Михеев Михаил Александрович : другие произведения.

Возвращение не предусмотрено

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 6.05*33  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Появилась у меня, господа, одна идейка. В общем, у меня есть наработки по двум сюжетам. Несколько страниц по одному я выложу сейчас, по другому - несколько позже (чисто по техническим причинам), скорее всего, в течение ближайших двух недель. А вы сами решите, какую вещь писать первой. Сделаем очень просто: за какую больше проголосуют (не по баллам, а просто по количеству людей) - с той и начну. Начну где-то в январе.

Пролог.

   - Ну ни хрена ж себе, сколько их здесь собралось! Кто же их, гадов, хоронить-то будет? - выдохнул в изумлении лейтенант Мамонов.
   - Ты, Момон, не умничай. Кому хоронить - это уже не наши проблемы. Пускай сами себя закапывают, - ударил по ушам голос комбата. Потом раздался нервный смешок, видать, комбат сам был не в лучшей форме от увиденного и не совсем понимал, что говорит. Еще бы, первый бой! Как ни готовь человека, сколько учений не проводи, а пока он сам не понюхает пороху настоящим солдатом он не станет и в этом сейчас равны были все, от комбата до салаги-первогодка. Да что там комбат! Из тех, кто готовился сейчас к атаке, пожалуй, только комполка знал, какого это - воевать. Старик успел в молодости, еще курсантом, поучаствовать в одной из кавказских войн, еще до того, как Кавказ окончательно отделился от России, и что такое смерть знал не понаслышке. Впрочем, сейчас была совсем другая война и его опыт, опыт мелких, локальных стычек, мало что стоил. Куда больше значила спокойная готовность седого подполковника убивать и при необходимости умереть самому. Именно этим он и отличался от своих солдат, именно поэтому он и готовился к атаке вместе с ними, а не сидел в безопасности в своем штабе. В этот бой он поведет своих мотострелков сам и, похоже, атака начнется уже совсем скоро - вот голова комполка скрылась в люке командирского танка, увешанного контейнерами динамической защиты, как новогодняя елка игрушками. Непонятно, зачем здесь эти коробки, противотанковых средств у противника нет наверняка, но раз положено установить - должны быть установлены. Нехитрая истина, вбитая в головы всеми войнами, которые Россия безуспешно вела последние годы перед Большим Развалом. Почти сразу же изо всех коммуникаторов, которые, слава Богу, были у каждого, даже рядового солдата, раздался его спокойный, уверенный голос.
   - Ну что, сынки, готовы? Это хорошо, что готовы. Никто не забыл мыло хозяйственное взять?
   - Зачем мыло-то? - пискнул кто-то в ответ, забыв о субординации. Однако сейчас это было простительно, нервы у всех на пределе.
   - А чтобы штаны стирать потом, - басом хохотнул комполка. - тем, кто не готов...
   В ответ раздался смех. Немудреная, по-солдатски грубая шутка как-то сразу разрядила атмосферу, чего, собственно, и добивался подполковник. Дождавшись, когда стихнут последние смешки, подполковник вновь заговорил серьезным, не терпящим возражения басом.
   - Без команды не дергаться и зря не геройствовать, вы нам нужны живыми. Запомните, ваша задача не в том, чтобы умереть за родину, а в том, чтобы эти сволочи умерли за свою родину*. Танкисты. Ничего не бойтесь. У них нет никаких противотанковых средств, их полевые орудия в походном положении, но фрицы - вояки серьезные. Могут и успеть развернуть одно-два. Не забывайте, даже если какое-то из орудие успеет выстрелить, вам они все равно не страшны. Давите их, пулеметчиков тоже давите. Снаряды постарайтесь не тратить - боезапас не резиновый, а когда подвезут снаряды с нашим-то бардаком неизвестно. Если порвут гусеницу или там с двигателем что - сидите и не высовывайтесь, выковырять вас они все равно не смогут. Экипажам БМПТ, то же самое. БТРы, БМП - вперед не лезть, для вас их артиллерия может быть опасна. Просто бейте тех, кого танкисты не покрошили. Пехота. На вас - зачистка. Не лезьте вперед, понятно? Все, готовьтесь.
   * Немного искаженная фраза Бисмарка.
   Взводные бегом, по привычке пригибаясь, хотя здесь, за холмом, видеть их никто не мог, разбежались по местам. Добежав до пародии на рощу, в которой залегли его солдаты, Мамонов плюхнулся на пузо и со сноровкой, выработанной годами тренировок, подполз к краю бугра, из-за которого открывался хороший обзор, ничуть не хуже, чем сКП батальона.
   - Ну, что там? - спросил лейтенант у старшего сержанта Ивашидзе, у которого от грузинских предков остались только фамилия да желание покомандовать по поводу и без. Впрочем, сержант знал службу неплохо и лейтенант, отлучаясь, оставлял на него взвод совершенно безбоязненно.
   - Сами взгляните, товарищ лейтенант. Без изменений, вроде.
   Мамонов осторожно высунул голову из-за бугра. В мутноватом свете солнца, с трудом пробивающегося из под низких туч, тем не менее была хорошо видна серо-зеленая змея немецкой пехоты. Вражеские, да впрочем, какие для него пока что вражеские, солдаты брели неторопясь, устало - оно и понятно, день кончается, а они похоже, идут так с самого утра. Надежные, но все равно не слишком удобные винтовки Маузера на спинах. Если посмотреть в бинокль, наверное, можно разглядеть щетину на лице и стоптанные сапоги. Ничего удивительного, третий год войны, а Россия - не та страна, где обувь можно легко сохранить в первозданном виде. Тем более солдату, вынужденному передвигаться, в основном, пешком. Тем более осенью, когда практически все дороги, и без того разбитые телегами, превращаются в липкую полужидкую кашу, когда сверху льет дождь, а по ночам уже прихватывает морозец. По сравнению с этими усталыми, потрепанными войной людьми солдаты из взвода Мамонова в своем новеньком, для многих еще непривычном камуфляже (а что делать - большая часть народу только из учебки и, хотя готовили их там в последнее время на совесть, некоторые вещи все равно приходят только со временем, старослужащий всегда отличит новобранца по тысяче незаметных непривычному глазу мелочей) выглядели едва ли не щеголями. Неизвестно, что будет потом, но пока что они, со своим хорошим обмундированием, крепкими ботинками и сытыми физиономиями смотрелись предпочтительнее тех, кто шел сейчас по дороге и скоро должен был на этой дороге умереть. Да и калаши, которыми были вооружены мотострелки, были оружием для предстоящего боя куда более подходящим, чем винтовки. Про бронежилеты лучше и вовсе промолчать - последней модели (может, и не последней, но все равно куда лучше того, что было раньше - и прочнее, и легче), винтовочную пулю в упор, конечно, вряд ли остановят, но на излете или вскользь выдержат. Из Парабеллума их тоже не возьмешь, осколок, если что, удержит. Каски, опять же, глухие, удобные, в бою - самое то.
   Меж тем колонна приближалась и Мамонов сделал над собой усилие, чтобы не поддаться соблазну и не вытащить бинокль. Боевое охранение здесь было самое примитивное и разведчики клятвенно обещали, что снимут его без шума и пыли, так что противник до самого конца не будет догадываться о засаде, однако же нет желания выдавать себя блеском линз. Конечно, на небе тучи, да и вся оптика имеет антибликовое покрытие, но все же, все же... Закон подлости, как известно, никто еще не отменял, поэтому приказ не пользоваться биноклями без крайней нужды предпочитали выполнять, а крайней нужды пока что не предвиделось - немцев было неплохо видно и без бинокля, а мелкие детали не столь уж и важны, чтобы пытаться рассмотреть их отсюда. Будет желание - можно будет посмотреть потом, после боя, который в любом случае будет выигран.
   Сзади кто-то завозился. Мамонов обернулся, громко шикнул:
   - Тихо вы там! Изюменко, что у тебя опять?
   - Да прямо на муравьиную дорожку лег, не заметил. А они, гады, под одежду залезли, всего искусали, гады...
   - Ну так отползи чуток да передави их осторожненько. И чтобы ни звука!
   Насчет ни звука было еще, конечно, рано, но все же, все же... Конечно, с Изюменко ему не слишком повезло. Нет, парень, конечно, неплохой, но городской до мозга костей и прямо классический ботаник, очков только не хватает. Сколько ни учи, но в лесу себя вести все равно не умеет, никаким спортом до армии не занимался, поэтому физически не слишком силен и нагрузки даются ему с трудом. Марш-бросок - это для Изюменко вообще страх божий. Ну и невезучий по мелочи, это же надо - в октябре наткнуться на действующую муравьиную тропу, когда все мураши давным-давно спать должны. Хотя, конечно, старается, да и стреляет лучше всех. Ему бы в снайперы, но в учебке талант парня просмотрели, а сейчас поздно уже. Да и то сказать, последнее пополнение, не обвыклись еще ребята. Ну да ладно, Бог, как говорится, не выдаст, а война покажет. Ну и, конечно, спросит.
   Лейтенант снова осторожно высунул голову, прикрытую каской с камуфляжной сеткой. Конечно, неплохо было бы туда еще и веточек натыкать, но сейчас стояла осень и большая часть деревьев давно стояла с голыми ветками, а елок-сосен тут не было. Так что был выбор между совершенно бесполезными голыми ветками и ветками с ярко-желтой или ярко-красной листвой, скорее демаскирующими, чем скрывающими от посторонних глаз. Нет, разведчик-профессионал, конечно, что нибудь придумал бы, ну так то профессионал, а лейтенант Мамонов профессиональным разведчиком никогда не был, а был он обычный пехотный офицер, тем более сам закончивший училище меньше полугода назад. Поэтому особых уловок он не знал и уповал на качество камуфляжа, на то, что в его сторону никто специально не смотрит, да еще на то, пожалуй, что если двигаться медленно, то человек на такое движение не слишком реагирует, если реагирует вообще.
   На дороге мало что изменилось - колонна пехоты ползла медленно. Вот только было их, что называется, до хрена - хвоста колонны Мамонов не видел, но даже то, что ему удалось рассмотреть, впечатляло. Навскидку никак не меньше, чем лежащих в засаде мотострелков, а сзади наверняка топало еще больше. Пожалуй, можно было бы и всем полком ударить, но комполка распорядился выдвинуть в засаду только их батальон да сам на своем танке приперся. Чтобы лично руководить, так сказать. То ли так рассчитывает на преимущество своего оружия и техники, то ли просто хочет как следует натаскать солдат, показать им, что даже в меньшинстве можно без проблем побеждать. Хотя, возможно, просто больше дать не может - их полку ого-го какой участок прикрывать приходится. А может, еще что, пути мыслей в начальственных головах неисповедимы. Только вот немцы-то воюют давно, народ обстрелянный, а у сидящих в засаде мотострелков, если быть до конца с самим собой честным - одна салажня, считай.
   Между тем, колонна приближалась. Солдаты все так же неспешно брели по дороге, некоторые, то ли самые опытные, то ли самые умные, ехали на телегах. Видны были офицеры, многие с моноклями, хорошо хоть не в глазу, а на цепочках. Ну на фига, спрашивается, им эти стекляшки? Не старые на вид (насколько можно отсюдаразглядеть), крепкие мужики, вряд ли пока что имеют проблемы со зрением. Форма у них такая, что ли? Или просто мода? Вот уж, действительно, не понять их современному человеку... А форс держат - не жарко, а одеты легко, можно сказать, щеголевато. Пример, как говорится, солдатам показывают. Не самое плохое для офицеров качество, кстати, только вот не в это время и не в этом месте, потому как для снайперов они сейчас мишень - лучше не придумаешь.
   - Товарищ лейтенант! Товарищ лейтенант! - громко зашептали сзади.
   - Чего тебе, Верхуляк?
   - Вас комбат просят.
   - Куда? Нормально выражаться не можешь?
   Мамонов обернулся. Рядовой Верхуляк, рослый хлопчик из глухой сибирской деревни, немного косноязычный, но зато здоровый, как танк и наделенный тем, что называется народной смекалкой, протягивал ему гарнитуру своего коммуникатора. Лейтенант отмахнулся, глянул на свой - ну вот, так и есть, опять рычажок выключателя сдвинулся. Редкостно неудобно сделано управление армейским коммуникатором, постоянно задеваешь за что-нибудь и то выключишь случайно и получишь разнос от начальства, то волну собьешь и вместо своего родного взвода выскажешь много теплых и ласковых слов кому-то другому. Хорошо, если своему брату-лейтенанту, те поймут, благо проблеммы с коммуникаторами у многих, а ну как большому начальству? За все годы в училище Мамонов так и не сумел привыкнуть к этому чуду отечественной военной промышленности, а у кого-то получается с первого раза и никаких проблем. Вот тот же Верхуляк - дуб дубом, образование три класса и коридор, а что с коммуникатором, что с гранатометом одинакого легко общий язык находит. Вот уж, действительно, дано человеку. Мамонов внутренне усмехнулся, вспомнив, как Верхуляк пальцами, способными завязать узлом арматурину, ловко спаивал контакты в сломанном приборе ночного видения, с которым никто не знал, что делать - и выбросить вроде жалко, и починить никто не может. А Верхуляк починил, потом с чисто крестьянской основательностью сунулв сумку, которую всегда таскал с собой и молча сунул дулю в нос интенданту, который поинтересовался, когда можно забрать подотчетный прибор. Интендант обиделся, но дело раздувать не стал - Мамонов тогда пообещал ему, что, если хоть что-то всплывет, он живо настучит комбату про то, как интендант зажилил новый прибор, а прислал какую-то рухлядь. Естественно, теплых отношений с интендантом склонному к юношескому максимализму взводному это не добавило, зато подняло авторитет среди солдат, так что так на так, можно сказать, вышло.
   Чертыхаясь про себя, Мамонов включил коммуникатор и сразу же по ушам ударил резкий голос комбата:
   - Мамонов, мать твою так, ты где бродишь?
   - Виноват, товарищ майор. Коммуникатор...
   - Коммуникатор у него. Вечно у тебя Мамонов, то коммуникатор сломан, то гвоздь в заднице (это он намекал про случай, когда Мамонов, только придя в батальон, поскользнулся, случайно наступив на тавот, неосмотрительно брошенный кем-то из водителей на бетонном полу гаража и сел на задницу, да так неудачно, что пропорол форменные брюки о валяющийся там же гвоздь, над этим происшествием смеялись все, но недолго - тема быстро приелась, да и не до того было). Тебе, похоже, погоны идут так же, как жабе шерсть...
   Он распекал Мамонова еще минуты две, но Мамонов его не боялся совершенно. Самодур и матерщинник, комбат был, тем не менее, человеком незлым. Быстро вспыхивая, он так же быстро остывал и, если проступок был невелик, распеканием и ограничивался, за более серьезные дела комбат наказывал строго, но, опять же, справедливо и, что называется, в тесном семейном кругу, за пределы же батальона на памяти Мамонова ничего не вышло ни разу. Памятуя об этом, и офицеры, и солдаты, старались не попадаться на глаза начальству, когда оно в гневе, но и не боялись до потери пульса, как, по слухам, было раньше во втором батальоне, пока тамошнего комбата не перевели пол года назад на другое место службы.
   Между тем комбат наконец выдохся и уже спокойным голосом сказал:
   - Слушай сюда, лейтенант. Что ты видишь?
   А сам как будто не знает... Момонов снова высунулся, посмотрел, доложил. Комбат удовлетворенно хрюкнул в коммуникатор.
   - Видишь там, впереди, гауптманн на кобыле?
   Мамонов вновь посмотрел. Действительно, впереди немецкой колонны телепался в седле худой, как жердь, офицер. Правда, оставалось только позавидовать зрению комбата, определившему, что едет он именно на кобыле. Лично Мамонову, хоть он был и ближе, совершенно непонятно было, кобыла это, конь или вовсе мерин. Во первых, ракурс не тот, а во вторых, далековато. Судя по всему, это и был тот самый гауптманн, хотя в немецких погонах Мамонов, к стыду своему, разбираься пока что не научился, да и, опять же, далековато еще, без бинокля не увидишь. Хотя, с другой стороны, больше в голове колонны конных не наблюдалось, так что других кандидатов на роль гауптманна просто не было. Между тем комбат продолжал пыхтеть в коммуникатор, Мамонов даже представил себе, как переваливаются складки на его брюхе - комбат был, мягко говоря, полноват:
   - Нам язык нужен и, желательно, не серая скотинка, а кто-то рангом повыше. Гауптманн этот... Капитан по-нашему, подойдет. Ты в момент атаки ближе всех будешь - тебе его и брать. Остальных я предупредил уже, стрелять по нему не будут, а на тебе задача скрутить его аккуратненько. Брыкаться будет - можешь обидеть, поранить там слегка, но не до смерти, он нам нужен живой и годный к экстренному потрошению. Ты все понял?
   - Так точно.
   - Ну а раз так точно - то действуй. И смотри у меня...
   Комобат отключился, а Мамонов, перекинув канал, объяснил своим орлам обстановку. Дальнейшее его участие, в принципе, не требовалось - старослужащие, хоть и было их немного, были группой достаточно слаженной и сами не хуже лейтенанта знали, что делать. От молодняка же и вовсе ничего не требовалось - только бы не зацепили того офицера, а дальше их роль сводилась к банальному "быть на подхвате". В принципе, если бы этот бой не был первым, Мамонов и вовсе бы не волновался - у батальона были все преимущества, начиная от выгодной позиции (пулеметчики оседлали все господствующие высоты вокруг) и кончая бронетехникой, сколь либо адекватных средств борьбы с которой гансы не могли иметь в принципе. Лейтенант даже и не сомневался, что, несмотря на приказ комполка беречь снаряды и действовать гусеницами, если что-то пойдет не так танкисты откроют огонь не задумываясь и никто их за это не осудит. Хотя лучше бы, конечно, чтобы все прошло, как задумано.
   Между тем немецкая колонна приближалась и, судя по тому спокойствию, с которым шли немцы, разведчики сдержали слово и взяли боевое охранение в ножи так, что никто и пискнуть не успел. Еще совсем немного - и немецкие солдаты втянутся в узкое пространство между двумя невысокими холмами с пологими склонами, на одном из которых, метрах в двухстах от дороги, засел взвод Мамонова, а на другом - взвод лейтенанта Сапрыкина, Мамоновского приятеля и однокашника.
   Сигнал к атаке, как бы его не ждали, пришел внезапно, но, промедлив не более половины секунды, взвод начал действовать - сказались вбитые службой рефлексы. Сухо защелкали выстрелы снайперов. Немецких офицеров выбили мгновенно, всем была известна слабость немцев - лишившись командования, они на некоторое, пускай и незначительное время как бы впадают в ступор и адекватно реагировать на резкое изменение обстановки не могут. Так и получилось - из офицеров живым и более-менее целым остался только один - тот самый гауптманн - но и его возможности командовать оказались близки к нулю. Все дело в том, что одна снайперская пуля аккуратно пробила ему ногу, а вторая разменсла голову лошади и в результате раненый офицер оказался лежащим на дороге, придавленным навалившейся на него тяжелой тушей. А потом ударили пулеметы.
   Работать в упор по плотному строю из современного пулемета - милое дело. Эффект примерно как от косы, тяжелые пули сносят иногда по два-три человека зараз. Когда же пулеметов много и расставлены они грамотно, то результат получается поистине жутким, автоматчики пока что даже не стреляли - и без их вклада хватало смерти. А к тому моменту, как пулеметы, расстреляв магазины, смолкли, в сбившиеся в кучу остатки колонны немецкой пехоты образца тысяча девятьсот семнадцатого года лязгая гусеницами врезались старенькие, но все еще вполне боеспособные танки Т-120...
Оценка: 6.05*33  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"