Глава 1: Лоботомия - http://samlib.ru/m/miloserdow_m/atlantiksglawa1lobotomija.shtml
Глава 2: Оборотень из Антарктиды - http://samlib.ru/m/miloserdow_m/atlantiksglawa2oborotenxizantarktidy.shtml
Глава 3: Память о будущем - http://samlib.ru/m/miloserdow_m/atlantiksglawa3pamjatxobudushem.shtml
Глава 4. Человек лемурийский (начало) -http://samlib.ru/m/miloserdow_m/atlantiksglawa4nachalocheloweklemurijskij.shtml
В тот момент я был полностью дезориентирован, возлагая всю вину за произошедшее на Гарри.
"Как же так! - думал я. - Как мог этот убогий докторишка водить меня за нос столько лет! Как могло случиться, что он поддерживает знакомства с неземными существами! Почему для общения с человечеством они избрали его, а не меня?"
Последующие события разворачивались не менее стремительно. Спустя час или два - будучи в шоке от происходящего, я утратил чувство времени - Астор жестом приказал мне занять место в одной из машин скорой помощи. Через несколько минут, промчавшись по освобожденному для нас транспортному коридору, мы остановились на непривычно пустой площади Согласия, а спустя минуту здесь приземлилась огромная чёрная тарелка - военный транспортный катер Атлантиды. Двое атлантов погрузили Роджера на корабль, на его борт поднялись и мы с Астором. Я думал, что профессор Гарри тоже последует за нами, но к моему удивлению, никто не собирался брать его на борт. Глаза доктора, тусклые и пустые на протяжении последнего времени, вдруг оживились.
- Астор, - сказал он, как мне показалось, с торжествующим злорадством. - На нём глушилка. Сними с него эту шапочку, и чип снова заработает!
Астор сделал шаг ко мне и аккуратно снял шлем.
- Неплохо! Очень неплохо! - сказал он. - Появился сигнал?
- Пока нет. Надо дать чипу время, чтобы зарегистрироваться в сети, - ответил Гарри. - В любом случае, при полете на сверхзвуковых скоростях чип работать не сможет, так что путь пленник лучше поспит.
В тот момент я мог понять, а точнее, угадать лишь самый общий смысл происходящего вокруг. Глаза Гарри вновь помутнели, а лицо приняло обычное для него дебиловатое выражение. Двери тарелки-корабля бесшумно закрылись, и я тут же провалился в сон, так и не успев понять, кто из присутствующих дал мне снотворное.
Я опасался, что, разобравшись в том, почему я могу их видеть, сверх-существа просто убьют меня, и, надо сказать, атлантами действительно ставился вопрос моей утилизации. К такому решению склонялся Рудольф, но Глория, а затем и очнувшийся Роджер требовали, чтобы мне сохранили жизнь. Глория делала это из сентиментальности, появившейся у нее после произошедшего с Роджером, а Роджер из благодарности за ту помощь, которую я пытался оказать ему в Париже. И, хотя голоса молодых атлантов мало что значили для комиссии, уполномоченной принимать решение относительно моей судьбы, на Атлантиксе решили не торопиться, предоставив мне возможность неопределенно долгое время находиться на острове. Я получил относительную свободу заложника. Некоторые части острова были для меня закрыты, но библиотеку, научные лаборатории и учебные корпуса северного побережья я мог посещать беспрепятственно. Отношение других атлантов ко мне было отношением взрослого человека к ребенку - снисходительным, но не враждебным. Мне позволяли пользоваться лабораторными стендами, в том числе и теми, которые стимулируют нервную систему, помогли выучить язык Атлантиды. На мои вопросы о назначении того или иного прибора обычно отвечали достаточно подробно, но, если я слишком докучал, или же у атланта не было желания со мной возиться, предлагали разобраться во всём самостоятельно, указав определенный раздел библиотеки. И это было несложно, ведь научный язык Атлантиды отличала удивительная простота. Сложные явления объяснялись ученику сначала в самом общем виде, затем, по мере углубления в предмет, они обрастали всё более тонкими и точными формулировками, поэтому для того, чтобы разобраться в новой области знания, подчас не было нужды в обращении к преподавателю. За пару месяцев на острове я узнал больше, чем за всю жизнь до этого.
- Ты делаешь успехи, - ободряюще говорила Глория, предлагая мне новую книгу.
На самом деле моему мозгу было нелегко усваивать огромные массивы новой информации, кроме того, лишившись связи со своим внешним сознанием, я утратил часть навыков и постоянно чувствовал некоторое отупение - обычное ощущение, возникающее при блокировке чипа. Но я очень старался заслужить одобрение атлантов; помогала и интенсивная стимуляция мозга.
Роджер быстро шёл на поправку и немало времени проводил с Глорией, обсуждая людей заката. Иногда к ним присоединялся Астор. Теперь, сбросив когти-скальпели, он выглядел как человек. Если отношение к себе Роджера и Глории я бы назвал дружелюбным, то в Асторе чувствовалась какая-то напряженная холодность.
- Знаешь, почему тебе не нравится Альфред? - однажды напрямую спросила Глория лемурийца.
Тот посмотрел на нее с улыбкой.
- И почему же?
- Ты видишь в Альфреде себя!
Губы Астора скривились сильнее. Он откинул со лба тяжёлую прядь волос и презрительно посмотрел на меня.
- Ты действительно так думаешь?
- Да. Посмотри на Альфреда! Он столь же увлечён чистой наукой, как и ты. У вас разный потенциал, предопределенный тем, что ты с легкостью управляешь своим генотипом, Альфред же ограничен собственной природой и теми изменениями, которые возникли в результате влияния на его мозг биочипа, но если исключить эти различия...
- Ерунда! - перебил Глорию Астор.
- Вовсе нет! Вы оба смотрите на окружающих, словно вы боги. Альфред смотрит так на людей заката, потому, что у него чуть больше мозга, чем у них и вера в королевское происхождение; ты - на атлантов потому, что умеешь перестраивать собственное тело.
- Шамбалийцы не меньшие снобы, чем я! - возразил Астор. - Это даже вошло в пословицу. Это просто ты не такая, как другие атланты.
Мне было неприятно слушать этот разговор, но вместе с тем, он позволял мне лучше разобраться в том конфликте, который тлел в треугольнике Астор-Глория-Роджер. Астор при всей его предвзятой надменности всё равно был куда более симпатичен мне, чем остальные. От него веяло силой и уверенностью, так что сравнение с лемурийцем было для меня лестным.
- Альфред, - Астор вдруг повернулся в мою сторону, - а не хотел бы ты вырезать биочип?
- Астор! - воскликнула Глория, а я лишь недоуменно смотрел на лемурийца.
- А что тут непонятного? Я могу убрать твой бракованный чип, а затем внести изменения в ДНК и нарастить тебе ещё килограмм мозга. Ты станешь атлантом, таким же, как все остальные.
- Это неэтично и недопустимо! Я сообщу совету! - Глория негодовала.
- Не слушай её. Твой статус на Атлантиксе такой же, как у животных из лаборатории. Но Атлантикс - научный центр, вот я и предлагаю тебе научный эксперимент. Если помрешь, так это всё одно лучше, чем прожить ещё двадцать или пятьдесят - или на сколько вы там запрограммированы -лет в этой клетке в роли домашнего хомячка.
Глория пыталась что-то возразить, неуверенно лепеча о гуманизме атлантов, но Астор лишь отмахнулся от неё, заявив, что гуманизм - это выдумка Роджера, лёгкая простуда, которую Глория подцепила от него.
- Это скоро пройдёт, - засмеялся Астор.
И мне показалось, что он прав. Не может быть высшее существо гуманно по отношению к низшему. Астор с легкостью убил жителя большой Земли только для того, чтобы рассказать Роджеру о том, как устроен биочип, на моих же руках была кровь пяти десятков люмпенов, с помощью которых я изучал работу мозга. И Глория была права: мы с Астором схожи. Мы оба одинаково безразличны к низшим существам. Отличие было лишь в одном: Астор испытывал к Глории странные чувства, заставляющие его вопреки требованиям холодного разума совершать необдуманные поступки. Я должен был воспользоваться предложением лемурийца, пока Астор не передумал по какому-нибудь капризу.
- Да! Я согласен! Вырежи мой чип, внеси изменения в геном, я хочу заглянуть за грань, пусть даже это грозит мне гибелью, - почти закричал я.
Астор взглянул на меня, как мне показалось, с неожиданным уважением.
- Как высокопарно ты выражаешься! - иронично сказал он, но тут же добавил, - Впрочем, молодец! Вот он! Вот истинный зуд исследователя и первооткрывателя! Не бойся, Альфред. У меня есть некоторый опыт в хирургии, а уж с генетическим модифицированием я справлюсь без труда.
Астор потёр руки.
- Станешь новым человеком! Совсем другим, - добавил он.
Несмотря на обещания Астора операция оказалось не столь уж простой. Лемуриец, как он объяснил мне позже, пошёл по самому короткому пути: вместо того, чтобы просто вырезать чип, он сначала внес исправления мой геном, заставив мозг расти, а тело меняться. Чип Астор сохранил, но вывел его за пределы моего трансформирующегося тела. Чтобы не тратить время на мое обучение, астор решил использовать чип для прямой трансляции в мой мозг знаний атлантов. Теоретические разработки, позволяющие создавать нейронные связи, формирующие определенные правила поведения - алгоритмы решения практических задач и закладывающие библиотеки знаний, существовали, но атланты предпочитали усваивать новое по старинке: через чтение, наблюдения и дискуссии. Думаю, предложив мне трансформацию, Астор не только хотел позлить Глорию, заставляя меня эволюционировать до предела моих возможностей, но и удовлетворял собственное любопытство, ведь никто до сих пор в Лемурии не объединял генетику и методику обучения.
Свой опыт лемуриец ставил в большой спешке, поэтому вместо того чтобы использовать серию плавных пошаговых трансформаций, обрушил на меня резкие и весьма болезненные преобразования. Моё тело ныло, казалось, что меня ежечасно разрезают на тысячи мелких кусочков и снова сшивают. Кости распрямлялись и вытягивались, мышцы обрастали новыми волокнами, от мелькающих перед глазами образов появлялось чувство тошноты, и, порой казалось, что я сейчас сойду с ума. Астор не спрашивал, хорошо мне или плохо, он лишь следил за тем, чтобы мутации не вызывали запредельного для организма шока.
- Попробуй встать, - сказал он спустя пару недель ада.
Преодолевая тошноту, я поднялся с кровати и не удержался на ногах. Попытался ухватиться рукой за спинку и промахнулся. Астор подхватил меня под мышки и не дал упасть.
- Отлично! - прокомментировал он с довольной улыбкой. - Даже лучше, чем я думал. Не переживай: ходить научишься, как только мозг привыкнет к образу нового тела, мне после первых трансформаций тоже было нелегко. Но что такое незначительное головокружение, если я исполнил мечту древних колдунов - создал гомункула из неживой материи!
Я попытался ответить, что меня сейчас вывернет наизнанку, но язык не слушался - каждая мышца казалась совершенно чужой.
- Ничего! Ничего, - снова подбодрил меня Астор.
В палату вошла Глория, её лицо выражало обеспокоенность.
- Что за странный вопрос? Конечно, ему адски больно! - ответил за меня Астор. - Первые трансформации - это сильнейшая боль и полнейшая дезориентация! И каждый геноиспытатель проходил через это! Зато какова награда! Я наполнил мозг Альфреда самыми разными знаниями, а телу вернул молодость, и, надо сказать, весьма усовершенствовал все системы организма.
Глория нахмурилась.
- Ты затеял весьма опасный опыт, - сказала она.
- Я нашёл простой способ превращать людей заката в атлантов! - возразил Астор. - Ты непоследовательна, Глория! Сначала жалеешь людей потому, что они прозябают в невежестве, затем тебе не нравится мое совершенное творение!
- "И вдунул в лицо его дыхание жизни, и стал человек душою живою!" - покачала головой Глория.
- И стал душою живою! - повторил Астор. - Вполне верное сравнение!
Я понял, что он не различил цитату в словах девушки, а вот я, обладающий отныне энциклопедическими знаниями в самых разных областях, осознал, что слышу аллюзию.
"И вдунул в лицо его дыхание жизни, и стал человек душою живою!" - эту фразу произнесли средневековый пражский каббалист рабби Лев и двое его помощников, чтобы оживить голема - истукана, вылепленного из глины. Глория сравнила меня с чудовищем, но почему? Разве мой новый ум и моё новое тело не делают меня равным атлантам - расе, уже давно составляющей себя из тех генов, которые кажутся ей наиболее подходящими. Глория полагает, что со мной что-то не так и что у меня нет права разделить величие Атлантиды.
- Гло... - я вновь попытался возразить, но деревянный язык всё ещё не подчинялся приказам мозга.
- Альфред пока не может говорить - мозжечок не привык к новому телу, - пояснил Астор, - но он всё понимает! Выбирай новых достойных людей заката, а я открою маленькую фабрику по их превращению в атлантов!
- Ты говоришь, достойных, Астор... - вспыхнула Глория. - А ты уверен, что сам достоин тех сил, которыми с легкостью управляешь?
- Я создал себя сам! Своей волей и тем, что не боялся ни трудностей, ни преград! - сказал Астор.
- Ты получил своё величие от атлантов, предшествовавших тебе! А оно стало возможным благодаря труду поколений людей!
- Да! И мы - венец пути длинной в сто тысяч лет, если считать от первых Sapiens! В чем ты упрекаешь меня? В том, что мне повезло, и я родился в Атлантиде, а не в грязном предместье большой Земли?
Глория снова покачала головой.
- Я не смогу тебе этого объяснить, Астор. Мы - атланты получили в подчинение мощнейшие силы, но мы пока не готовы ими владеть!
Астор только развёл руками.
- Вот так-то, дружище Альфред, - обратился он ко мне, когда Глория вышла. - Всегда и во всем оказываюсь виноват я.
Не одной Глории не понравились эксперименты Астора. Пока я заново учился ходить и разговаривать, со мной пришли познакомиться не меньше полусотни жителей Атлантикса. Это были учёные, военные и чиновники, обеспечивающие процветание четырех Атлантид, и ранг посетителей возрастал с каждым новым визитом.
В отличие от большой Земли, система государственного управления которой разнообразна и определяется существованием множеством ритуалов и традиций, сложившихся за столетия в разных регионах и по большей части архаичных, пирамида власти четырёх Атлантид построена по единым и понятным принципам. Поскольку жители нового мира были потомками богатейших семей человечества, они оказались равными по праву рождения. Это право попытались зафиксировать первые атланты. Их целью стало создание рая на Земле для избранных, мира, позволяющего каждому самореализоваться в той сфере, которая была ему интересна. Но мощью Атлантид надо было управлять, поэтому было решено сформировать такой общественно-политический строй, который не позволил бы атлантам повторить ошибки людей большой Земли - не привел бы к появлению новой наследственной супер-аристократии и захвату ею ресурсов четырех Атлантид. Воплощение найденного решения было непростым делом. Среди первых атлантов оказалось немало желающих побороться за то, чтобы занять места среди новой сверхэлиты, и лишь воля третьего поколения атлантов, а также террор, начатый против меньшинства в интересах большинства, окончательно переломили ситуацию. Политической системой Шамбалы, Атлантикса, Лемурии и Пангеи стала демократия, построенная на иных принципах, нежели все известные демократии прошлого. Каждый желающий реализовать себя в области управления, будь то государственная сфера, наука или производство, получал такое право, но должен был проходить свой путь наверх с самых низов, раз за разом доказывая свои управленческие способности.
Атлант, решивший работать в области муниципального управления, начинал с избрания на должность десятника - низшего служащего, отвечающего за бесперебойное функционирование системы жизнеобеспечения микрорайона. Решения, принятые десятником, не подлежали обжалованию, но право занимать свою должность он был обязан подтверждать каждые полгода, так что даже незначительная ошибка сулила потерю той крупицы власти, платой за которую была определенная ответственность. Из числа десятников избирался управленец, отвечающий за целый район, а доказавший свое право на власть упорной работой, мог стать мэром округа. Чем выше ступень иерархии, тем больше полномочий, тем твёрже слово-закон.
В Большой Совет Атлантиды входили представители самых разных профессий - главы научных объединений, руководители округов, военные стратеги - все те, кто не только изъявил желание управлять, но и доказал своё право принимать решения от имени цивилизации. Ротация была довольно значительной. Так член высшего органа четырех Атлантид - Малого Совета Атлантиды во главе с Председателем должен был доказывать своё право на высокий пост каждые три года. Ключевые вопросы, определяющие развитие цивилизации решались всенародно - путём референдума, каждый участник которого, впрочем, имел различное число голосов в зависимости от наличия управленческого опыта и достижений в избранной сфере, будь то наука, строительные проекты или военная карьера. Атланты рождались равными по возможностям, но тут же утрачивали это равенство. При этом независимо от общественного положения каждый имел доступ к накопленным цивилизацией благам и получал полную защиту и поддержку со стороны других атлантов. На примере Роджера я имел возможность наблюдать, как спасение жизни одного атланта было поставлена выше интересов жителей целого города. Но в полной мере распоряжаться мощью Атлантиды могли только представители высшей власти.
Произошедшее с Роджером означало для него, а также Астора и в меньшей степени Глории опредёленное понижение в табели о рангах по таким позициям, как зрелость и ответственность. Но открытия в области социологии большой Земли и практического использования генной инженерии, сделанные в ходе земных приключений, напротив, добавили каждому из троицы веса по шкалам научных достижений.
Мой вес и моя значимость в Атлантиде были близки к нулю, я был точкой на звёздообразном графике личностной значимости, но, несмотря на это удосужился внимания со стороны Малого Совета четырех Атлантид - могущественного правительства в действительности управлявшего Землей и направлявшего пути человечества. О том, что нас хотят видеть в Малом Совете, мне сообщил Астор. На его лице я впервые читал некоторую растерянность и сомнение: а не перейдена ли некая запретная грань, не нарушен ли какой-то важный закон. Не это ли побудило Совет проявить к нам интерес. Хотя, если говорить откровенно, законы и правила не были в Атлантиде чем-то пользующимся тем же пиететом, что и на большой Земле. Они часто менялись в зависимости от потребностей общества, и запретное вчера могло стать разрешенным сегодня, при этом резкая смена отношения никого не удивляла и подчас приветствовалась. Граждане Атлантиды и сами периодически требовали отмены того или иного ограничения, утратившего, по их мнению, значение в связи с изменением исторических условий. Так запрет атлантам посещать большую Землю, существовавший почти столетие, был недавно снят, правда при этом сохранилось правило о недопустимости контактов с людьми.
- То, что мы сделали, создало прецедент, - объяснила мне Глория. - Роджер, находясь на большой Земле, не мог заставить себя хладнокровно убить двух землян, чтобы позвать на помощь; Астор нарушил правила организации поисковых экспедиций и ходил по Парижу без электронного прикрытия, нарядившись суперменом из детских комиксов. Малый Совет резонно считает, что должен выразить своё отношение к такому поведению, ведь и другие атланты могут поступить подобным образом. Но главное - в контакт с нами вступил ты, Альфред, человек заката. И это означает, что в скором времени могут появиться и другие контактёры.
Чтобы участвовать в заседании Малого Совета, мы отправились в Шамбалу - прекрасную горную страну в горах четырёх Алтаев. Я слышал легенды о мистическом центре мира в детстве, но и предположить не мог, что они могут оказаться правдой. Именно здесь началась цивилизация атлантов, когда примерно два века назад огромная территория была отделена от четырёх государств Азии - России, Казахстана, Китая и Монголии. С тех пор вход в Шамбалу был закрыт для людей. На спутниковых картах она отображалась как непроходимый горный массив, на самом же деле это была сеть гостеприимных долин с восхитительными пейзажами и совершенно несуровым климатом. Это была самая густозаселённая часть четырёх Атлантид, ставшая домом для пяти миллионов человек. Посёлки атлантов теснились у горных рек, врезались в ленты кедровых лесов. Именно Шамбала считалась центром культуры и искусства атлантов, но далеко не все были согласны здесь жить, ведь законы и правила Шамбалы были самыми строгими, а атланты не особенно-то отличаются любовью к исполнению приказов.
Транспортный корабль поднялся в стратосферу и уже оттуда на сверхзвуковой скорости ринулся к центру Азии. Около двух часов потребовалось нам, чтобы добраться до административной столицы Шамбалы - поселка Алатырь в предгорьях Алтая. Мы пересекли посадочную площадку, отлитую из полимерного бетона и вышли на мощёную большими камнями дорожку, рядом с которой уже ожидал небольшой прогулочный катер. Я был поражен открывшимся моему взору пейзажем. По обе стороны от дороги ввысь уходили горные вершины, прикрытые белейшими шапками снега, у их подножий тянулись линии поселков. Воздух здесь был прозрачен и полон запахов самых разных трав, а небо, казалось, клубится.
Астор шёл первым, за ним мы с Глорией, а замыкал группу Роджер, ещё не полностью оправившийся после перенесённых операций, я же в новом теле уже чувствовал себя вполне уверено. Ум был ясен как никогда, зрение отличалось небывалой остротой, а мышцы были полны сил.
- Нравится быть частью всего этого? - повернулся ко мне Астор.
Я ответил не сразу. Последнее время меня все чаще стала раздражать самоуверенность молодого лемурийца.
- Я чувствую здесь запах крови, - сказал я просто для того, чтобы Астор не считал себя волшебником, открывшим мне дверь в земной рай.
- Крови? - переспросил он.
- Да. И слышу крики боли. Они идут от тех поколений землян, которые работали на благо атлантов, ничего не получая взамен.
Мы остановились и присели отдохнуть на каменную скамью у дорожки. Астор улыбнулся.
- А ведь хорошо сказано! Полагаешь, Малому Совету следует пересмотреть отношение к людям большой Земли? Кстати, Альфред, а сам-то ты после получения новых интеллектуальных ресурсов обрёл иную мораль, или по-прежнему готов резать соседей по дому, чтобы посмотреть, как устроен их мозг?
- А что случилось? Атланты не считаются с жизнями низших видов, а Альфред в своём стремлении познать природу зарезал сотни две-три парижских бомжей, или ты этого не знала, Глория?
На миг мне стало не по себе. Я вспомнил себя прошлого - узколобого живодёра, ни во что не ставящего человеческую жизнь. Перед глазами мелькнули картины беснующихся людей с плотной слегка окрашенной малиновым пеной у рта. Они теряли рассудок после того, как я отключал чипы. Я вспомнил своих санитаров - беспощадных убийц, садистов, которым просто нравилось причинять боль и страдания другим. Я подумал о тех детях, которые были тайно рождены в моей лаборатории и не имели чипов. Ранее меня совершенно не беспокоила их судьба, и я полагал, что после того, как проведу все необходимые наблюдения, избавлюсь от них, как от использованного биоматериала. Новое, щемящее чувство возникло в области сердца, мне стало неловко, мне стало больно и стыдно за то, чем я занимался все эти годы. Я попытался найти сочувствие в лицах Роджера и Глории, но они были неподвижны.
- Это... Это был не я! - сами собой произнесли мои губы.
- Кто же тогда? - поднял левую бровь Астор.
- Это... Это был доктор Альфред - слаборазвитое существо с комплексом неполноценности, считающее себя центром вселенной и ни во что не ставящее окружающих его людей! Вот, кто это был!
- Как интересно, - задумчиво протянул Астор. - Неужели просто сам факт того, что я развил твой мозг и наполнил его новыми знаниями, мог так изменить твою личность и эмоциональные оценки? Почему же тогда я не испытываю тех же угрызений совести?
- Так и есть! - вмешался Роджер. - Последний месяц я много читал о мозге. У Альфреда, которого мы знали на большой Земле, была относительно неплохо развита кора, но продолговатый мозг, отвечающий за эмоциональную сферу, испытывал сильное угнетение после установки чипа. Еще при первой нашей встрече меня поразила холодная расчетливость Альфреда, он был как робот, как механизм. Старый Альфред просто не умел и не мог сочувствовать другим людям, вот он и превратился в жестокого убийцу. Твои опыты, Астор, действительно изменили его сознание. И сейчас Альфред куда больший атлант, чем многие.
Астор нахмурился.
- Куда больший эмпат, Роджер, - поправил он. - Куда больший эмпат! То, что Альфред обрёл сочувствие, делает его ближе к людям прошлого, но не к атлантам. Нам не свойственна сентиментальность.
- Сейчас не время спорить, мальчики! - прервала нас Глория. - Через час заседание Малого Совета, и это очень серьёзно. Давайте хотя бы попробуем понять, что нас там ждёт.
- Ну, мне кажется, дело очевидно, - сказал Роджер. - Наш случай показал: отношения между людьми большой Земли и атлантами не могут оставаться прежними. Люди научились обманывать чипы, и если сегодня этим занимаются только латиноамериканские мальчишки и особо талантливые психиатры, значит, завтра отключать чипы сможет любой желающий, а это бросает новые вызовы и большой Земле, и четырём Атлантидам. Многие люди без чипов просто погибнут, другие же начнут развиваться, смогут увидеть скрытый от них мир, так что атлантам придётся решать, допустить такое развитие событий, или же модернизировать чип, сделав казус профессора Альфреда единственным исключением.
- Согласна, - сказала Глория. - Но есть и вторая часть проблемы. Альфред больше не человек, Астор превратил его в атланта, и, развив ум доктора и наполнив его новыми знаниями, обнаружил поразительный эффект - сознание бывшего фашиста-убийцы изменилось. Я была против экспериментов Астора, но оказалось, что он стал пионером в новой научной области! Однако одновременно Астор открыл ящик Пандоры, ведь если сегодня он создал первого искусственного атланта, я надеюсь, ты не обижаешься на мои слова, Альфред... - Глория посмотрела на меня, а затем перевела взгляд на Роджера, - то завтра, такой опыт захотят повторить другие, и это может разрушить равновесие нашего мира. Что скажет Совет? Запрет на подобные эксперименты станет попыткой ладонями зажать поток, уже прорвавший плотину.
Роджер кивнул.
- Совет не может запретить атлантам помогать людям. Во всяком случае, тем, кто нуждается в помощи в силу каких-то обстоятельств, или же, подобно Альфреду, пытается преодолеть узкие границы своего мира.
Я слушал диалог атлантов, и вдруг мой ум стал ясен, как никогда. Знания, грубо заложенные в мой мозг после трансляции определённых паттернов взаимодействия между нейронами, из разрозненных фактов превратились в единую и целостную систему, а я - несколько минут назад назвавший себя другим человеком, вдруг в полной мере осознал и почувствовал свою новую сущность. Мир старой большой Земли перестал для меня существовать, превративший в сон, неприятный сон, за который после пробуждения становится стыдно. Но что же теперь? Неужели сейчас, когда я ощутил целостность своей новой личности, Совет потребует от меня отказаться от неё?
Зал, где было намечено заседание, имел классический для форумов вид. Центральную площадку с возвышением для президиума и трибуной докладчика полукругом окружали поднимающиеся вверх кафедры, чуть в стороне от трибуны стоял небольшой овальный стол, вероятно, специально принесённый для участников.
- Располагайтесь где вам удобно! - сдержанно сказал секретарь. - Сегодня ожидается всего семь человек.
- Семь человек! - повторила Глория и наклонилась ко мне. - Статус собрания даже выше, чем я предполагала. Семеро атлантов - это президиум Малого Совета. Неужели вопрос столь значим?
Мы уселись в первом ряду на форумных трибунах, а спустя минут десять в зал вошли члены Совета. Это были пятеро мужчин и две женщины. Молодые, красивые - результат генетических трансформаций и победы над болезнями - они заняли места за столом.
- Уважаемые члены президиума Малого Совета четырёх Атлантид! - торжественно объявил секретарь и обратился к нам. - Атланты Астор, Глория, Роджер и наш гость с большой Земли Альфред! Открытия, сделанные вами, были с интересом изучены научным сообществом атлантов и вызвали бурные дискуссии. Вы приглашены, чтобы дать некоторые пояснения атлантам, представляющим мощь нашей цивилизации, а вопрос, который мы сегодня рассмотрим, имеет ключевое значение для дальнейшего развития Атлантиды.
При этих словах моё сердце забилось сильнее: сейчас будет решаться моя судьба, могу ли я - человек, превращённый в атланта, остаться здесь, пополнятся ли ряды атлантов новыми людьми, как Атлантиде следует относиться к таким, как я, - людям, обманувшим контролирующее сознание биочип. Но следующие слова глубоко поразили меня и вызвали совершеннейшее недоумение.
- Единственный вопрос, который мы хотим обсудить сегодня, - продолжал секретарь, - это вопрос, кого можно считать человеком, а кто безвозвратно выпал за пределы Homo Sapiens Atlanticus и представляет угрозу для дальнейшего существования цивилизации. Малый Совет тщательно изучил историю ваших приключений, ваши мотивы и моральные установки, Роджер, Глория и Астор, и Совет выносит обвинение в утрате принадлежности к человеческому виду и создании угрозы для уничтожения человеческой цивилизации тебе, Астор! Можешь ли ты что-либо сказать в свою защиту?
Примечания
Битва при Гастингсе - вторжение Вильгельма Завоевателя на Британские острова (1066), заявление о ведении рода от участников битвы синонимично заявлению о древней знатности.