Психологи и общественные деятели, в первую очередь так называемые защитницы женских прав, в последнее время агрессивно выступают против сказочных героинь-принцесс из диснеевских мультфильмов - Белоснежки, Золушки, Русалочки и остальной компании венценосных красавиц, к которым также примыкают некоторые другие романтические героини вроде Ассоль из "Алых парусов" Александра Грина. Считается, что маленьким девочкам нельзя смотреть эти мультфильмы и читать сказки с этими героинями, потому что такие произведения "запрограммирую" их всю жизнь быть пассивными, безвольными и ждать принца - мужчину, который влюбится в них и решит все их проблемы.
Споры по этому поводу идут самые жаркие и не утихают уже несколько лет. Те, для кого мультфильмы и сказки о принцессах предназначены - то есть, девочки-дошкольницы и младшие школьницы - в ответ на попытки запретить им смотреть и читать эти произведения, иногда пытаются объяснить родителям, что вообще-то могут отличить сказку от реальной жизни и вовсе не собираются в своей собственной жизни "ждать принца и ничего не делать". Но в таком юном возрасте спорить со взрослыми и отстаивать свое мнение еще сложно, так что во многих семьях, где подрастают девочки, диснеевские принцессы оказываются под запретом. Вместо них девочкам подсовывают книги и мультики, а позже и фильмы с более правильными, по мнению родителей, героинями - обычными девушками, скромными и серьезными. Вот только среди таких девушек порой попадаются героини, гораздо более вредные для детской психики, чем дожидающиеся принцев принцессы.
Заменители принцесс, почти идентичные натуральным
Сказочные и мультипликационные принцессы иногда и правда бездействуют, в то время, как активно себя ведут их возлюбленные и друзья, но они, по крайней мере, ждут принцев, которые тоже в них влюблены и хотят быть рядом с ними. И это намного лучше, чем когда героиня художественного произведения точно так же ждет, "сидя на попе ровно", мужчину, которому она нафиг не нужна, потому что он любит другую женщину. В самом же худшем случае такая героиня, в конце концов, получает желаемое - когда ее возлюбленный, после того, как нравящаяся ему дама его отшивает и он остается один. Влюбленная в него девушка становится таким образом "вторым номером", "суррогатом", до которого мужчина снисходит, если "номер первый" оказывается для него недоступен. И хотя если бы "номер первый" дала ему шанс, он тут же бросил бы "запасную" девушку, сама "запасная" старательно закрывает на это глаза и убеждает себя, что ей удалось победить соперницу, что на самом деле избранник все-таки понял, какая она замечательная, и полюбил ее.
Подобных историй в литературе, как детской, так и взрослой, довольно много, и все героини, соглашающиеся стать для мужчины "вторым номером", показаны в книгах и фильмах глубоко положительными. А поскольку некоторые подобные произведения считаются классикой, мировой или русской, показанные в них женские персонажи воспринимаются, как пример для подражания - и это может здорово навредить юным читательницам или зрительницам. Взять, например, одно из самых знаменитых произведений с такой сюжетной линией - сказку Ганса Христиана Андерсена "Тень", в России более известную в обработке Евгения Шварца. Ее главный герой, молодой ученый, влюблен в принцессу, которая вроде как и отвечает ему взаимностью, но затем ее уводит у него его обретшая самостоятельность тень. Ученый пытается бороться с тенью и вернуть ее на положенное ей место, но в оригинале, у Андерсена, терпит поражение и погибает. А вот в пьесе Шварца все заканчивается победой ученого и позорным бегством тени, причем немалый вклад в эту победу вносит героиня, которой нет у Андерсена - девушка Аннунциата, безнадежно влюбленная в ученого. И поскольку принцесса предпочла ученому его тень, сам ученый в финале уезжает в закат с Аннунциатой.
Казалось бы, шварцевская "Тень" оканчивается хэппи-эндом. Но можно ли назвать такой финал счастливым для Аннунциаты? Ведь ученый остался с ней только потому, что с принцессой у него "не сложилось", а если бы принцесса ответила ему взаимностью, то к любящей его простой девушке он бы, в лучшем случае, продолжил относиться, как к другу, а скорее всего, и вовсе забыл бы о ней, погрузившись в новую жизнь. И вряд ли влюбленный человек так сразу охладеет к принцессе, к которой испытывал такие пылкие чувства - наверняка он будет постоянно вспоминать ее и мечтать о ней, не обращая внимания на Аннунциату, которая, уж наверное, будет от этого далеко не в восторге.
Впрочем, в "Тени" у ученого все-таки была возможность присмотреться к влюбленной в него девушке, пока она помогала ему, и тоже проникнуться к ней романтическими чувствами, а в других сказках с похожими любовными треугольниками нет и этого. Например, в популярной в советское время детской телепередаче "Сказка за сказкой" был как-то показан фильм "Волшебные сливы", в котором главный герой, простой парень, отправляется завоевывать сердце принцессы, оставив дома влюбленную в него молодую рыбачку, которая дарит ему магический плащ, способный перенести того, кто его наденет, в любое место, и кошелек, в котором не заканчиваются золотые монеты. Но с принцессой у главного героя отношения не складываются - она оказывается хитрой и коварной, обманом отбирает у него кошелек и плащ, а самого его погоняет.
Потом, правда, главный герой находит способ вернуть свое имущество и отомстить принцессе с помощью волшебных слив, от которых у нее вырастают рога. Но о романтических отношениях с ней после такого, понятное дело, можно уже не мечтать, так что он возвращается домой и... заявляет встречающей его рыбачке, что именно она - его судьба и лучшая на свете девушка. После чего рыбачка тут же с радостью бросается в его объятия.
Получается, что эта героиня всегда была неравнодушна к главному герою, но при этом спокойно отпустила его охмурять целую принцессу, даже не подумав удержать его возле себя, потом долго жила одна, не зная, вернется ли он когда-нибудь, а как только он вернулся после неудачного приключения, согласилась стать для него заменой своей сопернице. Стать "вторым номером", до которого дошла очередь только потому, что с "номером первым" у ее возлюбленного ничего не получилось. Причем еще и точно зная, что ее он не любит, поскольку после его разборок с принцессой и до того, как он приехал делать ей предложение, они не общались, и у него просто не было времени, чтобы проникнутся к ней чувствами. Но несмотря на все это, она соглашается на такую незавидную роль "суррогата", словно у нее нет ни гордости, ни чувства собственного достоинства.
И что в итоге девочки, посмотревшие такие пьесы и фильмы-сказки, могут из них вынести? Уверенность в том, что быть "суррогатной заменой" по-настоящему любимой женщины - хорошо и правильно?
Заменители красавиц: второй и третий сорт - не брак
Подобные героини встречаются не только в сказках. В реалистической детской литературе тоже есть такие женские персонажи, и без сказочного антуража они выглядят еще более жалко. Однако если в сказках нам не сообщают, что было с главным героем и его второй по счету избранницей после того, как он снизошел до нее, а она на это согласилась - по умолчанию считается, что дальше они должны жить "долго и счастливо" - то в жанре реализма иногда можно узнать, как сложились их дальнейшие отношения. И как правило, складываются они далеко не сказочно.
Очень яркий пример такой литературы - повесть Михаила Львовского "В моей смерти прошу винить Клаву К." и ее продолжение "Сестра милосердия". Первая книга этой дилогии известна, в основном, благодаря снятому по ней фильму, но в экранизации режиссер немного сместил акценты: там в финале героиня по имени Туся, которой главный герой Сергей пытается заменить не ответившую ему взаимностью девушку Клаву, отказывается от этого "щедрого" предложения. Но вот в книге она ведет себя совсем иначе - сначала ухаживает за главным героем, попавшим в больницу с переломами после неудачной попытки сброситься с обрыва, а потом принимает его романтические ухаживания. Хотя для читателей вполне очевидно то, что Туся говорит Сергею в финале фильма: что он всю жизнь будет любить Клаву, а значит, самой Тусе рядом с ним делать нечего.
В книге этого момента нет, зато в ее продолжении эта мысль показана наглядно. Несмотря на то, что за Клавой Сергей там не бегает - о ней вообще лишь упоминается пару раз, и активного участия в действии она не принимает - к Тусе он относится именно так, как полагается относиться к суррогату и второму сорту, пренебрежительно. Когда девушка участвует в музыкальном конкурсе и у нее на сцене начинает фонить микрофон, из-за чего она жутко смущается и хочет провалиться сквозь землю, сидящий в зале Сергей вскакивает и начинает пробираться к выходу - и останавливается только потому, что Тусе помогают разобраться с микрофоном и она все-таки начинает петь.
После девушка высказывает ему свое возмущение, спрашивает, как он мог бросить ее в такой сложный момент, на что он отвечает, что ему было невыносимо видеть ее унижение. Туся вспыхивает еще сильнее и говорит, что если бы на сцене был он, а в зале - она, то она в такой драматичный момент забралась бы к нему на сцену, чтобы поддержать его, но на это Сергей ей вообще ничего не отвечает. Хотя эта ее фраза - ключевая во всем их конфликте, она совершенно точно описывает, чем поведение любящего человека отличается от действий того, кто на самом деле сильных чувств не испытывает. Любящий побежит к любимому, у которого случились проблемы, а не любящий - прочь от него, подальше от проблем.
Но хотя Туся четко сформулировала это отличие, из которого следует, что Сергей точно ее не любит и остается рядом с ней только "на безрыбье", из-за отсутствия Клавы, у нее не хватает силы воли порвать с ним, и в финале автор дает читателю понять, что они продолжат встречаться. А значит, придется Тусе еще не раз оставаться брошенной наедине с проблемами, которые ее любимый "не может вынести" - если только она все-таки не одумается и не выставит его вон из своей жизни. Однако в книге этого не происходит, и в результате юные читательницы дилогии Львовского получают крайне вредный посыл: хорошие девушки должны соглашаться быть "вторым номером" у возлюбленного и терпеть его пренебрежение.
Правда, Львовский, по крайней мере, показал это пренебрежение в своей повести, так что читающие ее девочки могут самостоятельно сделать выводы о том, стоит ли становиться "номером два". Но так делают далеко не все авторы. Гораздо чаще оборотная сторона такого выбора остается скрытой, как, например, во французском музыкальном фильме "Шербургские зонтики", где одна из героинь по имени Мадлен тоже много лет страдает, пока ее возлюбленный Ги встречается с главной героиней Женевьевой, и молча надеется, что когда-нибудь он обратит на нее внимание. Позже Женевьева, не дождавшись его возвращения с Алжирской войны и даже не убедившись, точно ли его уже нет в живых, выходит замуж за другого, но Ги все-таки оказывается жив и приезжает домой. А в финале Ги еще раз случайно встречается с Женевьевой и ее маленькой дочерью и догадывается, что это его ребенок, но делает вид, что ничего не понял, после чего мы видим его радостно играющим в снежки с Мадлен и их сыном.
То есть, в фильме даже не показано, как Ги объяснился с Мадлен, согласилась ли она сразу стать его женой или у нее все-таки были сомнения в том, что он ее любит, беспокоилась ли она, что он не забыл Женевьеву и никогда не сможет ее забыть... Автор сценария "Шербургских зонтиков" подает эту ситуацию, как нечто само собой разумеющееся: если мужчину бросила любимая женщина, то для него совершенно нормально заменить ее запасным вариантом - другой женщиной, которая безответно в него влюблена - а для этой другой женщины нормально принять унизительную роль замены. Других вариантов вроде как и нет, зрителям внушается, что события в жизни этих персонажей могли развиваться только так и никак иначе.
А еще им внушается, что неожиданная встреча с первой любовью никак не скажется на мужчине, ничего не всколыхнет в его душе, даже ненадолго не заставит его загрустить. Фильм "Шербургские зонтики" считается романтичной сказкой для взрослых, но, пожалуй, самый сказочный момент в ней - это именно концовка, в которой главный герой показан полностью разлюбившим свою первую девушку и хорошо, без пренебрежения, относящимся к девушке-"суррогату", которой он ее заменил. В реальности Ги после встречи с Женевьевой, в лучшем случае бы впал в мрачность, прикрикнул на жену с сыном, чтобы не лезли к нему, и долго страдал бы, вспоминая первую любовь и сравнивая ее с Мадлен - в чью пользу было бы сравнение, думаю, можно не уточнять.
Но юные зрительницы этой мелодрамы запросто могут увериться, что все то, что было показано в ее финале, возможно на самом деле - со всеми вытекающими из этого неприятными последствиями в виде замужества с человеком, который не обращал на них внимания, пока не расстался со своей настоящей любовью.
Суррогаты открывают глаза...
К счастью, даже среди произведений с подобными женскими персонажами есть и такие, где жизнь этих героинь показана без прикрас. Правда, таких историй написано и снято немного, но можно вспомнить, к примеру, фильм "Кровь и песок", снятый по одноименному роману испанского писателя Висенте Бласко Ибаньеса. В самом романе героинь, сознательно ставших "вторыми номерами" нет - в нем главный герой, матадор Хуан, изначально женат на женщине по имени Кармен, но встречает роковую красавицу донью Соль и заводит с ней роман, и его жену в этой ситуации можно упрекнуть лишь в том, что она, узнав о его измене, не рассталась с ним. В фильме же акценты довольно сильно смещены: там Хуан знакомится с доньей Соль и влюбляется в нее еще в юности, а позже, убедившись, что она относится к нему, как к забавной игрушке, делает предложение своей подруге детства Марте - и получает ее согласие, хотя она и знает о его похождениях с доньей Соль.
Дальше, как и следовало ожидать, Хуан на работе гоняется за быками, а в свободное время за своей возлюбленной, которая то приближает его себе, то снова отталкивает, а Марта молча терпит его походы налево. Однако, в отличие от героинь других произведений, оказавшихся в подобном положении, в Марте, в конце концов, пробуждается гордость, и когда Хуан, в очередной раз отвергнутый любовницей, возвращается к ней, она заявляет, что они расстаются - потому что у нее уже нет сомнений, что как только донья Соль снова поманит его к себе, он опять вприпрыжку побежит к ней в постель.
В финале фильма Хуан, все-таки надеющийся помириться с Мартой, посвящает ей очередной бой с быком, но погибает во время этого боя. Но если бы этого не случилось, а Марта решила бы в очередной раз простить любящего другую женщину супруга, можно не сомневаться, что все вернулось бы на круги своя: Хуан продолжил бы изменять жене с доньей Соль, а жена так и осталась бы для него "запасным вариантом" на то время, когда любовница не хочет его видеть.
Тем не менее, в фильме "Кровь и песок" о таком варианте развития событий, по крайней мере, было сказано прямым текстом, что позволяет его зрителям сделать соответствующие выводы. В других кинокартинах с героинями, выбравшими роль "второго номера", негативная сторона их выбора обычно замалчивается, однако те, кто их смотрит, все чаще сами приходят к мысли, что подобных героинь не ждет ничего хорошего. Один из таких фильмов, о котором уже несколько лет не утихают споры на многих интернет-площадках - это советская мелодрама "Не могу сказать прощай". Ее главный герой игнорирует влюбленную в него "серую мышку" Лидию и выбирает в спутницы жизни яркую красавицу Марту, но позже, когда он, получив травму позвоночника, лишается возможности ходить, Марта бросает его, а Лидия, узнав о случившемся, приезжает к нему и в прямом смысле слова снова ставит его на ноги.
Создатели этого фильма были уверены, что его концовка воспринимается однозначно: теперь у Лидии с Сергеем будет счастливая семейная жизнь, а о Марте главный герой даже и не вспомнит. Но современные зрители часто в этом сомневаются и высказывают мнение, что если главный герой и останется с Лидой, то только из благодарности, что любить он все равно будет Марту и будет, как минимум, мечтать о том, чтобы вернуть ее, и возможно и уйдет к ней, когда окончательно поправится. Лидию же сторонники этой точки зрения считают недостаточно гордой и любящей себя. Не потому, что она стала помогать инвалиду вылечиться - это как раз нормальный поступок любящего человека, а потому что, кроме этого, еще и начала с ним любовные отношения, хотя и знала, что у него к ней никаких чувств никогда не было и что если бы он был здоров, то и не подумал бы отвечать ей взаимностью.
В общем, взрослые женщины при просмотре фильмов и чтении книг с "запасными" героинями, вполне могут отнестись к идее этих произведений скептически. А вот молодые девушки и маленькие девочки, читающие сказки и любовные истории с подобным посылом, вполне могут "повестись" на этот посыл и в итоге оказаться в незавидной роли "второго номера" рядом с мужчиной, которому не удалось заполучить "номер первый". И такая ситуация точно не лучше, чем долгие "ожидания принца", на которые девочек ориентируют диснеевские мультфильмы про принцесс - причем, а отличие от принцесс, героинь, ставших "запасными вариантами", никто никогда не критикует.
Впрочем, это совершенно не означает, что сказки и мелодрамы с "запасными вариантами" надо запрещать и прятать от "неокрепших умов", как это, опять же, предлагают сделать с диснеевскими мультиками самые радикальные критики. В этом нет смысла: запрет только подогреет интерес к подобным историям, и девочки точно найдут способ с ними ознакомиться. А вот что действительно было бы правильно сделать, так это обсуждать с детьми любые книги и фильмы, в том числе продвигающие сомнительные идеи, причем обсуждать так, чтобы юные умы сами поняли, что с этими идеями "что-то не так" - хоть с идеей ожидания принца, хоть с выбором быть для любимого человека "вторым номером".