Миррэй Фианит : другие произведения.

Прометей и Психея. Книга 7. Рекурсия

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Иногда, чтобы понять самого себя и свои чувства, нужно взглянуть на проблему со стороны и извне. И тогда и только тогда все станет на свои места, даже если сама реальность и будет казаться абсурдной. Зеркальный коридор разума всегда подскажет правильное решение. Главное не заблудиться на очередном повороте судьбы, иначе можно остаться по ту сторону здравого смысла... Остаться там навсегда... Ведь нет ничего коварней на свете - чем рекурсия - зеркальный лабиринт душ... Фанфик по Promare Писалось в 2019 Хоррор, Эротика С 23 февраля!
  *Миррэй Фианит*
  
  ***
  
  *Прометей и Психея*
  
  ***
  
  *Книга 7*
  
  ***
  
  *Рекурсия*
  
  ***
  
  Иногда, чтобы понять самого себя и свои чувства, нужно взглянуть на проблему со стороны и извне. И тогда, и только тогда все станет на свои места, даже если сама реальность и будет казаться абсурдной.
  Зеркальный коридор разума всегда подскажет правильное решение. Главное - не заблудиться на очередном повороте судьбы, иначе можно остаться по ту сторону здравого смысла...
  Остаться там навсегда... Ведь нет ничего коварней на свете, чем - рекурсия - зеркальный лабиринт душ...
  
  ***
  
  *Пролог*
  
  ***
  
  Свет...
  Он бежит...
  Бежит, постоянно меняясь...
  Он сверкает, множится, несется вперед. Миллиарды космических лиг и парсеков сливаются в белые полосы-молнии.
  Огонь летит.
  Он знает: нужно вернуться...
  Нужно вернуться любой ценой, иначе будет поздно...
  Они не выживут без него - без его тепла. Не выживут! Ведь в их мире так холодно, так чертовски холодно, что просто мочи нет, а они...
  Они так привыкли к нему, к ним, привыкли к их пламени...
  Привыкли к пламени, текущему по их венам...
  И огонь мчится еще быстрей, несется к планете и...
  И попадает в ловушку - в лабиринт из зеркал...
  Он попадает в бесконечный коридор, чередующихся и повторяющихся событий.
  Он попадает в западню...
  Попадает в нее и остается в ней вечным пленником, невольным свидетелем неумолимого бега времени и смены эпох. А затем он множится...
  Множится на сотни тысяч огоньков, отзеркаленный миллиардами тактов.
  Он множится, истончается, преображается и все же достигает цели. Достигает ее, громыхая как гром при ясном небе. Все вокруг искрится.
  Он льется на головы прохожих звездным дождем новой надежды. Надежды на жизнь, возрождение и будущее.
  Огонь вспыхивает вновь. Вспыхивает, возвращая тепло и потерянный с его уходом разум, чувство жизни.
  К людям возвращаются их промары. Сражение за счастье и жизнь начинается вновь.
  Мир искрится.
  Зеркальный коридор миллиардов измерений переполнен светом. Все еще затерянные в рекурсии огни прорываются в иные реальности.
  Мир меняется.
  Вселенная пылает.
  На устах драконов вечности блуждают искры, подчеркивая улыбки, пропитанные всполохами колдовского пламени. Где-то в неизвестности незримый камертон отмеривает такт. Тихий вздох разносится по миру, и зеркала дрожат. По ним течет стальная рябь. Ибо в них не одно, а миллиарды отражений и каждое - свое...
  Ибо миров уже не счесть...
  
  ***
  
  Звезда...
  Она падает...
  По тьме, разлитой мраком, расходятся зеркально сверкающие круги. Все утопает в зеркалах. Все завернуто в вихрь из осколков, что и не осколки вовсе, а целые миры, представшие в иллюзорных отблесках-струнах, что словно капли-лучи зависли в неизведанности, став неизбывной неизбежностью.
  Человек видит свои отражения...
  Их много...
  И каждое в чем-то отлично, а в чем-то и одинаково. У каждого своя эмоция, своя мысль, душа, мечта, личность. И вот...
  Результат...
  Словно спектр, как замкнутый веер вселенной, вечный Мёбиус вездесущего повторения, он стоит...
  Стоит в круге событий, в круге своих воплощений...
  Вокруг него иные его 'я'...
  Кто-то похож на мышь и неку, кто-то - на волка и лису, кто-то - на робота и фею...
  Есть и те, кто напоминает собой кролика, барашка и летучую мышь, горничную и киллера...
  Он видит себя несбывшегося...
  Видит свои женские обличья...
  Видит зверей, ангела и демона...
  Видит себя в амплуа босса мафии и какого-то существа, напоминающего собой дракона...
  Видит себя жрецом и человеком, богом и ёкаем...
  Они все подходят к нему...
  Мир начинает заполнять светом. Часть отражений исчезает.
  Их словно бы вырывает из контекста самой реальности, затягивая в какую-то трансцендентную точку перехода.
  Он видит множество иных своих проявлений, их судьбы и исходы их деяний. И наконец он слышит голоса...
  Голоса, сливающиеся в один, подобный многоцветному хору, что бескрайним эхом звучит в бездне несотворенного.
  
  ***
  
  'Больно...
  Холодно и...
  Страшно! Страшно! Страшно! Спаси! Спаси! Спаси!' - кричит сама вечность...
  Огоньки...
  Огоньки, что он увидел, как только оказался здесь, во вневременье - они все всё еще рядом...
  Они шепчут ему что-то еще...
  Кажется он слышит звон? Или...
  Или это и не звон вовсе? Это сигнал сирены? Это его воспоминанье?
  Он не понимает...
  Не понимает, ибо все слишком нереально и иллюзорно поверхностно...
  Перед его внутренним взором мелькают, ускользая в туман безбрежной, затянутой поволокой неразгаданного, памяти, чьи-то лица...
  Лица тех, кого он, возможно, когда-то знал, но сейчас все сокрыто, ибо это тайна, и разгадать ее он сможет лишь пройдя весь путь до конца...
  А ведь он так мечтал...
  Мечтал о них...
  Мечтал увидеть их всех вновь...
  Мечтал о том, что когда-то станет счастливым, и они обязательно появятся вновь в его жизни...
  Он ведь уже придумал им имена - тем, кого увидел в этом ворохе-вихре вероятностных версий универсума...
  
  ***
  
  Мультиверсум погрязает во тьме...
  Он в отчаянии сжимает зубы и кулаки. Слез нет. Такие как он не плачут...
  Все уже давным-давно сожжено...
  Он - это пепел...
  
  ***
  
  'Не бойся!
  Мы встретим! Обязательно встретимся вновь!' - шепчет кто-то, когда звезды пропевают свою песнь.
  'Когда все дороги сольются воедино, это и произойдет! С кем-то ты встретишься тогда, когда над миром загорится новое солнце, а с кем-то, когда придет время Аркадии! Обещаем, мы еще встретимся, и тогда!..' - слышит он вновь обрывки фраз и вздыхает, ёжась под незримым ветром запредельного.
  'Тогда ты всё вспомнишь, Светлячок!' - заканчивает за многомерные голоса кто-то и его обнимают со спины чьи-то сильные и такие родные руки...
  А он...
  Он внезапно понимает: он плачет...
  Звезды живого пламени ручьями текут из глаз...
  ''Ами', не плач!
  Мы ведь с тобой!
  Мы все здесь!' - произносит кто-то, и у него на сердце становится теплей и светлей, пусть и на самую чуточку...
  Он оглядывается...
  Разрушенный мир...
  Лаборатория безумного профессора...
  Чашка дымящегося кофе на сломанном столе...
  Его иллюзорная копия стоит лицом к нему.
  Она стоит пред ним, держа в своей руке, затянутой в черный бархат колдовского пламени, нечто.
  Двойник улыбается ему...
  Улыбается странной тепло-грустной улыбкой...
  Он все равно улыбается, хоть в его глазах отражаются уже не годы прожитых лет, а целые миллиарды, а еще...
  Образы...
  Странные образы несбыточного и живые зеленые глаза белокурой незнакомки, переполненные жизнью...
  Названный Светлячком, понимает: его копия держит над своей ладонью шар сингулярности - ядро-сердце какой-то величественной, сверх разрушительной машины, и что он сам тоже ее часть...
  Они оба, как и все прочие фрагменты-отголоски, ее сегменты-фрагменты - недостающие шестеренки великой машины, созданной для самой трансформы необъятного. Ему отчего-то страшно, но при этом...
  При этом и странно спокойно, словно всё это правильно и так и должно быть.
  Светлячок слышит крики людей, взрывы приборов, рев сирены безопасности.
  Он видит, как снуют, проваливаясь сквозь толщу реальности ученые-лаборанты.
  Он видит, чувствует на своей, понемногу перестающей существовать во всем этом инфернальном хаосе, коже смещение временной оси...
  Инверсия и ретроспективы, множественные вариации реальности - все они потоком льются сквозь его сознание.
  Они текут рекой, буквально превращая его в сосуд своей неуемной, неугомонной и бесконечной силы. Все это и вправду происходит с ним...
  Происходит на самом деле...
  Происходит, и при этом еще не произошло...
  Не произошло для него в его временной ветке...
  
  ***
  
  Богиня реальна. И он понимает: она тоже с ним...
  Всегда и везде...
  Всюду, куда бы он не пошел. Ведь он - часть ее супруга...
  Он часть того, с кем она разделила свою вечность...
  Он - часть души бога, чье имя столь беспечно позабыл, утратив все свои воспоминанья, включая память о своем собственном настоящем имени...
  Пламя...
  Оно сейчас повсюду.
  Оно вездесуще...
  Оно ласково к нему, хоть он и не достоин...
  Оно ободряюще дружелюбно и при этом глубоко несчастно. Ведь оно страдает вместе с ним, разделяя все его печали и горести.
  Он понимает: ему жаль, но исправить сейчас что-либо он уже не может...
  Он тоже пленник...
  И он бессилен...
  Ведь пламя...
  Своё пламя...
  Он уже потерял...
  Потерял в тот день и час, в тот чарующий миг крещендо, когда отпустил его на волю, позволив вернуться в свой мир, туда где вечно пылала звезда по имени - Свобода...
  Свобода, что для слишком многих была изначальным кошмаром, что в итоге переросла в иное имя...
  В Promare - причину всех войн...
  
  ***
  
  'Нексус, Инферно, Какусей, Детройт, Ашес...' - словно в бреду, сквозь пургу, пронзающую разум и леденящую сердце заводью нерастапливаемого льда, шепчут его губу...
  Ему холодно и жарко, и при этом нестерпимо зябко...
  Ему чертовски неуютно, ведь он в мире, в котором не существует времен года. Ведь все в нем зависит от его собственного состояния. Всё зависит от его души, что в данный момент времени погрязла в отчаяние, буквально зависнув между явью и кошмаром, в миге до пробуждения от бесконечного сна разума.
  'Майями, Техас, Небраска...' - вновь произносят его, опаленные нездешним жаром, уста.
  Взрывы рождения сверхновых все еще стоят перед глазами, а в ушах звучит музыка вселенной, безумно громыхая и отчаянно призывая его всё вспомнить...
  Но...
  Но время еще не пришло, срок его заключения еще не отбыт...
  Он всё еще узник своего разума и своего тела...
  
  ***
  
  Он видит в зеркалах не только свои отражения...
  Там стоят еще и его друзья...
  Те из них, кого он все еще помнит, кто еще жив и кого стороной обошло неумолимое время, сделав их подобными богам...
  И это, как он видит, происходит в каждом из миров...
  Он понимает: сейчас все иначе - по-иному...
  Где-то они все уцелели и вместе, а где-то...
  Где-то все пошло не так - не по плану...
  Он прокусывает губу. Кровь пузырится, шипит, испаряется - она пламя...
  Пламя, что окрашивает бездну...
  Ему все еще чертовски больно.
  Боль - лучшее доказательство того, что он все еще жив...
  Но эта безнадежная точка отсчета бессильна...
  Хоть эта эмоция все еще и существует, вернуть назад его она уже не способна...
  Он слишком глубоко... Возврата в реальность нет...
  
  ***
  
  'Держись, 'Ами', мы поможем!' - вновь, в унисон, произносит многоликое пламя звезды фантазмы.
  Ему грустно и при этом хочется смеяться.
  Они безнадежны.
  Он безнадежен. Все это бессмысленно и без толку.
  Он четко осознает: впереди лишь отчаяние - черная ночь бездны...
  Спасения нет...
  
  ***
  
  'Просто поверь, братишка!
  Прометей обязательно спасет тебя!
  Слышишь? Не отчаивайся!
  Ведь он поклялся!
  
  Он пообещал в тот день и час,
  Когда судьба связала вас,
  Что он к тебе придет на помощь!
  Когда вас разлучит холодной бездны полночь!'
  - слышит он, как шепчут наперебой столь знакомые и при этом совершенно незнакомые, бестелесые голоса.
  Он улыбается, стирает звезду с уголка глаз. Улыбается, вспоминая, как пламя покинуло его...
  Покинуло, рассмеявшись хрустальным детством на прощанье...
  Светлячок понимает: перед ним все еще зеркальный коридор, и он все еще пленник...
  Пленник зазеркалья, и никто не увидит его настоящего, ведь его истинное я сокрыто, а там - в рекурсии - только копии...
  Он осознает, что хоть они и подделки, слабые его отражения, но даже они достойны права на жизнь.
  Он снова плачет звездами. В сердце пылает оброненная богиней звезда свободы.
  Он счастлив и несчастен одновременно.
  Противоречия разъедают подобно кислоте...
  
  ***
  
  'Мяу!' - мурчат его звериные копии. Крылатые кошки трутся о ноги. В их разноцветной, пестрой шерстке блуждает колдовской огонь.
  Они улыбаются ему. Улыбаются своими добродушно-добродетельными улыбками.
  Он знает: они хотят лучшего для него, но при этом все равно лицемерят...
  Лицемерят, пусть и за глаза, исподволь, но все же - лицемерят...
  Добродетель она такая: двуличная и беспощадная...
  Ему отчего-то снова грустно.
  Он прикрывает свои пурпурные глаза переполненные золотом и розами.
  Ночь смыкается, умолкая, а пламя...
  Пламя продолжает гореть...
  Оно упорно продолжает петь свою песню...
  Неумолимо приближаясь к тайнику, в котором сокрыт самый большой секрет. Тот, кто творит саму реальность, тот, кто все потерял, навеки утонув в звучанье колокольчиков из неизвестности, тот, кого нарекли Светлячком, способным осветить своим светом всю вселенную - (_ _ _) - имя все еще стерто...
  Еще один поворот маятника вечности запущен в оборот.
  Сансарра продолжает танцевать, а из далекого далека на него гладят боги: принцесса Мересцила и ее брат Альфарос, Магдала и Эсфир, Файер и Аква, Винд и Эа, Мегалоис, Митра, Логос и...
  Пандора...
  
  ***
  
  'Реальность поет. Кружится в небе звездоворот.
  Митра сквозь время песню ведет. На ее лице - солнца живая улыбка.
  Пандора смотрит сквозь времена. Она ждет.
  Ждет, позабыв навсегда прошлое, ушедшее вчера.
  
  Ее брат... Ее настоящий брат все еще спит...
  Время, как птица над Эйдосом мчит.
  Только лишь Кронос вечно молчит,
  Ведь туман скрывает века, а тайна... Тайной побудет пока.
  
  Логос врата миров сторожит.
  Разум пленителен. Время - лишь миг...
  Оно еще не пробило, час не пришел...
  Дракон не проснулся в чертогах богов...
  
  Психея дремает в объятьях Морфея.
  Исполнена вечности песня-диллема...
  Гелиос все еще не родился. Печать не сломалась...
  А Душа... Свободу пока не обрела...
  
  Свет еще не пробудился,
  Прошлое еще не сгорело дотла.
  Над миром еще не взошла заря,
  Чаша еще не испилась сполна, а время...
  
  Время еще не истекло. И поэтому,
  Не разбирая, что соткала между всеми и вся судьба,
  Что возвела та, кто соткал прошлое и вчера
  Он, лишенный самого себя, падает... падает всегда... Падает в никуда...
  
  Ночь закрывает глаза...
  Время начинает свой танец.
  Слышится пенье. Пламя поет,
  Запечатанное в зеркале грез.
  
  Лаз в Зазеркалье человеческого разума.
  Он открыт настежь. Преграды больше нет.
  Есть только то, что называют ясность...
  А кроме них лишь безнаказанность и жадность...
  
  Отражения сбегают в мир. За ними следует зло...
  Великая битва продолжается. Где-то идет борьба за жизнь...
  Планете все равно. Назначенное еще не пришло...
  А значит, время еще есть - совершить своё...
  
  Приборы продолжают отчитывать ритм ударов сердца.
  Надежда еще есть. Есть шанс на спасенье.
  Но он зыбок. Зыбок, но все же реален.
  Реален, хоть и соткан из света...
  
  Того чарующего света, из которого состоит планета,
  Чье имя Свобода, чье имя Кошмар...
  Ведь только познавший все ужасы мира
  Расскажет однажды: кто ж все-таки прав...'
  
  ***
  
  Светлячок внезапно видит...
  Пса...
  Он видит прекрасного зверя, сотканного из лазурного света.
  Пес воет...
  Время преломляется...
  Светлячок внезапно вспоминает...
  Он осознает, что в глубине своего сердца он все еще всё помнит...
  Помнит улыбку того, с кем ударился кулаками, стоя на руинах прошлого - на руинах (_ _ _) - название все еще стерто, ведь Солнце тогда все-таки взошло...
  Оно восстало, вознесясь над миром.
  Оно возликовало, положив конец печали...
  Он помнит...
  Слезы больше не льются. В его груди действительно горит пламя свободы...
  Он жив, и он это знает...
  Прометей исполнит обещанье...
  Его спасут. Нужно лишь подождать и не поддаваться отчаянью, ведь даже боги вернулись в мир...
  Пламя жизни вернулось к нему. Так почему же он должен отчаиваться? Почему должен проклинать судьбу? Нет, он не согласен!
  Он не из тех, кто сдается! Ведь тогда он сжег себя дотла, но спас целую вселенную, и он, не задумываясь, сделает это вновь, но сначала...
  Сначала пусть его поскорее спасут! Ведь Прометей пообещал, а он всегда держит свое слово: ибо он - бог...
  Светлячок, друг свободы, улыбается. И тьма гаснет...
  В лазурных глазах Митры царят звезды. Весна не за горами.
  Смех промаров переходит в звон колокольчиков.
  Его ждут.
  Его ищут.
  Его тоже очень сильно любят, так же, как и он их всех...
  
  ***
  
  Матои идет по следу.
  В зеркале рекурсии отражается его будущее...
  Его зазеркальное и реальное будущее. Само зеркало - это грядущее.
  Оно все еще там.
  Оно все еще его обнимает. И он счастлив...
  Они все там, и они ждут.
  Они не отпустят, не отступятся - поддержат, ведь это и значит любить. А он любит их всех больше всего на свете...
  Теперь он помнит свое имя...
  Он помнит его...
  Ведь он это (..._..... - .....)
  
  ***
  
  'Посмотри скорей в глаза! Что ты видишь?'
  'Пустота...' - шепчут нежно губы... Я смеюсь...
  'В них теплота, что так необходима людям!'
  
  Ты глядишь как будто вдаль... От тебя исходит жар...
  Смотришь вглубь и смотришь сквозь...
  Знаю, потерял любовь... Но не бойся, помогу!
  
  Твое сердце, отыщу! Веру в счастье я верну!
  Только чуть еще вздремну - на ладонях неба...
  Потому, что мир кругом все-таки железный...
  
  Кровь течет. В глазах пожар и тоска на сердце.
  Мы стоим с тобой как встарь у черты, что Вечность...
  Прошлого нам все же жаль... Это наша честность.
  
  Я смеюсь. Улыбки жду. Ты грустишь безгрешно.
  На руке горит огонь, отцветая песней...
  Смотрим мы - мерцает даль. Все вокруг в пожаре...
  
  А в душе лютует май, как февраль, как ярость...
  Снег идет, а море все ж покрылось всё узором.
  Мы стоим. Улыбок больше нет... Ты мою ладонь своей сжимаешь.
  
  Верю, все же в этом мире есть то, что называют радость.
  Не умрет надежда, не сгорит! Пламя веры в сердце не погаснет!
  И звезда мечты не отгорит! Будет наше будущее ясным!
  
  А пока мы в гладь времен глядим. Перед нами зеркало земное,
  А за нами - зеркало второе... То, что нам дала когда-то жизнь...
  Мы смотрим. Множатся виденья...
  
  В бликах все танцуют миражи. Это наши, в общем, отраженья.
  Наши долгожданные мечты.
  Я гляжу. Пылает пламя ярко, как цветок волшебного костра.
  
  Ты стоишь со мною рядом. Вдалеке горит рожденная звезда...
  На твоем лице мерцает радость, ну а я... Люблю...
  Люблю... Люблю всегда тебя...'
  - шептал восход, отражаясь от глаз, наполненных надеждой.
  
  
  
  
  
  *Преломление 1*
  
  ***
  
  Гало проснулся внезапно. В ушах противно звенело. Было еще довольно темно и туманно. Слышался отдаленный шум не спящего Промеполиса. Дверь на балкон была распахнута настежь.
  Гало медленно встал. Одеяло непослушно стекло на пол и осталось сиротливой горкой лежать на нем с молчаливым укором, провожая не в меру беспечного владельца кровати своим несуществующим взглядом. Странное ощущение того, что что-то явно не так внезапно поселилось в сердце молодого человека. Остановившись на полпути к открытому балкону, он задумался и сонно бросил взгляд на кровать, внезапно поняв, что чего-то явно не хватает. Но чего именно не хватало, его мозг понять никак не мог. Он банально отказывался помогать своему владельцу вспомнить и вообще исправно и трезво работать, в виду слишком позднего часа. Тяжело вздохнув и поморщившись, Гало продолжил свое шествие к лоджии, с целью закрыть дверь, ведущую на нее.
  Он сделал еще два шага к ней, да так и застыл на месте, пораженный в самое сердце открывшейся его взору картиной...
  С неба лился мягкий лунный свет. Лился невинно-безнаказанно, посеребряя всю мрачную, горящую огнями мегаполиса округу. На каменой плите балконного бортика сидел ангел...
  По иному охарактеризовать свое видение Гало никак не мог. Рядом с 'призраком', аккурат посреди балкона, стоял небольшой стол, а на нем, разрезанный на несколько долек, сиротливо царствовал арбуз...
  Да, на столике стоял, безнадежно уничтоженный неведомо кем, его собственный арбуз, купленный заранее для празднования дня рождения Реми, а еще там была катана...
  Самая настоящая японская катана из черного металла, воткнутая в середину стола.
  Гало, судорожно сглотнув, моргнул и, оторвав взгляд от уничтоженного подарка, все же перевел его на 'ангела'...
  Незнакомец не смотрел на него. Все его внимание было устремлено в тьму, погрязшего в разврате и насилии, города.
  Гало неуверенно шевельнулся и понял, что не может подойти ближе. Что-то незримое, но оттого не мене могущественное, не пускало его вперед - к незваному гостю, столь раскрепощенно сидящему на перилах его, открытой всем ветрам лоджии.
  Ангел же, между тем медленно повернул к нему свою белокурую, отливающую нежной зеленью, голову.
  Его эфемерные, светящиеся волосы развевались, буквально электризуясь в потоках инфернального, лунного ветра. Вся его фигура была в прямом смысле облачена в неоново-малиновое и салатово-призрачное пламя...
  Она была облачена в пламя, что стекая подобно водопаду, срывалось с кончиков его бледных, полуреальных тонких пальцев. На длинных ресницах дрожали крошечные искры-бриллианты, готовые в любую секунду скатиться с них в бездну, отравленного пороками грешного Промеполиса.
  'Гало...
  Вспомни меня! Вспомни всё и спаси!..
  Спаси меня снова, Гало!..
  Прошу тебя, Гало Тимос...
  Спаси меня еще один раз...
  Всего еще только один раз...
  Спаси меня, мой пламенный пожарный! Спаси!..' - прошептал ветер, ведь губы ангела не разомкнулись, чтобы произнести сказанное, а Гало понял, на лице видения застыли скорбь и неизбывное страдание.
  Спохватившись и все же преодолев незримую черту, разделяющую их, Гало рванул вперед. Рванул к юноше, буквально вспыхивая желанием-жаждой спасти его. И все краски внезапно померкли, угаснув и начав развеиваться...
  Они, казалось, исчезали, постепенно стекая с лица видения, окутанного таинственным пламенем, а сам Гало не мог более вымолвить ни слова и продолжить движение...
  Его буквально затрясло, а дыханье перехватило. Казалось, вокруг кто-то бессердечно-незримый разлил густой, эфемерно-янтарный мед...
  И все же, вновь преодолев свои слабость и это безумно-иррациональное препятствие, он словно робот, медленно поднял трясущуюся руку. Поднял ее, словно желая поймать ускользающее видение, но к своему разочарованию ухватил лишь воздух...
  Белокурого призрака на балконе больше не было...
  О его присутствии скорбно говорил лишь разрезанный арбуз и катана, что буквально на глазах осыпалась снопом черных искр, тая как дым, а еще...
  Еще там стоял бокал...
  Бокал, наполненный 'зеленой феей', потеряно оставшийся стоять на бортике балкона, словно бы осиротевшего после исчезновения духа...
  Гало внимательнее посмотрел на бокал. Пламя все еще лизало неоновую глубину абсента. Лизало, разбрасывая зеленоватые искры по обдуваемой всеми ветрами лоджии. Молодой человек плавно сполз вниз.
  Его разбирал смех. Не выдержав, он засмеялся как безумный, а после упал на пол, полностью опустошенный посетившим его образом несбыточного.
  Реальность крошилась. Что-то определенно было не так...
  Совершенно и бесповоротно не так...
  А затем ему вдруг явственно привиделось, что он смотрит вглубь зеркального коридора и видит лишь отражения, отвернувшиеся от него...
  Вот только спустя миг они все внезапно переменились и вместо своих, казалось обозленных на него за что-то, он увидел там отражения исчезнувшего ангела...
  Он увидел отражение ангела, который повернувшись к нему, закричал что-то в отчаянии, словно в приступе безумия протягивая из Зазеркалья облаченную в черную кожу руку, стремясь ухватить ладонь Гало своей и...
  И сознание Гало померкло окончательно.
  
  ***
  
  Ночь, очарованная тишиной, вернула себе права, обретя абсолютную власть над мегаполисом. Рекурсия плакала малиновыми треугольниками...
  Где-то в безвременье Кронос все еще пристально всматривался в бездну Леты.
  Эйдос смеялся черной стужей безумного вихря. Звон постепенно наполнял сознания всех...
  
  ***
  
  Тем временем по крыше, стоящей напротив дома Гало высотки, брела маленькая, мятно-неоновая кошечка, чья шерстка отливала настоящей зеленкой. Вслед за ней семенил большой васильково-синий кот. Семенил, посверкивая своими синильно-лазурными глазами, как прожекторами. А за ним, в свою очередь, ковыляли еще два странного вида кота: небольшой вишневый и серовато-черный, воровато оглядывающиеся по сторонам...
  Они все явно спешили. На крыше соседней высотки тем временем сидел большой саблезубый тигр...
  В его переполненных необузданной ненавистью глазах ярилось черно-алое пламя.
  Он зарычал.
  Кошки остановились.
  Зеленая зашипела, припав к земле и прижав ушки к голове.
  Синий, встав над ней, тоже зарычал, явно мня себя псом, а затем внезапно стало ясно, что котом-то он по сути-то своей и не был...
  На крыше сидели драконы...
  Четыре маленьких, взъерошенных и сильно рассерженных дракона, точнее - дракончика...
  Саблезубый, перепрыгнувший со своей крыши к ним, ходил вокруг кругами, явно действуя им на нервы. В дракона он так и не перекинулся, оставаясь вымершим видом тигра. Правда, крылья все же отрастил, чем поставил себя на одну ступень с мантикорами...
  
  ***
  
  Внезапно что-то ослепительно-ярко сверкнуло, и он взвыл, шарахнувшись к краю крыши. Пылающие неоновым пламенем стрелы, свистя и шипя, как рассерженные кошки, вонзились в бетон.
  Они вонзились в него, войдя почти по древко, а после и вовсе истаяли, рассеявшись мерцающим облачком кислотного тумана. В тот же миг по крыше пробежал человек, одетый в черное.
  Он пробежал мимо растерявшегося чудовища словно молния, с легкостью подхватывая на руки вновь превратившегося в мятно-салатовую кошку дракончика.
  Он пробежал мимо демона, дразня его своей дерзостью напополам со смелостью, и спрыгнул с крыши. Спрыгнул, будто бы там и не было пресловутых двадцати этажей... Ошарашенный и оскорбленно-разгневанный до глубины своей черной, косматой души тигр яростно взревел. А взревев, он бросился вдогонку за наглецом, утащившим у него из-под носа его законную добычу, благополучно забыв о других драконах-кошках, а когда вспомнил, тех уже и след простыл...
  Зло рыча от досады и нескрываемой ярости, призрачный зверь смотрел вниз.
  Город был пуст. На его улицах не было ни души. Казалось даже огни и те стали гореть слабей. Похититель кошки скрылся, растворившись в сладострастных объятьях порочного города, с радостью принявшего его в себя. Как мнилось мантикоре, он явно улетел с крыши небоскреба то ли на внезапно выросших у него крыльях, то ли воспользовавшись чем-то, что явно было спрятано внизу заранее. От досады крылатый тигр зарычал еще более злобно. Встревоженные его обезумевшим ревом сонные птицы взвились вверх, вспугнутые с насиженных мест, и теперь меркнущими черными точками, оголтело голося, носились на фоне, словно слегка поголубевшей, полной Луны.
  
  ***
  
  Тем временем молодой человек в черном стоял в нескольких кварталах от злополучного небоскреба.
  Он вздохнул и наконец убрал ногу с педали газа.
  Его окутанный мерцающим светом байк медленно таял, сливаясь с тенями города. Кошка, все еще шипела, обижено косясь на нерасторопного горе-хозяина пурпурными глазищами, а затем высказала ему свою обиду на его опоздание тем, что легонечко надавала ему оплеух своими мягкими лапками, а после, извиняясь, все же лизнула в нос.
  Юноша мрачно улыбнулся и погладил своевольную кошку. В его глазах тлела грусть. За его спиной, сжав кулаки, стоял давешний ангел с балкона - Гало. Из его прокушенной губы в эфир капала кровь. Тонкая мембрана эфемерно-сверкающего зеркала разделяла этих двоих...
  
  ***
  
  Город, отражавшийся в ночном зеркале, выглядел совершенно иначе, нежели тот, в котором стоял байкер, равно, как и кошка. В руках ангела сидел дракон...
  Дракон, полностью сотканный из огня...
  Никакой кошки не было и в помине...
  Спустя еще один миг на месте отражения остался лишь дракон...
  Дракон, с неизбывной печалью царапающий когтями сверкающую грань зеркала.
  Байкер оглянулся.
  В его вертикальных зрачках отражалось лишь пламя дракона из Зазеркалья. Вновь вздохнув, он прикрыл глаза, в раздражении ударив кулаком по зеркалу.
  Оно, треснув, исчезло, оставив его одного.
  Кошки-дракона в его руках больше не было, а было только стойкое осознание того, что их мир банально мог не выдержать...
  Глядя из глубины лазурной Луны, промар продолжал улыбаться ночному рыцарю, спасающему драконов от лап демонов.
  Он продолжал улыбаться ему, крадя его воспоминания о прошлом и превращая несчастного тем самым в нечто иное, в кого-то неведомого, кого ранее не было ни в этом, ни в ином мире...
  
  ***
  
  'Гало...
  Найди меня скорее!
  Гало! Найди меня и спаси! Я...
  Я не справлюсь...
  Я не справлюсь без тебя! Ведь...
  Ведь теперь моя жизнь зависит только от тебя! В моем сердце пламя твоей жизни! Та частица, коей ты поделился со мной, спасая меня от того безумного небытия, в которое я рухнул, когда промары покинули наш мир...' - произнес юноша и его силуэт развеялся, распавшись черными всполохами пламени.
  Гробовая тишина воцарилась над Промеполисом.
  Ветер не дул.
  Луна скрылась за тучами.
  Мантикора горестно ревела, проклиная неведомого наглеца, посмевшего ее обмишурить.
  Синий кот бежал, ища своего хозяина, а два других его спутника канули в ночь, встав на только им ведомый след.
  Мир неуловимо менялся, и в каждом отражении возникало что-то новое, а промары продолжали смеяться...
  Они продолжали смеяться, и от их смеха становилось больно на сердце. Ведь все те, кто слышал их звенящие голоса, отказывались верить в то, что они вновь к ним вернулись... Вернулись, опять наделив их всех своим драгоценным пламенем, взамен украв человечность и память о своем прошлом...
  Ночь молчала.
  Время стояло, колеблясь как мятник, то вперед, то назад... Из растаявшего озера в небеса текла призрачная вода, превращаясь в минуты замороженного времени. Над планетой танцевал огонь святого Эльма. В мир вернулось пламя Прометея.
  Начался новый этап.
  Началась новая жизнь.
  Начался новый кошмар...
  
  ***
  
  'Тает лед сомнений... Льется по губам...
  Ты стоишь виденьем... Призрак... Сон... Промар...
  Догадайся сам, что хранит молчанье - омут звездных глаз.
  И куда уводит музыка сквозь транс? Почему сверкает пламя в вышине?
  От чего летает сердце в животе? Почему смеешься - плача без конца?
  Почему ты рвешься прорезать небеса?
  
  Слова уже исчезли... Завяли на корню... Я целую слезы, сжимая кисть твою...
  Ты плачешь - днем счастливый, овеянный огнем, а я...
  Стою в кручине... Гляжу на вечный бой. Все бьют часы ретиво.
  Их стрелки мерят строй, а пред глазами небо, что стало вдруг стеной...
  Я все гляжусь несмело в сиянье ярких глаз.
  И понимаю: в сердце, разбит чудесный сад...
  
  Мы так стоим с тобою в пылающем костре
  И нам не страшно время, прошедшее во тьме...
  Мы выжили... Добились... Достигли жизни той,
  За что всегда боролись, бросаясь с головой
  В кромешный ад системы, роняя горизонт.
  Так почему же сердце, кричит, кричит сквозь боль?
  
  Пришел успех чудесный, но от чего ж так горько?
  Так больно на душе? Нас очень, очень звонко зовет дракон во тьме...
  Он все взывает - грешный из-за черты времен,
  А я стою, наверно сумасшедший, что предпочел остаться здесь - с тобой...
  Твои целую руки и слезы с глаз стираю.
  Повсюду реет пламя. Огонь сердца сжирает...
  
  Я прижимаю к сердцу свою мечту, свой пламень...
  И знаю - мы бессмертны, как вечность, как желанье...
  И ты в свое бессмертье поверил наконец,
  Ведь даже небо все же обязано держать за беды все ответ...
  Мы оба смотрим в космос, в косматый синий ад.
  И знаем: в Зазеркалье нас опьяняет яд...
  
  Мы смотрим. Небо блещет. Все льется звездопад.
  В душе огонь трепещет. Вернулся к нам - назад...
  Теперь горит планета, одетая в мечты...
  Мы нынче с тобой вместе и снова живы мы...'
  - шептали отраженья, отражаясь от глаз тех, кто разгадал тайны вселенной.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  *Преломление 2*
  
  ***
  
  Гало шел из магазина домой.
  Он был подавлен. Пришлось покупать новый арбуз.
  Он так и не смог понять, что же на самом деле с ним приключилось ночью и о чем же именно он все-таки так легкомысленно забыл...
  Он все время ловил себя на мысли, что все время хочет оглянуться и назвать чье-то имя.
  Оно постоянно вертелось на языке, маня сладостью меда и цитрусово дразня его разум своей фееричностью.
  Гало, осознав это, цикнул от досады и поудобнее перехватил арбуз, собираясь продолжить свой путь, когда внезапно что-то упало сверху...
  Молодой человек инстинктивно отшатнулся и удивленно воззрился на чудо природы, воззрившееся, в свою очередь на него. Прямо на дороге аккурат прямо перед самым его носом сидела маленькая, взъерошенная мятного цвета кошечка...
  Киска сидела и смотрела на него своими ослепительно-пурпурными глазищами. Казалось, в них бесновалось пламя.
  Гало сглотнул и попятился.
  
  ***
  
  'Мряу-у-у!' - слишком звонко для такого маленького зверька мяукнула кошечка и, подняв вверх свой пушистый, роскошный, отливающий полярным сиянием хвост, стремглав припустила куда-то в сторону, стоящих в отдалении, мусорных баков. Но не успела она отбежать достаточно далеко, как сверху вновь упала еще одна кошка. На этот раз раза в два крупнее первой и тоже странного, теперь уже ярко-синего цвета. Оглянувшись, зверь наградил Гало лазурно-белой вспышкой и тоже мурлыкнул, словно бы здороваясь.
  'Что за черт?! Какой псих выкрасил животных в такие цвета!' - пробормотал, шокированный происходящим, Гало.
  Он внезапно понял, что у него просто зверски начинает болеть голова, ведь эти звери отчего-то показались ему невыносимо знакомыми...
  У него перехватило дыхание, что он даже чуть было не выпустил свою драгоценную ношу. А кот, тем временем подбежав к первой кошечке, подцепил ее за загривок и снова сверкнул на Гало своими синющими-пресинющими глазищами. В них явно читалось нечто, но что именно, понять молодой человек все-таки не мог. Явно сказывался недосып, странная, внезапно постигшая его амнезия и, в общем и целом сама алогичность происходящей ситуации.
  Гало моргнул, а затем вновь взглянул на живность.
  Кот горел синим пламенем...
  Горел, явно вынося мозг своей аномальностью и невозможностью. Нервно рассмеявшись, Гало попятился.
  Кот же тем временем направился к нему, старательно не разрывая зрительного контакта.
  Гало, в свою очередь, не заметил, куда именно идет, и в итоге уперся спиной в стену. Вздрогнув от неожиданности, он оглянулся и увидел кирпичную кладку, украшенную граффити.
  Он увидел кирпичную стену, украшенную самым странным граффити в его жизни. С каменного полотна на него смотрел некто, облаченный в горящую пламенем черную броню, донельзя знакомую и отчего-то такую родную броню...
  
  ***
  
  'А это еще откуда здесь взялось?' - пробормотал он, отшатнувшись от рисунка. Внезапно он явственно услышал приближающиеся звуки стрельбы и лязг металла, а также визг шин...
  Мгновение - и из-за угла, стоящего неподалеку здания, словно черные птицы, охваченные сюрреалистическим пожаром, выпорхнули, пронесясь у него над головой, три черно-призрачных байка...
  Миг - и один из байкеров, свесившись с седла своего железного мустанга, выхватил кошку из зубов синего кота. Тот явно оскорбился такой наглости, но покусать наглеца не успел.
  Внезапно прозвучал взрыв, и байкера смело...
  Его отбросило вместе с байком к Гало. А сам Гало, округлив глаза, тем временем смотрел на свою коллегу - Айну...
  Она, стоя посреди улицы, держала на плече дымящийся сизым дымком, потрепанный от времени гранатомет.
  'Гало! Какого черта ты тут делаешь?! Немедленно убирайся оттуда! Не приближайся к ним! Это опасно! Слышишь меня, вали оттуда на хрен!' - прокричала девушка, собираясь зарядить оружие очередной гранатой.
  
  ***
  
  Байкеры же тем временем, сделав круг с воплем:
  'Босс!' - поехали аккурат на Айну, из-за спины коей к вящему ужасу Гало уже появилась бронированная техника и люди, вооруженные оптическими винтовками...
  'Да вы издеваетесь! Что здесь, вообще, происходит?! Почему все стреляют?' - прокричал в свою очередь Гало, и ему вновь показалось, что реальность крошится, что весь воздух наполнен осколками и фрагментами какой-то иной, успешно позабытой им реальности...
  Реальности, в которой был кто-то очень дорогой ему сердцу...
  'Босс!' - вновь взвыл кто-то из байкеров и Гало принял для себя важное и единственно верное, по его мнению, решение: валить отсель на хрен, и...
  И он свалил, правда, не один...
  Подбежав к байкеру, все еще пребывающему в отрубе, он сначала поднял его машину, а потом закинул на него и самого парня, а после сел и сам. Сел, внезапно осознав, что оба кота в буквальном смысле вцепились в его куртку...
  Вернее вцепился только синий, а зеленая кошечка цеплялась сугубо за оглушенного неизвестного, почему-то показавшегося Гало смутно знакомым. Еще раз оглянувшись на плачущую, но продолжающую целиться в него Айну, он ударил по педалям, и байк, взревев как дикий зверь, сорвался с места.
  Он помчался вперед, в буквальном смысле создавая вокруг себя самое настоящее силовое поле из черного пламени...
  
  ***
  
  'Ну, вправду, какого хрена творится-то?! Что за бред?
  Я сошел с ума или попал в экшен?' - деморализовано мыслил Гало, прижимая к себе законного владельца мотоцикла. Колеса железного коня и вправду не касались земли...
  Он летел по Промеполису в прямом смысле этого слова...
  Летел, искренне мня себя железным драконом или описанной в легендах Греции стальноперой стимфаллийской птицей...
  Летающий байк, объятый пламенем, создавал собой эффект призрачного гонщика, но также порождал в сердцах ужас напополам с азартом и весельем. Экстрим жгучим коктейлем эндорфинов начал переполнять сердце Гало.
  Он смотрел вперед. Все слилось в сплошной калейдоскоп, размазавшись цветовыми линиями по эфиру.
  Он остановился лишь тогда, когда оказался далеко за чертой города. Пламя стекло с него. Стекло, свалившись с его головы, как иллюзия шлема, а после развеялась, распавшись, и панцирная броня, покрывавшая его своей инфернальной сталью во время поездки.
  Гало тяжело дышал. 'Зеленка', как он прозвал кошку мяукала и тыкала лапкой в бесчувственного байкера.
  'Василек', как почему-то хотелось назвать кота, запрыгнул Гало на макушку и, оглядевшись, воззрился на похищенного человека с явным укором в своих сапфировых глазах.
  Гало слез с байка и, положив юношу на землю, внезапно понял, что снова остался без арбуза...
  Тот сиротливо остался лежать на улице не такого уж мирного, как он привык думать, горда...
  'И снова Реми остался без презента...
  А-а-а! Да какого черта я переживаю и заморачиваюсь по пустякам?!
  Айна же в меня целилась! Нет, странно все это! Определенно странно! Если брать в расчет, что в меня целилась Айна, то что говорить тогда про Реми?! Или может не стоит его вообще в расчет брать? По любому так ему и надо! Ну не судьба, значит! Останется без арбуза! Ну, а чё? В самом-то деле?
  Он меня троллил, а я еще должен ему на днюху презент подгонять?! Ну, уж нетушки! Вот уж - фигушки! Обойдется! Нашли дурака! Вот пускай ему Айна подарок и покупает, раз нашла деньги на патроны! А я все: умываю руки!
  Я не при делах!' - обиженно размышлял Гало, все еще расстроено и рассеянно оглядываясь по сторонам.
  
  ***
  
  Местность его откровенно не впечатлила. Серость и уныние - они и есть серость и тоска, а вот парень...
  Да, тот самый, что изначально являлся владельцем заколдованного байка, а тот определенно был заколдованным, коли умел летать и генерировать силовое поле, привлек его внимание, заставив еще сильнее задуматься о всем происходящем в его жизни. Этот самый парень к мысленному напряжению Гало выглядел в точности так, как явившийся к нему ночью ангел...
  И этот факт откровенно не мог не пугать своей экстраординарностью. И Гало, не будь дураком, испугался...
  'Так, это приобретает все более странный и сомнительно некорректный поворот, и определенно ведет не в ту степь...
  А куда мне вообще надо-то?..
  Чёт я запутался...
  А-а-а...
  Да пропади оно все пропадом! Гори все синим пламенем! Была, не была, сваливаю! Путь сами разбираются: кто в чей дом должен вламываться, кто кому подарки дарить и кто в кого стрелять должен! А я реально пас! На фиг оно мне надо! Хотя, секундочку! Сначала разбужу этого взломщика несчастного, путь объясняет, что к чему да почему, а то нашли себе, понимаешь ли, мальчика для битья, террористы доморощенные!' - пробормотал Гало, принявшись тормошить молодого человек.
  
  ***
  
  Его невинный вид Гало откровенно раззадоривал и напрягал. Ну, не мог столь очаровательный и милый субъект быть тем еще фруктом - сиречь вором, бандитом и вообще невесть кем и вести незаконную деятельность! Не мог! По определению не мог! По крайней мере, в понимании самого Гало, а он в этом хоть и худо-бедно, но разбирался, все-таки не один год в пожарном депо и спецхране работал. Правда, его немного смутил и напряг сам тот факт, что он вообще печется, откровенно переживая за благополучие и здоровье какого-то неизвестного, в первый раз, ну пускай во второй, виденного им незнакомца!
  'И вообще, почему он счел его милым?! Ну, подумаешь, личико нежное, носик точеный, а губки...
  Э-э-э...
  Откровенно не та степь!..
  И вообще, нормальные у него губы! Губы как губы! Какие надо! Ну да, пухлые, ну и что же? Что теперь исходить слюной от вожделения или лезть в петлю, дабы вешаться от несбыточных надежд? Что он сделать с ними должен? Смять, опалив своим сладостно-жарким дыханием, увлеча в пробуждающий поцелуй всеобъемлющего блаженства...
  Э, а почему ему вообще так сильно их поцеловать хочется?..
  А-а-а!..
  Нет! Нет, определено - нет! Нет, только не с ним! Только не так! Нет и еще раз нет! Хотя...
  Нет, определенно в этом что-то есть...
  Или...
  Нет, не так, в нем самом что-то есть...
  Да, определенно, что-то есть...
  Что-то небесное, что-то завораживающе-захватывающее, все-таки он - ангел, чтоб его черти побрали! Да, определенно ангел...
  Падший ангел...
  Падший с небес...
  Да, верно...
  Ведь только ангелы могут быть такими...
  Такими притягательными...
  В общем - такими...
  А-а-а!..
  Снова!..
  Ну вот...
  Снова это вожделение...
  Да что с ним не так-то в самом-то деле? Может, это, ну они самые - гормоны? Вот только все-таки непонятно: что он с его, Гало, арбузом на его, Гало, балконе ночью с бокалом - не его, Гало, абсента делал? И почему просил помочь, если ему вроде бы как ничья помощь-то и не требуется? Ну, если правде в глаза посмотреть, то она ему как бы и не нужна была.
  Он ведь весь из себя сильный, сверкающий, искрометный...
  И...
  И такой...
  Такой желанный...
  Бесподобный, манящий!..
  Ну, на фиг!
  Чё не так-то?! Ну, право слово?..
  А он что? Нет, ну правда, кто он такой? Кто он вообще? Кто он, вообще, такой?! Нет, ну, правда, кто он - Гало Тимос - для этого мира? Ну, да, он - Гало Тимос, но...
  Ну, предположим, он пожарный номер один! И всё, больше ничего?..
  Ведь он сам это выдумал...
  Сам стал себя так звать...
  А зачем, для чего? Может правда, от отчаяния, из-за отсутствия любви и счастья в жизни? Ведь его сердце разбито...
  А кто его разбил-то? Вот, чёрт, не помню...
  Как же его звали-то, никак не вспомнить...
  Ль...
  Ль..
  'Почти что 'Соль', почти что 'Ля',
  Почти одна симфония... Как мед, как мята, как гроза...
  А впрочем... Одна всем сердцем сатана.
  Не помню... Знаю только я, что имя это есть - звезда...'
  - все крутилось в сознании, не желая формироваться в воспоминание.
  'Эх, все вертится и никак...
  Ну, ни в какую и все тут, хоть ты режь, хоть кричи...
  У, зараза, вертится на языке как мятный леденец, как ириска, как круассан, начиненный воздушным парфе, и при этом никак не дается, не вспоминается...
  Оно как песня, манит своим мотивчиком, дурманит, навязчивая такая и все время ускользает, как русалка в глубины океана, как суккуб в глубины ада, обманывая насчет вечной любви...
  Это словно печать на разуме, как блокада, коию не пройти, не сломить, а так хочется...
  Эх, хочется-то как!..
  Досадно...
  Но ведь еще и не факт, что все его падшим ангелом величать обязаны! Не факт, как есть - не факт! Да и его тоже первым номером звать не обязаны, а хотелось бы...
  Всегда хотелось...
  Ведь не только мне, но и всем вообще-то счастливыми быть хочется...
  Простого человеческого счастья жаждется...
  Эх...
  Вот только ангел от чего-то к нему, к Гало обратился, и в этом-то вся собака и зарыта! В этом вся загадка! И именно она-то ему покоя и не дает! Мучает его разум как пружина пятую точку, как огонь, что горит вечно и не обжигает...
  Так, а почему он горит и не сгорает? Где вообще такой огонь? И почему он, Гало, должен вообще об этом заботиться и знать такие вещи...
  А он, вообще, существует? При чем тут он? И что это за идиоматическая пружина, что покою разуму не дает? Где она? На каких задворках вселенной? А есть ли она вообще? Может и нет ее вовсе, и все это одни сплошные домыслы, и он просто себе напридумывал чего-то там в самом-то деле? Да, определенно странно и непонятно... Странно и напряжно как-то...
  Пугает, что ли, кто? Вопрос в другом...
  А если...
  А если и вправду пугает, то - кто? Непонятно. Предельно непонятно, и поэтому не нужно заморачиваться и строить догадки на пустом месте, а просто нужно спросить, тогда все станет ясно. Нужно просто спросить, а для этого он просто обязан разбудить ангела...
  Вот пускай тот и развеивает мрак в его разуме.
  Он же для этого и существует, ангел, чье имя это - звезда...' - мысленно думал Гало, рассматривая бесчувственного байкера, столь похожего на прекрасного изгнанника с небес, откровенно при этом игноря усиленно мяукающих кошек.
  
  ***
  
  Послав все к чертям собачьим, он продолжил методично тормошить своего визави, тщась получить хоть какие-то мало-мальски вменяемые ответы на свои невысказанные и, вообще, незаданные вопросы. И пускай его так и влекло к юноше, а его губы так и манили своей манящей спелостью и сладострастной сладостью нежного утреннего золота, так схожего со зрелым медом экстаза.
  Он все же нашел в себе силы перебороть себя, подавив плотское влечение, и продолжил приводить несчастного в чувства.
  Кошки ему в этом все-таки помогали...
  Ну, как помогали...
  Мяукали, кусались и вообще вели себя, как кошки...
  Хотя...
  Сам Гало и заподозрил, что кошками те все-таки не являлись, слишком уж неправдоподобными были их, как выяснилось, нечеткие очертания. Да и свет, интенсивно исходивший от них, в свою очередь подтверждал эту его теорию, искренне выдавая их с головой, как духовных существ. Вздохнув и усмирив свою плоть и влечение, он все же с горем пополам продолжил реанимацию...
  
  ***
  
  'Эй, очнись! Слышишь, ночной ангел?! Очнись, тебе лучше очнуться!
  Мне нужны ответы! Зачем ты ко мне влез, зачем испортил тот арбуз?! К тому же, тебе разве не говорили: красть чужую выпивку - нехорошо! А ты ее явно украл! Зуб даю, украл! И зачем мне та катана?! Она ж все равно пеплом осыпалась! Видимо не может божественное оружие в нашей реальности существовать! Тогда зачем все это? Нет, правда, зачем? И почему Айна в тебя палила? Чего ты ей сделал-то? Неужто у нее абсент-то свел? Зачем?
  Она ж только по праздникам выпивает! К тому же это не у нее, а у Реми днюха намечалась! Э...
  Эт что, Реми ее попросил?
  Ты у него, что ль, абсент свел?..
  Да, дружище, не завидую я тебе...
  Как пить дать, не завидую!' - чувствуя, что несет бред, говорил Гало, но даже осознавая это, он все равно не переставал говорить.
  Он не переставал потому, что чувствовал, что если умолкнет, то попросту лишится рассудка...
  
  ***
  
  'Уф-ф! Еле догнали! Ну, ты и горазд летать, Гало Тимос! Хрен догонишь!' - внезапно произнес чей-то, отчего-то смутно знакомый голос.
  Гало медленно оглянулся. В паре метров стояли оставшиеся байкеры. Стояли, держа на сгибах черных курток свои шлемы, а рядом с ними сидели два таких же цветных кота. Странность, правда, заключалась отнюдь не в кошках, а в рогах из пламени, красующихся в волосах этих двоих.
  Гало нервно сглотнул. Опасения по поводу божественного вмешательства основательно укоренились, засев в его сознании. То, что это пришли именно за ним, стало ясно как божий день...
  'Гуэйра...
  Мейс...' - внезапно произнес он и дико закричал, схватившись за виски. Воспоминания резанули почище, чем нож в сердце...
  'О, помнишь все-таки!' - радостно осклабившись, произнес Мейс, вешая шлем на сиденье байка.
  'Судя по всему, ни хрена он не помнит, иначе бы не припустил бы так, словно за ним сами черти или там адские псы гнались!' - произнес Гуэйра, покосившись на мяукающую 'Зеленку'.
  
  ***
  
  Опаленные генералы подошли к лежащему на земле главарю. То, что они генералы, и то, что они бёрниши, а также, что юноша их предводитель, Гало все-таки вспомнил...
  Вспомнил он и многое другое, а это-то и вызвало в его сознании целый шквал вопросов...
  'Как он?' - с явным беспокойством спросил у Гуэйры Мейс, с тревогой вглядываясь в бледное лицо друга.
  'Не очень. Кажется, его оглушило надолго...
  Не нравится мне, как он выглядит...' - вздохнув, произнес Гуэйра. Беспокойство на его лице лишь усилилось.
  'Это плохо. Нужно и вправду убираться отсюда. Боссу нужна помощь. А здесь ни он, ни мы ее, сдается мне, не получим...' - произнес Мейс, тоже тяжело вздохнув и поджав губы.
  'Никто никуда не пойдет. От нас все равно не скроешься! Даже не надейтесь!' - внезапно произнесла, словно соткавшаяся из теней, женщина.
  'Бриар Колосс...
  Кто бы мог подумать! Злючка вышла на тропу войны! С чем пожаловала о, 'Миледи'? Неужто сочла Босса своим Арамисом? Черта с два ты его получишь! Единственное, на что ты можешь рассчитывать, чёртова ведьма, так это на пулю в лоб или на праведный костер!' - окрысившись, произнес Гуэйра, призывая свою броню, и его кот зарычал, генерируя пламя, явно солидарный с мнением своего непутевого хозяина.
  
  ***
  
  Бриар усмехнулась. У ее ног появилась черная пантера.
  Зверюга зарычала.
  Тени, казалось, повинуясь ее рыку, устремились к людям со всех сторон. Потемнело.
  
  ***
  
  'Да, черт побери, может все же объяснит мне кто-нибудь, что вообще здесь происходит?' - откровенно психуя, спросил, таращащийся на Бриар, Гало. Происходящее попросту не укладывалось у него в голове.
  'Некогда! Времени нет! Давай, запрыгивай на байк, и - ходу, ходу отсюда!' - прокричал, также облачившийся в пламенную броню, Мейс, обратившись к Гало.
  Гало чуть помедлил, растерявшись. Все-таки происходящее было слишком уж сюрреальным и неподдающимся логике.
  
  ***
  
  'Почему этот мир серый?' - внезапно подал голос все же очнувшийся босс этой парочки. Бедняга и вправду выглядел хреново. А в его затуманенных глазах читалась явственная прострация.
  'В смысле - серый?
  Лио, что с тобой? У тебя зрение повредилось?' - испуганно спросил, помогающий ему подняться Гуэйра.
  Рыжеволосый байкер, казалось, откровенно был напуган. Происходящее явно его деморализовало.
  'Гуэйра, ты горишь?! Нет...
  Не так...
  Всё горит...
  Всё и все...
  Что? Что это? Что происходит?! Почему все монохромное? Почему промаре снова кричат? А-а-а...
  Я...
  Я, этого не выдержу! Кто-нибудь сделайте же что-нибудь! Помогите мне!' - прокричал он, пятясь.
  Гуэйра попытался подойти к нему, но пламя, словно взбесившись, отбросило рыжего байкера в сторону. Тот с проклятьями встал, отплевываясь от песка.
  Мейс осоловело взглянув на это, выругался и бросился наперерез Бриар, с одной единственной целью - защитить своих друзей.
  
  ****
  
  Гало же стоял, словно громом пораженный.
  Имя...
  Он все-таки услышал его. И теперь...
  Теперь оно билось в его сознании вспугнутой птицей долгожданного счастья, которая не сулила совершенно ничего хорошего, но при этом была именно тем самым ценным, что он ранее потерял, напрочь лишившись всех своих воспоминаний о любви всей своей жизни...
  
  ***
  
  'Все пылает, потому что так желает мой возлюбленный повелитель - господин Крей. И на этот раз мы вас всех уничтожим!' - вскричала Бриар, маниакально улыбнувшись четверке заклятых врагов ее возлюбленного. В ее руках материализовалась коса, сотканная из черного пламени. А пантера, создав из эфира сверкающие крылья, приготовилась к броску. Но атаковать она не успела.
  Ей помешали.
  'Не в этой жизни, дорогуша!
  Мы не для этого проделали столько парсеков, чтобы созерцать, как рушится столь любимый нами мир!' - произнес еще один голос, и Гало, слегка пришедший в себя, завис от шока...
  
  ***
  
  За спиной Бриар стоял он сам...
  Вернее, некто очень похожий на него, вот только вся его фигура была окутана синим пламенем, а из спины росли крылья, равно как и рога из пламени вились в его волосах.
  Реальность продолжала рушить рассудок Гало и останавливаться она явно не собиралась...
  Все было плохо, от слова совсем...
  
  ***
  
  'Э-э-э...
  Это должно быть - шутка? А почему мне не смешно?! Кто-нибудь, ущипните меня!
  Я должно быть сплю!' - шокировано побормотал Гало, все же отмерев и попятившись от греха подальше.
  'Нет, не шутка! Ты верно забыл...
  Да...
  Точно!
  Крей ведь озаботился! Почистил всем память! Так что немудрено, что ты не понимаешь в чем дело, и что вообще происходит!' - явно злясь на что-то, произнес двойник.
  Пламя в его глазах, казалось, сверкнуло похлестче разряда молнии.
  'Но ничего! Мы это сейчас поправим!
  Лио! Верни ему его воспоминания! Сделай это побыстрей! У нас не так уж и много времени!' - произнес огненный Гало, обращаясь к своему спутнику...
  Рядом с ним стоял, одетый в пылающий пламенный доспех, двойник байкера-ангела.
  Происходящее становилось все более и более запутанным...
  
  ***
  
  Лио, стоящий вместе со все же подобравшимся к нему Гуэйрой, округлившимися глазами воззрился на свою огненную копию. На его лице отразилась тревога, плавно перетекающая в сильнейшую панику. Кажется, он знал, что происходит. Знал, но отчего-то не решался поделиться своим знанием с присутствующими.
  Гало потрясенно переводил взгляд с одного юноши на другого. Переводил, тщетно тщась понять, коий же из этих двоих все-таки к нему влез и к кому из них его влечет больше...
  
  ***
  
  'И ему тоже.
  Он тоже должен знать!' - повелительно произнес огненный Гало, создавая в руке огромный пламенный меч.
  Ситуация откровенно накалилась. Все присутствующие подобрались. Угроза буквально кипела, разлившись туманом в воздухе. Казалось, что началась гроза.
  'Вот как... Все же хочешь сражаться за этот никчемный мирок, да, спаситель человечества? Ну, попробуй! Его жизнь недёшево тебе обойдется! Эта реальность станет тебе могилой!' - внезапно прокричала Бриар.
  Ее губы растянулись в презрительной улыбке, а после она оскалилась как обезумивший хищник.
  'Я живу ради этого!' - холодно ответил ей огненный дух, поудобнее перехватывая меч.
  Тем временем огненный ангел, как упорно продолжал называть его про себя Гало, подошел к нему. Призрачный юноша грустно улыбнулся, а в голове Гало прозвучали произнесенные телепатически слова:
  'Все же не помнишь...
  Ничего, я помогу тебе!
  Ты вспомнишь!..
  Вспомнишь все!'
  Произнеся это, он подошел к пораженному происходящим Гало вплотную и нежно погладил его по щеке.
  
  ***
  
  Гало вздрогнул. Перед его глазами закружились образы. Возникло стойкое ощущение, что все это уже было. Что все это уже происходило с ним. Происходило в каком-то сюрреалистичном прошлом.
  Ему казалось словно его настигло дежавю во множестве измерений, а еще...
  Еще ему вновь привиделся зеркальный коридор...
  Коридор, из которого на него, улыбаясь сквозь слезы и пламя, смотрело ему в глаза его же потерянное прошлое...
  'Ты сейчас все вспомнишь, любимый, только...
  Только сначала назови наше общее имя...
  Ведь теперь ты не только Гало Тимос, а я не только Лио Фотия...
  Ты ведь не мог этого забыть, верно же? Это ведь выжжено только в нас двоих, хоть ты и вдохнул жизнь во всё на этой планете...
  Ну же, солнышко, назови имя огня! Имя, что теперь благодаря тебе горит в моей груди! Назови имя, что воскресило саму жизнь! Имя, что мы создали, навечно вписав себя в миф!' - произнес призрак, почти касаясь губ Гало своими...
  'Лио...
  Лио Фотия...
  Я...
  Я, вспомнил! Вспомнил!
  Мы...' - он произнёс, но всё потонуло в свете. И звук тайны разлетелся по реальности.
  Она ответила звоном...
  
  ***
  
  'Ночь прекрасна - спору нет! Дышит счастье страстью...
  Все горит огонь любви. Он блуждает, разгораясь ярче.
  Мы как будто корабли - сходимся у пирса. И повсюду в тьме огни -
  Отголоски мира, доказательства любви - нашей смелой жизни.
  
  Это шутка или нет - уж не разобрать.
  Остается лишь одно: правду всю принять.
  За душой промчался свет... В тьме времен костер разжег поэт.
  Бездна разгорелась жизнью - больше не пуста.
  У границы измерений новая страна...
  
  Где-то блещет луч пушистый - вьется огонек.
  Это музыка как рифма... Льется дней строкой...
  Строфы пишем... В небылицы мы вплетаем суть...
  В прошлое все ж не воротиться...
  Не сомкнуть в объятьях снова рук...
  
  Пламя веселится, смеется без конца... На причале жизни стоят два корабля...
  Нам снова в путь придется отправиться чредой, когда на небе солнце взойдет, сказав: 'Любовь!'
  И фениксом: жар-птицей когда промчит звезда, вдруг сказка возвратится, тогда найдем себя...
  Она вновь возвратится, ворвется чрез гряду, что грозы и туманы подарят сквозь войну...
  Мы встретимся в желанье, в волшебной битве снов...
  
  Мы скажем: 'Виноваты...', но сохраним любовь...
  Огонь... Он все разрушил, но нас он закалил...
  Сковал он наши души... Нам счастье подарил...
  Теперь мы неразлучны, как феникс и как ночь...
  Мы как волшебный гений ведем народы в бой...
  
  Идем туда, где светит безумных дней костер...
  Идем на смерть сквозь время, на плаху, эшафот,
  Что уготовил звон вселенной, что роком измерений отмерил наш черед...
  Идем, одевшись светом, как завещал поэтам властитель душ - владыка Прометей...
  Как Данко, сердце держим и бьемся за людей.
  
  Ведь наше завтра - вечно! Оно горит во тьме!
  Горит огнем священным... Горит в любой душе...
  Оно горит бессмертьем, горит звездой живой...
  И вторит сердце песней: 'Всегда жива любовь!'
  Покуда солнце светит, вернемся мы домой!'
  - казалось, шептали опечаленные светом небеса...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  *Преломление 3*
  
  ***
  
  Гало резко подорвался на кровати.
  Имя билось у него на устах. Верно, его настоящее, истинное имя...
  Имя спасителя Промеполиса и всего мира...
  Имя, что он разделил с Лио...
  'Прометей...' - произнес Гало и упал обратно на подушку...
  'Ну, ты чего! Какой еще Прометей? Чего тебе не спится-то? Посмотри, рань-то какая! Да к тому же, еще и воскресенье! У нас у обоих законный выходной! Вызовов нет, так что можешь спать спокойно дальше!' - сладко зевнув, произнес Лио...
  Это произнес такой теплый и домашний Лио, что Гало резко сел вновь. Сел, тщась осознать, что же за шутки играет с его мировосприятием реальность, и что же на самом-то деле происходит в его жизни...
  Он воззрился на бывшего опаленного с откровеннейшим непониманием и подозрением. Даже если память и вернулось, это еще не означало, что всё вернулось на круги своя...
  А тем временем возникший прямо перед ним пламенный призрак-ангел, рассмеявшись, исчез...
  
  ***
  
  Все снова переменилось...
  Всё снова стало алогичным...
  На миг, всего лишь на миг он оказался дома - в своей реальности, но...
  Но задержаться в ней надолго было не суждено...
  Злодейка судьба, как всегда подвела, подложив самую настоящую свинью, что, в свою очередь, вылилось в постигшее его разум одно сплошное разочарование...
  'Как говорится:
  'Не везет, так не везет! Или, может:
  'Не везет мне в смерти - повезет в любви!' Глядишь, повезёт где-нибудь еще, в какой-нибудь иной раз, лишь бы не в следующей жизни...' - мрачно посетовал Гало.
  Он посетовал, осознавая все хитросплетения его 'величества случая'. Посетовал, просто проклиная тот злополучный день, когда встал ночью посмотреть: кто же влез к нему на балкон...
  Он проклял тот день, когда встал, мимоходом задумавшись: почему он вообще спит один? Спит один в столь большой и уютной постели, рассчитанной определенно не на одного...
  Он пытался понять, почему он был в ней один, если привык, что под боком есть нечто или, вернее, некто: такой теплый, живой и...
  Родной...
  
  ***
  
  'Черт! Вот черт!' - раздраженно вскрикнув, произнес Гало, резко вставая и тот час же падая с кровати, безнадежно запутавшись в собственных брюках, что как-то совсем некстати сползли с его бёдер. Это маленькое досадное упущение даже не расстроило, разозлило его еще больше, нежели было раньше...
  
  ***
  
  'Хозяин?! Вы в порядке, хозяин? Мы услышали шум и пришли посмотреть, все ли у вас в порядке?' - внезапно прозвучал слишком уж мягкий и какой-то подобострастно-нежный голос...
  Голос всё того же Лио...
  И это-то было странно, ведь тот только что исчез...
  Исчез, равно как и из кровати, так и из комнаты...
  Исчез, буквально на глазах самого Гало, рассыпавшись всполохами-промарами.
  
  ***
  
  Гало медленно, словно бы нехотя, поднял голову, оторвавшись от пола.
  Он поднял лицо и, разумеется, увидел неизменное трио, с откровеннейшим беспокойством смотрящее на него...
  В уме у него вертелись лишь нецензурные мысли. Адекватно мыслить его сознание наотрез отказывалось...
  
  ***
  
  'Кто вы? То, что вы - это не вы, то есть не те, кого я знаю, и так ясно как божий день! Поэтому:
  'Что происходит, и где настоящий Лио! Тот, который только, что был со мной в одной постели! Нет, где настоящий я! Из-за всего этого уже совершенно непонятно, кто настоящий, а кто подделка! То, что вы все - подделки, мне ясно!
  Меня больше не проведешь!
  Я из-за всего этого насчет себя уже сомневаюсь! Поэтому и спрашиваю! Ведь своего двойника, то есть Прометея, я видел! Так где? Где истинный Лио? И что все-таки на самом деле происходит?! Не молчите! Ответьте мне, наконец, а то я за себя не ручаюсь! Что это, вообще, за бред? Это что - очередные игры разума? Это Крей так развлекается? А он разве так может?
  Он ведь утратил промара, когда мы сожгли вселенную. Или это все дело рук промаров? А им-то это зачем?
  Они сами вообще на такое способны? Почему это происходит со мной и с Лио? Неужели это тяжкий крест, что обязаны нести избранные?
  Я не просил!
  Я отказываюсь! Быстро верните всё, как было!
  Я хочу обратно в свой Промеполис, к своему Лио! Уверен, что он хочет того же!' - воскликнул Гало, все-таки встав.
  Он резко встал, своей пламенной бравадой напугав вошедших. Как он успел заметить, одеты они и вправду были нестандартно и нетипично для того времени и места, к которому он привык.
  Их облачение явно говорило о том, что они работают кем-то, вроде прислуги, причем из какого-то сюрреального мира, настолько нетипичным и нестандартно-гротескным, а еще слишком уж умилительным оно было.
  
  ***
  
  'Х-хозяин?..
  О чем вы, хозяин? Вы ударились головой, хозяин?' - с явным беспокойством, заботливо-ласковым тоном произнес псевдо-Лио медленно, но при этом до невозможности грациозно подойдя к Гало и опустившись рядом с ним на колени.
  Его спутники тоже подошли какой-то уж слишком плавной, порхающе-семенящей походкой, из-за чего сложилось впечатление, что они играют некую роль и прилагают все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы сдержаться и не напасть, набросившись на Гало с целью его убить.
  Они сдерживались, максимально контролируя себя, но именно этот самоконтроль и выдавал их с головой, ведь все в их образах откровенно дышало угрозой и смертельной опасностью...
  Было предельно ясно: они смертельное оружие, готовое в любой момент быть пущенным в ход...
  У Гало сложилось острое подозрение, что представшие перед ним были никакими не слугами, по крайней мере в обычном понимании этого слова, а были кем-то, вроде телохранителей-киллеров, приставленных к нему кем-то неведомым, но по умолчанию являющимся сильным мира сего...
  Ведь как бы то там ни было, все в их облике красноречиво кричало, а не просто говорило о том, что они профи. Причем не просто профи, а лучшие из лучших...
  Что они ни кто-нибудь, а самое настоящее живое оружие...
  Абсолютное оружие в обличье 'няшного кавая'...
  Они - ассасины, играющие роль в каком-то неведомом, но донельзя сложном и опасном спектакле, и, как ни странно, актерского мастерства им было не занимать. В своем амплуа они были попросту великолепны и неподражаемы. Настолько сильно им подходил подобранный для них образ.
  
  ***
  
  У Гало попросту не было слов, настолько сильно он был впечатлен и заворожен...
  Смертельная угроза, граничащая со страстью и с заботой, поражала, трогая в самое сердце, а пылающие живым огнем глаза двойника - любви всей его жизни - буквально сводили с ума. Все, что он мог здраво осмыслить, это было то, что перед ним был 'Секс'. Самый настоящий ходячий 'секс', столь эротично-очаровывающее зовущий его 'хозяином'...
  В каком именно смысле, сам Гало в этот момент времени предпочитал не думать, ведь значение слова 'хозяин' было слишком масштабным и распространенным, и это вызывало слишком большие просторы для полета его неискушенной в этих делах фантазии...
  Да, это было восхитительно и при этом донельзя, почти что до неприличия, неправильно и противоестественно...
  Аморально-цинично, сладострастно-низменно, ведь настоящий Лио до подобного никогда бы не опустился. Слишком уж заманчиво было то, что заведомо ему предлагали, слишком кокетливо строя глазки и невинно заглядывая в самую душу из глубины, залитых маревом промаре, очей. К сожалению, создатели всего этого представления безжалостно просчитались.
  Гало не был тем человеком, который мог бы с легкостью, закрыв глаза на всю фальшь, воспользоваться предложенным искусом, полностью утопив свою душу в сладострастии и пороке, отдавшись наслаждению и праздности, попутно топя себя в разврате, как в омуте. Именно поэтому, осознавая все риски, связанные с псевдоэкзаменом, предложенным ему самой судьбой для испытания его сердца, он мысленно отказался от всего, устояв на самой грани здравомыслия, удержав свои мысли и чувства в железной хватке своей воли. Все-таки он был слишком чист сердцем, и нормы морали и нравственности были для него отнюдь не пустым звуком. И сколь бы прекрасным, манящим и зовущим не был тот, кто предстал перед ним в образе очаровательной горничной-ассасина, предать настоящего Лио, изменив ему с его же двойником, пускай даже в мире фантазий, он не мог. Слишком все это было неправильным, гротескно-напускным и грешным.
  
  ***
  
  Гало знал, рано или поздно все это закончится, а он...
  Он ведь не идиот, пусть многие временами так и думают, и потому не сделает ничего неправильного, чтобы не кусать после локти, проклиная себя за самонадеянность, ведь как бы там ни было, он уже выбрал, кого ему любить.
  Никто другой, даже если это и была точная копия его возлюбленного, ему была не нужна, даже за все деньги и власть мира.
  Он так решил, а значит - иного для него не существовало.
  
  ***
  
  Двойник Лио тем временем, пока Гало предавался пространным рассуждениям на тему происходящего с ним, осмотрел его на предмет повреждений. Удостоверившись в том, что те все же имеются, пусть и незначительные - шишка на голове и ссадина на носу, в связи с неудачным падением с кровати, протянул к нему руку, окутанную пламенем, с явным намерением исцелить своего 'хозяина', но Гало не оценил его поползновений и его пламенного рвения угодить ему...
  Он ударил его по ладони, жестко отбрасывая его окутанную магией руку в сторону. Глаза Лио в шоке расширились.
  Он все-таки не верил. До последнего не верил, что Гало перестал адекватно воспринимать происходящее.
  Он был шокирован, разочарован, а еще, пусть и самую малость, - оскорблен, и как ни странно - обижен.
  Гало резко вскочил на ноги.
  Его била истерика.
  
  ***
  
  'Не прикасайся ко мне, подделка!
  Ты - не Лио! Хватит играть со мной! Где мой лучший друг! Где я, черт возьми! Ответьте же мне, кто-нибудь, пока я не разнес здесь все к чертям собачьим!
  Я ведь и правда, могу!
  Я чувствую, что могу!' - гневно выкрикнул Гало, отходя к окну и испытывая при этом нешуточный мандраж и эйфорию.
  На него в шоке смотрели три пары глаз, залитые пламенем промаров.
  Ассасины думали, насколько же сильно их 'хозяин' повредился рассудком, что не узнает их.
  Им откровенно было жаль его.
  'Н-но...
  Но эт-то же я!
  Я - Лио! Хозяин, это - я!
  Вы не узнаете? Это Промеполис, хозяин! Город, в котором вы родились! Вспомните, 'хозяин'! Не отрекайтесь! Вспомните!' - растеряно, начиная лить сверкающие пламенем слезы, промолвил, оскорбленный до глубины своей ранимой души псевдо-Лио.
  
  ***
  
  Гало перекосило. Эта игра зашла слишком далеко, у него попросту сдавали нервы. Нужно было что-то делать, причем быстро.
  Внезапно раздался заливистый, пронизанный безудержным весельем смех. И все стало чуть более нереально...
  
  ***
  
  Гало резко оглянулся и тот час же поймал взгляд ангела, сидящего на подоконнике. Тот улыбался ему своей самой открытой улыбкой, снова потребляя пылающий напиток, носивший во все времена название излюбленного напитка коварных фей...
  'Что, неужто не нравится? А ведь это все реально! Не заблуждайся! Это один из миров вероятностной вселенной! В этом мире, опаленные служат не имеющим силы! И ты - 'Солнышко'- не исключение! Вот такие дела, прими это, как данность! И да, довожу до твоего сведения - это происходит с тобой из-за разрыва временного континуума! Ты, равно как и Лио, и прочие опаленные, стал жертвой промаров.
  Они все-таки набедокурили в твоей душе, так что ты теперь не совсем обычный человек, можно даже сказать - уникум! И происходит это все отнюдь не только с тобой, но и со всеми иными жителями планеты! Но они, в отличие от нас, просто этого не помнят!
  Крей слишком сильно напортачил со своим 'Парнасом'. Улететь ему, видите ли, возжелалось, используя квантовый двигатель. Ну, не улетел - подумаешь, зато вселенная улетела...
  И главное - куда? В черную дыру многомерности! В пресловутый мультиверсум, рекомый также абсолютом или универсумом, что воплощает в себе всю данность реальностей временного континуума...
  Вот теперь все и расхлебывают последствия его страстного желания побега на Омегу-Центавра. Мы пожинаем плоды его тщеславия, алчности и лицемерия, 'то-то еще будет - ой-ой-ой'...
  И да, Гало Тимос, тебе представилась просто невероятная возможность, выпал так называемый шанс на миллион! Так что не раздумывай, а решай поскорей! Делай свой выбор! Выбирай, в каком именно мире ты хочешь жить! В настоящем, где у тебя нет меня, в мире, где я и мне подобные лишь слуги таких, как ты, или еще в каком-нибудь! К примеру, можешь выбрать мир самих промаров или мир, где у каждого есть пламенные фамильяры-животные, в коем ты уже побывал! Выбирай! Зеркальный лабиринт к твоим услугам! А еще...
  Еще поспеши! Тебе нужно поторопиться и сделать свой выбор, ведь он...
  Он рушится! И если ты не выберешься из него, то останешься один с носом, или...
  Или давай, я выберу за тебя!' - произнес ангел, рассмеявшись вновь.
  Но Гало понял - это тоже ложь...
  Ложь и одно сплошное притворство. Ведь по щеке ангела, пока он говорил, текла окрашенная пламенем, кровавая слеза...
  
  ***
  
  Гало вздохнул и, закрыв глаза, сжал кулаки.
  'Не смей решать за меня, демон!
  Я понял!
  Я всё наконец-то понял!
  Ты - не Лио!
  Ты даже не его копия!
  Ты - его промар!
  Ты тот дракон, в которого он обратился, когда его запечатали в вулкане! Да, он рассказал мне, что пробыл неделю в ледяном плену!
  Ты - Инферно!
  Ты - скорбь его сердца! Так что не шути со мной и не играй в эти игры, а немедленно верни меня в реальность! Верни меня в настоящий Промеполис! Верни, а не то - будет хуже! Не знаю как, даже если мне придется вывернуть весь этот мир наизнанку, но я вернусь обратно! Вернусь к тем, кто меня по-настоящему ждет! Ведь тогда, на том балконе был настоящий Лио Фотия, а не его пламя! Верни меня к нему! Ведь тогда это именно он попросил меня найти и спасти его! Верни меня к нему! Верни! Слышишь меня, Инферно! Хватит лгать, играть в игры и путать, подкладывая мне эфемерные реальности, в которых только одни подделки! Немедленно верни меня в настоящий Промеполис, чтобы я мог снова его спасти! Немедленно, Инферно, немедленно!' - буквально прокричал Гало, осознавая, как ярость и праведный гнев зарождаются в его сердце от осознания того, что его возлюбленному может угрожать, а возможно, и угрожает опасность, иначе бы их не разлучило, и тот бы не явился к нему в образе ангела-мечты...
  
  ***
  
  Повинуясь его порыву и чистым чувствам, синее пламя спасения, сверкнув, засияло на его коже, подтверждая своим умиротворяюще-властным сиянием, что имя Прометей, было даровано ему не зря...
  'Ну, как хочешь, мой дорогой Прометей...
  Я старался, но ты выбрал самую скверную из доль...
  Я исполню эту твою просьбу, но знаешь, я считаю, что спасенья достоин не только один мир...
  Его достойны и его копии, а также все, в ком горит твой неугасимый огонь надежды! Глупо отказывать в спасении и им тоже! Не будь тщеславным и лицемерным, отказывая всем ради кого-то одного! Прими как данность и как крест то, что став Прометеем, ты водрузил на свои плечи ответственность за всех своих детей, даже за тех, что живут в иных мирах! Пусть они и живут там, но они все равно находятся под твоей защитой!
  Ты с ним встретишься, обещаю, но учти, спасать придется не его одного! Ведь о спасении тебя попросили миллионы из бесконечного коридора рекурсии...' - произнес Инферно и тотчас же за его спиной возник зеркальный коридор...
  Возник коридор из бесчисленных зеркал, откуда на Гало, крича и бья кулаками в стекло многомерной действительности, смотрели бесконечные копии того, кого он поклялся спасать вечно...
  Ведь он стал его смыслом жизни...
  Он стал его огнем...
  Они разделили душу...
  А значит, настоящим Прометеем они были будучи только вдвоем...
  А значит, спасти он должен был не просто Лио или самого себя, он должен был спасти Прометея...
  Спасти Прометея и сотворенные им пламенные миры и всех их обитателей...
  Ведь все, разделившие с ним пламя, были его частью.
  Они были достойны жизни, а значит, как Первый Спасатель он просто обязан был их всех спасти...
  Он знал, за грехи Крея, платить должно было ему, как тому, кто дерзнул бросить вызов неизведанному и самой предопределенности, поправ самим своим существованием обыденность и мрачную безысходность самой реальности...
  В тот же миг все снова поглотил свет...
  Свет, в котором Гало услышал, преисполненный отчаянья крик, бросившихся к нему троих человек.
  
  ***
  
  Он увидел дракона и настоящего Лио, отчего-то стоящего на линии огня...
  Пули нельзя было остановить... Они летели, собираясь убить,
  Положив конец мученьям многих, а заодно и начало всеобщего конца...
  Он увидел во вспышках света, что были огнями взрывов и фотокамер,
  Картины вселенского зла... Он увидел картины реальности, что он еще не помнил,
  Но, что в огне войны сквозь время расцвели...
  Он знал, что это произошло или могло произойти,
  Коль неизменным было то, что сотворить его желали сердце и душа...
  
  Он видел себя со стороны... Видел, что был там не только с Лио...
  Он увидел богиню, что улыбнувшись, коснулась их сердец...
  Он увидел, как родилась новая сингулярность.
  Он увидел, как воспоминания запечатало вновь,
  Переписав действительность, стирая мимолетные фрагменты реальности,
  Ибо им еще было не время... Он не видел, как где-то смеясь, упали зачарованные звезды,
  Ласково льня к читающему их пенье оракулу.
  Он не видел, как в тысячах зеркал ангел и демон смотрели сквозь бурю.
  
  Он не видел, как полный печали владыка драконов стоял у гробницы прекрасных богинь,
  Воткнув в изголовья праматери пламени катану, сотканную из черного зарева.
  Он не видел, как выла буря, пожирая миры.
  Не видел, как плакала вечность, сжигая сердца и разводя мосты.
  Он не видел, но отчего-то знал, что где-то там,
  В бесконечной дали, где бушует в неистовстве Промар,
  Пылает трон из пустоты, из черного огня войны,
  На коем его ждет его судьба...
  
  Он забыл, воспоминанья вечность забрала...
  А тот, кто помнил все и вся, вновь прошептал его святое имя.
  И содрогнулся мир, в трансформе мимолетной исказившись,
  Навеки изменив суть самого себя...
  Потоков несколько переплелось, сливаясь воедино.
  Всё смысл приобрело...
  На самый краткий миг в пожаре, в безумие ушедшего 'тогда',
  Он снова их увидел... своих погибших: мать, отца...
  
  Родителей увидел, спасших ему жизнь... На краткий миг увидел их он образ...
  Сверкнули в тьме миров дракона в пурпур дней одетые глаза...
  И пробежала легкою стрелой, по льду мгновений, сотканная светом, волшебная лиса,
  А следом волк из снежной вьюги... Следом кот, чье имя есть зима...
  Метель запела песню колдовства, и все застыло, словно лед сковал немые берега...
  Запела вдруг сирена. Он понял: большего его не надо сердцу...
  Он снова свою потерял любовь... В воздухе парил из пламени дракон...
  Парил, сливаясь с ним душой...
  
  Он вновь увидел Крея... Он в камере сидел, что вся собой была два на два метра...
  Он разговаривал с пустой от времени стеной...
  Из миражей смотрел оттуда на него его промар,
  Явившийся в сей мир в обличье саблезуба...
  Их взгляды встретились... Не стало ничего...
  Лишь свет стал ярче.
  Миг... и он очнулся...
  Очнулся, и реальным было всё...
  
  ***
  
  'Страсть с экстазом душу манят... Ранят острыми клыками...
  И когтями все тиранят сердце, что залито кровью...
  Топит разум день вчерашний. Мы предстали в дней потоке.
  Наши образы и мысли - все одно сплошное нечто.
  И в величии - безличье превратилось в разум вечный...
  
  Из размытых, тонких линий - облачение огня.
  Мы стоим, бушует синью тьма, что съела небеса...
  Мы, одетые в мерцанье и безумие костров,
  Упиваемся все негой, страстью истинных основ...
  
  Повсюду пылают осколки миров, все престолы разбиты на части.
  Всё из кубков ненастья уж льется вино,
  Мы пьяны этой славой, как будто злосчастьем...
  Не дано нам понять и поймать не дано, ускользнувшее в вечности завтра...
  Мы сражаемся все за спасенье миров, за идею и грешные чувства.
  
  Идеалы людские влекут за собой,
  А пред взором одна только пустошь...
  Нас порой презирают, рекут за врагов,
  А потом всё бросаются в ноги...
  
  Вихрем стертым, одетым в метель вьется слава, окутана в осень.
  Пустозвонная, словом, броня, лишь личина одна - ничего...
  Ведь ничто не дается нам просто.
  Мы нектар вечных дум потребляем в аду.
  И в сиянии лун топим вечно судьбу.
  
  Как драконы поем и кричим, и ревем,
  И горим, проклиная судьбу...
  Мы воюем душой, мы врачуем виной...
  Мы войной обрекаем на действо...
  
  И на трон черепов все ж восходит король. Держит за руку он королеву...
  И пылает огонь, ставший черной рекой, и проносится вдаль дня мгновенье.
  Смотрим мы в никогда... Перед нами миры... Как хрустальные сферы несутся.
  Это все пузыри, что пускает сквозь ночь
  Муза - фея души, та, что вечно хранит ускользнувшее в бездну мгновенье...
  
  Мы стоим у черты, а на нас из ночи все взирают отчаянье с негой...
  Страсть кипит, утопая в безумном огне, в том мерцании славном,
  Что сулит все душе золотое надеждами завтра.
  Знаем: вскоре конец... Не бывать сей судьбе... Не бывать катастрофе величья.
  
  Ведь любая война - бесконечна всегда. И поверьте: безумно цинична,
  Но проходит она... Наступает пора и из пепла рождается вечность...
  Мы куем все всегда злотые сердца, добиваясь отвагой величья.
  Мы куем у костра бесконечный огонь, беззаветную веру народов.
  Знаем, что назовут нас героями все ж, но сначала - минуют эоны...
  
  Ведь драконы с небес снизойдут вдруг тогда, и священный огонь разгорится сильнее.
  Ведь всегда он живет там - в плену пустоты,
  Тот огонь, то блаженное пламя, что бесконечно нас греет в душе
  Своим светом, врачуя все раны...
  
  Разгорится сильнее живой огонек. Мы поймем: мы живые - не тени.
  И тогда огонек превратится в костер. И сгорит в тот же миг Ойкумена.
  Сердце пламя согреет, мир спасется от зла.
  Из Геенны потерь возвратится звезда. Станет мир снова миром.
  Исчезнет вражда. Жизнь тогда разгорится, угаснет война.
  
  И услышат тогда все народы земли тот завет, что оставил владыка огня:
  'Вы, вкусившие свет, подарите его всей Вселенной!
  Подарив, разожгите из жизни костры! И любите! Живите для света!
  Ведь любовь - это пламя из сердца души. Это страсть, что приходит с рассветом!' -
  страстно шептала вселенная...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  *Преломление 4*
  
  ***
  
  Свет бил по глазам. Чуть приоткрыв их, Гало понял, что лежит на берегу вечного озера. Вернее, уже на берегу котлована, некогда бывшего озером, а самое главное: он там был не один...
  Три копии Мейса и Гуэйры его несколько ошарашили, но морально добил Лио...
  Его любимый Лио, что в отличие от своих друзей был в четырех вариантах...
  Особенно по его психике и общему душевному состоянию прошелся особенно тот, который, держа в своих руках револьвер, отчаянно пытался понять, в кого же ему все же стоит стрелять...
  
  ***
  
  'Стойте! Стойте! Не стреляйте друг в друга!
  Лио, остановись, послушай меня! Не делай глупостей!
  Ты ведь потом жалеть обо всем об этом будешь, уверяю тебя!
  Оно того не стоит! Это всё твой промар! Это он виноват! Это он натворил!
  Он вызвал какую-то не нормальную аномалию в пространстве-времени и сделал брешь в реальности, размножив всех на дополнительные копии.
  Я понятия не имею, почему они, вообще, вернулись, но сейчас эти огоньки виноваты в том, что с миром творится какая-то хрень, а также они виновны и в том, что нас здесь так много! Странно и то, что всех не вернуло обратно в их миры...
  Хотя мне вроде бы что-то об этом говорили...
  Кажется, их реальности более не существуют...
  Что-то или кто-то их уничтожил...
  Буквально стер со всеми остальными жителями тех миров с лиц мироздания.
  Я видел зеркальный лабиринт. И похоже, что его обитатели тоже видели меня...
  Promare сказал мне, что реальность рушится и что я, как воплощение Прометея, обязан всех спасти, но мне все равно как-то не по себе и как-то неловко...
  Слишком уж все это странно и как-то внезапно! Право, даже и не знаю, справлюсь ли я с возложенной на мои плечи задачей! И чем на самом деле все это обернется! А так же, чем для нас всех оно закончится!' - произнес Гало, пытаясь в свою очередь удержать настоящего, по его мнению, Лио, от стрельбы впустую.
  
  ***
  
  То, что это тоже была всего лишь очередная копия, он даже и не догадывался или попросту предпочитал не думать. Ведь о коварстве рекурсии он попросту не задумывался, предпочитая не заморачиваться, ибо даже помыслить не мог, что она была настолько беспринципно жестока и безнравственно-цинична. И пусть он и не знал об этом, часть его сознания все-таки чувствовала некий подвох, диссонанс, словно бы звонящий в тихий, но от того не менее настойчивый колокольчик. Все-таки что-то в нем говорило, что что-то не так, и есть некий нюанс - закавыка, нечто, что пока было ему неведомо, но от того было не менее значимо. Возможно, он видел настоящего Лио...
  Настоящего Лио, все еще ждущего его на том конце бесконечности в окружении тьмы и огоньков, сидящего на троне из черного пламени и буквально вглядывающегося в мерно катящиеся сквозь бескрайность туманные волны реки времени.
  Он видел его, но все же предпочитал не замечать, ибо это было и вправду слишком сложно и тяжело для него. И именно поэтому он и решил закрыть на это глаза, абстрагировавшись от всего на свете, кроме представленной проблемы в лице иноизмерных двойников.
  
  ***
  
  'Вижу! Чай, не дурак! Не лезь под руку! А то и в тебя еще попаду! Это уж мне решать: кому жить, а кому не существовать! Это ведь мои копии!
  Мои!
  Я их создатель! Значит, и ответственность на мне! А со 'спасением' Прометея и иже следующим из этого, думаю, мы потом разберемся!' - мрачно произнес 'Лио', все еще целясь в оппонентов.
  'Хоть они и не подделки, а настоящие, мне от этого как-то не легче! Одна сатана - можно сказать. Клоны они там, имитация или иномиряне, или иноизмеряне, мне как-то сейчас глубоко пофиг и, вообще, до лампочки! Своя рубаха, как говорится, ближе к телу. Чувствую, намучаемся мы с ними. Не было печали с Креем и его прихвостнями, так тут еще и это 'счастьице' привалило. Подозреваю, и вполне себе не беспочвенно, что сам факт их присутствия здесь, дурно сказывается на нашей реальности. А заодно он разрушает материальную стабильность клеток наших тел. Все-таки аксиома о том, что один и тот же объект не может находиться дважды в одном и том же месте одновременно - все еще актуален! А у нас, таких объектов куда больше, чем один! Отсюда делаем очевидный вывод, что и последствия поплачевнее будут! Так раза в три, а то и в четыре от возможного катастрофического прогноза ученых!' - мрачно добавил он, сузив глаза.
  Его копия, с горящим байком, поморщилась и странно покосилась на Гало, словно бы заочно в чем-то того обвиняя...
  К примеру, в излишней раздражительности своего местного Альтер-эго.
  
  ***
  
  'А я вот одного что-то так и не понял: а мы-то тут при чем? С какого бодуна вы вообще решили, что мы - чьи-то там копии или, вообще, части чего-то там?!
  Мы, может, тоже люди, и тоже жить хотим! И вообще это еще не доказано, что наше присутствие здесь способно на что-то там сверхглобальное повлиять! Что-то от присутствия 'иных' в наших реальностях никакого распада континуумов не наблюдалось! Так что, считаю, что все это ложь! Одна сплошная большая ложь! Только вот не понял, зачем это вам всем надо? Что вы с этого иметь-то будете?' - зло уточнил он, тоже сощурившись и материализуя огонек в руке.
  'Да не при чем.
  Вы так, мимо проходили! Это промар Крея так развлекается! Вернее, сам Крей.
  Он мстит, как умеет, даже сидя в одиночке! И нет, распад реальностей был, мне его показали! И да - это было по-настоящему, никакой фальши! Так что это и вправду - вопрос времени и принципа, когда все взлетит к чертям собачьим! Не обижайтесь, но это - правда! Хоть она и нелицеприятна!' - произнес Гало, разводя руками, как бы извиняясь и начиняя нервно смеяться. Истерику тоже никто пока не отменял...
  
  ***
  
  'Хозяин? Это что, получается, ваш отец сделал? Н-но, зачем? Разве ему не все равно?
  Он же вашей жизнью вообще не интересуется! У него бизнес и мега корпорации...' - спросил Лио-ассасин из последнего мира, мило захлопав пушистыми ресницами и опять окунув Гало в розовый флёр эффекта очарования.
  Гало вытаращился на него и отшатнулся, отмахиваясь всеми руками как от заразы.
  'Крей мне не отец, и не зови меня хозяином! Вообще, никого так не зови!
  Ты свободное существо! Уясни это! Все остальное сейчас, вообще, неважно! Это ведь совершенно иной мир, иная реальность!
  Вы двое тоже не смотрите на меня так!
  Я из-за вас себя чудовищем чувствую! Прям мандраж бьет какой-то, жесть какая-то, одним словом! Это вообще все странно! Слишком странно и ненормально! Так нельзя, и...
  И вообще! Я...
  Я найду способ как все это исправить! Клянусь, Promare's, найду!' - воскликнул Гало, пылко смотря на собравшихся.
  Его буквально трясло от эйфории.
  
  ***
  
  'А ты на все сто процентов уверен, что что-то вообще нужно исправлять, а, Прометей?' - внезапно произнес голос Айны, насмешливо-угрожающе прозвучавший откуда-то из пустоты, как потустороннее предупреждение от высших сил.
  Гало медленно оглянулся. В его глазах, словно в ответку на произнесенное имя бога, зажегся колдовской огонек божественного начала.
  Бог, вселившийся в его существо, внимательно следил за всем происходящим через глаза своего эмиссара. Как увидел Гало, за его спиной, буквально возникнув из ниоткуда, стояли две девушки, к горлу одной из коих был приставлен поблескивающий сверкучим пламенем ледяной нож.
  Лио и его спутники подобрались как кошки.
  Гало сжал кулаки. Вся ситуация окончательно перестала ему нравиться.
  
  ***
  
  'Ну, привет, 'Похититель огня'! Не ждал? Забыл о нас, полагаю? А вот мы о вас не забыли! Пришли поздороваться, а заодно проверить, как у вас тут житьё-бытьё и не сожрал ли вас вездесущий 'Уроборос распада'!' - произнесла, маниакально улыбаясь псевдо-Айна, делая легчайший надрез на шее своей заложницы.
  'Беги, Гало! Спасайся! Спасай свою жизнь!
  Я знаю, ты можешь! Открой вновь врата миров и беги, беги, беги!' - ели сдерживая слезы, произнесла настоящая Айна, с мольбой и неизбывной печалью, смотря на Гало. В ее глазах теплилась любовь, а еще...
  Еще что-то такое, от чего у Гало защемило сердце и засосало под ложечкой...
  
  ***
  
  Странное видение американских горок и какого-то сюрреального аттракциона с залом кривых зеркал внезапно всплыло в его сознании.
  Ее слова казались ветром, что позвонил в хрустальный колокольчик призыва дождя.
  Его буквально накрыло шквалом из прошлого, видением несбывшегося или отблеском воспоминания, которое произошло когда-то в прошлом или...
  Или все-таки в будущем или, вернее, не просто в будущем, а в каком-то ином ответвлении реальности, которое он знал, но отчего-то позабыл...
  
  ***
  
  '...Сходим в комнату ужасов, потом в зеркальный коридор? А потом дябнем по мороженке? Или хряснем по вате? Она такая вкуснющая, я даже не представлял, что она может быть настолько вкусной!
  Я - за! Айда за мной!
  Гало, не отставай! Эти горки - просто чудо!' - звенел бархатом голос Лио...
  '...А у нас хватит на все денег?' - чуть приглушенно шелестел испуганный энтузиазмом голос Гуэйры...
  '...Ну, зарплата есть...
  Все в норме! Так что живем, ребята! И вообще, гулять - так гулять! Сегодня ведь пятилетие со дня окончания Второго Мирового Пожара!' - с усмешкой донесся голос Мейса из воспоминания...
  
  ***
  
  Атмосфера радости и беззаботности внезапно резанула по сознанию...
  Голоса из неведомого далека, словно нож по сердцу, резанули саму душу...
  
  ***
  
  '...Гало...
  Гало! Слышишь меня, Гало? Слышишь? Беги! Беги, Гало! Беги-и-и...' - вновь донесся до сознания Гало голос...
  Голос, который звучал чуть иначе, но от этого не менее знакомо и как-то по-особенному, породному, что ли...
  От его звучания зрачки Гало буквально затопили всю радужку...
  
  ***
  
  Белый шум опять перекрыл восприятие. Нечто знакомое, волнующее и желанное мелькнуло на периферии сознания и тотчас же померкло, изгнанное массивным монолитом хитросплетений вещностной матрицы, оставляя его одновременно в реальности и в плену воспоминаний о том дне...
  
  ***
  
  Перед духовным зрением Гало стояло сладостно восторженное видение. Отголосок чужой, чуждой, счастливой мирной жизни...
  Жизни, что у него пока не было, но могла быть, ибо это был один из путей...
  Видение было слишком красочным, слишком живым, слишком печальным и при этом...
  Грустно-нежным...
  Он сам, Мейс, Гуэйра, Лио, Реми, Айна и прочие были в каком-то странном месте, откровенно напоминающем парк развлечений, что только лишь строился в разрушенном великим пожаром Промеполисе...
  Смех детей, целое море смеха, игровые автоматы и машинки, множество воздушных шариков...
  Лето, расцвеченное пестрыми красками, мишурой и хлопушками...
  Лодка любви...
  Горка в виде пасти дракона и...
  Зеркала...
  Те самые прокляты зеркала, что постоянно лгут всем и каждому, вечно искажая действительность...
  Все было пропитано летом, весельем и...
  Любовью...
  Все это било по глазам сверкающе-белым световым потоком. Билось, кружась вихрем срываемых с сакур розовых лепестков...
  Вот что тогда стояло перед его взором...
  Но кроме этого там тогда был и еще один звук...
  Звук, появившийся чуть позже, но все же - появившийся...
  Своим появлением он все и разрушил, положа конец их мимолетному светлосердечному счастью...
  
  ***
  
  Звон набата...
  Звон приборов...
  Звон и...
  Визг...
  Визг машины, на страшной скорости, делающей вираж...
  Звук стрельбы, эхом разносящийся по столь далекому воспоминанию...
  Вспышка света и...
  И вновь обрывок фразы:
  'Я...
  Я люблю тебя, Гало Тимос!
  Я люблю тебя и буду любить вечно!', а еще...
  Еще ощущение прикосновения холодеющих, тонких, окрашенных закатом пальцев ко щеке и всполох угасающей жизни в чьих-то пурпурных глазах, расцвеченных солнцем и фуксией...
  
  ***
  
  Снег... Пепельный снег, идущий в сердце, а еще...
  Еще круги от слез, расходящиеся по воде, что словно целое море крови, заполняло собой пустоту мира мертвых...
  Они угасали и вновь зарождались, ударяясь о постоянно меняющиеся опоры странного престола из черного пламени, стоящего посреди этой мертвенно-стылой неизбежности...
  Ужас всеобъемлющей пустоты оглушал, режа как самый страшный меч... Оглушал и отрезвлял одновременно, заставляя воспринимать одновременно все реальности, как неизбежную, неотвратимую данность.
  Бессердечие рекурсии становилось очевидным...
  
  ***
  
  'Беги!' - вновь властно-жестко, с неумолимой уверенностью, источающей правоту, твердость и убежденность, не требующие возражений, повторяет столь знакомый и родной до боли голос...
  'Беги! Слышишь меня, Тимос?! Беги!' - звучит этот немолчный крик вездесущего безумного отчаяния, а после...
  После он срывается, перерождаясь в рев драконов, что в свою очередь перерастает в смех-плач промаров и...
  И мириады версий реальности взрываются...
  Миры обращаются в прах...
  Память вновь стерта, но...
  Но вкус все же остается...
  Странное послевкусие, терпкое чувство, осадок от сладости с горчинкой сожаления и грусти, странной пургой тлеющее на ресницах, как снежная метель и...
  И лица, лица, лица...
  Они все еще там...
  Смотрят на него из того проклятого 'не-дня', из закоулков рекурсии, из будущего, что уже где-то когда-то наступило, настав и положа своим наступлением конец всему их мирному существованию.
  Гало ничего уже не знает - все стерто, сломано, сожжено, избыто, но он все равно помнит...
  Помнит назло всем темным силам, всему злу, что вечно отравляет ему жизнь:
  'Однажды нужно будет возвратиться...
  В страну из звездных дум, где его все еще ждут,
  Где одетые в вечное пламя, дожди из огня идут...
  
  Ему придется воротиться в город из причуд.
  Туда, где пела безумная песня пуль,
  Где тлела надежда, дрожа на лезвии проклятых струн...
  
  Где в сердце любовь жила, даря поцелуи сквозь шум...
  Где светом рыдало небо, дракон из огня танцевал,
  Где озеро полное неги кошмар навсегда в тьме скрывал.
  
  И где два сердца в единстве в волшебном жили в огне...
  Где люди и звезды вместе горели, огонь сохраняя в душе...
  Где странники вечно пели, хвалы вознося звезде...'
  
  ***
  
  'Открыть огонь!' - внезапно жестко, как гром среди ясна неба, произнесла псево-Айна, сильнее раня свою заложницу. Из глаз девушки, сверкая алмазами, все же полились крупные слезы.
  Она знала: она все же обречена...
  
  ***
  
  'Нет!' - пронзительно для самого себя, буквально преисполнившись ужасом и отчаянием, закричал Гало, но его словно сковало что-то, что он к своему ужасу не мог пересилить. А подделка из иного мира продолжала безумно улыбаться, стоя под струями внезапно полившего дождя.
  'Пылай! Сожги саму предопределенность! Сломай порочный круг первопричины! Пылай, и докажи, кто все же правит миром!' - внезапно прошептал на ушко Гало ангел Лио, обняв того со спины, своими наполненными светом руками, и Гало накрыло всеобъемлющим потоком теплой и невероятно надежной силы...
  
  ***
  
  Синий свет из далекого прошлого ударил во все стороны и подделка исчезла... Испарилась, растаяв в воздухе вместе со всеми военными, пришедшими с ней. Их в буквальном смысле поглотил эфир.
  Айна, по чьей шее тонкой струйкой текла кровь, осталась стоять прямо перед лицом, охваченного стихией Гало.
  Теперь она улыбалась. Рана затягивалась буквально на глазах.
  Огонь Прометея исцелял любые раны...
  А вот стоявшие за спиной Гало иномирцы исчезать отчего-то никуда не спешили.
  Огонь в свою очередь не причинял им никакого вреда, а наоборот, казалось, так же исцелял, ведь как внезапно осознал Гало, мир все же нанес им ущерб, применив против них атомный распад материи...
  
  ***
  
  Айна, отерев слезы, подошла к Гало, и со странной смесью чувств, явно все еще прибывая в шоковом состоянии, спросила, смотря на все еще сияющих странным светом людей:
  'Почему они тоже не исчезли? Это ведь не правильно! Скажи, а ты будешь в порядке? Это и вправду закончилось? Мир снова пришел в себя? Это вновь не повторится?'
  'Не знаю...
  Не уверен...
  Я пока не решил ничего для себя. Единственное, что я знаю наверняка, так это то, что я не имею права решать за кого либо - у всех есть своя воля и свой собственный выбор. Но сейчас все немного ненормально...
  Все произошедшее - результат действий за гранью наших чувств, помыслов и желаний. От нас или меня, в частности, мало что зависело, возможно, что и вообще ничего. Это все высшая сила, божественное провидение, или, если хочешь - рекурсия...
  Это все зеркальный лабиринт...
  Лабиринт, что по чьей-то неведомой воле, возможно, что и по воле все тех же Promare`s, вмешавшийся в нашу жизнь, решивши сыграть в некую игру со слишком большим количеством неизвестных и совершенно неведомым призом. Хотя мне кажется, что по поводу 'приза' я все-таки догадываюсь...' - как-то виновато улыбнувшись и пожав плечами, грустно произнес Гало, смотря на прижавшую кулачки к груди Айну.
  'Да, я тоже согласен с Прометеем - это и вправду рекурсия - одно и то же и при этом не одно...
  Это мириады измерений, пойманные в призму преломлений, и иногда в них все идет не так, как должно быть, не по сценарию. Ведь из зеркального лабиринта, как известно, в любую минуту может явиться призрак...
  А как по мне, так тот же Прометей, к примеру, является самым настоящим призраком! Ведь кто, как не пламя приносит в жизнь преображение, вечно творя прогресс?' - произнес Лио, держащий в руке револьвер.
  Теперь он больше ни в кого не целился.
  
  ***
  
  'Правильно! Раз промаров больше нет с нами, то подойдет на роль возмутителя спокойствия и некто иной, но при этом, той же природы, что и они: некто огненный и также живущий в сердце людей!
  Я считаю, что Прометей и есть тот самый, настоящий призрак, вечно отражающийся в зеркалах разума и действительности и никогда не могущий быть пойманным. Ведь идея - это молния, что всегда неуловима, и сколько ни сотворяй ее в лабораториях, истинная ее природа останется непостижимой. А понять пламя или ту же молнию с идеей - это значит понять Вселенную. А это уже в свою очередь - невозможно! А если посмотреть правде в глаза, то вы...
  Нет, уже, вернее, все мы - жители этого мира - этот самый огонь и поймали...
  Мы и есть этот пламенный дух.
  Мы тоже Прометей! Ведь поймав его, мы им и стали, став его частью. А поймав, нарушили целостность самой рекурсии. Ибо сверши невозможное - рухнут все устои мироздания...
  И вот результат: теперь под небесами реальности могут жить параллели! А ведь все это было бы здорово, если бы не было так грустно...
  Ведь реальности, из коих эти самые параллели и взялись, уже не существуют, схлопнувшись из-за всевселенского коллапса многомерности, а те, что все еще уцелели, рано или поздно обратятся в прах - в безликое ничто, вечно покоящееся в безликой пустоте несбыточного...
  Но! Но надежа все еще есть! Пламя стремится в одну точку, в одно место!
  Оно стремится в самое сердце сверхсингулярности - туда, где сияет первопричинное пламя! Ведь только оно вечно и неразрушимо!
  Оно может спасти всех от полного разрушения! И я верю, что однажды мы все станем его частью, только для начала нам придется сражаться за свою жизнь, за свое право существования. Ведь тот, кто не сражается, рано или поздно развеивается, становясь частью пустоты!' - произнес призрак Лио, и все присутствующие погрузились в молчание, осмысливая им сказанное.
  Осознание всего этого было слишком тяжело. Безнравственность мира показала свое гнилое нутро. Очевидное стало невероятным, а невероятное - очевидным...
  
  ***
  
  'То есть, теперь здесь существует несколько копий некоторых людей, что являлись ключевыми фигурами этой и своих реальностей, и могут появиться еще?' - произнес Гало с беспокойством в голосе, все еще не переставая гореть.
  Странные звероподобные и прочие сюрреальные образы внезапно заплясали перед его глазами, окончательно внося сумятицу в его сознание и разум.
  'Ты все правильно понял, о, Прометей, но это может и не произойти! Тут главное сейчас - отобрать огонь у Крея и тогда все, возможно, вернется на круги своя. По крайней мере, в этой реальности или хотя бы после, когда все устаканется на время! К сожалению, стопроцентных гарантий нет! Рекурсия - она такая: подлая и двуличная!' - произнес призрак, материализуясь за спиной Лио из этой реальности и кладя тому голову на плечо.
  Юноша поморщился. Но отбиваться от своего двойника не стал - тот для него, в отличие от дубля Айны, был безобиден..
  'А когда это произойдет, то все копии вернутся в свои миры? Пространство восстановится? Восстановится ведь? Правда, восстановится?' - с надеждой спросил Гало, но видя грустную улыбку ангела, понял, что - нет...
  
  ***
  
  'Значит...
  Значит они все застряли с нами здесь? Застряли в этой реальности навечно? И это вновь вина Крея? Черт! Свинство! Ну почему он такая большая сволочь? Почему?! Ну почему это постоянно происходит со мной и с моим миром?! Почему?' - вознегодовав и сжав зубы, прорычал Гало, чувствуя, как ярится лазурное пламя всеобъемлющей свободы, окружающее его тело
  'Не вини себя! Ты-то ни в чем не виноват!
  Крей - отморозок, и с этим уж точно ничего не поделаешь! Горбатого могила исправит, и то не факт!
  Он такой - какой есть, а они...
  Гм...
  Подозреваю, что им в этом мире будет житься лучше, чем в своих! Ну, кроме них!' - указав на Лио и его друзей байкеров из мира с волшебными кошками-фамильярами, произнес ангел.
  
  ***
  
  Гало передернуло.
  Ему это всё все равно всё еще не нравилось.
  Молодые люди продолжали тем временем хранить молчание. Кажется, происходящее и обсуждение их персон их вообще не колыхало, словно их сердца были выточены из гранита, а все остальное в них было из золота...
  Трио, считающее Гало своим господином, тем временем переглянулось. Как внезапно понял Гало, те - во-первых, были телепатами, осознание этого пришло к нему со внезапно пробудившимся вновь прометеевым огнем, а во-вторых - явно пришли к какому-то малоприятному лично для этого мира выводу...
  И их решение могло наделать целую массу дел. Это удручало и пугало одновременно.
  'Если господин Крей сделал это, чтобы причинить вред господину Гало и другим людям, то мы просто обязаны наказать его! Подобное неприемлемо, пусть он и один из тех, кто несет свет в мир!' - произнес ассасин-Лио, странно улыбнувшись.
  Его глаза сверкнули пурпуром. А во всем образе буквально проступило что-то хищное и донельзя опасное. Тот час же вокруг его фигурки возникла, буквально соткавшись из инфернального пламени белая драконья броня...
  Promare`s его мира были кристально чисты...
  
  ***
  
  Гало впал в ступор. Остальные владельцы пламени также ошарашено на него воззрились.
  Айна присвистнула, а после произнесла:
  'Знаешь, а белый тебе идет даже больше, чем черный!' - и почему-то покраснела...
  Лио из ее мира хмыкнул, и пристально посмотрев на свою копию, как-то странно прищурившись, поинтересовался, чуть иначе поименовав свою копию:
  'А скажи-ка мне 'Лунный Всполох', какие именно отношения у тебя с Гало?'
  'Он - мой хозяин!' - честно, не моргнув глазом, и даже ни на миг не задумываясь, ответил тот.
  Его глаза светились искреннейшей верой и беззаветной любовью к несчастному Тимосу, что в свою очередь вызвало откровеннейший шок на лицах всех присутствующих.
  Гало с досады хлопнул себя ладонью по лицу и застонал.
  Он внезапно понял, что бороться с вбитой в светлую головку Лио идеологией, было бесполезно. В чем в чем, а в этом Крей все же преуспел, выиграв один из раундов в битве за души...
  Это печалило, но сдаваться Гало намерен не был.
  Он был не из числа тех людей, что пасовали перед трудностями.
  Он собирался приложить все усилия, чтобы переломить ситуацию в лучшую сторону, исправив весь нанесенный психическому здоровью юноши вред.
  
  ***
  
  Генералы Лио нервно засмеялись. Ситуация для них явно не была в новинку или какой-то уж слишком экстраординарной. Все-таки романтические чувства между этими двумя прослеживались во всех мирах, а то, как они называли друг друга и какие роли играли - было их личным делом.
  Лио, не владеющий крылатым байком покраснел, а оригинал помрачнел и произнес:
  'Я тебе это еще припомню, Тимос!'
  И отвернувшись от искренне возмутившегося Гало, произнес, обращаясь к молодым людям стоящим рядом:
  'Предлагаю еще раз выбить дерьмо из Крея!
  Он, кажется, совсем из ума выжил и пустился во все тяжкие, раз так над нами издевается! Вытащить наших двойников из мира, где владельцы промаров рабы обездоленных - это высшая степень низости!
  Он пал так низко, чтобы не просто унизить нас, но еще и оскорбить! Это просто омерзительно!
  Он к тому же решил оскорбить еще и тех, кто борется за равноправие и свободу, а это абсолютно неприемлемо и подлежит немедленному наказанию! И мне плевать, что он в тюрьме, она его, как я понял - не остановила! Так что предлагаю пойти и покончить со всем этим раз и навсегда! По байкам! Сожжем этот город грехов еще раз!
  Он ведь должен был понять, что за нами не заржавеет и, что в отличие от него, наша месть всегда горячая! И пусть он тысячу раз думает, что она должна быть холодной, но я-то знаю: после драки кулаками уже не машут и победители пишут историю! А мы - победители! И мы напишем свою историю! Напишем, даже если для этого придется писать ее его кровью!'
  
  ***
  
  Кивнув в знак солидарности, молодые люди сели на своих железных коней...
  Они буквально пылали праведным гневом, излучая многоцветное колдовское пламя. Казалось, что боги снизошли с небес...
  Возможно так оно и было...
  Грустно вздохнув, Айна села за Гало.
  Ей все это не нравилось.
  Гало тоже, сотворивший байк из пламени благодаря снизошедшему к нему огню, молчал. О чем он думал - она не знала, но подозревала, что ни о чем хорошем...
  Прометей в его сердце тоже молчал, храня солидарную тишину перед грозой.
  Его пламя горело все сильнее и сильнее.
  Дождь больше не лил...
  Звезды, внезапно проступившие в небе, казалось, отражались от всполохов мезосфер.
  Планета утопала в своем зазеркалье, в своей рекурсии, что цвела величайшим в их жизни геоштормом...
  Стоявшая и пристально следившая за молодыми людьми в тени, творимой деревьями, Бриар Колосс, развернувшись, растаяла, слившись с сумерками.
  Она знала: битва с Креем будет решающей для жителей всех миров. Вопрос был в другом, во скольких из них требовалось победить, во всех, или все-таки в каком-то одном. Пока сокрытом от всех взоров...
  Рекурсия продолжала распадаться...
  Promare`s плакали и смеялись.
  Духи танцевали, водя хоровод вокруг звезды, что сияя, манила их всех своим светом, как лампочка мотыльков.
  Настоящий Лио все еще ждал...
  Звон колебал эфир.
  Связь душ резонировала, заставляя погружаться в фантазию все глубже и глубже, ведь только там - на краю отчуждения и можно было отличить правду от вымысла, реальность от иллюзии. Ведь только там, во тьме за пределами разума и были абсолютно все ответы, что вечно отражались в глазах существа, что постигло вселенную, обретя и потеряв все и даже самого себя...
  Звон продолжался.
  Пламя пело.
  Зеркала смеялись.
  В них отражалась, танцуя, сама бездна...
  
  ***
  
  'Раз котенок, два котенок, три котенок...
  Лучики танцуют на траве...
  Три митамы вечно пляшут, власть творя в огне...
  Белый лед касается Луны... Листья опадают в неизбежность...
  Мы навечно заблудились там - в плену у пустоты...
  В своем сердце навсегда утратив нежность...
  
  Лепестки окрашены в чудеса души,
  Мы теперь не знаем, где же дней цветы...
  И кому мы отдали от мечты ключи...
  Всё вокруг конструктор... Все неправда - ложь...
  Сердцем невозможное вряд ли разберешь...
  И дорогу верную, пожалуй, не найдешь...
  
  Ведь кругом все зыбко - лишь сплошная хмарь...
  Повторяет вечность - это все январь...
  Значит ей, безгрешной, ничего не жаль...
  Перламутром белым, нитью колдовства,
  Ткет узоры время ночью у костра...
  Потому что песня лишь тайной хороша...
  
  Мы стоим, а пепел падает, звеня...
  Уж замерзло время... Огоньки дрожат...
  На границе жизни - чувств летит снаряд...
  Мышь бежит, несется, лапки как пурга...
  Время вдруг споткнется у озера огня...
  Драконом обернется холодная вода...
  
  Кошка сном промчится - обернется в вихрь...
  У ночной светлицы разгорится миф...
  Светом златоперым ввысь умчится блик...
  Мир, сверкая ярко, всполохи соткет...
  Образы и лица пламя украдет...
  На вопросы люди услышат лишь щелчок...
  
  В зеркале волшебном души заплутают...
  А снежинки чувства разом всем подарят...
  Ведь хранят мгновенья в льду лишь воплощенья...
  Сном, надеждой, паром - облака растают...
  По графинам жизни разольют вино...
  Будет праздник жизнью... Станет всем тепло...
  
  Полетит вдруг птица - феникс колдовской,
  Залетит в светлицу - станет, как живой,
  И в камине мира свой вожжёт костер...
  Вмиг травой-былицей, словно муравой,
  Порастет станица, дня украв покой...
  Потому что в жизни есть одна любовь...
  
  Град уснет безвинно, скрыв земной закон...
  В Миргород дорожка сквозь сказку заведет...
  Там где буква 'N' в вечности поет...
  Кошка золотая пробежит путем...
  Вслед за ней шальная - черным серебром,
  А за нею... Третья... Вся из белой мглы...
  
  У костра соцветий расцветут огни...
  Три основы мира... Звери трёх понятий...
  Все сидят 'осколки' у границы стансов...
  Вьется нить финифтью... Блещет свет фантазмы,
  А вдали - граница... Явь горит костром...
  Пестрые обличья дарит всем огонь...
  
  Смотрят отраженья сквозь глаза живых...
  Видят приведенья тайны, что хранит от безумцев мир...
  Потому что в зеркале тайный смысл зарыт...
  Снег идет забытый... Вьется все пургой...
  Все цветут мимозы - розы чьих-то грез...
  Дарят они слезы, дарят всем клинки...
  
  Люди Всё роняют в пену тишины...
  Барионы вальс ваяют, как скульптуры - гении...
  Только стражи тайну знают: у причала лишь сомнения...
  Эйдос плачет все мечтами, расцветает тишина...
  А звезды блещут огоньками, в калейдоскопе жизни - тьма...
  Потому, что жизнь-чертовка волю в силу облекла...
  
  Все смеется грозно время... Суров как бездна старец тот,
  А в омуте... Всегда Психея - потерянна во тьме живет...
  Как Эвредике - песнь Орфея - ей вечный день сквозь хмарь поет...
  По следу Прометея несется звездный пес...
  Уж отворяет двери владыка алых роз...
  Сверкает пламя люто в плену у ярких грез...
  
  На краткий миг - на вечность, они сойдутся все...
  Двенадцать стрелок бездна пометит на окне...
  Рука отметит цифры, начертит чертов час...
  Четырнадцать обличий возьмет природа враз...
  Пробьют часы сквозь полночь и нить во тьме сверкнет...
  Найдет свою 'Психею', идущий сквозь закон...
  
  Погосты опустеют, сгорит во тьме земля
  И в Галилее снова увидят короля...
  Сверкнет надежда ярко, вмиг оглянется дух...
  И будет солнце - жарким... Порочен станет круг...
  И только омут жизни не стерпит этих чувств...
  Прогонят волны кошек - исчезнет мрачность дум...'
  - тихо шептала ночь, опадая алмазами из сверкающих драконьих глаз. История набирала новый поворот, предназначенное обязано было свершиться...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  *Эпилог*
  
  ***
  
  Мята и Сапфир, свернувшись калачиками, спали в корзинке.
  Гало курил на балконе. Бардак за его спиной свидетельствовал о гулянке, переросшей в самую настоящую попойку, оргию и вакханалию, коей позавидовали бы даже сами промары, настолько шумной, веселой и горяче-зажигательной, если верить красочным следам на потолке, она была...
  Сколько абсента и бренди они все вчера выпили, он доподлинно не знал, но однозначно, что больше пяти бутылок...
  Единственное, что он все-таки знал наверняка, было то, что число его постояльцев возросло...
  Правда этому факту он был совершенно не против, а даже в какой-то степени и рад. Но, как оказалось, против были сами постояльцы-квартиранты, особенно владелец Мяты, заявивший, что не будет жить под одной крышей с Гало!
  Ему, видите ли, и в пустыне хорошо!
  Он, дескать, птица вольная, и просторы бескрайних степей Калифорнии его пленяют куда больше, нежели тесная квартирка Тимоса...
  Ну, возражать не было никакого смысла, ведь в этом и был весь Лио - такой же непреклонный и свободный, как сами промары...
  Тот факт, что кошку зовут Мятой, для Гало стало настоящим сюрпризом. Равно как и то, что такой необычный цвет, как нежно-неоновый, был для нее вообще-то нормой...
  Зверек, как все же выяснилось, был проводником энергии промаров. Даже в каком-то смысле - их порождением. И это именно по их вине он имел столь необычную окраску, а не был жертвой экспериментов безумных эскулапов и прочих вивисекторов, жаждущих стать на путь груминга с целью придания несчастным животинкам причудливых форм и окрасов. К тому же, оставлять своего любимого хозяина, наедине с незнакомцами и прочими странными лицами, в круг коих входил и Гало из иного мира, Мята наотрез отказалась, последовав за Лио за изнанку измерения. А вот самого Гало, вернее, его двойника, в том мире, откуда были Мята и ее своенравный хозяин, промары как раз таки тоже наделили котом-драконом, сиречь Сапфиром.
  Синий бандит, как понял Тимос, хозяином отчего-то признавал исключительно его и возвращаться в свое измерение к своему истинному владельцу отказался наотрез, видимо сочтя, что раз уже есть один Тимос, то другого ему не надобно. Правда, сам Гало искренне не догонял, а есть ли тому куда возвращаться или все-таки нет? Реальности-то, походу дела, вроде как схлопнулись...
  Но, в чем в чем, а в этом он все-таки доподлинно уверен не был...
  С чем черт не шутит, но верить принявшему человеческое обличье Инферно, он все-таки полностью не собирался, мня, что пламя тоже может лгать или, по крайней мере, недоговаривать. Ведь ничто человеческое огненным пришельцам из иной реальности тоже было не чуждо...
  Гало, как ни странно был от всего от этого в восторге. И теперь его собственный ручной кот-дракон обретался в его квартире.
  Он беззазорно и беззаботно дремал на пару с Мятой в специально купленном для них обоих домике, сонно помурлыкивая что-то свое - счастливо-кошачье.
  
  ***
  
  Гало меланхолично затянулся сигаретой и мимолетно взглянул на свое отражение в стеклянной дверце окна балкона: не отражается ли там ненароком Прометей, обнимающий за талию ангела Девкалиона...
  Как ни странно, но тот там все же отражался, аккурат со все тем же Девкалионом...
  Гало хмыкнул и, найдя свою рюмку с 'зеленой феей', залпом ее осушил, краем глаза отмечая, что в отражении жидкость, во вновь наполнившемся бокале, все еще горит... Промары, развлекаясь и всецело ниспосылая всем свою любовь, упорно восполняли и жгли его выпивку.
  Они тем самым безнравственно-легкомысленно напоминали о своем вездесущем и неуничтожимом присутствии, а также доказывали, что его бокал наполовину вечно полон, а не пуст и что это именно он и есть тот самый пресловутый рог изобилия или неиссякаемая чаша. Только отчего-то сам Гало в это не особо верил, искренне считая, что абсент - та еще иллюзия: вот он есть, а вот его уже и нет, одним словом, и вправду - 'зеленая фея'...
  Он прикрыл глаза, вспоминая события последней недели. Те самые события, что буквально перевернули его жизнь, поставив все с ног на голову. От воспоминаний ему стало как-то холодно и неуютно, словно бы повеяло зимним морозцем. И все бы ничего, но при условии, если бы на дворе была бы зима, но к несчастью на улице было лето, а значит, негативный осадок, буквально сковавший его цепями жгучего холода невообразимости и некой неразгаданной, но по всем понятиям все же допущенной ошибки, был связан с чем-то иным...
  
  ***
  
  Липкий страх закрался в подкорку.
  Он проник в его сознание, неумолимо шепча, что он - неудачник, и что он не справился и...
  И, что не видит очевидного! Но вот - чего именно, это-то и оставалось загадкой...
  Гало подозревал, что продолжи он думать об этом, то он попросту сломал бы себе голову, слишком уж тягостными и мрачными были его предположения. А образ Прометея, все еще улыбающийся ему из его собственного балконного стекла, радости не добавлял, вызывая лишь одно - беспокойство и целую тонну непрошенных, но таких навязчиво-прилипучих доводов...
  Ведь если смотреть правде в глаза, и не кривить душой, то он попросту...
  Боялся...
  Боялся, что если промары вернутся насовсем, весь этот ужас прошлого повторится вновь. Повторится, и тогда все закрутится по новой, понесясь, как курьерский поезд вечной агрессии по накатанной колее...
  От этого его предположения его вновь передернуло.
  Энтропия буквально замаячила на горизонте его разума.
  Она замельтешила там, оскаля свои белые клыки разрухи и буквально жмуря алые от крови умирающих глаза, ибо она вечно упивалась разрушениями. А возвращение промаров таким вот разрушением глобального масштаба вполне себе и могло стать, вновь разожжа пожар народного гнева. А так же оно могло вновь поднять в людях все самое низменное и мрачное, будь то абсолютная нетерпимость, злоба, презрение, страх, алчность, зависть и...
  И, неприязнь толпы...
  Ненависть к бывшим опаленным все еще была слишком сильна и без их пламени. А вернись живые огоньки сейчас, все могло бы стать и в разы хуже...
  Ведь обе противоборствующие стороны только-только начали приходить в себя, зализывая раны и сливаясь в единое - цельное общество, а тут - такая подстава...
  Такая жизненно важная несправедливость, как возвращение древнего, по их мнению, заклятого врага как промары и...
  Угроза...
  Угроза вполне себе явственная...
  Угроза Третьего Мирового Пожара...
  Это не могло не пугать, и оно пугало...
  Пугало, загоняя липкие усики холодного ужаса куда-то за подкорку сознания, заставляя разум биться в агонии полного отчаяния и безысходности сложившейся ситуации. Ведь иной мир в зеркалах был явным подтверждением начавшегося всевселенского кошмара, готового в любую минуту перерасти в самый настоящий общепланетарный коллапс...
  Ярлык 'вечного вождя революции', проклятого главаря 'Безумного Бёрниша' и 'пламенного террориста номер один', прицепившийся к Лио, тоже в свою очередь не давали Гало покоя. Не давали, изводя его хрупкую душу темными мыслями об их совместном будущем и всех перспективах, что нарисовались после ухода промаров, а теперь в одночасье рухнули в тартарары после их возвращения...
  А ведь он, Лио, только-только начал жить нормально, как и они все...
  Он стал жить как самый нормальный парень его возраста.
  Он стал жить как человек, а не как опалённый, который жил до этого как придётся, спя где придётся, и питаясь чем придётся, находясь в вечном страхе за свой народ, будучи в вечных бегах из-за объявления в розыске почти что во всех странах мира...
  
  ***
  
  Это угнетало и разбивало сердце, заставляя лишь сильнее скрипеть зубами от истинного бессилия.
  Гало видел, с каким трудом Лио и его друзьям давалось адекватное общение с обществом...
  Оно ведь только начало их принимать как частицы себя, и тут - такое...
  Да, это был истинный облом - потеря потерь, подстава вездесущего случая, злой рок, что все же решил отыграться над ними всеми по-крупному, злой поворот колеса Фортуны...
  Но мириться со всем этим Гало не намеривался, он собирался приложить максимум усилий, чтобы все это исправить и вернуть на круги своя.
  
  ***
  
  Гало подозревал, что теперь проблем будет в разы больше. Ведь ненавидящих промаров в их мире хватало с лихвой, равно как и хватало с переизбытком тех, кто жаждал увидеть все того же Лио с сотоварищами на плахе...
  Были среди этих ревнителей закона преимущественно те, кто свято уверовал в чистоту и непорочность Крея. А так же те, кто, считая представленные доказательства вины губернатора ложью, фальсификатом, подлогом и инсинуацией, жаждали справедливой мести. А именно они желали тотального геноцида все тех же несчастных экс-опалённых, что буквально были для них идиоматической костью в горле или банальнейшим камнем преткновения, что став специфической занозой в заднице, не давали спокойно твориться всеобщему произволу, что был так любим самими промеполийцами... Ведь как гласила народная мудрость:
  'Больная голова ногам покою не дает...'
  Вот общечеловеческий недуг паранойи и злобы им покоя и не давал, заставляя искать призраков там, где их не было и быть не могло...
  Вернее, они жаждали не просто казни за все прегрешения оных, а самой настоящей нечестивой расправы, эдакого суда Линча, что в свое время был широко распространен на территории их страны.
  Они жаждали крови уже бывших опаленных.
  Они жаждали истребления тех, кто больше не был чудовищами, инаковыми по сравнению с ними... Евгеника 'пела' в их душах, заставляя жаждать крови...
  А бывшие отщепенцы и изгои общества, ранее отмеченные 'божьей' или все-таки 'дьявольской благодатью', как шельма меткой, пытаясь очистить свое всё же уже честное имя, всеми силами старались доказать, что они более не одержимы пламенем, и являются самыми обычными людьми.
  Они искренне пытались сделать это, но получалось у них из вон рук плохо, хоть иногда и получалось, но в крошечных поселениях, и то с переменным, а не с абсолютным успехом. К сожалению, им все еще не верили...
  Не верили, считая, раз ты бёрниш, то ты бёрниш посмертно, даже если ты все еще жив...
  Ведь как думали многие: бёрниш, это навсегда...
  Так же, как и бывший муж, морской волк, киллер, учитель и прочая...
  Есть Promare`s или нет Promare`s, ты всё равно другой...
  Даже могила не исправит, ведь после смерти бёрниш обращается в пепел, по крайней мере раньше, теперь же это был долг, ставшего самобытным народа, создавшего свою собственную нацию и взявшего на себя всю ответственность отправления почестей уже покинувшим сей мир...
  Опаленные - это уже не просто признак определенной прослойки общества - это индикатор души. Это специфический маркер, отличающий всех психологически и морально-нравственно чистых граждан от погрязших в неисчислимых пороках и в вечной серости, избравших своим девизом по жизни аксиому: что все, что делается - делается к лучшему...
  Но при этом, как известно, всегда делается во вред, творя зло под маской благих намерений. Ведь ими и выстлана дорога в истинный ад, куда их всех изначально и должны были сослать промары, пришедшие на помощь несчастным и обездоленным, услышав их искренние мольбы о помощи...
  
  ***
  
  Были среди промеполийцев и те, кто вообще ни чему не верил, отрицая вскрывшийся террор Крея и попытку геноцида населения благодаря бегству с планеты, коия должна была быть уничтожена в процессе этого самого действа.
  Они жаждали хлеба и зрелищ...
  Они жаждали крови невинных...
  Ведь толпа всегда права, как и закон, ибо он - закон. Ведь не всегда мнение большинства верно. Иногда меньшинство оказывается право, но жизнь - это такая штука, что приходится брать оружие и идти на баррикады, дабы отстаивать свои интересы, дабы жил сам мир. Ведь иначе завтра может попросту не наступить. А Лио...
  Лио, его друзья и все те, кого он и пытался защитить, это самое оружие и взяли...
  Взяли и попытались перекроить само общество, вынудив признать все свои грехи и свои низменность и цинизм, ткнув его лицом в дерьмо собственной безответственности, ведь тщеславие - это тоже порок, как и слепота закона...
  Ведь Фемида тоже может быть неправа, особенно когда те, кто творят закон ее устами - нечисты...
  А таких, как известно - море...
  Они были, есть и будут...
  И только промары и могли бы их остановить, но они ушли...
  Ушли, оставив выжженный, преображенный мир, все-таки показавший свою истинную изнанку, всю свою подноготную - свое уродливое лицо преисполненное гнилого мрака...
  А вернувшись...
  А вернувшись, как понимал Гало, они могли стать эдаким идиоматическим спусковым крючком новой резни, утопив планету в крови уже не только опаленных, но и всех остальных ее обитателей, устроив настоящее очищение мира от зла.
  Они могли породить истинную революцию...
  Революцию нравов, души и тела, что, вероятней всего, могла бы стать настоящим концом света, тем самым страшным судом из преданий. Ведь ангелы, согласно легендам, были существами из огня, а значит...
  Значит, на самом деле промары были не кошмаром...
  Они были той самой божьей силой, ниспосланной людям, дабы судить тех по грехам их, и они их судили...
  Судили по своему усмотрению, четко осознав, кто все-таки прав, а кто нет...
  Их возвращение должно было окончательно и бесповоротно расставить все точки над 'i', внеся четкость в понятия того, кто есть кто в этом мире на самом деле и настолько ли страшно то, что творили опаленные. Или же не имеющие силы все же были страшнее оных в разы, постоянно творя зверства и всевозможные злодеяния, унижая неимущих любыми путями и средствами. Ведь их истинные обличья и привели к кошмару, что целых два раза опалил их мир...
  Человечество не делает выводы...
  Оно никогда их не делало и, вероятней всего, никогда не сделает в будущем...
  Проблема была в том: стоит ли допускать великий третий пожар или все же не стоит...
  А стоит попробовать изгнать ангелов божьего гнева обратно в их мир вновь, на этот раз навечно закрыв дверцы ларца Пандоры...
  Ведь их приход - явление самих промаров, это все было подобно всем несчастьям, выплеснувшимся в мир из ее ларца...
  Ларца богини, что все же утаила от всего и вся единственную надежду...
  Надежду на лучшее...
  И вот теперь Гало и стоял перед выбором: стать ли такой надеждой вновь, позволить ли катастрофе случиться или все-таки...
  Все-таки решить конфликт народов мирным путем - путем консенсуса - компромисса - полюбовно, а не путем резни и уничтожения...
  Он, будучи человеком чести, допустить еще одной катастрофы, попросту не мог. Все-таки он нес ответственность за их уход и их возвращение.
  Он нес за все это ответственность, если не перед миром, то хотя бы все перед тем же Лио, чья Мята сейчас активно позевывала и из-под пушистых, меховых бровей бросала на него свои полусонные, но от того не менее жгучие, заинтересованные взгляды...
  
  ***
  
  О чем думала эта кошка, Гало не зал, да и не особо хотел это знать. Разбираться в кошачьей психологии, вот что ему было меньше всего сейчас надо. К тому же, у него для этого был ее хозяин, который, как понял сам Гало, попросту души в ней не чаял да и понимал без слов. Все же она была не просто кошкой, а фамильяром. А это в свою же очередь означало, что владелец с легкостью мог читать мысли своего питомца. Эта мысль заставила Гало мысленно рассмеяться.
  Он, к своему стыду, читать мысли Сапфира не мог, все-таки кот был не совсем его...
  А вот что случилось с настоящим хозяином кота, Гало не знал, но подозревая самое худшее, предпочитал не думать об этом, ведь все-таки представленные Инферно перспективы и без того угнетали, вгоняя в тяжелую депрессии.
  
  ***
  
  Гало размышлял...
  Но что, если они вернулись не ко всем, а лишь к нескольким жителям Промеполиса? К примеру, к тому же Лио и его друзьям, ведь как бы то там ни было, они все-таки были сильнейшими, и уход промаров стал для них слишком тяжелым испытанием. Если они так поступят, то возможно все и обойдется...
  По крайней мере, он на это надеялся...
  Ведь о чем думало уже само пламя, он представить попросту не мог. Его вечное:
  'Гореть!' - не было его истинным желанием или словом...
  В нем были все миллиарды интерпретаций языка промаров...
  Это пугало. Ведь сам Гало, вспоминая фразу инопланетянина-энта из кинотрилогии 'Стражи Галактики' -
  'Я есть Груг', - понимал, насколько же все на самом деле сложно...
  Инферно же, к примеру, принявший человечье обличье, лишь лишний раз подтвердил сверхразумность своего огненного вида.
  Он подтвердил его, тем самым лишь укрепив Гало в подозрениях в том, что промары и были теми самыми огненными серафимами, что сторожили врата от Эдема...
  Того самого Эдема, откуда в свое время были изгнаны предки многих. А теперь они ушли...
  Ушли и вернулись...
  Вернулись, чтобы дать человечеству еще один шанс на искупление.
  Они вернулись, чтобы провести, великий экзамен, по итогам коего будет определено: достойно ли человечество Эдема или все-таки нет...
  
  ***
  
  Гало надеялся, что его раса все же воспользуется этим шансом и отринет свою темную сторону, с блеском пройдя предложенное испытание разума, души и сердца...
  Ведь в противном случае ответная реакция должна была последовать незамедлительно...
  А этого в свою очередь не хотел уже никто: ни сам Гало, ни Инферно, ни Лио и, тем более, ни само человечество.
  
  ***
  
  Приоткрыв зажмуренные в мысленном порыве глаза, Гало взглянул на свою правую руку. На ней красовался новый шрам... Шрам, который не смог извести даже огонь Прометея, теперь во всю царствующий в его теле и душе...
  Тимос вновь закрыл глаза, вспоминая события недавнего прошлого. Ему вновь стало зябко. Лед сомнения и предчувствия чего-то плохого становился все явственней, как и зудящий смех-звон промаров над ухом...
  Крей и Бриар исчезли из их мира и теперь...
  И теперь он мог на сто процентов быть уверен: Форсайт больше не вернется и не омрачит их существование своим присутствием.
  Гало помнил как они вломились в камеру Крея, как на них рухнул потолок, вспыхнув черным огнем Аша...
  А еще...
  Еще он помнил, как разверзлась грань времени, и как Прометей сказал свое 'Слово'...
  От этого воспоминания Гало инстинктивно сжал рубашку у сердца, вспоминая всю ярость, что в тот сакральный момент горела, беснуясь и бушуя в его сердце.
  Он помнил...
  Он выставил своего бывшего шефа и его возлюбленную из их плана реальности. Выставил прочь, загнав в какой-то убогий, богом забытый мирок, где те, возможно, были бы счастливы, оставив в покое несчастных жителей Промеполиса, а также его самого с друзьями.
  Он верил, что иной мир все-таки подарит этой парочке то, чего им обоим недоставало и чего они на самом деле хотели, раз эта реальность так сильно их бесила, по крайней мере, Крея...
  Гало знал: в том мире ни его самого, ни Лио с его сотоварищами не было.
  Они там попросту не существовали - не родившись. Ведь события, приведшие к их рождению там попросту не произошли...
  Это был один из тех миров, где что-то пошло не так, не по сценарию великого Зодчего и, возможно, это все-таки было к благу.
  
  ***
  
  Гало нервно усмехнулся, продолжая вспоминать их 'потешное' побоище...
  Когти пантеры Бриар, чье имя он так и не узнал, оцарапали ему грудь, а клыки саблезубого тигра Крея, подрали руку...
  Имя чудовища тоже так и осталось неизвестным, канув в Лету...
  Только лишь имя Аш - не давало ему покоя...
  Имя промара Крея...
  Безумный ангел разрушения, что стирал все в пепел трансцендентности - вот что все еще его беспокоило, а еще... Еще странный образ черного трона посреди пустоты...
  Монументальный, гротескный, но при этом безумно живой образ, маячащий посреди такой же темной беспредельности и...
  Драконы...
  Драконы ткущие завесу-занавес самой реальности...
  Но Гало внезапно осознал, что все это в прошлом, а он - жив и вполне себе невредим, и в коем-то веке счастлив, а значит все это и вправду пустое и должно оставаться в прошлом. А его уже ждет будущее, расцвеченное переменами и фейерверками, что вероятней всего принесли в этот мир промары, заплутав в многомерности рекурсии и тем самым прокляв и осчастливив две половинки вечно легкомысленного и до самой крайности беззаботного и бесшабашного населения...
  Ведь часть этого населения все-таки желала их возращения...
  
  ***
  
  Мягкая поступь босых ног прошуршала, разорвав собой тишину ночи, а заодно и тягостные мысли Гало. Мгновение - и рядом на стуле сидит белый дракон...
  Юноша-ассаин, создавая магию своего белого пламени, то становится человеком, то преображается, принимая формы, близкие к волшебному чуду. Ведь пламя пластично.
  Оно способно преображать, а ему это все-таки нравится. Ведь он опаленный с рождения...
  Он сидит и смотрит на рассвет вместе с Гало...
  Смотрит и улыбается, опуская свою, коронованную кристаллами разбитых зеркал голову на положенную на край балкона руку Гало. Тот тоже улыбается.
  Ему отчего-то благостно и странно спокойно на сердце, наверно впервые за долгое время. Так же тихо, как поволока тумана, к ним присоединяется Рио (из-за того, что у него - Гало - в доме теперь слишком много постояльцев с одинаковыми именами, всеми коллективно решено присвоить друг другу немного иные именования или подарить прозвища, или даже сменить первоначальное имя)...
  
  ***
  
  Рио сладко зевает, потягиваясь. Подаренная ему майка забавно сползает с его худощавых плеч. Весь его облик - сама милота, так и хочется обнять, затискав в объятьях или закутать в плед и дать теплое, духмяно пахнущее какао. Сознание Гало затопляет умиление.
  
  ***
  
  Дракончик щурится.
  Балкон тонет в блестках новорожденных светлячков.
  Промары творят магию...
  
  ***
  
  'Есть сигаретка? Просто помираю, как курить хочется!..' - вновь зевая, протягивает Рио, подходя к Гало с другой стоны, и прислоняясь к нему своим, по домашнему теплым плечом.
  Гало ухмыляется чему-то и все-таки стреляет тому сигарету.
  
  ***
  
  Рио курит молча. Кажется, его природа все еще не приемлет отсутствия пламени. Его тело тоскует по огню. Тоскует, исходясь в томлении.
  Оно просто жаждет отыскать подходящую замену... Замену, способную положить конец его мучениям. Ведь вечно полагаться на столь любезно предложенную ему Тимосом пламенную душу - не вариант. Ведь нет ничего страшнее привычки, а промар - это та же зависимость...
  Мания, похлеще любого наркотика, особенно, если он у тебя с самого рождения...
  И хоть сам Рио и понимает, что сигареты не выход - отказать себе в столь 'необходимом удовольствии' он просто не может. И хоть промары и здесь так близко, что только руку протяни - его природа их больше не приемлет...
  Это грустно...
  Гало его искренне жаль. А вот сигарет ему для него - совершенно нет...
  В конце концов на балконе появляется Лио - сонный, помятый, взъерошенный как воробушек и отчего-то уже натянувший на себя защитную куртку пожарного.
  Он хмурится.
  Промары, попискивая, искрятся в его локонах, но...
  Но он тоже для них больше недостижим...
  Это расплата...
  Цена за право жить в этом мире...
  
  ***
  
  'Ты это брось! Сегодня выходной! Сегодня можно все!' - голосом 'падшего ангела' произносит ласково улыбающийся Гало, пытаясь сделать юноше внушения, что тот не должен 'сжигать' себя на внеурочных работах, полностью разрушая свое тело до полного изнеможения.
  Он пытается вразумить, а заодно совратить его, подбив на акт ничего неделанья и вольготного времяпрепровождения, ведь отдыхать тоже когда-нибудь да нужно. К примеру, в теплом кругу друзей или...
  Или в его пламенных и так подходящих для этого объятьях. И Лио дарит ему самый мрачный взгляд на свете и отбирает всю пачку сигарет...
  Кажется, как внезапно осознает Тимос, он не хочет, чтобы он, Гало, или кто-либо из его, Лио, двойников, тот же Рио ,к примеру, курили...
  
  ***
  
  Рио фыркает и делает очередную затяжку. Кажется ему все равно и совершенно невдомек, что его внезапный брат-близнец злится, буквально кипя как настоящий паровой котелок - вот-вот взорвется...
  Гало беззаботно смеется.
  Сапфир, разбуженный их голосами, приходит и садится рядом с Лио-драконом. Теперь он тоже созерцает рассвет...
  Мята прыгает на плечо Лио и успокаивающе трется о его щеку, нежно мурлыча.
  Босс бёрнишей косится на кошку с подозрением, но молчит.
  Ему есть о чем подумать. По его пальцам бежит шаловливый огонь промаров.
  Ему больше не холодно, хоть он и кутается в пожарную куртку.
  Промар уходить не хочет, хоть и не может влиять на своего некогда сильнейшего повелителя, а тот...
  Тот все-таки теперь немного, но счастлив. У него хоть и нет больше сил, но есть друзья, придущие на помощь в любую минуту, промары, которым больше не нужны человеческие тела, чтобы гореть, целых четыре брата, один из которых, хоть и кажется слишком наивным, но при этом является настоящей машиной смерти...
  Теперь у него есть поистине все, а не только любовь промаров и лучшие друзья. У него есть дом и те, а так же тот, к кому можно вернуться...
  И словно в напоминание этой истине, перед глазами бывшего главы бёрнишей, стоит разрезанный, словно лезвием хирурга, космический небоскреб 'Парнас'...
  Стоит, подтверждая, что ничто не вечно под этим небом и что все то, что было - правда...
  И раз это правда, то он просто обязан ее принять и жить дальше, мирясь с неизбежностью и тем фактом, что он больше не одинок...
  
  ***
  
  Инферно тоже улыбается.
  Он, как и прежде, следит за ними всеми из зазеркалья рекурсии. Материализуясь из зеркала, он подходит и обнимает Лио со спины.
  Лио вздрагивает, но не сопротивляется. Это нормально.
  Пламя поклялось спасти его и оно спасет, защищая всю отведенную ему вечность. И оно защитит, ведь именно для этого оно и существует...
  Гало улыбается.
  Сигареты сгорают.
  Абсент искрится в бокале.
  На столе разрезанный арбуз. В нем снова катана...
  Прошлое не отпускает.
  Оно ненавязчиво напоминает: ничто не кончено, будущее подкинет еще много сюрпризов, и возможно не самых приятных...
  Мята лижет ухо Сапфира, а Сапфир...
  Сапфир смотрит на диск солнца.
  Он знает: это не конец...
  Это только начало...
  Начало самого сложного и запутанного приключения в их жизни.
  Солнце восходит.
  Оно молчит.
  Кристальный звон все еще слышен...
  В прихожей слышатся голоса.
  Их общие друзья вламываются в квартиру, что-то весело говоря.
  Они передают привет от Айны, и, кажется предупреждение от Игниса:
  'Чтобы больше не чудили с реальностью и держали свой огонь подальше от смертных!'
  Лио хорошо, а Гало...
  Гало улыбается...
  Его отражение улыбается тоже.
  Прометей смотрит прямиком в его душу...
  Их сердца бьются как одно, ведь он - Прометей, и Лио живут одним огнем.
  Они оба - один человек, один огненный дух...
  Тот самый дух, что пришел из рекурсии разума и реальности. Пришел, подарив огонь жизни, став для всего мира тем самым 'Прометеем первопричины', по вине которого люди и стали людьми...
  Они и есть рекурсия.
  Рекурсия и революция - промар, что вечно горит в неизбывности, даруя всем свою неизбежность и вечное стремление к цели.
  Улыбка на лице Гало становится шире.
  Ночь отступает быстрей.
  Рубин и Корица, коты генералов Лио, материализуясь на перилах балкона, дружно мяукают. Кажется, они хотят селедки под шубой и продолжения банкета.
  Где-то слышится взрыв...
  Мир не ждет.
  Ему все равно.
  Он безнравственно беспринципен. У него свой взгляд на реальность.
  Он всегда поступает по-своему...
  Вот так, как и сейчас...
  Он вносит очередной штрих в жизнь своих вечно неунывающих героев, превращая ее в настоящую сумятицу и каламбур. Наступает 'жара'. Как говорится:
  'Понедельник начинается в субботу'...
  
  ***
  
  'Пора за работу! Выходной закончился!..' - одними губами на выдохе, буквально теряя всю мирность, домашность и праздность говорит Гало, не отводя взгляда от горизонта. То, что он там видит, ведомо только ему одному...
  'Да, ты прав...
  Ну что, за работу?' - спрашивает Лио, поставив Мяту на пол.
  Они все идут к выходу...
  Дракон вздыхает...
  Кошки расстроено мяучат. Кажется, им пусть чуточку, но все же грустно...
  Они опять остались без утреннего лакомства...
  Начинается новый день...
  Жизнь продолжается, а в отражениях все еще улыбается Прометей.
  Он тоже счастлив, но каким-то своим, особенным счастьем...
  Кошка Бриар зло смотрит из тени...
  Тигр Крея рычит из мглы.
  Теперь они оба бессильны. У них нет власти ни над Гало, ни над Лио, ни над кем-либо в их мире...
  Им больше никого из них не достать...
  
  ***
  
  'Мышеловка захлопнулась...
  Зеркальный коридор разбился...
  Дракон украл осколки...
  Теперь во тьме судьбы живут потемки и...
  Песня, что назло всегда звучит в душе...'
  
  ***
  
  Впереди только будущее, а оно, как известно - изменчиво и непознаваемо. Ведь каждый миг каждый сам его творит своим умом и своими руками.
  Огромный промар-Прометей продолжает улыбаться людям.
  Его свет льется вниз, и люди улыбаются ему в ответ. Улыбаются, ведь он - Солнце.
  Оно и есть их настоящий спаситель и бог. Тот самый бог, благодаря которому они и живут.
  Прометей светит им. Светит своим чудесным светом с небес и в сердцах пробуждается любовь.
  Начинается весна, плавно перетекающая в лето.
  Вселенной управляет счастье.
  Великий кошмар окончен.
  Начинается эра благоденствия.
  
  ***
  
  Лио все еще ждет...
  Колокольчики творят вечную мелодию.
  Промар Инферно вздыхает.
  Время для великого пробуждения еще не пришло. Но пока слышен звон, они все всё еще живы, а значит, надежда все еще есть. Ведь он поклялся. Поклялся, как и Прометей...
  А раз пламя жизни поклялось спасти кого-то, то оно сделает это. Ведь он и есть надежда...
  Настоящая надежа из ларца Пандоры...
  Ведь она не просто так открыла его снова...
  Она открыла его вновь, чтоб подарить спасенье, а заодно...
  Вселенскую любовь...
  
  ***
  
  'Вечность сквозь войну поет... Пламя греет, пламя жжет...
  Все в огне мечта живет... Ветер странствий все зовет...
  Песню звонкую поет музыка мгновений...
  Ведь играет в тьме мудрец истину томлений...
  
  На краю туманных грез реет яркий месяц...
  Как дракон, единорог, кошка-наважденье
  Бродит тихо огонек - жизни вдохновенье...
  Не угаснет, вовсе нет! Не померкнет веры свет, в буре не исчезнет!
  
  Будет ярко огонек танцевать на небе.
  Будет греть своим огнем, согревая сердце.
  Потому что только в нем есть на все ответы...
  Потому что он - любовь, что приходит с летом...
  
  Он как солнце наших снов - празднует победу...
  Ведь не вечны в мире сем мрак седой и пепел.
  Ведь приходит к людям в дом счастье тихим смехом.
  И разводит свой костер - обрамленный в вечность...
  
  В зазеркалье есть любовь... Каждый знает это...
  Только прежде, чем огонь разгорится в песне,
  На земле, одетой в сон, разгорится вечер...
  Он подарит всем мечты и надежду - песней.
  
  Праздник шумный - бал огней, что в глазах сверкают,
  Золотом возникнет вдруг, разум охмуряя.
  И замкнется тайны круг, в вихре страсти жаркой,
  Что как мед волшебных уст на краткий миг подарит жар желанный.
  
  Маскарад волшебных снов сердце все пленяет.
  Опьяняет колдовством, дарит все мгновенья.
  Ведь всегда жива любовь в блеске отражений.
  Потому что жизнь - огонь - теплится в мгновенье...
  
  В нем танцует дня король с звездной королевой.
  Дарит он свою любовь - солнца отраженье...
  Их волшебный танец - песня, колдовство, мечта...
  Потому что только в сердце песня та слышна...
  
  Колокольный звон хрустальный отражается от снега...
  Это лед и это... тайна... Все украшено мгновеньем.
  Ведь поют, одевшись в негу звонкие литавры.
  Празднует земля победу - кончен марш бесславья...
  
  Ярым пламенем сверкает - алая заря.
  Значит все-таки настанет завтра... Настанет, как всегда...
  А настанет... Значит счастье уж не за горами...
  Ведь одетое в минуты время вечно с нами...
  
  Все оно поет беспутно песню колдовства.
  Воплощаются минуты в речку бытия.
  И плескается в них чудо, радость всем даря.
  Ведь секунда - это вечность... Вечность же - семья...'
  - тихо шептал мир.
  
  *Bonus*
  
  ***
  
  *Эпилог 2*
  
  ***
  
  'Гало!
  Гало Тимос! Лорд Прометей! Хочешь, мы покажем тебе будущее? Да, будущее! Ты ведь хочешь этого? Правда, ведь? Хочешь? Хочешь ведь? Ну, скажи, что хочешь?! Тогда...
  Тогда мы покажем тебе один из фрагментов! Уверяем, тебе понравится! Только...
  Только смотри внимательней! Смотри внимательно, чтобы не прогадать и не ошибиться! Ведь пожалеть потом об упущенной возможности можно ох, как горько, если вовремя не заметить! Все, как ты, наверно, уже понял не то, чем кажется! Так что - имей в виду! Реальность - она зыбка, вот какая штука! Так и норовит обмануть, запутать, заворожить и оставить ни с чем, с носом, у разбитого корыта сюрреальности! Смотри, не прогадай, не ошибись! Сможешь отличить истину ото лжи, разглядеть бриллиант в песке? Сможешь? Если сможешь, то смотри, смотри, смотри!..' - буквально звенели, частя наперебой чарующие голоса, звуча сквозь пустоту неизведанного.
  Они смеялись, звеня и журча, буквально окружая, пронизывая собой все сущее.
  Они пронзали своей мелодичной интригой все его существо...
  Ему даже показалось, что он тонет в их ласковых объятьях, словно бы растворяясь в нежном кашемире домашнего пледа. Настолько теплыми и уютными они были.
  Гало не знал, что это. Что с ним вдруг содеялось и почему вдруг именно с ним...
  Он немного растерялся, но решил внять этим голосам.
  Он решил внять им, а не голосу разума, к сожалению, что благим матом орал ему бежать...
  Он решил внять им. Послушать их. Послушать и посмотреть на свое возможное будущее...
  Посмотреть на него. Выяснить, чем же все это возможно закончится, чем выльется ему все то, во что он был втянут в силу своих 'полномочий', хоть его внутренний голос отчаянно и уверял его не внимать им, а бежать, бежать и еще раз бежать куда-нибудь подальше, лишь бы подальше от них...
  Но он и слушать не хотел.
  Он внимал голосам промаров, ведь сладостный мед их посул, был куда слаще и притягательней холодного льда голоса разума...
  Что-то подсказывало ему, что в данный момент бегство от них или от самого себя было, вообще-то, невозможным. Ведь он совершенно не знал: где он и что с ним, и почему вообще с ним, а не с кем-то иным, к примеру, с тем же Лио...
  Он не знал, почему он вообще услышал глас...
  Услышал глас промаров...
  А хотя...
  
  ***
  
  'А, ведь точно! Пусть и всего на несколько жалких минут, но он тоже был бёрнишем! Пусть и всего-то несколько минут! А его пробуждение, как Прометея? Может, это последствие, побочный эффект той великой силы, что дремала в нем до сроку?' - слегка отстраненно рассуждал он, теряясь в догадках и пустоте неведенья, поддаваясь речам духов и все больше утопая в мистике окружающего пространства. Всего этого он не знал, но почему-то подозревал, что скоро он все узнает и во всем разберется, а сейчас...
  А сейчас ему стоит и вправду посмотреть предложенное 'видео из будущей жизни', вдруг покажут что-нибудь интересное и захватывающе...
  Он смирился со своей участью. Смирился, полностью поддавшись и отдавшись на милость пламенных волн волшебной, дружелюбно настроенной силы. Силы, что так беззастенчиво вторглась в его разум. Вторглась в его мысли, решив поиграть на нервах. Вторглась в его жизнь, явив ему нечто столь далекое и восхитительно-манящее, что отказаться от предложенной затеи было просто невозможно. Да и кто же в здравом уме и твердой памяти устоял бы от того, чтобы хоть одним глазком взглянуть на себя завтрашнего? Правильно - никто! Ведь хоть в этом, но он не был исключением из правил.
  Он тоже был ловцом счастья...
  Он понимал - он такой же пироманьяк в душе, как и Лио с его народом. Ведь азарт, страсть, адреналин - это тоже по-своему пламя! Так почему бы нет? Почему бы не поддаться, сыграв под дудочку музыканта сфер? Не поддаться игре мышелова, если ничего не потеряешь взамен, а возможно, что и приобретешь. Ведь предлагающие не желают зла! Ведь это предложение как раз из тех, от коих не отказываются, а значит, и вправду стоит взглянуть, вдруг там что-то действительно интригующе-заманчивое?
  Улыбнувшись своим разрозненным мыслям, пустоте и пламени, он вгляделся в вечность. Она же в свою очередь ответила ему взаимностью, вглядевшись в самую его душу мириадами огоньков - звезд...
  
  ***
  
  'Привет!
  Ты, должно быть, Гало? Еще один Гало Тимос?' - внезапно спрашивает кто-то, разрезая своим звонким голосом на миг напрягшуюся тишину, и Гало оглядывается, осознавая, что стоит посреди темного пространства, а повсюду, сверкая, летают мерцающие сферы-воспоминания...
  И что он больше не пустая оболочка, не дух, и что он не один, а самое главное: он - жив.
  'Кто ты и что значит - еще один? Значит, есть и другие? Мне казалось, рекурсия исчезла!' - произнес, нахмурившись и насторожившись странному обращению, Гало. Все происходящее стало казаться ему еще более сомнительным, странным и подозрительным.
  Он понял: с ним играют. Но кто именно ведет с ним игру и какую именно цель эти самые игроки преследуют, он не знал доподлинно. То, что это не только промары, он уже понял.
  Его оппонент весело рассмеялся и представился, протянув руку для рукопожатия. Гало пожал на автомате, совершенно не чувствуя в незнакомце никакой опасности.
  'Я - Мегалоис. Можешь звать меня просто - Мег!
  Я...
  Ну, скажем так...
  Я один из детей того, кого вы, люди, привыкли звать Прометеем!
  Ты ведь уже знаешь, кто это такой? Правда, ведь знаешь, дорогой 'папочка'? Не обессудь! Все-таки ты тоже один из его аватаров, так что ничего личного!' - звенящим, как колокольчик голоском вопрошает и при этом одновременно утверждает, веселясь, странный юноша, в чьих светлых, отливающих синью и лазурью нездешних небес волосах, блуждают, пританцовывая пушистые снежинки, намекая тем самым на божественное происхождение незнакомца.
  Гало нервно сглатывает.
  Ему откровенно не по себе.
  Он хлопает глазами и пытается найти точку опоры и адекватное объяснение всему происходящему, но не находит. Мысли путаются, утопая в сверкающих звездами глазах вечно юного божества. Ситуация накаляется, становясь откровенно сюрреальной, а оттого безнадежной.
  Гало понимает: ему страшно.
  Он корит себя за глупость и любопытство, за то, что поддался, уступив манящему шепоту пламенных духов из иной вселенной. И все же он набирается сил, мужества и решимости. Укрепляя свой дух, свою волю к победе, он все же отвечает:
  'Да, я знаю кто это! Очень хорошо знаю! Воспоминания бога пока никто не отменял. К тому же промары частенько так меня именуют! Но все равно, я не понимаю! Не понимаю, почему это происходит, почему выбрали меня? И какого черта мы сейчас все здесь и мило с тобой беседуем, ведь руководствуясь здравым смыслом - не должны!'
  Мег рассмеялся.
  Его откровенно веселило и забавляло все происходящее, а особенно льнущие к нему огоньки, так и норовящие ущипнуть за нос или подпалить и без того словно бы опаленные неведомым пламенем полы одеяния. Кажется, оный факт ему все же был безразличен, ибо он его стоически игнорировал, позволяя волшебным духам резвиться на полную катушку, творя идиоматический произвол.
  'Я сейчас всё объясню, дорогой родич! Не бойся! Иногда...
  Ну, скажем так...
  Река Времени сходит с ума и...
  И Великие посылают меня и сестричек, чтобы...
  Ну...
  Как бы тебе сказать...
  Кое что подправить, подредактировать, изменить...
  Вот, к примеру, сейчас как раз таки один такой вот случай! Сейчас я, Митра и Пандора, так зовут моих сестренок - они тоже дочки Прометея, пытаемся кое что исправить...
  Но пока получается так себе...
  Но все-таки что-то в этом есть! Не все так уж безнадежно, безрадостно и вообще потеряно! Вот, взгляни сам!
  Ты ведь хочешь это увидеть? Хочешь понять, в чем суть мироустройства, смысл и принцип процессов в нем протекающих и как то или иное событие влияет на первопричинную связь тех или иных событий, выстраивая так называемую карту - план бытия?' - прищурившись, вопрошает Мег, и в его руке возникает сверкающий жезл, на конце коего пылает самый настоящий фонарь О'Лантера, разбрасывающий мерные, подобные лунным лучам всполохи.
  
  ***
  
  Промары шарахаются. Образ Мегалоиса подобен снежной буре. Становится ясно - он и вправду тот, кем представился - сын бога и повелитель вечной стужи и преображений...
  Становится жутко.
  Межмирье устрашает, а его вечный странник вселяет в сердце суеверный ужас. Ведь перемены всегда страшат, пусть даже часто и говорят, что они к лучшему...
  Гало внезапно видит перед собой одетый нежной пелериной облаков мир...
  Он видит мир, так похожий на привычный ему, вот только...
  Только вот со временем там творится явно что-то...
  Что-то из ряда вон выходящее...
  Ужас, поселившийся в разуме, крепчает. Становится невозможным его отрицать. И Гало не отрицает...
  Он признается самому себе в том, что не все в жизни бывает приятным. Бывают и моменты переполненные грустью, болью и печалью...
  Представшая перед его взором мистическая картина тому явное подтверждение, а отнюдь не исключение из правил...
  
  ***
  
  'Что?..
  Что это?..' - тихо спрашивает Гало, смотря на сферу планеты.
  Его обуревает первозданный ужас. Все вокруг буквально пронизано страхом, ужасом и жутью...
  'Это? Ну как бы тебе сказать, Гало...
  Это последствия...
  Да, именно, что последствия! Последствия великой битвы, что когда-то произошла, или, быть может, возможно, еще когда-то произойдет?..
  В этом нельзя быть уверенным наверняка, ведь время пластично, а реальность...
  Реальность - она многомерна! Что было завтра - будет и вчера!' - внезапно произносит вместо Мега звучный женский голос, буквально разрезая своим мелодичным напевом и зычностью клубы, сгустившегося во вневременье черного дыма, отчаянья, страха и горя...
  
  ***
  
  Гало замедлено, чуть затравленно оглядывается, и у него буквально перехватывает дыхание от восхищения...
  В голове мгновенно возникают, роясь, самые дикие и безумные мысли. Все его тело буквально охватывает необузданное, нестерпимое желание, но при этом, он все же каким-то непостижимым чудом ухитряется сохранить холодность разума и истинное здравомыслие, пусть только видимое, ибо в его душе бушует порожденная открывшимся видом немыслимая, всеопаляющая страсть...
  А как иначе? Ведь то, что он видит, ничем иным, как порожденьем самой страсти попросту быть и не может, настолько восхитительно прекрасно представшее перед ним.
  Гало стыдно.
  Его компрометируют, зароившиеся в его сознании пошлые и местами похабные мыли. Флер очарования слишком силен...
  В нескольких метрах, в темноте небытия стоит прекрасная дева, облаченная в платье, буквально сотканное из огня.
  Ее волосы подобны волнам пламени, они вьются живыми рубиново-алыми локонами, изгоняя любые проявления тьмы, а рядом, выглядывая из-за ее спины, стоит девочка лет двенадцати с темно-синими, мерцающими шальными молниями, почти что грозой, волосами и пурпурными, как цвет промаров, глазами. На маленькой мисс снежно-белое платье расшитое символами: львами, драконами, фениксами, кошками, лисами, псами и грифонами...
  А еще...
  Еще у нее на груди, заключенный в оправу трансцендентности, украшенный эфемеридой самого постулата жизни, переливается символ единства добра и зла, света и тьмы - печать философского камня...
  Гало внезапно понимает смыл значения ее имени...
  Митра - это связь всех вещей, связь прошлого и будущего, душ и любящих сердец, лента Мёбиуса, река времени, истина, сокрытая за ложью, истинный плод любви жизни и души.
  Он понимает, четко осознавая, что она - вечная спутница разума, дарующая всем надежу...
  Ибо она и есть грядущее, что так желанно людям.
  Она - это Будущее - полное мира и гармонии, навечно лишенное войны. Ибо война течет в жилах ее старших брата и сестры, рожденных для сотворения вселенских перемен и революции, творящей вечное обновление - процесс перерождения вечности.
  Обе богини улыбаются.
  Пространство наполняет свет.
  Места страху больше нет.
  
  ***
  
  'Э-э-э...
  Привет?' - неуверенно, чуть неуклюже здоровается Гало, пораженный красотой девушек, и чешет макушку. Все его лицо заливает краска.
  Он смущен.
  Они вызывают в его сознании какие-то слишком противоречивые чувства. Кажется, это и есть то, что называют очарованием богов...
  Ему стыдно за собственные мысли, а заодно и за то, что возможно, девы его прекрасно слышат...
  Так как он видит, как они бросают на него шальные взгляды и смеются...
  Смеются глазами, буквально облачаясь в снопы радостных искр любви и добра.
  Он готов провалиться на месте от стыда. Все-таки они слишком прекрасны, а поэтому - совершенны. А раз они совершенны - значит, невозможны. Ведь совершенное не способно существовать в несовершенном мире, отрицая тем самым сами устои этого мира.
  Он - Гало - правда все же сомневается в аспекте того, что признает совершенным его разум, равно и в том, что что-либо вообще приемлемо или вящее того применимо к богам, а не только его, или чье либо субъективное, или тем паче объективное мнение. Ведь как известно, они - боги - находятся за гранью понимания, по крайней мере, за гранью человеческого понимания, но это нормально. Ведь на то они и боги, а боги, как известно, и есть Совершенство...
  Оно всегда прекрасно и всегда недостижимо.
  Оно - чудо, к которому всем сердцем и иногда даже втайне от самих себя стремится каждый, отчаянно жаждая нарушить постулат:
  'Отдавайте кесарево - Кесарю, а Божие - Богу...'
  Эфемерида тому явное доказательство, равно как и 'фонарь Джека', мирно мерцающий в сверкающих льдом иного мира перчатках бога преображений.
  Гало знает: боги любят шутить.
  Они и есть шутка.
  Шутка вселенной, равно как и дьявол, кем, возможно, и является Мег, или все-таки все трое, сейчас представшие пред ним во всем блеске и красе иного, непостижимого, являются инперсонификацией - апостолами Люцифера. Ведь он знает: судьба - та еще затейница!
  Она просто чертовски обожает розыгрыши, ребусы и загадки. Ведь недаром ему предложили сыграть и разгадать секрет грядущего. Ведь это и есть истинный секрет бога. Вопрос только состоит в том, а кому еще было предложено то же, что и ему, и было ли? Ну, просто не может же быть так, что он единственный, кого избрали сыграть 'партию в шахматы', сделав его фигурой, что словно конь, гарцует на доске, что на самом деле - Вселенная.
  Он знает - он пешка. Пешка в игре богов...
  Пешка, что уже почти стала ферзем...
  А когда она им все-таки станет, вот тогда-то игра и закончится, а возможно, что и начнется по-настоящему, ведь будущее неизведанно и создается каждый миг времени...
  Вот тогда-то, когда все подойдет к своему логическому концу, и будет видно: вынесет ли он урок из всего этого или нет. И кто выиграет на самом деле, и кто проиграет, и проиграет ли вообще? Ведь ни ставка, ни цена проигрыша пока не были ясны. Даже не ясно было, а есть ли сама игра и игроки? Или это все-таки просто сон, навеянный сладким шепотом мечты, что приснилась ему, снизойдя в обличье Прометея из-за сильнейшего душевного потрясения, вызванного попыткой 'Парнаса' уничтожить мир...
  Вот чего-чего, а этого он достоверно не знал.
  Он уже заочно принял правила игры и саму игру, поддавшись на соблазн, а значит, стал ее частью. И пенять мог только на себя, ни на кого больше. Ведь как говорится: 'Думать было надо!' К сожалению, в рассуждениях он все же силен не был, постоянно засыпая на самом ответственном месте, ибо был человеком не теории, а действия. В этом он и был весь - первый спасатель планеты, человек, разрушивший саму предопределенность, когда вместе с разрушителем идей спас всех от участия быть поглощенными бездной...
  
  ***
  
  'Привет, странник! Тебя тоже позвали на 'вечеринку'? Ну что ж, смотри, любуйся на то, как безумие перекраивает мир! Однажды ты станешь участником этого кошмара. Но тогда ты будешь слышать уже не звон колокольчиков, а голоса тех, кто вечно незримо будет там!
  Ты и еще ряд лиц, вы станете немного иными...
  Бессмертие - штука страшная и она накладывает слишком много обязательств! К примеру, слышать иные миры и голоса существ из иных мерностей, отвечать головой за деяния своих альтер-эго и деяния тех, кого ты любишь!' - произносит Пандора.
  Гало понимает, что она - это именно Пандора, ведь имена богинь уже живут в его разуме...
  И сердце Гало замерзает в предвкушении ужаса, катастрофы, что неминуемо его настигнет, ведь она просто не может не настичь...
  'Что вы...
  То есть ты, имеешь в виду, о, прекраснейшая из женщин?!' - внезапно для самого себя произносит он, не ожидая от себя таких слов. Все-таки переходить на фамильярное обращение, на личности с высшим разумом - это верх грубости, фривольности, неучтивости и кретинизма - за меньшее боги стирали с лица земли целые цивилизации...
  Щеки девушки, от его порывистых, сказанных наобум слов, трогает румянец.
  Она мнется, но молнии возмущения на благо самому Гало, все же не мечет. Чему-чему, а выдержке ее все-таки научили.
  Она может похвастаться не только красотой и любопытством, но и чистотой нравов и силой воли. Чего-чего, а это у нее не отнять, ибо она само пламя, а пламя не только чисто и непорочно, оно кристально справедливо...
  Чувство собственного достоинства боги все же блюдут, понимая, что смертные на то и смертные, чтобы вечно погрязать в невежестве. Правда, от Гало она все же ожидала иного, поэтому она его и прощает...
  Прощает, считая это в его случае простительным. Ибо он, как бы то там ни было, является одним из сосудов земного воплощения ее отца - Прометея. Ибо то, что в свою очередь:
  'Позволено Юпитеру - не позволено быку' - этот принцип пущен в действие...
  Пущен, ибо Гало не бык - он 'Юпитер'...
  'Не стоит. Не смущай меня. Для меня ты только воплощение Прометея и ничего боле. Мой долг, как одной из его дочерей, направить тебя, показав путь!' - улыбаясь, произносит Пандора, откровенно признаваясь, что все же прочла скабрезные мысли Гало, мельком заглянув в пространство его души.
  Гало краснеет сильнее, хотя куда же еще? Дальше-то попросту некуда...
  Так и вправду можно сгореть, и не факт, что от стыда. Все-таки в воздухе слишком много электричества и огня...
  Ему откровенно стыдно за пошлые образы, посетившие его опьяненный гормонами разум. Ведь оные мысли возникли в его голове совершенно случайно, даже супротив его воли.
  Он их-то и вовсе не желал. Что правда, то правда: в каком-то смысле это даже была норма. Ведь он - все же нормальный, здоровый мужчина, в самом расцвете сил. Так что же в том странного: желать женщину, да к тому же и чертовски красивую? Да, конечно это пошло, но она все-таки женщина, путь и богиня. А в богинь влюбляются все. Влюбляются с первого взгляда! И это тоже норма.
  Он это откуда-то знает! Вот только - откуда? Возникает подозрение, что это происки Мегалоиса. Вон как тот на него смотрит: глаза тоже смеются и искрятся снежными молниями.
  Митра тоже не отстает: хихикает в кулачек.
  Ей весело.
  Ментальная перепалка вот-вот грозит перерасти в словесную баталию, но подобное развлечение тоже что-то, особенно, если в мире властвует ничто иное, как смертная скука...
  Ведь даже такая пикировка способна расцветить, ставшие обрыдлыми серые будни. Ибо день может не задаться не только у людей, но даже и у небожителей...
  Гало готов провалиться на месте, но понимает - это бесполезно. Ему придется примириться с собственным непостоянством и смирится с неземной красотой Пандоры.
  Он вздыхает и извиняется вслух.
  Пандора смеется и...
  Прощает его.
  Она и вправду не злопамятна и не черства сердцем, одним словом, милосердная богиня всеобъемлющей страсти...
  
  ***
  
  'Да не смущай сестренку, Гало! У нее уже есть парень, а у тебя...
  У тебя есть твоя 'Психея'! Ну, или та, кто ее воплощает!' - показав язык, произносит, заливающаяся смехом Митра, подмигивая Гало.
  'Э...
  Это в каком смысле? Ты про Айну, что ли?' - удивившись и слегка растерявшись, спрашивает Гало и вновь чешет свой ирокез.
  Митра залихватски хохочет еще пуще. Да так, что исчезают все печали: искренне, от чистого сердца. Вокруг летают крылатые звездочки. Вневременье словно бы вздыхает, как живое существо.
  Гало чувствует этот его теплый полувздох и почти что домашнее урчанье пушистого кота. Ему даже кажется, что от смеха Митры, это место становится по-домашнему уютным, теплым и гостеприимным. Будто бы она именно тот самый свет, что и делает дом домом. На душе становится как-то благостно и мирно, возможно, в этом тоже есть часть ее силы - даровать людям мир в их душе.
  
  ***
  
  'Нет! Смотри! Сейчас ты все сам поймешь! Просто смотри! Вон там, видишь? Это один из вероятностных миров! В нем профессор Ламарк Лафайет решился на безумное деяние.
  Он - антипод профессора Промета из твоего мира, некто, кто включает в себя ум настоящего Деуса и амбиции Форсайта.
  Он решил собственноручно открыть врата в мир промаров и в иные вселенные, породив построенной им машиной, так называемую управляемую сингулярность! Но, как известно, благими намерениями выстлана дорога в ад! Все пошло не по плану!
  Его всеми силами пытались остановить, осознавая возможные последствия, но не остановили...
  Оные последствия были ужасны...
  Но, как видишь, мир выжил...
  По крайней мере, какая-то его часть...
  Все остальное досоздавали уже позже наши младшие братья и сестры...
  Как бы помягче-то выразиться...
  Понимаешь, Гало, тут такое дело...
  В сердце установки, когда случилась катастрофа, находились трое человек...
  Их там заперли...
  Разумеется против воли, но...
  Не всех...
  Кое-кто из них сделал это преднамеренно...
  Они попытались деактивировать ядро машины. Вернее, этот самый безрассудный смельчак, решивший пожертвовать собой ради блага всего человечества, а Лафайет...
  О, он их там просто закрыл, врубив генератор - эфемериду реальностей, на полную мощность, совершенно не боясь последствий, посчитав, что это будет наилучшим решением проблемы. Так сказать, он решил убить двух идиоматических зайцев одним ударом. Ведь упускать такую возможность было бы глупо. Когда ж еще одна такая представится? Ведь возможно больше и не подвернется! Но он кое-чего не учел, вернее, просчитался, посчитав, что такие, как они, будут лучшим, что может предоставить ему мир. Ведь они были не простыми людьми!
  Ты ведь, наверно, уже догадался о ком я, верно? У них был сверхрезонанс с промарами. Так что лучшего подарка судьбы и придумать было нельзя. Вот только...
  Только он не учел, что этот самый уровень резонанса этих троих был именно, что сверхвысоким...
  И все, как ты уже наверно понял, рвануло к чертям собачьим. Под всем я подразумеваю большую часть планеты. Да, планеты! И не смотри на меня как на умалишенную! Я знаю, о чем говорю! И пусть она выглядит нормально, априори, как новенькая - это далеко не так! Мне ли не знать?!
  Я ведь все-таки богиня, объединяющая судьбы! Среди тех трех безумцев-экстремалов, хоть безумцами они как раз таки, в отличие от Лафайета и не были, а просто понимали, чем это все грозит их миру, и пытались остановить профессора любыми возможными средствами, и был аватар нашей матери - леди Психеи! И она под влиянием нечеловеческих сил - пробудилась...
  А пробудившись, вернула планету в исходное состояние, но...
  Но промары, к сожалению, все-таки тоже вернулись, к запоздалой радости Ламарка... А вернувшись, они кое что изменили в геноме человечества...
  Изменили, навечно преобразив внешний вид избранных ими индивидов. Все же к вящему сожалению, трансформа не прошла бесследно...
  И как выяснилось, не все были подвержены волне преобразования. Это коснулось лишь той части населения планеты, в ком уже были изменившиеся гены после начала первой волны межвидовой экспансии, произошедшей, как ты знаешь, еще во времена первого прихода промаров в этот мир тридцать лет назад по всевселенскому времени. Произошел метаперенос - смещение структурных и энергофлуктуаций, вызвавших еще большие ксенобиоморфологические изменения. Часть людей обрела силу, вернее, вернула ее себе и...
  И вернув, несколько изменилась...
  Вернее, биологически преобразилась, пережив биологическую трансмутацию. Эта мутация все же была проблемой, первая ее версия - управление огнем - тоже было не сахар...
  Она навсегда разделила мир на два противоборствующих лагеря. Но это еще не все! Была и еще одна проблема, но уже связанная с самими промарами.
  Она заключалась в том, что часть промаров, желая все уничтожить, отделилась в некое отдельное существо, принявшее имя Аш - сиречь пепел. А воплотившись в это трансцендентное существо, в этого монстра, эта тварь - по иному уже назвать язык просто не поворачивается, принялась охотиться на всех остальных пользователей силы, в том числе и на воплощение богини-матери...
  Прометей, естественно, не остался в стороне, не закрыл глаза на подобный беспредел. Он вмешался...
  И как ты уже понял, не один раз...
  Десять цивилизаций...
  Десять миллиардов лет...
  Перерождения, преображения, воссоздания цивилизаций, новые сжигания и воскрешения мира - вот что происходило там...
  Происходило с непреложной цикличностью, ибо Аш был истинным проклятьем...
  Проклятьем для всех вселенных - этой и своей, изначальной...
  Он был фениксом перерождения, вечным разрушением и обновлением, черпающим бессмертие в пепле предыдущего континуума. Вот только сейчас, на одиннадцатом круге кое-что пошло не так...
  Богиня пробудилась до назначенного, наложенным на нее личным проклятьем Аша, срока. Да, он проклял Психею...
  Проклял, сделав вечно обреченной терять свою любовь, своих детей, свой мир.
  Он извратил ее память об изначальном мире, о ней самой.
  Он воссоздал в ней иной облик, иную память, приурочил ее самопожертвование к перезапуску цивилизации, сделав ее приход в реальность спусковой точкой отсчета очередного конца света.
  Он сделал ее триггером всеглобального разрушения. Ибо она отказалась принимать любовь смерти. Отказалась принимать ее и ее дары, сам факт того, что все конечно.
  Она отказалась от любви изнанки сущего, не приемля это самой сутью своей природы.
  Она отказалась полюбить разрушение, полностью посвятив себя только жизни и расцвету.
  Ее 'Я' не приемлило разрушения, а темная часть промаров жаждала ее силы, как умирающий от жажды жаждет воду...
  Любовный треугольник круговорота вещей, благодаря неразделенной любви, стал поистине вечен...
  Он был постоянен и неразрушим, благодаря извечному противоборству всех трех элементов вселенной - жизни, души и преображения. Ведь Прометей всегда приходил тоже...
  Приходил, чтобы спасти ее, но...
  Но также, будучи проклятым, не успевал...
  Он опаздывал, скованный цепями, вечно останавливаясь в миге, в секунде 'До'...
  В одной ничтожной секунде до ее спасения...
  Это было его проклятием...
  Он был проклят неспособностью спасти самое ценное для себя - живую душу мира... А
   не спасая Психею, он терял часть своего огня. И с этим потерянным фрагментом, мир каждый новый, перерожденный мир, тоже терял часть себя...
  Терял, постепенно деградируя и изменяясь в форму все более близкую к пустоте, так желанной сердцу Аша. Ведь тот, любя душу, жаждал погасить пламя жизни и страсти, не ведая того, что без пламени душа умирает...
  Он отказывался признавать это, все сильней и страстней поглощая ее свет...
  Он ломал саму реальность, переписывая историю и изменяя души. Ведь он пытался стереть саму память об истинном, подлинном положении вещей. Но как я уже сказала, что-то пошло не так...
  Даже в проклятье иногда происходит сбой...
  Ведь всё все же не неизменно. Все вечно меняется, даже любовь. Вот только...
  Сможет ли жизнь принять то, что смерть тоже необходима? Сможет ли она принять тот неоспоримый факт, что она тоже часть процесса переосмысления и перерождения сути вещей? Что она тоже неотъемлемая часть самой жизни и что сама жизнь без нее тоже невозможна, вызывая ее отсутствием высший коллапс или абсолютный застой, приводящий к рождению пустоты и ужаса? Это еще вопрос спорный, ведь изначально в танце элементов были только жизнь и свет...
  Тьма и смерть танцевали отдельно. Пустота ткала надежу, вечно тая ее в неизвестности, что покоилась в океане неизведанного, а сейчас...
  Сейчас все пришло в движение, а придя в него, начались изменения, которые можно считать как необратимые. Ибо истинная любовь, получившая свои крылья - смысл своей жизни - способна творить чудеса. И даже Аш, благодаря ей, способен получить способность измениться. Даже тьма его сердца может осветиться светом любви, и возможно тогда он сможет принять то, что он должен полюбить кого-нибудь другого...
  Любить ту, кто никогда не станет его - это пустая трата сил, убивающая саму суть любви и калечащая душу. Ведь отказ от его чувств - это тоже по-своему добродетель...
  Добродетель, дарующая право выбора своей судьбы. Ведь нельзя быть счастливым с тем, кто полностью неприемлем сердцу...
  Ибо это самая страшная пытка...
  Пытка для всех тех, кто участвует в танце любви...
  Любовь без любви и любовь, построенная на отвращении и ненависти, не способна сотворить истинное счастье, стать залогом будущего и построить истинную семью. Поэтому, в некоем смысле, любовь между Психеей и Ашем, изначально была заведомо невозможна, ибо они были абсолютными противоположностями. Но они не притягивались, совершенно не уподобляясь принципу о притяжении различного...
  К сожалению, Аш любил ее почти что так же сильно, как и Прометей...
  Его любовь воистину была гибельна...
  Она была погибельна как для них обоих, так и для всего мира, в том числе и для Прометея и его детей...
  Кажется, что феникс находил в этом некое наслаждение...
  Возможно, он был слишком испорчен своей похотью и вожделением, страстью обладания душой, чтобы отказаться от Психеи и найти себе занятие поинтересней, к примеру, оживлять погибшие миры, а не только изгаляться над несчастной Землей и ее порядком озверевшими обитателями. Видимо Психея стала его идеей фикс, навечно заполучив его черное сердце, постоянно отказывая ему...
  Ее отказы ему делали ее лишь еще более желанной, ведь она воистину любила только Прометя...
  Любила, как только душа способна любить.
  Она любила пламя жизни, что вечно пылает, творя грядущее.
  Она любила, отдавая ему всю себя, дополняя его своим напором и глубиной своей неудержимой страсти, что порождала в их совокупных творениях неудержимое стремление к вечному совершенствованию и поиску истины. Ведь в черном пламени Аша, в отличие от огня, порождаемого ее с Прометеем сердцами, не было ничего, что могло бы согреть ее сердце...
  В его огне были лишь печаль, боль и холод...
  Психея слишком хорошо знала: в стылой бездне невозможно согреться - в ней можно только утонуть, полностью растворившись в ней, ведь черное пламя не греет - оно выжигает без остатка, - полностью облекая в пепел...
  Психея выбрала...
  Она выбрала, решив все для себя еще тогда, когда ее эмиссар вырвал эфемериду из сердца реактора, сделав свою часть души неотъемлемой частью всего круговорота жизни. Именно в тот роковой миг эмиссары промаров и воплотились, как физические существа, а те, кто тогда попал в генератор машины, вернулись из пространственно-временного разлома, став частью эфемериды...
  Эфемерида реальностей - так называлось ядро сингулярности, созданное Ламарком...
  И она все еще у них...
  К тому же, аватар богини стал 'ёни', как и его спутники...
  Можешь так же звать их доши, ибо они проводники энергии божественного, частично или полностью сливающиеся своими телами и душами с божеством.
  Их буквально принесли в жертву, вырезав им сердца, но промары успели вовремя...
  Они успели, создав им новые уже из своего пламени...
  Вот только...
  Только это окончательно усугубило ситуацию...
  Ведь прошлое столкнулось с будущим, принявшись разрушать настоящее. Эфемерида сыграла злую шутку, соединив собой через этих несчастных реальность: до катастрофы в первом варианте вселенной и реальность в одиннадцатом мире - до начала Армагеддона.
  Они оказались в той временной точке универсума одновременно с собой прошлыми и с собой нынешними, что не просто воплотились в мире, а прошли долгий путь реинкарнаций и инкарнаций, а также были выдернуты эфемеридой из разрушенного временного потока. Принцип невозможности существования одного и того же объекта в той же вселенной в нескольких вариантах вновь был запущен в действие...
  Это из области метам: ниги метамы, ара метамы и иже с ними...
  Три кита-кошки разума - три фрагмента личности, порождающие собой четвертую, а из принципа метам - пятую, ибо их четыре изначально...
  Это - реальность, мечта и...
  Кошмар...
  А также вариативное и невариативное будущее, вечно изменчивое в зависимости от колебания весов добродетели. Все собраны. И это при условии физического существования Психеи без аватара. Точнее, аватар-то как раз таки и есть, но теперь она как бы заключена не в его теле, а в своем собственном, пусть все еще и поглощает его жизнь, но теперь сразу же из нескольких источников, находящихся вне круга времени. А сам аватар теперь имеет свое собственное, личное, никем не занятое тело. И к тому же еще и не в одном варианте...
  К тому же, часть этих тел, подверглась трансформе, ввиду эволюции, вызванной вмешательством промаров, а часть - нет...
  Их там сейчас каждого по трое...
  Ну, кроме Психеи, она там одна одинешенька, ждет своего Прометея...
  В любом случае, ты сам все увидишь и во всем разберешься!
  Я и все мы в тебя верим!' - мягко улыбнувшись, произнесла Пандора. Вокруг нее словно бы сильнее затанцевали искорки живого огня.
  
  ***
  
  Гало вздрогнул.
  Ему стало жутко.
  Он осознал: над ним вновь дамокловым мечом повисла ответственность за чьи-то судьбы. Ведь он тоже Прометей, он тоже причастный к кошмарам, а значит, промары вновь сыграли с ним свою злую шутку, впутав в неприятности, сделав очередным козлом отпущения, ибо ему не впервой...
  'А я-то тут при чем? Почему я вообще должен на это смотреть?' - не понял он, нервно улыбаясь и пятясь в пустоту.
  
  ***
  
  Эйдос за его спиной стал неприступной стеной.
  Реальность заискрилась сильнее...
  'Да потому, что, дорогой 'папочка', им нужна твоя помощь!' - произнес, еще сильнее изменяясь, Мегалоис.
  Гало вздрогнул вновь.
  Юноша в его представлении все больше и больше напоминал дьявола из легенд... Такого себе милого снежного дьявола...
  Того самого, кто заморозил ад, ради того чтобы спасти свою любимую...
  'Еще раз говорю: сам взгляни! Думаю, ты поймешь, что мы имеем ввиду! Взгляни на прошлое, а затем на будущее! Взгляни, сделай выводы и реши, что на самом деле благо, что вред и чего воистину заслуживает каждый, и, в частности, лично ты и та, кто так дорога твоему сердцу!' - произнес, окончательно повзрослевший под взглядом Гало, бог и...
  И его переместило, буквально перенеся в подземную лабораторию Деуса Промета, что в этой реальности была лабораторией Ламарка Лафайета...
  
  ***
  
  'Какого чёрта? Что за шутки?!' - пораженно воскликнул Гало и внезапно охнул.
  'Л-лио?..
  Что ты здесь делаешь? И...
  И почему ты...' - растерянно добавил он, внезапно увидев Фотия, сидящего на какой-то металлической бочке и с задумчивым видом вглядывающимся во что-то, пока самому Гало невидимое.
  'Знаешь Лафайет, а ты ведь безумен. Ведь только безумцы способны на такое! Это ж надо было додуматься: принудительно взломать печать времени, чтобы открыть врата трансцендентности!
  Ты правда уверен, что ты был в своем уме, когда пришел к этому?
  Ты что, считаешь, что создай ты сингулярность, и верни в мир промаров, все будут счастливы? А ты хорошо подумал о том, что будет после? И что по существу никому, ну кроме самих опаленных, вернее, уже бывших опаленных, это всё и на фиг не нужно - один лишь лишний геморр! Да, кое в чем я с тобой все же согласен: мы по ним скучаем, но...
  Но прошлое должно оставаться в прошлом, так будет лучше для всех, а для бывших опальных граждан даже еще больше. Как человек, ты все-таки должен это понимать. Иначе, я приду к выводу, что став ученым, ты растерял последние остатки человечности, уподобившись монстрам и став наравне с ними со всеми настоящим чудовищем, неспособным отличить добро от зла и жаждущего лишь изменить мир в угоду своим эгоистичным и порочным желаниям...
  Знаешь, мне даже в какой-то мере жаль тебя, Лафайет, а ведь ты был таким хорошим человеком, да и подающим надежды ученым...
  Так что с тобой произошло за эти годы? Что изменилось? Что привело тебя к тому, чтобы создать эту безумную машину смерти, поставив под угрозу жизнь и благополучие всей цивилизации? И еще, я в тебе разочаровался! Очень сильно разочаровался! А ведь я считал тебя другом! Настоящим другом, который может понять и поддержать в трудную минуту.
  Я считал тебя, наверное, таким же хорошим человеком, как Промет считал Форсайта в свое время...
  Со второго великого мирового пожара прошло-то всего ничего, каких-то там жалких десять лет, а ты так сильно изменился, Лафайет...
  Мне, правда, грустно от одной мысли, что ты стал бессердечной сволочью, способной на все, ради достижения своей цели. И, можно тебя спросить? Как ты вообще себе это представляешь? Люди ведь не хотят иметь ничего общего со всем этим!
  Они до сих пор боятся нас! Боятся опаленных! А если ты вернешь промаров вновь, разве все не ухудшится еще сильнее? Расслоение в обществе и вообще, общее напряжение, - разве оно не станет еще сильнее, чем было?
  Ты, вообще, уверен, что не станешь причиной начала новой мировой войны?' - произнес Лио, с мрачным сожалением, укором и упреком взирая на все-таки появившегося в поле зрения Гало ученого.
  Ламарк хмыкнул.
  Его губы растянулись в хищной и какой-то злобной ухмылке. По его виду и вправду можно было сказать: он и вправду безумен...
  Кажется, жажда новых научных открытий и шанс проложить дорогу, а не тропку в параллельную реальность и вправду свели его с ума, сделав истинным безумцем, перед которым уступали даже мифические Франкенштейн и Джекил с их откровенными - непредвзятым безумием, хладнокровной жестокостью и...
  Гениальностью.
  'Да, я понимаю твою позицию, Лафайет! Понимаю, как никто иной! Но и ты меня тоже пойми! Человечество не желает иметь больше ничего общего с промарами! Совсем не желает! Пусть те и имеют безграничный потенциал, но их сила больше не лакомый кусочек!
  Она бесполезна, опасна и даже вредна!
  Ты ведь сам это понимаешь! Понимаешь ведь? Скажи, что понимаешь!
  Ты ведь был там! Был среди подчиненных, Херис, когда Парнас рухнул! А раз ты там был, то на своей шкуре знаешь, чего нам всем стоило закрыть дверь в их измерение! Но знаешь, я все-таки не пойму, почему ты так рвешься туда, в их огненный мир?
  Ты просто хочешь за грань или хочешь расширить границы познанной вселенной? Или ты желаешь польстить себе, потешить свое самолюбие, а Ламарк? Почему ты так сильно хочешь, чтобы они вернулись? Жалеешь, что сам не стал 'избранным'? Еще не наигрался в 'доктора' или...
  Или ты еще не утолил свою безумную жажду знаний и экспериментов?
  Ты мазохист и хочешь, чтобы на тебе тоже ставили эксперименты? Тогда...
  Тогда мне становится тебя еще больше жаль...
  Ты и вправду несчастный, жалкий человек...
  Если тебе не хватало острых ощущений, то пошел бы в ночной клуб характерной направленности. Там бы тебе оказали необходимые услуги, ну, или ты сам с собой сделал бы то, что так было тебе желанно, если тебе и вправду невмоготу!..
  Знаешь, мне даже иногда становится жаль, что промары тебя не сожгли тогда! Жаль, что Гало спас весь мир, укрыв всех своим лазурным щитом декомпрессии! Ведь ему было без разницы, кого спасать - мерзавцев или не виновных! Лучше бы он тебя и подобных тебе не спасал, позволив пламенным духам сожрать твою поганую душу! Может быть, тогда бы мир и вправду бы очистился от такого затаившегося зла как ты - Лафайет!' - откровенно вспыхнув праведным гневом добавил Лио, так и не встав с бочки, но красноречиво сверкнув, буквально излучающими внутреннюю силу, глазами.
  
  ***
  
  Названный Ламарком Лафайетом вновь рассмеялся и направил на Лио внезапно извлеченный из кармана компактный револьвер. Ситуация, произошедшая между Форсайтом и Прометом, повторялась вновь, приобретя несколько иной характер. Правда, теперь безумец стрелял не в спину своему уже бывшему другу...
  Он целился в него смотря ему в глаза...
  При этом причины были несколько иными, отличными от мотивов Крея...
  'Прости, Лио, ничего личного!
  Я не обязан тебе отвечать, даже если ты и считаешь, что уже говоря с тобой, я уже отвечаю тебе. Пойми, мой дорогой огонек, это будет для общего блага! Все-таки безграничный запас энергии - это не хухры-мухры, - это мечта! Это страстная мечта всех и каждого! Да, я понял, что не твоя лично, но все же превалирующего большинства! И отрицать этот факт ты не имеешь права, так что смирись и прими это как неизбежную жертву во благо мира и для процветания всех! И знаешь, пусть не сразу, но однажды меня все-таки поймут!' - улыбнувшись как-то дружелюбно-устало, с совершенной мукой в глазах и какой-то неземной отрешенностью, явно надиктованной жесткими ограничениями мира, печально произнес Лафайет. -
  'Так что, будь другом, полезай в установку! У тебя ведь, если мне не изменяет память, был самый сильный резонанс с промарами. Так что, я думаю, если пропустить импульс эфемериды через тебя, то врата откроются! Прости, но иного не дано!
  Мне придется пойти на это! Ведь все это ради человечества!'
  'Ты такой же, как и Крей. Даже, наверное, хуже!' - внезапно прозвучал еще один голос, вмешавшись в странный диалог между бывшими друзьями.
  'О, вы тоже здесь? Пришли подстраховать вашего друга? Какие молодцы! Видишь, Фотия, тебя и вправду все любят, раз готовы ради своего 'Босса', пусть и бывшего, спуститься даже в самое пекло! Ну, ничего, я предвидел подобный поворот! Три бывших сильнейших бёрниша, - это даже лучше, чем один - пусть и сверхсильный! Ребята, по-хорошему прошу, положите пушки! У моих людей их все равно больше! И нет, заранее предупреждаю ваш вопрос, вы не всех вырубили! Часть бойцов все это время была здесь!' - все еще ухмыляясь и начиная смеяться, заметил приобретший благостное расположение духа Лафайет, проникновенно глядя в лица, пришедших на подмогу Лио, товарищей.
  Те переглянулись и дружно помрачнели. Смотрящие на них стволы автоматов, наконец вышедших из поля-камуфляжа бойцов, говорили красноречивей любого довода...
  Глаза Гало расширились от понимания, а еще от того, что его все-таки запутали и дали не совсем верную информацию, дав изначально заведомо ложные данные об этом мире. Ведь дела в нем, как уже успел понять Гало, обстояли несколько иначе и предшествующие события с крушением Парнаса и вообще с прошлым в нем явно имели место быть, а значит, уровень вероятности оного будущего лично для самого Гало вырастал в геометрической прогрессии.
  
  ***
  
  'Ты заплатишь за это, Лафайет!' - тихо, но при этом как-то совершенно бесстрастно, произнес Мейс. На его лице застыло странное спокойствие и совершенно никакой обреченности, хоть он и понимал, что вероятней всего живыми никто из них отсюда не выйдет.
  'Мы уже послали сообщение о том, что ты хочешь сделать!' - как бы между прочим, отрешенно-пространно, откровенно игнорируя дула автоматов, заметил он, со странной улыбкой глядя на Лафайета.
  'Ничего страшного дорогие мои 'электролиты', когда они приедут, все уже будет кончено!' - смеясь, произнес безумный ученый. Кажется, его безумие все-таки достигло апогея, переступив все мыслимые и немыслимые рамки и барьеры.
  Его человечность приказала долго жить...
  За людей своих оппонентов он уже не воспринимал, рассматривая их, как и Крей ранее, только как топливо для установки.
  
  ***
  
  'А теперь все, будьте так добры, залезайте в установку! Это не больно! Обещаю, больно не будет! Ну, может быть самую малость! Дискомфорт продлится совсем недолго! Вы даже ничего не почувствуете! Процесс синтеза произойдет быстро! Вы ведь уже были вписаны в протокол расщепления реальности! Ну, может, будет немного жарковато, но вы же - опаленные! Так что, думаю, переживете! Вам ведь не впервой! Вы ведь и раньше горели! Так почему бы вновь не погореть для отчизны? Что вам, в лом, что ли? Подумаешь, эка невидаль: принести пользу миру и сделать благое дело - внести неоценимый вклад в науку! Ведь это открывает такие перспективы, что вам даже в самом красочном сне и не снилось! Ну, чего топчетесь? Давайте поживей! Пошевеливайтесь там! Неужто струсили? Пожалели свои душонки? Так поймите вы наконец, ни на что иное, как на разрыв времени и пространства вы и не годитесь!
  Вы созданы, чтобы ломать преграды на пути у сил вселенной!
  Вы, одним словом, искры для розжига!' - смеясь, произнес Ламарк, указав револьвером на машину 'судного дня'...
  Трио бывших опаленных наградило его мрачными, тяжелыми взглядами.
  Им всем было не до смеха. Ситуация понемногу накалялась, переходя на новую стадию конфронтации. Риск словить шальную пулю только усугублял все.
  'Если ты такой весь из себя гениальный, смелый и отважный, тогда почему сам туда не полез? Неужто тоже смалодушничал? Оказывается, что это ты, как раз таки недостаточно хорош для запуска агрегата! Или ты не струсил, а решил пойти следом, послав сначала нас, как тестеров для возможности обнаружения вероятности прохождения точки невозврата с возможностью все же вернуться? Или ты не полез в нее сам, так как побоялся, что она рванет и тебя всё же выставят как безумца, обвинят в преступлении века?' - откровенно насмехаясь над Лафайетом и храбрясь, спросил слегка бледный Гуэйра. Было видно, он заметно нервничает. Кончики его пальцев, некогда обугленных неудачным запуском звездолета, чуть подергивались.
  Мейс сжал руку мужа и оскалился.
  Он тоже нервничал, а еще откровенно злился...
  Злился на то, что у никого из них не было кевларовых бронежилетов или того же, на худой конец, завалящегося и откровенно потрепавшего им некогда нервы, промарского пламени...
  Тогда-то, будь у них хоть что-то из этого списка, пули им были бы не страшны, а так...
  Так они были бессильны перед лицом нависшей над ними смерти...
  Они были беспомощны против людей Лафайета, будучи пойманными в прицел безжалостно-бесстрастных автоматов, что смотрели прямиком в их души своими бездушно-черными глазами. Лишь алые точки говорили о том, что призрачная иллюзия жизни в мертвом металле все-таки имела место быть. Ведь стволы держали не роботы, а все еще, косвенно, живые люди. Эти самые точки лазерных прицелов равнодушно повествовали, что одноглазые циклопы улыбаются лицами бездушных тварей. Улыбаются мордами чудищ, скрытых балаклавами.
  Они улыбаются ликами зверей, ставших нелюдью после того, как они избрали тропу наемников...
  Ведь деньги, хоть и без них нельзя прожить в бесчеловечно-жестоком мире - это злой бог...
  Бог, лишающий человека души и делающий его оружием смерти в руках других таких же продажных и беспринципно-бескомпромиссных чудовищ. Бог, что делая их оружием, заставляет их самих уподобляться чудовищам, принимая их путь...
  
  ***
  
  'Ну, что ты, дорогой мой 'пиропакет'! Кто-то же должен получить за это Нобелевскую премию! И вообще вписать свое имя в историю! Тут ты ко мне не справедлив! Жадничать - нехорошо!
  Ты вот, к примеру, со своими друзьями-подельниками, уже вписал, став навеки в памяти масс вечным 'Безумным Бёрнишем'! Так что - простите, не обижайте меня! Не стоит тянуть дольше положенного!
  Я тоже хочу свою минуту славы! Хочу занять свое законное место в истории! Так подарите же мне ее! Дайте мне эту минуту! Дайте мне то, что я так страстно жажду! И тогда мы все станем свободными и воистину великими! Ведь величие это удел Избранных, а мы с вами - Избранные!
  Мы избранны самой судьбой!
  Я - наукой, вы - промарами! И не отрицайте! Не смейте отрицать! Это - Истина! И это я вам говорю не как Ламарк Лафайет, а как человек, который был рожден, чтобы изменить мир!
  Я знаю, вы меня прекрасно понимаете! Понимаете, хоть и делаете сейчас такой вид, как будто вы не причем, ни при делах! Будто вы белые и пушистые, а не монстры в обличиях людей! Ведь ваша броня, что сейчас сокрыта во времени и вратами между измерениями - это прямое отражение ваших душ! Но я-то знаю!
  Я все про вас знаю! Даже то, чего вы сами не знаете, что не желаете признавать!
  Я знаю, опаленными становятся не просто обиженные и оскорбленные, сирые и убогие! Ими становятся изначально только те, в ком есть задатки к величайшей из трансформ вселенной! Так горите же для меня! Горите для мира! Станьте 'новым окном в Европу'! Поставьте на колени Старый Свет! Станьте тем самым топором, что прорубит двери в грядущее! Станьте двигателем космического сгорания, что положит начало новой эре, новому витку эволюции, желаннейшему прогрессу! Сделайте доброе дело! Подарите миру новый рассвет! Превратите сказку в быль! Пусть все обретут надежду на будущее! Ведь там, за вратами миров, - путь к мечте, о которой втайне грезит все человечество! Не лишайте его этого! Горите для меня!' - все еще улыбаясь, произнес Лафайет, обратившись сначала к Гуэйре, а потом ко всем бывшим бёрнишам.
  Он изрек свою пламенную тираду, с явным нетерпением взирая на мешкающих у порога установки молодых людей, что не торопились выполнять его безумный приказ, откровенно топчась на месте, рискуя своими жизнями, но все равно отчаянно тяня время, выкраивая каждую секунду до появления подмоги.
  Им всем все-таки отчаянно хотелось жить, поэтому они и саботировали приказ. На их лицах застыли решимость и холодная отрешенность, страха и отчаяния больше не было...
  В их душах стойко поселилось понимание: переубедить и образумить Лафайета не получится... А Лафайет, произнеся свою речь продолжил улыбаться...
  Пламя искрилось в его глазах...
  Искрилось, делая его сверкающие очи и лик еще более фантасмагоричными. Было совершенно неясно: свет ли это лазерных винтовок, освещение ли лаборатории или же шальные искры каким-то неведомым чудом вернувшихся, без запуска машины, огненных духов, в любом случае его безумие было налицо...
  Надежды у обреченных не оставалось...
  'Ты безумен, Лафайет! Прими это как должное и взгляни правде в глаза!' - устало вздохнув, произнес Лио, с укором посмотрев на своего уже бывшего друга.
  'Мы больше не опаленные! Как ты этого не поймешь никак? В нас больше нет ни грана магии! Ни крупицы! Пламя ушло! Ушло насовсем!
  Мы с Гало закрыли врата!
  Ты ведь был там!
  Ты все видел!
  Промары больше не вернутся!
  Мы - люди, Лафайет! Обычные люди! Огонь теперь может навредить нам!' - с невысказанной мольбой все же одуматься и остановить это, глядя на Ламарка произнес Лио, подходя к установке. Но он не был услышан...
  
  ***
  
  Лафайет был бессердечен, полностью погрязнув в своих жажде величия и власти...
  'Давайте, давайте! Шевелитесь быстрее! Время не ждет, пошустрее!
  Я ведь не могу торчать тут с вами вечно!' - чуть раздраженно произнес Лафайет, хмурясь от бросаемых на него злобных взглядов невольных жертв безумного эксперимента. А когда все трое все-таки залезли в установку, он даже глазом не моргнул и не повел бровью, а просто закрыл дверь, откровенно упиваясь своим превосходством и витая в облаках грядущей славы...
  Как ему казалось, его жизнь налаживалась, к сожалению, на самом деле это было далеко не так.
  'Одумайся, Лафайет! Еще есть шанс! У тебя еще есть время передумать!' - донесся до ученого голос Гуэйры, зло смотрящего на него с той стороны стекла. Кулак молодого человека, упирающийся в плексиглас, был сжат почти до крови.
  'Конечно, конечно! У всех есть! Вот вы - мой шанс!
  Моя удача изменить мир к лучшему!' - тщеславно смеясь в лицо обреченных, произнес Ламарк и нажал какие-то кнопки на панели управления, запуская машину, а после...
  Внутри заурчавшей как рассерженный тигр установки, стали появляться какие-то странные частицы, напоминающие собой треугольник, круги и квадраты...
  Что-то явно пошло не так, пошло не по сценарию, явно внеся коррективы в планы ученого...
  'Лафайет, ты!..' - услышал отчаянный крик Лио Гало, все это время невольным свидетелем наблюдающий происходящее без права в него вмешаться. Сжав кулаки, Гало, бросился к машине, но пролетел насквозь, совершенно не повлияв на происходящее...
  Действующие лица его не видели, даже не догадываясь о том, что за их разговором наблюдает кто-то еще ...
  Осознание пришло, как гром среди ясного неба, а вместе с ним и сокрушение, вперемешку с отчаянием, а также чувство никчемности и безнадежности: прошлому он не принадлежал...
  Он был просто наблюдателем, свидетелем греха, ни больше ни меньше...
  Он мог лишь от бессилия и собственной никчемности кусать губы, враз ставшие такими чужими, а после...
  
  ***
  
  После, на месте ядра установки, возник сверкающий смерч...
  Смерч, в котором потонули все звуки, включая переполненный болью голос Лио, а затем...
  А затем последовала ослепительная вспышка, на миг ослепившая всех и будто бы вызвавшая некие смешения в реальности и эффект массированной контузии, приводящий к провалу текстур и форм, а затем...
  Затем возникла дыра...
  Самая настоящая дыра в пространстве, а еще произошел взрыв...
  Даже целая череда взрывов и выбросов света...
  Казалось, что материю втягивало и выплевывало туда-обратно, а после...
  После из образовавшегося разлома хлынуло пламя, смешанное с каким-то потусторонним ревом...
  А затем за всей этой неистовствующей, буйствующей какофонией и феерией звуков последовал тонкий, пронзительно-надрывный женский визг...
  Реальность вздохнула и принялась разрушаться...
  Кажется, вселенная все-таки не выдержала повторного надругательства над собой и приказала долго жить, начав процесс самоликвидации...
  
  ***
  
  Гало моргнул.
  Он не верил...
  Его трясло...
  Слов не было.
  Ему казалось, что его сердце обмерло, заледенев в груди.
  Лио был мертв.
  Иного было не дано...
  Психея пробудилась.
  Началась метаморфитизация мирового континуума...
  Цербер был спущен со своего поводка...
  
  ***
  
  'Лафайет, сволочь! Что ты сделал?' - внезапно услышал Гало в этом, наставшем безумии взбешенно-пораженный голос Айны, которая явно даже представить себе не могла, что ее друг зайдет так далеко, пойдя до самого конца с целью разрушить все, за что она и все остальные боролись, положив конец кошмару...
  Гало испытал истинный ужас. Сам факт того, что девушка пришла в лабораторию, его ужаснул, но он понимал: несложно было догадаться, кого могли позвать на помощь друзья Лио...
  'Стой, Айна! Не ходи туда! Кажется, мы опоздали!..' - донеся из неизвестности печально-обреченный голос еще одной знакомой Гало девушки - Лючии...
  Та скорбь, что прозвучала в ее словах, красноречиво говорила сама за себя.
  Она все поняла и приняла, а еще...
  Еще осознала, что все для них всех кончено...
  Ведь цепная реакция начавшись, шла полнм ходом...
  Шла, неумолимо пожирая и разбирая реальность по кирпичикам...
  Гало кричал в мыслях...
  Вслух это было бесполезно.
  Они его не видели и не слышали.
  Он для них не существовал...
  Лафайет оглянулся, ловя шальными, шалыми от безумия глазами хрупкие фигурки стоящих в дверном проеме девушек. На его лице жила полная безумия улыбка.
  Он был счастлив. Счастлив и несказанно рад.
  'У меня получилось! Получилось! Слышите? Получилось! Врата миров открыты!'- смеясь, кричал он, медленно отходя к пространственному разлому, что неумолимо подбирался к нему...
  'Идиот!
  Ты нас всех только что уничтожил! Посмотри, слепец, что ты наделал?! Разве ты не видишь: мир умирает! И всему виною ты - твое проклятое изобретение!' - произнес вошедший в помещение Реми. В стеклах его очков клубились тьма и зарево пространственного пожара.
  Языки иномирового пламени пожирали все и вся, а после...
  После последовала еще одна чудовищная вспышка и... И Лафайет исчез, распавшись на искры...
  Кристальный звон ударил по ушам. Металл лаборатории корежило, сминая и расплавляя. Сверкающие пиксели вихревыми потоками устремились к точке невозрата...
  На краткий миг Айна и прочие успели увидеть облаченную в пламя крылатую женскую фигуру, что простерла к ним руки и плача звездами изрекла:
  'Живите!
  Он попросил меня подарить вам жизнь!'
  А после она и все исчезли, растворившись в безумном огне сверхновой...
  'Лио! Где же ты, Лио? Черт, да что же это?! Почему я всегда опаздываю?' - внезапно услышал Гало свой собственный голос, донесшийся словно бы из иной реальности, вероятней всего так оно и было. А миг спустя он увидел, как его более взрослая копия, вооруженная бластером, стремглав влетела в помещение, совершенно не заботясь о том, что находится в переставшем существовать зале...
  Разум Гало-наблюдателя поглотил ужас, а еще осознание неизбежности. Ведь он четко осознал - это его будущее...
  Будущее, в котором он лишится всех и каждого...
  Он лишится всего дорогого своему сердцу, а также своей собственной жизни...
  Лишится, пойдя за своей душой даже в пламя Преисподней...
  Ведь ничем иным, как Шеолом этот кошмар и не был...
  Охватившая сознание Гало печаль упала на его плечи свинцовым грузом неизбывного горя. Мысленно застонав, он упал на колени. Упал в безысходности, бья кулаками в сюрреальный металл уже несуществующего пола ирреальной лаборатории, зная, что уйти не получится...
  Ему придется досмотреть всю драму до конца. Ведь в этом и был истинный смысл приказа-просьбы посланной промарами: смотреть во все глаза и запоминать, чтобы не наступить на те же грабли вновь...
  И, он остался...
  Остался смотреть, чувствуя, как невозможное становится возможным и как рушится мир, преображаясь до неузнаваемости...
  Ведь теперь на сцену вышли боги, а значит, им надлежало решать: как быть дальше...
  
  ***
  
  'Прометей?
  Ты пришел?' - спросила богиня, соткавшись из пламени вновь...
  'Ты?' - вскричал двойник, отшатываясь обратно в сомкнувшийся за его спиной пламенный ад, совершенно при этом не замечая, что огонь его совершено не ранит, и по какой-то немыслимой причине узнавая пламенную деву...
  'А где...
  Где Лио?..' - все-таки справившись и найдя в себе мужество вновь вымолвил он, как-то внезапно понижая голос от накрывающего его разум осознания. Кажется, он тоже не мог в полной мере принять произошедшего...
  Гало-наблюдателю стало его жаль, но помочь ему он ничем не мог. Это было уже одновременно свершенное и несвершенное будущее - время, в коем он - наблюдатель - не существовал, будучи лишь иллюзией, посланной божественным провидением с целью созерцать неизбежное.
  И тут Гало-наблюдатель внезапно понял, что его двойник обращался вовсе и не к девушке.
  Он увидел, что помимо богини, там был и еще некто...
  Некто, чертовски на него похожий и при этом им не являющийся ни в коей мере. Именно к нему с узнаванием и обратился двойник, откровенно не видя и не слыша богиню по некой неведомой Гало-наблюдателю причине.
  'Прости...
  Я...
  Я не смогла его удержать! Прости меня, если сможешь!..
  Но обещаю!
  Ты с ним встретишься! Еще не один раз встретишься! Обещаю! Вы ведь навеки связаны, одним огнем повязаны...
  Прости, любимый, прости...
  Это все Аш...
  Это все его проклятье...
  Проклятье Эфемериды...
  Знай же!
  Лио теперь бессмертен, но немного по-иному...
  Пойми, любимый, иначе было невозможно!..
  Мне очень жаль! Прости, прости, прости...' - произнесла богиня...
  Гало-двойник ее не слышал...
  Он смотрел на Прометея...
  Смотрел, по мнению Гало-наблюдателя считая того виновником в злоключениях и исчезновении Лио. В какой-то мере он был прав, но лишь отчасти. Ведь игра богов была лишь фрагментом великой головоломки судеб...
  Прежде, чем молодой человек успел броситься на бога, все затопило светом и сцена действия переменилась...
  Крик Психеи потонул в огне...
  
  ***
  
  Гало-наблюдатель внезапно оказался за пределами мира. А оказавшись там, он узрел, как взорвалась половина планеты и как потом внезапно, словно в обратной перемотке, вернулась обратно, а затем...
  Затем, как в той же перемотке, он увидел десять апокалипсисов, постигших планету...
  Гало узрел, как возникали и падали цивилизации, как зарождалась и угасала жизнь...
  Но самое странное было в другом...
  Он видел себя...
  Себя иного...
  Он видел себя, всегда стоящего в начале всего...
  Он видел себя в окружении детей, держащих на ладонях пестрое пламя...
  Он понимал - это всегда были его дети...
  Были его дети, кем бы они ему не приходились...
  Они все были его детьми...
  Лицезрея все это, он так же слышал...
  Слышал, как миллионы уст шептали: 'Прометей, Прометей, Прометей...'
  Шептали, восхваляя и возвеличивая его имя, словно бы воспевая в легендах и моля о защите и спасении...
  Лио...
  Он тоже был там...
  Был там то в обличии юноши, то девушки...
  Его образ всегда проступал сквозь маску, сотворяемую миром.
  Гало из переменчивой действительности всегда узнавал и находил его...
  Находил, чтобы потом потерять...
  Потерять по вине проклятья Аша...
  Эфемерида все-таки творила свое черное колдовство...
  Творила его, отравляя им всю бренность бытия, ведь на то она и была злым подарком бога последнего конца...
  А после мир внезапно окутала, окуная, затягивая и погружая в свою многомерность, вспышка...
  Странная, невозможная, до боли алогичная и иллюзорно-фантастичная вспышка. Некая энергия вмешалась в ход вещей. Вмешалась, впустив в реальность нечто за гранью понимания...
  Какие-то причудливые, замысловатые механизмы пришли в движение и дело сдвинулось с мертвой точки. Сдвинулось, начав новую метаморфозу...
  Окутанный пламенем преображения Гало осознал себя вновь в пределах мира трансматерии...
  Его путешествие по грядущему продолжалось...
  
  ***
  
  Тьма...
  Черная месса...
  Песнопение...
  Четверо человек...
  Пламя...
  Целое море черного пламени...
  Море огня, не имеющего жалости, лишь одно безумное желание - гореть...
  Пустыня без конца и края...
  Кровь, что пылает живым, кричащим от боли огнем...
  Занесенные в подобострастии, в неистовствующем экстазе священнодейства атамы, со светящимися рунами...
  Жрецы в черных, изорванных балахонах и сияющие кристаллы, некогда бывшие сердцами несчастных, а сейчас лежащие, обагренные живой пламенной кровью на песке сокровищами, по чьим острым граням, скользя, носятся, роясь, меркучие искры отчаянного стремления выжить любой ценой...
  Реальность воет, кричит, заходится в иступленном вое...
  Где-то рушится очередной постулат мироздания...
  Древняя магия бесится, кипит, рвет цепи колдовства...
  Проклятье сходит на нет...
  Дороги времени переплетаются, пересекаясь и сливаясь воедино...
  Боги бродят среди людей...
  Мир неуловимо меняется...
  Приходит время ответов...
  Время задавать вопросы и требовать свое...
  Приходит время гнева...
  Время возмездия...
  Время гроз...
  Все нестабильно, размыто, скрывает реальность иллюзиями, многое - тайна...
  Тайна, что до срока должна остаться неразгаданной, ибо это воля тех, кто сторожит сотканный пламенем трон в бесконечной тьме неизведанного. Ведь время истины еще не пришло...
  Не настало время Аркадии...
  
  ***
  
  'Стойте! Остановите их! Дон Герхардт приказал доставить бернийскую девчонку живой и невредимой, а не изрезанной на лоскутки! Не дайте им убить ее!
  Мы с таким трудом наши то, что просил отыскать дон Тимос, а вы!
  Вы почти упустили ее, да к тому же еще и навредили! Идиоты! Вы нас всех погубите! Быстрее, остановите их!' - услышал Гало какой-то гнусаво-встревоженный голос невидимого ему человека.
  События мелькали, проносясь мимо него как порывы черного смерча, словно бы он оказался окруженным стеной урагана. Все мелькало, выло, визжало. Песок резал как ножи. Стрельба и монстры, песчано-огненные, гротескные чудища, возникшие из черной деструкции, сотня человек в камуфляже...
  Все смешалось в один воюще-визжащий клубок, а после...
  После их изрезало в клочья...
  Гало знал, выжившие есть, но их оставалось мало, ведь жизнь утекала из их изрезанных, искалеченно-искореженных тел по каплям.
  Она утекала, сгорая на этом странном, чуждом песке иного, отнюдь не родного ему мира...
  Он как-то отстраненно отметил, что жрецы неведомого культа ушли...
  Ушли, бросив своих жертв истекать кровью.
  Они ушли, забрав с собой то, за чем пришли, а пришедшие на выручку военные пали жертвами приказа, отданного кем-то, носившим такую же, как и он фамилию...
  Гало стало горько. Отнюдь не радужные мысли поселились в его голове.
  Ему казалось, что он причастен к этой, развернувшейся у него на глазах трагедии. Только вот он совершенно не знал ее причин и того, кто же все-таки был прав, а кто виноват? И были ли, вообще, правые стороны? Чем на самом деле был вызван этот конфликт? Или возможно он возник и вовсе на пустом месте?..
  Вот в чем в чем, а в этом он все же сомневался, но ответов не было...
  Была лишь пустыня и...
  И умирающие, которых бросили на солнцепеке, ведь черная метель унялась...
  Унялась, утихнув и омыв собой барханы алой кровью павших...
  
  ***
  
  Жрецы ушли...
  Ушли не оглядываясь.
  Им не было резона оборачиваться...
  А стоило бы, ох, как стоило...
  Ведь оглянись бы, они то узрели бы многое, а так...
  Так они ушли с совершено чистой совестью...
  Ну, по крайней мере, для тех, чьи руки были заведомо по локоть в крови, но назвать их 'белыми и пушистыми' язык бы, вряд ли у кого-либо повернулся, все-таки те были слишком 'большими мастерами своего дела', а значит, давно погрязли в тьме и насилии...
  Они ушли, радуясь сотворенному злу и, аккурат, успешно и совершенно бескровно, сиречь, идеально для себя - провернутой операции. Ведь требуемое они уже получили. Получили, унося с места преступления, пряча в мешочках, сокрытых в карманах своих мантий, аккурат, у своих черных сердец, колдовские кристаллы-средца - волшебные артефакты, способные подарить безграничное могущество и власть над всем миром...
  Сокрытые от глаз магическими печатями, полученные посредством кровавого ритуала, все еще живые кристаллы спали...
  Спали, тая от всех, утаенных в их глубине, отнюдь не мертвых драконов.
  Они скрывали в себе драконов, что однажды должны были вырваться на волю. Драконов, что должны были освободиться, сполна отомстив тем, кто лишил их столь возлюбленных их душами вместилищ, а именно: сосудов, дарованных им самой богиней жизни - Лайф. Они знали: они вырвутся и тогда...
  Тогда мир пожалеет...
  Пожалеет, что жестокость не исчезла, что зло все еще властвует. Ведь рано или поздно, но добро должно будет восторжествовать, ибо аксиому, что оно должно быть с кулаками, никто отменять не собирался...
  А пока волшебные создания, великой магией заточенные в кристаллическую ловушку времени спали, спеленутые нитями силы, а заказчик...
  Заказчик всего этого безумия ждал...
  Он ждал жрецов и свои, именно что уже свои, артефакты...
  А вот второй участник конфликта, заведомо принимавший участие во всем этом раскардаше, слыхом не слыхивал и ни сном, ни духом о творившемся беспределе не знал. Не знал, ибо был не в курсе происходящего. Так как слишком многое творилось у него за спиной...
  Да, якобы 'пославший' военных за бернийской принцессой дон Тимос, даже и не подозревал, что кто-то из его подчиненных, используя свои власть и влияние, жаждя выслужиться, от его имени так его подставил, распорядясь его - дона - людьми у него за спиной и к тому же без его ведома...
  Да, это удручало и оскорбляло, а еще заставляло задуматься, наводя на мысль о том, что иногда с открытой душой лучше ни к кому не подходить - наплюют...
  Неведомый безумец, руководствуясь, в свою очередь, тщеславием и самонадеянностью, выслал на перехват кортежу огненного народа людей из числа подчиненных дона, подделав приказ и подпись главы доминиона...
  Все-таки, как говорится: инициатива наказуема и способна вылиться в особо плачевный результат, если она исходит особенно из так называемого внутреннего - ближнего круга, а у дона Тимоса с ближним кругом все же были проблемы...
  Хоть он изо всех сил старался буквально из кожи вон лез, дабы сгладить все острые угля и внести в их отношения самую настоящую деловую субординацию, а не медово-сладкие панибратские отношения. Подчиненные его любили...
  Даже слишком любили, ибо на подсознательном уровне знали, что он не так прост, как кажется: он хранит за своими плечами слишком много тайн. Недаром ведь он был одним из сильных мира сего...
  Подчиненные слишком сильно желали ему угодить, и как результат, потом очень сильно об этом жалели...
  Жалели, исполнив приказ, которого не было...
  Ибо этот подложный приказ привел к весьма горьким и печальным для доминиона результатам...
  Ведь платить за него предстояло тем, кто послал на верную смерть ни в чем неповинных людей, не подозревая, что встретят они на своем пути не прекрасную деву из сказочного сна, а жрецов черного культа Аша, что в отличие от дона Тимоса, просто спали и видели, как бы побыстрее заполучить пламенную душу планеты, сведя на нет все силы защиты бедных жрецов, что испокон веков охраняли пламенный народ. Ведь среди тех, на кого напали темные, как раз таки и были жрица и аватар богини...
  К вящему несчастью, вместе с ними были и стражи-хранители огня планеты, что тоже пострадали в ходе столкновения, утратив свои драконьи сердца, а это в свою очередь значило: жизнь мира повисла на волоске...
  
  ***
  
  Дон Тимос этого мира пока о произошедшей трагедии не знал. Но не ведать ему оставалось недолго, ведь шестеренки судьбы продолжали закручиваться, а улыбка Лайф все явственней вставала перед его взором...
  Богиня, призванная безумием, стремилась к своему супругу, что испокон веков, меняя имена и обличья жил в этом мире...
  Жил, строя будущее для нее, ища способ снять проклятье и убить Аша, он ожидал ее возращения. На этот раз Лайф вернулась до срока...
  Вернулась, внеся сумятицу в жизнь и без того искалеченного мира. Очередного апокалипсиса вселенная могла и не выдержать. Боги это знали...
  Так бы все и было, если бы не раскол во вселенной, что появился благодаря износу магии и сфер реальности, если бы Гало не стал наблюдателем, и если бы дальше не произошло чудо, но...
  Но оно все же произошло. Ведь это и было в основе природы чудес, это было в их традиции - происходить назло всем и вся. И оно произошло!..
  Произошло, несмотря на то, что раненых оставили умирать и вообще подставили, отправив на заведомо гибельное задание, ведь пламенный народ тоже был не лыком шит и не зря носил отметку благословения богини. Их пламя, живущее у них в сердцах, способно было уничтожить все, кроме к вящему их горю, тьмы Аша...
  Вот в этом-то и была их слабость. Слабость, которой и воспользовались жрецы, напав на кортеж жрицы, совершенно не скупясь, сжигая все огнем Аматерасу...
  
  ***
  
  Уйдя, так ни разу и не оглянувшись, темные жрецы не увидели, как из ниоткуда, призванные в этот мир взбесившейся магией, вступили люди, буквально одетые в бушующую силу. Вернее, они сами были силой, а их облачение было лишь частью их естества, жалким подобием их величия...
  Из пустоты возникла белокурая красавица, одетая в белый, льдисто-утренний свет севера, с крыльями, буквально сотканными из мечты. Вслед за ней из пространства материализовались трое юношей и девушка. Все они явились облаченными в угольно-черную броню промаров, что за глаза называли доспехами божеств темного пламени. Следом же за ними в мир вступили еще трое, но одетые уже иначе: в такие же легкие, как и у первой девы одеянья. Один из явившихся последним, держал в руке странную звезду - призму, что разбрасывала в воздухе вокруг себя всполохи и геометрические фигуры, творя своим иллюзорным светом таинственный флер колдовского очарования. Намерения богов были ясны как божий день...
  Облаченные властью, они пришли истребить несправедливость, пришли вернуть все на круги своя, восстановив торжество закона и порядка, чтобы правда в мире все же восторжествовала...
  Они пришли...
  Пришли, тем самым нарушив исконный баланс, а придя, подтолкнули вселенную к краху...
  Эфемерида в пустоте времен стала сиять нестерпимо ярко. Вселенский кризис приближался...
  Наблюдавший за всем происходящим Гало не мог пошевелиться.
  Он мог только смотреть...
  Смотреть и...
  Запоминать...
  А запоминать было что, ибо открывшееся ему красноречиво говорило о том, что найдя правильный подход он сможет все это предотвратить - не позволить беде случиться...
  
  ***
  
  'Девкалион, помоги мне!' - услышал Гало пьяняще-манящий, ласково-нежный и такой домашне-дурманящий, и поэтому безумно родной голос...
  Голос Психеи...
  Он неистово дернулся в путах реальности, но та удержала его...
  Удержала, ибо будучи частью самой судьбы она знала, что можно, а что нельзя, ведь ее составные части - скрепы миров - знали, когда можно отпускать своих жертв, а когда стоит держать тех как можно более крепко...
  И они удержали Гало от его безумного порыва, удержали вновь, сокрыв его от глаз богов...
  'Да, леди Лайф, я всегда к вашим услугам!' - подобострастно поклонившись, произнес черноволосый повелитель пламени, подходя к белокурой колдунье. Пламя вокруг леди душ становилось все явственней и ощутимей.
  Ее природа понемногу брала над нею верх, полностью облекая своей безупречной властью...
  'И вы тоже, помогите!
  Они ведь все же ваши апостолы! Это дитя - оракул, а он...
  Он - мой аватар...
  Хоть в этот раз он и родился как мужчина, это ничего не меняет...
  Он все равно остается проводником моей воли - лезвием-спектром моей души. Ведь лишь те, кто пылает душой способны сказку сделать былью и уронить к ногам мечты, все самые яркие светила, свернув горы на своем пути...
  Ведь только для них нет ничего невозможного...' - произнесла-пропела Психея-Лайф, с нежностью указав на лежащих на песку людей: сначала на медновласую смуглую девушку в жреческом облачении, а после...
  После на белокурого, бледного, как мел юношу, чья одежда была запятнана все еще пылающей живым пламенем кровью...
  'Это - нормально?' - спросил у богини юноша, выглядевший как Гуэйра, но как понял Гало, им не вполне являющийся, или же являющийся для большей верности одной из копий знакомого самому Гало молодого человека. Вокруг экс-генерала опаленных вились золотые дракончики. Казалось, все вокруг дышало колдовством, ведь сейчас в мире была сама жизнь...
  'Да, сейчас нормально, но...
  Но это не надолго...
  С Ашем придется все же разобраться, а пока...
  Пока нужно вернуть их к жизни!' - произнесла Психея вновь, а затем что-то сделала, послав к упомянутой паре и прочим, лежащим на песке, силу.
  Девкалион и его молчаливые спутники на пару с экс-Гуэйрой ей помогли, так же направив сияние, вырвавшееся из их распростертых дланей на пострадавших.
  
  ***
  
  Гало пораженно смотрел на священнодейство, ведь ничем иным, нежели оным, творимое быть попросту и не могло...
  После их манипуляций раны четверки исчезли, а их внешность немного, но все же явственно изменилась, претерпев незначительные, но все же разительные изменения... Их одежда преобразилась, приобретя присущую только жреческому и высшему дворянскому сословию вид. А затем у несчастных жертв 'божественного волеизъявления' внезапно выросли крылья...
  Выросли, воссияв чарующим огнем жизни, чем в свою очередь лишь подчеркнули непохожесть их на простых смертных, навсегда сделав частью касты неприкасаемых, этаким живым табу... Видимо, имевшихся у них изначально, до всего этого, звериных ушек и хвостов, делавших их похожими на пушистых лис, богам было мало...
  Те 'расщедрились', завершив общую 'картину маслом', даровав тем 'последний штрих', призванный стать тем самым 'последним аккордом' сюиты...
  Ведь все прежние повелители пламени всегда воплощали в себе звериное и человеческое начала, вечно обзаводясь крыльями перед началом конца времен...
  Судя по всему, и этот раз не был исключением за одним только маленьким нюансом - родились-то они все же не крылатыми...
  Но богам-странникам по всей видимости было виднее...
  Ведь на то они и были богами...
  Были духами природы, творящими невозможное, чтобы творить всегда и везде. Творить чудеса, даже если творимое было изначально и заведомо алогичным, немыслимым и непостижимым. Это и было сутью богов, коими они и являлись - непознаваемой непознанностью.
  'Вот и славненько! Вот и чудненько-ладненько! Не правда ли, друзья? Ведь заметьте, так - совсем другое дело! Теперь между нами больше различий! Больше вариативности и возможностей! Это ведь так замечательно! Угроза распада реальности значительно уменьшилась! Но не беспокойтесь! Все теперь даже стабильней, чем было, а связь стала в разы сильней!
  Вы ведь уже это почувствовали? Ощутили всю красоту спектра и все переливы красок?' - спросила Лайф, обращаясь к друзьям и, вздохнув, стерла выступивший на ее лбу пот.
  Ее спутники, молча, переглянулись. Кажется, они почувствовали то, о чем говорила богиня и, судя по всему, не возражали, всецело поддерживая ее идею о присвоении потерпевшим нового статуса в мировой иерархии. Судьба их протеже все-таки их беспокоила. Ведь волноваться о новоявленных 'апостолах' все еще стоило. Мало ли кто еще придет на место 'рандеву', помимо безумных прихвостней Аша?
  Они понимали: стоит подстраховаться и подготовиться, а то мало ли?
  
  ***
  
  Гало пребывал в легкой прострации.
  Он до сих пор не воспринимал происходящее адекватно...
  Все, что он видел, казалось ему сном. А люди...
  Он внезапно осознал: выживших, кроме четверых воскрешенных - не было.
  Их жизни стали платой за жизнь бернийских жрецов...
  Как известно: за все в этой жизни нужно платить: зуб за зуб, жизнь за жизнь...
  Гало лишь сжал кулаки.
  Он был бессилен.
  'Кто-то идет. Уходим!' - произнес, мгновенно переменившийся и словно бы оживший, экс-Мейс, также бывший в числе богов.
  'Позволим им забрать наших ёни?' - спросил экс-Гуэйра у Девкалиона, чуть нахмурившись.
  Ему все это, откровенно говоря, совершено не нравилось.
  'Да, они приведут нас к Прометею...' - внезапно вместо юноши ответила Гуэйре Психея. И вздохнула, взмахнув ресницами словно крыльями. На ее лице отразилась печаль и странная мука. Казалось, ее сердце томилось истомой по все еще потерянной любви...
  
  ***
  
  Пустыня тихо, совершенно беззвучно вздохнула. Ветер закружил песок, завьюжил его, превращая мелкие крошки кварца в легкие невесомые вихри.
  Миру было интересно...
  Все-таки вечная скука - его бич - откровенно приелась...
  Мир наслаждался.
  Время запустения, вечно над ним довлеющее, наконец-то закончилось или подошло к своему логическому концу. Ведь как-никак, но тут, на равнине безрадостности, сейчас - в это самое мгновение - творилось истинное действо. Творилось, развеивая смертную скуку вселенной...
  'Ну, хоть какое-то разнообразие, а не вечный покой...' - думал мир, находясь в предвкушении.
  'О, да! Как же чудесно! Особенно, если это нечто интересное, к примеру: война и интриги, дворцовые тайны и секреты, а еще...
  Еще возможно драма, перетекающая в комедию. В комедию, которая все больше ближе к фарсу. Ведь истина, как известно, построена на лжи...
  И нет того чувства, которое не было бы лицемерно, ведь взгляд каждого на тот или иной вопрос всегда свой, собственный, а значит...
  Значит, творимое действо и вправду может заворожить...
  И, да! Оно завораживает...
  Завораживает, пленяя своей простотой, красотой и неотвратимостью...' - так меланхолично-непосредственно думал мир. Думал, вглядываясь в души действующих лиц жизни, ставших актерами сиюминутной сцены бытия.
  Да, творимое действо и впрямь завораживало...
  Завораживало, очаровывая и превращаясь в истинную трагикомедию. Ведь все актеры уже играли свои роли...
  Играли свои пьесы, ставя шоу для одного актера, что волею судеб присутствовал на этой инсценировке...
  Инсценировке реальности, творимой сугубо лично для него...
  Он присутствовал на ней, как невольный свидетель лицемерия. Присутствовал без права отказаться, пожиная плоды человеческого тщеславия...
  История была бессердечна, равно как и сама жизнь...
  Вновь вздохнув, вселенная принялась всматриваться в творимое...
  Она стала всматриваться в представление с предвкушением, ведь то, что происходило, не завораживать попросту не могло...
  Ведь в этом несчастном, истерзанном вечными конфликтами мире, вновь жило чудо...
  Жило, воплотившись в столь хрупких и эфемерных телах, как тела людей... Людей, получивших от духов величайший из даров - сердца из чистого пламени...
  Сердца, неспособные на зло, но при этом вечно жаждущие только одного - любви и ничего кроме...
  
  ***
  
  Гало же, стоявший все это время, как громом пораженный, ошарашено смотрел на это. Смотрел не находя слов.
  Его переполняли эмоции и противоречия. Несчастных ему было жаль. Но он знал: помочь им было за пределами его сил и возможностей...
  Их души пошли на благое дело, пусть их владельцы по несправедливому стечению обстоятельств оказались не в том месте и не в то время...
  А вот судьба нареченных 'ёни' его искренне заинтересовала. Все-таки они были связаны с ним, а это не могло не напрягать...
  Ведь как он понимал - он зрел будущее.
  Он зрел его только с одной целью: предотвратить...
  Да, именно предотвратить возможный грядущий кошмар.
  Он знал: если он будет смотреть внимательно, то у него обязательно получится! Не может не получиться. В это он верил всецело - всем своим сердцем. Верил, ведь точно знал: для него, как нового воплощения Прометея, нет ничего невозможного...
  А затем вновь последовала безжалостная смена парадигмы и все переменилось...
  
  ***
  
  Трое бёрнишей из числа тех, кто был в пустыне и в итоге стал 'ёни', шли по коридору.
  Они шли по коридору, который весь был увешан картинами, изображающими знакомое и при этом совершенно незнакомое прошлое...
  Они шли по некоему подобию картинной галереи, повествующей историю жизни альтернативного мира - все взлеты и падения всех его цивилизации, и все знаковые и сверх романтичные моменты из жизней почти всегда повторяющихся на полотнах героев.
  Члены бывшего 'Безумного Бёрниша' почти крадясь и таясь, шли по галерее.
  Они скользили по мягкому, гасящему их шаги ковру.
  Шли и приглушенно обсуждали картины. Было заметно: они откровенно нервничали. Кажется, все происходящее их откровенно пугало и напрягало, заставляя вслушиваться в каждый шорох и вглядываться в каждую тень...
  Все же само это место вселяло в их сердца некий суеверный ужас и какой-то потаенно-запредельный страх...
  Ибо, как становилось ясно, события, изображенные на полотнах, не могли там быть... Ведь ничего из того, что было на лике мира ранее - не сохранилось, сгорев в очередном, всемировом пожаре...
  Ничто, сожранное всеуничтожающим пламенем Психеи, не сохранялось с предыдущего конца света, а значит, изобразить их мог лишь тот, кто пережил все десять армагеддонов...
  Именно этот факт и вгонял в трепет, порождая в их умах самые немыслимые и чудовищные подозрения, наводя на размышления о том, что они в ловушке как мыши, в западне, которую им уготовил не то кот, не то удав, решив сыграть на их чувствах...
  Они понимали: ему это удалось...
  Они были растеряны и напуганы, но сдаваться и поддаваться на провокацию не собирались, ибо стремились выяснить: кто и для чего затеял с ними всю эту 'игру в бирюльки', сделав пресловутыми 'козлами отпущения', заставив взять на себя роль тех самых, настоящих 'жертвенных агнцев'.
  Они были уверены: они со всем разберутся и со всем справятся. Все-таки когда-то давно, они были непревзойденными лидерами самого непримиримого и самого страстного из народов. А значит, были способны на самые немыслимые шаги, на самые отважные поступки, на то, что было признано считать невозможным, ведь сам тот факт, что они жили, пройдя сквозь горнило эфемериды, уже заслуживал уважения, а Гало...
  
  ***
  
  Гало, чуть придя в себя после перемены панорамы и чуть собравшись с мыслями, растерянно смотрел на Лио...
  Смотрел и истинно не знал, как теперь к тому относиться и вообще реагировать...
  Все-таки изменившаяся внешность его возлюбленного его откровенно умиляла. А умиляться было чему...
  Миниатюрны, пушистые, поросшие светлым мехом, то ли кошачьи, то ли лисьи ушки бывшие у юноши теперь вместо нормальных ушей, выглядели слишком мило и как-то чертовски кавайно-эротично, а еще...
  Еще Гало внезапно осознал...
  В этом мире были кошки и их было много, даже чересчур много, ибо раньше он их попросту не замечал или, возможно, делал вид, что не замечает...
  Их и вправду было много: красный и фиолетовый кот, каштановая кошка с большими светло-зелеными глазами и еще три почти белых, но при этом странно похожих между собой кота. Затем до Гало внезапно дошло, в отличие от бернишей, шепчущихся о своем, нервно прядающие ушами и косящиеся в его сторону кошки, заставляли насторожиться, ведь до этого поворота реальности он был незрим...
  'Они видят меня!' - с ужасом и надеждой воскликнул в мыслях Гало, пытаясь понять, как ему реагировать: прыгать от радости или...
  Или спрятаться от греха подальше, восстановив свою нарушенную конспирацию, попытавшись по максимуму скрыть свое, внезапно ставшее сверхявным, присутствие...
  Он искренне не знал что и делать, как быть в данном случае, но его шальные, безумно скачущие в подкорке сознания мысли, прервал окрик одного из бернишей, заставивший кошек помчаться за удаляющимися владельцами. Да и сам Гало не сплоховал, опомнившись, поспешил за трио.
  Ему искреннее было интересно: чем же все это закончится?..
  
  ***
  
  'Какусей, пошустрей, шевели лапками! Нам надо торопиться! Почему ты там все время зависаешь? Кстати, это мне показалось или Небраска пришла? Где Тима, Небраска? Ответь мне!
  Ты ведь можешь, я знаю!' - произнес Лио.
  Произнес, обращаясь сначала к одному коту, который откровенно все это время истинно - на показ - сверлил нервно улыбающегося ему Гало глазами, а потом обратился к зеленоглазой чертовке, что в ответ лишь виновато слабо мяукнула, пытаясь тем самым внушить юноше мысль, что она всего лишь тварь бессловесная и права голоса не имеет в принципе, ибо она - кошка...
  А раз она кошка, то человечьей речи, тем паче мыслеречи, хоть она и фамильяр, не обучена и вообще, с посторонними, нежели с хозяйкой, разговаривать ей не пристало - накажут...
  А затем Лио словно молнией ударило...
  Реальность задрожала, так как по ней пошла странная рябь и все стало каким-то зыбким и не вполне себе реальным...
  От увиденного он резко остановился и потер глаза, моментально позабыв что же только что вообще говорил. Происходящее его смутило...
  Небраска куда-то подевалась, словно бы исчезнув не просто из зала, но и вообще из мира, попутно растворив в воздухе часть картин. Этот факт от взгляда Лио тоже не укрылся. Но заморачиваться по этому поводу и сходить с ума он не стал, и так проблем было выше крыши: поиск той же хозяйки Небраски, к примеру...
  А Какусей смолчала...
  Она и в ус не дула...
  Ей было как-то идентиферентно все происходящее.
  Она следила в этой ситуации только за бледным как мел Гало, что под его взглядом не находил себе места...
  Не находил себе места, от слова вообще, и всячески пытался слиться с фоном, став еще больше прозрачным, хотя было не понятно, куда уж дальше-то?
  Он ведь и так был невидимкой...
  Все остальные присутствующие, а в особенности перешедшая на иной план бытия все та же Небраска, Какусей особо-то и не печалили.
  Ее приоритетом наблюдения был Гало и никто иной. Все-таки свои обязанности, как духа-стража, кошка выполняла, хоть и из лап вон плохо...
  
  ***
  
  'Нет, ее здесь нет, Босс! Тебе должно быть показалось! В воздухе какая-то дрянь! Так что, возможны смысловые галлюцинации! И вообще, странное это место! Не нравится оно мне, - и все тут!' - заметил Гуэйра, поежившись и окинув мимолетным взглядом еще одну рассеивающуюся в эфемерной дымке картину...
  Кажется, местный антураж не терпел долгого и внимательного изучения и излишнего внимания к своим персонам. От смущения он аннигилировал...
  Он как-то устало вздохнул и принялся созерцать настойчиво вьющиеся над его ладонью искристо-лазурные снежинки. Электрические разряды и тихие полушепотки-полусмешки тоже не вдохновляли, не добавляя никакой радости.
  Он, конечно, мог бы списать это все на происки промаров, но промарами снежинки определенно не были, а вот кем или чем были, он не знал...
  Не знал, и в связи с чем терялся в догадках и депрессировал, рефлексируя и понемногу начиная паниковать.
  
  ***
  
  'Это - странно! Это - ненормально! Просто фабрика абсурда какая-то, а не дом. И с силой что-то из ряда вон ненормальное происходит! И, вообще, неправильно это все! Неправильно, - и все тут!' - миг помолчав, вновь изрек Гуэйра и поежился. На краткий миг ему отчего-то привиделся его 'знакомый' из какого-то полусна-полукошмара - Гало. Причем сам Гуэйра не понимал, откуда он вообще знает имя человека, которого в принципе не могло существовать, и что априори был плодом его подсознания, вечно рисующего какие-то идиоматические-изоморфные картины. Все-таки его сознание частенько играло с ним злую шутку...
  Играло, провоцируя на необдуманные шаги и, вообще, на не вполне адекватные поступки, но этот раз был исключением...
  Гуэйра не поддался.
  Он стоически выдержал морок. Выдержал, вынеся все перипетии судьбы. Дождавшись, когда очередной глюк развеется, он продолжил свой путь.
  Он продолжил идти вперед, лопатками все еще чувствуя жгущий взгляд подозрительного видения...
  Он подозревал, что 'Гало' почудился ему лишь для того, чтобы лишь лишний раз уверить молодого человека в том, что он или вправду начинает сходить с ума, или попросту спит и видит кошмар...
  Кошмар, по чьему-то злому умыслу навеянный на него или вообще вызванный пережитым им стрессом...
  А стрессов он за свою недолгую жизнь повидал и пережил немало...
  Одна погоня по пустыни, вылившаяся в изменения в теле и тотальную амнезию, только чего стоила...
  Да и снежные промары эти - все вместе - оно его пугало...
  
  ***
  
  'Да, согласен, странно...' - заметил Мейс, смотря на картины и не замечая ни Гало, ни промаров, ни иных странностей...
  Страх Гуэйры ему тоже понемногу передавался...
  'Почему на них мы, если это было, согласно датам, десять миллиардов лет назад? Нас ведь тогда еще и в проекте не было! Или это тоже часть последствия наркотического бреда из-за отравы в воздухе? Или, может быть, это чья-то изощренная извращенная игра, созданная только с одной целью: оказать на наши психики максимальное давление! Что ж, тогда у этих 'доброхотов' получилось!
  Мне жутко!' - вновь произнес Мейс.
  Его начинало потряхивать. Странные шепотки, а еще мелодичный, кристальный звон на самой периферии рассудка постепенно становились слышны и ему...
  'Не обращай внимания! Это все просто и вправду какой-то бред, ошибка, недоразумение или профанация! Да, именно! Это - профанация! Профанация и перфекционизм, призванные ввести нас в заблуждение и вызвать страх. Подозреваю, местный дон помешан на бернийках, так что не принимай близко к сердцу!
  Он не нас запугать хочет, а наших женщин, или того хуже - впечатлить и расположить их к себе, чтобы они в него без памяти влюбились! Я слышал, он тот еще извращенец и вообще садист! И все же я уверен, что видел Небраску! Подозреваю, местные не вполне владеют ситуацией или того хуже - сами обкурились этой дрянью. Наркотики - это самое худшее, что может произойти с человеком! Особенно, если этот человек - 'крестный отец' всей местной мафии, и если он и вправду помешан на хрупких бернийских девах!' - нервно поведя плечом, заметил Лио.
  Его пушистый хвост взъерошено мотнулся из стороны в сторону, отвлекая тем самым Какусей, которая моментально избрала его своей новой целью, разом позабыв о вздохнувшем с облегчением Гало.
  'Ну, если ты так говоришь, Босс...
  Тогда ладно, приму к сведенью!' - произнес Мейс абстрагировавшись от картин, а Гуэйра в свою очередь лишь нервно рассмеялся.
  Гало ему вновь привиделся, причем привиделся окутанным сказочным огнем Прометея из легенды, что в свою очередь уверило несчастного в абсурдности всего происходящего.
  'Час от часу не легче. Теперь еще и миражи пошли! Жесть какая-то, а не жизнь!' - вздохнув, посетовал он про себя.
  
  ***
  
  Какусей же, внезапно странно взмяукнув, остановилась.
  Трио остановилось тоже.
  Берниши оглянулись. Увиденное заставило их удивлено приподнять брови.
  Какусей сидела в окружении возникших из ниоткуда еще двух, похожих между собой кошек - черной и какой-то неоново-золотистой...
  Все три странно флюоресцировали.
  Смех промаров становился явственней.
  Берниши сочли, что их отравление наркотиком прогрессирует и задерживаться дольше им в этом 'лабиринте минотавра' совсем негоже: пора и честь знать, а значит - делать ноги, - убираться отсюда как можно скорее, попутно найдя 'потеряшку' Тиму...
  Ведь поиск девушки и был сейчас их истинной - приоритетной целью, а не простое блуждание по неизвестному зданию, битком набитому древностями и фантасмагорическими иллюзиями. Как говорится: излишек чего-либо до добра не доводит...
  А этого, именно, что добра, здесь как раз таки с излишком и было...
  И оно явно собиралось довести их всех до ручки, оставив перед выбором: пасть на край отчаяния или сражаться насмерть - до победного конца, отказавшись принимать свою судьбу: сдаться на милость победителей...
  Ведь в каком бы плачевном положении они бы ни были, но сдаваться они ни в жизнь не стали бы - это была их бернийская гордость, а еще - честь...
  Само пламя, живущее и вечно пылающее в их крови, толкало их в бурю, призывая сражаться до последнего вздоха, до последней искры жизни, до победы, за которой будут лишь счастье и безграничная свобода...
  
  ***
  
  'Если я прав, имя той черной киски - это Инферно, а той второй - Нексус...
  Интересно, это Какусей размножилась или это все-таки порождения этого места? Ну, или, на худой конец, это все-таки последствия благодати благословения богини Лайф? Все же она ведает этими чудесными духами, иначе бы стала даровать нам их в качестве фамильяров-хранителей?..' - внезапно произнес Гуэйра и как-то осунулся. Было видно: он все же довольно сильно устал...
  Гонка по пустыни и блуждание по лабиринту его порядком вымотали да и запах фимиама делал своё черное дело: понемногу отравлял...
  'Ты это сейчас о чем?' - искренне не понял Лио, потерев глаза вновь и помассировав виски. У него нещадно слезились глаза и начинала ныть голова. Яд все же действовал...
  'Там никого нет!' - обличающе заметил, как отрезал Мейс, своими словами безжалостно возвращая всех в действительность.
  Ему тоже было паршиво, а на душе и того муторно, там не просто кошки скреблись - там выли голодные и злобные от своей бессильной ярости пламенные драконы...
  'Ошибаешься! Еще как есть! Трое их там! И всегда было трое! Просто они то появляются, то исчезают! С пустыни за ними идут! И те двое сливаются в единое целое с Какусей! Кажись, плохи наши дела! Все это и вправду - странно! Как не крути, но это стопроцентно - милость богини! Ведь только она может посылать сопровождать кого-то - соборных духов природы, а кошки эти - эти самые духи и есть...' - произнес Гуэйра и попытался не обращать внимание на происходящее...
  Спутников он, кажется, все же убедил...
  По крайней мере, так показалось Гало...
  А еще Нексус ему подмигнул, послав сердечко-промара с явной целью - объясниться в любви...
  От подобного поведения пушистого духа Тимосу стало не по себе и он слегка выпал в Астрал, маленько прифигев и растерявшись...
  Вновь произошел сдвиг парадигмы...
  Все виденные ранее лица вновь предстали перед газами Гало, но теперь все было немного иначе, как-то по-иному...
  Кафетерий...
  Смех людей и официант, ведущий какой-то разговор с гостями о заказе...
  
  
  ***
  
  'Так я не понял, мы сейчас кого ищем? Монстров или все-таки бёрнишей? Кто-то ведь все же изрезал наших людей! Вот сейчас главное и понять - кто? Кто это был на самом деле? Ведь дело пахнет керосином! И вообще попахивает форменной подставой! Бёрниши, ведь как известно, всё жгут, а тут явно ножевые или и того хуже следы когтей и клыков! Явно действовали не люди, а возможно звери или вообще чудовища! И именно поэтому их и нужно найти! Найти любой ценой! И самих так же - в крошево! Чтоб наперед, таким как они, неповадно было! Чтоб знали, как наших честных ребят на ленточки кромсать!' - в неистовом запале, потрясая в воздухе кулаками в пылу праведного гнева прокричал кто-то из военных...
  Как понял Гало, среди тех несчастных из пустыни были его друзья...
  'Все изолировано. Комар носа не подточит!' - произнес другой военный. И Гало почувствовал, как какая-то незримая опасность словно бы в насмешку стала чуть ближе.
  Его передернуло. Фальшь все еще висела в воздухе. Вокруг все было не тем, чем казалось...
  Это удручало...
  'Альфонсо, ты видел...
  Ты видел? Там город! Целый, мать его, город! Даже не так! Не город - Мегаполис! И...
  И еще...
  Еще в карьере строение...
  Там здание! Настоящее здание, похожее на подземную базу! Это все дико странно и безумно! Так ты их видел? Видел? Может это, ну, оттуда пришли эти твари? Может, мы не там ищем, а нужно туда - за периметр?' - спросил еще один военный, показывая на что-то виднеющееся вдали - за окном.
  'Нет, Джон...
  Не видел и сейчас не вижу! Это за пределами моего восприятия...
  Прости...
  Тебе, наверное, повезло! Кровь древних пробудилась, говоря свое слово! Дон Тимос говорил, что так иногда бывает...
  Это великий раскол так о себе напоминает! Так что не бери в голову. Это все иллюзия!' - грустно улыбнувшись, произнес Альфонсо и вздохнул. Кажется, его друзья, тоже были в пустыни...
  'Я вот что думаю: искать бёрнишей не надо!
  Они ведь и так здесь! Сидят, никого не трогают, особо не торопятся и никуда сбегать явно не собираются. И так ясно: они ни при чем и вообще - не виноваты! Не виновные они - по ним видно!
  Я-то знаю!
  Я в людях, ну ладно, в бёрнишах, разбираюсь! Чай седьмой десяток уже минул!..
  Да не полошитесь вы так! Не сбегут они! Бежать-то им смысла-то и нет! Да и некуда! Что я, не знаю, что у них там, в селении-то содеялось?! Знаю! Так что резона им назад ворочаться-то и нет...
  Невинны они, короче, едрен батон - и все тут! А вот монстров, под три метра, это да, искать надобно! А то нам голову за бездействие и попустительство снимут! Все же дон Тимос в гневе страшен, хоть в жизни он и душка! Уж поверьте слову старика, мне совесть соврать не даст! Уж какой я есть!' - заметил, вклинившись в разговор третий военный, подкрутив пушистый ус и бросив пристальный взгляд в сторону враз притихших бёрнишей, которые по его милости, сиречь вине, подавились выпивкой и притихли, а после и вовсе злобно на него воззрились, попутно натягивая на не вполне человеческие уши невзрачно-неказистые капюшоны...
  'А вот этого не надо! Героизм свой засуньте себе куда подальше! С этими, так сказать, 'монстрами' разберемся мы!
  Они - это наша забота! Ваша - не мешать и не лезть, куда не просят! И вообще - не путаться под ногами! Не ваше это дело, лезть в дела и разборки небожителей! Растопчут и не заметят! Кто по вам потом плакать будет? Правильно, никто! Ведь после таких вот побоищ даже памяти и той не остается! Через несколько часов истирается! Ведь как говорится: не суй нос в дела богов - голову оторвут! А насчет бернийцев, это вы правильно сказали! О них вообще забудьте! Забудьте о самом факте их существования! Нет их, не было и не будет! И все тут, точка! Вообще забудьте о таком народе! Не ваша они забота! Вообще, не ваша! А то, если сунетесь, хуже всем будет! И вам самим в первую очередь!' - произнес чей-то звенящий, зычно-хрустальный голос, разрезав собой повисшее в зале напряжение...
  'Да что за?!...' - вскричал Альфонсо, порываясь выхватить бластер из кобуры, да так и застыл, шокированный увиденным...
  
  ***
  
  Гало моргнул.
  Он начинал подозревать, что его в это день ждет не одно потрясение, и что его злоключения еще не закончились...
  И что безумная вечеринка фантазмов все еще продолжается, откровенно сводя его с ума...
  Ведь на сцене появились новые действующие лица, и карнавал безумия явно отказался заканчиваться, продолжая раскручивать все новые и новые витки спирали времени...
  Перед его взором сверкала сила...
  Сейчас, в эту самую минуту, одетые в пух и прах, во всю мощь вселенной перед ним предстали боги этого мира...
  Здесь и сейчас, в этом странном кафе на неизвестном военном объекте были дети тех, кто из праха творил невозможное...
  
  ***
  
  'Пламя и снег... Цветы и ветер...
  Все эти силы воплотились в детях...
  Детях, что были самой природой...
  Что воплощая законы Рода, были глашатаями народа,
  Что возрождался из века в век,
  Чтоб доказать: превыше смерти - навеки духом человек!
  
  Воплотившись в смертное обличье,
  Что было так Земле привычно,
  Они стояли в огне - облаченные в вечность...
  Ведь иначе б ужас поселился в сердцах
  Тех, кто носил гордое имя, вечно держа в своих руках
  Незапятнанный кровью героев - стяг...
  
  Настолько сильный, боги испускали страх...
  Любой, слабый волей давно б рассыпался в прах,
  Если б их матерью не была,
  Сама королева народов...
  Она им свою добродетель дала...
  Дала им Жизнь и Свободу...'
  
  ***
  
  'Мересцилла, Альфарос, Магдала, Эсфир! Что вы здесь делаете? Почему вы все сейчас здесь? Нет, конечно все понимаю, но все же, разве это нормально? Это вообще приемлемо? Да, я помню! Помню...
  Вернее, я знаю, что вы дети дона Тимоса, но здесь, же люди?! Им ведь недолжно лицезреть величие богов! Это, простите меня, по общепринятому разумению - неправильно! Это - табу!' - внезапно вскричал кто-то из присутствующих в ресторане, вскакивая.
  'М-м-м...
  Думаю, что ты не прав! Видишь ли, наша мать - королева богов - леди Лайф сейчас тоже здесь, а с нею, как ты наверно уже понял по странно ведущей себя силе - владыки промаров! Так что, нет, все нормально! К тому же, это прямое объявление войны! Будьте так 'любезны', передайте Эркхардту, что он - труп! За провинность перед богом нужно платить, а он оплошал! Погибли те, кто должен был жить! А с Ашем мы разберемся сами!
  Ваши инициативы и вмешательства в дальнейший ход событий - неприемлемы! Ах да, привет, Айна! И тебе, Лючия! Простите, мы не сразу вас заметили! Контур слишком хорошо скрывает ауру высших!
  Вы иногда становитесь незримы даже для таких, как мы! Жаль, конечно, но мне кажется, что в вашем случае это даже на руку! Можно по-тихому решить массу проблем! К примеру: устранить проштрафившихся или...
  Ну, или еще что-нибудь эдакое провернуть...
  Все равно ведь никто не увидит и даже не ощутит! Возможно, в этом и есть благо быть бессмертным богом! Скажите, вы тоже услышали песню-плач промаров? Ну, так вот спешу вас разуверить, ничего плохого не произошло! Все в порядке!
  Они были такими громкими из-за лорда Девкалиона! Так что, ничего страшного не произошло, это в порядке вещей!
  Вы ведь и сами знаете, что когда он приходит в мир, начинается великая перезапись!' - смеясь, произнесла названная Мересциллой. Произнесла, обратившись сначала к присутствующим в кафетерии, а после к побледневшим девушкам в лабораторных халатах, что, казалось, места себе не находили и буквально жаждали провалиться на месте, так как их конспирацию рассекретили, выдав их присутствие с потрохами...
  
  ***
  
  'Нэ, дядя Гуэйра! А давайте сходим на рыбалку! Вы ведь мне обещали!' - внезапно произнес мальчик с бурей в волосах, подходя к барной стойке.
  'Э-э-э...
  Обещал?! В смысле - обещал?! Но, я...
  Я не твой дядя!
  Я, вообще, ничей не дядя! У меня нет племянников! Так как нет братьев и сестер: ни родных, ни прочих!
  Я - единственный ребенок в семье! Это какая-то ошибка, малыш!
  Ты обознался! И...
  И вообще! Откуда ты знаешь, как меня зовут? В этом мире что, есть похожий на меня человек, которого зовут так же? Но разве такое возможно?! Нет, определенно это какое-то недоразумение!
  Я...
  Я докопаюсь, чьи это шуточки! И им всем мало не покажется, будь уверен! Попомни мое слово!
  Я во всем разберусь и выясню, кто за всем этим стоит и кто меня подставить так решил! Это ведь беспредел какой-то получается! Никто не вправе красть у других их личность! Это - не законно! И вообще - аморально!' - испуганно-потрясенно протянул, названный Гуэйрой, отчаянно ища выход из сложившегося затруднительного положения, и судя по шальным искрам, бегающим в его глазах, откровенно его не находящего...
  'Нет, обещал...
  Правда, ему это обещал другой Гуэйра, тот, который жил очень много лет назад и который действительно был его дядей...
  Душа ведь у тебя та же, а для бога нет разницы: новый ты человек или прежний, он первосуть видит, вот, и зовет тебя - дядей! Ты ведь, как ни крути, реинкарнация того самого Гуэйры, который его дядей и был. Так что тоже, в каком-то смысле, податель обещания, ну, как преемник духа его дяди!' - заметил, внезапно вмешавшийся в странный разговор Лио...
  Причем это заметил не Лио, обзаведшийся звериной ипостасью благодаря вмешательству божеств, а тот - первый Лио - Лио из погибшего Промеполиса, вырвавший Эфемериду из сердца реактора, означив тем самым свое присутствие в комнате и усугубив оным вмешательством всю ситуацию...
  Ведь всем внезапно стало ясно: в кафетерии сейчас было слишком много двойников на метр квадратный. И пусть даже они не были особо похожи друг на друга, но сути проблемы это не меняло, а как раз таки наоборот - пугало...
  Причем пугало даже куда больше, нежели странная просьба Эсфира сходить с ним на 'рыбалку'...
  Ведь что именно подразумевалось под этим нехитрым словом - оставалось истинной загадкой. Ведь в понимании богов ловля рыбы таковой не являлась...
  В какой-то мере это означало ловлю удачи, получение пресловутого куша от жизни или вскрытие неких тайн, а не просто поход на речку, море или тем паче озеро, даже если оное и было колдовским...
  Гуэйра вскрикнул и вскочил со стула. Вокруг заискрились электрические разряды. Атмосфера определенно накалялась. Все становилось еще более запутанным.
  
  ***
  
  Гало, наблюдающий за этим, лишь нервно выдохнул воздух через сжатые зубы.
  Ему тоже происходящее казалось каким-то абстрактным и чертовски немыслимым. Названные, якобы 'его детьми', юные божества его тоже изрядно пугали...
  Ведь как не может не устрашить тот, кто в буквальном смысле источает силу, преображая действительность. Роясь в своем прошлом, он с ужасом пришел к выводу, что это все вероятней всего одно из последствий спасения мира путем пропуска через свое тело власти огненных духов...
  Промары сыграли с ним слишком жестокую шутку, да еще и заставили на нее посмотреть...
  Это было безнравственно и бессердечно. А он почти поверил, что у них все же есть сердце. Ведь что, как ни огонь, и было им? Да, он понимал: ничто в этом мире не проходит бесследно...
  Последствия есть у всего: даже у пресловутого спасения вселенной...
  А Гуэйру тем временем бил нешуточный такой мандраж: двойников до этого он не видел. Сам факт их существования и присутствия в комнате откровенно потряс его до самой глубины души.
  Лио из прошлого же, в свою очередь лишь грустно улыбнулся...
  Кажется, он знал что-то такое, от чего становилось только тяжелее...
  Ведь знание было не только силой, оно было еще и грузом, ответственностью, а еще...
  Еще ношей, которую не всегда можно было доверить миру, ибо оно могло его разрушить...
  
  ***
  
  'Прекрати, брат! Барьеры не стабильны! 'Рыбалка' нам пока не светит! Тут главное - выжить!' - игнорируя Лио и Гуэйру, осадила Эсфира Магдала, а после и вовсе одарила младшего брата увесистой оплеухой за некорректные предложения смертным, пусть даже и не совсем смертным...
  Ведь в любом случае это было не место и не время...
  Забот у всех и так был полон рот. А он сглупил, пристав с детской мечтой к человеку, который даже ни сном ни духом не подозревал о самом факте существования подобного родственничка...
  
  ***
  
  Эсфир расстроился и чуть не расплакался. Кажется, он и вправду слишком долго грезил об этой рыбалке, с горячо любимым дядюшкой. И именно поэтому просто так отказываться от своей розово-голубой мечты не спешил. Все-таки он таил в своем сердце надежу на то, что он все же исполнит это свое желание и сходит порыбачить на реку времени, чтобы поймать в ней минуты счастья для тех, кого он любил всей душой. Он мечтал выловить в ней смыл жизни и чудеса, что были так жизненно необходимы тем, ради кого он жил...
  Правда, он знал, что даже если и не получится пойти на речку, то всегда есть озеро...
  Озеро судьбы, что связало их души покрепче любой цепи. Ведь Эфемерида, сияя, спаивала реальность.
  Она паяла ее, позволяя невозможному становиться возможным. И именно поэтому юный бог не терял надежды, веря в лучшее...
  Он верил, ведь сам был чудом - проявлением истинной веры в прекрасное...
  А пол кафетерия тем временем покрылся льдом, и повсюду расцвели цветы из пламени...
  Магия отрывалась на полную, круша ментальные стереотипы и выворачивая абстрактность наизнанку. Кажется, мир и вправду был не стабилен. Становилось ясно - боги были не вездесущи, и не могли в полной мере, контролировать свою силу...
  Что-то неумолимо приближалось...
  
  ***
  
  'А это как - норма?' - спросил Мейс, отпивая из кружки, и дрожащей рукой ставя ту на барную стойку...
  Он спросил это у официанта, меланхолично полирующего стакан с отрешенным видом и упорно делающего вид, что все пучком...
  'Да, вполне...
  Они так иногда развлекаются, так что все нормально! Не переживайте!
  Они безобидны, всё-таки отпрыски нашего дона!' - заметил тот и чему-то усмехнулся. Кажется, происходящее его откровенно забавляло...
  Пристальный взгляд Мересциллы он предпочел проигнорировать. Все же негоже бармену было встревать в дела богов...
  'Нашел!..' - внезапно произнес усталый, но при этом как-то по-светлому радостный голос...
  Голос, который все еще стоящий посреди кафетерия Гало, идентифицировал, как свой...
  Он резко обернулся, буквально нутром чувствуя опасность, некую подлянку и вообще подвох размером с мирозданье...
  Как выяснилось - он был всецело прав...
  
  ***
  
  В проеме входа в кафетерий стояла его копия...
  Точнее, две копии...
  Снова он, Прометей, а это был именно он, и еще...
  Еще Тима...
  Да, та самая, погибшая в ходе конфликта между бернишами и Креем, Тима...
  В это же самое время в кафетерии происходили и иные странности...
  Богиня по имени Лайф, сидя на резном стульчике, чему-то улыбалась.
  Она самозабвенно и при этом чуть меланхолично плела косички Девкалиону и девушке, очень похожей на всю ту же призрачную Тиму...
  Промары же, присутствующие там же в человеческом обличье, отчего-то напряженно всматривались в потолок. Кажется, он интересовал их куда больше, нежели боги и прочие копии их человеческих симбионтов. Возможно, там и вправду было сокрыто нечто, куда более захватывающее, чем мог себе представить Гало...
  Но к своему невежеству, несчастью, а возможно, что и к счастью, он не знал...
  Не знал, взирая на все это и отчаянно пытался понять, что же именно он все таки должен был сделать? Просто ли наблюдать или плюнуть на мировой баланс и вмешаться, разрушив и без того хлипкий баланс кое-как устаканившегося миропорядка...
  Что-то подсказывало ему: ежели он поднапряжется, то сможет, ведь фамильяры-то его все-таки видели...
  А значит, надежда на преображение действительности у него все-таки была.
  Он отчего-то четко знал: надежа есть всегда!
  Ее ни у кого так просто не отнять. Ведь рожденный героем, всегда им и будет, каким бы человеком его бы потом не назвали...
  Ведь тот, кто способен изменить мир, уже по-своему герой, а добрый или злой - это по своим местам расставит уже история...
  
  ***
  
  'Ну, вот и свиделись!..' - как-то слишком уж измучено произнес Прометей, направляясь к супруге, которая все-таки отвлеклась от своего занятия - плетения судеб и подарила ему самую сияющую улыбку на свете...
  В руке Прометея внезапно возникла чашка кофе. Присутствующие ошарашено на него посмотрели. Видимо странности все еще продолжались...
  'Держи, они разбудили тебя раньше срока, так что выпей сейчас кофе. В этом мире его уже нет, а тебе он попросту необходим!' - устало улыбаясь, заметил он, протягивая чашку супруге.
  'Благодарю, 'Даритель Пламени'!
  Ты, как всегда - очень галантен! Особенно, когда дело касается меня!' - чарующим, переполненным негой голосом, произнесла богиня и вновь улыбнулась...
  'Лио...' - тихо пронес Гало этого мира, делая шаг вперед и тоже как-то счастливо улыбаясь.
  'Ты все-таки вернулся! Боги, как же долго я этого ждал! Ждал, когда вернешься именно ты!
  Ты - настоящий, а не очередная копия, сотворенная генезисом Эфемериды!' - сделав еще один, чуть шатающийся шаг вперед, изрек дон Тимос. После он, справившись со странной, одолевшей его тело немощью, подбежав к барной стойке, попытался обнять сидящего там Лио...
  
  ***
  
  Тима, что до этого поддерживала Гало под руку, осталась стоять в дверях. Кажется, она тоже видела что-то сверхъестественное, так как вглядывалась в потолок с ужасом, как и промары, медленно формирующие в своих руках, спрятанных под столом, пламенные клинки.
  'Стой!
  Тебе нельзя ко мне прикасаться! Эфемерида все еще цветет!' - сверкнув вспыхнувшими астральной радугой глазами, принес Лио, повелительным жестом, достойным короля, останавливая Гало на подходе к нему.
  
  ***
  
  Гало сжал кулаки и почти зарычал. Из его ушей отчего-то сочилась кровь.
  Барная стойка тлела странным сиреневым огнем. Бармена за спиной первых в мире королей опаленных больше не было...
  'Дон Тимос!
  Вам нужно к врачу! У вас все уши в крови!
  Я не думала, что голоса промаров способны сотворить такое!' - внезапно произнесла Тима, отмерев и испуганно воззрившись на дона Тимоса. Тот же лишь печально улыбнувшись, проигнорировал ее заботу, кажется, он знал - врач ему в этом не помощник...
  ''Лунный всполох', не бойся! Все в порядке они не хотят причинить нам зла! Это была ошибка, недоразумение, сумасшедшая инициатива безумца по имени Эргхардт! Но он уже наказан! Теперь все будет в порядке!' - пронесла Тима, очень осторожно подходя к Лио-аватару. За дона она хоть и беспокоилась, но за своих друзей, а в особенности за Босса, она переживала куда больше...
  'Еще нет, 'Звезда первой ночи', но он свое получит, поверь мне!
  Я об этом позабочусь! Единственный, кто и вправду здесь невредим - так это Аш! Это по его вине вы - ёни!' - заметил дон, обратившись к слегка вздрогнувшей Тиме, а после к ее резко напрягшимся друзьям.
  Знание их сакральных имен их всех изрядно напрягло. А затем, словно бы игнорируя тень вопроса на лицах присутствующих, он, внезапно оглянувшись, протянул также непонимающе смотрящему на него сквозь грань времени Гало-наблюдателю наушники...
  Мир начал искриться. Все, кто до этого все еще сидел, вскочили на ноги, материализовав или выхватив оружие.
  Кошки также стали зримы.
  Лайф улыбнулась.
  Гало понял: на краткий миг он оказался вписан в мирозданье...
  'Держи, мое 'солнышко', из вчера! Надень их! Сейчас будет громко! Очень громко!' - изрек дон и...
  
  ***
  
  И парадигма вновь сместилась...
  Последнее, что успел увидеть Гало, это то, как с потолка рухнули чудовища, а после он стал свидетелем битвы чудовищных драконов с фениксом...
  Он увидел и то, как Лио прижался к груди Гало, а Крей, внезапно возникнувший в этой свистопляске, стоял, осоловело взирая на величественную битву титанов, прижимая к себе чему-то улыбающуюся Бриар...
  Вновь последовала смена парадигмы, и тьма иномирия накрыла его с головой...
  
  ***
  
  Наушники все еще были зажаты в его руке...
  Чудовищный вопль пламени, казалось, был разлит повсеместно...
  'Что это? Что происходит?' - прохрипев, спросил Гало, резко оглянувшись, зная, кого он увидит...
  'Вариация возможного будущего! Будет много еще иных! Во многие ты попадешь, а во многие нет! Попадешь, когда все закончится! Это как лента Мебиуса! Хронос так развлекается.
  Ему, старику, так проще, хотя...
  Хотя возможно, что это и не он, а само время...
  Да, Гало, давай! Надень их! Думаю, они тебе еще понадобятся!' - смеясь, с толикой цинизма, произнес Мегалоис, указывая на наушники, и Гало почему-то послушался, надевая их...
  Реальность, буквально подавляла его, и он подчинился, все-таки 'гром иного мира' был слишком силен...
  'Пока-пока, папочка! Еще свидимся, там, под небесами Нового Олимпа и...
  В Новой Аркадии! Ведь ты наблюдал ее рождение!' - пронесла Митра, внезапно оказавшись рядом и чмокнув опешившего Гало в щеку, а потом...
  
  ***
  
  А потом он резко открыл глаза...
  Солнце нещадно било в них, пуская свои искрометно-резкие солнечные зайчики. К сожалению, совсем не ласковые и не пушистые, что огорчало, но обнадеживало, ведь ночной кошмар, а был ли он таковым на самом деле, все же закончился...
  Гало внезапно осознал, что сидит в своей кровати. Причем сидит в ней отнюдь не один, а в окружении четырех копий все того же - уже привычного ему Лио...
  Пятая же копия юноши тем временем стояла в дверях...
  Стояла там и чему-то загадочно-понимающе улыбаясь, а еще...
  Еще он внезапно увидел в зеркале шестую копию своего - теперь уже извечного, визави...
  Он увидел в зеркале того, кто все еще был заточен...
  Был заточен во тьме ирреальности и ждал спасения...
  Ждал 'своего' Прометея, а не просто бога, что вечно искал богиню...
  Он ждал там именно его - Гало.
  Гало Тимоса из Промеполиса реальности и никого другого, и это-то и ранило больше всего...
  Ведь сам Гало, сидя в залитой светом утреннего солнца комнате, с ужасом и накатывающей на него обреченностью, четко понимал: он, а именно эта его часть - не сможет пройти по радужному мосту...
  Не сможет по нему пройти и исполнить сокровенную мечту Фотия о спасении, оставив того обреченным на вечную пытку несуществованием...
  Он не сможет пройти сквозь ирреальность аллогичноти и ворваться в загранье, чтобы спасти человека, которому он поклялся в вечной защите и помощи...
  Сам факт осознания этой мысли вверг его в уныние и отчаяние. Ибо он ощутил себя предателем и последней конченной сволочью...
  Особенно, когда увидел неизбывную печаль и почти по-детски наивное ожидание в глазах Лио, смотрящего на него с истинной верой в чудо и неугасающей надеждой с той стороны зеркала времени...
  Ибо он поверил ему...
  Поверил всецело - всем сердцем, доверив свою непросто жизнь, а душу...
  Поверил, разделив с ним свое 'пламя Прометея' - свой Promare - свои Inferno, Nexus, Kakusei...
  Теперь навеки они оба и были бог - чье имя было - Прометей...
  
  ***
  
  'Ведь поделившись с ним душою, он стал его судьбою...
  Ведь обменявшись светом жизни, они единым стали миром...
  Как части вечного огня теперь горели для себя...
  Своим огнем друг другу согревая сердце...'
  
  ***
  
  От мысли о возможно нарушенном слове ему стало мерзко и больно, а еще...
  Еще и жутко...
  Ведь настоящий, потерянный и позабытый им, благодаря козням рекурсии, Лио, был все еще где-то там - за гранью времени и памяти - во тьме...
  Он все еще был там - в окружении черного пламени, в компании плачущих кошмарными снами драконов-промаров.
  Он был там - хранимый от полного поглощения пустотой только отчаянной верой в лучшее и своей непоколебимой волей. Волей, что позволила ему, обратившись в дракона Inferno, вырваться из техногенного льда, что сковал вулкан Феннел в тот проклятый миг, когда пуля абсолютной заморозки обратила его в глыбу аморфного льда на целую неделю...
  Обратила его в скульптуру, памятник самому себе, а также - отчаянному стремлению человека к свободе...
  Она сковала его, сделав пленником холода, пламени и отчаяния...
  Ведь вулкан, несмотря на стужу, продолжал извергаться, резонируя с болью целой расы...
  Чем больше была боль народа, тем яростней бурлила магма в недрах планеты...
  Пуля обратила его в лед, разделив тем самым с теми, кого он поклялся защищать ценой своей собственной жизни - с доверившим ему свои жизни несчастным народом бёрнишей, обреча сим их всех на смерть от бесчеловечных экспериментов Форсайта...
  Он тогда выбрался...
  Выбрался, доказав всем, а главное самому себе, что способен на чудо.
  Он доказал, что человек сильнее смерти, но теперь...
  Теперь, оказавшись в плену пространства за гранью понимания и возможностей, ему был нужен Гало...
  Ему был нужен Гало Тимос - хранитель его сердца - ведь у него была частица его души...
  Та самая ничтожно-малая, но от того не менее драгоценная частица, которой ему как раз таки и не хватало для побега из истинной Преисподней Вселенной - из Шеола - Тартара миров...
  И именно поэтому он смотрел на Гало с верой и надеждой, отказываясь перестать его ждать...
  Он смотрел на него сквозь зеркала, смотрел глазами своих двойников, смотрел сквозь пламя и молил...
  Молил, чтобы он - Гало - как можно быстрее пришел и спас его от этого безумно-темного небытия.
  Его время существования в нем было на исходе...
  Ведь тьма подкрадывалась...
  Подкрадывалась к его трону незаметно, по чуть-чуть, понемногу пожирая саму суть все еще теплящейся в небытии реальности.
  Лио Фотия знал: отпущенное ему время на существование в невозможном понемногу истекает. Оно истекало, но надежда - дар Пандоры, все же выпущенный из ларца - все еще была у него...
  Ведь у его ног, у подножия пламенного трона стоял открытым настежь тот самый проклятый ларец завета...
  
  ***
  
  Осознание возвращения в реальность больно резануло по нервам своей открытостью, откровенностью и непримиримостью, а заодно и безжалостностью...
  Ведь данный Прометею обет никуда не делся...
  Его никто не отменял, а значит, требовалось продолжать жить...
  Требовалось продолжать жить и бороться. Бороться ради исполнения данного слова. Бороться ради того, ради кого стоило жить, но все стало только хуже...
  Ибо угроза миру в этот самый момент стала неприкрыто реальной. И отрицать ее уже не имело никакого смысла...
  Боги следили за ними...
  Следили за ними всеми, а не только за Лио...
  Следили они и за Гало...
  Следили, направляя и регламентируя каждый его шаг, а еще...
  Еще они манипулировали его поступками и сознанием, заставляя играть отведенные ему роли...
  Они заставляли его играть в их игры по их правилам, подсовывая возможные вариации развития событий, так желанные сугубо их сердцам, а не его сердцу...
  
  ***
  
  Гало это понял...
  Понял он и то, что это знание передалось в этот миг не только ему, но и Лио, причем как настоящему - подлинному - пленнику зазеркалья, так и его копиям...
  Вот только матрица вселенной, сковав их цепями зарока, заставила смолчать, взяв обет молчания...
  Ибо нарушение игнорирования знания могло привести к мгновеннейшему расщеплению мира на атомы...
  Они - все копии Лио - это поняли, а вот Гало...
  Гало хоть и понял это, но принять и примириться не мог...
  Не тем он был человеком, чтобы мириться с неизбежностью...
  Его терзали смутные опасения и подозрения.
  Он был в корне не согласен с предложенной политикой поведения.
  Он в сердце отказался признать безвыходность положения и просто так считаться с угрозой, нависшей над миром. Все-таки он был героем, а также - спасателем...
  И единожды поклявшись спасти кого-то, он отказывался отступаться от этого, нарушать свое данное слово и преступать обет. В этом был он весь, и с этим никто и ничто ничего поделать уже не могли...
  Ибо это и значило: быть истинным Прометеем - силой, меняющей мир, даже если сам мир и не желал ее, отвергал, не принимая предложенных инновацией изменений...
  Ведь без прогресса была невозможна сама жизнь, а пламя Прометея этой самой жизнью и было...
  Было огнем перерождения и грядущего. Призревая законы смерти, оно возвращало души всем живым, давая всем еще один шанс.
  Гало и Лио верили: оно поможет и им тоже...
  Даст этот самый счастливый шанс на жизнь и им...
  Как говорится: надежда на лучшее умирает последней. Умирать же она наотрез отказалась. Ведь Прометей уже доказал: невозможное - возможно, стоит только пожелать!
  
  ***
  
  'Что за?!' - вскрикнул Гало, вскакивая с кровати и тотчас же падая назад - в теплые объятья одеяла и подушек...
  'Мастер?' - неуверенно спросил один из двойников Лио, тот, который был ассасином и мог по своему усмотрению призывать белую броню и миниатюрного дракончика-фамильяра.
  'Что случилось, мастер, вы кричали?!
  Нам стало интересно: все ли у вас в порядке. Может нужно чего?
  Вы уверены, что не перетрудились на очередном вызове? Все-таки, мастер, вы слишком много работаете! Разве так можно?
  Вы ведь сжигаете себя! И пусть вы побыли опаленным совсем недолго, это все равно не меняет сути проблемы! Так нельзя, мастер! Вы должны беречь себя! Должны заботиться о себе! Это тоже ваш долг! Причем не только перед собой, но и перед нами! Вы ведь наш лидер!
  Мы всецело полагаемся на вас!
  Мы ведь любим вас и не хотим потерять!
  Вы ведь так много значите для нас всех! Так что поэтому - не молчите! Скажите же, что произошло?! Возможно, тогда мы сможем вам помочь!' - произнес хозяин дракончика вновь. В его глазах, казалось, плескались живые всполохи пламени...
  Промары буквально жили в них...
  Он внезапно оказался почти нос к носу с Гало, и последний смутился...
  Все-таки его оппонент излучал какую-то попросту исключительную, сверхъестественно-крышесносную страсть, а кокетливо сползающая с его молочно белого плеча шелковая рубаха наводила отнюдь не на те мысли, что всего минуту назад роились в голове пожарного. Этот Лио отвлекал, будоражил кровь, заводил, смущал и при этом заставлял мыслить трезво...
  Хоть весь его вид и отчаянно призывал к обратному...
  Весь эпатаж, шарм, трепет, фурор, а так же мандраж, от которого бурлила, горячась, кровь, буквально исходившие от юного киллера из иного измерения, заставляли из последних сил цепляться за осколки воспоминаний и здравого смысла...
  И на удивление, Гало все-таки справился.
  Он собрался, сосредоточившись на волновавшей его проблеме, попытавшись упорядочить свои мысли и адекватно ответить смотрящему ему, с неким не прикрытым вызовом-вопросом, прямиком в душу, властелину пламени - Лио...
  Он от чего-то подозревал, что от его ответа будет зависеть многое...
  Причем куда больше, чем он мог бы себе представить...
  Видение в зеркале тем временем упорно не исчезало, явственно напоминая о всей циничности и безнадежности сложившейся ситуации. И все же Гало решился...
  Решился, собравшись с мужеством и преодолев очарование, навеянное ассасином, посредством злостного злоупотребления применения ферромонов...
  Куда ведь было без них?
  Они ведь тоже являлись неотъемлемой часть его профессии. Ибо они были непреложным фрагментом очарования ассасина наравне с его искусством безупречно-неукоризненным владением любым оружием.
  Гало все-таки справился с собой.
  Он преодолел внушение, прогнав колдовской флер легкого гипноза. А после, мысленно посетовав на хриплый, враз осевший от волнения, ведь он все же переволновался, и пережитого морального потрясения, голос. Собравшись с мыслями и набравшись решимости, чтобы не предательски краснеть от чарующего взгляда и не отводить в смущении взор, а смело смотреть в глаза новоявленному змею-искусителю, он, чуть нервно усмехаясь и при этом неимоверно храбрясь, изрек:
  'Я...
  А что - я?
  Я ничего! Все в порядке! Расслабься! Не принимай близко к сердцу, а вообще - лучше забудь! Все забудьте! И нечего так на меня смотреть! А то жарко становится! Нет, серьезно, все в порядке! Просто кошмар приснился! Что, мне уже и кошмар присниться не может? Может! Еще как - может!
  Я ведь все-таки на рискованной работе работаю! Там каждый миг с опасностью и риском для жизни сопряжен! Вот кошмары и снятся! Так что тут и говорить нечего! Да и переживать-то тоже по этому поводу не стоит! Не делайте из мухи слона! Ничего ведь не случилось! Ну, поорал во сне! С кем не бывает?! Такая пакость со многими в течение жизни бывает! Что я - исключение из правил, что ли?!
  Я тоже на это право имею! Так что - не беспокойтесь! И вообще!
  Ты, это: давай-давай отсюда! Слезай с кровати - она моя! У тебя своя есть! И вообще! Нечего на меня психологическое давление оказывать!
  Я на твое очарование не поведусь, так и знай! И вообще! Драконий гипноз на меня не действует! Железобетонная у меня психика, во! Ну чего вы все, правда?!
  Я ведь на полном серьезе - все у меня ОК!'
  
  ***
  
  Произнеся это, Гало все-таки согнал ассасина с кровати. Тот слез с нее с явным недоверием и недовольством, обиженно поджав слишком манящие и такие притягательно-пухлые, буквально созданные для поцелуев, губы. Да и смотрел он на Гало с каким-то уж неприкрытым подозрением, что, во-первых, ему лгут, а во-вторых: откровенно считают за дурака...
  Гипноз-то его все-таки сбоев пока ни разу в жизни не давал. И пунцовый румянец на лице Тимоса служил тому явным доказательством, а значит все, ну, или почти все, сказанное Гало, подлежало искреннему сомнению...
  Так же слезши с кровати Гало, чуть пошатываясь, подошел к зеркалу.
  Оно отражало пустоту...
  В нем клубилась иномировая тьма. Настоящего Фотия там уже не было. Были лишь тьма и всполохи нездешнего пламени - промары из иного времени все еще были там...
  А значит, надежда все еще была жива...
  О том, где были все остальные участники этой безумной вакханалии, Гало предпочел не думать. Копии того же Лио, ему на это утро хватило уже с лихвой. Копии же его товарищей в данный момент времени его мало заботили...
  
  ***
  
  'Не похоже что-то. Сдается, ты лжешь или недоговариваешь! По тебе ведь видно!
  Мы ведь тоже не дураки! Или ты нас всех за отсталых принимаешь, коли мы тут все - части воплощенной души одного человека, а, Тимос?!' - как бы между делом, не то спросил, не то утвердил состоявшийся факт пятый двойник, смотря в то же зеркало, что и Гало...
  Его улыбка стала жестче.
  Он сжал кулаки. Воздух, казалось, наэлектризовался. Запахло озоном. Кристальный звон на периферии стал чуточку ощутимей...
  Гало вздрогнул. Оторвав взгляд от клубящегося не-мрака в зеркале, он оглянулся и чуть зло, но при этом и как-то придушенно спросил:
  'Почему ты все еще здесь?
  Ты ведь - Девкалион, так ведь? Так! Так почему же? Почему?
  Я ведь узнал тебя!
  Я ведь тоже не дурак!
  Я все понял! Слышишь, морок ты несчастный! Это ведь ты был там - на той странной 'вечеринке' в доспехах 'короля' бёрнишей?! Тогда почему ты здесь, а не там? Разве тебя там не ждут? Та же Лайф, к примеру?
  Ты здесь, чтобы капать мне на мозги или для того, чтобы я создал прибор до Лафайета, или...
  Или, чтобы нашел еще один способ, дабы сбежать из этого измерения и соединить фрагменты души в одну полноценную и жизнеспособную сущность?
  Ты ведь этого от меня добиваешься, а, странник иллюзорного мира?'
  'Я здесь потому, что 'Он' все еще там...
  Потому, что 'Ты' должен решиться!
  Сделать выбор и принять все последствия!
  
  Потому что иначе никак!
  Ну, нельзя, и все тут!
  Тебе ведь с эти жить! Не мне!
  
  Я - это квинтесенция! Я - то есть, то меня нет!
  Я - пламя и свет! Я - тьма и ответ! Я - твоя советь!
  Я прихожу, когда нужно! Ухожу - когда не нужен!
  
  Я показываю правду! Бросаю ее в глаза!
  Так что, не смей отворачиваться! Не смей! И... действуй!
  Ты ведь - великий Гало Тимос! Ты сам это сказал!
  
  Так что: не трусь и дерзай! Как говорится: дорогу осилит идущий!
  А тебя еще впереди ждет немало испытаний!
  Лестница Аркадии и спуск в Шеол... Так что - дерзай, принявший имя Герой!'
  - мотнув в сторону зеркала головой, ответил, почти пропев, лорд промаров, и Гало внезапно осознал: вокруг него стояли только четверо двойников Лио...
  Девкалион исчез...
  Звон постепенно перерастал в плач мириадов голосов живых духов пламени.
  Гало стало жутко.
  Он сжал рубашку у сердца. Ведь шепот Лио - того, настоящего Лио, все-таки достиг его ушей...
  
  ***
  
  'Эм, Гало? А с кем ты только что говорил?' - пытаясь быть деликатным и по возможности максимально тактичным, все же подозревая временное умопомрачение, спросил у Тимоса Лио из этого мира...
  'Гм...
  С промаром...
  Э...
  Наверное, с промаром...
  Или нет...
  Возможно с кем-то на него похожим, ну, или это...
  Или...
  О, вспомнил! С Прометем! Или еще с кем-то, сопричастным одной тайне, что уже порядком много времени не дает мне покоя, мучая, как злой дух, коим 'она' по сути своей и является! А впрочем, оставь это! Реально, не заморачивайся! Это - моя личная проблема! И я сам с ней справлюсь и, вообще, во всем разберусь! И вообще! Наверно я просто перегрелся! Вот мне и мерещится всякое! Одеяло, похоже, было слишком уж теплым! Заменить его надо, а то лето уже, а я под пуховиком сплю...' - произнес Гало и как-то вымучено рассмеялся.
  Адекватно ответить местному Лио он не мог...
  Ограничения мира понемногу вступали в свои права.
  Он видел: эфир дрожал, а из памяти присутствующих потихоньку стиралась мимолетная реальность...
  Их мир был слишком жесток
  
  ***
  
  'Держи, я как раз мороженое принес! Подумал, что тебе в последнее время жарко, вот и купил! А сегодняшнее утро, как по мне, так и вправду, какое-то пламенное!
  Ты, если приглядеться, и точно почти горишь! Лицо, ну прям, как маков цвет! Может, ты и вправду перегрелся, а?' - произнес, улыбаясь, юноша и подмигнув в знак сочувствия и вселенского всепонимания протянул рожок, возмутившемуся подобному замечанию, Гало.
  'Э...
  Спасибо...
  Стоп! А когда ты успел?! Разве мы все сейчас не спали?
  Я не слышал, чтобы ты или кто-нибудь еще выходил! Что за дела?! В какие игры ты со мной играешь? Или кто играет со мной?
  Вы что, все с ума меня, что ли, свести пытаетесь?! Не выйдет!
  Я так просто не сдамся и вообще не дамся!
  Я не поддамся вашим штучкам! Слышите?! Знайте! Не на того напали!
  Я - Гало Тимос, и меня не проведешь! И вообще, со мной шутки плохи! Потушу всех, нахрен! У меня не забалуешь! И пусть вы с промарами все, ну, или почти все, у меня тоже сила есть! Ну, это, как его...
  О! Вспомнил! Прометеево пламя? Во!' - спросил, а после возмущенно вскричал Гало, ударив себя пальцем в грудь под чуть удивленное выражение на лице оппонента. А тот лишь прыснул, звонко расхохотавшись, чем лишь уверил Гало в нереальности и комичности всего происходящего...
  А затем, моргнув, вдруг понял: в комнате, кроме него никого не было...
  Ну, его самого, наушников из иного времени, мороженого, сотворенного определенно из делирия, а еще...
  Еще зеркала...
  Зеркала, на котором была надпись пурпурным светом промаров:
  'Прости, любимый...
  Я буду ждать тебя...
  Буду ждать тебя в конце пути, а пока...
  Пока держи! Это - подарок! Подарок от меня, а не от промаров! Люблю тебя, мое Солнышко! Спаси меня скорей...
  Спаси...
  Спаси...
  Спаси-и-и-и...'
  И Гало внезапно отключился...
  Подарок Лио взял над ним верх...
  
  ***
  
  Гало снился сон...
  Сон, переполненный страстью и негой...
  Ему снилось, что он занимается любовью с самым желанным существом на свете...
  Ему снилось, что кто-то снова звал его, мастеров...
  Ему мерещились лисья улыбка и волчий оскал, заячьи уши и бараньи рога...
  Ему чудились ангел и демон, дракон и киборг, робот, ассасин, глава мафии и кто-то, кто заклинал пламя...
  Ему снилась кошка по имени Какусей...
  Та самая странная кошка, что рассыпалась на множественные копии и бродила по лабиринту грядущего, названному Аркадией...
  Вот что он увидел, когда вновь потянулся, осознавая себя на своей родной кровати.
  Какусей самозабвенно ела мороженое, подаренное 'духом грядущего Рождества', так мысленно окрестил копию Лио под видом промара Девкалиона, явившегося в его жизнь и навсегда ее разрушившего...
  Кошка ела мороженое, смотря прямиком на него, аккурат в его медленно округляющие и лезущие из орбит на лоб глаза, а еще...
  Еще он понял, что помимо кошки-сновидения на кровати сидел и его пламенный пес-тенгу Матои...
  Сидел и вилял хвостом, отчаянно пытаясь убедить Гало в своей реальности...
  Гало рассмеялся.
  Беззаботно, от души рассмеялся, отерев внезапно брызнувшие из глаз слезы. Живность даже и не думала распадаться всполохами промарского огня.
  Она явно надолго обосновалась в его малометражке, явно поставив перед собой цель - скрасить его одиночество...
  Смотря на пушистиков, Гало понял: его приключение только начинается...
  
  ***
  
  'Что ж, Светлячок, я обязательно найду тебя! Найду способ пробиться в тот мир, где ты так отчаянно ждешь меня! А когда найду, мы вместе построим Аркадию! Построим ее и будем счастливы!' - произнес Гало и погладил Матои.
  Пес счастливо гавкнул.
  Он был всецело солидарен со своим хозяином...
  'Обещаешь?' - спросила вечность.
  'Обещаю!' - звонко произнес, ударив себя в грудь, Гало.
  Произнес, и, переведя взгляд, вновь обнаружил, спящего в кровати Лио...
  Гало улыбнулся.
  Он знал: в его мире снова были копии оного берниша, вот только...
  Только он теперь не знал - сколько на этот раз...
  Но он знал, если они и есть, то они все уже счастливы. Ведь они все имеют право на счастье. Имеют его, даже если они и иллюзии...
  
  ***
  
  'Я тоже люблю тебя - Лио! Люблю тебя - 'моя' драгоценная Психея-Лайф! И пусть я одержим Прометеем, я все равно люблю тебя!' - произнес он и наклонившись, поцеловал спящего Лио в висок, ненароком того разбудив.
  Мир затрепетал.
  Его устои требовали постоянства...
  
  ***
  
  'М-м-м...
  Гало!..
  Отстань, дай поспать! Нам на работу утром, а ты...
  Пристаешь! Иди лучше кофе свари! Хоть какая-то польза от тебя будет!' - сонно произнес Лио и мило фыркнув, накрылся одеялом с головой.
  Обняв подушку, Гало вновь рассмеялся. В его душе отчего-то вновь стало светло и как-то мирно...
  Обиженно мяукнув, вспугнутая его смехом и шебуршением, кошка убежала.
  Матои гремел миской, требуя прокорма, а на кухне звенели голоса двойников...
  В зеркале плескался, резвясь, безумный зеркальный коридор.
  Рекурсия увлекала, играя с его воображением...
  Она звала в свои глубины, за грань, за время и пространство...
  Звала, маня, обещая посулы и обещания...
  Он улыбнулся.
  Он знал: он обязательно спасет Лио, а пока...
  Пока он будет жить с теми, с кем его свела магия зазеркалья, ведь им тоже требовалась помощь. Ибо они были заложниками этого измерения, а раз они были в беде, то он был просто обязан их спасти. Даже если его врагом был целый мир...
  
  ***
  
  'Мы обязательно встретимся с тобой вновь, Лио Фотия из Детройта! Промеполис связал нас, так что мы обязательно встретимся! Обещаю, я спасу тебя! Тебя, настоящего! Клянусь светом Прометея!' - проговорил Гало в пустоту и посмотрел на пламя, что внезапно возникло у него на ладони.
  Он улыбнулся еще теплей. В сердце цвела надежда...
  'Я буду спасать все твои копии! Буду спасать тебя столько раз, сколько потребуется!
  Я спасу тебя не только ради Прометея, Психеи, Лайф или их детей, я спасу тебя ради тебя самого! Ведь я понял: я и вправду люблю тебя!' - произнес он и, улыбнувшись, встал, потушив пламя о грудь.
  Огонек влился в его тело, сделав его суть еще сильнее. Улыбнувшись, он вышел вон из комнаты, которая существовала лишь тогда, когда он был в ней.
  Она существовала лишь в его воображении...
  Существовала там, где он того желал...
  
  ***
  
  Мультиверсум струился, ложась к его ногам сверкающими тропами судьбы.
  Гало знал: он тоже пленник...
  Пленник мечты...
  Пленник коридора, что вечно будет вести его по жизни.
  Он не испугался, не отвратил взор.
  Он смело пошел по тропе судеб вперед. Ведь он тоже видел как сквозь мрак рушащихся миров ему светило двуликое солнце нового мира, створяемое множеством миров...
  Он улыбнулся. Черный трон Лио становился все явственней.
  Будущее было осязаемо.
  Его прошлое шло вместе с ним. Грядущее больше не было таким уж страшным, все было хорошо. Ибо он был уверен в себе и своих силах. Железная, непоколебимая вера в человеческую силу духа вела его вперед.
  Он знал: он обязательно спасет свою любовь. Спасет и вернется в реальность. Иллюзии падут. Все будут счастливы, а пока...
  Пока он сыграет по правилам рекурсии...
  Сыграет...
  Сыграет в ее игру...
  Сыграет, притворившись, что ничегошеньки не знает, ибо так проще и...
  И не так больно...
  Звон, что звенел сквозь мирозданье, он уже услышал нереально отчетливо... Великая музыка пробуждения вела его вперед: к цели - к Лио - к Новой Аркадии...
  Иного ему было не нужно. Доказательство реальности было предъявлено.
  Промеполис взывал к нему.
  Лио ждал...
  На устах Кроноса теплилась улыбка дьявола...
  Очередной оборот колеса Сансарры был завершен...
  
  ***
  
  'Раз снежинка, два снежинка - на ладони дремлет льдинка...
  Искра раз и искра два - на руке горит звезда...
  Если вместе силу слить можно солнце поглотить!
  Можно сказку оживить, чародеем враз прослыть!
  
  Можно вечность подчинить, абсолют заполучить!
  Сотворить мечту живую! Положить начало чуду!
  Душу обрести чужую и вернуться с той черты!
  Где дремают счастья сны! Потому что боги - Мы...'
  - пели, звеня в вечности, вечно детские голоса промаров...
  Великое путешествие за горизонт вселенных продолжалось.
  
  Конец 2019
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"