Аннотация: - Нет, Даня, мы скорее хронозавры, - лезем в воду, не зная броду, без руля без ветрил... Ну , ничего, авось, небось да накось-выкусь...
Глава 8. Посошок.
Когда медики утащили Косму в глубины лабораторного корпуса и общий деловитый ажиотаж, вызванный ее "припадком", утих, я обнаружил себя во дворе жилой зоны сидящим на лавочке, с головой , полной отрывочных и даже обрывочных мыслей. Я смотрел на землю прямо перед собой. Мысли кружились, как желтые кленовые листья, увлекаемые осенним ветром. Я хотел и не мог сложить себе мнение о ситуации, в которую я влип. Я даже не мог понять хорошо ли или плохо, то что я здесь, и то , что со мной собираются сделать. Впрочем, я , кажется , не могу собраться с мыслями с самого того момента , когда мы откопали Петрушу. События крутятся вокруг меня этаким живым сквозняком, маленьким смерчем, и увлекают меня за собой, бесцеремонно звеня мелочью и ключами в моих карманах, ключами от моего дома, в который, следует понимать возврата не будет... еще долго не будет... Да и мелочь мне теперь долго не понадобится.
Мне стало тоскливо. Не хотел я быть здесь, - в том единственном месте где я мог оставаться живым и не бояться , что меня сделают мертвым. Я почти машинально потянул из пачки сигарету, как вдруг услышал прямо над ухом негромкий голос:
- Гречаный!
- Ой-ё...! - погруженный в невеселые мысли, я и не заметил, как он подошел ко мне, и испугался так, что едва не свалился с лавки и невольно ругнулся. - Японский бог! Напугали вы меня!..
- ...Китайской сборки... - с ехидной усмешечкой ответил он. Это был наш восточник. Вот, кажется, теперь мы с ним и познакомимся. Он протянул мне руку.
-Гречаный Алексей Петрович.
Я пожал его руку. Его рукопожатие было мягким и каким-то невесомым, при том что рука была очень сильной. Как-будто, он мог бы скатать монету в трубочку, и поэтому опасался своей силы- как бы не сломать мне кисть.
- Многие китайцы в, живущие в России, выбирают себе русские имена, чтобы собеседник не ломал язык, - сказал он. - Но я по паспорту Гречаный. Алексей Петрович. Двадцать лет живу в России.
Говорил он очень чисто. Без всякого акцента. Как москвич.
- Вас-то за что втянули в этот наш... поход? - спросил я. - То есть я хочу спросить, какая у вас специализация?
Он кивнул.
-Я понимаю о чем вы... Как бы это... Я специалист по... сложным ситуациям...
-Сложным? - удивился я. Как по мне так тут, на базе, каждый второй, специалист по сложным...
Он не дал мне додумать.
- По очень сложным, понимаете? По безвыходным...
К нам вдруг подбежала пепельная короткошерстная кошка с огромными желтыми глазами, потерлась о мою ногу, важно прошествовала дальше, задев хвостом ногу китайца. Следом за кошкой подошла девочка лет восьми в яркой вязаной шапочке, с тугими румяными щечками. Посмотрела на нас. Деловито сграбастала кошку , и прижав ее к себе одной рукой , другой на ходу принялась поправлять выбившуюся из-под шапки прядку волос. Зажатая таким образом, кошка страшно выпучила глаза и, боюсь, могла бы даже послабиться... если бы мы с китайцем не рассмеялись. Девочка от неожиданности выронила кошку. Та большими скачками умчалась куда-то за домик, а девочка, поглядывая на нас , не спеша отправилась по следам кошки. Я поглядел на китайца. Давно заметил - совместный смех сближает. Теперь китаец казался мне чуть ли не приятелем. Я сказал:
- Не очень-то китайское у Вас имя. Алексей Петрович. Не очень распространенное в Китае, а?
Он легко засмеялся.
- Да, не очень. Но Вы зовите меня Леша. Так и по-русски выходит и по-китайски. Послушайте , как звучит: Ле Ша.
- Верно, - согласился я. - Звучит по-китайски. А вы , наверное, инструктор по боевым искусствам?
Он засмеялся. Я смутился.
- Простите , я может быть неправильно сказал, да? Наверное, не инструктор а мастер или учитель?
Китаец приятельски, совершенно по-русски, хлопнул меня по колену:
- Да хоть горшком назови, Даня, только в печь не сажай. Кстати, не по-китайски ли звучит и твое имя: Да Ня? Ладно, мне пора.
Он поднялся, подмигнул мне:
- Ну, пока , увидимся еще. Не вешай нос, Да Ня. Все будет хорошо.
Китец Леша ушел. А я остался на лавочке - переваривать впечатление от встречи. Но подбить бабки по поводу китайца мне не дали. На меня, взревывая по своей обычной манере речи, набежал Тимофеич, энергичный старец-эспер с ноутбуком (ноут теперь висел у него на плече в сумке) и увлек меня на обед.
- Знаете что-нибудь про Косму? - спросил я его по пути. Он отрицательно помотал косматой , бородатой головой, - ничего не слышал про голубку нашу, - вздохнул он. Я подумал, что мы, будущие, вернее потенциальные участники экспедиции, за минувшую неделю как-то сблизились.
- Что тебе этот чайник врал? - спросил меня Тимофеич в свою очередь.
- Какой чайник? - простодушно удивился я.
- Ссподи! - Тимофеич осерчал на мою непонятливость, - какой, какой, желтый чайник. Вот какой. Китай по английски - Чайна, ну стало быть жители его - чайники и есть.
- А, вы про Лешу, да нет, ничего такого не говорил, - я вкратце пересказал Тимофеичу наш немудрящий разговор с китацем , не забыв упомянуть о явлении девочки и кошки.
- А, Мася... - отозвался Тимофеич, заулыбавшись, - хорошая она, мы ее любим...
- Девочка или кошка? - неуклюже пошутил я, но старик не заметил шутки.
- Обе. Обе они Маси.
Он снова переключился на китайца, которого, видно было что не любил.
- Вот ведь, понимаешь, Данька, змей этот чайник, пригрели его тут как змею на груди. И чего наш каплей ему так верит, не пойму. Как по мне, подозрительнейший тип! Вот ты - простой русский парень, ты у меня весь как на ладони. Все твои мысли тайные я знаю, и чего от тебя ждать мне понятно. А эта язва китайская... Ведь он как булыжник - непроницаемый, серый, непонятный. Не вижу я его. И этакую гюрзу пустить в наше секретное дело. Ведь это ж святая святых... И к тому ж нерусский он. Ты ему не верь. Ведь он думаешь просто так к тебе подошел? Поболтать? Неееет! Наверняка падлюка считал информацию пока терся рядом с тобой. И не пьет ведь! - старик комично развел руками в жесте отчаяния.
- А кто он такой, этот китаец? - спросил я , кажется невпопад. - зачем его сюда взяли? Тут же все с каким-то умением. Морпехи - стрелять и драться. Мы с Космой - двери держать. Вы... Ну , колдовать , наверное... Простите , если не так сказал... А китаец? Китайцы - это кунг-фу, так? Но у нас же морпехи уже есть? Тогда зачем он?
- Я точно не знаю... - дед приобнял меня и перешел на шепот. - А только ребята говорят, - он во Вьетнаме воевал за наших, ну за вьетнамцев, значит. И его гранатой оглушило, и америкосы его взяли. Взять-то взяли, да не удержали. Не довели до базы, понимаешь. Он всех в лесу положил! Представляешь, двадцать четыре человека положил! Вооруженных! Обученых! - старик говорил сейчас с восхищением и я откровенно недоумевал, - ведь только что он честил китайца на корки.
- Так я не понял, Тимофеич, - сказал я. - Если он за наших воевал, так значит свой?
- Нет, оно понятно, но то когда было... И потом, эти китайцы, они ведь себе на уме! Вроде он свой, но думка у него своя. Они же у нас Сибирь отнять хотят. Их же вон сколько! И ты пойми, я ж его не вижу, он же как булыжник...
Тут мы подошли к столовой и Тимофеич прервал дискуссию. В столовой сидела Косма и меланхолично, самоуглубленно, кушала пшеную кашу с гуляшем. Именно кушала, иначе не скажешь. Видно было впрочем что она кушает кашу на автомате, мысли ее были далеко. Я мельком, подходя к ее столу, полюбовался изящными движениями , которыми она водила ложку, и присел рядом.
- Привет, как ты?
- А? - она вздронула. -А! Это ты... Спасибо, я ничего. Только не помню ничего. Хотя у меня есть такое ощущение, вроде дежавью. Странно, правда? Вроде я это уже видела, а что "это" - не помню. А у меня все спрашивают, что я видела, что я чувствовала и что это за язык. А я ни-че-го не помню. Ничего не видела, ничего не чувствовала, на каком языке говорила не знаю. А ты тоже хотел об этом спросить?
Она слабо улыбнулась.
- Нет, что ты... То есть это конечно тоже, но , я же за тебя переживал, что с тобой случилось. То что с тобой случилось... это выглядело... - я перебрал в голове несколько вариантов выражения и все их отверг за неделикатностью, но нужное слово все же нашлось, - это выглядело так серьезно...
Косма , повеселев, ткнула меня кулачком в плечо.
- Спасибо, Дань, ничего, что я тебя так?..
-Да ничего, вот я заметил, сегодня все как по команде перешли со мной на ты и стали звать не по имени-отчеству, а Даней. Я не против, конечно, тем более если ты... Но почему же именно сегодня?..
Косма пожала плечами.
- Знаешь, я как раз сегодня почувствовала себя не чужой здесь, - что будто все наши, ну кто в экспедицию идет, они как-будто свои, друзья мне, вроде я их уже давно знаю.
В столовую зашел Сидорцов. Заметив меня, он солнечно улыбнулся и помахал мне еще от дверей.
- Привет , Даня! Ты здесь уже? А я к тебе домой заходил. Ты кушай, кушай, потом поговорим... Приятного аппетита!
- И он тоже, - заговорщическим шепотом сказал я.
Косма тихо засмеялась.
- Знаешь, я пока была в отключке, был момент - все еще думали , что я без сознания, а я немного слышала. Так вот, капитан говорил с кем-то и сказал, что мы выходим послезавтра... Мол, послезавтра выходим , а тут такое...
Это оказалось для меня неожиданным. Так бывает, знаешь, что через неделю, скажем, сессия, но когда экзамен послезавтра, тебя охватывает оцепенение или возбуждение от внезапно нахлынувшего ощущения, что ты стоишь накануне "колоссающего шухера". Так и сейчас. Я почувствовал выброс адреналина, лицо налилось кровью, мной овладела жажда действия. Очень кстати к нам подошел капитан:
- Перекусили, ребята? Пойдемте-ка со мной. Проведем пробное включение.
По пути в рабочую зону , я вспомнил что это за день - двенадцатое апреля.
- А ведь у тебя послезавтра день рождения, - сказал я Косме.
Она кивнула:
- Будем считать это счастливым знаком...
Пробное включение вполне удалось. Правда я узнал об этом от профессора Саговникова, - сам я отключился сразу же, и ничего не помнил. Профессор объяснил нашу с Космой забывчивость тем, что процесс открытия материалопроводного (то есть способного к обмену материальными объектами между временными горизонтами) шлюза, в отличие от органолептического (то есть позволяющего только обмен восприятий) , забирает у оператора значительно больше энергии. Собственно на восприятие, вернее на осознание восприятия, сил и не хватает. Мы, операторы что-то видим при этом, слышим, возможно даже действуем, но не осознаем, поэтому и в памяти ничего не отражается. Профессор утешил нас, сказав, что когда переход на ту сторону завершится - мы придем в себя и сможем быть полноценными участниками экспедиции.
Сидорцов поведал нам план мероприятия. Оказывается , преполагалось непосредственно у точки входа расположить укрепленный лагерь, провести полевые наблюдения - эта миссия возлагалась на меня, как на палеонтолога, причем мне запрещалось без сопровождения отлучаться из расположения лагеря далее пятнадцати метров (на мой растерянный вопрос - как я буду проводить наблюдения , не покидая лагеря, Сидорцов любезно ответил: "По возможности, коллега, если на нас что-нибудь выбредет, вы будете наблюдать"), взять образцы грунта, фауны и флоры, и до наступления темноты вернуться. То есть это Саговников планировал , что мы вернемся, вследствие исчерпания психической способности находиться в другом времени. То есть он планировал, что способность эта исчерпается до темноты. Потому и отходить нельзя было, чтобы держаться всем вместе, чтобы не оставить кого-нибудь ненароком в мезозое.
Время до старта пролетело слитно-размыто, как в детстве пролетает все, что видишь, когда мчишься на карусели. Стрельбы, кроссы, штурмовые полосы, лекции, и еще раз - стрельбы, кроссы, штурмовые полосы, лекции... И вдруг... я стою перед дверью мы стоим перед бронированным люком темпорального шлюза. Вернее, мы стоим. Еще вернее стояли, - нам разрешили сесть. Я , Косма, наши боевые товарищи. В своем восприятии этих людей, и всей этой затеи я прошел большой путь: от полного неприятия и неверия до некоторого даже энтузиазма. Это касательно затеи. Что же до людей... С самого начала у меня были основания быть благодарным капитану, да и всей его организации принявшей такое решительное участие в моей судьбе. Но ведь частенько бывает такое, что чем более есть оснований быть благодарным человеку, тем меньше он тебе симпатичен. Первое время я и правда чурался этих людей, чувстовал себя не в своей тарелке. Да и они не очень баловали меня вниманием. Да, все были вежливы и предупредительны со мной, чего же еще? Но дружбы или хоть приятельства, и я ни с кем здесь не свел, кроме разве Космы. И тем не менее я сейчас смотрел на их лица с самой искренней и живейшей симпатией. Они мне нравились, эти люди. Помимо вполне естественной (и до конца еще мной не осознанной) симпатии к Косме, мне нравились (но несколько по-другому) и китаец Леша, и Тимофеич, и Сидорцов, и веселые стрелки-морпехи со своими командирами. Я ощутил какое-то внутреннее родство с ними, с нашим маленьким отрядом, которое зиждилось на общности наших судеб - возможно через пять минут мы все умрем, именно мы. Мало ли, что там начудил со своими триграммами Саговников. Я до конца не понял ни его теорию , ни практику. Но если мы будем жить - то тоже благодаря друг другу, прикрывая друг другу спину. Что-что, а опасность нашего похода не вызывала сомнений. Чувство опасности клубочком свернулась под сердцем. Опасность казалось, плескалась над нашими головами сырым парусом в тумане. Но над ней мушкетерской клятвой "Один за всех и все за одного", живо трепыхался маленький, яркий, не истрепленный еще ветрами, флажок нашей новорожденной дружбы.
В ожидании Саговникова, который все еще копался с приборами, что-то настраивая, все посерьезнели, даже спокойный всегда китаец. Только Сидорцов был беспечен как скворец и напевал вполголоса:
- Ты только прикажи и я не струшу, товарищ Время, товарищ Время...
Эта песенка настолько подходила к случаю, что у меня на душе стало полегче. Косма улыбнулась и вдруг взяла меня за руку. Я сжал ее ладошку, и поддерживая настроение Сидорцова, сказал:
- А что, товарищи, выходит мы первые на Земле хрононавты?
Сидорцов засмеялся.
- Нет, Даня, мы скорее хронозавры, - лезем в воду, не зная броду, без руля без ветрил... Ну , ничего, авось, небось да накось-выкусь...
И тут появился Саговников... Взволнованный, всклокоченный, радостный, с пультом своей установки.
-Готовы?
-Готовы!
-Ну, поехали!..
Последней моей мыслью была мысль о Мишке, вундеркинде из Чеши, не забыть бы, найти его после того, как все это кончится...