В каждом теле свой космос,
Это знает любой ученик.
И, конечно, каждый взрослый,
Не читающий на ночь книг.

Взрослый лучше выпьет чаю,
Заполнит дымом тела объем,
Зеркалу скажет: "Скучаю",
Отраженье ответит: "Споем."

Потом он поймает "морзянки" сигналы
И примется слушать о том,
Как в далеком Кремле бокалы
Звенят за роскошным столом.

Он не поверит хрустальному звону
И выдумкам царства теней.
Назавтра он купит простую икону
И станет беседовать с ней.

Расскажет ей правду о том, кем мы были,
О том, кто мы есть и куда мы ползем.
Икона поведает древние были
И жуткую правду о Нем.

О сташном кресте и забвении веры,
О лысой Голгофе и страхе любви,
О том, что плывут по морям гулливеры
По пояс в прокисшей крови.

...Он сладко заснет под лучами иконы,
Укрывшись осенним плащом;
Приснятся ему колокольные звоны
И крест одинокий, увитый плющом.

А утром он встанет, погладит рубаху,
Положит икону в карман на груди,
В нем нет больше места "морзянки" и страхам,
В нем новые вехи в зеркальном пути.

Я видел его выходящим из света,
Гуляющим в парке средь желтых кустов.
Он смотрит назад в отступившее лето
И лазером рушит остатки мостов.