Два человека могут ходить мимо друг друга бесконечное множество раз абсолютно не чувствуя ничего особенного. Они будут пить вместе кофе, обсуждать последние политические новости, раздражать друг друга своим мнением и жестами, и даже смотреть друг другу в глаза, но совершенно не быть при этом рядом. Спокойный негатив благополучно уживается рядом со спокойным позитивом, периодически меняясь местами. Но однажды, сидя во вполне современном и вполне серьезном офисе, эти двое, устав друг от друга и от множества принимаемых ими решений, глотнут из мелких чашек густого кофе, ослабят тугие узлы галстуков и развернут по невзрачному фантику шоколадной конфеты "Василёк". Один из них потянется затекшими плечами, улыбнется в потолок и скажет необычно тихо:
- Знаешь, я так люблю эти конфеты. Всегда представляю залитое солнцем поле пшеницы и россыпь васильков в нем.... Ты когда-нибудь видел такое в реале?
Второй вдруг удивленно поднимет брови:
- А то! Я каждое лето в детстве проводил в деревне и катался на велосипеде мимо такого вот поля.
С таким же точно выражением лица как у собеседника он добавит:
- Над ним густое синее небо и пшеница кажется необычайно желтой....
Умные морщины на лбу разгладятся и они, улыбаясь и доедая "Васильки", оживленно вернутся в далекое детство. А еще лет через пять эти двое даже не смогут вспомнить, в какой момент деловые отношения переросли в крепкую дружбу..." -
Так думала Она, стоя перед большим полотном картины в выставочном зале. Её мысленный взор нарисовал яркую реальную сцену жизни. И совсем другое изображение Она видела перед собой на холсте. Тряхнув рыжей шевелюрой, словно избавляясь от видения, Она задумчиво произнесла:
- Мааань! Ты не помнишь, где мы это видели?
Тоненькая девочка-подросток подошла и ответила скороговоркой:
- Мам, чё ты паришься! Сама ведь откопала эти картинки в инете. Они чем-то тебе понравились. А фамилию художника ты не запомнила.
- Дааа? - слегка удивленно протянула Она, - странно....
Посмотрев на соседние две работы и маленькие таблички под ними, Она добавила:
- Точно! И это тоже видела. А кто же у нас автор? А. Хомченко... Что ж, приятно познакомиться, А. Хомченко. Хотя мы встречались.
Она любила живопись с детства. И даже сейчас, могла бы присесть на скамеечку возле стены, закрыть глаза и по запаху определить, сколько в зале картин написано совсем недавно и сколько ранее. Запах свежих красок был самым волшебным. Новые полотна излучали энергию художников, еще не тронутую глазами и умами зрителей, а особенно критиков.
Она продолжала вглядываться в квадрат картины, висевшей перед ней, и не могла никак сформулировать, что же в ней замечательного. Серая дорога убегала в горизонт вдоль тесной деревушки, крыши которой сплелись между собой. "Размер хороший" - подумала и улыбнулась своим словам. Она очень четко представила картину в своей прихожей: "Если бы я могла видеть такую дорогу каждое утро! Совершенно точно, что утро изменилось бы в своем качестве. И все-таки, что? Тона? Стилизованная деревня? Или это не деревня вовсе? Совершенно ничего особенного. Может быть, художник добирается по этой дороге к родителям? И этим она дорога автору. ДорОга дорогА..., дорогА дорОга" - Она поиграла этими словами, перекатывая их по горлу вверх и вниз. Ответ был рядом, но ухватиться за него не представлялось возможным. Но Она во всю шагала по этой дороге, вглядываясь в то, что толпилось под крышами. Там таилось что-то, что непременно хотелось увидеть....
Много людей вокруг переминалось с ноги на ногу перед картинами. Они мешали и раздражали. Именно поэтому Она никогда не приходила на открытия выставок, а только позже, чтобы не было шепота за спиной, щелканья фотоаппаратов и тому подобного мельтешения.
"Все абсолютно просто, - размышляла Она, старательно пытаясь найти хоть какое-то объяснение своим чувствам, - стою тут и попросту считываю своим подсознанием информацию от картинки, серое же вещество ни гу-гу, молчит. Попала на родственную волну или почуяла что-то важное для этого самого подсознания. Видимо так и объясняются ничего не значащие слова "в этом что-то есть". А это "что-то", не что иное, как полет бессознательной души того, кто держит в руках кисти. И совсем немножко того, кто смотрит на результат полета".
Последнее время Она любила свою игру: "Подбери слова к чувствам и эмоциям" и играла в неё как прилежная ученица. Сегодня получалось плохо. В какие бы слова не облачались ощущения увиденного, они казались блеклыми и не верными.
- Маам, ты стоишь тут 15 минут! Пойдем дальше.
Казалось абсолютно недопустимо уйти и оставить картину совсем одну. Или Она боялась оставить свои еще непонятые чувства возле неё. Но вдруг, Маня затараторила громким шепотом прямо ей в ухо:
- Вот он, вот он, смотри! Этот А.Хомченко!
Высокий мужчина с бородой, как и положено всем художникам, стоял перед репортерами и давал интервью.
- Почему решила, что это именно он?
- Я слышала, как его представляли репортерше.... Ну пойдем, пойдем поближе!
Они протиснулись так близко, как было возможно. Оказавшись за спиной художника и лицом к яркой девушке с микрофоном, почти касаясь его плеча, не вслушиваясь в слова, Она поглощала его образ целиком.
"Ну и что?- спрашивала она себя в очередной раз, - что особенного ты хочешь увидеть?"
А увидеть хотелось. В какой-нибудь черточке лица, в неспешном жесте руки, в уголках спокойных глаз, то чудо его натуры, которое переливалось из сердца на полотно. Стоя так близко, Она поймала себя на мысли, что чувствует то же самое, что и рядом с картиной.
- Чудеса, - прошептала Она и стала выбираться.
Они вышли из здания. Манька что-то щебетала о своих впечатлениях, но Она не слышала её.
В компьютере быстро отыскались три работы, год назад обнаруженные на одном из эзотерических сайтов. В то время Она только начинала приоткрывать тайну, притягивающую её своей необъяснимой высшей силой. И осознанные сновидения, и астральные путешествия являлись лишь одним скромным шагом на пути к ней. Почему именно эти три рисунка привлекли её? Она и сейчас не могла ответить на этот вопрос. Но то, что Она увидела картины "живьем" спустя год в своем родном городе, показалось просто невероятным.
В физической жизни было мало вещей, которые её интересовали. Поэтому тяжелый пыльный занавес разума этого мира, приподнятый и открывший перед ней неожиданный и невероятный мир другого измерения, показался необходимым как воздух. Она смело сделала шаг туда, где ничтожность земных законов приводила в восторг, и новое ощущение свободы готово было сжечь за собой все мосты. Но как ни странно, получив возможность выбора, Она поняла, что желает остаться здесь. Ее ждет еще что-то. Что-то важное и необходимое. То, что Она сможет позже взять с собой в другие миры.
Несколько дней спустя, эмоции по поводу похода в картинную галерею стали утихать. Они отзывались из глубины сердца лишь легким недоумением. Но это было то самое затишье, когда непонятое и невысказанное прячется глубоко внутрь, готовясь дать о себе знать другим способом. Событие это предстало перед ней в обличии самого затертого и нелепого слова - Чудо.
Даже имея некоторый опыт ночных полетов, Она долго не могла прийти в себя после последнего путешествия. С трудом справляясь со стандартным набором обязанностей в последующие дни, её эмоциям требовался выход. А поскольку Она как-никак журналистка, то её выход - это белый лист бумаги и слова, готовые пролиться на него. Но слова еще необходимо было отыскать среди своего недоумения и волнения, и Она попыталась это сделать уверенной рукой:
" В молочных сумерках я шла по неширокой дороге, направляясь домой. В моем втором мире встречи были редки. Я их никогда не искала. Поэтому, увидев идущего впереди мужчину, не стала его обгонять. И тем более не стала ждать, когда обернется он. Он был обычным, неспешно идущим. Разве что голова превышала нормальные человеческие размеры. Это обстоятельство слегка смутило меня, и я поспешила удалиться от странного существа, взлетев свободно и легко в направлении своего дома.
Но каково же было изумление, когда я в этот же момент услышала его мысль: "Это еще что такое?" Я услышала не голос, а мысль и мысль эта была полна удивления, возмущения, но не злобы. Видимо поэтому я не испугалась и, набирая скорость, продолжала лететь. Внутренняя радость от присутствия живого существа в моем измененном сознании странным образом окрыляла. Мне хотелось его почувствовать ближе. Я протянула назад руку, подчиняясь своему желанию, но он не подал руки в ответ, а лишь продолжал неотступно следовать за мной. Наш курс явно изменился. Белая пелена застилала глаза от высокой скорости, которая доставляла смешанное чувство страха и невообразимой радости свободы. Несмотря на то, что попутчик следовал за мной по пятам, ощущение его превосходства и того, что именно он ведет в этом стремительном полете, не оставляло меня. Я даже осмелилась выразить мысленную просьбу о том, чтобы сбавить скорость и оглядеться вокруг. Это тут же произошло. Мы опустились ниже к земле. Стали различимы очертания маленьких белых башенок домов. Каждый домик был обнесен красивым каменным забором, и все это напоминало крошечные усадьбы, близко расположенные друг к другу.
Уже совсем стемнело, когда мы опустились к одному из домиков. Я не пыталась ни оглянуться, ни заговорить с ним о чем-либо. Мне было совершенно спокойно и радостно. И только войдя в дом, почувствовала легкую тревогу.
Внутри нас встретили две полупрозрачные тени женщин. Они были легки как воздух и темны как синий вечер. У одной в руках был бубен, который она держала над головой, а у другой - флейта. По внешнему виду они играли на своих инструментах, но музыки не было слышно. Двигаясь не спеша по коридору, я обратилась к тому, кто настойчиво следовал до сих пор за мной с новой просьбой о том, что не стоит никого пугать и нарушать гармонию, казавшуюся мне необычайно приятной и волнующей. В ответ я услышала тихий спокойный голос своего невидимого спутника, с легкой тенью иронии: "Ладно".
И в то же самое мгновение, резкий, но не очень болезненный удар по запястью, заставил меня вернуться. Ощущение присутствовало одновременно в двух измерениях. Уже открыв глаза, я чувствовала последствия явно физического прикосновения к моей руке. Самой первой мыслью, появившейся на грани двух миров, было: "Все-таки напугал...!".
После того, как спало оцепенение конечностей, я каждой клеточкой тела и каждой, даже самой маленькой, фиброй души почувствовала: это был ОН! Это был ОН - тот самый художник. И была я в его деревне...."
Она бросила ручку на бумагу, обхватила руками голову и пыталась себя уверить в очередной раз: "Я не сошла с ума".
- Это слишком невозможно, это твои глупые фантазии,- говорила одна её половина.
- Произошло именно то, о чем ты подумала в первую минуту после пробуждения, - спокойно настаивала другая её половина.
Этот спор продолжался долго. Она измучила себя попытками дать хоть маломальское объяснение происшедшему. Но когда, наконец, сдалась, то освобожденная от обыденности фантазия вырвалась наружу невероятными выводами:
"Ну, хорошо! Хорошо! Предположим на одну секундочку или на одну минуточку, что это был действительно он.... Что же это значит? А это значит.... что его духовная организация, в некоторой степени, пусть даже в самой малюсенькой, но все же соответствует моей. В какой-то момент я почувствовала то, что чувствовал он, рисуя эту картину. Я попала на его энергетическую волну. Частоты восприятия совпали. Пусть на доли секунды.... Но каково? Это же невероятно! И в то же время, это так просто.
Мой необъяснимый восторг, полученный от нашего путешествия, обязательно вернется к нему благодарностью - теплым лучом солнца, легким дуновением летнего ветра и новым, еще не известным ему вдохновением".
Она сидела в глубоком кресле медленно приходя в себя. Щелкнул замок входной двери. Маня прошагала в обуви на ковер и бросила Ей на колени кипу газет:
- Хоть раз в неделю то надо почту вынимать из ящика! Он же подавится нашими газетами!
- У него работа такая, - смеясь, ответила Она.
Устроившись поудобней, Она разворачивала и пробегала глазами одну газету за другой. В основном это была "Рабочая неделя", где она работала. Но встречались и другие, которые просматривались ею более внимательно.
"Отчетная выставка художников нашего города...." - начальная фраза статьи бросилась в глаза. Она скользнула по ней взглядом. Это было то самое интервью с А. Хомченко, на котором они с Манькой присутствовали.
" - И последний вопрос: пользуетесь ли Вы какими-либо приемами для развития своего особого видения окружающего мира или все Ваши необычные темы на полотнах - просто фантазия ума?
- Извините, но сама постановка вопроса не совсем правильная. Не вдаваясь в подробности, отвечу коротко: да, я использую, как Вы говорите, некоторые приемы. И часто вижу наш мир с очень неожиданных сторон, но ведь это и есть фантазия нашего разума, не так ли?".
Она отбросила газету и закрыла руками лицо. Но даже белые ладони не могли скрыть блеск её восторженных глаз. Глаз, познавших силу искусства.
В девять часов утра, на стол главного редактора газеты "Рабочая неделя" легло пять листов набранного на компьютере текста.
- Не многовато ли для репортажа на первую полосу? А, Петрова? - главный редактор уже чуял недоброе по одному только её внешнему виду.
- Это другое, Марк Абрамыч,- посмотрев на свои старые туфли, ответила она,- когда же я куплю себе новые....
- Какое такое другое? Учти Петрова, если это опять твои астральные прибаутки, пойдешь в отпуск! Где репортаж с собрания акционеров?
- Будет, Марк Абрамыч, к 16 ноль, ноль.... Вы же меня знаете.
- Знаю, Петрова. Иди и попей кофе! Бледная как скульптура.
На рабочем столе её уже ждал бокал дымящегося ароматного кофе. Напротив сидел, не понятно чему улыбающийся, сотрудник Гришка.
- Чёт новенькое нацарапала? Зачем сразу Крокодилу унесла? Лучше бы мне дала читануть.
- Для тебя, Гришаня, отдельный экземпляр,- Она шлепнула по столу листами бумаги, - только в обмен на конфетку. Конфета то у тебя, надеюсь есть?
Григорий запустил руку в карман и брякнул перед ней горстью "Васильков".
- Кайф! - она не спеша развернула конфету, целиком положила её в рот и громко отхлебнула кофе.
- А что это у нас с глазками? - Гришка хитро вглядывался в её лицо, стараясь увидеть в нем причину незнакомой ему перемены, - уж не влюбились ли мы?
Она закинула обе ноги на соседний стул, запрокинула голову и, улыбаясь потолку, промурлыкала нараспев:
- Не знаю.... Еще не поняла.... А ты, Гриш, не в курсе, какой из местных санаториев поприличней будет?