Паутина
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Сколько уже работаю реаниматологом, сколько уже всего насмотрелся - а всё равно никак привыкнуть не могу. А ведь чего я только не видел: раны колотые, раны резаные, черепно-мозговые травмы... то кто-нибудь пальцы в розетку сунет, то чем траванутся.
Опять же случай был: в одной автобазе выдавали зимой денатурат. "Для заливки в пневматическую систему тормозов грузового автомобиля, с целью предотвращения замерзания в оной системе конденсата" - это мне так объяснили. Вы что-нибудь поняли? Я - не до конца, точнее вообще не.
Так вот, выдавали денатурат, и один из шоферов эту гадость выпил. Чем он думал, каким местом? Жидкость тошнотно-зелёного цвета, на этикетке написано "яд". Меня так от одного запаха... она ж и пахнет чернилами какими-то! А он - внутрь её. Как потом рассказывали: "смотрим, идёт по территории, морда вся зелёная, глаза бешеные, а потом остановился - и хрясь мордой в сугроб!"
Откачали, хоть, и то славно.
А сегодня! Тоже не лучше: паренёк малолетний, школьник, взял и из окна вывалился. То ли сам, то ли помогли, то ли случайно... ну да ладно, это не моё дело.
Пока ехали, то же случай вспомнился: мужик выпал с балкона шестого этажа. Ну мы, ясно дело думали - всё. Амба. Двадцать метров почти - это не шутки, Думали, всё равно уже котлета отбивная, можно особо не спешить. Ага, сейчас! Короче он нас встретил во дворе. Всех повреждений - ссадина на лбу, ободранные пальцы, и лопнувшие сверху донизу штаны. Когда ему лоб зашили, спросили, конечно: как же это ты так ухитрился удачно приземлиться, да ещё без парашюта? А он плечами пожал только: я ж бывший десантник, - говорит, - пока летел - цеплялся за всё, что под руку попадётся.
Кстати, не удивляйтесь, что я - врач-реаниматор и на банальной "скорой" разъезжаю. Ничего удивительного: людей не хватает. Точнее сказать: людей катастрофически не хватает. Дичайшее положение. А кто, скажите мне, захочет тут вкалывать, с такими нагрузками, да ещё за такую зарплату? То-то же. Ладно, я - в конце концов, кому-то ведь надо, благо я холостой, свободный, особых расходов нет. И не надо понимающее ухмыляться относительно медсестёр, дескать, молоденькие и т. д. Я вас умоляю, какое там "и т. д." после дневной и половины ночной смены. Если только в выходные, но да ладно не о том сейчас речь.
А сколько народу разбежалось по частным клиникам! Там-то, конечно, платят побольше нашего. У того же Храмировского. Не слыхали о таком? Жаль мужика, специалист был - дай боже! Погиб вот... попал под машину. Ребёнка из-под колёс вытащил, а сам... а, что там говорить, все там будем. Слухи, правда, поползли... а куда ж без них? Говорят, там что-то не так было, что-то дело не чистое, вроде и не погиб он. Но слухи - мухи, как им верить? О, вроде приехали, выгружаемся. Где он там? Ох ты ж мать, крови-то сколько! Полголовы он себе свернул что ли? Ладно, разберёмся.
* *
Пацану, можно сказать, повезло. Во-первых - первый этаж, во-вторых, под окном сугроб здоровенный. Так что отделался он порезами на лице, руках, и голове. А чего ещё ждать, если прыгать сквозь два стекла вперёд башкой? Идиот малолетний, блин. А из более-менее серьёзного - вывих правой ноги и здоровенный синяк на заднице. Позвоночник - тьфу три раза! - не повреждён, по крайней мере, по первичным данным.
Ну и башкой он треснулся хорошо. Повторяю: пробил два стекла с разбегу, а потом хоть и в снег но всё-таки. Думается, сотрясение мозга он себе обеспечил... если мозг конечно присутствует. Как в анекдоте бородатом, про "черепную травму головы" не помните? Ну, как доставили мужика с разбитой башкой, и врач диктует медсестре: "черепная травма головы". Она ему: "Доктор, может, черепно-мозговая?", на что получает в ответ: "были б мозги - к жене бы с любовницей не припёрся". Так и этот, были б мозги - прыгать не стал бы. Теперь вот остаётся надеяться только на то, что кровоизлияния у этого камикадзе не случиться. А ведь бывало такое: сосуд уже повреждён, но с виду всё нормально. А потом скачок кровеносного давления, к примеру - и р-раз!
Да, чего не бывало... один раз дежурил так ещё по молодости в больнице. Время - половина первого ночи. Вот, и вваливается вдруг мужик здоровенный в тулупе. "Доктор, - говорит, - помогите мне, а?" - тулуп распахивает а под тулупом следующий пейзаж: из груди торчит здоровенный нож. Рукоятка - в крови, рубаха - в крови. Медсестра - напарница, только недавно из института, как увидала... казалось бы, опытный человек, хоть немного, но опытный... короче вскочила она со стула, побледнела и как грохнется на пол! Обморок. Да ещё головой об топчан! Я стою - не соображаю, кого первого и спасать! Мужик в ужасе смотрит на медсестру, потом на себя, потом на меня, и говорит: "доктор, только вы в обморок не падайте, пожалуйста!" сейчас смешно и вспоминать, а тогда не до смеха было. Запарился я капитально. Но зато и мужик этот живой до сих пор, и медсестра - тоже.
Ну и пока я в своём скромном - и это хвастливо сказано - кабинете предавался воспоминаниям, появилась мама этого малолетнего раздолбая... господи ты боже мой, никогда я не мог подумать что люди в её состоянии способны передвигаться. Бледная как смерть, волосы всколочены, глаза выпучены, кожа на лице чуть не в обтяжку, и сама вся худющая, причём такое ощущение, что похудела она килограмм на десять разом, да ещё за последние полчаса.
-Доктор, что с ним, что с моим сыном?
От её надрывного голоса у меня аж уши заложило.
-Минутку, - сказал я, - присядьте, пожалуйста.
Как же, присела она.
-Доктор, доктор, умоляю вас, скажите, скажите мне, что с ним?! - она обоими руками мёртвой хваткой вцепилась мне в рукав халата.
-Да успокойтесь вы, успокойтесь, в порядке ваш...
-Он как? Он сильно ударился? Не сломал, не повредил ничего?!
-Нету у него переломов, успокойтесь, нету. Пара синяков...
-Доктор он будет жить?! Будет?!
-Будет, будет, не надо так кричать, - естественно свои сомнения относительно внутренних гематом я придержал при себе - ещё её мне не хватало откачивать!
Тут она глянула на меня так, что я невольно сам её под руку подхватил - думал, всё ж таки грохнется в обморок. Знаю, что такого выражения в русском языке нет, но она именно всеми силами посмотрела на меня, и, видимо в чём-то убедившись медленно... не села даже, а как бы обвалилась в кресло. Мне невольно подумалось, что у неё от такой жёсткой посадки сейчас скелет рассыплется и расползётся она по креслу как блин. Пришлось симулировать кашель, что бы подавить глупый смех.
Буквально на секунду она застыла, а затем её губы беззвучно шевельнулись.
-Простите, что вы сказали?
Она меня будто не слышала, продолжая шептать, я разобрал лишь: "слава богу, что... живой... я бы себе никогда бы.... Если бы он..." а дальше совсем невнятно. Я уж решил уходить, но тут она внезапно выпрямилась, напряглась вся, и сказала:
-Доктор это же я, я во всём виновата, я! Это из-за меня, из-за меня он чуть не погиб, из-за меня! Он последние дни совсем ведь от рук отбился, всё в своём Интернете зависал, на учёбу ноль внимания! Я на него и кричала и ругала, а он как не слышал, и я... я ему тогда... тогда сказала, что если... если он двойки не исправит, то я... я его к компьютеру близко не подпущу... дура я, дура я этакая, - она опять впилась мне в рукав и последние слова выталкивала сквозь слёзы, - так он пока в школе был, я ему... в компьютере... а он когда из школы вернулся... стал включать.. а там не включается... а потом он ... к окну...
Она отпустила рукав, закрыла лицо руками и окончательно разревелась.
Тут уже я не выдержал, достал из стола бутылёк бренди, нацедил ей на донышко чашки, заставил выпить. Тёте этой совсем всё равно было - выпила как воду, но вроде в себя немножко пришла. Вышел я в коридор, поймал какую-то медсестру - практикантки эти меняются часто, надолго не задерживаются, так что я их по именам- то толком не знаю велел сделать пациентке - матери этого прыгуна то есть - укол глюкозы внутривенно и дать таблетку валерьянки.
Ну, ушли они. А я бренди в стол спрятал подальше, да форточку открыл, проветрить чуток.
Да уж, до чего дошёл прогресс. Раньше из-за несчастной любви на себя руки накладывали, а теперь вот из-за компьютера. Хотя может быть, что Екатерина Владимировна, мать нашего прыгуна (которого, как выяснилось, зовут Антон) всех обстоятельств дела и не знает, может оно так, случайно совпало.
Бренди, между прочим, самый настоящий, не какая-нибудь там подделка. Был у нас в Кронштадте английский корабль, военный, с визитом вежливости. Зимой. И у одного из матросов детство кое-где заиграло. Увидел, как дети в овраге с горки катаются по льду, и сам решил попробовать, одолжил салазки... лучше бы не пробовал. Какую он там железяку из-под снега торчащую нашёл - я так и не понял, но голову он разбил красиво....вот и опрезентовал бутылочку после успешного излечения.
Как говориться, мелочь - а приятно. В отличие от моего кабинета, который мелочь просто, и приятного в нём мало. Из приятного - разве что кресло для посетителей, да окошко - хоть и узкое, а всё ж таки свет. А стол, шкаф, мой многострадальный стул, называемый "не ленись"... И вообще это помещение изначально задумывалось не как кабинет, а как подсобное помещение для уборщиц. Всякие там вёдра хранить, тряпки, порошки и так далее.
О чём, кстати, напоминает до сих пор сохранившийся старый, облезший водопроводный кран, из которого течёт только холодная вода, и который невозможно закрыть до конца. Вода из него вытекает маленькими капельками, и размеренно падает вниз в давно покрытую толстым слоем ржавчины оббитую раковину. На ремонт денег нет. И никогда не будет. Раковина поставлена очень низко от крана, как раз, что бы уборщице было удобнее подставлять под кран ведро, и из-за этого капельки воды падают особо громко, с некоторым цинизмом и издевательством, что ли...
Правда, всё это безобразие посетители кабинета рассмотреть толком - и слава Богу! - не могут. Входная дверь, открываясь, аккуратно упирается в край шкафа, в тени которого и находится эта ржавая конструкция. И именно поэтому я предпочитаю открывать уходящим людям дверь, а не из-за гипертрофированной вежливости.
Но вот когда вот так вот выдаётся свободная минутка, то этот кран успеваешь возненавидеть. Почему-то возникает у меня ощущение, что это так моя жизнь вытекает: медленно, безнадёжно, по капельке, из грязного ниоткуда в не более чистое никуда - кап, кап, кап...
Так что, когда меня позвали на очередной вызов, поневоле становится как-то светлее на душе. Хоть для чего-то полезного, а понадобился.
* *
Сколько раз уже со мной такое было - не сосчитать. Пока идёшь до дома только и мыслей, что сейчас вот в душ, поужинать - и сразу спать. Правда, насчёт душа - это уж как получится, в том смысле, что горячая вода у нас... как бы это не ругаясь объяснить, с временными трудностями.
Так вот и сегодня: два часа уже в постели ворочаюсь, а сна что называется ни в одном глазу.
Хотя и вымотался я по самое некуда. Сначала мотоциклиста доставили, нет, ну мотоциклисты - это статья особая. Нёсся, говорят, с ох... - трудно без мата всё ж, скажем, с Очень Большой скоростью, налетел на какой-то камень, в итоге - сальто с переворотом.
Вот кого я никогда, наверное, не пойму - так это мотоциклистов. Что их, ненормальных, тянет так носиться? За каким лешим они гонятся? Водитель у меня был знакомый, в Канаду сейчас уехал, так тот вообще при виде мотоциклиста только зубами и скрежетал от злости. Видеть их, говорил, не могу, бесят они меня. Их же не видно, только перестраиваться соберёшься, в зеркало глянешь и голову повернёшь - ну чисто всё, только смещаться начнёшь - фррржжж! Пролетело! Не разбери-поймёшь откуда и взялся, только руля в сторону и дёрнешь на автомате, а потом только и мыслей: а ну как чутка раньше бы перестраиваться начал? Раздавил бы ведь!
Ну, у них, у шоферов, с мотоциклами особые счёты. Что называется: боятся и уважают. Не зря ж говориться: кто в пробке постоял над мопедом не смеётся. Ну, это так, к слову. А я вот не забуду, как на мотоцикле один такой гонщик летел по улице Восстания... не ну это не перед сном будь рассказано... там, не помню толком, что делали, тополь спиливали что ли. Вот, ну и дорогу, естественно перекрыли, что б никого не зашибло, ну-ну... повесили тонкий трос с флажками поперёк, а этот, на мотоцикле не заметил. Сам налево - башка направо. Бррр!
Хорошо ещё, что с этим не всё так печально. Голову он, конечно, хорошо ушиб, возможно, кровоизлияние, возможна кома... причём, вполне возможна, но, по крайней мере, голова у него осталась на месте
А затем три вызова было - и все на один манер: бабушке стало плохо с сердцем. Прямо дежавю какое-то. А ведь со стариками проблем куча: массаж сердца делать начнёшь - есть риск переломать рёбра. В кровеносный сосуд иглой шприца толком не попадёшь - вены тощие, обесцвеченные, не считая тех, что на ногах, конечно. Вот те - да. Искусственное дыхание делать начнёшь - есть риск свернуть шею. А много ли надо? Чуть не так голову повернёшь пациенту - и привет. Да и с лекарствами аккуратней надо. А кто скажет, какие таблетки данная бабушка уже приняла, какие лекарства пьёт постоянно и как весь этот компот между собой прореагирует, если ещё чего-нибудь вколоть? Рассказывают же страшную байку, как одна бабуля долгое время болела сахарным диабетом, кололи ей инсулин, кололи, а потом она ни с того ни с сего от укола самого ни на есть обычного инсулина и скончалась.
Так что заснул я поздно, и снилась мне в ту ночь просто какая-то дребедень: будто бы забрался я в квартиру к своим хорошим знакомым - причём кто эти знакомые не помню - в их отсутствие. Потом они вроде как вернулись, мне каким то образом удалось с ними разминуться и незамеченным из квартиры выбраться, потом я спускался вниз по лестнице огромными скачками, причём как бы зависая в воздухе. А потом внизу мне почему-то захотелось пройти сквозь закрытую дверь, причём непонятным образом сделать это мне удалось. А потом я полетел над домами, прохожими и машинами, причём в странной позе: руки - в стороны, спина - вертикально, ноги - чуть подогнуты. А потом приземлился я на перила Дворцового моста, который, как известно в Питере находится, хотя летал я над Кронштадтом, и с этих перил полетел благополучно в воду, которая оказалась тёплой, тёмно-зелёной и приторно пахнущей. Причём, сам факт падения меня нисколько не удивил.
А вот утром что началось... нет, ну на фоне того, что обычно происходит утром у меня на работе - так, утро как утро... так вот, утром выяснилось, что Екатерина Владимировна(маманя прыгуна сквозь окно) заявилась в больницу где-то за два часа до открытия, около полутора часов проторчала у закрытых дверей, пока дежурный не заметил и не впустил её, (кто не пробовал полтора часа на морозе простоять - и пробовать не советую) после чего выяснилось, что она хочет только одного: находиться у постели сына, пока тот не очнётся. Дежурный, которого она довольно долго уговаривала - согласился, но предупредил её, что окончательно этот вопрос должен решать лечащий врач, то есть я.
Вот и думай тут. Нет, сердце у меня не камень, и материнские чувства я могу в какой-то мере понять, но всё-таки нельзя же так. Нельзя и всё! Режим есть режим, санитария есть санитария, а гигиена есть гигиена. Футбол есть футбол -- всё по правилам. Можете считать меня кем угодно, но в палату я её не пустил. Прикрылся, правда, стандартной формулировкой: нет мест.
И это правда. Мест действительно нет. В целом по больнице. В моём-то отделении пара коек всегда есть, но они же никогда не знаешь, когда понадобятся.
Кое-как устроили её в коридоре. Нашли старенький топчан, слегка облезший, выделил я Екатерине Владимировне простынь - из личного моего "эн-зе" между прочим - и пообещали сообщить о переменах с состоянием здоровья её драгоценного летчика незамедлительно.
Между прочим, устроили мы её не так уж и плохо. Мест в больницах - не только в нашей - нехватка. Палаты переполнены, а больных много. Никуда не денешься, приходится вот так же вот, как Екатерину Владимировну, в коридоре на топчане пристраивать. А коридор он и есть коридор. Сквозняки - обычное дело. И шумно. Врачи, медсёстры ходят - главврач помнится, специальным приказом запретил, цитирую: "лицам женского пола из персонала больницы носить на рабочем месте обувь на каблуках, а лицам мужского пола - ботинки с металлическими набойками". Плюс каталки разные да тележки туда-сюда возят. Колёса на тележках скрипят. Хоть тонну масла на них вылей - всё равно скрипеть будут, из заподлянства своего железного. Каталки эти, разумеется, не просто так возят, естественно, по делу, но кому от этого легче? На одном из этажей, при входе в коридор, за каким-то "писателем" не уследили, так что теперь там на дверях, на левой створке гордо красуется выведенная чёрным маркером надпись: "полная Ж". Печатными буквами. Закрасить, естественно, денег нет, отмыть - не получилось, так пока и оставили. Единственно, что сделать смогли - буквы после "ж" кто-то замазал, на этот раз красным маркером.
Эх, ведь умели же поэты в древние времена выражать мысли: "Lasciate ogni speranza". А теперь с поправкой на брутальность нашего века, вон чего пишут.
Ладно, это более-менее утрясли. А тут и вызов подоспел. Сейчас посмотрим, что там и кого стряслось
* *
Стряслось же следующее: в одном из многоэтажных домов соседи учуяли запах газа - вызвали аварийную. Те приехали, посмотрели - запах идёт из квартиры на седьмом этаже, а дверь - железная, чуть ли не пуленепробиваемая. Стучали-стучали, ломились-ломились - нифига, никакого толку.
Что делать? Вызвали милицию, кое-как в присутствии оперативных работников и понятых взломали замок... хм, там ещё один милиционер из "особо одарённых" предлагал замок автогеном вырезать. Ну-ну, представляю себе... короче, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, пока вызвали "скорую", пока мы приехали...
Я, если честно, думал мы эту девчонку - засунула в духовку голову и газ открыла, дура, - хрена с два мы откачаем. Всё-таки сколько она так торчала. Но, как выяснилось иногда в нашем мире можно быть оптимистом - деваха крепкая оказалась. Но, боже мой, как её рвало! Как её тошнило! Чуть не наизнанку выворачивало, мне аж страшно стало смотреть, а никуда не денешься: в себя она ещё толком к началу рвоты не пришла, так что мне пришлось держать её на весу над кем-то подставленным тазиком, заботясь о том, что бы во-первых не уронить, во-вторых, следить, что бы не захлебнулась она всем этим безобразием, слишком сильно наклонив голову. То ещё удовольствие... вы ещё хотите на врача пойти учиться, а потом по специальности работать, а? А мне вот приходиться.
Ладно, и не такое бывало, главное, что ещё одного пациента откачал. Лишь бы только у этой дурёхи окончательно крышняк не съехал, от газа, говорят, бывает.
Ну а когда мы её привезли, да пока на свободное место упаковали - очнуться она очнулась, но что с ней происходит, - явно не соображала, выяснилось что парень этот, Антон, очнулся.
А я даже как-то сразу и внимания не обратил, а потом как-то глянул - опа! Глаза открыл лётчик наш. Смотрин на меня, во взгляде, натурально, понимания никакого.
-С добрым утром, - говорю. Хотя какое там утро, первый час уже был.
-Где я, а?
-В больнице.
-А что случилось?
Стандартный вопрос, по такой ситуации.
-Что случилось? - говорю, - а случилось то, что парашют твой не раскрылся, когда ты из окна десантировался.
Он в ответ только недоуменно заморгал, видно было, что чуть ли не половину моих слов он откровенно не понимает.
-Как тебя зовут-то помнишь? -спросил я.
Он в ответ кивнул утвердительно, а потом он, видать очухался окончательно.
-А вы доктор, да? Послушайте а у вас тут есть комп, подключённый к Нету? Мне бы почту проверить надо, а то я... давно я здесь?
-Со вчерашнего дня - говорю, а сам едва сдерживаюсь, что бы не заморгать как он ранее. Не то, что бы я совсем не понял, что он хотел, просто совсем я такого не ожидал от него услышать.
-Понимаете, мне ведь должны были скинуть на мыло инфуху одну важную, вот я и ...
-Ты издеваешься или не совсем соображаешь ещё? - не сдержался я. Больно уж всё неправильно происходило. Человек только что едва не свёл с жизнью счёты, а тут вдруг выяснилось, что основная для него проблема - это почту проверить! Обалдеть.
-Почему издеваюсь? - удивился он вполне искренне.
-А скажи мне, где ты видел больницу, в которой свежеочнувшихся пациентов сразу же допускают к компьютеру? В американском кино?
-А что, со мной что-нибудь не так?
"С головой у тебя не в порядке" - подумал я, а вслух сказал:
-Для начала нужно пройти обследование, возьмём у тебя анализы - тогда и всё ясно будет.
-А потом? - с такой надеждой в голосе спросил он, что мне его жалко стало. Чувствовалось в вопросе: я на всё пойду, любые анализы вытерплю, только до компьютера допустите.
-А потом, если что не так - будем лечить, а если всё будет в порядке - отправим домой, будет тебе там и компьютер и пылесос и телевизор. И не надо на меня обижаться, всё равно пациентам пользоваться больничными компьютерами и оргтехникой запрещено - на ходу выдумал я новое правило, попутно выведя слово "компьютер" во множественном числе. Тем более, что мне было прекрасно известно что компьютер у нас в больнице один, и находится в кабинете главврача, и есть ли там интернет - я не знаю.
-Понятно, - разочарованно протянул он.
-Так что я пока позову медсестру из лаборатории, что бы крови немного у тебя твоей - слово "дурной" я вовремя проглотил, - откачала, а пока с матерью посиди немного, она тебя ещё с ночи ждёт, когда ты проснёшься.
Лучше бы я этого не говорил!
Антон моментально сел на кровати, едва не оборвав капельницу.
-Я не хочу! - заорал он, - не хочу! Не желаю её видеть! Мне не нужна эта дрянь! Это всё из-за неё! Это она во всём виновата! Пусть уходит! Пусть убирается!
Больше всего это было похоже на взрыв бомбы.
-А ну тихо здесь! - рявкнул я. Непедагогично это, на детей орать, согласен. Но в данном случае, помогло. Антон замолчал, но смотрел на меня как... так, наверное, Сталин на Троцкого глядел.
Каков волчонок позорный, а? Я едва удержался, что бы не всыпать ему, как следует. Мать по нему с ума сходит, истерики закатывает, вся на нервах, не спавши не евши. А он тут цирк мне устраивать будет!
Ну, не врезал, сдержался. Проглотив злобу, я велел ему лечь и успокоиться, а в случае повторения сольных выступлений пообещал прикрутить его ремнями к койке и отправить в дурдом, как буйного.
-После чего, - продолжал я - ты будешь тихий-тихий, и будешь только ходить тихонько и улыбаться, понял?
Понять-то он понял, хотя злобы в нём осталась по-прежнему много. Екатерине Владимировне я в достаточно распространённой форме сообщил, что сын её пришёл в себя, но пока ещё не до конца осознал, что с ним произошло. Поэтому я настоятельно рекомендую пока что, хотя бы до тех пор, пока мы не сделаем первичные анализы воздержаться от посещений... - уфф! - добавил я уже мысленно. Интересно, не сбился я, завернув такую мудрёную речь, да ещё на одном дыхании? Думаю, нет. Во всяком случае, мать Антона ничего странного в моём словоизвержении не заметила, да и я сам тоже.
В кабинет к себе я чуть не бегом ворвался. Позвонил в лабораторию, распорядился сделать общий анализ крови больному такому-то... ну, не то, что бы распорядился, власти я над ними не имею, просто с лабораторией нашей я в достаточно хороших отношениях, так что просьбу мою они выполнят.
А в следующий момент я поймал себя на том, что отвинчиваю пробку с бутыли бренди, явно собираясь отхлебнуть. Остановился я где-то на полпути, пробку до конца не открутил, с минуту посидел так, а потом прикрутил обратно, и бренди убрал. На рабочем месте делать этого не стоило, тем более в середине дня. Да и вообще не стоило. А то так и спиться не долго.
И что бы отвлечься, от неприятных переживаний, принялся я за заполнение бумаг. Пациентка: Юлия такая-то - фамилию здесь, в отличии от карты, не указываю, - доставлена такого-то числа в такое-то время, предварительный диагноз... оказана первая помощь... назначено... - и тому подобное. Пациент: Антон Раздолбаев (по фамилии - см. выше) пришёл в сознание - день, месяц; время московское... пульс... блин, а ведь не померил я ему пульс... ладно, не помрёт, надеюсь от этого. Потом померим и пульс и давление...
Полезное занятие это - документы оформлять. Если делать всё обстоятельно и не спеша, то успокаивает это, как хороший транквилизатор. Ведь этот Антон меня разозлил не на шутку... и не только разозлил. Стыдно, ой, стыдно признаваться в этом, но он меня ещё и напугал. Не криком, нет, на меня и не так ещё орали... Игорь Евгениевич, первый мой наставник, под руководством которого я совершал первые профессиональные шаги - уж он мог и наорать и по шее бестолковому ученику настучать, правда, всегда - по делу, и всегда потом - с извинениями.
А напугал меня этот малолетний камикадзе... как бы это сформулировать... непредвиденной реакцией что ли. Эффект неожиданности. Я думал, он будет спрашивать где мама, где папа (кстати, а где папа? Впрочем, не моё дело), а для него самым близким и желанным человеком оказался... компьютер. Вот от этого у меня аж мурашки по спине пробежали. Из-за этого я чуть не напился тут.
Хотя, может я и не прав, и очень надеюсь на то, что я не прав. Утешал я себя в тот момент, что с кем-то он там по интернету общался, кто-то ж ему письма на электронную почту слал, возможно, какая-нибудь роковая страсть, любовь горячая и пылкая...правда, попытался мне внутренний голос побрюзжать, что где это я в наше время видел такие страсти, кроме как по телевизору? И причём тут компьютер, по телефону позвонить нельзя было? - но заставил я его замолчать.
* *
Вечером началось чёрт знает что. Вызовы - один другого страшнее. Особенно последний: дорожно-транспортное происшествие. Женщина перебегала дорогу в неположенном месте, возле детской библиотеки. А дорога там такая, с изгибом. И из-за этого изгиба вылетает японская иномарка, сияя узкими фарами. Тётка впадает в ступор и стоит на дороге. Водитель иномарки бьёт по тормозам, останавливает своего японского коня в шаге от этой ненормальной, выскакивает из-за руля, кидается к дамочке, с намерением объяснить ей на кулаках правила перехода через улицу...
И тут сзади в легковушку на полной скорости влетает "ЗИЛ", гружёный досками, что называется, с горкой. Иномарка от удара сшибает собственного владельца вместе с той женщиной, и сверху всё это безобразие накрывает досками.
Самой аварии я не видел - и слава Богу! - рассказываю с чужих слов, но мне и последствий хватило. Там ведь в этой легковушке ещё два пассажира ехали - один на заднем сидении, другой на переднем. У того, кто ехал сзади - сильная боль в спине и в области шеи - обычное дело в таких случаях, сиденье-то без подголовника, голову и мотануло назад. А тот, кто спереди сидел, видимо начал выходить как раз из машины: отстегнул ремень, приоткрыл дверь, наклонился - в общем, сначала приложило его головой о среднюю стойку, а потом рёбрами о торпеду и опять же головой об лобовое стекло. Как он после такого ещё из машины вылез самостоятельно - не знаю. Когда мы приехали - сидел он, прислонившись спиной к фонарному столбу, да платок к разбитой брови прижимал.
У водителя иномарки то же "букет": закрытый перелом обоих ног без смещения, плюс закрытый перелом трёх рёбер, не считая синяков и ссадин. Ну и доской по затылку ему прилетело, возможно -- сотрясение. У женщины - закрытый перелом левого бедра, правой руки в двух местах(скверная травма, кости сильно смещены), черепно-мозговая травма, возможно опять же лёгкое смещение шейных позвонков(на паралич не потянет, конечно, но ныть будет долго). И "на десерт" доской ей разбило всё лицо. Как тёркой прошлось, ей богу! Нос - набок, всё лицо в крови и занозах... причём, в отличие от водителя иномарки она ещё и в сознании осталась. От боли и страха стонала звериным стоном.
Я, если честно, удивляюсь, почему мне все эти ужасы во снах не снились ни разу? А хотя и не надо. Хватает мне и того, что есть наяву.
* *
Если честно, с трудом сейчас записываю. Потому что хочется взять в руки что-нибудь тяжёлое и со всей силы запустить это во что-нибудь большое и бьющееся.
Нет, вы представьте себе: идёт домой человек, никого не трогает. Все мысли сосредоточены на ужине и последующем сне, а тут...
Блин, честное слово, хочется ругаться! Ругаться, как портовый грузчик.
А дело было так: с этой аварией я изрядно намучился, в итоге пришлось сидеть допоздна, домой пошёл, когда уже часов одиннадцать было.
Народу на улицах - никого. Машины почти не ездят - бывает такое иногда, как бы пауза в мировом движении.
Вот. Ну, иду я, значит, портфель в руке несу. В нём ничего такого особо ценного не бывало никогда.
И когда до дома с вожделенным ужином остаётся буквально пара кварталов - а я ещё срезать решил, дворами пройти - навстречу мне выпрыгивает какой-то отморозок, хватает меня за пальто, тащит к подъезду, припирает - буквально - к стене и противно сипит:
-А ну, деньги гони!
И ножом перед лицом вертит, гадёныш.
А я, если честно, впал в ступор. Нифига не понимаю, только и мыслей: 6....ь, да что ж это такое-то, а?
А этот урод опять:
-Я сказал - деньги гони!
-Что-что? - только и выдавил я. Причём, почему-то шёпотом.
И тут он выдал:
-Бабло гони, бN;я, у меня за интернет не плочено, отрубить его могут! Ну, живо!
Тут я от него шарахнулся в сторону. Чисто инстинктивно дёрнулся влево, и портфель к груди поднял, как бы прижал к себя самое ценное.
И в этот момент он ударил меня ножом.
Снизу бил, выродок, в живот.
И моё счастье, что траектории движения ножа и портфеля чётко так пересеклись.
В итоге: нож пробивает портфель насквозь, но до тела моего не достаёт.
Я со страху роняю портфель, а этот бандит от неожиданности выпускает нож из пальцев.
Где-то секунду мы смотрели на валяющийся на земле портфель, с торчащим из него ножом.
А потом - вот ведь нюансы человеческой психики! - во мне вскипела ярость. Как же, мне только что испортили портфель!
И я набросился на незадачливого грабителя с кулаками. Особо затяжной драки не было, всё ж таки без ножа он против меня был не боец, даже если учесть, что никакими боевыми искусствами я в жизни не занимался. В итоге, этот придурок позорно бежал с поля боя, держась за подбитый глаз.
Я немного постоял, отдышался, благо, преследовать его у меня не было ни малейшего желания.
И вот интересно, где? Где была наша дорогая милиция? Если где-то человек попал в беду - на асфальте его мелом обведу. В кино все побежали сниматься - работать некому стало? Как посмотришь по телевизору - так они прям такие профессионалы - и бегают и суетятся и раскрывают преступления. Беда только в том, что с этими профессионалами мы по разную сторону экрана.
Я поднял портфель с земли, выдернул из него нож, и быстрым шагом двинулся к дому.
Нож, как оказалось, был самым обычным складным, никакая не бандитская финка. Я сначала думал его себе оставить, типа боевой трофей. Но потом, подумав, отправил я его в ближайший мусорный бак. Как там было у Ершова, в "Коньке-горбунке": "Но для счастья своего, не бери с собой его".
Сейчас на часах уже два часа двенадцать минут. Ночи. Пишу потому, что всё равно не заснуть никак. А завтра вставать. Рано утром. Блин.
Господи, когда же я высплюсь?
* *
Утро туманное, утро седое... еле проснулся. Что естественно. В глаза как песку насыпали, левый висок настырно ноет, и на правой руке пальцы болят. Мизинец и безымянный. Пошевелил - вроде ничего страшного, терпеть можно.
И что обидно, - думал я, поглощая утренние бутерброды, запивая их кофе, - почему мне никогда ничего хорошего не сниться, только чушь всякая? Хорошо бы лето приснилось в сельской местности, когда солнце, поля и речка. И пахнет свежескошенным сеном. Ну, или например, приснилось бы, как я в прошлом году был на приёме у стоматолога. И ничего странного в этом пожелании нет. Дело было летом - опять же жара. Обработку моего многострадального зуба вела молодая дама, у которой, как я успел заметить под белоснежным, тщательно отутюженным халатом из одежды не было больше ничего. Зато всего остального, что положено дамам иметь под халатом, у неё под халатом было. Ещё и как было. В процессе работы стоматологу приходиться то наклоняться к пациенту, причём она наклонялась так близко, что я чувствовал запал её тела, то поворачиваться к столику с инструментами. А главное: в процессе этого поворачивания туда-сюда, полы халата её медицинского постепенно, медленно-медленно, расходились всё шире и шире. Честно скажу: сверлили мне зуб без наркоза, но никакой боли я не почувствовал. Не до того было.
Эх, ёлки зелёные, у меня от таких фантазий остатки сонливости как корова языком слизнула. Да-а-а, такое увидев во сне... а то снится полная дребедень, как сегодня. Сначала на каком-то длинном лимузине меня везли. Внутри было душно, я просил, что бы кондиционер включили, а то там окна не опускались. Без толку, впрочем. Я уж думал, что будет как в том анекдоте: сойди со шланга, а то я задохнусь. Потом, наконец, приехали. Куда - я так и не понял. Какое-то здоровенное здание. При входе всё как положено: охрана, швейцар дверцу лимузина распахнул, ковровая дорожка, но не красная, как обычно, а ядовито-зелёного цвета. Ведут меня по коридору, а он длинный, извилистый. Лампы вовсю горят, но будто и не освещают ничего, а слепят больше. Коридор - широкий, высокий - потолка не видно. Сопровождающие меня что-то мне объясняют, правда - что именно я так и не понял, но называли меня почему-то гроссмейстером.
И входим мы в зал. Огромный зал, то же весь светом залит. Народу - тьма-тьмущая, все по стенкам стоят. Как я зашёл - зааплодировали. А в центре зала стоит столик и кресло. Одно. Ну а на столике стоит ноутбук, к которому идёт толстый пучок проводов.
Сажусь я в кресло - и тут сразу во всём зале погас весь свет, только столик подсвечивается. И тишина сразу наступила. Кладбищенская. А я сижу, смотрю в монитор - и ничегошеньки не понимаю. Вроде как я должен с этим компьютером играть в преферанс - всплыло в памяти - но при этом я совершенно не помню - по каким именно правилам придётся играть? И даже насчёт преферанса сомнения возникли, потому что не помнил я толком - то ли в преферанс то ли в покер, то ли вообще в дурака. Меня всего холодный пот пробрал. Сижу на виду у всех, ничего не соображаю, да ещё и масти на картах не стандартные. Вместо пик там или червей изображены там были: перчатка - чёрная, бархатная, дамская; шприц - тонкий, наполненный до половины кровью; рюмка на ножке, наполненная до половины чем-то тёмным; и наконец значок доллара, как и положено, зелёный.
Бредятина, одно слово. Проснулся я до того, как будильник зазвенел. Причём, чувствовал я себя, будто опозорился я на весь мир.
* *
В больнице, как выяснилось, за ночь имело место небольшое происшествие. Как только я ушёл, мать Антона, Екатерина Владимировна некоторое время слёзно умоляла дежурную медсестру центре зала стоит столик и креслоо йстером.ампы узина распахнул, а ядовито-зелёного такого цветаструментами, и в процессе этодопустить её к сыну. И в итоге, в своём стремлении преуспела. Итогом же данной встречи - проведённой, кстати, вопреки моему запрету, - стало то, что Екатерина Владимировна заработала сердечный приступ, и в данный момент располагалась на одной из резервных коек, аккурат за мотоциклистом. В сознании, но под капельницей.
Вот же ведь... я почувствовал святое негодование командира военной части. Хотелось дать по столу кулаком и рявкнуть: "ррррразвалили дисциплину, ррраздолбаи!" Но не стал я рявкать. В данном случае - бесполезно.
Да уж, что называется: кот за дверь - мышам раздолье. Ладно, хоть в остальном всё в порядке.
Где-то до обеда всё шло, как говориться, штатно. Правда, вот один эпизодец запомнился. Заходя в палату, я подслушал обрывок разговора:
-Ну а потом он просто отказался включаться. Он просто-напросто умер. Умер на моих глазах, и я ничего, ничего не смогла для него сделать.
Говорила девчонка эта, которая газом травилась.
Войдя, я обнаружил, что она сидит в ногах койки Антона, и что они довольно оживлённо беседуют. Правда, о чём я не сразу понял, потому что дальнейший диалог звучал следующим образом:
-Так это у тебя, наверное, мама сдохла.
-И что теперь делать? Её поднять можно будет?
-Только менять, имхо. У тебя какая мать стояла?
А дальше они начали говорить что-то такое, что я ни слова не понял. Что-то похожее на "срок" там прозвучало, да ещё цифры. Молодые люди были настолько увлечены разговором, что даже не заметили моего появления. Я даже вслушиваться не стал, мозг был занят другим: у кого умерла мать, и на что её можно поменять.
И только когда прозвучало: "Кстати, а мозги там какие стояли? А то бывает, что мозг с мамкой конфликтуют", они, наконец, заметили меня. Ну, знаете! Реакция у них была, как у влюблённых, застигнутых целующимися в кустах. Девчонка вскочила с койки и почему-то густо покраснела, а Антон, который до того мирно сидел, опираясь спиной на спинку кровати, чуть сквозь эту спинку не провалился, зачем-то поддёрнув к себе одеяло.
-Я смотрю, молодые люди, что вы идёте на поправку, - сказал я, - уже в гости друг к другу ходим.
Девушка кивнула и покраснела ещё сильнее.
-Это хорошо, - продолжал я, - а то вчера вы вчера совсем были на умирающих лебедей похожи. Правда, режим есть режим, потому попрошу на время обхода каждому занять своё место... кстати, о чём вы беседовали?
Антон с готовностью откликнулся:
-Про компы. Понимаете, доктор, у неё машина сначала плохо включалась, грузилась то со второго раза, то с третьего, а позавчера вечером комп вообще включаться не стал.
-Ладно, - говорю, - дело ваше, я в этом не разбираюсь.
Впрочем, только когда я из палаты вышел, до меня дошло: позавчера вечером у Марины (имя этой, "газовщицы") отключился компьютер. Всю ночь она не спала, ворочалась (как мне сказала её мама) а утром...
А утром, не выдержав горечи расставания, она решила покончить с собой. Из-за компьютера.
Звучит бредово, но...
Но после следующего вызова в бредовости данного предположения я уже сомневался. Напротив, оно показалось мне единственно верным.
Как там было у Гребенщикова: "Ещё один упавший вниз". Именно ещё один. Выбросился из окна шестого этажа. На этот раз медицина была бессильна, всё, что я мог сделать - засвидетельствовать летальный исход. Долетался лётчик до летального исхода.
Тело лежало лицом вниз, но на носилки его уложили, естественно на спину.
И тут я его узнал. Тот самый отморозок, который на меня вчера ночью с ножом нападал. Лицо, правда, было сильно залито кровью, нос свёрнут и лобная кость сильно вдавлена и смещена, но я ни минуты не сомневался, что это именно он.
Чувства, знаете ли, сложные в тот момент были. Помесь жалости и злорадства, уж не знаю, чего было больше.
А вот его предсмертная записка - клочок бумаги, в кармане у него был - это вот было нечто. Всего-то и было там написано: "всё кончено, я отрезан от жизни". Если бы не вчерашний инцидент, я бы и не понял, что имелось в виду. Но у меня сразу в памяти всплыли его слова: " у меня за интернет не плачено, отрубить его могут".
Так что же получается: человеку отрубили интернет - и человек покончил с собой? Вздор, вздор, чепуха, не может быть такого! Не может быть, но, похоже, есть.
Вот тут у меня волосы дыбом и встали. Кроме шуток, это уже смахивало на эпидемию. Причём, психическую, что бы там, в мультфильмах, не говорили. Три случая. А сколько ещё будет? В том, что таковые случаи ещё будут, я даже не сомневался.
Всё это надлежало обдумать, и обдумать, как следует. Но обдумать мне не дали.
Снова авария. На дамбе. Самое худшее место для аварий.
Почему худшее? Потому что по опыту знаю, что аварии там - сплошной тяжеляк. Нет такого, как в городе, что бы там бамперами потёрлись или отделаться побитой фарой. Обязательно - в хлам. Бьются просто в хлам, вдребезги. С подлётами и переворотами.
А чему удивляться? Носятся как оглашенные. Казалось бы: автострада, несколько рядов, рельс разделительный - и всё равно ухитряются в лобовую идти! То рельс проломят, то через него перелетят. А до автострады вообще жуть что творилось: дорога один ряд туда, один - оттуда. Максимальная ширина дороги - две легковушки и газель. И представьте картину: в одном направлении машины едут в три ряда и навстречу им такое же блюдо. Медленный обгоняет самого медленного, а их обоих в этот же момент обгоняет самый быстрый - и этак вот с двух сторон.
* *
Долго не мог записывать - тупо тряслись руки.
Ничего себе - авария! Маршрутное такси. Капсула смерти по кличке Газель. На скорости за сто километров в час водитель не справляется с управлением, микроавтобус бьётся о рельс и несколько раз переворачивается.
Мясорубка.
По-другому и не назовёшь.
Пять трупов, остальные в тяжёлом и крайне тяжёлом состоянии.
Одной только девчонке, лет семи, повезло. Поверить невозможно, но после всего этого ада у неё - ни царапины!
А у её матери - перелом шейных позвонков со смещением, переломы рёбер, перелом голени и сильное сотрясение мозга. Выживет - не выживет?
Маршрутки эти... всегда они гоняли, как ненормальные. Ещё анекдот был: "гран-при формулы один выиграла случайно заехавшая на трассу маршрутка номер пять". Потом была статейка в газете, где говорилось, что "не заботясь о безопасности пассажиров маршрутки гоняют со скоростью сто сорок км/ч". Ну, сто сорок - это корреспондент загнул - отродясь они так не ездили, но на какое-то время после этой статьи маршрутки скорости поубавили.
Как выясняется, до поры до времени.
* *
Зима вносит в жизнь свои коррективы. У меня, да и у многих других зимой как-то из жизни выпадает солнце. Идёшь утром на работу - ещё темно. Возвращаешься с работы - уже темно. А во время выездов служебных, на погоду как-то нет времени засматриваться.
Так вот и привыкаешь к тому, что из освещения на улицах - только желтоватые фонари. Ну и изредка фары случайных автомобилей бросают в глаза слепящие куски света. Прохожие на улице превращаются в похожие друг на друга тёмные тени.
Но его я узнал сразу.
В своём темном длиннополом пальто он, казалось бы, не должен был выделяться, но я заметил его сразу. Может, из-за того, что он казался неестественно стройным - сейчас преобладают сутулые, а может из-за хромоты его приметной - мелкой, и не всегда заметной, и притом не мешающей ему передвигаться довольно быстро.
Казалось бы, почему я его запомнил? Это случилось полгода назад, летом. Он обогнал меня, и что называется, пошёл в отрыв.
А потом он сместился вправо, к стене трёхэтажного дома, и резко замедлил шаг.
Он проходил под длинным балконом, нарочито медленно, словно провоцируя балкон рухнуть вниз прямо ему на голову.
И тут случилось невозможное.
Балкон начал медленно отделяться от стены, и словно во сне медленно начал падать.
Я замер. Казалось - всё, сейчас балкон расплющит его. Но он успел сделать последний шаг на мгновение раньше, и балкон глухо рухнул на асфальт, подняв тучу пыли.
Но рухнул уже за его спиной.
А он совершенно спокойно оглянулся, посмотрел на то, что недавно было балконом, а потом, будто почувствовав мой взгляд, посмотрел на меня в упор. Между нами было в тот метров сорок, да ещё пыль... но я отчётливо видел его лицо, словно с двух шагов. Его глубоко ввалившиеся глаза смотрели мне прямо в глубины сознания.
Так продолжалось от силы пару секунд - мне показалось, что прошло несколько лет. А потом он усмехнулся левым уголком губ, повернулся и пошёл прочь. Неестественно стройный и слегка прихрамывающий.
И вот теперь он шёл мне навстречу. Я не был уверен, что он меня помнит. И он прошёл мимо меня, не узнав.
У меня словно гора с плеч свалилась, уж не знаю почему.
И тут он окликнул меня:
-Одну минутку!
Я резко оглянулся, меня как током ударило от его голоса. Он опять смотрел мне в глаза. Почему? И почему я его боюсь? Почему я его так сильно, до такой степени сильно боюсь? Он же не сделал мне ничего плохого, и вряд ли сделает.
-Вы обронили, доктор, - сказал он хрипловатым голосом, протягивая мне что-то.
Это была обычная зажигалка, почему мне захотелось отшатнуться? А отшатнувшись - бежать. Бежать прочь, на максимально возможной скорости.
-А... спасибо большое, - пробормотал я, беря зажигалку.
Он в ответ так же, как и полгода назад, усмехнулся и двинулся дальше. Некоторое время я смотрел, как он шёл, а потом он свернул в какой-то проход между домами.
А зажигалка осталась. Я не мог её обронить, хотя бы потому, что у меня её никогда и не было. Тогда, зачем я её взял? А, впрочем, пригодится. Я крутанул колёсико - вспыхнул огонёк. И я убрал зажигалку в карман.
Шагов через десять мне вспомнился один фильм, "тайна чёрных дроздов", по Агате Кристи, где мисс Марпл в конце фильма подбросили в сумку зажигалочку. Со встроенной бомбой.
Я осмотрел вручённую мне зажигалку - нет, обычный ширпотреб. Прозрачная хреновинка розового цвета. Я ещё сквозь неё на свет посмотрел - зажигалка, как зажигалка.
А возле дома меня ждал сюрприз. Сосед машину свою кочегарил-прогревал. Ну, поздоровались мы, и он говорит:
-Слушай, у тебя огоньку нет, а то у меня замок в багажнике замёрз.
Отдал я ему зажигалку. Он погрел ключи, попробовал. Попытки с третьей замок открылся. И тут сосед меня и спросил:
-А откуда у тебя зажигалка? Ты ж вроде не куришь?
-Да в больнице в коридоре нашёл - соврал я, - если хочешь, могу задарить. Мне она не особо нужна.
Ну, поблагодарил он меня, поднялся я на свой этаж. Оп-па, а ключей нигде нет! От кабинета только ключ - и всё. Потерял, что ли? И тут мне как видение перед глазами: в кабинете у меня, на полу они валяются. Когда уже уходил, кабинетный ключ от связки отцепился и остался в руке, а ключи на пол шлёпнулись.
Пришлось опять бежать в больницу.
* *
Когда я вошёл в палату, свет в ней уже не горел, но мне это было и не нужно, хватало света от уличных фонарей.
Больные спали. Спал малолетний прыгун с высоты, спала его мать, доведённая поведением сыночка до инфаркта.
Я старался ступать как можно тише. Спала молодая девушка, устроившая себе в квартире Дахау; в такт насосам искусственного дыхания сопели - или мне казалось, что сопели? - незадачливая пешеход, водитель иномарки и пассажир с заднего сиденья - пассажир, который ехал спереди, от госпитализации отказался, и после обследования и наложения швов уехал домой.
Спали тяжёлыми снами выжившие пассажиры разбившейся маршрутки.
Спал тяжёлым коматозным сном разбившийся мотоциклист. Не знаю - почему, но я невольно задержал на нём взгляд, всего лишь на секунду, не более.
Всё было в порядке, по крайней мере, внешне. Я двинулся тихонько к выходу, как вдруг мне показалось, что свет в палату поступает не от фонарей, больно уж мертвенно бледным он был, свет этот.
Я подошёл к окну, отодвинул краешек шторы.
Так вот оно что! Полнолуние у нас сегодня, оказывается... ишь как светит, аж глазам больно... а уборщицам неплохо бы завтра намекнуть, что стёкла пора и от пыли протереть, если уж мыть их зимой считается дурным тоном.
И тут я почувствовал взгляд. Смотрели прямо в спину.
Я обернулся. Причём, достаточно быстро.
Всё было в порядке. Все спали. Я успокоено вздохнул.
Глаза!
У этого, мотоциклиста!
Глаза открыты!
И если бы только это! Он внезапно сел на постели, аккуратно стянул с лица кислородную маску.
Я стоял неподвижно.
То, что я видел, было невозможным, но это было!
Если бы он кинулся на меня, я бы не удивился.
Но он лишь похлопал ладонью по краю койки, словно приглашая.
Я подошёл поближе
-Садитесь, доктор - услышал я его шёпот, - мне нужно с вами поговорить.
Я сел на одеяло.
Хотя больше всего мне хотелось убежать.
-Но как... вы можете говорить? - шёпотом выдавил я.
-Ночью возможно многое, доктор. Я хочу вам кое-что рассказать, что бы вы знали.
-Знал что?
-Это очень важно, это касается всех, в том числе и вас, доктор. Вас, и ваших неудавшихся самоубийц. Слушайте и по возможности не перебивайте, договорились? У меня очень мало времени, я могу не дожить до утра. Так вот, то о чём я вам расскажу, началось не вчера, и не неделю назад и не месяц. Гораздо раньше.
Он устроился поудобнее, подоткнув подушку к пояснице, и продолжил
-Это началось ещё в семидесятые годы прошлого века. Тогда учёные всего мира были всерьёз озабочены проблемой создания искусственного интеллекта - ИИ. Они хотели создать компьютер, что называется, обладающий разумом. Программирование тогда занимало чёртову уйму времени, и создание разумного компьютера давало надежду на то, что таким образом удастся проще командовать, проще общаться с компьютером, проще объяснять ему условия предлагаемой задачи. Это лишь основные мотивы для создания ИИ, были и прочие, но не столь значимые.
-Это какие, например? - не удержавшись, спросил я.
-Ну, например, лень. Человеку разумному стало банально лень пользоваться собственным мозгом, и он решил переложить львиную долю размышлений на искусственные мозги.