Та командировка завершилась довольно плодотворно. Наша группа работала двое суток, однако весь запланированный объем проверки был выполнен. Что ни говори, но старший группы проверяющих, он же первый зам. мэра, организовать работу умел. К вечеру второго дня все документы были согласованы и подписаны, проверяемые готовы были накрыть "поляну" в ресторане или в сауне, но наш шеф такие вещи не любил и все предложения подобного рода отклонил. Единственное, что он позволил себе, так это сделать вид, будто не знает, что нам в гостиницу отнесли вино, коньяк, водку, ну и, разумеется, хорошую закуску.
Гостиница, в которой мы жили, имела один номер люкс, остальные все трехместные. Мужчины ( а их вместе с шефом было трое) великодушно уступили "люкс" мне, а сами разместились в трехместном номере. Там же этим вечером был накрыт стол.
Мы собирались уезжать утром, поэтому мужчины расслабились от души. В разгар веселья к нам присоединился и кто-то из руководства проверяемых. Я тоже поддалась общему настроению, выпила несколько рюмок коньяка и слегка опьянела. Один из моих коллег, молодой красивый мужчина, все откровеннее посматривал в мою сторону, поэтому от греха подальше я держалась ближе к нашему шефу, которому было лет пятьдесят. Видимо, он расценил это как проявление моего интереса к нему, но я тогда не придала этому значения.
Видя, что пошла уже откровенная пьянка, мужчины стали курить, говорить на повышенных тонах и даже порой допускать грубые выражения, я, попрощавшись, ушла к себе, сказав, что лягу спать.
Я едва успела переодеться в легкий халатик, под которым на мне оставались только трусики, как в дверь вошел шеф. Он сказал, что там, в номере, курят, а ему неприятен запах дыма и он посидит у меня, посмотрит передачи по телевизору. Я ответила, что уже собиралась лечь спать, так как устала. Шеф сказал, что это не страшно, он посидит и уйдет. Создалась довольно неловкая ситуация. Выгнать его я не могла, уйти спать, когда он в номере, было не вежливо, но и сидеть с ним не было никакого желания. Я прошла в ванную, почистила зубы, умылась. Когда я вышла, он всё ещё сидел на диване перед телевизором.
Когда я зашла в гостиную, чтобы хотя бы своим видом (без макияжа, в халате, с бигуди на чёлке) показать шефу, что ему как-бы очень уже пора на выход, он вдруг поднялся и одним движением завалил меня на диван, навалившись сверху. Ничего подобного я не ожидала, поэтому он, воспользовавшись внезапностью, сумел своими коленями раздвинуть мне ноги и распахнуть полы халата. Мои стройные ноги обнажились до бедер, так, что видны были трусики. Одной рукой удерживая меня в области плеч и груди, второй рукой он стал стягивать их с меня.
-Что вы делаете, отпустите меня! - закричала я, пытаясь сжать ноги и придерживая рукой трусики. Второй рукой я уперлась ему в грудь. В какой-то момент мне удалось его оттолкнуть и я вскочила. От моего сильного толчка он даже упал с кровати. Воспользовавшись этим я, подтягивая на ходу трусы, побежала в другую комнату. Я точно знала, что в ней можно закрыться на замок. Я влетела в комнату, но в тот момент, когда до поворота замка остался один миг, шеф с силой толкнул дверь, едва не выбив мне плечо, ворвался в комнату и бросил меня на кровать. Халат распахнулся, открыв ему напоказ мои груди с бежевыми ореолами сосков, все мое обнаженное тело и тонкие, маленькие трусики. Удерживая своей большой и сильной рукой мои руки у основания кистей, он опять ухватился за резинку моих несчастных трусиков и стал их стягивать вниз. Треща и закручиваясь, они сползли с его помощью до середины бедер, открыв его взгляду полоску моих тёмных подбритых волос на лобке. Вид меня голой возбудил его до чрезвычайности. Я увидела похоть в его глазах, а выражение его лица напоминало морду хищника, с трудом поймавшего хорошую добычу, отнять которую у него можно только ценой его собственной жизни.
Продолжая тянуть мои трусы вниз, в то время, как я обеими руками тянула их вверх, он громко и возбужденно говорил, что я зря сопротивляюсь, что от него зависит моя дальнейшая карьера в мэрии. Если я сейчас же не раздвину ноги и не дам ему вставить в себя его член, то он сделает так, что мне придется уволиться. Он говорил, что я должна быть благодарна ему за то, что он сделал для меня, хотя я не совсем понимала, за что должна его благодарить. В тот момент, пока я вникала в смысл его слов и ослабила внимание, он вдруг освободил свою вторую руку и обеими руками сдернул с меня трусы до самых щиколоток, а затем ногой сбросил их на пол, тут же раздвинув мои ноги коленями. Я лежала перед ним абсолютно голая, не имеющая никакой возможности прикрыться. Он тут же навалился на меня вновь, как и в первый раз в гостиной. Одной рукой он изловчился-таки расстегнуть молнию на своих брюках. Я не видела, как он достал свой член и какой он у него, но вдруг почувствовала прикосновение его обильно смазанной от возбуждения головки к своим половым губам. Член был хорошо эрегированным.
Но находясь в таком безнадёжном положении, т.е. голая, под массой его тяжёлого тела, я не собиралась ему отдаваться (один мужчина не может изнасиловать женщину. Это возможно лишь в случае применения им угроз изуродовать её, оружия или лишения её сознания. Мой шеф не собирался применять ничего из перечисленного) поэтому я дернулась вверх в надежде освободиться и головка члена выскользнула.
-Лежи, спокойно, сука,- прохрипел он грубо и вновь ткнул своим членом в моё междуножье. Я не ожидала такой грубости. Так никто и никогда меня не называл. Его член тем временем давил, раздвигая мои половые губы, проникнув на сантиметр или два внутрь. Я вновь дернулась вверх и орудие шефа вновь выскользнуло.
-Ах., ты блядь такая! Шлюха! Дрянь! - снова прорычал он, подвигаясь на моем теле вверх, - другим даешь, а мне - нет? Знаю я тебя. Не хрен корчить тут из себя недотрогу. Девственница нашлась, твою мать!
Эти слова окатили меня как холодным душем. Если нескольким мужчинам и удалось овладеть мною раньше, то именно так, как это пытался сделать сейчас шеф - силой.
Подтянувшись на мне еще выше, он вновь уперся своим твердым агрегатом прямо в лепестки моей орхидеи. Я пыталась сжать ноги, но что я могла сделать? Он был гораздо сильнее меня. Член его тыкался прямо мне в промежность, я выворачивалась, не давая ему попасть мне во влагалище. Он свирепел все больше и после каждого неудачного тычка кричал:
-Я все равно тебя выебу, похотливая сучка! Я выебу тебя так, что ты надолго запомнишь. Будешь упираться - пожалеешь. Вылетишь с работы. Запомни. Я слов на ветер не бросаю.
Как не отвратительна была эта сцена, как не мерзок был этот мужчина, принуждающий меня к совокуплению столь низкими способами, путём угроз и оскорблений, но к своему стыду я почувствовала, что прикосновение его влажной головки к моим половым губам что-то пробуждало внутри меня. Именно эти прикосновения и тычки в половые губы и клитор, возбуждали меня. Смазка, выделяемая его напряженным членом делала их влажными, хотя сама я не текла. Мне вдруг захотелось раздвинуть ноги и пропустить этот твердый кусок плоти в свое влагалище, расслабиться и чтобы всё скорее закончилось. Отогнав эти мысли и желания подальше, я продолжала сопротивляться. Шеф, тыкаясь членом в мою орхидею, продолжал оскорблять меня , угрожая, что будет ебать меня до утра, как последнюю шлюху во всех позах и во все отверстия.
-Ты, блядь, утром будешь ходить, передвигая ноги циркулем - возбуждено кричал он, просовывая член сквозь лепестки половых губ. Я изворачивалась и проникнуть внутрь он всё никак не мог.
До поры мне удавалось, постоянно поднимаясь вверх, не впускать его член в себя, однако, подтянувшись на кровати в очередной раз, я почувствовала, что голова моя уперлась в спинку. Подтягиваться больше было некуда. Он сразу это понял, поэтому просунул руки под мою спину и крепко ухватил меня ладонями за обе ягодицы.
-Ну теперь ты, блядь, никуда не денешься - с нескрываемым торжеством в голосе прорычал он ,- вот сейчас я наконец, засуну тебе его и оттрахаю, как обещал!
И, действительно, головка его члена уверенно стала продвигаться вперед. Я запаниковала. Его грубость, его матерная брань подавили мою волю, парализовали ее. Из его уст на меня обрушилось столько негатива, что я чувствовала действительно последней шлюхой. Кроме того, в моей голове уже крепко засела мысль о том, что если он сейчас не добьётся своего, то точно придется искать новую работу. "А если он мною овладеет, то обо мне на работе пойдет дурная слава. Тоже придется увольняться. Да и как возможно работать после этого под руководством похотливого насильника? А как это объяснить мужу? С чего это я вдруг сбегаю с такого шикарного места?" И много подобных мыслей вихрем пронеслось в голове.
Видимо он уловил мое секундное замешательство, так как дернулся вперед и его член ворвался в меня.
"Ого, какой он здоровый", - подумала я, даже застонав от этого грубого и резкого проникновения. Пытаясь ускользнуть от его члена, я дернулась вбок, но было поздно - он уже был глубоко внутри меня. Шеф крепко держал меня за полушария моей задницы и беспрестанно повторяя, что я "похотливая сука, проститутка" стал с остервенением меня ебать. Мои попытки теперь изловчиться так, чтобы член шефа выскочил из меня, были тщетны и уже смешны. Он шумно дышал, лежа на мне, продолжал ругать меня последними словами и грубо и неистово молотить мой цветок. Мне было противно и мерзко от того, что его поганый член двигается во мне, твердеет ещё сильнее, напрягается и начинает пульсировать, выплёскивая в меня свою сперму. Он вдруг замер на мне, остался в таком положении несколько секунд, затем поднялся. В этот момент я и увидела его член, когда он заталкивал его в брюки. Ничего не сказав, он повернулся и ушел. Я пошла в ванную, стала под душ, смывая с себя следы его прикосновений. Особенно тщательно я вымыла свою орхидею, до краев наполненную спермой этого похотливого кобеля.
Утром он вёл себя, как ни в чем небывало. Был предупредителен и вежлив. Похоже, никто из мужчин ни о чём не догадался и даже не подозревал.
Приставать он ко мне больше никогда не пытался. Ни словом, ни жестом он никогда не выдал то, что между нами было. Со временем я свыклась с мыслью о том, что меня выебал заместитель мэра.