Аннотация: Выступление на секции Всемирного Русского Народного Собора "Бедность в России. Духовные и материальные причины, борьба с бедностью" 6 марта 2007 года
Ваше высоко преосвященство, братья и сестры, уважаемые соборяне! Благодарю за возможность выступить перед столь уважаемой и представительной аудиторией.
Тема моего выступления - "Политика и искусственно организованная бедность в России". Если переформулировать эту тему применительно к теме нашего Собора и нашей секции, то разговор идет о политических причинах бедности в нашей стране и о политических механизмах борьбы с бедностью в России. Этот вопрос может быть сведен к обсуждению трех вопросов: что с нами происходит, кто виноват и что делать.
Сначала я бы хотел высказаться по тому, что я здесь уже услышал.
При том, что многие выступления мне были очень интересны и, на мой взгляд, содержали достаточно глубокий анализ механизмов бедности в нашей стране, большинство из них (здесь приятными исключениями были, в первую очередь, доклад Сергея Юрьевича Глазьева и темпераментное выступление моего товарища Владимира Александровича Хомякова), иногда, даже при крайне остром анализе, страдали некоторой беззубостью в том смысле, что они содержали в себе некий повисший в воздухе вопрос дедушки Константину Макарычу "как же не хорошо у нас все-таки", уходя, таким образом, от политического анализа.
Поскольку все, что мы слышали и все, что мы знаем от наших коллег-экономистов, в особенности от наших экономистов из Отделения экономики РАН, однозначно говорит о том, что речь не идет об ошибках. Более того, речь не идет даже о заблуждениях, связанных с сознательным выбором ложной экономической и социально-политической идеологии. Речь идет о политике, инициаторы которой обладают тем, что в западном праве называется информированным согласием. Они понимают последствия своих действий.
И в этом смысле, хотя из тактических соображений полезно обращаться к властям с требованиями отказаться от проводимой уже более 15 лет политики и заменить ее на политику, направленную на защиту интересов большинства нашего народа, следует понимать, что шансы, что кто-то к нам прислушается, ничтожно малы.
Это значит, что надо разрабатывать стратегию действий, даже если не существует активных сил, готовых взять на себя ответственность за демократическое или недемократическое прекращение политики организованной бедности. Это прекращение достойно любых способов, поскольку эта политика противоречит всей жизни нашего народа.
И это значит, что надо разрабатывать стратегию действия снизу, стратегию действия русского гражданского общества, как говорят в Германии, русской базовой демократии, то есть низовой демократии. И в этом смысле наша Церковь является, конечно, помимо своей богочеловеческой роли как социальный институт, одной из важнейших инстанций, которая может быть инициатором такого рода политики защиты русским народом своих интересов снизу, не как бюрократический институт, а как социальная сеть, объединяющая, конечно, это звучит немножко нескромно, но все-таки Господь сказал нам, что мы соль земли, объединяющая в определенном смысле лучших представителей нашего народа.
Теперь к делу. Что с нами происходит? Если сжато сформулировать то, что мы слышим уже много лет от наших экономистов, то можно сказать, что с 92-го года в нашей стране построено общество, устроенное по следующей стратегии. Частичный, но значительный демонтаж обрабатывающей промышленности и сельского хозяйства, всемирное развитие сырьевого экспорта, сопровождаемое всемерным поощрением импорта товаров народного потребления, в первую очередь импорта конечных товаров. Это сопровождается проведенной политикой передачи в частные руки отраслей, являющихся для нашей экономики системообразующими, и в первую очередь отраслей топливно-энергетического комплекса и других сырьевых отраслей. При этом мы знаем, что эта приватизация была внеправовой и одновременно несправедливой. Практически мы имели дело с тем, что бывший президент России Ельцин, многие полагают, что за откат передал группе частных лиц, своим знакомым и знакомым своей дочери, ключевые предприятия в топливно-энергетическом комплексе и близких к нему отраслях.
Одновременно с этим проводится политика негласного поощрения организованной преступности в сфере торговли, о чем так убедительно рассказывал нам Сергей Юрьевич, и замещение российской рабочей силы неквалифицированными мигрантами. Эту политику трудно назвать ошибочной, все-таки хочется назвать ее преступной. Эта политика практически привела к созданию класса, я далек от марксизма, но все-таки в рамках складывающегося у нас социального богословия, в рамках, когда мы говорим в первую очередь не о капиталистах и трудящихся, а, как принято в православном и вообще христианском подходе, о богатых и бедных, можно сказать, что сложился правящий класс. Этот правящий класс является паразитическим и плутократическим. Если отнестись к нему социологически, он представляет собой блок паразитической, компрадорской, олигархической плутократии с криминальной, коррумпированной бюрократией и с откровенной оргпреступностью, которая, впрочем, в этом союзе играет подчиненную роль. И все изменения ситуации, которые мы наблюдаем в течение этих 15 лет, - это всего лишь тактическая борьба между компрадорской плутократией и коррумпированной номенклатурой за ведущую роль в этом союзе нечестивых.
При этом проводится политика, при которой основные доходы бюджета при частичном демонтаже обрабатывающей промышленности и сельского хозяйства складываются из налогов за экспорт сырьевых ресурсов. Да практически наш ВВП в значительной мере, если не вводить дополнительного показателя - валового внутреннего отката - складывается тоже из экспортных доходов. И ничтожная часть этих доходов направляется на общественное благо, а подавляющее большинство их либо, как это было до последних четырех лет, просто коллективно присваивается правящим слоем, либо, как это происходит сейчас, частично умерщвляется для нашей страны и нашего народа во всех этих стабфондах и золотовалютных резервах, что, как Сергей Юрьевич нам несколько раз разъяснял подробно, по сути является финансированием экономики стран "большой семерки", и в первую очередь финансированием блока НАТО и войны в Ираке.
Это значит, что мы можем сделать уже социально-политический вывод из всех этих экономических анализов о том, что каждая копейка, недоплаченная бюджетникам в качестве заработной платы, недоплаченная пенсионерам в качестве пенсии, не поступившая в государственный региональный бюджет в качестве социальных трансфертов, связанных со здравоохранением, образованием и так далее, присваивается коллективным хозяином России - союзом нечистых. И в этом смысле я даже сделал бы менее актуальными разговоры о мировом закулисье и вашингтонском обкоме, потому что влиять на наших геополитических противников мы можем, разве что если бы у нас была власть, ее у нас нет, но влиять на режим, правящий в стране, в рамках гражданского общества минимальную возможность (поскольку Васька слушает, да ест) мы имеем. И поэтому акцентировать осознанную ответственность тех, кто нами правит, мне кажется, гораздо более плодотворным, чем говорить о наших западных противниках, как в свое время в "Вехах" один из авторов писал, что "обвинять царизм в разгроме революции - это все равно, что обвинять японский Генштаб в нашем поражении в русско-японской войне".
Возникает вопрос: можно ли здесь что-то сделать? Я думаю, что здесь возникает главная трудность. Она связана с тем, что наш народ, воспитанный в многовековых традициях лояльности к собственному государству, оказался категорически неподготовленным к предательству государства. И это наша главная национальная трагедия, потому что у нас, по крайней мере, в сегодняшний исторический период, трагически отсутствуют низовые силы организации. Казачества и ополчения у нас, увы, сегодня, в отличие от смуты ХУП века, практически нет. И основная задача - это вложить все наши ресурсы на интеллектуалов в сложении того инициативного социокультурного слоя, который сможет навести порядок и справедливость в нашей стране.
Какие здесь существуют направления? Необходимо сказать применительно конкретно к нашему Собору и нашей секции о том, что мы могли сделать с нашей Поместной Церковью, и отдельно о том, что можно сделать в организационном и пропагандистском плане за пределами сотрудничества с Русской Православной Церковью.
Итак, первое. Я думаю, что в рамках уже, слава Богу, принятых нашей Церковью правозащитной и социальной концепций мы можем предложить, и в этом смысле Собор является замечательным институтом синергии, собственно, внутрицерковной интеллектуальной работы с работой мирской, причем не только нас как мирян Православной Церкви, но и всех сочувствующих нашему народу и нашей Церкви интеллектуалов, работу по созданию концепции социального минимума. Что я имею в виду? Речь должна идти о том, что политика искусственно организованной бедности, прежде всего, порочна не потому, что она экономически неверна или неэффективна, а потому, что она аморальна по крайней мере, в рамках русского православного культурного кода, о котором так много говорил на этом Соборе Владыка Кирилл, и она однозначно неприемлема. То есть, даже если не существует активных сил народа, готовых взять на себя ответственность за демократическое или недемократическое прекращение политики искусственно организованной бедности, она все равно достойна любой ценой прекращения, поскольку она противоречит всей жизни нашего народа.
В этом смысле формулировка, особенно в рамках авторитета нашей Церкви, концепции социального минимума как чего-то безусловного, может сыграть такую же роль, как почти тысячелетней давности в богословской дискуссии в рамках римско-католической Церкви сыграли роль выступления низового священства-интеллектуалов с концепцией, что, когда Ева плела, а Адам ткал, все были бароны и священники. У них это, в конце концов, привело к реформации не в том направлении, но мы сейчас говорим о реформации социальной, в основе которой, естественно, должны быть духовные изменения, мы ведь знаем, что покаяние - это изменение духа.
Этот социальный минимум может быть сформулирован вполне четко (я думаю, что, наверное, был не прав, когда говорил, что не могу ничего добавить в проект постановления секции), как простейшая формулировка права на жизнь как основного права, данного Господом человеку, сотворенному им по его образу и возможности достичь подобия, включающего в себя вполне определенные права, конкретизированные в рамках русской культуры и современности.
Это значит право на всеобщее бесплатное среднее и, на конкурсной основе, высшее образование; всеобщее бесплатное здравоохранение; формулировка границ реального прожиточного минимума, который должен включать в себя возможность человека достойно питаться, одеваться, выплачивать жилищно-коммунальные и транспортные тарифы и иметь некоторые средства для удовлетворения культурных потребностей.
Все это хорошо известно, и Сергей Юрьевич может об этом рассказать лучше меня, но я говорю о политическом значении этого утверждения о том, что зарплата и пенсия в нашей стране не могут быть ниже реального прожиточного минимума, а все, кто проводит иную политику - это преступники, причем как перед лицом Господа, так и перед лицом людей.
Дальше конкретные уточнения вроде того, что, например, жилищно-коммунальные и транспортные тарифы не могут превышать, скажем, 10% от доходов семьи и так далее. При необходимости я могу развить это гораздо подробнее, чем говорю это здесь. И это могло бы быть реальным инструментом.
Дальше это может сочетаться с деятельностью нашей Поместной Церкви с конкретной работой. Тем более, существует целый ряд очень важных проблем, не затрагиваемых на этом Соборе, например, демографическая политика и нравственность демографической политики. Но ведь идеально было бы, например, чтобы священоначалие провело среди женщин, независимо от их вероисповедания, кампанию не делать аборты, что возьмем их ребенка. Но создание, скажем, системы семейных детдомов наша Церковь не может позволить себе в полном масштабе, потому что у нее нет средств.
В этом смысле вопрос о дополнительном церковном имуществе, возможно, может решаться, если мы совместно разработаем концепцию благотворительной деятельности Русской Православной Церкви и на основе этого проведем кампанию общественности в защиту некоторых имущественных институций.
Остальные направления - это массовая пропаганда уже в гораздо более резком варианте, поскольку Церковь не может себе позволить резкости в разговоре со светской властью, в политическом плане, в рамках общественных и правозащитных русских организаций, в рамках поддержания и пропаганды разного рода локальных инициатив вроде ПМЖК, антимиграционной политики и т. д.
Кстати, в социальный минимум, я думаю, должны войти и законные требования о приоритете отечественной рабочей силы и о приоритете выделении муниципального жилья и выхода на рынок мелкого бизнеса коренному населению страны.
Все это вместе может оказаться элементом той человеческой работы снизу, которая в рамках синергии может действительно дать нам, в конце концов, и Божье чудо сверху.