- Алло, здравствуйте. Могу я поговорить с Германом Павловичем? - послышался из трубки низкий женский голос.
- Здравствуйте, - Герман Заворский ненавидел это приветствие, но сегодня сказать "добрый день" у него не поворачивался язык. - Кого, вы говорите, вам нужно?
- Мне нужен Герман Павлович.
- Заворский? Дизайнер?
- Да, именно!
- Он не будет с вами разговаривать.
- Но почему?
- Ну, я его знаю: он - не будет!
- Но почему?!
- Он... он занят.
- А когда Герман Павлович освободится?
- Не знаю, вообще, мне иногда кажется, что у этого психа раздвоение личности. Следовательно, дел у него становится вдвое больше, а времени остаётся столько же. Вы уверены, что именно он вам нужен?
- Да, очень нужен.
- Этот бездарь?!
- Он вовсе не бездарь!
- Подхалимка! Ненавижу подхалимов! - Герман бросил трубку, и психоз снова сменился хандрой. Это даже хуже.
Всё валилось из рук. Четвёртый заказ срывался... Да какие к чёрту заказы, когда ничего не выходит! Всё потому, что уже месяц она не звонила... и не писала... и не приходила...
Герман подошёл к зеркалу и стал рассматривать измученное лицо. Он не спал уже четыре дня. Можно ли столько не спать, почти не есть и ждать весточки? Можно, увы.
"Почему она не звонит? Нет времени или просто не хочет?" Хотелось верить в первое, но второе почему-то казалось вероятнее. Почему? Этого Заворский не знал, просто казалось вероятнее.
" А, может, почтальон уже приходил?" - на мгновение оживился Герман и быстро спустился к почтовому ящику. Оттуда выглядывал уголок бумаги - значит, почтальон был. Но что он приносил? Дрожащей от нетерпения рукой Заворский повернул ключ в замке. Дизайнер подавил желание перебрать всю почту прямо здесь, в подъезде - если она прислала письмо, Герман хотел прочесть его в максимально комфортных условиях. Сжав в руке весь этот бумажный ворох, Заворский попытался восстановить дыхание.
Торопливо закрыв ящик, Герман взлетел по лестнице.
Первым делом дизайнер сел в кресло перед своим письменным столом и аккуратно положил на нём стопку изрядно помятых писем. Все они были мокры от пота. Заворский нервно вытер руки о колени и внимательно взглянул на письма. Теперь он оттягивал момент. Было как-то страшновато. Вдруг его там нет? Что, если снова тишина?..
Герман аккуратно, почти нежно, разгладил мятую кипу. Задержав дыхание, он принялся, наконец, за дело.
"Это счета. К чёрту!!! - Герман скомкал несколько жёлтоватых листков и, не глядя, бросил их в мусорную корзину. - Это заказы... Раз. Два. Три. Туда же!!! - их дизайнер порвал и веером пустил в воздух. - Это от Юрки..." - и конверт был небрежно брошен в нижний ящик.
Оставалось одно, последнее. Оно лежало лицом вниз. Заворский остановился в нерешительности. Затем встал и прошёлся по комнате... И снова бросился к конверту.
"Заворскому Герману Павловичу... От Никитина Андрея Станиславовича..." - прочитал дизайнер. Опять не то! На мгновение Германа охватило отчаяние.
"Ну сколько же можно! Чёркни хоть строчку, чтобы я знал, что ты помнишь обо мне... Нет, наверное, она забыла".
Телефонный звонок. Никакой надежды. И не зря.
- Привет, Вова.
- Слышь, Герман, что делаешь?
- Работаю... - соврал Заворский.
- Может, в клуб махнём? Или в кино?
- Не сегодня...
- Ну, как знаешь. Давай, пока!
- Пока.
Хорошо, что Вовка о ней не знает, никто не знает. Ничего не спрашивают, ничего не нужно рассказывать. Она остаётся только его, Германа. Если, конечно, можно так сказать... Когда о любви никто не знает, она перестаёт быть банальностью. Растёт себе потихоньку ароматным цветком, таким маленьким, хрупким и милым. Его не сломают дружеские шутки или вражеские нападки - о нём никто не знает. Может, лишь поэтому цветок так прекрасен.
Но сейчас лепестки скрыли от Германа свой цвет - она не звонила и не писала. На её приход Заворский и вовсе не надеялся. И правильно: она почти никогда не приходила. А сейчас тем более не придёт.
Бедный дизайнер начал устало биться затылком об стену. Было так одиноко. Вспышки мыслей накрывали сознание, попеременно то отравляя, то вылечивая сердце.
"Тоска-а-а-а... Но что я могу сделать? Ни-че-го. Но вдруг она всё-таки помнит! Просто нет времени выйти на связь. А может быть не только помнит, но и любит... Лю-бит... Нет, я не должен думать об этом, не должен! Не должен..."
Нужно было отвлечься, но не получалось. Вот уже четыре дня не получалось! Иначе было бы ему так плохо? Конечно, нет. Выполнял бы очередной заказ. Но работа не идёт. Музыка надоела. Тишина угнетает. Телевизор раздражает.
"К чёрту! - подумал Герман. - Всё к чёрту".
Заворскому вдруг показалось, что он хочет спать. Дизайнер лёг в кровать: как ему сейчас нужен был сон! Но нет, не выходит, сон не идёт. Стало ещё тоскливее.
Герман вялой походкой обошёл квартиру и, задержавшись в кухне, подошёл к холодильнику, но при виде еды затошнило.
"Нет, не сейчас!" - Заворский снова решил, что лучше поголодать, чем пытаться заставить себя что-то съесть.
Вдруг Герман вспомнил, что уже несколько часов не проверял электронный ящик. Сел за компьютер, открыл почту.
"Пусто... Обновим. Да-с, глухо... - Заворский ещё раз обновил страницу. - Кажется... кажется, что-то есть".
Бутон снова распускался. Герман опять чувствовал аромат нежного цветка, укрытого от людских глаз заботливой рукой. "...Герман, я по вам скучала! Куда вы пропали?.."
"Позвоню ей, завтра же позвоню! И почему только раньше не звонил? Чего боялся? Дурак... Она помнит обо мне, помнит! Помнит".
Заворский любил, когда она называла его по имени. В этом было что-то такое... личное, особенное. Перечитав короткое письмо девять раз, Герман выключил компьютер и сразу же с удовольствием растянулся на широкой кровати.
"Путь оно короткое, неважно! Она помнит! Помнит..."
Теперь Заворский мог спать. Голод подождёт до завтра. Сон сейчас нужнее.
"Так мягко!" - улыбнулся Герман, нежась в постели. Дизайнер извлёк из-под подушки какую-то книгу и ласково прижал к сердцу. Этот томик он купил в тот день, когда впервые с ней заговорил...