Люцифер. Глава 3
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Они родились в непростое время, когда мир стоял на пороге промышленных и социальных революций, в эпоху когда разрушались вековые устои. Поколение вчерашних детей, которому было суждено стать топливом революции. Смогут ли они пронести свои мечты и ценности через безжалостное пламя зари нового мира? Смогут ли они остаться людьми?
|
III.
Море бесновалось, бугрилось пенистыми валами, неистовствовало под низким иссиня-чёрным небом. Парусное судно скакало на высоких волнах, дерево тяжко стонало, жалко хлопали паруса. На палубе о чём-то кричали матросы, заглушаемые воем ветра и раскатами грома. Ветвистые молнии били в бушующую воду, словно подначивая её ярость. Стенами вставало море, обрушиваясь на одинокий корабль, спадало и вновь поднималось могучими силуэтами, словно вызванными из каких-то мифов об античных чудищах.
На второй палубе, среди тяжелых орудий, в тёмном сумраке сидел паренек, намертво вцепившийся в деревянную балку. По влажным доскам скакала утварь, галопом носился мусор, беспокойно бегали матросы, которых швыряло от борта к борту. И стоял невыносимый, неровный гуд. Корабль словно бы ныл и скулил, пытаясь выжить в сражении со свирепой стихией.
Как же хорошо, что ты не поплыла со мной.
Юношу больше не тошнило. Хоть он и чувствовал, как громада судна перекатывается по гребням волн, как вздрагивает от морских ударов, вмиг проседая и тут же снова поднимаясь, в ожидании нового потрясения. Всё это больше не имело значения, потому что юноша устал бояться. Его охватило оцепенение, безразличие и спокойствие.
Пускай всё кончится. Всё равно как.
Он слепо глядел перед собой, упираясь взглядом в густой сумрак, временами вспыхивающий отсветами молний и вспоминал. Вспоминал минувший год своей жизни: такой нелепо-счастливый в своём начале и болезненно-грустный в конце.
И, похоже, мой последний.
Тот день вспоминался ему солнечным и тёплым, хотя тогда моросил мелкий дождь, а небо серело всхолмленными тучками.
Но тогда для Луция всё было светом.
Они украдкой обменивались улыбками, слушая своих учителей, смотрели друг на друга в перерывах между уроками, но почти не разговаривали - для разговоров предназначался вечер. Вечер вообще принадлежал только им двоим.
Луций был счастливым и беззаботным. Смеялся над мрачной ироничностью Эмиля, который вот уже неделю выражал театральную скорбь по поводу вмиг отупевшего друга. Улыбался сестре, которая, памятуя о выпускном классе, неустанно искала работу для своего брата. Луций даже перестал опаздывать в школу, неизменно просыпаясь бодрым и весёлым.
Он жил ради этих вечеров.
Элиза улыбалась, глядя как низкие волны покачивают рыбацкие лодки. Как свет маяка раз за разом отражается в тёмной воде, когда вращающийся фонарь совершает полный круг. А Луций смотрел на Элизу, смотрел с пронзительным чувством радости от самой возможности созерцания. И не мог насмотреться.
- Я никогда не плавала на настоящих кораблях. - Вдруг сказала девушка, глядя за горизонт.
- И я. - Юноша нехотя отвёл взгляд. - Только на лодке, с отцом.
- Что там за горизонтом?
- Там... Кетан или Китовый остров.
Элиза с интересом взглянула на Луция.
- Расскажи.
Юноша хмыкнул, припоминая всё что он читал об этом месте.
- Кетан покрыт горами и лесами, а его берега усеяны бухтами. Но сам остров мало кого интересует, как и местные туземцы, давным-давно отброшенные вглубь лесов с гостеприимного берега. Жизнь кипит в портовых городках, где пестрая компания китобойцев, торговцев и пиратов коротает время перед новым выходом в море. Формально Кетан принадлежит к Островному Союзу, но находится в прямой зависимости от Фесарии, так что их правители...
- От политики веет скукой. - Элиза потянулась и взяла Луция за руку. - А что находится за островом?
- Океан. Огромный, может быть бескрайний.
- И никто не пытался его пересечь?
- Пытались, конечно. Находили скалистые острова, встречали дрейфующие льдины, но ничего более. Те, кто плыл дальше не возвращались.
- Есть в этом что-то... романтичное, да? В этой неизвестности, неизведанности.
Луций вгляделся в горизонт, сливающийся с темнеющим небом и поежился.
Нет там ничего романтичного.
- Это бездна.
- Что? - Элиза повернула голову к юноше.
- Бездна. Нужно быть безумцем, чтобы пересечь линию невозврата. Я с ужасом представляю тех моряков, которые знали, что не смогут вернуться назад и поэтому плыли дальше. Плыли и плыли в бескрайней морской пустыне, умирая от жажды и голода.
- Их вела надежда.
- Их вели сумасшедшие капитаны. - Луций встретился с девушкой взглядом и почувствовал, как она чуть сильнее сжала его руку.
- Я тебя не понимаю. - Элиза покачала головой.
- Что именно?
- Ты идеализируешь войну, где погибают тысячи и тысячи людей за абстрактные интересы государства, королей, сеньоров, но считаешь глупой жертву исследователей, которые точно так же ратовали за свою страну. Пытались открыть новые земли, найти иные пути.
Луций знал этот настороженный взгляд, когда Элиза внимательно следила за его лицом, ожидая ответа.
- Воин должен умереть за. Исследователь должен жить для. Погибший солдат исполнил свой долг. Погибший ученый нет. Вот и вся разница. - Юноша грустно улыбнулся.
- Откуда в тебе столько цинизма? - Девушка отвернулась.
- Кто-то из нас двоих должен быть реалистом.
- Кто-то из нас двоих хочет стать рыцарем.
Луций прыснул.
- И стану им.
Элиза скептически посмотрела на юношу и снова покачала головой.
- А кем стану я?
- Моей прекрасной дамой? - Игриво осведомился Луций.
Но девушка не улыбнулась и вдруг выпрямила спину.
- Сколько вечеров мы с вами провели вместе, господин рыцарь? - Торжественно и строго спросила она.
- Эээ... Одиннадцать?
- Одиннадцать. - Элиза грозно прищурилась. - А сколько раз вы поцеловали свою даму?
Сердце юноши вдруг усиленно забилось, и он ощутил неожиданный страх.
- Я не считал.
От твёрдого взгляда Элизы по спине Луция побежали мурашки.
- Нет, сколько было настоящих поцелуев?
- Ни одного?
- Ни одного, господин рыцарь. Сдаётся мне, что вы больше любите говорить, чем делать.
- Но...
Элиза приложила тёплый указательный пальчик к его губам, призывая к молчанию.
- Закрой глаза. - Тихо сказала она.
Луций послушался, чувствуя, как учащается его пульс и приходит жар. Что-то ирреальное, странное, неожиданное таилось в этой перемене.
Юноша ощутил легкий смородиновый аромат, когда прядь её волос пощекотала его щеку и подбородок, поймал её теплое дыхание, совсем рядом, совсем близко. Голова Луция закружилась, когда он почувствовал прикосновение её губ, робкое и осторожное. Элиза тут же отстранилась и юноше показалось, что она его дразнит. Тогда он сам нашёл её губы, скользнул по гладкой кромке её зубов, коснулся её нежного языка своим и почувствовал её ответ. Сердце Луция билось, и он испытывал пьянящую смесь триумфа, радости и волнительного трепета, словно всё это было грёзой. Счастливой, невероятной и хрупкой, готовой рассыпаться, упорхнуть и исчезнуть. Почти бездумно он заключил девушку в крепкие объятия - лишь бы удержать, не отпустить её и это блаженное мгновение. Элиза улыбнулась, он почувствовал её улыбку своими губами и улыбнулся тоже, не открывая глаз. Оглушенный и счастливый, в эту минуту он желал одного - чтобы их поцелуй не кончался.
В Луции пульсировала иступленная радость, даже после того, как он проводил Элизу до её дома, получив на прощание ещё один долгий поцелуй.
Тёмные и пустые улочки Магори, накрытые рваным предгрозовым небом, казались ему уютными и родными. Всё существо мальчика требовало что-то сделать, какой-то добрый, героический поступок, что-то прекрасное и незабываемое. Поэтому Луций жадно смотрел по сторонам, желая увидеть кого-нибудь, кому будет необходима его помощь. Но в этот вечерний час, улицы были пусты.
В порт пойти?
Луций начал сворачивать в сторону моря, но какой-то внутренний голосок шепнул ему, что он идиот. И мальчик, лучезарно улыбаясь, прошёл мимо поворота.
И всё равно не пойду домой! Что я там сейчас буду делать?
Он резко развернулся и быстрым шагом двинулся обратно, намереваясь заглянуть к Эмилю. Жажда свершений резко уступила необходимости поделиться с кем-нибудь своим счастьем.
Она моя! Она моя! Она моя!
Луций почти бежал, бросая взгляды в жёлтые прямоугольники окон, горящие тёплым светом. Мимо проскакал одинокий всадник. А потом мальчик приметил пьяного булочника, которого мотало по всей дороге.
- Вас проводить!? - Громко спросил внезапно подскочивший Луций.
Булочник вздрогнул от неожиданности и, резко накренившись, взял правее, явно намереваясь упасть на мостовую.
- Держитесь!
Мальчик схватил мужчину за плечи, пытаясь выровнять его и предотвратить падение, но силы, а главное вес, были несравнимы. Тучный булочник повалился, увлекая за собой Луция, и они грохнулись на мокрую брусчатку улицы.
- Откуда ты выпрыгнул, сопляк? - Печально и беззлобно пробормотал мужчина, неуклюже пытаясь подняться.
- Я вам помогу! - Мальчик протянул булочнику руку, которую тот принял, с трудом поймав равновесие. - Обопритесь на меня, я провожу вас.
- Во придумал. - Всё так же печально произнес мужчина, пытаясь сфокусировать пьяный взгляд на доброжелателе.
Теперь по всей дороге мотало их обоих. Луций всеми силами упирался в скользкие камни мостовой, слушая бесконечные рассказы и жалобы своего спутника, но никак не мог выправить его траекторию. Со стороны они походили на собутыльников.
Наконец, они оказались перед дверями булочной, где вспотевший Луций передал совсем обмякшего мужчину его жене и выслушал сухую благодарность.
Но настроение мальчика, как ни странно, улучшилось. И он бодро улыбаясь, вернулся к намеченному маршруту.
Во Эмиль удивится!
Но больше удивилась его мама, глядя на нежданного гостя округленными глазами.
- Луций!? Ты чего так поздно?
- Здравствуйте тётя Элла! Я к Эмилю на пару минут. - Радостно пропел мальчик.
- У тебя всё в порядке? - Спросила женщина пропуская его в дом.
Луций повернул к ней своё счастливое лицо и размашисто кивнул.
- Эмиль у себя.
- Спасибо тётя Элла!
Мальчик взлетел по лестнице на второй этаж и без стука вошёл в комнату своего друга. Эмиль чуть приоткрыл рот, удивленно глядя на сияющего Луция.
- Дай догадаюсь. Опять Элиза?
- Да. - Радостно выдохнул Луций.
Эмиль несколько секунд вглядывался в лицо друга, а потом со вздохом произнес:
- Священные звезды, ты теперь окончательно потерян для общества. - Но его губы всё равно сложились в доброжелательную улыбку.
- Она меня поцеловала!
- Она?
- Да! - Мальчик присел на стул. - Ни с того ни с сего!
- Вы почти две недели гуляете, Лу.
- Ну, и что!?
- Дурак ты влюбленный, вот что.
- Она сказала, чтобы я закрыл глаза и потом поцеловала. - С мечтательностью в голосе произнес Луций.
- Избавь от подробностей.
- Ты когда-нибудь целовался по-настоящему, Эм?
- Сам знаешь, что да.
- Но ты описывал всё иначе. Это... Это прекрасно! Я словно бы наполнился какой-то неземной...
- Лу, я, кажется, тебе только техническую часть описывал?
- Но она, как раз не так важна. Те чувства, которые приходят вместе с...
- Её слюной? - Перебил друга Эмиль.
Луций негодующе поморщился.
- Вместе с... поцелуем, этим символом. Ты словно бы становишься с ней...
Эмиль прикрыл ладонями лицо.
- Лучше скажи: у тебя встал?
- Что!? - Луций возмущенно вскочил со стула.
- В этом нет ничего постыдного, Лу. - С ехидной улыбкой начал Эмиль, отняв от своего лица руки. - Влечение к девушке совершенно нормальное явление, а вот если его нет, то тут необходимо задуматься. Или ты как эти твои рыцари, воспринимаешь любовь исключительно как нечто духовное? Скажи, что это не так. - Он брезгливо поморщился, не переставая улыбаться.
- Какой ты...!
- Какой?
- Бесчувственный. - Луций снова сел на стул.
- Вовсе нет. Просто нет ничего более скучного, чем слушать влюбленного дурачка. Я и так знаю, что ты души не чаешь в Элизе. А то как ты воспарил к небесам, когда сплелся с ней языками... ну, не самая захватывающая история, я бы сказал. Но, тем не менее, я рад за тебя.
- Сволочь ты. - Добродушно бросил Луций.
- Ага. Но ты сейчас такой счастливый, как раз благодаря этой сволочи.
- И всё равно.
- Выпьем может? Отпразднуем твой успех, так сказать. - Эмиль поднялся со стула, выжидающе глядя на друга.
- Пожалуй. - Луций расплылся в блаженной улыбке.
Корабль бросало по высоким волнам и в криках матросов послышалось отчаяние. Боцман рвал глотку отдавая суетливые приказы, выплевывая потоки бесполезной брани. После прыжка на очередном гребне судно клюнуло носом, и с неприятным треском лишилось бушприта.
Юноша вздрогнул от этого болезненного звука и начал озираться в своей мокрой полутьме. Луций внезапно ощутил, что сумасшедше хочет жить. Что его отчаянное спокойствие было не более, чем самообманом, за которым скрывалась надежда на удачный исход. Почти детским желанием не замечать несчастья, ожидая, что оно исчезнет само.
Элиза была права. Мореходов вела надежда!
И тут же на юношу накатилось бессилие, слабость и отчетливое понимание, что он бесполезен в эту минуту. Что его жизнь находится в чужих руках, в милости чего-то потустороннего, в ведении стихии, которая с детским остервенением играла деревянным корабликом, случайно попавшим в её власть.
Вечные звезды, пожалуйста, если вы действительно наблюдаете за нами, спасите меня! Спасите! Усмирите море!
Луций дрожал от мокрого холода, страха и неизвестности. Чувствуя себя крохой, безвольной песчинкой на полотне бескрайнего мира.
Из противоположного юноше угла доносилось тревожное мяуканье корабельного кота.
За жарким летом, пришла сухая желтоглазая осень, сменившаяся бесснежной зимой. Пустеющий городок дремал, покинутый своим сеньором и, казалось, всем светом. Бурлил только грязный порт, принимающий корабли и отправляющий их восвояси.
Потом наступила весна, свежая, счастливая в своей юности. Весна распустилась, наполнила воздух запахами цветущего винограда и яблонь, украсила землю белыми пятнышками раскрывшейся сныти и желтыми соцветиями ястребинки. Незаметно, и словно бы по согласию, весна перетекала в новое лето.
Лето необычное, лето важное.
Прохладное, хмурое утро застало Луция в постели. Он не спал. Лежал под шерстяным одеялом, думая о чём-то своём, и ждал, когда за стенкой станут слышны шаги его сестры. За этот странный, счастливый год, он, наконец, научился не опаздывать в школу и встречать новый день с радостью.
За стеной послышался глухой топот Розы, и юноша тут же поднялся с кровати. Оделся и вышел в кухню.
- Доброе утро. - Луций сел за стол.
- Доброе утро. - Сквозь зевок ответила сестра, копошась возле печи. - Я тут поспрашивала, говорят в винограднике Самела нужен помощник... - Луций устало прикрыл глаза, но смолчал -...я могу с ним поговорить, чтобы он придержал для тебя место. Всё-таки ты совсем скоро заканчиваешь школу. Как тебе идея?
- Хватит, Роза, серьёзно.
- Что хватит? - Сестра повернулась, грозно глядя на брата. - Бездельничать хочешь после школы? Отдохнуть чуток? Чтобы я продолжала за двоих горбатиться?
Луций тяжело вздохнул, подавив в себе желание ответить грубостью.
- Я уже не мальчик, если ты не заметила. И думаю, что сам способен выбрать себе работу.
- Он не мальчик! - Роза засмеялась. - И какое же дело создано для тебя? Мужчина ты наш?
- Я ещё не решил, чем займусь. - Тихо произнес юноша.
- Так тут нечего решать. Куда возьмут - туда и пойдешь!
Что ты несешь, Роза? Я десять лет учился, чтобы удобрять почву под чужим виноградом?
- Я не собираюсь работать в винограднике.
- А где собираешься? А? Нигде. Тебе лишь бы на чужой шее сидеть. Я все эти годы...
- ...получала деньги от родителей и денег вполне хватало на моё содержание! Хватит строить из себя мученицу! - Перебил сестру, разозлившийся Луций.
- Ах, вот как? А кто тебя воспитывал, одевал? Кормил и кормит, в конце концов!? Может тоже родители, а?
- Мне тебе спасибо сказать? Ну, спасибо, дорогая сестричка! - Юноша вскочил из-за стола. - Радуйся, что эти времена позади! Чтоб я ещё хоть раз что-то съел в этом грёбанном доме!
Луций быстро прошёл в свою комнату, как попало скидал книги и тетради в сумку и выбежал из дома на скользкую от росы мостовую.
Каждый день, она со своими идиотскими идеями. Лишь бы куда-нибудь, кому-нибудь меня спихнуть. И ведь верит! Верит, что я пойду работать к этим дуракам за гроши!
Юноша замедлил шаг, глядя на туманный силуэт маяка, то и дело вспыхивающий бледным светом.
Сама живет, как рабыня. С утра до вечера носит выпивку похотливым матросам и хочет, чтобы все были как она. Кормилица несчастная. Мужа бы себе лучше нашла.
Луций сделал несколько глубоких вздохов, пытаясь себя успокоить. Влажная прохлада улицы, действовала на него угнетающе.
В школу ещё рано. До Эмиля идти далеко. За Элизой, может, зайти? Почему бы и нет.
И он пошёл, поеживаясь от мокрых прикосновений утреннего тумана. Мимо юноши проплывали тени людей, спешащих в порт. Проезжали редкие всадники. Со стороны гавани, волнами приходил запах свежей рыбы и моря.
Постепенно Луций успокоился. И утренний скандал вдруг представился ему в ином свете.
А ведь отчасти она права. Когда родители уехали, Розе было... Да, как и мне сейчас - шестнадцать. А ей приходилось ухаживать за мной и работать. И выбора у неё не было. Но время изменилось, изменились обстоятельства, а она никак не может этого понять.
Он свернул с улицы Ткачей на более оживленную улицу Красильщиков, прошел несколько кварталов и оказался на улице Каменщиков, где жила семья Элизы. Возле их одноэтажного дома с обширным двором, Луций остановился. Переступил с ноги на ногу, глядя в горящие тёплым светом окна.
Холодновато сегодня.
Прошло около десяти минут, прежде чем из двора вышла Элиза. Одетая в синее школьное платье, чуть выше колен. Она не сразу заметила, съежившегося сбоку от ворот Луция, который, тем не менее, расплылся в улыбке.
- Привет!
Девушка вздрогнула, повернув голову на звук и лишь потом неуверенно улыбнулась.
- Луций?
- Ага. Решил сегодня за тобой зайти. - Юноша постарался расслабиться, чтобы унять студёную дрожь. - Проснулся рано.
Элиза подошла к нему, всё ещё неопределенно улыбаясь.
- Ты же замерз весь! - Она взяла холодную ладонь Луция в свои руки.
- Да, нет. - Он покачал головой. - Просто...
- У тебя руки ледяные.
- Ну, может немного. - Юноша смотрел в обеспокоенное лицо девушки и радовался.
Как всё-таки приятно, когда о тебе заботятся.
Он приблизил своё лицо к лицу Элизы и успел заметить, как она прикрыла глаза перед коротким поцелуем.
- Я скучал.
Элиза притворно отпрянула и засмеялась.
- Мы вчера с тобой гуляли!
- И всё равно.
Девушка прищурилась, так как умела только она, нежно и вместе с тем игриво. И на этот раз сама поцеловала Луция.
- Пойдем, а то опоздаем. - Она потянула его за руку.
- Пойдем.
- Теперь говори, что у тебя случилось? - Девушка чуть сильнее сжала его ладонь.
- В смысле? - Луций попытался изобразить удивление и наткнулся на серьёзный взгляд Элизы.
- Я вижу, что ты расстроен.
Юноша отвернулся, коротко вздохнул и снова посмотрел на девушку.
- Сестра.
- Опять про работу?
- Ага. Никак не может понять, что я скорее повешусь, чем буду изо дня в день тупеть под началом каких-то безграмотных ослов.
Элиза хмыкнула.
- Куда на этот раз? - Со вздохом спросила девушка.
- К Самелу. В виноградники, помощником.
- Не самая плохая работа.
- Издеваешься? - Луций недоверчиво посмотрел на Элизу.
- Нет. Это же виноградник, а не хлебное поле.
- Разница-то? Любой дурак может быть помощником винодела или работать в поле. Это не для нас.
- А что тогда для нас, Луций?
Он весело глянул в спокойное лицо девушки.
- Армия. - Юноша ухмыльнулся в ответ на осуждающий взгляд Элизы. - Как иначе заслужить рыцарство? - Он чмокнул её в щеку. - А помимо, ну, культура, пожалуй. Мы должны быть писателями, архитекторами, поэтами, журналистами, учителями. Выбор большой.
- Только не в Магори. - В её голосе послышалась грусть.
Хмурое утро постепенно уступало солнечному дню. Туман почти рассеялся, а во влажном воздухе появились первые отголоски тепла. Из какой-то лавки потянуло запахом свежеиспеченного хлеба.
- Мы можем уехать.
- Куда мы поедем без денег? Будем ночевать в конюшнях? Питаться ягодами и пить из ручьев? Когда мы доберемся до большого города, то будем выглядеть хуже нищих.
- Деньги на переезд можно занять или заработать, в конце концов.
- В поле или винограднике? - С иронией спросила девушка.
- Только если нет иного выхода. Но он есть.
- Эмиль?
- Как вариант.
- Мы бы могли остаться здесь. - Элиза подняла лицо к небу. - Жили бы небогато, но в уюте. В конце концов для счастья нужно не так уж и много.
Луций повернул голову к девушке и невольно ощутил щемящую нежность, таким прекрасным и нелепым было её желание остаться в умирающем городке, под гнётом тяжелого и бессмысленного труда. Только бы вместе.
Любит меня. Как есть любит.
- Звучит красиво. Но я так не смогу. Ты же знаешь.
- Знаю. - Элиза грустно улыбнулась.
В тишине скрипели перья. Из открытого окна прилетало дыхание теплого ветра, а вместе с ним и сладкий запах цветущей сирени.
"Охарактеризуйте правление его величества Северина Мудрого с 3376 по 3394 года".
Луций нервно улыбнулся, вспоминая гравюры с портретами длиннобородого монарха, отца нынешнего правителя Фесарии.
Коронованный в 3376 году, король Северин Мудрый, сын Феллата Свирепого и Терции Тревийской, наследовал страну в состоянии войны с Островным Союзом. Фессария после череды сокрушительных поражений на море, находилась в катастрофическом положении, ожидая неминуемого десанта своего противника. Измотанное войнами Феллата государство было неспособно победить, но Северин Мудрый смог договориться с Великим дожем Союза. Торговые привилегии и огромная контрибуция, смогли спасти Фессарию от разорения.
Луций поднял голову и остановил взгляд на сидящем неподалеку Эмиле. Тот рассеяно смотрел в свои записи, выводя замысловатые закорючки на лежащем рядом, чистом листе.
Неужели так быстро справился?
Юноша вздохнул и перевел взгляд на Элизу. Она писала. Не торопясь. То и дело останавливаясь и перечитывая собственный текст. Луций невольно улыбнулся, возвращаясь к своему заданию.
Время текло. По светлому классу степенно ходили учителя, поглядывая на своих выпускников. Но даже напускная медлительность не могла скрыть в этих взрослых, умудренных жизнью людях волнение, почти такое же волнение, что испытывали их подопечные. Профессора искренне волновались, ибо эти выпускные экзамены были и их экзаменами, показателем их профессионализма, завершением смелого эксперимента - впервые в истории выпускались классы простонародных детей, получивших полное среднее образование.
- Барон!
- Барон вернулся!
- Барон!
Из распахнутого окна послышались приглушенные крики. Ученики оторвались от своих записей. Некоторые неуверенно привстали, вопросительно глядя на учителей. Но и те замерли, не отрывая глаз от открытых окон.
Уличный шум усиливался, площадь быстро наполнялась людьми, производя всё более впечатляющий многоголосый гуд. Потом, словно по команде, голоса стихли и в тишине послышался цокот копыт и приглушенное механическое рычание.
Ученики в едином порыве, больше не оглядываясь на своих наставников, бросились к окнам. И тут же приветственными криками взорвалась сама толпа.
- Слава Корнелию де Виту!
- Слава Барону!
На площадь въехала длинная черная машина, в сопровождении шести конников.
Луций никогда не видел ничего подобного. Да, он слышал о чудесных каретах, которые двигаются благодаря эфиру, но представлял их высокими и шумными, какими-то неуклюжими монстрами. Но машина была иной. Длинная и приземистая, отделанная серебром и сверкающая на полуденном солнце. Она внушала благоговение.
Вот это роскошь!
Баронская процессия проехала мимо шумной толпы и исчезла за воронеными воротами резиденции Корнелия де Вита.
- Вернитесь к экзамену. - Спокойно произнес профессор Паулус, оглядывая возбужденный класс.
Ученики послушались и молча переглядываясь, сели на свои места.
Люди ещё долго не покидали площадь, обсуждая неожиданное возвращение своего сеньора, гадая что оно значит и что оно принесет.
Экзамены пролетели с неожиданной быстротой.
- Луций, пожалуйста, хватит.
- Что хватит? Ты сама меня назвала нахлебником и паразитом.
Юноша стоял в своей комнате, механически расчесывая короткие волосы перед маленьким зеркалом.
- Я... Что ты от меня хочешь, Луций? Я волнуюсь о твоём будущем. Может, я погорячилась, извини меня, но...
- Роза, я в силах сам о себе позаботиться. - Юноша оторвался от зеркала и твердо посмотрел на сестру. - И пока ты этого не поймешь, нам не о чем говорить.
Девушка вздохнула и опустила глаза.
- У тебя сегодня выпускной. - Тихо сказала она.
- Я знаю.
- Мне не хочется, чтобы мы встретили его в ссоре.