На третий день Рождества доктор Ватнос пришёл к Шейлоку Хохмсу на Маллиган-стрит 221-бис, чтобы поздравить его с праздником. Хохмс лежал на кушетке в красном халате; по правую руку от него был кальян, по левую - груда помятых утренних газет, в которых Шейлок разгадывал кроссворды, стирая ластиком уже вписанные кем-то ранее слова. Рядом с кушеткой стоял стул, на спинке которого висела сильно поношенная, потерявшая вид ондатровая шапка-ушанка. Хохмс должно быть внимательно изучал эту шапку, так как тут же на сиденье стула лежали пинцет и лупа.
- Я вам не помешал? - сказал доктор Ватнос. - Вероятно, вы очень заняты.
- Да. Вы не ошиблись. Я очень и очень занят,- сухо ответил Хохмс. - Идите-ка лучше к профессору Дуриарти, Ватнос.
- Неужели вы не хотите, Хохмс, чтобы я, ваш лучший друг, внимательно рассмотрел эту мерзкую, отвратительную шапку, которую, судя по виду и вони исходящей от неё, третьего дня сняли с какого-то бродяги? Разве вам не хочется, чтобы я, тщательно изучив пятна на ней и все прилипшие к ней волоски, поведал, на какой из окрестных помоек обитал её хозяин?
- Да провалитесь вы со своими помойками, Ватнос! - Хохмс угрюмо посмотрел на друга и принялся заряжать кальян.
- Не пойму, Хохмс, какая вошь вас укусила. Я притащился к вам в жуткий мороз, чтобы посидеть у жаркого камина, выкурить с вами пару кальянчиков, обнюхать гадкую ондатровую шапку и порассказать о её владельце, а вы дуетесь на меня, как инспектор Лес Пол Трейдер на миссис Гадсон после того, как она угостила его своим фирменным сладким пудингом из овсянки с беконом.
- Отвяжитесь, Ватнос.
- Уж не больны ли вы, Хохмс?
- Благодарю вас, я здоров.
- Тогда я решительно не понимаю в чём дело.
- Спросите о том свою честь джентльмена.
- Хохмс. Вы пугаете меня. Чем я провинился?
- Мне очень жаль, что мой лучший друг оказался грязным воришкой!
- Ума не приложу, Хохмс, о ком вы...
- Хорошо, Ватнос. Я объясню. Но если я не услышу в ответ весомые аргументы - наша дружба окончена.
- Не томите, Хохмс. Я весь внимание.
- Помните, Ватнос, на прошлой неделе я посетил ваш врачебный кабинет на Джипси-Кингс-роуд. Вы показывали мне ваше новое изобретение - приборчик, посредством которого легко можно отличить настоящий шанхайский опиум от гонконгской подделки?
- Как же, как же, Хохмс. Мы тогда славно провели тесты, и я ещё после дня три не мог отыскать на Трафальгарской площади колонну Нельсона.
- Я не о том, Ватнос. Выходя от вас, я увидел красивую молодую леди, которая проследовала в ваш кабинет.
- Это была графиня Макарова, Хохмс.
- Я обратил внимание на её прелестное личико. На левой щеке оно было украшено изумительным, не имеющим цены, голубым карбункулом. Я видывал карбункулы багровые и фиолетовые, но такого огромного и голубого ещё не встречал. Позже я узнал вот из этих газет, - Хохмс пнул ногой кипу прессы, лежавшую подле него, - что графиня приобрела свой чудесный карбункул на берегу реки Амоу, в Южном Китае.
- А мне она сказала, что простудила щёку на сквозняке в Сохо.
- Итак, Ватнос, меня очень заинтересовала тогда эта особа. Я укрылся в подъезде напротив, выдавая себя за бездомного алкоголика. Вы же знаете, Ватнос, что подобные превращения не составляют мне труда.
- О да, Хохмс. Вы иногда выглядите как самый распоследний забулдыга.
- Благодарю вас, Ватнос. Итак, дождавшись того как через час леди вышла из вашего кабинета, я с изумлением увидел, что карбункула на ней уже не было. Чистая работа, Ватнос, ничего не скажешь. Все наши жёлтые газеты написали на следующий день о том, что несчастная графиня лишилась своей драгоценности. И лишь один я, благодаря случайности, знаю, кто оставил бедняжку без её карбункула. Вы вор, Ватнос!
Доктор Ватнос облегчённо рассмеялся.
- Дорогой Хохмс. Могу вас уверить, что хирургическая операция удаления карбункула со щеки состоялась по настоятельной просьбе самой графини Макаровой. Более того. Могу заверить вас, что состояние графини от этой манипуляции нисколько не уменьшилось - у неё осталась ещё дюжина карбункулов, красных, багровых, голубых и очень редких зелёных на ... гм-м, гм-м... скажем так, на других интимных частях тела.
- Ну что ж, Ватнос. Я удовлетворён вашим объяснением. Признаюсь, имея некоторое представление о стоимости голубого карбункула, я решил, что вы не удержались от соблазна и...
- Понимаю, Хохмс, понимаю и прощаю вам вашу подозрительность. Она ведь была плодом вашей профессиональной бдительности и шанхайского отменного сухого молочка. Кстати, Хохмс. Завтра я попытаюсь удалить из барона Калашникова огромного солитера. Вы не знаете, Хохмс, сколько нынче дают за солитер в пол-карата?
- Думаю, очень дорого, Ватнос. Садитесь-ка у камина. В знак примирения я сыграю вам на кеманче пьесу Жан Люка Понтийского Summit Soul. У меня новая кеманча, Ватнос. Мне привезли её из Бухары. Говорят, на ней играл сам Фирдоуси.