Сандра стояла у окна и смотрела на заброшенную детскую площадку. Проржавевшие насквозь качели, прогнившая песочница, покосившийся паровозик... Вид из окна наводил на нее тоску, сколько она себя помнила. Особенно, когда на площадку прибегали играть дети. Вот как сейчас - две девочки в ярких платьях, но с бледными, чуть ли не зеленоватыми лицами и темными кругами под глазами, копались в земле рядом с паровозиком. У одной в руке была какая-то маленькая коробочка, которую они зарыли в песок, и положили сверху несколько увядших головок клевера. Случайный прохожий, которого занесло бы в этот двор, наверняка решил бы, что девочки делают "секретики", но Саша знала: на самом деле они играли в похороны, делали на площадке могилу для какого-нибудь жука или маленькой куклы.
Правда, сейчас молодой женщине было не до странных игр соседских детей. В ушах у нее звучал голос Андрея - тихий и натужный, словно ему требовалось прилагать огромные усилия, чтобы разговаривать с ней:
- Зачем тебе жить? Вот подумай и скажи мне - зачем?
У Александры никогда не было ответов на такие вопросы. Не было еще в детстве, когда с ней почти такими же голосами разговаривали родители.
- Скажи, зачем тебе идти гулять?
Она не знала, зачем - можно ведь было обойтись и без прогулки? - и оставалась дома, пока ее одноклассницы носились по двору, оглашая его радостным смехом.
- Зачем тебе эти танцы?
И она весь вечер сидела в углу с книгой, представляя себе, как ее подруга приглашает на белый танец Лешу из параллельного класса.
- Зачем тебе дальше учиться? Со средним образованием тоже можно найти хорошую работу. Зачем тебе быть умнее нас с матерью?
Нет, иногда Александра пыталась спорить и даже бунтовать - все равно убегала на прогулку или на дискотеку, все равно подавала документы в приемную комиссию. Ее не ругали и не наказывали за это. С ней просто прекращали разговаривать: лица у родителей становились каменными, они каждый вечер сидели по разным комнатам в креслах или на диванах, отказывались ужинать, и молчали. Если Саша спрашивала их о чем-нибудь, они отвечали, но лица их при этом перекашивало, словно каждое слово причиняло им страшную боль. А ответив, они снова замолкали и сидели неподвижно до поздней ночи, засыпая в креслах и отправляясь на следующий день на работу в той же измятой одежде, которая была на них накануне. Прекратить это молчание и снова вернуть им способность нормально разговаривать и улыбаться Сандра не могла, даже попросив прощения. В детстве она могла подходить к ним десятки раз и всегда получать один и тот же вымученный ответ: "Мы не ссорились, все хорошо". И только спустя несколько дней или неделю родители вдруг снова превращались в обычных живых людей и снова начинали разговаривать с дочерью и друг с другом.
Дольше всего пытка молчанием продлилась, когда Саня попыталась поступить в институт. Отец с матерью молчали все лето, и накануне первого экзамена девушка сдалась и забрала документы. После этого родители молчали еще неделю, а она продолжала подходить к ним, заглядывать им в глаза и повторять: "Простите, я все поняла, я никогда больше этого не сделаю".
Потом они все-таки помирились, но родительское молчание стало повторяться все чаще, и порой Сандра уже не понимала, из-за чего они обижаются на нее. Каждый вечер, возвращаясь домой из ларька, где она продавала газеты, девушка с ужасом думала, что застанет родных окаменевшими - потому что она забыла что-нибудь убрать за собой, потому что утром ответила им "не тем тоном" или вовсе по какой-то неведомой причине, о которой должна была догадаться сама.
Когда в ее жизни появился Андрей, она долго ничего не рассказывала о нем дома, уверенная, что это заставит маму с папой молчать не меньше года и что они вынудят ее расстаться с ним. Но, в конце концов, открыться пришлось - молодой человек тоже начал обижаться на подругу за то, что она не спешила знакомить его со своей семьей. После того, как он пришел на свидание с таким же каменным лицом, молча прошелся с Александрой по парку и так же молча проводил ее домой, девушка отправилась "сдаваться" родителям.
Те несколько недель после того, как она рассказала матери с отцом о своем любимом мужчине, были самыми счастливыми в ее жизни. Родители не впали в ступор, они продолжили нормально общаться с ней - они даже были рады, что у нее есть друг, и захотели с ним познакомиться. Андрей им понравился, они ему - тоже. Мама даже согласилась переехать загород, к своей матери, оставив квартиру в городе молодоженам, и уговорила на это отца.
А на следующий день после свадьбы, когда Сандра спросила мужа, куда он хотел бы поехать в ближайший отпуск, тот посмотрел на нее тем же взглядом, каким смотрели ее родные, когда были ею недовольны, и спросил:
- Зачем тебе куда-то ездить?
Саша попыталась переубедить его, поделилась своими мечтами побывать в Европе - и ей показалось, что она вернулась в детство и снова живет с родителями. Двое суток - все выходные - Андрей просидел на кухне, отказываясь от еды и игнорируя все попытки поговорить с ним. Сандра несколько раз пообещала ему, что они будут проводить каждый отпуск дома, но муж все равно сидел молча и смотрел скорбным взглядом на стоящую перед ним на столе пепельницу. Снова прежним он стал только на третий день, вернувшись с работы и, как ни в чем не бывало, поцеловав выбежавшую его встречать жену.
После второй такой ссоры, Саня собрала вещи и уехала к родителям загород - но в тот же день вернулась обратно. На даче были родители, замолчавшие при ее появлении. Мать, правда, перед тем, как уйти в свою комнату, все-таки сказала дочери, что они с отцом в ужасе от ее поступка и от того, что им придется теперь распрощаться с надеждой спокойно пожить в старости для себя.
Александра вернулась к мужу, дождалась, когда его ступор пройдет, и с тех пор никогда ничего не предлагала ему сама и всегда сразу же соглашалась с любым его решением. Она слишком хорошо знала, что он все равно настоит на своем, так же, как раньше это делали ее родители. Только перед этим ей придется вытерпеть несколько дней, недель или месяцев его молчания и каменного лица. А теперь это она больше не могла.
- Зачем тебе эти подруги, разве тебе недостаточно меня? - спрашивал Андрей, и его жена прекращала отвечать на звонки своих приятельниц.
- Зачем тебе работать, я же нормально зарабатываю? - спрашивал он, и Саша писала заявление об уходе.
- Зачем нам дети, ты что, живешь только инстинктами? - бормотал муж, отворачиваясь к стене, и Сандра лежала рядом с ним всю ночь, боясь случайно к нему прикоснуться.
- Зачем тебе деньги? Еду я сам куплю, а ты только все растранжиришь! Зачем тебе паспорт - ты что, собираешься за моей спиной какие-нибудь делишки обделывать? Зачем тебе телефон, кому ты хочешь гадости про меня говорить?
Саня подчинялась. Ей и правда не нужны были ни деньги, ни документы, ни мобильник. Она никуда не выходила из дома, а болтать по телефону ей было теперь не с кем.
- Зачем тебе нужно, чтобы я работал, мы же можем сдавать мою комнату? - спросил однажды Андрей, и с тех пор тоже почти никуда не выходил из дома. Только раз в неделю ходил в магазин за едой и раз в месяц ездил в коммуналку, где жил раньше и где теперь снимали его жилье какие-то приезжие.
Вскоре после этого Сандра окончательно поняла, что так, как они, живут все люди на свете. Книги и фильмы, где рассказывалось о семьях, где все было по-другому, врали. И друзья, когда они у нее еще были, тоже обманывали и ее, и самих себя. Все так живут. И это не так уж плохо - ведь у них с мужем бывают и счастливые моменты, когда она соглашается с ним, и он, радостный, обнимает ее и улыбается.
Но теперь Андрей заговорил о том, что им незачем больше жить. У них обоих не было работы, денег, полученных от сдачи крошечной комнатушки и продажи разных вещей, едва хватало на плату за жилье и еду, и вообще жить с каждым днем становилось все тяжелее, по улицам ходить опасно, цены растут, страна катится в средневековье...
Александра принялась мягко, но настойчиво переубеждать его, объяснять, что все не так плохо, что они могут найти работу, что все еще может измениться. Но Андрей посмотрел на нее остановившимся взглядом и задал тот вопрос, на который она никогда не могла ответить:
- Зачем тебе жить?
Она не знала, зачем. Да и не могла теперь думать на эту тему - все мысли ее вертелись вокруг расстроенного мужа, который ушел на кухню и сидел там за столом, подперев руками голову. Сидел молча, глядя в одну точку, готовый сидеть так сутками - пока жена не приползет вымаливать у него прощение.
А Саня стояла у окна и дрожала не то от холода, не то от страха. Ей надо было идти к Андрею, по-собачьи заглянуть ему в глаза и сказать: "Ты был прав. Прости меня". Она делала это сотни раз и знала, что поступит так и теперь. Хотя что-то в ней на этот раз сопротивлялось, что-то мешало немедленно идти к мужу и повторять просьбы о прощении...
- Андрей, ты был прав, - сказала Сандра, присаживаясь на табуретку рядом с мужем и робко кладя руку ему на плечо. - Прости меня, я теперь понимаю, как ты прав. Нам действительно незачем жить, это не жизнь, ты все верно сказал. Прости меня, ну пожалуйста!
По ее лицу катились слезы. Мужчина посмотрел на нее, шумно вздохнул и сжал ее руку:
- Ну, не надо, не плачь. Поверь, так будет лучше.
Тот вечер был прекрасным. Они вместе приготовили ужин, а потом долго сидели на диване в обнимку и пили чай. Андрей вспоминал свое детство, рассказывал Саше о разных счастливых моментах, она изредка тоже вставляла пару слов о том, что было хорошего в ее жизни. А потом, когда за окном совсем стемнело, они вместе пошли в ванную...
Андрей заткнул отверстие в ванне пробкой и открыл горячий кран. Тесное помещение быстро наполнилось паром, зеркало на стене покрылось мелкими капельками влаги. Саня села на край ванны и принялась расстегивать кофточку, а ее муж аккуратно вытащил из бритвенного станка лезвие.
- Я люблю тебя, - сказал он жене. - Там мы будем счастливы, там у нас все будет прекрасно... ты же мне веришь?
- Конечно, - тихо ответила Сандра, раздеваясь и бросая свою одежду на пол.
Ванна была слишком маленькой для двух взрослых людей, но они все же умудрились уместиться в ней, крепко прижавшись друг к другу.
- Давай руку, - сказал Андрей. Горячая вода жгла Александре все тело, и когда муж провел бритвой по ее левой руке от локтя до запястья, она почти ничего не почувствовала. Только в воде вокруг их сплетенных тел начали расплываться багрово-красные вихри. Сначала их было немного, но потом Андрей вздрогнул, дернулся, ударив Сандру локтем, и темно-алых языков в воде стало больше. Вскоре они полностью окрасили воду во все оттенки красного цвета.
Андрей что-то бормотал себе под нос, но так тихо и неразборчиво, что Саша не понимала ни слова. Она украдкой смотрела на его лицо, но из-за поднимающегося от воды пара не могла толком его разглядеть. Порой ей казалось, что муж сильно побледнел, порой - что он, наоборот, раскраснелся от горячей воды. А потом на лице Андрея стали, одна за другой появляться все более дикие гримасы, и его жена вновь не могла понять, кажется ей это от пара или от того, что она сама уже почти теряет сознание. Его лицо вдруг стало вытягиваться, нос начал менять свою форму, а волосы из темных сделались седыми, и Саня внезапно поняла, что перед ней вовсе не Андрей, а ее отец. Но на этом метаморфозы не закончились - лицо отца продолжило меняться, его черты стали более тонкими, изящными, и еще через минуту перед Сандрой была ее мама.
Ванная комната при этом тоже начала менять очертания, она то растягивалась, то сжималась, а потом белый потолок поехал вниз, грозя раздавить лежащую в ванне окровавленную женщину. Откуда-то издалека, то ли из-за двери, то ли с лестницы до нее доносились странные звуки, похожие одновременно на чей-то злобный смех и на голоса родителей Саши. Хотя родители не могли быть ни за дверью, ни рядом с ней в ванне. Они уже почти год были вместе с бабушкой, загородом. На кладбище...
"Их же нет больше!" - сверкнула в сознании Сандры единственная ясная мысль. Она снова повернулась к лежащему рядом с ней человеку - и на этот раз никого не увидела. В ванне она была одна - как и в квартире, как и вообще в целом мире весь последний год.
Молодая женщина начала барахтаться, пытаясь приподняться. Стенки ванны были такими скользкими, что за них невозможно было ухватиться. Но Саня уперлась ногами в дно, ухватилась уцелевшей рукой за край ванны и заставила себя сесть и наклониться вперед. Потом она дотянулась до горячего крана и снова открыла его на полную мощность. А после этого, отталкиваясь от дна, перевалилась через край и рухнула на обжигающе холодный кафельный пол.
"Иногда, чтобы выплыть, надо погрузиться на самое дно - и оттолкнуться от него, - вспомнилась ей услышанная где-то фраза. - Как же верно!" Она подтянула к себе свои смятые в комок кофточку и майку и прижала их к разрезанной левой руке, из которой на пол уже натекла внушительных размеров лужа крови. Вскоре в эту лужу стала литься вода из переполненной ванны, и Саня, еще сильнее прижав к раненной руке одежду, выползла в прихожую.
Там вокруг нее снова начали раскачиваться стены, а свет, идущий из ванной комнаты, стал меркнуть. Но молодую женщину это не волновало. Она знала, что через пару часов наступит утро, и к ней вломятся залитые водой соседи снизу. А это не так уж долго - Саша дождется.