Аннотация: Написано под впечатлением от "Кукольных дел мастера" Оли Виноградовой. Куклы бывают разные...
Кое-что о куклах...
Кора Вайз.
Я иду по залу, чувствуя, как по мне скользят взгляды гостей. Заинтересованные, любопытные, вожделеющие, оценивающие или сравнивающие. Ни один из них не трогает меня. Даже жгучая ненависть и разъедающая зависть других человеческих самок оставляет меня равнодушной. На моем лице застыло приятное располагающее выражение, оттененное легкой улыбкой. Во взгляде ко всем и каждому сквозит вежливый интерес.
Но стоит моему спутнику обратиться ко мне, как в глазах мгновенно загорается восторг и жадное внимание к каждому его слову. От этого его эго разрастается до размеров вселенной, а самодовольство взлетает до небес. Я это тоже вижу, но мне все равно. Потому что я - кукла. Моя личность, словно костюм надета на чужое сознание и подогнана по чужой мерке. Кукловод полностью контролирует мое тело, жесты, мимику, блокирует мои собственные эмоции и даже неприятные физические ощущения. Его ненавистная власть абсолютна.
В мягком рассеянном свете присутствующие на приеме гости тоже кажутся мне куклами, настолько скупы и невнятны их движения. Почти все они люди. Люди, годами выжигающие в себе все человеческое, что б как можно меньше отличаться от настоящих господ этого празднества. И, к сожалению, этого мира. Легкая негромкая музыка призвана создать приятную атмосферу, но никак не отвлечь от важных разговоров. По сути, я тоже часть этой атмосферы. Идеальный макияж, незамысловатая, а потому привлекательная прическа и шелковое воздушное платье. Настоящая кукла, на которую приятно смотреть и трогать, но которая при этом не отвлекает от серьезных вещей. Даже украшения столь лаконичны, что не столько привлекают внимание своей ценой, сколько подчеркивают шею, линию плеч, изящные ключицы. Длинные стройные ноги обуты в босоножки на высоких каблуках, идеально подходящие по цвету к моему темно-лиловому платью. Это платье и эти босоножки почти подарок моего кукловода. За долгие годы нашего "сотрудничества" я заслужила право, что б на меня одевали те вещи, которые мне нравятся.
Мой сегодняшний спутник совершенно по-детски наслаждается вниманием со стороны себеподобных. Не каждый день человеческого мужчину сопровождает игрушка тайлессин, хотя никто из присутствующих здесь людей не посвящен в подробности бытия куклы. Глупый самодовольный человек искренне считает мое присутствие рядом щедрым подарком от будущих деловых партнеров. Он не понимает, что для тайлессин все люди не более чем игрушки. Просто те, кого они держат возле себя, более функциональны. Как я. Когда с меня спадет налет чужого равнодушия, станет смешно и противно. Хотя нет, только противно. Потому что брезгливое недоумение над жалкими потугами Виктора Маршана выглядеть ровней истинным игрокам на этой планете принадлежит моему кукловоду.
Я привычно фиксирую в памяти все те вещи, на которые обращает внимание мой кукловод и, особенно, на те, которые кажутся ему важными. Я заставляю себя надеяться, что когда-нибудь эта информация поможет мне отомстить.
Но это никак не будет связано с моим сегодняшним спутником. Увы, после сегодняшнего вечера господин Маршан не будет интересовать тайлессин. И очень скоро его будет помнить лишь забвение. Сколько их таких было, попытавшихся переиграть холодных чудовищ?! Много. Но недостаточно, что б изменить ситуацию.
Кружась со своим спутником в танце, я натыкаюсь на улыбку одного из тайлессин, стоящего в тени у окна. Эта улыбка чужим теплом отзывается в моем сознании. Мой кукловод улыбается своей кукле.
Никто до сих пор не представляет, кем на самом деле являются тайлессин. Инопланетяне, выходцы из параллельного пространства или кто-то еще. Они появились внезапно, когда Мировое Правительство в очередной раз не смогло победить экономический кризис на истощенной войнами и болезнями планете, с оскудевшими ресурсами. Просто в небе над всеми континентами сразу появились странные летающие острова. Точнее, летающие города, но тогда с поверхности планеты были заметны лишь парящие высоко в небесах каменные громадины. Незнакомцы назвались "народом тайлессин" и попросили у Мирового Правительства разрешения обжить часть воздушного пространства, в обмен на помощь в борьбе с многочисленными эпидемиями и тотальным голодом. Ни на земную твердь, ни на воды когда-то голубой планеты тайлессин не претендовали. Нужно ли говорить, что планетарные политики охотно ухватились за выгоднейшее, с их точки зрения, предложение. Естественно, к тем, кто не верил в милость сошедших с небес гостей, тогда не прислушались. Справедливости ради стоит отметить, что их не слушают и теперь. А недовольных присутствием тайлессин на Земле с каждым годом становится все меньше и меньше.
Первые скептики пали, когда делегация этих существ покинула свои воздушные чертоги и ступила на земную поверхность. Их было тридцать. Мужчины во цвете лет, ростом около двух метров, в простых брюках и рубашках, без оружия ступили на землю. Кто-то шутил, что сошедшие были подобны ангелам. Именно шутил, потому как своеобразная внешность тайлессин даже отдаленно не напоминала ангельскую в человеческом понимании. Слишком резкими, заостренными были их черты. Светлые глаза, по большей части светлые волосы, достаточно бледная кожа. Они казались какими-то блеклыми, будто выцветшими.
Особых различий в физиологии тайлессин и людей не наблюдалось. Тот же ярко выраженный половой диморфизм и все, что с ним связано, количество конечностей и даже способ размножения. Вот только оказалось, что тайлессин подвластно бессмертие. Не в том смысле, что эти странные пришельцы не умирали, а в том, что они научились контролировать процессы старения и регенерации в собственном организме до такой степени, что жили до тех пор, пока не надоест. Так, дух, побеждающий материю, в лице тайлессин обрел свое воплощение.
Довольно скоро обнаружилось, что тайлессин отличаются отсутствием эмоциональности в человеческом понимании. Большинство человеческих эмоций оказались им совершенно недоступны. А те, которые все же испытывали сошедшие с небес, были более чем чужды человеческой природе.
К тому же у тайлессин была чрезвычайно развита ментальная сфера. Речь шла даже не о банальной телепатии. Их способности можно было сравнить с психологической экспансией. Многократно расслаивая собственное сознание, они способны были подчинить себе абсолютно любое разумное существо. Управление реципиентом не ограничивалось простым подчинением. Они умудрялись так интегрировать свое сознание в сознание своей жертвы, что способны были чувствовать не только его тело, но и все, что касалось психо-эмоциональной сферы. Человеческое сознание оказалось совершенно не готово отражать ментальные атаки тайлессин или хоть сколько-нибудь сопротивляться им.
В свою очередь, тайлессин погрузившись в водоворот человеческих страстей и эмоций, впали от них в некоторую зависимость. Бесконечно долгое, выверенное до миллиметра их ровное существование неожиданно окрасилось яркими красками. И совершенно не важно, что эти краски были чужие.
Тайлессин сотнями обращали людей в своих кукол, подсаживаясь на человеческие эмоции как на наркотик, управляя одновременно несколькими реципиентами. Но хрупкая человеческая психика в массе своей не выдерживала такого вмешательства. И, как правило, после того, как кукловод покидал сознание своей куклы, человек сначала сходил с ума, а вскоре просто умирал. Смертность среди игрушек странных пришельцев достигала почти 99%.
В силу психологических особенностей своей расы, тайлессин не считали необходимым замалчивать страшную статистику. А потому среди людей все громче стали звучать голоса недовольных. Сначала это были те, кто непосредственно утратил близких и любимых людей из-за игр пришельцев. Позднее, к ним присоединились просто человеколюбцы, обратившие внимание, что, несмотря на все старания Мирового правительства, численность коренного населения Земли стремительно сокращается. На планете появились очаги сопротивления.
Но большинство, включая семьи пострадавших, отчаянно желали прорваться в окружение тайлессин. Ибо только так люди могли получить шанс жить вечно. А, вдобавок к этому, не знать ни голода, ни холода, ни болезней. Для тех "счастливцев", которые оказывались в меньшинстве, наполняя тот самый 1%, время переставало иметь значение. Куклы словно замирали на пике своей физической формы. Более того, даже их разум не подвергался разрушительному воздействию старости.
Я бы могла сказать, что бытие куклы переполнено другими разрушающими разум факторами, но мое общение с другими игрушками тайлессин крайне ограничено. Гораздо чаще мне приходится иметь дело с кукловодами. Настолько часто, что я с легкостью определяю, знакомых мне тайлессин в том или ином индивиде.
Дверь флаинга закрывается с глухим подсасывающим звуком. Первые несколько минут после того, как кукловод покидает меня, я словно нахожусь в вакууме. Не работает ни одно чувство, не отзывается ни одно ощущение. Мало того, что я становлюсь слепа, глуха и нема, так еще и собственное тело совершенно не ощущается. Традиционно, первым возвращается слух и обоняние. Зрению для восстановления обычно требуется от 8ми до 13ти минут. Тактильные ощущения и вообще контроль над телом возвращаются в пределах 20ти - 22х минут. Как раз успею долететь до дома. Еще один бонус за беспрецедентное и успешное "сотрудничество" - собственное жилье. Оно хоть и располагается на одном из островов, построенных тайлессин для человеческой элиты, но находится вне ареала родового гнезда моего кукловода.
Как ни прискорбно, я не чувствую даже тени привычного облегчения от освобождения из-под чужой власти. При моем существовании, если не научиться радоваться мелочам, можно уподобиться ненавистным тайлессин! Но именно сегодня, во мне нет ничего кроме тотального опустошения. (Какое счастье, что способность плакать еще не восстановилась!) Судя по тому, как пилот флаинга нервно оглядывается на меня, он постоянно докладывает нашему хозяину о моем состоянии. Пилот - еще совсем мальчишка, искренне недоумевает, чем вызван подобный интерес могущественного тайлессин к человеческой игрушке, я читаю это в его взгляде. Глупец, он полагает, что этот интерес продиктован беспокойством. Дважды глупец, потому что считает, что беспокойство не обосновано. И трижды глупец, потому что считает поведение тайлессин беспокойством!
Эерех Саакешь, самими тайлессин прозванный "Холодом", просто не умеет беспокоиться. Впрочем, абсолютно все эмоции не свойственные тайлессин, не свойственны ему в еще большей мере. Он первый из тайлессин начал использовать кукол не ради новых ощущений, а исключительно для достижения своих целей. Именно благодаря многочисленным куклам, кукловоды-тайлессин полностью интегрировались в человеческое общество. Выискивая информацию, устраивая многочисленные провокации, стравливая людей друг с другом, подсовывая свои игрушки в постель к нужным людям...
Незримо тайлессин присутствовали везде. Всего за несколько лет они полностью получили контроль над человечеством через ключевые посты в Мировом правительстве. При этом никто из непосредственных членов правительства никогда не становился куклой!
Но сейчас, когда гнетущая безнадежная пустота вытеснила даже неослабевающую ненависть, я поняла, что должна быть благодарна ему. Хотя бы за то, что когда-то вытащил 7летнюю девочку из рук наркомана-тайлессин, который собирался примерить на себя педофила. А ее старшую 15тилетнюю сестру, уже побывавшую в руках извращенца вернул с того света. Ой, нет, вот за это точно благодарить не стоит! Потому как, если бы меня спросили, я бы предпочла смерть бытию куклы. Что тогда, что сейчас. Но меня не спрашивали. И не спросят. Я жива, пока такова воля моего кукловода...
Видимо, исполняя указания нашего хозяина, пилот проводил меня до квартиры. Он даже помог мне справиться с замками, видя, что моторика в руках оставляет желать лучшего. Вот только это не последствия вмешательства тайлессин, а элементарная слабость от охватившей меня безысходности. Что б доставить собственное тело в душ пришлось сконцентрироваться и приложить усилие. Но стоило горячим упругим струям полоснуть по телу, как из глаз совершенно бесконтрольно полились слезы.
Я родилась в семье лидеров одного из очагов сопротивления. Все они, без исключения, и так были чудовищно малочисленны. А стоило Мировому правительству объявить активистов анти-тайлессинского движения преступниками и предателями рода человеческого, как сами люди открыли на сопротивленцев настоящую охоту.
За десять коротких дней я потеряла все, что было моей жизнью: отца и мать, дом, друзей и вообще все, что имело хоть какое-то значение. Кроме сестры. Перед смертью мама просила, что б я позаботилась о Клэр. Видит Бог, я пыталась. И даже думала, что у меня получилось. До сегодняшнего дня. Пока не увидела Клэр на этом чертовом приеме! Она еще не успела познать власть кукловода (я это видела), но это был только вопрос времени, причем ближайшего. А еще, я видела, что она сознательно пошла на это. Она желала стать игрушкой в руках тайлессин! И сегодня на приеме она сделала все, что б обратить на себя внимание Холода.
Горячая вода была не в состоянии согреть меня. Видимо, холод - это экзистенциальная составляющая моего существования. Ирония судьбы, не иначе!
После скоротечного суда над родителями, нас с сестрой поместили в спец-приемник. Еще один жирный плюс в активе тайлессин, и минус в моем собственном существовании. Пришельцы приняли на себя заботу об осиротевших и просто беспризорных детях. Заведения для детей, оставшихся без опеки, подобные тому, в котором оказались мы с Клэр, функционировали по всей планете. Кузница кукол, скрывающаяся под благотворительной вывеской. Впрочем, дети, интересовавшие тайлессин, составляли ничтожно малую часть от общего числа обитателей спец-приемников. На этапе первоначального тестирования отсеивалась примерно половина. Счастливчики, для них спец-приемник был просто детским домом. Для тех, кто "успешно" прошел первоначальное тестирование, все было гораздо страшнее. Детская психика гораздо гибче, чем у взрослого человека, и, тем не менее, первый сеанс с кукловодом не пережили примерно 30%. Из моих сверстников, переживших первый контакт в 15, до 25ти дожили только трое. Насколько мне известно, кроме меня, тридцатилетний рубеж вообще пережили не больше десятка человек.
Я до сих пор не могу понять почему, но моя психика оказалась уникальной. Уже через пару лет после первого контакта стало понятно, что присутствие кукловода не вредит ни моему разуму, ни сознанию, ни психике. К сожалению, я точно знала, что Клэр подобная "роскошь" была недоступна. Ее бы хватило в лучшем случае на пару лет. Впрочем, даже если б сестра была точной моей копией, я б все равно постаралась не допустить вмешательства тайлессин в ее жизнь. Просто... в этом случае я даже не знаю, каковой бы была цена. А так, я предложила Эереху Саакешу идеальную куклу, в обмен на то, что б мою сестру оставили в покое. Что б ее отсеяли на этапе первоначального тестирования.
А потом Клэр удочерили. И все это время я жила не столько мыслью о возможной мести моему кукловоду, сколько сознанием, что единственное родное мне существо в безопасности. Что жуткая власть тайлессин не коснется ее.
Но она все решила по-своему...
Замотавшись в большое пушистое полотенце, я с трудом выбралась из ванной. Сколько времени я там провела?! Впрочем, какое это имеет значение? Абсолютно никакого! Уже ничто не имеет значения. Это была уже не опустошенность. Меня выпотрошили. По живому.
С трудом проталкивая воздух в легкие, я прошла мимо дивана, на котором развалился мой кукловод. Кажется, впервые я могу ответить ему столь же равнодушным взглядом. И, кажется, впервые он ждет от меня какой-то иной реакции... Но мне все равно. Совсем. У меня даже не хватило сил забраться под одеяло. Просто свернулась на углу кровати, которая занимала половину крошечной спаленки.
Темнота пришла даже раньше, чем я успела закрыть глаза. Мягкая, баюкающая. Нежная. На столько, что даже боль отступила. Я была благодарна ей до слез. Вот только все, что могла, я уже выплакала ... По дороге в пустоту.
А там, с другой стороны этой пустоты, меня встречала мама.
***
Эерех Саакешь проводил взглядом скрывшуюся в спальне человеческую игрушку. Хотя игрушку ли? Из всех реципиентов, которыми пользовался Холод, Кора Вайз единственная не вызывала у него раздражения сама по себе. Пожалуй, она вообще была единственным существом, к которому тайлессин чувствовал некое подобие привязанности, хотя и никогда даже не задумывался, что же значит для него эта человеческая женшина?! Вот и сегодня, он предпочел приехать к ней, чем вернуться домой.
За последнее несколько лет, в этом "игрушечном" доме, более чем скромном по меркам тайлессин, несокрушимому Холоду было уютнее и комфортнее, чем на родном рэйре1. Он находил странное, противоестественное удовлетворение, в постоянном присутствии своей куклы. Что б проникать в ее сознание, наслаждаться эмоциями и пить ощущения после стольких лет, ему даже не нужно было использовать власть. Все чаще и чаще в последнее время тайлессин ждал, когда его кукла наконец-то заснет, что б иметь возможность смотреть ее сны. Именно там, в снах, которые были невероятно далеки от реальности, она была безмятежна и счастлива. И именно это счастье дарило ее неизменному кукловоду странное щемящее умиротворение, так не похожее ни на одно из ощущений, которые он когда-либо испытывал.
По-хозяйски раскидавшись на широком диване, Саакешь потянулся сознанием к кукле, но натолкнулся на странную невесомую пустоту. Он был готов к чему угодно: к отчаянному сопротивлению, злой агрессии и даже к безнадежной обреченности, которая преобладала в последние годы. Но не к тому, что его поглотит пустота. Без точек входа и выхода. Просто ничто.
Тайлессин вздрогнул от странного расползающегося по сознанию ощущения, которое словно оставляло на нем жирные липкие пятна. Что-то совершенно чуждое мерзко пошевелилось внутри, заставляя чувствовать... холод? Неужели?!
Но это невозможно! Для тайлессин не существует ни холода, ни жары, ни голода... У чистого разума нет и не может быть желаний. Почему же тогда от вида свернувшегося клубком женского тела в белом полотенце вдруг пересыхает в горле? А пальцы, отводящие от лица влажные темные пряди дрожат? И твой разум, тайлессин, фиксирует это с хирургической беспристрастностью...
Женщина не спала. Она даже не была без сознания. Холод не представлял, как такое могло случиться, и с кем? С человеком? С куклой... О, Разум, с куклой ли? Подобное состояние Эерех Саакешь неоднократно наблюдал у невероятно древних тайлессин, которые настолько уставали от существования, что просто переставали жить. Они растворялись в небытие, оставляя ненужную опустевшую оболочку. Победившие смерть тайлессин, силой разума способны были отказаться от жизни, позволяя той буквально вытекать из них. До прихода на Землю, Саакешь сам несколько раз оказывался на грани подобного состояния. Но новый мир неожиданно подарил надежду всему его народу.
Тайлессин осторожно ощупал все тело своей куклы, не прекращая штурмовать пустоту вместо знакомого сознания. Никаких физических повреждений на теле не обнаружилось, только удары сердца были удручающе редки и слабы, а тело больше напоминало кусок льда.
Понимая, что он не может перехватить управление телом куклы, Эерех Саакешь впервые испугался. Сам. А не испытал чужой страх. Сначала, могущественного тайлессин напугала беспомощность. И лишь минуту спустя пришло осознание, что контролю разума сверхсуществ не поддается только мертвое сознание.
Прижимая безвольное тело к своему одной рукой, другой Холод избавился от мешающего полотенца. Крошечная ванна не могла вместить огромное двухметровое тело тайлессин, да еще и с ношей. Пришлось моститься под обжигающе-горячим душем. Но проклятая пустота не отступала.
- Niea sage... Sol'i... (Ниэ шаге... Сольи) не уходи... прошу...
Удобнее перехватив мокрое, а потому скользкое тело женщины, Эерех Саакешь впервые открыл свое сознание другому существу...
***
Кора Вайз.
Холод. Снова холод. И темнота. Что-то настойчиво выталкивает меня из этого странного оцепенения. И я бреду. Наплевав на холод. Не обращая внимания на темноту.
Или мне только кажется, что я куда-то двигаюсь? А на самом деле...
"Кора, моя сильная слабая девочка..."
Мама? Мамочка, это правда ты?
"Я, моя хорошая... Или ты не узнаешь мои руки?!"
Узнаю, мамуль. Столько лет прошло, а я до сих пор не могу забыть твоих прикосновений. Как ты гладишь меня по плечам... Да да, вот так. Как перебираешь мне волосы. Как заплетаешь их в косы. Помнишь, как я ненавидела косы в детстве?
"Конечно, помню, родная. Я даже помню, как ты ненавидела детство и мечтала побыстрее вырасти."
Мечты сбываются, мамочка. И это так страшно! А еще больно.
"Тише, тише, сердечко мое. Ты знаешь не хуже меня, что боль лучшее из свидетельств того, что мы живы..."
О, да. Вот только я так надеялась, что моя жизнь наконец-то закончится...
"Твоя жизнь только начинается, доченька. Имей мужество идти ей навстречу."
Начинается? С таким началом продолжение видится еще страшнее. У меня просто не осталось сил.
"Не малодушничай. А силы возьми у того, кто готов ими поделиться."
Рядом со мной нет таких, мам. Рядом со мной вообще никого нет!
Кажется, я кричу. И снова плачу. Боль, отпустившая было боль, снова возвращается. Она снова выворачивает мне все внутренности, стискивает горло, превращая небытие в заветнейшую мечту.
Баюкающие меня мамины руки не способны оградить от этой боли, но уже одно то, что я чувствую ее прикосновения, наполняет меня счастьем. От счастья, говорят, тоже плачут.
"Тебе пора, детка..."
Мама вытирает мне слезы. Целует мокрые щеки, дуя на них после каждого легкокрылого поцелуя.
Но я не хочу, мамочка! Я хочу остаться с тобой!
"Глупенькая, я всегда с тобой..."
Темнота вокруг меня сереет. Она не исчезает, нет, просто становится какой-то разбавленной, мутной. Желеобразной. Я с трудом протискиваюсь сквозь этот странный вязкий туман. В нем ничего нет, кроме оглушающего одиночества. Я перемещаюсь в нем каким-то немыслимым образом. Иду. Или плыву. Не разобрать. Да и зачем?
В какой-то момент я понимаю, что этот промозглый туман на самом деле просто невообразимый коктейль образов и событий. Чужих. Собственных. Чуждых! Они не поддаются распознаванию. Вся эта безумная круговерть словно монолит, вырванный из пространства и времени, замороженный чужой волей. И я... Я - единственное, что не увязает в нем...
Время от времени, все чаще по мере продвижения куда-то, я встречаю себя. Так странно... Словно следую галереей моих портретов, написанных разными художниками и в разных стилях. В них нет ни логики, ни последовательности. Просто вереница бесконечно далеких от меня марионеточных образов. Но это не я! Вокруг меня куклы. И от них нет спасения. Они улыбаются моими губами. Смотрятся в мир через мои глаза. Они, словно паразиты, оккупировали мое тело, извращая, ломая присущие мне движения, навязываю чужую волю и загрязняя сознание. Так жутко. Просто чудовищно!
Уже в который раз я пытаюсь остановиться, но меня что-то словно тянет вперед. Мягко. Настойчиво, не пытаясь преодолеть мое сопротивление, а словно обходя его. Именно тянет. Неумолимо. Я спотыкаюсь, проваливаюсь, и все равно приближаюсь... К чему?
Свет. Яркий, отчаянный. Он слепит и, кажется, обжигает. Неужели он моя конечная цель? Я обращаюсь к собственной усталости и равнодушию, но почему-то безуспешно. Во мне просыпается то, что я считала канувшим в Лету. Любопытство.
И я тянусь за своим любопытством. Свет больше не ослепляет меня. Незаметно он стал как-то мягче. Приветливее. Словно распахнул объятия.
И я шагнула.
Или воспарила...
Слезы хлынули с новой силой. На этот раз от полноты ощущений. Мне было ... волшебно. Словно я никогда не ведала зла и печали. Непередаваемо легко. И в тоже время спокойно. Умиротворенно. Я еще помнила ощущение бесшабашного детского счастья, которое захлестывало меня всякий раз, когда родители устраивали праздники; эту сводящую с ума шальную радость и невозможное пьянящее веселье. Что-то похожее я переживала сейчас, только помноженное на тысячи тысяч. И все эмоции были словно вовнутрь!
Это не я изливала свой восторг и веселье вокруг. Это словно меня окунули в чужое и неподдельное радушное счастье. Позволили прикоснуться к сокровенному! Обогрели. О, да! Я, наконец-то, согрелась, нежась в этих радужных волнах. Невесомая. Свободная. Умиротворенная.
Как хорошо...
По моему затылку, спине растекается улыбка. Странно, там, где нет и не может быть тела, я чувствую ее... физически. Она обволакивает меня, жарко заворачивая, словно в кокон. И еле слышный вздох облегчения.
Мой? Нет. И эта улыбка тоже не моя...
Не бойся...
Да я и не боюсь. Кажется...
Не уходи...
А можно?
Можно.
А можно не сейчас?
Нужно!
Еще один вздох облегчения. На этот раз мой. Интересно, моему собеседнику так же хорошо, как мне?
Да. Теперь хорошо.
Теперь? А до этого было плохо?
Было.
А почему было плохо?
Потому, что не было тебя. Не уходи больше, прошу.
Хорошо. Только ты тоже меня не оставляй, ладно.
Тихий смех и меня словно стискивают в объятиях. Очень бережно. И очень крепко.
Я всегда с тобой. И я не могу и не хочу тебя оставлять!
Правда?
Правда! Только ты всегда была от этого не в восторге...
Усмешка, которую я чувствую, что-то задевает во мне. Царапает. Колет неприятной догадкой.
Холод?
Na'i, Kahorom'ien. (Най, Каоро мьен) Да, сердце мое.
Я открыла глаза и уперлась взглядом в бритвенно острую прямую линию подбородка тайлессин. Его голова была запрокинута, блеклые, почти бесцветные пряди длинных волос разметались по спинке дивана. Спал ли он, или был без сознания, но его тело было столь напряжено, что я побоялась пошевелиться. Гораздо более сильные, нежели люди тайлессин часто даже не замечают, что причиняют боль. Физическую. Моя голова покоилась на его плече, он сжимал завернутую в одеяло меня, словно больного ребенка.
Во всем облике ненавистного тайлессин сейчас было что-то такое человеческое, чего я давно не находила в представителях своей родной расы. Он выглядел усталым, на грани измождения. И почему-то казался беззащитным. Настолько, что высвободив одну руку, я рискнула сначала коснуться его груди. Потом, уже смелее, погладила по щеке. Мне приходилось делать это и раньше. Неоднократно. Но именно сегодня, я впервые этого захотела. Сама.
Кольцо объятий вокруг меня сжалось, заставляя высвободить одну руку и обнять тайлессин в ответ. Еще теснее прижаться к каменному телу, которое только-только начало расслабляться. Оттаивать. Его щека коснулась моей макушки.
- Я рад, что ты вернулась... Боялся, что у меня не получится... - его голос все такой же тихий и бесцветный, но именно от его слов меня обволакивает уже знакомое тепло.
- Ты нарушил слово! Ты навязал мне сны...
- Это был не сон, Kahoro m'ien... Мне пришлось впустить тебя в свое сознание.
- И?...
- Я не жалею. - сухие горячие губы коснулись моего виска. Очень нежно.
Невероятно. С ужасом я осознала, что мне не хочется даже шевелиться. Потому, что мне хорошо. Вот так, просто сидеть у него на коленях, у него в объятиях. Греться и одновременно греть. И, почти сразу, откуда-то из глубин сознания, ко мне пришло понимание, что все, что здесь и сейчас происходит необходимо Эереху Саакешу едва ли не больше, чем мне самой. ...
А еще, я не чувствовала себя куклой! Впервые за 20 лет.
--
Рэйры - летающие острова или летающие города, на которых селились тайлессин. У каждого из тайлессин свой рэйр, обустроенный в соответствие с желаниями и вкусами владельца. Размер зависит от положения хозяина рэйра среди своего народа. У тайлессин нет власти или иерархической лестницы в привычном человеческом понимании. Есть те, кто преуспел в заботе о собственном народе - они более уважаемы.