Хлебцы и Плети
II
Мы часто, по наивности, тщедушию и простоте
Желаем вдруг чего-то, пренебрежа трудами
Как будто нам всё должно - всегда, и всюду, и везде
Как будто не добыто то - ни чьими трепетно руками.
Нас чрево согревало, и растило, и питало
И грудь кормила нас, и мать - лишь нежно целовала
И по'д руки - она нам первые шаги вела
И вдруг упавшего в слезах - она умилившись брала
И колыбелями баюкая - во сновиденья провожала
Меж тем трудила дань всю ту не покладая рук
Ни днём, ни ночью от забот отдоховения не зная скук -
Всё от души, с сердечным трепетом давала даром!
И даже в старости, уже от немощи и дряхла, и слепа -
Молила Бога непрестанно о том 'младенце' чаючи она.
Тем временем отец, наказом божьим утруждаясь
Трудами в бренном созидании - день ото дня нуждаясь
Заботу проявляя о душе и теле, роде и семье
Землю страдая, али бранью преграждаясь саранче
Ковал кирку, топор, и серп, и молот, и орало
Ночуя в поле, и воюя в поле, и пот ему ручьём
С волчцами терни сокрушая - косою и мечём
Не знал подобным матери ни мельтешенья, ни отрады
Но тоже даром - чадо взращивал тем он
Себя - надеждой на него лишь утешая
Что будет тот примером ратным вдохновлён
И верою с любовью тихой - авансом сына награждая
За редкими минутами - для воспитанья внешне строг
О нём лишь в поле Бога молит - вступив сурово на порог.
И вот взрослеет сын, а след взрослеет и второй!
В одном всё мужество в раденьи проявилось,
В другом же Евино прельщение увы явилось,
Разлад случился в мере равной - сутью той.
Старшой - на веру принял данность предков
С мальства, под отчим взором шаг тот повторял
И молотом ковал, и плугом пашню вёл он метко
И большие в себе он волю с тщаньем воспитал.
Иной же - боле предавался лукавым ухищреньям
Доверье пользуя с любовью - чуждый разрешеньям
По своевольствию беспечно на хозяйстве промышлял
Прельщался пустословьем, и в грёзах днями прозябал
Страптивился душевным и полезным наущеньям
И вожделел - лишь к плотским услажденьям.
И вот старшой, имея сотню в управлении овец
Поутру не нашёл в кошаре - всего одну лишь
И по оврагам кинулся искать ту молодец
И даже заглянул туда - где тишь одна таилась
Оставив стадо всё - лишь на собачье попущенье
Он рыскал словно лев по кущам и ущельям
И словно рысь - он звал её как будто бы котят
И истрепалися одёжи более чем та дала ягнят
И вот нашёл он блудную! Ничтожище забившись -
Та меж камней от страха волчьего тряслась.
И на руках он возвратил в овчарню свою страсть
Неся её как дар небес, душою умилившись!
Отцу и матери, и братцу он спасенье предъявлял
И всем друзям и проходимцам радость ту вещал!
Но младший сын отцу про то сказал:
- Желаю и себе я часть наследного именья!
И отче разделил имущее без рассужденья. (к Лук. 15:12)
В надежде - чтоб хоть в том он возмужал.
Не много дней для младшего прошло
Собрал он всё - и в дальню сторону пошёл...
И расточил в распутстве всё своё именье (к Лук. 15:13)
Живя разгульно в утоленьях сласти похотенья.
И в той стране настал тогда великий голод
Он всё к тому прожив - в нужде стал прибывать. (к Лук. 15:14)
Ночлег закрылся у дружков - лишь улиц ему холод...
И битый как чужак, уж не в чрезмерьи стал он погибать.
И вот пристал от безнадёги - батраком
Пасти свиней, чтобы хотя б его не гнали.
И рад был чрево наполнять для свин рожков
Но даже скудной той еды - как проходимцу не давали.
(к Лук. 15:15 - 16)
И только в час ничтожества, на издыханьи глада он познал:
Что даже слуги у отца его - избытчеством едали хлеба!
'О отче! Я согрешил против тебя и неба! - он возопить взмечтал -
Я не достоин зваться сыном. Прими ж меня хоть к батракам...
(к Лук. 15:17-19)
И встав, пошёл он к своему отцу, и уповал...
И тот увидел, ожидамши - сына издалече
И ныне старец - побежал умилившись на встречу
На плечи пал, и обнимая крепко - целовал!
(к Лук. 15:20)
И сын ему сказал - о чём покаяться мечтал
Но тот его не слушал, сказав своим рабам:
- Несите лучшую одежду - и странника оденьте!
И обувь на стопы его! И драгоценный перстень!
(к Лук. 15:21-22)
- И тучного тельца ему на праздник приведите
И в пиршество богато на закланье закалите
Мы станем есть, и пить, и веселиться!
Ведь сын был мёртв - но о'живши родился!
(к Лук. 15:23-24)
Но старший в поле был.
И возвращаясь в должный срок до дому -
Он ликование и пение услышал и узрил
И слуг спросил: - 'Что это там такое?'
(к Лук. 15:25-26)
- Твой брат из дальних стран пришёл.
И твой отец - тельца ему тучно'го заколол!
Найдя его вновь живым и здоровым!...
Старшой тем осердился! Но глас его призвал отцовый.
(к Лук. 15:27-28)
Отцу же воспротивился впервые он в ответ:
- Тебе непререкаясь я служу уж сколько лет?!
Но ты к веселию с друзьями не дал бы и козлёнка
А блудодею ж скверному заклал как Небу ты телёнка?
(к Лук. 15:29-30)
- Но ты со мною верен был всегда -
Вещала отповедь ему отца
- Твоё всё есть и так - что между нами!
Твой брат ожил! Нашёлся! Тельцом - за это воздавали!
(к Лук. 15:31-32)
Как часто забываем мы обидою о том -
Что рады меньшему! Но брат ли равен вдруг с овном?
Один - с грудного млека мужество в себе вспитал,
Иной же чрез паденье - Евино начало умерял.
Пройдённым в поколеньях он увы не вдохновился
Презревши целомудрие - себя страстями укрощал
Не ладя с кротостью - через паденье на себя взроптал
И жизнь в ничтожестве прожив лишь - вразумился.
Здесь было брата два, и два случилося путя:
Усердье - мужество твердить всю жизнь с рожденья;
И мягкотелость закалять сничтожившись - стезя
Смиренья кротостью - чрез ущемленье к возмуженью
Проблема здесь отца, али дилемма то дитя?
Иль сутью всё во материнской благости кормленья?
Но мать - усидчива, и стойка, и кротка,
Ужель найти поболе ей мужского лада?
И то держа в миротворении иного склада -
Запечатляется как нежность и любовь она!
Монах с блудницею... Мужское с женским...
Гармония ж начал - в совокупившейся семье!
Разлад же порождается лукавым змием мерзким
В нас женское прельщающим на искушение себе
Где пользует безволье к дисциплине, мягкотелость
И растлевая страстной сластью в недозрелость
Либидо с Эго внушает ложный нам успех
Чрез ослушанье и строптивость сверзающий во грех
Самосознанье наше, в том соитьи - третья сила
Во Свет ли, в Тьму, увы - оно лишь нас вводило...
Солмат Ёшиши