"СТАТЬ АМЕРИКОЙ", ОСТАВАЯСЬ РОССИЕЙ:
ПУТЬ К ПРОЦВЕТАНИЮ

М.Кудрявцев, А.Миров и Р.Скорынин

Таблица 1.1 Товарная структура экспорта Индии в 1814-1857 гг. [(95) с.46]

Таблица 1.2 Объём НИОКР по числу занятых и расходам [(95) c.288]

I = M V.

P = M V₁

Таблица 1.3 Норма сбережений, % [(95) c.460]

Таблица 2.1 Уровень таможенных пошлин на готовые изделия [(в %, с.43, (95)]

Таблица 3.1 Среднемесячная заработная плата по РСФСР (годы-рубли) по данным Госкомстата

Рис. 1

Таблица 3.2 Отношение ведущих стран к лидирующей [(161) c.422, (56)]

Таблица 3.3 Сопоставление среднегодовых доходов на душу населения в международных долларах (по паритету покупательной способности) 1988 г. [(161) с.423]

Таблица 3.4 Сравнение показателей экономического развития СССР и США в 1987 году (данные из американского справочника Soviet Economic Structure and Performance: обратим внимание на разброс номинальных цифр по сравнению с верхней таблицей, но сохранение относительных цифр)

"СТАТЬ АМЕРИКОЙ", ОСТАВАЯСЬ РОССИЕЙ,
ИЛИ ПУТЬ К ПРОЦВЕТАНИЮ

том 2

М.Кудрявцев, А.Миров и Р.Скорынин

Часть четвёртая. Неравномерное развитие

ГЛАВА 28 СОВРЕМЕННЫЙ МИРОПОРЯДОК И ЗОЛОТОЙ МИЛЛИАРД

Термин "Золотой миллиард" (ЗМ) появился для того, чтобы обозначить те страны, которые достигли высокого уровня технологического развития и население которых составляет один из шести миллиардов населения земли. В настоящее время в ЗМ включают США, Канаду, страны Западной Европы, Японию, Австралию с Новой Зеландией и Израиль. Характерно, что к ЗМ не относят Южную Корею, Тайвань и Сингапур, почти догнавшие (а Сингапур и превзошедший) по уровню душевого дохода страны Западной Европы (и уж точно обогнавшие Грецию и Португалию). Эти азиатские тигры по объективным экономическим показателям должны бы принадлежать к ЗМ.

В 2001 г. ЗМ распоряжался почти 85% мирового продукта (в 1960 году его доля была "лишь" 70%), на него приходилось 84% мировой торговли и 85% финансовых накоплений. Разрыв между 20% наиболее богатых и 20% беднейших непрерывно растёт. Если в 1960 г. различия в доходах между наиболее богатыми и беднейшими 20% населения мира относились как 30:1, то в 1970 г. - как 32:1, в 1990 г. - как 60:1, а к концу 2000 г. - как 100:1. Уже сейчас граждане ЗМ, составляющие менее 20% мирового населения, потребляют более 70% производимой на планете энергии, 75% обрабатываемых металлов и 85% деловой древесины. Прогнозы указывают, что к 2020 году их энергопотребление удвоится. Сейчас на США, Канаду и страны Западной Европы, где проживает чуть меньше 12% населения земного шара, приходится свыше 60% мирового частного потребления товаров и услуг. ЗМ потребляет 75% мировых минеральных ресурсов, и на него приходится такая же доля выбросов. Так, если в США в 1991 г. на каждого человека приходилось 2614 кг потреблённой нефти, то в Индии - 62 кг, Эфиопии - 14 кг, Сомали - 12 кг, а в Заире и Бангладеш - лишь 10 кг. Нынешний разрыв в уровне потребления ресурсов можно наглядно показать на примере США и Индии. В Индии оно ниже: по алюминию - в 34 раза, по меди - в 45 раз, по фосфатам - в 58 раз, по нефти - в 43 раза, по природному газу - в 184 раза [(93) с.29]. Примерно так же обстоит дело и с другими видами сырья. И это притом, что население США в 6 раз меньше, чем в Индии. США, при 5% от населения земного шара, утилизируют для своих нужд не менее 40% добываемых на Земле полезных ископаемых. Если бы развивающиеся страны попытались приблизиться к существующему в США экономическому уровню на технологической основе, существующей в нашу эпоху, то добычу разных видов сырья пришлось бы увеличить в 10-20 раз. А это означает, что в этом гипотетическом случае (правда, не представляющем практического интереса) в ближайшие два десятилетия природные ресурсы Земли были бы полностью исчерпаны.

Образование ЗМ (в то время полумиллиарда) было открыто В.И.Лениным, который писал: "Капитализм выделил теперь горстку (менее одной десятой населения земли) особенно богатых и могущественных государств, которые грабят - собирая проценты по займам - весь мир". Нечто похожее на ЗМ существовало во времена Римской империи. Со всего Средиземноморья в Рим стекалось продовольствие и другие продукты. Казну Рима пополняла большая часть доходов, получаемых за морем, и не только в виде податей. Богатые провинциалы, которых неудержимо тянуло к власти и модной жизни, предпочитали тратить деньги в столице.

Неоднородность Золотого Миллиарда

Уровень экономического развития стран ЗМ неодинаков, но каждая из входящих в него стран "оседлала свой конёк" и в полной мере использует преимущества, предоставленные ей историей и географическим положением. США живут лучше Европы, так как опережают её технологически и имеют дополнительную рентную надбавку, связанную с использованием доллара в качестве международного платёжного средства, а также умеют использовать для создания преимущества современные финансовые и политические институты. Кроме того, у США есть собственная нефть. Собственная нефть имеется также у Англии, Норвегии, Австрии и Голландии, что позволяет Англии сгладить утрату промышленного лидерства в некоторых отраслях, а Норвегии - компенсировать влияние прохладного климата. Очень интересен в этом плане феномен Австрии. Несмотря на континентальное положение, сложный ландшафт, более суровый, чем в среднем по Европе, климат и обилие снега зимой, в Австрии достаточно высокий уровень жизни населения. Естественными причинами этого могут быть наличие нефти, добыча которой покрывает почти половину потребностей страны в горючем, а также привлекательность Австрии для круглогодичного туризма. Другой причиной высокого уровня развития Австрии видится очень высокая организованность австрийцев, их высокое трудолюбие и аккуратность. Поэтому потери от оппортунистического по отношению к обществу поведения здесь гораздо меньше, чем во многих других странах. Страны Северной Европы сглаживают влияние прохладного климата за счёт того, что население их невелико и сконцентрировано на небольшом количестве производств, уместных в этой среде. Внутри Евросоюза велики инвестиции в небогатую Португалию и Ирландию. В этих странах из-за более низкого уровня зарплат и благоприятного климата во многих отраслях издержки производства меньше, чем в других странах ЕС. Кроме того, сам факт более низкого стартового уровня при свободном перемещении технологий влечёт, согласно принципу убывающей производительности, более высокую норму прибыли на капитал. Поэтому происходит выравнивание экономических показателей стран Евросоюза (204).

Страны ЗМ имеют определённую специализацию и распределение влияний, и даже США не имеют технологического первенства сразу во всех сферах производства. Мода - специализация Италии и Франции. Холодильники, стиральные машины, электролампы, мебель высшего дизайна, модная одежда для средних потребителей, автомашины, грузовики и автобусы делаются в Италии и Швеции. Автомобили и электроника высокого качества производятся в Германии и Японии, реактивы - в Англии. Можно теперь сгруппировать эту информацию по странам. Франция изготавливает самолёты, грузовики, пылесосы, разрабатывает моду для богатых потребителей, атомные электростанции. Германия специализируется на компьютерах, канцелярских принадлежностях, холодильниках и стиральных машинах высокого качества, автомашинах всех классов, включая грузовики и автобусы, микроскопах, радиоэлектронике. Дания специализируется на производстве металлорежущих станков. Специализация Японии - автомашины, радио-видео электроника, ноутбуки, суперкомпьютеры, компьютерные игры. Швеция изготавливает автомашины, грузовики и автобусы (главным образом, Вольво), разрабатывает сложную бытовую технику: стиральные машины и пр. Голландия сосредоточилась на электронных микроскопах, радиоэлектронике (главным образом Филипс), продуктах сельского хозяйства. Впрочем, по мере дальнейшей интеграции Евросоюза технологические пирамиды всё больше оказываются разбросанными сразу по нескольким странам. Наиболее широк "спектр первенства" США. Это - наука и высокие технологии, реагенты, самолёты, вооружение, космос, атомные и другие электростанции, автомашины, суперкомпьютеры и ноутбуки, программы для компьютеров, кинофильмы, массовые зрелища, видеопрограммы.

Несмотря на досужие вымыслы, в странах ЗМ до сих пор имеется значительное промышленное производство, хотя многие из этих производств, с точки зрения максимизации сиюминутной прибыли, можно было бы перенести в страны Третьего мира с более дешёвой рабочей силой. Однако этого не происходит именно потому, что за окончательным уходом промышленного производства будет утеряно и технологическое лидерство в данной области. Возьмём, например, производство автомобилей. Постоянно разрабатываются новые модели, их надо испытывать, доводить, а новые способы их производства нужно разрабатывать и совершенствовать. Всё это делается на основных предприятиях, при этом задействовано много специалистов, отслеживающих эффективность новой технологии. Полный уход этих производств в страны Третьего мира лишил бы ЗМ первенства в дальнейшей разработке технологии. В Японии новая электроника начинает массово экспортироваться только тогда, когда на внутреннем рынке страны уже появляется электроника, опережающая экспортируемую на 2-3 поколения. И причина понятна: новинки проходят "обкатку" у внутреннего потребителя, так что экспортируемая продукция уже лишена мелких недочётов, присущих первым сериям, и обладает недосягаемой для конкурентов надёжностью. Понятно, что самые передовые производства никогда не будут выведены в страны Третьего мира. Выводится лишь та часть производства, которая не влияет на безопасность страны и не является наукоёмкой. Вы не найдёте ни одного товара, который является важным для жизнеобеспечения страны и не производится в странах ЗМ хотя бы в незначительном объёме (с тем чтобы не терять умение его производства). В ЗМ производится всё: компьютеры, автомобили, текстиль, бытовая техника, современное вооружение, мебель, самолёты, техника для освоения космоса... Даже производство современных дешёвых машин не переводится в страны Третьего мира полностью, а то, что переводится, как правило, не первой свежести.

Львиная доля потребительских товаров, продаваемых в США и Канаде, произведена в Китае. Но при этом на североамериканском рынке нет ни одной собственно китайской торговой марки - всё это продукция американских же фирм, с их торговыми марками, эмблемами, символикой, дизайном, по сути, американская продукция, изготовленная не в США, а в Китае. При этом структура цены какой-нибудь микроволновки за $100 выглядит примерно следующим образом: 25 долларов составляет стоимость изготовления, 10 - зарплаты американским разработчикам и технологам, 15 - налоги на продажу, 15 - расходы на транспортировку до американского порта, 10 - таможенные пошлины, 10 - оптовая торговая наценка, 15 - розничная торговая наценка. Другими словами, если бы в результате всемирного потопа уцелела бы одна лишь Северная Америка и американцы были бы вынуждены сами производить всё для себя, то, при условии, скажем, 6-кратной разницы в цене рабочей силы, микроволновка стала бы стоить не 600 долларов, как это может показаться на первый взгляд, а $200 ($25"6 плюс $10 затрат на разработку плюс $15 налогов на продажу плюс $25 торговой наценки). Дороже, но не смертельно. Двадцать пять долларов из ста (в нашем примере) американец отдаёт на сторону, всё остальное крутится внутри страны, работая на процветание США и только их граждан.

После нефтяного кризиса 70-х ЗМ вступил на путь экономии ресурсов. В Европе принята радикальная политика искусственного завышения цен на бензин с целью увеличить использование его альтернатив, поскольку нефтяная зависимость европейских стран в 70-х годах оказалась практически полной; в США же, имеющих более слабую энергетическую зависимость, политика цен на бензин осталась умеренной. Поэтому в европейских странах цена на бензин в среднем на 80% состоит из косвенных налогов, а в США -- только на 40%. Самые высокие налоги на бензин в Италии, поэтому 1,2 млн. автомобилей в Италии уже газифицированы, а в Германии, где налоги на бензин вдвое ниже, газифицировано всего несколько тысяч. Идя по пути экономии ресурсов, ЗМ, по данным Новосельцева, всё больше изолируется от остального мира, если брать относительную долю (в стоимостном выражении) внутренней торговли ЗМ по отношению к торговле со странами Третьего мира. ЗМ не нужна торговля со всем Третьим миром - ему, в основном, нужны только природные ресурсы, которые там добываются. Поэтому международная торговля жизненно важна для ЗМ только с теми странами, которые имеют ключевые ресурсы, недостающие в ЗМ. Конечно, он не против использования дешёвой рабочей силы Третьего мира, но без нарушения принципа непередачи новой технологии. В странах ЗМ идёт развитие даже сельскохозяйственного производства, и только тропические фрукты всё ещё импортируются. Образцом для подражания являются США, экспортирующие даже в свой "промышленный придаток" Мексику зерновые и фрукты умеренного пояса (кукурузу, рис, яблоки, груши, сливы, виноград).

Механизм нарастания разрыва между Золотым Миллиардом и странами Третьего мира

Итак, единожды вырвавшись в лидеры, страны ЗМ прочно удерживают свои позиции. Разрыв в уровне развития со странами Третьего мира в целом углубляется, а случаи успешного догоняющего развития в последние десятилетия, когда страны Третьего мира смогли приблизиться по экономическим показателям к ЗМ, единичны: это Южная Корея, Гонконг, Тайвань и Сингапур. Главным фактором богатства стран ЗМ является опережающее развитие технологии в этих странах и умелое использование получаемого при этом добавочного продукта. Напомним, что в первой части мы уже сталкивались с политэкономическим объяснением опережающего развития на модели лидирующей фирмы, производящей улучшенную модель трактора и извлекающей повышенную прибыль при его продаже. Как только конкуренты были в состоянии освоить производство подобной модели, прибыль при её производстве быстро опускалась почти до нуля из-за большого предложения товара, технология производства которого становилась общеизвестной, а лидирующая фирма уже переходила на усовершенствованную модель, вновь приносящую повышенные прибыли. Повышенные прибыли лидирующей фирмы позволяли ей всё время вкладывать в разработку новой технологии и гарантировать своё опережение в будущем. Поскольку страны ЗМ широко экспортируют товары с добавочным продуктом, то получают больше прибыли от технологического роста, так как фирмам-производителям достаётся большая часть добавочного продукта при использовании их товаров во всём мире, нежели только у себя. Поэтому чайник фирмы Тефаль и стоит в 80 раз дороже сырья, затраченного на его изготовление.

Однако без необходимых оговорок подобное объяснение процветания ЗМ может показаться неправдоподобным. В самом деле, далеко не все секторы экономики ЗМ высокотехнологичны; некоторые из них находятся на уровне аналогичных отраслей в отстающих странах; тем не менее, работники этих секторов в странах ЗМ живут в много раз лучше, чем такие же работники в отстающих странах. Кроме того, модель лидирующей фирмы не объясняет, почему же новые технологии так стабильно появляются именно в странах ЗМ, в то время как отдельные корпорации, несущие новейшие технологии, рождаются и умирают... но рождаются только в странах ЗМ! Следовательно, необходимо отдельно раскрыть те особенности, которые имеет технологическая гонка между странами, а не только между отдельными фирмами.

Современная западная цивилизация построена на технологической гонке и постоянном создании добавочного продукта. Но страны ЗМ преподают урок и того, как правильно распорядиться добавочным продуктом. Прежде всего, эти страны создают у себя такие условия, чтобы опережающее развитие технологии шло именно у них и нигде больше. Для этого государства вкладывают и эффективно используют огромные средства в развитие образования, науки и инфраструктуры. Большинство инвестиций в производство высокотехнологичной продукции требует определённого качества человеческого капитала (что достигается образованием, включая стажировку технологов в фундаментальной науке при подготовке диссертаций и т.д.) и удобного размещения предприятия (что связано с окружающей инфраструктурой). Именно государственные усилия создают в странах ЗМ те условия и механизмы, при которых возможно постоянное создание новой технологии. Помимо чисто административных запретов на вывоз новой технологии, интеллектуальная рента удерживается в странах ЗМ и тем, что в других странах создать аналогичные производства будет дороже, несмотря на более низкие зарплаты - по причине отсутствия подходящей инфраструктуры и человеческого капитала. Постоянное улучшение инфраструктуры и качества жизни всех слоёв населения в странах ЗМ означает и постоянное повышение земельной ренты в этих странах. Одним из важных приёмов сохранения неравенства между ЗМ и странами Третьего мира является искусственное завышение в ЗМ доли рентных платежей в составе себестоимости своей продукции, и эти рентные платежи прямо или косвенно идут на развитие стран ЗМ. Под цену недвижимости подгоняется размер жилищного кредита, за ним следуют уровень заработной платы и остальных платежей, в итоге выручка от продажи продукции развитых стран искусственно распределяется через высокие цены среди как можно большего круга граждан или уходит в бюджет.

В ЗМ делается та часть работы, которая строится на основе накопленных знаний, умений и особых трудовых навыков. Из всех технологических стадий выделяют те, которые могут быть выполнены неквалифицированными работниками на специальном оборудовании. Именно эти стадии производства в первую очередь передаются в страны Третьего мира. Тем самым, достигаются несколько целей: наиболее квалифицированная работа по-прежнему выполняется в стране-инвесторе технологии, страна-производитель вынуждена приобретать у страны-инвестора специальное оборудование даже для неквалифицированного труда. А вот специалистов высокой квалификации и учёных из других стран, которые могли бы сами разработать эффективные приёмы производства, ЗМ переманивает путём предложения более высокого уровня жизни. Конкуренция за инвестиции сохраняет низкий уровень зарплат и налогов в странах Третьего мира. Экспорт капитала развитыми странами не ведёт к потере интеллектуальной ренты, так как нет экспорта всей технологической пирамиды, права собственности на технологию не теряются. Кроме того, размеры технологической пирамиды в современном сложном производстве служат естественным ограничителем для передачи технологии в полном объёме.

Деятельность транснациональных корпораций тоже построена так, чтобы оставлять основные доходы в ЗМ. В пределах одной и той же корпорации наиболее дорогие (по цене, а не по трудоёмкости) работы сосредотачиваются в стране ЗМ. Часто конечная сборка или нанесение метки фирмы производится в метрополии. К примеру, сборка электронных микроскопов Морганьи ведётся в Брно (Чехия), а конечная упаковка производится и ставится клеймо в фирме FEI в Голландии, куда они все перевозятся. Там же устанавливается компьютерное обеспечение. Продаётся товар с клеймом фирмы FEI из Голландии, что позволяет получать прибыль из-за завышенной полезности товара вследствие высокой репутации этой фирмы. Цена, включающая добавочный продукт, остаётся вся в Голландии, чешским работникам выплачивается зарплата ниже, чем на материнской фирме.

По данным Vernon [цитируется по (220)], большинство новых товаров разработано в странах ЗМ. Эти товары производятся здесь до тех пор, пока их дизайн не станет совершенным, а способы производства - стандартизированными. Затем инновационные компании переводят производство продукта в страны Третьего мира. Обычно перенос технологии идёт внутри транснациональной компании путём продажи лицензий местным производителям. Новые модели автомашин разрабатываются только в штаб-квартире Фольксвагена, благодаря чему самостоятельное освоение такой продукции в отстающей стране невозможно; возможно только её производство на основе соглашения с Фольксвагеном, при котором большая часть добавочного продукта будет уходить в Германию. Модные модели одежды достаточно дёшевы в производстве и изготавливаются в странах Юго-Восточной Азии, но поскольку они разработаны итальянцами, то надбавка за модность достаётся итальянцам. Поэтому право на владение предприятиями в странах Третьего мира тоже входит в число важнейших источников поступлений дохода.

Важным направлением деятельности государственной власти в странах ЗМ является помощь своим фирмам в накачивании мнимой полезности товаров собственных производителей у населения и особенно компрадорской элиты стран-потребителей и, соответственно, поддержка компрадорской элиты как основного покупателя престижных товаров ЗМ. Утилитарная функция компрадорской элиты сводится, в частности, к покупке товаров ЗМ и перекачиванию в него тех средств, которые могли бы пойти на развитие отстающих стран. Создаются все условия, чтобы компрадорская элита тратила лишние деньги именно в странах ЗМ. Например, художник на Монмартре рисует прохожих, может быть, не лучше, чем уличный художник в российской провинции, но оплата труда первого выше. Представление в Moulin Rouge можно успешно посмотреть и по телевизору, но российская элита платит сотни долларов за билет в Moulin Rouge, соответственно снижая капиталовложения в российскую экономику. [Недавно знакомый одного из авторов наблюдал, как работник Moulin Rouge тщетно зазывал на представление парижских прохожих (а для них стоимость билета слишком высока, чтобы быть завсегдатаями), но тут к театру подъехало сразу несколько автобусов, из которых высыпали туристы с характерным московским выговором - у них были забронированы билеты на представление]. Потребительские товары, экспортируемые из ЗМ в страны Третьего мира, внедряются в массовое сознание путём культурной экспансии.

Для получения добавочного продукта в условиях конкуренции, дешёвые товары постоянно заменяются новыми, дорогими с действительной или мнимой повышенной полезностью, содержащими интеллектуальную ренту. Это можно сделать посредством замены упаковки на плитке шоколада, которая осталась той же, но вот упаковка стала более красочной, удобной и дешёвой в изготовлении. Новый мобильник может выполнять те же функции, но иметь более красивую форму. Цель этих "усовершенствований" - повысить цену и заставить потребителя купить новую модель путём внедрения в его сознание представления о повышенной полезности, даже если товар уже не имеет "реального" добавочного продукта. Таким образом, большая часть экспортируемых продуктов ЗМ представляет монопольные или олигопольные продукты, основанные, как правило, на научно-технических достижениях и манипуляции представлениями о полезности. Сколько стоит ампула лекарства или химического вещества, или компьютерная программа, произведённая в США? Дорого, так как они включают очень высокие зарплату работников, цены на землю и энергоносители в США, а также прибыль, облагаемую большим налогом, если она идёт на потребление. Эти продукты покупаются в США потому, что их негде больше купить - монополия. Как только монополия теряется, цена падает ниже себестоимости производства в стране ЗМ. Импорт же в страны ЗМ ограничен. Например, в Европе он ограничен по объёму импортными тарифами и квотами. Везёшь товар в рамках квоты - пошлина 17%. Вне неё - 78%. Так же поступают США, а импорт лекарств даже запрещают. Так или иначе, основная масса природной и интеллектуальной ренты сохраняется в ЗМ.

Удержание потоков рабочей силы с помощью закрытых границ

Созданию лучших условий жизни в ЗМ способствует принятая политика в области перемещения рабочей силы. Границы открыты для капиталов и товаров, но закрыты для рабочей силы, и особенно среднеквалифицированной. В результате работники средней квалификации богатых стран соревнуются на рынке с олигопольной конкуренцией, что в сочетании с забастовками ведёт к повышению их зарплаты. Поэтому значительная часть добавочного продукта, получаемого при создании новой технологии в стране ЗМ, достаётся не хозяевам фирмы в виде высоких прибылей, а распределяется среди её работников. Часть достаётся и отстающим отраслям, с которыми не могут конкурировать производители из стран Третьего мира из-за протекционизма, транспортных издержек или невозможности экспортировать ряд товаров. Например, упомянутый уличный художник на Монмартре освобождён от конкуренции с российским уличным художником, потому что российский художник теоретически может экспортировать во Францию свои картины, но ему не разрешено писать портрет прохожего именно на Монмартре. Поэтому даже французские фермеры не бедствуют, выращивая те же апельсины, что и фермеры нищих стран. Таким образом, внутри стран ЗМ создан механизм перераспределения богатства, обеспечивающий необходимую социальную стабильность. Её бы не удалось обеспечить при свободном притоке иностранной рабочей силы, так как тогда бы весь добавочный продукт доставался фирмам - технологическим лидерам, а уровень жизни населения ЗМ резко упал. Тот факт, что обычные люди на Западе живут хорошо, является платой им за признание собственности богатых, соблюдение правил игры. Распределение ренты таким образом - это плата за гарантию собственности в ЗМ, плата за социальную стабильность.

Однако из правила закрытых границ сделаны два исключения. Первое - допускается переманивание в страну ЗМ рабочей силы очень высокой квалификации, для того чтобы стимулировать развитие технологии. Наиболее широко практикой приглашения высококвалифицированных специалистов пользуются США, затем - Европа и в меньшей степени - Япония. Вместе с тем, проводя политику приглашения высококвалифицированной рабочей силы с целью увеличения разрыва в технологиях со странами Третьего мира, Запад придерживается линии на сохранение командных постов на производстве, в науке и образовании в руках национальных кадров. Второе - в ограниченных масштабах допускается приток нелегальных иммигрантов, выполняющих самую чёрную работу, на которую из-за низкой оплаты и бесперспективности не хотят идти граждане этих стран.

Защита интеллектуальной ренты

Правительства ЗМ проводят искусственное ограничение технологического развития целых стран и континентов: с одной стороны, путём наложения запрета на вывоз высоких технологий из ЗМ, а с другой - посредством селективного импорта интеллектуальных ресурсов из отстающих стран. Важнейшей особенностью мирового порядка является запрет на распространение новейшей технологии, тем самым интеллектуальная рента удерживается в рамках национальных границ. Для этого существуют специальные комитеты. Например, после появления первых ноутбуков существовали прямые ограничения на их вывоз за пределы США. Инвестирование за границу идёт очень осторожно и тщательно регулируется. Технология и мода (новейшая) почти не передаются. Передаются дешёвые (потерявшие новизну) поточные производства, которые немедленно перекрываются внедрением всё новой и новой технологии. Свои рынки тщательно защищаются. Например, сборка новой модели "Жука" Фольксвагеном ведётся в Мексике, а на границе с ЕС на него накладывают очень высокие таможенные пошлины. В Италии нет дешёвых, но хороших белорусских холодильников.

Интересно при этом устройство защиты США своих интеллектуальных разработок. Как мы неоднократно указывали, сама по себе охрана собственности стоит денег, и общество вполне вправе требовать от создателя интеллектуальной продукции плату за охрану его привилегии. Такой системой является, например, патент. И внутри США создатели интеллектуальной продукции платят своему государству налоги за охрану своей собственности, в частности, защиту от пиратских копий и т.д. Следовательно, внутренние законы США о защите интеллектуальной собственности способствуют развитию страны, поощряя создание новой интеллектуальной продукции и принося доход государству. Но и за своими пределами США умело навязывают другим странам расходы по защите американской интеллектуальной собственности. Вне США меры по защите американской интеллектуальной собственности влекут тройные расходы этих стран: на преследование копировщиков интеллектуальной продукции, плату американским создателям продукции за лицензированные копии, убытки от недостаточного предложения ресурса, который, в принципе, можно сделать неограниченным. Поэтому важным направлением внешней политики США стала патентная охрана изобретений, товарных знаков и введение международного законодательства по авторским правам. США являются главным поборником и защитником патентного и авторского права, экспортируя, как было показано Леонтьевым [цит. по (191)], в основном, "воздух" (программы, реагенты, авторские права и продукцию шоу-бизнеса) и получая колоссальные доходы. Считается, что программы покупают оттого, что это выгодно, однако на самом деле завышенное представление о полезности программы навязывается рекламой. Страны ЗМ, особенно США, постоянно оказывают давление на те страны, где идёт пиратское копирование произведений, подпадающих под закон об авторских правах, например, программ и продукции шоу-бизнеса. Секрет такой активности прост: именно США являются главным экспортёром наукоёмких товаров и импортёром товаров первого типа. Следовательно, внутренние законы США о защите интеллектуальной собственности, поощряя создание новой интеллектуальной продукции и принося доход государству, способствуют развитию своей страны, в том числе за счёт денег потребителей, использующих американскую программную продукцию за пределами США.

Ранговая конкуренция и разделение мира

Как получается, что страны мира оказались разделёнными на два больших блока: Золотой Миллиард и страны Третьего мира? Почему так мало стран оказывается в промежуточном положении по уровню богатства? Попытаемся мысленно промоделировать ситуацию с конкуренцией товаров, используя простейшую модель. Представим, что на Земле есть три страны, из которых первая производит товар A, вторая - товар B, третья - товар C. Производство товара C монопольно, и в местах A и B на него есть большой спрос (обусловленный естественной или искусственно генерируемой потребностью). Товары A и B почти равноценны, то есть имеют одинаковую полезность. Работники первой страны получают в виде зарплаты Н; второй - 2Н, третьей - 5H. Граница между местами закрыта для перемещения работников, но открыта для денег и товаров. Для всех товаров материальные затраты принимаются равными D.

Что произойдёт в данной ситуации? С учётом зарплаты себестоимость товара A будет равна D+H, себестоимость товара B составит D+2H, товара C, соответственно, D+5Н. Товары A и B будут конкурировать между собой на общем рынке товаров. Будет увеличен спрос на товар A и уменьшен спрос на товар B, поэтому товар B станет производить невыгодно. Поэтому зарплаты работников в первых двух странах выровняются на уровне где-то 1,5Н. В результате, жизнь в первой стране будет становиться лучше, напротив, во второй стране доходы работников снизятся, и жизнь станет хуже. И только производители товара C в третьей стране, умеющие изготавливать то, чего не умеют производить в первых двух странах, ничего не потеряют. Более того, разница в доходах между ними и ближайшим преследователем возрастёт.

Есть ли эксплуатация

Итак, положение стран ЗМ в международном разделении труда создало им важное преимущество, позволяющее жить намного богаче отстающих стран. Нужно отметить, что даже достижение отстающей страной того же технологического уровня, который был в передовой стране, скажем, 10 лет назад, не означает, что при этом отстающая страна добьётся того же уровня жизни, а её компании таких же высоких прибылей, которые были в опережающей стране за 10 лет до этого. Дело в том, что никто уже не станет покупать продукцию десятилетней давности по олигопольной цене.

Отчаянное положение отстающих стран заставляет многих исследователей искать некую эксплуатацию в торговых отношениях ЗМ и Третьего мира, под которой понимают "изъятие" у отстающих стран продукта их труда без должного возмещения. Но никто ведь не заставляет жителей бедных стран обменивать свои товары на продукцию ЗМ: не хотят - не меняются. Известно, что торговля приводит к повышению полезности обмениваемых товаров для обеих сторон. Что бы отстающие страны делали с избытком своих бананов? Ясно, что получаемые в обмен технологические товары куда полезнее для отстающих стран, чем отданные бананы! Без торговли с ЗМ отстающие страны жили бы ещё хуже, потому что не имели бы и тех отсталых технологий, которые у них есть. Несмотря на то, что большая часть добавочного продукта (созданного за счёт западных технологий) оседает в ЗМ, а разница между ЗМ и Третьим миром нарастает, благосостояние в Третьем мире тоже, хоть и медленно, но повышается, если только в данной стране нет опережающего роста населения.

Другое объяснение торговых преимуществ ЗМ сводится к тому, что между ЗМ и Третьим миром имеет место "неэквивалентный обмен" и что Третий мир должен получать намного больше за свои товары. Однако содержательный смысл категорий эквивалентного или неэквивалентного обмена за последние 200 лет так и не прояснён экономической наукой. Никакого объективного критерия, по которому должны были бы устанавливаться "справедливые цены", сторонники теорий "неэквивалентного обмена" не указывают, и это говорит о том, что использование кем-то понятия "неэквиалентного обмена" попросту означает, что он хотел бы получить за свой товар ещё больше. Но оправданно ли такое требование в отношении товарообмена между ЗМ и Третьим миром? Представляется, что оно лишь скрывает более насущные проблемы устройства самих развивающихся стран. Если бы цены на экспортируемую бедными странами продукцию повысились, то, в силу особенностей внутреннего устройства большинства развивающихся стран, дополнительные доходы всё равно были бы, в лучшем случае, проедены, а в худшем - вывезены элитой отстающих стран обратно в ЗМ. "Нефтяное благополучие" разных стран, чаще всего не способствующее их прорыву в лидеры, подтверждает эту закономерность.

Возьмем, например, взаимоотношения Бразилии и Германии. Вывозя за границу капитал и технологию, немцы строят в Бразилии завод Фольксваген, но договариваются с бразильцами на таких условиях, чтобы большая часть интеллектуальной и капиталистической ренты, доставалась Германии. Постройка в Бразилии нового завода приводит к повышению уровня зарплат бразильских рабочих и увеличивает сумму налогов, получаемых бразильским государством, по сравнению с ситуацией, которая бы сложилась без постройки завода. Поэтому часть максимальной ренты на собственность немцев, всё же, достаётся и Бразилии, и глобализация для неё, в целом, выгодна. Поэтому никакого грабежа их продукта труда в этих случаях давно нет. Другое дело, что есть неравномерное распределение между странами разных видов ренты (земельной, капиталистической, интеллектуальной), основанное на законах рыночного ценообразования при свободном товарообмене.

Безусловно, бразильский путь решения проблемы развития через привлечение инвестиций не является единственно возможным. Есть и аргументы против него. Сами же развивающиеся страны, в надежде "привлечь инвестиции", снижают налоги и долю земельной ренты, что в итоге лишает их возможности финансировать развитие инфраструктуры и человеческого капитала. Этот вариант позволяет им меньше напрягаться в обеспечении своего развития (не надо самим осуществлять прибыльные инвестиции, коль скоро их сделает заморский дядя), но, соответственно, и получающийся результат не такой, как в странах ЗМ. Это их выбор.

Методы постановки в экономическую зависимость

Однако отрицание нами факта какой-либо эксплуатации в международной торговле не означает, что политика стран ЗМ по отношению к Третьему миру целиком добросовестна. Наряду с чисто экономическими закономерностями, препятствующими накоплению и технологическому росту в отстающих странах, большую роль играет целенаправленная политика ЗМ, закрепляющая их отставание, через несколько механизмов. Многие отстающие страны могли бы поднапрячь свои силы для мобилизационного рывка и осуществить тот или иной вариант догоняющего развития. Именно в этот момент страны ЗМ (отметим, совершенно разумно с их стороны) и принимают меры, чтобы закрыть им путь к догоняющему развитию и закрепить отставание. Что это за меры?

Представим, что правительство одной из отстающих стран пытается совершить мобилизационный рывок через повышение нормы накопления, силовым образом направляя в инвестирование значительную часть произведённого общественного продукта путём присвоение ренты на собственность государством. Можно не сомневаться, что при малейшей попытке сделать это, на Западе поднимутся вопли об ущемлении прав собственников: ведь Запад заинтересован, чтобы компрадорская элита отстающих стран тратила эти деньги на приобретение его товаров, а не инвестировала в свою страну. Да и не только в элите дело: увеличение нормы накопления может означать снижение потребления для всего населения и, прежде всего, потребления престижных товаров из ЗМ. Лидера такой страны обязательно обвинят в нарушении прав человека, организации голода и т.д.

Другим механизмом догоняющего развития может быть инвестирование в человеческий капитал, улучшенное образование. Но страна не сможет платить людям высокой квалификации столько, сколько они могут получать в лидирующих странах. Без государственно-правовых ограничений на выезд все ключевые специалисты (а человеческий капитал очень дорого стоит) немедленно переманиваются на Запад, и коллектив разработчиков технологии создать не удаётся. Если же запретить выезд, то результат уже известен: на Западе тут же будет начата кампания о нарушении прав человека на свободу выезда после получения бесплатного высшего образования. Если же правительство вводит запрет на вывоз капитала компрадорской элитой через ограничения развлекательных поездок за границу и обмен валют, то ЗМ тут же приравнивает это к фашизму.

Фактически, ЗМ имеет (и что очень важно, уже "обкатал" на практике) арсенал идеологических и пропагандистских приёмов по дискредитации в глазах т.н. "мирового сообщества" и компрадорской элиты Третьего мира любых мер правительств этих государств по догоняющему развитию. Еще одним видом давления на правительства стран Третьего мира является экспорт им излишков продовольствия в зависимости от послушности правительства той или иной страны. Наконец, в качестве последнего аргумента остаётся манипулирование политическими деятелями и прямое военное вмешательство. В ход идут и такие эффективные меры как блокада, поправка Джексона-Вэника, полчища академиков сахаровых или авианосцы, каждая из которых призвана закрепить отставание и зависимость развивающихся стран.

Помимо мер по недопущению мобилизационного рывка отстающих стран, ЗМ создаёт препятствия к вертикальной интеграции развивающихся стран в большие объединения, которые могли бы самостоятельно поддерживать технологические пирамиды. Всячески поощряется разделение развивающихся стран на маленькие богатые регионы с важными для ЗМ ресурсами и небольшим населением, которое можно подкупить, и большие образования, не обладающие серьёзными источниками богатства. Поддерживаются искусственно-паразитические образования вроде Кувейта и Саудовской Аравии с купающимися в западной роскоши шейхами и небольшим населением, которые, конечно же, не заинтересованы объединяться с другими арабскими странами. Иными словами, создаются все условия, чтобы нефтяная рента Кувейта и Саудовской Аравии по-прежнему проедалась на Западе их незначительным населением и не использовалась для развития арабского мира.

Финансовые механизмы господства ЗМ и покупка компрадорской элиты

Особенностью современного миропорядка является свободное перемещение денег через границы. В основе международных финансовых расчётов лежит доллар США, который с 1944 г. стал единым мировым платёжным средством.

Хождение доллара по миру подобно езде на велосипеде. Пока велосипед едет, он не падает. Тот факт, что доллар постоянно используется как мировая валюта, и помогает сохранять его статус и поддерживать курс по отношению к валютам других стран. В отличие от других стран, доллары обеспечивают товарооборот не только внутри, но и вне США. Это позволяет американскому правительству и банкам повысить свой эмиссионный доход по сравнению с другими странами. Все те доллары, которые ежегодно эмитируются и начинают обслуживать возрастающий (в долларовом исчислении) товарооборот, являются доходами правительства США и американских банков. Другие же государства получают доход только от эмиссии для обслуживания прироста внутреннего товарооборота.

Очень важным фактором власти доллара является хранение элитой стран Третьего мира денег в банках ЗМ и признание слаборазвитыми странами МВФ как верховного законодателя в области их макроэкономической политики. Система долгов позволяет вытягивать остатки добавочного продукта из отстающих стран, причём долговая зависимость воспроизводится. Отдача долгов - очень важный источник поступлений в страны ЗМ. Как же всё это происходит? А всё очень просто. Сначала страны Третьего мира получают кредиты, и деньги идут к ним, но на условиях кредиторов - открыть рынки для западных товаров, предоставить СМИ для западной идеологии, создать возможности для вывоза капитала. Затем деньги разбазариваются компрадорской элитой, промышленность разрушается, а кредиты надо возвращать. И тут начинается обратное движение денег от должника к кредитору. Так, за последнее десятилетие богатые страны и банки (не считая частных компаний!) вывезли из бедных стран-должников 1300 миллиардов долларов - куда больше, чем ввезли, пишет Виктория Бриттэйн в английской газете "Гардиан" (4).

Необходимо отметить, что вся система долговой зависимости непосредственно завязана именно на компрадорскую элиту, которая берёт долги и их разворовывает или, в лучшем случае, использует на популистские меры, чтобы удержаться у власти, а потом заставляет всю страну с этими долгами расплачиваться. Большие займы даются только тогда, когда кредиторы из валютных фондов заранее убеждаются, что эти займы только ухудшат положение страны и более надёжно посадят её на долговую иглу. Если у власти горбачёвы, ельцины, черномырдины и кириенко, то займы им дают, если же у власти патриотическое правительство, то политика предельно ужесточается, вплоть до торговых санкций и поддержки переворотов.

Особенно велика в организации отставания роль компрадорской элиты, которая не только прожигает ресурсы отстающей страны на престижное потребление, но и организует сотрудничество с Западом (от которого они зависят) так, чтобы выгоду получали партнёры из ЗМ, а не своя страна. Например, в 80-х годах за счёт кредитов итальянских банков (ответчик по кредитам - государство, СССР, а затем РФ) итальянцами построены "под ключ" несколько обувных фабрик. Все технологическое оборудование, строительные конструкции и рабочая сила были из Италии или поставлялись итальянскими фирмами. В соглашение также было включено и обучение производственного персонала. Далее оказалось, что эти фабрики могут работать только на итальянской коже (отечественное сырьё им "не по зубам"), естественно, приобретаемой за валюту. Для исключения такой зависимости в Рязани была построена кожевенная фабрика, вырабатывающая обувную кожу из отечественных шкур крупного рогатого скота. После приватизации контрольные пакеты (больше и не надо, т.к. реальные дивиденды мизерные) этих фабрик оказались у итальянцев и, соответственно, и формирование руководства этих АО также оказалось под их контролем. Теперь схема работы выглядит так. Рязанская кожевенная фабрика из отечественных шкур вырабатывает обувную кожу, которая по низкой цене отправляется в Италию. Обувные же фабрики России, в частности калужская "Калита", шьют обувь из дорогой кожи, поставляемой из Италии. Дорогая обувь реализуется на отечественном рынке, конечно, главным образом состоятельным гражданам. Тем самым ЗМ имеет двойное преимущество. Итальянцы покупают более дешёвую обувь, чем если бы они покупали обувь, сделанную из итальянской кожи. Компрадорская элита, у которой полно денег от нефти, покупают обувь более дорогую, чем если бы они покупали такую же обувь, сделанную из российской кожи. Тем самым российские нефтедоллары возвращаются в ЗМ; то, что Италия заплатила России за газ, далеко из Италии не уходит [пример взят из (180)].

Основа политики ЗМ - создание новых потребностей в новых высокотехнологических товарах и услугах, часто за счёт существенного завышения их полезности с помощью рекламы. Это результат информационно-культурной экспансии. Единственным способом сохранения достигнутого уровня потребления для ЗМ стало обеспечение для себя места мировой столицы и мозгового центра Земли, который получает сытное питание в обмен на интеллектуальный и информационный продукты. Для решения этой задачи Запад использует все средства: переманивает высококвалифицированных специалистов, скупает в странах Третьего мира все разработки с высоким уровнем готовности и основные ресурсодобывающие предприятия, подавляет высокотехнологичные отрасли России и других стран, создаёт и поддерживает оппозицию патриотическим правительствам. Всё это лишает Третий мир даже возможности в отдалённой перспективе претендовать на роль конкурирующего с США технологического центра мира; такие попытки не прощаются даже ближайшим союзникам США - западноевропейцам.

Возможно ли укрощение аппетитов элиты в рамках буржуазной демократии?

Проблема компрадорского перерождения элиты немедленно встаёт перед любой страной, пытающейся преодолеть отрыв, отделяющий её от лидеров экономического развития. Именно на неё опирается Запад, чтобы закрепить разрыв между собой и отстающими странами. Важнейшим компонентом нынешней мировой экономической системы является либеральный экономический режим в странах Третьего мира, который позволяет её элите беспрепятственно вывозить и транжирить капиталы. ЗМ особо старается сделать послушными страны, владеющие стратегическими запасами сырья. Властные элиты этих стран имеют доход, который несоизмерим с доходом беднейших слоёв населения. Благодаря этому удаётся обеспечить возврат добавочного продукта в страны ЗМ. Таким образом, основной опорой отставания страны всюду служит компрадорский слой. Важнейшей движущей силой политического кризиса в позднем СССР было желание элиты жить не хуже, чем элита ЗМ. В сегодняшней России тоже первым делом был сформирован компрадорский слой и обеспечено его всевластие.

Именно понимание этого механизма объясняет постоянную тягу национально-ориентированных элит к диктатурам. Появление автократичных государств уменьшает аппетиты отдельных представителей элиты и, соответственно, рынки сбыта для товаров ЗМ. Гражданские права, права человека, о которых пекутся "правозащитники", всё больше выступают как права компрадорского меньшинства, пользующегося экстерриториальностью и неподотчётностью перед собственной нацией. Неудивительно, что во имя этих прав США готовы бомбить территории стран с "недемократическими режимами" - они таким способом защищают свою пятую колонну на местах. При этом ещё одним важным оружием ЗМ является выстроенная система контроля над политическими элитами других государств. Тщательно разыскиваются и устанавливаются официальные и тайные "на черный день" счета и приобретённая элитой недвижимость. Отслеживаются родственные связи, выявляется круг знакомых, интересы, пристрастия, тайные пороки. Собирается "компромат" на самих политиков и членов их семей. Вот как пишет об этом В.Шурыгин. Задумаемся над простыми и очевидными фактами. Где сегодня держат свои деньги отечественные олигархи? В чьих банках и в какой валюте? Где размещены сегодня основные счета крупнейших российских сырьевых и промышленных корпораций? Где находятся замки, виллы и прочие "родовые гнёзда" наших миллиардеров и миллионеров? Где живут их семьи, где учатся их дети? И неужели после ответа на эти вопросы у кого-то хватит наивности утверждать, что случись любое серьёзное обострение отношений между Россией и США, все эти "россияне" бросятся на защиту России? Уже сейчас, может быть, по кремлёвским и думским коридорам ходят будущие бургомистры и старосты. Они уже учтены, просчитаны и назначены. С ними уже работают и готовят их к будущей "ответственной роли". Не явно, конечно. Нет. На уровне "агентуры влияния"... Так что один из важнейших политических уроков последних войн в Югославии и Ираке - это вывод, который должны сделать все потенциальные "враги" Америки. Если армия США стоит у ваших границ, то это значит, что её на вашей территории уже ждёт мощная "пятая колонна", и в спину самым храбрым солдатам готовятся загнать нож измены (199).

Международная политика Золотого Миллиарда

Когда экономические, финансовые и идеологические механизмы закрепления отставания стран Третьего мира, всё же, дают сбой, в ход идёт силовое принуждение. За время немногим более 200 лет своей независимости (с 1776 года) США провели 150 объявленных и необъявленных войн (223). После Первой мировой войны США использовали военные силы более 200 раз и провели более 2000 военных операций. За период 1978-1986 годы более 120000 жителей Центральной Америки погибли в результате этих войн. За 1982-1986 годы 90000 солдат США участвовали в военных операциях в Центральной Америке (230). Нынешний мировой владыка, Америка, - это страна, которой всё дозволено. В 1989 году США ввели войска в Панаму и убили там 7000 человек [(64) с.481]. К сожалению, во многих странах есть тенденция сваливать всю ответственность за насилие на текущих президентов США и руководителей других западных стран. Однако даже на памяти ныне живущего поколения все последние президенты США совершали, по крайней мере, одну крупномасштабную неспровоцированную агрессию с оккупацией, по меньшей мере, части страны и свержением её руководства: Гренада, Панама, Югославия, Афганистан, Ирак. Таким образом, дело не в злобных президентах, а в том, что страны ЗМ просто делают то, что им выгодно и что обеспечивает их привилегированное положение. Поэтому любое государство может только тогда рассчитывать на обеспечение своей независимости, когда оно может постоять за себя в полной мере.

Проблемы Золотого Миллиарда

Несмотря на устойчивость сложившегося миропорядка, существуют и тенденции, которые могут поставить под угрозу лидерство нынешних стран ЗМ. Далеко не все страны удаётся поставить под контроль экономическими, политическими и военными мерами. Помимо упоминавшегося ранее рывка восточноазиатских тигров, есть признаки, что из капкана зависимости может постепенно выбраться Бразилия, которая, несмотря на проблемы беднейшей части населения, становится крупнейшей индустриальной державой и, в отличие от других латиноамериканских стран, научилась создавать собственные технологические пирамиды. Рост стран Третьего мира, даже в условиях увеличивающегося отрыва, объективно создаёт трудности для ЗМ, так как возрастает конкуренция за энергоресурсы. Уверенное развитие Китая и Индии на индустриальной основе обеспечит рост мирового спроса на сырьё и, в частности, на энергоносители, несмотря на общую тенденцию к повышению эффективности их использования. Это увеличение спроса уже приводит к изменению в первом десятилетии XXI века сформировавшейся в 70-х - 80-х годах общей тенденции сравнительного удешевления сырья. Для господства США особенно опасны региональные блоки типа Евросоюза и объединения стран Латинской Америки.

Несмотря на постоянный рост благосостояния, в странах ЗМ имеются очевидные признаки деградации обществ этих стран. Так, за 1960-2000 гг. население США возросло на 45%, тогда как преступность, связанная с насилием, возросла на 560%, количество рождений матерями одиночками - на 419%, уровень разводов возрос на 300%. Всё это свидетельствует о массовом социальном загнивании [(226) с.86-87]. Растёт оппозиция общества установившимся отношениям собственности. Это проявляется в виде роста правонарушений и ведёт к росту расходов на репрессивный аппарат. В 1995 г. бюджет тюрем в Калифорнии был в 2 раза больше, чем бюджет калифорнийских университетов [(236) с.84]. В ЗМ деградируют прежние капиталистические механизмы принуждения к труду. В современных корпорациях управляющие уже не несут личной имущественной ответственности, например, за банкротство корпорации. И основная причина этого в том, что величина потерь, за которые приходится отвечать крупному капитану современной экономики, несоизмерима с личной собственностью "ответчика". Не менее опасно для Запада снижение общего образовательного уровня населения, проводимое собственной элитой, что резко ухудшает вертикальную мобильность.

Проблемы Третьего мира

Третий мир стал неоднороден. Он включает чётких победителей - четырёх азиатских тигров (Гонконг, Сингапур, Тайвань и Южная Корея), потенциальных победителей (Таиланд и Малайзия), тех, кто быстро интегрируется с глобальным капитализмом (Китай, Бразилия, возможно, Индия) и проигравшую Африку [(236) с.5]. Сорок лет существования независимых государств периферии, прежде всего, в Африке, не пошли на пользу их народам. Большинство новых независимых государств показали свою неспособность самостоятельно развиваться. За это время соотношение между среднедушевыми доходами в странах ЗМ и Третьего мира выросло с 20 в начале 60-х годов до 75 в наши дни. Доля мирового валового продукта, приходящаяся на жителей развитых стран, составляющих 20% человечества, выросла за последние 30 лет с 70 до 84%, а доля, достающаяся 20% беднейших жителей планеты, упала с 2,3 до 1,25%. За прошедшие со времени обретения африканскими странами независимости годы на континенте было убито больше людей, чем погибло или было вывезено в Америку за три века европейской работорговли, сообщает "Независимая газета". Сегодня уровень жизни в 36 странах региона ниже, чем в 1985 г. Распространение грамотности неуклонно снижается. Около 70% населения лишены доступа к питьевой воде удовлетворительного качества. Продолжительность жизни в этом регионе падает, снизившись в ряде стран на 10-15 лет, и находится сегодня на уровне начала 70-х годов. Инфицированность вирусом СПИД достигает 35-50% населения, а более 75% из насчитывающихся в мире 42 млн. больных "чумой XXI века" живут именно в этом регионе. Сегодня из разных стран Африканского континента приходит поистине апокалипсическая информация. В Заире уцелело лишь 15 тысяч километров железных дорог из 140 тысяч, имевшихся к моменту провозглашения независимости, остальное поглотили джунгли. В Анголе полуразрушенные заводы и оставшийся недостроенным столичный аэропорт зарастают бурьяном. В Мали улицы городов, через которые веками проходили караванные пути, снова оказались под слоем песка - нет сил и средств, чтобы остановить наступление пустыни. Столица Сомали Могадишо, которую называли "жемчужиной Индийского океана" и которую ЮНЕСКО включила в десятку наиболее ценных достопримечательностей Африки, лежит в руинах. "Чёрная Африка - единственный в мире регион, где валовой национальный продукт постоянно сокращается, независимо от того, каким был год - урожайным или нет. Через 40 лет после достижения независимости от колониального господства белых Африка утратила возможность опираться на собственные силы. Государства здесь переживают период распада, во многих регионах жители могут выжить лишь благодаря экстренной международной помощи. "Богатый мир посылает продовольствие, но в принципе он уже списал Африку со счетов" - этот приговор, вынесенный немецким журналом Шпигель ещё три года назад, похоже, начинает исполняться. Рождаемость в странах Третьего мира постоянно растёт, несмотря на прогнозы, предполагающие её замедление вследствие повышения уровня культуры населения. И это ещё резче снижает уровень жизни в этих странах. С 1960 г. по 1990 г. соотношение между рождаемостью в странах Третьего мира и ЗМ изменилось с 4,4:1 (в 1960) до 7,3:1 (в 1990). В 1950 г. на Юге жило 67% населения Земли; в 1990 г. - 78%. Всё большее количество населения планеты накапливается в городах Юга, где часто живёт в трущобах, добывая средства к существованию случайными заработками, бандитизмом и попрошайничеством. В целом, относительная величина голодающих в странах Третьего мира растёт (28).

Перспективы современного миропорядка

Многие прогнозы на будущее у разных исследователей основываются либо на предельно оптимистическом сценарии всемирной коммунистической революции, "устраняющей всякую анархию производства" (говоря словами Энгельса) и устанавливающей равенство между странами, либо на предельно пессимистическом сценарии установления глобального господства США и их союзников. Между тем, оба варианта практически невозможны. Во-первых, никуда не деться от фактора неравномерного развития разных стран, неравномерного создания в них новых технологий, и поэтому даже при исключении всех недобросовестных приёмов из международной политики всегда будут страны опережающие и отстающие, причём первые будут выжимать максимум выгоды из факта опережения. Мало того, многим народам просто легче плестись в хвосте - меньше напрягаться, не надо самим разрабатывать новые технологии, достаточно наниматься на предприятия, построенные представителями более богатых стран. Поэтому неравномерное распределение земельной, капиталистической, интеллектуальной ренты останется всегда. Но проблема в том, что в реальном мире никто не собирается исключать недобросовестные приёмы силового воздействия на отстающих, да и не все отстающие смирятся со своей ролью. Часть богатых стран будет заплывать жиром и замедлять своё развитие из-за излишнего комфорта и отстанут. Кое-где существующая система закрепления лидерства неизбежно даст сбои и позволит некоторым отстающим странам вырваться в лидеры. Поэтому наиболее вероятно продолжение многотысячелетнего геополитического соперничества между государствами ещё очень долгое время. А это значит, что народы разных стран должны быть готовы самостоятельно решать свои проблемы в рамках глобальной конкуренции между государствами с опорой на свои силы, не рассчитывая на спасение всемирной революцией, но и не пасуя перед лицом более сильных противников.

Более детальные чисто экономические прогнозы невозможны, потому что неизвестно, какие технологические прорывы состоятся в ближайшее десятилетие и какие волевые решения будут приняты народами и лидерами тех или иных стран. Так, без учёта предстоящих технологических изменений такие прогнозы будут напоминать предсказания прошлого века - если, мол, не принять срочных мер по ограничению конного парка крупных городов, то к 1950 г. вся территория Москвы будет покрыта полуметровым слоем конского навоза. Указанный год давно миновал, чистота московских улиц оставляет желать лучшего, но вот конский навоз на них найти не просто. Надо сказать, что и прогнозы, основанные на предстоящем энергетическом кризисе из-за исчерпания нефти, тоже не учитывают, что человечество может использовать огромные энергетические резервы, даже если получить термоядерную энергию не удастся. Так, недавно по каналу Discovery Science рассказывали о существующих в Исландии планах использовать огромные резервы гидроэнергии и геотермальной энергии для производства и экспорта водорода. Используя эти резервы всего на 1%, уже сейчас страна покрывает за счёт указанных источников 2/3 своих потребностей в электрической энергии. Таким образом, даже при исчерпании большей части углеводородов в ближайшие 30-40 лет, большинство стран вполне может сохранить уровень потребления, близкий к нынешнему (при условии стабильного населения), даже если нынешняя тенденция к замедлению технологического роста сохранится.

Таблица 4.1 Доля стран в финансировании НИОКР основных отраслей частного сектора ОЭСР [(95) с.440]

ГЛАВА 29 ДОГОНЯЮЩЕЕ РАЗВИТИЕ

Развитие стран, участвующих в исторической гонке, идёт неравномерно. Одни страны вырываются вперёд, другие - отстают. Несокрушимые, казалось бы, Древнеримская и Древнеегипетская цивилизации рушатся под ударами соседей. Мы не будем обсуждать причины их распада. Для нас важно, что на историю можно посмотреть как на постоянную смену стран-лидеров исторического развития. В этой гонке одни страны опережают другие, происходит прорыв в лидеры, и остальные страны вынуждены догонять лидера.

Одной из причин неравномерности является постоянное совершенствование и создание новой технологии. Пока технология развивалась медленно, главным богатством была земля. Поэтому постоянным фактором истории была война за новые территориальные приобретения, за новые земли или против агрессоров. Чем больше была территория и население, тем больше налогов можно было собрать, тем богаче был двор, тем проще было выделиться. Уже в Новое Время технологический фактор дополнил территориальный в своей важности из-за возможности присвоения большого добавочного продукта. Венеция, Голландия, Англия не были крупнейшими государствами Европы в тот момент, когда вырывались в лидеры, хотя Англии в конце концов и потребовался контроль над заморскими владениями, чтобы обеспечить надёжный обмен своих товаров второго типа на товары первого типа. Это стало экономической предпосылкой к процветанию в эпоху капитализма Британской и Французской колониальных империй, когда Испания уже теряла свои колониальные владения, завоёванные в феодальную эпоху. Надо сказать, что некоторые колонии даже не давали метрополии особой прибыли - захват шёл ради престижа. Например, Камбоджа не только не давала Франции прибыли, а потребовала поначалу существенных затрат на налаживание хозяйства.

Наряду с технологическим уровнем и территориями, важнейшее влияние на возможность лидирующего или догоняющего развития оказывают доступные ресурсы и население. К концу XVIII века население Франции составило 25 млн. человек, в Пруссии - 4 млн. К концу XIX века Германия вырвалась вперёд (56 млн., во Франции 38 млн.) как за счёт расширения территории, так и за счёт повышенной рождаемости. Рост населения был, таким образом, одним из факторов, вызывающих смену лидера. Нарушали равновесие и исторические вызовы, перед которыми оказывалась какая-либо страна. Основываясь на понятиях А.Тойнби "вызов-ответ", "стимул суровых стран" и "чрезмерный вызов", а также на роли человеческих контактов в распространении технических новшеств, можно прийти к выводу, что существует некоторая суровость климата, оптимальная для наиболее успешного развития общества. Например, Тойнби указывает, что тяжёлые жизненные условия позволили эскимосам лишь создать эффективный способ приспособления к ним, но помешали развитию их культуры. От крушения Западной Римской Империи до второй половины второго тысячелетия несомненным лидером экономического и, в частности, технологического развития был Китай. Пятьсот лет назад несколько западноевропейских стран смогли вырваться вперёд вследствие чудесного совпадения нескольких событий: решительного разрыва с феодальными представлениями о правилах жизни в результате формирования доктрины протестантизма, использования новых источников энергии и резкого перераспределения богатства в пользу Европы вследствие открытия Америки и потока золота и серебра в Европу. Совершенно неверно говорить, что Европе помог только один из перечисленных факторов, потому что в это время продолжалось развитие других регионов, и вполне возможно, что они смогли бы опередить Европу с промышленной революцией, если бы в Европе отсутствовал хотя бы один из благоприятных факторов или если бы в других регионах тоже добавился благоприятный фактор.

По мере ускорения технологического развития перед отстающими странами вставала задача догнать лидирующие государства, и они вступали на путь догоняющего развития. По нему прошла Франция, отстававшая от Англии, Германия, отстававшая от Англии, Франции и Голландии... По пути догоняющего развития шли Италия, Япония. На этот путь в конце XVII века стала Россия. Но особенно чётко задача догоняющего развития встала перед властной элитой России в конце XIX-начале XX века. Властная элита отстающих стран оказывалась перед опасностью быть заменённой колонизаторами и завоевателями на другую элиту. Поэтому она принимала решение о начале догоняющего развития. Именно такое решение принял Пётр I, когда увидел во время своего путешествия по Западной Европе, что Россия технологически значительно от неё отстала и может прийти время, когда Европа сможет завоевать Россию. Такое же решение было принято и реализовано Бисмарком в его усилиях по объединению немецких государств. Как поступить и какой путь догоняющего развития выбрать, зависит от традиций страны, от её элиты и от лидера.

Возможный путь решения проблемы отставания - модернизация путём ускоренного освоения технологий. Такой путь заставлял европейские страны спешно выходить за рамки феодализма, при котором технологические новшества внедрялись относительно медленно (Франция, Германия, Швейцария, Австро-Венгрия). Уже после промышленного переворота в Англии, первой осознала необходимость догоняющего развития наполеоновская Франция, которая попыталась ускорить свой прорыв в лидеры военным путём - переделив мир в свою пользу и лишив Англию европейских рынков сбыта товаров второго типа. Хотя эта попытка и провалилась, наполеоновские войны заставили элиты всех участвовавших в них европейских стран принять меры к ускорению развития, благо, технологии в то время развивались не так быстро, как во второй половине XX века, а слабость культурных барьеров облегчала их распространение в пределах Европы и в США. Поэтому к Первой Мировой войне в группу лидирующих стран входили не только США, Англия и Нидерланды, но и Германия, Франция, Бельгия, Швейцария, промышленные регионы Австро-Венгрии (Чехия и собственно Австрия).

Наиболее известные примеры успешного догоняющего развития в промышленную эпоху даёт история Германии в XIX веке, революция Мэйндзи в Японии в XIX веке, Россия в 1861-1890, 1907-1913, 1929-1988 гг. Нас, однако, в большей степени интересуют закономерности догоняющего развития в современной экономике, не ранее второй половины XX века. В это время наиболее успешную модернизацию осуществили Япония, Испания (вторая половина правления Франко и после его смерти: мало кто знает, что в конце жизни Франко процент прироста валового продукта в Испании был вторым после самой быстро развивающейся страны в мире - Японии (238)), "Азиатские тигры" (Южная Корея, Тайвань, Сингапур), Китай. Менее успешными следует признать попытки догоняющего развития Латинской Америки, хотя и остаются признаки возможного прорыва в лидеры Бразилии. Прежде чем переходить к рассмотрению конкретных примеров, нам надо исследовать общие черты, свойственные экономическому развитию лидирующих и отстающих стран, а также ключевые положения всякой стратегии догоняющего развития.

Особенности технологического поиска при лидирующем и запаздывающем развитии

При лидирующем развитии чаще всего используются децентрализованные механизмы принятий решений, децентрализованный поиск и внедрение новых технологий. В жестокой конкуренции, свойственной Западу, любое выгодное новшество, любая действительно эффективная технология немедленно пристраивается на конвейер - с целью ухватить прибыль от монопольного владения новым результатом. В условиях рынка частники, плотно заполняющие все поры товаропроизводства, во всех этих порах выискивают прибыль, сильно рискуя. А если прибыль возникает, то частник получает возможность быстрой экспансии. Один из миллионов находит такие результаты, из которых удаётся строить экономические империи (Форд, Билл Гейтс). Полученная ими прибыль создаёт запас прочности для всей страны, позволяющей многим её жителям рисковать. Сам по себе факт лидирующего развития той или иной страны приводит, в результате, к поступлению в эту страну высокой прибыли от монопольного обладания новой технологией и продажи товаров второго типа. А благодаря этой прибыли и наращивается тот самый "жирок", который позволяет рисковать миллионам частных предпринимателей, а миллионам технологов - вести поиск чуть ли не во всех возможных направлениях. Получение добавочного продукта окупает для всего общества (хотя и не лично для разорившихся предпринимателей) неудавшиеся направления поиска.

Ведение поиска по многим направлениям с необходимостью задаётся особенностями лидирующего развития. Когда страна или крупная фирма оказывается на острие технологического прогресса, цена неправильных решений резко возрастает. Неправильное стратегическое решение фирмы LEO (сейчас это снова Zeiss, Германия) не идти в область электронной томографии, а специализироваться в области элементного анализа привело её к потере рынков. Она ушла с рынка дешёвых электронных микроскопов. FEI сейчас лидирует почти по всем направлениям, вытеснив и LEO, и JOEL. Она создала сканирующий микроскоп с атмосферным давлением в области образца. Она разработала автоматическую томографию, и она же построила электронные микроскопы для производства чипов.

При лидирующем развитии принятие решений на рынке частных инвестиций по типу "броуновское движение" с постоянным получением сигналов из экономики, более щадящее и менее зависит от рокового неправильного решения единого центра. Потому этот "молекулярный" индивидуально-хаотичный механизм выгоден для лидирующего развития (им идут США). Корпоративный или инициируемый государством технический прогресс более эффективен при догоняющем развитии, но роль отдельной ошибки при нём возрастает.

При отставании есть свои преимущества: можно с меньшими ресурсами поднять уровень жизни, так как не приходится распыляться на тупиковые ветви. Внедрение уже оправдавшейся технологии частично компенсирует отсутствие монопольной прибыли. Поэтому страна может сделать выбор в пользу запаздывающего развития вполне осознанно. В условиях запаздывающего развития наибольший экономический эффект (выигрыш от использования нововведения) даёт именно освоение только той технологии, эффективность которой уже известна, потому что она уже опробована. Для того чтобы быстрее освоить эти технологии, нужно централизовать инвестирование. Поэтому решение компетентного правителя, определяющего приоритеты (насколько позволяют его знания), оказываются экономнее решений на основе рынка с его безудержными тратами на рекламу и конкуренцию, но только при условии высочайшей компетентности и ответственности того, кто принимает решения. Способ догоняющего развития, когда внутри страны начинает производиться копия успешного зарубежного товара, часто связывают с импортозамещением. Хотя этот термин и не совсем точен, он хорошо описывает ситуацию, когда страна осваивает производство ранее импортировавшегося товара и тем самым решает одновременно две задачи. Во-первых, она: оставляет у себя прибыль, которая образуется при продаже этого товара (как правило, он ещё не настолько устаревает, чтобы прибыль исчезла совсем). Во-вторых, она создаёт предпосылки для развития внутри страны человеческого капитала и технологии, пусть даже пока только путём повторения пройденного другими странами.

Этот способ экономической организации позволял СССР получать значительные дивиденды для всего общества именно от дублирования проявивших свою эффективность западных разработок. И этот способ научно-технического развития стал фактически узаконенным. В науке и технике рекомендацией для новой, авторской, разработки становилась ссылка на наличие эффективного западного аналога. Нечто выбивавшееся из струи, реально новое, тормозилось, не запускалось в производство, а порой забывалось. И это было естественно для общества, в котором заботились о высокой общественной эффективности, выведенной из опыта первой половины XX века, когда техника не была слишком сложной и непонятной.

Однако данная методика оказывается успешной только для быстрого сокращения большого отрыва от опередивших стран, но не для прорыва в лидеры. Во-первых, это связано с вынужденным ограничением научного поиска теми направлениями, которые уже показали себя в передовых странах. У государства, риск которого сосредоточен только на ограниченных направлениях, вероятность крупного прорыва меньше. А распределить риск по всему спектру поиска, учитывая, что исполнители за этот риск мало отвечают, грозит оставить без штанов весь народ. Это не относится к области обороны, где страна не могла себе позволить существенно отстать от Запада. Именно поэтому в данной области геополитика вынуждала СССР вести поиск сразу по многим направлениям и, несмотря на все издержки, быть на острие научно-технического прогресса. Что касается товаров повседневного спроса, то тут, видимо, запаздывающее развитие всё ещё оставалось оправданным.

Тем не менее, постоянная ориентация на повторение того, чего достигли конкуренты, заведомо не позволяет перейти к лидирующему развитию. Именно в современных условиях решающим фактором экономики становятся не стены и станки, а навыки и знания, получаемые при реализации проектов, свойственных лидирующему развитию. Тот, кто занимается доведением новинок до промышленного применения и продажи, нарабатывает такое море навыков, такое множество человеческих, экономических, научных и прочих связей, такие познания в рационализации инструмента, транспорта и даже организации рабочего места производства, что тот, кто только ухватывает отработанные результаты, оказывается далеко позади. СССР, набрав определённый запас прочности в итоге победы в войне, индустриализации и повышения продуктивности сельского хозяйства, мог позволять себе рисковать в ряде отраслей. Но приходилось выбирать, где. Несомненно, в отраслях именно военного и жизнеобеспечивающего значения СССР демонстрировал стремление быть первым. И именно в них наработка научно-технологической и организационной инфраструктуры была продвинута очень хорошо. Но в той же автомобильной промышленности разработчикам откровенно ставили задачу брать наиболее успешные иностранные образцы и копировать. Поэтому наши разработчики не научились создавать хорошие автомобильные двигатели. Пропущено то незримое, что и составляет главное интеллектуальное богатство создателя. Самые ценные сведения оказываются поначалу мелочью, которая фиксируется мозгом, и долгое время не воспринимается как что-то существенное. Замеченные мелочи, особенности поведения металлов, пластиков, масел, динамика разрушения форсунок, находящихся в таком-то или ином положении по отношению к камере сгорания... - всё важно. Из "грязи" на фотографии, снятой в эксперименте, через некоторое время вытекает новое понимание явления. Из ошибки эксперимента рождаются открытия. "Догоняющий" этого никогда не узнает и останется догоняющим.

Вопрос о выборе типа догоняющего развития имеет принципиальное значение для будущего. Россия (как и любая другая страна) не может лидировать в технологическом прогрессе во всех отраслях. Либо надо встраиваться в международное разделение труда и сосредоточить силы для лидирования в нескольких отраслях, продукцию которых можно экспортировать, получая взамен товары других лидеров (экспортно-ориентированное развитие), либо России придётся размазать небогатые ресурсы на повторение чужих достижений, используя их только для себя (импортозамещение), потому что экспортировать будет нечего. Но сейчас России просто не по силам снова стать самодостаточной - из-за уменьшения экономических и ресурсных возможностей, человеческого капитала, а также негативного социально-политического положения и увеличения в наши дни минимальных размеров технологической пирамид, необходимых для лидирования хотя бы в одной отрасли.

Импортозамещение или экспортно-ориентированное развитие?

Автаркический вариант догоняющего развития через импортозамещение был выбран СССР во многом под влиянием особого сочетания внешних условий. Во-первых, ещё со времён русско-японской войны царское правительство приняло линию на то, чтобы вся технологическая пирамида производства вооружений находилась внутри страны. Вряд ли кто будет спорить, что в отношении оборонно-значимых технологий необходимость этой линии сохраняется и сейчас. Однако распространение её на другие отрасли не всегда следует из экономических интересов России. Во время индустриализации возможность масштабной специализации на производстве промышленных товаров, которые хорошо получаются, была закрыта для России в результате Великой Депрессии, которая заставила создавать внутри страны целостные технологические пирамиды даже в сугубо гражданских отраслях. В условиях холодной войной и после Сталина советское руководство уже не хотело менять устоявшиеся рутины. Но если для СССР, при его огромных размерах и ресурсах, автаркический путь оказался, в целом, эффективным, то для других стран односторонняя ориентация на импортозамещение оборачивалась бедой. Сначала это почувствовала гитлеровская Германия, нёсшая в 30-е годы потери от сокращения внешней торговли, а во второй половине XX века - Латинская Америка.

В качестве временной меры импортозамещение может принести большую пользу. Когда в стране нет почти никакой промышленности, можно, например, ввести большие тарифы на импорт промышленной продукции. Оборачиваясь иногда снижением текущего благосостояния страны, такая политика создаёт условия для покрытия внутреннего спроса в промышленных товарах за счёт организации их внутреннего производства. При этом приходится закупать за границей технологии, а это значит, финансировать закупку за счёт экспорта или займов. Следовательно, совсем без экспорта ни одна догоняющая страна обойтись не может. В тот момент, когда в стране уже появились несколько отраслей промышленности, становится очевидным, что в одной из них страна имеет относительное преимущество. Снижая таможенные тарифы, страна начинает экспорт продукции тех отраслей промышленности, в которых получила преимущество. И вместо того, чтобы производить "всего понемногу", страна встраивается в международное распределение труда, и тогда, помимо чисто сырьевых или сельскохозяйственных статей экспорта, появляются новые, промышленные. Насколько стране удастся добиться того, чтобы это были высокотехнологичные товары, дающие существенную прибыль, - зависит от неё самой. Но далеко не всем странам удалось не пропустить необходимый момент перехода от политики импортозамещения к экспортно-ориентированному росту. И всё-таки, полностью противопоставлять импортозамещение ориентации на экспорт не совсем верно. На практике любая страна часто применяет ту или иную политику в отношении разных отраслей - в зависимости от взглядов государственных чиновников на перспективы развития этих отраслей в их стране. Значит, и в этом случае опять всё зависит от правильно принятого государством решения.

Опыт Японии, Испании и стран Юго-Восточной Азии

Япония, а вслед за ней Южная Корея, Тайвань, Сингапур и Испания избрали технологический вариант экспортной ориентации. Они экспортировали товары гражданского назначения, содержащие плату за умения и навыки: электронику, чипы, программное обеспечение, технологии, приборы, лекарства, услуги программистов и инженеров. Этот путь также использовали Израиль, Ирландия, отчасти Индия (зоны оффшорного программирования в Бангалоре) [(226), с.51]. Этот путь догоняющего развития выбран странами, вынужденными, из-за отсутствия или нехватки сырьевых ресурсов, обменивать их у других стран на производимые товары. Успех достигается быстрым внедрением новейшей технологии производства нескольких товаров, в производстве которых достигаются лидирующие позиции. Затем доход от реализации этих товаров используется для развития производственной и социальной инфраструктуры. Среди вариантов данного направления догоняющего развития мы выделяем японско-корейско-тайваньский вариант, основанный на интенсивной технологической модернизации за счёт покупки лицензий и на производстве изделий высокого качества.

Каждая из этих стран постаралась в максимальной степени использовать для нужд развития те рентные источники, которые у них были. Например, Сингапур финансировал своё развитие доходами от глубоководной бухты на перекрёстке важных торговых морских путей. Модернизация Испании во многом финансировалась за счёт доходов от туризма, возросших с 385 млн. долл. в 1961 г. до 2,5 млрд. долл. в 1972 г. [(111) с.479]. Однако этому предшествовала решительность в смене курса на модернизацию. В реорганизованном 25 февраля 1957 г. правительстве Франко многие важнейшие посты заняли министры-технократы. Самый решительный шаг к модернизации был сделан в июне 1959 г., когда был подписан план экономической стабилизации. В начале 70-х годов Испания заняла пятое место в Западной Европе по объёму промышленного производства.

После Второй Мировой войны Япония выдвинула лозунг "Экспорт или смерть". Поначалу Японию ждало разочарование при попытке повторить довоенный опыт наращивания экспорта за счёт дешёвых рабочих рук: оказалось, что американские технологии настолько опередили японские, что даже низкая зарплата не перекрывает повышенных издержек по сравнению с американскими конкурентами (77). Тогда была сделана ставка на закупку самых современных технологий. Как же работала Япония? Она закупала технологию на сэкономленные деньги. Затем делала и продавала товары высокого качества, получая добавочный продукт и реинвестируя его. Японская система была нацелена на постоянное освоение новой технологии и реинвестирование вырученных средств.

Япония прибегла к планированию экономического развития. Были созданы своеобразный Госплан, министерство внешней торговли и промышленности со службами по угольной политике... инспекциям по промышленной продукции, бюро торговли и развития, тяжёлой промышленности... [с.159 (160)]. Для координации бизнеса была создана специальная экономическая организация Кэйданрэн - федерация более 100 ведущих промышленных ассоциаций. Она была основана на условной свободе предпринимательства, то есть с ориентацией на интересы страны. Первой ключевой стадией эффективного планирования стало определение отраслей (или групп отраслей), подлежащих ускоренному развитию, - они должны удачно сочетаться друг с другом, а также с той компетенцией и с теми преимуществами, которыми обладает страна. Например, уже в 90-е годы ориентация Японии на разработку систем высокочёткого телевидения имела под собой прочный фундамент в виде больших успехов, достигнутых этой страной в производстве полупроводников, бытовой электроники и дисплеев. Для координации усилий Японии по созданию высокочёткого телевидения национальная телерадиокомпания NHK объявила о введении комплекса технологических стандартов, который способствует и концентрации на нужных направлениях НИОКР, ведущихся в отдельных группах фирм, и усилению конкуренцию между этими группами (108, т.1, с.168). В деятельности Министерства внешней торговли и промышленности Японии (MITI) успехи сочетались с просчётами. Так, MITI пыталось удержать фирмы "Mazda" и "Honda" от вхождения в автомобильный бизнес, не ожидая, что они выдержат конкуренцию; оно пыталось не дать "Sony" производить транзисторные радиоприемники, защищало те фирмы в судостроительной и горнодобывающей отраслях, которые отличались высокими затратами. Но в каком-то количестве такие ошибки неизбежны и вскрываются только задним числом. Потом же, если одна из шести ведущих автомобильных компаний банкротилась, то её санировало государство.

Среди других причин быстрого развития Японии можно выделить следующие. 1. Максимальная экономия средств, полученных от экспорта. Произведённые товары обменивались на технологию, оборудование и сырьё, без импорта престижного ширпотреба и расходов на заграничный туризм. В первые годы рывка импорт был настолько ограничен, что в послевоенной Японии валюта не продавалась импортёрам даже для закупки антибиотиков в разгар эпидемии стрептококковой ангины, хотя в стране они не производились. 2. Быстрое внедрение новшеств и всемерное поощрение новаторства как менеджеров, так и рядовых работников. 3. Широкое стимулирование рационализаторства даже внутри групп. 4. Изобретение и внедрение тотального управления качеством, которое позволило Японии первой оседлать конёк высокого качества товаров и долгое время получать наибольший прирост национального дохода за счёт этого фактора. Как развивалось производство массовой продукции высокого качества в Японии? Это началось в начале 50-х годов, когда американец Вильям Эдвардс Деминг был приглашён генералом Дугласом Мак-Артуром в Японию для изложения своих идей о массовом производстве товаров высокого качества. Его идеи настолько впечатлили японцев, что они в конце концов установили премию имени Деминга за внедрение высококачественной продукции в индустрию. Деминг дал японцам новую парадигму контроля качества и постоянного усовершенствования. Затем японцы добавили к идеям Деминга идею профессора Ишикавы из Токийского университета о необходимости создания парадигмы о циркулярном (замкнутом) контроле качества. На основе данной идеи японцы начали строить новые предприятия. В конце 60-х, начале 70-х годов товары из Японии начали поступать на американский рынок. Они отличались очень высоким качеством и большим сроком службы. Когда американцы столкнулись с высококачественными японскими товарами, первое логическое объяснение с их стороны было в том, что японские предприятия более новые и поэтому на них легче достигнуть высокого качества. Однако когда затем было сравнено качество товаров, произведённых на предприятиях одинакового возраста, на японских оно оказалось значительно выше. Тогда американцы решили, что высокое качество - результат особой культуры японцев. Они рассуждали примерно так. Японская культура гомогенна, они говорят на одном языке, имеют одни и те же культурологические ценности, имеют корпоративные союзы, и большая часть их рабочих пришла из сельских местностей. В Америке же популяция гетерогенная, разнородная и имеет разные культурные ценности. Поэтому здесь достигнуть высокого качества труднее. Однако очень скоро, в середине 70-х годов, японцы построили завод по сборке телевизоров в Сан-Диего с его наиболее гетерогенным в США населением: там проживают белые, китайцы, негры, латиноамериканцы, индейцы и японцы. Здесь имеет хождение множество языков, распространено несколько культур. И именно здесь данное предприятие стало выпускать продукцию самого высокого качества. Через 3 года фирма Сони назвала данный завод в числе трёх своих лучших заводов по качеству продукции. Это привело к тому, что, начиная с 1977 г., американцы стали учиться системе управления качеством продукции у японцев. Впоследствии Япония потеряла это преимущество, поскольку другие страны освоили японскую систему. Это одна из причин, по которой сейчас Япония уже десятилетие находится в стагнации [излагается по (203)].

Наиболее быстрый путь убить человеческий дух - это заставить человека делать работу посредственно. Работник всегда должен делать свою работу на самом высоком накале. Большая часть религий призывает: делай другому дело так же, как ты бы желал, если бы он делал эту работу для тебя. В японской системе тотального управления качеством это правило сформулировано в следующем лозунге: делай дело правильно в самый первый раз, делай его сегодня лучше, чем вчера, а завтра - лучше, чем сегодня. Этот принцип ведёт к постоянному усовершенствованию. Можно спросить любого работника на японских предприятиях, что он сделал для того, чтобы улучшить свою работу сегодня, и все без колебания дадут исчерпывающий ответ на этот вопрос. Японцы поняли, что любая работа становится творческой, если делается думающим человеком, стремящимся к усовершенствованию своей работы. Напротив, работа не будет творческой, если она совершается тем, кто лишь повторяет инструкцию. Призыв делать своё дело всегда наилучшим образом автоматически ведёт к поискам инноваций. Три важнейших условия для наилучшей работы - предсказания будущего, постоянные инновации и выдающееся качество и мастерство. Постоянное самоусовершенствование ведёт к росту самоуважения. Рабочие контролируют себя сами, причём гораздо лучше, чем начальник. Работа в соответствии с правилами высокого качества продукции означает отход от правил производства массовой продукции, разработанных Фредериком Тэйлером и внедрённых в виде конвейерной системы Генри Фордом. Работники вновь стали ответственными за свою работу. Из ответственности за результат вырастает энтузиазм [излагается по (203)].

Важным, чисто японским, фактором успеха стало использование принципа феодальной семейственности. В Японии рынок рабочей силы закрыт, что заставляло каждого работника максимально совершенствоваться на одном и том же рабочем месте. В Японии уважают лидеров, что компенсирует им слабое материальное стимулирование. Они не занимаются сверхпотреблением, не отделяются от коллектива и уважают его. Типичный японский руководитель высокого ранга живёт очень скромно, много работает, не знает, что такое пенсия и отпуск. Японцы готовы пойти на добровольное сокращение своей зарплаты в трудные для фирмы периоды. То же самое происходило в Южной Корее, когда в конце XX века население сдало свои золотые вещи для уплаты долгов МВФ. Японцы и сейчас сохраняют более низкое потребление, чем могли бы себе позволить, предпочитая покупать американские "ценные" бумаги. Система, при которой управляющие должности в корпорации занимают преимущественно заслуженные работники, прошедшие служебную лестницу внутри данной фирмы, обернулась более высоким профессионализмом управляющих по сравнению с американской практикой назначения управляющих, имеющих чисто экономическое образование. Это особенно проявляется при выборе приоритетных направлений стратегического инвестирования, выгоды от которого будут постепенно проявляться во многих подразделениях данной организации, включая смежные. Те фирмы, которыми управляют менеджеры, владеющие финансовым анализом, но не имеющие соответствующей технологической подготовки, придают чрезмерно большое значение прогнозируемым финансовым выгодам, но не способны оценить долгосрочные выгоды от технологических нововведений, которые не описываются чисто финансовыми, количественными показателями, а заключаются в накоплении технологического опыта, обеспечивающего успех фирмы в последующие периоды и дальнейший технологический рост. Таким фирмам бывает трудно отличить технологии, сулящие получение подобных долгосрочных выгод, от бесперспективных технологий. Некоторые наблюдатели считают, что важнейшей причиной неверных решений относительно инвестиций в новые технологии, имеющих место во многих американских фирмах, является тот факт, что их менеджеры имеют слабую техническую подготовку и придают чрезмерное значение объективному, но не полному финансовому анализу. Особенно часто их ограниченный подход проявляется тогда, когда новая технология обеспечивает получение таких дополнительных выгод, как 1) повышение гибкости производственных мощностей, благодаря чему ассортимент продукции в будущем может быть существенно расширен; 2) апробация новых методов и техники производства, лучшие из которых могут быть внедрены и на других производственных линиях компании; 3) расширение производственных навыков и возможностей управленческого персонала и работников компании для эффективного их использования в новом производстве; 4) обеспечение дальнейшего углубления внутрифирменной специализации, что может привести к снижению общих издержек фирмы; 5) противодействие агрессивной стратегии роста фирм-конкурентов, которые могут воспользоваться бездействием данной фирмы для того, чтобы увеличить собственные мощности и расширить свои ниши на рынке данной продукции. Стоимостная оценка таких стратегических выгод от осуществления инвестиций зависит от планов фирмы: какие виды продукции она планирует освоить? Каковы основные направления её развития, планируемые на будущее? За счёт чего фирма планирует добиваться преимущества в конкурентной борьбе? [излагается по (108), т.2, с. 184-186]

В целом же ключевым фактором японского успеха стало нахождение и повсеместное внедрение принципов организации промышленности и менеджмента, которые были наиболее совместимы с национальными особенностями и поэтому давали наибольший эффект в японских условиях. Прежде всего, это японское решение проблемы постконтрактного оппортунизма и субъективного риска во взаимоотношениях между предприятиями. Представим, например, что в каком-то городе рядом находятся тепловая электростанция и снабжающая её топливом угольная шахта. Их работа выгодна только когда они работают вместе: иначе приходится продавать уголь на далёком рынке и или, соответственно, переоборудовать электростанцию под другой вид топлива. В результате хозяева шахты и электростанции могут шантажировать друг друга, требуя ценовых привилегий уже после того, как партнёр сделал специфические инвестиции, например, в повышение эффективности своего предприятия и поэтому вынужден соглашаться отдавать партнёру часть прибыли, заработанной за счёт собственных инвестиций. И если в СССР для подобных случаев существовал признаваемый всеми сторонами арбитр в лице партийных и хозяйственных органов, то в США решение по спорному вопросу может вынести суд на основании рассмотрения ранее заключенных контрактов. Проблема, однако, в том, что заведомо невозможно предусмотреть в контракте все возможные ситуации, да и заключение подробнейших контрактов и последующее юридическое отстаивание их в суде приводит систему к большой потере ресурсов. Из-за подобных причин многие выгодные проекты просто не реализуются из-за боязни осуществлять инвестиции, выгоду от которых заберёт партнёр-шантажист. Поэтому теоретики менеджментала почти все закупки у своей базовой группы, соствляется объединение прав собственности тех предприятий, которые монопольны по отношению друг к другу (в нашем примере это тепловая электростанция и угольная шахта), чтобы управляющий единой собственностью уже мог принимать решения, основанные на максимизации общей прибыли. В Японии эта проблема решена иначе - через систему неформальных процедур, основанных на стремлении к сохранению долгосрочных отношений с относительно небольшим количеством партнёров. Японцы в большей степени опираются на репутацию и устойчивые отношения, чем на отношения собственности. В США "General Motors", опасающаяся излишней зависимости от поставщиков, была вынуждена производить ключевые детали и выполнять всю работу по сборке автомобиля самостоятельно, закупая только самые простые и стандартные детали у примерно 35 000 конкурирующих между собой поставщиков (в 1986 г), от услуг каждого из которых легко отказаться в любой момент. В том же году "Toyota" произвела почти все закупки у своей базовой группы, состоящей из 224 поставщиков, причём поставляли они уже собранные узлы и агрегаты. Японцы гораздо реже используют конкурентные торги, чтобы найти поставщиков с низкими ценами. Напротив, поставщики оцениваются по тому, как они справились с выполнением предыдущих контрактов, причём лучшие из них вознаграждаются дополнительными заказами. Эта система вознаграждений способствует формированию долгосрочных отношений, которые, по сути дела, являются одной из особенностей японской организации промышленности. Системы, базирующиеся на конкурентных торгах, обычно требуют, чтобы участники торгов заранее знали, что именно им придётся поставлять, и поэтому претендовать на заключение контракта можно лишь тогда, когда будут подготовлены подробные чертежи необходимых компонентов. Поскольку японские компании не прибегают к конкурентным торгам, они могут выбирать поставщиков до того, как окончательно приняты спецификации требуемых компонентов, что позволяет использовать опыт поставщиков в проектировании, дабы разрабатывать компоненты, отвечающие возможностям имеющегося у поставщиков оборудования, и предоставлять поставщикам больше времени на планирование и подготовку производства. Наиболее надёжным и технически развитым поставщикам можно доверить даже весь процесс разработки их компонентов, удовлетворяющих общим спецификациям, предоставляемым им автомобилестроителями.

Для того чтобы урегулировать проблему монополизма с долгосрочными поставщиками в отсутствие конкурентных торгов, "Toyota" проводит политику двух поставщиков: за исключением продуктов, производимых только самой компанией, по каждой категории компонентов должно быть по крайней мере два поставщика. Если поставщик A изготовляет передние фары для модели X, то другой поставщик B будет производить эти фары для какой-то другой модели Y. Наличие лишь одного поставщика передних фар для единственной модели позволяет этому поставщику полностью воспользоваться отдачей от масштаба в производстве этих фар ("Toyota" гарантирует, что не будет менять поставщика в течение всего жизненного цикла данной модели). Использование ещё одного поставщика компонентов для другой модели позволяет "Toyota" применить процедуру сравнительной оценки результатов, чтобы разобраться, насколько хорошо работает каждый поставщик, и наградить его, если надо, заключением контракта на производство следующей модели. Если поставщик продемонстрировал техническую смекалку, наградой может стать перевод его в более высокий класс, дающий поставщику право производить более сложные компоненты. Необходимость сохранения репутации у покупателя стимулирует такого поставщика куда больше, чем стимулируются отдельные подразделение внутри вертикально интегрированной "General Motors", потому что из-за человеческого фактора всегда проще наказать независимого поставщика, отказавшись от его услуг при производстве следующей модели, чем закрыть собственное подразделение, пусть даже и неэффективное. Система двух поставщиков жертвует некоторой частью отдачи от масштаба, но это не слишком большой недостаток, если минимально эффективный масштаб не слишком велик по сравнению со спросом. Зато она позволяет проводить сравнительное оценивание результатов и создаёт конкуренцию, сдерживающую цены и повышающую качество.

Поскольку поставщики изготовляют законченные системы, было бы разумно возлагать на них ответственность за поломки этих систем, избавившись от бесконечных разбирательств о том, какой поставщик виноват. Производитель системы должен взять на себя обязательство возместить издержки на любой необходимый ремонт. Эта практика поощряет поставщиков и базовую фирму сотрудничать в целях выявления и решения проблем. Одновременно "Toyota" поддерживает ассоциацию поставщиков компонентов и инструментов, между которыми осуществляется быстрый обмен информацией о технологических нововведениях, что позволяет распространить опыт. Чтобы стимулировать инновационную активность и быстрое распространение новых идей, производитель автомобилей ставит поставщикам определённые баллы в своей внутренней системе ранжирования за каждое нововведение, снижающее издержки, которым они делятся с остальными.

Эта сложная система неформальных взаимоотношений опирается на специфические институты. В японском деловом мире господствует уникальная организационная форма - кейрецу, или группа фирм. Независимые компании, входящие в состав этих групп, привязаны друг к другу отношениями взаимного участия в собственности, частыми встречами президентов компаний, близостью географического расположения, общим финансированием и подчинением указаниям главного банка и торговой компании, а также сложной сетью социальных отношений между их сотрудниками. Обмен деловой информацией между членами группы и постоянное наличие квалифицированных партнёров и финансистов, готовых поддержать любые экономически целесообразные совместные проекты, дают этим группам необычайную способность выявлять возможности, быстро и гибко реагировать на них [излагается по (108), т.2, с. 334-337, 353-354].

В 90-е годы, когда догоняющий этап в развитии японской экономики закончился, темпы роста резко упали. Наверное, остаться прежними темпы роста и не могли, поскольку для этого необходимо было создавать новые технологии с той же скоростью, с которой раньше осваивались уже созданные. Тем не менее, часто указывают на некоторые факторы, которые произвели дополнительный негативный эффект.

Она из причин замедления роста японской экономики сейчас состоит в том, что японцы не привлекают к себе на работу в научные сферы способных учёных со всего мира. Пока они догоняли, в этом не было особой нужды. Как только догнали, американцы стали привлекать японцев к себе, что привело к оттоку человеческого культурного капитала [(236) с.134]. По другой версии, войдя в строй стран лидирующего развития, Япония пока не сумела перестроиться в направлении перехода на мелкие децентрализованные решения. Роковые ошибки крупных неправильных решений о направлениях развития начали оказывать влияние на экономику Японии.

Другой причиной застоя стала недостаточность защиты интеллектуальной собственности японской промышленностью. Пока Япония перенимала и внедряла новые технологии других стран, она имела преимущество. Но как только она стала создавать принципиально свою технологию, защита от несанкционированного использования стала той хрупкостью японской экономики, которую она пытается решить сейчас. Особенно успешно использует несанкционированное приобретение японских технологий Китай. Японцы специализировались на машиностроении и радиоэлектронике и отстали в разработке программного обеспечения, а радиоэлектроника теперь вынуждена конкурировать с более дешёвыми товарами из Юго-Восточной Азии (ЮВА).

Наиболее свежим примером успешного догоняющего развития является опыт стран ЮВА. Если всё пойдет хорошо, то скоро суммарный валовой продукт всей Восточной Азии будет больше, чем суммарный валовой продукт США и Европы. Сингапур не встречает препятствий и успешно развивается. В 1998 и в 2002 годах остров имел самый низкий в мире уровень преступности. Сингапур - маленькое государство, а основа его экономики - гигантский порт (это связано с географическим положением) и электронная промышленность. При правлении Ли Куан Йеу каждый сингапурец должен был вкладывать 20% своей зарплаты на персональный счёт сбережений, где они удваивались за счёт вложения тех же 20% от работодателя. Эти сбережения контролировались как индивидуально, так и правительством и могли расходоваться только на медобслуживание, образование, строительство жилья или пенсию по старости [(236) с.108]. Тем самым, почти половину личных доходов сингапурское государство силовым образом направило на инвестирование. Однако и роль государственных расходов очень велика. Два года назад Нобелевский лауреат акад. Ж.Алфёров (3) был в Сингапуре на конгрессе по материаловедению и посетил там два института - микроэлектроники и информационных технологий. Большое удивление его вызвало то, что, занимаясь, скорее, прикладной наукой, чем фундаментальной, они получают 90% финансирования от государства и 10% - от промышленности.

Поучительны примеры Японии, Южной Кореи, Тайваня и т.д. - с типичными для них жёстким государственным регулированием, очень строгим валютным контролем и экспортной ориентацией рыночной экономики в сочетании с не менее жёсткой авторитарной политической системой. Южная Корея во многом скопировала японский опыт догоняющего развития, а сегодняшний Китай повторяет путь Японии и Южной Кореи. В 50-х годах Южная Корея придерживалась политики развития через импортозамещение. Большую роль поначалу играла иностранная помощь, составившая в 1954-1962 гг. 81,1% ВВП. Быстрое развитие началось с устранения в 1960 Ли Сын Мана после народного восстания. Военные режимы, собственно, и создали современную Южную Корею. Интересно сравнить роль двух диктаторов в разных странах: Пиночет в Чили (1973-1989) и Пак Чжон Хи в Южной Корее (1963-1979). Уровень жизни в Чили практически не вырос, и экономика при Пиночете пережила несколько катастроф, второй же совершил чудо вопреки воле МВФ. Пиночет создавал тепличные условия для национального бизнеса, подавляя свой народ. Пак создал условия для процветания всей нации, заставляя напрягаться для этого национальный бизнес. Он был диктатором прежде всего по отношению к бизнесу. Генерал Пак Чжон Хи железной рукой сотворил "корейское экономическое чудо". Страна, которая ещё недавно находилась на одном уровне с Нигерией и Папуа-Новой Гвинеей, стремительно превращалась в нового "восточно-азиатского тигра".

Пак Чжон Хи был активным сторонником государственного регулирования и стремился сотрудничать с влиятельными финансистами и промышленниками. Была создана ассоциация корейских предпринимателей, включающая 145 компаний и 31 корпорацию. Она стала оказывать влияние на экономические решения правительства. Экономическая ситуация стала улучшаться. Пак заставил корейцев засадить деревьями все горы. Было огромное напряжение трудовых ресурсов страны. В середине 80-х рабочая неделя составляла 60 часов (10-часовой рабочий день с 6-дневной рабочей неделей), но в корпорации "Daewoo" до середины 80-х годов рабочий день равнялся 12 часам при 6-дневной рабочей неделе [(95) с.692]. Было только несколько суток отпуска в год. Одновременно принимались жёсткие меры по предотвращению растранжиривания капитала на потребление. Даже в середине 90-х годов высококачественный ширпотреб из Европы облагался высочайшими пошлинами, так что корейцам приходилось покупать обувь и одежду собственного производства, довольно низкого качества. Хотя к тому времени значительная часть населения уже работала в наиболее эффективных экспортно-ориентированных отраслях, оставшиеся свободными трудовые ресурсы были заняты в отстающей местной лёгкой промышленности, и именно чтобы не оставлять их без работы, были созданы препятствия для закупки качественного ширпотреба из Европы. Вот истоки сегодняшней экономической мощи Южной Кореи! Крупная размолвка Пака с МВФ произошла в 1973 г., когда Пак вознамерился создать мощные металлургию и судостроение. МВФ упирался, заявляя, что маленькой Корее это совсем не обязательно. Теперь Ю.Корея владеет 25% мирового судостроения и претендует на место одного из основных производителей автомобилей. А производители судов в Англии и Норвегии разорились. Не случайно в 1979 г. Пака убили при невыясненных обстоятельствах (111, 160).

Однако рекордные темпы роста корейской экономики и жизненного уровня попросту игнорировались радикальной интеллигенцией (снова компрадорская болезнь интеллигенции!). Для них Южная Корея оставалась "репрессивной диктатурой", которая вдобавок находилась в "неоколониальной зависимости от США". Валовой национальный продукт на душу населения с нищих 87 долл. 1962 г. вырос до вполне приличных 1503 долл. в 1980, почти в 20 раз. Были и военные перевороты, и новые восстания (ещё 200 убитых в Кванчжу в 1980 г.). Несмотря на эти события, в стране идут процессы постепенной демократизации, сопровождающиеся решительной борьбой против деградации элиты, коррупции и др. Два бывших президента-генерала пошли под суд за расстрелы демонстрантов и взятки. В тюрьме оказывались министры обороны, начальники штабов, банкиры, высшие чины полиции. Два сына действующего гражданского президента в 2001 были арестованы за коррупционные связи. Публикуются сведения о финансовом состоянии политических деятелей, чиновников, военных. Так что любая проблема разрешима - при наличии политической воли к её решению. А ВНП на душу составил в 2000 г. уже 9628 долл. На долю трудовых ресурсов в приросте ВВП в 60-80 годы приходилось 30,8%, на инвестиции - 23,5%, на внедрение технологии - 17,8%, на эффект масштаба производства - 18,7%, рационального размещения ресурсов - 9,2%. В 80-е годы в Южной Корее произошли значительные сдвиги в развитии собственных НИОКР. Были созданы научно-производственные парки, НИИ, фирмы рискованных инвестиций и т.д. В них принимали участие крупные предприятия ведущих отраслей, которые получили финансовые и налоговые льготы. В научно-производственных парках осуществляется экспериментальное мелкосерийное производство, разработка новых технологий, изделий и материалов. В случае положительных результатов организуется массовый выпуск новой продукции. В 1987 г. министерство науки и технологии разработало 15-летний план, определивший основные направления научно-технической политики государства [(95) с.686]. Южная Корея инвестирует в науку и технологию больше в процентах от ВВП, чем развитые страны ЗМ (236, 111).

Таблица 4.2 Накопления в Южной Корее, % от ВВП [(95) с.685]

Опыт Китая

Стартовав после Второй Мировой войны с уровня, значительно более низкого, чем имела Россия после Гражданской войны (огромным достижением 50-х годов стало обеспечение каждого китайца одноразовым питанием в день), преодолев несколько этапов разнородной политики, к настоящему моменту Китай почти догнал Россию. По основным макроэкономическим показателям, из которых особый акцент делается на размере ВВП на душу населения, Китай и Россия сейчас находятся примерно на одном (15% от США) уровне. Правда, по оценкам Всемирного банка, это соотношение выглядит иначе: 12% в Китае и 23% в России (140). При сохранении нынешних тенденций в ближайшие несколько лет опережение России Китаем станет очевидным и для Всемирного банка. С начала экономических реформ в 1978 г. к 1997 г. валовой внутренний продукт этой страны увеличился в 5,7 раз, или на 9% в среднем ежегодно. Это означает, что он удваивался с рекордной скоростью - каждые 7,5 лет! За прошедшие 19 лет производство ВВП на душу населения в Китае возросло в 4,4 раза, производительность труда (ВВП на одного занятого) - в 3,6 раза.

Как и во всех догоняющих странах, главным направлением развития Китая стал массовый импорт технологий и высокий уровень инвестирования. Инвестирование поддерживается поощрением иностранных капиталовложений в китайскую экономику, чему способствуют благоприятный климат, доступ к незамерзающим портам и дешёвая рабочая сила, а также строгий контроль элиты с чрезвычайными мерами против вырождения. Помимо публичных расстрелов коррумпированных чиновников, в Китае широко практикуется приём в партию бизнесменов и установление для них партмаксимума, который им разрешено использовать на потребление.

Развитие Китая идёт как в направлении производства товаров для внутреннего потребления, так и, повторяя опыт Японии XIX - первой половины XX веков, в направлении производства на экспорт, когда дешевизна экспортируемых товаров достигается за счёт, прямо говоря, безжалостности по отношению к собственной рабочей силе. Впрочем, дело не только в этом. Секрет его феноменального роста - в трёх факторах. Первый - большая часть инвестиций поступает в Китай от заморских китайцев (хуацяо), скопивших состояния ещё на колониальной торговле в XIX-XX веках. Второй - несметное изобилие сельской рабочей силы, готовой "вкалывать" за гроши. И третий - Китай закрывает глаза на экологические опасности, ввозя к себе любые грязные производства. Всякий, бывавший в Шанхае, знает, что как только оказываешься там, в горле начинает першить и не прекращает до посадки в самолёт. Концентрация сернистого ангидрида в воздухе там не ниже, чем в Норильске или Магнитогорске.

Китай нашёл ту нишу в международном разделении труда, которая позволяет ему обеспечивать высокий рост. По заявлению Президента китайской Академии наук, потребуется ещё 30-40 лет развития науки для перехода к инновационной экономике (52). Не имея, таким образом, возможности к созданию собственных опережающих технологий, Китай стал специализироваться на тех товарах, которые только-только снимаются с производства в развитых странах и заменяются более новыми, но технология которых всё ещё не стала настолько общеизвестной, чтобы не давать высокой прибыли при производстве в стране с благоприятным климатом и дешёвой рабочей силой. При этом широко используется несанкционированное применение технологий и нарушение авторских прав. Более 90% видео, компакт-дисков, компьютерных программ, используемых в Китае на 1996 г., являются пиратскими [(236) с.135].

Китай активно создаёт технологические пирамиды. Приведём краткое изложение впечатления об этом процессе недавно побывавшего там участника форума С.Г.Кара-Мурзы (180). "Главный экономический секрет Китая, да и всего остального мира, а также секрет жалкого существования России достаточно прост. Поясняю на примере. Возьмём простую вещь, например, дверную ручку, которая состоит из нескольких пластмассовых деталей (они могут быть металлическими или из других материалов) и метизов. Чтобы изготовить эти детали в большом количестве, необходимы пресс-формы. Как всё это делалось раньше и делается в России? Дизайнер разрабатывает эскиз ручки, затем конструктор и технолог разрабатывают техдокументацию и передают слесарю-лекальщику (суперквалифицированному мастеру), а таковых остались единицы. Тот по чертежам изготавливает пресс-формы деталей и не может ошибиться ни на долю миллиметра (а есть и меньший допуск). Стоят они на вес золота и делаются долго. В случае с дверной ручкой, на чертежи уйдёт не меньше недели, а на изготовление пресс-форм - не менее двух месяцев. Цена от 2 тыс. долларов и выше. А ведь это элементарно простые детали. Представьте себе, сколько времени и средств нужно для отливки сложных изделий, например, крышки коробки картера двигателя грузовика! Перед началом экономического процветания китайцы делали так же, как и мы, а потом стали покупать готовые пресс-формы у немцев и американцев и делать продукцию в больших количествах на своих заводиках. Немцы и американцы при продаже пресс-форм драли три шкуры и делали хороший бизнес. Откуда они у них? Новая технология, связанная с компьютерной революцией. Дизайнер придумывает деталь, её вычерчивают на компьютере (или, если деталь уже есть, её за 2 минуты сканируют), после чего на высокотехнологичном станке с помощью компьютера изготавливают эту пресс-форму. Несколько часов работы - и она готова, причём качество выше ручного, будь там хоть какие золотые руки. Этих станков китайцам, да и другим, не продавали. А сейчас стали продавать. Что это означает для китайцев? Теперь они просто берут любое изделие, раскладывают его на составляющие, сканируют их, делают пресс-формы и штампуют. Отсюда великое множество подделок, которыми славится Китай. Отработанные, морально, но не физически, устаревшие пресс-формы они сбывают в Россию, она в последние годы как раз стала наводняться китайскими пресс-формами, которые составляют конкуренцию нашим слесарям с золотыми руками, конструкторам и технологам, которые ещё сохранились. Дальше, нам будут продавать подержанные станки, а у американцев и проч. покупать новые, более совершенные. А те продают дорого, держат свою монополию на хай-тек. Сами китайцы делать такие станки не могут, для этого нужна микроэлектроника, супердорогое программное обеспечение. Но цель поставлена, специалистов по программированию, микроэлектронике и даже дизайну они готовят, чтобы не покупать у Запада. В этом описании возможны ошибки в деталях: пресс-формы бывают разные и технологии их изготовления тоже, но суть всё равно одна. Будущее в такой ситуации примерно понятно. Великие хай-тек державы тоже не дураки. Раз они продают китайцам станки, то уже наверняка придумали что-то более интересное. И даже известно что - нанотехнологии".

Наконец, ещё одним важным направлением, на которое хотелось бы обратить внимание, стала валютная политика, четырёхкратное искусственное занижение курса юаня по отношению к доллару, по сравнению с тем курсом, который получился бы, если считать его по паритету покупательной способности. По всей видимости, такое занижение означает большое положительное сальдо внешней торговли Китая, но избыточные доллары идут не на развлечения компрадорской элиты, а на увеличение золотовалютных резервов страны (впрочем, ещё вопрос, так ли это полезно в качестве долгосрочной политики). Вырученные от экспорта доллары политическими мерами не допускается использовать на потребление; разве что, на закупку технологии. Заниженный курс национальной валюты (который, если и сопровождается недоинвестированием, "утечкой капитала", то идёт на пополнение общегосударственных резервов) означает для Китая политику поощрения экспорта. Тот, кто добивается успеха на внутреннем рынке, автоматически является конкурентоспособным и на внешнем.

Уроки успешного догоняющего развития

Безусловно, ключевым фактором успеха в реализации программы догоняющего развития становится правительство страны. По мнению Махбубани [(226), с.49], хорошее правительство значит: 1) политическая стабильность; 2) здоровая бюрократия, основанная на меритократии - отборе самых достойных; 3) экономический рост на основе относительного равенства; 4) фискальная осмотрительность; 5) относительное отсутствие коррупции. Так или иначе, всё сводится к наличию умного лидера. Можно отметить также жёсткое государственное регулирование, в том числе очень строгое валютное регулирование и экспортную ориентацию рыночной экономики в сочетании с не менее жёсткой авторитарной политической системой.

Можно выделить несколько непременных черт (условий) модернизации в странах, успешно прошедших курс догоняющего развития.

1. Высокая норма накопления. Ещё нигде и никогда проедание национального богатства не давало экономического роста.

2. Планирование приоритетных направлений технологического развития и инвестирования на уровне государства.

3. Умелое распознавание и стимулирование здоровых ростков промышленности, их временная защита в борьбе с импортом, но только на время становления.

4. Жёсткая конкуренция между исполнителями, как при заказах на вооружение. Конкурс проектов и конкурс людей на место, либо ещё более жестокое давление на каждого человека на каждом месте по увеличению отдачи.

5. Следует отметить, что всё это было обеспечено, как правило, при диктатуре или, как минимум, авторитарном правлении умного лидера. В Корее, Тайване, Сингапуре были выдающиеся личности, но в условиях формальной демократии и им очень трудно удержаться у власти. Японии, Корее и Тайваню сильно помогла поддержка государств в ограничении власти бизнесменов со стороны США, которые полагали, что только местные власти, а не дезорганизованный бизнес будут последовательно бороться с коммунизмом. То есть, успех этих стран объясняется не только менталитетом и особыми качествами азиатов, а и тем, что американцы разрешили им отойти от буржуазной демократии и ограничить шкурные интересы капиталистов. Демократический капитализм сам по себе не может догонять. Он может быть эффективным только в лидирующей стране. Догонять же можно только на основе авторитаризма и борьбы с постоянным компрадорским перерождением элиты. Попытка полномасштабного введения институтов демократического капитализма в догоняющей стране приводит к бессилию мобилизационных попыток государства, как это случилось в Латинской Америке (см. следующую главу).

За 1960-2000 годы самый высокий прирост в год был у Тайваня (6,4%), Сингапура (6,2%), Южной Кореи (5,9%), Гонконга (5,4%). (204). За 40 лет (1950-1990) Тайвань увеличил свой душевой доход в 7 раз, тогда как США - в 1,65 раза. С учётом прироста населения они росли ещё быстрее. Тайвань рос быстрее, чем США, в 6,6 раза, Ю. Корея - в 5,6 раза, Япония - в 4,2 раза. Китай рос быстрее США в 3,1 раза, и даже Бразилия - в 2,6, но в обоих случаях много забрал прирост населения. Напротив, Аргентина росла в 1,3 раза медленнее (204), а Швейцария - со скоростью 0,99 от скорости США.

В среднем в мире за 1960-2000 гг. средний прирост душевого дохода для 112 стран составил 1,8%. Средний уровень инвестиций был 16% от ВВП. Для 38 стран южнее Сахары средний уровень роста был 0,6%, а уровень инвестиций - 10%. Для 9 стран ЮВА средний рост был 4,9%, а средний уровень инвестиций был 25%. Но для стран ЗМ (ОЭСР) рост был 2,7%, а уровень инвестиций 24% (204). Уровень накопления у азиатских тигров в ключевые годы для их рывка не опускался ниже 30% ВВП (173, 222). Анализ догоняющего развития (особенно в последнее время) выявляет интересную закономерность. Все успешные страны производили огромные вложения в человеческий капитал.

В 1982 г. в Швеции частные фирмы затратили на НИОКР 3,02% от добавленной стоимости, в Германии - 2,43% и в США - 2,26%. В 1921 г. американская индустрия нанимала 2275 учёных. В 1946 г. - 46000. В 1962 - 300000. В 1985 г. - 600000. В Японии в частной индустрии работало в 1979 г. 157279 учёных, в 1988 году - 279298 [(220) с.8]. В США на конструкторско-исследовательские разработки в 1970 г. затрачены 2,6% ВНП, в 1996 - 2,5%. Англия 1972 г. - 2,0% 1997 - 1,8%, Япония 1970 - 1,7%, 1997 г. - 2,8%. Германия 1970 г. - 2,1%, 1998 - 2,3%. Иностранные инвестиции всегда поощрялись правительством Сингапура (204). В азиатских тиграх технология обеспечила более половины роста ВНП (по сравнению с увеличением предложения других факторов производства). Сейчас доля технологии в экономическом росте на Тайване и в Гонконге достигла 100%, в Сингапуре - 84%, в Ю.Корее - 50%. Именно роль государства (а не какой-то мистический менталитет) стала основной причиной рывка Японии в 1867-1990 гг., Кореи - в 1963-1997 гг., России - в 1907-1913 и 1929-1988 годах и успехов Китая в XX веке.

Для получения новой для себя технологии можно инвестировать в науку, можно заимствовать технологию без разрешения, нарушая международные нормы собственности на авторское право. Третий способ - это имитирование технологии. Примеры последнего подхода - Япония и Южная Корея. Имитация стоит 65% цены разработки. Перенос технологии в пределах транснациональной компании стоит 19%. Более развитый человеческий капитал снижает затраты на имитацию технологии и её перенос даже внутри транснациональных компаний. Особенно важны люди с высшим образованием (204).

Одной из важнейших причин привлечения в страну-получателя капиталов могут быть сугубо геополитические соображения стран-доноров ("лидеров"), которые предоставляют капиталы и/или технологии. Этот фактор был чрезвычайно важным в экономической эволюции мира после Второй мировой войны в связи с блоковым противостоянием двух мировых систем. Этим объясняется первоначальный импульс для экономического скачка Германии, Японии, Израиля, Тайваня, Южной Кореи и многих других стран. Эти же факторы работают сейчас в новых странах Европейского союза.

Привлечение иностранных инвестиций не является незаменимым фактором. Другим способом может стать опора на собственные силы. Например, когда Великобритания добилась введения против Родезии политических и экономических санкций, ощутимого результата это не принесло: некоторые страны Родезию официально признали, и с помощью Южной Африки и португальского Мозамбика санкции успешно обходились. Призыв премьер-министра Яна Смита к родезийцам опираться на собственные силы вызвал в стране экономический подъём, и родезийский доллар на юге Африки стал такой же желанной валютой, как и юаровский рэнд. О возможности обойтись без иностранных инвестиций свидетельствует и опыт франкистской Испании.

Очень важно качество национальной элиты. Если элита сохраняет националистическую ориентированность и находится под строгим контролем лидера, то успех будет. Это не особенно зависит от строя; при социализме элита может быть патриотической (Китай, Вьетнам) и компрадорской (поздний СССР). При капитализме в Тайване и Корее к власти приходили патриотические военные, тогда как Аргентина характеризовалась коррумпированной элитой.

Среди задач, которые пришлось решать странам, вставшим на путь догоняющего развития, главной было увеличение нормы накопления с ориентацией инвестиций на технологическое развитие. Для достижения главной цели государствам пришлось решать проблему источников инвестиций. Это наталкивалось на жёсткое сопротивление властной элиты, которая была главным потребителем общественного продукта. Решение проблемы элиты резко усложнялось в связи с созданием странами ЗМ условий для её компрадорского перерождения. Следующей не менее важной задачей стало обуздание теневой экономики, которая не платила налогов и противостояла мобилизационным усилиям. Единственной структурой, способной решить эти сложнейшие проблемы, оказалось государство.

Государственная политика стран, осуществивших успешную или неудавшуюся попытку догоняющего развития, содержала многие элементы, и всякое краткое её описание будет односторонним. Обращая в этой главе внимание только на некоторые элементы этой политики, мы подчёркиваем, что опыт этих стран, безусловно, подлежит более подробному изучению, в том числе, для того, чтобы не повторять ошибки.

ГЛАВА 30 ИНДУСТРИАЛИЗАЦИЯ В ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКЕ

Если "Азиатские тигры" осуществили во второй половине XX века успешную модернизацию и приблизились к странам ЗМ, а опыт независимости африканских стран к югу от Сахары можно охарактеризовать как бедственный, то оценка развития Латинской Америки в XX веке будет далеко не столь однозначной. В этих странах тоже была осуществлена модернизация под руководством государства. Формальное сравнение ВВП на душу населения в Латинской Америке и ЗМ показывает, что отставание сохранилось, и это дало повод для сотворения "чёрного мифа" о латиноамериканском пути развития, из которого делался однозначный вывод о недопустимости вмешательства государства в экономику. Согласно чёрному мифу, латиноамериканская политика индустриализации через импортозамещение (ISI) принесла периферийным странам только коррупцию госаппарата и породила ленивых предпринимателей, способных лишь к организации неэффективных фирм. Однако оценка пути, пройденного Латинской Америкой в XX веке, существенно изменится, если учесть стартовые позиции - фактическое отсутствие всякой несельскохозяйственной экономики, отсутствие опыта и знаний по организации промышленного производства и созданию технологий, ничтожно развитые инфраструктуру и финансовые институты, отсутствие системы современного образования. Помимо невиданной (по сравнению с нулевым стартовым уровнем) индустриальной экспансии, появления целых отраслей экономической деятельности (заведомо не существовавших до того), в регионе была развита собственная технологическая база, создан задел предпринимательских и технических знаний, появились рабочие квалификации, приёмы трудового поведения, способы организации взаимодействия внутри общества и между смежниками и т.д. Всё это существенно сократило первоначальное технологическое отставание от передового уровня. Благодаря процессу экономического созревания многие предприятия и целые отрасли получили возможность соревноваться на мировом уровне, приходить на новые рынки, используя собственные технологические знания и навыки кооперации, наработанные на внутреннем рынке за время ISI [c.66 (222) - здесь и далее в главе, если не указан другой источник]. Но эти процессы не продвинулись столь глубоко, как это случилось, например, в Юго-Восточной Азии, Корее и Тайване. И проблема в том, что за это время ЗМ ушёл далеко вперёд, что и сохранило отставание Латинской Америки. Сравнение её догоняющего развития с Восточной Азией позволяет найти общие факторы, способствовавшие успехам в обоих регионах, и различия, игравшие не в пользу Латинской Америки; а учёт её опыта позволит догоняющим странам и не повторить ошибки, и преодолеть негативные факторы.

Ход ISI

Индустриализацию Латинской Америки можно разделить на три этапа. Первый, скорее подготовительный, продолжившийся до конца 1920-х годов, был связан с увеличением экспорта и ростом доходов. Для большинства стран региона экспорт касался сельскохозяйственной продукции и минеральных ресурсов; таким образом, первая крупная индустрия появилась в добывающей промышленности, но относилась, в основном, к иностранному капиталу. Возможность появления первых перерабатывающих производств в этот период была обусловлена ростом доходов населения, которое расширило покупки предметов потребления, и поэтому появился смысл производить их внутри страны, а не импортировать мизерные партии каждого товара на всю страну.

Однако толчком к серьёзному развитию промышленности и началу второго этапа индустриализации стала Великая Депрессия, а затем и Вторая Мировая война, разрушившие международную торговлю и подорвавшие прежние рынки для стран региона. Подорвав текущее благосостояние стран региона, эти события оказали такой же положительный эффект на их промышленное развитие, какой в своё время оказало присоединение России к континентальной блокаде против Англии. Потеряв возможность завозить все готовые промышленные товары, страны Латинской Америки были вынуждены налаживать их производство самостоятельно. Потрясения мирового рынка обеспечили латиноамериканской промышленности "естественную защиту" от подавления конкуренцией со стороны импорта, и дали ей время для становления. Кроме того, следуя примеру развитых стран времён Великой Депрессии, государства стали устанавливать ограничения на импорт, контролировать обмен валют, активно помогать в организации промышленного производства. Эта политика, в сочетании с выгодными внешними условиями, оказала в Латинской Америке стимулирующее влияние на становление обрабатывающей промышленности, которой до того времени практически не существовало. Следует отметить, что на самом Западе такая политика только усугубляла Депрессию.

После Второй Мировой войны патриотично настроенные военные режимы в Латинской Америке, желавшие преодолеть отставание своих стран и попавшие под влияние идей кейнсианства, решили использовать эмпирически накопленный опыт 30-40-х годов и поощрить дальнейшую промышленную экспансию через регулирующие механизмы государства. К ним относятся: протекционизм в отношении своей промышленности как через таможенные тарифы или прямой запрет на импорт отдельных видов продукции, так и через выдачу кредитов и государственные гарантии инвестиций, а также разрешение на обмен валют, снижение тарифов для общественного потребления и услуг. Эти меры побудили многочисленных предпринимателей Аргентины, Бразилии, Мексики, Чили и Колумбии, как и Испании, Португалии, Кореи и Тайваня начать производство предметов потребления и оборудования малой сложности, копируя западные технологии 10-20-летней давности. Поначалу речь могла идти только о производстве таких товаров для внутреннего рынка, защищённого высокими пошлинами, поскольку значительное отставание закрывало возможности экспорта (с.67). Наряду с вновь организованными государственными предприятиями тяжёлой индустрии, транспорта и телекоммуникаций, оборонного и др. секторов, росли малые и средние частные предприятия, часто принадлежащие европейским эмигрантам (испанским, итальянским, немецким), которые фрагментарно помнили довоенные технологии в областях электромеханики, химии и т.д. На этой основе, опираясь на бывшее в употреблении и отремонтированное оборудование и машины из западных стран, они воспроизводили устаревшие (10-20 лет) европейские и американские образцы, чтобы начать самостоятельное производство несложного оборудования: гидронасосов, электромоторов, сельхозмашин, а также продукции химической промышленности, лекарств и др. Этот этап представляется чрезвычайно важным, поскольку он дал возможность подготовить человеческий капитал, необходимый для дальнейшего развития. В конце 40-х и в 50-е годы происходит быстрый рост и интеграция этих предприятий, и одновременно начинается и становление действительно крупных национальных предприятий (ранее все крупные предприятия относились к иностранному капиталу) - в основном, государственных и связанных вначале только с добывающей промышленностью.

Этот период дал большой опыт в организации мелких технологических улучшений на предприятиях, стартовавших с очень низких, по сравнению с мировым уровнем, показателей эффективности. Знакомясь с улучшенными образцами изделий передовых стран, малые и средние предприятия создавали небольшие конструкторско-технологические подразделения, нанимали инженеров-технологов, инженеров по организации труда, экономистов. Эти подразделения накапливали знания по улучшению конструкции изделий, производственных процессов, контролю качества и т.д., а затем начали и конструировать машины, которые изготавливались на тех же фабриках (с.72). Это привело к постепенному обновлению неэффективных рутин на предприятиях. Постоянный процесс обучения в ходе работы, прежде всего, через расшивку "узких мест" и улучшение качества, позволил многим предприятиям думать о внешних рынках, что всего за несколько лет до того представлялось невозможным (с.73). Исследования показывают, что адаптивные технологические усовершенствования, сделанные внутри каждого предприятия с целью улучшить конструкцию и вид изделий, инженерию производственных процессов и организации труда, лежат в основе огромной части известных случаев повышения производительности (с.75).

В упрёк политике латиноамериканских стран по реализации ISI часто говорят, что они начали индустриализацию с создания лёгкой промышленности и базовых отраслей, а потом, в отличие от Кореи и Тайваня, не использовали возможности экспорта продукции освоенных отраслей, сохраняя высокий уровень автаркии. Однако при этом забывается, что экспорт ими продукции лёгкой промышленности был ограничен до 1960 г. из-за высоких пошлин на эту продукцию, установленных в то время развитыми странами. Оборудование же в Латинской Америке не производилось. Поэтому курс Латинской Америки на импортозамещение вплоть до 60-х годов был вынужденным. Другое дело, что она не сумела наладить внутрирегиональную интеграцию и выиграть на масштабах производства, а после 1960 г. не успела сменить курс на экспорт-ориентацию. Азиатские тигры начали индустриализацию значительно позже, как раз около 1960 г., поэтому сразу приняли более перспективный способ индустриализации через экспортно-ориентированное развитие (с.229).

Государство почти повсюду стало развивать инфраструктуру, систему образования и здравоохранения, прочие социальные программы (с.37), регулировало отношения между предпринимателями и работниками. Средний рост ВВП составил в 1950-1970 гг. в Латинской Америке 5,3% (в Южной Европе - 6,3%, в Азии - 6,0%, во всём мире - 4,9%). Годовые темпы прироста ВВП Мексики и Бразилии, в целом, соответствовали Корее и Тайваню (с.82). Однако это сопровождалось взрывным ростом населения (2,7-2,8% в год), вызванным, прежде всего, резким сокращением детской смертности. Со 126 млн. человек в 1940 г. население Латинской Америки увеличилось за 20 лет до 210 млн. (с.25), в результате чего рост ВВП на душу населения составлял лишь 2,5%, отставая от среднемирового уровня, равного 2,9% (с.18). И всё же, странам Латинской Америки вплоть до 70-х годов казалось, что они переживают золотой век. Быстрому развитию стран Латинской Америки способствовал послевоенный взрывной рост цен на минеральное сырьё, позволивший покрывать необходимый импорт технологии. Тем не менее, нефтяной шок 70-х годов подорвал идиллию (а большинство латиноамериканских стран импортировало нефть и экспортировало другие, подешевевшие виды сырья) и повлёк третий этап индустриализации - смешанную политику, при которой защита отдельных отраслей собственной промышленности сопровождалась более активным поощрением экспорта продукции других отраслей. Однако политика эта оказалась противоречивой и непоследовательной, и в отличие от Кореи и Тайваня, экспортировались не наукоёмкие товары второго типа, а промышленные товары, опирающиеся на естественные преимущества и природную ренту. Главным фактором, который заставил страны Латинской Америки радикально сменить прежний курс на индустриализацию через импортозамещение и активное вмешательство государства, стал кризис внешней задолженности, вызванный неспособностью отрегулировать внешнюю торговлю и снизить потребление в условиях ухудшения конъюнктуры на мировом рынке. Осуществлённый в 80-х годах фактический отказ от регулирующей роли государства, вместе с долговым кризисом, привёл к застою экономики, продолжавшемуся всё десятилетие.

Основные ошибки ISI

Безусловно, Южной Корее и Тайваню помогли многие "объективные" факторы, которых заведомо не было у Латинской Америки - например, национальные особенности подчинения и дисциплины, а также политические условия противостояния с Северной Кореей и Китаем, обусловившие непрепятствование их развитию со стороны США. Прибыль от эксплуатации глубоководной бухты в Сингапуре, роль Гонконга как внешнего финансового центра Китая и доходы от туризма во франкисткой Испании послужили источником средств для импорта технологии. Именно такого источника не оказалось у большинства стран Латинской Америки. Но ведь у Латинской Америки были другие, свои преимущества, которыми она не воспользовалась! Попытаемся найти в политике латиноамериканских правительств те факторы, которые помешали индустриализации региона оказаться более результативной.

Первой типичной ошибкой политики индустриализации стран Латинской Америки стала переоценка возможностей импортозамещения - "развития вовнутрь". После провала попыток согласования ISI между странами на субрегиональном уровне (с.31), многие страны стали ориентироваться на производство "всего понемногу", что закрыло возможности разумной специализации. Размеры фирм не превышали 10% их "прототипов" в развитых странах, что наряду с мелкосерийным производством и выполнением мелких заказов затруднило накопление технологического капитала. Экономика азиатских стран под сильным давлением государства развивалась "вовне", пыталась сочетать работу на внутренний и внешний рынки, и это позволило им быстро нащупать выгодные отрасли специализации. Азиатские диктатуры были не менее авторитарны, чем латиноамериканские, но более настойчиво прилагали все усилия ради достижения лучших в мире технологических показателей и их экспансии, оказывая на местный бизнес постоянное жёсткое давление. В результате же латиноамериканской политики "развития вовнутрь", в 1950-1970 гг. рост экспорта отставал от роста населения, что снижало возможности закупки новых технологий (с.125).

Развитие Латинской Америки после Второй Мировой войны опиралось на солидные экономические исследования, достоинством которых было правило не замыкаться на поиске оптимального распределения ресурсов в статической экономике, а и исследовать динамические аспекты, как-то темпы накопления капитала. По классической теории Рикардо благосостояние максимально в условиях свободной торговли между странами. Однако свободная торговля может препятствовать развитию целых отраслей и накоплению капитала в них, как это было с текстильной промышленностью Индии в XIX веке. Впрочем, в работах выдающегося аргентинского экономиста Р.Пребиша было показано, что в условиях избытка рабочей силы внутри страны и низкой эластичности внешнего спроса на экспортируемую продукцию (имелся в виду экспорт сырья), определённый протекционизм улучшает распределение капитала между отраслями и повышает благосостояние (с.90-93). Кроме классического протекционизма, в качестве второго способа увеличить накопление в новых отраслях промышленности предполагалось ввести силовое ограничение импорта определённых видов продукции.

Необходимо отметить, что одновременно с этими исследованиями не была разработана теория государственного вмешательства ради стимулирования эффективности, включения динамических эффектов. В результате протекционизм повлёк особое явление экономической жизни - "соискание ренты" (rent-seeking). Отрасли, находившиеся под протекцией таможенных тарифов, чрезмерно защищались от иностранной конкуренции, т.е. получали отчасти монопольное положение, так что часть их доходов носила рентный характер, была гарантирована предпринимателям независимо от их стараний по повышению эффективности. Свои повышенные доходы они не хотели использовать на ускорение развития (зачем, если доходы гарантированы высокими тарифами?) и предпочитали без хлопот оставаться на достигнутом уровне. Соответственно, усилия компаний уходили не на модернизацию и выживание в условиях конкуренции, а на "соискание ренты" - выпрашивание у правительства защиты от иностранных конкурентов через высокие таможенные барьеры. Выбирая товар для производства или технологию для использования, предприниматели принимали в расчёт не столько экономическую эффективность, сколько соображения соискания ренты (с.123). Особенно выгодным в качестве источника ренты стал полный запрет импорта какой-то продукции. Отсутствие постоянного давления со стороны иностранных конкурентов приводило к успокоенности и вольготному существованию. Частные компании не очень-то хотели осуществлять экспансию и инвестировать в развитие производства, так как осуществлять экспансию на узком внутреннем рынке не имело смысла, а вырваться за рубеж с отсталой продукцией было сложно. Нежелание частных компаний к достаточному для развития промышленности уровню инвестирования повлекло их низкий спрос на заёмные средства, низкий процент по банковским вкладам и дополнительное снижение уровня накопления гражданами. Таким образом, государство так и не смогло поощрить достаточный уровень накопления и инвестирования, который в редких случаях ненадолго поднимался выше 20% ВВП (с.127). Чуть ли не главным негативным фактором в развитии региона стала зависимость правительства от предпринимателей и их "поощрение". Интересно, что поощрение местных производителей в странах Латинской Америки включало даже такую меру как субсидии местным филиалам ТНК (с.69), что едва ли благотворно влияло на развитие собственных способностей создавать технологию. В азиатских странах этой ошибки допущено не было. Одновременно местные военные правительства, видимо, не смогли ограничить отток капитала из страны за счёт поездок за рубеж богатых людей и импорта ими предметов роскоши - не помогли даже таможенные наценки. Ещё одним важным фактором, препятствующим инвестициям, стала бедность из-за быстрого роста населения.

У "азиатских тигров" возобладали другие тенденции: большая доля накопления и инвестиций; увеличенное давление среды на предпринимателей, ориентация на контролируемый правительством экспорт с целью обеспечить общегосударственные, а не персональные интересы; более быстрое повышение квалификации людских ресурсов и улучшение общественной технологической инфраструктуры через бюджетные траты (с.77).

Итак, несмотря на появление за рубежом более передовых технологий, латиноамериканские компании не смогли адаптироваться к ним, ленились или были не способны это делать. Казалось бы, вопрос просто решить снижением таможенных тарифов, но тут сказались слабость государства и коррумпированность властных структур, которые не могли уже определить нужный уровень тарифов, создающий для отраслей стимулы к развитию и, в то же время, не обрекающий их на уничтожение. Перегруженные сложностью экономической системы и требованиями со всех сторон о поблажках, государственные структуры латиноамериканских стран разрывались между противоречивыми интересами разных отраслей и групп населения, часто были вынуждены проводить популистскую политику высоких доходов в ущерб накоплению. Система множественных курсов для экспортёров и импортёров разных видов продукции ещё больше запутала ценовые сигналы и для производителей, и для самого государства (с.45). Переоценка своей валюты спровоцировала кризис неплатежей и рост внешней задолженности (см. далее). В пяти крупнейших экономиках региона внешняя задолженность выросла с 3 млрд. долл. в 1955 г. до 31 млрд. долл. в 1975 г. (с.132). Негативную роль в этом сыграло и повышение цен на нефть. После создания ОПЕК в мире проявился механизм экономической конкуренции за мировые энергоресурсы, главным образом нефть, между странами Латинской Америки и ЗМ. Страны Латинской Америки, сделавшие опорой автомобильный транспорт, становились заложниками технологического развития, ориентированного на индивидуальное потребление. Для перевозок требовался бензин, а его у большинства стран региона не оказалось.

Столкнувшись с необходимостью увеличить инвестиции, страны Латинской Америки не сумели обеспечить достаточные изъятия для этой цели. Страны Латинской Америки так и не научились собирать налоги без подавления экономики. Одной из ошибок стал рост налоговой нагрузки на зарплату вместо обложения рентных источников доходов и недвижимости, хотя делалось это с благим намерением увеличить стимулы для инвестирования (с.50). Покрывая бюджетный дефицит через внешние заимствования и денежную эмиссию, власти спровоцировали макроэкономическую дестабилизацию и снижение частного инвестирования, что в итоге закончилось коллапсом выбранного способа развития в 80-е годы (с.132). Таким образом, именно фискальный кризис и стал главной причиной того, что провал принял такую катастрофическую форму.

Внешняя задолженность продолжает отравлять жизнь Латинской Америки и сейчас. Например, внешний долг Бразилии к концу 2002 г. был равен 229 млрд. долл., а Мексики - 141 млрд. Это меньше, чем было в 1998-1999 гг., когда внешняя задолженность Бразилии составила 241 млрд. (1998 г.) и Мексики - 166 млрд. долл. (1999 г.), но значительно больше, соответственно, в 1,9 и 1,4 раза, чем было в 1991 г. Весь же внешний долг Латинской Америки на конец 2002 г. равнялся 725 млрд. долл. (после пика, достигнутого в 1999 г. - 764 млрд. долл.), что в 1,67 раза превышало уровень 1991 г. - года начала неолиберальных реформ на континенте. В пересчёте на душу населения внешний долг в странах Латинской Америки в 1,4-2,2 раза больше, чем в России. Он колеблется от 30 до 55% ВВП, а кое-где и превысил 100%, в частности, в Аргентине после кризиса и девальвации песо в 3,5 раза в конце 2001 - первой половине 2002 гг. (80).

Перед тем как перейти к описанию отдельных эпизодов экономической истории ряда стран региона, заметим, что как политика импортозамещения, так и поощрение экспортных отраслей являются важными государственными инструментами экономического развития. Однако разумное применение этих инструментов, равно как и прочих способов государственного регулирования, зависит от руководителей государства. Если количество экономических решений, принимаемых государственными чиновниками, становится таковым, что даже предельно честный и работоспособный лидер не может организовать систему контроля за соответствием этих решений интересам страны, то в среде чиновников неизбежно возникает коррупция. Чиновники принимают решения на основе своего собственного понимания интересов страны или исходя из размеров взяток, предлагаемых заинтересованными лицами. Безусловно, любая система управления экономикой в современном государстве превращается в ту или иную разновидность административного рынка, будь это в Латинской Америке, Европе, СССР или США. Вопрос в том, заставляет ли система административный рынок ориентироваться на мобилизационное развитие страны или же на частные интересы бюрократов и олигархов. Поэтому любая государственная политика должна быть не только теоретически правильной, но и реально выполнимой, с учётом человеческого фактора и неизбежных искажений, вносимых в теоретические правильные решения высшего руководства при проведении их в жизнь через административный рынок. Если отклонения от теоретического результата, вызванные неизбежным вмешательством человеческого фактора, превышают некоторый предел, то более результативной оказывается другая политика. Другая политика может быть менее эффективной теоретически, но будет адекватнее учитывать особенности национального административного рынка и допустит более простое и более точное выполнение, а поэтому обеспечит защиту интересов страны, минимизировав негативное вмешательство человеческого фактора.

Чили

Развитие Чили после Второй мировой войны можно разделить на два этапа: до и после 1973 г. Если на первом этапе страна, в основном, следовала импортозамещающей индустриализации "развития вовнутрь", то на втором государственная политика была направлена на либерализацию, уход государства от активного регулирования народного хозяйства и построение открытой экономики. Первые островки промышленности появились в Чили задолго до Великой Депрессии в связи с добычей полезных ископаемых (прежде всего, селитры и меди) на экспорт. Выросшие в несколько раз доходы госбюджета позволили начать создание инфраструктуры, системы университетов. Позднее, уже в 40-х годах рост промышленного производства в Чили составлял 8% в год. Этому способствовала активная политика государства, которое поощряло обрабатывающую промышленность через импортные пошлины, а также способствовало технологическому росту через университеты и специально созданные институты прикладных исследований. В 1952 г. была создана Служба Технической Кооперации, рассчитанная на оказание технологической помощи малым и средним промышленным предприятиям, затем последовало создание ряда институтов, направленных на развитие аграрного сектора, рыболовства и т.д. (с.178). Лишь в 70-х годах государство теряет ведущую роль в организации и финансировании этих институтов. В рамках политики протекционизма в 1950 г. был организован Совет по Внешней Торговле, имевший право запрещать импорт и экспорт. Тем не менее, в 1950-1971 гг. промышленный рост упал до 5,4%, заметно отставая от среднего латиноамериканского показателя 6,7%; рост ВВП составил в те же годы 4,3%, а во всём регионе - 5,5%. Чили теряла изначально высокий ранг среди соседей. По всеобщему признанию, это не соответствовало высокому потенциалу и возможностям богатой природными ресурсами страны с прекрасным климатом. По мнению многих экономистов, одним из негативных факторов стала недостаточная для догоняющей страны доля инвестиций. При этом большое имущественное неравенство и избыток рентных доходов у части населения не поощряли богатые слои к накоплению и инвестированию. В отличие от промышленно развитых стран, в Чили класс предпринимателей направлял слишком большую часть своих доходов на потребление, что уменьшало источники для накопления капиталов (с.197).

Различные правительства пытались улучшить экономические показатели страны, и на эмпирическое устранение ошибок экономической политики, связанных, прежде всего, с организацией внешней торговли, ушли многие годы. Уже в 1952-1955 гг. правила, задающие условия экспортёрам и импортёрам, отличались исключительной нестабильностью. На двусторонние торговые соглашения наслаивались квоты по экспорту-импорту, которые не согласовывались как между собой, так и с необходимыми поставками товаров для национальной индустрии, что часто оставляло её без сырья. Поскольку не было объективного метода назначать квоты специально для каждого экспортёра и импортёра, система с неизбежностью пала под давлением противоречивых интересов, созданных незаслуженными привилегиями (фаворитизмом) для отдельных компаний в условиях ограничений для других. С 1956 г. государство, прислушавшись к совету иностранных экспертов (миссия Кляйна-Сакса), заменило количественные квоты экспорта и импорта на систему ценовых ограничений, манипулируя с обменным курсом и заставляя импортёров оставлять государству большие депозиты для получения разрешения на импорт нежелательных товаров. Эта политика помогла увеличить в импорте относительную долю оборудования по сравнению с ширпотребом, но не смогла сдержать рост импорта. В условиях роста внутреннего спроса на импортируемые товары и поддержки обменного курса государством, импортировать всё ещё было слишком выгодно, поскольку фактически государство субсидировало импорт через поддержку завышенного обменного курса национальной валюты, то есть тратило драгоценную валюту в помощь импортёрам. Поэтому всё закончилось ростом внешней задолженности, и с 1957 г. пришлось вводить новые драконовские ограничения на импорт, которые к 1958 г. позволили уравновесить торговый баланс. Новые условия фактически означали субсидирование государством только разрешённого импорта. С 1959 г. правительство нового президента Хорхе Алессандри опять либерализовало импорт, но дополнило это решением поддерживать за счёт государства фиксированный валютный курс в надежде, что это укрепит доверие к национальной валюте и стабилизирует цены. Несмотря на рост внутренних цен на 35% в 1959 г., фиксированный валютный курс пересмотрен не был. В условиях завышенного валютного курса, по мере постепенной либерализации условий импорта и в условиях свободного допуска к обмену валют, это, конечно же, привело к нарастающему дефициту платёжного баланса, достигшему в 1961 г. 70% от экспорта. Кроме того, быстрым ходом шла долларизация экономики и рост доли валютных вкладов, нарастала утечка капитала (конечно же, было очень выгодно задёшево приобретать доллары). Тем не менее, правительство упрямо держалось политики фиксированного курса, пока в декабре 1961 г. не закончились все валютные резервы. Закончив на этом либеральные эксперименты, правительство вернулось к прямо противоположной политике государственного дирижизма: ввело многочисленные ограничения на импорт, различные обменные курсы, усложнило бюрократические процедуры допуска к внешней торговле и т.д.

Новое правительство президента Фрая, пришедшего к власти в 1965 г., предприняло рационализацию политики ISI. Сначала правительство упростило импорт оборудования и прочих поставок для промышленности, затем стало нащупывать отрасли перерабатывающей промышленности, которые могли бы начать экспорт своей продукции, с тем чтобы Чили могла вписаться в международное разделение труда, а не производить всего понемногу. Был принят закон поощрения экспорта, возвращавший экспортёрам промышленной продукции заплаченные ими налоги, вплоть до 30% от стоимости экспортируемой продукции. В результате в стране начал понемногу формироваться экспортный менталитет. С 1965 по 1979 гг. объём новых статей в экспорте вырос на 16%. Помимо нормализации внешней торговли, правительство стало подтягивать аграрный сектор к ушедшей вперёд промышленности, увеличило социальные программы. Была снижена имущественная дифференциация; доля зарплаты в доходах, упавшая с 52% в 1960 до 45% в 1964, вновь выросла до 52% в 1970. Минимальная зарплата на селе выросла с 1964 по 1970 гг. на 24% (с.202-203). Можно сказать, что во второй половине 60-х Чили, наконец, нащупала перспективную политику догоняющего развития, подходящую национальным условиям.

Тем не менее, в 60-е годы в стране было сломано хрупкое согласие относительно экономической политики и произошла радикализация политического спектра, что в итоге привело к поражению официального кандидата левоцентристов и триумфу объединения коммунистов и социалистов на выборах 1970 г., неожиданному даже для его сторонников. Программа правительства Сальвадора Альенде предусматривала переход к социализму через экспроприацию как всего крупного и среднего капитала, национального и иностранного, для формирования центрального государственного ядра экономики из 91 крупнейшего предприятия, так и всей горнодобывающей промышленности и банковского сектора, которые должны были бы стать источником накопления капиталов. В частности, он начал процесс национализации ряда ключевых отраслей экономики, установил высокие налоги на деятельность транснациональных корпораций, действовавших в Чили, и ввёл мораторий на выплату государственного долга. Столкнувшись с трудностями в управлении экономикой и угрозами активного противодействия со стороны оппонентов, в условиях накалённой атмосферы и всеобщей радикализации, правительство Альенде не шло на компромиссы и, под восторженную истерику леваков всего мира, ускоряло свои реформы. Уже в 1973 г. в государственный сектор были включены 500 крупных, средних и мелких предприятий, однако неспособность правительства организовать управление этими предприятиями спровоцировала в них экономические потери, составившие 22% ВВП, по сравнению с 3% в 1970 г. (с.204). Экономические беды усугубились скрытым и открытым саботажем оппозиционных сил (вспомним забастовки водителей, работников медедобывающей промышленности, лавочников и др.) и внешним давлением, прежде всего со стороны США, которые сумели снизить цены на медь - основную статью чилийского экспорта. Инфляция в 1973 г. превысила 800% (с.205), экономический рост прекратился, уровень накопления упал с 20,2% ВВП в 1961-1970 гг. до 15,9% ВВП в 1971-1973 (с.161).

Военный режим, пришедший к власти в 1973 г., начав с отказа от наиболее радикальных положений курса Альенде, вскоре взял курс на уход государства от управления экономикой и полное открытие внутреннего рынка. Государство практически прекратило содействие технологическому развитию приоритетных отраслей через финансирование специальных институтов. Таможенные пошлины были постепенно снижены со средних 94% в 1973 г., различавшихся по отраслям и видам продукции, до 10% в 1979 г., универсальных для всех отраслей; была введена единая система налогообложения, не ориентированная на поощрение одних отраслей по сравнению с другими, и т.д. Это привело в тяжёлому кризису 1982 года, после которого пошлины были восстановлены до 17,9% в 1983 г. и 24,4% в 1985. В целом, средний рост ВВП в 1974-1980 гг. составил 1,8%, в то время как средний рост в регионе составил 4,3%, а в 80-е годы поднялся до 2,6%, когда остальные страны региона переживали застой. Уровень инвестирования упал до 15,7% в 1974-1981 гг. и до 15,3% в 1982-1989 гг. После открытия мировому рынку и под давлением конкуренции, промышленность переориентировалась и начала специализацию на производстве товаров, использующих натуральные ресурсы и неквалифицированную рабочую силу (с.169). Иными словами, поскольку хрупкие отрасли современной промышленности Чили не могли выдержать открытия внутренних рынков, то единственными отраслями, получившими преимущество, стали отрасли, опирающиеся на высокую природную ренту. Страна же потеряла способность к созданию собственных технологий и получению интеллектуальной ренты. В 1978 г. 2/3 промышленного экспорта приходилось на рыбную муку, оксид молибдена, полуобработанную медь, целлюлозу, необработанную древесину и бумагу. В 1989 г. медь составляла 50% экспорта, а рыбная мука, древесина, бумага и целлюлоза - 15%. Промышленные товары с более высокой степенью обработки составили только 11% экспорта (с.167). Если за время индустриализации через импортозамещение производительность в промышленности росла на 5% в год, то во время правления военного режима оставалась на месте. Уже после восстановления гражданского правления, в 1990-1995 гг. рост ВВП Чили составил 7% в год. Но даже с учётом периода бурного роста чилийской экономики в 90-е годы, за 25 прошедших лет производительность на одного работника в промышленности упала с 20,9% от лучших мировых показателей до 16,2%. При этом наиболее катастрофический спад производительности труда (с 53,8% до 30,0% от лучших мировых показателей) произошёл в производстве базовых индустриальных продуктов - химической и нефтехимической промышленности, переработке меди. Это именно те отрасли, которые основаны на интенсивном использовании природных ресурсов и неожиданно получили преимущество при открытии рынков. Их привилегиям ничего не угрожало, поскольку они были основаны на местной природной ренте, а не на интеллектуальной. Поэтому стимулы к повышению производительности были у них ослаблены даже больше, чем у прочих отраслей (с.169, с.172). К положительным результатам правления Пиночета часто относят ослабление коррупции госаппарата, которому, в условиях устранения ограничений, уже не было повода давать взятки для разрешения на экспорт и импорт, а также зарождение нового, более динамичного предпринимательского класса, более ориентированного на длительную перспективу и ставшего главным инициатором инвестиций.

Бразилия

Темпы экономического роста Бразилии в 1900-1973 гг., стартовавшей с исключительно низкого уровня, были превзойдены только Японией и Финляндией (с.213). Начальный период индустриализации Бразилии приходится на период резкого роста экспорта кофе. Исключительно благоприятные природные условия, обилие дешёвой рабочей силы при финансируемой государством иммиграции способствовали созданию первых предприятий. Организаторами их выступали сами экспортёры кофе, активно проникавшие в другие отрасли. Уже к 1919 г. доля импорта в предложении промышленной продукции составила только 25%. С 1900 по 1930 гг. промышленное производство выросло почти в 5 раз, но с учётом отставания других секторов, вся экономика выросла только в 3,5 раза. С началом Великой Депрессии Бразилия сполна использовала механизмы импортозамещения (в отличие, например, от соседней Аргентины, придерживавшейся принципов либерализма во внешней торговле. В начале 20-х годов средний таможенный тариф в Аргентине был даже ниже, чем в Канаде: 15% против 24,9% (с.215)). В Бразилии не получили никакого распространения идеи экономического либерализма и, в частности, низких тарифов. Группы населения, которые могли бы оказать давление в сторону снижения тарифов - средние классы в городе и рабочие (заинтересованные в снижении цен на потребляемую продукцию), были политически дезорганизованы и не имели влияния. Зато промышленные группы умело оказывали давление на правительство в сторону повышения тарифов. И если в других странах Латинской Америки экспортёры сырья противодействовали влиянию промышленных групп, прикрывая собственные компрадорские устремления лозунгами либерализма, то в Бразилии этого не случилось, потому что экспортёрами кофе были недавние рабовладельцы, никогда не дружившие с либеральными идеями. Большое значение сыграл отрицательный опыт прошлого, когда Бразилия, по соглашению с Великобританией, установила потолок на тарифы, действовавший до 1845 г.

Кроме ограничений, связанных с тарифами, с началом Великой Депрессии Бразилия стандартно ответила на кризис платёжного баланса поддержанием завышенного курса собственной валюты и ограничением спроса на импорт через рационализацию. Экономический рост Бразилии, хотя и сильно колебался от года к году, в среднем был очень высоким; в 1933-1936, 1943-1944, 1946, 1948-1959, 1958-1961, 1968-1973 промышленный рост превышал 10% в год. Быстро росло производство продовольствия, опережая быстрый прирост населения. Интересна история сооружения гигантского государственного комбината Volta Redonda по производству стали в годы Второй Мировой войны. Правительство, сколько ни старалось, не смогло найти частных предпринимателей и инвесторов, которые могли бы "потянуть" проект, и в итоге комбинат удалось создать только при прямой поддержке армии. Армия не только отстаивала проект в силу его важности для национальной безопасности - в проектировании, строительстве и запуске комбината прямо участвовал военный персонал. Вплоть до 80-х годов поддержка армии становилась ключевой в реализации ISI (с.224).

Военный режим, пришедший к власти после переворота 1964 г. и поставивший цель превратить Бразилию в великую индустриальную державу к 2000 г., с 70-х годов стал проводить поворот от импортозамещения к ориентации на экспорт. Правда, в ходе либерализации он часто уступал давлению соискателей ренты от местных филиалов транснациональных корпораций (с.232). Новые товары, составившие основу экспорта Бразилии, приходятся на те отрасли, которые появились и развились в предыдущие годы политики ISI: средства транспорта и коммуникации, автомобили, судостроение и самолётостроение, чёрная металлургия, химическая промышленность. Доля кофе в бразильском экспорте упала с 62,9% в 1930 г. и 56,1% в 1960 г. до 34,2% в 1970 г. и 12,3% в 1980 г.

Государство и в годы военного режима продолжало играть центральную роль в экономическом развитии. Возможно, главной ошибкой государственной политики в эти годы стала преждевременная попытка создания целостных технологических пирамид внутри Бразилии, к которой страна была не готова. А именно, одновременно с либерализацией основных направлений внешней торговли, правительство сделало попытку импортозамещения капитального оборудования. Однако бразильские производители не были готовы создавать оборудование должного уровня. Поэтому, несмотря на то, что доля инвестиций нисколько не снизилась, отдача капиталовложений катастрофически упала: оборудование собственного производства было дороже и хуже качеством, чем импортное. В результате темпы прироста ВВП упали с 7,2% в 1974-1980 гг. до 1,5% в 1981-1991 гг. (с.233-234, 236), что и спровоцировало тяжёлый кризис внешней задолженности.

Сегодня Бразилия является самой перспективной страной Латинской Америки в смысле своего технологического уровня и объёма ВВП на душу населения. Кстати, успехи Бразилии во многом объясняются тем, что она сумела частично решить проблему энергоресурсов за счёт строительства мощного каскада электростанций и разработки метода экономии бензина путём его смешивания с этиловым спиртом, который она получает в больших количествах из сахарного тростника. Целые регионы, например, город Рибейрон Прето и его окрестности в штате Сан Паоло оказались ориентированными на данный вид топлива. Это позволило стране значительно сэкономить на импорте нефтепродуктов и сформировать свою природную ренту, которая использовалась для покупки технологии. Более того, ожидается, что к 2005 г. страна полностью обеспечит себя нефтью. Страна экспортирует не только продукты своего сельского хозяйства, но и автобусы, машины, и даже самолёты. Например, удельный вес промышленных изделий в экспорте Бразилии за последнее десятилетие увеличился с 52 до 58%. При этом важной статьёй экспорта страны в последние годы стала авиационная техника. Объём её экспорта в 2000 г. составил 6,3 млрд. долл. (из 55,1 млрд. долл. всего экспорта), а в 2001 г. - 5,8 млрд. долл. (из 58,2 млрд. долл.) (80). Латиноамериканский гигант поставляет пассажирские самолёты для ближних и средних линий в США, Канаду и страны Западной Европы, не говоря уже о своих соседях по континенту.

Другим интересным социологическим решением, которое дало Бразилии преимущество по сравнению с другими странами континента, стал вывод столицы из густонаселённого Юго-Востока в географический центр страны, в город Бразилия. Тем самым крупнейшие промышленники лишились удобного и ежедневного лоббирования своих интересов в правительстве, поэтому им пришлось "крутиться" самим. Всё это объясняет, почему в 1960-2000 г. ВВП Бразилии рос в 2,6 раза быстрее, чем ВВП США (правда, прирост населения во многом съел все эти успехи) (204).

Но отдавая должное успешному, в целом, развитию экономических показателей, необходимо отметить, что в плане социальной политики Бразилия остаётся одним из самых больных обществ. С учётом среднего дохода на душу населения, Бразилия могла бы иметь более высокие социальные показатели. Слишком высокая дифференциация доходов спровоцировала отпадение огромной части общества - населения знаменитых фавел - от развития страны. Зажиточная часть бразильцев, обеспечивающая работу современного сектора бразильской экономики, живёт на уровне ЗМ, но не желает принимать активных мер по реинтеграции в экономику беднейшей части общества, потому что при этом им пришлось бы поступиться частью своих доходов ради вывода из нищеты огромного населения фавел. Вместо этого богатая часть населения предпочитает отделываться подачками, которые позволяют фавелам оставаться в деградировавшем состоянии, промышлять наркотиками и увлекаться футболом - лишь бы не выходили за пределы фавел. Возможно, проблема и в том, что тут не отделаться просто деньгами - надо проводить активную социальную политику по силовому привлечению беднейшей части населения к трудовой деятельности. Большую часть жителей фавел не заманить на работу только зарплатой, хотя какую-то часть, всё же, удаётся приобщить к сбору урожая и т.д. Населению фавел довольно комфортно и сейчас, они не хотят идти на заводы, хотя смогли бы существенно улучшить так свою жизнь. Поэтому дело не просто в нежелании состоятельных бразильцев помочь бедным, но и в нежелании бедных начать трудный, требующий огромной работы над собой путь интеграции в современную экономику, который будет означать для Бразилии накопление человеческого капитала среди выходцев из фавел. Левые силы Бразилии (включая нового президента Лулу) тоже не чувствуют проблему и предлагают решить её через увеличение подачек - благо, бюджет страны достаточно большой. Фигуры масштаба Рузвельта, который бы нарушил законы функционирования рынка труда, кнутом и пряником, направив безработных на специально организованные рабочие места, в Бразилии пока не появилось.

Мексика

Хотя индустриализация Мексики началась ещё в XIX веке, при президенте Порфирио Диасе, масштабы её были относительно невелики и затрагивали малую часть населения. Существенным материальным вкладом этого этапа, можно, пожалуй, назвать развитую сеть железных дорог, пережившую катастрофу мексиканской революции, в которой страна потеряла четверть населения. Политика ускоренной индустриализации через импортозамещение под руководством государства, охватившая период от начала Великой Депрессии до падения цен на нефть в 1982 г., использовала самые разные рычаги воздействия на экономику, далеко выходящие за рамки простого протекционизма. Несмотря на некоторые усилия, предпринятые ради увеличения экспорта, стратегия оказалась тупиковой в длительной перспективе и привела к серии макроэкономических потрясений, усугублённых демографическим взрывом, в то время как внутреннее накопление постоянно отставало от темпов инвестирования, необходимых для обеспечения работой увеличившегося количества рабочих рук. Ради сохранения темпов развития страна стала ускоренно эксплуатировать природные ресурсы и увеличивать внешний долг, но и этот путь закончился коллапсом в начале 80-х.

Развитие Мексики ускорилось после шока, вызванного Великой Депрессией. Шок был усилен тем, что денежная система страны основывалась на золотом и серебряном обеспечении, так как после мексиканской революции, во время которой каждый генерал печатал свои деньги, никто не доверял необеспеченным банкнотам. С 1929 по 1932 гг. мексиканский экспорт упал на 64,9%. Это вызвало отрицательное сальдо торгового баланса и отток из страны золота и серебра, сократило денежную массу, повысило реальную ставку процента и спровоцировало падение ВВП на 18%, а промышленного производства - на 32%. Депортация из США 300 тысяч мексиканских иммигрантов увеличила безработицу. Наверное, единственным положительным обстоятельством стало то, что в результате приостановки выплаты внешних долгов (после революции) страна потеряла возможность брать международные кредиты, и ей пришлось выкручиваться самостоятельно (с.243).

В декабре 1931 г. Банку Мексики пришлось начать выпуск новых банкнот, гарантированных серебром, а не золотом, и государство стало платить ими госаппарату и военным. (С колониальных времён и по сей день в Мексике добывается много серебра - больше, чем золота). С ноября 1931 г. за четыре месяца количество этих банкнот увеличилась со 100 тысяч песо до 3 млн., а к концу 1932 г.- до 42,1 млн. песо, но это не вызвало катастрофической инфляции в силу недостатка средств обращения. По мере удешевления серебра к золоту во время Великой Депрессии, банкноты песо, обеспеченные серебром, постепенно девальвировались по отношению к банкнотам, обеспеченным золотом, и по отношению к доллару. Быстрая девальвация повлекла резкое удорожание импорта относительно местных товаров, перенаправила на них покупательский спрос и повлекла к промышленному росту, подкреплённому денежной эмиссией и новой девальвацией песо в 1938 г. (с.244). Иностранные компании Ford, General Motors стали создавать фабрики в Мексике. Совместные предприятия североамериканского и мексиканского капитала обеспечили приток новой технологии и знаний. Аграрные реформы, проведённые при президентстве Ласаро Карденаса, ускорили отток людей из села в город. С 1932 по 1940 гг. промышленное производство выросло на 118%, в среднем по 10% в год; доля промышленного производства в ВВП выросла с 15% в 1929 г. до 19% в 1940 г. На долю замещения импорта приходится 37% промышленного роста, а на долю внутреннего спроса - 56% (за счёт роста производительности и, следовательно, доходов населения), и только 4% - на увеличение внешнего спроса на мексиканские промышленные товары. Инвестиционные ресурсы были перенаправлены из аграрного и нефтяного секторов в промышленность, на импорт интенсивных промышленных технологий. Кроме того, увеличивались бюджетные инвестиции в экономику: они росли по 7% в год (с.247). Протяжённость автотрасс с 695 км в 1928 г. за десять лет выросла до 9 929 км, что дополнило систему железнодорожного транспорта; заметно увеличилось количество электростанций и других объектов инфраструктуры. Выросли в полтора раза и частные инвестиции. И всё же, этого было мало для догоняющей страны: общая сумма инвестиций выросла с 5% ВВП в 1925-1926 гг. до 8% в 1939-1940 (с.244).

С началом Второй Мировой войны развитие страны резко ускорилось благодаря росту экспорта в США и массированному притоку иностранного капитала, избегавшего более опасных зон мира. В 1945 г. экспорт превысил показатели 1940 г. на 45%, значительная часть импорта приходилась на промежуточные блага - комплектующие, запасные части и т.д. В течение войны ВВП рос на 5,2% в год, промышленность - на 7,6%. Всё это отличало положение Мексики от других латиноамериканских стран, которые оказались во время войны почти в полной экономической изоляции. Несмотря даже на установление фиксированного курса песо по отношению к доллару, при более быстрой инфляции в Мексике, чем в США, на долю внешнего спроса за время войны приходилось 78,9% промышленного роста, а внутреннего - 29,6%. Одновременно росли и бюджетные инвестиции в инфраструктуру, в основном, автотрассы и системы орошения. Бюджетные инвестиции росли во время войны по 15% в год, а общие инвестиции - по 13% в год (с.249-251).

Некоторые действия мексиканских правительств после окончания Второй Мировой войны выглядят довольно странно. Подписав с североамериканскими властями соглашение о монетарной стабилизации, Банк Мексики взял кредит в 50 млн. долл. на поддержание завышенного курса песо по отношению к доллару. В результате принятой политики экспорт упал, а импорт в 1947 г. вырос на 93% по отношению к 1945 г. и 444% - по отношению к 1940 г. Дефицит торгового баланса составил 578 млн. долл. только за 1946-47 гг. и целиком лёг на государство, покрывавшее прихоти импортёров поддержанием завышенного курса песо. Валютные резервы в 1945-48 гг. сократились в 3 раза, а государственный долг вырос, после чего песо всё равно пришлось девальвировать на 80% (с.254). В дальнейшем же уровень импортозамещения всегда колебался в зависимости от того, был ли курс песо завышен или занижен (с.255).

Со временем мексиканское правительство начало предпринимать меры по ускорению индустриализации методами ISI - через протекционистскую защиту внутренних производителей. Национальная промышленность по производству текстиля, продуктов питания, табачных изделий, обуви, мыла, стекла и других малотехнологичных товаров бурно развивалась за счёт роста внутреннего спроса, а не импортозамещения. 50-е годы отмечены наплывом в Мексику транснациональных корпораций, местные филиалы которых также были защищены высокими тарифами. В эти годы инвестиции росли на 17% в год (в первую очередь, частные), тогда как ВВП рос только на 6,6% в год, промышленность - на 7,3% в год. Но даже и тогда они выросли только с 14% от ВВП в 1950 г. до 17% от ВВП в 1960 г., и государство продолжало увеличивать вложения в энергетику, металлургию, дорожное строительство, образование, здравоохранение, работы по градостроительству. Реальные зарплаты росли на 2,2% в год. Изъятие из села ресурсов в пользу промышленности было осуществлено через систему заниженных цен на сельскохозяйственную продукцию, торговлю которой контролировала полугосударственная монопольная компания (с.258). Наиболее быстрые темпы роста, особенно в современных секторах промышленности, зафиксированы в 60-х годах, когда рост ВВП составлял 7,1% в год, а в пересчёте на душу населения - 3,6% в год (с.260).

Столкнувшись с нежеланием частного сектора принимать участие в рискованных проектах, государство создало для частников систему компенсаций на случай провала инвестиционного проекта. С самого начала в эту систему были заложены зёрна грядущей неэффективности и коррупции. Специальная государственная организация финансировала часть проектов, и если проект оказывался удачным, то снижала своё участие в капитале, а если проваливался, то брала его на свой баланс после того, как совладельцы "просили" у госкомпании выкупить их акции. В результате в стране начал стремительно расти большой и разнообразный государственный сектор с низкими показателями эффективности (с.259). Новые ошибки были совершены, когда правительство пошло на поводу у компаний, требовавших ещё большей защиты внутреннего рынка от внешней конкуренции. Одновременно были предприняты меры по "мексиканизации" промышленности: иностранные компании должны были сократить своё участие до 49% в местных предприятиях, что существенно снизило приток иностранных инвестиций и технологий (с.163). Государство начало брать всё больше внешних кредитов.

Первыми признаками слабости стала потеря конкурентоспособности промышленного сектора из-за задержки с освобождением от защиты производства ширпотреба в 60-е годы. Многие предприятия были неэффективны по сравнению с зарубежными аналогами, но, защищённые от конкуренции, давали завышенные доходы своим владельцам. Протекция этих отраслей через импортные квоты и прочие непошлинные ограничения, а также одновременные субсидии на продовольствие, энергию, транспорт и налоговые льготы, привели к тому, что сверхзащищённая промышленность уже не могла конкурировать на внешних рынках. Уже в начале 60-х ISI следовало заменить ориентацией на внешний рынок, постепенно открывая экономику и принуждая защищённые отрасли к конкуренции. Но атмосфера в обществе не способствовала переменам - все гнались за увеличением процентов роста. Правительство усилило протекционистскую политику в пользу частного сектора и требований профсоюзов. Никто из них не выиграл бы в короткой перспективе от либерализации экономики, и все были глубоко уверены, что нет причин менять до сих пор хорошо работавшую стратегию. Ослабляя протекционизм, правительство немедленно теряло бы поддержку частного сектора и населения, а также контроль над ними. Сфера протекционизма была расширена с ширпотреба на капитальные блага. Поскольку частный капитал уже не хотел вкладывать в развитие новых отраслей, правительство возобновило политику создания многочисленных полугосударственных предприятий в стратегических секторах (энергетика, металлургия, нефтехимия, удобрения, автомобильная промышленность). На строительство этих предприятий были взяты большие кредиты, а прибыль по этим проектам оказалась низка. В условиях больших заимствований, которые совпали с остановкой развития аграрного сектора из-за недоинвестирования, импорт стал расти быстрее экспорта; торговый дефицит вырос с 457 млн. долл. в 1960 г. до 1038 млн. долл. в 1970 г. Уже с конца 50-х гг. экономика не могла собрать необходимые средства для растущих инвестиций, и это покрывалось за счёт роста внешней задолженности, увеличивавшейся в течение десятилетия на 15,9% в год; уже к 1970 г. на обслуживание долга уходило 23,4% экспорта, что соответствовало 2,4% ВВП (с.267). Правительства, видимо, считали, что источников внешних заимствований на их век хватит. И надо сказать, что они не ошиблись. Одновременно с резким взлётом цен на нефть, оказалось, что объёмы доказанных месторождений в Мексике очень велики, поэтому все охотно давали стране в долг, так что её внешняя задолженность росла в 1971-1981 гг. на 25,7% в год. Новые правительственные программы включали увеличение расходов, субсидий, организацию новых полугосударственных предприятий (столь же неэффективных - все их убытки покрывались субсидиями). Национальный план промышленного развития на 1980-1990 гг. предусматривал ежегодный рост экономики на 10%. Основанием для этого стал резкий рост добычи нефти в стране. Однако в последней трети 70-х годов курс песо оказался завышенным, и чтобы ослабить опасения, правительство стало ещё больше брать в долг и удерживать курс, финансируя массовое бегство капиталов. Крах "мексиканского экономического популизма" наступил в августе 1982 г. в связи с невозможностью платить по долгам в условиях падения цен на нефть. Кризис ясно дал понять, что прежний способ развития больше не работает (с.268-273).

Венесуэла

Большие запасы нефти позволили Венесуэле избежать платёжного кризиса 70-х, прекратившего ISI в других латиноамериканских странах, но экономическое положение страны в настоящее время далеко не блестящее. В 20-х годах 75% населения аграрной страны было неграмотно, ожидаемая продолжительность жизни составляла 33 года. Первый этап индустриализации в 1920-1935 гг. почти целиком сосредоточился на освоении открытых нефтяных месторождений, в 1925 г. нефть заменила кофе в качестве главного экспортного продукта. В отличие от соседей, страна не смогла использовать события Великой Депрессии в свою пользу, ибо события 1929 г. в минимальной степени повлияли на возможность импортировать готовые товары и не послужили достаточным шоком для начала индустриализации. Напротив, есть даже свидетельства, что правивший тогда генерал Гомес противился организации даже нефтеперерабатывающих предприятий, потому что боялся сепаратизма нефтедобывающих провинций (с.283). Впрочем, возможно, что многие лидеры просто не понимали ни значения нефти, ни значения промышленности. Генерал Гомес говорил в 1929 г., что именно от земледелия и животноводства зависит общее благополучие (с.284). А министр финансов Альберто Андриани вторил ему в 1936 г.: "Наиболее адекватная для страны экономическая политика состоит в максимальном поощрении земледелия и животноводства, а также непосредственно связанных с ними больших и малых предприятий, а не в поощрении искусственных производств, которые разрушают источники нашего богатства и увеличивают стоимость жизни, предлагая нам промышленные продукты, которые намного дороже иностранных" (с.287). Впрочем, даже и без оппозиции элиты, привлечь капиталы куда-нибудь, кроме нефтедобывающей промышленности, было очень трудно. Страна была поражена "голландской болезнью": из-за высокой прибыльности нефтяного сектора другие отрасли были даже менее прибыльны, чем те же отрасли в соседних странах региона. В 1937 г. потребление электроэнергии на душу населения в стране составило 20 кВт-Ч, в то время как даже в соседних бедных Перу и Колумбии, соответственно, - 50 и 34 кВт-Ч, а в Чили - 302 кВт-Ч (с.284). После смерти генерала Гомеса его преемник генерал Элесар Лопес Контрерас предпринял робкие шаги по развитию других отраслей промышленности. Начало участию государства в экономике положила конфискация большинства принадлежавших Гомесу предприятий (с.286). В 1939 г. был образован Центральный банк Венесуэлы, в 1936 г. был принят закон о Таможенных Пошлинах, в 1942 г. - закон о Налоге на Ренту, в 1943 г. - новый закон об Углеводородах. В 1936 г. было одобрено трудовое законодательство, четыре года спустя - законы об Образовании и Социальном Страховании, в 1945 г. - закон об Аграрной Реформе. Это дало некоторый результат, но в сравнении с другими странами региона годы Великой Депрессии и Второй Мировой войны оказались просто потеряны для индустриализации Венесуэлы - отчасти из-за давления сверхприбыльности нефтяного сектора, отчасти из-за подписания с Соединёнными Штатами торгового соглашения, в котором, пытаясь гарантировать сбыт своей нефти, правительство снизило ограничения на импорт североамериканских товаров. Революционная Правительственная Хунта (1945-47), возглавляемая Ромуло Бетанкуром, усилила меры по индустриализации, организовав, по примеру Чили и Мексики, Корпорацию Развития Венесуэлы, которая получила широкие полномочия по созданию предприятий и их финансированию (с.291). Страна приняла участие в организованной по инициативе Нельсона Рокфеллера Международной Корпорации Базовой Экономики. Однако из четырёх проектов, осуществлённых ею в Венесуэле, три провалились, потому что не были рассчитаны на местные условия, например, особенности тропического сельского хозяйства. Поэтому новый военный режим генерала Маркоса Переса Хименеса, свергнувшего в 1948 г. только что избранного президента, вышел из участия в проекте и сосредоточился на предприятиях, которые считал стратегическими для страны: производстве стали, нефтехимии и электроэнергетике. Некоторое сокращение прямых бюджетных инвестиций компенсировалось выделением кредитов частному сектору (с.292-296). После отстранения Переса Хименеса президентом избирают Ромуло Бетанкура, и его правительство принимает ISI как официальную политику индустриализации. Предпринимаются меры по развитию разных регионов страны, в частности, организуется корпорация по освоению гидроэлектрического потенциала Гуаяны. С 1950 по 1968 г. доля импорта в промышленных товарах падает с 46,5% до 25,5%. С 1960 по 1972 г. рост ВВП составлял 6% в год (с. 297). С началом нефтяного кризиса 70-х доходы государства резко возрастают, и оно вкладывает огромные средства в развитие самых разных секторов. Участие бюджетного инвестирования в продолжающемся росте повышается с 24% в 1970 г. до 67% в 1982 г. Участие государства в экономике резко возрастает после национализации нефтяной и горнодобывающей промышленности (с.298). Размножение государственных фондов и корпораций, призванных помочь модернизации разных секторов экономики, не было достаточно скоординировано, а эффективность промышленной политики резко снизилась. В благоприятные 1974-1983 гг. промышленность росла только на 5% в год, а вся экономика - на 2,31% в год (с.304). Неожиданно свалившееся богатство стало источником коррупции и мошенничества, в которых оказались замешаны политики, предприниматели и профсоюзные лидеры. Доступ к кредитам зависел не от перспективности проекта, а от "близости к телу". Попытка 1978 г. несколько либерализовать экономику и снизить участие государства и государственные расходы совпала с резким снижением частных инвестиций (с.299). Долговой кризис и снижение государственных доходов после падения цен на нефть в 1982 г. повлекли массированный отток капитала, тем не менее, правительство потратило в течение 14 месяцев 12 млрд. долл. валютных резервов на поддержание завышенного курса национальной валюты - фактически, на финансирование оттока капитала. Большие доходы от экспорта нефти в XX веке позволили стране существенно улучшить материальное положение, социальную ситуацию, развить образование, создать инфраструктуру, однако эффективность использования доходов оставляла желать лучшего, как это часто происходит с неожиданно свалившимся богатством рентного характера. Венесуэльский поэт К.А.Леона вскрыл причины бедственного состояния экономики этой латиноамериканской страны - одного из мировых поставщиков нефти - в стихотворении "Чёрная скважина" [(159) с.120].

Когда тебе встретится каменщик, плотник иль слесарь,
Кузнец или сапожник, или пильщик крепёжного леса, -
И те, кто познал у машины всю тяжесть суровой науки,
И те, кто на рынок труда приносит лишь сильные руки, -
И тогда они поведут печальные речи такие:
"Почему не работают фабрики и закрываются мастерские?" -
Ты всё объясни им, скажи им, что это неважно,
Ты скажи: "Ведь у нас есть глубокая чёрная скважина".

В целом Венесуэла во многом повторила путь нефтедобывающих арабских стран. Отличие её от стран Персидского залива состоит в том, что из-за большего населения ей не удалось достичь такого же высокого уровня жизни, хотя структура экономики страны была менее паразитической, чем у арабских стран Персидского залива. В последние годы история Венесуэлы дала весьма поучительный опыт. Правительство президента Уго Чавеса попыталось перераспределить доходы от экспорта нефти в пользу самых бедных слоёв населения, повысить спрос на простейшие товары (а не роскошь) со стороны бедных и запустить механизм социально-экономического развития страны. Однако его усилия натолкнулись на бешеное сопротивление среднего и верхнего класса (элиты), привыкшего жить благодаря нефтяной трубе и не заинтересованного в модернизации, а посему - и не желающего "ловить мышей". Интересно, что большая часть армейского офицерства поддерживает президента Чавеса, а полиция и меньшая часть армии находятся в оппозиции. Результатом глубокого политического кризиса, обусловленного сложностью в обуздании элиты, стало падение производства (80). Победа Чавеса на референдуме летом 2004 г. даёт надежду, что его режим сумеет выйти из кризиса.

Колумбия

События Великой Депрессии послужили катализатором развития промышленности Колумбии, бывшей до того только аграрной страной, экспортировавшей кофе. С 1929 по 1974 гг. ВВП рос на 4,5% в год, а в пересчёте на душу населения - на 2,2% (с.322). Помимо фактора прироста населения, который сохранил относительную бедность страны (доход на душу населения) несмотря на неплохие темпы общего роста, надо учесть и исключительно низкий стартовый уровень Колумбии. Ведь ещё в середине ХХ века 53% жилищ были с земляными полами, а 90% стен - из хрупкого материала. Страна и сейчас остаётся очень бедной.

Страна использовала, насколько могла, те же методы ISI, что и соседи. Например, один из режимов обмена валюты включал 4 обменных курса: один - "базовый", для основной части импорта и некоторых статей экспорта, один - свободный, для переводов капитала и мелких статей экспорта, и два - дискриминационных, для экспорта кофе и нефти (с.344). Таким образом, использовались некоторые механизмы по поощрению промышленного развития методами пошлин и квазипошлин. Средние пошлины были не так велики, но дополнялись системой импортных квот, поощрением нетрадиционных статей экспорта и т.д. Себестоимость продукции многих отраслей быстро снизилась за счёт лучшего использования капитала и малых издержек, что позволило стране раньше других перейти от ISI к ориентации на экспорт. Тем не менее, новые статьи экспорта Колумбии, которыми она снизила свою зависимость от цен на кофе, относятся к товарам первого типа, - например, среди сельскохозяйственных продуктов это - бананы и сахарный тростник.

Большой проблемой страны в ходе индустриализации стал исключительно тяжёлый рельеф, из-за которого в Первой половине ХХ века страна была разделена на несколько изолированных друг от друга регионов, которым было легче контактировать с внешним миром, чем между собой. На строительство системы автодорог ушли огромные средства, с 1930 по 1960 гг. их протяжённость увеличилась в 6 раз. Но и они не всегда строились в соответствии с тяжёлыми рельефными и климатическими условиям, не функционировали зимой и т.д.. Стоимость перевозок в 50-х годах получалась в 5 раз выше, чем в Соединённых Штатах. Страна с большим трудом находила средства для инвестиций в промышленность; в 1930-40-х годах промышленность росла только за счёт реинвестирования собственных прибылей, и только в 1950 г. финансовая реформа обязала банки кредитовать промышленность.

Вопреки распространённому мнению, все правительства Колумбии уделяли большое внимание развитию аграрного сектора. На аграрные программы, организацию специальных институтов и техническую помощь истрачена не меньшая часть доходов государства, чем в других латиноамериканских странах. Не исключено, что это только ухудшило положение страны, потому что снизило темпы индустриализации и отток крестьян в город: крестьяне бежали в город не под давлением нищеты, а по причине всплеска насилия в деревне из-за проблемы нехватки земли. Ещё в 1960-70-х годах менее 4% земельных собственников владели 60% земли с наделами свыше 100 га, а наделы менее 20 га представляли от 85 до 87% сельских собственников. Попытки правительства провести аграрную реформу оказались половинчатыми; ему даже не всегда удавалось заставить латифундистов вести на своих землях крупное механизированное хозяйство, а не раздавать участки в аренду. Видимо, ошибочными были и меры правительства по удержанию населения в деревне. При этом такие социальные показатели страны как дифференциация доходов не улучшались. С 1953 по 1971 гг. 10% самых богатых увеличили свою долю в доходах с 35 до 42%, а половина самых бедных уменьшили свою долю с 20 до 16%. Опыт Колумбии показывает, что очень сложно найти нормальный выход из аграрного тупика, подобного тому, который был в России в начале XX века. Партизанская война в Колумбии, вызванная неспособностью противоборствующих сторон найти компромисс, продолжается и сейчас.

Аргентина

Являясь страной с богатейшими ресурсами и имея приоритетные стартовые позиции в начале XX века, в последующие годы Аргентина постоянно теряла свой относительный уровень на мировой арене, в том числе, в сравнении с соседними странами Латинской Америки. Страна постоянно упускала возможности для форсированного развития из-за плохого управления, нестабильности и непредсказуемости положения в экономике, что негативно влияло на поведение частных и официальных лиц. Конечно же, Аргентина тоже прошла большой путь усложнения и технологического развития, сформировала определённый общественный капитал и культуру организации. Однако отставание её усилилось, несмотря на большие бюджетные траты ради его преодоления: "качество" этих трат, равно как и эффективность использования богатейших ресурсов, имеющихся в стране, оказались чрезвычайно низки.

Индустриализация страны, ориентированная на использование природных преимуществ, началась задолго до 1930-х годов, но Аргентина не смогла полноценно использовать Великую Депрессию для ускорения развития. Возможно, этому способствовала длительная ориентация на открытую экономику и соглашение с Англией о свободной торговле. Большая часть промышленного роста в 30-е годы относится к проектам, начатым до Великой Депрессии. Уровень накопления, составлявший в 20-е годы 19,2% ВВП, упал в 30-х до 18,5%, в 40-х до 14,3%, в 50-х составил 15,3% и только после 1960 г. стал выше 20% (с.127). Только практически полная изоляция страны во время Второй Мировой войны привела к зарождению новых отраслей промышленности.

Новый режим поощрения промышленного развития (ограничение импорта, государственное кредитование и т.п.) возник постепенно и установился только в середине 40-х. Во второй половине 40-х внешняя торговля была монополизирована (с.382). В отличие от других стран региона, технологический уровень новых предприятий отставал от передового не на 10-20, а на 20-30 лет (с.380). Зачастую новые предприятия начинали с копирования давно устаревших западных образцов, уже многие годы доступных в стране. Даже после войны новые предприятия были вынуждены создавать своими силами оборудование, которое лучше было бы купить на внешнем рынке. Это влекло чрезмерную диверсификацию занятий внутри одной и той же фабрики, задерживая обучение в процессе работы. Кроме того, в отличие от Восточной Азии, в стране отсутствовала конкуренция на внутреннем рынке. Правительство Перона отдало приоритет развитию только тех отраслей, которые считало важными для национальной безопасности - тяжёлой промышленности. Все эти факторы придали промышленному развитию большую статичность.

После Второй Мировой войны были созданы лаборатории исследований в технологических отраслях. В 1951 г. организуется Комиссия по атомной энергии, в 1960 г. страна решает создать атомную электростанцию полностью на собственной технологии и построила две станции: одну - в 1973, другую - в 1980 г. В 70-х годах страна экспортирует экспериментальные ядерные реакторы. Кроме того, было развёрнуто собственное производство военных самолётов, производство других видов вооружения на основе собственной технологии. В целом, технологическое отставание Аргентины от мирового уровня за эти годы сократилось недостаточно. Ещё одной ошибкой аргентинской версии ISI стало финансирование промышленности краткосрочными кредитами, бесполезными для крупных проектов и инвестиций в сложное оборудование. Необходимость частых и негарантированных продлений этих кредитов установила атмосферу неуверенности у предпринимателей.

С конца 40-х годов страна находилась в состоянии постоянного "удушения" из-за катастрофической нехватки импорта. Ей не на что было закупать новую технологию. Неудовлетворённые прошения об импорте достигли в 1949 г. суммы в 1,5 млрд. долл.- половины годового экспорта. В частности, это было вызвано длительным застоем сельского хозяйства, значительно отстававшего по уровню механизации от хозяйств Австралии или Новой Зеландии, которые находятся в сходных с Аргентиной климатических условиях. Ситуация ухудшилась в последующие годы в связи с катастрофической нехваткой энергии, что вынудило страну использовать кукурузу в качестве топлива. Это заставило перонистское правительство принять новые законы, поощряющие иностранные инвестиции, а затем государство согласилось на повышение цен сельскохозяйственной продукции и сырья относительно промышленной продукции (с.384). Именно в этих секторах аргентинская экономика уже три десятилетия переживала тяжёлый кризис (с.385).

С 1958 по 1965 гг. в стране появляются почти 200 предприятий, принадлежащих иностранному капиталу. Они существенно изменили структуру и поведение промышленного сектора, заметно повысили его производительность. И всё же, темпы развития страны были недостаточны, чтобы восстановить её прежнее положение. Возвращение в 1973 г. перонизма совпало с обострением социальной напряжённости, нарастанием конфликтов из-за повышения требований профсоюзов к работодателям. Отношения сторон на промышленных предприятиях стали агрессивными и неуправляемыми, что сильно снизило готовность к инвестированию и подорвало предпринимательскую активность. Попытка правительства поощрить развитие новых отраслей - производства бумаги, нефтехимии и алюминия (а именно недостаток товаров этих отраслей и оказывался в предыдущие годы причиной "удушения" экономики из-за нехватки импорта) ухудшила положение машиностроения, на которое делался упор в предыдущие годы. В середине 1970-х бюджетный дефицит достигает 15% ВВП и усугубляет инфляцию. По мере роста государственного дирижизма увеличилась роль оппортунизма и соискания ренты со стороны предпринимателей, которые пытались любой ценой спасти свои капиталы через поиск поддержки у государства, а не повышение реальной экономической отдачи. Особенность аргентинского варианта административного рынка (смеси рынка и госдирижизма, и не только в 70-е годы) привела к такому негативному эффекту, что погибли многие перспективные предприятия с развитой технологией, в то время как другие смогли выжить за счёт своего оппортунизма, умелого соискания ренты и спекуляций, а не на основе своей действительной промышленной эффективности. Обязательность выполнения контрактов катастрофически упала, предприниматели перестали оценивать отдалённую перспективу. Повышение цен на нефть резко ухудшило внешнеторговый баланс страны, процент по международным займам вырос, но одновременно страна потеряла возможность экспортировать продукцию машиностроения, потому что в то же время на международном рынке появились программируемое оборудование и машины, включавшие простейшую тогда электронику, освоить которую страна была неспособна. Новое перонистское правительство вновь попыталось развивать экономику на основе мелких и средних предприятий национального капитала и на основе технологической независимости. Одновременно была начата большая программа по выделению местным властям средств на создание их силами новых промышленных предприятий. Хотя прибыльность этих проектов оказывалась невелика, не исключено их положительное влияние на ситуацию в наиболее отсталых регионах. Треть вложений была направлена на предприятия по переработке природных ресурсов.

Военный переворот 1976 г, устранивший от власти вдову Перона, застал страну в состоянии глубокого хаоса. Одновременно с невиданными, по местным меркам, репрессиями в попытке стабилизировать политическую ситуацию, военное правительство, утратившее всякие рычаги управления экономикой, решило быстро либерализовать экономику в надежде, что всё отрегулирует рука рынка. Неолиберальный эксперимент возглавил министр экономики Мартинес де Ос. Описание реформ, однако, наводит на мысль, что провал их вызван не столько непригодностью самой идеи либерализации, сколько особенностями поведения элиты и населения Аргентины. Поначалу девальвация песо и падение реальных зарплат на 40% привели к процессу перераспределения богатства, сыгравшему в пользу среднего класса в городе, а также увеличили внутриэкономическую активность. Несмотря на снижение пошлин с 90% до 50%, местная промышленность смогла это пережить благодаря снижению зарплат и увеличению продуктивности за последнее десятилетие. Добившись некоторой стабилизации, государство решило укрепить доверие к экономике за счёт поддержания курса песо, в то время как инфляция всё же опережала прогнозы. За счёт удержания курса и поступления дешёвого импорта предполагалось дисциплинировать местных производителей и замедлить рост внутренних цен.

В этих условиях аргентинское правительство получило возможность повторить описанный нами интересный приём, который обычно называется "борьба с инфляцией" или "макроэкономическая стабилизация". Он уже был успешно опробован в Чили и Мексике; потом этот путь будет пройден Венесуэлой, Индонезией, Россией, по несколько раз Аргентиной, Мексикой и т.д. В ряде стран даже появились профессиональные борцы с инфляцией: так, на Украине (143) В.А.Ющенко с интервалом несколько лет проводил циклы макроэкономической стабилизации на постах председателя Нацбанка, премьер-министра и президента, правда, на второй раз он не смог довести курс до конца из-за скоропостижной отставки. Напомним, в чём суть приёма. Правительство развивающейся страны громогласно объявляет, что хочет подавить инфляцию и падение курса национальной валюты в целях добиться "макроэкономической стабильности". Формируется специальный резервный фонд, и Центробанк страны обязуется свободно обменивать валюту страны на доллары по фиксированному курсу или в пределах "валютного коридора". Однако расходы госбюджета по-прежнему превышают доходы от налоговых поступлений, и бюджетный дефицит покрывается за счёт денежной эмиссии или краткосрочных финансовых обязательств. В случае денежной эмиссии, внутри страны продолжается инфляция, превышающая скорость инфляции доллара. Поэтому устанавливается высокий процент, и положив в банки страны одну монету, через год можно получить две монеты (к примеру). В случае покрытия дефицита за счёт краткосрочных обязательств, такой же высокий процент обязуется выплатить само государство. Сразу по объявлении новой политики курс национальной валюты может быть даже занижен, поэтому финансовые спекулянты всего мира скупают монеты данной страны. Нигде больше не найти такого прибыльного объекта вложения капиталов: ведь обменяв миллион долларов на миллион монет, через год они получают два миллиона монет, что гарантирует Центробанк развивающейся страны. Итак, в страну начинается быстрый приток спекулятивного капитала, а СМИ всего мира поднимают шум об экономическом чуде - невиданном росте иностранных инвестиций. Тем временем, по мере увеличения денежной массы, внутри страны продолжается инфляция, и себестоимость производства внутри страны в монетах увеличивается. Поскольку курс монет к доллару фиксирован, а цена экспортируемой продукции за рубежом в долларах не может быть поднята произвольно, то экспортировать становится невыгодно, и экспорт сокращается. Кроме того, повышается номинальная себестоимость производства продукции для внутреннего потребления, и она не выдерживает конкуренции с импортом (ведь удешевление импорта относительно отечественных товаров обеспечивается стабильным курсом монеты к доллару). Центробанк расходует на поддержание завышенного курса средства, полученные от налогов с промышленности, которая, таким образом, оплачивает субсидию собственным конкурентам (через доплату государством валюты за монеты, вырученные от продажи импорта внутри страны), то есть сама же финансирует собственное разорение. Поэтому производство в стране падает. Наибольшую выгоду получает компрадорская элита: в условиях инфляции доходы её растут, и она увеличивает потребление подешевевшей импортной роскоши, а также больше ездит за границу. Население тоже не ропщет, потому что потоки дешёвого ширпотреба сдерживают рост цен, а увольнение рабочих с разоряющихся предприятий затрагивает только часть населения. И всё же, в какой-то момент курс монеты становится явно завышенным; международные спекулянты и компрадорская элита начинают второпях менять монеты на доллары и направлять полученные доллары в западные банки - благо, Центробанк гарантирует обмен по фиксированному курсу. Поскольку валютные резервы кончаются, а поступления налогов от разорённой промышленности падают, страна берёт огромные долги, и все взятые в долг доллары идут на то, чтобы обменять монеты компрадорской элите и финансовым спекулянтам. Западные правительства охотно дают стране новые кредиты до тех пор, пока самые близкие к ним финансовые спекулянты не выведут свои капиталы. Отток капитала достигает невиданных размеров. Наконец, наступает крах: темпы, с которыми стране дают новые кредиты, отстают от темпов обмена монет на доллары, и Центробанк не может более поддерживать фиксированный валютный курс. В начавшейся панике обменивать монеты на доллары бросаются все - недостаточно приближённая к верхам часть компрадорской элиты, непредупреждённая своими правительствами часть финансовых спекулянтов, рядовые граждане. Курс монет падает до столь низкой отметки, что вновь выгодно менять доллары на монеты, по дешёвке скупать местные ресурсы и с хорошим наваром продавать за рубежом. В результате проведённого цикла "макроэкономической стабилизации" страна теряет все валютные резервы, но приобретает огромные долги и спад производства. При этом потерянные ею средства не исчезают, а идут на обогащение компрадорской элиты и финансовых спекулянтов.

Особенностью аргентинской ситуации стал оригинальный метод перекладывания долгов частных компаний на плечи государства. То, что завышенный курс песо и снижение импортных тарифов повлекли большой приток импорта, вытеснявшего внутреннее производство, можно было ожидать. Но резкий рост банковского процента привёл к дополнительным трудностям внутренних производителей и резкому росту их задолженности перед банками. Порой задолженность отдельных предприятий превосходила стоимость их активов, так что банкротства предприятий не позволили бы банкам возместить потраченные кредиты за счёт продажи предприятий и повлекли бы и кризис банковской системы (с.413). Правительство ввело механизм облегчённого доступа промышленности к кредитам под сниженный процент, что означало быструю ликвидацию задолженности индустрии и перераспределение богатства в её пользу. Если бы правительство финансировало эту программу за счёт эмиссии и не держало курс песо, всё бы обошлось. Хотя, надо сказать, в ходе поворотов правительственной политики Аргентины происходившие перераспределения богатства были мало связаны с уровнем эффективности предприятий, поэтому очередное прощение долгов - всё равно сомнительная мера для оздоровления рынка в длительной перспективе. Совершенно понятно, что банки стали быстро менять возвращённые по долгам средства на доллары, и государство отдавало им доллары по обещанному курсу, ради чего пришлось брать новые большие кредиты (с.392-395). Таким образом, то, что аргентинцы были должны друг другу, они теперь все вместе стали должны иностранным кредиторам - аргентинское правительство умело перевело всё во внешний долг всей страны. Крах был неизбежен и не заставил себя долго ждать.

Таблица 4.3 Утечка капиталов из Аргентины в 1979-1983 годах, млн. долларов (с.395).

Вскоре после обвала песо в стране поменялся режим, и новые власти оставили амбиции прежних десятилетий по самостоятельному развитию высокотехнологических отраслей промышленности. Индустриальный сектор сильно ужался, особенно за счёт машиностроения (кроме автомобилей), и сосредоточился на отраслях, которые используют не интеллектуальную ренту, а естественные преимущества Аргентины. Это переработка природных ресурсов - производство бумаги, стали, алюминия, нефти, растительных масел. Производительность труда на этих предприятиях значительно выросла за счёт импорта современных технологий и оборудования. Как ни странно, именно те отрасли, предприятия которых стали создаваться вторым перонистским правительством в 70-х годах и продолжили строиться при военном режиме, не отменявшем ранее принятые меры стимуляции этих отраслей, и составили выжившее ядро аргентинской промышленности. Открытость мировому рынку ускорила процесс технологического обновления сохранившейся части аргентинской промышленности, пусть даже и за счёт импорта технологий, а не самостоятельного их развития. Это изменение закрывает этап импортозамещающего способа в развитии аргентинской промышленности (с. 396). Подводя итоги обзора аргентинского опыта ISI, в целом неудачного, следует сказать, что причины неудач не следует искать только в промышленной политике: многие из описанных мер могли бы оказаться более эффективными при другом исполнении. Большую роль сыграли особенности аргентинского общества, которые должны были бы учесть любые власти, берущиеся за реформы в стране.

Не исключено, что одной из причин неудачи Аргентины (да и многих других стран Латинской Америки) стала излишняя централизация государства, когда больше трети населения живёт в области вокруг Буэнос-Айреса и там же расположены основные промышленные центры. Это делает очень удобным лоббирование для предпринимателей, поскольку и государство, и финансовый центр находятся практически на одной улице. Вместо работы по повышению эффективности своих предприятий, предприниматели идут на более лёгкий путь выпрашивания поблажек у государственного чиновника, что сопровождается огромными взятками и т.д. Общей же бедой многих развивающихся стран - и это особенно чувствуется в Латинской Америке - стало попадание в некую "потенциальную яму" определённого устойчивого уровня отставания от лидеров. Сократить разрыв можно, но для этого придётся либо ущемлять определённые слои населения, либо ломать стереотипы комфортной (пусть и не всегда богатой) жизни, свойственные запаздывающему развитию. Государство в этих странах предпринимает усилия по интенсификации, но не может быть слишком радикальным: повысишь цены на бензин - восстанет беднота, повысишь налоги на ренту - элита устроит переворот. Поэтому в каждой развивающейся стране сложилось устойчивое положение компромисса между интересами догоняющего развития и невозможностью перегнуть палку в отношении какого-либо слоя - компромисса, связанного с традиционным балансом сил и закрепляющего отставание. Самые острые проблемы рано или поздно решаются, но за это время лидеры уходят далеко вперёд.

Геополитический тупик стран Третьего мира

В последние годы опыт Латинской Америки и других стран Третьего мира был тщательно проанализирован перуанским экономистом Эрнандо де Сото. Попытаемся вкратце изложить его взгляды о способах выхода из тупика по нашумевшей книге де Сото "Тайна капитала" (215), ставшей новейшей интеллектуальной модой. На момент приобретения развивающимися странами независимости (1940-1950 гг.) в несоциалистическом мире существовало две группы стран: развитые (Запад) и развивающиеся (бывшие колонии западных стран). Рассмотрим теперь классическую развивающуюся страну и пути её развития. До 1950 г. большая часть стран Третьего мира представляла собой сельскохозяйственные сообщества: большинство людей работало на земле, которая принадлежала крупным землевладельцам - олигархам или колониальным плантаторам. Города были маленькие и функционировали главным образом как места для рынков, а не как промышленные центры. После 1950 г. началась экономическая революция. Новые машины снизили спрос на рабочую силу в сельскохозяйственном производстве, а новые методы медицинского обслуживания и лекарства резко уменьшили уровень смертности и увеличили продолжительность жизни. Это привело к стремительному росту народонаселения, которое, не находя применения на селе, стало перемещаться в города, образовав районы бедняцких трущоб. В Китае с 1979 по 1998 г. из сёл в города переехало более 100 млн. человек, существенная часть из них оказалась занятой в нелегальном бизнесе, например, этот феномен развит среди 3 млн., живущих вокруг Пекина, где они работают на предприятиях, использующих потогонную систему труда [(215) с.17]. В Южной Африке до 1994 г. (год победы Африканского Национального конгресса на выборах) законы апартеида не позволяли чернокожим африканцам переселяться в города. После 1994 г. эти барьеры были убраны, и теперь вокруг каждого города возникли кварталы трущоб. В Египте с 1947 по 1989 г. городское население возросло с 6,2 млн. до 24,5 млн. человек. С 1950 по 1998 г. население Порт-о-Пренса выросло со 140 тыс. жителей до 2 млн. В городах нелегальные мигранты могут получать в 6 раз больше, чем на селе. Рост трущоб рождает интересный феномен в строительной индустрии. К 1998 г. перуанская строительная индустрия находилась в упадке, рабочие увольнялись, однако продажа цемента резко возросла [(215), с.76]. В Бразилии 60-х годов более 2/3 жилья строилось для сдачи в наём. В 1999 г. для сдачи уже возводилось только 3% жилья. Большая же часть строительства шла в фавелах [(215), с.85]. Так, например, строительная индустрия зарегистрировала в 1995 г. рост на 0,1%, однако продажа цемента в первые 6 месяцев 1996 г. возросла на 20% [(215), с.76].

Жители трущоб самоорганизуются в теневой мир. Согласно концепции Э.де Сото, теневая экономика есть закономерная форма генезиса массовых, "народных" форм предпринимательства на периферии современного мирового хозяйства. Главная причина её разбухания - не бедность и слаборазвитость, а бюрократическая зарегулированность. Связанные с властями капиталисты-олигархи легко обходят бюрократические рогатки, но последние становятся непреодолимым препятствием на пути небогатых людей, желающих заниматься обычным мелким бизнесом (возить пассажиров в личных машинах, торговать с лотка или в киоске, производить простые промышленные товары). В результате легальная экономика стран Третьего мира становится заповедником для привилегированных крупных бизнесменов, а мелкий бизнес принудительно выталкивается в "тень". В таком случае рост теневой экономики в Третьем мире следует, по Э.де Сото, рассматривать как форму развития "нормального" конкурентного предпринимательства, которое прорывается сквозь сковывающие его путы насильственных ограничений со стороны государства. Неформалы, которые раньше рассматривались как жертвы империалистической эксплуатации, предстают при этом подходе победителями бюрократического угнетения.

В отсутствие государственного управления нелегальный сектор организует использование собственности по своим законам и даже выдаёт свои собственные документы на собственность. Законы этого мира не являются антисоциальными. Иначе бы им не стали следовать эти миллионы людей. Эти законы - результат уродливого приспособления к жизни в условиях беззакония. Правительства не успевают изменять законы в ответ на требования жизни, где изменения ситуации слишком быстры. Кроме того, уже легализованные люди не хотят делиться с нелегалами правом на предпринимательство и тоже препятствуют изменению законов. В 1999 г. теневая экономика давала 50% валового национального продукта в России и на Украине и 62% - в Грузии (215). Стоимость возможности делать бизнес в теневой экономике Перу включает 15% надбавку, которую нелегалы вынуждены платить властям, чтобы последние не замечали их активности. Кроме того, необходимо платить преступным организациям, обеспечивающим нелегальным бизнесменам "крышу". В конце 90-х годов XX века 85% новых рабочих мест создавались в странах Латинской Америки в нелегальном секторе экономики. Наличие теневой экономики затрудняет борьбу правительства за социальные права работников, поскольку при принятии законов о минимальной заработной плате предприниматели просто уходят в пригороды и трущобы, привлекая труд местных жителей.

В странах, где власти наказывали нелегальных предпринимателей вместо того, чтобы помогать им адаптироваться и войти в легальную орбиту общества, не только экономический прогресс замедлялся, но и возникали революции. Наилучшим примером является Французская революция [(215), с.99]. Напротив, страны, которые адаптировали нелегалов, осуществляли быстрый и мирный переход к рыночной экономике. Как только государство начинает бороться с нелегалами, его чиновники погрязают в коррупции - это урок всех стран, начиная прежде всего с Англии. Установлено, что члены английского парламента в XVII веке брали взятки. 150 лет назад США были похожи в правовом отношении (наличие внезаконного мира и действий населения) на страны Третьего мира. Американские политики показали, что правовые институты выживают только тогда, когда они отвечают на социальные нужды. Американцы очень быстро незаконное сделали законным, формализовав в закон обыденное традиционное поведение людей и их действия с собственностью на основе здравого смысла.

Основными противниками правовых реформ в странах Третьего мира является властная элита и "законники". В Перу при применении программы легализации нелегальной собственности именно юристы оказались главными саботажниками реформы. Исследовав 52 страны в период с 1960 по 1980 годы, С.К.Датта и Д.В.Нигент (214) показали, что на каждый процент роста юристов в общем количестве рабочей силы (скажем рост с 0,5 до 1,5%) экономический рост уменьшается на величину 3,68-4,76%. Другими словами, экономический рост находится в обратной зависимости от роста числа "законников" в стране.

Возникает порочный круг, как бы геополитический тупик. Не имея собственных технологий и энергоресурсов, страна Третьего мира начинает продавать продовольствие или монокультуру. Цены на такие товары почти равны себестоимости. На вырученные деньги покупаются сельскохозяйственные машины и горючее. Резко повышается производительность труда в сельском хозяйстве. Ненужные там больше крестьяне (земля-то уже в большинстве поделена) выталкиваются в город и образуют внезаконный мир с теневой экономикой в трущобах. Их надо кормить, но рост производства продовольствия идёт медленнее роста населения: поскольку в городах медицинское обслуживание гораздо доступнее, смертность снижается, а рождаемость нет. Выхода или нет, или он очень медленный - ждать, когда развитие промышленности рассосёт эти массы или когда они станут меньше рожать после освоения новых культурных ценностей. Это приводит к тому, что по мере освоения промышленного производства страны Третьего мира становятся главными потребителями американского продовольствия, а следовательно, теперь они продают в США уже промышленные товары, но по-прежнему товары первого типа. При росте зарплаты быстрее цен на хлеб предприниматели требуют от государства установления потолка зарплаты. Если цена хлеба растёт быстрее, то рабочие требуют повышения минимальной зарплаты и установления потолка для роста цен. Именно городские бедняки стали революционным классом в странах третьего мира. По мнению де Сото, в Иране, Венесуэле и Индонезии массы гневных бедняков поставили сплочённую элиту на колени. В большинстве стран Третьего мира правительства зависят от сильных контрразведок и элит. Элита этих стран живёт за стенами домов, больше похожих на крепости.

Получается, что выхода из этого тупика нет, потому что государство в любом случае должно удовлетворять прихоти какой-то части населения (как правило, элиты, реже - бедняков), но заставить всех работать на благо страны неспособно. Бессильное перед теневой экономикой, государство не может использовать свои возможности для мобилизации средств в пользу технологического перевооружения. По мнению де Сото, сломать сопротивление мафии, элиты и "законников" способен только диктатор. Политики, считает он, не должны следовать ни за левыми, ни за правыми - они должны следовать за жизнью - слушать лающих собак, знающих, что кому принадлежит в обществах этих стран.

Итак, несмотря на то, что в странах Третьего мира идёт индустриализация, развивается технология, увеличивается доля городского населения и рабочих по отношению к сельскому, всё это не приводит к ожидаемому улучшению уровня жизни. Наоборот - все блага экономического развития достаются транснациональным корпорациям, кучке местных капиталистов, ориентированных на вывоз капитала, и продажным чиновникам, а все несчастья - населению "развивающихся" стран. Так в Джакарте, столице Индонезии, страны, которая за последние 30 лет вырвалась из вековой отсталости и имеет сравнительно мощную промышленность, 2,5 млн. жителей живут в трущобах в ужасающей нищете, а в целом по стране из 202 млн. жителей более 100 млн. живёт за чертой бедности, 70 млн. голодает. Таким образом, даже там, где технологическая отсталость преодолевается, социальная отсталость твёрдо удерживает позиции.

Какой же выход предлагает де Сото для того, чтобы преодолеть отставание, в чём суть предлагаемых им практических мер? Де Сото попытался продемонстрировать, что главным камнем преткновения, который не позволяет Третьему миру иметь преимущества от капитализма как системы, является его неспособность "образовывать капитал". Для роста благосостояния де Сото огромное значение придаёт формальной собственности, которой, по его мнению, легче распоряжаться. Он показывает, что бедные люди в исследованных им странах Третьего мира накопили значительное количество собственности, которая, однако, находится в нелегальном секторе экономики. Но без государственной регистрации прав собственников эта собственность представляет собой мёртвый капитал. Исследуя благосостояние бедных Египта (Каир), Гаити (Порт-о-Пренс), Перу (Лима) и Мексики, де Сото показал, что бедные владеют в 40 раз большим богатством, чем вся иностранная помощь, полученная по всему миру с 1945 г. Однако большая часть этой собственности остаётся вне сферы официального государства, являясь незарегистрированной. Собственности как бы не существует - о ней нет информации. Так, в Египте 92% жилья на окраинах городов и 83% на селе не зарегистрировано. В 1999 году только 7% земли в Индонезии имели определённого владельца. Де Сото утверждает: поскольку незарегистрированную недвижимость нельзя использовать под залог при взятии кредита, то из орбиты выпадают миллиарды долларов капитала. По его мнению, отсутствие формально зарегистрированной собственности затрудняет развитие капитализма, так как увеличивает риск невозврата при кредитовании. Создание единой системы регистрации собственности делает капитал подсчитываемым и прозрачным и позволяет делать инвестиции в технологию. Так, до сих пор наиболее важным источником фондов для начинающего бизнеса в США является закладывание предпринимателем своего дома. Страны Третьего мира не могут "глобализовать" капитализм внутри собственных стран.

С другой стороны, из-за бюрократических препонов зарегистрировать предприятия трудно - большие усилия уходят на легализацию бизнеса. Де Сото приводит случай, когда в столице Перу Лиме пяти людям потребовалось 289 полных рабочих дней (по 6 часов в день), чтобы пройти 728 легальных ступенек, истратить 1231 долл., что в 31 раз больше, чем месячная минимальная зарплата (40 долл.) для выполнения всех правил, установленных для легального открытия небольшой фирмы по пошиву одежды. За это время с них двенадцать раз потребовали взятки, в том числе за то, чтобы получить разрешение действовать "легально". Например, в Перу, если частный водитель автобуса захотел бы зарегистрировать своё предприятие, он должен был бы пройти столько ступеней, что это заняло бы у него 26 месяцев. Поэтому деловая активность переходит на нелегальное положение.

Страны Третьего мира должны легализировать собственность бедных слоёв населения - в этом акте де Сото видит источник многомиллиардного капитала. В предельно сжатом виде и за вычетом интересных выкладок и статистических таблиц, идея автора исключительно проста: если узаконить весь нахал-строй во всех развивающихся странах, а потом начать брать под него кредиты, то-то все разбогатеют. Этот процесс де Сото окрестил "капитализацией". Мысль де Сото заключается в том, что ключ к процветанию лежит в возможности брать кредит под залог своих квартир, отчего малого бизнеса в одночасье станет "завались", и валовой национальный продукт сам собой возрастёт. Кроме того, легализация "теневого сектора" экономики создаст, по мнению де Сото, конкуренцию официальному сектору и заставит последний больше "крутиться".

Надо признать, что исследование де Сото забюрократизированного и коррумпированного государственного устройства развивающихся стран очень точно описывает пороки сложившейся там системы (учёный называет сложившееся там устройство смесью рынка и госдирижизма, когда чиновник принимает решение вопреки рыночно-ценовым ориентирам, но и не из общегосударственных интересов, а исходя из взяток и кумовства, "меркантилизмом"). Между тем, эффективность предложения де Сото решить все проблемы через регистрацию собственности бедных вызывает сомнения. Во-первых, если кредит станет легче брать, ещё не значит, что желающих брать его с риском потери собственности прибавится. Более того, если всё дело в легализации, то из этого следует несколько предсказаний. Наиболее быстро должны развиваться те страны, где все частное, потому что участники рынка могут брать больше кредитов под залог своей собственности. Но сравним Израиль, где нет частного владения землёй, и Швейцарию. И там, и там нормальное развитие. Страны с общенародной собственностью на землю, вроде бы, не должны быстро развиваться, но Китай развивается. Самый быстрый технологический рост был в СССР в 1945-1960 гг. Вспомним Александра III и 6,9% роста национального дохода в то время, когда земля в России принадлежала общине и не была частной. В Англии наиболее интенсивный рост был до централизованной легализации и регистрации прав на собственность. СССР и Гитлеровская Германия давали ещё больший рост. Точно так же самый быстрый рост даёт Китай, без всяких кредитов крестьянам под залог земли. Сингапур давал рост на основе правительственного инвестирования в технологию и финансовые институты. Америка быстро росла в условиях бандитского капитализма в начале XX века. Бум в Америке был до создания системы общегосударственной регистрации собственности; сейчас же там все легализовано и есть рост, но медленный. Почему Южная Корея росла быстрее, чем Япония, где система собственности была гораздо более организована? Почему в XV веке центр капитализма переместился из Венеции, с наиболее развитой правовой системой, в Амстердам, промышлявший пиратством интеллектуальной собственности, а затем из зоны наиболее организованного в правовом отношении капитализма - в Англию, где легализация и регистрация собственности отставали? Наконец, почему всё падает Россия, где нелегальная недвижимость практически отсутствует? В быстро развивавшемся СССР были бюро технической информации и госавтоинспекция, которые регистрировали основные виды собственности в виде машин и жилья, но их нельзя было пускать в дело, брать под их залог кредиты на создание бизнеса. В нынешней России всё жилье приватизировано и зарегистрировано. Нет промышленного бума в Латвии, где тоже с регистрацией всё в порядке. Зарегистрировать малое предприятие в России гораздо проще, чем в Италии. Экономика Италии работает, а экономика России нет.

С другой стороны, стремительный рост благосостояния США в конце XIX - начале XX веков, когда целостная система регистрации собственности ещё не была готова в полном объёме, стремительный рост благосостояния СССР в предвоенные годы, без всякого частного капитала, как раз и доказывает обратное утверждениям де Сото. Наиболее быстро растут именно страны, где нет необходимости закладывать квартиры для получения банковского кредита и создания новых предприятий! Что же касается Латинской Америки, то сама жизнь показала умозрительность основных построений де Сото. В Перу правительство пыталось легализовать теневую экономику, по крайней мере, 22 раза со времён завоевания страны Испанией. Результат нулевой. Де Сото прав в том, что легализация собственности ускоряет оборот капитала. Но все же главное для роста - это увеличение производительности труда в реальном секторе экономики. Допустим, всё будет легализовано - будет ли рост? Для этого нужны инвестиции и технологический рывок, нужен отказ от потребления в пользу накопления, нужно встраивание в технологическую пирамиду ЗМ или (что сделать практически невозможно) создание своей, нужно изменение трудовой этики и постоянно быстрое освоение новых трудовых умений и навыков. Где же гарантии, что при массовом закладывании недвижимости ради получения кредитов увеличится норма накопления и ускорится технологический рост? Поэтому, несмотря на множество интересных наблюдений и широту исторического обзора, книга де Сото в главном своём практическом выводе является типичной манипуляцией сознанием: автор уводит читателей в сторону от главного вопроса - механизма накопления благосостояния и роли компрадорской элиты в поддержании неравенства.

Таблица 4.4 Норма накопления в Латинской Америке, % к ВВП - [(222), с.127]

Часть пятая. Настоящее и будущее России

ГЛАВА 31 ПОЛОЖЕНИЕ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ

Есть ли кризис в современной России - настолько серьёзный, чтобы кардинально изменять само жизнеустройство страны? Граждане России вовсе не едины в ответе на этот вопрос. Некоторые считают, что иначе, чем сейчас, нельзя, так как СССР был настолько плох, что другого пути и не было. Такие люди понимают, что сейчас многое стало хуже, но они настаивают, что кое-что улучшилось, что идёт процесс реорганизации, что нужно время для налаживания жизни. Как правило, эти люди из Москвы или Санкт-Петербурга. Большинство населения в России, особенно те, кто застал СССР и живёт на периферии, всё же согласны с тем, что сейчас "почти всё плохо" и необходимы существенные изменения.

Есть ли кризис?

Так всё-таки есть ли кризис? Казалось бы, внешне всё хорошо, нормально. Есть хлеб, нет случаев массового голода. В большинстве домов относительно тепло, работают школы, театры, кино. Ну, пусть некоторые предприятия стоят - так это, может, и к лучшему: не отравляют окружающую среду. Стало больше машин, хотя и появились пробки. Система микроавтобусов и средних автобусов практически решила транспортную проблему в больших городах. За последние пять лет выросла зарплата, кое-где ослабла крайняя нужда.

Но есть и то, что за пределами взора, и не всякому видно. Не видно, что многие сёла и мелкие города в российской глуши медленно откатываются на уровень жизни начала XX века. Так, в ряде сёл Заволжского района Ивановской области электричество бывает 1 час в день. А ведь без электричества современный человек фактически теряет нормальный облик, деградирует до уровня крестьянина с лучиной начала XX века. Беда наступает медленно, заливая малые и концентрически охватывая средние и большие города. Те, кто в беде, не видны на экранах телевизора - их туда не пускают новые хозяева жизни. И тревожные симптомы множатся. Оборудование большинства предприятий всех отраслей морально и физически изношено. Объёмы капитального и текущего ремонта жилья сократились в несколько раз по сравнению с советскими временами. Как следствие, начали выходить из строя трубопроводы подачи горячей, холодной воды, и города оказываются в лапах холода и отсутствия воды. Да, Москва цветёт и пахнет - вырастает всё больше супержилья, высотных зданий для офисов иностранных компаний и фирм отечественных миллионеров, ипподромов, роскошных ресторанов и казино. Но сделайте шаг в сторону - и контраст будет разительным. Чуть отошёл от границы Москвы - и уже нищета, разваливаются дома, закрываются больницы, поликлиники, медпункты, дома культуры, начальные школы в небольших посёлках. Создаётся впечатление, что вся Россия сконцентрировалась вокруг Москвы и Трубы, качающей нефть и газ. Ещё работают ГРЭС, ТЭЦ, АЭС, но заводы, поставляющие оборудование, медленно и верно уходят в небытие.

В глубокий кризис погружаются системы жизнеобеспечения населения. В 90-е годы жестокие эксперименты с отключением систем жизнеобеспечения проведены во Владивостоке и Ереване. Из опыта Еревана следует, что отсутствие отопления и электричества ведёт к резкому ухудшению эпидемиологической обстановки, завшивлеванию, повышенной смертности среди пожилых людей, которые вынуждены лежать в постели, чтобы согреться. Малая же подвижность стариков приводит к ослаблению организма, воспалениям лёгких, другим болезням и преждевременной смерти. Отметим, что развал жизнеобеспечения - не из тех шоков-вызовов, которые мобилизуют людей на успешное преодоление трудностей: люди смиряются с качеством жизни без благ цивилизации и опускаются. Да, они находят хитрые способы выжить, порой с полунатуральным хозяйством: ведь выживали же крестьяне начала XX века и с более низким уровнем жизни. Но при такой жизни они уже не могут сохранить производительность, свойственную советскому времени, - не то чтоб вырваться на новый уровень и обеспечить себе благополучие в столь жестокое лихолетье. Что сказать о покупательском спросе, например, в гибнущей псковской деревне? Материальные возможности селян легко оценить при посещении почти любого дома в отдалённых от городов деревнях: деревянные лавки вдоль голых стен, старьё времён советских лет, ни электричества, ни газа, ни телевизора, ни холодильника, ни стиральной машины. Жизнь едва теплится благодаря мизерным пенсиям старух, скромные средства которых уходят на заготовку дров и покупку минимума продуктов питания. Если определять качество жизни по этим главных системам жизнеобеспечения, сейчас в России (опять же подчеркнём, что не имеем в виду Москву и частично другие крупные города - центры пирамид) стало значительно хуже.

И всё-таки, в этой главе мы не будем пытаться убедить каждого читателя, что лично ему стало жить хуже. Голосования жителей на тему, лучше им стало жить или хуже, не проводилось - кто знает, может быть, большинство россиян ценят безделье выше потерянных материальных и духовных благ. Тогда, с точки зрения экономической теории, их уровень жизни вырос. Во-первых, мы признаём, что всё зависит от личного восприятия. Даже бомж, обитающий на свалке, может чувствовать себя комфортно, потому что ему не надо напрягаться, никто работать не заставляет - и это для него самое ценное. Во-вторых, мы знаем, что книгу будут читать и жители крупнейших городов, которым - судя по статистике среднего потребления - сейчас материально живётся лучше, чем в СССР. Попробуем отложить обсуждение снижения потребления на второй план и оценить геополитические перспективы России при сохранении нынешних тенденций.

В этой главе мы попытаемся оценить состояние тех основ государства, которые опираются на проживающих в нём людей, их настроение и поведение, а в следующих, на основе статистических данных, более детально разберёмся с объёмом производства и состоянием физического капитала в стране.

Технологическое отставание

Мы видели, что главным фактором, обеспечивающим благосостояние ЗМ, является постоянное создание добавочного продукта за счёт непрекращающейся разработки новых технологий и максимального использования добавочного продукта в торговле с другими странами. Революция 1991 г. прошла под лозунгом преодоления дистанции, отделяющей Россию от благополучного ЗМ. Сократилась ли эта дистанция хоть на шаг, в каком-то из аспектов жизнеустройства? Сейчас никто не осмелится отрицать, что страна столкнулась с нарастающим технологическим отставанием от своих геополитических противников, которое значительно больше, чем в конце 80-х. Именно в советскую эпоху были созданы заделы для опережающего технологического развития, и в ряде отраслей оно было уже достигнуто, но за прошедшие 15 лет все эти заделы утеряны, и страна теряет способность даже воспроизводства давно разработанных технологий.

Нас поразила одна история (а может и легенда, но таких сотни). В Иванове был знаменитый на всю страну завод тяжёлого станкостроения, выпускавший станки с числовым программным управлением. Им руководил Герой Социалистического Труда В.П.Кабаидзе. В 2002 г., после долгого отсутствия заказов, к ним поступил заказ из Ирака на 16 станков. Все основные узлы и детали станков удалось найти на складе, но завод был вынужден отказаться от выгодного заказа, потому что не нашлось рабочих, которые сумели бы собрать и отладить даже один станок. На заводе были утрачены бесценные умения и навыки, которые и образуют основную составляющую в производительных возможностях и которые важнее, чем физический капитал. И это один из тысяч случаев. Безвозвратно утеряны квалифицированные кадры в науке, гражданских и оборонных предприятиях, отраслевых институтах, конструкторско-технологических бюро и других, а их разработки выброшены новыми хозяевами на свалку. Вот как быстро страна теряет накопленный десятилетиями бесценный человеческий и интеллектуальный капитал.

В российских магазинах многие, даже довольно примитивные товары, не требующие высоких технологий для своего изготовления, импортные. Например, отечественных утюгов во Владимире уже не купишь. По данным Минпромнауки, в 2002 г. импорт машин из-за рубежа по сравнению с 2001 г. вырос на 16%, достигнув $16,5 млрд., в то время как экспорт продукции отечественных предприятий снизился до $9,9 млрд. (-4% к уровню 2001 г.). И это с учётом рекордных показателей продаж военной техники и технологий, экспорт которых из России в 2002 г. достиг $4,8 млрд. Не относящиеся к ВПК отрасли машиностроения, начавшие было оживать после девальвации рубля в конце 90-х, вновь начали деградировать (60). В отчёте Минпромнауки даже появился специальный термин "депрессивные направления", к числу которых отнесены станкостроение, строительно-дорожное, коммунальное, тракторное и сельскохозяйственные производства. "Депрессия" привела к тому, что доля машиностроения в общепромышленном производстве России вновь пошла вниз, опустившись до 19,7%, тогда как нормой для развитых государств считается показатель от 35 до 50%. Нехватка собственных средств и отсутствие инвестиций со стороны привели к снижению темпов обновления оборудования (65% которого эксплуатируется свыше 20 лет). Следствие - плохое качество продукции и низкая производительность труда, показатели которой втрое ниже средней по промышленности, мизерные зарплаты и вымывание на Запад наиболее квалифицированных кадров.

Россия почти деиндустриализирована, свыше половины доходов федерального бюджета - это доходы от экспорта сырья, и идут они на нелепое накопление золотовалютного резерва, залатывание дыр, уплату внешних долгов, кое-какое убогое с хлеба на квас финансирование социальных программ, армии, зарплату госслужащих, науки, учителей, врачей. Итоги 15 лет реформ - это как бы сталинская индустриализация наоборот. Сталин принял разоренную Россию с сохой, а оставил с отечественной атомной энергией. Нынешние российские правители приняли передовую космическую сверхдержаву с атомной энергетикой и прекрасным научно-техническим потенциалом, а ведут её в колонию с сохой. В стране практически разрушены десятки отраслей современной промышленности, вся отраслевая наука и часть академической. После первой пятилетки, выступая с отчётным докладом перед съездом партии, Сталин мог себе позволить монотонно перечислять те отрасли промышленности, которые у нас появились в результате мобилизационного рывка: "У нас не было металлургической промышленности. Теперь она у нас есть. У нас не было тракторной промышленности. Теперь она у нас есть. У нас не было авиационной промышленности. Теперь она у нас есть. У нас не было... Теперь есть..." Всё очень просто. Но Путину потребуется больше времени, чтобы перечислить те отрасли современной промышленности, которые у нас ликвидированы. Вот как пишет Николай Волынский (27) о том, с чем пришёл к своему 300-летнему юбилею далеко не бедствующий Петербург: "у нас была прекрасная судостроительная промышленность. Теперь её у нас нет. У нас была бронетанковая промышленность. Теперь её у нас нет. У нас была электронная приборостроительная промышленность (в частности, производилось уникальное оборудование для "МИГов" и "СУ"). Теперь её у нас нет. У нас была передовая оптико-механическая промышленность. Теперь её у нас нет. У нас была химико-фармацевтическая промышленность. Теперь её у нас нет. У нас была моторостроительная промышленность (в частности, завод им. Климова - вертолётные моторы). Теперь её у нас нет. У нас было мощное производство средств ПВО - знаменитые ЗРК "С-300" и "С-400", которых пуще смерти боятся натовские пилоты, особенно - летающие на самолётах-"невидимках" "F-117а". Теперь его у нас нет. У нас была мощная текстильная и прядильно-ниточная промышленность. Теперь её у нас нет. У нас была мощная аграрная промышленность. Племенные тёлочки мясо-молочной чёрно-пёстрой породы продавались по всему СССР. Теперь её у нас нет. У нас была сильнейшая наука. Теперь её у нас нет. У нас была прекрасная система образования. Теперь её у нас нет. И ещё таких же 15-20 позиций" ... И это только по одному городу. Если в Китае Дэн Сяопин выдвинул и реализовал на деле лозунг 4 модернизаций: армии, науки, сельского хозяйства и промышленности, то в России при Ельцине в кратчайшие сроки провели 4 архаизации: армии, промышленности, сельского хозяйства и науки, к которым добавилась пятая архаизация - человеческого и интеллектуального капитала. А значительное количество остающихся предприятий и даже подотраслей перешли под контроль иностранного капитала.

Быть может, эти данные односторонни и не отражают глубинных изменений в использовании Россией новых, ещё более передовых технологий, чем приборостроение и оптика? Что ж, технологический уровень российской экономики можно грубо оценить по интегральному показателю, хорошо работающему в современной экономике, - энергоёмкости ВВП. За 50-80-е годы удельная энергоёмкость ВВП (частное от деления среднедушевого потребления условного топлива на ВВП) устойчиво снижалась, а с началом реформ на фоне резкого падения ВВП резко выросла до уровня 50-х годов. (1968 г. - 0,67; 1973-0,59; 1978-0,57; 1983-0,54; 1988-0,54; 1993-0,83) (43). Эти данные свидетельствуют о том, что технологический уровень снижается абсолютно, а не только в сравнении с передовыми странами.

Гибель существенной части остающихся предприятий российской индустрии предрешена из-за принявшего уже необратимый характер недоинвестирования, в результате которого инерционный процесс выбытия оборудования вследствие физического и морального износа стал почти необратимым. Россия всё ещё как-то держится на советском наследстве. Оборудование на предприятиях, в инфраструктуре, в ЖКХ в основном всё ещё советское, но оно же не вечное! Оно постепенно начнёт (и уже начало) повсеместно выходить из строя. "Первый звонок" уже был - города, десятки и сотни тысяч людей, которые замерзали без воды и без света последние зимы. Об этом свидетельствует и недавняя авария в энергосети Москвы и других областей. Из доклада Академии наук: "В крайне опасном состоянии находится инфраструктура - технологический парк практически всех отраслей промышленности". По мнению экспертов АН СССР, приватизация естественных монополий, в частности, единых транспортных и энергетических систем страны, с большой вероятностью приведёт к "технологическому распаду страны". Отсутствие инвестиций в технологию, в инфраструктуру, в науку являются признаками тотальной деградации общества.

Наука и образование в современной России

Но может быть, утеря позиций в технологической гонке с лихвой перекрыта серией научных прорывов, которые позволят России в короткое время установить собственное технологическое лидерство? Нет, и в научно-технической сфере России в 90-е годы произошла катастрофа. Практически уничтожены отраслевая и прикладная науки, добиваются остатки фундаментальной. Из науки и техники ушло целое поколение. Хотя в настоящее время в лабораториях и КБ имеются сотрудники возраста до и после 30, однако, основная производственная и научная деятельность поддерживается людьми старше 60 лет, которые уходят, не успев передать свой опыт и навыки. С 1992 г. рухнула система научно-технической информации, закрылись научно-технические журналы, в НИИ и предприятиях уничтожены уникальные библиотеки. Научная литература (монографии), издаваемая мизерными тиражами, дорога и малодоступна. Уже 4 года (данные августа 2004 г.) нет поступлений иностранных журналов в Государственную центральную научную библиотеку, да и подписка через Интернет ограничена несколькими названиями. Наши учёные пишут книги для западных издательств на английском языке, а в Россию мало что доходит. По личному опыту знаем, что произошло почти полное вымирание биомедицинской науки. Резко ухудшилось библиотечное обслуживание. Библиотека имени Ленина утратила своё значение в качестве научного центра, когда она была доступна для научных работников и имела почти все зарубежные журналы. Система подготовки и издания реферативных журналов практически разрушена. В годы Советской власти эта система позволяла быстро и оперативно распространять информацию по всем населённым пунктам СССР. Она работала эффективно и дёшево. Приказала долго жить и система обеспечения предприятий промышленности и научных учреждений зарубежными научными и научно-техническими книгами и журналами. Большую их часть теперь прочитать невозможно, так как нет средств на их приобретение. По сути, страна лишилась научно-технической информации.

Когда СССР исчез в 1991 г., общие затраты на науку и научное обслуживание упали с 1,03% (1991 г.) в год до 0,5% национального дохода в год (1993) и наконец до 0,3% (1996 г), к тому же, при спаде национального дохода [(219), с.59]. За 1992-1996 гг. траты на фундаментальные исследования в Академии наук России упали в 10 раз, а сравнительная зарплата учёных упала в 5 раз [(219), с.59]. По объёму выделяемых для науки средств нынешнюю Россию в три раза обогнали даже Мексика и более бедные страны. Общий объём ассигнований на развитие науки в 2003 г. составляет 1,3 млрд. долл. Это почти вдвое меньше годового бюджета Кембриджа. По заключению профсоюзов науки, эта сумма "абсолютно неадекватна тому критическому состоянию, до которого наука доведена руководством России за последние 12 лет". Удельный вес России в мировом ВВП - 1,2%, доля на рынке наукоёмкой продукции - 0,3% (139).

Кризисное состояние финансирования российской науки наглядно показывает сопоставление доли затрат на науку в ВВП 2000 г. ряда стран (Япония - 2,9%; США - 2,8%; ФРГ - 2,3%; Россия - 0,3%, что соответствует уровню Африки). Сейчас в США 3 100 000, в Японии - 700 000, во Франции - 200 000 учёных. По данным государственного департамента США, только между 1990 и 1993 гг. 10 000 учёных и инженеров эмигрировали из стран прежнего СССР в США. По данным одного агентства (ОЕСД) в Париже, к осени 1993 г. около 30 000 учёных России эмигрировало во все страны [(219), с.62]. Один только Израиль принял к концу 1991 г. более 6000 исследователей фундаментальных дисциплин [(219), с.63]. По данным того же ОЕСД в Париже, число научных и технических работников в прежнем СССР упало на 50% с 1989 по 1993 г., с 1,5 млн. до 600 тысяч. Особенно тяжёлую потерю из-за утечки мозгов понесла русская космическая индустрия. К середине 1994 года потеря составила 30% [(219), с.64]. Многие ушли в "челноки" и прибыльные коммерческие структуры, стали торговать на рынке. На каждого выехавшего учёного 10 из оставшихся покинули науку и занялись другим делом. Три четверти российских учёных покинули науку.

Отъезд молодых учёных из России продолжается возрастающими темпами. Кузница кадров - российская высшая школа - работает с удвоенной энергией, заполняя академические вакансии уже не только в престижных университетах и научных центрах США, Германии и Франции, но также в Бразилии, Греции, Южной Корее. До ста тысяч других специалистов ежегодно покидают Россию. 35% молодых учёных готовы уехать за рубеж, ибо не видят в России возможности продолжать научную работу.

Паскаль в своё время отметил: "Достаточно уехать 300 интеллектуалам, и Франция превратится в страну идиотов". Если учесть, что Россия с лихвой перевыполнила эту норму, значит... Общий упадок, а в ряде случаев и полное разрушение всех без исключения факторов формирования человеческого потенциала (включая образование, здравоохранение, поддержание общественного психологического климата, культуру, государственное управление), подстегиваемое лихорадочным и, в лучшем случае, непродуманным реформаторством, лишает российские технологии необходимых для успешного развития человеческих ресурсов.

Высокая капиталоёмкость передовых научных исследований делает их продолжение в России невозможным не только из-за отсутствия требуемых значительных сумм денег, но и из-за потери разложившимися системами научного управления способности рационально использовать средства: ведь и в этом нужно постоянно поддерживаемое умение. Отсутствие культуры доведения научных результатов или опытных образцов до применимых в массовом порядке стандартных технологий делает для российских корпораций более выгодной (с учётом необходимого времени и организационных усилий), а часто и более дешёвой покупку сравнительно дорогих, а часто и менее эффективных, но зато готовых и обеспеченных сервисным обслуживанием западных технологий (но они, как отмечалось, могут быть только устаревшими). Полная утрата современным российским государством способности планировать и руководить развитием науки и технологий, - как, впрочем, и развитием во всех без исключения остальных сферах жизни общества, - делает принципиально невозможными прорывные исследования, которые и могут обеспечить конкурентоспособность страны в перспективе.

В кризисном положении находится образование, хотя число студентов и увеличивается. Однако нынешние студенты, в подавляющем большинстве, получают не настоящее высшее образование, а его суррогат, в лучшем случае соответствующий образованию в советских техникумах. Высшее образование предполагает обучение студентов не путём зазубривания учебников, а приобретение знаний и опыта через прямое участия в научной работе рядом с преподавателем. Сейчас же возможности для научной работы преподавателей (мы имеем в виду проведение современных передовых научных исследований) резко ограничены. И высшее образование сократилось до уровня техникума - воспроизводство новых специалистов отражает черты тех, кто их обучает. Новые специалисты не готовы работать с современными технологиями и не способны разрабатывать новую технологию. Система образования, существующая в современной России, уже не учит думать и по-прежнему не обеспечивает даже необходимого минимума знания иностранных языков. Большая часть старых университетов в ужасном состоянии, если учесть постоянно растущие по мере научно-технического прогресса требования к носителю высшего образования. Уровень академического теоретического образования заметно упал. Среди тех, кто окончил МГУ в 1995 г. по научным специальностям, три четверти не смогли найти работы [(219), с.72]. Резко упало желание студентов идти в отечественную науку. Структура высшего образования не отвечает структуре реальной потребности России в молодых специалистах. Достаточно указать на то, что абсолютное большинство студентов российских вузов даже и не предполагает работать по получаемой специальности, а безработица выпускников (особенно по "рыночным" специальностям - менеджер, бухгалтер, юрист) стала устойчивым социальным феноменом, ярко контрастирующим с практически тотальным острейшим дефицитом производственных специалистов.

Сегодняшний механизм приёма в российские вузы устроен парадоксально. Все знают о существовании частных соплатежей при поступлении в вузы, знают, как работает отлаженная машина репетиторства, знают, что возможности получить бесплатное образование у детей из наиболее высокостатусных и наиболее обеспеченных групп населения существенно выше, чем у прочих. Следующая группа - менее высокостатусные и менее высокодоходные - вынуждена отправлять своих детей на обучение за частный счёт. Дети из бедных семей идут в армию (32). Качественная деградация высшего образования скрывается благостными количественными показателями. Высшее образование превратилось в систему спасения юношей от армии. Количество вузов выросло с 680 на весь Советский Союз до более 3000 в одной только РФ, а количество поступающих почти сравнялось с количеством выпускников школ. Государство потеряло способность контролировать качество высшего образования при растущем количестве, по большому счёту, "липовых" дипломов, свидетельствующих о бесцельно потраченных студенческих годах и родительских деньгах. Сосед по даче одного из авторов, преподаватель частного университета рассказал, как одна студентка приехала на шикарной машине "сдавать" экзамен. Ничего не знает. Он ей говорит, что не может зачесть, а она ему: "А за что я вам деньги плачу!?".

Деградация человеческого капитала

Всякая попытка возрождения России будет, несомненно, опираться на те кадры, благодаря которым будет работать экономика. Сегодня правительство РФ гордится ростом экономики на 4-6% и почему-то никак не комментирует данные Госкомстата о дополнительном увеличении при правлении Путина более чем на 10% смертности среди населения, росте числа преступлений (свыше 3 млн.), о снижении их раскрываемости (на 25%), об увеличении числа детей школьного возраста, не охваченных никакими формами учёбы (свыше 2 млн. человек). Современная Россия характеризуется таким ростом преступности, разгулом наркомании, алкоголизма, детской и подростковой проституции, порнобизнеса, социальных болезней (в частности, туберкулеза и СПИДа), какого не знала её многовековая история.

Важнейшим показателем качества жизни и состояния человеческого капитала является уровень преступности, определяющий реальную безопасность населения. Россия находится на первом месте в мире (данные ООН) по числу собственных граждан, ежегодно гибнущих в результате актов насилия, - почти 200 тысяч убитых и похищенных, большинство из которых молодые русские парни и девушки. Россия занимает третье место по числу убийств (после Колумбии и Южной Африки). По данным официальной статистики, все виды преступности в России выросли в разы. Весьма информативным индикатором состояния преступности служит её коэффициент, то есть число преступлений на 100 тыс. жителей. Сравним: в СССР в 80-е годы этот коэффициент составлял около 700; в Российской Федерации в 2000 г. - свыше 2000. В 2000 г. в России было зарегистрировано 31 тыс. умышленных убийств, в то время как в Соединённых Штатах, где население вдвое больше, чем у нас, - 24 тыс. То есть Россия Америку обогнала. Реально к правовой ответственности привлекаются 2 человека из 100, нарушивших закон (87).

За 1990-2000 гг. общая преступность увеличилась в 3 раза. В 2001 г. зарегистрировано свыше 3 млн. преступлений, остались нераскрытыми 606 000 преступлений, совершено более 32 тысяч убийств, около 25 тысяч тяжких телесных повреждений со смертельным исходом, более 30 тысяч человек пропало без вести (46).

В 1940 г. в 190-миллионном СССР было всего 6549 убийств, а в нынешней 140-миллионной России - по 60-80 тысяч в год. А в тюрьмах и лагерях СССР на конец 1940 г. находилось 1,8 млн. человек. Между прочим, и в современных США с их 280 млн. человек населения количество заключённых составляет 5,5 млн. человек (в 2 раза больше на душу населения, чем в СССР 1940 г.), и это число из года в год растёт (114).

Россия находится на первом месте в Европе по употреблению наркотиков, да и в мире её обгоняют только Лаос, Таджикистан и Иран. Россия на втором месте в мире по числу самоубийств на душу населения (после Литвы). Если бы ещё пару десятилетий назад кто-либо официально заявил, что Россия (тогда одна из республик СССР) будет занимать одно из первых мест в мире по количеству самоубийств, то никто бы в это не поверил. Однако сегодня дела обстоят именно так. 60 тысяч самоубийц ежегодно - это превышение показателей, признанных ВОЗ критическими (20 человек на 100 тысяч населения), почти вдвое (в России средний показатель - 38 человек), для российских мужчин критическая норма превышена втрое (60 человек)! (156).

Степень наркомании среди молодёжи чудовищна, особенно в больших городах: там пространство вокруг школ и подъезды буквально усеяны упаковками из-под наркотиков и одноразовыми шприцами. Ещё ближе к критической черте подошла Россия в отношении алкогольной зависимости. Россия вышла на первое место в мире по душевому употреблению алкоголя, обогнав Францию. В начале XX века уровень потребления алкоголя составлял 3,5 литра на душу населения в год, но в конце 1950-х этот показатель начал резко расти. К 1980 г. на душу населения приходилось 10,8 литров, что более чем в 2 раза превышало среднемировой уровень. К этому моменту, по данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), в стране насчитывалось 40 млн. алкоголиков и пьяниц. К 2000 г. объём алкогольного производства достиг 18,5 литров на душу населения в год, и это без учёта подпольного производства и потребления алкоголя. Растёт алкоголизм, который уже поразил до 40% мужчин России и до 17% женщин (127).

Деградация человеческого капитала привела к катастрофическому падению трудовой этики, особенно в провинции. Вот типичный случай. Одно предприятие из Москвы решило восстановить добычу торфа в г. Южа Ивановской области. Выделило деньги, купило японские машины, грузовики. Всё начальство взяли из Иваново - в Юже никого подходящего не нашлось. Оно работало вахтовым методом. Вопрос был за малым - найти водителей. Из всей двадцатитысячной Южи нашлось ровно 10 шофёров по числу машин. Остальные уже забыли все навыки водителей или окончательно спились. Начали работать, и всё было бы хорошо, да вот беда: настали праздники. Оставшись без начальства, заставляющего не пить, один из водителей поехал за сигаретами на бензовозе стоимостью несколько десятков тысяч долларов и уронил его в кювет. Взять у него нечего: дом его покосился и стоит копейки. Теперь и водители тоже работают на основе вахтового метода, из Иваново. Сходная ситуация с фермой. Когда наняли местных, с хорошей зарплатой, много больше, чем у соседей, то они ферму разворовали через месяц. А ведь могли и дальше безбедно работать. Теперь и на ферму берут рабочих из Иваново. Они, конечно, воруют, но много унести не могут - далеко. Зарплату им приходится платить гораздо больше, чем местным, но что делать? К чему же это приводит на селе, в малых и средних городах? К усугублению нищеты основной массы населения, а нищета эта, как уже говорилось, не заставляет людей напрячься, а напротив, стимулирует дальнейшую деградацию. Живёт-то большинство населения побогаче, чем при Сталине, но вот Королёвых и Гагариных из сельских жителей не вырастет. Нищета основной массы населения намного больше той, которая должна бы быть даже при упавшем уровне производства. В Центральной Европе, при сопоставимом уровне ВВП, уровень дифференциации доходов меньше российского и, значит, нет такой деградации человеческого капитала, к которой ведёт нищета.

Здравоохранение и сокращение населения

В 1999 г. в России только один процент новорождённых был признан практически здоровым. Россия занимает второе место в мире (после Румынии) по числу абортов, первое место по темпам роста заболеваемости СПИДом. Если с 1975 г. по 1990 г. заболеваемость сифилисом снизилась с 20 до 5 (на 100 тыс. человек), то после распада СССР этот индикатор "чистоты души" подскочил до 277 в 1997 г. и к 2003 году несколько снизился - до 93 случаев на 100 тыс. населения. Произошёл спад рождаемости до и ниже европейского уровня и рост смертности до африканской; при этом средняя продолжительность жизни мужчин в стране составляет 58-59 лет, то есть на год меньше начала пенсионного возраста (125, 181). Пока ещё в России держится здравоохранение, основанное на старых советских принципах круговой поруки, ответственности всего врачебного коллектива за больного и энтузиазме медперсонала. Это работало даже в условия нехватки лекарств и оборудования, но качество медицинского обслуживания из-за недостаточности средств и низких зарплат стремительно падает. Повсеместным стало остаточное финансирование здравоохранения. Многие лекарства стали сейчас настолько дорогими, что практически не используются или используются неэффективно. Например, первый курс химиотерапии раковые больные получают бесплатно, но затем им требуется оплачивать хотя бы часть цены химиопрепаратов. Большая часть больных этого сделать не могут - они прекращают лечение и, следовательно, то лекарство, которое было использовано во время первого курса химиотерапии, фактически оказывается выброшенным на ветер. Поэтому раковые, туберкулезные больные и сердечники не долечиваются. Нарастает число осложнений от лекарств. Из-за отсутствия денег в провинции не хватает бензина даже машинам скорой помощи. К тому же, система моральных скреп быстро деградирует под действием стимулов, идущих из платной медицины. Имеют место случаи, когда медицинские работники, манипулируя нехваткой того или иного, отказываются выполнять свои служебные обязанности. Так, народный художник России Чапкин из г. Южи (Ивановская область) погиб от инфаркта, поскольку скорая в ответ на вызов ответила, что нет бензина (164). Но, как потом было установлено, бензин был - просто они не хотели ехать. Практически повсеместным стало взяточничество во врачебной среде. В советское время в центре России этого практически не было (мы не говорим здесь о южных республиках СССР, а также Западе Украины и некоторых клиниках Москвы, которые и в советское время были поражены данным пороком). Существенно свёрнута система переподготовки медицинских кадров. Теряется преемственность поколений. А ведь в советское время всех заставляли учиться, и передовой опыт был широко доступен. Сейчас же наличие платной медицины и конкуренция заставляет специалистов резко ограничить передачу своего опыта молодежи.

По оценкам "Бюро по народонаселению" США, презентовавшего 22 июля 2003 г. в Вашингтоне свой прогнозный доклад, население России, составляющее сейчас около 145 млн. человек, должно к 2025 г. сократиться до 136,9 млн. человек, а к 2050 г - до 119,1 млн. человек. По данным Госкомстата РФ, на 1 января 2003 г. постоянное население Российской Федерации насчитывало 143,1 млн. чел. и за истекший год уменьшилось на 856,7 тыс. чел., или на 0,6%. В целом по стране превышение умерших над родившимися, как и в 2001 г., составило 1,7 раза, причём в 24 регионах - 2-3 раза. Увеличение смертности населения происходит из-за заболеваний, травм и отравлений. Естественный прирост населения зафиксирован только в 16 регионах. Рост числа разводов за 2002 г. превысил рост числа браков примерно в 5 раз (100).

Падение рождаемости и высокая смертность - это результат действия нескольких факторов. Почему падает рождаемость? По мнению многих, во-первых, достаточно высокие стандарты уровня жизни в СССР и нынешнее ухудшение уровня жизни основной части населения. При СССР люди имели стабильную работу, достаточный для жизни доход, жилье, бесплатное медобслуживания и образование, чего сейчас большинство не имеет. "Плодить нищету" люди не хотят. Но так ли это? Например, на одного москвича пришлось за годы реформ в разы больше финансовых поступлений, чем на среднего россиянина. Тем не менее интенсивность вымирания жителей столицы России оказалась в два раза выше общероссийского показателя (4). Второй фактор можно назвать "культурным стрессом". Большинство людей не видят будущего улучшения жизни, поэтому не хотят рожать детей из страха перед будущим. Третий фактор - навязывание России западных культурных установок. Это - карьера, желание "пожить в своё удовольствие", препятствующие созданию семьи и росту рождаемости.

Нынешние условия жизни мало совместимы с культурными установками русского народа. Отсюда огромный стресс и повышение смертности. Нынешняя убыль населения страны почти эквивалентна убыли населения в результате войн. Осуждение на расстрел семисот тридцати тысяч человек "тоталитарным режимом" с 1922 г. по 1953, часто ставящееся на первое место в обвинениях против советской системы, смотрится в таком случае несоизмеримо меньшим злом по сравнению с тем, сколько людей уничтожено в России за немногим более 10 лет либерально-демократических реформ. Миллионы граждан погибло в межнациональных конфликтах, из-за разгула преступности, самоубийств, плохого питания и отсутствия медицинской помощи.

Рост дифференциации доходов

Резкое социальное расслоение общества приводит к отбрасыванию большей части населения в бедность и даже в прямую нищету. В 1985 г. уровень бедности в СССР был близок к нулю. С 1989 по 2000 г. уровень бедности вырос в 10 раз. Вот коэффициент фондов - отношение доходов 10% населения с наиболее высокими доходами к доходам 10% беднейшего населения. В СССР даже через три года после начала реформ, в 1991 г., он был равен 4,5, тогда как в США - 5,6. Но уже к 1994 г. в РФ он подскочил до 15,1. Согласно данным учёных РАН, которые учли скрываемые богатыми доходы, реально коэффициент фондов в России в 1996 г. был 23. А группа экспертов Мирового банка, Института социологии РАН и Университета Северной Каролины (США), которая ведёт длительное наблюдение за бюджетом 4 тысяч домашних хозяйств (большой исследовательский проект Russia longitudinal monitoring survey), приводит коэффициент фондов за 1996 г. - 36,3! Подобное перераспределение доходов привело к тому, что потребление основной массы населения почти не выходит за рамки необходимых продуктов питания.

В России, по экспертным оценкам, на долю 85% населения приходится 7% национального богатства, включая доходы, товары длительного пользования и недвижимость. Остальное сосредоточено в руках 15% граждан. По итогам первой половины 2002 г. 10% богатых получали 29,3% всех денежных доходов и лишь 2,1% доходов - 10% самых бедных. Ещё более выразительной получается картина, если вместо 10% посмотреть на владения 20% самых богатых россиян. По данным ФСГС, эти люди уже получают почти половину всех денежных доходов российских граждан. Разница в обеспеченности доходами "верхних" и "нижних" 10% - более чем десятикратная. По данным Госкомстата, количество населения со среднедушевым доходом ниже прожиточного минимума (2112 рублей в месяц в 2003 г.) - 29,6 млн. человек, или 20,6% жителей страны. В 2003 г. средняя начисленная зарплата составляла по России в целом 5499 руб. и в сфере образования - 3384 руб., в то время как в газовой промышленности - 25646 руб. В нынешней России 15% наиболее богатого населения покупают 98% закупаемой валюты и имеют 85% всех сбережений [(98) с.20].

Высокая дифференциация доходов была бы объяснима, если бы была направлена на поощрение высокоэффективного труда на благо России - создание новых технологий, стахановские достижения и т.д. Но где те новые технологии и успехи в производительности, которые поощряются с помощью этой дифференциации? Удивительно, но в нынешней России такая дифференциация производит обратный эффект. Так, если в 80-е годы производительность труда в нефтяной отрасли СССР превышала соответствующий показатель в США в 2,5 раза, то теперь, после 15 лет поощрения нефтяной отрасли высокими доходами, она отстаёт от американской в 2,5 раза!

Ухудшению же качества работы на доходных местах способствует закрытие каналов вертикальной социальной мобильности, которое означает приобретение обществом кастового характера. В современной России дети социальной верхушки (банкиров, крупных правительственных чиновников, генералов и т.п.) "обречены" на то, чтобы стать частью этой верхушки (новым поколением министров, генералов, банкиров); дети из семей средних слоёв обречены на то, чтобы влиться в эти средние слои (или, разорившись, опуститься на дно общества, но ни в коем случае не подняться наверх); дети рабочих и крестьян обречены стать рабочими и крестьянами (или заключёнными, или бомжами). Для того чтобы изменить свой социальный статус к лучшему, необходимо не только получить исключительно хорошее образование, что возможно только при наличии больших денег, но и иметь связи внутри социальной верхушки, а это для большинства населения нереально. Таким образом, талантливым молодым людям, не принадлежащим к "верхним" 5%, искусственно не дают и не дадут возможности реализовать себя как личности.

Особенностью социальной дифференциации в России является её связь с дифференциацией в благосостоянии регионов. Барро и Сала-и-Мартин (204), опираясь на большую статистику, показали, что если рынок формируется и страна успешно развивается, то должна происходить с определённой скоростью конвергенция, то есть исчезновение различий между регионами. Анализ основан на штатах США, префектурах Японии и в ЕС. Миграция неквалифицированной рабочей силы в богатые области и приток новой технологии в бедные ведут к конвергенции. Если этого нет, то экономика страны больна. Они же показали, что наиболее успешные "азиатские тигры" всегда огромное значение придавали развитию современной технологии, причём государство помогало и заставляло. Роль технологии в успешном догоняющем развитии достигает 100%, если этого компонента нет, то рост страны паразитарный и страна не имеет будущего.

Оболванивание населения

Стабилизация положения в современной России сопровождается постоянным оболваниванием народа. Можно выделить следующие пропагандистские темы, назойливо внедряемые в настоящее время олигархическими и зарубежными СМИ в подсознание населения. Первая группа тем: В Великой Отечественной войне мы победили благодаря нашей огромной территории, и ещё потому, что не жалели своих людей - наши потери в войне были в 10 раз больше, чем у немцев. Русские тупые и ленивые, они не хотят работать. Мы можем жить только за счёт своих сырьевых ресурсов. У нас ничего делать не умели и не умеют, поэтому дешевле и лучше покупать всё за границей. В других странах люди живут нормально, только у нас всё не как у людей. У нас слишком большая территория, мы с ней не справляемся и не можем её разумно использовать. Русские - народ с рабской психологией, всегда были рабами. Русские варвары всегда противостояли цивилизованному человечеству. Вывод N1: русские - неполноценная раса и не имеют права на управление своей страной согласно своим представлениям о правильном устройстве. А возможно, не имеют права и на существование. Территория России подлежит разделу на части, передаче "цивилизованным странам". Вторая группа тем: коммунизм - это репрессии, ГУЛАГ, гражданская война, голод, уравниловка, стадо, варварство, утопия. Сталин проявил себя только как кровавый тиран, он ничуть не лучше Гитлера. СССР - империя зла, страна-бандит, которая 70 лет всем угрожала. Вывод N2: Коммунизм, социализм и всё, что с ними связано - безусловное зло. Россия всегда виновата, Запад всегда прав. Поэтому нечего и думать о тех путях выхода из кризиса, которые не соответствуют догмам гайдаровцев. Третья группа тем: от народа ничего не зависит. Кого захотят поставить у власти, того и поставят. Всё решают деньги. А нам, чем дальше от политики, тем лучше. Все политики одинаковы. Какая разница - ушёл Ельцин, поставили Путина. Смена власти ничего не даёт. Раньше было не лучше. Итоги приватизации пересматривать нельзя, лучше оставить этих жуликов у власти, так как эти уже наворовались. Придут другие - воровать будут ещё больше. Любая перемена - только к худшему. Шахтёрам (учителям, врачам, и т.д.) нужно искать другую работу, а не протестовать. Кто им (или Вам) не даёт стать банкирами? Надо подождать, пока те жулики, что сейчас у власти, начнут вкладывать деньги в промышленность, сельское хозяйство, науку, культуру и т.п. Всякая революция - это преступление. Никакая революция никаких проблем не решает. Вывод N 3: пусть уж всё будет, как есть сейчас. Лишь бы не было хуже. Лучше заниматься только своими личными проблемами, своей семьёй, в политику не вмешиваться, а там, может быть, всё само как-нибудь уладится (180).

Утрата большинства внешнеполитических позиций

Ещё менее утешительные выводы появляются при рассмотрении аспекта обороноспособности. За время "патриотического" правления администрации В.Путина Россия сдала столько позиций, сколько она не сдала, пожалуй, и при Ельцине. Демонтаж баз слежения во Вьетнаме и на Кубе; допущение, под предлогом проведения антитеррористической операции в Афганистане, строительства американских военных баз в Средней Азии; приход НАТО в Прибалтику и Румынию; пассивное поведение в связи нападением на Югославию и войной в Ираке (при огромных возможностях для манёвра, учитывая противоречия в стане Запада); полная потеря позиций в Грузии и на Украине. Россия потеряла доверие Северной Кореи, Вьетнама, Кубы, ряда арабских и африканских стран - из-за своих проамериканских устремлений, а новых союзников не приобрела. В начале 2000-х годов военные базы США опутали Россию по периметру её границ, включая ряд бывших республик СССР: Среднюю Азию, Грузию, Прибалтику... Даже нынешний раздутый на нефти федеральный бюджет России составляет в лучшем случае одну треть от одной лишь статьи бюджета одних только США - военных расходов. В этих условиях успокаивающие заявления руководства, что у России-де всегда достаточно сил, чтобы отразить любую агрессию, напоминают скорее обещания тайного чудо-оружия в терпящей крах нацистской Германии, распространявшиеся ведомством Геббельса, чтобы поднять боевой дух немцев.

Плачевно состояние армии и оборонного комплекса. Объёмы закупок российской армией новейшего вооружения несопоставимы с советским периодом, не говоря уже о сравнении с перевооружением армии США, что даёт все основания опасаться за судьбу России. Так, недавно в передаче российского ТВ с гордостью сообщалось, что на этот или следующий год собираются поставить армии 5-7 новейших танков, а до 2007 г. еще 10 шт. А пока Россия оснащает армии других стран, в том числе армии своих геополитических соперников - для того, чтобы кто-либо из новых русских на заработанную валюту дополнительно съездил на Канарские острова. Ведь практически вся прибыль от экспорта оседает в их карманах. Масштабы разворовывания средств в вооруженных силах России грандиозны. Например, в одной из передач на телевидении прошли сведения о том, что Дальневосточный военно-морской флот после "героической" левой распродажи лишился практически всех обслуживающих плавсредств (танкеров, ремонтных, грузовых и других кораблей) и никто не был наказан.

Коррупция в органах власти

Саморазоблачение властвующей элиты как клептократической, откровенно и неприкрыто разворовывающей государственную собственность и национальное достояние, сросшейся с криминальным миром, особенно ярко выявилось в результате бесконечных скандалов последних лет. В 2002 г. руководитель фонда "Индем" Георгий Сатаров привёл сенсационные данные о коррупционном бюджете страны: ежегодный объём взяток в России - около 40 млрд. долл. А это ведь данные о возможности безболезненного дополнительного изъятия в бюджет. Между тем в МВД сейчас работает каждый 20-й трудоспособный, общее число чиновников на госслужбе стало в 2 раза больше, чем во времена РСФСР. Несмотря на это, эффективность бюрократической машины резко снизилась. Поменять паспорт, оформить прописку - всё это стало гораздо сложнее и медленнее, чем в советское время, о чём свидетельствуют публикации в СМИ и рассказы очевидцев.

Как пишет де Сото (215), 10 лет назад только некоторые могли сравнивать нации СССР с Латинской Америкой по уровню жизни. СССР имел гораздо более высокий уровень жизни, чем страны Латинской Америки. Но сегодня они сравнялись и выглядят удручающе сходными: подпольная экономика, растущее неравенство, всепроникающая мафия, политическая нестабильность, утечка капитала и ужасающее беззаконие. Впрочем, Бразилия уже обогнала Россию.

Недавно на прилавках магазинов появилась книга Ю.Болдырева (12), где он описывает (причём зачастую птичьим языком, чтобы его не упекли за решетку за необоснованные обвинения) только механизмы воровства, не разбирая реформы сами по себе. Книга косвенно свидетельствует о том, что в России нельзя построить свободный рынок западного типа, даже если бы и старались честно.

Пир во время чумы

На одном из правительственных сайтов некий путинский чиновник с гордостью отрапортовал, что на празднование 300-летия Санкт-Петербурга было израсходовано 60 млрд. рублей. Они были "распределены" следующим образом. 40 из них ушло, по словам чиновников, на реставрацию памятников культуры, и 20 - потрачено на само празднование. По словам очень многих компетентных питерцев, весьма похоже, что львиная доля этой суммы была попросту разворована, так как для многих памятников истории и архитектуры вся "реставрация" ограничилась покраской фасадов и декоративным оштукатуриванием осыпающихся стен. Ну да это вопросы к соответствующим органам и к предмету разговора дела не имеют. Итак, 20 млрд. были затрачены на само шоу. Для начала несколько бюджетных цифр. В консолидированном бюджете России на 2003 г. выделено: на технологию и науку - 40 млрд.; на здравоохранение, физкультуру и спорт - 297 млрд.; на сельское хозяйство - 68 млрд.; на культуру - 60 млрд.; на охрану окружающей среды - 10 млрд.; на весь космос - 8 млрд. При этом, например, на ремонт атомного ракетного крейсера "Адмирал Нахимов", который вот уже 10 лет стоит у заводской стенки, нужно 7 млрд. рублей. На крейсер "Адмирал Лазарев" - 2 млрд. А на достройку всех замороженных на стапелях АПЛ - примерно 30 млрд. рублей (199). На реконструкцию одного только железнодорожного вокзала к 300-летию С. Петербурга правительство потратило 9 млрд. рублей, а бюджет всей Курской области составляет 7 млрд. рублей в год. Сто лет назад в 1903 г. Петербург тоже праздновал юбилей. Всё обошлось намного скромнее - народными гуляньями, балаганами, фейерверком и маскарадным балом в Зимнем. Но публика была очень недовольна: ругала царя и правительство за излишнюю расточительность.

Феномен "высокого" потребления современной России

Любой независимый наблюдатель обратил бы внимание на интересную деталь, своеобразный феномен сегодняшней России - объем производства значительно упал, а уровень жизни не падает так, как следовало бы ожидать: здравоохранение, образование, транспорт, хотя и постепенно сдают свои позиции, пока поддерживаются на определённом уровне. Действительно, при посещении России падение уровня жизни не кажется очень значительным. Причин этого явления несколько. 1. Гораздо меньше прежнего тратится на оборону, инвестирование промышленности, строительство жилья, здравоохранение, науку, образование и культуру. 2. Сокращено до минимума дотирования сельского хозяйства, которое медленно проваливается в кампучийскую дыру. 3. До минимума сокращены расходы на космические исследования. 4. Практически прекращено выделение средств на геологоразведку. 5. Прекращена помощь другим государствам. 6. Ещё идёт отдача от колоссальных инвестиций, сделанных в народное хозяйство в годы СССР, и тратятся запасы, в т.ч., стратегических материалов и продуктов, сделанных при Советской власти. 7. Население имеет дополнительные доходы за счёт теневой экономики, составляющие по разным оценкам от 20 до 40% всего ВВП, и разворовывания бывшей государственной, профсоюзной, кооперативной и совхозной собственности. 8. Внедряются западные технологии в пищевую промышленность, существенно повышающие её эффективность. Кроме того, нет таких потерь от избавления от мало использованных товаров (выбрасывания), которое существует в ЗМ и было достаточно широко распространено в последние годы Советской власти. Особенность нынешней России в том, что большая часть населения бережно использует старые товары, ведёт небольшое натуральное хозяйство, отказывает себе в нормальном отдыхе и платных медицинских услугах и развлечениях. Всё это создаёт иллюзию, что уровень жизни не снижается, точнее, ухудшение не столь значительно, как следовало ожидать исходя из цифр, иллюстрирующих развал и плачевное состояние народного хозяйства.

Положительные тенденции - есть ли надежда?

Пока что мы ведём речь о нарастании признаков кризиса. Но может быть мы не правы и параллельно идёт процесс появления признаков будущего расцвета России. На самом деле, конечно, не всё только плохо. Что же хорошего появилось в стране? Стал богаче выбор товаров. Пусть даже большинство из них импортные. Обратная сторона изобилия товара - стала резко, в разы, падать производительность труда в торговле. В нынешней России примерно 25% населения заняты в торговле. Качественные товары очень дороги для простого человека. Стало гораздо проще купить квартиру, но это возможно только в том случае, если у тебя есть деньги или богатые родственники. Строительство жилья сократилось примерно в 2 раза. Появились и всё более широко распространяются сотовые телефоны, но они уже есть и у чёрного большинства в Южной Африке. Давайте задумаемся, за счёт чего достигнуто повышение качества жизни, например, пользователей телефонов? Оно целиком создано за счёт того, что на Западе создана новая технология и там же доведена до столь низкой себестоимости, что теперь эти "ширпотребные игрушки" можно сбрасывать аборигенам из стран Третьего мира по невысокой цене. Иными словами, распространение в странах Третьего мира (включая Россию) сотовой связи - то самое улучшение жизни, которое, наконец, добирается и до беднейших стран из-за технологических прорывов, сделанных ЗМ. Увеличивая своё потребление и покупая импортируемые телефоны, пользователи телефонов переводят в ЗМ источники нового накопления для того, чтобы там были совершены новые технологические прорывы.

Как уже говорилось, большую тревогу вызывает состояние систем жизнеобеспечения населения - выход из строя теплоснабжения, водоснабжения, электросетей, канализации, очистных сооружений, состояние жилого фонда и свалок мусора... Многие предрекают лавинообразную техногенную и коммунальную катастрофу и социальный взрыв, если не будет произведён срочный ремонт систем тепло- и водоснабжения. Между тем, за прошедшие годы так и не произошло ни того, ни другого. А что происходит? Происходит постепенное отпадение от систем жизнеобеспечения малых провинциальных городов и сёл в российской глуши, однако они переходят на натуральное хозяйство, и дело не доходит до какого-либо социального взрыва. В крупных же городах средства для предотвращения полной катастрофы рано или поздно изыскиваются: один только прирост производства пива перекрывает объём средств, необходимый для срочной модернизации ЖКХ, значит, у населения какие-то деньги есть.

Вот как описывает С.Покровский (180) возможное решение проблемы теплоснабжения. Это переход к парогазовым энергетическим установкам, которые обеспечивают к.п.д. генерации электроэнергии 60%. Это полностью перекрывает весь возможный выигрыш от совместного производства электроэнергии и тепла в теплофикационном цикле ТЭЦ. При этом тепло- и электроснабжение удаётся отвязать друг от друга. Потребители тепла не оказываются в ситуации, когда количество переданного им тепла жёстко завязано на количество потреблённой в этой же местности электроэнергии, как это сплошь и рядом происходит вблизи ТЭЦ, не связанных в сети. И к.п.д. электрогенерации слабо зависит от того, начат отопительный сезон или нет. Завод "Рыбинские моторы" запустил программу производства парогазовых установок по 40 МВт. Концерн "Силовые машины" запускает программу производства ПГУ на 160 МВт. Парогазовые установки (ПГУ) - достаточно дешёвые машины. Так, для Дзержинской ТЭЦ будет поставлена ПГУ, выдающая 150 МВт на газовой турбине и 40-45 МВт - на паровой. Так вот эти 0,2 ГВт мощностей обойдутся в 2,3 млрд. руб. - менее 80 млн. долларов. В пересчёте на 1 ГВт - всего 400 млн. долларов. При этом 1 ГВт атомных мощностей имеет стоимость масштаба 4-8 млрд. долл. Модернизация действующих ТЭЦ планируется теперь фактически только на ПГУ. Краснодар, Пермь, Дзержинск, Тюмень, Сахалин... - процесс уже идёт! Распространение парогазовых установок, к.п.д. которых выше, чем к.п.д. теплофикационного цикла, делает неактуальной в народнохозяйственном плане задачу ремонта труб отопления. По конечному потреблению топлива в энергоустановках - меньший расход при отоплении квартир электрическими радиаторами и тепловыми пушками. Если же учитывать, что для восстановления и поддержания в порядке тепловой сети требуется колоссальный объём труб, земляных работ, теплоизоляции, рабочих рук, техники и моторного топлива, то отказ в перспективе от центрального парового отопления и горячего водоснабжения становится очевидным решением. Электрическое - мобильнее, легче приспосабливается к колебаниям температуры за окном. Капитальная же составляющая электрических сетей несопоставимо меньше капитальной составляющей тепловых магистралей. Ситуация напоминает ситуацию в промышленности. В начале XX века на заводах работала паровая машина, от которой по всем цехам ремнями передавалось вращение. Ремни или зубчатые передачи распределяли вращение на несколько степеней свободы. Это требовало массивных станин, нёсших на себе сотни килограммов зубчатых колёс и червячных передач. В результате электрификации ситуация изменилась. Современный станок имеет на каждую степень свободы свой электродвигатель и систему слежения и управления движением. Ремни остались в далёком прошлом. Скоро в далёком прошлом останутся и тепловые сети российских городов.

У страны, продолжает С.Покровский (180), пока есть возможности не только для ремонта планового, но и для ускоренного, компенсирующего недоработки прошлого. И деньги у населения есть - на увеличение закупок пива оно уже израсходовало больше. Да только не хватает политической воли для того, чтобы эти деньги затребовать у населения и направить на решение жизненных проблем - типа ремонта и восстановления ЖКХ. А почему? Да потому, что существует масса политиков, которые на копеечном повышении тарифов ЖКХ организуют такую истерику, особенно в годы выборов, что ни одно правительство не удержится. Конечно, деньги на полную оплату коммунальных услуг есть далеко не у всех, но эффективную систему помощи тем, кто действительно не может оплатить услуги, правительство создать не может, поэтому за коммунальные услуги платят по сниженным тарифам и те, кто направил дополнительные доходы на покупку пива.

* * *

Подведём итоги. Принципиальной слабостью современной России является практически не осознаваемая её обществом глубина деградации жизнеустройства страны. Мы не собираемся запугивать граждан предстоящим массовым голодом или единовременной катастрофой ЖКХ - как раз, в этих аспектах у активного населения России есть шанс выкрутиться. Пусть и с архаизацией провинции, жизнь в городах может даже относительно наладиться - одновременно с теми странами Третьего мира, которые тоже, наконец, получают возможность пользоваться дешёвым сотовым телефоном, разработанным на Западе. Дело не в массовом одномоментном вымирании населения, а в геополитических перспективах России, в утрате возможностей для самостоятельного развития. Крах промышленности, сельскохозяйственного производства, науки, медицинского обслуживания и образования, низкая рождаемость и вымирание, массовый отъезд учёных и квалифицированных специалистов за границу - это только часть катастрофических последствий развала СССР. Потеряны всё достижения, наработанные за десятилетия советской власти, и основная потеря - в человеческом капитале, знаниях и умениях нарабатывать и использовать технологию. Как мы увидим из следующей главы, имеющихся инвестиций недостаточно, чтобы в обозримом будущем превзойти даже уровень 1990 г., а проводимая властями в эти годы политика спускать весь национальный доход в потребление показывает, что без глубоких и жёстких институциональных изменений инвестиции никогда и не вырастут. При этом в стране образовалась система пирамид с жирующими мини-вершинами в ряде крупных городов (по сути полупаразитическими, потому что значительную часть доходов их населения составляет рента на место проживания, а от конкуренции с приезжими они ограждены наличием квартир в этих городах) и нижней частью пирамид в вымирающей глубинке с натуральным хозяйством и ускоренно деградирующим населением.

Нынешний кризис страны не похож ни на один из прежних. Главное отличие - отсутствие воли к жизни и возрождению страны, отсюда и низкая рождаемость, вымирание. Социум превратился в безвольную разлагающуюся биомассу, неспособную ни на протест, ни на независимый подъём; мозги обработаны сатанинской идеологией.

Но, Россия живёт не изолированно от мира и окружена конкурентами, а её отставание сейчас самое тревожное за последние 400 лет. Россия не сможет долго барахтаться в состоянии отставания, потому что её вскоре съедят, а воли и сил сопротивляться давлению у страны не останется. Армия и экономика страны на масштабное противостояние не способны. И самый главный кризис - в том, что почти никто этого замечать не хочет: в лучшем случае, сбиваются на обсуждение текущего уровня потребления, монетизации льгот, состояния ЖКХ и разгул преступности. Большинству же населения тепло и весело, пока телевидение смешит и развлекает. Хлеб есть, дайте зрелищ! Пожалуйста!!! Как на Дурацком острове в "Незнайке на Луне". Зачем думать, пока весело? Люди напоминают лягушек, варящихся в огромном ведре, в котором медленно поднимается температура. Медленное повышение температуры лягушками не ощущается, и результатом станет то, что они сварятся уже при температуре 60®. Если же лягушку сразу бросить в горячую воду, то она выпрыгнет и может выжить. Для тех же, кто в ведре - всё теплее и теплее, всё приятнее и веселее.

По существу, речь сейчас идёт не о материальном благополучии и тепле в квартирах, а о выживании России. Наиболее правильно описывают ситуацию слова Сталина, сказанные накануне индустриализации. "Мы отстали от передовых стран на 50 - 100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут".

ГЛАВА 32 ООО "ПРОВАЛ"

Милиционеры заплатили, деликатно осведомившись, с какой целью взимаются пятаки. - С целью капитального ремонта Провала, - дерзко ответил Остап, - чтоб не слишком проваливался.

И. Ильф, Е. Петров "Двенадцать стульев"

Аббревиатура ООО в экономической практике расшифровывается как общество с ограниченной ответственностью - и именно так можно охарактеризовать социально-экономическую ситуацию в современной России. Целая страна во многом является именно таким обществом с ограниченной ответственностью.

"В России есть рост, но нет развития", - примерно так недавно выразился один из заметных российских политиков, выступая на предвыборном телевизионном диспуте. Рост (точнее восстановление) действительно имеет место, но он преимущественно экстенсивный, связанный с благоприятной внешнеэкономической конъюнктурой на сырьё. В этой главе мы попытаемся коснуться "физических" параметров нашей экономики, связанных с тенденциями в развитии промышленности и инвестированием в её дальнейший рост.

ВВП: объём и структура

После дефолта 1998 г. российская экономика демонстрирует вполне устойчивый рост. Основной экономический показатель - валовой внутренний продукт (ВВП) - после дефолта 1998 г. вырос к концу 2002 г. на 25%. Правда, и после четырёхлетнего роста объём ВВП в 2002 г. составил всего лишь 72% от уровня приснопамятного 1990 г. Отметим, что ни в одной отрасли экономики объём производства не достиг уровня 1990 г. - ни в одной, включая наименее пострадавшие от кризиса сырьевые отрасли (нефтянка, газовая, чёрная и цветная металлургии). Следовательно, увеличение ВВП в 1999-2003 гг. нельзя назвать ростом - это всего лишь восстановление уровня 1990 г. на имеющейся производственно-технологической базе. Правда, 72 российских процента выглядят неплохо на фоне большинства республик бывшего СССР (за исключением Эстонии и Белоруссии). А если ещё учесть дифференциацию валового регионального продукта, то субъективное впечатление жителей нескольких успешных регионов от локального и относительного российского благополучия перевешивает аргументацию в виде сухих агрегированных цифр.

Давайте посмотрим: как используется ВВП? Или, другими словами, какова товарная (или условно-натуральная) структура потребления валового внутреннего продукта? Как изменилась эта структура с 1990 г.?

В структуре использования ВВП выделяют следующие 4 основные группы. Во-первых, это конечное потребление домохозяйств, то есть вся совокупность благ, потреблённая в течение года и подсчитанная в денежном выражении. Во-вторых, это коллективное (или общественное) потребление - сюда относятся те виды товаров и услуг, которые невозможно отнести на отдельные домохозяйства. Например, топливо для армии или электроэнергия для школ. В-третьих, это потребление товаров и услуг на воспроизводство капитала. В эту группу входит как замещение и прирост основных производственных фондов, так и изменение запасов оборотных средств в экономике и, кроме того, жилищное строительство. Наконец, в-четвертых, для балансирования денежной и товарной составляющих ВВП применяется такой показатель как "Чистый экспорт" (при положительном сальдо внешней торговли) или "Чистый импорт" (при отрицательном сальдо).

Для полноты картины необходимо знать, как распределяется эта часть ВВП в зависимости от уровня доходов. (Здесь мы сделали некоторое методологическое упрощение. Официальная статистика не содержит данных о том, как распределяется ВВП в условно-натуральном выражении между различными группами населения - вместо этого есть информация о дифференциации денежных доходов, а это, в общем-то, не одно и то же, что конечное потребление. Тем не менее, мы решили принять указанное различие как несущественное и применить шкалу дифференциации доходов населения к структуре потребления ВВП).

Рис. 2

На этом рисунке в виде столбиковых диаграмм представлены размер и структура потребления ВВП в 1991, 1998 и 2002 гг. Данные по каждому году представляют структуру потребления ВВП в сопоставимом масштабе. Значение для каждого структурного элемента диаграммы соответствует 100%-ной шкале (для 1990 г), что делает возможным сравнение каждого элемента структуры ВВП друг с другом и за разные годы.

Какие выводы можно сделать на основании диаграммы? Во-первых, произошло не просто уменьшение размера ВВП (72% от уровня 1990 г.), но и существенно изменилась его структура. Если взять потребление домохозяйств в целом, то в 2002 г. оно составило 94% от 1990 г., что, несомненно, даёт определённый повод поклонникам нынешней экономической системы утверждать: мол, не всё так плохо, господа. Посмотрите, экономика России на подъёме, уже сейчас мы почти догнали уровень потребления в "совково-образцовом" 1990 г. Ещё пару лет такого же роста, и мы превысим этот уровень, а там глядишь, и Португалию догоним.

Если же сравнить потребление по пяти группам населения (по 20%) в зависимости от уровня доходов, то картина предстаёт несколько другая. В первой, самой бедной группе, потребление уменьшилось в 2,3 раза, во второй группе - в 1,6 раза, в третьей - в 1,3 раза. В четвёртой группе потребление уменьшилось незначительно, а вот в пятой, наиболее обеспеченной, выросло в 1,4 раза. Если принять во внимание географический фактор (почти четверть доходов в стране приходится на москвичей), то становится объяснимым, почему, с точки зрения типичного москвича (и в меньшей степени - петербуржца или нижегородца), кризис в экономике если и был, то уже давно закончился. И никакого пути назад, в мракобесие коммунизма и тупость плановой экономики, уже нет. Однозначно!

Аналогичное сравнение объёмов потребления по другим статьям ВВП даёт следующие результаты: государственное (коллективное, общественное) потребление за рассматриваемый период уменьшилось в 1,4 раза, расходы на валовое сбережение - в 2,4 раза!

За девяностые годы в российской экономике оформилась одна специфическая статья в структуре ВВП. Речь идёт о чистом экспорте, то есть о разнице между экспортом и импортом. Напомним, что структура распределения ВВП показывает, куда, в конечном счёте, были направлены товарные потоки после всех циклов и контуров распределения. Значительная величина чистого экспорта означает, что существенная часть произведённой в стране продукции потребляется в других странах, а встречные товарные потоки - отсутствуют. Это явление получило название "оттока капитала", хотя на самом деле не всегда имеет место отток - за счёт чистого экспорта обеспечиваются и такие статьи расходов как выплаты по внешнему долгу, вывоз валюты заезжими работниками из бывших братских республик, увеличение золотовалютного запаса страны и др.

Так вот, все последние годы на чистый экспорт приходится 11-20% ВВП. Сам факт того, что около половины экспортной выручки не может быть использовано внутри страны, будь то в виде инвестиционных товаров (что соответствовало бы примерно половине от текущего объёма валового сбережения) или потребительских товаров ("отоваривание" чистого экспорта позволило бы восстановить уровень потребления 1990 г. для наименее обеспеченных 60% населения), говорит о серьёзных макроэкономических диспропорциях, о наличии своего рода макроэкономической патологии.

Итак, что же получается? Валовой внутренний продукт в целом составляет около трёх четвертей от уровня 1990 г. При уменьшении объёма разные составляющие части ВВП (по потреблению) изменились неравномерно. Уменьшение имело место по всем элементам ВВП, кроме одного - потребление 20% наиболее обеспеченных жителей России возросло в 1,4 раза. В результате смены общественного устройства именно эти 20% выиграли больше всех.

Наибольшее же падение произошло в валовом сбережении. Так как самые обеспеченные более других групп вовлечены в процесс принятия решений о том, куда направить средства - в инвестиции (потребление в будущем) или в потребление здесь и сейчас, то именно эта группа и отвечает, в основном, за сложившийся характер российской экономики. Исходя из веберовской склонности к сбережению как основного критерия капитализма, можно утверждать, что сложившаяся в России экономическая система имеет мало общего с капитализмом. Исходя из поведения нынешней российской элиты, экономический уклад современной России можно скорее назвать потребительским гедонизмом (главный принцип которого "После нас хоть потоп"), чем капитализмом.

Состояние промышленности и сельского хозяйства

Пройдя в XX в. драматичный путь экономического развития, после 15 лет реформ Россия оказалась примерно на той же дистанции от США, на которой была в начале столетия: в 1913 г. для европейской России ВВП на душу населения составлял 21,8% от уровня США, в 1994 г. - 17,8%. В этой и следующей главе мы остановимся лишь на некоторых вопросах о положении в народном хозяйстве современной России.

В табл. 5.1 приведены данные о выпуске различных видов промышленной и сельскохозяйственной продукции в России в 1989 г. и в 2001 г. Эти данные взяты из официальных изданий Госкомстата РФ и его сайта. (30).

Таблица 5.1 Сравнение экономических показателей России за 1989 г. и 2001 г.

Общий ввод жилья в РФ за 1996 -2000 гг. составил 160 млн. кв.м (примерно столько строили в 50-е годы) против 343 млн. кв.м в РСФСР за пятилетие 1986 - 1990 гг. (84). Не лучше положение в транспортной области. Сегодня Россия находится на 40-50-м месте в мире по развитию транспорта при крайне низком его техническом состоянии (40).

К проблемам спада текущего производства необходимо добавить поражающие воображение масштабы разворовывания транспортных и рыболовных судов, гражданского авиационного парка России, профсоюзных баз отдыха, здравниц, пионерских лагерей, домов Культуры, Дворцов Пионеров, МТС, птицефабрик, оборудования предприятий, проектных, отраслевых и даже части академических институтов, КБ и других организаций. Приватизированные производственные помещения, как правило, используются не по назначению и разрушаются.

Лесная промышленность: сырьевая петля

Перед тем как переходить к тем отраслям, значение которых у всех на слуху, разберёмся отдельно с не самой главной, но весьма характерной отраслью. Ситуация с лесным комплексом до удивления похожа на картину, сложившуюся в других отраслях и в экономике в целом. На экспорт вывозится продукция самых нижних переделов: для лесной промышленности - это лес-кругляк. Переработка в конечный продукт ограничена невысокой ёмкостью внутреннего рынка и ещё меньшей - внешнего. В результате в сырьевых отраслях наблюдается сходная удручающая картина: с одной стороны, общий объём производства меньше, чем был во времена СССР, с другой стороны, на экспорт идёт всё больше, а для собственного потребителя остаётся всё меньше год от года.

В случае с лесной промышленностью эта тенденция проявляется, пожалуй, особенно наглядно. Притом, что древесины в России на душу населения заготавливается примерно столько же, сколько во Франции и Польше, далеко не мировых лидерах в данной области, на долю России приходится четверть мирового экспорта леса-кругляка.

Как показано на графике, всё большее количество необработанной древесины идёт на экспорт, тогда как внутреннее потребление снижается.

Рис. 3

После подъёма на треть в 1999-2000 гг. и выхода на уровень 45% от объёмов 1990 г., началось топтание на месте: за период 2001-2003 гг. отрасль выросла всего на 6,7%, тогда как промышленность в целом - на 15,8%. И к настоящему моменту факты таковы: великая лесная страна производит на душу населения бумаги на треть меньше, чем в среднем в мире (в 1990 производилось на четверть больше среднемирового подушевого уровня).

Основными потребителями российского дерева являются следующие страны: Китай покупает 27% необработанного леса (данные 2001 г.), 47% целлюлозы, США - 27% фанеры, Финляндия покупает 34% необработанного леса, Япония - 17%; кроме того, крупными потребителями являются Швеция и Южная Корея.. Общий объём экспорта продукции отрасли в 2003 г. составил 5,6 млрд. долл. США, а импорт - 2,4 млрд. Экспорт необработанного леса - 37,6 млн. куб. (2003).

Россия является не только крупным экспортёром леса. Она ещё и ввозит много товаров лесного комплекса, причём темпы роста лесного импорта превышают темпы роста лесного экспорта. Примечательно, что на протяжении последних лет наблюдается стабильная величина экспортно-импортного сальдо - в диапазоне 2,6-3,2 млрд. долл. Причём вывозится, как уже отмечалось, практически необработанная продукция, а завозятся - готовые товары высокой степени переработки.

В качестве примера посмотрим, как выглядит торговля лесом и товарами из него с другой великой лесной державой и ближайшей соседкой России - Финляндией. Из общего российского экспорта в 3,1 млрд. долл. США (2001 г.) на необработанную древесину пришлось 12,6%, или примерно 390 млн. долл. Импорт из Финляндии составил 1,3 млрд. долл., и из этой суммы примерно 220 млн. пришлось на разнообразные продукты деревообработки: бумагу, картон, мебель, печатные изделия, которые, очевидно, печатаются на финской же бумаге. (36). Что имеем в сухом остатке? Россия поставляет в Финляндию около 11 млн. кубометров необработанной древесины, покрывая 20% финской потребности в древесине.

Соискание ренты и производительность труда

На примере лесной промышленности мы увидели, что пресловутые отраслевые перекосы, которые ставили в упрёк экономике СССР, за 10 лет не только не исправились, а наоборот, усугубились. За редкими исключениями темпы роста/восстановления в обрабатывающей промышленности заметно отстают от сырьевых отраслей (к сырьевым отраслям в широком смысле относятся не только добывающие отрасли, но и все отрасли, производящие малопередельный продукт - чёрная и цветная металлургии, производство минеральных удобрений). Причина такого положения связана с огромным разрывом доходности в различных отраслях. Никто не станет прилагать огромные усилия для действительно крупномасштабных проектов в перерабатывающей промышленности, видя, как легко живётся в добывающих отраслях. При этом практически во всех отраслях произошло существенное сокращение численности работников. И только в высокодоходных отраслях - электроэнергетике, нефтянке, газовой промышленности и цветной металлургии - численность персонала увеличилась. Именно наличие некоторого условного излишка дохода позволяет оплачивать дополнительных работников. Сырьевые отрасли просто подавляют обрабатывающие самим фактом своей высокой доходности при лёгкой жизни. Они забирают у перерабатывающих отраслей и инвестиции, и людей. Образовался порочный круг развития, который скорее можно назвать штопором. Без решения проблемы неравноправной доходности сырьевых и обрабатывающих отраслей (или хотя бы минимизации существующих различий) нельзя говорить о реальном экономическом развитии.

Апологеты олигархов с голубыми глазами обосновывают справедливость существующего экономического порядка. Используются все доступные средства увещевания, включая Интернет. Мол, мы и так платим много налогов, больше всех остальных. Да, у нас высокая выработка на человека, но это наша заслуга. Кто мешает тем же машиностроителям или текстильщикам добиваться таких же показателей? Вон, посмотрите на Запад - Америку, Англию или Голландию. Видите, правильные парни и нефть с газом умудряются добывать, и обрабатывающую промышленность поддерживать на должном уровне.

Для начала давайте посмотрим, как на самом деле обстоят дела с декларируемой высокой производительностью труда, а именно как изменилась производительность труда в основных отраслях российской экономики за период с 1990 по 2000 гг. Разобравшись с этими данными, можно будет увидеть, являются ли высокие доходы нынешних сырьевиков их заслугой, то есть обусловлены ли они успехами сырьевиков в повышении производительности труда. Для отраслей, продукцию которых можно выразить в натуральном выражении, приведены соответствующие показатели в дополнительных строках.

Таблица 5.2 Сравнение производительности труда в некоторых отраслях российской экономики

Итак, с производительностью труда наблюдается удивительная картина: в отраслях, претендующих на звание "флагмана" - нефтянке и Газпроме - производительность за годы "реформ" упала в 2,5-3 раза. На одного работающего в нефтянке, к примеру, добывается в 3 раза меньше нефти, чем в "застойном" 1990 г.! В то же время в не очень прибыльных отраслях - угольной промышленности и машиностроении - производительность труда даже повысилась. По натуральному показателю - добытому углю в пересчёте на условное топливо - производительность одного шахтёра по сравнению с 1990 г. возросла почти на 15%! Поэтому доводы о высокой производительности в высокоприбыльных сырьевых отраслях и вкладе в это нынешних владельцев следует признать неубедительными. Скорее, подтверждается закономерность, уже обнаруженная нами в случае Чили при Пиночете: как только, в результате действий правительства, какая-то отрасль получает большое преимущество - возможность "усесться" на ренте - так в отрасли нарастает паразитизм и остановка, а то и спад производительности. Высокая доходность сырьевых отраслей (кроме угольной) не только забрала у страны соответствующие средства, но способствовала деградации производительности в самих сырьевых отраслях. В советское время, в силу другой структуры внутренних цен (относительно более низких цен на энергоносители) и в силу государственной монополии внешней торговли, сырьевые отрасли не имели преимуществ по сравнению с обрабатывающими. Тем не менее, освоение месторождений шло успешнее, а производительность труда в отрасли была куда выше. Поэтому не было никакой нужды перераспределять доходы экономики в пользу сырьевиков: они и так неплохо работали. Внезапно сырьевые отрасли, палец о палец не ударив для повышения эффективности, получили источник сверхдоходов за счёт того, что реформы дали им возможность продавать свою продукцию намного дороже относительно продукции других отраслей. И они стали набирать на образовавшуюся "полухаляву" братьев, кумов, сватов... до тех пор, пока персонал этих отраслей не вырос в два-три раза при сниженном объёме производства.

Поэтому из данных о чудовищном спаде производительности труда в сырьевых отраслях можно сделать вывод: высокая доходность сырьевых отраслей обусловлена не талантом и трудолюбием её управляющих и работников, добивающихся высокой эффективности, а факторами рентного характера. Им достались разведанные и освоенные запасы при очень низком налоге на добычу углеводородов и старые советские основные фонды, при этом фондовооружённость на одного работника заметно превышает таковую в других отраслях. Зачем же напрягаться при такой хорошей жизни?

Предвидим возможный контраргумент гипотетического оппонента. "А успехи сырьевых отраслей можно объяснить и иначе - инвестициями, осуществлёнными новыми собственниками. Ведь прошло уже 10 лет после начала приватизации. За это время основные фонды успели существенно обновиться. И заметьте, за счёт доходов новых собственников. Например, нефтяная компания Имярек за последние 3 (5?) лет привлекла 1 (2? 5?) млрд. инвестиций. Следовательно, высокая доходность этих отраслей связана с талантом их хозяев умело привлекать инвестиции".

Ну что ж, давайте определимся и с этим вопросом. В табл. 5.3 приведены данные из "Российского статистического ежегодника 2002", из которых следует, что по состоянию на 2001 г. в большинстве отраслей основные фонды, введённые до 1993 г., то есть до начала приватизации, составляли не менее 78-95% от их общего объёма. Исключение составляет только угледобывающая промышленность, где они обновились почти наполовину. (Отметим тот примечательный факт, что энергетика, возглавляемая "эффективным менеджером" А.Б.Чубайсом, держит в этом списке сомнительное первое место - с её 95% основных фондов, введённых до 1993 г.). Учитывая инерционный характер, свойственный динамике капиталовложений, можно предположить, что с 2001 г. по настоящее время написания книги (конец 2004 г.) кардинальных изменений не произошло. Итак, почти 90% продукции в промышленности (в среднем) вырабатывается на основных фондах, созданных до 1993 г., то есть до наступления в России эры "частных собственников".

Таблица 5.3 Объём и обновление основных фондов в отраслях промышленности (в сопоставимых ценах)

Конечно, имеется ещё один аспект - ведь за приватизацию их предыдущим распорядителем - государством - были получены некоторые средства. Мы оставляем за скобками подробный анализ того, как выручка от "приватизации" соотносилась с рыночной стоимостью приватизируемых предприятий или остаточной стоимостью их основных фондов. Данный вопрос подробно рассмотрен в публикациях разных авторов. Общий вывод - продажа предприятий была проведена за чисто символическую цену.

"Даром полученное даром и ценится". Доставшиеся за бесценок предприятия превратились в дойных коров для своих новых владельцев. Вложить поменьше - получить побольше, таков девиз большинства современных российских "капиталистов". Гедонистическое отношение к жизни привело к феноменальному падению инвестиций, о чём мы уже говорили выше. Рассмотрим данный вопрос подробнее.

Что стало с инвестициями?

По данным Госкомстата РФ, объём инвестиций в воспроизводство основных фондов уменьшился почти в 4 раза (а не в 2,4 раза, как было ранее отмечено) и составил в 2004 г. 33% от уровня 1990 г. Думается, объяснить данное отклонение можно следующим образом. Дело в том, что статья "Валовое сбережение" состоит из нескольких подстатей - валового накопления основных фондов, чистого приобретения ценностей и изменения запасов материалов и оборотных средств. Последний пункт пропорционально зависит от объёмов производства. Учитывая рост объёмов производства в российской экономике в последние годы, получаем, что на собственно инвестиции приходится существенно меньше, чем 40% от уровня 1990 г. Итак, несмотря на некоторые расхождения, примерно трёхкратное уменьшение капиталовложений следует признать вполне достоверным фактом.

Указанный объём инвестиций в целом подтверждается разнообразными статистическими данными. Это, во-первых, данные об объёме и структуре инвестиций в основные фонды по отраслям экономики. Во-вторых, данные о выпуске и импорте инвестиционных товаров в натуральном выражении (количество станков, тракторов, производство цемента). В-третьих, данные о численности занятых в отраслях, производящих инвестиционные товары (машиностроение, строительство и производство стройматериалов). В-четвертых, агрегатные коэффициенты обновления и выбытия основных фондов и производные от них данные о степени износа и возрастной структуре оборудования.

Рассмотрим все перечисленные показатели подробнее. В большинстве случаев данные представлены за 1990 (или за 1991) - своего рода "эталонный" год, 1997 - год наиболее глубокого падения производства, 1999 - первый пост-дефолтный год, в котором начался восстановительный рост, и 2002 (или 2001) - последний год, по которому имеются достоверные статистические данные (табл. 5.4). Там где возможно, мы приводим индексы изменения за период 1999-2002 гг. - это поможет лучше представить динамику изменений за период после дефолта. Кроме того, сопоставление 1999 и 2002 гг. позволяет оценить макроэкономические результаты деятельности правительства М.М.Касьянова за первый срок президентства В.В.Путина.

Таблица 5.4 Объём и структура инвестиций по отраслям экономики

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"