- Эссиль Оссюндор, - секретарь закрыл папку с моими документами и глянул поверх очков, - если вы посмотрите налево, то увидите огромные буквы на стенде. Они складываются слова, смысл которых в том, что претендент на бюджетное место должен соответствовать некоторым требованиям. И в том числе, иметь при себе определенный список документов. Включающий в себя аттестат вольного училища, свидетельство ЕККМС, заключение комиссии и рекомендации ваших наставников из училища. Эти же самые буквы можно увидеть в объявлении о наборе студентов, на каждой табличке с указателями и в брошюре, которую вам вручили на входе. Или вы не умеете читать?
Я перевернула брошюру, которую и впрямь держала в руках, против часовой стрелки и поправила:
- Ассилен Оссюндор.
Секретарь беспардонно задрал брови, даже не думая скрывать удивление.
Все верно. Маги и желающие ими стать не часто связывают себя узами брака вообще, а столь рано - тем более.
- Хм... Надеюсь, уважаемый норан Оссюндор сможет предоставить свидетельство о завершении вами образования на дому? Также необходимо его согласие на ваше обучение. Вы же знаете, на учебное время наши студенты изолированы от внешнего мира. Исключений не бывает, даже для родственников. И для детей.
Я перевернула брошюру еще раз.
- Боюсь, норан Оссюндор больше ничего не сможет предоставить.
Секретарь окинул взглядом мой черный наряд и шляпку с вуалью, поджал губы. Еще раз открыл папку, но на этот раз заглянул дальше, не остановившись на пустых страницах вместо положенных документов о начальном образовании.
- Примите мои соболезнования, ассилен. Да, вижу, заключение целителя, результаты вскрытия, заключение о вашей невиновности... Ох, простите!
- Ничего, я уже привыкла, - сухо проговорила я.
Секретарь пробарабанил пальцами по столу и покосился на табличку с надписью, гласившую, что прием документов закончится буквально через двадцать минут.
- Очень необычный случай... Мне необходимо переговорить с начальством, подождите.
Под моим напряженным взглядом мужчина вышел из-за стола, торопливо просеменил за угол и скрылся из виду.
Очередь недовольно загомонила
По мере того, как минутная стрелка ползла по циферблату, юноши, девушки и их родители за моей спиной осознавали бессмысленность ожидания и расходились по другим очередям. Народа становилось все меньше и меньше, пока, наконец, не прозвучал сигнал о завершении подачи документов и начале регистрации на вступительные испытания. Тонкий и кудрявый юноша, чьи документы так и не приняли, перевернул стенд с объявлениями, и его с позором вывели из здания охранники в строгой форме боевых магов.
- Пятый год пытается поступить, болезный, - пояснила скучающая гардеробщица. - И никак у него, бедняги этакого, не выходит. Комиссия чегой напутала-то, а он все рвется.
Я промолчала. Женщина, пробубнив что-то себе под нос, вернулась на свое рабочее место.
Наконец, секретарь приемной комиссии вернулся. Но вместо того, чтобы подойти к столу и оформить мое заявление, он собрал какие-то листочки, взял свою печать и поманил меня за собой.
- Пойдемте, ассилен, необходимо обсудить кое-какие моменты.
Я послушно двинулась следом.
Того, что мне могут отказать, я не боялась. Если комиссия обнаружила дар, базово проявившийся и потенциально второго и выше ранга, отказать в базовом двухгодичном обучении, после которого вы получите право называться заклинателем, вам не могут. Магический дар без должной шлифовки может быть опасен как для владельца, так и для окружающих людей. А вот с высшим образованием могли быть проблемы. Во-первых, оно, по большей части, платное. Ну а во-вторых... Во-вторых, именно вступительное испытание, регистрация на которое уже началось, должно показать ранг, предрасположенность и рекомендованную специализацию. После чего специальный совет во главе с ректором принимает решение о зачислении.
Стоит сказать, что мое решение о поступлении в столичную академию магического искусства было весьма внезапным. Три года назад в северное поместье Оссюндоров, где мой муж предпочитал проводить большую часть года, постучались посыльные из приемной комиссии с почетным предложением поступить на факультет целительства и лекарского дела. Муж спустил их с лестницы. А мне пришлось совсем несладко. Еще бы. Одно дело, когда у магоненавистника под носом жена, чей волшебный дар он собственноручно загубил. Совсем другое, когда это в будущем возможно профессиональный целитель, чей дар и не думал погибать, а лишь таился и мутировал.
Решение поступать на целителя я приняла трое суток назад, проснувшись дурного сна.
Так что неудивительно, что я едва успела на подачу заявлений. Чудо, что вообще успела - очереди на порталы в это время просто бесчеловечные.
- Проходите, ассилен.
Ректор указал на стул, едва я успела почтительно склонить голову, и с интересом уставился на меня.
- Лир Алексан, - кивок в сторону секретаря, - мне доложил о вашей ситуации. Вы и правда желаете поступить сразу на третий курс, не имея при себе документа даже о среднем образовании?
- Именно так, - с достоинством ответила я.
- Хм...
Я сжала в пальцах ридикюль.
- Я рано вышла замуж. А место замужней женщины дома, подле мужа. Поэтому нам пришлось отказаться от приглашения под вашей подписью три года назад.
Ректор сложил руки в замок.
- Целитель пятого ранга имеет право отказаться от обучения, как и любой другой свободный человек. Но это фантастически невероятно. Да, я помню ваш случай.
Я опустила голову, соглашаясь.
- И после кончины норана Оссюндора... ох, простите, ассилен!
- Ничего-ничего, все в порядке.
Право слово, надоело!
- Хорошо, - ректор поправил шейный платок и с новым интересом глянул на меня. - Но почему же сразу третий курс? Разница в возрасте не столь велика. Глядя на вас, никто и не подумает, что вам больше семнадцати.
Я поблагодарила ректора за комплимент и продолжала настаивать на своем. В конце концов, это не запрещено, за то время, пока добиралась, я успела изучить кодекс Картарской Академии от корки до корки. А что не запрещено, то, как говориться, разрешено.
В итоге, мне все же пришлось заплакать и сообщить, что огромная нагрузка и психологическое напряжение - как раз то, что мне сейчас нужно, чтобы забыть о настигнувшей меня трагедии. Как-никак любимого мужа потеряла.
- И я ничем - ничем! - не могла ему помочь! - рыдала я, прижав кружевной платок к лицу. Секретарь кинулся налить воды, и я благодарно кивнула, принимая стакан. - Мне всегда говорили, что у меня дар, что я могу быть великолепным целителем, а я ничем не смогла ему помочь!..
- Ассилен Оссюндор, но поймите. Первые два года - это фундамент, это система. Были случаи, конечно, но там просто блестящее домашнее образование, наставничево родителей, дипломированных магов, различные курсы, практика, гранты...
Я продолжала бесшумно плакать.
Ректор безнадежно переглянулся с секретарем.
- Хорошо, но только вам придется пройти дополнительные экзамены.
Счастью моему не было предела. Ректор даже немного смутился и аккуратно похлопал меня по плечу.
Дело в шляпе.
Ну, почти.
Действительно, осталось только пройти эти самые экзамены.
На вступительное испытание меня оформили буквально за пять минут. Все тот же лир Алексан проводил меня в одну из комнат ожидания. К счастью, Сириллы там не было. Я быстро прошла на свободное место и присела на стул, упершись взглядом в пол. Обстановка комнаты ничем не выделялась, видимо, еще на прошлых наборах нервные поступающие отковыряли, разломали и измельчили в пыль все украшения.
Абитуриенты косились на меня с любопытством, но заговаривать с вдовой не решались. Да и наблюдать за собратьями было куда интересней, ведь каждый нервничал по-разному. Кто-то носился туда-сюда по комнате, подвывая в голос, кто-то откровенно истерил. Полный мальчик, сидевший на соседнем стуле, швыркал носом и периодически сообщал в пустоту, что у него аллергия.
Наконец, испытание началось.
Сначала я услышала тихую музыку. Это был легкий перезвон колокольчиков и шелест травы. Смутно знакомый мотив привлек внимание, и я подняла голову, вслушиваясь. Комната плыла, словно в тумане, шум голосов утихал и отдалялся. Я не обращала на это внимание, почувствовав внезапно необыкновенную легкость во всем теле. Необычайная легкость, которой я не чувствовала с одиннадцати лет, когда дар к магии пустил первый росток.
Всем известно, что целители тратят огромное количество энергии. И если вовремя не остановятся, то могут сжечь себя изнутри, ибо в определенный момент начинают использовать внутренние жизненные силы. Это, так называемый, плавающий метаболизм. Целители обладают небывалым аппетитом, быстро набирают вес, но в критической ситуации быстро перерабатывают и расходуют накопленное.
Целители, хоть сколько-нибудь одаренные, в процессе овладения магией и знаниями о ней постепенно учатся управлять своими энергетическими процессами и, как и все прочие маги, находятся в комфортном для себя весе. Они образуют внутренний резервуар, невидимый простому глазу, но отлично заметный магическим зрением - не аура, а этакая сдоба, шарик на ножках.
Что же касается меня, то мне не повезло. Моя семья мало что знала о магии, поэтому когда меня внезапно поперло вширь, никто не подсказал, почему это и зачем. Можете представить себе, во что это вылилось. Сверстники издевались, дома родственники не давали покоя. Мама все никак не могла смириться с тем, что мое будущее рушится прямо на глазах - раньше я гипотетически могла бы привлечь женихов симпатичной внешностью. И отчим решил дело по-своему.
Музыка звучала все громче и отчетливей, постепенно к ней добавлялись новые инструменты и партии. Трели флейт звучали все яростней, вскрики скрипок слегка натужно фальшивили, добавляя звучанию несколько истеричное звучание.
Самое мое плохое воспоминание всплывало из глубин памяти, несмотря на мое сопротивление. И это были вовсе не пять лет, прожитых с Оссюндором.
Отчим никогда не любил нас сестрой, а мать считала, что это обычный мужской подход к воспитанию - немного строгости детям, привыкшим к ласке и любви, не повредит.
Но она не видела много. А, может быть, просто делала вид, что не видит.
Отчим тоже недолюбливал магию, иначе как бы они могли сдружиться с бароном Оссюндором, но в отличие от последнего, не гнушался ею воспользоваться при необходимости. Особенно магией темной, варварской, запрещенной в нашем государстве.
Из того обряда я помню немного. Только чувство беспомощности и сухие коряжистые руки на своем горле. Страшный голос старухи, уходящий в рычание, ее гнилые зубы и то, как огнем горят легкие и темнеет в глазах.
Тогда я, кажется, все-таки потеряла сознание. А когда пришла в себя, то так до конца и не поняла, что произошло.
А мама? Мама даже одобрила. Ведь с тех пор я очень быстро похудела, обзавелась осиной талией и подходящей благородной эссиль бледностью. Обмороки тоже стали обычным делом.
Но то было давно, практически забылось. После случилось множество куда более неприятных вещей. Да и со слабостью своей я научилась жить. Тем нее менее, вспомнился, почему-то именно этот момент.
Едва я вынырнула из воспоминаний, как в глаза брызнул яркий свет. Он лился из-за двери в стене, которой, я уверена, раньше на этом месте не было. Свет был мягким и теплым.
Вполне осознавая, что, скорее всего, это часть вступительного испытания, я встала, чувствуя небывалую легкость и воодушевление, и поплыла к этой двери. Именно что поплыла, потом что я не помню, что переставляла ноги. Дверь распахнулась легко, свет обнял меня со всех сторон. И в этот момент грянуло органное крещендо, вымыв все мысли из головы. Это было так близко, так хорошо, что у меня против воли потекли слезы из глаз. Неподдельные, освобождающие душу от тяжести.
- Спасибо, - пробормотала я, щурясь от слез и света. - Спасибо тебе, господи, спасибо...
И я забыла про все, кроме этого яркого, теплого света, проникающего под кожу и согревающего изнутри.
Когда я открыла глаза, никакого свечения и в помине не осталось. Я сидела все на том же стуле, в дальнем конце комнаты. Вокруг никого, только пламя заката отражается на лакированной поверхности стола.
От долгого сидения тело онемело. Я вскочила на ноги, тут-то и накатило. Зашумело в голове, в глазах потемнело. И я свалилась в обморок.
Глава 2
Самое плохое в обмороках, это необходимость постоянно иметь при себе сильные мужские руки, на которые и упасть не грешно. Так говаривала Эльга, моя горничная, пока муж ее не уволил за излишнюю болтливость. А если подле себя этих рук не держать, то можно вполне и шею свернуть, и на осколки напороться, и голову разбить.
Я отделалась двумя шишками - на лбу и на затылке. Видимо, когда падала, сначала приложилась к столу, а потом к стулу.
Весело, в общем, ничего не скажешь.
Пухленькая целительница отняла руку от моего лба, пристально заглянула в глаза и что-то записала у себя в журнале.
- Ну-ка, последи за пальцем.
Я послушно водила глазами.
- Все нормально, настойчик вот этот попьешь и все. Часто это у тебя случается?
- Бывает.
И как назло, в спешке сборов, заявилась в академию без нюхательной соли. Могла ведь предположить, чем дело кончится, общеизвестно, что вступительное испытание много сил отнимает даже у тех, кто его не проходит.
- Ну-с, как у нас дела?
Ректор отодвинул занавеску и пропустил вперед сухонькую строгую женщину, при виде которой целительница вскочила на ноги и поспешно сделала книксен. При этом проигнорировав ректора.
- Общее переутомление и истощение организма. Множество старых шрамов и травм, которые характерны... - Целительница глянула на меня и нерешительно закончила: - ...для домашнего насилия. И еще... следы... Вартарван, думаю, вам стоит выйти...
- Не нужно, - резко оборвала целительницу женщина. Льдистые серые глаза впивались в меня, словно когти.- Все ясно. Ассилен Оссюндор, вы действительно желаете, чтобы вас называли по фамилии мужа? При поступлении вы могли назваться как угодно.
- Меня это не волнует, - солгала я.
Женщина неодобрительно поджала губы, отчего они превратились в бледную узкую линию. Взгляд ее не выражал слащавого сочувствия, он был строг, и от этого странно становилось легче.
- Откуда на вас темная печать Иртэны?
- Что?! - вскричал ректор, глядя на коллегу выпученными глазами. Ей богу, никогда не видела у людей такого искреннего изумления.
Льдистые глаза глядели на меня, не отрываясь.
Я вспомнила отчима, глаза матери, жмущуюся к ней сестренку.
И рассказала про то, как в детстве на меня было совершено покушение на охоте, когда я на мгновение осталась без присмотра. Именно эту легенду рассказали всем родственники, правду же знали только мать и отчим. А они, я думаю, никому не рассказывали - им как-то не с руки об этом болтать.
Пока я рассказывала, целительница попеременно охала, а ректор расхаживал взад и вперед, заложив руки за спину. Только женщина с льдистыми глазами оставалась неподвижной, вглядываясь в меня так, будто готова была кинуться и растерзать на месте.
- Это как-то можно исправить?
- Исправить? Только если убить того, кто проводил ритуал.
Ректор нахмурился.
- А до тех пор темная ведьма будет тянуть силы. Обычного человека она осушила бы за пару лет. Но перед нами целитель. Непрерывно лечивший себя и латающий свою ауру на протяжении долгих лет. Ведь так, ассилен?
Я пожала плечами, глядя на старших и опытных.
- Но ведь что-то можно сделать, не так ли? - еще ниже склонился ректор, чтобы заглянуть строгой женщине в лицо. Потом подмигнул мне. - Не хочется терять такого многообещающего студента.
Женщина разглядывала меня еще несколько мгновений, а потом отвернулась.
- Что-нибудь придумаем. А пока, девочка, будешь каждый день проходить осмотр у целителей. И два раза в неделю приходить на собеседование ко мне. Первый раз - через неделю в семь вечера.
После этих слов она вышла. Ректор рванул было за ней, потом вернулся, степенно сказал "О результатах вступительного испытания вам сообщат в общем порядке", ругнулся, запнувшись о стул, и побежал догонять строгую женщину.
- Кто это был? - спросила я в пол голоса целительницу, немногая сбитая столку поведением столько высокого лица. Ректор столичной академии все-таки. А носится, как мальчишка.
- Ортава Наргинора, - шепетом ответила целительница и передернула плечами. - Профессор, раньше анатомию преподавала. Бррррр! Теперь в королевские целители подалась, а за ней все равно личный кабинет держится.
- Значит, у меня она ничего вести не будет, - констатировала я с легким сожалением и в то же время облегчением.
Целительница рассмеялась и велела мне прилечь. А потом добавила: