Миррэй Фианит : другие произведения.

Раскол небес

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Кроссовер по Промару и Сказаниям Зестирии 2019г Время, как река, всегда и везде течет по-разному. Оно течет, связывая собой как людей, так и целые миры вне зависимости от того, где они находятся. Нет такого места во вселенной, где бы оно всегда было равнозначно самому себе. И иногда, беснуясь, поддаваясь воле своих сиюминутных драконов, вечно резвящихся в его искрометных потоках, оно смывает метафизическую плотину предопределенности, врываясь в тихую гавань чьей-либо жизни, навечно в корне меняя ее до неузнаваемости. Она врывается туда, где бушуют нешуточные страсти, способные расколоть даже небеса... Ведь как известно - в тихом омуте черти водятся... А омут этот - человеческая душа... И именно сила этой самой души способна сотворить многое, к примеру, обрушить горы, сжечь дотла целый мир или утопить его в пучине неизбывного отчаяния, а иногда... Иногда она способна разорвать ткань пространственно временного континуума, объединив в одно совершенно несовместимое... И когда подобное происходит, тогда-то и рождается то, что все называют чудом. Чудом, становящимся основой для легенды, меняющей не только человеческие души, но и миры. Миры, что связывает рожденный великой страстью - величайшим желанием справедливости и жизни - раскол небес. То самое великое колдовство, на которое и способна данная всему живому сила, что вечным огнем Прометея ярится в душе, вечно толкая как на подвиги, так и на преступления. Оно ярится, меняя мир. Ярится, делая всех по-настоящему живыми... Хоррор,Эротика
  *Миррэй Фианит*
  
  ***
  
  *Раскол Небес*
  
  ***
  
  Время, как река, всегда и везде течет по-разному. Оно течет, связывая собой как людей, так и целые миры вне зависимости от того, где они находятся. Нет такого места во вселенной, где бы оно всегда было равнозначно самому себе. И иногда, беснуясь, поддаваясь воле своих сиюминутных драконов, вечно резвящихся в его искрометных потоках, оно смывает метафизическую плотину предопределенности, врываясь в тихую гавань чьей-либо жизни, навечно в корне меняя ее до неузнаваемости.
  Она врывается туда, где бушуют нешуточные страсти, способные расколоть даже небеса... Ведь как известно - в тихом омуте черти водятся... А омут этот - человеческая душа... И именно сила этой самой души способна сотворить многое, к примеру, обрушить горы, сжечь дотла целый мир или утопить его в пучине неизбывного отчаяния, а иногда... Иногда она способна разорвать ткань пространственно временного континуума, объединив в одно совершенно несовместимое... И когда подобное происходит, тогда-то и рождается то, что все называют чудом. Чудом, становящимся основой для легенды, меняющей не только человеческие души, но и миры. Миры, что связывает рожденный великой страстью - величайшим желанием справедливости и жизни - раскол небес. То самое великое колдовство, на которое и способна данная всему живому сила, что вечным огнем Прометея ярится в душе, вечно толкая как на подвиги, так и на преступления. Оно ярится, меняя мир. Ярится, делая всех по-настоящему живыми...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  *Раскол 1*
  
  ***
  
  *Встреча*
  
  ***
  
  Пламя, пламя, пламя... Целое море багрового пламени... Пламени, разлитого везде и всюду. Пламени, словно голодный Дракон пожирающего остовы изглоданного, опаленного здания. Молодой человек бежал. Он бежал... Бежал, а ветер... Ветер рвал полы его сгорающей в огне защитной куртки пожарного. Он рвал полы той самой куртки, что он - Гало Тимос - сегодня все-таки не забыл взять с собой на дежурство... Не забыл взять, и вот теперь она обращалась в прах, облетая с его плеч невесомо стальным пеплом. Под его ногами рушилась крыша очередного здания. Легкие жгло. Дым нещадно ел глаза. Было нестерпимо жарко. Он чувствовал касание пламени, опаляющего его, привыкшую к множественным пожарам, кожу. Но сейчас... Сегодня, под этими небесами все было иначе... Все было совершенно по-другому... Не так как раньше, не так как он привык... Его коллеги из пожарного департамента остались где-то внизу, а он... Он, облившись охлаждающим реагентом, как всегда бросился в самую гущу пламени... Бросился в самую его сердцевину... Гало со всех ног бежал к тем, кого, по его мнению, требовалось незамедлительно спасти от безумствующих языков пламени. Он бежал к людям, стоящим на балконе двадцатого этажа, что сейчас глодало пламя, порожденное яростью промаров... Он бежал, а здание в буквальном смысле рассыпалось пеплом у него под ногами... Рассыпалось, рушась мерцающей огнистой взвесью и бетонным крошевом. Огонь - багровый, черный, золотой, непостижимый, яростный и вечно голодный, преисполненный гнева и страсти вился ввысь вихрем... Вился, превращаясь в чудовищных драконов. Он превращался в драконов вгрызающихся друг другу в глотки... Он превращался в драконов, так сюрреалистично-иллюзорно затеявших смертельный поединок в небесах над Промеполисом...
  Гало резко остановился, буквально застыв на краю пламенеющей бездны. Он остановился потому, что перед ним внезапно возник один такой дракон... Возник, буквально обретя плоть и перестав быть воплощением чистого пламени... Гало отшатнулся. Зверь взглянул ему прямиком в душу. Взглянул, а затем развернувшись, и в самом деле набросился на энергетических порождений проклятого пламени, рожденного искусством опаленных. Внезапно хлынул дождь. Причем хлынул просто чудовищным потоком. Он хлынул стальной стеной, и все звуки потонули в этой чудовищной непроглядной стене ртутно-зеркального ливня...
  Гало неверяще смотрел прямо перед собой... Он смотрел на то, как огонь состязается с водой... Все вокруг стало монохромно-серым и только черно-желтые молнии живым частоколом стали бить в небеса, избегая драконов и людей, все еще стоящих на балконе. Молодой человек услышал рев, а затем... Затем мир содрогнулся. Страшный скрежет и лязг разнесся по всей округе и дождь... Дождь, кажется, остановился, словно бы превратившись в непробиваемую ледяную стену, застыв перед глазами прозрачной завесой невесомого льда.
  Гало понял - время остановилось... Остановилось и перестало существовать. Он поначалу даже подумал, что умер... Умер, сожженный пламенем или пораженный молнией... А подумав, испугался... Испугался не за себя, а за тех, кого пришел спасти. Ведь сейчас он, и только он был их надеждой на спасение... Но все это продлилось лишь один единственный краткий миг, и все началось по новой... Началось с удвоенной силой, взревев ревом драконов так, что казалось, вот-вот лопнут, не выдержав грохота, барабанные перепонки... Вот только теперь дракона, что так сильно напугал его, не было, а было пламя... Пламя, что ярясь, продолжало состязаться с дождем. Оно продолжало сражаться с ним за право властвовать над всем миром, а не только над городом, утонувшим в огне. И Гало Тимос это прекрасно понимал... Он понимал это, видя, что все вокруг него противоестественно и с точки зрения здравого смысла просто-напросто невозможно, а раз так, то и тушить такой пожар не имеет смысла, ибо он за пределами логики и человеческих возможностей. И все же, поддавшись своей исключительной наивности и слегка заторможено хлопая глазами, молодой человек сделал несколько неуверенных, робких шагов вперед, к самому краю крыши и... И остановился. Остановился, понимая, что потерпевших там уже нет... Они исчезли... Исчезли, вернувшись в радужное пламя, кое их и породило, заманив на крышу его - Гало Тимоса... Они исчезли, а вместо них там, на балконе, стоял, явно поджидая его, опаленный... Тот самый нечестивый опаленный, из-за проделок коего весь их департамент уже битый месяц стоял на ушах... Да, на балконе соседнего здания был чудовищный монстр - гроза Промеполиса, заклятый враг его кумира и мэра города Крея Форсайта, само воплощение пламени, глава ультра опаленных - пламенный демон Лио Фотия. Он стоял там... Стоял, и задрав свою жуткую, черную, украшенную искрящимися рогами силы, голову, пристально вглядывался в небо. Вглядывался в него, явно презрев льющуюся на него воду. Он смотрел в небеса, и казалось, бесился еще сильней. Об этом свидетельствовали роящиеся вокруг него искры-драконы, буквально разрушающие своими телами порядком потрепанный небоскреб. Гало, видя все это, тоже поднял голову ввысь, отчаянно тщась рассмотреть там то же, что и пытался углядеть демон...
  
  ***
  
  Дождь продолжал лить. Он продолжался, но при этом, что-то неуловимо начало меняться. И это недосказанное новое нечто, звенело, слышась в воздухе мерцающей рябью перемен.
  Гало моргнул. Он стер воду с лица и озадаченно посмотрел на светящуюся субстанцию, внезапно оказавшуюся на его пальцах. Он удивленно смотрел на эту искрящуюся жидкость, мало чем похожую на воду. Смотрел и в его сердце закрадывался страх. Страх, что это не вода, а какой-то новый вид огня, похожий на воду, и что еще немного, вот совсем чуть-чуть и оно сожжет все и вся... Сожжет, спалив дотла, но сначала... Сначала оно убьет его - Гало, а после разрушит небоскреб и испепелит этого глупого опаленного, хоть тот, вроде бы и сам воплощал собой пламя, но все же - все же, а потом... Потом пожрет уже и весь мир... Гало вдруг показалось, что пламя закричало... Закричало пронзительно-тонко, а не яростно-грозно, как обычно ревут драконы. Оно закричало от боли и страха, и Гало вновь усомнился... Усомнился в себе и во всем происходящем... А закричав, пламя начало стремительно угасать, буквально разъедая гротескное чудовище, все еще стоящее перед Гало на рушащемся балконе.
  ' Экзоскелет...' - внезапно пришло осознание. Поняв, что перед ним, Гало пристально посмотрел на опаленного. Он посмотрел на Лио Фотия, который буквально преображался на его глазах. Преображался, становясь человеком... Очень маленьким человеком, всего-то полтора метра с кепкой - полной противоположностью своей живой брони... Живая броня же тем временем клочьями, светящимися разноцветными и уже совершенно не черными потоками, стекала с его тела... Стекала, оставляя после себя только хрупкого молодого человека с неприкрытым ужасом смотрящего небо.
  Гало видел, промар борется, сражается за свое право жить и властвовать над опаленным. Он видел, как всполохи силы то спадали с фигуры Лио, то вновь окутывали его, облекая в черный шелк брони. Но вскоре магическое создание сдалось, и на балконе остался лишь человек. Мокрый с ног до головы и чертовски злой человек. Пользователь промара со злобой сжимал кулаки. На его лице искрилась искренняя ярость. Искрилась в буквальном смысле, воспламеняя его, и без того пламенные, очи. А молнии тем временем стали бить чаще... Чуть в отдалении ударил самый сильный и яркий разряд. Ударил, ослепив как самого Гало, так и террориста, в бессильной злобе стоящего на обуглившемся балконе. Гало проморгался и протер глаза. А после внезапно осознал, что уже не один... На крыше вместе с ним стояли двое - какой-то странный шатен с мечом и явно в религиозном облачении, а также парень, от которого шел голубоватый свет...
  Гало, понимая, что огонь все еще горит и при этом не вполне осознавая, откуда именно взялась странная парочка, закричал, бросившись к ним с намерением спасти и...
  
  ***
  
  И с разбегу словно ударился о что-то незримое и при этом упруго-непробиваемое. Он потер ушибленный нос, и вгляделся в воздух перед собой пристальней, нервно потыкав в него пальцами. Верно, перед его лицом мягким светом мерцал силовой барьер. Человек в белой сутане оглянулся. У Гало сперло дыхание и с силой засосало под ложечкой. Свет... Чистый свет, вот что увидел пожарный. Ярко зеленые глаза незнакомца излучали свет, ничуть не уступающий пламени промаров. И именно этот факт и пугал... Пугал, заставляя трепетать самую глубину души - ее неприкосновенное нутро...
  ' Какого...' - растерянно протянул Гало и, внезапно потеряв равновесие, упал там же, где и стоял, а спутник зеленоглазого тем временем, создав из воздуха лук, выстрелил в застывшего на разрушенном балконе опаленного. Выстрелил, в буквальном смысле облачившись в воду.
  Лио же, видя, что в него стреляют, выстрелил в ответ, все же совладав с властью промара и сумев воспользоваться его неистребимым огнем. Последовал взрыв. Когда же странные стрелы - порождения огня и воды столкнулись, произошло то, что во все времена называли паровым взрывом, и все заволокло паром, насквозь пронизанным жаром...
  Гало лишний раз убедился: что-то воистину пошло не так... Ведь их мир знал лишь опаленных - существ, рожденных из простых людей и способных, благодаря клеточной мутации, управлять огнем, а сейчас... Сейчас перед ним явно были те, кто управлял противоположной стихией - водой. И они явно вступили в конфронтацию с владельцем огня... А Лио... Лио в свою очередь, не теряясь, вновь призвал свою черную броню и, взревев, материализуя огненного дракона, набросился на эту парочку, но... Но дальше произошло нечто из ряда вон выходящее... Рядом с первой парой возникли еще трое: две девушки и парень. Одна из них, светловолосая блондинка, внезапно выбросила перед собой в воздух сверкающие листочки. Миг - и чудовищная взрывная волна, отнюдь не промаровского пламени, смела опаленного, снеся его, аккурат в направлении Гало, все еще непонимающе на все это дело глядящего. Гало обиделся, а Лио... Тот явно взбесился, послав в девушку целый рой разноцветных драконов-всполохов, но те были мгновенно безжалостно ею изничтожены. Опаленный зарычал, в бессилии прочертив когтями борозды в бетоне.
  Гало выпал в Астрал начиная думать, как бы ему слинять с крыши так, чтобы этого никто не заметил, особенно странные мутанты с их аномальными силами...
  
  ***
  
  ' Это неприемлемое для серафимов поведение! Как вы смеете творить подобное?!' - звонко, с явной угрозой и искренним упреком в голосе, произнесла девушка, буквально облекаясь в золотой огонь.
  До Гало же внезапно дошло, что она - сам огонь - его живое воплощение... Воплощение, что явилось ему в образе прекрасной дамы. Дамы, что излучая чудовищный свет и жар, несла разрушение всему живому... Но хоть она и несла погибель, она была прекрасна... Слишком прекрасна, как и неистовствующий в своей ярости дракон Фотия.
  ' Э-э-э... Какие серафимы? Здесь таких нет!' - слегка отойдя от шока и чутка оклемавшись, нервно вымолвил чуть трясущийся Гало, отчаянно пытаясь встать и предательски скользя на горячей бетонной крошке.
  ' Он - серафим! И он ведет себя неприемлемо! Он оскорбляет нашу расу! Его следует наказать! Серафимам запрещено вредить людям, а он! Он, мало того, что навредил, так еще и воспользовался своей силой в корыстных целях!' - гневно произнесла сверкающая дева. Произнося все это, она буквально метала молнии, настолько явственно ее фигура излучала свет и силу...
  Гало задумался, искренне запутавшись в происходящем и начиная сомневаться в имеющейся у него информации насчет природы опаленных.
  Лио же, вновь ставший человеком, сейчас стоял на четвереньках. Стоял, подняв на нее голову. Он глухо рычал сквозь плотно сжатые зубы, и лишь лишний раз убеждал всех - он все-таки дракон, нежели человек... Сузив глаза и отерев выступившую из носа кровь, он произнес рокочущим и резонирующим от силы голосом, так не соответствующим его хрупкой фигурке:
  ' Я не серафим! Я - опаленный! Кто ты такая, черт тебя побери?! Как ты смеешь вмешиваться?! Это наша война! Моя война! Не лезь в это!'
  Произнеся же это он материализовал из своего огня меч и стремглав бросился на с сочувствием, укором и явным неодобрением взирающую на него, девушку. Миг - и он оказался подвешенным в воздухе за ногу.
  
  ***
  
  Эфир дрожал. По крыше бродили горячие воздушные смерчи. Языки пламени разгорались все ярче и словно ласковые котята стремительными ручейками ластились-текли к ногам своей прекрасной хозяйки.
  Гало стало жутко.
  ' Но-но, полегче! Держи себя в руках! Как ты ведешь себя в присутствии дам?' - насмешливо произнес явившийся с девушками мужчина. Он держал опаленного в воздухе за сверкающую тонкую леску и как понял Гало, управлял смерчами. Ветер явно был на стороне незнакомцев, что лишь лишний раз доказывало - природа окончательно сошла с ума...
  ' Не хватало нам проблем с опаленными, так теперь еще и это...' - расстроено подумал опечаленный увиденным Гало. Все происходящее начинало его порядком угнетать.
  Лио же явно слегка офигел и даже временно потерял дар речи от такой наглости. Незнакомцы его искренне разозлили и унизили. Этого простить он ну никак не мог. Не мог, ведь как бы то ни было, но он все-таки был главарем всех опаленных, их боссом и своего рода их некоронованным королем... Вокруг мужчины тем временем продолжали упорно виться смерчи. А стоящая рядом с ним девушка-тинейджер плавно подкинула в воздух бетонные глыбы от разрушенного пожаром здания. Было ясно - она повелевает землей... Лучник, явно управляющий дождем, тем временем создал нечто, на подобии водного кольца. Он создал нечто на подобии кольца воды, явно намеревающегося замкнуться в водную сферу. Этот факт лишь раззадорил Лио. Он принялся жечь леску, но она не поддалась... Владелец оружия вновь рассмеялся. Парень в сутане молчал. Он явно думал. Думал, как быть и что со всем этим делать...
  Гало все же встав и придя ко внутреннему консенсусу, решив все для себя, закричал:
  ' Стойте, стойте! Тут явно какое-то недоразумение! Это ошибка! Лио Фотия точно опаленный! Слово пожарного! Он не серафим! Это стопроцентная информация! Отпустите его! Т-то есть... Нет! Не отпускайте! Свяжите и отдайте его мне! Он арестован! Его нужно доставить в пожарный департамент! Он подозревается в массовых поджогах и терроризме!'
  Лио злобно на него зыркнул, поставив про себя мысленную галочку о том факте, что этот 'ненормальный пламенный пожарный' знает, как его зовут и что он явно слишком много о себе возомнил, раз считает, что может совладать с кем-то вроде него - Лио Фотия. Глядя на Гало, он вновь раздраженно зарычал, а Гало...
  Гало отчего-то вдруг смутился, слегка покраснев, и нервно почесал щеку, скомпрометировано отведя взгляд. Ему почему-то стало стыдно за собственную речь, но причину своего поведения он идентифицировать так и не смог. Он здраво посчитал, что во всем виноваты аномальный дождь и сама эта странная ситуация.
  
  ***
  
  Все пятеро неизвестных, включая горе террориста, воззрились на него. На их лицах жила тьма. Они хранили тягостное молчание, а Лио продолжал рычать и пытаться спалить леску, но безрезультатно.
  Гало почему-то подумалось, что она зачарованная, так странно она искрилась на фоне догорающего здания... А затем Гало внезапно вновь поплохело... Его буквально бросило в жар и в холод одновременно, потому что вокруг него внезапно материализовался уже виденный им ранее материальный дракон... Зверь, облетев его, уменьшился в размерах и мягко плюхнулся на плечо человеку в мантии священнослужителя. 'Доши', так окрестил его про себя Гало, все еще с явным сомнением смотрел на пленника, а потом вздохнув и сжав кулаки тихим, но от того не мене сильным голосом изрек:
  ' Завейд, пожалуй, он прав. Я не до конца уверен в его серафимической природе, но отпускать его и вправду было бы рискованным шагом. Дракона в нем пока никто не отменял! Свяжи-ка его для пущей надежности! Не нравится он мне что-то. От него идет слишком странная, темная, пестрая и явно безумно беснующаяся энергия! Она какая-то слишком уж противоречивая... Это все выглядит так, словно он одержимый хеллионом и при этом является светлым серафимом... Будто бы у него две души, одна павшая в порок, а другая... Другая все еще нет... Возможно, для него все еще не кончено и окончательно не потерянно! Возможно, его еще можно спасти! Но только возможно - Возможно! Но я все же не могу говорить об этом с полной уверенностью! И у меня возникли сильные сомнения в успешном для его жизни завершении обряда очищения! Эта сила в нем говорит не в его пользу!'
  Произнеся это, доши потер подбородок и с еще большим сомнением посмотрел на помрачневшего, как грозовое небо Лио, окончательно запутавшегося в магической леске Завейда.
  ' Ты уверен в этом, Шипс? Мне это тоже все оч-чень и оч-чень не нравится! Я подозреваю, что он имеет ко всему этому безобразию прямое, опосредованное отношение! Все-таки тот импульс исходил именно отсюда!' - произнес названный Завейдом, спуская Фотия вниз.
  ' Возможно... Возможно, так и есть. Возможно это он причина рождения червоточины! Но все же для начала, думаю, нам стоит спуститься отсюда, а еще... Еще помочь тем людям! Кажется, в том здании еще что-то горит!' - произнес названный 'Шипсом'.
  Дракон на его плече предосудительно посмотрел на нахмурившегося Лио, оказавшегося в буквальном смысле запеленатым в кокон из неразрушимой лески. Ему оставалось лишь в бессилии бросать злые взгляды на своих пленителей и, все еще пребывающего на крыше, недопожарного... Тот тоже в свою очередь над чем-то активно думал, по крайней мере все то время, пока он пребывал на крыше, на его лице шел активный мыслительный процесс, столь сильно раздражающий Фотия.
  
  ***
  
  До Гало внезапно дошло, что люди, виденные им ранее, все же имели место быть. Они действительно там были. Были, прячась в горящих квартирах. Они реально существовали, а не были бредом его воспаленного пожаром рассудка и плодом фантазии навеянного промаром Фотия.
  ' Пожалуй, я потушу это', - мягким, журчащим, как ручеек голосом, но при этом и с плохо скрываемой сталью в нем, произнес лучник, дематериализуя свой лук и создавая из воздуха сапфировый жезл. Прицелившись, он направил мощный тройной поток воды на соседнее здание. А после того, как огонь все же, сдавшись, угас, в буквальном смысле создал из воды ледяные горки. Он сотворил их, мгновенно заморозив ее, дабы пострадавшие наконец-то смогли бы по ним спуститься, выбравшись из, устроенного Лио Фотия, инферно.
  Гало в ступоре смотрел на это... Способности этих новых мутантов его откровенно пугали...
  ' Эдна, спустишь нас? Думаю, это для меня будет уже слишком... Тушить этот ненормальный, вывернутый наизнанку огнь, оказалось слишком затратным! Я слишком устал!' - утомленно произнес лучник, смахнув выступивший на лице пот и даже как-то ссутулившись.
  Молодой человек в сутане поддержал его, подставив плечо. Тот одарил его благодарной улыбкой.
  ' Ты как всегда слишком слаб, Мибо! Иногда я даже начинаю задумываться, почему ты не родился девушкой!' - пространно протянула Эдна и, вздохнув, сделала каменные столбы-ступени, лишь лишний раз уверив Гало в том, что промары в их мире мутировали.
  ' Я не слабый, Эдна! Сколько можно надо мной подшучивать?! И когда ты, наконец, перестанешь звать меня Мибо?! Запомни уж, наконец, я - Миклео! Мы уже почти, что тысячу лет знакомы, а ты все подшучиваешь надо мной!' - искренне возмутился усталым голосом лучник, одарив саркастически улыбнувшуюся ему девушку измученно-страдальческим взглядом.
  ' Оставь ее - она неисправима!' - произнес его друг.
  ' Ты, как всегда слишком добр, Сорей!..' - вымученно улыбнувшись, протянул Миклео, подходя к спуску с крыши.
  
  ***
  
  Пленный террорист же, молча, на все это, смотрел. Смотрел и понемногу впадал в прострацию... Кажется, он был морально деморализован и толком не мог понять, что же именно он видит перед собой... А видел он нечто из ряда он выходящее, если конечно брать в расчет то, что перед ним явно были не люди и уж точно не опаленные, одержимые промарами... Об их истиной природе он просто терялся в догадках... Сурово смотрящая на него с явным укором и сочувствием во взгляде, смешанным с толикой презрения и мимолетной брезгливостью блондинка его явно пугала. Кажется, она была искренне недовольна его поведением и продолжала свято почитать его неким серафимом... Вот именно этот-то факт его и пугал...
  Лио, глядя на нее, почему-то казалось, что она стара... Стара, как мир... И от этого ее запредельного величия его кровь стыла в жилах... Она стыла, обращая его в ледяную статую, а ведь он, будучи опаленным, замерзнуть попросту не мог... В их мире не было ничего, что могло бы заморозить или тем более устрашить его... Но она была... Была, и сам факт ее существования уверял его в том, что она - незнакомка - явилась к ним из совершенно иного мира, ведь он видел... Видел, откуда явился доши и его первый спутник... Видел равно и то, как в небесах родилась брешь... Родилась, низвергнув идеалы всех жителей планеты. Он знал - с ней родился очередной кошмар... Еще один прото кошмар, призванный низвергнуть их всех в еще большую пучину всепоглощающего отчаяния.
  Лио закрыл глаза. Сердце жалось в груди. Тысячи образов, невысказанная боль, страдания сотен тысяч его людей - все это вылилось в мир. Вылилось, воплотившись в разящий меч правосудия, сверкающей рекой бессердечного времени разорвавшей ткань пространства и времени... Эта сила, вырвавшись из глубин его, Лио, эго, привела в этот мир иную, стоящую над ними всеми силу... Она привела ее в Промеполис и теперь... Теперь она собиралась судить их... Судить его... Судить весь мир... Судить, назвавшись серафимом...
  
  ***
  
  ' Эй, парень! Как там тебя? Ты идешь или предпочитаешь мокнуть здесь? Крыша вот-вот рухнет!' - произнес тем временем Завейд, обращаясь к Гало.
  Гало отмер и, сказав, что идет, последовал за странными 'людьми' вниз по столбам, а те совершенно спокойно спустились с небоскреба, ни разу не оглянувшись на него. На улице их всех уже ждали коллеги Гало... Они все смотрели в небо. Смотрели и явно дрожали. Гало внезапно понял почему. Дождь перестал, и стала видна сияющая золотая брешь... Брешь, из которой потоком истекла ярящаяся разноцветная энергия...
  ' А это еще что за чертовщина?!' - пораженно прошептал Гало, нервно присвистнув.
  ' Раскол небес. Реальность и пространственно-временной континуум треснули. Треснули, дав брешь. Из-за нее миры пересеклись. Теперь совершенно непонятно, что произойдет дальше: затянется ли разрыв или расширится, уничтожив оба мира. Или все-таки нет, и мы все останемся жить, и, вообще, обо всем об этом позабудем! Это всецело вина твоего оппонента! Этого странного юного серафима! Он - причина этого безумия! Это его сердце раскололо небеса!' - внезапно человеческим голосом произнес дракон, превратившись в мальчишку лет двенадцати.
  Гало от неожиданности споткнулся и стукнулся лбом о фонарный столб на который налетел, оглянувшись на говорившего.
  ' Простите его! Он не хотел! Это вышло случайно!' - искренне извинился перед Гало за своего спутника-дракона Сорей.
  ' Лорд Маотеррус, прошу вас, не пугайте местных смертных! Они могут неправильно понять!' - добавил он, с надеждой посмотрев на Маотерруса.
  ' Не уверен я что-то, смертный ли он. В этом мире понятие смертности какое-то зыбкое и слегка двоякое. Вот он - псевдо бессмертен! Это точно! А вот он... Не знаю наверняка, но у него стопроцентно бессмертная душа! Она буквально горит огнем бессмертия!' - произнес Маотеррус, потерев подбородок и с сомнением посмотрев сначала на опешившего от подобного обвинения-заявления опаленного, до которого внезапно что-то дошло, но спросить это он у Маотерруса не успел, его повязали и уволокли в машину бригады. А затем он посмотрел на покрасневшего и побледневшего по новой Гало, который от шока вперемешку с возмущением, принялся нервно, как рыба открывать и закрывать рот. Это заявление повергло его в шок и заставило задуматься о природе промаров куда более сильно. Ведь его подозрения о необычном возрасте новоприбывших явно подтвердились - они прожили многие сотни, если не тысячи лет... Только от одной этой мысли ему стало жутко. Он в благоговейном ужасе взирал на них, а они... Они ему улыбались... Улыбались улыбками существ, познавших все тайны бытия. Возможно, так оно и было.
  Гало дрожал, трясясь от первобытного ужаса. Он искренне был напуган.
  
  ***
  
  ' Пройдемте! Нам нужны объяснения!' - грозно произнес командир департамента, направляя на 'новых' спутников Гало замораживающий бластер.
  ' Уберите это немедленно! Угрожать божествам - верх наглости и тупости! Мы и сами хотим знать, какого хеллиона произошло!' - взбешенно произнесла Эдна, материализуя зонтик и демонстративно под ним укрываясь.
  Командир завис. Ее речь поставила его в тупик.
  ' Не обращайте внимания! Кажется, произошло какое-то глобальное недоразумение и явное недопонимание! Думаю, мы все во всем разберемся! Только, может, для начала и вправду успокоимся и уберем оружие, а?' - встрял Гало, отчаянно пытаясь разрулить явно накалившуюся ситуацию с целью избежать кровопролития и ненужного мордобоя.
  Ему хватило огня на крыше и дракона в человеческом обличье все еще продолжающего насмешливо ему улыбаться...
  
  ***
  
  ' Что ж... Пожалуй, стоит попробовать... Но! Без шуточек! Увижу хоть намек на пламя - затушу на месте!' - угрожающе произнес командир.
  ' Какое пламя? Это вы о леди Лейле? Так не надо ее тушить! Она же хозяйка пламени! Оно ж бесконтрольным станет, если его повелительница исчезнет! Нельзя убивать душу огня! Он этого не потерпит и превратится в настоящий инферно!' - искренне возмутившись, произнесла Эдна, яростно сверкнув глазами из под зонтика.
  ' Не понял?! В каком смысле хозяйка огня?! Я чего-то недопонял, и эта девушка - опаленная?!' - пораженно спросил командир, вновь вскидывая бластер.
  ' Нет. Она не опаленная... Она и есть огонь! То есть, она великий серафим пламени - Озерная Дева, хранительница королевства Хайленда и мой премьер лорд!' - произнес, тяжело вздохнув, Сорей.
  ' Я - Пастырь Сорей - хранитель Зестирии!' - добавил он, представившись и поклонившись.
  Командир моргнул. У него дернулся глаз.
  ' Какой еще З-зестир-рии?! Где это, вообще? Ни о каком Хайленде я слыхом не слышал! Не парьте мне мозги! Мне и без вас опаленных с их вывихами хватает!' - непонимающе, а после раздраженно сказал он, сердито взглянув на доши.
  ' Там', - лаконично-мрачно указав пальцем в небо произнес злой и бледный, как айсберг Миклео. Командир, проследив направление взглядом до бреши, помрачнел.
  ' Ясно. Пройдемте. Разберемся в штабе', - холодно махнув им он, указал на машину.
  Молнии стали сверкать чаще.
  
  ***
  
  Гало все еще думал. Ситуация ему совершенно не нравилась. Она его откровенно пугала, но он внезапно поймал себя на мысли, что она его завораживает... Завораживает, равно как и Лио... Лио, которого поймали у него на глазах.
  Гало буквально чувствовал между ними некое сродство, некую связь душ. Он чувствовал ее и между Миклео и Лио, а так же и между собой и Сореем... Это озадачивало... Ему показалось, что Лио тоже почувствовал это... Почувствовал, ведь во все глаза смотрел на Миклео, как в насмешку управляющего совершенно противоположной ему стихией и в буквальном смысле пылал... Пылал, заставляя сердце Гало трепетать в предвкушении чего-то неземного... Но чего именно, сам Гало понять так и не мог...
  
  ***
  
  Дождь больше не лил. Раскол в небе продолжал сиять. Он сиял все сильнее, а Гало... Гало между тем смотрел на лазурные языки пламени, что незаметными полуэфемерными всполохами начинали скользить по его одежде... Мягкий свет, исходящий от Сорея и его спутников, он уже заметил. А то, что они все же не опаленные, он понял. Понял и принял как-то сразу, как только разобрался, что они духи, а не люди... Он принял это, ведь он не чувствовал в них ярости промаров...
  Он чувствовал в них силы природы и какое-то величие мира... Величие какого-то великого и при этом очень равнодушного мира... Мира, которому не хватало страсти, но она казалось, маячила на самых кончиках их орудий и ресниц... Маячила, скользя легкими искринками завораживающей силы по их коже и одежде, буквально превращая их в нечто эфемерно прекрасное... Страсть сквозила в них в образе Силы, что во все времена двигала горами, меняя и переплетая судьбы людей, а заодно и творила бреши в мирах, объединяя в одно целое. Она объединяла воедино то, что никогда не должно было встретиться.
  Она делала это, связывая сердца и души. Делала, опьяняя и творя истинные фурор и трепет.
  
  ***
  
  Вздохнув, Гало Тимос сел в машину. Ему предстояло написать отчет. Отчет обо всем безумстве утра... День обещал быть долгим... Он обещал быть долгим и очень напряженным, ведь опаленный явно намеривался сбежать. Он собирался сбежать, спалив по пути весь пожарный департамент к чертям собачьим. Но чего-чего, а этого он - Гало Тимос - пламенный пожарный с огненной душой, ну никак допустить не мог! Не мог, даже если бы ему стали мешать те, кто называл себя серафимами, если бы вдруг решили бы встать на защиту оного...
  Гало понимал, что если потребуется, то он 'потушит' всех, вне зависимости от того, есть у них промары или нет... В этом и был весь Гало - тот, кто спасал от огня, совершенно не думая о последствиях... Машина, наконец, тронулась. Начался тяжелый период в жизни пожарного отделения Промеполиса и самого Промеполиса. Ведь теперь по его дорогам бродили не только промары, но и серафимы... Жизнь обещала быть 'веселой'. Веселой и пламенной, как огонь, сжигающий души жителей. Ведь это и была истинная суть проклятья протокошмара - кошмара, продолжающего повторяться вновь и вновь, постоянно меняя свое обличье - опалять души неистребимой страстью огня Прометея...
  
  ***
  
  ' Где-то в полвторого ночи - Ночь открыла очи!
  Началась работа! Пламя бьет Ключом!
  Мы очень беззаботны! Нам Ужас нипочем!
  Пусть взводный строгий очень - Его не подведем!
  
  Еху-у-у-у! Пламя выше крыши!
  Слышишь его зов?
  Музыка вселенной свой дала покров!
  Ночи адской ритмы мы в себя вберем!
  
  Мы выполним работу! Покроем Землю льдом!
  Чтоб всем жилось спокойно, не помня ни о чем!
  И на курорты - к морю, поедим мы гурьбой!
  Ведь кончилась работа! Погашен Зла костер!
  
  Еху-у-у-у! Пусть смеется Лихо, мерцая в кулаке!
  Мы всем докажем - пламя - не страшное совсем!
  И Ночь - чертовка дерзкая уснет, забрав огонь!
  Ведь лед не дремлет в сердце - развеян страшный сон!
  
  Кошмар исчезнет призраком. Погаснут все костры...
  Потушим мы будильники безумные свои!
  Ведь в полвторого ночи - Ночь закрыла очи!
  Закончилась работа! О снеге видим сны...
  
  Еху-у-у-у! Кричит огонь!
  Он горит назло - вновь и вновь!
  Пламя обжигает, зовет с собой!
  Но мы все точно знаем - окончен Древний Бой!'
  - пело пламя.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  *Раскол 2*
  
  ***
  
  *Откровение*
  
  ***
  
  Лио Фотия - так звали юного террориста, лежал на койке и тупо сверлил взглядом потолок тюремной камеры. Сказать, что он был зол - это не сказать ничего... Он был в ярости. Просто в чудовищной ярости и при этом... И при этом он был абсолютно бессилен сделать что-либо, чтобы исправить текущее положение вещей. Стены камеры экранировали его пламя. Экранировали, равно как и браслеты-подавители, застегнутые у него на щиколотке и запястьях, не говоря уже об ошейнике с детекторами пульса и температуры тела. При любом маломальском повышении оной ему в кровь автоматически вгоняли хладагент. Благо, препарат все же не был токсичен...
  Фотия от злости сжал зубы, принявшись пальцами царапать койку. Та не поддалась, ответив ему злобным скрежетом полипропилена. Перед глазами молодого мужчины мелькали события прошедшего утра. Мелькали, лишь сильнее сыпля соль на рану, что пышным цветом цвела в его груди. Горе промара и его гнев в буквальном смысле сводили Лио с ума. Казалось, он вновь видел, как его огонь пожирает здания. Видел пожарные бригады, приехавшие на вызов, а еще... Еще он видел, как изменился мир... Как внезапно остановилось само время... Остановилось, воплотив его мечту о прекращении кошмара и то, как перед ним в буквальном смысле, соткавшись из воздуха, возникли очень странные люди... Возникли люди, наделенные не менее странной и пугающе силой. Силой, ничуть не уступающей пламени промаров, что все сильней и сильней пылало в его сердце, изо всех сил рвясь на волю. Со злости Лио, взвыв, схватил подушку и со всей силы швырнул ее в стену. Он запулил ее, отправив несчастную страдалицу в незапланированный полет, как в знак молчаливого протеста за свое заключение...
  
  ***
  
  ' Черт! Черт! Черт!' - в бессильной злобе причитал молодой человек. Резко сев на койке, он буквально принялся рвать на себе волосы от досады и разочарования.
  ' Почему... Почему ничего не выходит? Почему?!' - шептали, дрожа от душащей его ярости его обожженные пламенем губы.
  Лио трясло. Ему было холодно... Ему было просто зверски холодно... Но холодно не от отсутствия огня промаров, нет... Ему было холодно от страха. От того самого животного страха за своих друзей и подчиненных, который липким ужасом постепенно сковывал его сердце, сжимая его дыхание своими, леденящими разум когтями...
  ' Все кончено...' - убито подумал Фотия и безнадежно упал на тюремную койку. Ему было плохо. Он отстраненно перематывал в своей голове допрос, его все больше и больше охватывала паника. Что-то было не так. Оно било по его сознанию. Било, изматывая и разрушая психику. А стоило ему лишь закрыть свои глаза и он вновь видел свет... Он видел странный, ослепляющий, желто-белый свет... Он видел свет, режущий его глаза. Видел свет, выжигающий его душу...
  Лио закричал. Закричал, завыв от странной боли, пронзающей его естество на подобии тысячи игл или железных стержней. Он кричал более не сдерживаясь и ничуть не заботясь о том, что его кто-то услышит. Он знал - пожарному департаменту откровенно плевать на таких, как он. Им плевать, ведь он - отброс общества, жалкий террорист да к тому же, еще и глава опаленных. А значит, он и его жизнь и гроша ломанного не стоят... Он обречен, а раз так, то и вправду не стоит сдерживаться - ему можно все...
  
  ***
  
  ' Ну вот... Опять... Опять это происходит... Снова и снова... Сколько ж можно-то?!' - катаясь по полу и воя от разъедающих душу чувств, отстраненно думал Лио, а небо... Небо над Промеполисом тем временем искрилось все не унимающимися молниями-драконами, что, беснуясь, врезались в шпили зданий, пожирая кокетливо приветствующие их громоотводы. Внезапно все закончилось, и Лио обнаружил себя лежащим на полу. Он осознал себя живым и вполне целым. Ведь до этого ему даже показалось, что его естество рассыпалось на множество мелких и колюче-зеркальных осколков, а после и вовсе сползло, как какая-то странная, невесомо-истаивающая жидкость, куда-то в бездны невозможности. Он осознал себя утомленным и тяжелодышащим. Ему казалось, что он совершил нечто невозможное - покорил Эверест в чем мать родила или за час переплыл Ла-Манш, ну или на худой конец, пробежал за сутки Марафон с матоем... Судорожно поморгав и половив ртом воздух, он понял - он весь мокрый... Мокрый до нитки, словно его окатили из ушата ледяной водой. Его жестко затрясло - настолько резко упала его температура и температура в помещении. Его, ставшие внезапно сверхчувствительными, глаза чуть слезились. Кончики побледневших и местами обожженных, из-за использования пламени, пальцев чуть подергивались, сигнализируя о явном нервном истощении. Он был опустошен. Опустошен и морально раздавлен... Сила взяла свое и ушла. Она покинула его, оставив лежать в одиночестве, на бессердечно холодном полу тюремной камеры... Его душили злость и непрошеные слезы смертельной обиды.
  Фотия понимал - все, что он делал, все го страдания - пустое - он никому не нужен и полностью никчемен. Горечь опаляла. Он нервно и зло рассмеялся. Рассмеялся над собой и прогнившим до основания человеческим миром. Миром, в котором не было места огню Прометея, его промарам... В нем не было места тому самому огню, что и делал людей людьми, а также по-настоящему живыми... Именно этот нелицеприятный факт и ранил его сильнее всего. Ранил в самую душу, буквально пронзая сердце своими стальными когтями-лезвиями. Он ранил - убивая и бросая в пучину отчаяния и полного - идиоматического - одиночества. Лио продолжил смеяться. Смех приглушал боль... Он давал ему надежду на то, что он все еще жив, а не стал хладным призраком, лишенным сердца, как того желал Промеполис. Он продолжил смеяться, а боль промара в глубине его естества становилась все более и более невыносимой. Лед отчаяния пожирал его изнутри...
  
  ***
  
  Внезапно в комнату вошла девушка. В нее вошла та самая - странная девушка, что, явившись из огня на крыше высотки, назвала его серафимом и беспрецедентно отчитала за аморальное и неприемлемое поведение. Она словно бестелесный призрак или туман в буквальном смысле просочилась сквозь закрытую дверь камеры. Она вошла, и температура резко поднялась. Стало светлей. У Лио перехватило дыхание. Он растерялся, но всего лишь на мгновение. Собравшись с мыслями, он взял себя в руки, готовый в любой момент оказать сопротивление. Незваная гостья тем временем подошла и присела перед ним на корточки. Она присела перед ним, смотря на него с явным сочувствием и снисхождением, хоть в ее синевато-зеленых глазах читалось и еще что-то неуловимое и, отнюдь, не совсем дружелюбное и лестное. И Лио вновь осознал, что чувствует это... Чувствует ее чудовищный возраст. Чувствует, осознавая то, словно перед ним предстало некое величественное существо из совершенно иного, недостижимого разумом мира. Так оно и было... Пред ним предстала богиня... Пламенная богиня праведного гнева и сострадания в порыве внезапного милосердия снизошедшая до простых смертных с недостижимых высот мироздания... Она снизошла, и он понял - она явилась судить его... Явилась судить мир...
  Он зло улыбнулся.
  
  ***
  
  ' Что тебе надо от меня, древняя?' - смиренно-цинично произнес он, глядя сквозь девушку и будто пытаясь сбежать из собственного тела. Ее подавляющая власть силком удерживала его разум в нем, не позволяя захлопнуть перед ней двери его души. Это злило.
  ' Мне нужно поговорить с серафимом внутри вас, Пастырь', - чуть прикрыв глаза, медленно, словно сомневаясь в принятом ею решении, произнесла она, а после слегка прикусила губу, в явном раздражении на саму себя.
  ' Не понимаю, о чем вы, ками! Я же уже сказал, я - не серафим! И уж точно - не 'Пастырь'! И никаких 'серафимов' во мне нет! А если даже и есть, то точно не серафимы! Во мне живет промар, а он - не серафим! Мне ли, его вместилищу, этого не знать!' - раздражаясь, произнес Лио и все-таки сел, перестав дрожать.
  Богиня чуть помолчала, о чем-то сильно задумавшись, а после все же ответила ему с холодной решимостью, вскинув засветившиеся более не скрываемой силой очи:
  ' Вы ошибаетесь, многоуважаемый Пастырь! Сначала я подумала, что вы - серафим, но потом действительно поняла, что немного ошиблась... За свою ошибку я приношу вам свои глубочайшие извинения! Пожалуйста, не сердитесь на меня! Я и вправду беспокоюсь о вас! Я осознала - вы такой же, как и лорд Сорей! У вас контракт с серафимом! Прошу, не отрицайте! Так и есть, можете быть уверены! Я очень редко в чем-либо ошибаюсь! Судя по моим ощущениям, дух в вас впал в глубокий порок, раз стал драконом. Я сочувствую вам! Сочувствую, ибо не знаю, что могло сподвигнуть его на это... Ведь как известно, для подобного требуется просто чудовищное количество злобы... На первый взгляд в городе ничего подобного не наблюдается, и причины оного грехопадения мне не до конца ясны! Возможно, если бы вы все же сочли нужным поведать мне о причинах произошедшего, то тогда я, возможно, смогла бы вам помочь! Но знайте! Я поражена! Шокирована, если не сказать восхищена тем, что в вас осталось еще так много света и человечности! Я удивлена, что вы, будучи одержимы погрязшим в злонамеренности демоном, не пали и сами не превратились в чудовище целиком и полностью! То, что вы способны временно становиться контролируемым хеллионом, просто поражает и вызывает искреннее восхищение вашей выдержкой и силой воли! У меня искренне нет слов! Браво! Но... Но все же... Все же это ужасно... Это ужасно опасно! С каждым разом подобной метаморфозы в вас будет оставаться все меньше и меньше человеческого! Этот дракон, коего вы, юный Пастырь, подчинили, он не убивает вас... Он пожирает вашу душу... Пожирает, постепенно обращая вас в себя... Я... Вернее, лорд Сорей предлагает вам очистить его! Это спасет вас обоих - вас и вашего серафима!'
  Лио от досады и все продолжающего нарастать раздражения застонал, хлопнул себя по лицу и вновь произнес, буквально начиная рычать:
  ' Сказал, же! Что не понятно-то?! Во мне нет никаких серафимов! Я - не Пастырь! Мой огонь - это промар! Промар! И он не серафим! Вы заблуждаетесь, ками! Его не надо очищать! Он изначально дракон! Ни в какую злонамеренность он не падал! Он и без этого праведно чист! Я и он, мы оба желаем только мести! Мести всем тем больным ублюдкам, что уничтожают таких, как я, не считая нас за людей, а почитая кем-то, на вроде подопытных свинок и материалом для нечеловеческих опытов! Мы для них - расходный материал, мусор, не люди! Вот их-то как раз таки и надо очищать, а не меня и моего промара! Я ненавижу их! Ненавижу Крея Форсайта! Он - нелюдь! Вы явно что-то напутали или откровенно принимаете меня и мой огонь за что-то иное! Мне вас жаль, ками! Вы ошиблись! С подобным взглядом на вещи вы долго здесь не протяните!'
  Богиня задумалась сильней, а затем вновь спросила, вплотную склонившись к Лио, пристально посмотрев ему в глаза и сжав, враз побелевшие, кулаки:
  ' Скажите мне, но только честно, зачем вы сделали 'Это'?'
  ' Сделал - 'Что?'' - спросил, тяжело вздохнув, слегка удивившийся Лио, искренне озадаченный ее вопросом.
  ' Раскололи небеса. Раскололи ткань пространства и времени, объединив миры! Неужели иначе было совсем никак?' - пояснила она, отодвинувшись.
  Лио опешил, с непониманием и искренним возмущением на нее воззрившись. Он был откровенно возмущен подобным обвинением в свой адрес, хоть в глубине души и подозревал, что оно небезосновательное, ведь в его памяти было нечто алогичное... Было нечто, что мерцало на периферии его памяти, маяча там пламенными воспоминаниями, переполненными страстью, праведным гневом и неистребимой жаждой отмщения... Он смутно помнил что-то, но оно предательски от него ускользало... Ускользало, злобно-ехидно хихикая голосом промара.
  Лио, раздраженно вздохнув, произнес:
  ' С чего, вообще, вы взяли, что это сделал именно я? Может, это Крей Форсайт сделал! Это ведь он, а не я здесь - главный злодей! Ну, или на худой конец, это сделали эти доморощенные горе пожарные с их извращенным чувством справедливости и вывернутыми наизнанку моральными ценностями!'
  ' Я... Я знаю!.. Я... Я видела!.. Мы... Мы все это видели... Видели и... И почувствовали. Почувствовали, ощутив на себе... Ваша ярость, господин Фотия, вырвала нас из нашего мира... Она вырвала нас из нашей реальности и привела сюда. Прошу вас не отрицайте! Так оно и было! Вы заставили лорда Маотерруса перейти из одного мира в другой. К тому же вы собрали нас всех из разных уголков нашей планеты, а то, что это сделали именно вы - господин Фотия, я знаю! Я... Вернее, мы - серафимы - можем видеть причинно-следственные связи, творимые людьми! Мы видим то, что творится в душах. А то, что творится в вашей, лично мне совершенно не нравится. Не нравится, хоть я вас и понимаю... Отчасти', - произнесла богиня, продолжая смотреть на Лио.
  ' Понимаете, значит... Видели, значит... Все это бредни! Я не делал ничего подобного! Не делал! Слышите!' - закричав от охватившей его злости и отказываясь признавать свою вину, вскочив на ноги, выкрикнул в лицо леди Фотия. Он выкрикнул это, принявшись расхаживать по камере, раздраженно меряя ее шагами. А после, остановившись, стал неистово бить кулаками в стену, пока костяшки на его кулаках не заболели, покраснев, и не начали кровоточить. Настолько велики были его душевные боль и страдания.
  ' Вы ни черта не понимаете! А еще - ками!' - злым от внутренней боли голосом, ели сдерживая слезы ярости и бессилия, произнес он, упершись головой в стену. В камере ощутимо похолодало. Темная энергия буйствовала, отчаянно рвясь на свободу.
  Браслеты на руках Лио искрили. Сила промара ярилась в его душе. Дракон буйствовал неистовствуя.
  
  ***
  
  Богиня встала и, подойдя, влепила ему пощечину. Ее глаза светились решимостью, хоть по щекам и текли, сверкающие пламенем, слезы.
  Лио опешил, встретившись с ее, внезапно ставшими, словно ледяное озеро, глазами.
  Его пробрал озноб. Ее сила его откровенно пугала. Пугала и завораживала одновременно. Власть и сострадание, сквозившие в ее облике, причиняли ему лишь еще большую боль.
  ' Успокойтесь и немедленно возьмите себя в руки! Вы обязаны все исправить и вернуть нас всех в наш мир! Раз вы - причина всего этого безумия, то и ответ держать тоже вам! Примите на себя ответственность за свои поступки господин Фотия и не убегайте от себя! Это - бесполезно! Дракон не может спасти вас от вашей же совести, господин 'не Пастырь'!' - произнесла богиня холодно.
  Температура упала сильнее. Промар в сердце Фотия замер, искренне не понимая, как ему реагировать: продолжить бесноваться или забиться в подсознание Лио, как побитый щенок. Прекрасная ками вселяла трепет и в него.
  Лио попятился и прижался к стене спиной. Он видел - перед ним стояла не девушка. Перед ним стояло пламя... Пламя, способное сжечь дотла весь их грешный мир...
  
  ***
  
  ' К-кто т-ты?! Н-нет, ч-что ты такое?!' - произнес он, внезапно начав заикаться и враз задрожавшим и севшим голосом.
  ' Я? Я - Лейла! Озерная дева, великий серафим огня, воплощение стихии пламени. Я живу на свете уже несколько тысяч лет! И за всю свою долгую жизнь повидала немало! И я говорю вам, господин Лио Фотия, если вы продолжите в том же духе, то вы очень скоро станете хеллионом и падете, погрузив весь свой мир в великую пропасть горя и печали! Вам достался очень могущественный серафим, пусть вы и называете его иначе, но от названия природа не меняется, равно, как и ваш статус! И знаете, мне вас жаль! Очень жаль! Ведь в вас все еще осталась человечность! А это ведь на самом деле дорогого стоит и очень много значит! Прошу вас, задумайтесь и примите правильное решение!' - произнеся это, Лейла подошла к дрожащему от ужаса Лио вплотную. А подойдя, легонько коснулась его головы своими, ставшими нестерпимо горячими, пальцами. Зрачки Лио резко сузились до точки, а сами глаза расширились, открывшись настежь...
  
  ***
  
  Он горел... Он горел вновь... Он весь буквально наяву горел сверкающим сине-белым пламенем, а еще... Еще он стоял в небе... Стоял в месте, в котором все в буквальном смысле было заполнено лучащейся бледно золотой энергией... Ками, назвавшаяся Лейлой, стояла рядом. Она молчала. На ее бледном лице цвели скорбь и печаль, а также траурной вуалью покоилась тень тяжелого прошлого ее многострадального мира.
  Лио, отведя от нее взгляд, оглянулся. Он оглянулся, и у него перехватило дыхание... Он увидел своего Дракона... Он увидел своего промара... Увидел, и его сердце охватил ужас. Тьма... Тьма поглощала, пожирая и видоизменяя некогда чистое пламя его друга. Она поглощала его, делая дракона угольно-черным...
  Лио сжал зубы. Боль усилилась.
  
  ***
  
  ' Ну, убедились, господин Фотия? Своими деяниями вы лишь усугубляете все! Я могу очистить вас, но не вашего серафима или промара... Называйте, как хотите! Это - уже ваша задача! Вы - Пастырь этого мира! Это ваш долг - держать драконов и зло в узде! Найдите себе оруженосца или нормальных серафимов! Премьер лорда, в конце-то концов! И исправьте весь этот беспорядок! Верните свою душу в великую гармонию, иначе... Иначе вы очень плохо кончите! Скверна уже пожирает вас! Промар пожирает вас! Вы буквально рассыпаетесь пеплом, господин Фотия! Одумайтесь! У вас осталось не так уж и много времени!' - произнесла Лейла жестко и при этом сострадательно-скорбно. Вокруг нее горело пламя.
  Лио сжал кулаки. В эфир полилась кровь...
  ' И... И, что... Что я могу сделать?! Я... Я - пленник! Я попался в руки Крея, а пожарные - они... Они идиоты! Они не видят дальше своего носа, а люди... Люди тем временем страдают и гибнут! Гибнут, распадаясь пеплом! И это тоже - вина Крея! Промарам нужны свобода и пламя! А мне... Мне нужны отмщение и мир, в котором опаленные и промары смогли бы жить в мире!' - сначала мертвенно-тихо, а после яростно-пылко, буквально крича от отчаяния обратился к Лейле Лио.
  Дракон, за ним взревев, рванул к нему. Рванул, мгновенно обвивая своими пламенными кольцами. В глазах Лио стояли, дрожа пламенные огоньки-слезы. На глазах девушки он превращался в чудовище... Лейла, видя начавшуюся метаморфозу, отступила на шаг назад. Ее душу все еще снедали сомнения. Она не до конца была уверена в своем принятом решении.
  
  ***
  
  Сверкнуло. И в этом странном мире внезапно возникли трое: его давешний знакомец из пожарных, юноша, названный Сореем и странный лучник, управляющий водой.
  ' Лейла, что происходит? Это опять началось?' - тянясь за мечом, спросил Сорей. В его зеленых глазах сверкали колючие молнии.
  ' И да, и нет... Это всего лишь резонанс. Как я и подозревала, наши души все же связаны... Вы на одной частоте с господином Фотия. И чем больше ярость в сердцах жителей этого мира, тем больше будет и брешь между нашими мирами...' - сжав кулаки, с неизбывной печалью в голосе произнесла Лейла, нервно кусая губу и продолжая пятиться.
  ' Мы... Мы можем что-нибудь сделать?' - спросил лучник, материализуя оружие. Он спросил, начиная пристально вглядываться в, начавшего рычать на него, дракона-промара.
  ' Да... Возможно... Но... Нужно будет очень постараться! В худшем случае он спалит дотла весь этот мир! Его ярость просто чудовищна! Он уже почти, как Хельдальф... Этот мальчик еще держится, но подозреваю, что уже скоро его поглотит тьма его же дракона... Мне и вправду очень жаль их обоих...' - со скорбью произнесла она. А по ее щеке все же пронеслась, мгновенно испарившись, хрустальная слеза ее истинных чувств.
  ' Эй! Эй?! Вы о чем, вообще, говорите?! Что происходит?! Почему я здесь и... И откуда здесь опять драконы! Это что - розыгрыш какой-то? Если так, то он мне совсем не нравится!' - непонимающе воскликнул пожарный с восторгом и ужасом, глядя на, начавшего отливать тьмой, дракона.
  ' Гало, полагаю. Гало Тимос. Думаю, ты должен как никто иной знать об этом. Причем, знать больше, чем любой из нас. Ведь все-таки - это ведь твой мир! А раз он твой, то и его законы должны быть тебе известны все, во всей своей полноте и во всей своей неотвратимости! Это не розыгрыш! Это - реальность! Жестокая реальность. Нелицеприятная, правда, этого мира! Думаю, ты уже все понял! Так, ведь? Понял, что усмирять подобных существ - работа таких, как ты! Хотя... Пастырь вашего мира тоже справляется неплохо, но ему явно не хватает сил и нужна помощь. Твоя помощь, Гало Тимос! Это вообще чудо, что он все еще не сошел с ума и не спалил здесь все! Но запечатывать в человеке насильно столь могущественную силу, к тому же пропитанную такой степенью злобы - это было чистым безумием! Как вы - люди этого мира, вообще пошли на это? Ты можешь адекватно ответить мне на этот вопрос?' - спросил у Гало Сорей. Он спросил у Гало, подойдя к нему. Спросил и пристально взглянул в синие глаза пожарного своими, от чего-то начавшими светится бело-золотым светом.
  Гало же ошарашено хватал ртом воздух, буквально морально контуженный, снизошедшим на него откровением. Он просто затруднялся, что ответить Сорею, а Лио...
  Лио помрачнел и нахмурился. Он попытался сделать шаг и внезапно понял, что не может сдвинуться с места. Дракон держал его... Держал, не давая шевельнуться.
  Гало, слегка оклемавшись от вылитой на него информации, тем временем подошел к монстру и с каким-то профессиональным интересом на него посмотрел. А после и вовсе рассмеялся, дружелюбно улыбнувшись обсидиановому дракону, внезапно еще сильнее закрутившему кольца вокруг Фотия.
  
  ***
  
  ' Так, значит, вот как выглядит то, что живет у вас, у опаленных, в душах!' - с неким восторгом и при этом печалью протянул он, продолжая мило улыбаться.
  Гало попробовал погладить дракона, но тот, под ошарашенный взгляд, опешившего от такой наглости Лио, лишь возмущенно щелкнул зубами у самых кончиков пальцев пожарного. Тот отдернул руку, но улыбаться не перестал.
  Лио отчего-то смутился. Этот пожарный определенно пугал его. Пугал, вызывая в его сердце определенно слишком противоречивые чувства. На его дракона он тоже действовал как-то слишком уж странно. Промару он и нравился и одновременно бесил, заставляя пылать еще сильнее. Это не могло не раздражать.
  ' Как видишь, ты ему не нравишься! Ты ведь понимаешь, что он такой по вине твоего начальства, пожарный?! Выпустите меня из этой клятой тюрьмы! Слышите?! Выпустите! Я ведь все равно сравняю Промеполис с горстью пепла, и никакие цепи меня здесь не удержат! Я уничтожу Крея Форсайта - причину всех бед этого мира! Уничтожу! И тогда ты и весь мир, наконец-то, поймете - как же сильно вы ошибались!' - прокричал ему в лицо, все еще скованный промаром, Лио, а Гало...
  Гало озадаченно на него воззрился, искренне не догнав смысла претензии и причины столь ярой ненависти оного опаленного к его, Гало, шефу.
  ' Что ты имеешь в виду, говоря такое?! Крей спас мне жизнь! Он всех спас!' - искренне обидевшись на Лио, принялся защищать своего непосредственного начальника Гало, вновь подойдя к дракону, который рассвирепев, обдал настырного пожарного струей пламени, но, это не оказало должного эффекта, стекло с юноши, как обычная вода, безвозвратно слившись с эфиром места.
  Лио удивился, а после произнес:
  ' Ага, как же! Верь больше! 'Большой босс' всегда прав! Ты ни черта о нем не знаешь! Он - чертов убийца! Бесчеловечный палач! Истинная причина всего этого кошмара! Это он - тот, кто обратил жизни жителей Промеполиса в сущий ад! Освободите меня, немедленно! Я положу конец всему этому безумию!' - вновь яростно закричал Лио, обращаясь сначала к Гало, а потом и к окружавшим его людям.
  
  ***
  
  Реальность задрожала, и он внезапно понял, что свободен. Дракон больше не сдерживает его, а кандалы расплавились, стеча на пол струйками металла. Взвыв от предвкушения свободы и буквально опьянившей его силы, он перекинулся драконом и, вышибив дверь, рванул на свободу. Он рванул к свету, оставив Лейлу одну в камере, с печалью в бирюзовых глазах, смотреть ему во след. Лейла осталась одна. На ее лице лежала тень. Сорей и его спутник исчезли также. Она понимала - чувства юноши и дракона слились воедино. Она так же понимала - правительство города носит сплошные маски, лицемеря и ведя двойную жизнь. Все те, кто творил добро были по ту сторону баррикад, нареченные истинным злом, а творящие зло, наоборот, носили маску добра. От гнили, и от двуличия всех этих людей ее просто тошнило, но пока изменить что-либо она не могла. Это была задача тех, кто расколол небо этого мира, ведь тогда там, в своем собственном храме, она видела не только Лио Фотия, но и того, кто пришел в астральный мир вместе с ней, Сореем и Миклео. Она видела там и Гало... Тяжело вздохнув, она утомленно закрыла глаза, а после тихо произнесла в пустоту, не задумываясь о том, что ее кто-нибудь услышит:
  ' Все повторяется вновь... Пусть и в ином мире, но оно повторяется... Ты даже не представляешь, как похож на Вельвет, Лио Фотия. В тебе такая же ярость, как и в ней. Интересно, кто же на самом деле твой Безымянный и твой Арториус?'
  Произнеся же это, она превратилась в свет, возвращаясь к ждущим ее в следственном изолятореспутникам. Про Гало она предпочитала не думать. Лио беспокоил куда сильней.
  А сам Гало, стоявший в камере Лио, тяжело дыша, смотрел вслед с ревом удаляющемуся дракону. Смотрел, проклиная себя за медлительность и нерасторопность. Он бежал. Бежал со всех ног все это время. Бежал к Лио. Бежал, чувствуя чудовищный жар в груди и непримиримое желание остановить промара. Бежал, понимая, что отчаянно опоздал. Опоздал даже тогда, когда магия перенесла его. Все было кончено. Лио все же сбежал. Странное видение, посетившее его, лишь лишний раз убедило его, наделив верой в то, что он обязательно должен был спасти этого человека. Он должен был спасти его, будь он хоть тысячу раз опаленным. И раз он поклялся себе в том, что спасет его, то он всенепременно спасет его. Спасет, даже если все сказанное Лио Фотия действительно окажется правдой.
  
  ***
  
  ' Я действительно спасу тебя, Лио Фотия! Спасу тебя от этого безумия, этого огня и от тебя самого! Это - мой долг!
  Долг как спасателя - спасать всех, попавших в беду, даже если они и сами причина всех бед, а Крей... Я узнаю, что он сделал на самом деле! А когда узнаю, вот тогда-то и решу, на чьей же я все-таки стороне: Промеполиса или опаленных!' - произнес он, сжав кулаки. Он произнес это не зная, что тоже в некотором роде похож и на Сорея, и на Элеонор Хьюм, бывшую в древние времена иного мира спутницей приснопамятной Вельвет...
  
  ***
  
  Веретено судеб раскручивалось. Пастырь Зестирии смотрел на новый мир. Маотеррус молчал. Планета отвергала его и его силу. Она горела... Горела в огне промаров. Горела, вторя ярости дракона, захватившего сердце Лио Фотия. Закрыв глаза, Маотеррус уронил слезу скорби. Раскол расширялся. Скрепы реальности трещали по швам. Близилась битва.
  Миклео трясло. Его стихия сходила с ума. Ее бесил этот неправильный, чужеродный огонь, но духовный резонанс сводил с ума еще больше... Сводил, ведь он - Миклео - уже знал: этот юноша - Лио - его астральное отражение в этом мире... Они оба были словно бы отражениями друг друга - герои своих миров, что негласной судьбой спасителей и разрушителей были связаны в вечности, как правители, мазаные миром...
  Вновь закрыв глаза и сжав жезл, он тихо произнес:
  ' Раз уж мы все равно все здесь, то мы спасем тебя - Лио Фотия. Спасем, даже если ты этого и не хочешь! Но мы сделаем это! Сделаем, ведь это долг Пастыря и его серафимов - спасать заблудшие души! А твой Дракон - твоя душа - заблудший дух! Мы освободим его! Всенепременно освободим! Ты только подожди и весь этот кошмар закончится! Подожди еще немного, еще совсем чуть-чуть, Лио Фотия и ты, наконец-то, станешь свободным!'
  Он произнес это, а над Промеполисом вновь полил дождь. Стихии вновь начали рандеву. Началась битва двух миров и Драконы противоположностей сцепились в смертельной схватке.
  Началась истинная битва богов.
  
  ***
  
  ' - Лед, как клыки пронзает разум. Я знаю - эта бездна - моя награда.
  Ну, что ж так сразу... Ах, отчего так больно и так горячо?
  Что ж жар-то все не обжигает, а лед, как пламя - опаляет?
  И почему кричу душой, молча пред пышною толпой?
  Сжимаю сталь. Она как лед. В душе моей огонь живет...
  
  Не слышит небо голоса. Умолкла мирная река...
  Молва народная молчит. В руке моей огонь горит.
  Дракон на мир глядит земной. В броне предстал - навек чужой...
  Он словно ярость, словно злость. Как встарь святую повелось.
  В огне явился золотом. Он стал моим святым мечом...
  
  И кровь кипела как вино, бурля, спаляя естество...
  Я жал на газ, летел сквозь ночь. Промар желал лишь мне помочь.
  Я серой молнией летел, а город... Он во мраке - тлел...
  Сей мир был зол и нелюдим. Молчал как сфинкс, водой храним.
  Я все смотрел в ночную хмарь и понимал - я - Ночи Царь...
  
  Я проклят мраком, проклят тьмой... Так кто же... Кто же в бой со мной?
  Кто стяг подымет? Флаг возьмет? Кто за собою поведет? На баррикады, в жар огня,
  Ломать прошедшее вчера?.. Кто жребий вытянет лихой - Земле ее вернуть покой?
  Что ж смотрите, как волки злые? Я знаю, все мы здесь чужие...
  Мы стражи демонам в сердцах... Тюремщики в людских телах...
  
  Мы прокляты бессмертной властью, а я... Я лишь осколок страсти.
  Я воевода и король, я тот, кто начинает вечный бой... Кто в смерти очи все глядит...
  Кто знает, где страна лежит, в которой вечность все молчит, глаза сокрыв от жизни...
  Я все стою перед толпой. Она молчит. Суров злодеев приговор...
  Вокруг стоят мои друзья... И участь наша тяжела... Залита площадь кровью.
  
  Мы все молчим. Святая тишина, как дым укрыла город.
  Ночь пришла. Звезда последних умерла... Уж кончен бал. Угасли свечи.
  Ведь больше в человеке нет его былою чести...
  И человечность умерла - навек свои, сокрыв глаза...
  Я зубы сжав, смотрю сквозь ночи вечный вечер.
  
  Я понимаю - это рок. Ведь больше всем нельзя помочь...
  Огонь угас, свой дар забрав навечно. Сокрыла мира ночь печали скорбный образ.
  Уста молчат. Глаза глядят, и стынет лед в душе.
  Мы смотрим в бездну сквозь глаза, что стали мертвых зеркала.
  Мы все молчим, а дождь идет... Все без причины шум поет.
  
  Он как прибой шумит волной, и рокот мчится за звездой...
  Что в синем пламени огня летит - желая уберечь от зла...
  Я улыбаюсь сквозь огонь. Вокруг меня один погром...
  Уж скинула земля покров. Я в облике стою своем ...
  И обнаженный пред толпой держу клинок - в недрогнувшей руке...
  
  Я понимаю - бой во мне... Я битву выдюжу, смогу... И час святой - переживу...
  Пусть даже воют зло рога, пусть кровь людская - кислота...
  Пусть зло из глаз течет рекой, пусть предо мною тьмы народ,
  Мне наплевать! Я их спасу! Я жизни им всем свет вдохну!
  И революцией святой перекрою мирской закон!
  
  И обернется вечным льдом, дареный мною им огонь...
  Я сделал все, что мог... Тогда... Как пепел я уйду и пусть смеются вслед...
  Тогда, я знаю, спас от смерти я всех тех, кто был в ночном аду,
  Кто видел солнце сквозь траву, кого косили словно сор - провозглашая приговор.
  За то косили, что в их душе костер горел, верша святой закон во тьме.
  
  Я произвол слепой судьбы сломаю, и тогда огни на небосклоне вспыхнут вновь,
  Очистив мир - убивши смрад лихой... И станет мир прекрасен вновь,
  Когда ему верну любовь, дыханье жизни подарив.
  И даже демона простив, что сердце стер мое...
  Я знаю... Это - суждено, но, а пока... Смотрю я в ночь...
  
  Стою, все облаченный в рок... И крылья... Жуткие... Горят...
  Мерцает пламя - на устах... Я демона в себе держу...
  Я гнев земли в душе храню. Надежда мира - его враг...
  Я словно вечной битвы царь... Я знаю - скоро грянет бой...
  Надеюсь, что вернусь живой, и что спасу свой край родной...
  
  Спасу, развеяв зло как дым и сор... Ведь этот город - ад земной, а люди в нем - прогнили...
  Огонь страшит - горя во мне. Я знаю - это тяжело признать, понять, принять его...
  Но, если все же отказаться, то можно в бездне потеряться,
  Лишившись облика всего и тенью став - забывши все...
  Я исцелю гнилые души. Я свет надежды подарю.
  
  Ведь только для вселенной этой на самом деле и живу.
  Я этот мир люблю бесценно. Ревниво, ревностно, безгрешно...
  Я ненавижу зло в сердцах. Клянусь, я подарю блаженство, навек убив проклятый страх!
  Я подарю огонь священный! И уравняю всех и вся! И лишь тогда постигнет Ойкумена,
  Насколько все-таки прекрасна та страна, где люди верят в силу чуда,
  
  Где верят в веру и в людей! И где горит звезда надежды, что дал нам грешник - Прометей!..
  Я верю! Будет мир счастливым! И жертва будет не напрасна!
  Ведь я и все мы здесь - хранимы, стоим, огонь судьбы в себе храня.
  Его лелея, мы храним молчанье. На нас взирает мира тьма.
  Мы понимаем, покаянья достойна проклятых земля.
  
  Я все стою, огонь горит последний. Смеюсь в лицо немое палача.
  Я понимаю - искупленья все ж не достоин больше я...
  Я плачу. Рвутся цепи. Дракон сквозь мрак ревет.
  И плачет огонек бессмертный, тот призрак, что в моей душе живет.
  Я поднимаю очи к небу, а гильотина все ж остра...
  
  И лед столетий мрак приемлет, из мира жизнь навек мою сотря...
  Шипит огонь. Повсюду реки крови. И ярость, словно дым горит в людских сердцах.
  Они смеются - проклятые ныне, как демоны танцуют на костях.
  А пламя умирать не смеет, все возвращает вновь и вновь - к живым.
  Оно кричит, отчаянное вечно. Ведь не престало клятвы нарушать...
  
  А значит, битва все же будет вечной. Ведь не престало смерти умирать...
  Дракон стоит, объятый тьмой желаний, как бархат ночи блещет чешуя.
  Сжимают когти всех бессмертных пламя, а это значит - жизнь людей жива.
  Сверкают яростью слепою глаза, глядящие сквозь ночь, и понимают все своею чередою,
  Настало время разрешить вселенский спор... Ведь только пламя сжечь способно боль'
  - шептал призрак, стоя на краю воспоминанья.
  
  
  *Раскол 3*
  
  ***
  
  *Мировое равновесие*
  
  ***
  
  Стоя на крыше небоскреба, Завейд смотрел вдаль. Эдна сидела на самом краю и меланхолично крутила в руках зонтик. Хмурящееся небо продолжало монотонно извергать из своих недр зубастые нити молний. Маотеррус, с грустью смотря на город, сидел рядом с Эдной. Сидящий спиной к нему Сорей молчал. На его ладони тлело, постепенно умирая, священное пламя его мира. Конфронтация планет переходила в новую фазу...
  
  ***
  
  ' Если это продолжится и дальше, то нам всем не поздоровится', - мрачно произнес Завейд, глядя на вспыхивающие то тут, то там пожары, вызванные буйством промаров.
  ' Да, думаю, ты прав... Но, я не уверен, что должно сделать, чтобы это прекратилось', - слегка пространно произнес Сорей, вставая.
  ' Надо увести 'их'... Увести 'серафимов' этого мира в наш... Думаю, это единственное правильное решение. Они ведь чужаки - такие же 'чужаки', как и мы... Им тоже чуждо нахождение здесь. Люди этого мира не предназначены быть Пастырями... Их души слишком хрупки и быстро разрушаются.Разрушаются, осыпаясь пеплом...' - произнес Маотеррус, взглянув на золотую линию в небе и помрачнев.
  ' Я думаю, что ты неправ! Взять хотя бы того мальчишку - Лио! Он ведь не слабый и вполне себе справляется с яростью своего недо-серафима или уже будет лучше сказать - Дракона? Эта зверюшка много бед натворит, если ее не остановить!' - меланхолично дрыгая ногами в воздухе, произнесла Эдна, смотря на зарево разгорающихся пожаров.
  Она сложила зонтик и положила его себе на колени. Ветер, словно бы насмехаясь над ней, развеял, закрутив ее длинные, отросшие за столетия сна Маотерруса, волосы.
  
  ***
  
  ' Да... Возможно, что вы все и правы. Только... Только возможно это действительно будет сложно сделать. Как вы вообще себе это представляете? Лишить мир без защитников, даже если оные этими самыми защитниками и являются лишь косвенно? Разве это не нарушит установившийся хрупкий баланс', - спросил у друзей Сорей, вздернув бровь.
  ' А ты разве еще сам не понял? Неужто не почувствовал?' - рассмеявшись, спросила у него Эдна, одарив насмешливо загадочной полуулыбкой. На лицо Сорея от ее слов набежала тень... Вся прежняя, дружелюбная гамма чувств стекла с его лица, как краски после дождя. Он вздохнул. Его плечи как-то враз ссутулились, а взгляд уперся в каменный пол крыши небоскреба.
  ' Да, я понял... Понял все сразу, как только мы оказались здесь', - выдавив из себя скупую тень вымученной полуулыбки, горестно произнес он.
  Пастырь чувствовал, вернее понимал, 'что' именно произошло и 'что' стало причиной: невысказанный клубок чувств, слишком большой резонанс с планетой, переизбыток эмоций или страсть... И... Вот результат: мир раскололся... Раскололся, не выдержав накала страстей и... И они все провалились... Провалились, пролетев сквозь булавочное ушко трансцендентности. О, да! Он видел! Видел и помнил... Помнил тень. Помнил водную гладь, эфемерным эфиром явившуюся ему, а также расплывчатые образы посреди пустоты непознаваемого. Он как во сне видел в ней их - этого шебутного пожарного Гало, видел Лейлу, спалившую дотла весь небосклон, а еще... Еще он видел Лио Фотия... Лио Фотия, почему-то держащего за руку его Миклео и падающего вместе с ним с небес... Эфемерный сон рассеялся, невесело смахнув с лица серый сумрак вечернего холода. Сорей видел оскал дракона за аметистами глаз Фотия, и он видел стальную решимость Миклео... Видел чистую ярость Гало и его стремление спасти мир любой ценой... Он также видел в нем такую же отвагу, что и у него самого. Видя все это, Сорей понял: они все похожи... Похожи, но при этом и совершенно различны. Они - отражения друг друга - свои полные противоположности, и если говорить начистоту, то тот же Гало, возможно, подошел бы на роль Пастыря куда больше, нежели он сам. По крайней мере, с огнем Лейлы у него уж точно был резонанс, а вот Лио...
  Сорей вздохнул. Вздохнул и вновь прикрыл глаза. Он понимал: Лио нужно потушить то безумное пламя всепоглощающего разрушения, что буквально пожирало его изнутри, гложа его душу, как пес глодает брошенную ему кость. Вода Миклео убивала это проклятое пламя. Убивала, делая самого Лио живым, хотя он сам этого явно и не хотел... Прикусив губу, Сорей подошел к краю небоскреба и тоже посмотрел на город. Он увидел все сразу. Картина происходящего стала ясна. Он четко увидел облака злобы, поднимающиеся из израненных и изорванных душ жителей. Увидел их двуличные, изувеченные, лицемерно-циничные лица. Он увидел все это, и ему стало больно. Приподняв руку, он сжал рубаху у сердца. Из прокушенной губы потекла струйка крови. Дела Промеполиса и вправду были хуже некуда...
  
  ***
  
  ' Что, Шипс, несладко тебе, да?' - чуть смеясь, спросил у него Завейд. В его оранжевых глазах плескалось безумное пламя Зестирии. Плескалось, говоря о том, что все происходящее с ними сейчас - жестокая и неумолимая реальность. Это печалило. Печалило, раздражало и начинало злить.
  ' Издеваешься?' - мрачно спросил у него Сорей.
  ' Думаешь, я не вижу и ничего не понимаю, да?! А вот к черту! К черту все это! Пусть сами расхлебывают всю ту кашку, что заварили! Я согласен с этим Лио - это все вина того человека - Крея! Вот пусть местные с ним сами и разбираются, раз он 'их' 'Владыка Бедствия'! Пусть сами ищут себе 'своего' Пастыря! У них для этого целая куча пожарных бригад имеется! Чем не пастыри с серафимами?' - нервно смеясь и начиная злиться, всерьез спросил Сорей.
  Завейд искренне засмеялся. Вся эта ситуация начинала его откровенно веселить и бесить одновременно.
  
  ***
  
  ' Знаешь, Сорей, а ты ведь недалек от истины! Думаю, стоит попросить Лейлу и Миклео помочь местным, а также погасить огонь. А мы с тобой откроем врата пошире и уведем 'драконов' в Зестирию! Уж там-то мы сможем очистить их всех как следует! Все же они и вправду не предназначены этому миру!' - внезапно произнес Маотеррус, тоже вставая и искренне улыбаясь Сорею. Сорей вздохнул, нервно сжав и разжав кулаки.
  ' Ты и вправду думаешь, что 'это' - хорошая идея, а Мао?' - спросил у него Пастырь, вспоминая ненормальный допрос в пожарном департаменте. Носящиеся по офису с бесчисленными вопросами пожарные и военные его порядком испугали...
  ' Да, думаю! Это - единственный выход! Сорей, расторгни контракт с Лейлой на время! Думаю, так и вправду будет лучше!' - чуть помолчав, произнес Эмпирей света.
  ' Н-но я не заключал повторных контрактов! Я до сих пор вообще не понимаю, почему нас всех собрало вместе! К тому же... К тому же, я не уверен, что тот же Гало на это согласится! И вообще пойдет на подобный шаг! Я не думаю, что он такой человек! У них - у местных, ведь несколько предвзятое отношение к огню! Он, как пожарный, может неправильно понять и вообще неверно истолковать наше предложение! Да и опасно все это, хоть резонанс у них у всех и есть! Еще ведь неизвестно, как 'огонь' Лейлы скажется на нем или ком-нибудь ином из их мира! Они ведь и вправду отличаются от жителей Зестирии!' - с сомнением в голосе произнес Сорей, нахмурив брови.
  ' И все же, я думаю, попытаться стоит! Ты и он сейчас находитесь на резонансной волне! Нечто связывает тебя и его, равно как и того паренька Лио с Миклео. Поэтому я и говорю - стоит рискнуть! А вот почему мы здесь... Думаю - это все-таки судьба...' - усмехнувшись, вновь изрек великий дракон света.
  
  ***
  
  Сорей задумался. Эдна, встав, подошла. Она положила ему руку на плечо и ободряюще улыбнулась.
  ' Не сдавайся! Верь в себя и в свои силы, Сорей, и тогда все буде хорошо! Мы ведь все верим в тебя и знаем, что ты можешь это сделать! Ведь для тебя, как нам известно, нет ничего невозможного!' - произнесла она, и заходящее солнце, смешанное с заревами пожаров, отразилось от ее, залитых синевой небес, глаз...
  ' Да, послушай ее! Эдна дело говорит! Нужно верить миру и тогда мир поверит в нас, а лучше - нужно поверить в тех, кого ведет мир и тогда... Тогда все и вправду будет просто замечательно!' - улыбаясь, изрек Завейд, подойдя к Сорею и положив руку тому на плечо в дружеском захвате. Его глаза продолжали гореть адским пламенем.
  Сорей смутился и помрачнел. Его передернуло. Он взглянул на свои руки, и ему показалось, что по ним заскользил странный, смешанный с плотью и кровью этого мира призрачный огонь промаров. Его глаза сузились.
  ' Что ж... Пойдемте, найдем их! По крайней мере, Лейлу и Гало, а Лио... Лио, я думаю, нам искать не надо - сам придет! А Миклео... Миклео его уже и так, похоже, нашел!' - совершенно без улыбки произнес Сорей, смотря на то, как в отдалении царственно расцветает сотканный изо льда магический столб его любимого.
  Миклео явно пытался всеми силами обуздать ярость опаленных. И как из этого следовало - вполне себе успешно. Промеполис поглощал дым. Истинное противостояние только начиналось...
  
  ***
  
  ' Сквозь тьму людскую лился свет. Мерцало небо злобой.
  И понимал весь белый свет - достойны мы раскола...
  Сияли блики в небесах - полет дракона видя.
  И ужас древности в сердцах - ковал все лед над миром.
  
  Мерцало пламя в темноте. А люд все верил, глупый...
  Что все ж настанет в тишине покой - так нужный людям.
  Но ярость неба превозмочь не мог мятежный разум.
  Пожар магический пылал - сжигая сердца радость.
  
  Все длилась ярость как река. Дрожали стяги.
  И у последнего конца жизнь повстречала Нику...
  Сверкали всполохи костра. Пожар тот мир запомнил.
  В душе ж осталась пустота. Любовь ее заполнит...'
  - шептал ветер.
  
  
  
  
  
  
  *Раскол 4*
  
  ***
  
  *Предопределение*
  
  ***
  
  Лейла перехватила Гало на выходе из департамента. Ее все еще обуревали противоречия, но она все же, решилась пойти на столь рискованный для себя шаг, как заключить сделку с жителем иного для нее мира. Она понимала, ее сила жизненно необходима людям Промеполиса. Она необходима им, чтобы навечно покончить с безумием, охватившим их мир, с безумием, порожденным огнем, что огнем вовсе и не был... Доведенные, по ее мнению, до крайней точки отчаяния, серафимы этого мира, беснуясь, палили все и вся на своем пути. Единственным вариантом - было предоставить им мир, где их не будут преследовать. Она и ее спутники решили предоставить им, как убежище, сначала тот - откуда пришли они сами, а потом...
  Потом, возможно, тот, коий удастся найти среди мириадов миров, сотворенных небесным пульсом...
  
  ***
  
  Лейла поймала Гало, преградив ему дорогу. Гало искренне растерялся. Он с истинным непониманием взирал на, смотрящую в пол, белокурую девушку, за спиной которой горела стена огня.
  ' Дальше вы не пройдете, Гало Тимос! По крайней мере, один! Я иду с вами! Мне нужно, чтобы вы кое-что сделали, а я, взамен, решу вашу проблему!Я помогу избавить ваш мир от всех промаров!' - подняв сияющие чудовищным светом глаза, произнесла хозяйка пламени.
  Гало нахмурился и спросил:
  ' Что же я должен сделать, леди?'
  Его пламенная душа буквально горела решимостью. Печально вздохнув, она произнесла, подойдя к нему почти вплотную:
  ' Заключите со мной временный контракт! В обмен вы получите защиту от пламени и мой огонь! Он сжигает искаженное пламя промаров! Я уведу их за грань времени и пространства, а вы... Вы сможете продолжить жить дальше как ни в чем не бывало!'
  Произнеся это, она взяла его за руку.
  
  ***
  
  ' И в чем подвох?' - с недоверием спросил Гало у Лейлы.
  ' Его нет! Просто я хочу, чтобы существа одной со мной и моими спутниками природы, не страдали! Я хочу помочь им и людям этого мира! Это мое решение и решение моих спутников! Нас привел в этот мир 'Великий Зов'. Зов о помощи. И раз 'Вы' позвали 'Нас', значит 'Это' - наша святая обязанность спасти тех, кто просит о помощи! Особенно, если о ней просят существа, наделенные силой вне пределов человеческих сил! Ведь это уже долг не просто людей, но долг серафимов, а я - серафим! Созданиям одной со мной стихии требуется помощь, и я хочу им помочь! Так помогите и вы мне! Помогите спасти моих родичей из этого мира!' - произнесла Лейла, взглянув в синие, как космос глаза Гало.
  Она выглядела взволнованной, но все же искренне ему улыбалась. Гало, вздохнув, улыбнулся ей в ответ и сжал ее ладони в своих руках.
  
  ***
  
  ' Хорошо, я понял вас! Что мне нужно сделать?' - спросил он.
  ' Назовите мое имя, и мы исправим горькую судьбу этого мира!' - произнесла, улыбнувшись, прекрасная как заря нового мира, ками. Промолвив это, она прошептала имя своей души Гало. Молодой пожарный, слегка удивившись, произнес сказанное ею и в Промеполисе вспыхнул самый странный огонь из всех, что когда-либо горел под его небесами... Истинный Пастырь нового мира родился... Родился, чтобы положить конец произволу промаров и великому горю, дарованному миру их огнем. Сверкнув, он молнией помчался туда, где его ждал Лио... Ждал, сжигая дотла саму реальность.
  Над городом лил дождь. Буря продолжала бушевать.
  
  ***
  
  ' Искры умирают, уносятся сквозь ночь.
  В страну людских желаний дороги не ведут.
  Мерцают отраженья на грани бытия.
  И лишь в слепом мгновенье надежда хороша.
  
  Живут мечты как тайны, свои храня запреты,
  Но держатся заветы лишь на осколках чувств...
  А с плеч уж рухнуть должен вселенной мертвый груз.
  Смеется пламя лихо. Уснули огоньки.
  
  А прошлое, как призрак - все смотрит в нас из тьмы...
  Глаза сверкают дико. Безумен смех богов.
  И в зеркале событий не видно уж врагов.
  Погасли краски жизни. Погас костер ночной.
  
  И в облике стихии идет над миром бой.
  Драконы бьются в небе. Дрожит немая твердь.
  И только человеку понять дано, что грех
  Прибудет вечно в сердце - ведь он причина жизней всех...'
  - шептала буря.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  *Раскол 5*
  
  ****
  
  *Судьба*
  
  ***
  
  Пламя ярилось. Оно бушевало, рвалось в груди, вырывая сердце драконьими когтями.
  Лио то облекался матоем дракона, то вновь становился самим собой. Он стоял в круге иррационального, разноцветного огня. Стоял, отражая пущенные в него ледяные стрелы, представшего перед ним синевласого серафима. Серафима, в чьем сердце горело, ничуть не уступающее его пламени, пламя... Ярость, искрясь, взвивалась ввысь, буквально сжирая небеса своим беспощадным огнем. Они оба сражались за свои идеалы. Каждый за свой мир, и каждый за то, что любил больше жизни... Это было похоже на безумный танец стихий, битву не на жизнь, а насмерть...
  Промар, беснуясь и ярясь, вырвался из Лио и клацнул зубами у самого лица серафима. Взвыв от пронзившей все его естество боли, причиненной магией духа воды, он тотчас же вернулся обратно - в свой непоколебимый сосуд - в душу стоящего в воздухе Лио.
  Лио, сражаясь с Миклео, не видел ничего, кроме безумно смеющегося в небесах огненного лица Крея Форсайта. Не видел никого и ничего, кроме лица Крея, все еще шальным всполохом стоящего перед его глазами... Он кричал от безумной боли и все сильней и сильней опалял своим пламенем реальность.
  Миклео не уступал. Его ледяные цветы неотвратимо завлекали беснующегося дракона в свою кристальную ловушку... Молнии пели в унисон, буквально вторя грому их сраженья.
  
  ***
  
  ' Ненавижу! Презираю! Уничтожу! Убью, убью, убью!' - в безумии и в полном отчаянии кричал Лио, тщась достучаться до небес, а небеса...
  Небеса резонировали... Резонировали, ниспосылая на мир все новые и новые раскаты грома.
  Лио выл. Пламя ярилось все сильнее. Промары сходили с ума не только в Промеполисе, но и во всех других городах планеты... Огонь жег все сильней и сильней, а синевласый серафим все посылал и посыла в сердце Лио свои, незнающие промаха стрелы...
  Лио было больно. Боль адскими клыками вгрызалась в самую душу его второй ипостаси. И дико завыв, взревев еще сильнее, словно и вправду раненный зверь, окончательно слившись с чудовищем, Лио бросился на серафима. Бросился на Миклео с целью истребить преграду на своем пути. С целью уничтожить, спалив дотла ту самую преграду, что посмела его разделить с его истинной жертвой - Креем Форсайтом... В порыве буйства силы Лио Фотия сбил Миклео с ног. Сбил, и, вспыхнув еще ярче от охватившей его еще большей боли, отпрянул, буквально рвя на себе матой. Лед Миклео облепил его, отчаянно замораживая и буквально отдирая власть дракона от неистовствующего в амоке юноши.
  Лио не сдавался. Его пламя искрилось все больше и больше.
  
  ***
  
  ' Назови мое имя! Немедленно назови мое имя, чертов мальчишка! Услышь голос своего разума! Будь человеком, несчастный! Опомнись, и возьми себя в руки! Энфорсер, Лазров Рюлей! Скажи это, если жизнь тебе все же дорога!' - внезапно услышал Лио в раскатах грома, внезапно обретя осколки сознания. Он удивился, зависнув в небе и пораженно смотря на кричащего, на него серафима.
  Мысли путались. Он смотрел на Миклео, совершенно не понимая, почему от него требуют чего-то подобного. Что-то было не так. Что-то было совсем не так и это пугало...
  Лио внезапно понял. Понял, что и вправду испугался... Он понял, что он действительно боится этого странного человека... Нет, даже не человека и неправильного промара... Он понял, что боится этого чудовища, явившегося ему в обличье человека... Он понял - он боится этого юноши... Боится его леденящих стрел, а имя... Имя, услышанное в порыве ветра, оно казалось, убивало... Оно также пугало его до самой глубины души... Пугало, открыв собой истинную сущность явившегося к нему демона - Палач... Палач, явившийся за его, Лио, жизнью... Осознав это, он закричал и бросил в Миклео всю доступную ему мощь. Небо отозвалось новыми раскатами грома...
  
  ***
  
  ' Немедленно назови мое имя и тогда ты будешь спасен!' - прокричал ему в лицо тот, на чьем лице пылали такие же, как и у него самого глаза... Прокричал, бросившись к нему на крыльях шторма. Пламя, взвившись, создало между ними непреодолимую стену.
  Миклео продолжил взывать к рассудку повелителя промаров. Лио был в замешательстве.
  ' Что за черт?! Почему я вообще должен это делать?! Почему я, вообще, слушаю тебя?! Почему?! А-а-а-а-а-а-а-а-а-а!' - душераздирающе закричал Лио, внезапно хватаясь за голову и ощущая адский жар безумного огня промаров, начавшего в буквальном смысле пожирать его живьем...
  ' Сделай это, Фотия! Сделай, кому говорю! Иначе ты просто обратишься в прах! Не заставляй этот мир скорбеть по тебе еще больше! Слышишь меня?! Ты все еще нужен ему! Ты нужен тем, кто в нем живет! Разве ты не знаешь, что ты нужен таким же, как и ты - опаленным! Не знаешь, что ты нужен тем, кто все это долбанное время изо всех сил старался тебя спасти!' - кричал это навязчивый, надоедливы голос. Кричал, долбя в самую его душу, проникая в нее лавиной, сумасшедшим потоком реальности и осознанности, и...
  И Лио растерялся... Он внезапно успокоился и словно завис... Завис, обнаженный в липкой пустоте, полностью уничтоженной реальности...
  ' Правда?' - тихо и неуверенно спросил он, сквозь внезапно замолкнувшее безумное пламя, превратившееся в мягкий медово-золотой свет. На его ладони сидел нахохлившийся всполох-промар. Дракон из молний тоже недоверчиво смотрел на Миклео.
  ' Да, правда!' - произнес серафим, подлетев и взяв Лио за руки. Миклео стоял перед Лио одетый в иллюзорные струи воды, какие полагалось самому, что ни на есть настоящему богу воды.
  ' И что, правда, все вот так и закончится? Мы действительно будем свободны?' - все еще не веря, спросил повелитель промаров.
  ' Да, правда! Промары будут спасены! И ты тоже, Лио! Ну же, скажи, как меня зовут и тогда все закончится!' - лучезарно улыбнувшись, произнес Миклео.
  ' А Крей? Он понесет наказание? Он ведь не может его не понести! Он совершил слишком много злодеяний! Такие как он, недостойны жизни! Он должен или сесть в тюрьму, или сгинуть от клыков моего дракона!' - сжав в своих руках эфирные руки Миклео, произнес Лио, заглядывая прямо в лицо серафиму. Его собственное пламя смешивалось с ледяным огнем Миклео. Смешивалось, создавая невесомый, летучий, фиолетово-неоновый пар.
  ' Обещаю, он понесет наказание! Уж что-что, а это я гарантировать могу!' - произнес, вновь тепло улыбнувшийся ему, Миеклео, и Лио внезапно понял, что падает с небес... Он искренне не помнил, когда именно он ухитрился обратиться драконом и взлететь ввысь. Но самое главное: он не понял, почему он был все еще цел и невредим... Ведь впавший в амок промар пытался его убить, а стрелы Миклео несколько раз вонзились в его грудь, пронзив своим сюрреалистичным льдом его сердце. Закрыв глаза и вздохнув с явным облегчением, внезапно охватившим его, Лио прошептал данное ему имя. Прошептал и тот час же паровой взрыв расцвел в небе Промеполиса... Расцвел в нем, аккурат, между выращенных Миклео ледяных цветов. А еще Лио внезапно понял, что больше не падает... Он не упал на камни улицы, нет... Его поймал тот, кого он меньше всего ожидал увидеть... Его поймал его заклятый враг - Гало Тимос из пожарного департамента. Поймал, почему-то превратившись в, столь любимый самим Лио, огонь... И Лио отключился. Он уснул в руках пожарного... Уснул, слегка испугав Гало, возникшей на его измученном лице мягкой улыбкой. Ветер ерошил сверкающие перышки в волосах Лио, а огонь вокруг Гало отчего-то не сжигал, он исцелял, и незаметно, совсем по чуть-чуть, в насквозь прожженном человеческими страстями городе начинало светлеть.
  Миклео и Лейла улыбались. Все шло по плану. Дракон в груди Лио уснул.
  
  ***
  
  ' Слились в касании одном все души в жуткой пляске.
  И стало небо разом дном - пролившись черной чашей.
  Смеялись тени на стекле и блики танцевали.
  Мы видели огонь во тьме... Как тени оживали...
  
  Как на броне и на клинках смеялись отраженья...
  Мы сами - словно наважденья бросались в это ад...
  Но тот пожар огнем исполнен на сердце не оставил ран...
  Он сжег дотла, оставив грешный, лишь прошлого святую память.
  
  И мы познали - в час кромешный: всего страшнее смертных зависть.
  Ведь даже пламя милосердней - оно сжигает, укротивши, ярость.
  А люди... Все они, как черти, вечно проклинают...
  И только небеса порою знают, чего же стоит все же в сердце радость...'
  - шептал ветер, баюкая в своих потоках голоса ушедших в вечность.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  *Раскол 6*
  
  ***
  
  *' ...Победитель будет прав... Проигравший - просто жить...'*
  
  ***
  
  ' Почему ты здесь?' - спросил проснувшийся Лио, осознав себя в объятьях Гало. Тот даже не думал опускать хозяина огня на землю, так и летел по небу - аки метеор. Видимо, ему это и вправду понравилось...
  ' Я же обещал, что спасу тебя!' - улыбаясь улыбкой идиота, произнес Гало, зажмурившись от какого-то аморального счастья, внезапно охватившего его душу. Поддавшись безумному порыву, он взлетел на одну из крыш высоток и все же опустил сердито дующегося на него Лио на пол, а после вновь произнес, откровенно смеясь:
  ' Вот, пришел, чтобы тебя спасти, напалм ты несчастный!'
  ' Что это на тебе надето?' - пропустив колкость мимо ушей, спросил слегка дезориентированный Лио, косясь на странный белоснежный костюм пожарного.
  ' А, это? Так матой же, то есть камуи! Во, как есть камуи! Мне Лейла сказала! Ах-ха-ха!' - смеясь и смахивая выступившую в глазах слезинку, произнес Гало. А после добавил, продолжая улыбаться и во все глаза рассматривать белокурого Лио, щеголяющего длинным хвостом:
  ' А сам-то! Неужто, не заметил?'
  А про себя добавил:
  ' А ему ни чё так - идет!'
  Лио, продолжая созерцать лыбящегося Гало, озадаченно взглянул на свое тело и также узрел белоснежное одеяние, как вторая кожа, облегавшее его тело. Узрев оное дело, он слегка смутился, выпав в прострацию и густо покраснев. Броня-матой промара так сильно его почему-то не смущала, а в этом новом облике он чувствовал себя словно голый, да еще и смех серафима на фоне, отличный от баса промара несколько его напрягал... Просеча фишку, что он ведь вроде бы заключил некую сделку с Миклео, шепотом произнес, прижав ладонь ребром к губам и напряженно поозиравшись по сторонам:
  ' Что происходит? Почему мы оба так выглядим?!'
  ' А ты догадайся, не первый день, чай, на свете живешь!' - так же заговорщицким шепотом произнес Гало, так же склонившись к Лио. Тот обиженно фыркнул и отвернулся от пожарного, развернувшись на каблуках. Вокруг него вспыхнули, мгновенно замерзнув капли воды.
  Гало присвистнул. Перемену он увидел сразу и она ему определено нравилась, равно, как и продолжающий дуться на него Лио.
  ' И все же я не понимаю... Не понимю, что происходит и почему мы все всё еще вообще живы!' - начиная внезапно истерически смеяться, произнес Лио, все же оглядываясь на Гало. Тот, задумавшись, почесал кончик носа, но ответить не успел, в их разговор вклинились.
  
  ***
  
  ' Вы живы потому, что мы вмешались!' - услышал Лио голос Сорея, внезапно возникшего на все той же крыше. Тот, так же облаченный в белое, парил в воздухе. Чуть в отдалении от него на крыше стояли двое его спутников - мужчина и девушка. Девушка воткнула свой сверкающий зонт в землю, а мужчина раскрутил над головой мятник, в буквальном смысле создавая вихревую воронку рукотворного торнадо.
  ' Что происходит?' - спросил Лио, резко сузив глаза и внезапно для самого себя превращая своего, вдруг материализовавшегося дракона, в глыбу льда.
  ' Призовите сюда весь огонь этого мира! Пусть промары придут на ваш зов! Сейчас они должны услышать!' - произнес Сорей, обратившись к Лио и к Гало.
  ' Да, сделай, как говорит Сорей!' - услышали юноши в своих душах голоса Миклео и Лейлы.
  ' Зачем моего промара заморозило? Это ведь не я с ним это сделал!' - искренне возмущенно спросил у Сорея Лио.
  ' Миклео сделал это, потому что твой промар сейчас больше демон разрушения, нежели дух огня! Он убьет тебя и себя заодно, если ты дашь ему сейчас свободу! Его и остальных драконов нужно убрать отсюда - из этого мира, а с твоим врагом разберутся местные власти! Разберутся, когда разница между народом будет ликвидирована! Мы заберем духов огня с собой в свой мир - туда, за край небес! Так что, можешь быть спокоен, им больше ничто не будет угрожать!' - произнес Сорей, дружелюбно улыбнувшись главе безумных бёрнишей.
  Белый свет, исходящий потоками от его фигуры все усиливался. Становилось больно на него смотреть. Настолько чист он был.
  
  ***
  
  Зажмурившись и прикрыв глаза ладонью, Лио спросил:
  ' И, как мне это сделать?'
  ' Закрой глаза и представь, что превращаешь дракона в ледяной шар, и что такие шары летят к тебе со всех уголков света!' - произнес Сорей.
  ' А ты - Гало Тимос, если не ошибаюсь, выпей пламя из всех опаленных! Пусть они живут, лишенные этого проклятья! Исполни волю своей судьбы! Стань для них 'Пастырем их времени на час'! Спаси их от смерти в безжалостном пламени Инферно, и тогда мы уйдем, а вы... Вы все станете людьми! Это ведь несложно, не так ли?' - спросил Сорей у слегка растерявшегося Гало.
  ' Н-нет... Наверно, нет... Я попробую!' - неуверенно произнес Гало и зажмурился.
  Лио, вздохнув, также закрыл глаза. Вся его фигура мгновенно засветилась синим.
  
  ***
  
  Гало принялся звать огонь. Он кричал в мыслях. Кричал, взывал к сути огня и к его удивлению у него получилось...
  Гало скорее почувствовал, нежели увидел, как из опаленных по всему свету вырываются промары и как они разноцветными всполохами-драконами мчатся к нему... Он видел шок и ярость на, всегда улыбчивом и совершено невозмутимом, лице Форсайта. Видел, искренне этому поразившись и внезапно осознав правдивость слов Лио, а еще... Еще он внезапно увидел, как растаяло вечно ледяное озеро, и как его вода внезапно испарилась, а затем вновь заполнила образовавшийся резервуар... Вот только на этот раз вода там была уже нормальная. Гало открыл глаза и ужаснулся.
  Лио парил над крышей. Парил, весь окруженный белым дымом. Вернее, весь опоясанный водяной взвесью, пронизанной миллиардами звездочек, а еще везде и всюду, заполняя собой реальность, парили миллиарды миниатюрных драконов... Они все фантасмагорической, чудовищной сферой окружали его. Окружали, с вожделением смотря на Лио и к ужасу самого Гало, на него самого...
  Сорей, видя, что происходит, улыбнулся и за его плечами возник призрачный силуэт чудовищного белого дракона... Мгновение - и все поглотил ослепительный золотой свет.
  Гало внезапно понял: промары ушли. Они ушли, а вместе с ними ушел и странный жар, внезапно поселившийся в глубине его сердца.
  Лейла тоже исчезла, покинув его тело и вернув ему его первоначальный облик. Он открыл глаза и понял, что стоит с Лио под дожем. Стоит на пепелище сожженного города. Стоит и смотрит в, ставшее невероятно ясным и усеянным звездами, ночное небо. Он так же понял, что это не дождь, а прощальные всполохи магии. Всполохи, что эфемерным салютом пролились на изуродованный скверной Промеполис, очистив его от злонамеренности. Пролились золотым дождем жизни, ведь жителям этой страны так жизненно необходимо было истинное спасение, и они его получили... Получили, потеряв свой проклятый огнь - своих драконов-промаров...
  Раскол в небесах тоже исчез... Исчез, не оставив по себе даже памяти, а Лио... Лио улыбался... Он улыбался, а из его закрытых, зажмуренных глаз катились сверкающие слезы. Его душа все еще плакала...
  
  ***
  
  ' Что это было?' - внезапно спросил у неба Гало.
  ' Они ушли, Тимос! Понимаешь, Промары ушли! Они все ушли! И промары и гости из параллельного мира! Как пришли, так и ушли! Ушли, прихватив с собой наш протокошмар!' - начавший смеяться как безумный, Лио ответил Гало.
  В порыве безысходности и отчаяния, осознавая дремучую, лютую пустоту в душе и вероятней всего невозможность засадить Крея, он упал на колени. Он упал, а его светлые волосы внезапно заискрились, охваченные запутавшимися в них всполохами последней магии.
  Они искрились искрами колдовства и волшебной влаги, все еще остававшейся на них, после камуи с Миклео. А Гало, глядя на Лио, внезапно в первый раз в жизни почувствовал холод... Почувствовал его, словно его душа перестала быть пламенной, хоть опаленным, как Лио он не был. Осознав это, он испытал сочувствие к своему бывшему врагу, а теперь к такому же человеку, как и он сам.
  Он почувствовал, как переменившийся ветер морозит его вечно обнаженную грудь и спину. Почувствовал, как пробуждается мир и как реальность наполняют шорохи и звуки вселенной, осознавшей, что безумие закончилось.
  Он почувствовал, как люди выходят на улицы и как жизнь возвращается в мир. Он осознал, как он сам становится живым и, вероятней всего, счастливым...
  
  ***
  
  ' Прощайте! Не раскалывайте небеса больше! Вам это больше не нужно!' - донеслось до него с Лио внезапно тихое прощанье иномирян и промаров.
  Гало, не выдержав, засмеялся... Засмеялся, смахнув с газ внезапно выступившую на них непрошеную слезинку. Он смеялся, махая рукой небу. Смеялся, чувствуя на своих устах морозное дыхание жизни и разгорающееся с новой силой великое пламя любви.
  ' Можете не возвращаться! Нам и без огня хорошо! Мы как-нибудь и без сторонней помощи справимся!' - прокричал он, помахав небу рукой, а Лио...
  Лио тем временем смотрел на пепел... Он смотрел на пепел, что искрился в его руках. Искрился, исчезая в легких порывах ветра. Он знал: кошмар закончился, но начался новый - тот, в котором он - человек, и в котором люди будут судить людей. Ведь настоящие преступники еще не осуждены, а значит, пламени справедливости еще не пришло время угасать в его груди. Он всенепременно добьется справедливости - ареста и суда над Форсайтом. Добьется прав для опаленных, а дальше...Дальше он и его люди будут жить. Он и все будут жить счастливыми, строя новое будущее для всех. Ведь как говорится ' ...победитель будет прав, а ...проигравший - просто жить...' Ведь жизнь без любви и была тем самым, что связывала оба мира проклятьем вечного одиночества.
  Связывала проклятьем, что в свое время поразило Хельдальфа из Зестирии, а теперь ждало и Крея Форсайта... Ждало, уготованное ему миром Промеполиса... Ждало, ведь Крей и Хельдальф - оба и были настоящими 'Владыками Бедствия' каждый в своем собственном мире. Это были именно они, а не несчастный Лио Фотия, всеми силами старающийся спасти 'отмеченных' огнем Инферно.
  
  ***
  
  Прекратив плакать сердцем, Лио поднял голову, уверенно вглядываясь в завтра - в наступающий новый день. Подняв голову, он поднялся с колен, перестав быть рабом пламени и предрассудков. Он был. Жив, но опустошен... Пламя ушло... Ушло, но с его уходом в его груди поселилась пустота, и появилось право на жизнь... У него появилось право на свободную и счастливую жизнь. У него появилось то самое право, на ту самую жизнь, о которой он так долго мечтал, грезя о ней в своих, залитых пламенем промаров, снах. Оно появилось у него, ведь оно того стоило! Стоило того, чтобы за него бороться! А пустота в сердце, она пройдет... Пройдет, как только он познает любовь. Он уже ощущал ее жгучее тепло, сквозившее в лучах восходящего светила и искрящееся в улыбке подошедшего и обнявшего его за плечи Гало, что продолжая улыбаться миру, отчаянно внушал, что спасет от всего, даже от пустоты в сердце...
  Над Промеполисом тем временем сияло 'ночное солнце', в ошибку принятое молодыми людьми за дневное, настолько счастливы они оба были. Оно светило им, а жизнь жителей налаживалась. Промеполис, наконец-то, был свободен. Его великий изначальный кошмар и вправду завершился. Планете предстояло строить свою жизнь заново.
  
  ***
  
  ' Страсть, как меч и как костер, примеряет разный спор.
  Нарушает ток столетий, бег святых тысячелетий,
  Отмеряет верный рок, нажимает на курок
  И бросает в мрак святой потому, что мир земной
  Скрыт за мрачной пеленой...
  
  В небо мчатся облака, а в огне живет душа...
  Пламя блещет в тьме ночной. Нужно быть самим собой.
  Нужно жить, презрев закон - потому что лишь любовь
  Входит в душу, словно в дом.
  Правду дней хранит дракон, потому что он - живой'
  - шептало, плача, пламя.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  *Эпилог*
  
  ***
  
  Ветер искрился, мерцал, переливаясь тысячами огней. Сорей сидел на обрыве, обняв положившего ему на плечо голову Миклео.
  Серафим улыбался. Над кратером Камланна носились тысячи сверкающих существ. Огненные драконы были чисты, но их форма так и осталась драконьей...
  Они выбрали эту проклятую в прошлом землю своим новым домом, и уходить с нее не спешили. Они носились в небесах, искрясь самым прекрасным в мире звездопадом, а Сорей улыбался.
  Он понимал: все во всех мирах заслуживают счастья и свободы, даже если и являются демонами.
  ' Как думаешь, они будут счастливы?' - спросил у него Миклео, смотря на полет драконов.
  ' Поживем - увидим! Если небеса вновь расколются - значит, нет!' - смеясь, произнес Сорей.
  ' Сплюнь! Я не хочу вновь замораживать человеческие сердца! Это - не мое! Я не бессердечный! А замораживать сердце своего альтернативного Я - и подобно - выше моих сил! Лейла до сих пор ходит в печали! Кажется, этот Гало, что-то сломал в ней!' - произнес Миклео, незлым тихим словом помянув пожарного и попеняв тому странное взаимообращение с леди Лейлой.
  ' Нет, Миклео! Ты ошибаешься! Просто, ей стало его жаль! Он напомнил ей Михаила, вот и всего!' - с грустью произнес Сорей.
  ' Да, пожалуй, что ты и прав... Что ж, идем? Навестим Маотерруса? Интересно, они его там не сильно напрягают?' - понимающе произнес Миклео, ни к кому конкретно не обращаясь, вставая и начиная идти вниз.
  ' Да, идем, посмотрим, как он там - свыкся с ролью воспитателя 'детского сада'?' - смеясь, произнес Сорей, спускаясь вслед за Миклео. Он не заметил, как на краткий миг за их спинами возникло призрачное зеркало из которого на них с улыбками смотрели Лио Фотия и Гало Тимос... Смотрели, держа в руках флаг нового мира... Мира, что построили на пепелище старого.
  
  ***
  
  Ведь только революция - величайшая страсть - способна расколоть небеса, заставляя объединять необъединимое, делая заклятых врагов - союзниками и исцелять сожженные в пепел сердца. Ведь только истинная любовь, живущая в этом порыве безудержной страсти и способна творить чудеса. Она способна их творить, творя новые и новые миры, даруя самое бесценное - новую жизнь. Жизнь, наполненную счастьем и свободой. Ведь будучи птицей в клетке, никогда не добиться осуществления своей мечты.
  Ведь не распахнув своих крыльев, нельзя улететь, а без этого полета не будет возможна и сама жизнь. Ведь жизнь - это все вместе: и любовь, и страсть, и свобода... Та самая свобода, ради которой небеса и раскалывают. Так будьте же свободны и летите! Летите к своей мечте, что уже сияет огнем нового рассвета! Сияет всем сквозь призму расколотых небес!
  С Днем Всех Святых
  
  ***
  
  ' Огни горят в безумной пляске. Танцуют тени на воде.
  И дева, полная опаски, со льдом играет при Луне.
  Вода потоком льется с неба и страсти жар в душе силен.
  Мир понимает - жизни нега - горит во тьме сквозь бездны вечный сон.
  
  Душа, как птица однокрыла - все ищет пару в вышине.
  Но небо вечно безразлично глядит сквозь тьму - любовь, сокрыв в себе.
  Ночь бессердечно безразлична, танцует в ритме колдовском.
  Мир понимает - жизнь цинична - всегда дарует всем раздор...
  
  Великой ярости и славы котел горит во тьме времен.
  И все народы испытанья всё получают вновь и вновь.
  Клинки ломаются бесчестно. В полете сгинули огни.
  Они всё поняли - все люди грешны. У всех в душе из зла цветут цветы.
  
  Промаров свет жесток, как гром, как боль с печалью колдовской.
  И страсть невинная души сжигает все из тьмы мосты.
  А на границе сновидений, как воплощенья привидений,
  Стоят осколки вечных дней, что воплощают зло людей и истину героев.
  
  Все смотрят люди вглубь себя. Им отвечает пустота.
  И отраженья лгут молча - ведь правда все ж, как яд - горька.
  Печаль и слезы - скорбь сердец. Расколот горизонт и брешь
  Все льется ада кровью.
  
  Печаль безмерна - спору нет, а наказанье - тот же грех.
  Прощенья преступленью нет, ведь сердце держит свой ответ.
  Когда столкнутся в тьме стихии и в ритме песня зазвучит.
  Постигнут люди - нефилимы еще живут среди живых.
  
  И сказка снова станет былью. Дракон явится из ночи.
  И звезды яркою стремниной вдруг упадут из глаз мечты.
  Проснется пламя опаленных, и скинет грешный мир оковы.
  Освободится он от скорби. Ведь исцелить способна разум только Нова.
  
  Огонь и лед всегда танцуют в паре. И новой жизни брезжит огонек,
  Что мотыльком, рожденным из восходов, всегда летит на жизни фитилек.
  Летит, собою воплощая жар промаров, что сквозь века зовут с собой сквозь ночь.
  Зовут, всегда суля награду и счастье, что дарует лишь любовь'
  - шептал ветер, баюкая тишину.
  
  Конец.
  2019
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"