Под вечер
Верно, и при изобилии
Будут голодать поэты.
Эта спасительная мысль
Успокоила меня под вечер.
Ушли те времена, когда город
Видел я тысячеглазым чудовищем.
Любуюсь теперь добродушными коробками
С жёлтыми квадратиками окон.
Когда-то говорил я,
Что начихать мне на "великих",
Но вот читаю их и радуюсь -
Расширяется Метагалактика во Вселенной!
Глупо в наш век
Воспевать лунный свет.
Посижу молча у окна
В его серебристом одеянии.
Есть музыка,
В которой смута великая.
Услышишь её - и ползут на глаза
Слёзы воспоминаний.
Куча хлама в углу,
За платяным шкафом.
Вот до чего я дошёл
Со своими фантазиями...
Забыл! Неужели я
Всё забыл...
Стою, как каменный,
А по сердцу пауки бегают.
Вдруг захотелось нырнуть
С головой в прорубь.
Слишком уж спокойный я,
Рассудил для себя предательство.
Чья-то добрая душа
Присыпала опилками
Клумбы с саженцами роз.
Лютая зима в этом году!
Два модно приодетых парня
Усмехнулись, взглянув на мои ботинки.
Не знают ребята, что в них
Протопал я полстраны.
Вокруг - никого.
Сунул руки в карманы
И консервную подфутболил банку!
Совсем, как мальчишка.
Закралась мне мысль
О тщетности бытия,
Прочь её отогнал и со слезами
Грызу сырую луковицу.
Вот уже неделю,
Как только проснусь утром,
Полюбоваться на закат
Даю себе твёрдое слово...
Звон кузнечиков в траве,
Выжженной суховеем.
До сих пор помню
Тот запах полыни у тропинки.
Тихо в комнате,
Лишь слышно, как тикают
Наручные часы на тумбочке,
И где-то высоко ноет самолёт.
За окном подняли базар
Весенние неугомонные воробьи.
Понимая лишь наполовину,
Читаю я политэкономию.
Наверное, и тысячи лет назад
Так же падали листья с клёнов,
Но не было тогда
Ни одного из этих домов.
Долго стоял я и смотрел,
Как ломали старое здание.
Ждёт когда-нибудь такая участь
И то, которое мы строим.
Ещё мальчишкой, иногда,
Плавал над глубоким омутом.
Вот бы опять
Испытать тот страх!
Новенькая "Волга" смело
Остановилась напротив дверей ресторана.
Когда - руки в карманах -
Проходил я мимо...
Двадцать пять - приятелю,
А всё ещё не знает,
Куда руки приложить.
Наверное, сопьётся от тоски.
Прошёл по улице человек
С этюдником на плече,
Оставляя аромат красок.
Глаза у человека грустные...
Тянет меня при встречах
Заговорить с тем бородачом.
Кажется, что расскажет он
Массу интересного...
Глянул в окно,
И застонало сердце -
Уж слишком глубока там
Синева небесная.
Кап... Кап... Кап... - вода из крана.
Вот так же и дни мои,
Неумолимо и верно,
Проходят мимо.
И вновь уносится память
К чёрным пескам Астары
Ласкать барашки пены
На синих волнах Каспия.
Жаркое солнце Сепаради
Сквозь хрупкие ветви инжира,
Верно, никогда больше
Не почувствую на лице.
Опустошённый, вышел с фильма.
Вроде, и мораль в нём хороша,
Да только сердцу она,
Как февральские снега Ахтырки.
Ты просто опустил руки
И плывёшь по течению,
Говорила она мне.
А я, проклиная себя, соглашался...
Ничего-то и не изменится
В этой жизни.
С утра молча я
Чистил снег во дворе.
Два октябрьских дня в Полтаве
Писали с приятелем этюды.
Помню тех ребятишек,
Что подходили взглянуть...
Ничего мне не надо -
Только бы увидеть
Туман над тем озером
И пустой осенний лес.
Отрезал хлеба, да потолще
Намазал его маслом.
Наверное, не так уж и плохо
Живётся мне в последнее время...
Удивительная картина!
На углу продают апельсины,
А под ноги прохожим
Всё падает и падает снег.
Раздражительный мой приятель.
Зайду-ка к нему,
Но, если дверь закрыта,
Стучать не буду...
Вымотал из меня всю душу
Этот бездушный городище!
Опять глотнул я копоти
От проехавшего автобуса.
Если вынуть сердце моё,
То будет оно, как мочалка.
Натираются им до блеска
Все впечатления...
Обсудили знакомых,
Друг другу новые пудреницы показали,
На меня покосились,
Вот и весь их разговор...
Сегодня вечером спешил я домой,
Будто бы и вправду
Ждал меня там
Кто-то очень дорогой.
За одну ночь стёкла в окне
Стали гранёным хрусталём.
Всё это - колдовские проделки
Небывалых февральских морозов.