Милин Дуфуня Ибрагимович : другие произведения.

Спасти олигарха Колесова

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

  
   С П А С Т И О Л И Г А Р Х А К О Л Е С О В А
   А далеко, на севере - в Париже -
   Быть может, небо тучами покрыто,
   Холодный дождь идет и ветер дует. А нам какое дело?..
   А.С. Пушкин "Каменный гость"
   *****
   "Олигархическая преступность" относится к разновидности организованной преступности, часто носящей транснациональный характер. "Олигархическая" преступность как новый криминальный феномен в современной России." Вениамин Анатольевич Стрига, Московский центр по проблемам организованной и коррупционной преступности
  
   П Р О Л О Г
   1999 год.
  
   - Слушай, а ты ничего не напутал?
   - Фирма веников не вяжет, фирма веники плетет, как говаривали в пору нашей с тобой юности. Будут, будут они сегодня!
   - Уж полночь близится, а...
   - Уж климакс близится, а Германа все нет! Гы-гы!
   - Тсс! Вон они, кажется...
   - Но почему в том месте?
   Время и место, в котором находились два приятеля, журналист из газеты "Остров" и детектив из частного сыскного агентства "НАТ", произвели бы впечатление на самого невпечатлительного человека. Но только в сочетании -определенное время и определенное место. Времени было двенадцатый час ночи, а место было кладбищем. То есть, ничего странного нет в посещении нормальным человеком кладбища утром, в полдень и даже вечером - но лишь до наступления темноты.
   А вот когда тьма опустится, то тут всякая нечисть из щелей и выползает. Причем, не только та нечисть, неполный реестр которой сделал Гоголь в своем бессмертном "Вие". Тут - имеется в виду кладбище - под покровом тьмы действовали могильные грабители разного рода (в последнее время они разрушали надгробья и памятники, воруя цветной и черный металл), а еще... сатанисты.
   Да-да, напасть эта не миновала и областной центр Донское на юго-востоке российского Черноземья. Даже люди, не слишком склонные к суевериям, усматривали в трех девятках в конце числа этого года перевернутое "число Зверя" - ну, а отсюда и все катаклизмы. Сначала стали появляться трупы кошек. Не просто трупы. Лапы кошек были прибиты гвоздями к крестам, глаза выколоты - очевидно, еще до убийства, а горло им перерезали наверняка в последнюю очередь, о чем свидетельствовали потеки крови на брюшке. Потом появился труп человеческий, с многочисленными ножевыми ранениями. Насильственная смерть для Донского к тому времени если и не стала явлением обыденным, то шока в массах явно не вызывала. Даже при наличии четырех десятков ударов ножом. Но на том исколотом ножом трупе имелись вырезанные сатанистские символы вроде пентаграммы и черепа с рогами.
   Труп нашли на кладбище. На нескольких надгробьях рядом с трупом кровью были нарисованы те же сатанистские символы. Словом, налицо ритуальное убийство. Но местные правоохранительные органы не захотели дополнительный геморрой иметь. Им, органам, бандитских разборок со стрельбой из автоматов и гранатометов хватало. Посему они убийство ритуальное квалифицировали как убийство обычное. Объяснили они это тем, что пентаграммы и прочая символика, кровью рисованная - дымовая завеса, имеющая целью повести расследование по ложному пути.
   Однако некоторые журналисты в Донском возмутились случаем неправильно квалицированного убийства и стали проводить собственное расследование. К расследованию один из неугомонных искателей истины привлек частное сыскное агентство. И вот, благодаря усилиям этого агентства, удалось выяснить время и место очередного шабаша сатанистов. Время - около полуночи в одно из первых чисел июня. Место - все то же кладбище, имеющее название Мушкетовское по названию района, на территории которого оно находилось.
   Операция журналиста и частного детектива по отслеживанию сатанистов вроде бы вошла в решающую стадию - фиксацию злодеяний адептов врага рода человеческого. Для фиксации журналист имел цифровую видеокамеру, которой можно было снимать даже в полной темноте.
   Сейчас светила луна, хотя и ущербная, но позволяющая разглядеть крупные предметы на расстоянии метров в двадцать-тридцать.
   Крупными предметами, наблюдаемыми донскими Шерлоком Холмсом и доктором Ватсоном, были человеческие фигуры. Однако человеческие особи, появившиеся около свежевырытой могилы, внешне сатанистов не напоминали - никаких балахонов, никакой атрибутики, обычные брюки, куртки пиджаки и рубашки.
   Но все равно сам факт появления нескольких человек на кладбище в такое время заставил журналиста несколько раз нажать на кнопку своей чудо-видеокамеры.
   А потом поведение странных пришельцев и вовсе заставило насторожиться отважных охотников за сатанистами. Двое из неизвестных подтащили к могиле третьего, который насильственному перемещению сопротивлялся, дергался, пытался вырваться. Но фигура его по сравнению с фигурами тащивших его людей выглядела просто тщедушной. За насильственной транспортировкой несчастной жертвы наблюдали еще трое, подошедшие к могиле раньше.
   Один из этих троих и обратился к жертве.
   - Ну что, не ...умал? - донеслось до журналиста и частного детектива.
   Журналист опять навел объектив видеокамеры на группу неизвестных и отснял довольно большой фрагмент.
   Человек, удерживаемый двумя другими, опять сделал попытку вырваться, дергая плечами и извиваясь всем телом. Руки его были заведены за спину и то ли связаны, то ли закованы в наручники.
   Пленник что-то выкрикнул. Журналисту и детективу удалось расслышать только:
   - Ни хера ...учишь! Ответишь!..
   Человек, разговаривавший с пленником, что-то сказал конвоирам, сказал негромко, так что журналист и детектив ничего не услышали. Один из конвоиров сначала сунул руку в карман, а затем зашел за спину пленника и произвел какие-то манипуляции, в результате которых руки пленника стали свободны. Конвоир опять сунул руку в карман своей куртки, из чего журналист и детектив поняли, что пленника освободили от наручников.
   Но положение пленника отнюдь не улучшилось. Могучие конвоиры подхватили несчастного с двух сторон подмышки, приподняли, подошли к могиле с той стороны, где не было земляного отвала, и опустили пленника в глубокую яму. Пленник громко кричал, брыкался, норовя ударить ногой своих обидчиков, но все его усилия оказались тщетными. Кричать он продолжал с той же силой и тем же отчаянием, но теперь его крики казались журналисту и детективу слегка приглушенными. Ясно, могила имела глубину метра в два, как и положено. Об этом же свидетельствовала величина земляного вала рядом с могилой.
   - Ну-у ни хрена себе! - громко прошептал журналист.
   Он сидел на корточках за стелой, водруженной на могиле. Его приятель детектив прятался за надгробьем по соседству.
   - Да, - так же шепотом ответил детектив, - веселенькое дельце.
   У каждого из них, независимо друг от друга, почему-то возникла мысль, что в том случае, если бы они сейчас наблюдали за действиями сатанистов, опасность им угрожала бы меньшая, нежели в данном случае.
   А в двух-трех десятках метров от них продолжали развиваться события, которые вполне заслуживали определения драматических. Мужчина, говоривший с пленником раньше, переместился вдоль края могилы, присел на корточки. Из его поведения и поведения остальных четверых персонажей можно было понять, что он среди них главный.
   Теперь он говорил что-то вполголоса, так, что до журналиста и детектива только отдельные звуки доносились, слух не улавливал даже отдельных слов. А вот голос пленника, хотя и находившегося в глубокой яме, донские Холмс и Ватсон слышали довольно хорошо. Даже слова некоторые разбирали. И из слов этих они догадывались, что пленник ни в какую не соглашается с требованием, выставленным главарем его обидчиков.
   Переговоры длились довольно долго, минут десять, наверное. Наконец главарь выпрямился в полный рост и что-то приказал двоим здоровякам. Те пошли к выходу с кладбища, но скоро вернулись, неся большие совковые лопаты.
   - Засыпайте! - отчетливо услышали журналист и детектив. Главарь приказание выкрикнул громко, очевидно, стремясь оказать дополнительное психологическое давление на человека в могиле.
   Амбалы быстро подошли к куче земли, сноровисто зачерпнули землю лопатами и швырнули ее в могилу. Пленник закричал громче, нежели кричал раньше.
   - Пидоры! Убийцы! Звери! - отчетливо разбирали журналист и детектив.
   Амбалы продолжали метать землю в яму.
   Но вот из могилы послышался крик:
   - Стойте! Перестаньте! Перестаньте!
   Главарь сделал знак амбалам, те прервали свою жуткую работу. Главарь опять присел на корточки, что-то сказал, обращаясь к человеку в могиле. Потом он встал и махнул рукой. Человек из его свиты быстро подошел к нему и подал прямоугольный плоский предмет, который до того держал в руках. Главарь что-то сделал с этим предметом, и журналист с детективом увидели белый прямоугольник, отчетливо различимый даже в неверном свете луны. Очевидно, это был лист бумаги. Главарь опять опустился на корточки, подал прямоугольник - наверняка это была папка для бумаг - человеку в яме. Вспыхнул луч карманного фонарика, извлеченного из кармана одним из подручных главаря. Луч этот был направлен в могилу.
   Журналист ничего пока не понимал из происходящего, но продолжал фиксировать его видеокамерой.
   Вот главарь нагнулся к могиле, взял папку в руки. Луч фонаря сразу переместился на изучаемый главарем объект.
   Видеокамера бесстрастно фиксировала события.
   Главарь подал знак амбалам, те подошшли к краю могилы, присели, нагнулись, опустили по одной руке в яму. Потом вытащили из нее пленника. Не очень ловко это у них получилось, пленник упал на живот рядом с могилой, поднялся на четвереньки, суетливо отполз в сторону.
   Пятеро неизвестных словно перестали вдруг замечать его существование. Главарь быстро пошел к выходу с кладбища, остальные поспешили за ним. Несчастный, только что побывавший в могиле, поднялся с земли, отряхивал одежду. Движения его напоминали движения сомнамбула или сильно пьяного человека - отсутствовала в них целенаправленность и система.
   Минуты через две-три журналист и детектив услышали приглушенный рокот автомобильного двигателя. Или даже, скорее, двух двигателей. Жертва недавнего насилия тоже услышала эти звуки, так как находилась ближе к выходу. Руки жертвы охватили голову - ладони легли сверху на темя, словно защищая от удара - тело несколько раз качнулось из стороны в сторону.
   Постояв в такой позе минуты две-три, несчастный побрел в том же направлении, в каком раньше пошли его мучители.
   - Ну, - вполголоса спросил журналист, - что ты обо всем этом думаешь?
   - А что тут думать? На чувака, похоже, конкретно наехали. Ты видел, он какую-то бумагу вроде бы подписывал?
   - В могиле?
   - Ну а где же еще?
   - Да уж, аргументы ему предъявили более чем убедительные. Запросто ведь могли погрести заживо.
   - С этих-то отморозков станется. Знаешь, мне морда их босса показалась знакомой, - сказал детектив.
   - Да что ты с такого расстояния мог рассмотреть?
   - А вот сбросим все это на комп, укрупним отдельные кадры и увидим, прав я был или нет.
   Снимки отдельных кадров они получили в виде компьютерных файлов часа через два, когда добрались до квартиры журналиста.
   - Увы, - констатировал детектив, разглядывая увеличенное изображение на мониторе, - я был прав. Это он. В дерьмо мы с тобой вляпались.
   - Кто - он? - несколько раздраженно спросил журналист.
   - Ну-у, братец, таких людей надо знать в лицо. Впрочем, какие это, на фиг, люди?
   - Ага, теперь, кажется, понимаю...
   * * *
   13 октября 200.года, четверг.
   Областной центр Донское.
  
   - Янка, а когда мы с тобой познакомились вообще-то?
   - Хм... Двадцать лет назад. Даже, пожалуй, чуть больше двадцати лет, если быть совсем точным. В сентябре восемьдесят пятого. В манеже политеха.
   - Вот, Янка, очередное подтверждение пошлого трюизма: главная тяжба, которую человек проигрывает в своей жизни, это тяжба со временем.
   - Кирюха, блин, ну почему трюизм? Это, кажется, Фолкнер сказал или кто-то из критиков о его произведениях.
   - Ну дык куды нам, ментам мохнорылым, про такие тонкости помнить.
   - Слюшай, если нэ хочешь, читобы я вспилиль, скажи, чито ты пашутыль! - Ян Лесников, намеренно утрируя "кавказское" произношение, сделал страшные глаза.
   - Хорошо, я пошутил, - благодушно произнес Кирилл Гладков.
   Да, в одну реку уж точно не вступишь дважды...
   Когда они вместе в ДЮСШ занимались десятиборьем, Кирилл просто диву давался, наблюдая за Лесниковым: ладно, что Ян, как выяснилось, крепленого вина ни разу в жизни не пробовал, так он вдобавок и матом не ругался! Самым грубым выражением у него было "вот черт!" Это в шестнадцать-то лет.
   Мальчик из интеллигентной семьи. Иностранные языки, классическая литература. Музыке вот только не учился. Удивительно, что он не занялся каким-нибудь престижным, "джентльменским" видом спорта вроде тенниса, а избрал десятиборье с его тяжелой и неблагодарной работой. Кирилл как-то, когда уже хорошо знал Лесникова - вернее, думал, что хорошо знает! -отпустил при нем скабрезную шуточку, глядя на одну из девиц, занимающихся в манеже. Так Ян тогда его попросил: "Не говори, пожалуйста, больше таких вещей при мне." Вот именно, вполне серьезно попросил!
   Теперь, конечно, они оба изменились. И по части скабрезных шуточек, а также потребления горячительных напитков Ян Лесников Кирилла Гладкова, пожалуй, обставит. И такая метаморфоза с ним произошла, возможно, потому, что жизнь мальчика из интеллигентной семьи за прошедшие двадцать лет больше потрепала, чем его друга.
   Конечно, у сотрудника облуправления по борьбе с организованной преступностью Гладкова жизнь тоже никак не dolce vita, но Лесников, имеющий нынче статус предпринимателя, сильно уж молниеотвод напоминал, все неприятности к себе привлекая.
   Вот и сейчас у него вырисовывался в перспективе "глубокий и вонючий ректум", как он сам выразился. Хорошенькое выражение для выпускника гуманитарного факультета университета.
   - Так в чем конкретно говняность ситуации заключается? - мрачно спросил Кирилл, глядя в пустой стакан, который он держал в огромной своей лапище.
   - Когда б я знал, - Ян приблизился к приятелю, щедро плеснул в его стакан виски "Чивас Ригал" ("Чибис Рыгал", как они с Гладковым этот напиток окрестили). - Когда б я знал, в чем конкретно пакость заключается. Одно могу сказать: роет кто-то под мою фирму основательно и профессионально. Так что, как пелось в одной старой блатной песне, мне назначено судьбою идти в далекие края. Только, конечно, не идти, а лететь.
   * * *
   14 октября 200.года, пятница.
   Областной центр Донское.
  
   Роющий основательно и профессионально.
   Мужчина лет сорока с небольшим, одетый стильно и дорого, сидел за столом из палисандрового дерева. Он разговаривал по мобильному телефону стоимостью в несколько тысяч долларов. Собеседник стильного мужчины находился примерно в тысяче километров от него.
   - У меня его провайдер схвачен, так что все его входы в интернет отслеживаются, - мужчина заметно картавил. - Так вот вчера господин Лесников заказывал билеты в московском агентстве. Куда? Угадай с трех раз. Не угадаешь. На Британские Виргинские острова. Отдыхать? С какого перепугу он так далеко отдыхать отправится? Нет, учуял он что-то. Точно, учуял. Он в воскресенье из Москвы вылетает. Сегодня мои ребятишки его проведут до аэропорта, я тебе номер рейса сообщу, так что перехватывайте его там. Да-да, сегодня вечером он отсюда, из Донского вылетает, а послезавтра, соответственно, из Москвы. Там-то у вас времени предостаточно будет за ним проследить.
   * * *
   15 октября 200.года, суббота.
   Лион, Франция.
  
   Генеральным секретарем этой организации с некоторых пор стал американец. Раньше в этой организации сотрудники появлялись на работе в девять утра и покидали рабочие места в пять вечера. В субботу и воскресенье сотрудники отдыхали. С приходом американца организация стала функционировать в круглосуточном режиме и без выходных.
   Но в данном случае следует, пожалуй, говорить не ЭТА организация, а ТА организация. Называется она Интерпол. Около года назад энергичный генсек уволил из состава Интерпола около трех десятков сотрудников. Это были странные увольнения - сотрудники по своим деловым качествам явно не заслуживали изгнания.
   Однако все уволенные "всплыли" в том же Лионе, только в другой организации. Для чего кому-то - ну, наверное, энергичному генсеку - понадобилось делать такие странные перемещения сотрудников?
   А вот для чего.
   Неизвестно, кто первый произнес или написал словосочетание "агент Интерпола". Сотрудники Интерпола определения агент не заслуживают - они, если уж на то пошло, самые обыкновенные бюрократы.
   Они не занимаются погонями, стрельбой и силовыми захватами. Их прерогатива - информационно-аналитическая работа, международный обмен информацией об уголовных преступлениях, выполнение запросов иностранных и международных правоохранительных органов и организаций.
   Будучи второй после ООН по количеству стран-участниц международной организацией, Интерпол этими странами и финансируется. Они платят ежегодные взносы. По разному платят. Кто сколько может. Но сумма получается смехотворная. Например, в предыдущем, 2004 году бюджет Интерпола составил аж ... 37 миллионов евро. Если учесть, что в штаб-квартире организации работают около четырехсот человек, которые должны получать зарплату, использовать для работы современную технику, траспорт и т.п., то картина получится не особо впечатляющей.
   В общем, новый генсек, не посвящая в свои действия президента и вице-президентов организации, создал отдел, который по всем признакам заслуживал названия Особого.
   Сотрудники этого отдела владели каратэ и айкидо, стреляли из всех видов оружия, прыгали с парашютом и погружались в воду с аквалангом. Они бегло говорили на двух-трех языках, не считая родного. Они не были суперменами, да и набор навыков каждого не охватывал полностью весь вышеперечисленный спектр, однако они каждодневно совершенствовались. Генсек отбирал в этот отдел людей не старше тридцати лет. Они росли вместе с отделом, вместе с ним становились все лучше, все успешнее.
   Cегодня один из старших офицеров Особого отдела инструктировал двоих агентов:
   - Этот фигурант вылетает завтра из Москвы. Вы полетите вместе с ним. Но для этого вы сначала должны попасть в Москву. Вот ваши билеты. Смотрите, не перепутайте, - он улыбнулся. - Те, что из Москвы - бизнес класс на нижней палубе.
   Офицер говорил по-французски.
   - Разрешите вопрос? - один из агентов поднял руку, воспользовавшись паузой. - Те, кто охотится за фигурантом - они полетят этим же рейсом?
   - Нет, - покачал головой офицер. - Они прилетели на место сегодня утром. Вот их фотографии.
   - Как вести себя по отношению к фигуранту? Можно ли входить с ним в контакт?
   - В зависимости от ситуации. Импровизация, друзья мои, импровизация и еще раз импровизация. Bon voyage! Bonne chance!
   * * *
   17 октября 200.года, понедельник.
   Далёко, далёко за морем...
  
   Самолет летел над грядой облаков, словно стремясь уйти от полыхающего сзади, на востоке, зарева рассвета. Но крейсерская скорость - чуть меньше девятисот километров в час - не позволяла самолету обогнать вращение Земли. Рассвет неумолимо надвигался.
   Он выглядел совсем крохотным в бесконечном просторе над океаном, этот серебристый, подсвеченный розовым самолетик. Это при его-то длине в семьдесят метров и размахе крыльев в шестьдесят - будучи помещенным на футбольное поле, он занял бы почти всю его площадь.
   Компоновка этого гиганта - двухпалубного самолета Boeing 747-200 "Джамбо" -включает два пассажирских салона двух классов нижней палубы - эконом и бизнес, а также один салон верхней палубы - бизнес класса.
   Бизнесмен из Донского Ян Лесников не мог позволить себе такой роскоши -лететь в салоне на верхней палубе, где всего в два ряда размещались двенадцать широких раскладывающихся спальных кресел.
   Большинство пассажиров этого рейса направлялись на отдых. Где-то далеко на севере уже моросили серые дожди, по утрам земля покрывалась инеем, а в конце маршрута чартерного рейса авиакомпании "Трансаэро" путешественников ждала тридцатиградусная жара, которая, впрочем, если верить проспектам, заметно смягчалась довольно сильным, постоянно дующим ветром, чья скорость доходит в это время года до сорока километров в час.
   Благословенное место - Виргинские острова. Недаром за них когда-то воевали испанцы, датчане, голландцы и англичане. Как водится, настырные англичане всех одолели, но несколько островов в этой гряде все же принадлежат США.
   Туристические проспекты обещают на Виргинских островах кристально чистое море, превосходный дайвинг, разнообразный подводный мир, коралловые рифы и превосходные пляжи. Все это присутствует в изобилии, равно как и прокат яхт - эти острова недаром называют яхтенным раем.
   Но не только яхтенным раем можно назвать Виргинские острова. Те острова, что принадлежат Великобритании, по праву могут называться раем для неплательщиков налогов. Население Британских Виргинских островов всего-навсего двадцать с небольшим тысяч человек. И в то же время здесь зарегистрированы более четырехсот тысяч оффшорных компаний! Больше двадцати на каждого коренного жителя!
   На земном шарике существует достаточное количество так называемых оффшорных зон. Ближайшая к России - Латвия. Казалось бы, зачем регистрировать компанию на краю земли, если можно зарегистрировать ее буквально под боком?
   Но в том-то и дело, что для регистрации оффшорной компании на Британских Виргинских островах туда не нужно лететь. Или плыть. Надо лишь переслать около пятисот долларов за регистрацию, около полутораста "баков" за открытие счета, потом платить ежегодно от трехсот до семисот долларов сбора.
   А после регистрации компания будет освобождена от всех налогов на целых двадцать лет. К тому же не требуется сдавать бухгалтерскую или какую-либо еще отчетность. Чем же не рай?
   Только Лесников все равно никакой компании здесь не регистрировал.
   Поэтому и тратился Лесников на перелет на другой конец света. Здесь, на месте, он рассчитывал многое выяснить. Все выяснить, конечно, вряд ли получится - все учреждения на БВИ блюдут следующие положения для зарегистрированных клиентов: отсутствие требования иметь резидентного секретаря; гарантия полной конфиденциальности; имена владельцев компании отсутствуют в регистрационных документах и не появляются ни в одном из доступных регистров; список директоров и акционеров закрыт и хранится только у зарегистрированного агента.
   Однако, как выражался в подобных случаях сам Лесников, цитируя гашековского Швейка, "поищем, где плотник оставил дыру". После окончания академии СВР он в свое время почти семь искал эти самые "дыры" вне России. Дипломатического прикрытия ни Лесников, ни его коллеги не имели, прикрывались коммерческими структурами. Так что в случае провала судьба "коммерсантов" ожидала самая незавидная.
   Самолет совершил посадку на самом большом острове, на Тортоле. Остров встретил Лесникова мелким дождиком. Виргинские острова, как и весь Карибский бассейн, находятся в зоне влажного тропического климата. И самые дождливые месяцы здесь - октябрь и ноябрь. А температура осенью и зимой на БВИ градусов на пять выше, чем летом - хотя острова и находятся в северном полушарии.
   Лесников, окончивший университет по специальности романо-германских языков и получивший впоследствии очень солидную языковую практику, свободно говорил на английском и немецком. Мог Ян объясниться и на французском, хотя тут его произношение оставляло желать лучшего. Но Виргинские острова, как уверяли справочники, были сплошь англоязычными (правда, со своеобразным диалектом), так что никаких комплексов по поводу грядущих "непоняток" с островитянами Лесников не испытывал.
   Он взял такси до отеля "Питер Айленд Ресорт". Три звездочки, но шиковать абсолютно незачем, тем более, что единственный из четырех на острове обладатель четырех звездочек, "Шуга Милл", по качеству обслуживания наверняка от остальных не отличается.
   Лесников, садясь в такси, заметил, что парочка, путешествовавшая вместе с ним от Москвы, тоже остановила машину, и машина эта позже двинулась следом. "Н-да, - констатировал про себя Лесников, - правильно заметил бард: распространенье наше по планете особенно заметно вдалеке".
   Эта парочка ему не понравилась. Хотя бы тем, что и парню, и девушке на вид было около двадцати пяти лет. Или того меньше. А летели они в вместе с ним в бизнес классе. Откуда такие деньги в таком возрасте?
   Лет десять назад Лесников встречал в европейских столицах типичных российских "быков", орущих "ты же в Лувре, пидарас!" или "шаньпаньскава, халдей!" Исчезли "братки". К исчезновению некоторых из них и Лесников приложил руку, такую перед его группой поставили задачу. Место "братков" заняли люди возраста Лесникова. Солидные, респектабельные, со вкусом одетые, владеющие языками. Их не грохнули в молодости "братки", не схарчила налоговая полиция или УБЭП, они хотели быть, а не казаться, и это им прекрасно удавалось. Банковские аферы, перепродажа за кордон всего и вся, "беловоротничковое" воровство - чтобы к сорока годам отправить отпрысков в Итон или Оксфорд, а самому поселиться на вилле в Антибе.
   С теми, кому под сорок, все ясно. А двадцатилетние - кто они? Неужели все сплошь хакеры, ограбившие тысячи виртуальных клиентов "Америка Онлайн", или рано взошедшие звезды большого тенниса?
   Насчет спорта догадка может оказаться верной - парочку отличала подтянутость, легкость движений и та скрытая энергия, которую Лесников как бывший спортсмен угадывал в них.
   "Чего ты к ним привязался, Лесников? Дряхлым стариком в свои неполные тридцать шесть себя ощущаешь? Или нищим - у тебя ведь всего-ничего, чуть больше двух миллионов условных единиц?"
   Стоило только Лесникову так подумать, как тучи с неба словно кто гигантской тряпкой стер. Солнце осветило пронзительно-синее небо, изумрудную зелень на склонах далекой горы и белый песок на близком берегу. Это хороший знак -солнце. Дождь только в дорогу хорош. И в Донском дождь шел, и в Москве. Пусть здесь будет солнце.
   Отель находился недалеко от берега. Солнце ощутимо припекало, но освежающий бриз, тянувший от находившейся невдалеке лагуны, играл пальмовыми листьями и охлаждал кожу, мгновенно осушая выступавший от непривычного тепла пот. Если бы не ветер, была бы настоящая парилка - цифры на электронном термометре у входа в отель складывались в совсем уж фантастическое число градусов по Фаренгейту: восемьдесят семь и восемь десятых. Тридцать один градус Цельсия с другой стороны шкалы все ставил на свои места.
   Лесников снял номер на втором этаже. Миленькая комнатка, стиль меблировки в которой, казалось, соединял несоединимое - времена колониальных войн и время "Боинга", на котором он прилетел сюда. Из кранов в ванной, сверкающих хромом или никелем, текла горячая и холодная вода, кондиционер исправно функционировал, телефон работал.
   Однако стационарным телефоном Лесников предпочел не пользоваться. Он достал из кофра спутниковый, привезенный с собой.
   - Хэлло, - сказал Ян, услышав ответ. - Я говорю с мистером Дженнером?
   - Да. А кто вы?
   - Мое имя Ян Лесников. Я нахожусь сейчас на острове Тортола, Британские Виргинские острова. Я прилетел из России. Из города Донское, где живет ваш старый знакомый Валерий Бирюков,
   - Да-да, конечно, Вэл Бирюкофф! - как-то слишком поспешно заверил Яна собеседник.
   - Он сказал мне, что я могу в какой-то степени рассчитывать на вас, -осторожно начал Лесников.
   - Разумеется. Никаких проблем! Откуда вы звоните?
   Ян назвал гостиницу и номер, в котором он остановился.
   - Хорошо, - энергично и деловито произнес Дженнер. - Сейчас у нас половина одиннадцатого. Я нахожусь на острове Сент-Джон. Часа через два буду у вас. А вы в это время можете позавтракать.
   - Через два часа? - усомнился Лесников. От американского Сент-Джона до британской Тортолы приличное по меркам небольших морских суденышек расстояние.
   - Да, - заверил его американец, - через пару часов. Я прилечу к вам. Перезвоню.
   Отключая телефон, Лесников услышал какой-то шум, донесшийся из открытой двери, выходившей на балкон. Словно крупная птица зацепилась за что-то крылом. В три больших шага своих длинных ног Ян достиг небольшого балкончика. Взглянув направо, он увидел на соседнем балконе молодую женщину. Точнее, спину женщины. Длинная свободная блуза, шорты, стройные мускулистые ноги. Неужели это та девица, что ехала со своим спутником в такси?
   "Сладкая парочка" поселилась в соседнем номере? А что вообще-то здесь удивительного?
   Ничего удивительного. Удивительно другое - ее бегство с балкона. А иначе, нежели бегством, это назвать нельзя. Нравы и ухватки у молодежи этой, однако... Даром что богатые. Явно на деньги дедушки, подвизавшегося в позапрошлом правительстве, шикуют.
   Поворчав себе под нос, Лесников переоделся в рубашку с короткими рукавами, но с множеством кармашков на боках и груди и точно такие же, "многокарманные" шорты. Надо сходить в ресторанчик и подзаправиться, а то последний перекус был только в Лондоне, в самолете еда в горло не лезла.
   Лесников посмотрелся в зеркало перед тем, как выйти из номера. Скучноватый видик. И бледный. Явный диссонанс с окружающим великолепием. "Ладно, уже через день у тебя облупится нос от щедрот здешнего солнца, а еще через пару дней ты будешь с весельем и отвагой трахать какую-нибудь мулатку. Похожую на горничную, что убиралась в этом номере".
   Наобещав себе столь радужную перспективу, он вышел в коридом и запер дверь снаружи. Едва успел спрятать ключ в карман шорт, как услышал справа от себя шум. Оглянувшись, едва не вздрогнул: негр в ярко-желтом с зелеными пятнами и полосами балахоне проделывал какие-то пассы, напоминающие выполнение ката в каратэ. Из-под балахона выглядывали свободного кроя широкие брюки, тоже желтые. Брюки едва доставали незнакомцу до середины голени. Тощие ноги чертили по полу замысловатые узоры. Щеки негра пересекали сверху вниз багровые полосы, точно такого же цвета полоса, но горизонтальная, была намалевана на его лбу.
   "Какого черта! - выругался про себя Лесников. - На хрена сдалась мне такая экзотика?!"
   А вслух произнес:
   - Эй, парень, у меня нет ни времени, ни желания смотреть на твои пляски.
   Этот тип должен был понять его. Ведь понимал же таксист, лопотавший на каком-то дичайшем диалекте, его английский, характерный для Альбиона, но не для Нового Света.
   Сзади кто-то топнул по полу. Лесников слегка повернул корпус и скосил взгляд назад.
   Час от часу не легче. Еще один урод. Тоже в балахоне, но ярко синей с красным расцветки и с широким жабо. Тоже черен лицом, на котором нарисованы белые полосы.
   Желто-зеленый, которого Лесников на долю секунды выпустил из поля зрения, подпрыгнул и с разворота нанес серповидный удар. Похоже на микадзуки-гери в каратэ, только очень высоко - на уровне виска Лесникова. Скорость очень приличная - даже посвист послышался. Если бы удар пришелся по голове, но не по воздуху, Лесников испытал бы, мягко говоря, не совсем приятные ощущения. Не "поплыл" бы, конечно, потому как вес у этого черного паяца килограммов семьдесят от силы, но некоторый сумбур в ощущениях наступил бы.
   Да и вообще - когда перед твоей физиономией машут не совсем чистой босой ногой, тут не до уточняющих вопросов типа: "Мистер, а вот это вы зачем сделали? Не кажется ли вам. что это не очень прилично?" Поймав сине-красного клоуна периферийным зрением, Лесников резко выбросил назад правую ногу, выпрямляя ее в конце удара. Классический уширо-гери. Не та, конечно, физическая форма, какая была у него лет пять назад, но все равно получилось неплохо - достал придурка.
   Сине-красный пролетел по воздуху не менее двух метров, прежде, чем его босые пятки коснулись пола. Он упал на спину, но упал почти бесшумно, сгруппировавшись. И, конечно же, сразу сделал кувырок назад, а потом мгновенно вышел в стойку. Удар, нанесенный ногой, обутой в легкую сандалию на тонкой кожаной подошве, особого вреда сине-красному клоуну не причинил, потому что тот успел среагировать, резко согнувшись в пояснице и несколько уведя свой живот назад.
   "Черт бы их побрал! - подумал с досадой Лесников. - Шустрые, что звери. Что за жизнь - постоянно махаться приходится. Сколько же лет я смогу еще противостоять таким вот шустрякам?"
   Желто-зеленый тем временем опять атаковал его: нанес отвлекающий удар ногой на уровне бедер и, крутнувшись вокруг собственной оси, провел удар ребром ладони - шуто-учи.
   На этот раз Лесников отреагировал намного лучше: он резко ушел в сторону. одновременно вращаясь. Желто-зеленый метил в шею или затылок Лесникова, но наткнулся правой рукой на мягкий блок. Лесников же, едва войдя в соприкосновение с запястьем противника своей ладонью, мгновенно захватил его, потянул вниз и в сторону по круговой траектории, одновременно прихватывая левой рукой локоть желто-зеленого. Айкидо Ян тоже не забыл -желто-зеленый, оторвавшись ногами от земли, летел по кругу. А поскольку полет его ограничивала стена, он в нее и врезался. Но не головой - хотя вообще-то такой исход казался неминуемым - а спиной и боком.
   Ян поразился, насколько тренированным был этот тип: в полете успел развернуть тело вокруг своего попавшего в мощный капкан предплечья. И по стеночке стал аккуратненько сползать вниз.
   По-прежнему удерживая захват, Лесников подавил в себе желание врезать ногой по голове желто-зеленого. Вместо этого дернул негра в обратном направлении, с изумлением ощущщая, что тянет нечто невесомое, как манекен, набитый ватой. Настолько ловким и координированным был его противник.
   Отлетев на середину коридора, и проделав кульбит, желто-зеленый вскочил и рванул по коридору вслед за своим сине-красным товарищем, взявшим старт раньше. Они подбежали к лестнице, ведущей вниз и... словно растворились в воздухе.
   Только учащенное дыхание, да остатки адреналина в крови, вызывающие дрожь в мышцах, подсказывали Лесникову: все случилось с ним наяву, не пригрезилось. И сразу полезла в голову всякая чушь: Карибы - это вуду, это зомби, это явления, с которыми цивилизованному человеку лучше не сталкиваться.
   Роман Роберта Маккаммона "Корабль ночи", прочтенный Лесниковым накануне, эффект "потусторонности" усилил. В отличие от дешевых голливудских "страшилок" с восставшими мертвецами, книга обладала впечаляюшей достоверностью. Немецкая подводная лодка, пролежавшая на дне невесть сколько, волею обстоятельств оказалась на поверхности, и полусгнившие "красавчики", подводники, устроили на небольшом островке пожар и резню.
   - Есть в мире, друг Горацио, фигня такая, что не прохавать нашим мудрецам, - пробормотал себе под нос Лесников, по-свойски коверкая классика. -Карибский бассейн - это тебе не Азовское море.
   Немного успокоив себя таким образом, он прошел к лестнице и спустился вниз.
   Ресторанчик располагался в патио. Столики размещались вдоль стен под навесами, в центре сиял гигантским изумрудом бассейн. Вокруг бассейна тоже стояли столики, но поменьше и без тентов. Любители загара сочетали два удовольствия - прохладные коктейли внутрь и жаркое солнце снаружи.
   За одним из столиков у бассейна Лесников заметил "сладкую парочку" из соседнего номера. Широкие плечи парня, его подтянутый живот с рельефными брусочками мышц брюшного пресса убедительно говорили о здоровом образе жизни. Девчонка тоже впечатляла. Два крохотных кусочка ткани - на лобке и на груди - позволяли рассмотреть ее тело во всей красе. Мышцы, конечно, по-женски гладкие, но, что называется, в наличии присутствия. Грудь, правда, размерами не вышла, но по форме безупречна. Девчонка сидела лицом к Лесникову, откинувшись на спинку пластмассового синего кресла, пол-лица ее закрывали зеркальные солнцезащитные очки-"хамелеоны".
   "Блондинка, - с непонятной неприязнью подумал Лесников. - Натуральная. Из тех, что наивно полагают, будто все электричество из квартиры, во всех комнатах которой выключен свет, прячется внутри холодильника. Нет, ну каковы, сукины дети - ланч им, видите ли, без надобности. А тут жрать хочется, спасу нет, хотя я гораздо старше их и обменные процессы у меня проходят медленнее, чем у них".
   Официант появился бесшумно, словно из воздуха материализовался. Стройный мулат в синих брюках и кремовом форменном пиджаке, на белоснежной сорочке красный галстук-"бабочка".
   Овощной салат, стейк и большой стакан джина с тоником - "тоника поменьше, джина побольше" - возжелал новый постоялец "Питер Айленд Ресорта". В конце концов, он пребывал на земле, населенной подданными Ее Величества, а посему хотел напитка крепкого и благородного, любимого британцами не меньше виски. А разное дерьмо вроде "Текилы-Санрайз" - коктейля, "раскрученного" "Роллингстоунами" - или "Зомби" - три сорта рома в одном стакане, охренеть можно! - пусть пьют мальчики и девочки, желающие вкусить карибской экзотики сразу и много.
   Долго себя ждать официант не заставил. Бифштекс оказался таким, каким ему и следовало быть - толщиной едва ли не в два пальца, размером с лапоть и не слишком прожаренным. Джин тоже соответствовал классическим стандартам -оставлял во рту сильное ощущение холода и стойкий аромат можжевельника. Все правильно: "холодный как металл" - говорят про джин в Англии. При такой выпивке бифштекс не покажется слишком тяжелой пищей для здешнего климата.
   Не успел официант удалиться от столика, как Лесников вновь подозвал его и заказал еще одну порцию джина. Алкоголь - Великий Утешитель, как почтительно называл его Ян - позволит расслабиться, мысли потекут плавно, не будут перескакивать с объекта на объект, как сейчас.
   Поглощая сочное мясо, запивая его прохладным джином, Лесников вызывающе пялился на девицу в больших зеркальных очках. Около бассейна сидело еще две парочки, но Лесников смотрел только на блондинку из соседнего номера. "Надо бы очки надеть", - подумалось ему сначала. Но потом он решил, что так, без очков, даже лучше - он ни от кого не обязан скрываться.
   И все же какого черта этой стервочке было надо, зачем она выходила на балкон, а потом поспешно ретировалась в номер?
   "Ладно, разберусь после", - подумал Лесников, ощущая приятную расслабленность и сытость.
   За ланчем он просидел довольно долго, больше получаса. Парочка соседей у бассейна тоже никуда не спешила, коктейли парень с девушкой поглощали едва ли не литрами. "Н-да, - констатировал Ян. - Мочевые пузыри у них, небось, из нержавеющей стали или титанового сплава. Столько пить и ни разу не сбегать в клозет - это нечто из серии рекордов Гиннеса".
   Про странных типов, похожих на клоунов, Лесников как-то вроде бы даже и позабыл.
   Взглянув на часы, он подумал, что лучше будет, если он поднимется к себе в номер и подготовится к визиту Дженнера.
   * * *
   Дженнер оказался типичным голливудским мачо. Рутгер Хауэр, Томми Ли Джонс и Арни Шварценеггер в одном флаконе. На вид лет сорок, плечи широкие, талия узкая, грудь колесом, улыбка белозубая. Загар золотистый, волосы слегка выгорели на солнце. Осторожно принюхавшись, Лесников обнаружил, что от американца и запахов никаких не исходит.
   На Дженнера Яна Лесникова вывел старый знакомый американца Бирюков, возглавляющий нынче частное детективное и охранное агентство в Донском.
   Поскольку, во-первых, дело было связано с американским банком, а во-вторых, как выразился Бирюков, "Крэгу из своих Штатов до этих остров проще добраться, чем нам с тобой до Воронежа", то лучшей кандидатуры для помощи Лесникову, чем Дженнер, сыскать невозможно.
   По словам Бирюкова, Дженнер представлял из себя образец надежного партнера. "Послужной список" американца внушал уважение. Сначала служба в рейнджерах - армейской разведке. Потом университет и удачная карьера юриста - Дженнер "дослужился" до должности помощника окружного прокурора. Теперь же американец занимался в своем Нью-Йорке примерно тем же, чем Бирюков занимался в Донском.
   Дженнер, демонстрируя деловую хватку, сразу взял быка за рога.
   - Итак, мистер Лесникофф, в чем ваши проблемы? - спросил он, удобно усевшись в кресло и положив голень одной ноги на колено другой. -Рассказывайте подробно, со всеми деталями.
   Ян подумал, что раз уж он Дженнер такой крутой специалист, то мог бы сразу начать договариваться о цене своих услуг. Но раз он захотел выслушать о проблемах, надо начинать с них.
   - У меня в России консалтинговая фирма, - Лесников готовился к подобному разговору заранее, поэтому продумал предстоящее изложение: максимум информации при минимуме слов. - И вот совсем недавно я узнал, что мою компанию обвиняют в отмывании денег. По словам моих обвинителей, выходит так, что я получал за свои консалтинговые услуги по несколько миллионов долларов.
   - Круто! - Дженнер хлопнул себя ладонью по колену. - Миллион долларов - это цена, за которую всемирно известная консалтинговая компания уровня "Мак Кинси" полностью согласится перестроить бизнес крупнейшего телекоммуникационного оператора, такого, например, как "Голден Телеком". А какого рода консалтинговые услуги оказываете вы?
   - Разные, но с телекоммуникацией они пока не связаны. И самая большая сумма за услугу, которую я получил, составляла порядка полутораста тысяч долларов. Так что доход в миллион долларов у меня за год едва ли набирается. Даже живи я не в России, репутация моей фирмы сильно страдала бы от обвинений в отмывании денег. Но в России сокрытие доходов чревато самыми разрушительными последствиями.
   - О, конечно! - Дженнер поднял вверх указательный палец. - Ходорковский!
   - Вот-вот. Но я не из тех, кто безропотно соглашается с ролью мальчика для битья. Я провел небольшое собственное расследование и обнаружил несколько фирм, которые в самом деле получали такие деньги за консалтинговые услуги. Все они зарегистрированы здесь, на Британских Виргинских островах, но вот банк их обслуживает американский - Barcly PLC из Нью-Йорка. [Название банка вымышленное]. К тому же этот банк является банком-корреспондентом Bermuda Commercial Bank.
   - Ага, этот бермудский банк начал свою деятельность лет пять назад и репутация его не из лучших, - кивнул Дженнер. - Итак, ваша цель?..
   - Я хочу обратиться с иском в здешний апелляционный суд, чтобы он... Хм, знаете, в России бытует выражение: "Отделить мух от котлет".
   - Что же, очень удачное выражение. Но я не совсем представляю себе содержание подобного иска.
   Вот тут уже понадобились детали, на изложение которых Лесникову потребовалось не менее получаса. Дженнер слушал, изредка прося уточнений. А когда Лесников закончил излагать, спросил:
   - Как вам удалось добыть такую информацию?
   - Н-ну, - пожал плечами Лесников. - Скажем так: я достаточно хорошо ориентируюсь во Всемирной Паутине.
   Да уж, тут он явно поскромничал: получить номера банковских счетов компаний для него было только вопросом времени, а вот времени ему пока что не хватило. Он и сам хорошо знал компьютер, но в данном случае воспользовался помощью двоих молодых людей, которые могли "взломать" все. Или почти все.
   - У нас в Штатах человек, занимающийся бизнесом на таком уровне, редко выходит за пределы своей основной специализации, - покачал головой Дженнер. - А у вас в России... Я знаю Вэла, теперь вот познакомился с вами и могу сделать вывод: у вас в России, наверное, мало людей, которые умеют делать только что-то одно. Наверное, большинство из вас - универсалы.
   Тут он широко улыбнулся, и Лесникову только гадать оставалось, искреннее ли восхищение американец выразил, или поиздевался просто. Поэтому "российский универсал" сменил тему:
   - Знаете, после того, как мы с вами поговорили по телефону, я вышел в коридор и встретил двух странных типов.
   - И что в них вам показалось странным? - Дженнер сделался серьезным - из вежливости, может быть?
   - Костюмы, во-первых, - осторожно начал Лесников. - Карнавал здесь давно был?
   - Достаточно давно, летом.
   - А когда будет следующий?
   - Месяца через полтора - ближе к Рождеству. А почему вы спросили о карнавале?
   - Костюмы на этих людях были необычные.
   - Это были постояльцы отеля или местные жители?
   - Наверняка местные жители, - уверенно заявил Лесников. - Это... как у вас политкорректно выражаются, афроамериканцы.
   - Скорее, афровиргинцы, - широко улыбнулся Дженнер. - Значит, это были негры или мулаты в костюмах, напоминающих карнавальные. Что еще в них вам показалось странным?
   - Их поведение. Они стали демонстрировать передо мной приемы какой-то борьбы, несколько напоминающей капоэйру.
   - Они атаковали вас?
   - Сложно сказать, - пожал плечами Лесников. - Скорее, только обозначали атаку. Но я контратаковал их по-настоящему.
   - Вот как? - американец окинул красноречивым взглядом фигуру собеседника. Вгляд этот как бы содержал скрытый вопрос: и что же от них осталось?
   - Да. Но они... Это были бойцы очень высокого уровня - гибкие, быстрые, координированные. В общем, никакого вреда я им не причинил.
   - Хм... Но они, как я понимаю, ретировались?
   - Убежали.
   - Куда?
   - Они побежали к выходу из отеля, - Ян указал на дверь и махнул рукой в ту сторону, где был выход с этажа.
   - Вы их не преследовали?
   - Нет. Не видел в этом особой нужды.
   Дженнер на какое-то время задумался. Потом сказал:
   - Странно все это. И подозрительно. Вы не хотите сменить отель?
   - Зачем? Вряд ли эти чудаки получили какую-то информацию обо мне. Я поймал такси сразу после выхода из аэропорта, никакой слежки за собой не замечал...
   - А вы обладаете каким-то опытом по обнаружению слежки? - взгляд Дженнера ничего не выражал, но это был внимательный взгляд.
   - Нет, - спокойно ответил Лесников, - просто я не заметил ничего подозрительного. И никого подозрительного. Знаете, меня всего несколько секунд назад посетила мысль: а что, если эти типы с кем-то перепутали меня?
   Дженнер опять погрузился в раздумья на несколько секунд, потом согласился:
   - Такое вполне возможно. Ладно, первым делом мы должны посетить одного здешнего юриста. Это мой хороший знакомый. Он поможет вам правильно составить иск. У вас есть костюм для официального визита?
   Ян усмехнулся: странный этот Дженнер. Неужели же он думает, будто русский бизнесмен собрался нанести визит адвокату, одевшись в шорты и обувшись в сандалии?
   - Я обожду вас внизу, - кажется, Дженнер правильно понял его.
   * * *
   17 октября 200.года, понедельник.
   Роуд Таун. Остров Тортола.
   Соглядатаи и поднадзорные?
  
   Лесников быстро переоделся: светлые брюки, рубашка с короткими рукавами, галстук. Туфли надел стильные, но неновые, разношенные. Для защиты от солнца нацепил черные очки. При встрече с юристом очки, конечно, можно снять. Остается взять кейс с заранее подготовленными документами и бросить на себя взгляд в зеркало.
   В дверь постучали.
   - Войдите, - громко сказал Лесников. - Не заперто.
   Он не потрудился задаться вопросом, кто же это мог быть. Дженнер не дождался, поднялся, чтобы попросить взять какие-то бумаги дополнительно? Горничная что-то забыла сделать? Посыльный от портье или сам портье?
   Дверь распахнулась и в номер быстро вошли двое. Один мулат, другой скорее белый, но явно не европеец, латино с примесью индейской крови. Оба в тонких светлых пиджаках, в галстуках. Но их физиономии не могут принадлежать даже рекламным агентам третьеразрядной фирмы, скорее уж они смахивают на вышибал из дешевого борделя или, в лучшем случае, на сутенеров.
   Лесников хотел было спросить, какого черта им нужно, но два пистолета, выхваченные из-за пазухи со сноровкой фокусников, явились красноречивым ответом на незаданный вопрос. Толстые короткие трубки глушителей - они сильно затрудняют извлечение оружия из специальной кобуры или кармана. Лесникову когда-то приходилось пользоваться бесшумным оружием, но он предпочитал ПСС, пистолет специальный самозарядный, в котором используется особой конструкции патрон - пороховые газы толкают поршенек, выталкивающий пулю и заклинивающий горловину патрона. Нет выхлопа газов - нет звука. А вот навинченные глушители... Ну, значит, тут у них так принято.
   - Руки на затылок, - негромко сказал мулат. Объяснялся он на довольно сносном английском. Именно его произношение навело Лесникова на мысль -вполне может статься, что перед ним представители международной мафии. А вдруг они вообще из какой-то спецслужбы?
   Заложив руки за голову, Ян быстро просчитывал варианты. Так, это зависимая территория Великобритании с внутренним самоуправлением. Британского монарха здесь представляет губернатор. И парламент здесь имеется, правда, всего из дюжины депутатов. Полиция на островах подчиняется губернатору. А из спецслужб метрополии здесь может присутствовать, пожалуй, лишь МИ-6, внешняя разведка. Может быть, дела прошлые бывшему офицеру СВР России вспомнили? "Вот ведь, блин, из России с любовью, - сокрушенно подумал Лесников. - Бондиана в последней версии".
   - Джентльмены, - Ян самому себе удивился - надо же, какое спокойствие. -Мне кажется, вы ошиблись. Мне кажется, что не я вам нужен.
   - А вот с этим мы сейчас разберемся, - мулат, не выпуская Лесникова из-под прицела, прошел по комнате, уселся на стул задом наперед, положив руку с пистолетом на спинку. Его напарник по-прежнему стоял у двери. Если раньше у Лесникова мелькали шальные мысли насчет неожиданной атаки с применением подручных средств вроде того же стула, то теперь об этом и думать не стоило. Контроль эти двое над ним установили тотальный. И могут не бояться, что случайно зацепят друг друга, если их добыча вздумает взбрыкнуть.
   То, что случилось в следующий момент, Лесникова почему-то не удивило -наверное, перебор наступил по части сюрпризов. Хотя, вообще-то, удивляться стоило...
   Дверь за спиной латино резко распахнулась, в проеме появился мужчина. Одновременно с его появлением - или даже чуть раньше - раздались два негромких щелчка. Мулат, на которого в этот момент перевел взгляд Лесников, уронил пистолет на пол и качнулся на стуле. Затем он, увлекая стул за собой, стал валиться на пол.
   А латино вообще рухнул бы с таким грохотом, что весь отель услышал бы. Если бы падал, ничем и никем не удерживаемый. Но его поддержали, медленно опустили на пол.
   Лесников помотал головой. А еще ему захотелось ущипнуть себя - уж больно все происходящее походило на сон. Прямо-таки какая-то карточная игра, где карты сдают парами: сначала два черных клоуна, потом мулат и метис, а теперь вот двое белых. Но они тоже вызывают ассоциации с клоунами: один блондин, другой рыжеволосый и веснушчатый. Белый и рыжий.
   - Вы в порядке, дружище? - участливо осведомился один из спасителей Лесникова, рыжеволосый, пряча пистолет с глушителем во внутренний карман легкой спортивной куртки.
   - Более или менее, - Ян опустил руки. - Странные у вас тут игры...
   - Не могу с вами не согласиться, - кивнул рыжеволосый. - Эти ребята заигрались и несколько усложнили нам жизнь.
   - Вам?! - Лесников, несмотря на абсурдность ситуации, возмутился. - Что же тогда говорить обо мне? Я должен вызвать горничную, чтобы она тут убралась?
   Он обвел рукой пространство номера. Труп на полу у стола, труп на полу у двери. Около головы мулата на паркете уже растеклась небольшая лужица крови.
   - Не беспокойтесь, - сказал молчавший до того блондин. - Мы все уладим.
   Он достал из кармана пиджака мобильный телефон, стал набирать номер. Услышав ответ, заговорил:
   - Харди, мы с Бобом в отеле "Питер Айленд Ресорт". Второй этаж, десятый номер. Тут у нас прибраться надо. Два черных пластиковых мешка. Ты меня правильно понял. Давай побыстрее.
   Едва он закончил говорить, как в дверь постучали. Дженнер вернулся. Лесников подумал, что французские комедии положений на поверку выглядят не такими уж неправдоподобными - того, что с ним произошло всего за пару часов, хватило бы на месяц. Американцу, судя по его виду, тоже.
   - Закройте за собой дверь, - быстро сказал рыжий, обращаясь к ошарашенному Дженнеру.
   Американец послушно прикрыл дверь и только после этого негромко спросил:
   - Что все это значит?
   Вопрос, естественно, адресовался бело-рыжей парочке.
   Рыжий ответил не сразу, он вытащил из бокового кармана нечто среднее между бляхой полицейского и обычным служебным удостоверением. Потом продемонстрировал эту штуку Дженнеру. Тот только пораженно присвистнул.
   - Доблестная британская МИ-6! Но все-таки как вы здесь оказались, и что здесь делали вон те парни?
   - Я бы мог ответить в том духе, что, дескать, у них самих нужно спросить, -широко улыбнулся рыжий, пряча удостоверение в карман, - но...
   "Те парни", мулат и латино, объяснить свое появление в десятом номере гостиницы "Питер Айленд Ресорт", конечно же, не могли.
   - ... но, - продолжал рыжий, - мы были уверены в том, что они направились в этот отель вовсе не для того, чтобы нанести визит вежливости или поздравить кого-то с днем рождения. Скажу так: мы за ними достаточно давно следили, но в последнее время едва ли не потеряли их из вида.
   - Ага, - на доселе угрюмом лице Дженнера появилось выражение заинтересованности и даже азарта. - Понимаю. Они?..
   - ...они были членами международной организации наркодилеров, - рыжий улыбнулся подчеркнуто вежливо: все, мистер, больше я тебе ничего не скажу.
   Лесников внешне изумления, конечно, не выразил, просто сказал про себя: "Ни хрена себе!" Он не знал, насколько осведомлен о МИ-6, или, по-другому, SIS - Secret Intelligence Service, Дженнер, но уж сам-то об этой поистине легендарной службе знал много.
   Разные соображения появились у Лесникова за то время, пока он вместе с Дженнером и бравыми агентами 007 дожидался прихода полиции - Харди, которого рыжий вызванивал по телефону, оказался то ли офицером, то ли сержантом. По нашивкам Лесников его звания определить не мог, но черный великан с внушительным пузом и громоподобным басом шпынял троих ребят в форме, пришедших вместе с ними, нещадно.
   Полицейские упаковали трупы в черные мешки, унесли их, потом вернулись и, бегло осмотрев номер, смыли следы крови с пола специальными салфетками.
   "Наверняка этот толстопузый поимеет свое с владельца отеля, - прикидывал Лесников. - Шум поднимать не просто глупо, но такое решение чревато уроном для туристического бизнеса, приносящего островам доход, по величине уступающий только доходу от оффшоров. К тому же рыжий Джеймс Бонд что-то шепнул толстопузому на ушко. Рыжего с его белобырысым парнером, небось сам генерал-губернатор побаивается, а уж полицейские и подавно".
   Когда полицейские ушли и агенты МИ-6 ушли, Дженнер сказал, взглянув на часы:
   - Они отняли у нас уйму времени. Надо позвонить юристу и узнать, найдется ли у него свободные полчаса для нас.
   Свободные полчаса нашлись, и Дженнер деловито скомандовал:
   - Двигаемся, Ян. Время - деньги. В данном случае - ваши деньги.
   Как выяснилось, юрист жил довольно далеко от отеля. Роуд Таун городишко по всем стандартам небольшой, в нем проживает всего четыре тысячи человек коренного населения, но все равно, как прикинул Дженнер, идти пешком нужно не меньше четверти часа. Поэтому портье вызвал такси.
   Лесников и Дженнер вышли на небольшую площадку перед отелем. Бриз с моря дул с большей силой, нежели утром.
   - Здесь можно арендовать автомобиль по весьма невысокой цене, - подсказал Лесникову Дженнер.
   - Спасибо, Крэг, но я знаю об этом. Просто ничего не успеваю сегодня сделать, - он обескураженно развел руками.
   - Ладно, успеете еще. Лучше скажите, как вам показались эти ребята из МИ-6? Они и в самом деле борются с торговцами наркотиками?
   - Крэг, это провокационный вопрос. Даже человек, никогда со спецслужбами тесно не соприкасавшийся, но проживающий не в башне из слоновой кости, а в реальном мире - этот человек знает, что с момента своего основания МИ-6 постоянно завозила наркотики в Британию.
   Дженнер не успел ответить, как подкатило такси.
  
  
   * * *
   17 октября 200.года, понедельник.
   А далеко, на севере - в Москве.
  
   В это время года темнеет рано. Сегодня с самого утра тучи закрывали солнце, дул пронзительный холодный ветер, лил дождь. Так что сейчас, в десятом часу вечера, двум мужчинам, сидевшим в служебном кабинете, казалось, что уже далеко за полночь. А капли дождя, которые штормовой ветер швырял на стекло окна, порождали звук такой силы, что он проникал сквозь двойную раму.
   - Значит, этот Лесников уже прибыл в Роуд Таун? - спросил первый мужчина, хозяин кабинета по фамилии Шульгин, по виду отставной военный. Он и на самом был отставным военным, генерал-майором. Ныне Шульгин возглавлял частное охранное предприятие "Стэб", успевшее "засветиться" в разных нехороших историях еще лет десять назад.
   Острословы-журналисты поначалу произносили название ЧОП как "стёб", но вскоре эта организация доказала, что она вполне достойна своего названия: английское stab имеет в числе прочих и значение "удар ножом".
   Это предприятие объединяло отставных офицеров разных силовых ведомств, даже тех, которые в свое время были явными антагонистами - как, например, ГРУ и КГБ. Время шло, менялись руководители МВД и ФСБ, менялись премьер-министры и даже президент пришел новый, а ЧОП оставался "непотопляемым".
   - Да, чуть больше трех часов назад, - устало произнес его собеседник. Есть такие люди, которым высокие должности достаются не в силу их ума и образованности, но скорее из-за их внешности, голоса и манеры поведения. Собеседник хозяина кабинета, депутат Госдумы Нечаев как раз к таким принадлежал. Нечто начальственное, барственное во всем его облике чувствовалось, несмотря на странную моложавость. - Там утро еще было, а сейчас там полдень. Лесников поселился в отеле "Питер Айленд Ресорт", его передвижения контролируются с того момента, как он сошел с трапа самолета.
   - Что же, это уже хорошо.
   - Должен признать, что контроль мы установили благодаря сигналу из Донского от нашего человека.
   - Нашего человека? То есть?.. - удивленно поднял густую бровь хозяин кабинета.
   - Тамошнего сверхбогача. Колесова. Он задействован в нашей схеме. Не просто задействован. Он - центральная фигура в том регионе. Он сделал довольно большой вклад в наше дело. Естественно, интересы многих окажутся задетыми. Только эти многие до сих пор ни о чем не догадываются. А вот Лесников -один из этих многих - догадался. Впрочем, учитывая его прошлое, удивляться такой догадливости не приходится.
   - А какое же у него, у этого Лесникова, прошлое?
   - Семь лет работы в СВР за границей. Нелегал почти в чистом виде.
   - .. твою мать! - хозяин кабинета хлопнул жесткой ладонью по столу. - Он, этот "наш человек", о чем думал, когда под фирму Лесникова - или что там у бывшего нелегала за лавочка - подкоп делал?
   - Да вообще-то о том же думал, о чем и все мы, грешные, - Нечаев с трудом подавил зевок.- О деньгах, о наваре. Он сейчас в тех краях самый богатый, олигарх местного масштаба, можно сказать. Но ведь в России он не самый богатый, вряд ли даже во вторую десятку наших миллиардеров входит. И хоцца ему не просто загорать на пляже на Лазурном берегу, но неподалеку от берега на собственной яхте какую-нибудь "мисс Вселенную" трахать, поставив ее раком на палубе.
   - Ладно тебе паясничать! - досадливо отмахнулся хозяин кабинета. - Что будет, если этот Лесников докопается, узнает, кто его подставил?
   - Ну, это вряд ли. У нас ведь схема такая задействована, что даже специалист в финансах и банковском деле мозги себе повредит, пытаясь ее разгадать.
   - На хитрую жопу, как ты знаешь, есть ... с винтом, - проворчал Шульгин..
   - А на ... с винтом есть жопа с закоулками, - в тон хозяину кабинета ответил Нечаев. - Для того, говорю, такую схему и придумали, чтобы даже спецы не смогли концы найти, не то что какой-то дилетант.
   - Но вдруг он нечаянно на что-то наткнется, этот Лесников. Дилетантам ведь иногда везет. И незаряженное ружье один раз в год стреляет. Возьмут донского олигарха за яйца...
   - Вот это исключено. Не возьмут его ни за какое место.
   - Почему?
   - Потому что там все силовики под ним ходят.
   * * *
   17 октября 200.года, понедельник.
   Роуд Таун. Остров Тортола.
  
   Особняк юриста впечатлял своими размерами и архитектурным стилем. Нечто среднее между дворцом в колониальном стиле образца середины позапрошлого века и модерными изысками современных дизайнеров, имеющих под рукой новейшие материалы.
   Примерно в полутораста метрах от особняка юриста перед воротами усадьбы стоял автомобиль "Шевроле Тахо". Скромный внедорожник, выпускаемый знаменитой GM - "Дженерал моторс".
   Если бы Лесников и Дженнер подошли к "Шевроле" и заглянули в салон, они, наверное, удивились бы. И, пожалуй, удивление их не относилось бы к числу приятных.
   За рулем внедорожника сидел "белый клоун", рядом с ним - "рыжий клоун", тот самый, что менее получаса назад демонстрировал Дженнеру свое удостоверение офицера МИ-6.
   - События развиваются не совсем так, как мы предполагали, - сказал блондин.
   - Да. И это нельзя назвать хорошей новостью, - проронил рыжий. - Этот сукин сын юрист составит иск в апелляционный суд, а суд, чего доброго, приостановит деятельность нескольких зарегистрированных компаний, владельцы которых платят нам деньги.
   - Все проблемы исходят от этого русского. Если устранить источник...
   - ... что нам строжайше запретили делать, - раздраженно перебил его рыжий. - И этот запрет, черт бы их побрал, правилен: мы не знаем, в одиночку ли действует этот Лесникофф, или его кто-то послал сюда. А уж лучшую кандидатуру для командировки подобрать трудно: опыт работы разведчика, прекрасное знание языка и, что самое скверное для нас, почти абсолютное бесстрашие. Любой другой на его месте после всего, что сегодня случилось, задал бы стрекача.
   - Нам пришлось пожертвовать двумя людскими единицами, - в голосе блондина слышалась то ли укоризна, то ли сожаление.
   - Нам пришлось пожертвовать двумя представителями отребья, - презрительно произнес рыжий. - Это плохой человеческий материал. Такие в любой момент могут подвести или, хуже того, выстрелить в спину. А вот контакт с Лесникоффым благодаря спектаклю с настоящими убийствами мы установили прочный.
   - Ты говоришь так, словно установление контакта являлось нашей главной целью, - теперь блондин говорил с издевкой.
   - Нашей главной целью являлось запугивание, - рыжий скривился. - Но я с самого начала не верил в эффективность подобной акции. Лесникофф не из тех, кого можно испугать. Ты сам в этом убедился с полчаса назад.
   - Что же нам остается делать?
   - Наблюдать и действовать по обстановке.
   * * *
   17 октября 200.года, понедельник.
   Роуд Таун. Остров Тортола.
   В кабинете юриста было заметно прохладней, чем на улице. Но присутствия кондиционера посетители не заметили.
   - Все дело в конструкции здания, - ответил юрист на не заданный вопрос. -Глубоко уходящие внутрь здания балконы, научно обоснованная система вентиляции, применения современных материалов. Итак, мистер Лесникофф, я вас слушаю.
   Ян отметил про себя, что юрист говорит на том английском, который ему приходилось слышать, общаясь в Европе с коренными британцами. Выяснилось, что этот пожилой уже человек прибыл на Тортолу из Объединенного Королевства десять лет назад, оставив адвокатскую практику в Бирмингеме.
   Юрист обладал очень высокой квалификацией, это Лесников понял из задаваемых им вопросов. К тому же он был очень тактичен, так и не позволив себе ни одного намека на то, что некоторую информацию его будущий клиент никак не мог получить законным путем. Человек, много повидавший на своем веку, к тому же по большей части вращавшийся среди людей, владеющих большими деньгами, он наверняка знал цену как людским достоинствам, так и людским порокам.
   В самом начале их разговора Крэг Дженнер вежливо извинился и попросил разрешения спуститься в вестибюль на первый этаж. Свой атташе-кейс он зачем-то тоже прихватил с собой. Лесников подумал, что раз американца связывают с юристом какие-то давние отношения, то Дженнер может позволить себе такие странности.
   Их разговор длился чуть больше получаса. Юрист подвел черту, сказав:
   - Что же, мистер Лесникофф, мне в общих чертах все понятно. И даже - я рискнул бы сделать такое заявление - не только в общих чертах. Мне довольно часто приходится защищать интересы клиентов, которых обманули с применением именно таких схем, как в вашем случае. Но я почти со стопроцентной уверенностью могу вам гарантировать: ваше дело в апелляционном суде мы выиграем. Все учреждения на наших островах очень дорожат своей репутацией, и законы у нас строгие.
   - Сколько я вам должен? - спросил Лесников, вставая.
   - Я пока что ничего не сделал для вас, - юрист улыбнулся, демонстрируя два ряда безукоризненных зубов.
   Дженнера Ян нашел в нише за входной дверью - можно сказать, застал его за странным занятием: американец держал в обеих руках какой-то прибор, напоминающий видеокамеру - приблизительно одинаковый по толщине, но более длинный и широкий.
   - Вы уже закончили? - поинтересовался он, услышав шаги Лесникова.
   - Да. Кого это ты там высматриваешь?
   - А вот угадай.
   - Попытаюсь, - ухмыльнулся Лесников. - Давай пари: если я угадываю с первого раза, пятьдесят долларов мои, со второго - двадцать. с третьего -десять.
   - Идет, - согласился Дженнер.
   - Когда мы с тобой собирались войти сюда, к усадьбе напротив подъехал какой-то внедорожник. Марку назвать затрудняюсь, цвет автомобиля - синий. Я угадал, - последнюю фразу он произнес, как вердикт суда присяжных.
   - Да, я лишился полусотни долларов, - в голосе Дженнера явно слышалось сожаление.
   - Ничего ты не лишился, - возразил Ян. - Просто мы их просадим в каком-нибудь ресторанчике.
   - Согласен, - сказал явно повеселевший Дженнер. - Ну вот, они отъезжают. Все правильно, здесь им больше нечем поживиться. Хотя вряд ли им удалось что-то получить и несколько минут назад.
   - А что они пытались получить?
   - Содержание вашего разговора. Ты знаешь назначение этой штуки? - Дженнер повернул прибор боком к Лесникову.
   - Что-нибудь вроде инфракрасного излучателя?
   - Нам стоило бы заключить пари, и на сей раз ты проиграл. Это скремблер, действующий на достаточно большом расстоянии. Они использовали узко направленный микрофон.
   - Ты в этом уверен? Откуда тебе это известно? - недоверчиво спросил Ян.
   - Я просто посмотрел вот сюда, в этот глазок, - Дженнер показал на короткую трубку, выступающую из верхней части прибора. - При нормальном освещении это оптическое устройство работает как обычный бинокль, а стоит чуть стемнеть, сразу происходит автоматическое переключение на электронику.
   - Универсальная штуковина, - покачал головой Лесников. - Не удивлюсь, если оно используется еще и для метания гранат.
   - Ну уж нет, - рассмеялся Дженнер.
   - А как ты определил, что они использовали узконаправленный микрофон?
   - Так ведь эти придурки высунули его в приоткрытое окошко на целый фут. Да, они явно пытались прослушивать вас. И, поскольку окно комнаты, в которым ты разговаривал с моим приятелем, сейчас открыто, их затея запросто могла бы увенчаться успехом. А так... Настроение до конца дня у них испорчено.
   Он поднял с пола кейс, раскрыл его и поместил прибор в специально сделанное в каком-то мягком материале углубление.
   Лесников подошел к входной двери. Синий "шевроле" стронулся с места и стал набирать скорость.
   - Да, - сказал Ян. - Твои предположения, насчет испорченного настроения, похоже, оправдались. Ладно, пойдем пропивать пятьдесят долларов,
   Остановив такси, они направились в западную часть Роуд Тауна.
   - Там есть один экзотический ресторанчик, - сообщил Дженнер.
   Ресторанчик и в самом деле оказался своеобразным: узкое центральное строение из кирпича, а по обе стороны от него отходят, словно крылья самолета, навесы, крытые пальмовыми листьями. В тени навесов расставлены столики, между которыми много свободного пространства.
   Лесников, довольный, улыбнулся. В конце концов, ситуация проясняется. Юрист выразил полную уверенность в их победе на суде. Сейчас они с Крэгом как следует оттянутся...
   Внезапно настроение его несколько испортилось. За столиком, стоявщим в противоположном от входа под навес конце зала, сидели... его недавние попутчики, ныне занимающие соседний номер в гостинице.
   Дженнер, заметив его замешательство, спросил:
   - Какие-то проблемы?
   - Никаких, если не считать присутствия здесь моих соотечественников. Уж слишком часто за последние два дня они оказываются рядом со мной.
   - Может быть, просто совпадение?
   - Может быть.
   Они заняли столик у стены и сразу заказали по две порции джина. Крэг, как оказалось, тоже любил этот не совсем "американский" напиток.
   - Ян, - начал Крэг, когда они прикончили первую порцию и официант принес Лесникову лобстера, а ему тунца. - Я так думаю, что мне следует провести кое-какие дополнительные расследования.
   - Зачем, Крэг? Все уже определилось. Дело будет слушаться не раньше двадцать пятого числа, через восемь дней. Неужели ты все время должен присутствовать здесь? У тебя своих проблем наверняка целая куча.
   - Не без этого, - улыбнулся Дженнер. - Но, во-первых, я дал слово твоему земляку Вэлу, что присмотрю за тобой. Во-вторых, у меня появился чисто спортивный интерес к этому синему "шевроле. Я не буду рядом с тобой постоянно. Для того, чтобы навести кое-какие справки, я завтра утром вернусь на Сент-Джон.
   - Какие справки?
   - Относительно того, кто арендует этот синий "шевроле". Ну, и еще кое-что мне надо выяснить. Послушай, Ян, Вэл намекнул мне, что, будучи в армии, ты служил в каких-то ваших спецвойсках.
   - Да, было дело.
   - И я, как тебе, наверное, известно, служил рейнджером. И я хочу сделать тебе небольшой подарок.
   Он вытащил из кармана квадратик белого металла с такой же белой цепочкой, продетой через отверстие в нем.
   - Это - медальон рейнджера. Обычно на нем выбиваются инициалы, группа крови, номерной знак воинского подразделения и прочие сведения. Этот -пустой, как видишь. Но ты сам можешь что-нибудь выбить на нем. Бери.
   - Спасибо, Крэг, - Ян взял медальон.
   - Нет, ты должен надеть его! На цепочке есть зажим, надо просто сдвинуть вот этот выступ...
   Ян разъединил концы цепочки, надел медальон и защелкнул зажим на цепочке.
   - Вот, теперь все о'кей! - одобрил Дженнер. - Давай выпьем за это.
   * * *
   17 октября 200.года, понедельник.
   Роуд Таун, далее везде. Начало и продолжение удивительных приключений.
  
   Распрощавшись с Крэгом, которому надо было завтра встать пораньше, Ян погулял по городу, вышел к пристани, полюбовался яхтами, потом поужинал -уже в другом ресторане - и вернулся к себе в отель.
   Принял душ, надел халат и, раскрыв ноутбук, улегся с ним на кровать.
   Но уже через четверть часа глаза его начали слипаться. Слишком насыщенным, слишком богатым на впечатления выдался день. Да разве только день? Сутки целые. Поставив ноутбук рядом с кроватью - "на привязи", как он сам выражался - Ян выключил прикроватную лампу и провалился в сон.
   Проснулся он от странного ощущения - показалось, будто кто-то лежит рядом с ним. Причем, не просто лежит, но прижимается к нему и гладит его по груди. Осторожно открыл глаза.
   Нет, ему не показалось. Рядом - и даже частично на нем - лежала женщина. Белая. Светловолосая. Освещение около отеля и лунный свет позволяли достаточно хорошо рассмотреть предметы во всем номере, а уж рядом - тем более.
   "Стоп, - сказал сам себе Лесников. - У того, что происходит, может быть только две причины: либо я сплю и это мне снится, либо у меня провал в памяти и я забыл, как это создание пришло вместе со мной и вместе со мной же улеглось в постель".
   - Превед, медвед, - мягкие губы коснулись его уха.
   Почему медвед - без мягкого знака - и почему прЕвеД, Лесникову объяснение не требовалось, он в интернете бывал часто.
   - Привет, - так же негромко ответил он. - Можно поинтересоваться, кто ты?
   - Не вопрос. Я поселилась в соседнем с тобой номере.
   - Понятно, - на самом деле он абсолютно ничего не понимал.
   - Ничего тебе на самом деле не понятно, - она прочитала его мысли. -Медведь, ты хочешь меня прогнать?
   Он молчал. А ее рука мягко прошлась по его животу, скользнула ниже.
   - Не-ет, медведь, ты не хочешь меня прогнать.
   Еще бы! У него там все вздыбилось с такой силой, что просто приходится удивляться, как выдержала напор, не порвалась тонкая хлопчатобумажная ткань.
   - Медведь, можно, я с тебя их сниму?
   И, не дожидаясь разрешения, скользнула под покрывалом, касаясь мягкой грудью сначала его груди, потом живота. Ее руки осторожно взялись за края его плавок, потянули до середины бедер. Потом одна рука легла на его член, нежно охватила его сверху, пошла вниз. Он едва не задохнулся. Но в следующий момент его охватила более мощная волна наслаждения: ее губы, ее язык ласкали его лучшего друга.
   Ян захотел большего. Слегка приподнявшись и сбросив покрывало, он мягко, но сильно взял незнакомку за плечи и приподнял ее. Она покорно и поспешно исполнила его невысказанное желание, перебросила правую ногу через его бедра и, встав на четвереньки, стала ловить своей мягкой, влажной и горячей дырой его член. Поймав, стала медленно выпрямлять верхнюю часть туловища, садясь в "позу Венеры", насаживаясь на вздыбленную плоть, словно на кол. Опустившись вниз до предела, она счастливо и сладострастно произнесла: "ах".
   Он видел ее откинутую назад голову, ее мотающиеся в такт ритмичным движениям волосы, ее торчащие груди с темными, казавшимися почти черными в полутьме сосками, и, сопротивляясь волне истомы, думал о том, как бы не финишировать слишком рано. У него уже почти месяц не было женщины, поэтому шансы излить всю скопившуюся энергию уже через минуту после начала любовной схватки были велики.
   Ему удалось победить и себя, и ее: с извечным мужским тщеславием он наблюдал, как дважды ее корчил и корежил оргазм. Наконец, он решил, что пора и самому получить удовольствие сполна. Охватив руками ее ягодицы, он стал с силой отрывать от себя и вновь насаживать на себя горячую плоть. Незнакомка громко стонала и всхлипывала, как ребенок.
   Но все же угадала тот момент, когда партнер стал готов излиться в нее. Соскочила, наклонилась, поймала мощный дрожащий отросток губами, стала медленно заглатывать его.
   Она все-таки приняла в себя его семя, всосав его.
   И тут же обессиленно рухнула рядом.
   Некоторое время лежала молча. Потом тихо и тоненько рассмеялась.
   - Стоило лететь на край света, чтобы потрахаться там с медведем из средних широт России.
   Помолчала, потом убежденно выдала:
   - Стоило, конечно. Ты та-акой медведь!
   Повернулась к Яну, обняла его, припав головой к груди.
   - Послушай, - сказала она, - а почему ты не спросишь, как меня зовут?
   - Как тебя зовут?
   - Ой, ты будешь смеяться. Ну, ладно, смейся. Ме-еня... зову-ут... Фекла! Почему не смеешься?
   - Потому что не смешно.
   - Как это не смешно? Тебе в самом деле не смешно?
   - Нет. Фекла так Фекла. Старое хорошее женское имя.
   - Э-э... Ты меня утешаешь.
   - Ничего подобного, не утешаю я тебя.
   - Ну, это ты зря! Вон как утешил только что!
   - Еще кто кого утешает. Это ты сейчас пытаешься утешить старого человека.
   - Это ты-то старый? Это я старая, мне уже - подумать страшно! - двадцать один год.
   - Хм... Фекла, можно у тебя кое-что спросить?
   - Да хоть сто порций.
   - Только ты меня пойми правильно...
   - Пойму. Ты хочешь спросить меня о том, почему я пришла трахаться к тебе, если у меня в соседнем номере есть другой партнер?
   - Что-то в этом роде.
   - Отвечаю: во-первых, я свободная женщина и вольна выбирать себе для занятий сексом мужика, который мне нравится. Во-вторых, тот, что находится в соседнем номере, сексом заниматься не может. Только это между нами.
   - А зачем же тогда?..
   - Зачем я прилетела сюда вместе с ним? Сложный вопрос. Я не могу ответить на него однозначно. Или ты думаешь, что мое поколение кроме секси и пепси ничего не интересует?
   - Нет, - Яна развеселило это "секси и пепси". - Я так не думаю.
   - Правильно делаешь. Слушай, вот сыночка богатеньких папеньки и маменьки дразнят мажором. А как тогда звать дочку богатых родителей? Мажорка или мажориха?
   - Мажорка, конечно, - убежденно ответил Ян.
   - Почему?
   - Потому, что мажориха - это жена мажора. А почему ты об этом спросила?
   - О-о! Ты мою фамилию не хочешь узнать?
   И, не дожидаясь ответа, фамилию назвала. Ян ее не один раз слышал. Выходит, рядом с ним лежит дочь нефтяного магната? Или она его разыгрывает?
   - Ты мне не веришь? - спросила она. Какая-то непонятная обида прозвучала в ее голосе.
   - Отчего же? Только...
   - Что - только?
   - Опасно, наверное, путешествовать одной, имея такую фамилию.
   - Ну да, захватят меня плохие дядьки в заложницы и станут требовать от папика сто лимонов баксов, угрожая в случае невыплаты возвращать меня по кусочкам. Так, да?
   - Примерно так.
   - Не бери в голову, оно тебе надо! Знаешь сказочку про Красную Шапочку? Встретил волк Красную Шапочку в лесу и оттрахал ее, а потом спрашивает: "Что ты скажешь бабушке?" Красная Шапочка отвечает: "Я скажу, что меня встретил волк и трахнул три раза". "Как это три?" - удивился волк. "А ты что, уже устал?" - спросила Красная Шапочка. Ты не устал, медведь?
   Она лихо перебросила ногу через его тело.
   * * *
   18 октября 200.года, вторник.
   А далеко, на севере - в Москве.
  
   Кроме комиссии, которую Алексей Нечаев возглавлял в Госдуме, он был вице-президентом крупного банка, обслуживающего десяток нефтедобывающих предприятий, входил в советы директоров трех корпораций, еще с полдюжины предприятий контролировал через подставных лиц. Однако в связи с его коммерческой деятельностью имя Нечаева очень редко упоминалось на страницах печатных СМИ и интернет-изданий. Да что там интернет - он даже на телеэкранах редко появлялся. Хотя, при его-то профессии человека публичного, мог бы денно и нощно "пиарить" себя . Однако ж не делал этого, потому что следовал принципу: надо быть, а не казаться.
   Сейчас он сидел в офисе одной из контролируемой им фирм и слушал доклад человека, говорившего по-русски с англоязычным акцентом.
   - Вчера у него появился партнер, вместе с которым он отправился к самому влиятельному, самому опытному юристу не только на Тортоле, но, пожалуй, на всех Британских Виргинских островах. При попытке прослушивания разговора Лесникоффа с этим юристом наши люди столкнулись с неожиданными трудностями.
   Докладывающий сделал паузу.
   - С какими же именно? - поторопил его Нечаев.
   - С какого-то момента они не смогли разобрать ни одного слова разговора. Они утверждают, что причиной этого могло послужить только наличие технического устройства, создающего помехи, так называемого скремблера.
   - Для вас является неожиданностью такое развитие событий? - густая соболиная бровь Нечаева недовольно изогнулась. - Я же с самого начала поставил вас в известность относительно его прошлого. А в прошлом он являлся игроком команды, противостоящей вашей команде. Теперь занялся бизнесом. Если его бизнес в чем-то отличается от вашего бизнеса, то это вовсе не означает, что он начисто растерял все навыки разведчика. Вы еще не установили личность его партнера?
   - Пока нам удалось выяснить, что он из Соединенных Штатов.
   - Хм... Ладно, что вы хотите от меня?
   - Разрешения на... на более активную его разработку.
   - А что означает выражение "более активная разработка"? Мы же с вами заранее оговаривали все условия: о физическом его устранении не может быть и речи, любые контакты ваших непосредственных подчиненных с ним должны быть сведены до минимума.
   - Речь и не идет об его устранении, но...
   * * *
   19 октября 200.года, среда.
   "Идея, идея, иде я нахожуся?", - послышалось из ложи генсека.
   Анекдот начала восьмидесятых годов прошлого века.
  
   Три женщины танцевали. Одежда на их телах почти совсем отсутствовала, только вертикальная полоска ткани шириной не более десяти сантиметров прикрывала лобок. Полоска эта удерживалась на тоненьком, вроде шпагата, шнурочке, обвязанном вокруг пояса. Упругие груди подпрыгивали, полоски на лобках трепыхались, периодически открывая буйную курчавую поросль. Время от времени женщины поворачивались вокруг собственной оси, демонстрируя мощные, выпуклые ягодицы.
   Кожа у всех троих имела цвет темного меда, а если говорить об оттенках, то тут преобладали золотистые, о "какао с молоком" говорить не приходилось.
   "Где-то я таких уже видел, - подумал Лесников. - Ну да, конечно, на карнавале в Рио. Только ведь я там, кажется, не был никогда. А может, и был. Нет, скорее всего, я какой-то телефильм смотрел о карнавале. Да, карнавал продолжается. Но почему сейчас солнце только клонится к закату, ведь, насколько я помню, уже наступил поздний вечер, когда... Когда, что?"
   Он ощутил сильную жажду и, взяв со стола высокий стакан, наполненный до краев каким-то светлым соком - манго или папайи - осушил его двумя глотками. И ничего не почувствовал. Жидкость словно пролилась мимо его губ и горла.
   Он взял второй стакан, выпил содержимое - жажда только усилилась. Во рту появился противный привкус - нечто кислое, соленое и горькое сразу, причем в сочетании "хуже не придумаешь".
   Женщины внезапно исчезли, исчез весь антураж странного карнавала. Жажда и противный привкус во рту остались.
   Ян открыл глаза и озадаченно произнес:
   - Идея. Идея. Иде я нахожуся?
   В общем-то по части ощущения действительности он сейчас немногим отличался от впавшего в маразм генсека.
   Он сидел в яме. Глубокой яме с голыми каменистыми стенами, но с поросшим травой дном, поскольку на дне был слой почвы. К одной из стен он прислонился спиной. Дно ямы представляло из себя нечто вроде прямоугольника примерно три на четыре метра, но с закругленными углами, вырыта яма - или это было природное образование - в твердом грунте. Один конец упирался в скалу, в которой выбита ниша глубиной метра два.
   Одежда? Одежда в относительном порядке, так он был одет вчера, когда...
   Головная боль и все более усиливающаяся жажда все поставили на место: когда он вместе с Феклой заглянул в тот кабачок, он был одет в эти вот тонкие хлопчатобумажные брюки, рубашку с короткими рукавами, обут в теннисные туфли. На шее обнаружился армейский медальон, позавчерашний подарок Крэга Дженнера.
   Что в карманах?
   - А в кармане - вошь на аркане, - хмуро пробормотал он, обнаружив полное отсутствие наличности в карманах и часов на руке.
   Сколько он вчера брал с собой? Не так уж и много, около восьмидесяти доллларов. И часы жалко. Ничего особенного, конечно, Breitling Emergency за 5 тысяч долларов, но к часам он привык. И, самое главное, это была его вещь.
   - Обчистили, гады, - пожаловался сам себе российский бизнесмен Лесников. -И где обчистили? В туристском раю! Хорошо, хоть носовой платок оставили. И одежду с обувью.
   Но небо-то над ним - в клетку!
   Нет, он периферийным зрением фиксировал какую-то преграду на возможном пути наверх и тень в клетку на земле вроде бы видел. Но с полминуты назад как бы не замечал присутствия решетки наверху - возможно, потому, что очень уж досадовал по поводу потери часов.
   Поднявшись с земли, Лесников отряхнул брюки, почувствовав при этом легкое головокружение. В подобных случаях говорят "надо ж так нажраться" - в том смысле, что память вроде как начисто отшибло. Но Ян хорошо помнил, какие именно напитки он пил и в каком количестве. Два коктейля. При его массе, физическом состоянии и тренировке в потреблении спиртного - это даже меньше, чем пустяк.
   Ясно, кроме указанных в карточке ингредиентов в одном из стаканов - как минимум, в одном! - присутствовала какая-то мерзость, свалившая добра молодца с ног.
   Тут помню, тут не помню... Вот до того, как он взял стакан, Лесников все помнил очень даже четко. А какой стакан он взял - первый или второй? Нет, пожалуй, что второй. Точно, второй.
   Так, кто там был поблизости? И кто вообще мог устроить ему такую подлянку? Только не Фекла - она, кажется, дралась с... С кем дралась, кто там еще был?
   Черт побери, был тот толстяк полицейский, сержант или офицер, что раньше приходил в гостиницу со своими подчиненными. Именно сержант забирал его, а Фекла этой черной горилле пыталась помешать. Причем, не просто помешать -она молотила толстяка руками и ногами. А подчиненные этого черного бегемота, кажется, били ее. О-о! Вспомнил, девчонка одна дралась с двумя или даже тремя здоровыми мужиками. Что сталось с Феклой, куда она запропастилась?
   И кто все-таки подмешал ему в питье адское снадобье?
   Официантка? Ага, вот откуда сексапильные мулатки во сне - официантка навеяла. Но если она собиралась работать еще хотя бы один день в том заведении... А если не собиралась? Если ей хорошо заплатили за то, чтобы она влила какую-то гадость в его коктейль?
   Ладно, сейчас это, пожалуй, не так уж важно. Сейчас надо проверить, можно ли отсюда выбраться.
   Лесников выпрямился, поднялся на цыпочки и до предела вытянул руку вверх. От кончика среднего пальца до бруса решетки было не менее полуметра. Ага, учитывая, что его рост составляет сто восемьдесят восемь сантиметров, расстояние от дна ямы до решетки - почти три метра.
   Решетка сделана из довольно толстых металлических брусьев, скрепленных между собой проволокой. Судя по светло-серому цвету металла, это алюминий.
   Ты, господин Лесников, подрастолстел сейчас, но твои девяносто два кило, эта решетка запросто выдержит. Стоит только чуть подпрыгнуть и вцепиться пальцами в брусья, а потом...
   А потом возникнут проблемы. В лучшем случае голову удастся просунуть в квадратную ячейку решетки.
   - Привет!
   Голос прозвучал неожиданно, поэтому Лесников ощутил, как кровь отлила от кончиков пальцев. Но, кажется, не вздрогнул. Значит, с нервами все в порядке. Особенно с учетом его нынешнего не слишком хорошего физического состояния.
   - Ти питаться убежать, да?
   Рыхловатый негр скалится во все тридцать два зуба - не слишком белых, не слишком здоровых, зато крупных. Ноги негра Лесникову отсюда видны не полностью, однако видно, что одет этот незнакомый тип, говорящий на ломаном английском, в пятнистую зелено-желтую куртку военного образца и такие же брюки. На голове кепи с округлым козырьком. На плече автомат. Насколько хорошо Лесников разбирался в оружии, настолько уверенно он смог определить: американский карабин М4А1, разработан меньше десяти лет назад на базе последней модификации знаменитой М16.
   Однако сам факт наличия подобного оружия у этого бойца неизвестной армии -или партизанского формирования - кое о чем говорит. Будь этот тип вооружен знакомым до боли "калашом", оружием партизан и террористов от Сомали до Парагвая, Лесников испытал бы менее приятные чувства нежели сейчас. Хотя и сейчас для радости поводов имелось совсем мало. Скорее всего, этот парень не является солдатом регулярной армии - на Британских Виргинских островах ей уж точно взяться неоткуда. А если он не солдат, значит, он партизан. Но и в этом случае возникает много вопросов.
   - Я не пытался убежать, - Лесников развел руками. - Но я бы хотел подняться наверх.
   Его желание вызвало у негра приступ веселья.
   - Ти этого никогда не мочь сделать, - довольная улыбка растянулась от одного оттопыренного уха до другого. - Ти там жить, пока не умереть.
   - Спасибо, - поблагодарил Лесников. - Но я хочу пить. Ты не смог бы принести мне воды?
   Негр ничего не ответил, исчез из поля его зрения.
   - Однако, - Лесников погладил голову - нагрелась на солнце. А солнышка тут никуда не денешься, разве что в нише спрятаться можно.
   Но, дойдя до ниши и слегка углубившись в нее, Ян от своей затеи отказался: почти все дно устилали засохшие кучки кала. Запах был слабый, но все равно Ян выбрал палящие лучи вместо обоняния этого запаха, вышел под солнышко.
   Понятно, он явно не первый "гость", удерживаемый в этой яме. Сколько пленников побывало здесь до него?
   Который час? Где юг, где север?
   Его занятия по ориентированию прервал возглас сверху.
   - Эй!
   Уже почти знакомая толстощекая физиономия, лоснящаяся, словно гуталином смазанная.
   Негр присел на корточки, вытянул руку над ямой. В руке он держал пластиковую бутылку.
   - Ловить!
   Ян поймал брошенную бутылку обеими руками. Открутил пробку, стал пить. Вода имела не очень приятный привкус металла, отдавала затхлостью. Скорее всего, ее привезли откуда-то в металлической цистерне. С пресной водой на многих островах этой части Карибов существовали проблемы.
   - Благодарю! - крикнул Ян негру, оторвавшись от бутылки.
   Тот, пробормотав что-то невнятное, уже отходил от ямы.
   Но Лесникову не суждено было долго оставаться в одиночестве. Минуты через две после ухода толстощекого около ямы появились сразу несколько незнакомцев. Все темнокожие, все одеты в камуфляжные военные или полувоенные комбинезоны, на которых отсутствовали какие-либо знаки различия. Обмениваясь короткими фразами все на том же ломаном английском, перемешанном совершенно незнакомыми Лесникову словами, они стали копошиться вокруг ямы, расположившись по две противоположных ее стороны. Послышался металлический скрип, и решетка стала подниматься. Одна ее сторона оставалась на земле, из чего Лесников понял: тот край закреплен.
   Наконец решетка, словно гигантская мышеловка, встала вертикально на той стороне, ямы, что располагалась напротив скалы. В яму стали спускать лестницу, по виду похожую на корабельный трап. Сверху, над лестницей, встал толстый тип, напомнивший Яну полицейского, которого он видел позавчера днем и вчера вечером. Очень крупный, тучный, в отличие от остальных перепоясан ремнем, на котором висит внушительных размеров ярко-желтая кобура.
   - Ти подниматься, - и бас у него такой же глубокий, как у позавчерашнего полицейского начальника.
   Лесников стал быстро взбираться вверх по металлическим перекладинам. Однако, когда его взялась за третью от верха перекладину, толстяк приказал:
   - Стоп! Два рука сюда!
   Свой приказ он подкрепил стволом пистолета, направленным в лоб Яну. Да уж, такой аргумент убедит кого угодно, смирит в долю секунды самого строптивого - Дезерт Игл, Орел Пустыни, "тяжелая артиллерия" среди пистолетов.
   "Серьезный мужик", - подумал Лесников и покорно положил обе руки на верхнюю перекладину лестницы. Вокруг запястий сразу же защелкнулись стальные "браслеты". Лесников отметил, что браслеты на него надевал не главарь, а другой чернокожий боевик.
   А в том, что это боевики, сомневаться не приходилось. Едва Лесников оказался наверху, он увидел семерых крепких парней, замкнувших его в полукольцо. Все держали в руках автоматические короткоствольные карабины. Два карабина были снабжены подствольными гранатометами.
   Итак все оружие - производства Соединенных Штатов. Привет, дружище Крэг! Где ты сейчас? Плохие парни используют оружие твоей страны, чтобы убить из него твоего приятеля Яна Лесникова, если тот попытается бежать.
   - Ти идти туда! - здоровяк главарь вытянул могучую ручищу в сторону приземистого одноэтажного здания, сложенного из грубо обтесанного камня. Двускатную крышу здания составляли металлические листы разного размера, к тому же окрашенные в разные цвета.
   Ян пошел. Здоровяк немного отстранился, и Лесников, проходя мимо него, сумел оценить габариты главаря. Такому бы ядро толкать! Рост под два метра, килограмм сто двадцать веса, лопатообразные кисти руки висят едва ли не на уровне колен.
   Приученный быстро замечать и запоминать мельчайшие детали, Лесников отметил, что все боевики обуты в высокие со шнуровкой ботинки. Такие носят в войсках НАТО, такие входят в комплект полевой формы нескольких родов войск США. Дополнительное - к оружию - лыко в строку.
   Стараясь особо не вертеть головой, Ян по пути к постройке определил: это явно не Тортола, да и вообще остров мало напоминает Британские Виргинские острова. Растительности мало, в большинстве какие-то редкие колючие кустарники.
   Примерно в полутора сотнях метров от здания находился причал. Каменный мыс выдавался в море естественным волнорезом, с одной стороны к нему пристроили причальное сооружение. Сейчас у причала стояло большое судно, что-то вроде траулера, насколько Ян в этом разбирался. Рядом с траулером пристроился катер, узкий, с довольно высокой посадкой - словно щука рядом с жирным сомом.
   Желтоватый песок на берегу заметно отличался от почти белоснежного песка на пляжах Тортолы. Да, вполне может статься, что этот остров вообще не входит в состав Виргинских. "Хреновато", - констатировал Лесников, подходя к серо-зеленой стене здания. Он был взят в "коробочку" тремя вооруженными конвоирами.
   Одно хорошо - убивать его вроде бы не собирались. Во всяком случае, в ближайшее время.
   С тех пор он отмечал числа, выцарапывая каждый вечер черенком алюминиевой ложки дату на стене - камень, из которого был сложен этот барак, оказался неожиданно мягким.
   Он жил в угловой комнатушке с голыми стенами, голым каменным полом, маленьким окошком. Из мебели здесь имелись только металлическая койка армейского образца и грубо сколоченный деревянный стол. Ян спал на тюфяке без простыни, под голову клал поролоновый валик, укрывался грубым шерстяным одеялом. На ночь одну его руку приковывали наручником к спинке койки. Так что малую нужду приходилось справлять в большую жестяную банку из-под оливкого масла.
   Кормили не очень вкусно, но достаточно сытно - маисовая каша, бобы, жареная рыба, тушеное мясо.
   Кормежку он отрабатывал, занимаясь погрузкой и разгрузкой судов на пристани. А работать грузчиком пленнику приходилось каждый день часа по два-по три.
   Ян понял, что островок этот используется в качестве перевалочной базы контрабандных грузов. Только одно судно присутствовало на берегу постоянно, лишь изредка ненадолго отлучаясь в море - быстроходный катер. По прикидкам Яна этот катер, благодаря своим спаренным мощным двигателям, мог развивать скорость до сорока узлов. На корме его, закрепленный на турели, стоял крупнокалиберный пулемет. А на носу - фантастика! - многоствольный авиационный пулемет с роторной подачей зарядов. Такие обычно ставят на вертолетах, только голливудские крутые парни вооружили такой громадной штукой героя Арни Шварценеггера в фильме "Хищник". Держа двухпудовую махину в руках, управляться ее, конечно, практически невозможно - если речь идет о прицельной стрельбе. Но вот если закрепить ее стационарно, как и было сделано на этом катере, то запросто можно противостоять катерам морской охраны любой страны этого региона.
   Да, это были современные пираты Карибского моря. Идея побега с их островка могла родиться только в мозгу, пораженной какой-нибудь серьезной болезнью.
   И все же Ян просчитывал варианты типа: "а что будет, если..." Он добивался разговора с главарем, но так и не добился его. Он спрашивал своих конвоиров, какого черта им всем от него надо, но те в ответ либо прикидывались придурками - а у иных в этом даже надобности не было - либо орали на него, требуя заткнуться.
   Двадцать пятого октября должно было слушаться его дело в апелляционном суде в Роуд Тауне, но теперь и суд, и все связанные с ним заботы, и даже остров Тортола - все казалось чудесным сном.
  
   * * *
   24 октября 200.года, понедельник.
   Где-то на Карибах.
   Редкий случай, когда понедельник оказывается днем легким.
  
   По утрам конвоир выводил Яна для отправления естественных надобностей. Неизвестно, где у пиратов была уборная, но Яну с самого начала указали его место - небольшой песчаный обрывчик за кустиками неподалеку от барака, в котором он содержался. В данном случае с ним обращались прямо-таки гуманно: вооруженный конвоир не только снимал с него один наручник, но перед этим совал за пазуху длинную ленту туалетной бумаги.
   В это утро все было как всегда.
   До того самого момента, как конвоир отомкнул наручник на левом запястье Лесникова.
   С моря послышался мощный, на низких нотах, рокот. Сомневаться в источнике звука не приходилось - вертолет. Причем, кажется, не один.
   И тут же, буквально через пару секунд после того, как с моря донесся звук работающих двигателей, прогремел взрыв. Точнее, серия из нескольких взрывов, звук от которых слился воедино. Звук исходил от пристани, у которой в это время стоял вооруженный катер и грузовое судно.
   Охранник ошарашенно замотал головой, поворачивая ее то в сторону пристани, то в сторону подконвойного.
   В таких случая Ян всегда полагался на интуицию и инстинкты. В долю секунды он оказался за спиной конвоира, отводя по ходу ствол его автомата в сторону. В следующее мгновенье цепочка наручников захлестнула шею конвоира - Ян метнул правой рукой свободный наручник и перехватил его свободной левой рукой.
   - Ничего личного, парень! - сказал он, заводя свое левое запястье под правое на затылке жертвы. - Выжить может только один из нас.
   Ударное воздействие на сонные артерии вызывает болевой шок и мгновенную потерю сознания хотя бы на несколько секунд. В течение этих нескольких секунд в мозг охранника перестала поступать кровь, обогащенная кислородом, а в легкие - воздух. Уронив неподвижное тело на землю, Ян для верности дал короткую - в три выстрела, как позволяет этот карабин - очередь в голову охранника.
   И бросился к берегу, продираясь сквозь колючий кустарник. Только тут он мог чувствовать себя в безопасности. Кто бы ни напал на островок - конкуренты контрабандистов, правительственные войска какой-то страны - лучшим выходом для Яна было отсидеться в каком-нибудь закутке. Сейчас на островке засвистят пули, загремят взрывы гранат, и будь ты обученным, опытным в ближнем бою, тебе ни за что не уцелеть, если тебе не будет благоволить удача. А она - дама капризная. Сюда же, под этот обрыв, вряд ли залетит ракета, выпущенная с вертолета, или граната из подствольника. А уж о пуле и говорить не приходится. Рокот вертолетов приблизился и сместился к центру островка, загрохотали крупнокалиберные пулеметы.
   - Н-да, - сказал Ян, вжимаясь спиной в стену обрыва, - завидовать плохим ребятам не приходится.
   Бой закончился на удивления быстро, и пяти минут не прошло. Смолкли даже звуки коротких автоматных очередей. Очевидно, атака пришельцев оказалась слишком мощной для островитян - поддержка с воздуха подавляет не только силовую мощь противника, но и его моральный дух. А какой моральный дух мог быть у этой своры?
   - Правы были эти мудрые люди, даосы, - пробормотал Ян. - Высшая мудрость заключается в том, чтобы не принимать решений. Ибо принимающий решение всегда колеблется. Однако ж я не даос, мудрость моя более чем сомнительна, посему надо делать выбор между судьбой Робинзона Крузо и возможностью быть застреленным сгоряча. Мертвому, конечно, спокойнее, как говорил незабвенный товарищ Сухов, но уж больно скучно. С другой стороны, этот островок мне настолько осточертел за неполные пять дней, что я представить не могу глубину своего отчаяния через пять месяцев пребывания здесь. Надо идти сдаваться на милость победителей. Нихт шиссен, донт шут и все такое прочее...
   Он осторожно поднялся, стал карабкаться вверх по склону. Это хорошо, что он не успел снять "браслет" наручников с правой руки - да и когда бы успел это сделать?! Это хорошо, что одежда его грязная и измятая. Это хорошо, что он небрит. С полусотни метров видно - пленник, заложник, жертва. Хм, с полусотни... А ежели со ста метров шмальнут?
   Ладно, Бог не выдаст, свинья не съест.
   Держа автомат с опущенным вниз стволом в левой руке и отставив правую в сторону, чтобы были видны наручники, Ян медленно пошел вглубь острова -туда, откуда несколько минут назад доносились звуки боя.
   Когда он услышал новый звук, донесшийся оттуда, ему показалось, что либо он присутствует при съемках второй серии фильма "Апокалипсис сегодня", либо сошел от всего пережитого с ума.
   - Йен Лесникофф! - гремело над кронами пальм. - Йен Лесникофф, выходите сюда, здесь Крэг Дженнер!
   Призыв повторился несколько раз, потом возникла небольшая пауза, после которой призыв повторился.
   Он стоял напротив Дженнера, ощущая ломоту в плечевых суставах от недавних медвежьих объятий американца, и продолжал недоумевать.
   - Крэг, но каким образом?..
   - Давай заключим с тобой пари, - расплылся в довольной улбыке Дженнер. -Угадываешь с первого раза - сто долларов твои, со второго раза - пятьдесят. С третьего - двадцать.
   - Оставь эту сотню себе, - покачал головой Лесников. - И с третьего не угадаю.
   - Ладно, - ухмыльнулся Дженнер. - Я дам тебе небольшую подсказку. Нянин поводок.
   Ян знал, что означает это выражение. Женщину, нанятую для ухода за ребенком, сразу предупреждают, что за ней будет вестись скрытое видеонаблюдение, дабы она исполняла свои обязанности надлежащим образом. Но как это применимо в его случае? При чем здесь видеонаблюдение?
   Внезапно он перехватил взгляд Дженнера, брошенный на медальон, висящий на его шее. Догадка молнией вспыхнула в мозгу, осветив вереницу событий.
   - Крэг, - сказал он, - мы эту сотню пропьем вместе.
   - Неужели догадался? - ревниво проворчал Дженнер.
   - Это - радиомаяк, - Лесников прикоснулся к медальону двумя пальцами.
   - Правильно, черт побери! Не надо мне было подсказывать!
   - Крэг, но ведь сигнал от него, наверное, слабый. Как же тогда?..
   - Знал бы, сколько горючего мы сожгли, мотаясь над этими чертовыми островами.
   - Кстати, очень интересно, где мы сейчас?
   - Милях в тридцати к востоку от Верджин-Горды. Пойдем, мы захватили их главаря. Он ранен, но легко. И наверняка может удовлетворить наше любопытство.
   * * *
   Ночь с 26 на 27 октября 200.года.
   Британские Виргинские острова. Остров Тортола.
   Начало наказания порока.
  
   Теплая тропическая ночь с ее ароматами, шорохами, странными приглушенными стонами поневоле заставляла вспомнить колдунов-вудуистов, оборотней и прочую жуть. Полная луна, висевшая над лесом, окрашивала кроны пальм в серебристый цвет, отчего они казались сделанными из фольги.
   Щель между притолокой и полуоткрытой дверью хижины казалась нарисованной черной краской на белой стене - эта сторона строения находилась в тени.
   Дженнер с Лесниковым расположились в засаде так, что хижина находилась по левую руку от них.
   - Сомневаюсь я в том, что они придут, - шепотом произнес Лесников. - Уж слишком это осторожные сукины дети.
   - Когда дело касается денег, всякую осторожность можно потерять. Что они не один раз... Тсс!
   Совершенный, тренированный слух бывшего рейнджера уловил какой-то посторонний звук, вовсе не похожий на шорохи пальмовых листьев под ветром, скрип ветвей и стволов и пронзительные крики ночных птиц. Кто-то передвигался по чаще - человек или животное. Поскольку из животных на острове имелись только свиньи и собаки, то вряд ли что-могло заставить их шляться в таких местах, даже если они сбежали от хозяина.
   Вскоре Дженнер понял - идет человек. Причем, не один.
   Через несколько секунд на прогалине между зарослями колючего кустарника появились две фигуры. Расстояние от засады до них составляло не более семидесяти метров.
   Мужчины. Ясное дело, в женском обличье по ночам в лесу могут появляться только джамби [злые духи - вуду].
   Мужчина, идущий первым, держал правую руку опущенной вниз. Свободно, расслабленно держал, так, как это привык делать человек, долго практиковавшийся в стрельбе навскидку. Он профессионал, поэтому понимает, что бессмысленно крутиться вокруг собственной оси, держа пистолет в вытянутых вперед руках. Если враг затаился где-то в чаще, то у врага есть несомненные преимущества, враг располагает возможностью произвести прицельный выстрел и, возможно, даже не один.
   Дженнер поднял пневматическое ружье, заряженное специальным шприцем. А шприц, в свою очередь, был заряжен достаточным количеством ветеринарного транквилизатора ацепромазина, чтобы в секунду свалить любое животное размером с буйвола.
   Ружье для верности снабжалось ночным оптическим прицелом, хотя рука и глаз Дженнера еще не утеряли приобретенных когда-то навыков для стрельбы безо всяких дополнительных приспособлений. Лунная ночь и небольшое расстояние позволили бы бывшему рейнджеру уверенно поразить цель из любого положения. Но сейчас он решил подстраховаться.
   Он подвел крестик прицела к правому плечу плечу "мишении", потом чуть сместил в сторону груди и плавно нажал на спусковой крючок.
   Быстро, не дожидаясь результата, переломил ружье, перезаряжая его, вставил в ствол новый шприц, прильнул глазом к прицелу.
   Ситуация на прогалине за пять-шесть секунд, понадобившихся Дженнеру для перезарядки, изменилась. Человек, шедший первым, теперь лежал ничком, а его напарник, присев на корточки, лихорадочно водил пистолетом из стороны в сторону.
   Дранг! Шприц полетел со скоростью сто двадцать метров в секунду, чтобы вонзиться ему в живот. Дженнер намеренно выбрал такую точку на теле второй "мишени", что получить гарантированный результат. Неизвестно, как подействовало бы снотворное в том случае, если бы шприц попал в ребро или ключицу. Уж слишком беспокойно вела себя "мишень".
   Фирма, выпускающая ветеринарные препараты, в очередной раз подтвердила свое реноме: на прогалине неподвижно лежали два тела.
   Лесников вскочил первым, стал пробираться через колючий кустарник. Надо быть осторожнее: растения на этих райских островах могут преподнести неприятный сюрприз. Красивые, аппетитные яблочки здесь ядовиты. Неизвестно, чем чревата царапина от такой вот колючки.
   Выбравшись на открытое пространство, Лесников уверенно подошел к мужчине, лежавшему ничком, присел на корточки. Осторожно взял лежащего за плечо, перевернул на спину. И сразу отчего-то вспомнил воистину культовый рисунок Джона Лури: мужчина и женщина на поляне занимаются сексом, а медведь, вышедший на поляну на задних лапах, воздел вверх передние, превратившись в букву Y, и орет: "Surprise!"
   Вот уж точно - сюрпрайз. Мистер Грешем, "рыжий клоун".
   - Чует мое сердце, что это ненастоящее его имя, - тихо произнес неслышно подошедший Дженнер.
   - Не могу с тобой не согласиться, - Лесников дотянулся до пистолета, лежавшего рядом с телом. - У-у, как это серьезно! "Ингрэм"! На серьезную охоту собирался наш красноголовый [redhead (англ.) дословно] друг.
   Что и говорить, пистолет-пулемет "Ингрэм" сорок пятого калибра с магазином на тридцать патронов, к тому же обладающий фантастической - почти тысяча двести выстрелов в минуту! - скорострельностью, ни в какое сравнение не шел с обычным автоматическим пистолетом.
   - Ну, а насчет этого и пари заключать не надо. Как нитка за иголкой, -Дженнер склонился над "белым клоуном", лежавшим навзничь метрах в трех от Грешема. - И точно такая же пушка. И тоже с глушителем. Что и говорить, не любят эти ребята шума. Так, что у нас тут еще имеется?..
   Дженнер быстро обыскал карманы "белого клоуна". Два брелока с ключами, мобильный телефон, служебное удостоверение, запасной магазин к "Ингрэму", бумажник с небольшой суммой американских долларов.
   - Чует мое сердце, что они не были откровенными с нами до сих пор, -вздохнул Дженнер. - Что же, придется вынудить их быть более откровенными. Они приблизительно одинакового веса. Ты не будешь возражать, если я возьму этого?
   Лесников не возражал, он в два приема подхватил с земли Грешема и забросил его себе на плечо. Идти пришлось недолго. "Шевроле" отозвался громкими завываниями на сигнал, посланыый Дженнером с электронного пульта дистанционного управления.
   Открыв дверцы внедорожника и разместив британцев на заднем сиденье, Лесников и Дженнер недолго размышляли на тему "и что теперь?".
   - Я думаю, мы отправимся на каменистый берег, - предложил Крэг. - Это так романтично: море с высоты в лунном свете видно на десяток миль, волны шумят, ветер приятно освежает. Наши подопечные проспят еще, как минимум, четверть часа.
   "Шевроле" медленно карабкался вверх по каменистому склону, на котором кое-где попадались колючие растения. Когда колесо внедорожника наезжало на такое растение, слышался довольно громкий треск.
   - Так хрустит таракан на зубах собаки, - сказал Дженнер, сидевший за рулем.
   - Наши британские друзья, кажется, просыпаются, - Лесников не успел оценить сравнение колючки с тараканом, так как его внимание отвлекла возня на заднем сиденье.
   А не возиться "британские друзья" просто не могли. Потому как Дженнер связал их очень изобретательно: кисти рук находились под ногой и при этом были не только связаны одна с другой, но и привязаны к ноге. Таким образом агенты МИ-6 были лишены возможности, проснувшись, выкинуть какой-нибудь фортель вроде пинка ногой.
   - Это крепкие парни, - прокомментировал Дженнер. - Обычно человек после такой дозы спит, как минимум, минут на пять больше, чем они.
   - Может быть, они любители пива, - предположил Лесников. - На тех не действуют препараты для местного обезболивания при операциях.
   - Ладно, их пробуждение очень даже кстати. Мы приехали.
   "Шевроле" въехал в неглубокую яму и таким образом корпус его теперь занял горизонтальное положение. Дженнер заглушил двигатель.
   - Эй, какого черта? - прорычал Грешем. - Что все это значит?
   - А это значит, джентльмены, что вы оказались никудышними игроками в покер, - насмешливо ответил Дженнер. - И сейчас вам предстоит платить по счетам. Выбираемся, Йен.
   Извлечение британцев из салона автомобиля оказалось довольно нелегким делом, так как они изо всех сил упирались спинами в спинки сидений, а ногами в пол. Лесникову, который вытаскивал Грешема, пришлось врезать агенту в челюсть, чтобы на несколько секунд отключить его.
   Наконец, пленников вытащили наружу, отнесли их на край обрыва и осторожно посадили на гладкие камни. На самой последней стадии операции агенты совсем присмирели, прекрасно осознавая, что одно неосторожное движение может привести к падению в море с двадцатиметровой высоты. А поскольку падать им придется скрючившись, перелом позвоночника при ударе о воду неизбежен.
   Словно угадав их мысли, Дженнер сказал:
   - Это хорошо, что вы осознаете последствия своей непокорности.
   Луна и в самом деле освещала море так, что просматривался горизонт. Правда, на горизонте море было темным, почти черным. Но передний план великолепной живой картины притягивал взор, завораживал.
   - Господа, неужели вы не захотите еще хоть раз увидеть вот такое? -Лесников вытянул руку в сторону моря. Захотите, конечно. А для того, чтобы иметь возможность любоваться подобными пейзажами, вам нужно оказать нам совсем небольшую услугу: честно рассказать обо всем.
   - О чем мы должны рассказать? - зарычал Грешем.
   - Для начала, мистер Грешем, вы должны хотя бы пояснить нам некоторые вещи из этого разговора. Мы тут кое-чего не поняли, - Дженнер поднес коробочку портативного магнитофона поближе к пленнику, чтобы надеть ему на голову наушники, потом включил воспроизведение.
   Грешем сидел с напряженным лицом, через полминуты он отчаянно замотал головой, словно пытаясь сбросить наушники. При этом лицо его исказила гримаса досады и отчаяния.
   - Проигрывать надо уметь, - Дженнер ловко сорвал наушники с головы Грешема. - Я думаю, что вашему напарнику сейчас прослушивать этот разговор не обязательно, ему я просто объясню: это допрос одного плохо парня, вашего сообщника, который удерживал мистера Лесникоффа в плену на одном из островков. Разговор этот состоялся два дня назад. Этот парень поведал мне, что он действовал по уговору с вами. Его человек - толстый полицейский Харди - подкупил официанта в ресторанчике. Официант подлил в коктейль мистера Лесникоффа какой-то гадости, в результате чего мистер Лесникофф на следующее утро проснулся далеко от Тортолы - опять же при непосредственном участии Харди. Хотите послушать признания Харди? Не хотите? Ладно, еще услышите его показания в суде.
   Дженнер сделал паузу, наслаждаясь произведенным эффектом. Потом продолжил:
   - Итак, джентльмены, вступительная часть завершена. Нам известно, что вы следили за мистером Лесникоффым с самого начала его пребывания на Тортоле. Потому что в первый же день, во время нашего с ним визита к юристу, вы пытались прослушивать его разговор. Вам это не удалось. Вчера мистер Лесникофф выиграл дело в апелляционном суде. Похоже, для вас это плохая новость. Я честно предлагаю вам рассказать, по чьему приказу вы это делали. Ссылки на служебную тайну не пройдут, потому что вы не являетесь действующими сотрудниками МИ-6. Грешем уволен два года назад, Кэссиди не является агентом МИ-6 примерно два с половиной года.
   - Вам многое известно, - с непонятным выражением в голосе процедил Кэссиди.
   - Да, мой белокурый ангелочек, - ухмыльнулся Дженнер. - Если хочешь, я могу подробнее рассказать про обстоятельства твоего ухода с секретной службы.
   - Это необязательно, - поспешно сказал Кэссиди.
   - Правильно, необязательно, - великодушно согласился Дженнер. - То, что вы теперь являетесь частными лицами, развязывает нам руки. Вы понимаете, о чем я говорю? Если ваши тела прибьет приливом к Тортоле или к Верджин-Горде, МИ-6 этим событием совершенно не озаботится. И в том случае, если вы исчезнете бесследно, в здании под номером восемьдесят пять на Воксхолл Кросс никто не отдаст приказ разыскивать вас. Так что вы прекрасно понимаете: у вас есть два выхода из создавшейся ситуации. Вариант первый: вы честно отвечаете нам на все поставленные вам вопросы. В этом случае мы не только отпускаем вас на все четыре стороны, но и вообще при случайной встрече с вами когда-либо впоследствии делаем вид, будто абсолютно с вами незнакомы. Хотя, должен заметить в скобках, что по закону вы обязаны разделить участь ваших сообщников-контрабандистов, промышлявших, ко всему прочему, еще и наркотиками. Вариант второй: вы упорно молчите, не желая удовлетворить наше любопытство, и мы бросаем вас вон туда. Сумеете уцелеть и выплыть - ваше счастье. Развязывать вас мы не будем, так как лишние хлопоты нам, сами понимаете, ни к чему.
   - Тупые ублюдки! - заорал Грешем. - Неужели вы думаете, что мы действовали только вдвоем, безо всякой подстраховки? Уже через несколько минут нас будут искать, так как мы не вышли на связь в условленное время. В нашем автомобиле установлен радиомаяк, так что улепетывать вам придется на своих двоих. И далеко вы не убежите, я вас уверяю.
   - Послушай, парень, - грозно произнес Дженнер, наклонившись к нему. - Я ведь не просто так сказал, что ты и твой напарник не умеете играть в покер. Блеф должен быть таким, чтобы сидящий напротив тебя за карточным столом поверил, будто у тебя на самом деле на руках четыре короля. Что ты мне очки втираешь, придурок? Нет у вас никаких помощников, никаких партнеров. Разве что толстопузый сержант Харди из полиции, которого вы купили и который теперь ответит перед законом. У вас были помощники - те два придурка, которых вы пристрелили в номере мистера Лесникоффа. А еще те, что устроили идиотское цирковое представление еще раньше. Что и говорить, вы подготовились к встрече мистера Лесникоффа. Но вряд ли клоуны смогут помочь вам. Даже если я сейчас дам тебе возможность позвонить им, и ты скажешь, где вы находитесь, чем они смогут тебе с Кэссиди помочь? Устроят показательные выступления по единоборствам? Ну, ты хочешь с кем-то еще поговорить? С ребятами с маленького островка в проливе Анегада? Их главарь схвачен и уже дает показания. Мы взяли у него интервью раньше, чем его стали допрашивать представители закона. А он им тоже наверняка поведает и о вас, о том, как вы помогали ему переправлять наркотики из Колумбии в северную Америку кружным путем.
   Дженнер вынул из кармана мобильный телефон.
   Воцарилось напряженное молчание.
   "Если Грешем не воспользуется предложением Крэга, то это вовсе не будет означать, что у него совсем не осталось серьезных помощников, - подумал Лесников. - Ведь Крэг не дает ему возможности набирать номер самостоятельно. Но с другой стороны, чем Грешем рискует, "засвечивая" номер телефона кого-то из его сообщников? Совсем немногим он рискует, особенно с учетом того, что речь в самом деле идет о его жизни или смерти".
   Но, похоже, Дженнер оказался прав в своем предположении относительно бездарного блефа.
   - Ладно, Рой, - нарушил молчание Кэссиди, - ничего не поделаешь. Придется колоться.
   - Заткнись! - прорычал Грешем.
   - Нехорошо, Рой, - сказал Дженнер, хватая его за шиворот и легко поднимая с камня. - Нехорошо! Каждый из вас делает выбор для себя и не должен мешать другому.
   Неожиданно Грешем выбросил вверх левую ногу, на которую он до того опирался. Только отличная реакция спасла Дженнера. В том случае, если бы удар Грешема прошел, Крэг мог бы потерять равновесие и полететь с обрыва вместе с ним. Но Дженнер отпустил ворот куртки Грешема и резко повернулся вокруг собственной оси. Удар ноги британца пришелся Дженнеру в правое плечо да и то вскользь. Зато Грешем получил сполна, грохнувшись спиной на камни. Упав, он взвыл.
   - Идиот, - совсем обыденным тоном произнес Крэг, обходя Грешема и беря его за ворот сзади. - Ты, даже будучи не связанным не сможешь справиться со мной, а уж в нынешнем твоем положении... Все, прощай!
   Резко дернув Грешема вверх, Крэг поднял его и с силой пнул в поясницу. Крик Грешема резанул по нервам всех, наблюдавших за происходящим.
   Всех - это Лесникова и Кэссиди. У напарника Грешема непроизвольно вырвалось:
   - Господи!
   Совсем иначе повел себя Дженнер. Вместо того, чтобы за долю секунды до пинка отпустить воротник куртки Грешема и отправить строптивца в свободный полет, Крэг с силой рванул верхнюю часть его тела вниз и на себя. В результате Грешем опять грохнулся на спину, но на сей раз с более серьезными для себя последствиями. Он сильно ударился затылком о камень и потерял сознание.
   Дженнер, словно ничего особенного не случилось, подошел к Кэссиди и присел рядом с ним на корточки.
   - Ну что, парень, поговорим?
   Кэссиди несколько раз поспешно кивнул.
   - Отлично, - совершенно спокойно сказал Крэг, бросив короткий взгляд на Лесникова.
   Лесников сунул руку в карман и нажал на кнопку магнитофона.
   - Итак, - начал Дженнер, - когда и от кого вы узнали о том, что мистер Лесникофф прибывает на Тортолу?
   - Мы узнали об этом от наших людей из Москвы за день до отлета Лесникоффа оттуда, - четко выговаривая слова, словно старательный ученик, ответил Кэссиди.
   - Правильно, - кивнул Дженнер. - Но каким образом вашим людям в Москве стало известно, что Лесникофф летит именно на Британские Виргинские острова?
   - За ним там следили.
   - Кто?
   - Не знаю, кто именно, но дело было связано с компаниями, зарегистрированными здесь, на Британских Виргинских островах.
   Дженнер переглянулся с Лесниковым.
   - Я бы очень удивился, если бы все обстояло иначе, - сказал Крэг. - Ну, а ваши люди в Москве - кто они?
   - Это несколько отставников МИ-6 и ЦРУ.
   - Понятно, а кто их нанял? - задал вопрос Лесников.
   - О, это большие люди! В том смысле, что у них большой бизнес.
   - И ты знаешь, какой именно бизнес? Знаешь, чем они владеют?
   Кэссиди назвал несколько фирм. Дженнеру их названия ничего не говорили, а вот Лесников, услышав их, восхищенно присвистнул.
   - Непонятно, - он покачал головой. - Это такие акулы... Зачем им такая мелкая рыбешка, как я?
   - Очевидно, - сказал Кэссиди, - они собирались поглотить много таких фирм, как ваша. Вы могли представлять интересы сразу нескольких владельцев. Поэтому мы и получили приказание только отслеживать ваши действия и по возможности запугать. Активных мероприятий мы не должны были проводить.
   - Активные мероприятия - это что-то вроде ликвидации? - поинтересовался Лесников.
   - Да.
   - Ладно, спасибо и на этом. Ваши люди следили за мной в Москве, но ведь они должны были знать, что я приеду в Москву. Им кто-то сообщил?
   - Конечно, - Кэссиди посмотрел на своего безмолвного и неподвижного товарища. - Человек из вашего города сообщил.
   - Какой человек? - сразу отреагировал Дженнер.
   - Я только слыхал, об этом человеке. Ни имени его не знаю, ни понятия о том, кто он такой, не имею, - похоже, Кэссиди говорил правду.
   - Ну, нет так нет, - Лесникова пока что вполне устраивали и такие сведения. - Только вот что... Мне необходимые координаты ваших сообщников в Москве: их телефоны, адреса временного или постоянного проживания.
   Кэссиди изменился в лице:
   - Но... Это невозможно!
   - Почему же невозможно, - весело парировал Дженнер. - Ян, взгляни-ка на телефоны этих сукиных детей. Тут в памяти наверняка есть номера их московских партнеров.
   Номера, конечно же, нашлись. Причем, Грешем звонил в Москву сегодня ранним утром - когда в Москве было уже часа три пополудни.
  
   * * *
   28 октября 200.года, пятница
   А далеко, на севере - в Москве.
   Возвращение Яна Лесникова.
  
   Белокаменная, что называется, выдала Лесникову непогоду по полной программе. Еще в Лондоне светило нежаркое осеннее солнышко, на табло в аэропорту высвечивались цифирьки и буковки, означавшие, что температура на улице плюс семнадцать градусов по Цельсию, а тут... Снег с дождем, всего четыре градуса со знаком плюс и довольно ощутимый ветер.
   Теперь Лесников понимал, почему коренное население Карибов начинает стучать зубами от холода, если температура опустится на несколько градусов ниже тридцати. Одиннадцать дней в тропическом климате, надо признать, сильно изнежили его. "Немудрено и простудиться, - с тревогой подумал Лесников, кутая горло в легкий, не по погоде, шарф. - А уж мне простужаться сейчас никак нельзя".
   В данный момент Грешем и Кэссиди находились под неусыпным надзором Крэга Дженнера на Сент-Джоне. Их сообщники в Москве могли обеспокоиться тем, что они долго не выходили на связь. Поэтому Ян собирался вчера в страшной спешке. Хорошо еще, что с билетом ему повезло, хотя лететь пришлось в эконом классе.
   Ладно, главное, что он уже здесь. У него есть номера телефонов московских партнеров бывших агентов МИ-6. Через них он - если повезет, конечно - может выйти на своего "благодетеля" из Донского. Но это уже - программа-максимум. Самое главное он сделал - выиграл в суде дело против фирм, желавших его сожрать. Название одной фирмы что-то напоминает ему, можно будет проверить дополнительно. А пока надо найти приют.
   А зачем, собственно, искать? Он остановится у вдовы его друга и сослуживца.
   Такси обошлось Лесникову в копеечку, точнее, в тридцать долларов, но в данном случае и в самом деле торжествовал принцип: "Время - деньги".
   Ян решил не откладывать дела в долгий ящик. Он и так слишком долго загружал Крэга Дженнера. С его стороны было бы самым настоящим свинством, если бы он заставил американца еще целый день стеречь плеников. Поэтому Ян позвонил по одному из номеров, добытых у британцев, сразу после ужина.
   - Хэллоу, - прозвучал в трубке осторожный голос.
   - Добрый вечер, - сказал Ян. - Я говорю с вами по поручению мистера Грешема.
   - Грешема?
   - Да, Грешема, которого вы прекрасно знаете и который дал мне номер вашего телефона. Если вы сейчас отключитесь от связи, то получите массу осложнений и головную боль, - быстро предупредил Ян.
   - Но кто вы такой? - голос незнакомца звучал предупредительно.
   - Русский, клиент мистера Грешема. Такой ответ вас устраивает?
   Разговаривая с незнакомцем, рядом с номером которого в памяти телефона стояло только слово Стив, Лесников быстро оперировал еще двумя приборами. Еще полминуты - и место пребывания этого Стива определилось с точностью до нескольких метров. Кэссиди и тут не соврал - офис консалтингового агентства Crowl Associates [несуществующая фирма] находился на улице Ново-Басманной. Название фирмы Лесников знал еще и от юриста и судей из апелляционного суда в Роуд Тауне. Так что сведения проверены уже четыре раза - считая этот телефонный разговор.
   Значит, Crowl Associates. Странноватое название - в дословном переводе означает "ползущие партнеры". Или "крадущиеся партнеры". Что же, во всяком случае фирма богатая, раз позволяет себе арендовать помещения в таком месте.
   Лесников еще не представлял себе в деталях, как он будет действовать, но знал, что действовать надо дерзко и наверняка. Как прыжок через пропасть -быстрый разбег, отталкивание и никаких лишних телодвижений в полете. Этому его научили. Этот принцип он на практике закреплял. Натиск и уверенность в своих силах создают девяносто пять процентов успеха.
  
   ...Когда-то группа, в которую входил Лесников, выполняла за границей довольно деликатную миссию: находила и устраняла российских криминальных "авторитетов". Действовать приходилось, едва ли не в прямом смысле этого слова, между молотом и наковальней. Ведь "авторитеты" по большей части из "пехоты" поднялись, буквально прогрызли себе дорогу к успеху. Поэтому рефлексировать в случае угрозы их драгоценному здоровью уж точно не станут - даже в том случае, если такая угроза им просто пригрезится. Лучше завалить пятерых невинных лохов, чем позволить киллеру, нанятому твоими врагами, приблизиться к тебе на расстояние пистолетного выстрела. Ну, а в том случае, если после устранения о б ъ е к т а останется много следов, если полиция страны временного проживания "на хвост упадет", Лесников и его коллеги могли иметь самые крупные неприятности.
   Однажды в Нидерландах Ян, зайдя в небольшую пивную, увидел за столиком двоих типов, физиономии которых он успел настолько изучить по фотографиям, что они ему вроде как родными стали. Их, этих типов, долго искали по всей Европе, думали, что они уже за океан перебрались. Выходит, что не перебрались еще, в Европе оттягиваются. Но если сейчас они что-то заподозрят или просто заспешат куда-то по своим бандитским делам, то следующей встречи с этими милыми ребятками может и не быть вообще.
   Решение у Лесникова созрело за то время, пока он, не подавая вида, что в этом кабачке у него имеются какие-то знакомые, хорошие или плохие, с отрешенным выражением лица перемещался к стойке бара. Во внутреннем -специальном, на уровне живота пришитом - кармане пиджака у него лежал пистолет. Но стрельба в небольшом помещении, где находится десятка полтора посетителей, наверняка будет иметь следствием убийство или ранение нескольких невинных людей. А вот отличный выкидной нож с длинным и гибким лезвием из легированной стали поможет разрешить задачу.
   Лесников подошел к стойке, взял кружку пива и не спеша повернулся лицом к залу, выискивая местечко поуютнее. Он его и нашел - рядом со столиком, за которым разместились его земляки. Те тоже с удобством и с умом разместились - по принципу: "Мы наблюдаем почти за всеми, а за нами - почти никто". В уголке сели, сзади и слева от них только стены. Справа в двух метрах -автомат музыкальный.
   Поставив кружку на столик, Ян вдруг обратил внимание на небольшую сумочку, стоявшую рядом на полу. Он очень талантливо изобразил сначала изумление, потом испуг, доходящий до шока. Апофеозом явился его истошный вопль:
   - Бомба!! Здесь бомба!!!
   Бомба - это европейцу очень даже понятно. Тут объяснять ничего не надо. Все про бомбы знают, все видели снимки в газетах и журналах, наблюдали по телевидению ужасные последствия взрывов.
   В две секунды толпа уже наполовину выкатилась из зала, а оставшая половина, в которой многие отчаянно мешали другу другу выбраться, подняла такой визг и ор, что паника усилилась раз в десять.
   Так что на двоих мужчин, валявшихся на полу, внимание обратили только минут через двадцать. Когда район уже был полицией оцеплен, когда специалисты по обезвреживанию взрывных устройств прибыли в специальных защитных костюмах и с роботом впереди, на острие атаки. Нет, полицейские даже чуть позже, через какое-то время после прибытия на место происшествия этих мужчин заметили.
   С превеликими предосторожностями полицейские проверили зал. Никто из оставшихся свидетелей уже и не помнил, где эта чертова бомба лежала, кто ее первым заметил, кто панику поднял. Выяснили, что тревога ложной оказалась. И только потом обратились к парням, к полу прильнувшим: вставайте, мол, ребята, отбой тревоги. Не встают парни. Может, им со страху дурно сделалось, может, у них обоих инфаркт случился? Нет, не инфаркт, как чуть позже выяснилось. Проникающее ранение грудной клетки у одного и у другого...
  
   Теперь, вспомнив тот случай в Тилбурге, Лесников сказал себе: "Нынешняя ситуация разрешима - что два пальца об асфальт!"
   Через полчаса Ян открыл тяжелую входную дверь и очутился сначала в тамбуре перед другой дверью - стеклянной, створки которой разъехались только после того, как сидящий в холле, неподалеку от этой двери, охраник нажал на какую-то кнопку.
   "Предохраняются, - констатировал Лесников. - Наверняка в тамбуре установлена какая-то хреновина вроде металлоискателя. А если бы у меня было при себе оружие, как бы этот тип отреагировал - не пустил бы внутрь?"
   В холле, обставленном по последнему писку дизайна, царили тепло, обилие света и комфорт. После уличной непогоды все это производило весьма приятное впечатление. Светильники, декоративные панели, дорогая мебель. Синтетический ковер, мгновенно поглощающий влагу с обуви. Вышколенные, с иголочки одетые охранники. Да, все это стоило больших денег.
   "Вот так всегда, - почти философски заметил Ян. - Честные люди, как правило, бедны, а жулики процветают".
   - Мне назначено, - Лесников намеренно обратился к охраннику по-русски. - К мистеру Стиву.
   Охранник жестом указал на короткий коридорчик:
   - Это там. Дверь напротив.
   Акцента в его произношении не чувствовалось.
   "Неужели наш, скотина?"
   Лесников вообще не любил всякого рода прислугу, но охранники всегда вызывали у него чувство презрения: их занятие он считал сродни работе служебных собак. Да и то у собак больше преданности - те, у кого "четыре лапы, влажный нос и очень умный взгляд", не за одну только жратву служат.
   Стукнув два раза костяшкой пальца по белой полированной поверхности двери, Ян потянул на себя блестящую бронзовую ручку.
   Обстановка внутри кабинета отличалась от обстановки холла. В кабинете стиль был более строгим, деловым, но в то же время здесь чувствовался особый шик.
   Мужчина высокого, примерно одного с Лесниковым роста поднялся из-за стола, на котором стоял раскрытый ноутбук. Стройный, в отлично сидящем дорогом костюме, на вид лет сорока с небольшим, хозяин кабинета уже обзавелся солидной плешью и залысинами.
   - Добрый вечер, - мистер Стив - или как там его на самом деле? -поздоровался по-русски.
   - Good evening, - сухо ответил Ян. - Если не возражаете, будем говорить по-английски.
   - Не возражаю, - вежливо согласился мистер Стив. - Присаживайтесь.
   - Спасибо, - поблагодарил Ян, наблюдая за хозяином кабинета. Невозмутим, абсолютно спокоен. А чему, собственно, удивляться? Если у них в этой шарашкиной конторе сплошь отставники из ЦРУ и МИ-6, то удивления должно заслуживать заметное проявление эмоций.
   - Итак, какие у вас проблемы?
   - Мои проблемы возникли в том числе и в результате деятельности вашего агентства, - Лесников с некоторым усилием изобразил вежливую улыбку.
   - Вот как?
   - Да, выходит, что так, - Ян подошел к столу и положил на него портативный магнитофон. - Я оставляю эту штуку у вас, чтобы вы могли убедиться в том, что запись здесь не смонтирована. А сейчас я хочу, чтобы вы прослушали это вместе со мной.
   Он нажал на кнопку воспроизведения записи. Мощности устройства хватало на то, чтобы голоса звучали четко, разборчиво, и при этом не надо было напрягать слух.
   - Один из говорящих вам знаком, - быстро произнес Лесников. - Это мистер Кэссиди.
   - С чего вы это взяли? - неподдельно удивился хозяин кабинета. - Если он знает обо мне, это вовсе не означает, что он мой знакомый.
   Лесников подумал, что этого сукиного сына будет трудно чем-либо смутить,
   Однако, когда воспроизведение записи закончилось, мистер Стив - или как его там? - неожиданно удивил Яна, поинтересовавшись с вежливой улыбкой:
   - Итак, чем лично я могу вам помочь?
   - Тем, что назовете мне имена тех, кто хотел уничтожить мой бизнес, -Лесников очень живо представил, как он наносит удар правой рукой в ухо этому лощеному наглецу.
   - Вы уверены в том, что я эти имена знаю? - хозяин кабинета поднялся из-за стола, как бы давая понять посетителю, что пора заканчивать разговор.
   - Более чем. А еще я уверен в том, что некоторые российские силовые структуры заинтересуются вашей деятельностью. Вы ведь помогали грабить и банкротить не только частные, но и государственные предприятия.
   Насчет государственных предприятий - это, конечно же, блеф чистой воды. Но в данном случае Ян почувствовал эффективность шантажа.
   - Вы мне угрожаете? - в голосе мистера Стива - или как его там? -прозвучало удивление и некоторое замешательство.
   - Какого черта я буду вам угрожать? Вы что же, всерьез полагаете, будто работали на высоком профессиональном уровне, будто жульничали настолько чисто, что нигде лезвия ножа просунуть нельзя?! - Ян стремительно развивал наступление. - Если я раскрыл ваших Грешема и Кэссиди, то неужели не найдется еще хотя бы с десяток человек, которые сумеют раскрыть еще несколько ваших агентов?
   - Ну, я не знаю, - мистер Стив - или как его там? - развел холеными руками. - Я не настолько хорошо знаю господ Грешема и Кэссиди, чтобы ручаться за то, что они не допустили некоторые - может быть, даже серьезные! - нарушения корпоративной этики. Они могли действовать на свой страх и риск, ввязываясь в разные сомнительные предприятия.
   "Ага, голубчик! Ты уже не отрицаешь знакомства с ними. А всего пару минут назад утверждал обратное. Надо на тебя надавить более ощутимо".
   - Готов спорить, что вы когда-то работали под дипломатическим прикрытием, -Лесников изобразил самую милую улыбку, на которую был способен.
   В следующий момент он нанес лощеному господину мощнейщий удар в солнечное сплетение. Эту часть человеческого организма называют мозгом, вынесенным на периферию. Удары в эту область вызывают не только паралич дыхания, но и приводят к кратковременной потере сознания. Занимаясь легкой атлетикой, Ян в свое время неплохо метал диск и копье. Последующие занятия боксом и каратэ с инструкторами придали его мышцам необходимую для единоборств резкость и координацию.
   И результат прошлых тренировок сказался сейчас: доселе розовое лицо мистера Стива - или как его там? - мгновенно приобрело цвет сметаны, сильно разведенной водой, ноги согнулись в коленях, тело согнулось в пояснице.
   - Ну-ну, старина, - тихо пробормотал Ян, - не все так плохо. Это пройдет.
   Одной рукой он поддерживал страдальца, другая же рука быстро шарила под его пиджаком. Ага, все правильно, вот и пистолет - в подмышечной кобуре. Ловко он его прятал, снаружи ничего не было заметно.
   Пистолетик неплохой, "Смит и Вессон Сигма". Идея конструкции такая же, как у австрийского "Глока" - максимум полимерных материалов, минимум металла. Вообще американцы этот пистолет с "Глока" едва ли не один к одному и содрали, им потом пришлось австрийцам кругленькую сумму в качестве компенсации выплачивать. "Глоком" Яну пользоваться приходилось, а вот американскую "игрушку" с магазином на шестнадцать патронов калибра девять миллиметров он только на фотографиях видел. Очень удобное оружие, легкое, компактное. Недаром этот сукин сын так удачно скрывал пистолет под пиджаком.
   Сунув пистолет в карман плаща, Ян поспешно перетащил хозяина кабинета в кресло. Потом проскользнул к двери, осторожно запер ее на замок. Замок -это хорошо, это надежно, это некоторая дополнительная гарантия сохранения секретов. Чем господа бывшие шпионы (да все ли они бывшие?) могут заниматься, заперевшись в кабинете? Ну, сексом, наверное, в последнюю очередь.
   Мистер Стив - или как его там? - уже полностью овладел собой и попытался добраться до стола.
   - А не надо, не надо! - Ян в два прыжка оказался рядом с ним и нанес болезненный удар по почкам. Опять обмякшее тело, опять необходимость поддержки. Тело осторожно помещается в кресло, но уже в другое - в то, что стоит перед компьютером.
   - Ну, старина, - укоризненно произнес Ян, наклоняясь к мистеру Стиву - или как его там? - Вы себя неправильно повели и этим очень меня разозлили. Если вы и дальше будете продолжать упрямиться, мне, чего доброго, придется прострелить вам башку.
   - Послушайте, - со стоном выдавил из себя мистер Стив - или как его там? -мы выполняем деликатные, ответственные поручения наших клиентов. Вы понимаете, чем грозит лично мне разглашение их имен?
   - Народ у нас в России к цивилизации не приучен, к соблюдению законов -тоже. Да, вас запросто могут убить, если вы расскажете мне о том, кто же именно поручил вам выполнять разные деликатные поручения. Но убьют-то вас не сейчас. Может быть, даже не завтра. Может быть, вообще не убьют - потому что не узнают о разглашении тайны. И, скорее всего, именно так и будет. А вот я застрелю вас прямо здесь. Вы еще не привыкли к тому, что в России почем зря убивают иностранцев? Вот Пола Хлебникова хотя бы возьмите.
   - Вы с ума сошли! Вас схватят через полчаса после вашего выхода отсюда, даже если вы перестреляете охрану.
   - О! - Лесников развеселился. - Лучше о себе позаботьтесь. Зря вы так беспечны - задерживаетесь на работе допоздна. Сюда могли заглянуть более крутые, более безжалостные ребята, чем я. Тогда бы вам пришлось совсем туго. Они бы спокойно пристрелили или просто удавили ваших бестолковых охранников, а потом принялись бы за вас. И, уверяю вас, эти бандиты причинили бы вам намного больше боли и страданий, нежели я. Готов спорить, что вы надеетесь на камеры видеонаблюдения. Я очень быстро выведу их из строя. Одна установлена снаружи, под козырьком над входом. Еще две - в холле. С одной из них сейчас идет изображение вон на тот дисплей.
   На другом столе, стоявшем в углу помещения, примостился с краю маленький черный предмет на подставке.
   Похоже, такое знание Лесниковым технических деталей лишило хозяина кабинета всех козырей.
   - Ладно, черт вас побери, - теперь мистер Стив - или как его там? - вновь восстановил не только дыхание, но и присутствие духа. - Заключим джентльменское соглашение: вы умалчиваете об источнике информации, я сообщаю вам все сведения, касающиеся вас. Подчеркиваю: только вас.
   - Естественно, - сразу согласился Лесников. - Каждый за себя, зачем мне заботиться о ком-то еще? Итак, старина, что у нас тут есть?
   - Сейчас... Вот, пожалуйста, - кивок на ноутбук.
   - Ого! Как приятно! - Лесников встал за спиной у хозяина кабинета, сразу вперив взгляд в дисплей.
   Всего ожидал Ян, но чтобы сбылись его самые пессимистичные и, как он в подобных случаях выражался, самые неоригинальные предположения - это уж слишком.
   С самого начала угроза исходила из Донского. Надо было мотаться на край света, раскапывать там незнамо что, чтобы узнать сейчас вот такую незамысловатую истину.
   Ян смотрел на экран и сложная, многоходовая - не меньше десяти промежуточных компаний! - схема все больше напоминала ему сообщающиеся сосуды. Из одного сосуда деньги уплывают, не задерживаясь по пути, сразу в десятый, а оттуда вообще вытекают неизвестно куда. Потом, когда обанкроченные предприятия будут кем-то обязательно куплены, придет, конечно, прозрение: а ведь покупатель наверняка и был организатором всей этой аферы. Впрочем, организаторов тут несколько, это объединение могущественных дельцов. Они очень богаты, просто фантастически богаты по меркам простого россиянина. Поэтому могут купить все и вся - хоть вот это агентство, в котором собрались отставные британские и американские шпионы, хоть другое агентство, где собрались отставные российские силовики, хоть действующих генералов в любом силовом ведомстве России.
   - Грустно, девицы, - Ян, погрузившись на несколько секунд в невеселые раздумья, прокомментировал увиденное по-русски.
   - What? - мистер Стив - или как его там - наверняка знал русский язык, но такое словосочетание, скорее всего, показалось ему идиомой. - Wirgins?
   - Да, девицы, - повторил Ян, напряженно вглядываясь в изображение, стараясь запомнить все мельчайшие детали. Что и говорить, на память до сих пор жаловаться не приходилось: сказывалось обучение в Академии внешней разведки. Сейчас он, прочитав за пять минут две страницы текста, мог процентов на девяносто воспроизвести его. Стоит только сконцентрироваться, и можно творить чудеса.
   Но в данном случае чудеса мало помогут. Впрочем, сам себе он помог. Пока что помог. До следующего такого случая.
   - Хорошо, - Лесников оторвал взгляд от монитора, для чего ему пришлось сделать некоторое усилие над собой. - Я выполню наше джентльменское соглашение: ни одна живая душа не узнает о том, что вы мне показывали вот это. Засим я откланиваюсь.
   Он отвесил энергичный поклон и направился в двери.
   - Эй, - остановил его хозяин кабинета, - а мое оружие?
   - А вот об оружии мы не договаривались, - Ян обернулся с недоуменным выражением лица: разве можно не понимать таких простых вещей? Ведь об оружии ни слова не было сказано.
   - Вы не можете так поступить!
   - Ладно, - решил Лесников, - подумав всего несколько секунд. - Там, у входа в ваше агентство, слева, стоит тумба. Пистолет вы сможете найти там.
   - Но вам придется выходить через тамбур...
   - Вы прекрасно понимаете, что такое небольшое количество металла прибор -если он там на самом деле установлен - не обнаружит. В моем кармане лежат ключи. Когда я входил сюда, охрана меня не остановила. А в этом пистолете металла меньше, чем в моих ключах. Так что не будем отнимать время друг у друга.
   Отперев замок, Лесников толкнул дверь, вышел в коридор, потом быстро прошел через холл и красноречивым кивком показал охраннику на дверь. На сей раз процедура прохождения тамбура заняла меньше времени, чем четверть часа назад.
   Он честно выполнил условия договора, аккуратно опустив пистолет между покрытой гранитом стеной и тяжелой чугунной урной. Но тотчас же побежал по тротуару вдоль стены здания и свернул за угол.
  
   * * *
   29 октября 200.года, суббота.
   Областной центр Донское.
   Беседа со старым другом.
  
   Богатство здесь ощущалось во всем - в паркете из лиственницы, в кожаных креслах, в огромном экране телевизора, да и в облике самого хозяина оно ощущалось. Не может нашенский простой человек в это время года выглядеть так, как выглядел Ян Лесников, друг юности полковника Гладкова. Нет, если недельку регулярно посещать солярий, то, рискуя получить серьезное кожное заболевание, можно, конечно, обрести загар, но... Не так этот загар смотреться будет. Не будет того золотисто-медового оттенка, который имела сейчас кожа Лесникова.
   - Две недели со времени нашей последней встречи прошло всего, а ты так выглядишь, - покачал головой Кирилл, сжимая плечи приятеля мощными лапищами.
   - Как?
   - На миллион долларов.
   - Вот это и хреново, - вполне серьезно ответил Ян. - Лучше бы я на два миллиона выглядел. Видать, к тому идет, что лишиться могу половины, если не всех своих денежек.
   - Иди-и ты, - протянул Кирилл. - Шуточки у тебя...
   - Какие уж тут шутки. Ну да ладно, на фиг тебе мои заботы. У тебя своих выше головы. Я так думаю, тебе не помешает пара глотков хорошего виски. Потому как здорово ты смахиваешь на усталую и продрогшую собаку.
   - Правильно, - подтвердил Гладков. - Я - усталая и продрогшая гончая собака.
   - Ну, для гончей ты недостаточно тощий, - улыбнулся Ян.
   - Верно. Я, можно сказать, толстый. Но по сути я гончак.
   - Хреновое у тебя настроение, Кирюха, - покачал головой Лесников и направился к бару. - Ты в кресло падай, чего маячишь, как столб.
   Гладков последовал приглашению почти буквально - в кресло он едва ли не упал, потому как ноги его почти что не держали. У большинства людей сегодня был выходной, а ему пришлось мотаться по нескольким отдаленным городишкам.
   Ян возвращался от бара. На небольшом подносе он нес два стакана с виски, а в руке бутылку "Белой лошади".
   - Ты не поверишь, но из виски только это и осталось. Надо будет пополнить запасы.
   Он пододвинул ногой небольшой столик, поставил на него поднос, взял один стакан и опустился в кресло напротив гостя.
   - Ну, рассказывай, - требовательно произнес Гладков.
   - О чем рассказывать?
   - Как это - о чем?! Чую, добыл ты что-то. Такое-этакое, совсем уж конкретное.
   - Добыл. Но эта информация, возможно, не по твоей части...
   - Ты давай излагай, а потом разберемся по моей или нет, - решительно заявил Кирилл.
   - Так вот, - начал Ян, - как ты помнишь, я летал на Британские Виргинские острова для того, чтобы предотвратить свое разорение. И как выяснилось, "ноги росли" отсюда, из Донского. Некий господин Колесов, тебе известный, и его влиятельные московские партнеры, тебе, скорее всего, неизвестные, задумали до безобразия простую и до наглости дерзкую схему поглощения нескольких десятков предприятий. Моя фирма имела сомнительную честь оказаться в их числе. Колесов присмотрел фирмы в Донском, в нашей области и еще в паре-тройке соседних. Некоторых бизнесменов я предупредил, но для большинства, увы, сейчас предпринимать что-либо слишком поздно. Начата процедура банкротства. Нет ничего дешевле и беззащитнее предприятия-банкрота. Власть Колесова в Донском сейчас практически ничем и никем не ограничена, так что все конкурсы, все аукционы будут игрой в одни ворота. Колесов все приберет к рукам.
   - Приберет, сволочь, - мрачно и зло процедил Гладков.
   - Отсюда можно сделать неутешительный вывод. Полная и окончательная победа над Колесовым как отдельным представителем организованной преступности невозможна, да?
   - Наверное, - Кирилл развел руками. Жест получился медленным и осторожным -Гладков боялся расплескать виски. - Но, знаешь ли, при определенном стечении обстоятельств...
   - Где же его взять, это определенное стечение обстоятельств? - Лесников посмотрел на приятеля в упор. - Предприниматели моего уровня испытали бы невыразимое облегчение, если бы этого типа "прикрыли". Особенно те, которых он начал банкротить или уже обанкротил.
   - Хм... - Кирилл криво ухмыльнулся. - Можно задать тебе - то есть, даже не лично тебе, а как бы всем предпринимателям твоего уровня - провокационный вопрос?
   - Да хоть десять провокационных вопросов! - пожал плечами Лесников.
   - Если Колесов так всех не устраивает, если он всем житья не дает, то почему до сих пор его никто не попытался убрать? Я имею в виду физическое устранение.
   - Вопрос понятен, отвечаю: кишка тонка. Никто не чувствует уверенности в своих силах. Попытаться сделать это в одиночку значит наверняка лишиться головы. А объединяться с другими никто не хочет из опасения предательства.
   - Но ты бы, например, хотел объединиться?
   - Это второй провокационный вопрос, - Лесников разогнул второй палец -считал по-европейски. - Отвечаю: объединиться я хотел бы только с одним человеком.
   - Во как! Я его знаю, этого человека?
   - Не выеживайся! - Ян поморщился. - Ты прекрасно понимаешь, о ком я говорю.
   - Ладно, - в голосе Гладкова послышались примирительные нотки. - Допустим, я об этом человеке догадываюсь.
   - Господин полковник, повторяю: не выеживайтесь. Два года назад ты вытащил меня из такого дерьма...
   - Перестань! Ты сам себя из него вытащил, господин... Кем ты там, на прошлой своей службе, по званию был?
   - Кем был, тем уже не буду, - Ян подлил себе виски. - И вообще, та, двухлетней давности история с мудаком подполковником из УБЭПа...
   - Полковник он уже, - поправил Кирилл. - Угадай с трех раз, какую должность он теперь занимает?
   - Неужели начальник областного управления? - оттенок ужаса прозвучал в вопросе Лесникова.
   - Почти что. Заместитель начальника. Но по всему видно, что скоро начальника "уйдут". А у нашего мудака везде "тяги", "рычаги", так что вариант для него беспроигрышный. Теперь ты понимаешь, какой у них там контингент?
   - А чего ж тут не понять? - Лесников раздраженно пожал плечами. - В наших краях весь крупный бизнес - преступный. Мелкую рыбешку УБЭП, конечно, ловит, а вот крупную не трогает. Кто-то им отстегивает, а с кем-то вроде Колесова они вообще связываться боятся.
   - Ладно, - с неожиданной злостью сказал Гладков, - у меня на этого Колесова тоже ба-альшой зуб за последние лет семь-восемь вырос. Да тут еще и два сюрприза для него появились.
  
   Первый сюрприз, о котором говорил начальник оперативного отдела УБОП по Донской области, появился у него еще с месяц назад. Пришел к нему в кабинет главный редактор газеты "Остров".
   Уже сам факт этого визита заставил Гладкова подумать: "Ох, неспроста это..." Раньше ему ни с кем из "островитян" пересекаться не приходилось.
   Газета существовала чуть больше десяти лет, с самого начала имея скандальную репутацию. "Желтой" ее могли назвать, пожалуй, только враги, хотя в ней довольно часто появлялись материалы, имеющие все признаки "слива". С "Островом" время от времени судились бизнесмены, городские и даже областные чиновники. Некоторые иски удовлетворялись, и оставалось только удивляться, как газета до сих пор не закрылась по финансовым причинам.
   И еще стоило удивляться тому, что никто из журналистов "Острова" за это время серьезно не пострадал. Получение ими травм средней тяжести, скорее всего, являлось следствием неумеренности в потреблении спиртных напитков.
   И вот главред этой газетки положил перед полковником Гладковым видеокассету и тихо сказал:
   - Здесь - бомба. Это копия, но, думаю, и ее можно подвергнуть экспертизе. Я имею в виду подлинность материала. Копия сделана профессионально, на хорошей аппаратуре. В случае необходимости я готов предоставить оригинал. Я бы попросил вас держать причину моего визита к вам в тайне. А когда вы просмотрите этот материал, то поймете, что видеокассету стоит держать подальше от чужих глаз. Съемки сделаны мною чуть больше шести лет назад, в июне девяносто девятого. Но качество материала, как вы сможете убедиться, вполне удовлетворительное.
   Сказав это, главред "Острова" откланялся.
   Заинтригованному Гладкову ничего не оставалось, как, заперев дверь своего кабинета изнутри, вставить видеокассету в магнитофон.
   Уже с первых минут просмотра полковник понял, что отобразила видеозапись. И главных действующих лиц узнал. Не всех, но двоих точно узнал. Борис Колесов и Дмитрий Пенчуков. Первый - "активный бизнесмен", то есть, преуспевающий бандит. Второй - владелец самого крупного в Донском универмага "Белый аист". То есть, в настоящее время - бывший владелец. И статус бывшего владельца он обрел в тот год, когда была сделана видеозапись. Год, месяц, число и час с минутами отображались в углу кадра.
   Вот, значит, как происходила "добровольная передача" универмага. Вернее, только первый акт ее. Акт, скрытый от глаз тех, кого принято называть широкой общественностью.
   Гладков "Белый аист" тех времен хорошо помнил. Универмаг стремительно набирал обороты, каждый последующий год приносил едва ли не удвоение доходов по сравнению с годом предыдущим. Благополучно преодолев рытвины и ухабы дефолта, "Белый аист" имел только чистого дохода около полутора миллионов долларов в год. И это - лишь официальные, открытые цифры. Сколько еще имели отец и сын Пенчуковы с универмага, оставалось только догадываться.
   И вдруг владельцем контрольного пакета акций "Белого аиста" стал Борис Викторович Колесов, владелец объединения "БВК", включающего в себя несколько кондитерских фабрик в Донском и области. Еще Борис Колесов контролировал самый большой в городе, самый прибыльный Центральный рынок.
   Ладно, можно предположить, что решили Пенчуковы избавиться от хлопот, потому и продали свои акции. Но получить-то за эти акции папаша с сыном должны были миллионы "зеленых"! И обладание этими деньгами неизбежно отразилось бы положительно на их внешнем виде, самочувствии и прочих вещах. Но папашу сразу настиг кондратий в виде одновременно случившихся инфаркта и инсульта, после чего папаша протянул всего пару месяцев и отошел в лучший мир. А сын продал дом и пятисотый "мерседес". С людьми, недавно получившими хотя бы один миллион долларов, такого не случается.
   Гладков видеокассету спрятал надежно, не известив о ее существовании никого, даже свое начальство. Потому как: знают двое - знает свинья. Такого рода информацию надо использовать наверняка. Самое главное - уговорить Пенчукова свидетельствовать хотя бы на следствии. Пенчуков вполне обоснованно должен опасаться того, что на суде дело развалится. А то и до суда еще. За свои деньги Колесов может нанять каких угодно адвокатов, вплоть до уровня Падвы и Резника.
   Пока Гладков рассуждал, как ему без лишнего шума встретиться с Пенчуковым, подоспел и второй сюрприз для Колесова. Некий приезжий бизнесмен собирался открыть дело в Донском. А в таких случаях, как всем было известно, все решал Колесов. Сочтет Борис Викторович, что соискатель достоин звания владельца ОАО или ООО, пожалуйста - развивайся и богатей. Нет - никакие ухищрения не помогут. Известно, кто в городе и области настоящий хозяин. Чиновники найдут тысячу и одну причину, дабы предприятию не быть. И если даже настырный бизнесмен изловчится свое предприятие зарегистрировать, работать ему все равно не дадут - то ли налоговая по три раза в месяц наезжать будет, то ли цех сгорит или офис взорвется.
   В данном случае Колесов благосклонно отнесся к бизнесмену-варягу, разрешил ему дело открывать. Но... Много за это запросил, целых триста тысяч так называемых условных единиц.
   Бизнесмен записался на прием к начальнику оперотдела УБОП Гладкову и выразил обиду на порядки, существующие в здешнем регионе. Обиду он выразил также и в письменном виде, написав заявление.
   Полковник Гладков обещал разобраться, а после вызвонить обиженнного бизнесмена.
   И вот теперь "критическая масса" набралась.
   Видеокассета-"бомба" у него дома в сейфе достаточно давно лежала. А сейчас еще и Янка Лесников, друг сердечный, ему тоже на Колесова пожаловался.
   И решил начальник оперативного отдела действовать.
  
   * * *
   29 октября 200.года, суббота.
   Областной центр Донское.
  
   Проводив Кирилла - не только до двери, но на улицу и в такси усадив - Ян вернулся в свою квартиру.
   И неожиданно испытал чувство, отдаленно напоминающее грусть от одиночества. Он как-то так уж просто привык жить лишь с п р и х о д я щ и м и особями противоположного пола. Кроме того, что они были приходящими, эти женщины были и проходящими.
   Нет, большинство из них, конечно же, предпринимали попытки "окольцевать" красивого, здорового и богатого самца. Однако у Яна имелся сугубо отрицательный опыт брачного союза - точнее, достаточно длительного совместного проживания. Как оказалось, тогда с самого начала присутствовал не просто обман, но рассчитанное - просчитанное даже! - предательство. А ведь у него с той женщиной, которую даже звали почти так, как его - Яной, была давняя любовь. Финал той истории - гибель Яны.
   Уж если с той женщиной так получилось, то что же тогда ожидать от связей с охотницами за деньгами, за сытой беззаботной жизнью?
   Но пусто и уныло в пятикомнатной квартире осенними и зимними вечерами. В последнее время одиночество Яна стала скрашивать Моника.
   С год назад родители Яна где-то достали котенка. Большущие глазищи с длинным разрезом, торчащие ушки и хвостик-шильце. Это чудо обещало стать ангорской кошечкой и получило кличку Моника.
   - Пусть она хоть иногда живет у тебя, - сказала мать, почти насильно вручая Яну маленький пушистый и теплый комочек. - А то ты совсем уж отшельником сделаешься.
   Теперь Моника превратилась в настоящую красавицу: хвост, как у белки, длинный и пушистый, вокруг шейки великолепное жабо, вдоль треугольной мордочки забавные бакенбарды. Ян сейчас пожалел, что не забрал сегодня Монику с собой, когда проведывал родителей после полудня.
   От кошечки Моники мысли Яна чудесным образом перелетели к девушке со странным именем Фекла. Дочь нефтяного магната? Лесников припоминал все детали, все штрихи, и общая картина абсолютно не походила на образ капризной, чванной дочки богатенького папика - "ботинка", как выражается нынешняя молодежь. Фекла - исключение, подтверждающее правило?
   Ага, это мысль! Надо пошарить по интернету. Там жизнь всей этой накипи, этой цветущей гнили отражена в миллионах красок и оттенков, подана в разных ракурсах. Стоит набрать в программе-поисковике , например, "Ксения Сучак", кликнуть на кнопку "поиск", как программа выдаст сотню ссылок на разные сайты. А уж на сайтах этих - разгул бесстыдства и цинизма.
   Ян запустил компьютер, вошел в интернет, в окошечке испытанного "Гугла" набрал имя и фамилию, щелкнул на "поиск". Ну-ка, ну-ка, неужели что-то получится?
   Получилось!
   Ну, конечно же, "голая Фекла", "Фекла разделась" - обычный для светской шлюшки набор снимков, сделанных явно не скрытой камерой... Нынче престиж поддерживается бесстыдством.
   Оп! А вот это уже сюрприз: "Фекла с бой-френдом на Сейшелах". Курсор останавливается на яркой маленькой картинке, щелчок клавишей мыши -выскакивает страница с текстом и иллюстрациями. На Сейшелах-то Фекла с бойфрендом были почти месяц, классно оттянулись. Прилетели на острова, от которых в тысячемильной зоне на все четыре стороны никто не живет, в первых числах октября.
   Очень и очень сложно представить, что сладкая эта парочка рванула на несколько дней сначала в Москву, а потом на Карибы, чтобы через пару-тройку дней опять вернуться на Сейшелы. Да и бойфренд со снимка совсем не похож на спутника Феклы. Ян видел его несколько раз, причем, с небольшого расстояния. Спутать просто невозможно. Бойфренд со снимка темноволосый и тощеватый, а парень Феклы, которого Ян видел на Тортоле, мускулистый и широкоплечий блондин.
   Похоже, имеет место быть мистификация. Ну-ка, рассмотрим поближе Феклу "сейшельскую".
   Вот она на снимке крупным планом. Забавно, весьма забавно. В лице с Феклой "карибской" сходство несомненное, прямо как близняшки. Но вот тело... Телом взаправдашняя дочь нефтяного магната напоминает собачку породы левретка, а Фекла с острова Тортола тельце имела не в пример более мускулистое и крепенькое.
   Зачем той, "карибской", Фекле - если ее в действительности звали так -понадобилось выдавать себя за дочь сверхбогача?
  
   * * *
  
   31 октября 200.года, понедельник.
   Областной центр Донское.
  
   Сегодня с утра полковник Гладков говорил с Дмитрием Пенчуковым. Говорил предметно, предварительно продемонстрировав ему видеосъемку шестилетней давности.
   На Пенчукова видеокадры произвели шокирующее впечатление. Но вопрос после просмотра он задал банальный. Естественно, бывший владелец универмага "Белый аист" спросил:
   - Откуда это у вас?
   - Один добрый человек поделился, - улыбнулся в ответ Гладков. - Давно хочет прорваться в передачу "Сам себе режиссер". Но этот сюжет он туда посылать не будет, я вам обещаю. А если серьезно, то экспертиза доказала подлинность видеоматериала. Вы подтверждаете, что на видеопленке сняты вы и Борис Викторович Колесов?
   - Да, - сразу ответил Пенчуков. - А еще с Колесовым тогда были его подручные...
   Пенчуков назвал фамилии. Гладков записал их - скорее чисто механически, так как их беседу фиксировал диктофон. Полковник с самого начала попросил разрешения Пенчукова на включение этого устройства.
   - Дмитрий Федорович, - осторожно начал Гладков. - Сейчас, когда имеется документальное подтверждение преступления шестилетней давности...
   ... - я имею все основания подать заявление в прокуратуру, суд и куда там еще надо? - быстро закончил фразу Пенчуков. - Извините, что перебил вас. Но ведь вы именно это хотели предложить мне?
   - Да.
   - Кирилл Алексеевич, а вы уверены, что одолеете Колесова? - Пенчуков слегка понизил голос.
   - Не был бы уверен, не вызывал бы вас к себе.
   Пенчуков с сомнением покачал головой. Улыбнулся невеселой, кривой улыбкой, И вдруг с неожиданной решимостью произнес:
   - Э-э, была не была! Прямо сейчас и напишу хоть десять заявлений!
   Полковнику пришлось подключить нескольких своих подчиненных, чтобы "приделать ноги" заявлениям Пенчукова.
   Еще одно заявление, от бизнесмена, от которого Колесов требовал крупную взятку за открытие предприятия, полковник решил показать областному прокурору и судьям облсуда в самую последнюю очередь, во второй половине дня.. Прокурору Гладков доверял, а вот судье... Слишком уж большой силой и властью обладает Колесов, не всякий решится открыто выступить против него.
   Потом Гладков терпеливо инструктировал этого бизнесмена. Колесов назначил ему "аудиенцию" назавтра, в своем особняке. Триста тысяч долларов - взятку - эксперт-криминалист снял на видео. Сначала была запечатлена упаковка из нескольких пачек, потом крупным планом купюры, серии и номера которых были зафиксированы. Потом несколько купюр просветили ультрафиолетом, и на банкнотах выступили надписи "взятка".
   Полковник снабдил взяткодателя специальным высокочувствительным микрофоном.
   - Не надо размещать его на сердце, - предупредил он, - звуки от сердцебиения могут заглушить разговор.
   - Вы это серьезно? - спросил бизнесмен.
   - Более чем.
   - Нет, я не про сердцебиение... Значит, я пойду к нему с этой вот штукой. А если его охрана будет меня обыскивать?
   - Может быть, и будет. Но давайте взглянем на ситуацию как бы со стороны. Человек, собирающийся дать крупную взятку, приходит в дом с оружием - вам это не кажется абсурдным?
   - Хм... - Бизнесмен криво улыбнулся. - Пожалуй, вы правы. Но вдруг у него там, в доме, установлена какая-то аппаратура, делающая запись невозможной? И более того - вдруг эта аппаратура способна обнаружить активный микрофон?
   - У Чингиза Абдуллаева, небось, прочитали? - вопросом на вопрос ответил Гладков.
   - Ну... Не только у него.
   - Вы преувеливаете достоинства человека, потребовавшего у вас триста тысяч за разрешение открыть свое дело. Наглости у него - хоть отбавляй. Хитрости - тоже. Но вот образованности и ума - ниже плинтуса, как иногда выражаются. Мобильным телефоном он, конечно, пользоваться научился. Компьютером тоже -но, как я предполагаю, с грехом пополам. А вот задачки насчет скремблеров -это, поверьте мне, не по части подобной публики. Вы деньги в чем понесете?
   - В кейсе.
   - Что же, выбор правильный. Простенько и со вкусом. Итак, давайте еще раз освежим в памяти порядок наших совместных действий...
  
   * * *
   1 ноября 200.года, вторник.
   Случилось невозможное.
  
   Лет двенадцать-тринадцать назад на пологом склоне у Первого Городского Пруда (так этот водоем называется в Донском) появился одинокий кирпичный особняк в два этажа плюс этаж мансардный. На этот чудо-домик многие прохожие и проезжие взирали с любопытством, смешанным, конечно же, с завистью. Домик этот принадлежал врачу-урологу, доктору медицины. Но вслед за ним, как пресловутые грибы после летнего дождя, поперли - словно и вправду из земли, настолько они быстро возводились - дома-дворцы. И тут уж обнищавший в результате "шоковой терапии" - скорее напоминающей операцию без наркоза - народ сбился со счета, скрежеща зубами от бессильной злости, безнадеги и тоски.
   "Городок Бедняков" обнесли по периметру забором, на въезде в него поставили пост охраны, дабы подгулявшие люмпены ненароком не нарушили покой хозяев жизни.
   Сейчас к въезду подкатили, один за другим, два черных микроавтобуса с трехлучевой "мерседесовской" звездой, с тонированными стеклами. Въезд в городок перекрывал полосатый красно-белый шлагбаум.
   Рослый и тучный охранник в "камуфляжных" брюках и бушлате неспешно вышел из кирпичной будочки, вопросительно взглянул на человека, высунувшегося из-за приоткрытой дверцы первого микроавтобуса.
   - Открывай! - крикнул человек из "мерса" и показал какое-то удостоверение.
   Охранник сделал приглашающий жест: давай, мол, подойди поближе, мне плохо видно отсюда.
   - Во, суки, обнаглели! - взрычал человек с удостоверением. - Ну-ка, разберитесь с ним кто-нибудь!
   Дверца микроавтобуса быстро открылась, на асфальт выпрыгнул мужчина в темной униформе, в черной маске с прорезями для глаз и рта. На левом плече у "маски" висел короткоствольный автомат. Охранник не успел среагировать на появление человека в маске и пропустил удар в пах. Поскольку удар этот наносился ногой, обутый в тяжелый ботинок с толстой подошвой, охранник сразу согнулся пополам. Удар жестким кулаком в ухо поверг его на асфальт. Человек в маске спокойно прошел в будочку, и спустя пять секунд шлагбаум начал подниматься.
   Два микроавтобуса плавно вкатились на территорию городка.
   Здесь царили чистота, покой и богатство. Богатство просто кричало огромными синими или желто-зелеными тонированными стеклами в окнах, роскошной металло-керамической черепицей на крышах особняков, спутниковыми "тарелками" на их стенах, изумрудной зеленью газонов, ажурной вязью оград. Впрочем, некоторые ограды были сложены из добротного, дорогого кирпича и достигали высоты метра в четыре, если не больше. Обитатели городка то ли очень опасались за свою недвижимость, то ли максимально скрывали свой быт от посторонних глаз.
   - Стоп! - скомандовал водителю человек в первом микроавтобусе. - Вот этот дворец - строение номер восемь.
   Строение и впрямь напоминало дворец. А впрочем, что нынче следует считать дворцом? Для несчастного пенсионера, всю жизнь ютившегося в комнатушке коммуналки или в бараке, построенном во времена его раннего детства, даже обычный коттедж с мансардой - дворец. Но строение номер восемь имело три уровня, не считая полуподвального этажа. Лифтовая шахта была вынесена в коробку, пристроенную к стене. С одной стороны, наружной, коробка была прозрачной, так что хорошо просматривалась кабина лифта, находившаяся сейчас на верхнем, третьем этаже.
   Из второго микроавтобуса выбрался полковник Гладков, с явным удовольствием распрямивший все сочленения своего длинного тела. Вне замкнутого пространства он чувстовал себя не в пример комфортнее.
   - Коля, - обратился Гладков к старшему из первой машины, командиру СОБРа, -вон какие-то уроды к нам поспешают. Прикажи ребятам разобраться с ними.
   Под "уродами" Гладков имел в виду несколько парней в "камуфляжных" комбинезонах, вывалившившихся из внедорожника "рейндж-ровера". Внедорожник вылетел из-за поворота и только что резко затормозил.
   "Ребята", то есть, бойцы СОБРа числом восемь, мгновенно оказались вне микроавтобусов и взяли ситуацию под полный свой контроль. Люди в "камуфляже", то ли предупрежденные по телефонной связи своим на удивление быстро оклемавшимся товарищем от въезда в поселок, то ли еще каким-то образом засекшие чужие машины на территории, сразу поняли, с кем имеют дело. Экипировку и знаки отличия бойцов СОБРа они не могли не рассмотреть.
   Всех четверых охранников, включая водителя, поставили враскоряку у кирпичной стены, обыскали, отобрали оружие - пистолеты ИЖ и укороченные АКСы.
   - Это чтобы вы не борзели, - доходчиво объяснил командир СОБРа.
   - Вы за это ответите, - глухо произнес один из охранников.
   - Что?! - резкий удар по ноге изнутри, после чего охранник, и так стоявший на широко расставленных ногах, едва не опустился в поперечный "шпагат". - Я те отвечу, сука! Ишь, бля, "Грифон"!
   Командир СОБРа имел в виду название охранного предприятия, это название он только что прочел в удостоверении, тоже изъятом у охранника.
   - Гандон, а не "Грифон", понял?! Надо еще проверить, кто, когда и за какие бабки лицензию на ношение оружия вам выдавал.
   Подойдя к командиру СОБРа, полковник Гладков что-то сказал ему на ухо. После небольшой паузы командир СОБРа недовольно проворчал, обращаясь к охранникам из "Грифона":
   - Свободны.
   А Гладков, демонстрируя свое служебное удостоверение, пояснил:
   - Свои документы и оружие получите завтра в областном управлении по борьбе с организованной преступностью.
   Охранники, словно оплеванные, поплелись к своему внедорожнику.
   Путь к строению номер восемь перекрывали, кроме высоких стен, мощные ворота - естественно, запертые на замок. Гладков поискал на воротах и на стене слева и справа кнопку звонка или что-нибудь в этом роде. Не нашел.
   - Вот уроды, - сокрушенно покачав головой, констатировал он. - Все не как у людей. Ну что будем делать, Коля?
   Вопрос относился к командиру СОБРа.
   Тот собрался уже ответить, но заметил во дворе спешащего к воротам мужчину. Не очень уже молодого, но спортивного сложения, широкоплечего. Крепкий торс и мощные ноги мужчины обтягивал дорогой костюм. На белой сорочке красовался черный галстук-"бабочка". Если бы не провод от наушника, тянущийся от уха в нагрудный карман, да слегка оттопырившийся левый борт пиджака, сложно было бы определить статус незнакомца.
   - Секьюрити, блин, - процедил командир СОБРа. - Развелось этих халдеев, и всех же, паразитов, кормить надо. Ну, чего уставился?! Открывай!
   - Кто вы такие? - секьюрити старался казаться невозмутимым, но это ему не очень хорошо удавалось.
   - А то ты не видишь?! Открывай, не то сейчас взорвем тут все на фиг!
   - Вы знаете, кто живет в этом доме? - спросил побледневший секьюрити.
   - Знаем, - заговорил Гладков. - Колесов Борис Викторович, очень известный в городе и области предприниматель. И нам очень нужно с ним поговорить. Настоятельно прошу вас отпереть ворота. И поскорее.
   Очевидно, охранник услышал что-то в своем наушнике - по его реакции было заметно, что он слушал - но проблема с отпиранием ворот была разрешена уже в следующие десять секунд.
   Секьюрити дождался, когда последний из незваных посетителей войдет во двор, и снова запер ворота.
   - Давайте без лишних проволочек прямо к хозяину, - распорядился поджидавший его Гладков.
   Хозяин встретил их в холле на первом этаже. Судя по тому, что лифт продолжал оставаться на третьем этаже, Колесов спустился пешком. На нем был малиновый шелковый халат, надетый поверх рубашки без галстука и отутюженных брюк. Черные полуботинки на ногах сверкали.
   "Вот щеголь какой! - с неожиданной неприязнью подумал полковник. - А ведь шпаненок шпаненком! Дитя окраин, карьеру начинал продавцом".
   - Я - полковник Гладков, - зарокотал он своим баритональным басом. -Должность моя - начальник оперативного отдела облуправления по борьбе с оргпреступностью, вот эти господин - помощник областного прокурора, вот эти двое - следователи по особо важным делам из областной прокуратуры.
   Полковник назвал фамилии прокурорских.
   - И чем же вызван визит ко мне столь представительной компании? - Колесов заметно картавил.
   - Мы намерены произвести у вас обыск.
   - Обыск?! - Колесов дернулся всем своим тощим тельцем. - По какому праву? На каком основании?
   - На основании решения суда.
   - Какого еще суда?!
   - Областного, - уверенно ответил Гладков. - Желаете ознакомиться с копией решения?
   - Конечно!
   Колесов едва ли не вырвал лист бумаги из рук полковника, стал читать. От волнения он произносил вслух слова и даже отдельные фразы.
   - ...прокуратурой было направлено представление о даче заключения о наличии в действиях... гм-гм.. признаков уголовно-наказуемых деяний в... гм-гм... Суд... гм-гм... заключение гм-гм... признал в действиях... гм-гм... признаки уголовно-наказуемых деяний.
   Лицо Колесова исказила гримаса презрения и злости.
   - Что?! - он в упор посмотрел на Гладкова. - Каких деяний?
   - Уголовно-наказуемых, - пророкотал Гладков. - Поэтому сейчас в вашем доме будет произведен обыск.
   - Обыск?! - мелкое тельце Колесова затряслось. - Вы знаете, с кем вы связались?
   - Отлично знаю, - нижняя челюсть полковника находилась на пару сантиметров выше плешивеющего темечка сверхбогача. - Я имею дело с преступником, который много раз уходил от заслуженного наказания.
   Колесов издал какой-то нечленораздельный звук и попытался увеличить растояние между собой и Гладковым. Предприниматель испытывал явный дискомфорт от соседства с человеком сантиметров на двадцать выше и килограммов на тридцать тяжелее его самого. Поскольку сдвинуть Гладкова с места не представлялось возможным - и, как ни странно, обойти тоже -Колесов отодвинулся назад и чуть в сторону. И на пути ему встретилось кресло, о существовании которого он вроде бы забыл. Подлокотник кресла пришелся аккурат в коленный сгиб, и Колесов повалился в кресло, задрав ноги.
   Гладков отреагировал на это точно так же, как реагировал на великолепный вид, открывавшийся из окна - отстраненно.
   - Так, - распорядился он. - Ты, Коля, здесь поищешь, а мы с господами прокурорскими по верхам пройдемся.
   Четверть часа назад отюда вышел человек, оставивший кейс с деньгами. Предположение, что Колесов за это время успел вынести деньги из особняка, выглядело абсурдным. А вот спрятать деньги в какой-нибудь хитрый потайной сейф донской мультимиллионер вполне мог.
   Однако поиск "по верхам" принес результат очень скоро. В стенном сейфе на втором этаже, который хозяин открыл после недолгих препинаний, нашлись триста тысяч долларов. Ни много, ни мало - тридцать тугих пачек. Но упаковка - не банковская, а банкноты - неновые. Не узнать их полковник не мог - в последний раз видел вчера во второй половине дня. Однако изобразил радость от неожиданной находки.
   - Откуда ж деньжонки, Борис Викторович? - с веселым изумлением поинтересовался он.
   Колесов дернул хрупким плечиком, обтянутым шелком:
   - Я занимаюсь бизнесом.
   - Ну так ведь в бизнесе принято безналом оперировать, а вы все по старинке норовите - в чулок складываете. А вот давайте, Борис Викторович, мы с вами пари заключим.
   - О чем? На что?
   - На что? Ну, хотя бы на рубль. А предмет спора будет вот какой: я утверждаю, что на некоторых банкнотах люминесцентной краской сделана надпись: "Взятка". Банкнот этих тридцать, по одной в каждой пачке. И лежат они не на самом верху, но вторыми или третьими от верха. Ну что, спорим?
   Лицо Колесова, напоминающего мордочку хорька, задергалось.
   - Что за провокация?
   От волнения он картавил сильнее, чем обычно.
   - Отчего же провокация? - пожал плечами Гладков. - Итак...
   Он взял одну из пачек, с надорванной упаковкой, одобрительно кивнув:
   - Пересчитывали, проверяли. Правильно, деньги, они счет любят. Да к тому же и обмануть вас мог это самый взяткодатель. Хотя нет, он ведь не сумасшедший, по миру идти не хочет, да и голова у него на плечах одна всего лишь. А попытка обмануть вас чревата потерей и денег, и головы. Ага, вот она и нашлась. Ну-ка, господа, проверьте.
   Просьба адресовалась следователям прокуратуры.
   Банкноту поместили под луч фонаря со специальной лампой, излучающей ультрафиолетовый свет. Потом проделали это еще с несколькими десятками банкнот. Все случилось именно так, как предсказывал Гладков: в каждой из тридцати пачек оказалось по одной банкноте с читаемой в ультрафиолетовых лучах надписью "взятка".
   - И это еще не все, - объявил Гладков. - Вот номера меченых банкнот.
   Он достал из внутреннего кармана плаща сложенный вдвое листок бумаги. Развернул, подал "важнякам". Спросил у них примерно через полминуты:
   - Все сходится?
   - Все до одного номера.
   - Это, конечно, тоже провокация? - ехидно поинтересовался полковник у Колесова. И не получив ответа, продолжил:
   - Нет, не провокация, Борис Викторович. И мы с вами это прекрасно знаем. Потому как эти банкноты я помечал собственноручно. Ваша предпоследняя встреча с человеком, у которого вы вымогали деньги, записана на аудиомагнитофон. Последняя встреча, произошедшая не более часа назад, тоже зафиксирована. Кроме того, этот человек готов на очной ставке подтвердить факт вымогательства вами у него трехсот тысяч долларов. Так что я имею полное право задержать вас.
  
   * * *
   2 ноября 200.года, среда.
   А далеко, на севере - в Москве.
  
   - ... твою мать! - в сердцах произнес Шульгин.
   - " ... твою мать!" сказал я и грязно выругался, - уныло сострил Нечаев.
   Депутат Госдумы был в сером пиджаке, синих джинсах и черном свитере-"водолазке". В таком облачении он выглядел очень молодо, хотя при более близком рассмотрении на лице его становилась заметной довольно густая сеть морщин.
   Шульгин вызвонил Нечаева по номеру мобильного телефона, известному очень немногим. "Непротокольный" вид депутата объяснялся тем, что он решил "оттянуться" на полную катушку на даче в сорока километрах от Москвы. А уныние объяснялось тем, что "оттягиваться" он только начал, заев жареной дичью всего лишь вторую рюмку водки.
   - Хватит выеживаться! - Шульгин с раздражением отреагировал на остроту Нечаева.
   - А кто выеживается? - пожал плечами депутат. - Ситуация более чем хреновая. То, что этот гад Лесников мог на Карибах нарыть компромата, это не страшно. Нынче не начало девяностых, скандалом в СМИ никого особо не заинтересуешь. Но то, что менты в Донском оборзели - это, знаешь ли, симптомчик. Страшно даже не то, что они в самый решающий момент убрали нашу ключевую фигуру в том регионе, Колесова "прикрыли"... Кстати, они ему что-то серьезное шьют?
   - Два эпизода, каждый из которых на несколько лет отсидки потянет. Шесть лет назад он одного коммерса в могилу сажал, грозился закопать. Отобрал у коммерса универмаг. А сейчас у другого коммерса взятку потребовал. На взятке и погорел.
   - Охо-хонюшки! - Нечаев зябко поежился. - Это в самом деле серьезно. Тут залог для изменения меры пресечения на подписку о невыезде не прокатит. Всерьез будут Колесова прессовать. И самое хреновое для нас что?..
   - Самое хреновое для нас - это заявление Лесникова в органы. Вот когда по этому заявлению станут раскалывать Колесова, это посерьезнее одновременных публикаций в десятке центральных газет будет.
   - Ну, публикаций, возможно, удастся избежать. На телевидении я смогу удар смягчить, но... Как ты думаешь, влезет Лесников в это дело?
   - Я так думаю, что он, скорее всего, уже влез, - хмуро прогудел Шульгин.
   - Почему ты так думаешь?
   - А потому, что Лесников - друг некоего полковника Гладкова.
   - А Гладков?..
   - А Гладков - начальник оперативного отдела областного УБОПа. Он Колесова и прихватил.
   - Хорошие у тебя информаторы в Донском, - уважительно произнес Нечаев.
   - Хорошие, - согласился Шульгин. - Только фигли с этого толку сейчас? Самая главная закавыка в том, что прокурор у них новый и входит он в команду губернатора. А губернатор Колесова не особо жалует.
   - Ясен пень, - кивнул Нечаев. - Не могут решить, кто же в области хозяин -он или Колесов. А что из себя представляет председатель облсуда?
   - Флюгер, - махнул рукой Шульгин. - Очень чутко улавливает направление ветра и нос всегда держит на нем, на ветру. В общем, суд - не проблема. Но ты должен срочно обеспечить адвокатов!
   - Не проблема, завтра же будут в Донском. Падву с Резником не обещаю, но кого-нибудь на уровне, близком к этому, организую. А как можно воздействовать на прокурора?
   - Вопрос сложный, - Шульгин почесал плешь. - Компромата серьезного на него нет, как нет времени и на собирание компромата.
   - Купить?..
   - Можно, но в данном случае уместнее говорить "перекупить" - поскольку он в губернаторской команде, то на хлеб с икрой, Багамы и "мерс" ему хватает. Дороговато он нам обойдется.
   - Так что же с ним делать? - Нечаев сердито нахмурился. - Валить?
   - Валить. Только не прокурора, а свидетелей. Двоих, уже официально подавших заявления, и еще одного - потенциального, - Шульгин, закончив фразу, выдохнул с облегчением. Чувствовалось, что принятие такого решения стоило ему нервов.
   - Потенциального - это, стало быть, Лесникова? - то ли у себя самого, то ли у собеседника спросил депутат Госдумы.
   Для него был очень важен этот момент - момент выбора. Сейчас ситуация выглядела так, будто инициатива устранения Лесникова исходила от Шульгина. На самом же деле Нечаев, едва узнав об аресте Колесова от Шульгина, впал в панику. Хотя вида, разумеется, не подал, скрывая волнение под маской иронии и беспечности. В отличие от главы "Стэба", Нечаев знал, чтО на самом деле представляет из себя Колесов. Конечно, будет очень досадно, если мультимиллионера из Донского выведут из игры. Это нанесет ощутимый удар по реализации схемы, задуманной Нечаевым и его влиятельными партнерами. Но устранение важной "шестерни" из механизма крупномасштабной аферы - это полбеды. Если вообще не треть беды. А беда во-первых, в том, что Колесов во многое посвящен, а во-вторых, в личности Лесникова. Нечаеву совсем недавно стали известны некоторые детали недавнего прошлого Лесникова. Получить полное досье на бывшего офицера СВР Нечаев не мог, даже при его деньгах и влиянии. Но и отрывочной информации хватило для того, чтобы сделать предположение: Лесников запросто может "вычислить", откуда исходила угроза его фирме. То есть, выйти не только на него, Нечаева, но и на особ более влиятельных. А эти влиятельные особы меньше всего хотят оказаться "засвеченными". В случае же "засветки" расплачиваться придется Нечаеву. И расплата будет жестокой.
   Все же прав был Шульгин, ставя не так давно риторический вопрос: о чем думал Колесов, собираясь уничтожить фирму Лесникова. Стоило бы даже спросить: ч е м Колесов думал?
   "Сволочь, торгаш, дешевка!" - про себя обругал Нечаев Колесова.
   А вслух сам ответил на заданный Шульгину вопрос - тем более, что директор "Стэба" с ответом почему-то не торопился.
   - Ты прав, - сказал депутат, - валить надо, по крайней мере, этих троих. Пусть твои люди этим и займутся. Но насчет прокурора тоже подумать надо.
  
   * * *
   2 ноября 200.года, среда.
   Донское.
   Полковнику Гладкову улыбается удача.
  
   Полковник Гладков считал, что ему крупно повезло. Если бы он конкретно объяснил постороннему человеку, в чем именно ему повезло, собеседник, пожалуй, покрутил бы пальцем у виска. Но Гладков сообщил о происшествии - в котором везение его заключалось - своему непосредственному начальнику, генералу.
   Генерал пальцем у виска крутить не стал. А ведь полковник Гладков, сияя, сообщил:
   - В Матвеевке вчера вечером или уже сегодня ночью объявился еще один "терпила" с порезанной жопой и отрезанными ушами.
   Матвеевка - это город по соседству с Донским. А насчет везения... Везением этот эпизод мог называться с тем же правом, как третий заболевший зуб при двух уже больных. Эпизод этот был именно третьим.
   Первое происшествие подобного рода случилось месяца три назад. Дежурному по городу с поста "неотложки" поступил сигнал: в Центральном районе оказана помощь пострадавшему со следами насилия. Служба "скорой" обязана о подобных случаях сообщать в милицию. Эта установка, правда, не всегда соблюдается, но в данном случае медики попались бдительные и добросовестные.
   Опер из отдела уголовного розыска Центрального райотдела поплелся в больницу, чтобы узнать, в чем же там дело, из-за чего эскулапы хай подняли. Но, увидев пострадавшего, опер на несколько мгновений лишился дара речи. Голова несчастного была перебинтована и напоминала белый шар, только глаза из узкой щели смотрели на мир жалобно и испуганно. Но последовавшие подробности, изложенные сотруднику "уголовки" лечащим врачом, оказались еще более шокирующими. У пациента в момент поступления в больницу нос на лице отсутствовал. То есть, нос находился не на своем месте - висел на уровне губ на тонкой ленточке кожи. Естественно, пациент потерял много крови, потому как нос пронизывают множество мелких кровеносных сосудов и капилляров.
   Нос пострадавшему кое-как пришили - операция длилась больше двух часов. Но у него еще и уши отсутствовали. То есть, ушные раковины. И в том месте, где над несчастным кто-то так надругался, ушные раковины найти не удалось. А место было подъездом его дома.
   Несмотря на трагизм ситуации, все, по словам потерпевшего (да уж, это был всем "терпилам" "терпила"!), происходило, как в незабвенном фильме: "Упал. Очнулся - гипс. Закрытый перелом". Только в данном случае закрытый перелом по сравнению с его увечьями сущей мелочью выглядел.
   "Терпила" вернулся домой около одиннадцати вечера, предварительно поставив автомобиль в гараж. Открыл дверь подъезда своим ключом. Стал подниматься по лестнице к лифту, как вдруг получил удар по голове сзади - нападавшие, скорее всего, укрывались на неосвещенной лестнице, ведущей в подвал. Очнулся без ушей, с отрезанным носом и... спущенными штанами. Половые органы, к его великой радости, оказались в целости и сохранности, а вот ягодицы ему порезали - выражаясь языком медицинского заключения, нанесли "глубокие резаные раны".
   Опер стал выяснять личность "терпилы", и тут - оба-на! У опера волосы дыбом встали. Во-первых, потерпевший оказался депутатом Городской Думы от "Либеральной России". Во-вторых, крупным предпринимателем, президентом известной не только в Донском, но и за пределами области компании. Он, "терпила" этот, вообще-то услугами телохранителей пользовался, но в тот злополучный вечер бодигарда отпустил. Решил, что ему некого опасаться. А и то - дом элитный, входная дверь подъезда домофоном снабжена. А вот в подъезде какая-либо охрана отсутствовала. Сам потерпевший и еще несколько жильцов с момента вселения в жилище настаивали хотя бы на консьержке, но у всех в доме квартирные двери укрепленные, все крутые, у многих "стволы" и при себе, и в квартирах. Вот и решили на консьержке или охраннике сэкономить.
   Осторожно расспросив безухого, опер пришел к неутешительному выводу, что оперативно-розыскное дело, которое предстоит открыть (а куда денешься?!) по факту нанесения тяжких телесных повреждений, имеет почти стопроцентный шанс стать "висяком". Потому как ни с какими уголовными элементами "терпила", по его словам, в своей жизни никогда и ни при каких обстоятельствах не знался. А тут налицо все признаки мести со стороны "блатных", соблюдающих воровские "понятия". Если же предположить, что это не "блатные" сделали, то только маньяк и остается. Потому как конкуренты (или партнеры, нынче разницы большой между ними нет) по бизнесу просто наняли бы киллера. Бандиты, неудовлетворенные отказом отстегивать им энный процент с доходов, поступили бы с бизнесменом точно так же.
   Политическая версия? Три "ха-ха". Потерпевший и в партию не так давно вступил, а в депутатах Городской Думы вообще без году неделя, заменил там какого-то выбывшего.
   Значит, скорее всего, это дело рук маньяка. А маньяков ловить - что ветра в поле.
   В общем, получался головняк с геморроем впридачу. Но ОУР Центрального райотдела повезло - дело забрали к себе борцы с организованной преступностью. Сочли, значит, нужным, проверить политическую и экономическую версии нападения.
   Опер тот, наверное, между ушей пропустил одно из сообщений, ежедневно зачитываемых на оперативке, одну из сводок пропустил. А если бы он на оперативки не являлся с большого бодуна, он бы вспомнил, что примерно за месяц до обрезания ушей и носа в другом районе города, в Восточном, неизвестный маньяк совершил нападение на женщину. И действовал маньяк точно по такой же схеме: удар по голове сзади, затем нанесение ножевых ранений. Только в данном случае лицо женщине не изуродовали, но порезали ягодицы и каким-то инструментом - возможно, ножом - написали на животе нехорошее слово, означающее склонность к беспорядочным половым связям.
   И личность женщины тоже внимания заслуживала. Точнее, ее должность. Она судьей работала в Восточном райсуде.
   И вот теперь с двум эпизодам добавился третий. Чему же тут радоваться?
   А радовался полковник Гладков личности безухого с порезанной задницей.
   Личность эту он устанавливал по фотографии. На фотографии "терпила", разумеется, еще имел уши.
   И чем-то физиономия "терпилы" показалась Гладкову знакомой.
   Полковник включил видеомагнитофон, вставил кассету, которую с месяц назад передал ему главный редактор "Острова" и которую он просматривал в последний раз ровно два дня назад - перед тем, как собирался прикрыть Колесова.
   И ведь не подвела полковника память!
   Вот он, нынешний "терпила", рядом с Колесовым стоит.
   Тогда, в девяносто девятом, вместе с Колесовым на Мушкетовском кладбище были четверо его подельников. А подельниками их с полным на то основанием назвать можно: двое опускали Пенчукова в могилу и землей засыпали, двое, хоть и пассивно, но участвовали в преступлении. Из этих четверых к настоящему времени двоих убили - тех гоблинов, что "могильщиками" были. Еще один исчез в неизвестном направлении.
   И только одного из четверых подчиненным Гладкова удалось "вычислить", нынешнего "красавца" безухого. Стали его разыскивать. А он как в воду канул. На прежнем месте жительства подельника Колесова не оказалось -выехал, сказали. Куда? Неизвестно.
   Естественно, этот подельник был ценным свидетелем - если как следует нажать на него. Уж когда он вместе с Пенчуковым покажет - хотя бы на следствии -что на самом деле происходило на Мушкетовском кладбище шесть лет назад...
   В общем, нынешний случай был сродни пресловутым двум зайцам, убитым одним ударом. "Терпила" мог запомнить злодеев, изуродовавших его, плюс мог показать против Колесова.
   И вообще разное лыко укладывалось в одну строку: тот новоиспеченный депутат Гордумы, которого порезали в начале сентября, возглавлял фирму, на самом деле принадлежащую Колесову. Ну, вроде управляющего тот "терпила" получается. И тот, которого в Матвеевке изувечили - тоже человек Колесова.
   Совпадение? Вполне может быть. А если нет?
   "Так, - размышлял Гладков, - в начале июля порезали судью Восточного райсуда. Кто и по какой причине? Тут может быть два соображения. Соображение первое: судью порезал кто-то, раньше ею осужденный. Случай с судьей не то чтобы получил широкую огласку, но информация из больницы и "ментуры" наружу вышла. И кто-то этой информацией воспользовался, чтобы два последующих преступления под случай с судьей как бы подверстать: дескать, это дело рук маньяка, действующего по одной и той же схеме. Соображение второе: все три случая объединяет какой-то один фактор, какой-то общий знаменатель".
  
   * * *
   Повествование от первого лица.
   Человек-тень.
   Никита Богачев.
  
   Психологи утверждают, что человек, проведший в неволе больше трех лет, к свободной жизни вернуться не сможет. Не знаю, может быть, я являюсь счастливым исключением... Хотя о каком счастье может идти речь?! Я и счастье - вещи несовместные, так же, как гений и злодейство по классику.
   Четыре года лишения свободы с конфискацией имущества - вот какое мое счастье. Ни кола, ни двора и ни рожи с кожей. Но "сколько лет воровал, сколько лет старался" - это не обо мне сказано. Потому как не воровал.
   Конечно, тогда, четыре с половиной года назад, развязка могла быть более плачевной для меня. Не успей я в какой-то момент сообразить, что с моим непосредственным участием собираются провернуть схему "положить шпалой крайнего", меня бы и положили - на глубину в два метра под землю. Или изобразили бы самоубийство - ну, запутался человек, чужие деньги растратил, вот и решил одним махом со всеми проблемами покончить.
   Мне бы раньше соскочить, да не силен я в этих гребаных играх по формуле "Сожри ближнего своего, или дальний приблизится и сожрет тебя". Имел я вредную привычку: доверять людям. И до сих, наверное, от нее окончательно не избавился. Но меня тогда, шесть лет назад, антураж обманул: солидная фирма, обходительные начальники, абсолютно не похожие на "братков", высокие заработки. И просто ошеломляющий карьерный рост. За два неполных года я поднялся до должности начальника департамента с окладом в полторы тысячи долларов в месяц. Департамент финансово-экономическим назывался - я не только чужие деньги считал, но и кое-что планировал.
   Но ведь знал же, черт побери, кому эта фирма принадлежит! Однако ж решил, что период "первоначального накопления капитала" - то есть, грабежей и убийств - уже минул. Да ни фига подобного! Черного кобеля не отмоешь добела - не зря же сказано.
   Молод был? Возможно. В момент поступления в фирму мне всего двадцать пять было. Тогда у меня ничего за душой не имелось - как и сейчас. Но в данном случае "за душой" понимаются деньги. Бабки. Капуста. А еще квартира. А еще жена и дети. Детей, к счастью, не успел завести. Квартира осталась у жены. Она, жена, ее, квартиру, продала. Глупое, конечно, решение - за последние несколько лет цены на квартиры в несколько раз поднялись. Ну да ей, бывшей моей благоверной, деньги и ни к чему вовсе - нынче она замужем за богатеньким "буратиной".
   * * *
   3 ноября 200.года, четверг.
   Донское.
   Удача не покидает полковника Гладкова.
  
   Несчастного с обрезанными ушами обнаружил вечером не кто иной, как участковый уполномоченный - вот уж воистину провидение вмешалось! Он, участковый этот, просто домой возвращался, когда глядь - что-то чернеет на лестнице, ведущей в подвал. Причем, участковый обнаружил потерпевшего, наверное, минут через десять-пятнадцать после того, как над беднягой "поработал" изувер - или изуверы. Этот участковый проявил профессиональную наблюдательность - он уловил странный запах, исходящий как от пребывающего в бессознательном состоянии "терпилы", так и откуда-то еще.
   Участковый, включив карманный фонарик, очень скоро нашел второй источник запаха - тряпицу, судя по всему, чем-то обильно смоченную. Значит, "терпилу" сначала оглушили ударом по затылку, а затем для верности усыпили каким-то препаратом вроде хлороформа.
   Но не только наблюдательностью участковый обладал, а еще и нюхом сыскаря, и смекалкой. Он вспомнил, что встретил в магазине соседа из своего подъезда. Причем, сосед уже скупился и из магазина выходил - то есть, он должен был войти в подъезд минут на семь-десять раньше участкового. А следовательно, мог встретить кого-то из преступников.
   И он их в самом деле встретил! Каких-то двух типов, судя по всему работяг из ЖЭКа. Один нес аккумуляторную лампу, другой сумку - скорее всего, с инструментами. Сосед утверждал, что он этих работяг раньше не встречал. Одного запомнил: вязаная шапочка нахлобучена на длинные седоватые волосы, на лице длинные усы, тоже седоватые. Как сосед не заметил тело на лестнице, ведущей в подвал, непонятно - видать, не очень наблюдательным от рождения получился. Другой работяга шел вслед за вислоусым, и сосед тоже не смог его рассмотреть как следует.
   Не смог так не смог, гОря, как говорится, мало. На вислоусом везение Гладкова не кончалось. "Терпила", перед тем, как получить по затылку, боковым зрением успел заметить одного из нападавших - у того усов не было. И лицо злодея показалось потерпевшему знакомым. Потерпевший все силился вспомнить, где он раньше мог его видеть, но пока все попытки оказывались тщетными.
   Все это Гладков узнал уже во второй половине дня, лично опросив потерпевшего. Очень подробно опросив. Полковник добился признания - да, потерпевший вот уже около месяца скрывался в Матвеевке. По каким причинам скрывался? По разным. Это как-то связано с Колесовым? Никак не связано. Сейчас Колесов "терпилу" от себя отдалил.
   Потерпевший даже не отрицал своего присутствия на Мушкетовском кладбище в июне девяносто девятого года. Правда, утверждал, что в "спектакле" - так он назвал насильственные действия в отношении Пенчукова - играл роль сугубо эпизодическую, активно в действия не вмешивался.
   Много раз прослушавший записи показаний Пенчукова, Гладков знал: человек без ушей не врет. Он и в самом деле находился как бы на втором плане. Но факт опускания Пенчукова в могилу и засыпания его землей подтвердил. Равно как и то, что этими действиями Колесов добивался от Пенчукова какой-то уступки.
   Гладков связался с облуправлением и добился выделения потерпевшему охранника. Только после этого поехал искать бдительного участкового.
   А нашедши участкового, поехал вместе с ним искать его не слишком внимательного соседа. А нашедши соседа, повез его вместе с участковым в горотдел, где с помощью компьютера за каких-то четверть часа удалось получить то, что по старинке называют "фотороботом".
   - Ну и личико, - покачал головой Гладков. - Вылитый Фредди Крюгер!
   Участковый оказался не только бдительным, но еще и очень расторопным. Сегодня с утра он успел смотаться в ЖЭК и установить, что, во-первых, ни сантехники, ни электрики, ни мастера по ремонту лифтов в его дом вчера вечером не ходили. А во-вторых, у них не было рабочего с длинными седоватыми волосами, вислыми усами и острым длинным носом.
   Значит, "Фредди Крюгер" с большой долей вероятности мог оказаться одним из участников преступления.
   Опять сев в свой верный "опель", Гладков помчался в Донское.
   Оказавшись в своем рабочем кабинете, он загрузил компьютер и тут же запустил программу, которая сравнивает одно изображение с каждым из нескольких сотен тысяч разных изображений последовательно. А несколько сотен тысяч изображений хранились, конечно же, в специальной базе данных, доступ к которой охранялся не только паролем, но и тем, что специальная программа считывала данные с "железа", то есть, с разных устройств компьютера, чей владелец возымел наглость этот самый доступ получить. Если владелец имел права доступа, программа позволяла ему войти в базу данных, если нет - что случалось чаще - давала от ворот поворот. Данные компьютера подполковника Гладкова программе были известны, поэтому он получил доступ сразу.
   Сунув в дисковод флоппи-диск, который в Матвеевском горотделе едва ли не от сердца оторвали - жмоты! - Гладков переписал файл с изображением "Фредди Крюгера" на жесткий диск и только потом "напустил" на этот файл чудо-программу.
   Ждать результата работы пришлось долго, не менее четверти часа. Гладков успел вскипятить воду, сварить и выпить кофе, поговорить по телефону с Матвеевкой - осведомиться, прибыла ли охрана для "терпилы".
   Вернувшись к компьютеру, полковник взглянул на монитор и удовлетворенно констатировал:
   - Ну надо же! Прямо-таки на блюдечке с голубой каемочкой.
   Сказав про блюдечко, он несколько преувеличил результат операции: компьютерная программа выдала три похожих на "фоторобот" физиономии, причем, одну, скорее, только потому, что на ней имелись вислые усы - этим все сходство, пожалуй, и ограничивалось.
   Но Гладков знал, что говорил: из двух оставшихся кандидатов в "резальщики ушей" он почти без колебаний - человек в чем-то все же превосходит компьютер - оставил только одного. Теперь дело было за малым - найти этого злодея.
   Однако на этом везение полковнику Гладкову изменило. Предполагаемого преступника не удалось найти по адресу, где он был прописан, ни вечером этого дня, ни утром следующего.
   * * *
   Повествование от первого лица.
   Человек-тень.
   Никита Богачев.
  
   Первые четыре месяца, пока следствие шло, мне вечностью показались. Когда срок на суде навесили, честное слово, облегчение испытал. Через три года и восемь месяцев на свободу выйду - "на волю", как бывалые "бродяги" говорят.
   А в лагере у меня вообще не жизнь, а малина пошла. Кому рассказать - меня ненормальным сочтут: мол у парня после ужасов зоны "крыша съехала". Или, в лучшем случае, скажут, что брехун: небось, весь срок у параши проторчал, объедками питался, а теперь пургу гонит.
   Короче, уже к моему прибытию в ИТУ, "лагерный телеграф" известил всех, кто в такой информации нуждался, что прибывает фраер, который на большие бабки одну крутую контору опустил. Гнилой [в данном случае - умный (блатной жаргон)], в общем.
   На интересную зону я попал. Она ни "красной", ни "черной" не могла называться. "Хозяин", то есть, начальник колонии, в подручных держал вора. По всем понятим он уже и вором не мог называться, его иначе как ссученным вроде бы и назвать нельзя было. Но! На дворе ведь уже две тысячи первый стоял, начало третьего тысячелетия - все на свете поменялось. Если воры пошли в помощники депутатов Госдумы, то почему бы им не пойти в помощники начальников ИТУ?
   В общем, уже на второй день после моего прибытия в учреждение ЕШ 310/30 меня вызвали. К Утюгу. Перед построением ко мне подошел тип с физиономией, очень напоминающей топор - до того она была длинная и узкая, а о длинный крючковатый шнобель, казалось, можно было порезаться, уж очень он лезвие напоминал.
   - Земеля, - хрипло произнес он, - пошли, Утюг тебя кличет.
   - Почему "земеля"? - переспросил я.
   - Ну как - ты ж ведь из Донского. И я оттуда же.
   Больше вопросов я не задавал. Земеля так земеля.
   А кто такой Утюг, я узнал примерно через две минуты - ровно столько мы шли от барака до одноэтажного строения с решетками на окнах. Лысый мужчина, у которого, в отличие от моего земляка, все было широким - лицо, грудь, плечи, ладони. Только глаза из этого видеоряда выбивались - маленькие, темные. Он сидел за столом в какой-то то ли каптерке, то ли кладовке. На стеллажах лежали разные железки, полуприкрытые промасленной бумагой.
   - Садись, - сказал Утюг в ответ на мое "здрассте" и показал на свободный стул у стола. - Садись, садись, он не зашкваренный [понятие "зашкваренный" по отношению к какому-либо предмету означает "нечистый". Человек, прикоснувшийся к такому предмету, может быть переведен в разряд "опущенных"].
   Я сел. Мой провожатый остался стоять, прислонившись к косяку двери.
   Утюг сразу спросил меня о статье, по которой меня осудили. У меня еще в сизо хватило ума не плакаться кому-либо, меня спросившему, что я сижу "ни за что". Да, украл, кинул, развел лохов на бабки. Интуитивно я чувствовал, что это добавит мне авторитета.
   В том, что Утюг неглуп, сомневаться не приходилось. Не шибко образован? Может быть. Но если даже и так, недостаток образованности он умело скрывал. Речь его была правильной - даже, можно сказать, грамотной.
   Он подробно расспросил меня о том, чем я занимался в последнее время "на воле". Потом начал объяснять мне мои обязанности.
  
   * * *
   4 ноября 200.года, пятница.
   Таможенный пост на границе Украины и России.
  
   С утра с серого низкого неба сеялся надоедливый мелкий дождь - который тоже казался серым. Хотя погода стояла относительно теплая, поневоле вспоминалась поговорка о хозяине и собаке, которую не стоит выпускать в такую погоду на улицу.
   И машин перед пропускным пунктом с украинской стороны в этот день собиралось на удивление мало, хотя, казалось бы, салон легкового автомобиля или кабина грузовика достаточно надежно защищали от атмосферного воздействия. Впрочем, движение по этой дороге никогда не отличалось оживленностью - дорога вела в районный центр на южной окраине Донской области. А магистральная дорога, ведущая на Донское, располагалась километрах в пятнадцати к северу отсюда.
   Эту, не самую главную дорогу и ремонтировали невесть как давно. Поэтому ямы и колдобины встречались на ней едва ли не через каждые десять метров.
   Стоило ли удивляться тому, что "тойота-лэндкрузер" пребывала в таком жалком состоянии - заляпанная желтовато-серой грязью едва ли не до самой крыши, она напоминала старого человека, бредущего в отдаленный сельмаг. Наверное, и почтенный возраст автомобиля сказывался на его внешнем виде - похоже, внедорожник этот ввезли из-за границы не менее десяти лет назад.
   Пограничник в брезентовой накидке с капюшоном махнул рукой, приказывая водителю притормозившей "тойоты" въехать на небольшую площадку перед кирпичным строением. Водитель подчинился, аккуратно поставил машину точно на середине заасфальтированного прямоугольника. Затем выбрался наружу. Вслед за ним вышли и пассажиры. Все трое были одеты в джинсы и кожаные куртки. Наблюдательный человек отметил бы их высокий рост и подтянутость -им бы здорово подошли, например, полусапожки и черные береты морских пехотинцев.
   Пограничник молча взял документы у всех троих, бегло просмотрел их.
   - Ага, россияне, - отметил он. - И визовые карты в порядке?
   - В порядке, - ответил за всех один из пассажиров, подходя вплотную к пограничнику.
   - А что в машине? - пограничник, что называется, "сделал стойку" - одно дело выпускать за границу, пусть и весьма условную, своих сограждан и совсем другое - выпускать иностранцев. Иностранцы - это почти всегда добыча, "навар". К чему угодно можно придраться и продержать их здесь сколь угодно долго - не в поезде ведь едут, следующем точно по расписанию.
   - Водка, - спокойно поведал все тот же пассажир.
   - Много?
   - Десять ящиков, - очевидно, это был тертый калач, потому как держался он на удивление спокойно и расслабленно.
   В следующий момент в его руке, словно из ниоткуда, появилась зеленая бумажка. Он стоял так, что его спутники находились за его спиной и не могли наблюдать процесс передачи.
   - Ох, - пограничник покачал головой и сноровисто, ловко схватил бумажку и переправил ее в карман кителя под накидкой.
   Когда такая же процедура была проделана с таможенником. Водитель "тойоты", запуская двигатель, сказал:
   - Ну, на три четверти, считай, перебрались.
   - Не говори гоп, покуда не перепрыгнул, - лениво возразил тот пассажир, который только что оставил на посту двести долларов США.
   - Да уж, - подал голос другой пассажир. - Ежели водку по полторы сотни за бутылку считать, то мы... В общем, много уже заплатили. Нет у людей совести.
   - Ты считаешь, что было бы лучше, если бы у них совесть была? - иронически осведомился первый пассажир. - Чтобы они стали проверять, сколько мы водки везем?
   - Или вообще шмон по полной программе устроили? - поддержал его водитель.
   - Надо было им меньше давать, - проворчал "поборник справедливости".
   Вскоре показался российский пост. На сей раз из машины вышел только тот пассажир, что давал взятки на украинской стороне. Приблизившись к пограничнику, он показал ему какие-то документы. Пограничник махнул приближавшемуся таможеннику. Мужчина в куртке и джинсах, казалось, перестал замечать пост. Он неторопливо дошел до автомобиля, открыл дверцу и бросил водителю:
   - Таможня дает добро. Давай, жми, а то опаздываем уже.
   И водитель поднажал. Примерно через полчаса "тойота-лэндкрузер", расплескивая жидкую грязь, въехала в небольшое село...
   * * *
   Повествование от первого лица.
   Человек-тень.
   Никита Богачев.
  
   Леха Фитиль, земляк мой, "откинулся" на полгода раньше меня. Именно к нему я пошел сразу после того, как навестил своих родителей. А к кому еще мне было идти? К бывшим своим коллегам - в фирму или на завод, где я прежде работал? Сейчас не зазорно почти в открытую воровать, но вот сидеть за это - очень даже зазорно. Лохи сидят, у которых ума не хватило не попасться, у которых ума не хватило денег на хорошего адвоката заработать - или, опять же, наворовать.
   А вот Леха, во-первых, деньги сохранил, которые Утюг мне с зоны переводил. Нельзя сказать, что много денег накопилось, но для вполне сносного существования на полгода должно хватить - шестьдесят тысяч рублей. Вот тут я на себе ощутил, что такое "грев".
   Конечно, если подсчитать - а я подсчитал - сколько с моей помощью "хозяин" с Утюгом денег "увели в тень", то я едва ли один процент от этой суммы на "грев" получил. Ну так ведь могло быть иначе: я бы весь свой срок надрывался, таская горячие шлакоблоки из печи и получая за это только пайку. А уж про все прочие комфортные условия, предоставленные мне Утюгом, любой "мужик" в учреждении ЕШ 310/30 и мечтать не мог.
   Так что на Утюга мне грех обижаться. И получается, что в пассиве у меня проданная моей бывшей женой квартира, которая сейчас около тридцати тысяч "зеленых" стоит, да еще пять тысяч долларов, затраченных на адвоката и четыре года жизни. Последняя графа - если, конечно, ее в деньги перевести -по-любому сумму первой и второй перекрывает. А если еще учесть, что обвинитель просил у суда шесть лет, то деньги, на адвоката истраченные, сущим мизером считать можно.
   Об этом я Лехе Фитилю и сказал после того, как мы первый "пузырь" на двоих распили.
   - Точняк, - согласился Леха. - Бабки - вообще сор, а вот четыре года, что ты на киче отторчал - их не вернуть.
   - Чтой-то ты, Леха, того... - я не счел нужным скрывать удивления. - Сам ведь говорил, что, мол, кто в тюрьме не сидел, тот жизни не видел.
   - Так то ж я про себя, - Леха обнажил "фиксы" в кривой ухмылке. - Я в первый раз по малолетке загремел, мне еще семнадцати не было. А в эту, последнюю ходку я в третий раз зону топтал.
   - Да я это знаю, - я махнул рукой. - Ты же рассказывал.
   - Ну да, рассказывал, - согласился Леха. - Только ведь я не об этом сейчас базар веду.
   - А о чем?
   - А о том, что ни ты свой первый срок, ни я свой третий могли бы и не мотать.
   Я немного подумал - наверное, для вида только, потому что все раньше тысячу раз передумал - и сказал:
   - Да, могли бы и не мотать.
   И достал из сумки вторую бутылку водки. Разлил по стаканам. Выпили. Я думал, что Леха тему сменил, а он, помолчав с полминуты - для того, чтобы сигарету зажечь - продолжил:
   - А срокА мы с тобой мотали не только по собственной дурости, но и потому, что нас, и тебя, и меня - по отдельности, конечно - кто-то сдал.
   Я прикинул - за три с половиной года, что я в лагере провел, даже Утюг не догадался, из-за чего же я на самом деле на зону попал. Неужели Леха Фитиль такой проницательный? Но он мои сомнения сразу развеял:
   - Ну, ты же сам рассказывал, что начальник твой до чего-то там докопался и сдал тебя.
   - Сдал, падла, - подтвердил я.
   - Значит, его покарать надо.
   Леха это так убежденно произнес, что я поразился: как же такая простая и очень верная мысль мне до сих пор в голову не пришла?! Нет, в самом деле -они меня за последнего лоха держали, хотели использовать и выбросить, словно презерватив, а я им простил?! Мне кровь - уже с изрядным количеством алкоголя в ней - в голову ударила так, что в глазах на несколько мгновений потемнело.
   - Надо, - с расстановкой произнес я. - Покарать. Только как?
   - Не боись, - Леха взялся за бутылку. - Все в лучшем виде нарисуем. И вот еще что... На суде ведь могли разобраться, что по чем. Ты говорил, что все шито-крыто было, а срок тебе все равно навесили.
   - Ну да, - машинально согласился я.
   - Значит, и судью надо покарать, - жестко произнес Леха.
   - Так судья же баба! - вырвалось у меня.
   - Тем более! Бабам подлянку вообще прощать нельзя.
   Протрезвев, я пожалел о том, что согласился с планом Лехи. Но, по правде говоря, сожалел я не сильно. В конце концов, месть не настолько бессмысленна, как утверждают некоторые мудрецы. А уж о том, чтобы отыграть назад, чтобы сказать Лехе: давай про тот базар забудем, речи вообще быть не могло. Предложив ему такое, я упал бы в его глазах окончательно и бесповоротно.
   * * *
   4 ноября 200.года, пятница.
   Трое в "лэндкрузере", не считая...
  
   - Бывай здоров, - сказал мужчина в джинсах и кожаной куртке, обращаясь к толстому лысому человеку средних лет.
   - Пока, - сказал толстяк. - Какие-нибудь еще проблемы есть?
   - Никаких. Ты все наши проблемы разрешил.
   - Заезжайте еще, если что, - в тоне толстяка особой убедительности не слышалось.
   - Лады, спасибо. Обязательно заедем. Если что.
   Толстяк, глядя вслед удалявшемуся внедорожнику, подумал, что имел дело с психами. Надо будет сейчас же отзвониться своему украинскому партнеру и спросить, будет ли он впредь поставлять ему водку по такой низкой цене. Но, немного подумав, решил не звонить. Пусть будет так, как есть.
   А "тойота", выехав за околицу и преодолев пару километров, свернула с асфальтовой дороги на грунтовую, покрытую мелкой щебенкой. Если бы не толстый слой этой щебенки, автомобиль застрял бы уже через десять метров -настолько земля пропиталась влагой. Преодолев крутой подъем, внедорожник выехал на верх плоского холма. Впереди лежал большой каменный карьер. Крошка от камня-песчаника и куски покрупнее покрывали землю в радиусе с полкилометра.
   Проехав сбоку от карьера, внедорожник опять покатил по дороге, вымощенной щебенкой. Примерно через километр дорога пошла под уклон. Впереди показалась автотрасса.
   В Донское "тойота-лэндкрузер" въехала уже в полной темноте. Темнота объяснялась тем, что трое странных людей, находившихся в автомобиле, отчего-то предпочитали ехать по окраинам. А на окраинах почти все фонари были разбиты еще лет десять назад.
   Наконец, после петляния среди деревянных и бетонных заборов, машина выбралась на довольно широкую освещенную площадь.
   - Куда теперь? - спросил водитель.
   - Теперь? - один из пассажиров посмотрел на небольшую плоскую коробочку со светящимся дисплеем. - Теперь, пожалуй, и номер дома рассмотреть можно.
   Он спрятал коробоку во внутренний карман куртки и сказал:
   - Вон к той коробке подъедь и посвети.
   В свете фар возникла табличка: улица Лабутенко, 32.
   - Кажется, следующий - наш, - предположил пассажир.
   - Точно, - хмыкнул водитель. - Тридцать четвертый.
   Теперь перед ними выросли высокие металлические ворота. Еще большей высоты бетонный забор стоял слева и справа от ворот.
   - Танком хрен сшибешь, - покачал головой водитель.
   Пассажир вынул мобильный телефон и набрал номер.
   - Мы уже здесь, - негромко произнес он после того, как ему ответили.
  
   * * *
  
   4 ноября 200.года, пятница.
   Донское.
   Странные гости.
  
   Створки ворот раскрылись. Теперь в свете фар впереди блеснули маленькие зеленые огоньки. Огоньки заметались, метнулись вверх. "Лэндкрузер" стал заезжать во двор. Через несколько секунд водитель и пассажиры увидели, что же это за огоньки.
   За стальной сеткой стояла на задних лапах кавказская овчарка. В таком положении она была выше человека среднего роста. Овчарка утробно, на низкой ноте рычала.
   - Да, это серьезно, - покачал головой водитель. - Против такого чудища только ствол нужен. Будем надеяться, что она хорошо заперта.
   Хозяин дома закрыл ворота и подошел к машине. Один из пассажиров выбрался наружу.
   - Этот зверинец и в самом деле необходим? - спросил он.
   - Я ее на ночь только выпускаю, - глухо ответил хозяин.
   - А ежели она решетки эти на фиг перегрызет?
   - Пока еще ни разу такого не случалось.
   - Ладно, где у тебя гараж?
   Хозяин молча пошел к стальной двери, размещавшейся буквально в двух шагах от загородки с собакой.
   - А вообще-то оно и неплохо, - пробормотал водитель. - Если кто-то попробует в гараж сунуться, то этот милый зверек сзади подкрадется и - гам! - половину задницы за один укус оттяпает.
   Тем временем хозяин отпер замок на двери гаража и открыл створки.
   - Инструмент, пожалуй, надо в дом взять, - сказал один из пассажиров.
   Он встал с сиденья и взялся за кольцо, лежавшее на полу салона. Легкий рывок - и прямоугольный люк поднялся. Под люком располагалась довольно большая по объему ниша, в которой лежали две кожаные сумки и длинный деревянный ящик.
   Мужчина вынул из ниши все содержимое, ящик оставил себе, сумки передал товарищу. Они выбрались из автомобиля, который водитель должен был загнать в гараж.
   Хозяин терпеливо ждал в стороне.
   Наконец "лэндкрузер" был размещен в гараже, двери гаража заперты, и хозяин повел гостей в дом.
   А гости здесь сразу же принялись распаковывать свои вещи. Из деревянного ящика был извлечен разобранный на части ручной гранатомет "Арбалет", еще называемый снайперским. "Арбалет" имел прицельную дальность до тысячи метров - то есть, на этой дистанции мог абсолютно уверенно достать цель гранатой калибра тридцать миллиметров. Этот гранатомет, кроме оптического прицела, был дополнительно снабжен дальномером, так что свое название "снайперский" оправдывал полностью.
   В сумках же хранились: три прибора ночного видения, бинокль, бесшумная снайперская винтовка ВСК-94 и винтовка снайперская специальная, известная еще под названием "Винторез". Разумеется, винтовки тоже лежали в разобранном состоянии. Особенностью этих винтовок являлась почти абсолютно бесшумная стрельба. С прицельной дальностью до трехсот метров из этих винтовок можно поражать цели, оставаясь абсолютно недоступным для обнаружения. А использование в них спецпатронов позволяло пробивать бронежилеты с той же дистанции.
   Еще в сумках странных гостей имелось свыше десятка снаряженных магазинов к снайперским винтовкам и тридцать так называемых выстрелов к гранатометам.
   Когда гости закончили осмотр своего "арсенала", хозяин предложил им поужинать.
   - Неплохая идея, - сказал один из гостей. - Только мы тебя объедать не хотим. Воды вскипяти, мы чайку сварганим.
   Гости поужинали привезенными с собой мясными консервами и галетами, запили крепким чаем - заварку при этом использовали свою, в пакетиках.
   За полтора-два часа после того, как они зашли в дом, гости обменялись двумя десятками фраз, не больше. Хозяин, которому смысл этих фраз был по большей части непонятен, тоже разговорчивостью не отличался.
   - Спать вон там будете, - сообщил он гостям, как бы завершая тем самым общение на сегодня. А туалет и ванная вон там. Пойду собаку выпущу.
  
   * * *
   5 ноября 200.года, суббота.
   Донское.
  
   Лесникова разбудила трель мобильника.
   - Что ж ты спишь, мужичок? - тон Кирилла Гладкова был напористым, голос звучал бодро и громко. Последнее обстоятельство заставило Яна отставить трубку от уха и поморщиться.
   - А чё, нельзя? - ворчливо поинтересовался он. - Там, в стишке, дальше по тексту про весну говорится. А сейчас вон гнусная осень. Ты-то почему в такую рань копошишься?
   - О-о! Есть повод. Короче, как в подобных случаях выражаются, разговор это не телефонный. Минут через двадцать я к тебе заскочу. А ты, противный, за это время выберись из коечки, промой физиономию и кофею сваргань.
   Чертыхаясь, Ян выбрался из "коечки". Кошка Моника, спавшая у него в ногах, моментально спрыгнула на пол и поспешила в сторону кухни. Свой длинный и пушистый, похожий на беличий хвост Моника держала вертикально. Через каждые полметра кошка оглядывалась на хозяина: в том ли направлении он следует?
   Кошечка порядком донимала Яна этой ночью: три раза она будила его, требуя еды и питья. Воду, как пояснила мать Яна, Моника пьет не просто свежую, а очень свежую - только что из-под крана. Ян подозревал, что дело тут не в капризности, свойственной ангорской породе. Просто мать Монику разбаловала. И вот теперь он пожинает "плоды воспитания".
   Отрезав кошке порядочный шмат формовой ветчины - иной пищи хвостатая тварь не признавала - Ян поставил чайник на огонь. Потом пошел в ванную.
   Кирилл прибыл, как и обещал, минут через двадцать после своего звонка. Ввалился на кухню, потянул носом, ловя запах свежесваренного кофе.
   - Интересная информация обнаружилась, Янка, - Гладков ухмыльнулся и покрутил головой.
   - Для кого интересная? - Лесникову сразу передалось настроение приятеля -напряжение и тревога у Кирилла скрывались под балагурством.
   - Не знаю. Может быть, для нас с тобой. Или для меня только. Короче, изъяли мы у Колесова ноутбук при задержании. Ну, он там на входе в систему пароль поставил. Но наши спецы, хоть какие-никакие, оказалось на высоте. Извлекли, короче, информацию. Я в бухгалтерии и финансах, как ты знаешь, ни бум-бум. Так что тебе, как присказка гласит, и карты в руки.
   Он вытащил из кармана пиджака плоскую пластмассовую коробочку, раскрыл ее. Потом приподнял компакт-диск, лежащий сверху, демонстрируя еще один, размещавшийся под ним. Закрыл крышку, продвинул коробочку по столу к Лесникову.
   - Это тебе, Янка. Помаракуй на досуге. Очень тебя прошу, помаракуй.
  
   * * *
   5 ноября 200.года, суббота.
   Донское.
  
   - Собаку я запер, - вместо приветствия сообщил хозяин, входя в комнату, где разместились его гости. - Воды вскипятить?
   - Не утруждайся, - сказал один из гостей. - Мы уж сами как-нибудь.
   - Дело ваше. Плита там, на кухне.
   - Спасибо. Да, ты нам ключи от гаража и от въездных ворот дашь? У тебя второй комплект есть?
   - Как не быть, дам, конечно.
   - Вода у тебя во дворе есть? Нам тачку помыть надо.
   - Как не быть, помоете, конечно.
   Через полчаса "тойота-лэндкрузер" выехала из двора дома номер тридцать четыре по улице Лабутенко. Кроме этой улицы в небольшом окраинном поселке имелись еще две. Они сходились к площади в центре поселка, образуя почти правильную - "мерседесовскую" - трехлучевую звезду.
   Сегодня с утра вовсю светило солнце.
   - Погодка-то, - констатировал Первый. - Разгулялась.
   - Да, - согласился Второй. - Вчера мы словно в другой город приехали.
   - Суббота - Божий день, - зевая, сказал Водитель. - А нас несет незнамо куда.
   - Шутник ты, - заметил Второй.
   - А то.
   - Сейчас свернешь налево и поедешь вдоль трамвайных путей, - сказал водителю Первый, разглядывавший дисплей прибора глобального позиционирования.
  
   * * *
   5 ноября 200.года, суббота.
   А далеко, на севере - в Москве.
  
   Он знал, что должен убить Гриба. В последнее время ему стало казаться, что он давно это знал, еще с тех пор, когда отвечал на вопрос о своих делах и самочувствии вот как: "У меня? Лучше всех!" Когда-то это вполне соответствовало действительности.
   Когда-то он был накачанным, здоровым. Подтягивался десять раз на перекладине, привязав к ногам два блина от штанги по двадцать килограммов каждый. Когда-то он мотоцикле гонял - пока не разбился. Вернее, пока его не разбили. Какой-то урод явно специально подцепил крылом своего "бимера" его мотоцикл и через ограждение перебросил. Мотоцикл - настоящий чоппер на базе "Харлей-Дэвидсона" - восстановлению не подлежал. Но потерянный мотоцикл - это полбеды еще. Беда заключалась в поломанных ребрах - осколки в легкие вонзились, только срочная операция спасла ему жизнь. Беда заключалась в открытом переломе ноги. Нога неправильно срослась, и теперь он с трудом сгибал ее до угла в девяносто градусов - сесть на толчок в клозете или на сиденье в салоне автомобиля было для него отныне мукой. Беда заключалась в тяжелой черепно-мозговой травме. Пластмассовый шлем треснул от удара о бетон, кости черепа тоже треснули. Он без сознания пять дней пробыл, в реанимации. Теперь его постоянно преследовали головные боли, отнимающие все душевные и физические силы.
   Он провалялся в больнице - точнее, в нескольких больницах - почти полгода. Вышел с палочкой, похудевший на восемнадцать килограммов, с сединой в волосах.
   То, что он "сядет на иглу", сомнения не вызывало в первую очередь у него самого. Уже в больнице он и "подсел" - морфины, в основе которых был все тот же опиумный мак, быстро вызывают привыкание. Круче морфия может быть только героин - он же "герыч", он же "медленный". Где-то там далеко на юге, то ли в Таджикистане, то ли в Афгане, выращивают мак, из которого делают опий-сырец, из опия - морфий, а уж на финише процесса превращений - он, "герыч".
   Он и раньше наркотики пробовал - немножко марихуаны, немножко "кокса". При его профессии это, как он сам полагал, было не только нелишне, но вроде бы даже и необходимо. Художник. Точнее, рисовальщик. На малевание портретов богатых "буратин" его как-то не тянуло, хотя он мог бы и это делать, зарабатывая поистине бешеные деньги. И стать модным, востребованным богатыми клиентами, как, например, тот же Николас Сапунов. Он не стал писать портреты, его вполне устраивало рисование иллюстраций. Владея компьютером в совершенстве, он рисовал быстро и много - от книжных обложек и оформления сайтов до порнографических анимаций.
   Деньги, заработанные им до катастрофы, к моменту возвращения из больницы, разошлись почти все, оставалась только исчезающе тонкая пачечка. Его руки практически не пострадали, его глаза видели так же хорошо, его мозг так же уверенно согласовывал действия его рук и глаз. Но...
   Но что-то в нем сломалось. Не то чтобы уверенность - кураж исчез и то не передаваемое словами "нечто", позволявшее раньше создавать вещи, приятно удивлявшие его самого. Зарабатывал он теперь ненамного меньше, чем прежде, но бОльшая часть денег уходила на "герыч". Горыныч - герыч. Адское пламя.
   Он рисовал чудовищ, пугавших его заказчиков, но странно притягивавших внимание его самого. И Гриба он тоже рисовал в виде чудовища: похожее лицо с острыми скулами, скошенными висками, носом, напоминающим клюв попугая, и... раздвоенным, как у змеи, языком.
   Гриб был примерно одного с ним возраста, но рано облысевший, из-за чего всегда носивший кепи и береты. В последнее время Гриб предпочитал круглый картуз а ля Жириновский.
   Гриб "пушерил", то есть, продавал героин в своем районе, охватывавшем несколько кварталов. Товар, насколько он заметил, у Гриба всегда был при себе. Ни разу Гриб не попросил подождать, пока он сходит куда-то за дозой. И по два, и по три чека он у за раз Гриба покупал - когда деньги были.
   Потом у него возникли перебои с деньгами. Он их перестал зарабатывать, только тратил. Как давно это случилось? На этот вопрос он сам себе ответить не мог. И спросить не у кого - все вдруг куда-то отошли. Нет, не то чтобы он заперся в четырех стенах и неизвестно сколько времени на улицу носа не показывал, просто со знакомыми - кроме Гриба, разве что - он очень давно не виделся. А прохожие, случайные люди на улице - это так, явление, внимания не заслуживающее.
   И вот наступил день, когда у него вообще кончились деньги. Сколько дней к этому времени он не ел, трудно вспомнить - кололся, как минимум, по три раза в сутки, поэтому все вокруг воспринимал, словно сквозь дымовую завесу.
   А на следующий день у него началась ломка. И он решил - пора. Он знал, что и как надо делать. Сначала убить Гриба и забрать у него чеки. А чеков у Гриба меньше пяти штук быть не должно. Наверняка даже и десяток есть. Потом все чеки он использует, ширнется на славу. В последний раз. Смерть от передоза - не самая плохая смерть. И самоубийством это, наверное, считаться не может. Впрочем, ему уже все равно. Того света, скорее всего, нет, а следовательно, нет рая и ада.
   Лучшего орудия убийства, чем выкидной нож, он придумать не мог. Нож этот ему лет пять назад приятель подарил, тоже байкер. Самодельный нож, но стильный и, главное, очень надежный. Устрашающего вида, когда раскроешь его. Кнопка очень чувствительная, только к ней прикоснешься - щелк! -вылетает лезвие сантиметров в двадцать длиной. Зато для того, чтобы сложить нож, спрятать лезвие, усилия надо прилагать - фиксация жесткая, пружина тугая.
   Его трясло, руки дрожали, он с трудом закрыл нож, который до того раскрыл. Засомневался: хватит ли сил Гриба проткнуть? И сам себя успокоил: хватит. Лезвие острое, в плоть живую, как в масло войдет.
   Он вышел на улицу и бродил до наступления сумерек. Заметил Гриба. торчавшего на своем обычном месте, где дискотека, пивбар и кафешка с игральными автоматами треугольник образовывали. Бермудский треугольник. Средоточие человеческих пороков и страстей. Тут Грибу с его "ширевом" самое место.
   К Грибу подошел, когда поблизости от того ни души не было.
   - Привет, Гриб.
   - А-а... Как здоровье? - ни улыбки, ни признаков радушия на физиономии Гриба нету.
   - Здоровье? - он оглянулся по сторонам. - Здоровье, как всегда, поправить надо.
   - Сколько?
   - Два чека, как обычно.
   - Отойдем, - сказал Гриб.
   И пошел совершенно не в ту сторону. Туда, где их могут увидеть много глаз. А он хотел, чтобы Гриб прошел во двор под аркой. Ну да ладно, выбирать не приходится.
   Он раскрывал нож в кармане. Легкого нажатия на кнопку, как всегда, хватило, чтобы лезвие со шелчком выскочило из щели в рукоятке и застыло жестко и неподвижно - и кажется, прорвав при этом тонкую ткань подкладки.
   Быстро вперед. Шаг, другой. Его пошатывало, отчего казалось, что спина идущего впереди Гриба мечется из стороны в сторону.
   Он выхватил нож и ударил, метя туда, где должна была, по его прикидкам, находиться левая лопатка Гриба. Он много раз слышал и читал о том, что бить нужно аккурат под левую лопатку. Он вложил в удар все силы, которые оставались в его измученном теле.
   И все же удар получился неудачным. Нож легко пробил толстую шерстяную куртку на спине Гриба, но потом наткнулся на что-то твердое и ушел в сторону - хотя и продолжал погружаться в тело.
   Гриб заорал. Кричал он оглушительно. Отчаяние и ужас слышались в его крике. Сначала это было нечто нечленораздельное: "а!.. а-а!.. а-а-а!!!" Потом: "Помогите, помогите!!!"
   Пробежав вперед несколько шагов - нож торчал из его спины - Гриб повернулся лицом к своему убийце - похоже, несостоявшемуся. На лице, кроме выражения страха, читалось и удивление. С нижней губы на подбородок стекала яркая алая струйка.
   * * *
   5 ноября 200.года, суббота.
   Донское.
  
   Проводник ждал их в условленом месте, на выезде на кольцевую дорогу. Когда Водитель притормозил автомобиль рядом с одиноко стоявшим на обочине мужчиной в плаще и кепке-берете, тот уверенно открыл дверцу и уселся на свободное место на переднем сиденье.
   - Время-деньги, - сказал он. - Едем на базу.
   Фраза эта являлась чем-то вроде пароля и в то же время была предельно конкретной, поскольку указывала на место назначения.
   Преодолев по кольцевой дороге с десяток километров, "тойота-лэндкрузер" свернула вправо. Дорожное покрытие сразу сменилось с асфальтового на бетонное. Неровно состыкованные плиты делали поездку на автомобиле похожей на прогулку на катере при небольшом волнении. Слева и справа от дороги тянулись редкие, с проплешинами, лесополосы.
   Вскоре впереди, слева от дороги, показались несколько двухэтажных построек, обнесенных невысоким забором.
   - Это и есть их база, - указал рукой проводник. - А нам - первый поворот направо.
   Первый поворот направо находился метрах в двухстах впереди. Удивительно, но здесь сохранился дорожный указатель с надписью: "Совхоз "Комсомольский" - 3 км". Дорожное покрытие здесь было асфальтовым, но в ужасном состоянии -очевидно, дорогу в последний раз ремонтировали еще тогда, когда совхоз "Комсомольский" процветал.
   Вскоре после поворота слева от дороги потянулся лиственный лесок. Кое-где на ветках еще оставались листья, горевшие в ярких солнечных лучах разноцветными язычками пламени.
   - Приехали, - сообщил проводник. - Тачку лучше загнать вон туда.
   Он указал на открывшуюся небольшую просеку.
  
   * * *
   5 ноября 200.года, суббота.
   А далеко, на севере - в Москве.
  
   Этого человека Шульгин знал достаточно давно. Впервые их пути пересеклись в октябре девяносто третьего года. Шульгин тогда командовал батальоном спецназа ВДВ. Отличился подполковник Шульгин при "ликвидации попытки свержения государственного строя". Посему и получил полковничьи погоны уже через месяц после подавления мятежа.
   Как было написано в представлении к досрочному получению очередного воинского звания, " получив приказ на охрану объекта, батальон под командованием Шульгина В.П. занял оборону и тем самым предотвратил прорыв наиболее активной группы оппозиционеров в толпу гражданского населения".
   "Наиболее активная группа оппозиционеров" - это вообще-то была весьма плохо организованная толпа во главе с Руцким и Хасбулатовым. То, что в эту толпу затесались несколько милицейских подразделений, объяснялось пермаментной неразберихой, царящей в умах обитателей России.
   Капитан милиции с "редкой" фамилией Иванов, оказавшийся в Белом Доме в столь неудобное для себя время, ни о каком прорыве не помышлял. Он лихорадочно думал над тем, как бы поскорее сдаться, не подвергнув при этом себя опасности. Атакующие могли сгоряча не только челюсть сломать или черепушку проломить, но и пристрелить.
   Капитану Иванову здорово повезло, хотя он и попал под горячую руку -точнее, под руки и ноги - доблестных спецназовцев-вэдэвэшников. Удар ногой в живот, смачная оплеуха в челюсть - это была, так сказать, только прелюдия. Бравые ребята, носящие наколки в виде оскаленной волчьей пасти под парашютным куполом, гуманизмом и добросердечием не страдают. Носовой платок, выполнявший у капитана Иванова роль белого флага, они просто проигнорировали. Уже занесены были откидные металлические приклады автоматов, уже отвел кто-то руку назад, а кто-то ногой нацелился в голову упавшего мента...
   Но тут прозвучало властное "отставить!" И прозвучало оно из уст подполковника Шульгина, батяни-комбата. Капитан Иванов отблагодарил своего спасителя тем, что подробно рассказал о дислокации, количестве и состоянии духа защитников Белого Дома. Естественно, рассказал только о том, что знал. А знал он, как после выяснилось, довольно много.
   Комбату Шульгину поведение милицейского капитана понравилось.
   - И чего ты в этот блудняк влез? - недоуменно вопросил подполковник в конце доклада.
   Впредь обладатель "редкой" фамилии подобных ошибок не совершал - не влезал в "блудняк". Более того, за прошедшие двенадцать лет он здорово прибавил в том, что принято называть житейской мудростью.
   А дружбой с Шульгиным Иванов - теперь уже не просто полковник, но без трех минут генерал - очень дорожил. Потому и примчался к нему домой едва ли не по первому зову.
   - Ты вот что, Николай Иванович... - Шульгин почесывал плешь, что свидетельствовало о напряженной работе его мысли. - Ты услугу мне оказать можешь?
   - Валерий Павлович! О чем разговор?! Сделаю все, что в моих силах, и даже немного сверх этого.
   - Тут вот какое дело, - Шульгин подал Иванову лист бумаги с отпечатанным на принтере текстом. - Здесь данные на одного человечка. Понимаешь -человечка? Надо бы его, как это у вас называется, прикрыть.
   - На сколько? - Иванов был предельно деловит. - Не все, конечно, от меня зависит. Но с прокурорскими у меня смычка есть. Так что... В общем, лет на десять точно могу прикрыть.
   - Ну-у! На столько-то не надо. Нескольких суток хватит. Только чтобы статья была - конкретная. И еще одно: важно, чтобы о его задержании как можно больше народу узнало. Побыстрее узнало, понимаешь? Практически сразу после задержания.
   * * *
   5 ноября 200.года, суббота.
   Донское.
   Поднадзорные.
  
   Пенчуков брел по дорожке, усыпанной осыпавшимися листьями. Дмитрий Федорович пребывал в глубоком унынии. А ведь всего три дня назад он испытывал душевный подъем и решимость. И жажду мести.
   Но с каждым днем и решимость, и даже жажда мести таяли. Два раза подряд встретившись на очных ставках с Колесовым, он постепенно начал осознавать, что наглое поведение олигарха - всего лишь верхушка айсберга.
   Колесов в присутствии следователя открыто угрожал свидетелю расправой. Но, в конце концов, большинство подследственных так и ведут себя - стараются запугать свидетелей. А что им, подследственным, еще остается делать, если у них руки едва ли не в прямом смысле слова связаны? Однако в данном случае это не была просто попытка оказать психологическое давление. Колесов мог бы вести себя гораздо корректнее, ведь его защищают два адвоката с очень высокой квалификацией.
   Но Колесов д а в а л з н а к. И вовсе не Пенчукову, но следствию он давал этот знак. Он практически в открытую говорил: "Вам ничего не удастся сделать со мной, потому что за мной стоят очень большие люди".
   Все вроде бы играло против Колесова: видеозапись, сделанная ночью на Мушкетовском кладбище, два свидетеля - один из которых видеосъемку производил - и показания потерпевшего, которого без труда можно было опознать при воспроизведении записи. Но адвокаты в один голос твердили: запись - подделка, видеомонтаж, свидетелей Пенчуков подкупил.
   - Дмитрий Федорович!
   Пенчуков вздрогнул и резко повернул голову на звук голоса,
   Командир отряда стоял у входа в один корпусов.
   Пенчуков пожал плечами и изобразил гримасой вопрос: "Чего вам от меня еще нужно?" В последние два-три дня пребывание на тренировочной базе СОБРа его тяготило. А сегодня с утра вовсю светило солнце, да еще, проснувшись, он сразу вспомнил, какой сегодня день. День недели, суббота, это ладно. Но вот пятое ноября - это их с женой дата. Пятого ноября двенадцать лет назад они встретили друг друга. Нечто таинственное чудилось им дюжине (малый цикл по восточному календарю). Поэтому они с женой задолго готовились к празднованию этого дня. Но в судьбу его уж в который раз вмешался случай.
   - Дмитрий Федорович, я же попросил вас не выходить на эту аллею, - командир отряда быстро направлялся к Пенчукову.
   - Почему?
   - Да потому, что место здесь открытое. Вон, посмотрите.
   Подойдя к нему, командир отряда указал рукой на входные ворота, сделанные из толстых стальных прутьев. А вот за воротами место и в самом деле было открытое - поле с озимыми простиралось до леска, голые ветви которого казались голубыми в лучах осеннего солнышка.
   Пенчукову вдруг захотелось оттолкнуть от себя соглядатая, побежать по дорожке к воротам, распахнуть их и рвануть по полю до леска. Конечно, не с его физической подготовкой такие вещи проделывать, тренированный собровец догнал бы его уже на пятом метре после старта.
   Осознание этого факта разозлило Пенчукова еще больше и он раздраженно спросил:
   - Ну и что? Вы же сами говорили, что видеокамеры просматривают все в радиусе двух сотен метров. Они, видеокамеры эти, видят что-нибудь сейчас? И я ничего не вижу, и вы ничего...
   - Стоп!
   Командир отряда вдруг резко отстранил Пенчукова и встал перед ним, перекрывая путь в направлении ворот. Но встал он как-то странно - лицом к воротам.
   - Что такое?
   - Не двигайтесь!! - неожиданно резко прорычал собровец. - Стойте на месте!
   * * *
  
   5 ноября 200.года, суббота.
   Донское.
   Соглядатаи.
  
   - Вот он! - воскликнул Второй.
   - Где? - забеспокоился Первый, не отрываясь от бинокля.
   - Прямо на ворота смотри. На аллее он.
   - Так... Ага, точно.
   Бинокль Olympus с тридцатикратным увеличением на расстоянии в двести сорок с небольшим метров - именно столько показал дальномер - позволял хорошо рассмотреть лицо человека. Настолько хорошо, что объект наблюдения можно было опознать даже в том случае, если ранее этот объект изучался только по фотографиям.
   И Первый, и Второй обладали натренированной памятью. В свое время их учили запоминать лица людей. Учили запоминать не анализируя детали - нос, губы, глаза, уши - но на чисто рефлекторном уровне. Мозг - сверхмощный компьютер. И его можно научить работать так, чтобы из тысячи лиц, промелькнувших на экране монитора всего за одну минуту, человек мог выделить несколько лиц, уже единожды появлявшихся. Неважно, что в первый раз лицо демонстрировалось в фас, а во второй раз - в три четверти. Неважно, что в первый раз на лице были усы и очки, а во второй раз очков и усов не было. Сверхмощный компьютер на том уровне, который человек не может контролировать сознательно, определяет безошибочно: да, это лицо уже появлялось.
   Поэтому и Первый, и Второй, бывшие офицеры ГРУ Генштаба, сразу опознали о б ъ е к т.
   - Ствол тащи! - приказал Первый.
   "Ствол", то есть, бесшумная снайперская винтовка, находился рядом, так что его надлежало не тащить, но просто сделать два шага, нагнуться, расстегнуть "молнию" на чехле и извлечь.
   Что Второй и сделал.
   Но на все эти действия ему понадобилось не менее пятнадцати секунд. Когда же он опять встал рядом с Первым и стал рассматривать объект в оптический прицел винтовки, то обнаружил, что объект уже прикрыт каким-то человеком в форме.
   - .. твою мать! - выдохнул Второй.
   - И я о том же, - более спокойно произнес Первый. - Спецназовец. Из охраны или, скорее всего, из отряда.
   - В нашу сторону смотрит. Почуял что-то?
   - Вряд ли. Просто профессиональная бдительность. Ведь только отсюда за базой можно вести скрытое наблюдение. Лучшим вариантом в данном случае может быть только слежение из космоса. Сюрприза из космоса он не опасается, а вот о том, что отсюда кто-то может, как минимум, наблюдать за ним, он знает наверняка. На их месте я бы этот лесок вырубил. Ага, он его уводит, прикрывая собой.
   - Может быть?..
   - Давай, если успеешь.
   Они понимали друг не то что с полуслова - с едва заметного кивка. Сейчас Второй, быстро оценив ситуацию, принял решение. Другой такой возможности убрать объект может и не представиться.
   Не желая рисковать, он не стал целиться в голову человека, одетого в спецназовские брюки и бушлат. Тем более, что человек этот головой на ходу покачивал - опять же профессиональная бдительность. И он не только головой качал, он еще и передвигался странной походкой - как бы галсами: широкий шаг по диагонали вперед и вправо, затем широкий шаг по диагонали вперед и влево. Так что Второй мог через определенный период времени видеть часть туловища объекта, то с левой, то с правой стороны.
   - Неужели почуял, гад? - прошептал Второй, устанавливая крестик прицела на спине человека в бушлате. Он уже установил переводчик огня на стрельбу очередями. Расчет был простой: с большой вероятностью поразить сначала прикрытие объекта, а затем и сам объект. Второй решил, что откроет огонь, как только человек в бушлате начнет "качание маятника" влево, для чего и сместил с упреждением крестик прицела за его левое плечо.
  
   * * *
   5 ноября 200.года, суббота.
   Донское.
   Поднадзорные, они же потенциальные жертвы.
  
   Говорят, что у каждого человека за правым плечом стоит его ангел-хранитель. То есть, строго говоря, ангел этот должен не стоять, а вроде бы как висеть - подобно облачку невидимому. Потому что человек ходит, ездит и даже довольно долгое уже время летает.
   У командира СОБРа такой ангел, конечно же, тоже был. И, надо сказать, он от других ангелов несколько отличался. Опыт работы у него побольше был. Конечно, на старушку, просидевшую на должности библиотекаря лет сорок, тоже может с крыши шестиэтажного дома полупудовая сосулька упасть. И старушкин ангел, несмотря на сорокалетнее бездействие - и, как следствие, некоторую потерю квалификации - должен в этот момент отреагировать максимально оперативно и, что называется, адекватно сложившейся обстановке.
   Итак, ангел командира СОБРа от других ангелов отличался бОльшим опытом работы и, как следствие, лучшей квалификацией. Сколько раз ему приходилось спасать своего подопечного от осколков гранаты, от пули, он ножа, от наездов автомобиля, и с каждым разом он проделывал это более профессионально, чем в прошлые разы.
   Как он спасал своего подопечного? Скорее всего, он ему нашептывал - даже не в правое ушко, а в подсознание прямо. И командир СОБРа, сам не понимая, почему он так поступает, поступал именно так, а не иначе.
   Вот и сейчас ангел-хранитель подал командиру СОБРа сигнал: "Человече, за твоей спиной большая опасность. Ты правильно определил источник "солнечного зайчика". Опасность пока что далеко, но придет сюда мгновенно - ты знаешь, как это бывает. Лучше бы тебе, человече, укрыться - за углом вон того здания, например".
   И командир СОБРа быстро сказал Пенчукову:
   - Бегите как можно быстрее за угол дома. Быстрее!
   Пенчуков хотел было оглянуться и возразить нечто вроде: мы не в армии, я не рядовой, а вы не сержант. Но что-то - а может быть, все же кто-то? -подсказал: "Послушайся его! Сделай именно так, как он говорит!"
   И Пенчуков рванул с высокого старта с максимально возможной для него скоростью. Побежал он по диагонали, разумно прикинув, что при такой траектории достигнет угла дома по кратчайшему расстоянию.
   Позади себя Пенчуков слышал топот тяжелых ботинок. Он почти достиг уже края кирпичной стены, как вдруг почувствовал, что нога его предательски скользит по увядшей траве, покрытой опавшими листьями. И трава, и листья обильно пропитались влагой после дождей. Пенчукова стало заносить в сторону, он терял равновесие и ничего не мог исправить.
   Ему помог командир СОБРа, налетевший на него сзади. Поскольку направление движения у Пенчукова не совпадало с направлением движения собровца, дальнейшее их совместное перемещение происходило, согласно законам механики, по результирующей. Они преодолели угол здания и, не попав на отмостки, упали на газон.
   Со стороны могло показаться, что Пенчуков убегал, а командир СОБРа преследовал его и, догнав, свалил на землю.
  
   * * *
   Соглядатаи, они же хищники.
  
   Второй не поверил своим глазам: объект вдруг стал убегать от человека в бушлате. Это оказалось настолько неожиданным для него, что он не нажимал на спусковой крючок, как минимум, полсекунды после того, как уже должен был нажать. За это время просвет между объектом и человеком в бушлате значительно увеличился.
   Объект, сам об этом не зная, применил по отношению к наблюдавшему за ним Второму - о котором он представления не имел - прием нейролингвистического программирования, известный под названием включение двух "якорей". Нервная система Второго пыталась включить два несовместимых состояния в одно и то же время. Второй четко обозначил цель: убрать сначала человека в бушлате, а потом, когда он перестанет закрывать объект, убрать последнего. И вдруг ситуация изменилась таким образом, что он не мог достичь ранее обозначенной цели. Для того, чтобы вспомнить, какая же задача на самом деле является главной, ему потребовалось время.
   А еще ему понадобилось время на то, чтобы перенести перекрестье прицела впереди головы бегущего объекта - с упреждением. Второй нажал на спусковой крючок через одну или две десятых доли секунды после того, как объект вдруг начал падать.
   * * *
   Поднадзорные, они же потенциальные жертвы.
  
   Командир СОБРа еще не успел упасть поверх Пенчукова, когда услышал знакомый посвист. И он понял, что подозрения его оказались небеспочвенными. Те "солнечные зайчики", которые он увидел секунд десять-пятнадцать назад (а вообще-то он не мог понять, сколько же на самом деле прошло времени), оказались бликами от стекла оптического прицела. Он отчетливо осознавал: самое худшее, что с ним может теперь случиться - это ранение в ноги. Потому что пули летели параллельно стене здания.
   Едва приземлившись, командир СОБРа сразу крутнулся вокруг собственной оси, чтобы откатиться от Пенчукова, и, оказавшись на спине, резко подтянул колени к животу.
   * * *
   Соглядатаи, они же обманутые хищники.
  
   Второй расстрелял всю обойму, постепенно снижая прицел. Когда крестик прицела лег на зелено-бурое покрывало - трава газона и опавшие листья - там еще мелькали ноги - камуфляжные брюки и высокие черные ботинки. Он не мог с уверенностью сказать самому себе, попал он в ноги или нет. Но в чем он мог быть убежден на сто процентов, так это в том, что объект остался целым и невредимым.
   Это подтвердил и Первый, не отрывавшийся от бинокля.
   - Хреново, - сказал он.
   - Сам вижу, - вяло огрызнулся Второй.
   - Так, быстро сматываемся отсюда! - приказал Первый. - Чехол не забуль!
   Внедорожника они достигли за считанные секунды. Водитель, вместе с проводником следивший за окраиной леса с другой стороны, услышал свист -условный сигнал. Они с проводником прибежали, затратив на передвижение, как минимум, секунд пятнадцать. Счет сейчас действительно шел на секунды. Расстояние отсюда до базы - около трехсот метров. Тренированный человек при полном боевом снаряжении и по рыхлой почве преодолеет это расстояние, максимум, за две минуты. Но пешее преследование представляло из себя, конечно же, куда меньшую опасность, чем преследование моторизованное.
   - Нам надо отрываться, - быстро объяснил Первый проводнику, уже сидя в автомобиле. - Возможно преследование. Какой дорогой лучше уходить? Той, по которой мы приехали?
   - Нет, - ответил проводник после недолгого размышления. - Поедем туда.
   - Но там же вроде... совхоз какой-то. Тупик, значит?
   - Нет, не тупик. Дорога, конечно, дерьмовая, и за совхозом она в таком же состоянии, но мы сможем выехать на трассу.
  
   * * *
   5 ноября 200.года, суббота.
   Донское.
   Тренировочная база СОБРа.
  
   Едва убедившись в том, что он остался целым и невредимым, командир отряда быстро вытащил из-за пазухи радиотелефон и стал раздавать указания.
   Через три минуты за ворота выехали, один за другим, два джипа-"чероки". Они сразу повернули направо. Когда же они достигли развилки с указателем "Совхоз "Комсомольский" - 3 км", первый автомобиль свернул налево, другой поехал прямо, к кольцевой дороге.
   * * *
   5 ноября 200.года, суббота.
   Донское.
   Областное управление по борьбе с организованной преступностью.
  
   - Как выражался один мой знакомый, предчувствия его не обманули, - сказал Гладков, входя в кабинет своего непосредственного начальника.
   - Ты о чем? - насторожился генерал.
   - О "тойоте-лэндкрузер", которая вчера через южный пост въехала. Пятнадцать минут назад едва не убили Пенчукова. Стреляли издалека, из автоматического оружия. Снаряженная погоня обнаружила след: по проселочной дороге в направлении на Марьинку прошел внедорожник, который видели четверо свидетелей - то есть, пока что удалось найти четверых.
   - План "Перехват" объявлен?
   - Конечно. Теперь этим сукиным детям далеко не уйти.
  
   * * *
   5 ноября 200.года, суббота.
   Донская область.
  
   Их опять было трое. Проводник остался лежать в канаве неподалеку от выезда из усадьбы совхоза. Имей они возможность, они вернулись бы в дом, где ночевали, и убрали бы хозяина. Операция провалена, и, чем меньше свидетелей их пребывания в Донском останется, тем лучше.
   - Подсуетились, - констатировал Первый и отнял бинокль от глаз. - Уже стоят.
   - Всего одна машина, - Второй тоже опустил бинокль. - Сковырнуть - пара пустяков.
   - Вот и сковырни, - сказал Первый.
   Они остановились метрах в двухстах от того места, где проселочная дорога выходила на асфальтированное шоссе. Стоявший на обочине шоссе "УАЗ" по всем признакам был милицейским. Стоял ли он здесь бОльшую часть времени, появлялся ли он здесь эпизодически, приехал ли он сюда, получив сигнал по транковой связи - все это для Первого, Второго и Водителя значение не имело. Они могли быть абсолютно уверенными в том, что люди, сидящие сейчас в УАЗе, поджидают именно их.
   Да, люди, сидящие в УАЗе, поджидали именно их.
   - Смотри, - сказал мужчина в пуленепробиваемом жилете, надетом поверх бушлата. - Это точно они.
   - Похоже, - согласился другой милиционер, в форменной куртке, с погонами лейтенанта. - Надо вызывать подкрепление.
   Он взял телефон транковой связи, нажал кнопку вызова.
   - База, - громко произнес лейтенант, поднеся микрофон максимально близко ко рту, - здесь "Тополь".
   - "Тополь", я База, - прохрипело в ответ. - Чего орешь?
   - Они уже здесь.
   - Где?
   - На выезде на трассу, приблительно в полукилометре от Марьинки. Прошу подкрепления.
   - А это точно они?
   Ответа сотрудник, работающий под позывным База, не услышал. Точнее, он услышал не голосовой ответ, а оглушительный треск. Граната диаметром тридцать миллиметров, выпущенная из гранатомета "Арбалет", ударила в боковое стекло и разорвалась внутри салона, убив сразу троих милиционеров, находившихся там. Вторая граната с интервалом в полсекунды ударила в правый борт автомобиля. Взрыв приподнял правую сторону "УАЗа", но не опрокинул машину. Однако сразу после взрыва она запылала.
   * * *
   5 ноября 200.года, суббота.
   Донское.
   Областное управление по борьбе с организованной преступностью.
  
   Кирилл Гладков, по распоряжению замначальника облуправления возглавивший операцию по перехвату вооруженных преступников, получил сообщение о том, что группа сотрудников дорожно-постовой службы несколько минут назад была, по всем косвенным признакам, уничтожена вместе с автомобилем.
   Гладков мгновенно передал по внутренней связи в "управу":
   - Прошу поддержки с воздуха!
   Еще через пять минут после этого в воздух поднялся патрульный вертолет. Аэродром, с которого вертолет поднимался, находился в северо-западной части города. А дорога на Марьинку, где произошло ЧП, пролегала вдоль южной границы Донского. Вертолету предстояло преодолеть сорок с лишним километров, прежде чем находящиеся в нем сотрудники милиции смогут начать поиск с воздуха внедорожника черного цвета, похожего на "тойоту-лэндкрузер".
  
   * * *
   5 ноября 200.года, суббота.
   Донская область.
   Местность вблизи поселка городского типа Марьинка.
  
   - Все, приехали, - сказал Первый. - Впереди стационарный пост ГИБДД.
   - Может быть, проскочим? - в голосе Водителя не слышалось особой уверенности.
   - До первой засады, - ответил Второй. - Мы сюда чертову уйму времени плелись. Когда проезжали мимо того гребаного совхоза, нас не меньше десятка пар глаз видело. Готов спорить, что с базы за нами сразу погоню снарядили. И вполне может быть, что погоня эта уже имела счастье видеть красиво горящий "УАЗ".
   - Может быть, не может быть, - раздраженно произнес Первый. - Вот сейчас проверим.
   Он достал из внутреннего кармана куртки небольшую плоскую коробочку с тремя рожками антенн - "транктрэкер", или сканер частот в диапазоне от 29 до 956 мегагерц. Все так называемые "милицейские" частоты это устройство "читало" в тысячные доли секунды, "видя" одновременно до трехсот каналов связи.
   Салон внедорожника мгновенно заполнился голосами - словно гомон и шум рынка ворвался в открытое окно.
   Все трое слушали милицейские переговоры молча, даже дыхание затаили. Наконец, Первый выключил сканер и нарушил молчание.
   - Вертолет, ребятки, это уже серьезно. Это, я бы сказал, очень серьезно, -сказал он со странным оттенком элегической задумчивости в голосе.
   - Это физдец, - констатировал Второй.
   - Почему? Я бы... - начал было Первый, потом продолжил несколько обескураженно. - Ого! Он уже здесь. Ну да ладно. Дураки, как говорится, на помине легки. Будем надеяться, что в данном случае пословица окажется верной.
   В высоком темно-голубом небе вертолет делал круг и снижался одновременно. Это означало одно: он обнаружил искомый объект.
   - А ведь как хорошо день начинался, - вздохнул Второй. - Что будем делать?
   - Сейчас мы не можем делать только одно - стрелять по вертолету, - ответил Первый. - Одно хорошо - что это патрульный вертолет. Десант из него не высадится. Поступаем так: как только вертолет улетает, по одному выбираемся из машины и по-возможности разными путями добираемся до автовокзала в Марьинке.
   - Большие пушки, конечно, придется оставить? - с нескрываемым сожалением в голосе спросил Второй.
   - Большие пушки, конечно, придется оставить. И сюрприз тоже.
   Через десять минут "тойоту-лэндкрузер" нашли собровцы, ехавшие вслед за беглецами. По регистрационным знакам удалось установить уже через несколько минут - именно этот внедорожник въезжал вчера в Донскую область из Украины. Только бдительность одного из бойцов спасла его и его товарищей - он вовремя заметил "растяжку", установленную в салоне автомобиля. Граната Ф-1 крепилась к рулевой колонке, а проволочка соединяла кольцо гранаты с ручкой на дверце автомобиля.
   И только через два дня километрах в сорока к северу от Марьинки у обочины дороги найдут труп мужчины. Какие-либо документы при нем не будут найдены. Еще через два дня труп будет опознан его родными, заявившими об исчезновении мужа и отца. Мужчина жил в Марьинке и занимался частным извозом.
   Судебно-медицинская экспертиза установила, что смерть мужчины наступила от огнестрельного ранения в затылок. После трепанации черепа удалось извлечь пулю калибра пять и сорок пять сотых миллиметра. Такие пули используются в ПСМ, пистолете специальном малогабаритном. Пистолеты ПСМ давно имелись на вооружении высшего армейского состава, а также у старших офицеров МВД и КГБ.
   Нашлись свидетели, видевшие, как около Марьинского автовокзала в "жигули" покойного садились трое мужчин, одетых в кожаные куртки и джинсы.
  
   * * *
   5 ноября 200.года, суббота.
   Донское.
   Удачи и невзгоды полковника Гладкова.
  
   Если бы знал Гладков, какие сюрпризы готовит ему этот день, он бы обязательно постарался каким-нибудь образом выпасть из времени.
   Например, напиться часов в семь утра вусмерть и проснуться только вечером, когда все события сами собой произойдут. Все равно он на эти события повлиять не мог.
   Не убили залетные киллеры важного свидетеля Пенчукова - в этом никакой личной заслуги полковника Гладкова не было. Никак не мог полковник защитить Пенчукова. Защитил его то ли командир СОБРа, то ли сам создатель вмешался.
   А вот задержание киллеров, что называется, по горячим следам можно было организовать более грамотно. Тогда бы задержание состоялось.
   Ну да ладно, и здесь тоже далеко не все от самого Гладкова зависело.
   В общем, к середине дня полковник подбил бабки и решил, что счет вроде бы опять сравнялся.
   Ан нет! Похоже, в последнее время судьба всерьез решила поизмываться над Гладковым. Сам он определял это так: бац! - подножка, в грязь упал. На четвереньках стоишь. Стал подниматься - бац! - пендаль, после которого в грязь зарываешься уже мордой.
   Не успел полковник остыть от утренних приключений, как поступило неприятнейшее сообщение. В больнице в Матвеевке умер важный свидетель, бывший подельник Колесова с отрезанными ушами. Умер, не убили. От острой сердечной недостаточности умер.
   Это Гладков выяснил, когда в Матвеевку примчался.
   Но уж так Гладков был устроен, что судьбу-злодейку в последнюю очередь винил. На невезение и неудачи проще всего свою глупость да лень списывать. Потому и воспринял смерть безухого свидетеля не как обычную подлянку судьбы. Ясно, что смерть эта была выгодна. И ясно, кому она была выгодна.
   Хотя с виду вроде ничего подозрительного. Здоровенный сержант-омоновец, охранявший вход в палату, где лежал безухий, не производил впечатление законченного дебила. Хотя и в излишне высоком коэффициенте интеллекта его заподозрить нельзя было.
   - Никто посторонний не заходил, - бубнил амбал ростом почти с Гладкова и весом пуда на полтора больше полковника. - Как положено: лечащий врач, медсестры, санитарка полы мыла.
   - Одни и те же?
   - Кто? - от мыслительного усилия на лбу омоновца разом набухли крупные капли пота.
   - Медсестры, врач, санитарка? - Гладков удивлялся своему терпению и спокойствию.
   - Ну... Врач, конечно, один. Хотя нет, вместе с ним и другой как-то заходил.
   - А медсестры?
   - Так их две всего было. Я ведь тут двенадцать часов всего дежурил.
   - И никуда не отлучался?
   - Отлучался. Я же с напарником...
   Опрос напарника дал примерно тот же результат. На детективную историю с заменой жидкости в капельнице или отключением аппарата искуственного дыхания происшествие явно не тянуло. Тем более, что в палате у безухого "терпилы" ни капельницы, ни какого-либо аппарата не было.
   Уколы ему делали, в том числе и внутривенно, разные препараты в таблетках пациент принимал.
   - Никакой непереносимости у него не было, - лечащий врач производил на Гладкова впечатление то ли алкоголика, то ли, хуже того, наркомана. Дерганый, с бегающим мутноватым взглядом. Носом постоянно шмыгает.
   "Н-да... - почти философски отметил полковник. - На такую-то зарплату нормальный человек не пойдет. А если и пойдет, то все равно ненормальным сделается".
   - Он был здоровым, крепким мужчиной, - врач несколько раз со всхлипом втянул носом воздух. Словно слезы втягивал. Хотя слез полковник не заметил. - Но внезапная остановка сердца иногда происходит и у здоровых людей.
   Для того, чтобы объяснить для следствия феномен внезапной остановки смерти безухого, Гладков распорядился направить тело на экспертизу. Судмедэксперта полковник знал давно. Потому и был стопроцентно убежден: осечка исключена. Эксперт обязательно определит, сам по себе пациент загнулся или в результате лечения.
   Сочтя количество подлянок, ниспосланных ему судьбой, вполне достаточным на этот день, полковник поехал домой. По дороге постарался как бы абстрагироваться от факта смерти важного свидетеля. Умер так умер. Как в том анекдоте: "Умерла так умерла".
   Гладков переключился с жертвы на преступника.
   Небольшое открытие, сделанное полковником позавчера, его удивило. Личность "резальщика" ушей, носов и ягодиц он установил довольно точно, вероятность ошибки тут составляла не более пяти процентов.
   Подобный ритуал у "блатных" символизирует "опускание". На зоне, где кандидат в "опущенные" находится у всех на виду, выдумывать ничего не надо. Достаточно даже обманом вынудить его прикоснуться к "зашкваренной" вещи и с ним можно делать все, что угодно: использовать как пассивного педераста, заставлять спать на полу под нижней шконкой или есть мышей, засовывать ему в задницу электрическую лампочку и т.д. И никуда "опущенный" - он же "парафин", "чушкарь", "чушок" - не денется. Даже если его переведут на другую зону, там он будет находиться в таком же замкнутом пространстве, а межлагерный "телеграф", в котором сейчас рукописные "малявы" уже не являются единственным средством передачи информации, быстро донесет "анкетные данные" "опущенного" до его нового окружения.
   На воле "опустить" кого-либо из среды блатных тоже просто - опять же в силу замкнутости мира "законников". В воровской среде все быстро узнают сведения об изменении статуса им подобных: Гугнявого менты "закрыли", с Ливы корону воровскую сняли, а Шамшика "опустили" при свидетелях.
   А как быть с теми, кто к касте "блатных" имеет мало отношения или вообще к ней никоим образом не относится? Это тоже просто - пометить его. Можно на лбу слово неприличное выколоть, можно уши отрезать или порезать ягодицы.
   Но опять же все это делается отнюдь не из прихоти, должны иметься серьезные основания для того, чтобы с каким-то фраером расправились подобным образом. Иначе можно поплатиться, и суд над сотворившим "косяк" будут учинять свои же, "блатные".
   Причина недоумения полковника как раз и состояла в том, что к "резальщику" пострадавшие практически не имели отношения. Первый пострадавший и второй пострадавший принадлежали, строго говоря, к бандитам, однако ни один, ни другой лично не сделали ничего такого, за что воры могли сделать им предъяву.
   Личная месть? А какие дела, какие "производственные отношения" могут связывать профессионального "шнифера", вскрывающего сложные замки квартирных дверей и сейфов, с бизнесменами и политиками?
   Случай с судьей, хоть вроде и стоял несколько в стороне, однако преступление это "по почерку" в точности совпадало с двумя другими: удар по затылку, затем усыпление с помощью хороформа и только после - глумление над беспомощным.
   Судья Восточного райсуда, изуродованная "резальщиком", за всю свою практику осудила только нескольких мелких воришек, которые "путевыми" среди профессиональных воров считаться не могли. И уж тем более она никогда и никоим образом не пересекалась с самим "резальщиком". Так что причины для личной мести у него не могло быть.
   Гладков порылся в разных базах данных и нашел кое-что любопытное. Да что там любопытное - несомненная удача улыбнулась полковнику! Весь его пятнадцатилетний опыт оперативника, его развитая почти до экстрасенсорного уровня за это время интуиция говорили: это не просто совпадение, это именно то, что ты искал!
   Оказывается, в свою последнюю отсидку "резальщик" близко сошелся на зоне с человеком, отбывавщим срок за экономическое преступление. И этого человека приговорила к лишению свободы судья Восточного райсуда. Но и это еще не все. Одним из порезанных - вторым по счету - был непосредственный начальник этого человека.
   Ясно - месть! Вор мог быть подельником человека, если не совершившего хищение, то допустившего растрату. Версия несколько экзотическая, но, как Гладков опять же неоднократно убеждался, именно она может привести к разгадке.
   А экзотической версия выглядела по причине личности друга - кента по-зоновски - "резальщика". Гладков вчера направил одного из своих сотрудников в офис фирмы, в которой Никита Данилович Богачев - так звали друга потенциального "резальщика" - когда-то занимал высокую должность. Именно с этой должности он и совершил крутое пике: сначала следствие, потом суд, потом зона. Освободился Богачев в середине этого года.
   Именно то, что услышал сотрудник УБОПа в фирме, версию соучастия Богачева в отрезании ушей и носов и нанесении прочих резаных ран если и не начисто отвергало, то переводило ее в разряд абсурдных.
   - Тюфяк тюфяком, - сказал один из менеджеров подчиненному Гладкова, когда тот пригласил его в кафе для доверительной беседы. - Я у Никиты в подчинении тогда был. Выражение "белый воротничок" - это о нем, конечно. Я бы еще добавил и "белые ручки". Не в том смысле, что он работы чурался -тут как раз все обстояло с точностью до наоборот, пахал он, как вол. Но, понимаете, уж очень он испачкаться боялся. Кто смел, тот и съел - так испокон веков было. Ну, а сейчас... Хм, если в рифму - кто не нагл, тот нищ и наг. Богачев наглым быть не мог в силу своей, если так можно выразиться, душевной конституции. Вежливый, корректный. Я недавно прикольный фильм посмотрел - лет за десять до моего рождения этот фильм сняли - "Карьера Димы Горина" называется. Там точно такой же "ботаник", как Никита. Только тот "ботаник" в сбербанке работал, а этот - в крутой коммерческой фирме на должности повыше, чем у начальника киношного Димы Горина.
   Еще один бывший коллега Богачева высказался о нем примерно в таком же ключе, добавив от себя, что Богачев "придурок, которого судьба подняла на высоту, которой он не заслуживал". Но, подытожил тот коллега, она же, судьба, очень скоро исправила свою ошибку - разгильдяям и мямлям не место наверху.
   Да, рассуждал Гладков, Никита Богачев - "ботаник". Был "ботаником" до того, как угодил под суд. Просто у него жизнь так складывалась. Судя по довольно скудным биографическим данным, та же судьба как-то постоянно хранила Никиту Богачева от неблагоприятного внешнего воздействия. Рос в благополучной, обеспеченной семье, которая и в годы так называемых демократических преобразований не бедствовала. Никита закончил университет, устроился экономистом на престижный завод - несомненная удача, потому что туда даже простым рабочим было сложно устроиться. Потом вообще совершил головокружительную карьеру в "крутой" фирме. А если бы он, что называется, с младых ногтей голодал-холодал, то, возможно, и не выглядел бы к своим двадцати пяти годам "ботаником".
   Ну да ладно, Богачева-то найти наверняка проще, чем "резальщика". В разговоре с ним Гладков рассчитывал сразу же дать ответ самому себе: мог или не мог бывший ботаник сделаться соучастником "резальщика".
   Но тут полковника ждало разочарование, или, выражаясь на современном сленге, крутой облом. Никита Данилович Богачев по прежнему месту прописки не проживал, у родителей в последний раз появлялся достаточно давно, с месяц уже назад.
   Гладкову ничего не оставалось, кроме понуждения своих информаторов к активному поиску.
   В реальной жизни любой оперативный работник может рассчитывать только на них - "стукачей", "несушек", агентов, осведомителей. Сыщик, отыскивающий преступника по отпечатку каблука левого ботинка или по характерному прикусу сигареты, живет только старинных детективах - в реальной жизни этим занимаются эксперты-криминалисты. Сыщик, "вычисляющий" преступника, сидя за столом и проворачивая в мозгу с десяток известных ему фактов, годится только для телесериалов. А вот "несушки" - это настоящий кладезь информации.
   В чем Гладков убедился в двухтысячный уже, наверное, раз.
   - Лег на дно, но хату я назвать могу, - сообщил вчера информатор полковнику при встрече на конспиративной квартире.
  
   * * *
   5 ноября 200.года, суббота.
   Донское.
  
   Ян мог с уверенностью сказать самому себе: к лифту он подходил один. И раньше него туда не подходил никто, и позже, когда лифт уже спустился почти до первого этажа, попутчиков не добавлялось.
   Поэтому он, мало сказать, удивился, услышав слева и чуть сзади от себя тонкий голосок.
   - Превед, медвед, - произнес этот голосок.
   В том, что произношение было именно таким, а не обычным "привет, медведь", он почему-то не сомневался. Почему - понял несколькими секундами позже. Вспомнил, где и при каких обстоятельствах слышал этот голос. А вспомнив, подумал, что видит странный сон.
   - Превед, - старательно утрируя произношение, сказал Ян. - Тебе на какой этаж?
   Преодолел искушение, не обернулся.
   - А ты, однако, невоспитанный, медвед.
   - Почему?
   - Даму надо пропускать вперед.
   - Пожалуйста.
   Кабина лифта глухим стуком известила о своем появлении на первом этаже. Двери шахты разъехались.
   Ян отступил в сторону и с неослабевающим удивлением стал рассматривать женщину, прошедшую мимо него в лифт. На Фекле - какого черта! ее ведь наверняка не Феклой зовут! - был длинный, почти до пят, черный плащ из мягкой кожи. Светло-серый свитер с высоким воротом красиво оттенял ее платиновые, коротко стриженные волосы. Загар походил на результат косметических ухищрений. В этом городе в ноябре почти невозможно встретить женщину с таким красивым, натуральным загаром.
   - Ты раздумал ехать? - поинтересовалась она.
   - Нет, - Ян, словно очнувшись, быстро вошел в лифт. Быстро нажал на кнопку пятого этажа. При этом, конечно же, даже не подумал спросить у своей попутчицы, какой этаж ей нужен.
   Когда лифт остановился на пятом этаже, он прижался спиной к стенке кабины.
   - Прошу.
   - Ага, ты все-таки воспитанный, медвед.
   Проходя, она намеренно прижалась к Яну бедром и грудью. Он сделал вид, что ничего особенного не случилось, вышел следом. Обогнал гостью - конечно же, гостью! Подошел к стальной, декорированной под светлое дерево двери, на ходу доставая ключи. Быстро отпер два замка, распахнул дверь.
   - Проходи.
   Свет в тамбуре зажегся от выключателя, кнопка которого раньше прижималась закрытой дверью. Как в холодильнике. Напротив наружной двери и справа располагались две двери, ведшие непосредственно в квартиры.
   - Чудненько, - констатировала гостья. - Сейчас угадаю, какая из двух дверей твоя... Ой, совсем забыла! Ты же соединил вместе две квартиры.
   - Однако... - Ян не мог скрыть изумления. - Осведомленность у тебя - как у шпионки.
   - Ну, скажем так - как у разведчицы, - тон ее показался Яну странным - на шутку это уточнение мало походило.
   - Ага, понятно, - буркнул он, хотя на самом деле мало что понимал. Она ведь не случайно оказалась рядом с ним у лифта. Причем, оказалась именно в тот момент, когда он подошел к лифту. Ладно, рано или поздно все выяснится.
   Отперев замок двери в квартиру, Ян толкнул дверь внутрь.
   - Прошу! Выключатель на стене слева.
   В квартире гостья позволила Яну снять с нее плащ. Посмотрела на свои ноги в модных остроносых сапожках.
   - У тебя положено разуваться?
   - Как хочешь, - Ян пожал плечами.
   - Э-э, ты, видно, не очень хочешь, чтобы я оставалась? Ждешь кого-то?
   - Никого я не жду.
   - Тогда я, с твоего позволения, разуюсь.
   Она ловко и быстро стянула с ног сапожки, аккуратно разместила их на подставке для обуви.
   Выпрямилась, спросила:
   - Целоваться будем?
   - Будем, - сдержанно ответил Ян. - Но позже. После того, как ты объяснишь мне, для чего были нужны разные метаморфозы.
   - То есть?
   - Для чего, например, тебе понадобилось выдавать себя за Феклу ... ?
   - А-а, вон ты о чем, - в голосе ее прозвучала неожиданная усталось. Только тут, в ярком свете люстры Ян заметил расслабленность, почти вялость лицевых мышц гостьи. - Каприз художницы.
   Она улыбнулась бледной улыбкой. И тут же лицо ее преобразилось:
   - Ой, какая прелесть!
   Ангорская кошечка вышла из дальней комнаты, где дрыхла на пуфике, и теперь сидела на середине прихожей, сонно щуря свои глазищи.
   - Какая красавица! Как ее зовут?
   - Ее зовут Моника. А как зовут тебя?
   - Можно, я ее на руки возьму?
   "Ушла от ответа, мерзавка!"
   - Можно, если она пойдет к тебе. Ты не ответила на мой вопрос,
   - А? Ликой меня зовут. Это сокращенное от Анжелика.
   Кошка снизошла до того, чтобы ее взяли на руки и прижали к груди и шее. Впрочем, прижимание ей не очень понравилось, она явно готовилась спрыгнуть на пол.
   - Надеюсь, это не очередная мистификация, - вздохнул Ян.- Проходи вон туда, а я пойду приготовлю кофе. И поесть чего-нибудь.
   Он быстро прошел на кухню, зажег газовую горелку, водрузил на огонь чайник. Электрокипятильниками Ян не пользовался из-за запаха пластмассы, который приобретала вода уже после пары месяцев пользования этими приборами.
   Когда Ян вошел в комнату, держа в руках большой поднос, заставленный чашками и тарелками, то застал гостью за разглядыванием корешков книг. Книги очень плотно разместились на полках старого шкафа. Кошка сидела на полу и внимательно наблюдала за незнакомым ей существом. "На мою ветчину пока что не покушается, и то хорошо", - так наверняка думала Моника.
   - Очень интересное сочетание, - Анжелика повернула голову в сторону Яна и кивком указала на плазменный телевизор с огромным экраном. - Шкафчик типа "гей, славяне", а телевизор - последний писк технологии. И сигнал он принимает со спутников - антенна вон за окном на балконе.
   - Все-то ты замечашь, Анжелика, маркиза ангелов, - он покачал головой и принялся расставлять приборы на стол. - Я телевизор очень редко смотрю.
   - У тебя в доме ничего нет крепче кофе?
   - Обижаете, барышня! Коньяк, виски, ликер?
   - Хорошо бы коньячка.
   - Любой ваш каприз, барышня!
   Через полминуты он уже разливал коньяк по широким пузатым бокалам.
   Она первой подняла бокал и сказала:
   - Будь здоров, медвед!
   - Спасибо, обязательно буду.
   Анжелика сделала большой глоток из бокала, запила кофе, блаженно зажмурилась:
   - Хорошо! Прямо как на Виргинах. Нет, лучше.
   Потом, мгновенно сменив выражение лица, сменила и тон:
   - Ну, Ян Михайлович Лесников, одна тысяча девятьсот шестьдесят девятого года рождения, задавайте вопросы. Удовлетворю ваше любопытство.
   - Скорей уж любознательность, - Ян покачал головой. - Итак, в Роуд Тауне ты не случайно оказалась рядом со мной?
   - Не случайно, - ответив, она сразу же допила остатки коньяка из бокала. -Можно, я дам ей ветчины?
   Моника уже пристроилась на диване рядом с хозяином, блаженно мурлыкала, отзываясь на поглаживание.
   - Можно, только много не давай. Не сожрет, переполовинит. А до объедков -даже своих - она не снисходит. Итак, на Виргинах ты оказалась не случайно. Но ведь ты действовала не по своей собственной инициативе? То есть, не ради удовлетворения своей любознательности или своего любопытства?
   - Умеешь вопросы задавать, господин шпион, - Анжела раздвинула губы в нарочито ненатуральной улыбке. - Можно я тоже вопрос тебе задам?
   - Задай.
   - Еще коньячишки можно?
   - Ох, извини, забыл. Конечно, конечно!
   Схватил бутылку, подлил в бокал гостьи.
   - Спасибо. Но у меня еще один вопрос. Нет, я не наглею, но прихоти женщин принято удовлетворять, не так ли? У тебя здесь, - она повела рукой вокруг, - нет чего-то типа диктофона?
   - Нету.
   - В глаза смотреть! Есть какая-нибудь записывающая хреновина или нет?
   Ян поразился: Анжелика, сидевшая перед ним сейчас своим поведением мало напоминала псевдо-Феклу из Роуд Тауна.
   - Я и так глаз не отводил, - сказал Лесников. - Нет у меня никакой записывающей хреновины. Как мне поклясться? "Землю жрать буду"? Земли у меня в квартире тоже нет. Растений не держу по причине занятости, рассеянности и частых отлучек. Я вон даже кошку совсем недавно от родителей привез сюда. А ты погляди, какая красавица!
   - Да, красавица, - согласилась Лика. - Я тоже люблю кошек и тоже не имею возможности держать их дома. Да ведь у меня и дома-то, почитай, нет.
   - Понятно. Тяготы и лишения службы.
   - Они самые.
   - Угу. Служба, конечно, страсть какая секретная?
   - Вроде того.
   - На Виргинах ты оказалась по делам службы?
   - Да.
   - И эти дела каким-то боком касались меня?
   - Естественно. Только, хочу сразу уточнить: то, что между нами было - no business, only personal ["перевертыш" выражения nothing personal, only business - ничего личного, только бизнес].
   - Это несколько утешает, - кисло улыбнулся Ян. - Но ты так и не сказала, почему твою страшно секретную службу заинтересовала моя скромная персона.
   - По двум причинам, - произнесла она усталым и тусклым голосом. - Вернее, из-за сочетания двух факторов. Ты - бывший сотрудник СВР. Нам неизвестно, отправили тебя в отставку на самом деле или это была хорошо продуманная легенда. И то, что ты целенаправленно рыл под международный преступный синдикат, могло опять же иметь два объяснения. То ли ты спасал свой бизнес, то ли спасение бизнеса было легендой.
   - Международный преступный синдикат, - Ян покачал головой. - Это на самом деле так серьезно?
   - Гораздо серьезней, чем ты можешь предположить, - тон ее был мрачен и выглядела она мрачновато. Вообще напоминала сейчас больную нахохлившуюся птицу.
   - А подробней изложить можешь? Или не имеешь права приоткрыть покров служебной тайны?
   - Можно и приоткрыть. Чуть-чуть, - она подняла на него взгляд. - Ты, конечно, уже знаешь, что к "закланию" планировался не один ты.
   - Ну, в городе и в Донской области наверняка не один.
   - А если я тебе скажу, что по всей России собирались ограбить тысячи и даже десятки тысяч таких, как ты - поверишь?
   - Вот так прямо всех одновременно и по одной схеме? - недоверчиво спросил Ян.
   - Не одновременно. Но в течение достаточно ограниченного периода. Два, максимум, три месяца. А схема и в самом деле одна и та же. Хотя я могу говорить только об известных мне случаях.
   - И сколько таких случаев тебе известно?
   - Много, - она тряхнула головой, словно отгоняла какое-то наваждение.
   - А организация, естественно, международная? Что-нибудь вроде нового мирового правительства?
   - Зря иронизируешь! - Анжелика досадливо поморщилась. - Сейчас во всем мире - ну, за очень редким исключением - большие деньги свободно конвертируются в большую власть, а власть, в свою очередь, в еще бОльшие деньги.
   - Да я вовсе и не иронизирую. Ну, разве что самую малость. Надоело мне все это...
   - Ну да - старый стал, ленивый?
   - Что-то в этом роде.
   - А придется поработать, Ян Михайлович.
   - Ты это серьезно? - он удивился.
   - Куда уж серьезней.
  
   * * *
   6 ноября 200.года, воскресенье.
   А далеко, на севере - в Москве.
  
   Нечаев позвонил Шульгину по закрытой связи. Они оба пользовались специальными мобильными телефонами. Аппараты эти являли собою воплощенное торжество американской научной и инженерной мысли. Чудо-телефон вскоре после его появления Агентство Национальной Безопасности сертифицировало как средство правительственной связи. То есть, по этому телефону можно было обмениваться информацией с грифом "Совершенно секретно". Фактически американское чудо представляло из себя трехдиапазонную "Моторолу", но со специальным криптомодулем - "скрэмблером". В последнем-то главная ценность - в том числе и в прямом, то есть, денежном измерении - и заключалась.
   - Что не хвалишься? - спросил депутат.
   - Нечем вроде бы, - тон директора охранного предприятия указывал на его плохое настроение.
   - Что?! Ничего не получилось, да?
   У Нечаева отхлынула кровь от лица. Этот солдафон, этот плешивый мудак Шульгин не понимает, насколько чреват самыми пагубными последствиями не то что каждый день, но каждый час, проведенный Колесовым в сизо. Адвокаты передают, что следователи допрашивают его часов по десять в день.
   Да и он-то, Нечаев, сам хорош! Нельзя было столько информации доверять Колесову. Этот вшивый торгаш, несмотря на свою ограниченность, обладает поистине звериной хитростью. Крысеныш - самое точное ему определение. Возможно, что-то и самостоятельно смог нарыть. Наверняка хочет всех обскакать, по головам своих благодетелей наверх вскарабкаться.
   - Ну, - гудевший в трубке голос Шульгина вывел депутата из оцепенения. - Не выгорел один вариант, выгорит другой...
   - Какой еще вариант?
   - После скажу, сглазить боюсь.
  
   * * *
   6 ноября 200.года, воскресенье.
   Донское.
   Заботы полковника Гладкова.
  
   Полковник Гладков смотрел телевизор - что делал очень и очень редко. По вечерам он обычно сидел за компьютером.
   Но сегодня словно кто на ушко ему шепнул - велел включить "ящик" и переключиться на канал, по которому показывали фрагмент заседания Государственной Думы, проходившего, кажется, позавчера. А фрагмент этот представлял собой выступление омбудсменши, заступницы народной, главной защитницы прав человека в России.
   - ... адвоката к нему допустили только на третий день, - голос народной заступницы дрожал от боли и возмущения. - Обвинение Бориса Колесова, по существу, строится на свидетельстве только одного потерпевшего, якобы давшего Колесову взятку. Но этот эпизод сильно смахивает на провокацию. По словам самого Колесова, этот человек буквально напросился на встречу, бросил какой-то чемоданчик и тут же убежал. А через четверть часа к дому Колесова прибыла усиленная группа спецназа.
   - Кем же это она была усилена? - прошипел, словно от жгучей боли, Гладков и стал набирать про мобильному телефону номер Яна Лесникова. - Алло, Янка! Срочно врубай телик и... Как, уже? Что смотришь? Неужели?! Какое совпадение! Не совпадение, подсказали? Эта курва - из "Либеральной России" [партия, естественно, несуществующая]. Дураку ясно, что она этого сукина сына не по зову сердца защищает. Кто-то там сверху очень не хочет, чтобы Колесов отправился зону топтать. Ладно, отключаюсь, после обсудим.
   А на экране народная заступница морщила лоб, горестно опускала уголки губ. И голос ее дрожал - конечно, от возмущения. Но и слезы в голосе тоже чувствовались - женщина.
   - И второй эпизод вменяют Колесову, - омбудсменша выразительно сверкнула очами. - Есть еще один потерпевший - если, конечно, он самом деле является потерпевшим. Утверждается, что много лет назад Колесов якобы угрозами заставил некоего Пенчукова продать по очень низкой цене акции универмага. Адвокат Колесова утверждает, что дело это шито "белыми нитками" и что, будучи доведенным до суда, оно непременно развалится. Но ведь до суда надо еще дожить! У Бориса Колесова за это время случился гипертонический криз, а у его жены, кормящей матери, пропало молоко...
   - Ни хрена себе, - пробормотал Гладков, перестав вслушиваться в страстный монолог омбудсменши. - Ей-то откуда про молоко известно? Все от того же адвоката? Ну, прославилось Донское, на всю Расею прославилось.
   По правде говоря, Гладков ожидал много неприятностей после ареста Колесова. Но чтобы буквально на четвертый день свидетеля обвинения попытались убрать наемные убийцы, чтобы в тот же день умер другой свидетель - может быть, и не сам по себе умер, помогли... А теперь вот нА тебе: в защиту несчастного Колесова выступили на заседании Думы. Ладно, выступлений там много всяких и разных бывает, но почему именно это выступление показали на центральном телеканале?
   Сейчас у полковника появилось такое чувство, будто он выдернул чеку из гранаты, а брошенная граната, о препятствие ударившись, к ногам его прикатилась.
   Понятно, Колесов член "Либеральной России". Собирается стать депутатом областного законодательного собрания от этой партии. Но ведь только собирается. Нет, это не спасение "рядового Райана", то бишь, "рядового Колесова". Прав был Ян - чем-то Колесов для кого-то очень дорог!
   Зазвонил мобильный телефон. В общем-то, для Гладкова звонки в воскресные вечера неожиданностью не были. Но чаще всего эти звонки, увы, имели непосредственное отношение к работе.
   И полковник интуитивно почувствовал: сейчас кто-то напомнит ему, что завтра надо бы сделать то-то и то-то. Или, хуже того, преподнесет "приятный" сюрприз, сообщив о каком-то происшествии. А уж по части происшествий явный перебор за эту неделю получается.
   Однако взяв трубку, Гладков с удивлением увидел в окошечке номер телефона Лесникова.
   - Хочешь поделиться мыслями о пропавшем молоке кормящей матери? - сразу ехидно поинтересовался Кирилл.
   - Нет. Надо бы кое-что обсудить.
   - Ага, но не по телефону?
   - Угадал.
   - Но ты понимаешь, - Гладков понизил голос, чтобы не услышала супруга, находившаяся в другой комнате, - что я к тебе приехать не могу? Меня уже в чем только не обвиняют...
   - Конечно, понимаю. Поэтому мы к тебе приедем. Сейчас девятый час вечера, время не очень для визитов удобное, но дело неотложное.
   - А "мы" - это кто? - Гладкова сразу одолело любопытство.
   - Увидишь. Максимум через полчаса будем у тебя.
   Ян уложился в обещанные полчаса. Гладков, выглянув на всякий случай в дверной "глазок", увидел приятеля. Но, открыв дверь, он с удивлением обнаружил рядом с Лесниковым незнакомую девушку. Очень приклекательную девушку. Вот уж действительно сюрприз.
   - Прошу!
   Гладков сделал широкий приглашающий жест и проворно отскочил в сторону, пропуская гостью. На Яна, вошедшего следом, вытаращил глаза в притворном изумлении и восхищении. "Где же ты такую кралю отхватил?!" - примерно такой немой вопрос выражала мимика Кирилла.
   Лесников в ответ пожал плечами с нарочито рассеянным видом. "Охота тебе обращать внимание на всякие мелочи", - примерно такой немой ответ изобразил он.
   А вслух сказал:
   - Мы очень извиняемся за позднее вторжение, но надо кое-что срочно обсудить.
   - Да всегда к вашим услугам! - горячо заверил Гладков.
   Проводил гостей в прихожую, запер двери. Принял одежду сначала у гостьи, потом у Лесникова, аккуратно повесил на плечики.
   - Где будем беседовать? Чай, кофе, коньяк?..
   - ...виски, наркотики и валюту, - подхватил Ян. - Ничего не надо. Мы только что из-за стола. Давай-ка пройдем к твоему компу.
   Из боковой комнаты появились жена и сын хозяина квартиры. Лесников сразу рассыпался в извинениях, заверяя, что он со своей спутницей пробудет у них совсем недолго.
   - А, - махнула рукой жена Гладкова. - У него все не как у людей. В воскресенье вечером и то...
   Она не договорила, вернулась к себе, уводя за собой сына.
   - Они очень спешат, - растерянно пояснил вслед ей Кирилл.
   Ян снова занялся упражнениями в пантомиме. "Уж так я сожалею, так сожалею!" - примерно это он изобразил телодвижениями и мимикой.
   А в кабинете Кирилла, за дверью, которую хозяин плотно притворил за собой, Лесников продолжил извиняться вслух.
   - Кирюха! По своей инициативе я бы никогда к тебе вечером, да еще в такую погоду не поперся. Но вот эта девушка... В общем, Кирилл Алексеевич, эта девушка представляет какую-то серьезную организацию. Мне она никаких документов не показывала. Но тебе, настоящему полковнику, начальнику оперативного отдела областного управления, просто обязана представиться официально. А вообще-то эту красавицу зовут Анжелика.
   Девушка улыбнулась, реагируя на треп спутника, потом извлекла из кармана "корочки" в красном переплете. Чисто женским движением, раскрывая "корочки" обеими ладошками, продемонстрировала их Гладкову.
   - Ого! - отреагировал Кирилл.
   - Стараемся, - скромно ответила Анжелика.
   - Так, Кирюха, комп врубай! - Лесников уже раскрыл коробку с компакт-дисками. - Вчера утром ты дал мне задание, велел помараковать. У меня кое-какие соображения появились, конечно. Но еще больше появилось вопросов. Однако же вопросы могли бы и подождать, если бы не внезапное появление этой вот прелестницы.
   - Даже так? - Гладков недоверчиво посмотрел на гостей.
   - Так, так, - поторопил его Ян. - Чего-то он у тебя так долго грузится... Ага, наконец-то!
   Он быстро вставил компакт-диск в один дисковод и следом - другой в дисковод, расположенный сверху.
   - Вопрос к тебе, Кирилл Алексеевич. Неужели здесь вся информация с ноутбука?
   - Не вся, - покачал головой Гладков. - Но все, что на эти диски не попало, к бизнесу отношения не имеет. Масса видеофильмов, фотоснимки, музыка и тому подобное.
   - Точно?
   - Да точно! Я хоть и не шибко в этом разбираюсь, но не совсем тупой.
   - Ладно, ладно, ты совсем не тупой. Ты - острый! Смотри сюда!
   Лесников показал на дисплей.
   - Есть сумма денег, есть точное указание на то, после какой финансовой операции - хотя тут уместнее было бы говорить: махинации - эта сумма возникла. Но вот где она находится... В общем, точного указания нет, есть ссылочка на файл. Во, гляди - папочка такая-то, файл такой-то.
   - Так раскрыл бы папочку, посмотрел файл.
   - Ну, это я как-нибудь и без подсказки разных майоров Каменских сообразил бы.
   - Я полковник, а фамилия моя Гладков, - проворчал Кирилл.
   - Да ладно тебе! Я совсем не звание и фамилию имел в виду, а дедуктивные способности. Я ведь почему спросил с самого начала, было еще что на жестком диске ноутбука, относящееся к бизнесу Колесова?..
   - Не было, - теперь уже утверждение Гладкова звучало не так уверенно.
   - Да, скорее всего, что и не было, - непонятная радость прозвучала в голосе Лесникова. - Мы сейчас сделаем вот что... Я перепишу содержимое с одного и другого дисков на винчестер, а потом посмотрим еще одну интересную вещицу... Лика, дай-ка мне свой диск.
   Девушка протянула ему коробочку.
   - Прямо-таки сюрпризы за сюрпризами, - продолжал веселиться Ян. - Поневоле в телепатию, экстрасенсорику и прочую фигню поверишь. Ты погляди, Кирилл Алексеич, какое совпадение: вчера утром ты даешь мне эти диски, а сегодня вечером эта девушка показывает мне диск, содержащий почти ту же информацию!
   Он поднял руку вверх, демонстрируя зеркально отсвечивающий диск, удерживаемый в растопыренных пальцах.
   - Перестань морочить голову Кириллу Алексеевичу! - подала голос Анжелика.
   - О! Малявка! На старших голос повышаешь?! - Ян изобразил беспредельное изумление. - Ладно, после с тобой разберусь... Еще пару минут терпения - я переписываю на винчестер содержание диска, любезно предоставленного мне юной нахалкой. В общем, голову я не морочу, скажу сразу: сейчас мы имеем дело с чем-то типа пазла. Есть отдельные фрагменты и фрагментики, складываются они в картинку - почти складываются, то есть. Кое-чего не достает. Так, готово! Прошу внимания всех!
   В следующие полчаса они втроем, едва ли не соприкасаясь головами, возбужденно обсуждали содержимое документов, чередой возникавших на дисплее.
   - Смотрите, - тихо, но возбужденно говорил Лесников. - Вот номера счетов в банке Barcly PLC из Нью-Йорка - у Колесова есть ссылки аж на шесть разных номеров. Не хило! А вот из данных Анжелики - один, два, три. Целых три номера совпадают. А вот Bermuda Commercial Bank - по нему совпадений аж семь штук! И что характерно, с полмесяца назад, проводя свое расследование, я тоже наткнулся на эти банки.
   - Но это не самое интересное, - перебивала его Анжелика. - У него также указаны банки, которые когда-то попадали в поле нашего внимания, но сейчас мы временно как бы отставили их в сторону.
   - Ладно, ребята, - Кирилл утомленно откинулся на спинку вертящегося кресла. - От меня вы чего хотите? Чтобы я, провинциальный мент, разбирал международные махинации этого прохиндея? Прокуратура его здешние преступления и то вряд ли докажет - при таких-то адвокатах и массированном давлении СМИ.
   - Хм, быстро же ты сдаешься, - уколол Лесников.
   - А при чем тут я? Я уже ничегошеньки не решаю. Я свое дело сделал, передал эстафету, можно сказать. Думал, что ты, Янка, по Донскому что-нибудь нароешь, а тебя все какие-то Бермуды волнуют.
   - Кирюха, не надо маленьким прикидываться. Возвращаясь к тем же СМИ - одно дело, когда местные газетенки, Колесову принадлежащие, в унисон лают, и совсем другое... С час назад мы с тобой одну телепередачу одновременно смотрели. Ты же прекрасно понимаешь, что Колесов не в одиночку действовал.
   - Понимаю, - перебил его Гладков. - Что конкретно от меня требуется тебе и Анжелике?
   - Насколько я понимаю, вы произвели обыск только в доме Колесова?
   - Правильно понимаешь.
   - Но ведь у него еще городская квартира есть. Там обыск не проводился?
   - Да как тебе сказать, - пожал плечами Гладков. - Проводился. Но чисто формально. Поверхностно. В этом вообще-то надобности и не было. Имелось два железно подтвержденных преступных эпизода, а что мы нашли бы в квартире? Несколько граммов кокаина? Даже если бы мы кокаин и в самом деле нашли, адвокаты Колесова в суде доказали бы, что наркотики ему подбросили. А теперь я вообще вряд ли получу разрешение на повторный обыск этой квартиры. На прокуратуру наверняка начнут давить. Если уже не давят.
   - Кирилл Алексеевич, мы нуждаемся в вашей помощи, - вступила Анжелика.
   - "Мы" - это не вы лично плюс Ян Михайлович, насколько я понимаю? Вы имеете в виду свою службу?
   - Вы правильно понимаете, - улыбнулась девушка.
   - А почему вы не обратитесь к своим местным коллегам?
   - По тем же самым причинам, по которым вы не доверяете своим коллегам в городах вашей области.
   - Хм... - Гладков покрутил головой. - Однако!
   Больше у него, похоже, слов не нашлось. Случай в Матвеевке вспомнил.
   Лесников и Анжелика тоже замолчали.
   Посидев в раздумье с полминуты, Гладков сказал:
   - Ладно, утро вечера мудренее. Завтра с утра что-нибудь придумаем.
   Если бы он знал, что происходило в это время в примерно в десятке километров от него...
   * * *
   6 ноября 200.года, воскресенье.
   Донское.
   Странный визит.
  
   Дело Колесова вел старший следователь областной прокуратуры Владимир Сивков.
   В настоящее время Сивков холостяковал. В Донское его перевели два с половиной месяца назад из Тамбова.
   Продажа старой и покупка новой квартиры, в общем-то, не отняли много нервов и времени. Но обустройство на новом месте затянулось. Сначала откладывался переезд жены и дочери Сивкова. Но вот первая учебная четверть в тамбовской школе уже закончилась, но зато не закончился ремонт квартиры здесь, в Донском.
   Сивков пил пиво по вечерам, пялился в "ящик", читал детективы.
   Так было и в этот вечер. Сивков выпил три банки "Балтики", умял четыре огромных бутерброда, закурил, рассеянно наблюдая какую-то хрень на экране телевизора.
   И тут в квартиру позвонили.
   Сивков решил было: не буду открывать. Но в дверь позвонили еще раз.
   Кряхтя и чертыхаясь, он пошел в прихожую. Открыл внутреннюю дверь, прильнул к "глазку" наружной.
   Светловолосая девушка предстала его взору. Произнеся "гм", Сивков отпер замки и приоткрыл дверь.
   Волосы распущенные, не слишком длинные. Голубая курточка с откинутым капюшоном, синие джинсики, ботиночки на толстой рубчатой подошве. Небогатый, надо заметить, прикид. И легковат для такой погоды. Большая черная сумка из синтетической ткани стоит рядом на полу.
   - Здравствуйте, - сказала девушка.
   По тому, как она это произнесла, Сивков сразу понял: глухонемая или слабослышащая. Голос глухой, сдавленный. У Сивкова в Тамбове жила племянница, с той тоже приключилась такая беда - в младенчестве заболела воспалением легким, ей кололи пенициллин (от большого, видно, ума), и в результате малышка почти полностью оглохла.
   Сивков обратил внимание на то, что эта девушка и внешне похожа на его племянницу - такая же тоненькая, с мягкими чертами лица, такая же голубоглазая и светловолосая.
   Эта девушка выглядела несколько растерянной.
   - Тота Вайя, - произнесла она, напряженно вглядываясь в лицо Сивкова -ожидала прочесть ответ по губам.
   "Тетя Валя", - понял он.
   - Тетя Валя? - переспросил, прикидывая, кто эта тетя такая, и чем он может девушке помочь. А о том, что он должен ей помочь, Сивков однозначно решил сразу же.
   - Тота Вайя, - девушка кивнула, улыбнулась, потом лицо ее вновь обрело озабоченное, напряженное выражение.
   - Здесь, - Сивков повернулся и указал пальцем на номер квартиры, выведенный на стене рядом с дверью синей краской, потом опять повернулся лицом к незнакомце, - тети Вали нет.
   Девушка расстегнула верхнюю кнопку на курточке, сунула руку за пазуху, достала сложенный вдвое листок бумаги, протянула Сивкову.
   Тот развернул листок, скользнул глазами по ровным, четко написанным строчкам. Понятно! Это прежняя хозяйка квартиры - Валентина Павловна. Точно, пиво делает людей ленивыми и глупыми! Как же он сразу не дотумкал, идиот?
   Но вслед за сменившими друг друга радостью от понимания ситуации и досадой на самого себя возникло чувство озабоченности. Валентина Павловна из Донского выехала. Куда именно выехала, Сивков не знал. Ему и незачем было знать - все вопросы с документами улажены с помощью нотариуса, история этой квартиры прозрачна: муж Валентины Павловны двадцать лет назад купил ее, кооперативную.
   И вот теперь срочно понадобились координаты Валентины Павловны. Где их взять? Негде, пожалуй - в данный момент, во всяком случае. Надо будет заскочить к нотариусу - может быть, там остались какие-нибудь данные прежних хозяев квартиры.
   Хм, а когда же это он заскочит? Сплошные праздники. Еще два дня выпадают. А что делать сейчас? Куда деваться бедной девушке? Чужой ночной город. Человеку без физических изъянов неуютно - если не сказать жутковато - в такой обстановке. А что уж говорить о человеке, который не слышит совсем или почти не слышит? Тем более, что человек этот - совсем молодая девушка, девочка почти что. Сивков опять вспомнил свою племянницу.
   И решительно произнес, неотрывно глядя в глаза незнакомки:
   - За-хо-ди.
   Распахнул дверь пошире. Девушка растерянно улыбнулась.
   - Те-тя Ва-ля уе-ха-ла, - черт, надо было бы хоть несколько жестов из азбуки глухонемых выучить. Сестра ведь в совершенстве этим языком владеет. -Уе-ха-ла, - Сивков махнул рукой в неопределенном направлении. - За-хо-ди.
   И отстранился, пропуская ее.
   Девушка опять улыбнулась, теперь ее улыбка не была такой напряженной, как раньше. Она подняла с пола сумку, прошла мимо Сивкова.
   - Ну вот, - облегченно произнес тот, запирая дверь, - теперь как-нибудь ...
   Конец фразы он собирался произнести, уже повернувшись лицом к гостье. Но не произнес, не закончил фразу. В нос ему ударила струя чего-то, невыносимо дурно пахнущего. Дыхание Сивкова мгновенно остановилось, стены и потолок прихожей сначала пошли большими волнами, а потом и вовсе исчезли - словно освещение пропало.
  
   * * *
  
   7 ноября 200.года, понедельник.
   Донское.
   А поутру они проснулись...
  
   - Ну, ты, брат, отмочил, - Гладков растерянно развел в стороны могучие свои ручищи.
   Они стояли перед отделением милиции Западного района города Донского. Мрачное, слякотное утро уже посетило здешние места. Словно по заказу, в вчера и позавчера светило солнце, погода создавала впечатление начала октября. Но к ночи налетели тучи, сильно похолодало, подул пронизывающий северный ветер, пошел мокрый снег.
   - Ой, - сказал Сивков, берясь за голову. Кроме головной боли он должен был еще испытывать и боль телесную: обе его щеки пересекали глубокие и длинные, от глаз до подбородка, царапины.
   - Да уж "ой", - проворчал Гладков. - Ты хоть помнишь что-нибудь?
   - Ну что же вы все заладили: помнишь, не помнишь?! - простонал Сивков. -Ничего не было, понимаешь? Никакой совместной пьянки, никакой попытки изнасилования.
   - Охотно верю. Только ведь мое мнение в данный момент далеко не всех интересует. Ладно, давай-ка я тебя домой отвезу, там все на относительно трезвую голову обмозгуем.
   Ехать пришлось совсем недалеко - дом Сивкова находился метрах в трехстах от "узилища", где он провел часть этой ночи.
   Квартира незадачливого "насильника" оказалась запертой. И ключи, к счастью, нашлись - в кармане плаща.
   - Вот, - философски заметил Гладков, - не все еще потеряно. Ты мог бы вернуться в абсолютно пустое жилище.
   - Оно и так не слишком полное, - хмуро возразил Сивков, отперев замки и открывая внутреннюю дверь. - Вон, любуйся.
   - При нынешнем тотальном оскотинивании масс ты бы мог, оставив квартиру открытой, даже вон той лампочки не досчитаться. Народец-то у нас спокон веков зело вороватым был, а теперь и того пуще. Ладно, рассказывай, где ты пытался лишить невинности бедную овечку. Вон на той тахте? Или прямо на полу?
   - Ну зачем ты надо мной измываешься? - Сивков скривился и взялся за голову.
   - Вова! - окликнул его Гладков.
   - Что?
   - Пострижен ты фигово, вот что! - парировал полковник. - Тебе годов сколько?
   - Ну, тридцать... Скоро будет.
   - А ума, извини, как у шестилетнего. Да нет, нынешние-то шестилетки - они прожженные уже. Ты газетки, городские, областные, почитываешь?
   - Просматриваю некоторые, - буркнул Сивков.
   - Упоминания о Колесове встречал?
   - Ну да...
   - А ведь недели не прошло, как мы его прикрыли! По минному полю идем, Вова! Скажи-ка мне, как давно какие-то злые люди попытались убить важного свидетеля по делу, которое ты сейчас ведешь? Ну, чего молчишь? Когда Пенчукова шлепнуть пытались? Забыл? Позавчера это было. И ты, проводивший позавчера расследование по факту покушения на жизнь свидетеля, так беспечно себя ведешь! Нельзя нам расслабляться! Мы самого Колесова за жопу взяли, бандюка и олигарха. А ты рассчитывал, что тебя его корешА, которые на свободе остались, не тронут?
   - Ни на что я не рассчитывал, - отрезал Сивков. - Ну да, лоханулся. Бдительность потому что потерял. А бдительность потерял потому, что пива выпил, расслабился. Так ведь ты посмотри, как они все просчитали, - он словно из забытья вышел - помятое лицо вмиг посвежело, тусклые глаза загорелись. - Они откуда-то узнали, что у моей племянницы проблемы со слухом, и подсунули эту сучку, которая глухонемую изображала. Но как похоже изображала! Талант!
   - Глухонемую?
   - Именно! Поэтому я и купился: деваха, подумал, одна в чужом городе, да еще не слышит. Куда она пойдет, где переночует? А она, как оказалось, очень даже хорошо слышит.
   - Глубоко, сволочи, роют, - покачал головой Гладков. - До твоего Тамбова добрались, всех твоих родственников проверили - близких, во всяком случае. А как эта сучка ментов вызвала?
   - Хрен его знает... Наверное, со своего мобильника.
   - Вполне может быть. А что при ней было, когда она к тебе позвонила?
   - Сумка! Большая дорожная сумка! - Сивков ударил себя ладонью по лбу. - А когда... Ну, когда уже тут столпотворение было, когда менты появились, дорожной сумки уже не было. Только маленькая сумочка у нее при себе была. Ой, башка раскалывается!
   - А сколько ты вчера выпил?
   - Три банки пива. Но "по легенде" выходит, что я еще бутылку коньяка заглотал - то ли на двоих с этой сучкой, то ли в одиночку.
   - Ну, пойдем на кухню, посмотрим.
   Они прошли на кухню. На столе стояли две рюмки, на дне которых осталось по несколько капель коричневатой жидкости. Еще на столе лежала коробка с шоколадными конфетами. Несколько ячеек в коробке были пусты. Пустая бутылка из-под молдавского коньяка "Квинт" стояла рядом с мусорным ведром.
   - О! Как ты, родная попала туда? - оживление Сивкова объяснялось тем, что он заметил на холодильнике банку со своей любимой "Балтикой".
   - Не делай из выпивки культа, - Гладков перехватил дрожащую руку, тянущуюся к вожделенному сосуду. - Вон воды лучше из чайника хлебни.
   - Почему? - обиженно протянул Сивков.
   - По кочану, блин! Я тебя сейчас повезу в мединститут, к одному своему знакомому.
   - Какой институт?! Какой знакомый?! Праздник сегодня.
   - У моего знакомого такие своеобразные клиенты, что их и в праздник обслуживать надо, - сказав это, полковник загадочно ухмыльнулся. - Кстати, пиджак и рубашку сними.
   - Чего? - Сивков вытаращился на него так, словно услышал нечто абсурдное или неприличное.
   - Разденься, говорю, - тихо и как-то даже таинственно произнес Гладков.
   - Зачем?
   - Затем, что есть у меня одна догадка.
   Сивков, бормоча что-что себе под нос, разделся. Что и говорить, на соревнованиях по бодибилдингу сотрудник областной прокуратуры не прошел бы даже отборочный тур. Мало мышц и заметный излишек жирка.
   - Я так и знал, - сказал Гладков, подходя к нему и беря его за левое предплечье. - Сам посмотри.
   Внутри локтевого сгиба отчетливо просматривалась красная точка, а чуть пониже ее - небольшое синеватое пятнышко.
   - Они тебе дурь какую-то вкололи, - констатировал Гладков. - Так что рюмки и бутылки в ЭКО [экспертно-криминалистический отдел] можно и послезавтра отволочь. И то исключительно для очистки совести.
   Прежде, чем попасть в мединститут, Гладков заехал в отделение милици, куда ночью доставили Сивкова. А доставили его в половине первого ночи. При том, что загадочная девица, по словам Сивкова, позвонила в дверь его квартиры в начале девятого.
   - Кто его забирал? - спросил Гладков у дежурного, кивком указав на повесившего голову и скукожившегося прокурорского.
   - Двое сержантов, пэпээсники, - в тоне лысоватого коренастого мужика с погонами майора чувствовалось напряжение. - А что?
   - Но их в его квартире почему-то четверо было.
   - Не знаю, они ведь не из нашего отдела, - пожал плечами майор. И опять спросил:
   - А что случилось?
   - Провокация случилась, герр майор. Ты его документы проверял? - опять кивок в сторону Сивкова.
   - Ну, проверял...
   - И никаких соображений у тебя не возникло?
   - А какие соображения? У него свое начальство, у меня свое.
   - Далеко пойдешь, майор, - Гладков смотрел на дежурного в упор. - Если инспекция по личному составу не остановит.
   Резко повернулся и пошел к выходу. Сивков поплелся за ним.
  
   Лаборатория находилась в цокольном этаже здания. Полковник без стука открыл одну из дверей, расположенных вдоль совершенно безлюдного, бесконечного коридора. В кабинете за дверью струили неверный свет две люминесцентные лампы и было неожиданно тепло - хотя температура в коридоре, казалось, ненамного отличалась от температуры снаружи здания.
   - Привет, Олег Игоревич, - бодро прорычал Гладков. - Комфортненько тут у тебя. А на улице - ветер, дождь и туман, непогода и слякоть. Прямо оптимизмом переполняешься, входя в твою обитель.
   - Ага, - ответствовал широкоплечий мужик с лицом, до самых глаз заросшим свирепой густой шерстью. - Сплошной оптимизм. Если не вспоминать про тех, кто поднимает сейчас по второму стакану для опохмелки.
   - А про тех, что лежат в другом конце коридора? - поинтересовался полковник.
   В другом конце коридора располагался морг.
   - Те не в счет. Они из игры под названием жизнь выбыли.
   - Для твоей профессии ты недостаточно циничен, - едва ли не укоризненно произнес Гладков.
   - Таким уж я уродился, - шерсть в нижней части лица пошевелилась -очевидно, Олег Игоревич улыбнулся. - Какие у нас проблемы?
   Подойдя к посетителям, он первым пожал руку Сивкову, потом - полковнику.
   - Проблемы наши кроются в крови вот этого молодого человека, - Гладков сделался серьезным. - Сначала ему в лицо пшикнули какой-то дрянью -предположительно: нервно-паралитического свойства - потом вкололи в вену нечто такое, из-за чего он пришел в себя только через несколько часов.
   Эксперт вздохнул:
   - Не могу сказать, что с вами не соскучишься. Скажу: скучно с вами.
   Он прошел по кабинету, открыл дверь, ведущую в смежное помещение, и окликнул:
   - Лина!
   Уже через полчаса терпеливо дожидавшиеся полковник и Сивков узнали разгадку.
   - Я ведь почему сказал, что с вами скучно? - вопросил эксперт, брезгливо держа за краешек два листка бумаги с напечатанным на них заключением. -Потому что пациента усыпили банальным, примитивным способом. Насчет нервно-паралитического газа ты, Кирилл Алексеевич, погорячился. Предположительно, сначала использовали какую-то смесь на основе фторотана -это средство при операционном наркозе применяется. Я почему говорю "предположительно"? Потому что при экспресс-методе вещество в столь мизерной концентрации обнаружить очень сложно. Но прошу вас поверить моему опыту: примерно через двенадцать часов мы будем знать и про фторотан. Идем дальше: в крови пациента обнаружены тиоридазин и барбамил со спиртом. Содержание спирта в крови довольно высокое - примерно, как после приема трехсот-четырехсот граммов водки. Такой вот своебразный коктейль получился - слона с ног свалить может, не то что человека.
   - Олег Игоревич, - осторожно перебил его Гладков. - Ты нам доходчивей объясни. Вот этот теорети...ди...
   - Тиоридазин, или сонапакс - это сильнейший нейролептик, господа хорошие. Вкалывают его обычно в мышцу, реже - в вену. Применяется, когда надо обездвижить человека быстро и наверняка. Этот препарат вызывает мгновенную отключку на несколько минут. А вот барбамил обеспечивает крепкий - не скажу, что здоровый - сон на шесть-восемь часов. Замечу, что продолжительность сна регулируется дозой. Барбамил тоже вводят в мышцу или в вену. В нашем случае, судя по всему, был избран второй способ.
   - Да, это серьезно, - покачал головой полковник. - Из всего сказанного тобой следует понимать, что с нашим пациентом - донским, а не английским -работали профессионалы. Я правильно понял?
   - Ты абсолютно правильно понял, - шерсть в нижней части лица эксперта пошевелилась. - Ты вообще на диво разносторонне развитая личность. Особенно поражают меня твои познания в кинематографе - это я про "Английского пациента".
   - Пустое, - проигнорировал подковырку Гладков. - Заключение я заберу?
   - Конечно, - эксперт подал ему листки. - А заключение о смерти другого пациента - с отрезанными ушами - тебя разве не интересует?
   - А что, уже готово?
   - Обижаешь, - пожал плечами эксперт. - Его ведь еще в пятницу вечером доставили.
   - Так уж я закрутился, завертелся, что почти забыл о нем, - посетовал полковник. - Ну, и что там?
   - Так я тебе и то заключение принесу, подожди.
   Он скрылся за дверью. Вернулся быстро, держа в руке несколько скрепленных между собой листков бумаги.
   - Итак, причиной внезапной остановки сердца несомненно стала аллергическая реакция на лекарственные препараты. Непереносимость. Сердце у пациента вообще-то было здоровое. Не как у тридцатилетнего бегуна на длинные дистанции, но все же здоровое.
   - Хм... - покачал головой Гладков. - Непереносимость. Но ведь должна проверяться реакция организма на тот или иной препарат прежде, чем его применять для лечения.
   - Абсолютно верно, Кирилл Алексеевич. Должна проверяться. А тут в этот организм ввели лошадиную дозу лидокаина на растворе глюкозы, а потом сделали укол антибиотика. Нагрузка ударная - даже на организм, который тот или иной антибиотик переносит нормально.
   - Как ты думаешь, Олег Игоревич, злой умысел это был или обыкновенное головотяпство? - напрямик спросил полковник.
   - А разница есть? - пожал плечами эксперт. - Для пациента уж точно никакой. А что касается врача, то ошибка вследствие халатного отношения, по-моему, равносильна злому умыслу.
   - Спасибо. Значит, лидокаин плюс наркотики?
   - Ага. Надо будет проверить, делались ли больному пробы на непереносимость. Ну, пока.
   Едва полковник спрятал заключение во внутренний карман плаща, как его могильный телефон заиграл битловскую мелодию "Yesterday".
   - Да, слушаю. А разве могло быть иначе? А по другим адресам? Конечно, поищи. А при чем ту праздники? Ладно, пока.
   Из этих отрывочных фраз медэксперт ничего не понял, Сивков кое о чем догадался.
   Едва они вышли из кабинета в коридор, Сивков сразу спросил:
   - Речь, конечно же, шла о "потерпевшей"?
   - О ней, - подтвердил полковник. - Как я и предполагал, она исчезла. Роль свою актриса сыграла, ее спрятали. Потому как режиссеры не дураки, они наверняка просчитали наш ответный ход - я имею в виду визит к судмедэксперту. На данный момент не важно, как далеко они ее спрятали - на два метра в землю или в другую область. Чуть позже, в случае, если они применили первый вариант, все собаки будут повешены на нас. Если второй -ничего необычного, бедная девушка уехала к родственникам, дабы выйти из шокового состояния, сменить обстановку. Ее заявление зарегистрировано, уголовное дело должно быть возбуждено, преступник - обязательно отстранен от выполнения должностных обязанностей.
   - Это я понимаю, - уныло протянул Сивков.
   - Ты еще не все понимаешь, страдалец. Готов спорить на что угодно - уже завтра... Нет, с поправкой на праздники - уже послезавтра ты станешь широко известным в Донском и области.
  
   * * *
   9 ноября 200.года, среда.
   А далеко, на севере - в Москве.
  
   - И где он теперь? - спрашивал полковник Иванов, крепкий, крупный мужчина, на котором форменный милицейский китель едва ли не по швам трещал.
   - В Сербского, - со вздохом ответил другой, одетый в серый цивильный костюм и вообще имевший серый облик. - Скорее всего, дадут заключение, что в момент нападения он находился в невменяемом состоянии. Или даже до сих пор в этом состоянии находится. Психиатрия - наука темная.
   - Тебе-то что за печаль? Будет ли он париться в тюрьме для психов, будет ли он топтать зону, если его признают вменяемым - в любом случае будет неопасен для общества. В том числе и для твоего агента. Кстати, как он? - в тоне полковника, кроме явной иронии, слышался неподдельный интерес.
   - В рубашке родился, - криво усмехнулся человек в сером. - Псих в него не нож воткнул - тесак самый настоящий. Вот такой! Дыра-то точно напротив сердца получилась. Но лезвие ножа пошло вниз и в сторону. Левое легкое серьезно повреждено, но опасности для жизни нет.
   - Так-так-так, - полковник, о чем-то размышляя, забарабанил по столу пальцами. - Значит, мотивы преступления неясны, а орудие преступления присутствует?
   - Да, - человек в сером, кажется, недопонимал, для чему ему задали этот вопрос.
   - А психа этого кто задерживал?
   - Да в общем-то, посторонние люди. Случайные прохожие.
   - Совсем случайные? Или кто-то из них кого-то знал?
   - Хм... Ну, наверное, они моего человека знали.
   - Ладно. Дело не у тебя сейчас?
   - Не у меня. А что? - человек в цивильной одежде явно не понимал, к чему клонит начальство.
   - Ничего. Передадим его тебе. Теперь слушай меня внимательно...
  
   * * *
   9 ноября 200.года, среда, вечер.
   Донское.
   А известность моя не хуже...
  
   Что касается судьбы Сивкова на ближайшее время, тот тут Гладкову стоило бы заключить несколько пари на крупные суммы. Он бы ощутимо обогатился, потому как очень даже точно вчера утром судьбу эту предсказал.
   Сначала - то есть, сегодня с утра - последовал газетный залп. Наиболее агрессивно отреагировали контролируемые Колесовым "Салон" и "Панорама". Статьи о прокуроре-насильнике появились на вторых полосах этих очень популярных среди обывателей Донского изданий, чей суммарный тираж превышал полмиллиона экземпляров.
   Точно так же откликнулась на событие и "Комсомольская правда в Донском", не отстающая по части "сеяния разумного, доброго, вечного" от своей московской "мамаши". Если в "мамаше" помещались материалы вроде: "Полгода подростки играли в бордель с второклассницей", то "дочка" не отставала: "Трое подростков зверски изнасиловали восьмидесятилетнюю старуху". Если "мамаша" в рубрике "Здоровье" бодро сообщала: " Буду я большою клизмой шлаки гнать из организма" и демонстрировала фотографию того места, в которую эту клизму вгонять, то "дочка" публиковала два фото пениса - до и после специального медикаментозного курса по его увеличению. Рядом с пенисами размещалась линейка.
   Так что если "Салон" и "Панорама" обличали следователя-насильника, придерживаясь хоть каких-то рамок приличий, то "КП в Донском" развернулась во всю мощь больной фантазии. Сначала был упомянут тот "факт", что г-н Сивков проживает одиноко - и ни слова не говорилось о наличии у него семьи. Потом следовали интервью с соседями г-на Сивкова - почему-то не пожелавшими себя назвать. Одна из соседок утверждала, что неоднократно видела его входящим в подъезд в обнимку с подростком лет четырнадцати-пятнадцати. Другая соседка заявила, что Сивков, поднимаясь с ней в лифте, внезапно спустил брюки и трусы, чтобы продемонстрировать свое "мужское достоинство". А уж на несчастную девочку, которую в результате развратных действий изверга в прокурорском мундире увезла "Скорая", газетенка затратила целых пятьдесят строк - Гладков не поленился, подсчитал.
   Газетенке наплевать на судебные процессы и крупные штрафы - этим она только "раскручивала" себя. В данном же случае упоминалось заявление потерпевшей, упоминалось ее имя и первая буква фамилии - без изменения. Упоминалось также отделение милиции, куда был доставлен насильник - именно то, в которое он в самом деле был доставлен. Факты не искажены? Не искажены. А то, что правдивых сведений в статье едва ли десять процентов, а девяносто процентов - наглая ложь, значения не имеет. Публика схавает.
   Теперь, чтобы грамотно выстроить обвинение в клевете, прокуратуре надо будет отвлекать людей от дел - а дел у прокуратуры всегда невпроворот - и готовиться встретить организованное сопротивление прожженных мерзавцев-адвокатов, поднаторевших в подобного рода кампаниях.
   "Вечернее Донское", газета люмпенов, не могла не вставить свое негромкое "гав" - точнее, "тяв". Оно и понятно - только ленивому олигофрену неизвестно, кто имеет реальную власть в Донском. А "Вечорка" просто не могла иметь свое лицо - ей это было не по средствам. Гладков живо представил себе, как вскочил из своего кресла главный редактор "Вечорки", услышав в телефонной трубке знакомый голос, как поспешно зататорил он: "Конечно, конечно, конечно! Это возмутительно! Пора всем нам однозначно высказать свое мнение!"
   Но реакция "Жизни" и "Города" Гладкова озадачила. Скользкие, верткие, по три раза на дню меняющие окраску, эти газетенки заставляли вспомнить тридцатилетней давности анекдот о самом независимом государстве в мире -Монголии. Потому что государство это никому на фиг не нужно. Так и "Жизнь" с "Городом" - абсолютно непопулярные, неизвестно каким образом сводящие концы с концами, они не представляли никакого интереса ни для читателей, ни для владельцев тугих кошельков. Однако сегодня они тиснули по десятку строчек о том, что старший следователь областной прокуратуры Сивков В.П. задержан органами милиции по подозрению в изнасиловании несовершеннолетней и отстранен от ведения дела Колесова Б.В.
   - Да, - обескураженно пробормотал себе под нос Гладков. - Чего-то мы явно не учли.
   Вечером наступил черед телевизионщиков. Телерадиокомпания "Дон", принадлежащая Колесову - хотя официально объявившая себя независимой - свою тактику построила грамотно. О факте задержания (именно задержания, а не ареста) помощника прокурора области она только упомянула. Зато участвующий в передаче адвокат Колесова перечислил длинный список процессуальных нарушений, совершенных Сивковым.
   До зрителя посыл дойдет: когда же следователю делами заниматься, если он пьет без просыпу и несовершеннолетних совращает?
   Ком дерьма в Сивкова бросил также и НДК, независимый донской канал. Здесь организовала круглый стол прима донской тележурналистики Ирина Черникова. Жутко популярная, чертовски энергичная, до умопомрачения стильная. В свои сорок три года Черникова выглядела от силы на тридцать.
   Гладков несколько раз переспал с Черниковой, довольно много общался с ней вне службы, поэтому имел основания утверждать: Ирина Михайловна - из стерв стерва. Но никто не сомневался в том, что она обладает потрясающим нюхом и постоянно осведомлена обо всем и вся.
   Вот и сейчас Черникова очень оперативно прозондировала настроения, предвосхитила замыслы, угадала мысли. Ее гостями в студии были депутаты областного законодательного собрания от "Либеральной России". И все они говорили о том, как плохо в Донском работают так называемые правоохранительные органы. Осенью прошлого года случились два громких убийства и одно покушение - и убитые, и раненый были фигурами очень заметными, занимали высокие посты и обладали большим влиянием. И разве хоть одно из тех преступлений было раскрыто? В этом году случилось нечто из разряда "ужастиков": зверски изуродовали депутата Городской Думы. А депутат этот являлся членом "Либеральной России". Наперед можно утверждать: и это преступление не будет раскрыто. Но зато доблестные правоохранители поднаторели в преследовании политических противников - тут, конечно, следовал плач по Колесову, входящему все в ту же "Либеральную Россию".
   - Ясно, - констатировал Гладков, выключая телевизор, - эта гнида, оказывается, диссидент. А я-то, темный, его бандюком считал.
  
   * * *
   10 ноября 200.года, четверг, вечер.
   Донское.
   Очень странная встреча.
  
   Квартиру эту предоставил полковнику Гладкову один из шустрых горотделовских оперов. Раньше сюда беспрерывно шастали наркоманы, а теперь, после убийства прежней хозяйки квартиры, торговавшей "дурью", помещение пустовало. Такие квартиры на милицейском жаргоне называются "кукушками" - это конспиративные квартиры. Опер привел помещение в относительный порядок и занимался здесь "работой с агентурой" - то есть, в основном, сексом с девицами, поставлявшими ему информацию. Опер, во внешности хоть и проигрывал молодому Алену Делону и нынешнему Тому Крузу, зато обладал мощнейшими скрытыми резервами. Скрытыми в прямом смысле слова - брюками и нижним бельем. Он, что называется, расплачивался с агентессами натурой.
   С этим опером Гладков пересекся года три назад и сразу вызвал у того большое уважение. Ведь кто такие борцы с организованной преступностью? Белая кость, высшая каста, милицейская элита. Они за "щипачами" не гоняются, они "форточников" не ловят. У многих работников "уголовки" складывается впечатление, что убоповцы вообще сами решают, какими им делами заниматься, а какие просто прогнорировать.
   Но когда Гладков на глазах нескольких оперов отправил в глубокий нокаут здоровенного быка, размахивавшего штык-ножом, отношение сотрудников "уголовки" изменилось не только к нему самому, но и ко всей структуре, которую он представлял.
   Потому и предоставил опер полковнику Гладкову свою "кукушку".
   У Гладкова, конечно же, имелась своя конспиративная квартира в Донском, а еще было несколько увеселительных заведений, хозяева которых, будучи Гладкову по гроб жизни обязанными, предоставляли отдельные помещения для связи с агентами. И никто о тех закуточках не знал. И конспиративная квартира вряд ли могла оказаться "засвеченной". Но сегодняшняя встреча требовала не то что повышенной - чрезвычайной осторожности.
   Потому что люди, с которыми сегодня собирался встретиться Гладков, среди его агентов никогда не значились. Более того, они находились по другую сторону условной черты, разделявшей общество на две опять же условные категории - на нарушителей закона и его защитников.
   Полковник мог бы подстраховаться, поставить поблизости от этой квартиры своих людей. Он мог бы взять с собой радиомаяк, чтобы его помощники с помощью прибора глобального позиционирования наблюдали все его перемещения, а в случае получения условного сигнала поспешили на помощь.
   Гладков ничего такого не сделал. Он сознательно сузил набор средств защиты до единственного средства - до пистолета Стечкина в подмышечной кобуре.
   Сейчас он сидел в полупустой и полутемной комнате и ждал. Стол, три стула, на одном и которых сидел полковник, тумбочка в углу, на тумбочке - горящая лампочка в сорок ватт, прикрытая колпаком.
   Дверь в квартиру полковник оставил незапертой, только прикрыл. Он все просчитал: его собеседники придут и уйдут, а он уйдет после них - если, конечно, будет в состоянии сделать это.
   - Точность - вежливость королей, - пробормотал Гладков, рассматривая светящийся дисплей своего мобильного телефона, где отображалось время.
   До встречи оставалось всего одна минута, но никаких звуков из-за тонкой двери не доносилось. "Ладно, - подумал Гладков. - В конце концов они могут и заблудиться..."
   Едва он про это подумал, как его сверхразвитый слух уловил какой-то шорох снаружи. И тут же коротко тенькнул дверной звонок.
   - Входите, не заперто, - сказал Гладков.
   Он услышал, как дверь в прихожую открылась.
   - Сюда проходите, - обозначил свое присутствие полковник.
   Прихожая была совсем крохотной, даже два человека в ней с трудом размещались. Они и вышли, показавшись в открытом дверной проеме комнаты, в которой находился Гладков.
   - Все худеешь, Фитиль? - вместо приветствия обратился полковник к длинному типу с горбатым острым носом. - Скоро тебя можно будет рассмотреть только сбоку, да и то не весь твой организм, а только шнобель.
   Длинный, которого Гладков назвал Фитилем, оскалился, демонстрируя "фиксы".
   - Так ведь, гражданин полковник, в нашем деле быть слишком заметным вроде и ни к чему.
   Гладков про себя отметил, что Фитиль, освободившийся из заключения в конце прошлого года, конечно же, должен быть осведомлен обо всем. В том числе и о получении очередного звания начальником оперативного отдела УБОПа. Преступный мир Донского собирал информацию на всех правоохранителей. Облуправление внутренних дел исключением не являлось. Гладков наверняка знал, что, например, управление уголовного розыска и особенно отдел по борьбе с особого тяжкими преступлениями разведкой преступников просвечивается, словно рентгеном. И хотя управление по борьбе с организованной преступностью являлось самой закрытой из всех милицейских структур, заинтересованные лица знали в лицо и начальника УБОПа,, и Гладкова, и некоторых подчиненных им офицеров.
   Фитиль принадлежал к касте воров, к terra incognita даже для тех, кто воров ловил не первый десяток лет. И что бы там ни говорили относительно девальваций воровских законов и "понятий", они оставались грозной силой.
   - Фитиль, - полковник рассматривал его с показным удивлением, - да ты никак неуловимым себя считаешь? Нехорошо быть таким нескромным!
   - Ну да, неуловимым, - Фитиль опять блеснул "фиксой" в полутьме комнаты. -То-то я больше пятнадцати лет зону топтал. Не успеешь выйти, как опять прикрывают.
   - А вот приятель твой и в самом деле скромняга. Ишь как к стеночке жмется. Проходи, Богачев, не стесняйся. И садись. Или у вас принято говорить "присаживайся"?
   Среднего роста человек в дымчатых очках и в самом деле выглядел скромно. И лицо его, особенно по сравнению с "братским чувырлом" [некрасивым лицом ("феня")] Фитиля, выглядело просто интеллигентно.
   - Садись, Богач, пока гражданин полковник добрый, - Фитиль подошел к стулу, зачем-то отодвинул его немного назад и уселся, заложив ногу за ногу.
   Богачев последовал примеру приятеля, только поза его, в отличие от Фитиля, была напряженной.
   - Надеюсь, вы понимаете, почему я позвал сюда именно вас двоих? - спросил Гладков.
   - Как не понять, гражданин начальник, - на сей раз Фитиль выглядел абсолютно серьезным.
   Хотя о причине вызова он наверняка не догадывался. Гладков же в данном случае играл наверняка. В том, что "резателем" является Фитиль, он не сомневался. А то, что двое изрезанных - депутат Городской Думы и судья - были обидчиками Богачева - факт неоспоримый. Так что все в строку ложилось. Время "резаний" - почти сразу после выхода на свободу Богачева. И не мог Богачев миссию отмщения переложить на Фитиля, наверняка был подельником вора.
   - Вызвал я вас сюда по той причине, что восхищен вашими талантами, -полковник произносил слова с ленцой, будто речь шла о чем-то незначительном, но очень занятном.- И оригинальным пониманием чувства справедливости - плохой человек не должен иметь ушей. А иногда также и носа.
   Сказав это, Гладков в упор посмотрел на Богачева. Глаза его в полутьме, да еще прикрытые дымчатыми очками, он рассмотреть как следует не мог, но все равно реакцию Богачева заметил. Достаточно нервной его реакция оказалась, лицо дернулось. Что же касается Фитиля, то битый бродяга выглядел едва ли не безмятежным.
   - Так вот, господа живодеры, вы мне не нужны, - продолжал Гладков. -Потерял я к вам интерес. Потому что с самого начала думал: жопы и уши резали не вы, а какая-то очень организованная преступная группа. Вас же даже группой можно назвать с натяжкой. Так что испытал я разочарование и скуку. Но ведь время и нервы я на поиски ОПГ потратил. И время назад не вернешь, и нервы, говорят, не восстанавливаются. Так что если вы, господа живодеры, обладаете чувством справедливости - пусть и несколько извращенным - вы должны мне компенсировать потерянные время и нервы.
   - Базару нет, гражданин полковник, - сказал Фитиль только после того, как Гладков закончил говорить и была выдержана небольшая пауза. - Конечно, компенсируем.
   - Весьма рад встрече с понимающими людьми. Теперь слушайте меня внимательно...
  
   * * *
   12 ноября 200.года, суббота.
   Донское.
  
   Богачев, отбывший на зоне пять лет, уже отучился чему-либо удивляться. Но полковник Гладков, этот мужик, смахивающий на медведя, его, надо сказать, удивил. И даже не тем, что он его с Фитилем вычислил. В конце концов, не в вакууме же они все это время существовали. Наследили, конечно, да и "засветились" где-нибудь больше, чем надо. Не зря пословица молвится -про веревочку, у которой конец когда-нибудь да будет.
   Но это его условие...
   Фитиль, которому Богачев свои соображения даже не успел высказать, его опередил:
   - Ништяк. Гладков - мужик железный. Слово свое всегда держит. А уж фуцыным, бельмондо [придурком ("феня")] Гладкова даже его злейший враг не назовет, язык не повернется. Он ведь все по жизни просекает.
   "Все по жизни просекает", если Богачев правильно Леху понял, означало осознание Гладковым того факта, что не все, кто срок мотал, хуже тех, которые такого "счастья" не испытали. Лично Богачев тоже так считал, но ведь Гладков - по жизни мент, он уже лет пятнадцать эту собачью работу делает. А разве не собачья - вынюхивай, выслеживай, преследуй? И у него, у Гладкова, давно должна была профессиональная деформация личности произойти. Поэтому для него что они с Лехой, что воротила Колесов, которого он сейчас прессует, одним миром мазаны.
   Ну да ладно, все эти психологические изыски в данном случае были пустой тратой времени. Сейчас надо дело делать. Выхода что у Богачева, что у Фитиля, не имелось. То есть, один-то выход, конечно, наличествовал - опять заторчать на киче. Лет по пять, как минимум, им в этом случае гарантировалось.
   Но ведь и на этом деле, которое им Гладков поручил, погореть можно - не фиг делать. Сидевший за финансовые махинации Богачев даже не представлял себе, как можно такую операцию провернуть и при этом не погореть. Поэтому он Фитиля прямо спросил:
   - А ведь стремно, а?
   - Есть кропаль, - Фитиль "фиксой" блеснул. - Так ведь в жизни без этого -никак.
   Ну да, в жизни всегда есть место подвигу, как Богачева в детстве учили.
   К предстоящему делу они с Фитилем готовились не то чтобы основательно -какая уж тут основательность может быть, если два дня всего отведено! Готовились они, сил своих не жалея.
   Около дома, в котором была квартира Колесова, крутились часов по пять в сутки, не меньше. Все время обличья меняли: то мы на "аварийке" подъедут, то на "Колбасы и копчености", то на "скорой помощи" - правда, не медицинской, а ветеринарной. За рулем, конечно, кенты Фитиля сидели. А уж откуда они машины брали, Богачев мог только догадываться.
   Когда Богачев всю обстановку изучил, то заскучал окончательно. Дом узкий и высокий - два подъезда, десять этажей. В каждом подъезде дверь стальная с "глазком", за дверью - охранник в форме. Квартира Колесова на шестом этаже, и дверь квартиры - укрепленная. Это им с самого начала Гладков рассказал. Вилы! Это ж надо моторчик к заднице надо прицепить, на уровень балкона подняться, зависнуть там и стекло резать, чтобы на балкон попасть. Это, блин, задачка для голливудских суперменов - всяких там бэтменов и человеков-пауков.
   А еще у них в Донском лет пять назад "альпинисты" орудовали. Вообще-то они и в самом деле альпинизмом занимались. Ребятишки медицинский институт закончили, а зарплата у врача - зубы на полку впору класть. Вот они и организовали "бригаду скорой помощи" для экспроприации ценностей у богатых "буратин".
   Действовали дерзко. Спокойно поднимались - сначала на лифте, потом через чердак - на крыши многоэтажек, альпинистское снаряжение с собой в рюкзаках несли. Потом так же спокойно спускались на веревках сверху на нужные им балконы и лоджии. Оконные стекла осторожно вырезали и вынимали без шума, применяя резиновые присоски.
   Альпинизм отпадал -- ни Богачев, ни Фитиль выше одиннадцатого этаже не поднимались, да и то чаще на лифте.
   Но, чтобы на лифте подняться, надо к тому же лифту доступ иметь! В подъезд надо попасть. Можно, конечно, понты развести: я, дескать, приглашен к господину Мудлонскому Эрасту Деремеевичу на годовщину потери им невинности. А у охранника наверняка с каждой квартирой связь - они, бандюги эти, о своей безопасности очень даже заботятся. Охранник господину Мудлонскому -дзинь: а вот тут к вам гость прибыл, назвался Адольфом Алоизовичем Шикльгрубером. Есть у вас такой друг детства? Ах, нету!
   И только Богачев про лифт начал размышлять, Фитиль ему книжку сунул: про эксплуатацию и ремонт этих самых лифтов. Инструкция называется. В мягком переплете, страниц сто.
   Богачев прямо-таки охренел: мистика да и только! Мысли его кореш, что ли, читает?!
   А Фитиль ему наказал:
   - Очень внимательно прочти. Не меньше трех раз.
   Тут только до Богачева дошло, что мистическое совпадение ему примерещилось. Налицо имелась пошлая действительность и какой-то скрытый расчет Фитиля. Вот он корешу резонный вопрос и задал:
   - Что за понты? На хрена мне этот талмуд читать?
   - Понты потом будут. Лифт мы будем с понтом ремонтировать, который с понтом сломался.
   Больше у Богачева вопросов к Фитилю не было. Потому как он наверняка знал, что ему Фитилю книгу читать не надо. Леха Фитиль с золотыми руками родился. А то, что свое врожденное умение он применял для вскрывания замков, отключения сигнализации и прочих подобных штучек - так это судьба у него так сложилась. И в двигателе лифта и в моторе автомобиля Леха мог найти и устранить неполадку с закрытыми глазами.
   На дело они пошли днем. Одетые в темно-синие форменные бушлаты с красной надписью на спине "ОАО Лифтремонт", они производили солидное впечатление. Относительно изменения своей внешности они особо не беспокоились - то есть, применили необходимую незначительную маскировку, но не более того. Леха в седом парике и с вислыми седыми усами красовался, Богачев в дымчатых очках. А еще Фитиль посоветовал напарнику засунуть под обе щеки носовые платочки. Богачев последовал его совету, взглянул в зеркало и поразился - вроде пустяк, но внешность сильно меняет.
   Что и говорить, "домушник" Фитиль при своей нервной и опасной работе поднаторел насчет "правил техники безопасности".
   Раньше их, еще утром, в этом доме уже побывали "лифтеры". Они объяснили охраннику, что якобы поступили жалобы от жильцов - лифт, мол, за что-то цепляется при движении, издает скрип и лязг.
   Поднявшись в каморку, где размещается машинное отделение лифта, кореша Фитиля прикрепили к одному из электрических проводов ампулу с кислотой. Сначала кислота разъест деревянную затычку, потом, капля за каплей, станет разъедать изоляцию провода и, конце концов, разъест и сам провод. Лифт остановится часов через пять-шесть после того, как была установлена ампула. И дело тут не в точном до гениальности расчете. Количество кислоты в ампуле, диаметр пропиленного отверстия, толщина изоляции и электрического провода -все это подбиралось путем многочисленных проб.
   У корешей Фитиля - как и у него самого - имелся солидный опыт в подобных делах. Они приходили под видом электриков в здание, где, например, на первом этаже размещался ювелирный магазин, делали свое дело, а через несколько часов - ночью, конечно - весь первый этаж обесточивался. В темноте орудовать сложнее, зато сигнализация отключена.
   Богачев, конечно, испытывал мандраж - вдруг как охранник что заподозрит? Или накладка произойдет - по вызову в одно время с ними приедут настоящие ремонтники.
   Но Фитиль его успокоил:
   - Не меньжуйся, охранника мы разведем легко, а в "Лифтремонт" никто сегодня позвонить не сможет.
   - Почему? Суббота ведь сегодня. Почему ж не позвонят? - вопрос, в принципе, идиотским оказался, что Фитиль и дал понять.
   - Да потому, что кабель телефонный полчаса назад вырезали, - в тоне Фитиля чувствовалась некоторая досада - бестолковый подельник ему достался.
   Но Богачев не сдавался:
   - Так ведь у них у всех "мобильники" есть.
   - Фигня, они все будут надеяться на то, что кто-то другой за них позвонит, - с железной логикой парировал Фитиль. - Они шага лишнего не сделают, копейки лишней не потратят.
   Больше напарник вопросов не задавал.
   Чтобы проникнуть в подъезд, в котором размещалась квартира Колесова, они не стали набирать код, Фитиль просто позвонил. Охранник открыл дверь. Парень во всеоружии: кобура расстегнута, оттуда выглядывает рукоятка пистолета, на груди радиотелефон висит, из нагрудного кармана торчит "мобильник". К тому же, несмотря на возраст за тридцать, чувствовалась в нем собранность и натренированная реакция. Высокий охранник, с Фитиля ростом, только в плечах и в груди раза в полтора пошире. Богачев сразу прикинул: попробуй они с Фитилем атаковать его, исход схватки решился бы за полминуты, а то и скорее. Ясно, что не в их пользу решился бы.
   И Фитиль это, конечно, тоже понимал. Только он с охранником драться вовсе не собирался.
   - Здравствуйте, - вежливо, но несколько ворчливо сказал Фитиль. - Что у вас тут с лифтами делается?
   - Так это вам лучше знать, - в тон ему ответил охранник. - Только утром были тут из вашей конторы. Колупались. А сейчас утром лифт опять работать перестал.
   - Что обычно на дверях лифта пишут? - Фитиль изображал усталость от общения с непутевыми клиентами. - "Берегите лифт" - вот что пишут. Небось, тачки свою не перегружают. Берегут. А в лифт набьется народу больше нормы, он, несмотря на перегрузку, может быть, и повезет, но при следующей ходке вдруг остановится и... Ни тпру, ни ну, одним словом. Никто в лифте не застрял?
   - Этого еще не хватало, - вздохнул охранник. Чувствовалось, что он разделяет отношение Фитиля к владельцам "тачек" - ясно, какими "тачками" владели жильцы этого дома.
   Охранник отступил в сторону, освобождая "ремонтникам" проход.
   Подниматься по ступенькам на десятый этаж - удовольствие сомнительное. Но тут впору вспомнить крылатое выражение: "Считай труд за отдых, когда перед тобой большая задача".
   Стальную дверцу в машинное отделение Фитиль отпер ключом - его кореша успели изготовить по слепку. Конечно, можно было бы воспользоваться отмычкой, но это означало истратить зря драгоценную минуту.
   - Так, - быстро бросил Фитиль Богачеву, - ты тут подбери пока, но провод не соединяй. Как только все подчистишь - живо ко мне на шестой этаж.
   Ясно, что он имел в виду, говоря "подчистишь" - следы повреждения провода соляной кислотой надо было убрать. Ну, и прочие штучки-дрючки, конечно.
   Кореша Фитиля сработали очень грамотно. Не знай Богачев, где именно они установили "мину замедленного действия" в виде стеклянной ампулы с кислотой, ему бы пришлось не менее десяти минут искать. Он нашел это место и в очередной раз подивился умению и профессионализму воров. А и то: "крошить" сейфы с хитроумными механическими замками или сканировать коды электромагнитных замков люди со слабо развитыми мозговыми извилинами просто не смогут.
   Быстро убрав следы "диверсии" - действовал он в тонких резиновых перчатках -и спрятав ампулу вместе с деталями ее крепления в карман, Богачев поспешил к напарнику. Тот, конечно же, нуждался в подстраховке.
   И вот тут, на площадке шестого этажа, как выяснилось, имелся вполне реальный шанс "сгореть". Дело в том, что эти уроды, ограбившие не одну тысячу людей, сами очень опасались за свое барахло. Иначе зачем бы они, кроме укрепленной - бронированной! - двери, в которой имелся "глазок", ставили бы еще и видекокамеры?
   О видеокамере над дверью квартиры Колесова Гладков их предупредил. А вот о том, что имеется еще одна камера слежения, на двери противоположной квартиры, умолчал почему-то. Может быть, он просто забыл о ней.
   Так или иначе, но угроза быть зафиксированными на видеопленку выглядела вполне реально. Вполне возможно, что устройство делало записи по прошествию определенного отрезка времени. Им бы, "ремонтникам", наплевать на это: ведь охранник их хорошо рассмотрел, так что один свидетель - наверняка обладающий профессиональной памятью - уже обеспечен. Но Гладков поставил условие: как можно меньше свидетельств проникновения в квартиру.
   Ключи от квартиры сейчас имелись только у жены Колесова и, может быть, еще у его адвоката. "Лифтеры" могли бы сделать то, что обычно делают высококвалифицированные "домушники". Тем более, что Фитиль это проделывал уже не меньше сотни раз. Но для этого им пришлось бы реально "ставить хату", то есть, забрать из квартиры ценные вещи. Такой вариант не подходил в силу рискованности: во-первых, потерянное время, во-вторых, угроза быть взятыми с добычей "на кармане".
   Не исключался вариант, что Фитилю не сразу удастся отключить сигнализацию.
   К приходу Богачева Фитиль уже успел "ослепить" видеокамеры", заклеив пластырем их крохотные объективы. Теперь счет шел буквально на секунды. Богачев расположился между входом на этаж с лестницы и неработающим лифтом.
   Фитиль, извлекая из сумки отмычки одну за другой, принялся колупаться в замках. А их на бронированной двери было два. Сейчас ситуация напоминала давно набившую оскомину ситуацию из голливудских боевиков: главный герой, спаситель, избавитель, насквозь положительный, обезвреживает взрывное устройство, которое должно сработать через две минуты. Конечно же, имеются три проводка. Какой из них надо разрезать, дабы не быть разнесенным на мелкие кусочки через две минуты или раньше, герою и надлежит решить. Ну, ясное дело, он сначала говорит сам себе: "Зеленый!" А потом вдруг почему-то режет красный проводок - и спасает сам себя и еще кучу народа.
   Голливуд Голливудом, но сейчас напарники рисковали конкретно. В любой момент кто-нибудь мог войти в дверь с лестницы или выйти на площадку из квартиры напротив.
   Наконец Фитиль облегченно выругался - наружную дверь он победил. Богачев украдкой посмотрел в очередной раз на часы: на эту операцию ушло семь минут. Вполне может быть, что Леха Фитиль, участвуй он в мировом чемпионате по взлому дверных замков, занял бы призовое место. А то и первое.
   На замок внутренней двери Фитилю и двух минут не понадобилось. Богачев быстро вбежал вслед за напарником в квартиру. Сигнализация находилась именно там, где описывал Гладков. Интересно, этот битый мент просто обладал профессиональной наблюдательностью или уже в момент нахождения в квартире Колесова с обыском, задумал этот план?
   Как бы там ни было, Фитиль сигнализацию нейтрализовал буквально в момент.
   - Так, - сказал он напарнику, вытирая пот с лица тыльной стороной руки в резиновой перчатке, - теперь твоя очередь.
   Очередь Богачева - значит работа с компьютером. А это устройство бывший бухгалтер знал очень даже хорошо. На заводе, где перед "посадкой" работал Богачев, специального человека для обслуживания машин не было. Поэтому единственный мужик в материальной бухгалтерии и локальную сеть устанавливал, и дисководы менял. Словом, в "железе" умел колупаться с толком.
   Гладкову требовался жесткий диск из этого компьютера. Однако надо было еще установить, содержится ли на этом диске нужная Гладкову информация.
   Сначала Богачев быстро развинтил шурупчики и снял крышку с системного блока. Шикарно, "наворотов" хоть отбавляй. Но его в данном случае интересовало только одно устройство - так называемая батарейка. Если компьютер защищен паролем, который требуется на начальной стадии загрузки, то тут у Богачева было припасено некое "противоядие". Он подключил к сети небольшой, чуть больше спичечного коробка приборчик - это вместе с транформатором - и расположил его на базовом устройстве ввода и вывода.
   Фитиль смотрел на напарника с уважением: профессионал профессионала всегда правильно оценит.
   Компьютер включен, начинается загрузка. И тут же возникает надпись: "Введите пароль".
   - А как же! - удовлетворенно сказал Богачев.
   Покрутил ручку настройки своего "хитрого" приборчика и надпись исчезла.
   Дальше загрузка пошла без сучка и задоринки. Компьютер мощный, при таком процессоре и объеме оперативной памяти он выдал рабочий стол на мониторе секунд через пять. И никакого пароля на этом этапе не потребовалось.
   Богачев быстро просмотрел сначала названия папок, а затем - названия содержащихся в них файлов.
   - Все, Леха, мы это сделали! - радостно завопил он, увидев то, что рассчитывал увидеть.
   Быстро выключил компьютер, отсоединил жесткий диск, аккуратно положил его во внутренний карман куртки, потом поставил на место крышку компьютерного блока.
   Перед тем, как выйти из квартиры, Фитиль предварительно посмотрел в "глазок". Никого не было на площадке.
   Богачев опять встал на стреме. Если один из замков бронированной двери защелкивался при ее захлопывании, то второй Фитилю надлежало закрыть. На сей раз он справился с работой за две минуты. Еще пять минут им потребовалось на то, чтобы подняться на десятый этаж, исправить неполадки в двигателе лифта и спуститься на нем вниз.
   Охранник посмотрел на них, как Богачеву показалось, с подозрением. Еще бы -они вошли в подъезд около получаса назад. Но поломки бывают разными...
   Фитиль так и сказал:
   - Это ж надо было умудриться так искорежить машину!
   Неизвестно было, кем он возмущался - "коллегами" из "Лифтремонта" или жильцами.
   Охранник у них спросил:
   - А теперь когда лифт в очередной раз остановится?
   - Обижаешь, начальник! - обиделся Фитиль. - Фирма гарантирует бесперебойную работу, как минимум, в течение полугода.
   Они вышли из подъезда.
   - Насчет полугода ты, пожалуй, погорячился, - заметил Богачев.
   - А ни хрена, - возразил Фитиль. - Лифт работал бы без остановки: самое меньшее, год, если бы кореша в движке не поколупались. Надежный движок. И теперь ему ничего не сделалось.
   * * *
   12 ноября 200.года, суббота.
   А далеко, на севере - в Москве.
   Рядовой случай в каменных джунглях.
  
   С трудом верилось в то, что снаружи сейчас температура ненамного больше нуля градусов и мокрый снег на черном асфальте тает не сразу. Здесь, внутри помещения, царила жара, вполне заслуживающей названия африканской. Равно как и страсти - полуодетые потные тела, дергающиеся под ритмичное басовое "бум-бум-бум", дурманящая смесь запахов пота, дезодоранта, духов, прыгающие по слабо освещенному пространству разноцветные лучи.
   - Слушай, - простонала девушка с распущенными волосами, одетая в топик и узкие джинсы, - если я через четверть часа не приму душ, с меня кожа вместе с пОтом сойдет.
   Обращалась она к парню, подпрыгивающему в полутора метрах от нее.
   - Да, ты права - тут заживо свариться можно, - согласился парень, оттягивая на впалом животе влажную футболку. - Что ты предлагаешь?
   - Я предлагаю сейчас пойти ко мне.
   - О-о, мысль нехилая! А у тебя в дУше воды на двоих хватит?
   - А то!
   Они, проталкиваясь сквозь колышащийся строй горячих тел, выбрались в вестибюль. Здесь было значительно прохладнее. В гардеробе полная женщина неторопливо искала их одежду - свитера, куртки, так что они успели порядком продрогнуть.
   На улице же ветер, бросавший в лицо нечто холодное и мокрое, вообще заставил их согнуться в три погибели и спрятать носы в воротники курток.
   - Это далеко? - спросил парень.
   - Стану я далеко на дискотеку ходить! - в голосе девушки слышалось превосходство.
   Внезапно путь им преградили три фигуры в темном. Форменные куртки с поднятыми воротниками, шапки с козырьками, надвинутыми на глаза - все это не позволяло усомниться в том, что перед ними представители доблестной московской милиции. И то, что путь им именно преградили - намеренно -парень понял сразу после того, как попытался обойти эту троицу, подхватив девушку под локоть.
   - Ваши документы, молодой человек! - требовательно произнес стоявший в центре, с погонами, насколько парень успел рассмотреть в свете фар пролетающих автомобилей, старшего сержанта.
   - На каком основании?! - в голосе парня послышалось раздражение.
   - Ты какой день в Москве-то вообще? - вопрос второй милиционер, стоявший слева от старшего сержанта. - Второй или третий? Регистрация у тебя есть? Документы давай, бумаги, пока с тобой по-человечески разговаривают!
   Сказав это, он протянул руку и схватил парня за плечо. Естественной реакцией того была попытка вырваться. Но вырваться ему не удалось - на помощь второму милиционеру поспешил третий, и парень, с заломленными за спину руками и будучи согнутым пополам, ткнулся головой в грудь старшего сержанта.
   - Пакуем суку! - распорядился старший сержант.
   Через несколько минут - отделение милиции размещалось совсем недалеко -парня, закованного в наручники, втолкнули в мрачное помещение с грязно-зелеными стенами и стеклянный загородкой, за которой сидел дежурный.
   - Откуда такой? - дежурный, в кителе с погонами майора, поднялся со своего места.
   - С дискотеки вообще-то, - ответил старший сержант. - А может быть, он просто отирался там.
   - Что за шум, а драки нету? - откуда-то из полуосвещенного коридора появился высокий мужчина в мятых серых брюках, таком же мятом пиджаке и зеленом пуловере, в вырезе которого виднелся узел неумело завязанного галстука. Лицо мужчины тоже отличалось помятостью и цвет оно имело в тон костюму - сероватый.
   - Да была драка, Сергеич, была, - радостно встрепенулся старший сержант. -Попер на меня, козлик, бодаться вздумал.
   Задержанный парень задохнулся от возмущения - это он-то бодаться вздумал?! Он едва коснулся головой груди старшего сержанта, да и то не по своей вине, а за это получил такой удар резиновой дубинкой по затылку, что разноцветные огни в глазах заплясали. Он даже отключился - ненадолго, правда, секунды на две-три. Упасть ему не дали державшие сзади за руки милиционеры.
   - Хулиганить, молодой человек, нехорошо, - наставительно произнес серый мужчина.
   - Врать тоже нехорошо, - негромко проворчал задержанный.
   - Ого! - прокомментировал серый мужчина. - Случай, как говорится, тяжелый. Давайте-ка его ко мне в кабинет. Задержание потом оформим, если понадобится, - последняя фраза относилась к дежурному.
   Он повернулся и пошел по коридору. Конвоиры почти вежливо подтолкнули парня, а потом следовали за ним, едва к нему притрагиваясь. Старший сержант тяжело топал сзади.
   Дойдя ко двери почти в самом конце коридора, мужчина в штатском распахнул дверь и, держа ее, другой рукой сделал широкий приглашающий жест:
   - Прошу!
   Задержанный, наслышанный о зверствах ментов, подумал, что, может быть, его случай окажется не самым тяжелым. А то, что этот тип в сером костюме ляпнул насчет тяжелого случая - ерничество, конечно, милицейский юмор.
   Он прошел в помещение, строением своим напоминающее поставленный на ребро спичечный коробок - только сильно увеличенный, естественно. В длину не менее пяти метров, зато в ширину - едва ли не коснешься стен руками, если их в стороны разведешь. И потолок, как минимум, метра на три отстоит от пола. Освещала это помещение лампочка ватт в шестьдесят, не больше.
   Мужчина в сером костюме закрыл дверь, потом обойдя задержанного и конвоиров, быстро прошел к столу, стоявшему под окном, высоким и узким, как и вся комната. Он включил настольную лампу, обошел стол сбоку, сел в вертящееся кресло. Лицо его приняло озабоченное выражение.
   - У вас документы какие-нибудь при себе имеются, молодой человек? - спросил он.
   - В заднем кармане проездной и студенческий билет, - задержанный кивком назад попытался показать, где же находится задний карман.
   - Ага, - одобрительно кивнул человек в сером, - это уже хорошо. Снимите с него наручники.
   Один из конвоиров отомкнул и снял с запястий задержанного "браслеты", тонкие, но больно впивающиеся в живую плоть. Вполне естественно, что молодой человек сразу стал растирать руки в том месте, где их недавно сжимали безжалостные железки.
   - Подойдите ближе, сюда, - велел человек в сером. - Документы свои покажите.
   Задержанный подошел к столу, на ходу вытаскивая из заднего кармана джинсов маленькую книжечку в пластиковой оболочке.
   - Ого! - откровенно изумился человек в сером, открыв "корочки". - МГИМО! Редко - да что редко, никогда еще не встречал студентов МГИМО по службе, так сказать. Вы вот первый. И как же это вас, студента элитного института угораздило пойти в такое сомнительное заведение?
   - Почему сомнительное? - пожал плечами молодой человек. - Дискотека как дискотека.
   - Да ладно вам! - вскинулся человек в сером. - То-то из этого гадюшника "дурь", "шмаль" всякую пудами после рейдов выгребать приходится. И девицы это заведение посещают, знаете какие?
   - Какие?
   - А такие. Вам еще повело, что вы сюда попали. Могли бы очнуться где-нибудь на пустыре обобранным и раздетым. Вас к себе домой никто не приглашал? Ну, в гости?
   Только тут молодой человек с удивлением осознал, что девушки, и в самом деле пригласившей его к себе домой, нет с ним. Давно нет. Как только милиционеры преградили им путь, она словно растворилась. Растаяла. Дематерилизовалась. А ведь держалась за его локоть. Он не мог вспомнить, когда же она от него отцепилась.
   Уловив замешательство задержанного, человек в сером удовлетворенно сказал:
   - Наверняка приглашали. А там - тепло, уют, водка с клофелином. Кайф по полной программе. Да, - он заглянул в студенческий билет задержанного, -Игорь Дмитриевич, я и забыл представиться. Старший оперативный уполномоченный уголовного розыска капитан Петровский.
   "Какого хрена! Почему уголовный розыск?! - пронеслось в голове у задержанного. - Генка все, падла! Пойдем да пойдем, не пожалеешь, я тебя с такой классной телкой познакомлю. И не с одной даже. Так что выбор для для полового партнерства я тебе гарантирую. Теперь вот Генка куда-то слинял, телка тоже, а я влип по самое не хочу. Уголовный розыск - это ведь не просто так..."
   - А теперь Игорь Дмитриевич, я попрошу вас выложить из ваших карманов все, что в них находится?!
   - Все?!
   - А что вас смущает? Стесняетесь показать презервативы? Да что вы! Дело-то житейское. И я ими пользуюсь, и ребята вон тоже. Оно и понятно: СПИД, как говорится, не спит. Ну-ну, не стесняйтесь.
   - А почему, собственно? - парень прикусил пересохшую нижнюю губу и облизал ее языком. - На каком основании?
   - Да уж есть у нас основания. У меня, точнее. Ситуацию я вам могу в трех словах объяснить, хотя объяснять и не должен. Итак, сегодня я дежурю по отделу - по своему, то есть, отделу уголовного розыска. Слышу шум на входе в отделение, выхожу - оба-на! Сюда посмотрите.
   Капитан Петровский ловким движением карточного шулера выхватил откуда-то из стола или из-под лежавших на столе бумаг карточку, столь же ловко и эффектно перевернул ее, положив лицевой стороной кверху.
   - Это фоторобот, как его раньше называли. Теперь такие картинки на компьютере делаются. Вам лицо, изображенное на этой карточке, никого не напоминает?
   Задержанный, студент второго курса МГИМО Игорь Солодовников, наклонился, чтобы рассмотреть изображение на карточке и тут же отпрянул. Еще бы не отпрянуть - это был его, Солодовникова, портрет. С некоторыми искажениями, правда, но сходство было уловлено довольно точно. Как в удачном шарже -вроде бы и не совсем похоже, но лицо сразу узнается.
   - Впечатляет? - поинтересовался капитан Петровский. - Меня, признаюсь, такое сходство тоже впечатлило. Но еще больше я впечатлился, увидев вот это, ваш студенческий билет. Как, думаю, студент МГИМО, элитарного вуза, может совершать такое? Так что, выкладывайте, пожалуйста, из ваших карманов все, что у вас есть.
   Ошарашенный студент Солодовников стал доставать и выкладывать на стол: проездной билет, пачку презервативов (а чего стесняться, правда?), связку ключей... И вдруг его рука наткнулась в левом боковом кармане куртки на какой-то предмет, которого - он точно знал! - там раньше не было.
   Рука, подчиняясь принятому ритму - туда-обратно - высунулась из кармана. И взорам Солодовникова и Петровского оказался явленным нож-"выкидуха". Солидный нож, которой явно не подходил под определение перочинного. Кнопка сбоку на широкой рукоятке, фиксатор с прочными "усиками" - все это сразу давало понять: нож выкидной. Петровский ошарашенно уставился на Солодовникова, а студент столь же ошарашенно таращился на опера. Сержанты, вероятно, еще не видели, что именно извлек из кармана задержанный, но по возникшему вдруг напряжению поняли: надо подойти ближе.
   - Это... - залепетал Солодовников, бледнея лицом. - Это... Этого у меня не было!..
   - Не было? - хмыкнул опер. - Вы хотите сказать, что вам этот нож подбросили?
   - Не знаю... Я этого не сказал... Что подбросили... Просто... У меня раньше не было этого в кармане.
   - Хорошо, кладите нож на стол, - хмуро произнес Петровский.
   Изъятие ножа у Солодовникова оформили по правилам. Понятыми, как позволялось в таких случаях, выступали сержанты патрульно-постовой службы. Старший оперуполномоченный вел себя, к большому удивлению и облегчению Солодовникова, вежливо. Он позволил Солодовникову сделать даже не один, а два звонка по мобильному телефону. После этого телефон у студента МГИМО изъяли - как и прочие вещи, имевшиеся у него в карманах.
   Петровский объяснил задержанному, в чем именно тот подозревается. Три дня назад в этом районе был тяжело ранен и ограблен мужчина. Нападавший нанес удар сзади, затем быстро очистил карманы своей жертвы. Нападение происходило в неосвещенной части двора. После этого преступник через арку вышел на улицу. А вот он сразу попал на свет - вот двор как раз въезжал автомобиль. Преступнику не повезло - его видели пять человек сразу. И все эти пятеро направлялись во двор, где они очень скоро наткнулись на неподвижное тело. По их показаниям и был составлен фоторобот.
   - Но это же бред!! - воскликнул Солодовников, услышав это. - Меня ни два, ни три, ни четыре дня назад в этом районе не было! У меня алиби есть -человек десять могут подтвердить, что я три дня назад утром, днем и вечером находился совсем в другом месте.
   - И что я, по-вашему, должен предпринять? - терпеливо и спокойно спросил старший оперуполномоченный. - Куда я дену свидетельские показания? Почему я должен верить тому, что нож у вас в кармане оказался неизвестно каким образом? Если экспертиза покажет, что этот нож не являлся орудием какого-либо преступления, если будет доказано ваше алиби, если...
   И студент элитного вуза отправился - до выяснения всех этих "если", которые ему перечислил капитан Петровский - отдыхать в изолятор временного содержания. Старший оперуполномоченный что-то говорил о правах подозреваемого (теперь студент сменил свой статус - с задержанного), но из всего сказанного Солодовников запомнил только то, что в изоляторе он будет находиться семьдесят два часа. Трое суток. А потом ему должны будут либо предъявить доказанные обвинения, либо отпустить.
   Первый звонок Солодовников сделал отцу, в город Донское. Второй - родной тетке по матери, живущей здесь, в Москве. И отцу, и тетке он сообщил, что задержан на трое суток как подозреваемый в совершении какого-то преступления. Это было правильное решение - такой выбор абонентов. Ибо отец молодого человека занимал высокий пост прокурора Донской области, а тетка занималась бизнесом, требующим частого обращения к адвокатам.
   Размышляя над тем, каким образом в кармане его куртки мог оказаться нож, Солодовников пришел к заключению, что его подбросили милицейские сержанты. А иначе и некому. Если бы не они подбросили, то они обязательно бы обыскали его после того, как надели на него наручники.
   Зачем им эта провокация понадобилась? А для того, чтобы "палку срубить" - о такой практике Солодовников знал из детективов. Да, он оказался похожим на какого-то преступника, у милиционеров наверняка были его, преступника, приметы, вот они и "тормознули" его, Солодовникова.
   Самое плохое, что этот нож настоящий преступник мог бросить на месте преступления, где менты его и подобрали. Тогда - конец. Тогда самый лучший, самый дорогой адвокат его вряд ли вытащит. Но даже в лучшем случае с институтом придется распрощаться. Сволочь Генка, в какое дело он втянул его, Дмитрия Солодовникова!
   Самое интересное заключалось в том, что, вроде бы облыжно обвиняя своего сокурсника, Солодовников был прав! Он не знал, что Геннадий уже больше года является милицейским осведомителем - источником или агентом иначе.
   Три дня назад Гене показали фотографию Дмитрия Солодовникова и спросили, знает ли он такого. Оказалось, что Гена Дмитрия Солодовникова знал очень хорошо. Все остальное было уже, как говорится, делом техники. Геннадия познакомили с несколькими девицами, с которыми он, в свою очередь должен был познакомить Солодовникова.
   Ни одна из троих девушек не являлась "бойцом невидимого фронта", то есть, не работала ни в МВД, ни в ФСБ. Более того, девицы эти представляли опасность для общества, и лучшим выходом общество от них обезопасить явилось бы этапирование их в места лишения свободы. Однако кое-кто решил использовать их в ином качестве. Этим кем-то был старший оперуполномоченный капитан милиции Петровский.
   Петровский, стращая задержанного Солодовникова ужасами "клофелинового" ограбления, нисколько не сочинял - все три девицы, в настоящее время работавшие на него, раньше были "клофелинщицами", усыплявшими своих "клиентов", которых потом грабили подельники этих девиц.
  
   * * *
   12 ноября 200.года, суббота.
   Донское.
  
   Анжелика явилась на квартиру к Гладкову, конечно же, в сопровождении Яна Лесникова. Она извинилась за доставленное беспокойство, поблагодарила за добытый жесткий диск.
   - Не знаю, каким образом вам удалось его добыть, но, вполне может быть, что я вам тоже пригожусь, - Анжелика осторожно взяла диск, упаковала его в плоскую коробку с выемкой в пенопластовом днище. Коробку так же осторожно поместила в сумочку. - Обязательно постараюсь не остаться в долгу.
   - Да чего уж там, - пробормотал полковник. - Ладно, чего мы тут, в прихожей, толчемся? Проходите...
   - Извините, но я очень спешу, - улыбка у девушки получилась совсем уж растерянной.
   Гладков одарил недоуменным взглядом не ее - почему-то Яна.
   - Ну, такая уж она деловая и решительная, - развел руками Лесников. -Сейчас везу ее на вокзал, на поезд в девятнадцать десять. Так что времени и в самом деле в обрез.
   На улице вовсю лил ледяной дождь. Преодолев совсем небольшое расстояние от подъезда до автомобиля, Ян и Анжелика успели порядком промокнуть.
   - Н-да, - кряхтя, проворчал Ян, забравшись в салон и усаживаясь за руль, -а еще говорят, что дождь в дорогу - к удаче.
   - К удаче, медвед, к удаче, - Анжелика вытерла ладонью его мокрые волосы и щеку.
   - К чьей?
   - К нашей общей.
   - Слушай, я с тобой провел целую неделю, не считая пары дней в Роуд Тауне, и все никак не могу понять, что ты за... Хотел сказать "человек", но вдруг засомневался - а не инопланетянка ли ты?
   - Нет, Ян Михайлович, - вздохнула девушка. - Не инопланетянка. Я - ангел.
   - Интересное заявление, - Ян как раз вырулил на оживленную улицу, ведущую к вокзалу. - Но ведь ангелы, насколько я понимаю, существа бесполые. А у тебя эти самые признаки - и первичные, и вторичные - очень даже выражены.
   - Я - грешный ангел, - слова эти Анжелика произнесла тоном очень даже серьезным и слегка усталым.
   - Ангел, а документы у тебя настоящие - я служебное удостоверение в виду имею?
   - А оно тебе нужно? - ворчливо поинтересовалась девушка.
   - Все волновало нежный ум. Если и подделка, то выглядят даже лучше настоящих. Высокий класс, - он бросил на нее короткий взгляд. Не улыбалась, сидела нахохлившись.
   - Будто у тебя в свое время всяких разных бумажек с водяными знаками да гербовыми печатями не было, - отозвалась не сразу, будто долго взвешивала слова.
   - Ты имеешь в виду дензнаки?
   - Я имею в виду удостоверения личности. Например, в мае девяносто седьмого года ты сотоварищи провернул нехилую операцию в Шварцвальде, земля Баден-Вюртемберг. У вас были удостоверения сотрудников частной охранной фирмы. У немцев со всеми удостоверениями очень строго, любая самодеятельность нещадно карается, так что...
   - Погоди, погоди, - перебил ее Лесников. - То, что ты каким-то образом узнала про ту операцию, меня не очень удивляет. Ну, инопланетянке или ангелу такое знать позволительно. Но ведь в том самом девяносто седьмом ты была от горшка два вершка.
   - Ничего подобного! Я заканчивала десятый класс спецшколы.
   - Да, с углубленным изучением иностранных языков.
   - Точно, вся в тебя. Разве что после школы "слухачом" в спецвойсках не служила.
   Разноцетные огни на лобовом стекле плыли и расползались - "дворники" не успевали убирать воду. Брызги из-под колес машин тоже были окрашены в несколько цветов. Здание вокзала впереди и наверху - дорога шла на подъем -сияло и блестело, подобно скале, омываемой прибоем.
   - Сегодня ночью и завтра утром мороз обещают, - сказал Лесников, словно не услышав последней фразы собеседницы. - То-то дорога в каток превратится.
   Повисла пауза. Настолько долгая, что "фольксваген" Лесникова успел вкатиться на привокзальную площадь и приткнуться на свободное от припаркованных машин место за углом вокзального здания. Ян заглушил двигатель.
   - Странно как-то, медвед, - заговорила Анжелика. - Со мной такого прежде не случалось.
   - Чего не случалось?
   - А того, что мне совсем не хочется тебя оставлять. Вот прямо все бы бросила, на все наплевала и с тобой осталась. И с Моникой.
   - Вопроса "за чем же дело стало"? я задавать не стану. Но если не сразу, а через какое-то время...
   - Через какое-то время многое может измениться. Непоправимо измениться. Ладно, давай прощаться, а то вон уже без десяти семь.
  
   * * *
   14 ноября 200.года, понедельник.
   Донское.
  
   О том, что в Москве задержан сын прокурора области Солодовникова, полковник Гладков узнал еще вчера.
   Кирилл лично не знал Солодовникова-младшего, но в версию покушения на убийство верил мало. Точнее, почти не верил. Сначала кто-то пытается убить свидетеля. Потом, дискредитировав следователя, добивается отстранения его от дела. И вот теперь дискредитирует прокурора области. Снаряд, три раза подряд падающий в одну воронку.
   Ну нет же, прокурора вовсе не дискредитируют, его предупреждают. Почти открыто предупреждают.
   Надо переиграть этих гадов в третьем раунде. Первый, если использовать спортивную терминологию, сведен к ничьей. Да, Пенчуков уцелел. Но его решимость давать показания против Колесова едва ли не сошла уже на нет. Сивков успел поговорить со свидетелем обвинения через пару часов после покушения. Пенчуков пребывал в панике. Сивков с трудом успокоил его, пообещав, что "додавит" Колесова буквально за неделю.
   Н-да... Через два дня Сивкова самого "додавили". Важный свидетель по делу Колесова умер. Второй рауд проигран вчистую. Тяжелый нокдаун, если опять же боксерской терминологией пользоваться.
   Не хочется и думать о том, как теперь поведет себя Пенчуков. Следователь, принявший дело у Сивкова, всю жизнь прожил в Донском. И это огромный жирный минус. Среди здешних жителей нет тех, кто в открытую будет воевать с Колесовым. То есть, почти нет. Есть исключения - вроде полковника Гладкова. Исключения, подтверждающие правило.
   Вчера же Гладков позвонил в Москву, своему давнему приятелю, которому в отношении карьеры повезло несколько больше, чем ему. Они вместе начинали службу в легендарной теперь "шестерке", то есть, Шестом Главном Управлении МВД, только земляк Гладкова во время командировки в Москву познакомился с девушкой, которая - может быть, и в самом деле счастливая случайность -оказалась дочерью замначальника отдела министерства. Знакомство почти мгновенно трансформировалось в бурный роман, и очень скоро - на четвертом месяце беременности - имело последствием заключение брака. Кирилл Гладков того земляка одно время дразнил Чурбановым, проводя параллель между карьерой зятя Брежнева и его карьерой.
   Земляк, правда, до генерал-полковника не дослужился еще, но большая звезда на погонах и должность заместителя начальника департамента МВД такой шанс ему давали.
   А служил генерал-майор в департаменте по борьбе с организванной преступностью и терроризмом МВД РФ. Так что его и полковника Гладкова служебные функции в значительной мере пересекались.
   - Я говорю с тобой, можно сказать, по спецсвязи, - Гладков сам в это не очень верил, но положение обязывало его идти на риск. - Посему буду лупить открытым текстом. В общем, есть в Москве...
   Выслушав своего друга из провинции, министерский генерал задумался. Ситуация с задержанием прокурорского сына и в самом деле сильно смахивала на "заказуху". И цель ясна - оказать давление на отца, заставить его изменить принятое им решение. В общем-то задачка по нахождению заказчика "бином Ньютона" из себя не представляла, но на ее решение требовалось время. А его, времени, оставалось чуть больше сорока восьми часов.
   Так что обычные, стандартные методы расследования тут явно не годились...
   Вечером того же дня Гладков окончательно утвердился в мысли: задержание Солодовникова-младшего - заранее спланированная акция. Причем, скорее всего, спланированная неплохо.
   Потому что реакция СМИ оказалась очень быстрой и адекватной. Да все происходящее и не реакцией следовало называть. Потому что реакция есть действие ответное. А тут наверняка все заранее готовилось.
   Два донских телеканала довольно подробно рассказали о некоем происшествии в Москве. То есть, о том, что сын прокурора области Солодовникова вляпался в столице в нехорошую историю. Задержан милицией по подозрению в каком-то серьезном преступлении.
   Действительно, задержан. Действительно, обвинение ему могут предъявить по очень серьезной статье. Но ведь выходцы из Донского наверняка вступают в противоречия с законом в больших российских городах, не говоря уже про дебри и веси.
   Однако же крайне редко - практически никогда - об арестованных или осужденных где-то земляках сообщают телеканалы Донского. А тут вот не просто сообщили, но и высказали массу предположений - если не сказать домыслов.
   Замордованному жизнью обывателю нужен какой-то дренаж или даже канализация - лучшего определения, пожалуй, и не подберешь - куда он мог бы сливать свое недовольство. Ему, обывателю, просто необходимо, чтобы его обманули, но обманули по возможности ловко, умело, подсказав, на кого именно недовольство нужно изливать. Ага, вот он, сученыш, прокурорский сынок. Ишь, падла, в каком институте учится - в МГИМО! Это ж какие бабки нужно отстегнуть, чтобы там учиться - нашему брату за всю жизнь и половины таких бабок не заработать. И этот прокурорский сынок, вместо того, чтобы учиться, употребляет наркотики, шатается по ресторанам, по казино и т.д.
   Неважно, что в передаче "Дона" прямо не говорилось ни о наркотиках, употреблянмых Солодовниковым-младшим, ни о том, что он посещает дорогие рестораны и казино - обыватель домыслит, он же не дурак, он жизнь знает. А то, что он, обыватель, пермаментно пребывает в дерьме - так ведь это обстоятельства так сложились, элементарная непруха просто.
   В передаче "Дона", естественно, принимали участие адвокаты Колесова, местный и московский. И на сей раз они меньше уделяли внимания процессуальным ошибкам следствия по делу - вернее, двум делам - своего подзащитного. Вместо этого они стали пространно рассуждать о коррупции и коррупционерах.
   Гладков только растерянно головой качал, слушая краснобаев. Московского адвоката полковник не знал, но уж местный, Саркисян, был известен ему очень хорошо.
   Рафаэля Вирабовича Саркисяна называли по-разному - от "профессиональный падальщик" до "квалифицированный мерзавец". Его появление почти всегда сулило нехорошие последствия для кого-то. Например, несколько лет назад Саркисян защищал в суде интересы компании - как вскоре выяснилось, подставной - пытавшейся оттяпать пакет акций у пивзавода, и вскоре после этого директора пивзавода убили. А пивзавод попал сначала к "зиц-председателю", а потом в руки все того же Колесова.
   Звонок телефона довольно долго не мог вывести Гладкова из мрачного оцепенения.
   - Добрый вечер, Кирилл Алексеевич, - в трубке прозвучал женский голос.
   Вроде бы знакомый голос. Просто по телефону полковник его ни разу не слышал.
   - Это Анжелика, - произнес голос.
   - Я вас слушаю, Анжелика.
   - Я хочу поблагодарить вас. Вы нам здорово помогли.
   - Да пожалуйста. Всегда рад помочь почти что коллегам.
   Сейчас, произнеся последнюю фразу, он осознал, что не верил знакомой Яна тогда, когда держал в руках ее удостоверение офицера ФСБ. Подспудно, на уровне незнамо какого чувства не верил. Но в данном случае его не очень занимало, кто же она самом деле, кого представляет.
   - Как у вас дела, Кирилл Алексеевич?
   - Да так себе...
   - Мне Лесников кое-что рассказал. Не хочу показаться назойливой, но, может быть, я смогу вам чем-нибудь помочь?
   - Вы?! - Гладков столь сильно удивился, что едва сдержал восклицание. Он не мог понять, что в даннном случае руководило им - нервное раздражение или...
   Или он вдруг понадеялся получить помощь с той стороны, откуда не ждал ее.
   - А почему бы и нет? - почти что весело спросила Анжелика. - Вы только намекните мне, как я могу получить от вас более исчерпывающую информацию.
  
   * * *
   15 ноября 200.года, вторник.
   А далеко, на севере - в Москве.
   Холодный мрачный вечер.
  
   Петровский находился со своей женой в разводе вот уже около полугода. Точнее, с весны. Причина развода тривиальная - супружеская неверность. Инициатива развода исходила от жены. Она и переехала к своим родителям, даже не потребовав раздела квартиры. Хотя делить было что. Двухкомнатная квартира в старом доме неподалеку от метро "Савеловская" с большой прихожей, с высокими потолками - это вам не новострой в Марьино, не говоря уже о "двушке" в "хрущобе" где-нибудь на 16-й Парковой.
   Старший оперуполномоченный наслаждался жизнью холостяка. Были, конечно, в этом статусе и кое-какие минусы вроде необходимости делать время от времени покупки в супермаркете и самому готовить себе ужин, ну да это все мелочи по сравнению со свободой.
   Этим вечером он, как обычно, отпер дверь подъезда своим ключом, проверил почтовый ящик в холле на первом этаже, потом поднялся на лифте на свой шестой этаж. Вход в его квартиру надежно перекрывали две двери - стальная наружная с двумя надежными замками и деревянная внутренняя, тоже запирающаяся на два замка.
   Оглянувшись по привычке, Петровский отпер замки наружной двери, потом отпер внутреннюю дверь. После этого быстро прошел к телефонному аппарату, набрал номер, назвал пароль - его квартира была подключена к сигнализации. Лишь после этого его движения стали неторопливыми, взгляд - рассеянным. Он любил расслабляться. Сегодня его ждала бутылочка виски, видеокассета с "жестким" порно и почти полная независимость от всего, что творится за стенами его квартиры. "Почти" относилось к возможному звонку с работы, но вероятность такого звонка не превышала нескольких процентов.
   Он неторопливо снял куртку, повесил ее на вешалку в шкафу-купе, снял ботинки и направился в гостиную.
   Открыв дверь, Петровский почуял неладное.
   А потом, включив освещение, он это неладное и увидел. Его любимое большое кресло занимало не то положение, в котором он это кресло оставил вчера вечером. А в кресле сидела женщина. Нет, у него дома женщины бывали довольно часто. Но только с его согласия. Дубликатов ключей Петровский никому из своих любовниц не давал, даже будучи сильно подшофе. Контроля над собой он никогда не терял.
   Как же эта ведьма (почему-то Петровский дал незнакомке такое определение) проникла в квартиру?
   А ведьма, одетая в черные джинсы, черную, наглухо застегнутую куртку, в надвитутой на глаза черной шапочке, даже не пошевелилась при появлении хозяина. Вызывающе спокойной была его поза - ноги слегка вытянуты и широко расставлены, руки расслабленно лежат на подлокотниках. Но самое главное -обувь на ногах. Черные высокие ботинки едва ли не до подъема утопали в пушистом ворсе ковра.
   Петровский не был ретроградом, обстановка в его квартире соответствовала современным евростандартам, но этот ковер он оставил - во-первых, так приятно окунать в длинный мягкий ворс босые ноги, во-вторых, на нем очень удобно заниматься сексом.
   Всех своих гостей - вне зависимости от пола и возраста - Петровский заставлял разуваться. А тут - ботинки в густом и длинном ворсе ковра. Эта картина возмутила Петровского до такой степени, что он в следующие несколько секунд перестал размышлять о том, каким же образом эта нахалка попала в его квартиру.
   - Какого хера?! - вырвалось у обладателя двухкомнатной квартиры и ковра с пушистым ворсом.
   - Неласков ты с гостями, Вадим Сергеевич, - укоризненно констатировала незнакомка.
   - Какие, на фиг, гости?! - только тут Петровский осознал зловещую нелепость ситуации. - Как вы сюда попали?!
   - Позволь не отвечать на второй вопрос - это, как принято говорить, секрет фирмы. - Голос женщины звучал хрипловато. - А в гостях у тебя я потому, что кое-какой интерес имею. Да и не я одна.
   Последнюю фразу незваной гостьи Петровский правильно истолковать не успел. Его внимание отвлек какой-то шум сзади - даже и не шум, а скорее, ощущение присутствия за его спиной какой-то опасности. Голова его только начала поворачиваться, когда тупой удар в затылок зажег в его глазах мириады синих призрачных огней, а затем погрузил в темноту.
   Очнувшись, капитан Петровский в течение первых нескольких секунд соображал, где он находится и что с ним случилось до этого. Находился он по-прежнему в своей гостиной, только теперь сидел на стуле с высокой спинкой. Стул из комплекта старой мебели он тоже сохранил. Прочный стул, тяжелый - из дуба потому что сделан. Обшивку на сиденье и спинке, конечно, несколько раз меняли уже, так же, как и подкладку под обшивкой. Теперь подкладкой служил толстый слой поролона.
   Раньше Петровский ощущал комфорт, сидя на этом стуле, а теперь ему было ужасно неудобно. И вовсе не потому, что сиденье казалось жестким. Просто сейчас его руки были слегка отведены назад и примотаны вместе с верхней частью туловища скотчем к спинке. А ноги с помощью все того же скотча прикреплялись к ножкам стула.
   Стул стоял в центре гостиной - где Петровскому никогда не пришло бы в голову поставить его. Напротив размещались двое - женщина, которую Петровский уже видел, по-прежнему сидела в кресле, а другой, мужчина, сидел на софе. Петровский вспомнил, что его ударили по голове сзади - как давно это было? - значит, вполне вероятно, что второй его и бил - если здесь нет еще и третьего.
   Экипировка мужчины в точности повторяла экипировку его напарницы. Джинсы, куртка, шапочка, ботинки. Все черное.
   На квартирных грабителей эти типы не похожи. Петровский на квартирных грабителей насмотрелся. Не сказать, чтобы они все походили на персонажей фильмов ужасов, но физиономии их всегда производили неприятное впечатление - может быть, не в последнюю очередь потому, что Петровский знал, кто они такие. Нет, это точно не грабители. К тому же женщина назвала его по имени и отчеству.
   - Ты уж извини, Вадим Сергеевич, что мы с тобой в твоей же квартире так поступили, - заговорила женщина, сидевшая в кресле. - Но это в некотором смысле для твоей же пользы. Ты бы мог начать драться, а мы могли бы не рассчитать силы ударов и тем самым превысить пределы необходимой обороны.
   - Вы их и так уже превысили, - Петровский ощущал тупую боль в затылке, к тому же голова у него слегка кружилась. - Кончайте этот балаган. Какого черта вам надо?
   - Я тебе говорил, что он сразу в тему въедет, - с наигранной укоризной сказал мужчина. - А ты: нет, на него надавить надо. Он понятливый, он очень понятливый, капитан Петровский. Начальство свое, например, он с полуслова понимает. Только намекнет начальник: надо такого-то и такого-то подставить и закрыть, как он уже все в лучшем виде и провернет.
   - Да неужели? - изумление женщины тоже естественностью не отличалось. -Старший оперуполномоченный Петровский - "оборотень в погонах"?! Напраслину ты на него возводишь!
   - Ну, оборотень не оборотень, а вот прикрыл он намедни одного парнишку, -мужчина теперь разыгрывал досаду. - И по нехорошей статье прикрыл: тут тебе и покушение на убийство, и нанесение тяжких телесных повреждений. Я в уголовном кодексе не очень-то секу, но он, Петровский, эти статьи назубок знает. Я так думаю, он желание - или просто намек - начальства выполнил на сто пятьдесят процентов. Мог бы просто коробок с анашой подсунуть, так ведь нет же - ножевое ранение. И орудие преступление при задержанном обнаружилось. Вещдок - так это у них называется. Тут уж не отвертишься, вещдок и свидетели - это гарантия почти полного успеха для следователя. Остается только, чтобы подозреваемый чистосердечное признание подписал.
   - Да-а, - покачала головой женщина. - Выходит, прав ты был: наш друг Петровский - "оборотень в погонах". На подозреваемого так надавить можно, что он не только в убийстве Листьева и Джона Эф Кеннеди, но и в убийстве Авеля признается. Нехороший ты человек, Петровский, слышишь?
   Она привстал с кресла, развела руки и вдруг ударила обеими раскрытыми ладонями одновременно по ушам Петровского. Удар оказался неожиданно сильным, очень сильным. От женщины такой удар почти невозможно ожидать. В голове несчастного колокола зазвонили стопудовые. Ощущение он испытал такое, будто темечком в землю врезался с высоты эдак метра в два.
   - Эй-эй-эй! - предостерегающе воскликнул мужчина. - У него перепонки барабанные лопнут, слышать ни хрена не будет. А нам с ним поговорить надо.
   - Не боись! Не впервой. Не дам я ему сразу оглохнуть. И помереть сразу не дам. Я мучительница опытная, я удовольствие растягивать люблю.
   Последнюю фразу она произнесла с таким садистическим наслаждением, что у Петровского сердце пропустило несколько тактов и словно падение вниз начало, уже недвижимое.
   - Да-а, - продолжала куражиться незнакомка, - уж я над ним сегодня поизмываюсь. Так поизмываюсь, что и мне будет хорошо, и ему будет хорошо. Зря ты так потеешь, Петровский, ведь не жарко у тебя в квартире. Хорошо тебе будет потому, что кончишь ты - ну, в смысле семяизвержение у тебя будет. У удавленников оно бывает, когда они концы отдают. Если удавленника из петли в этот последний момент вынуть, то он и жив останется, и удовольствие испытает. Но из петли вытаскивать сложно, нет полной гарантии, что спасешь "клиента". А вот пакетик полиэтиленовый всегда можно успеть снять в последний момент.
   С этими словами она сунула руку в карман куртки и, к величайшему ужасу Петровского, извлекла оттуда пластиковый пакет. Потом встала из кресла, зашла жертве за спину и одним движением нахлобучила ей пакет на голову -несмотря на то, что Петровский мотал головой с отчаянием погибающего.
   Ведьма, садистка, маньячка!
   - Ничего, ничего, потерпи, - неожиданно жесткие руки прижимали раструб пакета к горлу, перекрывая доступ последним крохам живительного воздуха. -Очень скоро эррекция будет, а потом и сла-адостный финал.
   Петровский закричал.
   Те же безжалостные руки, больно прихватывая волосы на макушке, потащили пакет вверх.
   - Не надо!! - заорал Петровский. Поперхнулся, не успевая вдохнуть. Издал какое-то совсем уж лошадиное фырканье. - Не надо! Я все сделаю, все, что вы прикажете.
   Капитан Петровский слишком часто пытал задержанных, надевая им на голову противогаз и пережимая шланг - "слоником" ласково пытка называется - чтобы не знать, каковы бывают при этом последствия. Он видел, какие мучения испытывали его жертвы, поэтому сам не хотел испытать даже десятой доли этих мучений.
   - Хорошо иметь дело с покладистым клиентом, - теперь заговорил мужчина. И говорил он естественным тоном, не валял дурака. - Делать вообще-то много и не надо. Для начала ты нам все подробно расскажешь...
  
   * * *
   15 ноября 200.года, вторник.
   А далеко, на севере - в Москве.
   Вечер совсем поздний.
  
   В открытые ворота вкатился автомобиль "скорой помощи". Свет его фар метнулся по черному асфальту с белыми клочками нерастаявшего снега, скользнул по мокрым стенам с облупившейся штукатуркой и остановился на двери, над которой по белому фону лампы дневного света выстроились красные буквы: "Приемный покой".
   Дверцы автомобиля раскрылись, две пары ног начали движение по мокрому асфальту - чавк-шарк, чавк-шарк. Две фигуры в белых халатах, белых шапочках. Мужчина и женщина. Гиппократовы трудяги, подвижники, готовые в любое время суток и в любую погоду приехать на вызов, чтобы услышать от пациента, которого они приводили в чувство целых полчаса, "пошли в п..ду!", произнесенное с густым сивушным выхлопом. Пациенты часто сил не рассчитывают в схватках с зеленым змием, забывают о своей стенокардии или гипертонии, но спасать-то их все равно надо.
   Сейчас служители Гиппократа приехали без больного. Они прошли по слабо освещенному коридору, направляясь к грузовому лифту. Нажатие на кнопку вызова - через полминуты гудение мотора лифта прекратилось, лязгнули, открываясь, наружные стальные двери, и мужчина с женщиной в белых халатах шагнули в просторную кабину. Палец уверенно нажал на кнопку, рядом с которой красной масляной краской выведена цифра 4, внутренние двери лифта медленно съехались внутрь, мотор опять загудел...
   На четвертом этаже тихо - как может быть тихо в двенадцатом часу вечера в хирургическом отделении. Коридор узкий и длиный, стены высокие. На противоположном от лифта конце коридора светится "ночничок" на столе дежурной медсестры.
   Пара в белых халатах уверенно и неторопливо свернула во вторую от лифта нишу - здесь одноместные палаты, в которых лежат больные, недавно переведенные сюда из отделения реанимации.
   Около двери одной из палат сидит парнишечка в милицейской форме. Стул под ним неудобный, жесткий, парнишка для устойчивости расставил ноги пошире -чтобы не упасть во сне. Голова его опустилась на грудь так, что видны позвонки на тощей шее, одна рука свесилась вдоль туловища вниз, другая засунута на пазуху.
   Один из пришедших, мужчина, кивком указал на милиционера женщине. Потом покачал головой. По лицу его пробежала гримаса веселого изумления и удовлетворения. Он натянул на лицо марлевую маску, болтавшуюся у него на шее на тесемочках, сунул руку в карман халата, вынул ее. Неслышно ступая, подошел к спящему. Поднес маленький баллончик к лицу милиционера. Послышалось слабое шипение. Милиционер дернулся, резко распрямился. Но сильная рука, надавившая на затылок, не дала ему поднять голову. Прошло три-четыре секунды, и голова его опять тяжело упала на грудь. Женщина поспешила мужчине на помощь первому, они разместили на стуле безвольное, расслабленное тело так, чтобы оно не свалилось - для этого стул пришлось немного отодвинуть от стены, а голову спящего запрокинуть на спинку.
   Когда тело, наконец, обрело состояние достаточно устойчивого равновесия, мужчина и женщин, одна за другим, проскользнули в палату.
   Почти на середине обширного помещения стояла специальная кровать - со стойками для крепления капельниц, с бортиком с одной стороны. Рядом с кроватью стоял столик, стул, у изголовья - высокий блок с десятком разнокалиберных и разноцветных лампочек, с тумблерами и ручками на наклонной панели.
   Лампочки блока освещали помещение настолько хорошо, что можно было рассмотреть лежавшего на кровати мужчину - лысый череп, острые скулы, крючковатый нос, темные веки, темные круги под глазами, трубки в носу и во рту, закрепленные с помощью нескольких наклеек. Мужчина лежал на правом боку, для фиксации его в таком положении служил поднятый бортик и длинная подушка вдоль него. Одеяло с белым пододеяльником укрывало мужчину не полностью, доставая чуть выше пояса. На спине белела большая марлевая нашлепка.
   - Эк тебя угораздило, - совсем негромко сказал визитер в белом халате, пододвигая стул поближе к кровати и усаживаясь.
   Женщина встала рядом с ним.
   - Гриб, Гри-иб, - рука легла на лысину, слегка пошевелила голову, глубоко ушешую в мягкую подушку.
   Темные и тонкие, словно у птицы, веки поползли вверх, блеснули в свете разноцветных лампочек глаза. Сначала в глазах отразились испуг и удивление. Потом, очевидно, при виде белых халатов и шапочек, лицо больного обрело спокойное, хотя и несколько настороженное выражение.
   - Грибов, говорить можешь? - спросил мужчина, сидевший на стуле.
   - Могу, - трубка во рту несколько искажала дикцию, но разобрать речь страдальца можно было.
   - Это хорошо. Сейчас ты нам расскажешь, кто, когда и при каких обстоятельствах сотворил с тобой такое. И про капитана Петровского, на которого ты работаешь, тоже все расскажешь. Вот в эту коробочку говорить будешь, в магнитофон. Не вздумай тянуться к кнопке вызова - не успеешь. Мы тебе за секунду перекроем все трубки и кислород тоже перекроем - вот этой подушкой. Времени у нас мало, поэтому говори только по существу... хм... задаваемых тебе вопросов.
  
   * * *
   17 ноября 200.года, четверг.
   А далеко, на севере - в Москве.
   Ах, какой был мужчина - настоящий полковник.
  
   В полковниках Иванов ходил давно - вот уж пятый год. И почти полтора года из этих пяти он находился на генеральской должности в ГУВД. Его возраст -сорок два года - его связи, его покровители вселяли надежду на то, что путь наверх будет напоминать подъем на эскалаторе, а не карабканье по осклизлым выщербленным ступенькам.
   Теперь на службу он ездил на служебном автомобиле. И домой вечером на нем же возвращался. Новое место - новые привычки.
   Сейчас, выйдя из подъезда, полковник не увидел знакомый черный BMW. "Черный бумер, черный бумер" - полковнику эта песня нравилась. И автомобиль тоже нравился. У него самого тоже "бумер" имелся, седьмой модели. Хорошая машина - более трехсот лошадиных сил мощность двигателя, под двести пятьдесят километров в час максимальная скорость. И тоже черный.
   Но вот сегодня "бумер" что-то опаздывает. Полковник не считал нужным опускаться до телефонного звонка водителю или дежурному по служебному автопарку, но ведь не на метро же до работы добираться.
   Увидев знакомый черный автомобиль, лихо вкатывающий во двор, полковник облегченно вздохнул. Однако, когда "бумер" остановился буквально в двух шагах перед ним, полковник испытал неприятное удивление: за рулем сидел незнакомый водитель.
   Опустив взгляд вниз, полковник обнаружил, что и регистрационный номер у автомобиля другой.
   - Николай Иванович!
   Человек, возникший рядом с автомобилем - естественно, он из него выбрался, с заднего сиденья встал - был полковнику знаком. И в число хороших знакомых явно не входил. С инспекцией по личному составу дружить разве что извращенцы могут. А этот тип из нее и был. Из "гестапо". Но что бы сей сон значил? Что делает "гестаповец" в его дворе утром?
   Словно отвечая на не озвученный еще вопрос, "гестаповец" сказал:
   - Садитесь ко мне, Николай Иванович, вашего водителя сегодня не будет.
   - То есть?.. - нахмурился полковник. - Почему не будет?
   - Приболел он.
   - Но вам это откуда известно?
   - Служба у меня такая. Садитесь, Николай Иванович, - приглашающий жест. - А то уже опаздываем.
   Не понравилось полковнику все это - появление офицера из инспекции по личному составу, отсутствие водителя. Наваждение прямо-таки какое-то. Сразу почему-то стали вспоминаться фильмы, повествующие о тридцатых годах прошлого века - "Утомленные солнцем" и прочая подобная мура.
   Едва сдерживаясь, чтобы не произнести вслух "чур меня", полковник пожал плечами и сказал:
   - Странно. Ну да ладно, не опаздывать же, в самом деле...
   И сел в черный "бумер".
   И опоздал на службу. То есть, в свой кабинет он попал минут через сорок после начала рабочего дня.
   А до того сидел в кабинете "гестаповца". Тот дал ему прослушать две магнитофонных записи, потом начал говорить сам:
   - Эти две магнитофонных записи, можно сказать, свалились к нам с неба. Хотя с очень большой вероятностью можно предполагать, что сделаны они "старшими братьями" [сленговое название ФСБ]. Мы провели собственное расследование. Пока что неполное, очень короткое расследование, но, как принято говорить в подобных случаях, факты подтвердились.
   - Что значит "подтвердились"? - Иванов дернул литыми плечами. - Я только что прослушал какой-то бред...
   "Гестаповец" упреждающе выставил вперед ладонь.
   - Ваш бывший подчиненный, капитан Петровский, повторит сказанное им официально, под протокол. Лично я в этом убежден. Его агента, наркодилера по кличке Гриб, теперь охраняют в больнице другие люди, то есть, уже не ваши, Николай Иванович. Капитан Петровский совершил преступление, и в это самое время, когда мы с вами разговариваем, его должны арестовать. И вы, и я в милиции не первый и даже не десятый год, так что, как говорят в подобных случаях, вы понимаете, что я понимаю, что... И так далее. Так вот, вы понимаете, что я понимаю, что мысль инкриминировать Солодовникову-младшему преступление, которого тот не совершал - такая мысль не вам в голову пришла. Вы ведь и не слыхали, поди, что где-то там, далеко на юге, в Донской области, Солодовников-старший в прокурорах ходит. Да и сейчас, может быть, не знаете. Вам указали на его сына, студента МГИМО Игоря Солодовникова и велели изыскать метод компрометации. А как вы можете скомпрометировать? Только доступными вам средствами. Петровскому вы пообещали, что скоро переведете его к себе, в ГУВД. Так что он рад был стараться, дабы вам угодить. А вот вы кому именно хотели угодить?..
   - Все мы кому-то угождаем - вольно или невольно, - вырвалось у Иванова.
   - Философствуете? - презрительная усмешка искривила губы "гестаповца". -Ладно, идите, работайте. Пока.
   Зайдя наконец-то в свой рабочий кабинет, полковник Иванов окончательно восстановил душевное равновесие.
   Да, случай, конечно, неприятный, но вряд ли ему, Иванову, стоит опасаться серьезных последствий. "Гестапо" может слегка попортить ему кровь, но не больше того. Сезон охоты на "оборотней" закончен.
   Гораздо досадней осознание того факта, что он подвел Шульгина. Этого засранца, прокурорского сынка Солодовникова, придется отпускать. Иной вариант тут невозможен.
   Надо поговорить с Шульгиным, объясниться.
   Однако Шульгин, с которым Иванов встретился вечером, предварительно о встрече договорившись, повел себя странно.
   - Погано, - констатировал Шульгин, выслушав рассказ полковника милиции.
   Он произнес это таким зловещим тоном и с таким мрачным выражением лица, что Иванову мгновенно в деталях вспомнились события двенадцатилетней давности. Жесткие кулаки и тяжелые ботинки спецназовцев ВДВ вспомнились.
   Иванов располагал влиятельными связями в верхушке МВД. Он был уверен в том, что его могут прикрыть от кого угодно. Ото всех. Точнее - п о ч т и ото всех. Шульгин являлся первоочередным исключением. Вот это Иванов не просто знал, он это о щ у щ а л. Так ощущают край пропасти, когда встают на него, на этот край, даже в кромешной тьме.
   Поэтому сейчас полковник - без трех минут генерал - пробормотал, сильно смутившись:
   - Да, согласен, Валерий Павлович, промашка получилась.
   - Ты что, Николай Иваныч, нюх совсем потерял? Промашка - это когда мужик по пьянке приперся к своей любовнице, перепутав дни свиданий, и нарвался на мужа. А тут... Тут, Николай Иваныч, ситуация намного серьезнее.
   - Ладно, я сам все разрулю.
   - Разрулишь?! А ведь ты мне не сказал, что в инспекции по личным вопросам тебе один очень неприятный вопрос задали.
   - Какой вопрос? - Иванов с трудом вытолкнул звуки из ставшего вдруг непослушным горла.
   - Может быть, и не вопрос это был, а тонкий намек на толстые обстоятельства. Вопрос так звучал примерно: какого хрена тебе понадобилось закрывать сына прокурора из какой-то Тьмутаракани?
   - Ну, так ведь... Как же? - в мозгу Иванова бешено закрутились догадки, одна другой нелепее. Или люди Шульгина прослушивают кабинет "гестаповца", или сам "гестаповец" рассказал об утреннем разговоре Шульгину.
   - Что как "как же"? Ты хочешь сказать, что тебе кто-то приказывал это сделать? Или, может быть, просил?
   - Нет! Нет!
   "Вот так он меня и слил! Он в стороне, а я теперь за все отдувайся". Мысль о том, что можно кому-то даже просто намекнуть о просьбе Шульгина, показалась Иванову дикой. А уж заявить самому Шульгину: "Как же так, Валерий Павлович, это же вы недели две назад приказали мне этого Солодовникова арестовать" - это вообще равносильно самоубийству. Полковник прекрасно понимал, что сейчас Шульгин ведет этот странный разговор с одной целью - хочет узнать, насколько эффективно он, Иванов, сможет выпутаться из неприятной ситуации.
   - Итак, по какой причине ты приказал подвергнуть незаконному задержанию студента МГИМО Солодовникова? - продолжал странный экзамен Шульгин.
   Иванов неожиданно для себя окрысился:
   - Никому я ничего не приказывал! Один мудак, преследуя собственные цели, наломал дров и решил во всем обвинить начальство. Может быть, у него вообще крыша съехала?
   - Это у кого же? У твоего бывшего подчиненного или у наркомана, что с тесаком по улице шляется? Многовато что-то психов получается...
   Шульгин задумался. Он ходил по комнате, заложив руки за спину. Иванов молча следил за ним. Полковник было собрался привести какой-то довод, внести предложение, да все не то получалось. Чушь получалась. В самом деле, как он будет "разруливать" ситуацию? Порезанный наркодиллер под надежной охраной в больнице, а Петровского, вполне может быть, уже в Матросскую Тишину запроторили.
   - Ладно, - Шульгин словно бы прочел бессвязные мысли Иванова. - Пусть этот Петровский тоже будет психом. А сынка прокурорского ты выпусти, Николай Иваныч. То есть, самому при освобождении присутствовать не обязательно, но ты проследи, проследи...
   * * *
   18 ноября 200.года, пятница.
   А далеко, на севере - в Москве.
  
   У Игоря Солодовникова остались очень неприятные воспоминания после того ужасного вечера. Его освободили сегодня утром, на шестые сутки пребывания в изоляторе временного содержания. Он сам себе не хотел признаваться в этом, но ему не хотелось появляться на улице вечером. Вообще никогда - ни сегодня, ни завтра, ни через неделю. При мысли о наступлении темноты его охватила паника. "Слаб ты в коленках, оказывается, - трунил Игорь сам над собой. - Подумаешь, в ментуре пять суток перекантовался. Нормальная публика тебя окружала, никакого прессинга, никакого запугивания".
   Да, в камере изолятора временного содержания их было всего трое на шесть шконок. Кроме Игоря - старик лет шестидесяти и совсем молодой парнишка. Кисти рук старика покрывала густая татуировка, но в разговоре он почти не употреблял матерных выражений.
   Парнишке начистили физиономию то ли при задержании, то ли в отделении. Насколько понял Солодовников, мальчонку подозревали в соучастии в нескольких кражах и грабежах. Никаких прямых доказательств его вины менты не имели, а обвинялся он исключительно на основании показаний своего подельника, такого же малолетки.
   Подельник утверждал, что такому плохому делу, как вырывать из женских рук сумочки, его научил этот самый малец с разбитой впоследствии физиономией, который тогда стоял неподалеку и процесс вырывания сумочки наблюдал.
   Старик истово втолковывал малолетке, как от обвинения в соучастии перейти к "недонесению" с последующим снятием обвинения по причине недостижения им совершеннолетия.
   Сам старик обвинялся ни много, ни мало по статье сто пятой - умышленное убийство. Глядя на него, сложно было представить, как этот изможденный, словно пожеванный - жизнью, конечно, пожеванный - старикан мог кого-то убить.
   Старикан спросил у Игоря, по какой статье его обвиняют. Игорь слыхал, что сокамерникам обязательно надо сообщать, по какой причине он здесь оказался, потому рассказал все подробно.
   Старик выслушал, покивал лысой головой с венчиком редких седых волос и посоветовал:
   - Это ты правильно сделал, что в несознанку пошел. Ежели опер про каких-то там свидетелей говорил, то они завтра опознание тебе устраивать будут. А еще...
   Старикан бубнил до тех пор, пока Игорь не заснул.
   На следующий день мальца увели на допрос и больше он не возвращался. А к Игорю в тот день допустили адвоката, нанятого теткой.
   И, самое странное, опознания Игорю не стали устраивать ни на второй, ни на третий день. К следователю, правда, вызывали, но как-то так получалось, что без адвоката. Следователь задавал те же вопросы, что и опер в отделении милиции. Осмелевший Игорь заявил, что его задержание незаконнно, и тут же потребовал ручку и лист бумаги, чтобы написать жалобу по этому поводу. "Университеты" сокамерника пошли на пользу. Жалобу следователь принял, в протоколе же записал: "На вопросы отвечать отказался" - что было правдой, говорить о чем-либо без адвоката Игорь не стал.
   Больше к следователю его не вызывали. Игорь чувствовал: у следствия нет других доказательств, кроме подброшенного ножа. Адвокат в момент докажет, что это "липа". Так адвокат ему и сказал при личной беседе. Так что Игоря больше всего волновало другое - "телега" в институт.
   И вот по истечению пяти с половиной суток его выпустили - безо всяких объяснений. Сказали только, что он может понадобиться... в качестве свидетеля. Едва оказавшись на улице, Игорь первым делом позвонил отцу -"мобильник" ему вернули.
   Голос отца звучал вроде бы как обычно, однако Игорь чувствовал: отец что-то не договаривает.
   - Все будет в порядке, - сказал отец.
   - А ты откуда знаешь?
   - Да уж знаю. Только постарайся... В общем, возможны провокации.
   Н-да, вот это, называется, утешил. Смутные подозрения Игоря переросли почти в уверенность: его задержание было связано с работой отца.
   Потом он позвонил тетке. Тетка потребовала, чтобы Игорь, не заезжая в общежитие, немедленно прибыл к ней. Правда, она сообщила, что сейчас занята, но ключи от квартиры оставила у консьержки - уже несколько дней подряд оставляла, все ждала возвращения племянника.
   Конечно, Игорь сразу же отправился на квартиру тетки. За сто тридцать часов он настолько пропитался тюремными запахами, что, казалось, сам их постоянно ощущал, хотя и должен был уже привыкнуть к ним. За все это время он мыл только руки и лицо, да и то холодной водой. В общем, из одних только соображений гигиены ему нужно было ехать к тетке.
   Однако, попав в квартиру, Игорь первым делом пошел на кухню, к холодильнику. Умяв пять бутербродов с ветчиной и сыром и запив их крепким кофе, Игорь направился в ванную. Напустив едва ли не полную ванну воды горячей воды и выдавив в воду половину флакона пены с экстрактом лимона, он с наслаждением предался процессу отмокания.
   Яркий свет стосвечовой электрической лампочки, приятное тепло, приятный запах, приятный цвет кафеля - "морская волна". Все это вытеснило из сознания Игоря Солодовникова недавние страхи. "Возможны провокации" - эти слова отца казались сейчас проявлением излишней предосторожности. Как в детстве: не ходи на улицу - там машины, не ходи во двор - там хулиганы, не ходи один на речку - утонешь.
   Поэтому даже слабый шум, донесшийся из квартиры, не заставил Игоря насторожиться. "Тетка пришла, - лениво предположил он. - Или ветер форточку на кухне открыл".
   Он не испугался, только очень удивился, услышав какой-то странный звук -смесь чавканья и негромкого стука. Но одновременно с появлением этого звука Игорь услышал треск и ощутил боль во лбу. Он открыл глаза и увидел, что трескаются кафельные плитки, покрывающия стену. Один из осколков плитки и угодил ему в лоб.
   Игорь чисто рефлекторно погрузился в воду с головой, заставляя волну пены выплеснуться через край ванны.
   Он не увидел, как распахнулась дверь со сломанным замком. Но, вынырнув из воды, увидел черную тень над собой.
   Тяжелые, весом в шестнадцать грамм пули предназначены для поражения противника, защищенного бронежилетом. Из ствола специального автомата, снабженного стационарным глушителем, такие пули вылетают со скоростью около трехсот метров в секунду. Чуть меньше скорости звука. Калибр этих пуль -девять миллиметров.
   Поэтому несколько таких пуль буквально вдавили парня в дно ванны, прошили тело насквозь и, срикошетировав, вторично поразили его снизу.
   Мужчина в черной кожаной куртке опустил автомат и некоторое время наблюдал, как из воды поднялась голова, как почти мгновенно порозовела белая пена, потом попятился из ванной наружу.
   - Уходим, - негромко произнес другой мужчина, возникший за его спиной. -Неосторожен ты однако - могло рикошетом задеть.
   - Проверено. Не в первый раз, - глухо отозвался убийца.
   Его напарник подставил большую черную сумку из синтетической ткани, куда он осторожно положил автомат. Вжикнула застежка-"молния".
   Следственная группа прибыла на место преступления минут через двадцать после звонка тетки Игоря Солодовникова. Еще через несколько минут были обнаружены бронебойные пули, выпущенные из спецавтомата. Чуть позже служебная собака взяла след убийцы - или убийц - ведший на самый верхний, служебный этаж дома. Консьержка не видела никого из посторонних, входящих в элитный дом в течение последних нескольких часов.
   - У-у, - тихо сказал один оперов другому. - Похоже, вляпались мы в дерьмо...
   В Донском через четверть часа после получения страшного известия Солодовников-старший потерял сознание. "Скорая" прибыла еще через четверть часа - более или менее оправдывая свое название. Врач констатировал у больного обширный инфаркт. Были приняты все необходимые в этих случаях меры, Солодовникова довезли до лучшей в Донском кардиологической клиники, поместили его в реанимационное отделение.
   Больной выжил. В подобных случаях принято говорить о почти неисчерпаемых резервах организма, позволяющих победить смерть. Возможно, так дело обстояло и в этом случае. Но прокурор, скорее всего, выжил только потому, что пребывал в бессознательном состоянии и позволял своего организму бороться за жизнь. Был бы при памяти - не позволил бы.
  
   * * *
   19 ноября 200.года, суббота.
   Донское.
  
   "Почернел" - именно так Ян Лесников определил внешний вид своего друга. Серая кожа лица, темно-серые круги под глазами, сухие, слово бескровные, губы, заострившиеся скулы.
   Кирилл, как всегда, предварительно позвонил. Просто сказал: сейчас приеду.
   Едва Ян открыл ему дверь, Гладков ввалился в квартиру, распространяя густой водочный запах. Глаза Кирилла блестели тем мутноватым блеском, который свидетельствует об изрядной уже степени опьянения.
   Ян ничего не сказал, ожидал, пока приятель разденется и пройдет в гостиную.
   - Дай стаканы, Янка, - глухо произнес Кирилл, вытаскивая из черного полиэтиленового пакета литровую бутылку водки.
   Лесников опять промолчал, лишь пожал слегка плечами. Достал из шкафичка два больших стакана для виски, поставил на стол. Потом сходил на кухню, порезал два лимона, открыл баночку маслин, выложил их на тарелку. Когда он вернулся в гостиную, Кирилл сидел за столом неподвижно, тупо глядя перед собой в одну точку.
   Ян поставил тарелки на стол, взял бутылку, свинтил пробку, щедро разлил по стаканам. Хотел чокнуться с Кириллом, но тот отнял руку и залпом выпил водку. Лесников опять пожал плечами, выпил свою порцию, сжевал ломтик лимона и две маслины. Наконец спросил:
   - Что случилось?
   - А случилось, Янка, то, что от меня много несчастий происходит. Прямо как круги по воде расходятся, - ответил Гладков с кривой улыбкой, скорее напоминающей оскал.
   - Это связано с делом Колесова?
   Вместо ответа Кирилл кивнул - уронил голову и медленно ее поднимал.
   - Ну, в таком случае уместнее говорить, что источником бед являюсь я. Ведь именно с моей подачи ты затеял это дело.
   - Нет, - помотал головой Кирилл. - Нет, я всегда опаздываю на один шаг. Один раз мне повезло, уцелел свидетель. Да что с того толку... А вот теперь случилась ужасная беда.
   - С кем?
   - Сына прокурора Солодовникова убили в Москве.
   - Но ведь там все шло так хорошо! - вырвалось у Лесникова. - Его ведь должны были освободить.
   - Освободили. Налей-ка еще!
   Ян разлил водку по стаканам - опять едва ли не до краев. Гладков опять жахнул содержимое стакана залпом.
   - Эй, ты хоть чем-нибудь загрызи, - предупредил Лесников.
   Гладков сгреб в охапку несколько ломтиков лимона, бросил в рот, стал жевать, даже не поморщился.
   - Послушай, Кирюха, - начал осторожно Лесников, - а почему ты уверен, что его убили именно те, кто?.. Ну, словом, те, кто устраивал провокацию раньше?
   - А чего тут думать? Там еще два трупа образовалось - оперативника, который пацана закрывал, и полковника милиции, того, что у опера когда-то был начальником. Это называется - концы зачищать. Не мне тебе объяснять ситуацию.
   - Поня-атно... - протянул Лесников.
   - Понятно. Большая игра пошла. Я в ней, честно говоря, мало что понимаю. Пора меня на пенсию списывать. Так ведь и спишут. Да не пенсию, а дадут под жопу сраной метлой - уволят по служебному несоответствию. Или, хуже того, к уголовной отвественности привлекут. За незаконное преследование Бориса Виктровича Колесова, олигарха и человека.
   - Ты думаешь, его выпустят? - осторожно спросил Ян.
   - Как сто пудов! Налей еще!
   Выпив третий стакан, Гладков вдруг успокоился. Лицо его порозовело, лихорадочный тусклый блеск в глазах исчез. Теперь он выглядел просто очень усталым.
   - Выпустят. Новый прокурор, что вместо Солодовникова поставлен...
   - Уже поставлен? - удивился Ян.
   - Уже, - кивнул Гладков. - Солодовникова вчера вечером с обширным инфарктом в клинику поместили. Был большой шум, из Генпрокуратуры звонили. Так что... Так что быть гражданину Колесову на свободе.
   - Погано.
   - Поганей некуда!
   - Ладно! - Лесников энергично встряхнулся. - Рано гражданину Колесову радоваться. Ты знаешь, кто хорошо смеется?
   - Кто смеется последним?
   - Нет, друзяка! Кто смеется предпоследним. У последнего может не хватить времени на смех. Понял?
   * * *
   22 ноября 200.года, вторник.
   Донское.
  
   Был в школьные годы у Бори Колесова друг, Рустам Ахатов. Когда-то Рустам разбил футбольным мячом окно в школьной столовой. И был за это наказан.
   Когда Рустам подрос, он стал бандитом. Чуть позже - олигархом. И почти одновременно с обретением статуса олигарха он возглавил футбольный клуб "Металлург". Стадион одноименный перестроил полностью, футбольное поле по мировым стандартам сделал, с электроподогревом.
   Ложа у Рустама на трибуне стадиона "Металлург" персональная была.
   Ложу эту снаружи закрывало бронебойное стекло. Перед тем, как стекло вставить, его испытывали. Конечно, сложно предположить, что кто-то жахнет по VIP-ложе с близлежащего холма из гранатомета РПГ, стреляющего кумулятивными бронебойными снарядами. Но бронебойные пули из разных спецпатронов стекло выдержало. Только щербинки - крохотные, едва ли не микроскопические - остались в местах соприкосновения пуль с поверхностью стекла.
   Но вот настал роковой для Рустама день, семнадцатое октября прошлого года...
   Колесову подумалось, что даже не будь этого бронебойного стекла в ложе, Ахатов все равно смотрел бы этот матч "вживую". Такой мач по телевизору смотреть просто грех. Команда "Металлург" - предмет его неусыпных забот. Ахатов за последние три года трижды менял главных тренеров: сначала был итальянец, потом немец, теперь вот турок. А игроки! Пятеро легионеров играют в команде и все за большие деньги куплены. Самый низкооплачиваемый игрок "Металлурга" меньше полутораста тысяч в "зелени" в год не получал.
   Если "Металлург" семнадцатого октября сыграет с "Байером" хотя бы вничью, он прочно закрепится на втором месте в подгруппе, где играют известные европейские футбольные команды.
   Да, важный предстоял матч. Но Колесов его смотрел по телевизору. Надо же было случиться такому, что за два дня до знаменательного события Колесов заболел какой-то респираторной гадостью. Температура выше тридцати девяти градусов, глотать почти невозможно из-за сильной боли в горле, глаза болят и слезятся, в голове шум и туман, ноги не держат. Словом, "кавалерийский набор". Лежал пластом, глотал таблетки, пил какую-то горькую мерзость, чувство времени потерял.
   Когда Ахатов позвонил ему, Колесов прохрипел в трубку:
   - Помираю. Подвел я тебя. Но я по телевизору болеть буду.
   - Ничего, - утешил его Ахатов. - Поедем ответный матч смотреть.
   И никуда они не поехали, ни вместе, ни порознь. Тогда, семнадцатого октября прошлого года случилось невероятное - какой-то предмет пробил бронебойное стекло, перегораживающее "амбразуру" личной ложи Ахатова и поразил его в голову. Никто этого не увидел, матч доиграли до конца. "Металлург" проиграл, но его владелец не огорчился - по той причине, что не мог уже испытывать никаких чувств, абсолютно никаких.
   Сначала выдвигались разные предположения, вплоть до самых идиотских - будто Ахатова убил осколок метеорита или не сгоревший в плотных слоях атмосферы небольшой фрагмент космического корабля.
   В принципе такая вероятность, конечно, существовала - относительно метеорита или космического корабля. Но уж слишком мизерной она была.
   Нет, о случае тут говорить не приходилось, тут умысел явно просматривался. При более внимательном изучении предмета, убившего Ахатова, оказалось, что это маленькая стрелка из вольфрамового сплава. Об этом узнали, конечно, очень немногие - о стрЕлке. Потому что оружие, из ствола которого эта стрелка вылетела, относилось к категории засекреченных.
   Сегодня ночью Колесову приснился нехороший сон. Будто не друг Рустам, а сам он сидит в ложе, закрытой бронебойным стеклом, и смотрит на футбольное поле. А с поля вдруг взлетает нечто, напоминающее реактивный самолет. И это летательное устройство поднимается все выше и выше, а затем начинает пикировать. И пикирует оно явно на ложу, в которой сидит он, Колесов.
   Самолет разбил стекло на множество мелких осколков, но сам после удара сделался маленьким футбольным мячом. Колесов нагнулся, чтобы этот мячик поднять, но тут неожиданно послышался голос Ахатова:
   - Это я разбил стекло, это мой мяч.
   Колесов оглянулся через плечо - сзади Рустам Ахатов стоит. Только не взрослый, а мальчишка - такой, каким он был, когда разбил окно школьной столовой.
   - Рустам, как же так получилось? - удивился Колесов.
   И проснулся.
   А проснувшись, стал раздумывать, хороший ему сон приснился или плохой.
   Оказалось, что хороший. Ближе к обеду пришел адвокат и принес радостную весть - завтра будет готово решение областного суда об освобождении его из-под стражи.
   Но чуть позже появился посетитель совсем уж нежеланный - полковник Гладков пожаловал собственной персоной.
   Войдя в камеру, встал у порога, мрачный, как туча.
   - Радуешься, Колесов? - спросил с кривой ухмылкой. - Ваша взяла, думаешь?
   Колесов не мог отделаться от нехорошего ощущения, что он боится этого огромного, грубого мужика. Но ведь у мужика, кроме роста, широких плеч и больших кулачищ ничего нет. Власть его совсем мизерной оказалась. Вместе с прокуратурой, судами, вместе со всей своей милицией он, полковник Гладков ничегошеньки не смог сделать маленькому и щуплому Колесову. Почему же тогда Гладков внушает ему какой-то неосознанный страх?
   - Колесов, я у тебя кое-что спросить хочу. Здесь мы одни, диктофона у меня в карманах нету, слово офицера. Больше десяти лет назад меня пытался убить один из твоих наемных киллеров, помнишь такого?
   И Гладков назвал имя киллера - точнее, кличку.
   - О чем ты вообще говоришь? - брезгливо скривился Колесов. - Тебе надо сейчас думать о таких вещах, как неполное служебное соответствие, или как там у вас это называется. А то и о более крупных неприятностях. Неужели ты думаешь, что, доставив мне столько неприятностей, ты останешься безнаказанным?
   - Видишь, какой ты невежливый и высокомерный, - покачал головой Гладков. -Я тебя, как человека, спросил: ты киллера того помнишь?
   - Какого еще киллера?! - Колесов сорвался на крик.
   - А такого, который по твоему приказу людей мочил: сначала директора рынка, потом директора кондитерсколго комбината. А ты вскорости и рынок, и комбинат себе загреб.
   - Слушай, вали отсюда, полковник, если сегодня же не хочешь закончить свою жизнь так, как те, которых ты только что назвал! - Колесов взял себя в руки и с ненавистью посмотрел в глаза Гладкову.
   - Да? Впрочем, мне можно и уйти. Ведь я ответ на свой вопрос получил. Только зря ты мне угрожаешь. Человек, как говорится, лишь предполагать может...
   С этими словами он повернулся, подошел к двери и несколько раз ударил в нее своим тяжелым кулачищем.
   * * *
   23 ноября 200.года, среда.
   Донское.
   И свобода вас примет радостно...
  
   - Проверьте все свои вещи по списку, - офицер внутренних войск с погонами капитана подал Колесову листок бумаги.
   - Ладно, - тот махнул рукой. - Если чего не хватает, дарю вам.
   - Мне ничего не нужно дарить, - капитан заиграл желваками. - Я к вам в прислугу не нанимался.
   - Да? - острые злые глазки впились в лицо офицера. - Ну так подумать время еще есть.
   Капитан ничего не ответил.
   Колесов пошел к выходу. Длинные полы его пальто развевались на ходу.
   Улица встретила олигарха белым снегом - на крышах, на кронах деревьев, с которых еще не успела упасть листва. И обилием цветов - в руках встречавших его людей.
   А встречала Виктора Борисовича Колесова целая толпа. Жена, адвокаты, несколько депутатов областного собрания, подчиненные из нескольких принадлежащих ему фирм. И журналисты. Здесь были представители газет "Салон", "Жизнь", "Город" и "Вечернее Донское", телерадиокомпаний "Дон" и НДК. Последнюю, конечно же, представляла журналистка Ирина Черникова. В распахнутой дубленке, с модным длинным шарфом, с безукоризненной прической, румянощекая - она была неотразима.
   Черникова знала, когда и как надо пробиться к объекту, который даст интервью. Первый вал желающих выразить свою радость по поводу долгожданного освобождения олигарха схлынул, оставив рядом с ним только жену и одного из адвокатов. Второй вал вот-вот должен был накатить. Черникова воспользовалась брешью в стене ликующих. Телеоператор следовал за ней, как нитка за иголкой. Правда, это ему давалось труднее, чем тонкой и гибкой журналистке.
   - Борис Викторович! - очаровательная, самая благожелательная улыбка. -Длинные ресницы несколько раз вспорхнули - очевидно, освобождаясь от мокрых снежинок. - Ирина Черникова, независимая донская компания. Как и ожидалось, дело, возбужденное против вас, развалилось. А это означает, что вас незаконно содержали под стражей целый месяц. Будете ли вы требовать какой-то компенсации и наказания лиц, виновных в вашем незаконном аресте и содержании в... условиях несвободы?
   Ах, какая озабоченность, какое сочувствие и даже боль прозвучали в голосе Черниковой перед произнесением двух последних слов! Она даже запнулась, взглянула на жену Колесова и только потом выговорила "условиях несвободы".
   - Компенсации? - Колесов улыбнулся и обвел взглядом окружившую его толпу. -Часы у меня стибрили в изоляторе. Не могу же я снисходить до того, чтобы требовать вернуть мне их. Я куплю себе новые часы. Лучше старых. Вот и вся компенсация!
   В публике раздались смешки. Кто-то особенно подобострастный - это был колумнист из газеты "Салон" - громко зааплодировал.
   - Что же касается тех, кто инициировал мое преследование, то я более чем убежден - справедливость восторжествует. Существуют высшие силы, которые накажут моих гонителей. И мне самому ничего не нужно будет делать для того, чтобы отомстить им.
   Теперь толпа попритихла. Поди знай, где эти "высшие силы" находятся - на земле или на небе. Земное это начальство или небесное?
   Только Ирина Черникова продолжала держать чувствительный микрофон на нужном расстоянии от Колесова. Оператор продолжал снимать ее. Журналист и оператор компании "Дон" могли снимать освобожденного олигарха лишь с достаточно далекого расстояния.
   Фотокорреспонденты снимали Колесова, подняв над головой цифровые аппараты с "дальнобойными", дорогостоящими объективами.
   Наконец, Колесов счел, что уделил публике достаточно внимания. Он поклонился, взял под руку жену и сделал знак своим охранникам, тоже пришедшим его встречать. Охранники мягко, но в то же время решительно оттеснили ликующих поклонников от олигарха. Они взяли его в "коробочку". Рослые, широкоплечие, самому невысокому из них Колесов едва доставал до уровня подбородка. Более полутонны тренированных мышц - эта четверка излучала какие-то волны, отталкивающие публику, заставлявшие ее держаться подальше.
   Первый из охраников, оглянувшись по сторонам, выдвинулся чуть вперед, открыл заднюю дверцу лимузина, отошел назад. Грамотно отошел - так, чтобы полностью прикрыть Колесова спереди по ходу автомобиля. Вместе с троими своими товарищами он составил полукольцо, надежно закрывающее Колесова и его супругу с трех сторон. С четвертой стороны их закрывал корпус "мерседеса".
   Колесов пропустил жену вперед и на мгновенье замер. Что-то привлекло его внимание. Это "что-то" находилось где-то достаточно далеко и наверху. Птицу ли хищную узрел Борис Викторович в мутном небе? Знак ли какой вещий?
   Птицу, наверное, все же - посвист вдруг какой-то послышался. Профессионально натренированный слух охранников об опасности просигнализировал, породил в теле каждого из них сверхнормативный выброс адреналина. Однако уже через мнгновенье охранники расслабились - пули не так свистят. Точно, это не пуля пролетела.
   Однако отчего же босс начал оседать, словно обрушиваясь вниз - руки опускаются, спина сгибается, ноги в коленях подгибаются? Двое телохранителей сзади мощными ручищами подхватили Колесова подмышки. И со все нарастающей тревогой поняли: босс потерял сознание. Что-то с ним вообще нехорошее произошли: хрип телохранители расслышали. А ну как у него инфаркт или инсульт?
   Крик жены их волнение усилил. Они стали разворачивать тело босса, чтобы было удобнее положить его на заднее сиденье. И ту один из них с ужасом обнаружил, что из груди Колесова, точнее, почти что из горла, торчит какая-то странная штука - четыре красных крылышка и среди них короткий стерженек. Только секундой позже его разум, воспринявший все увиденное как абсурд, как кошмарный сон, смог выдать объяснение: это конец оперенной стрелы торчит. Две струйки крови, вытекающие из полураскрытого рта Колесова, делали его похожим на вампира из фильма ужасов.
   Толпа, находившаяся метрах в двадцати от "мерседеса", отреагировала на действия охранников, не очень сноровисто и ловко запихивающих обмякшее тело в салон автомобиля, по-разному. Кто-то охнул, кто-то вскрикнул, а кто-то несколько раз нажал кнопку фотоаппарата или держал палец на кнопке видеокамеры.
   Обладающая не только развитым нюхом на сенсации, но и отличной реакцией, Ирина Черникова буквально в охапку схватила своего оператора и швырнула его вперед, по направлению к "мерседесу". Пред ее мысленным взором проносились кадры, которые уже через пару часов увидят зрители канала НДК. Сначала интервью, а затем - мельтешение, мелькание, встревоженные крики звуковым фоном. Прямо-таки телерепортаж одиннадцатого сентября две тысячи первого года - горящие под аккомпанемент взволнованных и испуганных криков невидимой в кадре публики башни-близнецы.
   Из подъезда дома выбралась девушка. Именно - выбралась. Про таких говорят: у нее обе ноги левые. Нескладная, горбящаяся. Большие немодные очки, из-под шапки выбиваются неровные пряди волос. Короткая шубка, мешковатые брючки, заправленные в короткие стоптанные сапожки на низких каблуках.
   В правой руке девушка несла большую сумку. Выйдя на покрытый мокрым снегом тротуар, поскользнулась, едва не потеряв равновесия.
   Мужчина, шедший ей навстречу, рванулся вперед, подхватил нескладеху под руку.
   - Осторожней, девушка!
   - Спасибо! - губы раздвинулись в улыбке, обнажая кривоватые, выпирающие зубы.
   "Бедняжка, - подумал мужчина. - Кому же она будет нужна?"
   Наверное, кому-то она оказалась нужна. Минут через двадцать девушка в сопровождении молодого человека вошла в лифт в неприметном панельном доме. Они поднялись в лифте на пятый этаж. Молодой человек, игнорируя правила этикета, вышел из лифта первым, быстро огляделся по сторонам, быстро отпер дверь квартиры. Только после этого пропустил даму вперед.
   Едва войдя в прихожую, девушка сунула большой и указательный палец в рот, зажимая пальцами зубы.
   Щелк! Произошло нечто ужасное - верхняя челюсть оказалась в ее руке.
   Но - о чудо! - под кривыми и выпирающими зубами обнаружился еще один ряд зубов, ровных и белых.
   - М-м! - девушка провела языком между зубами и верхней губой. - До чего же хренового подогнано!
   Потом озабоченно обернулась к молодому человеку:
   - Ты думаешь, я сработала на сто процентов?
   - Даже на сто пять, - улыбнулся тот в ответ.
   Девушка нагнулась, расстегнула молнию на сумке, извлекла из нее арбалет со сложенным прикладом. Разложила приклад, бережно коснулась оптического прицела.
   - С таким инструментом, - она вздохнула, - грех портачить.
   "Мерседес" с раненым Колесовым на бешеной скорости домчался до областного центра травматологии. Здесь именитого пациента уже ждали - едва ли не к центральному входу выдвинулись санитары с каталкой, стоял врач в куртке с капюшоном, наброшенной на плечи поверх белого халата.
   Охранники вынесли тело Колесова из автомобиля и, под истерические рыдания его жены, осторожно опустили на каталку. Санитары тут же лихо покатили ее вверх по пандусу, к лифту.
   Однако все эти действия оказались бесполезными - как чуть позже установит судебно-медицинская экспертиза, Колесов умер между тем моментом, когда его заносили в машину около следственного изолятора, и тем, когда его клали на операционный стол. Повреждения трахеи и крупных кровеносных сосудов, вызвавшие обильное внутреннее кровотечение, оказались несовместимыми с жизнью.
   Внимание областного экспертного криминалистического управления привлек снаряд, послуживший причиной смерти Бориса Викторовича Колесова, сорока двух лет. Тонкостенная трубка диаметром восемь миллиметров из титанового сплава, в один конец которой был запрессован острый наконечник из высокоуглеродистой стали, подвергшейся закалке до твердости пятьдесят единиц по Роквеллу. Арбалетная стрела, для названия которой специалисты чаще употребляют термин "болт". Последующая проверка магазинов Донского, имеющих лицензию на продажу охотничьих и спортивных арбалетов, показала, что такие арбалетные стрелы в последний год в продажу не поступали и, следовательно, не могли быть приобретены кем-либо из жителей города или приезжих.
  
   В М Е С Т О Э П И Л О Г А
  
  
   В гостиницу "Виктория" в Донском в двадцатых числах ноября въехала пара богатых людей. Супружеская пара из Чехии. Яромир и Милена Кладрубские. Молодые, спортивные, шикарно и со вкусом одетые. Они выбрали для проживания номер класса King - двести двадцать долларов в сутки. Типичный для европейцев выбор. Оптимальное соотношение цена-удобство. Не класс Twin, который в этой гостинице был долларов на пятьдесят дешевле. Но и не Executive King, стоивший на те же пятьдесят долларов больше.
   Нельзя сказать, что в "Виктории" редко селились иностранцы. Но всякий раз при появлении в гостинице человека "оттуда", каким-то ветром занесенного в черноземную глубинку, персонал "Виктории" переживал некоторый душевный подъем. Потому что человек "оттуда", как правило, лох непуганый, которого гораздо легче "развести на бабки", чем нашенского скоробогача. Ибо российские нувориши еще не забыли, как они начинали делать состояние - одни паяльником, другие языком. Первые вставляли паяльник в анус не желающего делиться, вторые вставляли в анус комсомольского или партийного начальника свой язык. Посему нашим нуворишам жалко отдать лишние сто рублей халдею или гостиничной бляди.
   Однако супруги Кладрубские, похоже, фитнес-центром и боулингом пользоваться не собирались. Хотя эти услуги входили в стоимость проживания в номере. Залетные чешские пташки вообще явно не желали себя показывать, а других рассматривать. Завтрак в номер, ужин в ресторане, обед где-то вне гостиницы. Значит, не отдыхать, не развлекаться в наши палестины приехали, но приумножать свои доходы с помощью российских партнеров.
   К концу второго дня пребывания в гостинице супруги из Чехии тихо беседовали, сидя к себя в номере. Их разговор показался бы очень странным любому, кто его подслушал бы. Но в том-то и дело, что подслушивание в номере абсолютно исключалось. Исключалось вовсе не потому, что заботливость администрации "Виктории" простиралась так далеко - вплоть до установки скремблеров и генераторов помех. Супруги Кладрубские сами о себе позаботились. И теперь разговаривали, будучи абсолютно уверенными в том, что ни один произнесенный ими звук не будет услышан кем-то посторонним.
   А странным их разговор был потому, что совсем не касался коммерции, не выражал впечатлений от незнакомого города и не содержал планов развлечений на вечер.
   - Он оказался крепким орешком, - мужчина говорил, и усталая улыбка то исчезала, то опять появлялась на его лице. - Сантехник новой формации, блин. Ему платят пятнадцать тысяч рублей в месяц. Потеря такого места для него самого и его семьи равнозначна катастрофе. Доход больше пятисот долларов в месяц в здешних местах имеют немногие. Я не очень удивился бы, если бы узнал, что он совсем не пьет. Однако сантехников абстинентов в природе не существует. Профессия не самая интересная. Жизнь, в основном, проходящая на работе, серая и тусклая. Даже если это работа в такой вот шикарной гостинице.
   - Хм, - женщина покачала головой. - Как все же тебе удалось подловить его?
   - Элементарно. Его прижимистость сыграла против него же. Как я рассуждал? Естественно, он не станет пить в ресторане или баре - за свой счет. Но от угощения никогда не откажется. Он и не отказался. Я поведал ему о сокровенной мечте...
   - Неужели стать сантехником?!
   - Неважно, кем. Человек, который не может найти работу вот уже почти два месяца, согласен на все.
   - И-интересно! А откуда же у такого человека деньги на посещение ресторана или бара?
   - Этот человек - прапорщик внутренних войск, которому перед увольнением выплатили долг за два года боевых действий.
   - Ну-у, - недоверчиво произнесла женщина. - А разве такое возможно -задерживать выплату в течение двух лет?
   - Не знаю, - мужчина пожал плечами. - У него такого вопроса не возникло. Схавал, что называется, не поперхнувшись. В результате завтра в половине восьмого утра мне надо предстать перед типом, выполняющим в этом комплексе функции технического директора. Хозяйство здесь большое: ванные и туалеты в номерах, с полдюжины бассейнов, моечные машины в ресторане и барах, сливы которых постоянно засоряются.
   - А этот технический директор не узнает тебя, когда случайно увидит в ином облике и амплуа?
   - Обижаешь. Уж чему-чему, а маскировке я обучен.
   - Ну как же - прапорщик внутренних войск! Слушай, ты уверен, что надо использовать такие извилистые обходные пути?
   - А что можно сделать еще? Вломиться послезавтра с двумя "калашами", снабженными подствольными гранатометом, с криками "аллах акбар"?
   - Да, это было бы нехило! - она рассмеялась. - Но как ты хочешь использовать свою должность сантехника?
   - Творчески! Завтра все прояснится, Лика.
   - Будем надеяться, Стас.
   * * *
   А назавтра он в половине восьмого утра предстал пред мутны очи технического директора комплекса. Прежде, чем занять нынешнюю должность, этот огромный мужчина торговал угнанными иномарками, контрабандным спиртом и даже людьми - переправлял проституток в Турцию, Грецию и Египет. Смутные познания в строительном деле, электричестве и гидравлике, конечно же, не являлись препятствием для командования ремонтниками, электриками и сантехниками.
   - Значит, так, - прорычал он хрипловатым басом-октавой, обращаясь к новичку, - завтра заполнишь все бумаги, какие положено. Ну, биографию напишешь и разную другую муйню. Если за тобой какие косяки по жизни числятся, лучше сразу признайся. Я все равно пробью, у меня для этого возможности есть. Для пробивки ксиву твою я на пару дней у себя оставлю. Мне всякая гнилая шелупонь тут не нужна. Ты сам видел, в каком дворце работать будешь. Сегодня же тебя введут в курс дела, с работой ознакомишься. Поможешь кому-то, если надо. Ты не ссы, сегодняшний день тебе проведут как рабочий.
   Анжелика встретилась с ним на конспиративной квартире в городе. Она привезла одежду, переоблачившись в которую, он стал похож на гражданина Чехии Яромира Кладрубского. Впрочем, сходство было явно неполным. Ему пришлось основательно потрудиться, смывая с себя грим. Снять парик и контактные линзы оказалось, конечно же, делом совсем легким.
   - Российским паспортом, возможно, придется пожертвовать, - с сожалением сказал он. - Этот пахан оставил его у себя на несколько дней. А поминальный вечер грянет завтра. Впрочем, чего уж там мелочиться...
   - Тебе удалось что-нибудь выяснить?
   - Обижаешь, девушка! Не только выяснить, но и сделать. В гардеробе официантов я оставил не запертым окно. Тонкая палочка не позволит ему захлопнуться. Ветра сейчас нет, так что внутрь окно не распахнется. Если никто из официантов не заметит, что окно не закрыто, сегодня ночью я наведаюсь туда.
   - Зачем?
   - Кто может быть более незаметным, чем официант? Он воспринимается не как человек даже, а как элемент интерьера, как предмет мебели. К тому же форма обезличивает - любая форма. Классический пример: любой человек при встрече с полицейским в первую очередь рассматривает его фуражку, потом погоны и только в последнюю очередь - лицо. Вот и я сопру форму официанта ...
   - Понятно. Ты неплохо придумал. Только форму ты украдешь не для себя. Девушек среди обслуги тут больше, чем парней.
   - Ты не можешь так рисковать! - Стас решительно повернул голову из стороны в сторону несколько раз.
   - А это уж мне решать, могу я или не могу, - отрезала Анжелика. - С тебя же хватит одной роли - сантехника. Кстати, где размещается то окно, которое ты оставил незапертым?
   - Под окном в коридоре - под тем, что справа от двери нашего номера.
   - Хм, но ведь оно выходит...
   - Оно выходит на стоянку автомашин. Сейчас темнеет рано. И никто в полутьме не будет пялиться на ту стену. Ведь она же не фасадная.
   - Понятно. Значит, форму ты достанешь женскую.
   - Было бы сказано, - проворчал он.
   * * *
   На сей раз бутерброд уж точно не упал маслом вниз - никто из официантов не заметил, что окно не заперто. Оно и понятно - погода вдруг установилась необычайно теплая для конца ноября, ветер в эти дни дул с противоположной стороны, так что окно никак не могло открыться внутрь без вмешательства человека.
   То, что кабинки в раздевалках запирались на ключ, Стасу особых забот не добавило. Замки очень легко вскрывались универсальной отмычкой. Вот только пришлось повозиться, прежде, чем он нашел женскую раздевалку. Днем-то решил, что "позаимствует" форму в мужской. Но ничего, разобрался, нашел женский комплект: юбку, блузку, жилетик, галстук-"бабочку". Все аккуратно сложил в мешок, мешок не спеша завязал. Обратный путь занял у него ненамного больше времени.
   Анжелика помогла ему взобраться наверх, быстро выхватила у него мешок и отнесла в номер.
   - Надеюсь, ты выбрал униформу по моему размеру? - она стала переодеваться, едва за Стасом закрылась дверь номера.
   Юбка оказалась ей чуть широковатой в бедрах, зато блузка - немного узкой в плечах. Однако такие мелочи в расчет принимать не стоило.
   - От лица службы выношу благодарность, товарищ старший лейтенант, -наполовину в шутку, наполовину всерьез сказала Анжелика.
   - Служу России, таащ капитан! - Стас вытянулся по стойке "смирно". И тут же, перестав дурачиться, озабоченно спросил:
   - А как с туфлями на высоких каблуках быть? Ты же заметила, что у них официантки все на длинных шпильках по залу вышивают?
   - Не вопрос, - беспечно отмахнулась она.
   * * *
   Сначала здесь готовилось празднование освобождения Бориса Викторовича Колесова из узилища. Потом, в связи с его неожиданной кончиной, дабы не пропали вложенные деньги, здесь решено было устроить поминки.
   Для празднования освобождения, а позже - поминок, выбрали банкетный зал ресторана "Виктория". Вместительное помещение собрало едва ли не всю "элиту" Донского - казнокрадов, бандитов, плутов и прохиндеев всех мастей и оттенков.
   Ни один случайный человек не мог попасть сюда: у входа в ресторан вместе с милиционерами дежурила многочисленная охрана покойного Колесова - теперь оберегающая его неутешную вдову. Кроме того, внутри бдили секьюрити "Виктории" и сотрудники частного охранного предприятия, директором которого являлся близкий друг Колесова. Всех поваров и официантов не только проверили в присутствии директора комплекса, но и записали их данные.
   Такая усиленная охрана объяснялась не столько присутствием свиты убиенного, сколько присутствием на банкете высоких гостей из столицы. Самым влиятельным гостем являлся, несомненно, Алексей Викторович Нечаев. Депутат Госдумы прибыл в Донское спецрейсом, поселился в не менее роскошной, чем "Виктория", гостинице "Донское-Пэлас". Нечаева сопровождали всего два телохранителя, от чего начальник охраны Колесова пришел едва ли не в ужас и распорядился выделить для депутата дополнительно еще несколько бодигардов.
   - Мне, конечно, забота ваша приятна, - сказал по поводу дополнительной охраны Нечаев. - Только, думаю, это излишняя предосторожность. И потом -кому суждено быть повешенным, тот не утонет.
   - Не всегда так бывает, - насупился начальник охраны. - Предосторожность излишней не бывает. Недостаточной - да.
   Нечаев подумал, что обидел начальника колесовской охраны, как бы намекнув ему: а ведь жизнь хозяина на твоей совести, не уберег.
   Однако Нечаев сам понимал, что в данном случае начальник охраны прав. В последнее время резко участились случаи покушений на известных людей. И самым удручающим в этом явлении было то, что большинство покушений заканчивалось убийствами или тяжелыми ранениями. Убийство Колесова - самое убедительное тому подтверждение.
   Люди из близкого окружения Колесова в Донском, конечно, знали, что депутата Госдумы Нечаева связывали с покойным Колесовым какие-то отношения. Какие-то? Деловые, разумеется, отношения (читай - денежные). Сейчас в бескорыстную дружбу мужскую разве что слабоумные верят.
   Нынешний случай почти в точности повторял случай убийства крупного питерского чиновника несколько лет назад. Тоже убийство и тоже явно заказное. После убийства прилетел в Питер из Москвы высокопоставленный друг, рыжий мужчина огромного роста, и клялся на могиле поймать и наказать исполнителей и заказчиков. Нечаев тоже выступил на кладбище с пылкой речью: нас не запугать, найдем и обезвредим и тому подобная обязательная чушь.
   Но вряд ли кто в Донском знал истинную причину приезда Нечаева. Может быть, кто-то только догадывался. И этот кто-то должен был внимательно изучить статьи в интернете, появившиеся в день убийства олигарха из Донского. Большинство статей представляли из себя гадание на кофейной гуще - кому выгодно убийство, кому Колесов перешел дорогу, кому мешал?
   Но человек, склонный к анализу, обязательно бы задумался над содержанием двух статей. Вообще-то две этих статьи большинству показались если не откровенным бредом, то, по меньшей мере, не очень искусной выдумкой. Тут и участие Колесова в какой-то международной мафиозной структуре, тут и многие миллиарды долларов, которые эта структура аккумулировала, подрывая экономику нескольких десятков стран. В том числе и Российской Федерации.
   Какая там организация?! Как выразился один модный литератор: миром правит не тайная ложа, но явная лажа. Каждый ворует для себя, время от времени вступая в сговор с другими.
   Однако Нечаев знал, что содержание тех двух статей - правда. Но - не вся. Утечка информации произошла явно от Колесова. А Колесов этой информацией не должен был располагать. Опасения Нечаева оправдались - до чего-то гаденыш докопался. До многого ли? Через кого информация от Колесова попала в интернет?
   Для ответа на два последних вопроса Нечаев привез с собой в Донское пару десятков профессионалов. А те трудились денно и нощно, добывая сведения с помощью подкупа, угроз или служебных удостоверений. Сегодня утром профессионалы проникли в городскую квартиру Колесова и обнаружили отсутствие жесткого диска в его компьютере. Нечаев в очередной раз убедился: он был прав, подозревая Колесова в опасном для него, Нечаева, любопытстве. Диск явно содержал конфиденциальную информацию. Кто вынул жесткий диск? Люди Колесова по его приказу, пока сам он находился в следственном изоляторе? Колесов хотел обезопасить себя: если с моей головы упадет хоть один волос, то станет известно, что?..
   Нет, не сходится. Не Колесов приказывал вынуть злосчастный жесткий диск из своего компьютера. Но кто в таком случае?
   Голова Нечаева раскалывалась от напряженных размышлений. Вот уже несколько суток он не мог спать. Но внешний вид Нечаева вполне мог объясняться также скорбью по убиенном друге и товарище.
   Сейчас же, несколько расслабившись после трех рюмок "Мартеля", Нечаев говорил одному из подчиненных Колесова:
   - Эх, как все же не повезло Борису Викторовичу! Какая трагедия - обрести свободу и через несколько минут потерять жизнь!
   Однако ложный пафос, закипавший в Нечаеве, вдруг спал. Слишком сильное удивление он испытал, увидев здесь знакомое лицо. Дочь нефтяного магната, львица полусвета, известная скандальными романами с несколькими обитателями Рублевки - причем, едва ли не в одно и то же время, с очень небольшим интервалом. Как она оказалась здесь?
   - Ты смотри! - выдохнул он.
   - Куда смотреть? - подчиненный Колесова восклицание московского гостя понял буквально.
   - Ф-фу, черт! Официантка! Но до чего похожа!
   - На кого похожа? - подчиненный Колесова совсем растерялся.
   Официантка же, заметив обращенные на себя взгляды, поспешила к тому концу стола, где сидели подчиненный покойного олигарха и депутат Госдумы.
   - Что-нибудь нужно? - осведомилась она, подходя. В ее мелодичном голосе звучала предупредительность, готовая перерасти в тревогу. Красивое лицо выражало готовность исполнить любое желание высоких гостей и одновременно опасение из-за возможности оказаться не соответствующей высоким требованиям.
   "Наверное, узнала, - с невыразимым удовлетворением подумал Нечаев. - Хоть я и нечасто в телеящике мелькаю, а все же некоторым обитателям российской глубинки знаком. А уж этой очаровашке наверняка - ишь, как зарделась!"
   Стас, напарник очаровашки, вывесил прочную капроновую веревку из окна в коридоре так, чтобы она не была заметна в окно изнутри ресторанной подсобки - просто сделал петлю, завязав неплотно еще один узел примерно на полметра выше верхнего уровня окна. Эти манипуляции он проделал за час и десять минут до начала банкета. Снаружи быстро сгущалась тьма. Небо сегодня весь день покрывали тучи, и это обстоятельство очень способствовало проведению операции.
   Но мешало другое обстоятельство - почти безостановочно моросивший дождик. Пробыв под ним хотя бы с полминуты, Анжелика промочит блузку и волосы.
   - Ну, все против того, чтобы туда пошла ты, - сказал он с хмурым и озабоченным видом.
   - Ерунда это все, - бодро возразила Анжелика. - Все равно сразу в зал не выйду. Только бы в подсобку без осложнений попасть. Все, пора!
   Стас страховал ее, пока она, спускалась по веревке. В белоснежной блузке, в туфлях на высоких каблуках, с аккуратно уложенной прической.
   Насколько они со Стасом успели определить раньше, официантов и официанток в зале было около десятка. А шкафчиков для хранения одежды имелось семнадцать, десять в женской половине, семь в мужской.
   Семнадцать. Минус отсутствующие по причине отпуска и "скользящих" выходных. Негусто народу остается. Значит, рано или поздно чужака обнаружат: сами ли официанты, метрдотель, повара. Даже если Господин Случай распорядится так, что украденная форма принадлежит официанту, в этот день имеющему выходной.
   Стас обо всем этом подумал. Решение напрашивалось единственное: пусть лучше чужака обнаружат позже. А до того надо где-то спрятаться. Лучшего убежища, чем подсобка уборщицы, он не нашел. Комнатка крохотная, примерно полтора на полтора метра, да еще заставленная ведрами, швабрами и прочим инвентарем. Вряд ли охранникам взбредет в голову отпирать дверь подсобки. Хотя замок отпирается примитивной отмычкой за полминуты.
   Все прошло почти в точности так, как предполагал Стас. Охранники заходили в раздевалки, в туалет - Лика слышала, как одна за другой распахивались двери кабинок. Один из охранников дернул за ручку двери, за которой пряталась она.
   - Там что? - послышался низкий мужской голос.
   - Там уборщица всякую свою муйню держит, - ответили ему.
   Очевидно, обыск проводили пришлые охранники, а с ними были секьюрити отеля. Сообщение о "всякой муйне", очевидно, было воспринято как "проблем нет", потому что больше за ручку двери никто не дергал.
   Сразу после охранников раздевалки заполнили официанты и официантки. Те и другие недовольно ворчали: придется побегать, чтобы за оставшиеся до начала банкета полчаса сервировать столы.
   Анжелика вышла из своего укрытия минут через пятнадцать после того, как со стороны банкетного зала начал раздаваться нестройный гул, изредка перемежаемый всеобщим ором - признак того, что гости не только собрались, но уже успели закусить после второго или даже третьего тоста.
   В банкетный зал она вошла стремительно, сохраняя донельзя озабоченное выражение лица. Собственно говоря, заботиться ей было о чем: вдруг о б ъ е к т опоздал или вообще раздумал появиться здесь. Ей пришлось поднапрячься, чтобы как можно быстрее обозреть два длиннющих стола в поисках знакомого лица. И здесь ей в очередной раз за этот вечер сопутствовала удача. Вот он! Сидит с противоположного конца стола и со скучающего-брезгливым видом слушает своего соседа, что-то ему повествующего.
   Но как до объекта добраться, не привлекая внимания метрдотеля, замершего неподалеку от входа и наблюдающего за официантками, снующими вдоль стен и по проходу между столами? Одежда ее ничем не отличается от униформы "коллег", но новое лицо в первую очередь заметит метрдотель.
   Да вот тут уж действительно счет пошел если не на секунды, то на считанные минуты точно.
   Решение пришло мгновенно. Авантюрное. И вместе с тем весьма банальное. Уже несколько раз Анжелика использовала свое сходство с дочкой нефтегазового магната. А уж о б ъ е к т у скандальная сучка наверняка знакома.
   Анжелика быстро пошла к о б ъ е к т у, на лице которого появилось донельзя удивленное выражение. Еще бы! Гламурная Фекла здесь, в Тьмутаракани.
   - Что-нибудь нужно? - спросила Анжелика, подходя к столу и неотрывно глядя в глаза о б ъ е к т у. Боковым зрением она улавливала движение его соседа, хмурого вида крупного мужчины с темными прилизанными волосами.
   - Нет, девушка, - сказал о б ъ е к т, улыбаясь сдержанной улыбкой - траур все же! - и внимательно ее разглядывая. - Спасибо, у нас все есть, мы всем довольны.
   Она кивнула, прошла мимо них, направляясь к двери, ведущей на кухню. Ее правая рука нырнула в кармашек спереди юбки, вышла оттуда и сделала странное движение. Со стороны могло показаться, что она просто отмахнулась от сидящего спиной к ней о б ъ е к т а. Хотя тот уже опять разговаривал со своим соседом.
   Она пошла быстрее, почти побежала. При входе в помещение кухни едва не столкнулась с официантом, несшим поднос, заставленный тарелками. Боковым зрением заметила, как официант удивленно взглянул на нее. Выхватила из кармана мобильный телефон, быстро нажала несколько кнопок, но говорить не стала, сунула телефон обратно в кармашек.
   Потом повернулась и пошла в зал.
   Когда она вошла, то увидела: о б ъ е к т упал лицом в тарелку перед собой. Иллюстрация к изречению: "Слабые люди падают лицом в салат, сильные - в торт". Правда, соседи "слабака" это событие не восприняли как шутку. Раздались встревоженные возгласы, некоторые вскочили со своих мест.
   Анжелика быстро пошла к выходу из зала. Навстречу ей уже неслись два охранника. На нее они внимания не обратили. И метрдотель не обратил, он тоже поспешил к месту происшествия.
   А она тем временем быстро свернула в узкий коридор и через несколько секунд оказалась в подсобке. Дверь здесь открывалась внутрь, замок удерживался фиксатором. Она вошла в подсобку, осторожно закрыла за собой дверь и отпустила фиксатор. Ее пальцы и ладони покрывала тонкая прозрачная синтетическая пленка - нечто вроде перчаток, но только с внутренней стороны. Так что с отпечатками пальцев оперов ждет полный облом.
   Как она и предполагала, окно оказалось запертым - охранники обязанности свои знали.
   Открыв окно и вспрыгнув на подоконник, Анжелика с удовлетворением посмотрела на свернутый в петлю конец веревки, свисавший на уровне верхней трети оконного проема. Просунула правую руку в петлю, наматывая веревку на кисть. Левой рукой взялась за веревку выше петли.
   Почувствовав натяжение веревки, Стас потащил ее. Анжелика примерно через каждые полметра касалась стены подошвами туфель, высоко задирая носки. Подоконник, крепкая рука охватила ее руку.
   - Ап!
   В одно касание она перелетела через подоконник, встала на пол.
   - Быстрее в номер! - свистящим шепотом произнес Стас. - Горничную тут черти носят.
   - С чего бы это?
   - Не знаю, - он шел следом за Анжеликой, стараясь все время прикрывать ее своим телом от кого-либо, могущего появиться в коридоре. - Крутилась, спрашивала не нужно ли мне чего. И смотрела как-то странно. В общем, не понравилось мне, как она смотрела.
   - Ладно, будем надеяться, что это тебе просто показалось.
   Войдя в номер, она быстро сбросила с себя форму официантки, не забыв вынуть из кармана маленький, отсвечивающий золотом цилиндрик. Внешне эта штука очень напоминала тюбик для губной помады. Но любой, кто попробовал бы произвести с цилиндром такие же манипуляции, как с тюбиком, производил бы подобный эксперимент в последний раз в своей жизни.
   При нажатии на поршень с торца с противоположного конца цилиндра под давлением в несколько десятков атмосфер вырывалась струйка жидкости. Очень тонкая струйка - выходное отверстие имело диаметр всего в полмиллиметра. За счет очень высокой скорости струйка не успевала нагреться, и при соприкосновении с кожей жертвы вызывала ощущение укола холодной иголкой. Ну, кольнуло в что-то в какое-то место организма - явление привычное. Почесал человек машинально это место и забыл через полминуты про свои ощущения.
   Но жидкость представляла из себя очень сильный яд. Намного более сильный, чем яд африканской змеи мамбы, которая, как известно, плюется ядом на полтора-два метра. Яд мамбы поражает человека и других теплокровных только при попадании на слизистые оболочки. Яд, содержащийся в "парфюмерном тюбике", действовал и при попадании на кожу. Не сразу, примерно через полминуты после контакта. Но фатальный исход в виде паралича органов дыхания и сердечной мышцы гарантировался.
   Яд в тюбике представлял из себя маслянистую жидкость, которая испарялась очень слабо. То есть, яд этот действовал почти на сто процентов посредством контакта с кожей или слизистой оболочкой.
   И еще этот яд обладал опасным свойством: он медленно разъедал не только ткани органического происхожения, но даже синтетику. Поэтому Анжелика сразу же прошла в ванную, где поместила свои руки под сильную струю воды. Продержав их под струей минуты две, она коротко бросила Стасу:
   - Собираемся и сматываемся!
   Пять минут у нее ушло на то, чтобы вставить в глаза контактные линзы и приладить темный парик, еще примерно столько же времени на макияж. Гражданка Чешской Республики Милена Кладрубская внешне очень мало походила на дочь нефтегазового магната Феклу.
   Стас тем временем быстро и сноровисто упаковывал в сумки их с Анжеликой одежду. Часть работы он проделал заранее, так что закончил сборы практически одновременно с Анжеликой.
   Теперь - предельная собранность. Внешне они не обязательно должны выглядеть спокойными: ведь срочный отъезд постояльцев может быть вызван, например, неприятными известиями.
   Стас (он же Яромир) пропустил вперед Ажелику (Милену), дождавшись, пока она пройдет через просторный холл, и перед ней автоматически разъедутся створки стеклянных дверей.
   После этого он оставил портье ключ от номера и спокойно пошел к выходу. Анжелику догнал минуты через две.
   Чтобы добраться до дороги, по которой ходил общественный транспорт, им предстояло пройти метров двести. Услугами такси они пользоваться не стали. Хорошо одетый мужчина, волокущий на себе здоровенные сумки, конечно, способен привлечь внимание. Но в любом случае таксист лучше запомнит своих пассажиров, чем случайный прохожий - встретившихся ему людей.
   Прохожие им, к счастью, не встретились. Зато встретились целых две кареты "скорой" - обычная и реанимобиль.
   - Н-да, - задумчиво произнес Стас, - у богатых свои причуды. Зачем мертвому отвлекать от работы столько занятых людей?
   * * *
   Ян Лесников сидел за компьютером. Часы на мониторе показывали половину девятого вечера. Ангорская кошка Моника лежала на коленях у Лесникова и сладко дремала. Внезапно кошка подняла голову, открыла глаза. Она явно прислушивалась к чему-то.
   Даже не к чему-то - она слышала чье-то приближение. И этот кто-то наверняка должен был через какое-то время позвонить в дверной звонок. Он едет в лифте, или уже стоит на площадке перед входной дверью? Кошку не спросишь, но она слышит кого-то.
   Звонок.
   Ян ждал его, но все равно испытал чувство тревоги.
   Поднялся, прошел к двери по прихожей, отпер дверь, вышел в тамбур, посмотрел в "глазок" во внешней, укрепленной двери. Увидел незнакомую женщину.
   - Вам кого? - спросил громко.
   - Тебя, - ответила женщина голосом Анжелики.
   Он отпер замки, открыл дверь. Всмотрелся в незнакомое лицо.
   Такое ли уж незнакомое?
   - У меня совсем мало времени, - глухо произнесла женщина (Анжелика?)
   - Что за маскарад?
   А что он еще мог спросить?
   - Не задавай идиотских вопросов, медвед. Так надо. Такой ответ устраивает?
   - Устраивает. Входи.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"