Он уговаривал её забыть его. А сам, в то же самое время, с первой и до последней секунды их свидания не выпускал её из объятий, шептал слова любви, страстно лобзал нежную кожу...
Всё, что он делал сейчас, так противоречило всему, что он говорил ей.
Человек слаб. Уильям не мог отказаться от счастья быть с ней. Это было выше его сил.
Он полгода провёл в мучениях, найдя свою мечту и тут же потеряв, считая её потерянной навсегда. Только во сне она являлась ему. Удивительно, но там, в сказочных грезах, он оказывался словно в раю рядом с ней, и там - в волшебной стране, в весенней березовой роще, их счастью ничто не мешало. Препятствия, казавшиеся наяву непреодолимыми, там исчезали без следа.
Уильям пришёл сюда, влекомый тем же слепым инстинктом, который был выше его. У него не осталось ничего от неё, только ночные грёзы, только это место и время - Белтейн - время лесных фей и эльфов, проснувшихся от зимнего сна.
И волшебство случилось в этот день - он увидел за деревьями женский силуэт. Неясные очертания, тоненькая светлая фигурка, словно сотканная из солнечного света. Сначала он не поверил глазам, думал, что ему почудилось, что он сходит с ума, или же и вправду, лесные колдуньи решили подшутить над ним...
Боже, это была она - Элли...
В первую минуту он не верил, что она - реальна, что он не сошёл с ума от тоски по ней.
Она плакала от счастья, и он тоже почувствовал влагу на своих щеках. Как она нашла его? Как узнала? Или же так же, как и он, она шла за своей звездой, подчинялась голосу интуиции, что подсказала путь?
Она переживала то же, что и он, все эти месяцы, иначе не пришла бы, иначе не стояла бы сейчас перед ним, и в глазах её не блестели бы слёзы...
Уильям подчинился её воле и последовал за Элли. Он поехал бы сейчас за ней куда-угодно: хоть на край света, хоть на верную смерть. Понимая в душе, что это ни к чему хорошему не приведёт.
Он не видел себя рядом с ней в этом - реальном, а не сказочном мире.
Его назовут охотником за её состоянием, к его репутации развратника и предателя родного отца добавится ещё и это клеймо. Он не сможет обеспечить ей ту жизнь, к которой она привыкла, а жить на её приданое, проедая его - это низко. Но хуже всего, что его позор неизбежно падёт и на её голову. Она не сможет избежать того же остракизма, изоляции от общества. И их дети тоже.
Сейчас она думает, что всё неважно, не имеет значения. Но пройдёт год, два, ее чувства к нему, возможно, остынут, и наступит отрезвление. Она взглянет на всё - и на него тоже, по другому - глазами своей матери или брата.
Он должен оставить Элли ради неё самой. Понимал, что должен. Но не мог заставить себя отказаться от соблазна. И сам себя ненавидел за слабость.
Но Элли дала ему то, чего он так давно был лишен - будто снова он оказался в ласковых объятиях матери, снова появился на земле человек, который любит его и верит ему безоглядно.
Вот от этого отказаться было выше человеческих сил. Кто бы сумел сделать это? И он не смог.
Сейчас он купался в её любви, но как же страшно разочаровать её, сделать несчастной, испортить ей жизнь... Нет, он не хотел этого.
Уильям следовал верхом на лошади за её экипажем, большую часть времени шагом. Лишь поздно вечером они должны прибыть в поместье графа Ковентри. И нужно бы дать лошадям передышку.
Он чувствовал себя счастливым и несчастным одновременно. Самая прекрасная, самая желанная в мире женщина так близко, она манит его, зовёт за собой, она отвечает на его чувства... Но он понимает, что их разлука неизбежна, а его желание неосуществимо.
Через двадцать миль пути они остановились на постоялом дворе, и тут пошёл сильный дождь.
Элен потребовала остаться пережидать ливень. Она не могла позволить Уильяму промокнуть до нитки.
Он пытался возразить, что надо успеть добраться до Хадсли до восьми вечера, иначе придётся ехать в потьмах, что опасно. Но Элен отказалась наотрез.
Они просидели там лишних два часа.
Лишних два часа счастья в её обществе, смотреть ей в глаза, держать её ручку в своей руке.
Они провели это время за столиком таверны, в дальнем уголке, отгороженном ширмой. Он не мог надивиться, какое тонкое и изящное у неё запястье, и нежные тонкие пальчики. Она будто соткана из другой материи, не похожа на обычную женщину - может она в самом деле королева эльфов? Его убеждали в этом и её глаза, словно светящиеся серебряным светом. Сейчас они смотрели на него с любовью.
Что бы он отдал за право наслаждаться этим взглядом весь остаток жизни!
Они рассказывали друг другу о своей жизни, в эти два года и раньше, говорили и о том, что стало причиной их сегодняшней встречи.
Волшебный сон, в котором они оба оказались, они видели его вместе - один на двоих. Волшебство - не иначе. Сейчас они смеялись от ощущения лёгкость и счастья, вдруг оно пришло к ним - точно такое, как в том сне. Уильям знал, что ненадолго, но ловил сказочные мгновения, наслаждался ими напоследок, боясь упустить хоть секунду.
В итоге они не доехали до поместья пять или семь миль, когда начало темнеть. Уильям корил себя за то, что не настоял на более ранней отправке.
В потемках, на узком участке экипаж попал колесом в глубокую рытвину у обочины, залитую водой. Втроём мужчины пытались вытолкнуть карету, но безуспешно. Нужны были ещё упряжь, лошади и люди.
Лошадь Уильяма - чистокровный рысак вороной масти, хоть и устала, но вполне могла донести двоих седоков до дома графа. Нельзя же Элен ночевать в поле. Нужно доставить хотя бы её.
Уильям посадил Элли в своё седло, а сам сел сзади на круп. За час-полтора они должны добраться до места. Потом он собирался вернуться сюда к ним с подмогой.
Элен - превосходная наездница и сама справится. Они отправились в путь.
Ему всё же пришлось взять упряжь самому, так как Агат не слушалась другого ездока.
Левой рукой Элли держалась за его руку, а он правой сзади обхватил её талию. Они снова оказались так близко друг к другу, его губы почти касались её затылка, и эта близость обоих сводила с ума.
От неё пахло той же юной свежестью, будто скошенной травой.
Его мысли путались, он словно в сладкий туман погружался. Драгоценность, которую он держит в своих руках, и нет её ценней.
Элли легко погладила его по руке.
- Пожалуйста, Элли, не надо!
Он в конце концов не выдержал, его рука поднялась выше, сквозь плотную ткань плаща он гладил ей плечи и грудь, а сам приник к её нежной шейке, целовал мягкий завиток за ушком. Они остановились и некоторое время наслаждались запретными ощущениями.
- Мы так далеко не уедем, - Уильям прервал мучительную для него ласку. Он совершенно потерял разум рядом с ней. Добром это не кончится. Но слишком силён соблазн.
Наконец, Уильям заставил себя сосредоточиться на дороге.
Когда они добрались до границ городка, рядом с которым находилось поместье графа Ковентри, оба изнемогали от сжигавшего их желания. Уильям завёл коня в маленькую рощицу, и там они снова целовались в темноте. Может и к лучшему, что они делали это, сидя на лошади, иначе, верно, он соблазнил бы её. Он дошёл до того, что решился залезть ей под плащ и ласкал её нежные соски, вставшие сейчас твердыми маленькими пиками. Элли стонала от его прикосновений.
- Любимый, я чувствую себя так, будто поднялась на небеса.
Её светлые глаза затуманились, словно утренней дымкой заволокло чистую озерную гладь. Он терял разум при виде её возбуждения.
- О, любовь моя, подожди, я покажу тебе...
Он отдал ей упряжь, а сам продолжил доводить её до вершины. Когда она садилась в мужское седло, её платье задралось, Уильям проник под него рукой и ещё выше поднял и его, и нижнюю сорочку тоже. Он проснулся руку в прорезь панталон и начал тихонько гладить ей между ножек, где уже было очень влажно.
Элли откинула голову ему на плечо и замерла, её дыхание стало прерывистым. Она вся трепетала в его руках. Он приник губами к её шейке, продолжая ласкать её упругие соски и сочащуюся влагой щелочку между ножек. Сам он при этом был на пороге экстаза, ему передавались её ощущения, он наслаждался её сладкими муками, жадно пил из чаши блаженства.
- Элли, моя Элли... - обезумев от страсти, он шептал её имя, - Смотри же, любовь моя... - и она вдруг почувствовала, что поднимается к настоящим небесам.
И он тоже поднялся туда вслед за ней.
Они некоторое время находились в нирване, слившись в объятиях, поглощенные счастьем первой близости. Он продолжал целовать её.
- Что это было, любимый?
- То, к чему все любовники стремятся, когда занимаются этим друг с другом.
- Ты тоже это чувствовал?
- Да я почти всё время на грани этого, пока обнимаю или целую тебя, Элли. Я уже почти лишился разума рядом с тобой. Я не соблазнил тебя сегодня только потому, что мы ехали верхом. Наедине с тобой я не могу сдерживать себя.
- Разве ты не соблазнил меня? - разочарованно спросила Элен. Она надеялась, что теперь он вынужден будет повести её к венцу.
- Нет, ещё нет, любовь моя. Ты всё ещё невинная дева, пусть и вкусившая запретный плод.
- Пожалуйста, Уильям, ты должен сделать это со мной. Соблазни меня и женись на мне!
Её глаза блестели, в темноте они казались ему огромными, нежное лицо, обращенное к нему, этот взгляд, полный мольбы... О, как бы он хотел прямо сейчас, забыв обо всём, исполнить её просьбу!
- Бог мой, Элли! Через год после свадьбы ты же будешь проклинать меня - за позор, который упадёт и на твою голову. За мою бедность тоже. Но презрение общества страшней всего. Твои родные возненавидят меня.
- Мне ни до кого нет дела, кроме тебя, любимый.
- Зато другим есть дело до меня, до тебя, и до каждого, кто попадется им на зубок. Они не оставят меня в покое, а значит, и тебя тоже, если мы окажемся вместе.
Прошу тебя, оставь меня, забудь. Сделай это сама, пожалуйста, ведь я - твой раб, я не смогу отказаться от тебя по собственной воле - это выше моих сил.
Так будет лучше тебе, поверь.
Элли прижалась к нему всем телом, целовала, ласкалась к нему, как котёнок, гладила шерстку на его груди, просунув ладошку под ткань рубашки.
- Нет, прошу, не бросай, пожалей меня, Уильям!
Он снова был на грани взрыва. Нет, хватит!
Уильям высвободился из её объятий, соскользнул с лошади на землю, взял её под уздцы и повёл к дороге.
Они уже подходили к воротам парка Ковентри, когда их догнал всадник. Элен оглянулась и ахнула - луна осветила его лицо. Это был Джеймс.
Он приблизился, взгляд его был мрачнее тучи.
До последнего мгновения Джеймс надеялся, что сопровождавший Элли джентльмен, о котором рассказали встреченные им на дороге слуги, это кто-то из их знакомых или родственников. Но теперь надежды рассеялись, как дым. Беркли, это всё-таки он, чтоб ему сквозь землю провалиться.
Едва увидев их, он решил, что они стали любовниками. Их вид не оставлял никаких сомнений. Элен в помятом, задранном платье, открывающем ноги чуть не до колен, волосы выбились из причёски и рассыпались по плечам, шляпка съехала в сторону, губы припухли, на щеках даже в густых сумерках он увидел красные пятна, плащ расстегнут и сбился на бок, открывая часть груди. Смотрит на брата испуганно и виновато.
И у Беркли донельзя смущенный вид.
- Негодяй, ты соблазнил её! - вскричал он, подъехав ближе. - Элен, как ты могла довериться ему снова?!
- Нет, - ответил Беркли. - честь мисс Дарси не пострадала.
- И я должен верить тебе, мерзавец! - Джеймс в бешенстве смотрел на графа, готовый его убить.
- Джеймс, Уильям ни в чём не виноват. Он говорит тебе правду!
- Правду?! Вот как? - Тебе не мешало бы привести себя в порядок, Элен. Он снова преследует тебя, и как он нашёл тебя на этот раз, интересно?
- Он не искал меня. Мы встретились случайно.
- Случайно? И в это я тоже должен поверить? Я подозревал, что так просто дело не кончится, рано или поздно он начнёт тебя преследовать. И вот пожалуйста - очередная случайная встреча!
- Пожалуйста, Джим, я сама нашла Уильяма, он не искал меня.
- Это вообще ни в какие рамки не лезет.
- Джеймс, успокойся, прошу. Я сама попросила Уильяма сопровождать меня сюда, наш экипаж застрял в грязи, и он подвез меня на своей лошади. Если ты боишься, что Уильям мог соблазнить меня, то он этого не сделал.
У тебя нет повода для беспокойства.
- Ты скрыла от меня, что собираешься на свидание с ним, а теперь я вижу тебя чуть ли не в его объятиях, вы ехали на одной лошади семь миль. Элен, как я могу верить тебе после этого, скажи?
- Можешь мне не верить, - мрачно ответила Элен. - Ему ты ни на грош не веришь. Если бы он соблазнил меня, то ему бы пришлось жениться на мне, и сама я хотела этого. Но, к сожалению, ничего не произошло.
- И ты ещё сожалеешь об этом?! Послушайте, Беркли, оставьте мою сестру в покое, раз и навсегда. Прекратите преследовать её. Вы заслужили свою репутацию, но моя сестра - невинная девушка, почему она должна страдать из-за вашей распущенности?
Элен видела, как помрачнело лицо её возлюбленного при этих словах.
- О, Джеймс, как ты можешь так говорить? Ты ошибаешься насчёт Уильяма! Зачем ты оскорбляешь его!?
- Мистер Дарси, даю вам слово, что не обидел мисс Дарси, и впредь никогда не причиню вашей сестре ничего дурного, сделаю всё, чтобы её доброе имя не пострадало.
Уильям подал Элен руку и помог ей сойти на землю. Она с тревогой смотрела на него. Он сам взобрался в седло на её место.
- Куда ты, Уильям? Останься! А как же леди Гвендолин? Твоя лошадь устала. Ей нужен отдых!
- Не волнуйся, я переночую в городе. Что ж делать, Элли, прости меня... И прощай!
С этими словами, в последний раз окинув её взглядом, он тронул поводья, и его лошадь пустилась галопом прочь. Через минуту его силуэт скрылся за поворотом.
Элен, вся в слезах, смотрела ему вслед.
- Теперь он ушёл. Навсегда. Что ты наделал, зачем?! - она отвернулась от брата, спрятала лицо в ладонях и горько рыдала.
Джеймс слез со своего коня, теперь он стоял за спиной Элен, беспомощно глядя на неё, не решаясь её обнять.
- Зачем ты обидел его?! Он ни в чём не виноват! - сквозь рыдания она повторила последнюю фразу ещё раз.
- Что он сделал с тобой, Элен? Он обесчестил тебя, скажи?!
- Нет, нет! Вы все ошибаетесь! Он никогда не делал ничего дурного, его оклеветала Мадлен, чтобы получить наследство мужа! Джеймс, ты так обидел его, теперь он никогда не решится подойти ко мне!
- Но почему ты веришь ему? Он мог солгать тебе, Элен.
- Я поверила леди Гвендолин, она - родная тётя Уильяма. Она знает Уильяма с самого рождения. Она видела, помнит всё, что происходило в семье графа Беркли. Она рассказала мне это ещё в Пемберли, не зная, что я люблю его. Ей нужно было с кем-то поделиться. Она никогда не верила в его вину. И не верит Мадлен.
Он - честный человек, Джеймс! Он сам уговаривал меня бросить его. Он боится за меня, за мою репутацию.
- Но как он нашёл тебя - где подстерёг?
- В Валлейгрин. Я сама пришла в ту рощу, где мы с ним расстались два года назад. И он был там. Он пришёл туда, думая обо мне. Я не назначала ему свидания, он ничего не знал о том, где я нахожусь.
Джеймс не верил в такое совпадение и смотрел на сестру недоверчиво.
- Но это правда! Мы случайно встретились на том же месте, где расстались два года назад!
- Элен, я же вижу, ты влюблена в него по уши. Сейчас ты не можешь мыслить трезво, пойми! Подожди, пройдёт немного времени, и ты сумеешь взглянуть на некоторые вещи по другому, тогда ты поймёшь...
- Нет! - она горестно качала головой, продолжая исходить безудержным плачем. - Никогда я не изменю своё отношение к нему! Я люблю его, слышишь, люблю!
- Пожалуйста, крошка моя, успокойся! - Прости, если я сделал что-то не так. Я только хотел защитить тебя, дорогая, - Джеймс всё же попытался обнять сестру. Она не вырывалась, но стояла, будто окаменев, с безнадёжно несчастным выражением на заплаканном лице.
Уильям покинул её. Теперь он не захочет к ней вернуться. Будет сидеть в своём разрушенном замке. Больше она его не увидит. Отчаянье тисками сжало сердце. Всего один день, столько счастья и муки, и снова всё это случилось в один безумный день - колдовской праздник Белтейн!
Зачем только она встретила его?! Её мука не находила выхода, невыносимая тоска снедала душу.
Вместе они медленно пошли к крыльцу дома. Джеймс шёл чуть позади.
- Элен, - тихонько окликнул он её, - дай я вытру тебе слёзы и застегну плащ.
Он подошёл к ней, пригладил ей волосы, вытер лицо, поправил маленькую шляпку, привёл в порядок её одежду. Он понимал, что происходит с Элен, чувствовал себя страшно виноватым перед ней. Но что он должен был сказать? Кто такой этот Беркли на самом деле? Правильно ли он сделал, что прогнал его?
Джеймс не знал. Ему казалось странным, нелогичным поведение графа. То он преследует Элен, то убегает от неё... И видимо, отказался соблазнить его сестру, хотя та, похоже, сама просила его об этом. Возможностей сделать это было у него сегодня предостаточно. Что-то не похоже на поведение охотника за приданым, развратника и ловеласа.
Не складывалась, совсем не складывалась картинка, нарисованная светскими сплетниками. Но и сразу, без оглядки, поверить словам леди Гвендолин - родной тёте Беркли, и тем более, представлениям Элен об этом типе он не мог. Женщины так субъективны, непоследовательны. Они живут чувствами, забывая о фактах и о рассудке.
Но его тоже начал грызть червь сомнения в правдивости показаний вдовы старого графа. Слишком очевиден её корыстный мотив. Возможно, очень возможно, что не всё так однозначно.
Леди Гвендолин сама вышла в холл встречать гостей. Её муж был в отъезде в Лондоне. Увидев заплаканное личико своей юной подруги, она захлопотала вокруг неё: велела сразу принести горячего чая с пирожными, обняла Элен и повела в приготовленную для неё комнату. Джеймс поплёлся следом.
Сейчас он чувствовал себя кругом виноватым - и в нынешнем несчастье сестры, и в том, что вообще допустил эту ситуацию.
Леди Ковентри в первое мгновение встречи всплеснула руками и попыталась узнать, что расстроило Элен. Джеймс предложил ей подождать до утра с расспросами, уверив, что со здоровьем сестры всё в порядке.
Элен стеснялась своего ужасного зареванного вида, но сейчас не могла усилием воли заставить себя успокоиться - слёзы вдруг полились рекой, а расспросы хозяйки только усугубляли дело.
Девушка думала о том, что бедный Уильям мог бы сейчас сидеть здесь, рядом с ней, в уютной гостиной леди Гвендолин, а он, голодный и усталый, наверное, поехал, на ночь глядя, искать захудалый постоялый двор, кишащий блохами и клопами.
Брат, ставший причиной её несчастья, с виноватым видом стоял поодаль, не зная как сгладить свою вину. Ей не хотелось видеть его и говорить с ним. Избалованный ребёнок, всегда получавший то, что захочет, Элен не привыкла к тому, что её желания вдруг оказываются невыполнимыми. И к препятствиям со стороны родных она тоже не привыкла. Джеймс ведь был точно таким же человеком как и отец - мягким, заботливым. Даже сверхзаботливым... Вот эта его навязчивая сверхопека и её борьба против неё, собственно, и привели к сегодняшней ситуации.
Утром, после легкого завтрака, Элен рассказала графине всё. Она открыла ей своё сердце, видя в ней единственного на свете человека, который разделяет её чувства к Уильяму и поэтому способен понять её боль.
Леди Гвендолин плакала вместе с ней. Она тут же побежала к мистеру Дарси и стала горячо убеждать того в невиновности и в абсолютной честности своего дорогого племянника. А тот уже ждал от неё чего-то подобного и скрепя сердце приготовился выдержать поток эмоций, что она на него обрушит.
Она приводила множество примеров бескорыстности, порядочности и добросердечия Уильяма.
Джеймс не знал, верить ей или нет, ведь он видел прекрасно, что милая дама без ума от "бедного мальчика", считает его практически своим сыном, и весьма далека от объективного взгляда на его характер.
Впрочем, некоторые её замечания касательно старого графа и его супруги Джеймс признал заслуживающими внимания.
Элен ошибалась, думая, что в мире существует лишь один человек, разделяющий её любовь к Уильяму.
Была ещё одна дама, прекрасно знающая, насколько лживы циркулирующие в обществе слухи о графе Беркли, ведь она сама их распускала.
Мадлен, пухленькая хитроумная графиня Беркли, дни и ночи проводила в мыслях о нём. Молодой наследник рода Беркли стал её первой любовью. Она влюбилась в него при первой же их встрече, которая случилась накануне её помолвки в графом.
Родители Мадлен смогли накопить для неё десять тысяч фунтов и вывезти наследницу в свет, чтобы представить там знатным состоятельным женихам. Она вполне разделяла их горячее желание подняться по социальной лестнице повыше. Как и они, замужество Мадлен рассматривала как ключик от двери, получив который, она сможет проникнуть в сферы, доныне недоступные.
Её не пугало отсутствие чувств к пожилому жениху, когда она давала ему согласие на брак. Материальное всегда было сильнее духовного в их роду.
Но это не значит, что она не была подвластна чувствам. И она не выбирала умом, в кого ей влюбиться, природа сделала это за неё.
Уильям был молод, хорош собой и мил в обращении. Он с искренним радушием встретил будущую мачеху, а она его вежливую доброжелательность сразу же приняла за проявление более сильных чувств. Ей - юной девушке, жаждущей любви, так хотелось в это верить. Многим из нас хочется принять желаемое за действительное. Её природа требовала любви, но не любви увядшего старика, а любви полного сил молодого мужчины.
Уильям отвечал её идеалу по всем статьям: ведь он был не просто избалованным красавчиком-мажором, а ещё и добрым, порядочным, с открытой честной душой. Если сама Мадлен не могла похвастаться этими качествами, то это не значит, что они не привлекали её в других.
Привлекает подобное сочетание многих, но так велик соблазн обмануть, использовать хорошего честного человека и выкинуть его потом за ненадобностью. Он сам добр, поэтому часто не замечает плохого и в других.
По ночам она закрывала глаза и представляла сына на месте его отца, когда тот ласкал её. Это несколько скрашивало её семейную жизнь, помогало играть роль любящей жены, чтобы просто не сойти с ума от отвращения, и успешно вводило в заблуждение графа - порой он с удовлетворением замечал признаки неподдельной страсти на личике и теле юной супруги в минуты их близости. Можно сказать, что её увлечение другим мужчиной помогало ей убеждать супруга в своих чувствах к нему.
Она мечтала о том, что в один прекрасный момент Уильям признается ей в своих чувствах, они станут любовниками, и позже, когда старый граф умрёт, она выйдет за него замуж.
Но Уильям молчал, оставался таким же равнодушно вежливым и отстраненным. Её мечты умерли в тот самый весенний день, когда он встретил другую. Она, конечно, не знала об этом, но чутьем влюбленной женщины поняла, что с этих пор Уильям безвозвратно потерян для неё. Он стал совсем другим, ещё более холодным, отстраненным, стал всё чаще исчезать куда-то из дома, а на неё смотрел совсем уж далёким взглядом, будто вовсе не замечая.
Именно тогда она задумалась о своём будущем. Её мечты оказались наивными и пустыми, это ясно. Но отказываться от них она не собиралась. Очевидно, он пренебрёг ей, как она ни старалась ему понравиться. Но она должна получить его - он нужен ей любой ценой, что бы это ей не стоило. Как ей добиться этого?
Мадлен пришла в голову мысль обвинить Уильяма в домогательствах. Она просчитала последствия такого шага, главное, правильно всё организовать.
Всё получилось так, как она и рассчитывала, за исключением одного: не вышло скрыть от Уильяма собственные усилия по организации этой интриги. А как было бы славно, если бы он не узнал! Она бы осталась незапятнанной в его глазах, и ей было бы немного легче добиться его взаимности.