Смерть может явить себя в облике излишне темпераментного аборигена, хищного животного, неудачного стечения обстоятельств или, на худой конец, банальной халатности, небрежения к технике безопасности исследователем. Как уже стало понятно из вышесказанного, открытие новых миров всегда сопровождается Его Величеством Риском, способным прервать человеческую жизнь в доли секунды, независимо от желаний и жизнелюбия самого человека. Именно во избежание потерь и стали проводиться ознакомительные мероприятия перед прямым контактом с новым Миром, так как цена пропущенной секунды - жизнь, и цена ошибки - жизнь...
На околопланетную орбиту вышел продолговатый космический крейсер типа "Пилигрим-VI" и завис там, остановленный по приказу старшего офицера (если быть точным, то он недавно получил повышение за выслугу лет: ему дали звание майора), вступившего на вахту вместо командора. Вскоре из основного гаража-ангара вылетели несколько искусственных зондов, отправленных для проведения анализов. Спустя некоторое время на главный компьютер стали поступать данные: атмосфера более плотная, из-за чего давление у поверхности выше, чем на Земле; флора и фауна не представляли для людей серьёзной угрозы, а химический и биологический анализ воздуха не выявили наличие вредоносных бактерий, с которыми не смогла бы справиться медицина. Также был проведен спектральный анализ самой поверхности планеты.
Особое внимание уделили и светилу этой планеты: звезда относилась к классу "желтый карлик" и была полностью идентична основной звезде Солнечной системы...
Штурманская рубка - по проекту главного инженера и конструктора - была вынесена за пределы корпуса крейсера и напоминала своей формой железный наконечник древнеримского пилума, приготовленного к броску в стан врага. В это время в ее апартаментах находилась путевая вахта, молча любовавшаяся панорамой безымянного мира, опоясанного серебристыми облаками, похожими на моток пряжи люрекса. Видимая картина была просто великолепна: на фоне космической черноты и падающих на планету лучей здешнего светила, она отливала металлическим блеском и была похожа на зеркальный искристый шар, используемый людьми на культурно-развлекательных мероприятиях.
- Красиво, - сказал майор. Из всей вахты только он один стоял у огромного панорамного иллюминатора, диаметр которого был около полутора метров, и, засунув пальцы за ремень, смотрел на планету; остальные сидели на своих местах, косясь на новый неизведанный мир. На своем веку дежурный офицер много перевидал, но то, что стояло прямо перед глазами, абсолютно отличалось от ранее видимого. Можно сказать, он был приятно удивлен, но не показывал этого, потому что привык все контролировать: от ручного пилотирования своих кораблей, на которых ему доводилось отправляться в полет, до банальных эмоций.
- Интересно, есть ли там разумная жизнь? - спросил техник. Его полувопрос-полупредположение были сродни наивному удивлению ребенка, тому, когда тот видел перед собой непонятный объект и пытался, с помощью различных догадок, сделать определенные для себя выводы о его полезности. Сидя за приборной панелью, отображающей техническое состояние всей электроники корабля, техник пощипывал кончик своих усов, задумчиво скосив взгляд на переносицу. Его мысли ушли далеко.
- Жизнь должна там присутствовать, - безапелляционным тоном заявила девушка-ксенолог. - Ее там просто не может не быть, - припечатала она напоследок и обвела своих коллег победным взглядом. Среди всех членов экипажа она была новенькой и еще не избавилась от подросткового максимализма и глубокой веры в правоту ксенологических теорий о наличии жизни там, где есть хоть что-то отдаленно напоминающее Солнце. Она вышла из-за круглого стола, стоявшего посередине рубки, и стала за спиной майора. Высокая, стройная, в обтягивающей ее точеную фигурку синей униформе, она пристально вглядывалась в отражение дежурного офицера, который ей безумно нравился своей выдержкой и хладнокровием. Аура силы, исходившая от него, заставляла ее тело покрываться мурашками, а сердце учащенно биться, иногда даже замирать, если он находился слишком близко от нее или обращался с какой-нибудь пустяковой просьбой.
В рубке присутствовали еще два человека, но они не принадлежали к "вперед смотрящим", как прозвали тех, кто заступал на вахту. Эти двое были из отделения внутренней охраны. В момент вступления на вахту старшего офицера, они несли охрану коридора. Он заметил их скучающие молодые лица, и предложил пройти в рубку понаблюдать за работой "мозга" космического разведывательного крейсера.
- Значит так, - развернулся на пятках офицер. - Судя по тому, что зонды не обнаружили никакой опасности, мы можем спокойно десантироваться на это космическое тело. Компьютер! - позвал он.
- Слушаю вас, Юрий Владимирович, - в ту же секунду раздался искусственный женский голос.
- Просканируй местность и выбери оптимальный район для высадки разведгруппы и экипажа корабля.
- Сию минуту, - ответил компьютер и замолк...
"Пилигрим-VI" на средней скорости полетел к планете. На сигнальной мачте заморгал зеленый маячок. Это по приказу дежурного офицера на Землю отсылалось сообщение об обнаружении нового мира, включившего в себя название Галактики и сектора, и начинающейся исследовательской экспедиции. Проникнув в верхние слои атмосферы, крейсер осветился лимонно-оранжевым пламенем, которое приобрело такой цвет из-за специального химического состава, покрывавшего сегментные теплозащитные панели. Но никто из вахты, как и остальные члены экипажа, отдыхающие в криогенных капсулах, не знали, что корабль потерпит крушение...
На мониторе, где отображалась информация о состоянии машинного отсека, на долю секунды вспыхнула в рамке красная тревожная надпись "Угроза взрыва. Требуется охлаждение ядерных батарей" и тут же потухла - перегорела сигнальная система. Она вполне красноречиво предупредила об опасности, но этого было недостаточно, чтобы ее заметил техник, отвлекшийся на секунду, всего на одну секунду, в сторону панорамного иллюминатора.
Когда он вновь повернулся к своим приборам, уже было поздно. Необратимый процесс начался. В начале по полу прошлась слабая вибрация, удивившая людей, а затем раздался взрыв, сотрясший корабль.
Потухла и вновь заработала сенсорная панель управления кораблем. Следом завыла сирена, потом заработала аварийная система для повышения выживаемости экипажа корабля.
* * *
Вот чувствовало мое сердце, что открытое высказывание старейшины против богов навлечет беду на наше племя. Стоило этому тщедушному старцу с длинной седой бородой и свисавшими, как сухая трава с обрыва, бровями, спрятавшими его непонятного цвета блеклые старческие глаза, взбунтовать население против всевышних, как они наслали Тучу. Это было страшно. Она появилась на горизонте в конце дня. Багровая по краям, в некоторых местах лиловая и фиолетовая, она медленно ползла в сторону нашего поселения, словно саранча на посевы. Я никогда не был трусом, но тогда меня пронзил страх. При приближении к поселению туча почернела. Ее цвет был настолько густым, что мне казалось, будто я смотрю в пустоту. Тень от тучи, ползшую по земле и наваливающуюся всей своей массой на деревья, кусты, холмы и поля, можно было сравнить с подминавшей все под себя снежной лавиной, несущейся с крутых гор. И в этой тяжелой тени умолкала природа - она пряталась и выжидала того момента, когда ей вновь будет позволено выйти на сцену.
И вот туча нависла над нашим поселением. Бугристая, переливающаяся различными цветами, она готовилась нанести удар. В деревне все жители затихли и, задрав до ломоты в шее головы, смотрели вверх. Ожидание неизбежного заставляло всех нас посылать тихие мольбы разгневанным богам, чтобы они сменили ярость на милость. Однако у распорядителей судеб на этот счет было другое мнение: "Те, кто не будут чтить нас, да наказаны будут!" - так говорилось в древнем пророчестве.
Я стоял на пороге своей полуземлянки и бессмысленно озирался по сторонам. Всюду преобладали темные тона. Прежнее буйство красок исчезло, явив окружающему миру серость и несовершенство без солнечного тепла. Такое ощущение, что все вокруг сбросило маску и показало свое настоящее лицо.
Удар грома вспорол тишину, будто это был быстрый и точный удар хлыста пастуха, чтобы стадо скученно шло и никуда не разбредалось, заставив вздрогнуть и помянуть недобрым словом старейшину. Сверкнула молния, вонзившаяся своим жалом в землю. Следом еще раз раздался раскатистый грохот, сотрясший земную твердь. И начался дождь. Его сплошная свинцовая стена окончательно погрузила все вокруг во мрак. Сначала я думал, что он вскоре пройдет, но по прошествии нескольких часов стало понятно, что этого не будет и даже не стоит надеяться. Воды с неба лилось много, и удары капель об крышу напоминали чем-то, если вслушаться и отбросить все лишнее, шелест листвы во время сильного ветра. Я не переживал, что нас подтопит: со строительством нового жилища мне помог Юркос, а он считался у нас лучшим ремесленником. Да и деревья, которые пошли на строительство, считались по нашим поверьям хорошо защищающими от непогоды и излишней влаги, ну и, само собой разумеется, от болезней. Ель, сосна, лиственница, все они являются благородными деревьями.
- Папа, - раздался испуганный шепот.
- Что? - я поворачиваюсь к Суахину. Мальчонка осторожно выглядывает из-за двери и смотрит на меня испуганными глазами. - Ты почему не спишь?
- Страшно, - говорит он, судорожно сжимая в руках выструганного мной когда-то из сухой олешины коня.
- Иди ложись, - я с улыбкой ткнул пальцами ему в лоб. - Мама будет волноваться, если тебя не будет рядом.
- А ты? - от очередного громыхания он весь сжался и зажмурился.
- Скоро.
Кивнув головой, Суахин развернулся и зашлепал босыми пятками по ступенькам, спускаясь вниз. В глубине жилища затихли его шаги.
Чтобы из домашних никто не услышал, я как можно тише спустился вниз и осторожно прошел в кладовую, где снял со стены колчан со стрелами, лук, сделанный из различных материалов, повышающих его прочность, и копье. Помолившись богу охотников-следопытов Волкину перед очагом, стоявшим в углу, я ступил под открытое небо и, не обращая никакого внимания на разгулявшуюся непогоду, побежал в сторону еле-еле видневшейся стены леса.
Дорога превратилась в непролазное месиво из чавкающей под ногами грязи, замедлявшей ход, но тут ничего не поделаешь. Я пересилил свой страх перед богами - семью нужно кормить - и бежал напрямик через поле.
Лес приближался.
И вот я уже под кронами его деревьев. Пахло грибами и лесными ягодами. Было немного прохладно. Но это ничего. Охотники привычны к такому.
Во время охоты дождь плохой помощник: он сбивает со следа, уничтожает запахи, мешает слушать. Двигаясь между деревьями, приходилось по несколько минут стоять, вслушиваясь до ломоты в ушах, нет ли поблизости дичи. Порой тональность звука менялась, но все это было не то, что мне нужно.
К тому времени, когда это произошло, я уже стоял на пологой равнине, обвешанный тушками короткоухих саблезайцев и держал в руке клювокрыла. Равнина уходила далеко вперед и упиралась в лениво несшую свои воды широкую реку, чей берег густо зарос камышами. За рекой возвышалась еще одна стена леса, но туда дорога закрыта: там пролегала земля враждебного нам племени Жестковолосых.
Не знаю от чего, но меня вдруг продрал озноб. По обретенному опыту это предвещало только одно: БЕДУ. Я завертел головой в разные стороны в поисках опасности, но ничего подозрительного не видел. "Так", - насторожился я, услышав странный шипящий свист, чем-то напоминающий звук падающих стрел. Только поднимаю глаза к небу, как в ужасе пригибаюсь к земле и начинаю дрожать всем телом. Мной овладело одно единственное желание: спрятаться, вгрызться в землю, уползти червем в ее недра. Но от страха я даже не мог пошевелиться, и поэтому просто продолжал беспомощно сидеть на корточках, обхватив себя за голову, и смотреть ввысь.
Сверху падало что-то длинное и черное, как бескрылая хищная птица с длинным, прямым и на вид острейшим как бритва клювом. Это что-то оставляло позади себя жирный шлейф из дыма, с боков постоянно отваливались какие-то куски, и это летающее чудовище вот-вот рухнет на распростершуюся равнину перед моими глазами.
* * *
Оглушительный, резкий и мощный удар об землю переломал корпус космического корабля пополам, лопающаяся обшивка хрустела, будто переламывающиеся сухие ветки под ногами, а рваные обломки вдавленного от удара днища вонзились в несущий внутренний каркас и заскрежетали, переламывая и перемалывая нижние ярусы корабля. Эта хаотичная звуковая какофония была настолько невыносимой, что те, кому все-таки посчастливилось уцелеть под обломками рушащихся конструкций, метались по полу, схватившись за уши, лишь бы не слышать эту "музыкальную" смесь.
Длилось это недолго.
Внезапно наступила глухая тишина. А земляне, выжившие в этой катастрофе и потерявшие сознание, вскоре придут в себя...
* * *
Казалось, сама земля застонала от этого мощного удара и заходила ходуном от боли, пытаясь, таким образом, ее унять. Ввысь взметнулся огромнейший столб пламени, дыма и пыли вперемешку с поднятыми в воздух комьями земли.
Горячей волной меня сбило с ног и приложило о дерево с такой силой, что из глаз брызнули искры, а тело изогнулось до хруста в позвоночнике. В глазах потемнело, во рту появился привкус крови, на одно мгновение мелькнула мысль, что я вот-вот умру, так и не обняв на прощание сына с женой. Не знаю от чего, но вдруг в душе поднялся вихрь озлобленности на весь мир: "А вот черта с два вам всем. Все равно не сдохну!" Сделав над собой усилие, я поднялся на ноги и стал во все глаза смотреть на полыхающее и чадящее чудовище. Оно лежало на боку и напоминало кита, выброшенного на берег.
Разглядывая лежащую "рыбу", я не сразу заметил как из нее вышли двуногие существа. Они блестели и напоминали изображенных нашим художником пришельцев, о которых рассказывало пророчество, что они придут с огнем и страхом с целью нашего освобождения и возвышения. От навалившейся радости у меня из глаз потекли слезы, а в горле застрял ком, не давая ни крикнуть, ни вдохнуть. Я без сил рухнул на колени и, подняв взгляд к небу, проговорил: