-Какого чёрта, а?! - водитель бензовоза Егоров от ругани раскраснелся, - Вы что, с ума посходили совсем?
Дело было в диспетчерской. Кроме Егорова в помещении находились ещё четыре водителя, недавно устроившиеся на работу, Егорову толком не знакомые. Ну и диспетчер Люда, сидевшая у себя за толстым оргстеклом с прорезью для выдачи путёвок
-Все вопросы - к Асхату! - коротко взвизгнула Люда в ответ на ругань Егорова.
Голос её был подобен скрежету битого стекла.
-Да ты пойми, я сегодня с самого утра за рулём! Безвылазно! А ты меня ещё и в ночь сегодня посылаешь!
-Да почему ночь-то! Ещё вечер на дворе! - снова взвизгнула Люда
-Ты издеваешься?! Пока я до терминала доеду, пока очередь отстою, пока... да блин! А спать я когда буду!
-Повторяю, все вопросы - к Асхату!
-Ну и пойду!
Егоров вышел из диспетчерской, громко хлопнув за собой дверью.
Визит к Асхату - начальнику автопарка Асхату Гафарову, - радости Егорову не добавил. Все претензии Егорова Асхат (Массивный казах, бывший боксёр, с расплющенным носом, кривыми ногами и толстым животом) выслушал молча кивая, а потом гнусаво, с явно выраженным акцентом сказал:
-Значыт, ты не хочыш ехать?
-Не хочу! Я ж весь день ездил, усну же за рулём!
-Харышо! Иды домой, спи. А завтыра утром приходи в отыдел кадров, заявление напишешь - и будешь спать столько, сыколько захочешь. Мне такие работныки, которые работать не хотят не нужны! Ты понял?! У меня такых как ты - полная шляпа! Не нравытся работать - ухады!
Егоров прикусил язык. Уйти-то было можно. Вот только куда идти? Да тем более - кредит этот проклятый... ещё два года выплачивать. И семью кормить.
...
Дорога с терминала нефтеперерабатывающего завода, как Егоров и предполагал, выпала на глубокую ночь. Узкая, идущая сквозь лес загородная дорога не была освещена ничем, кроме фар егоровского бензовоза и редких в это время встречных машин. Спасибо, что асфальт был ровным.
"Может, и зря я ругался, - думал Егоров, всматриваясь в темноту, - Этот же чуробес ведь ничего не забывает, злопамятный, потом вредить начнёт. Через ту же Людку. Чёрт, может, действительно другую работу подыскать? Заели они уже своими... Эх, курить как хочется! Но нельзя. Когда за спиной тонны бензина - покури-ка! А жаль, что нельзя, может, не так спать бы хотелось. Может, остановиться где-нибудь, выйти продышаться на холодке? Неплохо бы... только где тут остановишься? Обочина узкая, темно, ещё въедет кто-нибудь сослепу. Да и потом, нужно же ещё успеть на разгрузку, потом домой, пару часов поспать, а с утра опять на работу... Людка, гадюка! Может, хоть музыку включить погромче, чтоб в сон не клонило".
Егоров повернул ручку на приёмнике.
-.................................ты чужой!
Ты был наивен и ждал перемен.
Ты ждал, что друг тебя поймёт
Поймёт и скажет "жми вперёд"
"Жаль не сначала, - думал Егоров, - Интересно, кто это поёт? Никогда раньше не слышал"
Он стал подпевать припеву:
Горел асфальт
От солнца и от звёзд,
Горел асфальт
Под шум колёс,
Горел асфальт,
Ты чувствовал тепло
Ты чувствуешь тепло?
Ты чувствуешь тепло...
Ты чувствуешь тепло...
"Что у них - заело что ли? - подумал Егоров, - А действительно тепло стало, ногам тепло, хорошо... люблю тепло... по ногам, по всему телу разливается тепло, как прекрасно..."
Ты чувствуешь тепло...
Ты чувствуешь тепло...
...
Солнце плавно опускалось к закату, и настроение Антона вслед за солнцем опускалось всё ниже и ниже, становясь всё ближе к отметке "отвратительное".
Вот чёрт его дёрнул съездить навестить родных в этот полузахолустный городок! Да ещё когда! В самый сезон отпусков, в начале лета! Когда весь общественный транспорт, что автобусы, что поезда, через этот город идёт переполненным, а таксисты-бомбилы ломят такие цены, будто везти собрались как минимум в Лос-анджелес.
Мимо Антона уже проехали три автобуса - а толку? Полный салон. Толпа ожидающих кидается к дверям, пытаясь договориться с шофёром, чтоб увезли отсюда хоть как-то. Матери с ревущими в три ручья малолетними детишками на руках, скандалистые пенсионеры, особенно - пенсионерки. Результат так же стандартен: водители без билетов никого не пускают - а касса билетов не продаёт, потому что свободных мест нет! И стоя - тем более не берут, ссылаясь на зверствования какой-то там инспекции.
Последние лучи солнца едва пробивались над крышей стоящего рядом с автовокзалом здания.
-Чёрт бы это всё подрал! - тихо, сквозь зубы, пробормотал Антон, - Я уеду отсюда сегодня, чего бы мне этого не стоило!
И судя по всему, подобные настроения разделяли большинство его собратьев по несчастью. Другое дело, что сказать-то можно было, а поди сделай. Ближайший автобус, если верить расписанию в тесном душном здании автовокзала, должен был прибыть только через два часа. И не факт, что в нём найдутся места, что его водитель не скажет как его коллега: "ну а что я могу сделать, если нам рейсы оптимизировали?" и не закроет двери перед носом и не погудит толпе, собравшейся вокруг автобуса, мол, разойдитесь.
Тут Антон зачем-то посмотрел на въезд на территорию автовокзала. Въезд был перекрыт потёртым пластиковым шлагбаумом - и в данным момент шлагбаум этот поднимался, что бы пропустить въезжающий на автовокзал автобус.
Выглядел автобус несколько необычно. Окрашен он был в тёмно-оранжевый цвет, с чёрными, наглухо затонированными окнами. И двигался этот автобус медленно, как во сне и совершенно бесшумно.
-Неужели на электротяге? - сам себе сказал Антон. Впрочем, через пару секунд он услышал опровергающий его догадку шум мотора, глухой рык с лёгким подвыванием.
"Хорошо, тогда осталось два вопроса, - подумал Антон, глядя на то, как автобус подъезжает всё ближе и ближе, - Откуда и куда? Откуда он взялся, ведь если верить расписанию, то его быть тут не должно. И куда он направляется?"
В нижнем правом углу лобового стекла автобуса Антон заметил табличку с маршрутом следования - и глазам своим не поверил: именно этот маршрут и был ему нужен. Его бы устроили и два других, но там было с пересадкой, а этот - прямой.
Автобус остановился, коротко, по-змеиному прошипев, так удачно, что передняя дверь оказалась прямо напротив Антона. И тут на Антона пахнуло холодом. Вокруг было лето, жара и духота, пусть и вечер наступил, но воздух только-только начал остывать - а тут дунуло каким-то арктическим морозом. Судя по тому, что большинство пассажиров, уже подошедших к автобусу замерли поёживаясь, а кто и вздрогнул, кто и отшатнулся - волна холода Антону не почудилась.
Вновь раздалось шипение, передняя дверь автобуса стала медленно открываться, поскрипывая. Не должна она была так скрипеть - так скрипят давно не отпиравшиеся двери в подвалах, но скрипела. Тихо, жалобно и жутко. И видимо от мысли про подвал, Антону показалось, что из салона автобуса пахнуло застоявшейся сыростью... но на этот раз действительно показалось.
Водитель сидел за рулём, чуть в пол-оборота к двери. Одет он был в белоснежную рубашку с ярко-красным галстуком и чёрные выглаженные брюки. Ботинок было не видно, они были где-то у педалей. На лице водителя были крупные солнцезащитные очки с прямоугольными чёрными стёклами.
-До ***ова идёте? - спросил Антон, вставая на нижнюю ступеньку автобуса. Всего таких ступеней было три.
-Триста сорок рублей, - ответил водитель, - Оплатить можно мне.
Он протянул руку и достал из небольшой ниши справа-снизу от руля рулон билетов.
Антон достал кошелёк, покопавшись ухитрился найти без сдачи. Водитель взял деньги, протянул Антону несколько билетов, оторванных от катушки. Антон взял билеты, повернулся в сторону сидений и оторопел.
Салон был абсолютно пуст! Ни одного пассажира.
-Нас из резерва послали, - объяснил шофёр, словно прочитав мысли Антона, - Дополнительным.
Антон пожал плечами, прошёл по узкому проходу между сидениями, и уселся в четвёртом ряду слева у окна.
В салоне было тепло, уютно. Дымком только слегка тянуло, видимо, водитель в нарушение инструкции покуривал в салоне, пока никого нет. Но это было такой мелочью.
Когда автобус, заполненный пассажирами, закрыл дверь и мягко, без шума тронулся с места, Антон чуть откинул спинку кресла.
И моментально провалился в глубокий сон. "Вот это я устал! Интересно, где?" - были его последние мысли.
...
Антон проснулся от жары. Ему было душно, дышать просто было нечем, он весь вспотел, а голову ломило как с жуткого похмелья.
"Что ж он так натопил? - подумал Антон о водителе, - Может, попросить кондиционер включить? Нет, нельзя, я сейчас мокрый насквозь, под кондиционером так просифонит - лежи потом с ангиной".
Он посмотрел на часы - и оторопел. Они ехали уже больше четырёх часов без единой остановки! За это Антон ручался: он всегда спал очень чутко, и остановку почувствовал бы. Он отодвинул бордового цвета занавеску и глянул в окно. За окном была непроницаемая чёрная ночь.
Антон с трудом поднялся с кресла. Тело сильно затекло, спину ломило, ноги едва шевелились. Голова мало того, что болела, но ещё и кружилась. Осторожно протиснувшись мимо сидящей рядом пожилой женщины - так же спящей и чуть постанывающей во сне - Антон прошёл к водителю, пошатываясь, неуклюже хватаясь за спинки кресел, в которых спали пассажиры. Их лица были покрыты крупными капельками пота.
-Скажите, а когда мы остановимся? - спросил в пол-голоса Антон у водителя.
Водитель слегка повернулся к нему лицом, и Антон увидел, что несмотря на кромешную темень ночи водитель всё так же едет в тёмных очках.
-Осталось недолго, - медленно произнёс водитель.
-Да вы вообще хоть что-то видите? - спросил Антон.
-Скоро вы сами... всё увидите, - медленно, с расстановкой, хрипло сказал водитель.
И тогда Антон резким движением сорвал с него очки. Зачем? Он не смог бы объяснить, просто внезапный порыв. И под очками...
Пустые чёрные глазницы. Чуть дымящиеся. Они смотрели на Антона, словно окна в бездну. Водитель ласково улыб... улыбнулся ли? Нет, просто кожа словно плавилась и утягивалась у него на лице, обнажая зубы в ухмылке мертвеца.
Антон в ужасе отшатнулся. "Я всё ещё сплю" - подумал он.
И тут он вспомнил. Зажмурился, потряс головой, пытаясь отогнать... но он вспомнил, внезапно, тот давний сюжет в выпуске новостей, два или три года назад...
Та страшная катастрофа, когда водитель гружёного под завязку бензовоза ночью уснул за рулём, выехал на встречную полосу и протаранил рейсовый автобус, лоб в лоб. Те из пассажиров, что не погибли сразу в момент удара потом, зажатые в смятой искорёженной машине, сгорели заживо, в пламени разлившегося по дороге и по салону бензина из проломленной цистерны бензовоза.
Антон сжал ладонями виски, стиснул зубы. Его разум оказывался верить. Это не могло быть реальностью, это сон! Погибший в огненном аду, сгоревший дотла автобус не может вернуться из пекла! Что за извращение легенды о Летучем Голландце?! Двадцать первый век ведь на дворе!
Но в то же время Антон понимал, что это совсем не сон. Что это чудовищная реальность, и что он действительно едет в восставшем из бездны автобусе... или призраке автобуса? И едет, судя по жаре обратно в пекло!
Антон заставил себя открыть глаза, вновь посмотрел на водителя. Почерневший, обгорелый труп сжимал обугленными остатками пальцев плавящийся в огне руль. Рубашка всё так же была безупречно белой, и по контрасту с телом водителя казалась сияющей. Водитель всё так же смотрел невидящими дымящимися глазницами на Антона и медленно ему кивнул, мол - ты всё верно понял. Следующая остановка - пекло. Конечная.
Антон посмотрел вперёд - и увидел впереди на дороге уже сияло, становясь всё ярче и ярче поднимающееся, казалось, до самых небес жёлто-белое пламя.
Антон отвернулся, посмотрел в салон. Сиденья уже тлели и дымились, бордовые занавески с шипением горели и не сгорали. Люди конвульсивно дёргались в креслах и не могли проснутся, а их стоны - стоны полные боли и ужаса - слились в один общий зловещий гул.
Антон глухо завыл, и вой его становился всё громче и громче. Вот он уже заорал во всю глотку.
Стена пламени на шоссе впереди была всё ближе и ближе - и тогда, не соображая, что он делает, из последних сил Антон прыгнул вправо, в боковое стекло. Он ожидал удара, рассыпающихся осколков - но вместо этого просто пролетел сквозь окно, словно через тонкую плёнку нефти на поверхности воды.
Холодный ночной воздух подхватил Антона, хлестнул его по лицу. Падая, Антон успел увидеть, как дымящийся, буквально сочащийся пламенем автобус полным ходом въехал в стену пламени - и исчез.
В тот же миг пламя так же исчезло, словно схлопнувшись в самое себя. Вновь вокруг была только темнота.
Затем Антон почувствовал сильный удар, его куда-то потащило, покатило, обожгло болью - и он потерял сознание.
...
Вообще та "Скорая помощь", возвращавшаяся порожняком с очередного вызова, не должна была останавливаться, но просто водителю припёрло в кустики сбегать. Там он и наткнулся на лежащего на земле человека.
Антона - человеком этим был именно он - аккуратно погрузили в машину, осмотрели. Выглядел он жутковато: несколько переломов, весь в копоти и грязи, одежда прожжена в нескольких местах, волосы на голове сгорели полностью.
Но он был жив.
Его доставили в больницу.
Месяц спустя, Антон уже был здоров - телесно Переломы срослись, порезы и ожоги зажили. Волосы на голове отросли, правда теперь были совершенно белыми. Седыми седее некуда.
Что же до психики... Антон полностью утратил дар речи. Врачи только руками разводили: по всем показателям всё в норме - а говорить не может!
-У пациента сильное нервное потрясение, причина которого неясна. Не говорит - и всё. И на огонь не может смотреть - лицо трясущимися ладонями закрывает и отворачивается. К солнечному и искусственному освещению индифферентен, а открытое пламя не переносит, даже свечку, даже спичку, - так говорили врачи на обходе
Так же были проблемы с памятью. Антон помнил кто он, но что с ним произошло, что его так потрясло - не помнил напрочь. Только головой мотал отрицательно и смотрел пустыми глазами.
Врачи говорят, что со временем всё придёт в норму. Знать бы только - сколько этого времени понадобится?
...
Да, к слову. Ни Гафаров ни диспетчер Людмила никакой ответственности за ту катастрофу не понесли. Это только в сказках зло всегда наказуемо.
...
эпилог
-Ну куда я вас посажу, ну куда? Ну нету мест, всё занято!
Водитель междугородного автобуса - пожилой, полноватый, начавший лысеть мужчина в очках-велосипедах а-ля Джон Леннон - смущённо смотрел на толпу людей. А люди, собравшиеся на платформе автовокзала - мужчины, женщины(многие с детьми на руках), старики - смотрели на него. Смотрели с просьбой, с надеждой, ожидая, что вдруг найдётся какое-то лишнее местечко и можно будет наконец уехать, оставив пропечённый солнцем автовокзал, уехать домой. Но мест не было.
И потому, когда шлагбаум на въезде на территорию автовокзала поднялся и к платформе медленно, как во сне, подъехал тёмно-оранжевого цвета автобус с чёрными, наглухо затонированными стёклами, - то все люди разом посмотрели на него. Посмотрели на табличку с маршрутом, закреплённую в нижнем правом углу большущего лобового стекла. И хотя собравшимся на автовокзале людям было нужно в разные места - на табличке все они увидели именно тот маршрут, который им был нужен.
И то, что от приехавшего автобуса вдруг потянуло мертвым холодом никого не испугал.
Передняя дверь приехавшего автобуса с шипением и зловещим скрипом открылась...