Аннотация: Рассказ участвовал в литературном конкурсе "Блэк Джек-8". В финал не вышел.
Татьяна Минасян
Сильные переживания
В соседней комнате было тихо. Оттуда доносилось только слабое сопение и изредка - скрип кровати, на которой пыталось устроиться поудобнее тяжелое неповоротливое тело. Леночка сидела за монитором, на котором весь вечер сменяли друг друга бесконечные бухгалтерские таблицы, и вздрагивала от каждого раздававшегося с той стороны шороха. Сейчас, вот сейчас мать проснется, начнет натужно кашлять, специально стараясь делать это как можно громче и жалобнее - и будет кашлять, пока Лена не вскочит и не прибежит к ней в спальню. И придется час или два сидеть рядом с ней, предлагать ей то воды, то обезболивающего, держать ее за руку и уговаривать уснуть. А работа, которую надо было сдать еще позавчера, все это время будет оставаться не сделанной...
В темном дверном проеме Леночкиной комнаты виднелась расположенная напротив приоткрытая дверь, ведущая в мамину спальню. Вот оттуда послышался особенно громкий хрип, и девушка затаила дыхание. Проснулась больная или нет? Лена считала секунды, боясь пошевелиться, и все ждала, что в комнату ворвется ненавистный ей кашель. А за кашлем последуют стоны, жалобы, обвинения в черствости и, сразу же вслед за ними, просьбы не обижаться.
Нет, обошлось! Хрип не повторился, его опять сменило мирное сопение. Мать спала. Можно было снова начинать дышать и возвращаться к работе. В пустых клетках экселевских таблиц одна за другой стали появляться цифры. Может быть, Леночке даже удастся все завершить часов до трех ночи. И тогда у нее будет еще целых четыре часа для сна! А может..? Девушка скосила глаза на лежащий на краю стола миниатюрный цифровой плейер, уже покрывшийся тонким слоем пыли. Как же давно она не слушала музыку! Может, правда, плюнуть на не законченный отчет и провести пару часов за более приятным занятием? Все равно выговор за задержку ей на работе обеспечен, так что если она протянет со сдачей отчетов еще один день, хуже не будет!
Рука Леночки почти непроизвольно потянулась к плейеру, придвинула его поближе и осторожно погладила его, стирая с гладкой поверхности пыль. Тонкие провода наушников оказались спутанными, хотя, заканчивая слушать музыку, девушка всегда аккуратно складывала их в несколько раз. Но это ее не удивило - наушники Леночкиной любимой "игрушки" всегда запутывались сложными "морскими узлами", если она долго не использовала их по назначению. К счастью, она уже давно наловчилась быстро приводить их в порядок.
Что бы послушать сначала? Главную тему из "Крестного отца" или из "Шербургских зонтиков"? Вальс из фильма "Мой ласковый и нежный зверь"? "Ни о чем не жалею" в исполнении Эдит Пиаф или Мирей Матье? Леночка вертела в руках наушники, не зная, чего ей хочется особенно сильно. Она не слышала любимых мелодий с тех пор, как мать выписали из больницы домой умирать, и теперь жаждала услышать их все сразу. Трио из мюзикла "Собор Парижской Богоматери" и "Беловежскую пущу", "Лунную сонату" Бетховена и "Реквием" Моцарта, "С Новым годом!" группы "АББА" и "Время сказать прощай" Бочелли и Брайтман... А может быть даже... включить песню "Мир новый грядет" из фильма "Кабаре"?.. Или вообще не мучиться выбором и не терять драгоценное время, а просто выбрать первую попавшуюся мелодию наугад?
Почти решив так и сделать, Леночка поднесла наушники к лицу, но так и не успела вставить их в уши. Тишину взорвал громкий, заглушивший уже звучащие у нее в мыслях ноты, хрип, перешедший в отвратительный кашель. Леночка неслышно положила на стол наушники и неподвижно замерла на стуле. Несколько минут она сидела так, боясь вздохнуть, в надежде, что кашель прекратится и мать снова заснет. А мать кашляла то слабее, то громче, время от времени затихая, а потом снова оглашая квартиру этими страшными звуками. Девушка давно зажмурила глаза и с трудом удерживалась от того, чтобы не заткнуть уши. Как же она сглупила! Нужно было выключить свет в комнате и слушать плейер в темноте. Тогда мать решила бы, что она уже спит, и не стала бы так долго кашлять, привлекая ее внимание. А теперь она вряд ли поверит, что дочь не слышит, что происходит в соседней комнате! Бросив последний тоскливый взгляд на плейер, Леночка встала из-за стола и стремительно вышла из комнаты. Дольше делать вид, что она не слышит мать, не имело смысла - было очевидно, что больная не успокоится, пока дочь не подойдет к ней. О музыке на сегодня можно было забыть.
- Ну что? Что, нехорошо тебе? - из последних сил сдерживая раздражение, влетела Леночка в комнату матери. - Таблетку дать?
- Дай... Воды и... таблетку... - голос умирающей звучал еле слышно, слова пробивались сквозь хрип и кашель, словно музыка на радио сквозь помехи при плохой связи. - Доченька...
Не сказав больше ни слова, Леночка развернулась, вышла из комнаты и таким же быстрым шагом, стараясь топать погромче, двинулась на кухню. Там она, тоже как можно более звонко звякая кружкой и графином, налила матери воды и выщелкнула из упаковки две таблетки снотворного. Потом, подумав, достала из ящика ампулу с обезболивающим и одноразовый шприц - мать наверняка погонит ее за ними во второй раз. С грохотом передвинула стул и вернулась в комнату к больной.
- На, держи! - она сунула матери в рот одну таблетку, за ней - вторую, и сразу же после этого приставила к ее губам кружку с водой. Пожилая женщина неловко вцепилась в край кружки пожелтевшими зубами, попыталась поддержать ее слабой дрожащей рукой... Струйка воды потекла по ее подбородку на ночную рубашку и одеяло.
- Осторожнее, осторожнее, - проворчала Леночка, забирая кружку и хватая лежащий рядом на тумбочке носовой платок.
- Прости... нечаянно... - прохрипела мать. - Замучила я тебя совсем, спать тебе не даю... Прости...
Дочь, не обращая внимания на ее слова, несколькими быстрыми движениями вытерла ей лицо и так же резко поправила подушку.
- Все, спи! - она наклонилась, чмокнула мать в щеку и почти бегом выскочила из ее комнаты. Больная издала еще какой-то противный звук, но слов Леночка не разобрала, поэтому возвращаться и переспрашивать, что мать хотела сказать, не стала.
Вернувшись в свою комнату, девушка первым делом выключила свет, и только после этого разделась, взяла со стола плейер и легла в не застеленную со вчерашнего дня кровать. Прежде, чем вставить в уши наушники, она еще раз прислушалась, но мать лежала молча, и только ее тяжелое сиплое дыхание, с трудом вырывающееся из истерзанных метастазами легких, нарушало ночную тишину. Леночка тоже шумно вздохнула: кажется, в эту ночь ее не будут десять раз поднимать с кровати разными просьбами и капризами!
Она все-таки не сразу решилась включить плейер. Еще раз посмотрела на едва различимый в темноте дверной проем, подумала о том, что если мать ее позовет, она может не услышать ее крика. Но потом решительно нажала на кнопку включения. Хватит! Почти полгода у нее в жизни не было ни одной, даже самой крошечной радости! Она имеет право хотя бы на полчаса расслабиться, слушая музыку!
И мир заполнили баритоны и теноры, сопрано и контральто, звуки скрипок и труб, роялей и электрогитар... Маленькая квартирка, в одной из комнат которых лежала тяжело больная старуха, исчезла, весь мир вокруг исчез, была только непроницаемо-черная ночь и музыка. Леночка лежала на спине, сжимая в руке плейер, и блаженно улыбалась.
Она не запомнила, на какой из композиций заснула. Помнила лишь, что слышала слова любимых песен на разных языках сквозь сон и что ей хотелось сделать звук погромче. Но утром, когда Леночка открыла глаза, в наушниках стояла тишина: плейер проиграл всю ее коллекцию мелодий и отключился.
Девушка вытащила наушники и приподнялась на кровати. В квартире все равно было тихо, и тишина эта показалась ей какой-то странной, неправильной... Уже догадываясь, в чем дело, но боясь поверить в свою догадку, Лена вскочила и бросилась в соседнюю комнату. Мать лежала на кровати с широко открытыми глазами и ртом, из которого не вырывалось больше ни малейшего хрипа.
Три дня спустя Леночка такими же остановившимися глазами смотрела на закрывающуюся крышку гроба и не могла поверить, что все кончилось. В прошлом остались бесконечно-долгие месяцы поездок через весь город в больницу, оттуда - в аптеку, а потом - домой, во время которых она засыпала в автобусах и в метро, постоянно пропуская нужные остановки. Леночке тогда казалось, что она живет в транспорте, а ведь надо было еще ездить на работу! И хотя бы изредка встречаться с друзьями, хотя на развлечения у нее почти совсем не оставалось времени. В прошлом скрылось и то время, когда мать выписали домой и Леночке стало ясно, что поездки были далеко не самым худшим периодом в ее жизни и что по-настоящему тяжелое время началось только теперь. Теперь ей приходилось ездить в больницу за рецептом обезболивающего, а матери становилось все хуже и хуже, по ночам ее мучили жуткие боли, и Лене приходилось по нескольку раз просыпаться, присаживаться на ее кровать и держать ее за руку, убеждая умирающую, что она, ее дочь, рядом и никуда от нее не денется. Но матери этого было мало, она, ни разу за всю жизнь даже не повысившая на Леночку голос, заболев, стала капризной и мнительной, и все время то ругалась, то жаловалась, что дочь ее больше не любит, то начинала плакать и умолять Лену "простить глупую старуху и не обижаться".
Лена засыпала на работе и получала от начальницы один выговор за другим, а после работы ей надо было идти в магазин и тащить домой тяжеленные пакеты с продуктами, а потом готовить ужин и опять выслушивать мамины капризы о том, что ей слишком горячо и невкусно, и жалобы на то, что она так и не научила дочь готовить, а теперь уже не успеет наверстать упущенное. И стоило Леночке прилечь на диван, чтобы хоть немного отдохнуть, матери обязательно именно в тот момент требовалось извиниться за свои упреки и сказать, что дочка не должна все время заниматься ею и что ей обязательно нужно сходить куда-нибудь развеяться и повеселиться. А когда Леночка объясняла, что теперь у нее просто нет ни сил на походы в гости или на дискотеки, ни времени на то, чтобы посмотреть телевизор или послушать свою любимую музыку, мать снова начинала плакать и винить себя в том, что ее болезнь лишает дочь юности и возможности устроить свою личную жизнь. И Лене приходилось, собрав всю свою волю в кулак и едва сдерживаясь, чтобы не сорваться и не закричать, доказывать матери, что ей совсем не хочется никуда ехать и что она вовсе не в обиде на нее за то, что теперь ее жизнь ограничивается работой, домашним хозяйством и беготней по врачам и аптекам.
А теперь все кончилось. На смену ночным истерикам и стоянию в аптечных очередях пришли хлопоты с организацией похорони и поминок, но они дались Леночке легче - ведь она знала, что после них сможет, наконец, отдохнуть. Отдохнуть, успокоиться и начать новую жизнь. В которой обязательно выполнит мамину последнюю просьбу и не будет лишать себя юности.
Она с трудом дождалась, когда машина доедет до кладбища и когда гроб опустят в могилу и закопают, как на иголках высидела затянувшиеся далеко за полночь поминки и едва поверила своему счастью, когда родственники, подруги и коллеги матери, в конце концов, начали расходиться. Каждая из них перед уходом старалась сказать девушке еще что-нибудь утешающее и ободряющее, и Леночке приходилось снова и снова благодарить своих гостей, пряча от них свое сильнейшее желание остаться, наконец, одной.
- Елена, я знаю, что тебе сейчас плохо, - сказала ей прощание самая близкая из подруг матери. - Но ты не должна зацикливаться на своем горе. Человек создан для счастья, смысл нашей жизни в том, чтобы прожить ее счастливыми, понимаешь? Твоей маме ни за что бы не хотелось, чтобы ты по ней тосковала. Забудь обо всем плохом, поскорее забудь!
- Я знаю, тетя Галя, - тихо ответила Леночка, радуясь, что хоть кто-то из знакомых разделяет ее мысли. - Мама сама мне об этом говорила. И я не хочу ни на чем зацикливаться...
- Вот и правильно, - обняла ее гостья. - Я понимаю, что тебе это трудно, но, не сомневаюсь - ты справишься.
- Я постараюсь, - еле слышно пообещала Леночка.
От нее не укрылось, что другая ее гостья, старшая сестра Гали Екатерина, бросила на них обеих неодобрительный взгляд и болезненно поморщилась. И когда обе женщины, попрощавшись с Леночкой, вышли на лестницу, девушка не сразу закрыла за ними дверь, а некоторое время стояла возле нее, прислушиваясь к их разговору.
- Галка, ты чему ее учишь? - сердито рявкнула старшая из сестер. - Что значит "поскорее забудь"?! Ты что, всерьез хочешь, чтобы она забыла Ольгу?!
- Катя, да она и так сама не своя, пусть расслабится! - огрызнулась Галя. - Ольге уже все равно, а девочке нельзя так сильно переживать!
- Она не из-за Оли переживает, а из-за себя, любимой!
- А ты что, хотела бы, чтобы твой сын после твоей смерти плакал и мучился?!
- Нет, я только не хотела бы, чтобы мой сын вырос черствым и бездушным, как Ленка! И чтобы я ему была настолько безразлична, что он сразу же после похорон обо мне забыл!!!
Их голоса звонко разносились по лестничной клетке, но они спускались все ниже, и, в конце концов, слова сестер слились в сплошной неразборчивый гул. Леночка захлопнула дверь и вернулась к последним оставшимся гостям - своей собственной подруге Лизе и ее брату Леониду.
- Лена, если что-нибудь понадобится - позвони, мы приедем, - в очередной раз повторила Лиза, застегивая куртку и на секунду приподнимая висящий на зеркале черный платок. - А хочешь, поехали к нам, у нас переночуешь! Не стесняйся!
- Да не надо ничего, Лизон, я сама справлюсь, - помотала головой Лена.
- Ну смотри, я просто предлагаю! Я думала, вдруг тебе одиноко будет?
- Мне не одиноко. Ты меня за это осуждаешь? - с вызовом спросила Леночка.
- Ой, ну что ты, конечно, нет! - тут же принялась заверять ее приятельница. - У меня и в мыслях не было! Ты все правильно делаешь, нельзя все время плакать, надо жить дальше. Вон раньше разные дикие племена на похоронах вообще веселились... Ой, ты только не обижайся, пожалуйста, я глупости говорю!
- Да не обижаюсь я, - грустно усмехнулась Леночка, с неудовольствием замечая, что Леонид, слушая болтовню сестры, как-то странно скривился.
- А в других племенах люди, наоборот, на похоронах целый день плакали в полный голос, - пробурчал он себе под нос. Лиза его не слышала - как раз в тот момент она вспомнила, что забыла в комнате расческу и убежала из прихожей. Леночка скосила глаза на Леонида и вдруг подумала, что, пожалуй, ей и правда не очень хочется оставаться в пустой квартире одной.
- Леня, - шепнула она, подходя к своему другу вплотную. - Отвези Лизку домой и возвращайся!
Казалось, Леонид не сразу понял, на что она намекает, а когда понял, на его лице появилось еще более странное, как будто бы презрительное выражение.
- Не стоит, - сказал он тихо и, шагнув к ведущей в комнату двери, позвал. - Лизон, ну ты идешь или нет?
- Иду! - Лиза вернулась в прихожую, чмокнула Леночку в щеку и подбежала к входной двери. Ее брат вышел вслед за ней, не сказав хозяйке дома ни слова и даже не обернувшись.
Леночка заперла за ними дверь и глубоко вздохнула. Все, она свободна и должна постараться стать счастливой! Хотя это и правда безумно тяжело - каждая вещь в доме напоминала о матери и ее болезни, и избавиться от этих гнетущих воспоминаний казалось совершенно невозможным. Да еще Ленька ее расстроил - надо же, какой он, оказывается, ханжа! А ведь еще недавно сам к ней приставал... Да другой парень на его месте от радости бы скакал, что девушка ему сама все предлагает!.. И тетя Катя тоже хороша - да какое ей дело, о ком Леночка думает, о матери или о себе?! Корчит из себя святошу, а помогает всем только для того, чтобы показать, какая она хорошая! И с Леночкиной матерью наверняка сидела, чтобы Леночка потом неловко себя чувствовала!
Девушка презрительно фыркнула, прошла в свою комнату и осмотрелась вокруг. Взгляд ее упал на свисающие со стола наушники от плейера. Ну конечно же, вот отличная возможность забыться и расслабиться! В последний раз она так быстро заснула, и ей не удалось по-настоящему насладиться музыкой. Зато теперь можно прослушать все любимые мелодии, не опасаясь, что ей помешают, и снова, впервые за такое долгое время почувствовать себя счастливой!
Классику и медленные мелодии Леночка отложила на потом - сейчас ей требовалось отвлечься от похорон, а значит, надо было выбрать что-нибудь веселое, зажигательное. Поэтому после недолгого размышления девушка остановила свой выбор на песнях группы "АББА". Она нацепила наушники, опустилась в кресло и откинулась на его спинку, забросив ноги на стоящий рядом маленький журнальный столик...
...Ей было хорошо. Радостная, полная жизни, любви и счастья музыка наполнила весь мир и не оставила в нем места для тоски и грусти. Леночка полулежала в кресле с закрытыми глазами и впитывала в себя эти веселые громкие мелодии. Пожалуй, даже чересчур громкие, показалось ей через некоторое время и она, с неохотой открыв глаза, протянула руку к регулятору звука. Но даже после того, как она слегка прикрутила звук, музыка не стала тише - наоборот, она словно бы еще больше усилилась и стала играть на пределе громкости, не только заполняя собой все окружающее пространство, но и забираясь к Леночке в голову!
Девушка до упора убавила звук, но музыка продолжала играть все громче и громче. С изумлением девушка выключила плейер, но звучащая в наушниках мелодия все равно не смолкла - нет, она стала еще более громкой и пронзительной! Наконец, Леночка сообразила, что может снять наушники, и резким движением сорвала их с головы, после чего отбросила плейер в сторону. И вскрикнула от ужаса: музыка продолжала звучать у нее в ушах! Звучать настолько сильно, что разобрать отдельные ноты и особенности мелодии было уже почти невозможно - это был просто страшный грохот, в котором с трудом угадывались звуки музыкальных инструментов и человеческих голосов.
Леночка чувствовала, что еще немного, и она оглохнет. Она зажала уши пальцами, но это не помогло. Плейер лежал на широком мягком подлокотнике кресла, выключенный и совершенно безобидный на вид, но записанная на него песня продолжала играть.
Осторожно, словно он мог быть горячим, девушка протянула к плейеру руку и резко ударила по нему, смахивая его на пол. Стука, с которым он должен был упасть, Лена не услышала - грохот у нее в ушах перекрывал все.
Она заметалась по комнате в поисках какого-нибудь тяжелого предмета. На глаза ей попался цветочный горшок с давно засохшей фиалкой, и Леночка, схватив его, принялась изо всех сил бить по лежащему на полу плейеру. Горшок раскололся после третьего или четвертого удара, земля с сухими корнями и остатками листьев рассыпалась по полу, корпус плейера треснул, но музыка по-прежнему гремела, и каждый новый аккорд заставлял девушку вскрикивать от боли в голове и ушах. Леночка бросилась на кухню, к шкафу, в котором лежала аптечка, и, достав оттуда кусок ваты, попыталась заткнуть уши ею, но музыка стала грохотать еще громче, хотя это, казалось, было уже просто физически невозможно. Она пробовала включать на полную громкость телевизор и до упора открывать краны в ванной, но ничем не могла заглушить звенящую в ушах какофонию звуков.
- Мамочка! - завопила она и поняла, что не слышит собственного голоса. Это стало для Леночки последней каплей, и она, уже плохо понимая, что делает, выскочила на лестницу. Там, перескакивая через две-три ступеньки, девушка со всех ног бросилась вниз.
На улице была глубокая ночь, и Леночка, выскочившая из дома без пальто, мгновенно замерзла, но почти не обратила внимания на холод - ей было не до этого, ей надо было куда-нибудь убежать от преследующей ее музыки. Она помчалась по улице, распугивая припозднившихся прохожих и бездомных кошек, помчалась, сама не зная, куда - лишь бы подальше от дома, где ей так и не удалось побыть одной и расслабиться.
- Мама, мамочка, - бормотала она, глотая слезы и трясясь от душащего ее ужаса, - прости меня, пожалуйста, я больше не буду, я всегда буду о тебе помнить! Мамочка...
Пробежав несколько кварталов, Лена вдруг увидела перед собой страшно знакомую ограду кладбища, на котором она уже была днем: девушка интуитивно выбрала тот путь, который вел ее к матери. И гнавшая ее вперед музыка как будто бы стала стихать - она все еще гремела, но теперь сквозь гром аккордов Леночке удалось услышать стук собственного сердца. А потом появились и другие ночные звуки - шум проезжавших мимо машин, недовольный щебет разбуженной птицы...
- Мамочка! - выдохнула девушка, приваливаясь к решетчатой ограде. - Что ж ты меня в покое не оставишь?! Мне что, и теперь от тебя не избавиться?!
Почти совсем затихшая музыка ударила ее по ушам с новой силой. Леночка всхлипнула, навалилась на ограду грудью и бессильно сползла по ней на землю.
Ее нашли на следующее утро. Все родные и знакомые были в шоке, и посчитали, что несчастная Леночка слишком сильно горевала из-за смерти матери - что и довело ее сначала до помешательства, из-за которого она отправилась ночью на кладбище, а потом и до разрыва сердца. Вот только никто не мог понять, почему лежащая рядом с кладбищенской оградой мертвая девушка зажимала ладонями уши.