Mirash : другие произведения.

Трудная профессия: Жизнь, Глава 7

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Вошла Галина, поздоровалась с Натальей и принялась одевать Славу. - Эту ты еще не дочитал? - спросила Вольхинова, проследив за печальным взглядом мальчика. - Можешь забрать себе. - Да он разницы не видит, - махнула рукой Галина. - Не скажите, - возразила Вольхинова, передавая Славе книгу. - Мне кажется, что он их действительно читает. - Скажете тоже, - отмахнулась нянечка, складывая немногочисленные вещи ребенка в сумку. - Откуда бы ему научиться? - Мои откуда-то научились, - улыбнулась Наталья.
    Автор выражает глубочайшую признательность бета-ридеру Рикке за ценные замечания и терпение :)))
    КОММЕНТАРИИ ОТКРЫТЫ В ОБЩЕМ ФАЙЛЕ И АВТОР ИХ ОЧЕНЬ ЖДЕТ :)
  В пятницу вечером Славку должны были выписать из больницы. Последние дни он нервничал, плохо спал, и я почти все ночи проводила в больнице, давая Настаревите новые поводы отчитывать меня за распутство и, что хуже, абсолютно не высыпаясь. А на работе был так некстати образовавшийся завал дел, который Барышева, конечно, любезно поручила мне.
  В пятницу утром я устало припарковалась на рабочей стоянке, едва не зацепив соседнюю машину и всерьез задумавшись, что если так пойдет и дальше, мне действительно будет лучше пересесть на общественный транспорт уже по соображениям безопасности. Забросила вещи на свое рабочее место, взяла косметичку и направилась в туалет, откуда вышла с ярким макияжем, внешне вполне бодрой, что в какой-то мере добавляло и внутренних сил. Можно было приниматься за работу.
  За прошедшую неделю я управилась практически со всеми делами, оставалось всего несколько срочных заданий, с которыми я сегодня, собрав остатки сил, разобралась до полудня. Желая подбодриться, спустилась на первый этаж и купила в автомате стаканчик с кофе. Можно было бы воспользоваться бесплатным и более вкусным напитком из офисной кофемашины, но зато здесь получилось удобно устроиться на подоконнике и немного отдохнуть, без любопытных глаз коллег.
  Сидение на подоконнике было одной из немногих моих неизящных привычек, которые я так и не смогла в себе искоренить. Я старалась делать это незаметно для окружающих и как можно реже, но иногда все же позволяла себе расслабиться. Жаль, что узкая юбка и каблуки не позволяли забраться с ногами, вдвойне жаль, что не было уютного мягкого пледа, и втройне - что здесь запрещалось курить. Тем не менее, мне и так было вполне неплохо.
  Примерно через полчаса я стряхнула оцепенение, допила последние капли сомнительного кофе и слезла с подоконника, одергивая юбку. Теперь можно вернуться на рабочее место и еще немного поработать. А вечером отправлюсь к Славе и постараюсь облегчить малышу возвращение в интернат. Выходя из лифта, я наткнулась на Крутикову, при виде меня злорадно сверкнувшую глазами:
  - Логинова, сколько тебя можно разыскивать? Барышева вызывает!
  Что еще начальнице от меня нужно? Я так надеялась спокойно доработать этот день, но, кажется, у нее были для меня иные планы. Перед дверью кабинета я чуть притормозила, потому что изнутри доносились голоса, приглушенные, однако вполне отчетливые для моего уха.
  - Борис, послушай! - эмоционально говорила Барышева, - нельзя ей потакать в таких вещах! Она девочка и должна вести себя прилично!
  - В ее возрасте совершенно нормально интересоваться косметикой и модой, хотеть общаться с друзьями, - не менее нервно отвечал мужской голос.
  - Боря, ей всего двенадцать. А потому еще рано делать макияж и уж точно непозволительно девочке из хорошей семьи носить такую короткую юбку. Я категорически против!
  - Все в ее классе носят такие юбки и красятся!
  - Не все. Леночка Шумагина...
  - Конечно! Затюканная дочь твоей подруги, которую все в классе ненавидят...
  - Она воспитанная девочка, и я бы предпочла, чтобы наша дочь дружила с ней, а не с этими малолетними бандитами, общение с которыми ты поощряешь. Со всем этим их помешательством на тряпках, дорогих телефонах...
  - А я хочу, чтобы она выросла красавицей!
  - Видимо, не такой, как я!
  - Прекрати!
  - Что именно? Разве не ты говорил, что я могла бы лучше одеваться и похудеть?
  - Я не это имел в виду!
  Перебивающие друг друга голоса становились все громче, возбужденнее и я, закатив глаза, постучала в дверь. Их семейные скандалы обождут.
  - Входите, - громко отозвалась Любовь Аркадьевна.
  Я зашла. Барышева, несмотря на попытки держать лицо, была откровенно взвинченной. Как и ее муж, которого мне уже доводилось видеть раньше, хотя все наше общение свелось к вежливым приветствиям.
  - Алина, - начала Любовь Аркадьевна, не дав мне даже открыть рот, чтобы поздороваться, - почему вы не переслали вчера заказчику копию отчета?
  Я замерла и широко раскрыла глаза, в этот самый миг вспомнив о тех материалах, которые действительно должна была отправить самое позднее вчера. Но со всеми свалившимися на меня проблемами я совершенно об этом забыла!
  - Я так понимаю, у вас не было на это веских причин? - сурово заключила начальница. - Это верх безответственности, вы подвели целый отдел! Сегодня по вашей вине у меня был крайне неприятный разговор...
  Любовь Аркадьевна продолжала мне зло выговаривать, все больше повышая голос и распаляясь. Я вдруг совершенно растерялась, почувствовав себя так, словно мне по-прежнему восемнадцать лет, и я стою перед разъяренной наставницей, отчитывающей меня за недостойное поведение. Я ощутила, как кровь приливает к щекам, к глазам подступают слезы, становится тяжелее дышать. Хотелось по-детски виновато объяснять, что это следствие усталости, а вовсе не пренебрежения, но Барышева не давала вставить ни слова.
  - Это все результат вашего чрезмерного увлечения собственной внешностью! - неожиданно заключила она.
  И тут моя растерянность и чувство вины мгновенно превратились в пылающую огнем ярость. Завистливая дрянь! Да какое ты имеешь право вымещать на мне злобу за свою неудачную семейную жизнь?! Распустившаяся клуша, с облупленным лаком на ногтях и отросшими корнями, с толстым слоем жира на заднице и морщинами, которые делают тебя на пятнадцать лет старше! Я совершила оплошность ничуть не большую, чем совершают другие сотрудники, но с ними ты себе не позволишь разговаривать в таком духе!
  Я почти готова была развернуться и хлопнуть дверью, когда неожиданно вмешался Борис.
  - Люба, прошу тебя. Вряд ли прелестная девушка заслуживает таких жестоких слов.
  Он стоял, подбоченившись, знакомым заинтересованным взглядом упираясь в вырез моей блузки. Неужели собирается заигрывать со мной при жене?! Она взвилась окончательно.
  - Алина, я рассчитываю, что вы, наконец, займетесь работой. У меня все, вы свободны! - с отчетливыми нотками истерики в голосе сообщила она.
  Так и не произнеся ни слова, я выскочила из кабинета и прислонилась к стене, выравнивая дыхание. Вслед мне несся разговор начальницы с мужем.
  - Что это было?!
  - Что именно?
  - Можно подумать, что ты не знаешь! Кто позволил тебе лезть в мои отношения с подчиненными?
  - Люба, я не твой подчиненный. Я твой муж и прекрати мной командовать!
  - Ты мне муж дома, а сейчас я на работе. С которой приношу денег не меньше, чем ты со своей!
  - А я бы с радостью поговорил дома, если бы чаще там тебя видел. И не преувеличивай свой финансовый вклад, семью содержу я!
  Я не желала слушать продолжение безобразного скандала, я вообще не желала находиться здесь. Развернулась и почти бегом бросилась в сторону туалета, желая без свидетелей привести в порядок чувства и макияж. Ворвавалась в помещение дамской комнаты, в котором на мое счастье никого не было, подскочила к раковине, резким движением дернула ручку крана и подставила руки под ледяную воду.
  Вода окатила их почти до локтей, которыми я оперлась о бортик чаши умывальника, легкими брызгами оросила зеркальную стену и пол, оставила мокрые точки на моей блузке. Я ощутила, что меня понемногу перестает трясти, возвращается способность ясно рассуждать. Теперь можно было выключить воду и, еще немного спокойно постояв и глубоко дыша, встретиться взглядом с зеркалом.
  Никогда раньше Барышева не позволяла себе так со мной разговаривать. Не любила меня, как и я ее, но мы обе держались в рамках приличий, не переходили на личности. Да, она могла критиковать мой внешний вид, но делала это достаточно корректно, в границах делового этикета. Она никогда раньше не позволяла себе унижать меня или повышать голос. Я мрачно посмотрела в глаза своему отражению. Вид был такой, словно я только что закончила рыдать от неразделенной любви.
  Барышева мне за это ответит!
  Потратив исключительно много времени на приведение себя в порядок, я вышла из туалета уже внешне спокойной и направилась к своему столу. Наконец отослала злополучные материалы, сопроводив их вежливым письмом с извинениями. Просмотрела рабочую почту, ответила на письма. Проверила рабочий календарь и сделала необходимые отметки. Принялась за личную почту, удалила несколько сообщений от магазинов одежды и косметики, мысленно взяла на заметку информацию о выгодной акции фитнес-клуба. Сухо ответила отказом на очередную просьбу Валер поучаствовать в какой-то природоохранной акции, не вникая в суть. Проверила личный календарь. Бездумно пролистала пару электронных журналов о моде и красоте.
  Больше занять себя было решительно нечем. Срочной работы не осталось, к несрочной совершенно не лежала душа. Можно было бы сходить на обед, но после инцидента с начальницей не было аппетита. Я взяла сумку с сигаретами и спустилась вниз, к месту для курения. В последнее время сигареты заканчивались гораздо быстрее, чем раньше. Впрочем, я не обычный человек, у меня железное здоровье и полная неспособность к деторождению, так что могу предаваться вредной привычке с полной самоотдачей, не боясь в результате родить больного ребенка или помереть раньше времени.
  Я щелкнула изящной зажигалкой и затянулась вкусным дымом. Сейчас бы еще стакан ледяной воды с лимоном и непозволительным для фигуры количеством сахара... Мне бы стало лучше. Но вместо этого на крыльцо вышли Шабальская со Стерниковым и принялись ворковать, вызывая у меня острое желание зло зашипеть. Катино женское достоинство покончило с собой, не выдержав конкуренции с ее бабской глупостью. Она же перед Олегом просто стелется! Поймав мой взгляд, Шабальская вдруг виновато смутилась и повернулась обратно к Олегу.
  - Давай уйдем, - попросила она, не догадываясь, что я ее слышу.
  - Из-за Алины? - прозорливо понял он.
  - Да. Не хочу ее расстраивать. Ты же знаешь, она тебя все еще любит.
  - Ты просто ангел, любимая! - пропел Стерников. - Конечно, мы уйдем, я тоже не желаю причинять ей лишнюю душевную боль.
  Сволочь! Едва ли Олег в самом деле заблуждался насчет моих чувств к нему, но ситуация ему однозначно льстила. Я же подозревала, что сравнялась цветом лица с листвой деревьев, доставая следующую сигарету и снова разъяренно щелкая зажигалкой, пока голубки неторопливо сворачивали за угол.
  - Алина, верно? - прозвучало рядом, заставив меня обернуться и натянуть на лицо улыбку.
  Барышев улыбался так, словно вдруг решил со своей истеричной женой все семейные проблемы и заодно получил внеочередную премию.
  - Да, я Алина.
  - А я Борис, очень приятно, - он картинно наклонился к моей руке и прижался к ней пересохшими губами, должно быть, чувствуя себя предельно галантным кавалером.
  Мой взгляд уперся в неряшливо лежащие волосы, за которыми угадывалась начинающаяся лысина, мешки под глазами и коричневатые пятнышки на коже. Выглаженная женской рукой рубашка придавала немолодому уже хозяину неуместное сходство с неуклюжим школьником, ногти были срезаны неровно, руки загрубели. Хотя на самом деле по общепринятым меркам Борис выглядел вполне неплохо и, наверное, даже пользовался определенным успехом у стареющих дам.
  - Я бы хотел извиниться за поведение моей жены, - сказал он, отлипая от моей руки. - У нас, как вы, должно быть, поняли, некоторые семейные проблемы. Но она ни в коей мере не должна была так с вами разговаривать.
  Я почувствовала, что моя улыбка становится уже не такой натянутой. Неделя неприятных разговоров с Настой, постоянного недосыпа, завершившаяся скандалом с Барышевой, привела к тому, что сейчас мне были жизненно необходимы мужское внимание и сочувствие. Пусть даже внимание такого невзрачного мужчины и не слишком искреннее сочувствие.
  - Спасибо, не стоит. Я все понимаю, - я стрельнула глазками, с внутренним смешком наблюдая, как Борис гордо расправляет плечи и надувает щеки.
  - А не хотите ли в качестве компенсации встретиться вечером, сходить вместе в ресторан поужинать?
  Это он собирается компенсировать нанесенный мне его дражайшей супругой моральный ущерб, сводив в ресторан? При таком кавалере ужин обязан быть невообразимо роскошным. С другой стороны, почему нет, вдруг подумалось мне. Ни к чему не обязывающая встреча. Только не сегодня, а завтра, после того, как я смогу оставить Славку в интернате. И не ужин, а обед. И ресторан я выберу сама!
  - К сожалению, у меня на сегодня планы, - кокетливо сказала я. - Как насчет завтрашнего обеда в два часа дня, в ресторане "Млечный путь"?
  Я подозревала, что услышав название достаточно дорогого ресторана, Барышев немедленно вспомнит, что завтра совершенно и бесповоротно занят, к тому же женат на моей начальнице. Но он к моему удивлению просиял и радостно ответил:
  - Конечно, буду счастлив! Вас встретить?
  - Нет, спасибо, я приеду на своей машине к ресторану, - сказала я, мило улыбаясь.
  Ты ведь не думаешь, что после ресторана тебе светит что-то еще? После обеда я снова сяду в свою машину и спокойно уеду по своим делам.
  - Хорошо, тогда завтра в два часа я буду с нетерпением ждать вас у ресторана "Млечный путь".
  Еще немного поговорив с Борисом, я распрощалась с ним и с гораздо лучшим настроением вернулась на рабочее место.
  Остаток рабочего дня прошел на удивление спокойно. Барышева всего несколько раз выходила из своего кабинета, один раз сухо поинтересовалась судьбой злополучных материалов, на что получила столь же сухой ответ. Больше она ко мне не обращалась. Шабальская со Стерниковым исчезли с моих глаз, остальные коллеги сонно ожидали окончания пятничного рабочего времени и, как только оно настало, моментально исчезли из офиса. Я быстро отогнала машину в ближайший сквер и невидимая переместилась в больницу.
  В больнице пятница не была коротким днем, и Вольхинова как раз занималась осмотром Славки перед выпиской. Я стояла у стены и наблюдала, невидимая для всех, включая Славу - ни к чему отвлекать малыша, покажусь ему чуть позже. Наталья как обычно действовала ловко и красиво, разве только немного резче были движения. Она переживала, хотя с первого взгляда понять это было сложно. Но за прошедшее время я успела неплохо изучить ее и сейчас видела, что она опечалена предстоящим расставанием с ребенком.
  Вольхинова приложила много усилий, чтобы оставить Славу на рекордно длинный срок. Ему было назначено множество обследований, анализов. Кажется, она вылечила его от большинства болячек, а немногие оставшиеся просто спугнула своим натиском. Мне было очень жаль, что я не могу выразить свою благодарность ей и заведующему отделением, оказывавшему во всем активную поддержку. Пребывание в больнице для любого нормального ребенка мучительно, но для Славы оно было подарком. Вкусная еда, в основном поставляемая самой Натальей, сон, не прерываемый безумными криками соседей по интернатской спальне и, наконец, чтение книг.
  Галина, навестившая мальчика на первой неделе его пребывания здесь, принесла несколько потрепанных детских книжонок. На вопрос Вольхиновой она ответила, что "этот дурачок почему-то очень любит страницы переворачивать, будто в самом деле читает. Глядишь, орать поменьше будет". Книги были совсем примитивными, хотя из-за отсутствия других Слава и к ним проявлял повышенное внимание. Наталья внимательно наблюдала за этим, затем и сама начала приносить ему детскую литературу. Должно быть, в их доме благодаря сыну и дочери накопилось ее немало и Вольхиновой не составляло труда пожертвовать на время некоторыми книжками.
  Вошла Галина, поздоровалась с Натальей и принялась одевать Славу.
  - Эту ты еще не дочитал? - спросила Вольхинова, проследив за печальным взглядом мальчика. - Можешь забрать себе.
  - Да он разницы не видит, - махнула рукой Галина.
  - Не скажите, - возразила Вольхинова, передавая Славе книгу. - Мне кажется, что он их действительно читает.
  - Скажете тоже, - отмахнулась нянечка, складывая немногочисленные вещи ребенка в сумку. - Откуда бы ему научиться?
  - Мои откуда-то научились, - улыбнулась Наталья.
  - Так то нормальные дети, - не согласилась нянечка. - А это дурачок, что с него взять? Я тоже по первому времени, когда работать начинала, думала, что дурачки на самом деле все понимают, потом поняла, что это не так.
  Она жалостливо посмотрела на Славу.
  - Пойдем, горе. Попрощаешься с тетей доктором? - Славка не ответил.
  - Вот видите? Ничего он не понимает.
  - Я вас провожу, - судя по погрустневшим глазам, Вольхинова все же рассчитывала на реакцию мальчика.
  Я появилась перед Славой, чувствуя, что он тоже начинает все больше расстраиваться.
  - Все хорошо, малыш, сейчас ты поедешь домой, - ободряюще сказала я ему. - А там я тебе почитаю на ночь новую интересную книгу. И если захочешь, буду сидеть с тобой всю ночь.
  Мы спустились на лифте в холл, где Славу и Галину ожидал заместитель директора интерната, держащий в руках необходимые документы. Он вежливо поздоровался с Вольхиновой, поблагодарил ее за доброе и внимательное отношение к воспитаннику интерната. Вместе они вышли на улицу, направляясь к ожидающей машине.
  Слева замаячили две фигуры: мужчина-инвалид в коляске и женщина. Мужчину я не знала, а при виде женщины все внутри меня перевернулось и обожгло лютой ненавистью.
  Это была Лариса Иванченко.
  
   Оставить комментарий
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"