ДТП Ефремова спецоперация ФСБ
Массовые задержания участников митинга в поддержку Навального 21 апреля и адский террор с применением пыток против активистов штабов Навального - все это очередной акт гражданского противостояния, которое и является главным сюжетом современной истории России.
У репрессивной атаки Кремля - две главных цели. Во-первых, режим пытается утвердить окончательный запрет на свободу собраний - свободы людей выходить на митинги и демонстрации, одного из фундаментальных прав человека. Криминализация (приравнивание к уголовному преступлению) конституционного права собираться мирно без оружия является важнейшим признаком диктатуры, отличающим ее от мягкого (конкурентного) авторитарного режима. Мягкий режим характеризуется тем, что ему достаточно небольшого нажима и надувательства, чтобы сохранять устойчивость.
Рост репрессивности и попытка запрета права на собрания - это всегда свидетельство снижения поддержки и ослабления позитивных факторов стабильности режима. Это свидетельство поляризации. Режим мобилизует сторонников и институты насилия, чтобы бороться с тем, что он ощущает, как растущую угрозу. Если бы режим чувствовал поддержку и прочные основания своей легитимности, ему ни к чему была бы эта репрессивная истерика, без которой он обходился как в 2000е, так и в большей части 2010х.
Вторая цель репрессивной эскалации - это запрет любой легальной оппозиционной деятельности. Именно эту цель преследует план признать штабы Навального экстремистской организацией. Конечно, штабы Навального никакая не экстремистская организация, а нормальная, квалифицированная политическая оппозиция, и речь здесь идет о стремлении криминализировать любую оппозиционную деятельность и инакомыслие. Это примета полу-тоталитарной диктатуры.
Проблема в том, что такое расширение репрессий - это не просто борьба с очерченным кругом людей, активистов, участников митингов, как можно подумать. Расширение репрессий - это всегда системное событие, ведущее к деградации широкого фронта общественных, социальных и государственных институтов и практик. Попытка запретить инакомыслие и публичную оппозицию требует расширенного и превентивного политического контроля в разных сферах жизни - в образовании, науке, общественной жизни, искусстве, управленческих практиках, экономической экспертизе (как ни парадоксально). Потому что все это при запрете нормальной политической оппозиции начинает стремительно политизироваться. Такой парадокс.
Деградация образования и науки - важнейшее сопутствующие, системное событие, которое расширение репрессий несет с собой. Это будет проявляться в чистках в вузах и учреждениях науки и культуры. Но дело не только в уволенных, но и в оставшихся. Их судьба - это жизнь в условиях параноидальной подозрительности начальства, проверок, запретов, ограничений. Максимальные шансы выжить будут у худших, а лучшие должны будут мимикрировать под них в той или иной степени, чтобы сохраниться.
Наглядное свидетельство социальной деградации, связанной с репрессиями, - это пресловутый закон о просветительской деятельности. Это реально прямо закон Темного Лорда, закон темных веков, претендующий на контроль над распространением любой полезной информации везде и всюду. Конечно, авторы закона имеют в виду использовать его сугубо избирательно и прицельно - наказывать тех, кто будет рассказывать о геноме, домашнем насилии или квантах, сочувствуя при этом в душе Навальному. Но в реальности он будет работать так, что сочувствие Навальному будут искать в повороте головы, стрижке, одежде, и на всякий случай запрещать все, что не несет на себе печать социальной деградации. А то, что несет, - с легким сердцем разрешать.
Репрессии - это дорого. Поэтому эффективность репрессий - важный параметр. Если общество впадает в анабиоз, демонстрирует растерянность и подавленность - это свидетельство эффективности репрессий и залог того, что они станут нормой жизни. Если общество резистентно к репрессиям, если они вызывают возмущение и противодействие, то их эффективность падает, и внутри доминирующей коалиции обостряются отношения между хедлайнерами и сторонниками уступок и умиротворения.
И еще. Не надо думать, что угроза жизни Алексея Навального миновала или отступила. Она по-прежнему очень высока.
|