Он не смутился. Не уставился в пол, не начал заикаться, не попытался ускользнуть. Да, всё верно - он подрался с этим заносчивым придурком. Подрался, и не скрывает этого.
- Ричи врал. Сказал, что раньше книги писались по-другому.
Взрослые нахмурились. Матильда сжала губы, старик Поль кашлянул в кулак, а Дональд лишь покачал головой:
- Это не повод для драки, Чак.
- Ещё какой повод! Он весь день нёс этот бред, будто раньше книги писались людьми. Нет, вы только подумайте! Один человек писал, а миллионы читали. Чужую книгу! Мы сказали Ричи, чтобы он заткнулся, но он вместо этого стал утверждать, что не только книги, но и фильмы, и музыка - всё это делалось людьми! А смотрели их другие люди. Миллионы людей! Разве не бред?
- У Ричи богатая фантазия, - Матильда нахмурилась ещё сильнее, отчего стала походить на хищную птицу. - Но драться из-за этого...
Чак перебил:
- Да знаю я! Но я ведь до последнего терпел. Терпел и ждал, пока этот умник заткнётся сам. Он ведь не только у себя в голове это воображал, он всем подряд свои бредни рассказывал. И многие верили.
Взрослые не торопились принимать сторону Чака. Не потому что считали идеи Ричи правдивыми, нет. Просто они взрослые - скучные дяди и тёти, убеждённые в том, что правду надо отстаивать словом, а не кулаками.
Старик Поль скрестил руки на груди:
- Раньше Ричи никогда не врал. Ни про эволюцию звёзд, ни про инфляционную теорию развития. С чего бы ему врать сейчас?
Матильда, Дональд и остальные уставились на Поля с недоверием. Но тот не обратил внимания.
- Ты спрашивал Архимеда? Может раньше и вправду книги писались людьми?
Чак фыркнул. Послышались смешки от некоторых из взрослых. Но авторитет старика Поля сгладил недоразумения - никто не возразил.
- Нет, не спрашивал. Зачем? Он ведь скажет, что это глупо.
Действительно. Так глупо, что можно опровергнуть хоть на пальцах. Возьмём, например, самый простой вид искусства - литературу. Чтобы написать средних размеров роман, человеку потребуется, как минимум, пара месяцев. Архимед справится с этой задачей за доли секунды. Дальше. Человек должен обладать даром рассказчика, в противном случае его историю скучно будет читать. Да, есть люди, кто умеет поведать интересную байку или случай из жизни. Чак сам любил вечера на природе, когда все собирались вокруг костра, пели песни, рассказывали анекдоты и просто хорошо проводили время. Но одно дело шутки и мелкие рассказы, а совсем другое - целые книги. Нет, человеку такое не под силу.
Впрочем, какой-нибудь упорный автор мог сочинить целый роман. Но кому он будет интересен? Архимед - всепланетный сверхразум. Суперличность. Существо, знающее каждого индивида на планете Земля. С рождения и до смерти: от первого вдоха, от первой мысли, от первой любви. Ему не составит труда написать книгу конкретно под этого человека, с учётом всех его психологических особенностей. Так, чтобы он читал, забыв обо всём на свете. Так, чтобы оторвался только под утро, с красными от слёз глазами и мурашками на коже.
Он знает, как достучаться. Знает, как задеть самые глубинные струны души.
- Действительно глупо, - согласилась Матильда. - Но Чак, мы ведь в прошлом месяце уже обсуждали. Драться - нехорошо.
Мальчик вздохнул. Переступил с ноги на ногу. Зачем-то всё же опустил глаза. Да, взрослые правы - он поступил мерзко. Но всё же...
- Ладно книги - их может и писали всякие чудаки. Но фильмы! Представьте, сколько вам нужно всего: команду актёров, операторов, авторов сюжета, всяких художников и прочий народ - всё то, с чем Архимед справится играючи. А главное, кто это будет смотреть. Ну чисто теоретически? Шанс, что такое кино западёт в душу хотя бы одному человеку - ничтожен.
- Верно, - кивнул Дональд.
- А смотреть фильмы, которые снимались не под тебя - та ещё гадость. Вы ведь пробовали?
Все когда-нибудь пробовали. Чак в прошлом году стащил у сестры несколько книжек. Просто из любопытства, чем она так вечерами зачитывается, что аж посиделки у костра пропускает. Сунулся - а там одни розовые сопли. Чушь всякая. Архимед знает, чем увлечь девчонку. Чак поплевался, поругался и вернул книги сестре. А через неделю попросил отца глянуть один из его персональных фильмов. Тот согласился. Чак пробовал смотреть - честно, он пытался. Но уснул где-то через час: его сморила вся эта философская нудятина. Архимед знал толк и в ней.
Старик Поль сказал:
- Конечно. Но Чак, ты ведь не думаешь, что до создания Архимеда люди вообще не сочиняли историй?
- Не знаю. Может быть.
- Подумай над этим. И спроси Архимеда.
Чак уныло кивнул.
Взрослые оставили его одного, а сами отошли в сторону. Немного посовещавшись, они вынесли наказание: неделю без развлечений, три дня общественных работ и разговор с Архимедом. Ворчащего и недовольного, его отправили домой.
Вечером Чак спросил у Архимеда о книгах прошлого. Действительно ли их писали люди? Если да, то как они влияли на людей? Могли ли попасть в самую точку, могли ли задеть за живое и перевернуть всё внутри?
Тот ответил размыто. Не имеет значения - сказал он. И, вместо углубления в историю, выдал Чаку фильм.
Персональное кино. Предназначенное лишь для него сегодняшнего и ни для кого больше.
Это была странная история. Главный герой - одиннадцатилетний мальчишка, ровесник Чака. Жил он в перевёрнутом мире, где не было никакого Архимеда, а книги, как и в рассказе Ричи, писались людьми. Некоторые мальчику нравились, от других его воротило. В глубине души он считал такой порядок вещей неправильным. Но ничего не мог поделать - герой истории не знал другого мира.
Постепенно он рос, однако его убеждения не менялись. Каждому нужны свои истории, считал он. За такие мысли нередко получал насмешки от сверстников, а один упрямый мальчишка (чем-то похожий на Чака) его даже побил. Сквозь невзгоды, сквозь унижения и боль, нёс он идею персональных книг, будто факел. Став взрослым и выучившись на инженера, парень организовал проект по созданию сверхинтеллекта. И одержал победу. В скором времени обычные книги - а в том мире их по-прежнему писали люди - отошли в прошлое. Теперь у каждого была своя история.
Фильм показался Чаку немного детским. Он изобиловал погонями, боевыми сценами и комедийными моментами, от которых тот был в восторге. Но под конец Чак понял - это то, что ему сейчас нужно. И фильм куда глубже и умнее, чем просто боевик.
На следующее утро, перед тем как отправиться на общественные работы, он нашёл Ричи. Тот в испуге шарахнулся - ведь ещё вчера Чак грозился выбить из него всю спесь. Синяк под глазом и мелкие ссадины уже залечили.
- Чего ты хочешь?
Чак немного смутился. Это было не в его характере - извиняться. Но после вчерашнего фильма, после всех тех пережитых вместе с главным героем приключений, что-то внутри изменилось. Чак понял, что помимо его взглядов, могут быть и другие точки зрения. И что не всегда можно с уверенностью сказать, какая из них ближе к истине. И вообще, что такое истина? Это ему только предстояло выяснить.
Улыбка далась мальчику с трудом, но не потому что она была неискренней - просто Чак чувствовал себя неловко. Тем не менее, он сказал:
- Извини меня, Ричи. Зря я так. Ну, в смысле, побил тебя. Не сдержался, бывает. Ты ведь не держишь зла?
Ричи немного оттаял. Улыбнулся в ответ:
- Ладно уж. Меня тоже немного занесло. Я вчера, после... ну, как ты меня... в общем, посмотрел я фильм, и понял - не надо мне народ смущать. И если мне интересна история древнего мира, то другим до неё дела нет. Так что...
- Так ты меня прощаешь?
Ричи посмотрел Чаку в глаза. Улыбнулся ещё шире:
- Конечно! Разве можно злиться на других за свои ошибки?