Мирошниченко Геннадий Георгиевич - : другие произведения.

Экстрасенс за колючей проволокой. Часть 1. Погоня за псикиллером

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В первой части романа описываются события недавнего прошлого, когда в стране отбирались способные на психологические убийства люди, готовые выполнить любые спецзадания по указанию стоящих у власти. Герой романа  это человек, от природы наделенный необычными способностями, которые и помогли ему нейтрализовать псикиллера. Автор этой книги  известный российский целитель-сопровождающий, психолог, парапсихолог и бывший экстрасенс.
  
  Геннадий Мир
  
  
  ЭКСТРАСЕНС
  ЗА КОЛЮЧЕЙ
  ПРОВОЛОКОЙ
  Часть 1
  
  ПОГОНЯ
  ЗА
  ПСИКИЛЛЕРОМ
  
  роман-исследование
  
  
  
  ISBN 5-89675-002-1
  љ Мирошниченко Г.Г., 1998 г.
  
  
  Дорогие читатели! Я рад представить вам совершенно необычную книгу, которая, я уверен, займет свое место в вашей судьбе.
  Эта книга-исследование удивительного феномена  целительства, ясновидения и пророчества человека, попавшего в конце концов за свои убеждения и за свою деятельность в застенки нашей тюрьмы. Он приобрел новое видение, он открыл свое сердце Духу и талантливо помог сделать то же самое многим другим.
  Автор стал для Высшего Духа проводником уникальной информации и уникальных способностей, позволяющих предвидеть многое из того, что обычному человеку неподвластно. Это помогло ему в нейтрализации псикиллера, это помогало ему выдержать охоту следователя и дало возможность изменить отношение многих заключенных к самим себе как к людям, находящимся не на дне жизни, а проходящим испытание Духом.
  Эта книга по праву станет одной из самых правдивых в истории парапсихологии и в истории развития науки, потому что продолжает повествования о легендарном пути великих людей современности в открытии для человечества уникальной информации. Эта книга  таинство огромной силы, скрытое, но доступное всем нам. Желаю вам удачи на пути познания.
  
  
  
  Парапсихолог, академик Международной Академии информатизации, Президент Международного центра экспериментальной парапсихологии "ИМАГО-ДЖЕННИ", кавалер ордена Швейцера.
  
   В.В.Авдеев
  
  
  
  
  Посвящаю тем, кого предали
  
  
  
  От автора
  ПСИКИЛЛЕРСТВО
  Недавно всю Россию потрясло злодейское убийство на даче видного военного деятеля, депутата Госдарственной Думы, претендента на президентское кресло. Убийцы действовали руками его жены, до того несколько раз уже лечившейся в психбольнице. Да, ее использовали, она действовала, не осознавая, что творит. Да, ее готовили по специальной методике специальные люди. Сейчас наука и практика позволяют запрограммировать на убийство любого человека.
  Так готовят исполнителей чужой воли. Но есть люди, обладающие колоссальным потенциалом жизни и смерти. Это не роботы, не зомби, они творчески подходят ко всему, даже к убийству.
  Можно назвать киллером человека, физически убивающего жертву по заданию своего заказчика, и на этом построить книгу. Наверное, это несложно. Но есть один нюанс, который мне не давал покоя всю жизнь. Это вопрос: "Откуда берутся такие люди?" Почему человек становится тем, кто начинает не просто бороться со своим близким - с матерью или отцом, с дочерью или сыном, с невесткой, с зятем, с соседом или сослуживцем, - начинает жадно желать им проклятья, смерти. Вот эта жадность - жадность убить другого, даже часто самого любимого человека, - феномен, выходящий за рамки человеческой любви, всегда привлекал мое внимание. Слово и мысль - вещи материальные, наука давно уже доказала это, а практика применения целительства, знахарства, магии превзошла любые самые смелые предположения в том, что можно сделать с человеком.
  Почему возможно появление зомби - убийцы, который превращен в бездумное орудие убийства? Не потому ли, что в каждом человеке - в ком больше, а в ком меньше - находится, живет сущность, способная вершить суд не только на словах или в мыслях, но и в действии, над телами других людей?
  Если назвать псикиллером того, кто хотел бы убить или, по крайней мере, унизить другого словом, взглядом, движением мысли, чувством, то каждый из нас - по-своему псикиллер. Каждый из нас по-своему - жертва как собственного внутреннего псикиллера, так и тех, кто питает к нам ненависть. Но ненависть отличается от ярости, потому что ненависть убивает всегда, а ярость человека по отношению к самому себе иногда позволяет ему мобилизовать внутренние резервы, необычные свои способности и вдруг возродиться из пепла - из состояний такой тяжести или крайности, из которых люди обычно не возвращаются.
  Я - практик-целитель и исследователь необычных состояний сознания человека, необычных проявлений сознания и психики. И искать в самом себе убийцу занятие не очень безопасное для исследователя. Но, оказывается, есть люди и организации, которые специально искали, ищут и находят людей, у которых их внутренний убийца готов стать убийцей настоящим, чтобы использовать их в своих диких целях или в целях их хозяев.
  ЭКСТРАСЕНС
  Эта книга  первая в серии книг об Экстрасенсе, о человеке, который вошел в пять процентов человечества и кого в наше время всякая власть пытается использовать в своих интересах.
  События, описываемые на страницах этой книги кому-то могут показаться выдуманными. Но, в основном, это наша история и наше будущее. Конечно, что-то я изменил, но ничего не приукрасил. И все же - разве можно рассказать на страницах книги о страшных вещах, о бредовых идеях, о дикости людей, которых и воспринимаешь-то людьми с превеликим трудом?
  Я называю для себя своего главного героя Экстрасенсом с большой буквы, но не потому, что он является самым выдающимся из всех экстрасенсов, а всего лишь потому, чтобы подчеркнуть мое уважение к его труду и к его Божественной задаче в этом мире. Вообще в последние годы как-то незаметно понятие экстрасенс девальвировалось, упало в глазах общества. Это произошло, как мне кажется, из-за того, что "экстрасенсами" стала половина страны  достаточно пройти недельные курсы, и на руки выдается диплом с печатями. Я не хочу обидеть многих и многих, тех, кто с помощью энергии рук исцеляет своих родных и знакомых. Я говорю совсем о другом уровне  о возможности считывать с человека информацию, о просмотре возможных вариантов развития и об изменении естественного хода событии. Но изменении не по своему желанию, а в соответствии с законами нашей Вселенной, которые люди постоянно нарушают
  
  
  Глава 1
  СОЛНЦЕ ЕЩЕ НЕ ВЗОШЛО
  Сижу, пью чай на квартире генерала КГБ Орлова, с которым мы познакомились еще в годы учебы в институте и которого я запросто называю Никитой. Мы почти ровесники. Обсуждаем проблемы государства.
  За окном  середина восьмидесятых. Обсуждение сводится к тому, что он задает мне вопросы, а я на них отвечаю. Я  никто по сравнению с ним, инженер, кандидат наук, которых пруд пруди, но я  ясновидящий, то есть тот, кто видит далеко вперед. Видит или считает, что видит.
   А вот еще вопрос,  мощным грудным басом говорит он.  Ты знаешь, что на Кавказе становится все более неспокойно. Все республики хотят самостоятельности. Что нам предпринять?
  Я смеюсь этому: я не понимаю, как объяснить ему некоторые вещи, если он, даже когда спит, все равно остается генералом КГБ, для которого главным желанием является: "Они хотят самостоятельности? Ну мы им покажем!"
  Я смеюсь, хотя, конечно, хорошо понимаю, что от такого непонимания скоро и мне, и другим станет не до смеха. Он не ожидает такой моей реакции, это нелогично, потому что разговор идет серьезный, и я знаю, что он придает моим ответам большое значение. Почему? Потому что он уже много раз убедился, что таким, как я, доверять можно и потому довольно часто обращается в своей работе к ясновидящим, привлекая их иногда из мест, которые отстоят от Москвы за тысячи километров. А тут  вот он, без всяких хлопот, пьет чай на его кухне.
  Что я  ясновидящий, мало кто знает вообще, я молчу, не афиширую этого. Даже мои домашние не обращают на этот мой дар внимания, так как считают, что я ошибаюсь в жизни столько же, сколько и любой другой. Я их не уговариваю поверить мне: "Нет пророка в своем отечестве,"  сказал Христос. Но мои родные не знают, что так называемые ошибки я часто вижу заранее и понимаю, что они даются нам, чтобы их преодолеть и набраться так необходимого нам для жизни опыта, а вместе с ним и силы. Сила через преодоление  вот мой девиз. Преодоление дает понимание нового смысла, и если не для этого, то для чего же тогда мы все живем?
   Ты чему смеешься?  недоумевает Никита.
  Не обращая внимания на его последний вопрос, я отвечаю на предыдущий:
   Самым оптимальным выходом для вашей службы будет перенесение границ государства на границы России.
   Отдать Кавказ?! Да с таким предложением ... Только силой подавить! Другого никто ни себе, ни другим не позволит.
   Отдадите,  опять смеюсь я.  Никуда вы не денетесь. И без всякой войны. Добровольно. И не только Кавказ. Отдадите Прибалтику, Украину, Белоруссию.
   Ну ты загнул!  от возмущения он не находит слов.
  За окном  середина восьмидесятых, КГБ у власти, солнце еще не всходило...
  НИКИТА
  Никита интересен тем, что до гебешных высот добрался без помощи влиятельных родственников. Сам. Что-то его вело. Быть начальником управления, а потом, сразу после развала Союза, и первым заместителем председателя КГБ, значит, обладать определенными сверхспособностями. Уж я-то это знаю. Всю свою сознательную жизнь, начиная с девяти лет, я посвятил исследованию, как сейчас говорят, аномальных явлений.
  Никита был фанатиком идеи. Он был андроповский птенец и бредил перестройкой по-существу. Экономика была его коньком и служебным долгом. Но он был еще и представителем отряда пассионариев  сверхстрастных натур,  для которых важна не просто идея материального воплощения,  ему важно было сохранить некий дух высшей для себя идеи. Эта высшая его идея  любым путем защитить, сохранить потенциал и темп материальных преобразований в стране.
  Не знаю почему, но мне нравилась его хватка, заряженность на преодоление сопротивления неверующих в идеи рынка и преобразования страны. Он был как раз одним из тех, кто на деле, а не на бумаге вел корабль мировой революции к андроповской победе на мировом рынке. Китайцы показали нам, что, наверное, андроповские птенцы не очень-то и ошибались. Просто история разрешила эту проблему по-своему: Россия в отличие от Китая  страна бунтарей.
  ИДЕЯ
  Отношение к идее у меня особое. Идея - это манна небесная, благодаря которой осуществляется прогресс. Но когда говорят о высшей идее, которая заменяет Бога, то во мне все переворачивается. Почему? Потому что идея - это порождение разума, а Бог - это высший критерий для того же разума и для любых его идей. А это уже другой уровень, нежели сама идея.
  ИССЛЕДОВАТЕЛЬ
  Как мне повезло, что в детстве я болел так, что перестал ходить!
  Гурджиев когда-то ввел специальное упражнение, которое он назвал "Стоп!". Услышав команду "Стоп!", человек должен был сразу же замереть в том положении, в каком его застала команда. Задачей было развитие самоконтроля  привлечение своего внимания к процессам, которые в это время происходили с организмом. Это была своеобразная фотография физики ощущений.
  По поводу ощущений человечество еще пока не выработало своего взгляда  что это? Думаю, что ощущения  это промежуточное звено между материей и духом. Самый великий материалист всех времен и народов, которого я просто называю Материалистом с большой буквы, говаривал, что материя  это объективная реальность, данная нам в ощущении. В ощущении, а не в ощупывании, как думает большинство людей.
  Меня всегда забавляло это определение материи совершенно нематериальным "ощущением". Когда я на какой-нибудь международной научной конференции просил кого-нибудь из великих столпов материализма объяснить мне, что именно имел в виду их великий Учитель, когда изрекал: "в ощущении", то они всегда терялись. Не было ни одного случая, чтобы кто-то из них сказал, что ощущение относится, вообще говоря, уже к другому, нежели материальный, миру. Учитель оставил последователям загадку, разгадкой которой еще предстоит им заниматься, а расхлебывать, кажется, будут уже другие поколения.
  Я же в детстве, когда во всей красе прочувствовал свою немощь, как подопытный в группе Гурджиева, неожиданно соприкоснулся с другой реальностью, знание о которой хранил многие десятилетия, ибо за них тогда саживали в тюрьмы. И лишь когда в нашей многострадальной России настали другие времена и подуло вдруг под утро свежим ветром, я стал давать интервью с явным идеалистическим душком.
  Да, что-то я отвлекся. Это вообще-то совсем другая история. И в тюрьму за свое научное увлечение я все же попал, но  позже. Как оказалось, народ не слишком быстро перестраивался от доносительской гебешной манеры жизни к пофигистской, дофонарной. И эти издержки перестройки зацепили собой некоторых, в том числе и меня. Лес рубят  щепки летят Так что если мне когда-нибудь на каком-нибудь суде  людском или Божьем  и предстоит выступать в качестве свидетеля, то я буду представлять многочисленный отряд этих самых "щепок".
  КГБ И Я
  Самое время объяснить мои отношения с КГБ. А то некоторые могут понять меня совершенно неправильно, так, что я прямо-таки чуть ли ни офицер этого уважаемого заведения. Оглянитесь  еще так много живых сотрудников Конторы Глубокого Бурения кричат на всех перекрестках, что они не гебешники, это их черт попутал на труднопроверяемые знакомства. Примем их просьбу и хотя бы условно не будем считать их этими самыми.
  Вот так и я хочу прояснить ситуацию, чтобы наш уважаемый читатель попробовал поверить и мне. Документов все равно нет.
  Думаю, что мне чрезвычайно повезло еще раз в жизни в том, что эта одиозная контора никогда не интересовалась всерьез тем, что такое я думаю про идеализм, метафизику, духовность. Не беру в расчет Никиту - тут играли свою роль наши дружеские отношения. Меня не склоняли, как многих других, к сотрудничеству в закрытых лабораториях для разработки секретного психологического оружия. И все же я имел дело с подобными мне людьми благодаря именно Никите.
  Его служба жестко корректировала некоторые из работ, где использовались экстрасенсы, а он привлекал меня на правах знакомого в качестве самого независимого из всех независимых экспертов. Мне и самому было интересно общаться с другими экстрасенсами, кто помогал получить власть или деньги определенной категории людей, жаждущих этого. И власть и деньги действительно сваливались на таких, и совсем немало в этом значила помощь экстрасенсов. Меня интересовали сами эти целители и маги. Но со стороны их неадекватности, то есть несоответствия их представлений и желаний тем объективным реальным условиям жизни, в которых они находились.
  Любопытство мое иногда заводило меня далеко, сталкивая лбами с такими отпетыми сатанистами, что можно было при несколько другом раскладе обстоятельств и ног не унести.
  ПРОГНОЗ
  Когда я давным давно проводил исследовательские сеансы погружения в собственное подсознание для больных людей, некоторые из них, уйдя от болезней, приходили потом на занятия лишь для того, чтобы, окунувшись в свое подсознание и в сознание мира, получить ответы на мучившие их вопросы.
  Особенно отличалась настойчивостью одна бабушка Светлана Леонидовна.
   Григорий Андреевич,  говорила она перед сеансом,  сегодня мне хочется задать один очень деликатный вопросик и получить на него ответ.
  И она получала эти ответы. Однажды это была дата смерти ее подруги, в другой раз  дата смерти мужа. Муж, если верить полученному в погружении ответу, умрет еще не скоро, а подруга умерла ровно через 648 часов, так, как было дано Светлане Леонидовне.
  А как-то она вышла из погружения сама не своя:
   Будет война, Григорий Андреевич,  не могла она успокоиться.  Северный Кавказ в огне. И штыки то в нашу сторону, то в противоположную.
  Было чудно ее слушать  в Советском Союзе шла обычная мирная жизнь. Это мы потом забудем, что такое мир, и Северный Кавказ утонет в крови...
  СОЛНЦЕ
  Я сижу на квартире генерала КГБ и пью чай. Он выходит на несколько минут из комнаты и его жена Лена говорит:
   А я верю в пророчества и в сны.
  И она рассказывает очередную захватывающую историю. А я гляжу на нее и вспоминаю, как мы с нею пришли в первый класс и как учились все школьные годы вместе. Она была "выдра", постоянно насмешничала над ребятами и мало кто хотел связываться с нею. От нее на меня всегда шла волна успеха в жизни. Такие люди есть и их много, но я как-то инстинктивно сторонился их общества, потому что мне были более интересны люди больные или убогие. Через них я почему-то больше получал информации. Может быть, я сам был таким? Вряд ли, ведь я преодолевал так много с детского возраста, когда уяснил, что быть немощным не по мне.
  Видимо, успех в жизни для меня намного скучнее, чем страдание.
  Лена рассказывает мне, как в десятом классе в ночь под Новый год она увидела сон: будто бы она входит в громадный танцевальный зал с колоннами и у одной из них замечает высоченного худого парня. Парень смотрит на нее и она замирает, потому что понимает - это ее будущий муж. Они танцуют, знакомятся и больше никогда не расстаются.
  Через три года после этого сна она с подругами оказывается в Доме Офицеров на танцах. Около колонны она видит его и понимает, что сон сбылся. Все развивается так, как было ей показано. Даже лицо этого громадного парня было тем же. Вот так она с Никитой и познакомилась.
  После моего тюремного заключения множество "простых" людей отвернулось от меня, а они  Никита и Лена  нет. Почему же кому-то было стыдно со мной общаться, а им не стыдно? Я даже не заметил, чтобы в их отношении ко мне что-нибудь изменилось.
  
  
  Глава 2
  ВСТРЕЧА
  Летний дождь льет, как из ведра. Хоть я и с зонтом, но вымок почти уже до тела  ветер швыряет мокрые и холодные струи со всех сторон. От метро "Беляево" до нужного мне дома метров двести. Последние несколько десятков секунд я уже бегу, не разбирая дороги, по лужам.
  Я бегу к друзьям на встречу с интересным человеком, как сказали мне они вчера по телефону. Кто этот интересный человек, даже не намекнули. Приходи, мол, и все. Никого из чужих не будет, только мы, ты и человек.
  Догоняю женщину, которая тоже спешит, но высокие каблуки не дают ей возможности развить такую же скорость, как у меня. Она такая же мокрая. Смотрю ей в спину и понимаю, что мы оба идем в одно и то же место.
  Перед подъездом обгоняю ее и, открыв дверь, галантно пропускаю вперед, говорю:
   Прошу вас. Пожалуйста!
  Она вбегает в подъезд, стряхивает зонт и направляется к лифту. Он как будто ждет нас. Я вхожу следом за ней и сразу же нажимаю кнопку пятого этажа, рассуждая вслух:
   Нам на пятый. Сейчас обсохнем, попьем чайку, поговорим.
  Она смотрит на меня вопросительно, я же делаю вид, что не замечаю ее взгляда.
  Лифт быстро останавливается, и я выхожу первым. Спиной чувствую, как она заколебалась. Я продолжаю рассуждать:
   Так. Нам триста четырнадцатая квартира. Позвоним.
  Она стоит у меня за спиной, ждет. И молчит. Забавно все-таки озадачивать людей, особенно женщин, особенно мокрых, особенно в совершенно чужом для них городе! Да еще и ясновидящих.
  ПОРОХОВЯКОВЫ
  Для меня Москва тоже чужой город. Я издалека. Двести километров отделяет Москву от того города, где я проживаю постоянно. Но тут у меня есть гнездо  однокомнатная квартира, которую я снимаю, чтобы заниматься своим делом.
  К кому же я стремлюсь в этот дождливый и пасмурный день?
  Если бы я ответил на это вопрос только одной фамилией, то многие бы заметили, что они знают Пороховякова.
  Есть такой удивительный человек  Николай Иванович Пороховяков, в прошлом конструктор стрелкового оружия, за плечами которого всего лишь техникум. Он родом из того же города, что и я.
  Кроме своего оружия, он страстно занимался проблемами физики ядра земли и проблемами движения материи. Я бы не смог, как он, многие годы долбить академических ученых, чтобы они признали его открытие пульсирующего земного ядра. Но ведь признали, выдали диплом на открытие, приняли его в шесть академий мира! Правда, это будет потом, только через десять лет после этих, описываемых мною, событий. А тогда он был известен в основном, как склочник и сутяга. Его упрятывали в психушку и выставляли из кабинетов. Но с работы не выгоняли ни разу, потому что он изобрел несколько ружей, которые были известны за границей и продажа которых приносила доход государству. Голова у него была золотая.
  И жена у него была золотая  Евгения Павловна. Бывшая журналистка из Сибири, она души ни чаяла в Николае Ивановиче. Ее притягивала к себе мистика, иногда пугала, а иногда вдохновляла на какие-нибудь подвиги ради мужа. Она бросила свое сибирское благополучие, должность директора телецентра в крупном городе и стала простой домашней женой.
  Наверное, и я был такой же чудной для других людей, помешанный на своих идеях, если вместо того, чтобы руководить своим родным, созданным мною самим, предприятием, был погружен в парапсихологию, в изучение феноменов, никакими словами и науками пока необъяснимых.
  ЛИДА
  И вот мы сидим у Пороховяковых, пьем чай. За окном продолжает лить дождь, и от этого в доме становится еще более уютно. Женщина, которую я немного напугал,  ясновидящая, зовут ее Лидой. Она тоже, как и Евгения Павловна, из Сибири, из того самого крупного города, в котором жила и Евгения Павловна.
  Оказывается, Лида  оперная певица, а ясновидением занимается только для друзей. По крайней мере, она так говорит. Я верю ей. Я вообще верю всем, не задумываясь. Потому что если задуматься хотя бы на секунду и начать сомневаться в том, что говорит другой человек, то в голову полезут всякие мысли об этом человеке. И он перестанет быть таким самоуверенным, через его двойника хорошо передается его неустойчивость и ненадежность. А сомнений в жизни хватает и без этого. Во всяком случае, мне так легче жить.
  СМЕРТЬ КОСТИ
  Лида все-таки настороженно на меня поглядывает, видимо, думает, что я ее выслеживал. Разговор идет о сибирской жизни, но как-то незаметно вдруг касается ее ясновидения. Я в это время выходил из комнаты и не понял, почему изменилась тема.
  Евгения Павловна спрашивает о каком-то их общем знакомом:
   Что все-таки произошло с Костей? Стало ли за это время более понятно, как он погиб?
  И тут Лида, освоившись, говорит:
   Меня несколько раз привлекали к получению новой информации деятели из местного управления КГБ. Беседовали.
   И что же?  заинтересовалась Евгения Павловна.
   Ты же знаешь, каким он был здоровым парнем. А заключение врачей  умер от остановки сердца. Никто не верит, чтобы майор КГБ, действующий мастер спорта вот просто взял и умер.
   А химический анализ крови делали?
   Много раз. И наши в Академии, и сюда в Москву привозили. Результат категорический: никаких химических отклонений.
  Включается в разговор Николай Иванович:
   А твое заключение какое?
   Мое?  Лида смотрит на него, раздумывая.  Мое заключение,  решается она,  таково, что его сердце заставили остановиться.
  Уж тут мы все не выдерживаем:
   Что значит заставили?
   Я вижу, как его сердце окутывает черная оболочка. А потом она начинает сдавливать его. Он задыхается. И все
  Мы все озадачены.
   И кто же это мог сделать? Или что могло это сделать?
  Лида разводит руками:
   Я не знаю. Точнее, не вижу. Сделал человек, а не прибор  тут я уверена. Однако, кто он  не вижу. Закрыт.
   И ничего нельзя сделать, чтобы увидеть или хотя бы понять, кто он?  спрашиваю я.
   Я бессильна,  отвечает Лида.  Видимо, мне не дано.
  ПОПЫТКА
  Пока Лида рассказывала, я на несколько мгновений погрузился в пространство жизни и попытался снять информацию о предполагаемом убийце. Я сразу же натолкнулся на плотный темносиреневый сгусток, внутри которого находился человеческий организм.
  Параноик,  была первая мысль,  существо, напоминающее человека, но имеющее основной контакт с другими людьми через своего двойника  через свое мощное поле. Он может управлять потенциалом этого поля, делая его и положительным, и отрицательным. Но его норма  это мощнейший негатив.
  Сила этого человека была потрясающе большой.
  И вдруг я отчетливо почувствовал, что этот сгусток как бы раздвоился, потом расстроился, а потом разделился на несколько людей. Это работала целая команда, а тот, кто стоял во главе, управлял концентрацией общей энергии.
  Вот так впервые я ощутил ту команду псикиллеров, с которой мне потом и пришлось встретиться.
  ЗНАК
  Тот, кто постоянно занимается диагностикой, знает, что в один прекрасный момент у него в сознании вдруг возникает некий знак - образ, мысль, запах или что другое, но совершенно конкретное, - то, что будет потом, месяцы или годы, сопровождать именно эту болезнь или именно это состояние у разных людей. При помощи знака значительно упрощается любая диагностика, так как стоит только захотеть определить, что же происходит с человеком, как тут же без всякого усилия появляется знак болезни или состояния в сознании диагностирующего.
  Неважно, кто проводит определение болезни - врач или целитель, все равно у того, и у другого вырабатывается такая привычка со временем. Хотя многие совершенно не могут объяснить, откуда у них эта способность. Многие же считают, что они изначально обладают каким-то скрытым даже от них самих знанием.
  Знающий это часто, столкнувшись с новым состоянием страдающего человека, специально задается вопросом: "Каков может быть знак этого состояния?" И обычно, если состояние высокой степени тяжести, получает ответ. Откуда идут ответы? Если бы мы знали! Парапсихология изучает лишь то, что подвластно нашему сознанию на данном этапе, а это - всего навсего отражение малой частички скрытого от нас мира.
  Ощутив группу, причастную к смерти Кости, я задал вопрос о знаке, сопровождающем псиубийство, и получил в ответ такой сильный тошнотворный запах, что едва удержался от того, чтобы не броситься в туалет. Это был трупный запах. Хорошо, что он быстро исчез.
  МИША
  Когда я уходил от Пороховяковых, мы с Лидой договорились на следующий день вместе посетить лекцию американских врачей  членов холистического общества США. Вечером я позвонил Михаилу Анатольевичу Монголову  Мише, как я его называл,  и пригласил пойти с нами. Он согласился.
  Миша Монголов  уникальный человек. Уникальность его заключается в том, что он изобрел овощехранилища, в которых пропадает всего лишь три процента овощей за год. Это его изобретение привезли из США наши разведчики вместе с секретными документами по подводным лодкам.
  Мишу вызвали в КГБ и прямо спросили:
   Почему на американских подводных лодках внедрены ваши изобретения?
  Миша ничего лучшего не нашел сказать на это, кроме как:
   Так вы сами и спросите об этом американцев! Изобретения мои несекретные и опубликованы в открытой для всех печати. Вы лучше мне ответьте, почему в нашей стране такие овощехранилища не строятся, и процент гибели овощей зимой доходит до семидесяти?
  На такие вопросы, конечно Контора Глубокого Бурения ответов не знала.
  И чтобы долго не мучаться с Монголовым, допрос прекратили.
  ДЕД
  Вообще-то Миша приходился внуком тому самому знаменитому травнику, книги которого во многом стали основой для нашей фармацевтической промышленности.
  Дед брал маленького Мишу с собой в луга и леса, начиная с двухлетнего возраста. На деда смотрели как на ненормального, когда видели его непрерывно беседующим с крохотным человечком о травах, листьях, почках, цветах. Маленький внимательно слушал старца, разглядывал травинки, пестики и тычинки. Как потом оказалось, сказанное дедом осело в его памяти навсегда.
  Когда дед умирал, он сказал десятилетнему Мише:
   Не ходи в медицинский институт  испортят. Иди в сельскохозяйственный. Там свободнее тебе будет.
  Миша так и сделал. Окончил сельхозинститут, стал работать в институте лекарственных растений, защитил диссертацию, изобрел массу полезных вещей, среди которых были не только овощехранилища, но и мембранные крышки для стеклянных банок. Главное же, он стал разрабатывать новые лекарства, меняя всего лишь геометрию молекулы воды с помощью программирования ее энергетических свойств.
  Почему я позвал Мишу с собой? Чтобы познакомить его с Лидой и, может быть, узнать от нее еще что-нибудь интересное. Какое-то чувство подсказало мне, что как раз Миша должен будет находиться рядом, когда на следующий день вечером Лида поведет меня на встречу с американскими врачами.
  ЛЕКЦИЯ
  Было интересно слушать американцев, когда они рассказывали о том, что прежде, чем начинать лечить больного, просят помощи у Бога, обращаясь к нему с молитвами. Судя по результатам, о которых шла речь, такое обращение здорово помогало.
  Я сидел между Мишей и Лидой и внимательно слушал, о чем говорили выступающие.
  Лида наклонилась ко мне и сказала:
   Хотите, скажу вам, кто вы были в своих двух прошлых жизнях?
  Я к такого рода спектаклям отношусь философски  никто еще не доказал, что душа человека переселяется в новое тело. И если уж говорить о том, куда же она девается там, то мне ближе мысль, высказанная на этот счет Буддой о том, что наши души после нашей смерти делятся на множество осколков, и лишь некоторые из них, и то самые нечистые, опять возвращаются на землю для очищения в телах рождающихся. А что касается чистых осколков души, то они безвозвратно уносятся куда-то в другой мир, превращаюсь в какой-то неизвестный пока вид энергии.
  Думаю, что эта энергия  это сама жизнь в полевом исполнении. Но это уже детали.
  ПРОШЛЫЕ ЖИЗНИ
  Конечно, я согласился узнать, кем же я был в своих прошлых жизнях, и Лида, задумавшись на мгновение, изрекла:
   Хорошо вижу тебя,  она уже перешла на "ты",  в племени американских индейцев.
   То-то я чувствую что-то родное во всех американцах,  съязвил я.
  Но она продолжала, не обратив никакого внимания на интонацию моего высказывания:
   Ты был вождем большого племени. Тебе подчинялись сотни туземцев.
   А кем я еще был?
   Поразительно!  выдохнула она мне на ухо.  Вижу тебя розенкрейцером конца девятнадцатого  начала двадцатого века. Ты  тот, кто осуществлял контроль за территорией России.
   Это интересно,  сказал я.  Но давайте еще послушаем умных людей в этой жизни. Я обязательно приму к сведению то, что вы мне рассказали.
  РАЗВЕДКА
  Уже на улице, идя к метро, она вдруг стала читать наизусть стихи о Москве, Миша подхватил тон и тоже что-то стал громко декламировать. Минут через десять они угомонились, и я спросил Лиду:
   Можно узнать, когда вы уезжаете домой?
   Через три дня, мальчики, я сяду в самолет, и  дома. Приезжайте к нам в гости!
  Миша поинтересовался:
   А что вы делаете завтра? Может быть сходим куда-нибудь?
   Завтра вечером я сильно занята. Но утром могу быть свободна. Хорошо бы выехать нам на природу.
   Действительно,  сказал Миша,  послезавтра суббота. Давайте махнем куда-нибудь за город!
   А завтра я, ребята,  заговорщицки прищурилась Лида,  встречаюсь опять с теми, кому сегодня утром отвечала на вопросы. Где, как вы думаете? Представьте себе, на Лубянке.
  Мы с Мишей молча глядели на нее.
   У них там люди начали пропадать. Вот они меня и позвали. Я ведь проездом в Москве. Театр не стал задерживаться, а я осталась на несколько дней.
  Миша, улыбнувшись, спросил:
   Прямо из основного здания на Лубянке пропадают? И много пропало?
   Сколько всего пропало, не знаю. Но о двоих точно шел разговор. И не из здания, а за рубежом. Пропадают разведчики. Просто исчезают.
   Да это, наверное, перебежчики,  вступил в разговор и я.
   Возможно, что и перебежчики,  ответила она.  Есть там такой генерал Орлов. Вот с ним и идет беседа. А сейчас, мальчики, мне необходимо вас покинуть и поехать на встречу с другим генералом оттуда же. Вы не возражаете?
  Меня как будто что-то по голове ударило:
   Прекрасно!  Послезавтра, может, на дачу к Никите Степановичу и махнем?
   Кто этот Никита Степанович?  смотрит на меня Миша.
   Так вот этот самый генерал Орлов.
   Ты его знаешь?
   Встречались как-то
  И я сменил тему разговора. Лида как будто ничего не заметила. А мы, быстренько простившись в метро, разошлись в разные стороны.
  ГЕНЕРАЛ
  Рано утром меня разбудил телефонный звонок. Никита, не здороваясь, чего с ним никогда до этого не бывало, сразу спросил:
   Ты что, назавтра собрался ко мне на дачу?
   Во-первых, - сонно сказал я, - доброе утро, генерал! Во-вторых, сегодня к вечеру я уезжаю в свой родной город. А в-третьих, откуда такая информация?
   Сорока на хвосте принесла, - пробурчал он.
   Так вот, - сжалился я над ним, - если ты хочешь знать мое мнение, то я тебе скажу два слова о сороке.
  Никита молчал, слушал, что я скажу ему дальше. Я тоже молчал, ждал его реакции. Наконец он попросил:
   Не тяни, говори. Но сначала скажи, зачем ты это сделал? Что это за эксперимент?
  Я важно произнес:
   Это все я сделал лично для тебя. Чтобы ты знал, с кем связываешься.
   И какое твое заключение? - сбавил он свой наступательный тон.
   Мой диагноз, - сказал я категорически,  недержание речи.
   Ты думаешь?
  Я почувствовал, что Никита озадачен моим собщением.
   Нечего тут думать, - подлил я масла в огонь. - Она, наверное, в своем родном городе всем раззвонит, в какой конторе была, - снова поддел я Никиту.
   Да, раньше за ней подобное наблюдалось, - сокрушенно согласился он со мной. - Но в последнее время на нее наехали крутые и потребовали, чтобы она стала работать на них.
   Ну и что? Работает? - лениво поинтересовался я.
   Нет, мы проверяли, - как-то неуверенно произнес он. - Испугалась и сидит тихо. Крутые пригрозили убить, если будет их сдавать или давать о них информацию в любом виде спецслужбам. А еще она что-нибудь говорила тебе?
  - Во-первых, - сказал я, зевая, - не только мне. Мы были втроем.
  Голос у Никиты изменился, я ощутил его беспокойство.
  - Монголов, которого ты знаешь, - я решил добить его совсем. - А во-вторых, она похвастала нам, что ты ее привлек для розыска пропавших людей.
  - Каких людей? - Никита сыграл недоумение.
  - Как это каких? - теперь пришла очередь удивляться мне. - Ваших, разведчиков. Или мне показалось? - съехидничал я.
  - Да, - пробормотал он в затруднении. - И сказать нечего.
   Ну ладно,  сказал я ему,  если сказать нечего, то молчи. Дай поспать. Меня ваши дела не интересуют.
   Мне бы твои заботы, - пробурчал в трубке его голос. - Ладно, спи
  И он отключился
  ТРУП
  Через три дня Никита позвонил мне в мой родной город и сообщил, что Лиду нашли в театре мертвой. Никаких следов насильственной смерти обнаружено не было.
   Но хоть что-нибудь необычное было?  кричал я в телефонную трубку.
   Нет, как будто.
  - Не может быть, - напирал я. - Неужели никто ничего не заметил?
  Он немного помолчал, потом сказал:
  - Заметили, что к ней перед этим, часа за два до случившегося, приходила какая-то пара  мужчина и женщина. Совершенно никому не знакомые. Описание их у нас имеется.
   Почему у вас? - выразил я свое недоумение. - Вы, что ли, ведете это дело?
   Да, мы,- вынужден был ответить правду он. - Тут имеются определенные нюансы  ты должен сам догадаться, о чем идет речь. И я очень прошу тебя подъехать, мне надо с тобой переговорить.
   Ты меня извини, - резко сказал я, - но подключаться к вам для расследования я не буду. Категорически заявляю. Меня еще будешь подставлять. Мне плевать на ваши секретные дела.
   И тем не менее, Григорий,  гудел в телефонной трубке бас Никиты,  я очень прошу тебя как можно быстрее встретиться со мной.
   Ладно,  снизошел я,  на днях я выезжаю в Свердловск. Приеду, и сразу к тебе. Хорошо?
   Лучше бы побыстрее, - как-то неестественно для него просительно произнес Никита.
   Не могу, - отрезал я. - Дела. Не такие громкие и тяжелые, как у вас, но  Мне ведь тоже надо деньги зарабатывать, чтобы с голоду не умереть.
  На том и распрощались.
  
  
  Глава 3
  АЛМАЗЫ
  Я и Миша Монголов готовились отправиться в Свердловск, теперь Екатеринбург, с предложением к местным геологам о новом методе поиска алмазов.
  К этому времени он уже работал в моей фирме заведующим лабораторией, занимался разработкой новых лекарств на основе особым образом структурированной воды. Кроме этого он, как и я, как и многие из тех экстрасенсов, которых я знал и которые работали вместе с нами, мог определять местоположение предметов безразлично какой природы.
  "Ум  хорошо, а два  лучше",  гласит народная мудрость. На всякий случай едем вдвоем. Везем с собой секретную карту, на которой зашифрованы точки уральского региона, где, по-нашему мнению, могут быть кимберлитовые трубки.
  ПОРОХОВЯКОВЫ
  Инициаторами такого предложения выступили Пороховяковы. Николаю Ивановичу необходимы были деньги, чтобы жить и проводить свои непростые эксперименты, а Евгения Павловна жила в алмазном крае и потому горела желанием поучаствовать в грандиозном деле.
  Правда, до того Пороховяковы уже "продали" эту идею другой группе экстрасенсов, которой руководил Владимир Леонидович Стонер  немолодой, но физически сильный человек, ученый и экстрасенс.
  Пороховяковых можно было понять - ведь им тоже надо было добывать средства к существованию. Поэтому Николай Иванович постоянно предлагал какую-нибудь сногсшибательную идею, реализация которой, однако, была особенно сложна. Например, проект летающей тарелки, построить которую можно было за три года, потратив на это около десяти миллионов долларов. Ну что для нас найти десяток-другой миллионов зеленых!
  Самое дешевое, что было предложено Пороховяковым, - это герметически закрытый волчок, наполненный жидкостью, в которой плавали частички пластика. Этим волчком Николай Иванович опровергал Эйнштейна и всех остальных традиционных физиков, доказывая, что частицы при остановке предварительно раскрученного волчка собираются вокруг оси в пятиугольник.
  Почему-то именно эта фигура, якобы, доказывала, что ядро земли пульсирует и перекатывается внутри земли, ударяясь в определенные зоны земной оболочки.
  Однако, и волчки по непонятным причинам не стали товаром массового спроса.
  Николай Иванович говорил:
  - Физики, чтобы не выглядеть идиотами, всегда будут скрывать от народа правду. Вот и волчок невозможно продать. Я уж не говорю о других идеях.
  С помощью своей теории он определял зоны, в которых предположительно находятся алмазоносные породы. Это как раз и были зоны удара ядра земли о ее оболочку. Трудности заключались в том, что зона, как правило, имела площадь не менее тысячи квадратных километров.
  Вот тут-то и подключались для предметного поиска кимберлитовых трубок те, кто мог, сидя за своим рабочим столом, указать их координаты с точностью до нескольких метров. После этого только нужен был выезд на местность и уточнение точек для бурения.
  Именно таким способом Юри Геллер стал в свое время миллионером.
  СТОНЕР
  Стонер возглавлял исследовательскую лабораторию, которую специально организовали в КГБ под него. Раньше он занимал пост директора института физики и иногда помогал людям при тяжелых заболеваниях.
  Однажды одна дама написала на него донос в милицию, в котором указала, что он, якобы, взял с нее деньги за лечение, а качественно не помог. И дело закрутилось. Ведь врачом он не был.
  При расследовании оказалось, что денег у этой женщины он не брал, взял лишь бутылку коньяка, как делал подобное не раз. Но до суда все же довели, и его судили, чтоб другим неповадно было. Правда, на суде открылось внезапно, что истица, та самая женщина, когда обратилась к Стонеру за помощью, уже была больна четвертой степени раком, не ходила, только лежала, и ее врачи отпустили умирать домой.
  Перед судом же она предстала совершенно здоровой. Медицинский эксперт, который знакомился и с делом, и с ее историей болезни, твердо сказал, что рака не было, все инспирировано нечистоплотными экстрасенсами. Одним словом, свел ее выздоровление к фокусу.
  Стонер почти все время суда сидел молча и так же молча повернулся и пошел за милиционерами, когда прозвучал приговор, по которому ему нужно было отбывать срок в восемь лет.
  Все эти годы он провел в колонии, помогал там людям, чем мог, и о нем стали говорить вслух, как о кудеснике.
  ЛАБОРАТОРИЯ
  В день освобождения Стонера у входа в колонию уже ждала машина с двумя гражданскими лицами, которые и доставили его пред очи руководства КГБ на Лубянку.
  Там ему популярно объяснили, что требуется от него и подчинили генералу Орлову. Стонер получил в Москве жилье, перевез семью из Академгородка, где жил до тюремного заключения и начал новую деятельность.
  Когда я попал к нему в подвал на Соколе, то его лаборатория уже насчитывала около двадцати только штатных сотрудников, среди которых были и врачи, и ученые, и экстрасенсы. Но кроме штатных, со всех краев нашего многострадального бывшего Союза время от времени привозили сюда лучших, тех, кто мог почти мгновенно определить заболевания, быстро лечил их.
  Специализацией лаборатории было лечение. А лечили тут тех, кто имел непосредственное отношение к органам власти, в первую очередь, к КГБ.
  Особую ценность представляли тут уникальные приборы, каких нигде не было,  Стонер сам делал их. Были у него и помощники, но ни одно начинание, ни одно дело не обходилось без руководителя лаборатории. Его заместителем и "играющим тренером"  таким же экстрасенсом, как и остальные,  был действующий подполковник КГБ, приставленный наблюдать за работой лаборатории, но внезапно сам получивший дар небес  сверхчувствительность. Все это произошло с ним уже будучи тут, в стенах лаборатории. И он стал полноправным членом ее коллектива.
  РЕЗУЛЬТАТ
  Экстрасенсы лаборатории Стонера смогли определить семь кимберлитовых трубок в Якутии по договору с местными геологами. Местоположение двух из них они открыли заказчикам и получили за это девяносто тысяч рублей согласно договору. По тем временам это были очень хорошие деньги. Очень хорошие вообще, если они, как говорят, сваливаются с неба, но не за открытие же месторождения алмазов!
  При бурении в указанных местах геологами были обнаружены сопутствующие алмазу минералы, что с большой долей уверенности могло говорить об алмазной трубке. Удача была налицо и геологическое начальство Якутии попросило у Стонера координаты остальных пяти трубок, но он отказал.
   Сначала решите, сколько вы нам заплатите, а потом выходите на переговоры.
  Ему несколько раз при мне звонили по межгороду, просили, уламывали, обещали заплатить в три, в четыре раза больше, чем за первые две. Но он молчал. Он просто не отвечал на просьбы, бросал трубку. Он знал, что делал,  в том алмазном крае уже двадцать лет до того не было открыто ни одного нового месторождения алмазов.
  СТОНЕР
  Я часто бывал в лаборатории Стонера и тогда, когда она располагалась в подвале на Соколе, и когда переехали в институт радиологии.
  Не знаю, чем я пришелся ему по душе, но мне он разрешал присутствовать при всех священнодействиях во всех кабинетах. За редким исключением, всем, кто не имел прямого отношения к работе экстрасенсов или ученых, в кабинетах было запрещено появляться. И совсем неважно, кто это мог быть  свой или чужой, хоть генерал КГБ.
  Пороховяков тоже топтался у двери в коридоре  я часто там его видел. И это несмотря на то, что он-то и его жена принесли лаборатории свободные деньги своим договором по алмазам. Евгения Павловна была дружна с руководителями того алмазного сибирского края, она, собственно, и провела официальную часть этой сделки.
  У Стонера был орлиный взгляд голубых глаз, которым он обычно как бы оценивал нового человека. Он будто бы прицеливался, когда, прищурившись, задерживался взглядом на чьем-либо лице.
  Этот его взгляд-прицел не был похож ни на какой другой, потому что в ту секунду, когда он сосредотачивался, глаза его начинали светиться внутренним очень заметным светом, какое бы освещение при этом ни было. Подобное в природе я видел лишь в горах в Средней Азии, когда вечерами смотрел с вершины или с перевала на горное озеро, спрятавшееся в ущелье. На общем темном фоне ущелья озеро светилось идущим изнутри изумрудно зеленым светом.
  КОНТАКТ
  Несколько раз я привозил своих экстрасенсов в эту лабораторию познакомиться с методами работы Стонера и его подчиненных.
  Однажды он заставил приехавшего со мной Анатолия прямо в коридоре продиагностировать по фантому его знакомого. Анатолий смог определить не только заболевания, но и ножевое ранение в левый бок.
  Стонер, молча и внимательно выслушав то, что говорил ему Анатолий, спросил:
   Не догадываешься, кого ты диагностировал?
  Анатолий пожал плечами:
   Нет.
   Это Цзян Каньчжень. Слышал о таком?
  Анатолий встрепенулся:
   Читал, что он кур с утками скрещивает через энергетическое поле.
  Стонер только усмехнулся.
  БРИГАДА
  Анатолий посмотрел, как работает Стонер с экстрасенсами, когда проводит диагностику больных, и удивился бригадному методу. В день, когда мы попали к нему, привезли из госпиталя двадцать молодых летчиков, только что окончивших училище,  целую эскадрилью.
  Как показали исследования, все они где-то попали под жесткое облучение. Никто ничего не понимал, как могло такое случиться, и стали думать, что это произошло в одном из полетов. Особенно страдал один из них, из которого как бы вышла вся жизненная энергия. Он еле двигался, от малейшего движения начинал задыхаться.
  На диагностику этих молодых офицеров ушел целый день. Стонер работал бригадой  пять-семь экстрасенсов одновременно, каждый своим методом, обследовали пациента. Потом они делились впечатлениями и согласовывали между собой официальное заключение. Некоторые из экстрасенсов были действующими дипломированными врачами. При возникновении разногласий мнение Стонера всегда перевешивало мнение остальных, неважно, сколько этих остальных было.
  В течении нескольких лет, пока я общался со Стонером, у него сменилось больше десятка бригад полностью. Один лишь Володя Митрохин оставался постоянно при нем.
  Митрохина Стонер жалел и не нагружал его так, как делал это с бригадами. Рядовые же экстрасенсы, принимавшие участие в диагностике, через три-четыре часа падали от изнеможения. Концентрация поля при их одновременной работе была чрезвычайно велика. Конечно, они, создавая одно поле, облегчали себе жизнь тем, что как бы подсвечивали проблемы тела больного человека. Но одновременно они и преодолевали влияние этого в чем-то чужеродного и мощного поля, тратили на это усилия.
  Я понимал, почему так быстро  месяца через два-три  меняются люди в бригаде у Стонера. Выдержать такие нагрузки мог только такой человек, как он сам.
  МЕФИСТОФЕЛЬ
  Володя Митрохин напоминал мне Мефистофеля  редкие, всклокоченные и торчащие во все стороны волосы на лысеющей голове, пронзительный взгляд карих глаз, могучая грудь колесом, хитрый, насмешливый и грубоватый в обращении с людьми,  он иногда позволял себе выходки, которые говорили, что он не совсем адекватно оценивал существующее положение.
  Однажды я приехал к ним, когда у Володи был день рождения, и он тут же на глазах у всех вытащил из тумбочки бутылку коньяка и стал пить из горлышка. Пока я ждал Стонера, он рассказывал мне о своих подвигах. Одним из таких подвигов он считал задержки дыхания на пять минут.
  Он тут же стал демонстрировать мне подобную задержку дыхания и, проделав ее раз пять, утомился. Отдышавшись немного, он снова достал бутылку и снова сделал несколько глотков из горла.
   Ну а теперь ты покажи, что можешь делать?  обратился он ко мне.
  Я пожал плечами:
   Ничего особенного не могу.
   Да ладно  протянул он,  если сюда ездишь, значит, что-нибудь умеешь. А хочешь я тебя научу давить других?
   Как это  давить других?  не понял я.
   Да вот так. Влиять, и с такой силой, что они даже сознание будут терять.
   Зачем?
   Пригодится,  он захохотал.
  Потом глаза его стали вдруг чужими, взгляд ушел в себя, и он сказал:
   Вот сейчас ты на себе испытаешь это. А потом и будешь решать.
  У меня начало шуметь в ушах, закружилась немного голова. Пришлось сделать некоторое усилие над собой, чтобы это состояние не усилилось. Сознания я не потерял, справился, хотелось посмотреть, что будет дальше. Володя стал глубоко дышать, я чувствовал, как он концентрировался, но далее того, что я испытал, не пошло.
  Наконец, он устал и прекратил свои попытки выключить мое сознание.
   Наверное, я не в форме сегодня. Да и выпил День рождения ведь.
  Я встал со стула и вышел из комнаты.
  ДИЕТА
  Странный взгляд был все-таки у Стонера  какой-то подозрительный и, одновременно, изучающий внутренний мир человека, который находился перед ним. Я говорю так, потому что я ощущал это. Внешне, может быть, кому-то это и казалось обманом, но у меня было чувство, что он действительно проникает в этот момент в душу другого.
  Залезать в меня он себе не позволял  и он и я оба ощущали грань, через которую переходить не надо было. А вот с Анатолием он поиграл, как кошка с мышкой.
  В тот день, когда я и Аналолий приехали в лабораторию и присутствовали при работе, Стонер пригласил нас перекусить вместе с ними, чем Бог послал. Глянув на стол, который приготовили к окончанию работы женщины, я удивился. На нем стояла бутылка коньяка, на нескольких тарелках было разложено мясо, нарезана колбаса. Были и овощи, но очень мало. Мое представление о том, что высокую чувствительность в себе необходимо поддерживать специальной не мясной диетой, рухнуло. Тут ели все. До меня вдруг дошло, что для этой лаборатории кем-то находились и доставлялись люди, диета которых не влияла на их чувствительность.
  Анатолий и я не ели мяса, не пили спиртного. Я подумал тогда, что мы с ним  обычные люди, а перед нами были одаренные от природы, самородки.
  Усаживаясь за стол, я поблагодарил собравшихся вслух, а Анатолий наложил на себя крест, на что Стонер покосился, но ничего не сказал.
  ГРЕХИ
  Выпив и закусив, Стонер своим орлиным взором посмотрел на Анатолия и промолвил:
   Крестом себя осеняешь, а грехов-то сколько! Думаешь, что Богу служишь?
  Анатолий от неожиданности растерялся:
   Как так? Да я причащаюсь постоянно, исповедуюсь каждую неделю Да я
  Он совсем растерялся, оглянулся неуверенно ко мне:
   Гриша, скажи! Подтверди!
  Он по-детски кинулся навстречу Стонеру:
   Да я и сплю-то с одной своей женой. Вот уже тридцать лет. У меня женщин никогда не было, кроме нее, хотя она и ненавидит меня. Я все заповеди Для меня даже любви на стороне не существует, не то чтобы убить или украсть
  Стонер слушал его молча, потом обронил:
   Любовь грехом не считается. А у тебя, посмотри, над головой сколько чертей понавешено.
  Всю обратную дорогу домой, а это пять часов пути, Анатолий очень переживал услышанное.
  И с тех пор он резко изменил свой образ жизни, хотя пить, курить и есть мясо не стал. Но вот что касается любви, то
  ЭКЗАМЕН
  Однажды Стонер устроил настоящий экзамен другому моему подчиненному, двадцатипятилетнему Петру. Он посадил его в отдельную комнату, сформулировал три вопроса и ушел. Какие это были вопросы, я не знал  не слышал, потому что находился в другом конце лаборатории.
  Но комната, в которой поместили Петра, составляла как бы трамвайчик с другой комнатой  проходной. И поэтому я, когда вошел в первую, мог видеть Петра. Я остался и стал наблюдать.
  Прошло минут сорок. Было заметно, что Петр начал нервничать. Во мне возникло желание хоть как-то успокоить его, и я непроизвольно стал внутренне ему помогать. Я не обратил внимания на то, как через несколько минут был фактически полностью поглощен этим занятием.
  И вдруг грянул гром. В комнату буквально ворвался Стонер и, бросаясь ко мне, стал грубо кричать страшным голосом:
   Ты что  жить не хочешь? Ты лезешь, куда тебя не просят. Думаешь, поможешь ему? Прекрати сейчас же, иначе не поздоровится.
  Моя душа от такой грубой атаки или со стыда перед Стонером ушла в пятки. Таким я его не мог представить. Да и со мной творилось что-то, мне непонятное. Передо мною стояла глыба, могучая и страшная. Ощущение чего-то ужасного и неотвратимого вдруг нахлынуло на меня.
  Он преподал мне урок на всю жизнь  не просят, не лезь! Иначе можно схлопотать что-нибудь существенное, такое приключение, что и не снилось в самом страшном сне.
  С этой поры наши отношения с Стонером сильно изменились. Парадоксально, но он стал мягче в отношении ко мне. Подозреваю, что тогда, в случае с Петром, он ощутил исходящую от меня силу, о которой, может быть, и не думал раньше. Сам его взрыв гнева говорил об этом.
  А с Петром потом у него была получасовая беседа в мое отсутствие. Мне показалось, что обе стороны остались довольны друг другом. Однако, когда я сразу после беседы вошел в комнату, где сидел Петр, он был бледен.
   Не могу встать, Григорий Андреевич, сил нет,  только и сказал он и повалился на пол.
  Я успел его подхватить, привел в чувство, напоил водой. Когда мы вышли на улицу и он окончательно пришел в себя, я спросил его:
   Приедем еще сюда?
   Никогда!  категорически ответил он.
  И действительно, никогда потом у нас не заходил разговор об этом случае. Петр захотел стереть воспоминания о своей встрече со Стонером. Почему? Что за негатив коснулся Петра? Сам он никогда не хотел говорить на эту тему.
  
  
  Глава 4
  ВСТРЕЧА
  Свердловск встретил нас хмурым, душным и мокрым днем. По серым от пыли и тополиного пуха улицам автобус домчал нас до управления геологии.
  Здесь нас уже ждали. Секретарь заверила нас:
   Вы ни о чем не беспокойтесь. Вам уже забронирована гостиница. Руководитель управления скоро вас примет.
  Свое дело сделал звонок из министерства, организованный Пороховяковыми.
  Несколько человек довольно преклонного возраста прошествовали в кабинет руководителя. Наконец, пригласили и нас. Мы вошли.
  Начальник управления оказался по возрасту моложе всех, но все равно ему на вид было никак не меньше пятидесяти. Он вышел из-за стола и представился:
   Иванов Иван Иванович. Прошу любить и жаловать. Вы не удивляйтесь такому сочетанию в моем имени, на самом деле я старый и хитрый еврей. Мой папа скрывал свои следы, чтобы не попасть в лапы красным. Вот и перекрасился в другой цвет. Познакомьтесь!
  И он провел нас перед старичками.
  Различного ранга руководители выслушали нас достаточно внимательно, без откровенных насмешек, о возможности появления которых говорили в Москве Пороховяковы.
  БАЙКА
  Один из заместителей начальника управления, взвесив наши доводы, сказал:
   Иван Иванович, я тут припомнил историю двадцатилетней давности. Может быть, кто из вас помнит летчика Кривого, который, возил пассажиров над горами. Вот так пролетая над одним и тем же местом много лет, он всегда отмечал плохую работу компаса.
   Да, да,  подхватил Иван Иванович,  припоминаю. Я же тогда и занимался проверкой. Через несколько лет,  он обратился к нам,  летчик догадался и подал заявку на открытие железной руды. В нашем управлении многие могут вам подтвердить это.
   Так что, молодые люди, дерзайте дальше,  обратился к нам еще один старичок.  Глядишь, и откроете свое месторождение. А это все-таки пять тысяч рублей. Мы-то все тут давно уже лауреаты, а молодым дерзать. Хоть вы и не геологи, но все возможно в этом мире.
  Рассказанная байка мне показалась знакомой, я уже как-то слышал ее, но только в другом месте. За тысячи километров от Свердловска произошла точно такая же история. Думаю, что подобные истории профессионалами вспоминаются всегда, когда они сталкиваются с дилетантами в их деле, но чтобы ненароком не выдать своего к ним нерасположения, вуалируют его именно таким образом  и посетителю приятно, что он не одинок в своем увлечении, и профессионалы потом долго потешаются над чудаком, приятно вспоминая свою воспитанность.
  ПРЕДЛОЖЕНИЕ
  Иван Иванович подошел к стене, отдернул занавеску и под нею оказалась большая разноцветная карта.
  - Где же вы предполагаете месторождение? - спросил он у нас.
  Я подошел к карте и пояснил, очертив район предполагаемого поиска.
  - Не так уж много бурить, - сказал удовлетворенно один из его помощников. Иванов согласился с ним.
  Начальник управления попросил оставить что-нибудь по нашим прогнозам, чтобы сравнить с теми данными, которые были у них, и пообещал, что через два дня обязательно нас пригласит и скажет, стоит или не стоит им иметь с нами дело.
  На том и порешили.
  Излишне напоминать, что в материалах, которые были нами переданы Иванову, не содержалось точных координат предполагаемых месторождений.
  Когда мы выходили из кабинета, Иванов попросил нас задержаться и сказал:
  - Не сможете ли вы каким-нибудь образом продемонстрировать нам процедуру поиска интересующего нас минерала? Любого.
  Я взглянул на Монголова. Мне не очень хотелось влезать в то, что могло стать для нас экзаменом и что могло послужить решающим доводом при принятии решения специалистами управления. Миша встретил мой озадаченный взгляд и, видимо, не понял, что в это время возникло в моем сознании. Он опередил меня:
  - Пожалуйста. Скажите, где и когда.
  Иванов удовлетворенно потер руки:
  - Прекрасно! Вы устраивайтесь в гостинице, а к вечеру, эдак часиков к четырем, заходите сюда. Ничего, если нас будет человек пять?
  - Ничего, - ответил я, холодея, - можно.
  Мише я ничего не сказал.
  ЭКЗАМЕН
  К концу рабочего дня мы с Мишей пришли к кабинету начальника управления. Секретарь встретила нас приветливо:
  - Прошу, - пригласила она в кабинет, - проходите. Иван Иванович ждет вас.
  Несколько человек сидели на стульях вокруг стола и лениво переговаривались. Нас усадили ближе к Иванову. Кто-то шутливо спросил:
  - Вы колдовать будете или как?
  Монголов рассмеялся и ответил:
  - И так и эдак. Как получится. А вы что хотите?
  Иванов выдвинул ящик стола и достал из него три темных матерчатых мешочка, заполненных чем-то сыпучим, и положил их перед нами.
  - Вот в этих мешочках, - сказал он, - находится порода. В одном из них, - он положил его влево о нас, - есть интересующие нас минералы. В другом, - он положил его вправо, - ничего интересного нет. Третий мешочек необычный - в нем лжеминерал, обманщик. Минерал же, который нам интересен, - вот, в этой коробочке. Пожалуйста, посмотрите. Можете взять его в руки, можете делать с ним все, что хотите, но желательно его только не разбивать. Я разложил перед вами все три мешочка, но в каком что находится, я не знаю. Для чистоты эксперимента здесь нет того человека, который мог бы определить, какой мешочек что содержит. Мы позовем его после опыта. Согласны?
  Я протянул руку и взял из коробочки то, что нам предлагалось найти в мешке. Посмотрел на камешек и ничего особенного не увидел. Может быть, он был только несколько тяжеловат для своего объема.
  Я настроился на структуру камня, постарался понять и противоположную, ту, что характеризовала лжеминерал. И тут же в моем сознании все мешочки стали как бы прозрачны - я увидел, что находится внутри каждого из них.
  Монголов же достал из кармана своей куртки маятник - медный грузик на длинной нитке - и стал определять с его помощью. Он поднес его сначала к камешку, а потом поочередно к каждому мешочку. Характер вращения маятника над каждым мешочком был разный.
  - Готово, - сказал Миша. - В этом находится минерал, в этом - лжеминерал, а в этом - ничего.
  - А вы что скажете? - обратился ко мне Иванов. - Вы согласны с вашим товарищем или у вас особое мнение?
  К сожалению, я вычислил по-другому. Мне конечно же, очень хотелось, чтобы результаты нашего просмотра совпали, но... Я доверял себе, а Миша - себе. Я указал на мешочки и произнес:
  - Мне видится по-другому. Минерал и лжеминерал, мне кажется, должны поменяться местами.
  За спиной захихикали. Иванов тоже не удержался:
  - В товарищах согласья нет. Странно. А как же вы собираетесь искать алмазы? Вот так же или по-иному?
  - Наобум, - язвительно сказал кто-то позади меня.
  Иванов нажал кнопку селектора:
  - Клавдия Петровна, зайдите к нам, пожалуйста!
  Тягостная тишина повисла в кабинете. Миша и я не могли смотреть в глаза друг другу и людям, собравшимся тут ради нас.
  Вошла немолодая веселая женщина, поздоровалась с нами.
  - Клавдия Петровна, - обратился к ней Иван Иванович, - откройте секрет, объясните, куда и что вы положили?
  Она взяла в руки тот мешочек, в котором я определил минерал и сказала:
  - Тут минерал. А тут, - она взяла второй мешочек, в котором, по-моему, находился лжеминерал, - лжеминерал. А в том, естественно, ничего нет.
  Иванов повернулся ко мне:
  - Вас устроит такой расклад? Вы оказались правы, в отличие от вашего сотрудника.
  И он, глядя на Мишу, развел руки в стороны.
  МЯСНИК
  На следующий день в Свердловске наступила жара. Мы предпочли не шляться по пыльным и душным улицам, вдыхая в себя тополиный пух и надрывно кашляя, а провести время в своем двухместном номере ведомственной гостиницы за чтением.
  Когда мы оба устали уже от своих книжек, Монголов вдруг стал рассказывать о себе.
   По-твоему, Григорий, каким пацаном я мог быть в детстве?  спросил он, усмехаясь.
   Нормальным, думаю,  ответил я. Хулиганом тебя представить невозможно.
   А на самом деле я был настоящим вором,  гордо произнес он.
  Я даже опешил:
   Не может быть! Интеллигентный, спокойный, я бы сказал даже добрый. Ты шутишь?
   Нисколько! Я ведь старый уже. Мне за пятьдесят пять. А детство прошло в послевоенные годы. Все друзья  это шпана и воры. Я жил с теткой. Родители погибли, дед умер. Вот и воспитывала меня улица. Ты, Гриша даже не можешь себе представить, что это такое  жизнь настоящего вора!
   Не могу, действительно. А школа? - спросил я.
   Я учился в школе вполне прилично. Тем и интересен мой случай. Днем  школа, а ночью  кражи. Ростом я был самый маленький в нашей воровской семье, и потому моей задачей было пролезть в форточку и открыть окно или дверь. Иногда же одному приходилось все делать и через форточку передавать вещи.
   И не засыпался никогда? - удивился я.
   Вот можешь себе представить?  никогда! Застревал несколько раз. Еле вытаскивали. Однажды так тянули за голову, что потом месяца три не мог ее повернуть. А знаешь, какая кличка у меня была?
   Какая?
   Мясник, - гордо произнес Миша.
   Почему?  удивился я.
   По двум причинам. Первая  я через форточку передавал мясо, которое воровали на бойне. Время-то было очень голодное. Вторая  я был как бы вершителем приговоров.
   Не понял, - сказал я. - Что это?
   Мы тогда жили другими законами, своими. И мне в спорных случаях предоставляли последнее слово. И так получалось, что почти всегда все соглашались с моими доводами.
   Так ты, что ли, был паханом? - снова удивился я.
   Нет, паханом и его дружками были люди уже сиделые. А меня просто уважали.
  ХИТРОСТЬ
  Теперь уже меня разбирало любопытство:
   И ты порвал с ворами, когда пошел учиться?
   Порвать с ними невозможно, - усмехнулся Монголов.
   Что же произошло? - спросил я. - Как ты оторвался от них?
   Хитростью, - улыбнулся Михаил. - Пахана взяли, засыпался на разбое, а власть осталась бесхозной. Вот я ее и подобрал. Сначала мы еще промышляли, как прежде, а потом я постепенно все свел на нет. Распустил всех и сам съехал в другой район.
   И ни с кем больше не встречался с тех пор?
   Почему же. Лет через двадцать встретился с самим паханом. Я его не узнал. А он меня сразу. И знаешь, где? На собрании в академии. Доктор наук, лауреат. Он меня отвел в сторонку и сказал: "Если бы не ты, Мясник, я бы уже где-нибудь гнил в овраге. Твоя хитрость многим жизнь спасла. Я вернулся из заключения  никого нет, все разбежались. В другую кодлу идти не мог  это выше моего достоинства оказалось. Пересилил себя, пошел на завод, потом в вечернюю школу, и вот, видишь, теперь двигаю науку."
   Фантастика какая-то,  только и смог сказать я.
  СТРАННАЯ ЖИЗНЬ
  Монголов спросил меня, а какова была моя жизнь в детстве? Я задумался. Потом что-то начал ему отвечать, но, сославшись на позднее время, а уже, действительно, было около полуночи, свернул свой рассказ.
  У меня вообще была странная жизнь. Она включала в себя больное детство, учебу, работу из-за куска хлеба - и все это до определенного периода. Потом же, когда я понял, что так жить мне нельзя, мои покровители свыше не дадут, занялся делом, которое стало моей основной жизнью. Это были исследования, то есть наблюдения и раздумья, практика с больными, организация и финансирование своего предприятия и, конечно, что-то личное.
  Зачем я все это делал? Кто может ответить на этот вопрос?
  Время, о котором я хочу сейчас рассказать, как о начале моего прозрения, так далеко отстояло от нынешнего, что тогда мы, поселковые мальчишки, не знали и не ведали, кто такие экстрасенсы и чем они занимаются. Но все изменилось, как по мановению палочки, в один прекрасный день.
  ПРОЗРЕНИЕ
  Всю жизнь я шел к тому, что было мне задано в далеком детстве. Что бы я ни делал в жизни, о чем бы ни думал, постепенно подходил к тому главному, что осознал тогда
  Вот мне девять лет. Я лежу в кровати в самой дальней комнате нашего по тем временам большого дома. Он стоит за парком в маленьком городке, больше похожем на поселок, на участке в пятнадцать соток. Здесь тихо, поэтому я много думаю. Боль в ногах порою просто нестерпима. Много месяцев я не могу стать на ноги и меня носят на горшок или в кухню. Сижу я тоже очень плохо. С трудом сохраняю равновесие тела. Всякие перемещения вызывают страшные страдания и я их совершенно не переношу поначалу. Потом привыкаю.
  Но когда я в постели и никого нет рядом, я задаю себе один и тот же вопрос: кто невидимо стоит все время рядом со мной, кто тут присутствует и даже отвечает каким-то непонятным образом на мои вопросы?
  Да, он говорит со мною, но как-то неслышно, не словами. Когда я в тишине ночи в темноте иногда замираю от страха, это существо ласково сообщает мне, что я не один и успокаивает этим. Иногда мне даже приятно, что оно рядом и мне есть с кем поделиться своими горестями.
  Но иногда на меня накатывает волна панического страха, который выталкивает мое внимание на поверхность, заставляя очнуться и увидеть дом, постель, печку, стулья, стены дома.
  АНГЕЛ
  Я парализован, мои ноги не подчиняются мне. Тот невидимый, что находится рядом,  это очень большое и теплое существо, и оно все знает, все умеет делать и все может изменить, если захочет. Мысленно я его спрашиваю:
   Что такое жизнь?
  И оно мне отвечает:
   Ты это будешь пытаться понять столько времени, сколько проживешь.
   Я смогу ходить, как все другие?
   Мальчик,  отвечает существо,  не все люди в этом мире могут передвигаться на своих ногах. Есть инвалиды, и их много. Если ты захочешь, ты встанешь. Но если ты встанешь, то ты уже никогда не забудешь свою немощь.
   Я ее боюсь. Я не хочу так пролежать всю жизнь и ничего не увидеть.
   Увидеть  это совсем не значит быть счастливым и не значит решить свою задачу.
   А какая у меня задача?
   Твоя задача стать не только здоровым, но и открыть глаза другим, помогать им найти их путь. Ты должен открыть не только для себя, но и для других возможность преодолеть заболевания.
   Как я узнаю, каков этот путь?
   Придет время и Бог поможет тебе.
   Но я не верю в Бога. Потому что Он не помогает мне, когда я теряю сознание от боли в ногах и в спине.
   В этом и состоит твоя задача  поверить.
   Кто мне будет помогать? Ведь врачи ничего не могут поделать. Они даже перестали ко мне ходить.
   Мы поможет тебе. Поверь нам.
  И мне хотелось верить, и я верил. Жизнь оказалась многострадальной. Тогда я познал всего лишь одну ее сторону. Другими она периодически поворачивалась потом, когда приходило время отчитываться перед моими Ангелами, а я не мог этого сделать, потому что слишком погряз к тому времени в быте.
  Я не мог стать выше быта, выше страстей, чтобы выполнить свою задачу. Но со мной нянчились, ждали, помогали, доводили в страданиях и болях до состояния, когда я уже сам начинал понимать, что же мне нужно делать.
  ДЕТСТВО
  В детстве я был не просто болезненный, я был не жилец. Каким чудом выжил, одному Богу известно. Помню, что валялся не один раз в бреду и, кроме того, что долго не ходил, еще и лежал в постели, страдая от такой боли, что до сих пор она отдается в моем теле, особенно в голове. Как только я потом, во взрослом состоянии, ни болел, но такой дикой, раздирающей головной боли у меня никогда не было!
  Сквозь сумеречное сознание я слышал как переговаривались люди около моей постели. Редко посещавшая меня врачиха недовольно выговаривала моей матери:
  - Зачем вызывали? Вы же сами видите, что ухудшения нет. Он терпит.
  Мать оправдывалась:
  - Марья Николаевна, он страдает очень. И улучшения никакого не видно.
  В то время мать и отец уже не любили друг друга, а когда он приезжал из своих многодневных командировок, по ночам устраивали тихие разборки. Отец пил горькую и не приносил домой почти никаких денег. Он был шофером и дальние рейсы были его любимым занятием.
  Я пойму потом, через много лет, что нелюбовь родителей убивает детей.
  БОЛЕЗНЬ
  Помню стягивающие все тело боли в суставах и тканях, продолжающиеся годами.
  Особенно, конечно, в девять лет, когда я не мог пошевелить ногами, иначе почти обморок, болевой шок. Мать носила меня на кухню, где стояла к этому времени наполовину заполненная бочка, в которой кипятком запаривалась трава и конский навоз. Меня опускали туда и я почти задыхался от испарений.
  Но удивительно  такие парилки и муравьиный спирт сделали свое дело и я пошел. Точнее, стал передвигаться на одной ноге. Потом стал ковылять на двух, а потом начал делать попытки бегать. Меня так тянуло бегать, что я не мог справиться с этим желанием и бегал.
  Многие удивлялись и жалели меня. Мать радовалась. Врачи говорили, что это стараниями матери я встал с постели. Но я-то понимал, что в мою жизнь вмешались и другие силы.
  Я играл в волейбол и футбол, прыгал в высоту. К моменту окончания школы я перепрыгивал планку выше собственного роста, а это метр семьдесят. Преодолевал двести метров по дорожке стадиона с результатом две минуты шесть секунд. Неплохо для калеки. Лыжи стали моим любимым видом. Бегая на них, я забывал все на свете, мог до упаду часами ощущать красоту их полета. Самое мое счастливое время  это снег в полях, где можно было видеть на десятки километров вокруг и гонять на лыжах до полного изнеможения.
  ЭКСПЕРИМЕНТ НАД СОБОЙ
  Затем институт и те несколько лет, когда я не занимался физкультурой, отчего сразу же во мне проявились внутренние разрушающие сущности  болезни. Их было так много и они были настолько серьезны, что я опять взялся за себя.
  Но теперь уж я перепробовал множество спортивных видов тренировки. Стал искать систему, которая бы позволила мне всегда оставаться активным. Рвал связки в голеностопе на горных лыжах, срывал мениск в коленях, да так, что несколько лет приходилось постоянно заматывать колени. Ломал руку, пальцы, вывихивал и растягивал  словом, продлил эксперимент на всю собственную жизнь.
  Моя жизнь во многом  искусственна, она поддерживается мною сознательно. Иначе же от миокардодистрофии не освободишься. Те, с кем я лежал в кардиоцентре, уже давно умерли, а я после этого смог выйти на регулярные пробежки в сорок, пятьдесят километров.
  С самого раннего детства я знал, что стану писателем. Рано начал писать, но, несколько раз показав учителям написанное, высмеянный ими, надолго оставил это занятие. Лишь стихи продолжал писать понемногу, когда накатывало особое настроение.
  Вот и в кардиоцентре как-то сами собой сложились строки:
  
  Кардиология - два этажа...
  Серые куртки, как серые стены,
  Иглами битые синие вены:
  Кардиология - два этажа.
  
  Голуби шествуют по подоконнику.
  Место пустует у нас пять минут.
  Много ли надо вниманья покойнику?
  В жизни - два дня, а потом - отнесут.
  
  Нету последних в шеренге за нами.
  Жены под окнами машут зонтами.
  Дождик по стеклам выводит мелодию -
  Кардиология, кардиология...
  
  Наши родные, без хвори и хворые,
  Вы не волнуйтесь! - чуть что - сообщат.
  Снова ко входу торопится "Скорая"...
  Кормят отлично. Жаль, нету борща...
  
  Что мы без вас, наши жены молящие? -
  Смотрят глазницы, когда-то горящие -
  В прошлое броситься птицами белыми! -
  Что бы мы делали? Что мы наделали!...
  
  Входите тихо, скрывая панически
  Страхом устроенный вам самосуд.
  В нас незаметно частит аритмически,
  В черепе варит, а ноги несут...
  
  Кардиология, Библия медика, -
  Крестим пилюли, сосем, будто мед.
  Врач говорит: "Виновата генетика",
  Где-то поправит и... скоро пройдет.
  
  Мы здесь - по ошибке. Снаружи - как лоси,
  Да только немного чудные внутри.
  Иные чудят - слышишь? - снова выносят.
  А время - ночное, часа, поди, три.
  
  Мы очень вам рады,
  Но молим! - ходите
  Пореже сюда: время надо беречь.
  А связь потечет по невидимым нитям -
  Ведь сколько прощаний у каждой из встреч!
  
  Чего не хватает? -
  Хирурга? Ножа?...
  Нам выдали куртки, расслабили лица.
  В корытцах дымятся готовые шприцы...
  Кардиология - два этажа...
  
  Я смеюсь сам над собой: благодаря своим приключениям в нездоровье, я перепробовал столько всего  и лекарств, и методов, и настроек,  что многое, рекомендуемое мною, уже проверено на себе. А я продолжаю изучать все, что попадает в сферу моих интересов.
  Я  ученый-кибернетик, изобретатель и практик-целитель. Боженька сделал мне подарок, показав в детстве такое, до чего другие люди доходят лишь к концу жизни. Поэтому часто меня не понимают, а я тоже старательно делаю вид непонимающего. Просто мне с некоторыми людьми неприятно общаться, потому что в них живет исключительно один эгоизм, жадность к получению материальных благ или знаний, но знаний - для себя, а они и не замечают этого. Их любопытство не идет дальше собственного тела или собственного желудка, собственного сознания или собственных желаний. А жаль.
  
  
  Глава 5
  АЛМАЗЫ
  Через два дня в той же компании мы снова встретились в кабинете начальника управления.
   Я просмотрел ваши предложения,  сказал Иванов без всякой радости,  и не могу понять, если вам так просто спрогнозировать место, то почему вы решили приехать к нам? По-моему, значительно богаче, чем наше, все же архангельское месторождение.
  Мы постарались убедить его в обратном, но старички, в отличие от прошлой встречи, смотрели на нас как-то подозрительно. Было ясно, что ситуация резко изменилась. Надежды Пороховяковых на легкое завоевание доверия не оправдались.
  Наконец, окончательно удостоверившись в бесполезности наших усилий, мы попрощались и ушли, забрав свои материалы.
   Пока на дворе советская власть,  сказал Монголов,  так будет везде и всегда. Никто из них незаинтересован в повышении производительности или в открытии новых месторождений. Вот настанут времена, когда можно будет купить лицензию и бурить, сколько душе угодно, тогда и нужны будут наши с тобой бумажки.
   А теперь что делать с ними?  спросил я его на всякий случай, уже представляя, каким будет его ответ.
   Зайти за вон тот дом,  махнул Монголов рукой,  подойти вон к той помойке и сжечь. Кто за? Единогласно.
  Мы так и сделали. Я вытащил все бумаги, касающиеся алмазов, сложил их аккуратной кучкой и чиркнул спичкой. Пламя охватило их и через две минуты от всего нашего алмазного богатства осталась одна лишь горстка пепла.
  ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ
  Глядя на разлетающийся по сторонам пепел, Монголов саркастически усмехнулся:
   Стоило ради этого копья ломать! Разве нам нельзя провести время с большей пользой? У нас больных мало? Как бы еще за такие шутки нам с тобой что-нибудь необходимое от тела не оторвали?
  Я согласился с ним:
   Действительно, что-то мне не понравились эти бравые ребята из управления геологии. Их как будто подменили. Встретили, как друзей, проводили, как врагов.
  Миша задумчиво произнес:
   Я у Пряхина в комитете по открытиям как-то интересовался состоянием дел по алмазам. Он сказал, что лучше бы в эти дела не лезть. Кровью попахивает.
  А мне вспомнилась недавняя встреча с генералом Орловыми, когда, сидя у них на кухне и попивая чаек, я как-то ненароком спросил, не знает ли он, не наладились ли отношения у Стонера с алмазным начальством в Сибири?
   Тебя тоже интересует эта тема?  внимательно посмотрев на меня, задумчиво произнес Никита.  Я тебе вот что скажу: не лезь в эту область, небезопасно. Если хочешь жить, держись подальше от алмазов.
   А Стонер почему же не переживает? - удивился я.
   Стонер,  поднял указательный палец Никита, - рисковый во всех отношениях. Не тебе чета. Он пока что надеется, что когда-нибудь сам начнет добывать алмазы.
  Я не соглашался:
   Если все-таки когда-нибудь разрешат в частном порядке это делать, почему же не попробовать?
  Никита тоже не сдавался:
  - Вот когда разрешат, тогда и говорить будем. А пока что прислушайся к моим словам.
  - Хорошо, - сказал я возмущенно. - Прислушаюсь. Но это же не по-хозяйски, не по-государственному!
   Да что вы знаете об алмазной мировой политике?  спросил он как бы в пространство и сам же ответил.  Да ничего. Весь рынок в мире контролируется одной кампанией "Де Бирс". Монополия полная.
  Я снова удивился:
   Наша-то страна каким боком относится к этой кампании? Мы вообще за железным занавесом существуем.
  Никита усмехнулся и посмотрел на меня, как на несмышленыша:
   Это тебе только кажется. В газетах ведь не пишут, что за несколько лет было убито у нас пять руководителей разного звена из алмазодобывающей промышленности. Почему?
   Почему? - переспросил я его.
   Потому что, - сказал назидательно он, - захотели играть свою игру.
   Неужели щупальцы "Де Бирс" дотянулись и до нас? - был мой вопрос.
  Никита нехотя изрек:
   Преступления не раскрыты и вряд ли будут раскрыты. Вот совсем недавно убили главного инженера объединения. А ведь мы точно знали, зачем и куда он ехал. На контакт с представителями израильской фирмы по продаже им алмазного сырья, минуя "Де Бирс". Так что не лезь ты туда, как бы этого тебе ни хотелось.
  Об этом разговоре я ничего не сказал Монголову. Просто вспомнил о нем и решил, что, действительно, в наше время лучше не рисковать своей шкурой.
  МОНГОЛОВ
  Алмазные приключения были всего лишь эпизодом в нашей насыщенной событиями жизни.
  Монголов, как и я, очень активно занимался практикой исцеления. Точнее, мы оба видели в этом смысл своей работы и, наверное, самой жизни. Его, как и меня, интересовали, например, непонятные для науки заболевания, возникающие у женщин в послеродовом периоде. Около года он сотрудничал с Центром матери и ребенка, помог многим женщинам, но к разгадке феномена все-таки не приблизился.
  Монголов не страдал навязчивостью, не приставал к другим со своими методами. Он был аккуратен и вежлив, мягок и уступчив. Ничего выдающего в нем экстрасенса не наблюдалось. Веселый, лысый, в меру интеллигентный, он мог найти подход практически к любому человеку. Мне с ним было легко находить общий язык. На многие вещи в мире мы смотрели одинаково. Может быть, это в свое время и сблизило нас.
  ОТКРЫТИЕ
  Перед сном его потянуло на откровенность. Наверное, сказалось пережитое от нашей алмазной неудачи. Он стал рассказывать о том, как боролся в своем институте за новые методы получения лекарств, какие шишки пришлось ему набить за это.
  Я слушал сквозь дрему его тихий ненавязчивый голос, и он меня убаюкивал. После дневного напряжения и от горечи поражения наступившее расслабление принесло облегчение. Завтра мы отправляемся домой, а пока еще нужно было провести несколько часов в этом городе.
  И вдруг я услышал знакомую фамилию. Прислушался.:
   Когда Костя Чернов пришел ко мне и предложил сделку, я поначалу не согласился,  говорил Монголов.  Но он уверял меня, что, во-первых, он сам является экспертом комитета по открытиям и изобретениям, а, во-вторых, он пообещал поделиться со мною своими радиоинженерными разработками.
  Я остановил его:
   О каком Чернове идет речь?
   Я же и говорю  из Владимира, из института полимеров. Он тоже занимался мембранной технологией, как и я. Но так далеко, как удалось мне, он не пошел.
  Я откровенно заинтересовался:
   Из Владимира?! К нам  в институт, где я работал три года назад,  заместителем директора по науке был назначен некий Чернов из Владимира. Константин Аркадьевич. Химик, специалист по мембранной технологии. Так это он?
   Да, конечно, его звали Константином Аркадьевичем, - подтвердил Миша.
   Кстати,  вспомнил я,  у него было запатентовано два десятка изобретений по хранению овощей и фруктов в банках под специальными пластмассовыми крышками-мембранами. Говорят, что они здорово помогали.
   Те крышки, которые давали прекрасный результат,  горько сказал Монголов, - разработал я. А он обманул меня, пообещав включить меня в заявки на изобретение.
  Моему удивлению не было предела:
   Так он украл у тебя изобретения?
   Получается, что так, - промолвил Михаил.
  Я полностью пришел в себя и во все глаза смотрел на него.
   И что же ты предпринял?
   Ничего, - развел руками Миша.
   Почему? - был мой вопрос.
   Какой смысл? - горячо произнес он. - Материального мне ничего не надо. Зарплата есть и хорошо. А для человечества мое открытие работает.
   Только под другой фамилией,  тихо сказал я.
   Не убивать же его
  ЧЕРНОВ
  Вот так открытие!  думал я, лежа на кровати в гостиничном номере.  Ах, Чернов, Чернов! Принесла нелегкая весточку о тебе. К чему бы это?
  Я вспомнил, как на меня и на Чернова три года назад была объявлена настоящая охота со стороны тех, кто тогда держал в своих руках весь институт. Да, конечно, это была настоящая мафия. Она и сейчас там же, на тех же местах.
  И что они тогда так прицепились ко мне? Ну я еще могу понять, что Чернов не вписался в их компанию  он был параноиком процентов на девяносто. Его мечта  разбогатеть любым способом. Я это понял поздно, когда уже все произошло и сам попал под его каток. Но я же его спасал и спас от смерти, от простой физической расправы. Правда, и себя я тоже спасал от такой же расправы. А его по пути прихватил  мол, человек уж очень хороший, а хорош он был только потому, что на него эти подонки окрысились так же, как и на меня.
  Вырвал обоих. Нет, неправда,  троих. Разве жену свою я уже не считаю? Ее-то в первую очередь
   А о том, что алмазные месторождения можно предсказывать, Чернов знает?  спросил я Михаила.
   Разговаривали мы с ним и на эти темы. Он в свое время закончил рязанский радиотехнический институт, даже защитил кандидатскую диссертацию по электронике. И знаешь, какая у него была тема диссертации? "Приборное управление поведением человека". Вот так вот. Тема секретная.
  Я вспомнил наш давнишний разговор с Черновым и поведал:
   Он мне рассказывал, что докторскую по химии смог защитить, когда ему было тридцать лет. Это так?
   Так.
   А давно ты его знаешь? - спросил я.
   Я его знаю еще со студенческих времен. Встретились случайно у знакомого
  ЭКСПЕРТ
  Познакомился я с Монголовым при следующих обстоятельствах.
  Орлов как-то попросил меня:
   Гриша, ты сможешь поприсутствовать в качестве эксперта на совещании в комитете по делам открытий и изобретений?
   В качестве твоего эксперта?
   Можешь называться независимым экспертом.
   А это очень важно?  в свою очередь я задал ему вопрос.  И что это за такой несекретный вопрос, что ты не боишься подключать меня?
    Будут говорить о нозодах и о новых свойствах воды. Ты же сам хотел.
  Действительно, как-то у нас с ним зашел разговор о лекарствах  нозодах  о водных разбавлениях веществ в концентрациях, приближающихся к миллионным долям.
  Орлов дал мне координаты человека, который будет проводить совещание, и я отправился в комитет по открытиям и изобретениям СССР.
  Как потом оказалось, этот мой приход дал новый импульс моей жизни. Скорее всего он повернул меня лицом к проблеме, к которой я шел сам, но, наверное, путем намного более длинным.
  Основным докладчиком в этот день и был Михаил Монголов. Вот так мы с ним познакомились. Миша Монголов был симпатичен мне всегда, даже когда я не понимал его действий и манипуляций с больными. С ним у меня были связаны воспоминания моей силы, моей уверенности в моей компетенции. Полнота жизни и радость - это нес в себе Миша.
  МЯСНИК
  Не знаю, что повлияло на Монголова через много-много лет, но он изменился. Может быть, все-таки наше детство возвращается в старость не только отношением добра и непонимания, но и чем-то очень страшным, что мог каждый из нас пережить, будучи ребенком?
  И как мне было горько узнать, выйдя потом, через много лет, на свободу, что Миша стал нелюдимым и жестоким. Странно все же распорядилась фортуна - меня сохранила, хотя и загнала на самое дно, а его не пощадила, как бы догнав расплатой в конце его жизненного пути...
  ИВАН АЛЕКСАНДРОВИЧ
  Хозяином и единственным обитателем этого кабинета был Иван Александрович Пряхин  штатный эксперт комитета по открытиям и изобретениям СССР и, одновременно, кадровый офицер КГБ в чине майора. Потом, на моей уже памяти, ему будет присвоено очередное звание, и на его мундире, который висел тут же в кабинетном шкафу, появится еще одна звезда.
  Контактность и веселый нрав Пряхина удерживали вокруг него людей совершенно разных по интересам, но отмеченных одной страстью  все они были исследователи, стремились внедрить свои разработки, так, чтобы испытать счастье от поиска и реализации нового.
  Познакомившись поближе, я стал захаживать к нему, когда приезжал в Москву, и как-то однажды, уже на третье или четвертое свое посещение, застал Пряхина в расстроенных чувствах.
   Что случилось, Иван Александрович?  спросил я его.
   Был вчера у врача, показывал руки, но никто ничего не может сказать. Мазал мазями, припарки делал, ничего не помогает. Что посоветуешь?
  Всех, кого он видел больше одного раза, Пряхин уже называл на "ты". Кстати, никто и не возражал  ведь обстановка в его кабинете была не служебной. Она ни к чему не обязывала.
   Так что случилось? Я же ничего не знаю, Иван Александрович. Две недели у вас не был. Покажите, что с руками?
  Он протянул мне кисти своих рук, покрутил ими перед моими глазами.
   Вот видишь  красные пятна, опухоль. Похоже на ожог, но врачи сомневаются. Я же уверен, что никаких ожогов. Все эти дни не пил, трезв. Все помню, что со мною было.
   А где вообще вы были последние три недели?
   На работе, дома, на даче  и все.
  Я спросил его:
   Вы мне разрешите посмотреть в ваше прошлое?
   Бога ради, конечно, Гриша. Если это надо. Да и, как я понимаю, для меня же.
  Я сконцентрировался и взглянул внутрь его жизненного поля. Почти мгновенно увидел картинку и стал рассказывать:
   Припоминайте: вы на даче, что-то делали целый день, но это неважно. К вечеру пошел сильный дождь. У вас есть сарай. На углу сарая  бочка. Вы только что покрыли крышу сарая чем-то новым. По краю крыши  желобок. Водичка по желобку льется в бочку, наполняет ее. Вы подходите и моете свои запачканные руки в бочке и под струей воды. Вот, собственно, и весь ответ: почему и отчего это произошло. Крыша у вас слишком химически активная. Это химический ожог.
   Все так просто!  воскликнул Александр Иванович.  Так и было. Но напрочь забыл. Думал  зараза какая. Наверное, со страху. Все так и было, как ты рассказал. Абсолютно точно. Но что мне делать? Ответь!
   Ничего,  сказал я, снова взглянув в небытие.  Ждать. Само пройдет. Можно смазать простым сливочным маслом. И все.
  Недели через две, когда я к нему зашел снова, он показал мне свои руки. Они были чисты, как у ребенка. После этого случая я стал в кабинете Пряхина своим человеком.
  СХОДКА
  Однажды я попал на сходку к Пряхину, когда присутствовали человек шесть мужчин и одна женщина. Некоторых из них я знал по выступлениям на симпозиумах и конференциях, но знаком не был, а других я вообще видел первый раз.
  Иван Александрович сразу же обратился ко мне, как только я переступил порог кабинета:
   Друзья, не все вы знаете Григория Андреевича Кравцова, который сейчас находится перед вами. Прошу любить и жаловать. Он занимается тем же, чем и вы, но только некоторые из вас могут похвастаться и теоретическими, и практическими успехами, а он все может. Знакомьтесь, друзья!
  Когда женщина назвалась Ингой Панченко, я понял, что встреча может быть очень интересной. Это была известная целительница и ясновидящая, о которой в то время часто писали газеты. У всех на устах как раз была сенсационная статья из "Труда": "Экстрасенсы ищут убийц", в которой было написано о работе Инги вместе с Виктором Ивановичем Балашовым и Светланой Чернецкой. Фамилии, правда, там не назывались, но человек, сколько-нибудь знакомый с этим миром, мог безошибочно угадать в персонажах именно этих людей.
  Сначала Инга продемонстрировала свои способности определять характер человека и его заболевания с указанием причин по фотографии.
  Потом все пили чай и обсуждали возможность управления поведением человека и, в частности, воздействием на него с разной психической силой. Это называлось произвести псиэффект. Тогда еще у народа не было такого понятия, как киллер, то есть убийца, а парапсихологи, тем более, не пользовались терминами из арсенала уголовного мира. И конечно, термин псикиллер тогда еще никто не употреблял.
  
  ЛЕШИЙ
  Поскольку я был новым человеком, то вполне естественно, что, в основном, мне приходилось молчать. Но среди незнакомых мне гостей Ивана Александровича выделялся еще один молчаливый  человек богатырского телосложения. От него веяло первозданной, природной мощью, которую он усиливал дополнительно какой-то осторожностью в манерах: движения его были мягкими, экономными, но, в то же самое время, грубыми.
  И все бы ничего, но несло от него холодком потусторонности. Это чувство трудно передать словами, его надо испытать, чтобы понять, о чем идет речь. Мне сразу представилось, что этот человек является руководителем, связанным по службе с такими жизненными ситуациями, в которых время от времени появляются трупы.
  Я редко включаю свое внутривидение, делаю это обычно по своему хорошо осознаваемому желанию и, как правило, для диагностики заболеваний, но тут как бы поддался некоторому голосу изнутри  будто кто-то подсказал: "Опасайся этого человека!"
  И пока желающие высказаться и поспорить тешили свое самолюбие, этот большой человек, в основном, молчал и едва заметно усмехался.
  Когда все разошлись и мы с Пряхиным остались одни, я спросил его:
   А кто этот громадный и ухмыляющийся?
  На что тот поднял указательный палец к небу и произнес:
   О! Этот большой человек  начальник особого отряда с двойным подчинением Генштабу и Комитету. Фамилия его тебе ни о чем не скажет, она у него, что кличка,  Леший. А зовут Петр Николаевич.
   Со званием не ниже полковника? - поинтересовался я.
   Бери выше,  с нотками уважения в голосе сказал Пряхин, - генерал-лейтенант. Полковники у него в подчинении.
   И что же особого в их деятельности? - спросил я непонимающе. - Диверсии, что ли?
  Пряхин включил магнитофон, подождал, пока музыка разойдется во всю и, наклонившись ко мне тихо произнес:
   Тебе могу рассказать. Идет отработка психологического оружия. Проверка действия, определение побочных эффектов. Проводится все это в реальных условиях.
   На людях? - удивился я.
  Пряхин посмотрел на меня с жалостью.
   Естественно, не на свиньях же.
   И у него образование соответствующее? - поинтересовался я.
  Иван Александрович усмехнулся:
   Он вообще-то доктор медицинских наук. Психотерапевт, психиатр, психолог.
   Что-то мало верится во все это,  сказал я.  И потом, ни один из военных чиновников ни разу не обмолвился о подобном.
  Пряхин засмеялся:
   Зачем? Чтобы привлечь внимание? Чтобы объявлять предварительно: вот этого человека мы будем уничтожать в течение трех месяцев?
  Моему недоумению не было предела:
   Они  экстрасенсы?
   На одной экстрасенсорике далеко не уедешь,  он усмехнулся.  У них приборы, которые проходят вот на этом столе предварительную экспертизу.
  Он ткнул в свой стол пальцем. Спросил:
   Ну как история, экстрасенс?
   Да, интересно,  только и промолвил я.
   Вам, видно, и не снилось подобное
  Он был прав: нормальному человеку такое могло присниться лишь в дурном сне.
  МИР НЕ ПЕРЕВЕРНУЛСЯ
  И тут я вспомнил. Перед моим взором встало выступление по телевизору полковника, покаявшегося в том, что это, оказывается, он руководил группой психологического убийства Солженицына и его помощников, когда тот первый раз после длительного расставания прибыл в Россию.
  Как говорил потом в своих выступлениях Солженицын, несколько человек из окружения писателя действительно вскоре умерли, сам же он около полугода проболел, но выкарабкался.
  Этот полковник подробно рассказывал, как и что делал каждый человек из его группы. Но разговор шел только о воздействии на сердце через прибор, подносимый к человеку со стороны его спины.
  Я видел такие приборы. Они теперь имеются во многих медицинских кабинетах. Это  лечебные приборы для проведения КВЧ-терапии. Если мощность их мала, то они лечат, если  велика, то  убивают.
  Этот человек, сидя перед телекамерой, пускал слезу и каялся во всеуслышание. А мне хотелось его спросить:
  - А где ты был тогда, когда проводил эту самую акцию? У тебя, что ли, не все дома находились? А теперь ты прозрел или просто хочешь жить, а по ночам не спится?
  Как когда-то сошел с ума летчик, впервые бросивший атомную бомбу на Хиросиму, так и этот полковник не смог жить спокойно. Однако, он ничего не сказал о тех, кто его послал на эту акцию. Все-таки решил попридержать информацию, мало что случится...
  ВХОД
  Вот так я вошел в логово тех, кто готовил заговор против человечества. Мог ли я предполагать, чем все это может грозить мне и моей семье в будущем? Я даже не думал об этом. Было интересно жить - и все. "А просмотр вперед во времени? - спросит любой, вспомнив о моих способностях. - Разве ты не пользовался ими?"
  Если бы все в мире было так просто! Если бы можно было с точностью до третьего знака после запятой определить величину каждого шага в жизни и ее продолжительность! На самом деле все обстоит не так примитивно. Человек, конечно, способен многое предугадать, но только в вероятностном виде: например, двадцать шансов за то, что событие произойдет, пятьдесят шансов против и тридцать равнозначно - то ли будет, то ли нет. Но это ни в коем случае не говорит о том, что двадцать шансов за событие не есть его реализация. Ни в коем случае! Если кто-то так думает, то он бесконечно ошибается.
  На самом деле эти цифры говорят лишь о том, что в первом случае, чтобы событие произошло, человеку необходимо приложить значительно больше усилий, чем в случае, когда событие не происходит. Но даже чтобы оно не произошло, человеку все равно необходимо что-то предпринять. В этом состоит парадокс предсказаний. Человек волен изменить даже, кажется, предначертанное ему пророком. Любое предсказание можно поправить, если приложить для этого соответствующую и большую силу, чем та, которую имел пророк в момент предсказания.
  
  
  Глава 6
  ТАНЯ
  Мы с Монголовым вернулись в Москву ни с чем. Каждого из нас ждали наши больные. Меня же ожидали еще и мои ученики.
  И вот тут на мое занятие с учениками явилась женщина, которая назвалась Татьяной Емельяновой. Конечно, существует жизненная предопределенность, но такое проникновение в чужую жизнь, как получилось у меня в случае с Татьяной, бывает, когда над людьми действительно сгущаются тучи.
  Заболевания человека и болезни семьи как-то не принято связывать между собой. На самом деле связь одного с другим настолько сильна, что иногда просто диву даешься, почему люди сами не обращают на нее внимания.
  Она пришла не сама, ее привела одна из моих подопечных  Светлана Леонидовна, которая искренне хотела помочь этой семье.
  Я спросил Татьяну:
   Вас не будет особенно беспокоить то обстоятельство, что мои ученики будут присутствовать при нашем с вами разговоре?
  Она ответила, не задумываясь:
   Нисколько.
  Я попросил ее присесть на стул и спросил:
   Так что же привело вас ко мне?
  С готовностью она ответила:
   Моя головная боль. Такая сильная, что я иногда от боли теряю сознание. Утром ее нет, а с часу дня начинается.
   Каждый день? - уточнил я.
   Да, каждый день, - ответила она.
   Работаете? - поинтересовался я.
   Да, - сказала она с готовностью, - преподаю музыку в музыкальном училище.
  ТРАНС
  Многие думают, что транс - это полное отключение, такое, какое бывает в случае глубокого гипноза. Совсем нет. Я, например, практикую совсем неглубокий транс, который наступает у человека, если он всего лишь начал отвечать на вопросы.
  Готовность, с которой это стала делать Татьяна, человеку наблюдательному подскажет, что она сама вошла в так называемый аутотранс, причем, в полностью контролируемый ею самой. При желании она всегда может из него вывалиться, проявив несогласие с моими словами.
  В таких случаях, как с нею, дело значительно облегчается, потому что она с самого начала была уже готова на откровенность. Степень откровенности человека - это показатель его способности к аутотрансу.
  Но удивительным свойством подобного транса является то, что человек, понимающий и контролирующий то, что с ним происходит, может сам тоже вести активный диалог с партнером, поддерживая и себя и своего собеседника в одинаковом состоянии трансовости. Именно этим и объясняется феномен исцеления или даже хирургических операций человеком, который в нормальной жизни не является хирургом, а в перевоплощенном состоянии способен им быть. Таких случае известно много и они воспринимаются людьми, как чудо, хотя наука уже в состоянии не только объяснит подобное, но и научить человека, причем, практически любого, проделывать то же самое самостоятельно.
  МОГИЛА
  У меня мелькнула картинка и я спросил Татьяну:
   Что там у вас с подвалом?
  Она, нисколько не удивившись, быстро переключилась:
   С подвалом беда! Мужа принести картошку не допросишься. Как спустится вниз  так хлоп в обморок!
   Страх?  спросил я.
   Похоже,  ответила она.
   А чем он занимается? - поинтересовался я.
   Муж  подполковник милиции, - ответила она. - Может быть, с этим связано?
  По ее словам у него  внешне крепыша  были психические отклонения. Еще с молодости тревожили странные голоса, звавшие в загробный мир, мерещилась всякая чертовщина, могилы и кресты. Попытка спуститься в любые подземные сооружения, в том числе и метро, заканчивалась обмороками. Не может ездить в электричке, единственным видом транспорта является автомобиль. Принимал таблетки, лечился гипнозом, пытался спасаться водкой  безрезультатно. А голоса все настойчивее звали, обещая покой. И он решился на самоубийство
  ПРОКЛЯТЬЕ
  Я понял, что Татьяна пришла ко мне не со своей проблемой, ей было страшно за мужа. Свое  это лишь повод. Свое, хоть и сильно болело, можно было выдержать, потому что оно было не смертельно, - так считала она в душе.
  Она спросила меня с надеждой:
   Можете хоть как-нибудь помочь?
  Я уточнил:
   В чем вы видите эту помощь?
  Она заволновалась:
   Он решился на самоубийство. У него и пистолет, и карабин. Лежит дома, пьет бутылку за бутылкой водку и разговаривает с загробными существами.
   С Нерлью у вас что связано?  спросил я ее.
  Она быстро ответила:
   Дача. У нас дача на реке Нерль.
  - И какие трудности возникают, когда вы едете на дачу? - снова спросил я.
  - Да вечно буксуем. Когда машину ведет сын, все нормально. А если за рулем Антон - муж, - то обязательно въедем в какое-нибудь болото.
   А что произошло с большим золотым крестом?  задал вопрос я.
  Татьяна оживилась:
   Это целая история. Прадед мой был епископом в Саратове. Его старший сын, то есть мой дед, когда ему было двадцать лет, выкрал у отца большой золотой крест и пропал. Через три года объявился и повинился. Отец простил.
  Я поинтересовался:
   Где же он был все три года?
   В Америке, - ответила она. - За три года прокутил деньги, которые выручил от продажи креста, и вернулся.
   А что с ним стало? - спросил я.
  Татьяна огорченно ответила:
   Лет через десять пропал все-таки. Навсегда.
  Так вот почему такое напряжение поля вокруг этой семьи! Ощущение проклятья, висевшее над всей семьей, было очень сильным.
  ВОСПИТАНИЕ
  Я почувствовал в муже Татьяны ослабление мужского начала и спросил:
   А муж как воспитывался?
   С тремя женщинами, - быстро ответила она. - Там тоже история не простая. Он один и три женщины: мать, бабушка и тетка.
  Я предположил:
  - Наверное, сильно баловали его?
  Татьяна подтвердила:
  - Конечно. Он же был один у них. Но особенно отличалась в этом его тетка. Бог не дал ей своих детей. И потому она души не чаяла в Антоне.
  Меня занимал один вопрос, очень важный в понимании того, что происходило. И я спросил:
   А почему же он в таком случае пошел работать в милицию?
  Татьяна с готовностью ответила:
   Он говорит, что хотел преодолеть в себе комплекс неполноценности. Не чувствовал себя полностью мужчиной.
   Ну и преодолел? - полюбопытствовал я.
   Сами видите, - огорченно ответила она.
  Я предположил:
  - Наверное в таком случае он отдавал какое-то предпочтение особым мужским занятиям? Так ли?
  Она подтвердила:
  - Этого хоть отбавляй. И футбол, и хоккей, и охота, и мужские компании. Пить начал за компанию. Даже кодировался от алкоголизма. не помогло.
  - На сколько хватило его?
  Она огорченно махнула рукой:
  - На немного. На две недели всего. Потом опять покойники прилетели и началось...
  СПАСЕНИЕ
  Я решил узнать, что предпринималось ими до меня:
   Другими способами, кроме традиционных, муж не пытался спасаться?
   Были у бабок и экстрасенсов, - ответила она. - Тоже не помогло.
  Мне показалось, что ее Антон занимается чем-то странным и необычным для милиционера и я спросил ее об этом. Она поведала:
  - Он ко всему еще и писатель. Несколько книг выпустил. Как он говорит, старался осмыслить свое состояние и выговориться. Но чем дальше, тем хуже.
  Я поинтересовался:
   О чем пишет?
   В основном, детективы, - поведала она. - Главными героями его книг являются преступники и милиционеры.
  Я задал еще один важный для меня вопрос:
   Кровь человеческая влияет на него?
  Татьяна даже вздрогнула, вспомнив:
   Страшно. Часто ночью заснуть не может, когда приедет с происшествия.
   А друзья у него есть?
   Друзей полно, - огорчилась Татьяна. - И видимо, от этого стал алкоголиком. По выходным пьет, когда ходит играть в футбол. И на работе каждый вечер Традиция у них в милиции такая. Спиваются все.
   Сколько ему лет? спросил я.
   Тридцать восемь.
  НАСТОЯЩЕЕ
  Я ощутил, как напряглась Татьяна, когда я задал очередной вопрос:
   А что изменилось в последнее время?
  Она с излишним спокойствием сказала:
   Да все изменилось. Он стал, как чужой. Смотрит на меня, а не видит. Когда приходит в себя, говорит, что картинки могильные стали донимать постоянно.
   А как же на работе, - спросил я.
   Так же и на работе. Совещание проводит, а у него перед глазами  могилы и кресты. Я представить себе не могу такое, но как только его состояние ухудшается, так и у меня голова сильнее болит.
   А ваша голова, - спросил я, - как болит?
   От боли сознание теряю. Вы себе представить не можете, что происходит со мною. После обеденного перерыва перестаю быть человеком.
  СЕНЬКА
  Чувствовалось, что Татьяна не все говорит мне. Я спросил ее прямо:
   Какое происшествие в доме сейчас, кроме того, что происходит с мужем?
  Немного помявшись, она решилась:
   Вы знаете, у нас собака пропала. Зовут Сеньор или просто Сенька.
   Какая порода?
   Колли, ярко-рыжая и крупная.
   И часто убегала до этого? - уточнил я.
   Первый раз.
   Когда это произошло? - спросил я.
   Три дня назад, - поведала мне Татьяна. - До этого два дня Сенька места себе не находил, практически не спал. Приляжет, но тут же вскочит.
  Я спросил:
  - И вы связываете это с состоянием своего мужа?
  - Наверное, - был ее ответ. - Другое что вряд ли повлияло. Думаю, что связано.
   А муж в эти последние дни как себя чувствовал?  спросил я.
   А он в это время уже совсем лег и практически полностью отключился. Ничего не ест, требует водки и все. Почти невменяем стал.
  Я смотрел на нее, раздумывая, что говорить ей дальше, чем успокоить?
  Но она, помолчав немного, продолжала:
   Думаю, что Сенька просто почувствовал резкое обострение в состоянии мужа и потому ушел из дому. Покойником запахло.
  Пока я раздумывал, как можно было бы помочь этой семье, она ждала. Мои ученики сидели тихо и тоже ждали моего решения.
  ПОСВЯЩЕНИЕ
  От моего решения зависела жизнь человека. Точнее, я мог попытаться его спасти. Имел я право или нет?  этот вопрос передо мной не стоял. Такое право мне было предоставлено от Бога. Над чем я думал, так это над тем, хочу я этого или не хочу. То, что проклятие над этой семьей имелось, сомневаться не приходилось. Мне часто встречались случаи семейных проклятий по линии священников, нарушивших законы служения Богу.
  Можно, конечно, сомневаться в том, что кто-то из смертных имеет такую возможность от Бога, чтобы помогать даже в таких крайних случаях. Но практика показывает, что это возможно. Правда, иногда за такого рода дела берутся люди, непонимающие ситуации и ненаделенные полномочиями свыше. Мне жаль таких. На моих глазах несколько человек умерли, преувеличив свои силы только потому, что они увлеклись массовыми сеансами.
  Но я мог взяться за это дело. Однажды в глубоком погружении, когда я пролетал трубу, связывающую два мира, и стремился к свету, я ощутил, что происходит нечто необыкновенное. И действительно, когда я оказался уже с той стороны и увидел могучее море людских, точнее, ангельских голов внизу, с Небес раздался громовой Голос:
   Имеешь право и можешь!
  Ощущение от того, что контакт шел и на уровне телепатии, был абсолютным. Это была передача мне власти, которую я не просил и не хотел. Власти, о которой мечтали многие и многие, с кем мне приходилось встречаться.
  Я же был всегда сторонником работы человека над собой, сторонником преодоления, того, что Христос называл собственным усилием.
  Я видел умоляющие глаза Татьяны, чувствовал крайнюю натянутость ее нервов, душу, оголенную до пепла, до головешки. За годы терпения у нее, конечно, выработался некий иммунитет к сильным страданиям. Но тут уже были не страдания, а сверхстрадания, терпеть которые было невозможно. А рядом, как говорила она, находились еще две души  сына и дочери, с которыми стало происходить тоже что-то непонятное.
  И я принял решение.
  СТРАТЕГИЯ
  Я спросил Татьяну:
   Муж входит в контакт с вами или с кем-нибудь другим?
   Нет, - ответила она. - Только в одном случае - когда водка у него кончается. Вот тогда он по своей инициативе требует принести еще. Я же просто так не могу достучаться до его сознания, что бы ни говорила.
   Тогда мы сделаем так,  подумав немного, сказал я.  Приду вдвоем. Причина прихода на тот случай, если вдруг возникнет необходимость ее узнать,  это собака. Хотя, конечно же, собака тоже нуждается в помощи. И вообще с нее начнем.
  Татьяна обрадовалась:
   А это возможно? Сеньор может вернуться?
  Я успокоил ее:
   Думаю, что если ситуация изменится хотя бы немного, то он отыщется.
  ЧЕРНАЯ ДЫРА
  И вот я с одной из своих учениц  Натальей  иду в гости к милиционеру. Я мог взять с собой кого-нибудь и помягче из своих учеников, и даже мужчину, но Наталья, как мне кажется, больше всех соответствует ситуации  она парадоксальна, за словом в карман не лезет, голос у нее  резкий и низкий, она яркая, высокая и худая. Я поставил рядом милиционера и фантом Натальи и получил идеальное совпадение характеристик.
  Я решил, что чувствительный к слову писатель может заинтересоваться необычными высказываниями Натальи, которые она постоянно допускала. Главное, что надо было делать,  это вывести его из черной дыры, в которой он пребывал.
  И мы поехали в Подмосковье, туда, где жили Емельяновы.
  АНТОН
  Дом, где мы оказались, был, действительно черной дырой - таким покойницким духом понесло на нас, как только мы переступили его порог. Но мы знали, на что шли. Прежде всего я и Наталья попытались выйти на контакт с Антоном  мужем Татьяны.
  Втроем мы вошли в комнату, где он неподвижно лежал на диване, уставившись немигающими глазами в потолок. Слегка шевелились губы. Татьяна, став рядом, произнесла:
   Антошенька, гости пришли. Может быть, присоединишься к нам? В кухне посидим, чайку попьем. Ты слышишь меня?
  Ничто не дрогнуло в лице Антона. Все так же его глаза были нацелены на одну точку, а губы слегка и почти беззвучно вели с кем-то свою беседу.
  Постояв немного и не дождавшись от него реакции, мы вышли, прикрыв дверь, и сели пить чай в кухне. Чтобы не терять времени зря, занялись пропажей собаки.
  СОБАКА
  Было бы неправильно сказать, что найти что-либо потерявшееся, или определить местонахождение кого-то просто. Так же, как и указать месторождение полезных ископаемых.
  Главным в этом деле является доверие к себе, точнее, к той смысловой информации, которая поступает в сознание. Откуда она берется, где хранится  это все пока еще есть загадка природы. Уверен, что такого рода информация появляется в мозге каждого человека. Только большинство людей относятся к ней, как к помехе. И лишь малая часть из нас пользуется ею для достижения каких-то необычных, неординарных целей.
  В данном случае нам было необходимо понять хотя бы, где может находиться Сенька. Мне было показано направление и дальность удаления собаки от нас. Я передал эти сведения Тане, и она сказала, что, скорее всего, собака находится в Павлино.
  Через день, вечером Татьяна с подругой поехала на автобусе в то место, которое я указал, где они благополучно и обнаружили своего Сеньора на одной из описанных мною улиц. И хотя собака и встретила их настороженно, но пошла за ними, а прибыв домой, вела себя намного спокойнее.
  ПОДПОЛКОВНИК
  Мы сидели на кухне и пили чай, когда вдруг на пороге возникла фигура грузного человека с широко открытыми и какими-то светящимися красным светом глазами. Небритый несколько дней, всклокоченный, помятый  если бы он встретился на улице, то иначе, кроме как безумным бомжом, назвать его было бы нельзя.
   Водки!  хриплым полупридушенным голосом зло крикнул он.
  Татьяна метнулась к шкафчику, быстро вытащила открытую уже бутылку и так же быстро протянула мужу. Тот жадно выхватил ее и приложил к губам. Выпив несколько глотков, оторвался от нее и еще раз посмотрел сквозь нас в пространство. Наталья полупрезрительно произнесла своим низким голосом:
   Явление в человеческом обличии существа из преисподней.
  Медленно глаза Антона повернулись в ее сторону, но не стали более осмысленными. Несколько мгновений он постоял, как бы прислушиваясь к тому, что, действительно, доносилось до него из преисподней, потом тяжело повернулся вокруг своей оси и, как горилла, сгорбившись, ушел, унося с собой бутылку с водкой.
  Татьяна ожила:
   Может что изменится? Он не выходил никогда. Кричал из комнаты.
  Посидев еще минут пять, я встал:
   Пора. Пойду
  Я направился к комнате, где находился Антон и, открыв дверь, шагнул в нее. Позади меня в проеме двери остались стоять Татьяна и Наталья.
  СТРАХ
  Я перешагнул порог и повел глазами немного влево, туда, где стоял диван, на котором должен был лежать Антон. Но на диване его не было. Он стоял у стены с карабином в руках, ствол которого медленно поднимался, чтобы упереться мне в грудь
  Обезумевший человек передернул затвор:
   Вначале я убью тебя, потом  себя.
  Понимал ли я, что в любую секунду этот человек может нажать на курок? Анализируя потом свое состояние, я не мог вспомнить вообще, возникло ли у меня чувство страха. Я как некая ощущающая или чувствующая какое-то широкое поле субстанция как будто исчез. Я смотрел прямо в глаза совершенно невменяемому существу, а в это время мои щупальцы были раскинуты на весь мир и несли мне именно ту информацию, которая так была необходима и мне, и ему. И я понял, что надо делать
  Хотя, конечно, говорить о том, что в таких случаях я сам принимаю какое-то решение, было бы неправильно, неточно. Потому что я как бы переставал в это время существовать, а вместо меня начинало жить в моем теле что-то большое, просто огромное, мощное и необычное, что потом вспоминалось всего лишь трепетом моих чувств.
  ОЗАРЕНИЕ
  Внезапно я увидел картинку: по заснеженной опушке леса к двухэтажному дому ползут люди, а с крыши их обстреливают из автомата. Тут же я начал, как будто издалека, говорить:
   Недавно вы участвовали в задержании опасного преступника. Вы со всеми вместе ползли по опушке леса в снегу. С крыши двухэтажного дома вас обстреливали из автомата трассирующими пулями.
  И по мере того, как я пересказывал увиденное дальше, подполковник все ниже и ниже опускал ствол своего карабина
  Потом, через месяц, он будет рассказывать:
   О том, что я был причастен к той операции, знали единицы. Но "добил" ты меня трассирующими пулями, я вновь увидел их и пришел в себя. Придумать такое невозможно, если не знаешь. Да и детали
  В течение последующих нескольких минут происходило чудо  менялась мимика лица, в глазах появился маленький огонек интереса. Он обвел взглядом нас, обстановку в комнате, еще раз внимательно посмотрел на меня и отошел к окну.
  Он долго стоял у окна, опершись о стену, и глядел на улицу. Так прошло минут пять. Он не шевелился.
  Я сделал знак рукой и мы вышли.
  ОБЛЕГЧЕНИЕ
  Опять сели за стол в кухне и продолжили свое чаепитие. В течение получаса я полностью пришел в себя. Женщины негромко разговаривали. Я опять ощутил время, его тягучую, упругую стену.
  Еще через полчаса в кухне появился и Антон. Он оглядел нас осмысленным взором, сделал шаг к столу и спросил:
   У нас гости? Что же ты, Татьяна, мне ничего не говоришь?
  Он внимательно посмотрел на Таню:
   Мне можно присоединиться к вам?
  Татьяна встрепенулась, как ото сна:
   Мы тебя ждем. Но ты можешь сначала умыться. Может быть, побреешься?
  Последний вопрос вызвал у Антона удивление. Он потрогал рукой свою щетину на лице, что-то промычал и, повернувшись, вышел. Таня метнулась за ним. Какое-то время до нас доносились их голоса, потом она опять появилась в кухне. Я спросил:
   Как там?
  Она брызнула на меня ярким светом благодарных глаз и прошептала:
   Бреется Господи, неужели? Век буду молиться за вас, Григорий Андреевич! Сердцем чую  все! Закончилась наша страсть!
  НАЧАЛО ПУТИ
  Но это было только началом нового пути для Антона и его домашних. Мне еще немало пришлось повозиться, чтобы этот человек перестал бояться метро и замкнутого пространства. Но, главное, научился при малейших приступах справляться с ними.
  Во время наших с ним занятий, а за это время прошло месяцев шесть, он приобрел способность видеть прошлое и будущее людей, с которыми встречался. Страшно удивлял других этим, сначала хулиганил, но потом, постепенно, этот его дар пропал и он опять вернулся к сущности обычного человека.
  Я иногда заезжаю к ним, мне интересно следить за их жизнью. Бывает всякое, конечно, но чтобы та пропасть, в которой они все когда-то оказались, опять напомнила о себе,  этого не было.
  Мне показалось как-то любопытным узнать, не использовались ли милиционерами когда-нибудь методы психического воздействия на своих подопечных - на задержанных? Мне казалось, что состояние Антона ухудшилось еще и от небезобидной игры в милиционеров-экстрасенсов. Когда я первый раз спросил Антона об этом, он очень странно прореагировал  я почувствовал резкое отчуждение, хотя к этому времени мы с ним уже давно стали друзьями.
  И все же однажды он проговорился. Как я и предполагал, в их практике пытались внедрить бригадный метод психологического давления при дознаниях, а в СИЗО - и на подследственных, даже обучали приемам, но, как показал опыт, после подобных экспериментов некоторые из милиционеров срывались в такой глубокий штопор  в запой,  что постепенно большинство из них перестало применять эту психотехнологию целиком, хотя отдельные приемы им понравились, и по-прежнему с их помощью они потрошили подозреваемых.
  В заключении этой истории могу поведать, что теперь бывший подполковник со смехом вспоминает о своих страстях-мордастях, у жены головная боль лишь изредка напоминает о том далеком времени, дети повеселели, собака же никогда больше не исчезала из дома Надолго ли?
  ПСИКИЛЛЕРСТВО
  Мое исследование псикиллерства на страницах этой книги приобретает уже более четкие очертания. Если в начале мне не всегда казалось серьезной эта тема, то теперь я начинаю понимать, что часто мы не отдаем себе отчета в том, насколько кровавые и непредсказуемые сражения разыгрываются вокруг, невидимые нами...
  
  
  Глава 7
  КАЗНЬ
  Часто мы осуждаем друг друга за прошлые наши ошибки. И это считается в порядке вещей. Реже - себя. Человек может казнить самого себя, потому что носит в себе вину за свою собственную ошибку. Другой казнит того, кто был свидетелем его ошибки. Безобидно ли это? Не несет ли это разрушающего начала?
  Когда-то экстрасенсы говорили нам, что мысли материальны, и наше воздействие на других с помощью мыслей имеет такие же последствия, как и кирпич, упавший на голову. Мы до сих пор не поняли этого, хотя то же самое кричат уже ученые.
  А если ошибки не совершались? Если больное общество и больные люди придумали эти ошибки, придумали, потому что мораль или закон отстали от жизни, а что-то в ней ушло вперед? Мы находимся в тисках принятых обществом представлений. Разжать эти тиски многим и многим людям не представляется возможным. Но одиночкам удается...
  И тогда становится видно, как плохо устроена наша жизнь. В ней находит свое, далеко не последнее, место тупоумие и примитив, и ничего, кажется, нельзя поделать, чтобы изменить ее к лучшему.
  СПРАВЕДЛИВОСТЬ
  Но всегда находятся люди, которые почему-то, рискуя своим благополучием, стремятся исправить ситуацию, чтобы в нашей жизни осталось еще место справедливости. Приходит новое и ставит себя вне закона, принятого людьми. За это казнили, казнят и, конечно, будут казнить носителей нового. Во все времена с ними старались расправиться те, кто терял власть или был завистлив или человеконенавистен.
  Носители нового - пассионарии, сверхстрастные. Они не обращают или почти не обращают внимания на мнение других людей, потому что ими движет справедливость. Но не та справедливость, которая делит всем поровну, а другая - Божественная. Это - справедливость будущего, возвещающая его неминуемый приход.
  ОРЛОВ
  Как я и обещал, я приехал к Никите вскоре после своего возвращения из Свердловска. Ожидал разговора о псикиллере, но Он не состоялся. Причина мне осталась неясной.
  Он попросил меня заглянуть вечером в какую-то квартиру у метро Кропоткинская, сказав, что она служебная и что там сегодня соберется некое общество почти что ради меня одного.
  Я не понял:
  - Почему мне такая честь? За какие такие заслуги?
  Он пояснил:
  - Я рекомендовал тебя ребятам из Генштаба. Думаю, что и тебе будет полезно с ними познакомиться. Ты ведь жаловался как-то, что на ваши уникальные терапевтические приборы не можешь найти деньги. Вот тебе и подарок. Если понравитесь друг другу, то, сам понимаешь, - все останетесь довольны. Заключишь договор с ними на разработку уникальной аппаратуры.
  Я насторожился:
  - А как ты меня представил им?
  Он нехотя спросил:
  - Тебе не все равно?
  Я не согласился:
  - Естественно, нет. Я ведь не служу в вашем ведомстве. О чем говорить с ними?
  - Ты не волнуйся... - сказал Никита. - Им известно, что я знаю тебя давно и только с хорошей стороны. И что ты для меня - самый непререкаемый авторитет в области парапсихологии.
  Я усмехнулся:
  - И ты думаешь, что я тебе поверю?
  Теперь съехидничал Никита:
  - Куда ты денешься? Тебе деньги для разработки прибора нужны?
  - Нужны, - обреченно ответил я.
  - Так что поезжай и постарайся им понравиться.
  Я спросил:
  - К кому мне обратиться?
  - Спросишь Иванова Юрия Алексеевича, - ответил мне Никита.
  МАТЕРИАЛЬНОЕ
  Я понимал, что Генштабу наши приборы очень бы пригодились. Ведь некоторые варианты аппаратуры размещались в коробочке, размером не больше мыльницы. Возможности же прибора были огромны. Например, существовала методика, по которой можно было увеличить устойчивость к радиационному поражению в два и более раза. Применять наши приборы можно было в любых условиях, в том числе и в полевых.
  Я поехал на встречу с руководителями секретного медицинского направления, понимая, что одним прибором разговор наш не ограничится и что меня ждет на этой встрече сюрприз, через который я попаду в историю. Но в какую?
  Я не мог тогда и предположить, что моя лечебная и целительская практика на долгое время отойдут на второй план, а я стану не просто наблюдателем, но и непосредственным участником смертельного спектакля, о котором даже сегодня, спустя многие годы, практически ничего не известно. И одним из главных действующих лиц в нем снова будет Иванов...
  ИВАНОВЫ
  Меня всегда занимал вопрос: если в России так много Ивановых, в Швеции Иохансонов, в Англии Смитов, то как обстоят дела с этой стороны в других странах, например, в США или в Канаде? Жизнь меня научила, что повторение уже пройденного нами дается нам неспроста, надо быть внимательным и не поддаваться на соблазн поступить уже известным способом. Потому что повторение ситуации является своеобразным знаком для того, кто владеет искусством знакового распознавания - ситуативной диагностикой.
  Мне везло на Ивановых всегда. Время от времени в сфере моей деятельности кто-нибудь из них возникал как-то сам собой, и жизнь с этого момента приобретала странный, нереальный оттенок. Я не понимал, почему именно Ивановы всегда составляли наиболее мистически настроенную часть нашего общества, почему именно им выпала такая доля - через свою простую фамилию нести людям весть о тайнах вселенной. Иногда я даже жалел, что я не Иванов, и завидовал Виктору Федоровичу Иванову, который, прежде чем добрался до этой своей фамилии, сменил на своем нелегком пути их несколько.
  ИВАНОВ
  Этот Иванов живет в Питере. Раньше он работал в институте точной механики и оптики, занимал профессорскую должность. Он и есть профессор, доктор наук. Знаменит он тем, что изобрел томограф. Да, да, тот самый томограф, о котором теперь знает каждый школьник,  аппарат для внутривидения в живом организме.
  Вячеслав Иванов с детства имел способность видеть, что происходит в человеческом организме. По мне, так именно в этом и состоит самая большая ценность парапсихологии. Когда какой-нибудь дилетант задает ехидный вопрос: "В чем на практике используются выводы вашей науки?", то я часто отвечаю просто: "Видеть насквозь дураков!"
  Славик Иванов имел уникальную способность видеть внутренности человека. И он поставил себе целью создать такой прибор, который бы мог делать то же самое, чтобы любой врач получил возможность к внутривиденью. И он изобрел этот прибор.
  В конце пятидесятых годов он подал заявку на изобретение, а в восемьдесят четвертом получил авторское свидетельство. Временное пространство между этими двумя датами заняли такие события, как отказ в регистрации по причине "такого быть не может, потому что не может быть никогда", появление существа заявки на столе у американских физиков и получение двумя из них в семьдесят втором году Нобелевской премии за разработку томографа, который ныне стоит в любой уважающей себя больнице в том виде, в каком он и был предложен Ивановым, но только с компьютером.
  ЧЕЛОВЕЧЕСТВО
  Что же досталось Вячеславу Иванову в жизни? Удовлетворение от мысли, что все-таки человечество получило то, что он хотел? Конечно, это немало, но...
  На своей кафедре с группой единомышленников он до сих пор создает маленькие или даже миниатюрные образцы томографа на той элементной базе, которую можно себе представить в нашем вузе на кафедре.
  Живет Иванов один в однокомнатной квартире. За свою долгую жизнь он не заработал ни наград, ни премий. Двадцать пять лет потратил на доказательство своей правоты. По этому поводу шутит: "История все равно всех расставит на свои места. Меня - на главное." В одиночестве потихоньку пьет уже много лет, но спиться не может. Смотрит видик, слушает музыку, отовсюду к нему приезжают друзья, но подругой жизни не обзавелся.
  Не очень-то видно, чтобы он как-то страдал от свершившегося разбоя...
  ИОХАНСОН
  Есть еще один профессор, проживающий в Туле и имеющий необычную для россиянина фамилию Иохансон. Он физик и занимается проблемами холодного термояда. Он, как и Иванов, сделал открытие в своей области и прочитал по нему доклад на международной конференции в Европе.
  Через несколько лет опять же два других американских физика получили Нобелевскую премию за это открытие. Но они оказались более благородны, чем в случае с томографом. Эти каждый Новый Год шлют привет и поздравления Иохансону и благодарность Богу за то, что их любимый профессор существует.
  Человечество, тем не менее, пользуется плодами труда и профессора Иохансона. Так осуществляется справедливость идеи.
  ИВАНОВ
  Потрясающе, сколько в нашей стране Ивановых! И меньше их не становится.
  Теперь же речь пойдет о другом Иванове, о том, которого зовут Виктор Федорович и о котором я уже упоминал.
  Этот Иванов совершенно не знаменит, мало кто о нем знает, но он тоже сделал свое открытие.
  - Я - человек совершенно уникальный, - говорит он сам о себе.
  И он приводит доказательства своей уникальности. Фамилия Иванов у него не первая, а третья. Изменил он ее, чтобы скрыть свои наркомовские корни. Фамилия его папы была настолько на слуху каждого, что для сына это оборачивалось ненужными трудностями. Дабы не усложнять себе в дальнейшем жизнь, он и поменял ее.
  Учеба в школе КГБ не принесла ему ничего хорошего  на полигоне зимой двадцатилетнего Виктора прошил автоматной очередью свой же товарищ. Конечно, случайно.
  Несколько лет после этого от был инвалидом первой группы, но постепенно болезнь отошла и он начал работать. Его увлекла математика, да так, что он мог до изнеможения заниматься ею по несколько суток подряд. И ничто не могло, казалось бы, оторвать его от листов бумаги и вычислительной машины.
  Жизнь нормального человека привела его к семье, потом к детям, дети росли, но вместе с этим стали расти и проблемы в собственном здоровье.
  Дошло до того, что он стал терять сознание в самых неподходящих местах, а из простреленных когда-то легких шла горлом кровь.
  - И тут-то, - говорит Виктор Федорович, - я изобрел свою собственную систему психотерапии.
  ПЕРЕРОЖДЕНИЕ
  Всю жизнь Виктор Федорович явственно ощущал нереализованность своих недюжинных способностей. Выходя как-то из обморока, он вдруг услышал голос, который сообщил ему:
  - Если ты не пересмотришь свои основные принципы, то больше ничего не сможешь сделать в этой жизни. От твоего выбора зависит, будешь ты жить дальше или умрешь в мучениях. Тебе отпущено всего лишь несколько месяцев.
  Виктору Федоровичу хотелось жить, и потому он решил подраться за себя...
  ЕКЛЕЗИАСТ
  Виктор Федорович Иванов изобрел свою систему, в чем-то, может быть, даже опередившую мировую психологическую мысль на несколько лет. Он принял на вооружение основной лозунг Еклезиаста: все есть суета сует и затеи ветряные. А посему он перестал волновать себя по пустякам. Но это было только начало.
  Он стал приучать себя относиться ко всему снисходительно, с позиции мудреца, благо от природы он был шутником, если не юмористом.
  И он стал таковым во всем, чему через некоторое время несказанно удивился и удивил других.
  СЕМЬ "Я"
  Каждое слово внутри человека, каждая его мысль или желание человека внутри его сознания - это свое "Я", это своя личность, строптивая или покладистая, упрямая или соглашательская. Каждая из этих личностей борется в сознании и в подсознании человека за место под солнцем, за то, чтобы завладеть его телом, разумом, волей. И если учесть, что таких "Я" в каждом из нас миллионы, то как же трудно нам живется!
  Виктор Федорович выделил несколько основных суперличностей в себе самом и каждую из них наделил самостоятельным статусом, чтобы они в его сознании существовали сами по себе, не мешая друг другу, не ссорясь.
  Он для себя принял новый жизненный принцип: будет значительно лучше для него самого, если он станет предоставлять каждый день каждой своей внутренней суперличности для ее нужд хотя бы несколько минут.
  Единственное, кем он остался сам для себя - это как бы сторонним наблюдателем и диспетчером. Вот он - музыкант, который гармонизирует жизнь. А вот - солдат, который беспрекословно выполняет приказы, как бы ненавистны они не были. Математик давал ему возможность насладиться красотой логики на работе, а хозяин - чистотой и порядком дома. Физкультурник заставлял его ежедневно вышагивать в любую погоду и в при любых условиях по пятнадцать-двадцать километров. А дед - увлеченно играть с внучкой.
  ЦЕННОСТЬ ЖИЗНИ
  Но наверное, самым странным правилом, заведенным Виктором Федоровичем, было еженедельное посещение им тихого кладбища, проходя через которое, он мысленно обращался к тем, кто находился в земле: "Вы уже там, а я еще здесь!" И сколько гордыни ощущал он при этом за свою самостоятельность и проявленную силу!
  Да, Виктор Федорович тешил себя мыслью, что человек все может изменить. Или, по крайней мере, переделать свое тело. И он переделал. К нему пришло то, о чем он и мечтать не мог, - самочувствие здорового человека. Он забыл о своих хворях, потому что открыл тайник, из которого черпал то, что смогло, в конце концов, переродить его.
  ЭКСПЕРИМЕНТ
  Когда я первый раз увидел питерского Иванова, я был потрясен тем, какой небывалой внутренней силой он обладал. За свою жизнь я встречал всего лишь трех подобных, но двое из них были женщины, сила влияния их на другого человека была колоссальной, но они погрязли в быту, в мелочах жизни и ничего, по сути своей, в ней не добились.
  Например, одна моя знакомая из числа этих двоих могла вполне сознательно нанести мысленно обжигающий удар человеку, если считала, что ничем иным она от него не могла отделаться. Слава Богу, что мы, простые смертные, не обладаем подобной возможностью. Иначе, боюсь, вокруг нас вообще все было бы в огне и в дыму.
  Мои встречи и наблюдения над Вячеславом Ивановым и другими обладателями уникальной внутренней силы дали первотолчок моему анализу состоянний подобной силы. Помог случай. Чтобы получить результат, не обязательно планировать эксперимент заранее. В нашей жизни опыты над нами проводятся постоянно. Нужно только быть внимательным, чтобы вовремя увидеть и понять.
  ИНЬ И ЯН
  Так, мне всегда хотелось прочувствовать, насколько может быть сильной гармония Инь и Ян. Почему? Когда-то мне открылась истина, что только взаимное слияние этих двух первоэнергий дает человеку и физическую силу, и силу энергетики, и силу духа.
  Но, сливаясь, эти энергии не смешиваются, они лишь сцепляются, притягиваясь друг к другу, создавая основной каркас жизни, на который уже крепится все остальное.
  Я стал анализировать взаимодействие Инь и Ян и обнаружил, что оценку человеческой силы влияния и степени внутривидения можно было провести по степени контрастности этих энергий по линии их раздела, которая проходит вдоль позвоночника.
  Контрастность по линии позвоночника у Вячеслава Иванова была такой, что, когда я включался на внутривидение, то меня буквально слепило зарево его Ян и потрясала бархатная чернота Инь. Но он никогда не использовал силу своего воздействия на человека в целях, далеких от общечеловеческих. Корысть была чужда ему в любом виде.
  Потом я буду постоянно анализировать других этим способом. И даже расширю применение его при распознавании тяжелых недиагностируемых заболеваний. Но об этом я расскажу в другой раз. Сейчас же хочу подчеркнуть лишь возможность существования некоторого достаточно объективного параметра оценки внутренней человеческой силы.
  СМЕРТЬ
  Всего лишь несколько раз в своей сознательной жизни я видел подобие электросварки в позвоночнике человека. Но тогда это были случаи крайние или смертные.
  Однажды я был вызван в Питер на один день посмотреть мальчика Сережу, пятнадцати лет, больного лейкемией. Прямо с утреннего поезда меня на автомобиле примчали в небольшой город в восьмидесяти километрах от Питера.
  После знакомства с его матерью и бабушкой, я вошел к нему в комнату, где увидел его лежащим в постели. Практически весь его позвоночник был превращен в зарево электросварки и сделать что-то было уже невозможно.
  Я сказал ему:
  - Сережа, я приехал издалека специально, чтобы помочь тебе встать и преодолеть твою болезнь.
  На что он мне ответил:
  - Тут я жить не хочу. Этот мир не для меня.
  - Почему? - спросил я его. - Ведь здесь твои друзья и родные - мать, бабушка.
  Он ответил так:
  - Самый близкий для меня человек - это мой отец. И он уже там. И он постоянно зовет меня к себе. С ним было мне и раньше хорошо.
  - Но ведь здесь жизнь, Сережа! - воскликнул я. - Этот мир - основной для человека. А туда успеем еще.
  - Здесь меня ожидают дикие пытки химиотерапии, уколов, анализов, - был его слабый ответ. - Я не хочу жить! Поймите, я хочу к своему отцу.
  Передо мною лежал мертвец, пока еще разговаривающий. Причина заболевания может показаться до дикости простой: когда ему было шесть лет, у него умер - повесился - отец, работающий врачом. Мать же, тоже врач по профессии, каждый день после похорон мужа стала ходить на кладбище вместе с сыном и плакать у могилы на протяжении всех этих девяти лет. Кладбище у них располагалось буквально за углом дома.
  Я спросил у матери Сережи:
  - Неужели же вы не поняли, что не просто нанесли ему психологическую травму, вы продемонстрировали всей своей жизнью, что в этом мире ничего, кроме страданий, для него и для вас существовать не может?
  Не вижу смысла особенно комментировать этот случай. Я провел у постели Сережи почти весь день, хоть как-то пытался расшевелить его, а вечером опять на автомобиле меня привезли на вокзал в Питере, где я сел в обратный поезд.
  В середине следующего дня мне позвонили из Питера и сказали, что Сережа умер...
  Иногда мне кажется, что сказки про псикиллеров придумали очень нехорошие люди, а на самом деле в сознании людей есть какой-то жуткий барьер, и вот он-то и не позволяет нам понять нечто такое простое, что, будучи понятым, могло бы превратить нашу жизнь в любимое занятие.
  ИВАНОВЫ
  Боже мой! В моей жизни, оказывается были еще Ивановы. Вот лишь некоторые из них. Один  астролог, которому я помог чисто материально стать профессионалом своего дела. Правда, он, кажется, забыл об этом, и когда мне и моей семье было совсем плохо, постарался не вспоминать обо мне.
  Другой постоянно изобретал летающую тарелку из алюминия, но зарабатывал на жизнь тем, что был сантехником и целителем одновременно.
  И все равно я благодарен им, Ивановым, которые встретились мне на моем пути, за то, что они не проявляли ни ко мне, ни к моему делу никакой агрессии. Низкий им за это поклон.
  ПСИКИЛЛЕРСТВО
  Наверное, я слишком много уделяю внимания некоторым случаям из жизни и встретившимся мне людям в ущерб техническим подробностям, с помощью которых человеческая способность к внутривиденью дает возможность свободно манипулировать энергией не только в своем организме, но и в организме больного человека. Может быть. Я могу это объяснить всего лишь опасениями, что кто-то начнет применять эти приемы не для того, чтобы сделать здоровее себя и ближнего, а для получения власти. Вот тогда возникают проблемы, к которым я и перехожу на следующих страницах книги.
  Любая техника требует для себя безопасности. Когда же кто-то вдруг изъявляет маниакальное желание направить свои усилия на достижения призрачных вершин власти, то, как правило, его путь становится усеянным трупами.
  
  
  Глава 8
  ЛОГОВО
  И вот я вхожу в квартиру, которая превращена в лабораторию специальной воинской части Генерального Штаба. Охрана пропустила меня, как только я назвал свою фамилию и Иванова. Вхожу и здороваюсь, снова называю себя.
  Вдоль стен - стенды и рабочие столы. В одной из комнат через приоткрытую дверь вижу полный комплекс оборудования для диагностики и лечения по системе Фолля. В самой большой комнате, посередине, - столы буквой Т. Вокруг них - несколько человек.
  Еще из разговора с генералом Орловым я понял, что встречать меня будут экстрасенсы, и приготовился к экзамену. От моего визита зависит, как мне кажется, достаточно много - смогу ли я, в конце концов, получить заказ на партию приборов с уникальными характеристиками, а значит, и поправить финансовое положение моего предприятия. Конечно, я могу, как и прежде, перебиваться монтажом и наладкой аппаратуры на птицефабриках, но ведь я располагаю возможностями, реализация которых может быть интересной обеим сторонам.
  КОМАНДИР
  Навстречу мне со своего стула поднимается человек лет сорока пяти, среднего роста, седоватый, ничем не примечательный, одетый в гражданский костюм. Он приветливо протягивает руку, здоровается.
  - Присаживайтесь! - он указывает мне на стул недалеко от себя. - Я - генерал Иванов Юрий Алексеевич, командир спецВЧ, а это - мои подчиненные.
  По очереди каждый здоровается со мной за руку и называет себя. Тут присутствуют три полковника и трое не назвавшие воинские звания, из чего я определяю, учитывая строгость воинской субординации, что они гражданские лица. Мужская компания - это серьезно.
  Иванов начинает разговор:
  - Никита Степанович характеризовал вас как человека весьма неординарного в своих способностях. Скажу прямо, перед нами, сидящими тут, стоит не совсем обычная задача. Она имеет гриф "Совершенно секретно". Вам, конечно, мы полностью доверяем и хотели бы, чтобы вы подключились к нам для ее решения.
  Я полушутливым тоном вступаю в разговор:
  - Не совсем понимаю - задача поставлена перед вами, а решать ее вы предлагаете мне? Это так?
  - Простите, - несколько конфузится генерал, не приняв тона, - наверное, я не совсем точно выразился. Конечно, свои задачи мы будем решать сами. А на вас надеемся, как бы поточнее сказать, в том, что вы проведете небольшую экспертизу. Конечно, мы тоже, в свою очередь, постараемся разрешить и вашу проблему с финансированием. Это для нас реально.
  - В чем заключается экспертиза? - полюбопытствовал я.
  ЭКСПЕРТ
  "Орлов поделился мной с приятелями", - мелькнула мысль и благополучно ушла.
  - Видите ли, - продолжал генерал Иванов, - мы, все сидящие здесь, занимаемся парапсихологическими проблемами медицины. У каждого свой участок. Но сейчас создалась крайне интересная ситуация: в одном из южных городов России находится весьма сильный в целительском отношении центр, в котором используются необычные методы работы. Нам бы хотелось, чтобы вы поехали туда, познакомились с людьми, которые там работают, составили бы свое мнение о них и потом, по приезде в Москву, рассказали бы нам, что у них заслуживает внимания.
  Я возразил:
  - Но ведь я не знаю ваших требований!
  - Наши требования просты, - вдруг обрадовался Иванов. - Сейчас нам крайне важно привлечь к своей работе человека, который бы имел сильное влияние на других.
  Я уточнил:
  - Гипнотическое?
  - Нет. Не гипнотическое, - оживился генерал. - В этом и состоит отличие нашей методики от уже известных. Это должно быть внушение невербальное, то есть без слов. Одним простым внутренним усилием заставить человека делать то, что нужно суггестологу, то есть тому, кто внушает.
  - Значит, - уточнил я, - требуется работа на одной внутренней компоненте суггестии?
  Генерал кивнул:
  - Вы правильно уловили главное.
  НЕГАТИВ
  В этот момент я понял, что эти люди не говорят мне самого основного. И я захотел проверить свои подозрения. Я сказал:
  - Мне бы хотелось хоть немного познакомиться с характером задач, которые вы поставите потом перед суггестологом. Это, мне кажется, необходимо, чтобы правильно представлять требования, которые вы предъявляете к нему. Вы согласны, что я должен знать эти требования?
  Реакцию этих людей на мои слова нельзя описать однозначно, потому что внешне она совсем ничем не проявилась: ни согласия, ни недовольства. А вот внутреннее их отношение на сказанное мною превзошло все мои ожидания. Они закрылись. Я знаю этот фокус, который и сам провожу, когда не хочу, чтобы какой-нибудь человек, мой собеседник, снял с меня информацию, которую ему знать, по моему разумению, нежелательно.
  Генерал Иванов раздумывал какое-то время, как будто прислушивался к чему-то, потом качнул головой и решился:
  - Мы все здесь присутствующие прекрасно улавливаем настроение каждого другого. Тайна, которая окружает нашу проблему, все равно станет явной. Рано или поздно.
  Я перебил его:
  - Но давайте внесем ясность в вопрос о моей командировке. Чтобы я привез вам именно то, что вы ждете. Я прав?
  Иванов вынужден был согласиться со мной:
  - Бесспорно, вы правы. Я постараюсь объяснить покороче.
  - Ну зачем же короче? - удивился я. - Предлагаю делать сразу хорошо, плохо - оно ведь само получится.
  - Никаких плохо! - замахал на меня руками Иванов. - В этом случае нам нельзя ошибиться. Потому что сроки ввода в действие суггестолога поджимают. У нас совсем мало времени.
  - Хорошо, - сказал я, - тем более. Значит, я должен знать как можно полнее.
  - Такой суггестолог, - начал свои пояснения генерал, - нам нужен для особых заданий, в которых, возможно, ему придется и убивать людей с помощью своего дара. Точнее, не совсем нам. Он необходим разведке и контрразведке.
  Наступила тишина. Молчал генерал, молчал и я, молчали остальные. Наконец, я заговорил:
  - Понимаю. Психологический убийца. Человек, несущий возмездие. Да, это что-то новое.
  - Не совсем, - сказал вдруг один из полковников, Каменский Петр Леонидович, - не совсем, - повторил он. - В принципе, подобный способ убийства был известен и на Востоке, и в Средней Азии, и в Африке уже несколько тысячелетий.
  - Однако, - возразил я на это, - известные способы психологических убийств скорее опирались на магию. А как я понял, в данном случае вам нужен человек, который бы в совершенстве владел методом прямого непосредственного воздействия на органы или на жизненно опасные участки тела.
   В это время зазвонил один из телефонов, стоящих на столе у Иванова. Он поднял трубку, отозвался и стал слушать. Мы все ждали окончания телефонного разговора, чтобы продолжить свою беседу.
  РОЖА
  Минуты через две после начала вынужденного перерыва в нашем общем разговоре я стал прислушиваться к тому, что говорил по телефону Иванов. Речь шла о заболевании с неясным диагнозом. Генерал нервничал, это было заметно, отбивался словами, как мог, но все более и более сникал.
  Озадаченный его взгляд бегал по сторонам и, наконец, остановился на мне. Взор его прояснился, и он, сказав в трубку "Погоди минуточку", резким движением руки отставил ее далеко в сторону и неожиданно для всех обратился ко мне на ты:
  - Григорий Андреевич, дорогой, выручай. Мы все наслышаны о том, что ты исцеляешь всякую экзотику. У моей жены как раз этот самый экзотический случай. Попробуй, пожалуйста! - перешел он на просительный тон. - Мы тут уже все перепробовали, ничего не помогает. Уже все было - и врачи, и экстрасенсы, и колдуны. Ничего не понимаем. Вот такие мы целители, хоть и доктора медицинских наук.
  Его огорчению не было предела. Вначале я подумал, что он просто разыгрывает спектакль, чтобы проэкзаменовать меня. Но слишком естественным было его огорчение.
  Я согласился. Он включил громкоговорящую связь в телефонном аппарате и передал мне телефонную трубку, предварительно предупредив об этом свою жену. Я взял трубку, поздоровался:
  - Здравствуйте. Меня зовут Григорий Андреевич. Можно просто Гриша.
  - Здравствуйте, - услышал я в ответ приятный женский голос. - А меня зовут Александра Ивановна. Можно тоже просто Саша.
  - Что у вас случилось, Саша? - спросил я ее.
   Она пожаловалась на сильнейшую аллергию на лице. Лицо не только опухло, но и покрылось сплошной коркой, а глаза сначала превратились в щелочки, а потом и совсем закрылись.
  Я спросил:
  - И вы сейчас ничего не видите?
  - Абсолютно ничего, - был ее ответ. - Если только руками себе помогу и раздвину веки. Вообще-то я красивая особа. А тут за несколько дней превратилась в уродину.
  - Ваше самочувствие сейчас? - спросил я.
  - Тяжесть в местах припухлости.
  - Какие участки тела у вас опухли?
  Она перечислила:
  - Лицо, кожа на голове, шея и ниже.
  Я уточнил:
  - Все одновременно опухало?
  - Нет. Сначала около носа, где укусил комнатный комар. Потом уже лицо и вся голова. А затем уже опухоль стала опускаться вниз на плечи и грудь.
  Я спросил:
  - А вы представляете, что с вами?
  - Врачи не могут определить. Говорят, что аллергическая реакция.
  Я предположил:
  - По-моему, это рожистое воспаление. Одна из разновидностей.
  Она забеспокоилась:
  - И что же мне делать?
  Я ответил:
  - Если можете, то отвечайте на мои вопросы.
  Она поспешила заверить меня:
  - Я готова.
  ПРОЦЕСС
  Я приступил к процедуре психологической настройки Саши. В легкий аутотранс она уже вошла во время моего предварительного расспроса. Теперь же требовалась иная работа организма.
  Я начал расспрашивать женщину: не болит ли сердце, как дела с бронхами и так далее. Она отвечала. Я просил делать это в подробностях.
  Присутствующие внимательно слушали наш диалог, стараясь не пропустить ничего. Они время от времени отвлекали меня своей внутренней напряженностью, которую я достаточно хорошо ощущал.
  Я приступал к основной части беседы. Расспросил, следуя только мне одному понятным путем, об органах и перешел к позвоночнику.
  - У вас была травма копчика?
  Она тут же ответила:
  - Да, я падала несколько раз не очень удачно и ушибала копчик.
  Я уточнил:
  - Степень ушиба?
  - Вы знаете, даже дышать целую минуту не могла.
  Я продолжил:
  - А поясничный отдел позвоночника часто беспокоит?
  Она подтвердила:
  - Часто. Каждый день.
  Затем были заданы вопросы о состоянии ее ног. Когда же очередь дошла до рук, она вдруг закричала:
  - Ой, у меня один глаз открылся! Он уже самостоятельно смотрит!
  Я почувствовал, как спало напряжение вокруг меня. Люди задвигались и зашептали. Еще через пять минут Саша опять воскликнула:
  - Оба глаза уже смотрят. Уже не вижу своих щек. Ура!
  Я продолжал расспрашивать Сашу в том же ключе. Через полчаса после начала нашего разговора она торжественно сообщила:
  - Все! Опухоли как не бывало.
  Мы распрощались с ней и я положил трубку.
  ДОПРОС С ПРИСТРАСТИЕМ
  И тут начался форменный допрос с пристрастием, о котором я мог только подозревать. Важность государственных лиц, напыщенность военных улетучилась, и передо мной вдруг оказались люди, любопытству которых не было границ. Со стороны они, наверное, стали походить на детей. Именно этим настоящие ученые отличаются от тех, кто наукой не занимается.
  Первым в полном соответствии со служебным положением начал генерал:
  - Волшебник! Нет слов для выражения восхищения. Дорогой Григорий Андреевич, объясни, что ты только что проделал?
  Раздались голоса, поддерживающие генерала.
  - Никакого волшебства здесь нет, - сказал я. - Просто я настраиваю человека на определенное внутреннее сопротивление заболеванию или сопротивление отклонению от нормы. Но чтобы сопротивляться, сознанию самого человека надо знать, что делается внутри. Вот для этого, чтобы показать человеку основные зоны, я и прошелся по всему организму.
  Мне стали задавать вопросы, перебивая друг друга:
  - Что за зоны вы выделили в организме?
  - В чем заключается настройка?
  - Какая идея лежит в основе всего увиденного и услышанного.
  - Как вы концентрируетесь и на каких зонах?
  Иванов поднял руку, останавливая своих подчиненных, как не в меру расшалившихся детей:
  - Погодите, погодите! Григорий Андреевич, расскажи нам по порядку, что такое ты только что проделал над моей женой? Насколько я понял, никакого гипноза ты не применял. Так ведь?
  - Да, конечно, - подтвердил я, - но неглубокий аутотранс был. Она сама вошла в него. Что же касается идеи, лежащей в основе моего подхода, то она заключается в следующем.
  ДВОЙНИК БОЛЕЗНИ
  Я продолжил:
  - Иногда я задаю себе или другим вопрос: как обмануть самого себя? И получаю ответы в зависимости от степени серьезности отвечающего настолько в широком диапазоне, что можно только на этом писать книгу.
  Но вопрос этот стоит достаточно серьезно для людей больных и кризисных, у которых уже погас огонек надежды.
  Довольно часто бывает так, что тяжелая болезнь или сильная боль еще не успела захватить значительное пространство в организме, либо очаг возбуждения-торможения, ей соответствующий, пока еще не приобрел высокую устойчивость. При этом двойник болезни, имеющийся в сознании больного, хорошо ощущаем или виден. В таких случаях несложно поправить дело.
  - Почему вы называете болезнь двойником болезни? - прозвучал вопрос.
  - Потому что она мне представляется живой сущностью, у которой своя жизнь, свои принципы и свои законы.
  Обычно я начинаю переговоры с таким двойником с того, что просто прошу его отступить, самоуничтожиться. При этом обязательным условием является мое образное представление Великой Иерархии Божественного и мое обращение к ней с просьбой помочь этому человеку напрямую. И нередко двойник болезни отступает.
  - А если не удается договориться?
  - Действительно, не всегда можно договориться с двойником подопечного, как и с собственным тоже, если возникли собственные проблемы боли или болезни. Тогда его можно попытаться просто обмануть.
  КАК ОБМАНУТЬ ОРГАНИЗМ
  - Обмануть можно другую личность, - сказал один из сидящих за столом. - Но чтобы болезнь... Сомневаюсь.
  - Не нужно думать, что это на самом деле обман, - ответил я. - Условно я называю обманом двойника особый прием по уничтожению в организме устойчивого болезненного мысле-вихря, соответствующего тяжелому заболеванию или сильной боли.
  Прием достаточно прост в исполнении, если человек владеет хотя бы основами внутривиденья. Думаю, что даже и без этого можно не без успеха его применять как простой отвлекающий маневр. Так делается во многих психотехниках, причем, психотерапевты, за редким исключением, к сожалению, не владеют методом внутривиденья.
  - И в чем же заключается эта техника в вашем исполнении? - опять прозвучал вопрос.
  - Прежде всего, - пояснил я, - необходимо прогуляться по организму, и чем полнее будет такая прогулка, тем лучше. При этом нужно вслух вести беседу с подопечным о каждой его проблеме, попадающей в поле вашего внимания. Надо просить его вспомнить, при каких обстоятельствах им получена та или иная травма или болезнь.
  - Обязательно ли подключать к этому процессу сознание самого больного? - перебили меня.
  - Это существенный вопрос, - сказал я. - Больной обязательно должен включиться в процесс вашего обследования его организма. Основной задачей этой работы является снижение уровня боли или органического отклонения в локальных областях, которые вы зафиксировали.
  - И каким же образом эта задача решается? - снова спросили меня.
  - Особенностью подхода является то, что нужно задерживать внимание больного и на местах концентрации энергии, обратной той, которая характерна для зон отклонения от нормы.
  - К чему это приводит?
  - Это приведет к автоматическому перераспределению разнополюсных видов энергий Ян и Инь, в результате чего может нормализоваться состояние не только в локальной области боли, но и в противоположной, которая может нести потенциальную угрозу болезни в будущем.
  ОБЪЯСНЕНИЕ
  - За счет чего вы добиваетесь нормализации состояния?
  - В процессе нашей беседы в организме больного происходит связывание разнополюсных энергий и, следовательно, повышение уровня жизнедеятельности органов.
  Слышу вопрос:
  - Если болит голова, то что необходимо делать?
  - Так, если болит голова, - отвечаю я, - то перевод внимания на боль, на удовольствие или на напряжение в другой части тела снижает или совсем прекращает головную боль.
  - Возникает ли при этом страх у пациента? - спросил меня генерал.
  - Если быть точным, то в такого рода работе не существует пациента как такового, - ответил я, - потому что фактически наблюдается диалог равных сторон - партнеров. Происходит активизация сознания обоих. Не страх является камнем преткновения в подобном подходе, а удовольствие.
  - Удовольствие!?. - воскликнули несколько человек.
  - Да, удовольствие, - еще раз подтвердил я. - При необходимой тренировке этот процесс следует свести к получению удовольствия, то есть находить такое место в организме, которое бы сигналило напряжением и которое легче всего превращалось бы в чувство удовольствия.
  - И как быстро происходят изменения в организме больного?
  - Как вы уже видели, этот прием часто позволяет буквально за считанные минуты изменить в организме состояние болезни на противоположное.
  РЕЗУЛЬТАТЫ
  - Какие еще конкретные случаи в вашей практике вы могли бы назвать, когда вам существенно удавалось помочь людям этим способом?
  - У меня было достаточно много случаев, когда подобный подход позволял очень быстро помочь людям, которых буквально охватывала вспышка рожистого воспаления, обострялись язвенные болезни или непроходимости, сердечные заболевания. Функциональные боли снимаются этим способом очень хорошо. Однако и при органических изменениях, например, в случае непроходимости кишечника, предракового состояния или язвенной болезни желудка, по крайней мере, боль уходит практически сразу. Сам же больной при этом может ощутить перемещение чего-то в тех местах его тела, которые являются самыми для него проблемными.
  - Можно ли объяснить происходящее только лишь мысленным перекачиванием энергии Ян и Инь и их нормализацией в организме? - спросил кто-то.
  - Убежден, что это не совсем так. Понятие концентрации сознания не только не до конца нами очерчено, но и сама концентрация не является понятой нами в той мере, в какой это происходит на самом деле.
  ВЫСШЕЕ
  - Чем вы объясните, что в результате такой вашей работы происходят существенные изменения в органах тела? - был задан вопрос.
  - Концентрация нашего внимания на определенном участке тела, - сказал я в ответ, - вызывает движение во всей природной иерархии человека, заставляя включаться в действие такие мощные механизмы подсознания и сознания, о которых мы пока можем лишь догадываться.
  - Когда вы говорите об иерархии организма, что вы имеете в виду?
  - В иерархию организма, думаю, необходимо включить все уровни, известные человеку. И обойтись при этом без той части нашего устройства, которую я отношу к духовной, никак не удается, потому что в конечном итоге все в человеке, и его поведение тоже, определяется теми критериальными основами, которые составляют духовное и которые заложены в нем или им самим или его воспитателями.
  ПСИХИРУРГИЯ
  Генерал Иванов снова решил взять бразды правления в свои руки:
  - Не напоминает ли вам, уважаемые, вся эта техника известную нам психирургию?
  Окружающие одобрительно зашумели и попросили меня пояснить, какое отношение имеет сказанное мною и проделанное на их глазах к такой экзотике, как хирургия без ножа.
  - При достаточном усилии эти, показанные мною приемы, - сказал я в ответ, - могут дать очень сильный положительный эффект и без того, чтобы вести диалог с подопечным. Тогда их, действительно, можно отнести к так называемым приемам астральной или психологической хирургии.
  Тем более, что в случаях, когда болезнь пустила глубокие корни или когда возникают другие препятствующие причины, рассмотренный диалоговый процесс дает временное или слабое облегчение. И тогда могут потребоваться более мощные способы из того арсенала приемов, которые имеются в нашем распоряжении.
  ДОВЕРИЕ
  То, что произошло на глазах ученых, вызвало у них ко мне полное доверие. Я прекрасно чувствовал это и решил воспользоваться предоставившейся мне возможностью.
  Прошел еще час, прежде чем была достигнута полная договоренность между нами и в отношении моей поездки для проведения экспертизы или инспекции, и в отношении финансирования нескольких вариантов приборов в полевом исполнении.
  И все равно во всем этом ощущалось мною что-то неестественное, что напоминало мне спектакль, игру актеров, иногда даже не очень хорошую. Мне до конца не верилось, что наш альянс способен дать хоть какие-то плоды.
  Так потом и оказалось: обоснование финансирования разработок приборов затянулось на долгие месяцы, а наступивший август 1991 года все вновь расставил по исходным местам: ни о каких новых разработках для Генштаба уже больше не могла идти речь.
  Что же касается остального...
  
  
  Глава 9
  ЖИЗНЬ ДВОЙНИКОВ
  Моя первая жена обладала в молодости незаурядной внутренней силой. Я тогда еще мало что смыслил в том, как развиваются отношения людей, живущих бок о бок. Особенно супругов. Это теперь я достаточно просто вижу эти отношения, не глазами, конечно. А в те молодые годы глаза могли наговорить много такого, что сейчас я удивляюсь - как я мог не видеть или не чувствовать истинных отношений людей, которые не так уж и хорошо маскируются за внешним?!
  Опыт, который пришел с годами, позволил мне выделить в особую группу особый язык наших двойников, которые ведут между собой разговор, решают точно так же, как и мы друг с другом, свои особые дела, касающиеся того, чтобы просить или не просить кого-то, принимать или нет помощь от другого, помогать или нет ему, любить его или не любить.
  Там, в пространстве существования наших двойников, идет такая же материальная жизнь, в которой есть место всему тому же, что мы наблюдаем и среди наших материальных тел. Но там есть самое главное - любовь и ненависть. Но и любовь, и ненависть, в отличие от нашего материального мира, где они лишь кажутся нам, в мире наших двойников абсолютно материальны тоже. Там ненависть и нелюбовь приобретают поэтому силу, способную почти мгновенно умертвить другого человека или, по крайней мере, вывести из строя какой-нибудь орган его тела.
  Но и любовь там существует, как спасательное средство, как способ и сила спасения из любых ситуаций, какими бы они тяжелыми или катастрофическими ни были.
  Там другие законы, хотя, конечно, мы, живя в грубо материальном, иногда догадываемся о них.
  ТЕПЛО И ХОЛОД
  Самой могучей психзащите в мире меня обучала моя первая жена тем, что, подолгу не говоря мне практически ни слова, давала понять своим психическим двойником, как ненавидят меня и он, и она.
  Иногда же я, глядя вверх, вопрошал:
  - Господи, бывает ли причина для ненависти?
  И получал ответ:
  - А как же! Существует первотолчок и среда, в которой он распространяется и которая уже способна этот первотолчок превратить сначала в небольшой комочек, а потом - в громадный снежный ком, непрерывно увеличивающийся с течением времени.
  - А может ли этот ком растаять? - спрашивал я.
  И получал в ответ:
  - Конечно, может. Только для этого нужно много тепла.
  Когда внутри каждого и между ними много холода, то ни о каком таянии ненависти не может быть и речи. И даже если один холоден, то сколько же надо тепла второму, чтобы в нем растопить душевный хлад первого?!.
  РЕБЕНОК
  Как мы недооцениваем то, что закладывает в нас наше детство! А ведь главные мифы жизни - это мифы детства, наши сказки и любовь наша к нам. Все критерии жизни, основа духовности - это отношения детства.
  Человек более ребенок в любом возрасте, чем принято считать. Потому что он всегда делает выбор так, как научило его детство.
  Какого же обиженного на весь белый свет ребенка всю жизнь носила в своей душе моя жена! Таким он вырос в атмосфере безотцовщины, атмосфере увлечения мужчинами всех окружающих ее женщин. О, это женское воспитание! Сколько семян любви и сколько семян ненависти сеет оно, если однобоко отражает отношение к мужчине!
  Как мужчина переизбытком своих телесных чувств к даме способен воспитать ненависть в ней ко всему мужскому роду в его животном выражении, точно так же и сама женщина своим неумеренным телесным аппетитом к мужчине несет разрушительный заряд страшной силы для девочки, на глазах которой все и происходит.
  Потом эта девочка вырастает, а семена и поле живут в ней своей жизнью, и вместе со смертельным зарядом ждут сигнала, чтобы заряд взорвался и разметал на куски живое, а семя ненависти выросло и заполнило семенами, подобными себе, все поле жизни.
  И тогда уже не спастись никому.
  НАТАША
  - Ну что ты пялишься на эту надутую баронессу!?. - в сердцах крикнула мне моя жена, когда увидела, что я так же, как и все остальные мужики нашего отряда, глазел на красавицу Наташу.
  Может быть, она и не была такой уж красивой, но ее притяжение мужского к себе было трудно преодолимо. Я слышал такие истории от своих друзей, когда совершенно неожиданно кто-нибудь из них вдруг встречал на улице или в электричке женщину, за которой мог пойти, забыв все на свете. И еще более удивительным было то, что эта женщина испытывала то же самое и тоже забывала все.
  Мой хороший товарищ пережил однажды подобное и теперь, как правило, выпив, начинает сокрушаться о том, что оказался недостаточно расторопным, недотепой, чтобы совсем иначе сложить свою жизнь.
  Притяжение Наташи выражалось, в основном, в том, что ею любовались. Я не скажу, что не было попыток у наших мужиков сблизиться с нею. Они были, конечно, но от нее веяло какой-то внутренней красотой отношений и потому каждый, находясь в ее обществе, испытывал, прежде всего, непонятную ему робость.
  РАЗДВОЕННОСТЬ
  Мы с женой оказались зимой в горах в избушке с двумя десятками таких же увлеченных горными лыжами людей. К этому моменту после нашей женитьбы прошло всего четыре месяца, и ни одной сколько-нибудь серьезной размолвки за это время не наблюдалось. Мы начинали жить душа в душу.
  Наверно, существовал и у меня определенный выбор в принятии решения: жениться или нет. Тем более, что моя будущая жена раздумывала целый год: давать ли согласие на брак? Она была честна перед собой в том, что не чувствовала ко мне любви, а ей было уже к этому времени почти тридцать лет.
  Я же ее полюбил сразу и навсегда, как только увидел первый раз. Любовь с первого взгляда - и более года потом протянутся ухаживания.
  Через семнадцать с половиной лет мы разошлись, и она, понимая, что второй раз вряд ли когда выйдет замуж, теперь уже в материальной нашей жизни боролась за меня так, как до того боролся против меня ее психический двойник в жизни, невидимой никому.
  Я, конечно, понимаю, что каждый из нас принимает решение сам и думает, что принадлежит себе и управляет собой. Но так ли это на самом деле? Жизнь учит, что он не является хозяином в своем теле, хозяин скрывается за маской бунтарства или благочестия, неясного беспокойства или глупости, любви или ярости, маниакальности или страха. Эти качества и еще многие другие, продолжавшие их, мало зависят от нашего желания. И то, что стоит за ними, может в один момент стать Богом или же дьяволом. Овладеет ли человек когда-нибудь хоть десятой долей этой скрытой от него силы? Неизвестно...
  Как я рассуждал, когда строил свое семейное счастье? Да так же, как миллионы других людей: стерпится - слюбится. Но, оказалось, что терпение - это лишь внешняя сторона совместной жизни, которая является такой мизерной частью нашего сознательного и скрытого от сознания бытия, что незнание сего факта при начале жизни превращает потом в странное раздвоенное существо практически всех, кто начинает задумываться над своей неудавшейся жизнью.
  ПРОЗРЕНИЕ
  Однажды вдруг мне в голову пришла такая странная мысль, что я ее тут же отогнал. Внутри меня мой сознательный двойник сначала от нее шарахнулся, но она обладала, как и многие другие мысли, странной прилипчивостью и поневоле заставляла время от времени возвращаться к смыслу, открывшемуся в ней.
  Мой же другой двойник - в душе - смеялся внутри меня:
  - Ты же хотел иметь решение проблемы, касающейся охраны человека от внезапных жизненных неприятностей. Так вот же получи!
  Мне открылась истина. Ведь мы же часто задаем себе вопрос: что помогло мне избежать неприятностей в такой ситуации, из которой, казалось бы, невозможно было выпутаться без потерь. Иногда жизнь висит, как мы говорим, на волоске, а на самом деле она должна была по всем канонам уже давно оборваться. Человек же, глядишь, повисев таким образом, поднимается.
  Я прошел свой путь и приобрел такой опыт.
  В другое время каждый из нас, попадая в безвыходные или чреватые смертью ситуации, молит Бога или еще кого-то, спасти его. И о, чудо! Минует чаша сия. Не у всех, не всегда, но есть же люди, у которых это случается часто.
  - Что это? Кто охраняет нас? Кто может ответить на эти вопросы? - так я кричал в пространство до тех пор, пока смог понять, что давно, с самого детства знал, что мне дано познать механизм этой защиты. И я всю свою сознательную жизнь шел к его открытию. И пришел. Ответ оказался прост, о нем давно кричат Духовные Учения - Любовь есть Бог!...
  ЗНАКИ
  Ответ пришел неожиданно, так, как это всегда бывает, если устаешь за долгие годы или дни поиска. Сначала прозвучал внутренний вопрос:
   Почему женщины, к которым у тебя было чувство симпатии и любви, в конце концов так бесславно, так безрассудно начинали жить непосредственно перед расставанием с тобой и после него? Почему вдруг они как бы внезапно отчуждались, а потом и заболевали или же с ними начинали случаться всякие неприятности?
  Не настолько я мистик, чтобы объяснять происходящее в мире только скрытыми причинами бытия. Но... Я вспомнил нескольких из них и был удивлен.
  В некоторых случаях при встрече с ними мне давались предварительные предупреждающие меня совершенно отчетливые знаки о непонятной, какой-то, казалось бы, уже исчерпанной нашей общей, энергии. Но я, не обращая на них никакого внимания, все равно продолжал приближать своих дам.
  Когда-то раньше, кропотливо анализируя знаки, ушедшие в прошлое, я делал вывод о предопределенности случившейся потом, после появления знака негативной ситуации и делал вывод о явной невозможности ее изменить.
  И вдруг все переменилось. Оказалось, что я неправильно трактовал происходящее. На самом деле не было такой фатальности. Я мог изменить ситуацию. Главное же заключалось в том, что я мог заранее вместе с будущим изменением ситуации предотвратить и будущие несчастья, которые иначе они несли.
  ОТВЕТ
  Ответ, который я получил на этот удививший меня вопрос, возник так же внутри меня:
   Не приближай женщину к себе!
   Почему не приближать?  закричал я неслышно.
   Потому что она неискренна с тобой. Она только маскируется своей нежностью, она фальшива, и она готова отдать тебе то, что далеко не компенсирует твою любовь и желание подарить ей часть твоей души. Ей нужно от тебя в основном материальное, или же ею руководит корыстное желание перенять у тебя методы, чтобы потом использовать их совсем не на благие цели.
  - Неужели же так безнадежна жизнь? - опять закричал я в пространство и оно ответило мне воспоминаниями.
  Я вспомнил так много подтверждающего этот ответ, что ужаснулся: передо мной прошли все близкие мне женщины, и из тех, кого я приближал, лишь одна могла быть моей подругой жизни. Из тех, кого я оттолкнул. Но этот эпизод прошел тогда незамеченным мною, с нею я обменялся когда-то всего лишь десятком слов.
  КОСМИЧЕСКИЙ КАНАЛ
  Конечно, на моем месте более слабый человек мог и запаниковать. Все перевернулось с ног на голову: человек, которого я приближал, с моего согласия как бы становился ответственным за мою безопасность. Или же, может быть, я сам отдавал ему ответственность за себя. Нет, я навязывал ее. Но ведь я это делал с его внутреннего согласия. Он сам сознательно шел на контакт и все выполнял, что требовали обстоятельства, которые следовали из нашего единения.
  И эта обуза становилась опасной для него или для меня, если по какой-нибудь причине в наши с ним отношения вклинивался обман, который оказывался тем самым третьим лишним, разрушающим взаимопомощь и гармонию.
  Моя доверчивость произрастала из моего детства, когда я, открывшись навстречу Потоку Жизни, хлынувшему в меня, сохранил это доверие и открытость навсегда и во всем, несмотря на то, кто был передо мной.
  Любовь открывает космический канал, связывающий человека со всеми высшими уровнями жизни. И только они несут любому из нас самую сильную охрану и защиту. И чем выше человек в понимании этого, тем более он открыт Потоку Любви, тем более он силен перед любыми неудачами и несчастьями.
  Да, конечно, можно жить, совершенно не подозревая о существовании этого Божественного канала жизни. Можно не испытывать себя и своего любимого, не прочувствовать обмана, не унижаться. Но тогда и канал этот, скорее всего, будет закрыт, и человек, даже узнав о его существовании, вряд ли когда-нибудь сможет пользоваться им.
  
  Не приближайте женщину к себе,
  Чтобы потом не плакала, не билась,
  Чтобы душою в вас не растворилась!
  Не приближайте женщину к себе!...
  
  Не делайте единственной в судьбе!
  В ней столько мук! -
  В душе - сугробы снега.
  Чужая боль струится в гроздьях смеха
  Той женщины, дарованной тебе.
  
  Не приближайте женщину к себе!
  Не приближайте, не пытайте счастья!
  Опаснее на свете нет причастья!
  Не приближайте женщину к себе!
  
  Напрасны унижения в мольбе -
  Ее законы мир не установит,
  Любое в вас движенье остановит.
  Не приближайте женщину к себе!
  
  Глаза ее принадлежат рабе,
  Но пламя вас невидимое лижет
  На вертела себя и вас нанижет,
  Когда ее приблизите к себе.
  
  Не отдавайте руку и мечту -
  Жизнь презирает наши обещанья,
  Оставит лишь слезу воспоминанья,
  Ничтожность встречи канет в темноту.
  
  Ее же, и приблизив, и любя,
  Вы будете во сне своем страшиться.
  С находкой вашей вам не примириться.
  Не отдавайте женщине себя!
  
  Без женщин вы - и трезвы, и чисты,
  И в помыслах - любвеобильно глухи.
  Очнитесь! Вас уже объяли духи,
  И мир парит вдали от суеты.
  
  Без женщины - не плакать и не петь.
  Зачем рождаетесь и важно воду льете?
  Чтобы узнать о сладостном полете
  И сделать все, чтоб в небыль не взлететь?...
  
  Притягивайте женщину к себе
  И растворяйтесь душами друг в друге,
  И, замирая в сказочном испуге,
  Страшитесь одиночества в судьбе!
  
  Берите у нее - она отдаст
  И кровь, и сердце, чтобы ваше билось
  И чтобы вечно напряженно длилось
  Прекрасное мгновенье без прикрас.
  
  Так приближайте!
  Не чурайтесь бед!
  Нет высшего, чем у нее, волненья -
  До гения святого дополненья
  Всех ваших дел, мечтаний и побед!...
  ПОЛЕ ЛЮБВИ
  С каналом мы рождаемся и с каналом умираем. Но он может закрыться или же, наоборот, отрыться еще больше. Через этот канал в нас вливается Любовь. Любовь - это среда, в которой мы живем.
  Человек может вместить очень много любви, и тогда вокруг него создается неприступное для человеконенавистника поле. В мире сражаются полями наши двойники души - полями любви и полями ненависти. Кто победит...
  Если поле любви вокруг одного человека более могучее, чем поле ненависти вокруг другого, то второй бессилен что-либо сделать с человеком путем психического воздействия. Он может первого только убить физически. Уничтожают физически поэтому любые школы, центры, организации, где учат рабству.
  Существуют люди, вокруг которых поле ненависти существует с рождения. У большинства же оно воспитано, как воспитаны мы держать ложку и чистить по утрам зубы.
  Наши болезни, особенно сердечные, - к сожалению, это следствие слабости нашего поля любви, которое отступает еще больше под натиском поля ненависти. Сердечник, присмотрись к своей жизни! А любишь ли ты?... Ведь любовь вливается в нас через наше сердце...
  РЫТЬ СЕБЕ ЯМУ
  Рыть себе яму, как оказалось, можно элементарно  предавая в душе любящего тебя и уверенного, что ты тоже его любишь. Никакие внешние ухищрения и ласки не спасут положение. Спасет лишь смысл, переданный другому о действительном положении дел. Тогда приходит надежда, что сознание другого изменит тебе меру пресечения за предательство или отступничество.
  Любовь тем и отличается от всех состояний человека, что она далеко выходит за пределы его тела. Она организует пространство жизни, она и есть та самая энергия жизни, в поисках которой так много потеряли времени ученые.
  Споры тут неуместны. Любовь  странное поле. Оно поляризовано, оно, как живое существо, реагирует на душевные муки. Эгрегор, нас охраняющий, Ангел, и Любовь  это одно и то же.
  ПРОЯВЛЕНИЕ МАСКИ
  Женщина - моя первая жена - отступила от меня, отказываясь понять природу человека, инстинктивно по этой причине тянущегося к красоте. Она придумала и внушила мне неблагодарность к ней вместо того, чтобы самой подарить мне красоту. В представлении ее двойника благодарность с моей стороны должна была ба выражаться лишь за то, что она находится со мной. И все!... И все? В ней проснулись частнособственнические желания и стремления, которые до этого как-то спали. В силу своего воспитания ее психологический двойник не мог понять и не хотел, что ее сознание было сужено. А его расширение не очень зависело от меня, хотя я мог долго и много объяснять ей нюансы в переплетении жизненных коллизий.
  Я задавал себе вопрос: неужели же человек  женщина  настолько живет своей маской, что глубинное, Божественное, в отношениях со мною ее совершенно не трогает? Почему она полностью ушла в агрессию, как в защиту? Сознанием ли вообще живет человек? Почему она полностью не принимает мой труд, как часть меня, что ли? Меня удивила и поразила глубокая степень безумства вполне разумного человека.
  И я ужаснулся. Я прозрел: вокруг меня не оказалось ни одного человека, кто хоть немного мог бы посочувствовать мне в моем основном труде. Но ведь труд - это и есть человек! Вспомните Христа: по плодам узнаете их...
  Семнадцать лет такой жизни в полевой битве двойников сделали свое дело.
  ЗНАКОВЫЙ ТЕСТ
  Когда пишешь о своем пути, анализируешь пройденное, когда под ошибками начинаешь понимать пошаговость поискового процесса, то невольно обнаруживаешь закономерность в повторении предупреждающих знаков.
  Мой путь - это все же путь воина, владеющего знанием, хоть я и не признаюсь ни перед кем в этом. А таким когда-то в древности было заказано связывать себя тесными узами с другими, приближать их. Но что делать, если я понял это слишком поздно, когда любимые мною приручены и жаждут со мною общения, когда по свету бродят мои дети? Страдать самому и обрекать их на страдания?
  Я вдруг обнаружил некую лакмусовую бумажку, которая стала помогать мне определять отношение человека ко мне и к моему делу. Результат этой проверки не зависел ни от чего и ни от кого. Стоило мне проявить хотя бы небольшую симпатию к кому-то и попытаться озадачить его нашим сближением, как совсем скоро становилось ясным, предназначен ли этот человек мне в попутчики или нет. Очень часто его организм начинал болеть или его близкий человек вдруг ставил его в такое дикое положение, из которого ему было сложно выбраться. И наше сближение не происходило. Наоборот, мы отдалялись друг о друга еще больше, потому что пропадала симпатия или даже нежность.
  Бывали случаи, как кто-нибудь, в восторге от нашего знакомства возжелавший произвести анализ своей жизни, бросался ко мне в надежде на мое руководство в этом процессе. И после этого жизнь так запутывала его, словно проверяя на сообразительность, что вопрос об анализе его жизни у него отпадал сам собой. Это касалось и мужчин, и женщин. То у них "срывало крышу" и они вообще оказывались на грани сумасшествия, то начинались тяжелые дни с родными, а то просто кто-то из их близкой родни умирал.
  СМОТРЮ ГЛАЗАМИ ЭГРЕГОРА
  Постепенно я стал видеть, как меняется у человека его кармический путь, как трансформируется у него тело целостности. Я понял, что не всегда был искренен сам с собой, тоже надеясь на то, что когда-нибудь с неба достанется и мне золотой кирпич. Оставалось лишь надеяться, что падать он будет не на голову...
  Искренность любого человека имеет границы, до которых он может дотянуться рукой, особенно после его искренних обещаний в своей верности. Выйти же за границы искренности и честно принять себя - это уже полдела на пути восхождения по смыслам жизни. Но только такой путь духовен, другого природа пока не придумала для человека.
  И я вскоре понял, что я стал смотреть на жизнь глазами своего эгрегора, той Божественной структуры, которая ведет нас по жизни от имени Бога. Точнее, я осознал и прозрел, освободился, наконец, от внутренней слепоты. У меня было ощущение, что все это я и раньше чувствовал, но не мог объяснить, где-то не доверяя своим ощущениям, пренебрегая ими. И от того попадал в истории, окончание которых вызывало такое громадное недоумение, что впору было признавать, что я был просто загипнотизирован встретившимся мне человеком. Но ведь и тот человек вел себя со мной по-другому, нежели с кем-то еще. Хотя и я с ним, и он со мною - мы оба друг перед другом были совершенно искренни.
  Это уже потом куда-то исчезала его или моя искренность, и помощь мне или ему в познании нового заменялась на какие-то мелочные страсти иметь такое и грубое материальное, необходимость которого прямо не вытекала из необходимости жизни.
  МОЕ ОРУЖИЕ
  Я понял, в чем я отличался от многих людей, в чем состоит моя мощь,  в любви, точнее, в том потоке Любви Небесной, в который я имел способность проникать благодаря помощи мне со стороны моего эгрегора.
  ОГОНЬ ЖИЗНИ
  Открыв истину, я стал уже вполне сознательно вспоминать, как я сам обманывал других, тех, кто верил мне безоговорочно, и страданья мои были безмерны. Я ничем не отличался от других и так же предавал, и так же отворачивался, и точно так же получал по заслугам.
  Я познал Закон Любви: в Океане Любви предательство наказуемо тем, что любящий концентрирует вокруг себя такую по мощности энергию, которая во много раз превышает ту, что находится в свободном жизненном пространстве. Эта энергия и становится опасной для предателя или для нападающего - она будет его жечь. И кто знает, от чего умирают люди,  может быть, как раз от предательства, совершенного неоднократно, от злобы, закипающей от зависти, или от ревности, считающей своей собственностью чужую душу.
  
  
  Глава 10
  ВЫЛЕТ ЗАДЕРЖИВАЕТСЯ
  Я летел на Юг вместе с Мишей Монголовым. Вовремя прибыв в аэропорт, мы узнали, что вылет нескольких рейсов, в том числе и нашего, по метеоусловиям и техническим причинам задерживается на несколько часов. Чтобы не давила атмосфера переполненного людьми здания, мы вышли из аэропорта и устроились под деревьями на траве, выбрав место под деревьями подальше от сутолоки. Благо стояло лето и погода позволяла это сделать.
  Делать нам было, естественно, нечего, и, полистав книгу и посмотрев газеты, я ударился в воспоминания. Я спросил Мишу:
  - Помнишь, как мы чуть не погубили зимой больного президента ассоциации "Космонавтика - миру"? Хочешь, я тебе расскажу, что было на самом деле?
  Монголов, не обращая никакого внимания на мой последний вопрос, категорически не согласился с такой формулировкой:
  - Почему "погубили"? Мы его, наоборот спасли. Точнее, ты спас. Мы делали все возможное, чтобы он выздоровел, и не наша в том вина, что он чуть было не сыграл в ящик.
  - Ты чем недоволен, Миша? - засмеялся я. - Неужели ты думаешь, что я оговорился? Считаю, что именно чуть было не погубили, потому что не все понимали, что происходит.
  - Однако, - не унимался Михаил, - ты все же объясни, в чем конкретно состояла наша вина? При чем здесь мы? В том, что он, в конце концов, оказался на операционном столе, а не в могиле, твоя заслуга. Он должен быть благодарен тебе за спасение. Кто из нас хотел его погубить, как говоришь ты? Уж не моя ли в том вина?
  Я попытался его остановить:
  - Остынь, пожалуйста! Что ты распыхтелся, как кипящий самовар? "Вина, не вина". Вины, может, и не было, а ситуация была. В этом наша беда, а не вина. И я тоже хорош - сам себе не поверил. Решил, что правы другие. Уж больно уверенными они представлялись.
  ПСИУБИЙСТВО
  Монголов не понимал, что та история, которую я затронул в разговоре, была необычной. Хотя я, надо отдать должное, в начале тоже не разобрался. Это уже потом, после того, как она закончилась благополучно, я понял, что вышел на псикиллера.
  Конечно же, и мы хороши - многие наши действия только облегчили ему задачу.
  Эта была моя первая серьезная встреча с псиубийством, которое тогда мне удалось предотвратить. Она состоялась в Москве, в квартире бывшего главного инженера Байконура Николаева Игоря Ивановича.
  ПОРОХОВЯКОВ
  А начиналось эта история так. Мне позвонил Николай Иванович Пороховяков и попросил проконсультировать главного инженера Байконура. После гриппа того прихватил радикулит, и уже третью неделю он лежал влежку. Была зима, мороз стоял под тридцать, и это было единственным, что удерживало его дома. При другой погоде он уже давно бы сбежал на работу, даже скрючившись, как делал это всю жизнь. Потому что ничем серьезным он никогда в своей жизни не болел.
  После своей службы на Байконуре, выйдя на военную пенсию, он возглавил в Москве ассоциацию "Космонавтика - миру". Работы было много, он дневал и ночевал в своем офисе. Правда, дела налаживались, за будущее можно было уже не беспокоиться.
  Я спросил Пороховякова:
  - Вообще-то его лечили или не лечили от гриппа?
  - Врач и сейчас регулярно навещает. Температуры у него почти нет. Но не дает вставать с постели радикулит. Жена делает какие-то примочки. Ходят и навещают друзья. Один из них - кандидат наук, биолог, известный экстрасенс.
  Я пообещал Николаю Ивановичу, что пришлю кого-нибудь из своих целителей, записал номер телефона, и на том наш разговор прекратился.
  МОНГЛОВ
  Я подумал, что лучше Миши Монголова с заболеванием президента ассоциации никто не справится. И попросил его съездить на квартиру к Николаеву и постараться помочь ему. Тем более, Монголов жил в Москве.
  Миша в тот же день выполнил мою просьбу. Он приехал к Николаеву уже с пузырьком воды - с готовым препаратом, расположил его к себе и дав наставления, уехал. Он строго настрого предупредил, что для полного излечения необходимо будет не только принимать капли внутрь, но и не выходить на улицу в течение десяти дней.
  Больной все внимательно выслушал, согласился, но, как только через два дня ему стало значительно лучше, внезапно собрался и поехал проведать в госпитале на Пехотной своего товарища. Жена не смогла его остановить.
  На следующий день он уже совсем не встал с постели. Болезнь резко обострилась. Для него оказалось особенно мучительным сутками лежать без движения, пользоваться уткой, проявлять свою немощь. Он позвонил Монголову и тот приехал. Ужас Миши трудно описать, когда он увидел своего больного. Естественно, что теперь никакие его капли помочь уже не могли. Так прошло три дня.
  СИГНАЛ
  Я второй день был в Питере, когда меня стало донимать непонятное беспокойство. Встречи, которые я намечал, срывались, конференция, на которой я планировал участвовать, не состоялась, подписание важных документов откладывалось. Все стало буквально валиться из рук.
  Мое беспокойство выросло настолько, что я твердо решил уезжать и позвонил сначала в свою фирму, чтобы выяснить, все ли в ней нормально, а потом, после успокаивающего ответа моего секретаря, в Москву Монголову. И он мне рассказал все.
  Я перезвонил в свой родной город, назначил назавтра в Москве на Курском вокзале встречу со мной нашему сильнейшему экстрасенсу Жене Провоторову и нетрадиционному медику Вячеславу Никитину. Если первый питал все свои надежды только на силу своей энергетики и на свою чувствительность, то второй работал с прибором и пользовался методикой Накатани.
  ДИАГНОЗ
  На Курском вокзале нас уже ждала машина и Миша Монголов. Но прежде чем ехать на квартиру к Николаеву, мы посетили знаменитое серое здание на Лубянке. Генерал Орлов попросил побеседовать с одним из своих молодых сотрудников, у которого развивался то ли невроз, то ли психоз после того, как он несколько раз побывал в горячих точках, в которых ему, как мы поняли в ходе беседы, самому пришлось стрелять в людей. Тогда стрельба по мирным гражданам была еще в диковинку, и нормальные люди запросто от нее сходили с ума.
  Дав основной рекомендацией молодому человеку совет бежать из этой страшной конторы подальше, мы, наконец-то, направились к Николаеву, ожидавшему нашего приезда после телефонного звонка ему от Монголова.
  Дверь нам открыла жена Николаева, которая на мой вопрос о том, давно ли были сделаны анализы, ответила, что результаты вчерашних анализов сегодня утром принес врач.
  - И что же они показывают, - спросил я.
  - Норма во всем, - был ее ответ.
  Я несказанно удивился этому, потому что то, как и чем на меня дохнула эта квартира, однозначно указывало - в ней находится покойник. Бывают у меня такие пророческие ощущения.
  Я сразу же метнулся в комнату, где лежал наш президент, и когда увидел спину пациента, даже зажмурился: от двух поясничных позвонков исходили вспышки, как от электросварки. Сильнейший абсцесс!... Это, конечно, никакой не радикулит.
  ОШИБКА
  Я могу себя укорять за ошибку или за то, что пошел на поводу у своих же подчиненных, но этот случай стал для меня таким поучительным уроком, что, начиная с него, я никогда потом уже не полагался на мнение другого в диагностике и принимал решение только на основе своего собственного понимания ситуации.
  Но ошибка все же была, и от того, что я по ее следам принял для себя эпохальное решение, мне не становится легче.
  Приехавшие со мной Жена и Слава принялись за дело. Первый провел диагностику с помощью оголенной до локтя руки, проводя ею над телом больного. Второй же аккуратно снял показания своего прибора, замеряя их в биологически активных точках организма, записал их в специальную тетрадь и произвел соответствующие вычисления.
  Игорь Иванович был немногословен. На вопросы отвечал вяло, твердил одно:
  - Вы, ребятушки, поставьте меня на ноги. Остальное я сам все пересилю. Мне бы только на ноги встать.
  Поражение спинного мозга было настолько явным, что я, не утерпев, прямо спросил Николаева:
  - В своей жизни вы чем болели, Игорь Иванович?
  - Да ничем я не болел никогда. Здоров был, как бык. Даже в свое время пришлось находиться в зоне прямого действия ядерного взрыва. Целых два раза.
  На все наши процедуры ушло примерно полчаса, после чего оба мои помощника были готовы разговаривать со мной.
  Мы уединились в кухне, расселись по местам и начали обсуждение. Первым высказался Женя:
  - Я не вижу ничего особенного. Обычные боли, обычный радикулит. Слабость, конечно, большая, но ее можно снять довольно легко, если мне подпитать его организм энергией.
  - А что ты скажешь о его позвоночнике? - спросил я его.
  - Немного воспален, - ответил он, - но в пределах небольшого заболевания. Я бы не преувеличивал значение этого факта.
  Я обратился к Вячеславу:
  - А какое, Слава, твое мнение?
  Вячеслав был так же лаконичен, как и его напарник:
  - Да, я наблюдаю ярко выраженный разбаланс общей энергетики. Вот смотрите сюда, Григорий Андреевич, - он показал мне свои вычисления. - Разница - вот... а это не так уж и много.
  - Твое мнение, - попросил я.
  - Средняя тяжесть, не более.
  Я немного помолчал, внутренне не соглашаясь ни с одним, ни с другим. Тогда я еще не понимал, что мои подчиненные набирали свой опыт, пользуя в основном тех, кто приходил к ним сам. Поэтому они не ощущали тяжести болезни. Правда, Женя меня значительно более сильно озадачил своим безапелляционным заявлением, чем Вячеслав, - я не очень-то доверял приборам там, где самому человеку было трудно разобраться.
  Как потом оказалось на практике, приборы, с помощью которых проводилась диагностика внутренней энергии человека, принципиально не могли выявить проблемы, лежащие в самом позвоночнике. Потому что они фиксировали следствие, отражающееся в состоянии энергетических каналов, показать же причину отклонений на своем уровне они были не в состоянии. Нужно было переходить на более высокий уровень организма, для чего соответствующих приборов пока еще не существовало.
  РИСК
  Я спросил своих помощников:
  - Вы, действительно, не видите опасности в позвоночнике? Ведь там, по моим ощущениям, настоящая катастрофа.
  Нет, они не могли видеть. Они даже не предполагали. Сочувствуя мне и видя мои сомнения, Женя, улыбнувшись, сказал бодро:
  - Григорий Андреевич, все со временем нормализуется. Зря вы так переживаете.
  - Ну хорошо, - сказал я. - Что предлагаете делать?
  - Я постараюсь снять общие нарушения энергетики, - заявил Вячеслав.
  - А я подпитаю, - ответил Евгений.
  Мы вернулись в комнату, где находился больной, и минут двадцать они работали с ним. В течение этого времени мне не удалось восстановить свое пошатнувшееся внутреннее равновесие. Поясничный отдел позвоночника у Николаева продолжал светить так ярко, как до того я не видел ни у кого. Я совершенно не верил успокаивающим меня высказываниям моих сотоварищей, но, тем не менее, принял решение попробовать с тем, чтобы назавтра поинтересоваться состоянием здоровья Николаева вновь.
  И все же моя ошибка состояла в том, что я позволил и тому, и другому еще более вывести организм из равновесия. Никакая подпитка не могла решить вопрос выздоровления, потому что в данном случае принципиально нельзя было нормализовать состояние уравниванием энергии по левой и по правой частям организма. А передача позвоночнику еще большей энергии, конечно же, должна была вызвать еще большее обострение болезни. Так, собственно, и произошло.
  КАК ИСПРАВИТЬ ОШИБКУ
  На следующий день к вечеру мы должны были собраться на квартире знакомой недалеко от дома, где проживал Николаев, чтобы отметить ее день рождения.
  По пути я решил заехать и узнать о положении дел у Игоря Ивановича. Но дальше порога квартиры нас не пустили. Жена была неприступна и немногословна. На мой вопрос, как себя чувствует муж, ответила резко:
  - Не знаю, что вы там делали вчера, но только вы уехали, как буквально через полчаса у него совсем отнялись ноги. Он даже сесть теперь не может.
  Я похолодел. Мои предчувствия полностью оправдались.
  Через десять минут в присутствии пятнадцати человек у праздничного стола я начал долгий телефонный разговор с двумя академиками - друзьями Николаева. Я говорил им о срочной госпитализации их друга и настаивал на немедленном консилиуме. Академики медлили: дескать, мол, потерпит до понедельника, подумаешь, радикулит. У кого его нет.
  Действительно, была пятница, вечер. Собрать консилиум было непросто. Я был непреклонен и взял слово с того, и с другого сделать все возможное, чтобы как можно скорее Николаев был осмотрен лучшими врачами.
  После этого я позвонил Пороховякову и сказал:
  - Вы, Николай Иванович, втянули меня в эту историю, и потому, считаю, что вы несете за жизнь своего друга такую же ответственность, какую взвалили на меня. Необходим срочный консилиум и срочная госпитализация. Двум вашим друзьям-академикам я объяснил это, но они настроены ждать до понедельника. Поймите вы меня: для меня Николаев уже сегодня покойник, если немедленно не сделать того, о чем я вас прошу.
  Николай Иванович не спешил с решением:
  - Григорий Андреевич, может быть, действительно, подождать. Грипп, радикулит - разве от этого умирают?
  - Умирают от всего, Николай Иванович. Тут же случай особенный. Нельзя медлить, счет идет на часы или даже минуты.
  - Но ведь так сложно собрать консилиум под субботу! - посетовал Николай Иванович.
  Тогда я сказал:
  - Ну хотите, я встану перед вами на колени? Вы можете после этого случая мне больше не верить никогда. Но сейчас поверьте! Единственный раз, а потом не надо.
  Николай Иванович клятвенно заверил меня, что берет это дело под свой контроль и прямо с сего момента начинает активную деятельность.
  Присутствующие в квартире за те полтора часа, пока я уговаривал своих телефонных собеседников, вели себя тихо и чинно. Они лишь прислушивались к тому, что говорил я и терпеливо ждали конца моим переговорам.
  ИСХОД
  Когда я позвонил на квартиру Николаевых в середине следующего дня, мне сообщили, что к утру больному стало совсем худо  с вечера уже не шла моча, он не спал. Вызвали "Скорую". Она приехала, но не оказалось катетера.
  Как узнал я на следующий день, Николаева мучили до середины субботы. Потом все-таки отвезли в клинику первого мединститута, и к вечеру того же дня консилиум удалось собрать.
  Вердикт был вынесен категорический - немедленно на операционный стол. Операция шла всю ночь. Медики подтвердили то, о чем я кричал: еще час-два промедления  и он бы умер.
  Лишь через полгода Николаев пришел на работу, опираясь на палочку. Вспоминая об этой истории, он только крутит головой: "Довели же меня экстрасенсы проклятые!" Но мне кажется, что он не только нас имеет в виду, когда говорит это.
  СЛЕДЫ
  Следы псиубийства мне почудились еще в первое мое посещение Николаева. Но тогда мне не с кем было поделиться своими подозрениями. Сказать по правде, и теперь я предпочитаю молчать, если что-либо подобное вижу или ощущаю. Я не считаю, что вправе будоражить общественное мнение и разум отдельных людей тем, что мне всего лишь только почудится. Человеческая психика чрезвычайно изощрена в усилении, иногда в тысячекратном, страхов смерти, превращая их иногда в непрерывный ужас существования. На самом деле, как мне кажется, страшен не сам случай псиубийства, а полное отсутствие у обычных людей обычного контроля.
  Почему я говорю применительно к этому случаю о псиубийстве? Ведь явных следов обнаружить невозможно. Если идти с конца этой истории, то, конечно же, я не должен был допускать никакой энергетической работы над Николаевым, ибо она была проведена совершенно безграмотно с увеличением Ян-составляющей в его теле, в частности, в позвоночнике, что привело к еще большему обострению. Моя вина заключалась в том, что мне, как никому другому, необходимо было знать, как лечат мои сотрудники. Незнание этого факта и привело, я уверен, к еще большей активизации процессов в организме больного.
  Экстрасенс, который, якобы, приходил к Николаеву на правах хорошего знакомого и совершал свои ритуальные действия, тоже мог быть отнесен к той же невидящей ничего внутри организма категории целителей. Такие целители уже изначально являются пассивными потенциальными псиубийцами. Никогда и никто не сможет в этом изменить мое мнение.
  Был еще один человек, чье существование и активное участие в обсуждаемой истории не подлежит никакому сомнению.
  ПОДОЗРЕНИЯ
  У меня было несколько встреч после описанных событии с теми, кто окружал Николаева непосредственно перед его заболеванием. Конечно, грипп часто наступает внезапно, его приход, как правило, мало предсказуем, потому что нежелателен. Лишь наличие среди населения эпидемии гриппа является фактором, который существенно повышает вероятность заболевания им.
  После того, как удалось спасти от неминуемой смерти президента ассоциации, его сослуживцы, в отличие от него самого, по достоинству оценили этот поступок. От Пороховякова в ассоциации стало известно всем, что произошло на самом деле. Как из рога изобилия посыпались от них обращения с просьбами помочь в том или ином случае.
  Среди них особо выделялось несколько историй, связанных с одним человеком, работающим в самой ассоциации начальником лаборатории психологической помощи. Как-то само собой произошло, что мне без каких-либо с моей стороны расспросов сами сотрудники поведали о его непонятных опытах и манипуляциях, проводимых с ними самими, после которых у многих из них стали наблюдаться такие явления, как забывчивость, агрессивность и даже мании.
  В первые дни болезни Николаев ходил на работу и пользовался услугами этого человека.
  Смущало меня одно - каким же потенциалом необходимо было обладать человеку, чтобы зажечь внутри другого организма чудовищной силы огонь! Но я вспомнил слова Николаева о том, что он два раза находился в зоне прямого ядерного взрыва. Может быть, именно это давнее воздействие в свое время поразило его спинной мозг, но так, что много лет после этого организм не ощущал скрытого от него процесса разрушения, а грипп совместно с псиатакой явились именно тем самым идеальным стимулом, который и запустил весь этот ужасающий механизм. Мои же помощники лишь ускорили развязку.
  Может быть, я и преувеличиваю значение в этой истории штатного специалиста-психолога? Ведь он, так же, как и мои помощники, мог нажать на спусковой крючок давно заряженного болезнью организма, ничего не предполагая, не видя и не ощущая катастрофических последствий для Николаева. Может быть...
  МОНГОЛОВ
  Монголов не расспрашивал меня о причине наших поспешных сборов и мог, как мне казалось, лишь предполагать, зачем нам понадобилось срочно лететь в этот южный город. Возможно, что у него тоже состоялся разговор, подобный тому, что был у меня с деятелями Генштаба. Я знал, что он помимо меня общался со многими военными чинами еще до знакомства со мной. Потом, он раньше уже бывал в этом городе, был знаком со многими, кто работал в интересующем нас оздоровительном центре, но как-то неохотно говорил о его руководителе - Владимире Ивановиче Слипченко.
  Мы томились в ожидании вылета, лениво вспоминали Николаева и его обиду на нас за то, что, якобы, именно мы довели его до операционного стола, и нам было непонятно, почему люди забывают тех, кто когда-то помог им. Более того, часто они просто вычеркивают свидетелей своих ошибок из памяти и по-настоящему агрессируют, когда им напоминают о тех, кто спас их. Все-таки психика человека надолго еще останется тайной за семью печатями.
  Я размышлял о том, поделиться с Монголовым или же нет своими знаниями о глубине поставленной перед нами задачи, рассказать ему о псикиллере или подождать. Не ощутив внутри себя уверенности, что я сделаю правильно, если расскажу, оставил эту мысль и вернулся в реальность. Благо громкоговорители сообщили, что скоро начнется посадка на наш рейс.
  
  
  Глава 11
  ЛЕТИМ
  В самолете было прохладно и не очень шумно. Вылет задержали всего на два часа, поэтому можно было надеяться, что те, кто нас должен был встречать, дождутся нашего прибытия, не покинут место ожидания.
  Взлетаем. Я спрашиваю Монголова:
  - Так все-таки нас будут встречать в аэропорту?
  И получаю в ответ заверение:
  - Я позвонил, обещали. Думаю, что будут, не разбегутся.
  - Миша, - задаю я ему вопрос, - ты уже бывал в гостях у Владимира Ивановича. Чем тебе показались интересными те, кто с ним трудится?
  - Они часто работают бригадой, такой большой толпой. И мне кажется, прилично мешают друг другу. В этой толпе как-то теряются отдельные личности. Но, думается, среди молодых есть перспективные.
  - А среди пожилых нет? Тебе, я понимаю, молодые предпочтительны, потому как ты у нас известный ловелас. А вдруг тебя кто из пожилых тоже заинтересует? - смеюсь я.
  - Те, кто в годах, - не принимает моего вызова и не замечает насмешки Миша, - очень сильные экстрасенсы. Практически каждый. Но особенно, конечно, отличается Вера Дмитриевна Зотова.
  ЗОТОВА
  - Чем же она знаменита? - спрашиваю.
  - В тех краях она очень известная целительница. Ей уже семьдесят пять лет, но держится она удивительно бодро для возраста. Глядя на нее, можно дать пятьдесят, ну в крайнем случае, - пятьдесят пять. Не более. Прекрасно выглядит, энергична. В обращении с людьми мягкая и добрая.
  - Интересная особа, - говорю я.
  - Весьма интересная! - подхватывает Михаил. - Она сама - врач-гинеколог, была известна, еще когда работала в республиканской больнице. Живет одна, но дома постоянно люди - то посетители, то свои, из центра.
  - Владимир Иванович ее жалует?
  Монголов замялся:
  - Не то что жалует, более того - он без нее никто.
  Он замолчал, не желая входить в подробности. Я удивился:
  - Это как? Поясни, пожалуйста!
  Монголов нехотя продолжил:
  - Вера Дмитриевна - это его глаза и уши. Особенно сейчас. Она ясновидящая высочайшего класса.
  - А сам Слипченко?
  СЛИПЧЕНКО
  Миша усмехнулся саркастически:
  - Да ладно тебе! Слипченко слеп и глух. Он ничего не видит и ничего не слышит.
  - Подожди, - остановил я его. - Если на самом деле так обстоит дело, то почему же он стоит во главе всего центра? Объясни!
  - Пожалуйста, объясню, - снизошел до меня Михаил. - У него - сила. Внутренне он может задавить любого, сделать из него буквально зомби или котлету. Человек ползает перед ним на брюхе, когда он хочет его унизить.
  - И такое бывает? - удивился я.
  - Сам не видел, врать не буду, - пожал плечами Миша, - но многие говорили, что от некоторых строптивых Владимир Иванович таким образом освободился.
  - Значит, сам ты не видел, чтобы кто-нибудь перед ним унижался? - спросил я.
  - Почему же, - ответил он. - видел, и не один раз. Унижались. На брюхе разве что не ползали, а видеть, как унижаются, приходилось. У меня, знаешь, впечатление сложилось, что он вообще как бы специально отбирает таких молодых, из которых можно веревки вить. Какие-то они несамостоятельные, вялые.
  ПРОШЛОЕ
  И я вспомнил.
  Перед тем, как я в своей деятельности стал независимым от государственных структур, на последнем месте моей работы в госучреждении - в научно-исследовательском институте - со мной приключилась история, перевернувшая всю мою дальнейшую жизнь. Меня захотели сломать люди, которые до того ломали многих, как ломают былинку. Некоторые из выбранных ими для совершения экзекуции вовремя уходили на другие места работы или вообще уезжали из города. Этим повезло больше других, они остались, по крайней мере, живы.
  Кто-то, из попавших в лапы к этим бандитам, начинал пить горькую и, как правило быстро спивался, потому что ему усиленно в этом помогали. Заканчивали они неминуемо нищетой и смертью.
  Особенно строптивых просто травили насмерть теми веществами, которые разрабатывали в институте. А это - органические отравляющие вещества, не содержащие ни запаха, ни вкуса, активно испаряющиеся с открытой поверхности. Поэтому ничего особенного делать и не приходилось, если надо было кого-то отравить. Достаточно было незаметно оставить открытой склянку с веществом недалеко от выбранного для этого человека.
  РАБЫ
  Основная же масса людей, там работающих, была рабами. Они не сознавали, что они рабы, потому что, прежде чем дойти до такого состояния, они проходили специальную психологическую обработку и выучку.
  Они знали, что можно им делать, а что нельзя. Они хорошо понимали, что сначала защитит докторскую диссертацию их руководитель, и только потом будет разрешено защитить кандидатскую ему - рабу. Если, конечно, он будет вести себя хорошо.
  Эти люди генетически были обречены на подобное поведение, потому что, я уверен, генетический аппарат человека можно изменить с помощью сознания его самого, если только сильно захотеть и применить методику дикого унижения личности.
  Таких, как я, подопытных кроликов, на которых они отрабатывали свои иезуитские приемы, у них было не так уж и мало. Иногда же для своих изощренных экспериментов они выбирали кого-нибудь из своей среды и съедали его, доводя либо до полного алкоголизма, либо до петли. Мало кто ушел от их бдительного ока и длинных рук.
  ЛЕЙКЕМИЯ
  Когда мой товарищ Костя в категорическом тоне заявил своему шефу, что он будет не ему, а себе, готовить докторскую, то это вызвало сначала бешенство и дикий визг, похожий на визг резанного поросенка. Но потом как-то все затихло, и многие подумали, что на этот раз пронесло - банда решила не трогать Костю. Я хорошо знал его жену, которая сильно переживала случившееся и боялась, потому что ей снились плохие сны.
  Но эту семью ждала трагедия ужаса, додуматься до которой могли лишь выродки рода человеческого, - они отравили семилетнего сынишку Кости. Жена его тут же попала в психбольницу, сам Костя пережил случившееся, поседев за несколько дней набело.
  Ни о каком уголовном деле не могло быть и речи, никто не подавал заявления в органы прокуратуры или в милицию, потому что сын Кости умер, согласно официального заключения, от лейкемии - рака крови - в больнице в Москве. Вещества, которые разрабатывались в институте, имели две особенности - они оказывали на организм нервно-паралитическое действие и разлагали кровь. При этом последствия от их влияния ничем не отличались от действия на человека радиации в сильных дозах.
  Во врачебном заключении о смерти ребенка было записано: "...в результате сильного радиационного поражения". Последнее было просто предположением врачей, хотя никаких других признаков такого поражения обнаружено не было и родители не могли припомнить ничего, что могло бы хоть отдаленно привести к сказанному. Ребенок постоянно находился с ними, не считая времени, проводимого им в детском садике.
  Тогда я еще не работал в этом институте и не мог даже близко догадываться о том, что же происходит за его стеклоблоками, в его лабораториях. Но он ждал меня, и я, наконец-то, появился в нем в качестве кандидата технических наук и специалиста по управлению потенциально опасными процессами.
  ОБЪЯСНЕНИЕ
  Это был в моей жизни период, когда я совершенно сознательно в первый раз применил свои знания законов Божественной Любви, чтобы отбить атаку, которая была предпринята на меня и на близкого мне человека.
  В результате я поплатился за свое упрямство тем, что меня, в конце концов, всего лишь выжили из стен института. Почему я остался жив? Видимо, провидению было так угодно.
  Думаю, что меня выбрали в качестве подопытного кролика по той причине, что я был тихим, незаметным, знающим, но, главное, была объективная причина - я надумал разводиться со своей первой женой. Последняя, когда узнала, что я ухожу не просто в ночь, ни к кому, а к молодой, красивой женщине, работающей в соседнем со мной отделе института, развила такую бурную деятельность, что ей позавидовал бы любой современный менеджер. Она дошло до руководства института и попросила надавить на меня.
  Конечно, страх Божий часто идет от осознания человеком неправильности своих действий, но как назвать ситуацию, если человек просто умирает от того, что несовместимость аурных полей его и жены, да еще в придачу тещи, привела к развалу всех основных органов его тела.
  Потом я буду много думать и искать объяснения этому замечательному факту: почему мой организм полностью сымитировал ситуацию кодированного алкоголика? И я сделаю открытие для себя и оно ляжет в числе других в основу моей теории личности: самопрограммирование человека может дойти до состояния гипноза со своей стороны - самогипноза - и разрушить организм так же, как это происходит у кодированного чужеродной программой алкоголика или наркомана, если человек принуждает себя жить в атмосфере или в общественной среде, которая направлена против него. Слава Богу, я это понял, изменил свою жизнь, но сколько миллионов простых смертных продолжают, как они считают, прозябать, а на самом деле заниматься самоубийством!...
  АТАКА
  Начальник нашего отдела института Сергей Семенович Лотман, иначе СС, в той банде имел очень высокий статус - он был центром интриг, центром змеюшника. Излишне говорить, что разобрался я в переплетении подпольной сети бандитской организации не сразу. Если бы меня не задели в свое время эти люди своею грязью, то, может быть, ничего бы и не произошло.
  Мои встречи и разговоры с моей будущей женой Лидой в рабочее время не могли не быть замечены. То в коридоре, то у нее на рабочем месте у вытяжного шкафа мы вели беседы, иногда затягивающиеся до неприличия долго.
  Атака началась с меня, потом захватила и Лиду. Мне было странно непонятно, почему вдруг я попал в поле зрения людей, ответственных совсем за другое. Сергея Семеновича будто подменили. Он смотрел на меня волком, долго не заговаривал на эту тему, но однажды все-таки подошел и сквозь зубы сказал:
  - Гриша, оставь Лидию в покое! Она не для тебя.
  То же самое сказал Лиде и ее начальник отдела.
  Лидия жила одна в однокомнатной квартире и к этому времени уже защитила в МГУ свою диссертацию, в институт она пришла испеченным кандидатом наук. Уже потом, через годы, Лидия будет вспоминать, что тогда она получала приглашения принять участие в какой-нибудь вечеринке с участием СС. Ей говорили, что он прекрасно поет и играет на гитаре. Я не думаю, что все обстояло так просто и что, якобы, СС питал к ней нежные чувства.
  РАБЫНИ
  Практика рабства, принятая в институте, диктовала свои правила, основным из которых было: используй женщин в качестве многоцелевых рабынь.
  Так, женщины не отходили от вытяжных шкафов, где безропотно и добровольно травили себя и своих возможных в будущем детей, писали отчеты, которые одновременно были и главами диссертаций их шефов, ублажали их на вечеринках, и при этом их шефы вели этих женщин по жизни так, чтобы они оставались незамужними. Такими было легче управлять. Их можно было посылать в колхоз на уборку урожая и получать за это награды по линии парткома, их можно было использовать как самых ценных свидетелей в суде, когда дело вдруг касалось доказательств авторства. И еще во многих случаях их можно было просто и легко использовать как удобный материал.
  Психология подчинения женщин своему шефу во всем - это было, бесспорно, самым большим достижением мужской банды руководящих работников института. Кто из них позволял себе не согласиться с этими, принятыми тут нормами, те быстро оказывались просто за воротами с волчьим билетом, в психушке или в морге. За несколько лет моей работы там меня никогда не отпускало ощущение, что я нахожусь в странном государстве, где царят странные законы и где люди не есть люди, а хорошо, надежно зазомбированные роботы выполняют хорошо и заранее запрограммированные совсем другими людьми действия.
  ВОПРОСЫ
  Лишь через год, когда мы уже поженились с Лидой и у нас появился первенец, мне рассказали, как он ярился. Казалось бы, какое отношение к моей будущей жене мог иметь он? Ведь она трудилась совсем в другом отделе, с ним напрямую не общалась. И все же? Зачем ему нужно было собирать общее собрание, чтобы заклеймить меня как бабника? Я ведь не отличался легким поведением. Единственное, что могло оправдать его действия,  это то, что я был женат и у меня было уже двое детей. Но в той семье все было кончено, мира в ней уже не могло быть. Да и зачем вот так прямо лезть в мою личную жизнь?
  Ответы на эти вопросы пришли чуть позже, а тогда...
  СОБРАНИЕ
  Фарс был разыгран на общем профсоюзном собрании отдела, где был поставлен вопрос о моем моральном облике. Додуматься до такой дикости в середине восьмидесятых могли только либо большие шутники, либо дегенераты. Я был склонен думать первое, ибо понимал, что для тех, кто заказывает музыку, все, что ниже их, - это сцена, на которой они могут ставить свои юмористические спектакли. А наш СС был известный на весь институт шутник. Не стоило попадаться ему на его острый язык - небезобидные репризы так и сыпались из него. Он мог оскорбить любого, кто не входил в их руководящую банду. Для него это было развлечением.
  Таким развлечением и было срежисированное им собрание. Роли, естественно, были расписаны заранее, актеры вышколены, зрители приучены.
  Однако, сценарий оказался слабоватым, а актеры бездарными. Зрители явно скучали, потому что они все-таки понимали, что на моем месте вполне мог оказаться кто-нибудь из них.
  Лучше всех выступил наш замначотдела Сережа Гнедич. Худой, высокий, с остро торчащей на его удлиненном лице бородкой, он вполне серьезно говорил о том, что, мол, весь институт не работает, только и говорит о романе двух влюбленных. И что надо всем проголосовать за осуждение меня в глазах коллектива.
  Я открыто смеялся над выступающими, и от этого, видимо, они смущались и потели. Собрание не смогло заклеймить меня большинством, поэтому в протоколе собрания было скромно указано, что заслушали докладчика - председателя нашей профячейки - о моем недостойном поведении в семье.
  На том и порешили.
  ПАРТСЕКРЕТАРЬ
  Я принципиально был беспартийным. Никогда в жизни мне никто из партайгеноссе не предлагал вступить к ним в партию - настолько я всегда был хорошо просматриваемым общественным отщепенцем.
  Поэтому когда меня пригласили для беседы в партком, я удивился: зачем? Что мне там делать? Неужели же такой большой и такой могучей партии нечего больше делать, кроме как следить и поправлять моральный облик беспартийных?
  Вначале я не хотел идти на встречу с партийным боссом, но потом подумал, что меня не убудет, а знать, чем располагает противник, хоть и фиговый, надо.
  Партийный секретарь Пекарев был ставленником все той же банды. Но в члены ее он не входил, он был обыкновенным приближенным функционером, которого - он это хорошо понимал - при любом первом серьезном проколе погонят мешалкой. За свой сытный обед он и служил правдой-маткой, понимаемой им по-своему.
  Когда я зашел к нему в кабинет, там уже сидел Сергей Семенович с очень серьезным лицом. Видимо, он и тут разыграл свой, но уже другой спектакль, и ему было трудно сдерживать смех.
  Я поздоровался. Пекарев указал мне на стул и, когда я уселся на него, сказал торжественно:
  - Мы тут с Сергеем Семеновичем прикидывали, кого могли бы в ближайшее время рекомендовать для вступления в партию. Наметили и вас. Вы как к этому относитесь?
  Я тоже сделал торжественное лицо и в тон ему ответил:
  - Исключительно положительно. Однако мне бы не хотелось вас огорчать своими слишком известными взглядами на жизнь. Думаю, что именно по этой причине я вряд ли найду среди вас свое место.
  Сложность моего слога произвела впечатление на Пекарева. Он сделал вид, что понял все из того, что я сказал. СС просто млел от удовольствия. Спектакль был в полном разгаре.
  Но вы знаете, - продолжал далее Пекарев, - мы бы настаивали, чтобы вы остались в своей прежней семье. Только при таком условии можно будет говорить о вашем членстве в партии.
  - Не беспокойтесь! - постарался сгладить неприятное впечатление я. - Я не претендую на многое. Мне достаточно места начальника нашего отдела или хотя бы секретаря парткома. Как вы на это смотрите?
  Возникла немая сцена. После чего СС произнес сквозь зубы:
  - Ну ты и нахал!
  - Какой есть, дорогие товарищи, - ответил я по-прежнему вежливо. - Мне чужого не надо.
  Пекарев очухался от потрясения и прямо спросил:
  - Так вы вернетесь в свою семью?
  - А вам какое дело? - издевательски произнес я. - Вы руководите партией, а Сергей Семенович - отделом. Иногда веселитесь с такими, как я. Но лучше не связывайтесь. Потому что лезть в душу и в семейную жизнь - это значит рисковать чем-то. Вы хотите, чтобы и я тоже полез в грязных сапогах к вам в постель, когда вы там лежите со своей женой или с любовницей? А? Но ведь партия - это не любовница, дорогие товарищи, и даже не отдел математических исследований. Извините, мне требуется выйти. В туалет. Если можете подождать, подождите, я вернусь.
  И я вышел, оставив остолбеневших и рассерженных товарищей партийцев одних.
  ПРОСЬБА
  Когда друзья Сергея Семеновича обложили меня со всех сторон  через партком, профбюро и администрацию,  натравливая на меня и на Лиду людей, я тоже стал другим.
  В один прекрасный день я открыл дверь кабинета моего дорогого начальника и вошел в него. Секретарша Зоя, дородная женщина с властным голосом, попыталась остановить меня, ссылаясь на его важный разговор по телефону. Но даже затормозить меня было уже невозможно.
   Я по делу,  отрезал я ей, резко шагнул внутрь кабинета и захлопнул за собой дверь перед ее носом.
  Затем я повернулся к начальнику и внимательно на него посмотрел. Обратил внимание на то, что он при моем появлении перестал шевелиться. Застыл изваянием.
  Не здороваясь, я молча подошел к столу, за которым лицом к входящим сидел остолбеневший Сергей Семенович. На столе лежали книги, журналы и исписанные листы бумаги. За спиной у него имелось единственное окно, так что свет всегда падал на собеседника. Говорили, что он, как и все его друзья, очень увлекается мистическими науками и постоянно пытается применять их в своей жизни. Слева от него в углу кабинета стояла большая кадка с громадной, под самый потолок, розой. Ее ветви нависали над его головой.
  Выдержав паузу и не садясь, я начал:
   Я пришел к Вам, Сергей Семенович, с тем, чтобы попросить вас с сегодняшнего дня больше не вмешиваться в мою личную жизнь и в личную жизнь Лиды. Если вам что-нибудь неясно из сказанного мною, я могу пояснить. Спрашивайте!
  Не говоря ни слова, он пошевелился, встал и застыл мраморным изваянием. Тем более, что всегда розовое, здорового оттенка, лицо его побледнело. Напряжение чувствовалось во всей его фигуре.
   Вы не беспокойтесь, Сергей Семенович, я не счеты с вами пришел сводить, а всего лишь поговорить.
  Левая рука его пришла в движение и стала срывать с дерева листок за листком, в то время как остальное тело сохраняло все ту же напряженность и настороженность. Он рвал листики с дерева и отпускал их. Они свободно падали на пол.
   Я знаю, что у вас в вашей тайной организации существует некий план, содержащий несколько пунктов и касающийся того, как помешать мне и Лидии. Кое-что из этого плана вы уже претворили в жизнь. Первое: вы натравили на меня секретаря парткома Пекарева, хотя я и не член партии, никогда им не был и никогда не буду. Он  дурак, посаженный вами и вашими друзьями на свой пост. И по-дурацки повел себя со мной. Я ему в вашем присутствии разъяснил ситуацию. Теперь ваша очередь. Если вы сочтете нужным, я могу сделать то же самое и любому вашему другу. Но я выбрал вас, потому что именно вы являетесь центром интриг в институте. И потому давайте продолжим.
  Постепенно бледность на лице Сергея Семеновича стала увеличиваться. Видимо, сердце не выдержало напряжения. Но листочки с розового дерева он все так же продолжал рвать.
   Второе, - продолжил я. - Вы разожгли инквизиторскую страсть у заместителя директора по режиму и кадрам Горина. И он как бывший начальник концлагеря в Магадане вспомнил свою боевую молодость. Его желание меня уволить за прогул  это несерьезно. Ну да ничего, пусть потешится. Недолго это.
  Действительно, Горин вызывал меня и Лиду к себе в кабинет и в присутствии посторонних лиц устроил разнос. Лида плакала. На это я сказал ему, чтобы он прекратил издевательства. Я не стал слушать, что он еще придумал, взял Лиду за руку и вывел ее из кабинета. Нас провожал крик:
  - Я тебя уволю за прогул, если не одумаешься!
  Глядя на мертвенно белое лицо СС, я медленно продолжал свою речь:
  - Третье: вы устроили общественную проработку меня по профсоюзной линии. Зачем? Посмеяться? Ну давайте посмеемся через год, например. Остальное я не буду перечислять  это мелкие выпады зазомбированных вами людей.
  Ничто не изменилось в его фигуре, только дышать он стал более шумно. Грудь заходила у него ходуном.
   Естественно задать вопрос, - добивал его я, - зачем вам и вашим друзьям все это нужно? Вы, как боксеры, отрабатываете свои удары на живых куклах? К чему вы готовитесь? К войне? К восстанию или к перевороту?
  Я опять помолчал, давая СС возможность переварить сказанное.
  - Но не это главное, хотя и важное  вам нужны зомби, которые бы безропотно подчинялись вашим указаниям. Зомби даже в суде дают нужные вам показания. (Действительно такие случаи в истории института не прекращались). Они пишут вам докторскую диссертацию. Ремонтируют автомобиль и многое другое. Вы хотите стать диктатором, вторым Гитлером? Не так ли?
  Я задал эти вопросы и не отрывал своего взгляда от его затравленных глаз. В них был глубочайший страх, скорее даже, ужас. Он по-прежнему методично рвал листики и, совершенно не отдавая себе отчета, бросал их на пол.
   Ваш план в отношении меня знают еще, кроме вас, два преданных вам человека. Они не могли проговориться, тем более мне. Но я скажу сейчас, что вы наметили делать в отношении меня в ближайшее время. Вы хотите этого?
  Он продолжал молчать, абсолютно не реагируя на мои вопросы. Подождав несколько секунд, я закончил:
   Я бы не хотел, чтобы вы восприняло мои слова как шутку. Неужели же вы и теперь думаете, что я буду сидеть сложа руки и ждать, когда вы отправите меня на тот свет, как уже делали с некоторыми своими друзьями до того? Если вы не прекратите вести против меня эту грязную кампанию, я ввожу в действие тяжелую артиллерию.
  Я закончил и немного подождал. Но не дождавшись ни слова, пошел к дверям. Взявшись за ручку двери, я обернулся. Совершенно неживое существо стояло столбом у окна и стеклянными глазами глядело мимо меня.
  АРТИЛЛЕРИЯ
  На следующий день ничего не изменилось. Мне с утра позвонил из парткома Пекарев и вновь пригласил для разговора. Я сказал ему, что разговаривать нам не о чем, а если что-то ему лично необходимо, то пусть он обратится к Сергею Семеновичу и тот даст все нужные ему разъяснения.
  Когда в тот же день Лиду вызвал к себе ее руководитель отдела, друг моего СС, и сказал, что ей в его отделе, видимо, скоро не будет места и работы, я понял, что эта публика пошла в наступление. Я был готов и к этому.
  Моим оппонентам хватило всего лишь одного звонка из той высокой организации, которая звалась КГБ, с просьбой забыть, что я есть на белом свете. Это было несложно сделать: те исследования человека, в которых принимал участие и я, не велись открыто и их результаты часто использовались не для личных психатак, а для анализа политической обстановки в разных странах, для поиска пропавших разведчиков, для просмотра вариантов развития. Я уж не говорю, что в то далекое время, когда само слово экстрасенс было запретным, обращаться к экстрасенсу с просьбой подлечить, могли только те, кто по праву был над законом.
  Иногда мне так хотелось поговорить с ними, с теми, кто разжег тогда кампанию по моему психическому удушению, но...
  РАСПАД
  Сергея Семеновича не стало  не дожив до своего пятидесятилетия он умер от разрыва сердца прямо на ступеньках нашего института днем, когда шел от врача из поликлиники. Это случилось в одиннадцать часов на глазах многих сотрудников института.
  Не дожил до пятидесяти и секретарь парткома Пекарев. Он умер от внезапно проявившейся в голове опухоли мозга.
  Сережа Гнедич умер через несколько лет от рассеянного склероза. Когда его друзья, прослышав о моих целительских успехах, обратились ко мне с просьбой позаниматься с ним и когда я после этого пришел к нему домой, Сережа не показал вида, что испугался. Но наотрез отказался иметь дело со мной. Видимо, не давала ему покоя та непонятная история, в которой не было ни победителей, ни побежденных.
  Бывший начальник концлагеря Горин стал заговариваться, так что вести с ним какую-либо беседу в наше время бессмысленно  он просто ничего не помнит и не может реагировать нормальным образом.
  ЖАЛОСТЬ
  Вспоминая в самолете этот период своей жизни, я подумал, что тогда, при моем вынужденном посещении его кабинета, Сергей Семенович даже легко отделался. Видимо, защита его психики была все-таки довольно сильной. Конечно, он и предполагать не смел, что какая-то шмокодявка решится на ответный удар. Ведь еще у всех на памяти была жуткая история с Костей.
  В то время Костя только-только начал оформление документов на выезд в Израиль, и никто, даже я, не мог и подумать, что когда-нибудь Костя пришлет мне весточку из США.
  Почему я говорю, что моя встреча с СС могла кончиться для него хуже? Потому что мне пришлось бывать участником и свидетелем событий, когда такие, как он, в подобных ситуациях падали в глубокий обморок, потом всю жизнь трясясь от одной мысли о возможности повторения подобной встречи.
  Можно, конечно, сказать, что я пожалел СС и не показал свои когти. Можно. Но, думаю, что это не так. Для человека, занимающегося серьезно мистикой, а именно таковым он и был, встреча с человеком, подобным мне, была если не чудом, то необычным феноменом. Его потрясение от моего предвидения было естественным.
  
  
  Глава 12
  ФЕНОМЕН
  Меня всегда занимал вопрос: как удается многим новоявленным учителям так просто готовить экстрасенсов? Вчера еще человек и не подозревал, что может с помощью рук или без них определять заболевания, чувствовать недостаток или избыток жизненной энергии в каком-нибудь органе у больного. И вдруг
  Буквально в одночасье у него прорезается способность, талант, о котором он и не подозревал. Правда, некоторые начинают слышать голоса, которые могут им угрожать, или заставлять убить другого. Голоса приказывают, и попробуй только не выполнить их распоряжение  ты станешь больным, невменяемым, дегенератом.
  У некоторых новоиспеченных экстрасенсов и диагностика идет в виде подсказок незнакомого голоса. Как шла у бабы Ванги. Но таких, как она, немного. Да и сбывалось по данным болгарской академии наук всего лишь шестьдесят процентов из того, что было предсказано ею. А остальное на что списать?
  Все остальное я называю шутками. А тех, кто находится на связи с человеком - шутниками. Действительно, им-то ничего не угрожает, в отличие от нас. Мы с вами находимся в материальном мире, то есть в том, который всегда подвержен разрушению. Мы все состоим из процессов разложения, распада, метаболизма, переработки себя. Каждый сам себя пускает на мясо - мы поедаем собственные отжившие клетки. Покажите мне хоть одного вегетарианца и я посмеюсь над вами!
  Поэтому я не перестаю кричать - осторожнее с шутками природы! Пользуйтесь подсказками, доверяйте, но проверяйте!
  Но, Боже мой, сколько среди нас людей страдающих, попавших в такую историю неожиданно и окунувшихся в страх, в ужас от этого дикого состояния собственного бессилия перед неведомой природной мощью!
  И все же я научился выводить таких людей опять в прежние состояния их психического здоровья. Тогда я очень плотно изучал этот феномен.
  ПРИЛЕТЕЛИ
  Я был доволен - в аэропорту нас ждали, несмотря на задержку рейса и позднюю посадку. Было уже около двенадцати ночи, темно. Монголов сразу же повел меня к месту встречи, оговоренному им еще в телефонном разговоре из Москвы.
  В углу здания аэропорта у висящих на стене телефонов-автоматов к нам кинулись худой молодой человек, который назвался Сашей, и молодая красивая женщина, представившаяся Любой.
  Они объяснили нам, что встречать нас должна была Елена Ивановна - прокурор, - которую хорошо знал Монголов, но, к сожалению, ей пришлось срочно выехать в командировку. Однако, волноваться не стоит, гостиница нам заказана, и минут через двадцать мы отправимся туда на машине Владимира Ивановича.
  ОЖИДАНИЕ
  Сам же Владимир Иванович, как только из сообщения по аэропорту стало известно о задержке рейса, отъехал по делу. Монголов удивился:
  - И какие же дела могут быть у руководителя центра в полночь.
  И полушутя, спросил:
  - Наверное, женщина?
  - Ну что вы! Какая женщина! Владимир Иванович воспользовался моментом и отправился снимать порчу у одной девушки.
  Монголов подхватил:
  - Я же говорю - женщина. А что за случай? - спросил он.
  - Случай особый, - пояснила Люба. - Подселение сущности. А проявляется как раз в это время - в начале ночи. Владимир Иванович с Тамарой и занимаются этим.
  - Тамара - это ваша сотрудница? - спросил я.
  Монголов взял на себя смелость прояснить ситуацию:
  - Тамара - милая девушка. Насколько я понял, она как бы и не сотрудница центра. Во всяком случае на приеме она не сидит. Но Владимир Иванович всегда берет ее, если ему требуется по ходу дела очень тонко просмотреть ситуацию и следить за ходом исцеления. Я правильно говорю? - спросил он Любу.
  - Правильно, - ответила та. - С небольшой поправкой. Владимир Иванович не всегда пользуется услугами Тамары. Она все же довольно занятой человек - преподает в институте. Иногда, если надо выехать куда-нибудь, к его работе подключается Валентина Васильевна. А в центре - Вера Дмитриевна.
  - А кто она - Вера Дмитриевна? - задал вопрос я, сразу вспомнив откровения Монголова.
  - О, это душа нашего центра, его мать-хранительница. Чудесный человек и наш Ангел. Ей семьдесят пять лет, но она моложе нас всех. Да вы, как только ее увидите, так сразу же и полюбите.
  Разговор продолжался до самого появления Владимира Ивановича.
  ВЛАДИМИР ИВАНОВИЧ
  Он быстро подошел к нам, извинился, пояснил:
  - Завозил домой Тамару.
  Мы познакомились. Простоватого вида, обычный человек, несколько несобран. Однако это могло быть и обманчивым впечатлением, учитывая позднее время и возможную усталость после проведенного им сеанса исцеления. Ничто не выдавало а нем параноика. Все, как у других.
  Он пригласил в машину - старенькие "жигули". Расселись и поехали. Я сидел на переднем сидении и вел свой разговор с Владимиром Ивановичем. Монголов, устроившись с Любой позади, тихо ворковал снею о чем-то своем.
  АНТ
  Слипченко, внимательно следя за дорогой и не отрывая взгляда от нее, рассказывал:
  - Центр у нас молодой - всего два месяца существуем в новом качестве. До этого от самого дня организации мы назывались отделением АНТа. Слышали о таком предприятии - концерн АНТ?
  Я удивился:
  - Неужели? И тут встретил родственную душу! Я тоже выходец из АНТа. Организовал отделение в своем городе и существовал до мая сего года, а потом вышел.
  - Ах, вот вы кто! - воскликнул Владимир Иванович. - То-то мне показалось, что вашу фамилию я слышал. Вы были первой ласточкой, кто отделился.
  - Не совсем так, - уточнил я. - Первым был все же Рябов из Питера.
  Он вспомнил:
  - А за вами посыпались другие, как из рога изобилия. Чуть ли сотня отделений по всей стране. И зачем столько плодить? Как вы думаете, долго АНТ просуществует?
  - Это вряд ли, - засомневался я. - Структура совершенно чужеродная для нашей системы. Думаю, что съедят через годик.
  - При таком их могуществе - и через год? - удивился Владимир Иванович. - Не может быть! За ним стоит сам Комитет. А они уж вечны.
  - Посмотрим, - не стал спорить я. - Может, и года не протянет.
  Правым оказался я. АНТ, после нашей встречи с Владимиром Ивановичем, просуществовал всего полгода. Эта скандальная история захватила множество людей. КГБ оказался чудовищно слабым там, где кончалась слежка и начиналась большая экономика. Конечно, одну, несколько фирм организовать и внедрить в общую систему экономики было намного проще, чем в той заржавевшей структуре страны-гиганта организовать фактически другое государство - экономического мастодонта со своими законами, противоречащими государственным. Не жилец был этот мастодонт, как ящер обречен на вымирание. Это была раковая опухоль на теле социализма. И вопрос стоял однозначно: или-или. Победил организм.
  Нас высадили у гостиницы в центре города. Договорились встретиться завтра в десять. За нами заедет Владимир Иванович.
  СОМНЕНИЯ
  Я лежал на кровати в душном номере гостиницы и думал над тем, что собственно я тут делаю. Сна совершенно не было. За открытым окном шумели автомобили. После перелета нервы мои еще не успокоились. Духота южного города не позволяла изолироваться в комнате - сразу начинало не хватать воздуха, как только окно закрывали. Мысли мои крутились вокруг встречи с Владимиром Ивановичем.
  Занесла меня нелегкая в этот южный город, где идет своя жизнь, где люди заняты своими делами, где кто-то из них ищет помощь и получает ее в оздоровительном центре.
  Ну что из того, что под его вывеской человек хочет вести исследования и участвовать в каких-то эфемерных акциях? Начитался в детстве книжек про разбойников, про чекистов и шпионов, образовался в его психике гипертрофированный нереализованный комплекс желаний стать выше рядового разведчика. Вот и бредит участием в акциях возмездия отступникам.
  Втянул меня Никита в эту авантюру. Я-то что тут делаю? У них свои игрища, у меня - свои. В который раз уже уезжаю от своего дела, от своей работы, а что там у меня делается, не будет же генерал Орлов отвечать.
  Ему хорошо - зарплата идет, даже если он пальцем не шевелит. А мне нужно искать заказчиков, уговаривать их заключить договор именно со мной, а не с кем-то еще.
  И с другой стороны, все бросил и уехал. В последнее время меня стало беспокоить состояние дел в моем родном детище - в Инженерном центре, который я создал после того, как вышел из АНТа со всем своим отделением. Сколько крови было попорчено, сколько ночей не спал! И если что случится дома, а я здесь?
  ОРЛОВ
  Кто такой генерал Орлов? Что я знаю о нем? Да ничего, кроме того, что знаком был с ним еще по институту. Но с тех пор столько воды утекло, что могло измениться вообще все на свете. Уже два поколения появились после нас. Оболочка та же, а суть может быть и противоположной.
  Я задумался.
  Генерала Орлова вообще-то знала вся страна. Не один раз он выступал по телевидению, в газетах. Он сам писал статьи, давал интервью, был открыт обществу. Его детище - это знаменитый на весь мир концерн АНТ, созданный еще во времена начала великой перестройки, затеянной сгоряча в СССР.
  Он его собирал по крохам, думал, что под крышей КГБ можно заниматься той коммерцией, которой жил весь мир. Жизнь посмеялась над этим. И первыми стали смеяться над ним его же друзья, или те, кого он считал друзьями, - молодые ребята, которых он отобрал в учебных заведениях КГБ, чтобы они начали врастание в капитализм, как мечтал о том его шеф - Юрий Андропов.
  Владимир Иванович напомнил мне об АНТе, и мысли который раз опять перенесли меня в те времена, когда и я оказался среди его руководителей.
  АНТ
  На улице  конец восьмидесятых, безработных еще нет, надо где-то работать. Ведь я оказался на улице после скандала в институте.
   Тут мы создаем одну структуру,  как-то однажды сказал мне Никита, когда я приехал в Москву и пришел к нему в гости, и я понял, что "мы" означает КГБ.  Ты бы не хотел поработать в ней?
   Я в ваши игры не играю.
   Ты меня не понял. Это экономическая структура. С одной стороны, как бы кооперативная, а с другой  государственная. Все равно ведь не работаешь. А работать надо. Откроешь отделение в своем городе, все документы для этого получишь в организации.
  Действительно, золотые слова - мне нужно было устраиваться зарабатывать деньги. Я по этому поводу начал уже нервничать. Но связываться с конторой, ох, как не хотелось.
  Поэтому я, получив у Никиты адрес, по которому находилась в Москве эта организация, вошел в нее с улицы. Рассказав там руководителям, как я собираюсь добывать деньги, я получил статус директора отделения АНТ.
  ПРОГНОЗ
  Никита время от времени интересовался у меня, как идут дела в АНТе, а я не мог рассказать ему обо всем, так как довольно быстро, буквально за считанные месяцы АНТ превратился в супергиганта: число его отделений в стране перевалило за семьдесят. Орлов спрашивал меня:
   Ты как ясновидящий можешь мне сказать, насколько надежно положение АНТа?
  Я по обыкновению усмехался:
   Надежность  понятие относительное. Думаю, что это временная структура.
   Лет пять продержится?
   Вряд ли,  отвечал я уклончиво.
  Мой генерал был из тех, кто по долгу службы должен был после создания опекать и выпестовать АНТ.
  СКАНДАЛ
  Многие еще помнят, что на заре предпринимательства прогремел продажей танков за границу созданный структурами всесильного КГБ концерн АНТ. Ко времени этого скандала я уже вышел всем своим отделением из его состава  провидение заранее подсказало мне его бесславную кончину.
  Что за причины толкнули меня покинуть такую могучую крышу, которая позволяла не бояться тому, кто лишь начинал понимать, где находится?
  Когда я объявил о своем выходе из концерна, неоднажды мне говорили его руководители:
   Просто так от нас никто не уходит. И ты еще пожалеешь об этом.
  Для меня стало ясно многое, когда я увидел их алчность, доходящую до сумасшествия от свалившейся на них реальной возможности сказочно обогатиться. Люди превращались в безумцев.
  Им действительно надо было меня наказать, чтобы удовлетворить свою мстительность, которая всегда существует как продолжение жадности. Они стали мне вредить. За моей спиной они к себе приблизили моего заместителя, пообещали ему золотые горы только для того, чтобы настроить против меня коллектив. Не получилось. Тогда мой зам стал готовить документы для открытия собственного отделения. Я не возражал.
  Но руководитель АНТа, лейтенант КГБ, принял решение о передаче в отделение моего зама всех материальных ценностей и финансов отделения, которым пока что руководил я. Это был нонсенс, потому что при нашей организации нам не передавалось из Москвы вообще ничего, и я сам, разъезжая постоянно по стране, добыл средства на существование, и очень большие, тем, что заключал договора с предприятиями, и мои подчиненные устанавливали и пускали уникальное оборудование. И все, что мною было накоплено, я должен был отдать чужому дяде!?.
  УДАР
  Я приехал к Никите и все ему выложил. Никита сразу понял все. Внутренне он рвал и метал, но поделать ничего не мог. Он открыто обвинял меня в том, что я скрыл от него истинное положение дел. Для него - по сути отца АНТа - это был удар, сравнимый со смертью близкого и любимого человека.
  Я не оправдывался. Да и чего было оправдываться: меня чуть было не стерли в порошок его друзья из руководства АНТа, когда я объявил о выходе из их фирмы.
  Немного остыв, он сказал:
  - Хорошо, я помогу тебе. Но знай, что ты меня подвел.
  Он позвонил в несколько мест, в том числе и в ЦК КПСС, и попросил, чтобы за меня заступились. Потом он сделал звонок и генеральному директору АНТа - лейтенанту - и тоже попросил оставить меня в покое.
  Лейтенант стал возражать, мотивируя свою месть радением за общее дело, но Никита был непреклонен. В конце своего телефонного разговора с лейтенантом он жестко произнес:
  - Хоть вы и генеральный директор, но все же не генерал, а лейтенант. И знайте свое место. Иначе будем говорить по-другому.
  Что там заверещал в ответ на это его собеседник, для меня осталось загадкой, потому что Никита никогда мне о том не говорил, но что потом этот лейтенант сжег свои кагебешные погоны, я знаю. Думаю, что его ненависть ко мне в свое время задела и самого генерала Орлова, когда в газетах стали появляться статьи о причастности страшной организации КГБ к созданию продажного концерна.
  ТЕАТР
  Потом начались проверки, комиссии, нервотрепка.
  За двести километров от Москвы, к нам, на трех автомобилях приезжала комиссия, которая занималась исследованием отчетности. Половина пассажиров представляла из себя охрану, которая открыто носила автоматы и пистолеты. Словно в стан врага отправлялись на задание эти люди.
  Целую неделю провели они за перелистыванием бумаг, сводили баланс. Перед тем, как уехать, председатель комиссии - главный экономист - зашел ко мне в кабинет и наедине стал божиться, что ничего против меня не имеет. Видимо, отголоски звонка из КГБ достали и его. Он говорил мне:
  - Есть приказ: во что бы то ни стало накопать на вас уголовное дело. Но в документах нарушений нет. Поэтому остерегайтесь подлости откуда-нибудь со стороны.
  Я поблагодарил его.
  Комиссия еще два раза приезжала для уточнения каких-то мелочей, но в целом акт, составленный ею, был положительным.
  УВАЖЕНИЕ
  После всех проверок отношение ко мне в АНТе сильно изменилось. Я еще неоднократно приезжал в офис, закругляя дела, и ощущал, что подавляющее большинство сотрудников относятся ко мне до странности дружелюбно.
  Доходило до того, что некоторые из руководителей отделений приезжали ко мне издалека, чтобы посоветоваться по своим проблемам.
  ШПИОН
  Однажды приехал директор отделения из Истры Сережа Бунин. Он входил в совет АНТа, был не последним человеком при решении общих вопросов в его генералитете. Удивительным было то, что он попросил помочь выявить шпиона, проникшего в его отделение и засланного генеральным директором. Последний никак не мог успокоиться и сосредоточиться только на проблемах управления. Он продолжал играть в диверсантов, контрразведку и интригу.
  Я удивился:
  - У вас в АНТе несколько отделений, в которые набраны сплошь одни экстрасенсы. Чем бы они ни занимались, но обратиться к ним ты мог?
  Сережа замялся:
  - Понимаешь, эти экстрасенсы готовят какую-то большую программу для военных и КГБ. Светиться лишний раз перед ними не хочется. Да и потом, у тебя, все знают, есть люди, намного более сильные.
  Я согласился ему помочь при одном условии: он ни при каких обстоятельствах не поставит в известность о случившемся руководство концерна. Сережа, естественно, согласился. Я спросил его:
  - До какой степени раскрытия ты хочешь довести дело со своим шпионом:
  - Не со своим, - он недовольно поморщился. - Я бы хотел проучить его. Но так, чтобы он понял, что не стоит связываться с такими, как я.
  - А какой ты? - смеясь, спросил я его.
  - Вредный и спуску не даю.
  - Мстительный, что ли? - спросил я.
  - Нет, не мстительный. Просто мне хочется, чтобы все было по справедливости. А когда мне подсовывают шпиона, чтобы сделать то же самое, что они сделали и с тобой, мне это очень не нравится.
  Смеясь, я снова спросил:
  - Надеюсь, что ты догадался привезти своего шпиона с собой? Или сейчас поедешь за тридевять земель?
  - Догадался, - ответил он. - Он сидит в машине.
  Я выглянул в окно, из которого была видна стоящая неподалеку машина Сергея. Около нее толклись люди.
  - Но там их четверо, - произнес я, разглядывая людей около автомобиля. - Кто же по-твоему способен на подлость?
  - Я думаю на своего зама - вон в синей рубашке, и на тех двоих, что смеются.
  - А четвертый, значит, совсем отпадает? - спросил я.
  - Видимо, так. Это, понимаешь ли, очень надежный человек. Во всех делах помощник.
  Я просмотрел поля этих людей.
  - Нет, Сережа. Давай-ка мы сядем в машину именно с этим четвертым. И с тем - в синей рубашке.
  И что дальше?
  - А дальше, - сказал я, - мы поедем кататься по моему родному городу. Ведь ты ничего толком и не видел в нем. Ездишь, как ослепший. Ну что, поехали?
  - Поехали, раз необходимо, - согласился он.
  Я усмехнулся:
  - Это же тебе надо. Я могу и не ехать.
  РАЗОБЛАЧЕНИЕ
  Я попросил одного из моих экстрасенсов - Виктора - прокатиться с нами.
  - А что надо делать, Григорий Андреевич? - спросил он.
  - Ничего особенно, - ответил я, - сиди спокойно и не поддавайся общей панике. Что бы ни произошло. И думай о том, что ты не поддаешься панике.
  - А паника будет?
  - Почти ручаюсь, что да.
  Сергей подошел к группе своих людей и попросил четвертого, как сказал ему я, сесть за руль. Рядом с ним на переднем сидении расположился мой Виктор. На заднем сидении разместились я, Сергей и тот, в синей рубашке.
  Когда все расселись, четвертый повернулся к Сергею:
  - Куда ехать прикажете?
  Сергей кивнул на меня:
  - Куда хозяин скажет.
  Хозяин, то есть я, сказал, что нужно быстро, но не очень, ехать на другой конец города.
  Машина тронулась. Все сидели молча. Люди Сергея, видя, что он не в духе, не решались его побеспокоить излишними вопросами. Лишь изредка я подсказывал, куда необходимо повернуть.
  Так мы проехали минут пять. Стало заметно, как начал внезапно нервничать четвертый. Сжав зубы, он с трудом вел автомобиль. Шли секунды и напряжение возрастало. Наш автомобиль стал метаться на дороге, мешая другим. То слева, то справа возникали непредвиденные и почти аварийные ситуации. Водители соседних машин начали сигналить.
  Наконец, наш четвертый решительно крутанул баранку вправо и резко затормозил у бордюра.
  - Все! - закричал он. - Больше не могу! Уберите этого от меня!
  И он с ненавистью уставился на сидящего рядом с ним Виктора. Лицо четвертого было пунцовым, по нему катился пот, его руки тряслись, а тело содрогалось.
  Он кричал:
  - Что вы со мной делаете? Оставьте меня!
  Я скомандовал Виктору и соседу в синей рубашке:
  - Живо из машины!
  Мы вышли, а Сергей пять минут объяснял своему "надежному человеку", как нехорошо шпионить.
  ДЕЛО
  И тем не менее, когда встал вопрос о расследовании деятельности этого концерна, два года Прокуратура СССР вела уголовное дело в отношении меня как бывшего директора одного из отделений АНТа. Бригада следователей подняла все договора, которые заключались нашим отделением, прошерстили всех, кто нанимался у нас на работу штатно или же по договорам подряда, но...
  В результате следственных мероприятий могучей бригадой следователей не было найдено ни одного нарушения и ни одна тысяча рублей не пропала бесследно. К такому наше правосудие не было готово, потому что оно всегда было ориентировано на другое. На что? На то, что если сверху было дано задание посадить, то сажать приходилось обязательно. А тут... осечка. Кто-то затаил на меня обиду, кто-то ненависть - ведь премии лишились. Оставалось ждать лишь удобного случая...
  
  
  Глава 13
  НОЧЬ
  Гостиница, в которой нас поселили, обладала одним недостатком - она с двух сторон выходила на центральные улицы города, которые, как оказалось, никогда, даже ночью не дают отдохнуть от автомобилей. Улицы эти, несмотря на то, что несли гордое название главных - проспекта Ленина и Первомайской, - были чересчур узкие и какие-то странные, потому что они усиливали звуки. Может быть, сама ночь способствовала этому, но я никак не мог заснуть, каждая проезжающая под окнами машина заставляла сознание возвращаться в этот мир из мира промежуточного.
  Монголов же ровно посапывал, не обращая на меня никакого внимания.
  Я оделся и вышел на улицу. Город почему-то почти не спал. Люди гуляли парами, в кафе светились окна, и веселились за ними посетители, слышалась из их дверей негромкая музыка.
  Но улица не помогала. Впечатления прожитого дня и недовольство собой нисколько не отпускали меня, и я вдруг снова ярко представил себе недавнюю встречу, которую последнее время не забывал ни на минуту, - встречу с самым настоящим псикиллером, который до того служил в КГБ, а выйдя на пенсию, стал работать в Москве целителем.
  На меня была совершена прямая атака человеком, чем-то неуловимо похожим на Владимира Ивановича Слипченко. Звали его Юрием Петровичем.
  ПСИКИЛЛЕР
  Это случилось на квартире известного всему миру экстрасенса Валерия Васильевича Завдеева.
  Я заранее договорился с Валерием, что приеду к нему вечером после работы и останусь у него ночевать. Предполагалось, что мы займемся просмотром и обсуждением видеозаписи, которую он привез из Японии, будучи приглашенным туда для участия в шоу с известными магами мира.
  День у меня выдался особенно напряженным - много пришлось заниматься с больными, - и я, выпотрошенный ими до основания, мечтал только об одном: чтобы дома у Валеры нам никто не мешал.
  Больше полутора часов ушло у меня на дорогу от Железнодорожного до Строгино, где в последнем доме у самой кольцевой дороге живет Завдеев.
  Однако, у него дома были гости, но - гости чрезвычайно странные. Хотя, надо отдать должное, я за многие годы дружбы с Валерием порядком насмотрелся на разных странных и нестранных чудаков.
  На этот раз его квартиру буквально заполнили две явно маниакальные личности - женщина и мужчина - примерно одного возраста за пятьдесят, одного - среднего - роста и одинаковой невзрачной наружности. Встретив их на улице, можно было подумать, что перед вами находятся мелкие служащие, каких много спешит по своим хозяйственным делам на улице. Они ничем не выделялись бы из толпы.
  Я сразу обратил внимания на озабоченное выражение лиц у этих людей. Женщина сидела в комнате, а ее партнер стоял между кухней и прихожей, когда Валерий открыл мне дверь. Пока я входил и здоровался, мужчина властно увлек Завдеева в кухню и что-то быстро и с напором стал ему говорить.
  АТАКА
  Уже через минуту они вышли в прихожую, где еще в некоторой растерянности находился я, встреченный так холодно. Незнакомец, тыкая в меня указательным пальцем и вперясь своими пронзительными глазами в мои, стал быстро, но отчетливо произносить, как мне показалось, заученный текст:
  - Ты видишь, Валерий Васильевич, он весь - черный. Над головой - черный венец... Черные крылья... Черные внутренности... Он принес несчастье...
  Что-то еще дальше он говорил, но это уже ускользало из моего сознания. Я стал холодеть. Дошло только:
  - Сейчас я его сделаю светлым и тихим. Он не будет больше буйным...
  Прошло всего лишь каких-то двадцать секунд. Мое сердце стала стягивать упругая, холодная резиновая рубашка, толщина которой не определялась. Сердце, выпрыгнув из себя вначале, стало резко замедлять темп, останавливаться. Необычное состояние коллапса не было болезненным, за считанные секунды я потерял как будто остатки энергии.
  Я понял, что мне остается, может быть, секунд пять, после чего мое сердце совсем остановится. И я сделал рывок изнутри, собрав в него все, что оставалось во мне к тому времени и еще что-то, что мог привлечь в тот момент. Хорошо еще, что в легких остался воздух, который я не успел весь выдохнуть.
  ЗАЩИТА
  Странным, низким и медленным голосом, которым я никогда не говорил, я произнес единственное, что пришло на ум:
  - А сам-то... Убери палец!.. Вы посмотрите - у него печень развалена и в голове опухоль... Желудок - с дыркой...
  Это был не я. Кто-то меня как будто оседлал, но после этих слов сразу стало намного легче, вернулась часть дыхания.
  Я сделал еще одно усилие, и, резиновая и холодная, рубашка разжалась. Я напрягся еще и мысленно снял ее со своего сердца и набросил на его. Лишь сознание мое смогло отметить тот момент, когда стоявшая у меня за спиной женщина вдруг оказалась у входной двери, откуда пронзительным голосом закричала:
  - Юра!.. Быстрее!.. Уходим!.. Юра-а-а!..
  Юра, стоя столбом, выпучил глаза. Она подскочила к нему, схватила за рукав и поволокла за собой.
  Сознание приходило ко мне. Стало легче дышать, сердце восстанавливало ритм, тело наливалось легкостью.
  Валерий стоял и смотрел, не в силах ничего сказать. Прошло не больше минуты от начала атаки.
  ОБИДА
  Валерий обиделся на меня за то, что я, якобы, выгнал его гостей. Я удивился:
  - Да они меня чуть не убили! Неужели же ты не видел?
  Он махнул рукой:
  - Да ладно... Всего-то несколько секунд. Вот со мной он эксперимент проводил полчаса, и ничего.
  Я заинтересовался:
  - Какой эксперимент? В чем он состоял?
  Валера задумался:
  - А шут его знает... Посадил меня на стул, велел закрыть глаза и что-то делал.
  - Как ты себя чувствовал во время эксперимента?
  - Сначала паршиво, потом совсем паршиво, а в конце хотел открыть глаза и не смог. Ничего не получалось. Ощутил, как наваливается что-то тяжелое и сознание стало уплывать.
  - А вышел как? Он отпустил? - спросил я.
  - Еще чего - отпустил... Он обиделся на меня за то, что я, видишь ли, помешал довести дело до конца. Но я не стал ждать, применил последнее средство - огненный крест. Только с его помощью и выскользнул.
  Я вскипел:
  - Так чего же ты на меня бочку катишь? Сам над собой позволяешь невесть что, а обижаешься!..
  Но Валера расстроился не на шутку.
  ПОНИМАНИЕ
  И только утром, когда я уже встал и звонил по телефону из кухни, он вышел ко мне виноватый и сказал:
  - Прости, Григорий. Ты прав. Я не спал всю ночь, раскладывал и так и эдак. Ничего не получается. Не с хорошими целями явился этот Юрий Петрович.
  - А кто он такой вообще? - задал я ему вопрос. - Откуда он взялся? Как ты с ним познакомился?
  Завдеев объяснил:
  - Позвонил знакомый, сказал, что со мною хочет поговорить этот самый Юрий Петрович. Занимается теперь целительством, даже адрес, где тот принимает, говорил, но я забыл.
  - Он профессиональный врач или целитель?
  - Нет, он психолог. Этот мой знакомый сам из руководства КГБ и рекомендовал этого психолога как штатного сотрудника их конторы.
  Я удивился:
  - И в качестве кого этот, с позволения сказать, психолог там работает?
  Валерий замялся, потом все же решился:
  - Сказал, что генерал какого-то странного подразделения контрразведки.
  Я опять рассердился:
  - Ну ты взрослый человек. Понимаешь или нет, чем контрразведка занимается?
  Он смутился:
  - Все! Давай забудем это. Постараюсь больше подобной ошибки не совершать.
  - Хорошо, - сказал я. - Забыть-то мы вряд ли забудем, а вот если бы я не пришел, ты жив остался бы? Ответь, пожалуйста, откровенно!
  Валера поежился:
  - Не знаю...
  - И я тоже не знаю.
  С какой целью прибыла эта парочка к Завдееву, остается только догадываться. Однако, ясновидящие могут попытаться понять это своими способами.
  ГОСПИТАЛЬ
  Южная ночь оказалась для меня длинной и насыщенной воспоминаниями. Эта история на квартире Валерия Завдеева закончилась ничем. Но бывало и хуже.
  Однажды я стал свидетелем трагического финала.
  По просьбе моего хорошего знакомого я приехал в госпиталь Бурденко, чтобы попытаться спасти мальчика. В приемной меня встретил отставной полковник, бывший командир дивизии в Байконуре, Виктор Иванович. Он рассказал мне следующее:
  - Здесь в реанимации уже две недели в бессознательном состоянии лежит мой внук. Ему девять лет. Врачи ничего не могут сделать. Нам тоже ничего не говорят. Может быть, вы сможете хоть как-то помочь ему?
  Я осмотрел жизненное поле мальчика и сказал:
  - У него была очень сильная травма мозга. Первопричина в этом. Но имеется еще один момент, не очень корректный. Мне кажется, что он постоянно терпел издевательства над собой. И это та самая главная причина, которая и привела к такому тяжелому положению.
  Виктор Иванович горячо возразил:
  - Позвольте с вами категорически не согласиться! Никогда у него не было травмы головы. Я бы об этом первый узнал. Это мой единственный и любимый внук. А про издевательства вы просто чудовищное что-то говорите... Я отказываюсь вас понимать!
  - Как хотите, - сказал я. - Вы попросили меня приехать, вот я и прибыл. А верите или нет вы сказанному мною - это ваши проблемы. Если вы хотите подтверждения, то можете об этом спросить у своих родных. Только это будет, видимо, уже без меня.
  И я собрался уходить.
  - Нет погодите, - забеспокоился он. - Они все здесь - в отделении, беседуют с лечащим врачом. Они сейчас выйдут и мы с вами, если можете задержаться, их послушаем. Я вас очень прошу, повторите им то, что говорили мне, сами. Потому что я не смогу.
  - Хорошо, - был вынужден согласиться я.
  ТРАВМА
  Когда появились мать, отец и бабушка мальчика, Виктор Иванович категорическим тоном приказал им рассказать ему всю правду о травме, или же он перестанет мне верить.
  Бабушка забеспокоилась и переспросила:
  - А о какой травме идет речь?
  Полковник посмотрел на меня:
  - Пожалуйста, повторите то, что вы говорили мне одному!..
  Я объяснил собравшимся, что в возрасте четырех-пяти лет мальчик упал и ушиб голову. Было сотрясение мозга, которое прошло, но в мозге возникла опухоль, которая со временем разраслась и сделала свое черное дело.
  Выслушав меня, полковник по очереди внимательно посмотрел в лица своих родственников и, видя, что никто не торопится с ответом, заподозрил неладное.
  - Ну, - с волнением в голосе, спросил он, - почему молчите? Значит все-таки было? Скрыли от меня...
  Бабушка мальчика достала из сумочки платок и приложила к глазам:
  - Прости меня, Витя. Бес попутал. Действительно упал мальчик и ударился головкой о песочницу. Ты был в лагерях и поэтому ничего не знал.
  Остальные не проронили ни слова, молча слушали. Было понятно, что они знали о случившемся.
  Как ни был сдержан этот бывший военный и закаленный человек, но при этих словах своей супруги из глаз его покатились слезы.
  Я отошел в сторону и сел в кресло.
  ЧУДОВИЩЕ
  Наверное не часто бывают такие случаи в жизни нормального человека, когда он постоянно сталкивается с садистом в чистом виде. Хотя, конечно, и нормальные люди тоже встречаются неизвестно как часто, ибо что является нормой человеческого отношения, никто еще не определил.
  Когда дед успокоился, он позвал меня и ослабленным голосом попросил повторить вторую половину моего предположения. Что я и сделал.
  И опять в воздухе повисло тягостное молчание. Дед еле пошевелил губами:
  - Ну, добивайте, что ж вы...
  Как оказалось, на той же лестничной клетке, где находилась квартира их дочери, жила по соседству средних лет женщина по профессии психиатр. Жила одна, занималась наукой в каком-то закрытом институте мозга, защитила кандидатскую диссертацию и готовила к защите докторскую.
  Вот эту соседку ребенок невзлюбил. Как ни пытались родители уговорить его относиться к ней по-доброму, он, когда был маленький, всегда говорил, что она делает ему больно. Когда же он подрос, то и взрослые отстали от него, и он сам не хотел на эту тему разговаривать.
  Соседка тоже с ним вела себя очень странно. Она как-то собиралась внутренне и было похоже на то, что в его присутствии она как бы переставала замечать, что делается вокруг. В это время казалось, что она в уме решает какую-то сложную задачу.
  В последнее время, перед тем как заболеть мальчику, соседка, встречая их, постоянно усмехалась, будто предвидя какие-то изменения в жизни, о которых они не подозревали.
  Рассказав все это, молодые люди спросили меня, что бы это значило?
  А я уже давно догадался о том, что за чудовище жило рядом с ними все эти годы. Эта особа многие годы занималась тем, что проводила свой нечеловеческий эксперимент над маленьким беспомощным человечком. Сила ее внутреннего давления была настолько велика, что она постоянно стимулировала развитие опухоли в мозге мальчика и этим причиняла ему неисчислимые страдания.
  В конце концов то, что произошло, было, по моему мнению, больше делом мысли человека-садиста, чем естественного хода вещей.
  В этом случае я ничего уже сделать не мог.
  СВЕРХЧУВСТВИТЕЛЬНОСТЬ
  Если кто-то думает, что рассказанная история касается только таких экзотических случаев, то он глубоко заблуждается. Потому что практически у каждого из нас имеется в организме место, которое отличается крайней степени чувствительностью. И не обязательно это будет телесная часть. С таким же успехом сверхчувствительной может оказаться и душа.
  В природе существует загадка: почему слишком много людей несовместимы по своим внутренним параметра. И воспитание здесь совершенно ни при чем. Потому что это касается чего-то природного, глубинного.
  Например, ко мне приходит человек, у которого язва желудка обостряется только при общении с определенным типом людей. Хорошо, если жена его не относится к этому типу.
  Или аллергическая реакция. Часто она возникает всего лишь как нервная реакция на определенные параметры некоторых людей.
  А душевные заболевания еще более связаны с полной несовместимостью отдельных граждан, как бы они ни хотели или ни стремились к совместному проживанию.
  Но, что удивительно, иногда именно такая несовместимость заставляет одного из партнеров резко изменить свои взгляды на жизнь. И в таком случае появляется надежда, что изменение жизненных принципов, следовавшее за этим, поможет видоизменить те генетические коллизии, которые, видимо, и не дают пока возможности людям сблизиться. Генетика, скорее всего, отражает структуру сознания, как справедливо и обратное. Будем надеяться.
  ВЫСТАВКА
  Вспоминаю почти что анекдотический случай, когда совершенно неверящий во всякие парапсихологические трюки человек вдруг за считанные минуты поверил в чудеса магии. Это не было связано с трюкачеством или выступлением на сцене.
  Была заурядная бытовая ситуация, замечательная лишь тем, что происходило действие в выставочном зале в Питере.
  Я был старшим в группе, которая привезла на выставку новые приборы медицинского назначения. В один из дней, утром, перед открытием так оказалось, что мои помощники задержались и мне самому пришлось, потея, таскать из подвала контейнеры с экспонатами. Естественно, что я был не в лучшем расположении духа, когда двери выставочного зала открылись и народ хлынул в зал.
  Я еще что-то устраивал на стендах, когда толпа интересующихся уже стояла предо мной и задавала вопросы. Появились мои подчиненные, я сказал им несколько неласковых слов, потому что во мне еще не успокоилось беспокойство, пережитое по поводу их задержки.
  Прошли еще минут пятнадцать, напряжение стало спадать и я, оставив свой бокс на попечение помощников, отправился побродить по выставочному залу. Таким образом я решал вопросы восстановления внутреннего равновесия.
  Выставка шла уже не первый день, многие из нас успели познакомиться друг с другом, а в дополнение ко всему ко мне стали обращаться хозяева боксов и выставки по поводу проблем в своем здоровье. Это объяснялось тем, что на стене нашего бокса висело объявление: "Здесь вам поможет экстрасенс".
  ДИАГНОЗ
  Когда, прогуливаясь по залу, я подошел к соседям - Пете и Вале, - Петр подозвал меня и сказал, что жена - Валя - приболела и не понимает, что случилось, потому что болит все, все тело ломает, хотя температуры нет.
  Он попросил меня:
  - Посмотри, пожалуйста, что с ней! Если, конечно, это удобно здесь.
  Я ответил, что мне все равно, где смотреть. Подошла Валя. Я сказал:
  - Петр, ты ведь высмеиваешь экстрасенсов, не веришь ни во что. Почему ты решил, что твое неверие простит тебе измену?
  Петр засмеялся и произнес:
  - Я же не для себя прошу, а для жены. Надеюсь, что пронесет.
  Я объяснил, что произошло в организме его жены, и хотел уже отойти, как вдруг Петр попросил:
  - Посмотри, что у меня внутри!
  Я засмеялся и сказал, что у него внутри находится то же, что и у других.
  - Есть ли у меня отклонения в органах?
  Не говоря лишнего, я стал рассказывать, что из нежелательного в его теле вижу. Когда я со своими объяснениями добрался до его сердца, он вдруг голосом полупьяного человека спросил:
  - А руки, ноги?
   Я не понял:
  - Что руки, ноги?
  Он еле выговорил слова:
  - Они в порядке?
  И повалился на землю, потеряв сознание.
  СОСТОЯНИЯ
  Как бы там ни было, но состояния нашего организма чаще всего определяют все остальные его параметры. Нервотрепка, которую я испытал перед началом работы выставки, исказила вибрации моего аурного поля до такой степени, что их негативное влияние резко увеличилось. Что и отразилось на самочувствии Петра, когда я случайно направил центр внутренней концентрации внимания на сверхчувствительную точку в его сердце.
  Через двадцать секунд, когда Петя пришел в себя, он, встряхивая головой, с удивлением сказал:
  - Никогда бы не поверил, если бы сам не попал в эту ситуацию.
  СКЛИФ
  Влиянием на мозг другого можно научиться управлять не только и даже не столько с целью разрушения жизненных кондиций. Вот случай, который хорошо иллюстрирует обратное.
  Как-то поздно вечером я сидел на квартире в Москве один и работал. Зазвонил телефон. Я снял трубку и услышал всхлипывания. Соседка сверху - Вера - сквозь слезы поведала, что ее брат Володя лежит без сознания в больнице. Что произошло, никто не знает, потому что он пришел домой утром с работы и сразу, не говоря ни слова, лег спать. Работает он вахтовым методом и неделями не бывает дома, а тут прибыл не в свое время.
  Несколько часов жена не трогала его, потом подошла, стала трясти за плечи и поняла, что он без сознания. Она вызвала машину "Скорой помощи", которая увезла его в институт Склифосовского. Однако, когда жена обратилась туда через день - у нее грудной ребенок и его не с кем было оставить, - то не обнаружила его там.
  И лишь вмешательство их друга, работающего заведующим отделением, помогло: Володю нашли брошенным около туалета, так как он был в одет в рабочую одежду, при нем не было никаких документов, а карта, которую оформляли врачи "Скорой помощи", потерялась.
  И вот он уже седьмой день находится в бессознательном состоянии с полным отсутствием каких-либо данных о заболевании.
  Мною тут же по телефону в течение нескольких минут было указано на следующие отклонения: сильное отравление общего характера, обширная гематома в черепной коробке слева, тромб сосуда в левом полушарии мозга, перелом шейного позвонка. Я также нарисовал картину травмирующей ситуации: ночной лес, пьянка и прием наркотика у костра, драка и удар тяжелым предметом по голове.
  В ходе биохимических и томографических исследований все отклонения, названные мною, были полностью подтверждены - организм был отравлен барбитуратами, в головном мозге находился тромб, гематома мозга имела размер в пятьдесят шесть квадратных сантиметров. Перелом шейных позвонков произошел на несколько лет раньше.
  Проведенный консилиум врачей вынес вердикт: больной жить не будет. Поэтому они фактически полностью отказались от него.
  Я научил сестру и жену особым приемам, которые снимали напряжение в головном мозге. Сам же я подключился к жизненному полю Володе и на расстоянии стал помогать ему преодолевать последствия травмы. В палате я не появлялся.
  Каково же было удивление врачей, когда больной на двадцать девятые сутки пришел в сознание и через несколько часов в разговоре нарисовал ту же картину, что увидел я. Повторные исследования на томографе показали, что гематома уменьшилась до двух квадратных сантиметров.
  
  
  Глава 14
  НОЧЬ
  Ночь приближалась к своей середине, когда я тихонько и не зажигая света, чтобы не разбудить Мишу Монголова, пробрался к своей кровати и лег. Видимо, Владимиир Иванович крепко зацепил меня воспоминаниями антовских времен. Конечно, концерну АНТ история подготовила место в переходном периоде и место далеко не последнее. Возможно, что АНТ явился той самой структурой, которая за один год смогла показать всему миру до того скрытые возможности промышленного потенциала нашей страны.
  И основную роль в этом сыграл Комитет Государственной Безопасности.
  В годы, о которых я пишу, принято было считать, что КГБ в отличие, например, от ЦРУ, официально никогда не шел на контакт с разведками других стран. Однако, это далеко не так.
  Чтобы немного разобраться в этом и лучше понять роль КГБ в деле АНТа, можно провести небольшой экскурс в прошлое нашей бывшей империи СССР и приоткрыть завесу кипевших вокруг страстей международного уровня.
  ПРОЗРЕНИЕ ЕВРОПЫ
  Середина восьмидесятых годов для Европейского экономического сообщества государств была отмечена большой политической паникой, явившейся следствием колоссальной научной работы по моделированию политической ситуации в мире, проведенной штаб-квартирой сообщества.
  Сведения эти из соображений глубокой секретности не разглашались, но разведки всех стран мира были сориентированы на их разработку. Результаты моделирования буквально ошеломили столпов европейской политики: Европа в предстоящем периоде своего развития не может выдержать натиска США и Востока, если будет продолжать оставаться в обычной своей изоляции.
  Моделирование подсказало и выход: лишь при наличии в союзниках Европы СССР с его ядерным зонтиком, промышленным потенциалом и безбрежным рынком можно было успешно конкурировать с другими мировыми структурами.
  ЭКОНОМИЧЕСКАЯ РАЗВЕДКА
  Экономические разведчики Европы бросились в СССР. Задача, которая была поставлена перед ними, не отличалась особой тонкостью: найти выходы на тех людей в руководстве страны, кто может стать союзником интересов Европы, и отыскать реальные экономические структуры Советского Союза, действуя через которые, можно было бы в три или четыре года провести в нем с европейской помощью такие изменения, которые бы позволили погасить инфляцию рубля и поставить на качественно новый уровень образование советских людей, начиная с детских садов.
  Никита рассказывал мне, что большая часть этой помощи планировалась безвозмездной. Однако, как оказалось, ни одно министерство в СССР в силу своей архаичности не было способно осуществить планируемые рыночные контакты. Но одному из разведчиков  Сержу П-ву  счастье улыбнулось: он вышел на КГБ и кооператив АНТ и понял, что Андропов в свое время предположил нечто подобное и заставил подготовить сотню экономических программ перехода страны к рынку не зря. Вслед за КГБ всколыхнулось все руководство страны. И вскоре решением правительства кооператив АНТ стал государственно-кооперативным концерном.
  В ЕВРОПУ
  Буквально за несколько недель на границе было подготовлено около трех десятков "окон", через которые начался вывоз из страны в Европу того, что не могло быть востребовано промышленностью внутри страны не менее, чем через сотню лет. В Шереметьево стали садиться самолеты, на борту которых были компьютеры для школ и институтов.
  Предстоял рывок в современное образование и в современный компьютерный мир. Планировалось в первый год осуществить практически безвозмездной помощи на тридцать миллиардов долларов. План стал претворяться. Серж П-в праздновал победу, проводил первые конкурсы красоты в Москве и его лоснящаяся физиономия красовалась на телеэкранах, когда он награждал призом очередную красавицу.
  Мои знакомые из КГБ буквально лучились первозданным светом: они реально воздействовали на процессы в стране.
  СКАНДАЛ
  Но вокруг АНТа разразился скандал с, якобы, несанкционированной продажей наших танков иностранной фирме под видом тягачей, всплыла афера со стороны оборонщиков и военных. Последние поняли, что конец изоляции страны, который начался с АНТа, вскоре заставит сократиться всю военную машину. Военная идеология терпела крах и, как раненный зверь, стала бросаться на людей.
  Средства массовой информации тонко раздували огонь безумной коллективной мстительности антовским выскочкам. Никто не хотел смотреть в будущее. Прошлое мертвой хваткой держало страну за горло. Мертвецы пролетарской революции топили корабль перестройки.
  АГОНИЯ
  Дело, едва начавшись, рухнуло в одночасье, когда стоящий на трибуне съезда Советов плачущий премьер отказался от своей подписи на учредительных документах концерна, испугавшись ответственности перед агонизирующей партией за продажу страны за рубеж.
  Старые партийцы праздновали победу и вместе с ними радовались успешно проведенной операции разведки некоторых крупных стран мира, чьи интересы были затронуты в этой игре Европы и СССР, имевшей, может быть, всего лишь один существеннейший изъян  полное отсутствие гласности того, что предлагалось нашему слепому народу. Вся пьеса была разыграна по заплесневевшим сценариям КГБ, не привыкшего делиться правдой, даже радостной, ни с кем.
  ПОТЕРЯ
  Гебисты не понимали, что страна теряла идею, а они только подталкивали ее к этому. Десятилетиями в душах и умах накапливался дебилизм. Общая дебилизация когда-то героического народа к середине восьмидесятых достигла критической массы и уже никакие попытки управленцев, каких бы то ни было  в погонах, с автоматами или за столами кабинетов,  ничего не могли изменить.
  КАТАСТРОФА
  Торгашеский дебилизм сползал в народ сверху, где устраивались те, кто ничего не умел делать. Верх администрации стал дном идейности и духовности. С этого момента и началось столь бурное падение нашей страны в пропасть катастрофы.
  Слова катастрофа те, кто стоит у власти или сидит во властных креслах, предпочитают не знать вообще, чтобы не пугать массу, которая во все времена продолжает свой политический сон. Этого слова нет. Но крах системы налицо и это никто ни от кого не скрывает. Значит, катастрофа старого все же существует.
  ВЫЗОВ ПОКОЛЕНИЯМ
  Новая система будет возникать два поколения, если мы будем хотеть этого. И может вообще никогда не возникнуть, если мы не перейдем барьер, отделяющий бездуховность чиновника, беззастенчиво требующего мзду, от духовности, позволяющей осознать смысл происходящего и восстановить попранную справедливость рабов.
  Наш корабль оказался выброшенным на рифы и разбитым, потому что интриги окружающих нас государств легли на благодатную для их реализации почву. К сожалению, мало кто посвящен в это и мало кто подозревает о роли иностранных разведок в разразившейся катастрофе.
  РАСКОЛ
  Сотни тысяч тонн вывезенного АНТом богатства за рубеж вследствие полного отказа государства оказались частной собственностью бывших организаторов АНТа, вовремя уехавших за границу.
  АНТ раскололся. Часть его оказалась под другими юридическими крышами в России, а часть безвозвратно ушла из нее. Бывший лейтенант КГБ, уехав в командировку за рубеж в дни, когда газеты исходили слюной по поводу проданных танков, стал мультимиллионером.
  КОЗЛЫ ОТПУЩЕНИЯ
  Генеральная прокуратура срочно возбудила уголовное дело и стала рассылать бригады следователей в разные города с тем, чтобы наказать исполнителей воли КГБ. Как всегда, нужны были козлы отпущения. И они нашлись. Несколько человек в министерствах, в отделах ЦК партии и ниже лишились партийных билетов.
  По горячим следам кого-то из директоров отделений бросили за решетку, но быстро отпустили. Лишь несколько человек просидели под следствием полтора года и тоже вышли на свободу.
  Близорукий законник из Ленинграда, заваривший кашу на съезде Советов с подачи старых партийцев и разведки США, радостно потирал руки - он сразу стал известен всем и это обещало ему лавры патриота. История посмеялась над ним, как посмеялась она над каждым предателем будущего своего народа. А плачущему когда-то на всю страну премьеру его страна забыла его "ошибку".
  МЕСТЬ
  Но неутоленная месть съедала его. Случай позволил хоть частично отомстить военным структурам, когда они, начисто забыв о своей провокации, приведшей к гибели суперконцерна, обратились вдруг за помощью именно к нему. И он согласился стать посредником в сделке, по которой Россия продавала Израилю несколько миллионов противогазов, каждый стоимостью по несколько долларов.
  Лейтенант с блеском провел операцию и миллионы долларов навечно осели на счетах его родных, потому что вскоре после этого он скоропостижно скончался молодым. Не помогли ему ни экстрасенсы, которых он увез с собой, ни хваленные лекарства, ни надежды на лучшее завтра. Этого завтра у него не оказалось так же, как его нет и не будет ни у кого, кто пока что живет на нашей грешной матушке земле.
  МАРАЗМ
  Страна искала своих тиранов, своих убийц и своих могильщиков. Менялись времена, менялись действующие лица и декорации. Но неизбежной оставалась страсть к власти, перераставшая в безумие жадности. А где власть, там и убийства, а где убийства, там все новые и новые методы и способы лишения людей жизни.
  Когда говорят, что раскрытие секретов наносит урон государству, я это еще могу понять, потому что государство обязано блюсти защиту себя, ибо оно тоже организм. Я это понимаю, хотя по мне, так лучше бы ни одного государства на земле не существовало.
  Но я не могу понять, почему эти, бывшие секретными сведения, могут навредить народу, людям, отдельному человеку? Мы уже проходили с АНТом нечто подобное, когда борьба за монополию на информацию между КГБ и средствами массовой информации привела к маразматическому финалу, ибо воспользовались нашей информационной темнотой те, для кого интересы страны были лишь прикрытием их алчности. И мы с вами сейчас пожинаем плоды этого маразма. Маразм входит в нас с молоком матери.
  ИНАКОМЫСЛИЕ
  Что бы ни говорили обо мне другие, но я всегда был, есть и остаюсь инакомыслящим. Конечно, любой вправе спросить меня: если ты инакомыслящий, то какого рожна тебе нужно было в этом самом КГБ, в Генштабе и прочих антинародных структурах?
  Самое интересное, что раньше я и сам хотел это знать. Теперь же, по истечении многих лет после тех событий, передо мной такой вопрос не стоит. Потому что я раз и навсегда разобрался в своем отношении к любым структурам власти.
  По-моему, власть - это суррогат духовности. Когда духовность отсутствует, то чем прикажете сдерживать животные порывы человека, который скорее и не человек вовсе, а скорее недочеловек?
  Мне же все это было в свое время дано для того, чтобы я открыл кому-то глаза на сокрытие истин теми, кому это сокрытие приносит выгоду. Другого я не вижу.
  Вот в этих условиях и с этими установками я и вышел на след псикиллера
  РЕШЕНИЕ
  Такие мысли проносились у меня в голове той ночью, когда я лежал на кровати в гостинице и не мог заснуть, а за открытым окном с грохотом неслись автомобили как символ предстоящего обвала страны.
  Я понимал, что как бы ни сложилась эта моя поездка в качестве то ли какого-то странного эксперта, то ли инспектора, в будущем события этих дней еще неоднократно заставят меня вспомнить о решении, которое я принял именно этой ночью и на этой кровати.
  УТРО
  Решение было принято и я успокоился. Под утро удалось заснуть спокойным сном, который все же принес облегчение моей душе.
  Я проснулся, когда услышал голос Михаила, будившего меня:
  - Григорий, вставай! Все проспишь. Уже десять. Сейчас появится босс.
  Я открываю глаза и медленно осматриваюсь. Ночью все было каким-то чужим, сейчас при дневном свете все стало даже роднее. Наверное, я хорошо выспался. Соня! Привык рано вставать и рано ложиться. Поделом тебе!
  Мысли вернулись к предстоящим дневным делам. Как все же тесно мы живем на земле! Разве мог я когда-нибудь предположить, что, отправляясь однажды в далекий город в гости к человеку, которого не буду знать, я стану настраиваться на то, чтобы сделать ему больно? Все течет, все меняется.
  Несмотря на бездарно проведенную ночь, моя голова не болела.
  ЦЕНТР
  Владимир Иванович заехал чуть позже десяти, и я пожаловался на нечеловеческие условия проживания в гостинице. Он пообещал сегодня же решить вопрос о ведомственной гостинице от завода, который шефствовал над его центром.
  Центр - это несколько комнат, расположенных в торце заводоуправления секретного завода, слабо оборудованных под прием больных. Видимо, тут надеялись больше на свою внутреннюю силу, чем на медицинские приборы, лекарственные средства и кушетки.
  ПОДТВЕРЖДЕНИЕ
  Я и Владимир Иванович уединились в одной из комнат и между нами состоялся разговор, в котором Монголов не участвовал. Мне хотелось выяснить, знает ли он об истинной цели нашего приезда. Прежде всего я спросил его, получил ли он подтверждение о моих полномочиях.
  Владимир Иванович успокоил меня:
  - Все нормально. Был телефонный звонок от генерала Иванова, он предупредил о вашем приезде.
  - Значит, вы знаете, чьим представителем я являюсь? - мне хотелось знать наверняка, что известно ему.
  - Конечно, - ответил он. - Вы являетесь представителем Генштаба. Все, что вам будет интересно, я представлю. Спрашивайте!
  - Прекрасно! - воскликнул я. - Тогда я хотел бы познакомиться с некоторыми методами работы центра и с людьми, если не будет с вашей стороны возражений.
  - Нет возражений! - радостно заявил Владимир Иванович.
  МЕДИТАЦИЯ
  - Владимир Иванович, - обратился я к нему, - вы сами вышли в компетентные органы с предложением использовать вас и ваших людей в таких видах деятельности, которые до того считались прерогативой разведки и контрразведки. Я правильно понимаю?
  - Да, Григорий Андреевич, вы правильно поняли мое предложение, - ответил он.
  - Что же вы хотели бы продемонстрировать мне и Монголову?
  - Монголов уже кое-что видел, но не все. Он знает, в основном, деятельность со стороны исцеления больных. Мы же вам хотели показать работу в группе, когда медитация группы позволяет снижать, например, степень агрессии.
  РЕЗУЛЬТАТЫ
  - И вы уже имеете результаты? - спросил я.
  - Еще какие! - гордо заявил он. -Когда были волнения в Польше, мы медитировали каждый день утром и вечером на их угасание.
  Я заинтересовался:
  - Общая продолжительность медитации какова?
  - Семь дней. Каждый день по одному часу - полчаса утром и полчаса вечером.
  - И волнения в Польше прекратились?
  Он безапелляционно ответил:
  - Не стоит сомневаться! Только благодаря нашей медитации.
  - И вы считаете однозначно, - спросил я, - что волнения прекратились исключительно благодаря вам? И тут не вмешались никакие другие силы?
  - Без сомнения. Потому что это произошло именно после нашего самого большого сеанса, который продолжался три часа.
  - Почему же этот сеанс длился три часа? - захотел узнать я.
  - Потому что так мне было показано утром того дня в процессе просыпания. Голос очень отчетливо сказал: "Три часа. Запомни - три часа".
  - А пробовали повлиять на другие регионы? - спросил я.
  - Мы занимались и Горным Карабахом, и Турцией.
  - И везде спокойствие наступало после вашей медитации?
  - Везде.
  - А еще что-нибудь делали?
  - Научились управлять погодой. Да вы посмотрите сами. Продемонстрируем.
  - И что именно вы делали с погодой?
  - Вызываем проливной дождь или зной. Это несложно. Если хотите, мы вам покажем даже графики агрессии по разным странам. И вы увидите, что во время наших медитаций агрессия резко уменьшается.
  Мне показалось это очень интересным:
  - Покажите! Я с удовольствием посмотрю. Если там, действительно, есть разумное зерно, то я об этом тоже доложу в Москве.
  ГРАФИКИ
  Владимир Иванович достал из стола папку, на которой было написано: "Медитация", развязал на ней тесемки и открыл. Он выложил передо мной несколько листов бумаги, на которых были построены разноцветные графики. Я стал их рассматривать.
  Я заметил, что, действительно, непосредственно после медитации индекс агрессии по всем регионам снижался. Иногда это происходило даже в два раза. Однако, через неделю или две вслед за периодом пониженной агрессии она снова возрастала, да так, что везде превышала ту, которая наблюдалась до медитации.
  У меняв в руках были явные доказательства того, что агрессия в результате медитации не снижалась. Она лишь на время задавливалась, но потом опять росла, да еще и компенсировала это снижение значительно большей величиной. Общество на принудительную медитацию со стороны реагировало точно так же, как любая большая система, - она не терпела вмешательства в свои внутренние дела. В противном случае начинала безумствовать еще больше.
  Это означало лишь, что медитации, направленные исключительно на конкретный район, были не только неэффективными, но и вредными.
  Почему Владимир Иванович этого не видел, я не понимал. Кто-то строил графики, специально не обрезая их на послемедитационном периоде снижения агрессии. Обман был налицо.
  ЗАКОН ЛОМОНОСОВА
  - И вы хотели бы, чтобы это заинтересовало Генштаб? - выслушав его, задал я, наконец, вопрос, который давно вертелся у меня на языке. - Вы думаете, - я указал на разложенные по столу графики, - что там не знают об этом?
  Владимир Иванович скромно потупился:
  - Не только. Мною проведена конкретная работа по возможности ликвидации людей очень простым способом. Но всех подробностей я даже вам не могу рассказать. Извините.
  - Как хотите, - пожал я плечами. - Но что я буду представлять в вашу пользу, кроме этих графиков? Кстати, я могу их взять с собой?
  - Да, конечно, берите, - он обрадованно полез в папку и вытащил оттуда еще несколько листов бумаги. - Вот еще. Возьмите. Тут собраны материалы по управлению погодой. Уникальные.
  - Насколько я знаю, - не выдержал я, - управление погодой полностью подчиняется закону Ломоносова: если в Краснодаре вы делаете хорошую погоду, то в Москве нас заливает дождем как из ведра. И наоборот. Американцы устанавливали ясную погоду в Калифорнии, а во Флориде бушевали ураганы.
  ОСЕЧКА
  Заканчивая свой разговор с Владимиром Ивановичем, я, поднимаясь из кресла, спросил:
  - Значит, приоткрыть завесу вашей секретной работы вы не хотите?
  Он стал извиняться:
  - Поймите меня правильно, Григорий Андреевич! Не могу!
  - Зачем же вы тогда, - укорил я его, - сказали, что готовы показать все, что я пожелаю?
  - По неосторожности, - нашел что сказать Владимир Иванович. - Исключительно по неосторожности. Не подумал, что вы захотите увидеть мое самое мощное оружие в действии.
  - Ну почему же. Было бы интересно.
  Не насторожил ли я его излишне? Не вызвал ли подозрений в своей настойчивости? Вряд ли. Все объяснимо моей миссией.
  
  
  Глава 15
  ЦЕНТР
  Мы с Владимиром Ивановичем перешли в самую большую комнату центра. К этому времени там уже должны были собраться сотрудники. Как мне объяснил сам Владимир Иванович, он ввел для тех, кто изъявлял желание работать в центре, некий кандидатский стаж, поэтому со стажерами тут, как мне показалось, носились, их лелеяли, обогревали, учили. Мне это понравилось.
  Поразила дисциплина - не было суеты, лихорадки, непонимания. Какая-то вышколенность в отношении друг с другом и посетителями сразу бросались в глаза. Вокруг сидящей Зотовой стояли и сидели молодые. Она что-то им рассказывала, когда мы вошли, все внимательно слушали. Увидев нас, она замолчала.
  Монголов в уголке беседовал с Любой. Нам представили всех. Получалось, что на встрече присутствовало около тридцати человек вместе со стажерами.
  После торжественной речи Владимира Ивановича, произнесенной им по случаю нашего приезда, мне задали вопросы о том, сколько дней мы пробудем у них и удастся ли со мной поговорить в другой, более домашней обстановке? Я заверил, что времени будет вполне достаточно, чтобы пообщаться даже на берегу Кубани. Если, конечно, кто-то хочет.
  ПЛАН
  Мы договорились с Владимиром Ивановичем, что в ближайшее время я приму участие в общем погружении, далее, по своему желанию, посмотрю работу сотрудников центра. А вечером, кто захочет, соберется в просторном доме Веры Дмитриевны на ужин, где и поговорим на отвлеченные темы. Это, скорее всего, означало, что я должен буду показать и свое искусство.
  Мишу здесь многие уже знали, относились к нему как к своему и от него, как я понял, не требовалось никакой демонстрации. Из разговоров я понял, что Миша в каждый свой приезд сюда принимает активное участие в исцеление больных. Ко мне же отношение было особое - каждый из присутствующих видел, как передо мной расстилался Владимир Иванович, и потому ждал от меня тоже показа того, на что я способен.
  ТЕХНИКА
  Когда закончилась торжественная часть, Вера Дмитриевна сказала:
  - А сейчас мы, Григорий Андреевич, продемонстрируем вам возможность создания целительного поля.
  Я спросил:
  - А технику выполнения расскажете или это большой секрет?
  - Ну почему? - удивилась Вера Дмитриевна. - Ничего тут секретного нет. Для этого человек десять садятся полукругом недалеко от меня, сосредотачиваются, настраиваются на специально введенный мною знак - символ поля - и замирают. Я же известным мне способом открываю канал общения с Духовным миром природы - с Богом. Остальные, сидя, закрывают глаза и расслабляются. Вот и вся техника.
  - Применяете ли при этом музыку? - спросил я.
  - Это совсем необязательно. Можно ее использовать, а можно обойтись и без нее, - ответила Вера Дмитриевна.
  ПОГРУЖЕНИЕ
  Я закрыл глаза и, насколько мог, расслабился. Мыслей в моей голове не было, усталость после бессонной ночи раздумий уже начала просыпаться во мне. Поэтому расслабление мне удалось сразу.
  Вначале я ощущал как бы некий теплый луч, идущий ко мне от Веры Дмитриевны. Потом постепенно, по мере того, как окружающий меня мир отступал и становился едва слышимым, он превратился в поток, медленно обтекающий меня. Затем вокруг меня заплескалось переливами лазурного, голубого и розового цвета безбрежное море, несущее свои спокойные лазоревые волны.
  Я увидел поражающее своей величиной громадное Солнце, постепенно восходившее из-за горизонта. Его край все более расширялся вверх, и вот уже половина этого огромного шара засветила настолько нежным и прекрасным оранжевым светом, что передать это человеческими словами было бы совершенно невозможно.
  От Солца ко мне были протянуты не лучи, а иманация, волны, вибрации, которые я настолько явствено ощутил сердцем и душой, что понял, - передо мной находился сам Бог. Потом, читая десятки воспоминаний тех, кто по какой-либо причине находился за гранью жизни - в реанимации, в состоянии клинической смерти, - я очень часто встречал описание подобного солнечного шара. И всегда люди говорили, что перед ними был сам Бог.
  Он разговаривал со мной без слов. Нашу беседу я понимал прекрасно, все нюансы и оттенки. Самое удивительное для меня было то, что весь разговор проходил в шутливом тоне. Это был поистене Божественный юмор.
  После такого общения и на фоне его продолжения вдруг слева в отдалении возникла фигура прекрасной женщины в белом наряде, края которого спускались до уровня ступней. Она улыбалась мне и только мне, потому что никого вокруг не было, кроме меня.
  На ладони левой руки на уровне своего сердца она держала камень, напоминающий мне алмаз, сверкающий лучами так, что невозможно было смотреть на него. Вторая ее ладонь была направлена на меня, как бы посылая мне Небесную Благодать и душевное тепло.
  Я сердцем понял, что она мне говорила. Это была Богородица, и она благословляла меня.
  Еще какое-то время я купался в искренней нежности обративших ко мне свою Любовь Божеств, и когда Вера Дмитриевна стала тихо что-то говорить, я был так далек от всего земного, что оно с трудом пробилось к моему сознанию сквозь пелену Высшей Благодати.
  ПОСВЯЩЕНИЕ
  Мне открывалось то, к чему стремятся все адепты - ученики школ эзотерических знаний. Безо всякого сомнения это было настоящее Высшее Посвящение. Посвящения земные, которые проводятся Учителями, всего лишь подготавливают психику ученика к подобному и внушают ему определенную дисциплину жизни, без которой невозможно достичь сколь-нибудь значительных успехов в своем деле.
  Истинное посвящение - это Посвящение свыше. Его узнать просто. Попросить его прийти невозможно. Оно спустится тогда, когда ученик готов его принять и оценить, тогда, когда он знает, что необходимо делать ему в жизни. Узнать свою высшую жизненную задачу - не такое простое занятие, как может показаться вначале. Сколько людей стремились к этому и лишь единицы сами добирались до ее познания.
  МОНГОЛОВ
  Во второй половине дня мы перебрались в гостиницу - переоборудованную под нее квартиру, - которую специально держали для приезжих.
  Жара стояла за тридцать градусов и, предварительно выяснив в каком направлении находится Кубань, я, разложив свои вещи, решил сбегать и искупаться в знаменитой реке. Монголов же, сославшись на жару, категорически отказался идти, сказав, что лучше он посмотрит местное телевидение.
  Он включил телевизор, уменьшил звук до такой степени, что его едва было слышно, улегся на кровать и вперил глаза в экран.
  ЗАДАЧА
  Не такая, как хотелось бы, прохладная вода все равно принесла мне значительное облегчение. Спать не хотелось.
  На обратном пути я постарался привести в порядок свои мысли.
  Итак, что мы выяснили?
  Владимир Иванович без всякого сомнения проводит эксперименты над своими пациентами и сотрудниками. Скорее всего это гипноз. Цель - заставить их подчиняться ему во всем. Ну, положим, это я еще в Москве предполагал. Что нового?
  Медитации групповые. Их разрушительное действие никем не доказано, и будет ли когда-нибудь доказано, не известно. Но если они проводятся под принуждением, возникает агрессия, она-то и разрушает. Об этом тот, кто составлял графики, догадывается. Наверное догадываются еще несколько человек. Но искать этого сотавителя-художника не стоит. Незачем. Что с ним делать? Он не помошник.
  И все? Мало.
  Надо выяснить, нет ли еще чего интересного? Надо попытаться узнать, что делал Владимир Иванович в те дни, когда были убиты Костя и Лида в далеком сибирском городе.
  И еще - то, что произошло сегодня в погружении было настолько потрясающим, что, конечно же, мне нужно поговорить более откровенно с Верой Дмитриевной. Пожалуй, никто, кроме нее, мне не нужен.
  СПИД
  Когда я пришел в гостиницу, Миша сладко посапывал в своей постели.
  На экране телевизора возникли люди в белых халатах и диктор пояснил, что через минуту будут показаны больные СПИДом.
  И вдруг до меня дошло, что сейчас появился замечательный момент, когда я могу запросить знак по СПИДу.
  Глядя на спидовского больного, я сделал запрос на диагностику СПИДа и мне был показан знак, постепенно возникающий перед моим взором из одной точки в виде большого выпуклого шара, состоящего из переплетения ажурных нитей и маленьких упругих шариков на поверхности. Причем, его поверхность как бы бурлила, кипела: внутренние слои выходили на поверхность, а с поверхности уходили вовнутрь.
  Через несколько лет я увижу видеозапись живой молекулы СПИДа и буду поражен сходством строения и жизни ее с тем знаком, который явился мне тогда в гостинице перед телевизором.
  РАБОТА
  Перед посещением дома Веры Дмитриевны я попросил заехавшего за нами водителя завернуть на полчаса в оздоровительный центр. Мне не терпелось хотя бы чуть-чуть продвинуться в задуманном мною, а для этого нужно было немного поработать. Я решил посмотреть некоторые документы, якобы, для того, чтобы проконтролировать правильно ли ведется документация. Конечно, довод был шатким, но другого повода заглянуть в бумаги центра у меня сегодня в мыслях не возникало. А заглянуть, ох как, хотелось!
  Факт присутствия или отсутствия в центре фиксировался достаточно просто - в рабочем журнале, который там вели. При просмотре журнала оказалось, что, Владимир Иванович действительно отсутствовал в городе в интересующие меня числа. Теперь нужно было узнать, где он был в то время и, если только тогда в том городе находился он, то с кем.
  По журналу выходило, что тогда же отсутствовали и Валентина Васильевна, и Тамара.
  ВЕЧЕР
  Вечер в доме Веры Дмитриевны, представляющем собой скорее усадьбу, утопающую в зелени, удался на славу. Как я понял, публика присутствовала только своя, чужих никого не было. У всех было торжественное настроение. Монголов постоянно интеллигентно шутил, чем вызывал дополнительное уважение к себе. На его фоне и ко мне относились более мягко, по-иному, чем могли, если бы я был один.
  Когда закончились разговоры вокруг еды на столе и остатки блюд были унесены на кухню, молодые попросили меня что-нибудь рассказать или показать, как я работаю с подопечными.
  Недолго думая, я сказал:
  - Я решил удивить вас тем, как я использую руны в своей практике.
  Я обратился к сидящим:
  - А руны в этом доме есть вообще?
  Руны нашлись почти сразу и мое представление началось
  РУНЫ
  Руны - это такие глинянные таблички, на которых выдавлены или выложены особые знаки, каждый из которых расшифровывается своим способом. Имеется описание этих рун, по которому, собственно, и проводится гадание.
  На самом деле, и мало кто об этом знает, то действо, которое происходит при гадании на рунах, совсем не является гаданием в известном всем понимании, то есть вытаскиванием наугад из мешочка по одной трех глиняных табличек и определением того, что было, есть и будет в жизни этого человека.
  Я работаю на рунах так, как это предписывалось в древних скандинавских манускриптах: я смотрю на человека и мне в моем воображении показываются символы его рун. И только после этого я указываю, какие руны принадлежат этому человеку.
  УЖАС
  При демонстрации работы на рунах произошло непредвиденное.
  Сначала все было хорошо. Двое, совсем еще молодые люди, пожелавшие узнать о себе таким образом, с уважением и с некоторым смешком встретили информацию, которую несли для них руны.
  - Похоже как! - удивились все.
  Третьей же была Валентина Васильевна, до этого скромно и тихо сидевшая недалеко от меня.
  Она, понаблюдав за происходящим, несмело попросила:
  - Григорий Андреевич, а что вы скажете про меня?
  - Давайте про вас, - улыбнулся я, совсем не ожидая той реакции, которая приключилась чуть позже.
  При чтении вслух описания ожидаемого ею в ближайшем будущем по выпавшей ей третьей руне, вдруг стало тихо. Все замерли, потому что ей предсказывалась смерть близкого человека после больших страданий.
  Валентина Васильевна, не дослушав до конца описание, внезапно закрыла лицо руками и кинулась к двери. За ней устремились сразу несколько человек. Они выскочили в сад и оттуда послышались ее рыдания.
  Я ощутил громадную неловкость от случившегося, будто каким-то краем вина в той трагедии, которая разыгралась в ее жизни, легла и на мои плечи.
  Сидевшая рядом со мной Тамара приблизилась к моему уху и произнесла:
  - У нее болен муж. Рак четвертой степени. Что только мы ни делали! Ничего не помогает. Врачи сказали, что остались считанные дни.
  Через десять минут Валентина Васильевна вернулась в комнату, подошла ко мне и сказала:
  - Простите меня, Григорий Андреевич! Испортила вам вечер.
  Я молча сжал ее руку. Она поняла, что я сказал ей, не открывая рта.
  ЗОТОВА
  Наше новое пристанище - гостиница - оказалось совсем рядом с домом Веры Дмитриевны. Я решил воспользоваться этим и поговорить с Зотовой наедине.
  Монголов вызвался проводить молоденьких барышень, и я сказал ему, что доберусь до гостиницы самостоятельно. Он ушел со всеми.
  Когда мы остались одни, я спросил Веру Дмитриевну:
  - Можно вам задать вопрос на засыпку?
  - Что это за интересное обращение, Гриша? - удивилась она.
  Я уточнил:
  - Я так говорю, когда хочу узнать что-нибудь за пределами корректности.
  - Некорректный вопрос? Пожалуйста!
  Я немного подумал и спросил:
  - Вера Дмитриевна, а как вы относитесь к Владимиру Ивановичу?
  - Да, действительно, - сказала она, -странный вопрос. А почему вы спросили об этом?
  Я пошел ва-банк:
  - Потому что кое-что заставляет меня думать, что вас несколько тяготит та деятельность, к которой стремится он. Так или не так? Может быть, я ошибаюсь?
  Я внимательно смотрел на нее. Она недолго думала и решилась:
  - Ну что ж, отвечу. Вам, Гриша, я доверяю, как никому на свете. Поэтому скажу только вам.
  - Может быть, доверять так, - я засмеялся, - не надо, Вера Дмитриевна?
  Она тоже усмехнулась:
  - Вы заставляете думать о себе, что боитесь чего-то. Зачем же в таком случае задавать подобные вопросы?
  - Я не боюсь, - уточнил я, - но ведь я - совершенно чужой вам человек или, в лучшем случае, малознакомый, если не сказать незнакомый совсем.
  ОБЪЯСНЕНИЕ
  - Гриша, - ласково улыбнулась она, - людей часто можно разглядеть значительно лучше, чем они это представляют себе.
  - Я согласен с вами, - вынужден был согласиться с нею я.
  - Конечно, вы человек довольно скрытный. И я не знаю, с какой миссией вы сюда, к нам, приехали, могу лишь догадываться о ней, но я знаю, что ваша миссия очень важная и что вы ничего плохого мне не сделаете, - она улыбнулась своею ослепительной улыбкой. - И вы представляете одну из самых могущественных организаций в стране.
  Я поинтересовался:
  - Об этом вам Владимир Иванович сказал?
  - Нет, - отвергла она и усмехнулась, -он всего лишь намекнул. А обо всем остальном я догадалась сама. Или, лучше сказать, мне открылось.
  ВА-БАНК
  Мое решение пойти на последнее в своей откровенности укрепилось еще больше, и я заявил:
  - Я представитель Генштаба, Вера Дмитриевна. Вас не отпугивает это название?
  - Да что вы, Гриша! - сочувственно улыбнулась она. - Меня уже ничего не пугает.
  - И все-таки, Вера Дмитриевна, - повторил я.- Какое у вас отношение к Владимиру Ивановичу?
  Вера Дмитриевна стала серьезной:
  - Разное, Гриша. Когда он открыл центр, куда мог прийти любой человек и получить помощь, это мне очень нравилось. А когда он занялся групповыми методами, меня это оттолкнуло.
  - Очень или слегка? - уточнил я.
  - Очень! - категорически произнесла она.- Это не по мне. Это все-таки насилие над личностью.
  Я решил выяснить, насколько она информирована:
  - А вы знаете, что он обратился в Генштаб с просьбой использовать его методику для убийства людей?
  Реакция ее на сказанное была резко негативной:
  - Зачем вы мне об этом говорите, Гриша. Ведь это, видимо, секретные сведения. Я этого не знала, но могла и додуматься до такого ужаса!
  ОТКРОВЕННОСТЬ
  Полностью раскрывая себя перед Зотовой, чтобы иметь ее союзницей, говорю ей:
  - Я не знаю, насколько то, чем сейчас мы занимаемся, секретно. Потому что я всего лишь гражданский эксперт. И я не понимаю, почему выбрали меня для этого дела. Идет какая-то игра, в которой нам уготована роль пешек. По крайней мере, я так ощущаю.
  Она немного помедлила, потом сказала:
  - Что же делать?
  Не отвечая на это, я спросил ее с упреком в голосе:
  - Неужели же вы со своим ясновидением не могли раньше об этом догадаться?
  - Я, кажется, догадывалась, - задумчиво произнесла она. - Я догадывалась, что он сумасшедший. Но молчала.
  - И продолжали работать на него?
  - Продолжала, - она посмотрела на меня жалостливо. - Простите меня, Гриша!
  Я посмотрел на нее внимательно, приглашая к самому главному в разговоре:
  - Я считаю, что мы с вами должны предпринять все возможное, чтобы не допустить этой дикости, к которой мы все катимся.
  Она спросила:
  - Что необходимо мне сделать?
  - Думаю, что сначала нужно хорошенько подумать, прежде чем что-то делать, - произнес я.
  - У нас с вами получается какой-то заговор, - забеспокоилась Вера Дмитриевна. - А хорошо ли это, Гриша?
  
  
  Глава 16
  МОНГОЛОВ
  Пошел третий день нашего пребывания в этом городе. Мы с Монголовым принимали участие во многих делах центра, даже сидели на приеме больных.
  После работы нас пригласила к себе домой Валентина Васильевна. Я подумал, что она зовет нас, чтобы мы поработали с ее мужем, но Миша объяснил мне, что ее муж находится в больнице.
  Монголов раньше уже бывал у нее, поэтому мы, не спеша, вдвоем прогулялись по улицам города, на которых к вечеру стало чуть прохладнее.
  Я спросил его:
  - Что мы тут ищем, дорогой мой Миша? Или я ничего не понимаю, или нам дурят голову.
  Монголов философски изрек:
  - Григорий, не переживай, пожалуйста. От того, что мы будем много знать, ничего не изменится, кроме разве что наша с тобой жизнь станет короче.
  - Да мне не ясна цель нашего приезда сюда! - горячо возразил я.
  - Ну и что? Что изменит знание цели? Ты приехал в южный город, где на каждом шагу встречаются красивые люди. Посмотри, какие женщины кругом! Отдохни! Давай завтра с утра завалимся на реку! И возьмем с собой кого-нибудь из центра для компании.
  - Кого? - спросил я - Веру Дмитриевну?
  - Дружок, - поучительно заговорил Монголов, - ну неужели же ты не можешь пригласить какую-нибудь даму, на полвека эдак помоложе? Что с тобой?
  - Мне с ними неинтересно, - ответил я.
  - А с Верой Дмитриевной интересно! - с сарказмом заявил он.
  - Да, с ней интересно.
  ЛОВУШКА
  Когда мы пришли к Валентине Васильевне, там уже, кроме нее и известной нам Тамары, находились еще две женщины возрастом под пятьдесят, как оказалось, родственницы самой Валентины Васильевны. Они держались скромно и с какой-то затаенной надеждой время от времени поглядывали на нас с Мишей. Я понял, что сегодня придется работать и здесь.
  Валентина Васильевна включила магнитофон, полилась тихая приятная музыка. Нас пригласили к столу. Я стал усаживаться так, чтобы оказаться рядом с Тамарой.
  Когда общие разговоры улеглись, а желудки потяжелели, я подумал, что пришла пора действовать и решил задать Тамаре вопрос, который мучил меня:
  - Тут я однажды, - я назвал числа, - был по своим делам в одном сибирском городе, - я назвал город, в котором произошло убийство Лиды. - Не мог ли я вас там видеть? Очень уж мне кажется ваше лицо знакомым.
  Она заметно смутилась и отвела глаза в сторону. Неуверенно сказала:
  - Я могла быть в этом городе в то время, о котором вы говорите.
  Сердце мое запрыгало и дало сбой:
  - Неужели! А я смотрю на вас и уже третий день думаю: вы или не вы. Бывают двойники - ну не отличишь. Я плохо запоминаю лица, а ваше мне в память врезалось. Кажется, в какой-то очереди я за вами стоял. А вы меня не помните?
  Она внимательно посмотрела на меня, и что-то дрогнуло в ее лице:
  - Мне тоже, когда я вас увидела, вы показались немного знакомым.
  Я сделал вид, что вспомнил еще одну подробность:
  - И вы были не одна. Признайтесь! С вами был мужчина. А вот какой он, не могу себе представить. Может быть, даже похож на Владимира Ивановича.
  И тут она сделала то, чего я ну никак не ожидал. Она сказала:
  - Да, вы угадали. В этом городе тогда мы были с ним вместе.
  Большего ничего мне и не нужно было. Мы продолжали с ней болтать на отвлеченные темы, пока Валентина Васильевна не попросила меня помочь, если только это возможно, одной из женщин. С другой уединился на кухне Монголов. Мы перешли во вторую комнату и начали свой разговор.
  ЧИСТОТА
  Эта женщина - Надя - поведала историю, которая сначала показалась мне дикой и неправдоподобной. Потом, по мере нашей беседы, история постепенно превращалась в быль ощущением, от которого много лет после этой встречи я не могу отделаться.
  Она рассказала:
   Я была окружена в детстве чистой любовью отца и какой-то колдовской привязанностью к матери. Я жила во всеобщей любви, как рыба в океане. Счастливая любовь и замужество только продолжили ощущение счастья. Любовь ко всему так и искрилась из меня. Но счастье мне, видимо, было противопоказанно. Я не угодила своим спокойным нравом свекрови. Она стала ненавидеть даже своего сына за то, что он женился на мне.
  ГИБЕЛЬ
  И вот однажды муж Нади погибает у нее на глазах случайно и страшно: вдруг покачнулся на краю платформы и упал под проходящий поезд. Выясняю - никакими головокружениями он никогда не отличался, вообще ничем не болел.
  Я запрашиваю причину и получаю ответ. Спрашиваю Надю:
  - Что непосредственно предшествовало его гибели?
  Она отвечает:
  - В последнее время он стал сам не свой, только и думал о своей матери.
  Мать-псикиллер - это встречается нечасто.
  ФОРМИРОВАНИЕ ПОЛЯ
  Страдание и боль Надежды заполнили все. Они перемешались с любовью к умершему мужу, они стали самым дорогим в ее жизни.
  Я сказал ей, что она излучала страдание и лелеяла боль души и сердца. Это состояние стало для нее наркотиком. Дочке в то время было шесть лет, и она купалась в этом пространстве любви и страданий. И это поле стало псикиллером ее и дочки. Оно и притягивало к себе, и убивало.
  Люди тянулись к ней, потому что они получали от нее любовь, а оставляли свое страдание.
  Ей пришлось работать с больными людьми, убогими, инвалидами. В ней поселилась святость деяния. Она разделила с ними их боль и их страдание. Убирая за ними нечистоты, она не чувствовала брезгливости, но брезгливость доставала ее в нормальной жизни, за забором больницы.
  ПСИУБИЙЦА
  Ее заставляли страдать те, кто шел к ней со своим горем и со своей болью. А таких было и есть много. И она впитывала в себя их боль. Даже те, кто не болел и не страдал, выдумывали страдание, чтобы побыть около нее, и этим они стали помогать ее внутреннему Убийце. Она стала питаться страданиями.
  Тело просило своей, телесной, любви, но она сознательно заглушала этот голос. И когда она долго не получала страданий, ее Убийца доставлял ей наслаждение болью, переводя страстные желания тела в головную боль, разрывающую ее на части, особенно в ночное время.
  Ее воля оказалась бессильной сопротивляться. Спасала непосредственность и раскованность, потому что со всеми она вела себя, как с больными. Она сама придумывала им их страдания, а Убийца дополнял их преступными мыслями, которые, якобы, заполнили головы ее знакомых.
  Ее сознание отмечало эти негативные мысли и постепенно она стала считать себя плохой, очень плохой, испорченной. Убийца издевался над ее совестью. Он заставлял ее внутреннего Святого отступать под натиском страшных обвинений. Святой уходил в отшельничество, Бог молчал, но все-таки охранял ее.
  ДОЧЬ
  Ее Убийца взял власть над нею и захотел властвовать и над ее дочерью. Однако дочь не подчинилась ему, она противопоставила страданиям любовь к человеку, к мужчине, в котором она искала своего отца и любовь к отцу.
  Но она тоже обманулась. От одного мужчины она пошла к другому, потом  к третьему. Этим она сохранила себя, передавая таким образом любовь живого к живому.
  ДИАЛОГ
  - Ты хотела, чтобы дочь стала самостоятельной?
  - Я не думала об этом.
  - Значит, ты не захотела понять, что дочь  это другой человек, не ты. Ты ощущала ее плодом в себе всю жизнь и сохранила пуповину до сих пор, потому что она - это часть мужа.
  - Я не знала. И потом, она стала проклинать меня!
  - Потому что ты позволяла своему псикиллеру делать все с дочкой  его желания в этом были твоими желаниями. Но дочь восставала против него и против тебя. То же самое ты несла и всем мужчинам.
  - Во мне возникла брезгливость к ним.
  - Поэтому дочь не принимает твоего отношения.
  - Но люди слабы! - кричит она.
  На это я заявляю:
   - Это говорит в тебе твой Убийца, а не ты. Он выискивает слабости человека, которого ты встречаешь, низводит их до подлостей, умело атакует тебя, внушая это.
  И уже твоя агрессия делает встреченного тобою человека беспомощным перед тобой или тоже агрессивным. Тебе становится жалко его, отчего твое страдание и твоя боль усиливаются  так Убийца бросает тебе кость наслаждения. Ты же бросаешься к человеку, как к больному, и пытаешься ему внушить мнимую болезнь.
  СИЛЫ
  Она выслушала меня и не смутилась. Она знала о том, что я ей говорю. Лишь спросила:
  - Найду ли я в себе силы, чтобы сразиться со своим Убийцей?
  Что я мог ей ответить? Что силы - это наша вера, отыскать которую чаще всего невозможно, если не веришь в Бога? Что проблема, как лишить жала Убийцу, не у нее одной?
  Но она не стала ждать моего ответа. Она опередила меня:
  - Теперь моя дочь вышла замуж. И они вместе с мужем выгоняют меня из дому.
  БЕССОНИЦА
  Опять настала ночь, и на этот раз она, несмотря на идеальные гостиничные условия, началась с моей бессонницы. Но может быть, это и не была настоящая бессонница, скорее на меня нашло сумеречное состояние, полубодрствование, когда в сознании смешиваются сразу три потока информации - подсознательный, характерный для самого сна, поток о прошлых коллизиях жизни и поток о будущем. И пока решение не принято или пока не блеснет луч надежды, человек повисает в таком состоянии полубреда на столько ночей, сколько необходимо ему, чтобы сказать себе: "Вот теперь я знаю точно, что буду делать!" и включает в себе своего царя - волю. Выбор сделан, и он спокойно засыпает сном праведника. Душа больше не болит за возможную ошибку. Все ошибки - в прошлом.
  Так и я. Понимая, что со мною происходит, я лежал спокойно, отдавшись на волю своим потокам сознания.
  ПЛАН
  Прежде всего мне необходимо было сделать так, чтобы Владимир Иванович перестал оказывать свое силовое, гипнотическое воздействие на людей.
  Далее, нужно будет по возможности озадачить его проблемами личного свойства, чтобы попытаться вообще отвлечь от идиотской затеи. Хотя, - признался я себе, - в это слабо верится. Маньяки и параноики не останавливаются ни перед чем. Даже перед своей смертью.
  Но главное, мне необходимо дискредитировать его в глазах других, тех, кто возлагает на него особые надежды. Как это сделать?
  Эти три задачи были для нормального человека совершенно невыполнимы. Особенно первая. И все же...
   Для выполнения задуманного я должен был нащупать два центра в его организме: область мозга, которая, собственно, и являлась причиной его безудержного гипнотического дара, и самое чувствительное место в организме.
  О дискредитации требовалось подумать отдельно.
  ИНАКОМЫСЛЯЩИЙ
  Сколько помню, всегда отличался от других нормальных и ненормальных. Страдал излишним романтизмом и оптимизмом, хотелось хоть что-нибудь сделать для человечества. Мне иногда кажется, что это происходило от того, что я мог в школе любую задачу решить в уме и притом очень быстро, и потому впоследствии переоценил свои силы и возможности.
  Я стал ученым, открыл в себе необычные силы, но рамки официальных структур замораживали.
  ЭКСТРАСЕНСЫ
  Когда же вдруг появились кооперативы, и можно было зарабатывать много, я решил, что настала пора подвести научную базу под парапсихологию. А для этого организовал отделение АНТа в своем родном городе, нанял человек сорок докторов, академиков и экстрасенсов у себя под боком, а также в Питере и Москве, платил им регулярно двойную и тройную зарплату и ждал, что они вот-вот разродятся выдающимися решениями и идеями, которые, конечно же, перевернут весь мир.
  Зачем они мне были нужны? Трудно сказать. Правда, я возомнил из себя чуть ли не их спасителя и учил тех же экстрасенсов не бояться. Да, да, не бояться. Потому что в то время это был, может быть, самый запуганный народ. А тут, пожалуйста, официальная структура, которая и берет на себя ответственность за происходящее и запретное. Конечно, если говорить откровенно, то эту ответственность брала не организация, а я сам на себя.
  Это я сейчас могу издеваться над собой, а тогда я еще слабо представлял, что для человека мир может быть перевернут простым беспределом, смертью или же тем самым Духом, о котором в последнее время стыдливо предпочитаем помалкивать.
  В результате я, конечно же, убухал в ученых и экстрасенсов уйму денег, которые, правда, по большей части сам же и зарабатывал, разъезжая по птицефабрикам и заключая с ними договора на поставку и монтаж уникальной электроники, позволяющей повысить и яйценоскость кур, и рост бройлеров.
  Слава Богу, я все-таки понял, что традиционная экстрасенсорика есть тупиковый путь развития науки, если только она не одумается и не начнет рассматривать явления в их целостности, отдавая пальму первенства в процессах жизни той самой Духовности. Однако, прежде чем я порвал с этой армией дармоедов, на меня уже были настрочены доносы. И кем вы думаете!  врачами.
  ПРАВО ЛОМАТЬ
  Нашего чиновника  от медицины или от другой деятельности  хлебом не корми, но дай только приобщиться к столпам, ответственным за наведение порядка. Закон природы гласит: расширяй свое влияние, иначе будешь бит. И бывший советский человек просто не может жить без того, чтобы не присвоить себе не только то, что плохо ли, хорошо ли лежит, но и право владеть личностью другого человека, право ломать ее силой, не испрашивая на это ничьего разрешения, не принимая во внимание запреты на это любого Духовного Учения. Так мы были в течение семидесяти лет воспитаны. А это, - сосчитайте! - более трех поколений!
  О каком Духовном Учении можно говорить, если само слово духовность исказили до неузнаваемости в его понимании! И даже вымарали из словарей!
  ЗАПРЕТНАЯ ОБЛАСТЬ
  Сейчас даже смешно говорить, что нам запрещалось! Молодежь уже никогда не поймет нас, нашей ограниченности и нашего страха перед КГБ и прочими дикими порождениями человечества.
  Я организовал знаменитый когда-то клуб любителей бега "Марафон", куда принимались все, здоровые и инвалиды, любители и марафонцы. И вот этот-то клуб и стал костью в горле у тех, кому мы составили конкуренцию. Советский человек, и бывший им тоже, под словом конкуренция всегда подразумевает самую черную зависть с проклятьями в адрес конкурента  такой истине меня обучили потом, а тогда-то я был невообразимым оптимистом, желал людям исключительно добра и не подозревал, что, оказывается, и дело помощи другому, даже тяжелобольному, может оказаться предметом торга или дикой конкуренции.
  Я вторгся в запретную область. А значит, должен был получить по рогам, если исходить из советских неписаных законов. Тогда еще у меня не было медицинского образования и о получении его я не помышлял. Следовательно, я был чужаком, замахнувшимся на святое святых. Правда, я много лет изучал человеческий организм по-своему, как ученый-кибернетик.
  Человек, по мысли врача, не принадлежит себе. Управляют им начальники, лечат его врачи, читает он то, что дают, слушает то, что говорят из ящика. А если он сам начнет лечиться, управляться, изобретать, действовать, то что будет? Для стоящего у власти даже подумать страшно.
  ДОНОСЫ
  Первые доносы на меня были пущены моими "сторонниками"  врачами областного врачебно-физкультурного диспансера  в ответ на интервью, данное мною корреспонденту областной газеты Магаеву В. еще в 1984 году. В нем я развивал точку зрения на альтернативный подход в излечении заболеваний с помощью физических тренировок низкой интенсивности, но большого объема.
  В доносах обосновывалась другая  "медицински научная" точка зрения, согласно которой я призывал и заставлял тех, кто приходил ко мне в клуб, много заниматься, что само по себе якобы и вело к быстрой смерти. То есть я занимался опасными для благополучия общества делами и было бы лучше, если бы меня уже тогда изолировали от него.
  АБСУРД
  Поражала смелость абсурда уважаемых докторов: жрать водку и умирать от нее можно, а бегать два часа подряд нельзя  это опасно для жизни. Однако я не внял рассудку этих людей и продолжал давать интервью, организовывать марафонские клубы и пробеги. Одним словом, я мыслил инако. А что делали с такими в то прекрасное время?
  Доносительский зуд врачей-физкультурников заставлял их сеять плоды их же дикого воображения эпохи тридцать седьмого года во все областные газеты, в горздрав и облздравотдел, в спорткомитет, в обком КПСС. Они утихомирились лишь тогда, когда в ответ на мою критическую статью в газете "Советский спорт" приехала комиссия министерства здравоохранения. Это я так думал - утихомирились. Оказалось, что они лишь на время затаились.
  КОМИССИЯ
  Комиссия объяснила зарвавшимся нашим областным лекарям-блюстителям с воображаемыми погонами под белыми халатами, что в моих действиях нет состава преступления.
  Хотя, конечно, наши врачи и покричали, кидая в меня камни, и попытались перетянуть на свою сторону комиссию, но, в конце концов, и в их стане нашлись предатели общего дела. Та самая врач, которая больше всех доказывала, что мои принципы являются для советского человека смертельно неприемлимыми, вдруг в процессе обсуждения изменила свою точку зрения на противоположную и присоединилась ко мне. Она каялась передо мною и просила прощения. Я простил ее.
  ПЛОДЫ ИДИОТИЗМА
  И все же первые доносы имели исключительно положительный для доносчиков результат. Они добились своего и сохранили монополию на право решать: кому, как и сколько тренироваться. Сколько жить на этом свете тем, кто к ним обращается или нет - безразлично. Корреспондент областной газеты Магаев В. решением обкома КПСС был уволен, клуб "Марафон" решением городского спорткомитета закрыт, энтузиазм немногих погашен, к бывшим больным вернулись их болезни, а ко мне было привлечено пристальное внимание некоторых местных компетентных органов, которые понятия не имели, что органы повыше  в столице  иногда прислушивались к моему мнению.
  ОШИБКИ
  Этой ночью опять мое прошлое проходило передо мной, заставляя еще раз переживать многое из того, что другие считали моими ошибками. Я же относился к сделанному как к необходимым шагам поиска смысла, без которых он бы и не дался мне никогда, несмотря на все мои мечты и способности.
  ДИАГНОЗ
  Той же ночью я поставил окончательный диагноз Владимиру Ивановичу.
  Когда я закончил свои невидимые исследования его организма, то был удивлен тем, что его головной мозг содержал не одну опухоль, как я ожидал, а две. Обе они находились в возбужденном состоянии функциональной деятельности. Одна из них была расположена над теменной частью, другая - в левой лобной.
  ОПУХОЛЬ
  Опухоли в нашем организме, особенно опухоли мозга, играют иногда совершенно различные до полной противоположности роли. Одни из них вызывают боль, и если на них чем-нибудь подействовать, хотя бы психологическим давлением, то они растут, делая организм бессильным.
  Другие же, наоборот, придают человеку необычную силу, так, как это наблюдалось у многих выдающихся экстрасенсов - у Кулагиной, у бабы Ванги, у Розы Кулешовой и у других. Они являются причиной того, что некоторые люди могут передвигать, изгибать и плавить даже металлические предметы, подвешивать их в воздухе, как это делают Ермолаев и Шевчик.
  По большому счету я считаю, что одной из основных функций опухолей является то, что они есть промежуточное средство природы, предназначенное для эволюции человека. Неважно, где опухоль расположена - в мозге или в другой части тела.
  Опухоль - это голос новой структуры, пока еще не оформившейся и не застабилизирующейся. И потому чаще встречается случай, когда она убивает.
  Устойчивость энергетической матрицы, регулирующей сознание, в организме Владимира Ивановича, как и ожидалось, периодически нарушалась из-за активизации лобной опухоли. Его паранойя была вызвана именно этим обстоятельством.
  ЛИДЕР
  Самая чувствительная точка в теле Владимира Ивановича находилась, как и у большинства людей, в районе нижней трети сердца. Там же, в непосредственной близости от нее, почти посередине сердечной мышцы, у людей расположена и так называемая клетка-лидер всего организма. Именно она определяет потом способность любить людей. И именно через нее задается из космоса генетическая программа нашему организму во время роста плода. Сначала формируется сердце, потом оно дает росток, на конце которого начинает расти мозг. А затем уже - все остальные органы.
  Функция клетки-лидера была у Владимира Ивановича почти не видна - лобная опухоль взяла на себя роль задающего биологического генератора, подавив своими сигналами сигналы клетки-лидера.
  АНГЕЛ
  Мне было ясно, что предстояло делать, над чем и как трудиться. Вопрос мог мучить только один: хватит ли у меня сил?
  Уже засыпая, я был спрошен Ангелом-Хранителем:
  - Ты подумал о последствиях для себя?
  - Что ты имеешь в виду? - уточнил я.
  - Ты можешь совсем лишиться своей силы и своего дара.
  - Ну и пусть! Я же не собираюсь его убивать. Я проведу лишь корректировку, чтобы восстановить лидерство сердца и помочь организму справиться с опухолями.
  В ответ было только молчание. А молчание, как известно, знак согласия.
  
  
  Глава 17
  КУБАНЬ
  Следующий день выдался опять жарким. Решение Монголова провести его на реке мне понравилось. Близился момент нашего отъезда, точнее отлета, но не побывать на пляже было бы сверхнахальством. Работа она тем и отличается от всех видов деятельности, как сказал Паркинсон, что она забирает все время, которое ей предназначено и все остальное тоже.
  Монголов позвонил по телефону и пригласил с нами тех самых приятных и молодых девушек, которых он вызвался проводить в первый вечер, когда мы собирались в доме Веры Дмитриевны. Я же, как и обещал ему, зашел к ней домой и попросил составить компанию, а заодно и попросить, чтобы она помогла мне разобраться в одном нашем общем и деликатном вопросе. Она согласилась. Мы спустились тропинкой по откосу, идущей через сад Веры Дмитриевны, прошли калитку и оказались у воды. Здесь нас ждали девушки и Монголов, который держал в руке довольно вместительную корзину с едой.
  ПЕРЕНАПРЯЖЕНИЕ
  Лесопарковая зона на берегу Кубани встретила нас еще не зноем, но и не прохладой. Люди, которые попадались нам навстречу, вот уже который день вызывали у меня одни и те же эмоции.
  По этому поводу я заметил:
  - Друзья, посмотрите на людей! Видите, как у них напряжена сердечная мышца? Это от температуры. Почти постоянно жара за тридцать. Организм перегревается, а сердце перенапрягается.
  Все согласились со мной, а Вера Дмитриевна добавила:
  - Поэтому в наших широтах долгожителем становится только тот, кто живет или в горах, или кто хорошо переносит жару. А это, конечно, прежде всего люди не тучные.
  - Монголов сделал испуганное лицо:
  - А мы к ним не относимся?
  Все засмеялись.
  УЧЕНИЦА
  Пока мы шли до места, которое выбирали наши спутницы, одна из них, Катя, самая молодая, спросила меня:
  - Григорий Андреевич, а вы берете учеников?
  - Нет, Катюша, не беру, - ответил я.
  - А почему? - заинтересовались и остальные.
  - Потому что в наше время это невозможно - быть учеником. Первое, что обязан делать ученик, - это доверять Учителю.
  - А вы считаете, - удивилась Катя, - что современный ученик не доверяет Учителю?
  - Сейчас слишком много соблазнов для изменения веры. Наука может так увлечь, что человек начнет верить только ей. Одна экстрасенсорика скольких простаков довела до сумасшедшего дома. Или возьмите магию. Сейчас перемешалось все: и черная, и белая, и серая. Однако всюду осталось главное - глубина проникновения в учение.
  УЧЕНИЕ
  - А какое учение вы проповедуете? - задала вопрос Вера Дмитриевна.
  - Мое учение начинается с определения границ личности. Если человек не понимает, где он должен остановиться, то он автоматически захватывает своей личностью и другие. А это ведет к нарушению Духовной Этики - человек считает вправе лезть туда, куда ему путь заказан.
  - Куда? - в один голос спросили девушки.
  - В душу другого, в его жизнь. Он сознательно позволяет себе дикие с точки зрения Высшей Этики вещи. Я уж и не говорю о физическом убийстве. Гипноз, внушение, управление или модификация личности, организация привязок и якорей. Это опасно для общества.
  - И что же тут опасного для общества? - спросила Катя.
  - Опасно тем, что это все повышает степень агрессии каждого в ответ на такое внедрение в его личность и душу. Агрессия общества увеличивается.
  Вера Дмитриевна улыбнулась:
  - А мне кажется все очень просто. Раньше этого не наблюдалось, а сейчас - на каждом шагу: ученик предает Учителя. Думаю, что в этом и состоит основная причина, почему наш уважаемый Григорий Андреевич не берет учеников, - она повернулась ко мне. - Так или не так, Григорий Андреевич?
  Я развел руками:
  - Своим ясновидением вы сразили меня, Вера Дмитриевна.
  ГЛУПОСТЬ
  Я нисколько не преувеличил, когда сказал, что Вера Дмитриевна сразила меня своей фразой об учениках. Действительно, был у меня в жизни случай, после которого я зарекся работать с учениками и брать за них на себя ответственность перед Богом. Ни одни человек не может до конца такую ответственность сохранить, потому что он не властен ни над кем. Он не Бог, он может только совершенствоваться и не более. Богом он не станет никогда.
  Глупо брать на себя за ученика груз ответственности, как бы дорог он тебе ни был.
  ДО ПОТЕРИ ПУЛЬСА
  Как только мы выбрали место и разделись, я полез в воду. Решил плавать до тех пор, пока устану так, что все мои сомнения лягут на дно. С психизмом я давно уже сражался просто - физическими упражнениями до состояния, которое называлось у меня потерей пульса.
  Час, который я провел в воде в одиночестве, отплыв от всех остальных, заставил меня потом ускорить основные события, ради которых я и приехал сюда, в этот далекий от Москвы южный город. Но пока я плавал еще неуставший, я не мог отключиться от воспоминаний прошлого и от подступающей к сердцу тревоги, идущей из моего родного города, в котором в это время развивались, по всей видимости, события для меня совсем нежелательные.
  ПЕТЛЯ
  Лет за шесть до описываемых мною событий пришел ко мне в клуб, где я и моя жена вели занятия с больными, просто энтузиастами, даже с грудными детьми и их мамами, молодой человек по фамилии Яковлев. Звали его Володя. Слух о том, что мы помогаем при разного рода проблемах в здоровье, шел-шел по нашему городу и дошел до него.
  Он отловил меня и, прижав в углу, стал жаловаться на жизнь. По его словам все его отовсюду выгнали, а если кто и не успел, то наверняка готовится выгнать. Так, он был секретарем комсомольской организации всего завода, очень крупного и засекреченного. За какую-то провинность, я не понял за какую, его погнали и из секретарей, и из бюро, и даже чуть было не из комсомола вообще. Мне такие подробности запоминать не хочется и я не обращаю, как правило, на них внимания. Но тут...
  После этого его погнали и из программистов. А далее стоял уже вопрос о том, чтобы выгнать его и с завода. Как нужно было проштрафиться, чтобы впасть в такую немилость?!.
  И вдруг у него непонятно от чего умирает двадцатипятилетняя жена, оставляя ему на руках маленького сына. Это, видимо, и затормозило на какое-то время процесс крушения его карьеры.
  Похоронив жену, он впал в полную депрессию, перемежающуюся с не менее полной истерией. На этой почве у него совершенно разладились отношения с его родителями, и он решил вешаться.
  СПАСЕНИЕ
  Передо мною стояло подобие человека: высохший, дрожащий, мятущийся, с бегающими и провалившимися глазами, светившимися лихорадочным блеском. И я почувствовал, что если даже что-то из его рассказа не соответствует действительности, то все равно его внутреннее состояние таково, что угрозу свою он может осуществить в любую минуту, не задумываясь. Алгоритм процесса повешения, как сказал он, у него уже был разработан. Оставалось только запустить механизм.
  Что и как я делал с ним, и что говорил при этом, пусть останется покрытым мраком до подходящего случая. Но уже через месяц он стал просто смеяться, а через полгода и поправляться в теле.
  Потом, через два года я возьму его к себе в отделение АНТа на должность программиста, изобретенную лично для него, чтобы еще через два года он превратился в сытого и довольного всем и, кстати, очень похожего на настоящего откормленного комсомольского работника.
  При этом он гордо называл себя моим учеником. Со временем это стало звучать для меня издевательством.
  БОГАДЕЛЬНЯ
  Результатом своего труда чисто внешне я был доволен. Однако духовный момент жизни как-то ускользнул от него, и получилось из всего этого такое, отчего я потом, сидя в тюрьме, не один раз предавался долгим и издевательским раздумьям уже в отношении себя.
  Я хорошо понимал, что я, создавая свои организации  отделение АНТа, Инженерный Центр, потом Институт альтернативной медицины  по существу создавал богадельню для убогоньких. И они, как только меня, моих денег в качестве костыля для них не стало, были готовы на все, чтобы вновь обрести подобную богадельню. Готовы были даже на предательство, если только в отношении их можно вообще говорить о какой-то преданности. Если моя блоха перескочила с меня на тебя  выходит, что она предала меня?...
  ОТКРЫТИЕ
  Самым противным в моем состоянии было то, что я никак не мог сейчас существенно повлиять на процессы, идущие в моей родной организации, что, как еще казалось мне тогда, ждала моего приезда в моем родном городе.
  Уезжая последний раз, я сделал открытие, повергшее меня в шок. И произошло это вечером, когда мы праздновали день рождения Володи Яковлева.
  Когда он и мой заместитель по Инженерному Центру Боря Петров выпили и захмелели (я в отличие от них не пил и не пью), Володя с далеко идущими намерениеми или же по простоте душевной ляпнул мне:
   Григорий Андреевич, а мы решили круто изменить курс нашего родного Центра.
   Кто "мы"?  спросил я его.
   Мы  это те, кто перед вами, - он по-актерски взмахнул руками.
   Ну предположим, - сказал я отчужденно, - ты в Центре числишься всего лишь внештатным сотрудником.
  ШАХМАТИСТ
  С некоторых пор Яковлев создал для себя кооператив и штатно существовал в нем.
   Ну и что?  удивился Виктор.  Я шахматист. Кандидат в мастера. Меня сам Котов поблагодарил в своей книге за анализ его партий. Я такие интриги плету, вам и не снилось.
   Я интриги не плету, будет тебе известно,  сказал я еще более сухо.  Что же за интригу ты будешь разыгрывать?
   Вы, уважаемый Григорий Андреевич, - наклонился ко мне Володя, - об этом узнаете в свое время. Мимо вас она не пройдет. Могу лишь приоткрыть щелочку. Хотите?
   Почему же и нет? - ответил я. - С удовольствием послушаю.
   Вот вы,  заплетающимся языком и тыча в меня пальцем, проговорил Яковлев,  зачем вы нужны нашему Центру?
   То есть...  удивился я новизне постановки вопроса.
   А вот так  зачем?  он уставился на меня своими выпуклыми пьяными глазами.  Мы хотим свободы от вас. А остальное приложится.
   Кто "мы"?  спросил я его.  Ты, что ли, да Борис?
   А если и мы, то что? - вызывающе выпятил грудь Володя.
   Да в общем-то ничего, - сказал я теряя всякий интерес.
  Моя наивность и тут дала о себе знать. Лишь потом, когда развернулись основные события в Инженерном Центре, я вспоминая этот разговор, по достоинству оценил партию, разыгранную таким известным шахматистом.
  ЗОТОВА
  - Я могу быть с вами откровенен, Вера Дмитриевна? - спросил я Зотову после того, как отдышался, а потом и перекусил.
  Молодежь веселилась в воде, стараясь догнать Монголова. Мы с Верой Дмитриевной остались одни.
  - Было бы удивительно, Гриша, - она усмехнулась, - если бы мы с вами, находясь в одной команде, стали бы играть плохую игру, в которой каждый наперед не знает, что собирается делать другой. О чем вы спрашиваете? Конечно, только откровенно!
  - Мне кажется, Вера Дмитриевна, что ваш центр может в ближайшее время принести людям больше страданий, чем помощи. И мне всю жизнь будет плохо, когда я буду вспоминать о том, что я ничего не смог сделать, чтобы улучшить положение.
  В недоумении она пожала плечами:
  - А что можно сделать, Гриша? Ведь всем управляет Владимир Иванович.
  Я, пристально глядя ей в глаза, спросил:
  - А если бы кто-то другой стал руководить центром? Вот вы взялись бы?
  Она замахала на меня руками:
  - Да полноте, вам. Старухе в семьдесят пять руководить! Это несерьезно. Надо подобрать кого-нибудь помоложе. Но из своих я не вижу никого. Или Владимир Иванович подчинил, или вообще несамостоятельные. А нужен, конечно, человек самостоятельный.
  ПРЕДЛОЖЕНИЕ
  В следующий раз я решил сменить направление разговора:
  - Оставим пока смену руководства. До этого может и не дойти.
  - Ну как, Вера Дмитриевна, надумали что-либо за это время, пока мы с вами не виделись?
  - Я готова помочь вам, Гриша. Говорите, что делать?
  Я спросил у нее:
  - Вы ведь помогаете Владимиру Ивановичу обрести уверенность и силу, когда он просит вас?
  Она с готовностью ответила:
  - Мне приходится иногда часа по три с ним заниматься, чтобы ввести его в ту форму, какую он хочет.
  - Не могли бы вы, Вера Дмитриевна, - предложил я, - на время, хотя бы на несколько недель выйти из игры, которая ведется с вашей помощью Владимиром Ивановичем?
  - Могу, конечно. Например, скажусь больной. Я ведь старуха уже. Но для чего? - весело спросила она.
  Я же серьезно ответил:
  - Вам скажу. Чтобы ослабить его.
  Она засмеялась:
  - Я уже несколько дней жду от вас этого предложения. И готова его принять.
  Я не утерпел:
  - Вы как будто замуж выходите. Ждете от меня предложение.
  - А то! - молодо встряхнула она головой, разметав волосы. И тут же стала серьезной. - Честно говоря, я уже и отчаялась, когда поняла, что делает Владимир Иванович. Думала, что ничего нельзя сделать. Даже разогнать этот центр. Так Владимир Иванович цепко держит всех. Он, конечно, талантливый организатор.
  Я решил расставить все по свои местам:
  - Но есть один момент. Это участие в поездках Валентины Васильевны и Тамары.
  - Вы об этом знаете? - удивилась она. - Они тоже помогают. И не только в поездках. Иногда меня заменяют.
  - Что вы можете посоветовать, чтобы ни они, ни кто другой не мог бы быть подлючен для такого рода работы?
  - Я подумаю, Гриша, - сказала она, но тут же решилась. - Я возьму это на себя. Участие Валентины Васильевны и Тамары в совместной работе с Владимиром Ивановичем, мне кажется, прекратить несложно. А вот что касается остальных, то тут, я думаю, мы подключим прессу.
  Я удивился:
  - Как?
  - Очень просто, - успокоила меня она. - Мой племянник является главным редактором краевой газеты. Он уже мне говорил, что на Владимира Ивановича у него лежит убойный материал. И то, что он лично вне центра берет очень большие деньги за лечение, и то, что он провернул аферу с дачей, которая была государственной, а теперь стала его частной. И еще что-то, не помню, но тоже связанно с деньгами. Это годится?
  Я понял, что мой план удастся:
  - Годится, дорогая вы моя Вера Дмитриевна!
  БОЛЕЗНЬ
  После этого Вера Дмитриевна сказалась больной и на работу ходить перестала. Центр сразу залихорадило. Ценность Веры Дмитриевны для молодежи была огромной. Сам Владимир Иванович перестал бывать на приеме больных и в спешном порядке стал искать замену Вере Дмитриевне.
  Однако вдруг категорически отказались работать с ним и Валентина Васильевна, и Тамара.
  В последний день нашего пребывания в городе вышла газета со статьей о Владимире Ивановиче. Кругом разговоров было только о нем.
  Монголов хитро на меня поглядывал и, в конце концов, не утерпел:
  - Что-то я не понимаю, Григорий, стоило ли нам приезжать сюда? Какой-то прямо обвал. Не колдовал ли ты тут случайно? Тебе не понравилось - и, пожалуйста, полный крах.
  НОЧИ
  То, что я не мог сделать днем, я делал ночами. Имея опыт целительской работы в области психирургии, я, насколько мог, приводил в порядок организм Владимира Ивановича. Я заручился молчанием своего Ангела, Высших.
  По утрам я долго валялся в постели, и даже Монголов мне сделал замечание:
  - Ты испортился тут, Гриша. Всегда рано вставал, бегал, обливался холодной водой или купался. А теперь я тебя не узнаю.
  После моих ночных сеансов у меня не оставалось сил, но я, делая беззаботный вид, отвечал:
  - Положим, холодной водой я обливаюсь. Бегать жарко, сердце поберегу. А рано вставать мне скоро опять придется. Так что ты не прав.
  ПРОЩАНИЕ
  Владимир Иванович не приехал нас провожать ни в гостиницу, где хозяева устроили праздничный обед, ни на аэродром.
  Правда, наконец-то появилась обещанная при нашем приезде прокурорша, которая, наслушавшись сказок своих подруг о нас, разомлела в нашем присутствии и готова была просто съесть с потрохами.
  Бедная Любочка не отходила от Миши Монголова. Я же держался солидно и лишь в щечку поцеловал при прощании одну Веру Дмитриевну, которая тоже изъявила желание принять участие в наших проводах.
  Мы все понимали, что прощались мы, скорее всего, навсегда...
  
  
  Глава 18
  ВОЗВРАЩЕНИЕ
  С тяжелым сердцем возвращался я домой. Что ждало меня в Москве? Что ждет меня дома, где ситуация в моем предприятии грозила выйти из-под контроля из-за моего столь длительного отсутствия.
  Что ожидало меня в семье? Как там мои маленькие сыновья, жена?
  Весь полет меня не покидало ощущение неотвратимой беды, которая надвинулась на меня, и от которой, как я понимал, на сегодня не было у меня избавления.
  ИВАНОВ
  С этими чувствами после приземления прямо из аэропорта я позвонил генералу Иванову, поздоровался с ним и спросил:
  - Юрий Алексеевич, когда вам доложить о результатах поездки?
  - Если что-нибудь из ряда вон выходящее, - ответил он, - то прошу ко мне. А если в пределах нормы, то можно и сейчас по телефону. Ну как?
  - По телефону, - сказал я.
  - Значит ничего неожиданного? - поинтересовался он.
  - Все уложилось в рамки ожидаемого, - был мой ответ.
  - Он объяснился с вами? - поинтересовался Иванов.
  - Был разговор, - ответил я, - но я ничего не понял. У него какие-то полушизоидные наклонности. Наверное вам такие, как бальзам на душу? Правда, мне показалось, что он был несколько нездоров. Где-то простудился перед нашим приездом. Да и местная печать его зацепила.
  Иванов забеспокоился:
  - Это как понимать?
  Я с максимальным безразличием в голосе ответил:
  - Что-то он то ли украл, то ли присвоил. Я не читал сам. Другие говорили. Наверное, завистники постарались.
  Иванов озадаченно поблагодарил меня:
  - Ну что ж, спасибо! Можете быть свободны. Если понадобитесь, где мне вас искать?
  - По домашнему телефону или через Орлова. До свидания.
  Он не спросил ничего о Монголове. Значит, с ним у него будет особый разговор.
  НАЧАЛО
  Как я понял, дебют Яковлева против экстрасенса начал действовать сразу же после его дня рождения.
  По приезде, как только я появился на пороге своего кабинета, я начал тотальную, как мне казалось, проверку. Подошел к бухгалтеру Булавиной и попросил:
   Татьяна Викторовна, будьте добры, доставьте мне в кабинет финансовые документы вот по этим нескольким темам,  и дал ей лист бумаги, на котором я написал названия тем.  А особенно не забудьте документы по договору на запорную арматуру.
  Она пообещала:
   Мне нужно принести их из дома. Я их дома храню: по-моему, там надежнее, чем на работе. Тут у нас и приличной охраны нет.
  Действительно, охраны у нас особой и не было. Правда, тогда и время было другое, и аппетиты, и страхи.
  САБОТАЖ
  Но шли дни, а документов у меня на столе не оказывалось. Я уезжал, приезжал, и в этих моих поездках, видимо, она надеялась, что просьба моя забудется. Но однажды я опять попросил ее принести бумаги из дома, и срочно.
  Она засуетилась, а на следующий день на работу не вышла.
  Она позвонила моему секретарю Свете Яковлевой, в ту пору жене Володи Яковлева, и сказала:
   У меня заболел ребенок.
  Но к этому дню уже был решен вопрос о смещении ее с поста главного бухгалтера и о назначении на эту должность Лебедевой Людмилы Александровны. Мое терпение кончилось.
  Рекомендовал Лебедеву Петров, которому она нравилась и он даже приударял за нею. Сам я ее знал, но не настолько, чтобы оценивать с профессиональной стороны. Я понимал симпатию Петрова к ней, да и он понимал мое недовольство Булавиной. Поэтому я не очень раздумывал над заменой главного бухгалтера.
  ПАРТИЯ
  Яковлев разыграл партию по своим законам - по законам шахмат. А в этой игре, как известно, нет ни низости, ни подлости. Таковы правила. Других он просто не знал.
  Раньше, когда я тащил его из могилы, я не задумывался над этими правилами. Теперь же...
  Все, что попадается ему в жизни - люди, животные, деньги, события и все остальное - он переводит на язык шахмат и разыгрывает партии, в результате которых ситуации переходят в интриги, деньги - в преимущество, а люди и животные - в материал. Он постоянно считает свое преимущество перед другим, не понимая, что это его обожаемое преимущество всего лишь фикция, потому что он видит в жизни игру на доске, где нет ничего кроме трех десятков деревянных фигур, управляет которыми скрытый над доской разум и дух.
  Он играл в жизни то, чему был научен в детстве в шахматной школе, не признавая за партнером существа, к которому, по законам человеколюбия, должен был проявить благодарность.
  ОБВИНЕНИЕ
  Но, глядя на многих из тех, кто получил в свое время бескорыстную и бесплатную помощь, мне иногда приходят в голову мысли, что эти люди и не хотели, и не хотят жить на этом свете. Особенно те, кто оказался либо на краю гибели, либо вообще за чертой - в могиле. Более того, многие из них потом, через какое-то время, начинают обвинять своего спасителя. Вот только в чем? Если в грехах, то мы все грешны. Если в своем спасении, то... Может быть, они и правы - не стоило их спасать?
  ФИЗИК
  Человек, которого я не спасал - это один мой знакомый физик. Он, близкий к кругам первых коммерсантов и первых диссидентов, работал когда-то рядом с Андреем Дмитриевичем Сахаровым и непосредственно перед описываемыми мною событиями принял эпохальное решение - организовать свое коммерческое предприятия для превращения идей в деньги.
  Но так же, как и Яковлев-шахматист отличался разыгрыванием в жизни партий по правилам шахмат, а не людей, так и этот уважаемый физик стал применять к жизни законы физического мира, то есть мира разрушений и обмана. Ибо физики всего земного шара в один голос дурят нам головы, уверяя нас, что ничего, кроме их мира и нет на белом свете.
  Начал он с явления простого физического переноса, а поскольку он был еще и членом какого-то проблемного совета в Академии Наук СССР, то и на печати его организации после названия Всесоюзный центр научно-технических проблем еще значилось: АН СССР. Тогда еще СССР существовал. Сокращенно это называлось: ВЦНТП АН СССР.
  МОШЕННИЧЕСТВО
  На самом деле Академия Наук не имела к нему никакого отношения, а учредителем выступил какой-то фиктивный футбольный клуб. Упоминание же Академии Наук давало очень многое, потому что на печати стоял государственный герб.
  А время тогда было еще детское в частной коммерции, и государственным структурам доверяли, естественно, значительно больше, чем частным. Просто не было никакого сравнения.
  Физика звали Ефрем Юрьевич Воловик, его жену  Таисия Павловна. Она работала вместе с ним в исследовательском физическом институте, страшно была недовольна его отношением к ней как к служанке быта, но податься было некуда и не к кому. Сначала терпела, а потом, когда пошли крупные деньги от коммерции, смирилась и полюбила и физика, и деньги.
  Совершенно естественно, что сие мошенничество до ума таких, как я, доведено не было - так спокойнее и тем, и другим.
  ИНЖЕНЕРНЫЙ ЦЕНТР
  Вот от этой фиктивной организации в нашем городе после выхода из АНТа я и создал филиал под названием Инженерный Центр АН СССР. На печати, естественно, тоже красовался герб Советского Союза. Часть своей прибыли мы перечисляли в пользу центра Воловика за услуги в учредительстве.
  Все подробности о ВЦНТП я узнал уже после того, как наш Центр развернулся сам, то есть через несколько месяцев, и тут же начал кампанию по отделению нашего Центра от московского и изменению его названия.
  ОБЪЯСНЕНИЕ
  Конечно, можно задать вопрос: почему так произошло, что я влез в непонятно какое болото?
  Объясняется довольно просто. Ефрем Юрьевич и Таисия Павловна целый год до этого интересовались функционированием той организации, которая была мною организована раньше, а именно, моим отделением АНТа. Они приезжали в наш город, беседовали, вникали в тонкости и вошли постепенно в доверие. Так что при организации мною филиала они соизволили не обо всем сказать мне, нарушив этим некий негласный принцип посвящения в свои.
  Видимо, отношение ко мне у них ушло как раз в те три процента щепок, которые получаются после физических опытов и коими физики всего мира просто пренебрегают за малостью.
  Когда я понял, что они обманули меня, во мне самым естественным образом выросло в сильнейшей степени недоверие ко всей их деятельности. Что мне оставалось делать, кроме как добиваться полного отделения от московской организации? Ведь в Инженерном Центре к этому времени работало уже несколько десятков человек.
  КАТАСТРОФА
  Но сделать этого я не успел, хотя и заручился поддержкой и обещанием того же Воловика. Я был уволен им же из Инженерного Центра.
  Когда обострилась ситуация в Инженерном Центре, я просил Воловика закрыть Центр. Но что-то его останавливало.
  И вот почти через три года на мои руки надевают наручники, и та история, которую я похоронил, вдруг воскресает в образе следователя Крысина, а я сам становлюсь подопытным кроликом.
  Но это уже другая история и я приступаю к ее рассказу в следующей части.
  
  
  К части 1
  Сейчас же недовольному читателю самое время задать мне страшный своей убойной силой вопрос: ну если ты такой могучий экстрасенс или ясновидящий, не знаю, кто еще, то какого же рожна ты не мог хотя бы десятую долю того, что происходило с тобой в своей родной организации, предусмотреть и, соответственно, славировать нужным образом?
  Что мне ответить? Что время было такое, напрочь криминальное? Что я вообще несерьезный человек?
  Как-то это все мелко. Лучше выберу я такой ответ: мое отношение к миру и жизни сильно отличалось от того отношения, которое было у моих попутчиков. Мы с ними разошлись не только во взглядах, но и в методах. Я ушел от них, оставив им все, что принес за время существования в Инженерный Центр - единство, деньги, оборудование. Но, видимо, чего-то я все же им не додал. Я ушел без всего, без своей доли в накопленном. Они посчитали, что это так и должно быть. Более того, потом окажется, что они заранее подставили именно меня, совершив по меркам прокуратуры преступление.
  Что касается остального, то, как мне донесла моя разведка, Владимира Ивановича Слипченко, когда затих скандал с его аферами, все-таки вызывали в Москву, проверяли его способности в секретной лаборатории Генштаба или КГБ, но ничего, что бы говорило о том, что он является сверхсильным во влиянии на живое, обнаружено не было.
  Военные удивись его нормальным реакциям и действиям. А учитывая, что он уже засветился в обмане, заподозрили его в чистом мошенничестве, чтобы прославиться хотя бы так - знакомством с ними. Чтобы, приехав домой и делая вид, что исцеляет больных, эксплуатировать это знакомство. Мол, коммерция...
  Но с другой стороны, военные тоже знают множество случаев, когда способности, и экстрасенсорные тоже, пропадали у человека в одночасье. Вот так, чего не бывает на белом свете...
  Никогда я больше не встречался с теми, с кем свела меня судьба в далеком южном городе. Жалко, мало мы с ними общались. Но особенно жалко мне Мишу Монголова, жалко, что он переродился. Неужели же и он чем-то интересовал тех, кто его выпотрошил и выбросил за ненадобностью?
  
  Конец части 1
  Части 2 - 4 вы можете прочитать, если скачаете их с сайта: http://lymir.narod.ru/
  
  
  Оглавление
  От автора
  Глава 1
  Глава 2
  Глава 3
  Глава 4
  Глава 5
  Глава 6
  Глава 7
  Глава 8
  Глава 9
  Глава 10
  Глава 11
  Глава 12
  Глава 13
  Глава 14
  Глава 15
  Глава 16
  Глава 17
  Глава 18
  К части 1
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"