Миррэй Фианит Копосова А.А : другие произведения.

Аэтернус Сомниорум Радужная мечта, или Светлое будущее Книга 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Иногда реальность неотличима от сна, а сон от реальности... Что есть реальность, а что сон - решать вам и да хранят вас Лорды! Хоррор, Эротика Писалось в 2016 + интермедии 2018 к году золотого пса
  *Миррэй Фианит*
  
  ***
  
  Иногда реальность неотличима от сна, а сон от реальности...
  Что есть реальность, а что сон - решать вам и да хранят вас Лорды!
  
  ***
  
  *Аэтернус сомниорум: 'Радужная' Мечта, или 'Светлое' Будущее...*
  
  ***
  
  *Книга 1*
  
  ***
  
  *** Пролог. Часть 1 ***
  
  ***
  
  *За две недели до Ночи Звездопада*
  
  ***
  
  1.
  
  ***
  
  Туман сгущался...
  Он сгущался, поедая травы и руины монументов...
  Облаченный в порок Зверь, некогда бывший Человеком, а сейчас - являющийся Владыкой Бедствий, стоял на горе...
  Он стоял, окруженный клубящимся тьмой туманом в компании хрупкой, тщедушно-бледной и анорексично-тощей на вид, девочки-серафима...
  По-крайней мере на вид, анорексично-тощей и тщедушной...
  Он вглядывался в заткатые грозовыми всполохами и искрами спрайтов и эльфов - небеса Гринвуда...
  Ему казалось, что Он слышит чей-то приглушенно-насмешливый смех, буквально пронизывающий Его - Владыку до костей, до самого Его черного естества...
  Также Ему буквально чудилось, что Он видит в этой зловещей черноте сверкающие невероятными огнями в беспросветно-черных небесах мира, разноцветные глаза Драконов-Эмпиреев...
  Он злобно оскалился и сжал огромные, демонические лапы...
  В тот же миг, острые, словно адамантовые лезвия, когти впились в его толстую, замшелую, поросшую мхом, испещренную шрамами, оставленными неумолимым временем, кожу ладоней, буквально пронзив их до крови...
  Его когти впились в нее, оставив после себя кровоточащие черной кровью, вперемешку с тьмой, ядом и дымом, борозды-раны...
  Раны, мгновенно начавшие сочиться миазмами, источающими едкий, удушливо-черный дым...
  Дым, вселенской скверны и скорби...
  Он смотрел в небо...
  Он смотрел в небо, с истинным вызовом...
  В то же время, вокруг горы из клубов проклятого тумана, из земли, из воздуха, из тени уже выползали, рождаясь на свет, чудовища-хеллионы, призванные стать Его - Владыки Бедствий - безумной, непобедимой, непоколебимой и вечно голодной Армией...
  Его Армией!..
  Армией, Владыки Бедствия, которую Он, Георг Хельдальф, всенепременно ниспошлет на несчастных жителей этого крошечного мирка, что так жестоко, и так бесчеловечно обошелся с Ним! С Ним, с некогда бывшим легендарным генералом одной из великих империй Гринвуда - Георгом Хельдальфом, а сейчас...
  Сейчас, являющим жалкое и во истину, печальное зрелище, просто просящее о милосердии и снисхождении, образ безумного Владыки Всеобщего Разрушения и Вселенского Бедствия...
  
  2.
  
  ***
  
  Девушка-серафим, а именно им Она и была, присела рядом с Хельдальфом на камень...
  Присела с мимолетно-тусклой улыбкой и преисполненным презрения и брезгливости, смешанным с полным безразличием и при этом отвращением к происходящему, взглядом...
  Она смотрела вниз...
  Смотрела вниз на мир, со все явно возрастающим отвращением и плохо скрываемой брезгливостью вкупе с омерзением...
  Она помнила...
  Она все помнила...
  Помнила те благословенные и при этом - проклятые времена, когда все еще была человеком...
  Помнила, хотя должна была забыть, но она помнила...
  Помнила, наперекор всему и вся...
  Помнила...
  Помнила. Помнила!..
  Возможно, это было частью ее проклятья...
  Частью ее расплаты...
  Возможно, это - было частью ее сущности серафима тьмы, кто знает?..
  Но, Она все равно помнила...
  Помнила, как все началось...
  Помнила, как сначала, всю Ее семью вырезали...
  Помнила, как затем Ее сожгли заживо, бросив израненную, зверски изнасилованную и крепко связанную, сыромятными ремнями, чтоб уж наверняка, в пламя пожарища, съедающего Ее родной городок, как вечно голодный Пантагрюэль, который, был так охоч плотно покушать...
  Это было давно...
  Очень давно...
  Тогда еще был силен орден экзорцистов, и была налажена связь с забытым и затонувшим ныне северным континентом, а затем...
  Затем убили уже серафимов, что приняли Ее в свою не многочисленную, но дружную семью, когда она переродилась...
  И каждый раз, все, кто сближался с Ней, был добр к ней - гибли...
  Гибли безвинно и невозбранно...
  Просто гибли из-за любви к ней...
  Мир не принимал Ее...
  Он - отвергал Ее...
  Отверг и сейчас, выбросив на помойку жизни, как какой-то кусок дерьма...
  И со своим железным упорством, неотступно, как смертный час вновь и вновь, крал у Нее все...
  Он украл у Нее все самое ценное...
  Украл все, что у Нее было...
  Украл всех, кем Она дорожила и берегла...
  Украл всех, кого Она берегла, как зеницу ока, как пресловутый Цербер - злосчастные врата, ведущие в Ад, как Кощей - чахнувший над златом...
  Мир украл у Нее: Ее родных, Ее друзей, Ее собственную жизнь и тогда...
  Тогда - Она возненавидела его...
  Она решила отомстить ему за всю ту боль, что он даровал ей...
  Даровал так щедро, наградив силой вне элементов...
  Наградил, сделав живым проклятьем...
  И...
  И, она с радостью воспользовалась этим...
  Воспользовалась дарованным тьмой благословением...
  Она воспользовалась им, решившись идти до конца, а возможно и дальше - за серую хмарь миров и времени...
  Решилась, и даровала его Владыке Бедствий...
  Она даровала ему свое проклятое благословение, посчитав, что только так и никак не иначе, сможет отомстить миру за все...
  Она так решила, здраво рассудив, что уже и так безмерно заплатила за все, умерев, когда только начинала жить...
  И пусть Он, возможно, погибнет...
  И, возможно, погибнет Она, но...
  Но, только так и никак иначе и должна была свершиться ее священная месть Миру, ее вендетта, ее святая кара! И...
  И, никто и ничто ее не остановит! Даже, если это будет Пастырь! Особенно, если это будет Пастырь! Ведь ее проклятого блаженства наверняка с лихвой хватит, чтобы окунуть с головой и Его во всеобъемлющую и во все принимающую Тьму...
  Ее благословения будет вполне достаточно, чтобы Он - пал...
  Чтобы Он - стал Великим Падшим, уничтожившим Мир вместо нее...
  Ее благословения хватит с лихвой, чтобы запятнать его чистое сердце...
  Будет достаточно, чтобы извратить, опорочить и очернить его невинно светлую и чистую, как слеза невинного младенца, душу...
  Ее месть - должна свершиться! И она свершится! Всенепременно свершится! Ведь Она уже начала воплощаться в жизнь, а это означало:
  'Иного не дано...' - так думала она, еще сильнее ожесточая свое, и без того разрушенное, сердце...
  Думала, вспоминая все...
  Думала, с тоской и вселенской усталостью, взирая на копошащихся в черном тумане неизбежности и неизбывности, похожем на дым вулкана, хеллионов...
  Любовь же в Ее глазах появлялась только на краткий, как рождение сверхновой звезды, миг. Она появлялась лишь тогда, когда Ее бледное и изможденное неизбывной печалью и страданиями, а также вечно источаемой Георгом злобой, лицо, всего лишь на долгое, как вечность, мгновение, обращалось - к Нему...
  О, Она ненавидела этот Мир так же, как и Ее Хозяин-Возлюбленный...
  Возможно, Она ненавидела Мир даже чуточку больше чем Он и...
  И именно поэтому, Она безумно-страстно, аллогично-фанатично любила Его...
  Любила истово и верно...
  Любила только Его - Своего Владыку Разрушения...
  Любила, безумно-проклятой любовью в своем испорченном злобой и скверной, черно-пепельном, истлевшее-разложившемся сердце...
  Любила так, как любить умеют только демоны, в которого Она понемногу, но все же, неотвратимо-неотступно обращалась...
  Она все сильнее превращалась в него с каждым вдохом, с каждым биением своего мертвенно-испорченного сердца, каким-то неведомым чудом все еще ухитряясь избегать ужасно-горестной участи...
  Ухитряясь избегать во истину ужасной участи...
  Участи - превращения в Дракона...
  Она превращалась в демона-Дракона, каждый миг, каждое мгновение, каждую секунду своего проклятого существования...
  Ведь она, была Серафимом Пустоты, Тьмы и Иллюзий...
  Серафимом, как в насмешку, наделенным проклятым благословением, приносящим лишь Смерть, Страдания и Разрушения...
  Она была той, кто даровал Миру этот Вечный, Нескончаемый Ужас, заставляя смертных и бессмертных отчаянно и вечно искать Надежду в глубинах своих сердец...
  
  ***
  
  Будучи проклятой и сотканной из Мрака, буквально созданной самой Тьмой, и будучи Ее - Величайшим твореньем-шедевром, Она знала, что это - Ее Судьба...
  Ее Судьба - быть навеки наперсницей того, кто воплощал в себе Всё Горе Мира...
  Ее Судьбой было - быть вечно с ним, разделяя все горести и беды...
  Да, Она и Владыка, были неразделимы...
  Они были единым целым, одной исковеркано-испорченной душой...
  Туда, куда шел Он, шла и Она...
  Ведь Смерть всегда шла за Войной, а Хельдальф и был этой самой - Великой Войной Разрушения, Войной Великих Перемен и Реформаций, а Ей...
  Ей оставалось только одно - стать Его Смертью...
  Стать Его Кровавой Возлюбленной, пожинающей плоды Его грехов...
  Она должна была стать Смертью старого, истлевшего в тумане тысячелетий мира, чтобы переродиться, воплотившись вновь в иной форме, первопредвестницей Мира Нового, ничем не замутненного и не оскорбленного...
  Мира, лишенного боли и страдания...
  Мира, лишенного светлых и темных сторон...
  Мира, полностью и безоговорочно, лишенного Добра и Зла...
  Мира, в котором правила б лишь одна Пустота и ничто кроме Нее...
  Она собиралась стать глашатаем, предвозвещающим рождение Ее идеального Мира...
  Ведь, Она и была - сама Пустота...
  Она и была той, кто родился из Ничто...
  Была той, кто родилась, чтобы не стать Всем, а чтобы утащить в себя Всё и Всех, выпив радость и злость, веру и отчаяние, мечты и безнадегу, подарив планете то, что та, по Ее, планеты, мнению, так неистово алкала, постоянно разрушая себя - Вечный Покой...
  Она, Симонна, так же, как и Ее Возлюбленный-Владыка, собиралась осуществить эту мечту...
  Мечту, что Они разделили между собой, заключив вечно-грешный и бесконечно-горький союз...
  Союз двух истерзанных душ и сердец, что потеряли Всё, и не могли более жить в мире и согласии с миром и в самом том мире, который это Всё и отнял у Них...
  Она вместе с Ним собиралась воплотить эту чудовищную мечту в реальность...
  Воплотить, полностью переделав и изменив тот Мир, в котором Они сейчас и жили...
  И именно поэтому, Она сейчас и вглядывалась в порождений Тьмы и Ночи, буквально ощущая себя причастной к Их рождению, сидя у ног своего Властелина и Повелителя...
  Вглядывалась в хеллионов, сидя у ног того, кому отдала свое разбитое на мелкие, колюче-хрупкие осколки, сердце...
  Сидя у ног того, кому отдала свое истинное имя и свою душу, что все еще, по какому-то жалкому недоразумению, все еще была у нее...
  Была, спасая Ее от полного растления и разврата...
  Была, но отчаянно и неуклонно истончалась, тая, как дым от умирающего костра...
  Была, но Симонна теряла ее...
  Девушка, понемногу теряла саму себя, переставая быть серафимом и постепенно становясь хеллионом, уже готовым обратиться в Дракона Судного Дня...
  Она уже чувствовала триумф, вечное торжество Тьмы и Пустоты, буквально осознавая себя - Их Матерью...
  Она буквально чувствовала себя Матерью Воинства Тьмы, Хозяйкой Вселенской Ночи и такой же, как и Хельдальф - Леди Разрушения...
  
  3
  
  ***
  
  О, Он прекрасно знал о Ее 'рабской любви'...
  Знал и...
  Презирал Ее...
  Да, Они составляли некий жутко-жгучий, но при этом поистине проклятый тандем...
  Тандем, от которого было слишком много горя и боли, несчастным жителям Зестирии, но пока положить конец их беззакониям не мог никто...
  Ведь Пастырь, призванный спасти мир от Зла, зла в Их лице, все еще не родился, по крайней мере, так Они думали...
  
  4
  
  ***
  
  Между тем, на руке девушки легкими, невесомыми, полуэфемерными, крадущимися штрихами, незаметно, словно грязь или чумная, моровая язва, расползался странный, рубленно-гротескный, черный Знак...
  Знак Пастыря Тьмы...
  Печать Пастыря Теней...
  Того, кто не являлся в этот мир с самого его сотворения...
  Знак, грозящий в скором времени перевернуть Ее, испорченную до основания, жизнь, с ног на голову, а пока...
  А пока Симонна даже не подозревала, какую очередную подлость уготовил Ей этот лицемерно-многограный мир, прогнивший насквозь и полный без меры лжецами, лицемерами и лизоблюдами...
  И поэтому Она все сильней, все пристальней и пристрастней всматривалась в туманную дымку, что порождала нежить и нечисть, напополам с нелюдью...
  Она всматривалась в Нее...
  Всматривалась и...
  Улыбалась...
  Улыбалась призрачно-змеинной улыбкой, готового родиться в любой момент, Дракона...
  Дракона, что сулил принести целый ворох горестей и бед этому предательски прекрасному Миру...
  Миру, носившему гордое имя - Зестирия, что на одном из древних языков, другого, не менее загадочного и таинственного мира, означало - Страсть...
  
  5
  
  ***
  
  'Симонна!
  Я хочу, чтобы Ты пошла в Хайленд и свела с ума тамошних дворян!
  Я хочу, чтобы Они утонули в безумии!
  Я хочу, чтобы Они страдали!' - буквально прорычал Георг, не глядя на сидящую у Его ног девушку.
  
  6
  
  ***
  
  Симонна, мягко встав и мимолетно поклонившись Господину, буквально растворилась в соткавшейся по Ее воле Тьме...
  Владыка, после Ее исчезновения, продолжил вглядываться в Бездну, позабыв древнее предупреждение: 'Если долго вглядываться в Бездну, Бездна начнет вглядываться в Тебя...'
  
  7
  
  ***
  
  'Ядом дышит ночь! Не могу помочь! Душит ночи Тьма! Мне поет Луна!
  Мантикоры когти грудь бесстрастно рвут! Я кричу неслышно, удержать стремлюсь
  Эту силу жизни, что с тобой связала, ту, что обвенчала, бросив в темноту...
  
  Я тебя любила, не имея силы, силу получив, я люблю вдвойне!
  Пусть теперь я - Демон! Пусть черна, как ночь, но теперь, наверно, смогу тебе помочь!
  Пусть смеются черти в поле у ручья! Полюбила беса - Я - Твоя Жена!
  
  Королевой Бури, сделалась отныне! Я кружусь, над Миром, ядом отравляя!
  И по следу своры Я иду, плутая! Я пою бесчестно, козни строя лихо,
  Потому, что Бездна, затаилась тихо... Муж мой Мир ломает, бури собирая!
  
  Яростью клокочут сердце и душа. Отомстить желаем этим мерзким людям!
  Ведь душой своею, мы ваяем ужас! Стаи поднимаем, волчьи вьем клинки!
  И над Миром граем тучей вороньиной... Властелином Бедствий прозвали Его,
  
  А меня помехой - Чертовой Женой, Демоном из Бездны, Серафимом-Тьмой...
  Мрак, как лев мурлычет, бродит по тропе... Я играю жизнями в призрачной траве...
  В черноте небесной, вьются облака, там Драконы бьются, в прах, стерев тела...
  
  Алой кровью льются слезы по руке... В прошлое не вернуться,
  Не стать счастливее мне... Мы ранены оба в сердце, чашу брачную разделив,
  И теперь проклинаем Вечность, навсегда Ее разлюбив...
  
  Мир Нас предал, оставив страдать и теперь Мы Ему желаем:
  Познать, скрытый до срока, под спудом веков Страх, из коробки ушедших снов!
  Талой листвою гляжу на планету. Я - Королева! Кто - Мои Дети?
  
  Владыка глядит на Меня свысока, а сердце стучит на когтях неспроста...
  Я черным Драконом взлетаю в Ночь. Бойся планета! Тебе не помочь!
  Я - Ночи Царица, Ее забытая Дочь...
  
  Та, кому не сиделось в юдоли из роз, что острыми пиками ранили Душу
  И заставляли терять без конца... Теперь твой черед настал страдать!
  Страдай же, как страдали Он и Я! И с лунным лучом пропади - навсегда!'
  - тихо шептал мрак нежно-коварным голосом Симонны.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  *** Пролог. Часть 2 ***
  
  ***
  
  *За две недели до Ночи Звездопада*
  
  ***
  
  Дорога была тяжелой, долгой и утомительной...
  Ее послали выяснить причину странного явления, одолевавшего одну из маленьких, приграничных деревушек Хайленда...
  Нахмурившись и чуть вздернув носик, девушка посильнее натянула вожжи и пришпорила коня...
  Ей совсем не хотелось ехать туда, но она все же, была принцессой...
  Была принцессой этой хрупкой, и в некотором смысле омерзительной страны...
  Страны, где победили коррупция, анархия и произвол...
  Пусть она и была принцессой, но толку от этого было ноль, как говорил добрый люд: 'Кот наплакал'.
  О, она была не только принцессой, но и рыцарем! Именно поэтому, будучи рыцарем, она, отчаянно отстаивала идеалы чести и человеческого достоинства...
  Будучи принцессой и человеком чести, она просто не могла бросить людей на произвол судьбы! По этой причине с небольшим эскортом, состоящим только из своих самых преданных и верных подруг-рыцарей, уже неоднократно испытанных на многочисленных заданиях, она ехала в эту лордами забытую глушь...
  Принцесса ехала только с одной целью: покончить с этим безумием и форменным произволом, с разгулом бедствий и стихий, что обрушились на эту захолустную, забытую Маотеррусом деревушку...
  Она ехала без задней мысли о том, во что ей эта поездка может вылиться, и что она может и не вернуться из нее живой...
  Она ехала вперед, совершенно не задумываясь, что эта поездка может выйти ей боком, и что она грозила ей массой неприятностей, несчастий и проблем, готовых вот-вот обрушиться всей своей тяжелой и не подъемной массой на ее хрупкие, крохотные плечи...
  Вот с таким вот безрадостным настроем, принцесса - Алиша Дифда продолжала свой короткий, в некотором смысле, но все же, нелегкий путь...
  Она продолжала путь, чем-то схожий с путем Иисуса на Голгофу или полет к звездам через тернии, что столь щедро увивали его...
  Ведь роль принцессы, а к тому же и рыцаря, накладывали на нее массу обязанностей и немалую ответственность, а также требовали от нее полной самоотдачи, жертвенности, самоотверженности и самоотречения...
  От нее требовалось - Всё...
  Всё, ради благополучия, достатка и процветания Хайленда и его жителей...
  В некотором роде, она являлась будущей Матерью-Заступницей своего грешного королевства, но она ничуть не жалела об этой, уготованной ей заранее роли...
  Не жалела о роли агнца, идущего на заклание, ведь она понимала, что просто не может поступить иначе...
  Ведь, именно в этом и была вся ее суть...
  Суть кронпринцессы страны, в которой добро давно уже забыло дорогу в сердца людей, а улыбка - на их лица и поэтому она плакала...
  Алиша плакала в душе, отчаянно скрывая свою боль за фальшивой улыбкой веселой и немного беззаботной девушки...
  Она плакала незримыми, но от того, не менее горькими, слезами...
  Она плакала слезами, раненной в самое сердце золотой лани, той, которую предал и отправил на верную смерть ее жестокосердный возлюбленный...
  Она прекрасно это осознавала, и именно поэтому, она продолжала свой путь...
  О, если бы она только знала, чем закончится для нее это путешествие, то возможно бы сто раз подумала бы, прежде чем в него отправляться, но, вероятней всего, даже если бы и знала, то все равно поехала бы, ведь она была не только принцессой, но и рыцарем...
  Благородство, отвага и смелость - это то, что отличало настоящую леди - рыцаря, кем она и являлась, от простой принцессы, привыкшей идти на поводу дворцовых интриг и правил, что кишмя кишели в любом из миров...
  И именно поэтому, из-за событий, что ждали ее там, в этой проклятой деревушке, ей и предстояло отправиться в дальнейшем в загадочный Камланн, сакральную деревню Истока, сокрытую где-то в священных горах Круглолесья, на поиски легендарного и столь же желанного ее миру Пастыря, а затем...
  А затем, судьбоносно заблудиться в руинах Мабиногио, где ее уже будут поджидать те, с кем ей только еще предстояло разделить свою истинную судьбу, а пока...
  Пока, она продолжала ехать по пыльной дороге хайлендского захолустья, окруженная полями, заросшими пожухлой и словно бы сожженной немилосердным пожаром травой, и увенчанной остовами, сгнившего от бесконечных дождей, урожая...
  Ей оставалось только надсадно, до боли в салатовых глазах, всматриваться в горы на горизонте...
  В горы, над которыми уже пятьдесят долгих лет не переставая, бушевала мистическая буря...
  Проклятая буря столетия, которая грозила перекроить ее жизнь как безумный портной, решивший сшить новое платье для Короля, вернее, для Королевы, Королевы Роз...
  Принцесса, ехала к своей судьбе, а судьба уже ждала ее...
  Ждала в гроте под крохотной деревушкой и тоже вглядывалась в нее своими крестообразными, золотыми очами, голодного до человеческих душ Дракона...
  
  ***
  
  Буря над деревней лишь набирала обороты, грозя вылиться в страшный, убийственный ливень, жаждущий вырваться за пределы поселения и пойти гулять по свету, сея скорбь и разрушение...
  Совершено не ведая того, что ждало ее за очередным поворотом судьбы, принцесса ехала прямо в пасть Дракона...
  В пасть Дракона, который уже ждал предназначенную ему жертву...
  Ждал и поглощал жизни тех, кто еще жил в деревне...
  Он ждал и дождался...
  В тот самый миг, когда его ожиданиям наконец-то пришел конец, началась новая страница в жизни маленькой принцессы большого государства...
  Принцессы, у которой не могло быть светлого и радужного будущего...
  Не могло быть будущего, овеянного лучами теплого летнего солнца...
  Ведь мир, в котором умерли мечты, попросту не мог иметь будущее...
  
  ***
  
  'Слезы роняет дождь и по дороге из рос,
  В саване стылых слез, призраком бродит лето...
  Бродит оно, плутает, ничуть не замечая
  Брошенные в пыль золоченые сети...
  
  Бродит... Все забывает... Просто оно теряет
  То, что одето светом... Ведь мимолетно лето,
  Как и весны любовь... Сердце пронзает боль,
  А на лице планеты маской застыла скорбь...'
  - Слышалось над умирающими полями...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Интермедия 1***
  
  ***
  
  *За две недели до Ночи Звездопада*
  
  ***
  
  Он шел по улице...
  Его разбирала гордость...
  Он смог! Он, наконец-то, смог! Выполнил задание чисто, безукоризненно, и самое главное - в одиночку! И пусть льет дождь! Пусть!
  Он всенепременно добродушно и безвозмездно смоет, сотрет с лица земли и с печального лика города все следы преступления, какие только могли остаться...
  О, да! Его ничуть не заботило, что собаки могли взять след, ведь все следы милостиво смыл дождь...
  Дождь, что кровавыми ручейками собрал лужицы в притрактирной канаве...
  Тела найдут, наверно, только завтра, а он...
  Он успеет передать главе гильдии известие, что заказ выполнен и...
  'Будь, что будет!' - так он думал, идя по ночному городу, кутаясь в кафтан и маниакально улыбаясь...
  Он шел, улыбаясь улыбкой безумного Джокера, что так восторженно облизывал окровавленные клинки и слизывал кровь с длинных и гибких пальцев, будто это был вишневый сироп...
  Он шел и мечтал...
  Мечтал, безумно радуясь успешно провернутому делу...
  Вот только радоваться ему пришлось недолго...
  Их было семеро...
  Они набросились на него из подворотни...
  Набросились, словно снежный ком, внезапно сошедшей с древних, заснеженных гор лавины, с ножами, мешком и дубинками...
  Нет, он не был слабаком, но и мастером боевых единоборств - тоже не был, но, даже эта внезапная атака, не смогла застать его врасплох...
  Он вынул кинжалы почти, что со скоростью летящей пули и вертко присев, а затем, резко выпрямившись, всадил их в горло первому нападающему, а затем...
  Затем и в живот того, что напал на него сзади, накинувшему ему на голову мешок...
  Еще двое бросились к нему в ноги, норовя сбить в пыль...
  Им это почти удалось, но так, как скорости реакции и гибкости ему было не занимать, он ухитрился очень быстро подняться...
  Ну, а то, что ему пришлось изваляться в пропитанной злобой и скверне пыли городских улиц, для него не стало проблемой, ведь серафимом он не был...
  Он был человеком. Был человеком, пусть и с низкой социальной ответственностью, но - человеком! По крайней мере - пока...
  Выпад...
  Взмах...
  Удар...
  Подсечка...
  Еще подсечка...
  Вновь удар...
  Хук слева и болезненный тычок куда-то в ребра...
  Еще и некстати прилетевший удар в голову дубинкой и удар в нос, заставили его усомниться в своих боевых навыках, но он быстро взял себя в руки...
  Он взял себя в руки и также, врезав коленом в живот одному из пятерки, всадил кинжал куда-то под дых его дружку...
  Оставшаяся троица мстителей и поборников чести набросилась на него с дубинками, собираясь забить насмерть...
  Он их жизненных позиций и намерений искренне не разделял и поэтому...
  Поэтому он решил сбежать...
  Предпочел сбежать с поля боя, используя припасенную дымовуху, вот только...
  Только или шашка оказалась бракованной, или сырость все же сыграла с ним свою злую шутку...
  Сыграла шутку, взяв свое, прикинувшись ласковым дождичком и невесомым туманчиком...
  Она сыграла с ним шутку, и план побега с треском провалился...
  А когда он провалился, то очередной нож впился ему уже не под ребра, а аккурат - в живот, а затем, еще и еще раз...
  О, он не знал...
  Он просто сбился со счета...
  Он сбился, сколько раз ему всадили нож в тело и ударили по голове и по проткнутым клинками ребрам...
  В его сознании внезапно затеплилась яркая, как нечаянно залетевшая в непроглядную каморку фотографа, стремящаяся сжечь себя дотла в пламени трепещущей свечи, бабочка - мысль: 'Он должен выжить! Он хочет жить! Жить! Ведь он еще не отчитался о выполненном задании перед Розой...
  Он просто не может вот так вот, просто, безрадостно и бесславно, покинуть этот свет! Просто не может покинуть его от рук этих, разъяренных его киллерским мастерством, горожан!'
  И, находясь в отчаянии, он ухватился за эту мысль...
  Он схватил ее...
  Схватил ее за ее эфемерно-жгучие и невесомо-хрупкие крылья...
  И ему показалось, что его ослепил невероятно яркий свет...
  Ему показалось, что он - ослеп...
  Просто ослеп. Ведь таким, нестерпимо ярким, непостижимым и невозможным в этой каморке души, был этот эфемерный мотылек, излучавший просто беспредельно-безумный, радостный свет, Первого Дня Творения...
  Мотылек, что был подобен внезапной вспышке тысячи солнц, а затем...
  Затем, все изменилось...
  Окружающий свет сменился черно-синей бездной, утягивающей куда-то на дно...
  Сменился бездной, утаскивающей, развоплощающей, перемалывающей, ваяющей как скульптор Галатею, нечто новое из его изменяющейся или уже изменившейся окончательно и бесповоротно, искореженной злобой, души...
  И в этой синей, кромешно черной бездне, так схожей с безликим ничто изначального, додревнего океана, внезапно отразилась Луна...
  Луна, что, сначала, была золотой, как Солнце, но затем...
  Затем, на нее набежало алое марево, буквально преображая ее, и она стала алой... Стала кровавой, как и кровь, что сейчас фонтаном била из его ран, смешиваясь с уличной грязью и смогом человеческих нечистых душ...
  В этот миг, он буквально почувствовал это...
  Почувствовал, что этот - кроваво-багровый свет, вырывает его из бездны, что буквально пожрала и поглотила всего его без остатка...
  Что он вырывает его из нее...
  Вырывает вновь...
  Вырывает к Жизни, к Солнцу, к Луне, вверх! Вырывается к Свету!
  Он почувствовал, что свет, вытаскивает его из, ставшей тягуче-черной и отливающей фиолетовым оттенком смерти, жижи...
  Вытаскивая его на свет, как нечто новое и всеобъемлюще ужасное...
  Он возрадовался и завыл...
  Завыл, уже как зверь, а не как человек...
  Сила...
  Его буквально переполняла, стремясь вырваться из своего нежданно-негаданно обретенного вместилища в мир внешний, сила...
  Темная...
  Древняя...
  Злая сила...
  Сила такая же, как и мир, каким он был в самом начале своего зарождения...
  Со стороны это выглядело, как фиолетово-черный смерч...
  Смерч, внезапно сгустившийся на месте 'суда Линча' над телом незадачливого киллера из гильдии наемных убийц...
  Смерч пропал так же внезапно, как и появился, а человек...
  О, его уже нельзя было назвать человеком в полной мере...
  В полной мере этого слова...
  Его образ переменился...
  Переменился и его лик...
  Его волосы приобрели сходство с роскошным лисьим хвостом...
  Уши заострились, приобретя элегантные, меховые кисточки на кончиках, словно у рыси...
  Глаза сузились, а рот растянулся в хищной улыбке-оскале...
  При этом его губы и глаза были словно обведены алой краской, что напоминала, а возможно и была, запекшейся кровью убиенных им...
  Его рот, казалось, был разрезан до ушей, ножом Джека Потрошителя...
  Ногти на руках удлинились, превратившись в острые когти, ни в чем не уступающим по остроте лезвиям его же клинков...
  Он безумно рассмеялся и вновь завыл...
  Зверь в нем бесновался...
  В глазах, переполненных кровавой Луной, читалось чистейшее безумие...
  Люди, наблюдавшие эту метаморфозу, в ужасе бросились наутек...
  Они, бросились наутек, вот только...
  Только удрать от новорожденного хеллиона, а из-за того, что они присутствовали при его рождении, они смогли узреть его, было не так уж и легко...
  А удрать от переродившегося в лиса-оборотня киллера и подавно, это было невозможной и пустой задачей, не требующей ни денег, ни времени, ни сил...
  Он уже не резал их клинками...
  Он рвал их голыми руками...
  Рвал, вгрызаясь в горло, как настоящий вампир, или как охочий до человечьей крови волколак, пусть он и был теперь лисом...
  Лисом, пришедшим из бездны кровавой Луны...
  Луны, что злобным зверем поселилась в его имени, в его душе и в его сердце...
  Поселившись в нем, сделав его совершенной машиной для убийства, и он оправдал ее надежды...
  Надежды Луны безумия...
  Он - убивал...
  Он...
  Он убил их...
  Он убил их быстро...
  Он убил их, а затем съел! Есть людей, оказалось весело! Весело, приятно и вкусно! Вкус, остающийся у него на языке, буквально сводил с ума...
  Вкус, сводил его с ума, как гурмана из 'Токийского гуля', буквально 'поехавшего' от крови Канеки Кена...
  Он вновь засмеялся...
  Засмеялся, вспоминая, как убивал их...
  Вспоминая, как черно-фиолетовые, отливающие синевой ленты тьмы, разъедали, буквально сдирая с них кожу, разрывая на части их тела...
  Он вспоминал, как кружились в воздухе круги серафимических или, вернее, хеллионических искусств...
  Вспоминал, как кровь алыми росинками разлеталась по округе...
  Вспоминал, как она, переплетаясь с туманной изморосью дождя, словно в замедленной съемке, опадала на стены домов...
  Вспоминал, как она оседала и на него, теперь буквально залитого ею с ног до головы...
  Он вновь рассмеялся...
  Рассмеялся, внезапно осознав, что стал силен...
  Стал просто невероятно силен, и что вероятней всего, он - убьет ее...
  Убьет Розу Спарроуз - главу своей гильдии и станет новым ее вожаком - Луннаром Кровавым, а может быть и кем-то большим, он пока не решил, а пока...
  Пока он смоет кровь...
  Смоет ее с себя и отчитается...
  Отчитается перед 'милашкой' Розой о проделанной работе, благополучно умолчав о своей внезапно ставшей демонической природе, а если...
  Если вдруг что, и правда раскроется, то он...
  Он убьет ее! Убьет их всех! Убьет. Убьет и начнет...
  И начнет, пожалуй, с Эгиля...
  С ее правой руки и доверенного лица, но это, если его все же, раскроют...
  'Но, это ведь может и не произойти?..
  Он, ведь теперь - лис!?. Лис Луннар...
  О, да! Да, ему это подходит! Еще, как подходит!' - упиваясь безумием, думал он, стоя по колено в крови своих врагов...
  Ведь лисы, как известно:
  'Отличаются умом и сообразительностью!', как любил говорить Говорун из Алисы, а еще...
  Еще, они отличаются невероятной хитростью! Ведь недаром же лису называли 'Патрикеевной' или 'Кумой', сравнивали с ней Одиссея, что двадцать долгих лет не мог вернуться на родную Итаку, но все же добрался и победил всех женихов хитростью и коварством...
  Победил, сначала в схватке с циклопом, назвавшись 'Никем', а затем уже и честной сталью в своем собственном доме...
  Луннар улыбался...
  Улыбался и Дракон...
  Дракон, глядящий на него из кровавой тьмы, отраженной от бездны Луной довременья, а дождь все шел...
  Он шел...
  Шел и смывал всю грязь...
  Смывал весь налет и скверну, что пронизывали город...
  Дождь шел, чтобы умыть мир, искупав его в своих священно-прозрачных струях Правды...
  Правда теперь текла уже и в полностью бесповоротно испачканных злобностью и низменностью, полностью лишенных этой самой Правды, струях...
  Дождь шел, пронизанный скверной, словно густым, склизким и едким дымом. Нечистота лилась вместе с ним с небес...
  Она лилась кислотой и скверной, разъедая фундамент человеческих душ и обращая их в хеллионов...
  Обратила она и Луннара...
  Обратила, сделав его одной из своих бесчисленных жертв и марионеток...
  Сделала его своей Марионеткой, которой он - Луннар и стал, по ее безумному повелению...
  Стал по доброй воле, приняв в себя тьму и безумие кровавой Луны тысячелетия, явившейся ему в образе лунной бабочки...
  Он стал хеллионом, сцепившись в поединке со змеем, что теперь жил в его сердце... Жил, убив охотников, идущих по следу, и стал тигром-людоедом, который уже не остановится, раз отведав человеческой крови...
  Ведь именно в этом, теперь и заключалась его сущность...
  Сущность кицунэ, питающегося кровью и жизнями людей и серафимов... Сущность того, кто был очарован Луной...
  Сущность того, кто был очарован...
  Очарован и безумно счастлив...
  Счастлив тем, что стал хеллионом - и вновь, безумно рассмеявшись, он шагнул в ночь...
  Шагнул в струи проклятого дождя, смывающего с него и вымывающие из него весь оставшийся налет человечности и человеческого...
  Так начиналась его новая жизнь...
  Жизнь хеллиона Лунарра...
  Лунарра Кровавого, очарованного Луной...
  
  ***
  
  'Алая кровь - пьянит, как вино! По улице иду - забирая своё!
  Разбегаются люди - тень мою увидав! Растворяются тени - поступь вдруг услыхав!
  Я иду, ухмыляясь, и смеюсь без конца! А в чашу желаний течет все река!
  Я пламенем пьяный и пьяный Луной! Я рыцарем черным отправлюсь в дозор!
  
  Одену доспехи, кольчугу одену! Звоном стальным, я скажу пред обедом:
  'Бегите! Спасайтесь! Покуда я щедрый! Иначе умрете - моим став десертом!'
  Я демон - кицунэ, незримый вампир! Я джунглей стеклянных - ночной ассасин,
  Луне изначальной родной побратим! Ни богом, ни чертом - Судьбою храним!'
  - пел Луннар, идя по городу.
  
  
  
  *** Пролог. Часть 3 ***
  
  ***
  
  *За неделю до Ночи Звездопада*
  
  ***
  
  1.
  
  ***
  
  'Вот. Здесь половина суммы. Остальное получишь после выполнения заказа, когда я получу реальное подтверждение его выполнения! Надеюсь, заказ будет выполнен в срок!' - угрожающе произнес тучный, престарелый человек, являвшийся по определению, той еще занозой в заднице и, по совместительству, главой временного правительства Хайленда, а именно советником Бартлоу, бросая на стол мешок с золотом...
  Наемник в лисьей маске только хмыкнул на это и гнусавым, чуть насмешливым голосом произнес, сделав некое подобие пируэта перед лицом чиновника небольшим кинжалом, словно разрезая невидимую цель: 'Будет исполнено, вашь благородие! Или мне звать вас - Ваше Величество?'
  'Выполни заказ, а там видно будет!' - холодно изрек советник, отвернувшись от наемника.
  Луннар, так звали киллера, лишь рассмеялся, и, воспользовавшись ставшим по ряду причин, доступным ему с недавних пор, темным искусством растворился в воздухе...
  Его можно было звать Луннаром, а можно было и Рейнеке-лисом...
  Он ничуть не уступал этому персонажу в хитрости и коварстве, а теперь был почти, что и не отличим от лиса...
  Его заказ был до невероятности прост...
  Ему всего-то нужно было убрать последнего претендента на трон Хайленда, а вернее, претендентку: злосчастную принцессу Алишу, которая сейчас отсутствовала в столице, по причине напряженной обстановки на границе...
  Будучи членом гильдии 'Рассеянные кости', выследить и ликвидировать цель для него не составляло проблемы...
  Он искренне полагал, что участь малышки-принцессы была предрешена. По крайней мере, так ему казалось...
  
  2.
  
  ***
  
  Бартлоу, тем временем, покосился на еще одного участника сделки, все это время присутствующего в кабинете, но не принимающего активного участия в ней...
  Стоя у зарешеченного окна, женщина вглядывалась в серый, тусклый ливень, что завис над городом, словно склизкая, промозглая пелена нескончаемого тумана...
  Женщину звали Мальтрана, по прозвищу Голубая Валькирия. После смерти королевы, она выступала, как доверенное лицо короля, а так же будучи главой рыцарей Хайленда, она взяла на себя заботу по охране и воспитанию юной принцессы, заменив ей мать...
  По крайней мере, она старалась внушить всем, что она заботится о принцессе, а не использует наивность девушки в своих целях...
  Сейчас же, ее цели были достигнуты и 'маленькая', 'миленькая' принцесса Алиша стала ей не нужна. И именно поэтому она не стала препятствовать Бартлоу, делать свои черные дела, а именно, заказ на свою воспитанницу...
  Она, просто молча, наблюдала за происходящим и смотрела на ливень, бушующий за окном...
  Да, ее угнетало состояние дел в королевстве, но она считала, что война с Роландом будет куда лучше, чем мир с ним. Поэтому, она решила пожертвовать принцессой...
  Пожертвовать, так сказать для блага народа или, вернее, для своего собственного блага... Пожертвовать, ничуть не задумываясь о том, что: 'Хрупкий мир - все же лучше доброй ссоры! И счастье, построенное на костях и крови, ничего кроме боли, потерь и разочарования, принести не сможет...'
  
  3.
  
  ***
  
  'Ну, что молчишь? Тебе есть, что сказать или так и будешь созерцать Озерный Град?' - напряженно-мрачно поинтересовался Бартлоу, окинув Валькирию тяжелым и угрожающим взглядом, а после выжидательно на нее воззрился...
  'Нет...
  Думаю, так будет лучше...
  Лучше для всех и для Хайленда...
  Я не буду препятствовать тебе, Бартлоу...
  Делай, что считаешь нужным, а я помогу...
  Рыцари, сейчас на моей стороне, а Алиша...
  Алиша...
  Можно, считать - она в прошлом...
  С ней покончено!' - как-то изможденно-безрадостно произнесла Мальтрана и бесшумно вышла из кабинета, оставив Бартлоу наедине со своими мыслями и своей совестью, хотя последней у него отродясь не водилось.
  
  4.
  
  ***
  
  К этому моменту Луннар уже встал на след своей добычи, и творящиеся козни и злодейства во дворце Озерного града его как-то не особо волновали...
  Его цель была перед ним...
  Она была видна ему четко и ясно...
  Он шел по ее следу, словно гончая, вставшая на след...
  Теперь, когда он был хеллионом, все в этом мире было для него ясно, просто и понятно...
  Он собирался приложить все усилия, чтобы всенепременно выполнить заказ...
  Пусть он и стал хеллионом, но наемническая честь все еще оставалась в нем, пусть и самая крошечная ее частица, но все же...
  Дождь только усиливался, темно-серой пеленой, как погребальным саваном, скрывая город от глаз горожан и мимолетных путников, плутающих от безысходности по его улочкам...
  А Луна...
  Луна ухмылялась, глядя на окутанный проклятым дождем город, своим истекающим кровью, багрово-траурным оком великих перемен...
  
  ***
  
  'Не ищи оправданий - лишних слов не ищи! Ведь тебе не поверят, как бы ты ни просил!
  И не нужно бежать, выбиваясь из сил! Этот мир не просил никого убивать!
  И тебя не простил, презирая в сердцах, виноватым навек заклеймив!
  
  И больше не нужно бежать впереди, ведь повсюду теперь - одни лишь враги!
  Стеной на пути стоят... Сжимая клинки в холодных руках.
  В ямах и гротах, как тени стоят провалами глаз прямо в душу глядят!
  
  И беспричинный чудовищный страх, как кошка крадется, мерцая впотьмах,
  Желая похитить надежду опять... Не надо! Не нужно! Прощения нет!
  Отмщенье получат погибшие здесь! Придется поведать свой горький ответ!
  
  Ты проклятым будешь - покуда земля, не сбросит оковы седого дождя
  Покуда карета не съедет в кювет! А Света - принцесса - не пойдет под венец!
  И скажет пророк, что спасения нет! Ведь ты - он и есть - виновник всех бед!
  
  Не нужно искать обходные пути! Все двери закрыты и забыты ключи!
  Утеряны нынче от мира замки... Тяжелые цепи сжимают запястья,
  Навеки свое потеряешь ты счастье, сгинувших в бездне боль испытав!
  
  Безумно бездумно смеялся ты зря! Ведь в небе рыдала кровью Луна,
  Душу твою, извратив навсегда! Теперь ты преступник, убийца, изгой!
  С победой теперь не вернуться домой! И на порог не пустят тебя, хоть вурдалаком вой!
  
  Все выходы нынче замуровали! Личины свои все потеряли,
  Маски, с души сбросив в песок... Ты мчишься вперед, сокращая разбег
  Но все бесполезно - брезжит огненный свет, он алой стеной возвещает конец...
  
  На колья, на копья бросают тебя! И алою кровью умыта Луна. Уж сердце разбито.
  Рыдает душа... Не стоит! Поверь! Все уже решено! Из клетки не выйти тебе суждено!
  Навеки пребудешь под черным замком, как Прометей, что похитил огонь...
  
  Скажу лишь одно: 'Был проигран твой бой!..' - тихо шептал ветер, бродя в кронах...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  *** Пролог. Часть 4 ***
  
  ***
  
  *За неделю перед Ночью Звездопада*
  
  ***
  
  1.
  
  ***
  
  Нервно кутаясь в плащ и, с опаской оглядываясь по сторонам, оскальзываясь на мокрых от ночного тумана и дождя камнях, он и его люди шли гуськом по мрачному переулку Ластонбелла...
  Они шли к своей судьбе, в логово прекрасной, но от того не менее коварной, кардинала Фортон...
  Борис поежился и посильнее закутался в пропитанный ледяною влагою, длинный, поношенный, а местами прорванный в результате бесчисленных сражений и битв, прожженный искрами походных костров и огней пожарищ, плащ. В плащ Платинового Рыцаря...
  Он сильно промок и замерз, а зябкий, промозглый ветер, буквально пропитанный проклятием, довлеющим над городом, только лишь усугублял его, и без того тяжкие, страдания...
  О тех ужасах, что творились в городе и в его предместьях, он знал отнюдь не понаслышке...
  Как ни как, но бытность им Платиновым Рыцарем, все же обязывала...
  Она обязывала: знать все и вся, мочь все и сразу, быть везде и всюду, быть вездесущим - словно бог, и как не странно, но, со своей задачей имперского жандарма, он все же, хоть и с грехом на пополам, но все, же справлялся...
  Справлялся, правда, к своему собственному разочарованию, сожалению и неудовольствию, не на все сто и это - удручало...
  Борис, посильнее перехватил эфес меча...
  Меча, так любезно подаренного ему его старшим братом Сергеем, еще много лет назад, на его день рожденье...
  Сейчас же этот старый, потрепанный, а местами зазубренный и повидавший виды клинок, буквально согревал его душу...
  Согревал, даруя ту необходимую его сердцу частицу теплоты и уюта, в которой он так отчаянно нуждался...
  Нуждался, в мире, буквально пронизанном и полностью пропитанном, если не сказать буквально залитом - скверной...
  Одиноко и траурно пробил одинокий колокол...
  Пробил, буквально разрезав своим одиночным ударом гробовую тишину, прерываемую лишь монотонно горестным шумом проклятого дождя...
  Он пробил, заставив отряд рыцарей нервно переглянуться, и встать друг к другу плотнее, буквально смыкая свои ряды...
  'По ком звонит колокол?..' - как-то обреченно и в пустоту подумал про себя Борис, лишь сильнее сжимая братский клинок и гоня от себя, куда подальше мрачные и злые мысли, о возможной скорой смерти его или кого-то из его людей...
  Во все времена единичный удар колокола в безветренную погоду или же, наоборот, во время сильной бури, ничего хорошего никому и никогда не сулил, и уж что-что, а это - Борис прекрасно понимал...
  Понимал, что идет на верную смерть...
  Идет прямо ей в лапы, в ее разверстые и сочащиеся ядом, страстные и манящие своей полнотой и влажностью уста...
  В уста той, что явилась ему в образе прекрасной, но от этого не менее обольстительной, недоступной и гордой женщины...
  Женщины готовой на все, ради достижения своих, неведомых ему - Борису, целей и идеалов...
  Колокол ударил вновь...
  Ударил, окончательно уверив Бориса в тщетности и безрезультатности его предприятия, граничащей с чистой воды полным безумием, но он должен был...
  Он должен был идти, ведь это был его долг, как Рыцаря, и он не собирался поступаться своими убеждениями, и поэтому шел вперед...
  И пусть серафимы бьют в колокол, он - не отступится, он выполнит приказ! Выполнит, чего бы ему это не стоило!
  
  2.
  
  ***
  
  Собор показался внезапно, словно черный лебедь, вынырнувший из озера сокрытого под непроглядной завесой молочно-белого тумана...
  Вынырнул, чтобы затопить его сердце страхом...
  Но Борис не был бы Борисом, братом главы Платиновых Рыцарей - Сергея Стрелки и просто смелым и отважным человеком, если бы не пошел вперед...
  Не пошел бы вперед - прямо в расставленные на него тенета зла и смерти...
  Прямиком в смертельную ловушку для дураков, коей и являлось, вероятней всего то, что было сокрыто за громадными дверьми Ластонбелловского собора...
  Вымокший до нитки и полностью промокший буквально до костей, он и его люди шли вперед...
  Вода просачивалась под броню, стекала с нее злыми, черно-серыми, ртутно-стальными струями, разбрасывая льдисто-жгучие искры и заставляя сталь предательски лязгать, выдавая их приближение и местонахождение...
  Створки предательски скрипнули, и их обдало тьмой...
  Каким-то рыцарям чудом удалось зажечь факел, потому что в соборе, буквально ютилась, поселившись в нем навечно, тьма и только лишь свет огня - древнего, честного божества всеобщего очищения мог ее разогнать...
  Они шли, зная, что кардинал здесь, в соборе...
  Она не боялась и не бежала...
  Она лицемерно и, будучи уверенна в своих силах, ждала их...
  Ждала, чтобы дать бой...
  Бой, как они надеялись, обреченный на ее провал и соответственно их победу...
  К сожалению и к их вящему разочарованию, судьба сыграла с ними злую шутку, сложившись иначе и не в их пользу...
  
  3.
  
  ***
  
  Дракон упал откуда-то сверху, обдав людей Бориса столпом пламени, как взбешенный огнемет на крылышках...
  Крики и звон мечей, вперемешку с безумным ревом чудовища и шумом дождя заполнили собор...
  Дракон нападал...
  Люди защищались, а затем...
  Затем, они перешли в наступление...
  Зверь, убил пятерых...
  Их кровь, лужицами, смешанными с дождевой водой, растекалась по каменным, узорчатым плитам пола, оставляя после себя разводы гротескных, кровавых астр на стенах и плитах здания...
  Борис тяжело дышал...
  По его мечу, дымясь и шипя, стекала проклятая, черная и при этом до безумия ядовитая, драконья кровь...
  Чудовище было повержено...
  Он нанес последний удар...
  Нанес, поразив зверя прямиков в мозг, проткнув его в момент пике...
  Он победил, но какой ценой?..
  Пятеро его верных товарищей пали, став безжизненными телами под ногами свирепого зверя...
  Они пали от когтей, зубов и пламени существа, что по его - Бориса - мнению, могло жить только на страницах книг сказок...
  Пали по вине существа, что сейчас нагло и совершенно невеличественно, как того требовал статус бытия Дракона, издыхало у его ног...
  Существа издыхающего, но все равно стремящегося прихватить с собой еще кого-нибудь из его, Бориса, людей на тот свет...
  От злости, нахлынувшей на него, когда тварь попыталась прокусить его ботинок, Борис отсек зверю голову...
  Отсек, окончательно добивая его и тем самым уподобляясь древнему Георгию Победоносцу, победителю Змея, впоследствии ставшему великомучеником, так как был жестоко и предательски убит...
  Тело чудовища еще несколько минут продолжало извиваться в предсмертных конвульсиях, пока окончательно не затихло, оставшись лежать на полу мертвым, разлагающимся, шипящим грузом мышц, чешуи и зловония...
  Зло, сплюнув кровь, Борис пошел вперед...
  Он пошел в столь не гостеприимную тьму собора, что, как крылья древнеегипетской богини правосудия Маат раскинулись перед ним...
  Он пошел, чтобы предъявить обвинения в государственной измене и преступлениях против человечества той, кто носил гордое имя кардинала Роландской империи - Фортон...
  Ему это почти удалось, но судьба, как видно, благоволила сегодня исключительно силам зла, а не гордым и отважным паладинам света, коим и являлся Борис Стрелка и его рыцари...
  
  4.
  
  ***
  
  Он и его люди прошли от силы всего лишь десять метров, когда Она вышла из тьмы...
  Вышла, преграждая им путь...
  Выступила вперед, буквально соткавшись из мрака, вся словно состоящая из клубка вьющихся, черных змеек...
  Она уже не была человеком...
  Она была змеей, хеллионом, демоном из древней легенды...
  Легенды, совершенно иного мира...
  Легенды, что по какому-то неведомому произволу, решила воплотиться в их мире...
  Решила воплотиться здесь, в этом самом злосчастном соборе, в эту самую минуту...
  Когда он, Борис Стрелка, был так близок к цели...
  Она воплотилась в облике Медузы Горгоны, так звали ее древние писания...
  И для Бориса эта встреча со смертью стала самой последней и роковой в его короткой, но насыщенной приключениями и страстями жизни...
  Золото...
  Ослепляющий, обжигающий, всепоглощающий золотой свет...
  Свет, переходящий в испепеляюще-бело-черный луч последней смерти...
  Взгляд прекрасных очей Горгоны...
  Взгляд золотых, драконьих, а вернее змеиных глаз, вот то последнее, что он увидел, когда издав боевой клич, с мечом наперевес, бросился на нее сломя голову, как и подобает настоящему герою-демоноборцу...
  Миг...
  Всего лишь один миг...
  И...
  И, он и его люди, навечно обратились в изящные, искусно сотворенные неведомым скульптором, статуи...
  Статуи, что столь красочно и правдоподобно являли собой композицию 'Атака'...
  То, что здесь что-то не так можно было бы понять, стоило просто хорошенечко вглядеться в лица статуй, в эмоции ярости и ужаса, навечно застывшие на их лицах...
  То наверняка можно было бы увидеть невероятную детализацию одежды и глаза...
  Живые глаза, что еще несколько мгновений жили на каменеющих лицах героев...
  Даже струи дождя, перемешанные с кровью и дымом от пламени Дракона, обратились в камень, от силы смертоносных глаз Медузы...
  
  5.
  
  ***
  
  Она лишь улыбнулась...
  Улыбнулась, бесчеловечной улыбкой змеи...
  Улыбнулась, нежно проведя кончиками пальцев, по подбородку Бориса и так же нежно рассмеявшись, грациозно развернулась и... ушла...
  Ушла, вновь приняв облик подобающий женщине, а не монстру...
  Ушла, приняв человеческий облик, что так корыстно сокрыл в себе ее низменно-демоническую натуру, по мнению мужчин, так свойственную всем женщинам...
  Ушла, чтобы распорядиться перенести статуи в сад, чтобы они послужили скульптурным ансамблем для ее милого фонтанчика...
  Фонтанчика, что так невинно-невозбранно притаился в тенистых недрах собора...
  Притаился среди его благоуханных алых роз, где она любила предаваться мечтаниям о очаровывающее-заманчивой и при этом беззаконно-запретной любви...
  Запретной любви с канцлером соперничающего и противоборствующего с ее государством - Бартлоу...
  Собор даровал ей поистине спасительную прохладу во времена летнего зноя, что в этом году совершенно не одолевал ее, сменившись осенней или вероятней всего - зимней стужей, вызванной злобой, окружающей Ластонбелл на подобии смертного савана...
  Она собиралась написать ему еще одно любовное письмо, где думала упомянуть, что ненароком избавила Роланд от еще одной горстки неудачников, посмевших стать у нее на пути, и тем самым приблизившись к столь сладостному захвату власти...
  О, да! Пусть она и любила канцлера, но править она собиралась в одиночку...
  Править не только Роландом, но и Хайлендом, и в чем в чем, а в этом Бартлоу ей не конкурент...
  Ведь любовь и политика, к сожалению вещи несовместимые...
  
  6.
  
  ***
  
  Дракон...
  Дракон, как поверженный герой, а вернее, как поверженный владыка тьмы и зла, коим он слыл в старинных манускриптах и преданиях, остался лежать на полу...
  Он остался там, чтобы усилить своими миазмами щит мертвецкого дождя, что и без того пронизывал своими парами смерти город...
  Он остался разлагаться там, чтобы внушать прихожанам страх и благоговение перед мощью их кардинала...
  Перед мощью их святой - Фортон...
  Вот только люди, чуя исходящие от собора зло, обходили его десятой дорогой, плевали через левое плечо и призывали Лордов во спасение, а отнюдь не спешили воздавать честь и хвалу своей 'Великой Матери-Заступнице'...
  Отнюдь не спешили...
  Они проклинали ее! Проклинали...
  Проклинали не за пустые слова! Проклинали за дела и поступки...
  Ведь дела ее были чернее ночи! Черней ночи, что сейчас окутывала их славный и величественный град...
  Град, что буквально тонул во тьме злобы и вселенского отчаяния...
  Тонул, лишая их надежды на спасение и туша свет веры в их очах...
  Ведь в этом беспросветном мареве зла, они потеряли свет путеводной звезды...
  Звезды, что освещая все своим серебристо-лазурно-льдистым светом, вела их по жизни, указывая верный путь...
  И проклятая фраза с дверей Преисподней: 'Оставь надежду всяк сюда входящий!' - стала для них в некоем роде смыслом жизни...
  Они не видели выхода и утратили надежду, а вернуть ее им могло только чудо...
  Чудо, в которое они не верили...
  Чудо, что должно было произойти...
  Чудо, что обязательно должно было прийти в их мир в облике Пастыря...
  Пастыря, что всенепременно бы положил бы конец их мукам и страданиям, спас бы свою неразумную и многострадальную паству от жестоких клыков кардинала-оборотня Фортон, ведь истинными грешниками они все-таки не были...
  И, он действительно мог прийти...
  Мог прийти в очень и очень скором времени, ведь совсем немного оставалось до великого празднества, что должно было состояться в столице соседней страны Хайленд - Леди Лейке - Фестиваля Священного меча...
  Лишь на него одного у них и оставалась надежда...
  Лишь в Пастыря и в Фестиваль были все их упования и чаяния...
  Дождь продолжал лить...
  Он стал только сильнее, а где-то за городом обреченно завыли волки...
  Завыли, один за другим обращаясь в волколаков, что были так охочи до человеческой крови.
  Они завыли, оповещая округу, что теперь и они вышли на тропу войны...
  Вышли, что бы как легендарные Фенрир, Гарм, Фафнир и Сколь, пожрать весь мир...
  
  7.
  
  ***
  
  Кардинал строила планы по уничтожению Хайлендского королевства и возвеличиванию Роландской империи...
  Ей уже, по сути, было не важно, какими силами - добрыми или злыми, правдами или неправдами, коварством или лестью, она добьется своего...
  Добьется, поставленной перед собой цели...
  Ей было неважно, сколько людей в итоге погибнет в войне, а сколько погибнут после...
  Умерев, погибнув в результате ее поражения или победы, сулившей смертоносные реформы...
  Она была уверена в своей правоте и именно поэтому, она и стала Горгоной...
  Она стала Медузой, обрекшей Ластонбелл на вечные и неизгладимые горести и страдания...
  Она, стала змеей...
  Стала змеей, пригретой на сердце духовенства...
  Стала подколодной змеей, укусившей за руку того, кто дал ей полную власть над людьми и их душами...
  Она шла по коридорам собора...
  Шла, улыбалась и напевала песенку...
  Песенку, отражающую ее идеалы и, как ни странно идеалы тех, кого она погубила...
  Напевала, при этом, совершенно не задумываясь о том, что ее мотивчик навеяли, нашептав его ей в ушко, вечные бродяги-Эмпиреи:
  'Только русские идут по прямой! Нужно вечно оставаться собой!
  Пусть дорога вьется, как змея, Правильный путь - укажет стрела!
  Компас не обманет и не предаст! Направленье верное каждому он даст!
  
  Только русские идут по прямой! Нужно вечно оставаться собой!
  Многие пойдут все равно в обход... Кто-то налево, кто-то направо,
  Свой проложит маршрут... Сложной будет дорога казаться, но не в этом суть!
  
  Только русские идут по прямой! Нужно вечно оставаться собой!
  В жизни многое будет не получаться... Будет много окольных путей!
  Будет много на них встречаться: Добрых и злых, коварных людей!
  
  Многие выберут 'легкий' путь! Только истину все ж не забудь!
  Только русские идут по прямой! Нужно вечно оставаться собой!
  Самый сложный путь... По прямой... Самый короткий путь!
  
  Уж прости, не обессудь! Выбор правильный сделать сложно очень...
  Жизнь, как перекресток трех дорог... Не стоит шутить с судьбой!
  Нужно вечно оставаться собой! Ведь только русские идут по прямой!'
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  *** Пролог. Часть 5 ***
  
  ***
  
  * Утро перед Ночью Звездопада*
  
  ***
  
  1.
  
  ***
  
  Обоз плавно плыл по дороге...
  Торговцы переговаривались, травя бесхитростные, простецкие шуточки и распивая где-то раздобытый слабоалкогольный эль...
  Эгил, глава каравана, неторопливо правил вожжи...
  Кибитка ехала, почти не трясясь...
  Его госпожа, а по совместительству приемная дочь бывшего главы гильдии Брэда Спарроуза, а теперь и сама ее глава - Роза Спарроуз, мирно дремала внутри...
  Девушка спала неспокойно...
  Ее обуревали кошмары...
  Кошмары в виде страшных, жутких снов...
  Снов, в которых планета раскалывалась на части...
  Чудовищный Дракон пожирал небо, а какой-то человек став непостижимым столпом света, сжигал землю в своем безумно-торжественном огне...
  Ей снились странные люди или не люди...
  Снилась жуткая улыбка чеширского кота на дьявольски прекрасном лице красноглазого демона, что дергал за ниточки, привязанные к ее рукам и ногам, и заставлял ее при этом плясать под звуки неведомой дудочки...
  Ей снилось, что на ней - алый плащ и корзинка с пирожками, а красноглазый демон, как волк из детской сказки пытается их стащить, но ей на помощь всегда приходил герой в белом плаще и странными зелеными волосами и прогонял его, а еще...
  Еще ей показалось, что прежде чем исчезнуть, он сказал ей нечто странное...
  Сказал, нежно, вкрадчиво, бархатно-одурманивающим голосом, буквально привораживая ее и постепенно приближаясь, чтобы похитить корзинку пирожков, а может и ее Розы - жизнь...
  'Роза! Стань - Моей Розой! А я - стану Твоим Тардисом!
  Я стану Им и отведу Тебя к Твоему Доктору! Только стань - Моей Розой, Роза!'
  Но сон вновь менялся...
  Ей снилось, что она шла по мосту, сотканному из звезд...
  Она шла одетая в алмазы, что сверкали ярче самих звезд, из которых состоял мост, и что светили в непроглядной черноте разверстого над ней бескрайнего неба...
  Она шла, держа в руках хрустальные мечи и расправив за спиной белоснежные лебединые крылья...
  Она шла по звездному мосту...
  И шла не одна...
  С ней шли и иные...
  Шли, отмеченные печатью и печалью Луны...
  Ей снилось, что она идет за человеком, на чьем белом, как слепящий белый снег плаще, летним солнцем сиял огромный Герб Пастыря...
  Он оглянулся, улыбаясь ей, а перед ним уже расправлял крылья, сотканный из Конца Времен, Дракон...
  Она закричала...
  Закричала от ужаса и - проснулась...
  Проснулась, чтобы зашипеть от боли на руке и отпрыгнуть, когда нос к носу столкнулась с, одетым в черное, человеком с зелеными волосами, чьи руки охватывал золотой свет...
  Розу переполнил первобытный, животный ужас и, пронзительно завизжав, даже позабыв, об имеющихся у нее на поясе кинжалах, она пулей вылетела из кибитки, не на шутку перепугав встревоженного ее внезапным и несколько шумным пробуждением Эгиля...
  
  2.
  
  ***
  
  'Р-роза? В чем дело? Что случилось?' - обеспокоенно крикнул он ей вдогонку, но глава гильдии без оглядки неслась вперед, так сказать, куда глаза глядят, но только бы подальше! Подальше от них, от него, от всего этого кошмара! Подальше от Волка и от Пастыря! От зеленовласого рыцаря и подальше от самой себя...
  Она неслась, одержимая идеей: 'Бежать! Бежать со всех ног! Бежать, подальше от Драконов, от пламени и от призраков!'
  Она должна была бежать подальше от призраков, которых, она боялась еще с самого раннего детства, а самое главное: Бежать подальше от призрака из ее сна, что спас ее от волка...
  Спас...
  Но...
  Улыбнулся, ей своими волчьими клыками...
  Ветер, понемногу усиливался...
  Он постепенно выдувал кошмар, навеянный девушке, но лишь на время...
  Ведь на ее руке, золотым сигилом горел насмешливый Знак того, кто должен был спасти от зла Ее Мир, а это означало, что сон вовсе и не сон, а предупреждение...
  Предупреждение-пророчество или, вернее, намек на будущее, что неминуемо ждало за поворотом и нежно улыбалось ей волчьей улыбкой зеленовласого рыцаря и алоокого волка-кукловода...
  Куда-куда, а в него, попадать ей ой, как не хотелось...
  
  3.
  
  ***
  
  Зеленоволосый, тем временем обеспокоенно последовал за своим, несколько взбалмошным и эксцентричным, а сейчас донельзя перепуганным 'сосудом', что только усугубило положение и поставило психическое состояние девушки под угрозу...
  Ведь то, что с ней происходило, явно не укладывалось в норму...
  По крайней мере, по ее мнению...
  То, что преследовавший ее юноша был серафимом, она даже не подумала, а о том, что является его вместилищем, к сожаленью просто не знала, так как раньше просто не могла видеть серафимов...
  Не могла видеть серафимов до того мига, как на ее руке задорно-злобным огнем не расцвел Знак Пастыря...
  Ее друзья, с горем пополам смогли ее поймать и успокоить, но добиться внятного и вразумительного объяснения от главы собственной гильдии в том, что, же с ней такого произошло, что до смерти ее напугало, так и не смогли...
  В итоге, они продолжили свое путешествие в Озерный град, на готовящийся в скором времени начаться Фестиваль Священного Меча...
  Они оставили Розу в покое, предоставив девушке шанс самой со всем разобраться...
  Вот только...
  Только, присутствие зеленоволосого, этому отнюдь не способствовало, и еще несколько дней Роза убегала с криками:
  'Призраки!'
  А затем билась в истерике, пугая коллег, но все же, всем смертям наперекор она и ее гильдия все, же добрались до Леди Лейка...
  Добрались, на свою беду...
  Ведь Фестиваль Священного Меча, что начался в тот день, изменил ее судьбу раз и навсегда....
  
  ***
  
  'Невозможно убежать - от себя! Отраженье вместе с тенью - не отпустят никогда!
  Где желаешь, там гуляй, но запомни: одинокой не бывать!
  Потому, что рядом верные друзья, хоть и скрыты миром злобным от тебя!
  
  Ведь повсюду окружают духи, крепко держат они тебя за шальную руку!
  И всегда тебя поймают, если упадешь, попадешь в засаду или же в разруху, древнюю пойдешь...
  Друга непременно там верного найдешь!
  
  Если оглянешься и спросишь: 'Ты, со мной идешь?'
  Не беги! Не бойся! Лучший друг всегда станет рядом силой верного плеча!
  И опорой будет надежной для тебя! Серафимы рядом! Лишь открой глаза!'
  - шептал пройдоха ветер, трепля кроны деревьев...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  *** Пролог. Часть 6 ***
  
  ***
  
  *Вечер перед Ночью Звездопада*
  
  ***
  
  1.
  
  ***
  
  Сергей пил...
  Он сидел в таверне Ластонбелла и пил...
  Ему было паршиво...
  Нет, ему было чудовищно паршиво! Ситуация, в которую он попал, и которая складывалась в империи, была просто омерзительнейшая! Сначала, пропал епископ...
  Затем...
  Затем, появилась кардинал Фортон и...
  И, понеслось...
  Множество смертей...
  Целый ворох нераскрытых преступлений...
  Повсеместная гибель урожая и скотины...
  Странный дождь, идущий уже третий месяц и много чего еще...
  Он даже начал подозревать, что его народ чем-то прогневил серафимов, вот те и выказали свой гнев, ниспослав на людей Роланда свою небесную кару...
  'Вот, только чем, мы прогневили серафимов?' - Сергей искренне терялся в догадках...
  Он послал своего младшего брата - Бориса - узнать, что же происходит в епархии...
  Что там мутит кардинал и...
  И, Борис пропал...
  Пропал, ушел на задание и...
  И с концами, как говорится:
  'Как в воду канул!'
  А он, Сергей, как в воду глядел! Просто нутром чуял, что с Фортон не все так просто, чисто и гладко, как могло показаться на первый взгляд, вот только сделать с этим он уже ничего не мог...
  И от этого ему не становилось легче, а только хуже...
  Император совсем одряхлел и передал бразды правления своему сыну, а тот...
  Тот явно решил развязать войну с Хайлендом...
  
  2.
  
  ***
  
  'Нет, ну это уже перебор!' - искренне считал Сергей, делая немаленький глоток из кружки и с грохотом, ставя ее на стол...
  'Мало того, что он разорвал помолвку с Розой Спарроуз, дочерью влиятельнейшего купца континента - Брэда Спарроуза, перебив почти всех членов его гильдии 'Воробьиное пере' и объявив их всех вне закона! Так он еще и ужесточил налоги! Ввел комендантский час и объявил! Заранее объявил - бойкот Пастырю! Пусть, тот еще и не явился в мир, но...' - о чем думал новый император, оставалось для Сергея Стрелки, генерала Роланда и главы, платиновых рыцарей самой настоящей загадкой и неразрешимой диллемой...
  И именно поэтому, он пил...
  Пил, сидя в полумраке захудалой таверны...
  Пил, совсем не замечал того, что за ним наблюдали...
  За ним наблюдал мужчина...
  Наблюдал из-под кустистых бровей...
  Наблюдал известный по всему Гринвуду сказитель, а по совместительству шпион киллерской гильдии - 'Рассеянные кости' - Мейвин...
  Старик следил за чуть ли не рыдающим генералом и хмурился...
  Он прекрасно понимал или даже знал, чем просто догадывался, о настоящем положении дел в мире...
  Он знал, что виной всему - это злоба...
  Злоба, вошедшая в мир в виде хеллионов и их господина - безумного порождения темных сил - Владыки Бедствий...
  Знал, что кардинал Фортон и молодой правитель империи Роланд Конан - одержимы...
  Знал, что епископ сбежал и живет себе припеваючи на незаконную торговлю самопальной наркотой, известной, как Приворотное зелье, а ля 'Афродизиакус Самопалус', и по совместительству является старостой сколоченной им деревушки наркодиллеров...
  Также Мейвин видел странный, отдающий пульсирующей тьмой Знак, проступающий на руке генерала, а тот, по всей видимости, просто не замечал этого... Он уже был порядком пьян, и до всяких там сомнительных Знаков ему просто не было никакого дела...
  Ему не было даже дела до того, что завтра он должен был проводить смотр войск...
  Он продолжал пить, оплакивая безвременно почившего брата...
  Мейвин тяжело вздохнул.
  Он прекрасно осознавал, что Сергея можно и даже нужно было понять...
  Ведь он, как никто другой, лучше всего знал, каково это - терять родных, а то, что его брат - Борис мертв, было понятно и без лишних слов...
  
  3.
  
  ***
  
  Бросив монеты на стол, Мейвин вышел прочь из таверны, оставив за собой лишь клубы сигаретного дыма и пары алкогольных напитков, густым слоем поднимающиеся к потолку...
  Ему нужно было передать весть Розе о готовящейся войне и о том, что возможно, только возможно, единственный нормальный в Роланде человек - это генерал Сергей Стрелка, а это означало, что рыцари могут организовать переворот, но при условии, что им позволят это сделать...
  Ведь с переменным успехом - могли и не позволить...
  Могли и не позволить, провернуть по-тихому дворцовый переворот, под гордой эгидой цветной революции, в стране, где подобных вещей видом не видывали с тех стародавних, легендарных времен, когда ими еще правил, павший в порок Император-Пастырь...
  Миру же оставалось только уповать на пришествие Пастыря...
  И именно поэтому Мейвин и поспешил покинуть таверну...
  Поспешил, чтобы отправиться на поиски той, кто мог бы внести коррективы или даже положить конец этой войне, задушив ее еще в зародыше...
  Ведь Роза была главой, как 'Воробьиного пера', так и 'Рассеянных костей', так сказать двух гильдий в одном флаконе, и, отомстить убийце Брэда, было для нее делом чести...
  И кроме нее для этого никто больше не годился...
  
  4.
  
  ***
  
  Мейвин вышел в ночь, оставив Сергея наедине со своими демонами, а то, что в скором времени он с ними встретится наяву - уж, в чем в чем, а в этом он не сомневался...
  Уж кому-кому, а ему, Мейвину, в этом сомневаться не приходилось...
  Ведь он прожил уже не одну сотню лет и повидал не одно пришествие Владык Бедствий и знал, чем все это может закончиться для мира, если вовремя в него не придет Пастырь...
  Пастырь...
  Хоть он - Мейвин - и был всего лишь человеком, плата за кражу секретов мира была поистине страшной - смерть в одиночестве, пережив всех...
  Его, как внука Претора Мельхиора Мейвина и сына ведьмы-экзорциста Маджиру Мейвин, безумной и вечно молодой хозяйки нормина Бьёнфу, известного в народе под существительным - 'вещь', героя-хеллиона Рокуро Рангетсу, принцессы-претора Элизабеты Хьюм, а также, спутницы печально известной Леди Катастроф - Вельвет Крау, по совместительству являвшейся сестрой и теткой двух сильнейших эмпиреев: Райфсета-Безымянного и Лафикета-Маотерруса, прокляли бессмертием...
  
  ***
  
  Над Логрином и Ластонбеллом, так же как над Леди Лейком, известным, как Озерный град, шел безумный дождь человеческой скорби и страдания...
  Шел мистический, проклятый дождь...
  Дождь, что должен был закончиться только с исчезновением Владыки Бедствий, вот только мир об этом не знал...
  Он просто не знал, что оное чудовище уже топчет его дороги, но дождь, как и златоглазые драконы-Эмпиреи, прекрасно это знал и поэтому упорно и неотвратимо продолжал идти...
  
  ***
  'Отчаянье оставь и беды позабудь!
  Скорее с нами поспеши вступить в волшебный круг!
  Мы будем вместе танцевать, смеяться, петь - не унывать!
  Ты к нам скорей спеши и пусть молва людей гремит,
  Что ведьмин круг - лишь зло сулит!
  
  Станцуй ты с нами до зари, мы отдадим тебе ключи,
  От самых чудных ясных дней, когда родится новый змей.
  Что всем подарит новый плод, что от невзгод всех уведет!
  Поэтому спеши скорей в объятья преданных друзей!
  Станцуй под светом колдовским! Станцуй, и будь всегда любим!
  
  Ведь коли сердце истекает кровью, из чаши зла не стоит пить!
  Оно того не стоит! Без толку! Лишь черное вино прольется!
  Не изменишь ничего, а танец жаркий сих страстей,
  От смерти уведет когтей и сквозь границу сотен лет,
  Пройдешь дорогами побед! И боль исчезнет навсегда, когда взойдет зари звезда!
  
  Станцуй же с нами, не робей! Ты - победитель - не злодей!
  Станцуй же танец колдовской и стань, герой, самим собой!
  Станцуй, печали отпусти и вместе с нами ты живи!
  Живи же дальше, не робей! Не будь же жертвою страстей!
  Владыкой будь своей судьбы, и круг магический сомкни, за руки взяв нас у костра!
  
  Танцуй, чтоб пела и душа! Мы будем танцевать в ночи, покуда светят светлячки!
  А солнце ясное взойдет, тогда начнется новый год!
  Ведь ведьмин круг вперед ведет, того, кто водит хоровод.
  Под блеском сих далеких звезд у брега самых черных вод,
  Навеки потеряв причину топить в вине свою кручину!
  
  Ведь танец духов лечит душу и отгоняет смерти скуку,
  От всех ворот, от всех дверей, спасает он от тьмы людей!
  Скорее в наш зайди же круг! Танцуй, не размыкая рук!
  И стань живым, насколько только можешь! Мы поддержим, будь уверен!
  Откроем в будущее двери, и будешь ты тогда свободен!
  
  Когда очнешься в хороводе, таких же, как и ты - заблудших душ!
  Скорей! Спеши украсть у жизни ее священный куш!
  Вступи в волшебный ведьмы круг, в волшебный духов хоровод!
  Что под луною песнь поет и, что тебя к мечте ведет,
  Вручая новой жизни плод, что змей крылатый подает!'
  - пели в таверне...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  *** Пролог. Часть 7***
  
  ***
  
  *Ночь Звездопада*
  
  ***
  
  Холод...
  Он окутывал все пространство...
  Все звуки тонули в нем...
  Тонули, не оставляя даже малейшего намека, ни малейшей надежды даже на сам факт своего существования...
  И лишь изредка откуда-то доносились призрачное журчание и пульсация от пролетающих мимо комет и сталкивающихся между собой астероидов...
  В это гиблое для всей Вселенной место не проникала даже бушующая на всем протяжении бескрайнего космоса Музыка Сфер, и это пугало...
  Во истину пугало...
  Планета была погружена во тьму, во мрак, в безотчетный ужас...
  Она была погружена во тьму и в алый туман...
  Вся ее поверхность, буквально кишмя кишела черными, в отсутствии нормального освещения, телами...
  Они были повсюду...
  Миллионы...
  Нет! Миллиарды Драконов...
  Они пожирали друг друга...
  Они выли, ревели, карабкались на головы своих же собратьев...
  Карабкались, воздвигая живые пирамиды из черных, блестящих, извивающихся в порыве агонии тел...
  Воздвигая сюрреалистичные, алогично гротескные пирамиды...
  Живые пирамиды из тел тех, кто так отчаянно стремился выстроить мост и прорваться, проникнуть, просочиться из ловушки этого места, туда - на светящуюся жемчужно голубым светом, такую близкую и при этом - такую далекую - планету...
  В самом сердце этой живой, инфернально зловещей гущи, свивал свои кольца чудовищно-огромный Дракон...
  Дракон, в чьих заполненных звездным небом глазах, отражался Конец Вселенной...
  Дракон ждал...
  Он ждал...
  Ждал в предвкушении того невероятно-радостного и безумно-чудовищного мига, когда по мосту, сотканному из звезд, в его царство безумия и чистого ужаса явится тот или те, кто наконец-то позволят ему вырваться на свободу из этой чудовищной ловушки тысячелетий...
  Ведь вечность, что Он, коротал в компании своих побратимов-Драконов, его ничуть не радовала...
  Он безумно жаждал сбежать из этого Ада, чтобы создать Ад еще больший, но уже на иной планете...
  Планете, что так приветливо манила его своей непорочной чистотой и игриво посверкивала магнитным полем...
  О, она была совсем рядом, достаточно было лишь протянуть когтистую лапу, чтобы коснуться ее, ухватить и сжать, чтобы уже никогда не выпускать, но...
  Но, это была лишь иллюзия, злобная насмешка лицемерки судьбы, посмевшей так жестоко сыграть с ним в шахматы, чьими фигурами был: Он, его Драконы, Силы этого мира - Эмпиреи и те, кому лишь только предстояло придти прямо в его владения, в его цепкие и смертоносные лапы...
  Дракон облизнулся...
  Он облизнулся в предвкушении и мечтательно зажмурился, почти замурлыкав от удовольствия, как большой и пушистый черный кот, чтобы тот час же огласить свои владения чудовищным, исполненным неистовством ревом голодного зверя, что так безумно изголодался по человеческой крови и слезам...
  Он решил подождать...
  Подождать еще чуть-чуть, еще самую малость и тогда...
  Тогда, он всенепременно, бросится в него...
  Он набросится на этот хрупкий, крошечный мир...
  Набросится на него, чтобы со всепоглощающей страстью пожрать его...
  Чтобы пожрать его без остатка...
  Ведь в этом и заключалась сама суть Хтонида...
  Хтонида - зверя, всепоглощающего разрушения, который прекрасно знал, что его судьбоносный, звездный час уже почти настал и именно поэтому он выл...
  Он выл, предвосхищая его, предвозвещая его торжество и непоколебимую, непреклонную, как Дамоклов меч, неизбежность...
  Над проклятым миром вставала окрашенная запекшейся кровью Луна...
  Намеченный час приближался...
  Он приближался неумолимо и неотвратимо...
  Неведомые в жемчужном мире, Небесные Сферы пришли в движение...
  Пришли в движение, уже норовя безжалостно растереть в порошок его крохотных обитателей, и возможно...
  Возможно, это и была их судьба...
  Судьба тех, кто находился на другом конце пока что не существующего, но с каждым прожитым мигом становящегося все более и более реалистичным и осязаемым, звездного моста, что приближался так неумолимо и неотвратимо, как разогнавшийся и потерявший управление скоростной курьерский поезд, потерявший в придачу и своего машиниста...
  Судьба, что была готова вот-вот разразиться и затопить своим жгучим водопадом крови не только этот мир, но и весь безграничный космос...
  Затопить, пожрав и жителей жемчужного мира и Драконов, затаившихся в туманном мареве багрово-кровавой Луны...
  Луны, что вновь взошла над Зестирией, спустя проклятую тысячу лет...
  Ночь затаилась...
  Она ждала...
  Ждала, как и Дракон, и именно поэтому, она роняла с неба свои холодно-горячие слезы - Звезды, и смотрела на мир своими разноцветными глазами золотой и кровавой Лун...'
  
  ***
  
  'Над миром поднималась кроваво голубая луна...
  Достигая величия своим триумфальным суперлунием...
  И магнитное поле стремилось к нулю, чтоб погрузить планету во тьму...
  
  И нутро дрожало вулканов, внемля песне небесных сфер...
  И реки оделись кровью, встречая ее во тьме...
  Так начинался танец, что грозил обжечь крылья мимолетной мечте...
  
  Сильнее горели звезды, кометы мчались вдаль...
  И ярко пылал из сердца волшебный души Грааль...
  Вершили люди деянья, застыв у мира конца...
  
  И на часах вселенной две минуты, застыли до конца...
  Молчаливо плакало небо, убор серебра роняя,
  А где-то в холодной бездне, одетая, в пестрое платье,
  
  Роняя стрелы из песен, Луна танцевала, назвавшись Селеной,
  Но имя ложным было ее, ведь с начала времен,
  В окрашенном алым, вальсе звучало всегда - Лилит...
  
  И плакал, душой страдая, наш хрупкий и грешный мир...
  Ее торжество встречая, когда глас донесся из глубин...
  Трубы пели, лаская слух, и дрожала в преддверие Земля...
  
  В том предвкушении вкушая величие льда и огня...
  Луна танцевала, свет трепетал над миром, неспешно-наивно -
  Вселенский пожар полыхал, и буревестник сердитый над Гринвудом призраком мчал...'
  - печально звучала Музыка Сфер, горестно предупреждая жителей крошечной, жемчужной планеты о грозящих ей страшных и судьбоносных испытаниях...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Пролог. Часть 8***
  
  ***
  
  *Ночь Звездопада*
  
  ***
  
  Великая ночь сгущалась...
  Сгущалась, распространяясь над миром...
  И тогда Она пробудилась...
  Пробудилась от своего вековечного сна...
  Пробудилась, поглотив свет и достигнув вечной гармонии, но даже ее бесконечных сил было не достаточно, и поэтому она искала...
  Она искала среди миллионов миров и - нашла...
  Нашла того, кто мог бы помочь ей...
  Помочь, исправить тот кошмар, что постепенно поглощал, пожирая жизнь ее Вселенной...
  Когда-то она была самой обычной девушкой, а затем...
  Затем она стала первой в мире Леди Бедствия, Королевой Катастрофы, но затем...
  Затем многое изменилось, и теперь она была Драконом...
  Она была прекрасным Драконом-Эмпиреем...
  Она была им взаместо своего брата - Райфсета, полностью поглощенного сначала Безымянным, а затем уже и ею - Вельвет Кроу - Бенедиктус Тенебраэ (лат) - Благословленной Тьмой...
  Тьма, что была в ней, обратила ее в Дракона...
  Она обратила ее в златоглазого Дракона тьмы...
  Дракона, черного как сама Ночь...
  Возможно, она и была Ночью...
  Ведь шестой эмпирей - Безымянный - воплощал в себе силы Тьмы и Ночи...
  Он - был Мраком... А значит, она воистину стала настоящей Королевой Теней, вобрав в себя божественное начало Тьмы и преобразившись в Дракона, как и ее племянник - Лафикет, ставший пятым эмпиреем - Драконом - Маотеррусом, Верховным Владыкой Земли и хозяином серебряного пламени очищения...
  Полностью в противовес ей...
  А ведь он тоже, искал...
  Искал, и нашел...
  Нашел в том же мире, что и она, но...
  Но, даже там, они встретились всего лишь на один единый миг...
  Ведь, если бы эта их встреча продлилась бы еще хотя бы на миг дольше, то тогда...
  Тогда сама бы Вселенная просто перестала бы существовать, а этого они допустить никак не могли, и поэтому они и остались разлученными навечно...
  Ведь свет и тьма были вечно вместе, но при этом, и вечно порознь...
  Встречаясь, лишь на экваторе миров, в призрачные полдень и полночь жизни, когда тени исчезают, полностью сливаясь со светом...
  Лишь тогда, когда планета рассечена на две ровные и равные половины...
  Когда над миром властвует безгранично-жестокосердный Закон Мирового Равновесия...
  'Снег...
  Буря...
  Холод...
  Кровь...' - вот, что жаждал, алкая мир...
  Чтобы разорвать связь с одним Миром и создать с другим, нужно буквально разорвать прежнюю на множество мелких осколков, совершено не щадя того, кто будет этой самой связью связан...
  Нужно разорвать связь, принеся жертву миру, а именно - кровь того, кого должно из него забрать...
  Да...
  Она - Зло...
  Но Зло - необходимое! Зло так нужное для сотворения добра, ибо без него оно все же невозможно...
  И, именно поэтому, она сделала это! Она украла душу из далекого мира...
  Мира, заблудшего среди миллионов...
  Мира, который творил мириады иных миров, становясь для них их истинным домом, их альма матерью...
  Ее племянник, сделал то же, что и она, и именно тогда, в тот самый проклятый миг, стрелки невидимых взору часов наконец-то пошли, но к ее ужасу и отчаянию, они пошли вспять...
  Пошли, отмеривая время, что оставалось до последнего вздоха Вселенной...
  Одетая в Кровавый Звездопад, под такими же кровавыми очами бессмертных Лун двух миров, в Зестирии и началась, грянув - чудовищная буря Последних Дней...
  
  ***
  
  'Лепестки роняет вечер, ветер тускло завывает,
  И иллюзии, рождаясь, облекают нас в теней...
  Что навечно потеряли облик свой среди людей...
  И дорогами из терний бродим мы во мраке дней...
  
  И осколками сомнений, грезит странник запоздалый...
  Ткется лед тысячелетий, Мрак времен, вплетая в Бездну...
  Небо плачет обветшало, и роняет жизнь диллемы,
  Тем, кто у ее - у Края, ищет Правды, ищет Веры, Честь в Бесчестье утопив...
  
  И дорога, как шальная, все играет, вьется вдаль,
  Все узоры ткет, бездумно палачами нарекая,
  Власть, даруя серафимов - прошлое навек крадя...
  И по острому, по краю мир летел куда-то в ночь,
  
  Словно поезд, словно стая, самых адовых страстей...
  Потерялись наши души на границе чьих-то дней...
  Лед застыл, сковавши время, и цветы вдруг расцвели,
  Что б пожар, все ж стал последним, навсегда спалив мечты...
  
  Тонким лезвием зеркальным, разделенные навечно
  Страстно алча быть все ж вместе,
  Мы стоим у грани летней, в зиму вечную глядя...
  Мы не можем быть здесь вечно, потому что жизнь одна...
  
  Хоть и превратив в драконов, нас навеки разлучила
  И поставила препоны, быть отчаяньем хранимым...
  Ложь, как нож - беспечно ранит, и недрогнувшей рукой
  Благородство разрушает, наших душ святой покой...
  
  Даже зло бывает нужным в час - когда добро на грани...
  В час, когда мы все бессильны - излечить сквозные раны,
  Что друг другу нанесли, когда бросилися в бездну, отобрав судьбы клыки...
  И когда исчезли средства разрешить все беды миром...
  
  И тогда, играя, демон, маску бога нацепил...
  Случай проклятый смеялся, упиваяся вином,
  А в темнице изначальной билось сердце вновь и вновь,
  И на волю рвалось дико, прорываясь исподволь...
  
  А когда миры сгорели, разрушаясь словно сон,
  То тогда, из хрупкой сказки - возвратилася любовь...
  И огнем священной страсти, разгорелась она вновь...
  И в один поток слилися сотни тысяч разных душ
  
  И огнем времен сияя, на мече слепых богов, навсегда развеяв грусть,
  В мир земной они ворвались, крылья власти распахнув
  И в обличье человека по тропе пошли из снов, чтобы мир создать - разрушив, Подарив надежду вновь, в час, когда исчезло время, чтобы прошлое вернуть...'
  - казалось, слышала Вельвет, паря вне пространства и времени...
  *** Пролог. Часть 9***
  
  ***
  
  * Ночь Звездопада*
  
  ***
  
  'Клац. Клац? Клац...
  Клац!' - дерзко-бойко и непринужденно звенела Пустота, неведомым звоном, венчая себя...
  Руины дрожали...
  Дрожала земля...
  Дрожали мелкой дрожью, какой только могут дрожать древние от ветхости и времени, камни. Всполохи и искры призрачными разводами разбегались по потолку и стенам, отбрасывая на пол холодные, зеленоватые всполохи...
  В одном из залов тем временем пухла и расширялась, медленно вращаясь в воздухе, парящая в нем сфера...
  Сфера пульсировала. Этому странному, жуткому пульсу вторил окружающий ее ландшафт и глубинный гул, словно бы поднимающийся из самой Преисподней, из самого сердца Земного Пульса...
  Звуки вновь повторились, сменившись на звук разрезаемой чем-то тупым, мешковины. И из враз прохудившейся под напором изнутри сферы, хлынула, вырвавшись наружу, словно из перезрелого и лопнувшего арбуза, зеленовато-синяя жидкость, густым, тягучим пятном вылившись на узорчато-замшелые плиты пола...
  Из сферы вывалился маленький и вдрызг мокрый, новорожденный Дракон...
  Вернее - дракончик...
  Он как-то подслеповато-контуженно помотал своей крохотной головкой из стороны в сторону, а затем, плюхнувшись на задницу, совсем как щенок принялся чесать себя за ухом, явно о чем-то размышляя, а затем...
  Затем принюхавшись, он пискнул и, поднявшись на лапки, распушил свои изящные крылышки и косолапо поплелся на источник только ему известного запаха...
  Двинулся к нему, одержимый и движимый некой, только ему одному ведомой идеей, что, словно свеча, зажглась и постепенно стала разгораться в его, не по децки умных для новорожденного Дракона, глазах...
  Он шел...
  Шел туда, где ждала его Его Судьба...
  Судьба, вернувшаяся в этот мир уже отнюдь не в человеческом обличье...
  А над Мабиногио творился просто невероятный по силе и красоте, космический шторм, роняя вниз свои изумительные слезы - звезды, норовя спалить дотла этот крохотно-хрупкий мир, что так беспечно раскинулся у него на пути...
  
  ***
  
  'Ярость клокочет, месть застит очи, иначе поверь - нельзя!
  Ведь пламя бесчестно, оно быстротечно, сжирает в объятьях жизнь и любовь!
  Навеки дарует одну лишь боль, в глубины ада заставляя пасть...
  
  Я проклинаю, душою страдая, и понимаю, что проклят судьбой!
  Я призраком - тенью гуляю по пеплу, города, что превратился в Некрополь...
  Града, что создан однажды был мной, дабы мир положить, принеся всем покой!
  
  Черным, как мрак - стал генерал, и в сердце родилась ночь...
  Тьма повела, под руку взяв, того кто всегда мир защищал, поставив судьбу на кон...
  Черную мантию, кровью залитую, вместо белой она дала...
  
  Я Пастырем черным отныне буду - расплата настигла меня...
  Я жизни отъял, навек разлучившись с любимыми
  И словно на жуткой картине, вывел Вальпургия ночь...
  
  На острие клинка, ярко горит душа, вечность ему отдав
  И навсегда украв, шанс обрести любовь...
  Вечное одиночество - палка о двух концах...
  
  Все кто страдали - все потеряли... Жизни свои и дом...
  Ярко горело пламя, задорно оно лизало, город любимый мой...
  Муза... Она кричала, остановить желала - меня любой ценой, но сделал я выбор свой...
  
  По белым, по плитам храма, все растекалась кровь...
  Падали капли, ставши водой и пламя туша мое...
  Мать над сыном своим рыдала, ставши в тот день вдовой...
  
  А пламя алкало, оно стирало, меня из мира богов...
  Страшная кара настигла друга, и за предательство заплатив,
  Бродит теперь лишенный силы сгинуть, как дикий зверь...
  
  Все обратилось в стылый пепел, город могилой братскою стал...
  Это была лютая сеча, самый страшный на свете кошмар...
  Сестренка моя - потерявши надежду, вечность сковала льдом...
  
  Нету больше тропы к Камланну и не найти его...
  Город исчез, не добившись славы, на рассвете лишившись всего...
  Волшебным барьером сокрыт навсегда, ведь сила жрицы, это - сила Замка`...
  
  Я проклятым стал, потеряв семью, духом живым - я в огне горю...
  Я стою и не вижу тех, кто мне дорог, ведь свет покинул мои чертоги...
  Я тоже, как генерал, проклят, быть одиноким, свою пожнав печаль.
  
  Смеются нынче седые боги, теперь Миклео - уж мой Палач...
  Когда исчезнет Владыка Бедствий и мне придется от пули пасть...
  За все прегрешенья, забрав печали, что камнем черным легли на грудь.
  
  Сестра, как пепел исчезнет в раз, очистив землю своим огнем...
  С сыном встретиться сможет на миг, превзойдя заклятье, но потеряет вновь...
  Ведь нету на свете сильнее власти, чем матери любовь...
  
  Слезы падают - обжигая, серый пепел - словно грязь,
  А огонь, все в сфере полыхает - отражаясь в зеленых тех глазах,
  Он сжимает меч и понимает, выбор сложен, как и жизнь сама...
  
  За других платить всегда он будет должен
  Ибо - это Пастыря судьба...
  Даже, если рядом серафимы, сие еще не значит, что тьма навек ушла...'
  - вспоминал дракончик события, приведшие его к столь плачевному финалу...
  Вспоминал, неуклюже идя по руинам туда, где брезжил свет первопричины...
  Туда, где его уже ждали наказание и правосудие...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  *** Пролог. Часть 10***
  
  ***
  
  *Ночь Звездопада*
  
  ***
  
  1.
  
  ***
  
  'Снег...
  Ночь...
  Москва...
  Бабушка...
  Фура...
  Уснувший за рулем водитель...
  А дальше?..
  Дальше...
  Кровь...
  Много крови...
  Целое море крови...
  Целое море, Моей крови...
  Крики...
  Визг серен полиции и скорой...
  А я? Мне уже все равно...
  Бабушка перешла дорогу...
  Водитель не пострадал...
  Фура? Тоже...
  Только...
  Теперь на ее стекле и капоте красовались кровавые узоры, оставленные там моей кровью...
  Да, это печально, но это проза жизни...' - печально, с ноткой грусти думала я, взирая на это сверху...
  'Меня звали - Светлана Духова, я была доброй и законопослушной девушкой, никогда и никому не причинившей никакого вреда...
  Мои знакомые, за глаза называли меня 'Святой'...
  Может быть - это было правдой...
  Я сама до конца не уверена, что на самом деле означает это слово и действительно ли оно могло охарактеризовать кого-то, вроде меня...
  Да, теперь меня звали так вполне законно...
  Посмертно...
  Интересно, а что будет дальше? Свет? Свет. Свет! О, я вижу мир! Мир, залитый светом! Это - Рай? Значит, я попаду в Рай? Это чудесно! Или...
  Или это все-таки Ад? Но...
  Это, ведь не самоубийство!
  Меня убили!
  Я спасла человека!' - с безумной надеждой в израненной жестоким миром душе, отчаянно радовалась я, летя навстречу неизвестности, сквозь пламя нового мира...'
  
  2.
  
  ***
  
  Тем временем, свет понемногу обволакивал меня, буквально затягивая и погружая в себя, в самое свое естество, а затем наступила Тьма...
  'Я видела...
  Видела, как внизу сражаются армии, как чудовища разрушают города, как люди отстраивают разрушенное...
  Видела...
  Я видела все...
  Видела и Дракона...
  Он был белым...
  Белым, как снег, как первый свет творенья...
  Я чувствовала, что я тоже Дракон, и что я должна!
  Я, всенепременно, должна с ним встретиться! Встретиться с этим Драконом! Он...
  Такой...
  Такой красивый!' - мечтательно думала я, прижимая эфемерные руки к груди...
  'Я знала его имя - Маотеррус...
  Похоже на Матвей, если сказать по-нашему, по-русски - Матвеюшка, Матюша...
  Да, я внезапно осознала, что он - Моя Судьба, моя Родственная Душа, Тот, с кем Я должна была быть, и Я буду, но...
  Но, пока...
  Пока, это невозможно...
  Пройдет время...
  Пройдет много, очень много времени, прежде чем Я, смогу встретиться с Ним, а пока...
  Пока - Я падала...
  Я падала в мир...
  В мир, залитый солнечным светом, светом костров и тьмой...
  Я падала в мир, радостно распахивающий для меня свои лживо-гостеприимные объятья! Я знала, что за моими плечами развевались могучие драконьи крылья...
  Крылья, что излучали яркий, радостный и безумно белый свет! Ведь, я тоже была Драконом, Белым Драконом! Белым, не от того, что я белая, а от того, что я сама Свет, Добро и Чистота! Ведь я - Святая, а это - обязывает и налагает ответственность, очень много ответственности...
  Вот эта самая святость и проявилась сейчас во мне в полной мере и во всей своей красе, величии и великолепии, ведь я - Дракон, несущий в мир Свет и Любовь...' - так думала я, падая в свет...
  'Думала я, падая в свет из своей прошлой Жизни...
  Падая из Жизни, залитой кровью и засыпанной белым и пушистым снегом унылых и шумных Московских улочек...
  Думала, падая в мир, увенчанный мистической короной звездопада, под бдительным оком багрово-кровавой красотки Луны, что кокетливо-злобно смотрела на разверстый в космической тьме, невинно-лазурный мир, столь гостеприимно принимавший в себя меня, его новую и столь желанную дочь - Светлану...'
  
  ***
  
  'Я - Кошка? Кошка... Кошка!
  Я - Черная Кошка, кошка... Я - Рыжая Кошка, кошка... Я - Белая Кошка, кошка...
  В Твоё Я влезу окошко, сладкие навею Сны!
  Потому, что я - Кошка! Кошка - Твоей сокровенной мечты!
  Трехцветная Кошка Удачи! Такая же, как и Ты!
  
  Мяу! Мяу! Мяу! - мурлыкает кошка!
  Сквозь пальцы ускользает ночка...
  Золотая звездочка падает вдали. (Припев)
  
  Нет! Нет! Не виноватая Я! Нет! Нет!
  Что за сосиски? Чей омлет? Что ж Ты косишь хитрым глазом?
  О, Хозяин! Не робей! Давай с Тобою, сидя вместе рядом на подоконнике, мы выпьем бювет!
  За этот превосходный, утренний рассвет, и пусть ухмыляется неотесанный сосед!
  
  (Припев)
  
  Нет! Нет! Не виноватая Я! Нет! Нет!
  Чья Плотва? Какого соседа... Какого утра?!?
  Ах! Эта Плотва... Да... Признаю... Она была вкусна...
  Но, Мне бы Форели или Судака, счастлива наверно была бы Я тогда!
  
  (Припев)
  
  Нет! Нет! Не виноватая Я! Нет! Нет!
  Какие сливки? Чье молоко? Ну, почему же кошке, живется так нелегко?
  Неужели хочешь Ты, что б я пила кефир вместо молока?
  Может, выпьем Мы тогда с тобою сладкого вина, а?
  
  (Припев)
  
  Нет! Нет! Не виноватая Я! Нет! Нет!
  Сколько Страсти! Сто лет в обед! От чего же смотришь грустно...
  Неужели сердце от Меня закрыл?
  
  (Припев)
  
  Имя мое - Дарлинг! Кошка Любви Ночной...
  Ты не будь со Мной суров и строг, а иначе наломаешь массу дров...
  Окунёшься с головой в тихий омут слёз...
  Корми Меня! Люби Меня! И буду Я всегда Твоя!
  
  Мяу! Мяу! Мяу! - Мурлыкают кошки!
  Сквозь пальцы ускользает ночка...
  Золотая звездочка падает вдали. (Припев)
  
  Нет! Нет! Не виноватая Я! Нет! Нет!
  Ну не знаю Я ! Я не знаю... Все Котята - так милы...
  До чего же на Тебя похожи все Они!
  От чего же? От чего же! Очень злишься Ты!?!
  
  (Припев)
  
  Дай Кошачьей Мяты... Валерьянки... Дай!!!
  Ах! Хозяин! Милый! Кошек - Уважай!!!
  От чего же чувства льются через край?
  Мяу! Мяу! ГАВ! Гав! Гав!
  
  (Припев)
  
  Ты проснешься... Встрепенешься...
  На подушке рядом сплю... Накладные кошки - ушки
  Тебе на память подарю...
  
  (Припев)
  
  Дочки - Сыночки, сопят в колыбели, быстро кошачьи же сны пролетели...
  Только... Я - Кошкой осталась... В душе...
  Ну же! Давай! Почеши за ушком - Мне!
  
  (Припев)
  
  В Твое Я влезу окошко, сладкие навею Сны,
  Потому что, Я - Кошка!
  Я - Кошка - Твоей сокровенной мечты!
  
  (Припев)
  
  Трехцветная Кошка Удачи! Такая же, как и Ты!
  Я - Кошка? Кошка... Кошка!
  Я - Черная Кошка, кошка... Я - Рыжая Кошка, кошка... Я - Белая Кошка, кошка... МЯУ!!!'
  - пела я, падая, и при этом, совершенно не ведая о том, что я - это не совсем я...
  И что вообще, не только, я, а кто-то еще...
  Кто-то иной...
  Кто-то в моем или все-таки не в моем облике, был сейчас здесь...
  Кто-то, кого по определению, не должно было существовать, но он все равно существовал...
  Существовал назло всем врагам и наперекор всему и вся...
  И он тоже продолжал падать, будучи мной и не мной одновременно...
  Я продолжала падать...
  Продолжала падать вместе с ним...
  Мы падали вместе...
  Падали в неизвестность...
  И мир, смеясь, забрал меня в свое бушующее безумной страстью царство...
  Забрал, даровав еще один шанс на светлую и прекрасную жизнь...
  И...
  Я воспользовалась дарованным мне даром Судьбы...
  Воспользовалась им с лихвой...
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Пролог. Часть 11***
  
  ***
  
  *Ночь Звездопада*
  
  ***
  
  1.
  
  ***
  
  'Тьма...
  Все вокруг покрывала тьма...
  Холод ртутью разливался по жилам...
  Я не знал: сплю ли, дышу ли, существую ли...
  Все, что происходило со мной, было иллюзорным и незначительным...
  Вся моя жизнь сейчас была чем-то иллюзорно-незначимым...
  Я даже почти не помнил, как оказался в подобном состоянии...
  Вернее, помнил, но не хотел этого...
  Не хотел это принимать! А главное, вообще не хотел это вспоминать! Но, как говорится - не судьба...
  Ведь все это выглядело как-то глупо, детско и, не побоюсь этого слова, - дурацки...' - так мне мнилось...
  '...Ночь. Улица. Фонарь. Трамвай...
  Вот и весь сказ...
  Весьма прозаично, не правда ли...
  А дальше? Дальше...
  Дальше имело место быть мое нынешнее, теперешне-текущее состояние нестояния...
  Или...
  Нет, без обиняков будет сказано: состояние - несуществования, что вполне себе, и весьма вероятно, таковым и являлось...
  Ведь моя, не особо радужная и яркая жизнь окончилась, как-то вполне безрадостно и даже чуточку не эстетично и мерзко...
  Под колесами, заплутавшего на Питерских улочках, зимнего трамвайчика...
  Да, Велеслав Волхов, по прозвищу Волхв, повезло же тебе! Ну, прям, как утопленничку повезло!..
  Или...
  Или, можно даже сказать: как несчастной жертве уличного ДТП с крупногабаритным, рельсовым транспортом, а? Это, ведь, почти, как когда Аннушка маслице разлила, прямо под ноги одному, слегка нерасторопному субьектику Булгаковского 'Мастера и Маргариты'? Одним словом:
  'Да, с чем черт не шутит?'
  Вот со мной он и пошутил...
  Так сказать - самую малость...
  Вот только в моем случае, этого растреклятенького маслица на рельсиках не наблюдалось и даже не предвиделось, а вот самый, что ни на есть банальнейший трамвайчик, вкупе с самой мерзкой и глупой случайностью, к моему, вящему сожаленьицу и весьма прискорбному неудовольствицу - очень даже наблюдался... Вот же ж тоска...
  А впрочем, кто ж его сейчас разберет-то? Трамвай-то этот! Ну, подумаешь! Трамвай не трамвай, случайность не случайность!? Но все равно обидно как-то...
  Клятый закон подлости! А если по существу, то просто нечего сказать! Ну, и? Как прикажете мне выбираться из этой мерзопакостненькой, тухленькой и безрадостно-опостылевшей, так сказать, сложившейся, на мою буйную, а местами и весьма грешную головушку, ситуации, а? Сложилась, понимаешь ли тут, села и ножки свесила! У, зар-раза! А я ведь все-таки нехристь и убежденный атеист! И во всякую там сверхъестественную лабуду, вообще заведомо не верую по умолчанию и по определению! И, ведь самое главное ведь то, что до конца непонятно, жив я все-таки еще или уже - нет!? Или...
  Или это некое подобие снизошедшей на меня комы и я сейчас прибываю в палате интенсивной терапии, то бишь - реанимации? Где лежу сейчас, значится, на кушеточке, под мерный писк многострадальных и, возможно, и даже наверняка повидавших виды, а по совместительству еще и тех пациентиков, приборов...
  Лежу я, значится, на кушеточке и вижу...
  Или все-таки не вижу - медикаментозные сны? Ну, или в худшем случае, я стал бестелесным духом и теперь навечно обречен, блуждать по Чистилищу мира сего?..' - злободневно мыслилось мне...
  'Бу!' - произнес я, в пустоту невесело рассмеявшись доступной мне тенью смеха...
  'Ну, а чё? Прикольненько! В жанре самых завалящихся и замшелых привиденьчиков, а-ля кентервилью-с гомункулус, велеславус, ха-ха...
  А ну, что ж это я в самом-то деле! Не, так не пойдет! И вообще, не уверен я что-то, что это оно - Чистилище! Ну, не уверен и все тут! Знать бы все-таки наверняка, где я и что со мной...' - замучено, думал я, продолжая пребывать где-то в нигде и в никогда...
  Продолжал пребывать, ибо на Ад это как-то все-таки не особо косило и походило, но и на Рай что-то тоже особо не тянуло, а вот, на что тянуло, предположить я не рисковал, и поэтому терялся в догадках...
  
  2.
  
  ***
  
  'Хотя, может, это какой-то особо извращенный Рай, какой-то неведомой или все-таки ведомой мне культуры?..
  Для таких вот грешников, как я? Думаю - вряд ли! Вот у славян-космогонистов - Рай-Ирий весь из огня был! Ну, чем не христианский Ад? Ведь недаром же говорится: 'Что русскому Рай, то не русскому...'
  Ну, тут и так понятно, что грозило представителям иных этносов и культур в нашей всеми горячо любимой и до безумия обожаемой Родине...
  Вот, наверное, поэтому нас и не любит наш 'брат-европеец', а теперь еще и 'брат-славянин'...
  Тот же белорус, украинец и казах...
  Эх...
  Узнать бы, что было во времена оные, что были до заключения мира в Звездном Храме, семь тысяч пятьсот двадцать шесть лет тому назад, и что было еще раньше - четыре с лишним миллиарда лет назад, когда наши пращуры только прилетели на эту планету, согласно древним Ведам! И какой сейчас век на дворе-то на самом деле! Ведь весь мир перешел на Григорианский календарь, когда папа римский забросил копье в одну из европейских стран, стоя на другом конце Европы, а ведь у некоторых народов Африки и Азии и сейчас дата в календаре стоит на сто лет меньше...
  Недаром ведь нет ни единого упоминания о находках за тринадцатый и четырнадцатый века...
  Один сплошной пробел...
  Дыра...
  Одним словом - Тёмные Века...
  И не потому, что там было темно, а потому, что инфы о том времени никакой нет...
  Сокрыто все за бренностию лет...
  А на самом деле - все уничтожено...
  Нет, правда - Все! А что еще чудом уцелело, то уничтожают! Да так уничтожают, что б и комар носу б не подточил! А то ведь не соответствует Дарвинистской теории-то об Эволюции и христианской теории о Сотворении Мира! Вот не соответствует, и все тут! Хоть кол на голове теши, а не соответствует! Мол, да, как же ж так-то, а?! Не порядок это! Надо уничтожить-с! Ведь иначе-с - никак, ну никак - и все тут! Мир, видите ли, тогда, ну того - сами понимаете - развалится!..
  Сволочи!!! Ну, просто - зла на них не хватает! Вот поэтому - то, я их и ненавижу! Ненавижу тех уродов, что с нашей страной творят все, что вздумается, а людей...
  А людей... Людей, за людей не считают, и до скота низводят! Мрази! Уёбки! Вот кто они после этого! Нелюдь! А та же отмена крепостного права? Да по сути своей - фикция и профанация одна! В чем и сейчас любой на своей шкуре убедиться может! Никто его так и не отменил-то, по факту...
  Как был, рабовладельческий строй, так и остался...
  Правда, теперь все это немножко по-другому называется, но суть-то все равно прежней осталась...
  Ведь как нам вдалбливали еще со школьной скамьи: 'От перемены мест слагаемых, сумма не изменяется...' Или по простому: 'Вот вам бабушка и Юрьев день!..' - так зло думал я.
  'Не день вам Юрьев, а кукиш с маслом - во! Вот-с, возьмите-с и распишитесь плиз-з! А! Не умеете-с? Так извольте-с, поставьте-с крестик-с! Во, вот тута, да! И всего-то делов-с! У, темнота...
  Одним словом - дело - труба с этим крепостным правом...
  Душа от этого всего воет и орет благим матом...
  На части, болезная, разрывается и горючими слезками умывается...
  А поделать-то ничего, ну совсем ничегошеньки, не могёт! И от этого только лишь еще больнее и горше становитс-я-я...
  А-а-а-а-а-а...' - буквально выл я от эфемерной боли...
  
  3
  
  ***
  
  'А введение одного лишь 'слова божьего' в школах - то чего стоило!? Ну, а что? Это ведь прямое, злостное и грубейшее нарушение Конституции! А они - мрази! На это глаза закрывают и думают: 'Все в порядке! И так сойдет! Это - нормально, так и должно быть! Все идет своим чередом, и мир движется по течению!!'
  'Хах! Как бы ни так! Это - откат! Откат в древность! И такие вот откаты еще никогда никого ни к чему хорошему не приводили, а приводили лишь к уничтожению государств, их совершавших! Если уж о Мире говорить, то Он, между прочим, идет против течения! Вертится-то, болезный, аккурат супротив часовой стрелочки, назло этим гадам! Во, молодчина! И уж с чем с чем, а с этим поспорить, никому не дано! И пусть теперь наши часы из шестнадцатичасовых стали двенадцатичасовыми, и идут не против, а по часовой, но природа-то человеческая, от этого-то, ну никак, не изменится! Какой была, такой она и останется! И никто никогда ничего поделать с этим не сможет! Не изменит эту истинную человеческую самость, самостийность и самобытность! Это как говорится:
  'На том стоит, стояла, и стоять будет земля русская! Стоять будет, век, не шелохнется!'
  'Верно! И не рухнет она, покуда не рухнут устои самого этого мира и не сгинет он в жерле разверстого ничто! А сгинет лишь в день, когда все закончится, но это будет еще не сегодня и не завтра, одним словом - не скоро...
  А так через несколько миллиардов лет, когда погаснет или взорвется наше драгоценное светило...
  Или все-таки чуть раньше, если мы, конечно, сами не ухайдокаем нашу крошечную и многострадальную планетку...
  Ну, или ей самой, в конце концов, не осточертеет, носить на себе нас, этаких неблагодарных паразитов-оккупантов, и она не решит-таки рискнуть, и в очередной раз, от нас избавиться, устроив новое массовое вымирание, которое по слухам уже идет полным ходом! О, да, мы все скоро вымрем как мамонты! А пока...
  Пока, мы будем жить! Жить и постоянно бороться с миром! Бороться с миром за мир и бороться с самими собой! Бороться всегда, каждый час, каждый миг, каждую секунду, отведенного нам времени...
  Бороться, каждое мгновение этого бесценного, невероятно дорогого времени, что у нас есть, и что так отчаянно жаждут отнять у нас те, кто гордо именует себя - Сильными Мира Сего...' - вновь пространно подумал я.
  
  4.
  
  ***
  
  'Ну, ничего! Этот номер - не пройдёт! Не на тех напали! Как говорится: 'Русские не сдаются!'
  'А я - русский! А это значит:
  'Мы - еще повоюем!'
  Ведь иначе нельзя! Война уже на пороге!
  Она у нас в крови! Ведь люди, они всегда воюют...
  Воюют за идеалы, за землю, за ресурсы, веру, женщину или...
  Воюют попросту - за любовь, семью и будущее...
  Ведь мы - по сути, всегда воюем за свое будущее...
  Без войны не было б Эволюции...
  Война, как бы ни прискорбно это признавать - двигатель прогресса...
  И всегда, во всех обличьях, все воюют за...
  Женщин...
  Всегда...
  Даже, если лгут себе, что это не так...
  Вспомнить хотя бы Елену Троянскую, что вошла в историю из-за войны и многих других, например, тех же Клеопатру, Жанну д`Арк, Елизавету, Роксолану, Шахеризаду, Нефертити, Софию...
  А ведь планета, как и каравелла - тоже Женщина, и та еще штучка...
  И ведь с этим не поспоришь! Только, вот самое мерзкое и грустное то, что война: дарует опустошение, боль и скорбь, а самое главное:
  'Она, приносит - Смерть...'
  'И мы, неразумные глупые создания, не задумываясь, принимаем ее проклятые дары...
  Дары смерти...
  Ведь не принять их, мы попросту не можем...
  Ведь вся история человечества всегда строится, строилась, и будет строиться на крови и костях...
  Будет строиться на костях тех, кто решил рискнуть и развязал ее...
  Даже убийство! Приснопамятное убийство пресловутого библейского Авеля Каином - это тоже была первая в мире война...
  Война между двумя братьями за внимание, за внимание все того же мифического, библейского бога...
  И, как говорится: 'Нет мира - без войны и войны - без мира...'
  'Даже тот библейский Иисус, известный, так же, как Иешуа, сказал:
  'Не мир, я вам принес, но меч...' - А значит, люди будут сражаться...
  Они будут сражаться и убивать...
  Они будут сражаться вечно, пока существует само время, и существуют они сами...
  Они будут сражаться всегда! Ведь это в них! В самой их глубине! Ведь это и есть - Истинная Свобода Воли! Свобода Выбора!' - с неистовством мыслил я.
  'Свобода - развращающая души и разрушающая предопределенность, прописанную в легендарных Книгах Судеб многих народов...
  Свобода - сражаться вечно...
  И это тоже - печально...
  Печально, больно и грустно...
  Ведь тогда получается, что все напрасно, и чтобы жить, человек - должен воевать...
  А как же любовь? Спросил бы кто-нибудь и непременно бы получил ответ, ведь уже было сказано кем-то из великих:
  'Что красота, равно, как и любовь, спасут мир...'
  'Спасут, конечно спасут! Вот только...
  Только от чего они его спасут-то? Может быть, от агрессоров и захватчиков, от голода и болезней, а может быть от самой войны? А может быть, они спасут мир от нас же самих? Поживем - увидим, а пока...
  Пока, нужно жить! Жить и надеяться! Да, надеяться и верить в лучшее! Верить в прекрасное, светлое будущее, что скрывается там - за холмом и призывно манит рукой, кокетливо строя глазки...
  Ведь, наш мир действительно стоит на пороге еще одной войны...
  Войны, что все называют Третьей Мировой, и в которую, мы уже почти что окунулись с головой...
  Это, если вспомнить многострадальную и принижаемую всеми и собственными властями незалежную Краину, отказавшуюся быть нам родной сестрой по крови, но и братом, как народом быть тоже яро не желающую...
  Ведь война - она извращает...
  Извращает все и заставляет брата идти супротив брата...
  Отца - против сына, а дочь - против матери...
  Она - ужасна...
  Ужасна, поистине эта - костлявая старуха...
  Эта старуха, в изодранном в клочья платье, изможденно опирающаяся на выцветшие, обшарпанные неумолимым временем и залитые кровью павших героев костяные костыли душ...
  Эта старуха, смеющаяся своим беззубым ртом и вглядывающаяся провалами пустых глазниц в наши исковерканные и истлевшие, от вечно клубящейся в воздухе изначальной скверны, души...
  Она действительно беспрецедентно и бескомпромиссно ужасна...
  Ведь она и есть сам ужас...
  Это и есть истинный лик Смерти - Абсолютный Страх...
  А ведь мы боимся...
  Боимся всего и всегда...
  А испытывая страх, мы жаждем Войны...
  Мы жаждем ее и жаждем быть уничтоженными...
  Мы просто до безумия алчем Страшного Суда, Конца Времен...
  Жаждем, уповая на то, что, таким образом, мы все же сможем вернуться в Рай...' - расстроенно-упаднически мысил я.
  
  5.
  
  ***
  
  'Да, возможно мы сможем...
  Возможно...
  Возможно, мы действительно сможем вернуться, в тот безумно-желанный Рай, который есть у каждого...
  И пусть у каждого он свой, но при этом, не менее желанный, чем тот, что красочно обрисовывают нам священные тексты всех религий мира...
  Человек смертен и он желает Смерти...
  Он желает быть уничтоженным, и поэтому убивает Мир...
  Он разрушает и убивает все, к чему прикасается, а самое главное:
  'Человек, уничтожает самого себя...'
  И прекратится это лишь тогда, когда человек вернет утраченное им когда-то в начале времен и доселе безумно желанное - беЗсмертие, если, он вообще его вернет...
  Это при условии, что оно вообще у него когда-то было...
  Ведь это и есть то, к чему сводится истинная и потаенная цель войны...
  Ее самая истинная цель: 'Вернуть беЗсмертие!'
  'Ведь истинное, светлое будущее без него не возможно! И именно поэтому, это и есть самая большая в мире печаль...
  Это и есть самое большое разочарование и самая страшная боль...
  А беЗсмертие, оно все равно все еще недостижимо, хотя и ходят упорные слухи и предания о тех, кто все же заполучил его...
  Заполучил его секрет и сейчас активно им пользуется, но возможно...
  Только возможно, что это - только слухи...
  Это - чудесные сказки и ничего этого нет, а есть только боль и пустота, серым пеплом застывающая на губах, ведь человек не может жить без Мечты...
  Само его существование просто не возможно без веры в чудо! Без веры в светлое, радужное будущее! Ведь покуда человек мечтает, именно покуда он мечтает - Он и Жив...
  Да, что-то у меня накипело на душе...
  Выговориться иногда бывает нужно, особенно когда рассуждаешь на тему Рая, Ада и беЗсмертия, именно беЗсмертия, а не бессмертия, паря в Нигде! Рассуждая именно на тему не бессмертия, которое вообще-то в корне не верно, а беЗсмертия, так как несет в себе бесовщину и тоже происходит от одной из додревних войн! Из войн времён Месяца, Мерцаны и Лилит, трех древних лун Земли - из них уцелел только Месяц, но это - уже из славянской мифологии...
  Войны с Кощеем и бесами...
  Войны за безраздельное господство над нашей планетой, а что в итоге?..
  Уничтоженные луны упали в район Юкатана, уничтожив Гиперборею и вызвав потоп и массовое вымирание...
  А виноваты во всем этом, как всегда, оказались люди...
  Люди, с их непомерной жаждой власти, силы и беЗсмертия...' - так обреченно текли мои мысли
  
  6.
  
  ***
  
  'Вот паришь, значится, как я сейчас, находясь в том самом, пресловутом жерле Ничто, и думаешь, как же из него выбраться-то...
  А никак!' - злобно шепчет подсознание и получает такой же мысленный пендель!
  'А ну, катись-ка отсель!' - мысленно гоню я эту мысль и при этом раздавлено - одиноко, отчаянно-пессимистично-гневно думаю, вглядываясь в небытие...
  Вглядываюсь и продолжаю рассуждать на тему Рая в земной мифологии...
  'Вот у буддистов Рай был из чистого света...
  У индусов - был переполнен сладострастными гуриями, а так же имел стойкий упор на колесо перерождений - Сансарру и бесконечную череду реинкарнаций...
  Череду перерождений, вплоть до бога...
  До бога, который, в свою очередь, тоже вновь мог воплотиться в человеке или животном...
  Мол, как пожелает...
  Это, кстати, переплеталось с той же мифологией славян...
  Недаром же, наши и индусские ДНК идентичны...
  Правда, я что-то пока ни огня, ни света, ни гурий не наблюдаю, как и приснопамятной Сансарры, а может, и нет ее вовсе? Этой колдовской карусели божественности, и это - просто бабушкины сказки, выживших из ума стариканов, призванные запугивать юные и неокрепшие умы молодых обывателей нашей крохотной планетки, как доказательство того, что мы - это люди, а не кто-то или что-то иное...
   К примеру, как сон мудреца, возомнившего себя бабочкой и не понявшего, мудрец ли он, или все же - это бабочка, уже в своем сне, возомнившая себя мудрецом...
  И попробуй, докажи, где тут сон, а где здесь явь! Докажи, где правда, а где ложь, и, где проходит та, тонкая черта, между всем этим налетом лжи и легкой, эфемерной, слабо бьющейся, под спудом железных ошметков вечности, истины? Кто ж их поймет-то, этих мудрецов, ученых-религиоведов с их космологией и практической космогонией? Правильно, только такие же ученые-ботаны, как и они сами! Вот у римлян, все тот же Рай был в Аду, в Тартаре, и назывался Елисейскими полями...
  Он был разделен четырьмя речками: Стиксом, Ахероном, Флегетоном и Летой, а также имел на своей территории ледяное озеро - Коцит...
  У викингов было несколько видов загробных царств...
  Примерно девять...
  Так сказать, для разных категорий населения...
  Да и то, не всех в них пускали...
  Провожали же туда, например, в Валгаллу - героев крылатые девы-валькирии, дочери верховного бога - Одина...
  А вот за бедолагами-валлийцами охотились дюллаханы, известные как всадники без головы...
  Они окатывали несчастных с ног до головы кровью, после чего утаскивали в Преисподнюю, разрезая их еще живые тела косами напополам...
  У синтоистов же за душами являлись крылатые ангелы смерти - шинигами, закутанные в коричневые или черные хламиды, вооруженные косами или катанами, которые утаскивали одних в Ад, а других в Рай, в зависимости от деяний, ставших духами...
  Утаскивали, примерно так же, как и у средневековых европейцев с их верой в ангелов смерти...
  У майя, к примеру, был только Ад и злобные божества, как Нярлохотеп, Йогсохотх и иже с ними...
  Многие считают, что они были придуманы Лавкрафтом...
  А также у них был их любимый Кецалькоатль - Пернатый Змей, по описанию - бывший славянином и первым космонавтом, так как летал на космическом корабле, так щедро и подробно запечатленном на древних барельефах и тоже живущий в огне - вновь отсылка все на тот же Ирий...
  А ведь их предки и предки все тех же египтян были наши - славянские пращуры...
  А миры духов у Африканцев и шаманов Сибири? Это, я вам скажу, тоже не хухры-мухры! О! Это истинный ужас и страх! Попасть туда - себе дороже, а еще говорят, что шаманизм - 'добрая' религия...
  Ведь как сказал некто из великих:
  'Сон разума порождает чудовищ...'
  'Кто знает, может я действительно стану однажды шаманом, предпосылки ведь для этого уже имеются...
  У тех же Египтян - перо богини судьбы Маат, должно было перевесить сердце, иначе душа попадала в Ад...
  Согласно легенде душа должна была весить 3,14 грамма, но современные ученые доказали, что душа колеблется по своему весу в пределах от 0,2 до 22,5 граммов... Интересно, а сколько вешу сейчас я? Ведь в моем сне, что совсем недавно мне снился, перо все-таки оказалось тяжелее сердце...
  Гм...
  А может, я все еще сплю, и это мне просто снится? Хотелось бы конечно, но что-то не верится...
  А жаль...
  Правда - жаль...
  Мне интересно еще и то, сколько весит сейчас то, чем я сейчас являюсь! И все же, мне действительно интересно: куда же это я все-таки угодил? И кем или чем я стал? И стал ли вообще или не стал? Вот в чем загадка! Да...
  И за какие такие заслуги или прегрешения это вообще со мной содеялось, а? Нет, ну, правда, за, шито-о-о-о? Да, чего уж там...
  Чего греха таить! Прегрешений на моем счету, так сказать, 'немерено'! Правда, они все самые, что ни на есть обыкновенные, житейско-бытовые! Не, ну, правда, а у кого их нет? Покажите мне Не-Грешника, и я сниму перед ним шляпу, благо, таковая у меня имеется, пожму ему руку и скажу:
  'Так держать!' - думал я паря в бездне...
  
  7.
  
  ***
  
  'А если посмотреть правде в глаза, то по тем же, по христианским меркам, иногда я искренне сожалею, что родился в христианской стране...
  А иногда радуюсь, что не родился в исламской или, что не родился во времена правления майя в Южной Америке или во времена инквизиции...
  В наше безумно-темное, не побоюсь этого слова, время, мгновенно грешен даже просто родившийся на свет младенец...
  Ибо само рождение - это величайший грех! Отсюда вывод - вообще не рожать - дабы не грешить! Многие эту концепцию уже поддерживают, влившись в ряды движения под гордым названием 'Чаилд Фри' (Без детей)...
  На мой пофигистический взгляд - зря, ибо - дурь! Рождение является греховным, ибо церковники свято уверены, что брачный союз мужчины и женщины греховен сам по себе!..
  Он греховен, даже если заключается с соблюдением всех обрядов, так как человек, будучи изгнанным из Рая, обязан вечно пребывать в грехе! Недаром же говорят: 'Хорошее дело - браком не назовут!'
  'Правда, если никто не будет рожать, мы все попросту вымрем, а это, есть палка о двух концах, что не гуд и не айс и что подводит нас к общеизвестной и общепринятой многими - 'Пичальке'!..
  Считалось, и до сих пор считается, что только брак между Адамом и Лилит, можно было назвать истинным и безгреховным, но не брак между Адамом и Евой! Лилит - была примой, а Ева - секундой...
  При этом, хоть и говорят:
  'Обжегшись на молоке - на воду дуешь...
  Или семь раз отмерь - один отрежь...
  Или старый друг - лучше новых двух...
  Или априори: 'Мал золотник, но дорог...'
  'Но жаль только, что Адам этого тогда не знал, хоть он и был тем, кто давал всему имена и создавал эту самую народную мудрость...
  Жаль...
  Во истину жаль...
  Ведь она, тогда еще сама по себе, просто не существовала, а чтобы создать ее, ему требовался опыт...
  Вот он и набивал 'шишки', а расплачиваемся теперь за него мы - его грешные вусмерть потомки...
  В этой ситуации геном Лилит был в бесспорном выигрыше, ведь генетически Ева несла в себе дублирующее ДНК, что само по себе не есть гуд...
  Потомство у нее, по умолчанию, должно было быть ущербным...
  А потомство от Лилит из-за разного с Адамом ДНК, должно было сделать нашу будущую, а теперь уже и текущую популяцию-цивилизацию, куда сильнее, чем мы имеем на данный момент стараниями все той же пресловутой Евы, но...
  Вот, всегда есть это маленькое 'Но'! Ведь недаром же говорится: 'Дьявол скрывается в деталях!'
  'Все и так прекрасно знают, чем-то дело закончилось...
  Ведь после изгнания из Рая, при условии, что события, описанные в Библии и Апокрифах в купе с Евангелиями, все же имели место быть, а не были компиляционной, соборной солянкой и переделкой мифов и легенд иных народов, все в жизни человека получило клеймо - 'Грех'...
  Это самое клеймо начинают вдалбливать нам в голову с момента нашего рождения, и, к сожалению, ничего с этим безобразием не поделаешь, если только не уйдёшь в контркультуру, сменишь национальность, религию, гендерную идентификацию или даже пол...' - мрачно размышлял я...
  
  8.
  
  ***
  
  'А впрочем, не такой уж я и грешник! Ведь по всем законам, я вполне себе такой обычный среднестатистический гражданин нашей необъятной и великой страны! Гражданин, который любит выпить с друзьями пивасика с воблой или кальмарчиками, любит сходить на матчи Спартака и СКА и погонять на байке по ночному Питеру, когда не видит ДПС, любит покадрить цыпочек на Невском, покурить сигареты у мусоропровода многоэтажки и 'пострелять' в видио игры...
  Ну, а куда уж без них? Геймпад в нашей жизни сейчас везде и всюду! Он уже стал частью нашей плоти и крови! Можно сказать, въелся нам под кожу, слился с нашим сознанием, стал нами...
  Или это мы стали частью того, что называют виртуальным пространством, насмешливо и гордо переступив, как грань добра и зла, хрупкую завесу виртуальности? А вообще, мне искренне жаль бедняжку Лилит, что была самым ярким примером женской эмансипации и борьбы за равноправие полов всех времен и народов, куда уж там безумным феменисткам из 'Пусси Райт', ведь из-за мечты о равноправии ее и убили...
  Ну, правда, не до конца, от нее остался мстительный, ничем неуничтожимый дух, но все же - убили...
  Евреи же, хоть и отказались от христианских верований, но до сих пор одевают на левую руку красную шерстяную нить, как и многие видные политические деятели, а также звезды кино и эстрады...
  Пусть они и уверяют, что она привлекает к ним богатство, но на самом деле призвана отпугивать от них кровопийцу Лилит...
  Знать, все еще боятся праведной мести древней Царицы Людей или все-таки Не-Людей? По меркам тех времен, протест Лилит являлся непростительной, ортодоксальной дерзостью, а она ведь всего лишь хотела уважения к себе...
  Да...
  А ведь самое мерзкое и весьма странное, что женщин не уважают нигде, ни в одной религии мира! Их клеймят и проклинают, почитая порочными, грязными и несущими в себе зло, существами и при этом, как-то забывают одну простую вещь: 'Женщина - Зеркало!'
  'Зеркало, что отражает Мужчину и то, что Мужчина видит перед собой - это вовсе и не Женщина - это Он сам! Мужчина не может увидеть Женщину потому, что Она - Богиня, а Бог, как известно, невидим для глаз...
  Вот только, чтобы узреть Богиню, нужно узреть Бога, но это не всякому дано и не у каждого получается, и именно поэтому, Женщина всегда и остается неотразима, даже если она и ужасна...
  Ведь чем ужасней или прекрасней Женщина - тем ужасней или прекрасней Мужчина, который на нее смотрит, а значит, аксиома о происхождении Женщины из порока - полностью ложна! Все же интересно, как бы себя повели бы мужчины, если бы женщины, начали бы набрасываться на них с целью их изнасилования на улицах все того же Парижа? Наверное, тогда мусульмане бы, сто раз бы подумали, прежде чем ехать туда! Или все же - нет?..
  Ведь Женщина в безумии куда опасней Мужчины, пусть и выглядит хрупкой и беспомощной на первый взгляд, но все же - не на второй...
  Самое странное, что даже в Ведах славян, мудрецы древности призывают не уважать жену и ее родителей, но при этом жена, должна была. Просто была обязана в ущерб себе, почитать родителей мужа и его самого, и это притом, что сами Веды писались во времена матриархата! Жесть...
  Женщин может утешить лишь тот факт, что все остальные источники тех времен были благоразумно уничтожены явно негодующим и вероятней всего возмущенным, возможным произволом, мужским населением...
  Это все притом, что у тех же евреев и индусов, все еще матриархат! Я бы, еще понял синтоистов и исламистов, но не древних и не современных жителей мира сего, в частности...' - с грустью мыслил я, понимая, что все в нашей жизни слишком мрачно и безнравственно.
  
  9.
  
  ***
  
  'А Лилит...
  Лилит посмела отказать Адаму в интиме и потребовала равноправия, а что в итоге? В итоге - Ангелы гнались за ней до самого Красного моря, где разорвали ее на несколько частей, и теперь ее неупокоенный дух и по сей день мстит всему миру тем, что пьет кровь младенцев, но при этом все почему-то забывают один немаловажный факт! Тот проклятущий факт, что Лилит - была представительницей некоего уже созданного ранее богом народа и банально не потерпела отношения к себе, как к вещи, а вот Ева...
  О, да, Ева...
  Ева была создана рабыней, покорной овцой, не способной ни в чем перечить мужу и обязанной во всем ему покорно и бессловесно подчиняться...
  Эдакий биоробот, но никак не Человек! Робот, не знающей слова 'НЕТ' и выполняющий любой приказ, какой бы ему не был бы отдан...
  Все это похоже на то, что одной Евы человечеству явно было мало, раз оно решило создать роботов вновь...
  Ведь, судя по всему, учиться на собственных ошибках, мы так и не научились, а жаль...
  Весьма жаль...
  Или же, это наша генетическая память так дает о себе знать и говорит: 'Что все новое - это хорошо забытое старое, а?'
  Будучи 'роботом', вот Ева такой 'Приказ' и выполнила, а мы? А мы теперь страдаем! Страдаем по ее вине, это при условии, что она вообще когда-то там существовала! То, что существовала так называемая 'Митохондриальная Ева', это непреложный факт, а вот существовала ли библейская - вот это еще тот вопросик! И это, притом, что тех же 'Митохондриальных Адамов' было больше десятка, в те времена, когда геном именно нашей цивилизации и зародился...
  Зародился аккурат после резкого коллапса цивилизации, прошедшей через так называемое 'бутылочное горлышко' всемирного вымирания...
  Которое грозит нам вновь, ведь уже почти, что шестьдесят процентов населения не способны к репродукции...
  Да, 'Адамов' было много, а 'Ева' была одна...
  А Ева ли? Может, все-таки Лилит? Это вопрос на миллион, если не на миллиард! Ведь, если посмотреть правде в глаза и откинуть всю эту шелуху с искусом, то на самом деле виноват Адам, а не только приснопамятный, пресловутый змей-искуситель, что еще и пострадал за попытку наставить Еву на путь истинный! В шумерской мифологии, что вплотную переплетается с коптской, ставшей предтечей и прообразом все того же христианства, это - был концлагерь, а также биолаборатория, где ставились чудовищные, мутационные эксперименты над людьми и животными...
  Тот, кто правил и, вероятно, все еще правит той лабораторией, под кодовым названием 'Эдем', белым и пушистым никогда не был, да и притворяться он им не спешил и даже не пытался...
  Если внимательно прочесть ту же Библию, то можно понять: 'Мир - строился на крови...'
  'И бог - назвавшийся Иеговой, хотя имен у него было несколько сотен, но истинное имя его состояло не только из букв, правил этой лабораторией...
  Он правил Эдемом, и просто обожал купаться в крови...
  Обожал, будто он и был Дьяволом...
  Дьяволом, вампиром, алкающим крови своих же собственных созданий, а самое странное заключалось в том, что Иегова переводилось с древнееврейского, как БОГИ, а не как БОГ...
  Это тоже наводит на ряд размышлений, так не угодных святошам, что в свое время вызвало очень уж жаркую и ожесточенную полемику в кругах религиоведов, дошедшую, вплоть до рукоприкладства...
  И все это, было или, вернее, могло бы быть вообще только при условии, что Он - Бог, вообще существовал или все еще существует где-то...
  Что Он, Кого-то и когда-то там создал, а не украл Их где-то и не обратил в рабство, ведь Он кастрировал даже ангелов, тоже якобы им созданных, разозлившись, что они обзавелись детьми от людей...
  Ведь недаром же люди - в христианской религии - Рабы, обязанные до потери пульса бояться своего же собственного бога и абсолютно во всем ему подчиняться!' - раздражено мыслилось мне...
  
  10.
  
  ***
  
  'Возвращаясь к Еве, то и дураку ясно, что адекватно мыслящая, сильная и волевая женщина, а такой и должна была быть Женщина каменного (золотого) века, способная за себя постоять, и являющаяся поддержкой и опорой своему мужу, такой глупости никогда бы не сделала! И вообще, косвенно, или, если говорить начистоту, то виновато фактически все мужское население того времени, оказавшееся там и произведшее на нее столь некорректное давление и создавшее ее безвольной, и, это при том, что мы, Славяне - Все поголовно - кровные потомки богов...
  О, да! Мы - Их Дети! Их - Внуки и Их - Правнуки! Но никак не Их - Рабы! Да, рас было много...
  Только у тех же славян - четыре основных, плюс подвиды...
  Все со своими особенностями, но все полностью божественные! Например, расены имели кровную связь с Гераклом, Аресом и, как ни странно...
  С Амазонками...
  А еще они были берсерками...
  Видимо из-за крови, так как вторая группа считалась, и до сих пор считается, звериной...
  А она-то и была у них в преимуществе...
  А еще они были магами и эта магия рано или поздно но пробуждалась в них неумолимо меняя мир...
  И изначально между славянскими мужчинами и женщинами было полное равноправие! Ведь наши Жены во все времена сражались с нами плечом к плечу на поле брани, разделяя участь, а не прятались в норы, как какие-то черви и слабые существа, коими почитают всех неславянских женщин! Их называли - Амазонками, Ведьмами, Жрицами...
  Их любили, боготворили, почитали, преподносили им дары и разрушали ради них целые города и империи, а так же, их ненавидели и боялись...
  Боялись многие, очень многие...
  Боялись за их силу, красоту и мудрость, так не свойственную женщинам иных народов. Ведь славянки были богинями, что во все времена были страстной добычей всех неславянских народов...
  Они были желанной добычей тех народов, что извратили имя нашей расы...
  Извратили его с - прославляющие жизнь - на тех, кого теперь называют рабами...
  Славянин - восхваляющий жизнь, при этом 'славус' - раб - во многих древних наречиях...
  Зверски обидно и оскорбительно! Особенно мне, носящему имя Велеслав, названному в честь древнего славянского бога Велеса...
  Ну, а что? Правда, кто не любит русских женщин? Русских женщин любят все! А вот мужчин... Верно! Кардинально наоборот, и ведь их можно понять...
  Нет, правда, можно! Можно, но все же - не нужно! Но, к сожалению или даже к прискорбию, но даже славянские боги, предпочитали своим женам - рабынь...
  Иногда, но предпочитали...
  Их также чертовски бесило то, что они - боги - не могли управлять своими женщинами-богинями, и из-за этого тоже были конфликты, целое море конфликтов...
  Во всех словах мира - Человек - это Мужчина, а Женщина - Не-Человек, и именно, что Женщина - это Женщина! Женщина! А не Вещь, не Рабыня, не Человек! Она - Женщина - Богиня! У тех же славян, когда их боги, корректировали свое ДНК, то для создания Женщины-Богини, было использовано больше мировых элементов, нежели для создания Мужчины-Бога...
  Поэтому славянские боги все же упорно предпочитали славянок, нежели девушек иных народов, и именно отсюда и повелось в религиях других народов, что Славянские Женщины - Не Люди, они - Богини!' - начинал понемногу психовать я, рассуждая на тему религии...
  
  11.
  
  ***
  
  'Вот я иногда и думаю, а чей я все-таки потомок? 'Овечки' Евы или 'Дьяволицы' Лилит? Иногда мне кажется, что я - прямой потомок той, древней Царицы Людей и Не-Людей, нарожавшей Люциферу и иже с ним кучу детишек, так сказать, нарожавшей демонов, из мести ангелочкам...
  Ведь недаром же говорится: 'Любовь зла - полюбишь и козла!' - вот она и полюбила...
  'Дьявола и Люцифера, Сатану и Самаэля и многих, многих иных...
  Полюбила и родила им множество потомков...
  Одним из коих, вероятно, являюсь и я - Велеслав Волхов...
  А если по-простому то: 'Люпа люпум эст!' - сиречь - 'Человек человеку волк...'
  'Правда, сейчас уже и не понять, чьей же все-таки крови в нас больше? Лилит или все-таки Евы? Иногда кажется, что в одних Евы, а в других - Лилит...
  И именно поэтому, наш безумно-грешный мир кипит, как паровой котел и грозит непременно рвануть, как тот приснопамятный вулкан Йеллоустоун, пророчеством, о скором взрыве которого нас пугают аж с 2012 года, а вообще...
  Славянство, с их космическим язычеством, мне все же куда ближе, нежели безвольно-рабское христианство или тем паче рабско-воинствующее мусульманство! Быть потомком Бога и быть Богом самому, куда как приятней, чем быть Рабом, а ведь нас делают рабами и отчаянно забывают о том, что резус-фактор отрицательный только у Славян и у тех, в чьих предках они были! Это ведь наводит на размышления, не правда ли? В больницах к людям с такой кровью относятся иначе, чем к обычным пациентам...
  С них, буквально, пылинки сдувают, а беременным женщинам делают кесарево сечение, так называемые божественные или царские роды, ведь время от времени их кровь становится голубой и тогда...
  Да, вот тогда-то и начинаются проблемы, а проблемы ничего хорошего, как говорится, никогда и никому не сулили...
  Решено! Если выживу, то стану язычником! Стану язычником-шаманом и буду пугать питерскую молодежь игрой на бубне и варгане, волчьим воем воя на Луну и танцуя безумный танец дождя, чтобы смыть с улиц всю наносную грязь человеческих душ!' - клялся я сам себе...
  'А-ха-ха!' - не выдержав, вновь засмеялся я, пытаясь смахнуть не существующей рукой такую же несуществующую слезу и как выяснилось безрезультатно, ведь меня по факту все же не существовало, а вот еще или все-таки уже я так до конца и не разобрался...
  'Но это все при условии, что я все-таки выживу! Это если я все-таки еще жив, в чем я уже истово сомневаюсь...
  Ведь подозрение, что это все же не Чистилище, а просто банальнейшая кома, знать бы еще, прав я или все-таки не прав, понемногу начинало закрадываться мне в подсознание...' - я растерянно-расстроенно мыслил в пустоте, строя из себя Сократа...
  Я делал это, и печаль глодала мое сердце...
  
  12.
  
  ***
  
  'А ведь иногда я чувствую себя просто настоящим Антихристом! А иногда мне кажется, что мы все и есть - Его воплощения или, по крайней мере, несем в себе некую его частицу, некую составляющую, кто-то больше, а кто-то меньше...
  Что мы несем в себе частицу, что может перевернуть весь мир с ног на голову и вывернуть его наизнанку...
  Вывернуть, если вдруг она все-таки проявит себя и возьмет верх над тем, в ком дремлет до неведомого срока...
  А может, мне сменить прозвище с Волхва на Волка? Ведь Злой Волк - это и есть Антихрист...
  Так же мне кажется, что несущие в себе эту самую проклятую частицу неведомой силы постоянно разрушают этот грешный мир...
  Кажется, что все, кто родился в дни Гекаты и есть всамделишные Антихристы, революционеры, святые, пророки, которые выжигают зло из людских сердец, выжигают его каленым железом истины, но при этом - сгорают без остатка сами...
  Их ненавидят, заочно пытаются убить еще в младенчестве, чуя их страшную и безумно-разрушительную мощь, что как магма, готовится выплеснуться наружу и пожрать весь бренный мир без остатка...
  Пожрать, неизбежно, приводя его к своему логическому концу...
  Судьба таких людей ужасно сложна и тяжела...
  Ведь они, как бы уже прожили все стадии реинкарнации и вернулись в мир, в последней, божественной форме и буквально видят тьму и демонов в людях... Их нельзя обмануть...
  Они не могут солгать...
  И все, кто совершают зло рядом с ним, непременно погибают или оказываются за решеткой...
  Да, до сих пор не знаю, повезло ли мне или нет, родиться в проклятый и при этом благословенный всеми богами день - Золотого Лебедя, в тридцатый день лунного календаря, сочетающемуся с девятнадцатым лунным днем Золотого Паука - по восточным верованиям...
  К тому же еще и совпавшему с японским Новым годом Земляного Дракона и перекликающегося с годом Огненного Кота...
  Или нет? Но, я считаю, что быть Богом все же лучше, нежели Антихристом, а значит, я стану настоящим вохвом-шаманом и уверую в какого-нибудь бога! Уверую в славянского, синтоистского или даже буддистского! А то меня уже даже напрягать стало, что проходящие мимо меня люди всех возрастов и полов, здороваются и благолепно крестятся на меня, как на икону! Крестятся, благочестиво подняв глаза, под углом в сорок пять градусов, отчаянно стремясь достичь вечного блаженства, подсмотрев это у буддистов...
  Ведь если смотреть вверх под таким углом, начинают активно работать альфа волны в коре головного мозга и человек без какой-либо наркоты испытывает нешуточный кайф...
  Испытывает экстаз, уходя в приснопамятную и столь желанную многими 'Нирвану', как в ту же 'Нарнию', 'Средиземье' или еще куда-то, например, в мир 'Игры престолов'...
  Только вот, грустно, что эффект от этого действа длится недолго и многим, чтобы вернуть его, требуется наркотик, а это уже тюряга...
  Ведь стоит лишь им вернуть глаза в нормальное положение и - все, эффект сводится к нулю, но это все - равно пугает, а я не трус, но пугает...
  Да, это почти так же, как поется в песенке из анимехи о шаманах: '... быть шаманом - королем...'
  'Ха-ха-ха...' - печально, но со всё нарастающим чувством злости и гнева: 'Да как же ж так-то!' - думал я, паря...
  В общем, все это дело сейчас вновь сводится к одному...
  Одним словом, как говорит современная, не особо продвинутая молодежь - к пичальке, проистекающей, из нежданчика, подкравшейся в виде пушистого и не в меру толстого, полярного песца...
  
  13.
  
  ***
  
  'В любом случае нужно взять себя в руки! Сосредоточиться и понять, где я сейчас нахожусь и нахожусь ли я вообще где-то...
  Что со мной не так и насколько все плохо! Ну, или, по крайней мере, я должен попробовать это сделать! Ведь еще и не факт, что это простейшее по существу действо, вообще у меня получится, а богословские инсинуации и рассуждения мне стоит пока задвинуть на задворки вселенной и засунуть их в долгий ящик под спуд прожитых мною лет, хотя...
  Нет, не стоит...
  Нужно сосредоточиться...
  Сосредоточиться и почувствовать, понять, оценить, взвесить, осознать, восприять и познать...
  Холод...
  Да, правильно! Холод!
  Я все еще ощущаю холод! А это значит, что не все потерянно, и что пациент больше жив, нежели мертв! А это уже значит, что я все - таки сплю!' - с надеждой, готовой разбиться на множество осколков в любой момент, подумалось мне...
  'Или же все-таки уже 'Всё' и я не сплю? Интересно, а во сне можно ощущать холод? Кажется, кто-то из моих знакомых говорил, что можно, а я и сам вроде бы ощущал нечто подобное и даже ел что-то...
  Вроде бы можно почувствовать так же, как и вкус пищи, запах цветов, прикосновения...
  Ведь бывают же, так называемые осознанные сновидения?! Сновидения, в которых наши беспутные души посещают столь загадочное и непостижимое для нас место, как Астрал и иные места общего и не особо общего пользования...
  А может...
  Может, это он и есть, Астрал этот?..' - мрачно-пространно рассуждал я, паря в небытии, вовне времени и вне пространства...
  'Внезапно меня охватило странное чувство, словно я внезапно начал падать с вершины невидимой и неведомой мне доселе горы...
  Или откуда я там должен был падать? На чем я вообще тогда только что лежал и лежал ли? Я искренне терялся в догадках...
  На моем, скрытом сейчас непроглядной тьмой, лице отразилось полнейшее непонимание...
  По крайней мере, могло бы отразиться, если бы у меня все еще существовало лицо, и если бы меня окружала тьма, а я...
  Я все еще терялся в понимании того - закрыты или открыты у меня глаза, сплю я или не сплю, светло ли или темно вокруг на самом деле...
  Все было трансцендентно, и поэтому полностью алогично и немыслимо...
  Хотя в чем в чем, а в этом, я уже начинал искренне сомневаться и вообще подозревать, что меня все-таки не существует...
  Вот только, чем же я тогда мыслю? Ведь как сказал когда-то некто из великих: 'Когито эрго сум! (я мыслю, следовательно - существую)' - как-то запоздало подумалось мне прежде, чем что-то все-таки начало происходить и активно меняться...'
  'Тьма, если это конечно была она, вдруг изменилась...
  Она, приобрела подобие вихря, словно я оказался в сердце безумного, но при этом прекрасно-безумного, электрического смерча...
  Повсюду сверкали, разлетаясь на крохотные, невесомые искорки, разряды...
  Черные, фиолетовые, красные...
  А затем...
  Затем я увидел...
  Увидел Его...
  Я увидел - Дракона...
  Да, Дракона! Это был самый прекрасный Дракон, какого я когда-либо видел! Это, если учесть, что все Драконы, виденные мной, проживали исключительно на страницах книг и экранах телевизоров...
  Дракон был черным, со сверкающей зеркальным блеском узорчатой чешуёй...
  У него были горящие золотые глаза, в которых, как мне казалось, было заключено Солнце...
  Он смотрел на меня...
  Смотрел своими невероятно 'добрыми' и разумными глазами и я внезапно понял, что мое падение прекратилось...
  Глядя в его глаза, я напрочь забыл, что Драконы, никогда не бывают добрыми!..
  Возможно, только возможно! Только возможно, что 'добрыми', они бывают только в китайской мифологии...
  Да и то это, возможно, просто прекрасная легенда или даже суеверие, ведь в наши дни их никто и никогда не видел, и проверить на практике эту теорию было не возможно...
  Хотя время от времени в сети Интернета и появлялись сообщения, содержащие в себе информацию и фото мертвых драконов...' - вспоминал я ,выискивая данные из своего рассыпающегося на мелкие осколки, угасающего по мере пребывания во в нигде сознания
  'Интересно, а это только мне такое счастьице подвалило или все-таки привалило? Одному ли мне посчастливилось в реальной жизни повстречать реального Дракона или все же не только мне? Вот интересно, а чем же это я заслужил такой 'подарочек', и 'подарочек' ли? Ведь Дракон - это вам не шутки! Дракон - это Дракон, а раз так, то собственно, к нему обязательно и приложеньице в виде целого вороха неприятностей и подстав...
  Вот, наверно, этот ворох 'подарочков' на меня и удосужил свалиться вместе с приснопамятным, грешным трамвайчиком такого же грешного городка Всея Руси, как Санкт-Петербург...
  Правда, почему-то перед появлением Дракона, а не после, что есть весьма странно и подразумевает, заочно, что истинный ахтунг маячит где-то на далекой периферии вдали и пока что, он не спешит являть свое чудненькое личико миру и мне любимому в частности...
  А ведь мне уже просто до зуда в одном месте, хотелось бы его узреть, чтобы лицезреть, так сказать воистину, узреть, все его неповторимое величие и ужас, столь неотвратимо грозящие мне...
  Ох, как же хотелось...
  Наверно, я становлюсь мазохистом...
  Хотя по природе своей я - конченый садист...
  Странно...' - озадаченно-тревожно мыслил я, зависая в свете...
  'Наверно там, в 'Небесной Канцелярии', все же что-то перепутали или произошел некий, системный баг и все пошло-поехало не по плану и я попал, и они там тоже все 'попали'...
  'Попали' - так сказать во всех смыслах, а вот куда попал я, это тот еще вопрос...
  Ну не к Кецалькоатлю же на званый ужин же, а?! Ну не к нему же родимому, правда? Правда? Правда?! Да, вроде бы нет...
  Хотя...
  У разных народов Дракон - это и есть Пернатый Змей...
  Ну, короче, одним словом - Попал! Да, попал я конкретно, далеко и надолго и вряд ли смогу выбраться отсюда...
  По крайней мере, сам и без посторонней помощи...
  Ведь общение с Драконами всегда плохо кончается... Вспомнить хотя бы Глаурунга и Смога из Властелина Колец и Орлангура, Сфайрата и Аэсоннэ из 'Гибели Богов', или Желтого Императора китайцев - тот еще змей был...
  И вот теперь, мне придется разгребать все эти прелестные 'драконьи подарочки'...
  А вот в том, что они себя долго ждать не заставят, уж в чем в чем, а в этом, я мог с чистой совестью не сомневаться!' - совершенно мрачно думал я, гладя на доисторическую, древнюю рептилию, удостоившую меня своим поистине величественным вниманием...
  'Взгляд Дракона, согласно текстам старинных манускриптов, был способен загипнотизировать и лишить рассудка любого, дерзнувшего поиграть с ним в гляделки, а рискнувшего померяться с ним силой и потягаться в мудрости - Дракон просто сжирал на месте, даже не прожарив и не посолив...
  Дракон мог заставить свою жертву сделать все, что ему заблагорассудится...
  А заблагорассудиться ему могло многое, и именно поэтому, смотреть в глаза Дракону было нельзя! Никогда! Ни при каких обстоятельствах! А иначе можно было с легкостью распрощаться с жизнью, став его завтраком, обедом или даже ужином! Ах, если бы я только знал, чем обернется для меня этот 'добрый' взгляд золотых глаз Дракона, я бы, наверно, сто раз подумал бы, прежде чем играть с ним в эти самые пресловутые гляделки, но сейчас я благополучно забыл обо всех этих предупреждениях и предостережениях...
  Я просто искренне любовался...
  Любовался, созерцая прекрасное и грациозное Нечто...
  Нечто, представшее передо мной в образе мифического Дракона...
  Ведь то, что это иллюзия, я тоже ничуточки не сомневался...
  Но назвать животным - Дракона, существо, обладающее интеллектом, превосходящим человеческий, у меня просто язык не поворачивался...
  И поэтому я просто созерцал его, а он созерцал меня...
  А спустя всего лишь мгновение, Дракон исчез, и меня вновь поглотили Тьма, Холод и Боль, что, лишний раз доказывали: 'Что я все-таки все еще жив...
  Жив - наперекор всему и вся! Жив - наперекор врагам!
  Я был Жив, а это означало - Смерти - нет!
  Я - Жив! ЖИВ!' - эта мысль, как пьяный валерьянкой кот Тома Сойера, бегала по задворкам моего сознания, а заодно и подсознания и благим матом орала свой гимн жизни...
  Я был безумно счастлив, думая так, хоть и падал при этом в неведомое мне, вновь...
  
  14.
  
  ***
  
  Тем временем в небесах некоего, неведомого мне мира, одна за другой падали сверкающие звезды, суля великие перемены всему этому миру и всем его, ни о чем не подозревающим, обитателям...
  'Я не знал, что я тоже падал туда, в его сладострастные объятья...
  Падал, уподобившись утренней звезде, что пламенным Икаром сорвалась в бездну со столь желанного и любимого ей небосклона, чтобы сгореть, спалив в своем священном пламени весь этот мир...
  Для меня же начиналась новая жизнь...
  Жизнь, овеянная страстями, тайнами, легендами и приключениями, что так благосклонно подарил мне черный, златоглазый Дракон, великодушно уничтожив мое прошлое...
  Подарил, чтобы сказку сделать былью...' - так думалось мне...
  
  ***
  
  'Три дороги! Три дороги! Три дороги - три пути!
  По, которой! По, которой? По, которой мне идти?
  Выбор сложен, это - факт! Не попасть бы мне впросак!
  
  Три дороги! Три дороги! Три дороги - три пути!
  По, которой! По, которой? По, которой мне идти?
  Выбирай скорей - свою! Ту, ведущую сквозь Тьму!
  
  Три дороги! Три дороги! Три дороги - три пути!
  По, которой! По, которой? По, которой мне идти?
  Ты - лови вдали - Звезду! Свою звездную Судьбу!
  
  Три дороги! Три дороги! Три дороги - три пути!
  По, которой! По, которой? По, которой мне идти?
  По прямой беги к Мечте, ждет успех в пути конце!
  
  Все падут к ногам враги! Победитель в жизни - Ты!
  Три дороги! Три дороги! Три дороги - три пути!
  По, которой! По, которой? По, которой мне идти?'
   - задорно, но при этом и чуточку грустно пел мне Звездопад, как траурный салют, цветущий в небе элизийского Идзучи...
  Пел, поздравляя меня с днем Рожденья...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  *** Пролог. Часть 12***
  
  ***
  
  * Ночь Звездопада*
  
  1.
  
  ***
  
  Тихо стрекотали сверчки...
  Стрекотали, каким-то неведомым образом пробравшись в эту уютную, скрытую за облаками деревушку...
  Нежный ветерок ласкал травы...
  Где-то в низовьях реки, протекавшей среди древних каменных монолитов, ухал филин...
  Нигде не было видно света, кроме может быть редких, крошечных огоньков, что излучали парящие то тут, то там светлячки...
  Мерцая своим тусклым желтым светом, они превращали долину в свое самое настоящее царство, в лес мерцания светлячков...
  Все обыватели деревни, притаившейся в скалах, сейчас спали или делали вид, что спали...
  Так как эта деревня, расположенная впритык к руинам Мабиногио, принадлежала отнюдь не людям, а серафимам...
  А серафимам, как известно сон и еда не требовались, но, тем не менее, они все же, не отказывали себе в столь сладостном и расслабляющем времяпрепровождении...
  Тем временем на крыше одного из домов, больше похожего на огромный, поросший мхом валун, сидели или, вернее, лежали двое мальчишек-подростков...
  Они всматривались в раскинувшийся над облачной деревней, разукрашенный, словно расшитый золотом и бриллиантами - плат небес...
  Небо было мирным, спокойно - безоблачным, но как выяснилось, только до срока...
  Ярко сверкнув, искристым бриллиантом с неба покатилась звездочка, а за ней еще одна, а затем еще и еще...
  Над серафимической Элизией, называемой в древних манускриптах Идзучи, начинался самый настоящий звездопад...
  
  2.
  
  ***
  
  'Смотри! Смотри, Миклео! Звезда упала!' - восторженно воскликнул один из юношей, указывая в небо...
  Его зеленые глаза радостно загорелись, буквально впитывая в себя свет от падающих огоньков, что блуждая, запутался в его темно-каштановых прядях и эфемерными искорками упал с оранжевых перышек-кафф, укусивших его за уши словно пернатые вампиры...
  'Вижу!' - чуть насупившись, произнес второй юноша, тоже глядя в небо...
  'А вот - еще! Смотри, смотри!' - так же радостно, оживившись и расплывшись в улыбке, воскликнул он...
  'Быстрее, Миклео! Давай загадаем желание и, глядишь, оно исполнится! Так ведь говорят? Что если загадать желание на падающую звезду, то оно обязательно исполнится?' - произнес, лучезарно улыбаясь, первый юноша, вставая и раскинув руки на фоне усеянного звездами неба и поворачиваясь лицом к другу...
  Его глаза, засветившиеся зеленым светом, от пойманного в себя отблеска падающих звезд, делали его невероятно похожим на серафима, коим он, к сожалению, не являлся, но являлся его друг...
  'Скажи...
  Сорей...
  А у тебя есть заветная мечта?' - чуть помолчав и о чем-то задумавшись, тихо спросил Миклео, мягко улыбнувшись и с теплотой посмотрев на Сорея...
  'Конечно же, есть! Но ведь, если я скажу ее тебе, она не исполнится!' - рассеянно рассмеявшись, ответил Сорей, лохмача волосы на затылке и лучезарно улыбаясь Миклео...
  'Ну...
  Это ничего! Звезд много! Можно загадать хоть тысячу желаний! Главное, успеть загадать их, прежде чем звездопад закончится!' - как-то по лисьи улыбаясь, произнес серафим, окинув взглядом своих нереально-аметистовых глаз все усиливающийся метеоритный поток.
  'М-м-м...
  Вот, как...
  Ну...
  Знаешь...
  У меня нет столько желаний...' - чуть замявшись, и слегка растерявшись, произнес Сорей, как-то виновато посмотрев на друга и принявшись носком ботинка ковырять мох, пушистой, зеленой бахромой обильно поросший на крыше его дома, рядом с травой и полевыми цветочками, занесенными на нее плутишкой ветром...
  'Ну, это не беда! Их же можно с легкостью придумать! Главное - не опоздать!' - все так же поддерживая и немного подтрунивая над другом, задорно произнес Миклео, подмигнув Сорею.
  'А давай пойдем в руины прямо сейчас? Мне кажется, несколько звезд упали прямо туда!
  Я уверен, что видел!
  Я хочу посмотреть!' - внезапно оживившись и чуть не взлетая на перышках, восторженно произнес Сорей, глядя в стороны древних развалин, что вплотную прилегали к Элизии...
  Его глаза зажглись маниакально-безумной идеей: совершения столь же безумной и столь же опасной ночной вылазки в Мабиногио...
  Он совершенно не задумывался о том, что это, действительно, может быть опасно...
  Не задумывался он и о том, что метеориты, с завидным упорством и постоянством, разрезающие сейчас небо над Элизией, с непревзойденной точностью и легкостью могли упасть на его буйную и не в меру пушистую головушку...
  'А может...
  Все же стоит подождать, пока рассветет?' - на мгновенье призадумавшись, а затем с надеждой в голосе произнес Миклео, смотря на Сорея умоляющими глазами, но умом понимая, что если другу, что-то взбрело в голову, то ему хоть кол на голове теши, но выбить эту идею из его головы будет уже невозможно...
  'Н-нет-т-т!
  Ты же не хуже меня знаешь, Дед не позволит нам пойти в Мабиногио!
  Он страсть как рассердится!' - чуть ли не паникуя, произнес Сорей, испуганно взглянув на Миклео и схватив того за плечи, чем немного смутил друга...
  'М-м-м...
  Может, тогда и не стоит его злить, а? Не стоит так рисковать, а то мало ли, что...' - задумчиво созерцая метеоритный поток, произнес серафим, скользя рассеянным взглядом по небу и смутным силуэтам гор...
  Ему свершено не хотелось лезть ночью в мрачные и сырые руину...
  'Нет! Это бесполезно!
  Он все равно считает, что это слишком опасно, и что руины могут рухнуть в любой момент!
  Он ведь все равно никогда нас туда по доброй воле не отпустит! Нужно идти сейчас! Ты со мной, Миклео?' - с нескрываемой надеждой в голосе, спросил Сорей, сделав щенячьи глазки, и если бы у него был бы хвост, он бы всенепременно им завилял...
  Тяжело вздохнув и переведя взор на Сорея, Миклео произнес:
  'Ну, в чем-то Дед все-таки прав, но все же...'
  Чуть подумав и решившись, Миклео добавил: 'Конечно же, я с тобой! А куда уж я от тебя-то денусь, сам подумай!? Куда ты - туда и я!'
  'Вот и славненько!
  Я тогда возьму снаряжение!' - буквально расцвел в улыбке Сорей и спрыгнул с крыши своего жилища в густую, для этого времени года, траву...
  Миклео, еще пару минут полюбовался на звездопад и спрыгнул вслед за другом...
  
  3.
  
  ***
  
  Тем временем, в доме главы селения Лорд Зенрус, известный в серафимических кругах, как 'ДЕД', чихнул, раскуривая трубку, сидя перед очагом...
  Он нахмурился...
  Серафимы не болели, если только не подвергались воздействию скверны, а ее в Элизии, благодаря его домену, не наблюдалось...
  Или как говорится:
  'Днем с огнем не сыщешь...' или:
  'Чего не было, того не было!'
  А это могло означать только одно, что его кто-то помянул не злым - тихим словом или просто вспомнил...
  Кто это мог быть, глава селения догадывался, но легче ему от этого не становилось... Дым от костра, поднимаясь вверх, почему-то превращался в Драконов и в столь знакомый ему знак Пастыря...
  Как-никак, он когда-то тоже был Им...
  Ведь Храм Мабиногио был построен для него...
  Как знак благодарности, оказанной ему в виде победы над злом в прошлом...
  На душе у старика стало неспокойно...
  Он искренне переживал и беспокоился за двоих сорванцов, чьим приемным родителем он стал по воле случая...
  О тех разгильдяях и оболтусах, которые, как он знал, оч-чень часто, если не ежедневно и ежечасно, можно даже сказать злостно, нарушали все его запреты. Но от этого, он все равно не переставал любить их...
  Ведь как-никак, но все же, они были его 'внуками', а он - их 'дедом', и был просто обязан нести на себе этот нелегкий крест родительской доли...
  Ведь куда уж без этого...
  Ведь юность - это шило в заднице и ветер в голове...
  Вот чего-чего, а ветра в них явно хватало с избытком! И ничего, что Миклео - водный серафим, а Сорей - человек...
  От этого они не переставали быть сорвиголовами, ветрогонами и отъявленными искателями приключений, а также маниакальными исследователями древних руин, чьими злостными завсегдатаями являлись, но, тем не менее, они были его самыми дорогими и любимыми внуками...
  Внуками, которые почти что каждый день бессовестно и бесстрашно нарушая его запрет: 'Не ходить в руины!'
  Вот и сейчас Зенрус буквально чувствовал, ощущал всеми фибрами своей серафимической души, как их ауры перемещались в сторону оных, но останавливать их он не спешил...
  Он не стал останавливать их, рассудив, что: молодо-зелено и все будет хорошо! И пусть даже в его костре и проявилось гнетуще-зловещее предсказание, он искренне понадеялся, посчитав, что раз Сорею на роду написано - стать Пастырем, он им станет! Как говорится:
  'От судьбы не уйдёшь!'
  А если это написано в Мировых Хрониках, то и подавно! Ведь оттуда-то, это ну никак не удалить...
  Не удалить, если только мир не превратится в пыль через один хрупкий миг, но этого, конечно же, не произойдет! Это просто не может произойти! И именно поэтому, Зенрус продолжил наслаждаться духмяно-горьковатым вкусом табака, вдыхая пары колдовского дыма из своей, пережившей уже не одно тысячелетье, трубки...
  
  4.
  
  ***
  
  Звезды продолжали падать...
  Продолжали падать, предвещая перемены для всех жителей Зестирии и для горстки людей, в частности коими и посчастливилось или не посчастливилось стать обывателям серафимической деревушки - археологам-любителям Сорею и Миклео....
  
  ***
  
  'Скорее! Поспеши! Звезду рукой лови!
  Ведь коли упадет - чудо произойдет!
  Поверь! И в сердце настежь открой скорее дверь!
  
  Пусть ветер воет и сияет день!
  Мечты свои в упряжку запряги!
  И с горы на саночках, смеясь, сквозь шторм лети!
  
  Пусть звезды падают вдали! Ты их лови, лови, лови!
  И все тогда исполнятся мечты!
  Ты только их, пожалуйста, лови!'
  - пела очарованная звездопадом ночь, ласково улыбаясь искателям приключений...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 1***
  
  ***
  
  *Ночь Звездопада*
  
  ***
  
  1.
  
  ***
  
  '...рей-е-ей!..
  Сорей! Где ты? Сорей! Ответь мне!..' - гулко и настойчиво звучал чей-то прекрасный голос, отражаясь от невидимых преград...
  'Мне было холодно...
  И я, действительно, просто зверски замерз...
  Но это все-таки доказывало, что я жив! Хоть мне и было чудовищно холодно, я все равно был чертовски рад тому факту, что все еще был жив! А холод...
  Холод - это была исключительно вина того места, где я сейчас пребывал...
  Воздух в этом странном месте был затхлым и тяжелым...
  Внезапно пахнуло сыростью...
  Я попробовал разлепить закрытые глаза, и мне это удалось, хотя и с трудом...
  Я, наконец-то, понял, что мои глаза все это время были закрыты! Счастье - то, какое! А ведь я уже начинал думать, что ослеп! А оно вот как оказалось, Михалыч!
  Они все это время были просто закрыты!..
  Прям от сердца отлегло! Фух-х-х-х!' - радостно думал я, понемногу приходя в себя и пытаясь старательно игнорировать одолевающий меня холод...
  Тем временем, голос, зовущий некоего Сорея, звучал уже где-то совсем рядом...
  И мне, слышащему его, просто до усрачки, хотелось откликнуться на него и позвать на помощь, хоть я и не был Сореем, но все же...
  Было темно, но откуда-то все же, падал неяркий, возможно лунный или предрассветный свет...
  Как я понял, я висел над полом, оплетенный какими-то пульсирующими, сияющими мягким, неоновым светом лианами, и как выяснилось, висел я не один...
  Напротив меня на такой же высоте над полом висел какой-то паренек в темно - синей рубахе...
  Кажется, он был без сознания...
  Я попробовал пошевелиться, и к моему удивлению, мне это очень легко удалось! И тут, я внезапно рухнул на пол...
  Что меня несколько расстроило, ведь они отпустили меня слишком внезапно, и я нехило так приложился сначала головой, а затем и копчиком о каменные, холодные и мокрые то ли от влажности, то ли еще от чего, плиты, на которых, что-то предательски затрещало...
  'Надеюсь, это были не мои кости...' - как-то запоздало-затравленно подумал я, пытаясь осознать: в порядке ли мое тело или все таки нет...
  Лианы, тем временем погасли, а мой 'оппонент', так же бухнулся на пол, растянувшись на нем мешком с картошкой...
  'М-дя...
  Чудненькое начало дня!' - меланхолично подумал я, попробовав пошевелить пальцами рук и ног...
  'Ну, на реанимационную палату это место все же вообще похоже не было, что вообще-то печально, а при этом одновременно и нет...
  Оно было больше похоже на какую-то заброшенную лабораторию из какого-то фантастического фильма про инопланетян. Или на древние развалины некоего храма, из тех эпохальных фильмов о Ларе Крафт или Индиане Джонсе...
  К сожалению, это меня мало радовало...
  Я искренне надеялся, что это все-таки реанимационная палата отделения интенсивной терапии, а не - пойми что...
  Мрачноватенько...' - расстроено и чуть упаднически мыслил я...
  
  2.
  
  ***
  
  'Сорей! Ну, где же ты?' - все еще звенел голос...
  'Кстати, ничего так, мягкий, мелодичный, звонкий голосок, явно принадлежащий подростку...' - подумалось мне...
  Я все же нашел в себе силы и позвал...
  По крайней мере, попытался позвать...
  Сначала ничего не вышло...
  Из горла не вышло ни звука, а затем появился хрип, но в итоге я смог слабо, но все же еле слышно, позвать:
  'Сюда!
  Мы здесь! Кто-нибудь! Помогите!' - я закашлялся, меня затрясло...
  Стали накатывать тошнота и головокружение...
  'Вероятно, меня настигли последствия от удара головой об пол и то, что я уже очень давно ничего не ел...
  А и, правда, когда я в последний раз ел? Утром, когда спешил в универ на свое заочное? Вроде бы я тогда наспех перекусил орешками и...
  И, все...
  Вот только когда это было? Это утро, то? Вчера, сегодня, завтра? А может уже прошла целая неделя, месяц, или чем черт не шутит, год? А было ли это вообще? Может мне все это просто приснилось? Приснилось, что я Велеслав Волхов, студент заочного отделения филфака, житель Питера и просто рубаха парень? Привиделось в наркотическом угаре человека, перекурившего марихуаны, или же это была травма? И медикаментозная кома сыграла со мной столь злую и жестокую шутку? Шутку о том, что где-то и когда-то была планета Земля...
  Была, значится такая вот маленькая, голубовато-залененькая, а местами желтенькая, крохотулечка, плавающая, в холодно-раскаленной бездне бескрайнего, космического вакуума...
  Это, если смотреть по размерам космических тел во вселенной! Одна лишь сверхсуперновая чего стоит! Была, понимаете ли, и на ней, жил вот такой вот развеселый парень, как я...
  Жил себе, не тужил и горя не знал...
  И вот, бац, на тебе! Случилось с ним, так сказать - несчастьице...
  Угодил он, знаете ли, под колеса трамвая, на заснеженных питерских улочках, аккурат под Новый год...
  Угодил, когда все спешили к себе домой, чтобы провести его в кругу близких и родных, предварительно закупившись подарками, а он, то есть я, шел туда же...
  Шел себе из универа, шел никого не трогал...
  Шел так спокойно, вразвалочку, да в ус не дул...
  И ведь ничто не предвещало беды, и тут на тебе, как снег на голову, а он шел, зараза, шел - Трамвай!..
  И...
  И вот теперь я и сомневаюсь, было ли или все-таки не было все это со мной... Сомневаюсь в самом факте существования мира, в котором я прожил свои тридцать недолгих лет...
  А нет - вру!
  Я - не наркоман! Уж что-что, а это-то я знаю наверняка! Махорку и прочую никотиновую дрянь не курю принципиально! А вот пивасиком балуюсь, но не злоупотребляю! А кто в наше время-то не употребляет? А значит, все это, все-таки было...
  И универ, и снег, и авария...
  Была, болезная, была...
  Вот только когда была-то? И почему тогда на мне ни царапинки? Загадка, право слово...
  А самое главное-то: 'Где я сейчас! И почему я здесь!' - вот что мучило меня в тот самый момент времени, когда я звал неведомого и пока что не видимого мне незнакомца...
  Я подполз к пареньку и потряс его за плечо: 'Эй, проснись!
  Сорей!
  Ты, ведь Сорей?
  Тебе лучше оказаться Сореем! Для нашей общей пользы!' - мрачно подумал я, зовя его...
  Паренек, слабо застонав, пошевелился, а затем поднял на меня свои, отчего-то светящиеся в темноте, зеленые-презеленые очи...
  Я смог заметить странные серьги с перышками у него на ушах, что делали его похожим на индейца, представителя контр культуры или какого-то шамана... Вот только индейцем он явно не был, на скинхеда тоже вроде бы не тянул, как и на представителей других молодежных группировок, а вот на шамана или, в лучшем случае, толкиниста, на мой наметанный взгляд, все же тянул...
  Я искренне терялся в догадках насчет расовой и культурно-этнической идентичности, а также профессиональной принадлежности паренька...
  Так что вопрос его происхождения оставался для меня пока открытым и был под номером один на повестке дня...
  Тем временем в моем сознании одно за другим стали возникать какие-то странные образы, похожие не то на воспоминания, не то на какие-то чудовищно-гротескные картины - гибнущей в адских муках вселенной...
  По ходу дела, судя по всему, это были не мои воспоминания...
  Это были воспоминания Дракона...
  Воспоминания, которыми он так благосклонно и добровольно со мной поделился...
  Что-то мне подсказывает, что это было не к добру, ох, не к добру...
  А еще я слышал, что попаданцы долго не живут, но надеюсь, что я все-таки не попаданец и это все еще мой мир! Искренне и истово надеюсь и верю в это! Верю! Вот только надежда на это таяла с каждой минутой прожитой мной жизни...
  Возможно, вполне возможно, что златоглазый Дракон сделал со мной что-то... Что-то жуткое и малоприятное...
  Вот только, что? Пока что, это оставалось для меня загадкой...
  Наверное, самой большой загадкой в моей жизни...
  Вернее, в моей новой жизни! И все же странные каффы-перышки юноши казались мне смутно знакомыми...
  Да и звучавший совсем недавно в этой пещере голос тоже был мне смутно знаком...
  По не вполне понятной для меня причине...
  Это - было странно...
  Весьма странно...
  Но я решил разобраться с этим феноменом чуть позже, когда в моей жутко болящей и звенящей голове, наконец-то, улягутся гул и звон от бесконечного падения откуда-то из ниоткуда...
  Возможно, это тоже было делом лап Дракона, но поживем - увидим! А пока...
  'Пока, разберемся с тем, что мы имеем! То есть с окружающей меня действительностью и обстановкой!' - так, слегка безрадостно, обдумывал я сложившуюся ситуацию...
  
  3.
  
  ***
  
  Между тем, паренек, моргнув пару, раз пытаясь привести в норму явно расфокусированное зрение, воззрился на меня...
  Воззрился, а затем на его лице отразилось самое настоящее удивление, переросшее в нешуточный испуг и настоящую панику...
  В связи с чем, он попытался отползти от меня подальше...
  Я искренне обиделся...
  'Не, ну, что за шутки! Я ж не страшный! Или, после моего близкого знакомства с трамваем, мой внешний вид оставляет желать лучшего?' - обеспокоенно подумал я, глядя на Сорея.
  В этот момент в помещении внезапно вспыхнул нежный, голубой свет и нарисовался еще один паренек, по всей видимости - владелец голоса...
  Выглядел он мило...
  К тому же, еще и светился в темноте...
  Что было весьма странно...
  Светился он по не вполне известной и понятной мне причине...
  Так сказать - флюоресцировал...
  Он был похож не то на призрак, не то на ангела...
  'Красивый...
  Даже, можно сказать, бесстыдно или дерзко прекрасный...
  Таких, как он, принято называть бисёненами или сладкими мальчиками...
  Так, кажется, меня в моих рассуждениях, стало заносить не в ту степь! Нужно с этим завязывать!' - слегка обеспокоенно собственной оценкой юноши, подумал я. И еще кое-что в его внешности было странным, помимо инфернального свечения...
  У него были светящиеся, белые с голубоватым отливом короткие волосы и просто нереальные - яркие, лучистые, аметистовые глаза...
  'Может, он того - альбинос?' - с надеждой подумал я...
  'А почему тогда светится? Фосфор?' - попытался я построить логическую цепочку, но она почему-то развалилась...
  'Это какая-то игровая постановка? Меня в нее втянули безумные толкинисты или кто-то еще? Может, трамвай мне все же приснился, и меня похитили какие-то замшелые, перечитавшие фэнтези, бандиты? Вот только, что-то не припоминаю за собой такого...
  Совсем не помню, чтобы связывался, с какими бы то ни было, преступными группировками...
  Так сказать: 'Жил себе, никому дорогу не переходил, воду не мутил, жил себе не тужил и вот на тебе! Свалилось на мою буйную головушку вот такое вот счастьице, понимаете?!'
  Как говорится: 'Славик! Вот - на тебе! Попал, называется по полной!'
  'Знать бы, еще куда, попал...
  И что теперь со всем этим дерьмом радужным делать? Не надеюсь, что меня не прибьют! А то, кто их, этих косплееров доморощенных - то, не приведи господи или все-таки мафиози, знает, а?!' - мыслилось мне...
  В голове, тем временем вертелись слова из песен: 'Владимирский централ', 'Малиновка', 'Город, которого нет', и нелицеприятная, песенная характеристика города, в котором я живу - 'Бандитский Петербург'...
  'Н-да...
  Милый, прекрасный, хрупкий и опасный, как ножик вышедшего из тумана гномика или месяца из-за тучки...' - слегка озадаченно и дезориентировано подумал я о юноше, вошедшем в помещение...
  Юноша был одет в лазурный кафтан, с неким подобием длинных фалд сзади, чем-то напоминающих крылья...
  В его руке был изящный жезл с кристаллом, излучающим яркий, лазурный свет...
  Из-за чего создавалось впечатление, что мы находимся на дне некоего грота, заполненного прозрачной голубой водой, а по стенам бегут, отраженные от нее, серебристо-голубые волны...
  Заметив, сидящего рядом со мной юношу, он хотел было кинуться к нему, но затем заметил и меня...
  На его лице отразилась примерно та же гамма чувств, что и у первого паренька чуть ранее...
  
  4.
  
  ***
  
  Дрожащим и даже чуть севшим от шока голосом, он произнес: 'Сорей? Что с тобой случилось? Почему здесь два Сорея?'
  'О, да!..' - осознал я смысл фразы - 'попасть по полной'.
  'Так вот в чем дело! Вот что стало причиной такого странного поведения! А я-то уже себе такого напридумывал - закачаешься! Но все равно - пичалька! Причем еще какая! Почти что тоска зеленая! А она, как и жесть, не приходит одна...
  Вот и сейчас пришла вместе с флюоресцирующим ангелом, у которого есть пламенный, подозреваю что все-таки пламенный меч, чтобы карать врагов...
  И пусть он у моего экс-двойника, будем его тоже заочно считать ангелом, ведь он вместе с ангелом, по-иному и не назовешь - слишком красив чтобы быть человеком...
  Вот же засада...' - печально думал я.
  Флюоресцирующий ангел же выглядел растерянным, и казалось, чуть не плакал... Мне даже искренне, пусть и самую чуточку, стало его жаль...
  Сорей же к этому моменту, видимо оклемался полностью...
  Он решил действовать решительно и по обстоятельствам, а именно: потянул из ножен меч, наличие которого у него я не заметил сразу...
  И именно в этот, роковой и судьбоносный для меня момент, до меня дошел весь смысл сказанного и весь трагизм, сложившейся ситуации...
  'М-да...
  Э-э-э-э...
  Постойте! П-погодите минуточку!
  Я - не Сорей!
  Я - Слава! Точно!
  Я - Велеслав Волхов, по прозвищу Волхв!
  Я - точно не Сорей! Уверяю вас в этом! А вот он...
  Он - да!
  Он, наверно, и есть этот самый - Сорей! Но, я думаю, вы сами лучше меня знаете, Сорей он или не Сорей! Это должно быть какое-то недоразумение! Всему же должно быть логическое объяснение!' - выставив перед собой руки, несколько нервно-испуганно, добавив в голос начавшую фонтанировать из меня нарастающую панику, изрек я, попытавшись уверить в своей, не сорейской природе этих двоих и самого себя, так, на всякий случай...
  Мальчишки переглянулись...
  Кажется они мне особо не поверили...
  'Не Сорей?' - на всякий случай уточнил блондин.
  'Нет!' - яро заверил-обнадежил его я...
  При этом я все еще нервно переводил дух и поэтому, на всякий случай, отступил от настоящего Сорея куда-то назад, во тьму подземелья...
  Я отступил нервно думая: 'Ну его нафиг, с чем черт не шутит! Вдруг у него этот посох не только светить может? Вдруг он еще и стрелять способен? Лучами смерти или боевыми файерболами, к примеру? Вдруг это какой-то боевой прототип современного сверхсекретного оружия или, на худой конец, невесть где, когда и кем-то созданный магический жезл, какого-то неведомого мне колдуна?! Это - если брать в расчет то, что если уж я удосужился пересечься с самым настоящим мифическим Драконом, то почему бы и нет? Почему бы мне не пересечься с самым настоящим магом или, к примеру, тем же джедаем из приснопамятных Звездных войн, а? Только вот на Люка и Энекена Скайвокеров он не тянет, как к слову, и на того же Хана Соло...
  Но, тянет на мага...
  Очень тянет...
  На того же Кера Лаэду, известного, как Фесс или Неясыть из цикла Перумова Война Мага, ну или на Ведьмака Сапковского...
  Только у последнего, вроде бы жезла не было, а у Кера был...
  Нет, ну, правда! Почему бы и нет?..' - помыслилось мне...
  'А...
  А-а, почему?' - протянул юноша, явно растерявшись и расширив свои и без того огромные лавандово-аметистовые очи.
  'Ох, до чего ж хорош, зараза! Не, ну вот...
  Опять не в ту степь меня несет...
  Странно...
  Начинаю подозревать, что это вина все того же Дракона, больше просто некому...
  Ну не спермотоксикоз же? У меня с телочками никогда проблем не было...
  А тут на тебе, на парней потянуло...
  Не, эт, точно - неспроста! Точняк - Дракон виноват! Вот, пусть только попадется мне, гад ползучий или вернее летучий, а проще - огнемет на крылышках! Так я ему эти крылышки - то, сразу же и повыдергаю! И вообще! Покажу, где раки зимуют, а то нате вам!
  Он, видите ли, решил довести нормального, гетеросексуального парня до какой-то откровенной гомосятины! Не, это не пройдет! Не на того напал! Как сказал Гендальф: 'Гомосеки - не пройдут!'
  'Правда, не уверен - был ли Барлог не той ориентации или все - же не был, кто его - древнего демона, разберет-то, но он тоже не прошел! Хотя актер, исполнявший роль Гендальфа в одноименном фильме, вроде бы был геем, а жаль...
  Я этому Дракону за это все зубы-то пообломаю и покажу небо в алмазах! Будет знать, как на русских наезжать! А то русских все обидеть норовят! Но, нет! Мы - русские - не лыком шиты! И вообще! За нами - не заржавеет! И русские: 'Долго терпят, а потом - больно бьют!'
  'Во! Так что, пусть только попадется мне!
  Я ему устрою смертельный приемчик и сладкую жизнь! У! Подлюга! А еще - Дракон называется! Ну, Дракон, на то и Дракон, что Он - Дракон! Одним словом - змея! Правда, крылатая, но бывают и бескрылые, но все равно - змея! Змея - подколодная, под сердцем пригретая, но все равно - Змея! Ведь сколько б волк в овечью шкуру не рядился, все равно останется волком! Ну, в данном случае - Драконом...
  Это и есть проза жизни! C'est la vie' - взбешенно думал я, мысля о том, как бы надрать задницу, удружившему и явно нагадившему мне, не как рыжий и наглый кот, прозванный наглой рыжей мордой, в тапки, а в душу - Дракону...
  Насравшему, в самую ее сердцевину...
  
  5.
  
  ***
  
  'Не знаю!
  Я, вообще, ничего не знаю!' - обрадовал, прервал его я, попробовав при этом состроить радостно-умильную мордашку, чуть ли не взлетая на ресницах и делая кавайно-щенячьи глазки, но сдается мне, они оба мне не поверили...
  'Альбинос' посмотрел на меня со все нарастающим подозрением и на всякий случай поудобнее перехватил жезл...
  'Да...
  По всей видимости, все же боевой...
  Не бутафорский...
  А жаль...
  Или все-таки не жаль?' - с долей сожаления и с ноткой интереса подумал я, оценивающе разглядывая вещицу...
  'Но, ты же видишь меня...' - как-то растерянно-обличающе и при этом явно обвиняюще, произнес он...
  'И что с того?
  Я вас обоих прекрасно вижу и слышу! Вот, если бы не твой чудесный голосок, я, наверное, так и висел бы тут в несознанке! Спасибо, что разбудил!' - не чуя подвоха, радостно произнес я, заставив беднягу смутиться и возмутиться одновременно...
  'Что-то в моих словах, явно не укладывалось в общепринятую норму для этого паренька...
  Вот только, что?' - этого-то я, ну никак, понять и не мог, а надо было бы...
  'Видимо, сказывается травма, полученная при падении...' - подумал я, находясь в растрепанных и несколько смешанных чувствах...'
  Сорей же, все это время, явно пребывал в прострации и в некоем подобии культурного шока...
  Он переводил взгляд то на друга, а он явно был его другом, то на меня, то на дырку в потолке, откуда он, вероятней всего, и сверзился...
  'Эм...
  Как такое могло произойти? Может...
  Может, это руины так играют с нами?' - немного неуверенно произнес он, смотря по сторонам...
  'А, так это все-таки руины!' - обрадовался я, радостно, улыбнувшись.
  'А где мы, кстати? Это пригород Питера?' - на всякий случай уточнил я у них, втайне надеясь, что это так, но нутром чуя, что это далеко не так и, вероятно, я в полной заднице, и застрял где-то далеко и вообще не у 'себя' дома...
  Парни переглянулись...
  'Питер...
  А что это?' - несколько неуверенно спросил блондинчик...
  'Значит, все-таки не Питер...' - искренне расстроился я, утратив последнюю надежду и вспомнив древнюю, полумифическую надпись на вратах Ада:
  'Оставь надежу, всяк сюда входящий...
  А также бородатый анекдот о сонме Надежд, толпящихся у входа в этот самый пресловутый Ад...
  Я, вообще, на планете Земля?' - на всякий случай спросил я у них...'
  'Земля? Нет! Это - Зестирия! Континент под названием Гринвуд! Королевство Хайленд! Руины Мабиногио! Владения Лорда Зенруса!' - полным счастья голосом обрадовал меня Сорей, на всякий случай детально описав мне наше местоположение...
  'Вот черт! Значит, я все же умер!?' - окончательно добив их и себя, с нескрываемой болью в голосе произнес я...
  'Произнес и провалился в 'спасительный сон', внезапно осознав, что чудовищно устал и больше не могу...
  Ну, действительно просто больше не могу оставаться в сознании! И что мне просто жизненно необходим этот самый - 'спасительный' и столь желанный сон...
  Хотя вообще-то странно!
  Я ведь только что спал...
  Или все-таки не спал? В любом случае, я счел нужным посчитать, что он мне просто жизненно необходим! Что без него я никак, ну совсем никак, ну вообще никак - не обойдусь! Кажется, их это не вдохновило и вообще не обрадовало...
  Не обрадовало потому, что на их лицах в этот самый роковой для меня момент читались явная паника и откровеннейшее беспокойство, грозящее перерасти во что-то явно недоброе, а жаль...
  В них, читалось искреннее беспокойство, но вот только за кого? За меня или все-таки за самих себя? Вот это - пока оставалось загадкой...
  Ну, ничего! Я узнаю, как обстоят дела в мире на самом деле, и во всем, правда, во всем, разберусь! Разрублю этот Гордиев узел Загадок и выйду из лабиринта колдовства, как Тесей из лабиринта минотавра по волшебной нити Ариадны! А пока...
  У-ва-а!' - мысленно зевнул я...
  'Спокойной ночи! Сладких мне снов! И пусть мне приснится танк, отстреливающий единорогов на радуге! И ты тоже - прекрасный новый мир - спи спокойно! Пусть клопики-хеллионы тебя не кусают! Хм...
  Хеллионы?..
  А! Потом! Все потом! А сейчас - СПАТЬ! И, да...
  Зестирия - значит? Что ж, запомню и приму к сведению! Ну что ж, сладких снов мне...
  Спокойной ночи - Планета!' - думал я, проваливаясь в зябкое забытье сладострастного ничто, этого нового и пока совершено неведомого мне мира...
  Проваливаясь и все же немного сожалея о том, что родился вновь, как попаданец...
  'Ведь это означало, только одно...
  Означало, что трамвай все же имел место быть, и что он благородно-безнравственно стер с лика Земли мою прежнюю, бренную и местами, как пятна долматина Понго, немного грешную жизнь...
  А ведь жаль...
  Действительно жаль...
  Жаль, но только самую малость...
  Ведь теперь у меня есть новый мир! И я не намерен просто так из него исчезать! На этот раз, я не попадусь на уловки Дракона или кого-либо еще, как, например, та же золотая рыбка на крючок! Ну, все! Покойной ночи, Зестирия, Сорей и... '
  Альбиносик'...
  Хи-хи! Увидимся утром! Увидимся, если оно здесь вообще когда-нибудь да наступит!' - слегка пьяно, от переполняющих меня эмоций и от сильного стресса, выбросившего в кровь целый коктейль гормонов, как тот же коктейль Молотова, подумал я...
  Подумал прежде, чем все-таки провалиться во тьму...
  Благо на этот раз - не во внешнюю...
  Подумал под взгляд пары явно ошарашенных подростков, с ужасом взирающих на меня из темноты подземелья...
  Ночь или возможно утро предвещали быть долгим и суетным, а еще решающим, но уже не только для меня, но и для всех...
  
  ***
  
  'Звездный Пес бежит по проводам,
  Ловит Звездного Кота он тут и там.
  Словно ток по проводам, словно ток по проводам!
  Мчатся наши с вами души,
  Разговоры, мысли, чувства разлетаются по миру,
  И бегут они порой в каждую квартиру...
  
  И смеется мир земной той игре ретивой.
  Притаились Мыши Мира, наблюдают в темноте,
  Как бегут по проводам Пёс и Кот в надзвездной выси.
  И на крылиях комет голоса слышны Их...
  Ведь они несут Рассвет, Смех, Улыбки
  И Привет Каждому и Детям.
  
  Звездный Пес летит, несется, никогда он не споткнется,
  Не поймает он Кота, Бесконечна Их Игра...
  И бегут по проводам наши с вами музы...
  И покуда телефон, будоражит чувства,
  Луч к лучу летит, стремясь, он с Земли да в Небо,
  А с Небес - в дома Землян, Адресатам Сообщений.
  
  Он приносит каждый раз: то котят, а то щенят...
  Ну а также - мышек белых...
  Звездный Пес бежит по проводам
  Ловит Звездного Кота, он тут и там!
  Ну, а Кот Мышей Планеты ловит.
  И не знают эти двое ни невзгод, ни горя!'
  - пел ветер над Элизией...
  
  
  
  ***Мечта 2***
  
  ***
  
  *Ночь Звездопада*
  
  ***
  
  1.
  
  ***
  
  'Эм...
  Сорей...
  Как такое вообще могло случиться?' - все еще немного растерянно и слегка стушевавшись, спросил Миклео, присев рядом с другом.
  'Не знаю!..
  Последнее, что я помню: я увидел интересный барельеф...
  Я хотел рассмотреть его поближе, а в итоге...
  В итоге пол провалился и, кажется, на меня упал блок и что-то вроде бы треснуло...
  Но, я точно не уверен! У меня сейчас такое чувство, что из меня выкачали всю энергию...
  Я еще никогда не чувствовал себя настолько разбитым и истощенным', - усталым голосом проговорил Сорей, все еще с опаской косясь на потолок...
  'Вот как...
  Значит, ты, как всегда был неосторожен! А я ведь тебя предупреждал! Сколько раз мне нужно тебе повторить:
  'Будь осторожен, Сорей!?' - чуть распушившись и даже слегка искрясь, возмутился Миклео, со страстью в голосе уличив друга в халатности и неосмотрительности, и принявшись чихвостить его....
  'Ну, прости!..
  Прости! Больше этого не повторится! Обещаю!
  Я больше не буду искать упавшие звезды и разглядывать барельефы в одиночку!' - взлохматив свои сейчас мокрые и растрепанные волосы, а так же состроив виновато-печальную мордаху, не требующую возражений и сомнений, бесхитростно-невинно произнес, засмеявшись над собственной невнимательностью, Сорей.
  'Да уж, с тебя - то станется!' - немного надувшись, произнес Миклео, окинув друга оценивающе-проверяющим взглядом, пытаясь оценить масштабы нанесенного тому ущерба, и не находя его видимых признаков...
  'Ладно! Будем считать, что еще легко отделался! Так что будем делать с твоей копией или кто он там такой?' - неуверенно протянул Миклео, покосившись на мирно дрыхнущую и распластавшуюся на полу горкой, тушку Славы...
  'Его зовут Слава! Кажется, Слава...' - несколько неуверенно произнес Сорей, потерев подбородок и чуть нахмурив лоб, попытавшись вспомнить, действительно ли это имя назвал, представляясь, свалившийся на них, как гром среди ясного неба, или как снег на голову, пришелец...
  
  2.
  
  ***
  
  'Смотри! Здесь повсюду осколки! Это зеркало?! Откуда здесь зеркало? Кому вообще могло понадобиться зеркало в таком месте? Может, оно осталось с тех времен, когда строился храм? Или, может, его притащили сюда разбойники? Только вот что-то я ни зеркала, ни разбойников здесь раньше не видел...
  А может, его падающая звезда разбила?
  Ты только глянь, какая дырища-то в потолке! Только где ж тогда осколки звезды? Что-то я их не вижу...
  Вижу только сиротливо валяющиеся осколки зеркала повсюду и воду еще эту...
  Все страньше и страньше, чудесатее и чудесатее, как сказала бы Алиса из Страны Чудес...
  Ой...
  !!!..
  ...' - несколько восторженно протараторил Сорей и внезапно осекся, закрыв рот руками, осознав, что внезапно сказал нечто странное и совсем ему не свойственное...
  Нечто, что заставило его даже на миг усомниться в своей адекватности и о многом задуматься...
  Правда, это была всего лишь минутная заминка, но он ею воспользовался, чтобы оценить смысл сказанного собой...
  На его благо, Миклео этой оговорки попросту не заметил, так как сосредоточенно оглядывал комнату и потолок на предмет тех же пресловутых разбойников и потаенных ловушек...
  Только вот наличие таковых в этих руинах не подразумевалось...
  Не подразумевалось, так как он еще в самом раннем детстве, на пару со все тем же Сореем, все здесь облазил, обезвредил, зачистил и разминировал! Так сказать, обезопасил! И теперь это были самые безопасные руины во всем Хайленде, по крайней мере, он так считал...
  Считал, до этого самого дня...
  Теперь же он ни в чем не мог быть уверен, и это его не на шутку встревожило...
  И именно поэтому, он и продолжил напряженно озираться по сторонам и всматриваться, вглядываясь в таящуюся по углам тень...
  
  3.
  
  ***
  
  'А знаешь, Миклео, кажется, существует поверье, что если разбить зеркало и посмотреться в его осколки, то тебе гарантированы семь лет тотального невезения', - вновь удивленно растерянно произнес Сорей нечто, о чем ранее никогда не слышал и даже немного струхнул....
  'Не знаю, правда, это или ложь и, если честно, особо не хочу это узнавать! И вообще! Да не смотрись ты в них!
  Я думаю, что с тебя на сегодня уже достаточно! Достаточно приключений на твою пятую точку, и нам нужно домой - к Зенруса! Что-то мне не нравится сегодня в этих руинах!' - поежившись, и чуть нервно и немного озлобленно оглядываясь по сторонам, произнес Миклео...
  Ему постоянно казалось, что за ними кто-то наблюдает...
  Пристальный взгляд в спину он ощущал уже около получаса...
  В этот момент откуда-то сверху с писком шмыгнула небольшая тень...
  Шмыгнула и затаилась...
  Вскрикнув от неожиданности, Миклео послал в том направлении залп воды, что лишний раз доказывало - посох ему был дан, отнюдь, не для красоты, а для самозащиты...
  Но тень оказалась шустрее...
  Она спикировала на лежащего, на полу человека, и снова запищала...
  Сорей же, переведя взгляд на Славу, подошел ближе и присел рядом с ним на корточки.
  
  4.
  
  ***
  
  'Сорей!' - охнув, удивленно-раздраженно и понемногу внутренне закипая от искреннего возмущения, воскликнул Миклео.
  'Миклео, не стреляй!
  Ты только погляди, какая прелесть!
  Он - такой милый!
  Ты когда-нибудь видел такое чудо? Это же Дракон! Настоящий Дракон!
  Он - такой маленький и миленький, но Дракон!' - восторженно прокричал юноша, разглядывая дракончика...
  Миклео в шоке смотрел на зверька и только и мог, что открывать и закрывать рот от возмущения.
  'Да...
  Вижу, что не баран! Дракон. Да. Это - странно...
  Я слышал, что в Драконов превращаются падшие серафимы, но в Драконов нормальных размеров, а этот...
  Гм...
  Затрудняюсь сказать, что превратилось в этого Дракона. Может нормин?' - Несколько растерявшись, холодно произнес Миклео, сузив глаза и враждебно посмотрев на существо...
  'Ну, Миклео! Нельзя же быть таким категоричным! И не смотри на него с таким брезгливым выражением!
  Ты его пугаешь!' - чуть возмущенно воскликнул Сорей, пытаясь погладить зверька, но Дракончик вертко увернулся, чем несколько расстроил юношу...
  Миклео немного обиделся, но промолчал...
  Он, уже привык к характеру и выкрутасам Сорея и не принимал близко к сердцу все, что тот говорил...
  По крайней мере, всегда можно было подраться, отстаивая свои идеалы, что он активно и делал, всякий раз, когда заходил в тупик в споре с Сореем...
  И довольно часто огребал на орехи, хотя Сорей тоже получал свое, отхватывая пуд лиха...
  Счет побед и поражений в таких вот мальчишечьих поединках у них пока что был равным: четыре на четыре...
  Ведь драка для мужчины - это тоже, что и стол переговоров для дипломата и хоть и говорилось, что плохой мир - лучше доброй ссоры, он был сторонником явного и активного выражения своих чувств и отстаивания своей точки зрения, а именно: простого и честного мордобоя! А этот маленький и вредный засранец, которым и был Зверек, его изрядно напугал, застав врасплох своим внезапным писком...
  
  5.
  
  ***
  
  'Эй! Малыш!
  Ты не мог бы отцепиться от него, а? Нам ведь его еще отсюда, вытаскивать, а ты - мешаешь!' - лучезарно улыбаясь, произнес Сорей, пытаясь взять Дракончика в руки и увещевая его быть паинькой...
  Дракончик, прекратив пищать, воззрился на Сорея своими алыми глазищами и задумчиво-вопросительно пискнул...
  Пискнув, он внезапно вспорхнул ввысь и мягко плюхнулся на макушку ошалевшего от такой наглости вперемешку с дерзостью, Миклео...
  Юноша взвизгнул и попытался отцепить от себя существо, но безрезультатно...
  'С-сорей! С-сними его с меня!' - возмущенно-протестующе закричал волшебник, пытаясь отодрать Дракончика от своих волос, но безуспешно...
  Дракончик вцепился в него мертвой хваткой, грозя подстричь Миклео под ноль, сняв с него скальп...
  'А-х-ха-ха! О, Миклео! Это так мило!' - хохотал Сорей, смахивая выступившую слезу...
  'Это не мило! Помоги мне снять его!
  Сорей! Сейчас же, прекрати смеяться! Это вовсе не смешно!' - пылая праведным гневом, кричал Миклео, начиная злиться уже по-настоящему.
  'Успокойся!
  Он - тебя не укусит! Кажется, он хочет пойти с нами!' - обрадовал друга Сорей, отсмеявшись.
  'Откуда ты знаешь, что он там хочет?' - искренне возмутился Миклео, сверкнув своими сияющими, словно прожектор Перис Хилтон, очами.
  'Просто знаю!' - бесхитростно произнес мягко улыбающийся, с теплотой в своих изумрудных глазах, смотрящий на него Сорей, продолжая делать попытки отцепить Дракончика...
  В итоге Миклео сдался, а Дракончик переместился ему на плечо...
  А после и вовсе живым шарфом обвился вокруг шеи, буквально кусая собственный хвост, как приснопамятный, пресловутый Уроборос из древней легенды о Властелине Времени и бессмертии...
  Миклео этот беспредел и самоуправство совершенно не понравились, но рептилия явно решила поступить по своему, и еще немного пораздражать его своим присутствием...
  
  6.
  
  ***
  
  'Смотри, Миклео!
  Я не сразу заметил, но здесь повсюду следы огня! Кажется, это какой-то рисунок...
  Он буквально выплавлен, а не выжжен в полу!' - восторженно воскликнул Сорей, разглядывая необычный узор, напоминающий собой Драконов, пронзенных мечом...
  'Да, я заметил, когда спускался...
  Ты и этот - 'Слава', спали в оттиске, а еще...' - не договорил Миклео...
  Он напряженно посмотрел вверх.
  'Я видел шевелящиеся и светящиеся лианы...
  Думаю, нам стоит поторопиться и убраться отсюда, пока чего доброго еще какая-то пакость не приключилась! И в тебя или в меня не прилетел какой-нибудь неадекватный и внезапно оживший артефакт! Нам нужно убираться отсюда, и чем раньше, тем лучше! Здесь сегодня, определенно, не безопасно! Видимо, это был какой-то особенный или, в худшем случае, неправильный звездопад, и он как-то ненормально повлиял на это место...
  Нужно будет рассказать Деду о том, что здесь произошло...
  Откуда тут взялся Дракончик, я понятия не имею! Может, он, как и этот 'дубль', свалился с неба на хвосте упавшей звезды? Пусть Дед решает, что делать с этой парочкой!' - логично обосновав ситуацию, произнес Миклео, касаясь, крыла уже мирно посапывающего у него на плечах, Дракончика и даря Сорею мрачный и несколько холодно-напряженный и обеспокоенный взгляд...
  
  7.
  
  ***
  
  'Ох!
  Миклео! Смотри!' - удивленно произнес Сорей, указывая на Славу.
  'Что там еще? Давай, я помогу! Думаю, ты не сможешь сам его нести! Сдается мне, придется тащить вас обоих! О, бедная моя спина!' - шутливо-горько посетовал юноша, чуть тускло улыбнувшись.
  'У него крылья! Крылья, Миклео! Крылья как у Дракона!' - с благоговейным трепетом в голосе произнес Сорей, разглядывая Славу...
  Миклео вздрогнул и теперь еще с большим недоверием и подозрением посмотрел на пришельца...
  'Может, тогда лучше будет оставить его здесь?
  Он - ведь серафим!' - осознав причину своей видимости, изрек Миклео...
  'А раз у него есть крылья, значит, он впал в порок...' - не требующим возражением голосом добавил он...
  'Но Миклео!
  Он - выглядит, как я! А вдруг, он - мой пропавший во младенчестве брат? И почему он стал серафимом? Или он всегда им и был?
  Он говорил что-то странное...
  И я не думаю, что он - падший! Ведь в легендах говорилось, что оскверненные серафимы полностью превращаются в драконов и не могут превратиться обратно!' - с сомнением в голосе изрек Сорей.
  'Исключено! У тебя не могло быть брата, и ты прекрасно об этом осведомлен!' - не требующим возражений голосом произнес Миклео, еще более мрачно глядя на Славу и, слегка приунывшего от такого заявления, Сорея...
  'Теперь мы не просто должны, мы обязаны отнести его к Деду! Пусть он решает, что с ним делать! А мы поймем, плохо это для нас или нет!' - назидательно произнес Сорей, поднимая Славу за руку и аккуратно подхватывая его под плечо...
  Тяжко вздохнув, Миклео сделал то же самое, что и Сорей, подойдя к юноше с другой стороны...
  Их всех немного пошатывало, но молодые люди медленно, но уверенно поплелись к выходу, сетуя про себя на тему того, что их ночной поход в руины за падающими звездами закончился странными встречами и малопонятными происшествиями...
  А ведь все могло закончиться иначе и даже еще хуже, но они этого не знали...
  
  ***
  
  'Отблеск по клинку бежит - мерцает...
  Падает звезда - надежда оживает...
  Иллюзии полнят весь этот сонный край,
  На арфе измерений для времени - сыграй!
  Пройди по грани жизни - смотри, не унывай!
  Это время - милый - смотри не потеряй!
  
  Унесутся годы, как шальные пули,
  Ангелом природа в твой заглянет дом!
  И возникнут воды, где клубился сон...
  На мгновенье время свой маршрут забудет
  И сквозь поколенья всем подарит чудо
  В облике жар-птицы, с неба ускользнув...
  
  Детства небылицы пусть расскажет кум,
  На лихой станице удержав гнедых,
  Пусть расскажет сказку о веках былых!
  Пусть расскажет миру - песню звездопада!
  Как драконы в небе мерили наряды!
  Облекаясь страстью и в живых людей!
  
  Как падали снаряды из огненных камней!
  Как боги - Эмпиреи с небес спускались в мир!
  Как ангелы и черти сражались средь руин!
  Как небеса, рыдая, рассыпались на части,
  И огненная роза всем даровала счастье!
  Над миром искаженным - назло врагам, взойдя,
  И светом своим грозным - открыв времен врата!'
  - тихо пела ночь...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 3***
  
  ***
  
  *Утро после Ночи Звездопада*
  
  ***
  
  1.
  
  ***
  
  Я очнулась внезапно...
  Светило мягкое, теплое, возможно летнее солнце, являя контраст с холодным зимним солнцем Москвы...
  Веяло прохладой, так как вероятней всего было утро или все же, это был один из летних или весенних месяцев, когда все еще было немного прохладно...
  Я лежала на чем-то холодном и жестком...
  Кажется, это был камень или еще того хуже - каменный алтарь...
  Вокруг стояли люди...
  Стояли и смотрели...
  Смотрели на меня...
  Все бледные...
  В глазах страх, вперемешку с благоговением и немой вопрос...
  Кажется, моя персона их очень заинтересовала...
  Впереди, опираясь на небольшой посох, стоял старичок...
  Из-за мохнатых, кустистых бровей, спускающихся косматой бахромой вниз, невозможно было рассмотреть его глаз, но казалось, они заглядывали в самую душу...
  Я буквально чувствовала на себе его пронзительный взгляд...
  Я была уверена, что его глаза - ярко-серебристого, сравнимого лишь со светом звезд, цвета...
  Я аккуратно приподнялась на локтях и поняла, что одета в черное, полупрозрачное платье с разрезами до бедер...
  На моих ногах красовались изящные, такие же черные и полупрозрачные, расшитые сверкающими звездочками, туфли на шпильке...
  Мои волосы из невзрачных - серых, стали угольно-черными, как смоль, и теперь крупными, блестящими локонами, ниспадая вдоль талии, вились черными змеями, буквально до пят...
  На шее сверкало хрустально-серебряное ожерелье в виде белого дракона...
  Уши, по ощущениям, оттягивали тяжелые серьги, а виски чуть сжимала пока невидимая для меня тиара...
  За спиной раскинулись белоснежные крылья, которые я видела в своем 'сне'...
  'Значит, это реальность...' - с ноткой грусти, печально поняла я...
  Я действительно должна встретиться с ним, с Маотеррусом, четко осознала я эту мысль...
  Подумав об этом, я решила начать знакомство с этим радушным и напоенным светом миром, с добродушной улыбки...
  
  2.
  
  ***
  
  Что я и не преминула сделать, мило улыбнувшись и поздоровавшись в жителями небольшой деревеньки, в которой оказалась:
  'Здравствуйте! Меня зовут Света!
  Я рада оказаться в столь чудесном месте!' - дружелюбно произнесла я, взмахнув пушистыми ресницами...
  'Света...' - задумчиво произнес Дед, странно на меня посмотрев...
  'И что же ты, 'Света', здесь делаешь?' - чуть напряженно поинтересовался он.
  'Я?
  Я ищу кое-кого!
  Его зовут Маотеррус и он Дракон!' - все с таким же радостным выражением лица, обрадовала я дедушку.
  'Вы случайно не знаете, где бы я могла его найти?' - мило и лучезарно улыбнувшись, добавила я...
  Повисла гробовая тишина...
  'Дракон...' - как-то печально изрек в пустоту 'дедушка'...
  'Зачем...
  Он...
  Тебе?' - вновь спросил он меня...
  Я задумалась на мгновение, а затем, вновь улыбнувшись, морально его добила: 'Я - его невеста!
  Я очень хочу попасть туда, где он!
  Я не смогла сделать этого сразу! Буря была слишком сильной и я...
  Я упала...
  Мне кажется, вы можете помочь мне найти путь к моему возлюбленному!' - с надеждой в голосе произнесла я...
  Дедок молчал...
  Он явно переваривал услышанное...
  Выражение лиц сельчан сейчас было сравнимо с белым цветом полярного айсберга...
  'Н-да, интересно! Оч-чень интересно! Это - самая странная история, какую я когда-либо слышал!' - чуть усмехнувшись, произнес дедок...
  'А знаешь ли ты, деточка, что если ты встретишь Дракона, то он непременно убьет тебя на месте?!' - назидательно поинтересовался у меня дедок.
  'Нет! Такого не произойдет!
  Я - тоже Дракон! А Маотеррус - самый добрый Дракон на свете!
  Он не причинит мне вреда!
  Он просто не способен на это!' - произнесла я, вновь лучезарно улыбнувшись ему...
  'И от чего же ты решила, что ты - Дракон? То, что ты серафим, это очевидно, но в порок ты не впала! Тьмы в тебе нет, а твой облик - не в счет, при желании, любой может добиться такого эффекта...' - произнес с сомнением в голосе он...
  Я вновь улыбнулась и продемонстрировала ему и сельчанам, а они, судя по всему, явно были сельчанами, внезапно засветившиеся белым огнем и ставшие из серебристых, ослепительно белоснежными, драконьи крылья, оказавшиеся, к тому же, еще и около трех метров в размахе...
  Я знала, что изменять структуру крыльев и создавать магический свет могли лишь Драконы, а простым иллюзиям выполнить это - было просто не под силу...
  Дедуля, явно впечатлился этим зрелищем и, спустя миг, крепко о чем-то задумался...
  В этот момент я услышала, как кто-то окликнул его...
  Он и серафимы, или кто они там такие, дружно вздрогнули, и оглянулись на источник шума...
  Тогда-то я и увидела троих подростков, стоящих во входной арке...
  Один из них явно был без сознания, двое других несли его на руках...
  
  3.
  
  ***
  
  'Сорей?!
  Миклео?! Ну что там у вас опять?
  Кто это с вами?' - настороженно спросил староста деревни, а то, что дедок, был именно местным старостой, я ничуть не сомневалась, когда троица подошла...
  Дед подозрительно прищурился, заметив импровизированный 'шарф' у одного из мальчишек...
  Я тоже немного удивилась, увидев Дракончика...
  К сожалению, это был не Маотеррус, но я почувствовала к нему какую-то смутную симпатию и нежность...
  От зверька расходились волны тепла, а значит, он был дружелюбным и зла в себе не нес...
  А затем я отметила, что двое из юношей были близнецами, а у одного из них тоже почему то были крылья, только миниатюрные и при этом, черные, как смоль...
  'Кто это?' - требовательно спросил староста, указав тростью на бессознательного.
  'А-а...
  Э-это...
  Это - долгая история!' - нервно закашлявшись, произнес находящийся в сознании близнец...
  'Ну, ничего! Время у нас есть! Целая вечность!
  Мы послушаем!' - мрачно нахмурив и без того пушистые брови, произнес старейшина...
  Второй паренек тем временем ошарашено-восторженным взглядом рассматривал меня, чуть ли не с отвисшей челюстью и явным благоговением в нечеловеческих глазах...
  'А это - кто?' - немного отойдя от первого шока, тихо спросил он, как-то нервно отступив на шаг назад...
  Дед, покосившись на меня, почему-то решил промолчать...
  Я вновь очаровательно улыбнулась...
  Бедняга сглотнул и почему-то попятился...
  'Не надо смущать и очаровывать Миклео!
  Он у нас и так слишком впечатлительный и пугливый! А ты еще и прошлась своим очарованием по его и без того хрупкой психике!' - несколько грозно и чуточку раздраженно произнес староста, предупредительно зыркнув на меня своими звездными очами...
  Меня пробрало, да так, что по коже побежали мурашки, и внезапно перехватило дыхание...
  Я виновато потупилась, быстро-быстро замахав шикарными ресницами и невинно покраснев, что заставило уже блондинчика покраснеть и дойти до кондиции спелого помидорки...
  Дед раздраженно махнул на меня рукой и переключился на новоприбывших...
  
  4.
  
  ***
  
  'Я-я-я...
  Я упал в руинах, а затем...
  Затем...
  Так получилось...
  Это сложно объяснить...' - промямлил юноша, нервно ковыряя носком ботинка землю...
  'А ты уж постарайся! Чай не маленький! Вон какой детина вымахал, а все туда же! Не знает он! Так получилось! Эх, сил моих больше нет!' - мрачно произнес, сжав жезл Дед.
  'Я не уверен, что смогу это сделать, но как видишь меня теперь два...
  Но второй 'Я' считает себя кем-то иным! Это - все руины!
  Мне жаль!
  Мне очень жаль!
  Я не хотел! Правда!' - буквально плюхнувшись в пыль, заговорил названный до этого Сореем, юноша...
  'Руины это с тобой сделали?' - переспросил старейшина, нахмурившись...
  Он был явно озадачен и удивлен и даже, не хило так, впечатлен...
  'Странно...
  Весьма странно...
  Конкретно в этих руинах ничего подобного происходить было не должно! А ведь я тебе сколько раз говорил - не ходи ты в них! А ты?
  Ты снова меня ослушался и вот - результат! Теперь тебе придется самому расхлебывать эту кашу, что ты заварил!' - задумчиво и немного сердито произнес староста, распекая юношу за опрометчивые действия...
  'Там также были светящиеся лианы и еще - это...' - ткнув пальцем в Дракончика, произнес блондинчик...
  'Лианы...
  Дракон...
  Копия...
  Леди...' - чуть задумчиво пробормотал дедуля, анализируя происходящее и цепочку событий, приведших к ней...
  В этот момент произошло нечто странное...
  Я вскрикнула...
  То же произошло и с пришедшими юношами...
  Внезапно появившееся свечение охватило мое и их запястья, выгравировав на них некий сложный символ...
  
  5.
  
  ***
  
  'Э...
  Это же...
  Это же Знак Пастыря!' - трясущимся голосом пролепетал Сорей, пораженно рассматривая свою руку...
  Его спутник смотрел на все это круглыми глазами, а затем на его лице, отразилось понимание, и он закусил губу...
  Видимо, он знал о чем-то или догадывался и только сейчас сложил два плюс два...
  'Это потому, что:
  'Свет и тьма - сошлися вновь!
  Армия на армию - пошли войной!
  Кровь за кровь - пролилась, мир спалив чумной...
  
  Чудовища и бедствия пришли сквозь тьму времен!
  В обличиях Драконов, ворвавшись в мир живой!
  И смертных и богов они в игру втянули, швырнув на кон любовь!'
  - мрачно изрекла я, засветившись белым огнем...
  Над моей рукой танцевал, переливаясь и постоянно меняясь, шар, состоящий из света и тьмы, что возник буквально из ниоткуда и, казалось, примагничивал к себе взгляд...
  Мои глаза засветились золотом, а вертикальные, драконьи зрачки (об этом 'подарке судьбы', я узнала чуть позже, увидев свое отражение), казалось, начали излучать пламя...
  Вот только я этого не видела, но видели сельчане и новоприбывшие...
  Произошедшие во мне изменения легко читались на их изменившихся от истинного ужаса лицах...
  Дедушка мгновенно собрался...
  От него буквально начала исходить аура угрозы и нешуточные волны древней, первозданной силы...
  Силы, способной с невероятной легкостью стереть меня в порошок...
  Сельчане потянулись за оружием...
  Я немного испугалась этого, но лишь немного, мимолетно...
  Ведь странное чувство, охватившее меня внезапно, и все еще обуревавшее меня, словно ураган, не отпускало...
  'Еще несколько живых существ в этом мире отмечены этим Знаком...
  Ночь, что соткалась над миром в этой эпохе, слишком сильна...
  И чтобы противостоять ей, потребуется еще больше сил и средств, чем в предыдущие эпохи...' - изрекли мои уста прежде, чем сила все же предпочла выпустить меня из своих страстно-стальных объятий...
  Меня накрыло всей тяжестью мира и, потеряв сознание, я упала, обратно на алтарь, под коллективный ужас и благоговение на лицах присутствующих...
  
  6.
  
  ***
  
  '...' - читалось сейчас в душах и мыслях присутствующих...
  Старейшина вздохнул, и словно стерев с лица невидимую и очень липкую паутину, произнес:
  'Понятно...
  Все еще хуже, чем я думал!
  Миклео!
  Сорей! Пока что присмотрите за этими двумя и драконом! Ни шагу из деревни!
  Я запрещаю вам покидать пределы Элизии!
  Вы меня поняли?
  Мне нужно кое что проверить и связаться с несколькими знакомыми! Если, все именно так, как я думаю, то скоро, очень скоро, должна будет начаться великая по своей разрушительной силе, ужасающая - война! И еще, Миклео! Пока что поживешь с Сореем! Вероятней всего, ты не сможешь далеко от него отойти...' - мрачно произнес глава серафимической деревни, грозно посмотрев на парочку охламонов, никогда его не слушающихся...
  Серафим покорно кивнул...
  Он был напуган не меньше Сорея и селян...
  Он с опаской посмотрел на прекрасную деву...
  Да, Она была прекрасна...
  Прекрасна и чудовищно сильна...
  Ведь от нее буквально расходились волны чистой, незамутненной ничем, силы...
  Она сама была силой...
  Чистой и незамутненной, как свет Солнца...
  Она, как и этот 'Слава', была драконом-серафимом, что наводило на размышления, причем малоприятные для самого Миклео...
  В итоге селяне помогли отнести бесчувственную парочку в дом к Сорею, которому ничего, как подчиниться прямому приказу Зенруса, не оставалось...
  Дракон на плечах Миклео продолжал, мирно пыхтя и похрапывая себе под нос, спать...
  Он был здесь единственным существом, которому все происходящее было далеко до фени и глубоко по барабану...
  Он просто спал...
  Спал в свое удовольствие и в ус не дул...
  Набежавшие было тучи, понемногу расходились, и из-за них, неуверенно и робко, выглядывало теплое - весеннее солнце.
  
  ***
  
  'Хрустальная горит роса - я слышу пенье соловья!
  Течет лазурная река - прибой качает лотосы...
  Ты обещал ко мне вернуться! Со мной до неба дотянуться!
  И в танце быстром закружить! Ты - вечность обещал меня любить...
  
  Одевшись в траурный наряд, теперь гуляю меж громад...
  Что мир оставил для меня, когда с тобой рассталась я...
  Крылом Дракона я укрыта, печаль людская позабыта...
  Танцую в облаках горя, сияя в небе, как звезда...
  
  Везде и всюду я ищу, но все равно не нахожу...
  Твой образ сгинул навсегда, но все равно - люблю тебя...
  Мне предназначено судьбой кружиться в танце над Землей!
  Одевшись в брачные одежды - забыть, какой была я прежде!
  
  Драконом света стать во тьме! Гореть огнем в кромешной мгле!
  К победе славной привести и жить, пока живут мечты!
  Тебя я все равно найду! И в сердце счастье обрету!
  Пусть даже будет сложен путь, я все равно тебя найду!
  
  Мы будем вечно танцевать! Ваять, хранить и разрушать!
  В добро и зло, одевшись разом, планете станем мы нарядом...
  Под призрачным огнем Плеяд, начнутся вальс и маскарад...
  И хрупкий фарс ночного солнца, конец положит превосходству...
  
  Заря лучами обвенчает, и шпили замка засияют!
  Салютом небо прочертив, мы встретимся во тьме руин!
  
  И эра Новая начнется и Солнце в разуме проснется!
  Печаль исчезнет навсегда! Ведь это наших душ мечта!
  Драконом будешь ты и я! Мы свет вожжем, спалив века!
  Печали в пепел обратим! И скажем: Здравствуй - Новый Мир!'
  - казалось, пели лучи предрассветного солнца, озаряя собой Элизию.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Интермедия 2***
  
  ***
  
  1.
  
  ***
  
  Идиотом Зенрус не был...
  Никогда...
  Понять, кем является представшая перед его взором крылатая гостья, для него не составило никакого труда...
  Как бы там ни было, но как выглядит Леди Катастроф - Вельвет Крау, навечно обреченная спать вместе с Безымянным за пределами мира, он знал...
  И понять, что перед ним именно она, а не кто-то иной для него было проще пареной репы и делом принципа...
  Только вот все это, как раз таки и вызывало вопросы...
  Массу вопросов...
  Например: почему она пробудилась, если должна была спать вечно? Почему у нее выросли крылья? Сила тьмы еще сильнее захватила ее? Где Безымянный? Спит? Бодрствует? Мертв? Почему она считает себя 'невестой' Маотерруса, если он ее родственник и к тому же друг? А самое главное: почему она назвала себя 'Светой', будучи порождением тьмы и зла?! У нее амнезия или она затеяла какую-то игру, что грозила вылиться несчастьем для них всех? И с чего бы это вдруг у нее открылся пророческий дар? Неужели, сказались проведенные в компании Инномината столетия, и его сила возымела на ее тело некое странное действие? А этот странный парень, выглядевший как Сорей? Выглядевший, но им явно не являющийся! Вернее, и им являющийся тоже, но и не им в частности...
  Зенрус видел...
  О, он прекрасно видел эти четыре души в одном теле, одна из которых, как ни странно, все же принадлежала Сорею, а две были как-то изменены...
  А Вельвет...
  В ее теле была только одна душа, но тоже как-то странно измененная, словно пронизанная каким-то неведомым ему серафимическим артом и словно бы не полная, а какая-то ущербная, что было весьма странно...
  Словно Леди потеряла где-то большую ее часть, а здесь с ними был лишь ее осколок, почему-то уверовавший, что он - 'Света' - 'невеста Маотерруса' и 'Дракон' по совместительству...
  А еще...
  Еще этот мелкий Дракончик, что аквамариново-синим шарфом дрых на плечах Миклео, словно бы демонстрируя, что серафим его и только его, и он убьет любого, кто осмелится оспорить это убеждение! Что-то в нем было знакомо великому повелителю серафимов, но что - он понять, к своему сожалению, никак не мог...
  Было в нем что-то, что заставляло его злиться и грустить одновременно...
  Что-то, что заставляло его печалиться, словно это маленькое существо было причиной или причастно к некой, произошедшей не так давно по меркам серафимов, трагедии...
  
  2.
  
  ***
  
  Зенрус поморщился...
  Его это все порядком раздражало и даже чуточку угнетало...
  Он знал, что Сорей, рано или поздно, уйдет из деревни...
  Уйдет, прихватив с собой Миклео, и станет - Пастырем, но он не думал, что это произойдет таким образом...
  Не думал, что к ним явится Леди Катастроф, одержимая поиском Маотерруса и юноша-дракон, несущий в себе слишком много тайн...
  Мрачное пророчество Вельвет...
  Вернее, теперь Светы, не давало ему покоя...
  Особенно его беспокоил намек на то, что Метка Пастыря избрала сразу нескольких смертных для этого нелегкого и тяжелого пути...
  Избрала, лишив права выбора, и к тому же, он просто не понимал, зачем кому-то вообще нужно было подделывать личность Сорея и создавать его копии! Он просто этого не понимал...
  Серафим задумался...
  Юноша, утверждавший что он - Сорей, Сореем, к несчастью для себя, Миклео и, разумеется, самого Зенруса, не являлся...
  Вернее, он был частью Сорея, а не самим Сореем, и это - порядком, напрягало...
  Ведь куда именно делся настоящий Сорей, доподлинно оставалось неясным...
  А как утверждал этот - 'экс-Сорей', это была всецело вина его - Зенруса - руин...
  Руин Мабиногио и это его, Зенруса, немного злило!
  Он понятия не имел, кому пришло в голову подставить его таким образом, сделав крайним...
  Сделав крайним в несчастьях его воспитанника! И с этим тоже следовало разобраться, причем немедленно! именно поэтому он и послал весть серафимам-норминам, хранителям этого мира: Леди Гримуарх, Фениксу и Бьенфу, как норминам, имевшим некое отношение к прекрасной Леди Разрушения и знающих, по крайней мере, в общих чертах, что именно сейчас творилось в их бренном мире отнюдь не понаслышке...
  Он послал им весть, совершенно не надеясь, что получит ответ...
  Послал, зная, что тьма и зло, могли и уничтожить их, обратив в сильнейших и злейших хеллионов...
  
  3.
  
  ***
  
  Он посетовал и на то, что Маджиру Мейвин, заинтересованная в пробуждении Вельвет, не дождалась этого...
  Не дождалась, не дожив несколько десятилетий до ее пробуждения, хотя, возможно, и мнимого...
  Вот кто-кто, а она - вероятнее всего, смогла бы прояснить старику некоторые аспекты случившегося...
  Искать же помощи у клана Мейвинов - было бесполезно...
  Летописцы Времен, неохотно шли на контакт не только с людьми, даже с ним - с Зенрусом...
  Спрашивать о чем-либо Маотерруса было также без толку и опасно для жизни... Дракон впал в порок и был сейчас вместе с 'Настоящим' - нынешним, а не с 'Легендарным' - Владыкой Бедствий, и это тоже напрягало...
  Зенрусу определенно не нравилось то, что происходило, но сделать он с этим ничего не мог, по крайней мере, пока...
  Единственное, что у него получилось, это - послать весть Владыкам серафимов, серафимам и норминам...
  Послать весть о том, что Великая Леди Тьмы вернулась, и что скоро грядет пришествие Пастыря...
  А также, что вероятней всего Инноминат все-таки жив, пробужден и действует...
  
  4.
  
  ***
  
  Духовные сферы молчали...
  Земной пульс тоже хранил молчание, и это напрягало даже сильней, чем гром среди ясного неба...
  Ведь если бы Лорды спали, то они все равно б ответили ему, но в эфире планеты разливалась, безмолвно царя, немая тишина...
  Тишина, что грозила затопить собой весь мир, а это, по определению, ничего хорошего никому не сулило...
  Не сулило ни Зенрусу с его серафимами, ни Сорею с Миклео, ни тем более, Вельвет Крау, потерявшей память и ставшей некой 'Светой'...
  Не сулило ничего хорошего и странному духу, явившемуся из звездопада, и являвшемуся вместилищем сразу четверым неведомым сущностям...
  Шальная мысль о том, что этот 'Драконосерафим-Сорей' может быть Инноминатом, забежала, посетив мысли Зенруса и сразу же сбежала, поджав хвост, будучи признанной несостоятельной за свою абсурдность и, получив увесистый пендель под свой толстый, и не в меру пушистый, зад...
  Старый серафим тяжело вздохнул, потерев старое, а сейчас жгущее его руку, Клеймо Пастыря и невесело улыбнулся...
  Ночной звездопад весеннего равноденствия, принес слишком много перемен в их и его мир...
  Принес слишком много нового и непознанного, навсегда изменив жизнь жителей планеты...
  Принес, уничтожив камень волшебного заклятья, что останавливал собой неумолимые жернова времени, тем самым приведя в ход шестеренки судьбы и проклятые стрелки обратного отсчета...
  Стрелки звездных часов, что так негуманно-неотвратимо и при этом неумолимо-безжалостно отсчитывали время до часа 'Х'...
  До проклятого и благословенного часа, когда Пастырю и его спутникам предстояло сделать свой тяжелый и нелегкий выбор...
  Ведь последний Пастырь - дядя Миклео - Майкл, сделав свой, даровал планете нового Владыку Бедствия и позволил тому подчинить себе Маотерруса...
  Он позволил ему это сделать и стал - Падшим, так же, как и Хельдальф, воплотив в себе тьму Вечного Одиночества и, возможно, даже стерев себя из этого мира навечно...
  Еще раз, взглянув на духовные сферы, парящие в секретном покое руин Мабиногио, Владыка Молний Зенрус, бывший в стародавние времена одним из великих Пастырей Зестирии, пошел вниз, в свою деревню...
  В свою, раскинувшуюся среди поросших густой и тенистой растительностью и укрытой шумом водопадов, деревню...
  Пошел туда, где его ждали его драгоценные внуки и 'гости', пришедшие с той стороны судьбы...
  Странники, пришедшие издалека, с запада и с востока...
  Странники, пришедшие, чтобы разрушить хрупкую идиллию, царящую в этих местах и навечно повернуть ее с ног на голову, полностью уничтожив, переписав и извратив...
  Он пошел к ним, четко зная, что предсказанное - не изменить, и если чему и суждено было сбыться, то оно сбудется! Сбудется, догонит и еще сто раз сбудется! Сбудется, даже если тот, кто связан со всем этим будет не желать этого, то оно все равно, назло ему - сбудется...
  
  5.
  
  ***
  
  Над Элизией сияло красное предзакатное солнце...
  Сияло, укутывая своими малиновыми лучами маленькую серафимскую деревушку, как тигр Шерхан, притаившуюся среди скал, и ждущего, когда же неразумный человеческий детеныш - Маугли - попадет в его хищные сети...
  Она ждала Зенруса...
  Она ждала перемен...
  Она ждала, чего же пожелает Великий Безымянный...
  Она ждала Ответа...
  
  ***
  
  'Шестеренки колдовские - ускоряют бег часов,
  И по хрупкой грани жизни - мчится призрачный Дракон...
  Он свои расправил крылья, в серебре купаясь звезд...
  Он владыка дней ушедших, что дремал в плену у грез...
  
  Отраженья отражали, разбиваясь на осколки,
  Тихо тени колдовали, облекая мысли в толки...
  А молва, а пересуды, перед ним летела птицей,
  И слагали небылицы те, кто его видел образ...
  
  Оскорбленный - своей силой, утомленный - своей властью,
  В нарисованной картине, скрыл от взоров свое счастье...
  Он волшебную катушку раскрутил, пустив волчок,
  И по призрачной дороге побежал в тьму огонек...
  
  Выла песню буря дерзко, снег холодный сталью шел
  И, как призрак измерений, ветер выл последний вздох...
  Расплеталися, свиваясь, бриллиантовые сны,
  Души вместе собирались у аккордов Пустоты...
  
  А в глазах весны - зеленых, разгорался все пожар,
  Обращаясь днем тяжелым, словно адских снов угар...
  Золото горело ярко, взгляд, туманя колдовством
  И в чужом обличье - дерзко - начинал Посланник бой...
  
  Танцевал огонь холодный на магическом клинке
  И горели ярко крылья, утонув в кромешной тьме...
  Свет волшебный затаился, притаившись словно зверь,
  И лавиною пролился, навсегда разрушив Дверь...
  
  Тот затвор, сломав несчастный, на пути Великих Сил,
  Ведь вернулся в мир прекрасный его Древний Властелин,
  Что в обличье серафима у границы талых снов,
  Навсегда отдал планете свою чистую Любовь...'
  - тихо, как нежный глас сирены в шорохе прибоя, прозвенело в эфире и исчезло, не оставив после себя памяти...
  Прозвенело, соткав тишину над утонувшей в тумане Элизии...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 4***
  
  ***
  
  *Утро после Ночи Звездопада*
  
  ***
  
  1.
  
  ***
  
  Я очнулся...
  Немного болела голова и почему-то жгла рука...
  Оказалось, что я спал на чьей-то кровати, в компании чертовски сексапильной и обворожительной особы, и почему-то с крыльями...
  Тем временем я слышал тихий разговор...
  Видимо те двое, что встретились мне в подземелье, сейчас обсуждали между собой мою дальнейшую судьбу...
  'О, да! Мне она тоже, ох, как интересна! Эта самая - дальнейшая судьба, а не только Сорею и его другу!' - заинтересованно подумалось мне...
  Я сел и огляделся...
  Дом, напоминал юрту или вигвам, но точно определить я все же, не мог...
  Было достаточно темно, но не особо сильно и поэтому, в нем царил небольшой полумрак...
  Было слышно, как потрескивают дрова в очаге, а где-то неподалеку щебетали птички...
  На моей руке красовался какой-то, сомнительного содержания, багрово-черный иероглиф, напоминающий луну...
  Я встал и, слегка пошатываясь, пошел на свет...
  'Ну, да, так и есть! Та парочка! Сидят, видите ли, и без зазрения совести пьют чай, и что-то приглушенно обсуждают! Правда, выглядят они при этом, как-то подавленно и грустно, что лично меня совсем не радует...
  Наверно, их отругали или случилось что-то плохое, пока я был в отключке...' - мрачно подумал я, созерцая эту 'сладкую' во всех отношениях, парочку...
  
  2.
  
  ***
  
  'И снова - здрасте!' - произнес я, плюхаясь у костра...
  Блондинчик вздрогнул и закутался в одеяло.
  'Что-то случилось? Надеюсь, это не из-за меня?' - на всякий случай уточнил я у них.
  'Нет, из-за нее...' - произнес он, мотнув головой, в направлении спящей девушки и отпил очередной глоток из чашки...
  'Кажется, он замерз...' - отстраненно подумал я, вновь посмотрев на девушку...
  'Кстати, это вы мне татуировку сделали? А зачем? Это что - обязательное условие для принятия в некий клан? А, если я не хочу? Это типа - добровольно-принудительно, что ли?' - поинтересовался я у них на предмет внезапного обнаружения нежелательного новообразования на своей горячо любимой тушке...
  Они оба посмотрели на меня округлившимися глазами и, тяжело вздохнув, продемонстрировали мне такие же знаки...
  'Нет...
  Это - Знак Пастыря!
  Он появился сам...
  Хоть и не должен был появляться, вообще-то...' - произнес Сорей, на миг задумавшись...
  'Это - символ того, что наши жизни связаны, и мы должны уничтожить Владыку Бедствий, который вероятней всего уже вошел в этот мир! Вот только Дед, запретил нам покидать Элизию...
  Мы не понимаем, что все же происходит и происходит ли?' - усталым голосом проговорил Миклео, потягивая чаек...
  
  3.
  
  ***
  
  'Ты ошибаешься - происходит...
  Сотни людей уже поубивали друг друга...
  Несколько городов разрушено, а по землям ходят чудовища, ничем не уступающие монстрам прежних эпох!' - внезапно произнес чей-то чистый, мелодичный, и нежный женский голос...
  Брюнеточка, а это была именно она, нарисовалась в дверном проеме и смотрела на нас своими сонными, золотыми драконьими очами...
  'Привет!
  Я - Слава!' - радушно представился я, махнув рукой и привстав...
  'Сорей', - лаконично произнес зеленоглазый, задумчиво смотря на чайник...
  'Миклео', - мрачно изрек блондин, упорно поглощая чай.
  'Светлана. Можно просто Света', - улыбнувшись, произнесла девушка, так же присаживаясь у огонька...
  'А у вас еще чай есть? Не помню, когда пила в последний раз!' - огорошила она нас.
  'Конечно, есть!' - с энтузиазмом произнес несколько оживившийся Сорей, мгновенно подорвавшийся искать еще чашки и чай...
  'Может, все же расскажете, как вас угораздило попасть в руины и Элизию', - с надеждой в голосе проговорил он, найдя искомое и немного звеня им, обратился к Свете...
  'Ну, пожалуй, попробую начать все же я...' - произнес я, забирая у Сорея чашку с дымящимся и вкусно пахнущим чаем и переводя внимание на свою персону...
  'Да-а-а...
  Это вам - не молоко и не пакетированный 'Лимтон', и даже не 'Блук Бонд'! Это - что-то из разряда столетнего пуэла, или лучших сортов 'Да Хур Пао'! Интересно, где он вообще его достал? Контрабанда?
  Он - владелец чайной плантации? А, неважно! Потом как-нибудь выясню при случае!' - пространно подумал я, делая глоток из старинной, местами с облупившейся краской и следами пальцев мастера, самодельной глиняной чашки.
  'Меня зовут Велеслав Волхов, как я уже говорил - по прозвищу Волхв...
  Я - житель планеты Земля...
  Одной из стран, под названием Россия и одной из ее столиц, северной - Санкт-Петербурга...
  В народе кратко называемой - Питер...
  Я - студент филфака, филологического отделения одного из тамошних институтов...
  Что такое институт вы, наверное, и так прекрасно знаете! Ну, надеюсь, что знаете...
  У меня на Родине - сейчас зима! Новый год...
  Была ночь...
  Полнолуние...
  Кровавое полнолуние и суперлуние к тому же...
  Шел снег...
  Я возвращался домой после лекции...
  Слушал музыку в MP3...
  MP3 - это такое устройство, которое записывает и воспроизводит музыку...
  Ветер внезапно усилился и запорошил мне снегом глаза...
  Я поскользнулся и упал на рельсы...
  Рельсы, это то, по чему бегают вагонетки в угольных шахтах и на улицах...
  Они предназначены для некоторых видов транспорта...
  И...
  И, в конечном итоге, меня сбил трамвай...
  Трамвай, который я, к моему позору, вовремя не увидел, из-за сплошной стены снега...
  К тому же, меня нехило так приложило током...
  Трамвай же - это такое средство передвижения, работающее на электричестве! Электричество - это та же молния, только прирученная человеком!' - прояснил я им некоторые особенности моего мира, и в некотором роде почувствовал себя лектором на лекции, а их - своими непутевыми учениками, сидящими сейчас передо мной с отвисшими челюстями и слегка округлившимися глазами...
  'А затем, по всей видимости, я умер...
  А когда я умирал, я увидел огромного черного Дракона...
  Он поймал меня в каком-то жутком вихре, а затем исчез...
  А дальше...
  Дальше я очнулся, услышав, как Миклео...' - я мотнул головой в сторону юноши...
  'Зовет Сорея и обнаружил нас обоих, висящими метрах в трех от земли и опутанными какими-то странными, живыми и светящимися лианами...
  Ах да, внизу было какое-то разбитое зеркало, и выжженный ореол в виде дракона...
  Ну, а дальше, вы и так все знаете!' - закончил я, делая очередной глоток чая и выжидательно глядя на компанию.
  'Н-да...' - контужено-потрясенно протянул Миклео, окинув меня каким-то странно-пространным взглядом, явно не веря и не доверяя...
  'Со мной почти так же...' - тихо произнесла Света, также попивая чаек...
  'Ох, и вкусный же он у этого Сорея! Или это все-таки я, так изголодался по чистым продуктам, без ГМО? Нужно будет обязательно узнать сорт и спросить на чем он его заваривает! А то, что-то не очень-то это на простую водичку-то похоже! Можно даже сказать совсем не похоже! Может - это и не вода вовсе, а какое-то наркотическое зелье, призванное одурманивать заблудших и потерянных в пространстве и во времени путников, вроде меня? А ведь не хотелось бы оказаться таковым! Не хотелось бы стать очередной жертвой наркотического дурмана, поданного легкой рукой добродушного юноши- шамана! Ох, не хотелось бы! Но, на отравителя - Сорей особо не смахивал, а вот на шамана - очень даже! Нужно будет с ним все же потолковать на эту тему...
  Ведь недаром же я обещал податься в шаманы, когда парил в небытии!' - несколько обеспокоенно мыслил я, обдумывая всю эту сложившуюся ситуацию и чай, что мне так любезно преподнесли...
  'Только, чуть радикальней...' - тем временем продолжала девушка...
  'Меня зовут - Светлана Духова...
  Я - из того же мира и из той же страны, что и Слава, но из другой ее столицы - Москвы...
  Тоже была студенткой, училась на археологическом, была социальным работником и помогала людям, преимущественно старикам...
  Погибла под колесами фуры...
  Это такой вид транспорта...
  Погибла, когда переводила через дорогу старушку...
  Раньше у меня были светлые, больше серые, чем белые - волосы и друзья звали меня 'Святой', за то, что я постоянно всем помогала...
  Возродившись, я увидела всю историю этого мира и стала наполовину Драконом...
  А еще...
  Еще я знаю, что связана с одним из хранителей этого мира - Маотеррусом...
  Видимо, Создатель всего сущего хочет, чтобы я стала его женой! Я - не имею ничего против! Меня совсем не пугает, что он - Дракон! Мне кажется, где-то в истории я видела, что Драконы, могли превращаться в людей, но я не помню, как именно они это делали...
  У меня есть сила гармонии и равновесия...
  Я могу контролировать свет и тьму, оставаясь собой', - улыбнувшись, произнесла она, делая очередной глоток...
  
  4.
  
  ***
  
  'Круто!' - восторженно изрек Сорей, осознав, что попал в сказку...
  'Гм...
  Но, это не объясняет, почему Слава выглядит, как Сорей, если он, как и Света, из иного мира!' - с сомнением в голосе произнес Миклео, все также с подозрением косясь на меня...
  'Там было зеркало и странные лианы...
  Может, это они скопировали геном Сорея, а моя душа нашла подходящий сосуд и вот - результат?' - немного неуверенно предположил свою версию произошедшего я, в сомнении взлохматив свою шевелюру...
  'В смысле скопировали? Это, как? И что такое геном?' - не понял Миклео, с непониманием воззрившись на меня...
  'Копирование - это такая способность техники! Ну, техника, используя определенные способы и механизмы, воссоздает копию чего-либо, в том числе - тела...
  Так сказать - клон или сосуд, в зависимости о того, имеет ли созданное тело изначальное сознание или нет...
  Может, местные увлекались клонированием для медицинских целей? Я ведь не знаю, что это у вас за руины такие...
  А геном - это информация, содержащаяся в каждой капле крови любого существа и не только! Она, содержится в каждой клеточке, в каждой частице тела...' - виновато произнес я, пытаясь объяснить им принцип работы копировального устройства, происхождение и местонахождение ДНК.
  'То есть ты хочешь сказать, что теперь у Сорея есть младший брат-близнец?' - шокировано произнесла Света, распахнув свои и без того огромные, как блюдца глазищи, удивленно захлопав шикарнейшими ресницами...
  'Ну, сначала был Сорей, потом появился Слава...' - чуть насмешливо произнес Миклео.
  'Ха, мне тридцать!' - произнес я.
  'Мне восемнадцать!' - обрадовал меня Сорей.
  'Гм, то есть, я теперь младше и старше одновременно? Ладно! Ок! Согласен! Будешь моим старшим братом, а Сорей?' - поинтересовался я у Сорея, приобнимая его за плечи и улыбаясь во все тридцать два и с любопытством заглядывая в его, пронизанное вечной весной лицо...
  На этой фразе Сорей моргнул, а затем буквально расцвел...
  'Бедный, наверно у него с родственниками совсем плохо, если он так реагирует...' - пространно подумалось мне...
  Миклео нахохлился...
  'Ревнует, что ли? Хм, может, реально ревнует? Да кто ж его разберет-то, волшебника этого...
  Как, вообще, у них тут общество строится-то?' - растерянно думал я, созерцая игру их эмоций...
  Света, тем временем пила чай и откровенно наслаждалась происходящим...
  Ей было легко и радостно одновременно, можно сказать благостно...
  А надвигающееся грозовым шквалом, напополам с девятым валом - будущее ее совсем не пугало и не волновало, ничуть...
  
  5.
  
  ***
  
  'Кстати, а что это?' - невинно поинтересовался я, указав на 'шарфик' Миклео, который он все это время старательно прятал под одеялом...
  'Дракон', - сильнее нахохлившись, изрек юноша плотнее закутываясь в ткань...
  'Вижу, что не василиск! А что он тут делает?' - решил добиться более распространенного ответа я.
  'Спит', - сухо ответил мне Миклео, явно не желая распространяться о причине приобретения и возникновения подобного живого аксессуара...
  '...' - на мгновение, я впал в прострацию, просто не находя адекватных слов, чтобы выразить свое искренне непонимание...
  'Ну, ладно! То есть ты хочешь сказать, что Драконы в Зестирии норма?' - поинтересовался я у него...
  'Такие Драконы - нет, не норма!
  Он - исключение из правил! И вообще! Кажется, он не хотел подпускать нас к тебе! А потом оккупировал мою шею! Оккупировал и теперь внаглую дрыхнет на мне живым колье!' - страдальчески-изможденным голосом, изрек Миклео, закатив очи горе к потолку хибары.
  Света хихикнула и с надеждой в голосе спросила: 'А можно его погладить?'
  Спросила, вызвав очередную волну смущения у бедняги Миклео, все еще не до конца, отошедшего от ее колдовского обаяния...
  'Нет! Ну, реально! Просто невероятно впечатлительный подросток!' - несколько нервно подумалось мне...
  'Кстати, Слава, а ты знаешь, что у тебя крылья и зрачки вертикальные, а?' - невинно поинтересовался у меня Сорей, потягивая чай и с подозрением косясь на меня...
  'Нет, но теперь знаю!' - произнес я, заметив поименованные крылья и вспомнив, странную реакцию этой парочки в руинах, на мое, так сказать, появленьице...
  
  6.
  
  ***
  
  Внезапно я вспомнил, что мне напоминает эта ситуация, и я решил кое-что проверить и, как выяснилось, не зря...
  Я действительно получил силу к своему изменившемуся облику, но силу не обычную, а, можно сказать, целый ряд сил! Предо мной всплыло информационное окно с самыми разнообразными характеристиками, навыками, статусами и прочими атрибутами различных компьютерных игр...
  Да, кажется геймпад, действительно стал частью нас - людей...
  Хотя вру - геймпад здесь отдыхает, это круче! Магия там имелась также...
  А вот стихий было куда больше, чем пять...
  Кажется, я мог менять внешность свою и, как выяснилось, не только...
  А также по-разному воздействовать на окружающий мир...
  В этом окне я нашел информацию о мире и не примянул поделиться ею с остальными участниками 'пижамной вечеринки', попутно улучшая показатели своего и их тел...
  Естественно втихаря и без их ведома! Ну-да! Вот такая я вот рыжая сволочь! Гажу по-тихому - делая доброе дело, а меня за это потом бьют...
  Жаль...
  Не порядок! Обидно ведь! Ведь недаром же говорится: 'Благими намерениями вымощена дорога в Ад...'
  'И еще - никто не любит рыжих! Не любит за их хитрость и красоту...
  А раньше почти все рыжие были магами, жрецами и правителями стран! Цвет волос служил таким своеобразным маркёром! Вот за это, за скрытую силу, рыжие и поплатились...
  Поплатились во времена инквизиции, когда по всей Европе горели еретические костры, сжигающие 'ведьм'! Ведь недаром же пелось в песенке: 'За твои зеленые глаза тебя сожгли на площади!'
  'А у Сорея, как и у меня теперь, глаза зеленые-зеленые, и он - рыжий! Не приведи духи, тоже на костре окажется! Надеюсь, хоть здесь инквизиции-то нет?' - как-то с опаской подумалось мне о религиозных течениях этого мира, но что-то подсказывало мне, что такие тут не водились...
  'Некроманты-некрофилы - мать их через ногу - эти инквизиторы! До сих пор не понимаю, почему народ их самих не сжег, а? Ведь эти выродки приговорили к сожжению на костре все население Бразилии, и приказ не отменен и в наши продвинутые дни!
  Они даже начали тотальное истребление народа, сжигая мужчин, женщин, детей и стариков, просто потому, что их вера была, по мнению Ватикана, еретической! Да, Сорей действительно больше рыжий, чем шатен, а это значит, что и я - рыжий, наглый и пушистый!' - злобно думалось мне...
  'Му-ха-ха!' - мысленно поржал я над ситуацией...
  'Буду делать пакости и огребать не по-децки! Но мне кажется это - мое призвание, мой смысл жизни! И ничего со мной уже не поделаешь!
  Я дорвался до малины, как медведь в лесу сибирском!' - продолжал мыслить я...
  'Ха-ха!' - меня вновь разобрало на мысленный смех...
  'Ну, ничего! Ручаюсь, мои манипуляции еще не раз спасут ему жизнь! Так что, мое 'вредительство' еще окупится! Сторицей! Что ж, продолжаем хулиганить! Голь на выдумки хитра!' - злобно-радостно думал я, меняя характеристики в статусах Сорея и Миклео...
  В этом странном окне статуса я нашел интересные настройки, относящиеся к специфике рас...
  Там же я выяснил и причину странного поведения этой парочки в руинах...
  Оказалось, что Миклео - был серафимом, то есть одним из местных божеств, а вот Сорей - был человеком...
  Человеком, при этом не обделенным, а наделенным сверхмеры неким резонансом, как раз и позволяющим ему общаться с серафимами...
  К тому же я тоже ухитрился стать серафимом, что несказанно меня обрадовало! Характеристики, стандартно, были пассивными и активными...
  Как выяснилось, я также мог их разблокировать! И вот итог! Я и Света теперь были серафимами-альфами, а Сорей - человеком-альфой! К тому же я включил ему настройки возможной реинкарнации в серафима, с полным сохранением настроек и личностных данных, а вот Миклео...
  Беднягу я превратил...
  Хотя нет, вру! Превращать его, по сути, и не надо было!
  Он и так в психологическом аспекте был...
  В Омегу! Причем я немного подредактировал внешность этой парочки, чем вызвал у них самый настоящий эстетический шок...
  Ведь Сорей с карамельно-огненными, длинными волосами, был просто очарователен, а Микки, с копной пушистых, достигающих до пояса лазурно-серебрянных локонов, был просто сногсшибательно мил...
  Его и Сорея перемкнуло...
  'Так, они ведь оба совершеннолетние, я надеюсь? Что-то я забыл глянуть, сколько там годков Микки...
  Сколько Сорею знаю, он сам сказал! Правда, все же не ясно, во сколько в их мире считают совершеннолетними...
  В нашем мире, в некоторых случаях совершеннолетними считают в тринадцать и шестнадцать, а обычно - в восемнадцать и двадцать один год...
  Ну, еще у датчан - в тридцать три...
  К тому же я включил им некое подобие резонанса душ...
  Теперь эти двое буквально оказались на одной волне! А это, в свою очередь означало, что мне и Светочке стоило по-хорошему свалить из их домика! Свалить и оставить этих двоих наедине, если, конечно, мы не хотели бы, стать свидетелями действий сексуального характера!' - маниакально лыбясь, думал я, колдуя над статами...
  
  7.
  
  ***
  
  'Все-то время, пока я колдовал над ними, Света яростно меня ругала и чихвостила, но я не сдавался! Вот, такой вот я - гад! Но, ведь на то я и серафим-Дракон! Серафим - Дракон, чтобы делать мелкие и не очень мелкие пакости! И вообще! Что не делается, все к лучшему! Это девиз Нас - Разрушителей мира подлунного, рожденных в сатанинские дни!' - мыслилось мне...
  'Му-ха-ха!' - вновь звонко рассмеялся я над своими коварными мыслями в глубине своего сердца...
  'Я клятвенно уверял, успокаивая, Свету в том, что ориентация одного из этих двоих изначально была неправильной! И вообще! В некотором смысле, для него это даже нормально! Можно сказать, я наладил или даже устроил личную жизнь своего, благоприобретенного, 'братца'!' - так, по крайней мере, мыслилось мне...
  'Вот только интересно, а не прибьет ли меня эта парочка, когда жар, поглотивший их рассудок, спадет, а? К тому же, Микки, такими темпами может пополнить ряды беременных, а у нас тут - война на носу! Н-да...
  Надеюсь, я не поторопился и не прогадал...
  Очень на это надеюсь!' - чуть запоздало подумал я, осознавая, что же все-таки натворил и чем это может мне грозить...
  'О, мы все же предпочли ретироваться и не мешать этим двоим развлекаться...
  А найдя озеро с крупным камнем в центре, я создал вокруг него спиральный водопад из капель и некое подобие таких же капельных дворцов в миниатюре по краям...
  На вершине фонтана я создал шестикрылого серафима-девушку, трубившую в сверкающий горн...
  А о некоторых особенностях серафимов мне поведала Света...
  Поведала, наливая утащенный из дома чай...
  Оказалось, что люди, по крайней мере, нормальные люди, не то чтобы видеть, но и слышать, или даже просто прикоснуться к серафимам не могли!
  Я тогда в руинах не хило так напугал Миклео, как выяснилось! Но: 'То ли еще будет, ой-ёй-ёй!'
  'После создания фонтана, я стал кастовать и пробовать в реальности свои, 'халявно' и 'беспалевно' полученные, стихии...
  Я нашел ветку для создания какого-то специфического оружия и брони, но посмотрев характеристики, пришел к выводу, что условия разблокировки пока не выполнимы, а значит, активировать ее я не могу...
  Пичалька...
  А так хотелось...' - расстроено подумал я, отхлебывая чай из чашки...
  В итоге я оставил ее до лучших времен, отложив в долгий ящик, так сказать, до греческих Календ и полностью сосредоточился на развитии способностей...
  Жители деревни смотрели на мои действия со все нарастающим шоком...
  Я же тем временем улучшал все, что только можно было улучшить...
  Усиливал, украшал, ремонтировал...
  'Н-да...
  Начинаю чувствовать себя 'вольным каменщиком'...' - помыслилось мне от взгляда на представшую пред моим взором картину...
  Вот только чувство, что придет большой, злой дядя и настучит по голове вот такому милому и доброму мне, возрастало в геометрической прогрессии...
  Реальным противовесом такому 'дяде' грозил стать местный дедок - оказавшийся Зенрусом, одним из старейшин мира, серафимом молнии и дедом этой пресловутой парочки - расхитителей гробниц, и как ни странно - альфой...
  Как я понял, почти все серафимы были омегами, но встречались и индивидуумы...
  Это при том, что почти все люди были или бетами или альфами, но сейчас у всех рас - это были рецессивные признаки, которые я бессовестно активировал на имевшихся в округе индивидах - в лице Миклео, Сорея, Светы и себя-любимого...'
  'Да, жизнь определенно удалась...' - вот так, безумно-радужно думал я, творя очередной шедевр на элизийской лужайке, под укоризненный взгляд золотых глаз Светланы, что кого-то мне до боли напоминала, словно ласковую маму из давно ушедшей сказки...
  
  ***
  
  'Ведовство ваяет ветер, стон магический храня,
  И, как белка, что по веткам, прыгает, ловя жука,
  Все крадется день, усталый, плащ-хламиду нацепив,
  И как джинн волшебной лампы, вихрь волшебный сотворив,
  
  День играет - ворожа. По щеке течет слеза...
  Мы в глаза глядим друг другу и не можем отыскать
  То, что нас связало цепью, что нет власти разорвать...
  Мы в глаза глядимся смело, ищем милые черты,
  
  А по лезвию из тени все бегут, скользя миры...
  Мы не можем в этом мире оставаться даже миг!
  Ведь стихия пожелала навсегда сменить наш лик...
  И теперь в тумане думы, в чаше прожитых веков,
  
  Как наследники когда-то, сгинувших во тьме богов,
  Мы живем и вопрошаем, где ж нам обрести любовь?
  И на чьей земле мы сможем, возвести свой новый дом?
  Коли прежний потеряли в пасти проклятых времен...
  
  Все сверкают огоньки, звезды небо зажигает,
  У костра стоим мечты, и желанья все гадаем...
  Заплетает ветер косы и меняет все цвета,
  Мы, как древние Барбосы, ждем - Хозяина Огня...
  
  Черной меткою проклятья навсегда связала жизнь,
  Мы теперь навеки братья, с сестрою вечность разделив...
  И пускай она не помнит, тайны древние храня,
  Но теперь она свободно - может жить, не зная зла!
  
  Сила пламенем сияет и пьянит нас, как вино!
  Мы закованные в счастье, ищем Солнышко своё!
  Мы - обманываясь вечно, отвечаем невпопад,
  А руины Галахада тайны наши все хранят...'
  - тихо звучало над Элизией...
  Звучало, насмехаясь над серафимами, что с недоверием и подозрением во все глаза смотрели на творимое Велеславом колдовство...
  Элизия спала...
  Сорей и Миклео искренне любили друг друга, будучи околдованы магией Велеслава...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 5***
  
  ***
  
  *Утро после Ночи Звездопада*
  
  ***
  
  1.
  
  ***
  
  После того, как Зенрус отдал новеньких на попечение Сорея и Миклео, юноши решили обсудить произошедшее...
  Миклео был подавлен...
  Он подозревал, что все происходящее - злая насмешка Судьбы...
  А Сорей, до этого лучившийся позитивом, также был несколько подавлен и немного нервно вертел в руках чашку с горячим чаем...
  
  2.
  
  ***
  
  'Нэ, Миклео!
  Ты думаешь - это нормально? Ну, то, что на нас появились символы Пастыря, и в деревне серафимы-Драконы...' - чуть напряженно спросил он друга.
  'Мне ведь до сих пор кажется, что я сплю и ни как не могу проснуться! Словно это кошмар или...
  Или, возможно, начало чего-то захватывающего!' - немного неуверенно добавил он, прикусив губу и заглядывая в свою ставшую полупустой чашку...
  'Я не знаю...
  Просто не знаю, что и думать...
  Раньше ведь ничего подобного не происходило...
  Только, мне кажется, все это не к добру и ничем хорошим кончиться не может...
  К тому же, я не доверяю этому - 'Славе', а девушка...
  Она странная! Что-то в ней есть...
  Что-то такое жуткое, что хочется взять и убежать или...
  Или забиться в самую темную щель, какую только можно найти и никогда из нее не вылезать...' - продолжая смотреть в свою чашку с чаем, произнес непривычно бледный и понурый Миклео...
  'К тому же, запрет Деда...
  Мне кажется, он что-то знает или догадывается о чем-то...
  Уж слишком спокойно он отнесся ко всему этому...
  Тебе так не показалось, а - Сорей?' - тихо спросил юношу Миклео.
  'Даже не знаю...
  Думаю, это вполне в репертуаре Деда...
  Он ведь прожил уже не одно тысячелетие и многое повидал...
  Наверно, это просто его жизненный опыт...' - мягко улыбнувшись, произнес Сорей, взглянув на Миклео, а затем на спящих...
  'И все же, меня не покидает тревожное чувство...
  Оно смутное, но сверлит мне душу, как назойливый червячок...
  Такое ощущение, что я постоянно что-то упускаю из виду...' - посетовал на жизнь Миклео, вертя в руках злосчастную чашку и вглядываясь в клубящийся в ней пар...
  'Не бери в голову! Все будет хорошо!' - обнадежил друга Сорей, придвинувшись к Миклео, но тот, будучи полностью в размышлениях, банально этого не заметил...
  'Хотелось бы, чтобы так и было...' - подув на чай, произнес Миклео, а спустя минуту, к их разговору, присоединился сначала Слава, а затем и Света...
  Они рассказали свои истории, после чего Слава, начал делать какие-то странные, по мнению Миклео, вещи...
  Одно изменение внешности чего стоило! И, если б только внешности...'
  
  3.
  
  ***
  
  Миклео не понимал, что с ним происходит...
  Его внезапно охватил жар...
  Странный жар...
  Жар, растекающийся приятной истомой по всему телу...
  С Сореем, судя по всему, творилось то же самое, если судить по его раскрасневшемуся, явно не от чая, лицу и сверкающим в неровном свете очага, завораживающим, зеленым глазам...
  'Кажется, это делом рук Славы...' - пролетела, как бабочка в затуманенном сознании Миклео мысль и канула в небытие, уступив место безраздельной власти жара, что буквально поглотил юношу...
  Комната, наполнялась ароматом, сладким, как мед и терпким, как вино...
  Миклео смотрел на Сорея, а Сорей, смотрел на Миклео, и у него перехватывало дух...
  Миклео действительно не понимал, что с ним...
  Почему Сорей выглядит таким красивым, и почему ему так невероятно сильно хочется, чтобы Сорей его поцеловал...
  Как выяснилось в дальнейшем, Сорей разделял его безумные мысли...
  Он внезапно наклонился к Миклео и нежно поцеловал серафима в губы, ласково касаясь лица, а затем внезапно сгреб в охапку, буквально притянув Миклео за талию...
  Миклео не сопротивлялся...
  Все мысли словно исчезли из его головы...
  Словно стертые, смытые дурманным напитком, который он разделил вместе с Сореем...
  Миклео тонул в пьянящем аромате...
  Ему хотелось только одного, чтобы это чудесное состояние не кончалось...
  Он хотел, чтобы Сорей целовал его вечно...
  Ему стало все равно...
  Он даже забыл о Свете и Славике, которые, посмотрев на творящуюся перед ними вакханалию, активно о чем-то поспорив, решили по-тихому смотаться из помещения, не рискуя попасть в поле видимости Сорея...
  Или столкнуться с его агрессией, которая могла появиться, вздумай юноша подумать, что Миклео что-то угрожает...
  
  4.
  
  ***
  
  Руки Сорея скользили по телу Миклео...
  Миклео не отставал...
  Он тихо постанывал...
  Его дыхание сбилось...
  'С-сор-р-рей!..
  Ч-что м-мы д-д-делаем-м?..
  Э-это н-неп-прав-вильно!' - задыхаясь и целуя Сорея, говорил он...
  'Оставь! Не думай ни о чем!
  Я не думаю, что это неправильно!
  Мне нужен только ты и никто кроме, и пусть этот проклятый мир - подождет!' - страстно прошептал Сорей в ушко Миклео, обдав его жарким дыханием, что заставило Миклео поежиться...
  Сорей расстегивал застежки кафтана Миклео, а Миклео, в свою очередь старался освободить от одежды уже Сорея...
  'И все же - это не правильно!' - пылко произнес Миклео, справившись с рубашкой Сорея...
  'Если бы это было неправильно, Дед не приказал бы нам жить в одном доме! Наверно, он знал, что так произойдет и подтолкнул нас к этому! Возможно, он хотел, чтобы это произошло или это все - Печать? Возможно, это Она так на нас действует? Интересно, а на Свету со Славой, тоже? А, впрочем, неважно! Пропади оно все пропадом! О, Лорды, ты просто не представляешь себе, как же я люблю тебя, Миклео! Или мне звать тебя истинным именем?' - прищурившись и на мгновенье, оторвавшись от губ серафима, произнес Сорей, начав расстегивать ремень на брюках юноши.
  'Если хочешь, зови!
  Я - тоже люблю тебя Сорей! И хочу быть только с тобой! Никто, кроме тебя, мне не нужен!' - страстно прошептал Миклео, закусывая в страстном порыве согнутый палец, когда Сорей стал покрывать поцелуями его обнаженный живот...
  'Хорошо...
  Пусть будет так!
  Лазлав Рюлэй!.. ' - нежно произнес Сорей, целуя серафима в шею...
  То, что происходило дальше, было похоже на розовый сон...
  Все тело Миклео сгорало в огне страсти...
  Он почти не понимал: где он, кто он, что с ним и почему именно с ним, а не с кем-то еще?..
  Сорей целовал его грудь и живот, медленно спускаясь к бедрам...
  Спускался, оставляя невесомую цепочку из легких, почти невесомых поцелуев...
  'Н-нет!
  С-сорей! Н-не-надо!' - попробовал прекратить охватившее их безумие Миклео, залившись румянцем, от которого покраснело не только его лицо, но и кончики ушей...
  Он стыдливо закрыл лицо ладошками, начав мелко дрожать...
  'Ну, что ты, глупенький! В этом, нет ничего плохого!
  Тебе ведь приятно, Рю?' - тихо и нежно, спросил Сорей, проводя рукой по бедру юноши...
  Сорей, спустившийся к его бедрам, теперь проводил языком по члену Миклео и нежно вбирал его в рот, словно эскимо...
  Миклео, охнул и протяжно застонав, попытался отстранить Сорея...
  Он запутался кончиками пальцев в волосках Сорея, а затем, его накрыло очередной волной жара...
  'Ах-х...
  Да...
  Продолжай!..
  Не вздумай останавливаться!..
  Это...
  Это так...
  Так чудесно! О, Сорей! Сорей!
  Я!
  Я, люблю тебя! Люблю! Как же жалко, что у тебя нет истинного имени...
  Мы могли бы обменяться ими и быть вместе вечно...' - шептал, боясь закричать, в порыве страсти Миклео...
  'Тогда...
  Подари его мне, Лазлав Рюлей! И, я сделаю тебя счастливым навечно! Клянусь!' - страстно произнес Сорей, глядя в сияющие неведомым пламенем глаза Миклео...
  'Хорошо! Тогда...
  Беатус Мандус (лат. Благословенный мир)...' - в порыве страсти произнес Миклео, и ему показалось, что его сердце внезапно засияло, как Солнце...
  Неведомая, завораживающая и ослепляющая сила, казалось, опутала, оплела и поглотила его и Сорея души...
  Нет, теперь они воистину - страшный и разрушительный дуэт...
  Он - Миклео - Палач и Сорей - Мир...
  Да, это воистину запретная страсть и он - во истину станет Палачом...
  Палачом, что положит конец Миру, став последним, что тот увидит...
  Ведь он - Миклео - Энфорсер Мира, Палач Сорея, а Сорей - его и только его - Мир...
  И, пусть Сорей - не серафим! Пусть он - Человек, но сейчас...
  Сейчас - эта грань...
  Грань добра и зла...
  Грань - между Человеческим и Божественным, наконец-то, была стерта...
  Стерта его - Миклео Энфорсера, рукой! И никто и ничто, даже само провидение, не смогло бы вернуть ее обратно...
  И поэтому, он был счастлив...
  Он был просто до безумия счастлив...
  Счастлив обрести свое - Истинное Счастье, свою родственную душу, свою половинку, свою Судьбу, своего возлюбленного, своего - Беатус Мандус...
  Счастлив...
  Счастлив так, как только может быть счастлив бог...
  Ведь он, Миклео, подарил Сорею, его истинное имя...
  Подарил, обвенчав их души...
  А значит, они теперь оба - серафимы...
  И пусть Сорей все еще человек, но человек с душой серафима...
  А значит, они вместе навсегда...
  Сорей провел языком по анальному кольцу Миклео, обильно смачивая его слюной...
  Затем, он стал аккуратно разрабатывать его пальцами, стараясь свести количество неприятных ощущений к минимуму...
  Миклео, казалось, таял в его руках...
  Это сводило его с ума...
  Просто сводило...
  Ничего подобного он не испытывал...
  Единственное, чего бы он хотел - это, чтобы это сладостное ощущение не исчезало, а этот вечер никогда не кончался...
  'Рю? Можно, я войду?' - страстно прошептал он на ушко Миклео, дразня рукой его мошонку...
  'Д-да! Если, это будешь ты, то да! Делай все, что хочешь! Я весь твой! Пожалуйста, сделай это, Сорей!' - сбивчивым от охватившей его страсти голосом, произнес Миклео...
  Его аметистовые глаза заволокла томная пелена страсти...
  'И я тоже твой - Рю!
  Твой Беатус...' - произнес Сорей, а затем вошел в него, одним плавным, но сильным движением...
  Миклео выгнулся и пронзительно закричал...
  Боль, что он испытал, была пронзительно невероятной...
  Ему показалось, что на целое мгновение, размером с вечность, он - ослеп...
  Словно молния Деда угодила ему прямо в голову...
  В этот миг его совершенно не волновало, услышал ли его кто-то в деревне или нет...
  Сейчас он испытывал боль...
  Боль и просто нереальную, сносящую крышу и затмевающую все чувства - Любовь...
  Он заплакал и попробовал отстраниться от Сорея, но тот не позволил, притянув к себе и нежно целуя Миклео, сцеловывая потекшие из глаз любимого хрустальные слезинки, оставляющие мокрые дорожки на его прекрасном, раскрасневшемся от страсти лице...
  'Ну, что ты? Ну, не плачь! Сейчас тебе станет хорошо!' - страстно шептал Сорей.
  'Я...
  Я, в-верю тебе, Сорей!' - чуть хриплым от страсти и непрошенных слез голосом произнес Миклео, поддаваясь его ласкам...
  Сорей вновь начал двигаться...
  Сначала медленно и плавно, а затем понемногу ускоряясь, то входя полностью, то лишь наполовину...
  Миклео стонал...
  Он судорожно сжимал одежду, на которой все это время лежал и быстро дышал... Он потерял счет времени, оргазмам и просто не знал, сколько это безумное блаженство продолжалось...
  'С-сорей! Укуси меня! Пожалуйста! Укуси меня!' - внезапно попросил он... Миклео, сам не понимал, о чем просит и зачем ему это...
  Просто, он внезапно осознал, что ему это жизненно необходимо...
  'Я хочу, быть только твоим и ничьим больше! Поэтому, прошу, укуси меня!' - сладострастно произнес он, смотря в изумрудные глаза Сорея...
  'Хорошо, если ты действительно этого так хочешь, я сделаю это, и ты навсегда будешь только моим!' - пылко произнес Сорей, разгоряченный охватившей его страстью...
  Он, сделал еще несколько толчков в теле Миклео, а затем, излившись в него, укусил в изгиб шеи, туда, куда, как ему казалось, его буквально влекло, словно магнитом...
  Это было странно, но ему казалось, что это правильно!
  Миклео так же, в свою очередь, укусил его, вновь прокричав 'истинное имя' Сорея...
  Их ароматы смешались, а Печать на руках засветилась ярким, золотым светом и обессиленные, они провалились в благодатный сон...
  
  5
  
  ***
  
  Через некоторое время в дом заглянул Слава...
  Он хмыкнул...
  Ему стало чуть совестно за содеянное, но лишь на мгновение...
  В этот миг, ему на плечо вскарабкался Дракончик, под шумок, смотавшийся из домика и вернувшийся только сейчас...
  Он укоризненно шикнул в, начавшее 'подгорать' от мимолетного стыда, ухо Велеслава и зафырчал, как миниатюрный паровозик забавно морща носик...
  'Ну, чего ты, чего?
  Мне показалось, они сами этого хотят!
  Я просто решил их немного подтолкнуть! Ну, не сердись!' - сказал серафим Дракончику, чеша ему шейку...
  'А знаешь, пожалуй, я сделаю еще кое-что! Пусть это будет моей самой 'маленькой пакостью', но выглядеть это будет просто шикарно! Думаю, никто особо не обидится! Ну, побегают за мной по селению с акваболами! Ну, не прибьют ведь? Не прибьют же, правда?' - вопрошал он собственную совесть на пару с Дракончиком, но совесть понуро молчала...
  Она молчала, зная, что ее мнением никто по-настоящему не интересуется, а Дракончик, изъясняться по-человечьи не мог, по крайней мере, пока, поэтому он продолжил: 'Несколько небольших манипуляций и...'
  
  ***
  'Обжигает и пьянит, с панталыку сбить велит!
  Страсть, как ёжик и как кот, к телу черной змейкой льнет!
  И как рыжая лиса ищет счастья у костра!
  Колобка поймав и съев, убежав от града стрел!
  Вьется негой и развратом, обжигает кипятком!
  И сияет все булатом на кону и под дождем!
  Льдом сомнений топит душу, обжигает крапивой
  И в безумие уводит, навсегда крадя покой!
  
  Коль любить она велит, то иначе не попишешь!
  Перед ней не устоишь! Или к ней иль небо ситом!
  Страсть сожжет, окаменит в блеске пламенном свечей!
  Ароматом благовоний разум цепко охмурит!
  И ресниц пушистым взмахом в мрак постельный заманит!
  Не гнушаяся небрежно, поведет она плечом!
  И подарит поцелуи, подарив свой страстный стон!
  Нежно нега разольется и кипящим молоком,
  
  Смешанная с кровью сердца, потечет вдруг ручейком!
  Как вино в бокале белом, словно пламя на ветру,
  Уведет она в туманы, в дебри счастья, в кабалу!
  И прошепчет нежно очень: Хочу тебя! Тебя люблю!
  Опьянит и обмишулит, вдруг прикинувшись простушкой
  И прекрасною Лолитой, приодевшись поутру!
  Страсть она бывает разной: нежной, бойкой, резкой, страстной
  И, наверное, заразной, словно вирус, словно штамм!
  
  Коий вытравить не в силах, даже злобный эскулап!
  Поцелуи, опьяняя, дарят пламенный накал!
  Стоны страсти закаляют, обращаючи в булат!
  А сияя, Солнце дарит продолженье и обман...
  Страсть - она людей меняет и сближает, как стрела,
  Пущенная в тьму Эросом, дуже пьяным от любви!
  Только многие бегут, понемногу забывая, чем они сейчас живут!
  Ведь Любовь и Страсть - подруги, сестры верные Судьбы!
  
  И без них не видят жизни, те, кто любит свет Луны!
  Полюбив кого-то сердцем, душу подарив кому-то,
  Повернуть назад нельзя! Ведь обеты - нерушимы и хранят людей от зла!
  Только Страсть - она беспечна! Охмуряет без конца!
  Ничего не обещая, сводит страждущих с ума!
  И поэтому не видно, ни начала, ни конца
  Веренице душ заблудших, что она рукою нежной в этом царстве создала!
  Создала и погубила, поиграв с людской душой!
  
  Ведь она всегда любила, даже тьму и даже боль...
  Страсть пьянила, опуская, отпуская и роняя, никогда не забывая,
  Что Любовь приносит боль, ревностью изранив сердце...
  Все равно любили люди, Страсть, в свои вобрав сердца!
  И творили бесконечно циклы жизни у костра!
  И смеялися с девчонкой у весеннего огня,
  Что смеялась страстно, звонко, блеску ясному луча!
  Ведь в весны обличье стройном к людям Страсть тогда пришла!
  
  Полюбить ее сумели, разлюбить же не смогли...
  И теперь желают вечной, чистой и святой весны...
  Все влюбляются весною, Страсть дурманит наркотою!
  И уводит за собою, в омут призрачной любви!
  И стоит она горою за устои чистоты!
  Только это - спорно очень! Ведь она, как героин!
  Кто попробует однажды - будет ею одержим!
  И поэтому к любови относится с опаской!
  
  А иначе, как цветы, вы падете в пляске страстной!
  Страсть сожжет, испепелив, до дна испивши ваши чувства...
  Надежды в прах она развеет и бросит в тьму, на произвол!
  Она оставит, навсегда, у разбитого корыта, как старуха старика,
  Золотой умчавшись рыбкой в ускользнувшее вчера!
  А пока она бушует, кровь пожаром кипятя,
  Горяча рассудок жаром, вы - любите без конца!
  Так любите, чтоб хотелось никогда не забывать!
  
  Чтоб желалось возвращаться, испытать еще б хоть раз,
  Это чувство вдохновенья, опьянения весной!
  И постигнуть, наконец-то, что же есть она - Любовь!
  Страсть познайте непременно, ощутив ее дыханье!
  И наряд ее священный вы примерьте на себя!
  И тогда все Мирозданье пожелает вам добра!
  Вы любите бесконечно, безгранично сердцем всем!
  И получите сторицей страсть и счастье новых дней!'
  - звенело в эфире...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 6***
  
  ***
  
  *За два дня до Фестиваля Священного Меча*
  
  ***
  
  1.
  
  ***
  
  Сорей проснулся...
  У него страшно болела голова, першило горло и тянуло все мышцы...
  Он как-то смутно помнил события прошедшего дня...
  Ему почему-то казалось, что уже - прошедшего...
  'Ох, моя голова...' - слабо простонал он и неожиданно осознал, что лежит на полу, в обнимку с Миклео, который почему-то был совершенно голым, как и он сам...
  От шока, бедняга сначала - сильно покраснел, а затем ему вообще показалось, что в голове взорвалась атомная бомба...
  Взорвалась именно в тот самый миг, когда на него нахлынули воспоминания о прошлой ночи...
  И он в очередной раз поразился самому себе...
  Ведь, что такое атомная бомба, он просто не знал...
  С этой мыслью Сорей обессилено упал обратно на пол...
  'М-м-м...
  Сорей...
  Доброе утро...' - сонно протянул Миклео, потянувшись и тихо застонав...
  'Ох, Сорей, знаешь, ты - просто зверь...
  Если бы я знал, что ты так горяч в постели, то я ...' - в этот момент Миклео осекся...
  Сорей не понял, шутит ли серафим или нет...
  Его затянувшееся молчание порядком напугало Сорея.
  'М-миклео? Что-то не так? Почему ты замолчал?' - спросил Сорей.
  'Я понимаю, что сделал нечто, эм...
  Неправильное...
  Но моя совесть меня не мучает! Честно! Не знаю, наверно, со мной, что-то не так! Прости, Миклео!
  Я...
  Я извиняюсь, если обидел тебя или причинил тебе боль!' - Сорей сел и посмотрел в сторону Миклео, выдав свою несколько сконфуженно-смущенную отповедь...
  
  2.
  
  ***
  
  Миклео сидел напротив...
  Он выглядел слегка бледным и растерянным...
  При этом, он как-то нервно теребил нечто голубовато-белое и пушистое в руках и, судя по тому, как по его лицу скатывались одна за другой хрустальные бисеринки пота, а в глазах зарождался первозданный ужас, постепенно впадал в состояние паники, стремительно сулящей перерасти в настоящую истерику...
  'Эм, Миклео, а что 'это'?' - чуть неуверенно поинтересовался Сорей у Рюлея...
  Миклео вздрогнул и, круглыми от ужаса глазами, посмотрел на Сорея...
  'С-сорей...
  Э-э-это...
  Это...
  Н-наверно, я сошел с ума и у меня галлюцин-нации! Точно - галлюцинации! Ущипни меня!
  Я, ведь сплю? Правда?
  Я ведь - сплю?' - с надеждой в голосе спросил Миклео, внезапно прильнув к Сорею...
  Казалось, что говоря это, он, чуть не плакал...
  'М-миклео, успокойся! Все хорошо! Я - здесь, с тобой! Я не буду тебя щипать!
  Мы оба - не спим! Если...
  Если ты считаешь, что произошедшее между нами прошлой ночью, было ошибкой, то...
  То, я пойму и...
  И больше не буду тебя беспокоить! Никогда! Обещаю! Прости меня, пожалуйста! Я, вообще, не знаю, что на меня нашло!
  Я...
  Я был сам не свой! Это...
  Это, наверное, дело рук Славы! Точно! Это - все Слава!
  Он что-то сделал! Вот прохвост! Ну, попадись он мне!' - потряс в воздухе кулаком Сорей, предвкушая разговор и расправу с неудавшимся озорником...
  Он слегка кривил душой, когда говорил, что оставит Миклео в покое...
  'Н-нет! С-сорей!
  Ты - неправильно понял!
  Я...
  Я - не жалею! Даже, если это из-за Славы, то я - не жалею! Дело...
  Дело, в этом!' - чуть замявшись, но найдя в себе силы и смелость, отважно произнес Миклео, проведя рукой по своим волосам...
  В этот момент, до Сорея все же дошло, что же именно в облике его друга, а теперь - возлюбленного, ему показалось странным...
  Сначала он подумал, что это все неровный свет костра сыграл с ним злую шутку, но теперь...
  Теперь же, он сам был ошарашен...
  'Это...
  Уши? Так ведь?' - контужено-пришибленно и слегка заикаясь, неверяще пробормотал Сорей, созерцая ушки Миклео...
  Ушки, не имеющие ничего общего с человеческими...
  'Д-да!..
  И...
  Х-хвост!..
  И, у тебя они тоже есть!' - всхлипывая, произнес, расстроенный до глубины души, Миклео...
  'Это яд или реально галлюцинация?
  Мы что - оба сошли с ума или превратились в лис?' - неверяще спросил Сорей у Миклео, начав нервно смеяться...
  Миклео зарыдал в голос...
  Кажется, у него все-таки сдали нервы...
  Сорей окончательно осознал произошедшее и пришел к выводу, как решить эту, внезапно возникшую перед ним, проблему...
  
  3.
  
  ***
  
  'Ну, нет! Это - было уже слишком!' - сердито произнес он, сжав кулаки и размышляя, как отмутузить Славу так, чтобы совсем его не прибить по какой-то непредвиденной случайности...
  Внезапное превращение Миклео в некое подобие лисенка, его морально дезориентировало и выбило из привычной колеи жизни...
  Сорей, успокаивающе погладил Миклео по голове и нежно чмокнул серафима в пушистую макушку.
  'Ну, что ты! Не плачь!
  Я поговорю со Славой! Пусть все исправляет! Но, знаешь, мне кажется, что тебе очень идет! Ты выглядишь очень мило и с длинными волосами и с ушками!' - засмущавшись, произнес Сорей, поцарапав пальцем свою щеку...
  'Правда? Ты, правда, так думаешь?' - неуверенно произнес Миклео, заглядывая в зеленые глаза Сорея и немного испуганно прижав свои, ставшие лисьими, ушки к голове и активно заморгав, ставшими вдвойне длинней и пушистей - ресницами...
  Он, действительно, выглядел чертовски мило...
  У Сорея екнуло, зайдясь в бешеном ритме сердце, и буквально перехватило дыхание от этой просто нереальной милоты...
  'Правда!' - восторженно изрек он и чмокнул, покрасневшего от подобной лести, Миклео в нос, чем засмущал беднягу еще больше...
  В связи с чем, Миклео буквально завернулся в свой хвост и сверкнул глазами, выглядывающими из под кончика хвоста, что словно две аметистовые звездочки, жили, притягательно-трогательно сияя, на раскрасневшемся от смущения, лице серафима...
  'Ладно! Давай, оденемся, позавтракаем и надерем уши Славику!' - с энтузиазмом произнес Сорей, встав и уперев руки в боки, победно поднял вверх свой хвост...
  Он даже слегка рассмеялся, и от смеха у него буквально отлегло от сердца...
  И теперь, переведенная в шутку пакость, такой чудовищной уже не казалась... Это означало, что Славик еще поживет, но поживет побитым, как приблудный, подзаборный пес с улицы, коим он - Слава, в порыве маниакального хулиганства, и сделал Сорея...
  'С-сор-рей!
  Т-ты!' - нервно пролепетал, смущенно пискнув Миклео, покраснев еще сильней и снова закрыв лицо ладошками от смущения, и посильней завернувшись, распушившись в свой благоприобретенный лисий хвост...
  'Неисправим!..' - на выдохе произнес он, все так же страстно-смущенно стреляя взглядом в Сорея.
  'А? Что?
  Миклео?' - искренне непонимающе спросил у любимого Сорей, слегка растерянно взглянув на него...
  'Нет, ничего...
  Не принимай близко к сердцу!' - обреченно, смирившись с судьбой и сдавшись, произнес Миклео, отведя взгляд от обнаженного пресса Сорея, и принялся искать свои вещи...
  
  ***
  
  'Золотые блики света отражаются от глаз...
  И бегут, гоняя лето по ладоням в черный час...
  Мы неспешно ищем счастья, утонув в несчастье этом...
  И смеется день-пройдоха - к нам на часик заскочив,
  Как котенок, как лисенок по дороге проскочив...
  
  Он смеется и мурлычет, ищет путь в краю далеком...
  Ищет след в кустистой чаще, что гуляка проложил,
  И сияет, неприкрыто, удивлением горя
  От любви, в какой сгорают все небесные сердца,
  Чашу выпив наслажденья и невинность потеряв...
  
  Все кругом покрыто светом, в мареве любви погрязнув...
  Все иллюзии и сон... По тропе несется конь...
  Белый, словно млечный сок... Небеса пронзает рог...
  Крылья мощные горят... Ищет он свой звездный час!
  Час, который наступил, когда Дракон во тьме ожил...
  
  В зеркале сверкает солнце, искры яркие бегут,
  А иллюзии, как птицы - гнезда в разуме все вьют...
  Невозможно разлучиться, невозможно различить,
  Где реальность, а где мифы, что на нас надела жизнь,
  Вдруг надев манто из шерсти, крылья света подарив...
  
  Счастье - просто эфемерно и свернувшися клубком
  Все глядит оно небрежно своим взором - вновь и вновь...
  Хитро тени, улыбаясь, дарят хрупкие мечты
  И на части разбиваясь, обнажаем мы клинки,
  Вместе в небо поднимая знамя истинной любви...
  
  Все кругом смешалось в кучу, в карусель слепого дня...
  Ведь уже настало утро, что украло навсегда
  Нашу детскую невинность, разум - обратив в броню...
  И теперь в доспехах жизни - ищем верную тропу,
  Что ведет, скользя по краю, в непроглядную тайгу...
  
  День смеется злобным смехом и роняет кутерьму!
  На границе измерений, держим черную стрелу...
  Ведь война - не за горами... Льется алая река...
  И теперь и мы страдаем... В бой бросаясь с горяча...
  И не видим мы улыбки в отражении клинка...
  
  Бьемся мы - одеты властью, скорбью прожитою лет...
  Нас венчает мир ненастьем, в отблеск призрачных побед...
  И мурлыкает надежда на коленях все сидя,
  И сияют ярко очень звездами ее глаза...
  Ведь она взирает страстью, чистой праведной любви...
  
  И постичь ее желают все алкающие тьмы...
  Иногда бывает больно разлучаться навсегда,
  Но сего не изменить... Даже, если очень горько...
  Все равно - нам нужно жить!
  И дорогой - полной терний, к звездам огненным идти...
  
  И пускай смеется Демон, в образе представ Владыки!
  Мы его сразить сумеем! Даже, если тьма вселенной наши души развратит!
  Даже, если плащ туманов на свои набросим плечи,
  Будим чистой силой пьяны! Ведь теперь и мы - не Дети!..
  Мы - Герои, что Врага должны сразить!
  
  И пускай мурлычет Нежность, как котенок на груди,
  Мы докажем, даже Бездна - преисполнена Любви!..
  Пусть прольются реки крови и исчезнет горизонт!
  По тропе из звезд колючих мы пройдем в обличье Зверя!
  И добудем мы Победу сквозь клыки суровых снов... Наше имя... Легион!..'
  - звучало в эфире...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 7***
  
  ***
  
  *За два дня до Фестиваля Священного Меча*
  
  ***
  
  1.
  
  ***
  
  Я сидел у озера...
  По водной глади скользили, переливаясь всеми цветами радуги, миниатюрные смерчи, а вверх уносились эфемерные пузырьки, бездумно-радостно смешиваясь со столь желанным им эфиром...
  Дракончик, в наглую, без зазрения совести, спал у меня на коленях...
  Света играла на где-то раздобытой флейте...
  На удивление, у нее неплохо получалось...
  Она так же, как и я с Сореем и Миклео, щеголяла звериными ушками и изящным, пушистым кошачьим хвостом...
  Впрочем, подобные аксессуары ее ничуть не волновали...
  Из-за моих манипуляций и попыток оправдать свои действия, она пришла к выводу, что так действительно будет интересней...
  Ведь, по ее мнению, ради некоего прикола, а может быть, и нет, я сделал Сорея - 'альфой' и кем-то вроде главы импровизированной стаи, а себя и ее, так называемыми - 'бетами'...
  Жители деревни, хоть ушками и не обзавелись, но числились кем-то вроде 'гамм' и 'дельт'...
  Дед числился 'альфой', наравне с Сореем...
  То есть Сорей был кем-то вроде 'беты' в 'стае' Деда или, возможно, - 'гаммы', но в своей собственной 'стае' - он был 'альфой'...
  По моему мнению, это было круто!
  
  2.
  
  ***
  
  Между тем Сорей и Миклео, появившись, как неминуемая расплата и как гром среди ясного неба, так сказать пришли по мою грешную душеньку...
  А заметив мою довольную, улыбающуюся моську, они с дружным воплем: 'Слава!' - принялись гоняться за мной по всей территории селения, действительно посылая в мой адрес водные и ледяные снаряды...
  По крайней мере - Миклео, который требовал вернуть все, как было, на, что я мужественно и дерзко ответил, что не верну!
  'Так - мол, круче! И вообще!
  Ты мне потом спасибо скажешь!'
  На что серафим искренне обиделся и в наказание наслал на меня настоящий снежный буран, чем шокировал не только меня, но и Сорея, который пораженно хлопал ресницами со слегка отвисшей челюстью, а подошедшая к нему Света, тем временем любезно предложила ему, невесть где раздобытый, попкорн...
  Сорей по инерции попробовал и сказал: 'Спасибо!' - получив пресловутое: 'Не за что!' - в ответ...
  'Ну, и что будем с ним делать?' - растерянно спросил он у Светы, поедая кукурузу...
  'А ничего! Оставь его! Перебесится!
  Его дурачества - рано или поздно выльются ему боком! Или...
  Возможно, это может показаться странным, спасут ему жизнь...' - тихо закончилась она, повернувшись спиной к дружеской драке между двумя начинающими магами...
  'Эх...' - горестно протянул Сорей и, махнув рукой на это дело, пошел вместе со Светой любоваться наколдованным мной сверкающим водопадом и вкушать понравившейся ему попкорн...
  
  3.
  
  ***
  
  Да, во все времена народ требовал только одного: 'Хлеба и зрелищ!'
  А в наш, безумно-прогрессивный век, им на смену пришли: кола, попкорн и масмедиа...
  Будучи дочерью Земли, Света с легкостью могла создавать вещи из ее родного мира, посредством все того же меню статуса, о чем не стала ставить в известность меня, а решила предаться созерцанию, мирно бегущей воды...
  Ведь во все времена людей завораживали звук дождя, бегущей воды и треск огня, что буквально захватывал дух тех, кто любил скоротать вечерок у камина в кругу близких и родных...
  
  ***
  
  'Проснись! Скорей поймай рассвет! Будь собой - печалей больше нет!
  Верь! Живи! Мечтай! Люби! И увидишь скоро ты,
  Как бежит единорог, в сердце устремивши рог!
  Как течет времен река, смывая жизни берега!
  
  Как феникс над землей кружит, Дракон из тьмы ночной глядит...
  И, как плывет вдали ладья, и удаляется земля - во тьме оставив брег...
  И брезжит новой жизни свет в краю, в котором счастья нет...
  Наперекор всему и вся тебя ведет вперед судьба!'
  - казалось, шептало само небо...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 8***
  
  ***
  
  *За два дня до Фестиваля Священного Меча*
  
  ***
  
  1.
  
  ***
  
  Через некоторое время парочка успокоилась, и устало плетясь, составила компанию Сорею и Свете.
  'Может, все же вернешь, как было, а?' - с надеждой спросил Сорей, созерцая радужных дракончиков, купающихся в таких же радужных волнах...
  'Нет, я это не просто так сделал! Исправлять не буду! Если, ты еще не понял - мы все тут, мягко говоря - повязаны! В смысле - буквально! В смысле - физически, а не просто фигурально-эмпирически! Проще говоря, мы друг другу придаем сил, во!' - изрек безумную мысль я, под все еще злой взгляд Миклео...
  'И не надо так на меня смотреть, Микки! Чтоб ты знал: ты у нас - лис!
  Сорей - пес!
  Я - волк!
  Света - кошка! Это - визуализация древних эвфемизмов! Проще говоря, наши истинные души! То есть то, кем мы являемся на самом деле, теперь отображается в реальности! К тому же, я усилил способности всех, кто сейчас здесь живет, до максимума и улучшил прочность и свойства вещей так, что теперь это место очень хорошо защищено! Так сказать:
  'Мой дом - моя крепость!' И если сюда, ни приведи небо, придет какая-нибудь армия, то она - обломает свои зубы об эти стены!' - довольно улыбаясь произнес я, с гордостью оглядывая творенье рук своих и чуть не получая на этой фразе кулаком в глаз от Миклео...
  Правда, я все же ухитрился уклониться в самый последний момент и пульнуть в него слабым электрическим разрядом из благоприобретенных мной стихий, в связи с чем, он стал похож на невероятно пушистый и мягкий меховой шарик... Или, вернее, на наэлектризованного, толстого и обожравшегося лососем песца с далекого и крайнего севера моей неоглядной и ненаглядной Родины...
  
  2.
  
  ***
  
  'Какая еще армия? Ты бредишь? Да кто вообще придет в такое место, как Элизия? Да кому мы вообще нужны?' - искренне возмущался Миклео, возмущенно глядя на меня и пытаясь распрямить волосы, ставшие буквально похожими на серебристую шерстку полярного лиса...
  'Ну, я тут порылся в Мировой Истории, и прогнозы, на мой взгляд, не утешительные...' - серьезным тоном произнес я, задумчиво смотря в сторону Сорея...
  'Самый яркий и возможный вариант - это Владыка Бедствий или же порождения ада - хеллионы! А их, как выяснилось, много! Много, как и людей с очерненными сердцами!' - мрачно произнес я, вглядываясь уже в предзакатную синеву...
  'О чем ты? Какие еще хеллионы?' - искренне удивился Миклео, непонимающе посмотрев на меня...
  'Ох...' - внезапно одернул он себя, вспомнив, что ему говорили о чем-то подобном в детстве и умолк - стушевавшись...
  Сорей тоже печально посмотрел себе под ноги...
  Он понимал, что в их мире происходит нечто страшное и от этого уже ему становилось жутко и не по себе...
  'Хорошо...' - внезапно произнес Сорей.
  'Если, это как-то поможет, пусть изменения останутся, но ты можешь сделать так, чтобы посторонние этого не видели, а, Слава?' - спросил он, подарив мне мрачно-решительный и явно не сулящий ничего хорошего взгляд, своих зеленых, как леса глаз....
  'Так никто ж и не увидит! Точнее, увидят только те, на чьих руках вот этот чудесный Знак!' - указав на Знак Пастыря, очаровательно улыбнулся я и невинно заморгал пушистыми ресницами... З
  а что тот час же получил снежок в нос от, все еще, пылающего праведным гневом обиженной чести и достоинства, Миклео...
  Этот выпад с его стороны я стоически проигнорировал, и он безболезненно сошел ему с рук...
  'Или, вернее, уже с лап? Хм...
  Да...
  Определенно Судьба - штука жестокая и оч-чень изменчивая...
  Не знаешь, как повернется, куда и как, а главное, не знаешь, кем проснешься, если уснул человеком, и проснёшься ли...' - мрачно думал я, смотря в его сторону.
  
  3.
  
  ***
  
  'Э-э-э...
  Ты хочешь сказать, что этот Знак еще у кого-то есть?' - удивлено спросил Сорей.
  'Да...
  Света ведь уже говорила об этом!' - чуть раздраженно произнес я, посмотрев на Сорея, как на дурачка...
  'Колесо судьбы закручивается...
  Скоро все начнется...' - туманно и таинственно добавил я, смотря в небо где, как казалось мне, танцевали эфемерно-летучие, сверкающие Драконы, свивая своими телами причудливые и замысловатые узоры...
  'Пожалуй, пора спать!' - сладко зевнув, вновь изрек я, все еще глядя на медленно клонящееся к закату солнце...
  Только теперь, все заметили, что как-то внезапно настала ночь...
  Настала, словно время, ускорившись, решило поиграть с нами в догонялки...
  Подшучивая друг над другом, мы дружно пошли спать в домик Сорея...
  Пошли, не зная, что время в нашем мире действительно стало течь чуточку быстрее...
  Ведь безумная жажда Хтонида, все же влияла, как на планету, так и на движение Небесных Сфер...
  
  ***
  
  'Трепещут ветви на ветру, кружится Колесо Разлуки...
  И к нам протягивают руки, блуждающие огоньки...
  Неслышной поступью крадется, шурша своим осенним платьем
  Одев убор, из листьев серых, все ищет до кого б добраться,
  Колдунья-тьма в обличье Смерти, бесхитростно глядя в глаза,
  Одевши траур, бездной серый, застыв у вечности одра...
  
  И вьется пересмешник снега, ее подделав голоса...
  И словно тень, летит как песня, являя слезы сквозь века...
  На перепутье измерений, роняя прошлое в купель...
  Она стоит, открывши двери, в страну в которой только тень...
  Она давно уже не знает, где пролегает та черта,
  За коей пламенем сияет героя чистая душа...
  
  Все вьется вихорь окаянный и цепи все сильнее жмут...
  И бередя на сердце раны, течет из глаз стальная ртуть...
  Уж серым пеплом из страданий, на землю падает мечта,
  И оживают бриллианты, вонзая в сердце два клыка...
  Ведь сталь проклятия испивши, поет колдунья на ветру,
  И бьется сердце - преисполнив тризну, на том конце, приведшем в пустоту...'
  - пели, кружась в небе над Элизией Драконы...
  
  
  
  
  
  ***Мечта 9***
  
  ***
  
  *За день до Фестиваля Священного Меча*
  
  ***
  
  1.
  
  ***
  
  Утро выдалось туманным и немного влажным, но взошедшее Солнце, быстро прогрело воздух...
  Пушистые, белоснежные сонмы облаков пролились на холмы и рощи Элизии кристально-радужной росой, подарив ей запах тепла, и, как ни странно, весенней прохлады...
  Все буквально блистало и сверкало...
  Птицы заливались трелями, легкими тенями снуя меж раскидистых ветвей...
  То тут, то там мелькали силуэты коз и оленей...
  Пыхтя и похрюкивая, промчалась стайка диких свиней, оставив после себя слегка примятую траву, все еще посверкивающую бриллиантами росы...
  Сорей, решил спуститься в руины и побродить там вместе с 'новенькими'...
  Так сказать, приобщить их к своему любимому занятию, так как в самой Элизии, по существу, было просто нечего делать...
  Света зевала и сонно терла глаза...
  Было видно, что она совсем не выспалась...
  Миклео все еще сердился на меня и был похож на белого полярно сычика куда больше, чем на все того же полярного песца...
  Я же с немного хмурым видом оглядывал окрестности...
  Еще с ночи меня мучили мрачные мысли, и одолевало гнетущее чувство надвигающейся беды...
  Я нервно поежился...
  Меня слегка передернуло от внезапного дуновения горного, промозглого и немного стылого воздуха...
  Миклео чихнул и поплотней запахнул полы своего кафтана...
  Сорей весело рассказывал об особенностях местности и местных достопримечательностях, буквально подлетая на перышках и виляя хвостом...
  Он фактически лучился или даже фонтанировал позитивом...
  Тем не менее, в воздухе висело чувство тревоги...
  Когда же серафимы в компании человека подошли таки ко входу в руины Мабиногио, оно буквально стало кричать мне благим матом в уши: 'Не влезай - убьет!!!'
  Я искренне не понимал, что же мне не нравится...
  Нет, подземелий я не боялся...
  В бытность свою студентом питерской Академии Искусств, я был заядлым завсегдатаем все той же подземки и слыл в простонародье бывалым диггером...
  Так что какие-то там древние и вполне живописные руины меня не пугали...
  Именно поэтому я и не мог понять, что же все-таки не так...
  
  2.
  
  ***
  
  'Не знаю, в чем дело, но будьте начеку!
  Я чувствую опасность!' - озвучил я мучавшую меня мысль, слегка нервно озирая окрестности и навострив чуткие волчьи уши...
  'О чем ты?
  Мы же под защитой Деда! Если бы что-то произошло, то он бы сразу же узнал об этом и предупредил бы нас, что опасно и ходить не стоит!' - весело опротестовал мою подозрительность Сорей, благополучно забыв о том, что Дед запретил ему покидать пределы Элизии, и что его самого все еще нет в деревне...
  'Ну, как знаешь!
  Мой долг предостеречь!' - пробормотал я себе под нос...
  Миклео подозрительно на меня покосился и решил идти ближе к Сорею, а то кто знает, что этому 'падшему' серафиму еще в голову взбредет...
  Света рассматривала барельефы и восторженно ахала...
  Ей искренне нравилось в Мабиногио, даже не смотря на мрачность места...
  Как-никак, а она совсем не зря выбрала археологический факультет...
  Было в ней нечто...
  Какая-то неизвестная частица, делающая ее причастной к некой тайне древних мест...
  И вот сейчас ее страсть к руинам могла окупиться с лихвой...
  Что ж, мешать ей, удовлетворять ее, страсть, никто не стал, так как те же Сорей и Миклео сами были заядлыми археологами-любителями...
  А я...
  Я также был ценителем и любителем прекрасного...
  И поэтому разрушать такой хрупкий и прекрасный миг всеобщего счастья не стал...
  'Ну, не изверг же я в самом-то деле?' - вопрошал я мир...
  Он молчал, ниспосылая мне волны угрозы, исходящие от Мабиногио...
  
  3.
  
  ***
  
  Внезапно Сорей увидел внизу бесчувственную девушку, сломанной куклой, лежащую на камнях, а рядом с ней какого-то странного типа, который подходил к ней, явно с не дружественными намерениями...
  Увидев это Сорей, не думая ни о чем, бросился вниз, обнажив свой, как впоследствии выяснилось, ритуальный меч...
  Завязалась битва...
  Миклео вновь искренне возмутился безответственности и самонадеянности Сорея, но всё же, решил ему помочь, наслав на 'странного типа' ледяной шквал...
  В конечном счете оказалось, что 'странный тип' был тем, кого в их мире как раз таки и называли - хёма или хеллионами...
  Девушка, к этому моменту пришедшая в себя, оказалась человеком...
  А пока Сорей и Миклео сражались с хема, я подошел к ней и помог подняться...
  Она была несколько напугана и немного дезориентирована...
  'Где я?
  Кто вы? Что происходит?' - слабым и немного сиплым голосом произнесла незнакомка...
  'Это - руины Мабиногио или как-то так...
  Мы?..
  Мы - местные жители! А на вас, юная мисс, напал какой-то жмурик!' - обрадовал я ее...
  'И это лишь лишний раз доказывает, что ходить по руинам в одиночку глупость и смерти подобно!' - окончательно добил я ее, подмечая, что она видит серафимов, хоть по логике и не должна! А так же ей должно было быть ведомо, что в этих краях нет человеческих поселений...
  А это, между прочим, наводило на определенные размышления и к тому же явно не в ее пользу...
  'Подозрительно! Оч-чень подозрительно!' - мрачно думал я, рассматривая ее...
  'П-простите...' - потупившись, произнесла девушка, тихо, охнув...
  'Он сбежал', - мрачно произнес подошедший к нам Сорей, убирая меч в ножны...
  'Сбежал, да?' - как-то с сомнением протянул я, подозрительно покосившись во мрак подземелья, на предмет обнаружения 'якобы' сбежавшего 'жмурика'...
  'Не далеко, по всей видимости...
  Думаю, наш поход по руинам лучше на сегодня закончить!' - совсем не альтруистично произнес я, раздумывая, что в такой дыре делала такая малышка, и что от нее нужно было этому 'жмуру'...
  'Мисс, вы в порядке?' - галантно спросил Сорей у пострадавшей, мило ей улыбнувшись.
  'Д-да, н-наверное!..' - как-то неуверенно произнесла она, странно на нас посматривая...
  Вдруг раздался визг, и откуда-то сверху упала Света...
  Упала, а ей на макушку, победно пискнув, спикировал Дракончик...
  
  4.
  
  ***
  
  'Слава!
  Пиксар меня обижает!' - пожаловалась она мне...
  'Ты только посмотри, что я нашла!' - произнесла она, отряхнувшись и взяв себя в руки, а после протянув мне необычную перчатку с перышками...
  'Э-э-э..!' - озадаченно протянул я и, недолго думая, кинул 'артефакт' Сорею...
  'Держи!
  Тебе больше подходит!' - дружелюбно оскалившись, произнес я, подмигнув братцу...
  Сорей озадачено захлопал глазами, переводя взгляд то на вещь, то на меня, то на лучезарно улыбающуюся ему Свету и хмурящегося Микки. А еще миг спустя он буквально воспламенился энтузиазмом и расцвел, излучая флюиды чистейшего счастья...
  Его, и так широко открытые, наполненные весной, глаза расширились, а на губах расцвела радостная улыбка...
  Я порадовался, что ему все понравилось...
  Кажется, Света ухитрилась найти, что-то стоящее...
  'Это...
  Это же - Знак Пастыря!' - восторженно воскликнул он, подпрыгивая от радости и виляя подаренным хвостом...
  'Ну, точь-в-точь пушистый щенок, получивший новую игрушку...' - вновь подумалось мне...
  'Да...
  Да, вижу!' - мрачно пробормотал я, вновь покосившись на девушку, которая во все глаза рассматривала теперь примостившегося уже на плечах Сорея Дракончика...
  Она, определенно видела серафимов...
  Причем, не только видела, но и прекрасно слышала...
  Это означало, что она возможно так же видела и сотворенные мной манипуляции, при условии, что у неё был Знак...
  А этот факт, в свою очередь, уже ничего хорошего для серафимов и конкретно для меня со Светой сулить не мог...
  В худшем случае, именно, что для меня и Светы...
  'Ладненько, мисс! Думаю, вам стоит пройти с нами! Тут неподалеку есть деревенька, и там мы с вами поговорим по душам кое о чем...
  Вы ведь не возражаете?' - дружелюбно улыбнувшись незнакомке и подойдя к ней на шаг ближе, поинтересовался я, буквально пытаясь ее загипнотизировать...
  'А я - возражаю! Людям - не место в Элизии!' - искренне возмутился Миклео, чей пушистый хвост, буквально стал дыбом и распушился...
  'Миклео!' - возмутился уже Сорей, чей хвост все это время активно вилял, вращаясь почти, как пропеллер, придавая ему еще большее сходство с представителями песьего племени, что, конечно же, не могла не заметить девушка, все притом же условии - наличия у нее Знака...
  'Помолчи, пушистик!' - угрожающе произнес я, грозно сверкнув алыми глазами с вертикальными зрачками, также обращаясь к Миклео...
  'Если ты еще не понял, то она тебя прекрасно видит и слышит! К тому же, этот 'жмур' явно - хема...
  Отсюда вывод - девушка шла именно в деревню! Значит, нужно ей 'помочь' в этом!
  Я не ясно выражаюсь?' - угрожающе оскалившись, поинтересовался я у слегка опешившего от такой наглости и вконец смутившегося Миклео, который уже по иному смотрел на виновницу возможных проблем...
  Бедняжка между тем была несколько озадачена происходящим и прозвучавшим диалогом...
  И именно поэтому она непонимающе на нас воззрилась...
  
  5.
  
  ***
  
  'А, э-эт-то...
  Что-то не так?' - как-то неуверенно спросила она у меня...
  'Да', - мрачно изрек я, сложив руки на груди и вперив в не свой взгляд...
  'И как давно вы видите серафимов - мисс?' - искренне-участливо поинтересовался я у нее, вздернув бровь...
  'Н-но, я их не вижу!' - попробовала оправдаться девушка, протестующе вскинув руки в защитном жесте...
  Я хмыкнул...
  'Но, я - серафим...
  И вот эти двое - тоже! Правда, Сорей - человек! Вот его-то, вы уж точно никак не заметить не могли!
  Он то, точно - не прозрачный!' - обвиняюще-обличающе произнес я, вновь, улыбнувшись...
  Девушка от моих слов, явно, ушла в Астрал...
  'То есть, вы еще и серафимов от людей отличить не можете? Ну, просто чудненько! В таком случае, вы явно пришли по адресу! Давайте, юная мисс, идемте с нами!' - буквально промурлыкал я, маниакально облизнувшись и приобняв девушку за талию...
  Она нервно сглотнула и попыталась отойти от меня подальше.
  'Слава! Не пугай ее!
  Она - ничего плохого не сделала!' - заступился за девушку, искренне возмущенный моими действиями, Сорей, поступая, как самый настоящий джентльмен, всегда защищающий девушек...
  'А я, что?
  Я - ничего!
  Я так, для проформа!' - мило улыбнулся я, уходя в отказ и получая тычок в ребра от Миклео.
  'Не бойся его!
  Он - хороший и не кусается! Просто шутки любит!' - дружелюбно произнес Сорей, попытавшись приободрить девушку...
  В итоге незнакомке все-таки пришлось пойти с нами...
  Она была поражена...
  Слишком многое свалилось на нее за последние несколько дней и от этого становилось только страшней...
  Неизвестность пугала, но на то она и была Неизвестностью, чтобы пугать...
  
  ***
  
  'Тени танцуют, мчатся гурьбой и неотступно идут вслед за мной...
  Я ускользаю по гребню бурь и в лабиринты спускаюсь дум!
  Блуждаю - брожу, путеводный свет ищу, не теряя надежды:
  Что все будет, как и прежде! Что исчезнет мрак ночной!
  И станцует царь святой чудесный вальс мечты со мной!
  
  Я бегу! Летят Драконы... Дыбом поднялась земля...
  И кровавая река магмой в мир земной пришла...
  Пролилась, ошпарив мир, и исчезла - словно дым...
  Я кричала и просила, заклинала власть стихии,
  Но безумие земное не оставило в покое!..
  
  Черный вихорь раскрутив, погубил в порыве мир...
  И теперь передо мной бродит демон, словно конь...
  Волком черным, аки тьма, на меня глядят глаза!
  И кровавая Луна освещает мир!
  И смеется своим смехом растреклятых дней вампир...
  
  Путь под призрачным дождем к цели все-таки тяжел!..
  Но под спудом этих лет, все равно найду Ответ!
  Потому, что этот путь выбрал тот, кто знает Суть...
  Отыскать его сумею, разорвав тенета Пут!
  Путь, ведущий в Жизнь меня, отыщу однажды Я!
  
  Страхи все свои разрушу и пущу я в сердце пулю
  Демону из страшных снов, что как Зверь украл Любовь!
  За руку возьму того, кто мне скажет:
  'Хорошо! Стань скорей со мною рядом!
  Будет жизнь тебе - Наградой!'
  
  И пойду тогда сквозь тьму в мир, горящий, как в Аду!
  И его пожар утихнет, сгинет мрак и будет Свет
  Освещать всю силу лет, что кругом, как спуд лежат
  И пылятся - есть хотят! Жадно алчут превосходства,
  Героизм вобрав в себя и разрушив Силы Зла...
  
  Как будто сказка, сон летит, а пока что - в темноте
  Я блуждаю в подземелье... И ищу я снисхожденья, искупления ищу!..
  Потому, что на душе нынче у меня черно!
  И отчаянье, как когти, сердце сжало в этот час,
  В миг, когда из страшной сказки, в мир ворвался вурдалак...
  
  Выпил жизни и надежды, в пепел город обратил,
  Уронил к престолу веры то, что называли - Жизнь!..
  И теперь, как пред чертой, я стою перед Судьбой...
  И в ее глаза из тьмы все смотрю, ища следы
  Ускользающего света, что дарует людям лето, навсегда развеяв тьму!
  
  Я, наверное, безумна, но я верую и жду!
  Жду, что сгинет облик мрачный и иллюзии падут!
  И волшебной властью страшной серафимы нас спасут!
  Жду Героя я из сказки, что волшебный взяв клинок,
  Мантию, одев из света, оборвет, все зла страданья и окончит страшный сон!'
  - кружилось в сознании незнакомки...
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 10***
  
  ***
  
  *За день до Фестиваля Священного меча*
  
  ***
  
  1.
  
  ***
  
  Воистину, ее судьба была жестока...
  Жестока и по истине - ужасна...
  Дочь короля от простолюдинки...
  Почти не имеющая права на престол...
  Но, за глаза, все равно слывущая кронпринцессой Хайленда...
  О, она была любима гражданами, но презираема государством...
  Слишком наивна...
  Слишком добра...
  Она тонула в сетях интриг и сплетен...
  При этом, как не странно, ее поистине детская наивность и открытость не раз спасали ей жизнь...
  Спасали от коварных и безразличных лап и когтей Смерти...
  По крайней мере, до недавнего времени...
  О, да...
  Это был кошмар...
  Страшный, жуткий, разъедающий душу до самого основания, подобно кислоте, кошмар...
  Теперь он неотступно и неотвратимо преследовал ее наяву и не отпускал в видениях, посещающих ее ночью...
  Все ее друзья и множество невинных жителей одного маленького, но приветливого городка, живущего под бесконечным дождем, были уничтожены...
  Дракон...
  Зло воплоти...
  Он уничтожил все живое...
  Поглотив их жизни, словно мелкие камешки в быстро текущей реке...
  От домов и посевов не осталось следа...
  Вызванный чудовищем пожар не просто сжег землю...
  Он отравил ее...
  Отравил неизгладимым и совершенно неистребимым ядом...
  Ядом, для исчезновения которого должны были пройти века...
  Дракон полностью лишил землю способности давать всходы...
  Он исчез так же внезапно, как и появился, но теперь, ее - принцессу Хайленда, Алишу Дифду, постоянно преследовали видения из этого ужасного дня...
  О, она знала! Прекрасно знала! Знала, что ее хотят убить...
  Убить, как свидетеля...
  Свидетеля, выжившего после встречи с чудовищем...
  Как ту, кто была поистине камнем преткновения или же бельмом в глазу у советника Бартлоу и его коллег...
  Постоянные стычки с гильдией убийц 'Рассеянные кости' навели ее на эту мысль, а теперь...
  Теперь, еще и хема...
  И - серафимы...
  И возможно...
  Только, возможно, что Легенда - Истинна! Легенда о Спасителе, которой приходит в самый страшный час их мира и непременно побеждает Зло...
  Жаль только, что он не пришел и не спас ее друзей и жителей городка...
  Возможно, он просто не знал, и ему нужно было сказать об этом? Но сначала ведь предстояло найти его...
  Вот только сам факт существования такого существа - уже сам являлся Легендой...
  От этого ей становилось только больней, но она терпела...
  Терпела и искала...
  Искала все, что могло помочь ей в поисках...
  Искала хроники, манускрипты, книги по истории и все...
  Все, что могло пролить свет на тайны и загадки прошлого...
  И, конечно же, среди всего этого была и ее любимая книга: 'Небесное Писание'...
  Таинственный и загадочный трактат, появившийся всего-то каких-то двадцать лет тому назад, но уже ставший поистине, почти что Библией их веры, или в некотором роде - единственным источником, подтверждающим сам факт существования того, кого называли 'Пастырем' или 'Спасителем'...
  А так же рассказывающий о существах более загадочных и древних, но от того не мене реальных, чем сам Пастырь...
  Он повествовал о хема и божествах-эмпиреях, о богах-духах, прозываемых то малахимами, а то - серафимами, живущими вместе с людьми в мире Зестирии...
  Трактат, что стал для нее настоящей настольной книгой и руководством к действию...
  Действию, толкнувшим юную принцессу на самый отчаянный шаг в деле поиска 'Пастыря'...
  Но к ее поиску Истины и Справедливости, вперемешку со Спасением, добавилась и еще одна напасть...
  
  2.
  
  ***
  
  Она проснулась однажды ночью от странного жжения в руке и обнаружила символ, горящий нежно-золотым светом, но прежде, чем проснуться, ей снились Драконы...
  Нет, не такие, как тот, что разрушил ту маленькую деревушку и убил там все живое...
  Нет, они были белыми...
  Белыми, как снег и излучали свет...
  Свет, что лечил раны земли, воды и воздуха...
  Свет, что даровал благословение...
  Во сне Драконы звали ее по имени...
  Драконы, что превращались в людей...
  Или...
  Нет!
  Она знала! Точно знала! В - серафимов!
  Она не видела их лиц...
  Не видела из-за того, что было очень светло, но там, среди них стояли и люди...
  И...
  И один из них взял ее за руку и сказал:
  'Идем с нами, и твоя мечта станет реальностью!'
  Она все же каким-то невероятным чудом запомнила цвет его глаз...
  Все-таки запомнила...
  Зеленый...
  Ослепляюще-успокаивающий, зеленый...
  Его глаза горели живым цветом весны, зеленью трав и полей, цветом самой жизни, нефритово-зеленым, а в ушах у нее все еще стоял его веселый, добродушный, звонкий, по-мальчишески чистый голос...
  Ее охватило странное, теплое чувство и она внезапно заплакала...
  На нее буквально накатило множество самых разнообразных чувств...
  Утерев непрошенные, злые слезы, она внезапно осознала, что непременно встретится с ним и с ними...
  Встретится с теми, кто спасет этот измученный злом и лишениями изумительный мир...
  Встретится, во что бы то ни стало...
  И она решилась...
  Решилась отправиться в путешествие...
  На поиски себя...
  На поиски своей судьбы и судьбы мира...
  И это путешествие завело ее в руины древнего храма Мабиногио, где на нее и напал член гильдии убийц...
  Где на нее напал ассасин, маниакально ее преследовавший, вероятней всего по приказу все того же канцлера Бартлоу...
  Канцлера, уже довольно продолжительное время, желающего ее извести и где ее спасли от его подчиненного очень необычные люди или не совсем люди...
  Она никак не могла понять: спит ли она или же все это действительно происходит с ней? Что это - Реальность? Или Действительность решила над ней так жестоко пошутить, или все-таки нет? Конечно, наличие у них звериных ушек и хвостов ее немного ошарашило, но морально добил больше всего небольшой, черный, златоглазый Дракончик, чем-то напоминающий того, что разрушил деревню...
  Вот только глаза у него все же были другими, да и сам он был крохой...
  
  3.
  
  ***
  
  Удивил ее не только Дракончик...
  Она видела драконьи крылья у двоих из ее странных спасителей...
  Один из них - парень, похожий на волка задавал оч-чень правильные вопросы, причем с какой-то отстраненной и железной холодностью, что, совсем не сочеталась с алым маревом его жутких, нечеловеческих глаз, украшенных вертикальным драконьим зрачком...
  И теперь она шла в некую Элизию...
  Шла, хотя сначала отчаянно хотела попасть в другую деревню - Камланн, упоминавшуюся в 'Небесном Писании'...
  В ее золотистую головку закрадывались мысли о том, что эти странные люди решили просто перехватить ее на полпути к цели или в худшем случае - просто убить...
  Но все же, странность была в том, что они спасли ее от убийцы...
  Или это было всего лишь предлогом, чтобы она ослабила бдительность и погибла от коварного удара в спину?
  Она терялась в догадках...
  Ведь по- настоящему искренне доверять людям в ее время было уже нельзя...
  Принцесса истязала собственную душу тягостными сомнениями и мрачными мыслями, но при этом уверенно шла по мрачным коридорам Мабиногио в свое неизвестное будущее, в некую Элизию, что могла стать перевалочным пунктом в достижении ее цели, а могла стать и билетом в один конец...
  Что ее ждет - она не знала...
  Не знала, но все равно продолжала идти...
  Ведь то, что она так отчаянно искала, уже маячило на горизонте и приветливо улыбалось зелеными глазами одного из ее нечаянных спасителей - Сорея...
  И на этой мысли ее тягостные размышления развеял напоенный весной голос: 'Вот мы и пришли! Добро пожаловать в Элизию! В древнюю столицу серафимов!'
  Это произнес Сорей, обернувшись к ней и распахнув руки, как крылья на фоне сокрытой за его спиной деревни, что казалось, вся была пронизана золотым светом Солнца...
  Он улыбался, зажмурившись от счастья...
  Девушка вздрогнула и буквально очнулась...
  Все это время она была подавлена и чувствовала себя кем-то, вроде маленького, белого кролика, угодившего в пасть к удаву...
  То, что предстало перед ней, было восхитительно...
  
  4.
  
  ***
  
  'Как красиво!
  Я никогда не видела ничего подобного!' - восторженно, искренне произнесла она, вглядываясь в разворачивающуюся перед ней горную панораму, которая украшала собой селение...
  'Рад за тебя!
  Мои старания не пропали даром!' - пробормотал я себе под нос, проходя мимо нее, и получая в очередной раз тычок в ребра от брюнетки с дракончиком...
  ''Волчонок'...' - тихо пробормотал уже Миклео, но я сделал вид, что не услышал...
  Я немного обиженно зыркнул на Свету, а наша нечаянная гостья, тем временем, увидела стоящую у входа в Элизию группу недовольных чем-то жителей...
  Ведь по их мрачным и совсем не дружелюбным лицам, это было ну оч-чень легко понять...
  
  ***
  
  'Маска отражает - разбрасывая блики!
  Дерзни же - разгадай! Что же за ней сокрыто!
  Улыбка или волчья пасть,
  
  Что жаждет сердце разорвать?..
  Смелей! Ее коснись рукой!
  И стань Героем в этом мире снов!'
  - словно прозвенел за спиной девушки чей-то тихий и насмешливый голос, заставив ее на мгновенье оглянуться, но во мрачном входе в руины клубился только мрак и ничего больше...
  
  
  
  ***Мечта 11***
  
  ***
  
  *За день до Фестиваля Священного Меча*
  
  ***
  
  1.
  
  ***
  
  'Сорей!
  Ты!' - грозно произнес, стоящий впереди, дедок, положивший руки на трость...
  На его, убеленном сединами, лице читался праведный гнев...
  К несчастью Сорея, Зенрус ухитрился вернуться не вовремя, а именно, в то время, пока они бродили по руинам...
  Паренек, названный Сореем, нервно засмеялся и стал похож на нашкодившего щенка, в чем ему помогли прижавшиеся к его голове ушки и виновато виляющий хвост...
  'Дед...
  Ну...
  Это...
  Не пойми неправильно! Так получилось!
  Я не хотел ничего плохого! Там был хема!
  Мы с ним сражались!
  Он напал на девушку! Прости, что я нарушил твой запрет, но, пожалуйста, разреши ей остаться хотя бы на день! Возможно, он еще где-то здесь, и ей может угрожать опасность!
  Мы не смогли его убить, а только прогнали! А еще, она видит серафимов! - искренне-отчаянно пытался оправдаться Сорей, виновато смотря на старичка...
  'Хема? Здесь?! Откуда? Это невозможно!
  Круглолесье защищено мощным барьером и никто, имеющий злой умысел, не может проникнуть в него, без ведома хранителя!' - раздался нестройный шепот, переросший в возмущенно-неверящий хор голосов...
  Старик жестом велел им умолкнуть...
  Обыватели явно обиделись, но послушно замолчали...
  Дедок перевел на нас всех мрачный взгляд...
  Остановившись на девушке, он нахмурился чуть сильнее...
  'И ты не придумал ничего лучше, чем привести ее сюда...' - пространно произнес Зенрус, не глядя на Сорея...
  Алиша поежилась...
  Старичок пугал ее...
  'Ты действительно видишь нас!' - жестко, но при этом, как-то обреченно-устало, констатировал он...
  'Ладно...
  Пусть останется, но завтра ей лучше уйти! Обстановка только накаляется, и я не хочу, чтобы моим людям угрожала еще большая опасность...' - мрачно добавил он, отвернувшись от Алишы и направившись в селение...
  А тем временем, 'сердитое пати', как окрестил селян я, разошлось, буквально расступившись, как воды моря перед Моисеем, а затем и просто разбрелось по своим домам, оставив нежданную гостью в смятении и замешательстве...
  
  2.
  
  ***
  
  'Эм...
  Это...
  Я...
  Я, правда, не уверена, что...' - попыталась сказать что-то, сбитая с толку происходящим, девушка...
  'Идем. Нам нужно поговорить', - все так же мрачно изрек я, за глаза называемый присутствующими 'красноглазым демоном' или 'волчонком'...
  'Может, мне и правда стоит сменить прозвище на 'Волк'? Или лучше сразу - на Злой Серый Волк? Как там его назвал, в знаменитом сериале 'Доктор Кто' - Доктор?.. А! Тардис!' - несколько пессиместично-альтруистично думал я, увлекая 'гостью' за собой...
  Девушка нервно сглотнула...
  Я определенно пугал ее, в отличие от своего брата с таким чудесным цветом глаз, по ее мнению...
  О том, что я могу читать мысли, ни она, ни остальные пока не знали, и я надеялся, что об этом моем малюсеньком секретике они пока не узнают, или не узнают вообще никогда...
  Алиша же, внезапно вспомнила свой недавний сон...
  Сон о Пастыре и Драконах...
  И робкая, призрачно-эфемерная надежда закралась в ее невинное, хрупкое девичье сердечко...
  Тем временем мы вошли в один из домов, но прежде чем войти в него, она увидела, как над поселением возникает радужный барьер...
  Возникает, распространяясь так, как будто огромный, звездный Дракон укрывал ее от всего мирового зла своими искристо-мерцающими крыльями...
  Имеющийся в Элизии волшебник или некий хранитель, видимо, решил перестраховаться и спрятать свой дом от посторонних глаз...
  И теперь она не знала: можно ли будет так уж просто покинуть это прекрасное, но не отличающееся особо радушным гостеприимством к ней, место...
  
  ***
  
  'Паутину ткет паук, блики в сеть вплетая
  И по хрупкой кайме душ, руны вышивает...
  Тают мысли, как туман, воды шепчут молчаливо
  И из бездны черной пар в небо улетает мирно...
  
  Зло в обличье человека по земле крадется древней...
  И заходит незаметно в каждый дом и людям в сердце...
  Паутина все сияет и трепещет на ветру...
  Ну, а бабочка надежды уже опять в ее плену...
  
  Листья, серебром одевшись, заплутали в хрупкой сетке,
  А паук злодейством полный, ткет узор злорадством вечный...
  Отражаются в росе его чувства и поступки
  И сидит в сухой траве лев, лишившийся рассудка...
  
  Паутина все мерцает, ткутся коконы потерь...
  'Мотыльки' в ночи летают и стучат ногами в дверь...
  Люди прошлое теряют, зло в свои впустив сердца,
  А Владыка все страдает, тьмой полна его душа...
  
  Крылья яркие сверкнули, разорвались кружева,
  Элисарка упорхнула, оставив перья у костра...
  Меч до сердца дотянулся, и Дракон в клубок свернулся
  И теперь поет молва - Эра Хаоса - прошла!..'
  - тихо пел ветер...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  *** Мечта 12***
  
  ***
  
  *За день до Фестиваля Священного Меча*
  
  ***
  
  1.
  
  ***
  
  'Чаю?' - участливо спросил Сорей, ставя чайник...
  Девушка неуверенно на него посмотрела...
  Все-таки, не каждый день видишь полулюдей или кем они там были...
  'Не бойся!
  Он не отравленный и очень вкусный!' - дружелюбно сообщила брюнеточка, смело налив себя чашечку напитка и садясь у костра...
  В итоге 'гостью' чаем все-таки снабдили и он действительно оказался изумительным на вкус...
  'Ну и, зачем ты туда полезла? Это руины! В них само по себе - опасно! Камень на голову упадет или провалиться можно! Змеи, мыши, пауки и эти, как их там, все не запомню...
  А! Вспомнил! Хема!' - щелкнув пальцами, произнес я, глуша чай...
  'Я...
  Я не боюсь их!
  Я искала Камланн! Искала и...
  Заблудилась...' - на мгновенье воскликнув, а затем продолжив уже тихим, печальным и полным вины, стыда и скорби голоском, произнесла она, слегка покраснев...
  'Первый раз слышу!
  Микки, Сорей?
  Вы слышали об этом 'Камланне?'' - поинтересовался я у мальчишек, согнув и разогнув пальцы в характерном жесте...
  Поименованная парочка отрицательно замотала головами, а блондинчик вновь возмутился тем фактом, что его обозвали неким 'Микки', причем не один раз, а многократно...
  Кажется, это, данное ему мной прозвище, оскорбило его до глубины его 'лисьей' души...
  В связи с чем, он во всеуслышание заявил, что он:
  'Миклео!
  МИКЛЕО! А не - Микки!' После чего надулся и демонстративно отвернулся от 'бешенного волчонка', то есть - от меня любимого, и негодующе распушил свой и без того пушистый лисий хвост...
  'Камланна здесь нет!' - мрачно произнес я, обломав все радужные ожидания и мечты девушки...
  'Есть Элизия и руины Мабиногио...
  Значит, это или где-то не здесь, или у тебя деза! Или это здесь, но имеет место некий барьер, а значит серафимы, по логике должны были бы знать, но малыш Миклео не в теме...
  Наверно, это из-за того, что он - ребенок и ему банально не доверяют столь важных вещей, мал ищо, типа...' - логически рассуждал я, выстраивая когнитивную цепочку...
  Миклео обиделся окончательно и стрельнул в меня небольшим акваболом...
   Теперь любитель поиздеваться - то есть я - радовал всех окружающих, стекающей со своих каштановых волос, водой...
  'Да, Миклео, ты точно малыш!' - шутливо-радостно изрек я, внезапно высохнув на глазах у опешившей вконец девушки...
  'Милая, не трясись ты, как осиновый лист!
  Я - маленькими, миленькими девочками не питаюсь! И маленькими вредными мальчиками и серафимчиками - тоже! К тому же, обижать полярных лисят в мои планы не входило вообще! Но, да...
  Да, выглядит все по ходу так, что господин 'полярный песец' все же, подкрался незаметно!' - как-то устало протянул я, созерцая обшарпанный потолок хибары, чем и являлось по существу жилище Сорея, безнадежно тщась отыскать там все ответы на мучавшие меня вопросы...
  Миклео раздраженно на меня зашипел, сверкнув своими засверкавшими молниями-глазищами, и буквально стал излучать арктическую стужу...
  'Бр-р-р...' - передернуло меня мысленно...
  
  2.
  
  ***
  
  'Ты о чем, Слав?' - не поняв, спросил у меня Сорей, придвинувшись ближе к огню...
  'Камланн, хема, усаги-чан и Маотеррус-сама!' - измождено протянул я, падая назад на небольшой трапчаный пуфик, сшитый в свое время все тем же Сореем, причем явно без помощи Миклео, что не могло не радовать, а то я уже искренне начинал бояться за будущее своего названного 'братишки'...
  'Что такое усаги-чан?' - не понял меня уже Миклео...
  Я хмыкнул и, расплывшись в ехидной улыбке, облизнувшись, пояснил: 'На одном из языков моего мира, это означает - зайка...
  Зверек такой, белый, милый и пушистый...
  Его - еще обычно лисы едят...'
  'Это ты сейчас на что намекаешь, а?
  Ты случаем не забыл, что эти аксессуары, между прочим, твоя вина!' - возмущался порядком покрасневший от подобного заявления Миклео, подергав себя за лисье ухо...
  Его тот час же сгреб в охапку Сорей, став успокаивающе гладить по буквально вставшим дыбом волосам...
  'Но-но! Не кипятись! А то - выкипишь! Что мы потом без тебя делать-то будем?' - снова сострил я под пристальным взглядом Светы...
  Миклео дернулся...
  Он явно хотел вырваться из цепких объятий Сорея, и навалять мне по первое число, но у него ничего не вышло...
  Сорей держал своего возлюбленного крепко-крепко и отпускать, на растерзание меня любимого, явно не спешил...
  'А! Так это - волшебство и они ненастоящие!' - искренне обрадовалась девушка.
  'Что - не настоящие?' - непонимающе спросил у нее Сорей.
  'Уши и хвост!' - улыбаясь, произнесла она и внезапно побледнела, осознав, что случайно раскрыла свой маленький секрет...
  Сорей покраснел аж до корней волос на пару с Миклео...
  Они покраснели под мой звонкий смех, а я в свою очередь уже под уничижительный взгляд Светы...
  'Ну...
  Это...
  Это, как бы - временно!
  Я...
  Я надеюсь...' - протянул Сорей, нервно сглотнув и прижав Миклео к себе еще чуточку плотнее...
  Серафим нахмурился и как-то встревожено посмотрел на девушку, та замялась, осознавая в полной мере в какую передрягу попала...
  'Нет ничего временного, чем постоянное!' - вставил свое слово я и вновь расплылся в довольной лыбе...
  'Э! Стоп! Так ты их тоже видишь?' - явно не на шутку испугался Сорей, осознав смысл высказанного девушкой восклицания...
  'Ага, видит! Еще как видит!
  Я ж тебе об этом еще в руинах намекал! А ты...' - морально-радостно добил его я, потягивая чаек...
  'Слава, ты же поклялся, что никто! Никто, кроме - Нас!..' - возмущенный и оскорбленный в лучших чувствах до самой глубины души, вспылил Сорей, чуть ли не подскакивая на месте и хватаясь за меч...
  'Этого безобразия не увидит!' - насмешливо-цинично окончил за него я, стрельнув глазами...
  'Не кипишуй! Все пучком!' - обрадовал его я, все так же глуша чай...
  А сам тем временем подумал: 'Да...
  Любит он эту шелезяку...
  Любит...
  Интересно, а кого или что он любит больше? Меч или все-таки - Миклео?'
  'Да сядь ты уже и не мельтеши! Глазам больно', - чуть раздраженно сказал я, пристально на него посмотрев, в связи с чем Сорей как-то пораженно упал обратно на пуф и озадаченно непонимающе захлопал своими очами...
  'Ну, я вообще-то сказал, что никто кроме 'Нас' и 'тех, кому не повезло' - не увидит! Вот ей, видимо, и не повезло...' - уже спокойным и полным чистой серьезности голосом, вновь задумчиво сверля потолок взглядом, изрек я...
  'Это ты о ком?' - уточнил Миклео, озадаченно посмотрев на меня....
  'Ты действительно думаешь, что то, что происходит - просто прикол и все образуется само собой? А? А вот, нате вам! Выкусите! Кукиш с маслом, а не счастье, вот! Если я, вообще, правильно понимаю нынешнюю диспозицию - мы тут с вами все в полном так сказать - дерьмеце и нам его разгребать! Вот девочка искала Камланн, а нашла Элизию! Деточка, а ты уверена, что тебе вообще был нужен Камланн? Нет? Ну, вот! Ты и сама не знаешь, что тебе нужно! А если и знаешь, то возможно, просто не видишь дальше собственного носа или ищешь не там! А возможно! Возможно!
  Я только предположу! Только возможно!
  Света ведь говорила об этом ранее! Так, Света? Говорила ведь, что у нас на континенте маленький локальненький ахтунг случился, понимаете ли! И что он характеризуется множеством непечатных терминов и вообще - 'миссия импасибл'! Так ведь? Так!' - выпалил гневную тираду я, окинув собравшуюся компанию мрачным взглядом и воззрившись на Свету...
  Света же тем временем кротко пила чаек, и покачивала изящным, и как не странно, чересчур пушистым, черным кошачьим хвостом из стороны в сторону, жмурясь от удовольствия, и стоически игнорировала мой жгучий, пристальный взгляд, обращенный на ее очаровательную, крылатую тушку...
  'М-м-мр-р...
  Верно! Так и есть!' - буквально промурлыкала она, подарив мне томный взгляд из под прикрытых ресницами глаз...
  'Ну и как вариант - некие субъекты, окрестим их - Сильные Мира Сего, благо, что не того, а этого, послали так сказать гонца - 'банни-чан' в логово большого и серого волка, ну или медведя, или...
  Не, все печальнее! В логово большого и голодного до маленьких сладеньких принцесс - Дракона! Во! Прямиком в его зубастую, разверстую пасть! А что? Это - ведь распространенный сюжет! Я ведь прав, правда? Драконы - едят невинных девушек и просто фанатеют от принцесс! Только я не понял, местные идиоты или кто? На что они рассчитывали, посылая малолетку к древним божествам, у которых нет никакого желания участвовать в делах людского мира! А?' - зло продолжил я, сверкнув своими глазами на гостью и напугав ее еще и тем, что стукнул кулаком по столу...
  О том факте, что она - принцесса, Алиша решила пока благоразумно умолчать, а то - мало ли что, с чем хеллион не шутит?
  
  3.
  
  ***
  
  Все сидели в тихом шоке, слушая мою исповедь, и буквально не решались прервать столь жаркое и захватывающее повествование: о нелегкой доле несчастных принцесс и сакральной миссии Драконов - сначала их похитить, ну как же без этого-то, а затем и съесть...
  'Вот скажи, деточка, а ты уверена, что пошла, искать Камланн в Круглолесье по своей собственной воле, а? И то, что тебе было нужно, действительно было именно там, а?' - спросил я у гостьи, прищурившись и буквально сверкнув глазами...
  'Я...
  Я уже ничего не знаю!
  Я действительно подумала, что начать нужно оттуда! Ведь с Камланна, с деревни Истока и началась Эра Хаоса! Меня никто не надоумливал!
  Я сама пришла к этому!
  Я читала 'Небесное Писание'!' - пылко проговорила девушка, подняв на меня глаза и сжав кулачки...
  'Ну-ну, как же - как же, так я и поверил!' - хмыкнул я, мрачно на нее воззрившись...
  Тем временем она продолжала:
  'Поверьте! У меня просто не было выбора! Потому...
  Потому, что они все умерли!
  Я - видела! Видела нечто ужасное! Все остальные - просто сдались...
  Они больше не могут ничего сделать! И, именно поэтому, я решила, попросить помощи у серафимов и найти Пастыря! Ведь согласно 'Небесному Писанию' - Он должен жить среди них!
  Он - должен пасть к людям, когда придут темные времена!
  Он - связан с Камланном! Связан! Это неоспоримо! Раз здесь живут серафимы, значит, они должны знать, где мне найти того, кто сможет спасти наш мир от разрушения!
  Я свято верю в то, что они помогут мне, даже при условии, что они возненавидели людей всеми фибрами души! Да, я признаю, нас есть за что ненавидеть! Но, Пастырь, он просто обязан помочь! Ведь он - всегда! Всегда помогал нам!
  Он помогал людям, когда они не могли сами, своими силами справиться со злом...
  Помогал, когда все средства уже были использованы! Ведь они не откажут мне в этой просьбе? Ведь - нет?
  Я не хочу, чтобы еще больше моих соотечественников погибло от лап этого чудовища!' - пылко произнесла она и, не выдержав, навзрыд разрыдалась...
  'Слава! Посмотри, что ты наделал!
  Ты - довел ее до слез!' - искренне возмутился Сорей, пытаясь утешить бедную девушку, буквально заливающуюся горючими слезами...
  Я с сомнением посмотрел на этот спектакль, что, по моему мнению, сейчас разыгрывался перед моим взором...
  Чему-чему, а крокодиловым слезам героинь мыльных опер и просто слезам, я разучился верить уже очень и очень давно, а актриса из гостьи была та еще... Малобюджетная, одним словом, дилетантка...
  Так сказать - совершено никудышная, но для присутствующих это все равно ничего хорошего не предвещало...
  Я тяжело вздохнул и, отставив чашку, посмотрел на огонь, сейчас он меня действительно немного успокаивал...
  
  4.
  
  ***
  
  'Ну не плачь! Пожалуйста! Жители деревни хорошие! Просто...
  Просто, они немного устали...
  Они - ведь живут миллионы лет, а не один, от силы полтора века, как люди и их это очень сильно утомляет...' - попробовал разрулить ситуацию Сорей, но как всегда не преуспел...
  Он успокаивающе гладил девушку по плечу.
  'Мы тебе сочувствуем, но ничем помочь не можем!' - чуть грустно, но все же, холодно и с легкой сталью в голосе изрек Миклео, поймав свой все это время нервно вилявший хвост...
  'Пастыря в Элизии нет!
  Его - вообще - нигде нет! Если честно, то он просто не родился еще, а может и родился, но был убит Владыкой Бедствий, или...' - произнес я, отпивая чай...
  'Или он просто еще новорожденный и ему предстоит вырасти, обрести свою силу...' - встрял, попытавшись обнадежить ее Миклео, внезапно осознав, что я несколько перестарался и перегнул палку, в связи с чем, ему стало стыдно за мои слова, и он, немного покраснев, виновато отвел взгляд, окончательно стушевавшись.
  Девушка успокоилась и немного ошарашено посмотрела на извиняющегося блондинчика...
  'Н-но...
  Согласно легенде - Владыка Бедствий живет уже более двухсот лет и у нас был Пастырь! Был! Восемнадцать лет назад! Но Эра Хаоса так и не закончилась, а в последний месяц стало совсем плохо...
  Я...
  Я - видела его!
  Я - видела это чудовище!
  Я знаю, пока не будет побежден Владыка Бедствий, мир не настанет! В мир должен явиться Пастырь! Должен...
  И еще - в Озерном Граде, Леди-Лейке раз в год проходит испытание, чтобы явить героя миру...
  Тот, кто хочет попытать счастье стать Спасителем, должен вынуть из камня заколдованный меч...
  Меч, коим Он и должен будет сразить Владыку...' - слегка нервно и таинственно-завораживающе произнесла она, пристально всматриваясь в Сорея...
  Он этого не заметил, так как был слишком простодушен...
  А вот я...
  Я видел...
  Видел и мне это ох как не понравилось...
  Я внезапно почувствовал, что меня буквально тошнит от этой трагикомедии, разыгрываемой перед нами, и от ее, сквозящего из всех щелей - лицемерия...
  'Ну, девка! Ну, актриса! Просто - слов нет, одни эмоции! Интриганка! Мать ее, через мать...' - зло думал я, созерцая принцессу...
  'Предлагаешь серафимам поупражняться в фехтовании?' - сострил я, в притворном недоумении вздернув бровь и окинув ее искренне-сомневающимся взглядом...
  'Пастырь не может быть серафимом!
  Он - человек! Человек с самым чистым сердцем, а серафимы, согласно легенде, его хранители и спутники, помогающие бороться со злом!' - пылко и с фанатичным жаром в голосе произнесла она...
  'А как же аксиома, что Пастыри не люди? Уже побоку, а?' - совершенно невинно поинтересовался я у нее, вновь прищурившись и вогнав бедняжку в ступор...
  Девушка под моим мрачно-кровавым взглядом стушевалась и отвела, взгляд искренне смутившись...
  'Вот как, значит?! Люди ждут прихода Пастыря, а искать его решила такая крошка...
  Мерзость какая-то...' - зло и тоскливо думал я об этой трагично-драматичной ситуации в целом и о принцессе в частности...
  'Это, как-то слишком наивно и душещипательно даже!
  Ты не находишь, а?
  Ты, нас тут реально растрогать, что ли пытаешься или за конченных дураков держишь?' - слегка злясь, спросил я, нахмурившись и пристально впившись в ее глаза своими - демоническими, не замечая, что они начинают светиться жутким, инфернально-багровым пламенем Преисподней...
  'Н-нет!
  Я говорю как есть!
  Вы мне не верите? Совсем?' - с безнадежностью в голосе спросила она, испуганно поежившись и сжавшись под чудовищными глазами Тардиса...
  'Отчего же? Хм, а почему ты решила, что Пастырь, это обязательно 'Он', может это 'Она'? Если я правильно понял, пол значенья не имеет! Нет половой и гендерной дискриминациям!' - произнес я пылко, подняв сжатый кулак в небо, чем несколько испугал Сорея и Миклео, что они даже отпрянули от стола на миг...
  'Вот посуди, ты видишь серафимов, заботишься о людях, ненавидишь зло! Может, тебе самой стоит попробовать вытянуть этот растреклятый меч из камня и стать не Гвиневрой, а королем Артуром в юбке или Жанной д`Арк...
  Как тебе подобная перспективка, а?' - предложил я ей вполне перспективный вариант решения проблемы...
  Девушка, не ожидавшая подобного подвоха от меня, опешила и даже растерялась...
  'Я?
  Вы, предлагаете мне, стать Пастырем?' - шокировано переспросила она у меня, расширив глаза от удивления...
  'Ну, я перечислил условия становления им...' - развел руками я, и слегка непонимающе на нее воззрился...
  'Ты, не учел кое-что еще! Пастырь должен обладать невероятно сильным резонансом и способностью управлять силой серафимов!' - назидательно произнесла Света, допив чашку и, сверкнув золотыми глазами, поставила ее на стол...
  'В любом случае, за тобой охотился хема и нам придется от него избавиться...
  Тот старикан - Зенрус - глава деревни...
  Он разрешил остаться тебе здесь на сутки! Так что - можешь отдыхать, а мы пока объявим охоту на 'элизийских лис'!' - произнес, подмигнув девушке, я и маниакально улыбнувшись, вышел, насвистывая какую-то странную, по ее мнению песенку, совсем про других зверей:
  '...Идет охота на волков! Идет охота!'
  Как выяснилось позже: хема - попытался пробраться в деревню, но был пойман и его отметелили...
  Правда, он имел наглость сбежать, но трусливо поджав хвост, предварительно покалечив одного из серафимов, кажется Мейсона, но тот выжил на счастье его девушки - Натали...
  5.
  
  ***
  
  Зенрус прекрасно понимал, что время Сорея пришло, что мир пришел в движение, и его сердце облилось кровью...
  Он, понимал, что этот малыш - станет самым несчастным существом на свете и, к сожаленью, не он один...
  А он - Зенрус, никак не мог это предотвратить и помочь тоже не мог...
  Он уже и так сделал все, что только можно было и что нельзя...
  Нарушил все мыслимые и немыслимые запреты...
  И вот результат - Сорей - живой, невредимый и...
  Взрослый...
  Взрослый, счастливый и обретший: друзей, любимого и 'брата'...
  И поэтому судьба Сорея была с легким сердцем отдана на волю проведения...
  'Да поможет ему счастливый случай и Лорды!' - с надеждой в любящем стариковском сердце думал он, стоя на краю обрыва и вглядываясь в причудливый танец облаков...
  
  6.
  
  ***
  
  Понимали это и Миклео со Светой, и я...
  Не понимал этого только сам Сорей...
  Он был слишком тугим для осознания чего-то, столь тонкого в восприятии...
  Я понимал, так как прекрасно знал, что участь - стать Пастырем в этом лицемерно-нахальном мире - целиком и полностью - принадлежит Сорею и никому более...
  Даже я и Света со всей данной нам миром силой - ничем и ни в чем не могли ему помочь...
  И знание этого удручало и омрачало сердце, понемногу превращая меня в хему или, вернее, в настоящего Волка - Тардиса, сжирающего грехи этого бренного мира...
  Превращая и крадя у меня мое светлое и радужное будущее...
  Жаль...
  
  ***
  
  'Грехи жует безумный зверь, все упиваясь водой,
  Что алой влагою живой по венам магмою течет...
  Он дарит жуткий свой оскал и тенью черною летит,
  Ему уже давно нет страсти в том, что лик Луны на небе изваял...
  
  Раскол, как лезвие ночи пред взором предстает,
  И души смертных истребляя, он, поедает жизнь...
  Он гложет их - взамен костей, величьем упиваясь...
  И веру в счастие свое теряет, когда скользит среди камней...
  
  Беспечен кажется порой, представши в шкуре волчьей,
  Но мантикор он по природе, пусть даже обликом не вышел...
  Когда его трепещут крылья и грозный рев летит по миру,
  Беспутно неба опаляя окоем, становится тогда мужчиной...
  
  И на седой небес равнине он начинает вечный бой со львом...
  Как тигр с драконом в призрачной России, решает за какой присесть престол...
  А в чаши льется мрак ночной и души жаждут наслажденья,
  Но тьма страстей без промедленья у них крадет их вечный сон...
  
  А волк все воет нежеланный, на ленты рвет он горизонт...
  И бродит, словно путник окаянный, закутавшись во тьму грехов...
  И мрак веков его венчает власы, короной черной став для короля,
  Что власть свою обрел в пучине черной навеки преисполненной греха...
  
  Он бродит все обличия, меняя, то человек, то демон, а то - бог...
  И вот уже невидно прямой связи, а он решает - ибо он - Закон...
  Судьбу он пожирает без остатка и исчезает, ускользая в тьму,
  А вечность просто тихо умирает, навек ему, отдав кровавую Луну...
  
  Забрав печаль и боль людскую, он двери открывает сквозь века...
  Туда где ясно светит Солнце и где течет священных дней река...
  Как призрак высший наслажденья, из кисеи омывши берега,
  Течет священным водопадом наслажденья, забрав грехи у смерти короля...'
  - казалось, звучало над Элизией...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 13***
  
  ***
  
  *За день до Фестиваля Священного Меча*
  
  ***
  
  'Алиша!
  Меня зовут Алиша Дифда', - произнесла девушка, сидя у волшебного фонтана...
  'Красивое имя!
  Оно очень вам подходит!' - светло улыбнувшись, произнес Сорей, чуть смущенно на нее посмотрев...
  'Знаете, я тут подумал, может быть, мне стоит проводить вас до Круглолесья? Ведь времена сейчас не спокойные, да и ходить по темному лесу молодой и симпатичной девушке опасно...
  Особенно в сумерках! А этот хема - он сбежал от Деда, а я...
  Я...
  Мне хотелось бы увидеть то, что описано в 'Небесном Писании'! Ведь я никогда не покидал Круглолесье и дальше руин Мабиногио не ходил!
  Мне действительно интересно, какой он - внешний мир...' - с призрачной надеждой в голосе произнес Сорей.
  'Значит, вы прожили здесь всю свою жизнь в кампании этого жуткого человека? Оу, простите!
  Он ведь ваш брат!' - осознав свою оплошность, извинилась Алиша...
  'Ничего...
  Он - не жуткий и он не совсем мой брат...
  Это...
  Это очень странная, и можно даже сказать, мрачная и долгая история...
  Он и Света появились здесь всего три дня назад...
  Они - серафимы-Драконы, но не павшие в грех, так сказал Дед...
  Света - невеста лорда Маотерруса...
  Она хочет его спасти...
  Как я понял, люди осквернили его и он, в отличие от нее - пал...
  А Слава...
  С ним - сложнее...
  Думаю, он - моя тьма...
  Он родился заново в руинах Мабиногио и владеет странной силой...
  Из-за того, что он вредный и любит проказить, его самого можно назвать хема, но это не так!
  Он из озорства разбудил древние инстинкты жителей и поиграл с внешностью окружающих...
  Вот только это - не просто игра...
  Это - древняя и страшная магия, показывающая истинную сущность человека...' - печально произнес Сорей, задумчиво рассматривая подаренную братом перчатку и Герб Пастыря на ней и на своей руке...
  'А я только сейчас заметила, что у вас тоже этот Знак!' - пораженно воскликнула Алиша, указав на эмблему...
  'Тоже?' - настороженно переспросил Сорей, удивленно взглянув на Алишу...
  'Да! Откуда он у вас?' - спросила Алиша у Сорея...
  Как он получил перчатку, она видела, но не видела, откуда у него появилась татуировка...
  'Печать Пастыря?
  Она - появилась вместе со Светой - у меня, у Миклео, ну и у Славы, конечно...
  Вот поэтому-то он и чудил с нашими душами...
  Хотел сделать сильней, а получилось, как всегда...
  Правда, я теперь слышу лучше и чувствую куда больше, чем раньше, но все равно как-то не по себе от этого...' - немного сконфуженно признался Сорей, покраснев, а потом спохватился:
  'Подождите!
  Вы сказали...' - Сорей осекся...
  Мило улыбнувшись, она показала ему свою руку...
  На кисти Алиши, сияя золотым маревом, красовалась Печать...
  Она добродушно и даже несколько мило улыбалась, из-за чего начинала походить на пушистый золотой цветочек, а-ля одуванчик...
  А затем произнесла:
  'Я увидела сон...
  В нем - белых Драконов и...
  И...
  Вас...
  Окруженного ими...
  Вы - дали мне руку и сказали: идти с вами!
  Я проснулась и на моей руке уже была эта Печать...
  Знаете, я думаю, что это - действительно Вы!
  Вы - Тот Человек, который и станет Пастырем...' - лучезарно улыбнувшись, произнесла Алиша, ошарашив, вконец растерявшегося от подобного заявления, Сорея...
  Он был поражен, смущен и сбит с толку...
  'Я?
  Я не думаю...
  Я думаю, вы ошибаетесь! Это - не - Я!
  Я - никогда не задумывался о чем-то подобном!
  Я - всего лишь хотел узнать мир и исследовать разбросанные по нему руины! Да и какой из меня Пастырь? Ах-х-ха-ха!' - немного сконфуженно засмеялся юноша, зажмурившись и взъерошив свои длинные, золотисто-карамельные волосы...
  Алиша, потупив взгляд, все же ответила: 'Мне кажется - самый Настоящий! Ведь я думаю, если...
  Если вы просто попробуете, то у вас получится! Ведь наш мир - погибнет, если в него не придет Пастырь!' - и она вновь заплакала...
  Ее маленькое сердечко сжималось в стальных когтях отчаяния...
  Ее слезы были искренними и идущими от самого сердца...
  В них, в отличие от слез лицедеев, не было ни грана лжи, только одна чистая правда...
  'Ох!
  Алиша! Прошу вас, не плачьте! Пожалуйста!
  Я...
  Я совсем не хотел вас обидеть или расстроить! Простите! Просто...
  Просто - это немного неожиданно и я...
  Я не знаю...
  Честно не знаю, что мне делать! Но, если вы хотите или, если это как-то утешит вас, то я попробую! Правда, попробую и рискну! Возможно, это будет весело! Верно! Если, я стану Пастырем, то, наверное, мне будет проще путешествовать по миру, а заодно, возможно, я смогу помочь кому-нибудь! Ведь, если у меня будет такая сила, значит, все будет хорошо?!' - ударив кулаком по ладони, сказал внезапно оживившийся Сорей, разглядев в возможном будущем самые невероятные и заманчивые перспективы...
  'С-спасибо!' - произнесла Алиша, утирая слезы.
  'Вы очень добрый, Сорей...
  Как самый настоящий Пастырь! Пожалуйста, помогите мне!
  Я верю, что у вас все получится! Точно - получится! Верю, что вы сможете вытащить меч из камня!
  Я - верю вам и верю в вас!' - вновь искренне улыбнувшись, произнесла принцесса...
  Сорей вновь дружелюбно рассмеялся и пообещал попробовать...
  Ну, а что? Чего греха таить - вдруг ему повезет, и он вытащит счастливый билетик в светлое и прекрасное будущее?
  'Я докажу! Сумею доказать, что только люди могут побеждать!
  Какой бы не была цена, ее за мир отдам сполна!
  И власть кошмаров, бросив в ночь, смогу я каждому помочь!
  Чтобы страданья извести из камня душ, достану меч Судьбы!'
  - внезапно произнес Сорей, так же, как и во сне, протягивая принцессе руку...
  Алиша только тепло улыбнулась...
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 14***
  
  ***
  
  *За день до Фестиваля Священного Меча*
  
  ***
  
  Я стоял, прислонившись спиной к камню, и прекрасно слышал разговор Алиши и Сорея...
  Конечно, я знал, что подслушивать нехорошо, и даже опасно, ведь для кого-то, вроде меня или серафима, это может выйти боком, но, в сложившейся ситуации, оно того стоило...
  К тому же меня одолевали мрачные мысли, но я уже давно подозревал, что все шло именно к этому...
  Сам тот факт, что в деревне серафимов жил человек, способный с ними сосуществовать в мире и гармонии, уже создавал массу вопросов...
  Я подозревал, что девушка, тоже вряд ли обычная...
  Уж слишком дорого выглядели ее вещи, а сама она была очень бледной и ухоженной, что не соответствовало духу и внешности рыцаря, кем она представилась...
  Я вздохнул и потер переносицу...
  'Верно, все в этой деревеньке в курсе...
  Ну, кроме самого Сорея и его спутника жизни - Миклео...
  Интересно, что на это скажет 'пушистый' серафимчик? Расстроится, наверно, или все-таки разозлится? Превратит ее в ледяную статую или просто выльет на эту малышку ведро воды, чтобы она подостыла со своим энтузиазмом? В любом случае...' - мрачно думал я, вглядываясь в далекий горный массив, а затем вновь переводя взгляд на парочку и тяжело вздыхая...
  Я посмотрел на окно дисплея и мрачно хмыкнул...
  В чем в чем, а в своем предположении о том, что я - Славик - это его, Сорея, тьма, Сорей был прав...
  Только тьма эта была не настолько злой, как казалось окружающим, и как понимал уже и я сам...
  Я понимал и то, что истинной тьмой Сорея - был Владыка Бедствий, что ничего хорошего означать, в принципе, не могло...
  Я смотрел на дисплей и бегущие по нему данные меня совсем не радовали...
  Соотношения силы, уровней, способностей, интеллекта и прочее, все было весьма на низком уровне и с этим надлежало что-то делать! Например, как в обычной компьютерной игре: активно прокачивать персонажа! Вот только в моем случае, взаместо персонажей РПГ, были люди и серафимы, но в некотором роде их ведь тоже можно было считать за юнитов, так ведь? А это уже означало, что не все потеряно! Ну, по крайней мере, не совсем все...
  Я был связан с Сореем наподобие зеркального симбиоза...
  Я видел пока неактивные слоты, активаторы элементов, слоты связи взаимоотношений и определенные максимумы...
  Как я понимал - это были вершины возможного напряжения или предел возможностей тела, превысить который в рамках этого мира было не возможно...
   Правда, имелись и неактивные слоты, в которых подразумевалась возможность смены сущности, а также коллективное усиление всех потенциалов до максимума и даже, о чудо, его превышения! На своих собственных статах, я задержал внимание подольше...
  Я понял, что из-за того, что являюсь зеркалом Сорея, по умолчанию буду забирать на себя весь урон, получаемый моим визави, а также служить ему, чем-то навроде психологического адаптера и...
  Я осознал: Сорею нельзя причинять вред живым существам! Вообще - нельзя! Иначе мир пострадает от этого, а вот мне - Славику, это - раз плюнуть! А значит, Владыка Бедствий, будет сугубо моей проблемой, а не Сорея, но это при условии, что Сорей все-таки станет этим пресловутым Пастырем! А он - станет, кто б сомневался! К тому же, из-за имеющихся у меня способностей, я номинально также должен буду усиливать элементы Сорея...
  Вернее, должен буду усиливать во всех смыслах неких серафимов, что будут в ближайшем будущем в состоянии симбиоза с ним, а также неких людей, одним из коих, как я уже понял, и была эта милашка - Алиша...' - злобно хихикнув, я принялся изучать досье на нашу очаровательную гостью и тихо присвистнул...
  'Да...
  Ну, так и думал! Принцесса!..
  Ну, куда ж нам без принцессы-то? Когда, повсюду пруд пруди - Драконы?! Надеюсь, она не питает к Сорею романтических чувств, а то ведь Микки ее еще и заморозит от ревности! Хм...
  А этот пушистик вообще способен на такие чувства?' - пространно думал я, делая Алишу гаммой, со статусом пассив, с последующим статусом актив, при условии активации системы, при этом, мерзкая улыбочка расплылась на моем волчьем лице и я, не выдержав - расхохотался...
  'Не в бровь, а в глаз! Как я и думал! О!
  Она нечто! Ой, не могу!' - смеялся я, смотря на табло сквозь пальцы, которыми от переизбытка чувств прикрыл лицо...
  'О, да!
  Ей пойдет! Правда, после этого меня точно прибьют, но с чем черт не шутит!
  Она пассивно будет всех очаровывать и заставлять ей помогать! А еще она будет быстрой! Действительно, оч-чень быстрой и оч-чень прыгучей! Ну что - 'банни-чан' - потанцуем? Давай начнем наше маленькое приключеньице под кодовым названьицем 'Пушистый зоопарк малолетнего Пастушка'?!А-ха-ха-ха!' - безумно смеялся я, игнорируя поток воды, щедро меня окатившей, благодаря добродетельному акту милосердия некоего неизвестного мне серафима воды...
  
  ***
  
  Серафимы смотрели на меня как на умалишенного, но мне было просто не до них...
  Примерно, через пару минут, раздался пронзительный визг, принадлежащий Алише и громкий вопль, сулящий мне все казни египетские, принадлежавший уже Сорею...
  Ничего хорошего для меня это сулить не могло, и поэтому мне пришлось скрыться, чтобы не получить по шеям от будущего Великого Пастыря всея Зестирии...
  А то, что он будет именно 'Великим' - я ни грамма не сомневался! Ни граммулечки! Ни чуть-чуть! И именно поэтому, предпочел ретироваться, ведь как говорится - на воре и шапка горит, а мне моя шапка, то бишь голова, была ой как дорога, особенно после злополучных событий в клятом Питере...
  И я свалил...
  Свалил от греха подальше...
  
  ***
  
  'Искры разлетаются, венчая небеса,
  А лес шумит весенний, пришла его пора...
  Цветочки распускаются, листва шумит в ветвях...
  Над горной деревушкою, дракон парит впотьмах...
  
  Танцуют блики смелые, как огоньки костров,
  И ищут люди веру, на острие клинков...
  Героями однажды селян тех назовут,
  Но, а пока, что люди, в опасности живут...
  
  Кружит, раскинув крылья, владыка восьмиглавый...
  И льется пламя синее, стремясь пожрать пожаром,
  Деревню ту хранимую, веленьем серафимов,
  Не ведает несчастный, что дева ждет его...
  
  Чтобы рукою нежной, развеять колдовство...
  Бегут, летят столетия, века свивая в нить,
  От древней этой истины, остался лишь камыш,
  Что сухостоем-призраком растет на пепелище,
  
  Где в дни весною юные творилась жизнь веселая,
  Шумела песня дивная и речь велеречивая,
  Как мед текла поэзии, лаская смертных слух...
  Теперь пуста обитель, и край весь тот пустынен...
  
  Пожар великой бури, ее сожрал дотла,
  Деревню тех неведомых, что жили у конца,
  Кто сторожили древнее, святилище драконово,
  Что головы сложили, вступив в неравный бой...
  
  Драконы подчинились безумной воле бога,
  В обличье эмпирея пришедшего на землю...
  И от руки красавицы, одетой в тьму столетия
  Они сложили головы, когда взошла Луна...
  
  А где-то в синем омуте, что звезды наполняли,
  Мерцал последним пламенем, неведомый для взоров,
  Осколком мироздания, навек забытый вскоре,
  Дворец, что их похитил, и в космосе оставил...
  
  Несчастна, как отчаянье, была красотка та,
  Ведь в крови окаянная, умытая печалями, она во тьме жила,
  Луны безумье выпив, и поглотив века,
  С великой катастрофой она в душе жила...
  
  Кружилися драконы, волшебный вальс творя,
  На троне эмпирея она теперь спала,
  А павшие владыки у ног ее лежали,
  И стрелки часовые, как статуи молчали...
  
  Вселенной став печалями и горестью разлук,
  Она дремала в вечности не разжимая рук,
  В порыве отрешенности она сжимала свет...
  А Камелот все падал, его отныне нет...'
  - казалось, пел мне ветер историю, что когда-то здесь произошла...'
  А Драконы продолжали кружить, и от этого на душе становилось только тоскливее...
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 15***
  
  ***
  
  *За день до Фестиваля Священного Меча*
  
  ***
  
  1.
  
  ***
  
  Алиша искренне негодовала...
  Миклео, в мыслях похихикав, присоединился к поиску 'меня любимого', но найти 'вредного Дракона' у них все же, не вышло...
  Спрятавшись в ветвях подвернувшегося мне по счастливой случайности - дерева, сильно косящего на помесь граба и секвойи, я тем временем нарыл инфу на Свету...
  Она действительно фигурировала в Мировой Истории, как дух гармонии и равновесия...
  Так же она была Драконом Света...
  И при этом, ее звали Светой...
  Да, тавтология просто какая-то! Правда, при этом была там и странная пометка...
  Кажется, у нее было двойное истинное имя, по какой-то странной причине отображающее оба состояния силы, светлое и темное...
  Санктус Фламма (пер. лат Чистый Свет) и Бенедиктус Тенебраэ (пер. лат. Благословленная Тьмой)...
  Вот и выходило, что она была разрушением, вернее светом разрушения, что даровал великое освобождение всему...
  И согласно данным, она находилась в романтических отношениях с неким Драконом-малахимом Маотеррусом, великим владыкой серафимов и по совместительству - владыкой земли...
  Правда, там также было странное упоминание, что она вроде бы состояла с ним в некой кровнородственной связи и, кажется, еще с кем-то из эмпиреев, но возможно это было из-за того, что она была Драконом? Гм...
  Кажется, у меня та же история...
  С теми же Эмпиреями, Светой и Сореем...
  Да, кажется, я огреб массу неприятностей на свою задницу, раз теперь щеголяю эмпиреями в родственничках, да уж не было б печали, а в любом случае: что не делается, все к лучшему! Вот обрел аж трех братьев и одну сестренку! Не, ну круто же! Правда, круто! Но из-за этого нюансика, мне есть над чем подумать и вероятней всего нужно быть осторожным по максимуму, а, то не ровен час, словлю что-то разрушительное и - поминай, как звали...
  И ведь еще неизвестно, как эта моя связь с этими Эмпиреями мне и им аукнется...
  Также я нашел инфу на Дракончика, что теперь постоянно тусил с нами...
  А когда нашел, ели сдержался, чтобы ненароком не прибить 'животинку', но хорошо подумал и решил, что пока ничего с ним делать не стану, а то, мало ли что...
  Еще аукнется мне эта маленькая расправа чем-то малоприятным...
  А я это, ой как не люблю...
  В худшем случае я решил сдать его на расправу пострадавшим от его поступков лицам...
  Дракончика в прошлом, в бытность свою человеком, звали - Михой, и шутливое имечко 'Пиксар', данное ему Светой, не прокатывало...
  Согласно инфе: раньше - он был человеком, и как выяснилось, так же, как и в ближайшем будущем Сорей - Пастырем, только павшим в порок, Пастырем...
  Это удручало...
  'Гм, а не грозит ли и Сорею участь стать вот таким вот милым маленьким монстриком? Надо подумать...
  В любом случае, я этого по любому не допущу! Пусть только попробует, мне тут Падшим заделаться!
  Я тогда его на цепь посажу и буду на ярмарках за деньги показывать! Мух-ха-ха! Вот такая я, вот подлая душонка! Ну, а что, с ним же по другому нельзя! Если решит стать хема - будет 'уличным артистом', а если все-таки удержится, то флаг ему в руки! Получит почести и уважение! Глядишь, еще и счастлив будет!' - думал я, читая компромат на Миху...
  Дракончик же к вящему моему раздраженьицу, оказался родственничком Микки, тем еще фруктом и, по совместительству еще и тем, кто и стал причиной превращения этого пушистика в серафимчика...
  'М-да, дела...' - тоскливо помыслилось мне...
  Также выяснилось, что матушка Микки, жрица все того же Маотерруса - Муза, вроде бы, была еще жива, но в инфе фигурировала кем-то, вроде катализатора силового барьера, для некоего Камланна...
  
  2.
  
  ***
  
  'Черт!' - ругнулся я, поняв, где свинья зарыта...
  'Вот гадство...
  Час от часу не легче! Вот же, урод!' - маты кружились на языке, но я держался...
  Держался из последних сил!
  Мне совсем не понравился тот факт, что Микки и Владыка Бедствий, были связаны заклятьем и жертвоприношением, провернутыми в отношении последнего Михой...
  Меня окончательно дестабилизировал морально тот факт, что местный 'Мао' - то бишь - Владыка Бедствий, в бытности Георг Хельдальф, оказался еще и папочкой Сорея...
  'У-у-у-у-у-а-а-а! Да, за что??? Ну, нет!
  Я так не играю! Это - уж ни в какие ворота не лезет! Это что-то из оперы: 'Здравствуй, Люк я - твой отец!?' - что ли? Не, ну прям звездные войны какие-то только вместо Люка Скайвокера - Сорей, а за Дарт Вейдера - Георг Хельдальф...
  А-а-а-а-а!!!!!' - ругался благим матом, вконец раздосадованный я, и от переизбытка чувств, ухитрился навернуться с ветки, на которой схоронился и невозбранно пребывал, причем, аккурат, на проходившего мимо старейшину поселения - Зенруса...
  'Да, не повезло старику, да и мне что-то не особо...' - как-то расстроенно-рассерженно на весь мир подумал я, пытаясь подняться и помочь встать старику...
  'Ох!
  Старик!
  Ты там как, живой?
  Я тебя не заметил! Не зашиб хоть? Прости!' - извинился я перед ним...
  'Ты что там делал?
  Тебя Сорей повсюду ищет! К тому же, я разве неясно выразился? Не смей далеко от него отходить!
  Тебе же хуже будет!' - произнес, не на шутку рассердившийся, Дед...
  'Да знаю я! Красота требует жертв, а выживание требует уступок! Пусть ищет! Побесится и успокоится!' - усмехнувшись, заверил его я...
  'Ты не знаешь Сорея, если ему что-то взбредет в голову, то он не отступится!' - мрачно изрек Зенрус...
  Я грустно вздохнул, а затем спросил у Зенруса:
  'Они знают о том, что произошло в Камланне, и что мать Миклео все еще жива?'
  'Откуда ты...' - осекшись, произнес Зенрус и вздрогнул...
  'Мировая История...
  Я все-таки необычный серафим и знаю больше, чем другие!
  Я знаю, кто убил Миклео и кто отец Сорея...
  Знаю, о судьбе их матерей и еще много чего...' - мрачно произнес я, глядя ему в глаза...
  'К тому же, этот Дракончик, когда-то был дядей Миклео - Майклом или Мишелем, или вообще - Михаилом, как правильно-то?' - серьезно произнес я, пристально глядя на Зенруса...
  Глаза серафима расширились...
  'Ч-что? Что ты сейчас сказал?!' - практически прокричал он, приближаясь ко мне...
  'Тише!
  Вам не нужно так нервничать! В вашем-то возрасте! Сколько вам? Три, пять миллионов?
  Я из-за этого ахтунга с ветки то и упал...' - пояснил я причину моего конфуза...
  'Они пока не знают, но если эта рептилия попытается еще как-то жизни им подгадить, я ее пущу на сумочку для Светы и шашлыки!' - маниакально произнес я.
  'Не стоит этого делать! Это - каннибализм! К тому же, он и так уже наказан! То, что они пока не знают - к лучшему! И лучше им не знать об этом и дальше!' - угрожающе-приглушенно произнес Дед, взяв меня за грудки и игноря вопрос про возраст...
  Я ухитрился вырваться из его железной хватки и, отойдя на шаг назад, удосужился упереться спиной в теплую, шероховатою кору дерева...
  Это ясно давало понять, что отступать - некуда! Ведь путей к отступлению просто не существовало...
  
  3.
  
  ***
  
  'Да понял я! Понял! Расслабьтесь - Зенрус!
  Я - личный киллер Сорея! Можешь считать, что я - Тень Пастыря! Да, я все знаю! Знаю, что ему предстоит! Так что, с чистой совестью можете валить на меня всё! Только вот...
  Я не думаю, что смогу просто так пустить этого отморозка - лису на шапку...' - грустно изрек я, задумавшись о судьбах Миклео, Сорея и Дракона-Михаэля, или все-таки, Михаила?..'
  'Какому лису?' - искренне не понял Зенрус, вопросительно воззрившись на меня своими серыми, как буря в стакане, глазами...
  'Ладно, я вам покажу, только вы не злитесь! Это нужно было, чтобы не сдохнуть в этом постоянно меняющемся мире...
  В мире-то совсем паршивая обстановочка нарисовалась, вот я и...
  Гм...
  Полазил...
  Короче говоря!
  Я активировал пассивные элементы генома, отвечающие за самые сильные аспекты личностей! Итог: небольшая морфитикация...' - немного заумно произнес я...
  'Что?' - вновь не понял Дед и посмотрел на меня, как на безумного...
  Как ни странно, но он был не далек от истины...
  Ведь рехнуться в подобных условиях можно было невероятно легко...
  'Ну, благодаря морфитикации, индивид приобретает черты и повадки зверя...
  Способности тела усиливаются в разы, но это со стороны выглядит оч-чень мило и совсем не мешает! Я поставил специальный барьер, чтобы другие лица, несвязанные с Сореем не могли этого увидеть, а то он думает, что сгорит со стыда...' - полазив в настройках, изрек я, снимая часть барьера и немного смущаясь...
  Зенрус, слегка прифигел, когда увидел 'некоторые' изменения в его оппоненте, то есть во мне...
  'То есть ты думаешь, что это нормально и как-то помогает?' - с сомнением в голосе спросил Зенрус, окинув меня взыскательно-оценивающим и немного предвзятым взглядом сверху вниз...
  'Да...
  До предела усиливаются все рефлексы: нюх, как у зверя, острота зрения - тоже на высоте, к этому добавляются - тончайший слух, сверхрегенерация, запредельная скорость реакции, повышенная выносливость, восприятие большего числа спектров, а также скорейшая адаптация к условиям окружающей среды в условиях данного мгновенья...' - радостно пояснил ему я...
  'Хм? А если это применить, например, ко мне? То, на кого тогда буду похож уже я?' - поинтересовался у меня Зенрус, вздернув пушистую бровь...
  'Вы не поймите меня неправильно и не сочтите за оскорбление, но ваш бином соответствует биному гималайского медведя или панды, в настройках висит выбор стата...
  Это значит, что вы очень сильный и мудрый и будете стоять горой за своих соплеменников!' - обрадовал я Зенруса.
  'Вот как...
  Что ж, похоже...' - задумчиво протянул Дед, о чем-то задумавшись, но все равно с недоверием посматривая на меня....
  'Не беспокойтесь!
  Я не буду применять это к вам!' - улыбнувшись, ответил я.
  'Но, что-то ты все же, применил!' - мрачно заметил он, констатируя тот факт, что я без зазрения совести лгу ему прямо в глаза...
  'Черт...
  Совсем забыл, что серафимы - ходячие детекторы лжи...
  У-у-у-у-у-у...
  Эм...
  Ну...' - ковыряя землю носком, произнес я...
  'Если честно, то есть немного...
  Просто к вам теперь все с искренним почтением относиться будут...
  Вообще все! Так сказать - строжайшая иерархия! Как-то так!' - протянул я, виновато опустив очи долу...
  'Гм...
  Что-то подозрительно...
  Я ведь не заметил никаких изменений...
  Хотя...
  Те же Сорей и Миклео выглядят как-то иначе...
  Они словно стали старше и...
  Ближе...' - задумчиво произнес Зенрус, ловя взглядом поименованную парочку...
  'Ну, гм...
  В каком-то смысле, так оно и есть...
  Но Сорей все еще ребенок, а Микки...
  Ему нужно время, чтобы стать тверже...
  Тверже и сильнее...
  Только вот времени-то у него и нет...' - произнес я, мрачнея и думая, как его спасти....
  'Вот, опять! В чем дело? Есть что-то еще, о чем я не знаю?' - немного нахмурившись, спросил Зенрус, приближаясь ко мне...
  Я лишь сильнее вжался в дерево...
  'А Муза вам разве не сказала, что Михаил сделал с Владыкой Бедствий и какую именно роль в этом сыграл малыш Миклео, а?' - с надеждой в голосе спросил я Деда...
  'Нет...
  Она просто отдала мне сына и установила барьер...
  Михаил - уже был мертв к тому моменту...
   Я думал, что это из-за зла, у Музы родился такой ребенок...' - мрачно промолвил Зенрус, посуровев и задумавшись...
  'Нет...
  Михаил...
  Он проклял Георга проклятьем Вечного Одиночества и принес Миклео в жертву...
  Заклятье убило Михаила, но он переродился, как Дракон...
  Теперь, чтобы убить Хельдальфа, нужно убить Миклео...
  Таким образом, можно будет спасти, по крайней мере, одного из них...
  Такие вот пироги с картошкой, одним словом...
  А вот Миклео...
  Я обещаю, что поищу способ спасти его...
  Я поищу, но ничего обещать не могу!' - с болью в голосе произнес я, отведя взгляд от серафима и принявшись созерцать землю...
  Зенрус в шоке смотрел на меня.
  'Ты! Это! Это же...' - Зенруса буквально затрясло...
  'Да...
  Позвольте представиться еще раз Зенрус-доно!
  Я - Велеслав Волхов - тьма и меч Сорея, будущего Величайшего Пастыря Зестирии, известный также, как Волхв Тардис - Шинигами Этого Мира!' - в полупоклоне произнес я, сверкнув кровавыми очами, Дракона Вселенского Разрушения...
  На лице Зенруса отразился глубочайший ужас...
  Начавшийся было ветерок, прервался, так же устрашившись, даже птицы, певшие в отдалении, и те замолкли...
  А время взяло паузу...
  Паузу до того самого мига, когда Сорей все же меня нашел...
  
  ***
  
  'Словно кошка, мурлыкает набат...
  Я смотрю в отраженья, что как птицы летят...
  Вечность светит огнями и вампира клыками, уже укушен огненный закат...
  
  Зеркала все отражают, постепенно забирая то, чем каждый был богат...
  Льется кровь тысячелетий, как вино прошедших лет...
  Я одет отныне в бедность и отчаянье надежд...
  
  Словно падальщик пустынный, что крадет, не возвращая
  Все несчастья, забирая и беспечно обрекая на страданья этот свет...
  Богом бедности несчастным, облаченным в тьму злосчастья, радость у людей краду...
  
  Зеркало смеется злобно, не оставило оно выбор мне прожить свободно...
  И теперь на горькой воле, как Дракон из тьмы и скорби пожинаю мира ночь...
  Я как ангел превосходства, тку юдоль горючих слез...'
  - словно пронеслось между двумя серафимами и сгинуло, канув в вечность...
  Кануло, оставив после себя горький осадок сожаления и все той же недосказанности...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 16***
  
  ***
  
  *За день до Фестиваля Священного Меча*
  
  ***
  
  1.
  
  ***
  
  'Вот ты где! Наконец-то нашли! Какого хеллиона ты сделал, а - Слава? Зачем ты так поступил с ней?
  Она ведь не сделала тебе ничего плохого!' - искренне возмущался, пылающий праведным гневом Сорей, подойдя ко мне и Зенрусу, в связи с чем его зеленые очи буквально метали молнии, уподобляя его серафиму молний...
  Рядом с ним стояли запыхавшиеся Алиша и Миклео, на чьем плече грозно восседал злосчастный Миха...
  Меня перемкнуло...
  Перемкнуло, буквально накрыв черной злобой...
  Злобой, внезапно поднявшейся из самых глубин подсознания...
  В тот же миг я оказался рядом с Дракончиком...
  Причем оказался настолько быстро, что всем показалось, что я буквально телепортировался...
  Когда же моя рука молниеносно метнулась к рептилии, Зенрус буквально взвыл:
  'Нет! Стой! Не делай этого!'
  Бедняге, еще не отошедшему от нашего разговора, показалось, что я решил убить ни в чем не повинного Миклео, а заодно и Дракона...
  Моя рука застыла в сантиметре от шеи зверька...
  Я вздрогнул...
  Меня передернуло, а потом все так же, как и накрыло злобой, отпустило...
  'Черт! Что б тебя! Гребанная реакция!' - тихо прошипев себе под нос, я свалился в траву и принялся нервно и слегка истерично смеяться над собой и своим мимолетным актом безумной агрессии по отношению к Михе...
  'Чего это с ним?' - слегка испуганно спросил Миклео у окружающих, на всякий случай, решив отойти подальше от странно хохочущего меня...
  'Велеслав! Не смей пугать меня так! Сделаешь еще раз такое, и я приму против тебя меры! И поверь мне, они тебе не понравятся!' - грозно произнес Зенрус тоном, не требующим возражений.
  'Да понял я! Понял! Это - все рефлексы! А еще - я зол!
  Я просто чертовски зол! Чертовски зол на этого недо-Дракона! Чтоб ему пусто было!' - в сердцах прохрипел я, наконец, сумев побороть нашедший на меня нервный смех и злобно зыркнув на сжавшегося на плече Миклео Миху...
  Дракончик, явно просек фишку и решил ретироваться, так сказать от греха подальше, вот только это ему мало помогло...
  
  2.
  
  ***
  
  'Ты должен бороться с этим и превозмогать! Не забывай - ты серафим!' - гневно произнес Зенрус, в упор глядя на меня, своими стальными глазами Верховного Бога Грозы...
  'Да-да! Я - серафим Печали и Зла!
  Я - черный Ангел Смерти,
  Пришедший из-за окоёма!
  
  Я тот, кто в пыль стирает души!
  Кто, саван смерти воздвигая,
  Дарует счастье и покой!
  
  С собой печали забирая!
  Кого навеки поглощает:
  Последней Вечности Покой!'
  - пропел я под коллективный шок и мрачный, тяжелый взгляд лорда Зенруса...
  Как начало казаться окружающим, было что-то, что они все-таки пропустили...
  
  3.
  
  ***
  
  Алиша, переводила взгляд то на меня, то на Деда...
  Ей, казалось, что я - Славик, словно стал старше на несколько сотен лет...
  И от меня начала исходить какая-то жуткая, пугающая, но при этом безразлично-недобрая, но при этом все же, не злая сила...
  Словно - я действительно был карающим Ангелом Смерти, пришедшим из-за загадочного Окоема Иного Мира...
  
  ***
  
  'Алое пламя жаждет любви!
  Жаждет Луна вечной страсти в Ночи!
  Только душа не поймет никогда,
  Что же желает, себя не щадя...
  
  Что же все ищет, блуждая, как Тень,
  И без конца заходя за плетень,
  Что Солнце шальное поставило вдруг,
  Преградою снов, закрывши ей Путь...'
  - тихо прошептало скорбно глядящее вниз небо...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 17***
  
  ***
  
  * За день до Фестиваля Священного Меча*
  
  ***
  
  1.
  
  ***
  
  'Эм...
  Дед...
  Знаешь, я хочу отправиться в путешествие!
  Я подумал, что наш мир огромен, и что я хочу увидеть его весь! Хочу посетить все его уголки!
  Я...
  Я очень сильно хочу узнать, какой он!' - радостно произнес Сорей, с надеждой глядя на Зенруса...
  От этих слов Сорея Зенрус вздрогнул, словно отвлекшись от некой терзавшей его мысли и странно на него посмотрел, а затем на Алишу...
  Бедняжка подумала, что он посчитал, что она сбивает Сорея с пути истинного, и что это ее вина, что в его светлую головушку пришла такая 'дикая' и явно безумная мысль...
  А затем он окинул Миклео каким-то тревожно-долгим и печально-сожалеющим, сочувствующе-виноватым взглядом и оч-чень мрачным, угрожающе-обличающим сжавшегося Дракончика, а затем вновь перевел взгляд на меня...
  Очень уж тяжелый и явно решительный взгляд, словно что-то для себя решив...
  'Послушай меня внимательно, Слава! Все, что ты совершишь, будет только твоей виной! И ответственность за свои деяния будешь нести только ты! Если ты оступишься и совершишь непоправимое, то спасти тебя будет уже некому! Поэтому, сто раз подумай, прежде чем что-либо делать, чтобы это что-то не вылилось бы для тебя боком!' - нравоучительно-назидательно изрек Зенрус, обращаясь ко мне, при этом словно игнорируя Сорея...
  Я промолчал...
  Мои кровавые глаза были скрыты тенью от внезапно зашуршавшей листвы...
  'Я позволю тебе отправиться в путешествие, но при условии, что ты вернешься из него целым и невредимым, и не только ты! Полагаю, что ты пойдешь с ним...
  Не так ли, Миклео?' - чуть нахмурившись, спросил Зенрус уже у серафима воды.
  'Д-да...
  К-конечно!
  Я не отпущу Сорея в одиночку бродить по неизвестному миру! А вдруг он куда-нибудь упадет или его съедят дикие звери? К тому же я, это...' - Миклео внезапно странно покраснел, ударяя, указательными пальчиками друг об друга...
  'Я думаю, что он просто не справится там без меня в одиночку!' - внезапно произнес он с явным жаром в голосе и просто с нереально покрасневшим от смущения и переизбытка чувств лицом, испуганно прижав ушки и хвост...
  
  2.
  
  ***
  
  'Э...
  С чем?
  Миклео?' - не понял Сорей, подозрительно покосившись на друга, который покраснел еще сильнее...
  'А-а-а!' - дошло до Сорея, в связи с чем, бедняга покраснел тоже, и уже кончики его ушей стали похожи на миниатюрные фонарики...
  Теперь уже ничего не понимала Алиша, озадаченно созерцая юношей...
  Я только понимающе ухмыльнулся, прекрасно понимая, чем им сулит их возможное, а в данном случае реально-обязательное путешествие за край мира...
  Ну, а пока только за пределы поднебесной деревушки Элизии, что была сокрыта туманами в горах Камланна, словно загадочная Шамбала в Тибете, в моем невероятно далеком и при этом навечно утерянном для меня мире...
  Да я все-таки скучал по России, по Питеру и чего уж греха таить, по планете Земля...
  По планете, что осталась где-то там, в другой, уже затянутой тьмой неизвестности прошлой жизни, навечно утонув в зимней вьюге шумного многонационального города...
  
  ***
  
  'Ручейки текут судьбы, мы оделися в мечты...
  В руки взяли посохи... И дорогами из тьмы
  Словно призраки пошли, скрыв от солнца облики...
  
  Перелетной птицей счастье мчалось впереди...
  И трава шуршала мягко, навевая сны...
  А дорога вилась змейкой, приглашая вдаль идти...
  
  Мы пошли, одевшись в обувь из волшебных огоньков...
  И теперь все видят только облака из светлячков...
  Что летят, кружась по миру, озаряя светом мирным...
  
  Мы идем, а водопады песнь волшебную поют...
  И сияют все смарагды, в глушь лесную нас зовут...
  В сень, в которою Арахна сеть плетет из падших душ...
  
  Мы идем сразиться честно с древним демоном земли...
  Мы идем развеять силой все проклятые грехи...
  Мы идем, одевшись тайной в час, когда живут мечты...'
  - звенело эхом в небесах...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 18***
  
  ***
  
  * За день до Фестиваля Священного Меча*
  
  ***
  
  1.
  
  ***
  
  'А! Вот вы где! А я вас везде ищу!' - улыбнувшись, произнесла подошедшая к нам Света...
  'Что-то случилось?' - невинно спросила она...
  'Да нет, ничего! Просто Сорей собрался в путешествие, а Славик опять нашкодил, ну просто как маленький', - насмешливо произнес Миклео с легкой искоркой веселья, косясь на меня, благополучно позабыв о моем странном, на его взгляд, выпаде...
  'А я и есть - маленький! Мне всего три дня отроду!' - показав язык Миклео, сказал я, чем морально добил бедняжку Алишу...
  'Э-э-э...
  О чем это он?' - недоуменно-пораженно спросила она.
  'Не обращай на него внимания! Это Слава так шутит! Правда, Слава?' - напустив на себя напускную агрессию, поинтересовался у меня мой экс-братец Сорей...
  'Правда, правда! Ну, пошутил! Ну, плохо вышло! Наверно, шутки - это не мой конек! И вообще - не моё! Ах-ха-ха...
  Хе-х...' - с показной грустью в голосе изрек я, все еще созерцая столь привлекательную мне сейчас землю...
  Зенрус, тем временем, задумчиво нас созерцал...
  'Гм...
  Я думаю, все не так уж и плохо! К тому же, сдается мне, вам идет! Правда, тебе все же стоит вернуть барьер на место, а то люди могут неправильно понять и принять вас всех за хема! Хотя, ты и так тот еще хема!' - насмешливо изрек Зенрус, глядя на меня, а Сорей и прочие покраснели, вновь внезапно осознав, что их изменившийся облик стал известен общественности в лице Деда...
  
  2.
  
  ***
  
  'Дед!
  Ты! Это...
  Эм...
  Так вышло! Это - все вина Славика!
  Он - вредный! Слишком вредный!' - произнес виноватым голосом Сорей, вновь лишний раз обличая меня в содеянном, из-за чего я стал ощущать себя кем-то, вроде скандинавского бога огня и озорства - Локи...
  'А, может, он реально хема? И его нужно очистить?' - предположил, боязливо косящийся на меня, Миклео, поставив под сомнение мою серафимическую чистоту...
  'Не! Я Ангел Смерти - Завтрашнего Дня!
  Я - яд кураре, на конце клинка!
  И очищать меня не надо!
  Я чист, прозрачней не бывает!'
   - как-то невесело пропел, повернувшись на одном месте я, бросив на Миклео уничтожительно-презрительный взгляд, чем заставил оного поежиться и спрятаться за Сорея, чтобы оттуда посверкивать своими лавандово-аметистовыми глазищами...
  'У-у-у, пушистик! Нет, определено, мне иногда так и хочется его погладить и чмокнуть в нос...
  С этим странным влечением надо, определенно, что-то делать, вот только, что?' - пока что я терялся в догадках...
  'Эм, Слава, что на тебя нашло? Почему ты так думаешь?
  Тебе не нужно воспринимать себя кем-то, вроде Ангела Смерти! Это плохо!' - участливо произнесла Света, поймав меня за ухо...
  'Ох, Светик, ты чего? Больно же!
  Я ж это несерьезно!' - обиженно лепетал я, потирая раненное ушко...
  'А по тебе и не скажешь! Говоришь одно, а на деле все иное...
  Такое чувство, что все беды мира внезапно обрушились на твои хрупкие и совсем не мужские плечи...
  Только вот мы оба прекрасно знаем, что это не так! Совершенно не так! Ты - серафим, а не Пастырь! Вот и веди себя, как серафим, а не как хема!' - горячо произнесла Света, пригрозив мне пальчиком...
  'Да!
  Я - серафим! Серафим-Дракон, как и ты! И да, ты - права...' - виновато утомленным голосом произнес я, стараясь не смотреть ей в глаза...
  Я действительно чувствовал себя паршиво...
  'Я - не хема, как может показаться! И да, я - не Пастырь! Только...
  Прости, Светик, но кое-что недавно произошло, и я пока не могу об этом рассказать! Ни тебе, ни им! Вернее, особенно им!' - произнес я, слегка мотнув головой в направлении Миклео и Сорея...
  Оба юноши, удивленно посмотрели на странно печального меня и нахмурились, также синхронно...
  Вот какие чудеса творит сродство душ, и в этом тоже есть моя вина...
  
  3.
  
  ***
  
  'Э? Подождите! Значит, я действительно что-то пропустила?' - расстроено произнесла Света...
  'Нет...
  Или вернее - да...
  Это, как сказать...
  Одно я могу сказать точно: впереди нас ждет страшное будущее! Страшное и безысходно-удручающее будущее, полное боли, горя и слез...
  И знаешь, Зенрус, я не думаю, что из своего путешествия Сорей вернется целым и невредимым! Или, что он вообще вернется, а если и вернется, то с разбитой вдребезги душой или вернется совсем иным...
  Вот только тогда, он уже не будет тем, кем является сейчас.' - отстраненно-зло произнес я, глядя куда-то в небо, где, как мне казалось, на меня взирал черный, как бездна Дракон...
  
  ***
  
  'Вечности иллюзия кажется дождем... Бродят бесконечно люди средь основ...
  Тают отраженья в мареве горя, а по воплощеньям судят сгоряча...
  Лезвия сверкают, даря вечный сон, только время знает - кто Земли Король...
  
  И кому по праву отдан Мира трон, ведь дремает пламя свой, храня Закон...
  Все оно играет, строя недотрогу, а планета скрытно все таит истому,
  Что войны дыханьем бурно брезжит в сердце, потому что Вечность - расцветает Верой...'
  - шептала листва...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 19***
  
  ***
  
  *За день до Фестиваля Священного Меча*
  
  ***
  
  Дракон, чьё имя - Хтонид, ждал меня на той, призрачно-туманной стороне, все еще не созданного звездного моста...
  Меня трясло...
  Трясло от злобы и безысходности...
  Ведь я пока не знал, как мне его уничтожить...
  А ведь это была именно та причина, почему я вообще оказался в мире Зестирии...
  Причина, о существовании которой, я узнал совсем недавно...
  Всего лишь менее получаса назад, когда читал Мировую Историю в окне статуса и наткнулся на историю Миклео и Ко...
  И когда я, к вящему своему разочарованию и неудовольствию, сверзился с ветки на блаженную голову старейшины серафимов - Зенруса...
  О, да...
  Это была причина, из-за которой судьбы жителей этого мира пошли под откос и безумное колесо Сансарры уже начало свой безумный оборот, перемалывая в муку души: людей, серафимов и хеллионов...
  Перемалывая и совершено не жалея никого и ничего...
  Ведь ему - Колесу Перерождений, совершенно безразлично, что перемалывать: души, удачу или зерно...
  Вот оно и перемалывало - зерна...
  Зерна моей со Светой, Сореем и Миклео - судеб...
  Перемалывало, глядя на нас с небес голодно-алчущим взглядом бездонно-звездных глаз Хтонида...' - мрачно мыслилось мне...
  
  ***
  
  'Мелют вечность жернова, льется струйкою мука, в пыль, стирая годы...
  Шум жернов не разобрать, тих у них полет...
  Мелят Жернова Судьбы души круглый год...
  Но не надо нам муки, что они даруют, ведь из душ печь пироги не пристало людям...
  
  Круг магический бежит и дрожат все в страхе...
  Первозданный Страх летит колесом во мраке...
  Он, как демон, ищет жертв, чтоб перемолоть...
  А когда найдет он всех, то рухнет небосвод...
  
  Плат сомкнется в тот же час, все вернув к Истоку,
  В доначальный древний Мрак, что разлит рекою...
  В Первозданное Ничто упадет то колесо,
  И исчезнет в миг туманный, Все, что было создано...'
  - совсем невесело пропел я, смотря на тяжелое, алое, клонящееся к закату элизийское солнце и тяжело вздыхая...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 20***
  
  ***
  
  *За день до Фестиваля Священного Меча*
  
  ***
  
  'Эй! Брат! Что, ты, такое говоришь?
  Ты, не хочешь, чтобы я шел в путешествие?' - расстроенно-неверяще спросил у меня Сорей, бросив на меня разочарованный взгляд, сразу как-то потускневших глаз...
  Мое сердце от этого просто облилось кровью...
  Ведь мне тоже где-то в глубине души просто до чертиков хотелось отправиться в это проклятое всеми Лордам путешествии...
  Отправиться в него, хотя я и так прекрасно знал, чем оно вероятней всего для всех нас закончится...
  Но я все же продолжал, отчаянно думать, что отправиться в него все же стоит...
  Может быть, стоит отправиться просто для того, чтобы попытаться обыграть в шахматы злодейку судьбу и доказать, что люди, а в данном случае еще и серафимы - сильнее козней проказницы и чертовки судьбы!
  И никакой злой и коварно-обольстительный случай не сумеет нам навредить и мы обязательно! Обязательно прорвемся! Прорвемся - и выиграем! Выиграем эту предательски-сложную и заведомо-проигрышную партию в шахматы, которую нам так услужливо подсовывает Время...
  Подсовывало, чтобы украсть у нас наши жизни, нашу вечность...
  Мы выиграем и докажем всем и всему миру: что мы - Достойны...
  Докажем, что мы - смогли! И, что Сорей, по праву носит, или, вернее, будет носить - гордое звание Пастыря! А, я...
  Я...
  Я буду тем, кто останется в тени...
  Ведь это и есть истинная участь Героя...
  Участь всегда оставаться неназванным...
  Ведь недаром же я явился в этот мир в образе Тардиса - Злого Волка Разрушения...
  В образе волка, что должен был съесть проклятую, Кровавую Луну Тысячелетия и подарить миру новый и светлый день...
  День, увенчанный радугой, что просто обязана была бы появиться после прошедшей, нескончаемой и злой бури, что так долго и страстно терзала этот маленький и хрупкий мир, по капле вырывая из него жизнь...
  Я должен был подарить всем теплый и светлый день...
  Подарить мир, наполненный детскими голосами и смехом, который они так долго ждали...
  Это было именно то, что я и никто иной, должен был сделать для него...
  Я должен был сделать это, чтобы отплатить Зестирии за то, что она позволила мне вновь родиться под ее теплым и золотисто-белым солнцем, что сейчас было скрыто в облаках проклятий и скверны, так обильно сотворяемых злобой человеческих сердец, Владыкой Бедствий и...
  Драконом Конца времен - Хтонидом...
  Я знал, что я должен был принять этот вызов...
  Должен был принять его и пойти на бой...
  Пойти на бой, даже если и знал, что он обещал мне стать самым последним сражением в моей жизни...
  Я должен был сделать это! Должен был...
  Ведь пути назад для меня уже не существовало...
  Предо мной лежала тропа...
  Тропа, ведущая только вперед...
  Тропа изо льда и пламени, из горя и слез, сотканная из страдания и безысходности, что была так обильно полита слезами, потом, кровью и увита терниями...
  Это - была сложная и извилистая тропа, но все же, неизменно ведущая к звездам, к Победе...
  И...
  Я должен был! Просто обязан был пойти по ней! Ведь иного - было просто не дано...
  И именно в этом и заключалась моя истинная судьба...
  Судьба Велеслава Волхова, рожденного в тридцатый лунный день - день золотого лебедя...
  Судьба бывшего человека, а теперь серафима-Дракона, по прозвищу Волхв Тардис, или просто - Славика, волчонка из призрачных руин Мабиногио, посвященных великому и грозному, но справедливому богу молний - Зенрусу, что был названным дедом Сорею и Миклео, а теперь...
  А теперь еще и Мне...
  Мне - Разрушителю Мира Прошлого и Вольному Каменщику Мира Грядущего, того, кого однажды назовут - Шинигами Последних Дней...' - так я думал, стоя по колено в сочной и благоухающей нежной зеленью элизийской траве, вглядываясь в кустистые облака, что упорно и неотвратимо запечатывали собой Небеса...'
  
  ***
  
  'Звезды падают в ладони и бегут по миру кони, ветер гривы рвет...
  На краю, как на перроне, поезд жду, одетый в вечность...
  И гляжу в глаза восходу, усмехаясь горько, честно...
  И летит, раскинув крылья, в ночь, как в бурю - буревестник...
  
  Звезды падают в ладони и кружат в ночи Драконы, подъяв крылья, обнимая Вечность...
  Смех их слышится печальный, звон разносится хрустальный по полям и весям...
  Поезд мчится Дней Прошедших, в Будущее правя путь...
  А по лезвиям из жизни, души все еще бегут...
  
  Звезды падают в ладони, горько плача, на перроне Дней Ушедших я стою...
  Стою, смотря, как в небе танец свой творят Драконы,
  Как несутся по равнине, окунувши в пену гривы, ускользнувшей Жизни - кони...
  Я смеюсь, смеюсь и плачу, потому, что это счастье для меня не достижимо...
  
  Звезды падают в ладони, потому, что жизнь-рутина в сердце въелась, как змея...
  И сражаюсь я с Судьбою, Будущее, умыкнув, у Прошлого седого Короля...
  Играет все гармонь, ветром завывая, бросается на скалы, крылья в пене умывая,
  Обернувшись песней бури, Буревестником дней ушедших...
  
  Звезды падают в ладони, я стою, расправив крылья, и взлетаю, став жар-птицей,
  Хоть, по сути, я - Дракон и не писан мне Закон
  В доме в чьем и в чьем уделе коротать все дни меж делом...
  Должен я в сей мрачный час...
  
  Звезды падают в ладони, их ловлю я на перроне, поезд в будущее жду...
  Все же Жизнь и я люблю, и поэтому - я жду...
  Обращаясь ясным светом, звездопадом тысячелетий...
  На перроне жду Мечту...
  
  Звезды падают в ладони, я лечу сквозь мрак ночной, чтобы подарить любовь!
  Битве положить конец, миру подарить рассвет,
  Пойти с невестой под венец, чтобы Король надел венец
  Что б выжить там, где Жизни - нет...
  
  Звезды падают в ладони, все летят лихие кони, правит вожжи все возничий...
  Лебеди летят над миром и поют Драконы песнь...
  Все горит огнем венец, что в моих парит кудрях,
  Благодать, даруя в час, когда бог покинул нас...
  
  Звезды падают в ладони, и в прекрасном мире скоро
  Вальс священный зазвучит, а пока что на Престоле
  Царь с царицею сидят и на мир, что в льда уборе,
  Непрестанно все глядят...
  
  Звезды падают в ладони, я храню от Зла весь Мир,
  Облаченный властью грозной, чужой планеты гордый сын, ее я страж и серафим.
  Я тку узор, вплетая звезды, смолкают злые разговоры
  И разгорается рассвет, и все твердят: 'Да будет свет!'
  
  Звезды падают в ладони, и я твержу, что ' Смерти - нет!' и это - мой Судьбе Ответ, девиз и флаг, фрегат Победы, что превосходит Мира беды,
  Что поездом летит сквозь мира Ночь...
  И теплится Надежды светом, в краю, в котором Света - нет!
  
  Звезды падают в ладони, передо мной стоят Драконы, и кони гордые стоят...
  Лишь лебеди в ночи летят, и Время льется сквозь основы, свой прославляя путь...
  Оно кричит, развеяв грозы, и расцветают жизни розы,
  Шипами раня, как клинками, до крови сердце протыкая, на муки вечны обрекая.
  
  Звезды падают в ладони, ты веру в сущих - не забудь! - Дракон речёт мне с за черты...
  Начни скорее новый путь! Печаль сотри, испепели сомненья, своей рукой развеяв грусть!
  Драконом стань, спаси весь мир, оборони от зла детей вселенной!
  Спеши, скользя без промедленья, навечно позабывши грусть, и груз, сковавших сердце тягостных сомнений!
  
  Звезды падают в ладони, сижу я на волшебном троне, мечом пронзая естество.
  Так было, есть и будет все равно, ведь тьма уйдет, и свет святой настанет,
  Когда коснется смертных пламя Звездопада...
  Пусть будет Счастье! Пусть!
  
  Звезды падают в ладони, как на параде, я их ловлю руками, в наряд, вплетая свой.
  Я всем врагам кричу: 'Так надо! Это жребий мой!'
  И начинаю вечный бой с Судьбой, когда на эшафот идут полки рядами,
  Драконы реют над Землей, одевшись пламенем пожара...
  
  Звезды падают в ладони, и все трепещет горизонт, и льются слезы...
  Все плачет небо - яркими огнями, а души воскресают вновь и вновь...
  Я воспеваю ночь, храня устои мира, я - серафим, пришедший с края Лимба...
  Мечом из звезд я разрушаю зло, Вселенной все ж уже не все равно...
  
  Звезды падают в ладони, я бьюсь в огне, и льется сердца жар...
  Кружится вечный бой, как вечной жизни фестиваль...
  Драконы, кони и жар-птица, летят над миром мчася вдаль...
  И лебеди, в выси кружатся, на озеро садиться не спешат, они вперед летят...
  
  Звезды падают в ладони, я на перроне измерений
  Стою, одетый, в измененья, что жизнь дарует каждый миг...
  Стою, смотрю в седую даль, Мой поезд пар бросает белый, и я отчаянием смелый,
  Свой в жизни начинаю Путь, а Звезды... Звезды, падают в ладони...'
  - слышалось мне в пении ветра...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 21***
  
  ***
  
  *За день до Фестиваля Священного Меча*
  
  ***
  
  1.
  
  ***
  
  'Нет...
  Я ничего такого не сказал...
  Я волнуюсь за тебя! И мне жаль, что я ничем не могу тебе помочь, а то, чем могу, слишком мало...' - печально произнес я, с неизбывной печалью глядя на Сорея...
  'О чем ты?
  Я вообще ничего не понимаю!' - проговорил, вконец сбитый с толку, Сорей...
  'Скоро поймешь, но легче от этого никому не станет...' - все также мрачно изрек я, вновь погружаясь в свои, совсем невеселые мысли...
  'Я постараюсь найти иной вариант, Зенрус, но я ничего не могу обещать тебе! В худшем случае, я заставлю того подонка все исправить! Но, не думаю, что в теперешнем своем состоянии, он на это способен! И, да, я постараюсь не прибить его ненароком! Именно, что постараюсь! Но, обещать не прибивать, не буду!' - сверкнув глазами, произнес нечто странное, по мнению присутствующих, я, и пошел в деревню - собирать вещи Сорея, ведь своих у меня пока что попросту не было...
  
  2.
  
  ***
  
  'О чем это он, Зенрус?' - спросил окончательно сбитый с толку Сорей...
  'Ни о чем! Не бери в голову!
  Тебе вообще не нужно задумываться о таких вещах! Это проблемы серафимов и мы с ними как-нибудь сами справимся! Что ж, удачного путешествия!' - одобрительно произнес Зенрус, дав свое благословение и помахав Сорею, он отправился по своим делам...
  Сорей и Ко остались несолоно нахлебавшись стоять под деревом в раздумьях...
  А облака все сильней и сильней заполняли собой небо, грозя перерасти в бурю, какую этот мир еще не видывал...
  
  ***
  
  'Гром гремит, бушует буря, льется страсть, как кипяток!
  И на краткий на часок заглянуть желает вскоре
  В дом, одетый духов сонмом! Что стоит на дней краю...
  
  Разметать она желает этот дом и этот дол...
  Водами смывая сталь, что горы пронзила стан...
   И потоком селевым, песню спеть сулит живым...
  
  Буря песнь свою ведет, не жалеет и не бьет...
  Только пряжу все прядет, ткет из молний полотно...
  Забирает все свое... Вышивает же его пестрой лентой, колдовством...
  
  И укутывает дом градом белых струй холодных,
  Что пролились кипятком, затопив прибрежный дол...
  И обрушили в пучину, горный кряж, как будто ком...'
  - казалось, звучало в шуме ветра...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 22***
  
  ***
  
  * За день до Фестиваля Священного Меча*
  
  ***
  
  1.
  
  ***
  
  Мне снился кошмар...
  Я видел Элизию...
  Видел серафимов...
  Видел то, что от них осталось...
  Видел вбитые в землю черные кресты и распятых на них духов, почему-то не ставших ни хема, ни драконами...
  Я - видел Миклео...
  Мне стало совсем плохо...
  Серафим...
  Он выглядел так, словно его долго и со вкусом били и насиловали, а также не давали есть...
  Он, был полностью обнажен...
  Его руки были привязаны к арке входных врат в Элизию...
  На шею была накинута удавка...
  Глаз не было...
  На их месте красовались черные провалы, залитые кровью и следы ожогов...
  Губы были разбиты...
  Он висел над огромной чашей, стоящей на алтаре...
  В его анус был вбит кол, но не особо большой...
  Просто, чтобы доставить юноше еще больше боли и при этом, его грудь пронзали три разноцветных копья...
  По копьям и ногам Миклео, в чашу стекала, струясь и мерцая заключенной в ней магией, кровь...
  Стоя на небольшой лестнице, какой-то жрец-хема, потянув его за волосы, заставил Миклео запрокинуть голову, а затем...
  Затем он сделал неглубокий надрез и с глумливым смехом отпустил, мотнувшуюся голову безвольного серафима...
  По губам Миклео потекла кровь...
  Он знал, что умирает...
  Умирает, как жертва темного ритуала...
  Внезапно, словно услышав что-то или почуяв нечто, он поднял голову, и мягко улыбнувшись, обожженным провалом рта, тихонько произнес:
  'Сорей...
  Прощай, Сорей!' - и обвис на копьях...'
  Я завыл...
  Я - видел Сорея...
  Сорея, стоявшего чуть в отдалении, в странной, возможно, пастырской одежде...
  Видел, как сузились зрачки моего 'брата'...
  Сузились, буквально превратившись в крошечные точки...
  Он мертвым голосом спросил, все еще не веря тому, что видит:
  'Миклео?
  Миклео...
  Миклео!' - а затем, протяжно закричал, как раненый в самое сердце зверь:
  'Не-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-ет!!!! А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!!' - и вокруг него, буквально взвилось, взорвалось, вздыбилось, поднимаясь вверх столбом-колонной, черное, бесконечно-непроглядное, всепожирающее пламя распада, разрушения и разложения...
  Пламя, так и норовящее, обратить его в нового Владыку Бедствий...
  И, судя по всему, успешно обращающее...
  И при этом, как бы невзначай, пожирающее все вокруг...
  
  2.
  
  ***
  
  Я видел, как в небе Элизии расправлял свои, испорченные пороком, мертвенно-белые, изъеденные и изъязвленные временем и смертью, крылья призрачный, и при этом млечно-бледный Дракон - Маотеррус...
  Дракон, прилетевший сюда, для того чтобы положить конец страданиям тех несчастных, в чьих телах все еще теплилась, призрачная и угасающая, словно утекающая сквозь пальцы вода, искра жизни...
  В тот же миг все поглотило черно-серебрянное пламя порока, лишь усиливая разлетающеюся по миру тьму падшего Пастыря, ставшего новым и более ужасным Владыкой Бедствий, нежели Хельдальф...
  
  3.
  
  ***
  
  'Н-не-е-е-е-ет-т-т-т-т-т! Не позволю!' - заорал я, словно тщась перекричать чудовищную бурю, что бушевала над Элизией...
  'Зеркальный шторм! Резонанс вечных душ! Отдай мне это! Отда-а-ай-й!!!!!' - буквально орал я, срывая свой, ставший невесомым пеплом, голос...
  'Гори - Звезда Моей Души!
  Тебе, Её Я отдаю, и Имя Небу Я дарю!
  
  Не смей навеки исчезать!
  Тебе - Вершить, а Мне - Страдать!
  
  Верну из Бездны мотылька!
  Не забывай - прошу Меня...'
  - пропел я, почти теряя сознания от Тьмы, что уже взаместо Сорея, обрушилась на меня....
  
  4.
  
  ***
  
  Боль...
  Ужасная боль магмой растекалась по телу, по жилам, вместо крови...
  'Ясно...
  Это не сон...
  Не просто сон...
  Я - увидел будущее...
  Я увидел то будущее, что непременно будет ждать Сорея и Миклео...
  В этом сне я не дал 'брату' стать Владыкой Бедствий, а еще я их спас...
  Спас тех несчастных, кого распнули на этом, некогда прекрасном, холме...
  Я вернул их к жизни, в обмен на свою...
  Уничтожил хеллионов и очистил Маотерруса...
  И умирая сам, в своем безумном сне, я видел плачущего кровью Сорея, держащего на руках Миклео...
  На теле которого, уже не было ран...
  Вот только за его спиной и спиной Сорея сверкали снежным цветом белые Драконьи крылья...
  
  ***
  
  'Дыханье смерти дикое - подобно колдовству.
  Но тайна силой истины - найдет в седом краю!
  Отыщет непременно, укажет верный путь,
  С пути свернуть священного не даст ни на чуть-чуть!'
  - звенело в небесах...
  
  ***Мечта 23***
  
  ***
  
  * За день до Фестиваля Священного Меча*
  
  ***
  
  1.
  
  ***
  
  '...Ава!
  ...Лава!
  Слава! Да проснись же ты, наконец! У тебя кровь идет!
  Ты - весь в крови! Что с тобой? Почему она черная? Где болит?
  Ты, ранен? Проснись же, Слава!' - кричали наперебой взволнованные голоса....
  Я очнулся...
  Было больно...
  'А! Это, всего лишь ты, братик!
  Я рад!
  Ты в порядке! И ты, тоже в порядке, лисенок! Вот и чудненько!
  Я рад! Аха-ха-ха! Это - просто дурной сон! Кошмар! С кем не бывает!' - нервно смеясь и пытаясь сделать хорошую мину при плохой игре, говорил я, лицезрея истинную панику, перерастающую в плохо скрываемый ужас, на их лицах...
  'Слава, от кошмаров не идет кровь!
  Ты!
  Твои руки, ноги, грудь...
  Это...
  Что это? У тебя все лицо словно...' - Миклео осекся...
  Он не понимал...
  'Ты кричал какие-то странные стихи и грозился кому-то, что что-то не позволить! Что случилось, Слава? Что такое - зеркальный дрейф? - спросил Сорей, приблизившись ко мне...
  Его глаза светились зеленым, и он пристально вглядывался в мое бледное, а сейчас буквально залитое черной кровью, лицо...
  'Ах! Не бери в голову! Все нормуль! Все пучком! Наверно, у меня просто полнокровие! И лунатизм! Или все вместе! Во!' - попытался перевести все в шутку я...
  
  2.
  
  ***
  
  'Ах! Что случилось?
  Я услышала крики! О, Лорды! Откуда столько крови? На нас напали и Славу ранили?' - испуганно проговорила Алиша, зажимая рот ладошками, до этого появившаяся в проходе и сонно трущая кулачком глаз...
  'Нет, что ты, деточка! Говорю же, кошмарный сон и всего-то!' - улыбнулся я ей, не подумав о том, что сейчас мой рот залит кровью, а глаза...'
  '...' - то, что в тот же миг она подумала о моем психическом здоровье...
  'И тут я вспомнил, как именно я их вернул...
  Серафимов - из сновиденья...
  Так, стоп, а почему или, вернее, чем я их вообще сейчас вижу?' - несколько ошарашено подумал я, пытаясь понять, а что же сейчас у меня на месте глаз...
  Света с ужасом смотрела на меня...
  'Слава...
  Твое тело...
  Как такое вообще могло случиться? Кто это сделал?' - дрожа, в ужасе прошептала она, побледнев как полотно...
  'Да все в порядке! Сейчас пройдет! Регенерация - это вещь!' - убедительно подмигнув, заверил я Свету...
  'Да, ткани регенерировали, а Миклео с Сореем и всеми остальными ждали внятных объяснений, а еще...
  Еще я понял, что у меня все-таки проблемы...
  Понял, когда обнаружил когти вместо ногтей...
  'Вот черт! Это - плохо! Вода! Вода! Вода!
  Мне нужна святая вода или тот, у кого есть сила очищения!' - причитал я дрожащим от шока и общего стресса голосом, разглядывая свои конечности и впадая в нехилую такую панику и тоску от осознания того, что все тот же Зенрус мне наверняка не поможет, вероятней всего из-за той же врожденной вредности...
  'А еще серафим называется, у!' - или так сказать - в отместку или в наказание за мою нахальность, дерзость и децкие выходки, а также причинение вреда здоровью его возлюбленным внукам...
  Вот же ж - засада...
  
  3.
  
  ***
  
  'Зачем? Это ведь раны, а не проклятья!' - искренне не понял Сорей, стягивая с меня рубашку и тоже замечая когти...
  'Что это?' - явно тупя от шока, спросил он...
  'Она нужна для дезинфекции и очищения! А, это - когти - братан, когти!' - восторженно обрадовал его я, продемонстрировав приобретение, которому мог бы позавидовать Фредди Крюгер с улицы Вязов...
  'Я вижу, что не цветочки! Почему они у тебя!' - нахмурившись, спросил он...
  'Гм, прости, но я не могу тебе ответить!
  Ты еще маленький, чтобы знать такие вещи!' - вновь нервно рассмеявшись, произнес я, лохмача его волосы и попутно пачкая их в крови...
  В своей, к несчастью, крови...
  'Да, как-то не радостно...' - печально думалось мне...
  'Слава! А ну, прекрати это немедленно! Это ты тут маленький, а не я! Немедленно объясни всем, в чем дело, чтобы мы смогли тебе помочь!' - не на шутку разозлился Сорей, подняв хвост пистолетом...
  'Я, конечно, рад, что ты так за меня переживаешь, вот только, дорогой братец, ничем ты мне помочь не сможешь! Совсем! Это - моя судьба! И тебе придется с ней смириться!
  Тебе со многим придется смириться!' - хладнокровно произнес я, пытаясь наполнить голос сталью и вытереть, и подстричь когти, правда, они отчего-то не резались...
  'Стальные они, что ли?' - с расстройством подумал я, разглядывая их...
  'Хема с два! Я отказываюсь! Немедленно объяснись! А не то - я! Не то я!
  Я!..' - Сорей, был готов заплакать...
  'А не то, ты, что? Сдашь меня Зенрусу? Так он знает! Ну, правда, только часть! Не надо вываливать на старика подобные проблемы!
  Я их как-нибудь сам решу!' - холодно сказал я, одарив Сорея мрачным взглядом из-под все еще залитых кровью бровей...
  'Слава!
  Ты с ума сошел? Как можно в одиночку решать что-то подобное?
  Ты же истекаешь кровью, из невесть откуда взявшихся ран! На тебе, как будто следы побоев и ожоги!
  Ты выглядишь так, словно тебя пытали неделю, если не больше! И эти раны...
  Что это за знаки такие? Что это вообще такое?' - не понимал Сорей, разглядывая, выжженные на моем теле, сигилы...
  'Вот черт! Значит, они на Микки еще и заклятье вырезали! Вот мрази!' - зло подумал я...
  'И твои глаза...
  Горло...
  Это...
  Это...' - дрожащим голосом произнес Сорей, его трясло, и он просто не находил слов, чтобы выразить свои чувства....
  'Со мной все в порядке, братюнь! Видишь, они уже почти полностью зажили!' - оптимистично сказал я, демонстрируя ему совершенно чистую кожу, с которой буквально на глазах исчезали следы крови и струпья....
  'Только шрамы, наверно, останутся!' - изрек странно смотрящий на меня и на все это дело, мрачный, как маленькая грозовая тучка, но от этого не менее пушистый - Миклео...
  'Шрамы только украшают мужчин!' - вновь сострил я, подмигнув серафиму...
  Тот поморщился и фыркнул...
  Все посмотрели на меня еще более мрачно...
  'Знаешь, это ведь жутко и ненормально!
  Я о таком никогда не слышал! И не думал, что такое вообще, когда-либо может произойти! Не думал, что такое вообще возможно!' - изрек Миклео, с нескрываемым раздражением и сомнением разглядывая мою недавно искалеченную, а сейчас уже почти полностью здоровую, тушку...
  'Бывает, бро, бывает' - серьезно сказал я, старательно игнорируя их пристально-обжигающие взгляды...
  'Я и Сорей - мы - две стороны одной медали...
  Он - светлая, а я - темная...
  Все зло, что причинят ему и близким ему людям, я заберу себе...
  Он не может убить, но убивать должен я...
  Рань меня, у него не будет ран, я тот, кто заберет на себя всю тьму этого мира!' - прояснил я им все же некую часть ситуации...
  
  4.
  
  ***
  
  Они застыли...
  В глазах шок...
  Сорей сел там, где стоял, с отвисшей челюстью...
  Алиша, что-то неразборчиво пискнув, тоже села, но на пуф...
  В глазах Светы - глубокий шок, напополам с сочувствием, и какая-то шальная мысль, которую она все же не рискнула озвучить вслух...
  Миклео же, так же, как и Сорей, пораженно сел на пол...
  Кажется, он временно лишился дара речи, что в данной ситуации вполне понятно...
  'Брат...
  Как же это? Как же так? Это - неправильно! Так - нельзя!' - прохрипел, внезапно вновь обретенным, но осипшим голосом - Сорей.
  'Можно, Сорей! Можно! А иногда и нужно...
  Это - дар руин Мабиногио! И тебе тоже придется его принять...
  Ты ведь знаешь, что без труда, не выловишь и рыбку из пруда! А без зла, нельзя совершить добра! Знаешь ведь? Так вот!
  Я все зло заберу на себя, чтобы в мире остался только свет, а вернее - добро...
  И чтоб никто! Слышишь! Никто больше не страдал! Делай то, что нужно, Сорей! А я...
  Я буду делать то, что должно! И не надо так на меня смотреть! Я уже умер однажды! Так что, мне - не впервой! Сколько бы еще раз мне не пришлось умереть:
  'Я - буду возвращаться вновь и вновь!
  Покуда в этом мире властвует любовь!'
   - пропел я, обняв Сорея, а про себя отметив, что он окончательно и бесповоротно считает меня своим братом...
  'Брат' не выдержал, и все же разрыдался...
  'Значит...
  Тогда...
  В руинах...
  То зеркало...
  Зеркало, что разбилось...
  Оно, подарило Сорею чистую часть души, а тебе темную? А при этом сам Сорей, действительно, разделился на двух Сореев?..' - неверяще, надтреснутым голосом произнес Миклео, придя к неутешительному для себя умозаключению...
  'Только этот - настоящий...' - сказал я, перебив Миклео...
  'А я - странник из иного мира! Так что, меня вам жалко быть не должно, и если кто-то совершит зло, с этим буду иметь дело я, а ты, и вы все должны делать только хорошее и то, что хотите! Но вам всем все равно нельзя творить зло!' - мрачно изрек я, несколько осадив их...
  'Но, так ведь нельзя! Это нужно исправить!' - в сердцах возмутился 'настоящий' Сорей...
  'Не нужно! Так надо!' - жестко отрезал я, сверкнув залитыми тьмой глазами, в которых плескалось багровое адское пламя...
  'Хочешь ты или нет,
  Но Жизнь ты проживешь
  С душой, что будет чище, чем роса!
  
  А я... Я тьму всех душ планеты заберу!
  В разверстый зев Ничто,
  Что имя носит - Пустота!
  
  Их заберу навечно, навсегда!
  И, сам исчезну...
  Ибо я, есьм - Тьма!'
  - мрачно, устрашающим голосом пропел я...
  'Значит, я права и Сорей...' - робко произнесла Алиша и осеклась...
  'Если я скажу, что так и есть и ты думаешь в верном направлении, принцесса, то, что ты сделаешь? Верно! Ничего!
  Ты - слишком слабая! Но, становиться сильней тебе не стоит! Ведь в слабости - твоя сила, а моя - слабость...
  Думаю, я потерял ее...
  Свою - слабость...
  Потерял тогда, когда погиб в первый раз...' - чуть кривя душой, изрек я, глядя на Алишу...
  'Все, кто вершат историю и судьбу мира, должны быть чисты! Чисты, как снег...
  Жителям этого мира, не должно быть известно, через что достигается эта чистота!
  Ты и вы будете чисты, а вот мои руки будут по локоть в крови, и в физическом, и в метафорическом смыслах!' - все так же серьезно произнес я, уже не глядя на них...
  'Слава...
  Ты - неправ! Так нельзя!' - как-то неуверенно возмущался Миклео...
  'Нет, можно! А в эту эпоху даже нужно! Нужно делать то, что делаю я! Потому, что есть вещи, которые сможет сделать только тот, кого назовут Пастырем! Вот для этого в этом мире и появился я - Ангел Смерти - хранитель вселенского зла! И мне - нормально!
  Я могу с этим жить! Пусть я - Падший серафим! Заметь, Падший, но не Павший! Пусть! Но, при этом я никогда не стану Истинным Злом, если, конечно, в скором времени не найду того, кто владеет силами очищения!' - задумчиво покосившись на уже изрядно поднадоевшие мне когти, изрек я...
  'В деревне никто этими силами не владеет!' - с нескрываемой печалью в голосе изрек Миклео, явно разочаровавшись в жителях Элизии...
  'И все же...
  Мы ведь все были здесь! Нам никто не причинил вреда, но ты...
  Ты проснулся весь залитый кровью! Что это было, Слава, что?..' - спросил Миклео, смотря своими аметистовыми глазами в мои и при этом, заглядывая буквально прямиком мне в самую душу...
  'Ты, действительно хочешь это знать, а, Миклео?' - угрожающе-выжидательно просил я у него, нахмурившись и прищурившись...
  'Да, хочу! Может, ты и хема, но я тоже переживаю за тебя!' - пылко произнес он, подняв хвост трубой и распрямив прижатые все это время к голове ушки.
  'Не надо переживать за меня!
  Я - не стеклянный!' - зло произнес я, искренне возмущенно на него посмотрев и оскалившись, приняв облик, более соответствующий волку, нежели побитому псу...
  
  5.
  
  ***
  
  'Слава!' - возмущенно одернул меня Сорей.
  'Хорошо...' - смирившись и сделав вид, что сдаюсь на милость победителей, изможденным голосом произнес я...
  'Ты прав, Миклео...
  Это, не мои раны...
  Это - раны тех, кто будет связан со мной или вернее уже связан...
  Это - был не сон...
  Я оказался в будущем...
  Возможно, в одной из перспектив вероятностного будущего...
  Не знаю наверняка, но я, все же, смог спасти тех людей от неминуемой гибели и изменил это открывшееся мне будущее к лучшему...
  Правда...
  Забирая на себя чужую тьму, я могу стать хема взаправду...
  А мои раны...
  Какими бы сильными они не были - они исцелятся!
  Я - ведь необычный серафим! Можно сказать - неординарный!
  Ты уже должен был это понять, что я некто оч-чень и оч-чень необычный, и что судьба у вас у всех тоже не сахар!' - мрачно изрек я, в упор, глядя на брата...
  'А твоя, Миклео...
  Уж прости, но тебе лучше вообще не знать, что тебя ждет!' - жестко произнес я, обратившись уже к серафиму...
  'Но, ты ведь ее знаешь!' - произнес помрачневший и искренне возмутившийся Миклео, от возмущения сжав кулаки...
  'Я знаю, чем все кончится...
  Какими путями все придет к этому, этого я не знаю! И я не знаю, смогу ли предотвратить все это или нет...
  Во сне я смог! Успел, буквально, в самый последний момент...
  Меня ведь совсем не радовала перспектива, пообщаться с новым Владыкой Бедствий...
  Пришлось использовать мою истинную силу...' - устало произнес я, потерев виски.
  'Что значит - новым Владыкой? У нас пока старый не закончился!' - искренне возмутился Сорей, озадаченно на меня воззрившись и нервно вильнув хвостом...
  'Стой!
  Ты хочешь сказать, что кто-то из нас может им стать?' - осознал это Миклео...
  От этой крамольной мысли его сначала передернуло, а после и неслабо шатнуло...
  'Может...
  Вполне может...
  Я ведь этого и не отрицаю! Но, именно для того чтобы этого не случилось, у вас и есть я! Живите и радуйтесь жизни, и ни в чем себе не отказывайте!' - радостно произнес я весело, на мой взгляд, рассмеявшись и смахнув несуществующую слезинку их прищуренных глаз...
  'Слава!
  Ты - дурак! Какой же ты дурак!
  Ты - просто болван! Дебил! Вот - ты кто!' - внезапно закричал сокрушающийся Сорей, повиснув на мне и буквально начав плакать навзрыд...
  'Н-да...
  Проблематично, как-то...
  Кажется, я заставляю его постоянно страдать...
  Еще поседеет раньше времени...
  И это тоже свалят на меня...
  Якобы это моя вина...
  Это не дело...
  С этим нужно что-то делать...
  Вот только - что?
  Вот этого-то я пока и не знал...
  Подсказал бы кто...' - пространно подумал я о сложившейся ситуации...
  Света, тем временем, странно покосилась на Миклео...
  
  6.
  
  ***
  
  'Слава, я хочу кое-что понять...
  Просто так Владыкой Бедствий стать нельзя, а под ним подразумевался Сорей...
  Так, ведь? Так...
  Тогда, что должно было произойти с Миклео...
  Он умер там?' - напрямую спросила она меня, сузив глаза...
  Миклео вздрогнул и ошарашено на нее уставился...
  'Света! Что, вы такое говорите?' - Алиша искренне попыталась исправить сложившуюся ситуацию, испуганно прижав руки к груди и согнув одно из ушек...
  Я мрачно посмотрел на Свету...
  'Сорей не станет Владыкой Бедствий! Только через мой труп!' - жестко отрезал я.
  'А Миклео...' - мои глаза сузились...
  'Если он и умрет, то только от моей руки!' - как-то жутко произнес я...
  После этой фразы, Миклео странно-затравленно на меня посмотрел и отодвинулся подальше, к Алише...
  'Что ты имеешь в виду?
  Ты, не дашь никому его убить или ты сам его убьешь по некой, известной только тебе причине?' - настороженно произнесла Света, помрачнев, и впившись в меня взглядом своих золотых драконьих глаз...
  'Зачем тебе нужно знать такие подробности, Светик? Разве того, что я уже сказал - не достаточно?' - невинно спросил я.
  'Нет, не достаточно!' - как ножом отрезала она, приблизившись ко мне на шаг и уперев руки в бока...
  'Мне интересны твои мотивы, Слава...
  Меня многое пугает и напрягает...
  Я не хочу, чтобы эти двое пострадали физически или духовно-психологически', - сказала она, нахмурившись и нервно дернув хвостом...
  'Это невозможно, Света!
  Они обречены страдать! И не они одни! Все, кто будет связан с тем, кто примет сан Пастыря, будет страдать!
  Я сниму часть этой ноши, пусть и немного, но сниму! Ручаюсь! Пусть меня потом будут ненавидеть и называть последними словами, но я сделаю это!' - произнес я, твердо и с вызовом глянув ей в глаза...
  
  7.
  
  ***
  
  'За что?' - тихо спросил у меня Миклео...
  Кажется, он решил, что его собираются убивать...
  В принципе, он был не далек от истины...
  Ведь истина, как и дьявол, скрывается в деталях, и чтобы найти ее, нужно отделить зерна от плевел, а то окружающим и даже мне самому уже начало казаться, что я мечу бисер перед свиньями...
  'Успокойся, Микки!
  Тебя никто и пальцем не тронет! Вообще! Не бери в голову! Сейчас ночь и мы все немного не в себе!' - обращая все в шутку, произнес я...
  'Не уходи от ответа, Велеслав!
  Я уже понял, что умру! Причем, умру, как ты и сказал - от твоей руки!
  Я - хочу знать причину! Думаю, я имею право ее знать! Скажи ее мне!' - яростно сверкнув глазами, сказал серафим, внезапно направив мне в лоб жезл...
  'Миклео!' - возмутился его действиям Сорей, вставая и приближаясь к серафиму...
  'Я не дурак и понял, что сейчас ты меня убивать не собираешься, а собираешься сделать это позже! Тогда, в чем смысл тянуть? Не проще ли сделать это прямо здесь и сейчас, пока у тебя есть такая возможность, а?' - взбешенно спросил Миклео, буквально начиная светиться нежным глубоким голубовато-синим светом...
  'Лепота...' - отстраненно подумалось мне...
  'Нет, не проще! С чего ты, вообще, это взял? А может - я пошутил?' - мило улыбнулся ему я, делая дурашливо-невинную моську а-ля:
  'Ля-ля тополя' и 'летят утки', типа я тут совсем ни при чем и не при делах...
  Как выяснилось, не прокатило и не свезло...
  'И снова, здравствуй - пичалька...' - подумалось вновь...
  'Не лги!
  Ты не можешь лгать! Не смей лгать мне!
   Мне и Сорею!
  Ты и Сорей - одинаковые, и сейчас ты все еще пытаешься мне солгать! А Сорей лгать не может, уж поверь мне! Почему, Слава?' - чуть не плача спросил он меня, сменив свою внезапную вспышку агрессии на нечто грустно-депрессивное...
  Странная смена настроения, весьма странная, надо будет кое-что проверить, но позже, на досуге, так как пока терпит...
  Я устало вздохнул и ответил ему...
  'А кому можно?
  Свете?
  Алише?
  Зенрусу? Кому-то еще? Буквально слышу, как ты сейчас кричать будешь, что никому нельзя...
  А, ладно!
  Ты, будешь жить! По крайней мере, до тех пор, пока не придет время Пастырю, сразиться с Владыкой Бедствий...
  Вот тогда-то и решится, останешься ты жить, или нет!' - зло произнес я, ему в глаза...
  Миклео побледнел.
  'Этот ответ тебя устроит, серафим воды - Миклео?' - жестко спросил его я, буквально вперившись в него взглядом своих кровавых глаз...
  'Д-да, устроит, серафим тьмы - Велеслав!' - произнес он, немного задрожав и прижав ушки...
  'Вот и отлично! На этом и порешим! А теперь, давайте спать! Утро вечера мудренее! Завтра нам предстоит отправиться в Леди Лейк или Озерный Град на родину принцессы Алиши! И уже там поискать кого-то с силой очищения! Очень надеюсь, что там еще есть такие серафимы!' - произнес я пространно, костеря клятые коготки...
  
  8.
  
  ***
  
  'Слава, почему, ты постоянно называешь Алишу - принцессой?' - недоуменно спросил у меня, вконец запутавшийся и озадаченный, Сорей...
  'Потому, что она и есть принцесса! Сам у нее спроси' - мрачно ответил ему, я, откровенно зевая...
  'Д-да...
  Я не хотела этого скрывать! Просто...
  Случая не было и, если бы я сказала сразу, то это вызвало бы уйму проблем и вопросов', - робко произнесла она, прижав ушки к голове...
  'Деточка, а сейчас ты думаешь, что вопросов будет меньше? А знаешь ли ты, что от тебя и без твоего статуса, целая уйма проблем!' - мрачно изрек я, пристально глядя на нее...
  Алишу затрясло...
  Кажется, она мечтала провалиться сквозь землю или убежать куда-нибудь подальше от этого места, лишь бы там не было меня - Славы...
  'Но, Слава, как ты узнал?
  Алиша ведь никому не говорила! - совершенно растерялся Сорей, непонимающе на меня взглянув, из-за чего его серьги замахали словно крылышки...
  В связи с чем, я усомнился в том, что это просто украшение, а не какое-то неведомое мне существо, почему-то косплеющее или мимикрирующее под кафы, в худшем случае - симбионт, что могло бы заставить меня обеспокоиться здоровьем Сорея...
  'Мировая История!' - лаконично изрек я, отворачиваясь от них и поднимаясь на ноги...
  'Что ж, покойной всем ночи, господа паникеры!
  Я пойду спать на улицу, дабы не смущать ваши хрупкие психики, своим эксцентричным поведением!' - помахав им рукой на прощанье и вырубив импульсом свет в доме, я вышел под их дружное возмущение подобными вредительскими действиями...
  Но, все равно спать им в эту ночь уже и так, по всей видимости, напрочь расхотелось, а тем временем - светало...
  Над Элизией всходило не по-децки злое и сердитое багровое Солнце великих перемен...
  Солнце, венчающее своей ожесточенной громадой готовый вот-вот начаться Фестиваль Священно Меча...
  
  ***
  
  'Сверкают крылья мотылька, он огоньком блестит...
  И на свече, что есть душа, фитиль слезой горит...
  Дрожит магический огонь, пылает истина, как сон...
  
  Река времен молвой течет, а в разуме запрет живет!
  Молчат немолчные уста... Молчат, ведь правда тяжела...
  И ранит сердце, как клинок, что в камне проклятом живет!
  
  Что ждет безумца-храбреца, что, разорвав оковы зла,
  На божий свет его вернет из недр, в которых тьма живет...
  Молчат, храня в сердцах зарок... Ведь блещет, блещет огонек...
  
  Летит сквозь пламя и сквозь лед волшебный жизни мотылек...
  Летит всегда! Всегда вперед! Туда, где сеть паук плетет!
  Летит, не ведая печалей, ведь брезжит Солнце высшей Славой...
  
  Горит оно ему всегда! Ведь, как роса чиста душа!
  А меч в руке всегда тяжел...
  Ведь залит кровью Мира Трон...'
  - тихо шептал ветер...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 24***
  
  ***
  
  * За день до Фестиваля Священного Меча*
  
  ***
  
  1.
  
  ***
  
  Сорей сидел на камне и потеряно вглядывался в звездное небо...
  Происходящее не на шутку его пугало...
  Все, что происходило с ним в последнее время, было странно, алогично и нелепо, а теперь еще и поистине страшно...
  'Кажется, мир не выживет без Героя...
  А Героя спросили, хочет ли он быть этим самым - Героем? И пусть Герой еще не стал Героем, и пусть есть мимолетный шанс, что этого не произойдет, а в мечтах миллионов - кардинально наоборот, Он, четко понимал, что это - неизбежно...
  Только вот, в его случае, неизбежность, была еще и осязаемой...' - грустно думал юноша, сидя в траве...
  Будущее страшило его...
  Пугало своей живостью, и чудовищной реалистичностью, если брать в расчет весь ужас произошедшего со Славой...
  Будущее ужасало его до такой степени, что создавалось впечатление, словно стоит ему только принять участие в Фестивале Священного Меча, и...
  И возможно, а вероятней всего, что именно так и произойдет, если принять участие в Фестивале и вытянуть Священный Меч из камня, то в тот самый миг некто неведомый, сокрытый за тысячами имен и масок, нажмет на спусковой курок Судьбы, и...
  И все закрутится, завертится и покатится под уклон по ранее накатанной колее, если, конечно, не свернет в ухаб у обочины дороги жизни и не останется там лежать до скончания веков...
  
  2.
  
  ***
  
  Сорею казалось, что его уже взяли в объектив прицела оптической винтовки, и что стоит ему сделать только один шаг - и...
  'Все будет кончено...' - мрачно мыслил он, жуя травинку и думая о том, что же все-таки это такое - оптическая винтовка?..
  Из какой или из чьей, все-таки жизни пришло к нему это знание...
  И пришло ли оно само по себе или по чьему-то злому умыслу...
  И поэтому, именно поэтому, Сорей боялся...
  Он боялся себя...
  Боялся Славы...
  Боялся, пусть и не отдавал себе в этом отчета...
  Боялся за Славу...
  И...
  Боялся за Миклео...
  Он боялся за всех, кого любил истово и всем сердцем...
  Он понимал, что, вероятней всего, ничего уже не изменишь...
  Ведь шестеренки судьбы, как жернова неведомой мельницы душ, уже давно пришли в движение...
  И с бессердечным, неутомимым постоянством перемалывали в муку меж своих гранитных плит сонмы невинных душ...
  Перемалывали все и вся вместе с его душой, являвшейся частью всей этой жуткой мукомольни...
  Он не знал, нужно ли или не нужно стараться изменить что-либо в своей жизни...
  'И, если нужно, то - что, и к чему это может привести? Не сделает ли он все только хуже? А может, стоит остановиться и подумать получше? Что сулят его действия или бездействия людям и ему, в частности? И сулят ли? А главное, кому: ему, Миклео, Славе, Свете, той же принцессе Алише, наконец-то?! Или всем без исключения жителям Зестирии?' - этого он не знал, так как терялся в догадках, но очень хотел узнать...
  И поэтому он все же решился...
  Решил действовать и принять свою судьбу, какой бы жестокой и мрачной она не была...
  
  3.
  
  ***
  
  Да, будущее его пугало, но особого выбора у него, к сожалению, не было...
  Нужно было жить...
  Жить и бороться...
  Ведь иного не было дано...
  'Велеслав...
  Слава...
  Волхв Тардис или все-таки Волк?..
  Его тьма...
  Его брат...
  Человек, из параллельного мира и тот, кто знает то, что знать недолжно...
  Он, наверняка, знает, что-то такое, от чего ему - Сорею, будет мучительно больно...
  Но, ему уже больно...' - размышляя так, Сорей просто не замечал, что назвал Славу в мыслях Тардисом, хоть тот никогда не говорил ему этого слова...
  Он не знал, что, будучи связанным с ним, он делил со Славой не только раны, но и память, чувства и в некотором роде и судьбу...
  Но, он подозревал, что его ведут...
  Пытаются направить туда, где его будет ждать неминуемая погибель, а еще...
  Еще, ему было страшно от того, что Слава, каким-то непостижимым образом, крал его раны...
  Его раны и раны его друзей...
  Он крал их даже в простых снах...
  Сорей поежился...
  'Во снах ли?..' - зловеще шептала предательская мысль...
  Он чертовски сильно переживал за Миклео из-за странных слов Славы...
  Он уже заметил, что что-то не так, что от него что-то скрывают...
  Причем, скрывает не только Слава, но и Дед...
  Ему стало обидно и по-настоящему больно...
  'Миклео...
  Лазлав Рюлей...
  Рю...' - тихо шептал он, откинувшись на спину в высокую и сочную траву Элизии и вдыхая прохладный горный воздух...
  Да, благодаря пакостям все того же Славика, он наконец-то выяснил отношения с Рю и стал с ним очень близок...
  Он понимал, что это неправильно и неприлично, но что-то в глубине его души неотступно, неотвратимо и отчаянно настойчиво, почти что маниакально-безумно твердило, что ему - Сорею - можно! Потому, что иначе нельзя! Иначе - будет поздно и от этого только горше!' - от досады он закусил губу, пытаясь понять, что же все-таки не так, и что именно его гложет, как червь сомнения? Возможно, если бы он не был столь добр, то тогда с ним бы ничего странного и не происходило бы? Вот только...' - он, вновь вспомнил исчезающие раны Славы и его дикий вопль:
  'Не позволю!' - и странную, на первый взгляд бессмыслицу, произнесенную серафимом...
  
  4.
  
  ***
  
  'Кровь...
  Море крови...
  Ужас...
  Боль...
  Страдание...
  И...
  Одиночество...' - вот что ждало его на пути, который он собирался выбрать или, вернее сказать, уже выбрал...
  Ведь завтра с утра ему предстояло, наконец-то, встать на него и пойти к цели...
  К некой неведомой и пугающей цели...
  Или, все-таки ведомой и известной наперед? Кто знает, так ли это наверняка? И чем эта цель станет в конце этого самого пути?
  Он станет Пастырем, Владыкой Бедствий или кем-то другим?' - мыслил Сорей, смотря на мирный бег облаков...
  Он не знал...
  Но, Слава, вот он - знал!
  Он, точно знал! И от этого становилось страшно...
  Сорей помнил испуганный вопль Деда, когда он велел Славе остановиться...
  Ведь они так и не поняли, что же именно он хотел тогда сделать и, главное, с кем? С Миклео или с Дракончиком...
  'Стоп...
  Дракончик...' - Сорей задумался сильнее, пытаясь проанализировать всю ситуацию и факты...
  Он помнил пустоту и жгучую ярость в алых глазах Славы и явный ужас на мордочке рептилии...
  'Значит, все же Дракончик...
  Вот, только почему? Что такого сделала эта маленькая рептилия, что ввела серафима тьмы в состояние близкое к превращению в хему и к явному умопомешательству? Видимо, была, есть и остается причина, но какая? Это ему пока только предстояло выяснить...
  А пока он продолжал созерцать мирное небо Элизии, тщась найти там ответы на все свои вопросы и чаяния...' - так мирно думал он, покусывая стебелек и сложив руки за голову...
  Сорей прекрасно понимал, что после произошедшего, ему вряд ли удастся выспаться или хотя бы заснуть...
  И, именно поэтому, он решил провести остаток ночи на свежем воздухе, вдали от переживаний и вопросов...
  Вот только, к его сожалению, они настигли его даже за пределами его дома...
  
  ***
  
  'Страх, как дикий зверь рычит, как змея в кустах шипит,
  Как в засаде лев сидит, и, как зеркало - молчит!
  Очень тихо, осторожно выбирая легкий путь,
  Вылетает, словно пуля, чтобы вечность упрекнуть!
  
  И оковы из страданья, цепи полные разлук
  Надевает в миг на руки и на разум всем вокруг...
  И смеется так, что скалы обращаются в труху,
  А по алому мечу луч бежит назло Врагу...
  
  Страх, прикинувшись цепями, паутиной стылых дум,
  Как паук замшелой тайны, кокон вьет из пересуд...
  Не пускает он тисками и железными крюками
  Бесконечно душу рвет...
  
  Злобно призраком смеется, пучеглазо вслед глядит,
  И кукушкою несется, над дорогой тьмой парит...
  Все бросается под ноги, перепутывает все,
  Не пускает и неволит, жаждет облекти в Ничто...
  
  Только храбрость все равно выберется из ловушки!
  Перья оборвет кукушке и прогонит паука!
  Разорвав тенета зла, льва загонит смело в клетку,
  И пойдет гулять с соседкой, что укрылася за веткой...
  
  Что в обличии удачи, все навек разгонит страсти!
  Страх изгонит и нужду! Вмиг оставит кутерьму,
  Обернувшися Победой, не доставшись никому!
  И с победным кличем верным скажет миру: Я - могу!
  
  И пойдут тогда по миру те подружки, те сестрички,
  Что сидели под кустом и отыщут на пути:
  Смелость, веру и отвагу, честь, надежду и любовь!
  И волшебным стягом славы, навсегда окончат бой!'
  - звенело в сознании Сорея...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 25***
  
  ***
  
  * За день до Фестиваля Священного Меча*
  
  ***
  
  1.
  
  ***
  
  Легкие, мягкие шаги заставили Сорея вздрогнуть и мгновенно расслабиться, когда Миклео плюхнулся в траву рядом...
  'Не спится?' - сочувствующе спросил у него Сорей...
  'Угу...' - тихо ответил немного сонный и усталый серафим...
  'Мне тоже...
  Не спится...' - произнес 'потенциальный Пастырь', глядя в небо и непроизвольно сжимая траву пальцами...
  'Никак не могу успокоиться и взять себя в руки!..
  Это - ведь неправильно! Это - безумие какое-то!' - измождено произнес Сорей в пустоту, отрывая новую травинку и начиная ее покусывать....
  'Да, безумие, а еще насмешка судьбы или происки хеллионов...
  А знаешь, Сорей, может пока не стоит об этом думать, а?' - тихо спросил любимого Миклео, прислонившись плечом к Сорею...
  'Думаешь?' - устало спросил Сорей, обняв Рюлэя...
  'А знаешь, пожалуй, ты прав! Но, все же, я очень беспокоюсь за тебя, Миклео! Ты ведь самый дорогой для меня человек (серафим)!' - с неподдельной теплотой в голосе произнес Сорей в лисье ушко Миклео...
  Серафим, от такого обращения, немного покраснел, и легонько ткнув Сорея в ребро, сказал:
  'Я тоже тебя люблю, дурачок! Просто, я не хочу, чтобы мрачные мысли о возможном негативном будущем отравляли наше настоящее! К тому же, еще ничего не решено и неизвестно! И не факт, что ты станешь каким-то там мифическим Пастырем! Людей с резонансом, наверняка пруд пруди! Просто, они боятся показать себя и возможно, найдется кто-то, кто сможет вынуть, этот чертов клинок из камня! И тогда, мы сможем просто попутешествовать по миру без каких-либо обязательств и проблем! Так ведь, Сорей?' - альтруистично-лживо с плохо скрываемой надеждой в голосе, спросил Миклео, заглядывая своими аметистовыми очами в глаза Сорея...
  'Да, наверное, так и есть, я не знаю...
  Мне бы очень хотелось в это верить!' - немного грустно произнес Сорей, нежно прижав голову Миклео к своему плечу...
  
  2.
  
  ***
  
  'Мне кажется, Дед знал...
  Знал с самого начала, что кто-то придет в Элизию...
  Придет в поисках Пастыря...
  Они все знали! У, Заговорщики! А это значит, что шанс стать 'Им' у меня намного выше, чем у большинства людей...' - слегка надтреснутым голосом проговорил юноша, и из его глаз внезапно хрустальными капельками полились непрошенные, предательские слезы...
  'С-сорей?!
  Ты, чего?! Что с тобой? Если это настолько тяжело и страшно, то просто откажись! Скажи принцессе, что передумал, и ты не пойдешь на этот дурацкий-придурацкий, право слово, праздник!' - в сердцах искренне возмутился Миклео, став похожим на пушистый меховой шарик и буквально засверкав глазами...
  'Прости, но я, правда, не могу! Не могу так с ней поступить!
  Я...
  Я просто не могу - ей такое сказать...
  Да, это тяжело, больно и грустно, но все не так просто...
  Ты ведь видел, не так ли?
  У меня, у тебя, у Славы, Светы и Алиши есть Знак Пастыря...
  Мы все - связаны одной судьбой...
  Его судьбой...
  Судьбой Пастыря...
  Будь он не ладен! Это же очевидно!
  Она сказала мне, что я явился к ней во сне, уже будучи Пастырем и велел следовать за собой, а когда она проснулась, у нее уже был этот, трижды растреклятый Знак!' - тихо всхлипывая, произнес Сорей, мелко дрожа...
  Миклео, слегка пораженно, посмотрел на любимого...
  'Вот, как...
  Но, она ведь могла и пошутить!
  Ты такой вариант не рассматривал, а?' - задумчиво произнес с сомнением в голосе Миклео, смотря на любимого и потирая подбородок...
  'Нет...
  Зачем ей это? К тому же, она говорила искренне и на полном серьезе! А понять, когда мне лгут, я могу! Так что, я верю ей, Миклео! Просто верю ей!' - совершенно невесело произнес потенциальный Пастырь...
  Он пристальней всматривался в сердитое ночное небо, где как ему казалось, кружил черный, как космос Дракон и сильнее сжал в кулаки руки, что даже не заметил, как из- под его пальцев начала сочиться кровь...
  Он не заметил этого, так как его мысли сейчас были слишком далеко...
  Далеко не то, что от Миклео и Элизии, они были дальше, чем можно было себе представить, в мрачном и суровом будущем, что по существу уже трубило в Иерихонскую труду и било в военный набат снежной лавиной лишений и испытаний, обрушившись на его и Миклео головы...
  
  3.
  
  ***
  
  'Тогда, это действительно жутко...
  Я не думал, что может произойти что-то подобное...
  Это может означать только одно: наш мир действительно в оч-чень большой опасности и...
  И, видимо, тебе действительно народу написано стать Пастырем...
  Стать тем, кто спасет наш мир от зла и завершит Эру Хаоса, а я...
  Я помогу тебе с этим! Ведь мы - больше, чем друзья! И я никуда от тебя не денусь, как и ты от меня!' - мягко улыбнувшись, с внутренним запалом, искрящимся, как брызги шампанского, что отразились в его глазах загадочно мерцающим светом далеких звезд, произнес Миклео, целуя Сорея в щеку и нежно обнимая.
  'Ведь я люблю тебя, мой Беатус Мандус! Только обещай мне, больше не плакать, ладно, Сорей? Ведь мужчины не плачут!' - произнес Миклео нежным голосом, смахивая все еще бегущую одинокую слезинку со щеки Сорея...
  'Ладно, обещаю, Лазлав Рюлэй! Вместе навсегда?' - слегка рассмеявшись, произнес Сорей, пожимая своим мизинцем мизинец Миклео...
  'Да, вместе навсегда!' - ответил ему Миклео положив голову на плечо и вгляделся в небо, где действительно кружился дракон сотканный из тьмы давным-давно минувшего прошлого...
  Ночь близилась к концу...
  
  ***
  
  'Бездна черная крадется, стяг трепещет на ветру!
  Обещаю к вам вернуться сразу, только, как смогу!
  А пока, не обессудьте, отправляюсь я в поход!
  
  В ту страну за перевалом, что сокрыта бездной вод!
  Что туманными страстями наполняет душу мне,
  И кромешными огнями брезжит ртутью на заре!
  
  В стан, в котором воронье, направляет свой полет,
  В город, где в пучине вод живет древний, словно мир,
  Наперекор врагам, Дракон... Он службу верную несет!
  
  Несет, храня от бед народ, что в скверне дум свой топит рок...
  Вернусь я к вам из тьмы столетий, одевшись в брен тысячелетий!
  Вернусь, одетый ясным светом, из сонма призрачных богов!
  
  Вернусь, когда на этом свете родится чистая любовь!
  Когда печали все иссякнут! На сердце раны заживут!
  И будут люди верить в счастье, живя, не размыкая рук!
  
  Вернусь тогда, и будет день прекрасен!
  Вернусь, когда не станет черных туч!
  Вернусь, когда священный луч вернется в мир, сойдя с небес на землю!
  
  Я знаю, вы меня поймете! Дождетесь окончания войны!
  Я к вам вернусь, пускай в ином обличье!
  Но я вернусь! Вернусь Героем, а не гением войны!'
  - тихо напевал ветер, скользя меж каменных домов Элизии, залетая в окна и закручивая языки пламени в домашнем очаге Зенруса в Драконов, сражаемых Героем...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 26***
  
  ***
  
  * За день до Фестиваля Священного Меча*
  
  ***
  
  1.
  
  ***
  
  Алиша, вздохнув и завернувшись в плед, пошла спать, оставив Сорея и Миклео наедине с друг другом и своими мыслями...
  Она знала, что подслушивать нехорошо, но обуревавшее ее беспокойство постепенно усиливалось и все же - пересилило...
  Теперь ей было стыдно за себя, за Хайленд и...
  За весь мир...
  
  2.
  
  ***
  
  Я смотрел в потолок...
  Мои глаза отбрасывали алые блики...
  Я искал и не находил способа спасти Миклео и Владыку Бедствий...
  Они оба должны были умереть...
  Вот только, в этом случае один из них должен был умереть уже во второй раз...
  'Чертов Михаил! Мразь! Ненавижу!' - прошипел я в подушку, с силой сжав ее, словно думая, что так смогу отмутузить все того же Миху, накостыляв ему по первое число, но нет, это был лишь самообман...
  Все было тщетно и жизнь, как говорится - Боль...
  
  3.
  
  ***
  
  Вошедшая в дом Алиша услышала мою странно-пространную фразу, и несколько задумалась:
  'Кто такой Михаил и что он сделал 'волку'? В деревне ведь нет никого с этим именем, а сам 'волк', как выяснилось, здесь всего три дня, значит, это - кто-то из его прошлого?! А, неважно! Это, вероятней всего, к ней или к ним, вообще, не относится! Нужно идти спать!' - так думала она, на цыпочках пробираясь тихой тенью к кровати, где в скором времени и уснула...
  
  4.
  
  ***
  
  'Ветер-бродяга стонет беззвучно, муками сердце полнит ночь...
  И на три дороги там, на перепутье, кости в пыль бросает, ищущий ответа...
  Странник просто знает, что дорог-то нету...
  
  Путь родится смелый сразу под ногами и исчезнет с песней - враз перед глазами!
  В миг, когда пред взглядом вдруг родится пропасть,
  Черной пеленою с белой кисеею, разольется морем, обрывая путь...
  
  Кости он бросает, все бросает руны,
  Духов вопрошает, милость у Каруны безгрешно закликая...
  Вдаль глядит несмело, все в ночи плутает, ищет он у неба, у земли и света, у воды ответа...
  
  Но молчит планета, не решаясь дерзко, подарить его...
  И стоит печально странник на дороге... Ворон злобно грает...
  Кости гложет ветер, там, на перепутье, где исчезла Вечность...
  
  Руны пали стершись... Прахом, стало время... Путеводный компас
  Спит, отдавши силу... Очень тихо тьма тишиной молчит...
  Все журчит беззвучно и бежит бездумно, как песок сквозь пальцы, колдовство ушедших вис...
  
  Странник же гадает, тщетно тщась у мира милость испросить...
  Но дорога жизни все же - бессердечна... Не ответит Вечность Герою никогда...
  Ведь у странника ночного седою тьмой написана Судьба...
  
  И пускай страдают волки и смеется ворон злобно, как гиена, как шакал...
  И рыдает месяц скорбный, рожки обломав о Бездны край, руны выпадут однажды...
  И найдется верный путь, в миг, когда над перекрестком Ночи - Солнце бросит Жизни луч!'
   - тихо стонал ветер...
  В эту ночь никому больше ничего не снилось...
  
  
  ***Мечта 27***
  
  ***
  
  * Фестиваль Священного Меча*
  
  ***
  
  1.
  
  ***
  
  'Сыро, мокро, промозгло и слякотно!' - вот как мы охарактеризовали встретившее нас утро...
  Утро, что так безрадостно и неприветливо поприветствовало нас - отправившихся в поход юных путешественников...
  Дед отчитал Сорея с Миклео за то, что они как идиоты, по его мнению, спали в обнимку в мокрой траве...
  В итоге им обоим пришлось извиняться и просить прощения за свою беспечность...
  'Нет, Миклео, конечно, ничего не будет, он - серафим воды, в конце - то концов, а вот Сорею...
  Он ведь - все же человек, и такими темпами мог с легкостью подхватить простуду, воспаление легких или заболеть чем-нибудь похуже, а это было бы некстати, весьма...
  Ведь нам предстоял долгий и тяжелый путь, как говорится, отнюдь не из легких...
  И болезни нам были ни к чему, особенно болезни, заработанные дуростью и откровенным разгильдяйством...
  Правда, я все же думал, что в этом есть и толика моей вины...
  Ну, не стоило мне их пугать, ох не стоило...
  Но ничего не поделаешь, что сделано, то сделано!
  Судьбу и прошлое не изменишь, что написано пером, то не вырубишь и топором, как гласила народная мудрость, а ведь иногда так хотелось...
  Просто жуть берет...
  Эх, жаль, что у меня в моей минюхе, нет обратной перемотки, а то я бы сразу таких дел наворотил, эх, мама - не горюй! Нет, вы не подумайте, я бы все исправил! Чес слово! Мамой клянусь! Мама - это святое! Такие клятвы я стопудово не предам! Эх...' - мрачно мыслил я, созерцая слякотно-промозглое элизийское утро и нашу сонно-недовольную 'тусовку', что злобно-раздосадовано посверкивала на меня своим красными от явного недосыпа, окулярами...
  
  2.
  
  ***
  
  Сборы заняли каких-то полчаса...
  И мы, как новоявленная группа искателей приключений, отправились в путь под траурное молчание жителей Элизии...
  Я съязвил, что:
  'Могли б платочками, что ли, там помахать на прощаньице или спеть ту же 'Катюшу', или на худой конец, дать залп в небо, благо, они - серафимы, они - усё могют!
  Я ведь и так многое для них сделал, а что получил взамен? Пральна - НИ-ЧЕ-ГО! Но, нет! Нате - выкусите! Ничего из этого не было! Только мрачные и тяжелые, как великие древние и заснеженные вершины Гималаев или пудовые наковальни, взгляды элизийцев, буквально прожигающие дыры у нас меж лопаток, в особенности у меня...
   Был бы я маслом, давно б уже расплавился, а так - только неприятно, вот и все...
  В итоге я получил оплеуху от Светы и тычек под ребра от Миклео за излишнюю, так сказать, шебутность...
  За что оплеуху получил уже лисенок...
  Не, ну, а чо в самом-то деле?
  Ему - значится, моно, а мне, значится - низ-зя? Не, так дела не делаются, и это дело тоже - не пойдет! И, вообще:
  'Свободу попугаям!' - как говорил попугай Кешка из советского мультфильма про попугая, возмущенный до глубины своей, птичье-попугаичьей души, общественным произволом...' - мрачно думал я, зыркая на довольного собой, буквально до усрачки, Миклео, который только что не светился, как лампочка Ильича, хотя не, он светился! Светился, как новенький целковый рупь! Буквально блистал, лучась щястьем, позитифом и розовой, или все-таки голубой, радостью, чем и отравлял мне жисть...
  Да...
  Чет мне как-то стремно, и вообще - не по себе...
  'Все страньше и страньше...
  Чудесатее и чудесатее!' - как говорила все та же приснопамятная Алисочка, из всеми горячо и истово любимого, Зазеркальица...
  К тому же, Света настоятельно рекомендовала мне держать себя в 'руках', так как моя рука, из-за произошедшего ночью, частично хеллионизировала, а это все же могло кому-нибудь навредить, а обо мне, как бы странно это не звучало, все-таки беспокоились и даже заботились...
  'Жесть! Жесть во истину! Бр-р-р-р!' - меня аж передернуло от такой 'заботы!'
  Я пинал камни и напевал под нос навязчивые мотивчики песен со своей далекой, а теперь и вовсе призрачной Родины...
  На меня косились, но помалкивали...
  Звери и монстры, чье присутствие ощущалось вполне ясно, явно нас избегали...
  'Почему?' - большая наша часть искренне терялась в догадках...
  По крайней мере, все - кроме меня...
  Я ведь уже по умолчанию, за глаза, так сказать, чувствовал себя новым экс-Владыкой Бедствий...
  Вот только пока никаких Бедствий творить я не собирался, а вот звери...
  О, они прекрасно чуяли!
  Они буквально нюхом осязали исходившую от меня додревнюю, можно сказать, хтоническую - тьму...
  Тьму, спрятанную под легким налетом наглости и безрассудства, напополам с самопожертвованием...
  А также они ощущали и произошедшие и, возможно, все еще происходящие во мне изменения...' - так мрачно и слегка пессимистично рассуждал я, спускаясь по горной дорожке вниз к древнему лесу, носившему такое же древнее и несколько милое, по-детски пухлое название - Круглолесье...
  
  3.
  
  ***
  
  'Ночь-пройдоха молчалива выступает грациозно,
  И ведет велеречиво с Бездной странный разговор:
  На какой нагрянуть дом и кого забрать в дозор?
  Завести кого в трясину, дать кому свою дрезину?
  А кого погнать взашей, в путь из пламенных страстей?
  
  Все ведет она беседу, упиваяся молвой...
  Вечно смотрит безутешно, став холодной пустотой...
  И глядит на мир сердито из пучины, из седой...
  И на берег, как на битву все бросает жизни вновь...
  Колесо Фортуны вертит и смеется, как шальная...
  
  От ее улыбки рана на душе сильней болит...
  И, как демон окаянный, одинокий волк бежит...
  Он давно не ищет славы и не ищет он путей...
  Ищет в Бездне, в тьме дубравы, заблудившихся друзей...
  Что, одевши шкуру зверя, заплутали в лунный час...
  
  И теперь, как будто звери, ищут Истину впотьмах...
  Он их ищет денно, ношно, но не может отыскать...
  Ночь скрывает очень прочно, облачая в тьму громад...
  И роняет тишина слезы алые во мраке...
  И кровавая луна на прощанье дарит знаки...
  
  Путь недолог его будет... Никогда он не забудет,
  Как предать способны люди, душу в жижу растоптав...
  И на волю бросив случай, словно кость голодной стае, счастье в сердце погубив...
  Все смеются, очи подняв, улыбаясь зла оскалом, в душу призраком глядя...
  Он поймет, но будет поздно, потому, что день настанет...
  
  Сбросит волчье он обличье, человеком сразу станет...
  Но на поле, на равнине повстречает духов смерти,
  Что ему расскажут песни, об ужасной жуткой битве, что как гром средь неба грянет...
  Битве в коей враз погибнут, обернувшись ясным светом
  Звери, что прошли по небу, распахнув из света крылья...
  
  И тогда он станет пеплом... Дымом станет на ветру...
  Потому, что даже Вечность не расскажет все ему...
  Правду-истину сокроет и навечно утаит,
  То, что сердце вечно гложет, то о чем душа болит...
  Он поймет и скажет горько, распознав заклятья все:
  
  'Я, наверно, жизнью проклят... Жаждет мир мои увидеть слезы
  И узреть, как я умру, обернувшись сизым дымом, улетающим во тьму...
  Я сему не дам случиться! И железом, и огнем я своей достигну цели!
  Стану мира Королем! Бастионы все разрушу! Отомщу седым богам!
  И в обличье мантикоры завоюю я любовь, даровав, ушедшим в Вечность,
  последних почестей огонь!''
  - печально пел кто-то в деревне...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 28***
  
  ***
  
  *Фестиваль Священного Меча*
  
  ***
  
  1.
  
  ***
  
  Света шла, с любопытством и детской непосредственностью, озираясь по сторонам...
  Она любовалась красотами мира и на ее, замёрзшей от вселенского горя, душе становилось теплей...
  А тем временем, я подошел к Дракончику с недвусмысленным вопросом, чем заставил Свету насторожиться и слегка напрячься...
  Все-таки ей совершенно не нравился мой маниакальный интерес рептилией...
  'Слушай, Миха, а Миха! Я долго думал и пришел к выводу: нам с тобой нужно кое-что обмозговать и перетереть! Ну, ты ведь понимаешь, да? Как мужчине с мужчиной! Ну, или на худой конец - Дракону с Драконом! Потому, что, если я продолжу думать, то ничем хорошим это не кончится ни для меня, ни для тебя! По крайней мере, в первую очередь для тебя!' - угрожающе произнес я, сгребая в охапку, испуганно пискнувшего и явно растерявшегося, Дракончика...
  Алиша внезапно поняла, кого я клял ночью...
  Она искренне удивилась, но ничего не сказала, решив благоразумно промолчать и не комментировать происходящее...
  'Эм...
  Слава...
  Что ты собрался с ним сделать? Это же - ящерица! К тому же, когда ты успел дать ему новое имя?
  Мне казалось, что Света назвала его Пиксаром?' - с интересом спросил остановившийся Сорей и недоуменно на меня воззрился, приподняв в удивлении сразу обе брови и удивленно округлив глаза...
  Миклео тоже настороженно на меня посмотрел, но так же, как и Алиша, смолчал...
  Я мрачно посмотрел на Сорея и фыркнул, несколько возмутившись...
  'Во-первых, Сорей, это Дракон, а не ящерица, заметь! Во-вторых, он тоже серафим, если ты этого тоже не заметил! То, что он мелкий, не означает, что он, не опасен! Проблема в причине, из-за которой он и стал Драконом! К тому же - таким Драконом!
  Его серафимическое имя Михаил или Майкл, на худой конец - Михаэль!
  Света про это не знала, вот и звала его Пиксаром из-за того, что он постоянно пищал!' - мрачно изрек я, подняв 'зверька' на уровень глаз...
  
  2.
  
  ***
  
  В этот трогательно-знаменательный и душещипательно-несчастливый для Михаила момент, по мнению Алиши, и вмешалась Света, буквально отобрав Дракончика из моих цепких лапок...
  'М-да...' - тоскливо помыслилось мне...
  'Вот еще! Обойдешься! Прекрати запугивать Дракончика, а то он тебя укусит! Или того хуже: поджарит до хрустящей корочки! Не знаю, когда ты успел с ним поссориться, но я против жестокого обращения с животным, а с Драконом - тем паче!
  Я не один год состояла в рядах зеленых!
  Я не допущу, чтобы какой-то там шебутной оболтус, навроде тебя - Велеслав, издевался над Дракончиком у меня на глазах!' - пылко заявила Света, крутанувшись на каблучках и съездив своим пушистым хвостом мне по моське и при этом, сверкнув золотыми глазищами на обалдевшего от такой наглости меня и показав язык...
  'Как говорится, все бабы - дуры, а бабы - Драконы - дуры в кубе' - мрачно изрек я себе под нос...
  'Ты что-то сказал, Славочка?' - невинно-заинтересованно поинтересовалась у меня Света, мило взмахнув длиннющими ресницами, словно крыльями черного махаона...'
  'Нет, нет! Что ты - что ты!
  Тебе послышалось, Светлячок!
  Я ничего не говорил!' - лукаво оправдался я под укоризненный взгляд спутников...
  'Черт!' - сплюнул я через плечо, когда она оказалась за пределами слышимости...
  'Слава, ты уверен, что ты в порядке?' - обеспокоенно спросил меня Сорей с искренней заботой в своих зелено-нефритовых глазах, вглядываясь в мое, помрачневшее как Техасская буря, лицо...
  'Да, уверен! Но, я не знаю, как долго в порядке будешь ты! Желание сделать жаркое из одной конкретной рептилии, у меня все возрастает!' - зло произнес я, сверля взглядом Дракончика в руках Светы...
  'Но-но!
  Ты это оставь!
  Я не отдам его тебе на растерзанье!' - отважно произнесла девушка, прижав зверька к своей пышной груди, и вновь грозно сверкнув очами, да так, что над ней буквально заискрились крошечные молнии...
  Я присвистнул...
  
  3.
  
  ***
  
  'Правда, милый! Не бойся его!
  Я не дам тебя в обиду!
  Ты ведь хороший, а хороших Дракончиков все любят!' - весело сообщила она, чмокнув зверька в мордочку...
  Миклео нервно хихикнул...
  Алиша покраснела...
  Я прикрыл глаза рукой и тихо застонал...
  Сорей недоуменно на меня посмотрел...
  'И все же, чего тебе такого сделал Дракончик, что ты его настолько сильно ненавидишь, что аж прибить хочешь, а, Слава?' - вдруг спросил меня Миклео...
  Я подарил ему мрачный и очень долгий взгляд...
  'Гм...
  Я не знаю, стоит ли мне об этом говорить или не стоит? По идее, лучше не стоит, а то проблемы только усугубятся!' - мрачно произнес я...
  'Он, что, тебя покусал? Нагадил в твои любимые тапки? Хотя, ты вроде не успел ими обзавестись...
  Или, может, он стащил лучший кусок пирога прямо у тебя из-под носа, а?' - непонимающе спросил у меня Миклео, нервно вильнув хвостом...
  'Нет, он совершил нечто непростительное настолько, что теперь обретается в этой шкуре!' - жестко ответил я...
  'Странно, откуда ты это знаешь?' - спросил уже Сорей, бестактно вклинившись в наш разговор...
  'Мировую Историю читаю в свободное от апгрейда время!' - раздраженно ответил я...
  'Прости, а апргрейд, это что?' - озадаченно спросил он у меня, нервно помахивая уже своим хвостом и приподняв одно ушко, выжидательно заглядывая мне в глаза...
  'Эх...
  Апгрейд - это улучшение чего либо...
  В моем случае: моих навыков, одежды, ну и окружающей обстановки!
  Ты ведь должен был заметить, что мир вокруг тебя стал чуточку прекрасней, так ведь?' - поинтересовался я у 'брата'...
  'Да, есть немного, но я думал, это из-за тумана! Дождь был, как ни как!' - растерянно произнес Сорей, чуть удивленно прижав ушки и по-новому посмотрев на меня и на окружающую действительность...
  'Да, значит, не один он такой ненаблюдательный, элизийцы тоже ничего не заметили и не оценили...
  Грустно...' - пространно подумал я, искренне обидевшись на Сорея и серафимов...
  'Дождь тут ни при чем!
  Я тут, можно сказать, занимаюсь капремонтом! Лечу все подряд и улучшаю!' - горделиво сказал я, задрав нос и подняв хвост трубой...
  'А зачем?' - спросил, вконец ошарашенный этим моим откровением, Миклео...
  'Да затем, чтобы жизнь была похожа на сказочный сон, была, как сахар и всегда виделась сквозь розовые очки! Ведь объективная действительность - штука мерзкая, грязная, жуткая и грустная! А вообще мне скучно, и тем самым я повышаю наши шансы на выживание и не только наши! Кстати, ты уже оценил преимущества своих новых органов чувств, а Микки?' - заговорщицки поинтересовался я у лиса, растянувшись в маньячной улыбочке и прикрывшись ладонью от остальных, наклонившись к серафиму...
  
  4.
  
  ***
  
  Миклео рассерженно зашипел и, выпустив лазурно-топазовые коготочки, что сделали его еще больше похожим на лисенка, вознамерился располосовать мою мордочку...
  Но Сорей удержал его от такого опрометчивого и необдуманного шага, сгребя в охапку и, поцеловав в губы, на глазах, опешившей и покрасневшей до кончиков ушей и корней волос Алиши и, хмыкнувшей от презрения, напополам с отвращением, Светы...
  Произошедшие изменения все еще не давали ему покоя, и он никак не мог привыкнуть к смене ипостаси, пусть и не столь значительной и радикальной, но все же...
  Я рассмеялся, мне определенно нравилось дразнить Миклео, а еще я думал, что все же, все не так уж и плохо, как могло показаться на первый взгляд, а вот на второй...
  На второй - все было плохо...
  Очень...
  В итоге мы вышли к обрыву, с которого открывался просто изумительный вид на Озерный град...
  
  ***
  
  'Ярость может опьянить, разум тьмою окрутить,
  Охмурить способна страстью и оставить в час ненастный...
  Нужно разум взять в тиски, чтобы пали все враги,
  Устрашившись силы тьмы, что тогда родится враз,
  Поглотив тот мрачный кряж, где в последней битве мрачной,
  Мы сойдемся, в час сей страшный, выпив кубок пустоты...
  
  А покуда мы безумны, опрометчиво беспечны,
  И не знаем, что нам вечность уготовила заветно,
  Мы играем против правил и невозбранно страдаем,
  Души обращая в пепел, когда мир в огне пылает,
  Осыпаясь стылым светом, в час, когда исчезло лето,
  Став холодной полыньей, что принес зимы покой...
  
  До тех пор, пока сознанье не достигнет мирозданья,
  Воля разум не пленит, сила кровь не остудит,
  Будем мы с судьбой сражаться, обратившись в исполинов,
  На краю, что у пучины властью древнею стихии
  Обращают в щепки флот, тех, кто ищет древний плод,
  Что в саду растет Гесперид, где Дракон руно хранит...'
  - чуть задумчиво насвистывал я, под нос, идя по дороге, увитой вереском...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 29***
  
  ***
  
  *Фестиваль Священного Меча*
  
  ***
  
  1.
  
  ***
  
  'Вау! Как красиво! Это - самый восхитительный вид, какой я когда-либо видел!' - восхищенно произнес Сорей, чьи глаза буквально трепетали, а хвост активно вилял, норовя превратиться в пушистый пропеллер, и сам юноша чуть ли не падал вниз от переизбытка чувств...
  'Осторожно! Трава скользкая!' - обеспокоенно произнес Миклео, хватая любимого за ремень...
  Еще немного постояв на вершине, мы спустились вниз...
  Туда, где кипела жизнь, буквально пронизанная безумно-торжественной властью фестиваля...
  Город, представший пред нашими взорами, был огромен...
  Огромен и прекрасен...
  Изящный, легкий, словно лебедь, парящий над водной гладью...
  Он соединялся с сушей небольшим мостом, по которому на праздник стекались, как горные потоки, повозки и люди со всех уголков королевства...
  Недолго думая, мы сочли нужным присоединиться к ним, пополнив собой их ряды в этой живой человеческой реке из тел и повозок...
  
  2.
  
  ***
  
  'Я пойду вперед!
  Мне нужно участвовать в организации празднества!
  Я надеюсь, что вы все же примете участие в церемонии!' - с надеждой, взяв Сорея за руку, произнесла Алиша...
  Ее салатовые глаза светились искренней верой в него...
  Сорей смутился и сказал, потупившись:
  'Я ведь обещал вам, но, как и все, я ничего не могу гарантировать! Ведь есть вероятность, что это просто происки злых сил или просто банальное недоразумение!'
  'Не говорите так! Всегда нужно верить в лучшее! А я - буду! Буду верить! Буду верить в вас! И вы тоже поверьте в меня и в наш мир!' - уверенно произнесла Алиша...
  И, махнув нам на прощанье рукой, она убежала, словно на ее хрупких ножках были одеты легендарные сандалии Гермеса, известные в мифах, как сапоги-скороходы...
  Амплуа зайки постепенно брало своё...
  
  3.
  
  ***
  
  'Ну, а мы действительно должны туда идти? Может, свалим по-тихому, а? Нас ведь никто не держит, ну, кроме малышки - принцессы...' - неуверенно предложил я, хмыкнув и посмотрев ей вслед, взглядом голодного и чертовски охочего до заек - волка...
  'Нет, мы пойдем и найдем врача для тебя! Если ты наивно думал, что я забыл о том, что ты постепенно падаешь в порок, то ты крупно заблуждался!' - мрачно произнес Сорей, зыркнув на меня своими, пугающе светящимися изумрудным огнем, глазищами и подняв вверх свой пушистый песий хвост.
  'Ладно-ладно! Что, уже и пошутить нельзя? Я ж несерьезно! Не принимай близко к сердцу!' - произнес я, защитно выставив руки перед грудью и прижав уже свой хвост, искренне ощущая себя побитым псом...
  
  4.
  
  ***
  
  В этот момент, произошло нечто странное...
  Какая-то странная, не то рыженькая, не то розововласая голубоглазая девчоночка, пронзительно заверещав, а, по моему мнению, завизжав, как все тот же приснопамятный заяц, а зайцы, действительно, кричат, как дети, запустила в меня чем-то, напоминающим стилет...
  К шоку окружающих, я поймал ножик у самого своего носа, буквально заморозив время...
  'Четко и метко, но недостаточно быстро, детка!' - произнес я и отправил ножик в свой легендарный обратный полет куда-то под повозку...
  Присутствующим показалось, что кто-то или что-то там взвыло благим матом...
  Девушка же, от неожиданности подпрыгнув, и уставившись на повозку, вновь завизжала...
  Она послала уже туда очередную партию, а вернее, порцию - стилетов-бабочек, именуемую в народе флик-лезвиями, что так невинно-раняще трепетали своими режуще-стальными, серебристо-зеркальными крылышками, столь самоотверженно алча вонзиться в самую душу ее врагов, чтобы пронзить само их естество, украв столь сладостное дыхание человеческой или нечеловеческой жизни...
  Из-под повозки не донеслось больше ни звука...
  Неведомый источник звука или исчез бесследно, или был безжалостно убит кем-то из нас двоих, пав от неминуемой смерти в лице ножиков...
  Но девушка почему-то сомневалась, что неведомый источник пал невинной жертвой ее вездесущих и смертоносно-честных лезвий, как, впрочем, и я...
  Ее немного отпустило, но она была все еще очень бледной и ее немного трясло...
  Черные круги под глазами и впалые щеки, серо-мучнистый цвет лица были явными свидетельствами долгого недосыпа и явного переутомления...
  
  5.
  
  ***
  
  'Госпожа Роза! Прошу Вас - успокойтесь!
  Вы не должны так остро реагировать!
  Вы должны отдохнуть, госпожа Роза!' - заботливым голосом произнес какой-то странный, зеленоволосый парень в шляпе, облаченный в черный кафтан, как и пара, подходящих к девушке людей, также выглядевших обеспокоенными...
  Взглянув на него, названная 'госпожой Розой', девушка попятилась...
  В ее глазах заискрилось самое настоящее безумие...
  'Госпожа Роза!
  Вы должны успокоиться!
  Вы не должны нападать на невинных людей! Здесь нет никаких чудовищ и вы, наверное, подцепили какую-то заразу в Марлинде!
  Вам нужно к врачу! Срочно!' - говорил ласковым голосом один из подходивших к ней мужчин...
  Юноша в черном раздраженно цыкнул и попытался умыкнуть девушку от греха подальше...
  Правда, 'госпожа Роза' была с ним категорически не согласна и никуда идти, явно, не собиралась, как и ложиться отдыхать, или посещать доктора...
  В связи с чем, она запустила стилетом уже в него, но ножик каким-то фантастическим образом, извернувшись в воздухе как фламинго, улетел куда-то в небо...
  Улетел, словно обретя некое подобие не то жизни, не то разума, заставив всех присутствующих заворожено наблюдать за его горделивым полетом...
  А затем он вонзился аккурат в шпиль кафедрального собора, как когда-то копье папы римского в стены Рима...
  Вот только в этот самый момент воздух как-то странно замерцал и тихий мелодичный звон, похожий на звон далекого, погребального колокола, разнесся по округе...
  Разнесся, предвозвещая великие и трагичные перемены...
  
  ***
  
  'Образы, как мысли, льются ручейком, невозможно больше быть самим собой...
  По дороге тенью надобно бродить... Потому, что в мире невозможно жить...
  Колдовство, как пламя, по клинку течет, а в душе проклятье демоном живет...
  
  Все огонь пылает в сердце бытия... Мы, одевшись в саван, все ищем короля...
  Чтоб мечом священным сумел врагов сразить, и чтоб к победе славной сумел нас проводить...
  Мы ждем его и верим, что сбудется легенда, что меч из камня древний, добудет провиденье...
  
  Пока что тьма повсюду безрадостно царит и мрачной, темной думой она сердца полнит...
  Мы утопаем честно в ее тисках, страдая... И к небу, безутешно, всё взоры подымаем...
  Но веру в избавленье в своих сердцах лелеем, все потому, что в чудо мы безгранично верим!'
  - казалось, печально прозвучало над городом в порыве ветра...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 30***
  
  ***
  
  * Фестиваль Священного Меча*
  
  ***
  
  Тем временем, сидя на крыше одного из зданий, злой и раненый в руку по касательной, а также с задетым самолюбием, Луннар 'не злым, тихим словом' костерил ни в чем не повинную Розу и, так некстати нарисовавшихся, недо-серафимов, постоянно мешающих ему, Луннару, в выполнении порученного ему Бартлоу заказа...
  Заказа, по устранению принцессы Алишы...
  Ведь как ни как, а получить вторую половину гонорара ему, ой, как хотелось...
  Да, принцессы не было, но он счел нужным избавиться сначала от помехи в лице ее элизийского эскорта, а затем уже заняться и самой крошкой-принцессой, что по какой-то неведомой ему причине, выглядела как невероятно милая, обаятельная и привлекательная зайка, из-за чего у него буквально потекли слюнки...
  Он решил ее съесть, а не просто прирезать в темной подворотне...
  Вот только, явно, слетевшая с катушек глава его же гильдии, сорвала его дьявольский план по ликвидации принцессы...
  А как в итоге выяснилось, не только она, но и какие-то левые хема, ухитрившиеся устроит пати сначала в небе, а затем пойти в настоящий разнос и раскардаш по городу, в отчаянной попытке сорвать Фестиваль...
  Ну, и как само собой разумеющееся, его, Луннара, планы пошли псу под хвост...
  И, именно, поэтому он злился...
  Злился и строил новый план по устранению принцессы, а заодно, по устранению Розы и ненормальных серафимов, из-за которых у него, Луннара, забот и проблем был полон рот...
  И выше головы, и даже выше крыши, на которой он и сидел, затаившись до поры, до времени в ожидании, что ему таки подвернется удачный шанс для осуществления задуманного...
  Он сидел, созерцая светопредставление, устроенное эмпиреи, знают, какими хема...
  Он сидел, а фестиваль набирал обороты...
  
  ***
  
  'Перепуталися маски, наши лица и обличья,
  И теперь в стране туманов, мы живем, как небылицы,
  Как вампир из старой сказки, в образе пришедший птицы,
  Что на камне состраданья свил гнездо из павших жизней...
  Все плутает ветром диким, ставни жизни обрывая,
  И навеки обрекая быть всегда в миру избитым...
  
  Мы глядимся в блеск кинжальный, пьем росу прошедших лет,
  И в осколках ожиданий вопрошаем этот свет:
  Где же жизнь и где надежда, правда - где, а где любовь?
  Ну и вера, если честно, отдала кому свой дом?
  Когда нужно - не отыщешь, а не нужно - обретешь...
  Почему все так цинично? За душу всегда берет...
  
  Разгадать нельзя все тайны, даже, если ты в личине,
  На неведомом параде, принимаешь бал вампирий...
  Если даже ты герой, что в обличии злодея, заглянул на этот бой,
  Потеряв величье где-то, и надев броню из лета, свет в ладонях утаив,
  Заглянул разведать тайны, замыслы своих врагов...
  Очень быстро пасть ты можешь, жертвой проклятых клыков,
  
  И поэтому, скорее! Отыщи свое обличье! Ипостась сними чужую!
  Скинь ненужный маскарад! А иначе ты не сможешь в мир живой вернуться сам...
  Тьма, как призрачный тростник через душу прорастет...
  Корни пустит, не оттащишь и не сможешь избежать
  Участи, навек остаться в мире, где себе ты - Враг...
  И где каждый норовит нож тебе в ребро всадить...
  
  В этом призрачном кругу, в кутерьме застывших слез,
  Не найдешь себе друзей, ибо это - Мир Врагов...
  Ну, а маску отдирая, ты срываешь плоть с себя...
  Сталью черной прорастает, убивая исподволь
  И сильнее ртути с язвой моровой отравляет она душу,
  Навсегда крадя любовь... Потому, что зло коварно,
  
  Не отпустит никогда, раз коснувшись естества...
  Осознает тот несчастный, что теперь застрял он в чаще,
  В этот раз и навсегда... И теперь возврата нету...
  Для него закрыты двери, что ведут обратно - в свет...
  Жить придется у костра, что горит, пьяня сияньем, черно-синего огня...
  И под флейту бога Пана с нимфами в плену обмана, будет должен жить всегда...
  Пока не сгинет в блеске ярком планета, что вечной тьмой была полна...'
  - насмешливо пел ветер...
  
  
  
  ***Мечта 31***
  
  ***
  
  *Фестиваль Священного Меча*
  
  ***
  
  Сорей внезапно почувствовал странную слабость, а Миклео задрожал...
  Света заплакала, смотря настежь распахнутыми глазами в небо...
  'А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!' - дико заорал я, ощутив внезапно пронзившую меня чудовищную боль...
  'Мне внезапно привиделся храм...
  Храм, окутанный непроглядной тьмой и буквально состоящий из человеческих костей...
  Какой-то чудовищно огромный, жуткий хема, похожий на льва, насквозь пронизанный тьмой и мраком, а также бесконечной вереницей неупокоенных душ, что призрачно-эфемерным плащом срывались с его плеч, гордо восседал на черном, буквально горящем, истекающе-сочащимся инфернальным огнем - Троне...
  Он восседал, сжимая в своих когтях, буквально дробящиеся от его чудовищных лап, подлокотники...
  Сжимал и злобно-безразлично улыбался, с коряво-демонической полуухмылкой, полуусмешкой, всматривался в меня...
  Всматривался в самую мою душу...
  В мою суть...
  Меня пробрало...
  И...
  И тут я увидел Дракона...
  Белого, как снег или погребальный саван - Дракона...
  Дракона, облаченного в порок и сидящего на навершии этого чудовищного Трона Мертвецов, как и весь храм, тонущего в миазмах беспросветного зла...
  Он смотрел на меня своими зеленовато-золотыми, почти что человеческими, а не Драконьими глазами, и как-то грустно-сострадательно, даже сочувствующе улыбался-скалился...
  Он улыбался всем смертям назло и наперекор...
  Улыбался и при этом - плакал...
  Дракон плакал жемчужинами, что разбивались хрустальными искорками, падая в клубящуюся Ночь, что словно злобная кошка, притаилась у подножия Трона Владыки Бедствий и кровавыми лужицами растекались по призрачным плитам пола, превращаясь в павших в неравном бою с силами тьмы и зла - Героев...
  А то, что это - Он, Владыка Бедствий - Георг Хельдальф, я понял сразу...
  Понял и ужаснулся...
  Теперь я знал...
  Знал, что даже Драконы, могут улыбаться...
  Улыбаться и плакать...
  Плакать, павшими навечно, человеческими душами...
  Оплакивая гибель мира...
  Знал, что они могут плакать кровью наших душ...
  Знал теперь, что улыбаются они своей, неповторимо-особенной, драконьей улыбкой, которая вовсе не похожа на оскал, как думают многие, считающие, что Драконы на это не способны...
  О, они ошибаются! Драконы, еще как способны улыбаться! Даже Драконы, впавшие в порок...
  Но печальный, улыбающийся Дракон, одетый в тьму людских страстей и страданий, что может быть страшней? Правильно, ничего...
  А Дракон, плачущий душами...
  Плачущий и улыбающийся Дракон, разве это не знак Апокалипсиса, что, наконец-то начался? Да, именно этим Знаком и было это чудовищное видение печального, как сама грусть - Дракона...
  А затем...
  Затем я увидел еще четырех Драконов, а миг спустя еще одного...
  Вот только этот Дракон был иным...
  Это был не просто Дракон...
  Это был истинный облик Зла...
  Тот, кого я - Велеслав, должен был уничтожить! Нет, не Сорей, а именно я - Слава!..
  Хтонид...
  Так звали Дракона...
  Дракон Конца Света...
  Мою Судьбу...'
  
  ***
  
  'Соткись! Развей Черту Небес!
  Клинком Зари, Огнем Чудес!
  Разрежь до Окоема Брешь
  И прочерти Волной Эфира
  
  Тропу к Чертогам Сердца Мира!
  К Престолу Вечной Тьмы Владыки,
  Туда, где гибнет День Грядущий,
  Где плещет Океан Кипущий,
  
  И лава льется в Проклятый Бокал!
  Гори - зеркальный Путь Эфира!
  Гори! Блистай на славу мира!
  Даруй мне силу Серафима!'
  - пропел я в Бездну, почти что, теряя сознание...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 32***
  
  ***
  
  *Фестиваль Священного Меча*
  
  ***
  
  1.
  
  ***
  
  Звук оборвался...
  Чистейший, ничем не замутненный свет ударил в горизонт, кристальным потоком указывая путь...
  Луч ударил, превратившись в прямую, эфемерно-огненную черту, словно некий замысловатый и причудливый компас, внезапно счел нужным поделиться с жителями города, своей вездесущей стрелкой, дабы указать им их истинный путь в жизни...
  И на мгновенье все, кто был в городе и на мосту, увидели шестерых Драконов, Владыку и Храм...
  
  2.
  
  ***
  
  'Что за...
  Что это?' - испуганно кричали люди.
  Роза, завизжав, сжалась в комочек...
  Что-то жутким огнем горело на ее руке, буквально сводя ее с ума...
  То же происходило и с юношей в черном...
  Его перчатка буквально дымилась...
  'А-а-а-а-а!' - дико взвыл он...
  На него ошарашено уставились двое других людей, подошедших к девушке...
  'Ты еще кто? Откуда ты взялся? Что происходит?' - спросил один из них...
  'Смотрите!' - прокричал кто-то...
  
  3.
  
  ***
  
  Роза, дрожа, открыла глаза, и ели сдержала очередной вопль...
  Юноша в черно-алом, расправив свои черные, как ночь драконьи крылья, парил в воздухе...
  Из его груди шел неземной, чистый свет, огненным лучом бья куда-то за горизонт событий...
  Рядом стояла, схватившаяся за голову, девушка...
  У нее тоже были крылья, но белые, как снег, и миниатюрный Дракончик сидел у ее ног...
  Там же, стояли еще двое...
  И все бы ничего, если бы не звериные черты всех четверых...
  Мир дрожал...
  Луч остался, а реальность буквально на глазах окружающих блекла, буквально выгорая, как негатив на ярком солнце, стирая из себя внезапно возникших лиц...
  Все, кто был там, запомнили жуткое видение...
  Они также видели и юношу-Дракона, и свет, который исходил из его сердца...
  
  4.
  
  ***
  
  'Что же это? Что это такое?' - шептала, плача от ужаса Роза, обнимая коленки руками и мелко дрожа...
  Психологическое напряжение последних дней, явно, не прошло для нее даром...
  Юноша в черной шляпе сидел на коленях рядом с ней и успокаивающе гладил по плечу...
  'Госпожа Роза, успокойтесь!
  Я уже несколько дней пытаюсь объяснить вам, что я не призрак!
  Я - серафим!
  Я - не угроза!
  Я - ваш друг! Меня зовут Дезель! Поймите же, госпожа Роза!
  Вы не должны меня бояться! И вы не должны нападать на других серафимов! Особенно, если они выглядят не так, как люди! Особенно, не как люди!' - уверял он ее...
  Сквозь слезы и дрожь, что еще сотрясали ее тело, Роза, все же осознала смысл сказанного, но он дошел до нее, словно сквозь пелену серебристо-ледяного дождя, пронзающего город своими стальными штырями-струями, и вату, которой будто бы были нашпигованы ее нежные ушки...
  А затем до нее дошло и еще кое что...
  
  ***
  
  'Вечность проходит - наступает время битвы.
  Карты на кону - уже раскрыты
  Ставок больше нет - счета закрыты...
  
  Маятник вселенной - начал свой разбег
  Луч за окоем ведет - туда, где грозный зверь живет!
  Ждут пораженье и успех - нынче герой будет лучше всех
  
  Символ будет гореть и жечь - многое нужно будет успеть!
  Страшной будет битва богов - слишком многое брошено на кон...
  Выбор сделан, выбран путь - никому назад не повернуть...
  
  Гром прозвучит - задрожит эфир
  Пастырь... Демон... Серафим... - в этот ступит грешный мир!
  Прежний закончится в огне - будет положен конец войне!
  
  Алое пламя - пламя судьбы!
  Мира конец увидишь ты и по дороге пройдешь мечты!
  В день, когда радуга будет петь - песню последней кровавой луны!
  
  В час, когда кончатся мира спокойные дни...
  В миг, когда богиней станешь ты!
  Тардис, заключив в своей любви...'
  - звучало в эфире, над холодно-серыми улицами Озерного града, сейчас все еще утопающего в тумане зла...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 33***
  
  ***
  
  *Фестиваль Священного Меча*
  
  ***
  
  1.
  
  ***
  
  Тем временем Роза увидела, что люди стояли кругом, буквально окружив какого-то странного паренька с очень длинными карамельно-огненными волосами, ниспадающими почти, что до пят...
  Выглядели они при этом зло...
  А паренек выглядел несчастным...
  Кажется, он, как и Роза, видел невидимое...
  Парень с крыльями лежал без сознания...
  Крылатая брюнетка на пару с блондином, тем временем безуспешно пытались привести его в чувства...
  
  2.
  
  ***
  
  'Ты!
  Мы видели!
  Ты - чудовище! С тобой демоны! Это - твоя вина!
  Демон! Демон! Демон!' - напоенная яростью и ненавистью, зло скандировала толпа, доставая оружие...
  '...' - шок...
  Вот, что охватило Розу в этот момент...
  Она явственно-четко увидела охватывающую людские сердца тьму...
  Парень, видимо, тоже это увидел...
  Он потянулся за мечом, с явным ужасом глядя на них...
  В этот момент, юноша-Дракон все-таки удосужился оклематься и почтить их своим обществом...
  Что-то, странно сверкнув, засияло...
  Это выглядело, как взмывшая ввысь жар-птица, что распахнув свои огненно-пламенные крылья, фениксом зависла в бреющем полете над городом, щедро делясь со всеми своей любовью и нежностью напополам с лаской и благодатью...
  Толпа шарахнулись, отхлынув, словно океанская волна...
  Шарахнулись и спутники Розы...
  'Что, опять?' - нервно спросил у пустоты Дезель...
  'Как странно, почему серафимы внезапно становятся видимыми? Откуда эта сила? Сколько же святости нужно иметь, чтобы накрыть целый континент?' - произнес он вслух...
  
  3.
  
  ***
  
  Шок Розы усилился...
  До нее дошло окончательно, что вокруг происходило нечто странное и из ряда вон выходящее, и что ее буквально окружают...
  СЕРАФИМЫ!..
  Это пугало куда больше, чем странный луч, буквально прорезающий собой небо...
  Тем временем тип с крыльями встал, воззрившись на всех своими алыми глазищами, и расплылся в хищной, демонической, а отнюдь не серафимической улыбочке, и стал невероятно похожим на злого волка - Тардиса - из ее недавнего кошмарного сна...
  
  4.
  
  ***
  
  'Видите? Все видите? Хорошо видите? Ну, коль видите, то знайте: вы все - обречены, если это продолжится! На праздник пришли, значится? Праздновать? А что праздновать-то? Изъятие священного мечика из такого же священного камешка? Хах, не смешите мои тапочки! Или вы решили отпраздновать свою беспомощность и скорую кончину от лапок Владыки Бедствия? Идиоты! Это не праздник! Это - избиение младенцев, а не праздник! Да, я согласен, это - ваш последний шанс на выживание! Это, чертовски щедрый и благосклонный подарок, все еще любящего вас мира! Это, бесценный дар - Вам - неблагодарным созданиям, доведшим его до столь плачевного и трагического состояния, что мне самому плакать навзрыд хочется! А я - Дракон! А Драконы - как известно, не плачут! Только в крайних случаях, воскрешая своими драгоценными, как сама жизнь слезами, достойнейших!' - выпалил он свою гневную тираду, обращаясь к толпе, озаренный кроваво-золотым огнем, нисходящим от парящей над его головой птицы...
  'Драконы на горизонте - Владыки элементов и серафимов! Тот монстрик на троне - Владыка Бедствий! Дракон, на его троне - Маотеррус - Владыка Земли! А Зверя, что возвышался там, на задворках подсознания, так сказать, не завалить даже вашему легендарному Пастырю! Молите все Силы, чтобы быстро меняющийся мир сохранил ваши жалкие, никчемные и никому не нужные, кроме, разумеется, вас самих - жизни, и, если можете, очистите свои души - покайтесь! Только так, и никак иначе, вы сможете противостоять Злу! Ибо было сказано:
  'Господь - Пастырь мой;
  Я ни в чем не буду нуждаться:
  Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим,
  Подкрепляет душу мою, Направляет меня на стези правды, ради имени Своего.
  
  Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла,
  Потому что Ты со мной;
  Твой жезл и Твой посох - Они успокаивают меня.
  Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих;
  
  Умастил елеем голову мою;
  Чаша моя преисполнена.
  Так благость и милость Твоя да сопровождают меня
  Во все дни жизни моей, и я пребуду в доме Господнем многие дни'
  (Псалом Давида 22)'
  Ибо простое оружие не навредит хема! И поэтому, нужен Свет! Свет Веры человеческой! Свет, исходящий из самого сердца! А теперь - с Дороги!
  Мы - Должны Идти! А вы, двое!' - резко поворачиваясь к сидящей на земле парочке, яростно-повелительно сказал он...
  'Пойдете с Нами! Остались еще три человека и два серафима, точнее, три, но эта идиотка на стороне хема!' - величественно добавил он, складывая излучающие мрак вперемешку со светом, крылья, упомянув некую девушку, явно отсутствующую сейчас...
  
  ***
  
  'Время словно коршун отмеряет жизнь.
  Когти адаманты точит каждый миг...
  В небе реет гордо, как орел парит...
  Только все же сложно на планете жить...
  
  Слезы бесконечно льют сердца людей,
  В чашу мирозданья все бросая день...
  Гении, злодеи пьют из чаш из тех...
  Пьют бесцельно-вечно скорбь простых людей...
  
  Пьют, душой страдая, умываясь светом,
  Потому что вечность лишь тьмою понимают...
  В тот самый миг предвечный,
  Когда смутившись, с неба Солнце исчезает...'
  - тихо плакал ветер...
  ***Мечта 34***
  
  ***
  
  *Фестиваль Священного Меча*
  
  ***
  
  1.
  
  ***
  
  Роза пребывала в культурном, и во все еще усиливающемся, психологическом шоке...
  Дезель, кажется, решил защищать 'госпожу' до последней капли своей эфирной крови и сжал маятник в руке, приготовившись сражаться до конца...
  'Спокойнее! Не нужно так нервничать!' - произнес я, показав им горящий чудовищным светом Знак Пастыря...
  'Ты...
  Ты!' - отчаянно пыталась выговорить Роза.
  'Нет, не Я! Но Я - Тот, Кто будет сопровождать Его, в Его - Странствии!' - торжественно сказал я ей...
  Дезель вздрогнул и лишь сильнее сжал оружие...
  'Это дико! Откуда ты...' - произнес он, но я прервал его...
  'Я - Велеслав Волхов! Серафим Вселенской Тьмы, Ангел Смерти и один из Хранителей Этого Мира!
  Ты и твоя бешеная подружка - станете спутниками Пастыря! Уберите оружие, люди! Никто из Вас, не сможет причинить вред ни мне, ни моим спутникам! Нужно покончить с этим! Идем же, Сорей! Быстрее! И, Михаил, если ты сделаешь еще одну гадость, я прирежу тебя, как пособника Владыки Бедствий!' - пылая праведным гневом, изрек я, обратившись к сжавшемуся у ног Светланы дракончику...
  
  2.
  
  ***
  
  Сорей и прочие нехило опешили от такой тирады...
  Дракончик же вцепился мертвой хваткой в кофту Светы...
  Его трясло...
  В моих алых глазах победным огнем разрушения горел багровый Знак Пастыря...
  'С-слава!
  Т-твои глаза!' - хриплым от ужаса голосом произнес, заикаясь, Сорей, отступая от меня на шаг...
  'Я же сказал, это - не Я!' - вновь повторил я, начиная искренне злиться его тупости.
  'Последний Дракон - это Моя и только Моя - Проблема!' - грозно произнес я, уточняя, чем заставил Сорея вновь попятиться...
  'А что ты хочешь этим сказать?' - спросил 'брат', окончательно запутавшись в происходящем...
  В этот момент Знак Пастыря в моих глазах изменился с багрового на кромешно-черный...
  'Он отличается от существ, присущих этому миру! Поэтому - Я здесь! Идемте! Время уходит!
  Его не так уж и много, как Мне бы того хотелось!
  Нас ждут великие дела!' - честно и пылко произнес я, направляясь к собору...
  
  3.
  
  ***
  
  Что-то менялось...
  Словно менялся весь мир...
  Мы шли по мосту...
   Роза и Дезель, следовали за нами...
  Люди, шли тоже...
  Шли, не убирая рук с оружия...
  Они все были не на шутку напуганы...
  А страх, как известно, рождает хема...
  И хема родились...
  Они родились, когда Сорей, я и остальные наши спутники пересекли порог Кафедрального Собора Озерного Града...
  Знак Пастыря в моих глазах все сильнее излучал тьму, грозя затопить ею весь Мир...
  
  ***
  
  'Поют клинки, танцуя танец страсти,
  И зажигаются костры, на тризне дней вчерашних...
  Холодный блеск струится по земле,
  Узором сна застыла тьма в окне...
  
  На спусковом курке судьбы трепещут пальцы тишины...
  Ты смотришь в тьму тысячелетий и взором долгим провожаешь,
  Навек ушедшую беспечность, что теплой шалью укрывала
  Тебя в твоем священном детстве, когда невинность расцветала...
  
  Уже минули дни былые и будущее наступило,
  Свои дары, отдав сторицей... Оно дало тебе напиться из чаши горести и бед, Навеки серым сделав свет...
  Твоей души украв рассвет, навеки заключив его в ларец...
  
  Теперь в кольчуге из страданий, в броне из призрачных мечтаний,
  С мечем, из пламенных сердец идешь на битву, словно под венец...
  Но только это панихида, и сердца скорбь - первопричина...
  Великой грусти это - черный жребий и истинной не стоит ждать победы!
  
  Ведь выиграть, все ж не дано, и черное отныне не черно!
  Ведь даже зло бывает добрым, добро способно злобным быть!
  И с червоточиной позорной в злаченом сердце может ангел жить...
  Познав невзгоды и печаль вкусив, переступив порог страданий!
  
  Теперь ты рыцарь-паладин, несущий ношу испытаний...
  И слезы больше не помогут, мольбы проблемы не решат...
  Теперь своей рукой ты должен: казнить, карать и миловать...
  Пусть тяжек этот груз страстей и битва страшная тяжка!
  
  Но на себя ты взял всю скорбь людей, и спросят после все с тебя...
  А значит, ты достойным должен быть, чтоб за собой людей вперед вести!
  И шаг назад не сметь ступить, ведь пораженье означает только смерть!
  Ты с этим должен научить будешь жить, ведь это означает: Героем Мира Быть!'
  - печально пропел ветер над шпилями собора...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 35***
  
  ***
  
  *Фестиваль Священного Меча*
  
  ***
  
  1.
  
  ***
  
  Тьма сгущалась...
  Холод пробирал до самых костей...
  Становилось труднее дышать...
  Она с трудом открыла глаза...
  Люди...
  Много людей...
  Очень много людей...
  Все они были сейчас здесь не случайно...
  Они буквально окружали ее, грозя поглотить своей безумно живой массой беспрестанно движущихся тел...
  'Верно! Праздник!..
  Фестиваль Священного Меча...
  Он, наконец-то, наступил...
  Но, кажется, он начался не так, как обычно, что-то изменилось...
  Что-то изменилось и в самих людях, а не только в городе или в соборе...
  Ах, да!
  Они ведь так сильно ждут 'Его' прихода...
  Ждут Пастыря, но ведь он может и не прийти...
  Не придти и разбить их хрупкие надежды и идеалы...
  Не придти, как не приходил уже не раз...
  Не придти, бросив их расколотые и израненные души в бездну разочарования, что только лишь сильней упрочит власть зла в городе и пожрет ее домен, что она все еще каким-то неведомым чудом поддерживала над ним, даруя ему свою благодать и защиту...
  Наверняка не придет!..' - с тоской, болью и сожалением думала Леди...
  'Это так грустно!..
  А она?
  Она ждет или страшится?
  Она уже и сама не знает...
  Она уже ничего не знает...
  Она просто в корне запуталась...
  Запуталась в этих хитросплетения лжи и обмана, пожирающих ее город, ради которого она когда-то без раздумий пожертвовала жизнью, став его хранителем и серафимом в частности...
  Да, они отблагодарили ее, назвав его в ее честь - Леди Лейк...
  О, да...
  Она была им безмерно благодарна, но все же...
  Все же...
  Она просто ничего уже не знала...
  Не знала чему и кому верить, что - правда, а что - лишь злая, но такая заманчиво-сладкая ложь...
  Ведь миру, утопающему в пороке, даже ее умение виденья в человеческих сердцах зла, отказывалось ей помогать распознавать его в них...
  Ведь ожидание, отравляло ее куда сильней, чем яд хеллионов, что черным дымом сейчас старательно просачивался в ее все еще не замутненную и облаченную в серебряное пламя Маотерруса - душу...
  И все же, почему так сильно жжет рука? И почему миазмов так много? Ведь совсем недавно все было не так печально...' - непонимающе думала Леди, созерцая собор...
  Она с тревогой всматривалась в лица собравшихся...
  Кажется, они были чем-то сильно взволнованы...
  Видимо, пока она спала, что-то произошло...
  Что-то, что усилило страх в их душах...
  Люди спорили, ругались...
  Кажется, они говорили что-то о Драконах, а еще многие пытались вытащить меч...
  В их глазах светилось отчаяние...
  Девушка испугалась. Это было не так, как в прошлые разы. Еще ни разу жители не были столь одержимы. Видимо то, что произошло, толкнуло их на столь отчаянный и безумный шаг, а потом...
  Потом, стали возникать хема...
  Они кружили под потолком и нападали на людей внизу, камнем, словно коршуны, обрушиваясь на несчастных и круша все на своем пути...
  
  2.
  
  ***
  
  Все люди видели что-то, но не могли точно понять, что же, это...
  Страх...
  Страх, он продолжал делать свое черное дело...
  От этого становилось только хуже...
  Лейла, так звали девушку-серафима, готова была заплакать от бессилия...
  Но, взяв себя в руки, она сжала зубы и стала упорнее всматриваться в толпу людей...
  Стала всматриваться в надежде, что среди них, все, же найдется тот, кто увидит ее и положит конец зарождающемуся безумию, что словно каракурт обволакивал их в свою паутину, словно в кокон вечного и неизбывного ужаса и отчаяния...
  
  ***
  
  'Дождь безумия идет, души смертных пьет и пьет...
  Их лакает словно кот, что во тьме ночной живет,
  Что мурлычет и рычит, за собой идти велит...
  Словно Аслан в древней сказке, открывает дверцу шкафа,
  Только вот одна беда, он заводит не туда...
  
  Поступь мягкая его не сулит вам ничего...
  Тьма в его глазах клубится, обещает злом пролиться...
  И ползут ему вослед змеи сгинувших побед.
  Он венчает злобу мира, став владыкой той пучины,
  Где в кручине и в печали процветают сердца раны...
  
  Страшным горе было то и свело с ума его...
  Перестал быть человеком, зверем диким обернулся...
  И теперь, одетый шерстью, порождает он страданья.
  Властелином преисподней прозывает его люд...
  
  Как такого не страшиться? Не бежать от пересуд?
  Ведь на страшный суд величьем зазывает он народ...
  Только Пастырю дано в сердце поразить его...
  Как Гераклу из Эллады, как Георгу на Руси...
  
  Не видать ему награды, свет его похитит дни...
  А пока мурлычет демон в ипостаси колдовской
  Словно царь зверей в обличье предстает он здесь - живой...
  И на троне из страданий возлежит, развеяв гриву...
  
  Он презренье воспевает, обрекает мир в кручину,
  Мести жаждет, отомщенья за загубленную жизнь...
  За страданья, что дарили мимоходом все ему...
  Не приемлет он прощенья - извиняться должен мир...'
  - тихо-тихо звенел ветер, плутая между улочек города...
  
  ***Мечта 36***
  
  ***
  
  *Фестиваль Священного Меча*
  
  ***
  
  1.
  
  ***
  
  Двери собора внезапно открылись и монстры, словно обезумев, рванули к выходу, но внезапно отпрянули назад, словно они тоже чего-то испугались...
  Люди...
  Люди с оружием...
  Злые и напуганные...
  Они, кажется, были очень сосредоточены на чем-то и шли, словно конвоируя кого-то...
  Это выглядело странно и страшно...
  Все сегодня было странно...
  В ее голове вертелись сразу несколько строк, охарактеризовывающих происходящее:
  '...И безумного времени бег остановлен велением смерти...' и
  '...Не мертвый тот, кто может вечно лгать, а в страшный час и смерть способна умирать...'
  Люди в соборе, тоже почувствовав нечто, стали расступаться перед кем-то, пока невидимым для Лейлы...
  Хема, взревев, рванули вниз и взвыли, но на этот раз уже от ужасной боли...
  Внезапно стало светло...
  Все охватил чистый, золотой свет, что мгновенно развеял тени и отпугнул порождения зла...
  В воздухе закружились, затанцевали огненные сферы, внезапно принявшиеся гоняться за хема...
  К своду взлетела, словно танцуя, прекрасная жар-птица и слилась с ним, став рукотворным солнцем, пламенным барельефом, изгоняющим мрак ночного мира...
  Лейла удивилась...
  Она не чувствовала присутствия серафима огня, но люди явно видели источник пламени! Вот что поразило Леди! Странный свет коснулся ее мягким, обволакивающим потоком...
  И она внезапно осознала, что мир стал более реальным...
  'О, Лорды! Кажется, они наконец-то увидели меня!..' - вспыхнуло красочным фейерверком в ее сознании...
  Сила благодати, что растекалась по округе, была просто невероятна! У Лейлы буквально перехватило дыхание...
  
  2.
  
  ***
  
  'Просто пойди и сделай 'Это'!
  Я не смогу долго развеивать эту дрянь!
  Мои силы все еще ограничены! К тому же, если ничего не сделать, проблем только прибавится!' - раздраженно и яростно произнес чей-то сильный и властный голос, множественным грохочущим эхом отразившись от сводов и стен кафедрального собора, чем слегка напугал Лейлу...
  И она, наконец, увидела Их...
  Увидела нескольких людей и серафимов, а еще...
  Дракона...
  Нет, трех Драконов или, вернее, одного полноценного и двух, почти обратившихся...
  К тому же, один из этих 'полудраконов', буквально освящал собой все...
  А еще...
  Еще было в них что-то странное...
  Она не сразу поняла - что, а когда осознала, еле сдержала улыбку...
  Такого, она еще не видела, но в памяти всплыли старинные легенды и предания о духах мира, что соединяли в себе черты людей и животных...
  Один из этих необычных претендентов как-то неуверенно направился к мечу...
  У Лейлы буквально перехватило дыхание от благолепия и благочестия, буквально нисходящих от него...
  
  Свет! Абсолютный, всепоглощающий СВЕТ! Вот, что она увидела, даже ослепнув на миг, от его нестерпимой яркости...
  Такой чистой души, она еще никогда не видела...
  Свет...
  Только свет...
  И ни капли, ни грамма тьмы...
  Свет не Пастыря...
  Свет БОГА...
  
  3.
  
  ***
  
  'Так не бывает...' - мелькнула шальная мысль, буквально пронесясь в ее разуме...
  'Если нет тьмы, значит, он должен быть серафимом, но он человек...
  Тогда...
  Кто вы?' - вырвалось из ее уст удивленное восклицание, когда юноша оказался рядом с мечом...
  'Привет! Меня зовут Сорей, а вас?' - дружелюбно улыбнувшись, представился претендент...
  'Л-лейла...' - все еще ошарашено произнесла Леди...
  'Вы не против, если я возьму это?' - мило улыбнувшись, спросил он у нее, буквально излучая солнечный свет...
  'Я? Это?' - она была сбита с толку и шокирована, внезапно забыв, для чего вообще находилась в соборе...
  Ненормальный свет, источаемый Сореем, просто выбил ее из привычной колеи обыденной жизни и поставил в тупик его неожиданным, но при этом банальным вопросом...
  Она рассчитывала на человека с резонансом чуть выше обычного, а перед ней явился некто, облаченный в свет...
  Вот этот-то факт, как раз таки и поразил ее, заставив забыть о цели Фестиваля...
  Забыть и впасть в состояние ступора...
  Но Она все же отошла от шока, и смогла взять себя в руки, внезапно полностью осознав, чем для нее и для него может вылиться заключение контракта Пастыря...
  'Стойте! Если, вы это сделаете, то в будущем ваша жизнь превратится в один сплошной кошмар!' - попыталась впервые в жизни остановить кандидата Лейла, словно очнувшись от сна и поняв, о чем идет речь...
  Сама нереальность и сюрреалистичность этой ситуации останавливала ее от заключения этого контракта...
  Человек с совершенной душой пугал куда больше, чем тот же Владыка Бедствий...
  
  4.
  
  ***
  
  Юноша странно усмехнулся и произнес:
  'Не нужно беспокоиться - Леди!
  Я уже это знаю...
  Моя жизнь уже похожа на кошмар...
  И я хочу сделать это, чтобы кошмар прекратился! Ведь недаром же говорят: клин клином вышибают! А для этого мне нужен этот меч! Тогда, возможно, удастся предотвратить то, что надвигается на Зестирию...
  Я видел их! И я видел Его...
  Все Их видели!' - произнес он с грустью, оставившей неизгладимый след на его лице...
  'Их?' - не поняла Озерная Дева, чуть озадаченно посмотрев на Сорея...
  'Тех, кто уничтожит этот Мир...
  И прежде, чем это случится, я хочу стать Пастырем и спасти Его! Позвольте же мне вытянуть этот меч, милая Лейла!' - с теплотой во взгляде произнес он, протягивая руку к мечу....
  'Хорошо, попробуйте!' - словно решив что-то для себя, с нескрываемой уверенностью в голосе произнесла она, взглянув в его лучистые глаза своими, преисполненными мудростью прожитых веков...
  Сорей чуть трепетно, с легким благоговением коснулся клинка, его обуяло жаркое и радостное, всеобъемлющее и всепоглощающее пламя: демоны исчезли...
  Исчезли, не выдержав новой вспышки святой силы, а дальше...
  Дальше - клинок разделился на два...
  Алый, как кровь, был в руках у Сорея, черный, как ночь, оказался в руках юноши-Дракона, который как-то грустно улыбаясь, стоял в мерцании тысяч зеркал, словно превратившись на мгновенье в рябь на глади быстротечной реки времени...
  Пастырей в их мире отныне было двое...
  
  ***
  
  
  'Колдовство, ваяя вечность, свет стремится обмануть...
  Невозможное - возможно, если в Бездну заглянуть...
  Если просто, между делом, в сказку страстную поверить,
  Выпустить на волю сердце, распахнув ларец для душ...
  И тогда исчезнет время, подарив минуты суть...'
  - казалось, пронеслось над сводом собора...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 37***
  
  ***
  
  *Фестиваль Священного Меча*
  
  ***
  
  1.
  
  ***
  
  Алиша была в соборе вместе с советниками, пришедшими на празднество, которое вылилось в погром и побоище...
  Она видела, что произошло. Теперь ее хрупкое сердце пело от счастья и искреннего волнения...
  Горожане, осознав, что произошло на их глазах, поняли, что оказанная ими агрессия, в некотором роде, ошибочна...
  Они решили пересмотреть некоторые свои взгляды на жизнь...
  Роза все еще находилась в глубоком шоке...
  Она буквально чувствовала одновременно и страх, и радость, а также неуверенность и зарождающийся азарт...
  Она ощущала чувства, которые начинали понемногу переполнять ее, грозя вылиться в потоп, прорвавший плотину чувств...
  Паника, не покидавшая ее несколько дней к ряду, наконец-то, улеглась...
  Ведя двойную жизнь, Роза достаточно быстро адаптировалась к изменяющимся условиям мира...
  Правда, последние несколько дней были для нее самыми тяжелыми в ее жизни...
  И сейчас дух главы гильдии ассасинов буквально пел в ней...
  На ее лице расплывалась хитрая улыбочка демона, в которого грозила обернуться ее переполненная недавним безумием душа...
  Серафим, стоявший рядом, обнадеживающе приобнял ее за плечи...
  Она больше не боялась...
  Да, призраки - это была ее слабость, но сейчас...
  Сейчас она понимала, что серафимы не являются призраками и не несут в себе угрозы или зла, но все же...
  Все же что-то странное все ж таки происходило...
  Часть чудовищ исчезла, но уцелевшие, опомнившись и буквально разъярившись, набросились на, ставшего Пастырем, Сорея...
  
  2.
  
  ***
  
  Сорею же казалось, что его переполняет сила...
  Его охватил азарт, и он произнес, внезапно возникшее на кончике языка, имя...
  Имя, что словно сжигало само его естество, грозя обратить его душу в прах:
  'Фетмус Миома!'
  И...
  Все вспыхнуло...
  Вспыхнуло, превращая окружающий мир в бушующий ад и феерию света и огня...
  Меч, изменившись, казалось, раскалился докрасна и по нему буквально заструились, побежав вверх, стремясь перекинуться на владельца, яростные ручейки неистового огня...
  И почти не отдавая себе отчета в собственных действиях, Сорей бросился на хема...
  Это было похоже на смерч и множественные взрывы, невиданных ранее в этом мире, бомб...
  Пламя и тьма, благодать и злоба - все смешалось...
  Смешалось в один огромный клубок безумной энергии, сравнимой только с реакцией ядерного распада в ходе синтеза в реакторе атомной станции...
  И, словно достигнув некоего неведомого апогея, взорвались, осветив кафедральный собор сверкающими искорками чудесного салюта...
  
  3.
  
  Хема исчезли, а Сорей, почувствовав внезапный упадок сил, отключился, упав на мраморные плиты пола...
  И он уже не увидел, как к нему бросились серафимы и люди...
  Бросились, в стремлении помочь и оказать всю посильную, доступную им помощь...
  Он не видел злости и страха в глазах советников и канцлера Бартлоу, и безумной радости, охватившей толпу...
  Он спал, погрузившись в черноту лихорадочного забытья, даруемого тому, кто становился Пастырем...
  На краткий миг проклятый дождь над Озерным градом прекратился...
  
  ***
  
  'Я пью вино, оно подобно пеплу и льду сомнений, съевших естество...
  Невыносимо больно мне стало от того, что тьма невзгод соткала полотно...
  И разлилась, пожрав весь мир, как дикий зверь, что выбрался из спячки...
  
  Я пью печаль и горе всей земли, на эшафоте я стою судьбы...
  Бросают девочки мне шляпки, срывает ветер с рук их легкие платки...
  Они все очень горько плачут, смеясь, наперекор войне...
  
  Я понимаю, это пламя спалить способно все, не только ужасы ее...
  С нее нельзя собой вернуться, и прежним больше не бывать...
  Теперь я это знаю точно, когда постиг, что значит - воевать...
  
  Когда, одев броню тысячелетий, из камня твердою рукой
  Достал, проклятый мирозданьем и благословенный мрачною судьбой,
  Священный меч толпе на поруганье, явив его нагое естество...
  
  Теперь осталось мне одно: в веках страданье. И посему я пью проклятое вино...
  Я пью печаль из сердца мирозданья, всю боль, весь кризис душ людских.
  Они сказали: Я - Герой! Я должен их спасти! Спасти их близких и родных...
  
  А я... Меня спасти сумеет кто-то? Иль, может, сгину навсегда?
  Когда закончится робота на службе грозного царя...
  В обличье девы светом юной, представшей в образе весны...
  
  Я знаю, это все пустое... И бесконечна кутерьма...
  Ведь порождает тьму седую планета, вечной тьмой дыша...
  Ее священное дыханье навек прогнило, словно труп...
  
  Теперь она всегда страдает и разъедает души, верша во тьме неправый суд...
  А я... Я лекарь энтропии, хирург судьбы, палач души и психиатр муки...
  Ее я должен буду вскоре вскрыть, от тьмы и зла избавив враз...
  
  Но только это невозможно... Баланс вселенной - штука злая...
  Добро и зло смешались вместе, навеки сталью жизнь людей сковавши...
  Теперь не нужно больше чести... Ни зла с добром уже не нужно...
  
  Ведь сумрак мира, словно клещи, давно проник всем ждущим в душу...
  Я меч и кубок поднимаю и с плеч срываю белый плащ...
  Его в крови души мараю и черные цвета вплетаю, прекрасно понимая враз...
  
  Что чистота и непорочность с невинностью и добротой
  Давным-давно идут не в ногу, крадя у смертных их покой...
  И те, кто ищут правды, вскоре, навек теряют дом родной...
  
  И постигают мира горе, обличье, взяв у хеллионов,
  Присев на самый край престола того, кого прозвали Лорд,
  Что страшною своей десницей ваяет ад на белой дней странице...
  
  Я должен зло избыть людское и от страдания избавить,
  Но мне оно давно не в радость, ведь я всегда свободой пьяный...
  А эта тьма, как кислота, сжигает душу мне всегда...
  
  Я понимаю это - доля, мой жребий - брошенный в веках...
  Я выстрелю, избавлю от позора, освободив, разрушив колдовство...
  И, может быть, тогда свободней дышать всем станет и хоть чуточку - легко...
  
  Падет проклятье колдовское, земля очистится от зла,
  Ее блюститель превосходный получит шанс спастись от тлена,
  А я... Останусь несвободным, стране навек отдав себя...
  
  И только в памяти народов навек останусь я Героем,
  Что в самый мрачный, черный час из камня меч сумел достать,
  Сразил Владыку Вечной Тьмы, убив Дракона пустоты...
  
  И светом чистым став в веках, очистив землю от страданья,
  Став чашей жизни мирозданья, Граалем искренней души,
  Что жизнь дарует в царстве тьмы...'
  - пронеслось в сознании Пастыря прежде, чем его поглотила бездна...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Интермедия 3***
  
  ***
  
  *Фестиваль священного меча*
  
  ***
  
  Тьма бурлила...
  Дракон был рад...
  Он был безумно рад, счастлив и буйствовал...
  Буйствовал, ощутив, что сила пришла в движение...
  Он всеми фибрами своей заскорузлой души буквально ощутил, восприял, как сдвинулись, сползли неохотно и сонно со своего излюбленно-насиженного места древние, как сама вечность, скрепы мира...
  И он узрел, как древняя, как само время, сила, наконец-то разверзла свои бесконечно мудрые и при этом сияющее-чудовищные очи...
  Сила пробудилась...
  Пробудилась и снизошла...
  Снизошла, избрав себе вместилищем сосуд, преисполненный светом и тьмой...
  И в тот же самый миг вихрь чудовищной силы, буквально закрутился, завертелся безумным волчком в межзвездной выси...
  Завился, жаждя стереть в порошок не только реальность, но и Астрал, Ментал и все остальные тонкие сферы мирозданья...
  Дракон облизнулся...
  Он облизнулся в предвкушении...
  Облизнулся и нырнул в омут...
  В омут бездны, преисполненный звезд...
  Нырнул, кусая себя за хвост, как Уроборос из древней легенды...
  И в тот же миг великая река времени вышла из своих нерушимо-недостижимых берегов...
  Вышла-разлилась безумным шквалом, обрушившись на жемчужно лазурный мир, покоящийся на нежных ладонях праматери пустоты...
  Закружились, завертелись, затанцевали тонкие нити - волны, превращаясь в хрустальные брызги-осколки...
  Засверкали, крадя минуты и столетия, обращая вспять тысячелетия, всполохи- искры, рожденные от соприкосновения могучих сил...
  И на хрупкой грани эфемерно-призрачных волн застыли, навечно вмерзнув в вечность, фрагменты прошлого, настоящего и будущего...
  Фрагменты времени множества миров...
  Застыли, чтобы рухнуть в брешь миров...
  Но рухнуть не физически, а духовно...
  И они рухнули...
  Рухнули, сводя с ума всю магию этого и иных измерений...
  Рухнули, породив собой первую в мире волну новосотворенного хаоса...
  Дракон смеялся...
  Ему было просто нестерпимо весело, буквально до неприличия...
  Он был рад...
  Был рад тому, что ему удалось вырвать клочек из той самой силы, что все же вмешалась и явила себя миру...
  Он вырвал ее ничтожный осколок...
  Осколочек...
  Грамульку...
  Вырвал и бросил в колодец времен...
  Точно так же как, страждущий исполнения сокровенной мечты, страдалец бросил монетку в колодец единорога, прозванный впоследствии колодцем желаний...
  И спустя вечность или все-таки всего лишь миг, если брать время, используемое по меркам существ, что измеряют миг вечностью, она вернулась...
  Вернулась обратно...
  Вернулась, преисполненная священного, праведного гнева...
  Гнева, направленного на него и только на него, и ни на кого, кроме него...
  И это лишь сильнее возвеселило его душу...
  Возвеселило, когда он заглянул в кипящие первозданной тьмой глаза существа, призванного стереть его - Хтонида в порошок...
  Он был рад, а вечность...
  Вечность, его бесконечного ожидания наконец-то прошла...
  Он был удовлетворен...
  Удовлетворен и доволен...
  Доволен и поэтому смеялся...
  Смеялся безумным смехом зверя вселенского разрушения...
  А сила...
  Сила уже подбиралась к нему...
  Подбиралась, норовя в любой миг взойти к его престолу по сотканному из света мосту...
  
  ***
  
  'Вьется, мчится сталь по кругу, веретена пряжу ткут...
  И лучина в колеснице замыкает окна душ...
  Шоры черные надевши, на замки замкнула дверцы,
  Потеряла в раз ключи, их отныне - не найти!
  
  Вьется пламенем волшебным колесо перед глазами,
  Как кольцо, что в бездне алой сжато Горлума руками...
  Что в безумии своем позабыл родимый дом,
  И, дойдя до той черты, в бездне злой окончил дни...
  
  Вьется прошлое с грядущим, жребий мрачный подцепив,
  И играет дух, клятущий вездесущность нацепив...
  И, примерив мимоходом облик лютого врага,
  Он бросает кость народам, всегда играя джокера, в личине короля...
  
  Вьется власть проклятая, иллюзии рождая, но только Бэтмен с Робином
  И даже Супермен ее не остановят, чтоб не было проблем...
  Ее игра опасная уж многих увела в пещеры Нарготронда,
  Где умерла, испивши крови, проклятая народами луна...
  
  Вьется, кружится, бежит, стрелка часовая,
  А в клепсидре кровь кипит, тень на стрелку дня роняя...
  Сфинкс загадки все гадает, оплеухи раздает,
  Все героев вопрошает, кто какой судьбой живет...
  
  Вьется, льется как река, все проклятая молва,
  Мост построен сквозь века и теперь на свете два
  Маятника - дверцы, что собой соединили души и мгновенья,
  Что к престолу преисподней путь во мраке проложили...
  
  Вьется пламя, по клинку, яростно сверкая,
  Ждет Дракон на том конце, черта поджидает,
  Демон будет очень рад заглянуть к нему
  Только этот черный сад не найти ему...
  
  Вьется искоркой надежда, облекая в силу душ...
  И летит, пронзая вечность, маятник вселенной, сотканный из душ...
  День придет, падет Дракон коварный, голову сложив в веках,
  И исчезнет, окаянный, обернувшись серым прахом, волшебный мост из пестрых радуг...
  
  Вьется же пока мечта, сон крепит объятья,
  И волшебная река льется мирозданья,
  И кипят потоки жизни, Кронос правит вечный бал,
  А по шпалам, что из тени, мчится к небу снов трамвай...'
  - безумно пела Лета...
  
  
  
  ***Интермедия 4***
  
  ***
  
  *Фестиваль священного меча*
  
  ***
  
  Я парила...
  Парила черной тенью, скользя в небесах Зестирии...
  Парила, смешиваясь с эфиром...
  Я парила и наблюдала...
  Наблюдала, как меняется мир...
  Мир, который я так безумно любила, и который так бесчеловечно жестоко предал меня...
  Да, я пронзила сердце Арториуса, но легче мне от этого не стало...
  Райфсет все-таки был мертв...
  И пусть Инноминат украл его личность, его облик, он все равно не мог стать моим братиком...
  Моим Рафи...
  Никогда...
  И, пусть теперь в этом мире жил Фи, мне все равно было грустно...
  Было грустно и больно...
  Но, я надеялась...
  Все равно надеялась, что когда-нибудь, однажды, это безумие...
  Это проклятие, наконец-то, закончится...
  Оставит меня...
  И я вернусь в мир уже человеком, а не тирионом...
  Не Драконом...
  Не Леди Разрушения...
  А вернусь в мир обычной девушкой - Вельвет Крау...
  Девушкой, из самой маленькой, крохотной деревушки Мидганда - Абалла...
  Вернусь вместе с Фи и возможно, только возможно...
  С тенью Рафи, отделенной от Инномината...
  Но вернусь, если только мне позволит вернуться счастливый случай...
  Найду Рокуро и Маджиру...
  Найду, если они еще живы...
  И проживу долгую и счастливую человеческую жизнь!
  Но, проживу ее лишь тогда, когда падет проклятье!
  Когда я выпью до капли всю власть Безымянного, а он, в свою очередь, поглотит всю накопленную мной злобу Зестирии...
  Всю тьму человеческих, и не только, сердец...
  Лишь тогда, и никак иначе, я вернусь в мир...
  А пока часть меня парит сейчас в небесах этого мира, а другая...
  Другая я, в обличье серафима, топчет своими хрустальными туфельками Королевы-на-день, пыльные дороги Гринвуда...
  Она бродит по ним вместе с теми, кто дерзнул бросить вызов судьбе...
  Бродит и пока не знает, куда заведет ее выбранный ею путь, и заведет ли...
  Я и сама пока этого не знаю, но я присматриваю за ней...
  Присматриваю за своей крошечной частицей, что в отличие от меня, ее Матери - Дракона Вселенской Тьмы, благословленной тьмой, воплощает ни что иное, как чистый свет, украденный у Инномината...
  Свет, что в образе странницы из иного мира - Светы Духовой, просто фактом своего существования разрушает зло там, где она появляется, а пока...
  Пока она там, живая и невредимая, я буду парить в небесах...
  Буду парить и сверху защищать этот грешный мир, с избытком переполненный злобой и алчностью, страданьями и страстями...
  Буду защищать его вечно, как одна из тех, кто воплощает в себе столп мироздания, великую тьму, что порождает своим существованием свет, даруя ему безграничные и непостижимые силы...
  Я пребуду в небесах вечно...
  Быть за гранью добра и зла, вне пределов пространства и времени - это и есть моя участь...
  Участь стража и хранителя мирового равновесия...
  Участь Истинной Леди Вселенской Катастроф - Вельвет Крау...
  
  ***
  
  'Тьма льется, облекая силой, когтями к свету рвусь...
  Я знаю, выберусь я из пучины, куда навеки заточила Рух...
  Из клетки мрачной, полной злобы, сбегу наперекор веленью Мельхиора!
  Сбегу и вызову на бой того, кто начал вечный бой с судьбой...
  
  Из Авалона убегу, сломаю цепи и оковы!
  Я узников освобожу, им подарю навек свободу...
  Я не желаю чертом быть, быть дьяволицей не желаю!
  Как все - хочу я жить, любить и любоваться небесами!
  
  Пусть птицы там летят, маша в огне крылами!
  Мне все равно, по ним я тосковать не стану!
  Но буду тосковать по светлым дням, когда со мной была моя семья...
  И пусть меня все презирают, пускай бросают души мне!
  
  Я больше пить не буду скверну и кровь людскую пить не буду!
  Я отомщу тому, кто уничтожил сердце, навек его окрасив кровью - в тьму...
  И пусть Дракон, в обличье серафима, как будто брат, вернувшийся из Лимба,
  Передо мной стоит, горя в огне, я не поверю потому, что больше нету места лжи в моей душе!
  
  Иллюзии пусть ткет колдун, Моргана пусть со мною рядом стоит одетая туманом,
  И дьявол в образе ронина с чертенком, брошенным впотьмах, что с ангелом Талиесина...
  Смеются пусть они беспечно, покуда я одета в вечность, и пусть сестра моя навечно,
  Когда-то отдала мне жизнь свою в обмен на свет, я дар сей ценный не утрачу!
  
  Врагу планеты отомщу, когда я отомщу за брата!
  И пусть смеется надо мной Дракон-владыка восьмиглавый,
  Он сгинет словно страшный сон, рожденный тьмой луны кровавой,
  Когда из бездны колдовской родился Эмпирей, носивший имя - Безымянный...
  
  Ведь в день, окрашенный Луной, его я стала наказаньем,
  Его от зла хранимой тьмой и гением пожравшим радость...
  И пусть кругом руины сна, Абалл - сгорел, распавшись пеплом,
  Но буду жить теперь всегда в объятьях бога, навеки растворившись в свете...
  
  Пусть плачет мальчик - став Драконом, в саду волшебном ожидая,
  Когда вернется с небосвода волшебный замок старой сказки...
  И сад из яблонь разобьется, пожрав былого пепелище,
  Пусть элисарка в тьму несется, найдет в Камланне пусть себе жилище...
  
  Вернусь когда-то в мир я сквозь века и годы, одевшись властью звездопада,
  И сгинет черная пурга, что съела время, как приправу, на торте пышном богача...
  Вернется мир на круги бытия, я буду человеком или богом,
  Но все равно тогда исчезнет тьма, и кончится проклятой тьмы дорога, свободна, наконец-то, буду я...'
  - пела Вельвет, паря над Зестирией и ища взглядом своих золотых глаз ту, кто сейчас стояла перед Сореем, лежащим на плитах кафедрального собора...
  
  
  
  
  
  
  ***Интермедия 5***
  
  ***
  
  *Зестирия.*
  
  ***
  
  *Озерный град. *
  
  ***
  
  *Фестиваль Священного Меча*
  
  ***
  
  Я смотрел...
  Смотрел на мир подо мной...
  Мне было больно...
  Больно, но и радостно, и...
  Чуточку грустно...
  Слабая улыбка, словно невзначай, тронула мои несуществующие губы...
  Ведь я уже давно не Серафим...
  Я - Дракон...
  И пусть я могу превращаться в призрака, легче от этого мне не становилось...
  История повторялась, но повторялась иначе, с новыми, необычными и невообразимыми нюансами...
  И я не знал: сплю я все-таки или не сплю...
  Или - это вообще не сон...
  Или, не мой сон вовсе...
  Например, сон все того же Сорея или, в худшем случае, - сон Райфсета, чьей неотъемлемой частицей я и являюсь...
  Или...
  Или это, вообще, смешение снов многих заблудившихся в царстве Морфея и потерявшихся на просторах времени и пространства, в этом месте без прошлого и будущего, что застыло на самом конце настоящего...
  Я задумался...
  А все ли действительно было так уж легко и просто?
  Или, может, все-таки все было чуточку сложней?
  Самую чуточку, ту самую проклятую малость, но сложней...
  Ту часть, которая и делала нас всех по-настоящему живыми и мыслящими, чувствующими и постигающими...
  Я грустно вздохнул и вновь взглянул вниз, на город...
  Город, раскинувшийся там, в непроглядной тьме прошлого, в тумане безверия и малосердечия...
  
  ***
  
  Облака сильнее сгущались над этой - метафорической - Зестирией, а где-то в, возможно, реальной или все-таки не существующей, псевдонаучной и алогично истинной Зестирии была ночь и шел дождь...
  Шел, смешиваясь и обжигаясь о змеящийся, вьющийся в небесах силой, столп бело-золотого света...
  Света очищения, сотворенного моей и Сорея волями, что пронзал собой небеса, словно такой же сказочный бур Симонна из такого же сказочного Гурен Лагана...
  Я поежился...
  Поежился и перевел взгляд в небо...
  Туда, где совсем недавно кружила, словно танцуя с Зефиром, прекрасная, как Немезида Вельвет...
  'Как она там? Помнит ли меня? Или, может быть, в своем вечном сне без сновидений, которым она обречена спать вечно, навеки потеряв саму сущность человеческого начала и вечно быть частью Инномината, как не повезло им стать Райфсету - моему несчастному, во всех смыслах и отношениях, дядюшке, столь безжалостно убитому собственным свояком - Арториусом и съеденному Драконом Инноминатом...
  Возможно, она лишилась на этот раз уже всего - включая собственную квинтесецию души?..' - с неизбывной грустью в душе, подумал я, расправляя тяжелые, как мир крылья...
  Эти двое и я - в частности были чем-то похожи...
  Они, нет, все мы - были похожи на рыб-симбиотов, поглощающих своих самцов после спаривания...
  Да, когда-то Селика сказала Вельвет:
  'Чтобы могла жить старшая сестра, она может использовать жизнь младшего брата...'
  Вельвет тогда ужаснулась, а сейчас...
  Сейчас это и происходило...
  Мы втроем поглощали жизни друг друга и играли в некое подобие перетягивания каната...
  Мол, кто быстрее - того и приз...
  Приз под названием - Жизнь! И, ведь еще неизвестно, кто кого...
  Кто перетянет раньше...
  И перетянет ли? Может, Вельвет, а, может, Рафи...
  А, может...
  Я...
  Ведь мы - те же самые симбиоты-близняшки, как три желтка в курином яйце...
  Банально не можем жить друг без друга...
  Но это уже не имеет смысла, ведь я, возможно, тоже сплю...
  Сплю, как Вельвет и мой дядя - Райфсет...
  Только сплю с Сореем...
  С Пастырем, кого заведомо презирает Вельвет, возненавидевшая заочно всех экзорцистов прошлого, настоящего и будущего...
  Да...
  Ирония...
  Насмешка судьбы...
  Я словно повторяю давно пройденный материал...
  Ведь недаром же кто-то из великих когда-то и где-то сказал, что история движется по спирали...
  'А все-таки - она вертится!' - сказал кто-то...
  Верно! Все движется! Планета, история, мы! И пусть по спирали, а не по кругу! От этого все равно не легче, а лишь больнее...
  Раньше, конечно, думали, что по кругу, но, как выяснилось, - все же по спирали...
  А теперь...
  Теперь стало известно, что и время способно бежать вспять, когда рождаются черные дыры...
  Вот интересно, а Земляная История, что рождается из Земного Пульса и хранит в себе память о всех событиях моего мира - это тоже такая вечная капсула времени, предназначенная для владеющих силой, или все-таки нет?' - вот о чем я думал, пространно паря над миром...
  
  ***
  
  А сила...
  Сила тем временем все сильнее и сильнее клубилась, норовя свести с ума и без того хрупкие сферы мира...
  Дракон, царящий на планете, что сейчас парила над головами жителей Зестирии, ярился, извивался, уклоняясь от ее потоков, играл на струнах реальности и буквально сеял злобу на головы мирян...
  Мне было тошно...
  Тошно от того, что я не мог ему помешать...
  Если это и был сон, то поистине - кошмарный, а тем временем...
  Тем временем Сорей вновь вынул меч из камня и...
  И, произошло странное...
  Я снова был собой...
  Был Лафикетом Колбранде, Лафи, Фи...
  И при этом...
  При этом - все еще оставался и Драконом - Маотеррусом...
  Богом-Эмпиреем...
  Великим Владыкой Земли, существующим сразу в нескольких измерениях...
  Это было странно...
  Странное ощущение накрывающего безумия...
  Оно накрыло меня спонтанно, и тут я понял...
  Понял, что я:
  Я сижу за столом...
  Сижу и пью чай...
  Пью чай, что и не чай вовсе, а самая, что ни на есть квинтесенция жизненной энергии, вездесущая и неуловимая - Ци...
  Пью его вместе с Рафи и Сореем и, как ни странно, с - Рокуро...
  С Рокуро, почему-то похожим, сейчас, на Сорея...
  Да...
  Странно...
  Определенно...
  Наверно, это так на меня чай действует...
  Видимо, не стоит им все-таки злоупотреблять...
  Гм...
  Только сейчас замечаю, словно пелена с глаз спала, что Маджиру и Элеонора режутся в видео игру, и как ни странно, играют за Розу и Алишу...
  Словно девушки - персонажи компьютерной игры...
  А за соседним столиком, как ни странно, сидит мой прежний контрактор - Михаил...
  Сидит и тоже пьет чай...
  Пьет чай из какой-то странной, смеющейся чашки со сколом...
  У него на коленях разлегся живым пуфиком крохотный Дракон, что как-то нервно на меня таращится, хлопая своими аметистовыми глазищами...
  У, Зверюга! Да, что-то явно не так...
  Особенно, если брать в расчет нормина Бьенфу, у которого явно не задался день, если учесть, что он рыдает в три ручья, как всамделишный, заправский баньши и буквально так тоненько подвывает:
  'Маджиру-у-у-у...
  Почему-у-у-у-у...'
  Мне аж как-то стремно стало от этого его плача...
  Ну, прям, как плач домовых, право слово, а ведь он и есть домовой, если взглянуть адекватно...
  Вот выл он, так и ел свой цилиндр, а Михаил...
  Михаил смотрел на экран, где тем временем пати Сорея занималось тем, что пыталось привести его в чувства, и как мне видно, безуспешно...
  А все потому, что вот он - Сорей...
  Здесь...
  Пьет с нами чай и требует вернуть его к Миклео...
  Н-да...
  Это все конечно хорошо, но сдается мне, что, к сожаленью - пока что невозможно...
  А экс-Рокуро, кажется, всем этим наслаждается...
  Нет, правда!
  Ему, правда, весело! А мне - что-то не очень...
  Грусть - штука страшная...
  Она - буквально пронзает сердце ледяными когтями безграничного и всепоглощающего отчаяния, так и, норовя утащить в свою безмолвную бездну...
  Рафик тоже мрачен, как тучка...
  Сидит...
  Дуется и...
  Думает...
  Думает, о чем-то таком, о чем лучше не вспоминать...
  Затем я вижу, как в зал входит Вельвет...
  Нет...
  Ненастоящая...
  Все еще иллюзия...
  Настоящей еще нет с нами...
  Я вижу как там, за дверью, в безликом ничто, кружит дракон ее души...
  Она пытается совратить Сорея...
  Он не сдается...
  Шлет ее к хема...
  Молодец парень! Уважаю! Правда, потом я его за это все же отчитаю!
  Она ведь моя тетя и тирион! И все-таки - я ее люблю! Пусть она и Королева Демонов...
  Пусть она катастрофа! Пусть! И пусть она ест души! Мне все равно!
  Я ее люблю!
  Затем девочки исчезают, переступая грань добра и зла, а после...
  После приходит Света и свет гаснет...
  Только не навсегда...
  А лишь на миг...
  На миг, что равен вечности...
  Гаснет для того, чтобы разгореться вновь в глубине человеческого сердца и подарить нам всем надежду на светлое и радужное будущее...
  
  ***
  
  Снова ночь и...
  Дождь...
  Я и Рафик...
  Стоим...
  Смотрим...
  Взираем на Луну, украшенную мглой...
  Взираем в небо, а по улице...
  По улице с разбитыми фонарями по булыжной мостовой призрачного города, неистребимого Дита идет Света или...
  Нет, уже все-таки Вельвет...
  Настоящая или тень настоящей, но уже не осколок целого, уже почти целое...
  Рафи творит что-то странное, зажигая ее имя звездами у нее под ногами и осыпая ее светлячками, целующими ее черные волосы...
  И признается в вечной и безграничной любви к ней, но она...
  Она, кажется, не воспринимает его всерьез...
  На ее лице тлеет печальная, как сама смерть, улыбка...
  Улыбка вечного сожаления и милосердия, а затем...
  Затем, я вновь парю между небом и землей, и...
  И гулкий голос Инномината вопрошает меня где-то в глубине моего подсознания, выволакивая из бездны полного отчаяния и одиночества на свет божий: 'Камо грядеши?'
  А я отвечаю ему, лишь на краткий миг задумавшись: 'На росстани!'
  И отправляюсь в свободное парение, словно корабль в свободное плавание...
  Я чувствую себя морским волком...
  Волком, сразившим своего Моби Дика и повидавшим жизнь...
  И я вспоминаю свой кораблик детства, что уплывает в детство, оставляя чудаков на призрачном причале жизни, у начала начал, что всегда и во все времена вел только вперед, за призрачный горизонт событий, туда, где светит своим немеркнущим светом звезда по имени - Надежда...
  Да, мне она тоже светит своим светом чужим...
  Светит, отражаясь от призрачных сводов все еще падающего в безликое ничто необъятного и бескрайнего космоса, Камелота...
  Камелота, падающего все дальше и дальше, все глубже и глубже - в Космос...
  Падающего и уносящего Трон Эмпирея от хрупкого шарика Зестирии в непроглядную тьму внешнюю вместе с той, кого я так безумно люблю...
  Унося ее в самые холодные и седые глубины вечного и бескрайнего космоса...
  
  ***
  
  С моих глаз падает слеза...
  Она падает и смешивается с дождем...
  Смешивается с дождем, все еще идущим над планетой, а тем временем...
  Тем временем горизонт светлеет и нежно розовые, ласковые персты Зари Заряницы уже ласкают его окоем...
  Ласкают, прогоняя опостылевший, стылый и промозглый дождь...
  И я впадаю в забытье...
  Впадаю и сливаюсь с миром, поддаваясь свету Сорея, что он так любезно дарует мне каждое мгновенье моего бытия и...
  И пусть даже это сон или все-таки нет, но я счастлив...
  Счастлив, и я надеюсь, что я буду видеть его, несмотря ни на что...
  Что я буду жить...
  Я надеюсь, что сон продлится еще немного, еще совсем чуть-чуть, что он позволит мне насладиться собой еще самую крошечную капельку, самую свою малость, и что лишь тогда я и проснусь...
  Проснусь в мире, в котором все-таки будет Вельвет...
  Вельвет настоящая, а не подделка, не тень, не осколок, не иллюзия по ту сторону голубого экрана, а та, которая теплая и живая, кто может чувствовать тепло и боль, вкус фруктов и запах трав...
  Та, кто так любит небо и кто знает...
  Знает наверняка: 'Почему птицы летают?..'
  Ведь она - это и есть - та самая птица, та самая Кагомэ, что все-таки выпорхнула, вылетела из своего гнезда, из своей золотой клетки, куда упекла ее безнравственная злодейка-судьба...
  Она - та самая синяя птица удачи, что обратила в ничто темную ауру шинигами Айзена, что истово и неотступно верил в то, что он проклят судьбой и как трудяга Эдип - обязан вечно убивать своих любимых...
  
  ***
  
  Я падал...
  Падал, возвращаясь в сердце Хельдальфа...
  Падал, сворачиваясь в клубок сингулярности и погружаясь в тьму...
  В тьму, что все еще властвовала над миром, наотрез отказываясь сдаваться и отступать пред ясным взором того, кто теперь носил святое имя - Пастырь...
  Я спал, а мир...
  Мир продолжал меняться...
  Меняться и жить...
  Все в нем и иных мирах спали...
  Дождь перестал...
  
  ***
  
  'Льется кровь тысячелетий
  Лед столетий сталь крепит,
  В кубке призрачного лета,
  Бездна лютая кипит...'
  - тихо пело свою проклятую колыбельную небо, качая всех своих неразумных чад на своих ласковых ладонях и укутывая белогривыми барашками облаков...
  ***Интермедия 6***
  
  ***
  
  *Фестиваль Священного Меча*
  
  ***
  
  *Камланн/Озерный Град*
  
  ***
  
  Пламя и время, время и пламя, лед тысячелетий и тьма вечного одиночества, это - моя судьба...
  Это - обратная сторона Луны, монеты Дьявола, неизбывного отчаяния...
  Это то, что я заслужил...
  Заслужил в тот миг, когда пронзил сердце своего племянника - Миклео...
  В тот проклятый Эмпиреями, злополучный, злосчастный день...
  В день, когда все рухнуло...
  Когда все закончилось и когда все началось...
  В деревне, прозванной в народе - деревней Истока, местом начала всего, своеобразной точкой отсчета, откуда брала свое начало великая Эра Хаоса...
  В день, когда я потерял свой Камланн, Музу, Миклео и...
  Лучшего друга...
  
  ***
  
  Пламя безумия и ярость праведного гнева, слезы предательства и боль утраты...
  Они сыграли со мной очень злую шутку и...
  И теперь я вынужден, как призрак, между жизнью и смертью, блуждать по закоулкам чужого подсознания...
  Жить чужую жизнь...
  Жить, проживая ее, как свою...
  Жить, крадя жизни других и ничего не оставляя им взамен...
  Это - лицемерие...
  Последняя грань...
  Я...
  Возможно, я уже переступил эту хрупкую, эфемерно-дерзкую черту между добродетельностью и пороком...
  Переступил, не задумываясь, всего лишь на краткий миг, оставшись самим собой и запечатав в самом себе свое собственное зло, а иначе...
  Иначе, как бы я смог пройти за грань времени?
  Пройти в мир - полный жизнью...
  Я не знал...
  Я не знал и не понимал...
  Возможно, это - был мой последний шанс...
  Последний шанс, дарованный мне Сореем, в тот благословенно-чудовищный миг, когда он разрушил, наложенное мной на Георга, проклятье...
  Тогда, когда он разрушил проклятье и освободил Миклео от довлеющей над ним участи вечной жертвы судьбы и обстоятельств...
  Тогда я вновь стал частью этого мира...
  Я стал его частью в тот проклятый и благословенный всеми богами миг, когда правосудие Пастыря все-таки свершилось, но...
  Это - был лишь миг...
  А за ним последовало Ничто...
  Вечное и всеобъемлющее Ничто...
  Ничто, что поглотило меня, мой разум и все, что было мне дорого, что было сотворено мной...
  Камланн был уничтожен...
  Он был уничтожен окончательно и бесповоротно...
  Теперь уже навсегда...
  И...
  И, только свет...
  Свет блаженства, свет очищенья, даруемый Сореем, пронзал собой мрачно-постылое, иссушено - черное небо...
  Небо, так безнравственно отрешенно разверзшееся над выжженным великой битвой котлованом...
  
  ***
  
  Свет...
  Он дал мне еще один шанс...
  Я...
  Я, кажется, стал частью чего-то чудесного...
  Стал невесомой частичкой чьего-то невероятно фантасмогоричного сна...
  Я попал в чистилище...
  Попал туда, где должен был искупить свои грехи, а вернее, один и самый тяжкий - убийство...
  И вот теперь я вновь топчу землю этого мира своими ногами...
  Вернее, уже не ногами...
  Лапками...
  Или...
  Или даже прорезаю его небеса своими узорно-миниатюрными крылышками, а иногда...
  Иногда я сплю на руках или макушке кого-то из спутников призрачного псевдо Сорея, что буквально сотворен по образу и подобию настоящего, все еще дремлющего в бесконечном сне очищения вместе с Маотеррусом...
  А иногда...
  Иногда я гляжу на мир сквозь глаза Светланы Духовой, демоницы-серафима, что в образе прекрасной дамы пик, странствует по миру в поисках своей любви или, вернее, того, кого я когда-то перенес в Камланн - Маотерруса...
  Я гляжу на мир ее глазами и понимаю, что я не так уж и сильно был неправ...
  Ведь многие совершают ошибки, и последствия их деяний тоже очень часто бывают гибельными или разрушительными...
  Вот, к примеру, та же Светлана...
  Нет, она не догадывается даже! Даже не подозревает, что она вовсе никакая ни Света, а самая настоящая Вельвет...
  Да, та самая Вельвет Крау, первая, единственная и неповторимая - Королева Катастрофы...
  Прекрасная и ужасная Леди Вселенского Бедствия...
  Да, она тоже убивала...
  Она убила тех, кто оказался в ее темнице в Титании, убила тех, кто был околдован злом в Абалле, но самое главное, она убила Пастыря...
  И даже не одного...
  Но она убила того, кто уже не был человеком в полной мере этого слова...
  Он перестал им быть, слившись с Инноминатом...
  Она убила человека, что стал убийцей ее младшего брата...
  Она убила своего шурина...
  Она убила человека, который хоть и носил гордое имя - Пастырь, на самом деле и был истинным Владыкой Бедствий, а сама Вельвет, как раз таки, и была истинным Пастырем этого мира...
  Она стала им, вобрав в себя все его зло и избавив его от тех, кто пытался его разрушить...
  В этом мы с ней похожи...
  Но я...
  Я убил Миклео потому, что он был обречен на смерть...
  Сильные ожоги и его возраст, неимение врача и средств к существованию, а самое главное - война между Хайлендом и Роландом, а также - предательство...
  Вот - причина моих действий!
  Я принес его в жертву, чтобы наказать виновника всех своих злоключений...
  Своего лучшего друга - Георга Хельдальфа...
  Я сделал это, чтобы наказать его за все его злодеяния и...
  И, как итог - сам оказался проклят на вечное одиночество и заперт в вечной ловушке своих горестных воспоминаний...
  Это - больно, но я должен смириться и принять свою участь, а иначе...
  Иначе жить будет просто невозможно...
  
  ***
  
  Я вижу, знаю и прекрасно понимаю, чем все закончится...
  Интересно, это будет только один раз или это будет длиться вечно, повторяясь, как пресловутый день сурка, пока моя душа не пройдет полный цикл кресения, очистившись от зла?
  Велеслав Волхов, вернее Рокуро или все же Инноминат? Меня не любит...
  Совсем...
  Явно и определенно...
  Даже покушался сделать из меня жаркое и сумочку для Светы...
  Щас! Пусть только попробует! И я зажарю его самого до золотистой и хрустящей корочки! Не будь я Дракон! Или он действительно не Рокуро, а тот, кого как раз и называют великим Шестым Эмпиреем, богом людей и серафимов, которому почему-то взбрело в голову под личиной сумасшедшего героя прогуляться по миру в компании таких же отчаянно-безумных личностей? Или он еще кто-то, кто нацепил на себя целый ворох обличий, чтобы сбить всех с толку и со следа, и как умелый кукловод дергает за ниточки, из тени, сводя всех с ума и панталыку? Может, это он - тот, кто свел с пути праведного Хельдальфа и начал всю ту же Эру Хаоса? Или, может он - отблеск души истинного Сорея или существа, находящегося вне рамок закона и за гранью нашего понимания? Кто знает...
  Я искренне теряюсь в догадках об истинной природе этого псевдо серафима вечной и всеобъемлющей тьмы...
  А если говорить о пати Сорея, то одна Роза чего только стоит...
  А сейчас что творится?!
  Сорей, вынул этот растреклятый меч, и...
  Да, это - правильно! Так и должно было быть...
  Только вот...
  Мечей-то почему-то два...
  А вот это - уже неправильно...
  Это - альтернатива...
  Само это путешествие Пастыря - неправильное! Да и Сорей, судя по всему и не Сорей вовсе...
  Ну вот не вижу и не чувствую я в нем той искорки жизни истинного Сорея, что смог, преодолев себя и свои убеждения, без колебаний, по крайней мере явных, сразить Владыку Бедствия и начать очищать Маотерруса...
  Да...
  Все - неправильно...
  Все - ложь...
  Равно, как и изреченная мысль...
  Благо, я ее не изрекал, а то мало ли кто знает, что взбредет в буйную головушку этого экс-серафима с задаткам падшего бога вселенского зла, что именует себя время от времени никем иным, как - шинигами этого мира...
  Вдруг и вправду зажарит и съест, да еще и не подавится, и не посмотрит, что не Дракон...
  Хотя...
  Какой я сейчас человек? Ну, вправду, какой? Если выгляжу, как раз таки, как та самая, что ни на есть всамделишная рептилия...
  Стыд один только и позор на весь мой род до тринадцатого колена! Вот что я на себя и своих домашних навлек, а еще чуму и мор - на свой и Сорея дома...
  Да, печаль и тлен, разруха и запустение...
  Одна только Света меня и понимает, и жалеет...
  Чует, небось, родственную душу...
  Мы ведь с ней родичи - по несчастью...
  Оба - с Бедствием кровью повязаны...
  Эх...
  А куда уж без бедствия-то и без разрухи с запустением? Без Бедствия и прочего вправду никуда и никак! Только в петлю вешаться, вот я и повесился...
  Сижу живым шарфом на плечах Миклео, офигеваю помаленьку и словно проваливаюсь в какой-то странный, зыбкий и малопонятный сон...
  А колесо Сансарры все раскручивается, кричит, воет, скалит острые клыки и тянет ко мне свои тонкие, костлявые руки смерти и перерождения, увенчанные острыми когтями изголодавшихся по душам демонов времени...
  
  ***
  
  И вот я сижу за столом...
  Пью чай из белой фарфоровой чашки, а предо мной белое блюдечко с голубой каемочкой, а на нем яблочко наливное...
  Все катится и катится по кругу, как хомячок в колесике...
  А видения все меняются и меняются...
  Моя новая ипостась, нахохлившись, восседает у меня на коленях...
  На столе сидит какой-то фиолетовый, крылатый нормин и почему-то ест свой цилиндр...
  Да, странно...
  Чего это с ним, бедным?..
  Здесь же столько всего, ешь - не хочу, а он - цилиндр...
  Да, дела...
  Но странно не это...
  Странно другое...
  Здесь повсюду зеркала дивных панорам иных времен и миров, а еще люди разные...
  Из них я только и знаю, что Велеслава, Сорея и, кажется...
  Маотерруса...
  Вот и отлично, значит, не пропаду! А вот остальные, мне неведомы...
  Ан нет! Вот и Вельвет, и...
  Света?..
  А люди все приходят и уходят, исчезая яко дым...
  Жутко...
  Нормин бьется в истерике...
  Ему явно плохо...
  Мне тоже не сахар и не айс...
  И вообще - мама не горюй! Здесь творится нечто невообразимое! Настоящие игры разума, что обретаются за гранью реальности...
  Наверно, это и есть он - тот самый пресловутый Ид, о котором писал когда-то Зигмунд Фрейд...
  Тот самый Ид, который мы от всех всегда скрываем...
  Да, тлетворное влияние знаний Светланы явно не прошло для меня даром, раз оперирую столь странными и несколько чуждыми мне понятиями, но это не беда...
  Нет, вовсе нет!
  Я сижу и вижу, как часть гостей этого праздника жизни исчезает, переступая сверкающую черту времени, а часть сливается воедино...
  Остаемся: я, Сорей, Слава и...
  Нормин...
  Я вижу огонь...
  Он пылает в блюдечке...
  И я вижу, как летит, расправив свои призрачные крылья Дракон, сотканный из Мироздания...
  И как свет истинного мира исчезает, а Сорей, что так безумно жаждет вернуться к Миклео, хватает его за руку и вытаскивает из бездны, что разверзлась под ногами несчастного серафима, который буквально с головой в нее и ухнул...
  И как в сказке, был спасен своим героем, своим принцем на белом коне, или на Драконе?
  В самый последний раз, в последний момент...
  Ну, впрямь, как красавица из высокой башни...
  Да, пусть хоть кто-то будет счастлив! А я...
  Я выпью эту чашу...
  Чашу, что дают испить смертникам, идущим на последний бой...
  Выпью чашу, что даруют тем, кто приветствуют Цезаря, что говорит: 'Пришел. Увидел. Победил!' И я понимаю - Это - Правда...
  Человек человеку - волк...
  Вернее...
  Лев...
  Только вот...
  Один добрый, а другой, по определению, - злой, ну в точности, как близнецы, что в свое время слыли проклятьем небес...
  Вот я и выбрал - 'злого'...
  И он пал...
  Пал от руки 'доброго'...
  Пал, в точности, как Шрам от руки или, вернее, лапы Симбы, отомстившего ему за смерть Муфасы...
  А в данном случае от руки Сорея, отомстившему Георгу за всех...
  За Зенруса, Дезеля, Миклео, Музу, Селену, самого себя и даже...
  За меня...
  И за всех тех несчастных и невинных жителей Камланна, погибших в те роковые день и ночь...
  
  ***
  
  Георг...
  Он был моим другом...
  Но, он предал меня...
  Он, убил всех...
  Даже свою жену - Селену, а в итоге?
  В итоге, его убил его же собственный сын - Сорей, а теперь...
  Теперь мне грозит смертью Велеслав, волк разрушения - Тардис, Фенрир, Гарм, Цербер, Сколь...
  Сколько имен...
  Всех и не счесть, не перечислить, и все его, и не его...
  Не имеет значения, сколько у него этих самых имен, все всегда сводится к одному - к разрушению...
  Ведь он и есть это самое разрушение...
  Разрушение, что приносит спасение, как говорил когда-то отец Этлау в 'Войне Мага'...
  Да, Велеслав - это Разрушитель, а я?..
  Я - падший Пастырь, не сумевший сберечь свою семью и выполнить свое предназначение...
  А вот Сорей...
  Он...
  Он смог...
  И я знаю, как бы долго не длился этот проклятый сон, навеянный силой очищения, я верю, что однажды, когда мы все от него наконец-то проснемся, то мы будем счастливы, а пока...
  Пока, зеркала бьются и свечи гаснут...
  Ведь когда уходит Света, свет следует за ней...
  И тьма берет бразды правленья в свои руки, завершая ночь Святого Вальпургия, что длится в этом мире тысячу лет снега...
  Вот только снег этот из воспоминаний...
  Из самых потаенных и животрепещущих воспоминаний, что текут в бесконечно-серую Лету...
  И я пью...
  Я пью ледяные воды Коцита и Стикса, Флегетона и самой Леты...
  Пью и тону в них...
  Я пью и понемногу забываю, что такое значит быть Человеком...
  И что значит быть Драконом...
  Я исчезаю, как и пир во время чумы, на котором я и пью кровь, вместо чая, из Чаши Гнева в день Страшного Суда...
  Я исчезаю...
  Исчезаю, сведенный до нуля, до точки вне пространства и времени, до сингулярности, до горизонта событий...
  Ведь это и есть та самая суперпозиция, когда рождаются и гибнут вселенные, а это значит, что жизнь, как и битва добра и зла, будет продолжаться вечно...
  Будет продолжаться всегда, вновь и вновь...
  Будет продолжаться в иных обличьях, с иными именами, под иными звездами, светилами и в иных пространствах и временах, покуда существует само время или покуда будет существовать само желание жить...
  И я засыпаю сном, в котором уже действительно нет сновидений...
  Ведь все уже давным-давно превратилось в безумную сюиту, карусель богов, что, лицезрея цветение вечной сакуры, облачились в маски, надев ложные и лживые обличья и пустые личины, и теперь пляшут под дудку трубадура поймавшего всех на золотого бычка, как на золотого идола из древнего храма столь древней же Иудеи...
  Все это как самый жуткий маскарад у Воланда, на котором танцевала прекрасная Маргарита, отчаянно ища своего неразумного Мастера...
  Он уже давным-давно пожрал без остатка нашу и мою жизнь, отразившись во вспышке безумной искры на самом кончике усов Бегемота, починяющего примус, и отразившейся в смехе русалки, поющей вечером на хуторе близ Диканьки и воплощающейся в извечном вопросе: 'Как быть? Быть или не быть? Вот в чем вопрос...' И звучащей загробным голосом ворона, сидящим над дверью и изрекающим: 'Nevermore...' - в день, когда жизнь обращается в прах...
  
  ***
  
  Я сплю, а цвета то смешиваются, то вьются, становясь то сплошным белым, то безликим черным цветом вечного одиночества; все рушится, мир перестает существовать, а я...
  Я снова в образе Дракона...
  Я сплю...
  Сплю в глубине сердца прекрасной девы вечного конфликта, что тоже спит и видит сон...
  Сон о том, что мы все спим и видим сны друг о друге...
  Видим сны, в которых все спят и видят бесконечные сны о бесконечности, о бесконечных снах, о бесконечных снах, о бесконечности бесконечных снов...
  
  ***
  
  Над Леди Лейком блестело солнце, а на пожухлой от злобы траве, цвета ночи, сверкала слезами серафимов хрустальная, как солнце роса...
  Жизнь продолжалась...
  
  ***
  
  
  'Бесконечность недалека, верю в силу бога рока!
  В правосудие творца у злаченого крыльца!
  Во власть огня и в стужи сталь, в бриллиантовый Грааль!
  Верю в зло и в правду верю, в намертво закрыты двери...
  
  В дверь в глухой стене я верю и в летучие качели!
  Верю я в страну оленью, в Кая с Гердой тоже верю!
  Верю в детскую страну, в Неверленд и доброту!
  Пусть по краю и иду! Верю от того, что жду,
  
  Когда правда победит! Зло исчезнет, как магнит, что в руке держу!
  Солнце правду отразит, истину оно явит
  Зеркалом из вечной тьмы в час ушедшей пустоты,
  Когда сойка на скале песнь исполнит при Луне!
  
  Верю в чудо и в себя! Верю в дружбу и в тебя!
  Верю в веру и в людей! Нету более дверей, что ведут во тьму!
  Сорваны они с петель и у ног лежат!
  Верю, будет Пастырь рад, кругу из святых мечей!
  
  Пусть Артур клинок достанет, отворит он двери Рая!
  Ланселот и Гвиневера эти двери сотворят!
  Я пойду тропой из терний потому, что в сказки верю,
  Что людей мечты хранят...
  
  И пускай Дракон ярится, горю больше не случится!
  Потому, что в чудо верю! И своей святою верой горы обращаю в прах!
  Изгоняя ее силой самый древний жуткий страх,
  Что живет в души пучине и, лишая воли силы, обращает вечность в ад!
  
  Я клинком священной веры изгоню его из сердца!
  Веру сердцу подарю и от зла весь мир спасу!
  Даже если мне придется в ту пучину зла спуститься!
  И с Драконом Мирозданья в битве яростной сразиться!
  
  Я спущусь, и я сражусь! С силой зла и с верой в зло!
  Я сражусь и одолею все ужасные сомненья, всех Драконов я сражу!
  Души я освобожу от чудовищного плена им дарованного бездной!
  Потому, что нет сильнее в нашем мире - силы Веры!'
  - пела вечность...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Интермедия 7***
  
  ***
  
  *Фестиваль Священного Меча*
  
  ***
  
  *Элизия*
  
  ***
  
  Небо шептало...
  Небо стонало...
  Небо плакало и кричало...
  Ветер выл, а пламя...
  Пламя пылало...
  Пылало, буквально беснуясь и норовя сбежать, выплеснувшись из домашнего очага и пожрать все и вся...
  Дождь, ливший уже целую неделю, внезапно прекратился и выглянуло робкое, неуверенное солнце...
  Ураганный ветер стих...
  Стих внезапно, оставив в покое изъеденную ядом злобы листву Круглолесья, что мгновенно истлела, рассыпавшись в прах, стоило лишь ей коснуться благословенного домена лорда Зенруса, накинутого на Элизию...
  
  ***
  
  Старейшина серафимов поморщился...
  Он почувствовал буквально всеми фибрами своей могучей, как ураган, души нечто, размером с гору, внезапно упавшую или, вернее, взорвавшуюся в стороне Озерного града...
  Огромный импульс святой силы чудовищно мощными волнами света и благодати разнесся, разлетелся по округе, пугая зазевавшихся хеллионов и порождая улыбки на лицах жителей Гринвуда...
  Их изможденные малосердечием лица просветлели, а неподъемная тяжесть на сердце, вызванная непрекращающейся злобой, истекающей из разверстых в предсмертной потуге и отравленных дьявольской злобой небес, на время отступила во тьму, трусливо поджав хвост, словно шакал...
  Зенрус сжал свой посох и пристально посмотрел в направлении далекого города... От его взгляда не укрылось, что теперь небеса прорезал сверкающий путь, уходящий куда-то за горизонт, а еще тот факт, что, сошедшая с ума, сила понемногу успокоилась и улеглась, как огромный, размером с ту же пресловутую гору, сказочный Йольский кот, что объелся сметаной и решил прикорнуть, пока хозяева не видят...
  Старик чуть помрачнел...
  Он - понял...
  Сорей - стал Пастырем и, судя по всему, не совсем обычным Пастырем...
  Ведь такого выброса силы в становлении иных Пастырей не наблюдалось...
  Да и в небесах не появлялись огненные тропы, вряд ли предназначенные для простых смертных...
  А вот для кого они предназначались, Зенрус пока не представлял, но спутники Сорея, тот же Велеслав, представившийся шинигами их мира, его напрягал...
  Хотя, по правде говоря, напрягала его все же больше Светлана...
  Ведь как бы там ни было, но он знал, как выглядит королева катастрофы, и этот немаловажный, и от того не менее значительный факт, просто не давал ему покоя и только усложнял сложившуюся ситуацию...
  Зенрус волновался...
  Он действительно волновался за Сорея и Миклео, как мог волноваться только любящий родитель, кем по существу для них он и являлся, хотя и не был их родичем по крови...
  Ведь не зря же они в один голос ласково звали его Грампсом, что в переводе означало - Дедуля...
  Он волновался, что та беспутная парочка может им навредить, если, конечно, уже не навредила...
  Да и Дракончик особого оптимизма не добавлял, как ни как, будучи перерождением того, кто был палачом для Миклео, пусть и не по собственной воле, но все же...
  
  ***
  
  Старый серафим взглянул на небо и мгновенно напрягся...
  Среди облаков, словно танцуя и играя с ними в догонялки, кружили Драконы...
  Один был белым, как снег, второй - серебряным, как туман, а третий...
  Третий был черным, словно сама ночь...
  А еще...
  Еще за ними где-то на горизонте, теряясь в облаках, виднелся и чудовищный силуэт еще одного...
  Силуэт, что словно сказочная громада Лапуты застилала собой небо...
  Силуэт поднимался, выныривая из-за призрачно далекого горизонта...
  А тем временем в небе появился еще один силуэт, чтобы тут же раствориться в мареве сотворяемом миром тумана...
  Тумана, исходящего от согреваемой ласковым солнцем, после затяжного дождя земли...
  'Не переживай! Все будет хорошо! Вот увидишь! Просто поверь и сказка станет былью!
  Они любят тебя и будут любить вечно! Пусть этот мир и жесток, но никто из них никогда не сможет впасть в порок!
  Ты воспитал достойнейших! Будь спокоен!
  Они вернутся с победой!' - прозвенели в сознании Зенруса далекие голоса, и солнце скрылось, мгновенно затягивая небо холодными серыми тучами, преждевременно пришедшей злой осени, что сулила обернуться такой же злой и жестокой зимой...
  'Сорей, Миклео! Возвращайтесь живыми, пожалуйста!
  Мы все будем ждать вас!' - произнес в пустоту бог молний, по чьему древнему, как вечность, лицу скатилась одинокая скупая слеза...
  Он медленно шел к деревне, где в его камине танцевали, сражаясь в безумной битве, Владыка Бедствий и серафимы совсем иного мира...
  
  ***
  
  Над Элизией носились элисарки...
  Носились, роняя свои золотые перья...
  Перья, обагренные кровью небес...
  Над благословенной деревней серафимов, медленно расцветал бархатный вечер...
  Расцветал, укрывая ее своими нежно-теплыми, золотисто-багряными тонами, что переходили в мрачные цвета ночи, окрашенные в безумство холодного и злого дождя...
  Ночи, окрашенной в мрачные цвета нескончаемого проклятья, что с новой силой обрушилось на этот, хранимый богами, край...
  Стрелки на неведомом циферблате вели обратный отсчет, а Луна продолжала смеяться и плакать, умывая землю своими кровавыми слезами...
  Мир продолжал страдать, ведь счастье еще не успело проснуться и истинное утро еще не наступило...
  Над миром воцарилась ночь, и песни смолкли....
  
  ***
  
  'Колдовство ваяет месяц, паутину ткя из роз
  И по хрупкой тропке вечер в вечность шлет мечты обоз...
  Серебро, уже сверкая, землю нежно обняло
  Золочеными кострами заалело все кругом...
  
  Мимолетно мимоходом, словно странник заплуталый,
  Бродит время по дорогам, превращаясь в ураган...
  Словно буря, словно саван страшных гибельных времен,
  Непрестанно, очень страстно смотрит жребий вглубь времен...
  
  Конь идет совсем неспешно, и плетется вдоль дорог
  У его копыт беспечно мудрость, сгинувшая, вод...
  Льется дождь тысячелетий, он кружится, умывая лица все в священной пляске
  И смеется без прикрас, солнца луч в земной траве...
  
  Ветер времени, играя, сносит вечность и миры,
  Словно мельница вселенной, перемалывает сны...
  Ищет ветер урагана, жаждет время дней грядущих,
  А на береге туманов жизнь грустит о днях ушедших...
  
  И в минувшем отраженья ищет призрачной рукой...
  Уповая на мгновенья, что явились чередой...
  Словно стая лютой мести, сворой дикой и шальной,
  Пролетела сквозь валежник, опрокинув горизонт...
  
  Все плывет обоз-пройдоха по дорогам отражений.
  И забытые, как песни, смотрят звезды вглубь столетий...
  Мимоходом ускользая как-то тихо, не спеша,
  Словно птицы, улетая, в позабытое вчера...
  
  Словно лебеди над нивой, что кружатся в танце страстном,
  Что дарован был пучиной, в самой страшной схватке жаркой,
  Ждет красавица героя, ждет в саду, что полон вишен...
  Ждет его безмерно долго, ветер ее ночь колышет...
  
  Рвутся, бьют копытом кони, воет пес устало-долго...
  На крыльце дремает кошка, а в лукошке колдовском
  Спят цыплята с мамой-квочкой, обретя свой новый дом,
  И мурлычет месяц дальний песню о любви святой...
  
  По дороге старой сказки, словно призрак по земле,
  Вьется нитью Ариадны огонек одной души...
  Вьется шарик светом полный, золотом небес дыша,
  К домотканому порогу путника ведет судьба...
  
  И пускай промчатся годы, что в обличье непогоды
  Меж ее промчатся пальцев, обретет однажды счастье,
  Та, что странника встречая, потеряет в час ненастный
  Свои огненные косы, обменяв на лед столетий...
  
  И, одевшись в пелерину ускользающего света,
  Над рекой промчится с ветром в мир, наполненный весною,
  Где любовь в обнимку с летом, бродит призраков тропою...
  Но, она его все ж встретит, в час, когда замолкнут песни...
  
  В час, когда настанет вечер, вечер полный колдовства...
  И проснется в сердце песня, трелью счастья соловья...
  Что, как огненная птица, прилетит, расправив крылья,
  Скажет огненным рассветом: Здравствуй - Солнце! Дождалась!
  
  И тогда река, сверкая, понесется вдаль столетий
  И улыбка золотая смоет призрачную вечность...
  Жизнь вернет с весны дыханьем, молодость, одевши в песню,
  Что, как сказочная сага, воедино собирает и дороги, и сердца.
  
  Светом яростным сияет и венчает небеса, став священным ликом жизни,
  Заключив несчастья в камень, по тропе пройдет волшебной
  В мир, наполненный отрадой, увлекая без конца,
  Уплывет весны руладой, в край сверкающего дня...'
  - шептало небо...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Интермедия 8***
  
  ***
  
  *Фестиваль Священного Меча*
  
  ***
  
  *Поля Триумфа*
  
  ***
  
  Хельдальф с мрачным видом на его полузверином лице всматривался в лица своих убийц через хрустальный шар судьбы...
  Всматривался и улыбался...
  Улыбался, так как в тайне надеялся, что его двести лет ада, наконец-то, закончатся и некто новый возьмет его кошмар на себя...
  Возьмет и приведет мир к полному уничтожению, даруя ему погребальный саван вечного и неотвратимого покоя...
  О, как же он ошибался...
  Шестеренки судьбы уже мололи души, обращая их в муку, в муку из которой ковались мечи и доспехи для тех, кто должен был положить конец безграничному господству вселенского зла...
  И последние шесть граммов Ворошиловского стрелка, наконец-то, достигли метафизического сердца бесконечности, сдвинули пресловутые весы, и меч, в обличье Пастыря, все-таки родился...
  Родился, как молот легендарного Тора из древнего горнила дварфов, что за ночь любви с Фреей выковали многие чудесные вещи для асов...
  Пастырь явился в мир...
  А Хельдальф...
  Хельдальф улыбался...
  
  ***
  
  Тьма от пожарищ взлетала в небеса...
  Взлетела, стремясь пожрать окоем и обратить грядущее в Ничто...
  Обратить, чтобы безраздельно и единолично править пустотой...
  О, только на этот раз свершить это, ей было уже не суждено...
  Ведь маятник судьбы уже начал свой разбег, а с тетивы уже слетела неотвратимо меткая стрела Робин Гуда...
  Слетела, чтобы обязательно попасть в цель, чтобы порадовать прекрасную Мариан, что все еще томилась в плену у шерифа Ноттингема...
  Она слетела и зажглась над миром как Бетельгейзе, что стала суперновой, что как феникс, возродившийся из пепла, и словно сквозь его зеркало отразила свой свет над всей планетой, даруя ее жителям истинную и несокрушимую надежду и веру в лучшее...
  Она зажглась, сверкнув колесницей Гелиоса, что пронесся по небу, сразив Фаэтона и опаляя своим светом сердца, пронизанные злом...
  Сверкнула и погасла...
  Погасла, оставив лишь веру в то, что она родилась не напрасно, а пламя войны разгоралось все сильней...
  Оно разгоралось, косматыми прядями, крадя горизонт и печаля небосклон своей грозной славой и лишь сильнее зверея яростью безумия в сердце Владыки, что с еще большей ненавистью оглядывал просторы Мидганда...
  Оглядывал, сидя на троне из мечей и черепов подобно Тамерлану и при этом стоя по колено в крови своих врагов, что пали...
  Пали, неспособные развеять его безумное бессмертие, что вновь и вновь возвращало его в мир живых из холодных залов Хель, окрашенных вечным сумраком беспробудной скорби по жизни и злобным рычанием седого Гарма, обожратого кровью грешников...
  
  ***
  
  Хельдальф лишь сильнее сжал когти и шар треснул...
  Он треснул, рассыпаясь в пепел, а Владыка лишь рассмеялся...
  Рассмеялся, и все потонуло в громе урагана, венчаемого ударами тысяч молний, что, словно алкающие крови волколаки, хлынули вниз, стремясь сжечь дотла всех и каждого, кто сейчас сражался на Полях Триумфа в последнем порыве отчаяния, пытаясь, сразить Вселенское Зло - Георга Хельдальфа...
  Он - смеялся...
  А дождь...
  Дождь лил...
  И кровавая река неизбежности потекла по долине, окрашивая собой в багровые тона все окрестные речки и речушки...
  Потекла, окрашивая их своей проклятой чумой ненависти и злобы...
  Потекла, отравляя Марлинд и всех его несчастных жителей, что просто не подозревали и ведать - не ведали, слыхом - не слышали об обрушившемся на них бедствии...
  Великая война началась, чтобы войти в историю как Эра Хаоса и Эра Великого Пастыря, что должен был спасти весь мир от гибели и зла...
  Спасти, навеки погубив себя...
  Дождь продолжал лить...
  Продолжал лить, очерняя вселенским злом все еще чистые сердца...
  Он продолжал лить...
  
  ***
  
  'Искры иллюзий, как мотыльки, мчатся на Солнце из темноты...
  Розы и лозы тянутся вверх... К Солнцу природа бросает весть!
  Мир, пробуждаясь, приходит в движенье! Вьется, летит вдаль измененье!
  Пламя бежит зачарованным светом, а где-то лежит холод стылого лета...
  
  Это Вечность свои отворила глаза и на землю богов ярость мира пришла!
  Страшной битвой времен разразилась она и повсюду теперь полыхает война...
  Всюду тысячи страшных пылают костров, и на плаху вселенной взошла уж любовь...
  Мир не будет как прежде. В дымке стылой застыл, утонув небосклон...
  
  И в трясине печалей уж выкован горн, чтоб на ратное дело собрать гарнизон...
  И льется железо по желобу душ, кузнец довременья кует силу из чувств...
  Чудовищным ветром, огнем преисподней пылает природа, погибель венчая...
  И черные скалы все разрушаясь, падают вниз, не видно причала и града живых...
  
  Обрушилась в бездну страна на краю, и черные стаи соткали стрелу...
  Из пепла и стали поднявши судьбы, что тучи разлуки ненастьем полны,
  Пролили отраву на фьорда холмы... Что лебедем белым дремал у реки...
  В Мидгарде не видно больше земли... На Эрин ведут из мрака пути...
  
  Пылает звезда, все мерцая в ночи, а речка течет, смывая мосты...
  Живая река все течет и течет, но просто нельзя оборвать в бездну ход...
  Непросто, однако, закончить войну, ведь нужно в себе уничтожить чуму...
  И ярость, и злобу изжить навсегда, чтоб сердце свободно пело всегда...
  
  Уж трубы гремят и пылает закат! Нет вам пути! Не вернуться назад!
  И кровью небес вдруг умоется жизнь, ведь рухнул навечно наш проклятый мир...
  И воды кипят, тонет все континент, а где-то пылает осколок надежд...
  А время течет не спеша в никуда, и кольца из мира свивает змея...
  
  Как змей Уроборос из призрачных снов, что смертных, как мышь, пожирает любовь...
  Вселенная вдруг превратилась в огонь, и вьется теперь бесконечная тьма...
  Ведь в мире творится над жизнью война...
  Последняя битва идет на земле...
  
  За правду, за свет, что горит в темноте...
  Победа одна принесет избавленье и душам живым сотворит искупленье,
  Но прежде падет изначальный Дракон, когда сила надежды воздвигнет закон...
  Доселе, до рока, до Рагнарека - будет длиться проклятый бой...
  
  И люди, безумно проклятой толпой, будут тянуться на эшафот...
  На плаху, на Эрин, куда их зовет рог из далекого царства богов...
  В Вальхаллу святую, куда всех созвали, чтоб в битве всегда они жизнь коротали...
  Валькирии песню споют пустоты и кончатся разом последние дни...
  
  Пламя сверкнет, поглотив небеса, и все повторится, начавшись с конца...
  Вселенная вновь возродится, восстав из святого огня, что как феникс сверкал
  Но нам не вернуться в нее никогда, ведь души сгорят, не оставив следа...
  И возродить их будет нельзя, мы силой своей сотворим времена,
  
  Чтоб наши потомки не ведали зла!
  На Эрин, на Эрин, спешите друзья!
  Спасенье настанет! Не ждите огня!
  Спасайтесь! Покуда песнь горна слышна...'
  - надрываясь, пел ветер, качая травы на Полях Триумфа...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Интермедия 9***
  
  ***
  
  *Фестиваль Священного Меча*
  
  ***
  
  *Озерный град*
  
  ***
  
  Симонна, раздраженно цыкнув, зашла за колонну...
  Она была расстроена и раздосадована...
  А ведь все так хорошо начиналось! У нее ведь почти получилось...
  Нет! У нее действительно получилось! И ее хитроумный и дьявольский план возымел эффект...
  Люди впали в порок...
  Они стали хеллионами и...
  И, ничего...
  Они снова были людьми...
  А все почему? А все потому, что какой-то наглый выскочка, а по сути дрянной и неотесанный деревенщина, еще совсем мальчишка, да к тому же, еще и нищий, ухитрился вытащить из камня этот проклятый-растреклятый меч, и...
  И понеслось...
  Симонна со злости ударила кулачком по колонне, но та смолчала, ибо была камнем, а не прекрасной Галатеей, или тем же, еврейским големом, откликающимся на слово 'Эмет'...
  А камень...
  Камень, как и бумага, известно - все стерпит...
  Главное, чтоб не упал и не приземлился, аккурат на макушку хулиганки, съездив ей по жизненно важному кумполу, коим Симонна все-таки гордилась в коем-то веке и коий ценила, в связи с его жизненной для себя необходимостью...
  Да, Пастырь во всем виноват! Пастырь!
  Он был виновником всех ее бед! И это именно он, и никто иной, был виноват во всех ее злоключениях и неудачах...
  А ведь все действительно так хорошо начиналось...
  И она была так близка к осуществлению заветной мечты ее господина, и...
  И, что в итоге? Все пошло псу под хвост...
  Все ее чаяния рухнули в одночасье! Рухнули, не увенчавшись успехом...
  А еще...
  Еще эта странная метка...
  Метка, что постоянно жжет и нервирует, выводя ее из себя...
  К тому же она не совсем понимала, откуда она вообще взялась, ровным счетом, как и второй священный клинок...
  Этот факт поставил ее в тупик, как и странный облик их нового, новоявленного, новоиспеченного и благоприобретенного Пастыря...
  'Да...
  Тот еще видок...
  Ничего не скажешь...
  Просто слов нет! Одни слезы, смех и грех...
  С чем хема не шутит...
  Ну, в самом деле!
  Он Пастырь или его пес? Может все-таки пес? Настоящий пастуший пес, призванный загнать эту нерадивую паству, как настоящее стадо в царство божие, в гости к эмпиреям? Нет, ну, правда! Смешно, что аж живот сводит...' - невесело думала серафим, поглядывая на прихожан, искренне радующихся пришествию избавителя...
  Вот только ей совершенно было не до радости...
  Ее господин будет грустить и это разбивало ей сердце...
  
  ***
  
  Девушка нервно рассмеялась и вновь выглянула из-за колонны...
  То, что люди видят серафимов, она уже поняла...
  И этот факт ее тоже весьма разозлил...
  Ведь теперь ее могли поймать, и уж это-то добром для нее явно бы не кончилось...
  Раскинув умом и покумекав, падшая решила следить за Пастырем и его спутничками издалека, а то вблизи себе дороже, вдруг в этот раз вновь промахнутся, а в следующий, при личной, так сказать, встрече, уже нет...
  Ее передернуло...
  Она решила следить и передавать господину всю информацию об их действиях или не действиях...
  К тому же, она чувствовала какой-то внутренний диссонанс, когда смотрела на спутников Пастыря и на второго - экс-Пастыря...
  Что-то в ее косматой душе благим матом орало ей, мол:
  'Беги, Форест! Беги!' или 'Спасай свою шкуру, детка! Пока можешь!'
  Оно буквально визжало ей в уши, что надо дать деру, драпать и драпать поскорей и как можно дальше, а то не ровен час - огребет по полной программе и придется ей, несолоно нахлебавшись собирать свои воплощения по всей округе...
  
  ***
  
  Симонна прищурилась и всмотрелась повнимательней...
  Пастырь был чист...
  Совершенно...
  Ни капли тьмы...
  Только свет...
  И уже это делало его не человеком...
  Второй, наоборот, был совершенно черен, словно он и был самой тьмой, какой мог бы позавидовать и ее господин - Владыка Бедствий...
  Этот факт вогнал ее в ступор и вызвал целый ряд непоняток и вопросов о происходящем, что, как стая рассерженных шершней, роились в ее миленькой головке...
  Девчонка рядом была не лучше...
  Она тоже буквально фонтанировала тьмой и при этом излучала свет...
  Это пугало, но Симонна была не из пугливых...
  Она лишь сжала зубы и пристальней всмотрелась в них...
  И кто из этой троицы был хуже, серафим тьмы просто не знала...
  Она банально терялась в догадках...
  Другие спутники борца со злом были нормальными людьми и серафимами, что уже было, не так плохо, и на них, по ее здравому мнению, можно было безбоязненно оказывать психологическое давление...
  А уж в этом-то она знала толк, ведь будучи серафимом тьмы, она была истинным спецом во всевозможных злодеяниях и пакостях...
  Она буквально растянулась, расплылась в мерзкой, довольной улыбочке...
  Растянувшись в хищнической улыбочке, демонесса исчезла, отправившись приводить в исполнение свой маленький план по устранению Пастыря и уничтожению монархии в Хайленде...
  Для этого ей нужно было лишь потянуть за заранее натянутые по всему королевству веревочки, что были на импровизированных ловушках, и великая мышеловка ее замысла - захлопнется! Все враги перебьют друг друга, и останется только один, тот, кого она или ее господин убьют уже своими, а не чужими руками! Но, для начала ей нужно было привести план в действие, а так некстати разлившаяся по Леди Лейку благодать могла ей нехило так помешать и уже явственно мешала, обжигая своей неприступной святостью кожу и отчаянно щипля нос...
  
  ***
  
  Как тень Симонна носилась по городу, запугивая смертных и следя за спутниками Сорея...
  Она ждала...
  Ждала своего шанса и творила козни, что неминуемо должны были привести юношу к гибели, а пламя на ее руке тем временем разгоралось все сильней и сильней, понемногу сводя ее с ума...
  И сама того не ведая, она все сильнее и сильнее увязала в тенетах зла, чьим неразумным цветочком и являлась...
  Цветочком, что золотым серпом в ночь полнолуния собирался срезать Волхв Велеслав, пришедший в этот мир по ее грешную, как сам ад душу...
  
  ***
  
  Город затаился, следя за ней и всеми иными, живущими в нем...
  Он боязливо смотрел на прекрасных Драконов, дружелюбно улыбающихся ему с небосклона...
  И словно сжалившись над ним, вновь пошел дождь, и закружила, затанцевала, неся разрушение и тоску, насмешливо-злая буря...
  И в небе, словно в насмешку, взошли сразу две Луны, как проклятое предзнаменование великих и ужасных перемен...
  Битва только начиналась, а Пастырь...
  Пастырь продолжал спать, лелеемый своими серафимами...
  Дороги неминуемо сливались в одну...
  Свет грядущего неминуемо приближался и, приближаясь, сжигал все дотла...
  
  ***
  
  Ойш тоскливо затянул свою лунную песью песнь, убиваясь под дождем от вселенской печали, а Моргрим лишь плотнее прижалась к нему, отчаянно тщась избавится от разлитой в воздухе злобы...
  Свет блаженства понемногу сходил на нет...
  
  ***
  
  'Блики танцуют, а небо поет, в сердце, как в битве - пламя живет!
  Пылает волшебный священный огонь, он многих одел в свой горящий убор!
  И легкими, словно ночные клинки, туманами мира предстанут мечты!
  
  Огонь танцевал на священном клинке, а ангел рыдал о погибшей душе...
  Волшебница буря соткала закат, и бросила в бездну осколки наград...
  Пылали огни, все сжирая века и исчезла надежда, замкнувши врата!
  
  Волшебные створки Гефест затворил, и холод вселенной тот край погубил...
  Печаль и разлука сковали сердца и только рыдала от горя душа...
  У трона владыки, Всего Бытия, стоят, серафимы молчанье храня...
  
  А эры ужасной великий герой, доселе душой сотворяет покой!
  И пламя пылает живым огоньком и льнет, как котенок из огненных снов!
  Как птица из клетки летит в облака и ловит над бездной частицу себя!
  
  А дождик волшебный идет над землей что б счастье и радость доставить в тот дом!
  Что скрыт в небесах среди горных вершин, где в царстве богов все живет серафим!
  Печален и грустен в чудесном краю, где каждый свою воплощает мечту!
  
  Пусть именем грозен, но все, же любим! Он молнией светлой от злобы храним
  И пламя с водою заключат союз! Не будет на свете прочнее тех уз!
  Какие сумела сковать им судьба из бездны и мрака отвагу явя!
  
  Горнила кошмара расплавив навек и доказав, что сильней человек!
  Вернется однажды великий герой, удачу и радость, вернувши собой!
  И снова тогда заалеет огонь, и будут на свете мир и любовь!'
  - тихо напевал дождик...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Интермедия 10***
  
  ***
  
  *Фестиваль Священного Меча*
  
  ***
  
  *Озерный град*
  
  ***
  
  Луннар злился...
  Он определенно злился...
  Его день определенно не задался...
  Сначала какой-то ненормальный чуть было не всадил в него стилет, а затем уже и глава его собственной гильдии - Роза, а после...
  После, началась целая полоса мелких, но от того не менее пакостных неудач...
  За ним буквально два квартала бежали псы...
  Бежали, по всей видимости, приняв его за настоящего лиса...
  Какая-то пожилая, дородная дама окатила его помоями, благонравно вылив их на улицу со второго этажа...
  В этот трогательно-душещипательный момент он ощутил себя мушкетером...
  А затем...
  Затем какой-то скверный, босоногий мальчишка, а ля Оливер Твист без кепки, ухитрился подпалить кончик его хвоста...
  А самое печальное - негодник ухитрился сбежать, прежде чем он - Луннар, его съел...
  Правда, киллеру как раз таки и достались на память об этом неприглядном инциденте сапоги и куртка малолетнего хулигана...
  А затем на него вообще рухнули строительные леса с банками краски, и теперь он щеголял разноцветной расцветкой, пугая прохожих и вызывая у них истерический приступ смеха...
  Ну, а после...
  После, он решил проверить, как там обстоят дела у малышки Розы и на свою беду заглянул в собор...
  Лучше бы он этого не делал...
  Хеллионы, вот с чем он столкнулся там...
  Вернее, это они столкнулись с ним, но их рандеву было не особо долгим и все благодаря все тому же Пастырю...
  Правда, в итоге он все же щеголял красочным фингалом под глазом, полученным от какого-то шибко бойкого обывателя, а также царапинами на носу от внезапно набросившейся на него толстой кошки, почему-то испускающей ауру серафима...
  Да к тому же он снова пострадал от зубов еще одного шелудивого пса, также излучающего серафимическую ауру...
  
  ***
  
  'Да что за бардак здесь творится?' - взбешенно думал горе киллер, потирая укушенные места и нервно озираясь по сторонам...
  'А если у него бешенство? Что тогда прикажете мне делать? Сразу топиться? Нет! Не дождетесь!
  Я этого пса на воротник пущу! Будет знать, как приличных лис обижать!' - озлобленно думал Луннар, не обращая внимания на косые взгляды в свою сторону, а затем...
  Затем ему пришлось уйти...
  Людей стало слишком уж много...
  Все были обеспокоены здоровьем их нового молодого Пастыря, от чего-то свалившегося в обморок и, кажется, боялись второго, также обзаведшегося копией меча...
  К тому же, благодать, довлевшая над собором, не давала ему нормально дышать и этот факт его искренне злил...
  Смешавшись с толпой, он исчез...
  Исчез, а затем в течение целой недели наводил страх на всю округу, охотясь на домашних животных и девиц легкого поведения, словно возомнив себя никем иным, как Джеком Потрошителем, пополняя трупиками своих жертв местное кладбище домашних животных и общественные морги...
  Жаль только, что современный аналог Скотленд-ярда не мог поймать его, как все того же пресловутого Джека...
  
  ***
  
  Луннар смотрел в небо...
  Смотрел и его кровь кипела...
  Кипела и требовала действия...
  Ему буквально виделось, как планета раскалывается на части и исчезает в ненасытном жерле черной дыры...
  Виделось, что он танцует в дуэте со странной девочкой серафимом на горящей сковородке, которую любезно держит безумно улыбающийся своими гротескными ножами-клыками псевдо лев, а зеленоглазый Пастырь, мило улыбаясь, протягивает ему перец и соль, а еще...
  Изящный револьвер марки кольт...
  И предлагает пойти с ним на охоту на лис...
  'Да он издевается!' - взбешенно подумал киллер в своем хрупком сне, именно этим и было его легкое как вздох видение...
  А тем временем, ему уже снился следующий сон...
  Сон, в котором Лев - был повержен и хранитель Розы также был мертв...
  Девочка серафим, обливаясь горючими слезами, заключала с ним пакт о взаимопомощи в борьбе против Пастыря, а Пастырь...
  Пастырь спал вечным сном в компании владыки земли Маотерруса под пристальной охраной одного маниакально заботливого и, до глубины души наивного, серафима воды...
  'Да...
  Странный сон...' - слегка растерянно думал лис, просыпаясь весь обсыпанный перьями из разодранной во сне подушки и созерцая черную руну на фоне кровавой луны...
  Вот что-что, а это ему совершенно не понравилось...
  Не понравилось, ровным счетом, как и светловолосый серафим с золотисто-зелеными глазами, облаченный в белые, летучие одежды и почему-то не то сидящий, не то парящий над подоконником его номера, и как-то криво ему улыбающийся...
  'Ты еще кто?
  Ты чего здесь забыл?
  Тебя что, хема попутал, что ли?' - искренне опешив, произнес Луннар, материализуя лисий огонь...
  Серафим горько рассмеялся и тихо произнес:
  'Ты умрешь, Луннар! Оставь это! Иди с миром! Бог тебе в помощь! Сестра скоро проснется!'
  'И новая эра на свете начнется,
  Когда от вековечного сна освободятся,
  Давшие обеты спасти планету
  От неизбывного зла!'
  - пропел он, все так же грустно глядя на Луннара, и добавил:
  'Спасайся, Луннар, спасайся! Иначе будет поздно!'
  'Иди к хема!' - окончательно взбешенно произнес ассасин, все-таки шмальнув в него пламенем, но незваный гость исчез, растворившись в ворохе эфемерно-летучих мыльных пузырей и целого роя светлячков...
  Его хрустальный смех набатом еще целую вечность звучал в сознании Луннара...
  А на стене номера холодным, черным пламенем тлел символ эры Асгарда, принадлежавший шестому эмпирею, правящему миром до Маотерруса...
  'Ну, и? Какого хеллиона? Что за дерьмо это было?' - в сердцах сплюнув, произнес себе под нос лис, мрачно рассматривая серафимское художество, а ля украшение нудного гостиничного интерьера...
  'А, пофиг! Пусть хозяин сам разбирается! Это его имущество, не мое! Раз ему серафимы артдекор делают, вот пусть с них и спрашивает! А с меня взятки - гладки!' - подумал он про себя, а затем, по-быстрому собрав манатки и не заплатив за номер, вышел в ночь, уйдя по-английски, чтобы окончательно встать на путь зла и разрушения...
  
  ***
  
  А на крыше соседнего дома, обнявшись, сидели, грустно глядя ему в след золотыми в мареве ночи глазами, Королева Катастрофы и ее несчастный, вечно юный брат - бог Зестирии - Райфсет...
  Они сидели, а одинокая звезда тем временем упала, скатившись с небосклона, словно слеза из глаз, оплакивающего безысходность, человека...
  Человека, познавшего что он - обречен...
   И ночь окончательно вступила в свои права...
  Вступила, похитив все цвета и краски мира, надежно заперев в своих глубинах все чувства и надежды народов Зестирии...
  Битва предвещала быть долгой, а ожидание - тяжелым...
  
  ***
  
  'Мерцают светлячки, кружатся над водой... А армия на город идет своей грядой...
  Чума и мор с разрухою уж начинают бой, и ворон - смертью черный, несет в ночи дозор...
  
  Клубится пар холодный из стылой дымки зла, из котлована бездны он веет тьмой в веках...
  Он холодом утраты, отчаяньем сердец, всем злом души - набатом, все воет в бездне - здесь...
  
  Он дум властитель мрачный, что ведает неволей и на просторы горя
  Своих ведет коней... Взнуздавши боль и страсть,
  
  В чертоги одиночества ведет, надев вуаль...
  Чтоб между черных скал закончить тьмы пророчество,
  
  У истины, ее рассвет украв... Обрушив в преисподнюю тот луч, что свет создал,
  Когда в сердцах отчаянных он огоньком мерцал...'
  - пел ветер...
  
  
  
  
  
  ***Интермедия 11***
  
  ***
  
  *Фестиваль Священного Меча*
  
  ***
  
  *Ластонбелл*
  
  ***
  
  Когда пришло извещение, Сергей понял - война неизбежна...
  Хайленд сделал свой ход, и теперь...
  Теперь у него был Пастырь, а это означало только одно - новый виток конфронтации между странами...
  Ведь в пришедшей депеше черным по белому реклось, что новоизбранный защитник веры - Пастырь Хайленда объявляется вне закона и подлежит немедленному уничтожению, ежели таковой будет обнаружен на территории Роландской империи или Ластонбелла, Логрина и Пендраго, в частности...
  От злости он сжал донесенье в руке, безжалостно комкая его...
  На его лице отразилась целая гамма противоречивых чувств, вылившихся в гримасу сильной душевной боли...
  Он изможденно провел свободной рукой по лицу, буквально сдирая с него липкую паутину мрачных мыслей...
  Тяжко вздохнув, Сергей облокотился о стол и вгляделся в разложенную перед ним карту Гринвуда...
  Карту, на которой разноцветными кружочками и крестиками были обозначены ставки обеих армий, их штабы и пометки о размере войск...
  Он раздражено потер переносицу, буквально чувствуя, как у него начинает болеть голова...
  
  ***
  
  'Свободен! Новых поручений не будет!'' - раздраженно-мрачно бросил он через плечо, все еще топчущемуся в дверях гонцу...
  После чего гонец, а по существу всего лишь подросток, которому еще не было и шестнадцати, быстро вышел, забыв закрыть за собой дверь...
  'Да...
  Дела у нас, похоже, совсем плохи, если призывают несовершеннолетних выполнять вот такие вот неблагодарные поручения...' - раздосадовано подумал про себя Сергей в тусклом, неровном свете сальной свечи, все пристальней вглядываясь в карту...
  Он знал, что ему придется сделать все, что в его силах и даже больше, чтобы предотвратить войну...
  Он знал, что ему придется воспользоваться всеми своими связями и всеми правдами и неправдами оттянуть, как можно дальше миг начала того кошмара, хотя бы на год, на десять, двадцать, а то и на тридцать лет...
  Он не мог даже мечтать об этом...
  Ведь это было в идеале, а если смотреть в глаза реальности и всем насущным реалиям жизни, то он мог оттянуть начало боевых действий от силы на месяц или на жалкую недельку, не более и не менее...
  И это раздражало...
  Раздражало даже больше, чем нескончаемый дождь, барабанящий по стеклам и по его нервам...
  Дождь, что буквально норовил залезть под кожу своими серо-стальными щупальцами-струями...
  Дождь, что норовил вскрыть черепную коробку и сжать в железных тисках безумия его нежный мозг...
  От досады Сергей ударил кулаком по столу и, не выдержав такого надругательства, до этого преспокойно стоявшая на столе рядом с картой открытая чернильница, подпрыгнула и опрокинулась, залив чернилами всю ее девственную поверхность...
  
  ***
  
  'Хема! Вот же ж, хема!' - искренне, от души матерился в голос раздосадованный генерал Платиновых рыцарей, отчаянно пытаясь устранить следы бедствия, но подсознательно понимая, что ему, вероятнее всего, придется составлять новую карту и просить разведчиков предоставить ему новые данные...
  А ведь это была только его и ничья боле вина!
  Правда, это не могло оттянуть войну...
  Хотя в мыслях он и надеялся на такой 'подарок судьбы', но начальству явно было все равно: есть карта, нет карты...
  Приказ получен - действуй, а если откажешься, то - расстрел...
  Пути назад нет и не будет...
  С позором возвратиться не получится, и как сказал кто-то из великих:
  'Враг не пройдет! За нами - Москва!'
  Правда, на краткий миг Сергей, все-таки задумался, что такое эта Москва? И где она...
  А затем он просто отмахнулся от внезапно пришедшей ему на ум идиомы, списав все на происки хема и сладострастный шепот серафимов...
  К сожалению, он был совсем недалек от истины...
  Над городом кружили Драконы...
  Сергей злился, ему предстояло собирать войска...
  Ему нужно было собрать их и идти походом на Хайленд, а он этого не хотел совершенно...
  И убийство Пастыря в его планы тоже не входило...
  В некотором роде, им двигала месть...
  Он жаждал отмщения и справедливого суда над Рунеттой Фортон, которая только и делала, что наслаждалась его беспомощностью, глядя на него свысока, сверху вниз со своей колокольни и лицемерно улыбаясь...
  А проходя мимо, как бы невзначай задевала своим нежным, но при этом не по-женски стальным плечиком...
  О, он знал, прекрасно знал - это ее вина, ее козни!
  Ее и Конана!
  Ведь благодаря их стараниям, война и грозила начаться...
  'Она уже, по сути, началась...' - мрачно помыслил он, глядя в окно, где шел ненавистный его сердцу дождь...
  
  ***
  
  Раздосадовано погасив свечи, Сергей вышел, чтобы раздать указания и собираться в путь...
  Ему предстояло сражение на полях Триумфа и это его совершенно не радовало...
  Он прекрасно понимал, что может не вернуться живым, но он надеялся...
  Надеялся и верил, что его священная месть все же свершится и виновные будут наказаны, а этот фарс, наконец-то закончится и...
  И его империя вздохнет с облегчением и заживет спокойно, напрочь позабыв о том, что стояла на пороге войны...
  Он шел, а дождь...
  Дождь продолжал тщеславно лить...
  Он продолжал насмехаться над жалкими потугами граждан изменить собственные сердца...
  Он продолжался, а где-то на другой стороне континента упорно и уверенно светила надежда, пришедшая в мир в образе Пастыря...
  Пастыря, что сулил все-таки избавить этот мир от зла и принести ему покой и умиротворение...
  И этот свет разгорался все сильнее и сильнее, пока не превратился в самый настоящий пожар истинной веры в лордов и серафимов...
  
  ***
  
  'Тени текут проклятья волной и злоба стает непроглядной стеной...
  Чащей дремучей на поле встает и частоколом бесславно поет...
  Страшною бурей воет она, а на листве тлеет кровью роса...
  
  Нежно щебечет синица в руке, ищет надежду герой в темноте...
  Пламя сверкает войны и любви... Выбрать придется: за кем в тьму идти...
  Под флагом каким, за какую страну, чтоб волю и силу отдать Королю...'
  - пело небо...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Интермедия 12***
  
  ***
  
  *Фестиваль Священного Меча*
  
  ***
  
  *Озерный град*
  
  ***
  
  Взрыв, пламя и хеллионы...
  Вот что она увидела, когда тяжелое чувство неправильности буквально обрушилось на головы присутствующих в соборе...
  Оно обрушилось, словно лопнувший водяной пузырь, брошенный злобным шутником на голову мирного прохожего...
  Люди стали превращаться в демонов, а мальчишка, почему-то похожий на пса, внезапно вытащил меч...
  Вытащил, и, взлетев верх, словно выпущенная из лука тугая стрела, понесся на хема...
  Понесся, на мгновенье, буквально зависнув над сводом собора, на фоне, расправившего свои эфемерно-пламенные крылья, солнечного феникса...
  
  ***
  
  Принцесса стояла вместе с чиновниками и канцлером...
  Ее лучистые, как молодые побеги бамбука глаза, искрились несказанным счастьем и радостью, и...
  И из них хрустальными струйками текли неподдельные слезы чистой радости...
  Она стояла, прижав руки к сердцу...
  И плакала, при этом тепло улыбаясь...
  Бартлоу с ненавистью смотрел на происходящее...
  Он поспешил уйти, чтобы не попасть под раздачу и не быть битым...
  Что ж, его можно было понять...
  Все же своя шкура дороже...
  А, если это шкура чиновника, то еще ценнее...
  
  ***
  
  Мальтрана нахмурилась...
  Происходящее ей не нравилось...
  Определенно...
  Оно могло спутать все ее планы и разрушить созданную ею стратегию по завоеванию власти...
  То, что принцесса явна была одержима новоявленным Пастырем, не скрылось от ее наметанных глаз...
  Валькирия сразу поняла, что та не просто благоволит ему, а по чистому счету, буквально боготворит...
  Глядя на это, Мальтрана почувствовала омерзение и, не задумываясь, махнув копьем, убила зазевавшегося хеллиона...
  Хеллиона, который вновь вернув себе человеческий облик, бренным телом упал на плиты, правда, она совершенно не обратила на это никакого внимания и не придала этому факту особого значения...
  Ее сейчас куда больше беспокоил Пастырь и сила...
  Сила, которую он демонстрировал присутствующим, а затем...
  Затем, все как-то внезапно закончилось...
  Закончилось, схлынув, как утомленный прилив, промчавшийся по голубой лагуне...
  Леди была мрачна, словно маленькая грозовая тучка, испускающая крохотные и миленькие молнии...
  Происходящее ее несколько разозлило и она, сжав кулаки, также поспешила удалиться, предварительно нацепив на лицо маску холодности и лицемерия, сквозящую неприкрытой и отъявленной фальшью...
  Ей совершенно не хотелось говорить с принцессой или с этим, по ее мнению жалким паяцем...
  Ей нужно было построить новую стратегию и привести план в исполнение прежде, чем все рухнет окончательно и пойдет псу под хвост...
  Мимоходом она заметила странных пса и кота, сидящих у входа...
  Звери, как-то уж слишком внимательно для зверей, следили за происходящим в соборе и, казалось, от них исходила некая скрытая, сверхъестественная сила.
  'Серафимы...' - внезапно пронеслась в ее сознании запоздало-шальная мысль...
  В связи, с чем она сочла нужным скрыться с глаз, как можно скорее...
  Остановившись на миг, Мальтрана все же оглянулась...
  Оглянулась и вздрогнула...
  Прямо на нее смотрели трое...
  Двое в белых одеждах и один в одежде жителей островов...
  Странная, хищная улыбка демона цвела на его лице...
  Цвела, путаясь в не человеческих, словно кошачьих глазах...
  И мрачная решительность отражалась на лицах пары, облаченных в белое...
  'Близнецы...' - как-то отстраненно-затравленно подумала валькирия, внезапно отступая назад и поудобнее перехватывая копье...
  
  ***
  
  'Не стоит этого делать, Мальтрана! И того, что ты планируешь - тоже!
  Ты плохо кончишь, уверяю тебя!' - произнес юноша в белом, и как-то с грустью на нее посмотрел своими ледяными глазами заядлого убийцы...
  'Да что ты вообще можешь знать?
  Кто ты вообще такой, чтобы советовать мне, что делать?' - вспылила, зло, огрызнувшись на дерзкого юнца, валькирия...
  Он же даже бровью не повел, продолжая все так же с грустью смотреть на нее...
  А сама Мальтрана внезапно поняла, что буквально кипит недовольством и недоброжелательностью...
  И еще самую малость - и она сама вот-вот станет хема...
  Осознав это, она все же попыталась сдержаться, и хоть с грехом пополам, но ей это удалось...
  У нее получилось сдержать, рвущуюся на волю из своего сердца, злобу...
  Она справилась, совладав со своей безотчетной яростью, явно, навеянной злобой, разлитой в соборе...
  'Уж поверь мне, валькирия, могу!
  Я прожил на свете достаточно, чтобы читать людей, как открытую книгу! Будь осторожна в своих поступках и желаниях, иначе они обойдутся тебе дорогой ценой и выльются очень уж печальной сторицей...' - добавил он, одарив ее еще одной порцией снисхождения и печали...
  'Да, как ты...
  Да, как ты смеешь?!' - вновь взбешенно произнесла она, словно спустив внутреннего зверя с цепей и при этом сама не понимая, что с ней происходит, и что именно с ней не так...
  И при всем при этом, не вполне отдавая отчет в собственных действиях, сделала неразумный шаг вперед на странную нагловатую троицу не то дворян, не то каких-то пройдох, или хуже того - религиозных фанатиков неизвестного ей культа...
  'Мальтрана, одумайся!
  Ты совершаешь ошибку!' - бархатистым голосом, полным неизбывной печали, произнесла девушка, со скорбью посмотрев на валькирию...
  В ее глазах буквально стояли слезы...
  'Берегись! Прекрасная катастрофа идет по твоему следу! И страшной будет та лавина, что вот-вот обрушится на твою прекрасную головушку! Берегись! Слышишь?! А самое главное - остерегайся серафимов! Остерегайся тех, кто в их обличье бродит ныне по земле!
  Они принесут тебе много горестей и бед! Особенно того, кто своим светом освящает эту землю и ту, кто собой благословляет саму тьму!' - внезапно произнес самурай...
  'Берегись! Чистый свет погубит тебя! Ведь неумолимого времени бег остановлен будет лишь велением смерти!' - добавил он, как-то мрачно ей улыбнувшись...
  'Да, знаю я! Незачем меня пугать подобным каламбуром! Как-нибудь сама со всем этим разберусь и справлюсь, а то выискались, понимаешь ли, тут мне советнички, не пойми откуда и какого роду-племени!' - нахмурившись, чуть насмешливо произнесла она, лишь поудобнее перехватив копье и делая еще один шаг навстречу судьбе...
  'Ох, Мальтрана-Мальтрана, какая же ты еще дурочка!' - печально произнес островитянин, проводя пальцем по клинку...
  'Берегись! Берега реки времени сегодня разошлись, и прошлое с будущим сегодня стоит по одну сторону! Не стоит делать необдуманных и опрометчивых шагов! Можно будет об этом жестоко пожалеть!' - произнес еще чей-то низкий и тяжелый голос, исходящий откуда-то из-за ее спины...
  
  ***
  
  Мальтрана оглянулась и слегка вздрогнула...
  Там стояли еще двое мужчин в белых плащах...
  Один из них был в большой широкополой шляпе, а второй прятал руку под плащом...
  'Вы еще кто? Почему вы вообще говорите мне это?' - раздраженно спросила она, пристально посмотрев на них...
  'Время движется по спирали и события прошлого ранят настоящее, в точности так же, как раскаленный нож режет масло.' - все так же загадочно-прямолинейно произнес владелец шляпы...
  'Миры летят, ускользают и падают...
  И ты скоро падешь...
  Вернее, ты уже пала...
  Просто ты пока не осознала этого до конца в полной мере...
  Мы видели это...
  Видели это очень часто...
  И поэтому просто хотели предупредить...
  Ведь в твоей душе еще осталась крупица света...
  Осталась, пусть и самая его малость...' - добавил он, также с грустью глянув на нее...
  Валькирия разозлилась и, сузив глаза, хотела сказать очередную колкость, но внезапно осеклась, задумавшись о сюрреальности происходящего...
  'Скажи, Мальтрана! Почему птицы летают?' - внезапно произнес его спутник, глянув на нее своими мертвенно-стальными глазами, что светили ледяным огнем на его и без того мертвенном лице человека, навечно уничтожившего свою человечность...
  'Почему...' - протянула она, внезапно решив почему-то ему ответить и на миг, замявшись и прищурившись, с вызовом взглянув на него, все же ответила:
  'Они летают потому, что им нужно лететь, чтобы достигнуть поставленной цели! Им нужны крылья! А крылья - это средства! Без средств нельзя ничего достичь! И, чем бы эти средства ни были, они должны быть у всех, в независимости от того, есть ли крылья физически или их нет...
  Этими самыми крыльями станут поступки и дела людей, что пойдут за тобой и тех, кого ты будешь использовать для достижения своих целей! И пусть сказано было:
  'Рожденный ползать - летать не может!' - все знают, что у души есть крылья, а значит, какого бы размера, формы, цвета они не были, они обязательно приведут к цели!
  А если ты все же имел в виду именно птиц, то они летают сугубо из-за строения своих тел, но, к сожалению, не все...
  Это связано с биологией, анатомией и много с чем еще!'
  На миг задумавшись, в точности, как и она до того, он странно усмехнулся и похлопал по руке, имитируя рукоплескание, а затем произнес:
  'Хорошо, Мальтрана! Иди с миром! Иди и обрящешь! Иди, и смотри не заблудись в лабиринтах дороги жизни, а иначе, они приведут тебя к трону Эмпирея, и уж оттуда живой ты не вернешься...
  Эмпиреи - существа по натуре страшные...
  Они, если ты не знала, во все времена питались, и будут питаться душами...
  И ты, отнюдь, не исключение! Поэтому - берегись! Эмпиреи, как старший брат - следят за тобой...
  Я, как король всех Пастырей и контрактор Инномината - Арториус Колбранде, говорю тебе это! Иди и живи достойно!' - сказав это, он сделал неуловимо быстрое движение и оказался приближенным вплотную к ней, что позволило ему в тот же миг проткнуть ей сердце своим призрачным мечом...
  
  ***
  
  Мальтрана вскрикнула и поняла, что стоит за пределами собора, а на ее ладони лежит перо элисарки...
  Лежит и тлеет проклятым лисьим огнем, понемногу обращаясь в невесомый пепел душ...
  'Хемова птица! Хемовы хеллионы!' - в сердцах бросила она и пошла во дворец, не замечая, как на ее платье расцветает, горя черным пламенем, черная, как мрак роза...
  Расцветает, осыпаясь, сдуваемым ветром, сизым пеплом прошедших времен...
  Расцветает, раня ее шипами отчаяния и оплетая ее сердце своими гибкими и безумно колючими лозами всеобщего презрения...
  Мальтрана шла, а дождь, подумав, пошел вновь...
  Он шел, а в отражении домов и битых стекол, что кто-то неведомый разбросал по улице, отражались те, кто когда-то привел Зестирию к великому процветанию, а затем бросил ее в пучину отчаяния, навеки закончив собой великую эру Асгарда, бесславно пав от когтей прекрасной тирион...
  
  ***
  
  На тигрином лице Шигуре Рангетсу тлела улыбка, а по лицу Терезы Линарес текли слезы...
  Оскар Драгония придерживал сестру за талию, а Мельхиор Мейвин с мрачностью во взоре созерцал полет драконов, что непрестанно и непринужденно, презрев дождь, кружили над шпилями собора...
  И только Арториус Колбранде смотрел на сестру своей жены, что вместе со стражниками аккуратно несли к носилкам двух, крепко спящих сном младенца, Пастырей...
  Смотрел, и на его каменном лице отражалась вековечные печаль и сожаленья о том, что он когда-то давным-давно совершил, разрушив свое и ее счастье...
  Дождь полил сильней и призраки прошлого исчезли...
  Их исчезновенья не заметил, наверное, никто, кроме, может быть, пса и кошки у ворот Ластонбеллского собора и девочки серафима, следившей за жителями города, а также ассасина, с ненавистью смотрящего на серафимов и принцессу, в частности...
  
  ***
  
  Дождь шел, а город...
  Город, вопреки всему, праздновал...
  Ведь ему было, что отмечать...
  В мир, наконец-то, пришел Пастырь...
  И пусть он спит, но он все же, пришел, а значит, они - жители Зестирии - уже заведомо спасены и поэтому они могут праздновать! И пусть Владыка Бедствий подождет! Сегодня - великое перемирие! Точно такое же, как в рассказе Редьярда Киплина - Маугли, когда жара сожгла великие джунгли...
  Даже хема отступили в ночь, устрашившись...
  Ведь свет веры сегодня взял свое, победив, пройдя по городу шествием сотни демонов и взойдя на пьедестал вечности, овеянной нетленной славой, получив кубок за первое место в извечном соревновании и собрав целую охапку роз...
  Собрав их и вручив их своей королеве в час, когда бокалы наполнились вином, смешанным с кровью проигравших и павших в бесчестии, что утонули - погрязнув в настоящем...
  В миг, когда им пропела свою великую Марсельезу прекрасная, но кровавая Мери...
  В тот миг, когда пала Бастилия и пал мост Золотые Ворота, а Наполеон проехал под триумфальной аркой, создав свой вечный рецепт вместе с Оливье...
  Проехал, планируя блицкриг в проливах Ла-Манша и Босфора...
  И покорение, не сдающейся врагам, далекой, но от того не менее загадочной и зовущей - Аквилонии, страны Северного Ветра, граничащей со странами Восходящего Солнца, Утренней росы и Драконов - Ассией...
  Где по заснеженным улицам безбоязненно бродили белые медведи, кутаясь в пушистые шубки, на пару с такими же полярными песцами вселенского облома...
  А тамошние жители пили не вино, а горькую и прятали свои души в матрешках, играя на семиструнных балалайках и запрещенных гуслях весельчака Садко, поющего извечный гимн Боянов...
  Он проехал по Крещатику, вспоминая славу Ганнибала и Македонского...
  Проехал, с отчаянной верой вглядываясь в грядущее, в мир под счастливой звездой, носящей гордое и прекрасное имя - Солнце...
  Он проехал, чтобы проиграть сраженье под Москвой и погибнуть от яда на острове Святой Елены...
  Ах, какая ирония, но все же...
  Он, как и весь люд Ластонбелла, проехал к свету, к счастью, к будущему...
  Пусть и к такому же мимолетному как бабочка на острие иглы, что приснилась младенцу, ищущему истины...
  
  ***
  
  Люди праздновали...
  Праздновал весь мир, а их Пастыри - спали...
  Спали и видели сны, в которых все было явью и все было сном...
  Ведь само время в тот миг действительно вышло из берегов Ойкумены...
  Вышло, смыв плотину из настоящего, прошлого и будущего...
  И в бокалы живых полилась кровь праведников, вперемешку с кровью грешников, но они не заметили этого, празднуя...
  Празднуя, как вакханки - праздник веселого Диониса, а на горе пел рак, отмечая начало греческих календ и был четверг, и лил безумный дождь человеческих страстей...
  Лил над миром, чье имя и означало - Страсть...
  Вся эта безумная сиеста, что началась в нем, обещала обернуться римскими каникулами, наполненными восстанием Спартака и сокрушительными смертями Калигулы и Нерона, боем, насквозь пропитанным отвагой гладиаторов, отбивающих штурм Черной Бороды, стоящего на палубе Черной Жемчужины...
  Черной Жемчужины, которая была построена по образу и подобию последней каравеллы - Катисарк, зашедшей в порт Бристоля на пути из Кадиса в Тартугу, что гордо несла на себе вечно счастливую улыбку Веселого Роджера...
  Улыбку, овеянную пеньем сирен с Затонувшего Краба, что пал в водах вечно тихого моря под двумя лунами чужого мира, когда Солнце упало, чтобы не взойти, а Луна родилась вновь, как Лилит...
  Родилась, чтобы смертным отдать любовь - обратившись ночи царицей - Акашей, взошедшей на трон Меркабы, что всегда приносила боль, разливая по бокалам кровь, смешанную с проклятьем...
  Она родилась и рассмеялась, поздравив Сорея и Велеслава с пробужденьем и...
  И все рухнуло...
  Рухнуло, рассыпавшись искрами смеха, столь безумных, как и она сама - Эмпиреев, что танцевали в бездне...
  В бездне, что принимала всех, всегда крадя и храня все, даже саму любовь...
  Ведь надежда уже сбежала, сломав ларец Пандоры...
  Она сбежала, прикинувшись феей Динь-Динь, что родилась из смеха Венди Дарлинг...
  Родилась вновь и тем самым спасла всех от неминуемого кошмара в паутине Арахны или щупальцах вездесущего Кракена, блуждающего в подводной части лабиринта Минотавра, проклинающего Ариадну...
  Она родилась, воплотившись в зеленых, как сама жизнь, глазах Сорея...
  И поэтому он тоже был счастлив...
  Счастлив, как и сам мир...
  
  ***
  
  Праздник только начинался...
  Начинался, чтобы длиться вечно, хоть вечность и имела неудовольствие проходить слишком быстро, отчаянно крутя шестеренки сломанного колеса, но, как и было завещано Майклом Джексоном - вечеринка будет продолжаться!
  Она будет продолжаться всегда, покуда не сгинет вселенная...
  И она продолжалась под барабанную дробь вечного нескончаемого дождя великих перемен, что градом безумия сойдя с заснеженных вершин Эвереста, именуемого также Джомолунгмой, снизошла вниз лавиной истинного изменения, начиная великое преображение, граничащее с неизвестностью и истинным пробуждением человеческой души...
  
  ***
  
  Занималось утро новой эры...
  Эры, что должен был принести миру их новый Пастырь - Сорей, чье имя на одном из древних языков и означало - Солнце, за которым всегда следовала его прекрасная и от того не менее призрачная Луна - Миклео...
  
  ***
  
  'Время ускользает, все течет - плутает! Бродит очень тихо, как паук по крышам!
  И в сердцах разбитых - новый строит дом... И пускай неслышно голосов сердитых!
  Знают все давно о том, что молва поет рекой, моя пересуды в сумраке умов!
  Льдом ваяет вечность, как часы на стенке! Стрелки те замерзли - поросли песком!
  
  И вода в клепсидре затянулась льдом! Отраженья тускло отражают правду!
  Улицы бездумно воплощают тайны! И сакрально вечер все молчит о снеге!
  Что чредой обманов кроет город древний! И блуждая думой - сердце бередит!
  Только рана в нем все равно болит... Пусть века проходят, пусть смеется ночь!
  
  В отраженье время вновь отмерит полночь! И луна столетий вновь тогда взойдет!
  Когда город вечный окрасит в тьму закон! И свет коснется неба, разбившись на осколки!
  И словно бы спросонку всем пожелает счастья! Прогонит тьму ненастья!
  Забьет в подкову гвозди, для черного коня! И речкой мирозданья прольется вдруг река!'
  - стонала буря...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Интермедия 13***
  
  ***
  
  *Фестиваль Священного Меча*
  
  ***
  
  *Озерный град*
  
  ***
  
  'Чертова Алиша! Да что она, вообще, о себе возомнила? Дрянная девчонка! Притащила с собой какого-то отщепенца и науськала его вытащить этот хемов клинок! Что у него там - магнит в рукаве, что ли? И что это за светопредставление? Никак в толк не возьму: это горожане дружно впали в транс, перепив спиртного и надышавшись всякой дряни! Или это подстроила сама Алиша, чтобы вконец меня дискредитировать в глазах совета и коллег? Если узнаю, что это так, не прощу в любом случае, хотя мне ее прощать-то собственно и не за что! Сама виновата! Дур-ра! Кстати, а почему эта мелкая выскочка все еще жива? Непорядок!
  Я ведь сделал на нее заказ, и что в итоге? Ассасины, получается, зря свой хлеб едят? Ну-ну, попадись мне еще, лис облезлый, сразу на виселице окажешься, за неисполнение условий договора! Да...
  Я, грубо говоря, имею ноль без палочки или, по-простому, дырку от бублика, то бишь ровным счетом - ничего...
  Заказ, получается, не выполнен, раз принцесса живехонька и приспокойненько разгуливает себе по собору в компании каких-то подозрительных личностей, не пойми на кого похожих, да еще и этот - Пастырь, ну прям, как снег на голову свалился, чес слово, будь он не ладен! Явно он здесь для того, чтобы спутать мне все планы по получению власти, а Алиша...
  Алиша, как посмотрю, рада-радешенька! Вся светится, прям, от счастья, аж глаза колет! Нет, ну, правда! Как так можно-то? Что ж за день сегодня такой? Мало того, что мост, ведущий в Марлинд, обвалился, рухнув в самый неподходящий момент, когда по нему везли товары с годовым запасом вина для богослужений, так там еще и чума разразилась! Да и напряженка с Роландом счастья не добавляет! Но, это не проблема! Это не беда - это только полбеды! Дорогая Рунетта все правильно делает! Глядишь, и объединим оба королевства в одну сильную и процветающую империю! Но, для начала избавимся от королей и принца с принцессой! И вот тогда глядишь, и заживем припеваючи! Жаль только, что ассасин сбежал, тварь, ну как есть - убег! Утек с денюжками, а второй частью, как видится, побрезговал, но это его проблемы, не мои! Другому заказ сделаю! Более надежному, а не этому уникуму в лисьей маске! Нет, ну, правда!
  Алиша - дурр-ра-дур-рой! Харизмы в ней - кот наплакал, а ее чистосердечные идеалы в наше тяжкое и тяжелое, смутное время никому нафиг не нужны!
  Конан - тот еще псих! Рубит с плеча, не видя наперед, и тупо разругался со всем своим окружением! Так и до плахи недалеко! Ну, это мы ему с Рунеттой запросто устроим! Папка его и Алишки - уже совсем в летах! Сами помрут - божьи одуванчики, а совет...
  Совет - на моей стороне! Как-нибудь прорвусь! Хм-м-м-м...
  О! Кажется, придумал! А сошлю-ка я Алишечку в Марлинд! Там ведь чума! Вот пусть и поборется с ней, а заодно и за все вечное, чистое, светлое! Авось заболеет и 'коньки откинет' или 'склеит ласты'! Даже не знаю: радоваться мне или репетировать скорбную мину лица...
  Гм...
  И Пастыря этого не грех было бы от греха подальше туда же сбагрить! Ну, а что? Раз он - Пастырь - вот пусть и спасает народ от чумы! А не сможет - то значит - никакой он не Пастырь! И тогда ему дорога прямиком на тот свет - на королевскую плаху! Раз он такой благочестивый, что смог этот трижды треклятый меч вытащить хоть до него никто этого сделать-то и не мог!' - мрачно думал Бартлоу, идя по анфиладе собора подальше от беснующейся в безумном порыве счастья толпы в честь избрания нового Пастыря...
  
  ***
  
  Охрана увела его аккурат после того, как началась вся эта свистопляска...
  Но тот момент - когда Сорей вырвал меч из камня - он видел...
  Он только не видел - чем все дело закончилось, но мог и так об этом судить, по явно ликующим возгласам толпы...
  Он злился...
  Злился и анализировал происходящее, а еще - он думал...
  Он думал, как бы устранить горе-киллера...
  Киллера, который оказался неспособным выполнить столь простенькое и пустяковенькое, по мнению канцлера, заданьице: ликвидацию кронпринцессы ...
  'Нет, лисья маска, я тебя точно на воротник пущу! А то взял, понимаешь ли, кур в ощип и думает, что - пронесло! Знать ведь должен, что тот - кто идет за шерстью, возвращается стриженным!' - мрачно рассуждал чиновник, созерцая мрачные своды анфилад старинного хайлендского собора...
  Он шел...
  Шел и думал о том, что нужно послать письмо Рунетте, чтобы она при первой же возможности пустила бы этого доморощенного Пастыря на корм рыбам, благо река, что смыла мост, разлилась не только на территории Хайленда, но и Роланда...
  Он хмыкнул и, на мгновенье, оглянувшись во тьму туннеля, пошел дальше, в еще большую тьму, что словно паук, поглотила город...
  Ему предстояла масса работы и очень многие из его приказов в ближайшее время должны были перевернуть жизнь многих жителей страны с ног на голову, но это его особо не беспокоило...
  Он жаждал...
  Он жаждал одного - трона...
  Бартлоу верил в то, что он его получит! Получит - пусть и будет идти по трупам, и сидеть на нем по горло в крови!
  Он будет королем или даже императором...
  Он будет им, если его и Рунетты план - выгорит...
  А он - выгорит! Он буквально нутром чуял, и ведь не зря, то, что принц Конан - обречен...
  Он знал это, но не знал - кто его убьет...
  Кто-то из его подданных или кто-то из той же гильдии ассасинов, чьим заклятым врагом он сделался - убив почти половину ее членов, а Алиша...
  Алишу или убьет чума или все-таки тот недоассасин, что взял половину оплаты...
  Ведь вторая половина ему ведь наверняка еще нужна, ну или на худой конец - ее и отравить можно или подстроить какой-нибудь доморощенный несчастный случай...
  Ну, или там подушкой придушить - чтоб не мучилась, или многие иные варианты...
  Бартлоу продолжил идти вперед, а Хайленд...
  Хайленд - продолжал праздновать, еще целую неделю, ничуть не заботясь о том, что за черные мысли рождались в голове их канцлера, а дождь...
  Дождь упорно продолжал идти...
  Ему было все равно...
  Буря продолжалась...
  
  ***
  
  'Торжество, как яд гадюки, как кураре нежный шепот...
  Фейерверк судьбы печальной, обездоленной порукой...
  Все играет мир, страстями говоря всегда под руку...
  И рыдает все слезами, неизбывной жизни мукой...
  
  Он цветами расцветает и дурманит колдовством,
  В фокус, призрачным обманом, завлекает в хоровод...
  В духов сонм всегда он манит, речью страстной без конца...
  И медовыми устами опьяняет сгоряча,
  Тех несчастных, кто блуждает, в тьме оставивши сердца...
  
  Льется адское вино, как нектар богов - по чашкам,
  А в камине королей блещет пламенная чаша,
  Что своим, сияя видом, внемлет неге той прохладной,
  Что ее хрусталь холодный в пурпур с золотом окрасить,
  Все еще была способна, даже в пламене пылая...
  
  Лицемерие с обманом в чаше той кипят вином,
  Жизнь подчас не понимает, кто достоин ее снов...
  Королем кто быть достоин, кто оденет тот венец,
  Что из терний, из проклятых, выложит во тьме рубеж,
  За которым меркнут краски, все стирая словно снег...'
  - пел ветер...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Интермедия 14***
  
  ***
  
  *Фестиваль Священного Меча*
  
  ***
  
  *Ластонбелл*
  
  ***
  
  'Сквозь блики золотые, сквозь пламенный рассвет,
  Найдем во мраке солнце, что всем дарует свет!
  И сгинут непременно ненастье и нужда!
  В краю, в котором вечно твердят одно уста,
  
  Развеется как призрак ночная кутерьма.
  Пускай твердят немолчные - спасенье - чепуха!
  Разрушим толки злобные, спасем сердца от зла
  И будет утро звонкое нам петь: весна пришла!'
  - прошептал рассвет...
  
  ***
  
  Письмо принес ворон...
  Надменная птица ухитрилась разбить графин и залить несколько бумаг, лежащих на столе, но прочтя послание, Рунетта лишь улыбнулась, а затем рассмеялась...
  Рассмеялась так, что птица, наклонив голову, под углом в сорок пять градусов, странно на нее посмотрела...
  Кардинал напрочь забыла о столь досадном недоразумении, как пролитое вино...
  Известие от ее возлюбленного о том, что в его стране объявился Пастырь, ее откровенно позабавило и слегка потешило ее самолюбие, заставив закружиться в импровизированном танце по комнате...
  Ведь она прекрасно понимала, что власть церкви Лордов куда более влиятельна, нежели ее ответвление - церковь поклонников Пастыря...
  Избавиться от кого-то столь призрачного, как он - для нее было делом чести и не составило бы никакого труда...
  И не мудрствуя лукаво, она распорядилась объявить его еретиком и вне закона...
  Объявила, обязав любого гражданина убить его на месте при встрече...
  Кардинал была рада, искренне...
  Подойдя к столу, она быстро набросала ответ любимому и отправила птицу в свободный полет, прикрыв ставни...
  Та только сердито каркнула на прощанье...
  Кардинал усмехнулась и задумчиво посмотрела на виднеющююся неподалеку колокольню...
  Ее глаза сузились...
  Колокола били...
  Они били сами по себе...
  Ветра не было...
  
  ***
  
  'Снова...' - отстранено-тускло пронеслось в сознании кардинала...
  'Серафимы вновь берутся за свое...
  Сначала - те твари в обличьях зверей, теперь - эти колокольчики...
  Жаль, я пока не могу добраться до них...
  Они ускользают словно призраки...
  В принципе они и есть призраки, даром, что тензоку...' - мрачно подумала она, отворачиваясь и закрывая окно, а затем ее бровь взлетела, в легком удивлении изогнувшись словно коромысло...
  У ее стола стоял человек в белом кафтане и широкополой шляпе...
  Он с задумчивым видом просматривал ее бумаги, а затем, положив их на стол, мрачно произнес, повернувшись к ней и сверкнув моноклем:
  'Это бесполезно, Рунетта! Отступись!'
  'Что?..
  Прости, но кто ты и как ты сюда попал?
  Я ведь заперла дверь...' - на мгновенье чуть растерявшись, произнесла она, размышляя применить ли против него силу и пополнить ли его тушкой ряды ее скульптурных композиций или нет...
  'О, Рунетта-Рунетта!
  Мы ведь цивилизованные люди и оба прекрасно знаем, что все твои чаяния бессмысленны и бесперспективны...
  Нет, ну сама посуди, если дождь не прекратится - урожай погибнет, начнутся голод, болезни, мор и как итог - война...
  А война - это всегда смерть...
  Оно тебе надо, а?
  Ты ведь на самом деле этого не хочешь, так ведь, Рунетта?' - прищурившись, произнес он, сложив руки на груди...
  'К чему ты клонишь?' - нахмурившись, настороженно произнесла Фортон, материализуя теневой файербол за спиной...
  'Но-но, дорогая! Попрошу без этого!' - пригрозив ей пальцем, произнес старик, растянувшись в мерзкой улыбочке, из-за чего Рунетту передернуло...
  'На меня эти штучки не действуют!
  Я прожил не одну сотню лет и грубо говоря, стал слегка - беЗсмертным, так что этот номер не пройдет! Миру просто не выгодно, чтобы я так легко его оставил!' - чуть рассмеявшись в усы, произнес он...
  Глаза Фортон чуть округлились, что она даже отступила на шаг назад...
  'В каком смысле? Что ты имеешь в виду? И, что значит миру не выгодно?' - искренне не поняла она, удивленно на него воззрившись...
  'Ну, видишь ли, дорогая, когда-то давно...
  Примерно тысячу лет назад я случайно узнал самую страшную тайну вселенной и сделал ее достоянием общественности и...
  И меня наказали беЗсмертием...
  Вот такие вот пироги...
  Теперь гуляю по миру...
  Меня не пускают ни в рай, ни в ад...
  Чувствую себя пресловутым Джеком О'Лантером...
  Так и брожу по лезвию бритвы между небом и землей...
  Брожу и гадаю: сколько там ангелов на острие иглы и сколько нужно, чтобы вкрутить лампочку познания, чтобы осветить умы черни...' - чуть смешливо произнес он...
  'Ну, и зачем ты - о, древний, почтил своим визитом мои скромные апартаменты?' - произнесла Фортон, теперь уже сложив руки у груди...
  'Неужели, только для того, чтобы прочесть мне нотацию на тему: что делать плохо, а что нет?' - добавила она, одарив его мрачным взглядом из-под точеных бровей...
  'Что ты, что ты! Нет, конечно! Мне уже давно нет дела до того, что творится в этом мире! Мне просто жаль таких несчастных созданий, как ты! Вот и все! Да, я знаю всю историю твоей семьи и знаю печальную участь, постигшую твоих сестер...
  И я не хочу, чтобы и ты разделила ее с ними, поэтому и хочу предостеречь тебя от необдуманных и опрометчивых поступков! Чтобы ты еще раз хорошенько все обдумала и сделала для себя выводы, и как итог - верный выбор...
  Я хочу, чтобы ты приняла то единственное и, поистине, правильное решение, какое от тебя требует сама жизнь!' - чуть грустно произнес он, вновь слегка улыбнувшись кардиналу...
  'Знаешь, значит...' - чуть глухо, изменившись в лице и помрачнев, произнесла Рунетта...
  'Знаешь...
  Ты - опоздал!
  Я уже все взвесила и приняла решение! Оно будет моим ответом миру!' - произнесла она с жаром, сжав кулаки и гордо вскинув голову, вперив в него взгляд, своих изумрудных глаз, а после резко отвернулась, чтобы скрыть проступающие на ее лице злые слезы давней скорби...
  'Нам не о чем более с тобой говорить! Можешь идти, а я...
  Я пойду своим путем!
  И пусть он и приведет меня во тьму, в самые дебри ада, это - мой выбор! Мой!
  И я от него не откажусь!' - мрачно произнесла она, смотря на город, укрытый пеленой дождя, словно вуалью черной вдовы...
  'Ну что ж, Рунетта, будь по-твоему...
  Моя задача предупредить, а твоя - услышать, вот как-то так...
  А вот какие выводы ты сделаешь из этого для себя, останутся только на твоей совести, так что прощай, не поминай лихом и, по возможности, - будь счастливой! Не болей!' - чуть усмехнувшись, произнес гость, касаясь кончиками пальцев полы шляпы и начиная светиться крошечными звездочками, буквально тая в воздухе...
  'Постой! Ты не назвал своего имени, а моё - знаешь! Это - не вежливо!' - пылко произнесла кардинал, вновь повернувшись к оппоненту вспугнутой птицей...
  'Мельхиор Мейвин, легат ордена экзорцистов и первый Летописец Времен, известный так же, как правая рука Арториуса Колбранде - короля Пастырей, повелителя Безымянного и того, кто правил этой империей в эру Асгарда!' - произнес экзорцист, растворяясь в воздухе...
  
  ***
  
  Рунетта вздохнув, подошла к столу и села за него...
  Чуть дрожащей от напряжения рукой налила кагора в хрустальный фужер, сиротливо стоящий на краешке стола...
  Она осушила его залпом, а затем вновь прочла послание Бартлоу о новоизбранном Пастыре и со злости разбила графин о стену, оставив на ней кровавый, маков цвет неистребимого ликориса, что как вездесущий амарант и борщевик заполонял собой землю...
  
  ***
  
  'Проклятье! Хемов Пастырь! Это все он!
  Он виноват! Это его, только его вина!' - негодуя и чуть ли не плача от досады и раздражения, в сердцах шептала кардинал, все сильнее сжимая бокал, пока он не рассыпался на мелкие колючие осколки, поранив ей руку...
  Но она не обратила на это ровным счетом никакого внимания...
  Ведь она уже давно была самой настоящей 'железной леди', которой приснопамятная Маргарет Тэтчер даже в подметки не годилась...
  'Ну, ничего!
  Он падет, и я стану императрицей новой империи! Нужно только немного подождать и устранить Конана!
  Епископ бежал, что ж 'мужик' с возу - кобыле легче!
  Он выбрал жизнь, чем бессмысленную, героическую смерть за свои идеалы! Ну, а что? Логично...
  Он ведь не идиот, да и я не дура набитая, а вот Пастырь...
  О нем я пока ничего не знаю, да и знать-то особо не хочу...
  Он уйдет с доски так же, как и появился...
  Пройдет по ней до конца и канет в Лету, навечно оставшись в прошлом, как пережиток чьей-то больной фантазии или заглянувшего на миг в их хрупкий мир детства, а она...
  Она, как лихой флибустьер, лишь звонко рассмеется и разрежет несуществующей шпагой воздух перед собой, салютуя и победно чертя знак великого Зорро, что безумным огнем все еще горел в ее исстрадавшемся сердце так же, как в груди Уленшпигеля и несчастного Данко...
  
  ***
  
  Она сдержала предательские слезы черного отчаяния и, надев маску холодной отрешенности, приняла облик снежной королевы...
  Окаменив сердце, она продолжила творить историю, разрушая идеалы и надежды своего народа, жителей Роландской империи, искренне веря в то, что все, что она делает, идет им во благо, и напрочь забывая при этом, простейшую идиому, что благими намерениями выстлана дорога в Ад...
  
  ***
  
  Мельхиор мрачено смотрел на город...
  Смотрел на клубящуюся над Райфалком тьму...
  Смотрел на девушку серафима, бьющую в колокол...
  Смотрел на нормина Бьенфу, сидящего в обнимку с Моргрим и вспоминающего, как он кутил с Фениксом и Гримуар, и как ему было весело, когда по дорогам этого мира, все еще бродила дочка Мельхиора, прекрасная Маджиру...
  
  ***
  
  А Моргрим...
  Моргрим вспоминала своего возлюбленного - Шигуре Рангетсу и дни минувшего будущего, что как годы лихой юности, пронеслись мимо нее четверкой проклятых коней Апокалипсиса, который все-таки наступил, придя в этот мир в обличье нового Пастыря...
  
  ***
  
  Ветер крепчал...
  Он срывал мезонин с зеленых крыш, пугая малышку Энн, смотрящую на кукушку, летящую над своим гнездом, а люди...
  Люди плотнее замыкали ставни...
  Ведь по улицам их города бродили волки оборотни, а дети...
  Дети превращались в чудовищ, и как живые мертвецы ночью уходили из дома под звуки невидимой флейты, такого же невидимого, как человек невидимка Гамельнского крысолова, что заставил платить их родителей дань за все их грехи, крадя у них все самое ценное, а именно, их детей...
  
  ***
  
  Буря выла...
  Выли волки, а пес серафим Ойш лишь скалил зубы, с ненавистью смотря на проклятых хеллионов, погубивших его юных друзей и подругу девушки серафима, что оплакивала ее гибель, бья в колокол Ластонбелла...
  
  ***
  
  Ветер выл, а над городом падали, кружась и осыпаясь звездами в вековечную ночь сердец, перья из хвоста птицы удачи, что все-таки решила заглянуть в это богом забытое место и одарить его своим бесценным даром - надеждой...
  Надеждой на светлое, радужное будущее...
  
  ***
  
  Серафимы ждали...
  Они ждали, когда Пастырь придет в Ластонбелл и Логрин...
  Когда он придет и положит конец беззаконию, свершив великую революцию роз, и уничтожит кардинала Фортон, спев для нее бессмертную Марсельезу...
  Споет ее и сравняет с землей пронизанный ядом зла собор, как Бастилию, отравлявшую своим прокаженным видом вечной чумы и неволи Францию...
  Он - придет и...
  Кошмар закончится...
  Это было именно то, во что верили именно они, а Рунетта Фортон...
  Рунетта, верила только в себя, ведь веру в других она потеряла...
  Потеряла уже очень и очень давно, когда столкнулась с предательством, жестокостью и беззаконием...
  Столкнулась, потеряв своих близких в этом кошмаре полного произвола...
  Ею двигали месть и любовь...
  Месть и любовь к своей стране...
  Вот только...
  Только месть двигала чуть больше, но самое печальное было все же в том, что она благополучно позабыла, что месть - это блюдо, которое подают холодным...
  А в ее сердце, пусть внешне и холодном, бушевал самый настоящий пожар праведного гнева...
  Пожар, что и обратил ее в медузу, как и ее несчастных сестер, полностью уподобив их горгонам из легенды иного мира, и...
  И теперь она ждала...
  Ждала своего Персея...
  Она ждала того, кто должен был освободить ее от страданий этого мира...
  Ждала, в тайне надеясь, что этим кем-то будет ее любимый, ее Бартлоу, умом она уже понимала, что ее Персеем, ее убийцей, как раз и будет юный Пастырь, объявившийся в Хайленде...
  Она так же подозревала, что принцесса Алиша будет его Кассиопеей...
  Ведь сама Фортон подозревала, что она все-таки уже стала Андромедой для Бартлоу - ее Тесея...
  Вот только она не знала, была ли Роза Спарроуз Ариадной для принца Конана или все-таки нет...
  А все та же Алиша - Медеей для все того же, Пастыря, явившегося в их мир под личиной нового Геракла, что собирался задушить теперь уже ее, а не Геры змей...
  Она терялась в догадках...
  Она верила, что ее месть все же свершится...
  Свершится, пусть даже ценой станет ее жизнь, но она охотно ею пожертвует и отомстит, а пока...
  Пока над Ластонбеллом будет идти дождь...
  Вечный дождь ее душевной боли, преисполненный скорбью и одиночеством чистого разума, точно такой же, что шел и в истерзанных страданием сердцах ее сестер...
  Но однажды, он все же, закончится, и она станет счастливой, а пока...
  Пока будет война и будет литься кровь рекой...
  И, она станцует танго со смертью над пропастью во ржи...
  Она станцует этот пламенный фламенко испепеляющей страсти с тем, кого все называют Владыкой Бедствий...
  Станцует, адскую кадриль под шквал отъявленной картечи, бросив вызов Пастырю, снизошедшему в мир, и тогда...
  И тогда станет ясно: кто все-таки прав, а кто нет...
  И чья правда - истинней...
  
  ***
  
  Буря завыла сильнее...
  Завыла и обрушилась градом...
  Обрушилась, распугав всех унесенных ветром перемен и оставшихся на обочине жизни...
  И только одинокий Ойш, пес-серафим, горестно завыл в ночь, аккомпанируемый мерными ударами колокола и тихим плачем нормина Бьенфу, пьющего горькую вместе с кошкой Моргрим на крыше де Пари под волчий вой волчьих всадников на алую луну...
  Ночь тоже плакала...
  
  ***
  
  'Вставайте, сыны Отечества, настал день славы!
  Против нас поднят кровавый флаг тирании,
  Слышите ли вы в своих деревнях рев кровожадных солдат?
  Они идут прямо к вам, чтоб резать ваших сынов, ваших подруг!
  
  Le jour de gloire est arrivé! Contre nous de la tyrannie,
  L'étendard sanglant est levé, Entendez-vous dans les campagnes
  Mugir ces féroces soldats ? Ils viennent jusque dans vos bras
  égorger vos fils, vos compagnes!
  
  [Refrain:] [Припев:]
  
  Aux armes, citoyens, Marchons, marchons!
  Qu'un sang impur Abreuve nos sillons!
  К оружию, граждане, постройтесь в батальоны,
  Идем, идем! Пусть нечистая кровь пропитает наши поля!
  
  Que veut cette horde d'esclaves, De traîtres, de rois conjurés?
  Pour qui ces ignobles entraves, Ces fers dès longtemps préparés?
  Français, pour nous, ah ! quel outrage Quels transports il doit exciter!
  C'est nous qu'on ose méditer De rendre à l'antique esclavage!
  
  Что нужно этой орде рабов, предателей, королей-заговорщиков?
  Для кого эти отвратительные путы, эти оковы, что давно готовились?
  Французы, для нас, а! что за оскорбление, какой порыв чувств это должно вызвать!
  Это нас они осмеливаются хотеть отдать в рабство, как в древности!
  
  [Припев]
  
  Quoi des cohortes étrangères Feraient la loi dans nos foyers!
  Quoi ces phalanges mercenaries Terrasseraient? nos fiers guerriers!
  Grand Dieu ! par des mains enchaînées Nos fronts sous le joug se ploieraient
  De vils despotes deviendraient Les maîtres de nos destinées!
  
  Что эти чужеземные когорты сделали б законом для нас!
  Кого эти руки наемников сразили б? Наших отважных воинов!
  Боже Всемогущий! Наши руки сковали бы, а нас склонили под гнетом,
  И гнусные деспоты стали бы хозяевами наших судеб!
  
  [Припев]
  
  Tremblez, tyrans et vous perfides L'opprobre de tous les partis,
  Tremblez ! vos projets parricides Vont enfin recevoir leurs prix!
  Tout est soldat pour vous combattre, S'ils tombent, nos jeunes héros,
  La terre en produit de nouveaux, Contre vous tout prêts à se battre!
  
  Трепещите, тираны и вы, предатели, всеобщий позор,
  Трепещите! Ваши планы отцеубийц получат, наконец, то, что заслужили!
  Все станут солдатами, чтоб биться против вас, и если они упадут, то наши молодые герои,
  Что земля снова родит, Будут все готовы биться против вас!
  
  [Припев]
  
  Français, en guerriers magnanimes, Portez ou retenez vos coups!
  épargnez ces tristes victimes, à regret s'armant contre nous,
  Mais ces despotes sanguinaires, Mais ces complices de Bouillé,
  Tous ces tigres qui, sans pitié, Déchirent le sein de leur mère!
  
  Французы, благородные в своей воинственности, наносите или сдержите свои удары!
  Пощадите этих печальных жертв, что идут с оружием на нас против своей воли,
  Но не этих кровожадных деспотов, не этих сообщников ненавистного генерала Буйе,
  Не всех этих тигров, что без жалости рвут грудь своей матери!
  
  [Припев]
  
  Amour sacré de la Patrie, Conduis, soutiens nos bras vengeurs
  Liberté, Liberté chérie, Combats avec tes défenseurs!
  Sous nos drapeaux que la victoire Accoure à tes mâles accents,
  Que tes ennemis expirants Voient ton triomphe et notre gloire!
  
  Святая любовь Родины, проведи, поддержи нашу руку мести,
  Свобода, дорогая свобода, борись вместе с твоими защитниками!
  Под наши флаги пусть победа спешит громогласно,
  Пусть твои поверженные враги видят твой триумф и нашу славу!
  
  [Припев]
  
  Nous entrerons dans la carrier Quand nos aînés n'y seront plus,
  Nous y trouverons leur poussière Et la trace de leurs vertus
  Bien moins jaloux de leur survivre Que de partager leur cercueil,
  Nous aurons le sublime orgueil De les venger ou de les suivre
  
  Мы пойдем по жизни, когда там уже не будет наших старших товарищей,
  Но мы найдем там их прах, след их доблестей,
   Пережив их, но больше завидуя, что не разделили с ними могилу,
   Мы будем гордиться тем, что мстим за них или за ними следуем
  
  [Припев] (Марсельеза)'
  - шептал вечер...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Интермедия15***
  
  ***
  
  *Фестиваль Священного Меча*
  
  ***
  
  *Озерный град*
  
  ***
  
  Сила и свет...
  Свет и сила...
  Я не понимала, как такое возможно...
  Это было невероятно...
  Невероятно и захватывающе...
  А еще...
  Еще я была в дух местах одновременно...
  Меч, раздвоившись, словно бы разделил и меня...
  Я видела все со стороны и от первого лица одновременно, но все это сметала, смывая своим величием безграничная сила...
  Сила, что чудовищным пожаром разгорелась в моем сердце и сердце человека, ставшего моим сосудом...
  Вернее, в сердцах двоих людей...
  Или...
  Почти людей...
  Если адекватно взглянуть на их натуры...
  
  ***
  
  Лейла буквально тонула в силе...
  Тонул и Сорей...
  Они тонули друг в друге...
  А Велеслав...
  Он не тонул...
  Сила в этом человеке была бесстрастна и чудовищно огромна, как невообразимый монолит, нависший над ним, как громада Эвереста...
  Лед тьмы, поглощающей свет, всепоглощающее пламя разрушения - вот чем была его тьма...
  Черным пламенем Аматерасу...
  Самым жутким светом звезды, последним оружием человечества...
  
  ***
  
  Внезапно Лейла осознала, что смотрит в глаза Дракона...
  Странного Дракона...
  Дракона с той стороны времени...
  Она буквально ощутила на себе его страшный, всепроникающий взгляд зелено-золотых глаз, рассеченных крестом...
  Ей захотелось кричать, но она не смогла...
  Она была нужна Сорею, а Сорей...
  Сорей, был нужен ей...
  И она отдала ему всю себя...
  Всю себя - до капли...
  Вот только Дракон...
  Он никуда не делся...
  Кронос...
  Айнексорабль Темпус (пер с лат Неумолимое Время) или все же...
  Циннерозус Ванитас (пер с лат Пепел Пустоты)...
  Материя и Свет...
  Его имена...
  Они жгли и сводили ее с ума...
  Он буквально пил ее душу...
  Пил по капле, словно вурдалак, дорвавшийся до девственной крови, благочестиво предложенной ему жертвы...
  
  ***
  
  Когда же хема, наконец-то, исчезли, а Сорей и Велеслав упали, она все же очнулась...
  А Дракон...
  Дракон бесследно исчез, не оставив ей даже намека на факт своего существования...
  Холод ударил ее, обжег и оставил...
  Это было впервые с ней...
  Ведь как-никак она была серафимом огня и, будучи им, она впервые ощутила ментальный холод этого мира...
  Это было жутко...
  Странный контракт подразумевал и странный побочный эффект и все же...
  Все же она была счастлива, а затем...
  Затем ей пришлось сидеть с Сореем...
  Кажется, он провалился в слишком глубокую кому...
  Не зря же ей почудилось, что он израсходовал слишком много силы, а еще...
  Еще Велеслав ее все же испугал...
  Он явился к ней в обличье демона из иного времени, а затем...
  Затем ей вообще пригрезилось, что перед ней стоит сам Безымянный...
  К своему ужасу она поверила...
  Поверила, внезапно осознав, что именно не так с ее экс-контрактором...
  Ведь как-никак она была наследницей этой проклятой силы...
  Была наследницей той чудовищной власти, что несла первая Фетмус Мейма, что воплощала в себе осколки имени Энфорсер, будучи частью Инномината...
  Память...
  Память на мгновенье обожгла ее...
  Селика...
  Арториус...
  Церес...
  Маотеррус...
  Энфорсер...
  Она почти закричала, но все же, справилась и не подала виду своему замешательству и отчаянью, поглотившему ее...
  
  ***
  
  Пусть...
  Пусть ее брат в обличье призрака-серафима бродит по этой земле, она не скажет...
  Никому не расскажет...
  Она сохранит тайну даже от самой себя...
  И даже тогда, когда она осознала, что к ней вернулась еще и ее сестра, то она не подала виду...
  Клятва, данная ею, смыкала ей уста...
  Она вздохнула, собравшись с мыслями...
  Она исцелила Лафи...
  Нет...
  Инномината...
  И снова нет...
  Велеслава...
  Исцелила себя и осталась с Сореем, что каким-то чудовищным образом был связан с силой Инномината...
  
  ***
  
  Она ждала...
  Ждала, пока Сорей проснется...
  Ждала, когда кошмар, что начался - прервется...
  Но буря лишь набирала, обороты, все крепчая...
  Она ждала...
  Ждала, а Сорей...
  Сорей спал...
  Он спал и звал во сне Энфорсер...
  Он звал Рюлая...
  Но она не знала, кого он зовет...
  Ее или кого-то, кто делит в этом мире с ней ее проклятое шестым Эмпиреем имя...
  Она ждала...
  Но мир...
  Мир не ждал...
  И пусть Кронос в обличье серафима теперь был среди них, это ничего не меняло...
  
  ***
  
  Время продолжало лететь, а час последней битвы за Зестирию неумолимо приближался...
  Приближался с каждым вздохом Сорея, который собирался проснуться в любую минуту...
  Проснуться и повести их к победе...
  К победе, ради которой и был рожден...
  И он проснулся...
  Проснулся, осветив мир лучами теплого солнца...
  Занялось утро новой эры...
  
  ***
  
  'Тают облака вдали, времена мы все сочли!
  И по полкам книжных дум весь архив расставили!
  Мы Акаши хроники читали - все запомнили!
  И, листая книги судеб, среди них свои нашли...
  Мы смеялись очень звонко, эхо вторило вдали...
  А в зерцале, как спросонку, иероглифы текли...
  
  Листья древние шуршали и замшел тот переплет,
  Что в своей руке держали, календарный, дружный год...
  Мы стояли у картины, нарисованной лучами.
  И смеялись без причины, обернувшись огоньками.
  Мы бежали по дороге, отражаясь вновь и вновь
  В зеркалах, что на пригорке Кронос опрокинул в сон...
  
  И часы вселенской яви свой отмерили маршрут,
  Мы прошли, все испытали, все разрушили замки
  И теперь всегда с удачей ищем новые пути!
  Будет сказка продолжаться, будет длиться жизнь всегда!
  Не дано нам расставаться: клятва власть свою дала.
  Нам доверено познанье! Им мы будем жить - мечту храня!'
  - мурлыкал ветер....
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Интермедия16***
  
  ***
  
  *Фестиваль Священного Меча*
  
  ***
  
  *Озерный град*
  
  ***
  
  'Это - чистое безумие...' - вот, что вертелось у меня в голове, когда я смотрела на происходящее...
  Да, все, что произошло в последние дни, сводилось к этому...
  Сводилось к простому и бесхитростному житейскому понятию - безумию...
  Оно было везде...
  Охватывало всех и каждого...
  Даже меня...
  Мне казалось, что я больше, чем кто-либо, за исключением все тех же Сорея и Славы, тонула в нем...
  Когда Сорей вытащил меч из камня, я почему-то сразу поняла, что это должно было произойти...
  Словно этот проклятый колдовской клинок, как затаившийся Дракон, ждал своего крадущегося тигра...
  Ждал, чтобы броситься на него из засады и полакомиться отменным мяском...
  Вот он и полакомился...
  Сореем...
  Новоявленный Пастырь разметал хема, как мыльные пузыри, а затем вырубился со счастливой эльфийской улыбкой полного блаженства на лице...
  М-да...
  Кажется меч, как голодный вампир, выпил до капли всю его жизненную энергию и в связи с этим, он растянулся бренной тушкой на каменных плитах пола...
  Но меня поразило не это...
  Меня удивил и несколько впечатлил Слава...
  Кажется, пока никто не видел, он провернул под шумок какую-то очередную свою пакость...
  Только вот на этот раз пакостью эта 'пакость' все же не была...
  Если, конечно, судить по красующемуся теперь на своде собора нерукотворному фениксу, ниспосылающему на прихожан лучи бесконечного света и благодати, а также укрывающего своими могучими волшебными крыльями безграничного счастья весь город...
  Укрывающего его, словно любящая мать свое новорожденное и бесценно-долгожданное чадо...
  Он сделал это и вырубился, так же, как и Сорей до этого...
  Правда перед этим он так же обзавелся призрачной копией святого меча к вящему ужасу Лейлы и присутствующих...
  Я тут же бросилась к нему, в надежде привести его в чувства, но все оказалось тщетно...
  Славу постигла участь Сорея и, в частности, экс-Пастыря...
  А причиной тому было то, что он забирал на себя урон Сорея...
  И, как оказалось, не весь...
  Или же этого урона оказалось просто слишком много, раз они оба перенеслись в царство Морфея на неопределенный срок, на благодатные поля истинной Элизии...
  Да, неприятно...
  Особенно в происходящей ситуации...
  Но, как бы там, ни было, но Алиша все тки молодец!
  Она оперативно разрулила весь этот беспорядок...
  Четко и конкретно-корректо раздав указания рыцарям...
  А также распорядилась оказать всю необходимую помощь Сорею, как новому Пастырю...
  Ну и, само собой разумеется, его спутникам - то есть мне и всем остальным, включая Славу, которого она, как не странно, все-таки побаивалась, хотя на самом деле он был хорошим, просто, обычно, придуривался и прикидывался плохим мальчиком...
  Видимо образ бэдбоя, или все-таки плейбоя, ему ближе? Судя по всему, он посчитал, что это сейчас в тренде...
  И что этот самый образ вредного плейбоя ему идет куда больше, нежели образ мальчика-зайчика, которого еще и за глаза называют сладким...
  Бр-р-р-р...
  Вот в чем - в чем, а в этом он ошибся!
  Он и без своей вредности - нормальный! А с вредностью от него слишком много беспокойства и одни сплошные расстройства...
  Мне прям грустно становится и как-то не по-детски тревожно за него...
  Вдруг он надорвется или его случайно съест какой-нибудь приблудный хема? Вот, что я тогда без него делать-то буду, а? А, Сорей?
  Мне вообще порой кажется, что он ни о ком на самом деле не думает, а печется только о себе любимом, играя на наших чувствах, хоть при этом и пытается всеми силами доказать обратное...
  А я его все равно люблю! Люблю, такого обормота и дурака! Вот люблю и ничего с этим поделать не могу...
  Люблю и все тут, хоть ты тресни...
  Только вот...
  Он-то точно моих чувств не видит, не разделяет и попросту не замечает...
  Эх...
  Хотелось бы верить, что он только делает вид, что не замечает, а на самом деле все прекрасно видит и обо всем знает...
  Хотелось бы, а то совсем как-то обидно и взаправду грустно делается...
  Но, ничего!
  Я не из тех, кто легко и без боя сдается!
  Я не из такого теста вылеплена!
  Я из тех, кто всегда идет напролом, напрямик к цели!
  Я привыкла бороться за то, что мне дорогого за свои идеалы и мечты! А значит: я буду бороться за нее!
  Я буду бороться за любовь, которая пока к моему полному неудовольствию односторонняя, но кто знает, может однажды она все-таки станет взаимной?
  Я надеюсь...
  Мне взаправду остается только верить в лучшее и заботится о том, чтобы какой-нибудь замшелый кирпич, а-ля гора, не упал на его буйную и пушистую головушку, а то плохо как-то получится...
  Мы ведь с ним уже и так с того света вернулись, получается...
  И обратно возвращаться в ближайшее время пока не намерены! Уж чего-чего, а этого я не допущу! Не будь я Светлана - чистый свет, что благословляет собой тьму!' - пылко думала я, помогая нести Славу...
  
  ***
  
  Миклео уговорил принцессу снять для нас номер в гостинице, вежливо отказавшись от предложения провести несколько дней в королевском замке...
   Кажется, он посчитал, что так будет безопасней...
  Алиша согласилась, но как мне показалось, без особого энтузиазма...
  Кажется, она хотела провести больше времени с Сореем, пусть и бессознательным...
  Да...
  Кажется, она неровно к нему дышит, а Миклео...
  Миклео это чует и всячески старается оградить любимого от всяческих тлетворных поползновений и посягательств, и причем ведь отнюдь не безосновательно...
  Чего только ее страстные взгляды на Сорея стоят...
  Да, одним словом - пропала девка...
  Совсем пропала...
  Так и до отречения не далеко, а в ее-то положении это ой как не желательно...
  Нет, ну, правда, так сверкать глаза могут только у тех, кто влюблен и всерьез! А она - влюблена! Это сразу видно! И - это плохо...
  Ведь Сорей любит только одного - Миклео...
  Он любит лишь своего единственного и единственного...
  И более никого...
  По крайней мере, таким типом любви, а вот Алиша - нет...
  Да и не знаю, как именно можно охарактеризовать эту ее любовь...
  Чисто платоническую или все-таки физическую страсть, затуманивающую и дурманящую собой рассудок...
  Возможно, что все-таки смесью обоих этих чувств...
  В итоге Алиша ушла, несолоно хлебавши, за ней куда-то по своим делам выскользнули Роза и Дезель, а я и Миклео остались наедине со своими любимыми, спящими сном младенцев...
  Я даже и не сразу заметила, как погрузилась в сон, задремав и прикорнув на кушеточке рядом со Славой...
  
  ***
  
  Мне снились странные и немного пугающие сны...
  Снилось бушующее море и корабль, на всех парусах летящий к огненной черте, разрезающей море, точь-в-точь как библейский Моисей...
  Я видела ужас на лицах тех, кто был на его борту...
  Видела юнгу, вцепившегося белыми от напряжения пальцами в обод золотого компаса...
  Видела злость на лице голубоглазого блондина, облаченного во тьму...
  Видела и ярость в золотых, как солнце глазах черноволосой девушки, стоявшей рядом с ним...
  Девушки, так похожей на меня, что я искренне запуталась в происходящем...
  Там были и другие люди...
  Матросы сновали по мачтам, крепили реи, натягивали и ослабляли паруса...
  Одна из мачт сломалась, скинув в воду сразу нескольких матросов...
  К ним не кинулись...
  Ибо корабль таки налетел на земную ось...
  Налетел, разбившись в щепки, от триумфального шествия девятого вала...
  Он разбился, а я...
  Я словно заблудилась, заплутала в каком-то странном лабиринте...
  В лабиринте из тысяч ледяных зеркал...
  Зеркал, что были соединены между собой крошечными радужными сферами и тянущимися от них и уходящими в бесконечную даль белыми сияющими нитями...
  Я шла, поэтому странному месту...
  Шла не то по лабиринту, не то по коридору мечты, в котором не было стен, пола и потолка...
  В нем было только эфемерное ощущение реальности и направления, что сошедшим с ума компасом все еще жило во мне...
  Я шла, а в сферах проносились картины...
  Проносились картины прошлого...
  Моего прошлого...
  И чьего-то чужого, мне не ведомого, но при этом так до боли и жути знакомого, что просто физически становилось больно...
  И у меня начинала страшно болеть рука, словно вспоминая, что она когда-то перестала существовать, а затем стала чудовищной лапой зверя, носившего имя владыки всех Драконов - Тириона...
  Зверя, пожирающего все зло людских и не очень сердец...
  Зверя, пожирающего все, навечно уничтожая саму память и разрушая души...
  Разрушая их так, что их обладатели уже никогда ни в каком обличье не смогли бы вернуться ни в этот, ни в какой-либо иной мир...
  
  ***
  
  Я поежилась...
  Меня буквально передернуло и начало трясти...
  Я слышала голоса...
  Множество голосов...
  Мужских, женских, детских...
  Они плакали, кричали, умоляли, просили о чем-то, а я...
  Я шла...
  Я шла вперед...
  Я шла, не оглядываясь...
  Я шла, так, как считала, что, если остановлюсь и задержусь подольше, то вероятней всего, навечно останусь здесь...
  Останусь в этом безумном месте...
  В месте между прошлым и будущим...
  Останусь в мире, в котором все времена закручиваются в причудливые спирали и протуберанцы...
  И словно фрукты на пресловутом Древе Познания, реальности зреют, свисая с его эфемерно-абстрактных ветвей, гроздями иллюзорного винограда...
  Они зреют и ждут, когда очередная глупенькая Ева их сорвет, став очередной Пандорой и не приоткроет вновь свой драгоценный ларчик Судьбы, все же выпустив в свет, оставшуюся там на самом его дне - Надежду...
  Вот только в отличие от большинства я все же учусь на своих ошибках. И становиться такой Евой мне совершенно не хочется...
  И рассудив, что эта участь мне не светит, и вообще, она мне, как мертвому припарка...
  Я продолжила идти вперед...
  Пусть кто-нибудь другой нарушает тайны мира и узнает самые его страшные секреты! Пусть это будет кто-нибудь иной, а не я...
  Пусть кто-нибудь иной становится проклятым бессмертием, как некто из моей иной и, судя по всему, основательно забытой жизни...
  Некто, кто носил известное в этом мире имя - Мейвин...
  Вернее, как двое Мейвинов...
  Мельхиор и Маджиру...
  
  ***
  
  Я застонала...
  Из глаз потекла кровь...
  Потекла, сверкающим ядом разъедая реальность...
  Я побежала...
  Я бежала все дальше и дальше...
  Я бежала от крика Селики и смеха Рафи...
  Бежала от звонкого голоса Фи и насмешек чудачки Маджиру...
  Я бежала от немого упрека в глазах Элеоноры и улыбки дьявола на лице одержимого местью Рокуро...
  Я бежала от братских объятий Айзена и ледяной стали серо-голубых глаз Арториуса...
  
  ***
  
  Свет...
  Он внезапно сверкнул, и...
  И я поняла, что лечу...
  Лечу верхом на метле...
  Лечу, как ведьма...
  Как ведьма из средневековой сказки...
  Лечу на шабаш...
  Лечу на лысую гору...
  Ведь сейчас она самая - вальпургиева ночь...
  Ночь кровавой луны...
  Я летела...
  Летела в пламя, бьющего в небо, колдовского костра...
  Я летела, чтобы сгореть в нем дотла...
  И я внезапно оказалась уже в зале...
  В зале, в котором нас было четверо...
  Я, девушка с корабля, Дракон, черный как ночь, и...
  И еще одна копия 'пиратки'...
  Только вот она почему-то парила в воздухе, в обнимку с юношей из моего позабытого сна, а затем там появилась и его копия...
  Копия, что так невинно нежно мне улыбалась и звала совершенно по иному имени...
  Имени, что я так отчаянно пыталась забыть - Вельвет...
  Вельвет Крау...
  
  ***
  
  А затем...
  Затем я внезапно оказалась уже в другом зале...
  Там были люди из моего прошлого и настоящего...
  Сорей и Слава, Рафи и Фи, Вельвет и Дракон, нормин Бьенфу и незнакомый мне Пастырь, на руках которого почему-то сидел призрачный Миха...
  Бьенфу плачет и ест свой цилиндр...
  Сорей спорит о чем-то со Славой, а Слава...
  Слава пытается есть пончики, которые у него все постоянно отбирают, говоря, что в царстве Аида, равно, как и в любой другой волшебной стране, нельзя ничего есть, если, конечно, он не хочет там остаться навечно, а вот Вельвет...
  Она пьет вино...
  Пьет и бьет бокалы, высказывая презрение к хема и Пастырям, в частности...
  Я говорю, что пора тушить свет и - просыпаюсь...
  После иду гулять по ночному Леди лейку и созерцаю танец Драконов над алой Луной, пронизанной дорогой Велеслава...
  Кажется, я все еще сплю, потому что на улице стоят мой брат и племянник...
  Стоят и улыбаются...
  Рафии говорит, что любит меня, и я никогда не буду одинока, зажигает мое первое имя звездами, а затем он исчезает, рассыпаясь на тысячи огоньков, уносимых безумным порывом все еще проклятого ветра...
  Я плачу...
  Мне больно...
  Это отчаяние, смешанное с безумием, а между тем, ко мне подходят Рокуро и Маджиру...
  Подходят вместе с Элеонорой и Бьенфу...
  Они гладят меня и говорят, что все будет хорошо, обязательно...
  Нужно только подождать еще совсем чуть-чуть, самую малость...
  А затем Рокуро превращается в Славу и исчезает, улыбаясь мне улыбкой падшего ангела...
  
  ***
  
  Я возвращаюсь и вижу сны без сновидений...
  Наутро, проснувшийся и растрепанный после ночных экзерсисов Слава, тащит меня и других в какие-то руины, говоря, что знает, где раздобыть подарок для Миклео...
  Зачем ему это? Не могу взять в толк, но соглашаюсь...
  По Миклео видно, как он страдает из-за того, что Сорей все еще без сознания, а Слава...
  Слава странно на меня косится и явно о чем-то думает...
  Кажется, он оговорился один раз и назвал меня Вельвет...
  Понимаю, что не все в моем сне было сном...
  И был ли сам сон - сном, тоже не ясно...
  Вот только я все-таки знаю, что Слава не знает этого имени...
  Просто не может его знать...
  Ведь эта информация запечатана от посторонних, а значит Рокуро, явившийся мне в видении в образе Славы, совсем не случайность, а подсказка...
  И слова, сказанные мне друзьями ночью, что я никогда не буду одинока, вовсе не пустой набор слов, и они все вернулись ко мне...
  Вернулись, пусть и в ином обличье, но осколки их душ все же, задержались в этом мире и теперь, как утренние звезды, просвечивали сквозь их сверкающие глаза...
  Сквозь глаза тех, кто ищет истину, а я...
  Я иду по дороге жизни дальше...
  Иду туда, где нет места печали и горести...
  Иду туда, где блещет мне своим заманчивым светом далекая Вифлеемская звезда вечного поиска, я иду...
  Иду за Сореем и Славой...
  Я иду туда, где сходятся все пути...
  Иду туда, где отворяются двери в грядущее, и...
  И сбываются все самые светлые и радужные мечты...
  Я иду в мир, носящий истинное имя - Жизнь, и...
  И пусть часть меня, в обличье Дракона, парит в небесах этого мира, а другая бродит по дорогам прошлого в поисках своего Пастыря, а еще одна часть меня спит в объятьях Райфсета...
  Спит в объятьях того, чьего пробуждения так отчаянно долго ждет Фи, крепко спя в объятьях уже своего Пастыря...
  
  ***
  
  Я все равно иду вперед...
  Мне все равно...
  Я хочу, и буду жить! Ведь это именно то, что они все от меня и хотели! Ведь когда-то я уже отказалась от всего, а теперь...
  Теперь, пришло и мое время...
  Время, получить от жизни все...
  И я его получу! Непременно! Так, что мне никто больше не помешает, как бы сильно они не старались!
  Я проживу долгую и счастливую жизнь под лучами теплого летнего солнца, что так радостно-приветливо ласкает этот прекрасно-циничный мир...
  Ласкает мир, лицемерно одевающий на себя бесконечное множество масок и смеющийся безумным смехом Властелина Бедствий, пожирающего удачу и мечты смертных, что так бездумно по нему бродят...
  Я иду вперед...
  Я иду смело...
  Иду, открывая дверь в комнату, где все ещё спит тот, кто непременно станет самым лучшим Пастырем этого мира и непременно приведет его к славе, овеянной и увековеченной в легендах...
  Приведет, выведя на свет божий из дремучей тьмы всепоглощающего отчаяния, куда он упал, вобрав в себя все безграничное зло, пронизывающее вселенную...
  Я открываю дверь...
  Открываю дверь и делаю шаг вперед, и...
  И свет улыбается мне своими зелеными глазами...
  Свет улыбается мне и говорит:
  'С добрым утром, Света! С добрым утром!'
  И я просыпаюсь...
  Жизнь продолжается...
  За окном вновь льет дождь человеческой печали, а это означает, что это только начало, начало, за которым обязательно наступит светлое и радужное будущее...
  Будущее, которого нужно еще немного подождать...
  Подождать того мига, когда великий спящий, наконец-то, проснется...
  
  ***
  
  На ветке пропел соловей, прикинувшись петухом...
  И дождь, застыв на миг, пошел с новой силой...
  Утро все-таки наступило, наступило время битв...
  
  ***
  
  'Серой змейкой лабиринта вьется легкая мечта,
  Светлой дымкою надежды мчится черная стрела...
  Я плутаю на границе ускользающего сна...
  Свет горит в моей светлице, как лучина от костра...
  
  Все, что было, отразилось от застывшего клинка,
  Сферой радужной мгновенья, память вдруг вернулась мне,
  И теперь, как в наважденье, счастья жду у двух светил,
  Без конца глядяся в очи, что сияют светом солнца, освещая бренный мир...
  
  Память пламенным мечом, поражает без остатка
  И своей тропой ведет в город, весь одетый сталью...
  В мир, где прошлое живет, компасом судьбы сияя,
  И в волшебной книге грез, мое время отражает...
  
  Спит Дракон, расправив крылья, много минуло веков...
  И малаков - серафимы, называют все кругом,
  Называли меня ведьмой, злом вселенским нарекали,
  Только я не унывала потому, что точно знала, что права была во всем...
  
  Нас теперь рассудит время, вечность хмурая рассудит,
  Я очнусь когда-то в мире, что наполнен будет светом,
  И тогда одену платье из лучей звезды взошедшей...
  И подарят мне однажды имя, что теплом согрето...
  
  Я не буду больше ведьмой, стану для планеты светом...
  Стану для нее спасеньем от ужасной тяжкой доли...
  Стану той, кем и являлась - героиней этой сказки...
  Королевой, а не ведьмой, что своей рукой кровавой
  
  Души обращала в пепел, тьму вселенной поглощая...
  Навсегда проклятой ставши в день, когда цвела Луна,
  Разум навсегда похитив, у эпохи грозной короля...
  Девой стану я свободной, пробудившись ото сна...
  
  Скажет мир мне: 'Ты свободна! Я люблю тебя!'
  И тогда я заживу, так как я того хочу!
  С тем, кого люблю всем сердцем, кто навек запал мне в душу,
  Жизнь, доверив мне свою, в вечность, заключив судьбу...'
  - шептало небо...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Интермедия 17***
  
  ***
  
  *Фестиваль Священного Меча*
  
  ***
  
  *Леди Лейк/Межмирье*
  
  ***
  
  'Да! Да!
  Я верила!
  Я знала!
  Я знала! Это он! Это определенно был он! Никто иной, как он!
  Я узнала его из тысячи!
  Я узнала его, просто взглянув в его зеленые глаза!
  Он действительно был тем, кто и должен был вытащить меч из камня, и...
  И он сделал это!
  Он вытащил его! Так рада я еще никогда не была!' - искренне думала Алиша, прижимая кулачки к сердцу, чуть ли не плача от радости, улыбаясь как дурочка, пританцовывая и буквально светясь от счастья, мимоходом посылая в дальний полет зазевавшегося и зарвавшегося хеллиона, столь не вовремя решившего ею отобедать...
  Тот факт, что Пастырей теперь было два, ее отнюдь не насторожил...
  Ведь с Сореем и так было связано уже слишком много всего странного...
  Да хоть сам факт того, что она сама выглядела, как самая настоящая зайка, хотя это была не его вина, а вина Славы...
  Вот кому следовало задать леща на будущее, чтоб не бедокурил, а то, видите ли, прикрывается законом мирового равновесия и вселенским пофигизмом и говорит, что с него взятки гладки! Мол, с него все сходит, как с гуся вода! Выискался тут, понимаешь, любимчик судьбы и двоюродный брат удачи! Подумаешь - тоже мне фокусник! Видали и похлеще!' - чуть возмущенно думала о 'волке' юная принцесса, отбивая чечетку и окончательно утихомиривая надоедливого и немного противного хеллиона...
  
  ***
  
  А затем...
  Затем, все закончилось...
  Хема были побеждены, а Сорей...
  Сорей, как-то обмякнув, свалился ничком на пол, изрядно напугав Миклео и Свету...
  Правда, Свету больше напугал вырубившийся Славик, нежели Сорей, но Алишу этот факт волновал куда меньше, нежели тот, же в отношении Пастыря...
  Но Озерная Дева быстро всех успокоила, пояснив, что это нормально и беспокоиться не о чем, это свойственно для всех, кто заключает духовный контракт с серафимом...
  И Сорей скоро очнется от своего лихорадочного сна...
  Алиша предложила свою помощь, искренне надеясь побыть с Сореем наедине, но Миклео обломал ее мечты, сказав, что они побудут в гостинице...
  Мол, так надежней и мене привлекает внимание...
  Мысленно вздохнув, Алиша разочарованно согласилась...
  Она понимала всю опасность положения в отношении себя и в отношении Сорея...
  А также она все еще помнила ускользающую на самом краю сознания мысль о том, что на нее ведется охота, и если она и Пастырь будут в одном месте, то добраться до них будет проще пареной репы...
  Именно поэтому она и смирилась с аргументами Миклео в пользу гостиницы и дала добро, посулив на прощанье, что охотно оплатит им время там проведенное...
  На том и порешили...
  После ей пришлось решать несколько проблем, возникших в городе в ходе фестиваля...
  А после вновь спорить с советом по факту: нецелевого использования финансовых средств государственного бюджета и неадекватному повышению пенсионного возраста в стране, явной растрате и разбазариванию казенного имущества страны, яростных взглядов по факту назревающего конфликта с Роландом...
  Благо, киллер по ее душу так и не явился, хоть этот радовало...
  В конце дня, вконец измученная принцесса буквально ползком добралась до своей кровати и провалилась в царство Морфея...
  Вот только сладкими ее сны, отнюдь, не были...
  
  ***
  
  Ветер выл и трепал кроны деревьев, безжалостно срывая с них листву, а холодные, стальные струи дождя буквально резали-хлестали ее по лицу...
  Алиша удивленно моргнула и, поежившись, обняла себя руками...
  Ветер пронизывал...
  Погода явно была не летняя, ближе к осенней...
  Она поняла, что стоит на вершине утеса, точеной и непреступной скалы, которая вот-вот рухнет в бездну, и чье могучее основание в порыве безумной страсти целовало гневливое море...
  И, что она отнюдь не одинока...
  Прямо перед ней, спиной к ней, стояла хрупкая девушка с рыжими хвостиками в причудливом наряде, виденном ею когда-то в детстве в древних хрониках...
  Девушка держала за спиной обеими руками изящное копье и смотрела на бушующее море, а ветер непринужденно трепал ее волосы, уподобляя их языкам пламени отгорающего заката...
  Вернее, она смотрела на корабль, отчаянно и явно из последних сил борющийся со стихией...
  Беднягу, вероятней всего, намеривался поглотить, разошедшийся не на шутку, согласно воле Борея, девятый вал...
  
  ***
  
  'Хочешь к ним, на Ван-Эльтию?' - внезапно спросила, не оглядываясь, незнакомка...
  'К-к-к ним? На Ван-Эльтию? Н-не знаю...
  А, к кому? И кто вы?' - дрожа от холода и несколько озадаченно-расстерянно, будучи в смешанных чувствах, спросила, слегка обескураженная принцесса, понемногу настораживаясь и пытаясь понять, где ее копье или, на худой конец, мизерикордия...
  К сожалению, они отсутствовали...
  Она вообще стояла под пронизывающим проливным дождем в одной только, белой как снег, ночнушке, что сейчас была полностью пропитана водой и плотно облегала ее точеную фигурку...
  Ночнушка то раздувалась, словно колокол под немилосердными порывами ветра, то вновь облекала ее стан, норовя заморозить, а распущенные волосы хлестко липли к раскрасневшемуся от дождя и мороза лицу...
  'Почему я в ночнушке? Неужели меня похитили прямо из моих покоев, пока я спала? Почему я не проснулась? Неужели они меня чем-то отравили? Но, зачем? Кому я нужна?
  Бартлоу? Советникам? Ассасину, идущему по моему следу? Но разве не проще было бы убить меня там, прямо на месте? Или им нужен выкуп? Но, какой? С моего отца сейчас просто невозможно получить что-либо...
  Наше королевство бедствует...
  К тому же он не настолько глуп, чтобы идти на поводу у шантажистов, если таковые вообще имеются...' - эти вопросы терзали сейчас ее сердце...
  'К ним...
  К нашим общим друзьям...
  К тем, с кем ты уже когда-то бродила по дорогам этого мира, дорогая сестренка...' - чуть улыбнувшись, произнесла девушка, оглянувшись...
  'Сестренка?..' - пораженно прошептала Алиша, удивленно заморгав глазами и чуть приоткрыв рот от удивления, просто не веря происходящему...
  'Н-но, у меня нет сестры...
  А мои братья погибли уже очень давно...
  Теперь я единственный ребенок в семье...
  Я единственная дочка у отца...' - окончательно сбившись с толку, произнесла, она, чуть заикаясь...
  
  ***
  
  Рыженькая улыбнулась вновь, чуть более нежно...
  'Ах, Алиша-Алиша...
  Слишком многое произошло...
  Слишком многому еще только предстоит случиться...
  Слишком много воды утекло...
  И слишком многое поменялось...
  Но знаешь, я предлагаю тебе шанс все исправить, и прожить жизнь вновь, еще раз, но уже со всеми своими воспоминаниями!
  Ты ведь хочешь понять причины происходящего? Причины того, что было и что будет, и почему все придет к этому?' - произнесла она, сверкнув газами...
  'Н-не знаю...
  Я...
  Я не понимаю, о чем вы! И не понимаю - кто вы!
  Я не знаю вас!
  Я даже не знаю, как оказалась здесь! Ведь я точно помню, что ложилась спать у себя в замке!' - стушевавшись и дрожа от холода и промозглого ветра, растерянно произнесла Алиша...
  Произнесла, смотря на безумный дрейф корабля и понемногу отступая подальше от края...
  'Это - Мидганд, каким он был тысячу лет назад, во времена правления Арториуса и расцвета ордена экзорцистов...
  Это золотой век серафимов...' - вновь произнесла девушка...
  'Я, также как и ты, принцесса Хайленда и экзорцист, а также первый контрактор Маотерруса...
  В твое время, таких, как я называют Пастырями...
  Ты - моя названная сестра, потому что в тебе переродилась моя душа...
  Ты видишь меня сейчас потому, что великая река времени вышла из берегов и теперь бушует, норовя стереть все реальности в порошок...
  Когда-то давно этот корабль потерпел крушение у берегов Гринвуда, но вскоре был отремонтирован и продолжил свое бесконечное путешествие по бескрайним морям Зестирии, возглавляемый одним из своих несменяемых командиров - Айфридом...
   Тысячу лет назад ты была на борту Ван-Эльтии...
  Была частью его команды...
  Команды, что должна была положить конец бесчинствам сил зла, так лицемерно нацепившим маску добра и облачившимся в овечью шкуру...
  Ты была правой рукой той, кого называли истиной королевой бедствий - Вельвет Крау, хотя на самом деле это она была истинным Пастырем эры Асгарда, а не король Арториус...' - с нотками грусти в голосе произнесла девушка, вновь чуть улыбаясь...
  'Меня зовут Элеонора Хьюм и я здесь, чтобы вернуть тебе тебя! Ну же, идем! Идем, пока мост между временами окончательно не рухнул, а пространство не сжалось до точки! Не сжалось, породив новый большой взрыв, свернувшись в сингулярность!' - произнесла Элеонора, протянув руку Алише и все так же, приветливо ей улыбаясь...
  ' Н-но...
  Я...
  Я не могу!..
  Я должна вернуться к Сорею и остальным!
  Меня ждет мое королевство и мои подданные! Простите леди Элеонора, но я не могу пойти с вами!
  Я должна идти в будущее, а не жить прошлым! Хоть оно и заманчиво...' - сначала пылко, глаза - в глаза, а затем, чуть отведя голову в сторону и смутившись, печально произнесла Алиша, делая шаг назад...
  'Что ж...
  Мудрое решение...
  Я понимаю...
  Иного и нельзя было ожидать от будущей императрицы объединенной империи Хайленда и Роланда!' - внезапно произнес бархатистый, вкрадчивый, глубокий женский голос...
  
  ***
  
  Алиша испуганно оглянулась и несколько удивилась, расширив глаза...
  За ней стояла Светлана...
  Вот только...
  Она отличалась от себя обычной, сильно отличалась...
  Можно даже было подумать, что это она и не она одновременно...
  Ее одежда была больше похожа на лохмотья, а одна рука была полностью забинтована...
  Черные, словно клубящийся дым пожарищ, волосы, будто изящный шелковый плащ, вились за ее спиной, трепеща на ветру...
  Рядом стоял черноволосый рыцарь с огромным мечом, в одежде жителей дальних островов и с дружелюбной улыбкой на лице...
  А также высокий голубоглазый блондин в черном рваном плаще, напоминающем сложенные крылья Дракона и маленький мальчик, держащий в руках большой золотой компас...
  Рядом с ними росло могучее дерево, сплошь усыпанное яблоками...
  А еще под деревом стояла худенькая, золотоволосая девушка в аляповатом наряде и в широкополой шляпе, на чьем плече сидел маленький легендарный зверек - нормин...
  Они стояли там...
  Стояли, одетые во тьму тысячелетий...
  Стояли и нежно улыбались ей - Алише...
  'Света?..' - неуверенно произнесла принцесса, начиная дрожать сильнее...
  'Что ты здесь...' - попыталась спросить Алиша и осеклась, внезапно испытав приступ безотчетного страха...
  'Нет, не Света, но она это - я, а я - это она...
  Мы две стороны одной медали, части одного целого...
  Так же, как ты и Элеонора...' - стрельнув золотыми очами в направлении девушки-рыцаря, все так же вкрадчиво-бархатно произнесла незнакомка и подошла к оробевшей принцессе, приобнимая ее за плечи...
  'Н-но, почему...' - растерянно произнесла Алиша, отступая от псевдо Светланы и непонимающе хлопая глазами...
  'Потому, что время сошло с ума...
  Потому, что чаша терпенья господня переполнилась и пролилась...
  Ибо настали последние времена, и мертвые воскресли, дабы судить живых!' - произнес густой грудной голос откуда-то сбоку...
  
  ***
  
  Принцесса вновь оглянулась и чуть вздрогнула...
  Их было пятеро...
  Четверо мужчин и девушка...
  Все, кроме одного, в одеяньях экзорцистов...
  Один из них, человек в шляпе, поднял руку, и над ней закружилась, заискрилась, затанцевала сфера...
  Завращалась, поднимаясь и уносясь вверх, все, расширяясь и разрастаясь...
  А в ней тем временем проступали образы далекого сейчас Хайленда и иных неведомых ей миров...
  'Что это?' - севшим враз голосом, прошептала Алиша, делая еще один шаг назад...
  'Твоя судьба, малышка...
  Вечность закончилась, наступило время битвы...
  И тебе придется принять бой, о дочь страны северного ветра...
  Авалон пал...
  Пал под натиском стихии...
  Вновь пробудились от вечного сна Драконы-эмпиреи...
  И по дорогам мира вновь зашагало древнее, как сам мир, Зло...' - произнес он, глухим и гулким, как сама вечность, голосом...
  А сфера...
  Сфера внезапно разбилась на множество мелких сфер...
  Разбилась, и все завертелось, закружилось, засверкало и...
  И вдруг маленький мальчик, что до этого держал в руке компас, внезапно оказался рядом и, схватив Алишу за руку, сказал:
  'Алиша!
  Он обязательно проснется! Вот увидишь! Можешь быть спокойна! Мир придет в норму и все вновь увидят серафимов!
  Ты выйдешь замуж и у тебя будет целая куча детей! Войны не будет! Оба королевства объединятся! Хельдальф умрет, а Сорей...
  Сорей проснется...
  Пусть и пройдет еще не одна тысяча лет...
  Обещаю! Возможно, ты и Роза вернетесь, как серафимы...
  Не знаю точно, я не могу заглядывать в будущее, но я знаю, что происходит...
  Вернее, я знаю, что произошло в мире, где добро все-таки победило и где я и Сорей спим вечным сном без сновидений, чтобы вернуть планете ее былое величие и благодать...
  Меня зовут Лафикет! Лафикет Колбранде!
  Я сын Арториуса и Селики Колбранде! Племянник Вельвет! И, верховный владыка земли - Маотеррус! Запомни это, Алиша, и вспомни, когда проснешься! Вспомни, когда проснешься, в том, в истинном мире! Вспомни и передай Миклео, что Сорей вернется к нему живым!'
  Он произнес это, исчезая в потоке золотого света, внезапно опустившегося на него...
  И она почувствовала себя Ариэлью и Золушкой в двенадцатую майскую ночь, когда сойка пересмешница пролетала над гнездом кукушки, теряя свои три орешка...
  
  ***
  
  Принцесса хотела спросить еще что-то, но не успела...
  Она проснулась...
  Проснулась во дворце...
  Проснулась с памятью о прошлом и, к своему удивлению, с целым букетом анемонов в мокром от нездешнего дождя платье...
  'Лафи, Вельвет, Маджиру, Рокуро, Айзен, Элеонора...' - трепеща, шептали ее губы...
  Она вспомнила...
  Она вспомнила все...
  Вспомнила и заплакала...
  Боль стальными тисками сжала ее сердце, но внезапно пришло понимание: вся ее жизнь - это сон...
  Сон, что ей снится...
  Вот только...
  Только сама она спит где-то еще...
  Спит и видит сон о самой себе и Сорее...
  А Сорей...
  Сорей тоже спит...
  И спят другие, те, кого она знала в обеих своих жизнях...
  И слова Фи...
  Она запомнила их...
  Запомнила их очень хорошо...
  Ведь это означало, что все не так просто и все не напрасно...
  И она сможет выжить в этом хаосе полного безумия...
  Сможет выжить и прожить счастливую, наполненную радостью жизнь...
  Жизнь, которую ей подарил или еще подарит Сорей...
  Пастырь ее мира...
  Подарит в этом и в ином мире, что все еще находится по ту сторону бушующих вод моря слез, на том берегу реки Смородины...
  И чтобы попасть туда, нужно лишь перейти Калинов мост, что горит под ногами любого, когда ищущий достигает его золотой середины, а тихий океан становится бушующим морем огня, зевом вечно ненасытных Сциллы и Харибды...
  Дев-чудовищ, вечно жаждущих слопать несчастных путников, посмевших бросить вызов грозному владыке океанов Посейдону и пройти на Катисарк между геркулесовыми столпами, где на своих каменных плечах Атланты держат небо...
  Держат, дабы слоны и черепаха не пугали китов, и купол мира не рухнул на землю, рассыпавшись стеклами битых слез и не растеряв свои серебряные гвоздики - звезды, что снежинками сгинувших воспоминаний бесконечно тают в альбомах...
  О, она однажды вернется в Эдемский сад! Вернется! И пусть он будет Гесперидом или даже Архармом с Ирием, она нарвет там цветов папоротника и подарит аленький цветочек в весну любви тому, кому еще при жизни воздвигнут памятник нерукотворный...
  Она вернется и положит ликорисы и анемоны к вечному огню Сорея, что согревает ее мир нежными руками любящего отца...
  Она проснется и будет счастлива, а пока...
  Пока она будет спать...
  Ведь она спит...
  И пока она спит и видит этот сон, она будет бороться и за этот мир...
  Она будет бороться за него до последнего вздоха, до последней капли крови! И пускай она не синяя, а красная, как пламя новой эры, она отдаст ее всю! И пусть грянет революция!
  Она того стоит! Стоит того, чтобы ради нее жить и умирать! И она будет бороться! Будет бороться, ведь она связана с Пастырем узами куда более крепкими, чем кровные...
  Они уже повязаны...
  Повязаны навечно железными цепями судьбы и их нельзя разделить! И пусть вечность прошла, и наступило время битвы, она станет тем Акелой, который примет бой! Ведь она и все на свете - одной крови! А все люди - братья и враг - будет разбит! За нею - Мидганд! С нею - Эмпирей, так кто же против?
  
  ***
  
  Она проснулась и, вооружившись полученным знанием, принялась менять мир...
  А начала она с самого простого: с попытки отменить налоги на добавочную стоимость и понизить пенсионный возраст, сделать всю медицину и обучение бесплатными, и ввести многие иные льготы, только...
  Только советники, явно, были не в восторге от ее деятельности, и активно вставлял ей палки в колеса, ведя бесконечные дебаты о пользе и вреде алкоголя и курения, и при этом почему-то требовали от неё увеличения уровня рождаемости по стране...
  Явно жаждя развязать третью мировую войну...
  Видимо, предыдущих им было мало...
  И она боролась...
  Боролась с ними и с самой собой, превозмогая боль, трудности утраты и одиночество...
  Она боролась, вобрав в себя все черты той, кого во все времена и во всех мирах называли одой фразой: Родина Мать...
  И она звала...
  Звала с собой на баррикады, на смертный бой, на бой с ордой рогатой! Звала страну вставать!
  Вставать и идти, воскреснув как Лазарь, чтобы сказку сделать былью...
  И страна встала...
  И битва началась...
  
  ***
  
  'Пламя лепестками окрашивает вечность, и целует небо ядерным грибом...
  Мчится по аллее ветерок осенний, вьется все, срывая кровь с увядших роз...
  А огонек пылает, он славу воспевает навек забытых слез,
  Что искрами сверкают среди осколков снов...
  
  Горит огонь последний... Горит огонь священный... Горит наперекор!
  А по дороге жизни идут полки на фронт... Защитники отчизны идут на эшафот...
  Горит и бьется сердце и пепел на губах... И на устах застыло последнее в веках:
  - Прости! Мы не хотели! Так получилось! Что ж...
  
  Пойми, что на планете уж не найти тех роз, что пламенем алели, пожар войны венчая...
  И что в костер бросали, оплакивая нас... - Простите Нас! Простите!' - Шептали небеса,
  А по реке все плыли, веночки не спеша... И пламя все рыдало, сияя без конца...
  Все в сердце танцевало, терзая небеса...
  
  Летели в небе Миги, и белый Лебедь пел, а Посейдон беспечно свой флот направил вверх...
  И Святозар великий свой поднял грозный меч, с Шайтаном неотступно он начинал набег...
  Под пенье гаубиц и призраков картечи, взрывались мины и снаряды
  И ведьма-вьюга танцевала, в уборы белые одев глаза...
  
  А с неба только черный порох падал, и пыль дорог звала все сыновей...
  Огонь горел на поле и в сердцах, и шли полки грядой туманов...
  И падали, ложась рядами - деревья штабелями, всякий раз,
  Когда Катюши завывали, как баньши, песнь, роняя в ад...
  
  Огонь горел священный... Он выл, все вторя плачу... А мир забыв, отчасти, вновь повторил виток...
  И черными гробами украсился в миг вечной жизни плот...
  Тонули каравеллы и лодки исчезали, а черный ворон дыма, все праздновал свое...
  Он фениксом пожара алкал священной крови, что словно слезы в реку все проливала ночь...
  
  Огонь горел священный, войной ваяя мир... И жизнь, боролась с ленью и с омутом глубин...
  Одевшись в славу прошлого и в истину грядущего, дорогами сомнения,
  Сквозь тернии веков, осколки измерений бросали в бой бойцов...
  И реки стали кровью, а небо тьмой сердец и королева истины сняла тогда венец...
  
  Надев наряды черные и белые, как смерть, она рыдала горько, роняя в пепел свет...
  Огонь горел и тлело мироздание, венчая день последний...
  Когда исчезла слава, расыпавшись с планетой...
  Звезда лишь горевала, глядя на серый пепел...
  
  Луна же вопрошала: ' Куда ушли те дети, что вечно танцевали, к ней вознося мольбы?'
  А Солнце отвечало: 'Забрали их костры... Их пламя поглотило, навек сожрав миры...'
  Теперь одно светило свой сохраняло сан, ведь Кон навек разрушился, Закон вселенский пал...
  И лишь огонь отчаянья горел наперекор... Горел, одетый истиной и саваном костров...
  
  Горел огонь священный... Горел огнем звезды...
  И лился смех хрустальный, звеня из пустоты...
  Огонь горел... Горел всегда... Всегда горел в ночи...
  И от его златого дня ушли кошмара дни...'
  - тихо пела ночь...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Интермедия 18***
  
  ***
  
  *Фестиваль Священного Меча*
  
  ***
  
  *Леди Лейк/Межмирье*
  
  ***
  
  'Ветер роняет скупую слезу...
  Пламя сверкает - даруя звезду...
  Только не знает душа ничего...
  
  Ведь солнце давно отсветило свое...
  И диском из мрака глядит с высоты,
  А люди блуждают, все ищут мечты...'
  - тихо звенело над городом...
  
  ***
  
  Его день начался несколько сложно...
  Ведь добраться до города оказалось проблематично...
  Все дороги были буквально переполнены, но это его не смутило...
  Летописец был не из робкого десятка и отнюдь не из тех людей, что сдаются на полпути к цели из-за трудностей...
  Он упорно к ней шел...
  Шел, продираясь через массы...
  По его разведданным, Роза, как раз сегодня должна была прибыть в город...
  Он собирался перехватить ее на подступах, но, по всей видимости, этому не суждено было случиться...
  Ведь когда до ворот оставалось каких-то жалких сто метров, началось невообразимое...
  В небе стали появляться чудовища, а огненный луч расчертил собой небосклон и остался на нем, злобно посверкивая своими изгибами...
  
  ***
  
  'Чудеса...' - мрачно пронеслась в сознании Мейвина шальная мысль...
  Пронеслась и свернулась настороженным котенком, выглядывающим из-под задворок подсознания...
  Он почувствовал буквально сбивающие с ног волны святой силы и увидел, как толпа, сломав ворота, хлынула в город...
  Он видел какой-то ненормальный поток света, который она буквально окружала...
  Добраться до собора он смог только спустя час и в итоге узнал, что на него было совершено нападение демонов, принцесса не пострадала, а у мира появился долгожданный Пастырь...
  И именно поэтому все теперь празднуют...
  Как бы там ни было, он зашел в Шаоран, самую известную гостиницу города и на свою удачу все-таки столкнулся с Розой...
  Правда, она была не особо рада его видеть, выглядела измучено и довольно таки бледно, измождено...
  К тому же, как он заметил, ее явно что-то сильно беспокоило...
  В итоге, Роза рассказала ему, что присутствовала на торжественной инаугурации Пастыря, и что в некотором роде является кем-то на вроде его оруженосца...
  Эта новость несколько поразила, если не удивила старика...
  Он был даже рад этому событию в некоторой мере и посчитал, что его предупреждение, возможно уже несколько запоздало и не актуально, но он был рад...
  Он был рад потому, что смог предупредить свою названную внучку о грозящей ей и всему миру опасности...
  Как-никак, но это был его долг, как Летописца Времен и он с ним справлялся в меру своих летописческих и дедовских сил...
  
  ***
  
  Роза же, после того, как Сорей стал Пастырем, находилась поистине в смешанных чувствах...
  Ее буквально грыз червь внутреннего противоречия и сомнений...
  'Быть или не быть? Вот в чем вопрос...' - звучала у нее в голове шекспировская дилемма, а Мейвин...
  Он только добавил ей проблем, обрушившись, как снег на голову среди жаркого лета...
  Девушка проболтала с ним до вечера и к своему удивлению ухитрилась познакомить его с Дезелем...
  К вящему шоку Розы оказалось, что Мейвин обладал просто не шуточным резонансом и прекрасно видел народ тензоку...
  Она поняла, что при желании он мог и сам без особого труда стать Пастырем, но, как она также поняла, что-то его удерживало от подобного шага...
  Дезель же, в свою очередь, морально добил ее, сказав, что на самом деле серафимов видят многие, а не только звери и птицы...
  Люди, просто скрывали у себя этот дар, так как многие боялись, что их сочтут умалишенными и по-тихому убьют...
  Он тоже искренне переживал за Розу, а Мейвину, как бы там ни было, он попросту не доверял...
  Все же он знал, из чьего рода происходил летописец, но ставить в известность об этом факте Розу, он не спешил...
  
  ***
  
  День понемногу клонился к закату...
  Мейвин, сославшись на какие-то дела, покинул их, сказав, что ему надо спешить, так как из-за всего этого фестивального сыр-бора и легкого безумия, он безбожно опаздывает на какую-то важную и, ведомую только лордам, встречу...
  Мол, он и так чересчур сильно тут с ними засиделся...
  Роза, чуть цинично пожелала ему:
  'Скатертью дорога!' и 'Ни пуха, ни пера!' - он послал ее к хема, а она рассмеялась...
  Дезель только тяжело вздохнул, но комментировать происходящее все же, не стал...
  
  ***
  
  Встав, Роза пошла проверить, как там Сорей и Слава...
  Они оба спали под чутким наблюдением трех серафимов, из коих один, а именно Миклео, находился в некоем странном состоянии, слишком уж близком к трансу, и ни на что буквально не реагировал...
  Даже когда она помахала у него перед носом зажженной свечой, он даже бровью не повел...
  Лейла сказала оставить его в покое, пусть, мол, сидит, ему и без нее - Розы - тяжко пришлось...
  В итоге, Роза отступилась, и с чувством выполненного долга перед страной и отчеством, а так же с осознанием собственного достоинства, пошла спать...
  Только вот, снилось ей в тот раз нечто совершено уж странное...
  
  ***
  
  Планеты падали, кружились, стремились к центру вселенной, ко дну миров и к их вершине...
  Держа в руках книгу, к ней спиной стояла светловолосая девушка, и что-то торопливо записывала в нее, напевая себе под нос немного странную, но все же, красивую песню:
  'Губы у тебя - вкуса миндаля,
  Словно конопля - дурят.
  Слов, не говоря, искусай меня.
  Силы не жалей, дурака валяй.
  
  Припев:
  Хлопай ресницами и взлетай.
  Присниться не забывай.
  Хлопай ресницами и взлетай.
  Синицею, Иволгой.
  
  [Solo]
  
  У тебя глаза, словно бирюза.
  Резко по газам вдарим.
  Может быть и я - вкуса миндаля
  И могу летать, веками порхая.
  
  Припев:
  
  Хлопай ресницами и взлетай.
  Присниться не забывай.
  Хлопай ресницами и взлетай.
  Синицею, Иволгой.
  
  Хлопай и взлетай.
  Не забывай, не забывай.
  Хлопай и взлетай.
  Не забывай, не забывай.
  
  Хлопай и взлетай.
  Не забывай, не забывай.
  Хлопай и взлетай.'
  (Братья Гримм)
  'Ну, наконец-то ты пришла! Почему так долго? Где тебя хема носили?
  Я уже устала ждать!' - чуть задорно произнесла она, захлопнув книжку и закончив петь, оглянувшись при этом на Розу, уперев кулачок в бок и слегка топнув ножкой...
  'В смысле?
  Ты - кто? С чего ты вообще взяла, что мне нужно было сюда приходить? Где я, кстати?' - непонимающе спросила Роза, нахмурившись и начиная злиться...
  Незнакомка рассмеялась, и, раскинув руки в разные стороны, произнесла, нацепив на лицо насмешливую улыбочку:
  'Это деточка - изнанка времени...
  То, где зарождаются и гибнут вселенные...
  Исток всего живого и сущего...
  Я Маджиру - твой предок и при этом - ты! У тебя моя душа!
  Тебе нужно было это увидеть! Нужно было увидеть, как наследнице тех, кто узнал самый страшный секрет бога!'
  'Вот еще! Дудки! Думаешь, я поверю в этот бред? Не шути со мной! Я знаю, кто я! Очень хорошо знаю!' - запальчиво возмутилась Роза, сжав кулаки у груди и делая несколько шагов в сторону Маджиру...
  'Конечно - конечно, а я что отрицаю, что ли?! Как сказал когда-то Пастырь Сорей: 'Роза - это Роза! И ничего больше!' - а именно - Вилкис Уилк!' - вновь растянувшись в улыбке, произнесла ведьма, крутанувшись на месте и глядя куда-то, в только ей одной ведомую даль...
  'Что?' - растерялась Роза, озадаченно захлопав пушистыми ресницами и чуть ли не взлетая на них...
  'Сто шагов назад, на пальцах...' - мрачно произнесла ведьма, как-то прищурившись и пристально на нее глянув...
  'Твое истинное имя, как оруженосца Сорея - Вилкис Уилк - Роза Роза...
  Я еще раз назовусь - Маджиру Мейвин...
  Я одна из легатов ордена экзорцистов, твоя пра-пра-прабабка, а ты - моя реинкарнация, если ты туго соображаешь! Послушай меня внимательно, Роза! Так, как ты была, есть и будешь оруженосцем Сорея, то ты всегда будешь связана с ним жизнью...
  И из-за этой фантасмагорической связи, ты живешь сейчас сразу несколько жизней...
  Живешь, буквально в нескольких мирах и временах...
  Ты только часть той, кого зовут Вилкис Уилк...
  Настоящая - Первая Роза, сейчас живет припеваючи и ждет пробуждения Великого Пастыря, а ты лишь ее бледная тень, осколок, что затерялся на просторах мироздания в тот самый страшный миг, когда душа Пастыря начала распадаться...
  К сожалению, он не избежал тьмы, оставленной ему в наследство Владыкой Бедствий - Георгом Хельдальфом...
  Нет, он не пал...
  И, нет, он - не падет, но тьма в нем все же, поселилась...
  Поселилась ровно так же, как и в тебе - его преемнице...
  Ведь в том, истинном - самделишно-заправдышнем мире, ты стала следующим Пастырем, а принцесса Алиша, стала уже твоим оруженосцем...
  И, не надо! Не смотри на меня так, как на умалишенную! И не смейся! Я ведь серьезно говорю!' - чуть возмущенно произнесла Маджиру, нахмурившись...
  'Да, как уж тут не смеяться! Такому рассказу мало кто поверит!' - смеясь и стряхивая выступившую слезу, неверяще и с легкой насмешкой в голосе произнесла Роза, улыбаясь...
  'А ты уж поверь! И, вообще, посмотри правде в глаза!
  Ты ведь уже наверняка заметила, все те странности, что с тобой происходят, и то стойкое чувство самого, что ни на есть неотвратимого де жа вю, так? Так...
  Ну вот, а ты говоришь - байки!' - чуть улыбнувшись вновь, произнесла Маджиру, принявшись ходить из стороны в сторону...
  Роза помрачнела...
  'Сорей спит...
  И Маотеррус - тоже...
  Они спят - оба...
  Мир погружен в свет очищенья, а так, как ты и Алиша вместе с прочими серафимами повязаны духовными клятвами с Сореем, то вы все на пару с миром - проживаете то, что называют великим кресением - очищением мира и души соответственно, по средствам серебряного пламени очищения...
  Но, однажды великий спящий все-таки проснется, а пока этого не произошло, ты и твои друзья будете жить в плену фантазий и иллюзий...
  И уж поверь мне, это не намного лучше, чем коротать целую вечность под спудом проклятья Вечного Одиночества или того хуже Проклятья Вечностью...' - с неподдельной грустью в голосе произнесла Маджиру, задумчиво листая свою потрепанную и видавшую виды тетрадь, отведя взгляд от Розы...
  'И? И что ты от меня-то хочешь - ведьма?' - мрачно спросила Роза, потянувшись за мечами, окончательно растеряв остатки здравомыслия и веру в реальность происходящего, справедливо решив, что раз это сон, то в нем все можно...
  'А ничего! Всего лишь предупредить, что все это - ненастоящее, ложь, иллюзия...
  И чтобы ты прекратила заниматься самообманом! Дезель, настоящий Дезель, а не эта подделка - мертв! И он не спасет тебя от клыков злого серого волка, как охотник Красну Шапочку!' - все так же мрачно продолжила Маджиру, наматывая светлый локон на палец, и вновь вглядываясь в зовущее ее далеко, что уверяло, что все-таки не будет к ней жестоко...
  'Откуда ты?..
  Да что ты вообще знаешь!? Это - бред!' - осекшись на миг, вспылила, задетая за живое Роза...
  И все-таки обнажила клинки, готовая в любой момент бросится на оппонента...
  'Нет, Роза...
  К сожалению, это - правда...
  Дезель умер, пожертвовав жизнью...
  Он пожертвовал ею ради тебя...
  Он умер, тогда - в Пендраго, когда спасал тебя от черных чар Симонны...
  Он ушел без сожалений!
  Ты должна была это запомнить, ведь эта сцена наверняка навечно запечатлелась в глубине твоего сердца...
  Однажды, спустя тысячи лет, он вновь возродится...
  Возродится, как и Айзен, очищенный Сореем, и наконец-то, избавившись от темного благословения, полученного из-за убийства Теодоры...
  Но, это произойдет еще ой, как не скоро...
  К тому времени, ты настоящая, а не только эта - поддельная, станешь серафимом или переродишься заново тучу раз...
  Он, действительно любил тебя...
  Любил и оберегал...
  Ты была для него не только вместилищем, но и самым дорогим существом на всем белом свете...
  Завейд и Сорей - отомстили...
  Они убили Симонну и Луннара, так что он был отомщен...
  Можешь быть спокойна...
  Его душа упокоилась в Магдале...' - продолжала Маджиру печально-серьезным тоном, все-таки убрав тетрадь смерти...
  'Н-но, я не знаю никаких Луннара и Симонну! Кто это, вообще, такие!?' - озадаченно спросила Роза, непонимающе воззрившись на Маджиру...
  'Спроси Сорея или Инномината, то есть Рокуро, а, чтоб его! Велеслава, вот! Они тебе расскажут во всех подробностях кто это и с чем их едят! Возможно только, что нынешний Сорей, к сожалению, пока знаком только с Луннаром...
  Ну, или все-таки к счастью, он знаком только с ним...
  Даже и не знаю - к худу это или к добру...
  По крайней мере, этот Сорей, а не тот, который спит в Камланне...
  А Велеслав...
  Он знает все! Знает, но еще не факт, что скажет! Все-таки, он воплощенье пепла пустоты, что есть вселенская материя и суть, и при этом аватар Кроноса, неумолимого бега самого времени...' - чуть нахмурившись, произнесла Маджиру, вновь одарив Розу тяжелым взглядом, словно рублем...
  'Уж кому-кому, как не Кроносу читать в душах существ, что живут в его владениях - в бесконечном временном потоке...
  Ведь даже смерть явление - временное и за ней следует жизнь новая, с еще большим количеством чудес, сюрпризов и приключений, пусть и не всегда счастливых, но на то она и есть - жизнь...' - еще более грустно произнесла Маджиру, печально и криво улыбнувшись...
  'И зачем ты, вообще, говоришь мне все это, а?' - напрягшись и пряча глаза за челкой, и все еще сжимая кинжалы до посинения и побеления костяшек, спросила дрожащая от злости Роза, внезапно вспоминая, что действительно знает Луннара, и делая мысленную заметку, спросить у Сорея, где находится нофелет, то есть Камланн...
  'Я рассказываю тебе это потому, что люблю тебя! Люблю и переживаю за тебя! Ведь став Пастырем, ты взяла на себя все грехи этого проклятого мира вновь! И поэтому мне больно и грустно! Мне больно, что мой сын - Летописей Времен - Мейвин - умер, поведав настоящим вам в Пендраго тайну Хельдальфа...
  Да, он мой сын и, да, он еще жив...
  Жив в этом мире, но это только иллюзия...
  И мне больнее вдвойне, когда я его вижу...
  Но, знаешь, я все-таки по-своему счастлива...
  Счастлива, что смогла вновь увидеть его...
  Смогла, пусть он и не знает об этом...
  И не узнает никогда...
  Я счастлива, что смогла поговорить с тобой, с моим будущим! И знаешь, я верю, что у тебя все будет хорошо! У тебя будет целый ворох малышей! И твоя гильдия, вновь станет самой известной и процветающей на континенте! И ты войдешь в историю, как одна из лучших Пастырей нового времени, что закончили столь ненавистную всем Эру Хаоса...
  Войдешь в нее, как раскаленный нож в масло, как наследница воли Сорея и как новый светоч надежды, а поэтому - Роза Спарроуз, или вернее, - Роузи Мейвин, живи и не смей умирать!
  На тебя возлагают большие надежды не только живые, но и мертвые!
  Слышишь меня?
  Не смей их подводить!
  А то я вновь вернусь из-за грани времен и хорошенько надеру тебе уши и зад!
  Не будь я злой ведьмой - Маджиликой фон Мейвин, хозяйкой сильнейшего нормина - Бьенфу и лучшей подругой самой первой Леди Катастроф - Вельвет Крау!' - на этой ноте, она звонко рассмеялась и исчезла, разлетевшись стаей сизокрылых голубей и огнекрылых мотыльков, а Роза...
  
  ***
  
  Роза проснулась...
  Проснулась, лежа на кровати с протянутой вверх рукой...
  А на подоконнике стоял, маленький крылатый нормин в шляпе и держал прекрасную алую розу...
  Держал и плакал...
  'А 'Роза' упала на лапу Азора...' - внезапно прозвенело в пустоте...
  Нормин исчез, а роза осталась на подоконнике...
  Ветер трепал занавески...
  Тихо шумел дождь...
  Роза думала, что же на самом деле сказал покойник, что он повентил...
  Теперь ей предстояло подумать о многом, слишком уж об очень многом...
  И решить, как быть, и как жить дальше...
  Ведь сном произошедшее явно не было, если судить по все той же кровавой розе, сиротливо лежащей на подоконнике гостиничного номера, а это означало только одно - она стала пешкой в руках Эмпиреев и они безжалостно ею манипулируют...
  Вот только сдаваться она не собиралась, так как была Розой, такой же отважной, как Фантагиро, Мерида и Арвен...
  И она вышла на тропу войны точно так же, как вождь краснокожих Монтесума...
  
  ***
  
  Дезель караулил за дверью...
  Он не заметил появления нормина и появления прекрасной Маджиру, сидящей на корточках прямо перед его носом...
  Не заметил не оттого, что был, слеп: слепота ему нисколечко не мешала, а оттого, что она была эфемерней любого серафима и ветра...
  И он не видел одинокой слезы, что алмазом скатилась по ее щеке, упав ему в ладонь, словно в черный омут гроз...
  
  ***
  
  А Мейвин продолжал идти в ночь, к тем, кто во все времена ждал его помощи и совета...
  Он продолжал идти к людям...
  Продолжал идти к свету...
  Он видел, как золотой дракон зари поедал черного тигра ночи...
  Видел, как феникс надежды нес в когтях черепаху грядущего...
  И на его седобородом лице расплывалась улыбка действительно счастливого человека, а ночь...
  Ночь, продолжала петь...
  Ведь это был ее долг...
  Долг петь Песню Песен...
  Петь песни о тех, кто ценою своих жизней создавал и менял к лучшему весь мир, создавая новое из руин прошлого...
  Она пела сказания странствий...
  Пела песнь страсти о хождениях по мукам и за три моря, молодого Пастыря Сорея и его несчастных, но сильных духом и сердцем спутниках, что никогда не были его оружием, а всегда и во все времена были, есть и останутся никем иными, как его друзьями...
  Ведь в этом и была его истинная, сакральная участь...
  Его предназначение...
  Нести мир и вечный союз для всех рас, населявших вселенную...
  И с этой своей задачей он справился на Ура, на отлично, на все пять с плюсом...
  И, сверкнув, с небес упала звезда, предвещая его скорое пробуждение...
  А великий сон очищения все еще продолжался...
  Продолжался, ведь танец драконов еще не прервался, а меч не нашел своей жертвы...
  Жизнь продолжалась...
  Роза продолжала жить...
  Продолжала жить в мире из грез и фантазий...
  Продолжала жить в царстве Тардиса, волка времени, что своими кровавыми клыками хранил в этой непроглядной тьме ее сердца, священный покой ее же души, следя за движеньем светил из под налитых бездной глаз...
  Над Зестирией все еще шел проклятый звездопад желаний...
  
  ***
  
  'Давай останемся свободными,
  Шелка и маски бросим под ноги
  И пусть в моих поступках не было логики
  Я не умею жить по-другому
  Давай начнём движенье первыми
  Сегодня я сыграю белыми
  А ты иди вперёд своею дорогою
  Спасайся в сумерках тёмных комнат
  
  Сто шагов назад, тихо на пальцах
  Лети, моя душа, не оставайся
  Сто шагов назад, притяженья больше нет
  
  Сто шагов назад, тихо на пальцах
  Лети, моя душа, не оставайся
  Сто шагов назад, притяженья больше нет
  Притяженья больше нет
  Назад от праздников ко вторникам
  Назад от финиша к исходникам
  И пусть в моих поступках не было логики
  Я не умею жить по-другому
  
  Сто шагов назад, тихо на пальцах
  Лети, моя душа, не оставайся
  Сто шагов назад, притяженья больше нет
  
  Сто шагов назад, тихо на пальцах
  Лети, моя душа, не оставайся
  Сто шагов назад, притяженья больше нет
  Притяженья больше нет
  Сто шагов назад, тихо на пальцах
  Лети, моя душа, не оставайся
  Сто шагов назад, притяженья больше нет
  
  Притяженья больше нет
  Притяженья больше нет
  Притяженья больше нет
  Притяженья больше нет...'
  (Виа Гра)
  - шептала пустота, улыбаясь улыбкой Маджиру...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Интермедия 19***
  
  ***
  
  *Фестиваль Священного Меча*
  
  ***
  
  *Озерный град/Межмирье*
  
  ***
  
  Ярость и страх...
  Вот, что испытал Миклео, когда увидел, что Сорей все-таки вырвал меч и столкнулся, сошелся в битве с хеллионами...
  Ему было больно, горько и грустно, но...
  Но он ничего не мог с этим поделать...
  На подсознательном уровне он знал...
  Знал, что так и будет...
  И ему пришлось смириться с этим, а не отчаиваться и жалеть себя и Сорея...
  Он понимал, что это - судьба Сорея...
  То, ради чего он и родился, придя в этот мир...
  От бессилия он сжал кулаки и зубы, на мгновенье, скрыв глаза под пушистой челкой...
  Чувства слишком сильно кипели в его сердце, норовя в любую минуту выплеснуться, наружу обратив уже его в хеллиона...
  Инстинктивно его ушки и хвост прижались к голове и ногам...
  Он сжался...
  Ему захотелось убежать и одновременно разрыдаться, но он справился, взял себя в руки...
  
  ***
  
  Пламя...
  Оно пугало его...
  Но больше его пугало то, что Сорею теперь предстояло исцелять от зла весь мир, отдавая ему всего себя до последней капли крови...
  Да...
  Он знал...
  Он знал, что Сорей - человек, а он...
  Он, Миклео, серафим, но...
  Но для них обоих эта черта стерлась уже давным-давно, в пору их юности...
  И он смог это принять...
  Смог принять ту эфемерную разницу, что разделяла, но при этом, и объединяла их...
  Он принял то, что делало их самими собой...
  
  ***
  
  Сила сгустилась...
  Стало трудно дышать...
  Он не понял, что произошло, но внезапно он осознал, что стоит в огромной темной комнате, в которой порхали огромные снежинки, меняющие форму, и текли вверх струи, невесть откуда берущейся воды, закручивающейся в причудливые, замысловатые, сверкающие спирали, а напротив...
  Напротив стояли четыре девушки и мужчина...
  Мужчина, держащий в руке нож...
  Нож, по которому текла черная, как смоль кровь, смешанная с таким же, черным, словно ночь, пламенем...
  Миклео моргнул и озадаченно на них посмотрев, попятился, внезапно уперевшись в некую невидимую преграду, явно призванную помешать ему, покинуть это место...
  Среди девушек была Лейла...
  Была, но ее взгляд был пуст, а из глаз...
  Из глаз черными струйками, пачкая ее неестественно белое лицо, текли кровавые слезы, поджигая языками порочного пламени ее божественный наряд...
  Это было жутко...
  Очень...
  Но Миклео не испугался, подобным пронять его было сложно...
  Он посчитал, что это иллюзия, происки хема, и кто-то злобный играл с ним в какую-то замысловато-безумную игру...
  К сожалению, он ошибался...
  Это была реальность...
  Реальность, в которой все было алогично и несущественно, но при этом - не лишено глубокого смысла...
  Две другие девушки, одетые в старинные одежды, держались за руки и вокруг них, казалось, полыхало пламя...
  Полыхало, превращаясь в изящных Драконов, пожирающих Луну...
  Они были похожи и при этом не похожи на Лейлу, словно они были ее сестрами или дочерьми, а затем...
  Затем они обе исчезли...
  Исчезли, когда вынырнувшая из подпространства голова чудовища буквально поглотила их, злобно щелкнув белоснежными зубами...
  
  ***
  
  Лейла, между тем, подошла к мужчине и, обняв его, пошла к Миклео, но как оказалось, она шла мимо...
  Шла мимо, идя какой-то только ей ведомой тропой...
  Тропой, что сверкающим лучом стелилась ей под ноги, как пресловутая дорога желтого кирпича с бегущим по ней путеводным клубком-Тотошкой...
  Она шла, и расцветали розы...
  Расцветали розы изо льда и из стали, из огня и из дыма...
  Она шла, и играли литавры, звеня печально-торжественной, траурной музыкой, а с неба...
  С неба падали осколки...
  Алые осколки, в которых мелькали события давным-давно прошедших эпох...
  Падали, превращаясь в радужные сферы мировой истории...
  Падали и катись...
  Катились куда-то к центру Земли, прямо в цепкие лапы белого Дракона, сидящего в конце ее пути, а затем...
  Затем, туман неизвестности скрыл ее от глаз Миклео...
  Скрыл, словно вуаль лицо невесты, идущей к алтарю...
  
  ***
  
  Ощутив колебание воздуха, серафим оглянулся и испуганно отпрянул...
  Четвертая девушка стояла всего в десяти сантиметрах от него...
  Стояла и...
  И тоже плакала...
  У нее были такие же глаза, как и у самого Миклео и...
  И диадема...
  Диадема, что так невинно-строго подчеркивала ее неземную красоту...
  Мужчина также был похож на девушку и на Миклео...
  На его бледном, изможденном неизбывной скорбью лице цвела печально-грустная улыбка, и жили, отрицая смерть, прекрасно-печальные, аметистовые глаза...
  
  ***
  
  'Мама?..' - неуверенно произнес Миклео, внезапно поняв, кто перед ним...
  'Да, дорогой...' - нежно произнесла она, ласково проведя по его лицу прохладно-хрупкой ладошкой, слегка потрепав его по щеке...
  'Прости меня, мой маленький...
  Я не могла защитить тебя от грубых пальцев этого мира...
  Прости меня, мой Миклео!' - плача произнесла она, прижимаясь к его груди и дрожа от рыданий...
  'О...
  О чем ты, мама?
  Ты ни в чем не виновата! Это все эпоха тьмы человеческих сердец и злоба, что сочится из сердца мира...' - с болью и отчаянием в голосе, обрушившимися на его хрупкие плечи, произнес, воскликнув Миклео, поймав ее ладошки в свои ладони...
  'Нет, Миклео...
  Ты не прав! Дело не в зле и не в мире...
  Дело в тех, кто творит зло!' - холодно произнес мужчина, подойдя к ним...
  'Я тоже должен извиниться!
  Я совершил непростительный грех и мне действительно жаль, но...
  Но, выбора не было!
  Ты умер бы все равно! Ожоги были слишком серьезными, а храм...
  Храм рухнул...' - скорбно-тихо добавил он, пряча глаза, из которых тоже потекли слезы...
  'Возьми, он принадлежит тебе...
  Верни Хельдальфу то, что он отнял у тебя! Верни ему то, что он тебе даровал, отняв все у всех!' - добавил он с запалом, вскинув голову...
  'Нет!
  Мне это не нужно!
  Я не буду мстить ни тебе, ни ему!
  Я понимаю! Иначе было нельзя!
  Я не держу зла!
  Мне просто грустно! Грустно и больно!' - тихо произнес серафим, горько и печально улыбнувшись им...
  'О, Миклео!
  Мой милый малыш!
  Ты просто не представляешь, как мне больно от того, что произошло!
  Мне больно, что я больше никогда не смогу увидеть тебя, но я надеюсь, что моя жертва хоть немного смогла помочь этому миру и тебе!
  Я надеюсь!' - произнесла она, все еще плача...
  'Я рада, что ты вырос таким сильным и красивым!
  Я горжусь тобой, сынок!' - вновь произнесла она, исчезая в вихре звездных мотыльков...
  'Я горжусь тобой! Горжусь и верю в тебя! Будь сильным, а моя любовь навсегда останется с тобой, в твоем сердце!' - донеслось до него откуда-то из неведомого далека...
  На миг его словно окутало розовое облако из розовых лепестков и исчезло, растаяв...
  'Прости меня, малыш!
  Я действительно должен был это сделать! Это был мой выбор!
  Мое решение и мой ответ, а ты...
  Ты будь сильным! Как и сказала Муза и найди свой ответ! И самое главное - следуй зову сердца! Следуй и всегда иди вперед! Иди, никогда не оглядываясь назад! Ведь прошлое приносит самую страшную боль, и оно должно оставаться в прошлом! Нужно жить будущим и верить в лучшее! Верить, и поэтому живи, Миклео! Живи и будь счастлив! Ведь рядом с тобой уже есть тот, кто протянет тебе руку в трудную минуту и вытащит из пропасти, куда ты можешь упасть, оступившись...
  Иди к нему! Иди и верь! Твоя мечта всенепременно исполнится! Исполнится непременно, даже если для этого должна будет пройти целая тысяча лет!' - сказав это, мужчина исчез, словно разбившись на сотни тысяч осколков мгновенно растаявшего льда, а Миклео...
  Миклео, внезапно увидел самого себя...
  Увидел себя, но старше и в другой одежде...
  Он увидел самого себя, идущего по какому-то неведомому храму...
  Себя, идущего по храму, где встречались речные потоки, переплетаясь с текущей из недр земли магмой...
  Он увидел, как его двойник коснулся лазурной сферы и...
  И рухнул...
  Рухнул вниз, в разверзшуюся под его ногами пропасть...
  Рухнул, вот только...
  Только падал он недолго...
  Его поймал некто...
  Поймал некто, облаченный в свет...
  И улыбка появилась на лицах у обоих...
  У того, кто смотрел со стороны и у того, кто упал...
  'Сорей...
  Ты вернулся!' - заплакав от счастья, неверяще прошептал двойник, тепло улыбаясь...
  'Да, Миклео, я вернулся, я - дома!' - ответил бывший Пастырь и вытащил его к свету, к жизни...
  
  ***
  
  Спустя мгновение Миклео очнулся подле Сорея, что теперь лежал безжизненно на плитах собора, и как в тумане отнес его в гостиницу, на которой настоял, где и просидел, словно пораженный громом в самое сердце целую неделю, ничего не слыша и не видя вокруг себя...
  Он чувствовал себя так, словно он сидел в белом мареве тумана, словно он был лягушкой, что утонула в молоке...
  Он сидел...
  Сидел, одержимый лишь одной мыслью...
  Мыслью о Сорее...
  О том, когда же он, наконец-то, проснется...
  Проснется, чтобы стать счастливым...
  Он был в этом состоянии ровно до того момента, пока Сорей не очнулся, разбудив его и немного напугав, ведь как никак, но он проспал много дольше, чем должно было...
  И это лишь больше заставило Миклео переживать о нем...
  Сорей очнулся и Миклео действительно стал чуточку счастливей, пусть и на самую малость...
  Но, все-таки стал...
  
  ***
  
  Золотой луч солнца, смеясь вместе с Сореем, подарил ему свою улыбку...
  Но, мысль о том, что в странном мире на краткий миг он встретил тех, кого не чаял увидеть когда-либо, захватила и не желала более отпускать его разум...
  Но он все же, терялся в догадках, кем были те две девушки, исчезнувшие в пасти Дракона...
  И почему Лейла плакала кровью...
  И почему ее ждал Дракон, обернувшийся маленьким мальчиком в конце ее пути...
  Миклео разглядел это, пусть и на краткий миг, но все же...
  Его также терзали грусть и сожаление...
  Ведь он знал, что хоть ему и сказали, что Муза жива, он все равно никогда ее не увидит...
  Она явилась ему наяву во сне вместе с тем, кто когда-то оборвал его человеческую жизнь...
  Да, он понял, кем был мужчина, что явился к нему сквозь тысячи слез...
  Он понял и...
  Простил...
  А еще...
  Еще он был немного озадачен своим видением себя взрослого...
  В нем он был совершенно нормальным, просто старше и путешествовал в одиночку...
  И к нему откуда-то издалека в самый опасный момент вернулся Сорей...
  Вернулся, не постарев ни на день...
  Какая-то странная, шальная мысль вертелась на самом кончике его языка...
  Вертелась, буравя собой подсознание, но как, ни старался, он никак не мог ухватить ее за хвост...
  Или, вернее, не хотел, страшась осознать ее и озвучить даже для самого себя?
  Сорей в этом видении был куда более реальным, чем тот, что сейчас был с ним...
  Сорей, в изорванной черной с золотом мантии, в алой рубахе, с сожженными перышками и без перчатки, со светом и тьмой в душе, что делали его человеком, но при этом и со сверкающим серебряным огнем в самой глубине своего сердца, священным огнем Маотерруса, что делал его для Миклео его единственным и единственным...
  Он был Сореем от кончиков пальцев, до кончиков волос...
  Он был Сореем, его Сореем, и этим был все сказано...
  
  ***
  
  Миклео не мог с точностью сказать, что же в этом мире было сном, а что было реальностью...
  Порой ему было очень сложно понять это...
  Было сложно найти эту хрупкую разницу, ведь она всегда неуловимо ускользала от него словно горностай Микеланджело, как розовая пантера или все тот же легендарный Фантомас...
  Но он понимал, что ведь даже сон не всегда бывает сном, а реальность - реальностью...
  Сон...
  Или...
  Или все-таки реальность? Интересно, что же на самом деле имел в виду Михаил, показывая ему это видение...
  Да, он отказался от тьмы в сердце...
  Отказался от грехопадения и принятия жестокости этого мира, что своими стальными когтями впивался в его израненное вечной непримиримой борьбой, нежное и столь ранимое сердце...
  Он смог выдержать этот безумный экзамен судьбы, как страшный суд Эмпиреев...
  Он выдержал его...
  Выдержал, но не знал, сдал ли он его на отлично или все-таки - на тройку...
  Или на четверку? Он понял: это он узнает позже...
  Узнает тогда, когда окажется там, у обелиска...
  Тогда, в тот благословенный миг, когда Сорей вернет его на свет божий из тьмы подземелья, вырвав из цепких, как клещи, когтей Дракона вечности...
  
  ***
  
  'Я тоже...
  Тоже скоро вернусь домой, Сорей!
  Ты только дождись меня, ладно?' - внезапно произнес он в пустоту, обращаясь к кому-то, кто сейчас был где-то за гранью времени...
  'Я буду ждать, Миклео...
  Всегда...' - пришел ответ, прошептанный ветром, что на мгновенье закружившись золотым огоньками исчез, просочившись сквозь трепещущие занавески, а Сорей...
  Сорей лишь тепло улыбнулся ему, сказав, что он - счастлив...
  Счастлив, что все целы и невредимы...
  Счастлив, что всё в порядке, а Миклео...
  Миклео заплакал вновь, уже в реальности...
  Он заплакал от того, что внезапно понял, что живет не свою жизнь...
  Что его жизнь - подделка, игра, фарс, муляж, а он...
  Он - настоящий, где-то далеко-далеко, по ту сторону света, на другом конце вселенной или даже самой вечности...
  И попасть к нему ему самому уже просто невозможно, чертовски сложно или все же реально?..
  И, плача в порыве безумной страсти, он обнял Сорея, шепча его имя...
  А тот, на миг удивившись подобному, тоже стал шептать ему слова любви, нежно гладя по спине и говоря, что он любит и никогда-никогда не оставит, забывая, что никогда нельзя говорить 'никогда'...
  А Миклео...
  Миклео плакал...
  Плакал и плакал, смотря на огненную дорогу, пронзающую собой небеса, что парила там, словно стрекоза любви, обернувшаяся Драконом...
  Он смотрел на дорогу, ведущую туда, где сузив свои крестовые глаза - щели из надзвездной выси времен, на него смотрел, облаченный в тьму тысячелетий, самый страшный на свете дракон - Кронос...
  Смотрел и улыбался...
  Улыбался безумной улыбкой Джокера...
  Джокера, разыгравшего страшную партию и сотворившего гамбит, в котором коим и был Сорей...
  Его Сорей...
  Миклео стало просто невыносимо больно от осознания этого, и он закричал сильней, испугав Сорея и переполошив его спутников...
  А Дракон...
  Дракон улыбался...
  А мир...
  Мир выл...
  Выл так же, как и Миклео...
  Его буквально пронизывала сила...
  Пронизывала сила, буквально раскручивающая все сильней и сильней невидимые маховики и шестеренки времени...
  Сила бесновалась...
  И над умытым светом городом вновь пошел, прекратившийся ненадолго, дождь вселенской скорби...
  Он пошел, чтобы окончательно разрушить иллюзии, сотканные блаженством Велеслава и подарить его жителям голую, как король, но при этом неотвратимо честную, непреложную и необходимо отчаянную, правду...
  Он пошел, а Миклео...
  Миклео продолжал плакать...
  Продолжал, не подозревая о том, что дождь шел именно из-за него ведь, из-за его душевной боли...
  Ведь он, настоящий, уже давным-давно превзошел по силам Аменока и Мусифе, став настоящим владыкой вод...
  И именно поэтому мир отражал его чувства...
  Отражал их, превращаясь в самую настоящую бурю, в великий и во все поглощающий ураган, в страшный потоп конца света...
  
  ***
  
  А где-то в мире без солнца Михаил и Муза в компании нормина Бьенфу и призраков прошлого сидели за круглым столом короля Артура и с печалью смотрели на мир...
  На мир, утопающий в крови их детей...
  Ад только начинался...
  
  ***
  
  'Льется скорбь вселенских слез, словно дождь осенней боли,
  И не видно уж юдоли, что вобрала пламя рос...
  Свет сверкает, тускло очень разлетаются огни...
  
  И на тонкой шпаге чести расцветает роза тьмы...
  Все сверкают звонко, дерзко лезвия святых клинков...
  И не видно человека, в темноте дверных замков...
  
  Деревянный иль алмазный, меч из ливня иль рубина...
  Выбирать не может правда, в чем явиться в мир сей мирный...
  Как фата Морганы нежной, все плывут туманы верно,
  
  Безмятежно над водой и качает ива грешно свои космы над рекой...
  Все плывет кораблик хрупкий, как баркас во тьме ночной...
  Реет парус небом белый, что окрашен был войной...
  
  Меч окрасился разлукой и разбилася душа...
  Потерял навеки сердце ангел вечного дождя...
  Он остался у престола, вторя света естеству...
  
  Он внимал природы слову, гласу бездны - колдовству...
  Дождь печали лил небрежно, землю грешную питая...
  И играли лютни нежно, славу рыцаря ваяя... Дождь все шел и буря выла...
  
  Лили слезы жены все, а корабль летел сквозь время,
  Окрыленный властью духов, что стояли на корме...
  Время грозною рекою, потерявши берега,
  
  По реке из кисеи, по молочным, млечным струям, пронеслось,
  Сожрав слова о великой, о разлуке, что любовь в себя вбрала...
  И на брег из безумья, полный ужасом и скорбью,
  
  Выбросило, как от скуки, обвенчав величьем звонким,
  Негой пламенных страстей и отчаяньем прискорбным, тех бессонных злом ночей...
  Подняло оно надежду, песней птички из теней...
  
  Элисаркой, златогрудой приведя тропой вестей...
  Элисарка, танцевала приземлившися на жезл, она песню ворковала,
  Говорила: 'Ждет Сорей! Он вернется сквозь столетья!
  
  И исчезнет черный дождь! А пока - крепись и с верой жди его у древних гор!
  Жди, когда исчезнет пламя, звездный оборвется луч!
  И когда врата Камланна в мир его к тебе вернут!
  
  Отпустив на волю душу из своих печальных пут!
  Ты дождешься, обещаю!' - ворковала невеличка...
  И летела в небо стаей, золотым горя огнем...
  
  Он стоял, одетый в вечность, под проклятым, под дождем...
  А в его руке сверкало лезвие иных времен...
  Дождь рыдал... Рыдало время... Выло сердце, боль храня...
  
  У провала измерений бог стоял любовь храня...
  Он стоял, ваяя силу и печати замыкая
  Он стоял, одетый в силу, друга ждал, не веря в счастье...
  
  Хоть и был созданьем чудным, сотворенным мирозданьем, милосердной волей жизни...
  Он стоял, а буря пела и ярилась тьма ночная...
  Бриллиантовые слезы непрестанно проливая...
  
  В небе все кружили птицы, свет кружился над Камланном...
  На борту стояла ведьма, бог штурвал крутил к закату,
  А земли святой владыка компас вечности держал...
  
  Только в этом мире ангел свое счастье вечно ждал...
  Его друг в объятьях бездны свое время коротал,
  Он глядел глазами неба, как хранитель дней, страдая...
  
  Он отчаянно стремился в мир вернуться из огня...
  Он мечтал исполнить слово, что отдал, любовь храня...
  Время птицей улетало, уносяся сквозь века, золотою элисаркой, прорезая небеса...
  
  А хозяйка разрушений тоже счастия ждала... На весах, на грани дивной, в зазеркалье, наяву,
  Повстречались в сновиденье, разделившие судьбу...
  И Сорей вернулся как-то и проснулася Вельвет...
  
  И тогда познало время: ' Правда в мире все же есть!
  Счастье есть и есть надежда, воздаянье и награда...
  Только нужно просто верить, ожидая у Камланна...'
  - пела вечная ночь...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Интермедия 20***
  
  ***
  
  *Фестиваль Священного Меча*
  
  ***
  
  *Межмирье*
  
  ***
  
  Сорей очнулся...
  Он не понимал, что произошло...
  Последнее, что он помнил, были руины...
  Руины и звезды, а затем...
  Затем наступили пустота и тьма...
  Пустота, что облекала собой, и Тьма, что буквально поглотила его, нет...
  Нет, не так...
  Это была ложь, обман, иллюзия, неправда...
  Он помнил...
  Он все очень хорошо помнил...
  Четыре выстрела, достигших цели...
  Четверых друзей, пожертвовавших своими жизнями, чтобы очистить Хельдальфа...
  Его собственная сила, столкнувшаяся с силой Владыки Бедствия, и священный клинок, пронзивший сердце проклятого...
  Он помнил, как его меч пронзил сердце того, кто по какой-то безумной случайности, был его отцом...
  А также тем, кто отнял у него всех его близких и родных...
  Он помнил, как его обняла тьма...
  Обняла-обуяла, окрасив в черно-алые цвета одежду...
  Он помнил, как он коснулся Маотерруса, сидящего на спинке трона Владыки, и как провалился в небытие, в царство вечности без прошлого, настоящего и будущего...
  Помнил, как провалился, чтобы очистить от скверны и зла весь мир, даровав планете искупление и избавление от всех ее грехов, но...
  Но, тогда почему? Почему, он вновь проживает свою жизнь?
  Он умер? Стал серафимом? Или все еще спит, как сосуд Маотерруса и очищает землю, а Миклео...
  Миклео - только плод его больного воображения, на миг, заглянувший в осколки его сердца, что тогда так горько, с хрустальным звоном, как листья Лориэна, разбилось на множество фрагментов, поселив в его душе вечную печаль?..
  Нет...
  Нет!
  Все не так! Все это странно...
  Это не может быть правдой! Просто, не может! Ведь Миклео, настоящего Миклео - больше нет...
  Он умер...
  Умер, отдав свою жизнь обратно, аннулировав тем самым колдовство, наложенное Михаилом...
  Он помнил и самого Михаила, явившемуся ему у трона Хельдальфа, чтобы исчезнуть уже навечно, когда тот был сражен, а проклятье было снято...
  Все это тоже было ложью, иллюзией и неправдой?
  Сорей не понимал...
  Возможно, что действительно это все было только сном...
  Сном, в который его погрузил Маотеррус, когда он - Сорей стал его сосудом, а возможно, что всех этих событий просто никогда и не было, и ничего этого не происходило...
  Да и его самого, Сорея - Пастыря просто не существовало...
  Он вообще просто не рождался на свет, и сейчас является персонажем чьего-то горячечного сна...
  Это ему принять было трудно, но он смог, справился...
  Или все же нет, и он существовал, и все еще существует, и возможно будет существовать? А Миклео?
  Миклео - это тоже не сон...
  И он не умер, и ждет его? Ждет его там - в Элизии, куда так безумно рвется его, Сорея, сердце...
  Рвется отчаянно и бесповоротно, безумно жаждя скинуть с себя оковы великого заклятья, что железными цепями Кроноса сковывают саму его душу?
  Сорей был в замешательстве...
  Потому, что переменных становилось все больше...
  
  ***
  
  Звезды, странные люди, Миклео, похожий на лисичку, и он сам - также похожий на милого, маленького песика, по ту сторону кривого зеркала, словно Оля и Яло из сказки...
  Это было странно...
  Это сводило его с ума, но...
  Но, больше всего его поразил тот факт, что он внезапно оказался за странным круглым столом короля Артура, в компании этих псевдорыцарей круглого стола...
  Рыцарей, что словно тринадцать апостолов на тайной вечере, праздновали последний день жизни Иешуа...
  И пусть их было не двенадцать, как месяцев и не тринадцать, как чертова дюжина, а одиннадцать, как число Аллаха, это не меняло сути...
  Он был где-то, где существовало само Ничто...
  Ничто, порождающее в себе самом Хаос и отрицание вещности и вечности...
  Юноши и девушки, хема и серафимы все они болтали, весело галдя и беззлобно подшучивая, друг над другом...
  Его это немного смущало и даже чуточку пугало, но он не отчаивался...
  Правда, происходящее ему все-таки не нравилось...
  Особенно не нравилось то, что он делал с Миклео в этом странном мире, которого по определению не могло существовать, и который, вероятней всего, действительно не существовал...
  То, что Маотеррус в нем присутствует в виде серафима и Дракона одновременно вызвало в его сознании шквал эмоций, диссонанс и самый настоящий разрыв шаблона, но больше всего его ошарашила златоокая бестия, буквально излучающая замогильную тьму и улыбающаяся клыкастой улыбкой закостенелого вампира...
  Бестия, беззаботно предлагающая ему выпить кровавой Мэри, смешанной с кровью из самого сердца, представшая от чего-то в образе Светланы...
  Все это выглядело, как самый настоящий смертельный прием доброго дракона...
  Вот только он не отчаялся и не поддался искушению прекрасной 'Лилит', как в мыслях он окрестил ее...
  Он послал ее лаконично, далеко и надолго - к хема, а она...
  Она лишь рассмеялась и сказала, что она их 'Леди', в чем он не на минуту и не сомневался, и что она презирает Пастырей, так как они все - мрази! После чего, она сама залпом осушила бокал и разбила его вдребезги...
  Сорей обиделся и посчитал, что она не от мира сего, и в нее явно вселился бес, раз она отыгрывает ни кого иного, как леди Макбет Мценского уезда...
  
  ***
  
  'Ну, это ее личный выбор, чай не маленькая, сама понимать должна, что норма, а что нет!' - мрачно думал он про себя, созерцая тающие осколки хрустального Грааля вампиров, сотканного изо льда сновидений и неупокоенных душ...
  Кто-то сказал, что это - к счастью, а затем другой голос добавил, что у них не свадьба, хоть 'невеста Дьявола' в своем черном платье у них имеется...
  
  ***
  
  Серафимы, о чем-то спорили...
  Михаил, сидящий за столом, смотрел на Сорея с сочувствием и грустно улыбался...
  Сидящий рядом с ним странный нормин ел свою шляпу, закусывая пончиками, отобранными у Славы, что также присутствовал на импровизированном шабаше юных экзорцистов из следственного комитета по делам ведьм и ниже подписавшихся...
  Он сидел, ел свой цилиндр и ревел в три ручья, чем вызвал жалость не только у Сорея, но, по всей видимости, и у Михаила, а еще...
  Еще он вызвал в сердце Сорея немного злости...
  Он вызвал в нем злость на странного серафима, из-за которого в этом мире он, Сорей, почему-то был похож на пса...
  Он сказал им, что хочет к Миклео...
  Ему сказали: это - невозможно! Миссия - импасибл! Сказали, что часы на старой башне страны детства еще не пробили роковую полночь в доме дамы пик...
  И, что Золушка еще не может уйти с бала, а Алиса вернуться из Зазеркалья и Страны Чудес, в которые попала, погнавшись за кроликом-мечты, через нору хоббитов, что таилась в книжном шкафу дядюшки Римуса, с большого каретного, проданного ему Тарасом Бульбой, как бартер за вишневый сад Татьяны Лариной, потерявшей своего Магбета и не ставшей его Дездемоной...
  Они сказали ему, что вечное чаепитие безумного шляпника будет продолжаться! Будет продолжаться пока не состарится само время и не рассыплется осколками памяти, став фотографиями в школьном букваре настоящего, что хранится в красной книжке, извлеченной из широких штанин облака, что придумал Джек, идя вдоль по питерской, под звуки марша Мендельсона, играемого Василием Теркиным на гуслях Садко, под аккомпанемент губной гармошки бременских музыкантов и под тихое пение соловья, сидящего в золотой клетке, что стоит на лебедином озере, где принц-лягушонок ждет свою Одетту, а затем...
  
  ***
  
  Затем, девушки шагнули за грань времени и пространства...
  Шагнули, растворившись в потоке амальгамы, что серебром окрасил их в лед прошлого и пламя неназываемого, исчезнув из настоящего, не оставив по себе ни следа, ни памяти...
  И лишь на краткий миг, в зеркале королевы грез, как в книге судеб и хрустальном шаре древней ведьмы, охотящейся на Белоснежку, отразилась стоящая на краю пропасти несчастная Селика-Церес, ставшая Нимуэ, что вручила меч, ставший копьем судьбы, Артуру или, вернее, ему - Сорею, явившись в образе прекрасной белой дамы, что была Титанией, но назвалась Лейлой...
  Той, что горюя, уничтожила свое прошлое, утопив его в водах Рейна и став несменным хранителем города, названым ее именем - Венецией...
  
  ***
  
  Сорей не понимал...
  Он не понимал, почему время и пространство слились в одно...
  Почему они смешались, поглотив все цвета, и почему ему досталась такая странная и страшная судьба...
  Судьба - быть Пастырем для мира, который явно сошел с ума...
  Он также не понял, чем все это действо является на самом деле...
  Он не понял, что все это - пикник на обочине дороги жизни, что на самом деле является дорогой смерти, ведущей в неведомое завтра или в никогда...
  Но он понял, что это - безумный пир во время чумы и что люди на нем - не актеры, а марионетки...
  Он понял, что мир - не театр, а публичный дом мадам 'О', а он...
  Он пешка в руках высших сил, тварь дрожащая, но право имеющая, топором противоречий прорубать себе дорогу к звездам, используя ксиву Раскольникова, вышедшего досрочно под честное слово, и написавшего письмо деду Морозу, а возможно Мазаю, прикинувшись зайцем в овечьей шкуре...
  Написал на деревню дедушке, дабы он вычеркнул его из списка плохишей...
  Он понял, что он - птица без перьев, танцующая на сковородке Солохи, обращающаяся гравицапой пацаков, ищущих свой Эльдорадо заблудившись на кин-дза-дзе и решивших выпить камры вместе с Киной, что стала Кирой, говорящей, что ночью все кошки - серые...
  Он понял, что он - мыслящий тростник, растущий у дверей секты ' Черного Лотоса', уничтоженного Конаном...
  Понял, что он - Человек! Человек! Не Беймакс и не робот Электроник, потерявший свою Майю, и внезапно обретший чувства! Не Дракон из страшной сказки о вездесущих подземельях, потерявший свою принцессу из облачной башни слоновой кости, выдуманной Бастианом Бальтазаром Буксом! Нет!
  Он - последний герой, последний из Могикан, чудом выживший на острове доктора Монро и избежавший шальной пули профессора Мориарти, вечно преследующего Шерлока Холмса из Шервудского леса, который безуспешно ловил Франкенштейна, создающего нового Шарикова под пенье соловьев острова свободы и одевшего мокасины Маниту, ставшие туфельками Элли-Дороти из Канзаса, что позаимствовала Золушка, спешащая на бал...
  Туфельки, что в порыве страсти Румпельстилсткин чуть позже украл у Бель, оставив Чудовище в дамках и навесив ему на плечи погоны дамы Червей, перекрашенные в белое садовником с улицы Басеяной, под мяуканье котенка по имени Гав, вечно подсчитывающий зерна здравого смысла, разбросанные перед свиньями...
  Он понял, что он - Черный плащ, летящий на крыльях радуги, что является по первому зову обреченных и брошенных Суперменом, прямо в когти голодного Венома, не убитого доктором Стренджем...
  Он всегда является по зову тех, кто всегда верит в чудо и зовет Чарли Чаплина с Чипом и Дейлом на выручку, что дарят розы Гаечке, пьющей ром с Ратфором в Роузвеле, созерцая полет Теслы на самолете братьев Райт, сбивающих Гильдерберг, падающий в мертвое море Лаптевых...
  Он, как Бетмен и Спайдер-мен, и как Гуффи и Микки Маус, всегда спешит на помощь, а в итоге...
  В итоге, как в сказке - остается у разбитого корыта, раздавленного трамваем желаний, как Емеля, что продал печь, чтобы купить расческу Рапунцель, что любила кататься на Сивке-Бурке, по маковому полю и пела для живущей у нее в башне жар-птице, совершенно забыв о вечно плачущей Несмеяне, ждущей его в избушке бабы-яги в глубине древнего леса, принадлежащего Кощею...
  Ждущей его потому, что золотая рыбка истины упала с печи, и обернувшись Еленой Прекрасной, и спалив лягушиную кожу, пошла искать счастье за тридевять земель, в страну вечного лета, вместе с щукой удачи и синей птицей счастья, улетевшей с лягушкой путешественницей в теплые страны, оставив его наедине с ним самим и квартетом трех тараканов и сверчка, прикинувшихся котом Ученым, ходящим по цепи кругом вместе с Лепсом, что вечно поет Черномору, играющему в прятки с Русланом и Людмилой, на неведомых дорожках, где любит гулять конек-горбунок - его потерянного здравомыслия...
  Он понял, что они ушли и заставили его вечно вести нескончаемый бой с тенью на мертвой земле, где ветер слагает свои гимны жизни...
  Вести бой с тенью того, кто не существует и никогда не существовал, и существовать не будет...
  Он понял, что он остался вести бой с тенью самого себя, навечно застряв в невременье, меж прошлым, будущим и настоящим, как бабочка сингулярности, что завязла в клею невозможности и алогичности, вызвав тайфун парадокса, взмахнув своими эфемерно-разрушительными крыльями алогизма, в самый неподходящий момент вечности, когда радость шла под венец с истиной...
  Он понял...
  Он понял, что остался один...
  Он понял, что он остался один, в этой звенящей янтарно-черной пустоте тысячелетий, довлеющей над ним своим чистым разумом, как Дамоклов меч неизбежности, сломанный Исильдуром, в ходе такой же, как и у него битвы с Морготом, в Серых Гаванях призрачного Лимба...
  Он остался один...
  Один...
  Без Миклео...
  Остался один спать в вечности...
  Остался спать под тихие слезы сердца Маотерруса в ожидании, когда наступит утро Новой эры Просвещения, овеянной зарей бесконечного Возрождения, что закончит тысячу лет снега и погасит черное солнце великих перемен...
  Он остался ждать, когда настанет один день лета...
  А трамвай желаний, все-таки, взяв на свой борт вечного пони, свернет с проторенной колеи и увезет его в Ехо, в его Нарнию, в его Средиземье, туда, где катит свои зеленые воды Ишма, сливаясь с великим и необъятным Донцом-Андуином невозможного...
  И где кузнечик иллюзий пиликает на скрипке метафоры, для Мухи Цокотухи иронии, пляшущей кадриль под дудочку змеелова на шляпке Анны Карениной, подаренной ей на прощанье Сонькой Золотой Ручкой, читавшей записки Пиквитского клуба в Севастополе, городе русских моряков, и называющей Одессу ласково - своей матушкой, что родилась в городе невест - Иваново и нашла мужа в городе женихов - Петербурге, прорубившем окно в Европу ломом, от которого нет приема...
  Он понял, что бессмертный пони, сбежит из Рая и продолжит наматывать свои бессмертные круги, вдоль по Питерской, вспоминая, что зори там все же тихие...
  А он, Сорей, как Одиссей, продолжит искать свою Итаку и свою Пенелопу Круз, что все еще ждет его, где-то там, за окоемом времени, за задворками мироздания, на том конце вечности, одевшись в лохмотья настоящего, и страдает от бессилия этого мгновения, тщась увидеть своего любимого, замороженного неизбежностью...
  Он понял - Она ждет его и улыбается...
  Ждет и приветливо смотрит на него...
  Смотрит своими аметистовыми очами вечной любви...
  Он знает: он однажды проснется и этот маскарад безумия и эта ярмарка тщеславия, наконец-то закончатся, породив яйцо черной козы, украденной девочкой с персиками и подаренному Айвазовскому, пишущему свою Царевну-лебедь, глядя на нее сквозь дым фимиам прошлого...
  И он сорвет с себя это красное и черное, и растопчет в пыль проросшие сквозь его сердце цветы зла и станет поистине счастливым, словно всего этого никогда и не было...
  Он поймает жар-птицу судьбы, напоив вином Василису-премудрую и запутает в тенетах обманчивых страстей, сотканных Шелоб по наущению Унголианты, поссорившейся с Орлангуром, лихо одноглазое, идущее по его следу, в образе безумного рефаима, из нездешних мест и совсем иных миров...
  Ведь он уже прошел огонь, воду и медные трубы, искупался во всех котлах, и ему осталось только одно - допрыгнуть до терема Забавы Путятишны и поставить печать на лоб серого волка, открывающего дорогу в Элизию, в образе архангела Михаила, трубящего в Иерихонские трубы конца времен...
  Он понял все это, глядя в тьму неизвестности, ведь его жизнь, это - игра, только миг между прошлым и будущим, и лишь только он называется - вечность...
  Что она - это вечная игра, без которой нет жизни...
  И он возьмет ладью с шахматного стола богов, играющих тавлеями, нальет в нее мед поэзии и выпьет сполна...
  Выпьет залпом и на брудершафт, когда исчезнет, канув в Лету, черное солнце перемен и кровавая, как кровь Луна святого Вальпургия, скорбящего по такому же святому Валентину, дружащему со святым Николаем, когда тролли обратятся в камень, в тот миг, когда в пепел дум рассыплется земля...
  Когда не останется памяти, что его носила она, а он бродил по ней облаченный в звериную шкуру мамонта - Джуманджи...
  Лишь тогда и никак иначе, он и вернется в мир, но вернется уже не как герой из старой сказки, не как былина, притча во языцах, но как человек, что просто жаждет быть счастливым...
  Он вернется однажды, но не сейчас, а сейчас...
  Сейчас его ждут лишь тьма и вечность, пучина, что не отпускает, затягивая во все тяжкие, в тяжелый и холодный бездной мрак бесконечной полярной ночи крайнего севера в мире из тысячи черных солнц...
  
  ***
  
  Он понял: он вновь один...
  Он вновь один, но он не одинок...
  Пусть он и один, как и все во все времена и во всех мирах, но вместе с ним сейчас Маотеррус, спит, обратившись светом, а где-то не здесь, в невообразимом далёко, его все таки ждет его Миклео - его вечный Жид, его Каин, его идея фикс...
  Его ждет тот, для кого он стал Авелем...
  И...
  И ждут все остальные его друзья-товарищи, что познаются в беде...
  Да, он знал, они все притворщики и пересмешники, лицемеры и лицедеи, у которых на уме только одно - выгода...
  Да, у всех у них, свои тараканы в голове, ведь недаром же говорится чужая душа - потемки, а душа серафима - темный и дремучий лес...
  Вот он и не стал в него соваться, не стал лезть им в душу, ступать на запретные берега острова королевы Мод, сокрытого туманами вечный Эрин - Тир-на-Ног, оставив все, как есть...
  Ведь он прекрасно знал, что по-настоящему любит его один только Миклео...
  Миклео, что готов был пожертвовать ради него всем...
  И ведь он пожертвовал, отдал ему свои: имя, душу, любовь и жизнь...
  Только один Миклео, его настоящая любовь...
  Любовь всей его жизни, его единственный и единственный, одно сердце в двух телах, как вода для рыбы...
  Миклео, что оглянулся посмотреть, не оглянулся ли он, из своего, уходящего в небо света, как Орфей, не желающий терять свою Эвредику, что навечно осталась в плену у Аида...
  Но в отличие от Эвредики, он - проснется...
  Обязательно проснется...
  Проснется и вернется...
  Вернется в мир живых...
  Вернется к Миклео! Ведь он знает: серафим все еще его ждет...
  Ждет у котлована, на месте сгинувшего в ходе последней битвы со змеем Камланна...
  Он знал, Миклео, его Лазлав Рюлей, тот, кто поклялся вечно быть на его стороне, все еще ждет его и будет ждать вечно...
  И он обязательно вернется к нему! Ведь он поклялся ему в этом! Поклялся в ночь перед Рождеством на балконе Озерного града! Поклялся под звездами непреложной клятвой, загадав желание на падающую звезду...
  А клятвы в его мире - это проклятья...
  Проклятья, которые никогда не нарушаются, иначе нарушивший такую клятву обратится в прах, как вампир, вышедший на солнце...
  А этого делать он не собирался, по крайней мере, в этой жизни! И пусть судачат злые языки, перемывая ему и Миклео косточки...
  Пусть!
  Ему все нипочем! Пусть злобно смотрят вслед старушки у подъезда...
   Пусть!
  Он не лыком шит, с него все как с гуся вода, он тертый калач, из крутого теста деланный!
  Он из русского роду-племени! Из тех, кого зовут богатырями, что во все времена сражались за Москву, ложась за нее костьми!
  Он все выдержит и все преодолеет!
  Он все переживет, ведь он - Человек, сильный духом...
  Он - русский! Пусть говорят, что родился в Англии, стране туманов, но все жители туманного Альбиона, выходцы с крайнего севера нашей необъятной родины, а значит - он - русский!
  И его слово крепко как сталь, что девятью граммами железа циркулируют в его крови!
  Его не согнуть и не выкорчевать!
  Он, как Иггдрасиль, проросший сквозь измеренья, как дуб мировой, что пустил корни свои, во все времена, миры и народы...
  И век стоять он будет, не шелохнется, ровным счетом, как и Киев - мать городов русских, прозванная в древности Куявой, что всегда водила дружбу с гордой и вольной Артанией, что и слывет сейчас вечной и неопалимой купиной, страной храбрых сердцем, свободных детей севера и Сварога с Перуном - громовержцем - дедом его названым, что слывет страной воинов, рыцарей без страха и упрека, людей с золотыми сердцами, страной русов...
  
  ***
  
  Он знал: что он все равно станет счастливым! Ведь он уже добился всего, чего хотел! Добился потом и кровью своей! Добился серебряным огнем и священным мечом Гвиневры, полюбившей Ланселота...
  Ведь, как и было сказано: за свое счастье надо платить и бороться, главное, чтоб цена была не непомерной, а то кто ж бороться то станет? И он боролся...
  Боролся и выиграл! Победил, став Спартаком, скинувшим гнет рабства и основавшим Фракию...
  Стал царем этой проклятой горы, так похожей на Ородруин и теперь, как Кинг - Конг праздновал победу на самой вершине небоскреба Кейптауна, что к его несчастью обернулся Вавилонской башней...
  Черной Башней, что, как атланты держала небо на своих плечах, печально качая головой голове...
  Он знал: он будет счастлив! И пусть ему и мешают Драконы, хема и ведьмы в обличиях прекрасных чаровниц, он не поддастся искушению, не падет от песен птицы Сирин, сказок Шахеризады, прекрасного личика Гюльчатай, навеянного белым Солнцем пустыни и не прельстится прелестями вечно девственных гурий из сада Архармского, прославляющих Аллаха и Мухаммеда, пророка Его! Не поддастся зеленому змию, протягивающему ему недозревший плод осознанности...
  Он будет верен своей прекрасной Авроре!
  Он будет верен ей, уколовшей палец о веретено рока и спящей до срока в хрустальном гробу, качающемуся на ветвях древа Кабаллы, растущего на острове Буян, у самого подножья Алатырь-камня...
  Он - Меджнун, Чингисхан и Тамерлан, а не Квазимодо, или Эрик Рыжий, потерявший свою Эсмеральду...
  Он тот, кто обретает волшебный путь, бредя сквозь вереск, увивающий дорогу познания розами безысходности, что колют шипами лжи и разврата, что являют собой дорогу рыцаря и мага, и что делают его не мальчиком, но мужем...
  Он понял, что он становится тем, кто сразит проклятого Левиафана, Моби Дика, пожирающего Пиннокио, когда его броненосец Потемкин, накроет собой великая волна девятого вала, созданная залпом Авроры и непотопляемого Варяга...
  
  ***
  
  'В тот миг, когда его настигнет вал его девятый,
  Он обретет себя и перестанет быть наивным, став душой богатым...
  Ведь это - счастье - свой найти причал!
  Ведь дом - он там, где сердце! Где живет любимый!
  И он вернется! Сквозь тысячи преград!
  Сквозь тернии, вернется к своим звездам!
  И, словно Сэм из доброй сказки,
  Он скажет: ну, вот я и вернулся! Я дома! Скорей встречай меня, о Роза!
  
  И пусть вечность пройдет!
  Он подождет! Ведь не пройти она не может!
  И пусть безумный времени бег был остановлен
  Веленьем смерти, пусть...
  Пусть, разъялись спицы колеса Сансарры
  И все смешалось, сведя с ума эпохи,
  Он не устрашится, нет!
  Он вырвался из лабиринтов злого рока!
  
  Ему теперь одна дорога - вперед,
  К престолу жизни бога!
  Ему не страшно боле, нет!
  Над ним не властно больше зло и силы тьмы, и рока!
  Он - беЗсмертен и навеки будет вместе с тем, кто его любит, а пока...
  Пока, пусть сыплются осколки колдовства и льется кровь в бокалы полные раздора!
  Он станцует это танго в бездне, куда однажды рухнет этот мир,
  Свое познав бесчестье...
  
  Когда слетят с петель ужасные качели Мирозданья,
  Когда поймает он трамвай желанья,
  А жизнь врата надежды распахнет
  И волк вселенной Луну Завета съест...
  Он погрузится в сон...
  В великий сон без сновидений,
  Оставив мир на произвол судьбы...
  Доколь? До срока... До календ...'
  - звенело в его сознании...
  Осознавая, что это только сон или все-таки нет, он погрузился в забвенье...
  Он решит это чуть позже, когда его отпустит вечный холод смерти, а Маотеррус больше не будет плакать, а прекрасная ведьма-Светлана с золотыми глазами прекратит проклинать судьбу и Пастырей и покрепче сожмет в своих объятьях Дракона, что украл ее любовь и сердце, навек пожрав всю тьму и боль вселенной...
  Он проснется...
  Он проснется тогда, когда выйдут все сроки и настанет мир...
  Настанет мир, в котором будут в мире жить люди и серафимы...
  Он обязательно создаст его, а пока...
  Пока он будет спать в царстве, которого нет в мире, которого никогда не будет там, где никогда не восходит солнце, а Луна просто не существует...
  
  ***
  
  Безликая праматерь ночь укрыла его своим шелковым одеялом-власяницей и растворилась в свете, что стал им...
  Растворилась, истлевая и пронизывая мир...
  Пронзая и приближая его истинное пробуждение...
  Пробуждение, что однажды все-таки настанет...
  Возможно, после дождичка в четверг, когда рак на горе свиснет, аккурат под греческие календы, на тридцатое февраля или тридцать первое июня, когда солнце встанет на западе, и взойдут две Луны...
  Он проснется на планете к востоку от Солнца и к западу от Луны...
  Проснется в мире, в котором сбываются мечты, но лишь тогда, когда исчезают бесследно все порождения зла, а добро...
  Добро празднует победу, задувая свечи на своем именинном торте, и улыбается улыбкою чеширского кота...
  Улыбается и катается на белогривых лошадках верхом по радуге, что ведет в светлое будущее, в страну радужных снов...
  Ведет в страну сердца...
  Ведет туда где, ветер качает ивы...
  Ведет в дом, который построил Джек на улицу Лизюкова, в самый центр мира, в затерянный мир героев и богов...
  Ведет на обратную сторону Луны, за которой скрывается дверь в неизведанное будущее, что через мелафон, все той же Алисы Селезневой, приветливо манит в светлое далеко и просит не быть к нему жестоким...
  Манит и взлетает на оленя...
  Взлетает и мчит в страну оленью, где сосны рвутся ввысь, где быль живет и небыль, где счастье, где любовь, где отчий дом и больше нет сомнений...
  
  ***
  
  Он знает: он обязательно проснется...
  Обязательно! Нужно только верить! Ведь вера двигает горами! И, если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе! И он проснется! Ведь он - великий спящий! И, когда он проснется - прошлое умрет и родится будущее, а значит, он будет жить!
  Он будет жить вечно!
  Он будет жить и будет счастлив навсегда, навеки вечные! Ведь это и есть его приз, как герою, что избавил мир от самого большого зла - от Владыки Бедствия, что воплотил в себе все зло и тьму, что только могут быть! И пусть и не по своей воле! Пусть его подставили и довели до ручки, но все же...
  Все же он стал злом, а он стал тем, кто избавил его от страданий, освободив от Эдипова труда, и теперь имеет полное право быть счастливым, получив красный билет на счастье! Он получил священное право первой ночи, право построить жизнь так, как он того заслуживает, и как он того желает! И именно поэтому, он стал чуточку счастливее, проваливаясь в небытие в ожидании того мига, когда он все-таки проснется, а Маотеррус...
  Маотеррус перестанет быть Драконом и вновь станет серафимом Лафикетом, а застывшее время их мира наконец-то придет в движенье...
  Придет в движенье, ударом часов на старой башне проводит год вчерашний и начнет новый отсчет, освободив от вековечного сна еще и Вельвет с Инноминатом, и тогда...
  И тогда засверкают огни космодрома, вспоминая о цветах, что цветут у дома, когда он пойдет по неведомым тропам вселенной, туда, где далеким светом надежды светит ему звезда по имени - Солнце, что светит своим светом чужим, освещая тропы вселенной...
  Только тогда когда и сбудется самое последнее пророчество, когда на таймере вечности будет ноль: он проснется. И тогда...
  И тогда начнется новый бой, но героем будет уже не он...
  Он будет счастлив...
  Это будет не его судьба...
  Его судьбой будет любовь, что все-таки его дождется...
  Дождется его и улыбнется ему своей счастливой улыбкой вечной юности из провала древних...
  Улыбнется, и счастливо, со слезами на глазах и сединою на висках, позовет по имени и скажет ему:
  'Сорей!
  Ты вернулся!'
  И тогда все поглотит свет...
  Свет, что увенчает наставшее для него будущее...
  Будущее, что он добыл, или все-таки еще добудет, для себя и Миклео своими собственными руками, пронзив мечом и пулями сердце Властелина зла, став великим героем Зестирии, став Пастырем, легенда о котором будет жить века, пока не сгинет сама память о мире, в котором он когда-то жил, а пока...
  Пока, он будет спать...
  Он будет спать, и видеть сны без сновидений...
  
  ***
  
  'Он будет спать - блуждая тенью, сновиденьем,
  В душе, в которой вьется вечный вальс добра со злом,
  Где в шахматы играют боги, в обличьях серафимов,
  
  Принимая бой и делая безумный ход конем,
  Как Ахилес, с его конем троянским, а Елена...
  Елена - подождет! Ведь слава - она тоже опьяняет...
  
  Как то вино, что подала Вельвет...
  Безумно-черным бесом рассмеявшись,
  И сгинув, словно, алый лунный свет...'
   - вновь прозвенело в бездне...
  Он спал...
  Мира не стало...
  Все поглотило ничто...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Интермедия 21***
  
  ***
  
  *Тысяча лет до Фестиваля Священного Меча/Фестиваль Священного Меча*
  
  ***
  
  *Эра Асгарда/Эра Хаоса*
  
  ***
  
  *Мидганд/Межмирье/Ледилейк*
  
  ***
  
  Монета падала...
  Она летела, освещенная золотыми лучами взъерошенного солнца...
  Солнца, что торжественно согревало собой стально-лазурные воды безбрежного океана, раскинувшегося на всем протяжении окружающего пейзажа, докуда хватало взора вперед смотрящего...
  Оно щекотало, нежно трепля шаловливо веселые волны морского прибоя своими лучиками-зайчиками, порождая все новые и новые искорки-вспышки морского бриза, так похожие на огни святого Эльма...
  Монета летела, ударяясь своими рифлеными гранями о пустоту действительности и неизбежности...
  Она летела, и ей было совершенно невдомек, что старинный фрегат, плавно покачивающийся на волнах, стремился достичь только ему ведомой цели и при этом отчаянно жаждал не сбиться с уготованного ему курса...
  Старинный, золотой дублон падал...
  Он падал с самой высокой башни парусника, отчаянно стремясь, как можно быстрее достичь, столь желанной ему, палубы корабля....
  Монета, так любимая пиратами всех времен и народов, отмеряла собой ток времени и жизни...
  Отмеряла парсеки реальности, и, падая, она - застыла...
  Застыла, остановив собой само время...
  Вернее, она вырвала часть прошлого, словно огромный кусок праздничного пирога, так заботливо разрезанного хорошей хозяюшкой, решившей порадовать своих любимых внуков...
  На золотых гранях пиратского дублона сверкало солнце...
  Сверкало со злобной насмешкой, отражаясь от черепа и костей изображенных на ней...
  Отражаясь от вечно безумной улыбки вечного, вечно веселого Роджера...
  
  ***
  
  Серафим, сидевший на марсе, чуть поморщился...
  Ему определенно не нравилось то, что он видел...
  Спокойное с виду море, обещало преобразиться в девятый вал, рожденный безумием несущейся к его кораблику чудовищной бури тысячелетия...
  Ветер, сладострастно-безнравственно рвал полы черного кафтана и трепал пшеничные волосы юноши, тщась запорошить бирюзовые очи воздушно-соленой морской пеной, так заботливо поднятой им к белокрылым, а сейчас местами дыряво-прожженным неведомыми орудиями, парусам-крыльям...
  Каравелла-фрегат явно пережила совсем недавно тяжелый бой, о чем свидетельствовали не только изорванные в хлам паруса, но и следы от огня, оставленные шальной картечью и дыры от удачно попавших в нее ядер...
  Каравелла видала те еще виды, а возможно и знавала времена получше, чем времена расцвета пиратской Тартуги, когда еще не числилась 'траулером в угоне' и не принадлежала пиратской команде Айфрида...
  Монета парила в воздухе...
  Парила и задорно-залихватски посверкивала своим рифленым боком, отказываясь падать и предсказывать судьбу...
  И без того мрачный, как обещанная буря, облаченный в тьму серафим - помрачнел...
  Странное чувство беспокойства, подкрадывалось к нему мягкими шажками полночного йольского котенка, любящего выпрыгивать из кромешной тьмы и нежно мяукать на ушко безумно-диким собачьим лаем...
  Сейчас же единственное, что могло угрожать каравелле, была буря, ну или на худой конец, чудовища морских глубин, что вероятней всего водились здесь в избытке и изобилии...
  Водились, буквально благоденствуя на зазевавшихся морских ходоках и торговцах...
  И, тем не менее, у серафима сложилось стойкое ощущение, что что-то не так и что что-то обязательно должно было произойти...
  Охватившее его беспокойство настойчиво внушало ему, что грядущее событие несколько отличалось от обычной бури или нападения морского монстра...
  Сбить монету не получилось...
  Она словно вмерзла в воздух, став недосягаемой для его рук и заклинаний, намертво впаявшись в некий неведомый слой реальности, буквально завалившись в ее подложку - иное измерение или того хуже - в межреальность, граничащую с межмирьем...
  Это немного раздражало...
  Ван-Эльтия, между тем, продолжала самозабвенно прокладывать себе путь вперед, буквально прорезая его сквозь сине-гневные буруны волн, оставляя после себя быстро исчезающую память в виде белоснежных торосов-змеек, что так мирно и невинно растворялись в стальной синеве океана...
  Монета, всегда падавшая вверх черепом и костьми, видимо сочла нужным повременить со столь надоевшим ей занятием и выбором...
  Она решила взять отпуск или небольшой отгул, послав всех куда подальше...
  Она взяла рекламную паузу и решила вдосталь ею насладиться, зависнув золотой кляксой между небом и землей под недовольно-раздосадованный взгляд штормовых очей божества...
  Она взяла тайм-аут, сделав серафиму настоящее одолжение - хотя бы раз не награждать его улыбкой веселого Роджера, что лишь лишний раз подтверждал, что несчастный проклят, и что он - самый настоящий шинигами...
  Но, все-таки она избрала для этого самый странный и неожиданный способ...
  Неординарный способ, чтобы оповестить его о своем выборе и своей отчаянной решимости...
  О решимости, нет, не упасть иной стороной или там, на ребро, зависнув между добром и злом, нет, она предпочла оказаться вне пространства и времени...
  Предпочла поступить с ним так, словно Фортуна и Кронос, сговорились и решили разыграть свою неведомую никому партию и еще более жестоко подшутить над ним...
  Серафим, удостоверившись, что монета безнадежна, немного разозлился и с легкостью, присущей только представителям его народа, а именно тензоку, спрыгнул на палубу с самой верхушки мачты, на которой до этого пребывал и с холодной отстраненностью вгляделся в бушующую морскую гладь...
  
  ***
  
  Черноволосая девушка, с забинтованной рукой, сидела на корме корабля, а рядом на палубе, прислонившись спиной к мачте, сидела другая - рыженькая, в одеянье экзорциста, которое напрямую свидетельствовало о том, кем она по совместительству и являлась...
  Еще одна девушка, стояла рядом с черноволосой...
  И как недавно сам серафим, она вглядывалась вдаль, в глубокое синее море...
  Она вглядывалась в океан, который был совершенно не Тихим, как многие именовали его всуе...
  Ее нелепо-клоунский наряд, постоянные глупости и чуть писклявый голосок чуть раздражал, но ко всему можно было привыкнуть...
  И все привыкли...
  Привык и голубоглазый серафим...
  Он привык и к мягкому, чуть хрипловатому баритону златоокой брюнетки, и к мягкому тенору рыженькой...
  Он привык к тому, что путешествовал в компании трех очаровательных девушек и двух несколько необычных личностей...
  Одна из личностей, а именно, серафим по имени Номер Два или Лафикет, рекомый так же просто - Фи и сейчас отчаянно пытавшийся определить маршрут, так как головой отвечал за навигацию и вверенный ему компас, судорожно вглядывался в прибор...
  Малыш явно был сейчас чем-то обеспокоен...
  'Возможно, с ума сошла не только моя монета, но и компас Фи...' - мрачно подумал тензоку, с сомнением оценивая навигационные способности юнги...
  Второй спутник серафима - полудемон мечник - Рокуро Рангетсу, сейчас в наглую спал на палубе и забавно морщил при этом нос...
  Сам тот факт, что этот балагур и баламут, вместо того, чтобы помогать остальной команде проверять снасти или выполнять какую-либо иную работу, дрых средь бела дня, было странно...
  Странно было еще и то, что фамильяр-нормин, принадлежавший блондинке-фокуснице Маджиру, щеголявший демоническими крылышками и цилиндром с алым бантом, как-то с подозрением на него косился, тревожно семеня лапками по бортику корабля, чем явно раздражал златоокую, носившую такое же бархатное, как ее голос имя - Вельвет...
  Она тоже стала коситься на нормина с подозрением, а Маджиру...
  Маджиру вещала без умолку, не замечая странностей и продолжая просто радоваться жизни...
  'Да, энтузиазма ей не занимать...' - пространно подумал серафим, с подозрением на нее покосившись...
  Девушка-экзорцист, носившая светлое имя - Элизабет, клевала носом, а капитан корабля - Айфрид тем временем раздавал указания...
  Рокуро же продолжал бессовестно дрыхнуть, игнорируя весь создаваемый матросами шум...
  И все бы ничего, если бы он внезапно не подскочил, как ужаленный, аж на метр из положения, лежа и не заорал, что-то поистине странное...
  Не заорал, что-то о каком-то зеркальном пути и не принялся звать какого-то Сорея и Свету, после чего внезапно сел на палубу и его сильно затрясло...
  Он неверяще смотрел на спутников серафима, а затем, переведя взгляд на Вельвет, спросил:
  'Света, что во имя лордов ты сделала со своим платьем и где Миха?'
  После чего попробовал отползти в тень, как-то затравленно на всех глядя...
  
  ***
  
  'Все с ним ясно - тепловой удар!' - безапелляционно констатировал нормин, носивший имя - Бьенфу, поставив неутешительный диагноз Рокуро...
  'Ну что, голубчик? Доигрался? А вот не надо было спать на солнцепеке! Тебя ведь предупреждали!
  А ты?! Эх, голова твоя садовая!' - сочувствующе-участливо он увещевал мечника...
  Рокуро на миг завис, словно получив пресловутый удар обухом по голове, а затем принялся материться себе поднос, костеря неких: Хтонида, Маотерруса и Хельдальфа...
  Он крыл их за подставу и издевательство над его хрупкой психикой, а затем, осмотрев себя уже на предмет повреждений, он принялся материться в голос, буквально начав выть и рвать на себе волосы от досады и расстройства...
  Вельвет, не вынеся подобного концерта, спрыгнула с борта и подошла к нему, и участливо поинтересовалась, в порядке ли он, и что ему там приснилось, из-за чего весь сыр-бор...
  Рокуро заткнулся, и как-то странно на нее посмотрел, при этом глядя на свою руку, на которой черным огнем горел какой-то странный знак...
  Вот чего-чего, а этой 'вещи' на его тушке совсем недавно определенно не было...
  Айзен, так звали серафима, прищурился и пригляделся к отметке повнимательней...
  Он заподозрил в этом происки экзорцистов или все того же Мельхиора Мейвина, легата ордена, который искренне пытался им всячески вредить, подсылая убийц и строя козни...
  Вот только Айзен искренне не понимал, почему тот решил навредить из них всех именно Рокуро...
  Это было странно, а Рокуро...
  Рокуро, тем временем, тоже сделал нечто странное, используя только свои руки...
  Перед ним начали летать стихийные сферы, а затем в воздухе возникло ледяное зеркало, в котором почему-то отразился какой-то карминово-рыжий тип, с волчьими ушками, хвостом, драконьими крылышками и багровыми глазами, в которых черной меткой горел тот же странный символ...
  Тип в зеркале повторял абсолютно все движения Рокуро, чем явно самого Рокуро не радовал, а дальше...
  Дальше возникло еще одно зеркало, но уже нормальное...
  В нем отражался нормальный, привычный всем Рокуро, но синхронность между отражениями никуда не делась...
  Рокуро явно начал беситься, а затем...
  
  ***
  
  Затем, возникли еще три зеркала...
  В одном почему-то отразился повзрослевший Фи и какой-то неизвестный ему, Айзену, серафим, но кажется, известный Вельвет, потому что она буквально рванула к зеркалу, но Маджиру ее перехватила, посчитав, что все это может быть опасным даже для нее, а в третьем...
  В третьем отражался какой-то рыжий, зеленоглазый парень, который очень мрачно смотрел на Рокуро, сложив руки у груди, и буквально излучал закручивающееся вверх серебряное пламя...
  Рокуро сел на задницу и стал затравленно переводить взгляд с одного зеркала на другое, а затем возникли еще три зеркала, но в них почему-то отражалась Вельвет...
  Причем, в одном из них она была в струящемся черном платье с крыльями, кошачьим хвостом и...
  В короне...
  Во втором - нормальная, такая же, как и та, что стояла на палубе, а вот в третьем...
  В третьем, сцепившись лапками, кружили три Дракона...
  Два белых и один черный, словно ночь...
  У Рокуро задергался глаз...
  Он, подорвавшись, принялся молотить кулаками в то зеркало, где была коронованная Вельвет, но, по всей видимости, безрезультатно...
  Кажется, он разозлился очень сильно и это пугало...
  К сожалению, Айзен просто не мог понять причины этой его злости и это его напрягало...
  А затем возникли еще три зеркала...
  В одном был огромный собор, множество людей и, видимо, - серафимов, как заметили пассажиры Ван-Эльтии...
  
  ***
  
  Люди склонились над рыжим пареньком, лежащим на полу и держащим в руке меч, явно игнорируя странного юношу с черными крыльями, также лежащего без сознания там же...
  Вернее, все, кроме 'крылатой' Вельвет, что отчаянно его тормошила, раздавая пощечины, показывая тем самым, что он ей отнюдь не безразличен...
  Во втором зеркале, тем временем почему-то отразился друг Айзена - Завейд, с длинными волосами и без куртки, идущий куда-то в гору...
  А в третьем...
  В третьем отразилась Эдна...
  Эдна, сидящая на черном обугленном камне...
  Эдна, сидящая на камне среди запорошенных снегом трав и чахлых деревцев...
  С неизбывной тоской в лазурных, как небо, очах она сидела в окружении эдельвейсов...
  'Райфалк...' - погибающей молнией пронеслось в сознании Айзена...
  Это ему уже совершенно не понравилось, но почему ему явили подобную картину, он не понимал...
  Не понимал, ровно до того момента, пока за спиной Эдны, не расправив могучие, черные, обглоданные и изодранные в клочья временем, крылья, не опустился сотканный из тьмы голубоглазый дракон...
  Элизабет охнула и стала шарить по талии в безнадежном поиске клинка, а подошедший Айфрид смачно выругался...
  Что к чему, он понял без лишних слов, ведь понять, кем был дракон из Зазеркалья, можно было, просто бросив на него мимолетный взгляд...
  
  ***
  
  И снова закружились, затанцевав снежинки, собирая зеркала, как хрупкие льдинки...
  И в них стали возникать люди и неизвестные города, и возможно даже иные планеты, чудовищный хема, похожий на получеловека-полульва, задевающий своей макушкой небо и бледная, мрачная девочка, державшая в руках черную, как ночь сферу, а затем...
  Затем появилось чудовище...
  Чудовище с глазами из тысяч галактик...
  Чудовище, чей чудовищный рев внезапно донесся с той стороны зеркал, изрядно напугав всех, кроме Рокуро, который внезапно материализовав в руке странный, черный, как ночь меч, со всей дури рубанул им по зеркалу...
  Он сцепился с этим чудовищем из-за зеркала, пригрозив вырвать ему, клыки и обломать рога при личной встрече, сделать дельтаплан из его крыльев, потому что он - Хтонид, не имеет права так над ним - Велеславом, издеваться, чем окончательно сбил с толку присутствующих...
  Айфрид, не мудрствуя лукаво, покрутил пальцем у виска и озвучил общее мнение - Рокуро получил солнечный удар и малость спятил...
  Вельвет почему-то не поверила...
  Она во все глаза смотрела на парящего в воздухе зеленоглазого серафима, а Лафи... Лафи судорожно прижимал к груди, опешившего и явно испуганного происходящим, Бьенфу, выронив компас...
  Вид самого себя, его тоже не на шутку потряс...
  Маджиру же с удивлением смотрела на странного мужчину с огромной книгой, идущего по дороге неведомого ей мира и на странного Дракончика, в отражении, которого почему-то был человек с фиолетовыми глазами и каштановыми волосами, облаченного в мантию претора...
  
  ***
  
  Все ледяные зеркала внезапно закружившись, исчезли, разбившись на тысячи осколков, а Рокуро...
  Рокуро упал лицом вниз, и без того испугав присутствующих...
  В тот же миг на голову Айзену упала, прилетев с мачты злополучная монета...
  Монета, что все так же нагло упала к нему насмешливой мордочкой веселого Роджера, на миг подмигнув золотым драконьим глазом, заставив серафима выронить ее от неожиданности и сплюнуть, послав ее к хема, в бесконечность и дальше...
  'И? Что, это было?' - протянула, подняв бровь, Маджиру, задумчиво покосившись на Айзена...
  Тот промолчал...
  Элизабет пожала плечами, искренне теряясь в догадках...
  Вельвет же о чем-то задумалась, с подозрением косясь на бесчувственного Рокуро, мертвой тушкой растекшемуся по палубе среди тающих осколков ледяного зеркала, так опрометчиво им разбитого...
  
  ***
  
  А тем временем, в ином пространстве и времени, Велеслав, Сорей, Райфсет, Маотеррус и Рокуро сидели за одним круглым столом...
  Сидели, не замечая призрачного Сорея, меряющего зал шагами и мрачно сжимающего сломанный меч на поясе...
  Сидели и решали, кому из них вернуться в этот искореженный безумной скверной мир...
  Решали и не могли решить...
  А Рокуро...
  Рокуро понемногу исчезал...
  Исчезал, окончательно сливаясь с Велеславом, чьей реинкарнацией он на самом деле и являлся...
  Видимый Сорей тоже злился и ругал его, на чем свет стоит...
  Райфсет просто ржал, а Мао...
  Мао лишь мягко улыбался, следя через хрустальный шар за полетом черной Драконицы и за девушками, стоящими сейчас на палубе корабля и на мосту Ледилейка...
  Маджиру и Элизабет всматривались в Розу и Алишу, что сейчас хлопотали над лежащим в отключке Пастырем...
  Бьенфу ел свой цилиндр, играя в гляделки с Михаилом, почему-то заглянувшим на их сабантуй попить чаю, а затем...
  Затем пришла Вельвет, соткавшись из тьмы и сложив за спиной черные, как время Драконьи крылья...
  'Тушите свет! Пора просыпаться!' - произнесла она, мимоходом трепля Райфсета по макушке и отбирая у Велеслава плюшки, которые он тем временем попытался съесть...
  Вельвет села напротив Сорея, подперев кулачками голову, взглядом зажигая свечи и при этом, наливая ему вино из левитирующего кувшина и явно, строя ему глазки...
  А затем, предлагая ему выпить с ней на брудершафт и за будущее, которое, возможно, никогда не наступит...
  Он послал ее к хема...
  Она ответила ему, что она от них, и что она - их Леди...
  Он задумался и сказал, что это - неправильно...
  Она рассмеялась и сказала, что Арториус - уебок, а все Пастыри - чмо и это - его вина! После чего она залпом выпила вино и разбила фужер, сказав:
  'На счастье!'
  Белый Дракон, заглянувший в окно этого странного места, сказал:
  'Не надо бить посуду! Это - не свадьба!'
  Маджиру же ответила:
  'Нам все можно!
  Мы живем лишь однажды!'
  И, звонко рассмеявшись, шагнула сквозь грань времени и пространства...
  Шагнула в душу той, кто была ее потомком, по одной из дальних линий, а Элизабет, погладив Бьенфу и чмокнув в щеку опешившего Сорея, тоже сиганула в зеркало - к Алише...
  Сорей сказал, что хочет к Миклео, и что это Безумие пора заканчивать...
  Слава принялся точить ножи, со злостью глядя на Миху и Михаила, явно его игнорящего...
  Миха же, в свою очередь, подливал чай Бьенфу...
  Лафи преспокойно ел яблочное повидло, а Райфсет читал книгу судеб, украденную у Светы, прилетевшей к ним на метле, и дополненную Славой...
  В этот трогательный момент, злобно рыкнув, Хтонид смел с лица земли волшебную сферу, парящую посреди пустоты, и они все проснулись...
  
  ***
  
  Айзен мрачено смотрел на монету...
  Идиотом он не был...
  Намек был понят...
  Ибо, был слишком ясен, но от этого лучше ему не стало...
  Все лишь сильней запуталось в его и без того сложной и бесконечно долгой жизни...
  В жизни, охваченной интригами, страстями, грабежами, разбоями и безумной романтикой вечных приключений...
  Время продолжило свой ход, на миг, соединив несоединимое...
  Соединив и сойдя с ума, из-за безумной песни сфер, что прозвучала над Ледилейком, венчая пришествие в этом мир нового Пастыря...
  Он поднял монету и, усмехнувшись, вновь послал ее в ее бессмертный полет и солнце, задорно сверкнув, озарило Ван-Эльтию на ее трудном пути в светлое будущее...
  В будущее, увенчанное короной безумной грозы, что все же накрыла каравеллу разверстой пастью девятого вала судьбы...
  Сон Сорея продолжался...
  
  ***
  
  'Ледяные зеркала отражают небеса!
  Чудеса ваяет дождь и порою не поймешь,
  Где здесь - правда, а где ложь...
  
  Снежной мышью по траве, кот бежит в тьмы синеве...
  По закатному снежку мчится, оседлав пургу,
  Он мальчишкой на салазках, улетая прямо в сказку...
  
  Лед магический свечи отражает жизни дни...
  Сны туманные, как грозди виноградной дней лозы,
  Оплетают изголовье у заветной, у черты...
  
  И в чертоги к лету, к песне мчится ветер, словно вечер,
  Создав крылья из грозы, и спалив в волне мосты...
  Волком воет в час раздора, замыкая на запоры сновиденья и мечты...
  
  Отражают зеркала нашей жизни чудеса!
  Расстоянья и преграды разлетаются на щепки,
  И мерцает все смарагдом бриллиант весенней чести!
  
  В юности богатой кичке, что на курочке-наседке,
  Блещет золотом судьбы и кольцом червонной сечи,
  Мчится по мосту любви, все разбрасывая блики, вечно полные весны...
  
  Лгут беспечно сказки людям, зеркала невинно врут,
  И даруют поцелуи те, кого совсем не ждут...
  Обращаясь сновиденьем в этом мире отражений,
  
  Где любовь под руку с светом бродит по тропинкам лета...
  Зайцев ловит из снежинок и котят из ярких бликов,
  Рыб из огненной росы, что цветут, как дней цветы...
  
  Пелерина колдовская над землей парит сияя...
  Она вечность отражает, в блеск, вбирая светлый стан...
  Шепчет нежными устами: пусть начнется карнавал!
  
  И одевшись властью бури в стужу снежного убора,
  Начинают танец песни, в облаках соткав соборы!
  И расправив крылья неги, поднимаются на гору,
  
  Что Олимпом-Джомолунгмой прозывалась в довременье,
  И на лодочке забвенья мчится в будущее вера,
  В миг, когда сияет солнце, похищая отраженья,
  
  Что своей смешной гурьбою, заблудились в совершенстве...
  И играет Пан несмело, песнь волшебную он ткет,
  А над небом Зестирии танец свой Дракон ведет...
  - шептал морской прибой, качая каравеллу...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Интермедия 22***
  
  ***
  
  *Фестиваль Священного Меча*
  
  ***
  
  *Леди Лейк/Межмирье*
  
  ***
  
  Просыпаюсь внезапно и отчаянно пытаюсь понять, почему заснул...
  Затем приходит осознание и понимание...
  Ах, да, меч...
  Будь он не ладен...
  Ох, и угораздило ж меня, стать его обладателем на пару с Сореем...
  Видимо я так же за компанию с ним и вырубился...
  Да, дела...
  В общем, одним словом - непорядок...
  Ну-с и что мы имеем?
   А имеем мы следующее...
  Кошек или котегов, хема их разберет этих хвостатых пожирателей рыбы...
  Да, сидят, понимаешь, такие пушистики и во все глаза на тебя смотрят, прям жуть берет...
  Бр-р-р...
  Не, все-таки кошки...
  Простые, самые, что ни на есть обыкновенные кошки, семейства фелис сильвестрис катус, а не местные недосерафимы, подвид кошачьи...
  Так...
  Странно...
  Сидят, значится, два...
  Черный - одын штука, а глаза разные-разные, один алый, другой желтый...
  А рядом, ну чисто 'Матроскин из Простоквашино', только Дяди Федора и не хватает...
  Я за него что ли? Чет реально, в толк не возьму...
  Непонятки какие-то...
  По столу тем временем бродит какая-то рыжая и не в меру мохнатая кошка, а котенок черный, словно уголь, гоняет по полу чью-то случайно оброненную брошку...
  Еще одна кошка, такая же черная, дрыхнет на подоконнике, у кем-то заботливо поставленной вазочки с цветами...
  Перевернет же, как есть, перевернет! Там же сидит трехцветная и моет лапки...
  Дымчатый с проседью, толстый кот жрет сметану из блюдечка с золотой каемочкой...
  Откуда только деньги на такие излишества? Чай не болонка Сарумана, лакающая кефир! А все-таки интересно, кто ее ему налил-то, и за какие такие заслуги? И почему весь этот пушистый табор, а-ля зоопарк имени меня, вообще здесь находится?
  Я что, попал на квартиру к айлурофилу? А почему? Снова - непонятки...
  Нет, у меня дома был кот...
  Белый и пушистый...
  Настоящий сибиряк...
  Его звали Рикудо...
  У соседки, с которой я водил дружбу, тоже был кот, черный, с белой манишкой, усами и бровками...
  Кажется, его звали Чернышом...
  А эти двое, сидят и на меня пялятся...
  Напрягает...
  Нет, серьезно напрягает! И еще такое чувство, что я их всех уже где-то видел...
  Вот только вспомнить никак не могу...
  Особенно этого - разноглазого...
  Да, кого ж ты мне друг болезный напоминаешь-то, а? А! Вспомнил!
  Рокуро!
  Рокуро Рангетсу! Во! Ну, прям, вылитый! А второй...
  Второй - его брата - Шигуре...
  Не, ну точно...
  До чего ж похожи-то, заразы пушистохвостые...
  Э-э-э...
  Медленно впадаю в ступор, а затем начинаю вспоминать...
  И что-то мне совсем не нравится то, что я вспоминаю...
  Совсем! Ну, нисколечко! Ни капельки! Даже оторопь на пару с мандражем берут! Жуть какая-то или даже жесть...
  Ну, а что?
  Я помню!
  Я помню то, как братец выдрал меч из камня, как его перемкнуло и он весь такой в белом - ну, чисто мессия - принялся летать, а-ля ангел небесный по собору, сражая хема-окаянных своей десницей, то бишь, пламенным мечом...
  А меч и взаправду был пламенным, и меня вырубило...
  Забрал на себя весь его дебаф...
  Весь физический и основной психосоматический урон, но чует мое сердце не до конца видно забрал, чет как-то хреново и чую, что не мое это, ну, не мое это состояние и все тут! Подозреваю, выльется он мне еще сторицей! Ну как есть выльется! Чую, что не к добру! Ох, и не к добру, ну а че делать? Ну не снимать же штаны и бегать? Нет, не снимать! Выждать надо и подумать, как быть, а там, глядишь, все само как-то образуется, сложится и устаканится...
  А что дальше было-то? Прально - оклемался я, значится, под небом синим...
  Под небом синим и нездешним...
  Что нездешним, я как-то сразу понял, чай не привыкать, мы люди бывалые, и в пекле были и в раю побывать успели...
  А небо голубое-голубое, а какое высокое-то, что просто дух захватывает и душа взлетает и самое главное - ни облачка - лепота! Одним словом - благодать! Даже чайки не кричат, и покачивает так плавно, размеренно, нежно, словно баюкает, но оно на то море и есть, что б баюкать, как в колыбели нас матери качали, не смыкая глаз, и песни свои пели...
  Ах, молодость, куда ж ты ушла-то - бурная? Вернись ко мне милая! Хоть на краткий час, хоть на минуточку! У меня на темной стороне печеньки есть и плюшки тоже! Погоняем с чаем! Ну, вернись, золотце!
  Я тебя расцелую! Вернись, милое!
  Я все прощу! Вернись! А корабль...
  Корабль - это ведь колыбель и есть, самая, что ни на есть настоящая, так хорошо баюкает, что снова спать хочется...
  А еще говорят, что моряки по морю ходят! Неправда, брешут, собаки! Качает их море по волнам своим грозным, носит по суровым своим равнинам бескрайнего неба! Летают они по нему на своих каравеллах и фрегатах! Летают, а не ходят! Уж я-то знаю! Чувствую эту его силу, что в самой пучине сокрыта от глаз людских...
  Только глаза-то у меня уже давно не людские, не человечьи, а серафимические...
  Ведь я серафим, по местному - бог из народа тензоку...
  И открыто мне сокрытое и сокровенное, за многие печати и замки упрятанное...
  И что ж это я, в морские волки из сухопутных подался, что ль? Подался и забыл сам себя в известность поставить? Н-да...
  Все страньше и страньше...
  Подобный переход-переворот мировоззрения и профессии в мои планы как-то не входил и вообще проходил мимо, по касательной, даже по параллельной прямой, что пересекается в точке сингулярности или по все той же гипотенузе...
  А вот то, что я на корабле, я действительно понял как-то сразу, хоть и плавал на них не так уж и часто...
  А если на чистоту, я, ведь в детстве на множестве кораблей поплавал, и на больших и на малых...
  Да и полетал более тридцати раз, на тех же аэробусах и боингах, что в последнее время все чаще падать стали, что грустно, ну хоть эта участь миновала, и то ладно...
  Так, что вполне все ясно...
  Хотя...
  Нет, не ясно...
  Ну не понятно мне, как я из собора, на корабль-то попал...
  А почему собственно на корабль-то? Может, это и не корабль вовсе, а что-то иное? Левиафан там, к примеру, или подводная лодка? С чем там хема не шутит? Или...
  Нет, все же корабль...
  Корабль, и походу старый...
  Галеон там, фрегат или каравелла...
  Впрочем - не важно! Мачты, паруса, штурвал имеются, ну и ладно, жить будем! Но, это ж выходит, что меня похитили? А это плохо, очень! И для меня и для Сорея! А зачем? Кому я такой вот милый и пуффыстый понадобился-то? Ну не пиратам же, в самом деле? Ну, на кой я им сдался? Какой им с меня прок? Ни выгоды, ни славы, одно расстройство...
  Неужто Сорей, с легкой лапки Миклео, решил от меня, друга болезного, таким нетривиальным образом, втихаря, под общий шумок избавится? Непорядок! Вот выясню, чьих это рук дело, ему не то, что не поздоровится, ему мало не покажется! И свет белый мил не будет! Ух, попадись мне только этот горе вредитель! Вообще пожалеет, что на свет божий родился! Не будь я - Велеслав Волхов, морской волк и просто опасный человек, то есть серафим! Тьфу, пропасть! Да гори оно все, синим пламенем! Какой я нафиг морской волк? Что это вообще со мной? Неужто это песнь моря таки добралась до моих нежных ушек и теперь мне всякая хня мерещится? Нет, так дело не пойдет! Надо срочно брать себя в руки и принимать меры, а то я таким темпом рискую пройтись по рее прямо в страстные объятья местных ундин, русалок или того хуже - серен...
  А становиться водяным, в котором одна водица, мне что-то не особо хочется и вообще не хочется! А мне летать охота! Воть! И, вообще - Слава! А ну соберись и приди в себя, а то понимаешь, разлегся тут на солнышке пузом к верху и в ус не дуешь! А на солнцепеке еще и не те мысли в голову-то полезут! Ну, что? Рота - подъем! Ать-два! Аты-баты, шли солдаты!..
  Так...
  Стоп...
  Какие еще такие солдаты? Куда они шли и зачем? А, ну да...
  За Шорсом, Ермаком или...
  Все-таки за Нахимовым? Да хема их знает, за кем они там шли и куда! К чему я это вообще? Ах, да, определенно, это все оно - солнце, будь оно не ладно! Хотя и так ясно - сам виноват, нечего под ним разлеживаться без головного убора, не ровен час тепличку схлопотать или словить, ну как ту же белогорячечную белочку...
  Тут пройдется по мозгам милый и пушистенький солнечный котеночек, подрабатывающий солнышком в одном небезызвестном мирке с миллиардом дверей, ведущих во все миры и измерения, м-да...' - мрачно думал я, валяясь на палубе незнакомого, а следственно, и неизвестного мне судна, созерцая ослепительно ясное небо...
  
  ***
  
  'Ну, короче, пора вставать, золотце!' - прошуршала ехидная мысль, пнув меня под дых и быстро скрывшись за углом...
  'И...
  Встали! Подъем! Полундра! Свистать всех наверх!' - благим матом, косплея пиратского попугая, заорало мое подсознание, шибко рьяно взнуздав меня на ноги и глуша психогенным обухом по голове...
  Ну, оклемался я, оклемался...
  Понемногу оклемался, сел, осмотрелся, осмотрел себя...
  Лучше б не осматривал...
  Осмотрел, значится, и что же я обнаружил? А обнаружил я следующее - нешуточные и неутешительные измененьица в своем несчастном тельце...
  Одно я понял сразу и четко:
  Я - это больше - не Я, и личина - не моя, а вот сила...
  Сила - да, моя...
  Только...
  Странно все это...
  Как есть, странно...
  А еще тут похитители или авантюристы или еще хуже - пираты двадцать первого века, или какой там сейчас век? Хорошо еще, что это не Наутилус, а то что-то мне не хочется становиться ни ихтиандром, ни героем романа Уэлса - Тысяча лье под водой...
  Ну, вот не хочется и все тут! Вот такой вот я свободолюбивый индивид, а одним словом - человек...
  Смотрю я на них, а они на меня...
  И самое жуткое: неким Рокуро кличут...
  И ведь странно то, что я вообще-то не против...
  Ну, совсем не против, что б меня так звали...
  Вот не против и все тут, жуть...
  А один, вообще страх нагнетает...
  Весь в черном...
  Не то шинигами какой-то, не то Черная Борода из голливудских фильмов...
  Бр-р-р...
  А сам блондин при этом, к тому же еще и голубоглазый, но все равно - жуткий...
  Сила действительно - никуда не делась! Вот же она родимая! Вот она милая! Струится, сверкает огоньками эфирными, переливается сферами разноцветными и вообще одним словом - поет! Смотрю я на это ее песнопение, проверяю резонанс и взаимодействие с элементами...
  Все - норм...
  Сферы кружатся, танцуют, все в ажуре...
  Пираты на меня косятся...
  Выраженьице у них на лицах еще то, краше в гроб кладут...
  Да, самое, что ни на есть сострадальческое, сочувствующее...
  Жалеют меня, значится...
  А чего сочувствуют? А, ну понятно...
  Нормин же сказал, что я того - удар тепловой получил и кажись, двинулся...
  Н-да, невысокого де он обо мне мнения, а еще нормин...
  Кстати, странный какой-то, с крылышками и в цилиндре...
  Хотя, если есть нормин, значит это все еще Зестирия, это радует, хоть мир не иной, а прежний, но все равно, как-то нерадостно...
  Вот поглядел я на него и что-то мне вспомнилось такое-эдакое...
  Что-то было в Мировой Истории такое...
  Был там в ней, какой-то нормин в головном уборе, но вроде не этот...
  У того, вроде, шлем был, а у этого - цилиндр...
  Может, он его просто сменил или это просто другой нормин? Нет, ну правда, нет у меня сейчас времени выяснять тот ли это нормин или не тот, мне Сорея искать надо! Искать и выяснить: что к чему и почему! А то мне вся эта ситуация вообще не нравится ни на йоту и ни на грош!
  
  ***
  
  Внезапно, предо мной возникает зеркало, а в нем...
  В нем - какой-то рослый брюнет с разноцветными глазищами...
  И тут я и понимаю - вот он-то и есть этот самый Рокуро...
  И следует рациональный вопрос, а я, настоящий, тогда где? В Караганде? И, как в ответ на мой молчаливый вопросец, возникает еще зеркало...
  И еще...
  Много их, что-то...
  А мне от этого их обилия чет совсем не в кайф...
  Ну, не в кайф и все тут! Ведь в одном обретаюсь я - я настоящий, а в другом - Сорей, правда, какой-то мальца странненький, на самого себя не похожий, старше он там, мужественней как-то, мне аж не по себе...
  Ну, не узнаю я братца и усе тут, хоть режьте! Иной он там, совсем иной...
  А в другом - Светка и наше пати - сиречь, сореева Ко, а затем, в иных зеркалах вновь Светка и местные пираты, а затем...
  Затем на фоне всех красот иных миров проявляется, выходя на импровизированную сцену Большого театра, эта гнида - Хтонид с его мерзопакостной улыбочкой...
  Ну, так и есть! Это - все он, падла, сделал, не солнце и не пираты! Ну, погоди! Вот доберусь я до тебя, голубчик, сразу будешь курицей общипанной, окорочками Буша - а-ля курочкой гриль, а не Драконом! Взбешенно думал я, отчаянно пытаясь дозваться Светки, но как выяснилось - безрезультатно...
  Связь была односторонней, я ее видел, она меня нет...
  А потом все рвануло к чертям собачьим, и я оказался не пойми где, с Сореем, с Рокуро и с неизвестными мне серафимами...
  Я оказался за круглым столом короля Артура...
  Сидим, значится...
  Пьем...
  Чай пьем, хотя по логике должно быть, что-то покрепче, но покрепче нет, есть только он, родимый - чай...
  Ну, вот...
  Снова он...
  Сореев чай...
  Да, наверно, это все-таки, что-то местное...
  Все никак не спрошу...
  Пью и слежу краем глаза за Сореем...
  Понимаю, что их тут вообще кажись два...
  Мой Сорей, ну вроде бы, мой...
  И не мой, а тот - странный, из Зазеркалья...
  Отслеживаю его взглядом и понимаю, что его походу никто не видит, ну кроме меня есесна...
  М-да...
  Мо ж он того - мой персональный глюк? Или того хуже - тень отца Гамлета или тень отца Сорея...
  Не, Хельдальф вроде пока не откинулся и в мир иной не ушел...
  Или ушел и я чего-то не знаю? Надо будет потом выяснить! Если это его призрак принял обличье Сорея номер два, то это действительно было бы уж слишком не только для меня, но и для самого же Сорея! И все-таки, есть в нем что-то опасное...
  Сила какая-то, обычному Сорею не свойственная и не присущая...
  Да и мантия его - черная, как ночь...
  А рубаха-то, рубаха!? Рубаха - алая, словно в крови испачканная...
  Да и меч на поясе сломанный висит...
  Как-то не правильно это...
  Серьги его пернатые неведомым огнем сожжены, хоть премьер-то его - огненная серафим, защитить должна была! Не справилась, что ли? Перчатки нет, а метка есть...
  Есть, хоть и полустертая, но есть же, зараза, есть...
  Да и мантия его, если приглядеться повнимательней, вся в лохмотьях, словно он из горнила ада вышел...
  Выбрался на свет божий, пережив самый страшный день в своей жизни...
  Вышел, переродившись новым человеком, и стал тверже и сильней булата...
  И на его примере как-то сразу понимаешь - вот так закалялась сталь...
  Закалялась во множестве битв, огнем и мечом...
  Интересно все же, что ж его так закалило, что он теперь сияет не как факел или свеча в ночи, а как сверхновая в пору своего рассвета...
  Да...
  От его света просто жутко становится...
  Чувствую себя так, будто я в космос попал и вращаюсь на подобии астероида на орбите у взбешенного пульсара, ну, или на худой конец - квазара...
  Да, квазар Сорей...
  С чем местные Эмпиреи не шутят...
  Может, они и с ним пошутили? Вот только в толк не возьму, а зачем? Что им, его света мало, что ли, было и они его в пожар вселенской войны раздуть возжелали? А он - возьми и разгорись...
  Да так, что все иное в его присутствии меркнет, будто и нет его вовсе...
  Этот Сорей, по ходу, настоящий...
  Вот только, тогда возникает вопрос, справедливый такой вопросец, а кто ж тогда такой мой Сорей и кто такой я?
  
  ***
  
  Пью я, значит, и понимаю: что не было никогда на свете ни Велеслава Волхова, ни Светланы Духовой, а были - Рокуро Рангетсу и Вельвет Крау...
  Были и, возможно, есть и сейчас...
  Ну, Вельвет, точно есть, а вот Рокуро...
  Я - кто-то, навроде, его реинкарнации, а вот Сорею не повезло...
  Он, кажись, реинкарнация некоего Райфсета, а Миклео и того хлеще - некой Селики напару с Лейлой...
  Я от этой информации тупо сижу в эфире и мальца офигеваю...
  Эт что ж получается?
  Мы - это не мы?
  Мы - это они, а они - это мы? И поди ж тут, разбери, ху ис ху и почему...
  А Мао, так зовут одного из серафимов, кажись, его еще Светка искала, все вещает, только не пойму, что...
  Что-то о всемирном равновесии, кажись, или о грехопадении...
  Миха, в человечьем обличье, держа на коленях свою звериную ипостась, тоже тут сидит, чаек попивает и в ус не дует...
  Да, жесть пошла та еще - дикая...
  Прям какая-то 'Дикая Роза' или 'Богатые тоже плачут', или того хуже - 'Рабыня из Аура'...
  Алиша, вот, к примеру, потомком некой Элизабет Хьюм оказалась...
  Как ни странно - древнехайлендской принцессы-экзорциста, ну и реинкарнацией ее по ходу...
  А вот Роза...
  Розе не повезло...
  Она, мало того, что потомок все того же Рокуро, так к тому же еще и некой экзорцистки-ведьмы Маджиру...
  Во дела, она оказывается моя родственница, а душа у нее - этой самой Маджиру - ведьмы-чудачки, по совместительству являвшейся еще и одной из сильнейших Пастырей прошлого и, кажется, ставшей частично бессмертной, из-за дурости своего папочки или отчима...
  Кем он там ей приходился, что-то я не понял? Не, круто она попала на ти-ви! Как говорится, ну просто слов нет! Внезапно понимаю, что виденные мной пираты - это моя пати из прошлого, да и из настоящего - тоже...
  Да...
  Круто Хтонид отжег - круто! Ничего не скажешь и не попишешь! Реально, слов нет! Гляжу, а упомянутая компашка, уже тут, как тут...
  Сидят, судачат, стебутся над девчонками и тоже пьют чай...
  Что ж они в нем все нашли? Ну, да вкусный...
  Но это не объясняет повального им увлечения местными...
  Совсем не объясняет...
  
  ***
  
  Внезапно пришла Вельвет, не Света, а именно Вельвет...
  Пришла, значит вся такая грозная, бурей дышащая, отругала обоих Рафиков, за то, что они - балбесы...
  Сорей и первый и второй, кстати, меня матом неслабым все это время крыли...
  У меня от их высказываний уши, поистине, вяли и в трубочки заворачивались...
  А еще, сдается мне, повяла еще и где-то трава и птицы подохли...
  Ну, наверно, что-то где-то большое сдохло, не иначе, как Дракон...
  Раз они на такие словца отважились...
  Н-да...
  Как-то не айс...
  А затем пришла уже Света и началась веселуха...
  Одним словом - пошла жара, что просто туши светлых...
  Вот она и погасила нас всех на пару с Драконами извне и Хтонидом...
  А до этого - Сорей поцапался с Вельвет, на почве нетерпимости к Пастырям, нормин - Бьенфу съел отобранные Рафиком у меня плюшки, под предлогом, что в волшебной стране есть нельзя...
  Девчонки скрылись, сбежав от забот в виртуальное пространство...
  Мао отчитал Миху за все хорошее, а настоящий Сорей отвесил мне божественный пендель, посулив скорую встречу на девятом круге ада, куда он пообещал меня сослать...
  
  ***
  
  Вот я и очнулся в гостиничной комнате, неизвестного мне отеля...
  Только, почему-то в компании кошек или не кошек...
  Не, точно не кошек...
  Это они и есть - призраки прошлого, в обличьях зверей, по душу мою пришедшие из теней...
  Шигуре - гад, даже спустя тыщу лет, от меня не отстает...
  Вот явился в образе полосатика и смотрит так, что аж сердце щемит, а Рокуро...
  Не, ну теперь я понимаю, че меня люди не жалуют и не любят...
  По нему сразу ясно - демон, точнее полудемон, прям как Инуяша...
  А затем понимаю - нет их, исчезли...
  Как в воду канули, ну на то они и призраки-эмпиреи, чтоб появляться нежданно негаданно и так же нежданно негаданно исчезать...
  Пришли, значится, насрали в душу, наследили своими мягкими лапками и ушли, словно канули в небытие, памяти по себе не оставив, но я знаю! Знаю - они еще вернутся! Вернутся! Эмпиреи всегда возвращаются, как преступники на место преступления! Вернутся, и тогда точно хлопот не оберешься! Ведь кошка - это предзнаменование смерти, а это значит, что Сорею и Ко - она самая и грозит...
  И это плохо...
  Весьма и зело плохо...
  М-да...
  Чет реально, как-то не весело...
  Мне аж не по себе содеялось...
  
  ***
  
  Встаю и иду отсюда подальше, дышать воздухом и замечаю, что мои руки теперь обе - лапы хема...
  Н-да...
  Здрасте - приехали, я - ваша тетя! Дожил, понимаете! Стал в натуре полухема или полугома, как звались оные в эпоху крошки Вельвет...
  Вот теперь мне до этого Рокуро реально недалеко, буквально рукой подать...
  Только руку протяни и вот он - Рокуро...
  Иду из комнаты вон, нахожу в соседней, к своему удивлению, Лейлу...
  Она сидит у окошка, значится, оригами складывает...
  На Сорея и прочих не смотрит, явно устала и вообще ей в лом! Оригами - занятие куда прикольное и полезное, мышление развивает! А что? Что ей проку-то, тупо на спящего Пастыря пялиться?
  Она-то уже тыщу раз это все видела, чай не первую тыщу лет на свете живет! А он само собой разумеющееся, никуда отсель не денется! Ну, пока не проснется, конечно! А когда проснется - это уже другой разговор пойдет! Да, будет еще время над этим ее поведением поразмыслить и посудачить с парнями, а пока она бумажки сидит и собирает...
  Лепота! Не, ну, правда, чем не занятие для леди? Ну, не крестиком же ей вышивать? Да и нет у неё ни ниток, ни иголки, ни пялец, а бумага есть, вот, она время-то и коротает...
  К тому же дамы, как из истории института благородных девиц, а-ля небесных ласточек, известно, вышивают обычно в башнях, высоких и старинных, премудростью веков, как премудрый пескарь, увешанных, а башни-то, как раз-то, тоже нету...
  Днем с огнем не сыщешь, даже с обычным фонарем, не сыскать, а с диогеновским - и подавно...
  А гостиница - есть, вот она, прямо туточки, сиди и оригами складывай! Ну, а че? Красиво же получается! У нее прям, талант! Ловлю ее, значится, отвожу в сторонку и уговариваю меня очистить...
  Она в шоке на меня смотрит, и что-то не то шепчет, не то бормочет, а вид - испуганный, ну прямо, мама, не горюй!
  Я что, такой страшный? Ну, у меня ж только руки в лапы превратились, всего-то! Это ж поправимо! Кошусь в зеркало...
  Фигею по-новой...
  А, ну так и есть...
  Морок Хтонидов не отпустил...
  Я все еще не я...
  Я - Рокуро...
  М-да...
  Спалился...
  Пичалька...
  Ну, всякое в жизни бывает...
  Особенно в первый раз...
  Главное, чтоб не во второй! Могло быть и хуже...
  Хорошо, что хоть не зомбь, какой-то, а мужик какой-то...
  Н-да...
  Эх, жизнь моя - жестянка, ну, ее - в болото! Мираж, тем временем рассыпается талым снегом, отсвечивая звездный путь, уходящий сквозь звездные врата в неизвестность...
  Лейла в ступоре...
  Я поясняю, что это все хема!
  Я - не виноват!
  Она кивает, кажись, поняла или сделала вид, что поняла...
  Также, сугубо для виду, соглашается устранить проблему и лечит меня, но подозрение остается...
  Мнительная она все же, не даром премьер-лорд...
  Теперь она с меня глаз не спустит...
  Кажется, я обзавелся персональным сталкером в лице прекрасной опекунши-защитницы братика...
  Ну, Хтонид, ну, стервец! Ну, удружил, засранец! Вот из кого - кого, а из тебя, я точно сумочку для Вель...
  То есть, для Светки сделаю! И никто меня не остановит! Даже Пастырь! Вот попомни мое слово - Хтонид!
  Я порву тебя на ленточки! Будешь собирать свою тушку, пожитки и манатки по всей округе и околесице! Ах, да! Надо не забыть и не назвать Светку Велечкой, а то она что-то заподозрить может и прибьет меня еще ненароком, за раскрытие ее ксивы...
  А вот этого ни мне, ни ей не надобно! Проще говоря, давайте жить дружно! Грозно обещаю я скорую и неминуемую расправу зверю в Астрале этого мира и делаю себе ментальную пометку - не обострять отношения со Светой, а после в голос ору:
  'Ур-ра!
  Я здоров'!' - чем вновь пугаю бедняжку Лейлу...
  Не знал, что она такая трусишка...
  Может, сделать ее белочкой, как воспоминание о круизе на Титанике, то есть на Ван-Эльтии? А что, ей в самый раз! Милая, пушистая, юркая и пугливая! Решено! Пополню свою анималистическую коллекцию аниморфиков на одну очаровательную белочку! Надеюсь, она меня потом не испепелит...
  Очень на это надеюсь...
  
  ***
  
  Я - счастлив! Иду, ищу Дезеля...
  Нахожу...
  Затаскиваю в темный переулок, а-ля в местную Косую аллею, лечу...
  Он шипит...
  Лечение мое не нравится! А мне пох!
  Мне нужны здоровые серафимы! А его слепота - та еще помеха!
  Он, малость, прифигел, слегка отойдя от шока, на автомате сказал: 'Спасибо!'
  И...
  И послал лесом, к лешему...
  Хм...
  Не знал, что здесь они тоже водятся...
  Если конечно не считать за леших норминов или местных серафимов земли...
  Кажись, тот ненормальный серафим на Ван-Эльтии, упорно косплеющий шинигами, как раз таки, и был - лешим...
  Он че, меня к нему послал, что ли? Не понял!? Так, стоп, а куда он убег? А, ладно, найду позже! У меня еще дела есть! А если посмотреть правде в глаза, то все еще сильнее страньше и страньше...
  Иду дальше, захожу в гостиницу, заказываю пожрать...
  Организую всем карри за счет Алиши...
  Выяснил, что оплачивает все она...
  Заказ принесли в срок, а мне почему-то индивидуально: сельдь и роллы...
  Я это не заказывал! Иду к шефу, говорю об ошибке...
  Вновь посылают к лешему, говорят, что ошибки нет...
  Сам шлю его туда же...
  Он выставляет меня с кухни...
  Понимаю что он - местный Ивлев, и я теперь с ним на ножах...
  Я в прострации и злюсь, но не драться же с ним, в самом-то деле? Плюю, иду есть 'заказ'...
  Н-да...
  Ну и странный же у них тут сервис...
  Сажусь за стол, отдаю селедку Розе, говорю, что это вобла, типа, к пиву...
  Получаю ножиком в лоб...
  Ножик жалко...
  Согнулся, бедный...
  Роза шипит, как кошка...
  Пушистая такая, с кисточками...
  Эх, кажись, знаю, кем ее сделаю...
  Видимо не нравится ей местная селедка под шубой или она ее той еще гадостью считает? В худшем случае, она просто не оценила моей заботы о ее фигурке, а карри все таки вредное! Располнеет еще, потом сама маяться будет! А я ей лишь добра желаю, но она, видимо, считает, что благими намерениями устлана дорога в ад, особенно моими...
  
  ***
  
  Приходит Света, мрачная, как тучка...
  Называю ее Велечкой, осекаюсь, понимаю, что спалился и сморозил глупость...
  Она вроде не заметила или сделала вид, что не заметила, надеюсь, что пронесло, и угроза миновала...
  Она тем временем говорит, что ей снились кошмары, в коих она летала на метле, а-ля иствидская ведьма или того хуже - Гринч - укравший Рождество, подвидом Санты...
  А еще говорит, что ей признавался в любви какой-то левый Дракон по имени Рафик и обещал миллион алых роз, зажигая ее имя звездами и бросая их к ее ногам...
  Все в тихом шоке...
  Думают о своем...
  Я просек фишку, но смолчал...
  Это не мои проблемы!
  Я здесь не при делах! Пусть сама со своими родственничками-родичами и прочими поклонничками разбирается!
  Мне и моих по горло хватает! Тех же Розу с Рокуро, и всех Сореев...
  Будь они не ладны!
  
  ***
  
  А затем нарисовалась таки и Алишка...
  Справилась о здоровьице и благополучьице братишки Сорей...
  Оказывается, он уже несколько дней в отрубе и в себя приходить не собирается...
  И, кажется, это больше, чем обычно...
  Это плохо! А я и не заметил! А еще брат называется! Стыд и позор! Пойду посыплю голову пеплом! Видимо, это я его все-таки дебафнул, а не он меня...
  Вот, что значит - разделяй и властвуй...
  Да...
  Доразделялся...
  Власть с ног сбила! Поди, встань! Ну, я то, само собой - встал, а Сорей...
  А Сорей, пока нет...
  Лежит мертвым грузом и в ус не дует...
  Ну, в принципе, ему можно, он - Пастырь, а я...
  Я так - на подхвате...
  Замена, так сказать...
  Анализирую ситуацию, беру нашу пати в охапку, тащу в руины на прокачку...
  Микки и Лейла пасут Сорея...
  Правда Лейла клепает оригами, ну пусть, это ее дело и вообще не мои проблемы! У Сорея есть Миклео, вот пусть он о нем и заботится, а мое дело маленькое - прокачать его компашку! Вот этим-то я и займусь, а Сорей пусть спит, ему полезно! А то потом не будет у него этого времени нормально выспаться, так пусть хоть сейчас на год вперед отоспится и спасибо мне скажет, что я его дебафнул...
  Улыбаюсь и иду вон, пати идет за мной...
  
  ***
  
  Я, Светка, Дезель, Роза и Алиша разносим Галахад под чистую...
  Тырю там артефактик...
  Микки понравится, стопудово! Попутно зачищаем катакомбы города...
  Алишка поделилась ключиком и опечалилась, когда узнала, чем ее предки промышляли...
  А еще говорили, у нас - темные века и времена бывают, и у нас скелеты в шкафу зарыты, а оно во как оказывается, такая веселуха, что мама не горюй! Не только у нас бывает! Местные и сами с усами! А Алишка оказывается не в курсах, что у нее за раскардаш в стране...
  Да...
  Не свезло Алишке с родней...
  Семейка Адамс какая-то, хорошо, что не Круэлла, Скрудж или там Реджина хоть...
  В натуре не свезло...
  Мне чет ее даже жаль стало...
  Бедная деточка...
  Как есть бедная...
  Как та же Лиза или Екатерина...
  Даже и не знаю, с кем сравнить-то ее? Возможно, с княжной Таракановой? Та тоже плохо кончила, от интриг-то этих...
  Да, жаль...
  Как есть жаль, но я ей не помощник...
  Чем смог, тем помог! Дальше сама, своими лапками, то есть ручками!
  
  ***
  
  Шатаюсь по городу, засекаю слежку...
  Жмур из Мабиногских руин и какая-то малолетка...
  Кажись моя - родимая...
  Хех...
  Ну, кажись, не повезло ей! Быть ей моим суб-лордом! А со жмуром позже разберусь, время - терпит! Но, время и деньги! Правда, голда у нас теперь завались! Хоть лопатой ешь! Вот, что значит быть Пастырем! Ну, ни че, братец очнется, обрадую его, что он теперь миллионер из трущоб! Глядишь и порадуется на своем веку, как мушкетер, что помахивает перьями на шляпе и говорит судьбе: 'Мерси боку!'
  Да...
  А все же не нравится мне эта их заливная рыба, а еще селедка под шубой...
  Благо хоть не под норковой и не из опарышей, а то это был бы экшен, экстрим и батл по теме мортал комбат, и в конце остался бы только один...
  Хотя рыба под брюликами и золотом это было бы круто! Ну, а если серьезно-то в шубе из плесени было бы не айс, мы не японцы, по крайней мере, я, чтобы есть перегной...
  И благо, что она была не под норкой, упаси небо, такое узреть при жизни, сразу глаза из орбит бы вылезли, не надобно было бы и редбума, что убегает и батончика тридцать пять, погоняющего хихикающими сосисочками...
  Да, они б точно б вылезли б и определенно точно убежали бы в неизвестном направлении...
  Видимо, местные ее действительно готовить не умеют, даром только, что в Озерном граде живут...
  Надо будет скинуться и распечатать им книгу рецептов для рыбы и расширить ассортимент рыбной продукции, а то, что это? Не барабульки, не кефали, не осетрины с лососем! Даже радужной форели и той нет! Одна сельдь и та не айс! Шампанского - тоже нетути! Тараньки, воблы и бычков с кальмарчиками днем с огнем не сыщешь...
  Ну, нету их в этой замкнутой эко системе, нету! А раз нет, значит, надо внести! Буду заниматься прогрессорством и снабженчеством! Ведь это и есть мое истинное призвание, как великого вольного каменщика и революционера-разрушителя - сиречь Демиурга! А вот карри у них, по правде говоря, много, наверно, взяли пример с египтян и занялись разведением крупного рогатого скота, ну а чё?
  Его тоже рыбой кормить можно! Вот, пусть и кормят, а не травят селедкой, к тому же невкусной, честный люд, на вроде меня! И яблок у них тоже много! Страна яблок одним словом, как остров Авалон! Ну, как есть - райский сад! И мне в нем жить! Ведь недаром же бог сказал: 'Я дарую вам сад! Живите в нем и размножайтесь! И будьте счастливы...'
  Ну, вот я и постараюсь стать счастливым и осчастливить Сорея в меру своих сил и своей испорченности, если мне, конечно, дадут это сделать! Но, я думаю, дадут, и все пройдет по плану, начертанному в книге судеб, что Сорей таскает с собой под видом Небесного Писания, что дублируется в вечной хронике Акаши, которую мы пишем каждый миг нашего существования, каждую секунду, вечно...
  Ну что ж, пойду, проверю, как там Сорей...
  Как он там, без меня? Проснулся, ужаснулся или возрадовался? Пойду, спрошу, чем там наш новоявленный Пастырь дышит и, наверно, придется собираться в путь...
  Ведь зло не на ладан дышит и никогда не дремлет, как тот несчастный Саурон-Мелькор из вечного 'Властелина Колец'...
  'Ну, что, Сорей, с утречком тебя! С почином!
  Я дома! Встречай! У меня подарочек!' - радостно произнес я, входя в Шаоран, пару комнат которого благонравно наняла для Сорея и нас, его свиты, Алиша...
  'С добрым утром!' - произнес я и начался Ад...
  
  ***
  
  'Мчатся кони по камину, обернули в пепел гривы!
  И в золе бока измяли, потому что дни устали!
  Пробежали, пронеслись и к планетам унеслись!
  
  Улетела в небо стрелка, на дубу уснула белка!
  А орешек золотой покатился сам собой!
  И сверкает изумруд, обещая тьму причуд!
  
  И его в кольцо раздора заключает нынче свора
  Тех, кто вместе с королем в путь идут за дней руном!
  Одолеть идут Дракона, что в чертоге Яргохора
  
  Сторожит земной покой, убивая мир земной!
  И смыкая злобный строй, песнь выводят, словно шторм!
  Песня звонкая звучит, за окном война кипит...'
  - шептала тень в переулках...
  
  
  ***Мечта 38***
  
  ***
  
  *Неделю спустя после Фестиваля Священного Меча*
  
  ***
  
  ***
  
  'Пыль и пепел, свет и тень,
  Танцевать огням не лень!
  Ветер вой! Шуми дубрава!
  
  Танцевать не перестанут!
  Будут, будут танцевать!
  Пой! Звени! Гори! Сияй! Солнце славь! Жизнь уважай!..'
  - пел кто-то невидимый...
  Сорей, слабо застонав, открыл глаза...
  Он лежал на кровати, в каком-то полутемном помещении...
  Видимо, это была гостиница...
  Рядом спал Миклео, а на стуле сидел серафим, который был со странной и немного неадекватной, по его мнению, девушкой...
  Светы, Славы, Лейлы и спутницы серафима - госпожи Розы не было...
  'О! Ты, наконец-то, очнулся!' - как-то странно, произнес серафим, мрачно усмехнувшись...
  'Эм, доброе утро?! Сейчас ведь утро? А ты кто?' - немного сонно спросил Сорей у незнакомца...
  'Я?
  Я - Дезель...
  Серафим ветра...
  Ты проспал неделю...
  Твои друзья очень за тебя переживали...
  По мнению Лейлы, это нонсенс! Предыдущие владельцы меча, спали меньше, от силы дня три, так что тебе не повезло...
  Наверно, это из-за того, что ты - рыжий!' - хмуро произнес серафим, назвавшийся Дезелем, как-то неумело попытавшись пошутить...
  Сорей слегка смутился и отвел взгляд...
  'Гм...
  По-моему, то, что произошло в храме, было поистине грандиозно! Не думаю, что мог бы даже предположить, что стану свидетелем чего-то подобного!' - чуть улыбнувшись, произнес серафим, пытаясь развеять повисшую в воздухе гнетущую атмосферу...
  'Вот, как...
  Эм...
  Я рад...' - чуть пространно произнес Сорей, нервно рассмеявшись и взлохматив свою шевелюру и аккуратно сев в кровати, случайно задев Миклео, который мгновенно проснулся...
  'М-м...
  С-сорей?..
  Сорей!
  Ты, наконец-то, проснулся! У-ра-а-а!
  Я так волновался! Ты заставил меня переживать! Как ты мог, Сорей?' - закричал, расплакавшись, и уткнувшись носом в грудь Сорея, Миклео, несколько раз стукнув новоявленного Пастыря в грудь кулачками...
  'Ну, что ты! Что ты! Тише! Не плачь! Все хорошо!' - чуть обеспокоенно произнес Сорей, приобняв Рю...
  'Я в порядке! Честно! Ну, проспал неделю, ну и, что? Подумаешь...
  Бывало и хуже! Вспомни, как-то раз...
  А знаешь, я передумал! Не будем сейчас об этом!
  Я чувствую себя просто великолепно! Так, что все в порядке! Поэтому, пожалуйста, не волнуйся за меня так!' - невинно произнес Сорей, гладя всхлипывающего Миклео и при этом радужно улыбаясь...
  
  ***
  
  Он не знал, что теперь в его глазах, как и в глазах Славы, тоже был знак Пастыря...
  Вот только не угольно-черный, как ночь, а лучисто-золотой, как теплое летнее солнце...
  И из-за этого, его, и без того светящиеся, зеленые глаза, буквально источали теплый, солнечный свет, внушая окружающим благостность и умиротворяющий душевный покой...
  
  ***
  
  В этот момент в комнату зашел Слава...
  Выглядел он немного уставшим и раздраженным, но при этом не преминул вполне бодро зыркнуть на сидящего на стуле Дезеля и оскалиться...
  'Ты все еще здесь? Вот и славненько! - странно, я искренне думал, что ты сбежишь при первой же подвернувшейся удачной возможности, не так ли?' - нахально произнес он, угрожающе рассматривая нахохлившегося серафима...
  'Не дождешься!
  Ты за кого меня принимаешь?' - искренне возмутился Дезель, одарив его злым взглядом, из-под полы шляпы и фыркнув...
  'Вот, держи! Алиша была столь любезна, что передала тебе подарочек!' - произнес Слава, передавая Сорею пакет...
  Миклео покосился на пакет с подозрением, но смолчал...
  'Спасибо! А что в нем?' - с любопытством спросил Сорей у Славы пытаясь открыть пакет...
  'Открой и узнаешь! Кажется, там мантия, если я правильно ее понял...
  А вообще, я туда не заглядывал, так, что не могу быть уверен на все сто!' - произнес Слава, садясь на кровать и, принявшись увлеченно, что-то варганить в настройках мира.
  'М-м-м-м-м...' - тихо мурлыкал он себе под нос...
  
  ***
  
  Дезель внезапно вздрогнул и зашипел, как рассерженный кот...
  'Ты! Гому! Да, что б тебя хема побрали!' - рассержено прошипел он, запуская вазой в Славу...
  Слава же, поймал вазу, даже не коснувшись ее...
  'Гр-р-р...
  Рано или поздно, но ты огребешь!' - мстительно произнес Дезель, раздраженно помахивая полосатым хвостом...
  'Жду не дождусь! Прям сгораю от нетерпения!' - задиристо-насмешливо произнес Слава, сверкнув алыми очами...
  ***
  
  Внезапно дверь, жалобно пискнув, с треском отвалилась, с силой ударившись о стену, а Слава, покатился по полу, отбиваясь от нацеленного прямо в его фейс клинка...
  Угроза Дезеля сбылась сиюминутно, к его вящему неудовольствию...
  'А-а-а-а! Ну, нельзя же так реагировать! Не принимай так близко к сердцу! Да, да! Я понимаю, что это не шутка! Понимаю, что это не смешно, но так надо! Пойми! Ну, надо!' - отчаянно выл он, продолжая уворачиваться, от нападающего, вернее, нападающей...
  Воздух искрил, буквально расцветая сполохами от невероятно быстро мелькающего клинка...
  Миклео боязливо покосился на искрящийся клубок в стиле 'куча мала' на полу и прижался к Сорею...
  'Так и думала...
  Она не выдержит и попробует пустить его на фарш...' - грустно вздохнув, произнесла Света, входя в комнату и также созерцая 'клубок разъяренных кошек', грызущийся по пустякам.
  'Ребята! Прекратите дурачиться! Ну что вы, прям, как дети малые!? Устроили тут кучу малу, понимаешь ли!
  Я вам поесть принесла! Посмотрите, какая вкуснятина! М-м, пальчики оближешь! А пахнет то как? Пахнет! Просто объедение! Вы разве не чувствуете?' - сладострастным голосом вещала она, пытаясь отвлечь Розу от убиения Славика, но как всегда безрезультатно...
  'Сгинь! Не до тебя! А поем, я только после того, когда этот подлец и извращенец все исправит! Слышишь? Ты понял меня, волчара? - гневно произнесла Роза, остервенело, воткнув клинок рядом с ухом Славы и буквально метая молнии взглядом, а-ля Зенрус в юбке...
  
  ***
  
  'А что случилось то?' - искренне не понял, все еще, немного сонный Сорей, озадаченно хлопая ресницами...
  'Ну...
  Просто...
  Просто Славик не сдается!
  Он, видимо, поставил перед собой некую цель: наградить нас всех, так сказать, причастных к судьбе Пастыря, некими артефактами, в лице...
  Ну, ты понял, в каком лице!' - меланхолично произнесла Света, уплетая шаурму или все же шаверму, да так, что у нее буквально за ушами трещало...
  Роза тем временем все еще продолжала мутузить Славу, почем зря...
  
  ***
  
  'Не, ну, правда! Че она так на меня взъелась-то? А? Я ж, как лучше хотел! А она...
  А она, как всегда...
  Ах, как же тяжела наша судьба-судьбинушка и доля наша - жизнь гениев и диверсантов...
  Эх, жизнь моя жестянка!' - думал Слава фразами водяного из летучего корабля, отбиваясь от очередного выпада асассинши...
  
  ***
  
  'Ох! Сорей!
  Вы, наконец-то, очнулись! Как вы?
  Я должна перед вами извиниться!..
  Я не думала, что вы проспите так долго!' - сочувствующе-виноватым голосом произнесла Лейла, подходя к Сорею...
  'Госпожа Лейла, это я должен перед вами извиниться!
  Я и мои друзья, наверно, доставили вам множество неудобств? Господин Дезель, перед вами я тоже должен извиниться! Перед вами и вашей спутницей...' - обеспокоенно произнес попытавшийся встать на колени Сорей, но его от этого действия дружно удержали опешившие и смутившиеся серафимы...
  'Что ты - что ты! Это ты здесь пострадавшая сторона! И вообще, ты же только что очнулся! Ты перед нами ни в чем не виноват! Если кто и виноват, так это он - Слава! Вот пусть и извиняется!' - рассудительно изрек Дезель, нервно вильнув в сторону Велеслава хвостом, из-за которого стал похож на сердитого, распушенного, серебристого енота...
  Миклео нервно хихикнул, а Лейла, на всякий случай, обошла Розу и Славу по дуге...
  
  ***
  
  'Госпожа Лейла, знаете, а вам идет!' - внезапно произнес Миклео, все еще немного нервно хихикая...
  От его комплимента, бедняжка слегка покраснела и стыдливо отвела взгляд...
  'С-спасибо за доброе слово, Миклео...' - смущенно произнесла она, нервно теребя платье и сильнее краснея...
  До Сорея же только теперь окончательно дошло, что Слава действительно поразвлекался по полной и пополнил реальность еще новой порцией звериных атрибутов...
  Но все же, он не смог не признать того факта, что облик белочки - Лейле действительно шел...
  По крайней мере, пушистый, роскошный бело-зеленый хвост и кисточки на ушках...
  А вот Роза, прижимавшая к полу Велеслава, кажется, его энтузиазма не разделила и косплей не оценила...
  По всей видимости, косплеить рысь, она явно не собиралась...
  
  ***
  
  'Льдистых глаз хрустальный блеск, серебро прошедших лет
  Мир вплетает ежечасно в хронику немолчных вод,
  Что без спросу, непрестанно, у порога дней течет...
  Льется пламя, как поток, шепчет песню ветерок...
  И баюкает восход нежно, бесконечно долгий вечер,
  Отраженный в бездне вод, что, как птица Алконост, пела, умыкая вечность...
  
  Отражалась тишина, эхом призрачным звеня...
  И безлико голоса - воспевали день прошедший...
  Ведь долина расцвела, сбросив иней дней ушедших.
  И теперь текла река, воплощая отраженья...
  Снежной лилии сиянье воспевали водопады
  И глядясь в хрустальный вечер, на свирели пан играл...
  
  Танцевали нимфы вечно, воплощая Флоры стан,
  Что как гибкая лоза говорила, что она:
  Это мира красота, воплощенная в блаженстве...
  Вспоминало эхо нежно - сумрак сгинувших эпох.
  И волшебной элисаркой в небо улетел цветок,
  Что у пламени, что в небо поднимался из земли...
  
  Цвел, одевшись в воплощенье несказанной той красою,
  Что как ибис пробужденья, ждал надежду у черты,
  Что горела, солнцем гневным, обращая в прах мечты...
  Ведь одевшись в шторм священный, ждали ангелы любви...
  А она молчала гордо, притаившися в огне
  И глядела очень строго оком пламенной зари...'
  - стонал мир...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 39***
  
  ***
  
  *Неделю спустя после Фестиваля Священного Меча*
  
  ***
  
  'Гм...
  Ну, и что тебе не нравится?' - искренне не понимал негодования Розы, тем временем Слава...
  'Хочешь стать пумой? Ну, я думаю, тебе пока не хватает отваги и железа в характере, а также силы воли, чтобы быть Королевой!' - усмехнувшись и оценивающе окинув ее пламенным взглядом, произнес он, облизнувшись...
  В связи, с чем лишь усугубил бурю ее праведного негодования...
  Этим своим странным высказыванием он не слабо ее ошарашил...
  'Что-что? А ну, повтори!
  Ты, волчара облезлый!
  Я тебя сейчас на варежки пущу за такие словечки!' - взбешенно произнесла она, приставляя ножик к его горлышку и надавливая...
  'Но-но! Ты, это - поаккуратней! Убьешь меня, умрет и Сорей! А Сорей тебе ничего плохого, как и хорошего, не сделал! По крайней мере пока! Хочешь убить невиновного человека, к тому же вашего Пастыря? Ну, давай, рискни! И, думаю, до вечера ты такими темпами точно не доживешь!' - задорно-ехидно произнес он, безумно скалясь...
  Розу передернуло от омерзения и усиливающейся злости
  
  ***
  
  'Слава?..
  Что, это значит? Почему...' - искренне шокировано-растерянно спросил у Славы Сорей, от неверия распахнув свои очи, хотя куда уж больше-то?..
  'Почему-почему? Кончается на 'У'! Потому, что - гладиолус! Вот - почему!
  Я ведь уже говорил! Чем ты слушал? Ладно, слушай еще раз, на этот раз внимательней и в оба уха!...
  А то, я тебя знаю! В одно ухо попало, а из другого вылетело и после нас, в данном случае тебя, хоть трава не расти и кол на голове чеши, да? Попомни мое слово! Если тебя убивать будут - тебе хоть бы хны будет?! Если меня прибьют, то...
  Нет, сразу ты, конечно, не умрешь, но у тебя будет около суток...
  Где-то так...
  Ну, или тебе придется самому кого-то прибить, чтобы восстановить гармонию своего сердца, дабы не сдохнуть!' - маниакально оскалившись, произнес Велеслав, окончательно деморализуя Сорея...
  'Нет!
  Ему нельзя убивать! Особенно людей! Это - исключено!' - упавшим голосом произнесла Лейла...
  'Я просто не могу позволить человеку с таким чистым сердцем кого-либо убить!' - яростно загородив собой Сорея, и собрав мужество в кулак, гневно произнесла она...
  ***
  
  Тем временем Велеслав, избавившись от Розы, аккуратно отправив ее в объятья Дезеля, сел на пол...
  'Ну, ладно, все спросить хотел, а мое сердце, насколько же тогда оно черное, если сердце Сорея совершенно светлое, а?' - грустно улыбнувшись, спросил он у Лейлы, приподняв бровь и подперев кулаком щеку, воззрившись на нее...
  От этого вопроса девушка вздрогнула, почему-то смутилась и отвела взгляд...
  'В-ваше сердце?..' - пространно протянула серафим огня, замявшись и явно уходя в себя и от ответа...
  'Да, мое!' - выжидательно глядя на нее своими алыми очами произнес он, продолжая в наглую сидеть на голом полу и улыбаться...
  'Вы - странный, но в вас нет тьмы...
  Ни капли!..
  Вы и Сорей, оба кристально чисты...
  Хотя, я знаю, такое просто не возможно и так не бывает! По крайней мере, в обычной ситуации...
  А у нас ситуация точно не обычная! Можно даже смело сказать с чистой совестью - катастрофическая! Вы выглядите, как порождение тьмы и злых сил, но при этом чисты, как горный снег...
  Не поймите меня превратно, я все еще нахожусь в замешательстве после произошедшего...
  До сих пор не могу понять, как такое вообще могло произойти, и есть ли в этом чья-то вина или нет...
  Не понимаю, как такое, вообще, возможно и почему это произошло...
  Я действительно не ведаю, почему мой меч разделился на два...' - несколько стушевавшись и накручивая локон на палец, произнесла Лейла, отведя взгляд и уже бледнея...
  'Э?!.
  Стоп! То есть, Слава не злой? Гм...
  Кажется, моя оценка окружающих сильно страдает...' - чуть разочарованно произнес Миклео, явно расстроено посмотрев в сторону Славы и даже как-то ссутулившись и стушевавшись...
  
  ***
  
  'Вот же ж - зараза! Подколол! Знатный же тролль из него вырастет! Это если ему дадут вырасти...' - зло фыркнул Велеслав себе под нос, обидевшись и с грустью подумав о печальной и малоприятной судьбе псевдо лиса...
  После чего возмущенно зыркнул на Миклео, но все же, смолчал, оставшись при своем мнении...
  
  ***
  
  Услышав же это, Сорей моргнул и тихо произнес:
  'А разве Слава, не моя тьма?'
  'В каком смысле - 'твоя тьма'?' - переспросила у него Роза, так же как до этого Слава, приподняв бровь и удивленно на него посмотрев, поудобнее устраиваясь в объятьях Дезеля, чем смутила последнего, заставив его густо покраснеть...
  'Он, что - реально призрак?' - внезапно напряглась она, несколько нервно покосившись на виновника безобразия...
  'Э?..
  Нет!..
  Ну...
  Как бы...
  Не совсем!..
  И он больше серафим, чем Дракон или призрак! Ну, или...
  Э...
  Я не знаю, как сказать...' - замялся, внезапно застигнутый врасплох столь неудобным вопросом, Сорей...
  Лейла, вздохнув и печально, по-матерински нежно посмотрев на Сорея, произнесла:
  'С Сореем случился несчастный случай в одних руинах и теперь в этом мире его два...
  Вот только один - не совсем Сорей, а как бы...
  Ну, он - заблудший дух, ухитрившийся стать серафимом и Драконом одновременно, только не павшим в порок и в придачу, забравшим у Сорея все его зло...
   Как-то так...
  Если я все правильно поняла...
  А еще он постоянно забирает все раны Сорея и раны его спутников...' - изрекла Лейла, взглянув на мрачного и немного нахохлившегося Велеслава, явно решившего слиться с полом, прикинувшись пуфиком...
  Как выяснилось - не судьба...
  'Кстати, Слава!
  Ты так и не сказал Лейле спасибо за то, что она тебя очистила!' - упрекнув Велеслава в неуважительности и вмешиваясь в разговор, негромко, обличающее произнесла Света, одаривая его колючим взглядом из под прищуренных бровей...
  'А?..
  Ну, да...
  Да...
  Ну, это, спасибо!..' - как-то нервно почесав ухо, произнес, все еще сидящий на полу, Велеслав, что явно о чем-то думал...
  'Да не за что! Всегда готова помочь!' - все еще странно на него посматривая, произнесла Лейла...
  'Стоп! Что значит, меч разделился на два?' - спросил, внезапно осознавший сказанное Лейлой, Сорей и чуть было не упал с кровати, но был пойман вездесущим Миклео, подхватившим его за талию...
  
  ***
  
  Велеслав вздохнул и, протянув руку ладонью вверх, продемонстрировал внезапно возникший над ней и излучающий безграничный мрак клинок...
  'Ну, что, нравится?' - мрачно спросил он у присутствующих, прищурившись и оглядев их помрачневшие лица...
  Ответом ему были коллективное молчание и колючая тишина...
  'Мне вот чет, не очень...
  Перспективка безрадостненькая и мрачноватенькая...
  Спокойней, братец! Относись ко всему оптимистичней и котеги к тебе потянутся!' - успокоил он, дернувшегося было, Сорея...
  'Да, Я сказал:
  Я - не Пастырь! И Я от своих слов не отказываюсь! И, да - это Меч не Пастыря!' - пояснил он, указав на клинок...
  'Э...
  Что вы имеете в виду, Велеслав?' - несколько деморализовано и неверяще глядя на него, спросила Лейла...
  Серафим дематериализовал клинок и посмотрел на окружающих своими светящимися очами...
  В его глазах все еще горел черно-синим пламенем символ Пастыря, только в отличие от знака Сорея, совершенно черный...
  'Вы, наверно, уже заметили, что Печати у вас немного изменились, по крайней мере, у Светы и у Дезеля?
  Так вот - эти двое связаны со мной, но есть еще двое серафимов, с коими буду связан я и Сорей, и еще один человек, который будет связан с Сореем...' - произнес каким-то мрачным голосом Велеслав, мрачно созерцая окружающих...
  'Откуда ты это знаешь?' - вдруг спросила Роза, с подозрением посмотрев на него и вновь потянувшись за кинжалами, но Дезель перехватив ее руку, отрицательно мотнул головой...
  'Ты и принцесса Алиша, обе станете оруженосцами Сорея, как и третий неизвестный...'
  'Мне не полагаются оруженосцы, но мне полагаются серафимы...' - игнорируя выпад Розы, к сожалению и к общему неудовольствию, мрачно продолжил он...
  Сорей - Спаситель Этого Мира, а Я - Тот, Кого могут назвать его Разрушителем...
  Только вот это разрушение сродни спасению, но есть разница...
  Мне, в отличие от Сорея, разрешено убивать! Проще говоря, в отличии от него, я должен буду идти по колено в крови и мои руки всегда будут по локоть в ней же...
  Я должен буду уничтожить то, что порождает весь негатив в мире...
  Сорею же, суждено уничтожить только одного Владыку Бедствий и сопутствующую мелочь в виде хеллионов! То есть, если получится, то весь мир будет очищен...
  И все жители и живые существа - переродятся в серафимов...' - чуть торжественно проговорил он, невесело, улыбнувшись...
  'Земля станет истинным Раем...
  Не будет болезней и смерти...
  Но и человечества, как и самих людей, как таковых, тоже не будет...
  Наступит, так называемый 'золотой век' или 'царство божие на земле'...
  Вот только мне придется умереть, забрав с собой в небытие всю тьму и зло всех живых, но это будет позже, много позже...
  И еще, чуть позже, те, кто пойдут с Сореем, станут Драконами! Спокойнее! Не надо паниковать!' - постарался успокоить компанию Слава, когда они шокировано, зашумели, загалдев и искренне возроптав, явно решив устроить ему выволочку, а затем продолжил:
  'Они станут Драконами, но не обычными Драконами! А Драконами Света и Благодати...
  Вот, как Света!
  Она - Дракон, но Дракон светлый! В ней нет ни капли тьмы, только свет!' - как-то нервно хихикнув, произнес он, глядя на, покрасневшую от смущения, серафимочку...
  'Ну, а пока же наша проблема заключается в пресловутом Владыке Бедствий и в пятерке великих серафимов, павших в порок...
  Ну и в сердце Протохтона - Хтониде, но этот - лично моя проблема! И да, я не позволю никому из вас умереть! Даже не надейтесь! Моя сила - Зеркальный Дрейф, позволяет мне не только забирать чьи-либо раны, но и воскрешать мертвых, кем бы они ни были!' - слегка угрожающе закончил свое повествование Велеслав, тяжко вздохнув и откинувшись на пол...
  
  ***
  
  На мгновение воцарилась тишина, которую первой разрушила Лейла...
  'Вот значит как...
  Вы - жертва, что должна быть принесена, чтобы очистить весь мир...' - она в ужасе прижала ладошку к своим устам, и показалось, что она вот-вот заплачет...
  'Вот только не надо драматизировать, милая!
  Я уже умер однажды! К тому же, насчет Дракона, который всю неделю ходит за тобой хвостиком...' - начал было говорить я, но меня вновь прервала Света:
  'Только попробуй его обидеть! И я тебя не прощу!' - грозно произнесла она, возмущенно посмотрев на меня и выпустив коготки, что сделало ее похожей на черную пантеру, кем она, по совместительству, и являлась...
  Или, вернее, черной, пушистой мантикорой...
  'Чеширочка...' - уже вслух ласково произнес Велеслав, улыбнувшись ей на все тридцать два, и добавил:
  'Думаю, я все же поведаю присутствующим истину о том, что натворил этот рептилоподобный гаденышь...
  Зенрус, конечно, разозлится, но я могу воскрешать, так что проблема, как бы, не совсем проблема...
  Хотя...
  Да, это неприятно, если не сказать - больно, смертельно больно...' - слегка задумчиво растягивая слова, произнес он в пустоту, созерцая эфир и потирая подбородок под мрачные взгляды присутствующих...
  'А знаешь, ну и не надо! Не прощай! Мне-то, что? Как-нибудь переживу! Мне от твоего непрощения не холодно - не жарко!' - искренне возмутившись, внезапно произнес Велеслав, ответив Свете и показав ей язык, в связи с чем, она на него обиделась и демонстративно отвернулась, вильнув роскошным хвостом...
  'Настоящая львица! Еще немного и я в нее влюблюсь!' - восхищенно подумал он, улыбаясь...
  'Ты о чем, вообще? Я тебя не понимаю!' - окончательно запутавшись в хитросплетениях повествования Славика, произнес Сорей, обеспокоено переводя взгляд с Велеслава на Свету и обратно...
  'Это касается леди Лейлы, Дракона, Миклео, тебя, лорда Зенруса и деревни под названием Камланн, которую так безуспешно искала наша любимая принцесса-чан...' - многозначительно произнес Велеслав, окинув присутствующих долгим и тяжелым взглядом, соединив пальцы храмом Дракона, и начав повествование:
  'Жил на этом свете, лет так двадцать тому назад Пастырь...
  Вот - она знает, о ком я...' - указал он на Лейлу и внезапно захлопнул дверь и окна комнаты посредством магического вихря, напугав всех, и продолжил:
  'Звали его Михаилом...
  Лейла была его главным серафимом...
  Тихо! Не надо ничего говорить!' - властным жестом остановил он, хотевшую сказать что-то леди, в связи с этим в комнате сверкнули крошечные молнии, вызвав почти громовые раскаты и явно впечатлив, и без того ошарашенную, девушку...
  'Так вышло, что она осталась в Озерном Граде, а Михаил...
  Михаил, отрекся от сана и принялся жить обычной жизнью деревенского старосты...
  Но пожить спокойно, ему было не суждено...
  Прожить свою жизнь так, как ему бы того хотелось, ему не дал Владыка Бедствий, что напал на деревню Истока - Камланн, которую он - бывший Пастырь и основал...
  Правда, тогда, на момент нападения, Владыка еще не был Владыкой...
  Он был генералом одной из противоборствующих стран...
  Стран, развязавших войну за господство на континенте, но суть проблемы от этого мало менялась...
  Камланн оказался в эпицентре бури и пал...
  Пал, как жертва обстоятельств в ходе боевых действий и откровенного предательства...
  Предательство...
  Ведь Михаил и Владыка были лучшими друзьями...
  Генерал мог не трогать деревню друга, но из-за зла, поглощающего мир и лавины несчастий, ранее обрушившейся на него, он поступился принципами чести, достоинства и совестью...
  Поступился и предал друга, и...
  И не только друга...
  Он обрек на гибель даже собственную молодую жену, что на тот момент жила в Камланне и ждала его ребенка...
  Как итог той резни, Камланн и все ее жители были уничтожены...
  Безжалостно вырезаны и сожжены...
  Вернее, почти все жители...
  Ведь в живых оставались четверо ее жителей: сам староста деревни - бывший Пастырь - Михаил, его сестра - жрица Владыки Земли Маотерруса - Муза, ее грудной ребенок - Миклео и новорожденный сын ее подруги - Селены, что и была новой молодой супругой генерала, так как первая была убита, как и все родственники оного...
  Малыш, сын генерала, родился недоношенным на поле боя и чудом выжил, благодаря вмешательству все того же лорда Зенруса...
  Михаил же, в приступе бешенства, отчаяния и от постигшей его безысходности, а так же в порыве мести за жителей, сделал кое-что мерзкое...
  Он принес своего малолетнего племянника в жертву на алтаре, в горящем храме Камланна, на глазах у его матери...
  В некотором смысле, он спас младенца от страданий...
  Ведь бедняжка получил тяжкие ожоги и, возможно, и вероятней всего, умер бы, так как оказать ему квалифицированную медицинскую помощь на тот момент никто не мог...
  Так что, в некотором роде, действия его дяди были для него избавлением от страданий, но все же...
  Принеся младенца в жертву, Михаил проклял Маотерруса, на тот момент ставшего хеллионом из-за огромного количества тьмы, поглотившей Камланн и генерала - предателя...
  Он проклял его Проклятьем Вечного Одиночества, чтобы тот жил вечно один и не мог найти упокоения своей душе...
  Чтобы его бывший друг стал бессмертным и неуничтожимым Владыкой Бедствия, как вечный памятник предательству и жертвам камланнской резни...
  Принесенный же в жертву младенец, был сосудом Маотерруса, что только усугубило проблему и усилило тьму великого Дракона...
  Михаил не погиб в храме, посвященном Маотеррусу, как могло бы показаться на первый взгляд...
  Погребальное пламя не поглотило его...
  По крайней мере, полностью...
  Он стал завершающей каплей проклятья...
  Стал, вплетя в него и свою душу...
  Стал, стерев себя из мира, как человека и обратившись в призрака, незримого даже для серафимов...
  Он сам стал жертвой своего проклятья! Стал жертвой, обреченной навечно следовать за Владыкой, его призрачной тенью, чтобы исчезнуть уже навсегда в тот миг, когда падет с плеч голова демона...
  Муза, осталась жива, но какой ценой...
  Ее сын переродился вновь...
  Он переродился водным серафимом, став ключом от смерти Владыки Бедствий, как иглой от Кощеевой смерти...
  Муза отдала малютку Зенрусу, а сама, с помощью собственного жертвоприношения - опечатала вход в Камланн, защищая место погребения жителей от осквернения и тьмы...
  Зенрус решил воспитать из сына Селены будущего Пастыря, а из сына Музы - его духа-хранителя, но про Михаила он не знал...
  Не знал, что умерев наполовину, тот тоже переродился в серафима...
  Но из-за того, что в Камланне было слишком много тьмы, а он совершил величайший грех, то переродился он как Дракон...
  И, да, Муза - все еще жива...
  Она оказалась в ловушке безвременья...
  И все еще силой своей души поддерживает барьер над деревней Истока, куда так страстно рвалась наша юная принцесса Алиша...
  Муза дала клятву, никогда не видеть своего сына, в обмен на печать на Камланне...
  Да, Миклео...
  Ты меня правильно понял...
  Чтобы убить Владыку Бедствий, отца Сорея, тебе придется умереть во второй раз...
  Кажется, у тебя складываются какие-то нездоровые отношения с Пастырями, но не беспокойся! Я пообещал, что верну тебе жизнь, если это все же произойдет! К тому же, твоя мама - Муза, все еще жива, а вот Сорею жутко не повезло...
  В каком-то смысле, он остался почти круглым сиротой, притом, что его отец все еще жив, хоть и стал Владыкой, благодаря проклятью Михаила...
  Да, это страшная ирония и бесчеловечный выбор: убить собственного друга, чтобы убить своего собственного отца, чтобы спасти весь мир от зла...
  А-ха-ха...
  Гм...
  Причем не просто убить, а очистить Владыку силой жизни серафима, уничтожив саму душу оного...
  О, да, не это ли злая шутка Эмпиреев? Но, ничего! У Сорея теперь есть я, и есть ты, по крайней мере, пока есть! И есть все те, кто сейчас здесь! А вот Михаила я все-таки хотел прибить! Хотел прибить по тихому, но передумал! Передумал, так как пришел к выводу, что вы все, всё же имеете на это больше оснований и прав, чем я и сами с ним разберетесь! Эм, Лейла? Почему ты плачешь?
  Ты что, его жалеешь? Не надо!
  Он - гад! Из-за него Миклео должен умереть вновь, и я не могу его простить и не буду! Если хотите, то делайте с ним то, что приказывает вам ваше сердце, а я...
  Я сделаю то, что приказывает мне мое - пойду, пройдусь!
  Мне надо подышать свежим воздухом! Уф!
  Мне, прям, как-то полегчало, что ли! Словно гора с плеч свалилась!' - на одном дыхании выпалил свою нелегкую исповедь Велеслав, нервно рассмеявшись и, стараясь не встречаться взглядом с присутствующими, вышел из комнаты, оставив компаньонов сидеть в прострации и в компании Дракончика - источника их бед...
  Он оставил их сидеть и придаваться тягостным раздумьям о дальнейшей судьбе упомянутых мной лиц...
  
  ***
  
  Рассказ о событиях, произошедших в Камланне в день рождения Сорея и связанное с этим убийство Михаилом собственного племянника и превращение отца Сорея во Владыку, слишком сильно их потряс...
  Сорей и Миклео пока что не могли адекватно реагировать на произошедшее и решить, что же им делать в сложившейся ситуации...
  Они пребывали в некоторой форме прострации и душевного смятения...
  Сорей был почти уничтожен морально, опрокинутым на него грузом негативной информации...
  Ведь сам тот факт, что его отец - это причина всех бед планеты, гибели его матери и друга, не могли пройти бесследно, не оставив после себя тяжелого черного шрама на душе...
  На душе, что наперекор всему и вся, сияла как солнце, неистребимым и неугасимым светочем надежды на лучшее...
  Теперь же перед ним стоял выбор...
  Страшный и нелегкий выбор...
  Выбор: уничтожить зло или оставить все, как есть, позволив ему жить и благоденствовать в обмен на страдания мира или...
  Или быть уничтоженным им...
  Ведь не каждый день узнаешь то, что твой отец - Владыка Бедствий...
  И узнаешь, что только ты и никто иной может его уничтожить...
  Что только от тебя и зависит: будет ли он уничтожен или же, будешь уничтожен ты сам...
  Вот, именно, это ему и предстояло решить...
  Именно поэтому, он и предпочел остаться с Миклео и поразмыслить о снизошедшем на них откровении и, как и говорил Велеслав, принесшим смертельную боль...
  Что же творилось в голове у Миклео - оставалось тайной, покрытой мраком и похороненной за семью печатями...
  Над Озерным Градом, тем временем, вставало теплое летнее Солнце...
  Солнце великих перемен...
  
  ***
  
  'Вечность, пламенем сияя, искажает все и вся...
  В зеркалах судьбы мелькает чья-то пестрая душа...
  Легкой поступью кошачьей по земле шагает Демон.
  
  Тень скользит, играя сцены из неведомого сна,
  А среди осколков неба дремлет Чистая Душа,
  Что в окно из звезд разбитых в полдень мира все глядится...
  
  И на крае Мирозданья, у Костра Судьбы ютится,
  Свесив ноги от страданья, что ее пронзает в сердце...
  Бесконечная Надежда отгоревшего вчера...
  
  Вьется змейка перепутья, по тропе шагают люди,
  Все одели маски-чудо, притворившись миражами
  И они теперь не люди... Стали разом все богами...
  
  Пересмешником волшебным воет ветер ураганный...
  Он пожар войны трепает, колошматит чьи-то власы...
  Ну, а слезы, как смарагды все из глаз текут Драконьих...
  
  И колдует ветер древний, заклиная власть прибоя,
  Чтоб разрушил он плотину между будущим и прошлым
  И волной чтоб из пучины на равнину хлынул неба...
  
  Чтоб сломал печать из скорби, что когда-то сотворила
  Та, что в вечности хранила всю любовь и славу мира,
  Храм святой, храня от злобы, пожирающей сердца...
  
  Потому что своим сердцем знала, что придет весна...
  Чтобы пали все проклятья и свободны были чтоб
  Те, кто на душе, как платья, носит траурный узор...
  
  Чтобы маски они сняли и предстали пред друг другом,
  Не как звери волчьей стаи, а как мира света люди...
  И чтобы тени испарились, растворившись в свете в том,
  
  Что магическим сияньем колдовство веков расплел,
  И чтоб на Дороге Жизни, повстречались вновь Друзья,
  И отчаянья пучина отпустила б Навсегда!'
  - пело небо страдая...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 40***
  
  ***
  
  *Восемь дней после Фестиваля *
  
  ***
  
  'Эм...
  Это...
  Дезель, Роза!
  Я думаю, нам стоит пойти за ним...
  Кто знает, что он еще натворит!' - немного напряженно произнесла Света, нарушив повисшую тяжелую тишину...
  'А?
  А...
  Д-да...
  П-пожалуй, это будет правильным решением', - слегка растерянно произнесла Роза...
  Ее еще немного трясло...
  Она не до конца понимала произошедшее, но то, что она только что услышала, поразило ее до самой глубины души...
  Дезель вышел за девушками, аккуратно прикрыв, жалобно скрипнувшую, дверь...
  А Миклео и Сорей остались, молча сидеть на кровати...
  Пушистые челки роняли тень на их лица и рассмотреть то, что отражалась на них, было невозможно...
  Поникшие ушки и хвосты говорили лишь о том, что все было очень грустно и на душе у них скреблись кошки размером с мамонтов...
  Лейла, сидевшая на стульчике, отчаянно сдерживала слезы, но они все же, предательскими дорожками лились из ее глаз...
  Дракончик, жалобно-виновато пискнул и ткнулся мордочкой в ногу Миклео...
  Михаил, прекрасно понимал, что попал в оч-чень плохую для себя ситуацию и искренне не знал, как ему из нее выпутаться...
  От этого нехитрого действа со стороны зверька, серафим вздрогнул и отодвинулся, прижавшись к Сорею...
  Сорей же встал, и медленно повернулся к Лейле...
  Его рука легла на плечо Миклео, он немного его сжал и тихо произнес, обратившись сначала к Миклео:
  'Не беспокойся! Я обязательно найду способ, чтобы решить это!' - а затем уже к плачущей навзрыд Лейле, аккуратно опустившись на колени перед ней, не глядя на Дракончика и стирая ее слезы, нежно сказал:
  'Пожалуйста, не плачьте, госпожа Лейла! Это - не ваша вина!'
  'А ты...
  Да как у тебя вообще хватило духу показаться нам на глаза, а? Какого хеллиона, ты вообще за нами увязался? Да, я понимаю, что ты не можешь мне ответить, но это не означает, что я оставлю все, как есть!
  Я найду способ очистить тебя и превратить обратно в человека, а затем тебя будет ждать суд! А до этого...
  Госпожа Лейла, не могли бы вы присмотреть за ним, чтобы этот субъект не совершил еще чего-нибудь...' - несколько гневно произнес Сорей, сначала обратившись к Михаилу, а затем уже спокойным, холоднокровным тоном, обратив сердце в лед, - к Лейле...
  Всё-то время, пока Сорей говорил, Лейла порывалась что-то сказать, но все же смогла сдержать себя...
  'Я...
  Я...
  Мне, правда, очень жаль!
  Я...
  Я не знала!
  Я...
  Я...' - безутешно разрыдалась Лейла, уткнувшись в рубаху Сорея, окропив ее своими горючими слезами... Пастырь, искренне попытался успокоить своего Премьер-лорда, погладив ее по спине...
  'Леди Лейла!
  Я согласен с Сореем! Это - не ваша вина! И, даже не вина Михаила! Это - вина эпохи Хаоса и Владыки Бедствий! Ведь это из-за него, Михаил сделал это со мной! Но, возможно, я должен поблагодарить его! Ведь таким образом он хоть и породил Владыку Бедствий, но и ослабил его! А мне...
  Мне он подарил еще одну жизнь, пусть и недолгую...' - произнес, повернувшись к Лейле, светло улыбающийся, с закрытыми глазами, в которых стояли росинки слез, Миклео...
  Он улыбался, а из его закрытых глаз, невесомыми струйками катились хрустальные звезды...
  Катились, опаляя и без того израненную душу истинного Сорея, незримым духом присутствующим в номере...
  
  ***
  
  'М-миклео...
  С-сорей...
  Вы...' - Лейла просто не могла найти слов, чтобы выразить свои чувства...
  'Я думаю, мы оставим это на потом...
  У нас ведь еще есть время?..
  Так? И пока оно у нас есть, мы должны сделать все, что в наших силах!' - все также, с доброй улыбкой на лице, тихим и ласковым голосом, напоенным какой-то неведомой теплой силой, произнес Сорей, внушая всем уверенность в завтрашнем дне...
  Лейла согласно кивнула, хоть и ее душили слезы...
  'Госпожа Лейла, могу я заключить с вами контракт?
  Я хочу получить силу очищения...
  Я слышал, что, если я сделаю это, то получу ее...' - собранно и целеустремленно с неподдельной твердостью в голосе и блеском в глазах, произнес, вставая, Миклео...
  'Миклео, ты, правда, этого хочешь?' - чуть обеспокоенно спросил Сорей, оглянувшись на любимого...
  'Да, я хочу сделать все, что в моих силах, чтобы помочь тебе! Как видишь, я уже втянут в происходящее, даже больше, чем мне бы того хотелось! Но, раз все обстоит именно так, то, пожалуйста, воспользуйся моей силой на полную, прежде чем мне придется исчезнуть из этого мира навсегда!' - с нескрываемой отвагой в голосе, произнес Миклео, заглянув прямо в саму душу Сорея и улыбаясь...
  Сорей лишь тяжело и горестно вздохнул, поняв, что не сможет его переубедить...
  'Хорошо, Миклео...
  Ты должен взять меня за руку...' - все еще чуть надтреснутым голосом, полным боли и страдания произнесла Лейла, вновь смахнув слезинки со своего прекрасного лица...
  Миклео сделал, как она просила...
  Лейла прочла заклинание и Миклео вместе с Драконом и самой заклинательницей внезапно исчезли, вселившись во все еще стоящего на коленях, Сорея...
  Его немного шатнуло, а спустя миг, Миклео вновь оказался в комнате, но уже без Лейлы и Дракончика...
  'Сорей?
  Ты в порядке?' - обеспокоено спросил Миклео, вставая на колени рядом с возлюбленным и приобнимая того за плечи...
  'Да, я в порядке! Пусть и не в полном, но все же...
  Просто это все - слишком внезапно! Думаю, нам тоже стоит пойти пройтись! Свежий воздух воистину творит чудеса!' - наигранно-оптимистично произнес Сорей, вставая и тоже пытаясь улыбнуться, но получилось у него не ахти как...
  'Хорошо!
  Я с тобой полностью согласен! Идем?' - распознав наигранное притворство друга, но посчитав нужным подыграть ему в этой ситуации, так как и ему самому это требовалось, слегка нетерпеливо спросил Миклео.
  'Да, идем!' - уже уверенно ответил ему Сорей, взяв Миклео за руку...
  Они вышли из гостиницы, которая, как увидел Сорей, называлась Шаоран и пошли к набережной...
  Туда, где пели птицы и светило ласковое солнце...
  Не зная о том, что эта прогулка положит начало их общему кошмару, что уже не просто маячил на горизонте, а буквально наступал им на пятки в образе демона, одетого тьмой...
  
  ***
  
  'Леденит дыханье ночи, тянутся как сон обозы...
  И уже опали розы, обернувшись серенадой...
  Сирано де Бержерак песнь исполнил Беатриче.
  
  Данте грустно рассмеялся... Отворил врата Овидий,
  Лета пеной колыхалась, бьясь у ног святой Тавриды...
  Мавры все клинки точили, усмехалася Елена,
  
  Троя праздновала вечно ту - обманную победу...
  Конь в ночи смеялся дерзко, Ахиллеса порицая...
  Менелай играл на флейте, свою вечность провожая...
  
  А они стояли насмерть, сжав волшебные клинки...
  И сверкали все Плеяды, звезды дней топя в ночи...
  Выли демоны без толку, безумолку, грустно так,..
  
  Что на сердце эти вопли превращалися в пожар...
  Он сжигал до основанья веру в чудо и в людей...
  Никогда не оставляя даже мраморных камней...
  
  Ветер кроны обрывая, улетел за край земли...
  Роза плакала слезами, что горели как огни...
  Он смеялся очень нежно, лепестками на ветру...
  
  Обещал вернуться летом, именем вернув весну...
  Не поверила ни капли, колдовству его души,
  Ведь любовь она ужасна, если сильно любишь ты...
  
  Пламя в небо поднималось... Убегали вдаль столетья...
  Монолиты все молчали, тьму храня тысячелетий...
  На утесе мирозданья отмечали Литу дети,
  
  Что оделись в одеянья из сияющего света...
  И исполнив обещанья, данные под этим небом,
  Вновь вернулись в мир туманный, полный блеском окаянным...'
  - шептала листва за окном...
  ***Мечта 41***
  
  ***
  
  *Восемь дней после Фестиваля*
  
  ***
  
  Я сидел на железном ограждении, отделявшем набережную от озера...
  Предо мной в воздухе висели окна дисплея и множественные диаграммы, и характеристики статов...
  Я насвистывал песенку о маме и мамонтенке, и меланхолично апгрейдил окружающую действительность...
  Мне пришла в голову мысль, что пора начать распаковку и активацию божественных орудий и брони для финальной битвы с Драконами...
  Я знал, что это займет время, много времени, возможно, несколько месяцев...
  Мне придется долго заниматься прокачкой, но оно того стоит...
  Ведь если этого не сделать, то выиграть в этой битве за 'светлое и прекрасное будущее' будет просто невозможно...
  К тому же, я прокачивал статусы моих компаньонов, усиливая их звериные сущности...
  Пусть они и злились, но, как мне казалось, начали понемногу оценивать преимущества своих новых амплуа...
  'И ведь не зря! В этом, постепенно ухудшающемся мире, их звериные ипостаси им, ой как пригодятся! Ведь, если ты не будешь зверем, то тебя съедят! Значит, нужно съесть первым, прежде чем это произойдет с тобой...
  То есть, лучшая защита - это нападение и 'люпа люпум эст', что означает, человек человеку - волк!' - подленько усмехаясь, думал я, глядя на озерную гладь...
  Благодать постепенно возрастала...
  Пока Сорей спал, его сила, как Пастыря, понемногу начала оказывать влияние на окружающую действительность, и как ни странно, благоприятное влияние...
  Можно даже сказать - благостное, но на то он и Пастырь, чтобы даровать благодать миру...
  Даже если он при этом просто спит...
  Ведь сам факт существования Пастыря уже благостен...
  Только вот я так до конца и не понял, приносил ли благодать призрак Сорея, виденный мной, или все-таки нет? Ну, как говорится: Пастырю - Пастырево, а Богу - Богово! Мне, по существу, особого дела до этого его возможного очищения нет, если хочет, пусть приносит или дарует, только лучше будет, а если нет, то и суда нет!
  В любом случае, думаю, наш, реальный Сорей с этим разберется, ну, когда оклемается и окрепнет...
  А покуда мой названный братишка отсыпался, я, прихватив Дезеля и Свету, пошатался по городу, предварительно обрадовав их тем, что они теперь работают на меня, и что сверхурочные, выходные, а так же выходные пособия и отпуска я им оплачивать не буду! Дезель меня не понял...
  Света же, обругала меня последними словами!
  'А еще 'Святая'! Ну да, как же!' - зло подумалось мне...
  Обругала, назвав скрягой и любителем подзаборного юмора...
  Все тот же Дезель оказался в глубокой прострации, когда оказалось, что он стал не только моим подчиненным, но и Светы...
  И, что Света, хоть и была по факту новорожденным серафимом, оказалась моим, так называемым, премьер - лордом...
  И, что теперь я служил вместилищем не только черному клинку, но и этой очаровательной - во всех отношениях, парочке...
  'Да...
  Не было б печали...' - посетовал я на несправедливость и жестокость этой жизни и этого мира...
  Вместе с ними я полазил по местным руинам чисто для уничтожения монстров и банального убиения времени...
  Сейчас же я занимался улучшением быта и условий жизни окружающих...
  Ну, так локальненько, в пределах одного местного городишки - сиречь Ледилейка...
  Надеюсь, местные оценят!
  Хотя подозреваю, что нет...
  Они все тут - зашуганные и тупо смотрящие в землю, лишний раз боящиеся бросить неосторожный взгляд в небо...
  Да...
  Дела...
  Конечно, я мог бы этого не делать, потому, что полагал, что мои старания вряд ли кто-то оценил бы по достоинству...
  Но я искренне пытался скинуть стресс, а также я понимал, что Сорей меня больше на пушечный выстрел не подпустит к Миклео...
  Вот только...
  Была одна маленькая, можно даже сказать, манюпусенькая проблемочка...
  В мыслях я чертыхнулся...
  Снова...
  Миклео был омегой Сорея, моими стараниями, есесно...
  Причем, проблема заключалась еще и в том, что он, я и Сорей, были намного ближе, чем близнецы...
  И метка, поставленная на Миклео, могла заставить его сделать не только то, что приказывал ему Сорей, но и то, что мог приказать ему и я...
  Вот только я думал, что Сорей - вряд ли будет использовать свою власть над Миклео в таком ключе...
  А вот я, почему бы и нет? Если придется - я сделаю это...
  Вот только тогда Сорей узнает еще и этот мой ма-аленький секретик и количество моих секретиков в шкафу резко уменьшится, пичалька...' - расстроено думал я...
  
  ***
  
  Город, тем временем, становился все прекрасней и прекрасней, а вода чище...
  Старый, проржавевший забор-ограждение, на котором я сидел, превратился в изящное, кованое произведение искусства, гордо поблескивающее червонным золотом и кристаллами кварца...
  Горожане все же заметили происходящие изменения, но заметили только то, что их город внезапно стал выглядеть опрятно, словно скинув старую кожу, но причину, так на него повлиявшую и приведшую к столь разительным переменам, они определить так и не смогли...
  Света и Дезель оказались рядом внезапно, словно черти из табакерки, но я нашел в себе силы не подпрыгнуть от неожиданности и не плюхнуться в озеро...
  'Пряник мне, плиз-з-з!' - вдохновенно подумалось мне, при созерцании праведного гнева, буквально плещущегося в сверкающих очах этой парочки...
  'Сидишь', - мрачно констатировал Дезель...
  'Сижу...' - обреченно-застигнуто-затравленно произнес я, понимая, что меня вновь застукали с поличным на месте преступления и, по всей видимости, меня ждут расправа и долгая, нудная лекция на тему:
  'Как не должны вести себя, уважающие себя и других, добропорядочные и высоконравственные серафимы!'
  По всей видимости, меня действительно ждала расправа, за содеянное как сейчас, так и прежде...
  Вспомнить хотя бы то, что я им совсем недавно обрушил на головы в виде истории Михи...
  'Ну, и? Доволен собой?' - насупившись, назидательным тоном спросила Света, уперев руки в боки, у меня...
  'Нет...' - убитым голосом, устало протянул я, откидываясь на выступ и измождено прикрывая глаза...
  'Но, иначе было нельзя...
  Они, рано или поздно бы, все равно узнали бы...
  Я подумал, что лучше рано, чем поздно...' - продолжил я, запуская в воду новые, красочные виды рыбок...
  'Что ты там делаешь?' - с плохо скрываемым подозрением в голосе спросил Дезель.
  'Увеличиваю количество местной фауны...
  Или ты имеешь, что-то против радужной форели и зеркального карпа, а? А золотые рыбки тебе, ну ничуточки, не нравятся? Ихтиофоб!'' - с легкой насмешкой, окрестив его ярым противником рыб, спросил я...
  Дезель насупился и угрожающе крутанул маятник, заставив волну с помощью ветра подняться и выплеснуться на меня, но своевременно установленный барьер не позволил замочить мое достоинство и растаять, как Гингема...
  Дезель, кажется, чуточку расстроился, а вот я - нет, ну нисколечко!
  'Ну, ничего, так ему и надо! Будет знать, как маленьких обижать, еху-у-у-у!' - мстительно-радостно подумал я, запуская в озеро щук...'
  'Ты что, в ихтиологи подался? А оно тебе надо?' - состроив недовольно-разочарованную мордашку, спросила у меня Света, подозрительно покосившись на озеро...
  По всей видимости, она подозревала меня в выведении нового вида морских или в данном случае - озерных Драконов...
  В некотором смысле, она была не далека от истины...
  Ведь некоторые сорта и виды рыб, достигали нешуточных размеров, и могли называться - речными или морским 'Драконами', тот же Марлин, к примеру...
  'Нет, но мне скучно...
  Делать нечего - совсем! Это, как в песенке: 'Дело было вечером, делать было нечего...'
  Вот и решил порадовать местных рыбаков и ценителей суши, если таковые, вообще, здесь имеются! А если не имеются, значится, появятся! Свято место - пусто не бывает! Думаю, они все-таки оценят, плоды моих стараний и трудов!' - с призрачной надеждой в голосе радостно сострил я, как, всегда совсем не смотря на нее...
  'Ты смотри, чтоб они такими темпами, тебя самого чем-нибудь, таким-эдаким не обрадовали! Люди, не любят столь пристального внимания к своим жизням! Можешь и огрести! Ведь благими намерениями вымощена дорога в ад!' - назидательно-укоризненно произнесла Света, посмотрев на меня так, словно рублем одарила и раздраженно вильнув хвостом...
  'Да, знаю я! Но, ведь это они довели планету до ручки! Вот и приходится мне выполнять работу Демиурга и исправлять, исправлять и еще раз исправлять!' - пылко произнес я, расплывшись в радостной улыбке - а-ля тридцать два!'
  'И вообще, как говорил дедушка Ленин: 'Кто не работает - тот не ест!' А мне, мо ж, тоже рыбки хочется! Жареной! А то эта селедка под шубой, уже как есть - приелась, а местная заливная рыба - та еще гадость! И знаешь: 'Кто не рискует - тот не пьет шампанское!' Адреналин и тестостерон - наше все! Мне, прям таки вспомнилось: '...Ананасы в шампанском, ананасы в шампанском!' и '...Шаланды полные кефали!' И вообще: 'Мир, труд, май!' Светик, а Светик, а давай жить дружно, а?' - голосом кота Леопольда промурлыкал я, пытаясь приобнять ее за осиную талию в тридцать три сантиметра...
  И, разумеется, огреб кулачком с обалденным маникюрчиком, по своей, не в меру буйной, головушке...
  'Смотри не надорвись, тритон!' - в сердцах посулил мне Дезель, сплюнув и зажигая, где-то раздобытую сигарету...
  'Не, я знал, что в этом мире есть табак, но не думал, что серафимы тоже курят...
  А они ведь такие высоко духовные существа, а все туда же...
  Грустно...
  И что же это получается?
  Дезель балансирует на грани? На грани добра и зла, серафимического и хеллионического начал? Ведь употребляя блага человеческого мира, он развращает себя, как серафима и рискует пасть в порок...
  Да...
  Не порядок!..
  Ну, в некотором роде, это только его личное дело, но и мое тоже...
  С недавних пор...
  Нужно будит и с ним провести воспитательную беседу на тему вреда табакокурения и употребления алкоголя, а то все мне и мне...
  Нечестно!
  Я тоже хочу! Прям так и чешется сказать:
  'Фу! Брось! Это - бяка!' А ведь я, став серафимом, с алкоголем завязал совсем и чувствую себя просто превосходно!' - мрачно думал я на тему грехопадения серафимов...
  'Спасибо за заботу обо мне, любимом! Как там братец, кстати?' - сострив, спросил его я...
  '...' - сначала было мне ответом, а затем:
  'Вряд ли тебе стоит пересекаться с ним сейчас...
  Город все еще погружен во тьму...
  Нужно как-то это прекратить...' - мрачно произнес Дезель, о чем-то задумавшись и в некотором роде, уходя от адекватного ответа на поставленный мной перед ним вопрос...
  'Да, согласен с тобой...
  Думаю, стоит сходить еще в одни руины и провести зачистку там ...
  Я нашел упоминание о них в Мировой Истории...' - уже серьезным, спокойным, деловым тоном, без игривости и шуточек, произнес я...
  'Может, стоить оставить их Сорею?' - слегка неуверенно предложил Дезель...
  'Нет...
  Пока не стоит...
  Он не в том состоянии, чтобы нормально сражаться...
  К тому же, там должно быть кое-что интересное...
  Думаю, это подымит ему настроение, или, по крайней мере - Миклео...' - пробормотал я себе под нос последнюю фразу, вспоминая, что еще не отдал серафиму артефакт и не урегулировал некоторые нюансы, связанные с усилением благодати на районе...
  'Ах, да! Нам нужно будет набрать там воды!' - вспомнив об этом, добавил я, сворачивая окна...
  'Зачем?' - вновь спросил Дезель, нахмурившись...
  'Там - святая вода и она все еще не подверглась осквернению! И, по возможности, нам нужно будет найти какого-нибудь завалящегося - блуждающего серафима и припахать его к освящению местного храма, а воду отдать в качестве вместилища для него', - изрек я свою странную и не понятную, по крайней мере пока, по мнению моих оппонентов, идею...
  'Вот как? Ну, это не выглядит очень уж опасно...' - задумчиво произнесла, прикрыв один глаз, Света, и покосилась на меня, все еще погруженного в свои сомнительные манипуляции...
  'Кстати, о птичках, а где Роза?
  Ты ведь ее не съел, я надеюсь?
  Она ведь просто лакомый кусочек, особенно для серафимов!' - заметив отсутствие вечной спутницы Дезеля, с подозрением покосившись уже на него, спросил я, слегка, подшучивая...
  'Она пошла поговорить с членами своей гильдии...
  Для нее все происходящее - то еще испытание...
  Она никак не может привыкнуть, что видит серафимов и хема...
  И что теперь ее путь переплетен с путем Пастыря...
  И я ее не съел!
  Я не хеллион, чтобы питаться людьми! А своим сосудом - и подавно!' - слегка раздраженно-опечаленно, произнес Дезель, отмахиваясь от меня, как от назойливой мухи...
  'Я могу ее понять...
  Да, это жестоко, но иначе нельзя! У нее слишком сильный резонанс и не будь Сорея, она сама бы стала Пастырем...
  Возможно, она станет им однажды...
  У нее, также есть очень большие шансы стать серафимом в будущем...' - меланхолично-пессиместично рассуждая о грядущем, произнес, запрокинув голову к небу и задумчиво улыбнувшись, я...
  'Ты, действительно, так думаешь?' - с неподдельной надеждой в голосе спросил Дезель, внезапно оживившись и словно бы даже обрадовавшись, что ему определено было несвойственно, уж я-то это знал...
  'Да...
  Но кто знает, что произойдет в этом самом будущем...
  Ведь оно постоянно меняется...
  И как говорится:
  'Человек - сам кузнец своего счастья и творец своей судьбы...' А вообще, я не знаю, хватит ли у нас у всех сил, чтобы это будущее принять и пережить...' - уже мрачно закончил я, бросив прощальный взгляд на, внезапно потемневшее из-за сгустившихся в небе туч, озеро...
  Начинал накрапывать мелкий и противный дождик...
  Я поежился...
  В нем, определенно, ощущалась злобность...
  Что ж, этого следовало ожидать от мира, на чьем дворе была проклятая эра, прозванная в народе - эрой Хаоса...
  К сожалению, даже мои чудачества и серафимические искусства не могли полностью уничтожить или изгнать эту тьму из этого мира...
  По крайней мере, пока, а ведь так хотелось...
  Я надеялся, что у Сорея, с его силами Пастыря, хватит на это сил...
  
  ***
  
  'Ну, что? Идемте? Поистребляем хема и подымем уровень благосостояния, благочестия, и благодати, на пару с благостностью в местном секторе экзокультуры?!' - с легким, наигранным энтузиазмом и предательски-задорной искринкой безумия и веселья в рубиновых глазах, произнес я...
  'Хорошо, идем! Только смотри, не начни опять превращаться в хему! А то я возьму метлу и как следует тебя ей отметелю!' - задорно рассмеявшись, посулила мне Света, подарив мне улыбку чеширской кошечки...
  Нет, мне определенно, прям таки постоянно, хочется звать ее - чеширочкой...
  'Не к добру! Явно, не к добру! Так и в серьез влюбиться можно! Куда катится мир? И куда качусь я? Надеюсь, не туда, куда желают Хтонид и Владыка Бедствий!
  Надеюсь, что нет...
  А иначе было бы плохо...' - слегка обеспокоенно подумал я, любуясь золотом очей Светланы, которая от моего проникновенного взгляда зарделась как маков цвет и поспешно отвернулась, мурча что-то неразборчивое насчет неадекватных индивидуумов подвида серафим...
  'Ой, боюсь! Боюсь!' - рассмеялся я ей в ответ и получил дружеский пендель и подзатыльник от Дезеля...
  
  ***
  
  Жара, смешанная с пронизанным злобностью дождем, понемногу усиливалась...
  А мы, одевшись в сумрак моросящего тумана, направились к выходу из города...
  Нам предстоял поход в руины, где я планировал разжиться святой водой для местных серафимов и просто развеяться, скоротав время не за чашечкой вкусного сореевского чая, а за уничтожением местных мобов по стремненькому и странноватенькому прозвищу - хеллионы...
  'Вот такие вот пирожки с картошкой, а не жизнь! Сказка, одним словом!..
  Страшная сказка, рассказанная на ночь...
  Ведь, по сути, в этом мире царит вечная ночь...
  Ибо правит им - ее владыка - лорд Хельдальф...
  Правит и в ус не дует...
  Ему не в первой...
  Ему, по сути - хоть бы хны! Так сказать до лампочки - есть Пастырь - нет Пастыря...
  Ему от этого ни холодно и ни жарко...
  Как ни странно, но от присутствия или отсутствия Пастыря в этом мире, обстановка на планете, что-то не особо - то и меняется...
  Это - удручает, но, ни я, ни Сорей, ни остальные - не сдадимся! Мы не сдадимся и время темных - подойдет к концу! А то эти темные поставили, видишь ли, перед собой негласную задачу или взяли так сказать дурную привычку: вместо света, уходя - гасить светлых...
  Ну, ничего! Зло не пройдет! С нами бог, то есть Эмпиреи, так кто ж супротив нас?' - рассерженно думал я, шагая по пропитанной злобой брусчатке Озерного Града...
  Града, над которым лилась своим черным, нескончаемым потоком сама смерть...
  Я шагал, а мне, почему-то вспомнилась Эскадрилья Смерти из далекого сорок пятого и ее Ночные Ведьмы, уничтожавшие германскую нечисть, во времена Великой Отечественной Войны...
  'Эх...
  Вот бы их сюда, сразу б Драконов-то повывели бы, а нечисть по струнке ходить заставили б, и глядишь, небо б сразу бы и поголубело б... - как там говорится-то в стихотворении:
  'Под голубыми небесами, великолепными коврами,
  Блестя на солнце - снег лежит...
  Прозрачный лес вдали чернеет, и ель, сквозь иней зеленеет...
  И речка подо льдом блестит...'
  'Да, снег тут не лежит, конечно...
  Лето, как ни как, все-таки, а вот от ковра из ромашек я б не отказался! Да, и никто б не отказался б, но я верю! Верю и знаю! Сорей - спасет этот мир! Ведь, именно, для этого он и родился, придя в него...
  Придя даже раньше срока, так торопился...
  И именно для этого - он и пал к ним - к людям...
  Да, в некотором смысле - это история о падении Сорея...
  Но, это и моя история тоже...
  Ведь я - часть его, часть Пастыря, и этого тоже не изменишь...' - скользила, вяло теча в сознании, моя, окутанная пылью веков, мысль...
  '...И будут птицы звонко петь
  И расцветет подснежник!..'
  - вспомнилось мне...
  Да, непременно расцветет! Расцветет тогда, когда исчезнет со двора злодейка лютая - зима! Злодейка, которую весна-красна, уж гонит со двора! Исчезнет, когда, падет в сражении Хельдальф! И тьма тогда исчезнет тоже...
  Исчезнет, когда пройдет в сердцах людских печаль...
  Ведь добро - победит!
  Оно - всегда побеждает! Не может не победить! И сейчас победит! Всенепременно! Ведь я тоже верю! Верю в Сорея! Верю ему! А еще я верю, что все - будет хорошо! Ведь без веры - мы исчезаем...
  Исчезаем, становясь пеплом на устах у времени и дымом от пожара сожженных душ, в лучах предрассветного солнца нового времени...
  Времени, что грозится вот-вот наступить...
  И наступит...
  Оно ведь наступит...
  Всенепременно...
  Оно, по сути, уже почти наступило...
  Нужно только поверить в это...
  Поверить и все тогда будет прекрасно!' - так оптимистично-радужно думалось мне, когда я шагал по лужам, оставленным дождем человеческой скорби, а тьма вперемешку со смертью текли по улице рекой...
  А где-то играла гармонь безумного менестреля, явно растерявшего последние остатки здравомыслия и решившего игрой на ней, отменить этот проклятый ливень отчаяния...
  К сожалению, безрезультативно...
  Дождь шел, а мрак над миром только сгущался...
  
  ***
  
  'Безумные иллюзии рождает ветер злой...
  Он шквалом бессердечия идет на мир войной!
  Драконом Преисподней на Землю тучи шлет,
  И маревом холодным все застит небосвод...
  
  Ярится тьмой стихия и в сердце только лед...
  Ведь на границе мира любовь уж не живет!..
  Разбились, раскололись хрустальные фужеры
  И платья на броню сменили нынче девы...
  
  Как Анна, шпагу взяли, и как Катюша танк,
  На поле танцевали, являя Ураган...
  Свистели все снаряды, картечь летела в них,
  Но мужество наградой, дало им победить!
  
  Звезда Героя ярко сияет на груди,
  И путь далекий будет отныне впереди!
  И по нему до Ночи придется им идти...
  Сжимая минометы и копья, шпаги те,
  
  Что им дала 'пехота', в магической стране...
  И револьвер волшебный развеет колдовство,
  Стрела слетит несмело, пронзивши естество
  Но будет вечер долгим, ведь Солнце все ж зашло...'
  - пел ветер, бродя по переулкам пыльного города...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 42***
  
  ***
  
  *восемь дней после фестиваля*
  
  ***
  
  Сорей, Миклео и Лейла не успели отойти от гостиницы и десяти метров, как их перехватил посыльный...
  Он вручил Сорею приглашение от советника Бартлоу на аудиенцию в королевский дворец...
  Как выяснилось, проигнорировать приказ - приглашение или просто отказаться - было нельзя...
  Это могло оскорбить советника и вызвать массу вопросов...
  И к своему вящему неудовольствию, им пришлось пройти по указанному адресу...
   Их там уже ждали...
  Причем, ждали с явным нетерпеньем...
  И как итог: вся суть разговора между ними и советником свелась к прямому приказу: выступить на стороне войск Хайленда, тем самым, выбрав сторону, за которую, по мнению Бартлоу, Пастырь и должен был сражаться...
  Клиническим идиотом Сорей все же не был...
  Он прекрасно понимал, что Пастырь, и в частности, лично он, не может выступать за одно государство или представлять чьи-то интересы...
  Он - сам по себе и он должен спасать весь мир, а не плясать под дудку каких-то там политиканов-кукловодов...
  В конечном счете, Сорей ясно дал понять Бартлоу, что отказывается, выполнять его распоряжений не будет! Сугубо из принципа и чувства долга перед народом...
  Вот такой вот он принципиальный, а дальше...
  Дальше мысли Сорея потонули в тумане неизвестности...
  По всей видимости, еда, так любезно предложенная советником, все же была отравлена...
  К сожаленью, даже попытка Миклео проверить ее не помогла...
  Сорей, смутно помнил, как некто внезапно возникнув за ним, прижал нечто к его лицу...
  По всей видимости, Бартлоу не устроило замедленное действие яда, и он решил прибегнуть к крайним мерам и воспользовался услугами ассасина...
  Сорей попробовал вырваться, но его свалили со стула и железной хваткой прижали к полу...
  Он видел и то, как в происходящее попробовали вмешаться Миклео и Лейла, но странно одетый человек с легкостью откинул юного серафима к стене...
  Причем, откинул с такой силой, что в месте удара осыпалась штукатурка...
  Лейлу отшвырнуло туда же, к Миклео...
  В итоге, в краткие сроки эти двое оказались вне игры...
  Бартлоу же с подозрением покосился на внезапно осыпавшуюся со стены штукатурку и лишь надменно усмехнулся, явно довольный собой...
  Серафимов он не видел, так как не обладал резонансом, а вот изменения в окружающей обстановке были ему видны...
  Он наблюдал за происходящим с мерзкой улыбочкой, расплывающейся на его обрюзглом лице...
  Его явно радовало подобное развитие событий, а это означало, что он решил добиться от Пастыря сотрудничества любой ценой...
  В том числе и радикально опосредованной, а именно, путем насилия и принуждения...
  Раз не прокатило добровольное сотрудничество, значит, он воспользуется направленным внушением...
  Ведь работники ножа и топора отнюдь не зря ели свой хлеб и скорое знакомство с палачом для Сорея было не за горами и не сулило ему ничего хорошего...
  Ассасин сказал Бартлоу что-то, но что - Сорей уже не услышал, он провалился в небытие...
  
  ***
  
  'Стали блеск и блеск кинжала, паутина тонкой лжи
  И на шпильке куртизанки капли яда не видны!
  Точат острые клыки все пираньи вдоль реки
  И теперь совсем не слышно колебаний пустоты!
  
  Шум шагов, как рокот грома, словно песня космодрома,
  Напугать способны всех, кто постиг в делах успех!
  Облик злобный мафиози, обретя в процессе грозном,
  Крестным, назвавшись отцом и спустив с цепи всех псов!
  
  Ассасина жизнь сложна, он невиден никогда!
  Скрыт за маскою лжеца и личиной подлеца!
  Он, как тень в ночи крадется и течет, как ручеек!
  Потому, что с ночью дружит, он - всегда ее сынок!
  
  Маской черной скрыл он лик и плащом он стан укрыл!
  Притаилися клинки, как патроны тишины!
  Пули вакуумом полны, ждут дыхания судьбы!
  Тихой поступью зимы обрывают смертных дни...
  
  Все смеется маска смерти, улыбаясь из крови...
  Кошкой черной расставанья бродит демон в тьме ночи...
  И на флейте отрицанья все играют пастушки,
  Что не в силах, в покаянье, волка отличить от глупенькой овцы...
  
  Образ сложный и туманный в море призрачных цветов,
  Все меняются обличья на лице у тех шутов,
  Что в личинах паладинов ищут правды в тьме веков,
  Суд верша, порой, кровавый не жалея гнусных слов...
  
  И проходят испытанья души в пламени костров!
  Люди лгут, творя разруху, обращая в пепел трон...
  И анархией назвавшись, начинают самосуд,
  Хаос крылья расправляет, открывая в бездну путь!
  
  Ассасин играет роли, маски меряя беспечно.
  И как девочка с овечкой, все идет по черной речке,
  Что рождается из крови, им пролитой в полнолунье,
  В час, когда замолкли свечки, отгорев в огне бесчестья...
  
  Рак на горке тихо свистнул, дождик с неба прошагал,
  И тринадцать черных стрелок раскололи снов Грааль...
  Правда с Кривдою сражались, но не равен был их бой,
  На ристалище остались те, кто навек обрел покой...
  
  Тихо шепчет лунный луч, все кует крамолу месяц,
  Из-за туч глядя несмело на творенье своих рук,
  А узоры чертят гневно правду горькую страстей
  Ассасин живет беспечно в темноте из мертвых рук...
  
  Он давно не знает чести... Он вершитель мрачных дум,
  Повелитель верной смерти и колдун забытых чувств...
  Он хозяин злобной воли, исполнитель и палач...
  Он не ведает Закона... Управляет им лишь Страсть...'
  - усмехаясь, пела тьма в человеческих сердцах...
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Интермедия 23***
  
  ***
  
  *восемь дней после Фестиваля*
  
  ***
  
  Ярость - это было то, что она чувствовала...
  Она была в смятении и смущении одновременно...
  Слишком многое обрушилось на ее хрупкие плечи в последнее время...
  Под предлогом дел в гильдии, она отлучилась в королевский архив Хайленда, куда, как ни странно, но все-таки имела доступ...
  Бытность ею торговцем, открывала для нее многие двери, а бытность ассасином - устраняла препятствия на ее пути...
  
  ***
  
  Рукописи, манускрипты, книги...
  Их было много, очень...
  Но она все же, нашла то, что искала...
  Нашла, правда ей потребовалось для этого несколько часов и увесистый мешок голда...
  Роза раздраженно листала ветхие от времени страницы древней хроники, повествующей о событиях тысячелетней давности...
  И чем больше она в них вглядывалась, тем сильнее становилось ее раздражение...
  От злости она всадила один из кинжалов в столешницу и, ударив кулаком по ней, схватилась за голову, ероша волосы и откидываясь на стуле так, что чуть было, не сверзилась с него...
  'Проклятье! Ну, почему? Почему - я?' - обреченно-горестно шипела девушка, вглядываясь в, заросший паутиной, потолок книгохранилища...
  Ей внезапно стало чертовски грустно...
  Грустно от того, что все сказанное ведьмой из ее сна, оказалось правдой...
  И теперь ей предстоял нелегкий выбор: сделать вид, что ничего этого не было и жить дальше или принять произошедшие изменения и жить так, как диктуют обстоятельства и его величество - случай...
  Роза закатила глаза, а затем вновь уставилась в рукопись...
  В ее голубых глазах, светилась тоска, смешанная с нерешительностью, которые внезапно сменились огоньком энтузиазма и какой-то безумной улыбкой веселой демоницы, дорвавшейся до сладкой души...
  Схватив лежащую перед ней розу, оставленную ей нормином, она вышла, оставив книгу открытой...
  
  ***
  
  Лучина догорала...
  Догорала, сиротливо отбрасывая тени на древнее сказание, в котором повествовалось о том, что великое зло, когда-то давным-давно, в незапамятные времена покинуло их грешный мир...
  Покинуло, но обещало вернуться...
  Свет скользил по гравюре...
  Скользил по гравюре, на которой истлевшими тенями стояли те, кто явился ей ночью в радужном сне о грядущем...
  И теперь, уже в пустоту, со страниц манускрипта смотрели ведьма и экзорцисты, люди и серафимы...
  С грустью смотрели вслед той, кто являлась их наследием и наследницей...
  А дождь продолжал лить...
  
  ***
  
  Роза шла обратно...
  Шла, до боли сжимая розу в своей руке...
  Шла, совсем не замечая боли, ведь буря, бушевавшая в ее сердце, гасила все иные чувства...
  Она, даже праведный гнев на Велеслава, превратившего ее в самую настоящую рысь, отбросила...
  Она шла, а алые капли крови кроваво-пурпурными струйками текли с ее сжатых в кулак пальцев...
  Они текли, смешиваясь со струями дождя...
  Текли, окрашивая день в кровавые тона ярости и гнева...
  А она все равно шла...
  Шла, чтобы сделать правильный выбор...
  Сделать его и жить дальше...
  Жить так, как ей велело ее отважное сердце, призывая идти на баррикады, а не разум - гнусно шепчущий в ушко - быть холодной и отрешенной, не связанной ни с кем и ни с чем, какими бы то ни было узами и обязательствами...
  Она не стала его слушать...
  Нет...
  Ведь иначе, она б не была бы Розой...
  Розой - дочерью Бреда и внучкой сказителя Мейвина...
  Не была бы реинкарнацией той, кто с легкостью обвел вокруг пальца первую в мире королеву бедствия...
  Она шла...
  Шла, а на ее лице цвела дьявольская улыбка гарпии...
  Улыбка, что сверкала багряным огнем страсти и ничуть не уступала алому пламени ее крови...
  Крови, что столь щедро смешивалась с безысходностью наступившей действительности, пульсирующими струями бья не только из ее раненой руки, но и из ее пламенного сердца...
  Из сердца, пылающего праведным гневом и не сулящего ее врагам ничего хорошего...
  
  ***
  
  Бьенфу, стоя на крыше собора, смотрел ей вслед...
  На его мордочке то же цвела улыбка...
  Но, улыбка понимания и всепрощения...
  Сидящие рядом Ойш и Моргрим провожали взглядом падающие с неба черные частички порока, так похожие на пепел или черный снег...
  Снег тьмы, не видимый окружающим...
  Они смотрели на снегопад скорби, а Роза...
  Роза шла...
  Она упорно шла вперед, наперекор врагам и обстоятельствам...
  Шла вперед потому, что назад дороги уже не было, все мосты были сожжены...
  Она шла, а дождь...
  Дождь пошел сильнее...
  
  ***
  
  Великая буря перемен, злобно смеясь смехом пьяных от крови хеллионов, крушила объективную действительность, напополам с реальностью, выворачивая на изнанку саму суть вещей...
  Злоба и превосходство брали свое...
  Они брали то, что по праву принадлежало им...
  Жернова судьбы мололи свою очередную жертву, а день...
  День достиг зенита...
  
  ***
  
  'Пепел падает времен и неслышно больше слов...
  В тишине гуляет ветер, цепи рвя тысячелетий...
  И по улочкам миров льется марево из снов...
  
  Грог и эль разлиты в кружки, все читают жизни шутки!
  Как паяцы на пиру, все гадают по огню,
  И бросая кости, ищут двери в окнах...
  
  Снег идет пушистый - белый, пеплом дней оделись ели...
  И не видно уж пути, по которому идти предстоит до цели...
  Только лебеди в ночи, все танцуют у реки, омочив в луны сиянье перья...
  
  Иней кроет небеса, льдом покрылася река и замолкли песни...
  Все узорами одето и финифтью древних дум,
  Что, как мамонт беловежской пущи, бродит все, ломая, дуб...
  
  Щепки яркие летят, нету больше тех громад, что венчали небо...
  Вырос каждый на земле, потеряв свои стремленья, и теперь,
  Как в наважденье, бродит призрак всепрощенья, по неведомой стране...
  
  Снег все падает, кружась, и ломаются мосты из осенней красоты,
  Не желают принимать люди истину судьбы, что как кагуар напасть может вдруг из темноты; и в глазах весны желанной не желают жизнь читать...
  
  Ведь они порой желают все бесславно умереть, чтобы пеплом
  Доначальным с неба, падая, лететь и безумно в хоре духов,
  Песню страсти вечно петь, чтоб в веках огнем гореть...
  
  Только прошлое коварно - не отпустит никогда!
  Даже, если стяг туманов град заткет сияньем сна...
  Обвенчав священным снегом, града стан, во тьме горя...
  
  Пусть тот снег не чисто белый... Пусть, как тьма ночи холодной,
  Пелериной сонной чащи, укрывает древний город, бахромой сплошных несчастий,
  Сквозь него увидеть можно судеб всех переплетенья...
  
  Те узоры изменений, что горят грядой волшебной,
  Что кода-то прорубил меч, что небо разрубил,
  Даровав освобожденье и великое прозренье, в сердце дьявола пронзив!
  
  Льется кровь тысячелетий, словно сладкое вино,
  А по лезвию затмений, мчится мрачное ничто...
  Ткет колдунья, удалая покрывало вечных роз...
  
  И сияет ее знамя, в том краю ушедших снов,
  Перепуталися мысли, поменялись имена,
  И теперь, как в небылице в вечной тьме живет она...
  
  Только это ненадолго, будет сказка дальше виться!
  И, наверное, без толку, говор будет с неба литься,
  До того, до мига жизни, когда Солнце возродится...
  
  И когда тропой желаний, облачившись в миражи,
  По дорогам испытаний пойдут новые враги...
  И когда герой вернется, сон разрезав навсегда,
  
  Когда вечность улыбнется, улыбкой дерзкого кота,
  А в ее груди проснется, огонь - горящий сквозь века...
  Когда беззвучно скажет небо, что, наконец, весна пришла...'
  - шептали тени...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Интермедия 24***
  
  ***
  
  *восемь дней после Фестиваля*
  
  ***
  
  Принцесса ускользала, буквально просачиваясь, как песок сквозь пальцы...
  Он злился...
  Очень злился, но ничего поделать с этим не мог...
  Она была под охраной своих фрейлин-рыцарей почти 24/7 и это его бесило...
  Бесило даже куда больше, чем явившийся в мир Пастырь и его странные компаньоны...
  Особенно, его потенциальный зам, излучающий какую-то не адекватную и противоестественную, по мнению Лунарра, энергию...
  В связи с чем, он принялся за ним следить и к своему вящему удивлению обнаружил, что в своих подозрениях, он отнюдь не одинок...
  Какая-то сомнительного вида девчонка-серафим, хвостиком-тенью ходила по пятам за этим экс-Пастырем, что не могло не радовать! Но, он все равно был раздосадован и огорчен, так как никак не мог выполнить этот ничтожный заказ и прихлопнуть, порядком осточертевшую, принцессу...
  Девчонка-серафим же, в свою очередь, его явно игнорила или делала вид, что игнорит...
  По крайней мере, она не кидалась в него своими арами и то слава эмпиреям!
  
  ***
  
  Луннар опасливо поозирался по сторонам...
  Нет, ненормальных серафимов не наблюдалось, ровным счетом, как и безумных зверей, людей и прочих странных личностей, имевших неудовольствие являться из ниоткуда, словно снег на голову и пугать его до трясучки своим замогильным голосом и ликом бледным...
  И никто на этот раз не норовил уронить ему на голову ведро с цементом или того хуже - вылить помои...
  Нет, над городом просто шел дождь...
  Дождь, пропитанный малосердечием...
  И именно поэтому, он облизнулся и перевел дух...
  От попыток прикончить Алишу по-тихому Луннар не отказался, хоть фрейлины и являли собой некую идеопатическую занозу в заднице, это задание стало для него своеобразной идеей фикс и даже в некотором роде - делом чести...
  Его чести, как ассасина...
  И, уж с чем-с чем, а с этим он определено ничего поделать не мог...
  И именно поэтому, он под личиной человека и проник в замок...
  Проник для того, чтобы вновь втереться в доверие к канцлеру и все-таки ликвидировать цель...
  И как ни странно, но у него вышло...
  И к его вящему удивлению, его первым заказом стал никто иной, как их новоявленный Пастырь, по злобному стечению обстоятельств, оказавшейся не в том месте и не в то время...
  И как итог, павший от рук злодейки судьбы в его, Луннара, исполнении, а именно, попавший в банальнейший дворцовый переплет...
  Луннар был несказанно рад, что благодаря его 'неимоверным' стараниям и тому, что на этот раз он сделал все, как надо, он был в выигрыше...
  Он был рад, что теперь его шансы на ликвидацию принцессы возросли вдвойне...
  Ведь теперь ему доверяли, и поэтому он был счастлив...
  Счастлив, как самый настоящий, безумный демон, которым он, к слову, теперь и являлся...
  Он был рад, как демон, что, наконец-то, заключил самый выгодный контракт, в своей инфернальной жизни...
  Он улыбался, глядя на то, как Пастырь и его серафимы, падали прямиком в цепкие руки инквизиции, в лице канцлера Бартлоу...
  Он улыбался, следя за принцессой, которая ни сном, ни духом не ведала о том, что в реальности творилось за ее спиной, и что занесенный меч мог в любую минуту обрушиться на нее...
  Луннар был рад...
  А Сорей и его спутники тонули во тьме безнадежности...
  Дождь не кончался...
  
  ***
  
  'Тают огоньки, касаяся ладони,
  Бушует без конца свободной воли море,
  И брезжит свет сквозь мрак души,
  В ней расцветают истины сады...'
  - плакала ночь...
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Интермедия 25***
  
  ***
  
  *восемь дней после Фестиваля*
  
  ***
  
  Она понимала...
  Понимала, что все сложней, чем казалось на первый взгляд...
  Ей было все сложней избегать попадания в неприятности...
  Слишком много людей уверовало в Пастыря...
  Слишком много отвернулось от зла...
  Это раздражало...
  Она старалась исполнить волю Владыки...
  Изо всех сил старалась стравить между собой смертных, но получалось у нее из рук вон плохо, а еще...
  Еще ее словно влекло...
  Влекло куда-то в неизведанное...
  Что-то, что не позволило бы заснуть обычному человеку, непрестанно буравило ее сознание...
  
  ***
  
  Метка жгла...
  Жар усиливался...
  Он усиливался, когда она оказывалась в непосредственной близости от одного из спутников Пастыря...
  Она шла за ним, следя за каждым его шагом...
  Она понимала - от него можно ожидать всего...
  И именно поэтому, с него нельзя было спускать глаз, а то мало ли что, вдруг он испоганит ей всю операцию и тогда...
  Тогда, все ее чаяния накроются пресловутым медным тазиком...
  
  ***
  
  Симонна, сузив глаза, скользила по улицам города, не обращая внимания на злобно рычащих псов и гневно шипящих кошек, снующих по ним, и тем самым показывающих свое негативное отношение к ее персоне, и ясно дающих понять, что они её прекрасно видят...
  Видят и ненавидят...
  Что ж, их чувства были взаимными...
  Девушка чуяла, что странный серафим, волей судьбы заполучивший тень пастырского меча, принесет ей уйму проблем...
  К сожалению, она пока не знала, каким способом можно было его нейтрализовать, ведь как ни как, но он был причиной внезапного повышения уровня благодати в городе и именно этот факт ее и раздражал...
  Но она не отчаивалась и не теряла веру в себя, в свои убеждения...
  Она все же ему навредила...
  По - своему, по хеллионски...
  Она продолжила капать на мозги Бартлоу, внушив ему свою волю...
   И тот, сломавшись и став ее послушной марионеткой, плясал по струнке, выполняя все, что она ему говорила...
  Она даже косвенно помогла Луннару...
  Правда, тот так об этом и не догадался, и теперь она злорадно потирала руки, смотря на их творенье...
  
  ***
  
  Пастырь пал и попал...
  И пусть, к ее сожалению и вящему неудовольствию, пал он не в том виде в каком нужно было ей, но он все же, попал по полной программе, угодив в застенки местного каземата...
  И уж это не могло не радовать ее прогнившее сердце...
  А с его братцем, она разберется, пусть ей и придется еще подождать!
  Она подождет и тогда...
  Тогда ее месть осуществится!
  Только нужно еще подождать, самую малость! Улыбнувшись улыбкой янгире, она растворилась во тьме, став воистину ее грешной дщерью...
  День продолжил лить свои горькие слезы кромешного разочарования, а Симонна...
  Симонна творила новое злодейство...
  День клонился к надиру...
  
  ***
  
  'Мрак шепчет нежно, души касаясь лезвием когтей...
  Блуждают волки в мареве теней и светлячки, кружась, летят на свет,
  Но это - ложь, его, по сути, нет! Удильщик бросил свой фонарь,
  И черный разразился фестиваль, когда одели маски все, замкнувши сердце в темноте...'
  - прошептала тень, покрывая небо...
  
  
  
  ***Интермедия 26***
  
  ***
  
  *восемь дней после Фестиваля*
  
  ***
  
  Ветер бушевал...
  Она смотрела в окно, на ярящиеся струи черного дождя...
  Пусть за окном и бушевала буря, но на сердце принцессы цвела весна...
  Счастье пришествия пастыря надело на неё розовые очки бескорыстного счастья...
  Она подарила ему церемониальную мантию, а также выделила из бюджета награду за убийство хеллионов и спасение жителей во время фестиваля...
  Алиша подозревала, что советники, включая канцлера, не отступятся и итог может стать плачевным, как для нее, так и для них...
  Она знала, киллер еще не отстал...
  Она буквально ощущала его дыхание на своей шее и пристальный колючий взгляд между лопаток...
  Она пыталась избавиться от этого тягостного чувства и поэтому увеличила охрану, но, как выяснилось, это не особо помогло...
  Спать лучше она не стала...
  А Бартлоу буквально изводил ее без конца, мотая нервы каждодневным выносом мозга и постоянными призывами развязать войну с Роландом...
  Она слала его к хема, так как понимала, что война это зло, и проблемы государства нужно решать языком дипломатии...
  И пусть дипломат из нее и был так себе, но она старалась и училась на своих ошибках...
  К сожалению, ее буквально завалили делами, и поэтому она так и осталась в святом неведенье о том, что провернул у нее за спиной Бартлоу, 'ласково пригласив' Пастыря на 'чаепитие'...
  Она узнала об этом позже, а пока...
  Пока она решала проблемы, которые были куда серьезней, чем интриги, плетеные канцлером...
  На повестке дня была чума Марлинда...
  И она думала, как решить эту проблему...
  Думала, но выхода из ситуации и ее решения пока не видела...
  А дождь лил и лишь сильней подтачивал ее уверенность в своих силах...
  Он лил, а враги короны продолжали творить свои темные делишки...
  Вечер все же настал...
  А с ним начался кошмар...
  
  ***
  
  'Изумруды блещут ярко, вторит им огонь рубина...
  Все топазы шаг чеканя, отражают тайны мира...
  А в сапфировом лесу, ищет гений пустоту, обретя свою мечту...
  А аметистовая мгла воплощает небеса, что его к себе взяла...
  
  Серебро сверкает стали, в кольца золотом одевшись,
  И сияет бриллиантом адамантовая бездна,
  Что в мерцании мифрила родила хрустальный стяг,
  Воплощая морионы, что от бед всегда хранят...
  
  Лабрадор невинно-нежно подал руку из ночи,
  И опал сверкнул небрежно, погасив печаль судьбы...
  В сердоликовое пламя завернулася душа
  И мерцаньем серафинита, к небу крылья подняла...
  
  Полетела, оттолкнувшись, жемчугом мечты сияя...
  И вплетала звезды в кудри, авантюрином, что сияли
  И холодным светом чести, мир нефритом согревала
  Все она сверкала ярко хризолиты, отражая...
  
  Оникс - пламенем сердитый, чашу гнева охранял...
  Мрамор белый монолитом на ее пути лежал,
  А базальтовые горы поднимались из пучины...
  И украсили узоры, барельефы из гранита
  
  Медь холодная сплелася, став кольчуги колдовством,
  Сталь с железом обвенчалась, обернувшися венцом...
  Мельхиор, что с гематитом ее слезы собирал,
  Создал память в манускрипте, что в себя графит вобрал...'
  - пел прибой на озере Леди...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 43***
  
  ***
  
  *девять дней после фестиваля*
  
  ***
  
  ' ...Лезвия звенят Разора,
  Блеском адовым горя...
  У черты, что у Престола,
  Разгорись сияньем Дня!
  
  Обернись безумным Зверем!
  Стаей жаждущих Волков!
  И начни же Вальс Священный,
  В царстве Смертных и Богов!'
  - казалось, звучало в пустоте...
  Это было странно...
  Очень странно...
  Сорей видел себя и Миклео...
  Они занимались любовью на каком-то странном, каменно-стальном троне, словно состоящем из мечей и черепов, как людей, так и Драконов...
  Они занимались любовью на троне, буквально пронизанном черными всполохами льдисто-электрических молний и паров жгуче-едкого дыма...
  Змейки заклятий живым потоком текли как ручейки, свивая причудливые, замысловатые, светящиеся синим, красным, фиолетовым, желтым, зеленым и черным узоры по поверхности трона...
  Они струились, придавая ему некое чудовищно-гротескное, устрашающее величие и благоговение, смешанное с дерзостью и страхом, перемешанное со страстью и трепетом...
  Да, это было поистине странно...
  Особенно странным был тот факт, что Миклео был связан цепями, а он, Сорей, вел себя, как-то уж слишком агрессивно, чего бы в реальности никогда бы не допустил...
  Морально этические нормы и психологический стержень врожденной нравственности не позволили бы ему так поступить...
  Особенно с тем, кого он безмерно, просто до беспамятства любил...
  Но и Миклео тоже вел себя как-то чересчур развратно...
  Он явно упивался своим положением...
  Играл...
  И, откровенно наслаждался...
  Наслаждался болью...
  Своей и его - Сорея...
  Это пугало...
  Пугало то, что Миклео мог с легкостью выпить его душу, создав неразрушимый, и поэтому смертельный для них обоих, арматус - вечное проклятое камуи, где души обоих партнеров, как и их тела, полностью становились единым целым, порождая кадавра, чудовище из страшных сказок иного, не сореевого, мира...
  В спинку трона стальными когтями впился черный, как мрак Дракон...
  Впился, разбрасывая фиолетовые тени, а в его кроваво-алых глазах, похоронным заревом пылал последний пожар, поглощенного пороком мира...
  Пылал, под марш смерти, под рапсодию иного мира...
  Сорей тоже наслаждался...
  Наслаждался своим безумием и охватившей его страстью...
  Миклео, слизывал кровь, текущую из крохотных ранок, нанесенных его заострившимися зубами, что теперь, подобно сахарным клыкам вампира, могли с легкостью пронзать нежную кожу человеческого или не вполне человеческого тела...
  Он слизывал ее и улыбался...
  Улыбался, пьяняще-эротичной улыбкой, обкурено-пьяного страстью, Дракона...
  В его бордовых очах, цвета засохшей крови, тускло тлел огонек всепоглощающего отчаяния и скорби, а черный как смоль Знак Пастыря на руке, словно белая печатка Императора, сочился тьмой...
  И в этот самый трогательно-злосчастный момент, Сорей внезапно понял, что этот 'Сорей', Сорей, явившийся ему - новый Владыка Бедствий...
  Дракон - за его троном, вероятней всего, Велеслав, а Миклео...
  Миклео был тем, кто разделил с ним вечность, а значит, он тоже был таким же порождением тьмы, что и сам Сорей под номером два...
  И все же в замутненных поволокой безумной страсти глазах падшего серафима, читались любовь и безумное обожание...
  Любовь, к одному единственному существу на свете...
  Любовь к его Владыке Бедствия...
  Любовь к его - Сорею...
  Любовь к его - Беатус Мандус...
  И это было единственным, что радовало Сорея настоящего, а вот все остальное весьма и весьма печалило его...
  В огромном зале, в котором он оказался, в воздухе парили какие-то странные, светящиеся хрустальные сферы, внутри которых были люди...
  Часть из них Сорей знал...
  К тому же, на некоем подобии кристального диска сидел Слава...
  Сорей понял, что ошибся...
  И черный Дракон - возможно, Михаил или Маотеррус...
  Теперь он просто терялся в догадках...
  Одежда Славы была тоже довольно странной...
  Он был полностью в черном и при этом легком, парящем одеянии...
  Сорей видел подобные вещи на неких древних гравюрах...
  На коленях Славы сидел Михаил...
  Сидел, мелко дрожа, так не свойственной Драконам, дрожью...
  На шее Дракончика поблескивал черными алмазами адамантовый ошейник...
  Поблескивал, разбрасывая по залу злые искры безумно-злого колдовства, буквально, прожигая дыры в реальности...
  
  ***
  
  'Все же - Маотеррус...' - понял Сорей, кем являлся дракон на троне и несколько опечалился...
  Напротив Славы, на груде каких-то сомнительного вида сталактитов или сталагмитов, не мог точно понять Сорей, сидел какой-то поистине странный и жуткий тип, похожий на льва...
  При этом на льва он был похож больше, чем на человека, и его, к вящему шоку Сорея, нежно обнимала какая-то миниатюрная девочка с темными, фиолетовыми волосами, заплетенными в причудливые полухвостики, полукосички, украшенные некими подобиями подсолнухов...
  На ее тонкой кисти черным огнем горел Знак Пастыря, но не такой, как у него, Сорея настоящего, а такой же, как у Славы и у Миклео из этого странного места...
  Тем временем, Слава злился...
  Кажется, он в чем-то обвинял 'льва', а 'лев', в свою очередь безумно хохотал...
  Дальше начало твориться, поистине, какое-то фантасмагорическое безумие...
  Повсюду возникали лезвия и множественные сферы разных размеров, вспыхивая, словно разряды молний, то тут, то там, а затем...
  Затем, они разлетались...
  Рассыпались, рассеялись и разбились на множество битых осколков, и кружась в безумном, звенящем вихре, атаковали 'льва'...
  Из пустоты потекла кипящая и, смешанная с черным льдом, вода...
  Потекла, при этом заворачиваясь в искристо-молниеносные буры...
  В некое подобие буров, как будто грозовой Дракон или безумная саламандра из недр Преисподней...
  Пространство вокруг Славы и 'льва' лизал огонь...
  Он хлестал реальность так, как будто ее били разряды молний...
  Затем последовала невероятно яркая вспышка света и Сорей вновь увидел себя и Миклео, но уже лежащими на полу, в лужах собственной крови...
  В лужах, странно горящей золотым пламенем крови...
  Слава чертовски разозлился...
  Он прокусил губу и по его подбородку черными струйками света, словно Драконы, сотканные из первозданной тьмы, заструилась кровь...
  Вновь последовала вспышка света, но уже иного, мертвенно синего цвета...
  И вслед за ней, словно рябь по воде, по эфиру пошли трещины...
  Раздался ужасающе-громкий и противный треск...
  По полу зазмеились искры, а люди в сферах попадали на пол, так как сферы самоуничтожились...
  Слава держал в руках странного вида револьвер, сотканный из молний...
  Он выцеливал из него 'льва'...
  Тот выглядел явно раздосадованным, а пришедший в себя Сорей, тот которого настоящий Сорей видел как бы со стороны, и которого до этого контузило разрядом молнии, попытался наброситься на 'льва' с мечом, но предательски был пойман, невесть откуда возникшими, лианами...
  Миклео же, сидел на полу и дрожал от ужаса, пытаясь остановить бьющую из его тела кровь...
  Он, как понял, наблюдающий за происходящим, настоящий Сорей, ничего не мог сделать...
  То же, по всей видимости, касалось и сидящих на полу серафимов и людей...
  Они все были ранены и явно очень сильно истощены...
  Количество миазмов в воздухе тем временем только возрастало...
  В конечном итоге - лев исчез, а вот девушка - осталась...
  Вокруг нее вились электрические разряды...
  Она смотрела на Славу со все нарастающей неприязнью...
  Он же смотрел на нее с какой-то холодной обреченностью во взгляде...
  Вновь произошла вспышка света, но уже ало-зеленая с налетом какого-то серо-фиолетового флера...
  Она исчезла во вспышке и появилась вновь, глядя на него пораженно и растерянно...
  А затем, откуда-то хлынул поток зверски ледяной воды и Сорей очнулся, отплевываясь в каком-то темном и мрачном месте...
  Перед ним стоял некто в красной, сплошной, трапчаной маске, закрывающей лицо буквально до плеч и напоминающей собой мешок...
  При этом, этот некто был облачен во все черное...
  И это именно он сейчас держал пустое ведро над головой Сорея...
  
  ***
  
  'Ну-с, господин 'Пастырь', думаю, мы должны поговорить с вами более обстоятельно!' - насмешливо-презрительно произнес он, явно усмехаясь под маской...
  'Сорей?
  Сорей, ты в порядке?' - внезапно донесся до Пастыря встревоженный голос Миклео...
  Повернув голову чуть вправо, Сорей увидел возлюбленного и Лейлу, сидящих в странно мерцающей неким подобием электричества, клетке...
  Они, кажется, не могли выбраться из нее...
  На их руках и ногах красовались также, светящиеся странными рунами неизвестного Сорею языка, кандалы...
  Миклео щеголял довольно красочным фингалом под глазом, а его одежда была местами испачкана кровью...
  Сорей искренне надеялся, что это была кровь его врагов, а не серафима...
  'Какого хеллиона? Что происходит? Немедленно, отпусти нас!' - рассерженно закричал Сорей палачу, а именно им и был этот странный тип, и тотчас же получил нехилый удар в ухо...
  'Тихо! Незачем так орать! Будешь так кричать, быстро сорвешь голос, а это не в твоих интересах!' - вновь насмешливо-садистски произнес палач, проведя пальцем по лезвию топора...
  Сорей сплюнул кровь ему на ботинки...
  Палач - этот акт пренебрежения своим мнением, стоически проигнорировал...
  Сорей с презрением посмотрел на него и затем в его глазах стал появляться ужас...
  Палач улыбался, правда этого не было видно из-за маски, но можно было догадаться, ведь было ясно, что он искренне наслаждается происходящим, вертя перед глазами Сорея мясницкий нож, взамен отложенного в сторону топора...
  'Что...
  Что, ты хочешь от меня?' - враз севшим голосом, хрипло спросил Сорей, заворожено следя за ножом...
  'Только, чтобы ты присягнул на верность Хайленду, а иначе мне придется немного покалечить тебя или твоих милых маленьких друзей...
  Или, мне стоит их убить? Ах, да...
  Если, ты откажешься сотрудничать, то принцесску Алишу сожгут на главной площади, как пособницу Роланда, а ты будешь объявлен в ереси, и также казнен, но через обезглавливание...
  Ну, как тебе перспективка на будущее, а, юный Пастырь? И мне совершенно не важно, настоящий ты Пастырь или фальшивый! Это так, к твоему сведению! Сейчас это совершенно неважно!' - мерзким голосом произнес палач, заставив Сорея, посмотреть ему в глаза...
  При этом он грубо потянул пленника за волосы...
  'Э-это...
  Это, неправда! Этого просто не может быть!' - паникуя, неверяще воскликнул Сорей, с нескрываемым ужасом воззрившись на него...
  'Нет, это правда, милый! И тебе придется свыкнуться с этой мыслью! Ну, так как? Ты согласен или мне все же приступать к более тесному общению, а?' - продолжая потешаться, произнес палач...
  Сорей онемел на время от ужаса...
  Перспектива быть обезглавленным в корне деморализовала его...
  'Хм...
  Думаю, раз ты все еще не ответил мне внятно, я немного поиграю с тобой и твоими пособниками, а то меня могут неправильно понять и сказать, что я плохо выполняю свою работу!' - гротескно рассмеялся он, проводя ножом по щеке Сорея, оставляя тонкий разрез, из которого сразу же потекла кровь...
  В глазах юного Пастыря читался нескрываемый ужас...
  Миклео пронзительно закричал что-то, хватаясь за прутья клетки и начиная ее трясти, хоть это и причинило ему боль, он не мог спокойно смотреть на страданья того, с кем разделил душу, и бездействовать...
  Лейла, зажмурившись, обняла его...
  Ей тоже было очень страшно...
  Сорей понял, что ему стоит согласиться на условия Бартлоу, иначе его просто убьют в этих застенках, но сказать он ничего не успел...
  Ему просто заткнули рот кляпом, а дальше...
  Дальше начался ад...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 44***
  
  ***
  
  *девять дней после фестиваля*
  
  ***
  
  Больно...
  Это было поистине больно...
  Сорей прекрасно знал, что не все люди - добрые, что они могут быть злыми и по-настоящему жестокими, а иногда они могли стать настоящими чудовищами, что превращались во Владык Бедствия...
  Это был как раз такой случай...
  По крайней мере, так он думал...
  'Больно! Больно!..
  Как же больно!..' - настойчиво стучала в его голове мысль, прикинувшись назойливым дятлом...
  Он кричал...
  Кричал, пока мог...
  Умолял перестать и плакал...
  Плакал...
  Боль, казалось, срослась с ним, въелась под кожу, разъедая тело, как серная кислота...
  'Пожалуйста, хватит!
  Я больше не выдержу! Прошу, перестаньте!' - еле слышно шептал Сорей, беспомощно откидывая голову на спинку кресла...
  Он не мог шевелить руками и ногами...
  Они были крепко привязаны металлическими скобами к поручням и ножкам кресла...
  Шипы уже давно вонзились в обнаженные ноги и спину, а идущий из-под кресла жар, заставлял кровь пузыриться и запекаться багровой коркой...
  Она так же каплями стекала по его уже лишенным ногтей пальцам...
  Он вновь закричал, или, вернее, издал слабый сип, когда молоток вновь прошелся по его раздробленным в крошево конечностям...
  Сознание помутилось...
  Он слабо попросил палача дать ему воды...
  Он умолял того дать ему хотя бы глоточек этой живительной субстанции, но палач просто проигнорировал эту его мольбу или сделал вид, что игнорирует...
  Сорей шептал, что:
  'Да! Он понимает все, но он не может!
  Ему нельзя! Если, он сделает, как они хотят, он предаст мир и все человечество, а так поступить он не мог!
  Алиша...
  Ему искренне было жаль ее, но...
  Но, мир был все же, превыше!
  Он был превыше всего лишь одной маленькой принцессы, одного маленького государства...
  Это сводило с ума...
  Мысли путались...
  Сорея накрыло новой волной боли...
  Он пытался вырваться, когда ему в зубы вставили трубку и стали вливать в горло кипяток, причем, отнюдь не воду, а солярку...
  Чудовищный кашель и сильнейшие болевые спазмы сотрясли тело...
  Сорея вывернуло наизнанку...
  Он смутно обеспокоился тем, что с таким успехом мог и вытолкнуть из своего тела и органы, правда, как он думал, после общения с соляркой, от его внутренностей уже мало, что осталось...
  Удар...
  Еще один и еще...
  Он давился собственной кровью и слезами...
  Затем его все-таки отвязали и полумертвого вздернули над ямой с тлеющими углями, за вывернутые в предплечьях руки...
  Спустя минуту, палач вернулся с плетью...
  Полностью металлической, шипованной и к тому же, раскаленной докрасна, плетью...
  'Тебе лучше подумать еще раз, Пастырь! Ведь после тебя, малыш, я займусь ими...' - произнеся с плохо скрываемой злобой в голосе, палач мотнул головой, в сторону сидящих в клетке серафимов...
  'Ублюдок! Не смей! Слышишь?! Не смей!
  Ты не можешь пытать Миклео и Лейлу!
  Они серафимы! Боги!
  Они здесь ни при чем! Это - я!
  Я - Пастырь! Если хочешь пытать - пытай меня, но не трожь их! Прошу!..
  Не трожь!' - слабо шептал Сорей, умываясь слезами и до сих пор не понимая, как такой чудовищно жестокий человек, как этот, вообще способен видеть серафимов...
  'О! Вот, как? Так ты все же заботишься о других куда больше, чем о себе? Но, не беспокойся!
  Я все же постараюсь вправить тебе мозги и наставить на путь истинный, малыш!' - безумно смеясь, ответил палач, размахиваясь и нанося удар по окровавленной спине Сорея...
  Сорей истошно заорал, так ему показалось, но в реальности с его окровавленных уст слетело только слабое сипенье...
  Боль была ужасной...
  Он не знал, сколько еще ударов сможет перенести...
  Его тело было в очень плохом состоянии...
  Он верно и неумолимо истекал кровью...
  Сорей считал удары мысленно...
  После пятидесятого сознание все-таки покинуло его...
  Где-то на фоне, он слышал надрывный плач серафимов и проклятья в адрес палача...
  Все-таки, это было странно...
  Он так и не понял, как люди смогли добиться, того, что даже в наполненном скверной мире, можно было видеть серафимов...
  Он просто не понимал этого...
  Ибо это было невозможно...
  Но, как говорится в присказке: не возможное - возможно! Нужно только пожелать...
  По всей видимости, в его мире это действительно оказалось возможным...
  
  ***
  
  Он очнулся внезапно...
  Очнулся, от очередной порции боли, все еще вися на цепях...
  Ужасно болел живот...
  Как он заметил, на его теле теперь красовалось еще одно клеймо - герб Хайленда и множество ожогов от плетей...
  Он поднял мутные газа и увидел Миклео, привязанного к столу...
  Палач, склонившись над юношей, вливал ему в рот какую-то серебристо-стальную жидкость, отливающую маслянистым блеском, а затем, достав стальную грушу, поднес ее к ногам пленника...
  Пушистый хвост Миклео с этим был категорически не согласен...
  И поэтому, он всячески пытался выбить предмет из рук палача, но тот просто поймал его рукой и зафиксировал скобой, имевшейся на столе...
  Чем вызвал вопль недовольства из уст Миклео...
  'Нет! Стой! Прошу тебя! Остановись! Не надо больше!' - тихо прохрипел Сорей, отчаянно пытаясь остановить палача...
  'Прошу! Достаточно!
  Я сделаю все, что ты хочешь! Только, пожалуйста, не делай этого!' - умолял он...
  Палач усмехнулся...
  Миклео смотрел на него с ужасом и крупно дрожал...
  Мало того, что он по неизвестной ему причине, не мог использовать свои серафимические силы, так еще и этот человек был намного сильнее его...
  Миклео частично разделял чувства Сорея, а тому было плохо...
  Оч-чень плохо...
  К тому же выпитая ртуть, тоже давала о себе знать, словно кислота, отравляя его тело и разум, лишая воли и здравомыслия...
  К счастью и невероятной удаче Сорея, палач все же решил сжалиться над ним и прекратить мучения, внезапно остановившись над распростертым на столе Миклео, что все еще с истинной ненавистью и плохо скрываемым гневом и яростью смотрел на него...
  Отвязав пленников, палач кинул им вещи и грубо сказал, совершенно не задумываясь о том, в каком состоянии сейчас находился Пастырь и его спутники:
  'Одевайтесь! Ты скажешь о своем решение совету...
  И, если выкинешь какой-нибудь финт, то можешь пенять на себя!'
  
  ***
  
  Сорей дрожал...
  Он с ужасом осознал, что не может, не то, что самостоятельно одеться, он не мог даже самостоятельно стоять на ногах, а не то, чтобы идти куда-то и что-то кому-то говорить...
  'Я...
  Я не могу...
  Н-нет!..
  Не сказать...
  Мое тело, оно меня не слушается!' - паникуя, с ужасом прошептал Сорей, в отчаянии глядя в пол, сильно слезящимися глазами и пытаясь приподняться с помощью окровавленных рук...
  Он не мог больше поднять глаз на палача, а палач безумно расхохотался, откровенно глумясь над несчастьем юноши...
  Лейла пошатываясь, подошла к Сорею, и, опустившись на колени перед ним, аккуратно помогла ему с ранами и одеждой, при этом ее тоже неслабо трясло...
  Миклео трясло не меньше...
  Его тоже вывернуло после выпитого, и у него жутко болели ребра, куда его достаточно долго били...
  Благо, его честь и достоинство остались при нем, благодаря воле провидения и счастливому случаю в образе Сорея...
  'Мерзавец! Если Сорей умрет, это будет твоя и только твоя вина!' - зло процедил сквозь зубы Миклео, с ненавистью посмотрев на палача...
  Палач же лишь продолжил смеяться...
  Серафимы исчезли, превратившись в сферы и оказавшись в пространстве души Сорея, где они и пытались хоть немного облегчить его страдания...
  После этого, палач просто выволок Пастыря за шиворот за пределы камеры и оставил одного в холодном и мрачном каменном коридоре замка, но, как выяснилось - лишь на миг...
  Сорей тихо всхлипывал...
  Он почти, что не мог идти...
  Каждое движение доставляло боль...
  Он помнил только то, как его швырнули на каменный пол дворца и ухмыляющиеся лица советников...
  'Если я соглашусь выступить на стороне Хайленда, принцесса Алиша не умрет?
  Пообещайте мне, что она не пострадает!' - собрав всю силу и волю в кулак произнес Сорей, сжимая изувеченные и кровоточащие пальцы, сидя на полу и вглядываясь в холодные лица политиков воспаленными глазами...
  'Если ты сделаешь, как надо нам, то она не пострадает!' - тщеславно произнес Бартлоу, пренебрежительно смотря на стоящего, перед ним на коленях Пастыря...
  'Тогда я попрошу вас об одном одолжении...' - хрипло произнес Сорей, сглатывая кровь...
  'Да, как ты вообще осмелился просить о чем-то, мальчишка?' - взвился один из советников, но Бартлоу остановил его жестом и кивнул, мол - продолжай...
  И Сорей продолжил, воспользовавшись минутной заминкой, чтобы собраться с мыслями и все-таки решиться...
  'Прошу, позвольте двум девушкам: принцессе Алише и главе гильдии торговцев 'Воробьиное перо' - Розе, стать моими оруженосцами...' - вымолвил он, дрожа...
  'Хм...
  На счет главы гильдии торговцев, как-то не волнует! Пусть делает, что хочет, а вот принцесса...
  Хм...
  Хочешь сказать, что, таким образом, ты хочешь выразить свою лояльность по отношению к Хайленду, а Пастырь?' - задумчиво поинтересовался Бартлоу у всхлипывающего от боли Сорея, задумчиво постукивая пальцами по подлокотнику...
  Сорей внутренне сжался, он хотел защитить девушку любой ценой и защитить еще и Розу, так как понял, что из-за их Печатей, им всем будет угрожать реальная опасность...
  'Да, я хочу выразить свою преданность королевству Хайленд!' - уверенно произнес Сорей, скрыв свои истинные чувства от совета...
  В его сознании, серафимы утешали и всячески успокаивали его, пока он это говорил...
  Они говорили, что это ложь во спасенье, а значит, она разрешена...
  Сорей особо не верил в это, но все же, предпочел воспользоваться представленной возможностью спастись...
  'Вот и чудненько! В таком случае, я не имею ничего против!
  Ты и принцесса, для начала должны будете урегулировать то, что происходит в Марлинде! Город, охватила чума, и мы хотим выяснить причину, почему это произошло, прежде чем зараза начнет распространяться за его пределы! Предыдущий город, охваченный подобной чумой, оказался в итоге стерт с лица земли! Вам, придется заняться этим! Ведь это, как ни как, входит в перечень твоих обязанностей, как Пастыря, не так ли!?' - иронично-насмешливо произнес советник, глядя на Сорея и мерзко улыбаясь...
  Сорея передернуло от омерзения...
  'А раз Алиша - станет твоим оруженосцем, ей придется вникать в дела государства чуть более глубже!' - самоуверенно-насмешливо продолжил Бартлоу, сцепив руки в замок и с превосходством, посмотрев на Сорея, представляющего сейчас жалкое зрелище в своей окровавленной мантии...
  'Хорошо...
  Когда я должен отправиться в Марлинд?' - тихо спросил Сорей, начиная сильнее дрожать от большой кровопотери и, не перестающей терзать его, боли...
  'Я даю тебе сутки, чтобы прийти в себя! Не думаю, что люди будут в восторге, если увидят своего 'Пастыря' в столь жалком виде...
  Я все-таки чересчур добр! Даже, если ты так не считаешь! Алиша, уже получила распоряжение! Можешь идти!' - властно и с презрением глядя на Сорея, закончил Бартлоу, пренебрежительно махнув кистью, тем самым говоря, что аудиенция закончена...
  
  ***
  
  Стоявшую все это время в тени колонн девушку из сна, ни Сорей, ни его серафимы, попросту не заметили...
  Сказалась усталость и недоброжелательность, растекающиеся по воздуху невидимыми черными щупальцами, как раковая опухоль...
  Сорей встал, причем не без помощи серафимов, которых на этот раз никто не видел...
  Его шатало...
  Идти толком он не мог и являл собой довольно таки жалкое и жуткое зрелище в своем окровавленном одеянии...
  Прохожие шарахались и о чем-то шептались, посмеивались и шушукались между собой, насмешливо смотря на него и бросая явно не дружелюбные, холодные и очень злые взгляды.
  
  ***
  
  'Кровь проклятием кипит, тьма с собой идти велит...
  Птица бездны не живет, все стервятником орет...
  А по речке отражений, лодка времени идет...
  
  Все летит, расправив крылья, альбатрос ушедших дней...
  Только роза кровью плачет, в вазе королевы дней...
  Дама черв всегда прекрасна и валету подает руку,
  
  Чтобы без забот, жить на свете круглый год...
  Пока в ее саду цветет любовь, похожая на мед,
  Что, как поэзия течет, с ума сводя ее народ...
  
  Та поэзия опасна, алой жидкостью прекрасна...
  Кто испил ее творенья, будет вечно в опьяненье...
  По дорогам снов блуждать, и ее во мраке звать...
  
  Называя вдохновеньем, птицей счастья - провиденьем...
  И не сможет отличить, где морок, а где есть жизнь...
  И блуждая так во тьме, потеряется во сне...
  
  Будет вечно счастья жаждать, звать по имени ее,
  Но в итоге не получит, ровным счетом - ничего...
  Потому, что эта песня воплощает колдовство...'
  - шептали тени подземелий...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 45***
  
  ***
  
  *девять дней после фестиваля*
  
  ***
  
  Сорей не помнил, как он вернулся в Шаоран...
  Там его уже поджидал злой и чертовски взбешенный Славик - то есть я, а также, нарезающая по комнате круги, сверхэнергичная Розочка, мрачный, как грозовая тучка Дезель и печальная, как нескончаемый ливень, Светочка...
  Сам наш вид вогнал его в тяжелую депрессию и заставил попятиться обратно, но не тут-то было...
  'Ты! Где ты, мать твою, был? Хема тебя раздери!' - взбешенно заорал я на Сорея, буквально сгребая бедолагу за грудки и встряхивая...
  Сорей, слабо застонал и безвольной куклой обмяк в моих руках, потеряв сознание...
  Видимо сказались потеря крови и ожоги с побоями...
  Только вот об том факте, к своему сожалению, я не знал, хоть и мог бы заподозрить по внешнему виду братца, при детальном рассмотрении его тушки...
  Одна только окровавленная мантия чего стоила!
  'Н-да...
  Какого хема? Что это за вид вообще? Нет, я, конечно, понял, что что-то пошло не так, когда меня буквально накрыло в сражении с хема, но я был уверен, что меня задела эта пакость! Ан, нет! Оказывается, это мой беспутный младший 'братик' таки удосужился вляпаться в какое-то дерьмецо! Так кто ж это тебя так отделал-то, а, милый ты мой? И тебя, лисеночек!? Что ты смотришь на меня такими злобными глазищами, о свет моей души? Солнце мое, неужели ты забыл, что серафимчикам нельзя злиться, а тебе - и подавно!
  Вы ведь от этого становитесь хема, а затем превращаетесь в столь нелицеприятных и громоздких созданий, прозванных в народе простенько и лаконичненько - Дракончиками! Не забывай об этом, Миклео, золотце!
  Ты ж не хочешь стать такой чешуйчатой громадинкой, палить домики мирных жителей и опечалить и без того печального Сорейчика, а? Не хочешь ведь? Или, все-таки хочешь?' - с недоверием глядя на него и с сомнением в голосе, выпалил, как на духу я, заметив, что от моих 'комплиментов' в свой адрес Миклео буквально превратился в пушистый меховой шарик и стал похож на взъерошенного шпица...
  Шпица, что своими 'мягкими лапками' аккуратно придерживал все еще истекающего кровью Сорея и активно пытался его немного подлатать...
  'М-да...' - тоскливо созерцая его, протянул я, уже активнее леча Сорея...
  'Да, кстати, это тебе! Не зря ж я горбатился, лазая в такую дыру!' - произнес я, материализуя в воздухе лук, словно состоящий из цельного топаза и излучающий мягкий, голубовато-серебристо-белый свет, благоразумно умолчав, что добыл его в других руинах, а не в тех, куда полез сейчас...
  Мои спутники, на мою радость, меня не выдали, им, кажись, было не до этого и вообще не до всего...
  Вид истекающего кровью Сорея, кажется, нехило их так доконал, ну и меня, есесно...
  Миклео же, получив 'пряник', застыл с отвисшей нижней челюстью и круглыми от шока глазами...
  Кажется, они у него подергиваться начали...
  'Кажись, я перестарался...' - слегка расстроено подумал я, аккуратно тормоша брата...
  Сорей, пришедший тем временем в себя, так же зачарованно воззрился на оружие...
  'Что это?' - ошарашено, просипел он...
  У него, так же, как и у Миклео, начал нервно дергаться глаз....
  'Божественный артефакт, навроде меча, что у тебя, но его стихия, кхм...
  Вода...
  А так, как у твоего 'ами', есть только жезл, причем, стихии земли, я и подумал, что оружие его стихии, к тому же, экстра-класса ему совсем не повредит! Так что - бери и не смотри на меня, как баран на новые ворота!' - произнес я, торжественно всучив все еще офигевающему лисенку артефактик...
  Его даже повело от веса оружия...
  'Н-да, тяжеловат все таки...
  Или это Микки слегка слабоват? Ни че! Не проблема! Подкачаем! Главное, есть где! Хема, там активно плодятся и размножаются! Самое то, для прокачки и грида! Надо будет его туда денька на три, а то и на недельку загнать! Глядишь, и выйдет толк! А то - кожа и кости, словно не в коня корм, прям, смотреть страшно!' - мечтал я повысить выживаемость Миклео и плотоядно его, рассматривая, в связи с чем, он попятился куда-то к двери, не сводя с меня глаз и как-то приглушенно шипя, а-ля рассерженный писец...
  'Хм...
  С чего бы это...' - искренне не понял я его реакции и сфокусировал свое внимание уже на Сорее...
  
  ***
  
  'Так!
  Сорей, милый, а теперь, будь добр - раздевайся!' - мрачным и не требующим возражений голосом, отбросив шутовские нотки, изрек я, мрачно воззрившись на братца...
  'Н-н-нет!
  Я...
  Я не могу!
  Я не буду!' - активно замотал головой и почти заорал в голос Сорей, правда, сипло и как-то глухо, отчаянно мельтеша перед собой окровавленными руками...
  По крайней мере, он попытался ими замахать...
  'Ты что, спорить со мной будешь, а?
  Сорей! Не глупи и не будь идиотом!
  Мне ведь вылечить тебя нужно, а пока на тебе эти лохмотья, это проблематично сделать! Кому говорю, раздевайся, а не то я тебе в этом нехитром действе помогу! И вообще, что я там не видел? Больно мне надо тебя голым видеть!
  Я ж тоже парень! К тому же - твой брат! Это ж эка невидаль увидеть голого мужика!? Особенно раненного мужика! Особенно, если ты сам мужик! А, ладно! Попробую через одежду! А то я уже замаялся все это дерьмо разгребать! Это - не круто!
  Моя способность на расстоянии действует слабо! Так что, от одной фантомной боли, мне, мягко говоря, вообще не круто пришлось!' - искренне раздраженно произнес я, грозно воззрившись на Сорея и начиная светиться...
  'Эм...
  Слава...
  А, Слава...
  А куда это ты там лазил почти в одиночку? И где ты вообще взял этот лук?' - вдруг выйдя из оцепенения и с подозрением в голосе, спросил у меня Миклео, воззрившись в меня своими пронзительно-аметистовыми глазищами, и активно захлопав при этом пушистыми ресницами, наподобие опахал, и при этом забавно морща поцарапанный носик...
  'А вот, и не скажу! Тебе туда путь заказан! Хема съедят! Ну, или съели бы, если бы ты туда в подобном состоянии сунулся! И вообще!
  Ты и братец сейчас и раньше были не в том состоянии, чтобы куда-то там лезть, а в эти руины - и подавно!
  Я в этом лишний раз убедился, побывав там и видя вас сейчас!' - потерев виски, устало произнес я, окинув его взыскивающе-оценивающим взглядом и думая, что он безнадежен...
  И моя идея с его прокачкой в руинах все же не выгорит, а жаль...
  'Так, ладно! Зеркальный Дрейф! Триграмма духа! Полный Ренессанс! Катарсис Логоса! Виталия Раса!' - произнес я, когда Сорея и Миклео с Лейлой за компанию, окутало серебристое марево...
  При этом, меня самого внезапно стала окружать тьма, которую мгновенно стал выжигать, словно бы зародившийся во мне свет...
  'Что - это? Что это такое? Откуда это? Что это с тобой такое?' - пораженно спросил Сорей, испуганно воззрившись на меня своими распахнутыми настежь очами и слегка пошатнувшись...
  'Это - мой 'камуи'...
  Ты тоже так можешь! Использовал ведь ты его в соборе! А вообще, спроси Лейлу!
  Она в этом деле спец и профи! Уж она-то тебе ответит, что это и с чем его едят!' - ответил я ему, тяжело и часто дыша...
  'Черт! Думал, что сдохну!' - обессилено произнес я, падая на кровать, переводя дух и прекращая светиться...
  'Вы, как хотите, а я - спать! Разбудите меня - завтра, ближе к вечеру!' - зевая и прикрывая рот рукой, произнес я, укладываясь на кровати с явным намерением проспать не пресловутые сутки, а как минимум, неделю...
  
  ***
  
  'Эм...
  Слава...
  Послезавтра нам придется пойти в Марлинд, если не пойдем, то нас, вернее, меня и Алишу казнят...' - замявшись и сконфуженно глядя на меня, произнес, все еще дрожащий, Сорей...
  'Так все это дерьмо случилось из-за Банни-чан? Ну, эти крысы у меня получат на орехи! Будут знать, как шантажировать моих родственников!' - зло произнес я, садясь на кровати и буквально стряхивая с себя сонливость и оцепенение, воспламеняясь праведным гневом, напополам с возмездием...
  'М-м-м...
  Слава...
  Я не думаю, что тебе стоит с ними связываться...
  У них, есть оружие против серафимов, и они могут их удерживать в каких-то странных структурах...
  А также могут временно делать зримыми для всех!' - вновь, чуть замявшись, сконфуженно и неуверенно произнес Сорей, отводя глаза и бледнея...
  'Правда, что ли? А вот это - уже интересно! Это в корне меняет дело! Значит, надо будет побыстрее нарыть серафима и обеспечить ему защиту от этих 'белых' и, не в меру, 'пушистых'!' - заметно оживившись и потерев ладони в предвкушении, произнес я...
  'Не понял, зачем тебе еще серафим?
  Тебе не достаточно тех, что имеются и того, что ты сам серафим? - окончательно озадаченный моим странным высказыванием, спросил Сорей...
  'Мне достаточно, но он нужен не мне, а городу! Надо, как можно быстрее повысить благодать в нем...
  Есть крошечный шанс, что советники образумятся, а если нет, то натравим на них гильдию убийц, благо, с нами глава оной!' - произнес я, красноречиво бросив взгляд на Розу...
  Сорей вопросительно перевел взгляд с меня на Розу, а затем обратно, сделав для себя некий вывод, но решив оставить его при себе...
  Роза же свалилась со стула, у которого, внезапно отвалились ножки...
  
  ***
  
  'Ты!
  Ты, что творишь, гад?' - взбешенно воскликнула она, чуть было не набросившись на меня с кулаками...
  'Это - не я! Это - кама итачи!' - нервно рассмеявшись, сказал я, ища взглядом пресловутых йокаев, а-ля местных норминов...
  
  ***
  
  'Кто?' - искренне удивилась девушка, вздернув бровь и потянувшись к кинжалам....
  'Ветряные ласки, так их называют...' - как бы ненароком произнес я, ковыряя носком туфли и без того испещренный трещинами старый деревянный пол гостиницы...
  'А разве здесь такие водятся?' - удивленно произнес, молчаливо наблюдавший за разворачивающейся перед ним драмой, Дезель...
  'Да, хема его знает! Всякое может быть! Лешие, вот, как выяснилось, водятся! Значит и кама итачи - тоже' - сверля потолок несколько нервным взглядом, чуть сконфуженно и виновато изрек я, все еще ища там норминов...
  Эта пушистая мелочь тоже могла бедокурить время от времени, а то, что они были на это способны, я знал...
  Знал наверняка...
  Вспоминая все того же Бьенфу и его сородичей - Феникса и Атакка...
  Света грустно поморщилась, нахмурив лобик и дернув точеным носиком, тяжко вздохнула, словно познав всю бренность бытия и все тяготы жизни...
  Моей, в частности...
  'Да, кстати, Сорей! А что там с твоим животом, а? Могу я взглянуть?' - вдруг поинтересовался я, пристально смотря на 'брата', и внезапно вспомнив, что когда я его лечил, то от зоны его живота шел какой-то подозрительно нездоровый в ментальном плане отклик-откат...
  Да такой, что у меня волосы буквально дыбом на голове стали!
  'Непорядок! Как есть не порядок! И с этим я мириться не стану, не будь я - Велеславом - Злым Волком!' - мрачно подумал я, глядя на Сорея и приближаясь к нему...
  'А...
  Это...
  Гм...
  Да мне просто сделали еще одну татуировку...' - чуть печально и, опустив очи горе долу, а затем, как-то нервно рассмеявшись и состроив веселую мордочку, слегка зажмурившись, произнес Пастырь...
  'Татуировочку, значится, говоришь?' - с каким-то подозрением в голосе и несколько напряженно произнес я, вглядываясь в Сорея и заставляя того нервно сглотнуть и пятиться активнее...
  'А ну-ка, покажи! Дай-ка мне взглянуть на эту татушечку!' - уже настойчивей сказал я, приближаясь к брату...
  Сорей же, тем временем покосившись на исцелившиеся руки, аккуратно приподнял край рубахи и вздрогнул...
  Золотой, нет, вернее, светящийся золотым светом герб Хайленда, аккуратно красовался у него на прессе, коварно переливаясь радужными всполохами...
  'М-да...
  Ну, ты, братец, и попал! Нечего сказать! Круто!' - пораженно изрек я, раскачиваясь на стуле, куда сел, испытав настоящий моральный шок от увиденного...
  'Не, ну, а, что я могу сказать? Ты - придурок! Клинический придурок!' - торжественно-мрачно изрек я, подперев голову кулаком и тяжко вздыхая от чувства полного разочарования от поведения Сорея...
  'Эй! Следи за выражениями, 'братец'!' - искренне возмутился Сорей, негодующе распушившись и чуть ли не рыча на меня...
  'Цыц, мелочь! Посиди и помолчи! И вообще, дай подумать! Как я понял - это магия, причем довольно сильная! Тебя, вероятней всего вынудили дать клятву под угрозой смерти, причем не только своей, но и местной принцесски и всех остальных твоих спутников, так?' - вопросительно-уточняющим тоном спросил я у Сорея...
  'Да...' - очень тихо и как-то виновато произнес Сорей, отведя взгляд и принявшись сверлить им дырку в полу...
  'Ясно-понятно! Сиди здесь! Миклео! Нет, Лазлав Рюлей! Охраняй Сорея!
  Тебя это тоже касается - Фетмус Меома!' - хлопнув себя по коленям, произнес я, приняв некое решение, вставая...
  Названные мной серафимы дружно вздрогнули...
  Им внезапно показалось, что их сковало невидимыми цепями...
  'Слава...
  Откуда ты...' - хотел спросить меня Сорей, но я жестко оборвал его:
  'Не сейчас!
  Света - пойдешь со мной!
  Дезель - охраняй Розу! И смотри, чтобы и волос с ее головы не упал!' - дал я ему установку...
  ' Нет!
  Ты определенно держишь меня за слабака!' - в сердцах возмутился Дезель, попытавшись сбить меня маятником, но я увернулся...
  'Нет, ты неправ! К тому же, твое зрение, я исправил, так что за слабака, я тебя точно не держу! Да и раньше не держал и не считал! Просто из всех здесь присутствующих я и Света - сильнейшие! Лейла не в счет, она еще не до конца оклемалась, после заключения пакта! Поэтому останется здесь! А тебе я доверяю, так, что без обид, ладно?
  Мне надо идти! Никуда не уходите! К тебе - Дезель - это не относится! Хотя...
  Кто знает, ты ведь тоже в чарах клятвы, а это не есть гуд!' - мрачно изрек я, уходя и гася свет, который почему-то все еще горел, хотя был день...
  
  ***
  
  Роза была сбита с толку...
  Поэтому она воскликнула, вскочив со своего стула:
  'И? Как это понимать? Ну вот, куда он пошел?
  Он же сам сказал, что будет спать...
  Нет! Я определенно не понимаю мужчин! Особенно этого!' - как-то нервно раздосадовано произнесла она, хмуро глядя на закрывшуюся за Велеславом дверь и нахохлившись, обняла себя руками, сев обратно на стул...
  
  ***
  
  'Наверно, бить морду Бартлоу или еще кому-то...' - несколько неуверенно произнес Сорей, так же задумчиво созерцая облезлую гостиничную дверь...
  'И ты так легко на это реагируешь? Как ты вообще мог позволить ему сделать это?' - искренне возмутилась Роза, уперев руки в боки и с возмущением, воззрившись на него...
  'Роза, оставь его!
  Он, сутки находился в руках палача!
  Он просто не может сейчас мыслить адекватно!' - с жаром в голосе произнес Миклео, заступаясь за Сорея и обнимая его со спины...
  'Вот, как...
  А я думала, он сбежал...
  А, что? Обязанности Пастыря - это тот еще гемор! Любой бы испугался и сбежал!' - несколько разочарованно-раздосадованно произнесла Роза, как-то расстроено посмотрев на Сорея и хмыкнув...
  'Сорей не такой!
  Он смелый и отважный! А еще...
  А еще, у него очень доброе сердце и он никого не может бросить в беде! А когда угрожают его друзьям!..' - пылко произнесла Лейла, не замечая тонкого троллинга и подначивания со стороны Розы, также заступаясь за Сорея и, осеклась...
  'То он пойдет на все, чтобы их спасти! Это и есть его самая большая слабость, как Пастыря!' - с грустью в голосе закончила за нее Роза, мрачно смотря в окно...
  За окном между тем продолжал накрапывать преисполненный проклятьями дождик...
  
  ***
  
  'Кровь шипит, по лезвию течет! Кто-то верит, по тропе идет!
  Соловей-разбойник, в тьме лесною ждет! Путника-повесу, кого судьба ведет!
  Там за поворотом, где-то за холмом, бой идет последний, за вселенский трон!
  
  Ну, а вдоль дороги, мертвые стоят! И глазами черными, в мрак души глядят!
  Косы блещут длинные, вьются огоньки! Волки воют черные у седой реки!
  По дороге узенькой предстоит идти, но не видно краю и конца пути!
  
  Меч в руке сжимая, я иду вперед! Пусть на сердце пламя, меткой веры жжет!
  Я обеты эти не предам вовеки! Силу человека воплотит мечта!
  И решит дилемму меткая стрела! Бабочкою лета прилетит она!
  
  В алом блеске крови утонул фрегат! Древний царь корону уронил в закат!
  Маревом рассветным выпьет день тоску! И мечом поющим врагам всем отомщу!
  Паладином буду, буду ассасином! Ведь зароки все - еще имеют силу!
  
  По тропе из линий, сотканных зарей! Мне идти в пучину, что передо мной!
  Выстроили силы властию морской! Из седой пучины подъявши бастион!
  За друзей, за счастье я пойду на все! И косой закатов разрежу полотно!
  
  Пусть исчезнет песня, море пусть поет! По дороге жизни странник все идет!
  Норны ткали пряжу - я ее разрезал! Я украл надежду, ее облёк я в вечность!
  И теперь, как карта для меня она! Светит лунным светом мне ее звезда!
  
  Кровь горит рубином, серой тает пылью! Алая пучина благосклонна былью!
  И по полю жизни, я иду, шагаю! А коса сияет - души пожирает!
  Тяжело порою шинигами быть! Выпала мне участь Дьявола судить!
  
  Гнев сильнее воли! Вера, как клинки!
  И сияет правда в омуте любви! Рыцарем священным, силой провиденья,
  Мне отныне быть... И в плену фантазий бесконечно жить!
  
  Я несу возмездие, гениям злодейства! Меч поет священный песню колдовства!
  А по щеке несется алая слеза... Сталью взгляд горит, и вьются облака!
  Ветер кроны треплет, мурлычет ручеек! Черная дремает в мареве земля!
  
  Все огонек пылает в ладони без конца! А по дороге жизни все бродит серафим!
  Он молний золоченых - веселый побратим! Он в Пастыря обличье гуляет по земле!
  Мечом своим волшебным вершит священный суд! Сплетаются стихии - один смыкая круг!
  
  Луч небо прорезает! И плачут Небеса!
  А где-то в черном небе горит огнем Луна!
  Дракон кружится белый... Спасая мир от Зла...'
  - пел бесконечный дождь...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 46***
  
  ***
  
  *Десять дней после Фестиваля*
  
  ***
  
  Бартлоу сидел в своем рабочем кабинете, рассматривая бумаги...
  Он был в приподнятом настроении и думал, как хорошо проходит подготовка к войне с Роландом...
  Нет, он не был злым человеком, но и добрым он тоже не был...
  То, что он делал, он делал ради блага государства, ради той же принцессы Алиши...
  При этом он считал ее слишком легкомысленной, а новоявленного Пастыря - мальчишкой...
  Наивным, глупым мальчишкой, слишком сильно зациклившимся на идеализации окружающего мира...
  Внезапно, его впечатало в стену...
  Лишь мгновение спустя, он обнаружил перед собой того, о ком вспоминал лишь мгновение назад...
  'Ты!? Что это значит? Разве мы не договорились?' - контужено-хрипло спросил 'Пастыря' советник...
  'Мы - нет!?
  Ты - явно спутал меня с братом!
  Он - в отличие от меня - слишком добрый и его оч-чень легко ранить! Отсюда вытекает следующее:
  'Как?
  Ты. Мразь. Посмел. Сделать. Такое. С. Моим. Братом?!
  Я.
  Тебя. Спрашиваю! Гнида! Отвечай!
  Мне! Шваль!' - взбешенно произнес я, буквально подняв опешившего от такой наглости советника, в воздух за горло...
  Только тут до Бартлоу кое-что дошло...
  Дошло, что он уже видел меня...
  Видел тогда в храме...
  Да, он видел, но отчего-то не предал тогда этому значения, и как оказалось, зря...
  Видел и черный меч, который возник тогда из воздуха, а сейчас...
  Сейчас он жалел...
  Жалел о том, что ничего тогда не сделал, помешали давка и хеллионы...
  Его, буквально пробрало до костей, когда он увидел мои огненно-кровавые глаза с горящим в них черным знаком Пастыря, черные крылья дракона, и как ни странно, волчьи уши и хвост...
  Причем, как он заметил, зубы у меня тоже были не совсем человеческими...
  'Я...
  Ну, я...
  Я сделал это ради блага Хайленда!' - сначала мямля и заикаясь, а затем, найдя в себе силы и чувство собственного достоинства, громогласно попытался оправдаться Бартлоу...
  'Ради блага какого-то завалящего, захудалого государишки?' - взбешенно прорычал демон, как окрестил меня про себя Бартлоу...
  'Глупец! Весь мир умирает, а ты печешься только об одном государстве!? Да, и о каком государстве?! Государстве, где прогнил каждый второй! Так что, сученыш, ты опоздал со своей 'заботой'! Так, на пару сотен лет, опоздал! К тому же, как ты вообще додумался угрожать тому, кто может исправить всю ситуацию в мире и без твоих поучений и интриг, а? А еще, кто надоумил тебя - уёбок, угрожать серафимам? Скажи мне - ублюдок! Скажи! Неужели, ты так жаждешь войны, что пытаешься зарубить на корню все попытки добиться мира до того, как начнется вселенский кошмар?' - окутываясь черным пламенем, буквально прорычал я, оборачиваясь Драконом...
  'Я...
  Это...
  Разве это возможно? Как советник, я должен заботиться о благополучии только своего государства и меня не волнует, насколько плохо жителям иных государств! И...
  И, если кто-то, или что-то будут мне мешать, я непременно уберу это препятствие со своего пути! Это мой долг! Или, в худшем случае, заставлю сделать, по-моему!' - с гордостью и с вызовом выпалил в мое лицо Бартлоу, отчаянно пытаясь убедить меня, что совсем, ну ни капельки не боится!...
  На этих своих словах он пролетел через весь зал, осознавая в полете, что его челюсть имела близкое знакомство с моим кулаком...
  При этом, я подумал, что в чем-то он все-таки прав, а жаль...
  Правда - жаль...
  
  ***
  
  'Уберешь, да? Уберешь, значится?! Вот поэтому, ты так и поступил с Пастырем, да - блядь? Ах, ты, мразь!
  Ты, настолько гнилой внутри, что дальше уже просто некуда! Если я прирежу тебя, думается, станет легче дышать! Ведь такие, как ты только и делают, что отравляют мир своим присутствием...
  Присутствием, прогнившим, как гнилой зуб или мышьяк, подсунутый в пилюле доброй рукой заботливого доктора! Что ж, раз я - волк, то я стану доктором - санитаром этого не леса, но мира! Стану им и, пожалуй - начну с тебя!' - громовым голосом изрек я, материализуя меч и направляя клубящееся на его лезвии черное пламя в сторону развалившегося на узорчатом, алом ковре советника, который даже зажмурился от страха...
  'Слава!
  Ты, перебарщиваешь! Оставь его!
  Он, не стоит того, чтобы марать об него руки!
  Он и без тебя издохнет! Издохнет, как шелудивый пес в канаве, попомни мое слово! А подохнуть от твоей руки, было бы слишком большой наградой для такой твари, как он!' - журчащим голоском произнесла прекрасная брюнетка с белыми, драконьими крыльями, тем временем, сидящая на столе и с энтузиазмом просматривающая разложенные на нем бумаги...
  'Кто ты? Какого...' - затравленно озираясь по сторонам в поисках возможных серафимов, скрытых в укромных уголках зала или в его тенях, прохрипел Бартлоу, получив в этот момент мощный удар в ребра эфесом меча...
  'Ну, Слава...' - укоризненно произнесла девушка, сверкнув золотыми глазами и пригрозив своему визави пальчиком...
  'Ну, пожалей ты его - он уже в возрасте! Старичков нельзя обижать, даже если они полное ЧМО!' - как-то иронично-насмешливо произнесла она, проведя язычком по пухлым губкам и растянув их в обворожительно-клыкастой улыбке...
  Бартлоу передернуло...
  Он в ужасе посмотрел на прекрасную 'демоницу', как он поименовал Свету, и попробовал отползти куда-нибудь подальше, вот только скрыться от праведного гнева серафимов, в его коморке было, к несчастью, негде...
  И эта упадническая мысль внезапно поселилась в его сознание...
  Поселилась, и из-за нее, в сердце бедолаги, один за другим, начали прорастать семена гнетущего отчаяния и зыбучей неизбежности...
  
  ***
  
  'Да, мне похуй! Ваще фиолетово на его возраст и статус!
  Я - Серафим! Эта мразь, почти убила Сорея, и пыталась прикончить Миклео и Лейлу! Ну, предположим, что Миклео эта участь ждет в любом случае, но остальные...
  Это - разговор отдельный! К тому же, кто это сделал? Где мне их найти?' - буквально прошипел я, в приступе слепой ярости, склонившись к советнику и приставляя к его горлу меч...
  'Зачем он вам?
  Вы не можете! Это незаконно!' - затравленно хрипел Бартлоу, пялясь на уже окрашенный его кровью меч, почти вылезшими из орбит, глазами...
  'Незаконно?!' - возмутился и одновременно восхитился его непробиваемой логикой я...
  'Ты - точно придурок! У тебя тут полным-полно хема! А ты о законности печешься, а не о пресловутой сохранности своей дрянной шкуры! Я искренне удивлен, что ты вообще еще жив! Может, они считают, что ты настолько ничтожен, что даже им в западло марать о тебя руки или, что у них там вместо рук, лапы-челюсти? Ну, ты и шваль! Полное социальное ничтожество!' - сплюнув на советника, произнес я, вновь врезав ему, но уже кованым сапогом под дых, после чего Бартлоу отключился, обмякнув на полу тряпичной куклой...
  'И все-таки, ты перестарался...' - чуть театрально-расстроено изрекла Света, с шумом захлопнув какую-то книгу, что минуту назад увлеченно читала и, откладывая ее к прочим, что в художественном беспорядке покоились на столе, с призрачным состраданием поглядела на 'бездыханную' тушку советника, распластавшуюся на полу...
  'Да похуй! По крайней мере, из одного дерьма я дерьмо выбил! Возможно, частично, что печалит, но ничего!
  Я думаю, ему еще аукнется! Ведь за все деяния рано или поздно неминуемо приходит расплата! Остался еще тот мудак, что все это сделал, так сказать по приказу этого хрыча! Чтоб его хема с потрохами сожрали!' - в сердцах пнув советника в очередной раз, и с подозрением покосившись на одну из теней, зло сказал я, дематериализуя меч...
  'Идем, Светик! Бросай эту макулатуру! Нам от нее не холодно и не жарко! Думаю, нам придется убираться из Хайленда в темпе!' - несколько напряженно пробормотал я, все еще напряженно глядя во тьму и бросая туда огнебол, но отклика на этот раз не дождался...
  'Да-да, твоими стараниями! А о Сорее ты вообще подумал, а? А о Алише? А о Розе? Ведь клятва Сорея связана не только с ним, но и с ними!' - усталым голосом произнесла Света, сверкнув своими золотыми глазищами, пеняя мне, но, как ей показалось, я ее не услышал, или сделал вид, что не услышал, напряженно, что-то ища взглядом во тьме...
  
  ***
  
  Эта тишина означала, только одно, что шпиона там уже нет или его там все-таки никогда и не было или, в худшем случае, он все еще был там, но имел просто ангельскую выдержку и терпение, и, ни чем себя не выдавал...
  А вот это уже раздражало, наводило на размышления и порядком напрягало...
  Ведь все мои чувства, буквально орали мне в уши, что там, что-то все-таки да есть...
  Ведь в том, что его там не было, я сомневался, привыкнув к тому, что они, как борщевик лезли из всех щелей и не давали продыху...
  Сомневался, как полагаю не зря, ведь червь сомнения обычно не задаром ел свой хлеб, ох и не задаром...
  На всякий случай, я шмальнул туда еще и пару ледяных игл и вновь безрезультатно...
  Но чувство беспокойства все не покидало...
  'Паранойя...' - обеспокоенно подумалось мне...
  'Лечиться надобно, батенька! А, то с таким темпом жизни и до больнички недолог путь...' - с грустью подумалось мне о нынешней ситуации...
  В итоге пришлось смириться с положением дел в пресловутом Датском королевстве, и идти прочь...
  Света хвостиком, словно тень последовала за мной по пятам...
  А когда мы ушли, девушка с сине-фиолетовыми волосами, заплетенными в хвостики, склонилась над бесчувственным советником, и так же немного попинав его в бок, и удостоверившись, что приходить в себя после взбучки, он не собирается, исчезла...
  Файербол и иглы она проигнорировала, благополучно отправив их в иное подпространство, и только лишь посмеялась над потугами недопадшего ее подстрелить:
  'Мол, не дорос еще, чтоб тягаться в силе с Великой Серафимой Тьмы и Иллюзий - Симонной'...
  
  ***
  
  По улицам Озерного Града текли алые струйки, превращаясь в багровые лужицы и стекая грязными ручейками в озеро...
  Впервые, за тысячу лет, над этим городом шел кровавый дождь...
  
  ***
  
  'Теней безумных страшен вальс, а тишина, как кислота течет,
  Все души разъедая, втоптав мечты в асфальт...
  Трамвай-бродяга одиноко, несет беспечно вечный крест,
  По улицам забытым Рока, он вагонетки тянет век...
  
  Беспечно сроки истекают и близится финал...
  Пылает пламя Рагнарека, даруя призрачный дурман...
  Из чаши полной состраданья, все день грядущий вечность пьет...
  И фимиамом созиданья врачует раны жизни бог!
  
  Пылают перья в волосах, огонь их лижет рьяно,
  А на клинке святое пламя все ищет истину в сердцах!
  Сверкает золото туманом, все взор, туманя колдовством!
  И все стоит одетый в славу, герой прославленный молвой!
  
  Пылает пламя бесконечно и тени стыло, тают вечность...
  Ведь отражают небеса, как зеркало фаты Морганы,
  В сердцах сокрытое людских, до срока пониманье...
  И редко видно всем живым сиянье мира Слави...
  
  Бежит, летя вперед мечтаний, безумных дней святой трамвай,
  Как тот - из сказки трех желаний, подаренных девице удалой...
  Летит, стирая расстоянья, спешит вернуться в дом родной,
  Где пламя сменится водой, что жизнь дарует и покой желанный!'
  - пел он...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 47***
  
  ***
  
  *Десять дней после Фестиваля*
  
  ***
  
  Я и Света, бродили по дворцу, пока не нашли спуск на нижние ярусы...
  Как я и думал, он вел в тюрьму и пыточную...
  Я злобно оскалился, предвкушая месть тому, кто изрядно потрепал мои и Сорея нервы...
  Палач, тем временем, меланхолично точил топор и прочие пыточные приспособления...
  Он был рад, что работы пока не было...
  Хотя за последние сутки, он отвел душу по полной программе...
  И оно того стоило! Ведь 'играть' с маленьким Пастырем, было очень и очень весело!
  Ему чертовски понравилось чувство всепоглощающего отчаяния и безысходности на лице пленника...
  Особенно ему понравились затуманенный болью стеклянный блеск зеленых глаз, капли пота, стекающие по загорелой и окровавленной коже...
  Ему определенно нравилось слушать крик юноши, и он не отказался, бы услышать его еще раз...
  Жаль только, что Пастырь сломался так быстро...
  Хотя, что от него можно было еще ожидать?
  Он ведь по сути, был еще ребенком...
  Маленьким ребенком, которого большие и злые тети и дяди, втянули в такой же большой мир злых и страшных взрослых...
  К тому же, он облизнулся, у него тогда имелись еще два пленника...
  Малышку он не тронул...
  Она поняла, что беспомощна и слезно просила его перестать пытать Сорея, а вот мальчишка-серафим...
  Он пытался подраться с ним...
  О, как же хорошо, что его сила в подвале не действовала...
  И отработать на нем приемы, было просто бальзамом на душу...
  Серафим тоже неплохо покричал, а заставить его выпить литр горячей ртути, было поистине забавно...
  Особенно, когда он понял, что стихия этого серафима - вода...
  Конечно, он думал отыметь юношу, пока Пастырь в отключке, но потом решил сделать это, когда его 'основное задание' находится в сознании, но, по всей видимости, это стало для Пастыря последней каплей, и он все-таки сломался...
  Он покорно принял свою судьбу...
  Да, это было небольшое разочарование, но он не унывал...
  Ему нравилась его работа...
  Он поистине любил ее...
  К тому же ему мнилось, что этот Пастырь, рано или поздно вновь окажется на его дыбе...
  Он мерзко усмехнулся...
  Клеймо, которое он выжег на теле юноши, всенепременно заставит его делать все для блага Хайленда, а это будет для него, вероятней всего, невыполнимой задачей и приведет к гибели...
  
  ***
  
  Внезапный звук плохо смазанной двери отвлек Палача от гнусных размышлений, а затем раздался какой-то меланхолично-деликатный стук по двери:
  'Тук-тук!
  Кто-нить есть в домике? Даже если нет, я все равно вхожу!' - радостно промурлыкал некто с горящими алым огнем глазами...
  'А ты хто? Коль не робкого десятка, то входи! Потолкуем!' - жизнерадостно произнес Палач, всматриваясь в пришельца...
  'Интересненько, тут у тебя! Живописненько! Животрепещуще, даже можно сказать - очаровательненько - промурлыкал некто, похожий на Пастыря, проводя пальцем по одному из сиротливо и одиноко валявшихся на этажерке ножиков, как бы смахивая с него пыль и проверяя на остроту...
  'Так, значит, это ты сделал 'Это' с моим милым маленьким братиком, да?
  Я вот тут задаюсь вопросиком, а кто тебе дал право так играть с потенциальным Спасителем этого гребанного мирочка, а? Мне вот реально не понятны ни твои мотивы, ни твоя радикальная тупость!' - как-то расслабленно произнес вторженец, вертя в руках стилет, сев на стул наоборот и опустив голову на спинку, после чего воззрился на хозяина помещения своими пламенеющими тьмой, вперемешку с багровым пламенем глазами, в которых, как показалось Палачу, затаилась сама смерть...
  'О! Так ты, значит, братец нашего горячо любимого Пастыря!?' - притворно усмехнулся Палач, таким же напускно-добродушным голосом, просеча фишку...
  'Ага! В какой-то мере или степени, или даже роде, а может, я ему даже ближе, чем брат!' - как-то таинственно произнес гость, все еще вертя стилет...
  Больно он ему приглянулся, и он решил оставить его себе на память или впоследствии подарить Сорею, так сказать - в знак его отмщения...
  'Но ты, наверно, сделал это, руководствуясь мыслью, что раз Пастырей у вас два, то одного можно пустить в расход, на шашлыки, так? Я - не прав?' - все так же невинно-нежным голоском спросил он, медленно поднимая кровавые очи и вперивая их в мешок, скрывающий харю отморозка...
  ' Ну...
  Даже и не знаю...
  Гм...
  А, у нас два Пастыря? Странно...
  В первый раз слышу! Искренне думал, что только один!' - немного удивленно произнес Палач, почесав макушку и деланно призадумавшись...
  'К сожалению или к радости - два...
   Только вот предназначения - немного разнятся...
  Я - знаешь ли, тот - кому разрешено убивать ради достижения цели...
  Я - в отличии от тебя - Истинный Палач Этого Мира, а ты - лишь жалкая пародия на очищающее зло орудие, которое и злом-то назвать нельзя, язык просто не поворачивается!' - дьявольски растянувшись в улыбке и пробуя стилет на остроту кончиком языка, произнес пришелец...
  'Я не совсем тебя понимаю!' - немного обескуражено произнес Палач, косясь на него с явным недоумением и подозрением, а еще перехватывая нож поудобнее, причем так, чтобы он этого не заметил, но у него не получилось скрыть это действо от всепроникающих глаз гостя...
  'Да, тут и понимать-то особо нечего...' - мирно произнес юноша, вставая и делая шаг ему навстречу...
  'Ты причинил боль самому близкому мне существу! И, я не могу простить тебя за это! За такое - не прощают! А это значит:
  'C`est la vie!' - все также мирно, и при этом, продолжая нежно улыбаться, произнес он, сделав легкое и совершенно незаметное, плавное движение в воздухе...
  Палач не успел даже моргнуть, когда весь имевшийся в пыточной инвентарь вонзился в его тело...
  А спустя всего лишь миг все, что было в помещении, перестало быть, став частью всеобъемлющего и всепоглощающего Ничто...
  Такова была кара за попытку убийства Пастыря и пришедший к Палачу серафим, ее с успехом осуществил, воплотив в реальность один из самых больших кошмаров этого недочеловека...
  Не оглядываясь, он вышел, не забыв аккуратно прикрыть за собой дверь...
  
  ***
  
  Света стояла на шухере, опершись спиной о каменную кладку и снова что-то читала...
  Я только поразился, где она только берет это чтиво, и что там такое интересное ищет или читает, тщась там разузнать? Неужели ее так сильно интересуют хитросплетения местной бюрократии и теневые игрища работников ножа и топора...
  'М-да, странно...
  Нужно будет расспросить как-нибудь, между делом...' - подумалось мне...
  
  ***
  
  'Ты закончил?' - деликатно спросила она, дематериализовав брошюрку...
  'Да...
  Там все уничтожено...
  Я бросил туда небольшую контролируемую вакуумную бомбу, так что имевшиеся там средства подавления духовной энергии и прочие средства, уничтожены на молекулярном уровне!
  Уничтожать весь замок у меня в мыслях не было, а то оставлять Банни-чан без дома, это как-то не по нашенски, не по-русски!' - холодным тоном произнес я, на мгновение чуть сострив, но Свету это явно не вдохновило....
  'Я поражаюсь с тебя, как ты можешь улыбаться, когда от тебя за версту несет кровью, смертью и несчастьем...
  А, Слава?' - произнесла она, слегка поежившись и отойдя от меня на два шага во тьму подземелья...
  'Просто настоящее подземелье драконов теперь...' - нервно подумалось мне, когда я вспомнил о своем и ее статусах...
  'А что? Ты мне прикажешь смотреть на жизнь спустя рукава? А вот - фигушки!
  По закону Талиона: 'Зуб за зуб, кровь за кровь!' И за кровь этот мир будет платить кровью! К тому же, на одного, заметь! Только на одного морального урода с зачатками деграданства стало меньше!
  Я - Волк, и как я уже говорил - санитар леса! А Мой Лес - это Мир!' - чуть гордо произнес я, сверкнув глазами...
  'Тц!' - раздраженно цикнула Света, печально вздохнув и отвернувшись от меня, пошла куда-то дальше во тьму внешнюю, ища свет, что брезжил где-то на другом конце этого туннеля невезения...
  Явно надеясь обрести там лучшую жизнь, напрочь лишенную моего общества...
  'Ладно! Идем! Нам не стоит тут светиться, а то кто знает, вдруг у них здесь жучки и следящие устройства! Ну, там всякие скрытые камеры, датчики, тепловизоры и прочие устройства слежения понатыканы', - несколько нервно произнес я и пошел в другую сторону...
  'Думаешь? По-моему, не тот период развития!' - скептически и с явным сомнением в голосе произнесла Света, материализуясь рядом и, накидывая капюшон, спеша вслед за мной к столь желанному ее сердцем свету...
  Тем временем над городом бушевала Черная Метель...
  
  ***
  
  'Мгновенья ускользают тающей водой, мы играем в игры с судьбой на уговор:
  Счастливым сделать каждого под белою звездой!
  Мы бежим по шпалам время обгоняя и поем безумно песни на лету!
  Вечность, обнимая, дарит тишину...
  
  И блещет нам планета в золото одета, с неба так заветно все глядит на нас!
  И роняет в космос все сердито жар!
  Распахнувши крылья, мы летим как птицы и поет стихия окоемом мира!
  Все меняя маски - лицемерно лживо!
  
  Полыхает пламя, нас все в огне сжигает! Это - наша правда, наш город - из обмана!
  Место, что всегда влечет к себе величье!
  Бесконечна битва, вечен вечный бой! На войну со Светом мы идем грядой!
  Песни бесконечно льются, как вино! Все пылает вера, ей не все равно!
  
  Истина сердито заберет свое! Чаша зла распита и разлито зло...
  Мы с небес вернемся, самой страшной бурей! И пройдем по миру огненной гребенкой,
  Под чистую вечность, обернувши в пыль... И начнется танго, обращая в дым...
  Песня в тьму взовьется, опаляя ад, а с небес прольется Черный Снегопад...
  
  И не рад, наверно, будет в этом мире всяк, кто спросонку, глупый, придет на Маскарад,
  Забыв, что он по сути всегда и виноват...
  Награды бесконечно нечестно получив и под личиной лживой чужую жизнь прожив...
  Поймет, но будет поздно, ушел уже трамвай, и вальс виденьем сложный уж в бездне отзвучал...'
  - шептала пустота, нежно улыбаясь тьме...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 48***
  
  ***
  
  *Десять дней после фестиваля*
  
  ***
  
  Алиша вместе с Розой сидели за столом гостиничного номера, пили чай и мило общались...
  Принцесса решила зайти и узнать, как чувствует себя Сорей...
  Ей рассказали о том, что произошло и о том, что теперь она, можно сказать, под 'колпаком у правительственных структур'...
  Хоть она и была принцессой, но недовольство ей в дворцовых кругах только росло...
  Сам тот факт, что ее банально смогли обвинить по подложному обвинению, а дело, явно было сфабриковано и было шито гнилыми нитками, ставило жирный крест на ее карьере в политике...
  Конечно, когда она узнала, что ее жизнью шантажировали Сорея, то она, искренне возмутилась, но в каком-то роде она была даже рада такому стечению обстоятельств...
  Рада потому, что теперь она была, в некотором роде, защищена...
  Ведь став оруженосцем Пастыря, она стала сильней и теперь видела полную картину мира...
  Лейла сидела у окна и расфокусированным взглядом смотрела в окно, безрезультатно тщась отыскать там смысл жизни...
  Дезель спал на стоящем у стены стуле или, по крайней мере, делал вид, что спит...
  Что творилось в его голове, все еще оставалось тайной, покрытой мраком, для его спутников...
  Миклео лежал на коленях Сорея и думал...
  Думал о том, что случилось с ними со всеми с того злополучного дня, когда небо прорезал проклятый звездопад...
  Он прекрасно понимал, что что-то в их жизни явно пошло не так, как надо, а по какому-то неизвестному и явно ненормальному сценарию...
  Его несколько напряг тот факт, что Слава откуда-то узнал его истинное имя и истинное имя Лейлы...
  Это озадачивало и наводило на размышления, но пугало его все - же то, что Слава мог использовать силу истинных имен и теперь он, Миклео, был буквально скован цепями приказа, который тому же Сорею, отменить, почему-то, не удалось...
  Сорей перебирал волосы Миклео, иногда задевая лисье ушко серафима, которое от этого мило подергивалось, а сам Миклео начинал забавно морщить нос...
  Сорей казался расслабленным, но на его душе скреблись черные, как ночь, кошки...
  Клеймо Хайленда жгло...
  Он испытывал постоянную слабую боль...
  Пастырь прекрасно понимал, что эта жуткая татуировочка пустила свои корни глубоко в его сердце и, если он оступится, сделает что-то неверное, то его сердце просто разорвется или будет сожжено дотла...
  Он прекрасно это понимал, и от этого ему становилось тошно...
  Роза, тем временем, внезапно бросила на него легкий, скользяще-мимолетный взгляд и, передернув плечиком, вновь вернулась к теме обсуждения...
  Алиша тоже на мгновенье умолкла и поежилась...
  Ей внезапно стало холодно и как-то не по себе...
  В этот момент вернулся Слава...
  Он был мрачен...
  Мрачен и зол...
  Весь его вид буквально излучал ауру угрозы и плохо скрываемого трепета, грозящего перерасти в настоящий всепоглощающий и всепожирающий ужас, распространяющий вокруг себя волны, леденящего душу, замогильного страха...
  
  ***
  
  'О, Слава!
  Ты, вернулся!
  А мы...' - хотел сказать нечто, внезапно обрадованный его появлением, Сорей, но Слава, не дал ему договорить, подойдя к нему и молча, легко коснувшись переносицы, прошептал что-то на неизвестном окружающим языке...
  'Terminum ruina et adolebit! Предел разрушься и сгори!
  Luceat in anima Sancti amoris! Сияй душа святой любви!
  In transmutatio de speculis, В преображении зеркал,
  
  Texere a magia phialam! Соткись магический фиал!
  Et jaceo dulcis somniabunt, И пелериной сладких снов,
  Tincidunt sacra domus a malo! Замкни от зла священный дом!'
  - На лбу Сорея возник и тут же погас какой-то странный, замысловатый знак и юноша, мгновенно потеряв сознание, упал на кровать...
  'Слава!? Зачем ты это сделал?!' - пораженно воскликнул Миклео и жалобно вскрикнул, когда Слава притянул его к себе, перехватив запястья, и точно так же, как и Сорея до этого, коснулся лба, произнося нечто иное, но результат был тот же...
  'Illusionibus dulce lumen! Иллюзий сладостный накал!
  Dare infantem mundum tumultum! Даруй младенцу чистый шквал!
  Incredibile est, perspicuitatem, Безумно чистого виденья,
  Quod cor dat inspiratione! Что сердцу дарит вдохновенье!
  
  Et eruit tenebrarum noctis, И разрушает ночи мрак,
  Sculpting somnium in piaculum! Ваяя сон во искупленье!
  Quod dat aeterna beatitudine, Что дарит вечное блаженство,
  Perveniens mundo fractal! Достигшим в мире просветленья!
  
  Et sicut ebrius vino, И опьяняя, как вино,
  In magia somnium vocantes! В волшебный сон зовет его!
  Nere, sicut caelum rota, Крутясь, как неба колесо,
  In pulvinar divinae universi! Веретеном божественной вселенной!'
  Глаза Лейлы расширились от шока...
  Вокруг нее мгновенно вспыхнули файерболы...
  Они так же мгновенно погасли под ее, все еще шокированным взглядом...
  'Что, вы...
  Что, вы, хотите с нами сделать?' - испуганно пролепетала она...
  Велеслав промолчал...
  Посмотрев в сторону замолкших от удивления девушек, он создал в воздухе двойную печать, которая словно покрывалом накрыла их...
  Света все это время, молча, стояла в дверях...
  Стояла и смотрела...
  Драться со Славой или убегать от него она явно не собиралась, что лишний раз подтверждало, что она на его стороне и, вообще, с ним заодно...
  Она просто вошла в комнату...
  Вошла и закрыла за собой дверь...
  Слава вновь создал несколько печатей и, оставшиеся в сознании, серафимы пополнили ряды спящих...
  
  ***
  
  'Да, уж...
  Наша шайка-лейка еще не в полном составе, а мне приходится заниматься запретной магией, чтобы они не померли от глупых шуточек местных...' - мрачно думал он, созерцая эту картину маслом...
  Он аккуратно перенес девушек на кровать в окружение Сорея, вновь шепча заклятье...
  'Starlight, pendulum universi,
  Cogita ignea nebula de caelo!
  Et tolleret tenebras! Et nus mitis, tueri ab iniuria!
  Animam custodire, defendere a malo!
  Et lux originali nisi a praestigiis!
  Sit maledicta incidunt! In Bastion evanescunt!
  
  Quid tenebrae Dominus in conspectu terribilis SIM aedificavit!
  Confractus et aedificare Cathedral!
  Ubi quisque cognoscit, quod verbum significat
  Domum Luceat in magna luce in principio!
  'Ceterum omnia! Habeas fiduciam secreta, castrum de caelo, in se absorbuit luna!
  Luceat, protectio, protegens creans et somnia!
  
  Ut somno veritatis Custos, eis concede gratiam Draco!
  Ut nubes rebelles, Dominus petebatur, esse facturum, ut fatum, partum malis print!
  Draco barba texere, ut in nubibus puritatem,
  Luceat in aeternum et a momento, et continent dies!
  Sit hoc in hora, in dubio est, plena venit super dormientes somnia! Absorbetur in se cadere in omni potentia et tempestatem Sancti diebus amor!'
  
  'Звездного сияния маятник вселенский,
  Отрази от неба пламенный туман!
  И развей мороки, насланные тьмою!
  И мерцаньем нежным защити от травм!
  Душу охрани! Оборони от зла!
  И светом изначальным спаси от ведовства!
  
  Пускай падут проклятья! Исчезнет бастион!
  Что тьмы Владыка страшный пред взором сим возвел!
  Сломай его и возведи собор! Где каждый осознает, что значит слово - Дом!
  Сияй, великий Свет Начала! Пылай, наперекор всему!
  Храни, доверенное тайной! Замком небес, в себя вобрав Луну!
  Сияй, защиту создавая и охраняя сны!
  
  Как дремы истиной хранитель, пускай дарует благодать Дракон!
  Как туч мятежный лорд-гонитель, храни судьбу, создав от бед печать!
  Драконьих уз переплетеньем, что в облаках из чистоты,
  Сияют вечности мгновеньем и воплощают дни!
  Пусть в этот час, сомненьем полный, постигнут спящие мечты!
  В себя вобрав, до капли, всю власть и шторм священных дней любви!'
  Их связали тонкие, мерцающие нити и все исчезло...
  Лейла из-за чар прикорнула на подоконнике...
  Дезель же так и остался спать на своем стуле, теперь уже стопроцентно...
  
  ***
  
  'Вот и чудненько! Теперь обмен жизненных энергий равномерен, а клеймо не убьет их за малейший проступок! Надо будет подстраховаться и поставить глушилки и тем, кто пополнит наши ряды позже...
  Так, пойду-ка я проверю дорогу к Марлинду, пока они так сладко спят...
  Принцессы, вероятно, все равно никто не хватится...
  К тому же, здесь глава гильдий 'Рассеянные кости' и ' Воробьиное перо' - в одном флаконе...
  Хм...
  А ведь, правда!
  Я как-то и не задумывался об этом раньше!
  Она ведь, получается глава двух, совершенно разнонаправленных гильдий: торговой и киллерской, которые, к тому же, являются одной и той же на самом деле...
  Хах! Нет? Ну, а, что? Это же просто круто! Да, Сорею определенно просто бессовестно везет на девушек из высшего общества или из низшего, так сказать с самых его потаенных глубин...
  М-да...
  Надеюсь, его удача все же будет нормальной, а не пришибленной, от которой даже хема ногу сломит', - безрадостно подумал про себя Велеслав, оглядывая комнату на предмет шпионского оборудования и не находя его признаков...
  Но чувство беспокойства, все - равно давило на его психику, фоновым шумом маяча где-то на самой дальней периферии сознания...
  Это начинало понемногу, но раздражать...
  
  ***
  
  Велеслав вышел, оставив всех в магической дреме, так сказать в некоем подобии сонного царства Короля Фей...
  Тот факт, что за ним все-таки следила странная, маленькая девочка с фиолетовыми хвостиками, он предпочел пока проигнорировать...
  Света осталась на стреме, так сказать за старшую, дабы охранять покой спящих...
  Против она не была...
  Ей было не впервой...
  И поэтому, из чувства солидарности, она тоже задремала, убаюканная мерным дыханием спящих...
  А ветер, тем временем, крепчал...
  
  ***
  
  'Лед измерений точит без меры разума нежного край...
  Рушит напрасно и злонамеренно, жизнью созданный план!
  Всё покрывая тьмой сожаления и обращая в пар...
  
  Вечно играя и разрушая, вновь создавая сон...
  Хрупкую вечность, полную негой, что словно песня кипит...
  А где то у грани, сокрытой от бездны, дней цитадель все стоит и стоит!
  
  Глетчеры кроют пространства и пустоши, все обращая в снег!
  Узорами древними, как мироздание, ночь вырезает слог!
  И обращается ткань осознания в то, что постичь не смог...
  
  Гений, постигший в одно касание, тьму тех бездонных нор...
  Что словно дыры, в сплошной межреальности, вырыл безумия крот!
  Что, создал, оставив нам на прощание, сорванный с древа познанья плод...
  
  Лед застывает все обращая в хрусталь ушедших эпох...
  И изваяньями, полными вечности, тихо стоят наши дни прошедшие,
  Не размыкая сжатых в отчаянье, сильных, как бездна рук...
  
  Все возвращается и завершается, вновь повторяя круг...
  Рушится прошлое и настоящее, вновь воплощаясь в нас...
  Мы отрицаем само отрицание и вопрошаем опять...
  
  Когда же очнется от сна мироздание, вечной борьбы разрушится вальс?
  И скрипка сердец замолчит в упоении, флейте надежды внимая в саду?
  Что соткан и заперт был на творение, в первый день лета в забытом году...
  
  Когда лед растает и ручьи побегут? И люди по свету счастливо пойдут?
  По жизни великой и полной, как чаша, что светом богата, богата мечтой?
  И смогут, когда они быть вновь собой, отринув ненастья, укрывшись судьбой?
  
  Исчезнут иллюзии, пеплом осыпавшись, лебеди все улетят на юг...
  И с запада буря придет последняя, рухнет проклятья магический круг...
  Когда спилит, навеки отчаявшись, странник грядущего сук...'
  - звенело в тишине...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  **Интермедия 27 ***
  
  ***
  
  *Десять дней после Фестиваля*
  
  ***
  
  *Луга Триумфа*
  
  Дождь...
  Дождь...
  И еще раз Дождь...
  Вот что он видел...
  Дождь и больше - Н.И.Ч.Е.Г.О...
  Ровным счетом ничего...
  Совсем...
  Дождь шел сплошняком, создавая непреодолимую серую завесу воды, стальной громадой ртути, льющейся с разочаровавшихся в человечестве, небес...
  Он ненавидел это...
  Ненавидел этот дождь и причину, из-за которой он под ним находился...
  Сергей зло сжал поводья и тронул коня...
  Гнедой повиновался, но без особой охоты...
  Его усталые подковы, скользили тщеславно-виновато, меся грязь...
  Ему-то же совсем не льстило, переться впереди всего войска, как впереди планеты всей...
  Все-таки Гнедой не был зарвавшимся и зажравшимся скакуном, так часто принимающим участие в скачках или выставках арабских скакунов...
  Нет, вовсе нет!
  Он был честной и отважной лошадью...
  Лошадью, а вернее, конем, привыкшим к баталиям и перипетиям судьбы, уже не раз выносивший хозяина из огня да полымя, из медвежьих ловушек, аккурат в лисьи капканы...
  Нет, он делал это не специально, а чисто по недомыслию и, свойственной некоторым представителям его рода, глупости...
  Сказывались частые контузии, от нередко взрывающихся рядом пороховых снарядов...
  А так, он был конь - конем и ничего более...
  И вот сейчас, переминаясь с ноги на ногу, он отчаянно не хотел идти вперед...
  Не хотел идти туда, где предположительно затаился враг, аккурат, прикрывшись стеной этого мерзкого, промозглого и злоебучего дождя...
  
  ***
  
  Сергей всячески понукал животинку, но Гнедой сделав от силы три шага, встал как вкопанный, наотрез отказавшись идти дальше...
  Генерал разозлился, хотя в мыслях и разделял чувства коня, что лишь лишний раз доказывало, что плохим человеком он не был...
  А был, как раз таки тем, кого за глаза называли рубаха-парень или свой в доску...
  Ругнувшись, он спрыгнул и решил на всякий случай проверить, а в порядке ли подковы у его скакуна, а заодно одеть шоры...
  Может быть так, зверь сочтет нужным побороть свой, так некстати обострившийся, страх и пойдет вперед? Подковы оказались в порядке, а вот шоры...
  Шоры Гнедой одеть на себя предательски не дал...
  Возмутившись до глубины своей конячьей души и встав на дыбы, всем своим видом показывая молчаливый протест работников профсоюзов, да к тому же закатив самую, что ни на есть конячью истерику, заржав в голос и обшвыряв Сергея и прочих участников похода комьями грязи вперемешку с поседелой травой...
  
  ***
  
  Настроение Сергея падало...
  Искать нового коня он не мог, а поэтому был вынужден возглавить армию пешком, ведя лошадь под узды...
  Особо упирающуюся гнедую лошадь...
  Гнедую, от кончика челки, до кончика хвоста лошадь...
  Но, к своему большому огорчению, прошел он не далеко и не долго...
  Так, за три минуты метров пятьсот...
  Аккурат до того самого рокового момента, когда все и началось...
  Хайлендцы хлынули, как тараканы из всех щелей...
  Хлынули, заворачиваясь в клубы черного, удушливого дыма...
  И завязалась самая, что ни на есть настоящая заправская, чуть ли не запорожская - сеча...
  Сергей рубился, как самый настоящий атаман, напрочь забыв о коне, а конь...
  А конь решил сделать свой ход...
  Ход конем...
  Сделать его и стать Буцефалом, войдя в анналы истории...
  И он тоже принял участие в развлекаловке...
  Принял участие в ней, нанося своими, лишенными, как в последствии выяснилось, одной подковы копытами, удары, а также нанизывая на свой бутафорский рог, из оперы а-ля единорог, особо наглых и вертких гавриков, упорно лезущих на рожон и мешающих жить его хозяину...
  
  ***
  
  Сергей не знал, как долго все это безобразие длилось, но, в конечном счете, он огреб, словив прямое попадание чьей-то булавой по голове...
  Благо, жив остался...
  И к тому же, еще и прямое ранение в плечо...
  Причем, сразу от трех стрел...
  Каким чудом они не пробили ему легкое, он так и не понял, оставшись в священном неведенье, но в связи со всем эти безобразием, его подчиненные почему-то сочли нужным убрать своего генерала с поля боя...
  Видимо, решив доказать ему, что они его все - таки любят и что не дело генералам сражаться с рядовыми в гуще боя...
  А, вообще, генералы у них еще есть! И они должны быть в штабе и раздавать указания оттуда, а не шататься по полю, размахивая палашом!
  Сергей не оценил...
  Он все - таки хотел продолжить, но был вырублен уже своими и безжалостно утащен в санчасть, а затем и вообще переправлен в лазарет Ластонбелла, под громкие крики собственного протеста...
  Как он в дальнейшем понял, руководство сочло, что он уже достаточно навоевался и поотдавал долг Родине...
  Правда, сам Сергей с этим согласен не был и их мнения не разделял...
  Он хотел вернуться на Луг Триумфа и уничтожать демонов!
  Ведь в том, что людей там на самом деле не было, он убедился сам, когда они стали превращаться в чудовищ, прямо у него на глазах и есть его людей, и своих единомышленников...
  Он здраво предположил, что подобный эффект ему подарила странная отметка, черной кляксой расплывшаяся на его руке несколько дней назад, но тогда...
  Тогда, к своему вящему сожалению, он не придал этому должного внимания, а теперь...
  Теперь его буквально поставили перед фактом...
  Он понял, что его постигла истинная напасть...
  Напасть, видеть во всех чудовищ...
  И, по правде говоря, он пока что не мог понять, как с подобным даром ему жить дальше...
  Мириться ли с ним или изгонять, применяя против самого себя самые разнообразные методы...
  Он искал ответы на свои вопросы...
  Искал, ровно до того дня, когда над крышами города не пролетел Дракон, буквально сотканный из тысяч зеркал...
  Пока не пролетел Дракон, что сровнял его жизнь с землей, а также не начал новый период в жизни Роландской империи и всего Мидганда в частности...
  Дракон, что на своих прозрачных крыльях принес великие перемены, разрушения и обновления, а пока...
  Пока, он пытался вылечить плечо и выяснить, когда и при каких обстоятельствах, его Гнедой потерял подкову, сделав его в детских играх королем без подковы и королевства...
  Он всматривался в бездну, а бездна...
  Бездна всматривалась в него...
  Всматривалась, и улыбалась...
  Улыбалась тысячами улыбок...
  Улыбок тех, кто всегда искал правды...
  
  ***
  
  'Как желает ночь, так тому и быть!
  Как сказал огонь - надобно любить!
  Значит, сердце все же нужно отворить!
  В руки взять орало, выковать клинок!
  
  И с соседом милым распить на посошок!
  Ведь дорога злюка в трясину заведет!
  Оставит без причины, взявши в оборот!
  И швырнет в рутину всех мелочных забот!
  
  И тогда не будешь света видеть год!
  А любить придется, вертяся, как волчок!
  Потому, что правду пишут наперед!
  Кровью и огнем выводя рулады,
  
  Землю дуже раня яростным мечом!
  Плуг пахать бездумно будет
  Сонмы самых разных, заплутавших душ...
  И отведать все ж придется, негу страсти райских кущ...
  
  Но вино прервется света, и умолкнут песни зла...
  Все свое имеет место и свое, подчас, значенье...
  Свойство глупое имеет обращаться стылым пеплом,
  Но вернется в дом с победой твое сердце в час заветный!
  
  И тогда уже соседу тот ответ держать придется!
  Почему в его светлице ночь с твоей женой ютится?
  И плетется приворот чар девических в томленье,
  Заарканить, окрутить, на себе, в мечтах, женить!
  
  Средь красоток, чаровниц, что как птицы в клетке - чахнут...
  Ждут, когда настанет счастье! И когда оно начнет
  На их улице победно Мендельсоном непременным,
  Подобострастно, разжигать любовный флер!
  
  Чтобы каждый был счастливым!
  Ветром пьян и пьян стихией!
  Чтоб исчезла тьма ночная, как царица удалая,
  Что украла петушка из чудесного Дворца!'
  - шуршало в дыхании ветра...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  *** Интермедия 28***
  
  ***
  
  *Девять дней спустя после Фестиваля Священного Клинка*
  
  ***
  
  *Райфалк*
  
  ***
  
  Он шел вперед...
  Шел вперед уверенный в себе и в своих силах...
  Шел, чтобы отомстить убийце своей возлюбленной - Теодоры, а также положить конец страданьям своего лучшего друга - Айзена...
  Да, он знал, сестра Айзена - Эдна, вероятней всего, попытается его остановить и помешать исполнению священной кары...
  Вероятно, так и будет, но...
  Он - Завейд, поклялся Айзену в том, что убьет его, когда тот станет Драконом...
  И он не отступится от данного слова, ведь назначенное время - пришло...
  Он шел, чтобы исполнить свою клятву...
  Клятву, данную еще тысячу лет назад...
  Тогда, когда Айзен еще был капитаном пиратов и вместе с Айфридом и Вельвет, Лафикетом, Рокуро, Маджиру и Элеонорой, бороздил просторы бескрайнего синего моря в поисках Арториуса Колбранде, и затаившегося в недрах мирового пульса Шестого - Безымянного Эмпирея...
  
  ***
  
  Эдна уже ждала его...
  Ждала на подступах к Райфалку...
  Ждала, как всегда, одетая в свое бело-золотое платье, в облике хрупкой малышки...
  Хотя...
  Ей, как и ему, уже давным-давно перевалило за тысячу...
  Она ждала...
  Ждала его...
  Ждала, уперев руки в ручку изящного белого зонтика, на котором мертвой игрушкой висел запечатанный Айзеном глава серафимов-норминов - Феникс...
  Нормин, призванный вечно охранять названную сестру, а по совместительству - возлюбленную, а так же, в некотором смысле и дочь Айзена - Эдну...
  О, она была зла...
  Чертовски зла...
  В ее голубых глазах читались, буквально светясь огнем праведного гнева, решительность и холодность...
  Она собиралась не пустить его к вершине...
  Не пустить туда, где спал, свернувшись клубком, в своем гнезде, величественный и грозный, черный Дракон...
  Дракон, совсем еще недавно, по меркам этого мира, бывший могущественным серафимом земли по имени - Айзен, а также ее названным братом, так как кровных родичей у серафимов быть не могло...
  Дракон, бывший серафимом, которого многие уже тогда, тысячу лет назад, почитали за Шинигами - Ангела Смерти...
  Да, его почитали и боялись уже тогда...
  Боялись из-за того, что убив Теодору - возлюбленную Завейда, он получил проклятое благословение, и Смерть с того момента всегда ходила под руку с ним...
  А почитали, потому, что он был серафимом...
  Потому, что он стал для них Темным Богом их мира...
  
  ***
  
  Эдна, правда, не могла так поступить...
  Она не могла позволить Завейду убить Айзена...
  Убить ЕЁ Айзена!
  Ее брата!
  Ее любимого...
  Она просто не могла...
  И, пусть, это освободило бы его от страданий, но она все равно не могла...
  Это было сильнее ее...
  Она слишком сильно его любила и не могла позволить кому-либо оборвать его жизнь!
  Пусть даже этим кем-то, собирался стать его старинный друг - Завейд, прозванный в народе Изгнанником...
  И пусть Айзен считал себя Проклятым Шинигами! И пусть он стал Драконом, но он был жив! И ей - не важно! Кто он или что он!
  Ей важно, что сейчас он был здесь, с ней! А самое главное:
  Он. Был. Жив!
  А все остальное было не важно! И, именно поэтому, она, Эдна, не пропустит Завейда к Айзену! И все равно, что он тысячу раз поклялся Айзену, что убьет его!
  Ей - Эдне, он не клялся! А значит, она имеет священное право прогнать его с горы Райфалк! Пусть ищет себе другого Дракона, для исполнения клятв и свершения праведной мести!
  Она не пропустит его! Не пропустит, даже, если ей для этого придется сравнять Райфалк с землей! О, она сделает это! Сделает это, чтобы защитить брата! Защитить его от всего, даже от самой себя, если таковое понадобится...
  Ведь она так сильно его любит! Одинокая слеза скатилась по ее бледному и изможденному, источаемой Айзеном скверной, лицу, скатилась и упала...
  Упала в серую и вездесущую пыль, что туманной завесой висела в воздухе и призрачным мхом безысходной печали таилась на острых, оголенных камнях древней горы призрачного Дракона...
  Ведь из-за присутствия на пике Райфалка Дракона, на нем ничего не росло...
  Его злобное дыханье обратило все в прах...
  Все, кроме Эдны...
  Только сама Эдна, со своим истинным именем, была единственным цветочком в этом угрюмом и богом забытом, промерзшем и обдуваемом всеми ветрами, месте...
  
  ***
  
  Камни взлетели вверх...
  Земля вздыбилась, как рассерженный манул, как разбуженный во время зимней спячки медведь шатун, что вставая на дыбы, уничтожал всех, пришедших за его шкурой, неосторожных охотников...
  Земля бросилась вперед на ледяные, холодные, воздушные смерчи, пропитанные праведной яростью и пронизанные искренним милосердием напополам со скорбью и сочувствием, ниспосланных Завейдом...
  Бросалась, стремясь выказать свой праведный гнев и упорство...
  Битва двух великих серафимов, сражающихся из-за того, кто был дорог им обоим, началась...
  И в эту битву в самый разгар вмешались те, кто больше всего любили боль и зло: наперсница Властелина Бедствий - серафим иллюзий и тьмы - Симонна и хеллионы...
  Они пришла за Драконом, чтобы подчинить его воле своего господина и забрать в великое и ужасающее войско Владыки Бедствий...
  Она пришла, приведя к пику часть войска Хельдальфа...
  На этой скорбно-траурной ноте, битва добра и зла за жизнь Дракона-шинигами Айзена началась...
  
  ***
  
  'Крылья черные пылают, я скольжу и улетаю...
  Исчезают дни былые, тают облаком туманным...
  Отраженье забываю, забываю, все что было...
  Мое сердце потеряло ту, что целый век любило...
  
  Я отчаянно мечтал, что вернуть смогу Свободу...
  И вернусь из Края Ночи, в коий завели походы,
  Но теперь, одетый скорбью, я - Дракон осенней ночи...
  Я лечу, раскинув крылья, над седой, кружа, вершиной...
  
  Ждет принцесса молодая, в золото, одевши гору,
  Отражает солнце небо, что в ее глазах сияет...
  Ждет она меня без толку, облик я вернуть не в силах...
  Я лечу Драконом грозным, обращая в пепел горы...
  
  А она стоит надменно, презирая бег столетий...
  Ждет, что я смогу вернуться, превзойдя проклятье это...
  Что смогу очистить душу, к ней вернусь из тьмы былого...
  Ведь уже минула тыща лет, когда я с ней расстался...
  
  Я, как дух навек заблудший, по стране чужой скитался,
  А принцесса все ждала, как цветок она цвела,
  Охраняя замок древний, в образе скалы представший.
  Не смущали ее сердце: ни века, ни расстоянья...
  
  Облаченная в печаль, на холодном ветре вьюги,
  В битве гнева с древней силой, все она стояла стеблем,
  Не боялася Дракона, не страшилася меня...
  Ведь ее душа в печаль облаченная, сияла...
  
  И ко мне она желала прилететь на крыльях шторма,
  Чтоб мы вместе танцевали над холодной бездной моря...
  Ее пламя охраняло от любого от несчастья, а она все проклинала,
  Тех, кто отобрал то счастье, что я дать ей обещал...
  
  Я летел, летел сквозь тучи к той, кого любил без меры,
  Пусть Драконом стал я черным, все равно люблю я Эдну...
  Я вернусь, вернусь однажды, перестану быть Драконом...
  Мы тогда покинем замок, будем мы, как мир - свободны...'
  - пел Айзен, паря в небесах над Райфалком...
  
  
  
  
  
  ***Мечта 49***
  
  ***
  
  *Десять дней после Фестиваля*
  
  ***
  
  * Озерный град *
  
  ***
  
  Сорей очнулся...
  Сознание медленно возвращалось...
  Он чувствовал легкость во всем теле и еще что-то, наподобии эйфории...
  Чувствовал тепло...
  Нет, даже жар, что медленно и неотступно растекался по всему его телу, наполняя собой каждый мускул, каждую клеточку его естества...
  Растекался, наполняя его тело негой и истомой...
  'М-м-м...
  Как же хорошо!..' - произнес совсем рядом бархатисто-нежный и немножечко сонный, женский голос...
  Сорей, моргнул и огляделся...
  К его удивлению, он обнаружил, что все его товарищи дружно спят...
  Спят вповалку...
  Причем, он в обнимку с Розой и принцессой Алишей...
  От осознания подобного, бедняга покраснел и испытал сильный шок...
  В связи с чем, кровь, отхлынув от его головы, устремилась в самое не подходящее место на его теле, что буквально заставило его попытаться резко сесть в кровати, но вес, создаваемый спящими красавицами, ему этого не позволил...
  Ведь наличие двух обворожительных и разгоряченных после сладкого сна женских тушек, повлияло на него совсем не так, как ему бы того хотелось...
  Возымев самый, что ни на есть энергетический эффект окрыляющего редбума на молодой и растущий организм, что попутно заставило думать, отнюдь, не о серафимах и войне со злом, в частности, а о прелестях прекрасных прелестниц, что сейчас окружали его, сладострастно мурча, что-то эротично-развратное во сне...
  К тому же, они продолжали бесстыже к нему прижиматься, буквально оплетая своими руками его накачанный и загоревший под лучами элизийского солнца торс, словно лианами...
  
  ***
  
  Роза снова что-то сонно пробормотала, прижавшись к его плечу своей полной, цветущей грудью и жарко дохнула куда-то ему в шею, предварительно закинув на его бедро свою изящную белую ножку...
  Алиша прижалась к нему с другой стороны...
  Прижалась, обхватив его руку так, словно от этого зависела ее жизнь, и пробормотала что-то еще про пять минуточек...
  Сорей искренне пребывал в прострации и в святом неведении о том, что ему делать и как быть...
  Он не понимал, каким именно образом он оказался в одной постели с девушками...
  Так как он просто не знал, как он попал в такую пикантную и трагическую для себя ситуацию...
  Ведь самое страшное и, главное: он совершенно не помнил и просто не осознавал, как вообще ухитрился уместиться сразу с двумя девушками на одной одноместной кровати...
  Ведь он и сам-то на ней с трудом умещался...
  А тут еще две очаровательные крошки, сладко дышат ему в шею с обеих сторон своими полными губками...
  'М-да...
  Трагедия века...' - контужено-затравленно думал он, пытаясь осознать произошедшее, сложив два плюс два...
  К тому же, как он все же заметил, все остальные серафимы сейчас тоже спали рядом: Лейла дремала на подоконнике, Дезель прикорнул на стуле у стенки, а Миклео...
  Его Миклео, так и уснул у него на коленях...
  Каким-то неведомым образом, ухитрившись поместиться вместе с девушками и самим Сореем на трактирной койке...
  Сорей был озадачен и озабочен еще и тем, как он, вообще, не разбудил любимого и девушек, и как они все вообще здесь поместились?!.
  Света же, тем временем, тихо дремала на расстеленном, на полу кем-то заботливым, стареньком матрасе...
  
  ***
  
  'Девочки...
  Просыпайтесь!' - слабым и пропадающим от волнения голосом, все еще испытывая нехилое смущение, попросил Сорей, пытаясь аккуратно высвободить, явно затекшие от неудобной позы во время сна, руки...
  'М-м-м...
  А, это ты?..
  О, а что случилось?!.' - сонно протянула Роза, сладко зевнув и потянувшись, как кошечка, при этом аккуратно садясь на кровати, выпуская руку Сорея и роняя свою часть одеяла...
  Одеяла, что предательски соскользнув, оставило ее в ее повседневной одежде, а отнюдь не в неглиже, как на первый взгляд показалось, спонтанно покрасневшему, как вареный рак, Сорею...
  'Н-не уверен...
   П-Помню только, что вернулся Слава и все...
  Дальше - пусто...
  Темнота...
  Ничего не помню...
  Прости...' - извиняясь, за свою несостоятельность и постигшую его амнезию, слегка заикаясь, произнес все еще смущенный Сорей, нежно тормоша Алишу за плечо и виновато опуская очи горе...
  Принцесса, открыла глаза, а затем, жутко покраснев, с визгом свалилась с кровати...
  Свалилась, изрядно напугав, как и без того дискредитированного Сорея, так и впавшую в легкий ступор, потягивающуюся Розу...
  Чем заставила девушку испуганно захлопать ресницами и возмущенно на нее посмотреть, приподняв в недоумении ее поведением, бровь...
  'А-алиша? Ты, в порядке?' - с неподдельной и плохо скрываемой тревогой в голосе, спросил Сорей, наклонившись к ней и протягивая руку, тем самым помогая ей встать...
  'Д-да!..
  Я - в порядке! Я...
  Я просто...
  Ах, не берите в голову! Со мной иногда бывает...' - немного смущенно и обескуражено от собственных мыслей и сложившейся компрометирующей ситуации, произнесла принцесса, покраснев еще сильнее...
  'Хм...
   Я чувствую необыкновенный прилив сил!' - произнесла Роза, разминаясь и активно наклоняясь в разные стороны и слегка подпрыгивая...
  Чем лишний раз смутила и без того взведенного, как спусковой курок Сорея...
  Ей казалось, что если она не выплеснет из себя всю эту лишнюю, по ее мнению энергию, то та, ее просто-напросто разорвет, как пресловутый воздушный шарик...
  'Правда? А знаешь, я чувствую себя точно так же! Это ведь довольно не плохо, не так ли? Интересно, что же все-таки с нами произошло?' - поинтересовался Сорей сначала у Розы, а затем у пустоты, ни к кому конкретно не обращаясь...
  'Слава наложил на всех подавляющие печати, а также - печати усиления резонанса!' - произнесла сонным голосом, проснувшаяся Света, слегка нервно помахивая распушившимся и наэлектризовавшимся от переизбытка энергии в воздухе, хвостом...
  'Подавляющие?' - озадаченно переспросила Алиша, недоуменно опустив одно ушко и испуганно заморгав...
  Ее эта информация явно напрягла и испугала...
  'Да...
  На Сорее - магическая печать, угрожающая его и нашим жизням...
  Именно поэтому, Слава и перешел к радикальным мерам воздействия...
  Правда, он, на мой взгляд, как всегда чуть-чуть перестарался...
  Ох, как же у меня кружится голова...' - посетовала Света, активно массируя виски и сильнее размахивая хвостом, будто бы это могло бы ей хоть как-то помочь...
  О том, что на нее Слава печать не накладывал, она решила смолчать, посчитав, что он целее будет, а то мало ли что...
  К тому же, о подобных деталях и подробностях присутствующим знать не полагалось...
  И уж в этом она была солидарна с Велеславом, ведь знание - это сила, но, если знать слишком много, то можно быстрее состариться...
  Да и сон после этого будет хуже...
  Вот поэтому она и решила оградить присутствующих от влияния чрезмерного знания, озаботившись их благополучием и здоровым сном...
  
  ***
  
  'Кстати, о птичках...
  А где он?' - покрутив головой и заметив отсутствие виновника сего безобразия и в частности большинства их бед, произнес уже окончательно проснувшийся Сорей, тоже, как и Света, похожий сейчас на пушистый шарик из-за переизбытка статики...
  'Хм...
  Доподлинно не знаю, но догадываюсь, где он может быть...
  Думаю, он скоро вернется!' - произнесла, слегка зевая, Света и принялась будить остальных...
  Велеслав, действительно вернулся в скором времени...
  Вернулся мокрым и злым...
  'Короче, путь в Марлинд, пока закрыт...
  Там какой-то мутный тип, косящий под Дракона, распугал всех местных и порушил к хемовой бабушке тамошнюю переправу...
  Беснуется гад, почем зря...
  Ну, чего ему неймется-то? Не поклоняются местные, что ль? Ну, так мы это быстро поправим! Организуем святилище и все такое, ну там, по мелочам, по необходимости, и завалить его можно...
  А, хотя...
  Я б не стал с ним драться! Но, как видится, придется...
  Я хоть и не стал лезть на рожон, но все равно, эта зараза чешуйчатая, вылила на меня тонну воды!' - мрачно изрек он, вспоминая его знакомство с хранителем реки...
  Вспоминая и демонстрируя свое подмоченное самолюбие тем, что вылил на пол из своего новенького сапога литр воды, и, выжимая промокшую насквозь рубаху, от чего-то забыв, что может высушить одежду, не прибегая к подобным древностям...
  'Слава! Ты - идиот! Ну, зачем ты опять сунулся, куда не нужно в одиночку-то?! Да и кто, к тому же, всех усыпил, а?! У тебя что, совести ну совсем нет?! А, Слава? Ответь мне!' - искренне отчитывал волка Сорей, негодующе сверкая зеленющими, как прожекторы очами и отчего-то становясь похожим на пушистого шпица...
  Велеслав хмыкнул, но все же, ответил:
  'Усыпил, потому, что пара часов здорового сна никому не повредит, а насчет в одиночку разведать - эт ж - нормально! К тому же, вдруг там пошлина или хема какой приблудился? Надо ж было глянуть, куда идти - то!' - искренне обиделся он, на высказанное в его адрес...
  'А совесть у меня есть! И зовут ее Светлана!' - произнес он, показав возмутившемуся Сорею язык и притягивая к себе Свету и чмокая ее в щеку, за что мгновенно получил кулачком под дых от возмущенной девушки...
  'За что, Светик?
  Я ж хотел, как лучше!' - сбито прохрипел смеющийся парень...
  Девушка возмущенно от него отвернулась...
  О ее возмущении свидетельствовал ходящий из стороны в сторону роскошный черный кошачий хвост...
  Роза, глядя на эту сценку, только фыркнула, посчитав, что заслужил, а Алиша...
  Алиша лишь растерянно хлопала ресницами, искренне не понимая произошедшего...
  Сорей лишь тяжко вздохнул, мысленно махнув на все это дело рукой...
  Дезель, наконец-то проснувшийся и явно злой, покосился на Славу с явным подозрением и жгучим недоверием, готовый в любой миг, когда того пожелает леди Роза, всадить ему нож промеж глаз...
  Все-таки он не доверял Велеславу, не то, что не на грош, даже на йоту...
  Не доверял, и его можно было понять...
  Ведь не доверял он, отнюдь, не зря...
  Его доверие еще нужно было заслужить, таким пройдохам, как Славик - веры, как не было, так и нет...
  Никакой и никогда...
  Велеслав наигранно-горестно вздохнул, оставив его витать в облаках со своими демонами и дальше...
  
  ***
  
  'И? Что мы теперь делать-то будем? Нам что, придется утихомиривать этого, как ты выразился, мутного типа - а-ля Дракона?!' - вопросительно вздернув бровь и сложив руки под грудью, спросила Роза, выжидательно воззрившись на Славу, в связи с чем, он даже слегка смутился и не сразу смог ей ответить, лихорадочно ища слова...
  'Ну...
  Сорей же теперь обладает силой очищения, вот пусть и попрактикуется на пару с Лейлой!' - чуть весело изрек он, найдя выход из лабиринта и заговорщицки подмигивая такой же сонной, как и Дезель, Лейле...
  Лейле, что теперь смотрела на Велеслава, как настороженный зверек, посверкивая своими искрящимися звездами очами...
  Поймав на себе его пристальный взгляд, она быстренько боязливо юркнула тенью за широкую спину Дезеля, который послал ему еще один рассерженный цик...
  'Да...
  Дела...' - пространно подумал Велеслав, видя реакцию Лейлы на свои слова...
  'Гм...
  Слава, а Слава! А ты только туда ходил?' - вдруг спросил меня, как-то подозрительно прищурившийся Сорей, активно нюхая воздух...
  'Кажется, от меня, все еще несет кровью...' - запоздало вспомнил Слава об, изменившемся в лучшую сторону, обонянии своих спутников...
  'Ну, да...
  А что?' - сделав невинную моську, поинтересовался он у Сорея...
  'Да нет, ничего...
  Просто показалось...' - стушевавшись, пробормотал себе под нос братец, чьи ушки, торчащие, как ножи, мгновенно повяли...
  'Если, кажется - крестится надо!' - выдал я поговорку своего родного мира, а про себя подумал, что все-таки я проштрафился и спалился...
  'Ладно, если все пришли в себя и оклемались, думаю можно идти! Правда, можно также приобрести у местных торговцев дождевики или зонтики, ну на всякий, так сказать, случай, а то мало ли, что, еще смоет в речку гад чешуйчатый, а она - бурная, словом, горная! Вы, как на это смотрите, а?' - спросил Слава, окидывая окружающих проницательным взглядом и одевая уже подсохшую, пусть и не до конца, одежду...
  'Отрицательно!' - выдали они все хором, чем вогнали его в ступор на мгновение, после чего свою точку зрения высказал Сорей:
  'Я считаю это - глупостью! Ну, раз там есть хема, то - Ок, мы, пойдем и завалим его! Только на будущее - Слава - не делай ничего странного или, по крайней мере, предупреждай о безумиях, что приходят в твою шальную и не в меру лохматую голову!' - высказал, на мгновенье, сверкнув глазами и лучезарно улыбнувшись Велеславу, под одобрительный кивок, наконец-то, проснувшегося Миклео, который на взгляд самого Велеслава, вел себя чересчур уж тихо и вообще ни во что не лез, предпочитая оставаться молчаливым наблюдателем...
  У Славы, от слов Сорея, предательски защемило сердце, и дернулся глаз...
  Странное чувство смятения и смутного беспокойства внезапно накрыло его с головой...
  Накрыло, словно кто-то неведомый внезапно окатил его из ведра ледяной водицей или бросил за шиворот горсть снега...
  Или того хуже - просто столкнул в крещенскую прорубь, забыв предупредить, что горячего чая опосля не будет...
  Велеслав поежился от этого странного холодка, что змеею подползал к его сердцу...
  Поежился, но решил не заморачиваться...
  Ведь всем предстояла прогулка в Марлинд...
  Только вот ему туда почему-то, ну совсем, не хотелось...
  За окном счастливо завывала буря, стремясь красиво утопить в тумане город...
  
  ***
  
  'Колдовство пути - украшает мир,
  Ведь всегда идти должен в сказке джинн...
  Разгадать загадки, сфинкса приручить
  И волшебной палкой от тигра защитить...
  
  Играть уметь он должен на крошечной свирели,
  Чтобы ему все двери открыла королева по имени Жасмин,
  Когда куда-то с ветром умчится Алладин,
  Волшебный коврик, как лошадь скаковую, приручив...
  
  Джафар пускай смеется, летает Яго - пусть!
  Касим живет в пустыне, коварный строя план...
  А Мустафа желает, свой оправдать обман...
  Султан тоскует нежно по сгинувшей супруге...
  
  В сокровищнице древней несет свой пост Набу,
  И даже королю секрет он не откроет, сокрыв мечту свою...
  Раджа построит мостик из крохотных огней,
  Что станут лучшей клеткой для лампы - из когтей...
  
  Внимая песни ветра и таинствам пустыни
  Пройдут по гребням дюн - пустыни корабли...
  Истории чудные везут они с собой,
  Для джинна, что в кувшине сон Агробы хранил...'
  - насмехаясь, пела далекая бушующая река...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 50***
  
  ***
  
  * Райфалк *
  
  ***
  
  Мы вышли из города достаточно быстро и по пути, почти что сразу же столкнулись, с невесть откуда выползшим, крупным хема...
  'Странно, что я не приметил его раньше, когда ходил в разведку...' - огорченно посетовал я...
  Зверька Сорей успешно пустил на мех...
  Правда, теперь после этой быстрой схватки, он щеголял аккуратными царапинками на носу и парочкой мелких ссадин и порезов на руках и ногах, которые тут же принялся лечить, все еще злой на мою безнравственную выходку Миклео, не позволяя мне исцелить Пастыря естественным путем...
  У переправы творился настоящий кошмар...
  Выкорчеванные деревья, смытая переправа и Дракон...
  Дракон, в черном вихре водного смерча...
  Я принципиально не полез, больно надо!
  Мне, как бы хватило уже с лихвой мимолетного знакомства с этой недорептилией, а вот Сорей...
  Я рассудил, что братишке нужно качаться и еще раз качаться, если он действительно хочет завалить Владыку Бедствий и поэтому пропустил его вперед, так сказать, отдал пальму первенства в акте истребления Дракона...
  Сорей, как выяснилось, ничего против не имел...
  Дракона он очистил довольно таки быстро, чем неслабо удивил Лейлу и Алишу, непривыкших к такой скорости очищения от зла и, вообще, к серафимическим искусствам, по крайней мере - Алишу...
  Очищенный, оказался впавший в безумие хранитель реки, водный серафим по имени Юно...
  Несчастный, как выяснилось, просто пал жертвой обстоятельств и людского безразличия, в связи, с чем и стал малым Драконом...
  Кажется, эта ситуация заставила принцессу еще сильней задуматься о ситуации в ее стране, по крайней мере, напряженный мыслительный процесс отразился на ее хорошеньком, но слегка исхудавшем от постоянных переживаний, личике...
  Видимо, сказывались пережитые психологические страдания и потрясения на фоне общих тягот жизни...
  Ведь смерть накладывает на всех свой отпечаток, а смерть близких оставляет на сердце кровоточащие и неизгладимые раны...
  А еще все говорят, что блондинки - дуры, бесчувственные сволочи и пустышки...
  В случае принцессы - это явно не так, хоть она и блондинка, да к тому же, еще и зайка...
  Далеко не так...
  Иначе бы она просто не выжила в этом кромешном аду и дня, куда бросила ее жизнь, сделав обреченной кронпринцессой Хайленда...
  Юно долго и страстно извинялся за свои действия...
  Извинялся, но он так же не примянул отметить, что в произошедшем есть и вина людей. С этим его заявлением не смогли согласиться уже ни Роза, ни Алиша...
  Им обеим было стыдно за поведение своих соотечественников и подданных, а Алишу мучил стыд еще и за саму себя...
  Стыд за то, что она была плохой принцессой и безответственно относилась к нуждам и желаниям своих подданных, что в итоге и вылилось в эту трагедию...
  И именно поэтому, она и извинялась...
  Извинялась от своего лица, за себя и за тех недостойных, ставших причиной произошедшего...
  Я, тем временем, предложил Юно, стать хранителем Леди Лейка, так как Лейла, отправилась в путешествие, а городу требовалась благодать, а предоставить ее мог только серафим...
  С тамошним священником я уже договорился, о чем и оповестил представителя народа тензоку, слегка его смутив...
  Юно, после небольшого раздумья согласился, посчитав, что так он искупит свою вину и будет полезней, чем просто сторожа переправу...
  Сорей, косился на переправу с болью в сердце...
  Вернее, на то, что от нее осталось...
  Ему было грустно...
  Грустно, что он не может попасть в Марлинд и помочь жителям, ведь в этой ситуации любое промедление было смерти подобно, и он это прекрасно осознавал, как и все его спутники...
  Лейла, тем временем, внезапно вспомнила, что у нее есть знакомый серафим земли, который вероятней всего согласится нам помочь и выстроит новую переправу...
  Мне они, естественно, не доверяли, считая, что я могу создавать только воздушные замки из мерцающих радуг...
  'Наивные!' - возмущенно думал я, оставаясь при своем мнении и решив посмотреть, чем же все это дело, в конце-то концов, кончится и не придется ли мне потом, эту самую переправу в конечном-то итоге и возводить...
  Миклео, как всегда сомневался, а вот Сорей...
  Сорей, как всегда решил рискнуть...
  Ведь ему, как Пастырю, было интересно познакомиться с другом Лейлы...
  
  ***
  
  Смотрители переправы, вернувшиеся после очищения Сореем Дракона, и поняв, что кто-то собирается идти в горы, обрадовали нас известием, что там обосновался Дракон...
  Дракон, в разы крупнее и сильнее того, что был в смерче и что туда лучше не соваться, целее будете, если, конечно, находитесь в здравом рассудке...
  Сорей же, посчитав, что раз одного Дракона он уже очистил, то проблемы нет, и он с легкостью завалит еще одного! На этой радостной ноте мы всем скопом и отправились к Райфалку, туда, где как выяснилось, и жила прекрасная серафим земли - Эдна...
  Та, о ком ходили легенды, как о прекрасной принцессе, которую в незапамятные времена похитил большой и страшный, и при этом, до безумия грозный Дракон...
  Похитил, чтобы уже никогда не выпускать из своего мрачного и холодно царства, коим и являлся Райфалк...
  
  ***
  
  Идти пришлось всего-то каких-то пару часов, но Лейла все же, немного устала...
  Она уже довольно давно не ходила так далеко, а почти все время спала в соборе...
  Света любовалась красотой природы, по своему обыкновению...
  Я же погрузился в мрачные мысли...
  Что-то в окружающей меня обстановке, мне совсем не нравилось, а витающие в воздухе миазмы, совершено не радовали, только добавляли тревожности и подозрительности...
  Дезель, так же настороженно озирался по сторонам, на всякий случай, держась ближе к Розе, чтобы в случае чего защитить девушку, ведь как-никак, а она все же была для него не только сосудом, но и любимой...
  Алиша так же была несколько напряжена...
  Ей казалось, что все, происходящее сейчас, действительно немного странно...
  Ей казалось, что все сейчас, словно бы идет не так, как надо, вот только, что было этим самым 'не так', она, как раз таки, и не могла понять...
  В ее сознании все это время безумными молоточками дварфов стучали слова Элизабет...
  Стучали, возвращая ее в прошлое, в пору ее первой юности, во время оно...
  
  ***
  
  Я остановился и посмотрел на заснеженный пик Райфалка и тяжело вздохнул, оценивая то, куда придется карабкаться...
  После, я влез в настройки и принялся активно менять там параметры...
  Выглядел я при этом несколько раздраженно и немного взволнованно...
  'А?! Ой!' - неожиданно вскрикнула Алиша, осознав, что ее одежда и одежда окружающих внезапно изменились, превратившись в нечто, напоминающее мифриловую броню...
  Очень красивую и подогнанную по фигуре, броню...
  'Слава! Ты, опять?!' - искренне возмутилась Света, явно решив вновь отчитать меня, но осеклась, проследив за моим взглядом...
  Я смотрел вверх...
  Смотрел, с каким-то слишком мрачным выражением...
  'Там - стопудово - Дракон и не один! Все, будьте начеку! Одежду я вам верну, когда выберемся отсюда и желательно живьем! Это - мифрил, так что, спасибо скажете после того, как завалим эту пакость на крылышках, если конечно, он не завалит нас первыми и, отнюдь, не на сеновал...' - напряженно вглядываясь в пик и сжимая эфес меча, произнес я...
  Алиша, в шоке, открывала и закрывала рот...
  Столько этого драгоценного металла, она в жизни не видела...
  Остальные так же были в легкой прострации...
  'Эм...
  А может, ну его? И мы туда не пойдем?' - внезапно предложил, словно очнувшийся от некоего сна, Миклео, нервно виляя хвостом и прижав ушки к голове, смещаясь за чуть бледного, но так же, как и я, вглядывающегося в пик, Сорея...
  'Ну, если ты испугался, можешь остаться здесь! Тебя никто не тянет!' - чуть насмешливо произнес Дезель, поправив шляпу...
  'Ничего я не испугался! Просто...' - слегка вспылил, а затем стушевался Миклео, как-то виновато прижав ушки...
  Он чувствовал себя в последнее время слегка странно, но пока не мог объяснить причину собственного беспокойства...
  Сорей бросил на него подозрительный взгляд, но ничего не сказал, хотя смутная тревога закралась и в его сознание...
  Что-то определенно было не так...
  Света тоже на него покосилась, но воздержалась от комментариев, решив не обострять ситуацию, а то, мало ли что...
  
  ***
  
  Тьма над Райфалком сгущалась...
  Сгущалась, становясь, плотней и удушливей, но делать было нечего, и отступать тоже было поздно, нужно было идти вперед...
  Идти туда, где нас стопроцентно ждал Дракон...
  Дракон, а не прекрасная серафим земли...
  А это - самой собой, разумеется, ничего хорошего никому из нас не сулило, но выбора все равно не было и мы пошли...
  Пошли навстречу своей судьбе...
  Судьбе, что ревела и рычала, грозя обрушить на нас лавину из смешанных со снегом и грязью, после прошедшего недавно ледяного дождя, камней...
  
  ***
  
  'Рвет ветер безумно крылья, слезы бегут по щекам,
  Я гляжусь в отражение мира и вопрошаю одно...
  Отчего так случается в жизни? Почему мне понять не дано?
  
  Все бросают мгновения бисер, серебром убеляя виски...
  И дорога окрашена в пепел, и по ней невозможно идти...
  Все смеется она очень злобно, котлованы творя из ночи...
  
  Только все же ответ не получен и получен не будет, поверь!
  Ведь рассыпалась хрупкой трухою, в сказку ведшая, звездная дверь...
  И замки те рассыпались ржою, лишь коснулась их нежно рука...
  
  И теперь предо мною лишь ветер, что желает клыками заката,
  В душу зверем отчаянья впиться и распить со мной чашу проклятья,
  Что дарует изменщица жизнь, все бросаясь и сталью, и златом,
  
  Проклиная словом лихим, что звенит зачарованным эхом,
  Говоря всем гласом иным, что пошла в этом мире потеха,
  Быть для планеты Чужим...'
  - слышалось в далеком реве Дракона...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 51***
  
  ***
  
  *Десять дней после Фестиваля*
  
  ***
  
  * Райфалк *
  
  ***
  
  Мы прошли еще немного, когда услышали пронзительный женский крик и еще один - мужской, а также ужасающий рев, невидимого пока Дракона, и чей-то заливистый, но при этом мерзкий смех...
  'Что это? Там явно творится что-то неладное!' - обеспокоенно произнес Дезель, ускоряя шаг...
  'Быстрей! Возможно, кому-то требуется помощь!' - не на шутку обеспокоенно произнес он, бросаясь вперед...
  'Дезель! Стой!' - запоздало крикнула ему Роза, но он уже скрылся из виду, совершенно не слыша крик девушку...
  'Вот черт! О чем он вообще думает!' - раздраженно пробормотала она себе под нос, обнажая клинки и бросаясь за Дезелем...
  Мы догнали Дезеля и Розу довольно быстро...
  Догнали и ужаснулись...
  В метрах двадцати от них был Дракон...
  Черно-коричневая чешуя искрилась в лучах палящего, полуденного солнца, столь жесткого в горной местности, а множество хема, различных форм и размеров, стояли кругом, окружая их...
  Стояли, окружая наших спутников и стоящих в импровизированной клетке-западне людей...
  Вернее - серафимов, как внезапно понял Сорей...
  Маленькая девочка в легком, белом, коротеньком платьице, украшенном золотыми бантами и с зонтиком, поднимала, обрушивая на хеллионов камни и землю...
  А какой-то длинноволосый, полуобнаженный парень стрелял в Дракона из пистолета, напрочь игнорируя хеллионов...
  Но добило нас больше всего не это, а маленькая, миниатюрная, черноволосая девушка, стоявшая на голове Дракона и буквально умножающая количество хема, раскручивая в воздухе странный маятник-стек...
  Мы поняли, что это именно ее смех мы и слышали ранее, когда Дезель бросился вперед сломя голову...
  'Да что ж здесь делается-то?' - ошарашенно-неверяще пробормотал, шокированный увиденным, Миклео, во все глаза, смотря на действо...
  
  ***
  
  'Айзен! Скотина! Если, ты - сволочь ты эдакая, не очнешься, то тебе же будет хуже! А ну, возьми себя в руки, ты - позор рода серафимского!
  Я, ведь клянусь!
  Я пристрелю тебя, если ты не очнешься!' - орал благим матом на Дракона серафим с пистолетом, выцеливая именно Дракона, а не странную девчонку на его макушке...
  'Нет, Завейд! Прекрати!
  Он - все еще мой брат! Если ты убьешь его, то я - тебя никогда не прощу!' - чуть не плача от отчаяния и злости кричала девочка, пытаясь запустить очередным булыжником в серафима, а не в хеллионов, все еще окружающих их...
  'Эдна! Не мешай мне! На тебе хема! А на мне - твой, ушибленный на всю свою тупую голову, братец! Ишь, возомнил себя, видите ли, Шинигами!
  Ты - дебил, а не Шинигами - дорогуша! Даром, что проклятый! И еще эта - дрянная лоли-стерва, что под ногами путается! Мразь!
  Я знаю! Это ты его довела! Ты! Свали оттуда, сучка, или словишь пулю в лоб за компанию с ним! Или ты думаешь, что меня волнует, что ты - девчонка или там, серафим?! Ага, щаз! Разбежалась! На тебе - выкуси!' - взбешенно проорал Завейд, уклоняясь от булыжников Эдны и вновь стреляя в Дракона и девушку на его голове...
  
  ***
  
  Велеслава буквально затрясло...
  Затрясло от странной боли и жара, буквально пожирающего его изнутри...
  Он тихо завыл и плавно осел на землю...
  Свет на его груди вновь стал явным, а по мифриловой броне заскользила, переливаясь перламутровыми всполохами, радужная рябь...
  Его волосы внезапно побелели и сильно отросли, а алые глаза внезапно стали серебряными...
  Крылья, бывшие черными, стали прозрачно-зеркальными...
  Печать в глазах из угольно-черной стала ослепляюще белой...
  Его буквально окружил льющийся из ниоткуда свет...
  'Слава? Что с тобой?' - обеспокоенно воскликнула Света, подходя к нему с явным намерением помочь, но Слава не ответил...
  Он зарычал...
  Зарычал, как Дракон...
  Клинок, материализовавшийся в его руке, стал совершенно прозрачным и от него стал исходить яркий серебрянно-белый свет...
  Он бросился вперед, оттолкнувшись от одного из хеллионов, как от трамплина, совершенно не задумываясь о том, как все это выглядит со стороны...
  Он буквально почувствовал, нежели понял, что девушка на Драконе и сам Дракон связаны с ним так же, как Дезель и Света...
  
  ***
  
  'А? Какого хеллиона? Да, что за...' - взбешенно воскликнула темная серафим, резко уклоняясь от внезапно полетевших в нее огненных и ледяные сфер, на пару со стальными иглами...
  'Да чтоб тебя хема побрали!' - в сердцах воскликнула она, искренне возмутившись атакой Велеслава и парируя ее разрядами черно-серых молний...
  '...' - это было то, что подумали о происходящем Завейд и Эдна...
  Они оба, были в легком шоке, от невесть откуда взявшегося странного типа в сверкающей броне и с драконьими крыльями, внезапно пришедшего им на помощь...
  Дракон, тем временем взревел и внезапно дико взвыв, стал падать, так, как зеркальный клинок юноши на всю длину вошел в его сердце...
  'Нет!
  Айзен!' - истошно заверещала Эдна, бросившись к умирающему Дракону...
  'Что за...' - не понял Завейд, когда все вокруг заполнил яркий, всепоглощающий свет...
  Свет, наподобие огромного столпа хрусталя, внезапно рухнувшего с небес на землю, как падший серафим Люцифер...
  Хема, тем временем, позабыв об этой парочке, рванули к одетым в белое рыцарям, что явно пришли вместе с крылатым, как подумалось Эдне...
  Завязался бой, но он продлился недолго...
  Роза, Сорей, Алиша и остальные покрошили их в два счета...
  Тем временем, брюнетку со всей силы впечатало в одну из скал...
  Если б она пролетела еще чуть левее, то вероятней всего, упала бы в пропасть, что разверзлась за упавшим навзничь Драконом...
  
  ***
  
  'Да что б, тебя! Не шути со мной! Небесная каскадия!' - взбешенно прокричала она, обрушивая на рыцаря целый град эфемерно-реальных, черно-дымчатых глыб...
  'Небесный резонанс! Духовный шквал!' - прозвучали, отразившись от скал, наполненные жуткой силой слова Велеслава...
  И все поглотила тьма вперемешку со светом...
  Свет и молнии встретились...
  Последовал взрыв...
  К девушке-серафиму метнулись сверкающие лучи, буквально заворачивая ее в своеобразный энергетический кокон, по которому, словно рябь на воде, заскользили, забегали яркие, искристые разряды...
  Она истошно закричала, отчаянно тщась порвать, опутывающие ее хрупкое тельце, тенета...
  
  ***
  
  'Айзен...
  Да как же так?..
  Да что же это делается?..
  Что происходит?' - рыдая навзрыд над телом брата, испуганно и взволнованно произнесла Эдна, сотрясаясь от душащих ее горьких слез...
  'Кажется, кто-то нашел более действенный и эффективный способ завалить Дракона...' - слегка усталым голосом, потирая висок пистолетом и опускаясь на камни рядом с девочкой, предположил Завейд...
  Он вглядывался в поток испепеляющего света, норовящего пожрать не только девушку-серафима и Дракона лежавшего перед Эдной, но и весь пик Райфалк со всеми, кто сейчас был на нем...
  Хема исчезли, развеявшись яко дым, уничтоженные 'бандой' Сорея...
  Алишу сильно шатало...
  Спонтанное использование ею камуи, отняло у нее немало сил...
  То же было и с Розой, что сейчас лежала на камнях, тяжело и глубоко дыша...
  
  ***
  
  'Что случилось?' - отдышавшись, спросила у Светы Роза, приподнявшись на локтях и сдувая, лезущую в глаза, мокрую от пота челку...
  'Слава сошел с ума...
  Он полез на Дракона в одиночку...' - устало сокрушалась Света, смотря на столп света, что поглотил серафимов и Славу...
  У Розы просто отсутствовали мысли насчет того, почему он вообще так поступил...
  Света выглядела обеспокоенно и не на шутку встревожено...
  Перспектива драться с впавшим в безумие Велеславом, ее совершенно не радовала и не вдохновляла...
  'Что-то подсказывает мне, что с этим Драконом не все так гладко...
  Слава, наверняка, не просто так взбесился...
  И...
  Его облик...
  Нет, что-то тут не так...' - с сомнением в голосе и напряженно вглядываясь в свет, произнесла Света...
  Между тем, свет исчез окончательно...
  Исчез и явил взорам присутствующих довольно странную картину:
  На земле, в мерцающей сфере, лежала девушка-серафим...
  Она была без сознания, а рядом стоял Велеслав...
  Стоял, со ставшими огромными, зеркальными крыльями, буквально излучая вокруг просто нереальную благодать...
  При этом он одной рукой держал за шиворот, невесть откуда взявшегося, блондина, который, кажется, пытался в чем-то его переубедить, но у него, по всей видимости, это пока плохо получалось...
  Тот факт, что поверженный Дракон исчез куда-то, все заметили далеко не сразу...
  
  ***
  
  'А-айзен?! Это...
  Это правда, ты - Айзен?
  Ты, жив?!' - закричала Эдна, буквально обливаясь слезами и все еще просто не веря в происходящее, бросившись к Славе, но ее перехватил Завейд, аккуратно поймав за талию и подтаскивая к себе...
  'Стой, дуреха, сгоришь!
  Ты что - не видишь?! Это - кто-то из Эмпиреев! Только вот, не знаю - кто...
  Он тебя прибьет и даже бровью не поведет!' - обеспокоенно процедил Завейд, обнимая девочку...
  'Н-но, там же мой брат!
  Он...
  Он ведь тогда тоже...' - все еще всхлипывая, замялась она, во все глаза, глядя на Айзена...
  'Нет...
  Ему, похоже, не грозит сгореть и превратиться в обугленную головешку! Видишь? Ему этот свет, только на пользу! К тому же, та мразь, тоже схлопотала на орехи...
  Только странно, что Лорд ее не убил...' - нахмурившись, произнес Завейд, на всякий случай, перезаряжая револьвер и отпуская, мягко севшую на землю, немного растерянную Эдну...
  
  ***
  
  'Велеслав! Да отпусти ты уже этого болезного серафима, наконец! Серафимы не наши враги! Наши враги - хема и Владыка Бедствий!' - прокричал рыжеватый юноша в белой броне, с собачьим хвостом и ушками, подходя к Эмпирею и немного щурясь от слепящего света, как заметил Завейд, слегка приподняв бровь и приоткрыв рот от удивления...
  Велеслав, оторвал взгляд от 'добычи', и как-то обреченно посмотрел на него, а затем, вновь на свою 'добычу', что, кажется, внушала ему, что она, то есть он - не враг ему и его и вправду стоит отпустить...
  Слава разжал пальцы и парень-серафим, названный Айзеном, упал на щебень, как-то восторженно глядя на него...
  У Велеслава от его взгляда аж мурашки по коже пошли...
  'Да, кажется, я попал...' - отрешенно подумалось ему...
  Затем последовало две вспышки: золотая и черная...
  Еще мгновение и Слава сидел на земле, слегка дезориентировано-контуженно хлопая глазами...
  А вот девушка, внезапно пришедшая в себя, истошно заорав, принялась кататься по земле и буквально срывать с себя ту немногую одежду, что на ней была...
  Ее окутывал свет, буквально вытягивая миазмы тьмы из ее тела...
  В конечном итоге, она обессилено провалилась в беспамятство...
  К тому же, что-то нестерпимо ярко светилось на ее руке и на груди Айзена...
  Слава, внезапно почувствовал чудовищную слабость и, покачнувшись, свалился лицом в пыль, теряя сознание от истощения...
  Все-таки очищение и воскрешение Дракона, это вам не хухры-мухры, это чудовищное перенапряжение всех ресурсов организма...
  Благо их у него было с избытком, но все равно, как-то не особо-то и помогло, а жаль...
  В этот самый миг его одежда и одежда его спутников самопроизвольно вернулись в исходное состояние, лишний раз, подтверждая то, что состояние Велеслава было не ахти какое и оставляло желать лучшего...
  
  
  ***
  
  'Эй! Эй, ты чего? Это что, из-за меня? Ну, прости!
  Я не хотел!
  Я ж не специально!' - встревожено заговорил Айзен, склонившись над Славой и принявшись приводить его в чувства...
  
  ***
  
  'Слава!
  Слава, что с тобой! Ответь мне - Слава!' - обеспокоенно проговорила Света, подбежав к Айзену и так же склонившись над Славой...
  'А, ты...' - протянул серафим, бросив на нее взгляд бездонно голубых глаз...
  'Света...
  Его компаньон...
  Я не знаю, что на него нашло, но это, определенно, неправильно...
  Все это очень и очень странно...' - произнесла она с плохо скрываемой тревогой в голосе...
  Тем временем волосы Славы вновь приняли свой привычно каштановый с рыжинкой цвет, а крылья - первоначальный угольно-черный оттенок, как и меч, что теперь покоился в узорчатых ножнах на его поясе...
  'Братик!' - пронзительно закричал желто-белый смерч, буквально заключая Айзена в объятья и опрокидывая его в пыль, к Славе...
  'Смерч' плакал...
  Плакал, молотя кулачками по груди брата...
  'Ты, дурак! Дурак, братик! Как ты мог превратиться в Дракона?
  Я...
  Я чуть было не потеряла тебя! Что бы я без тебя делала, превратись ты в Дракона навечно, братик?
  Ты обо мне, вообще, подумал? Дурак! Какой же ты дурак!' - совершенно не заботясь о том, что ее видят такой, кричала, рыдая навзрыд от счастья, Эдна...
  'Эдна...
  Сестренка...
  Я не знал, что ты все еще здесь...
  Я думал, ты уйдешь сразу же, как только я...' - он осекся и на мгновенье перестал гладить Эдну по ее чудесным, золотистым, словно колосья пшеницы, волосам...
  'Как!? Как ты, вообще, мог подумать, что я брошу тебя!?
  Ты - мой брат, в конце-то концов! А долг сестры перед братом, всегда помогать ему!' - кричала она, сжав его плащ в своих кулачках...
  'О, Эдна...' - пораженно произнес Айзен, сам начиная плакать...
  'Но, я ведь мог съесть тебя - Эдна!
  Ты, совсем не заботишься о себе! Какая же ты все еще глупенькая у меня!' - мило улыбнувшись и с теплотой глядя на сестренку, произнес юноша, лохмача ее короткие волосы, перевитые ленточками...
  Взглянув на него, она вновь зашлась рыданиями, сильнее сжав его кафтан, считая, что он может исчезнуть вновь или снова, в любую минуту, превратиться в проклятого Дракона, но на этот раз - уже навсегда...
  'Ну, все-все не плачь! Успокойся, уже все хорошо! Видишь? Я, здесь, с тобой, целый и невредимый!' - ласково поглаживая ее по спине, приговаривал Айзен, целуя Эдну в макушку...
  'М-да, не вышло у меня выполнить данное тебе обещание, думаю, подожду следующего раза!' - сверкнув багрово-оранжевыми очами, насмешливо сказал, вмешиваясь в счастливое воссоединение, Завейд, глядя на старинного друга и пряча револьвер в кобуру...
  'Да, я смотрю, ты даже лучше выглядеть стал, чем в нашу прошлую встречу! Может, мне тоже нужно было стать Драконом, поправить здоровье так сказать, а?' - потирая подбородок и лукаво поглядывая на Айзена, спросил Завейд...
  'Не смей!' - ответил ему одновременно целый хор явно раздраженных голосов и его тут же буквально окружили вельмя вельми сердитые серафимы, формируя в руках арты...
  'Да ладно, вам! Уж и пошутить нельзя!?' - оправдывался Завейд, смеясь и смахивая несуществующую слезинку...
  'Ага, конечно-конечно, знаем мы таких шутников!' - мрачно произнесла розово-волосая девушка со стилетами, вперив в слегка растерявшегося Завейда взгляд, ставших стальными, голубых глаз...
  'А вы, вообще, кто? Как вы, вообще, попали сюда? На горе же барьер был?' - немного растерянно спросил у рыцарей Завейд, с подозрением на них поглядывая...
  'Мы шли к Эдне!
  Она моя давняя подруга!' - произнесла одна из пришедших, коснувшись раскрытой ладонью груди...
  'Ты, ведь помнишь меня? Это - я - Лейла! Хранительница Леди Лейка! Сейчас я сопровождаю Пастыря в его пути...
  Ему потребовалась помощь серафима земли, но я не думала, что слух о Драконе окажется правдивым!
  Мне жаль - Эдна! Жаль, что я не узнала об этом раньше и не пришла помочь тебе! Узнай я об этом чуть раньше, все могло бы сложиться иначе! Я даже представить себе не могла, каково тебе! Я не думала, что этим Драконом окажется твой брат! Но я рада, что все обошлось и Айзен теперь снова с нами!' - радостно произнесла Лейла, хлопнув в ладоши...
  'Хотя я еще ни разу не слышала о том, чтобы кому-то удалось очистить Дракона...' - чуть тише добавила она, замявшись...
  'Да...
  Конечно, я помню тебя...
  Спасибо...
  Я, тоже рада...
  Это случилось уже давно, но из-за этой ненормальной, все стало совсем плохо...
  Еще и Завейд, попытался убить Айзена!' - гневно сверкнув глазами на серафима ветра, произнесла сердитая Эдна, буквально заставляя глыбы вновь взмыть в воздух, но Айзен сгреб ее в охапку и нежно поцеловал кончики ее пальчиков, тем самым сбивая концентрацию и заставляя девушку смутиться...
  'Но-но! Поаккуратней с этим, принцесса!' - рассмеялся Завейд переводя все в шутку и мастерски избегая летучего камнепада...
  'За принцессу - ответишь!' - посулила ему Эдна, пригрозив кулачком, на котором красовалась перчатка Айзена...
  Хмыкнув, Завейд произнес:
  'Я поклялся твоему брату, если он станет Драконом, то я убью его, как он убил Теодору, но, как видишь, нашелся способ его вылечить...
  Хотя этот тип, в сверкающей броне, порядком меня напугал...
  Он, кстати, сам, случаем, не Дракон или он - Эмпирей?' - на всякий случай поинтересовался Завейд, косясь на все еще бесчувственного Славика...
  'Да, он - Дракон, но в отличие от Айзена - он один из хранителей мирового равновесия и для него это совершенно нормально...
  Только сегодня он явно превысил свои возможности, раз все-таки отключился...' - с грустью в голосе и неподдельной тревогой на лице произнесла Света, тщетно пытаясь понять, что же все-таки не так с Велеславом...
  'Света, а он точно в порядке?' - спросил, обеспокоенный состоянием брата, Сорей, вглядываясь в его бледное лицо и хмурясь...
  'Не знаю...
  Мне кажется, его состояние, оставляет желать лучшего...
  К тому же...' - она помялась, нервно прикусив губу...
  'Он сам, по своей воле, заключил два контракта с этими вот...' - указав на Айзена и девушку серафима, мрачно произнесла Света, нервно помахивая кошачьим хвостом...
  'Ну, насчет Айзена, я еще понять могу, но вот зачем ему понадобилась эта девушка, к тому же, она явно на стороне хема, я не знаю...' - несколько озадаченно протянула она, смотря на бесчувственную падшую...
  'А...
  Это...
  Она - правая рука Владыки Бедствий...' - внезапно произнес Айзен, нахмурившись и даря девушке мрачный взгляд, буквально мгновенно замерзших, как глетчер, глаз...
  'Ее зовут Симонна...
  Она серафим миражей, тьмы, иллюзий и тумана, владеющая также искусством молнии...' - добавил он, чуть поморщившись и приобняв, буквально растаявшую, как ванильный пломбир в его объятьях, Эдну...
  'Оу...
  Так она - необычный серафим?' - потрясенно произнесла Алиша, также разглядывая Симонну...
  'Нет...
  К сожаленью, я не знаю, почему она стала на путь зла, но сейчас скверны в ней уж точно нет...
  Он полностью очистил ее, хотя она и возражала...' - слегка усмехнувшись, произнес, Айзен, лучезарно улыбнувшись...
  'Хм...
  А это нормально, заключать контракты без согласия контрактируемых?' - с сомнением в голосе произнес Завейд, с подозрением косясь на Славу...
  'Обычно - нет, но в мире творится что-то, из ряда вон выходящее...
  К тому же, срабатывают печати Пастырей...
  Они автоматически заключают контракт между Пастырем и серафимом...' - несколько виновато произнесла Лейла, вильнув хвостом...
  'То есть, этот Слава - Пастырь?' - на всякий случай уточнил Завейд, по-иному взглянув на юношу...
  'Но, он же - серафим и к тому же - Дракон!' - удивленно произнес он, сев рядом с Айзеном...
  'Ну, это...
  Вообще-то, у нас сейчас как бы два Пастыря: Сорей и Слава...
  Сорей - человек, а Слава...
  Это долгая и странная история, и нам все еще не до конца ясно, кто он такой...
  Он знает слишком много того, что обычным жителям мира знать не стоит...
  К тому же, он и Сорей - близнецы, так что, возможно, он стал Пастырем за компанию с братом...' - несколько неуверенно произнесла Лейла, также поглядывая на все еще бесчувственного Славу...
  'О-о-о...' - пораженно протянула Эдна, покосившись на Сорея...
  Внезапно в ее глазах вспыхнула какая-то мысль, и девушка решила отойти подальше, но к своему несчастью, просто не успела...
  Подошедший к Сорею, с целью о чем-то его спросить Завейд, внезапно исчез...
  То же произошло и с запаниковавшей Эдной...
  Правда, эти двое мгновенно появились вновь, но Сорея резко повело, и он упал, слегка контужено тряхнув головой...
  Он искренне попытался понять, что с ним произошло, но пока что не смог адекватно охарактеризовать произошедшее...
  'А!?.
  Это...' - контужено произнес он, тряхнув головой и отчаянно принявшись массировать виски, так как у него внезапно разболелась голова, и поплыло зрение...
  'Сорей!
  Ты - в порядке?' - обеспокоенно спросил любимого, подбежавший к нему, Миклео, и на всякий случай, обнявший его со спины...
  'Вы, двое! Это что - прикол такой?' - нахмурившись и уперев руки в бока, спросила, наклонившись к Завейду, Роза...
  'Гм...
  Странно...
  Хотя...
  А! Вспомнил!' - стукнув себя по лбу, Завейд внезапно улыбнулся во все тридцать два и непринужденно рассмеялся...
  'Я ведь как раз и хотел спросить насчет этой вашей Печати, а она срезонировала...
  Н-да...
  Не хорошо как-то вышло...
  Кажется, что что-то явно происходит...' - слегка рассеянно произнес он, все еще немного нервно посмеиваясь...
  'Да, происходит...' - с печалью в голосе произнесла Света, потупившись...
  'Остался еще один человек, как-то связанный с Сореем, но, к сожалению, из-за необычности происходящего, отменить контракт не представляется возможным...
  Он отличается от обычного...' - с нескрываемой грустью в голосе добавила она...
  'Да, я заметил...' - задумчиво произнес Завейд, зачарованно созерцая Печать, которая сверкала зеркальным огнем на его руке...
  'Ну, ничего себе, как сияет! Аж глаза слепит!' - восторженно проговорила, несколько шокированная Роза, тоже созерцая символ...
  'И, долго он там будет?' - как бы невзначай поинтересовался Завейд у присутствующих...
  'Пока не перебьем всех хема! Вернее, нет, пока я, не завалю Хтонида, а Сорей - Владыку Бедствий...' - немного хрипло произнес Слава, очнувшись и пытаясь встать на ноги с переменным успехом, так как его штормило сильнее, чем Сорея пару минут назад...
  'Где эта, отмороженная? У меня из-за нее, все хп аннулировались! Думал щя сдохну! Черт! Как же башка-то раскалывается! Такое чувство, словно я месяц беспросветно бухал! Черт! Что ж так паршиво-то!' - стонал он, бухаясь на колени и пытаясь отдышаться и попутно не исторгнуть на свет божий свой давешний завтрак...
  'Вроде помогло, только надолго ли?..' - тоскливо подумалось ему в этот момент...
  
  ***
  
  'Это - тебе урок! Не лезь в одиночку на Дракона!' - назидательным тоном произнесла Роза, прикрыв один глаз и подняв указательный палец вверх...
  'Да-да! Конечно!
  Я понял вас госпожа Роза! Продолжайте в том же духе и серафимы к вам потянутся!' - насмешливо и несколько пьяно после резкого обвала шкалы здоровья произнес волк, вертко уклоняясь от запушенного в него Розой, невесть откуда взявшегося розового с помпоном тапка...
  '...' - искренне не понял он,
  'Откуда она вообще его взяла?..
  Видимо у Светы или Алишы...
  Больше не у кого...
  Если, конечно Дезель не зашел в магазин женской одежды по пути и не купил ей эти домашние тапочки...
  Вот, только спрашивается на кой? Или в худшем случае, у нее-то же есть доступ к мировым ресурсам, что вообще-то реально стремновато и непонятственно...
  Да, странность на странности и странностью погоняет...' - мыслилось ему всуе...
  'Ах ты, скотина ты эдакая!' - воспылала праведным гневом девушка, явно поставив перед собой цель - отколошматить Славика по полной программе, но он лишь рассмеялся, выставив перед собой руку, тем самым удерживая Розу от необдуманных поступков...
  'И все же, что это было?' - нахмурившись, спросил у Славы Сорей, пристально на него смотря...
  'Ты, о...' - Протянул Слава и отвел глаза, не желая отвечать на поставленный вопрос...
  'Да, я о твоем странном превращении! Что. Это. Было? Это ведь не камуи! К тому же, ты излучал просто убийственное количество святости...' - несколько взволнованно произнес Сорей...
  'А...
  Ну...
  Это...
  Понимаешь...
  Прости...' - тихо произнес Слава, тяжело вздыхая и искренне пытаясь оправдаться...
  'Я ведь не Падший!..
  Да, я - твоя тьма, но тьмой я не являюсь...
  Во мне ведь тоже есть свет!..
  И, возможно, его даже больше чем во всем этом мире...
  Это то, что я должен буду отдать Зестирии в обмен на уничтожение всего зла в ней...' - печально произнес Слава, грустно и бесхитростно смотря на Сорея своими алыми, как пролитая кровь глазами...
  'Ты!..
  Да какого хема?!' - произнес в сердцах Сорей, явно обидевшись на меня по гроб жизни...
  'То есть, ты реально хочешь вот так вот запросто умереть?' - неверяще спросил у него Миклео, нахмурившись и став похожим на неотвратимую лавину...
  'Не хочу, но надо - Миклео, надо...
  Ничего не поделаешь и не попишешь...
  Для достижения всеобщего счастья и блага - это маленькая жертва...
  Так сказать - капля в море общего бессознательного и безысходности...' - грустно улыбнувшись, произнес он, бесхитростно посмотрев на серафима...
  Окружающим вновь показалось, что он стал старше на много-много лет, да и он сам ощущал себя не лучше...
  'Но, ты!
  Ты...
  Так ведь нельзя!' - яростно сжав кулаки и чуть ли не плача, проговорил Сорей, глядя на меня своими изумрудными очами, подернутыми пеленой хрустальных слез...
  Судя по его виду, Велеславу явно стало совестно...
  'Успокойся! Я не собираюсь умирать прямо сейчас! У меня еще есть время в запасе! Уйма времени! К тому же, сначала надо завалить Владыку, а потом четверых Драконов и Хтонида! А мне еще и эту 'малолетку' чокнутую перевоспитывать и перевербовывать!' - с неподдельной тоской в голосе произнес он, находя взглядом бесчувственную тушку Симонны...
  'Послушай, а ты уверен, что без этого, ну никак, нельзя обойтись, а? Почему ты обязательно должен умереть? А, Миклео? Вы, что - сговорились?' - непонимающе спросил Сорей, переводя взгляд то на меня, то на любимого...
  'Ах, да...
  Ты, наверно, забыл...
  Михаил, Муза, Света...
  И, возможно, ты сам, ну и те, кто здесь...' - пространно произнес Слава, обращаясь к Сорею...
  'Что? Да, о чем ты?' - дружно спросили все, непонимающе воззрившись на Славика...
  'Интересно...
  Почему я, вообще, должен постоянно о чем-то кому-то рассказывать? Ладно, этим малышкам, ничего не грозит!' - я указал на Розу и Алишу...
  'Они - твои оруженосцы, но из-за специфики контракта, жизнью они с тобой не связаны! Миклео придется умереть, чтобы снять проклятье Михаила! А Михаилу - понести наказание за содеянное! Он - умрет, когда умрет Владыка Бедствий! Света - очистит Маотерруса! Ты - станешь его вместилищем и окажешься вне времени и пространства на многие тысячи лет...
  Серафимы, что сейчас с тобой, станут твоим оружием против Владыки! Они - единственное, чем его, вообще, можно убить! Но, можешь быть спокоен! Я могу воскрешать мертвых и, если это произойдет, я верну их в этот мир! А вот те, кто пойдет со мной...
  Вот им воскрешение я гарантировать не могу...
  Возможно, им или только мне одному придется очистить Владык Серафимов, а также убить Хтонида...
  Вот только убить его можно посредством уничтожения себя самого...
  Так что, для меня просто нет иного пути...
  К тому же, я уже умер один раз...
  Это не страшно, неприятно, но можно привыкнуть! Люди - такая тварина, что ко всему привыкает! Даже к смерти! Так что, всем придется смириться и принять свои судьбы! Кстати! Не надо так на меня смотреть - милочка! Ты, кажется, хотела умереть? Ну, вот и умрешь! Умрешь на благо всего Мироздания, в борьбе с Первозданным Злом! Ну, что молчишь? Нет слов? Да, я понимаю...
  Это - больно...
  Но ты ведь любишь боль? Любишь причинять ее себе и другим, не так ли?' - лицемерно улыбаясь и смотря с искренним сочувствием, произнес Велеслав сначала обращаясь к присутствующим, а затем уже и к очнувшейся Симонне...
  Произнес, подходя к ней и внезапно притягивая к себе, посредствам арта, и страстно целуя взасос под офигевшие взгляды окружающих...
  
  ***
  
  Симонна опешила и попробовала отбиться...
  Вот только, к своему разочарованию, не смогла...
  Печать на ее кисти, сверкнула зеркальным серебром, заставив ее подчиниться воли Велеслава...
  'Ах, да...
  Сорей...
  Я забыл тебе сказать: серафимы, что связаны с нами, обязаны во всем нам подчиняться!
  Абсолютно во всем! Можно сказать, они - наши рабы, хотя это и звучит, мягко говоря, мерзко, но на деле это так...' - произнес он, оторвавшись от бледных и искривленных яростью уст Симонны...
  Девушка смотрела на него с неподдельной ненавистью и плохо скрываемым отвращением...
  Она сплюнула, а затем, влепив Славику пощечину, ухитрилась отскочить от него на пару метров...
  Вот только раствориться в воздухе, как делала раньше, она не смогла, ей мешала, горящая жутким огнем, Печать...
  В связи с чем, она осталась в импровизированной каменной ловушке, ранее сотворенной Эдной...
  Все молчали, переваривая информацию, потупившись и сверля взглядами, стыло - каменную землю...
  Симонну буквально трясло от злости, обиды и безысходности...
  Она внезапно четко поняла, что этот странный тип с кровавыми глазами зверя, то бишь, Славик - стал ее вместилищем, супротив ее же - Симонны, воли...
  Это ее просто взбесило...
  Причем, взбесило куда больше, чем простой поцелуй, так опрометчиво подаренный ей им...
  'Ты, не посмеешь!' - буквально прошипела она, брезгливо отирая губы...
  'Эт еще почему?' - искренне удивился он, недоуменно моргнув и ухмыльнувшись так, что ее буквально передернуло от омерзения...
  'Посмею, еще как посмею, деточка! Ведь когда есть шанс изменить все к лучшему, то грех им не воспользоваться! И я им не премину воспользоваться! И ты, и они станут моим оружием для достижения всеобщего благополучия!' - мотнув головой в сторону нахмурившихся серафимов, произнес он, как-то нервно усмехаясь...
  От этих слов Эдна заплакала...
  Сорей, обессилено сел в пыль...
  Его плечи так же содрогались от беззвучных рыданий...
  Миклео обнял его и принялся нежно шептать на ушко, что все будет в порядке...
  Сорей ему почему-то не поверил, так как от бессилия сгреб пыль в сжавшиеся от отчаянья кулаки и подарил Славе взгляд, опечаленного бытностью мира, человека...
  Алиша, обняла себя, неверяще смотря на невинно-печально улыбающегося Славика и мелко задрожала...
  Происходящее стало казаться ей дурным сном, от которого она никак не могла проснуться...
  В глазах Розы скользила сталь и явно пробуждающаяся жажда убийства всех и каждого, а в частности, одного неадекватного серафима, активно косящего под Дракона...
  В сверкающих очах Лейлы, обагренными в крови невинных, ликорисами цвела печаль...
  Миха, обвернувшись вокруг ее шеи, грозно шипел, явно грозя исцарапать меня при первой возможности, сиречь при любом представившемся ему случае, а лучше - прожарить до золотистой корочки...
  Дезель подавленно молчал, обдумывая сложившуюся ситуацию и понемногу зверея...
  Завейд, также, будучи в прострации, думал о смысле жизни и созерцал, медленно бегущие по низкому сейчас небу, облака...
  Облака, принимающие формы зефирно-грозовых Драконов...
  Света вообще на Велеслава не смотрела, она о чем-то думала, но, о чем, было невозможно понять...
  Ведь ее лицо было скрыто за вуалью челки, к тому же, она демонстративно повернулась к нему спиной, негодующе помахивая роскошным хвостом...
  Айзен, подойдя, молча, засветил Велеславу в ухо...
  После чего развернулся, сплюнул и пошел вниз...
  Подальше от него и его ненормальной компании...
  А Велеславу внезапно подумалось:
  'Жизней много - игра одна...
  Только вот отыграть придется так, как будто жизнь все-таки одна...'
  'Братик, ты куда?' - испуганно спросила Эдна, подходя к брату и не желая отпускать его одного...
  'Не хочу тут оставаться! Эта гора мне порядком осточертела! Хочу посмотреть на мир, что лежит за поворотом! На то, как сильно он изменился за последнюю тысячу лет!' - произнес Айзен, приобнимая сестренку за хрупкие плечи и оборачиваясь...
  'К тому же, вам ведь зачем-то нужен был серафим земли, не так ли?' - спросил он, обращаясь уже к Сорею...
  'Да, нужен...
  Переправу смыло, из-за безумия охватившего хранителя реки Юно и мы хотели попросить помощи с созданием новой! Нам экстренно надо в Марлинд - город поражен чумой!' - произнес немного охриплым голосом, виновато выглядящий Сорей, вставая и также приобнимая Миклео...
  'Ладно! Нет проблем! В Марлинд - так в Марлинд! Нам, в любом случае, теперь всем по пути!' - насмешливо-грустно произнес Айзен и слегка неуверенным, отвыкшим от подобного перемещения, но вполне бодрым шагом, пошел вниз в обнимку с Эдной...
  
  ***
  
  Мы медленно все, временно уйдя в себя, шли вниз, к подножию Райфалка...
  Спустя несколько минут Света, и серафимы исчезли, спрятавшись от жестокости бренного мира в своих благообретеных вместилищах, и теперь по склону шли три человека и один недосерафим...
  Велеслав ругал себя, но все же, понимал, что должен был сказать им всю правду...
  А возможно даже рассказать ее еще с самого начала, но щадил их чувства и неокрепшие умы...
  Он понимал, они все равно узнали бы все...
  Узнали бы, рано или поздно...
  Но он все-таки надеялся, что поздно, чем рано, но, как выяснилось, не прокатило...
  Сорея немного пошатывало...
  Он чувствовал слабость...
  Мельком глянув на Славу, Сорей устало подумал, что Слава снова молча манипулирует настройками, видимо, 'награждая' новых компаньонов 'аксессуарами', но встревать не стал, он и без того был не в себе, слишком зол и расстроен, можно даже сказать - растерян и опечален происходящим...
  И именно поэтому, на какой-то период времени ему стало все равно, что творится в мире...
  
  ***
  
  'Сергей Стрелка, генерал армии Роланда...
  Он будет связующим звеном в переговорах между двумя государствами, когда отношения между ними будут накалены до предела...
  Он, возможно последний, кто отмечен печатью!
  Возможно, есть еще один, но там все как-то уж слишком размыто и смутно...
  Система не дает полной информации, словно что-то мешает...
  Возможно, так оно и есть, но ничего: поживем - увидим! А так, если по существу, то налицо явное превышение количества контрактов...' - внезапно, по мнению Сорея, произнес Слава в пустоту и вновь замолчал...
  Алиша мрачно на него посмотрела, но смолчала...
  
  ***
  
  Путники, тем временем, не спеша дошли до переправы...
  Сорей с помощью Эдны создал основу для переправы, чем шокировал строителей, присланных Хайлендом для починки моста...
  Миклео создал ледяной мост, по которому они и перешли на ту сторону...
  Впереди их ждал зачумленный Марлинд...
  Марлинд и неминуемое приближение к началу своего конца...
  Ничего доброго и прекрасного для них в этом не было...
  Они все прекрасно знали, что путь Пастыря - это путь боли и страданий...
  Путь лишений и отречений, гонений и предательства...
  Путь, по которому рискнет пойти отнюдь не каждый, но они рискнули...
  Рискнули, и теперь им предстояло заплатить за свое дерзновенное решение сторицей...
  Вот только жалеть о нем они все же не собирались...
  Ведь их самих никто жалеть не собирался...
  Да и не требовалось это им...
  А тем временем, над Хайлендом сгущалась тьма...
  
  ***
  
  'Правда с ложью - дружные сестрицы,
  Без друг друга не сидят в темнице - человечьих дум...
  И без истины не в силах затуманить ум...
  Но от этой ихней пляски мчится по сознанью шум...
  
  Небылицы строят люди, бесконечно изменяя
  Ложь и истину местами, бескорыстно все меняя...
  Без подначек и проказ свет не мил бывает...
  Каждый ищет свой дурман в меру эгоизма...
  
  Хитрость с мудростью в обнимку бродит под шафэ,
  Тот, кто пьян судьбы величьем грезит в темноте...
  Ест варенье втихомолку, пьет на брудершафт,
  А в тепличном 'навсегда' тонет детства шарм...
  
  Ложь порою развращает незаметно, по чуть-чуть...
  Смертных в хема превращает, навсегда украв их суть...
  Крылья ткет из тьмы страданий, превращаючи в Драконов,
  И лишая состраданья, ставит просто вне Закона...
  
  Лгать опасно - спору нет! И ответ держать придется
  Тем, кто этот свет - своим домом - назовет, одевшись мраком Солнца...
  Ведь однажды им придется, разрубить Гордиев узел,
  Истины зерно найти и понять, что дураки дарят счастье людям...
  
  Правда с истиной играют в покер или в дурака...
  И они не понимают, в чем отличье, чья судьба...
  Пьют, смеются, шутят дерзко... Только ложь идет неспешно,
  Притаившись в их тени, где дежурит до зари...
  
  Чтоб с прекрасным петухом новый учинить разгром,
  И поведать миру враз - правду с кривдой в светлый час...
  Обмануть и обмишулить, незаметно ускользнув...
  Ведь даруя поцелуи, у всех живых крадет их суть...
  
  Яд волшебной сладкой лжи разум чести разрушает
  И навеки оставляет на веленье вечных волн,
  Что эфир все сотрясают, обращаясь в мира шторм...
  Ложь - спасает, проклиная, и навеки оставляет
  
  Плакать звездными слезами, средь осколков льдистых грез...
  Правда ранит не мечами... Ранит горькими словами, всем свою даруя боль...
  Она попросту не знает, где граница, а где сон...
  Даже явь со сном не знают, что такое, где бывает и какая в этом соль...
  
  Ложь, однажды зародившись, не исчезнет никогда...
  Тьмой колючею пролившись, украдет она всегда...
  Правда свет подарит людям и дарует неспеша,
  Королеву безрассудства, ту, что истинна всегда...
  
  Свет и тьма в душе ужились, подрались и помирились,
  И, наверное, простились с тем, что называют зло...
  Ведь они его однажды приняли в себя давно,
  И теперь живут на свете люди, серые как ветер...
  
  Ветер, что холодной тенью разметал судьбы цвета...
  Нету черных... Нету белых... Вьется змейкой полоса...
  Лгут, кривя душой владыки... Пастушки, глаголют вещь,
  Ну, а люди межу этим, все свою теряют честь...
  
  Ложь, она ведь незаметна... Тьме злодейке суждена...
  Правда, вот она - заветна... Свету в вечность отдана...
  Выбор сделан был когда-то... Полуправда... Полуложь...
  И теперь не разберешь, чьей же истиной богаты, как живет земной народ...
  
  Говорит ли кто-то правду? Кто-то ложь в себя пустил...
  Коли сердцем не богаты, значит в сердце - мрака джинн...
  Серафим несчастен будет, ложь святую услыхав...
   Ну, а демон не минует, раз пустившись в буйный пляс...
  
  Коль заслышит, как украдкой, правда обернется в ложь...
  И прольется, в тьму эфира горькой тайной мрачный дождь...
  Все иллюзии исчезнут, расточатся яко дым,
  В тот волшебный миг творенья, когда свободен станет мир...
  
  Ложь в себе искоренив, возведя на пьедестал
  Истину, что все глаголет добрый малый между скал,
  Что в обличии пророка, как неведомый Хаям
  С Диогеном у утеса, ищет истину в сердцах...
  
  В день, когда исчезнет злоба и очистятся сердца,
  Завершится в час восходов вековечная война...
  На престол взойдет Победа, Славой вечной увенчавшись...
  И услышит глас народный: каждый сердцем сомневался!
  
  На священном пьедестале между лавровых венков,
  Будет правда наслаждаться вечной истиной грехов...
  Ложь дремать безвинно будет в тьме ушедшего вчера...
  Ну, а в будущем всецело будет только Истина...
  
  И на дне небес бокала будут все ее искать
  Проклиная постоянство, что велело вечно лгать!
  Сокрушаясь бесконечно, будут славить небеса,
  Не жалея своим сердцем того, что Вечность все ж прошла...'
  - звенело в эфире...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Интермедия 29***
  
  ***
  
  *Десять дней после Фестиваля*
  
  ***
  
  *Леди Лейк*
  
  ***
  
  У него зверски болела голова, почти так же, как у Цахеса, и помимо этого, болело во всем теле...
  Канцлер плохо помнил события утра...
  Возможно, он помнил только то, что в его кабинет вломился демон под личиной человека...
  Вломился и...
  И - все...
  Дальше - провал...
  Только где-то на периферии сознания бродили пушистые черные кошки с горящими, золотыми глазами и мурчали...
  Мурчали так, что кровь стыла в его жилах, обращаясь в вековечный лед вечной мерзлоты...
  Да, верно...
  Он вспомнил...
  Он видел кошку...
  Кошку-демона...
  Или кого-то в образе кошки - демона...
  Демона, читавшего донесения от его шпионов...
  Мысли путались...
  Тишина хранила молчание...
  Он больше не слышал шепот серафима...
  И в его сознании поселилось давящее чувство какой-то неотвратимой неизбежности и звенящей пустоты, что готова была взорваться в любой момент, как дремавший до срока вулкан Везувий, погребший под своим извержением печально известные Геркуланум и Помпеи...
  Это смутное чувство беспокойства возникло в его сознании и напрочь отказалось отпускать...
  Сам тот факт, что у Пастыря оказался брат, его отнюдь не обрадовал...
  Даже можно с чистой совестью сказать, что это известие его опечалило и расстроило...
  Ведь близкое знакомство с собственными стенами, его отнюдь не вдохновило, как, ровным счетом, и прямая угроза прирезать его, к чертям собачьим, в случае его попыток надавить на Пастыря...
  
  ***
  
  Сев в кресло и поправив белый воротничок, канцлер дрожащей рукой налил себе коньяка, а затем, выпив его залпом, уставился в, залитое стылыми слезами дождя, окно...
  Он видел, как Мальтрана раздавала указания...
  Видел, как сновали туда-сюда слуги и...
  И видел Пастыря...
  Пастыря, одетого в тьму и стоящего у стены, сложив руки у груди...
  Стоящего там, в тени, и смотрящего на него с явными осуждением, жалостью и сочувствием...
  Бартлоу подавился коньяком...
  Он - коньяк, по его мнению, уж слишком быстро ударил в голову, так как был выпит на тощий желудок, да и к тому же, аккурат, после боевой контузии...
  А перспектива вновь получить по полной программе, его совершенно не обрадовала...
  Вот только произошедшее дальше, несколько поставило его в тупик...
  Пастырь, подойдя к его столу, протянул к нему руку, но не ударил, как подумал канцлер, нет...
  Серебряный свет, засветившийся вокруг открытой ладони юноши, буквально на глазах стирал следы недавней экзекуции, произведенной в отношении тушки Бартлоу красноглазым демоном...
  В связи с чем, канцлер впал в прострацию, вызванную психологическим и культурным шоком...
  
  ***
  
  'П-по-че-че-му?..' - с враз пересохшим горлом, задушено-хрипло протянул канцлер, заикаясь и воззрившись на благодетеля, чуть ли не вылезшими из орбит глазами и просто не веря им...
  'Я не держу на вас зла, канцлер! Лично мне вы не сделали ничего плохого...
  Алише - да...
  И, да...
  Я знаю, вы пытались убить ее, а в итоге - убили ее отца...
  Но она также простила вас...
  Я понимаю вас...
  Вы были вынуждены так поступить...
  Поэтому, я прощаю вас...
  И, да, мне жаль, что вам довелось жить в столь сложное и трагичное время, как эра Хаоса, но не беспокойтесь, скоро этот кошмар закончится! Хельдальф падет, Маотеррус будет очищен и эра сменится! Все будут счастливы! Вот только вас там уже не будет...
  Простите....
  К несчастью, вам на роду написано погибнуть, уйдя со сцены в самый разгар этого безумия...' - грустно произнес Пастырь, убирая руку и идя к окну...
  Икры серебристого пламени, посверкивая, пожирали полы его рваного плаща, кое-как накинутого на прожженную и алую, словно от запекшейся крови, рубаху...
  'О чем ты? Что это за бред?
  Я...
  Я не понимаю! И, что это за одежда?
  Она ведь была другой! И ты сам - не Пастырь, которого я знаю!
  Ты - другой!
  Я знаю!
  Я буквально вижу это!
  Ты отличаешься от того мальчишки! Слишком сильно отличаешься, как небо и земля!' - все так же хрипло произнес неверящим голосом канцлер, буквально чувствуя, как земля и привычное мировоззрение уходят у него из-под ног, и при этом какую-то нелогичность и аномальность происходящего...
  Пастырь оглянулся...
  И луч солнца осветил его каштановые с рыжинкой волосы...
  Осветил, отразившись от зеленых, как сама жизнь глаз и белозубой, словно жемчуг, улыбки...
  'Я - Сорей! Пастырь...
  Мой долг - спасать всех, кто нуждается в спасении! Хороший, плохой, добрый ли - злой, богатый ли - бедный, демон ли - человек, зверь или серафим - не имеет значения! Я спасу всех и каждого! Спасу даже от самих себя! Это - мой истинный долг и истинное предназначение!
  Я уже прожил эту жизнь когда-то однажды...
  Пусть все и выглядит так, как и было прежде, это - не так...
  Это - иллюзия...
  Мой сон...
  Игра теней...
  Игра престолов...
  Маскарад, устроенный эмпиреями...
  Вернее их владыкой - Маотеррусом...
  А вы...
  Вы - всего лишь часть нашего общего с ним сна...
  Пусть вы и реальны, но эта реальность мнима...
  Всё все - равно исчезнет...
  Исчезнет, рано или поздно...
  Исчезнет, когда я...
  Нет, когда мы оба проснемся!' - грустно улыбаясь, произнес он, касаясь трепещущей от сквозняка занавески, скрывающей собой давно не крашенную и местами прогнившую от вечной и вездесущей сырости, раму...
  Только сейчас Бартлоу понял: его оппонент был словно соткан из сверкающих огоньков и постепенно исчезал...
  Исчезал, сливаясь с солнечным светом...
  
  ***
  
  'Н-но...
  Но это...
  Это - не возможно! Это - не может быть правдой! Жизнь не может быть иллюзией или чьим-то там сном! Это - бред!' - в запале воскликнул Бартлоу, внезапно прорезавшимся голосом, вскакивая и упираясь кулаками в свой дубовый стол...
  Пастырь же лишь рассмеялся...
  'Прощайте, лорд Бартлоу! Мы с вами больше никогда не увидимся! Спите спокойно! Ваша душа чиста!' - скорбно-траурным голосом произнес он и исчез, превратившись в золотые вихри, умчавшиеся вдаль сквозь серебристую завесу стекла...
  Канцлер сражено рухнул в кресло...
  От подобного заявления в свой адрес, у него буквально перехватило дыхание...
  Он окончательно перестал понимать происходящее в мире и произошедшее, именно, с ним...
  Он с подозрением покосился на бутыль коньяка и, плюнув, выкинул ее в мусорное ведро, решив завязать, ибо алкогольным, или на худой конец, горячечным бредом счесть все это он просто не мог...
  А голова у него тем временем раскалывалась просто зверски...
  Раскалывалась, хоть теперь на нем не было ни царапинки...
  Только лишь повреждения в кабинете напоминали о недавней потасовке и лежащее на подоконнике обгоревшее перо элисарки, нечаянно оброненное таким же призрачным, как и дождь, Пастырем, что еще лишь миг назад стоял у его - Бартлоу, окна...
  
  ***
  
  Дождь сиротливо пел, выбивая траурный марш по крышам, а Сорей...
  Сорей стоял на крыше замка спиной к стоявшей там же Вельвет...
  Между ними, сияя холодным столпом света, к небу устремлялась благодать...
  Глаза девушки были закрыты, ровно, как и его...
  Они стояли, держась за руки...
  Стояли словно влюбленные или брат и сестра...
  Стояли под дождем...
  Дождем из человеческих страданий...
  Стояли, скорбя вместе с миром, а затем...
  Затем оба исчезли, навечно покинув этот мир...
  И только дождь продолжил лить...
  Продолжил лить, лаская угольно черного дракона, что как приснопамятный змей Уроборос, кусал себя за хвост на фоне луны...
  Луны, что серой власяницей цвела над городом...
  Городом, лишенным солнца...
  Ночь Сорея все еще продолжалась...
  
  ***
  
  'Кружится бездумно - колесо разлуки,
  Льдом столетий полным - дышат небеса...
  Вьются бахромою - истина со скукой,
  Бродит, заплутало - по земле душа...
  
  Ткется саван белый - серой пеленою,
  Рвет прибой несчастья - в пепел паруса...
  Кормчий воет лихо - песню удалую,
  Но совсем не слышно - голоса его...
  
  Потому, что Лихо - бродит очень тихо,
  И подчас невидно - облика его...
  Словно Вернигора или водяной,
  Лешим - песней звонким, мавкою-сестрой
  
  Обратиться может - в час земли лихой...
  И тогда по весям - промчатся разговоры,
  Что к своей невесте - вернулся воевода...
  Вернулся издалека - из-за семи морей...
  
  Но опоздал он к сроку - лишившись барышей...
  Не дождалась зазноба - вышла за другого...
  Богатого такого, что словно царь Кощей...
  Теперь свою Варвару, а может Василису,
  
  А может и Елену - он ищет вновь и вновь...
  Но град молчит вселенский, свое, храня молчанье...
  И золото святое - хранит в душе дракон...
  Все медный скачет всадник - ведя его на трон...
  
  Царевна его дремлет - в плену у хрусталя...
  Жар-птицы там ютятся - покой ее храня,
  Там рыщет волк, со шкурой серой, герои в ряд стоят,
  Но только вечность вечно - ее хранит наряд...
  
  Проснуться Белоснежке - было не дано...
  Но сказкою прекрасной - одето было все...
  Ее видали часто... И волка, и столпы,
  Но только нету власти - вернуть ее из тьмы...
  
  Он горевал безмерно - оставшись на утесе,
  К своей зазнобе верной - вернуться все ж не смог он...
  Их разлучила вечность... Ее замкнув во гроб...
  Ему осталась песня... Она в веках живет...
  
  Кружится птица-пламя в просторах голубых,
  Она лишь только знает, где истина лежит...
  Когда она восстанет, свой сбросивши наряд,
  И перед ним предстанет в обличии наяд...
  
  Все тихо плачет ветер, баюкая прибой...
  Рыдает тихо вечность - свой потеряв покой...
  Красавица дремает в плену у колдовства,
  Ее герой страдает, блуждая сквозь века...
  
  Однажды мир проснется - проснется и она...
  И сказка оборвется, вернувши ей царя...
  Безмерно счастлив будет неведомый герой,
  Когда вернуться сможет с невестою - с живой!
  
  Пока что мчат столетия, храня заветы вечные, ключи сокрыв от снов,
  Что гроб качают светлый - у призрачных столпов...
  И испытанья лютые - все шлют наперекор,
  Пытая пыткой трудною - великий царский двор...
  
  А странник ищет истину, блуждая без конца...
  Не видит в мире жизни он - без милого лица...
  Найти не может тропку ту - тот сказочный проход,
  Который сквозь преграды все - к любимой приведет...'
  - мурчал ветер...
  
  
  
  ***Интермедия 30***
  
  ***
  
  *Десять дней после Фестиваля*
  
  ***
  
  *Озерный град*
  
  ***
  
  Алиша была жива, но - он не унывал...
  Отнюдь! Он, даже был рад! Рад, ведь теперь перед ним было целое поле возможностей! Море возможностей, как пресловутое поле чудес! И она всенепременно должна была стать на нем не последним героем и отнюдь не быть счастливой вместе со своим народом! О, она обязательно должна была стать слабым звеном в пищевой цепочке и в эволюционной теории Дарвина, а он...
  Он, в свою очередь должен был стать Марксом и написать свой Капитал, свои тысячу способов, как убить принцессу и именно этот его труд, должен был стать его Майн Кампфом...
  Луннар усмехнулся...
  Он был счастлив...
  Он сумел отыграться на Пастыре, а это...
  Это означало, что жизнь удалась!
  Он шел по городу и насвистывал себе под нос какую-то милую песенку, когда все как-то резко погрузилось во тьму...
  Погрузилось, словно произошло внеплановое солнечное затмение...
  Или неожиданно прилетела загадочная Нибиру, затмив собой небо над девятым районом и подняв на восстание за честь, свободу и правду жителей всех тринадцати дистриктов...
  Тьма сгустилась...
  Собралась в тугой клубок раковой опухоли, ткя туман так, словно город внезапно погрузился в цепкие объятья сонной лощины...
  Ткя его так, словно легендарная Унголианте, вывела на прогулку свою праправнучку Шелоб, пройдя по тонкому мосту из Террабитии, когда Урдалак, украв золотой компас, сбежал от минипутов, навсегда разлюбив Селению...
  Он внезапно почувствовал себя Энекеном, представшим пред светлыми очами Дарта Вейдера и при этом - Гедом, играющим в загадки с драконом на крае мира...
  
  ***
  
  Звуки исчезли...
  Все замерло и обратилось в лед...
  Замерло, обернувшись Патронусом, ускользающим от цепких пальцев неумолимого и обреченного на вечное отчаяние дементора, укравшего скакунов у кольценосцев...
  Он, почувствовал себя Фейволом в кольцах Каа, когда Шрам все же убил Муфасу...
  Он оглянулся в ночь и шарахнулся в косой переулок, внезапно хватаясь за медные пуговицы на кафтане, что отливали алмазами...
  Перед ним стоял он сам...
  Стоял и улыбался...
  Улыбался улыбкой Гринча, укравшего Рождество...
  'Какого...' - протянул Луннар, контужено ища кинжал и безнадежно шаря по своим внезапно опустевшим ножнам, тщась быть спасенным...
  'Я - это ты! А ты - это я!' - голосом робозайца протянул двойник, ухмыляясь и явно пытаясь его запугать...
  'Я - дух сочельника, пришедший сквозь времена!' - загробным голосом произнес он, обнажая свои сабли-зубы, и как зомби, вытянув перед собой руки и склонив набекрень голову начал приближаться к Луннару...
  'Но, не бойся!
  Я не буду Скруджем и не стану Франкенштейном на побегушках у Дракулы! Я стану Томом Редлом и Северусом Снеггом!
  Я стану Джеймсом Крюком и Шерханом!
  Я донесу до тебя истину! Ведь иначе - ты не доживешь не то, что до заката, а даже до рассвета!' - замогильно смеясь, добавил двойник облизнувшись...
  А Луннар внезапно понял, что видит перед собой и себя, и не себя одновременно...
  Он видел бледную тень отца Гамлета, в образе себя прошлого или призрачный отблеск себя будущего, внезапно явившейся ему из Геенны...
  Он видел отблеск себя потому, что в его чертах была ложь...
  Был диссонанс...
  Было нечто чересчур потустороннее...
  Неотвратимо неправильное...
  Он почуял в этом своем втором я некую тень с востока, что все-таки вернулась, а вернее, присутствие серафима, но отличного от обычных...
  От него веяло тьмой...
  Тьмой и силой...
  Гнилой, могильной властью умертвия...
  Луннар, психанув, скастовал пламя и запулив им в потенциального обидчика, рванул из угла, куда его загнали словно крысу, напрочь забыв, что загнанный в угол зверь опасней всего...
  Он вырвался, сбежал...
  Сбежал под хохот призрака, что шел по его следу...
  Призрака, который швырнул в него ледяными снежками, расцветающими паутинами и морскими ракушками, что падали, как веретено Белоснежки, вечно раскручивая золото полоза...
  Падали, звеня хрусталем туфелек Золушки, заблудившейся в Лот Лориэне, когда меллорны теряли свои звонкие листья...
  Он споткнулся о внезапно развязавшийся шнурок и проехался на кожуре банана, угодив, аккурат, в чей-то черничный торт...
  Торт, оставленный на узорчатом окошке вместе с румяным колобком, который сторожила мышь...
  Мышь, что от испуга разбила яйцо и убежала тянуть репку вместе со Шляпником и Сонькой Золотой Ручкой...
  Он выругался, а затем...
  Затем, отпрыгнув, упал на пятую точку, созерцая картины прошлого или грядущего, представшие перед ним в образе кружевных панталонов Пантелея Ивановича и ночной сорочки баб Нюры...
  Он, внезапно понял, что-то, что он видит перед собой, уже было...
  Было, но не сегодня и даже не завтра...
  Оно было, но при этом, в его реальности оно пока не произошло, а он...
  Он блуждает по некой неведомой параллели, которая внезапно стала перпендикуляром, провалившись в кротовину, что родилась из сингулярности, кода проснулась северная Аврора, и началось будущее...
  Он видел, как меч Сорея оборвал его жизнь...
  Его жизнь и жизнь девушки серафима...
  Девушки, сотворившей вместе с ним - Луннаром, проклятое слияние...
  Он завыл от осознания...
  Завыл, а тьма...
  Тьма внезапно исчезла...
  Исчезла, разбившись битым стеклом, что, шипя рассерженным манулом, растаяла, обжегши землю серной кислотой кошмаров...
  
  ***
  
  Жители смотрели на него, как на умалишенного, а он...
  Он внезапно стал смеяться...
  Стал смеяться, осознавая все безумие этого мира, а затем...
  Затем, осекся...
  Осекся, когда понял, что матрица дала сбой, а программа 'Рой' - осечку, и что рядом, на корточках, сидит Пастырь...
  Сидит и смотрит на него грустными прегрустными глазами пораженной в самое сердце золотой лани...
  Сидит, подложив руки себе под подбородок...
  Сидит и всепрощающе улыбается ему...
  Луннар же, паучком, прикинувшимся раком, отполз назад и уперся спиной в телегу, а Пастырь...
  Пастырь, встав, подошел и протянул ему руку...
  'Встань! Встань и иди!' - властно произнес он...
  'Да, иди - ты знаешь куда?' - зло протянул лис, запулив в Пастыря ножом, и вновь понял, что это была лишь иллюзия, так как стилет растворился в воздухе, пройдя сквозь юношу, не нанеся тому никакого видимого урона...
  Луннар понял, что все так же стоит на улице...
  Стоит и смотрит на небо...
  Смотрит туда, где раскинув крылья, парит белый Дракон...
  Дракон, одетый в порок и тлен...
  'Нет, ну в правду, какого хема?!' - раздраженно процедил он, смачно выругавшись и окончательно запутавшись в хитросплетениях судеб и их перипетиях...
  'Расслабься, Луннар! Это - только цветочки! Ягодки будут, если ты продолжишь в том же духе, в каком ведешь дела сейчас!' - насмешливо произнесла Роза, проходя мимо и проверяя на остроту свой ножик...
  Проходя и задевая его вихрем длинных волос, цвета восхода и краем пастырской мантии, столь ей не свойственной, можно даже сказать - чуждой...
  Рядом с ней почему-то шла принцесса Алиша...
  Принцесса, одетая в церемониальную одежду короны...
  Перья на ее широкополой шляпке покачивались в такт ее шагов, а в салатовых глазах, как до этого у Пастыря, светилась скорбь, а по лицу текли слезы...
  Роза остановилась в двух метрах и, опершись на телегу, тихо протянула, принявшись покусывать соломинку:
  'Ты должен решить, Луннар, что для тебя важнее: польза для окружающих или собственная выгода? И к чему ты придешь, если продолжишь действовать в том же духе и убивать...
  Ведь убийство, как таковое - это зло...
  Даже убийство, сотворенное во благо...
  Как та же эвтаназия...'
  'Кто ты?
  Ты - не Роза! С чего ты вообще взяла, что можешь поучать меня, как мне жить и что делать, а?
  Ты что - моя мама, жена, бабушка, в конце-то концов?' - мрачно произнес он, потихоньку зверея...
  'Отнюдь!
  Я - Роза! Настоящая Роза!
  Роза из твоего настоящего! Нет, я не твоя жена или мама, и даже - не бабушка...
  Нет!..
  Я - твой друг и глава твоей бывшей гильдии! И как твой друг, я хочу тебе только добра! Пойми же это, наконец - Луннар!
  Я стала Пастырем, унаследовав пламя Сорея, а ты...
  Ты все еще мой друг...
  Друг и коллега...
  Пусть, в отличие от меня, и пошедший по наклонной кривой...
  Может, это и поздно, но я все еще беспокоюсь о тебе...
  Я знаю, что даже такой человек или хеллион, как ты, может исправиться и стать на путь истинный!
  Главное, перестань постоянно совершать ошибки и научись верить в себя и доверять другим!' - мягко улыбаясь, и, несмотря на ассасина, произнесла она...
  'Посмотри, как прекрасен этот мир, Луннар! Неужели тебе не хочется сказать: остановись, мгновенье - ты прекрасно! Неужели, нет?' - внезапно произнесла, повернувшаяся к нему Алиша, обведя рукой воздух...
  'Нет, не хочется! И вообще!
  Я щяс расплачусь! Разбежались!
  Вы, что думаете, что я вот так возьму и поверю во всю эту лабуду? Что я вам - мальчик для битья или на побегушках?
  Я - не стряпчий и не юнга!
  Я - ассасин!
  Я - ночной убийца! Убийца, входящий в дома жертв и исполняющий заказ!
  Я не могу быть пай мальчиком или мальчиком зайчиком! Это - не для меня! И, вообще!
  Я не знаю, чьи это происки и кто играет со мной и на моих чувствах, но когда я узнаю, ему точно мало не покажется!' - зло протянул он, сжав кулаки и окрысившись на девушек...
  
  ***
  
  На лице Розы растянулась кривая улыбка Джиппера Криппера, и она произнесла:
  'Ах, Луннар-Луннар, милый ты мой!
  Ты все неправильно понял! С тобой или тобой никто не играет! Это - уж прости не кибертрон, да и не трон вообще...
  Это - твоя реальность...
  Твоя реальная жизнь...
  Жизнь, в которой ты можешь выбрать путь...
  Путь, по которому тебе придется идти вновь...
  Ведь тебе дан второй шанс...
  Шанс, исправить ошибки, оставшиеся в произошедшем, и переписать будущее! Так что, не спеши от него отрекаться - Луннар! Не спеши!'
  'В смысле?' - философски поднял он бровь, искренне не поняв...
  'То есть, ты, хочешь сказать, что ты - это этакая фея, крестная, что ли или еще круче - мой персональный ангел хранитель, призванный утешать меня в трудный момент моей жизни и пестовать, как Арина Родионовна Пушкина? Или ты все-таки мой персональный Дантес, пришедший в образе матери Терезы и нацепившая на себя маску всепрощения и благополучия, а? Что т не верится!
  Я вот слышал, что благими намерениями выстлана дорога в ад...
  Как бы там ни было, но я привык доверять, но при этом, все же и проверять! А вот тебе я не верю! Не верю ни на грош!
  Я знаю - ты Азраил!
  Азраил, пришедший по мою душу! Но, тем не менее - я не дамся! Гори в аду, детка! И вообще - гори, оно все, синим пламенем!' - буквально воспылав, прокричал Луннар, запалив лисий огонь...
  Он запалил его и бросился прочь, прыгнув в итоге в канал, в котором на его счастье не было крокодилов...
  
  ***
  
  Роза мрачно смотрела ему в след...
  Гнаться за ним в ее планы категорически не входило...
  Слишком много чести...
  Ведь покаяние было нужно не ей, а ему...
  И он свой выбор сделал, ровным счетом, как и она...
  И, если он все же погибнет и во второй раз - то это будет только его вина и ничья более...
  Она сделала все, что могла и все, что было в ее силах...
  Ее совесть была чиста, а взятки гладки...
  Алиша стерев слезы, положила ей руку на плечо, тяжело вздохнув и поправив шляпку...
  'Идем!
  Он ждет нас!' - тихо произнесла принцесса, вернее уже королева, вновь вздыхая...
  'Хорошо!
  Я пыталась! Правда!' - чуть грустно произнесла Пастырь, ни к кому конкретно не обращаясь, а возможно, только к своей совести, и приобняв подругу одной рукой за плечи, пошла в сумерки...
  Пошла в, освещенный полнолунием, город тысячи миров...
  Пошла, вновь одев маску красной смерти, во все времена носившую имя - Роза...
  
  ***
  
  Дождь падал, а Луннар...
  Луннар бежал...
  Бежал вперед...
  Бежал от себя, от своей тени, страхов и сомнений...
  Бежал от Розы...
  От его девы Розы...
  От Розы, ставшей его идеей фикс...
  Он бежал, тщась сбежать от собственного безумия, явившемуся ему в виде призрака оперы, под личиной прекрасной дамы бубен, чье имя во все времена воспевали менестрели, наслав на него ветряные мельницы Санчо Пансы...
  Он бежал...
  Бежал от своей Дульсинеи, от своего Дон Кихота, а Пастырь...
  Пастырь смотрел ему в след...
  Смотрел, а в его руке тлел огонек души Луннара...
  Тлел, готовый в любой момент умереть на фитильке свечи и спустя миг, взвиться ввысь, взлетев в небо черным, как ночь, махаоном...
  Махаоном, что улетел, стремясь достигнуть молчаливого зеркала Луны...
  Луны, где вечно толчет свои бобы лунный кролик, готовя рагу для грядущего и вечно пожирая свое настоящее...
  
  ***
  
  Над городом висела взвесь из ледяных слез вечности...
  Мир дышал страхом и тайной...
  Дождь взял отпуск, посчитав, что сиеста все-таки лучше, чем фестиваль...
  И, что даже обстоятельствам нужен перерыв! И, именно поэтому, даже Лондон выгуливал белого клыка, шутя с Томом Сойером, сплавляющимся по Темзе...
  На Биг Бене пробил полдень, и врата Преисподней отворились настежь, спустив с цепи Гарма, вставшего на след лиса, что посмел обмануть Аида...
  День Луннара, как и его жизнь, определенно не задались...
  Над городом взошли три солнца...
  Война была в самом разгаре...
  
  ***
  
  'Время стирает Краски... Малюет новые Лица,
  Сказывает Небылицы, Стирая Века в Прах...
  В Сердце, Сомненьем полном, вечно ютится Страх...
  На улице без небоскребов Службу несет Монах...
  
  Пастырем, дуже могучим, Люд прославляет Его...
  Только ему не нужно из этого Ничего...
  Авелем или Каином быть Он не спешил...
  И на Голгофу, отчаяний, Крест не возносил...
  
  Просто лишенный таинства, в Вечной тени Он Жил...
  Звали его Каликою, Дервишем и Чудаком...
  Только он в Истину веровал... Верил во власть Богов...
  Верил, что Сказка Истиной станет, наверняка!
  
  Будет однажды Вечная в Мире Земном Весна!
  Верил отчаянно - истово... Только не верил Люд...
  И потому гонения Он собирал под Спуд...
  Только 'Цветы' прекрасные, словно улыбки Детей,
  
  Он охранял бесценные - Искры открытых Сердец...
  Он говорил: 'Спасение будет своей чередой!'
  Розами, Верою правыми, выложен в Вечность Путь...
  Даже одевшись ранами, Он не разжал Своих Рук...
  
  Розы ему дарили Дети и Старики...
  Именем Серафима, в итоге, Его нарекли...
  Выстроен ныне свободный - Храм голубой у Реки
  И под Его сводами Песни Звучат Любви!' - слышалось в дыхании бури...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Интермедия 31***
  
  ***
  
  *Десять дней после Фестиваля*
  
  ***
  
  *Марлинд*
  
  ***
  
  Черные змеи, вьющиеся в воздухе, крики, плач, гомон, пламя...
  Маленькая девочка, сидящая на коленях перед, сраженным в грудь мечом, мужчиной...
  Сидящая и безутешно плачущая девочка и два серафима ветра, отбивающие атаки чудовищ...
  Чудовищ, вызвавших пожар...
  Пожар, что, как голодный зверь, перебегал с одной кибитки на другую, гложа их, как пес сахарную кость...
  О, она знала их...
  Знала их всех...
  Она убила одного, а другого...
  Другого покалечили змеи, ударом хвоста вызжа ему глаза, навеки ослепив...
  Да...
  Она помнила...
  Помнила его клятву...
  Он поклялся, что убьет ее...
  Верно - Дезель...
  Вспыхнуло, явившись с задворок подсознания, его имя...
  Явилось и начало тлеть, опадая серебристо-зелеными всполохами вербы...
  Имя серафима воздуха, объявившего ей вендетту из-за того, что она убила его лучшего друга и учителя, а также отца, плачущей девчонки...
  Пусть и приемного, но все равно, отца - Брэда...
  
  ***
  
  Она растянулась в гнусной улыбке...
  Эта суета была как бальзам на сердце, а затем...
  Затем она оказалась на улице перед собором в Пендраго...
  И вновь перед ее затуманенным взором предстали Дезель и эта дуреха - Роза вместе с ее обожаемым Пастырем...
  Они только-только сразились с Луннаром, а теперь отражали ее атаки...
  Дезель спас свою возлюбленную из пасти чудовища, но заплатил за это спасение слишком высокую цену - свою жизнь...
  И теперь последовала вспышка золотого света, буквально пронизывающая и крадущая его...
  Вспышка света, навечно разлучающая Розу с ее ангелом хранителем...
  С ее возлюбленным, предпочетшим пожертвовать собственной жизнью ради своего горячо любимого сосуда - Розы, чем отомстить ей - Симонне, за смерть друга...
  Да, он пожертвовал собой, поставив будущее Розы на первое место и поступившись собственными идеалами и принципами, нарушив данную самому себе клятву...
  Да, он поступил как герой, но на ее взгляд - и как настоящий дурак...
  Ведь только дураки жертвуют жизнью ради дамы сердца...
  
  ***
  
  И вот...
  Вновь Роза, Пастырь и Ко...
  Только теперь - это подземелья храмового комплекса Камланна, призванные защищать ныне исчезнувший трон Эмпирея, располагавшийся в Камелоте...
  Она вновь столкнулась с ним...
  С Пастырем...
  Столкнулась после унижения, что он заставил ее пережить, когда она не смогла его остановить, и он убил ее возлюбленного...
  Ее Владыку...
  Ее Хельдальфа...
  Она явилась, заключив контракт с Луннаром, чудом выжившим в той пендрагской бойне на основе запретного заклинания, став химерой...
  И как следствие, была убита Сореем, так как была неочищаема, точно так же, как и Мальтрана с Рунеттой...
  Она была убита человеком, лишившим её - ее будущего...
  
  ***
  
  Теперь же она парила в пустоте...
  Парила в окружении черных и золотых огоньков, плавно поднимающихся ввысь...
  Парила, понимая, что снова жива и что все это - было сном...
  Вернее, все это было воспоминанием...
  Воспоминанием о какой-то иной, в некотором роде, чужой и вовсе не ее, жизни...
  Жизни, разыгравшей по совершенно иному сценарию...
  Сценарию, в котором ее возлюбленный проиграл Пастырю...
  Правда, теперь она гадала, каким же образом это воспоминание посетило ее голову? Она так же внезапно поняла, что спит, просто спит в глубине души одного из своих пленителей...
  Спит, что было ей совершенно не свойственно...
  Ведь серафимы не нуждались ни в сне, ни в еде...
  Они потребляли лишь жизненную энергию людей, словно вампиры, силу их молитв и иногда - кровь, но только в ходе запрещенных контрактов, полностью потребляя их суть...
  Пищу же смертных, как и сон, они могли принимать, но только для собственного удовольствия потому, что особой пользы они им не приносили, только лишь психологическое удовольствие, а сейчас...
  А сейчас серафимы использовали свои истинные имена, понемногу поглощая души контракторов без их ведома...
  И лишь на миг, но она все же, задумалась, а знал ли нынешний Пастырь об этой их маленькой тайне, об их чудовищном секретике, что его серафимы буквально пируют, сидя за столом его щедрой души, вкушая ее, как запретный плод или щедрое яблоко?
  У нее возникла крамольная мысль поведать эту тайну Пастырю, дабы разрушить его благолепную и благостную идиллию, которой он, по ее мнению, не без труда с ними добился...
  Она мысленно усмехнулась, вспомнив золотые ручейки света, сверкающими протуберанцами истекающие из его тела, сияющего как хрустальный сосуд, поймавший в себя Солнце...
  Она вспомнила, что видела, как они пили это его живородящее пламя, а он...
  Он только смеялся, счастливо и непринужденно улыбаясь, совершено не замечая лицемерия, сокрытого за их ширмами глаз...
  Ее передернуло от омерзения, но также появилось странное и отнюдь не свойственное желание - попробовать и ощутить на вкус его душу...
  Ей внезапно стало весело и, рассмеявшись, она материализовалась на стуле в каком-то трактире, совершено незримая смертным, но не спутникам, все того же злосчастного Пастыря...
  Пастыря, что-то обсуждающим с ними и совершенно ее игнорирующим...
  Ведь как они справедливо полагали, она не сможет далеко уйти от них, скованная цепью душ с Велеславом, волею судьбы, ставшим ее контрактором и проклятьем...
  
  ***
  
  Она взглянула на свои руки...
  Взглянула и поразилась...
  Поразилась - какие же они все-таки маленькие и хрупкие...
  От осознания этой мысли, ее тонкие бледные пальчики сжались в острые кулачки и, откинувшись назад и упершись о стенку, она вперила взгляд своих багрово-стылых глаз в обшарпанный потолок замшелого трактира...
  Вперила и задумалась...
  Задумалась о том, а сон ли это был или все-таки нет? И, если все-таки не сон, то почему это происходит вновь? Почему с ней? Почему она вынуждена по новой проживать этот кошмар, навеки ощутив на себе всю власть бесконечного дня сурка...
  А если все-таки не воспоминание?
  То, отчего же ее посетил настолько правдоподобный сон, что уж слишком сильно ей знаком? Знаком так, как - будто она прожила его...
  'Де - жа - вю...' - обреченно пронеслась в ее сознанье, гибнущая птица здравой мысли...
  
  ***
  
  Плавно, не теряя собственного достоинства, встав с насиженного места, она вышла на улицу...
  Вышла на свет божий, но...
  Но, пройти она смогла от силы только жалких тридцать метров, а после...
  После ее скрутило так, что она буквально мгновенно упала на колени, задыхаясь от нечеловеческой боли...
  Она упала, и в припадке слепой ярости и злобы, забила в невидимую для всех, но буквально ощутимую для себя мембрану силового барьера, которая не пускала ее вперед к любимому, а держала словно, загнанного загонщиками, дикого зверя...
  Завеса держала ее, как посаженного на цепь шелудивого пса...
  Пса, искусавшего всех, кого только можно и оставшегося при своем мнении истекать пеной бешенства в полном одиночестве...
  Она завыла от отчаяния и обреченности, осознав себя тигром, навеки лишенным свободы...
  Да, ее действительно лишили свободы...
  Свободы физической и свободы воли...
  И, именно поэтому, она заплакала и завыла...
  И именно поэтому, ее сейчас совершенно не волновало то, что ее видели спутники Пастыря и он сам...
  Ее не тревожили сочувствующие взгляды Лейлы и Светланы, непонимающий взгляд Розы, озадаченный - Алиши, понимающе презрительный Айзена и насмешливо отстраненный взгляд Эдны...
  Миклео и Завейду она была безразлична, а Сорей, вышедший из гостиницы, подарил ей свой, полный сострадания и понимания, смешанный со вселюбовью, которую она презирала...
  Дезель же в свою очередь, растянулся в улыбке человека, наконец-то, достигшего своей цели...
  Он, наконец-то, добился желаемого и она - страдала...
  Страдала так же, как и он в первые дни после того ада и после...
  Он знал...
  Знал, что отомстить сейчас он не сможет...
  Сорей, из-за своего мягкосердечия не позволит ему совершить этого, спутывающего все планы, деяния, а значит...
  Значит, ему придется подождать нужного момента и вызвать ее на дуэль, один на один, оставшись тет-а-тет, вот тогда-то он и отомстит ей...
  Отомстит по полной той, кто разрушил его жизнь, наделив его, как и Айзена, проклятым благословением...
  И именно поэтому, он был рад...
  Он был рад, упиваясь теперь уже ее страданиями, что как музыка ласкали его разум и нектаром лились на его сердце, а Симонна...
  Симонна плакала...
  Она плакала, с отчаянием всматриваясь в картины совершенно чужой жизни...
  В пейзажи, холодными, монохромными этюдами, отражавшимися в зеркале душ...
  А тем временем где-то на другом конце мечты, на выходе из неведомого храма, Сорей сжимал в руке руку Миклео...
  Сжимал и понимал, что она, на самом деле, не виновата...
  Ее такой сделал мир...
  Сделал, заставив пойти на преступление, вынудив совершить тяжкий грех - убить ради достижения своей цели...
  Ему было ее жаль...
  Искренне и истово, а она...
  Она плакала...
  Плакала горько и безутешно, одетая в всполохи света, дарованного ей благодатью Велеслава...
  
  ***
  
  
  А тем временем небо над Марлиндом лишь сильнее темнело, что лишь лишний раз подтверждало то, что битва на полях Триумфа все не стихала, а лишь набирала обороты...
  Накручивала их, порождая все новых и новых чудовищ, отравляя скверной дождь и ядом реку, катящую свои воды на запад...
  Симонна все еще выла, а Луна лишь смеялась над ней и над всеми жителями мира, безнравственно открывая двери вечности, что поглощала всех без остатка...
  Поглощала, принимая их в свои страждущие и страстные объятья, что лишний раз говорили лишь о том, что зло все еще правило бал...
  Она выла от горя, а в небе кружили Драконы, и становилось все темней и темней...
  Ее душевная боль стала почти что физической, когда она погрузилась в пучины отчаянья, наконец, познав, что обречена на вечное одиночество так же, как и ее возлюбленный...
  Как тот, кого уже однажды убил Сорей...
  Этот самый легкомысленно-наивный Сорей, косящий под простачка, что убил и ее, и Луннара в ее фантасмагорическом сне, а теперь...
  Теперь, спал в своем священном сне очищения, вместе с Лордом Маотеррусом, под присмотром серафима воды Миклео, в мире который остался по ту сторону ее эфемерного сна...
  В мире, что сейчас отражали разбитые кривые зеркала, лицемерно смеясь над ней ей в лицо золотым дождем Дезеля...
  Или не спал...
  Проснувшись и пожиная плоды уже своих деяний и решений...
  Как же она все-таки ему завидовала...
  Завидовала, ненавидела и...
  Презирала...
  
  ***
  
  Она почувствовала себя Немезидой и Электрой, Мегарой и гарпией, пришедшими убить Полукса или Телемаха, а сейчас...
  Сейчас - столь ненавистного ее сердцу, Пастыря...
  Пастыря, ставшего разрушителем ее мифов...
  Она выла и ее черное сердце, пронзенное стрелой Купидона, укравшего вино у Вакха, и отравленное ядом ведьмовского шабаша, разлеталось на тысячи осколков и слез, что вспыхивая, расцветали угольно черными розами дыма, что оплетали ее истлевшую душу, словно щупальца Кракена...
  
  ***
  
  Дождь усиливался и близился вечер мира...
  Мира, который грозил даровать им всем новую череду расставаний...
  Она выла как баньши, предчувствуя скорую смерть вселенной, а миру...
  Миру было безразлично...
  Он хранил молчанье...
  Хранил, паря в бездне под бдительным взглядом владыки времени, что в псевдо человеческом обличье бродил по его дорогам, собирая свою жатву из заблудших душ...
  Бродил, вглядываясь в странников глазами, залитыми кровью Луны, что смеялась, властвуя над ним из первозданной тьмы существованья...
  Дождь лил...
  Битва продолжалась, а сердце Симонны, перегруженное отчаяньем и тяжелейшей депрессией, погружалось во все еще больший порок и во все тяжкие...
  И даже благодать Пастыря, не могла вытащить его из тенет этого ужаса...
  Она во всей своей мере познала всю власть отчаяния и безнадежности...
  Познала тьму...
  Познала и, восстав, погрузилась в вечер вечных расставаний...
  Он брал свое и Драконы, кружась, ниспослали дождь перемен...
  Вихрь, раскручиваясь, свел воедино все дороги и теперь...
  И теперь над миром царила ночь...
  Первозданная ночь, что не была святой, но была той, что дарует покой тем, кто его истинно страждет...
  Бой продолжался, а по улицам мертвых городов, все бродил странник, одетый в скорбь...
  И ему в след, насмешливо горько, смеялась вечность, осыпая улицы лепестками из разбитых сердец святого Валентина...
  Шестеренки судьбы крутились, заставляя колесо Фортуны совершить полный оборот, и обрушить мост Дьявола под сапогами марширующей армии победителей...
  Кошмар Апокалипсиса продолжался...
  Она была на дне...
  Судьба сделала свой ход, и поток смыл плотину сомнений, затопив собой сознание...
  Карты, легшие на стол, были раскрыты, а все счета были уплачены...
  Виноватых больше не было...
  Даже ее совесть была чиста...
  Дождь продолжался...
  
  ***
  
  'Не смешите свое сердце - иллюзиями хрупкими...
  Не рвите незабудки на курганах ВОВ...
  Потому, что в этом небе не отыщешь соколов...
  
  Днем с огнем не разберешь, враг кто есть, кто патриот...
  Кто в обличии Бандеры или просто полицая,
  Ищет в мире бесконечно алые ключи от Рая...
  
  Все плутает демон честный, той проигранной войны,
  В коей с честью распрощались планеты смелые сыны...
  Пусть победили в тот момент, но удержать все ж не смогли...
  
  Рыдает кровью континент, из цинка им, послав гробы...
  Афган, Вьетнам, Стамбул, Киото... Как пела песнь святая рота,
  Девятой, в бой, вступив в войне, что сгинула, в ее сгорев аду...
  
  Как Тэ могучий колдовал, с Катюшей завывая,
  Как Ураган он заклинал, наслать великой силы пламя,
  Чтоб Смерчи с Мигами в конце, Стрижей крылатых обогнали,
  
  А Лебедь белый в вышине, чтоб дар проклятья в дар оставил...
  Перевернулось все однажды, молва лихая вечно лжет...
  И Кривда в нашем мире Правом со Славой вечный бой ведет...
  
  Мы победители по жизни... Нас всех боятся до усрачки...
  И Скрипалей, с хромой кобылой все вставят к стенке без опаски...
  Бросают яд, уран, вплетая в перья, травя предметы раковой чумой...
  
  Мы нация забывшая Победу, склонившаяся пред бедой...
  Мы потеряли свою силу, когда тот бой продули в раз...
  Когда Амеры, зло, врачуя, вселенский спам послали в Рай...
  
  И укры глупые скакали, оря от счастья, что Обман,
  Им слаще пряника и сала! Ислам приятен и разврат...
  И говорили грубым хором, что раса их не есть москаль...
  
  Война идет в небесном фронте... Кибернетический угар,
  Уже давно сравнял без толку все грани разума как кат...
  Мы проиграли бой бесславно, сдалися лютому врагу...
  
  Нас ненавидят все на свете и точат черную стрелу...
  Но сила древня, как вечность была дана нам неспроста...
  Мы - дети древней жизни-песни, народ, пришедший сквозь века...
  
  Мы те, кто покорили небо, объединив в себе миры...
  Была огромною Россия, когда нас не было еще в времен пыли...
  Мы - потомки тех, кто управлял огнями и звезды двигал кто местами,
  
  Планеты создав из материи судьбы и Луны одолжив взаймы у Марса и Венеры...
  Мы сможем отыграться, победить, свою вернуть сумеем Славу
  И честь свою восстановить, когда весь мир нас все ж признает...
  
  Когда ж он все же прекратит алкать земли и недр богатства,
  Когда он наших жен алкать оставит, все же свой, постигши разум...
  Когда державы, тьмою злые, падут от власти древней бога,
  
  Что лик планеты бессердечно кроил, на протяженье срока,
  Что равен был числу чужого бога, судьбой отмеренного всем,
  Великим кормчим, отозвавшись, и плотником, портным,
  
  Как скульптор - каменщик свободный, художник, что когда-то изваял
  Вселенной лик свободный, проснется вечности гигант и все придут
  В чертоги, что мы ваяли без конца, содравши в жижу ноги...
  
  Они падут к престолу тех, кто мир в одно собрал...
  Поймут тогда, что ложь не дар, а дар когда способен ты прощать...
  Война закончится тогда, когда народы все Земли в один сведет нужда...
  
  А до тех пор великий мор, война и глад с чумой,
  Свой праздник будут отмечать, нас будут порицать, хулить, бояться,
  Но и уважать, ведь мы не люди - боги мы и знают это все враги...
  
  Мы - слон, враги же - моська... И лает, пусть! Нам их неслышен шепот,
  Потуги тщетны их, и пусть проигран бой, но раунд все ж за нами...
  Ведь на святой аллее Славы горят лишь наши имена, а это значит - кончена Война!'
  - стонал ветер...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Интермедия 32***
  
  ***
  
  *Десять дней после Фестиваля*
  
  ***
  
  *Поля триумфа*
  
  ***
  
  Ветер злобно рвал стяги...
  Рвал их и срывал листву с крон измученных проклятиями деревьев...
  Битва, идущая в низине, не затихала, а только набирала обороты...
  Она кипела...
  Кипела, словно гавайский вулкан Килауа, словно Вуншпунш в черном котле Имхотепа...
  Кипела, порождая все новых чудовищ...
  Чудовищ, волею случая на пару со злодейкой судьбой, избегших котодамы и бесславной участи окончить свои дни от метко пущенной стрелы или удачно брошенного копья...
  Владыка вглядывался в хитросплетения магии, царившей на поле...
  Он вглядывался в потоки тьмы, что змейками вгрызались в горло сражавшихся...
  Вгрызались, оплетая их тела и тела их коней в один сплошной змеиный клубок, словно приснопамятного крысиного короля, что внезапно превратился в битву пяти армий у подножия одинокой горы...
  Атака захлебнулась...
  Хельдальф прищурился...
  Прищурился и подкинул в воздух, а затем поймал ключ...
  Ключ возрождения серафимов...
  Он собирался использовать его для Симонны в случае, если ее убьют или воскресить какого-нибудь дракона, если ему вдруг понадобится таковой, ведь творящееся внизу радовало его все меньше и меньше...
  Что-то в происходящем ему действительно не нравилось и не давало покоя...
  Какая-то неправильность, иллюзия, обманка...
  Нечто, чего нет, не было и никогда быть не могло...
  Он собирался спуститься и устроить там поистине кровавую баню, но его окликнул бархатистый, вкрадчивый и при этом повелительный женский голос...
  Голос, прозвеневший уверенно и достаточно громко, чтобы перекрыть шум битвы...
  Он остановился...
  Остановился и оглянулся...
  Оглянулся, решив узнать, что же за дерзкая женщина, посмела мешать его планам, воплотиться в жизнь...
  Кто посмел остановить его...
  Оглянулся и...
  Вздрогнул...
  В метрах десяти стояла красавица...
  Красавица, на которой, почти что, не было одежды...
  Она стояла, почти что, в неглиже...
  Да и одежда ее, по сути, одеждой-то и не была...
  Одним словом - никакая...
  Да и не нужна она ей была по своей сути...
  Истинным ее одеянием была сама тьма...
  Тьма, что струясь развратным облаком, облекала ее стан, творя из себя ошметки призрачного шелка, смешанного с дымом костров и ужасом падших душ...
  На ее бледном, точеном лице цвели, сияя двумя проклятыми полнолуниями, огненно-золотые глаза...
  Восхитительные глаза, цвета расплавленного золота, сотворенного Медасом и вызывающие истинную золотую лихорадку, увлекая страждущих в Эльдорадо в поисках лучшей жизни, словно в Новый Свет...
  Она сделала несколько легких шагов вперед и тьма, как игривая болонка последовала за ней, влюблено виляя невидимым хвостиком и позвякивая хрустальным колокольчиком опасности, порождаемой камышовой коброй, выслеживающей манула...
  От нее исходила сила...
  Нет...
  Она сама была силой...
  Силой, способной перекроить саму реальность и его понимание ее...
  Владыка подобрался....
  Ему это окончательно разонравилось...
  
  ***
  
  'Кто ты? И почему останавливаешь меня?' - гневно прогремел его голос, железом литавр разносясь по округе...
  'Останавливаю? Что ты - что ты! Пока я тебя не останавливаю, Георг!
  Я просто хочу тебе помочь! Помочь и по возможности - спасти! Спасти тебя от неоправданных действий прежде, чем ты увязнешь в смоле отчаяния, окончательно наворотив дел, что мать родная не узнает! К тому же я просто хочу понять, почему ты избрал этот легкий путь? Неужели, так сложно понять, что за всем, что ты когда-либо делал и тем, что произошло с твоей семьей и тобой, кто-то стоит? Или, вернее, стоял...
  Стоял кто-то, кто мастерски разыграл эту проклятую партию в дартс, сделав тебя мальчиком для битья!' - буквально промурчал, нежно позвякивая колокольчиками беды сладострастно опьяняющий голос Гекаты, явившейся ему в образе Нюкты...
  'К чему ты клонишь, ведьма?' - сухо спросил он, концентрируя тьму в когтях, и пытаясь понять, одна ли она или нет...
  'Полегче! Разве так разговаривают с дамами?' - внезапно произнес черноволосый парень с рубиновым оком хеллиона взаместо глаза, словно Один, испивший из источника Мимира, внезапно соткавшийся из тумана, как призрачный пес не благого двора и приобнимая деву за талию...
  'Ты еще кто? Что тебе от меня надо?' - ожесточившись, спросил Владыка, обращая тьму в призрачный меч...
  'Я-то?
  Я - странник! Странник из очень дальних далей!
  Я заглянул сюда на час! Ведь я - восходящая звезда всех континентов, как и все мои друзья-товарищи!' - расплывшись в кошачье-дьявольской улыбке произнес незваный гость...
  'И все же, что вам обоим от меня надо? Этот пустой набор фраз ничего для меня не значит! Можете лить воду перед кем-то другим, как и вешать кому-нибудь другому свою лапшу на уши! Меня этим не проймешь!' - мрачно насупившись, произнес Хельдальф, скручивая теневой рассенсюрикен на конце меча...
  'Вот значит как....
  А ты не лыком шит...
  Прямо настоящий крепкий орешек, у которого взаправду стальные яйца, как у Гаары и Керри!' - произнес чей-то глуховато-гортанный голос откуда-то сбоку...
  И Георг, недолго думая, послал в ту сторону вертушку...
  Вот только...
  Взрыва так и не последовало...
  Старик с моноклем, обнаружившийся в том направлении, задумчиво рассматривал сюрекен, а затем...
  Затем, просто сжал руку, стирая вертушку в пыль...
  'Еще немного и наш 'мортал комбат' перейдет на новый уровень развития при новой фазе луны...
  И начнется реквием по мечте, венчающий новые голодные игры!
  Ты так не считаешь, а Георг?
  Мне вот показалось, что ты все-таки рассудительный и не горячечный человек...
  Я думал, что ты можешь адекватно оценить происходящее, но как видно я ошибался на твой счет...
  Мне жаль, что такой, как ты - подающий надежды человек, скатился до подобного плачевного состояния...
  Ведь на тебя без слез то и не взглянешь!' - задумчиво проговорил старик, протирая монокль и посверкивая на Георга своими странными глазами...
  'Ты говори - говори, да не заговаривайся! За такие слова и огрести можно! А у меня не заржавеет! Этот сюрекенчик, это так - цветочки!
  Мне вот интересно, как бы ты от Тессайги моей уклонился бы или от фус ро да? Нет, правда, что лыбишься?
  Мне аж противно! Вы что, и вправду меня все за дурачка держите?
  Вы что - новый выводок человеческих героев, призванных уничтожить такого вот плохого меня, а? А, нате вам - выкусите! Не на того напали!
  Я не дамся без боя и вас всех, как капусту, пошинкую!' - взбешенно произнес Хельдальф, материализуя стальные когти не уступающие Росомахе...
  'Ну, что ты - что ты, Георгушка!
  Мы ж, как лучше хотим!
  Ты не пойми неправильно или там превратно! Ведь то, что происходит сейчас, оно ведь уже было...
  И ты на своих ошибках не учишься...
  Совсем...
  Идешь по накатанной колее, как старичок из сказки, что на дровнях обновляет путь...
  А нам бы не хотелось, чтоб ты повторял события прошлого! Может, мы хотим, чтобы хоть на этот раз ты остался в живых и уцелел в этой безумной мясорубке времени!' - полушутливо, явно насмехаясь, произнес старик, растягиваясь в какой-то жутковатенькой ухмылочке...
  'Что за бред? О чем ты вообще, старик?
  Ты уверен, что не двинулся часом, пока сюда шел?' - мрачно поинтересовался Георг, усомнившись в психической вменяемости оппонента...
  'Эх, Хельдальф-Хельдальф, ничего ты не понимаешь! ведь мы действительно хотели, как лучше!
  Мы хотели защитить и оборонить тебя! Ведь в конце тебя ждет только непроглядный и беспросветный мрак, и кончина на алтаре, как жертвенного агнца...
  Жаль только, что ты не понимаешь и не помнишь или, вернее, не желаешь помнить, ну или вспоминать...
  А ведь следовало бы...
  Ведь от этого все же зависит твоя жизнь...
  Ведь за весной всегда следует лето, а за летом осень, а за осенью, как известно, зима и все, что когда-то началось, имеет свойство когда-нибудь заканчиваться...
  И нам бы не хотелось бы, что бы история повторилась! А ты остался бы у разбитого корыта, оплакивая уплывшую в глубокое синее море золотую рыбку, и чтоб над твоей могилкой лила слезы прекрасная дама пик, одевшись в траурный наряд хозяйки смертной тени!' - произнесла златоокая колдунья, улыбаясь и делая еще один шаг вперед...
  'Иди к хема! Не надо меня защищать!
  Я и сам за себя постоять могу! Выискалась мне тут фея крестная, понимаешь! Мораль мне тут еще читать будешь! Малолетка!' - рассерженно прорычал Владыка, вкидывая голову и смотря на нее с презрением, и в то же самое время, концентрируя вокруг себя тьму...
  Девушка на его слова лишь заливисто рассмеялась...
  Ее рука внезапно обратилась в чудовищную лапу Дракона, а тьма, заклубившись вокруг смертоносной рекой, потекла к ней...
  'О, Владыка, будь моя воля, ты бы никогда бы не погряз бы во всем этом дерьме и прожил бы счастливую и полноценную жизнь!
  Я думаю, ты уже догадался, что в моих силах лишить тебя твоей тьмы, но заметь, я уважаю свободу воли и твой выбор! И поэтому,
  Я оставлю все, как есть и только, если ты сам попросишь меня освободить тебя от бремени проклятья,
  Я сделаю это! А до этого момента - живи и постарайся не пасть от копья судьбы, что уже летит к твоему сердцу в образе прекрасного Экскалибура, что извлек из камня Пастырь!' - произнесла красотка, стягивая к себе ночь и словно расправляя сотканные из нее черные драконьи крылья...
  'И да, Георг! Внешность бывает обманчива!
  Я намного старше, чем кажусь. Ведь как-никак, но я разменяла тысячелетие, и в каком-то роде я гожусь тебе в прабабки! И, да, дорогой, мы с тобой - товарищи по несчастью! Только Я все-таки - девушка...
  И даже, являясь Первой Королевой Тьмы, Я выполняю эту безумную роль Спасителя, а ты...
  Ты - марионетка, неспособная разрезать нити судьбы и сбежать от кукловода...
  Сбежать от своего Карабаса в образе Мальвины или Артамона, на выбор, украв у него золотой ключик счастья, беззаботно оброненный Пиннокио, лишившимся совести...
  Даже, если он у тебя уже и есть, ты не можешь им воспользоваться...
  Ведь ты проклят...
  Проклят, и не можешь перебороть силу чар...
  Что ж, Георг Хельдальф, мне жаль тебя...
  Действительно жаль...
  Думаю, в следующий раз мы встретимся на обратной стороне Луны, отмечая праздник Луга, или Литы, когда от своего безумного сна заточения, проснется мой брат - шестой Эмпирей, носящий имя - Безымень, а также - твой истинный сын - Пастырь Сорей...
  Они проснутся, когда падут оковы этой реальности, и она истает, расточившись яко дым из шкатулки с фимиамом, что так любил раскуривать лорд Зенрус, тогда когда еще был жив...
  Теперь же это - прерогатива лорда Миклео...
  Его и твоего сына...
  Сына, что уже однажды спас этот мир и тебя в том числе...
  Ведь смерть это не только новое начало, но спасение...
  Конечно, хотелось бы, чтобы ты все же выжил, но если не сможешь, что ж...
  Встретимся на радужном мосту, в залах Валгаллы и выпьем за прошлое и грядущее, за Драконов, что создали мир! Создали и оставили нас наедине с нами, навеки украв надежду избавиться от власти темных сил! До встречи, последний Властелин Бедствий!' - произнесла она, посылая ему воздушный поцелуй, чем несказанно его ошарашила...
  И прежде, чем он успел что-либо ответить ей, гостья исчезла...
  Исчезла, разлетевшись целым роем черных махаонов, а ее спутники, словно в воду канули и только эфир звенел, сотрясаясь от страха и благоговения, и при этом печально шепча:
  'Другого раза не будет...'
  
  ***
  
  Хельдальф задумался...
  Странные слова девушки и ее спутников заронили в его темную заскорузлую душу зерно противоречий и сомнений, что как змея стало отравлять его...
  Ведь он действительно чувствовал, что происходящее уже произошло...
  Вот только разорвать порочный круг и вырваться из ловушки реинкарнаций он не мог, а это означало, что зло все-таки победило, и де жа вю будет продолжаться вечно...
  Зло победило над человеком, создав его вновь, но уже как непримиримого демона противоречий, Дракона грядущего, что как царь Кощей чах над златом настоящего, отчаянно собирая радужные сферы прошлого, что разбросала чертовка жизнь, как раз таки и явившись ему в образе королевы Мод, под личиной феи Мэб...
  Он понял, что обречен...
  Понял и рассмеялся...
  Рассмеялся, ведь он привык смеяться смерти в лицо...
  Смяться в лицо опасности...
  Привык, и от его безумного смеха его армия стала лишь сильней, и тьма в котловине преобразилась незаметно для всех и самой себя...
  Преобразилась, перейдя на новый уровень духовного развития, а Георг остался стоять на скале...
  Он стоял...
  Стоял и смотрел...
  Смотрел в небо...
  Смотрел, а в небе кружилась Смерть...
  Кружилась в образе прекрасной Драконицы Аэсоннэ, однажды потерявшей своего Лаэду...
  Злоба рекой текла по земле...
  Она текла и меняла мир...
  В хрустальном шаре, что обронил Владыка, тем временем смеялся заливисто-заразительным смехом его сын...
  Сын, что вернулся из мира грез...
  Мира, куда его заточила злоба и от этого звука она и разбилась, подарив этому миру еще двух фей Динь, что разлетелись в поисках своего Питера Пена из нового Неверлэнда, в мир полный опасностей и приключений, в мир тринадцати королевств, где кирин избирал короля, а двенадцатое королевство носило имя Шамбала, что спрятал от пристального ока Саурона Эдвард Элрик, проведя новую трансмутацию человеческой души, чтобы отдать философский камень Сорею, что все это время держал в своей руке дьявола божественный свет правосудия, во все времена рекомый карой небесною...
  И над полем Триумфа начался дождь...
  Дождь, выжигающий разум...
  Дождь, что стирал стороны и аспекты человеческого самосознания, превращая их лишь в жалкие подобия самих себя, а Хельдальф...
  Он стоял на вершине мира...
  Он все стоял и смотрел...
  Смотрел вдаль, прозревая грядущее, и на тварей, пресмыкавшихся и копошащихся в грязи у ног его...
  Стоял и улыбался, а битва...
  Она продолжалась...
  Ведь Чаша Гнева лишь пролилась, а это означало, что последний бой не за горам, и, как говорится - он трудный самый и этот бой с тенью он все-таки намеревался выиграть...
  Выиграть, даже если для этого пришлось бы уничтожить сам мир...
  Ведь мир, как ему казалось, не заслуживал быть спасенным, и поэтому зло продолжало властвовать...
  Продолжало властвовать, пожирая героев и злодеев, а он...
  Ему было все-таки не все равно, но признаваться в этом, даже самому себе, он не торопился...
  Не торопился, ведь самообман, это блюдо, что, как и месть, всегда подают холодным и на трезвую голову...
  А его разум был затуманен, обморочен и очарован сладострастными речами Симонны, что исчезла, как муза, оставив его одного на произвол судьбы и волю ветров, что рвали его одежду и душу, нещадно трепая нервы безумной игрой скрипки Страдивари и что сгорала в костре инквизиции прекрасной Жанной д`Арк, что до самого последнего момента верила, что бог все таки есть...
  А вечность - смеялась...
  Драконы хранили молчанье, а Владыка ждал...
  Мир сыграл свою злую шутку и фейстрали все-таки явились, утащив все заблудшие души прямиком к вратам Ада, где их уже встречал архангел Михаил, держа сломанный у основанья пламенный меч короля...
  Жизнь продолжалась...
  Лета катила свои воды дальше...
  В бесконечную историю...
  И сирин, сидя на ветке, продолжала петь свою песню птицы - беды:
  
  ***
  
  'Добро и зло играют в салки - бросая кость, глодают сайку!
  И сушка пышная, пыхтя, решает взмахом все клинка...
  Ужасен суд пропойцы злого, бесчеловечен - дуже лют...
  Но Ника, очи все ж закрывши, вершит неправый, вечно, суд...
  
  Кипит безумие народа и злость, как алая река,
  Течет, сжирая беззаботно, страны прогнившие бока...
  Под ружья, стяги и литавры уже становятся полки...
  Одевшись траурной вуалью, плетут из слез себе венки...
  
  В стране, венчающей злодеев и убивающей детей,
  Нет места правде, что нетленно в сердцах живых, как зверь живет...
  Ведь кривда нынче победила, Закон низвергнув горделиво
  И с пьедестала в тьму глядя, святого знания скрижали, она закрыла навсегда...
  
  Горит надежда, как свеча и льется правда - мать народов...
  Ее священная река, течет, даруя жизнь и волю...
  Свобода бьется словно птица, как сердце Данко в тьме горя,
  Но битва, все же бесконечна и прекращаться не спешит...
  
  Она сжирает состраданье и милосердие порой...
  Ведь кроме ужаса ночного она крадет у всех покой...
  Все длится адская игра, уж ставки сделаны когда-то...
  Конек промчался - выбрав злато, и бездна кровью уж полна...'
  - шептала ночь...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 52***
  
  ***
  
  *Десять дней после Фестиваля*
  
  ***
  
  * Марлинд/Поля Триумфа*
  
  ***
  
  Мы добрались до Марлинда довольно быстро...
  Город был в поистине печальном и плачевном состоянии...
  Почти все население было заражено и по улицам ходили, укутавшись в черные чумные балахоны, карантинные отряды...
  Воздух пропитывали миазмы, и дышать становилось просто невозможно...
  Роза, заприметив своих товарищей из гильдии, застрявших в городе из-за обрушения моста и находившихся там проездом, поспешила к ним...
  Алиша отправилась в комендатуру...
  Она хотела узнать об истинном положении дел в городе...
  Сорей и остальные, оглядевшись, поняли, что ситуация очень тяжелая...
  Нам всем захотелось, как можно скорей, решить эту проблему...
  В итоге выяснилось, что в городе находится множество очагов заражения, называемых в древних легендах - изломами зла или мира...
  Да, штука была определенно неприятная, но решить проблему можно было посредством все того же пресловутого очищения...
  Чем тут же и не применили заняться Сорей и Лейла...
  Я бродил по городу в одиночку, так как решил пока не попадаться на глаза Сорею и вообще, мне нужно было подумать...
  Подумать о многом...
  Люди...
  Дети...
  Взрослые...
  Все они - страдали...
  Чума, вызванная недостижимым, неведомым и пока что, довольно могущественным хема, вот что было ее причиной...
  Причиной, которую нужно было устранить любой ценой...
  Я пытался помочь, но от моей исцеляющей магии проку было немного...
  Она лишь на время облегчала их страдания...
  К тому же, я обнаружил несколько драконейтов и химер, разгуливающих по городу...
  Я просто сосчитал, сколько их и попытался прикинуть слабые стороны этих чудовищ, на этот раз, благоразумно не встревая в бой...
  Мировая хроника послушно раскрывала мне свои секреты...
  Чувство беспокойства только усиливалось...
  Где-то поблизости находилось зло...
  Зло, намного превосходящее драконейтов...
  Вероятней всего, именно оно и породило их...
  Я вздохнул...
  Совсем недалеко была граница с Роландом, и оно стекалось к ней, что означало только одно: люди, опьяненные тьмой, рано или поздно набросятся друг на друга, как бешеные псы на стаю шакалов, принявшись грызться из-за брошенной кем-то сахарной косточки...
  Я знал, что это нужно было пресечь, но просто не знал - как? И было ли это в моих или Сорея силах или все-таки нет...
  
  ***
  
  'Разбитого зеркала коснусь и буду жить с надеждою, что останусь самим собой...
  В мире, проклятом безверием и кровавою чумой...
  Где звезды упали в воды, где кровь - обратилась в сталь...
  
  Где в будущее не верят, испив проклятья призрачный Грааль...
  Я пройду по шипам и пламени, если надо - то руку дам...
  Но поверьте: не будет радости в том, что вам я тогда отдам...'
  - тихо напевал я, идя по зачумленному городу и пытаясь свести на нет поглотившие город испарения зла...
  Я знал, что с местными монстриками Сорей справится сам...
  Как никак, он - единственный из нас двоих Пастырь-человек...
  К тому же, он должен усиливать свое тело и силу...
  Ведь именно для этого ему и нужно было убивать монстров...
  Я же к своему удивлению, поймал одного положительного монстрика, который назвался серафимом-нормином и слезно умолял его отпустить, ибо я - Слава - оч-чень и оч-чень стра-а-а-ашный...
  Я обиделся, но мне было не до этого...
  
  ***
  
  'Вот еще! Буду я еще выяснять отношения с какой-то там мелочью пушистой! Больно надо!
  Я - выше этого! Пусть себе катится, колобок на лапках! Туда ему и дорога, прямо в пасть лисе! Ха!' - раздраженно думал я, разглядывая псевдосерафима...
  Всучив нормину небольшую записку, я отослал его искать Пастыря и Ко, что ошивались где-то поблизости...
  Как ни странно, но этой новости нормин несказанно обрадовался и умчался в неизвестном мне направлении, почти что мгновенно...
  'Во дает! Дал деру, как истый заяц, а с виду, как недомедведь, с закосом под черепаху, с его-то лапками!' - подумал я, присвистнув, наблюдая за улепетывающим со всех ног существом, поднимающим за собой настоящую тучу пыли...
  А я, еще раз вскинув все за и против, в общем, недолго думая, побрел по направлению тьмы - на запад, хоть и было известно, что она приходит с востока...
  Сейчас же она обосновалась на западе, растекаясь по окрестностям дымящимися миазмами, черными дырами, порталами, ведущими в изнанку времени и пространства...
  Она насмешливо щекотала мне нос, будоражила кровь и словно тянула...
  Тянула, затягивая в свои сладострастные объятья магнитом, норовя навечно погрести меня в них...
  Несколько часов ходу и...
  И перед моими глазам предстала совершенно неутешительная картина...
  Армии Роланда и Хайленда все-таки сцепились...
  Сцепились в лютой сече и сейчас внизу, в долине, известной так же, как Поля Триумфа, шел бой...
  Шел бой не на жизнь, а насмерть...
  'Н-да...
  Все еще хуже, чем я думал...' - мрачно пробормотал я себе под нос, а затем, наконец-то, смог определить место расположения наибольшей концентрации тьмы, то, что полагал источником зла...
  Субъект - сиречь Владыка Бедствий, нашелся на той стороне котлована и так же, как и я несколько минут назад, наблюдал за битвой...
  
  ***
  
  'Хлеба и зрелищ! Вот чего не хватает молодежи во все времена!' - пессимистично-мрачно подумал я, направляясь к неизвестному, бывшему потенциальным Владыкой и, возможно, им все же и являющимся...
  Я направился к нему, попутно истребив нескольких подвернувшихся мне под горячую руку хема...
  Я шел, чтобы так сказать, 'пообщаться' с этим новоявленным источником магического возмущения, сиречь, вселенским диссонансом, в конкретной точки бытия...
  'Источник', как выяснилось при ближайшем рассмотрении, выглядел больше зверем, нежели человеком...
  Как я понял, он был кем - то, в ком слишком сильно пробудился древний ген...
  
  ***
  
  'Ну, и зачем тебе это? Скука, что ли, замучила?' - притворно-спокойно произнес я, садясь на приглянувшийся мне, и не поросший имевшимся здесь в изобилии мхом, булыжник...
  Левозавр бросил на меня мимолетный взгляд через плечо и отвернулся, продолжив созерцать сражение...
  Мой вопрос он стоически проигнорировал, а затем все же спросил:
  'Чего тебе? Пришел позлорадствовать или просто самому нечем заняться?'
  'Уходишь от ответа! Некрасиво!' - упрекнул его я, усмехнувшись...
  'Ну что ж - твое право...' - устало вздохнув, сказал я, подпирая голову кулаком и садясь поудобнее...
  'Но, знаешь...
  Ты, ведь должен понимать, что рано или поздно, но огребешь и огребешь по полной! Нет! Не надо хвататься за меч! Или, что там у тебя?
  Я тебе не противник! Нам вообще драться незачем!' - чуть рассмеявшись, сидя на камне в позе лотоса промолвил я, смотря на происходящее в низине безобразие, когда мой оппонент потянулся к мечу...
  'И все же, эта вакханалия, выльется тебе боком...
  Ведь чем больше хема ты создашь, тем сильней и злей становятся твои враги...' - как бы между делом, добавил я, подняв взгляд на затканное грозовыми тучами небо Зестирии, где как мне казалось, кружились два призрачных Дракона, отчаянно пытающиеся поймать друг друга за хвост...
  Я поднял глаза в небо, где пылала своим кровавым оком багровая Луна, которую Драконы и обрамляли своими гибкими, сверкающими в неровном блеске молний телами, обращая ее в черное солнце грядущих перемен...
  'Вот, значит, как...
  Пришел почитать мне нотации, значится? Что ж, валяй, послушаю их еще раз, но уже в твоем исполнении! Послушаю и сравню, лекцию на тему, что хорошо, а что плохо, в чьем исполнении лучше...' - насмешливо, гортанным басом прорычал-проговорил 'львенок', больше не оглядываясь на меня...
  'Нет! Что ты - что ты! Просто мне тебя жаль, правда...
  Ведь то, что с тобой случилось, это происки Хтонида...' - произнес я, следя за полетом Драконов и лучом, бьющим за горизонт...
  'Это еще кто?' - слегка удивившись, но, не показав виду, спросил 'львенок'...
  'Отморозок один...
  Всем жизнь портит...
  Ну и для прикола клепает Владык Бедствий...' - откинувшись назад и уперевшись ладонями в траву, сказал я, зачарованно следя за полетом черного Дракона...
  'И, Брут!..
  Прости! То есть, Георг!
  Ты - одна из его жертв! Жертв, что так легко пошла у него на поводу...
  Ну ладно, допустим не так уж и легко, но все же...
  Да-да, я знаю, кто ты, знаю, как ты дошел до жизни такой, знаю, кто довел тебя до нее! И говорю сразу, нет, мне не хочется тебя убивать!
  Мне - тупо в лом!
  Ты - не моя проблема! Сам улаживай свой извечный конфликт отцов и детей с Сореем, а то будет, как в звездных войнах: 'Люк - я твой отец!' - или там, из той же оперы:
  'Здравствуйте!
  Я - ваша тетя!' - правда, в данном контексте - папа, ну короче понятно, куда мы с этим положением вещей приедем...' - произнес я, жуя травинку и чуть расслабляясь...
  И при этом, судорожно пытаясь понять, кто же еще, окромя меня, читал ему нотации? Неужто, герои древности? Тот Миха, к примеру...
  Не, ну это был бы уже перебор...
  Надо будет потом у него спросить, аккурат сразу, как только Драконий выучу!
  
  ***
  
  'С Сореем? Вот значит, как его зовут...
  А откуда ты...' - спросил, прервав мою улепетывающую без оглядки мысль, Хельдальф...
  'Из Мировой хроники, в ней есть все и обо всем...
  Но, как я уже сказал - ни епёт! Не моя это проблема!
  Ты с этим как-нибудь уж сам разберись! Сын он твой?
  Твой! Так значь ты и разруливай! Дело то, оно, в общем, не хитрое все-таки! А то вырос, понимаешь - беспризорником-безотцовщиной...
  Ни отца, ни матери не знал...
  Одни серафимы его и окружали, пока он малюткою был! Вот он и влюбился в Миклео по уши, от нехватки любви и в Пастыри то и подался...
  И, что теперь? Что? А теперь - ему собственного папку грохнуть надобно...
  Эх...
  Не по-человечески это, не по-божески и не по-нашенски, не по-людски, бесчеловечно как-то...
  Не находишь, а - Хельдальф? А ведь это он пока не знает, что ты его мамку подставил, что ее беременную, там, в Камланне-то, по твоей милости, порешили...
  А все почему? А потому, что вот не предай ты Миху, друга своего лучшего, было б все по-другому б сейчас...
  Жил бы ты с Селеной в Камланне, растил бы сына, не был бы Владыкой! И даже если б Сорей и знал, то и забыть мог, вот только, как тебя встретит и вспомнить-то может! Помяни мое слово, точно, вспомнит! И уж тогда-то, точно не приголубит...
  Или приголубит, но уже мечом! Эх, несладко же тебе придется, ох и не сладко! Горестно будет, настрадаешься ты еще! Страшно ведь это, от меча собственного сына-то пасть...
  Эх, Хельдальф-Хельдальф, что ж мне с тобой делать-то, а? Горе ты мое, луковое.' - чуть насмешливо произнес я, спрашивая, что с ним делать у Владыки, сверкая багровыми очами, что сейчас соперничали в своей кровавости с царящей над полем Луной...
  'Ничего не делай!' - сухо и мрачно, совершенно не вдохновившись моей тирадой, произнес 'лев'...
  'Все как-то само образуется и нужный путь найдется, даже из сей столь мрачной и безвыходной ситуации...' - добавил он, чуть помолчав, и также взглянув на вальс Драконов в темном и бушующем небе...
  'Знаешь, если по существу, то мне действительно тебя жаль...
  И этих несчастных идиотов там внизу тоже - жаль...' - указав на сражающихся, продолжил я, чуть помрачнев, но при этом, слегка расслабившись или сделав вид, что расслабился...
  Георг поморщился и с какой-то брезгливостью, вновь бросил на меня свой мрачный и тяжелый взгляд фиолетово-багровых, отливающих черным золотом, глаз...
  'Ну, и что дальше?' - спросил у меня Владыка, слегка пространно, вновь вернувшись к созерцанию битвы...
  'А ничего! Мне просто было интересно, из-за кого разразилась чума в Марлинде!' - произнес я, все так же покусывая травинку и не глядя на 'льва'...
  'А-а-а-а! Марлинд!' - протянул, хмыкнув и немного рассмеявшись, Владыка...
  'Если все в нем перемрут как мухи, будет проще и им, и миру! Ведь без них, мир будет чист!' - радостно произнес он, искренне и от всей души улыбнувшись, своим звериным оскалом...
  'Считаешь? Ну, в какой-то мере ты прав...
  Правда, мир ведь зачем-то породил их всех?
  Ты не думал, что миру тоже может быть смертельно скучно иногда, а? Скучно быть пустым...
  И он создал жизнь, и теперь наслаждается...
  Наслаждается, разыгрываемой для него пьесой, и пусть эти существа ранят его, пусть! Пусть даже все не так, как он рассчитывал, но ему все равно!
  Ему, по правде говоря - весело! Ведь Он всегда будет любить их! Всегда! Ведь они - его дети! Даже тебя, ставшего Владыкой Бедствий, он будет любить! Но будет любить по своему, по планетарному! Ведь ты - Разрушитель! А разрушать иногда надо, чтобы освободить место для чего-то нового, невероятно-непостижимого и, оттого, безмерно прекрасного и восхитительного! Вот поэтому, мир и будет любить тебя! Будет любить того, кто непременно его разрушит! Ведь кем бы ты ни стал, ты все равно будешь его горячо любимым сыном!
  Ты будешь им, вопреки всему и вся, как бы мир с тобой не поступал!
  Ты будешь любим - Хельдальф! Запомни и прими это! Это - не сиюминутный порыв! Это - данность! Реальный факт! То, что делает тебя тем, кто ты есть! Пусть ты и Владыка Бедствия, ты все равно - любимый сын этого мира! И твой сын, Сорей Хельдальф, как Пастырь, тоже! Вы оба - две стороны одной медали! И без вас не может существовать не только сам этот мир, но и сама жизнь! Ведь без жизни нет смерти, а без смерти нет жизни!' - пламенно произнес я, улыбаясь тьме, что как черная пантера на своих мягких лапках, все ближе и ближе подкрадывалась ко мне сзади из своей незримой засады - бездны, дабы я пал ее самой желанной жертвой...
  'А твою подручную - Симонну, я забираю!
  Ей не место подле такого, как ты! В ней все еще остался свет, и теперь в ее сердце нет места для тьмы и для тебя - Георг! Уж поверь, что-что, а об этом я знаю... ' - прошептал, нежели сказал я, растворяясь в воздухе, аки дым, но Георг все равно услышал...
  Он вздрогнул и резко оглянулся...
  Вот только на камне никого уже не было...
  Лишь в низине, в тени шел бой...
  И неподалеку в рощице, каким-то неведомым чудом уцелевшей в этом сражении, тревожно шелестели листья на одиноких и чахлых деревцах, а на стоящей неподалеку сухой сакуре буквально на глазах распускались нежные цветы, чьи розовые лепестки тут же срывал злой и холодный ветер...
  Срывал и уносил туда вниз, где шел бессмысленный бой двух, поистине, братских народов...
  Уносил их туда, где они мгновенно становились багровыми от свежепролитой крови и таяли кровавым шелком страсти, растворяясь в ней и на лицах, и одеждах павших и все еще живых рыцарей...
  Таяли, смешиваясь с кровью и грязью, рожденной от струй черного дождя, который оплакивая их смерть, обагрял землю уже своей небесной кровью...
  Священной кровью Эмпиреев...
  
  ***
  
  'Да...
  Странные гости меня сегодня посещают...
  Гости, не оставляющие следов...
  Не оставляющие даже тени...
  Ауры и той не осталось...
  Странный...
  Не человек и не серафим...
  Дракон не Дракон, а что-то, что даже я - Владыка Бедствия, познавший тьму и все зло мира, не могу понять...
  Что он за существо такое и живой ли он вообще? Или это искусная иллюзия, созданная миром для искушения таких, как я, и темных, так и светлых сил? Ладно, время нас всех рассудит и все расставит по местам и по полочкам! А пока буду жить дальше, и надеяться на лучшее! Ведь умереть, как говорится - всегда успеется! Хорошо еще, что это - ни кто-то из тех, кто живет по ту сторону времени...
  До сих пор трясет только от одного воспоминания...' - подумал про себя Хельдальф и с мечтательной улыбкой, на своем зверином лице продолжил смотреть бой, постепенно забыв о визите Велеслава и прочих, и о том, что Симонна тоже его бросила...
  Все же - она серафим, и как поется в одной песне:
  'Сердце красавицы склонно к измене и перемене!', а сердце серафима склонно втройне!
  'Жаль только, что я не смог стать для нее ее Чудовищем, а она - моей Бель...
  Правда, жаль...' - горько думал он, окончательно теряя любовь...
  Скупая мужская слеза скатилась, истончаясь дымом по его, заросшему мехом, лицу...
  Скатилась и канула в вечность, не оставив по себе ни памяти, ни намека...
  Скатилась, просто исчезнув, а в его золоченых глазах, навечно закрылись двери, наконец, изгнав из сокровенных уголков его души последние ошметки человечности...
  
  ***
  
  Я переместился, но не в Марлинд и не туда, куда хотел...
  Что-то вновь пошло не так...
  Снова...
  Снова эта проклятая черная комната и круглый стол короля Артура...
  И на этот раз все несколько более прозаично...
  Я стоял в центре стола, а вокруг на месте стульев, стояли зеркала, в которых ничего...
  Ну, совершенно ничего не отражалось...
  'Да...
  Вот такой вот я неотразимый, что даже отражение и то убежало...
  А, вспомнил, в детстве оно от меня уже как-то отворачивалось! Вот, наверно, это и был первый звоночек, предвестник этого эпохального, но при этом и безрадостного для меня события...' - печально пронеслась, издыхающая от отчаяния, мысль...
  Смотрю я на эти зеркала, значит, и...
  И тоска прям, берет за жабры...
  'Нет, правда! Ну, его на фиг! Пойду-ка я отсель, пока какой-то гадости не словил по-новой! Или это меня настигли Драконовы 'подарочки'? Вот не зря ж я их тогда поминал! Ох, не зря! А все этот чай клятый!
  Я ведь все-таки выяснил у Сорея, что Зенрус этот чай выращивал с использованием энергии земного пульса и что чаек-то этот не совсем-то и чай, а манна или 'ци' местная, в некотором роде...
  И что она используется сугубо для повышения жизненных показателей и резонанса с серафимами...
  Во, как! Знал же я, что в нем вся фишка, как та же собака зарыта! Знал! И вот результат: уровень манны у меня походу зашкалил-таки за тыщу процентиков и реально надо сматываться и сматывать удочки, а то неровен час, реально огребу еще...' - чуя катастрофу пятой точкой, подумал я...
  'Э-э-э...
  Кажись таки, не успел...' - мрачно, раздосадовано подумал я, внезапно посетовав, что на этот раз не получил не то, что чая, но и остался без любимых плюшек и коржиков, а то пичкают одной селедкой и роллами...
  'У-у-у...
  Надоело...' - окончательно расстроился я от этой мысли, а тем временем, зеркала дружно разбились, взорвавшись, а часть их вообще аннигилировала, рассыпавшись мелкой сверкающей взвесью, а-ля ангельская пыль...
  'Еще в употреблении наркотиков заподозрят...' - с тоской подумал я, созерцая, как она вся такая искрящаяся, облачной вуалью, сиречь фатой невесты, оседает на меня, любимого...
  Стою, смотрю на это безобразие, начинаю пятиться и все-таки упираюсь в стенку...
  Невидимую...
  'Н-да...
  Вот, зараза!' - мыслю в полном расстройстве...
  Бежать некуда...
  Повсюду вакуум, пустота и тьма...
  Пути к отступлению отрезаны, а окно дисплея не фурычит...
  'Это просто жесть! Жесткач полный! Видимо, придется драться! Вопрос только - с кем? Ну, не с Георгом же? Ну, в самом деле!
  Мы ж с ним, вроде бы так, как нормальные, цивилизованные люди нормально так поговорили...
  Правда, говорил больше я, а он слушал, но это тоже своего рода прогресс! Он хотя бы слушал! Может, все-таки услышал и понял что-то! А даже, если и не понял, все равно все не так печально!' - безнадежно-отчаянно думал я, ища выход из сложившейся ситуации, четко при этом помня, что даже из лабиринта выход есть всегда, нужно только всегда идти налево...
  
  ****
  
  Я тем временем внезапно понимаю, что стою нос к носу с Шигуре, Рокуро, Райфсетом, Маотеррусом, Сореем, и как ни странно - с самим собой...
  И, кажется, еще с одним Сореем, но уже почему-то одетым в тьму...
  И со Светой?..
  'Нет, не думаю, что это - Света, что-то в ней иное...
  Что-то не так...
  А, понял!
  Вельвет! Точно, Вельвет!' - мыслю и понимаю, что это - плохо! Очень плохо...
  Да и Сореи эти тоже странные...
  Один, вроде, знакомо выглядит и при этом - незнакомо, а вот второй...
  Второй, выглядит иначе...
  Выглядит, словно закаленный жизнью и одет странно, в черно-алую мантию...
  И взгляд такой - грустный, что прям, за душу берет...
  Грустный настолько, что аж плохо делается...
  'Чет не пойму, кто они вообще такие, и что тут делают? Ну, вот на кой я им сдался-то? Ну, не мстить же они мне пришли, а? А за что? Чет, я не припоминаю за собой ничего такого уж криминального...
  Не, ну было, конечно, но не до такой же степени?! Странно все это...
  Как есть - странно...
  И не вяжется, и не клеится...
  Одним словом - шабаш!' - мрачно размышляю пока созерцаю их всех...
  Шигуре, кстати, тем временем куда-то делся...
  Ах, он свалил туда, где стоит Миха с Драконом в охапку...
  'Э-э-э...
  Н-да, а я и забыл, что он тоже тут тусил...
  Причем сразу в двух ипостасях...' - мыслю, созерцая этот шедевр готики напополам с барокко...
  Миха же, тоже смотрит на меня...
  И тоже как-то грустно-грустно, аж щемит...
  'Ну, правда! В самом-то деле, достаточно!' - мысленно кричу я, почему то не в силах произнесть ни звука...
  'Ну, и чего они все на меня уставились? Все пялятся и таращатся, что аж глаза выпучили...
  Б-р-р...' - лихорадочно мыслю, пытаясь уничтожить преграду и скрыться...
  Телепорт явно здох, так же как и гифнутый тигрь...
  'Что, у меня там прыщ на носу вскочил, что ли, а-ля скитслтрянка? Или мне ежик ирокез сделали зеленого или малинового цвета, или вообще - в фиолетовую крапинку пока я спал? Чет, не понятно...
  Ну, ладно! Пускай зырят!
  Я - добрый!
  Я на них тоже позырю! Смотреть же, пока никем не возбраняется! Правда ведь, не возбраняется? А то это, как в фильме про горилл и современные конспирологические теории о повсеместной слежке за гражданами - из серии:
  'Большой брат смотрит на тебя?' - мысленно вопрошал я, судорожно думая, а не запишут ли они меня в вуайеристы...
  'Хотя я, вроде, откровенно на них смотрю, а не подглядываю...
  И не шпионю, как японские девочки-сталкерши, следующие за своими любимыми эдакой пресловутой вездесущей тенью-хвостиком...
  У них там это вроде норма и так принято...
  И они от этого вообще, кажись, кайф ловят, как и от легкого держания за руки и поцелуйчиков в губы в парке под фейерверками или под сакурой...
  А в итоге оказывается, что они не цундере, а яндере или того хуже - янгире, как и большинство наших, русских девочек и мальчиков...' - мыслилось мне во внезапно опустевшем от переизбытка мысленной информации сознании, что перетрудившись от переживаний и работы, сиречь умственного мышления, ушло в эскейп, прихватив с собой и мой разум...
  Да, мой разум, как и совесть, торжественно промолчали...
  Промолчали, позволив нам всем, созерцать друг друга невозбранно...
  Я метафорично махнул на все это дело рукой и уже вслух спросил:
  'Ну и? Чё дальше? Так и будем в гляделки играть или все-таки выясним, зачем мы здесь сегодня собрались? Так, ну, кто первый? Говорите! Не тяните кота за хвост, или за что-то другое! А то - у меня дела!
  Мне, ну это, идти надо, во!
  Меня, понимаете, Пастырь с моими товарищами ждут! А Сорей, уж простите, ждать не любит! Владыка, как я понял - тоже...
  А то этот он, этот львеночек, чует мое сердечко, еще какую-то гадость учинит, век потом не разгребешь! А разгребать ведь мне! Шишки ведь все эти всегда мне и достаются!'
  
  ***
  
  Говорить они явно не спешили...
  Ну, это и так понятно...
  Ведь у большинства из них впереди целая вечность...
  Вечность, которая как ни странно, имеет свойство очень быстро проходить...
  'А вот интересно, у меня она есть или все-таки - нет? Вечность эта? Душой бессмертной даденная или дарованная...
  Да...
  Загадка загадок...
  Вопрос на миллион! И разгадает его только дервиш из трущоб, который на самом деле несчастный принц Насреддин, одевший железную маску Людовика и сбежавший из золотой клетки, чтобы кто-то иной стал халифом на час...
  А, ладно! Неважно! Важно сейчас совершенно другое...' - еще более мрачно подумал я, напрягаясь...
  Я, кажется, вижу, как возникают, буквально ткутся из теней и туманов другие люди...
  Юноши и девушки, мужчины и женщины, знакомые и незнакомые...
  Возникают и также встают, и с грустью на меня смотрят...
  'Ну, и что это за беспредел? Что им всем от меня надо?' - раздраженно подумал я, начиная злиться, а затем...
  А затем Маотеррус, он же Лафи, он же Фиц, внезапно оказывается прямо предо мной и протягивает мне яблоко...
  'Яблоко как яблоко...
  Можь, оно отравленное как то, что съела бедняжка Белоснежка или это аналог граната, что отведала Персефона в саду Аида? Или оно, вообще, гнилое? А, может, это-то самое, что Змей вручил Еве, дабы растлить ее? Мол, держи, вот он - плод познания добра и зла, причина грехопадения человека! Держи, коль назвался шинигами или все-таки нет? Да, нет...
  Вроде с виду нормально яблоко...' - как-то затуманено-замедлено и словно пришибленно думаю я, а затем беру на автомате, и к собственному шоку начинаю его есть...
  Начинаю, есть, внезапно понимая, что оно все-таки не простое, а золотое, как яйцо из старой сказки...
  Яйцо, внутри которого игла, или которое мышь разбила...
  Или это был колобок? Да, золотое, как желток...
  Нет, как солнце, вокруг которого, как вокруг молодильного, души водят хоровод...
  Понимаю, что это яблоко - мир и я вкушаю его силу, вбирая в себя всю его власть и чудовищный груз ответственности...
  Да, я действительно вижу, как они водят хоровод, как в мультике о жар-птице...
  А яблочко-то из сада Гесперид, оказывается...
  'Н-да...
  Во, дела! И чего это он мне плод вечной юности, под прикрытием сердца мира, подбросил? Непонятно...
  Я и так, вроде, беЗсмертием уже и без подобных подачек обзавелся или тут иной смысл сокрыт? Ах, да...
  Точно...
  Все-таки не яблоко это, а мир...
  Знать, не показалось и не пригрезилось...
  М-да...
  Вот же ж, черт! И что я только что съел? И на что, по существу, подписался, э?..
  А куда все делись-то?' - слегка испуганно вопрошаю в пустоту...
  
  ***
  
  Вопрошаю, понимая, что все духи или кто они там такие были, дружно канули в воду, а я остался один в темноте и без яблока...
  Я внезапно понимаю, что все вокруг замерзает, покрываясь льдом...
  Льдом остановившегося времени...
  Прошлым...
  Снова этот лютый холод безвременья...
  'Как же достало!' - зло цежу сквозь зубы и сжимаю кулаки, что белеют пальцы и их буквально сводит...
  Внезапно для самого себя, отталкиваюсь и лечу вверх, к свету...
  'Или все-таки к тьме неизвестности? Ну, я, правда, не знаю...
  Я думаю, что я все-таки лечу вверх! А может, я вообще падаю вниз? Кто его вообще разберет! Где тут настоящие низ и верх! И есть ли они тут вообще или нет?' - раздраженно-зло обдумываю свою гипотезу я и бац - вмазываюсь со всей дури в свет...
  Вмазываюсь и понимаю, что сплю, и что это - Конец...
  Нет, что это все-таки не Я, а кто-то другой...
  Другая сила...
  Сила, что свободно течет во мне...
  Течет словно вода, воздух, свет, абсолют...
  Она - во мне, а Я - в ней...
  Я - Свет...
  Свет, поглощающий Тьму и сотворяющий Вселенную...
  Я понимаю, что я и есть Мироздание ибо:
  Я - есмь Свет и Свет есмь Я...
  Я - есмь Мир и Мир есмь Я...
  Я - есмь Бог и Богиня, и Бог и Богиня - есмь Я...
  Я - есмь Человек и Человек - есмь Я...
  Я - есмь животное, рыба, птица, бактерия, вирус, гриб и животное, рыба, птица, бактерия, вирус, гриб - есмь Я...
  Я есмь Атом и Молекула, и Атом и Молекула- есмь Я...
  Я есмь - Звезда и Звезда - есмь Я...
  Я - есмь Материя и Тьма, и Материя и Тьма - есмь Я...
  Я - есмь Время и Пространство, и Время и Пространство - есмь Я...
  Я - есмь Любовь, Ненависть, Гнев, Прощение и Любовь, Ненависть, Гнев, Прощение - есмь Я...
  Я - есмь Мужчина и Женщина, и Мужчина и Женщина - есмь Я...
  Я - есмь Ангел и Демон, и Демон и Ангел - есмь Я...
  Я - есмь Смерть и Жизнь, и Смерть и Жизнь - есмь Я...
  Я - есмь Всё и Ничто, и Всё и Ничто есмь Я...
  Я - есмь Сила и Бессилие, и Сила и Бессилие - есть Я...
  Я - есмь Единство и Множество, и Единство и Множество есть Я...
  Я - есмь Начало и Конец, и Начало и Конец есмь - Я...
  Я - есмь Сила и Бессилие и Бессилие и Сила есмь - Я...
  Аз есмь...
  Аз есмь Вечен...' - внезапно родилось во мне, создавая великий манифест преображения, поднимая меня на новую ступень эволюции и пробуждения...
  Настало просветление...
  Я познал то, что было открыто Сунь Укуну, Махатмам и Будде...
  Я осознал это и понял, что Сила беснуется...
  Беснуется, лишь сильнее ускоряясь, и набирая обороты...
  Она сильнее усиливается и закручивается сверкающей спиралью ДНК...
  Я понимаю...
  Я становлюсь Драконом...
  Становлюсь квинтесенцией трансцендентности...
  Я становлюсь самим временем, а Они Все - спят...
  Спят и видят сны обо мне, о себе, обо всем...
  Как печально и совсем не хочется их будить, но надо, Федя, надо...
  Придется стать Федей и рыжим...
  Что ж, такова моя судьба...
  'Хотя, нет! Пускай спят дальше! Сами проснутся, когда закончатся времена или чуть раньше...
  Сорей вот точно проснется раньше всех, если уже не проснулся, мне отсюда четко не видно...
  А Рафии и Вельвет...
  Эти двое...
  Нет, правда, не знаю...
  Думаю, они, в отличие от Пастыря, будут действительно спать вечно...
  Ведь они, это эдакий вечный двигатель женского и мужского, с привязкой в трехмерное настоящее, псевдо и бета реальности...' - грустно мыслю я, роняя спектральную слезу вечности из своих уже окончательно нечеловеческих глаз...
  Я понимаю, что Я - это Они, а Они это - Я...
  Я - квинтесенция всеобщего бессознательного, и что я - Дракон Мирового Равновесия...
  Я Тот, Кто носит два истинных имени...
  Первое - Кронос - Айнексорабль Темпус - неумолимое время, и второе - пепел пустоты - Циннерозус Ванитас, что и являют собой первопричину всего - материю и свет...
  Все кружится и пульсирует, просачиваясь за изнанку миропорядка и понимания...
  Я осознаю себя...
  Осознаю и становлюсь светом, сияющим во тьме и тьмою, порождающей свет...
  Я становлюсь Временем...
  Я становлюсь Драконом каждого мгновенья и возвращаюсь в мир...
  Возвращаюсь в тот самый проклятый мир, в тот самый миг, когда Пастырь и его спутники оказываются на волосок от смерти...
  Я предстаю перед ними, в образе феникса и в обличье Дракона, явившегося с того края света и смерть проходит стороной, боясь моих, увенчанных изначальным светом новорожденного солнца, крыльев...
  Я лечу...
  Лечу подальше от полей Триумфа...
  Лечу, унося их от смерти...
  Лечу в город, овеянный пением колоколов...
  Я лечу в Ластонбелл, а хема...
  Хема шлют мне проклятия и пламенный привет вслед, но мне все равно...
  Мне нет до них никакого дела!
  Я знаю, кто я и я счастлив! Счастлив, как может быть счастлив Дракон, познавший всю сущность времени, и им и являющийся...
  Вальс над Бездной начался...
  Последняя печать пала...
  Пал Вавилон...
  Пал...
  ***
  
  'Лед небес съедает сердце... Сокрушается земля...
  И одевшись в сожаленья по тропе течет змея...
  Пламя алою рекою точит вечность у черты,
  
  И стоят, сомкнувши души, Истины святой полки...
  Реют древние знамена... Мир давно омыт Тоскою...
  Ведь горит в пучине грозной Чаша, полная Войны...'
  - пела, рыдая Бездна...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 53***
  
  ***
  
  *Десять дней после Фестиваля*
  
  ***
  
  *Марлинд*
  
  ***
  
  Сорей устал...
  Он действительно устал...
  Устал и ничего не мог с этим поделать...
  Он чувствовал себя странно уже несколько часов...
  К тому же, как-то некстати разнылось хайлендское клеймо, а под конец его буквально скрутило...
  А как венец всего - объявился странный зверек, уверявший, что он серафим-нормин, и что странный, страшный, красноглазый хема, просил передать многоуважаемому Пастырю некое послание...
  Сорей удивился, но послание взял, а затем застонал в голос...
  Застонал, когда понял, кого нормин обозвал хемой, и что именно было в послании...
  'Нэ, Сорей, что там?' - спросила его подошедшая Роза, поправляя кинжалы и с явным интересом глядя на листок...
  В ее голубых очах искрилась искорка любопытства, так свойственная всем девушкам еще со времен Пандоры...
  'Число местных хема, разломов и этих - драконейтов...' - прочитал Сорей, от чего у него нервно дернулся глаз...
  'Э-э, а что - есть и такие?' - искренне удивилась Роза, заглянув в послание и нахмурившись...
  'Видимо есть и их много...
  И нам нужно их всех истребить...
  Только я слишком уж устал, не пойму, что не так...
  Скверна на меня ведь почти не действует, да и хеллионов я не так уж и много очистил, странно...' - озадаченно протянул юный Пастырь, смотря на суетящихся жителей и тяжело вздыхая...
  'Кстати, Слава написал, что прогуляется по окрестностям, и что его помощь нам вряд ли понадобится! Так сказать, будем расхлебывать марлиндскую кашу сами, во как завернул!' - с сарказмом в голосе произнес Пастырь, внутренне злясь на вероятно очередную глупость братишки, которую он, вероятней всего, и задумал, снабдив их этой отпиской...
  'Вот, как? Ну, змей! Вредности ему определенно не занимать! Как мед есть, так ложками, а как работу делать, так нет желающих! Ну, попадись он мне! Сразу на мех или сумочку пущу!' - сердито фыркнув, погрозила эфемерному Славе кулачком Роза, страстно жаждя разыскать беспутного серафима и настучать по его пустой башке, наградив люлями сверх меры, чтоб неповадно было...
  Она была немного на взводе после того, что услышала от своих людей, застрявших в городе...
  Истинное положение дел ее абсолютно не радовало, а попросту начинало бесить...
  Но Велеслав бесил ее куда больше, к сожалению, истинную причину своей неприязни к нему выяснить она пока не могла или попросту не желала...
  
  ***
  
  'О, Роза, милая! Не будь к нему так сурова!
  Он ведь не со зла! Да и я его в чем-то понять могу...
  Может, он действительно ничем помочь не может, вот и самоустранился...
  Мы ж его зашпыняли и зашугали, попрекая тем, что он очертя голову в пекло лезет, вот он обиделся и ушел...' - полушутливо произнес Сорей, выдав измученную улыбку и тоже посетовав на очередную глупость Славика...
  'Если бы...' - неверяще в лучшее протянула Роза, похлопывая себя по щекам, чтобы взбодриться, как не странно, но усталость Сорея передалась и ей...
  'Твоими бы устами только б мед пить! Чует мое сердце, он опять в какую-то заварушку вляпался! Вот вспомни потом мои слова!
  Я просто уверена, буквально нутром чую, что так и будет! Чую, что в его исчезновении кошка зарыта, да не маленькая, как соринка, а большущая, размером с бревно в глазу, или того хуже - со слона! Так что, не говори мне потом, что этого самого слона мы и не заметили!' - искренне возмутилась она, чуя грядущие неприятности...
  'Оставь его! Пусть делает, что хочет! Может это и к лучшему!' - с легким сомнением в голосе произнес Миклео, давая Сорею чашку чая, которую тот моментально у него взял, чмокнув серафима в щеку, в связи с чем бедняга покраснел, благо отросшие волосы целомудренно сокрыли истинную расцветку его серафимических ушек, иначе бы он с легкостью мог сойти за маяк, освещающий путь заблудшим кораблям, настолько сильно они покраснели...
  'Глядишь, мы и сами со всем разберемся! Ведь в этом нет ничего сложного!' - с энтузиазмом добавил Миклео, передав чай Розе и Свете, и принявшись пить его сам...
  'Ну-ну, посмотрим!' - чуточку насмешливо произнесла Симонна, к этому моменту уже слегка пришедшая в себя и сумевшая все-таки совладать со своими чувствами и взять себя в руки, с недоверием покосившись на Свету, к которой была привязана серебристой цепочкой...
  Ей чаю Миклео не предложил, посчитав - не заслужила!
  'Слишком вредным - чай не положен!' - так гласил его психологический настрой...
  
  ***
  
  Света выглядела немного напряженно...
  Она, с явным беспокойством в голосе, отпивая чаю, произнесла:
  'Лишь бы он ничего плохого не натворил...'
  
  ***
  
  'Ты так переживаешь за него?' - искренне удивился Дезель, пораженно посмотрев на девушку...
  'Мне кажется, он вполне сам за себя постоять может, даже и без помощи серафимов! У него своей магии полным-полно, хватит на то, чтобы целый мир заколдовать! Да и вообще, что с ним станется?
  Он же живучий, как таракан!' - чуть насмешливо-иронично закончил он...
  'Да, но...
  Я все равно волнуюсь...' - печально, чуть не плача, надтреснутым голосом произнесла Света...
  Она чувствовала, что со Славой, что-то случилось, и поэтому у нее на сердце было тревожно...
  Чай ей явно не помогал...
  'Любишь ты его!' - дружелюбно усмехнувшись, предположила Роза, глуша чай и дружески ткнула серафиму в бок локотком, в связи, с чем Света покраснела, стушевалась и потупив глаза, явно о чем-то задумалась...
  'Что-то не так...' - тихо произнесла подошедшая Лейла, с беспокойством смотря куда-то вдаль...
  'Что именно?' - обеспокоенно спросил Сорей, оглянувшись по сторонам и ничего подозрительного не обнаружив...
  'Меня терзает смутное беспокойство, что мы что-то упускаем из виду...
  К тому же, сдается мне, что Слава, как раз таки не упустил...
  Он, просто опять влез, во что-то опасное...' - немного пугливо добавила Озерная Леди, нервно теребя подол платья и передергивая плечами...
  Ее роскошный хвост мелко подрагивал, выдавая истинные чувства девушки...
  От ее слов Сорей нахмурился, а затем, тихо застонав, свалился на колени, ударившись руками о песок...
  'С-сорей?! Что с тобой?! У тебя аллергия на чай?' - испуганно вскричал Миклео, падая на колени рядом с Пастырем и легонько хлопая его по спине, посылая целебный импульс...
  'Н-не знаю! Ж-живот с-свело! Ж-жарко! Оч-чень...' - прохрипел Сорей, почти теряя сознание от боли...
  'Что за хема! Да у тебя кровь!' - в ужасе воскликнул Миклео, увидев, что одежда Сорея насквозь пропиталась ею...
  'Н-не может быть...
  Печать...
  Но Слава, же ее подавил, или он просто заставил меня в это поверить? Мы, ведь выполнили поручение Хайленда, отправились в Марлинд...
  Тогда, почему?..' - неверяще прошептал Сорей, окровавленными губами, на которых начала пузыриться кровь...
  'Я...
  Я должен...
  Мне нужно...
  Нужно уничтожить всех хема, как можно скорей, пока Печать не уничтожила меня...' - захлебываясь собственной кровью и задыхаясь, при этом жутко побледнев, произнес Сорей, начиная заваливаться навзничь, но все еще оставаясь в сознании каким-то невероятным чудом...
  'С-сорей!
  Это...
  Этого просто не может быть!
  Вы не должны!
  Вы не можете!
  Вам нельзя в таком состоянии вообще кого-либо очищать!' - обеспокоенно произнесла Лейла, прижимая ладошки к губам от ужаса, а затем, пытаясь применить к Сорею исцеляющий арт, только он к ее ужасу, не возымел ни малейшего эффекта, как и попытка Миклео до этого...
  'Она права, ты в таком состоянии сразу же станешь легкой мишенью для этих чудовищ...' - категоричным, не требующим возражений голосом произнесла Эдна...
  'Думаю, для начала нам стоит попытаться хотя бы остановить кровь и попытаться хоть немного отдохнуть!' - произнесла она, так же с беспокойством глядя на истекающего кровью Сорея...
  Пастырь подарил им всем лишь окровавленную улыбку и, сплевывая, заполняющую его рот кровь, с трудом поднялся, опираясь на меч...
  
  ***
  
  'Нет...
  Это заклятье просто так не прекратится! Промедление - смерти подобно! Оно перестанет действовать только после уничтожения хема!' - хриплым голосом произнес шатающийся Сорей, пытаясь определить в каком направлении находятся хеллионы и отправляясь туда...
  'Ну, как знаешь...
  На нет и суда нет, делай и поступай, как хочешь, твоя голова - барин!' - произнес подошедший Завейд, вникнув в суть происходящего ...
  'Ну, уж нет!
  Я тебя никуда не пущу, а одного и в таком состоянии - и подавно! Хоть режь! Костьми лягу, но не пущу!' - буквально взвыл Миклео, повиснув на возлюбленном, не желая пускать его на верную смерть...
  Из зеленых глаз Сорея текли слезы...
  Он был тронут, но понимал, что выбора у него все-таки нет...
  'О, Миклео...' - ласково произнес он, нежно проводя по волосам и щеке серафима, пачкая их в своей, еще не свернувшейся крови и страдальчески улыбаясь...
  'Не переживай за меня, любимый! Все будет хорошо, верь мне!' - нежно произнес он и закашлял, заливая поднесенную к губам ладонь кровью...
  'С-сорей!
  Беатус Мандус!
  Я прошу тебя! Умоляю! Не ходи! Останься!
  Мы что-нибудь придумаем!
  Я что-нибудь придумаю! Обещаю! Только не уходи, Сорей!
  Ты просто не представляешь, как же сильно я тебя люблю!' - выл в голос Миклео, сползая по, пытающемуся вырваться из его смертельной хватки, Сорею...
  'Лазлав Рюлей...
  Рю...
  Ты должен понять...
  Пожалуйста, отпусти меня!' - плача произнес Сорей, все-таки вырвавшись из захвата и продолжая свой нелегкий путь...
  
  ***
  
  Миклео выл...
  Его душили слезы...
  Сорей уходил...
  Уходил от него...
  Уходил на верную смерть...
  Скорчившись калачиком на земле, серафим, окровавленными руками, посыпал голову пеплом...
  Айзен тем временем наблюдал, как Алиша, вернувшаяся от коменданта, о чем-то спорит с военными...
  Договорившись, она кивнула, а затем побежала, махнув им рукой, после чего, подбежав к серафимам, внезапно закричала, не замечая, в каком плачевном стоянии находится Пастырь:
  'Сорей!
  Я оставляю Марлинд на тебя! Роланд напал на нас!
  Мое присутствие срочно требуется в генштабе! Прости, но мне нужно ехать!' - произнеся это, принцесса убежала, оставив Сорея с его серафимами в легком ступоре...
  'О...
  Х-хорошо...' - только и смог вымолвить шокированный Пастырь, ей вослед, осознавая истинную причину его страданий...
  Миклео, тем временем вздохнул с облегчением и с ужасом одновременно...
  Он в сердцах воскликнул, взбешенно цедя сквозь зубы, буквально видя, как он будет бить Велеслава за подставу Сорея и, не замечая, как от его гнева над городом начинается формироваться грозовой фронт:
  'Да где ж носит этого Славку?
  Он ведь обещал, что Сорей не пострадает! Ну, теперь за свою ложь пострадает уже он!'
  
  ***
  
  'Роланд напал? Да...
  Этого следовало ожидать...
  Он ведь не так далеко от Марлинда или, вернее, Марлинд не так далеко от границы с Роландом...' - задумчиво произнес Айзен, массируя подбородок и созерцая формирующиеся тучи, вызванные злостью водного духа...
  'Я вообще удивляюсь, как они не напали на нас раньше...' - мрачно закончил он, запахнув кафтан поплотнее и перетягивая перчатки, чтобы они сидели лучше...
  'Вот значит в чем причина...
  Угроза империи внезапно усилилась и я должен спешить, ведь наши жизни зависят от этого...' - еще сильнее побледнев, произнес Сорей, снова падая в пыль, к обнимающему его Миклео....
  И все же, он пошел...
  Пошел убивать хеллионов, хоть Рю и был категорически против...
  Он пошел, ибо выбора действительно не было...
  Он либо победит, либо они все умрут, иного было не дано...
  В итоге ему пришлось несладко...
  Хема были очень агрессивны, а драконейты...
  Драконейты устроили пожар, который пришлось экстренно тушить, дабы он не уничтожил весь город...
  В итоге ему помогли серафимы-нормины, которые, как выяснилось, жили в Марлинде и питали какую-то, явно не здоровую страсть, по его мнению, к его премьер-лорду - леди Лейле...
  Эти магические монстрики усиливали способности и были кем-то вроде слуг серафимов...
  Правда, сами серафимы как-то не особо были от этого в восторге...
  Особенно упомянутая Лейла...
  Кажется, она их вообще недолюбливала...
  По всей видимости, причина крылась в их любвеобильности по отношении к ее персоне...
  Уничтожение монстров заняло несколько часов, что изрядно утомило, и без того измученного и ели держащегося на ногах от боли и сильной кровопотери, Сорея и его спутников...
  Он был вынужден нанять наемников для защиты города...
  Те сначала отказывались, но взялись за дело, осознав, чем им это может грозить, в конечном счете...
  Ведь им и самим стало бы проблематично путешествовать из-за нападения Роланда...
  Благо, на его счастье они не взяли с него денег, ведь оных у него отродясь не было, хоть их ему и должны были выдать из казны Хайленда, но как всегда благополучно забыли...
  Уставший и не на шутку обеспокоенный Сорей все же поспешил на поле боя...
  Поспешил, страшась самого страшного - прорыва...
  Нормины идти с ним наотрез отказались, заявив, что ощущают в том направлении ауру очень сильного зла...
  Неволить их никто не стал, и странники вновь отправились в путь...
  Туда, где их уже ждал, одевшись в тьму людских сердец Владыка тьмы и зла, великий лорд Бедствий Георг Хельдальф, генерал Роланда и к несчастью - отец Сорея...
  
  ***
  
  То, что предстало перед взором Сорея, заставило его усомниться в собственном рассудке...
  Его чуть было не вывернуло наизнанку, как и его спутников, от картины, представшей перед ними...
  Симонна, правда смотрела на результат побоища со спокойным скептицизмом и безразличием...
  Ни один мускул не дрогнул на ее бледном, истощенном лице...
  А в глазах отражалось лишь презрение и превосходство над всем и каждым...
  'Слабаки!' - цинично-высокомерно обозвала она павших и, фыркнув, отвернулась, махнув хвостиками...
  'Симонна!' - зло прикрикнул на нее Дезель, взявшись за маятник...
  Девушка, сверкнув глазами, демонстративно-презрительно проигнорировала его, сочтя, что он не стоит ее внимания, ровным счетом как и те, кто сейчас, истекая кровью, лежали на ристалище...
  'Сорей...
  Я не думаю, что мы можем им как-то помочь...
  Это...
  Это - просто ужасно...' - плача произнесла Лейла, не в силах, что-либо сделать...
  'Нет, миледи, мы должны попытаться! Иначе я просто умру от потери крови...' - кашляя, произнес Сорей, шаткой походкой направляясь к умирающим...
  'Что? Ох...
  У тебя все это время....' - пораженно произнес Завейд, схватившись за голову, только сейчас осознав, что Пастырь истекает кровью, а его печать ведет себя не просто странно, а очень даже агрессивно...
  То, что творилось с Сореем, последние несколько часов, он просто до конца не осознал, так как посчитал это виной миазмов в Марлинде...
  Сорей, подняв на него затуманенный болью взгляд, подарил ему кривую, окровавленную улыбку, так как кровь упорно продолжала течь, а теперь текла еще и из его ушей и глаз, и пошел искать ставку Хайленда...
  Ставка нашлась довольно быстро...
  В ней Пастырь выяснил, что принцесса уже уехала в столицу, так как пришла разнарядка и срочная депеша от канцлера, где ему - Пастырю, было приказано оставаться здесь и всячески помогать гвардейцам...
  Особого выбора у Сорея не было...
  Ему пришлось подчиниться...
  К тому же, как ему объяснили, это была только первая волна и через некоторое время агрессия Роландской империи должна была повториться...
  И она не заставила себя ждать...
  Хлынув волной девятого вала, сметая все и вся на своем пути...
  
  ***
  
  Он шел по полю, используя силу...
  Шел, расшвыривая сражающихся, как нашкодивших котят...
  В него летели стрелы и на него бросались с мечами...
  Серафимы отражали удары и поливали идиотов огнем и водой...
  Его проклинали, называя монстром и чудовищем...
  Но он все равно шел вперед...
  Шел, растаскивая сражающихся и уничтожая хеллионов...
  Сорей сжал свою волю в кулак и терпел...
  Терпел, так, как понимал, что ему придется смириться с происходящим, сжать зубы и покрепче перехватить меч, чтобы просто выжить...
  Дальше...
  Дальше было только хуже...
  Люди, перестав порождать хеллионов, сами стали превращаться в хема и ему пришлось снова и снова использовать силу камуи и очищение...
  Потеря крови сказывалась на нем все сильнее, беря свое и туманя разум и взор молодого Пастыря, а врагов все не убывало...
  Внезапно на него буквально навалилась тьма...
  Он не мог даже сделать вдох, а его спутников буквально пригвоздило к земле, сошедшей с ума гравитацией...
  'Да какого хеллиона! Что происходит!' - взбешенно процедил, так же задыхающийся и порядком измотанный сражением, Завейд...
  'Бежим!' - внезапно закричал Айзен, пытаясь схватить Эдну и спасаться бегством, поняв, что они - попали, и, если они сейчас не сбегут, то живыми они отсюда уже никогда не уйдут...
  Симонна же, видя это, захохотала, как безумная и, раскинув руки, закружилась, оскальзываясь в крови и наступая на мертвых и умирающих, крича, что:
  'Она - Любит - Его!
  Она все сделает для Него! Пусть только Он заберет ее отсюда!'
  Не позволив ей и дальше сходить с ума и безумствовать, Дезель просто отправил ее в нокдаун, перекинув тщедушное тельце девушки через плечо, незамедлительно отступая с поля брани...
  Тьма же кружилась, порождая химер...
  Это грозило превратиться в шествие нежити из врат Преисподней...
  В шествие, которое возглавлял ее мрачный предводитель - Лорд Хельдальф...
  
  ***
  
  Сорея внезапно охватил безотчетный ужас...
  Все его тело затрепетало, а мышцы, казалось, отнялись...
  Он стоял не в силах пошевелиться, широко открыв глаза...
  Серафимы вокруг него замерцали...
  Ему показалось, что они, как и он, испытывали сильную боль и буквально истаивали, хрустальными ручейками устремляясь в небо и покидая его, но он ошибался, они оставались с ним...
  Просто тьма Владыки разрушала, подтачивая его и без того, ослабленный кровопотерей, резонанс...
  'Сорей...
  Бежим...' - задыхаясь, и буквально корчась от удушья и боли, прохрипел Миклео, отчаянно хватая Сорея за руку и буквально таща его за собой с поля...
  Вот только сбежать им не дали...
  Сошедшие с небес смоляно-черные смерчи, как лианы рванулись к Пастырю и его свите...
  Рванули, беря несчастных в кольцо...
  Сорей завыл...
  Боль стала просто невыносимой...
  Из-за нее его чувства помутились, и он не увидел, что на зверином лице Хельдальфа, гордо шествующему сейчас по полю, расцвела безумная улыбка Ашуры, пришедшего пожинать плоды кровавого урожая Смерти...
  Тьма излилась...
  Над полем Триумфа пылало черное солнце разрушения...
  Дождь лил...
  
  ***
  
  'Ярость с ужасом танцуют, лезвия сердца врачуют...
  Льется черная река, Мир заткала пелена...
  Волны алые лаская, погребли в пучине скалы...
  Смыла адская волна в прах святые города...
  
  Ведь цвели цветы печали, и отчаянно кричали те, кто правду мира знали,
  Удержать пытаясь власть Гончих, что неслися вскачь,
  Пожирая жизней страсть... Выли адские сирены,
  С неба слезы дней летели...
  
  Поднималися грибы из осенней стылой тьмы...
  Пеплом, пожирая ночь, что не в силах всем помочь,
  Из огней ткала костры, обращая в вечность сны...
  Все пылал огонь безумный, недра вечные дышали...
  
  Лился яд и мир, страдая, вновь рождался - изменяясь...
  Все кружилось колесо...
  Лилось пламя, как вино, выли трубы и турбины, машинерия рыдала
  На борту стояли Жизни те, кто прошлое теряли...
  
  Мир сгорел дотла, распавшись, облетела вся листва...
  И кровавыми снегами опечалилась Земля...
  Битва кончилась внезапно и застыла тишина...
  Ведь неслышно больше плача... Вечность души забрала...'
  - безумно выла буря...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 54***
  
  ***
  
  *Апокалипсис*
  
  ***
  
  *Ластонбелл*
  
  ***
  
  Пастырь упал на колени, схватившись за сердце и часто задышав...
  Рядом с ним в кровь свалился Миклео...
  Серафима буквально выворачивало...
  'О, Лорды!
  Его аура слишком сильна!
  Мы умрем здесь, если не убежим!' - прохрипела Лейла, хватаясь за Свету, что рассерженной кошкой, отправила к праотцам сразу трех особо настырных хеллионов, и сейчас являла собой истинную бакенэко, будучи залитой кровью и прахом своих врагов с головы до пят...
  Тьма хеллионов, вперемешку с нисходящей от нее благодатью и стекающей по телу кровью убитых, черно-багровыми, посверкивающими белыми искорками, струйками стекала с ее длинных, не то кошачьих, не то уже драконьих когтей...
  Когтей, коим с легкостью мог бы позавидовать сейчас даже тот самый пресловутый Фредди Крюгер, с приснопамятной улицы Вязов...
  Только вот, ее хвост не двоился, и в золотистых очах прекрасной серафим не было ни толики всепоглощающего кровавого безумия, в отличие от глаз все тех же, кишмя кишащих вокруг нее и ее друзей, хеллионов...
  'Невозможно!
  Он не позволит нам...' - кашляя, просипел Дезель сжимая одной рукой маятник, а другой, придерживая все еще бесчувственную Симонну...
  Айзен и Эдна сейчас сидели рядом, отчаянно отбиваясь от монстров, и понимали, что живыми они точно отсюда не уйдут...
  А раз это их последний бой, то им стоит выложиться по полной...
  Выложиться и прихватить с собой на тот свет, как можно больше чудовищ...
  'Мы должны! Иначе все будет кончено!' - буквально прорычала Роза, опираясь о спину Дезеля, вытирая сочащуюся из разрезанной брови кровь и перехватывая поудобнее кинжалы, чтобы вновь броситься в бой, а затем...
  А затем на них обрушилась тьма...
  'А-а-а-а-а-а!' - пронзительно закричала Эдна, пытаясь защитить их всех стеной земли, но ее усилия были напрасны...
  Тьма, пожирала все на своем пути...
  Пожирала, словно пустота из 'Бесконечной истории'...
  Пустота, не знающая милосердия и сострадания...
  Пожирала все и вся, как Неназываемый, из 'Гибели богов' Перумова...
  Она стремилась набить свое пустое брюхо, все еще теплящимися жизнью, теплыми огоньками человеческих и серафимических душ, а затем...
  А затем Сорей почувствовал себя странно...
  Почувствовал себя слишком странно...
  Он не смог точно идентифицировать, что же произошло с ним и со всеми остальными, но на краткий миг ему показалось, что земля, осталась где-то далеко внизу, а его неведомая и могущественная сила буквально швырнула в небеса, отодрав от грешной и бренной земли...
  Отодрав от земли, что удалялась с какой-то неминуемой неизбежностью...
  
  ***
  
  'Эдна?..
  Нет...
  Не может быть...
  Я ведь видел...' - отрешенно успел подумать он, паря в небытии, как ему казалось, а спустя краткий миг, стало светло...
  Казалось, все потонуло в этом ослепительном свете, но он исчез так же быстро, как и появился...
  'Что за? Где мы? Как мы здесь очутились?' - пораженно произнесла Света, осматриваясь и вдруг поняв, что они все целы и невредимы, ну, или почти все, за исключением Сорея, что все еще держался за живот...
  Они внезапно оказались на площади огромного и мрачного города...
  С неба моросил мелкий и злой дождик...
  Но хоть он и был пропитан скверной, он был намного светлей того, что шел там, где они только что были...
  Сорей неверяще смотрел по сторонам...
  Произошедшее просто не укладывалось у него в голове...
  'Это...
  Это столица Роланда! Но, как?' - удивленно прошептала пораженная Леди Озера...
  'Легко и просто, дорогая Лейла! Все только ради Вас! Извольте-с поцеловать вашу ручку!' - чуть иронично-насмешливо произнес знакомый ей и остальным голос...
  'Слава!? Откуда, хеллион тебя раздери, ты взялся!' - потрясенно-взбешенно спросила Роза, чуть ли не бросаясь на него с кинжалами...
  'Да, темперамента ей точно не занимать...
  Может и вправду сделать ее пумой, ну или пантерой на худой конец, а то из образа рыси она уже по ходу выросла...' - туманно помыслил он, созерцая доведенную до крайней точки отчаяния и кипения девушку...
  'От верблюда!' - сказал он ей, показав язык и прищурив глаз, и тут же ему пришлось уворачиваться от летящих в его невинную тушку кинжалов...
  'Не! Точно! Сделаю ее пантерой! А, что? Розовая пантера всегда в тренде! Особенно, если учесть, что это не только название одноименных мультсериала и фильма, но и имя одного из красивейших бриллиантов...
  Да...
  Она так же прекрасна, как и бриллиант...
  Розовая пантера Роза...
  Ну, а что? Звучит! Решено, быть ей пантерой и очаровывать своей, поистине кошачье-королевской, грацией всех представителей мужского населения планеты! Муха-ха! Ведь они, ох, как охочи до прекрасных и нежных кошечек-кисочек, что так кокетливо-задорно дразнят их, кончиками своих пушистых хвостов, невинно помахивая ими прямо у них перед носом...' - мечтательно думал Славик, собираясь в ближайшее время осчастливить Розу новым амплуа, в связи, с чем даже облизнулся, чем вызвал у последней нездоровый нервный тик и лишь усиленное шипение в его адрес...
  'Ну, так сказать, гуляю я, значится - гуляю...
  И что я вижу? Вы, зомби и 'львеночек-чан'! М-да, та еще картинка маслом!
  Мне чет подумалось, что вас там за милую душу схарчат, ну вот я и помог, так сказать по доброте душевной! Ну, а что? Быть рядом и не помочь-то любимому братишке? Да я не я буду, если не помогу!' - продолжил он объяснение, шаркая ножкой...
  'Вот скажите мне, ну зачем вы туда поперлись, а?
  Вы ж - маленькие и слабенькие, а этот - обделенный счастьем зверюга-бугай - качок-переросток! На стероидах он сидел, не иначе! Да к тому же, он тот еще гемор в заднице!' - несколько иронично произнес он, пожурив их за совершенную ими всеми глупость, смахивающую на провалившийся акт коллективного суицида, с целью заработать премию Дарвина...
  Произнеся это, он выжидательно на них воззрился, ожидая внятного и вразумительного ответа, но его не последовало, зато последовали вопросы, в частности от Сорея...
  'И все же, как ты это сделал, а?' - с подозрением глядя на него и стирая рукавом кровь, произнес бледный, как мел Сорей...
  'А вот возьму и не скажу! Секрет фирмы!' - сверкнув белозубой улыбкой, произнес Славик и, прищурившись, глянул в переулок, где, как ему показалось, кто-то был...
  'Твоя печать накрылась! Я чуть не сдох!' - сердито проговорил Сорей, яростно посверкивая глазами...
  'У, напугал! Боюсь-боюсь!' - смеясь про себя, подумал я, глядя на него и тяжко вздыхая...
  'Нет, не накрылась...
  Поэтому ты и не сдох!' - маниакально улыбнувшись, обрадовал он Сорея, сладко зевая и всем своим видом показывая, что буквально засыпает на ходу...
  'Велеслав, ты...' - растерянно и возмущенно протянул Сорей, но договорить ему Славик не дал...
  'Ну да! Да!
  Я знаю!
  Я - сволочь! Сволочь - редкостная и малопуганная! Но, без моей помощи было бы только хуже!' - попробовал оправдаться с грехом пополам Славик, но не был в итоге до конца уверен, что у него это получилось, если верить той мрачной решительности, что излучали лица спутников Сорея и он сам...
  'М-да, не прокатило' - слегка расстроено подумалось Славику так, что у него аж разнылись зубы...
  'Ладно, если вы все оклемались, то предлагаю пойти и найти гостиницу! В Ластонбелле, наверно, все уже на ушах стоят! Слухи, они ведь как пожар - разносятся быстро, особенно если их подгоняет пожар человеческой злобы, утопленной в молве!' - произнес он, отвернувшись от компании и направившись в сторону зданий...
  Переглянувшись и пожав плечами, а также посетовав на то, что не смогли добиться от него внятного ответа и разъяснений, они кое-как встали на ноги и поплелись следом...
  Туда, где, как они считали, должна была располагаться некая выбранная Велеславом гостиница...
  Тем временем у одного из зданий стоял, облаченный в серебряные доспехи с причудливым плюмажем, рыцарь...
  Его неслабо трясло, по руке струйками текла, шипя от магического жара, кровь...
  Всего лишь несколько минут назад он стал свидетелем чуда...
  Он видел...
  О, да!
  Он все видел!
  Видел Дракона...
  Он видел Дракона, отличного от тех, какие описывались в легендах его страны...
  Он видел сверкающего Дракона, из мириадов зеркальных осколков...
  Дракона, камнем упавшего с неба...
  Он видел и людей, которых принес в сверкающей сфере искрящийся разрядами молний пламенный зверь...
  Принес, а затем, превратился в человека...
  Превратился в человека, в чьих багрово-алых, словно залитых свежей кровью глазах, горела черная Печать Пастыря...
  К вящему ужасу несчастного рыцаря, Дракон его заметил...
  Дракон его заметил, но убивать, почему-то не стал...
  Он только улыбнулся ему...
  Улыбнулся, подмигнул и увел куда-то прибывших вместе с ним 'небесных нелегалов'...
  То, что прибывшие - серафимы, рыцарь ничуточки не сомневался, как и в том, что они - нелегалы...
  Ведь с некоторых пор, а именно с тех самых, как на его руке появилась эта чудовищно досаждающая метка, он и стал видеть всех невероятных созданий, начиная с норминов и серафимов, и заканчивая хеллионами и демонами, истинное названия коих было ему неведомо...
  Отдышавшись и переведя дух, он решил проследить за ними или для начала, приставить за ними слежку, а то - кто знает, чем для Роланда, Ластонбелла и его - Сергея Стрелки, в частности, обернется прилет подобного сверкающего чуда?
  Вряд ли чем-то добрым и прекрасным, а рисковать и шутить с судьбой, он ой как, не хотел...
  События, произошедшие на Поле Триумфа, давали о себе знать...
  Рука все еще болела...
  Но все же, долг для него был превыше всего...
  И поступиться собственной честью ради благополучия города он попросту не мог, а значит, должен был действовать и действовать быстро...
  Чем он и непримянул воспользоваться, занявшись слежкой за Велеславом и Ко...
  Проклятый дождь над Ластонбеллом усиливался...
  Усиливался и выл, как безумный койот, оставшийся один в холодной и пугающей пустыне...
  А осколки разбитых зеркал смеялись вездесущей тьмой осенней стужи...
  Близился вечер...
  
  ***
  
  'Времени шальная пуля, мышеловкой юных лет,
  Начинает путь Разлука сквозь пучины черной свет...
  Сваи вбиты в измеренья, все течет времен река
  И оставлены сомненья, как орало и коса...
  
  Выкован из сердца камень, вставлен в рукоять судьбы,
  И на светлой переправе ангелы стоят войны...
  Воет вьюга запоздало, треплет стяги, космы треплет
  И безумно, словно дервиш все глядит в осколки снега,
  
  Что волшебными цветами разукрасили планету
  И теперь лежат снегами, словно снежной стаи дети...
  Меч сияет, блики мчатся, заскучать не может сердце,
  Ведь оно всегда желает дотянуться до мгновенья,
  
  В коем тонут без сомненья отраженья дней прошедших,
  Что сияют чистым светом, воплощая солнца вечер...
  Что как сказочная пьеса, подошла, достигнув верха,
  И исчезла чистой песней пронесясь, исчезнув в свете...
  
  Ветер сон ласкает мира и баюкает дубрава
  Разум нынче человека, что постичь решился славу,
  Выпив чашу измерений, в ту навек лихую пору,
  Когда небо раскололось и пролилось в мир войною...
  
  Дремлет вечность на ладони, все сияют ярко грани,
  Орден выполнен с любовью и его пылает знамя...
  Сколько б лет не пролетело, не умолкнет никогда
  Песня, что в груди звенела, по тропе судьбы ведя!
  
  Не забудет мир героев, сохранивших этот мир,
  Не забудет эту силу, что своей великой волей
  В пепел обратила миг, полный ужасом и болью,
  Что меч проклятья, из слепого камня, всем всегда дарил...'
  - шептал вечер...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Интермедия 33***
  
  ***
  
  * Апокалипсис *
  
  ***
  
  *Ластонбелл*
  
  ***
  
  'Холодно...
  Холодно...
  Холодно!!!' - буквально выло мое сознание, забиваясь за подкорку...
  Холод пробирал до костей, залезал в душу, выл, словно голодный оборотень, вышедший на тропу войны...
  Мне было чертовски больно и просто невыносимо холодно...
  'Чертов холод!' - зло подумалось мне, и я задрожал, так как организм явно давал сбой...
  'Ничего, выкарабкаюсь! Выкарабкаюсь и выживу всем чертям на зло, а как же иначе-то!? Конечно, придется потерпеть, но ничего страшного, бывали переделки и похуже! А если начистоту, то спасение утопающего, все же не всегда дело рук самого утопающего...
  Иногда нужно побыть и спасателем из береговой охраны...' - мысль явно пыталась шутить, и это не могло не радовать, хоть и было тошно и конкретно паршиво...
  'А ведь я все-таки сам и виноват в своем плачевном состоянии...' - мрачно помыслилось мне...
  'Сначала спас братца и Ко от неминуемой и бесславной смерти от лап хем, затем все таки сделал Розочку пантерой, но она на этот раз сдержалась и даже не расцарапала мне моську...
  Взрослеет...' - уже с гордостью пронеслось в сознании...
  'А затем...
  Затем я превратил Сорея в львеночка...
  Ну, а че?
  Его батя - лев, Царь зверей, так чем он хуже? Пральна, ничем! Теперь щеголяет более роскошной гривой волос и нереально пушистым, а не облезлым, как у обыкновенных львят - хвостом...
  И самое главное, так же как и Роза, воздержался от агрессии в мою сторону...
  Наверно, тоже повзрослел...
  Да, ему определено идет это львиное амплуа!
  Его суть альфы понемногу берет над ним верх, делая его более мужественным и отважным...
  Я ему даже немного завидую...
  Я же, так и остался - волком...
  Волком - пожирающим зло...' - я вздохнул и заказал еще три чашки горячего кофе и несколько мисок такого же горячего супа...
  Холод нужно было извести как можно скорее...
  Этим я и занимался, поглощая кипяточек...
  Все-таки, трансформация - это штука полезная, но энергозатратная и злоупотреблять ей не стоит, особенно, когда повсюду шатается такое неприятное количество хема и прочих любителей поживиться человечинкой...
  'Эх-х-х...' - заморожено протянул я, вгрызаясь в парное мясо, обильно плавающее в супе и поглощая дымящийся наваристый бульон...
  'А все же интересно, что это за зверь? Кабан, свинья или все-таки теленок? А, впрочем - неважно! Да хоть курица или кроль!
  Мне сейчас все сойдет!
  Я - голоден, как волк, коим и являюсь, а поэтому я съем все!' - буквально взвыл разум, пожирая взглядом снедь...
  Тело ныло и болело...
  Казалось, еще немного и я сам завою, как пресловутый оборотень...
  Надо будет потом узнать насчет горячих источников и провести там всю ночь, отмокая и отпариваясь, если они тут все же имеются, что не маловероятно...
  Меня трясло...
  Озноб буквально пожирал каждую клеточку моего тела...
  Я знал, что не обойдусь даже сотней одеял, если их раздобуду...
  Самое главное, мои драгоценные визави не должны были узнать об этом, а то в последнее время я что-то слишком разговорчив и, вообще, разоткровенничался...
  Наверно, избыток окружающих на меня так действует...' - пессимистично мыслил я, поглощая трактирное варево и начиная понемногу отогреваться...
  
  ***
  
  Сижу, меланхолично пью кофе с супом, одним словом, ем и наслаждаюсь жизнью...
  На меня смотрят как на психа...
  'Да, ладно! Пусть смотрят!
  Мне сейчас по барабану! Ваще, все фиолетово! Абсалютна усё!' - неадекватно-примороженно мыслил я, недобрым взглядом из под нахмуренных бровей окидывая присутствующих...
  Клиенты замолкали, пересаживались подальше и вообще кучковались поближе к выходу, а то вдруг я и их съем...
  Правда, сам факт того, что они меня все-таки видели - радовал!..
  Радовало еще и то, что нашлись комнаты...
  Радовало то, что я все-таки оказался полезен, ну хоть кому-то...
  Ведь это значило, что я все-таки не такой плохой, как о мне думают и говорят, и что уже достаточно сильно резонирую с миром...
  В этот момент ко мне за столик подсел какой-то добродушной наружности субъект в светлой куртке и сочувственно на меня уставился...
  
  ***
  
  'Молодой человек, вы уверены, что вам не нужна квалифицированная помощь специалиста?' - вежливо поинтересовался он у меня...
  Я мотнул головой из стороны в сторону, не отвлекаясь от потребления чая, а после изрек, что:
  'Нет, спасибо!
  Мне в этом деле помощников - нет...'
  Он все же покосился на меня несколько странно, а затем полез в мешок, что у него был с собой...
  Довольно увесистый надо сказать мешочек...
  Он достал оттуда небольшой сверток и протянул мне...
  'И все же, я думаю, что это вам поможет, молодой человек! По правде говоря, вы выглядите очень плохо! Еще немного и просто свалитесь! Такое впечатление, что вы одной ногой в могиле, но при этом видимых повреждений нет! Значит, дело в потере энергии, раз вы так активно потребляете калории и пьете почти кипяток!' - произнес он, крутанув пушистый ус и подмигнув мне...
  'А вы должно быть врач, раз разбираетесь в подобном...' - с сомнением и явным сарказмом в голосе спросил я, косясь на сверток с явным подозрением...
  'Нет, но медициной я в свое время занимался!
  Я, можно сказать - заядлый путешественник! А когда путешествуешь, всякое может случиться и никогда не поздно учиться чему-то новому, вдруг да поможет!' - дружелюбно произнес он с улыбой на своем румяном и пышущем здоровьем лице...
  'Да, вы правы...
  Наверно...
  В любом случае - спасибо! Кстати, а что с этим делать?' - с интересом спросил я у него, указав на сверток, чуть склонив голову набок и поежившись, холод не отпускал...
  'Можно просто съесть! Можно добавить в воду! Можно, предварительно нагрев раствор, использовать для ванны или же окурить помещение! Средство эффективное и восстанавливает энергетику на раз, а то я боюсь, что от такого количества кипятка вашему желудку не поздоровится!' - дружелюбно усмехнулся он в усы...
  'Не, я в свое время водку глушил по-черному, почем зря, а она, как кипяток, только холодная, так, что не должно!' - оптимистично сказал я, несколько нервно усмехаясь над собой...
  'Водку? Что это?' - озадаченно спросил он, явно впервые об этом услышав...
  Разбавленный спирт...
  Его формула: 40% C₂H₅OH + 60% H₂O...
  40 - это температура, то бишь ее крепость...
  В спирте - сотня...
  Вино ведь здесь делают? Делают! Так вот, водка крепче раза в два!' - произнес я, как-то безумно улыбаясь, своей демонически-дьявольской улыбкой веселого психа, и почему-то совсем не пугая оппонента...
  'Пуганый он, что ли или просто психически устойчивый? Или это мне настолько фигово, что даже скилы устрашения не фурычат?..
  М-да ...
  Пичалька...' - слегка расстроено помыслилось мне...
  'Вот, как...
  Что ж - интересно! Надо будет как-нибудь попробовать сделать!' - произнес он задумавшись...
  'Не советую! Это - плохая мысль! Очень! Это уголовно наказуемое деяние! К тому же, эта пакость, мало того, что горькая, так еще плохо на организм действует и вызывает наркотическую зависимость!
  Ее, если и пить, то по сорок-сто капель! Так вреда не будет!' - отрезвляюще и отговаривающе изрек я, слегка вскинувшись и испугав нескольких клиентов, помимо оппонента...
  'Да...
  Моральной устойчивости ему не занимать...
  Уважаю!' - в мыслях чуть тоскливо помыслил я и вновь отхлебнул чаю...
  'О...' - протянул понимающе мужичок, задумавшись чуть сильнее...
  'А так ее пьют, чтоб отвести душу, ну и те, кому вообще терять нечего...' - с печалью произнес я...
  'К сожалению, многие не по сто капель пьют, а по десять литров...
  И как итог - белочка, больничка - сиречь вытрезвитель или СИЗО, а затем - морг...' - закончил я, мрачно опустошив еще одну чашку под печальный взгляд визави...
  'Может, это и хорошо, что в Роланде такого напитка нет...
  Правда, у нас здесь есть эликсир, но он не разрушает организм, а лечит...
  Только вот в последнее время появился фальсификат...
  Может, это то, о чем вы сказали...' - предположил он, глядя на меня...
  'Гм...
  Паленая водка или подделка - это контрафакт и, возможно, контрабанда! Наверно, Хель-сан тоже душу отводит и население спаивает!' - с грустью произнес я, неуверенно пошутив...
  'Хель?
  Вы о ком?' - не понял собеседник, вздернув лохматую бровь и насторожившись...
  'Да, есть тут один...
  Косит под львенка, откликается на Хельдальф...
  Вот сегодня утром устроил свару между Хайлендом и Роландом...
  Еле ноги оттуда унес...
  Во, до сих пор трясет! А так, есть еще и древняя скандинавская богиня Хель - властвующая над мертвыми...
  Кто знает, может и она тоже к этому свою ручку приложила...
  Это при условии, что в нее здесь верят....' - произнес я, принявшись жевать странную субстанцию, что вручил мне незнакомец...
  О том, что доверять малознакомым или не знакомым личностям нельзя, я благополучно забыл...
  За что в скором времени и поплатился...
  
  ***
  
  'Да, кстати, а как ваше имя?
  Мое - Слава! Велеслав Волхов!' - представился я, отсалютовав ему картошкой, он усмехнулся и ответил:
  'Мое - Мейвин...
  Мейвин, из клана Мейвин! Летописец Времен!'
  'Оу, приятно познакомиться! А вы тут тоже - проездом?' - поинтересовался я у него, заинтригованный необычным представлением...
  'Да, вот по делам заглянул! Обстановка в империи действительно напряженная...' - задумчиво протянул он, вертя в руках свою чашку с дымящимся и вкусно пахнущим чаем, и все также странно на меня посматривая...
  'Видит он, что ли?' - шмыгнула мышью и скрылась, юркнув в норку Ида, шальная мысль...
  'Да, не то слово! И все стараниями хема! Тупой комок меха! Нет, чтоб он тихо мирно сдох от скуки в каком-то глухом углу или сожрал свой собственный хвост, вот тогда б точно было б все 'Ок', но - нет! Неймется ему! Идет по накатанной! Да так, что только щепки летят! А лес рубит обычно кто? Пральна - хема, ну и лесорубы, есна и пьяные тьмой люди, также местный народ духов - тоже, будучи под кайфом, но разговор щаз не о них, родимых, не о них, а о Владыке Бедствий - во!
  Как же мне тоскливо-то!' - буквально всхлипнул я, внезапно воспламенившись, желая обнять Мейвина и разрыдаться на его широкой груди от осознания собственного бессилия и никчемности...
  'Ща заплачу...
  Странная какая-то штука...
  Что ж он мне такое дал то, что меня так развезло?' - затуманено подумал я, реально начиная рыдать в голос...
  'Это точно - не наркотик, а?' - с сомнением и разгорающимся подозрением, поинтересовался я у Мейвина, всхлипывая...
  'Нет! Что вы - что вы, это - адаптоген! Вы, наверно, все-таки с кипятком переборщили!' - искренне посочувствовал он мне...
  'Может, мне вас до номера проводить или позвать кого? Вы здесь один или с кем-то?' - вкрадчиво-дружелюбно поинтересовался он, оглядываясь по сторонам...
  'С братом...
  Подругой...
  И...' - я слегка контужено задумался...
  'Гм...
  Как бы это сказать...
  Короче, с коллегами по работе и несчастью! Им всем сейчас паршиво мальца! Спят без задних ног, а я тут решил немного позависать, потусить и поприводить себя в чувства! Только, что-то, как-то не особо получилось...' - страдальческим голосом, полным грусти и тлена, произнес я, чувствуя, что вот-вот отключусь...
  'Ну, да...
  Так и есть...
  Я отключился...
  Ну, вот теперь и верь после всего всяким проезжим лекарям-хиллерам...
  Наверняка, отравят...
  А этот, как там его - Мейвин из клана Мейвин, еще и обчистить решил, наверно, раз справлялся о том, один я или нет...
  А еще - Летописец времен! Да какой он летописец! Так, почеркушки, наверно, клепает, причем, вероятно, блатные, с зоны...
  У, стерва....
  Странно, что я вообще рискнул это съесть...
  Точняк странно...
  Неужели, мне настолько хуево?
  Жесть...
  Надо будет подумать над своим поведением на досуге...
  Может, он меня того, ну загипнотизировал? А с виду ничего так - приличный мужик...' - окончательно затуманено думал я, отключаясь от процессора, под названием Жизнь...
  Меня поглотил мрак и сладко-тяжелые объятья какого-то нездорового сна...
  'Все-таки отравился...' - пронеслось и угасло последнее, растворившись в океанах познания...
  
  ***
  
  'Хм...
  Кажись, я - жив! Жив! О, какая это радость!' - почти подскакиваю от счастья и понимаю, что не свезло и не прокатило, валяюсь на чем-то неведомом, но мягком, мертвым грузом - сиречь, своей псевдо бездыханной, а сейчас подающей признаки жизни, тушкой...
  Голова гудит...
  Гудит, как от похмелья...
  Слышу голоса Сорея и Розы...
  Странно...
  Кажется, там есть еще парочка незнакомых голосов...
  О чем говорят, понять не могу, но явно о чем-то неприятном...
  Кое как продираю глаза...
  Встаю...
  Оказывается, все это время я спал на кровати в гостиничном номере...
  Озираюсь по сторонам и вижу такую картину: сидят...
  Ну, как сидят...
  Сидят за столом, разумеется...
  Сидят и пьют чай...
  В воздухе странный запах...
  Это у меня от него, походу, голова болит...
  По столу расхаживает, чем-то расстроенный, Миха...
  Взъерошенный Миха...
  Расхаживает и странно косится на Мейвина...
  Почти что, броситься хочет, но что-то его удерживает...
  Но меня больше прикольнул мужичок в броньке...
  Бледный, несчастный, помятый...
  Почти, как бомж...
  'М-да...' - тоскливо ползет гусеницей мысль, не желая превращаться в бабочку урагана...
  Стоит у двери, то ж чем-то расстроенный и, походу, оч-чень и оч-чень злой...
  'А, ну да...
  Точно! Вспомнил!
  Серега!
  Я ж его в проулке видел, аккурат его и заприметил, когда в гостиницу вел свой 'керван'' - я, прям, заулыбался, а от сердца отлегло и обижено мявкнув нечто нелицеприятное, ушло искать новый домик, ну туда ему и дорога, ни пуха, ни пера!
  'Ну вот, ты мне и попался - посредничек! Сам пришел! Это радует!
  Ты друг ситный не представляешь, как же я тебе РАД!' - счастливо подумал я, расплываясь в довольной лыбе...
  Серега вздрогнул...
  Дико на меня зыркнул и сразу руку на меч...
  Всем своим видом показывая, что вот прям сейчас готов к труду и обороне!
  Я аж прифигел!
  'Чё за непонятки?' - обиженно встала на дыбы личность...
  Сорей сначала посмотрел на меня, потом на Серегу, потом вновь на меня, вздохнул, пожал плечами и стал пить чай, как ни в чем не бывало, помахивая хвостом и мотнув воодушевленно гривой...
  Роза фыркнула и отвернулась к окну, созерцать мяукающих там кошек...
  'Так, понятно, видимо, братец решил, что у меня терки с Серёгой...
  Нужно будет его разубедить! Ну, а Роза...
  А что - Роза?
  Она умная девочка, в разборки взрослых дяденек не лезет, а то мало ли что, вдруг еще пришибут ненароком, ведь могут...
  У нас тут темные века, как бы на дворе...' - мрачно анализирую происходящую ситуацию...
  Ну, кароч, встаю с кровати с радужной мыслью: вломить Мейвину за предумышленное отравление меня любимого и...
  И падаю носом в пол...
  'Черт! Больно! Твердый пол, однако!' - обиженно тру, нос и шиплю рассерженным манулом...
  На меня все смотрят...
  У Сереги дергается глаз...
  Его беднягу то ж не слабо так корежит и потряхивает...
  'Мо ж, тоже запах не нравится? Ну, ничего! Щаз встану и со всем разберусь!' - с этой пламенной идеей делаю бесполезную попытку встать и с ужасом понимаю, что отрубаюсь снова...
  'Не, ну, правда, что за дела?! Так нечестно! Ну, не мог же я и вправду всю духовную энергию спалить на спасение этих простачков?! Ну, не мог же? Не мог, правда, ведь? Не мог или...
  Все-таки мог?..
  Кто-нибудь скажите, что не мог!' - снова темно...
  'Да...
  Чет меня штырит не по децки...
  Совсем хуёво...
  Кажись, мне реально надо еще поспать...
  Хр-р-р-р-р-р...' - вырубаюсь окончательно, под мрачно-озадаченные взгляды присутствующих...
  Мне фиалково, а у них явно проблемы и разговор...
  Разговор, от которого зависит их и моя жизнь, в частности...
  Дождь злобно тарабанит по подоконнику, злобно посверкивая аметистовым пламенем лисьих глаз, сердитого, как ежик из тумана, Миклео, а на дворе резвится злое утро хмурого хозяина хижины мононоке-ан...
  Проблемы только начались...
  А мне было все равно - я спал...
  Город - нет...
  
  ***
  
  'Фимиам разлит по чашам, дышит сладострастьем ночь,
  Кто-то ведает дурманом, что соткала ложь...
  Переливчатою негой, лаской, смешанной с гордыней,
  Льется время вожделенья по карнизам энтропии...
  
  Воплощая разрушенье, что дурманит, как дурман,
  Словно опий в час подлунный, что приносит лишь угар...
  Смех звенит чертовки юной, льется звездное вино
  И меняются телами, те кому все всё равно...
  
  Дышит ночь безумной страстью, опьяняя - не щадит...
  Ткет иллюзию обмана и от горя не хранит...
  Выпить яд осенней ночи может каждый ее сын,
  Ну, а дочки ее будут неприкаянны, как дым...
  
  Опьяниться может каждый, коль вдохнет ее дурман,
  Но развеять его пламя, сможет все-таки не всяк...
  Ведь поддаться все же проще, чем в искусе устоять...
  И морально падать проще, чем эталон собою воплощать...'
  - насмешливо шептала тишина...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  *** Интермедия 34***
  
  ***
  
  * Апокалипсис *
  
  ***
  
  *Ластонбелл*
  
  ***
  
  Сергей выследил, куда именно отправился Дракон и его спутники...
  Он долгое время наблюдал за ними и в итоге решил действовать...
  К тому же печать Пастыря на его руке буквально сводила его сума...
  Сводила, словно магнит, притягивая к этим странным нелегалам, на экзотическом транспорте по воздуху пересекшим стены города в когтях Дракона...
  Странного Дракона...
  Дракона, шифрующегося под человека, а еще...
  Он явно был психом...
  Ибо его поведение отличалось от нормального и общепринятого и вся его ксива, как и легенда его спутников, летели ко всем хема, так сказать - псу под хвост...
  'Нет, ну, он реально - псих! Выхлестать под чистую столько чистого кипятка под видом белого чая! Как же! Так ему его и налили! Держи карман шире! Десять литров! Это ж надо то?! И съесть столько горячего супа! Двадцать мисок! Куда в него столько влезло? У него в желудке черная дыра? И хоть бы хны, а хотя...
  Нет...
  Он таки вырубился...
  И на старуху нашлась проруха...
  Вот, только его собеседнику, хм, а это случаем не многоуважаемый Мейвин? Пришлось его куда-то на себе тащить на пару с барменом...
  Н-да...
  Та еще сценка...' - мрачно подумал генерал, созерцая происходящее...
  Он поморщился и решил разобраться в том, что предстало перед его взором полчаса назад, и что он увидел только что в трактире, и выяснить все уже наверняка...
  Выяснить, а затем решить: посадить эмигрантов просто за шпионаж, за незаконное проникновение или еще за что-нибудь сопутствующее...
  К тому же, он ведь получил депешу, что Пастырь выступил на стороне Хайленда, а это означало, что он стал врагом Роланда по умолчанию и по факту...
  Отсюда следовало, что если оный субъект имеется среди новоприбывших, то он подлежал аресту и возможно казни, что его вообще не вдохновляло и не радовало...
  Он был ярым противником подобного и, вообще, сторонником церкви Пастыря...
  'Час от часу не легче!' - растерянно-сердито пробормотал он себе под нос, меняя дислокацию...
  Будучи адептом оной церкви, Сергей придерживался иных взглядов на происходящее и его подобный расклад не устраивал, так как против самого Пастыря он лично ничего не имел и вообще думал, что вся эта война - огромнейшая ошибка и она никому не нужна! Ни за какие барыши и коврижки! Никому!
  Он считал, что им и всеми остальными дергают за ниточки, и безжалостно манипулируют, а мириться с подобным он, ну никак не мог и не собирался! И именно поэтому, втихаря и готовил военный переворот, но в душе все же, надеялся, что до подобного не дойдет...
  Вот только реальность настойчиво говорила об обратном, и теперь...
  Теперь он направился в номер, вслед за Мейвином и 'зеркальным Драконом', послав весть своим коллегам в гарнизон, чтобы узнать, что же в этом мире является истиной, а что сокрыто под многовековым спудом вселенской лжи...
  
  ***
  
  'Тайна, словно кошка, дремлет на окошке,
  А в лесном лукошке спят весны цветы,
  Потому, что время - собирать плоды...'
  - шептал ветер в проулке...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  *** Интермедия 35***
  
  ***
  
  * Апокалипсис *
  
  ***
  
  *Ластонбелл*
  
  ***
  
  Сорей и его спутники были действительно морально и физически истощены...
  Они просто не могли вспомнить момент своего внезапного перемещения с поля боя в Роланд и к тому же, им всем казалось, что из них выпили всю кровь напополам с жизненной энергией, предварительно изъяв все кости...
  Сорею было плохо, но Печать больше не кровоточила, только...
  Только тупо ныла...
  Даже внезапная смена ипостаси и та его не беспокоила...
  Ну, сменилась, ну и ладно...
  Значит, так нужно, а почему, это - не его проблема! Это - проблема Славки и она ему потом отольется боком, если уже не вылилась, если судить по его плачевному состоянию, ведь уходя в бар, он банально не вязал лыка и вел себя вельми-вельмя странно, если не сказать жутко...
  Миклео трясло...
  Его охватила странная лихорадка, и он буквально приклеился к Сорею, словно банный лист или репей, но сам Сорей не возражал...
  Ему от этого было, как-то спокойней и он чувствовал себя намного лучше...
  Чувствовал себя на седьмом небе и все от пресловутой близости водного серафима...
  Лейла пыталась о чем-то поговорить с Михаилом, дав Дракончику карандаш и листок бумаги...
  Дракончик воспринял это предложение позитивно и с энтузиазмом, в связи с чем они оба мило общались, посредством драконьей клинописи, на коею он все же оказался способен...
  Света спала в обнимку с морально истощенной Симонной, как бы странно это ни было, но обе девушки так же, чувствовали себя не лучшим образом...
  Особенно Симонна, получившая черепно-мозговую травму стараниями Дезеля... Розу и Эдну так же знобило, как и Миклео...
  Роза свое преображение в пантеру, стараниями Славика, также стоически проигнорировала...
  На этот раз сочтя:
  'Чем бы дитя не тешилось - лишь бы не плакало!' - и еще потому, что она искренне надеялась, что он все таки перебесится и вырастет из коротеньких штанишек, но задним умишком, на подсознательном уровне понимала, что вероятно - зря...
  Айзен, Завейд и Дезель стояли у открытого окна и молча, смотрели на дождь...
  Все трое были очень бледны, и казалось, вот-вот упадут...
  Внезапно в дверь постучали...
  Глуховато-надтреснутый голос одного из служащих гостиницы оповестил их, что они принесли их спутника, которому внезапно стало плохо, и что их вины в этом нет...
  Ну, то есть - заведения...
  Ибо, оный клиент сам виноват в своем злоключении, так как употреблял в пищу слишком горячие блюда в слишком большом количестве, благо счет все же оплатил...
  Пришлось впустить бедолаг в номер...
  
  ***
  
  'Вера, верно, знает, что не вечно все...
  Даже мирозданье исчезнет все равно...
  Разлетится бликом по земле печальной
  И забытым кликом - лебединой стаей,
  
  Разнесется светом, как поземка снегом...
  Все кругом украсив, станет как подснежник
  Холодом колючим душу бередить...
  Будет песней жгучей сердце тормошить...
  
  А весна чертовка, в образе девицы
  Будет петь плутовка, песни небылицы...
  Будет по карнизу мчать лисицей рыжей
  И смеяться дико, над любой кручиной...
  
  Но не вечно будет все под солнцем грешным
  Даже в бездне время проходит быстротечно...
  Ну, а лед столетий - тает не спеша...
  По лезвию вселенной течет любви слеза...
  
  Огонь горит горючий, он сжег печали все
  И ивы лист плакучий застыл в седой ладье...
  Колышут волны стыло, уснувшие века,
  А в ладанке старинной теперь горит душа...'
  - нежно шептала тишина...
  
  
  *** Интермедия 36 ***
  
  ***
  
  * Апокалипсис *
  
  ***
  
  *Ластонбелл*
  
  ***
  
  Когда Велеслав отключился, Мейвин не особо удивился...
  Нет, он был даже несколько удивлен, что конкретно взятый хема, наотрез отказался очищаться...
  Да и вообще он был странным, и как полагал сам Мейвин, вероятней всего, был серафимом...
  Но, серафимом странным, так как по какой-то неведомой причине, его видели все окружающие, и вероятней всего, как обычного человека...
  Хотя...
  Судя по их затравленно-испуганным взглядам, не как человека...
  К тому же рассуждения этого странного хема, назвавшегося Велеславом, были весьма и весьма странными...
  Одна водка чего только стоила! К тому же, Летописец Времен был озадачен и даже расстроен и несколько обозлен: в глазах его оппонента, черным огнем, триумфально горел знак Пастыря...
  К тому же, упоминание спутников заинтриговало сказителя и он решил удостоверится, сколько еще в гостинице хема или серафимов, впавших в порок...
  В итоге Мейвин сознательно отравил Велеслава, дав ему сильную травку, содержащую огромный заряд святой силы и сваливающую хеллионов с ног на раз, как капля никотина убивает лошадь...
  И как итог, ему пришлось тащить своего горе оппонента в его номер, благо он узнал, где он находится на рецепшене, а также обзавелся помощью все того же бледного и перепуганного секьюрити, который согласился помочь дотащить демона до комнаты, но только при условии щедрого вознаграждения....
  Через минуту небольшой беседы через дверь им открыла голубоглазая девушка, к вящему шоку летописца, оказавшаяся Розой, и выглядывающий из-за ее плеча, Дезель...
  А еще Мейвин мысленно охнул, окинув комнату мимолетным взглядом и делая неутешительные для себя выводы...
  'Ну, да...
  Так и есть! Серафимы! Причем, не один или даже два, а сразу восемь и Дракон...
  Стоп! Дракон?! Откуда взялся миниатюрный Дракон? С ними же только этот был?' - искренне растерялся старик...
  Застигнутый врасплох, зверек тем временем распушился и грозно зарычал, в связи с чем был сразу же изъят из реальности...
  А до шокированного Мейвина внезапно дошла еще одна странность присутствующих...
  Все, включая его неудавшегося собеседника, имели звериные ушки и хвосты, причем, судя по всему, без разницы, были ли они людьми или серафимами...
  На косплей-вечеринку, это мало тянуло, так как атрибуты были явно настоящими, что лишь свидетельствовало не в их пользу и буквально благим матом орало об их падении и превращении в хеллионов...
  В любом случае разговор предстоял долгий и нудный...
  Возможно....
  А еще до него дошло, что и его названная внучка Роза щеголяла ушками и хвостом...
  Этот факт добил его больше всего...
  Ведь при последней встрече ничем подобным она не обладала...
  
  ***
  
  'Жадность с бескорыстьем спорят без конца,
  А волки в подворотне все ждут судьбы куска...
  Как сыр вороний жаждут, пожрать людскую власть,
  Но все же им придется в канаве голодать...
  
  Пусть все кругом прогнило и льется жижей мрак,
  Но Истина поныне вселенской Кривде - Враг!
  Не будут сыты звери, пожравшие века,
  Что время извратили, украв у всех себя...
  
  Исчезнут недомолвки и мышеловка звонко
  Поймает вдруг кота, что глупо и без толку
  Ловил во тьме мышонка, сбежавшего с одра,
  Куда его золовка Фортуны принесла...
  
  И в фартук белый, легкий, оденется весна,
  И плащ накинув алый, с корзинкой пирожков,
  Пойдет тропой нелегкой, владычица волков...
  Отдать подарок ценный в пучину черной чащи,
  
  Где воет ветер лютый, грозя соткать ненастья...
  Где древние дольмены и капища богов,
  Где волк дремает белый у алтаря веков...
  Туда, где все дороги сливаются в одну...
  
  Туда, где волки жаждут загнать свою тоску...
  Луна окрасит Солнце и мир тогда поймет,
  Что Истина на свете - не просто так живет...
  И будет сердце биться, как песня по ветру,
  
  Ведь суждено случиться, решенному в Раю...
  И звонкой пышной свадьбой, пройдется по земле
  Охота - дикой свалкой, что свора вьет во тьме...
  А плащ пылает яркий, ярится огонек,
  
  И воет волк туманов там, у границы слез...
  Где розы расцветают, роняя лепестки,
  Где меч срубает сваи у призрачной реки,
  Где Истина пылает огнем живой Любви...
  
  Ведь Вечность точно знает - есть Истина в ночи,
  Любовь всегда спасает, когда вокруг враги...
  И девушки бывают сильнее, чем мечи,
  Когда огонь пылает, горя у них в груди...'
  - слышалось в небе...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  *** Мечта 55 ***
  
  ***
  
  * Апокалипсис *
  
  ***
  
  *Ластонбелл*
  
  ***
  
  'Кладите его сюда!' - обеспокоено произнес зеленоглазый юноша, как две капли воды похожий на этого неправильного хему или вернее Пастыря-хему...
  Ибо он впал в порок...
  По крайней мере, так думал Мейвин...
  'Что с ним случилось на этот раз?' - деловито спросила Роза, мрачно сощурившись и окинув бездыханную тушку Славика взыскательно мрачным взглядом...
  'Он выпил тридцать чашек кофе и съел двадцать тарелок супа...' - немного нервничая, произнес сотрудник таверны...
  Дрожащей рукой он вытирал испарину со лба и медленно пятился к двери, с явными намерением, как можно быстрее, скрыться из виду...
  'И вы его не остановили!?' - с укором в голосе, схватившись за голову, упрекнул несчастного зеленоглазый, побледнев от подобного заявления...
  'А смысл?
  Он - клиент! Пока он платит - он прав! Клиент, вообще, всегда прав! И это его дело! Убиваться или нет! Наша фирма ответственности за его судьбу не несет! Пусть сам регулирует, сколько и чего ему пить и есть, и в каком виде - чай, взрослый человек, а не маленький мальчик!
  Мы ему не няньки, чтоб следить за каждым его шагом и сопельки вытирать! К тому же, он, кажется, считал, что ему холодно! Вот мы и не препятствовали!' - замявшись на миг, принялся выкручиваться из ситуации служащий, буквально затараторив скороговоркой свою отповедь...
  Чем отнюдь не впечатлил и не вдохновил присутствующих...
  Затем он ушел, поклонившись на прощанье и еще раз извинившись за столь нелицеприятное возвращение постояльца в его Альма-матер, так сказать в родные пенаты...
  'Хм...
  Холодно...' - задумчиво произнес юноша, потирая подбородок и мрачнея...
  'Весьма странно, что-то я не замечал, чтобы Слава мерз...
   Может, с ним что-то иное сделалось, а ему казалось, что он замерз?' - с сомнением и подозрением в голосе произнес он, задумчиво смотря на брата...
  'Вполне может быть! И даже, вероятней всего, так и есть!
  Он ведь невесть где весь день шлялся! Да и сам тот факт, как он оказался в Роланде - странен! Нет, все это, как-то действительно в голове не укладывается! Аномалия и сплошная неразбериха с кучей неувязочек и нестыковок, как уравнение с массой неизвестных...
  Какой-то безумный денек! В общем - чистой воды хаос и анархия, чуть ли не разброд и шатание!' - произнесла Роза и, наконец, заметила Мейвина, который все еще оставался в номере и так же мрачно смотрел на Славу, как и она с Сореем...
  Выражение его лица ничего хорошего явно не сулило...
  'Ох, Мейвин! Старина, как вы здесь оказались?
  Вы же были на Фестивале и, вроде бы, собирались куда-то к морю!' - пораженно воскликнула, она, чуть растерявшись...
  'Да вот, планы изменились...
  Я здесь проездом и мне оч-чень интересно, как он дошел до такого состояния или его все-таки довели до него? В любом случае - уже слишком поздно, что-либо делать, и я не думаю, что его вообще можно спасти! Будь он человеком или просто серафимом, его можно было бы очистить, но степень скверны в его теле слишком велика, раз он частично обратился в Дракона...
  К тому же он - Пастырь...
  Пастырь - павший в порок, а это - только усугубляет дело и всю ситуацию в целом, что значит - его лучше убить сейчас, чем позволить ему уничтожить весь мир в дальнейшем!' - мрачно и безапелляционно изрек Мейвин, потянувшись за мечом...
  Парочка моргнула и на мгновение застыла с приоткрытыми ртами...
  'То есть, вы видите...' - констатирующе мрачно произнес блондин, стоящий рядом с зеленоглазым, складывая руки на груди, раздраженно помахивая лисьим хвостом и делая шаг к окну, подальше от Мейвина...
  'Н-да...
  Неувязочка вышла...' - чуть виновато насмешливо произнес летописец...
  Прекрасно поняв, о чем речь...
  Роза смолчала...
  Афишировать свое знание того, что она знала о способности Мейвина к виденью серафимов, она не стала...
  Не сочла нужным, а также посчитала, что это может бросить на нее тень и вызвать дополнительные расспросы, а уж чего-чего, а этого ей совершенно не хотелось, как и отвечать на них...
  'Я - это одно! Другое дело - он!' - мотнув головой в сторону Славы, произнес Мейвин, помрачнев и все же достав меч под шокированный взгляд юноши...
  'Его простые смертные видят! Вот это уже странно! И да, это - проблема! К тому же, мне казалось, наш Пастырь все таки - человек, а не павший в порок серафим!' - как-то напряженно-непонимающе произнес, явно расстроенный произошедшим Мейвин, поудобнее перехватывая тяжелую и теплую гарду старинного палаша...
  'Хм...
  Вообще-то, я - Пастырь!' - тяжко вздохнув, усталым голосом произнес зеленоглазый, нервно лохмача волосы и как-то ссутулившись под грузом жизненных невзгод, передряг и трудностей...
  'Слава - он...
  Мой...
  Кхм...
  Брат...
  И он серафим-Дракон...
  И, нет, он не впал в порок! Не поддался малосердечию! Просто...
  Просто, он - Дракон! Да, он Дракон! Но он - чистый Дракон! Не поймите неправильно!
  Он - исключение из правил! И еще, по некоторым причинам, он тоже носит печать Пастыря, но у него иная задача! Поверьте! И вы, правда, уверены, что ему совершенно ничем нельзя помочь? Совсем?' - с нескрываемой надеждой в голосе спросил юный Пастырь, у порядком опешившего хрониста...
  'То есть, Пастырей - два? И один не человек изначально? Гм...
  Это уже, ни в какие ворота не лезет! Так! Стоп! Тогда, что здесь делал Дракон?' - задумавшись, а затем словно опомнившись, спросил Мейвин у присутствующих, убирая меч в ножны...
  'Дракон? Какой Дракон?
  Вы о Свете? Так с ней-то же, что и со Славой!' - нервно спросил Сорей, испуганно поозиравшись по сторонам и изогнув хвост в форме вопроса...
  У Мейвина от такой наглости взлетела бровь, и дернулся глаз...
  'То есть, у вас два человека с крыльями, сиречь, серафимов-Драконов и один Дракон, так?' - сквозь зубы спросил он, нахмурившись и вперяя в Сорея тяжелый взгляд своих, светящихся праведным гневом, глаз...
  'Ну, это...
  С...
  С чего вы это взяли? Ах-ха-ха...
  Нет у нас никакого Дракона!' - нервно рассмеявшись и вздыбив пушистый черный хвост, произнесла златоокая девушка, названная Светой, то же как-то аккуратно перемещаясь к окну, под взглядом летописца...
  'Милочка!
  Он у вас есть! Ибо я видел, обрычавшую меня, рептилию! Особо странную, заметьте, рептилию! Драконы обычно размером с дом, а не с кошку! А этот, словно скукожился весь! Это, что - сила Пастыря так на него повлияла или вы тут по-тихому приручением Драконов промышляете?' - мрачно поинтересовался он у компании...
  'Эм...
  Ну, это...
  Это - долгая и мрачная история! Ладно, Дракон здесь имеется, но он тоже не осквернен!' - произнес, немного покрасневший Пастырь, виновато потупив глаза и покраснев еще сильнее...
  Его ушки и хвост, так же поникли, виновато повиснув на его бедовой голове...
  'Вот, как...
  Значит, все становится только страньше и страньше...' - задумчиво протянул Мейвин, переведя взгляд на похрапывающего Велеслава, все еще находящегося в отключке и комфортно посапывающему на его широких плечах...
  'А что все-таки со Славой?
  Я волнуюсь за него!' - с неподдельным беспокойством произнес Пастырь, садясь на стул...
  Мейвин задумался...
  Ситуация ему совершенно не нравилась, а еще ему не нравились присутствующие серафимы...
  Выглядели они все так, словно их пропустили через мясорубку или какой-то особо ненормальный хема ими позавтракал...
  Ответить Пастырю он не успел, так как в этот момент в дверь постучали...
  Он по инерции спросил:
  'Хто?'
  И получил лаконичный ответ:
  'Обслуживание номеров!'
  Пастырь, задумавшись на секунду, от легкой растерянности ответил:
  'Мы не заказывали!'
  Но неизвестные ждать и церемониться не стали...
  Бедную дверь, с надсадным вскриком сорвало с многострадальных петель и в комнату вбежали военные с обнаженными мечами...
  В комнате повисла гробовая тишина, нарушаемая только похрапыванием Славика и тихим треньканьем цикад за окном...
  
  ***
  
  'Колесо кружится жизни, все его сверкают спицы
  И несутся небылицы, льясь рекой мечты на мир...
  Дремлет белый пес в светлице, а лучина все горит...
  Пряжу вечную сестрицы, ткут, влетая разговор...
  
  На дворе бегут сезоны, терем древний стороной
  Обходя, оставив время, за потерянной чертой...
  Норны ткут, свивая пряжу... Клото вертит веретенце,
  Нить свивает все Лахесис, а Атропос обрезает...
  
  Три сестрицы безутешно, бесконечно жизнь ваяют...
  Имена меняет вечность, но история бесценна,
  Безразлично-милосердна, не меняется порой...
  И в обличиях вселенских, время в каждый входит дом...
  
  Чередой своей печальной их, вручая всем ковер...
  Вышит плат... Узор пылает... Ткется музыка живых...
  Эта песня удручает, строчка - это чья-то жизнь...
  Нить сверкает, в кровь одевшись, и пылает, как звезда,
  
  В мире, где святая бездна, тьмой своей хранит от зла...
  Где волшебной пряжи нити изменяют ход Судьбы,
  Где прекрасные сестрицы ткут основы доброты...
  Где стоит священный город у престола бытия
  
  И где бьет великий молот, в гонг ушедшего вчера..
  Вьется колесо без толку, а лучина все горит...
  По дороге из осколков, в тьму Вселенной Пес летит...
  Вьется змейкою-тесемкой путь-дорога неспроста,
  
  Ведь рушник соткали норны, подчинив огонь Костра...
  И теперь сверкают звезды, плат небесный украшая...
  И сверкает ярко Солнце, спицы жизни воплощая...
  Все смеются смело сестры, жизнь пылает и горит...
  
  По дороге измерений белый Пес вперед бежит...
  Колесо кружится быстро, ткется нить из серебра,
  А в забытою быличке в золото облачена,
  Все сверкает честной сталью легкокрылая мечта...
  
  И сверкает мир словами, у Весны крадя века...
  Ткется музыка, как песня, колесо времен крутя...
  И у чьих-то, светом ясных, деревянных сном дверей
  Пес сидит из древней сказки... Он сидит и держит в пасти полотенце прошлых дней...'
  - шутливо напевал ветер, игриво звеня за окном...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  *** Мечта 56***
  
  ***
  
  * Апокалипсис *
  
  ***
  
  *Ластонбелл*
  
  ***
  
  Рассудив здраво, Сергей все же взял подкрепление, так как не был полностью уверен в том, что сможет справиться с хема или тем же Пастырем, который, как выяснилось, был по силе равен целому войску...
  Штурм номера был мгновенен...
  Нелегалы были дискредитированы и задержаны...
  Сопротивление оказано не было...
  На душе Сергея просветлело...
  'Вы кто? Что все это значит?!
  Мы ничего не сделали!' - искренне возмутился Сорей и осекся, когда у его горла оказался меч...
  'Ты это на допросе говорить будешь, гражданин нелегал!' - мрачно произнес командир группы захвата...
  'Каком еще допросе?
  Я...
  Я действительно ничего противозаконного не делал!' - растерянно-возмущенно произнес юноша, пылко сжав кулаки и даже дернулся вперед, словно на баррикады, слегка режась о меч...
  'Да, неужели? А незаконное пересечение границы посредствам неучтенного летательного средства типа Дракон - это, что - тоже ничего? Норма? А, если эта зверушка сожрет полгорода, я что должен буду закрыть на это глаза? Ну, уж, нетушки! Так не пойдет! Так дела не делаются! И вам это с рук, господа эмигранты, не сойдет! Будьте уверены!' - пылая праведным гневом, поинтересовался Сергей у Сорея, ударив кулаком в ладонь...
  'Н-но...
  Простите!
  Миша же маленький! К тому же, вы-то, откуда о нем узнали? И что значит - незаконное пересечение границы?' - окончательно ошарашено-дезориентировано спросил у него Сорей, буквально округлив от шока глаза...
  'Не придуривайся! И идиота из меня не делай!
  Ты - все прекрасно понимаешь! К тому же, Дракон был размером с пятиэтажный дом! Он был словно из осколков зеркал!
  И, еще...
  Эта сфера...' - Сергей вздрогнул, его начинало трясти просто от одного воспоминания...
  'Я даже предположить не могу, войска какой страны используют Драконов в качестве средств передвижения! Но, ничего!
  Я это скоро узнаю!' - с жаром произнес он, взмахнув в воздухе сжатым кулаком, и лишний раз пугая, и без того испуганного происходящим, Сорея...
  
  ***
  
  У Пастыря был жалкий вид...
  Он был удивлен и шокирован...
  Слова командира повергли его в смятение...
  'Простите...
  Сфера? Дракон из зеркал? Это - как? А такие разве существуют?' - нервно спросил он, удивленно хлопая ресницами и слегка бледнея...
  'Это я у тебя спрашивать должен, а не ты у меня!
  Ты, что - действительно идиот? В самом деле не понимаешь или под дурачка косишь? Это ж твой транспорт! Не мой!' - взбешенно гнул свое Сергей, настаивая на своей точке зрения на происходящее...
  'И к тому же...' - нахмурился он, нервно прикусив губу в явном расстройстве...
  'У нас город - для людей, а не для нелюди!' - мрачно добил он Сорея...
  'Простите...' - стушевавшись, расстроено пробормотал окончательно деморализованный Сорей, отводя в сторону, словно опустевшие глаза...
  'Вы - расист!
  Вы, что, что-то имеете против серафимов? У вас, наверно, поэтому из-за отсутствия благодати столько миазмов в воздухе и еще этот дождь!' - раздраженно-сердито произнесла черноволосая девушка, помахивая хвостом...
  У Сергея дернулся глаз...
  'Я не имею ничего против серафимов, я их ярый защитник, но вот против хема и прочей подобной им нелюди очень даже!' - зло произнес он, в порыве гнева вновь сжимая кулаки...
  'Вы, о чем? Какая нелюдь?
  Мы - люди!' - возмущенно вскинулась Роза, почти что зашипев от ярости, и так же, как Света, сердито вильнув розовым хвостом...
  'Люди...' - пространно-замороженно протянул командир...
  'Ты кого сейчас насмешить хочешь - ведьма? Ты что, деточка, в самом деле, решила, что я слепой и дальше собственного носа ни хрена не вижу? А вот - нет! Как бы не так!
  Я все вижу! Прекрасно вижу! И твою суть и твоих сотоварищей - демонов - тоже!' - в сердцах сплюнув, вскричал Сергей, обличающее указывая мечом на, напрягшуюся, как струна Свету...
  Роза, пораженная в самое сердце этой тирадой, зависла за компанию с остальными...
  
  ***
  
  Глаза Сорея расширились в шоке от осознания...
  'П-простите...
  А вы, случаем не Сергей? Начальник городской стражи?' - чуть неуверенно спросил он у командира...
  'Да...
  У тебя что, ко мне какое-то дело помимо нарушения порядка в городе, демон?' - мрачно спросил Сергей, сузив и без того суженные глаза...
  'Гм...
  Вы, не могли бы попросить ваших спутников оставить нас наедине? Мне нужно кое о чем с вами поговорить! Обещаю, мы не сбежим! И мы не собираемся оказывать вам сопротивления! Поверьте! Это относится к начавшейся войне между Хайлендом и Роландом!' - произнес Сорей с надеждой во взгляде, глядя на Сергея...
  Тот помрачнел еще сильнее, попросту не доверяя хеллиону, коим счел Пастыря...
  'И, пожалуйста, уберите меч от моего горла!
  Он все-таки острый, и как-то напрягает!
  Он не дает мне нормально мыслить! К тому же, я уже и так порезался...' - немного нервно произнес Сорей, кончиками пальцев, аккуратно отводя острие клинка в сторону от своей шеи и стирая с нее капли крови...
  Сергей, насторожившись, на него посмотрел, а также окинул взглядом 'серафимов', прежде чем принять решение...
  'Предупреждаю сразу: не пытайтесь меня обмануть и сбежать! Гостиница оцеплена! К тому же, у меня все-таки есть с собой средства против злых духов, так, что прошу не шутить со мной тут! И не играть в бирюльки! А то я знаю таких, как вы - на любые хитрости пойдут, только чтобы сбежать от правосудия!' - с сарказмом в голосе произнес он, многозначительно глянув на немного напрягшихся нелегалов и убирая меч в ножны....
  В конечном итоге он все же приказал подчиненным выйти и поставить дверь на место...
  Сорей облегченно перевел дыхание...
  Но, все же, он прекрасно понимал, что попал в трудное положение и выбраться из него ему, возможно, будет нелегко...
  И есть очень большая вероятность того, что ему придется прорываться с боем...
  'Ну, и? О чем ты хотел со мной поговорить - хема?' - нетерпеливо поинтересовался Сергей, прислоняясь спиной к прилаженной на место двери...
  Мейвин, тем временем, все это время стоящий в легком шоке, отмер и, перебазировавшись к окну, оказался за столом, где принялся наливать в чашки все еще горячий чай...
  Как выяснилось, у него с собой был походный термос...
  К тому же, он незаметно для Сергея запалил в медной чаше одну из своих магических травок...
  Дезель покосился на него с подозрением, но промолчал, посчитав, что сказитель, таким образом, собирается привести в чувства Славика...
  'Вот, выпейте!
  Вам сразу лучше будет думаться!' - радушно улыбаясь, произнес Мейвин, протягивая удивленному Сергею чашку ароматного напитка...
  'А, Мейвин! Это все-таки ты, старина!
  Ты то, что тут забыл в обществе нелегалов? Неужто тоже за Драконом охотишься?' - поинтересовался Сергей у старинного друга...
  'Нет, что ты, Сережа!
  Я тут по другому поводу...
  Теперь вот думаю, стоит ли решать проблему или все же не стоит...
  Заодно с внучкой пересекся...
  Редко я ее все же вижу в последнее время...' - задумчиво произнес Мейвин, указав на, слегка смутившуюся и чуть расслабившуюся от его речи, Розу...
  Сергей несколько удивился...
  Он не знал, что у сказителя есть внучка, да и что он, вообще, был женат...
  Это стало для него приятной неожиданностью или даже сюрпризом...
  Правда оный сюрприз омрачался тем фактом, что поименованная внучка, по неизвестной причине не относилась к числу людей...
  Это его печалило...
  'То есть, вы все-таки можете помочь Славе?' - с искренней надеждой в голосе произнес Сорей, буквально расцветая на глазах и попутно забывая о том, что хотел сказать Сергею...
  'Я, пока не решил, помогать ли кому-то вроде него или нет! К тому же, я все еще не уверен, пал ли он в порок или все-таки нет! Я хочу, наверняка удостоверится, что он - чист!
  Я дал ему кое - что от скверы, но это походу подействовало на него, как на истого хему...
  То есть, как яд...
  И я не до конца уверен, что обычные лекарства ему помогут...
  Или даже лекарства для серафимов...' - с печальной грустью в голосе произнес Мейвин, отпивая чай из своей чашки...
  Сорей сник, он стал похож на мокрого котенка, выставленного бессердечным хозяином под проливной дождь...
  'Вы о ком?' - не понял Сергей, тоже делая глоток из чаши...
  'О брате юного Пастыря, по неизвестной причине являющегося полудраконом и на данный момент, страдающего от неизвестного заболевания, как и остальные присутствующие, здесь люди и серафимы...' - тяжко вздохнув и посмотрев в окно, на хмурые тучи, произнес Мейвин...
  'О чем вы, Мейвин?
  Мы в порядке!' - искренне возмутилась Роза, насупившись и сев на топчан...
  'Внучка, я лучше вижу, в порядке вы или нет!
  То, что я вижу - мне совершенно не нравится! К тому же, я так понимаю, Дракон был каким-то левым и к вам отношения не имеющим? Так?' - со слабой надеждой в голосе спросил Мейвин, обращаясь к присутствующим...
  'Мы не знаем...
  Это...
  Мы столкнулись на поле битвы с Владыкой Бедствий, но прежде, чем он поймал нас, мы оказались в Роланде...
  И у нас у всех, кажется, провал в памяти...' - замявшись и отведя глаза, произнес Сорей, нервно теребя свой хвост...
  'Так, стоп!
  Вы видели Владыку Бедствий?' - пораженно спросил ошарашенный Сергей, неверяще на них воззрившись...
  'Да...
  Велеслав упоминал некоего Хельдальфа в разговоре...
  Судя по всему, он имел дурость с ним пересечься или...' - Мейвин осекся, но за него закончила, молчавшая до этого момента, Светлана, вмешавшись в разговор и еще более раздраженно виляя хвостом:
  'Или мой слегка неадекватный коллега имел все-таки дурость совершить полную трансформацию или даже трансмутацию и телепортационный скачек, с локальной остановкой времени!'
  'Теле...
  Прости, что?' - переспросил, выпавший в Астрал от подобных слов, Сорей, и удивленно на нее уставившийся...
  'Телепортация - перемещение из одного места в другое мгновенно! Трансмутация - изменение среды тела и придание ему новых, ранее чуждых ему свойств, как-то крылья, чешуя, когти и тому подобное...' - назидательным тоном произнесла она, фыркнув...
  'Дракон, точно был! И была сфера непроницаемой тьмы! Сфера исчезла вместе с Драконом, но появились вы и вон тот - бледный тип с кровавыми глазами, что сейчас спит!
  Я видел!' - указал в сторону Славы Сергей...
  'Значит, Слава может превращаться в Дракона полностью? Но это же - круто!' - восторженно воскликнул Сорей, чуть не подпрыгнув на месте...
  'Нет, не круто! Это - плохо!
  Он может лишиться рассудка и забыть, как превратиться обратно! К тому же трансформация жрет огромное количество, как психологической так биологической и духовной энергий! Не мудрено, что он замерз и лакал кипяток! Причем в таких количествах! Организму нужно было экстренно восстанавливаться! Вот он и пошел на такие жертвы, даже в ущерб самому себе!' - кусая губу и явно злясь на Славика произнесла Света, которая нервно расхаживала по комнате и помахивала хвостом под ошарашенные взгляды собравшихся...
  В этот момент упомянутый Славик очнулся...
  Очнулся, сел на кровати, посмотрел на них всех с какой-то радостно-дурацкой улыбочкой, почему то закатал рукава, встал и...
  И свалился на пол, жалобно ойкнув, а дальше...
  Дальше он вновь попробовал встать и вновь - неудачно...
  После этой своей попытки он растянулся на полу с характерным звуком храпа, вогнав своих спутников в ступор...
  'Ну, и что это такое сейчас было?' - недоумевающее спросил, убирая руку с меча и ища взглядом свободный стул, Сергей...
  Благо таковой в скором времени все же нашелся...
  'Гм. Кажется, очищающие травы все-таки действуют на него, как на хему...
  Что ж, пожалуй, не стоит испытывать его терпенье на прочность, а то мало ли, что...' - как-то грустно вздохнув, произнес Мейвин, туша благовоние и помогая Сорею положить Славу обратно на кровать...
  'Я дам ему кое-что, но не уверен, что оно поможет!' - с сомнением в голосе произнес летописец, заваривая некий порошок и поя им Велеслава...
  После чего по бледному лицу юноши разлилось здоровое розовое тепло, отгоняя с него мрачную тень смерти...
  'Мейвин, прошу вас, вы уж постарайтесь! Если он все же умрет, то плохо будет всей Зестирии!' - обеспокоенно воскликнул Сорей, с надеждой смотря на взвар, приготовленный сказителем...
  Пастырь понимал, что все плохо и понимал, что ему предстоит нелегкий разговор с Сергеем...
  И поэтому, тяжело вздохнув, он и сел за стол переговоров, чтобы раз и навсегда поставить точку в возникшем между ними недопонимании и разногласиях...
  За окном сердитой кошкой полнолуния шипел злой осенний ветер...
  Шипел, срывая с крыш шифер и напевая при этом свою безумную присказку: 'Тихо шифером шурша - едет крыша не спеша...'
  Он шипел, а Слава...
  Слава все еще спал...
  Спал, паря в лихорадочном сне между жизнью и смертью, куда его загнали его собственные глупость и отчаянность...
  Сергей ждал...
  Он ждал и дождался...
  Сорей начал свой рассказ...
  В городе зажгли огни...
  
  ***
  
  'Полет над бездной опьяняет, лишает разума и сна...
  Он черной негой охмуряет, ведет сквозь стылое вчера...
  Пылая ярко, словно пламя, безумье страстное горит,
  И тащит крепкими клещами, за грань миров, где дремлет жизнь...
  
  Как кошка черная кружится, вьюнком-лисой плутая в мгле,
  Как огневушка, медью блещет, цветет огнем в сухой траве...
  И косы золотом свивая, все насылает пелену,
  Владыкой призрачного Рая, что потерял свою мечту...
  
  Кипит в крови адреналин и сердце жаждет страсти!
  Сверкает светом длинный клин, что Враг сломал проклятый...
  Все воет ветер в вышине, в кудрях танцуя лихо
  И мчится дух во след звезде, туда где жизнь ярится...' - звучало во тьме...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  *** Интермедия 37***
  
  ***
  
  * Апокалипсис *
  
  ***
  
  *Леди Лейк/Ластонбелл*
  
  ***
  
  Алиша плакала...
  Она сидела на своей кровати, уткнувшись носом в коленки, и ревела, как маленькая девочка...
  Ревела от безнадежности и истинного произвола...
  Вся та ситуация, в которой она оказалась, а оказалась она в ней по ее же собственной вине, буквально довела ее до истерики...
  А перспективы на будущее были безрадостны и весьма трагичны, к тому же, она была под 'домашним арестом', но, что именно послужило тому причиной, она доподлинно знать не могла, но все же винила в этом только себя и более никого...
  В эту трудную для нее минуту, от нее отвернулись все ее знакомые и друзья...
  По крайней мере, те, кто остался жив на это время...
  К тому же - ее предали...
  И кто?
  Та, кого она почитала и превозносила как образец для подражания...
  Ее учитель и наставница, ставшая ей, по сути, второй матерью - Голубая Валькирия - Леди Мальтрана...
  А этого, Алиша простить уж никак не могла...
  Она, тихо подвывая от горя и отчаяния, утопила лицо в подушке...
  Утопила, искренне понимая, что оказалась в беспросветной мышеловке обстоятельств и здравого выхода из сложившегося положения она банально не видела...
  Даже память из прошлой жизни, ничем ей в этом деле помочь не могла...
  Видимо она унаследовала слишком много сентиментальности и ранимости от Элеоноры, и к своему вящему сожалению, именно сейчас она об этом жалела...
  'Ну, за что? За что они так со мной?' - плача думала девушка, сильнее сжимая подушку...
  'Я ведь не хотела ничего плохого!
  Я, правда, не понимаю, почему все происходит именно так! И, когда? Когда, все пошло наперекосяк? Тогда, когда я родилась или когда погибла моя мать? Или, когда начались неурядицы в Роланде и Хайленде? Когда погибли мои старшие братья? Или тогда, еще двести лет назад? Или, быть может, еще раньше, во времена Асгарда, когда меня звали совершенно иным именем? Когда?!' - буквально кричала от боли и страдания ее истерзанная душа...
  Принцесса мучилась, не находя ответов, и от этого ее трепетное сердце разрывалось на части...
  'Да пошло оно все к хема!' - в сердцах закричала принцесса и, схватив вазу, разбила ее об окно, которое стоически выдержало удар, даже не треснув...
  'К хема! К хема! Все к хема!' - кричала она, в порыве ярости ломая вещи и снова плача...
  На шум никто не пришел...
  Мальтрана предала ее и теперь, вероятно, строила планы по переделу королевства на пару с канцлером...
  Охраны не было...
  Этаж был пуст...
  'Что ж, она получит свое...
  Рано или поздно, но получит...
  Они все получат!' - мрачно думала девушка, давясь злыми слезами...
  
  ***
  
  Судьба принцессы Хайленда, по-видимому, была всем банально безразлична...
  К тому же сбежать она не могла...
  Дверь была заперта и даже очарована, что пугало...
  Тоже было и с окном...
  Да, в любом другом месте она бы смогла выбить дверь или вылезти через окно, но силовой барьер, установленный на комнате, ей в этом помогать наотрез отказался...
  Чуть выпустив пар, принцесса обессилено рухнула на, заваленную перьями из раскуроченной подушки, кровать и тяжело дыша, уставилась в разукрашенный фресками, повествующими о сражениях древности, потолок...
  За окном, как всегда в последнее время, некстати пошел дождь, и от стены с окном, стал тянуть неприятный, промозглый сквозняк, норовя вытравить из комнаты те жалкие остатки тепла, что в ней оставались...
  Хоть на дворе и было лето, но погода оставляла желать лучшего, взяв курс на осень и порядком, изводя и сводя своими экзерсисами с ума...
  Климат менялся и явно не в лучшую сторону...
  Становилось холодно, ударили первые заморозки, так не свойственные этому времени года, а топить пока что не начинали...
  Но постоянные колебания температуры, отнюдь не складывались благоприятно, ни на здоровье граждан, ни на их посевах и жилищах...
  А так же на их расшатанной постоянной злобой психике и истерзанных безумием общности нервах...
  Происходящее грозило перерасти в коллапс и вызвать анархию, плавно перетекающую в революцию...
  Идущий за окном призрачно-злобный дождь, понемногу перетекал, превращаясь в настоящий снегопад, вперемешку с градом, а ветер...
  Ветер только усиливался...
  Свирепел, и в нем буквально слышалось завывание хеллионов...
  Так, по крайней мере, казалось Алише...
  Она села и поежилась...
  Изо рта пошел пар, а это значило, что температура снова опустилась ниже нуля...
  Причем опустилась меньше чем за пять минут...
  Девушка раздраженно сжала кулаки и, взяв небольшой ящик, подошла к окну, аккуратно закрыв все найденные щели, что, при попытке воздействовать на них, искрили и били током ее нежные пальчики...
  Но, шипя от злости, как рассерженная кошка, она их все же, заделала...
  Заделала, понимая, что раз раскурочить окно не получится, то можно попытаться сделать хоть немного теплее в помещении, избавившись от щелей и тем самым от вредного сквозняка, треплющего уже ее нервы...
  Ее трясло, но уже не от слез, а от злости...
  Да, она злилась...
  Злилась, что попала в ловушку...
  Попала, став жертвой политических интриг и грязных махинаций...
  Она понимала, что верить никому нельзя, и она может полагаться только на себя и на возможно...
  А то, что возможно, она знала наверняка - на Пастыря Сорея и его немного жутковатых спутников, в особенности, на Славу...
  Она понимала, что может полагаться сейчас только на них, но все же, кое-что ее слегка останавливало...
  Вернее, ее останавливал и пугал Велеслав...
  Пугал не своим странным, а местами жутковатым обликом...
  Нет, он пугал ее некой жуткой силой...
  Силой, сокрытой до времени, в его эфемерно-реалистичном теле, что буквально сквозила, обжигая своей леденящей душу холодностью и вселенской безразличностью...
  Он действительно пугал ее...
  
  ***
  
  Алиша, тяжело вздохнув, прислонилась лбом к запотевшему стеклу и закрыла глаза...
  Она вспоминала события последних дней...
  Сначала был поход в Марлинд и встреча с новыми серафимами, а затем Дракон, ставший человеком...
  После последовала успешная ликвидация чумы...
  А то, что она была ликвидирована успешно и обстановка в городе стала налаживаться, она узнала из донесений из штаба, но все стало сложно уже тогда, когда ей пришлось разделиться с Сореем...
  Разделиться и отправиться к границе с Роландом...
  Да, это было безумие...
  Сплошное, спланированное советниками безумие...
  Она не хотела войны! Не хотела ее любой ценой!
  Она вообще никогда не хотела войны с Роландом! Единственное, чего она действительно желала, так это заключить мир с этой прекрасной страной...
  Хоть ее мечта и была довольно проста, но ей было не суждено сбыться...
  Ведь из-за ее наивности, ее мечта возможно и стала несбыточной...
  Алиша желала, чтобы оба королевства объединились в одно, под эгидой равенства и братства...
  А она, став символом мира, стала бы тем самым ключиком от счастья, что привел бы к объединению столь давно враждующих сторон...
  Сторон, чьи страны в древних рукописях были одним целым...
  Ведь в них прямым текстом говорилось, что основатели Роланда и Хайленда были родственниками, а это значило, что она могла выйти замуж за члена императорской семьи и заключить династический брак, тем самым укрепив и подтвердив родственные узы государств и снискав уважение и любовь народа...
  Да, она непременно бы пошла на такие жертвы...
  Пошла бы на все, лишь бы предотвратить войну, а что теперь?
  Теперь, она прозябает в заложниках, в собственном дворце...
  Можно сказать, прозябает и ждет милости своих тюремщиков...
  'Да, это чистой воды безумие...
  Бартлоу действительно сошел с ума...
  Сначала угрозы Сорею и...' - от этой мысли ее буквально передернуло...
  'Магическая печать, павшая на него проклятьем по вине все того же Канцлера, а теперь...
  Теперь ей самой грозит смерть, по подозрению в потворстве Роландской империи...
  Нет, она определенно не понимает, как? Как она могла бы это сделать? К тому же она не продавала секреты своей страны, не торговала информацией и не занималась правительственным шпионажем, нет! Да, она написала письмо главнокомандующему Роланда Сергею Стрелке и попросила Сорея передать его ему при личной встрече, а то, что эта встреча непременно произойдет, она не сомневалась! Но она также понимала, что подобное, ну никак не могло послужить причиной ее ареста и взятия под стражу!
  Только ложные обвинения и дворцовые интриги - вот, что было истиной причиной произошедшего! Интриги и Мальтрана...
  Мальтрана, предавшая ее...' - со злостью в сердце думала Алиша, смотря на снегопад...
  Принцесса знала, что Сорей после Марлинда обязательно бы отправился с визитом в Роландскую империю...
  Что ж...
  Она была непротив и не возражала...
  Он - Пастырь и имеет полное право путешествовать по миру, устраняя конфликты и уничтожая хема...
  Вот только...
  Только сильные мира сего, походу, решили сыграть им, как игрушкой, постепенно превращая в марионетку и активно дергая за ниточки...
  Алиша вспомнила безумие военачальников на границе, вспомнила тьму, исходившую от Валькирии и то, что та приказала взять ее под стражу и доставить под конвоем в столицу, вспомнила безумие на лицах роландцев и живых мертвецов, бредущих по равнине...
  Из мертвых на ее глазах восставали и хайлендцы, и роландцы, и конца, и краю этому не было видно...
  Ее увезли, предварительно связав и словно дикого зверя, посадив в клетку...
  Подобное обращение оскорбило и унизило принцессу, но попытаться сопротивляться такому количеству одержимых тьмой людей, явно было выше ее сил и не пошло бы ей на пользу...
  
  ***
  
  Алиша кусала губы, нервно сжимая и разжимая пальцы левой руки...
  У нее еще все болело...
  Ее тошнило, немилосердно выворачивая и выкручивая наизнанку внутренности...
  Возможно, думала она, сказывалась безумная погода, царившая за стенами дворца, а возможно, тьма, расползающаяся по миру и отравляющая его своим порочным ядом тщеславия и эгоизма...
  Да, как оруженосец Сорея, она видела и ощущала все вокруг несколько иначе, чем другие люди...
  Все теперь выглядело для нее иным, более ярким и устрашающим...
  Это пугало и восхищало одновременно...
  Утешало же ее только одно - в храме Озерного града теперь был серафим...
  Его звали Юно...
  Так, по крайней мере, ей сказали спутники Пастыря...
  От сердца, при этой мысли, немного отлегло, но дышать понемногу становилось все трудней и трудней...
  Невидимый груз, все сильней давил на ее плечи, заставляя понемногу сгибаться под тяжестью неведомых сил, словно под тысячетонным спудом ответственности и нелегкой доли...
  Принцесса, дрожа, съехала вниз по стенке...
  Съехала, упав на колени...
  Ее буквально душил сильный, заходящийся кашель...
  За окном, в разгар дня, была кромешная тьма...
  Тьма и безумный вой такого же, безумного ветра...
  Ветра, что словно Дракон, внезапно решивший поглотить собой весь замок и прилегающий к его стенам город...
  Ее буквально вывернуло наизнанку, а руку обожгло нестерпимой болью...
  Из ушей, носа и глаз, леденяще-горячечными струйками потекла кровь...
  Потекла, пачкая ее одежду и пол...
  Потекла, лишь лишний раз свидетельствуя о страданиях, испытываемых ею...
  Нет, Алиша не чувствовала боль...
  Нет...
  Просто...
  Просто внезапно она услышала вопль...
  Вопль, надгробным колоколом разнесшийся в ее сознании...
  Ничего подобного ранее она не слышала...
  Защитная магия, окружавшая комнату, внезапно рухнула...
  Она поняла это, когда окно разлетелось на мельчайшие осколки, усеяв собой и без того усыпанный перьями пол, а дверь в комнату буквально рассыпалась в пыль и в коридоре стали слышны топот и крики стражников...
  Замок задрожал и содрогнулся в какой-то безумной конвульсии...
  Содрогнулся, и все стихло, но лишь на миг...
  На миг, за которым последовала странная рябь...
  Рябь, что буквально сверкающими волнами прошла по эфиру, словно круги по воде от брошенного в нее шутником камня...
  Принцессе показалось, что в мире произошло, что-то ужасно-жуткое и оттого захватывающе-чудовищное...
  Кое-как приподнявшись, она выглянула в окно, и сознание подвело ее, отказавшись здраво воспринимать, увиденную ею, картину...
  Над городом, купаясь в тьме и в молниях, в огне жуткого пожара, пожирающего город и в трех десятках смерчей, поднимающих все ввысь, и при этом состоящих из огня, снега, воды, электричества и тьмы, пронизывающей реальность, танцевали, скользя на грани безумия и здравого смысла, чудовищно гротескные Драконы...
  
  ***
  
  Чудовища были буквально сотканы из мрака и казались эфемерными...
  Они изрыгали огонь и кислоты...
  Изрыгали, руша город...
  Собор, окрасившись в черный цвет, обвалился под своей тяжестью...
  Озеро, вздыбившись, словно гарцующий пони, погнавшийся за Торнадо Зорро, испарилось, тонкими струйками утекая в небо...
  Испарялись и, оказавшиеся в этот момент на улице, люди...
  Испарились, словно их поглотил пирокластический поток разбушевавшегося Везувия, сотворившего последний день Помпей или, как энергетическая волна от взрыва, упавшей на город атомной бомбы, как в древней Махабхарате или Хиросиме с Нагасаки...
  Алиша видела, как тьма вытягивает из тел тех немногих, что оставались там, кровь...
  Кровь, что также потекла в небо кровавым потоком, сотворяя собой истинную кровавую реку конца времен...
  Она завизжала, заверещав как зайчонок, пойманный в смертоносный капкан браконьеров...
  Закричала от ужаса, захватившего ее сознание и, потеряв самообладание, бросилась бежать...
  Бросилась прочь от проклятого окна и разворачивающейся за ним драмы...
  Все ее существо сейчас подсказывало ей только одно:
  'Здесь оставаться нельзя! Здесь опасно! Здесь СМЕРТЬ! Нужно бежать! Нужно бежать со всех ног! Бежать, во что бы то ни стало! Бежать, спасая свою жизнь! Бежать и искать место, где можно было бы укрыться и спрятаться от надвигающегося на нее кошмара, а иначе...
  Иначе уже ничего не будет...
  Ничего! Только смерь, пустота и запустение...
  Она должна бежать, иначе ее действительно будет ждать неминуемое уничтожение...
  Уничтожение, грозящее полнейшим крахом для всего и для нее, в частности...'
  И, она побежала...
  Побежала, спасая свою жизнь...
  В ее светлой голове вертелась только одна мысль...
  Мысль, поддерживающая в ней жизнь:
  'Сорей! Где же вы? Где же вы, когда вы так мне нужны? Нужны мне, городу и нам всем?'
  Она бежала, а замок...
  Замок за ее спиной рушился, складываясь, как карточный домик, плавной горкой оседая на землю...
  
  ***
  
  Пыль, мусор, обломки, осколки, дым, крики, кровь, пламя и тьма - вот что сейчас царило в столице королевства Хайленд - Леди Лейке...
  Алиша выбежала в зал и остановилась...
  Остановилась, так как дальше пути не было...
  Там, где раньше был бальный зал, располагалось озеро кипящей лавы...
  Откуда она взялась в центре столицы, принцесса не знала, как и не знала, откуда пришло несчастье и что заставило Юно стать Драконом вновь...
  Ко всему прочему, как она насчитала, вместе с ним Драконов было тринадцать...
  А то, что он был среди них, она ничуточки не сомневалась...
  'Это - конец...' - тоскливо-обреченно думала девушка, смотря в пламенные очи разверстых настежь врат ада...
  Кровь и слезы, текли из ее изумрудных глаз...
  Текли, оставляя грязные дорожки и смывая копоть и сажу с ее сейчас бледного и осунувшегося лица...
  Текли, срываясь звенящими каплями, чтобы навечно испариться разводами черного дыма, даже не долетая до земли...
  Драконы ревели...
  Ревели, перекрывая крики, и агонию умирающего города...
  Ревели, венчая собой Апокалипсис...
  Апокалипсис, наставший столь нежданно, как гром среди ясного неба...
  Обвал настиг ее внезапно...
  Он настиг ее, словно снежный барс, старающийся спрятаться от горя...
  Горя, нагрянувшего и обрушившегося на нее всей своей силой несправедливого и бесчестного мира...
  Он настиг ее, погребая в себя навечно...
  Она закрыла глаза...
  Закрыла, падая в огненный Ад...
  Закрыла, летя в огневеющую бездну...
  В бездну, что сейчас сжигала своими лучами ее золотые кудри и обрамляла в пламя золотого солнца белоснежные полы легкого платья и эфемерно-ласково слизывала хрустальные слезы ее сердца, что сверкающими алмазами летели вместе с принцессой в Ад...
  'Сорей...' - прошептали уста принцессы...
  Прошептали в последний раз, дабы замолкнуть уже навечно...
  Они прошептали имя...
  Всего лишь одно имя...
  Имя Пастыря...
  Имя человека, ставшего для нее Надеждой...
  Имя, что имело сейчас в своей краткости и простоте великое множество значений...
  Слишком многое она хотела сказать ему и о слишком многом хотела попросить...
  И так много хотела сделать...
  Но как выяснилось - не судьба...
  'Простите...' - донеслось сквозь рев стихии прежде, чем тело Алишы, коснувшееся огненной бездны, поглотил огонь...
  В этот самый момент ее охватил свет...
  Чудовищный, золотой свет...
  На одно безумное мгновение, осветивший огнем квазара то, что осталось от столицы Хайленда...
  Он осветил и заставил Драконов обезумить и взвыть от боли и ярости...
  Взвыть, и искореженными телами, с вывернутыми назад крыльями, броситься в пасть разверстого над небом Леди Лейка Ничто...
  
  ***
  
  Свет, сверкнув, погас...
  И мир, вздохнув спокойно, вновь погрузился во тьму...
  На месте королевского дворца в небо прорывался новорожденный вулкан, по чьим, все еще хрупким, но неотвратно растущим и стремящимся ввысь стенам, стекали клубы магмы и тьма...
  Стекали, вбирая в себя то, что осталось от города и его жителей...
  Стекали, превращаясь в псевдо живых горгулий и големов, своими костяно-каменными телами неупокоенной армады, ваяли его монументальные стены...
  Зарево ужасного пожара в тот день видели не только в окрестностях и весях Хайленда и Роланда, но и во всех уголках Гринвуда и далеко за его пределами...
  Великая буря Судного Дня начала свое триумфально шествие по, обреченной на смерть, планете...
  С неба лилась Смерть...
  Все звуки умерли...
  Настала тишина...
  
  ***
  
  'Кипит бездонной бездны пламя, в руке трепещет воли знамя
  И по земле, одевшись в власть, идет орда - царей свергать...
  В поход отправилась душа, найти ключи от дней ларца...
  
  Кипит проклятье, как метал, и в гонг уже пробил Хеймдаль,
  На Рагнарёк, на Страшный суд, удары гонга люд зовут...
  Без злобы и без пересуд, через огонь народ ведут...
  
  Драконы в пламени горя, сжирают время без конца...
  Уж хвост расправил Уроборос, покинув в бездне свой престол,
  Когда с цепи сорвался Цербер, оставив без присмотра дом...
  
  Последний День настал внезапно, пролившись черною рекой...
  И взвыла бездна в одночасье, украсившись вселенской тьмой...
  Когда в руке, сжимая пламя, из дней былых пришел Герой...
  
  Гремела сеча удалая, столкнулись рати всех времен...
  Над полем двигалося пламя, карая всех своим мечом...
  И лилась Правда, обличая, все превращая в вечный сон...
  
  А небо в этот час молчало, оно внимало колдовству,
  Что Час Последний отмечая, на Кон поставило Судьбу...
  Царицей вечного раздора карать, нарушивших Закон...
  
  И пламя в небо поднялось, огнем сжирая небеса,
  Дождем из пепла пролилось, в себе печали заточа...
  И стала править Пустота тем Миром, что достиг Конца...'
  - скорбно звучало в эфире...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Интермедия 38***
  
  ***
  
  * Апокалипсис *
  
  ***
  
  *Озерный град/Космос*
  
  ***
  
  Улыбка цвела на его нечеловеческом лице...
  Тьма клубилась, скользя полусферами и протуберанцами меж его длинных и острых, как бритва, когтей...
  Дракон улыбался...
  Ему нравилось то, что он видел...
  Ручейки тьмы неиссякаемыми потоками текли вверх, к парящей у него над головой планете...
  Текли, отравляя собой реальность, природу, зверей и людей...
  Тьма раскрывала крылья, вгрызалась в плоть мироздания, свивала свои гнезда в его недрах, росла и множилась, пухла, как раковая опухоль, поглощая все новые и новые территории...
  Она нашла своих первых жертв, буквально закружившись всепоглощающими вихрями непроглядной тьмы...
  Закружилась, потребляя их души...
  Она преображала их, обращая в нечто новое, в нечто более могущественное и чудовищно аляповатое...
  Она обратила их в Драконов...
  В великолепных порождений тьмы...
  И раскинув, расправив же свои крылья те, кто всего лишь мгновенье назад были прекрасными серафимами, беззаботно бродившими по просторам Гринвуда, взмыли-взвились вверх, движимые беззвучно-немолчным приказом повелителя вселенского зла - Хтонида...
  Они летели...
  Летели вперед к городу, парящему над гладью лазурного озера, чьи мирные воды сейчас не колебал даже ветерок...
  Ведь на краткие полчаса буря, бушевавшая в долине, стихла и наступило ее великое затишье, грозящее обернуться незабываемой трагедией, вызванной прилетом крылатой смерти в образе ее грациозных созданий - Драконов...
  Они летели, а, ничего не подозревающие, жители города продолжали вести свои повседневно-обыденные дела, ничуть не заботясь о внезапных изменениях в погоде...
  
  ***
  
  Мальтрана, вздохнув, перевела взгляд на папку бумаг, покоящихся на столе Бартлоу...
  Она чувствовала себя скверно...
  Ей пришлось пойти на предательство и ложно обвинить принцессу, что так откровенно наивно ей доверяла...
  Доверяла в буквальном смысле, почитая ее не как наставницу, а как мать...
  Валькирия сжала кулаки, а затем выдохнула, она посчитала, что, что сделано, то сделано и лишь время и эмпиреи их рассудят...
  Бартлоу, между тем, рылся в шкафу, кажется, он забыл, куда положил искомое...
  И теперь раздражался по пустякам...
  Совет требовал от него действий, полностью одобряя его политику по отношению к принцессе...
  А Мальтрана...
  К своему собственному удивлению, она внезапно поняла, что сомневается...
  Сомневается в собственном выборе и в том, что она совершила...
  Чувство угрызений совести, раскаленным металлом капало ей на мозги, заставляя злиться на себя, Бартлоу, дождь и, естественно, несчастную принцессу, ставшую заложницей обстоятельств...
  Мальтрана закусила губу и, откинувшись на спинку кресла, мрачно-тяжким взглядом воззрилась в окно...
  В окно, за которым стремительно темнело...
  Чувство беспокойства тронуло ее душу своим безвинным щупальцем, отчаянно бья во все колокола...
  Она, удивленно вскинув бровь, резко встала и подошла к раме вплотную...
  За окном шел снег...
  Черный снег...
  С градом...
  Она вгляделась...
  Где-то на кромке горизонта ощущалось что-то неправильное...
  Какое-то движение...
  'Быть не может...' - неверящим, враз севшим от ужаса, голосом, просипела она, слегка удивив подошедшего к столу с кипой бумаг канцлера...
  'В чем дело?' - сухо поинтересовался он, не поднимая на нее глаз...
  'Драконы...' - мертвенным шепотом тишины слетело, сорвавшись с ее уст умирающее в агонии слово...
  'Что?' - все-таки вскинул голову, отвлечясь от бумаг, канцлер...
  Валькирия не ответила...
  Она зашторила окно и прижалась к нему спиной, опустив взгляд; ее начинало трясти...
  Мысли путались...
  Нужно было что-то делать, а самым верным в этой ситуации было бежать...
  И бежать, как можно скорее, со всех ног...
  Взвесив все за и против, она сухо бросила Бартлоу:
  'Скорее, канцлер!
  Нам нужно уходить! Времени нет!'
  'Да в чем дело? С чего это, вдруг?' - искренне не понял он...
  'Идемте! Все разговоры - потом! У нас совсем нет времени! Максимум через десять минут они будут здесь! Бежим!' - почти закричала она, выбегая из кабинета...
  Удивившись ее поведению и пожав плечами, Бартлоу все же последовал за ней, смекнув, что в этом мире есть слишком мало вещей, способных так напугать их Голубую Валькирию...
  
  ***
  
  Они шли по переходам...
  Шли, пытаясь сбежать...
  Вот только, как известно, от судьбы не сбежишь, ровным счетом, как и от своей, тени, а в особенности, от смертной...
  Бартлоу так и не смог добиться от нее внятного объяснения, но заподозрил нечто неладное, когда замок стало трясти, и когда на его голову посыпалась штукатурка...
  Чудовищный рев, изреченный неведомыми тварями и проникший даже в глубину подземелья, заставил его буквально присесть от неожиданности, а затем дворец содрогнулся...
  'Не отставайте, канцлер!
  Нам надо уходить! Чем быстрее мы уйдем от зоны поражения, тем больше шансов, что мы выживем!' - буквально прорычала Мальтрана, спеша по полутемному туннелю, освещаемому сейчас только светом ее факела...
  'Но все же, что это? Что происходит?' - запыхавшись, спросил ее спутник...
  'Не знаю...
  Я увидела Драконов...
  Их была целая туча, и они летели сюда!
  Я посчитала, что драться с ними не представляет возможным и посчитала, что следует спасаться бегством! Или вы не разделяете моего мнения, лорд Бартлоу!' - поинтересовалась, остановившаяся на секунду и повернувшаяся к нему женщина, откидывая мокрую от пота, выступившего от долгого бега, прядь...
  'Что?! Драконы?! Если так, то я ничего не имею против!
  Я всеми руками только за!' - ошарашено воскликнул канцлер, лихорадочно оглядываясь назад и буквально ускоряясь.
  Мальтрана хмыкнула...
  Мимолетная улыбка, поселившаяся на ее лице, также быстро сползла, как и появилась...
  В ее сознании вертелся недавний разговор с призраками, и ее буквально разбирала злость...
  Она начинала подозревать, что все происходящее, дело их рук и ничьих более...
  
  ***
  
  Они вышли из туннеля и нос к носу столкнулись с Драконом...
  Зверь, казалось, поджидал их, удобно устроившись у выхода из катакомб...
  Как она и подозревала, рядом с ним стоял один из призраков...
  Мужчина в белом плаще с рукой на перевязи...
  В его стальных глазах не читалось ничего, кроме смерти...
  Бартлоу не успел даже рта раскрыть, а она вытащить меч, когда все было кончено...
  Пламя...
  Столп багрового пламени...
  Это было последнее, что она увидела в своей жизни, прежде чем дыхание Дракона поглотило ее...
  Арториус отвернулся и, не произнеся ни слова, пошел во тьму, буквально сливаясь и растворяясь в ней...
  А за его спиной в муках гиб город...
  Город, на чьем месте брала свое новое начало новая долина Смерти...
  
  ***
  
  'Звон мечей и ветра крики, пересмешника полет,
  Вьется вихрь седого мира, что исток во тьме берет...
  Вьется пламя, небо раня и отчаянно теряя то, что всем мечты дает...
  
  Блещет призраком надежда на неведомом краю,
  Протяни скорей к победе длань ты бледную свою!
  И десницей стань вселенной на последнем снов шагу...
  
  Отыщи и брось к подножью, вечных дней миров судьбу!
  Чтоб пылало ясно очень счастье на щитов верху!
  Чтоб рассвет смеялся звонко украшаючи страну...'
  - прозвенело в эфире, рассыпавшись серыми бликами...
  
  
  
  
  
  
  ***Интермедия 39***
  
  ***
  
  * Апокалипсис *
  
  ***
  
  *Элизия*
  
  ***
  
  Зенрус смотрел вдаль...
  Рядом стояли четверо его друзей: Кайм, Мейсон, Натали и Мелоди...
  Все пятеро смотрели в одном направлении туда, где против законов природы небо словно бы исчезло, сменившись непроглядной чернотой с проблесками багрово-малинового, словно бьющего из земли, пламени...
  Они видели огромные смерчи, будто бы состоящие из пепла и скверны, танцующие где-то на кромке горизонта...
  Земля ощутимо дрожала, в небе носились стаи ошалевших птиц...
  Звери бежали из Круглолесья...
  Серафимы наблюдали Исход...
  'Что будем делать, старейшина?' - надтреснутым голосом произнес Мейсон...
  'Пока ничего...
  Постоим и посмотрим, а там - видно будет! Все в руках Пастыря!
  Он спустился в мир, значит, это его забота, решать проблемы мира, а наша...
  Наша - созерцать и, по возможности, уцелеть в этой безумной мясорубке вселенских страстей...' - чуть мрачно ответил ему Зенрус...
  'Но, Владыка! Если все оставить как есть и довериться только Пастырю, не будет ли это означать, что человечество уже проиграло борьбу с силами зла? Ведь, если все будут полагаться только на одного, не растеряют ли они все веру в себя и в свои силы? Не утратят ли решительность и отвагу? Не предадутся ли отчаянью и унынию, страхам и сомнениям, если их единственный герой падет в неравном бою, а их некому будет защитить, кроме них самих, когда они станут слабы, отказавшись от собственной силы?' - нерешительно спросила Мелоди, со слезами на глазах, взирая на разворачивающуюся на ее глазах катастрофу...
  'Нет, милая! Этого не будет! Никогда! Человечество, как и каждый человек в отдельности, сильно своим духом! Даже одного смертного не так - то просто сломить и заставить утратить человеческий облик и веру в лучшее! Ведь не только на вере зиждется жизнь человеческая!
  Она зиждется на множестве китов, среди коих есть и разум, и любовь, и стремление жить! Падет один герой и на его место тот час же взойдет другой! Это и есть великий круговорот жизни, великая мельница душ! И бег ее вечен! Человек всегда найдет способ справиться с трудностями, преодолеть их, даже если для этого ему придется превозмочь собственную слабость и сделать отчаянный на первый взгляд шаг, приняв единственно верное решение, даже если оно и кажется безумным или абсурдным!
  Мы не будем вмешиваться! Ибо мы - не люди!
  Мы - Боги!
  Наше вмешательство дарует смертным больше вреда, нежели пользы! Ведь сила каждого серафима по своей природе - это уже нарушение естественного хода вещей! Как - никак, но это истинное божественное вмешательство! Вмешательство, перекраивающее облик мира и оставляющее на его теле неизгладимые раны!
  Мы калечим его, отравляем собой, хоть и являемся воплощениями сил природы, но мы все же, чужды этому миру, так как мы выходцы из абсолютно иных мест, под совершенно иным светилом...
  И я знаю, что наше невмешательство в происходящее послужит лишь на благо!' - чуть задумчиво ответил Мелоди Зенрус, поглаживая свою бороду и пристальней всматриваясь в буйство стихии в отдалении...
  Девушка задумалась и потупила взгляд...
  'Но лорд Зенрус, а как, же Сорей и Миклео? Неужели мы оставим все, как есть? Неужели мы ничем не поможем им? Ведь Миклео - серафим, а Сорей...
  Сорей, хоть и человек, но он по сути - один из нас...
  К тому же, это ведь именно он стал Пастырем...
  Стал, приняв на себя всю скорбь и страдания этого мира! А Миклео, он ведь уже вмешался!
  Он не устрашился этого кошмара! Выступил вперед, бросив ему вызов! Неужели мы останемся просто стоять в стороне, пока другие делают всю грязную работу за нас?' - с жаром в голосе спросил Кайм, сжав кулаки...
  Зенрус помрачнел...
  Ему тоже было больно, но он справился, сдержал свой порыв...
  Сдержал и ответил:
  'Я понимаю твои переживания, я понимаю вас всех...
  Мне больно и грустно от осознания, что мы бесполезны и бессильны, как беспомощные котята, но пойми - это не Наша война! Это борьба Человечества! Путь Воина и Путь Мага, Путь Сорея...
  И только ему и всему человечеству предстоит по нему пройти! Миклео знал, что идет на смерть!
  Он сделал свой выбор! Сделал его осознанно, не оглядываясь назад! Ведь поистине единственное, что для него важней всего - это не мир, это - Сорей! И он знает об этом лучше всех нас! И он будет бороться за Сорея, а не за мир...
  И кто знает, к чему приведет эта борьба...
  Ведь рано или поздно, но он станет поистине силен, как самое настоящее стихийное бедствие...
  И еще не ясно, что или кто будет большей угрозой для мира - стихия или серафимы...' - все также печально и мрачно ответил владыка молний...
  Натали мялась на месте...
  Она понимала, все - плохо: Иерихон и Вавилон пали...
  Начался конец света, последняя битва, Апокалипсис на поле под названием Армагеддон...
  Вот только это поле, арена гладиаторских игр, была или было отнюдь не полем, оно было миром...
  Всем - без остатка...
  Она вздохнула и обняла себя руками, медленно повернулась спиной к творящейся вдалеке вакханалии и начала медленно спускаться к деревне, бросив напоследок, преисполненную грустью фразу:
  'Все в руках Пастыря...
  Да пребудет с ним сила...'
  
  ***
  
  Ветер крепчал, ломал деревья в низине и выл хором тысячи измученных голосов...
  В небе сновали Драконы и окрыленные тьмой хеллионы...
  Искры били в силовой барьер и, жалобно пища, отскакивали от него, с грустью тая и обращаясь в невесомый пар...
  Зенрус стоял на холме один...
  Стоял и смотрел, а по его старческому лицу текла одинокая слезинка...
  Слеза отчаяния и всепрощения, скорби и неизбывной печали...
  'Прости меня, Сорей...
  Прости, что не смог уберечь тебя! Не смог уберечь от злой судьбы и тяжелого рока! Прости...
  Надеюсь, однажды ты найдешь в себе силы простить старика, а пока...
  Пока сражайся за нас! Сражайся и победи! Победи, во что бы то ни стало!
  Мы все любим тебя! Любим всем сердцем! Пожалуйста, возвращайся с победой! Живым и невредимым!
  Мы будем ждать тебя! Все! Всегда!' - тихо шептал он...
  Бесстрастный ветер, пролетая мимоходом, подхватил и унес его шепот высоко в небо, туда, где свернувшись белой луной дремал Дракон, одетый тьмой...
  Унес туда, где брезжил свет...
  Свет, которого в их мире больше не было...
  Туда, где все мечты становились реальностью, а над Элизией бушевала тьма, облаченная в одежды вечной ночи...
  Великая битва сил Добра и Зла началась...
  
  ***
  
  'Стон холодный урагана бередит на сердце раны,
  Наши мысли скакуны в дымку снов облачены...
  Мчат сверкающей колонной и не видно дней основы
  У границы, что воздвигли мы в день, когда на баррикады,
  Облачившись в дней наряды, в первый раз взошли...
  
  Тишина парит неспешно, словно коршун дней прошедших,
  Топит лебедя в пруду, что свою узнал судьбу,
  Когда легкая волна исказила берега, подарив пучины плод,
  И исчезла, будто плот, что умчался неспеша,
  Бревна в пламени спаля в свете древнего костра...
  
  Облаченные в печали, в стылый сон ночного мира,
  В лунные доспехи жизни, в пелену осенних вод,
  В повилику льда и снега, все стоят, горя на бреге,
  В серебре ушедших снов, гении чужих веков,
  Что явились из пучины, власть, постигши оси мира...
  
  Воет раненое диво, воет тускло, не ретиво...
  Кровь студеная кипит, льдом печалит и томит...
  Волколаки завывают, и горгоны все смеются...
  Льется бездна океана, измельчая силу чуда...
  И теперь пылает кровью город, что одет бесчестьем...
  
  Срублен был судьбой под корень древний дуб великой воли...
  Иггдрасил священный пал, разлетелися планеты...
  И пошел по миру гомон о великом лихолетье,
  Что на эту землю горем, тьмой веков явится вскоре,
  Коль не смолкнут разговоры о чудовищном погроме,
  
  Что своей великой славой учинил беспутный мир...
  Что в пучину из страданий бросил этот грешный Мир...
  Ведь война сжирает души, разум точит, как пила,
  И в обличии Горгоны сотворяет скорбь всегда...
  И цветут цветы на взморье, в камне пламенем горя...
  
  И дремают в тьме Драконы, два сломав своих крыла...
  Меч сломался в основанье, разлетелся на осколки,
  И горя в последнем шансе, вдруг погасло пламя Солнца...
  Расплелись узоры дивьи, задрожали небеса
  И в отчаянье пучина в миг кровавый отошла
  
  И осталися на бреге, в пене призрачных времен,
  Отголоски измерений, что в душе хранил Дракон...
  Кровь и слезы испытаний, переполнили сердца
  И на плахе мирозданья затаилася душа,
  Что осталась в состраданье, слово вечное храня...'
  - звучало в безмолвии...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 57***
  
  ***
  
  * Апокалипсис *
  
  ***
  
  *Ластонбелл*
  
  ***
  
  'Уважаемый Сергей! Принцесса Алиша просила меня передать вам письмо в том случае, если я встречу вас!' - произнес Сорей, доставая из внутреннего кармана мантии конверт с печатью Хайленда и протягивая его изрядно удивленному Сергею...
  'И? Как это понимать? Почему принцесса решила написать именно мне, а не его императорскому величеству, к примеру?' - спросил Сергей, пристально воззрившись на оппонента...
  'Не могу знать! Сие, к моему большому сожалению, мне не ведомо!
  Мне не известны мотивы принцессы!
  Я действительно их не знаю, но она попросила меня передать вам послание и могу вас заверить, я не испытываю неприязни или какой либо ненависти к жителям Роланда! К тому же, я не представляю для вас и вашего государства никакой угрозы!
  Моя задача - уничтожать монстров и Владыку Бедствий! Междоусобные свары между политическими деятелями - проблема самих политических деятелей! Законами мира мне запрещено оказывать влияние на судьбы государств! И, если я вмешаюсь, да - одна из сторон победит, но...
  К сожалению, будут последствия...
  И о их размахе я не знаю...
  Возможно, они будут прямо пропорциональны степени вмешательства, а может, и нет...
  Чем они будут, я тоже не знаю...' - звонко в начале и уже с грустью под конец произнес Сорей...
  'И поэтому я хочу минимизировать свое влияние на судьбы жителей Зестирии, но, как мне кажется, сами жители хотят, чтобы я вмешался...
  Вмешался в их жизнь и изменил ее, в ту или иную сторону, не осознавая возможного вреда...
  К тому же...' - печально произнес Сорей и на миг замялся...
  'На мне клеймо Хайленда! Сейчас его сила подавлена!
  Я нахожусь сугубо на своей стороне! Но, если люди вашего королевства попробуют сделать что-то подобное или просто убить меня, никому легче не станет! Станет только хуже! Я ведь умру и так, если на мне появится еще одна магическая печать! А, если я умру, то никто больше не помешает Владыке Бедствий продолжать бесчинствовать!
  Я ведь хотел только один-два дня отдохнуть в гостинице!
  Я и мои друзья не имели злого умысла!
  Мы бы прошли через главные ворота, но судьба сложилась иначе и мне жаль, что я не смог предотвратить ту бойню!
  Я думаю, ее никто не смог бы предотвратить! К тому же, там был Владыка Бедствий, а я...
  Я еще слишком слаб и пока что не могу одолеть его в бою...
  Я бы хотел попросить вас, как представителя Роланда, не мешать мне в его уничтожении! А я, в свою очередь, помогу вам сгладить конфликт с Хайлендом без насилия! По крайней мере, постараюсь, в меру своих сил, настолько, насколько вообще возможно и насколько хватит моей компетенции в подобных вещах!' - все еще виновато, но с легким налетом надежды в голосе, произнес Сорей, нервно вильнув хвостом...
  Он боялся...
  Боялся того, что могло произойти...
  Боялся этого человека...
  Боялся, понимая, что его могут без лишних слов и проволочек схватить и бросить в темницу...
  Снова...
  Или, капитан может решить, что он - Сорей - лжет, и поэтому приказать убить его на месте, без суда и следствия...
  Сорей действительно сильно рисковал...
  Рисковал и надеялся, что риск оправдает средства...
  
  ***
  
  Сергей выслушал его, молча, поняв, кто перед ним и мысленно сделав заметку, что фраза: Пастыри - не люди, оправдана...
  Затем, разрезав печать, он прочел адресованное ему Алишей послание и нахмурился...
  Принцесса писала о своих мирных и дружественных намерениях...
  Она просила его, как представителя сил Роланда попросить императора об аудиенции, так, как она хочет начать ведение мирных переговоров с целью подписания мира между странами, но так, как ее советники ей препятствуют, ей пришлось обратиться с подобной просьбой через Сорея, в связи с чем, она также и извинилась...
  Сергей же, наблюдая за Сореем, задумался...
  Задумался, откинувшись на спинку стула, смерив всех присутствующих мрачным, усталым и тяжелым взглядом загнанного в угол зверя...
  'Ладно, я понял вас!' - мрачно изрек он, хмурясь...
  'Я не буду вставлять вам палки в колеса, но только при условии, что 'этот' - он жестом указал на Славу - не выкинет чего-нить эдакого, из-за чего все пострадают! К тому же, я тоже хотел вас кое о чем попросить!' - на этой фразе Сергея буквально передернуло...
  'Вы, уж, наверное, заметили, что у нас здесь мрачная погодка, не так ли? Так! Так вот, это дерьмецо продолжается уже целый год! Дороги размыло, урожаи гниют на корню, все покрылось черной плесенью - одним словом, ни житья нет, ни спасу - ад на земле какой-то! Сил моих терпеть, просто больше нет! Вот и решил обратиться к Пастырю! Это безобразие началось аккурат после того, как пропал наш епископ, а на его место пришел новый...
  Вернее новая...
  Рунетта Фортон...
  Я бы хотел узнать, причастна ли она к происходящему, и если да, то принять против нее меры! К сожалению, мой брат и часть моих людей погибли, пытаясь разузнать что-либо об этом, поэтому, я вынужден действовать тайно, но думаю, для самой Фортон тайной это не станет...
  И да, моя просьба звучит странно! Я все понимаю, но все же!..
  Да!
  Я бы пошел искать доказательство сам, но мои люди не позволяют мне сделать это! Поэтому, я вынужден идти на подобные меры, ну что скажите - полная свобода действий на территории Роланда за выяснение причастности епископа к творящемуся в стране бедламу!' - уверенно-заговорщецки произнес Сергей, поставив локти на стол и сцепив руки в замок, положив на них голову и пристально посмотрев в глаза побледневшего Сорея...
  'Я...
  Я согласен!' - вздохнув и опустив плечи, сказал Пастырь...
  'Только, позвольте нам отдохнуть один день, и мы приступим к поиску сведений о пропавшем епископе, и о епископе действующем!' - добавил он, на миг задумавшись...
  'С - сорей? Ты точно в этом уверен?' - тихо произнес сонный Миклео, помахивая хвостом...
  'Да, уверен! У нас просто нет выбора! И если это поможет в достижении нашей цели, то я, не колеблясь, пойду на это!' - с жаром произнес он, сверкнув своими, блеснувшими, как солнца глазами, словно подтверждая нерушимость данного слова...
  
  ***
  
  Внезапно всех охватил холод, и стало чуть темней...
  Чай в чашках заколебался, а окна неприятно задребезжали...
  Где-то далеко, внезапно что-то сверкнуло...
  Причем, сверкнуло настолько ярко, что все вокруг, буквально залило светом...
  'Какого хема?! Мои глаза!' - испытав шок и сильную боль, взвыл Сергей...
  'Что за дела...' - удивленно пробормотал Мейвин, так же, как и все присутствующие, тря глаза...
  'Всем оставаться на местах!' - выбегая из номера в спешке, прокричал Сергей...
  'Ух, что это было?' - слегка дезориентировано пробормотал Сорей, все еще тря слезящиеся глаза...
  Зрение возвращалось к нему, но медленно...
  Перед глазами у всех активно плавали цветные пятна, а в ушах слышался неприятный звон, похожий не то на комариный писк, не то на звон далекого колокольчика...
  Это раздражало...
  'Н-не знаю...' - прохрипел, бледнея и оседая на пол, Миклео...
  Его трясло...
  'Это было что-то страшное...' - произнес он, всхлипывая и мелко дрожа...
  На этой его фразе, лежавший до этого в отключке, Слава сел, а затем встал и вышел через окно, предварительно дематериализовав его...
  'Какого хема он творит?' - охнул, вернувшийся, Сергей, хватаясь за меч и явно собираясь последовать за ним...
  'Постойте, генерал! Всему должно быть логическое объяснения!' - испуганно произнесла бледня, как полотно Лейла...
  Ее шатнуло, и трясло, как Миклео...
  'Смотрите!' - каким-то охрипло-глухим, севшим от ужаса голосом, произнес, молчавший до этого момента, Завейд, указывая куда-то вниз...
  Люди Сергея, следуя его приказу, попытались окружить Славу, только у них ничего не вышло...
  Их буквально расшвыряло, как слепых котят, а дальше...
  Дальше произошло нечто поистине странное...
  Из ниоткуда, буквально соткавшись из сплетения сверкающих лучей и потоков ветра, возникла плазменная сфера, окруженная множеством огромных колец и парящих в воздухе разноцветных зеркал...
  Спустя миг, все внезапно слилось воедино...
  Возник золотой свет и жемчужно серебряный поток ударил в небо, разгоняя облака и на мгновенье являя всем далекую небесную лазурь, неомраченного злобой, неба...
  Тем временем в полуметре над землей, в воздухе парил огромный серебряный бутон...
  Цветок, а это был именно он, внезапно расцвел, плавно опускаясь...
  Изящные, сверкающие серебром листья заструились по земле, распрямляясь и закручиваясь в розетту...
  Это был лотос...
  Лотос, с тысячью лепестками, а в его сердцевине лежал человек...
  Человек, вокруг которого все еще клубился нездешний дым ужасного пожара...
  
  ***
  
  'А-алиша?!' - не веря глазам своим, заикаясь, прошептал Сорей...
  Его глаза буквально расширились от шока, став подобными, залитым светом, блюдцам...
  'Да, к-какого хема здесь происходит?' - неверяще произнес он, так же, как и Слава до этого, выпрыгивая в окно...
  'Алиша?!' - непонимающе переспросил, сбитый с толку произошедшим Сергей, подходя к злополучному окну и также смотря вниз...
  'Стоп!
  Алиша Дифда?! А ну стой! Вот же ж!' - чертыхнувшись, он последовал за, спрыгнувшим вниз, Пастырем...
  Люди Сергея, тем временем, ошалело созерцали прекрасную девушку в обгоревшей и все еще дымящейся, и бывшей некогда белой как снег, одежде...
  Ее волосы и тело были в крови, сама она была без сознания, безвольно паря в центре переливающегося силой цветка...
  Слава стоял рядом и пел...
  Пел, раскачиваясь из стороны в сторону...
  При этом, он снова был весь в белом, и его снежные волосы немилосердно трепал заблудший, эфемерный ветер...
  Трепал, колебля его уже лебединые, а не драконьи крылья...
  Крылья, что, как лепестки цветка, парили за его плечами...
  Там, где цвел лотос, не шел дождь, и земля покрылась прекрасными цветами...
  Ошарашенные люди робко вышли из своих домов, чтобы посмотреть на произошедшее чудо...
  
  ***
  
  'О свет небес! На землю снизойди! Омой и очисти! Зло изгони!
  Даруй защиту! Нам щит даруй! Раны на сердце - руками врачуй!
  Опорою стань и поддержкой! Твоим Я буду мечом!
  
  Сожгу Я всех врагов огнем! И поведу на бой! За мир живых! За окоем!
  Из света мост создай! И лунные открой врата!
  Мне путь стрелою укажи! О, чистая сила, на землю приди! И этот град благослови!'
  - доносилось до них песнопение Велеслава...
  Свет потек из его рук сверкающим потоком, буквально окутывая лежащую или, вернее, парящую над лотосом девушку...
  Ее раны исцелялись на глазах, а одежда внезапно изменилась, став сверкающим свадебным платьем...
  В волосах сверкала звездами платиновая корона с невероятно яркими прозрачными и огромными, размером с куриное яйцо, алмазами...
  После того, как она вздохнула, ее ресницы затрепетали...
  Она, слабо застонав, пошевелилась и медленно, словно через неподъемную тяжесть, открыла глаза и голосом опавшей листвы почти беззвучно прошептала:
  'Где я?
  Я в Раю?'
  'Нет!
  Ты жива!
  Ты в Роланде! Это Ластонбелл!
  Алиша, что случилось? Почему ты здесь? И, Слава! Хватит петь!
  Ты всех пугаешь! Да очнись же ты, наконец!' - прокричал Сорей, подойдя к принцессе и собираясь, как следует тряхнуть брата, дабы привести его в чувства...
  Алиша, неверяще захлопала ресницами и приподнялась на локтях, чтобы оглядеться и удостовериться, что она действительно там, где и сказал Сорей - в Ластонбелле...
  'Нет! Стой! Не трогай его!
  Он сейчас не с нами!
  Его нельзя тормошить, иначе он умрет! Это - сейчас не Слава! Это - не он!' - произнесла Лейла, с каким-то восхищением и болью глядя на юношу и чуть ли не плача...
  Она знала, что с ним и как ему не сладко...
  Знала, но помочь ничем не могла...
  'А?! Что это значит?! Что происходит? Почему!' - воскликнул пораженный Сорей, отходя от Велеслава...
  'Это - транс! Сейчас Велеслав - проводник всей духовной энергии! Что-то случилось! Мы ведь все видели этот свет...
  И, еще...
  До этого что-то произошло...' - с болью на лице произнесла Леди, смотря на белеющие одежды...
  Она буквально затрепетала...
  'Э-э-э?! Наша одежда! П-почему?!' - неверяще воскликнул Сорей, глядя на изменившие цвет одеяния...
  'Это из-за Славы...
  Он пытается нас защитить от чего-то!' - замявшись на миг и опустив глаза, нервно теребя подол платья, произнесла Озерная Дева...
  'Х-хайленд! Т-там!..' - воскликнув и не договорив из-за охвативших ее рыданий, произнесла принцесса, буквально уткнувшись носом в грудь растерявшегося Сорея, когда он помогал ей выбираться из цветка...
  'Да, что случилось то?
  Объясни толком, в чем дело?' - придерживая ее за талию, спросил он, пытаясь понять причину происходящего...
  'Я...
  Я...
  Я не знаю!
  Я видела Драконов!
  Их было тринадцать! Все черные, как сама тьма! Там были хеллионы! Крылатые хеллионы!
  Их были тысячи! Сотни тысяч! Люди...
  Они все погибли! Тьма выпила их души!
  Я видела!
  Я видела, как ночь вытягивала кровь из их тел! Город...
  Он полностью уничтожен! На его месте магмовое озеро! Там десятки смерчей самых немыслимых форм и размеров!
  Они поглощали все! Абсолютно все!' - молотя кулачками в грудь Сорея и давясь слезами, плача, говорила принцесса...
  Она была доведена до крайней точки отчаяния и просто не знала, что ей делать и как быть дальше...
  Сергей и жители Ластонбелла в шоке переглядывались, слушая ее рассказ...
  'П-постойте! Что значит Хайленд - уничтожен? Д-драконы? Откуда взялись Драконы?' - слышались их перешептывания, перерастая в паникующие вопли...
  'Нам нужно бежать! Это ведь недалеко?!
  Мы должны спасаться! Бежим!' - в ужасе кричали они, создавая излишнюю панику и явно начиная злить Сергея и его подчиненных, так же деморализованных этим известием, в связи, с чем он велел им успокоить гражданских...
  Получалось у него это, как ни печально, из рук вон плохо...
  'О, свет небес! Сиянье жизни вечной! Стань моим щитом! Печаль сотри!
  И бастионы тьмы низвергни - в Геенну адскую страстей!
  Трубите в трубы! Пусть град Иерихон падет и возвеличен будет!
  
  Судьбы великой траур да не постигнет мир земной!
  Воздвигнись и храни живых - о, трон небесный!
  Твоей опорой буду я - хранитель дня и духа высшей чести!'
  - внезапно вновь произнес Слава и упал на залитые светом камни...
  
  ***
  
  Над городом сияло солнцем голубое, ясное небо...
  За пределами Ластонбелла шел дождь...
  Шел, ударяясь о сияющую вуаль барьера, сотворенного Велеславом...
  Сорей был растерян...
  Алиша плакала, прижавшись к нему...
  Сорей понимал, что Слава вновь сделал нечто странное и у него вновь появились вопросы...
  Целая куча вопросов, что грозила перерасти в целый ворох проблем и неприятностей...
  Сорея охватила слабость...
  Странная, жуткая тяжесть внезапно накатила неотвратимой и безысходной волной...
  Затуманенным взором он успел отметить, что на улицу города один за другим падают и его спутники, вышедшие из гостиницы, а значит, накрыло и их...
  Небо закружилось, сверкая радужной расцветкой, и он обмяк в руках у Алиши, в связи с чем, она упала вместе с ним обратно в лотос...
  Испуганных возгласов горожан и Сергея, он уже не слышал...
  Сознание поглотила тьма...
  
  ***
  
  'Танцуют танго двое, объятые огнем...
  Танцуют танго двое, назвавшись красотой...
  Танцуют танго двое в кромешной пустоте...
  Танцуют танго двое всегда - назло судьбе!
  
  Танцует свет со тьмою, творя миры собою в кромешной темноте...
  Танцует свет со тьмою, сверкая неспроста, как бабочка надежды сияет, как звезда!
  Танцует свет со тьмою, разрезав мрака лики!
  Танцует свет со тьмою, как две души с одной судьбою!
  
  Танцует ночь с Луною, танцует день с звездою...
  Танцует мир с водою, танцует жизнь с любовью...
  Танцует ветер с бездной, что над головою!
  Танцуют недра с песней, что горит мечтою...
  
  Танцуют танго двое, одетые в столетья...
  Танцуют танго двое, идущие сквозь вечность...
  Танцуют танго двое, как ангел с дьяволицей
  Танцуют танго двое, как вечность, что еще должна родиться...'
  - пропел печально ветер...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Интермедия 40***
  
  ***
  
  *Апокалипсис*
  
  ***
  
  *Ластонбелл*
  
  ***
  
  Я очнулся и первым делом не понял, что вообще со мной произошло...
  Кажется, я был на поле, болтал с Гошей, а затем...
  Затем, мне снился сон, мой замечательный сон, о том, что я Дракон и имя мне - Кронос...
  'Н-да...
  Та, еще перспективка' - как-то неадекватно помыслилось мне, но, что имеем, тем и живем...
  'Хм...
  Кажется, меня напоили или это я сам напился? Что-то память меня подводит и играет со мной в игры, шутя свои не смешные шутки...
  О, точно, Мейвин! Вот же гад седобородый!
  Он меня, поди, и вправду накачал наркотой! Травка, видите ли, у него целебная есть! Ага, щас! Вот же ж, я то лопухнулся!..
  Прям, как олух царя небесного, не иначе! Вот, гад! Пусть только попадется мне на глаза, сразу же пушу на ленточки для Светы!..' - сердито думал я, приходя в чувства и устоканивая разбежавшиеся в панике шальные мысли, а-ля скакуны...
  Я сел, огляделся и, к своей радости, обнаружил спящих Сорея VS Алишу и Ко, а так же приснопамятного Мейвина и какого-то мужика в броньке, ну и еще до кучи местных...
  И снова, самое главное - все в тотальном отрубе...
  'Нет, ну, правда, чего они бренными тушками, под видом трупиков, в повалочку дрыхнут на земле?
  Она ж грязная и холодная! Заболеют еще потом, а кто виноват то будет? Прально, как всегда самый крайний и рыжий - то бишь я - Славик...' - кислотно, подумалось мне...
  У меня даже скулы свело от столь окислительной мысли...
  Сижу, значится, созерцаю, постепенно - зверею...
  Засекаю цветочек, что, как белокочанная капустина, парит, а-ля ангел небесный, над площадью...
  Впадаю в ступор...
  Потом до меня доходит, что это за плюшка такая и с чем, и под каким соусом ее едят...
  Становится тоскливо...
  Начинаю выть с горя...
  Мой вой подхватывают мальца, оклемавшиеся городские псы...
  Становится грустно и тускло...
  Понимаю, что ненавижу Хтонида даже больше, чем Гошу, тот, по крайней мере, мне не солил ничем...
  В итоге, как-то перетаскиваю все пати в номер, привожу в чувства Мейвина и этого, а, вспомнил, Серегу, посредством холодного душа, а-ля ушат ледяной воды за шиворот!
  После устраиваю им допрос с пристрастием...
  Они ни в зуб ногой...
  Мокрые...
  Трясутся от холода, да так, что зубы выбивают уже не барабанную дробь или чечетку, а самую, что ни на есть кадриль...
  Вхожу в их положение...
  Сушу...
  Потом до них все-таки доходит, что от них требуется...
  Мрачнеют...
  Дуются...
  Серега морщится, говорит, голова болит...
  Я его принципиально не лечу! Вот такой вот я злыдень! Ну, а чо с меня взять-то? Я, как ни как серафим тьмы и все такое-прочее! Мейвин в думках...
  Печалится...
  Ему тоже есть, что сказать, но он сдерживается и в итоге валит в неизвестном направлении...
  Валит, обиженный на весь мира, а в частности на меня...
  Валит, напрочь забыв, зачем он вообще сюда приходил...
  'Н-да...
  Странный человечек...' - потерянно-растерянно думаю я, глядя вслед на его шатающе-удаляющуюся по кривой-касательной фигуру...
  И Серега тоже...
  Сруливает под шумок...
  'Как же я его понимаю?!' - вновь подает признаки жизни мысль, дергая лапкой и тычась в ладонь лисьим носом жмура, пришибленно не палясь, наблюдающего за нами с крыши соседнего здания...
  Серега реально свинтил, так сказать под видом острой необходимости, привести в чувство городское население Ластонбелла, а то неправильно это как-то, что они там в повалочку валяются, не по-рыцарски...
  Свалил, и с концами...
  Хорошо еще, что дождь не пошел, а то ему бы пришлось их из канавы гарпунами вылавливать или того хуже - из стока...
  Хотя отмазка была б еще та - все концы в воду, типа, потопли в результате внепланового всемирно потопчика...
  
  ***
  
  Я смотрю на спящих...
  Побудка в стиле джаза и тяжелого рока не работают...
  Даже ледяной душ и тот дал осечку...
  Облом-с одним словом - батенька...
  Внезапно понимаю, что я с ней таки переведался...
  С этой легендарной, вездесуще-проклятой птицей обломинго, которая под видом фламинго, пришла поведать мне все сакральные тайны Некрономикона, украденного из архивов Золотой Зари и записанных на скорую руку в Серую Кожу скандинавов, и переписанную в Серую книгу Серого Братства...
  Иду обратно, на площадь...
  Пытаюсь понять:
  'Чё делать с цветиком-семицветиком?'
  Сделать канеш моно много чего, только чую, не дадут! Времени и так, по сути, в обрез или ваще нету...
  Напрягаюсь...
  Вглядываюсь в предрассветный сумрак, сумеречного города тысячи вокзалов и...
  По золотой цепи ходят кошки...
  Да, те самые...
  Из сказки...
  Или из сказок...
  Поди, ты разбери, сколько на свете сказок о кошках и все ли они правдивы...
  От увиденного нервно подергается глаз...
  Запиливаю в них фаейрболом...
  Им хоть бы хны...
  Ходют...
  Мявкают...
  А на цепи тем временем сидят: царь, царевич, король, королевич, сапожник, портной, то есть - Вельвет, Маджиру, Рокуро и Элеонор...
  Бьенфу гоняется за кошками, явно жаждя послушать, что они запоют, когда их поймают за хвост...
  Тереза спорит с Оскаром на предмет не эстетичности подобного циклопического сооружения, а Арториус пытается выдрать лепесточек-другой у бедного цветочка, явно на чифирь...
  Как я понял - безуспешно...
  Мельхиор курит кошачью мяту, на пару с валерьянкой, сводя и без того обезумевших кошек с ума и пуская дым колечками, улетающими на заокраенный запад, летучими голландцами Черной Бороды...
  Сильвер посылает в них стрелы Амура и радостно хлопает в ладоши...
  Ну, хоть кто-то рад и то славно...
  Райфсет, на пару с Лафиком спорят, куда именно показывает компас...
  На планетарный север или все же на астрономический? Чувствую, что у меня начинают вянуть уши, выползать глаза из орбит, а шарики уезжают за ролики, вместе с шифером с беглой крыши, что смоталась на Канары, оставив краткую записку:
  'Не ждать!'
  Внезапно вижу двух Сореев, возникающих из света, бьющего из земли, словно Фороский маяк...
  Пячусь от осознания, что влип...
  И что это, вероятней всего, Чужие в образе Хищников пришли узнать, не провалил ли явку Штирлиц и не погубил ли радистку Кет, прикинувшись своими среди чужих и чужим среди своих?..
  Отступаю...
  И понимаю, что дальше хода нет - стена...
  Да, та самая - Плача...
  В ней, тоже торчат записки...
  Сиротливо трепеща, изорванными кислотными дождями, краями...
  Нервно моргаю и вижу, как на Сорея, облаченного в мрак, сходит благодатный огонь...
  Он подходит ко мне, явно используя сюнпо, что меня вообще не радует...
  Отлетаю по касательной в барак, схлопотав хук в челюсть сначала с левой, а затем с правой...
  'Н-да...
  Полный звездец...
  Приплыли! Злобный полтергейст атакует или, там был - голодный кролик? Так, он, вроде, пес? А, не, чет я запамятовал, от всей этой свистопляски - уже лев! Весь в папочку! Настоящий Симба Африканов, благо не Людочка Людоедочка, а то могло быть хуже, не безосновательно считающий, что я - этот самый Шрам, его батю заваливший, и есть...
  Чет мне сёдня явно не везет...
  Явная непруха...
  Видимо, как в присказке: и на старуху бывает проруха...
  Грустно, что сейчас такая старуха - то я...' - мыслю в расстройстве, впечатываясь в барак и стекая потеками сюрреализма Даля...
  Сорей номер шесть, то есть два - злится, а Вельвет...
  Вельвет смеется!
  'У! Зараза! Не прощу! Возьму розги и выпорю! Когда доберусь до нее, эт, при условии, что она меня до этого плеточкой не оприходует...
  А, она может! По себе знаю! Чай не первый век на свете живу! Чет, меня опять не в ту сторону заносит! Явно Хтонид куролесит, зараза тьмучешуйчатая! А если здраво, без здравура глянуть, то Вельвет - просто огонь-девка или все же - бой-баба?' - анализирую происходящий и творящийся беспредел, путаясь в показаниях, ровным счетом, как и в мыслях...
  'А все-таки интересно, что же ее так веселит-то? Неужели я...' - недопонимающее мыслю и впериваю взгляд в ее декольте, каким-то чудом удерживаемое на ее пышной груди одной лишь только хлипкой брошкой...
  'Да, она настоящая Мадам Брошкина, для которой мне совсем не жалко миллиона алых роз...' - с тоской и восторгом в своей ежевато-заскорузлой душонке думаю я, любуясь ее прелестями, что в древние времена реклись, как перси...
  Ведь недаром же красавиц сравнивали с персиками! Вот оттуда-то оно и пошло - из седой древности, ушедших вглубь времен народов...
  
  ***
  
  Откуда-то проявляется Шигуре, в компании, нагруженного вещдоками, Айфрида, с семенящими рядышком Ойшем, Моргрим и Лафаргой, у которого на плечах едут Гримуарх и Атакк...
  Окончательно впадаю в ступор, но поднимаюсь и начинаю пятиться, уподобившись раку отшельнику...
  К сожалению, не прокатывает...
  Из тьмы внешней материализуются Селика, Селена и, как ни странно, - Миха в человечьем обличье под руку с Музой...
  'Не понял? Чо за дела? А они-то тут откуда?' - не успеваю даже толком возмутиться, как меня тащут под белы рученьки к 'цветочку', пред светлые очки Шестого и, само собой разумеется, Пятого Эмпиреев...
  Я, есесно упираюсь, а мну все равно тащут...
  Итог: сижу в цветке...
  Ощущаю себя замороженным принцем Дюймовочкой из приключений Карика и Вали...
  Цветок зараза такая - захлопнулся, и сижу я, как муха в паутине, света белого не вижу...
  Сижу и жду своей участи...
  Сижу, а они, гады, ходят! Ходят и поют! Поют и водят хоровод! Попутно окрестив цветочек - пасхальной елочкой! Психую...
  Выбираюсь оттуда, весь перемазанный пыльцой фей...
  Чувствую себя еще дерьмовей, чем раньше...
  Цветочек улетает в небо, махая лепестками на прощанье...
  Маджиру, сидит передо мной на корточках, склонив голову набок и лыбится...
  Криповатенько так, что аж оторопь берет...
  Бред, одним словом...
  Чует мое сердце - неспроста! Ой, неспроста! А, чуйка у меня та еще - очешуенная! Вновь появляется Света, то есть Вёльва, а чтоб ее - Вельвет! Садится на трон из черепов, словно она - железная леди...
  Ну, как садится? Как королева! Как настоящая Королева Катастрофы и...
  И мечом, украденным у Арториуса, посвящает меня в рыцари Розы...
  Меня выпиливает в Астрал...
  Понимаю, что стою в нем один...
  Пусто...
  Никого нет дома, да и дома тоже нет...
  На мне зеркальная броня...
  Искрится она радугой безумного угара...
  Волосы как снег, хорошо еще, что не тают, как льдинки снежной королевы или как прикосновения Джека Фроста, катающегося по льду воспоминаний с Эльзой...
  В руке - держава, сиречь, мир и...
  И я, походу, охраняю этот мир...
  Злюсь на них на всех...
  Матерюсь в голос, но мир глух!
  У него свои заморочки, а у меня - свои!
  Возвращаюсь в реальности и в гостиницу...
  Сажусь на подоконник...
  Начинаю медитировать...
   Не замечаю, как бежит время...
  Свыкаюсь со своей новой ипостасью - Хранителя мирового равновесия...
  Снова психую...
  Вернулись кошки...
  Устроили мне мюзикл...
  Невзначай, любя, назвали Идиотом...
  Я обиделся...
  Потом выяснилось, что они это не со зла, и что я был не прав, что их неправильно понял...
  Вроде, кошки, а вешают лапшу на уши, как котеги с черепажеками! Ну, их на фиг!
  Они все же одна сатана, хорошо еще, что не муж и жена! Начинаю думать, что я, возможно, чего-то недопонимаю в этой жизни, или, что у меня, на худой конец, размножение сознания...
  Ну, вот как у Сорея, к примеру...
  Гляжу на братца...
  От стресса нервно курю в сторонке трубку Зенруса, что он впарил отчего-то мне, а не Сорею...
  Смотрю...
  Поражаюсь...
  Они - его ангел и демон, там так и сидят...
  Да, те двое - из Зазеркалья Алисы...
  А затем - 'бац' - и Сорей Хельдальф - одна штука - мирно дрыхнет на кровати, только задняя левая лапа подергивается...
  'Зайцев он, что ли, гоняет?' - рассеянно думаю, созерцая его мирно-псевдобездыханную тушку спящей красавицы - сиречь Авроры...
  'А, не - Миклео!' - внезапно догоняю я, видя, как тот на него навалился и сладострастно мурчит, что-то про то, что он, Сорей, скоро станет папочкой...
  Осознаю...
  Фигею...
  Зверею по новой...
  Снова вою на луну, показывающую мне язык из-за хмурой, постапокалиптичной тучки метростроя с планеты 'Мы'...
  Мне вновь аккомпанируют псы...
  Причем под дополнительное солирование Ойша...
  Миха, выползший на свет божий, из наркотического транса, насланного Хтонидом, пытается меня поджарить...
  Шипит, скотинка чешуйчатая! Благо, писать не может - нечем! Как-то видел, что Света ему письменные принадлежности давала! А вот, фигушки! Обойдется!
  Я с Драконами больше не разговариваю и в их игры не играю! А с преступными Драконами - и подавно! Пусть сам свою кашу расхлебывает, коль заварил! Отворачиваюсь к окну...
  Игнорю...
  Он, по ходу обиделся...
  Миг - дематериализуется...
  Дальше еще прикольней: Симка, как зомби из Дисней Ленда, встает и идет по прямой, несколько раз ударяется лбом об стенку, возвращается обратно, вырубается и храпит, а дальше...
  Дальше, я в прострации...
  Не понимаю я ее, чес слово...
  Не, правда, не понимаю!
  Лейла, лежа на спине и раскинув руки, словно крылья и паря в воздухе над кроватью, словно притяженья больше нет или ей по фигу, поет...
  Поет, что-то про гимн народов и батяню комбата...
  Прислушиваюсь, пытаюсь понять, откуда все-таки она про него узнала? Осознаю...
  Впадаю в уныние, перерастающее в депресняк...
  Плачу...
  Созерцаю свою тушку под микроскопом...
  Снова рыдаю навзрыд над разбитым корытом души, а-ля каравелла Катисарк...
  Понимаю, что так жить тоже можно...
  Беру себя в руки и принимаюсь за дело...
  Пою свой гимн, что драной, трехцветной некоматой рвется из глубины Эго, дабы низвергнуть Ид в пучины безбрежного Хаоса:
  'Вяжется узор вселенной! Будет жизнь людей нетленной!
  Властелином изменений назовут меня!
  На крылатой каравелле я приду сквозь небеса!
  Назовут меня Драконом... Змеем с крыльями покличут!
  
  Что принцессу, свет-девицу умыкнул в ночь из светлицы!
  Что, как вестник всех богов, на ладье катал врагов!
  И пленяя без конца, вычитал ноль от нуля!
  Сингулярность распрямил, ночь во мраке утопил!
  Растворил беду в огне и остался на коне!
  
  Я свяжу узор священный! Волшебство вплету в века!
  И родится измеренье в золоте, сквозь тьму горя!
  Все дороги мирозданья соберу рукой - в одну!
  Мир избавлю от страданья! Ему спасенье подарю!
  
  Белой лилии сиянье заключу в ларец судьбы!
  И проснется пониманье, в час, когда растают льды!
  И по тропке осознанья ангелы пойдут войны...
  Я окончу состязанье, бесконечную войну!
  И владыке Мирозданья розу мира подарю!
  
  Подарю клинок священный! В камень мира заключив!
  И тогда начнется в небе вальс Драконов и стихий!
  Вмиг падет печать проклятья! Имя миру прокричу!
  И познают враз запчасти, что же сделать я хочу!
  
  Вьется змейка светом ярким, веретена песнь поют!
  Я играю в эти игры, что живые Суть зовут!
  Души вкладываю в сердце! В ризу оправляя жизнь!
  И сверкающим рассветом вдаль веду сквозь прах живых!
  Не потерянных-забытых, а как есть, всегда родных!
  
  Обращаюсь не Драконом, а потоком и огнем!
  Фениксом, иных Законом, первородным, вечным сном!
  Мир дремает на ладони, расцветая колдовством!
  И сирены в черном взморье машут золотым пером!
  
  Я смеюсь, ваяя вечность, в отражение глядя,
  Но грустит, замкнувши сердце в тьме времен навек, судьба!
  Тень глядит глазами скорби сквозь черту прошедших дней
  И осколки исчезают, руша клетку ложных Лей!
  Я плету узор священный! Я дарую вечным жизнь!
  
  Я - владыка сотворенья! Страж, познавший вечный смысл!
  Я своим мечом венчаю и навеки разлучаю тех, кто сердцем нерушим!
  Все обеты сохраняю! Волю все кую я в сталь! В омут истины гляжу!
  Имя вечное шепчу, только небо никогда не откроет мне себя!
  
  Не ответит, не мигнет! Дождь желаний не пошлет!
  Не разрушит ту темницу, где дремает дней синица,
  Что в обличье элисарки пролетела сквозь туманы, что сокрыли Авалон!
  В час, когда уснул навеки мира грешного Герой!
  Сон Морганы расплетется, разольется тишина...
  
  Вырвется на волю сила, властью пламенной горя!
  Повстречаюсь я, наверно, с Вечной Силы Королем...
  И тогда, возможно, мирно с ним под небом заживем!
  В миг, когда в зеркальном блеске дождь родится золотой!
  
  И волшебник сновидений посох мне подарит свой!
  Назовется древней тайной, Эмрисом ночного леса,
  И в священной чаще лета я найду свой Камелот...
  Встретит Ланселот Гвиневру, а Артур найдет ле`Фей...
  Выпьет пламя мирозданья из Грааля снов Сорей...
  
  Мерлин же, подарит шляпу ангелу из древних дней,
  Что, как гений ожиданья будет ждать в сиянье сфер...
  И когда падут оковы и проснется красота,
  Воплотившись в деве стройной, что сквозь смерть к любви пришла,
  
  Лишь тогда пойму душою, что закончилась борьба!
  Я тогда юдоль оставлю, устремлюсь к звезде народов,
  Что сиять предвечно будет через сумрак сладких снов,
  И тогда прошепчет, может, песню вечную любовь,
  Что меня своим Героем назовет в саду из роз!'
  
  ***
  
  Я спел...
  Укрепил связи и мировые столпы...
  Понял, что Хайленда больше нет, и что Алиша - вознесенная...
  Всплакнул...
  'Светлая им всем память!' - пронеслось в сознании...
  Понял, что я теперь ками...
  Самый, что ни на есть Эмпирей...
  А все потому, что я, как бы являясь дебафером братца, по-тихому, забрал всю энтропию павшего королевства...
  Смотрю на город...
  Он оклемывается...
  Понемногу...
  Пастырь спит...
  Мне, как-то тоскливо...
  Начинаю курить фимиам и размышлять о смысле жизни...
  Вижу, как Серега гоняет своих людей...
  Вижу, как жучара Мейвин идет по дороге жизни, ведомой и открытой только ему...
  Вижу, как опадает серым пеплом вереск истины, под его древними башмаками судьбы...
  Даже думать не хочу, что он обо мне подумал и кем посчитал...
  Это, вообще, не мои проблемы!
  Моя проблема - это Сорей! Вернее - Хтонид и Эмпирий или Эмпириум? Планета, откуда родом серафимы...
  Смотрю вдаль...
  Машу рукой Сереге...
  Он сбегает...
  Одариваю его за компанию анимой и лечу...
  'Ну, а чо? Пусть живет!
  Я не настолько страшный, каким меня малюют! Амплуа серебряного соболя ему идет! Правда, никто кроме меня, компашки Пастыря и хема этого не увидит и не оценит, но это все-таки не для людских глаз делается! Это все-таки сакральное таинство! Так сказать, боевое крещение или прыжок с краеугольного камня или башни!' - усмехаюсь...
  Усмехаясь, ловлю его сердитые угрозы в мой адрес и возмущенное ржание его прекрасного коня...
  Думаю, что зверюга - вылитый Зайчик Дика...
  Расплываюсь в улыбке...
  Мне весело...
  Правда, весело! Весело, хоть сердце и обливается горючими, кровавыми слезами и поет...
  Поет, заходясь в безумном экстазе и осознании, пожирающем мир...
  Мир, который цинично безразлично смотрит на меня...
  Смотрит, вечно мудрыми глазами Кроноса, чьим аватаром, по-сути, я и являюсь...
  
  ***
  
  Свет жжет...
  Он ждет тьмы...
  Ждет, становится все больше...
  Понимаю, что мое путешествие с братом скоро подойдет к концу...
  Молюсь всем силам и самому себе, чтобы все обошлось, и он все-таки выжил...
  Ловлю на себе взгляд стально-зеленых глаз из зеркала по ту сторону смерти и вздрагиваю...
  Начинается дождь...
  Я продолжаю курить, а Сорей...
  Сорей продолжает спать...
  Неделя обещает быть тяжелой...
  Ведь как ни как, но я теперь бог и мне отвечать за весь тот ад, что случился и, видимо, случится еще, а пока...
  Пока я буду курить...
  Курить фимиам и ждать, когда же спящий проснется...
  Дождь, как мне показалось, разделял мои чувства...
  Он кружил, закручивая облака в цветные вихри смерчей, окрыленные Драконами, павшими в порок и безвозвратно гибнущими в момент их касания о мой благословенный барьер...
  Тьма наступала...
  Свет отказывался сдаваться...
  Битва битв брала новый поворот, атакуя очередной вражеский бастион, а в небо уносился дым пожаров и скорбный вопль матерей, теряющих своих детей...
  Пламя сжирало все, даже само время...
  Настала ночь и звезды смолкли, взяв минуту молчания...
  
  ***
  
  'Здравствуй, небо в облаках, здравствуй, юность в сапогах,
  Пропади, моя тоска, вот он - я, привет, войска!
  Эх, рельсы, поезда, как я попал сюда? Здесь не то, что на гражданке,
  На какой-нибудь гражданке, жизнь с наружи и с изнанки
  Сам попробуй изучи. Для печали нет причин.
  Непросто быть собой, когда шагает строй,
  Только сердце птицей бьется и ликует, и смеется,
  И ему не удается под конвоем петь в груди. Знать бы, что там впереди...
  Где-то течет река, где-то дом, где все ждут нас назад,
  Это не грусть слегка, просто ветер щекочет глаза.
  
  День за ночь, а год за два. Слышь, два уха - голова!
  Не гляди, брат, кирпичом, Мы возьмём своё ещё!
  А нам ведь жить лишь раз, сегодня и сейчас!
  Мы с тобой (ещё попомни) этот день со смехом вспомним,
  И не раз стакан наполним, И не раз махнем до дна!
  
  Здравствуй, небо в облаках! Здравствуй, юность в сапогах!
   Праздник, будни или бой в ситуации любой пока не дан приказ
  Нам завершать рассказ. Всем, кто в ногу и не в ногу,
  Жизнь дает одну дорогу. Радость встреч, невзгод тревогу
  Не удастся обойти, тем, кто все еще в пути.
  
  А сколько будет дней и шансов стать сильней!
  Если сразу не известно, из какого кто здесь теста,
  Будет время, будет место все расставить по местам.
  Скоро все увидишь сам.
  
  Где-то течет река, где-то дом, где все ждут нас назад.
  Это не грусть. Слегка просто ветер щекочет глаза.
  
  Шаг вперёд и два назад, кто бы знал, чему я рад?
  Просто сбросил я печаль, словно голову с плеча
  На стыках рельсов, пули в виски вбивают пульс
  Ты поймёшь, как будет нужно, где предательство, где дружба,
  Где карьера, а где служба, и как сердце безоружно,
  Как обманчива наружность, сколько звёзд и сколько лычек,
  Сколько лиц, личин, обличий, и как мало в нас различий...
  
  Не всегда понять дано где реальность, где кино,
  Может жил ты и не знал, что играл лишь сериал,
  Так может в этом суть, что с песней легче путь.
  
  Ты поймешь, как будет нужно, где предательство, где дружба,
  Где карьера, а где служба, как обманчива наружность,
  Сколько звёзд и сколько лычек, сколько лиц личин обличий,
  И как мало в нас различий. Не вернется время вспять,
  Не к лицу нам унывать. Оседает, как песок, время пылью от сапог.
  Когда придет пора сказать: "Домой пора!'
  
  Но душа твоя, как прежде, ждет любви, живет надеждой!
  Под казенною одеждой сердца трепет не унять, как свободу не отнять.
  
  Где-то течёт река, где-то дом, где всё ждут нас назад.
  Это не грусть слегка, просто ветер щекочет глаза.
  Кто слабак, а кто боец, кто герой, а кто подлец?
  Испытай, проверь на вкус силу слов и прочность чувств!
  Пока звучит мотив, у жизни есть мотив!
  
  Ты поймёшь, как будет нужно, где предательство, где дружба,
  Где карьера, а где служба, и как сердце безоружно,
  
  Как обманчива наружность, сколько звёзд и сколько лычек,
  Сколько лиц, личин, обличий, и как мало в нас различий.'
  (песня из сериала 'Солдаты')
  - звучало в небесах...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Интермедия 41***
  
  ***
  
  *Апокалипсис*
  
  ***
  
  *Ластонбелл*
  
  ***
  
  Сергей и Мейвин очнулись одновременно от ушата ледяной воды...
  Да, пробужденье, так сказать, то еще, но могло быть и хуже...
  В любом случае, мрачная морда бледнолицего 'демона' ничего хорошего им есесно не сулила...
  'Демон' искренне не втыкал в происходящее или, вернее, в произошедшее и требовал детального ответа на свои вопросы...
  Сергей задумался, а стоит ли, вообще, ему что-то рассказывать? Но узрев у своего носа с десяток файерболов, передумал и просветил 'страждущего'...
  'Страждущий', не сказать, что был доволен, но надолго завис, задумавшись о бренности бытия и его, 'демона', жизни...
  Мейвин же, с сомнением все это время на него пялился и бормотал вслух что-то насчет слишком большой дозы отбеливателя или, вернее, очищающего энергию средства...
  Средства, в связи с которым оппонент щеголял зеркальной белизной, словно его искупали в Допе или он тесно пообщался с мистером Пропелом, так как от него почему-то тянуло лимонной свежестью...
  Прояснив произошедшее и в общих чертах все ему, обрисовав, незадачливая парочка поспешила удалиться от греха подальше, а то кто знает, что ему еще в голову взбредет, недохеллиону этому...
  
  ***
  
  Мейвин, погруженный в свои мрачно-безрадостные мысли, брел с Сергеем...
  Брел, аккурат до штаба, попутно приводя в чувства бессознательные тушки прохожих, встречающихся им повсеместно: то тут, то там...
  В конечном счете, он помог Сергею растолкать его подчиненных, после чего отправился в Пендраго с целью выяснить, как обстоят дела там, а после - на север, к точке пересечения лей-линий, ведь то, что творилось с Земным Пульсом, ему свершено не нравилось...
  К тому же, давеча он чуть не упал со стула, куда сел по любезному предложению Сергея выпить с ним, дабы забыть об этом кошмаре, когда его собеседник буквально на глазах изменился...
  Собольи уши и хвост ему, конечно, шли, но все-таки изрядно напугали их обоих...
  Правда метка на руке генерала мгновенно перестала кровить, но веселей от этого Сергей не стал...
  Только лишь сильней ожесточился, в связи, с чем принялся гонять, кое-как отошедших от обморока подчиненных, устроив им всем настоящую муштру...
  Муштру под видом учений по ликвидации ЧС природнотехногенного характера при усилении вулканической активности и злобными кознями Владыки Бедствий...
  Да, Сергей, взяв волю в кулак, вполне успешно справлялся со своими проблемами, гоняя подчиненных, а Мейвин, поудобнее перехватив книгу, побрел прочь из города...
  Проходя мимо одного их уличных зеркал, он внезапно остановился, буквально споткнувшись на месте...
  Ведь оттуда ему слала воздушный поцелуй его, безвременно почившая, мама, Маджиру Мейвин...
  Он моргнул и потер глаза...
  В зеркале был пусто...
  Оно внезапно перестало отражать что-либо, и со стороны казалось, что даже его собственное отражение взяло не то отгул, не то отпуск и уехало на Мальдивы в параллельное измерение...
  Помрачнев и послав Велеслава к хема, он отправился в путь, не замечая того, что за углом здания стояла, прижимая к груди черного нормина, прекрасная светловолосая девушка, из чьих глаз, звездами падали слезы, а небо...
  Небо, тем временем чертили, сгорающие в атмосфере планеты, голубые и зеленые вспышки метеоритного потока...
  Над Зестирией сгущалась тьма, а бал демонов набирал обороты, и зеркала пели, норовя утащить всех и каждого в свое эфемерное зазеркалье, навеки потеряв ключи от грядущего...
  Грустно усмехнувшись, Дракон погасил солнце...
  В небе искаженного города, ослепленного страстями, тлела мертвенной власяницей луна серых пределов...
  Ночь плакала...
  Звуки стихли...
  Наступило забвение...
  
  ***
  
  'Плачут небо и вода, дремлют языки огня...
  По земле бредет поземка, завернувшись в шаль без толку...
  А на блюдечке каемка хмарью серой расцвела,
  Уж сказала мне тетерка: ночью умерла Луна...
  
  Камни вдруг распались пеплом, жизнь священную даруя,
  Травы в небо устремились, ставши серой сталью улиц...
  Звук рассыпался, разбился, словно пепел, словно кварц
  И теперь мерцает солнце там, где время просто фарс...
  
  Дождь идет осколков битых, в серебро соткались нити.
  Паутина оплела стан седого корабля, и уснул в ладони нежной
  Древний город полный негой, что когда-то создала сила, что в душе жила...
  Это было и прошло... Лето кровью отцвело... Все истаяло в огне! Стало пусто на душе
  
  Выло древо, сталь кричала, магма в бездне бушевала,
  Гравитация исчезла, электричеством звеня, и магнит тогда поведал,
  Тайну страшную крича, что законы измеренья зла разрушила рука...
  И теперь во всей вселенной не найти самих себя...
  
  Мчится, льется, вьется сила, золотым горя огнем...
  Дождь идет велеречиво, устремившись вверх огнем...
  Лед сжигает без оглядки, и летят по тьме салазки.
  Кучер правит в тьме мечом, обращая вечность сном...
  
  Щит и меч сжимает время, девой тонкою стоит,
  Треплет косы воплощенье, вмиг растаявшего льда,
  Перед девой в измененьях, вечной истины Герой
  Все стоит, даруя время: все же стать самой собой...
  
  Блещет алая броня, а в руке горит слеза, розой алой расцветая
  И безжалостно теряя все, что дорого порой и дарует что покой...
  Он стоит, склонив колено, а она молчит надменно... Смотрит вдаль, не на него...
  И поет, всегда одно: пусть настанет воскресенье в мире, полном сожаления!
  
  Лишь тогда смогу я вновь стать, наверное, собой!
  И вернется в круг судьбы, сила, что сожгла миры! И обрушила мосты,
  Сбросив с пьедестала тьмы человеческих страстей силу, что всегда есть в ней!
  Враз вернув, как неба чудо, душу, что отдала людям!
  
  Будет пламя обжигать! Будет холод охлаждать!
  Ранить сталь, скреплять металл!
  Травы будут охмурять! Древо будет вдохновлять!
  Воздух будет жизнь дарить, ну, а дух все сочетать!
  
  Сон кошмарный испарится, никогда не повторится!
  Улетит, расправив крылья, в небо синее синица,
  Клетку разломав крылом и покинув отчий дом!
  В час, когда любовь случится в сердце, что в тисках томится!
  
  Сгинут мрак и колдовство! Свободно станет естество!
  И инь, и ян найдут себя! Взойдет во тьме тогда заря!
  И осветится вмиг планета, познав, что днем она согрета!
  Когда растопит тьму любовь, в холодных дней ворвавшись, дом!'
  - пропели тихо тени, клубясь по закоулкам...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 58***
  
  ***
  
  *Апокалипсис *
  
  ***
  
  *Ластонбелл*
  
  ***
  
  ...Алое...
  Ало-черное с кроваво-алым...
  Космический холод и реки магмы...
  Рев миллионов чудовищ и раскалывающийся на осколки мир...
  Мир, парящий в бездне...
  Одна за другой гаснущие звезды и горящие глаза, размером со вселенную...
  Глаза, заполненные непроглядной тьмой...
  Тьмой, пожирающей души...
  И Дракон...
  Дракон...
  Чудовище...
  Чудовище, какого еще не видывал мир...
  Явилось ему во всей своей гротескной красе и порочном великолепии...
  Оно явилось, и теперь рычало и ревело...
  От его чудовищного гласа исчезали, рассыпаясь искрами пыли, целые галактики и остывали далекие светила...
  Оно смотрело...
  Смотрело на них свысока...
  На таких маленьких и хрупких, а они - стояли...
  Стояли на обломках мира...
  Стояли под гнетом этого чудовищного взгляда, на маленьком кусочке не то пустоты, не то тьмы, что заботливо-беспристрастно залила и поглотила все вокруг...
  Все, кто там остался, были в белом...
  Словно облаченные в свет новорожденной сверхновой или в саван сгинувшего в конвульсиях прошлого...
  Все искрилось...
  Горело...
  Это было страшно...
  Воистину страшно...
  Но, выбора не было...
  Им нужно...
  Им было нужно сделать это...
  Иначе, было бы слишком поздно и ничего не осталось бы вообще не от чего...
  Им нужно было победить Дракона...
  Дракона, воплощающего собой саму Смерть...
  Сорей видел перед собой человека...
  Человека, стоящего в отдалении...
  Человека, одетого в пламя галактик и в призрачный лед неупокоенных душ...
  В его руке был сверкающий клинок...
  Клинок, размером с горизонт...
  И, на его лезвии пылала, горя пожаром тысячелетий, заря миллиардов восходов...
  Он сам был светом...
  Ему было все чуждо и все всё равно...
  Холодно ли...
  Жарко ли...
  Есть ли воздух или нет его...
  Ему было безразлично...
  В этом месте, вне пространства и времени был только Он...
  Только Он и Дракон. И больше никого, и ничего...
  Те, Кто пришел с ним, стали его Мечом...
  В этом или уже в ином мире, он остался один на один со своей Судьбой и Судьбой всего Мироздания...
  Его целью было - уничтожить Чудовище прежде, чем Оно уничтожит Его...
  Уничтожить, чтобы вернуть все к нормальной - истинной жизни, а не подложной иллюзии, что поглощает все, извращая и постоянно переиначивая, создавая в себе и фактом своего существования бесконечность иллюзорных миров...
  Это походило на столкновение, рождение и гибель суперсверхновой, рождение вселенной при большом взрыве, на бесконечный круговорот жизни и смерти, на вечный бег по кругу из которого не было выхода...
  Вот только он его все же нашел...
  Нашел, ведь из любого лабиринта выход существовал всегда...
  Он нашел его...
  Нашел, так как посчитал, что так будет лучше...
  Что лучше - начать все заново...
  Начать с нуля...
  С чистого листа...
  Ведь иначе нельзя...
  Всегда нужно двигаться вперед! И пусть даже это движение и сотрет его в порошок, перетрет, перемелет в труху его душу в огненных жерновах сюрреальности, но он не может поступить иначе! Просто не может! И он непременно поступит правильно! Ведь это - Его Долг!
  Его Жребий!
  Его Путь! И...
  Его Жертва! И пусть из глаз льются слезы - Пусть! Пусть кровь превратилась в магму или замерзла и испарилась в огне протуберанцев - Пусть!
  Он выживет!
  Он станет силой! Станет той самой, превосходящей все и вся разрушительно-обновляющей силой, что перепишет ход истории и все исправит! Непременно исправит! Не будь он тем, чье имя на всех языках и во всех мирах, и у всех народов всегда будет звучать, как: Спаситель...
  На этой мысли Сорей и очнулся...
  Очнулся от собственного крика...
  Легкие были сожжены...
  Все тело словно одеревенело и замерзло...
  Он был мокрым, словно мышь...
  Его трясло...
  Рядом были Алиша и Миклео...
  Они почему-то спали в обнимку с ним, прижавшись к нему своими разгоряченными телами...
  Это смущало...
  'Стоп! Спят?! Почему они спят с ним?! Почему он спит?!' - пронеслась полная страха и непонимания мысль, обдав его волной липкого страха и заставив холодный пот потечь по его, и без того мокрой от него, коже...
  Сорей помнил, что он, вроде бы, не собирался спать...
  И тут на тебе: уснул и даже не помнит: когда и с кем!..
  Ну, с кем - он уже понял, но когда и почему, это - нет?..
  Он попытался это вспомнить, но не смог...
  Провал и только...
  Тень странного и жуткого кошмара впилась своими острыми когтями ему в самое сердце, в самый потаенный уголок души и никак не хотела отпускать, тоненько воя, словно безумный кысь, вечно алчущий душ...
  К своему ужасу, Сорей никак не мог отдышаться...
  Ему начало казаться, что он пробежал стометровку за рекордно короткое время или совершил заплыв через Ла Манш...
  Осознание этого внезапно поразило его...
  Он осознал, что помнит то, чего не должен был помнить...
  Это, вообще, была не его память, не его воспоминания и не его знания...
  'А моя ли это жизнь?
  Сорей ли я?' - вновь мелькнула безумная мысль и на этот раз уже не спешила покидать, напуганного до чертиков, юношу...
  Беспокойства добавлял еще и тот факт, что серафимы, Роза с Алишей, отчего-то спали, лежа на кроватях и паре раскладушек...
  Сам этот факт был странен, ведь обычно они спали внутри его души, дематериализуясь...
  К тому же, кто-то был столь любезен, что поставил для них мебель...
  Но самым главным был тот факт, что никто не проснулся от его крика...
  От этой мысли Сорею стало жутко...
  Он встревожено огляделся, стараясь не разбудить мирно посапывающих спутников, и застыл...
  Застыл, пораженный...
  На подоконнике, у отрытого окна сидел Слава...
  То, что это именно Слава он понял как-то сразу, хоть внешность его 'братца' и изменилась, претерпев изменения...
  Велеслав выглядел странно...
  Весьма странно, но при этом и шикарно...
  Зеркально-белые одежды, длинные, совершенно седые волосы, излучающие мягкий свет и...
  Белые крылья, но не драконьи, а лебединые...
  Крылья, странно парящие за его спиной, даже не касаясь лопаток...
  Он сидел и курил...
  Курил, держа в серебристых перчатках длинную, словно выточенную из хрусталя, трубку...
  Рядом с ним в небольшой корзинке играли с привязанными перышками элисарки котята: черный, белый и трехцветный...
  На подоконнике вместе с ним сидели еще несколько пушистиков: рыжий, дымчатый, черный и полосатый...
  Они задумчиво созерцали, творящееся за окном, безобразие и громко мурчали, в меру своих кошачьих сил...
  Смотря вдаль, Слава или просто не замечал Сорея или был слишком глубоко погружен в свои мысли, чтобы, вообще, на что-то отвлекаться и реагировать...
  
  ***
  
  Хорошенько обдумав все, Сорей аккуратно встал...
  Он чувствовал себя разбитым и истощенным до крайней степени...
  У него жутко болел весь низ живота, а тело жгло и ломило, словно кто-то безжалостно-бесчеловечный испробовал на нем какую-нибудь сверхновую камнедробилку или что-то в этом роде...
  Вот только, что это все такое - он в очередной раз не знал...
  Знание приходило само...
  Приходило, возникая словно бы из ниоткуда, и понемногу заполняло, невесть, когда образовавшиеся, пустоты в его душе...
  Чувство было странным, но дискомфорта, все же, не вызывало...
  Мысленно, он свыкся и смирился с этим своим новым состоянием, приняв его как данность...
  Пошатываясь, неуверенным, слегка прихрамывающим шагом он подошел к брату...
  'Слава?
  Ты в порядке? Как долго все спят, и что с нами со всеми случилось?' - тихо произнес он, коснувшись плеча юноши...
  Серафим повернулся, прекратив курить, и воззрился на него совершенно золотыми глазами, в которых переливалась безумной радугой печать Пастыря, сменив собой черную метку смерти...
  Слава мрачно оглядел его с ног до головы, а затем встал...
  Трубка исчезла, рассыпавшись сверкающими ледяными звездочками...
  Пастырь даже не успел пискнуть, когда его буквально сгребли в охапку, как котенка и отнесли обратно в кровать...
  'Лежи и даже не вздумай вставать!
  Ты не в том состоянии, чтобы расхаживать тут и пугать всех своим 'прекрасным' ликом!' - жестко произнес Слава, накидывая на, опешившего от подобного отношения, Сорея легкое потертое одеяло...
  Проснувшийся от всех этих действий, Миклео вцепился в руку Сорея мертвой хваткой, буквально прижавшись к нему всем телом, не то, боясь потерять его, не то, желая стать еще ближе, чем он есть, и при этом сильно дрожа...
  'М-миклео?
  Ты чего?' - искренне не понял юноша, удивленно взглянув на возлюбленного...
  Миклео не ответил...
  Он только заплакал и прижался к Сорею сильней...
  'Да что случилось, то? Объяснит мне кто-нибудь, что здесь происходит или нет? А то я умру от неизвестности!' - пылая праведным гневом, возмущенно произнес Сорей, приобнимая плачущего Миклео в надежде его успокоить и вперяя свой пламенный взор в, непоколебимо стоящего напротив и ухмыляющегося, Славика...
  'Пока ты ни от чего не умрешь, но на будущее гарантировать не могу!
  Тебя и их всех остальных спасло, можно сказать, чудо или то, что ты - Пастырь, а следственно, необычный человек!' - усмехнувшись, произнес Слава, садясь на материализовавшийся буквально из воздуха резной стул, больше похожий на трон и сцепляя пальцы в замок...
  'Э...
  Слава, а это - нормально?' - кивнув на стул, как бы невзначай поинтересовался у него Сорей, приподняв в удивлении пушистую бровь...
  'Нет, но сейчас - да! Последствия иногда бывают в чем-то приятными!' - как-то не особо весело промолвил он, чеша за ухом, запрыгнувшей ему на колени, рыжей кошке...
  Кошка же, активно и дружелюбно урча, стала перебирать лапками, явно наслаждаясь процессом...
  'Чего это она?' - чуть нервно спросил Сорей, наблюдая за странным и неведомо откуда взявшимся, и при этом буквально лучащимся от счастья, зверьком...
  'Соскучилась, наверно, по теплу и солнцу...
  Вот и липнет как банный лист!' - расплывшись в теплой улыбке, все еще чеша кошку за ухом, меланхолично произнес Велеслав...
  'Так! Ладно, пока суд да дело, перейдем к сути проблемы! Наша проблема номер два или три, это как посмотреть, решила сделать свой ход и сделала, подложив нам всем большую свинью, даже можно сказать кабоняру! Столица Хайленда - Ледилейк - уничтожена, как таковая, со всем живым и мертвым, что там было! Можно смело сказать, что Алиша - единственный выживший! Но, это - тоже, как сказать...' - Велеслав нахмурился и потер переносицу...
  Он тоже выглядел довольно устало и так, словно на его плечи рухнул весь груз мелочных забот всего человечества...
  Кто знает, возможно, так оно и было...
  'Так получилось, что она выжила, хотя должна была умереть...
  Проще говоря, она была на волосок от смерти, но так, как она была твоим оруженосцем и еще, благодаря печати наложенной на тебя в Хайленде, она вышла из того ада целой и невредимой, ну почти...
  Просто так ничего не делается и за все, как известно, нужно платить...
  И иногда цена бывает просто заоблачной...' - чуть грустно произнес Слава, задумчиво сверля потолок взглядом...
  'Алиша не умерла, но она больше не человек...' - печально, с легкой иронией произнес он и на этих его словах, глаза Сорея резко сузились и он побледнел, с силой сжав кулаки...
  'Спокойно! Без нервов!' - усмехнувшись, произнес Слава, растягиваясь в улыбке...
  'Она стала серафимом, не умерев! Это называют вознесением! Так сказать, благоприятное или неблагоприятное стечение факторов и обстоятельств!
  Она прошла через небесные врата и переродилась, как серафим! Причем серафим света, и как подтверждение произошедшего с ней, появился тысячелистный лотос! Это - неувядающий цветок, источающий невероятное количество благодати! Так сказать, реликвия бессмертных и сам символ бессмертия и перерождения! Правда, является он в мир крайне редко и только в том случае, если есть на то воля духов! Но все же, не обольщайся! Ситуация мало приятная и безрадостная! На данный момент единственный не пострадавший, ну почти - это Сергей...
  Он отделался сильнейшей мигренью и недельной слабостью! Вам же всем досталось по полной программе!' - спокойно проговорил Велеслав, поглаживая, растянувшуюся у него на коленях, кошку...
  'Я не совсем тебя понял...
  Что нам досталось и почему? И, это...
  Это, как-то связано с тем, что я помню что-то, чего не должен помнить по определению?' - тихо спросил Сорей, помрачнев и переваривая информацию о том, что он проспал целую неделю...
  Снова...
  'Сорей!
  Ты помнишь что-то чужое?' - с ужасом прошептал Миклео, бледнея...
  'О!
  Сорей!..' - сокрушено воскликнул серафим, буквально оборачиваясь вокруг юноши, явно с целью задушить оного в своих объятьях, чтобы утешить...
  Только не особо успешно...
  'Гм...
  Думаю, что связано...
  К сожалению...
  Я объясню, в чем дело, но думаю, ты будешь не в восторге...
  Думаю, никто не будет в восторге от такого...' - как-то печально произнес Слава, задумчиво глядя в окно...
  Там на него во все глаза глядел взъерошенный черный кот, с разноцветными глазами, один из которых сиял безумно-кровавым огнем, разбрасывая вокруг себя алые блики, так похожие на кровокрылых бабочек, в забытые времена порхавших в Зестирии...
  Серафим, вновь грустно улыбнувшись и тяжело вздохнув, продолжил:
  'Ты ведь знаешь, что печать на твоем теле - необычное украшение, а очень сильный магический знак...
  Эта пакость была эгрегориально связана с Хайлендом и преимущественно с королевской семьей...
  И ты был обязан делать все на благо этой страны...
  Да, я временно заблокировал ее эффект ранее, так как эта вещица угрожала твоей жизни и жизням твоих спутников, но к сожалению, в связи со смертью большей части народонаселения страны, барьер аннулировался, но ты все же остался жив благодаря присутствию Алиши, серафимов и меня - в качестве амортизатора и ретранслятора частотных импульсов...
  Только вот - проблема не решена...
  Количество выпущенной на волю энтропии, превысило лимит жизнеспособности одного человека, даже с учетом того, что он - Пастырь, так же, как и лимит жизни имеющихся здесь серафимов...
  Проще говоря, вы все будете понемногу умирать...
  Процесс можно замедлить довольно эксцентричным способом, но только замедлить, а не остановить! Хотя...
  В принципе возможна и остановка, но потребуются годы и около двенадцати часов ваших жизней каждый день! Так сказать, для устранения последствий! Вот только я не вполне в этом уверен и сильно сомневаюсь, что тебя или их...' - потерев в раздумии подбородок Велеслав прищурившись, указал на серафимов... - 'Хватит на столько...'
  'Ты, вообще, о чем? На что меня не хватит? Если есть способ это прекратить, то скажи мне его!
  Я хочу знать!' - с жаром произнес Сорей вскидываясь...
  'Скажу-скажу! Не беспокойся ты так! Но сдается мне, он тебе не понравится! Сам факт ситуации, в которую ты попал, тебе не понравится! В любом случае, тебе нужно сказать мне 'Спасибо!' - потому, что если бы не я, то ты бы сейчас здесь не сидел! И, да, Микки! Не надо смотреть на меня, как на врага народа и с таким ужасом, словно я и есть воплощение вселенского зла! Пока, что я или кто-то иной ничего плохого с тобой делать не собирается! И еще...
  Гм...
  Может это и окажется немного странным, но возможно, мне придется кое что в тебе изменить...
  Но, не бойся! Временно! Потому, что дальше тебе будет сложней жить!' - как-то странно произнес Слава, сначала успокоив Сорея, а затем обратившись к Миклео...
  
  ***
  
  Юного серафима буквально трясло...
  Он явно очень боялся Велеслава...
  'Ладно! Пожалуй, я все же начну!
  Ты - Сорей, Алиша, Роза и серафимы, сейчас связаны! Проще говоря, вы поддерживаете жизни друг друга и между вами заключены нерушимые духовные контракты, так что вас можно рассматривать, как одну большую семью! Причем ты, Сорей, являешься ее главой, вместе со мной, как бы странно это не звучало! Являешься по причине нашего, так сказать, биполяризма!' - почесав щеку в легкой нерешительности и став на миг чуть сильнее похожим на Сорея, произнес Слава...
  Сорей же нахмурился, осмысливая сказанное братом...
  'Погоди-ка! Это - как?
  Ты хочешь сказать, что это круговая порука?' - смятенно спросил он у Славы...
  'Да...
  Это - часть вторая...
  Часть физическая и ментальная...
  Ты - братец, заключил контракт полного подчинения с серафимами и подчинения с оруженосцами...
  При этом, из-за печати Алишы, ты являешься чем то, вроде ее фамильяра...
  Ты являешься им, так как не являешься человеком в полной мере этого слова...
  Это при условии, что ты не знал, что Пастырь - существо несколько иного биологического вида, хотя и рождающееся у людей...
  А в процессе взросления и становления оным официально, при наступлении определенных условий, просто перестающее быть человеком окончательно и бесповоротно...
  Сейчас же можно смело сказать, что хоть ты и ее фамильяр...' - Велеслав указал взмахом руки на все еще спящую сном младенца Алишу...
  'Ты так же официально являешься и ее супругом! Причем, точно так же, как и для Розы, и остальных здесь присутствующих! Гм...
  Не надо смотреть на меня с отвисшей челюстью и круглыми глазами!
  Ты меня, это - пугаешь!' - произнес серафим, посмеиваясь и отодвигаясь подальше от, пошедшего пятнами праведного гнева, братишки и выставляя перед собой руки в защитном жесте...
  'Изначально у тебя был брачный контакт только с Миклео, но из-за силы Пастыря, его рамки несколько расширились...
  Лейла, видимо, не знала или предпочла умолчать об этом нюансе, так как вероятней всего, все провалилась бы от стыда и смущения под землю, а это был бы ни айс...
  Так вот, о чем я?' - продолжая, на миг задумался Слава...
  'Ах, да! Еще в Элизии, я разбудил ваш геном! Вернее, его древнюю часть, называемую анимой! Да, это не мои приколы, это у вас изначально было, просто я это чудо эволюции вытянул на свет божий из тьмы веков, во! И, именно из-за этой вот доисторической части, вы и похожи на зверюшек! Так что - без обид, лады? Но, прошу учесть, что я сделал это не от балды и с бухты барахты, нет! У меня была для этого веская причина и холодный, здравый расчет! Сейчас я все объясню и разложу по полочкам, чтобы всем все стало ясно!
  Анима помогает владельцу жить и прокачивать все его навыки и способности на тысячу процентов...
  И это при условии, что обычные люди в своей бытности способны прокачиваться от силы только на пять-десять процентов за всю свою жизнь!' - заливаясь соловьем, вещал Славик, демонстрируя ошарашенным Миклео и Сорею окна диаграмм и их исходные и нынешние показатели...
  'Вот! Можете полюбоваться достигнутым вами прогрессом!' - растянувшись в дьявольской улыбке Мориарти, произнес он, поглаживая кота, словно доктор Зло...
  Миклео от этого напрягся и лишь сильней вцепился в Пастыря...
  Сорей же, нервно сглотнул, понимая, но не до конца принимая точку зрения 'брата'...
  'К сожалению, у анимы есть побочный эффект, но все не так плохо, как выглядит на первый взгляд! Именно он - эффектик, и спас твою шкуру, буквально вытащив с того света!' - продолжил серафим вновь, косясь в окно и чему-то улыбаясь...
  'Этот ген делит людей, на так называемых, альф и омег! Причем, по геномному типу и социальному! В социальном, помимо альф и омег, есть беты, гаммы и дельты! Ты, изначально был социальной омегой, но при этом, генетически - альфой! С серафимами все проще - они все, за исключением Зенруса, геномные омеги!
  Он - альфа и социально и геномно! Социально же, они могут быть кем угодно! Люди же, геномно могут быть только альфами! Социально - кем угодно! И вот тут есть нюанс!
  Омеги-серафимы с активированной анимой немного отличаются от нормальных серафимов, у которых геном не активирован! И дело тут, отнюдь, не в ушках и хвостах!' - Слава вновь усмехнулся и, тяжело вздохнув, продолжил:
  'Видишь ли, Сорей...
  Тут вот такое щекотливое дело...
  Ну, даже и не знаю, как тебе об этом сказать....
  В общем - попробую! Короче, мужчины-серафимы, точно так же, как и девушки, способны вынашивать детей! Что, кстати о птичках, случилось с ним!' - мотнул он в сторону все еще трясущегося Миклео и временно умолк, давая Сорею время осмыслить услышанное...
  Пастырь долго ждать не заставил, пораженно воскликнув и чуть ли не подпрыгнув от шока на месте из положения, сидя и впадая в прострацию, к вящему удовольствию Велеслава:
  'Стоп! Что?! Что.
  Ты. Только, что. Сказал?!'
  'Только то, братец, что ты скоро станешь папой, а я дядей! И заметь! Все по твоей вине! В следующий раз, занимаясь сексом, предохраняйся! Ведь почти на каждом углу все буквально орет и пестрит предупреждениями:
  'Предохраняться надо!', 'Правильный секс - безопасный секс!'
  'Иначе Микки или кто-нибудь еще залетит вновь! И не говори, что второго раза не будет! Это не в твоих интересах, Сорей! К тому же, тебе тогда придется думать, что делать с ребенком или детьми! Не факт, что он один будет! Ведь времени, как такового у нас, а вернее, у тебя - нет! А жизни Микки и Хельдальфа, как ты уже, наверно, мог заметить - взаимосвязаны! К тому же, благодаря магии, сиречь артам, коими я все-таки обзавелся, скажи мне 'спасибо', что я вообще это делаю, я, гм, смогу на время превратить его в физиологическую девушку! Потому, что не до конца уверен в том, что происходящие в его теле изменения будут протекать нормально и по плану! Геном анимы, не активировался на этой планете уже многие тысячелетия и организм ее обывателей не всегда способен адекватно к нему приспособиться и реагировать на него! И поэтому могут происходить различные сбои! Вот, как у него! Залететь - залетел, а родить нормально - не судьба...
  Правда, я могу тебя заверить - это только временно! Чтобы не навредить ребенку и самому Микки, при условии, что сам Микки на это согласится! А у него, походу от этой информации, все еще затяжной шок на нервной почве, плюс стресс от осознания того, что ты пережил клиническую смерть и кому по вине Хайленда! И, да, в данном случае временно - не значит - постоянно! Можешь быть в этом уверен! А если начистоту, то у Миклео действительно, по сути нет выбора, как стать девушкой на биологическом уровне, в худшем случае, он банально не сможет родить! Так, как полная перестройка организма в норме может занять годы, а у него и у тебя, в частности, их нет!' - с жаром выпалил Велеслав, сцепив пальцы в замок и придвинувшись к побледневшему Пастырю...
  'Что?..' - глухо спросил Сорей, перестав адекватно воспринимать действительность и сказанное Славой...
  'Временную смерть!' - радостно пояснил ему серафим, безумно улыбаясь, в связи с чем, Миклео тоненько взвыл и запустил в него подушкой...
  Слава уклонился и лишь весело рассмеялся...
  'На больных и беременных - не обижаются!' - улыбаясь, произнес он, лукаво щурясь и начиная бесить Сорея...
  'Ах, да, именно из-за клинической смерти, ты и помнишь то, что помнить не должен! Проще говоря - твоя часть души, стала разрушаться и, чтобы не допустить этого, она стала пытаться восстановить свою целостность! Проще говоря, Сорей, ты забрал часть моей жизни!' - уже серьезно произнес Слава, вновь откидываясь в кресле...
  'По крайней мере - базисную информацию! Структуру тени, тебе забрать не получилось! Так что ты - все еще инь, а я - все еще ян!' - закончил он, на мажорной ноте, посадив кошку на плечи...
  Сорей смотрел на него, почти что, находясь в прострации, понимая, что попал и попал конкретно...
  И искренне не зная, что со всем этим делать...
  'Ах, да!
  Я ведь не закончил! Чуть не забыл тебя предупредить! Можно сказать, Сорей, что ты сейчас - глава стаи или, если по чесноку - владелец личного, биполярного гарема! Так что, Сорей, звиняй, но тебе придется стать би! Чтоб не было вопросов, 'би', сиречь бисексуал - это человек, находящийся в сексуальных отношениях с лицами обоих полов, как порознь, так и отдельно, постоянно или периодами!
  Гетеросексуал - мужчина или женщина, находящийся в отношениях сексуального характера с лицом противоположного пола!
  Гомосексуал - мужчина или женщина одного пола, находящиеся в сексуальной связи с лицами или лицом своего пола, часто склонный менять свой пол или одеваться, как транссексуал или трансгендер, который из-за психических проблем не в силах определиться со своей гендерной самоидентификацией!
  Гермафродиты - существа изначально третьего пола из-за наличия органов, присущим обоим полам, и поэтому их можно рассматривать, как гомосексуалов и гетеросексуалов, но только в том случае, если они сделали определенную операцию по удалению тех или иных половых органов! В моем бывшем мире они официально числятся, как третий пол...
  Правда, из-за лиц, борющихся за права сексменьшинст, на задний план уходит и само понятие беременная женщина, уступая место понятию беременный человек...
  Ну, ты понял, это касается ненормальных, сменивших свой пол! Проще говоря, из-за феминизма, с их неадекватными перекосами против мужчин и детей, под эгидой 'чаилд фри' и 'фемен', сексуальной революции и прочих вывихов евгеники, там творилось хеллион знает, что!' - просветил Сорея Славик, поморщившись, словно вспомнил нечто неприятное...
  Бедолага, на пару с Миклео, сидел красный, как вареный рак, осознав, во что вляпался, и кем стал...
  'И тут тоже есть нюансики! Из-за того, что ты альфа по геному и теперь по социуму, ты будешь агрессивно реагировать на попытки окружающих, приобрести взаимоотношения с твоими серафимами и девушками!
  Ты на подсознательном уровне будешь считать, что они - твое имущество! Проще говоря, почти что рабы, в некотором смысле! Не дергайся ты так! Это, так сказать, вывих эволюции, а не мои приколы! И, да! Да!
  Тебе придется спать с ними со всеми! Как я уже сказал ранее: пол дня каждый день! Потому что энергия, выделяемая во время секса, по силе равна или даже превышает по силе камуи! Тут, видишь ли, какое дело: когда серафимы находятся внутри твоего тела или используют камуи в момент арматизации, то можно сказать, что ты уже занимаешься сексом с ними! Но не обычным, а астральным! И, заметь! С того самого момента, как ты стал Пастырем или, верее, сосудом для серафима, они постоянно поглощают твою жизненную энергию, как вампиры-суккубы, так что можно сказать, что они имеют тебя во всех смыслах! А в твоем случае нужно, чтобы наоборот!
  Тебе нужно иметь их! Иначе ты, ты просто умрешь от истощения: энергетического, физического и духовного, и они - за компанию, тоже...
  Так как контракт, что у них с тобой заключен, расторжению не подлежит! И перестать быть Пастырем ты просто не можешь! К тому же, есть большая вероятность, что рано или поздно, ты сам станешь серафимом! К примеру, как та же Алиша, с матрицей духа и статуса, как у Лорда Зенруса или у кого-то в том же духе, так как твой статус альфы неизменяем! А все потому, что нагрузка на твою несчастную тушку уже давно перевалила все мыслимые и немыслимы лимиты! И тебе просто жизненно необходим секс для обыкновенного выживания в наши тяжелые времена! Отсюда следует, что, прежде всего, все же стоит запастись контрацепцией, если она, вообще, здесь у вас имеется...
  Ну, ты меня понял...
  Таблетки, презики или что там все-таки есть? Или, ты хочешь воспитывать своих детей в этом разваливающемся на куски и умирающем в конвульсиях от злобы мире? Да, конечно все хотят, но не всем дано! К тому же, твоя первостепенная цель - Хельдальф, а для этого, тебе придется убить их, пожертвовав их силой, для уничтожения зла...
  Так что, даже и не знаю, нужны ли тебе дети от тех, кто скоро покинет этот мир...
  Дети, что вырастут сиротами-безотцовщиной, ну совсем, как ты...
  К сожалению, придется пожертвовать не только Микки, но и остальными...
  Мои элементы, его миазмовую структуру отчего-то совсем не берут...
  Видимо, это действительно только твоя прерогатива, Сорей!' - виновато пожав плечами и больше не улыбаясь, произнес Слава, театрально разведя руки...
  'Ты...' - взбешенно протянул, вскочивший на ноги Сорей и остановился, так как Миклео перехватил его за край мантии и удержал, а после спросил, обратившись уже к Велеславу:
  'Значит, ты встречался с Владыкой?'
  Велеслав нахмурился, но все же, ответил:
  'Было дело!
  Мы мило поболтали! Тет-а-тет! Как мне показалось, наставить его на путь истинный и переубедить нельзя...
  И всему виной Хтонид...
  Да еще и то, что к нему прилагается...
  Ведь это - тоже проблема, а не только сам Хтонид...
  Есть еще кое-что...
  Я даже не знаю, смогу ли я вообще туда попасть!..' - косвенно уходя от ответа, произнес Слава, мрачнея и переводя стрелки на Дракона...
  'Согласно Мировой Истории или по иному, Земляной, так как она записывается на сферы, что рождаются из недр Земного Пульса и от сражений Эмпиреев, раньше Пастырей было много...
  Мировая история - это местная информационная система, доступная существам высших уровней и некоторым субъектам, давшим определенные обеты! Это что-то вроде энциклопедии или справочной системы! Короче! Это - то, откуда можно без особых проблем получить ту или иную, конкретно определенную полезную информацию!
  Возвращаясь к Пастырям, проблемы, конечно, были, но они решались нормально, но наш с тобой случай, братец, особенный...
  Знаешь в чем прикол? Сейчас Пастырь все же один, но как бы странно это ни звучало, разделенный надвое! Разделен он потому, что проблема не в одном, а сразу в двух мирах одновременно! Сейчас в мире просто нет тех, кто мог бы взвалить на себя эту тяжкую, но благородную ношу, стать Пастырем...
  Ну, окромя тебя и чисто гипотетически, твоих прекрасных дам сердца - прекрасной Розы и, не менее очаровательной леди, Алиши, не сочти за наглость или там дерзость, но так оно и есть! И именно поэтому Пастырь-человек, сиречь - ты, был рожден для мира людей и Пастырь-серафим, сиречь - я, для мира серафимов-Драконов...' - слегка грустно-насмешливо произнес Слава, ссадив зверька, пригревшегося воротником у него на загривке, на пол...
  Кошка, обижено мявкув, убежала к своим подельникам на подоконник...
  
  ***
  
  'Серебряный луч, пронзающий небеса,
  Указывает звездную дорогу,
  Что проходит далеко - за облака!
  
  Туда, где в холоде небес,
  Планета тьмой полна...
  И алым пламенем одета,
  
  Сияет... Источая смерть...
  Мир убивает -
  Злосчастья изливая...'
  - как-то невесело произнес он, пристально смотря на брата...
  Сорей и Миклео, пораженно молчали, не в силах подобрать слова, чтобы ему ответить...
  'Как вам всем, по всей видимости, известно, давным-давно, серафимы пришли в Зестирию, призванные волей Пастырей...
  Но на самом деле, пришли не просто так, по мановению волшебной палочки или приманенные на кусочек сыра в мышеловке, нет!
  Они спасались бегством...
  Они спасались от зла...
  От зла, поглотившего их родной мир...
  А те, кто не захотел покидать Эмпириум, остались...
  Остались, и как итог - стали Драконами...
  Драконами, падшими в порок...
  Один миллиард проклятых Драконов во главе с Хтонидом...
  Да, это не круто...
  Это - абзац и мне, кровь из носу, как нужен космический лифт, ну или круг телепортации, на худой конец, способный преодолевать парсеки космических лиг! Но, к сожалению, я не думаю, что у меня хватит сил очистить один миллиард древних чудовищ или завалить Хтонида...
  Хеля...
  То есть, Гошу - это, да! Как пассивный амортизатор и устранитель, так называемого, дебафа и буфер поддержки, это - я всегда, пожалуйста! Но, мало того, что эта пакость с другой планеты, так она еще и на другой планете!
  Мне от этого тошно! А то, что ты, Сорей, теперь еще и полутруп, это, вообще, кабздец какой-то! И причина этого в том, что ты не помер тогда на чуть большее время! Я не могу полностью тебя вылечить, так как не было полного летального исхода...
  Ведь кома, в которую ты тогда резко перешел, это была ненастоящая смерть, и этого было не достаточно для того, чтобы сломать чары печати! А так как убивать тебя нельзя, я не могу ничем помочь! Да, и еще кое-что!
  Я точно так же, как и ты, разделяю с серафимами духовный контракт! Разделяю, потому, что являюсь не совсем живым существом! Только ты не нервничай!
  Я с ними ничего, в плане секса, делать не собираюсь! Правда, я все-таки могу остановить их от необдуманных действий! Ну, в худшем случае, мне придется, чутка, тормознуть малышку Симку! Кстати, из-за этой 'пакости', мои контракты с серафимами перешли на тебя, братец! Так что ты - держись! У тебя теперь не четыре серафима, а восемь и два оруженосца, способных через год-два сами стать Пастырями, при условии, что они выживут! Гм...
  Я надеюсь, все всё хорошо поняли и правильно услышали? Если нет, то задавайте вопросы сейчас, а иначе дальше времени просто не будет! То, что вы не спите, а меня слушаете, я прекрасно знаю! И, гм...
  К сожалению, для вас, отказаться вы не можете!
  Сорей теряет энергию! А через несколько часов, острая нехватка энергии будет и у вас, если вы не будете заниматься сексом с ним! Проще говоря, только трахаясь, вы сможет восстановиться! Вот только это занятие, к сожалению, может плохо сказаться на вашей психике и теле...
  Нимфомания, анорексия и т. д., а там...
  Да и полное, гм...
  Выздоровление, по самым минимальным подсчетам, займет около двадцати-тридцати лет общего времени...
  Так что вам всем как-то придется ускориться и укрепить свои тела, иначе будет плохо!' - мрачно произнес Слава, сначала обращаясь к Сорею, а затем окидывая взглядом 'Неспящих в Сиэтле'...
  'Понятно...
  Ты сделал нашу жизнь по максимуму сложной и интересной!' - саркастически произнес Айзен, рассматривая потолок и садясь в кровати...
  'Н-да...
  Та еще перспективка...
  Не думал, что окажусь в подобной заднице...
  М-м-м...
  Друг с другом, я надеюсь, нам спать не нужно? Только с Сореем?' - как-то ненароком, невзначай и между делом, поинтересовался Завейд, рассматривая свои браслеты...
  'Спи, если хочешь!
  Кто тебе мешает? Это - чисто твое право! Вот только с Сореем тебе спать все равно придется! И, к сожалению, для тебя, в роли уке, а ему, соответственно, в роли семе, хоть он и тормозит, даже будучи альфой! Ну, ты понял, о чем я! Надеюсь, что понял!' - нервно смеясь, докончил рассказ Славик, как-то насторожено вслушиваясь в звуки, доносящиеся с улицы...
  Сорей, закрыв лицо руками, застонал и упал обратно на постель...
  Он понял, что у него проблемы, но решать их ему придется самому и еще не факт, что у него выйдет...
  'Ребята!..
  Я...
  П-простите меня! Я...
  Я не хотел! Правда!
  Я не знал!
  Я даже предположить не мог, что я или вы окажетесь в такой ситуации!' - произнес, чуть не разревевшийся от подобной информации, Сорей, чуть ли не начав рвать на себе волосы, благо, Миклео его остановил, обняв и принявшись шептать слова утешения на ушко...
  'Слава, а другого пути нет? Может, можно как-то свести метку, а?' - с надеждой спросил он, взяв себя в руки и вытерев, брызнувшие из глаз, предательские слезы...
  'Нет, нельзя! Все контракты спаялись воедино, и аннулировать их нельзя! Только через смерть Сорея, но это убьет вас всех!
  При попытке свести метку, вы все так же умрете! - цинично-жестко произнес Слава, вставая и подходя к окну...
  То, что творилось там, ему явно не нравилось...
  'Гм...
  Ты постоянно говоришь 'вы'! То есть тебе спать с Сореем не надо?' - уточнил Дезель, приподнявшись на локтях на раскладушке и вперив в Велеслава мрачный взгляд салатовых глаз, в которых плясали чертики...
  Вместо ответа Велеслав рассмеялся и расстегнул куртку...
  Дезель побелел как полотно, а остальные впали в прострацию...
  Свет...
  Это было похоже на свет...
  На свет и возникающие из него лотосы, галактики, светила...
  Это было похоже на нечто нереальное...
  Нечто, словно огромный, пульсирующий бриллиант сверкало в центре его груди, а на его животе горели печати...
  Он казался странно прозрачно-сияющим и при этом, вполне материальным...
  По крайней мере, там, где кожу не закрывала одежда...
  'Ч-что это?' - чуждо-хриплым голосом спросил Сорей, привстав...
  'Последствия, братик! Последствия!
  Я же сказал!
  Ты забрал у меня часть бытия! Так что, я теперь немного больше дух, чем ты, можешь себе представить?! Точнее, теперь я ближе к настоящим божествам!' - с кислой миной на светлом лице изрек Славик, застегивая куртку и плюхаясь на подоконник к кошкам, сгребая в охапку черного...
  Севшая на кровати Роза, смотрела на него с жалостью и даже неким презрением, смешанным с сожалением...
  'И это к тому, что ты на пару с лотосом, экранируешь Ластонбелл от миазмов и хема? Так?' - нахмурившись, мрачно спросила она, одарив его взглядом, ставших совершенно стальными, глаз...
  'У меня не было выбора! Миазм вызвали нестабильность в тектонике во всем Гринвуде! Там, в Хайленде сейчас маленький кабздец, а здесь мирная зона комфорта! И я являюсь кем-то, вроде временного хранителя этого королевства, а не только города! Если бы я этого не сделал, то в течение трех-пяти часов, скверна уже добралась бы таки до Ластонбелла, и все живое в нем бы вымерло!' - с искренней печалью в голосе произнес Слава, гладя кота...
  'Да, как, же, так?!' - сокрушенно воскликнул Сорей, со скорбью глядя на Славика и подходя к нему, обнимая в порыве сострадания...
  Велеслав лишь горько усмехнулся, похлопав по руке Сорея, давая понять, что он в порядке и все 'Ок'...
  'Это все, вина Хайленда! Если бы Бартлоу не сделал клеймо Сорею, то ничего бы не было бы! Так, ведь?' - спросила опечаленная происходящим Алиша, натягивая одеяло и внутренне сжимаясь, так как осознала свою причастность к произошедшему...
  Она сжала зубы и кулаки, поставив перед собой цель, исправить содеянное любой ценой...
  'Нет, ты ошибаешься! Это роли не играет! Истинная проблема в Хтониде и его заскоках! Он решил извести род людской и начал с Хайленда, а Бартлоу...
  Бартлоу тебя, получается, спас...
  Спас, пусть и не столь приятным способом...
  И знаешь, он уже свое получил...
  Да, Алиша! Постарайся поменьше влипать в неприятности! Кстати, люди будут видеть тебя, как обычно, только теперь, ты будешь сиять в их сознании, ибо ты - свет! И, еще! Не надо заставлять Сорея делать, что-то против его воли! Он и так почти что на три четверти на том свете! Даже и не знаю, получится ли свести на нет совокупную энергию смерти жителей королевства, что поглотило его тело или нет!..' - звонко, но при этом и печально произнес Слава, обратившись к принцессе и отпустив зверька обратно на подоконник...
  'Стоп! Так он забрал и их посмертие?' - внезапно произнесла Лейла, округлившимися от ужаса очами воззрившись на серафима тьмы...
  Леди была в ужасе...
  Подобная информация буквально повергла ее хрупкую душу в настоящий шок, омываемый морем истинного отчаяния...
  'Ага! Забрал! И у людей, зверей, птиц, рыб, насекомых, растений, и возможно у бывших там серафимов...
  Если они, конечно, не стали Драконами...
  Что вполне могло произойти...
  Тьмы там было просто завались!' - без энтузиазма произнес экс-Пастырь, отвернувшись к окну...
  На улице явно происходило что-то с чем-то...
  Стаи черных крыс гоняли удирающих от них разозленных на все и вся горожан, вооруженных факелами, а носящиеся над домами рои пчел составляли собой апокалипсические надписи, о грозящем произойти вскорости Конце Света...
  В общем, было весело...
  
  ***
  
  Эдна прижала ладошку к губам...
  Ее начало немного потряхивать...
  Как-никак, но подобного на ее памяти еще не было...
  'Сорею нужен секс, как источник сильнейшего позитива! Так, как только сила жизни или нового рождения способна превозмочь смерть! Но, к несчастью, есть проблема в психологическом и этическом аспектах...
  Думаю, подобного он морально просто не выдержит, вероятней всего, как и вы все...
  В связи с этим, возникает дилемма: идти валить Хеля или пытаться восстановиться! К тому же, господа серафимы! Вам нужно пройти духовные очищения! Тут неподалеку есть стихийные храмы! Так сказать, святая святых! В них вам предстоит снять печати с ваших истинных сил! Вот только ваше состояние оставляет желать лучшего...' - хмуро и слегка упаднически окинув всех присутствующих взглядом, произнес Велеслав...
  Все подавленно молчали, переваривая и обдумывая услышанное...
  'Эм, а нам нужно решить это прямо сейчас? Подождать мы не можем?' - с надеждой спросила Алиша, в отчаянии глядя на Славу...
  'Нет! Не можете!' - раздраженно-грубо ответил он ей...
  'Грубо говоря, вам нужно заниматься этим делом для начала минимум неделю! Чтобы по минимуму, более-менее оклематься! А я пока пойду-пройдусь! Так сказать, разведаю обстановку! Гляну, как обстоят дела мире и на то, что осталось от Хайленда! А заодно загляну в Элизию, а то кто знает, куда направились те Драконы, после...' - проверяя окна статов и что-то там меняя, произнес Велеслав, явно собираясь ввязаться в очередную авантюру, только на этот раз никто его останавливать не торопился...
  Сорея, тем временем буквально подхватило и аккуратно пролевитировав по воздуху, перенесло на кровать, под его горестные протесты...
  'Тебе кто вставать разрешил? Лежи и не возникай! И вообще, наслаждайся жизнью! Короче, у тебя сиеста и медовый месяц в одном флаконе! А, еще у тебя тут серафим воды, который от тебя ваще без ума! Так, что твое лечение на его совести!' - спохватившись, произнес Велеслав, переместив Сорея в кровать и заговорщицки подмигивая покрасневшему, как помидорка-сан, Миклео...
  'И, все-таки извини, Микки, но для твоего, же блага, побудешь милой, маленькой, очаровательной кицуне-тян!' - растянувшись в слегка маниакально-похабной улыбочке, произнес Слава, заканчивая манипуляции...
  Миклео, возмущенно взвыл и недолго думая, запустил в обидчика аквабол, но тот испарился, даже не долетев до цели, а серафима охватил мягкий золотистый свет...
  И, спустя всего лишь одно мгновение на кровати рядом с Сореем сидела нереально красивая девушка, с лисьим хвостом, ушками, длиннющими, светло-голубыми волосами и пятым размером груди...
  А еще спустя миг, она разразилась пронзительным визгом, что отнюдь не помешало ей запустить в хулигана целую бурю из льда и снега...
  'Слава!
  Я убью тебя!
  Я клянусь!
  Я убью тебя!' - кричал, доведенный до отчаяния, Миклео, насылая на горе-шутника очередной шквал...
  Слава, играючи, отбил атаку и, продолжая улыбаться, произнес:
  'Ну, вот видишь, братишка! Теперь у тебя появилась реальная возможность лишить Микки невинности еще раз, а то теперь какое-то непорочное зачатие получаются! Окружающие не поймут, так сказать! Все! Все! Уже ухожу! Не буду вам мешать!'
  Спустя мгновенье он исчез, сверкнув на прощанье белозубой улыбкой, растворившись в воздухе, уподобляясь тем самым чеширскому коту, кем он так любил называть Свету...
  Исчез вместе с креслом и кошками, а его звонкий смех еще минуту висел, звеня хрустальными колокольчиками в воздухе...
  
  ***
  
  'У-у-у-у-у-уа-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!!!!!!!!' - рыдал в голос Миклео, в порыве отчаяния сжимая в руках простыни...
  Сорей, пораженный в самое сердце происходящим, попробовал его, вернее, теперь ее, обнять и успокоить:
  'Не плачь, Рю! Это временно! Когда я найду его, я непременно заставлю его это исправить! Ты, только не плачь! Тебе вредно волноваться! Рюлай, послушай меня! Все хорошо! Это не смертельно! И...
  И, знаешь...
  Тебе идет! Очень!'
  'Ч-честно?
  Т-ты, действительно так думаешь?' - дико смущаясь и заворачиваясь в хвост, всхлипывая и чуть успокоившись, произнесла Миклео, утирая слезы и шмыгая носом...
  'Честно!' - лучезарно улыбаясь, бесхитростно произнес Сорей, протянув возлюбленной платочек...
  'Велеслав - сволочь!
  Я его ненавижу!' - плача от обиды, прошептала девушка, вновь утыкаясь в грудь Сорея и начиная постепенно успокаиваться, изредка шмыгая носом...
  'Ну-ну! Все! Успокойся! Все уже хорошо!' - честно пытался успокоить серафиму Сорей, нежно поглаживая и обнимая ее...
  'Ну и? Что делать будем?' - несколько мрачно произнес Завейд, вставая с кровати и сделав пару шагов, падая на пол, к собственному удивлению...
  'Ты в порядке?' - участливо спросила у него Света, испуганно дернув ушками!
  'Жить буду!' - произнес он с пола и показал ей большой палец, пытаясь перевести свое тело в вертикальное положение с переменным успехом...
  'Я особо этому прохвосту не верю, но что-то в его словах все же, есть...
  И это, что-то подсказывает мне, что в чем-то он все-таки прав...
  Правда, судя по всему, он слегка преувеличил и просто перегнул палку в своих шуточках и иносказаниях!' - несколько задумчиво произнес он, все же садясь и потирая в раздумье свой подбородок...
  'Возможно, но не факт! К тому же, врать он - особо не врал! Я, кажется, догадываюсь, зачем ему это нужно!' - нервно усмехнувшись, произнесла Симонна, меланхолично вертя в руках метелку для пыли и, как бы невзначай, охаживая ею Айзена...
  Разозлившись и обидевшись, серафим отобрал у нее метелку и выкинул в сиротливо открытую форточку...
  Симонна обиженно надулась и отвернулась к стенке, всем своим видом показывая, что ей дальнейшая дискуссия не интересна и ее, ну ни капельки, не касается!..
  'И, зачем же?' - натянуто-ласково, с поддельной теплотой в голосе поинтересовался у нее Айзен, смотря на девушку с подозрением и плохо скрываемым отвращением...
  'Ну, думаю, будет достаточно одного раза...' - скучающе протянула она, дырявя пальчиком серую стенку, и как-то нервно хихикая...
  'Только вот подобная перспективка лично мне все равно не нравится! Я вас всех ненавижу!' - лучезарно-радостно улыбнувшись, промурлыкала она, и, встав, подошла к окну, с явной целью из него выброситься...
  Но, к своему неудовольству и разочарованию, только вновь уперлась лбом в барьер и тоненько подвывая, съехала вниз, начав истерично смеяться, распластавшись на полу и явно отождествляя себя с пловцом...
  'Это - твои проблемы!' - жестко обрадовал ее Дезель, отсев подальше...
  'Ну-ну!' - вновь хихикнула Симонна, переворачиваясь на спину и с безумной улыбкой созерцая обшарпанный потолок так, словно это был не он, а небо в алмазах...
  'Видишь ли, Дезельчик, если сделать это с ним...' - серафима указала на все еще пунцового Сорея...
  'То будет создана мощная энергетическая связь...
  Проще говоря, наш...
  Точнее, ваш!
  Ваш горячо любимый Пастырь станет больше духом, чем человеком! Хотя...
  Он и сейчас на человека не особо-то и тянет...
  Да и не похож он на человека, а так на сосуд, в котором светит свет или, вернее, свет, мерцающий в сосуде...' - насмешливо-туманно произнесла она, переворачиваясь на живот и кладя голову на кулачки, так что ее хвостики и хвост, дарованный Славиком, забавно мотнулись...
  Образ скунса, как не странно, ей идеально подходил...
  'К сожалению, этот гад - Славик, явно решил, нахимичить и что-то, где-то замутить...
  Но, вопрос в другом...
  В том, во что ему это все выльется...
  С ним все слишком странно, сложно и неопределенно! К тому же, это вина подданных этой девки, что мы все оказались в этой грёбанной, дерьмовой ситуации!' - со злостью в голосе и, ожесточившись сердцем, произнесла Симонна, указав на побледневшую Алишу, под рой рассерженных взглядов, напрочь забыв, что на самом деле это только ее, и ничья боле, вина...
  'Мол, сама кашу заварила - сама и расхлебывай!' - буквально кричали уничижительные взгляды собравшихся...
  Реальность комнаты внезапно угрожающе пошатнулась, буквально заворачиваясь в тени и словно норовя сожрать ее, приняв обличье демона, неотвратимо рванула к серафиме...
  'Симонна!' - внезапно громко воскликнул Сорей, вставая и сжимая кулаки...
  Казалось, его глаза сверкнули инфернальным огнем и тени исчезли, умчавшись побитыми псами в углы...
  Серафима, сжавшись, попробовала отползти подальше, странно на него посмотрев и понимающе-назидательно улыбаясь...
  'Идиот!
  Ты ее еще и защищаешь?!' - возмущенно произнесла она, прижав ноги к груди и прищурившись, воззрилась на него с презрением...
  Сорей сник...
  Словно поняв что-то, он встал на колени, опустив голову на пол и сжав кулаки, чуть не плача произнес:
  'Пожалуйста! Простите меня все!
  Я знаю, что на самом деле это - только моя вина! И мне действительно очень жаль! Если хотите, можете делать со мной все, что хотите!
  Я не буду возражать!
  Мне действительно жаль!
  Я не хотел, чтобы все так получилось!'
  
  ***
  
  Серафимы смотрели на него с жалостью...
  'О, Сорей!
  Вы не должны так унижаться! Это неправильно! И, вы не правы! В этом нет вашей вины, так же, как и нет вины леди Алиши! Просто...
  Просто люди иногда делают очень жестокие вещи...
  И иногда приходится принимать их...
  Принимать, даже если это и доставляет боль, и страдания...' - грустно, с болью в голосе произнесла Лейла, с блестящими в глазах слезами, прижав кулачки к груди, после того, как перестала мять подол платья, который она теребила в то время, пока Симонна говорила...
  'То есть, ты согласна на подобное развитие событий, так?' - мрачно поинтересовался Дезель, нахмурившись и подобравшись, словно для броска...
  'Лично я - против! Для меня это - немного слишком! С Миклео все понятно! В его случае, это последствия манипуляций над его психикой лорда Зенруса...
  Да и эпоха у нас сейчас какая-то не такая...
  Неадекватная, проще говоря!
  Я считаю, что это - не моя проблема!
  Я отказываюсь участвовать в этом беспределе!' - произнес он, пытаясь пройти сквозь стену, но также ударяясь о барьер и плавно улетая в объятья Розы, которая лишь с жалостью на него взглянула, сочтя его слишком самонадеянным...
  Завейд захохотав, воззрился на злящегося от бессилия коллегу по несчастью, а после, улыбаясь, весело произнес:
  'Дезель! Расслабься! У тебя нет выбора!
  Нас всех здесь буквально поставили перед фактом! К тому же, прежде чем свалить отсюда, Велеслав развлекся по полной!
  Вы, наверно, уже заметили, что комната запечатана? И что он что-то сделал с нашей анимой? По крайней мере, в нас во всех начались изменения...
  Вы ведь видите это, не так ли?' - все еще улыбаясь, произнес Завейд, указав пистолетом в сторону все еще стоящего на коленях Сорея...
  Эдна и Айзен, так же посмотрели в его сторону...
  И у них буквально перехватило дыхание...
  Сорей сам, казалось, был в прострации от происходящего...
  Он светился...
  Светился ярким, золотым светом...
  Его волосы развевались от невидимого ветра...
  Свет, искрясь, поднимался вверх, легкими, невесомыми струями-молниями, словно обратный звездопад, а еще...
  Еще, он притягивал...
  Притягивал, маня, словно магнит или сладострастное пенье сирены, завлекающей в свои сети неосторожного моряка...
  От него просто нельзя было отвести взгляд, так он завораживал, буквально очаровывая собой, как зеркало озер Нарцисса...
  Сорей выглядел божественно-прекрасно...
  Настолько бесподобно, что что-то в его облике буквально кричало о его силе и красоте, власти и величии...
  Ему хотелось подчиняться, следовать за ним, делать все, что он прикажет...
  У Эдны закружилась голова...
  Она почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног, и она свалилась, на, слегка окосевшего от подобного зрелища, Айзена, выведя его из колдовского транса...
  'А...
  Что?..
  Эдна?! Что с тобой?!
  Ты в порядке?' - Обеспокоенно спросил он у сестры, аккуратно поддерживая ее...
  'Да...
  Все путем!..
  Просто...
  Кажется, у меня тепловой удар, или что-то в этом роде...
  По-моему, слишком много солнца!..
  Так и сгореть недолго!' - слегка контужено произнесла она, опираясь на руку Айзена...
  'Может, кто-нибудь даст воды, а то что-то у меня во рту пересохло...
  Чувствую, что еще немного и просто отключусь...' - вяло произнесла она, закатывая глаза, покрепче сжав зонтик и кладя голову на плечо обеспокоенному брату...
  'Воды? Да...
  Да! Сейчас! Подожди немного!
  Я сейчас тебе налью! У нас клюквенный морс есть! Будешь?' - спросил Айзен, наливая ей напиток в, найденную на скорую руку, чашку...
  'Все, что угодно! Только чтобы 'это' можно было пить!' - надрывно произнесла девушка, закрывая глаза и падая на кушетку...
  'Я...
  Я как-то странно себя чувствую...' - помертвевше-осенним голосом произнесла она, бледнея и при этом покрываясь не здоровым, горячечным румянцем...
  'Да...
  Этого, определенно, следовало ожидать...' - с ноткой грусти и печали в голосе, произнесла Света, сидя на столе и задумчиво-изучающе созерцая Сорея и помахивая хвостом...
  'Нэ, Сорей?
  Ты нормально себя чувствуешь?' - склонив голову набок, как бы невзначай, поинтересовалась она его самочувствием...
  'Нет...
  Мне кажется, что по жилам течет сила и я...
  Я могу охватить весь мир!' - на миг, замявшись, как-то нервно, с жаром и силой в голосе произнес он...
  'А еще...
   Вы ведь тоже светитесь!
  Все светитесь жемчужным светом...
  И, кажется, у меня обонятельный шок...' - тихо добавил Сорей, жутко краснея и буквально заливаясь краской...
  'В смысле?' - впал в психологический ступор Дезель...
  'Сейчас все вокруг пахнет цветами, медом и чем-то еще...
  Я не знаю...
  Я чувствую себя пьяным...
  Такое чувство, что еще немного и мое сознание просто отключится...' - робко произнес Сорей, вперивая взгляд в пол и как-то неуверенно ерзая на кровати...
  'Гм...
  Окно открыто...
  Не должно бы...' - с сомнением произнес Дезель, снимая шляпу и кладя ее на прикроватную тумбочку...
  'На комнате печать!' - убитым голосом произнесла, морально раненная в самое сердце, Алиша...
  'Возможно, только возможно, Велеслав применил что-то, вроде афродизиаков или как-то усилил наши собственные ферромоны...
  Из-за анимы - это вполне возможно! Это...
  Это может просто отключить рассудок и толкнуть нас всех на необдуманные поступки...
  И что-то мне подсказывает, что Велеслав действительно лгал, но и версия Симонны тоже не вполне верна...
  Печать на Сорее постоянно вытягивает из него силы, и если сделать с ним 'это' один раз, то на определенное количество часов оно восстановит уровень жизненной энергии...
  Вопрос в другом: насколько и сколько восстановит? Сколько потом будет теряться и как часто нужно будет "это" делать? Нужно ли "это" будет делать всем или будет достаточно кого-то одного, или все-таки будут требоваться нескольких человек...
  По всей видимости, он решил загадать нам загадку, чтобы мы решили ее методом проб и ошибок!' - окончательно смутившись, робко, но вполне логично произнесла принцесса, натягивая на себя одеяло и краснея, как Сорей...
  Окружающие хранили молчание, обдумывая ситуацию...
  Она их не радовала...
  Ничуть...
  И вообще, перспектива была в общем - безрадостная...
  'Эм, ребята!..
  Я понял!
  Вы этого не хотите!
  Я этого не хочу! Может, мы тогда просто забьем на это и свалим отсюда, а? Там - воздух, свобода, целый мир!' - сначала робко и неуверенно, а затем с энтузиазмом произнес Сорей, встав и пошатываясь, прошествовал к окну с целью из него выпрыгнуть...
  К его вящему разочарованию, его стукнуло током и, шокировав, вновь переместило обратно - в кровать...
  'Что за хема?' - потирая ужаленный нос, произнес, разобиженный на Славика, его шуточки и весь мир, Сорей...
  'Да...
  Ты не учишься на своих ошибках и снова, и снова пытаешься войти в одну и ту же реку! Дурачок!' - саркастически произнесла, истерически рассмеявшись.
  Роза...
  Ей все это тоже совсем не нравилось...
  'И вовсе я - не дурачок!' - обиженно надувшись, пробормотал себе под нос, уязвленный и весьма раздосадованный подобным поворотом и стечением обстоятельств, Пастырь, принявшись созерцать печально глядящую на его Миклео...
  'Знаете, а, по-моему, Слава не лгал!
  Ему незачем было! К тому же, Сорей похоже, уже и так отбирает у нас жизненную энергию! Отбирает у всех понемногу, но она поглощается и дематериализуется накопленной в печати энтропией!
  Нам придется это сделать! И, по всей видимости, делать придется каждый божий день! К тому же, вероятней всего по несколько раз!
  Кто именно будет это делать, решите по жребию или в зависимости от упадка собственной энергии! К сожалению, сейчас Сорею придется сделать это со всеми нами, так сказать, замутить групповуху, один к десяти! Н-да...
  Я все же беспокоюсь за его психику!' - чуть цинично произнесла Роза, проверяя остроту кинжала пальцем и сузив глаза, окидывая всех присутствующих стальным взглядом заправского киллера...
  'То есть, ты за него переживаешь даже больше, чем за себя? М-да...
  Роза, ты - нечто!' - несколько недовольно-раздраженно пробормотал Дезель, начиная злиться по настоящему...
  Поднявшийся от его эмоций ветер, насмешливо смел стоящую рядом с подоконником чашку в окно...
  Окружающие лишь лишний раз удостоверились - барьер Велеслава удерживает только их, на мебель он не распространяется...
  'Я, между прочим - против!
  Я - твой хранитель! И я не намерен мириться с таким положением дел!
  Я категорически с ним не согласен! И я не желаю, чтобы ты делала это с ним! Потому что...
  Потому, что я люблю тебя! Люблю и хочу, чтобы ты...
  Чтобы ты вышла за меня!' - внезапно вскочив и сжав кулаки, выпалил, как на духу, покрасневший как маков цвет, Дезель, ошарашив, тем самым, истинно опешившую от подобного заявления, Розу...
  'Э-э-э-э...' - искренне офигел от подобных страстей Сорей и мысленно возжелал провалиться сквозь землю от стыда...
  'Дезель?!
  Ты!
  Ты, рехнулся?' - обалдело спросил друга Завейд, на миг, зависнув с отвисшей челюстью и округлившимися, от услышанного, глазами...
  'Нет!
  Я...
  Я, правда, люблю Розу! Люблю уже много лет! И я действительно хочу, чтобы она стала моей женой! И, именно поэтому, я против, чтобы она и Сорей...' - все еще страстно произнес серафим и осекся, замявшись от нахлынувшего на него смущения...
  'М-м-м...
  Я...
  Я, конечно, понимаю твои чувства, но...
  Но, мы сейчас немного не в той ситуации!..
  К тому же...
  К тому же, я не могу ответить тебе взаимностью! У меня есть причина, но озвучить ее я не могу! Это слишком личное!
  Ты...
  Ты для меня - друг! Не больше, не меньше! То же касается и Сорея!
  Мы с ним просто друзья по несчастью! Ничего личного, Сорей!
  Я не питаю к нему каких-либо чувств в романтическом плане, так что прости и не пойми превратно, но ответить взаимностью я тебе все же не могу! То, что происходит сейчас, это только часть долга и необходимость! Не сложись бы подобная ситуация, я не стала бы этого делать! Никогда! Но...
  Но у меня просто нет выбора! Мне придется это сделать и тебе тоже, Дезель!' - произнесла Роза, помрачнев, опуская и отводя взгляд, вспомнив события своего настоящего прошлого и ложность всего происходящего, а также свое, вдребезги разбитое, сердце...
  Вспомнив настоящего Дезеля и настоящую себя...
  Себя нынешнюю, полностью реальной она уже не считала...
  Память, сыграв злую шутку, предательски вернулась, разорвав тенета тьмы и невежества, сковывающие ее разум...
  От всего происходящего она не испытывала ничего кроме боли, а признание серафим, как она считала, было лишь иллюзией, сотворенной волями Маотерруса и Сорея, дабы залечить кровоточащие раны в ее душе и сердце, что она получила в неделю, окрашенную золотом...
  'Иначе...
  Иначе мы умрем от чудовищной боли и такой же чудовищной потери крови!
  Или ты действительно хочешь умереть ради своего эгоизма и не желания помочь Пастырю в его странствиях? Что ж, в таком случае, рассматривай Сорея, не как человека, а как орудие против зла! Именно, как средство достижения определенных условий и то, что нужно будет что-то для этого сделать, то это - только часть твоей работы, как подчиненного Пастыря, и только!' - добавила девушка, театрально разведя руками и кисло улыбнувшись, ни на грош не поверившему ей, серафиму...
  Присутствующие лишь сильней помрачнели, но сдержались, дружно и солидарно промолчав...
  За окном пролетела белая ворона, злобно обозвав мир и их, в частности - 'бака', а у коровы трактирщика внезапно скисло молоко, и погасла свечка, с которой он стоял у 'постели молодых', а также погнулась новенькая, только вчера купленная за тридцать серебряников, а-ля три целковых, кочерга, все стараниями Славика...
  'Ну, что ж...
  Я так понимаю, вы все дружно струсили? Ну, тогда я буду первой! Думаю, мы можем начать! Если кому-то что-то не нравится, то просто отвернитесь и заткните уши!' - как-то дьявольски улыбаясь, произнесла Роза, прикрыв один глаз и прижав пальчик к губам, после того, как облизнулась...
  'Ну что ж, Сорей, я надеюсь, ты не будешь иметь ничего против на этот счет, в отличие от Дезеля, а?' - сладострастно-грудным голосом буквально промурлыкала-проворковала она, подползая на четвереньках к, явно офигевающему от подобного развития событий, Сорею и попутно начиная расшнуровывать рубаху и завлекающе ему улыбаясь...
  'Р-роза! П-погоди!
  Т-ты, вообще, уверена, что это - правильно? Все это, вообще, может быть очередной злой шуточкой Славы!' - заикаясь и безумно краснея, произнес Сорей, пытаясь отползти от нее подальше...
  'Не пори чушь!
  Ты сам прекрасно понимаешь, что это - не шутки и не игра!
  Ты себя, вообще, в зеркало видел? Когда в последний раз? Нет? Не помнишь? Ну, вот так - будь мужиком и возьми на себя ответственность в конце-то концов!' - грозно произнесла она, уперев руки в боки, сев на пол и пылко вздохнула, разгоряченная витающими в воздухе ферромонами...
  'Н-но Р-роза! Это...
  Я ведь не хочу причинять тебе боль еще большую или причинять ее кому-либо еще!
  Это - неправильно!' - вновь промямлил Сорей, побледнев как полотно, а Розе внезапно привиделось, что он словно разделился на трое...
  Один Сорей был тем, кто сидел сейчас прямо перед ней...
  Второй - был нормальным, обычным пареньком каких много и, казалось, стоял по колено во ржи, а вот третий...
  От взгляда на третьего Сорея, она поняла, что все, что происходило 'не с ней', ' в ее другой жизни', все же правда...
  А значит, терять ей уже действительно было нечего...
  'Правильно-неправильно, бла-бла-бла! Выкинь всё то дерьмо из своей стоеросовой башки к черту и действуй!
  Ты - Пастырь или погулять вышел?
  Ты, вообще - мужик или нет?
  Ты хоть понимаешь, что ты - последняя надежда человечества и должен заботиться о благе мира, и о своем благополучии тоже! Ведь твое благополучие - это уже шаг к благу мира! К тому же, я - твой оруженосец, как и Алиша! И я, как твой оруженосец сейчас говорю тебе:
  'Соберись - тряпка! Хватит нюни разводить!
  Ты не младенец!'
  Ах, да!
  Алиша!
  Сорей, ведь твой фамильяр? Так? Вот и прикажи ему, как его хозяйка, сделать то, что надо! Иначе он ни черта не сделает и вырубится! Или того хуже, а этого никто не хочет!
  Меня бесит, что все струсили!' - буквально пыша огнем от ярости, произнесла Роза...
  Сначала обратившись к, трясущемуся от паники, Сорею, а затем к уже дрожащей, как трепетная лань, Алише...
  'Н-но, Роза...
  Э-это, как-то неправильно!
  Сорей - мой друг!
  Я никогда не смогу поступить с ним так бесчеловечно!
  Я - не бессердечная!' - стесняясь, нервничая, с выступившими в уголках глаз слезинками, дрожащим от волнения голосом, произнесла принцесса...
  'К тому же, Слава просил меня не делать этого!' - все так же невинно-робко ответила Алиша, прижав ушки...
  'К хема, что он там тебе сказал! Сделай это!' - разъяренно взмахнув, буквально вставшим дыбом от ее праведного гнева, розовым хвостом, произнесла Роза, угрожающе выпустив такие же, розовые коготочки...
  Принцесса, испуганно пискнув, спряталась за широкую спину, напуганного даже сильнее ее, Сорея...
  Подобного она от Розы явно не ожидала...
  'Роза! Не надо заходить так далеко!' - собравшись с силами и все же, найдя в себе мужество, произнес Сорей, потерянно-устало улыбнувшись...
  Роза упорно видела в нем триединство души...
  Прошлое не отпускало, неотступно следуя за ней по пятам и постоянно напоминая о себе, вечно возобновляя память о пережитом страдании...
  Глаза Сорея тем временем скрыла тень, внезапно затмившая собой его лучезарный лик, и буквально погружая комнату в ночь, средь бела дня...
  'Я...
  Я сделаю, что он сказал...
  Только...
  Только после этого, вы все не будите такими, как раньше...
  Я знаю, чего именно он от меня хочет и зачем...
  Меня просто смущает тот факт, что вы отдадите мне свою невинность, а это...
  Это все же неловко! И еще...
  Мне очень жаль!
  Я попытаюсь как-то это компенсировать, искупить или загладить свою вину, но я пока толком не знаю, как мне это сделать! К тому же, вы можете забеременеть! Причем, как я понял из слов Славы, не имеет значения мужчина это или женщина...
  У нас в стране, вообще, есть что-то, что этому препятствует? Если нет, то, как не допустить подобного стечения обстоятельств? Ведь, если у нас сейчас будут дети, прямо перед битвой с Владыкой, то это...
  Это будет больше похоже на жертвоприношение, чем на честный бой! И все только усугубится! А мне, как и вам, этого не хотелось бы, не так ли?' - натянуто-притворно улыбаясь, спросил Сорей, при этом, из его глаз лились хрустально-сверкающими струйками слезы...
  Повисло гробовое молчание...
  Присутствующие были смущены так же, как и он и тоже искали выход, но, к сожалению, не находили...
  'Сорей...
  К сожалению, если это действительно произойдет, нам все же придется действовать по обстоятельствам! И, да! Нам также придется принять этот факт, как данность и...
  И, я не думаю, что ты вообще, как-то сможешь это компенсировать!..' - помолчав и обдумав ситуацию, тяжело вздохнув, холодно и здраво произнес Завейд...
  Он встал и, подойдя к Сорею, добавил, уже окончательно замораживающим сознание тоном:
  'Для начала - разденься...
  Я привяжу тебя к кровати...
  Это мера предосторожности, потому, что из-за анимы, ты можешь повредиться рассудком и ненароком навредить себе или окружающим! И, Миклео, не надо смотреть на меня волком! Я в курсе, что ему придется нас всех перекусать! Тут главное, чтобы он не переборщил и не перебил сонную артерию! Или того хуже - не слетел с катушек и не стал пить кровь, как хеллион!'
  'Я...
  Я понимаю!..' - убито-серьезным голосом произнес Сорей, снимая одежду и заводя руки за голову, под мрачный взгляд серафимов...
  'Да, конечно...
  Это - не развлечение! Никто не обязан получать удовольствие от процесса!' - слегка нервно, пытаясь пошутить, но совершенно при этом невесело произнес Сорей, криво улыбаясь и без того мрачному, как неотвратимое наказание, Завейду...
  'Получишь его с Миклео!
  Он - все-таки твой спутник жизни! То, что произойдет сейчас между нами - это необходимость! Вот только, после этого, мы все станем твоей собственностью до скончанья времен! И учти, ты это сделаешь так, как нужно нам! Так сказать - небольшая плата за нашу свободу воли!' - сузив рубиновые глаза, в которых плескалось адское пламя, произнес Завейд, привязывая руки Пастыря...
  Сорей не собирался с ним драться или делать что-то еще...
  Он просто принял свою судьбу, правда, при этом он чувствовал себя странно...
  Он внезапно понял, что ему действительно хочется буквально наброситься на присутствующих, но веревки, связывающие его, плотно удерживали его на кровати и не давали сделать этого...
  Роза, все еще сидящая на полу, покраснела чуть сильнее и отвела взгляд, стреляя в него глазками...
  Ферромоны по-тихому делали свое черное дело, никого и ничего не щадя...
  Сорей смотрел на серафимов немного расфокусированным взглядом...
  Он буквально чувствовал, что понемногу проваливается в небытие...
  'Все с тобой понятно! Анима подействовала в полную силу', - чуть резко произнес Завейд, отстраняясь...
  Печать на его руке сильно кровоточила и светилась, ясно давая понять, что время, им отведенное, благополучно истекло...
  'Ладно! Отвернитесь!
  Я не хочу, чтобы вы на меня смотрели, как кошки на сметану!
  Я вам - не десерт!
  Я - жгучий перец, Каролина Рипер, в банке столетнего ерша!' - задорно фыркнув, нахально-насмешливо произнесла Роза, вставая и стягивая с себя блузку, совершенно позабыв, что минуту назад вела себя, не как скромная кисейная барышня, а-ля небесная ласточка из института благородных девиц, а как кошечка-зайка, сбежавшая от безумной любви короля плейбоя, что сулил ей небо в алмазах и звезду с неба, но только, чтобы она подарила ему свою тысячу и одну ночь...
  'Да брось ты это! Это - всего лишь секс! Ничего личного и лишнего! К тому же, нам нечего стесняться!
  Мы ведь все равно сейчас все станем единым целым с ним!' - безумно смеясь, произнесла Симонна, так же стягивая платье со своего изможденного тела и как итог - словила подушку-приветик, прямо в свою смеющуюся моську, от Светы, напряженно что-то обдумывающей...
  'Успокойся!
  Мы не будем смотреть и устраивать групповуху! Банальнейшее чувство такта пока еще никто не отменял! К тому же, это унижение! Зачем лишний раз проходить через все это? К тому же, для Сорея все это очередная пытка и испытание! Ему нужно сделать это десять раз подряд!
  Ты не подумала, что ему будет даже больней, чем нам? Надеюсь, меня все поняли правильно?' - произнесла Светлана, сначала обратившись, к заткнувшейся от обиды и внутреннего огорчения Симонне, а затем и к остальным присутствующим, создавая завесу между розой и Сореем...
  'Мы просто сделаем это по очереди! Бросим жребий, и все будет хорошо!' - дьявольски улыбнувшись и сверкнув драконьими очами, произнесла она, предупреждая, что накажет любого за попытку прервать аудиенцию...
  Тем временем, уже за барьером Роза перевела взгляд на лежащего на одре Сорея и все мысли из ее головы внезапно испарились...
  'Иди ко мне!' - ласково-повелительно произнес он, сводя с ума своим нежно-ласковым баритоном...
  Его голосу, пронизанному силой альфы и магией печати, было невозможно противостоять, и она пошла...
  Пошла к своей судьбе, через тернии к звездам, оступаясь и ранясь на каждом шагу, как прекрасная Ариэль, по лезвиям из слез...
  
  ***
  
  Солнце продолжало светить...
  Всему миру было до лампочки, что кто-то, где-то делает что-то странное...
  Потому, что ему - миру, по жизни все было фиолетово, как и душе Симонны, что с ненавистью грызла в нервном напряжении свои, и без того обломанные, коготки, ибо он был миром...
  На крыше гостиницы в порыве страсти безумно мурчали кошки...
  Водоворот страсти, опьяняя, затягивал на самое дно, и где-то на утесе стаяла Катерина...
  Стояла и смотрела, как в тумане голубого моря белеет парус одинокий...
  
  ***
  
  'Льется пламя, как река... Дышат страстью небеса!
  И по лезвию миров мчится время, словно кровь...
  Вечность в очи все глядит, за собой идти велит...
  Облаченная в броню ждет на смертном, на одру...
  Все сверкает и горит, огонек души, как лик,
  Что соткали небеса - из сверкающего сна...
  Облачив в сиянье неги, в перламутровые льды,
  И обрушив в мрак надежду, в царство - где цветут костры...
  
  Миры рассыпались в огне, погибло пламя в темноте...
  Исчез огонь - священного костра, мир поглотила бездны тьма...
  И распылилась пустота, что не оставила следа...
  И только в мире расцвела кровавой розой - вечная заря...
  Сложил беспечно два плюс два, затейник мир, сведя с ума...
  В безумной страсти роковой он утопил души покой и обязательства храня,
  В неровном блеске сих свечей, глядя на страсть немолчных дней,
  Что словно зверь ревел в ночи, все пожирая счастья дни...
  
  По кромке злобного абсурда, бродило чудо, жаждя друга...
  Бродило, скинувши личину и потерявши без причины,
  Причину вырвать из пучины, навек, завязших в ней,
  Когда с великого Олимпа, огонь похитил Прометей...
  Горела страсть безумной неги и лилась ртуть ушедших снов,
  Сияло черное светило из-за громады вечных льдов...
  Безумьем полнилась стихия и рой жужжал сердитых пчел,
  Когда по чашам разливали гремучей страсти вечную любовь...'
  - страстно стонала ночь...
  
  
  
  
  
  ***Мечта 59***
  
  ***
  
  *Апокалипсис*
  
  ***
  
  *Ластонбелл*
  
  ***
  
  Страсть...
  Вот, что это было...
  Безумная сила...
  Сила, поглощающая само естество...
  Она парила над ним...
  Парила, пленяя его взор и будоража кровь...
  Неведомый, золотой ветер, словно крылья феникса, в пору его расцвета, расцвел в эфире...
  Расцвел, развевая ее, чуть отросшие, малиновые волосы и пуская зеркальные зайчики, отражаясь от непроглядных озер, ее полных сумасшедшим безумием страсти, иссиня серебряных глаз...
  Она улыбалась...
  Улыбалась, и эта, ее дьявольски ослепительная, кошачья улыбка пантеры, плавно переткала в хищный оскал...
  В оскал, познавшего вкус крови, саблезубого зверя, из довременья, что в порыве безумия сорвался с цепей, в отчаянном чаянии настичь, уготованную ему, жертву...
  Она склонилась чуть ниже...
  Склонилась ниже и впилась в его разверстые и пышущие сладостью уста своими...
  Своими, словно переполненными пьянящей негой всеобъемлющего и всепоглощающего разврата...
  Впилась, даруя ему проникновенно французский поцелуй прекрасной леди вамп...
  Слова были не нужны...
  Ею двигала страсть...
  Страсть и более ничего...
  Их языки танцевали...
  Танцевали, творя безумные кульбиты и пасы...
  Разряды магической энергии звенящими струями экстаза текли сквозь тело...
   Текли в них, вливаясь в тела, подобно бурной реке...
  Текли, стремясь утопить их в себе, вобрав саму суть их душ и личностей...
  Отпрянув, словно игривая волна, она на миг откинулась назад...
  Откинулась, подняв руки и взъерошив, ставшие виться звездными лентами волосы...
  И вновь, наклонившись к возлюбленному, припала к его шее, в новом порыве бурной страсти и истомы...
  Нет...
  Она не кусала...
  По крайней мере, не как вампир, жаждущий крови...
  Она, словно робкий котенок, оставляла на его разгоряченной коже сначала невесомую дорожку из легких, словно крылья бабочки поцелуев, а затем, постепенно усиливая силу касаний, медленно, словно дразня, щекотала его, неумолимо спускаясь все ниже и ниже...
  Она спускалась и щекотала...
  Щекотала, лаская его светящуюся кожу кончиком розового, мягкого язычка, медленно, но верно спускаясь к груди и...
  И, все же прикусывая нежную, пропитанную вечно летним загаром, кожу...
  Прикусывая и мимоходом оставляя по себе изгладимую временем память...
  Память, в виде малиново-фиалковых маргариток, что пышным цветом, расцвели на нем, украсив его собой...
  Украсив его своей беззастенчивой прозой жизни...
  Он невинно смеялся, скользя хвостом по ее гибкой и бархатистой коже, иногда задевая метающийся из стороны в сторону уже ее пушистый хвост...
  Сладкий стон страсти слетал с его пьяняще дурманящих губ, а в залитых звездным светом нездешних светил глазах, плескались бесенята иного мира, так и норовя окончательно свести с ума ее и каждого, кто в них ненароком заглянет...
  Роза вновь улыбнулась...
  Улыбнулась, облизнувшись, и посверкивая в полумраке кошачье дьявольскими очами прекрасной ламии...
  Сила...
  Она сводила с ума...
  Опьяняла и вела...
  Вела ее к ее судьбе и...
  И, она не сопротивлялась...
  Совершенно...
  Она жаждала этого...
  Жаждала...
  И, ничто...
  Совершенно ничто не могло ей помешать сделать этого и...
  И, она продолжала...
  Она продолжала играть...
  Играть свою роль...
  Играть, чтобы жить и играть ради игры...
  Она продолжала играть ради себя и ради Сорея...
  Продолжала играть ради их всех...
  Она продолжала играть, как бы невзначай дразня его правый сосок, медленно водя язычком вокруг, обдавая его своим жарким и чуть влажным дыханием, опьяненного страстью человека...
  Она дразнила его, а затем...
  Затем, провела по нему язычком так, словно пробуя на вкус, как дегустатор-сомелье, открывший новое старинное вино...
  А спустя всего лишь миг, она припала к нему устами, нежно посасывая и слегка прикусывая, и при этом массируя, и вытягивая левый сосок...
  Вытягивая и слегка зажимая-скручивая в своих разгоряченных, розовых пальчиках...
  Сорей вновь чуть застонал...
  Застонал и прогнулся от наслаждения...
  Его хвост скользнул по ее телу...
  Скользнул, щекоча и норовя прижать к себе, к его телу, к его душе...
  Ее хвост, возмущенно встав дыбом, принял игру-бой по его правилам, вступив в заведомо проигрышную для себя схватку с его хвостом...
  Вступил, мгновенно сойдясь в роковом танце двух опьяненных страстью существ, чьи сердца разбивались, раскалываясь на части, словно Титаник, получивший брешь от поцелуя смерти, подаренного ему вековым айсбергом...
  Они боролись...
  Боролись, сплетаясь, как змеи на солнцепеке...
  Боролись, пока не опали, повиснув безвольной пестрой лентой на белоснежно девственных простынях, на которых в скором времени мечтал разгореться флаг страны восходящего солнца, распустив свои лучи цветком вечного папоротника...
  Она отстранилась вновь...
  На ее разгоряченном безумием и страстью лице, цвел багрянец экстаза и похоти...
  Облизнув пальчик, она медленно провела им от шеи до пупка, а затем...
  Затем, легкими движениями коснулась собственных грудей...
  Коснулась, словно танцуя некий романтично-развратный, экзотический танец...
  Она, плавно сжимала их в своих легких, невесомо-хрупких ладошках...
  Притворно-ласково, обманчиво-нежно, зовуще-опьяняюще, дразня и распаляя его и себя еще больше, манила...
  Манила к себе...
  В себя...
  В свои порочно-развратные объятья...
  Ее руки соскользнули на его пресс...
  Скользнули, вновь принявшись ласкать...
  Она медленно, невесомо-страстно гладила его блестящие от пота и внутреннего света кубики...
  Гладила и улыбалась...
  Улыбалась, распаляясь еще сильнее...
  Его колено упиралось ей в пах...
  Это лишь сильней раззадоривало ее...
  Раззадоривало и словно низвергало в бездну безумия...
  Ей начало казаться, что еще миг и она кончит...
  Кончит, просто от дуновения легкого ветерка...
  Ветерка, порождаемого вздохами невольных свидетелей происходящего и насланного веселым гулякой и затейником Зефиром...
  Она медленно, но неотступно-верно соскользнула ниже...
  Туда, где среди зарослей его леса, цвел, нерушимый баобаб его мужества...
  Ее нежно грациозные пальчики скользнули по его стволу...
  Скользнули, легко перебирая складочки, что распрямлялись, наливая древо мира силой и мощью...
  Свет, исходящий от распростертого под ней тела усиливался...
  Усиливался, заливая все золотом и лунным сиянием, начавшим нисходить уже от нее...
  Она склонилась, убрав прядку за розовое, начавшее тлеть ушко и проводя язычком уже по его длине...
  Проводя, словно играя на кожаной флейте...
  Она ласкала его...
  Ласкала, словно поедая нежное, фисташково-ванильное мороженное с ноткой имбиря и муската...
  Поедая мороженное, что венчала спелая клубничка, щедро политая взбитыми сливками...
  Она слизывала 'сливки', целуя его древо в самый центр, а затем...
  Затем, плавно вобрала в себя...
  Вобрала, расслабив горло и принявшись двигать головкой так, чтобы не задевать свое эфемерно сладостное 'эскимо' зубами...
  Пока ее уста двигались, играя на божественной флейте духов, ее пальчики ласкали золотой мешочек его богатства, плавно-мягко перебирая его закрома и растягивая, как шагреневую кожу...
  Сорей застонав, вновь прогнулся...
  Прогнулся от порыва страсти и опьяняющего его разум неугасимого огня экстаза...
  Ему буквально сносило крышу...
  Сила...
  Сила опьяняла...
  Глаза заливал первозданный свет...
  Свет первого дня творения...
  Фейерверк разума, последовавший спустя еще одно мгновение, осчастливил его вспышкой сверхновой, внезапно родившейся в его подсознании...
  Роза, вновь паря над ним, заговорщицки улыбалась...
  Улыбалась, облизываясь, словно наевшаяся сметаны боярская кошка, а затем...
  Затем, чуть приподнявшись над его цветущим славой священным мечом тела, опустилась, становясь теперь уже его живыми ножнами...
  Звезды вспыхнули уже в ее глазах, но золотой свет, осязаемыми волнами разлитый в воздухе, потопил все чувства, смешивая их и изменяя...
  Сложная вязь пентаграмм взвилась в эфир...
  Она вилась...
  Переливчато сияя, струилась, выжигая в пространстве и времени свои специфические руны...
  Выжигая и меня их естество...
  Она не заплакала и не закричала, потеряв свою невинность, так легкомысленно-цинично, отданную ему в дар...
  Нет...
  Она рассмеялась...
  Рассмеялась, ведь теперь она стала силой...
  Силой, что вбирала в себя все и отдавала всем все...
  В затаившейся тишине послышался треск...
  Что-то не то сломалось, не то разорвалось и...
  И, она оказалась под ним...
  Миг, и его длинные, сверкающие зарей волосы, буквально закрыли их, словно новой, сотворенной из пламени авроры ширмой...
  Он был в ней, а она была частью его...
  Каждое движение было подобно движениям волн...
  То мирным, то безумно-отчаянным...
  Ее тело тлело и мялось в его больших и теплых руках...
  Таяло, расплавляясь, словно первородная глина в руках искусного мастера, бесконечно вертящего свой изначальный гончарный круг жизни...
  Еще миг и вновь она была сверху...
  Она была наездницей, ставшей орлицей, а затем игривой шалуньей - тигрицей... Тигрицей, покорной кошечкой-аристократкой, распластавшейся перед охотником, мурлыча свой вечный рок-н-рол безсмертной страсти...
  Свет, сверкнув, словно собрался в одну точку, покинув ее тело, и...
  И искрящейся, звездной каплей безграничной силы влился уже в его тело...
  Роза светилась...
  Светилась мерно жемчужным светом...
  Светилась и улыбалась...
  В ее теле еще бушевала буря...
  Она бушевала и даже не думала заканчиваться...
  Ибо ночь только началась...
  
  ***
  
  Спектральный щит дрогнул...
  Дрогнул, робко, совершено не уверенно и мелко дрожа, за ширму человеческих страстей заглянула Алиша...
  Заглянула и, казалось, стала околдована...
  Околдована, представшим перед ней великолепием...
  Сверкающие ленты, мягко окружили и оплели ее...
  Оплели, словно палач, подводя к безумно-нежно улыбающемуся Сорею...
  В ее салатовых глазах, цвета юного нефрита, медленно, но верно истаяли все без остатка мысли...
  Истаяли, уступив место сверкающей звездной пыли гибнущих планет...
  Ее легкая, эфемерная одежда, сотканная из лунных лучей, рассыпалась в снопе искр, а она...
  Она оказалась в объятьях того, кого желала больше жизни...
  В объятьях того, кто стал ее жизнью...
  Того, кто спас ее, воскресив из мертвых...
  Он прильнул к ее губам...
  Прильнул, как страждущий...
  Как изнывающий от жажды...
  И, в ответ она дарила ему свои поцелуи, свою страсть, свое сердце...
  Он целовал ее шейку, властно сжимая мягкую, упругую девичью грудь в своих сильных, мозолистых ладонях...
  Она, застонав, прикусила согнутый пальчик и откинула головку, открывая еще больше пространства для поцелуев...
  Она застонала и была поймана...
  Поймана новым поцелуем, но уже Розы...
  Это была страсть...
  Страсть, сладостью, медом струящаяся по ее устам...
  Она задыхаясь...
  Задыхалась и стонала...
  Стонала от нахлынувшего на нее наслаждения...
  Сорей...
  Сорей, тем временем ласкал ее грудь...
  Ласкал, медленно двигая рукой в ее киске...
  Двигал, легко дразня ее налившийся кровью от его ласк клитор...
  Он ласкал ее киску...
  Ласкал, проникая в ее святая святых, уверенно растворяя створки ее священного храма...
  Она застонала...
  Застонала сильней...
  Застонала, переходя на полный сладострастной истомы крик...
  Роза, незаметно оказавшаяся сзади, уверенно ласкала ее соски, сладострастно поцеловав девушку в губы, когда Алиша повернулась к ней, нежно проведя ладонью по лицу...
  Сорей, оказавшись у ее разверстого лона, целовал его...
  Целовал, плавно водя язычком и аккуратно входя в него...
  Входя и начиная водить им из стороны в сторону, а затем...
  Затем, словно начиная чертить спираль и иные фигуры, он придерживал ее под коленями...
  Спустя несколько минут, сев, он наклонил ее к своему второму я...
  Блестя переполненными страстью глазами, тяжело дыша и отчаянно краснея, она, как и Роза до этого, небрежно-распутно откинула выбившуюся светящуюся прядку за ушко...
  Откинула и уверенно-властно перехватила его детище...
  Перехватила, чуть подрагивающей от нервного перенапряжения сводной рукой и так же нежно и трепетно принялась посасывать его, активно работая своим розовым ротиком...
  Роза же, вновь оказавшись сзади, легла на живот и принялась доводить до конца начатое Сореем...
  Она мастерски вылизывала киску Алиши так, словно делала это всю свою жизнь...
  Вылизывала, придерживая трепещущую девушку за пушистый заячий хвостик...
  Алиша, не ожидавшая подобного подвоха, попыталась отпрянуть, но Сорей, не позволил ей этого...
  Не позволил, заставив наклониться чуть ниже, властно запустив сверкающие руки в океан морской пены ее волос...
  Свет, искрясь, щипал ему нос...
  Духи вращались, меняя реальность...
  Принцесса смотрела на него глазами полными закатов, переходящих в восходы...
  Аврора тлела на ее лице...
  Алиша уронила его на облака, превратившиеся в лебединый пух, а затем...
  Затем он вошел в нее, как в пещеру Алладина, что только что открыл, назвав заветное слово...
  Вспышка...
  Безумный удар электрического тока, подобный Новой Волне и пробуждению Кундалини, прошелся по ее телу...
  Она пела...
  Принцессе внезапно показалось, что она услышала ангельский хор...
  Хор инфернальных голосов, внезапно снизошедших до смертных...
  Снизошедших до смертных и совершено не задумывающихся о том, что за окном вновь лил проклятый дождь человеческих сомнений...
  Алиша была счастлива...
  Звездная капля, родившись в эфире, ударила уже в ее сердце...
  И жемчужное пламя, наконец-то, погасло, отпустив обеих девушек и заставляя их обеих внезапно провалиться в объятья Морфея...
  На лице Сорея сияла улыбка...
  Он, склонившись, слегка прокусил кожу у них на шейках, получил отметку в ответ...
  Получил, и тоже тихо рассмеялся...
  Метка Пастыря светилась...
  Светилась, как и звездное мерцание на их пальцах, что словно обручальные кольца решило ни них поселиться...
  Девушки провалились в колдовской сон...
  В сон, что решил украсть их у Сорея...
  У Сорея, что был пьян...
  Пьян, словно вечно юный и веселый Вакх-Дионис, испив вина невинной страсти...
  
  ***
  
  Сорей, не сразу понял, что рядом сидит Миклео...
  А когда понял, то у него закружилась голова и буквально перехватило дыхание...
  'Нимфа...
  Ундина...
  Русалка...
  Сирена...' - тысячи имен кружились в его голове и все сводилось к одному -
  'Лазлав Рюлэй...'
  'Миклео...' - опьяненным страстью голосом прошептал, придвигаясь к девушке и беря ту за нежные белоснежные руки...
  'Да, любимый...
  Это - наше имя!' - звездно улыбаясь произнесла она, склонившись к нему и на миг прижав жемчужный пальчик к сверкающим устам, заставляя Сорея умолкнуть...
  Луна, сошедшая с небес...
  Афродита, рожденная из пены...
  Звездная ночь, в обличье феи...
  В этот миг, в эту минуту, перед ним, паря на лебединых крыльях грядущего, сидела, сияя всеми гранями любви, истинная страсть...
  Страсть в обличье его одной единственной...
  Вода водоворотом захватывала его сознание, лишая рассудок тех крохотных ошметков сознательности и человечности, что еще оставались в нем...
  Она завлекала, опьяняя сильнее любого вина и наркотика...
  Звуки гонгов и горнов, литавр и цимбал, барабанная дробь и звуки флейты...
  Все они сверкали...
  Сверкали в его сознании и перед глазами...
  Сверкали, переливаясь, когда он пожирал ее тело своим похотливо-восторженным взглядом, а она...
  Она поглощала его...
  Поглощала, заполняя его своим серебряным светом...
  Она была его ночью, его луной...
  Он был ее днем, ее солнцем...
  Они были одним целым...
  Они были едины...
  Единство, в сто раз сильнее арматуса - вот то, что происходило сейчас с ними...
  Происходило в момент соития их душ и тел...
  В момент безумной страсти, полностью тонущей в экстазе всепоглощающих страстей...
  Она видела...
  Видела троих, окружающих ее Сореев...
  Видела ее три пути...
  Ее три выбора...
  Он тоже видел ее путь...
  Видел и себя прошлого, настоящего и будущего...
  Он, словно в полусне, вызванном сном разума, уже не видел, а осознавал - поцелуи, покрывающие тело...
  Он осознавал укусы-уколы, раны, ранящие суть и иглы страсти, пронзающие душу, а также свет...
  Свет, брезжащий из меток, что нестерпимым огнем цвел, струясь из их распахнутых настежь сердец...
  Они танцевали...
  Танцевали танец страсти...
  Танцевали, не заботясь о том, что волшебный щит Светланы, мог пасть в любой момент и открыть их миру...
  Им было все равно...
  Миклео скользила на нем, как каравелла на горящих греческим огнем волнах Эгейского моря...
  Она была его летучим голландцем, его Титаником, его Черной Жемчужиной...
  Он был ее Черной Бородой, ее Джеймсом Крюком, ее Джеком Воробьем...
  Он был только ее Сердцем Океана...
  Смех...
  Искры...
  Ленты...
  Разряды...
  Крылья...
  Они парили, вися в воздухе...
  Парили, перевитые безумием страсти...
  Они наслаждались вечным единством...
  Наслаждались друг другом...
  Она - топила его в своей страсти...
  Он - благодарно и благородно принимая ее любовь, без остатка тонул в ней...
  Тонул, полностью растворяясь и принимая любовь русалочки, счетшей его достойным ее любви...
  Сила продолжала свой танец...
  Прибой набирал обороты, плавно переходя в шторм девятого вала...
  Сорей начал слышать песнь наяд, поющих на взморье...
  Третья печать была сломана...
  Эфир продолжал бушевать...
  Миклео провалилась в сон так же, как и девушки до этого, ведь Сорей пил жизнь, не замечая того, сколько именно он выпивал...
  Его душа была слишком сильно и глубоко ранена и, чтобы исцелить ее, действительно требовались все они...
  То, что его душа разделялась, он не заметил, это было сокрыто от его глаз, но не от глаз Рюлей...
  Она видела...
  Видела все...
  Видела и понимала...
   Страсть в душе Пастыря бушевала все сильней и сильней, так и норовя смыть осколки его разума, полностью окунув в пучину непроглядного безумия...
  
  ***
  
  Эдна и Лейла так же, словно соткавшись из воздуха, предстали перед ним...
  Он поймал на себе презрительно-надменный взгляд Юлинд и понимающе-сочувственный, больше материнский, чем сестринский, Лейлы и понял - мир играет новыми гранями...
  Играет для него его богемскую симфонию...
  Играет, обращаясь в Моцарта, пишущего реквием для Сальери...
  Это были нежность и сила...
  Жесткость и гибкость...
  Воля и безволие...
  Руки Лейлы скользили по его могучим плечам...
  Порхали, мягко разминая напряженные мышцы...
  Эдна, пьяная фимиамом страсти, сидела перед ним, страстно-игриво лаская собственное тело...
  В ее волосах, казалось, расцветали спектральные цветы, а ленты силы, вьющиеся в воздухе, превращались в сверкающих китайских Драконов...
  Драконов, что извиваясь изящными кольцами, оплетали ее руки и ноги, покусывая за соски и стремясь проникнуть внутрь ее тела...
  Сорей наклонился вперед, притягивая к себе ее, разгоряченное юношеским запалом, тело...
  Ее гибкий стан дышал весной и манил, как прохладный ручеек златорогую лань, забредшую в непроглядную чащу Заповедного леса...
  'Вечно Цветущая...' - так звучало ее истинное имя...
  Она даровала ему свою вечную весну...
  Даровала, сводя с ума своей нежной мелодией вечно живой птичьей трели, услаждая истомившийся слух...
  Драконы ласкали ее...
  Ласкали, входя внутрь...
  Она сидела у него на коленях, обняв шею своими хрупко-гибкими руками-лианами, и целовала, томно прикрыв васильковые очи весны...
  Лейла, упав на море силы, застонала от страсти и наслаждения, пронзающих все ее естество...
  Лучи овивали ее тело серебряными лентами...
  Овивали, словно замысловатым бондажем-шибари стягивая пышную грудь и разводя ноги...
  Искрясь, они перехватывали ее запястья...
  Перехватывали, сводя их воедино и аккуратно заводя за голову...
  Ее живот вздымался в легких конвульсиях, ведь ленты щекотали, словно тридцать три первых поцелуя, непрестанно посылая по ее телу нежные всполохи экстаза в образе эфемерных лепестков роз и, топя ее в море блаженства, розовым флером погружая в беспросветную негу наслаждения...
  Сорей, тем временем, плавно повернув Эдну на живот, заставил ее встать на четвереньки, а затем вошел в анал без подготовки, нависнув над ней и сжав один сосок, также введя в рот девушки сложенные пальцы...
  Юлинд застонала и слегка прикусила их...
  Сорей нажал на сосок сильней, заставив ее застонать от боли...
  Легкий шлепок по ягодице еще и последовавший ему вдогонку еще один, заставил ее саму начать двигаться, насаживаясь на его пенис...
  Он дирижировал ее телом, словно музыкант, двигая пальцами во рту и сжимая грудь...
  Она кончила, сладострастно простонав...
  Усмехнувшись, он перевернул ее на спину и, подойдя к ее голове, заставил взять в рот его истекающий ее смазкой орган...
  Она так и приняла его, лежа на спине, чуть запрокинув голову, плавно и легко...
  Его пальцы тем временем, пытали ее соски, крутя и приподнимая их...
  Драконы энергии пронзали их, закручивая и оттягивая...
  Один, наполненный светом чуть больше других, припав к ее лону, посылал внутрь электрические разряды и кусал за клитор, вызывая дрожь и сладострастные муки истомы...
  Она дернулась...
  Сорей спустил ей в горло, зажав нос и не позволив выпустить свой член на волю...
  Она билась в экстазе...
  Он буквально захлестнул ее, поглощая по капле, как озеро тающие слезы сосулек...
  После Сорей все же отпустил ее и, оказавшись у ее ног, подул на покрасневшие от ударов миниатюрных молний половые губки...
  Они чуть кровоточили, а Эдна постанывала, томно закатывая глазки и пытаясь свести обратно разведенные коленки, все еще смущаясь себя и своих чувств...
  Дракончики продолжали покусывать ее соски, доводя её до нового оргазма, стимулируя, таким образом, не только грудь, но и матку...
  Он ввел в ее лоно несколько пальцев и, поработав ими словно ножницами, резко вошел, зажав ладонью рот девушки, чувствуя то, с какой силой выгнулось ее тело...
  Она билась в конвульсиях...
  В отличие от остальных, она испытывала боль...
  Боль, что лишь спустя несколько минут начала переходить в истинное наслаждении...
  Лейле же было все равно...
  Она знала, что единственный, кто по-настоящему пекся о благополучии Эдны, был Айзен...
  Остальным же, по сути, как и ей самой было все равно...
  Единственной ее истинной любовью оставался Михаил, но к ее печали он был драконом и это разбивало ее, и без того в дребезги разбитое, сердце...
  Свет...
  Свет и ничего кроме света...
  В тело серафимы вливался свет...
  Сорей чувствовал себя кьюкетсуки - вампиром, что отдавая жертве часть своей силы, затем опустошал ее досуха...
  Свет...
  Свет...
  И еще раз свет...
  Это были безумные вспышки...
  Затем последовал взрыв...
  И, на миг все погрузилось во мрак, а спустя еще один, в воздухе затанцевали-закружились искры...
  Завальсировали, танцуя на опадающих лепестках кристально прозрачных лилий, что звездным маревом эфемерности стали падать с небес...
  Четвертая печать пала...
  Эдна исчезла, словное ее и не бывало, а Сорей...
  Сорей, оказался рядом с исходящей в муках страсти Лейлой...
  На ее нежном, светлом лице рдел горячечный румянец желания...
  Она сладострастно и страстно дышала...
  Свет, разлитый в воздухе и пронизывающий ее тело, словно пиявка, выкачивал из неё душу...
  Сорей склонился, нависая над ней...
  Склонился и поцеловал...
  Властно, но при этом и нежно...
  В этом поцелуе не было робости или стеснения...
  В нем были лишь прямота и сила...
  Сила существа, что мог править целым миром, если б только этого захотел...
  Ведь как ни как, но он был сыном Владыки Бедствий, что априори и являлся этим самым полноправным Властелином мира...
  Он ласкал ее грудь...
  Ласкал, посасывая ее, как младенец...
  Нежно и страстно...
  Его руки скользили по ее телу, по ее нежным и стройным ножкам...
  Он плавно перехватил ее лодыжку и, проведя языком по ее ступне, поцеловал ее мизинчик...
  Оторвавшись от ее тела, он оценивающе посмотрел на нее...
  Перед ним лежала прекрасная дева, с пышущей жаром страсти кожей, вздернутыми вверх сверкающими лентами руками, стройными ножками, также оплетенными лентами, как ее бедра и руки...
  Дева, с пышной трепещущей грудью и сияющим страстью лицом, тонущем в ореоле плазменного света, заблудившимся в ее локонах...
  Сорей, подтащил ее к себе и нетерпеливо сорвав ленты, вошел в ее желанное тело... Нет, она не закричала, как девушка до этого...
  Нет...
  Она прожила уже слишком долго и хоть и носила имя 'чистая', ее чистота не имела ничего общего с непорочностью и невинностью...
  Все-таки, она слишком сильно любила Михаила...
  Михаила, который сейчас был вынужден лишь созерцать происходящее со стороны...
  Созерцать, сквозь сияющие проклятым золотом Нибелунгов Драконьи глаза королевы катастроф...
  Сквозь глаза той, на чьем лице сейчас пылали скорбь и похоть вперемешку с неизбывным отчаянием вселенской жертвы...
  Сила, делала их единым целым...
  Сорей все же не понимал...
  Не понимал, как он может быть ее судном, ее сосудом, ее партнером...
  Ведь она, в отличие от мягкости и плавности Миклео, строгой силы Эдны и безграничности ветра Завейда и Дезеля, сжигала, опаляла его...
  Сжигала, разрушая без остатка...
  И все же, они доминировали друг над другом...
  Доминировали, пожирая печали своих сердец...
  Драконы скользили по его телу...
  Скользили, даруя ему власть, а она...
  Она засияла...
  Засияла, как упавшая в воды звезда...
  Засияла и тут же погасла...
  Пятая печать пала...
  Вновь пространство пронзил импульс мира и пустота бездны...
   Три девы спали перед ним и две, внутри его души...
  Вихрь бушующей страсти лишь сильнее раскручивался, норовя разрушить все и вся и погребсти под руинами адекватности его и всех, кто сейчас был рядом с ним...
  
  ***
  
  Барьер звенел...
  Света, стоявшая у занавеси, держала ладонь на хрупко-костлявом плече Симонны...
  Симонны, на чьем белом, как плесень, лице тлела улыбка полная желчи и коварства, смешанная с ехидством Ехидны и превосходством вселенского зла...
  Тьма окружала их...
  Они принесли с собой порок и скорбь Зестирии...
  И разум Сорея, словно уснул окончательно, уступив место своему темному и бессердечно-мрачному я...
  Светлана, подлетев к нему словно птица, опрокинула его в бездну непроходимого желания и беспробудной, беспросветной страсти, перерастающей в абсолютное безумие...
  Она совершенно не заботилась о том, что о ней подумает ее невольная спутница...
  Симонна же, хоть и была здесь телесно, во плоти, мыслями она была далеко...
  Она вспоминала то время, что провела с Георгом...
  Вспоминала, как отдала ему свое истинное имя, подарив ему абсолютную власть над собой и самый страшный в мире камуи...
  Вспоминала она и то, как он взял ее прямо там, на поле брани...
  На глазах бесчисленных хеллионов, рвущих на части своих несчастных жертв...
  Она вспоминала грубые, сильные, властные касания его нечеловеческих рук...
  Рук, оставлявших дымящиеся борозды на ее млечно-бледном теле, что теперь превратились в сверкающие тьмой шрамы от лунных клинков его полудраконьих когтей...
  Она вспоминала, как выла от боли и наслаждения...
  Выла, когда его огромный, перевитый жилами неудовлетворенной похоти и страдания член, входил в ее узкое, девственно-непорочное лоно...
  Врывался, разрывая ее нутро и принося опустошение с чудовищно призрачной надеждой в завтрашний день...
  Она вспоминала...
  Вспоминала, безумно расплывалась в хищной улыбке дьяволицы и...
  И, начинала течь...
  Ее киска сходила с ума от предвкушения и желания, буквально распиравших ее хилое тельце...
  Глядя на Светлану и Сорея...
  На то, что они творили в двух метрах от нее...
  И она, не выдержав, стала ублажать себя сама, все явственней и явственней вспоминая боль от камней, пропитанных тьмой и кровью врагов Хельдальфа, что столь не милосердными вампирами впивались в ее костлявые чресла, оставляя неизгладимые раны не на теле, но на душе...
  Она вспоминала...
  Вспоминала, как ползла...
  Как ползла, обманывая себя и отсрочивая неизбежное блаженство, что он бессердечно-жестоко сулил ей и только ей...
  Она вспоминала, как он вдалбливался в ее нутро своей могучей волей тьмы...
  Вдалбливался, не позволяя скрыться и забиться в тьму страстей и разбросанных по полю камней и груд из павших тел его врагов, что истекали кровью, смешанной с тьмой...
  Вспоминала, как он подтащил ее к себе...
  Подтащил и жестоко выпорол...
  Выпорол, превратив ее спину и ягодицы в цветущие малиновой зарей полотна Айвазовского...
  Она вспоминала, как ее руки придавили массивные камни, а шею оплел кнут...
  Вспоминала, как он вошел в ее анал и продолжил вдалбливаться в нее, пока она окончательно не лишилась чувств...
  Она так же вспоминала, как проснулась лишь через несколько часов, залитая спермой, кровью и тьмой...
  Проснулась опороченной, но не сломленной...
  Вспоминала, что проснулась бесконечно счастливой...
  Бесконечно счастливой от того, что он ее любил...
  Что он любил только ее...
  Ее и больше никого...
  Ведь мир безжалостно отнял у них обоих все то, что они так страстно любили в своих прошлых, сокрытых под спудом веков, жизнях...
  И вновь улыбка безумного наслаждения, царившая на ее миловидном личике, сменилась полнейшим безумием вакханки...
  В ее гнилых, как смерть глазах царствовала вековечная ночь, лишенная любви и сострадания...
  И она поняла...
  Поняла, пришло ее время...
  Время, пожинать плоды зла...
  Ведь цветы уже облетели, окрасив кровью невинных сердец дорогу к ее цели...
  Света, тем временем исчезла...
  Растаяла как Гингема, облитая безжалостно правой Дороти-Элли...
  Растаяла, рассыпавшись черными звездами, а в рубиновых, от неизбывной страсти глазах Сорея пылал пожар погибшей эры Хаоса, вбирающий в себя новое начало нового мира...
  'Ну, здравствуй, Симонна! Вот мы и свиделись!' - произнес Пастырь грядущего...
  'А, это - ты? А я думала, это будет тот милаха-простачок...' - насмешливо протянула она...
  'Не думал, что ты настолько наивна!' - чуть насмешливо ответил ей великий спящий, закручивая вокруг себя тьму Хельдальфа, пожирающую его сердце...
  'Что ж...
  Думаю, так даже еще интересней!' - насмешливо-иронично, холодно-льдистым голосом, словно звездная прорубь, произнесла демонесса нанося ему удар стеком по лицу...
  Миг и стек сломался, а ее кисть оказалась перехвачена железными тисками его, отнюдь не слабой руки...
  'Любишь пожестче?' - буквально прорычал он ей в лицо, притягивая за кисть и заглядывая в ее смеющиеся и брызжущие пороком глаза...
  'О!
  Я смотрю, ты, наконец-то, оценил всю прелесть темной стороны, о Великий Пастырь!' - вырвавшись из захвата, безумно рассмеялась она, театрально-делано ему, поклонившись и ударяя его коленом в живот, и мгновенно получая хлесткую пощечину...
  'Я вижу, с тобой по другому нельзя!
  Ты понимаешь только язык боли! Не так ли, Симонна?' - презрительно-жестко спросил он, наматывая на кисть одну из сияющих лент...
  'О, ты действительно входишь во вкус, мой Пастырь! Или предпочитаешь, чтобы я называла тебя 'мой Господин'?' - приторно-мерзким, лживо-насмешливым голосом произнесла она, приподнимаясь на локтях и стирая выступившую от удара по носу кровь...
  Произнесла, бесстыже улыбнувшись и пробуя ее на вкус...
  'Хм...
  Соленая...
  Странно...
  А я думала, будет сладко...
  Ведь запретный плод всегда сладок! Или, Вы так не считаете о, Великий?!' - иронично-нахально, ядовито-лицемерно промурлыкала-спросила Сорея она и рассмеялась, ядовито плюнув ему в лицо...
  'С-симонна!' - зло прорычал Пастырь, стирая плевок и делая шаг к ней...
  'Да?!
  Мой повелитель! Что прикажете, 'мой повелитель'? Слушаю и повинуюсь, Мой Повелитель!' - звонко смеялась ночная ведьма, стелясь у его ног, покорно-податливой рабыней Изауры...
  Сорей вздернул ее на ноги за волосы и, запрокинув ей голову, вгляделся в самую глубину ее прогнивших насквозь глаз, а она...
  Она улыбалась...
  Улыбалась улыбкой суккуба, пожирающего жизнь, а затем...
  Оплетя его шею своими руками-лианами, невинно привстав на носочки, она впилась своим змеиным поцелуем королевы хеллионов в его губы...
  Впилась, беззастенчиво раня и оставляя горькое послевкусие неизбывного яда человеческих страстей и скорби...
  После, отстранившись и слизывая столь сладостную кровь своего врага она вновь расплылась в гнусно-лицемерной улыбке, пятясь во тьму...
  Пастырь же, отерев губы, не позволил ей скрыться в тень и исчезнуть...
  Он поймал ее и, спалив касанием одежду, швырнул на кровать...
  А она продолжала смеяться, явно наслаждаясь происходящим...
  Тем временем в его руках буквально соткался огненный ремень, и прежде, чем она успела понять, что же именно происходит, ее буквально оплели сверкающие лианы силы, сотканные из зеленых нитей инфернально не здешней магии...
  Они крепко-накрепко перехватили ее ноги и руки, плотно заткнув рот и жестко пережав маленькую, но от того не менее крепкую, грудь нулевого размера...
  Сорей сплюнув и размахнувшись, принялся за дело...
  Ремень бесстрастно-инфантильно сек, оставляя на ее коже кровоточаще алые полосы-змейки, превращающиеся в сложный узор рунической вязи...
  Симонна выла...
  Боль, даровала ей истинное наслаждение...
  Особенно, когда удары приходились на грудь или на внутреннюю сторону бедер...
  Драконы-разряды, искря, кусали ее за выглядывающие из-под лент соски и клитор...
  Кусали, оставляя маленькие ранки-ожоги...
  Затянув удавку на ее шее, Сорей снова влепил ей пощечину, поймав все еще насмешливо-уничижительный взгляд ее преступно-безразличных глаз падшего ангела...
  Влепил, а затем поцеловав, содрав импровизированный кляп...
  О, это был долгий поцелуй на ночь...
  Поцелуй смерти, показывающий их общие пятьдесят оттенков серого...
  А она вновь гадко рассмеялась ему в лицо...
  Рассмеялась и вновь укусила...
  Укусила, пробуя на вкус столь понравившуюся ей кровь ее заклятого врага...
  Разочаровавшись и оскорбившись до глубины души, он вернул кляп на место и, вбив ей в анус одного из Драконов, что мгновенно стал извиваться, вошел в ее вагину, а после сдавив горло смертельной хваткой стальных тисков смерти...
  Он впился в ее загривок, словно камышовый кот, в камышовую кошечку...
  Его анима понемногу, но все же, неотступно превращала его в зверя, отбирая последние ошметки-крохи человечности и человеческого я...
  Она шипела...
  Шипела и пыталась вырваться...
  Ее алмазные коготки дьяволицы царапали пустоту, тщась дотянуться до него...
  Сорей приподнял ее бедра поудобнее, чтобы сильнее вбиваться в нее своим пышущим силой органом, она - бесилась в бессилии, желая избежать этой бесславно-неотвратимой участи стать очередной жертвой его сексуального произвола...
  Побои, оставленные магией, исчезли, истираясь сверкающе-дымящимся туманом...
  Его сила лилась через край...
  Она лилась и лечила его и при этом выпивала ее - Симонны самость...
  Сила Сорея пожирала ее душу полностью, всецело и без остатка...
  Тьма превращалась в ядро...
  В ядро инь...
  Тьма, дарованная ему Светланой и Симонной, заполняла пустоты в душе, смешиваясь с изначальной тьмой, ранее дарованной ему его отцом - Георгом Хельдальфом...
  Они смешивались, делая его полноценным человеком...
  По крайней мере, так ему казалось, а затем...
  Затем тьма исчезла...
  Исчезла безвозвратно, сожженая светом души, что, не желая сдаваться, отказываясь признавать своей тьмой все - кроме Велеслава...
  Обернувшись светом, Симонна исчезла, как до этого Светлана...
  Исчезла, сняв шестую печать...
  Сорей усмехнулся...
  Ему был весело...
  Весело и горько одновременно...
  Ведь он знал...
  Знал, кто такая Светлана на самом деле...
  Ему было ведомо это и поэтому, ему было, немного стыдно за содеянное...
  Совсем чуть-чуть, самую малость, но все же - совестно...
  Теперь же, он просто не знал, как будет смотреть в добре глаза Маотерруса...
  Ведь он, по сути, украл невинность у его тетушки...
  Пастырь рассмеялся вновь, закрывая лицо растопыренной ладонью...
  Он смеялся, как Монро и Мориарти, как безумный Брейн, потерявший своего Пинки, как супермен, лишившийся Ланы...
  Его глаза вновь заполняла зелень жизни...
  Заполняла, пожирая карминовые краски, но ненадолго...
  К сожаленью...
  Зелень изумрудов, перемолотая с светом, что паря вокруг, пронзала собой пространство, она исчезала...
  Исчезла, оставляя ему воспоминанья в виде страстно-колючих, опасно-роковых поцелуев Вельвет...
  Вельвет, что пила его душу и кровь...
  Пила, своими дьявольскими клыками тирана-тириона...
  Тириона, жаждущего вечно пить тьму вселенной...
  Он горько усмехнулся, увидев следы ее коготков, расчертивших его грудь и бока...
  Спину тоже немилосердно щипало...
  Все же, она была кошкой...
  Кошкой, гуляющей сама по себе и...
  И, этого было у нее не отнять...
  Ведь ей и только ей было решать, кому дарить свою утреннюю свежесть и свое сердце...
  А, Маотеррус...
  Он - поймет, как и он сам...
  Когда-нибудь, но непременно поймет...
  Наверное...
  
  ***
  
  Барьер пал...
  Сорей стоял лицом к лицу с трио...
  С трио, вокруг которого клубились протуберанцы опасности и тьмы...
  Тьмы, что очень медленно, прикинувшись людьми, снимала одежду-личину, медленно к нему подходя...
  Пастырь зарычал...
  Они - тоже...
  Это была драка...
  Бой без правил...
  Бой за лидерство...
  Со стороны это выглядело так, словно десяток разъяренных кошек засунули в мешок и оставили наедине с собой, думать и размышлять о вечном...
  Ему заехали в челюсть...
  Он, заехал в нос Завейду...
  Айзен сбил его с ног, а Дезель...
  Дезель окатил его вишневой настойкой, что каким-то неведомым образом дожила до этого момента...
  К сожалению, это не помогло...
  Драконы, рассвирепев, подгоняемые и подзуживаемые силой страсти и ярости Сорея, сбили серафимов с ног, впившись им в горло и запястья, мертвой хваткой прижимая к земле...
  'Ну, что же вы так, а?
  Я ведь хотел по-хорошему!..' - чужим, далеким и слегка насмешливо-циничным голосом произнес некто в обличии Пастыря, подходя к ним, приседая на корточки и облекаясь светом...
  'Ага, как же! Ищи дурачков!' - неверяще-цинично произнес, сплюнув кровь, Завейд, дернувшись в оковах и с презрением вглядываясь в заполненные багровым пламенем тусклые глаза 'демона'...
  'Ну, как знаешь!' - растянувшись в улыбочке, притворно-нежно произнес Пастырь...
  Он склонился над серафимом, который смотрел на все это с явной злостью и раздражением и явно думал о нем не лестно...
  'Ну, не надо так злиться, Забида! За мной будет первый раунд, а за тобой - второй! Прости уж, но у меня, как и у тебя, действительно нет выбора! Так, что не обессудь, смирись и прими свою судьбу!' - радостно улыбаясь, произнес юноша, театрально разводя руками в воздухе...
  'Иди к хема!' - раздраженно-раздосадованно произнес Завейд, снова дергая путы и искренне не понимая, почему ветер внезапно перестал ему подчиняться...
  'Хм...
  Я их уже как бы уничтожил...' - несколько виновато-расстерянно, задумавшись на миг, произнес Пастырь, с сомнением потирая подбородок...
  Он сверлил взглядом окно, где, как ему показалось, сидел черный кот с разноцветными глазами, который держал в зубах нормина-стража Эдны, явно похищенного с ее зонтика...
  'Опять Славкины шуточки! А, ладно! Пусть делает, что хочет, мне фиолетово! И без него проблем хватает!' - пространно подумал он, созерцая, как кот растворяется в, сгущающемся за окном, тумане...
  'Но, если ты так уж хочешь, я могу создать новых, специально для тебя! Или на худой конец, попросить папочку их специально для тебя состряпать! Хочешь?' - невинно хлопая светящимися ресницами, добавил, обращаясь к помрачневшему и слегка опешившему от подобного заявления, Завейду 'Падший', по мнению серафима, Пастырь...
  Добавил, интересуясь под долгий и пристальный взгляд, напрягшегося в путах Айзена и взбесившегося Дезеля, явно решившего вырваться из ловушки любой ценой...
  Даже ценой собственной жизни, но у него ничего не вышло...
  Дракон, цапнул его за нос, заставив обиженно взвыть и обругать Сорея последними словами, и на чем свет стоит...
  'Ты - кто? И, что ты сделал с Сореем?' - сощурившись, вглядываясь в ядро души, спросил Айзен, буквально сверля его взглядом своих ледяных глаз шинигами...
  'Я - то?
  Я - Сорей!
  Я - это Я! Просто дороги Кроноса, как и Эмпиреев, неисповедимы!
  Я к вам заглянул на час! Так что, не будьте ко мне жестоки и строги!
  Я, можно сказать тот, кто в одном из безумных миров-отражений был великим падшим этого мира или все-таки его истинным спасителем...
  Кто знает...
  Ведь я забрал всю его скорбь и страдания, так что, теперь я - сосуд тьмы...
  Ее вместилище...
  И моя задача - всю ее избыть! И вы, ребята, мне в этом поможете! Ну, же! Не стесняйтесь! Отдайте мне истинный свет ваших душ! Рувию Юкиму, Вирукун Забида/ Филк Захдея, Юфимив Вексуб!' - с жаром в голосе произнес 'лже/псевдо', по их мнению, Сорей, вновь меняя цвет глаз на багрово-алый и, словно стягивая вокруг себя алчущую тьму, что даровала ему летящие крылья мантикоры...
  Он нагнулся к Завейду, как девочки до этого, вбирая в себя его член, словно делал это бессчетное множеств раз, не морщась и не брезгуя...
  Он делал это, чуть жестко, принявшись растягивать анальное кольцо серафима, нетерпеливыми движениями, светящихся силой пальцев...
  Завейд, околдованный силой истинного имени, дернулся, попытавшись заехать Сорею коленом в голову, но у него не вышло...
  Ленты держали крепко, в отличие от ремней, что Сорей порвал, как тузик грелку, до того, как их обладатель усомнился в их прочности, слушая стоны страсти из-за спектрального барьера Светланы...
  Дракончики накачивали тело силой, будоража рассудок, а ферромоны от секса, парящие в воздухе, дурманили разум, как сильнодействующий наркотик...
  Серафима повело, ровным счетом, как и его оппонентов...
  Он буквально сходил с ума от желания и обуревавшей его страсти...
  Кровь кипела, грозя затмить разум недоброжелательностью и обратить их всех Драконами...
  Сорей, элегантно-развратно слизав выступившую каплю смегмы, перетянул основание члена Завейда одним из Драконов, и, приподняв бедра серафима, напоминающего сейчас снежного барса в период гона, вошел в него...
  Но, вошел лишь частично, а затем...
  Резко, до упора, вставил буквально с разбега, как заправский кролик-спринтер, заставив того взвыть....
  Как показалось Сорею, дамский угодник не привык быть снизу, предпочитая брать все в свои руки...
  Айзен, нервно бил шакальим хвостом по полу, тщась выкрутиться из патовой ситуации и понимая, что Славик их явно подставил, временно заблокировав у них способности управления собственной стихийной природой...
  Это бесило...
  Его бесило еще и то, что он был связан, а также ему не давал покоя еще и тот факт, что его сестра ухитрилась получить такую же аниму, как и у Сорея...
  Ведь она была львицей, а значит - королевой прайда...
  По крайней мере, так он думал, почему-то не воспринимая всерьез Миклео, хотя сейчас, по сути, ему было не до этого...
  Он просто хотел разрядки и, как можно скорее...
  Иначе, ему казалось, что он лопнет как воздушный шарик, но к своему сожалению, ничего не мог с этим поделать...
  И это раздражало его даже больше, чем ситуация с Эдной...
  Озверев, он начал выть и рвать зубами ненавистные сверкающие ленты, тщась, освободится от оков безнадежности...
  Завейд светился...
  Его плющило не по-детски...
  Сила утекала, втекая в Сорея...
  Втекала искрами межзвездных парсеков...
  Пламя искрилось, собираясь до квазара на острие иглы, и спустя миг седьмая печать пала...
  А спустя некоторое время пали восьмая и девятая...
  Десятой и одиннадцатой пасть было не суждено...
  Сергей был свободен...
  А Велеслав...
  Секс с ним грозил уничтожением планеты и рождением нового мира, новой вселенной...
  И поэтому Сорей ловить по Гринвуду эту парочку банально не стал, искренне беспокоясь за благополучие мирового континуума...
  Айзен, дорвавшись до кайфа, сам насаживался на член Сорея...
  Он внезапно понял, что разрядка может прийти только таким способом, а не каким-то иным...
  К тому же, ему был обещано, что он оторвется над Сореем после...
  А, Дезель...
  Дезель злился...
  Злился и от злости, как истый поборник справедливости и чести, покусал Сорея, обругав его всеми известными неласковыми и нелицеприятными словами, исцарапав ему лицо...
  Сорей не обиделся...
  Он прекрасно понимал, что это трио - те еще штучки и могут, при желании, намять ему бока, за здорово живешь...
  Когда все было кончено и сверх напряжение исчезло, они все взяли то, что им причиталось...
  Сорей делал минет Дезелю, а Айзен и Завей одновременно входили в его анал...
  Айзен лежал на спине, придерживая Сорея за бока, а Завейд, то плавно, то быстро входил в юношу стоя на коленях...
  После, рот Сорея занял уже член Завейда, а в анал вошел уже Дезель, который вбиваясь, дрочил Пастырю, нанося хлесткие шлепки по его ягодицам...
  В этот момент Айзен входил в Завейда, целуя того в засос и массируя его соски...
  Завейд ловил кайф, отрываясь по полной, а Сорей...
  Сорей наслаждался за кампанию, окончательно распрощавшись с здравомыслием...
  Чуть позже Дезель занялся сексом с проснувшейся Розой, обосновав свое желание ее неземной красотой и истинным желанием на ней жениться...
  На этот раз она ему не отказала, справедливо рассудив - гулять - так гулять, с нее не убудет!
  А Айзен так же занялся любовью с, вернувшейся из пространства души Сорея, Эдной, ведь девушка требовала реванша...
  Но, позволить ей сделать это с Сореем вновь, он ей не позволил, сочтя себя более подходящим для этого вариантом...
  Она не возражала, ведь, по сути, он был ей куда больше, чем брат...
  Тьма, принесенная спящим Сореем из истинного мира, хоть и развеялась, но все же возымела нешуточный эффект на его аниму...
  И еще неизвестно, было ли ее влияние злом или обратилось во благо...
  Она сработала, как усилитель, заставив их всех получать кайф даже от боли, уподобив в некотором роде, Симонне...
  Спустя еще немного времени, Сорей, немного пришедший в себя и слегка оклемавшийся, скакал на члене уже Айзена, а Дезель...
  Дезель, занимался любовью с Завейдом...
  Они пару раз поменялись местами, доводя друг друга до оргазма, как губами, так членами и руками...
  Еще позже к ним присоединились Лейла и Симонна...
  Лейла пыталась окрутить Завейда, он не сопротивлялся...
  Ему это льстило...
  Дезель отвел душу на Симонне, а та в свою очередь оторвалась уже на Сорее, пустившись во все тяжкие...
  И только Света с Алишей в ту ночь ни с кем больше сексом не занимались...
  Принцесса, а теперь уже королева без королевства и королева вселенского зла мирно спали, витая в призрачном царстве Гипноса, куда их погрузила милосердная воля Асклепия, в образе Велеслава, ниспославшего им спасительный дар забвения и надеющегося все же исцелить их душевные и телесные раны...
  Свет, внезапно разгоревшись, поглотил всю комнату и, буквально завладев всем, окончательно перешел в Сорея, окончив безумие и разрушая чары Велеслава...
  За окном пропели третьи петухи...
  Светало...
  
  ***
  
  Лафи вместе с Сильвером, обняв колени, сидя на крыше, смотрел на метеорный поток, льющийся музыкой сфер над городом...
  Смотрел, ощущая себя унесенным призраками, а дождь, не касаясь его эфемерных плеч, шел, стирая с улиц скверну человеческих страстей, отравлено-непредвзято калеча его еще больше...
  Он смотрел...
  Вечность внимала...
  Сильвер спал...
  Опершись о его спину, за ним присела, сотканная из миражей ледяная тень прошлого - Вельвет...
  Леди напевала песнь, ласково перебирая летучие локоны Рафи, спавшего на ее коленях...
  Маджиру в обнимку с Элеонор загадывала желания, как когда-то Миклео и Сорей в ночь звездопада в Элизии...
  Оскар и Тереза пили саке с Мельхиором, Шигуре и Арториусом...
  Рокуро кормил кошек колбасой и валерьянкой, гадая загадки с Ойшем, Гримуарх и Бьенфу, притащившим на их крышу мира недовольных Атакка и Феникса, который искренне хотел, но не смог, остаться с Эдной и зажарить Сорея до золотистой корочки...
  Ему тоже не свезло...
  Посланный Рокуро котяра, стянул нормина, пока серафимочка не видела и теперь глава норминов пил горькую, сокрушаясь, что не смог выполнить наказ Айзена:
  'Защищать Эдну от всего и всех!'
  Теодора, Лафарга и Айфрид тенями стояли там же, вместе с Селеной и Михаилом, держащим на руках все меняющего цвета, маленького Дракончика, глядя на то, как звезды украшали небеса, насмешливо раня красотку Луну, с презрением взирающую на них всех с высока...
  А тем временем где-то в объятиях вечного сна, в хрустальном гробу, качающемся на золотых цепях благословенного света, спала Муза...
  Спала, под гнетом древних чар, наложенных самой собою на себя, своей душой храня Камланн от векового зла...
  Зенрус отбивал атаку Дракона, а в белом смокинге за хрустальным фортепиано, так же плавно перетекающим из черного в белое, держа алую розу в зубах, играл Лунную сонату для них для всех Георг Хельдальф...
  А на крышке инструмента в черном платье из крыльев бабочки сидела Селика, иногда превращаясь в Церес...
  Сидела и пила мартини с тысячелетним льдом страстей, а Слава...
  Слава гонял Луннара по Ластонбеллу, прячась от людей Сергея и кляня Мейвина, на чем свет стоит...
  Он гонял его, чтобы жизнь стала чуточку проще и казалась медом поэзии...
  На часах пробило полночь...
  Настала вечная ночь...
  Ягнята молчали...
  
  ***
  
  'Яд змеи отравой льется, тьма кинжалом в бездне вьется...
  Кровь предателей кипит, выбор сделать всем велит!
  Тьма звенит, расправив крылья, омут тайн хранит звучанье...
  Он желает покаянья, но хранит обет молчанья, тот, кто тайны все познал...
  
  Свет дурманит и пьянит, он огнем в душе горит...
  Лепестки его, маня, с панталыку сбить хотят...
  Все обманывают всех и сулят в боях успех...
  Только ложь, как колдовство, не прощает ничего...
  
  Раз спаяв в одно она, не забудет никогда...
  Станет частью... Жизнью станет... Ключевой судьбы запчастью...
  Что, как лезвие раздора на черту бросает вскоре...
  В жаркий бой, в святую схватку, честь свою найти в упадке...
  
  Отстоять устои мира, защитить от зла стихию...
  Деве рыцаря найти, от Дракона мир спасти,
  Отыскать саму себя, сбросить паутину зла,
  И в глаза смеясь судьбе, громко так сказать весне: Я сегодня на коне!'
  - звучало во мраке страстей...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Интермедия 42***
  
  ***
  
  *Апокалипсис*
  
  ***
  
  *Ластонбелл/Пространство души*
  
  ***
  
  Магатамы падали, кружась...
  Они соединялись и, отталкиваясь, рассыпались...
  Серебряная, черная, белая...
  Они, сверкая, слились...
  И мерцая по сфере, побежало, понеслось очищающее, белое пламя блаженства...
  Миг - и шар был полностью белым...
  Никакого намека на тьму не было...
  Только чистое, белое сияние безграничной силы...
  Пустота дышала...
  Дышала, сокращаясь в такт биения сердца...
  В пространстве, искрясь, носились разноцветные огоньки...
  Носились, на миг, принимая человеческие фигурки, то вновь превращаясь в огоньки...
  Они метались, отчаянно пытаясь найти успокоения, и не могли...
  Свет будоражил...
  Смущал...
  Ранил...
  Обнадеживал...
  И...
  Шептал...
  Шептал, что любит...
  Любит их...
  Они льнули к нему...
  Льнули, сияя все сильней и сильней...
  Незримые, духовные крылья трепетали от потоков этого нездешнего теплого света и в пустоте, хрустальными нотками заструился, зазвенел, отражаясь от пустоты, чистый счастливый смех...
  
  ***
  
  Лейла открыла глаза...
  Она пыталась понять, что она сделала и не смогла...
  Белый туман, излучаемый ядром души Сорея утопил, стерев ее воспоминания...
  Эдна шла по потолку, гадая на ромашке, чьи лепестки сгорали, рассыпаясь невесомыми искрами межзвездного сияния...
  Симонна лежала на поверхности иссиня черной воды, покрывающей все пространство внизу...
  Она плавала на спине...
  Плавала, изображая водного ангела...
  Плавала и смеялась...
  По воде расходились не круги, а буквально бежали разряды, непреклонно стремясь вверх, к сияющей сфере...
  Стремясь и отчаянно уподобляя их судно Саракшу...
  Лейла нахмурилась, что-то ее беспокоило...
  'Верно...
  Светлана...' - промчалась мысль...
  Вспорхнув, она опустилась ниже, к водной глади...
  Опустилась и зависла над ней...
  Зависла, не касаясь туфельками поверхности и вгляделась повнимательней...
  Света нашлась довольно быстро...
  Только вот то, что увидела Леди, ей совсем не понравилось...
  Света сидела на коленях на воде и смотрела на свое отражение...
  Вернее, не совсем на свое...
  Ведь отражение стояло, а не сидело...
  К тому же, облачено оно было совершенно в иное одеяние и сейчас тянуло черно-багровую лапу Дракона к тонкой шейке девушки...
  Девушки, за спиной которой, зеркально-стылым льдом струись эфемерно прекрасные драконьи крылья...
  
  ***
  
  'Лед струится, как вода... В тьме исчезли города...
  Бьют без толку, без умолку на планете колокола и течет змеей земля...
  Глас народный небо слышит...
  Проклиная, ненавидит все, сверкающая сталь...
  Потому, что четко видит, все сокрытое от глаз...
  Даже, если бездна близко иль сверкающая даль...
  
  Этот мир на ладан дышит, потому, что дух не слышит
  Тот отчаянный накал, что набатом бьет в туман...
  Охмуряя и мороча, воплощая омут в очи, и смеется без конца смехом пестрого кота
  Петухом, летя их гривы, что как пламя позитива -
  Отраженное виденье, что уснуло в измеренье, что колдунья создала,
  Когда в час видений полный, меч из камня извлекла...
  
  Усмехается виденье, точит зубы отраженье...
  Кровь гремучая кипит, на руке кольцо блестит...
  Власть сжимает естество и стрелой берет свое...
  Воля чудеса творит, обращая в пепел мир,
  А копье судьбы летит, нифелимов руша щит...
  И венчает без конца разум силами костра...
  
  Что горит венцом терновым, что напился слабых крови,
  Алой розой расцветя и путаной наважденья, чашу осушив до дна,
  Подал верное решенье, изменив природе дня...
  Как порочной жизни мим бродит по планете джинн...
  Исполняет все желанья и крадет все состраданья...
  У несчастных у живых, отнимая в плату жизнь...
  
  И блестят холодной ртутью, зачарованные тьмой, очи полные луной...
  А весна стоит в надежде, что все будет так, как прежде...
  В мирной неге сладких дней, спать в кругах блаженных фей...
  Только это - только шутки, злые сказки-прибаутки,
  Гомон призрачных страстей, что кричит всем: Не робей!
  И седлает тьмы коней, на последний бой, сзывая и навеки разлучая, всех кто истины алкал...
  
  Кто отчаянья не знал, разгадав узор волшебный, древних рун святое слово,
  Что создали Эмпиреи, изменив вселенной образ...
  Я достану меч из камня, у дверей священных стану, не пущу врагов на трон и начну тогда огон...
  Будет бой идти священный и не будет больше пленных...
  Потому, что этот бой, заберет всех нас с собой...
  В мир, навек лишенной боли, где нет горестей и скорби...
  
  В мире в том, что ранен, будет, ветер там, в веках пребудет...
  Станет пеньем стылый тлен - омут истинных ночей,
  Что пожрут небес величье, славу, прожитую лет...
  И вернут душе обличье, сквозь огни холодных дней...
  Эльмом призрачным одевших и разверзши небеса,
  Кровь свернется непременно в колдовство, звездой горя...
  
  Станет алым сном лицо, что из мрака явит демон
  И рубиновым клинком тьма разрежет окоем...
  Пробегут по миру черти, и сгорит в огне надежда...
  Когда сизой пеленой, мир омоет мрак водой,
  Что зеленой полыньей на своем хвосте комета,
  Принесет, одевшись в пепел, что осядет на броне, став туманом в темноте...
  
  И обманет всех живых, подарив обмана лик...
  Улыбнувшись пастью страсти и оставив в час ненастный на кинжалах погибать...
  Горн победный протрубит, свет во мраке ввысь взлетит...
  Алыми пойдет волнами в мир, в тот самый миг вдруг слава...
  Будет ветер песню петь и земля о всем скорбеть, умываяся слезами...
  Буду я хранить обеты у престола мирозданья, навсегда в зарю одета...
  
  Мне сражаться и любить, строить и ваять весь мир!
  Суждено самой судьбой будет в час, когда покой
  Мир своей рукой разрушит бесконечная волна
  И тогда пурга начнет выть, укравши голоса,
  Что кричали в тьмы угаре: Нам не надо смерти дара!
  Жизнь живым всегда нужна! Только смерть - ее цена...
  
  И не надо больше злата! Серебра не нужно боле! Дайте только силы ясной, ощутить веленье воли!
  Разлетится на осколки, что соткала красота, полотно последней воли, что колдунья соткала...
  Договор, расторгнут волки, что по льду придут огня, станут травы, словно иглы,
  В ножны меч я опущу и, поднявши к небу крылья, гласом жизни прокричу:
  'Ты, вставай! Проснись! Отчизна! Уж закончилась страда!
  На твоем стоит пороге Дней Последняя Война!'
  - внезапно пропела Света, и отражение вновь стало отражением...
  Фигура девушки вновь стала сферой, поднявшейся ввысь и слившейся с парящим в воздухе источником...
  Лейла задумалась...
  Она услышала, как смеялась Симонна...
  Смеялась и плакала...
  Понемногу сходя с ума...
  Завейд сидел на воде, откинувшись на руках, а затем...
  Затем, просто лег на нее, положив руки за голову...
  Свет падал, щекоча его обнаженный торс...
  Рядом сидел Дезель...
  Сидел и жевал, взятую откуда-то, соломинку...
  Блики скользили по его коротким бело-салатовым волосам и покоящейся рядом шляпе...
  Скользили, отбрасывая разноцветно-пестрые блики на его расстегнутую куртку и мрачное лицо...
  Айзен сидел к нему спиной и задумчиво подбрасывал в воздух старинную монету...
  Они думали каждый о своем, ничего вокруг не замечая, а стоило бы...
  Вздохнув, леди подлетела к сфере и, коснувшись ее руками и прижавшись лбом, погрузилась в некое подобие сна...
  Сна, что исцелял, врачуя самые израненные уголки ее души...
  Тьма исчезла бесследно...
  Только изломанно-раненный смех серафимы тьмы нарушал покой этого места...
  Покой места и спокойствие серафимов...
  А из сферы капали капли...
  Капали, расходясь по воде звездными кругами...
  И, звучала тихая мелодия...
  Мелодия, словно исходящая из самого сердца и буквально погружающая в старинный сон, такой же древней, как и сам мир сказки...
  Страсть, отступив, даровала умиротворение, а вместе с ним и полное согласие с собой...
  Согласие, перерастающее в покой...
  В покой, который обещал разрушиться в скором времени, ведь безжалостные механизмы предопределенности уже работали с маниакальностью серийного убийцы, выстраивая их дальнейшую судьбу...
  Это было затишье перед бурей...
  Бурей в стакане, что на самом деле была миром в душе Сорея...
  В душе, в которой царил мир...
  
  ***
  
  'Бездна страсти, опьяняя, похищает естество, и навеки обрекает искать алое вино...
  Что в бокале стылой власти облекается во все, что пронзает черной мамбой, закрутив веретено...
  Вечность, пламенно пылая - льет в бокалы стылый лед и, одевшись в мирозданье, по тропе ведет народ...
  Все ж безумны ее цели, страсть безумна колдовства и не верит совершенство в власть священную огня...
  Блещет омутом туманным, стылый магмой небосклон...
  И стоит в краю печальном серый мраком вечный трон...
  А на нем, одевшись негой, дремлют разум и покой...
  Потому, что по дороге, бесконечною змеей, вьется серою пургою, жизни прошлой легион...
  
  Он идет путем нелегким, ищет славы и любви, а на озере из сердца все расходятся круги...
  Сталь безумного желанья опьяняет, как вино, но отчаянно желает мир узнать всегда одно:
  Где любовь? Когда вернется? В чей же дом она зайдет? И когда с войны вернется небесный, чертов легион?
  Когда закончится дорога? Когда падет ночная твердь и засияет очень строго звезда, открывши в небо дверь?
  А страсть, она кипит булатом, шипит мангустом и манулом...
  И бродит, будоража латы в стране, забывшей пересуды...
  Она играет огоньками в бокале призрачных страстей...
  Ведь манит истина цветами, горящими огнем свечей...
  
  Все верно ищет беспрестанно лихих надежды журавлей,
  Но получает лишь словами ответы жесткие людей...
  Что, больше нету в мире правды, любви на свете больше нет...
  И все теперь должны руками выковывать на все ответ...
  И тлеет, плача, мирозданье, роняя алую слезу и бродит, в вечности туманной корсар, по полю и снегу...
  Он ищет истину годами, одетый в стылые снега... Он ищет страсти бесконечной, ведь безутешна у него душа...
  Горит вино прошедшей страсти... Уж стылых дней прошла гряда...
  Трепещет флаг иной напасти... Бредут чредою времена...
  
  Они бегут, и брезжит слава, вернув из прошлого себя...
  Ведь только правды миру надо, а страсть... Она явит себя сама...
  Явит, едва замолкнет буря, исчезнет лютый свет небес...
  Когда на трон из состраданья взойдет герой, одев из роз венец...
  Одев венец, что алыми огнями гореть, начнет, явившись в мир,
  Когда великая дубрава, как жизни вечной славный жрец, откроит тайну за семью замками,
  Вернув в творенье дней ларец... Взойдет, одевшись горностаем, и алый скипетр бытия - поднимет...
  И тогда настанет снова эра, что в золоте, священной страстию цвела...'
  - пел небосклон...
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 60***
  
  ***
  
  *Апокалипсис*
  
  ***
  
  *Ластонбелл*
  
  ***
  
  Чувства переполняли...
  Он горел, сгорал и воскресал...
  Роза, Алиша, Миклео...
  Сначала были эти трое, затем...
  Лейла, Эдна, и как не странно, Света с Симонной...
  Девушкам пришлось пойти на это из-за махинаций, провернутых над ними Славой...
  После настала очередь мужской части их коллектива...
  Айзен с Завейдом отнеслись к проблеме вполне пофигистически...
  Проще говоря, им было глубоко похуй...
  Ну, почти...
  Как бы там ни было, они слишком долго прожили на этом свете и прекрасно понимали, что иногда бывают ситуации, из которых нельзя выйти, не испачкавшись...
  Дезель скрипел зубами и материл Сорея, на чем свет стоит, причем, как думали все остальные - зря...
  Как бы то ни было, Сорей не обиделся...
  Он сказал серафиму, что, если он так его ненавидит, то может сделать это с ним после, уже в качестве актива, он не против!
  Они все имеют на это право! Парни, переглянувшись, решили не откладывать предложение в долгий ящик и осуществить его, пока Сорей в неадеквате и не возражает, а то кто его знает, вдруг потом он испугается и скажет, что передумал и пойдет на попятную!
  Миклео искренне возмутилась, и попыталась их урезонить, сказав, что так нельзя и это может навредить Сорею, но ее просто уложили спать с помощью темной магии Симонны, которая решила принять непосредственное участие в мести Сорею...
  Пастырь ее немного испугался, но препятствовать все же, не стал...
  Как бы там ни было, никто его развязать и не подумал, это произошло позже, а пока, это конечно удручало, но он понимал, что если бы не 'оковы', он бы им, наверняка, навредил...
  Но на самом деле, тенета, что связывали его, все же, порвались...
  Развеялись, не выдержав накала страстей...
  Ведь цепи бывают не только физическими, но и духовно-эмпирическими...
  Он сам не до конца понял, какие же из них порвались в этот день...
  Страсть туманила разум, крадя последние ошметки здравомыслия...
  Крала и все же развязывала ему руки...
  Все-таки анима буквально завладела каждой клеточкой его тела, заставляя излучать власть и силу...
  Силу, поистине сводящую с ума...
  Из-за этого ему казалось, что он двоится или даже троится...
  Языки черного и алого пламени вспыхивали в сознании безумными искрами прошлого, замерзая тысячелетним льдом в золотисто-зеленых очах серебристо-белого Дракона...
  Дракона, что кусая себя за хвост, баюкал его в надзвездной колыбели, сотканной из падающих звезд...
  Он чувствовал себя властелином мира, эдаким королем гарема или королем горы...
  Проще говоря, все было слишком эфемерно и слишком ярко...
  Ярко настолько, что захватывало, опаляя и испепеляя его чувства...
  Опаляя так, словно он находился под действием сверхтяжелых наркотиков, в принципе так оно и было...
  Ведь анима, как раз и была наркотиком, подчиняющим тело и рассудок первобытным инстинктам, полностью снимая предохранитель и уводя в отрыв...
  Он позволил безумию страсти сжечь себя без остатка...
  Он не жалел...
  Вот только...
  Ему было все-таки жаль Симонну и Свету...
  Девушки тоже жалели о содеянном...
  Все-таки жалели, но причины у них у всех были разными...
  Эдна запуталась в своих чувствах...
  Айзен просто развеялся...
  Для Завейда это было очередным любовным похождением в стиле Казанова или Бержерака...
  Лейла пыталась забыться...
  Она хотела лишь одного, чтобы всепоглощающая страсть Сорея сожгла и ее многолетнюю печаль и боль...
  Роза действовала на пике страсти...
  Ей жаждалось всего и сразу...
  Импульс, инстинкт, азарт, энтузиазм, искренность, напор, интерес, страсть - вот то, что двигало ею...
  С Алишей все было немного иначе...
  Она хотела утонуть в его нежности...
  Или, вернее, в свете, что он дарил...
  Любовь, привязанность, неизбывная надежда...
  Это был ее коктейль Молотова, ее идея фикс, ее фатум, полностью затмивший рассудок розовым угаром безудержной страсти, обволокший ее...
  Она не могла до конца понять, кто он для нее...
  Но, она знала наверняка, что он является кем-то, кто уже давно больше, чем просто человек...
  Возможно, он стал для нее кем-то, вроде бога...
  Она не знала...
  Она просто полюбила его...
  Полюбила и отдала свои душу и сердце...
  Отдала и ничуть не жалела о принятом решении...
  Миклео...
  Он защищал Сорея...
  Защищал, потому, что любил...
  Любил сильней, чем все остальные...
  Он знал, что сделает для Сорея все и намного больше, чем это было бы возможно, а сейчас...
  Сейчас он подарил любимому еще один дар...
  И невидимая для смертных магия замкнулась, связав их жизни в пламенный узор, в колдовскую пентаграмму, в которой не было ни людей, ни Драконов, ни серафимов, ни Пастыря...
  В ней были только любящие друг друга искренне и безответно существа...
  Существа, насквозь пронизанные светом и всепрощением...
  Ведь свет Сорея сжигал любую тьму...
  И, тьма ушла...
  Ушла, покинув сердце даже Симонны, правда, об этом факте девушка узнала позже...
  Много позже, а пока что, они были друг у друга, и никто и ничто не могло отнять их друг у друга...
  
  ***
  
  Солнце предательски щипало нос...
  Сорей поморщился...
  Он с трудом разлепил глаза...
  Пастырь чувствовал себя превосходно и совершенно здоровым...
  Боль и слабость исчезли, а по телу волнами жара растекалась невиданная им доселе сила...
  Воспоминания возвращались понемногу...
  Небольшими порциями...
  Роза...
  Алиша...
  Рюлэй...
  Серафимы...
  День...
  Ночь...
  'Да...
  Определенно...
  Это - истинное безумие...' - Сорей покраснел и тихо застонав, закрыл лицо ладонями...
  Он сделал это...
  Они сделали это...
  Он до сих пор не мог понять, контролировал ли он себя или же анима полностью забрала контроль над его телом?
  Одно он мог понять точно и наверняка, серафимы были опьянены...
  По крайней мере, он подействовал на них, как валерьянка на кошек...
  'Взаимное помешательство, не иначе...' - тоскливо подумал Сорей, анализируя произошедшее и сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь справиться с охватившим его волнением и вновь прислушался к своим ощущения...
  Помимо силы, переполнявшей его тело, он чувствовал и духовные импульсы...
  Импульсы тех, с кем был теперь связан...
  Он удивился...
  Удивился, ощущая их эмоции и чувства, как свои...
  Чувства, что их переполняли...
  Это было поразительно...
  Он искренне был поражен, но...
   Да, все это было замечательно и чудесно, но...
  Все упиралось в 'но'...
  Расслабившись, Сорей аккуратно сел и огляделся...
  Алиша посапывала в обнимку с Розой...
  Миклео спала рядом с другой стороны...
  Спала с легким румянцем на бледном лице...
  Ее светлые волосы в беспорядке разметались по подушке сверкающими волнами, закручивающимися в струящиеся морскими волнами локоны...
  Все остальные спали внутри его души...
  Кажется, они не были настроены на явление своих лиц окружающему миру в данный момент...
  Чувство смущения было свойственно не только людям, но и серафимам...
  'М-м-м...
  Сорей, ты как?' - сонно потирая аметистовый глаз, спросила Рюлэй...
  'Я?
  Я - просто чудесно!
  Я чувствую себя способным покорить Эверест или спрыгнуть с парашютом!' - обрадовал супругу Пастырь, внезапно сгребая ее в охапку и кружа по комнате...
  'Вот, как...
  Что ж...
  Это радует...
  Я волновался...
  Э...
  Волновалась...' - уперев ладошки ему в грудь и спуская ножки на пол, поправилась девушка, смущенно отводя взгляд и краснея...
  'Я...
  Я боялась, что ничего не выйдет и ты...
  Ты...' - чуть ли не плача, Миклео осеклась, начав слегка дрожать...
  'О, лисенок, как ты могла такое подумать?! Все ведь обошлось и ты, и я, и все остальные целы и здоровы! Ну, кажется, на меня обиделась большая часть мужского контингента нашей группы, но я думаю, что смогу уладить, возникшее между нами, недопонимание!' - нежно целуя Миклео, произнес Сорей...
  Спустя миг, улыбка сползла с его лица...
  'По крайней мере, я надеюсь...' - тихо добавил он, коснувшись, словно невзначай своего сердца...
  'Сорей...
  Это...
  Это - не твоя вина!
  Я ведь уже говорила...
  Да и все...
  Все понимают!..' - произнесла Миклео, обнимая его и прислоняясь щекой к его теплой и мужественной груди...
  'Да...
  Я...
  Я тоже думаю, что мы все со временем примем этот факт, как свершившееся и...
  И, перестанем переживать, но пока придется подождать, и...' - произнося это и поглаживая Рю по волосам, Сорей немного нахмурился...
  'Знаешь, Рюлей!
  Я теперь чувствую себя немного по-другому...
  И еще...
  Еще я чувствую то, что чувствуете все вы...
  Кажется, у меня появилась какая-то странная сверхспособность...' - несколько неуверенно произнес Сорей, нервно лохмача волосы на затылке и помахивая хвостом...
  'Я...
  Я словно знаю, какие эмоции вы все испытываете...
  Это...
  Это странно, но при этом так захватывающе и...
  И, я думаю это - чудесно! Ведь так мы сможем лучше понять друг друга и достичь нашей цели! Вот только мне кажется, что с Симонной я договориться все же не смогу...
  Ее эмоции похожи на провал черной дыры...' - чуть грустно произнес Пастырь, также обняв Рю и прижимаясь к ее тонкому и изящному стану...
  Миклео выглядела слегка удивленной...
  Она, помолчав немного, произнесла:
  'Видимо, это одно из последствий, но раз ты считаешь, что ты в порядке, тогда ладно!
  Я тоже буду верить в лучшее! Верить в то, что все хорошо! Вероятней всего, это эффект от анимы! Все-таки мы связаны! Кажется, это называется эмпатия или даже телепатия! Ведь ты связал свою душу с нашими! Естественно, что будут изменения! А еще это значит, что рано или поздно ты тоже станешь серафимом!' - затухающим шепотом, храня потаенную надежду, произнесла Миклео, вертя пальчиком по груди супруга...
  'Если это произойдет после убийства Владыки, то я не против! Потому что, если это произойдет до, то у нас возникнут проблемы!' - невесело усмехнувшись, произнес Сорей, сосредоточено посмотрев в окно за горизонт событий, вспоминая, как его львиный удар сошелся с львиным ударом Георга, сжигая мантию, перья и перчатку, после того, как все выстрелы достигли цели...
  И как в итоге священный клинок нашел свои новые ножны, навечно застряв в спинке трона Эмпирея...
  'Надеюсь, что все-таки первый вариант...
  Хотя...
  Не думаю, что стать серафимом при жизни так уж и легко...
  Хотя с Алишей это и случилось, но она была на волосок от смерти и ее буквально спас счастливый случай...' - произнесла Миклео, прикрыв глаза и вновь прильнув к Сорею, чуть помрачнев...
  'Да...
  Алиша...
  Она сейчас очень хрупкая...
  Ее душа сейчас в страшном смятении...
  Можно сказать, что она сломана и разбита на множество кусочков и, кажется, я сейчас единственное, что удерживает ее от падения в безумие...
  Я не до конца знаю, что именно с ней произошло, но кажется, до инцидента с Хайлендом, в ее жизни случилось нечто, что нанесло ей очень сильную душевную травму...
  А уже в самом Хайленде ее сердце не выдержало, что и привело к сим печальным последствиям...' - печально сказал Сорей, с сочувствием и тревогой глядя на спящую девушку...
  'Любимый, ты хочешь сказать...' - неуверенно в легком замешательстве произнесла, осекаясь, Миклео, также подарив принцессе взгляд...
  'Да...
  Мы сейчас единственное, что удерживает ее от полного исчезновения...' - с тихой грустью в голосе произнес Сорей, сжав рубашку Миклео и кладя ей голову на плечо, прикрывая глаза...
  'Хорошо, я поняла тебя...
  Мы присмотрим за ней!
  Я даже представить не могла, что подобное, вообще, может произойти, но раз это произошло, что ж тогда придется принять это, как данность и позаботиться о ней! Ведь получается, что она сейчас самая младшая, по сути, вообще новорожденная...
  И ей бы стоило попасть в Элизию, как можно скорей! Ведь как бы то ни было, но я считаю, что сейчас только там она могла бы быть в полной безопасности и избавиться от всех своих переживаний и грусти...' - вздохнув, мягко произнесла Миклео...
  На ее лице появилась легкая призрачная улыбка...
  'Что ж...
  Думаю всем пора вставать и идти завтракать! Девочки, вставайте! Уже солнце светит и птички поют! И вообще, кто рано встает, тому Эмпирей подает! Внизу уже, наверняка, приготовили что-то вкусненькое!' - звонко произнес Сорей, подходя к кровати и легонько тряся Розу и Алишу за плечи...
  'Ну, ма-а-ам...
  Еще пять минуточек! Дай поспать!
  Я скоро встану!' - сонно-сладкими голосами протянули в унисон девочки, натягивая на себя одеяло, и скрываясь под ним с головой...
  Миклео хихикнула, поняв всю комичность ситуации...
  'Девочки!
  Я не шучу! Вставайте!' - все так же задорно-весело, с живыми искринками в глазах, произнес Сорей, сдергивая с них одеяло...
  'Кь-ь-ь-ь-ь-я-я-я-я-я-я-я-я-я!' - мгновенно раздался пронзительно-звонкий визг обиженной скромности на всю комнату...
  'С-сорей!
  Т-ты?
  Ты - Дурак!' - возмущенно-обижено, будучи застигнутой, врасплох, закричала Роза, запуская подушкой в юношу и обиженно дуясь, сложив руки под грудью...
  Алиша зарделась и, подобрав коленки к подбородку, испуганно захлопала салатовыми глазищами, отчаянно пытаясь прекратить смущаться и краснеть по поводу и без...
  К сожалению, у нее ничего не вышло...
  Кончики ее заячьих ушек горели, как миниатюрные светодиодные лампочки, превращая ее в самого настоящего рождественского ангела...
  'Прости-прости! Но ты не хотела вставать!' - лукаво улыбаясь, оправдывался он, выставив перед собой руки и пятясь к окну...
  Роза, встав и насупившись, наступала на него, вооружившись новой подушкой наперевес...
  'Р-роз-за!..' - как-то неуверенно-испуганно произнесла принцесса, испуганно закрыв глаза ушками и еще сильней покраснев, а затем слегка отогнула одно, снова закрылась им и, завернувшись в сиротливо лежащее подле неё одеяло стала напоминать кокон, ждущей окрыления бабочки поденки, что в соперничестве с секирей, билась за сердце своего ашикаби...
  Внезапно Роза остановилась, осознав, что что-то не так, раз все вокруг пунцовые, как маков цвет...
  Осознав это, она оглядела себя с ног до головы...
  Хватило мгновения, чтобы она поняла, в чем дело и так же покраснела так, что заалели даже кончики ее звериных ушек...
  С новой порцией визга она села, буквально сжавшись в комок...
  И принялась проклинать Сорея за его безответственность и извращенские наклонности...
  Миклео хихикая, свалилась на кровать и жалобно застонала, давясь слезами...
  'С-сорей!
  Ты!
  Ты - извращенец!' - на всю округу прокричала, обиженная и уязвленная в самое сердце, Роза, все же запустив в Пастыря очередной подушкой...
  'П-прости! Р-роза! Я...
  Я не специально!
  Я понял!
  Я принесу еду в номер! Никуда не уходи!' - заикаясь, смущаясь и вытирая выступившие в глазах от смеха слезинки, закричал Пастырь так же, как и Роза, краснея и пулей вылетая из комнаты, дабы не испытывать на себе праведный гнев главы гильдии убийц...
  Роза выдохнула, а затем, засмеявшись, легла на пол, положив на себя, любезно поданную ей Алишей, подушку...
  Вся эта ситуация, по ее мнению, была глупой...
  Действительно, глупой...
  А после того, что произошло между ними прошлой ночью, тем более...
  'Вот же ж, хема! Кажется, я еще не до конца привыкла!' - произнесла девушка в пустоту, осознавая смену своего социального статуса и истинное положение вещей...
  'Надо будет потом извиниться перед ним! Все же - это моя вина!
  Я забыла одеться!' - сконфуженно произнесла она, поняв свою оплошность...
  'Эй, Миклео?
  Ты там как? В порядке?' - обеспокоенно-встревоженно поинтересовалась она у серафима...
  'Да, вполне!
  Я тоже пока никак не привыкну к этому телу!' - с легким налетом грусти и досады посетовала девушка, смотря в потолок и обнимая уже свою подушку-обнимашку...
  'Вот, как...
  Тогда у меня предложение! Айда вместе на горячие источники! А что? Как следует, там, отдохнем и расслабимся! Это была та еще ночка! Жаркая, одним словом! Разумеется, после завтрака, который нам так любезно пообещал наш многоуважаемый Пастырь!' - пожевав губу, задумчиво произнесла Роза, сев и оглянувшись на девочек...
  'Хм...
  Мне вот интересно, а он теперь, что всегда будет немного зверем или это был однократный эффект?' - произнесла она в воздух, крутя локон...
  'К сожалению, думаю, эффект был неоднократным и это, вероятней всего, доставит нам в будущем массу проблем, но надеюсь, это хотя бы повысит его уверенность в себе! К тому же одного раза со всеми, действительно хватило, так что в этом Слава все-таки слукавил!' - рассудительно произнесла Миклео, также сев в кровати...
  'Не факт! Подождем и посмотрим, а заодно засечем время!
  Кто знает, когда заряд иссякнет!
  Мы ведь не знаем, с какой скоростью Сорей будет его использовать!' - с сомнением и неподдельной тревогой в голосе, произнесла Роза, покосившись на дверь...
  'Ты, правда, считаешь, что эффект временный?' - с тревогой спросила Алиша, неверяще на нее глядя...
  'Да, считаю! Нас слишком мало, чтобы покрыть всю энтропию! Это пока ему хорошо, а через несколько дней, вновь может стать плохо! И что тогда мы будем делать, я не знаю! Даже думать об этом не хочу! Лишь бы ему не стало плохо через несколько часов! Тогда это действительно стало бы изощренной пыткой и для нас, и для него...' - с грустью произнесла Роза, вставая с пола...
  'Так, ладно! Хватит валять дурака и бить байдыки с баклушами, пора приниматься за дело! Нас ждут великие дела! Для этого надо одеться и идти завтракать, а то я начинаю сомневаться в том, что мы все всё-таки получим свой завтрак в номер! Нужно идти, а то все остынет, и я подозреваю, что Сорей в роли официанта, это - очаровательное зрелище!' - произнесла Роза, садясь на полу, а затем, грациозно встав, отправилась одеваться и искать запропавшего с заказом Сорея, под понимающе-сочувственные взгляды товарок...
  Утро только начиналось...
  
  ***
  
  'Слезы чеканит ветер
  Словно на мостовой...
  Образ струится нежный
  
  Льется сна бахромой...
  Кошка мурлычет нежно,
  Сердца украв покой...'
  - шептал, веющий за окном ветер...
  ***Мечта 61***
  
  ***
  
  *Апокалипсис*
  
  ***
  
  *Ластонбелл*
  
  ***
  
  Дезель пил...
  Пил и мрачно дулся...
  Дулся потому, что отойдя от действия колдовских флюидов, он понял, насколько не стабилен эмоционально и ему было стыдно...
  Стыдно и при этом вообще не по себе...
  А еще он злился...
  Злился на Сорея, из-за его подверженности внушению и явной неспособности к отражению ментальных атак, вспомнить только то, что он творил под действием гостя из иной, как тот выразился, реальности...
  Он злился на себя, на свою несостоятельность, слабость и местами робость и на то, что никто, почему то вообще не воспринимает его в серьез...
  Он злился и на Владыку Бедствий, так как считал, что именно этот 'перец' - причина всех его злоключений...
  Под гнетом этих мыслей, даже месть Симонне за смерть Лафарги отошла на второй план...
  То, что он провел с ней 'ночь страсти', в ранг мести в его понимании не входило...
  Рядом, положив локти на стол, сидел Сорей...
  Сидел, смотрел на него во все глаза и выглядел виновато-побито, словно мокрый котенок...
  Его львиные ушки были печально опущены и прятались в пушистой гриве, а хвост...
  Хвост, виновато поникнув, нервно теребил дощатые доски трактирного пола...
  Дезелю даже сначала показалось, что этот вечный сгусток позитива сядет за стол со своей безумно-радостной, искрящейся и лучащейся позитивом, как игристое шампанское, улыбкой и начнет рассказывать, что-то веселое...
  А после предложит пойти исследовать город или местные руины, но вместо этого он решил извиниться...
  Причем сначала перед ним - перед Дезелем...
  Правда, делал он это уже минут пять, чем только портил настроение серафиму, в связи с чем, уже хвост Дезеля начинал нервно подергиваться, выдавая с потрохами эмоциональное состояние своего обладателя...
  Подошедший с кружкой пенного Завейд, дабы разрядить, явно накалившуюся и местами гнетущую обстановку, сжал Сорея в игриво-удушающем захвате, ставя кружку на стол. Он принялся кулаком другой руки сверлить виртуальную дырку в голове, поникшего под спудом своего раскаяния, Пастыря...
  Тот лишь тяжело вздохнул, ничуть не разделяя оптимизма друга...
  'Ты это брось! Посмотри вокруг! Оглянись назад! Духи с тобой связаться хотят! Вздохни полной грудью! Неужели не видишь, какой сегодня чудесный день! Птички щебечут, солнышко блестит, травка зеленеет! Дождь кончился! Такое чувство, что весна пришла! А ты...
  Ты сидишь, хандришь, куксишься! Одним словом, выглядишь так, словно переел неспелых лимонов и отравляешь всем своим траурным видом настроение! Еще немного и с твоего носа начнут падать сосульки, а на макушке начнут распускаться цветочки с грибочками!
  Ты выглядишь так, словно в воду опущенный! Смотреть противно! Реально, такое ощущение, что еще немного и - плесенью порастешь! Взбодрись, Сорей!
  Тебя никто ни в чем не обвиняет! Это, вообще, не твоя и не наша вина! Это - просто скверное стечение обстоятельств и ничего более! Так что, вообще просто забудь об этом, как о досадном недоразумении или дурном сне...
  Забудь и просто выкинь из головы, и радуйся жизни, теплу и свету! Короче, забыли и проехали! Мир?' - воодушевленно сказал смеющийся Завейд, лохмача сверкающие зарей волосы печального Пастыря...
  Сорей хотел ответить, но все же, сдержался, все так же, понуро молча в тряпочку...
  'Эх, если б все было так просто...' - тускло прошмыгнула в его сознании упадническая мысль...
  Пастырь понимал, что просто забыть и отмахнуться от проблемы, как от досадливой мухи, он попросту не может...
  Это было не в его характере, к тому же, он все же был Пастырем, и решать подобные запутанные конфликты было его прямой обязанностью, а в данном случае это касалось его лично...
  'Да, именно так!' - чуть расслабленно произнес, также садясь за 'стол переговоров', Айзен, отпивая глоток где-то раздобытого мартини и награждая Дезеля оплеухой...
  'За что?!' - искренне возмутился, оскорбленный в лучших чувствах серафим, потирая ушибленное место...
  'За тоску и уныние!
  Она заразна! Раз Сорей из-за тебя выглядит так, словно его весь день заставляли грузить уголь на какой-нибудь шахте! И - не заплатили!' - усмехнувшись, пояснил серафим, оскалившись волчьей улыбкой заядлого, прожженного морского волка...
  'Это не я! Это он сам так решил!' - возмущенно оправдывался, уязвленный Дезель с возмущением, глядя на улыбающихся и начавших смеяться друзей...
  Дезель...' - тихо, но при этом серьезно произнес Сорей, как-то странно посмотрев на компаньона...
  'А, забудь! Просто оставь меня в покое на сегодня! Идет? А то еще немного и я свихнусь!' - в сердцах произнес, вконец раздосадованный этой игрой в гляделки и мозговым штурмом, серафим...
  '...
  ...Хорошо...
  Если...
  Если ты действительно так хочешь...' - грустно и печально, полным скрытой боли голосом произнес Сорей, опустив очи долу и сжав в кулаки, убранные под стол, руки...
  Его начало потряхивать, но он держался...
  Лейла, так же материализовавшаяся из пространства души и мирно пьющая чай с мятой, с тревогой посмотрела на него, почувствовав, что что-то определенно не так, но, что именно, она определить не смогла...
  Даже ее бытность Премьер-лордом, не могла помочь ей в этом...
  Эдна, сидя на подоконнике с мрачным видом, так как все места за столами были заняты, ела мороженное, приготовленное ей Миклео, и так же с подозрением косилась на Сорея...
  Роза, не дождавшись своего заказа, сделала другой, решив побаловать себя сладеньким...
  Ведь как ни как, но в эту ночь она потратила очень много калорий и ей безумно хотелось есть...
  И теперь, с чистой совестью, наслаждалась им...
  В связи с чем, она хрустела сливочными вафлями и фисташками, подливая мед и кленовый сироп в блюдечко, с принесенными ей свежеиспеченными, буквально с пылу - с жару, блинчиками...
  Миклео, ела шоколадное парфе своего изготовления, задумчиво рассматривая немного бледную и усталую Алишу, явно через силу пытающуюся впихнуть в себя, завораживающе пахнущее, карри...
  'Эм...
  Алиша...
  Если ты не голодна, то может не стоит так над собой издеваться, а?' - сочувственно-участливо, понимая весь трагизм ситуации, произнесла серафима, понимающе положив ладонь на руку экс - королевы...
  'Н-нет!..
  Что вы!..
  Я...
  Я просто...
  Я - думаю!..
  Я...
  Я думаю, что слишком многое произошло в последнее время...
  И...
  И поэтому я...
  Я...' - смутившись и стушевавшись, произнесла девушка, отложив вилку и принявшись нервно теребить скатерть, виновато-пристыжено опустив глаза и краснея под пристальным взглядом прекрасной серафимы...
  'Да, я согласна с Розой! Думаю, она была права! Идея с горячими источниками - это самое то!
  Мне кажется, нам всем нужно как следует там отдохнуть, а затем...
  Затем, собравшись с мыслями и на полностью трезвую голову, выполнить поручение Сергея, насчет епископа Фортон и узнать, что же, именно, случилось с предыдущим священником!
  Мне помнится, Слава говорил еще что-то и о храмах очищения...
  Но, я не уверена...
  Мы должны узнать об этом побольше!' - переводя тему и видя неуверенность Алишы и Сорея, вмешалась в разговор Лейла, вспомнив недавний разговор девушек с Сореем и отчаянно стремясь разрядить обстановку, которая, как ей казалось, постепенно накалялась...
  'Да, думаю, ты права...' - пространно произнесла Эдна, смотря в окно и прищуриваясь...
  Ей внезапно показалось, что она увидела Алишу, Розу и Сорея, стоящих у одной из телег...
  Ветер рвал пастырскую мантию Розы и пытался сорвать, бросив в грязь от прошедшего дождя, широкополую шляпу Алиши, а также, казалось, окружал, облаченного в черно-алое Сорея, на чьем лице тлела, какая-то странная, грустно-загадочная улыбка...
  Словно поймав ее взгляд, он выбросил вверх руку, указывая пальцем в небо...
  Эдна вздрогнула...
  В его руке, лишенной перчатки Пастыря, но украшенной сияющим символом Пастыря, стальным огнем горел Зигфрид...
  Горел, предрекая ей грядущее...
  Она буквально видела сферы в вихре силы воскрешения, уносящиеся ввысь из руин Камланна...
  Видела поверженного Айзена в обличье Дракона, лежащего у ног Сорея на Райфалке...
  Видела и Дезеля, окруженного золотым столпом света в Пендраго, и обливающуюся слезами Розу...
  Видела и Сорея...
  Сорея, стоящего у трона Эмпирея...
  У трона, с которого к нему склонился, одетый силой, проклятый Дракон...
  Онемев, она выронила пиалку и та, с хрустальным звоном, разбилась...
  Пронзительно закричав, девушка закрыла лицо руками и выбежала вон...
  'Эдна?!' - вопросительно-шокированно воскликнул, ошарашенный Айзен и недолго думая, бросился вслед за сестрой, выбегая из помещения...
  'Чего это они?' - слегка удивившись произошедшему, спросил, выглянувший в окно Завейд, и ничего подозрительного там не увидев...
  'Это все стресс!' - мрачно произнесла Светлана, пристально смотря на грустно улыбающуюся ей Розу с той стороны времени...
  'Ну, по крайней мере, городу ничто не угрожает! Сюда ни один хема не пройдет! Тысячелистный лотос - лучшая защита от зла!' - произнесла Миклео, также переживая за Эдну...
  'Да, Ластонобеллу точно ничего не угрожает...
  Это - так! К сожалению, этого нельзя сказать о всем континенте, в частности, и о всей планете в целом...' - произнес, пробуя мороженное Завейд, под задумчиво рассеянный взгляд, явно обеспокоенного чем-то, Сорея...
  'И, что будем делать?' - вздернув бровь, поинтересовалась Роза, поедая очередной блинчик...
  'Пока - ничего! Отдохнем, расслабимся, разберемся с епископом, а потом...' - слегка воодушевлено, на волне позитива произнесла Лейла, но не договорила...
  Завейд, помрачнев, взирая на вернувшегося Айзена, ведущего за плечи бледную, закутанную в свой кафтан Эдну, прервал:
  'А потом - суп с котом! Там видно будет! Дожить еще надо!'
  'Что случилось? Почему ты убежала?' - немного обеспокоено спросил он у Эдны...
  Серафима не ответила, лишь сильней сжала кафтан и, подобрав ногти, села спиной к стене, что-то невнятно шепча себе под нос...
  Айзен, присев рядом обнял ее, и зло зыркнув на друга, сказал:
  'Оставь ее, Завейд! Не видишь, ей плохо?!'
  Завейд растерялся...
  Он искренне не понимал того, что же все-таки произошло, а Эдна, словно набрав в рот воды, хранила молчание...
  'А что все-таки сегодня с Сореем?
  Он немного странный или у меня все-таки паранойя?' - нервно хохотнув и переключая внимание с Эдны на Сорея, спросил у девушек Завейд, нервно косясь на, бросающую на них всех странно-колючие взгляды, серафиму, что выглядела так, словно побывала в аду...
  Побывала и вернулась оттуда, наделенная неким сокровенно - сакральным знанием, но просто не решалась им поделиться, дабы не разрушить хрупкий флер их беззаботной действительности...
  'С Сореем? С ним все в порядке! Просто у него приступ эмпатии!
  Он чувствует эмоции окружающих, как свои собственные! Проще говоря, он решил стать нашим штатным психологом!' - размешивая сахар в чашке, произнесла Миклео, попутно поедая парфе...
  Эдна, подавившись, чаем, заботливо налитым ей Айзеном, затравленно воззрилась на контрактора...
  Сорей вздрогнул и непонимающе на нее посмотрел...
  Она отвернулась, ежась...
  Лейла от этого известия застыла в шоке с широко открытыми глазами, а затем, отмерев, о чем-то задумалась, сильно помрачнев и даже немного бледнея...
  Завейд, получив исчерпывающий ответ на свой вопрос, хохотнул и откинулся на стуле, уронив расслабившиеся руки за спинку и также запрокидывая голову назад...
  'Вот, значит, что это было...
  Что ж, думаю, это обещает быть забавным и даже, возможно, интересным! Ну, тогда я пойду побеседую с нашим 'повелителем душ'!' - смеясь, произнес он, вставая и идя следом за Сореем, который после странной реакции на него Эдны, предпочел покинуть их кружок юных натуралистов и скрыться от греха подальше...
  'Завейд...' - запоздало крикнула Миклео ему вдогонку, но серафим ушел слишком быстро и просто ее не услышал...
  'Ах, оставьте его!
  Он знает, что делать! Чай, не маленький! Сам разберется!' - осадила девушку, обеспокоенная своими проблемами, Лейла, трясущимися руками наливая очередную порцию чая...
  'И, что теперь?' - задумчиво произнесла Роза, положив локти на стол, уперев кулак в щеку и принявшись ковырять вилкой блинчик, явно строя глазки, покрасневшему Дезелю...
  'Ничего!
  Я согласна с Лейлой! Все само образуется! А, если нет, то мы им в этом поможем!' - произнесла Эдна, понемногу приходя в себя и беря себя в руки...
  'Только теперь я буду контролировать свои чувства рядом с Сореем, вот и все!' - произнесла она, все еще хмурясь...
  'Это - бесполезно, Эдна! Расстояние для него не имеет значения! Границ для него просто не существует!
  Он чувствует то же, что и мы - постоянно!' - слегка печальным голосом, водя пальчиком по ободку чашки, грустно улыбаясь, произнесла Миклео, подарив подруге, сочувственный взгляд и тоже взмахнув сверкающим снежной бурей хвостом, конкретного аврала...
  Эдна, поежилась и сильнее завернулась в кафтан Айзена, который, не сдержав эмоций, чмокнул ее в пушистую макушку...
  Алиша, вновь покраснев, сжала в руках чашку и тоже о чем-то задумалась...
  Света, не слушая их психоделическую перебранку Локи, смотрела в окно, где на площади под звуки вечного марша Мендельсона кружились в бессмертном вальсе генерал Сергей и королева Алиша...
  'Как же так...
  Это ужасно!' - с неподдельной болью в голосе произнесла Лейла, искренне сочувствуя Сорею и им всем...
  'Он сказал, что все нормально, и он не видит проблемы!' - прозаически отхлебывая напиток, произнесла Миклео, тоже смотря в злополучное окно и видя там столп света, пронзающий небеса и водоворот времени, исчезающий в пасти чудовища, что своими сюрреалистичными глазами заглядывал прямиком ей в душу...
  'Он солгал!' - уверенно произнесла Роза, доедая последнюю вафельку и допивая напиток...
  'Ладно! Идемте! Нас ждут великие дела! Вернее - источники! Разберемся с ним позже, когда будем чуть более живыми!' - отодвигая тарелку в сторону, хлопая ладонями по столу, вставая и подмигнув подругам, произнесла Роза, мимоходом кладя чаевые и оплату на стол и игриво дразня зависшего Дезеля кончиком розового хвоста...
  У бедолаги отвисла челюсть и он, покраснев, чихнул...
  'М-м, милый! Не спи! А то замерзнешь! И, закрой рот, а то муха залетит!' - кокетливо подмигнув ему и развратно крутанув бедрами, летящей походкой пошла в купальни...
  Дезель, смутился, но быстро взяв себя в руки, быстро встал и, надев шляпу, пошел вслед за ней, со скоростью света удаляющейся из его поля зрения, своей своенравной и своевольной обителью и возлюбленной по совместительству...
  Вся компания, понимающе переглянувшись, пошла на горячие источники с одной мыслью:
  'По-тихому 'замочить' Сорея...
  Причем так, чтобы он об этом никогда не узнал!'
  Несчастный искренне не мог понять, почему его коллеги испытывают в его отношении нечто, наподобие маниакальной заинтересованности и какой - то пугающей алчности...
  Его немного передернуло...
  Он подумал, что простыл, так как спал всю ночь с открытым окном и его с непривычки протянуло...
  Ведь тот факт, что его бросало то в жар, то в холод, объяснить адекватно он просто не мог...
  Поэтому, махнув на все рукой, он пошел купаться...
  Пошел купаться, оставив все проблемы на потом, ведь отдыхать, тоже иногда было нужно...
  Пошел, не заметив того, что за их столом сидел не безызвестный квартет, виденный некоторыми членами партии Пастыря...
  Сидел и, ударяя кубками 'за встречу', пил медовуху под слегка опешивший взгляд, седеющего на глазах трактирщика...
  Ведь не каждый день можно увидеть одновременно столько доппельгангеров...
  День только начинался...
  
  ***
  
  'Туман играет снами, кружит, одев мечтами,
  Волшебными садами, сияющую даль...
  Летит, струясь пластами, как снежными конями,
  Украсив мир огнями, горящий дней фонарь...
  
  Танцует в небе ветер, трепещут облака
  И льется светом песня, узор, соткав дождя...
  Танцует кошка-тайна, клубок, прядя метели,
  И вьется время далью, свои сокрывши сени...
  
  Сверкают отраженья, в дождя слепом угаре,
  И дремлет отчужденье, испив из чаши яду...
  Смарагды блещут ярко, затмивши аметист,
  А на тропе фантазий, лежит из книги лист...
  
  Бредет, одевшись страстью, из дальней звездной дали
  Сказитель Мирозданья, ваяя древний труд...
  И в манускрипт познанья, все пишет непрестанно,
  Легенды Зестирии, слагая наизусть...
  
  Сверкают блики ярко, звенит в душе любовь...
  Кружится в тьме без толку иллюзия, как спор...
  И вьется сон кометой, гася во тьме миры,
  А по страницам жизни бегут-бегут штрихи...'
  - звенело в эфире...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Интермедия 43 ***
  
  ***
  
  *Апокалипсис*
  
  ***
  
  *Ластонбелл*
  
  ***
  
  Я переместился на крышу и подождал для проформы, примерно, полчасика...
  Подождал, посмотрел на реакцию братца на инфу...
  Реакция не заставила себя ждать...
  Как выяснилось, ему все как горох об стенку...
  'Н-да...
  Все как-то безрадостно и не радужно...
  Пичалька...
  Ну, а как это еще можно назвать, если он с маниакальной упорностью пытался совершить суицид, выбросившись из окна, которое к тому же под высоким напряжением?' - прошествовала перед моим взором, слегка непонимающе - раздосадованная в умственных способностях Сорея, мысль...
  Я посидел, посмотрел на его душевные страдания и метания...
  Плюнул и уже собирался идти в Элизию, когда засек жмура...
  Мой давешний знакомец, обосновавшись на соседней крыше, и в неплохом таком маскхалате, занимался тем, что выцеливал кого-то из моих гореспутничков...
  Я присвистнул...
  'Неужели этот психопат до сих пор не отступился? Даже после того, как узнал об уничтожения Хайленда? А ведь он узнал! Не мог не узнать! Ведь как известно, слухами земля полнится! Да и на местном базаре уже каждая бабка эту новость знает! Значится и он не исключение! И все же, эт получается, что он до сих пор буквально жаждет окончательно упокоить банни-чан...
  Гм...
  Это плохо...
  Весьма...
  Не, а на кой?
  Она что, ему как кость в горле или заноза в заднице, что ли, не пойму? Или он все же не в курсах, что королевство того - тю-тю? Решено! Надо пойти и спросить! Вот реально пойду и спрошу! А то шмальнет еще, почем зря...
  Лишний раз перепугает местных, испортит братцу кайф...
  Хотя братец-то к нему, как раз таки, как я погляжу, особо и не стремится, а жаль...
  Весьма жаль...' - мыслю, ударяя кулаком о кулак и улыбаясь, перемещаюсь на соседнюю с гостиницей крышу...
  Перемещаюсь, аккурат в спектральном плащике и ласково так, на ушко жмурику шепчу:
  'Бу! Эт - я!
  Твоя тетя! Не ждал? Ну, здравствуй, сладенький! Давненько не виделись!'
  И аккуратно-нежно приставляю ножик к его горлышку...
  Лис, а он косит на лиса...
  И ухом не ведет...
  Бесит...
  'Неужто конкурент Микки? Не, этот чёт рожей не вышел! Микки просто лапочка, а этот...
  Этот - больше жмур, нежели лис!..' - мыслю слегка упаднически, раздраженно-раздосадованно и слегка его нежно приобнимаю за плечики...
  Нужно отдать ему должное - не заорал, не шмальнул, не трепыхнулся! Вот, что значит железная выдержка! А не то, что у американских котиков! Те палят почем зря во все, что движется или не движется! Дай только волю - все изрешетят - трусы! Ну, а этот, словно реально заправский снайпер со стальными яйцами, вообще бровью не повел...
  Молодчина! Как есть - молодчина! Ценю! Гм...
  Не знал, что Роза так своих муштрует, что нервы у них и впрямь железные...' - слегка ошарашен, осознаю я весь трагизм ситуации и скрытые черты характера 'Леди' Розы...
  Тут до меня доходит, что этот жмур, кажись, реально из ее гавриков, а значит, есть большая вероятность того, что он тут тусит, зависая сугубо по ее беспрецедентному приказу...
  В мои мысли закрадывается червь здравого сомнения...
  Морщу лоб в думках...
  Анализирую...
  Понимаю, что был неправ...
  Хмурюсь...
  Вспоминаю...
  Вспоминаю, что Она вроде бы дала ему отмашку, а это значит, что она или не знает, что он тут...
  Или я не прав и она дала ему задание охранять ее? Или...' - смутно-запутанно, лихорадочно-паникующе гадаю на воде...
  Я начинаю усиленно сомневаться в здравомыслии собственных размышлений...
  'Я, вроде мельком видел его в гильдии Розы, и как ни странно, слышал о натянутых отношениях жмура с согильдийцами...
  Слышал также и то, что Роза его вроде изгнала, причем с позором...
  Хм, а не значит ли это, что наш многоуважаемый изгнанный ассасин, планирует отомстить бывшей главе и таки доделать заказ, раз бывшая цель прямо у него под носом, крутит хвостиком и в ус не дует? А что? Вполне себе вероятно! Это, как убить двух зайцев одним ударом! Это, если брать в расчет тот факт, что один из присутствующих реально выступает в образе очаровательной зайки, а второй - в виде фигуры праведной мести...
  Неужто он возомнил себя храбрым портняжкой, что убил семерых одним ударом?
  Кто знает...
  Все может быть...
  Возможно, что он читал местный аналог этой сказки...
  Одним словом: неисповедимы пути Эмпиреев...
  В любом случае, я сейчас здесь...
  Он сейчас здесь...
  Роза сейчас здесь...
  А не доставить ли мне этого правдолюбца пред ее светлые оченьки и попортить мальца ему перед этим шкурку, а то бесит он меня чет!
  Ну, как есть - бесит!' - раздраженно мыслю, безумно улыбаюсь и провожу язычком по его ушку и легонько, сладострастно прикусываю...
  'О! Кажись, проняло!
  Он звереет!' - на этой радостной ноте получаю удар головой в нос и прямой, с разворота хук в левый глаз...
  'Да...
  Чет, непруха...
  Все в последнее время так и норовят зазвездить мне в глаз...
  Неужто я такой прекрасный, что мне так и норовят добавить звезды на погоны?' - растерянно-обеспокоенно, находясь в тяжких сомненьях и раздумьях, думаю я, уклоняясь от его атак...
  
  ***
  
  Пламя...
  Лисье пламя...
  Лисье пламя повсюду...
  'А, лис?..
  Лис - сныкался...
  Проще говоря, словно в воду канул, и след его простыл! Ну, на то он и лис!..
  Ну, ничего! От меня не уйдет!
  Я таких как он, из-под земли достану! Даже из Преисподней, если понадобится! Потребуется, переверну здесь все с ног на голову и наведу шорох, переходящий в шухер и ахтунг! Ну, ни че, думаю, проблема решится быстро! Все-таки киллеры - отступники, просто так на улице не валяются, а у этого, как я погляжу, есть метка, что вообще-то удручает...
  Правда, ему свезло так же, как и Сереге...
  Он, как бы вне сферы моего влияния и доступа, но это ненадолго! Вот поймаю, тогда и поговорим!' - маниакально облизываясь, думаю я о путях его отлова...
  Сканирую город...
  Мгновенно нахожу искомую цель...
  Иду, звеня колокольчиками, а также бренча камнями бесконечности, и устраиваю иллюзорный пожар, напевая под нос глупую детскую считалочку:
  'Кто не спрятался, я не виноват!'
  Луна смеется на пару со мной...
  Офигеваю...
  Понимаю, что последствия продолжают меня настигать и обуревать, постепенно одолевая...
  Слышу, как рядом играет фортепиано...
  Останавливаюсь...
  Смотрю по сторонам...
  Оглядываюсь...
  Выпадаю в Астрал...
  Матерюсь в голос...
  Снова плюю на все, но уже метафорически...
  Махаю рукой на весь этот беспредел...
  Иду за законной добычей...
  Игнорю ночной концерт, в стиле богемской рапсодии...
  'А оно мне ваще надо? В том-то и дело, что нет!' - увещевая себя здравой мыслью, продолжаю охоту на лис...
  'Короче, эта музыка в ночном большом городе - сейчас не моя проблема! Пусть тусят и, как кузнечики, пиликают на скрипке, то есть, на фортепиано - не мое это! Не мое!' - сердито думаю я, оскальзываясь на шифере...
  'Братец не пропадет, это факт! Особенно, если брать в расчет, что его охраняют призраки прошлого, на пару с призраками войны и всадниками Апокалипсиса, аккурат вместе с духами смерти и чисто гипотетическими воплощениями будущей жизни, вместе с кошками, пляша на чердаке его разума...' - слегка пришибленно осознаю я, и идя вперед, по возможности, не оглядываясь назад...
  'Хм...
  Мне правда показалось или все-таки нет, что Вельвет, сидя на крыше с попкорном, послала мне воздушный поцелуй смерти, а Лафик зачаровал, обращая в разнообразную эфемерную живность, вылетающих из его бокала сверкающие мыльные пузыри, беззастенчиво натравливая их на городских смертных...' - от осознания фигею и ускоряюсь, старательно изживая эту мысль из головы...
  Смертным явно нравится...
  'Да...
  Та еще иллюминация...
  Пох! В реале, пох! Пусть делают, что хотят! Хема до братца не доберутся и то радует! А то, что чудики чудят, так это ничего! Это так - мелочи жизни! С кем не бывает!' - альтруистично вздыхая, улыбаюсь и жестко гляжу на открывающийся мне прямой путь...
  Вздыхаю...
  Иду в ночь ловить лиса...
  Чувствую себя Регисом, которого предала Серин, а Гоша, то есть Георгий, продолжает играть...
  Сердце щемит...
  Осознаю, что становлюсь Сальери в обличье Мориарти из золотого кольта, стреляющего в доктора Монро, внезапно разгадавшего принцип работы гиперболоида...
  И ясно, и четко понимаю, что это все-таки пикник на обочине...
  Я понимаю, что быть богом и, правда, трудно...
  И что для меня, как и для бедолаги Сорея, понедельник все же начинается в субботу...
  Я иду...
  Ночь идет со мной...
  Музыка скачет по крышам козликом Серебряное копытце и по улице бегают дети в образе Подаренки, собирая, сверкающие зеленью глаз Сорея, осколки звезд со скромным именем - хризолиты...
  Ночь обещает быть долгой...
  Петухи не поют, а значит, шабаш в самом разгаре и, возможно, я еще спляшу с малышкой Вельвет на этой импровизированной Лысой горе...
  Но это при условии, что Селика все же позволит мне это и не сожжет дотла своим инфернальным огнем чистой веры мое запутавшееся, как гордиев узел - Я, что сейчас стремительно выбирается на поверхность, уничтожая своей всепожирающей тьмой безвестные глубины ничто...
  Я знаю:
  'Лис - мой, а значит, победа будет за нами! Наше дело правое! Враг будет разбит!'
  
  ***
  
  Где-то тихо-тихо плачет флейта...
  Плачет, подпевая соловью, что смотрит на Розу, что держит князь этого мира...
  Город покрывает тьма, Багирой укрывая все и вся...
  Я становлюсь Аллукардом...
  Вечность внимает...
  Боги бьются, сойдясь в последней битве...
  На улице Армагеддон...
  Всадники умчались, пронеся по вселенной великую скорбь...
  Упала звезда Полынь...
  Страшный суд уже близко...
  Меч сломан и выкован вновь...
  Сансарра смеется...
  Все возвращается на круги своя...
  Все повторяется, пожирая вчера...
  Спираль крутится, не остановишь...
  Все пробуждается, открывая глаза...
  Добро погружается в сон, а на лице цветет улыбка Вельхиора, а значит...
  Значит, наступило время битвы...
  Время хоровода тьмы...
  И розы, расцветая, дарят свои сны...
  Над городом звучит смех, разбивая зеркала иллюзий...
  Наступает тишь...
  Ибо буря уже грянула...
  Все преисполнилось кровью...
  Мир, окрасившись в багрянец, сыграл свой реквием по мечте...
  Барон Суббота вместе с матерью лесов забрал свое...
  Мэб лишилась крыльев, а Мерлин...
  Мерлин сломал свой жезл, тщась освободить Артура из вековечного сна...
  Камелот сгорел, уничтоженный звездой Бальтазара...
  Шалот уснула, не дождавшись Ланселота, охмуренного Гвиневрой...
  Я...
  Я настиг цель...
  Началось танго со смертью...
   Театр одного актера подошел к концу...
  Я больше не буду играть соло, ведь цепи закона сильней обстоятельств, а значит, в этой войне нет ни правых, ни виноватых...
  Все равны и все свободны...
  Миром правит Хаос...
  Настала Анархия...
  Полное забвение поглотило, сожрав вселенную...
  Лед человеческих душ растаял, пролившись проклятым дождем отчуждения. И пламя поглотило мир, стирая улыбку с пустоты его сердца...
  Я улыбнулся...
  Сердце рыдало, убиваясь в отчаянии...
  Ибо я был един...
  Мы стали едины...
  Спящий проснулся...
  
  ***
  
  'Эдельвейсы, расцветая, оплетают тишиной...
  Скалы древние, внимая, дарят вечности покой...
  Лед безмерно сокрушает сердце, обращая в сталь,
  Потому, что небо знает, кто сильнее - тот и прав...'
  - безумно смеясь, пропела ночь...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Интермедия 44***
  
  ***
  
  *Апокалипсис*
  
  ***
  
  *Ластонбелл*
  
  ***
  
  Луннар был зол...
  Зол и при этом в замешательстве...
  Ему чудом удалось выжить...
  Он спасся благодаря провидению, странной услуге, что ему оказал счастливый случай, явившись призраком дней прошедшего будущего...
  Он вспомнил...
  Вспомнил все...
  И это его потрясло...
  Потрясло частично, а не в корне, изменив мировоззрение...
  Он понимал, что это не возможно, но это было...
  Их было две...
  Их всех было по двое, а возможно...
  Возможно и трое или даже еще больше...
  Ведь мир оказался многомерным и теперь...
  Теперь он не знал, что делать...
  Пала империя...
  В огне сгинула целая страна...
  Сгинула, как Атлантида, как Лимурия и Гиперборея, но не в пучине вод, а в языках пламени...
  В любящих объятьях вечного огня, как Помпеи и Геркуланум, как Содом и Гоморра и многие, многие иные, оставшиеся безызвестными и затерявшимися в глубине веков...
  Он выжил...
  Выжил всем чертям назло...
  Выжил и решил изменить будущее...
  Изменить его, пока это было возможным...
  Он хотел убить...
  Он хотел убить их...
  Убить их всех...
  Алишу...
  Розу...
  Проклятого Пастыря...
  Он выследил их...
  Выследил их всех...
  Выследил и собирался пристрелить, так, как арбалет у него все же имелся...
  Но что-то безумно сводило его с ума...
  Жгло душу, пьянило, злило, зудя, свербело и буквально выбешивало...
  Луна заставляла его действовать...
  Действовать спонтанно, не до конца продумывая происходящее и свои шансы наперед...
  И, именно поэтому, он не заметил...
  Даже не почувствовал, откуда пришла угроза...
  Чутье деликатно промолчало, не подав даже намека на признаки жизни...
  И, именно поэтому, сладострастный шепот Смерти его отнюдь не вдохновил...
  Особенно тот факт, что Смерть решила им отобедать или, в данном случае, отужинать, откушав его, Луннара, прогнившей душонкой взаместо тушенки из солдатского пайка...
  Не вдохновил его и факт того, что она решила полакомиться не только его душой, но и телом, свершив свое кровавое причастие, отслужа черную мессу его проклятой Мебиусом кровью...
  Он все же психанул...
  Психанул и спалил все к хемовой бабушке, сотворив из своей слепой ярости вездесущую стену огня, как в итоге выяснилось - не свезло...
  Смерть нашла его довольно быстро...
  Завязался бой...
  Он, наконец-то, смог различить своего обидчика, в какофонии бушующего пламени это все же было довольно трудно, но лучше ему от этого не стало...
  Луннар понял, что связался с отражением Пастыря...
  Вернее, с демоном в его обличье...
  И все бы ничего, но это отражение было куда злее, чем себе можно было представить...
  К тому же, к стойкому разочарованию Луннара, оно излучало просто убойную дозу благодати, и как результат - он продул...
  Продул, безбожно проиграв этот бой со смертью и это рандеву с жизнью...
  К своему разочарованию, бой с тенью у него вышел все же слабенький...
  Правда, он все же пару раз достал своего противника...
  Достал, зазвездив тому в глаз еще в самом начале схватки, в связи, с чем оный щеголял красочным фингалом, а затем красочно расцарапанной мордашкой...
  Чем явно взбесил и без того взбешенного дэва, и как результат - его самого не хило отпинали и даже поджарили, в связи с чем, он благополучно вырубился, под странный вопрос:
  'Ну, на кой ты вылез? Че те не сиделось в своем омуте? Неужели ты считаешь, что Сорей - Балда? Неужто забыл, чем дело то кончилось? Или ты хотел стать псом ее величества, а в итоге, как сам видишь, стал псом общеизвестного попа - сиречь, Пастыря? Знаешь, жмурик, а мне тебя жаль! Нет, правда! Искренне жаль!'
  Луннар выпал в Эйдос, плавая на безбрежных просторах Логоса, постигая ток Астрала и ему было невдомек, что Славик не элегантно тащил его за хвост туда, где его уже ждала судьба в образе прекрасной королевы амазонок Ипполиты, что когда-то приручила Геракла, а теперь, одев маску Розы Спарроуз, взяла в оборот и его, Луннара, послав по его душу саму Смерть в обличье Волка Велеслава, что был тенью Пастыря их мира...
  
  ***
  
  Ночь продолжала упиваться кровью...
  Над домом Сорея танцевали Драконы и небеса цвели цветами, как дивный сад, смущая всех своим заморским видом и вдохновляя на подвиги...
  Велеслав чувствовал себя бременским музыкантом, переквалифицировавшимся в разбойника с большой дороги в образе Робин Гуда, принесшего Мериэн голову шерифа Ноттингема...
  А третий петух все-таки прокричал...
  Прокричал, пропев серенаду, голосом пьяного хмелем скомороха, что с Арлекином спел на брудершафт, когда Луна в объятьях Артемиса пошла, гулять по карнизу порядочности, помахав золотой ручкой Серенити, что потеряла подаренный Нимуэ Грааль, из которого пила, сидя на фортепиано Неа, который проспорил тысячелетнему графу своего Тимкампфи...
  Прекрасная Линали, смотря на восход Ганимеда, под холодными лучами Индимиона, когда Харон правил ладью в Эдем, охваченный пламенем Рагнарека, что наступив, пожирал реальность, танцевала лебединое озеро, прощая всем их грехи...
  В руке Сорея пылало пламя, отчаянно пожирая скорбь Зестирии, а Дракон прошлого, в его сердце продолжал спать...
  Ишма катила воды...
  Гед искал уже своего Дракона, уже в своем подземелье Драконов...
  А из чертогов Мандуса, против воли Иллуватара, все-таки сбежал пламенный дух Феанора...
  Сбежал...
  И...
  И игра началась...
  Началась, чтобы закончиться с рассветом...
  Закончиться, ибо тени исчезают в полдень, а ночью, как известно, все эльфы, как и кошки, серы...
  Вечеринка в стиле вамп продолжалась...
  Сергей Стрелка, десятой дорогой обходил трактир, а Слава...
  Слава ждал рассвета...
  Ждал, ведь как говорится:
  'Утро вечера мудренее...'
  Он ждал...
  Ждал его...
  Ждал, охраняя, спящего рядом Луннара...
  Ждал, а Луна...
  Луна пила с ним за встречу...
  Тем временем, где-то в далеком мире навечно застыл листок о потерянном щенке, что пропал без пяти минут двенадцать, тридцать первого декабря, когда прошлое повстречалось с грядущим, а на небе вошла черная, словно бездна - Луна...
  И, миры столкнулись...
  Столкнулись, сведенные с ума безумной волей губителя максаров, что приручив левиафана, смешал руны у костра двенадцати месяцев и чтобы подарить подснежники Вельвет, создал новый Бифрест, уничтожив Кабаллу, древо миров, что соединяя бесконечность, подарило людям свой последний шанс на вечность...
  Солнце все-таки взошло...
  Началась новая эра, и дверь в грядущее открылась настежь...
  Сомнений больше не было...
  Цель была ясна...
  Шаг был сделан...
  Мирозданье приняло свою судьбу...
  Феникс уронил слезу...
  Все разрешилось...
  Эскейп воцарился...
  
  ***
  
  'Танцуют томные клинки, звенят холодные ручьи,
  Минуты мчатся огоньками и тают звездными слезами,
  Что точат яркою рекой в душе живых холодный сон...
  
  Переплетаясь, словно нить в браслет, свивает Солнце жизнь...
  Стремится белая Луна, доспехи сбросить изо льда,
  И Немезидой золотой пойти, чтоб обрести свой трон...
  
  Но тают маски золотые и льются капли в тьму стальные,
  Идет гроза, разлукой тяжкой и понимает мир с натяжкой,
  Что путь судьбы сомненьем долгий, не может быть без остановок...
  
  Что образ станет колдовством, навеки умыкнув огонь,
  Что в сердце будет без конца гореть, надеждою любя...
  Все, ожидая вновь и вновь, когда придет к душе покой...
  
  Когда окончится сраженье и скажет сила Провиденья:
  Окончен бой! И свадьба шумная весельем, навек изгонит запустенье,
  Сердцам шальным свою, отдав любовь!'
  - цинично пропела пустошь, царящая в пустоте...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 62***
  
  ***
  
  *Апокалипсис*
  
  ***
  
  *Ластонбелл*
  
  ***
  
  Сорей сидел в теплой, прозрачной воде...
  Сидел, переливая ее из ладони в ладонь...
  Он чувствовал себя немного грустно, так как понимал, что сделал кое, что не вполне хорошее и правильное, и теперь страдал, испытывая самые настоящие муки совести...
  Муки, теперь лежащие на его плечах свинцовым пудом ответственности...
  Покоившийся на его голове махровый компресс, сполз на глаза, милосердно скрывая от него всю неприглядную бытность окружающего мира и жестокую действительность, когтями своей реальности, выцарапывающую рассудок из его измученного нестабильностью происходящего разума, отчаянно норовя свести его не то, что с ума, а буквально в могилу...
  Пастырь вздохнул...
  Вздохнул, вдыхая облачка белого пара, в изобилии парящие в купальне и расслабился...
  Расслабился, откинул голову назад, прижавшись влажной спиной к немного прохладному и такому же влажному камню...
  В помещении он был один...
  Серафимы, посовещавшись, все же решили оставить его одного, так сказать дать ему побыть наедине со своими, вконец, заплутавшими в омуте безызвестности и невероятности, мыслями...
  К тому же, купален в гостинице было несколько и проблем с отдыхом в уединении, возникнуть попросту не могло...
  А еще они предпочли держаться от него на расстоянии некоторое время, по известной им всем причине - внезапно проснувшейся сверхэмпатии Сорея, что затмив полученную им, согласно договору Пастыря, телепатию, активно взламывала замки на сейфах их душ...
  Сорей поежился, хоть вода и была теплой, можно даже сказать - горячей, он, к своему собственному расстройству, удивлению и огорчению, все равно немного замерз...
   Почему именно это происходило и именно с ним - он не знал...
  Возможно, это была злая шутка злого рока или банальнейшие превратности судьбы на пару с предопределенностью...
  И именно поэтому это пугало...
  Он не был простачком, каким казался на первый взгляд...
  Он все же мог думать и мыслить логично...
  Сорей начинал понемногу догадываться, что слова Велеслава были не пустым звуком и, что он, Сорей, действительно слишком быстро теряет жизненные силы...
  Это начинало его не на шутку беспокоить...
  Ведь хоть он теперь и читал в сердцах серафимов, потеря энергии не могла остаться незамеченной и пройти бесследно...
  Рано или поздно, это должно было сказаться на его состоянии, а пока что, это мешало ему полноценно жить и приносило настоящий вред...
  Пастырь просто не знал, как долго будет действовать эффект от 'обряда'...
  Он боялся, что от силы пару-тройку часов, а не несколько недель или месяцев...
  Неизвестность страшила...
  Страшила и завораживала...
  Страшила, леденя кровь, и превращая ее в игольчато-острые кристаллы рубинов, что алыми всполохами падали в воду, окрашивая ее в багрянец, из прокушенной, в порыве беспокойства Сореем, губы...
  Из-за этого своего состояния и беспомощностью перед навалившимися на него жизненными трудностями, он начинал чувствовать себя кем-то, вроде вампира...
  Благо, оные в Зестирии водились в избытке, так, как чаще всего и звались теми же пресловутыми хема или их подвидами...
  Тем временем, перед затуманенными паром глазам Сорея проносились картины иного, далекого от Зестирии мира...
  Мира из его снов...
  Он, наконец-то, привык к тому, что вспоминал чужое знание, поглотив часть души и воспоминаний Славы...
  Эверест...
  Ниагара...
  Триумфальная арка Парижа...
  Пирамиды Гизы...
  Петроглифы Наска, остров Пасхи и...
  И, многое другое...
  Причудливые дома, высотой до небес...
  Машины, прорезающие просторы небес своим стальными телами, обманывая законы физики и соперничая с силами серафимов...
  Интернет...
  Телевиденье...
  Покорение космоса...
  Все это мелькало перед его внутренним взором...
  Мелькало, ударяясь о столп белого света на задворках сознания, бьющего сквозь время и пространство где-то в глубине его истинного 'я'...
  Он сильнее сжал зубы...
  Сжал, чтобы не заплакать и не закричать от боли и внутреннего бессилия. Бессилия и страха, ударяющихся о негласный протест осознанности...
  Ему было больно...
  Очень больно...
  Сильно болела душа...
  Ведь она, точно так же, как и у его спутников, была разорвана на части и искорежена неумолимым временем, не щадящим никого, даже само себя...
  В порыве отчаяния, он почти ушел под воду...
  Ушел, словно желая утопиться, окончив череду своих страданий, но опомнившись, вынырнул на поверхность и вновь вгляделся в клубы белесого, невесомо-летучего пара, что своими инфернально-эфемерными разводами рассказывал ему историю его же жизни...
  Он снова убивал Хельдальфа...
  Терял друзей и спал...
  Спал, вечным сном в объятьях Маотерруса, заставив Миклео ждать его пробуждения целую вечность...
  Единственное, что радовало - серафим его дождался...
  Но Сорей все же, винил и корил себя за это...
  Винил за то, что стал жертвой, сделав жертвами всех, кого любил...
  Он обвинял себя...
  Обвинял, хоть и знал, что невиновен...
  Он чувствовал себя виновным...
  Чувствовал виновным псом, которому вспороли брюхо немилосердные живодеры, вырвав из бьющегося тельца все еще живое, трепещущее сердце...
  Он лгал себе...
  Лгал, полагая себя в душе виновным и искренне считая, что виноват перед всеми...
  И больше всего, именно перед Миклео...
  Его Миклео...
  Миклео, пошедшим за ним даже в ад Камланна...
  Пастырь буквально чувствовал боль серафимов...
  Чувствовал, ощущая ее всеми фибрами своей души...
  Чувствовал, и от этого лишь сильней осознавал себя распоследней сволочью, только...
  Он все же заплакал...
  Заплакал, скрежеча зубами и закрыв слезящиеся глаза сгибом поднятой в жесте отчаянной защиты руки...
  К эфемерной боли прибавилась боль физическая...
  Словно вспомнив о ней, заныли руки и ноги...
  Юноша вздрогнул и опечалено отвел взгляд, топя его в мыльно-пенной воде...
  Смотреть на собственные запястья и щиколотки, совершенно не хотелось...
  Миклео забыла его вылечить, да и он сам хорош - оделся слишком быстро...
  Глубокие, черные с красновато-желтыми, припухшими краями, отметины и полосы, до этого благополучно скрытые одеждой, сейчас из-за теплой воды стали ныть...
  Сорей, плеснул на себя воду, пытаясь смыть грустные мысли, решившие позавтракать его оптимизмом...
  Ему совсем не хотелось об этом думать, но они, непрошеными гостями, неотступно и непрестанно лезли ему в голову...
  'Ксо...
  Ну, почему так всегда? Почему, когда начинает происходить что-то хорошее, обязательно происходит что-то омерзительное?' - занимаясь самобичеванием, тихо прошептал Пастырь, глядя в мутную воду своих желаний...
  А, затем...
  Затем, он вспомнил...
  Вспомнил ночь...
  Вспомнил ее, и...
  И ему стало жутко...
  Он лишний раз поблагодарил Завейда за то, что тот его связал, пусть ненадолго, но все же, иначе...
  Иначе ему даже страшно было представить, чем все могло кончиться...
  Сорей все же порезался...
  И капля крови, сверкнув алым огоньком, упала в воду...
  Упала, расцветая в ней нежной астрой прошлых дней...
  Юноша опечаленно посетовал на то, что теперь его клыки стали немного острей и длинней соответственно, и что окружающие теперь как-то странно на него смотрят...
  Взирают, с каким-то расслабленно восторженным взглядом...
  Видимо, ферромоны продолжали действовать даже сейчас, и действовали не только на его компаньонов, но и на обычных людей...
  Это расстраивало...
  Тем временем, его мысли вновь вернулись к ночи...
  'Роза...
  Страсть, алчность, сила...
  Сколько же силы и грации было в этом хрупком с виду теле? Сколько изящества и очарования? Не зря же ее анима - пантера...
  Кошка, живущая на горных вершинах...
  Да, ей было не занимать очарования этого чудесного зверя, а он...
  Его анима - пес...
  Самый обычный - дворовый пес...
  У него всего-то и есть, что верность и отвага, а еще...
  Еще дружба и самопожертвование...' - слегка не весело думал юноша, отмокая в источнике...
  А затем Сорей вспомнил, что Слава изменил его природу, прежде чем уйти и превратил...
  В царя...
  В царя зверей...
  'Да...
  Теперь он - Лев - вожак стаи! Вожак прайда! И он порвет за свою 'стаю', свой 'прайд' всех и каждого! Всех, кто осмелится угрожать им или бросит ему вызов, оспаривая его статус или покушаясь на его сокровища...
  Не раздумывая, он пойдет на это!' - думая так, Сорей нервно хихикнул...
  Ему внезапно стало смешно, но отнюдь не от веселья, а от жалости к самому себе...
  К ноющим конечностям добавилась и жгуще-режущая боль, от исполосованной острыми коготками Розы, спины...
  Вновь, глухо застонав, он ушел под воду...
  Ушел в тщетной надежде, что целебная вода источника хоть немного, но облегчит его страдания...
  К сожалению, этого не произошло, но он упорно продолжал верить в лучшее...
  Все же он был Пастырем, а сомневаться Пастырю не пристало...
  И он не сомневался...
  Он верил: в себя, в Эмпиреев и в Источник...
  Просто верил, ведь ничего, кроме веры в чудо, у него не осталось...
  
  ***
  
  Тем временем в женской части купален, девушки мило болтая, наслаждались водой и спокойствием, но при этом каждая из них так же, как и Сорей, думала о произошедших ночью событиях...
  Лейла задумчиво пускала по водной глади бумажные кораблики, думая об увиденном в пространстве души и грезила о прошлом...
  Миха, сидя на бортике рядышком, с явным и завидным энтузиазмом топил их, иногда поджигая...
  Так сказать, устраивая бедолагам пресловутое огненное погребение, по мнению Эдны...
  Лейла понимала, что то, что она сделала - часть ее 'долга', но...
  Но, грусть не покидала ее сердца...
  Она прекрасно осознавала, что вероятней всего, просто так Сорею помочь будет нельзя...
  Она видела...
  Видела его душу и жуткие раны, оставленные в ней энтропией...
  Их энергия латала в ней бреши, сшивая тонкими, шелково-эфемерными нитями разорванные створки, понемногу восполняя потери, но...
  Но просто так залатать их было нельзя...
  Нужно было вырвать, вырезать, выжечь, растворить энтропию, а затем...
  Затем заполнить бреши и пустоты...
  Залить их смолой из квинтесенции воли...
  Заполнить светом и только потом латать...
  Ведь без этого хрупкие заплаты истончались, а нити исчезали...
  Исчезали, словно их там никогда и не было...
  Исчезали, разрушая целостность и гармонию, сверкающих магатам одухотворенности...
  Энтропия не поддавалась...
  Вернее поддавалась, но слабо, очень слабо и до огорчения медленно, а Сорей...
  Сорей...
  Он уже, наверное, понял, что окончательно перестал быть нормальным...
  К тому же Леди понимала, что никто из них просто не сможет отойти от него на большое расстояние...
  Максимум - сто метров, дальше не пустит связь, что поддерживала в нем жизнь...
  По лицу Озерной Дамы потекли слезы...
  Она очень переживала за свой сосуд...
  Своего Пастыря...
  Ведь она уже потеряла стольких, что буквально сбилась со счета...
  И именно поэтому, она не хотела терять еще и этого...
  Она плакала, но на ее благо все были погружены в свои мысли и просто этого не заметили...
  Алиша, бездумно вертела в руках кораблик Лейлы...
  Бедняжка, немного подгорел с одного края и сейчас немного дымился...
  Печально улыбаясь, девушка смотрела на него, и как бы сквозь, прозревая грядущее, что холодным штормом Апокалипсиса веял ей, открывая глаза на жестокую правду жизни...
  Миха, подобравшись котенком, созерцал Алишу и кораблик...
  Из-за печали, царствующей на ее лице, его начали мучить угрызения совести, и он решил отлететь подальше, ибо совесть его все-таки замучила...
  Алиша понимала, что балансирует на грани...
  Понимала, что прошлого не вернуть и нужно жить настоящим, и...
  И она жила...
  Жила какой-то странной, иллюзорной жизнью...
  Жила, сама став частью сказки, что выстроила для себя...
  'Серафим...
  Звучит?..' - упав в Лету, помчалась мысль...
  'Да, серафим...
  Это - звучит гордо? Должно звучать, правда! Но...
  Она - странный серафим...
  Странный серафим самого странного Пастыря...
  Принцесса без королевства...
  Ангел, чей дом - человеческое сердце...
  Да, она странная, а еще...' - Алиша чуть было не заплакала, осознавая всю странность своего нового существования и бытности...
  Она понимала, что любит...
  Любит не так, как принято любить...
  А любит образ или мечту...
  Любит просто потому, что любит...
  Это даже любовью назвать сложно...
  Ведь это не любовь - это вера в любовь...
  Вера в прекрасное...
  Вера в чудо...
  Вера в то, что все когда-нибудь будет хорошо, даже, если этого никогда и не произойдет на самом деле...
  Сейчас Сорей и его спутники были теми связующими нитями судьбы, что поддерживали в ней эфемерную видимость жизни...
  И она цеплялась за них, как утопающий цепляется за спасательный круг...
  И, нет, они не возражали...
  Они понимали...
  Понимали и принимали...
  Это она...
  Она не могла принять и понять, произошедшее с ней...
  Она продолжала жить...
  Продолжала жить с мыслью о том, что в этом мире кто-то еще ценит ее, что она кому-то еще нужна...
  Ее любят...
  И что ее любовь не безответна...
  Ведь не чувствуй она любви, она никогда бы не сделало бы того, что сделала...
  Ей внезапно стало жутко и жарко...
  Подобная мысль, бросила ее и в жар, и в холод одновременно, вызвав табун холодных мурашек вдоль позвоночника...
  Правда, принцесса все же достоверно не знала: от воды источника или от охватившего ее волнения, это с ней происходит?
  Но, она решила побыть в воде еще немного...
  Ведь на ее душе становилось чуточку светлей...
  
  ***
  
  Роза, нежась неподалеку, пила незаметно, предоставленное ей гильдией, саке и по тихому спаивала им Лейлу и Эдну...
  Она благоденствовала...
  Ей было хорошо...
  Просто до безобразия - хорошо...
  То ли от саке, то ли просто от хорошего настроения, теплого солнца, просвечивающего сквозь прозрачную крышу, и хорошей погоды, то ли от множества других вещей, что ее окружали и что с ней произошли...
  Девушка считала, что в целом ее жизнь вполне удалась...
  Эдна меланхолично пустила на дно очередной кораблик из флотилии Лейлы, явно соревнуясь в этом занятии с Михой, на предмет: кто потопит больше фрегатов!
  Она делала это меланхолично-надменно, немного злясь на себя и Велеслава, в частности...
  Ее немного знобило...
  Только сейчас, при свете дня до нее, наконец-то, дошло, что же она все-таки сотворила...
  И теперь ее душа разрывалась от сомнений и переживаний...
  Вода успокаивала, но ей хотелось то плакать, то смеяться...
  Миха, почувствовав ее состояние, сочувственно погладил ее по голове когтистым крылом...
  Серафима наградила его водяным пистолетиком, и Дракончик, спорхнул с ее плеча - от греха подальше и благополучно приземлился на покрытый испариной камень, где нахохлившись и немного надувшись, притаился...
  Он выглядел мило и забавно, выглядывая из тумана, как пресловутый ежик, ищущий свою кобылицу...
  Эдна подумала, что перспектива по-тихому утопиться - не вполне плоха, но - не тут же...
  Да и Айзен, наконец-то, вернувшийся к ней, явно ее за такую идею по головке не погладит и уж точно - не приголубит...
  Она подумала, что нужно относиться к некоторым вещам чуть более философски...
  И поэтому присоединилась к клубу анонимных алкоголиков, став 'третьей лишней', как выяснилось в итоге...
  Света, отмокая, пила саке вместе с девушками...
  Она немного расстроилась по поводу того, что пришлось пожертвовать самым ценным ради Сорея, и Маотеррус, возможно, на нее рассердится, но унывать она не собиралась...
  В некотором смысле - она кривила душой...
  Кривая улыбка блуждала по ее лицу, не находя пристанища...
  Память прошлого возвращалась по капле, и от этого становилось только больнее...
  Будучи серафимом света, она просто излучала свет и позитив, что немного, но все же, подымал настроение окружающим и ей, в частности...
  А затем она подумала:
  'Лафикет - взрослый - он поймет! К тому же...'
  Она усмехнулась своим мыслям и осушила очередную рюмку залпом, в связи, с чем Роза странно на нее покосилась, но смолчала, а она...
  Она - улыбнулась...
  Улыбнулась тому, что Сорей еще жив...
  А раз он - жив, значит, надежда у них все еще есть...
  И благодаря этой надежде, она сможет исправить ошибки молодости и получить еще один шанс осуществить свою мечту, получить, по праву принадлежащее после стольких страданий, светлее будущее...
  Миклео сидела на бордюрчике...
  Сидела, все еще недоверчиво смотря на собственное тело и явственно округлившийся животик...
  Бедняжку не пустили в мужское общество и сейчас она или он сам, Миклео не знал, кем он является и останется ли он девушкой навечно или же это все, всё- таки временно и он снова станет парнем, сидел в женской части купален и сгорал от смущения...
  А еще больше его пугала Симонна...
  Эта, по его мнению, чокнутая и неврастеничная серафимочка, сейчас меланхолично билась головой о стену, бормоча что-то невразумительное себе под нос и при этом, неадекватно улыбаясь, бросала на него отнюдь не дружелюбные взгляды голодного зверя...
  Лейла, Света и Роза, посматривали на нее с сочувствием, видимо считая, что бедняжка все же на свою беду повредилась умом или от безысходности разговаривает со стенами, рассказывая им насколько все кругом плохие и злые...
  Это, еще если учесть, что она была не только слабой жертвой обстоятельств, но и в некотором роде - палачом...
  Миклео стало не по себе...
  Она помнила...
  Слишком хорошо помнила события этой ночи...
  Помнила, что парни на пару с Симонной сделали с Сореем и то, как Пастырь плакал, сдерживая стоны отнюдь не удовольствия, а самой, что ни на есть боли...
  
  ***
  
  В то же время в другой части купален Дезель, Завейд и Айзен обсуждали перспективы своего дальнейшего пребывания в качестве компаньонов Сорея...
  То, что им пришлось сделать, их также не радовало...
  Ну, почти...
  Завейд просто обожал получать новые ощущения и новый опыт в чем-либо...
  Поэтому он просто наслаждался...
  А Айзен...
  Айзен злился из-за Эдны, но при этом ему самому было глубоко похуй потому, что он считал, что занятие 'этим' вполне нормально между кем-то настолько близкими к друг другу...
  Дезель же просто не мог простить Сорею Розы...
  Не мог и поэтому отыгрался по полной...
  Правда, как он заметил, его старания были коту под хвост, так как регенерация у Сорея, как выяснилось, была на славу, чего нельзя было сказать о самом Дезеле...
  Спина у него все еще зверски ныла и зудела, и не только спина...
  Завейд, дружелюбно скалясь, разминал ему плечи, насвистывая мотивчик какой-то слегка похабной песенки, чем вводил присутствующих во искушение и лишь сильнее злил Дезеля...
  Айзен покумекал и решил, пока суть да дело, курнуть где-то раздобытую сигару с местным аналогом табака...
  Вся эта ситуация их все же нехило так напрягала, но им все же пришлось с ней смириться...
  К тому же, парни решили провести с Сореем еще и воспитательную беседку на темы:
  'Не читать эмоции окружающих!' и 'Не быть дядей Фрейдом, если таланта у тебя - ноль!'
  Сорей, кстати, не оценил и искренне обиделся...
  Причем, он упорно пытался гнуть свою линию, что они:
  'Де, замыкаются в себе! и 'Тоска - это дело мимолетное и житейское! И ее, дескать, 'Надо гнать взашей - плетью!' И именно поэтому, этот дуралей парился в одиночном номере 'люкс' - а-ля карцере, для особо буйных, витая среди своих мрачных и тягостных размышлений...
  
  ***
  
  Завейд, вздрогнул...
  Его глаза округлились, когда он внезапно увидел нечто, по его мнению, не вполне нормальное...
  Во-первых, внезапно вернулся Славик...
  Причем вернулся в компании хема...
  Странного какого-то хема - в наморднике...
  В компании хема, которого он, вроде, где-то видел, но где - вспомнить сразу не смог...
  Ночь 'страсти' имела свои негативные последствия в отношении его памяти...
  'Это еще что за новые игры у тебя, а, Слава?' - нервно рассмеявшись, поинтересовался Завейд у новоприбывшего, на всякий случай, закручивая ветер и ища взглядом сложенный в стопку вещей маятник...
  'Привет! Это снова я! Не ждали?' - мрачно произнес серафим, плюхаясь на край бассейна и опуская в него ноги, благо, он предварительно снял ботинки и закатал брюки до колен, частично игноря вопрос Завейда...
  Хема плюхнулся рядом, жалобно заскулив и обматерив своего пленителя...
  Как выяснилось, бедняга был крепко связан странно сверкающей цепью и выглядел злым, как черт...
  При этом сам Славик щеголял огроменным фингалом и кучей следов от когтей на своей румяной, а местами и вовсе бледной, моське...
  'Гм...
  И? Зачем оно тебе надо?' - мотнув головой в сторону хема, поинтересовался Айзен, положив руки и голову на край бассейна и сладострастно покуривая, явно зачарованную, папиросу...
  'Перевоспитывать буду! Идиоты - они не всегда идиоты! Их или совсем того надо или лечить, долго и нудно! К сожаленью, тут только терапия!' - с болью в голосе произнес Славик, подперев щеку кулаком, а-ля Сократ, и указав на пытающегося распутаться пленника, что барахтался, как муха в паутине...
  'Еще один...
  Что ж это вас обоих на психиатрию-то потянуло, а?' - утомленным голосом протянул Дезель, наливая себе пиалку вишневого саке...
  'В каком смысле?
  Ты о чем, вообще' - подняв в недоумении флюоресцирующую бровь, спросил, искренне не понявший суть упрека, Славик...
  'Ну, сначала - Сорей, теперь - ты...
   Почему, вы оба так хотите заниматься психоанализом, а? Что вам с этого? Выгода какая-то, что ли, есть?' - начиная раздражаться, спросил и без того мрачный Дезель, выпивая пиалку, краснея и наливая следующую, под задумчивый взгляд, думающего о чем-то своем, Айзена...
  Слава задумался, меланхолично бултыхая ногами в воде и смотря, как дым из папиросы Айзена под их общими взглядами, превращается в эпичное сражение Пастыря с Драконом...
  'Да не то, чтобы я что-то с этого имел...
  Нет...
  Оно мне действительно, как с боку припеку...
  А насчет Сорея и его гипотетических заскоков я не в курсе...
  Сами с ним разбирайтесь!
  Он - ваш Пастырь! Не я! И вообще - мне некогда! А так, он что, сильно вам досаждает или докучает, чем? Если что не так, говорите сразу, пока я еще здесь! Я это с ним обмозгую и перетру! Ну, а если по существу, то вообще-то я это Розе подарочек, так сказать, привел! Эт ж все-таки из ее банды головорез!
  Он - гад, мне нервы еще в Элизии потрепал знатно! Шнырял он тут! По всей видимости, разнюхивал! Вот я и решил его, так сказать, обезвредить, пока он себе окончательно не навредил! И представить пред светлые оченьки Розочки!' - дьявольски улыбаясь, произнес Славик, вновь окинув свою 'добычу' хозяйским взглядом...
  'Добыча это не оценила и плюхнулась в воду, откуда тот час же была извлечена, явно не обрадованными таким поворотом событий, серафимами...
  'А что, Сорей психоанализом интересоваться начал? С чего бы это...
  А хотя...
  Ему полезно! Пусть интересуется! Лучше окружающих понимать будет!' - внезапно вспомнив упрек Дезеля, уже весело добавил Славик, наливая и себе пиалку саке, под задумчиво напряженный взгляд, ставших цвета бушующего моря глаз, Айзена...
  'Да куда уж лучше-то?!
  Он же чувства, как сканер считывает и ходит хвостом, с целью решения психологических проблем окружающих!' - убиваясь, в голос простонал Дезель, чуть не плача...
  Завейд похлопал его по спине и налил еще...
  Тот с благодарностью выпил и разрыдался...
  Велеслав, глядя на эту картину маслом, не выдержал и захохотал, стирая выступившие из глаз предательские слезинки веселья...
  'Во дает! Одобряю!' - все еще смеясь, произнес он...
  'А я - нет! Это - жутко! Жутко и геморно, вообще-то!' - зло произнес, всхлипывающий и не на шутку расстроенный, Дезель, глядя на слегка поникшего Велеслава, грозным взглядом обиженной добродетели...
  'Ладно, народ! Вот вам Луннар! Оставляю его вам, под ваше честное слово и ответственность, что вы его в целости и сохранности передадите Розочке, а то она меня, как я понял, видеть не желает и не хочет! Что ж...
  Ну, я, так сказать, пойду...
  Мне ведь ток из-за этого 'рыжего' и 'пуффыстого' вернуться пришлось!' - пессимистично улыбнувшись и прекратив смеяться, серьезно произнес Слава, вставая и бросая цепь Завейду, растворяясь в воздухе на манер джинна...
  'Н-да...
  Дела...' - задумчиво-вымученно протянул Завейд, криво улыбаясь и принявшись размышлять, рассматривая цепь и не менее мрачного пленника...
  'Луннар, значится...
  Ну, приятно познакомиться, Луннар!
  Я - Завейд! Это вот - Айзен и Дезель, но ты ведь это, наверное, уже знаешь, не так ли?
  Ты, значится, еще не до конца в хема деградировал? Ну, если не до конца, то Сорей тебя быстренько вылечит и здоровьице на скорую руку поправит! Он тут всех вылечит!' - присев на корточки, маниакально улыбаясь белозубой улыбкой, обрадовал лиса Завейд, наматывая цепь на руку...
  Луннар нервно сглотнул...
  Он уже в который раз пожалел, что стал следить за Пастырем и его спутниками...
  'Ну, пойдем, что ли, лисеночек? Обрадуем малышку Розу, так сказать, явлением блудного соклановца, а-ля сына!' - промурчал он ласковым голосом шоколадного зайца, легкой поступью снежного барса направляясь вон из купален...
  Луннар возражал...
  Явно возражал, но ничего поделать не мог...
  В итоге, ему пришлось плестись за Завейдом...
  Благо, его не тащили волоком, как до этого Славик, а просто спокойно вели, так как пол был мокрым, а падать, разумеется, никто совершенно не хотел...
  
  ***
  
  Сорей уже собирался выходить из купальни, когда его внезапно обняли сзади, обдав ветром нездешних миров...
  'Слава? Откуда ты взялся?
  Я думал, ты ушел?' - слегка растерянно спросил Пастырь, оглядываясь...
  'Да вот, нужно было заскочить по делам, отдать кое-что Розе...' - мягко улыбаясь, произнес серафим, паря над водой...
  'Вот как, значит...
  То есть, забрать своих серафимов ты не хочешь?' - слегка опечаленно, чуть прищурившись и с интересом взглянув на 'брата', спросил Сорей...
  'Пока нет...
  Надеюсь, ты особо не возражаешь, что они некоторое время побудут в твоей компании? К тому же, мне искренне не нравится то, что я вижу! Мне все же искренне интересно, когда же ты, наконец-то, перестанешь быть рохлей и возьмешься за ум, а Сорей?' - также прищурившись, произнес Слава, подлетев ближе и снова чуть крепче обняв юношу...
  Сорей замер в его объятьях, буквально замерзая внутри и немного мрачно, сдерживая дрожь, удивленно спросил, вновь резко развернувшись, искренне возмутясь и спрятав глаза за челкой:
  'Что ты имеешь в виду? Почему ты решил, что я - рохля? И, вообще, какого хема?
  К его шоку, Слава уже сидел на камне...
  Сидел, подогнув одну ногу, а другую небрежно свесив вниз, где она благополучно тонула в клубах белесого пара, все больше и больше делая его похожим на призрака, коим, по сути, он и являлся...
  Фингал на его лице магнитом притягивал взгляд, равно как и замысловатый узор от чьих-то расторопных коготков, искрясь, сверкающей росой духовной силы, что непрестанно искорками уносилась ввысь...
  'Когда ты...' - чуть испугавшись, удивленно протянул Пастырь, широко открытыми глазами смотря на серафима...
  'Кто знает...
  А было ли?' - с призрачной насмешкой произнес серафим, создавая вальсирующие по водной глади копии и прочих гротескных чудовищ...
  'Бросай ты уже свои штучки! Или ты их у Симонны нахватался?
  Тебе не стоит брать с нее пример!' - нахмурившись, жестко произнес Сорей, отходя к бортику...
  'Кстати, что с лицом?' - сочувственно спросил он...
  'А, это...
  Да, ничего страшного! До свадьбы заживет!' - словно пытаясь разрядить, явно наэлектризовавшуюся и повисшую между ними тяжелую обстановку, произнес серафим, жонглируя образами, на манер фокусника...
  'Что б тебя!' - сердито посулил ему Сорей, фыркнув и сев в воду...
  Слава лишь рассмеялся...
  'А если серьезно - я тут услышал от Дезеля, что ты тут теперь ходячим сканером психологических проблем заделался! Подрабатываешь, что ли, так? На конфеты и морожку не хватает? Окружающим это, как-то мягко говоря - не нравится! И я здесь сугубо по воле трудящихся, специально, чтобы решить эту, так сказать, ма-аленькую проблемку!' - складывая пальцы колечком, произнес Слава, подмигивая Сорею и словно собирая в себя, устремившиеся к нему тени...
  'Это - не проблема! И, уж поверь, мне не нужна твоя помощь в ее решении! Сам разберусь!' - лучезарно улыбнувшись, неискренне, натянуто, дерзко-возмущенно произнес Сорей, раздраженно вильнув мокрым хвостом и разгоняя туман, липнущий к нему, словно замшелый банный лист...
  'Ты ошибаешься! Нужна! Для начала я дам тебе кое-что!' - оптимистично посверкивая очами, произнес Слава...
  'Надеюсь, не опять, что-нибудь ненормальное!' - мгновенно насторожился Сорей, с подозрением косясь на засиявшую и буквально пританцовывающую вокруг краеугольного камня предкновенья воду...
  'Нет, вовсе нет!' - странно улыбнувшись, изрек в эфир Слава, одарив Сорея гипотетическим рублем...
  'Я хочу кое-что попробовать и посмотреть, что из этого получится! И узнать, насколько все будет нормально!' - загадочно произнес он, смотря на сверкающий перед ним дисплей...
  'О чем ты?' - напряженно, внутренне паникуя, спросил брата Сорей...
  'Я попробую решить кое какую проблемку, и заодно проверю - можно ли использовать резонанс!' - произнес в открытую, прикрыв один глаз Слава...
  'Какой еще резонанс?' - недоуменно приподняв обе брови, уточнил юноша, удивленно дернув львиными ушками...
  'Тот, который позволяет свободно видеть серафимов? Так я тебя и так прекрасно вижу! Беспокоиться не о чем!' - радостно произнес Сорей, у которого буквально от сердца отлегло, и камень с души свалился...
  'Ты меня не правильно понял, братец! Речь шла о другом резонансе! О резонансе гармонии! Проще говоря, я хочу проверить, удастся ли мне восстановить твое энергетическое равновесие и воссоздать первоначальную гармонию импликации душ! То есть, заставить твое инь и мое ян гармонировать как подобает, а не как придется!' - серьезным менторским тоном произнес Слава, непринужденно и как бы невзначай, дернув, загоревшимся серебристым пламенем очищения, хвостом, на манер маяка...
  'Гм...
  Если я правильно понял ту ситуацию, в которую мы с тобой попали, то это, вероятней всего, невозможно и, вероятней всего, даже опасно для тебя, Слава!
  Ты ведь можешь серьезно пострадать или даже исчезнуть!' - испугавшись за жизнь брата, встревожено произнес Сорей, вставая, и идя к Славе...
  'Не факт, но проверить все равно стоит! Потому, что я сейчас уйду, и мы не пересечемся еще долгое время!' - произнес серафим, сворачивая дисплей...
  'Почему ты так думаешь?' - напряженно спросил Сорей, останавливаясь...
  'Есть слишком много вещей, из-за которых я так думаю! Я не могу назвать их тебе!' - с легкой ноткой грусти произнес Слава, потерев кончик волчьего уха, где хрустальными слезами феникса посверкивали упавшие с неба звезды...
  'Ладно! Брось!
  Тебе нечего бояться! Эт не больно! Хотя...
  Кто знает, как это повлияет на тебя...
  Проще говоря, я дам тебе свое истинное имя, и мы проверим, сможешь ли ты использовать камуи со мной! И учти, оно у меня, как и у Светы - двойное! Одно для меня, а второе общее!' - произнес Слава, потерев руки и разминая, словно затекшую, шею...
  'М-м-м...
  А ты уверен, что это требуется? На мой взгляд, это действительно немного странно...' - слегка растерянно и с сомнением в голосе произнес Сорей, потирая в замешательстве подбородок...
  'Возможно, ты и прав, но если ты это сделаешь, то есть вероятность того, что в результате ты станешь полноценным человеком! Ну, или Пастырем! Потому, что в нынешнем состоянии, у нас с тобой, так сказать, капитальный перекос, а это - не есть айс!' - все еще усмехаясь, на волне позитива произнес Слава, спрыгивая с камня и стоя на воде...
  'Кстати, Сорей!
  Я могу сказать тебе и истинные имена Светланы!' - заговорщицки подмигнув, озорным тоном произнес Слава, создав ладонью импровизированную ширмочку у лица, чтобы, их никто не подслушал...
  'Нет, спасибо! Уволь! Если понадобится - она сама мне их скажет! К тому же, откуда ты их узнал? Мне казалось, ты не использовал камуи с ней! Да и это - подло! Истинное имя - это по сути то же, что и признание в любви!' - пылко сжав кулаки, воскликнул и, внезапно осознав причину, в связи, с чем жутко покраснел Сорей...
  Внезапно до него дошел и еще один смысл сказанного Велеславом...
  Сорей напрягся:
  'То есть, ты хочешь сказать, что камуи с тобой, способно сильно повлиять на мою личность?'
  'На нашу общую личность, Сорей! На нашу общую! Причем, только тогда, когда мы будем его использовать!' - нравоучительным тоном произнес Слава, подняв палец к верху...
  'А тебе разве не стоит заключить контракт с Лейлой в таком случае?' - напряженно думая, спросил Сорей, переминаясь с ноги на ногу и помахивая хвостом...
  'Нет! У меня уже есть контракт лично с тобой!
  Он был у меня изначально! Еще до того, как ты стал Пастырем!' - невесело усмехнувшись, раскрыл карты Велеслав, с печалью во взоре взглянув на Сорея...
  Сорей, вздрогнув и очень странно посмотрев на брата, произнес:
  'Ты не говорил...'
  'А ты и не спрашивал!' - вновь усмехнувшись, ответил Слава и показал смутившемуся Пастырю язык...
  'Я так понимаю, ты хочешь узнать, какую силу ты сможешь использовать и сможешь ли, вообще, использовать ее? И, что вообще произойдет, так?' - создав в уме логическую конструкцию, оканчивающуюся концепцией правдоподобности, спросил Сорей, сложив руки у груди и выжидательно воззрившись на брата...
  'Ну, да...
  А заодно и как бы протестировать ее на наших коллегах по несчастью...' - ковыряя виртуальный пол, таким же виртуальным ботинком протянул Слава, пряча взгляд своих демонических глаз...
  'Надеюсь, ты пал не настолько низко, чтобы причинить им вред или беспокойство?' - чуть напряженно спросил его Сорей, помрачнев...
  'Нет! Что ты!
  Я всего лишь хочу протестировать на них свою силу очищения!' - все еще лыбясь, протянул Слава, невинно моргая глазами...
  'Силу очищения? Но, они, же не запятнаны злом! К тому же, ее же у тебя не было, откуда она у тебя взялась?' - с сомнением в голосе сказал, порядком удивленный, Пастырь...
  'Она у меня появилась с некоторых пор...
  После...
  Кхм...
  Некоторых событий...
  А насчет компаньонов...
  Это ты так думаешь, что они чисты...
  К тому же, если бы все было в ажуре, ты бы не ходил за ними хвостиком!' - злорадно произнес серафим, просеча фишку...
  'Эм...
  Там - другое!' - смутился и возмутился одновременно Сорей, нервно подняв хвост трубой и чуть ли не начав шипеть...
  'Да неужели? Ну, вот мы и проверим, кто из нас прав!' - насмешливо произнес Велеслав, внезапно возникнув и зависнув в полете, прямо перед носом опешившего Сорея, и спустя миг, оказываясь сидящим на священном клинке Пастыря, который по некой неизвестной причине материализовался в руке Сорея...
  'Циннерозус Ванитас - лично мое и Айнексорабль Темпус - наше общее!' - произнес Велеслав, глядя горящими золотом глазами в широко распахнутые зеленые глаза Сорея...
  Сорей, словно завороженный, повторил их и его накрыло...
  И на какое-то время мир перестал существовать для них обоих, взяв паузу...
  
  ***
  
  Завейд, не имея ни малейшего злого умысла, внаглую, бесцеремонно вторгся на женскую часть купален...
  'Привет, девоньки! А я вам тут 'подарочег' привез!' - радостно изрек он, поднимая Луннара в воздух за шкирку, как котенка и мгновенно получил целый фонтан воды от Эдны, аккурат в лоб...
  'Ну, зачем же так остро реагировать?
  Вы, что думаете, что я голых девушек не видел? Видел! И не раз! И, вообще!
  Мы с вами уже достаточно взрослые серафимы, чтобы не обращать внимания на такие мелочи, а? К тому же, мы же с вами и так уже все у друг друга видели...
  Так зачем так реагировать-то, а?' - искренне обиженно произнес он, почесав пальцем щеку и вопросительно воззрившись на девушек, за что получил еще один фонтан, но уже от Лейлы и гневную тираду в свой адрес от Розы...
  'Ну, девочки! Ну, не будьте такими буками! Вам не идет!' - притворно обидевшись, произнес он, выпустив Луннара, в связи, с чем бедняга шлепнулся на мокрый пол, выставляя руки ладонями вперед в защитном жесте...
  Где-то на фоне приглушенно-придушенно хихикнул Дезель, а судя по его возмущенному вскрику, он огреб от Айзена, точно так же, как и он, пришедшим посмотреть, чем дело-то кончится...
  'Ну и кого ты там притащил?' - прикрыв один глаз, скучающим тоном поинтересовалась успокоившаяся Роза, проверяя идеальный маникюр, оказавшись, нос к носу к слегка опешившему и внезапно жутко покрасневшему Завейду так, что это стало видно даже через его загар...
  'Ну, это...
  В общем...
  Вот!' - слегка замявшись, изрек серафим, передавая поводок девушке и смущенно отворачиваясь...
  'И, после этого ты считаешь себя взрослым?' - с искренним сомнением в голосе произнесла она, вперив в него взгляд синих, как морская бездна, глаз, уперев руку в бок, выпятив грудь и притянув поводок с пленником...
  Завейд, решив ретироваться и позорно отступив к выходу, постеснявшись отвечать Розе, а затем застыл, со слегка отвисшей челюстью и округлившимися в шоке глазами, так как стал свидетелем довольно развратной, на его взгляд, сценки...
  'Эм...
  Девочки...
  А я вам не мешаю, а? А хотя...
  Ладно! Продолжайте! Это ведь так увлекательно! Эм...
  Гм...
  Наверно...' - как-то ошарашено произнес он, смотря на Миклео и Симонну, самозабвенно целующихся на полу, причем, как выяснилось, Миклео была против, а вот Симонна...
  Кто знал, что крутилось в ее милой, маленькой головке...
  'З-завейд! Спаси меня! Пожалуйста!
  Я тебе мороженку целую неделю делать буду!' - почти плача пролепетала Миклео, пытаясь выпутаться из объятий Симонны...
  'Э? А? Что? Гм...
  Дай подумать...
  Нет, так круто! Продолжай в том же духе!' - на миг, задумавшись, произнес он, оценивающе взирая на творимое непотребство и хлопая им...
  'Предатель!' - в сердцах, разочарованно изрекла Миклео, откинув голову на кафель и в изнеможении воззрившись в затянутый паром, потолок, отчаянно пытаясь вразумить Симонну и наставить ту на путь истинный, к несчастью, безуспешно...
  Завейду, между тем, это все же не совсем нравилось, но он решил сыграть плохого парня и хоть как-то отстоять свой образ...
  
  ***
  
  'Гм, что тут у нас? О!
  Луннарчик! А ты тут какими судьбами? И почему это ты так выглядишь, а? Гм, Завейдушка, миленький! Это ты его так отделал?' - притворно нежным голоском, потрепав Луннара за ухо, спросила Роза, сначала обратившись к бывшему подчиненному, а затем уже к Завейду...
  Спросила, прогнувшись вперед, аки кошечка, в связи с чем, ее груди колыхнулись прямо перед глазами мальца, прифигевшего от подобного пикантного вида своей бывшей главы, Луннара...
  'А, нет! Эт Славик!
  Он сказал, что нарвался на шпиона и что это - вроде бы твой не то знакомый, не то подопечный, и что забота о нем, вроде бы как, на тебе! Вот он и попросил меня, так сказать, передать его из рук в руки!'- прояснил ситуацию чуть насмешливым тоном Завейд, созерцая изменения в изгибах тушки Симонны, что покачивая бедрами, нависала над Миклео, сладострастно целуя девушку в ключицу...
  'А...
  Вот оно, как...
  Ну, все с ним ясно...' - задумчиво протянула Роза, гладя, фигеющего от происходящего, Луннара по голове и старательно не смотря в сторону Миклео...
  'Нет, ну я, конечно, понимаю, что я - не святая!
  Мы все не святые, но Луннарчик, дорогой! Когда ж тя так вштырило-то, а? И как мне тебя болезного от этой дури-то приставучей лечить? Мо ж тогда сразу нож меж ребер и всего делов-то, а? Тык и усе - песенка спета!
  Ты, как? Так не считаешь?' - сладострастно-лукаво, нежно-ласково, приторно-ядовито улыбаясь, проворковала девушка, взглядом ища клинки...
  Луннар, просеча фишку, активно замотал головой в знак несогласия с ее идеей и старательно попытался отползти подальше и уперся в стенку, где и затих, с ужасом глядя на начавшую светиться багровым светом Розу...
  'Вот, как...
  Ну, тогда с тебя идеи, Луннарчик! Потому, что твой процент хеллионизации меня совсем не вдохновил, и я искренне не знаю, что мне с тобой делать! Может в клетку посадить и кормить манной кашкой с ложечки или там травушкой-муравушкой?
  Или сказочки со счастливым концом на ночь почитать...
  Ну, что скажешь, Луннарушка?' - невинным голосочком произнесла Роза, подползя к нему и принявшись вновь нежно поглаживать по коленке, порядком испугавшегося ее ненормального поведения, лиса...
  'М-м-м...
  Может его просто очистить и делов-то?' - неуверенно-робко предложила, нервно посмотревшая на него Лейла, закутываясь в волосы, словно в полотенце и косплея при этом Венеру Милосскую...
  'Нет...
  Это было бы слишком просто!
  Его нужно хорошенечко проучить, чтоб неповадно было!' - обрадовала пленника Роза, лучезарно улыбнувшись чуть покрасневшей Лейле...
  Окружающие искренне поразились ее логике, и предпочли смолчать, оставив высказывание без комментариев...
  'Гм...
  Думаю, всем все ясно?
  Розе саке больше не наливать!' - с грустью и решимостью в голосе произнесла Света, расчесывая длинные волосы...
  'Думаешь? А по мне, ей еще и мало!' - с сомнением произнесла Эдна, делая глоток из пиалы...
  'Гм...
  По-моему, тут нужно было успокоительным всех поить, а не саке! В особенности Симонну, а то, по-моему, она уже того - окончательно поехала!' - с беспокойством в голосе произнесла Лейла, прижав кулачки к груди и роняя полотенце под смущенным взглядом Завейда...
  'С-симонна...' - хотела остановить ее премьер, но была прервана...
  'Да оставь ты ее! Ничего она с Микки не сделает! Пусть радуется, что его даже в таком виде девушки целуют!' - чуть пьяным голосом произнесла Эдна, насмешливо улыбаясь и бултыхая саке в пиале...
  'Т-ты правда так думаешь? А по мне - это уже как-то слишком...' - обеспокоенно произнесла, на миг, замявшись, Лейла, с тревогой глядя на краснеющую Миклео...
  'Да брось! Все путем!' - отмахнувшись от Симонны, как от мухи, с досадой произнесла Эдна, болтая в воде ногами, лежа на животе, щурясь от кайфа и делая очередной глоток саке...
  
  ***
  
  Внезапно в купальню зашли, почему то пятящиеся, Айзен и Дезель...
  Дезеля немного потряхивало, а Айзен, создав каменную палицу, угрожал ей кому-то...
  'Эм...
  Ребята...
  У нас тут походу маленькая проблемка...
  Кажется, мы чем-то очень сильно разозлили Сорея...' - произнес он надтреснутым голосом, на миг оглянувшись...
  'Может, мы слишком надолго оставили его одного, и он обиделся, и решил составить нам компанию?' - неуверенно предположила Эдна, не зная о разговоре мужчин с Велеславом о психиатрии...
  'Нет! Что-то не похоже! Возможно, это результат разговора со Славиком!' - нервно насторожившись, произнес серафим, все так же пятясь и замечая Симонну с Миклео, в связи с чем, начал крыть их обеих, на чем свет стоит...
  Симонна послала его на хуй и сказала:
  'Убедительная просьба - не беспокоить!
  Она, де, занята!'
  У Айзена от этих слов дернулся глаз, и он вновь посмотрел на вход, где тем временем нарисовался Сорей...
  Вот только, что-то в нем было странным, как внезапно поняла Лейла, пристально в него всмотревшись...
  От Пастыря исходила сила...
  Просто колоссальная сила...
  Сила и какая-то жуткая уверенность в чем-то, что ничего хорошего никому из них не сулило...
  'С-сорей? С вами все хорошо?' - обеспокоенно робко спросила Алиша, подходя ближе, но ее внезапно закрыла собой оказавшаяся рядом Света...
  Заслонила, прищурившись, выпустив коготки и странно смотря на юношу...
  'Что?
  Ты? Сделал?' - угрожающе тихо спросила она, материализуя тонкую, состоящую из света глефу и принимая боевую стойку...
  Лейла, удивленно ойкнув, непонимающе посмотрела на нее и на всякий случай отошла в сторону, дабы не путаться под ногами и не мешать в случае битвы...
  'Шакрам Начал...' - коротко произнес 'Сорей' и все пространство комнаты внезапно поглотила тьма...
  Причем, внутри этой тьмы все еще было светло...
  'И? Что ты, по-твоему, делаешь?' - мрачно-угрожающим голосом произнесла явно разозлившаяся Света, создавая некое подобие силового контура вокруг себя и Алиши...
  'Ренессанс Небес...' - вновь, призрачно-стальным голосом произнес 'Сорей' и прежде, чем окружающие поняли, что произошло, их буквально оплел свет, развеивая защиту серафимы, под ее, ошарашенно-возмущенный подобным произволом, яростный взгляд...
  'Что за хема? Что ты делаешь?
  Сорей? Немедленно отпусти нас!' - возмутилась Эдна, рассерженно-испуганно вскрикнув, когда свет слегка обжег ее обнаженную кожу...
  Вокруг Симонны клубилась тьма...
  Клубилась, отрицая исходящий неизвестно откуда свет...
  Сорей, подойдя к ней вплотную, буквально вздернул девушку на ноги за шею и пристально вгляделся ей в глаза...
  Симонна задрожала, а затем обмочилась, вызвав шок уже у Миклео и женской половины присутствующих...
  'Сорей! Ну, нельзя же так!
  Она же уже и так от душевно больной недалека!' - как-то встревожено за судьбу Симонны, произнес Завейд, раскручивая маятник...
  К его ужасу, артефакт стал распадаться на атомы, буквально поглощаемый коррозией...
  'Ну, отпусти нас, а? Ну, будь хорошим Пастырем, Сорей!' - канючил Завейд, растягивая слова и пытаясь разрезать странные цепи, оплетшие их...
  'Саркофаг света! Астра Лючия!' - тем временем произнес Сорей, смотря в глаза плачущей от ужаса Симонне...
  Девушка внезапно пронзительно завизжала, когда сотканные из света ленты, буквально запеленали ее, как мумию и положили в некое подобие саркофага, сотканного из сета...
  'Что за хема? Что это такое?' - ошарашено, протянул Дезель, зависая в вакууме...
  Лейла была в ужасе...
  Ничего подобного раньше она не видела...
  
  ***
  
  Внешне Сорей казался самым обычным, вот только он казался старше лет на десять, а еще...
  Еще его глаза...
  Она видела печать Пастыря в виде знака мирового равновесия...
  Черную и белую магатамы, овитые крылатым серафимом и Драконом...
  'Что это с ним?' - дрожа от ужаса, пролепетала Алиша, в ужасе хватаясь за Свету...
  'Перепарился, наверно...' - логично предположила Роза, все же достав кинжалы...
  Сорей же, в свою очередь, присел перед белым от животного ужаса Луннаром и вновь произнес:
  'Астра Элизия! Люкс Аркадия! Да поглотит Материю яйцо Метаморфоз и настанет Новая Эра! Амен!'
  Луннара в буквальном смысле закапсулировало в некое подобие светового яйца, откуда внезапно раздался его душераздирающий вопль...
  'Сорей!
  Ты, что себе позволяешь?!
  Он, вообще-то, мой подчиненный! И мне решать, что с ним делать!' - оскорбленная в лучших чувствах, возмутилась Роза, обнажив кинжалы, и резко замолчала, поймав на себе его пламенный взгляд...
  'Аурика Гармонии! Плеяды Западных Небес! Да настанет Селебриум!' - вновь изрек он, взмахивая руками, окутанными искрящимися потоками света...
  'Да возрадуется мир и очистится от зла! И будет свят от века нынешнего до века грядущее! Истина!' - добавил он и все охватил свет...
  Свет потек струйками...
  Потек, проникая под кожу...
  Казалось, он разъедает плоть, выжигая кровь и внутренности...
  Роза, увидела пузырящуюся и дымящуюся кровь, просачивающуюся сквозь стенки светящегося яйца...
  Увидела и ужаснулась...
  'Н-нет!
  Л-луннар...
  Что...
  Что ты с ним сделал, Сорей! Ответь мне!
  Сорей!' - пронзительно закричала она, согнувшись, словно от боли и, выронив кинжалы, которые мгновенно поглотила тьма...
  'А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!' - внезапно закричала она, когда свет стал поглощать и ее тело...
  'С-сорей?! Что ты хочешь сделать?' - неверяще прошептала Миклео, вцепившись в сверкающую куртку Пастыря...
  По ее телу так же струились нити света...
  Сорей оглянулся и, перехватив ее ладошку, поднес к губам, нежно поцеловав кончики пальцев, вконец опешившей девушки...
  'Не беспокойся! Все будет хорошо! Это нужно сделать и тогда...
  Тогда, жизнь станет чуточку проще!' - очень мягко произнес он...
  'Сорей...' - ласково произнесла Миклео, плача и проводя ладошкой по светящейся щеке Пастыря, падая в обморок от переизбытка света...
  Она не понимала, что с ней, и что, вообще, происходит...
  А Сорей...
  Сорей держал возлюбленную на руках, словно прекрасную Одетту, вернувшуюся в мир из образа царевны лебедя...
  На краткий миг он был самим собой...
  
  ***
  
  'Драгоценными камнями стан охвачен неспроста,
  Сладострастными речами разум нынче оплела,
  Виноделия святого густо-пышная лоза...
  
  Ярко блещут изумруды, и рубины вторят им...
  На душе живут причуды, оплетая ложью мир...
  И танцует в круге жизни златоглазой веры Джинн...
  
  Тайны жемчугом пленяют, охмуряют без конца.
  И на подвиги бросают, изменяя навсегда,
  Ничего не обещая, отбирают суть, любя...
  
  Ярость пенная клокочет, зло, как призрак стылой ночи,
  В дом стремится заглянуть и надежду умыкнуть,
  Чтобы к сердцу Мирозданья новый проложить маршрут...
  
  Все скрепляют клятвы веру и обеты неспроста,
  В тьму ложатся измеренья, облик изменив не зря...
  Ведь цветет росой, прекрасна, детства яркая трава...
  
  И блуждает меж березок в летнем платье огонек,
  Ищет истину без толку, как свечу - бездумный мотылек...
  Ведь душа всегда желает, выпить жизнь на посошок...
  
  Снег столетий вьется негой, льется шумной чередой
  На краю в чертоге летнем спорит Гений со Змеей...
  Свет в его руке трепещет и пылает пеленой,
  
  Что замерзшей скорбью сердца, льется в бездну вновь и вновь
  Обжигая властно, нежно и крадя живых покой,
  Непрестанно разумея, что такое все же дом...
  
  А вино в бокале древнем все искрится, как звезда,
  И по лезвию стремится в небо чистая душа,
  Чтобы в свете воплотиться, обретя саму себя...'
  - плакал неумолкающий дождь...
  
  
  ***Мечта 63***
  
  ***
  
  *Апокалипсис*
  
  ***
  
  *Ластонбелл*
  
  ***
  
  Сознание возвращалось медленно...
  Сорей чувствовал себя выжатым, как лимон...
  'М-м-м...
  Голова...
  Что со мной?' - тихо произнес он, в пространство, потирая ноющие виски...
  'Похмелье, братец, похмелье! Это тебе урок на будущее: никогда не пей так много чистой силы и похмелье тебя не покарает!' - задумчиво-назидательно, с легкой ноткой насмешливости в голосе, произнес Славик, лежа рядом и подперев голову кулаком, с искринками в глазах, улыбаясь, глядя на Пастыря...
  'А...
  Это ты...
  А я где?' - все еще контужено вяло протянул Сорей, сонно хлопая глазами...
  'В женской купальне...' - пришел ответ от, расплывшегося в лыбе, Славика...
  'А почему я в ней?' - так же заморожено уточнил он у серафима, пытаясь с переменным успехом привести тушку в вертикальное положение...
  'Гм...
  Теряюсь в догадках...
  Хотя...
  Нет! Вру! Догадываюсь!' - произнес, хохотнув, Слава и тоже сел на пол...
  'Да, брат...
  Плохи твои дела! Наворотил ты дел! Век не разгребешь!' - посетовал он, посмеиваясь над, ничего не понимающим, Сореем...
  'Ладно!
  Я ухожу! Думаю, они все поймут и простят, и убивать тебя не будут! Мы ведь это от чистого сердца! И вообще - по доброте душевной! А, знаешь...
  Вали все на меня!
  Твой горе-братец - хема! На него можно!' - хохотал серафим, смахивая выступающие слезы и вставая...
  'Ты не хема!
  Ты...' - Сорей не успел окончить сказанное, так, как Велеслав исчез, рассыпавшись золотыми искрами золотого света...
  А сам Сорей внезапно понял, что находится в очень светлом, и в каком-то смысле, чистом или даже святом месте, а отнюдь не в женской купальне, являвшейся в некотором роде местом греха, как большинство купален мира...
  Все вокруг испускало свет...
  От него становилось хорошо и спокойно на душе...
  Пастырь почувствовал легкость в теле и, наконец, оклемался...
  В полуметре от него сидела Эдна и терла глаз...
  Она выглядела слегка контужено и Пастырь, не знал, слышала ли она его и Славы разговор только, что или нет...
  'Эдна? А почему так светло?' - замявшись, неуверенно спросил Сорей у девушки...
  Серафима посмотрела на него и мелко задрожав, отползла подольше...
  'С-сорей...
  П-пожалуйста, не надо больше ничего делать!
  Мне было страшно! И до сих пор еще жжет!' - дрожа, произнесла она, испуганно глядя на него...
  'Э...
  Ты о чем? Что я сделал?
  Я...
  Я не помню! Наверно, этот гребаный резонанс все-таки как-то не так сказался на моей психике!' - обеспокоенно-растроенно произнес он, сокрушаясь из-за содеянного...
  'Резонанс? Какой резонанс?' - услышал он хриплый голос Завейда откуда-то из угла, озадачившись, почему он слышит его в женской части купален...
  'Так, ты был под камуи?! А почему тогда внешне никакой разницы не было? Стоп! А, с кем?! И что это, вообще, было, а Сорей?' - явно придя в себя, возмущенно воскликнул, разгневанный чем-то, серафим ветра...
  'Ты ошибаешься, Завейд! Эффект был!
  Он лет на десять повзрослел! У него в глазах был знак мирового равновесия!' - полным боли голосом произнесла, сидящая у одной из стен, Лейла...
  Она выглядела так, словно пробежала марафон...
  'Со стороны он выглядел, как совершенно другой человек! Какой ты там дряни наелся, что тебя так перекосило, а?' - ответил Лейле, а затем спросил у Сорея серафим, вздергивая его на ноги и прижимая к стенке...
  'Последнее, что я помню: я создал камуи со Славой...
  Он хотел проверить, возможно ли собрать душу воедино...
  Вот только о том, что было дальше, я ни хрена не помню, и голова раскалывается!
  Это...
  Что произошло? Что я сделал-то?
  Я могу это исправить? Если могу, то как! Скажи мне, Завейд!' - обеспокоенно спросил Пастырь у явно обозленного серафима...
  'Нечего здесь исправлять!
  Ты перестарался и перегнул палку!
  Мы - не хема! Это было жутко! К тому же...' - с железом в голосе, мрачно произнесла Света и обеспокоенно посмотрела на, дрыхнущего в обнимку с Розой, Луннара и посапывающую с Айзеном, поседевшую Симонну...
  'Ты этого недолиса и психованную сучку слегка прибил, по-моему...
  Ну, Симонну, судя по всему, не до конца, она отделалась обесцвечиванием, а вот Луннар...
  Из него литров пять крови точно вылилось! Почему он не издох, до сих пор не пойму! Ни единой царапинки нет! Живучий, гад!' - произнесла она, посетовав на то, что несчастный жмур не оставил мир живых и теперь вновь косплеил человека, ну, в меру своих врожденных возможностей...
  'Кстати, насчет Симонны...
  Возможно, она опомнилась, но, я думаю, мы узнаем это только тогда, когда она проснется! Главное, лишь бы хуже не стало! А сейчас - все вон отсюда! Это - женская купальня!' - закричала Света, сначала обрисовав положение дел в отношении серафимы тьмы, а затем, принявшись изгонять мужское население из святая святых...
  'Извини, Светик, но она, вообще-то, совместная...
  Мы тебя расстраивать не хотели! Вот и не сказали...' - повинившись, произнес немного покрасневший и замявшийся Завейд, осознав свою вину перед девушками...
  'Все равно - вон!' - закричала девушка, распушившись и формируя электрические сферы со сверкающими пламенем иглами...
  В связи с этим парням пришлось экстренно ретироваться, прихватив сонных, и ничего не понимающих серафимов, а то мало ли что, с чем хема не шутит?
  
  ***
  
  Сорей заметно нервничал...
  Он прижимался спиной к стене, и немного выставив перед собой ладони, слегка дрожал, так как упирался ими в обнаженную и загорелую грудь Завейда...
  Рука серафима, между тем покоилась на стене рядом с его головой...
  Дезель и Айзен стояли рядом, составляя небольшой импровизированный полукруг...
  Мягко говоря, загнав беднягу в тупик, чему он был совершено не рад...
  'И, ты действительно думал, что подобное издевательство над психикой и нервами окружающих сошло бы тебе с рук, а Сорей? Думаешь, мы поверим твоим жалким оправданиям?' - раздраженно-злобно начал допрос с пристрастием Завейд, вглядываясь багровыми глазами в полные искренней невинности глаза несчастного Пастыря, осознавшего свое преступление, грех и оплошность...
  'Что ты! У меня и в мыслях не было ничего подобного!
  Я - не специально! Серьезно, это все Слава!
  Он просто предложил мне провести небольшой эксперимент!
  Я...
  Я не знал, что от этого будет вред!..
  Уй!' - Пастырь вскрикнул, оборвавшись на полуслове, так как серафим сгреб его за грудки и подтянул к носу, буквально заставив встать на цыпочки и побледнеть...
  'Не думал, говоришь? А когда ты думать будешь? В особенности, своей головой, а Сорей?! Когда? Какого хема мы должны разгребать за тобой все дерьмо?!
  Ты должен нести ответственность за все свои действия! Ведь они также могут причинить вред окружающим!' - прорычал Завейд, приотпуская рубашку юноши...
  Сорей смутился и отвел взгляд, пристыжено посмотрел, вперив его в землю...
  'Я...
  Я извиняюсь! Больше так не повторится! Даю вам слово Пастыря, что я постараюсь избегать подобных действий впредь! Клянусь своей честью! Да провалиться мне на месте, если я нарушу свое слово!' - собравшись с духом, с жаром выпалил он, сверкнув глазами...
  На мгновение окружающим показалось, что его глаза стали странного, золотистого цвета и в них, призрачным блеском мелькнул виденный Лейлой знак...
  Серафимы стушевались...
  Они, конечно, хотели провести небольшую воспитательную беседу с Сореем на тему:
  'Так делать не стоит!' - и, как поняли - слегка перестарались...
  Прессинг возымел несколько не тот, по их мнению, эффект...
  Все это действительно могло стать опасным, по крайней мере, в первую очередь для Сорея...
  'Эм, Сорей?
  Ты в порядке?' - обеспокоенно спросил Айзен, всматриваясь в глаза Пастыря и не видя там сильных изменений...
  'Да, а что? Что-то не так?' - непонимающе спросил юноша, почувствовавший себя слегка дезориентированным...
  'Да нет...
  Все в порядке!' - уже мягко произнес Айзен, явно расслабившись, что не могло укрыться от пытливого взора Сорея...
  'Ребята!
  Я действительно не хотел, чтобы так получилось! Пожалуйста, простите меня за мою самонадеянность! Это...' - произнес Сорей, сжав кулаки и потупившись...
  Он искренне раскаивался...
  Айзен, потрепал его по голове, не дав договорить...
  'Ничего! Это будет тебе уроком на будущее! А пока, предлагаю пойти выпить и забыть этот дурацкий инцидент!' - меняя тему, произнес он...
  Они посмеялись и пошли в зал заказывать завтрак...
  Только они так и не узнали, что Сорей все же помнил некоторую часть произошедшего и понимал, что поступил правильно...
  Ведь теперь он знал о гневе Дезеля в отношении Симонны из-за смерти Лафарги и о скорби Завейда и чувстве вины Айзена, обратившем его в Дракона, из-за убийства Теодоры - возлюбленной Завейда, также обратившейся в Дракона...
  Он знал о зле, причиненном Симонне и Луннару...
  Он сжег их скорбь и боль...
  Сжег, очистив тьму их сердец...
  Сжег, истребив печаль Эдны и ненависть Розы, душевые муки Алиши и отчаяние Светланы, а также свою собственную печаль, вместе с печалью Миклео, что были взаимосвязаны истиной, уходящей корнями в день его - Сорея - рождения...
  Он солгал им...
  Солгал так, что они не заметили лжи...
  А даже, если и заметили, то смолчали, сокрыв свои сердца еще надежней...
  Он решил выпить...
  Выпить вместе с ними, чтобы забыть и забыться...
  Ведь это великое кресение далось ему нелегко...
  Оно опалило не только их души, но и его...
  Опалило, спаяв ее воедино...
  Теперь он помнил...
  Помнил, но отчаянно не хотел принимать...
  Ведь это знание убивало...
  И от этого становилось только горше...
  И поэтому он пил...
  Пил, лицемеря...
  Пил, со лживой улыбкой на лице...
  Пил, смеясь и рыдая душой...
  Пил, чтобы избыть боль потерь и горечь расставаний...
  Они пили, а день брал свое...
  Над Ластонбеллом вставало солнце, жизнь продолжалась...
  
  ***
  
  
  'Ложь дурманом разъедает, здравомыслия лишая...
  И навечно оставляет в царстве злобы и тоски...
  А по озеру сомнений все расходятся круги...
  И все поет, печалью полон, голос у времен реки...'
  - пел ветер, качая кроны...
  
  
  
  
  
  ***Интермедия 45***
  
  ***
  
  *Апокалипсис*
  
  ***
  
  *Ластонбелл*
  
  ***
  
  Роза мучилась головной болью, словно от сильного похмелья...
  Сейчас она понимала, что ничего не понимала вообще...
  На небольшой лавке сидели двое: Луннар и Симонна...
  Выглядели они, мягко говоря, не очень, но при этом были вполне себе живыми...
  Правда, была одна маленькая проблемка...
  Эта 'сладкая' парочка, как выяснилось, страдала самой, что ни на есть амнезией и искренне не могла понять, кто такие Роза, Лейла, Света, Эдна и Алиша...
  К счастью, до Луннара что-то, но все-таки дошло...
  Он вспомнил, что он является членом гильдии 'Рассеянные Кости', и что Роза, как никак - его лидер, а вот с Симонной, дело обстояло куда сложнее...
  Кажется, из ее жизни исчезло не одно столетие, и бедняжка искренне не могла понять, как вообще дошла до жизни такой, благо, хоть имя свое помнила...
  Девушки серафимы думали, что с ней теперь делать и стоит ли ей вообще рассказывать о ее неправильном и фривольно-садистском образе жизни или все же не стоит...
  Посовещавшись, решили рассказать, но только немного, дабы не усугублять ситуацию окончательно и не травмировать и без того хрупкую психику, напуганной амнезией девушки...
  В конечном итоге, раздраженной всем этим адом, Розе пришлось сдать Луннара на попечение гильдии...
  Те поклялись в свою очередь оказать ему должную медицинскую помощь, а с Симонной пришлось обстоятельно пообщаться Лейле и Свете...
  Серафима искренне не могла вспомнить, что же она делала последние три тысячи лет и это ее немного пугало, но сам тот факт, что сейчас она спутник Пастыря, ее немного обрадовал, что означало, что раньше она не питала враждебности к носящим этот титул...
  Придя в себя окончательно, девушки пошли в главный зал выпить кофе, а Света решила пойти пройтись, бросив Сорею напоследок, что вернется к вечеру и они могут идти утрясать проблемы с кардиналом Фортон без нее, она вообще там, возможно, будет лишней...
  Сорей внял ее желанию и оставил в покое, решив, что приставать с вопросами к ней сейчас будет лишним и немного эгоистичным, ведь он до сих пор чувствовал себя не в своей тарелке и считал виноватым в содеянном с Луннаром и Симонной...
  Пусть это и принесло пользу для их здоровья, но при этом негативно сказалось на памяти и психики в частности...
  
  ***
  
  'Санктус Фламма...
  Чистый свет...
  Бенедиктус Тенебраэ...
  Благословленная Тьмой...' - пробормотала я себе под нос...
  Эти два имени уже давно крутилось у меня на языке, но только теперь я начала понимать в полной мере их значения...
  Я стала понимать, что стала слишком близка к их определениям и все из-за Сорея...
  Это - его вина...
  Он очистил нас всех, и теперь я не знала: требуется ли посещать храмы или нет...
  К тому же я хотела понять, насколько все хорошо в Ластонбелле, а для этого мне нужно было поговорить с местными серафимами и прочими магическими обитателями города: норминами, котэгами и черепажеками, если они, конечно, еще остались в нем, а не покинули город из страха за свою жизнь...
  Я шла, погрузившись в раздумья...
  Ведь то, что сделал Велеслав, вернее, Циннерозус Ванитас, я сама удивилась, откуда знаю его имя, меня разозлило...
  Меня злил сам тот факт, что он прекрасно понимал, что делал...
  Чего не скажешь о Сорее...
  Мягко говоря, юноша был слишком сильно подвержен влиянию и внушению и это разочаровывало...
  Я догадывалась, на что надеялся Слава, толкая Пастыря на подобное, но это все равно его не оправдывало...
  К тому же, Сорей мог пострадать и, вероятней всего, пострадал...
  Что-то в нем изменилось и продолжало незаметно меняться...
  Это было видно в его движениях, взгляде, тембре голоса, в самой его энергетике и свете его духовного ядра, что час от часа становился все ярче и ярче...
  Я раздраженно сжала кулаки и, вильнув хвостом, остановилась...
  Установленный лотосом барьер создавал иллюзию идиллии, голубого неба, теплого солнышка и всеобщего благоденствия, вот только...
  Только за пределами города клубилась ночная хмарь, и лил промозглый, слякотный дождь, насквозь пронизанный скверной...
  Я поморщилась от неприятных воспоминаний и решила поискать местных духов...
  Слишком многое мне не нравилось и казалось подозрительным...
  Я хотела кое-что провернуть...
  Я хотела попытаться вернуть Алишу в исходное состояние и, по возможности, освободить ее и Розу, а также Симонну от проклятой связи с Сореем...
   Я понимала, что обе девушки хоть и избраны миром, вряд ли смогут остаться живы в происходящем безумии...
  А Симонна...
  С ней до сих пор было все неясно...
  Да и Луннар...
  Я прислонилась головой к стене какого-то невзрачного дома и вздохнула...
  'Да...
  Луннар...
  Да...
  Роза...' - пронеслось у меня в сознании...
  Я со злости ударила кулаком в стену и сжала в бессильной злобе зубы...
  Роза сбагрила его на попечение гильдии, вот только печать на его руке, кроме меня видимо, никто не заметил, а если и заметил, то предпочел проигнорировать, ну как с Сергеем или...
  Я сползла вниз, тяжело вздохнув и обхватив колени руками...
  Нужно было определенно что-то делать...
  Что-то, что могло прекратить продолжающееся безумие, и как можно скорее, а иначе...
  Иначе они все очень и очень плохо кончат...
  Солнце жалило...
  Безжалостно жалило...
  Словно в насмешку...
  На небе танцевали легкие облачка, и где-то весело прокукарекал, каким-то чудом выживший, петух...
  Единственный, за исключением Луннара, кто пока избежал ночи страсти с Сореем, оставался Сергей, но я не знала, сработает ли на нем колдовская сила анимы или все-таки нет...
  Я всматривалась в тьму, идущую с востока и, собравшись с силами и мужеством, пошла в глубь города, ибо проблемы накапливались, а решать их, кроме меня и, пропавшего невесть куда, Ванитаса было попросту некому...
  День обещал быть долгим...
  
  ***
  
  'Золото пылает яро, блеском страстным увлекая...
  Облекает разум в путы, облик дьявольский даря...
  И в Дракона черной тучи обращает неспроста...
  Жизнь героя в темной чаще все ж бывает тяжела...
  
  Кто рукой коснется клада, зверем станет в черный час,
  И уже назад вернуться он не сможет в тот же час...
  Кто рукой сразит Дракона, суть его возьмет себе
  И хранителем злосчастья станет в вечной черноте...
  
  Крылья золотом облиты, взор пылающий огнем,
  Серебром судьбы завито, блещет сказкою руно...
  Ткет красавица надежды, воплощая в явь мечты.
  И Драконом мчится в небо тень, горящая внутри...
  
  Ярость с алчностью играют, воплощая в вере страсть...
  Яростно они желают тайны жизни разгадать...
  Посему не замечают, как меняются они,
  Как чешуйки покрывают кожу нежную души...
  И как крылья полыхают, воплощая дар любви...
  Ведь Дракон всегда сверкает золотом святой земли...
  Все его испили яду, обратили пепел в сталь.
  И теперь везде курганы поминают мира старь...
  
  Злато грешное пылает, ткет колдунья без конца...
  Веретенко мчится, вьется, сучит пряжу дней рука...
  Дремлет зверь, сложивши крылья, у престола короля...
  А король, в обличье зверя, сторожит огонь костра...
  
  Он свою мечту лелея, обратился грозным зверем
  И теперь его царевна ткет рубаху из зари,
  Чтоб проклятье Гульвейг древней,
  Расплелось огнем любви...'
  - стонал восход...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Интермедия 46***
  
  ***
  
  *Апокалипсис*
  
  ***
  
  *Ластонбелл*
  
  ***
  
  'Ну, доволен?' - мрачно сверкнув золотыми глазищами, произнесла Света, шагнув из тьмы ночного города и садясь на парапет рядом, зло, помахивая хвостом...
  'Нет...' - сухо ответил я, рассматривая бултыхающегося на удочке, пойманного ранее нормина...
  Нормин искренне негодовал, мне было пофиг, я ловил серафимов на живца, но поймалась почему-то пока только Света...
  'Ты, уверен?' - сузив глаза, спросила она, подсев поближе и явно начиная злиться уже всерьез...
  'Да, Светик, уверен...' - чуть усмехнувшись, произнес я, глядя на огни большого города и, возникшую из колокольного звона, серафиму...
  Девушка была мрачна, как грозовое небо перед бурей. Легкими невесомыми шажками она шла по эфиру, явно не ища легких путей...
  Света чуть удивленно приподняла бровь и непонимающе воззрилась на меня...
  'Что здесь происходит?' - изрекли ее коралловые губки.
  'Рыбалка! Ловлю крупную рыбу на живца, а то все мелкие рыбешки попадаются да шестерки! Навару нет!' - оскалившись, произнес я...
  Света возмущенно пнула меня кулачком под ребра...
  'Эй, полегче! А то - уроню! А он не Шалтай!
  Его рать собирать не бросится! Ток я и то - не факт!' - смеясь, произнес я, отшучиваясь и созерцая надувшуюся Светочку...
  'Ну, и долго это продолжаться будет?' - спросила она, смотря в обсыпанное звездами небо...
  'Ты о чем? Если рыбалка, то уже! Или не видишь - вот и рыбка на крючок попалась!' - уточнил я у коллеги, указав на косплеющую Поветрулю серафиму...
  'А если ты о том, что в мире деется, в частности с Сореем и прочими, то пока нет! Еще далеко не конец! Самое трудное - еще впереди! Это всегда так, как в песенке студентов:
  'Впереди экзамены! Позади экзамены! Впереди, пожалуй, посложней...'' - вновь отшутившись, произнес я, злобно оскалившись...
  'Ну, ты и крыса - Слава! Самая настоящая! И если ты не забыл, кошки едят крыс, а я кошка!' - искрясь светом, произнесла, явно рассерженная серафимочка...
  'Но-но, полегче!
  Мы с тобой в одной лодке! К тому же я - Волк, а не Мышь! И тем более - не Крыс!' - напускно-обиженно произнес я, тяжело вздохнув и втаскивая нормина на крышу, где он, как припадочный, стал целовать землю, восклицая что-то на вроде:
  'Дом - милый дом!' и 'Земля! Родненькая! Как же я по тебе скучал!'...
  Серафима же тем временем дошла до нас и вперила в меня взгляд своих стально-салатовых глаз и принялась закручивать протуберанцы, то ли собираясь сдуть меня со Светкой с крыши, то ли отжать нормина, экспроприировав его по воздушному бартеру, оставив меня без депозита в его лице...
  'Ну, здравствуй! Милая!
  Ты полегче! Нам шторм не нужен! И без него тошно! У меня к тебе деловое предложеньице имеется!
  Я сваливаю, а ты становишься Леди Земли для этого города и получаешь норминов в бесплатное пользование, пожизненно! Ну, как тебе такая перспективка? Ах, да, цветочек в комплект входит!' - указав, на парящий в центре города лотос, произнес я, обращаясь к гостье...
  Та нахмурилась и странно на меня посмотрела...
  'Зачем тебе это?' - чуть подумав, спросила она...
  'Гм...
  Ну, как тебе сказать...
  Дела у меня есть, не требующие отлагательств! Выше крыши их, одним словом! Поэтому Земным Лордом быть не могу! Светик тоже!
  Ей к Маотеррусу надо!' - просветил я девушку, переместив к ней, вконец перетрусившего, зверька.
  'А если я откажусь?' - помрачнев, спросила она, прижав к груди, трясущееся от пережитого ужаса, существо...
  'Станешь Драконом или просто умрешь...
  Выбор не велик...
  Тьма повсюду...
  Лотос - это то - единственное, что сейчас защищает тебя и горожан от смерти...
  Учти, быстрой и легкой она уж точно не будет!' - пожав плечами, обрисовал я ей ситуацию...
  Света помрачнела сильней, впившись коготками в ладошки, но сдержалась, ничего не сказав...
  'И, что мне для этого нужно сделать?' - спросила девушка, с подозрением на меня косясь...
  'Да ничего сложного! Пустяки! Просто повторяй за мной!' - рассмеявшись, произнес я, вставая, подходя к ней и беря ее за руки:
  'Летучего ветра стаи, свои мне отдайте Мечты!
  Вы плащ из звезды создайте, укрыть этот Мир от Тьмы!
  Вы волю и силу дайте, Планету от зла Спасти!
  
  Вы дайте священную силу, великий наказ Судьбы!
  Что б Сердце огнем горело, сжигая осколки Тьмы!
  Мне подарите Имя, горящее, в тьме Ночи!
  
  Мою возьмите стихию, Я выпила тьмы сполна!
  Щитом нерушимым владея, укрою сердца от Зла!
  Вы сделайте волю сталью, что воплотит Закон!
  
  Назначьте меня Пределом, что охранит Престол!
  Священной я стану Девой, я буду Земным Ключом!
  Душою своей святою, закрою от зла Мир Людской!'
  - произнесли мы в унисон...
  Миг и ее облачение изменилось, став белым аки снег...
  Ее чуть шатнуло, я подхватил ее за талию...
  Но, вывернувшись из моих объятий и ничего не сказав, она растворилась в воздухе вместе с нормином...
  Как мне показалось, в порыве ветра прозвучало: 'Ты пообещал!' - возможно, показалось...
  
  ***
  
  Света смотрела на меня мрачно...
  Вокруг нее клубилась ночь, как и следовало ее истинной королеве...
  'Что ж, Вельвет...
  Думаю, теперь я могу называть тебя так? Все маски сброшены...
  Игры закончились...
  Я свободен от части этого кошмара, но все же, не от всего...
  Точно так же, как и ты...' - грустно произнес я, снова садясь на парапет и расправляя сотканные из разбитых надежд зеркальные крылья грядущего...
  'И...
  Давно ты помнишь?' - чуть помолчав, спросила она, сокрыв глаза тьмой...
  'Давно...' - протянул я, задумчиво закуривая хрустальную трубку желаний...
  'Знаешь, это все одно сплошное притворство...
  Все вокруг и, правда, и ложь одновременно...
  Я знаю, что скоро это все закончится, но...
  Но, пока у нас еще есть время...
  Я думаю, что мы могли бы провести это время с пользой...' - рассматривая небо, произнес я...
  Вельвет молчала...
  Она думала...
  'Он умрет? Так ведь?' - спросила она, чуть, расслабившись...
  'Ты о Сорее? И да, и нет...' - протянул я, глядя в бездну...
  'Этот мир - порождение иллюзий множества сердец, конечный результат не ведом никому, ведь мы сами творим свою судьбу...' - добавил я...
  'Что ж...
  Давай...
  Почему-то мне кажется, что в человеческом обличье мы с тобой уже не встретимся - Циннерозус Ванитас или вернее Айнексорабль Темпус...' - произнесла она, вильнув внезапно раздвоившимся хвостом...
  'Солидарен с тобой - Санктус Фламма, точнее Бенедиктус Тенебраэ' - произнес я, притягивая ее за талию и растворяясь в нахлынувшей тьме иного мира...
  
  ***
  
  Поцелуй, переходящий в укус...
  Боль, перетекающая в наслаждение...
  Свет, смешивающийся с тьмой...
  Мы дополняли, поглощая друг друга...
  Кружились, поглощая свои души...
  Так же, как она пила жизнь Райфсета, а он пил ее бытие, так же мы выпивали друг друга...
  Мои ладони скользили по ее упругим грудям...
  Я сжимал их властно и при этом нежно...
  Сжимал их, мня и поглаживая...
  Она постанывала, обвивая меня своими тонкими и белыми, как снег руками...
  Постанывала, прогибаясь в порыве страсти и сильней открываясь на мои ласки...
  Ее изящные ножки изгибались, переплетаясь с моими, а затем...
  Затем, она притянула меня к себе...
  Притянула, прижав согнутую правую ножку...
  Притянула, проведя ее по моей мускулистой спине...
  Ее губы шептали мое имя...
  Шептали имена, что я носил, и однажды буду носить...
  Ее черные волосы, овеянные осколками и языками тьмы, разметались по снегу, отчаянно окропляя себя звездной влагой...
  Ветер, завывая, рвал проносящиеся над нами тучи и дым от бушующих в низине кострищ...
  Мы тонули в своей безумной страсти...
  Холод гор сменялся зноем пустыни...
  Тьма пещер - глубинами океана...
  Она смеялась...
  Я...
  Тоже...
  Мы, словно безумные, пытались избыть свою боль...
  Безумно тяжкую боль своих душ...
  Она танцевала на моем теле...
  Танцевала, вбирая в себя мою неумолимую сталь...
  Ее ладони обжигались о неумолимый лед моего, израненного перипетиями судьбы, естества...
  Мой грешный свет сжигал ее дотла...
  Мы словно поменялись именами, сменили сущность и обличья, и теперь, в чужих телах, глядели друг на друга глазами полными печали и неизбывной тоски по прошедшему...
  Я вновь целовал ее...
  Целовал, поглощая ее силу...
  Она охотно делилась, забирая мою иномировую скорбь...
  Из моих глаз текли слезы...
  Слезы бесконечного отчаяния...
  Она смахивала их, смеясь так, как может смеяться сама любовь, явившись нищему в обличье Истинной Любви...
  Наши губы ласкали друг друга...
  Ласкали, сплетая души танцем языков...
  Сплетая языком, как тела, так и разума...
  Страсть опаляла...
  Опаляла, полностью поглощая...
  Мы потеряли счет времени, а время забыло о нас...
  Забыло, ведь сейчас его повелитель был среди нас...
  Он был с нами в обличье миража, что снился мудрецу, что видел сон о сновиденьях...
  Миром правила вечность...
  Вечность и любовь...
  Время остановилось...
  Лед сковал бездну...
  Сверчки смолкли...
  
  ***
  
  'Лунная соната между строк звучит...
  Кошкой-Нэкоматой нарекает жизнь...
  В разуме туманном вьется дней пурга...
  А в руке смеется вечной тьмы заря...
  
  Острота сознанья дарит осознанье,
  Что без смысла жизни в мире не прожить...
  И как сон дурманный, призраком печальным,
  Суждено отныне нам во тьме бродить...'
  - шептала ночь, пряча свои раскосые и страстные глаза...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 64***
  
  ***
  
  *Апокалипсис*
  
  ***
  
  *Ластонбелл*
  
  ***
  
  Миклео чувствовала себя странно после произошедшего...
  Она никак не могла прийти в себя...
  Сначала она подумала, что начинает подвергаться затенению, но как выяснилось - дело было в другом...
  Проблема была в ее, так называемой, 'беременности'...
   После странных и до сих пор неясных для нее действий Сорея, с ней произошли изменения...
  Можно сказать, она заметила это тогда, когда проснулась...
  Она поняла, что ее тело изменилось за пару часов слишком уж сильно и пора бы уже начинать бить тревогу и впадать в панику, но сделать что-либо она просто не успела...
  Ее накрыло светом, который хлынул со всех сторон, обволакивая ее своими сверкающими потоками, и она отключилась...
  А когда, наконец, очнулась, то обнаружила, что вновь стала представителем мужского рода, а рядом ней или, вернее, уже с ним, мило посапывали два младенца, с пушистыми ершиками золотистых и серебристых волос, и к его вящему шоку, с лисьими ушками и хвостами...
  'Слава - гад!
  Я прибью тебя, когда ты мне попадешься! Вот поверь! Я точно выбью из тебя все это дерьмо!
  Ты поплатишься за все свои штучки!' - раздосадовано-обозлено произнес серафим, понимая, какую злую шутку с ним сыграла судьба...
  Из-за всего того, что свалилось на него в последний месяц, он просто не знал, что делать...
  А теперь у него на руках были дети...
  Совершенно нормальные дети, с учетом того, что прошло меньше месяца, с того момента, как он узнал о своем 'деликатном' положении...
  О подобной скорости развития беременности у живых существ он ни разу в жизни не слышал и это пугало его куда больше, чем даже проявившаяся в них анима...
  Его пугало, что малыши, возможно, будет взрослеть быстрее, чем все нормальные люди и, возможно, срок их жизни сильно сократился...
  У Миклео пока не было достоверного ответа на эти вопросы, и он в первую очередь должен был придумать, что делать с младенцами...
  'В любом случае, Сорей вероятней всего упадет в обморок от 'счастья', а все остальные будут в панике или...
  Или...' - его пробрал мандраж только от осознания того, что ему чисто гипотетически предстояло и ждало...
  Он понял, что начинает паниковать и от этого ему стало страшно, просто до неприличия...
  А малыши тем временем проснулись и заплакали, воззрившись на Миклео сиреневыми и изумрудными глазами, возвращая его в реальность...
  Новоявленный папаша, аккуратно взял одного из них и обнаружил, что это была малышка, которая активно плакала, явно сообщая ошарашенному папочке то, что она, вероятней всего, хочет кушать...
  За неимением своего молока, серафиму пришлось его наколдовать, благо, он знал, как...
  Малышка не возражала, а Миклео думал о том, как он теперь будет смотреть в глаза Зенрусу и прочим своим знакомым...
  Второй малыш, оказавшийся мальчиком, мирно угукал и улыбался...
  На душе Миклео порхали бабочки...
  Не выдержав, он рассмеялся и заплакал...
  Ведь они родились в самое неподходящее для жизни время...
  В Эру Хаоса...
  
  ***
  
  'М-м-м...
  Мне кажется, я слышал детский плач...' - задумчиво произнес Айзен, с подозрением во взгляде, сверля взглядом потолок и глуша кофе...
  'Э? Правда?
  Я ничего не слышал...' - чуть сонно произнес Дезель, отхлебывая чай из кружки и с сомнением прислушиваясь к, парящим в эфире, звукам...
  'Нет, правда, я слышал плач ребенка, а возможно и нескольких!' - произнес нахмурившийся и явно насторожившийся Айзен...
  'Ничего удивительного! Сейчас тяжелые времена и поэтому нормально, что дети плачут...' - грустно произнесла Лейла, также пия чай с молоком и с грустью глядя в окно гостиницы, где неторопливо сновали телеги и, явно озлобленные, обыватели Ластонбелла...
  'Да, но в гостинице нет детей! А звук шел сверху! Причем, по голосу это был очень маленький ребенок!' - сощурив глаза и указав пальцем в небо, произнес помрачневший серафим, вставая...
  'Я пойду все-таки проверю, а то вдруг что случилось!' - обеспокоенно произнес он, выпивая залпом кофе и ставя пустую кружку на стол, чем слегка испугал, проходившего мимо, официанта...
  'А?
  Вы о чем?' - не поняла Лейла, удивленно приподняв бровь...
  'Гм, ты не о чем не забыла?' - странно на нее посмотрев, спросил он, остановившись...
  'Нет...
  А что? Есть что-то, о чем я не помню?' - взволнованно спросила Леди...
  Айзен устало хлопнул себя по лбу и, подарив ей, устало - изможденную улыбку, произнес: 'Лейла, ты не задумывалась, почему Миклео выглядит, как девушка?'
  'Ну...
  Это очевидно! Это очередная пакость Славы!' - вздохнув, произнесла Леди, обнимая кружку обеими руками и чуть печально глядя на собеседника...
  'Нет, и еще раз - нет!
  Он выглядит так по другой причине!' - чуть раздраженно, прислушиваясь, ответил ей юноша, поджав губы и явно собираясь подняться на второй этаж...
  'Ладно, я пошел! Эй, Сорей!
  Ты со мной или останешься здесь?' - не дождавшись вразумительного ответа от Озерной Девы, произнес Айзен, обращаясь к явно витающему в облаках Сорею, который подперев кулаком щеку смотрел на мерный бег кучевых облаков и казалось, спал с открытыми глазами...
  Сорей вздрогнул и немного растерянно посмотрел на Айзена, чуть не упав со стула...
  'А? Что?
  Я что-то пропустил? О чем вы говорили?
  Я, наверно, задумался!' - нервно рассмеявшись, произнес, оправдываясь, Пастырь...
  'А, брось, не бери в голову! Айзену детский плач померещился и он думает что-то странное в отношении Миклео!' - усмехнувшись, произнес Дезель, делая приличный глоток и откидываясь на стуле, с явным облегчением...
  'Плач?
  Миклео? А!!!' - испуганно произнес, внезапно явно что-то вспомнивший, Пастырь, дико взвыв и буквально пулей взлетая по лестнице наверх...
  'Э...
  Я чего-то не понял, да?' - тихо уточнил, слегка растерявшийся Дезель, поправив шляпу и посмотрев на ухмыляющегося Айзена...
  'Ну, только то, что из-за анимы, дорогой Дезельчик, забеременеть могут и мальчики!' - гнусно прошептала ему на ушко Эдна, после чего звонко рассмеялась и заказала себе мартини со льдом и мохито, поставив официанта в неловкую ситуацию, ибо кактусы в их регионе отродясь не водились и не произрастали...
  Дезель подавился напитком и неверяще воззрился на серафиму...
  'Эй!
  Т-ты, это с-серьезно?!' - кашляя и заикаясь, все еще неверяще переспросил он у нее...
  'Шмальни чем-нибудь в Славика, если хочешь! Это все его лапок дело! К тому же, Микиби уже попал!' - нервно хихикнула она, беря фужер с мартини и отправляя вишенку в рот...
  'Вот хема!
  Я не знал!
  Я думал это прикол такой! Вот - гад!' - в сердцах произнес, ошарашенный сим известием, серафим...
  'Кто?
  Слава или Сорей?' - невинно поинтересовалась Эдна, болтая мартини в бокале и положив головку на кулак томно на него глядя...
  'Слава!
  Сорей - идиот!' - возмущенно произнес Дезель, краснея от смущения...
  'Хм...' - задумчиво протянула Эдна, печально посмотрев на серые будни горожан, что как муравьи суетились за окном и что-то бурно обсуждали...
  Лейла пораженно переводила взгляд с Эдны на Дезеля и с Дезеля на Айзена, а затем, жутко покраснев, скрыла свое смущение в ворохе очарований, словно веер, распахнув их перед собой...
  Поразмыслив минутку над этой темой, она так же побежала наверх, туда, куда минутой ранее ушли Сорей и Айзен...
  Поднявшись на второй этаж и зайдя в свою комнату, она стала свидетелем довольно забавной, если не сюрреалистичной картины...
  Сорей, стоя на коленях, бился головой об пол и что-то с жаром говорил заплетающимся языком...
  Айзен, нервно улыбаясь, стоял рядом и хлопал в ладоши...
  На кровати сидел Миклео уже в своем нормальном амплуа и, будучи красным как рак, смотрел на унижающегося Сорея, отчаянно пытаясь того успокоить...
  Правда, хоть он и выглядел как раньше, его анима никуда не делась, а еще...
  Еще, он придерживал два каких-то весело смеющихся свертка...
  Каких-то слегка электризующихся и излучающих свет свертка, если судить по вспыхивающим искрам и лучам света, выбивающимся из пеленок...
  Айзен все же не выдержал и заржал, как конь, неприлично съезжая по стенке...
  Сорей испуганно оглянулся и покраснел так, что казалось, еще мгновенье - и у него из ушей повалит пар...
  Его хвост пристыжено прижался к ноге, а ушки к голове, превращая его из царя зверей в побитого пса или даже мокрого котенка...
  'Это...
  Это...
  Это, что действительно произошло?' - заикаясь, произнесла Озерная Леди, подходя к Миклео и неверяще глядя на свертки...
  Серафим как-то нервно сглотнул и покраснел сильнее, хотя, куда уж дальше-то?
  'М-миклео?
  В-вы в порядке?' - искренне обеспокоенно спросила она, присаживаясь рядышком с ним...
  'Я...
  Я...
  Я, ничего не понимаю, но...
  Но...' - лепетала сконфуженная Лейла, мелко дрожа от смущения...
  'М-можно посмотреть?' - таким же дрожащим от волнения голосом спросила она, широко распахнув и без того распахнутые, как окна души, очи...
  'А? Да!..
  Наверное!..
  Только...
  Осторожно!
  Она, кажется, любит создавать молнии, а он - лазерные лучи!' - слегка замявшись и завернувшись в хвост, произнес Миклео, баюкая крох и передавая их леди...
  Сорей сел рядом и притянув супруга к себе, обнял за талию, чмокая сначала в щеку, а затем, начиная целовать в уста, просто напросто забыв об Айзене и слегка деморализованной Лейле, сидящей рядом и с восторгом рассматривающей малышей...
  'Рюлей, ты просто чудо!' - нежно шептал на ушко юноше Сорей, сжимая того в страстных объятьях и заставляя сильнее смущаться...
  'Я...
  Мне, правда...
  Правда, очень жаль!' - все еще краснея и чуть не плача, произнес Миклео, со сверкающими слезинками в глазах, глядя на, нежно улыбающегося ему, Сорея...
  'Я не хотел так тебя подставлять!
  Нас всех!
  Мне так стыдно!!!' - шмыгая носом и сжимая рубашку супруга, не выдержав напряжения, все же заплакал он...
  'Рю! Что ты такое говоришь?!
  Ты никого не подставлял!
  Они - чудо! Маленькое чудо! К тому же, все ведь в порядке!' - радостно промурлыкал Сорей, чмокая плачущего Миклео в нос...
  'Нет, не в порядке! У нас на дворе творится ад! Никто и ничто не может быть в безопасности! И я...
  Я...
  Я сделал это тогда, когда близким мне существам может угрожать опасность!
  Я...
  Я - плохой серафим!
  Я жалок! Ува-а-а-а!' - тихо завывал Миклео, начиная реветь уже в голос и все сильнее окропляя рубаху Сорея своими кристально чистыми слезами полного отчаяния...
  Малыши, ощутив общее настроение и буквально считав душевное состояние одного из своих родителей, заплакала вместе с ним, заставив Лейлу волноваться еще больше...
  'Солнышко!
  Ты не прав! Не плач! Все будет хорошо!
  Я обязательно придумаю, как нам выпутаться из этой ситуации с Владыкой Бедствий!
  Я обещаю, что мы победим его и обязательно выживем! Верь мне, Рюлей!' - мягко-вкрадчивым, полным нежности, тревоги и заботы голосом говорил Пастырь, пытаясь успокоить супруга и детей, но Миклео было слишком больно, и он продолжал горько плакать, сокрушаясь над своей никчемностью и бренностью бытия...
  'Эй! Эй! Это, что? Реально? У вас действительно здесь ребенок?!' - ошарашено воскликнул вошедший в комнату Дезель, от шока падая на стоящий у входа стул...
  'Даже два! Ну, Микки - ты даешь!
  Мы все думали, что это шутка такая! Ну, развод! Гм...
  Знаешь...
  Это - как-то жутковато!..
  Но, все равно - круто!' - произнес, вошедший вслед за ним, Завейд...
  Миклео всхлипнул и отер, непрестанно роняющие крупные слезинки, глаза...
  'С-спасибо...' - сломанным рыданиями голосом, хрипловато-измученно произнес он...
  'Ох!' - только тихонько ойкнула Лейла, поняв всю трагичность ситуации...
  Ей стало грустно и ее сердце облилось кровью, только от одной мысли о том, что ждет их всех в недалеком будущем...
  'Ой! Какая прелесть!' - восторженно произнесла вошедшая Алиша, прижав ладошки к щекам и округлив в удивлении рот...
  Эдна, переминаясь с ноги на ногу, задумчиво осталась стоять у входа, мрачно сверля взглядом неадекватно веселого Сорея и сильнее мрачнея...
  'Да, Сорейчик - ты попал!' - сражающим наповал тоном произнесла она, стукнув навершием зонтика об пол и складывая на нем руки...
  Сорей вздрогнул и растерянно на нее посмотрел, непонимающе захлопав ресницами и свернув вопросительным знаком хвост...
  'Ты меня понял!' - враждебно-жестко произнесла она, сверкнув васильковыми глазами, вырывая его из лавандового блаженства...
  Сорей стушевался и лишь сильней обнял Миклео, тщась таким образом задушить бурю, что расцветала в его душе лилиями, среди бьющихся в безумной схватке медведей...
  'М...
  Что-то случилось?' - заинтересованно произнесла Роза, нарисовавшись в дверном проеме и входя в помещение...
  Я попросила Симонну побыть с Луннаром в гильдии! Так, что у вас здесь? Не расскажете?' - любопытно навострив ушки, промурчала она, подходя ближе...
  'Ну...
  Это...
  Видишь ли...
  Тут такое дело...' - немного смутившись, произнес Сорей, нервно смеясь, ероша свои волосы и явно уходя от адекватного ответа...
  'Гм...' - обескуражено-задумчиво протянула Роза, наклонившись к смутившейся Лейле...
  Наклонилась и тотчас же получила разряд в нос и солнечный зайчик в глаз...
  'Ой!' - вскрикнув, произнесла девушка, потеряв равновесие от неожиданности, плюхаясь на пол и принявшись тереть раненную часть тела...
  'Так...
  Сорей! Кажется, нам нужно серьезно поговорить! Ну-ка, пошли со мной!' - не требующим отлагательств тоном произнесла она, хватая Пастыря за руку и утаскивая из номера под возмущенный ропот, не согласного с ее действиями, Миклео...
  'Не беспокойся, Сорей!
  Мы за ними присмотрим!' - донесся до горе-папочки задорный голос неугомонного серафима ветра, явно решившего организовать курортный роман с Лейлой, благо предпосылки к этому имелись с избытком...
  
  ***
  
  'Ну, и о чем ты хотела со мной поговорить?' - спокойно-деловым тоном спросил, мгновенно успокоившийся и взявший себя в руки, Пастырь, с ледяным спокойствием взирая в стальные клинки разума Розы...
  Миг и Сорей внезапно, как и утром, оказался спиной к стене, а ладонь главы гильдии убийц оказалась рядом с его головой...
  При этом, нос девушки был на уровне его носа...
  Они играли в импровизированные гляделки...
  Сорей сдаваться не собирался, ровным счетом, как и Роза...
  В итоге у них вышла ничья...
  Только все же перехватив инициативу, девушка решила добить своего оппонента, поставив ему метафорический детский мат...
  'Надеюсь, ты полностью осознаешь и всецело понимаешь, что это твоя и только твоя вина! А также вина твоей непроходимой глупости! Нет, я понимаю, что в обычной жизни, ничего подобного произойти не могло бы в принципе! Но!
  Ты, должен был думать, прежде чем делать это! К тому же, ты должен был взять в расчет и тот факт, что мы все немного ненормальны!
  Ты, понимаешь, к чему я клоню?
  Тебе, действительно, лучше найти способ предотвращать подобные экзерсисы! Для твоего же блага, а иначе, ты будешь страдать! Ведь, если наши враги узнают о том, что у тебя есть ребенок, точнее, даже два ребенка, то они, не теряя времени даром, непременно попытаются их похитить или убить! И это с учетом того, что пока это только два ребенка! В недалеком будущем их количество может и возрасти! Это при условии, если ты не будешь адекватно оценивать свои действия и контролировать свои желания!' - произнесла, буквально пышущая праведным гневом Роза, раздраженно виляя розовым хвостом...
  Сорей, вздохнул и, сложив руки у груди, спокойно произнес:
  'Я понимаю это!
  Я ценю твою заботу, Роза! Честно! Это произошло еще до того, как я стал Пастырем! Тогда я еще не знал, что подобное вообще возможно! Это была вина все того же Славика!
  Он, благополучно забыл предупредить нас, а вернее, меня, о подобном побочном эффекте! А теперь...
  Теперь, да...
  Я понимаю...
  Понимаю все...
  Всю эту жуть, что может начаться...
  Вернее, она уже началась...
  Да, мне больно и страшно, но - я буду жить с этим! И...
  И, еще я счастлив!
  Я - стал отцом! У меня есть те, к кому я могу вернуться и кто действительно меня любит, и кого люблю я! К тому же, я понимаю, что мне придется спрятать дочь и сына!
  Я сделаю все возможное, чтобы их защитить! После того, что произошло с Озерным градом, я не думаю, что их можно оставить в городе людей...
  Вероятней всего, мне придется отправить их в Элизию, к Деду...
  Да, я знаю...
  Он будет в бешенстве...
  Но думаю, он - поймет и накажет меня позже! Накажет, но все равно - поймет, а пока...
  Пока, Роза, ты не могла бы вместе с Алишей сделать для меня это одолжение?' - с надеждой в голосе произнес Сорей, глядя в глаза девушке и ловя ее хвост своим...
  'То есть, ты хочешь, чтобы я отнесла их в Элизию? Я даже не знаю, где это...' - ошарашенно-возмущенно произнесла девушка, отпрянув от Пастыря, от такой наглости, в связи с чем, растерянно взмахнув руками в воздухе, отвернулась от него, покрутив пальцем у виска, а затем вновь повернулась на сто восемьдесят градусов и, уперев руки в бока, непонимающе на него посмотрела, вздернув изящную бровь, выражая крайнюю степень сомнения по поводу его безгранично-сумасшедшей идеи...
  'Алиша знает, где это!
  Я хочу, чтобы вы обе остались там вместе с малышами!' - все так же уверенным голосом произнес он, подходя к ней и кладя руки ей на плечи...
  Роза растерялась...
  Ей было сложно адекватно ответить ему...
  Сложно и морально тяжело...
  'Но, Сорей!..
  Из-за заклятья, мы не можем...' - произнесла она, убитым голосом, хмурясь и мрачнея...
  Пастырь прервал ее, не дав договорить, прислонив пальцы к губам и произнеся:
  'Роза!
  Слава немного изменил условия заклятья, когда вызывал резонанс!
  Симонне, Луннару, Сергею, Свете, тебе и Алише ничего больше не грозит! К сожаленью, на остальных это правило не распространяется! Он ничего не смог сделать с этим!'
  'Вот, значит, как...
  То есть...' - задумавшись и вновь осекшись, произнесла она, взглянув на Сорея с сомнением...
  'Да!
  Ты - мой оруженосец! И ты свободна! Свободна в своем передвижении!' - радостно произнес он, улыбаясь
  'Гм...
  А, как же...' - вновь осеклась Роза, не закончив фразу...
  'Я думаю, мне действительно достаточно делать это с кем-то одним! Я разберусь с этим! Ничего страшного! Все в порядке! К тому же, резонанс со Славой имел положительный эффект!
  Я!..
  То есть мы...
  Мы с ним, вылечили всех от всего негатива! Да и мое состояние значительно улучшилось, так, что мне лучше! Намного! И теперь это будет требоваться не так часто!' - смущенно, но все равно радостно, произнес Сорей...
  'Вот, как...
  Что ж...
  Тогда - нет проблем!..
  Пойдем, обрисуем ситуацию Миклео и другим! Надеюсь, что они поймут! Поймут тебя правильно и не попытаются прибить на месте за подобное предложение!' - усмехнувшись, произнесла Роза, мысленно сделав галочку о том, что Сорей помнил о произошедшем в купальне...
  Но, устраивать ему выволочку, переходящую в экзекуцию или сдавать его остальным, а так, же выдавать себя, она не стала...
  Все же, она не была бессердечным чудовищем, лишенным чувства такта и милосердия, хоть и была ассасином...
  Сердце у нее все же имелось и портить кому-то, а в особенности любимому человеку, те немногие минуты радости, что ему выпали, она не стала, посчитав это дурным тоном, форс-мажором и не комильфо...
  Все это было не в ее духе и противоречило ее натуре и принципам...
  Противоречило, хоть теперь она и была кошкой...
  Кошкой, что гуляла сама по себе, со слов все того же Сорея...
  'Да, я так думаю!' - уверенным в своей правоте голосом, безапелляционно произнес Сорей, яро пытаясь уверить ее в истинности и правильности предложенных мер по спасению малышей...
  'Роландская империя, останется под защитой лотоса...
  Велеслав больше не является хранителем!
  Он передал эту силу кому-то из серафимов Ластонбелла, но кому - я не знаю! Так, что жители города будут в порядке! Надеюсь, что и в Элизии все будет так же! Она ведь неподалеку от Ледилейка, а там сейчас...
  Пустошь, заполненная смогом человеческих душ... ' - произнес в пустоту Сорей, немного помрачнев и даже начав сожалеть о собственном решении...
  Роза промолчала, погрузившись уже в свои мрачные мысли...
  Ей нужно было закончить некоторые дела, и она собиралась их окончить, даже если бы после этого весь мир ее и возненавидел бы...
  
  ***
  
  Они вернулись в номер и рассказали о решении Сорея...
  Алиша искренне возмутилась, но когда поняла, что так будет правильней, все же, согласилась с доводами Сорея, вот только в этот момент вернулась Света...
  Вернулась, увидела малюток, поздравила Миклео с пополнением в семействе, отругала Сорея за безалаберность и раскритиковала его идею, загубив ее на корню...
  Она услышала, о чем шла речь, и та ей сразу же не понравилась...
  Облокотившись о дверной косяк, Света сказала, что по имеющейся у нее информации, пройти к Круглолесью сейчас не представляется возможным, из-за постоянного извержения нового вулкана и, вояжирующих в небесах бывшего Хайлендского королевства, Драконов...
  К тому же, количество хема там побило все мыслимые и немыслимые рекорды...
  А значит, придется оставить малышей в Роланде или с ними, как вариант - отдать в приют или на попечение гильдии Розы...
  Так, как у нее наверняка должна была быть хорошо укрепленная база...
  Роза, на этих словах, покосилась на Свету, но ответила, что в перспективе, она может сделать это, так как база у нее действительно была...
  И, да, она может оставить детей на попечение согильдийцев...
  В частности, все на тех же Луннара и Симонну, благо эти двое полностью избавились от скверны и стали адекватными членами общества...
  К тому же, Роза посчитала, что в таких обстоятельствах, дети - серафимы, никого пугать не будут...
  Все же, для большинства жителей они выглядели, как самые, что ни на есть обыкновенные младенцы...
  Это для глаз серафимов они были не совсем обычными существами...
  Одни только девять хвостов чего только стоили...
  Насчет Алишы, Света порекомендовала ей попросить политического или дипломатического убежищ, или как вариант - присоединиться к Сергею в его борьбе...
  Ему поддержка отнюдь не помешала бы, особенно в реалиях их разваливающегося на куски мира...
  
  ***
  
  'Простите, конечно, но я все-таки не согласна с Сореем!
  Вам, девочки, лучше все же будет остаться в Роланде! Ведь кто-то же из нашей группы все же должен остаться в живых, чтобы поддерживать баланс! К тому же, Алиша!
  Ты, уже и так, можно сказать, пожертвовала собой! И рисковать еще раз - это было бы самонадеянно и пустой тратой своей, вновь обретенной жизни! Подобного расточительства я не потерплю и не позволю!' - сверкая пламенными очами праведного гнева, произнесла Света, явно намериваясь наложить на экс-принцессу какое-нибудь защитное заклинание под шумок, пока никто не видит...
  'Но...
  Но я...
  Я...
  Я так не считаю! Может быть, я хочу пойти с Сореем!' - сжав кулачки, возмущенно произнесла Алиша, буквально рванув вперед всем телом, но была остановлена рукой Дезеля...
  'Не в этот раз - милочка!
  Ты еще слишком мала, как серафим и не можешь использовать свои силы!' - грозно топнув ножкой и вильнув явно двоящимся хвостом, произнесла Света...
  'Но, я мастерски владею копьем! По человеческим меркам я - совершеннолетняя! Мне уже есть восемнадцать! Я так просто не сдамся!' - возмущенно воскликнула она...
  'Нет!' - буквально окутываясь облаками тьмы, грозно произнесла серафим света...
  Алиша отступила и робко, заикаясь, с жаром произнесла:
  'Т-тогда...
  Тогда я останусь с Розой! И...
  И буду заботиться о малышах!
  Я ведь серафим, а значит, могу дать свою благодать! Это означает, что хоть какая-то польза от меня все же, но будет!'
  'Что ж...
  Тогда так и поступим...' - сдавшись, произнес Сорей, вновь обняв Миклео...
  Серафим всхлипнул...
  Разумом он пронимал, что так действительно правильно, и так и надо, но сердцем...
  Сердцем принять он это все же не мог...
  За эти пару часов он намертво прикипел к крохам, и расставаться с ними было для нег невыносимо...
  На душе у него было тяжело и муторно...
  'Я...
  Я...' - заикаясь, не находил слов Миклео, вновь начав плакать...
  'Не плач! Все образуется! Мы победим и все будет хорошо! Вот увидишь, мы будем счастливы!' - ласково произнес Пастырь...
  'А пока нам придется свыкнуться с мыслью о том, что наши дети будут в безопасности у друзей...' - добавил он уже с неизгладимой грустью в голосе...
  'Что ж...
  Тогда мы пойдем, пообщаемся с местным епископом, проясним, что там с ней и займемся поиском храмов очищения!' - альтруистично сменив тему, произнес Завейд, обняв Свету и Дезеля...
  'Надеюсь, это будет не так сложно...' - чуть печально произнес Дезель, грустно, усмехнувшись...
  Он также сказал, что останется с Розой, так как она - та, кого он искренне любит, и он хочет провести с ней всю ее жизнь...
  Роза смолчала, отведя взгляд и тяжело вздохнув...
  Айзен сказал, что также не пойдет с ними, но по причине того, что он просто не доверят Симонне и Луннару...
  К тому же, у Сорея уже достаточно, по его мнению, спутников...
  Лейла и Эдна согласились пойти с Сореем...
  Света сказала, что решит окончательно через полчаса, а пока попьет чаю в кафетерии гостиницы...
  Роза и Алиша ушли...
  Завейд утащил Дезеля в неизвестном направлении, сославшись на мужские дела...
  Эдна, Айзен и Лейла, оставшиеся вместе с 'счастливыми папочками' в комнате, беседовали, сидя в компании Михи, у противоположного от двери окна...
  Сорей и Миклео назвали дочку Примулой, что означало - Первоцвет, а сына - Эдельвейсом, ибо он был похож на этот прекрасный горный цветок, что в изобилии цвел в Элизии...
  Они заранее попросили хорошенько позаботится о малышах...
  Они надеялись, что вернутся, как можно быстрей...
  Но они не знали, что задержатся и задержатся на очень долгое время...
  Ведь судьба, сыграв с ними очередную злую шутку, любезно подготовила новое испытание, подложив свинью, которая была отнюдь не добродушным королем объедков Хорком...
  Миклео оглянулся на детей...
  Из его глаз потекли слезы...
  Он уходил с тяжестью на сердце...
  Уходил, подсознательно чувствуя, что больше никогда не увидит своих малюток...
  'Алиус Аэтас (пер. с лат. Новая эра), Фламмифер Адвентус (пер. с лат. Пламенный рассвет)...
  Мы еще увидимся...' - тихо прошептал он истинные имя малышей, а те только тихо смеялись...
  Над ними вспыхивали миниатюрные фейерверки, в виде звезд и огненных Драконов...
  За серафимом беззвучно затворилась дверь...
  Танго со смертью ускорялось...
  Эфир молчал...
  
  ***
  
  
  'Лепестки кружатся метелью на ветру
  С мечтой нельзя расстаться, низвергнув сердце в тьму...
  Ведь музыка порхает, как бури мотылек,
  Что лучиком сияя, летит на огонек...
  
  Течет речушка мирно, ладья летит по ней,
  И серебро соцветий все льется с неба в сень...
  Звенит, играя, флейта и звонкий вьется смех...
  Счастливы нежным светом, плывущие сквозь тень...
  
  Сверкают волны ярко, прибой шуршит немолчно,
  А серебро сияньем вплетает флейта слогом...
  Смеются дети чисто - хрусталь их голоса
  И снежною фатою их мать облачена...
  
  Вуаль срывает ветер, играет сон - отец,
  А лодочка столетий летит, как конь - сквозь свет...
  Журчат, журчат истоки... Пороги не легки,
  Но в жемчуга уборе - сверкают лепестки...
  
  Волшебный дождь из света, идет, лаская мир
  И лепестки рассвета все вьются, вьются - вниз...
  Туда, где по стремнине летит из снов ладья,
  Где ангелы отчизны - смеются сквозь века...
  
  Метель потоком льется из белых лепестков
  И голос слышит небо из темноты веков...
  Плывет, расправив крылья, крылатая ладья,
  А флейта плачет нежно, любовь храня от зла...
  
  Смеются дети чисто, звенят их голоса...
  Стоит, одевшись светом - красавица-душа...
  Играет песню неги любовь в людских сердцах,
  Здесь лето бесконечно, кружит весенний вальс...
  
  Летит ладья, как лебедь - повсюду серебро...
  А сакуры теряют из снега колдовство...
  Все музыка сверкает, украсив естество...
  И флейта, сном мерцая, танцует сквозь стекло...
  
  Кружатся в вальсе звездном, одетые в столетья,
  Влюбленные и дети, что в той ладье плывут...
  Ведь Млечный путь безбрежен, а Лебедь - Звездный круг...
  Ведь музыка Вселенной, звучит из сердца уст...'
  - прошуршало в тишине...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Интермедия 47***
  
  ***
  
  *Апокалипсис*
  
  ***
  
  *Ластонбелл*
  
  ***
  
  Они сидели. Сидели, прижавшись спинами к холодным, чуть влажным от сырости, камням руин...
  Сидели и думали...
  Думали обо всем и ни о чем конкретном...
  Симонна теребила свои ставшие белыми, как пурга волосы...
  Теребила и молчала...
  Ее собственные мысли были далеки от ее, слегка промерзшего от колючего холода руин, тела...
  Она помнила...
  Помнила лишь фрагменты...
  Фрагменты такими же колючими, как снежинки злого снега, осколками ранили ее кожу и разум...
  Эти фрагменты невесомым, разноцветным роем образов, звуков, лиц и голосов роились, снуя перед ее глазами, причиняя лишь лишние муки...
  Она хотела бы не помнить, но не могла...
  Ей стало холодно...
  Нет...
  Не от холода...
  От воспоминаний...
  Она сильней придвинулась плечом к Луннару...
  Придвинулась и затихла...
  Лис философски сверлил взглядом потолок и тоже, как некоторые из снующих по руине 'воробьиных перьев', насвистывал какой-то неприхотливый мотивчик про 'госпожу Удачу' и перья на шляпах...
  Кажется, ему было так же плохо, как и ей, а возможно, даже и еще хуже...
  Она не знала...
  Просто не знала...
  Она слышала, как Эгил раздавал указания, гоняя, вертящихся неподалеку своих подручных-близнецов...
  Видела, как гильдийцы разгружали, присланные Розой, телеги...
  Видела и ей становилось больно...
  Она сжала зубы...
  Сжала и завыла в душе...
  Ветер, словно бы невзначай, коснулся ее щеки...
  Прошуршало невесомо-воздушное платье и легкие, как мороз, шаги...
  Девушка села рядом, а юноша, соткавшийся из сумерек, облаченный в сноп гаснущих росчерков умирающих искр, присел перед Луннаром, ничуть не испугав лиса...
  Его длинные, светло-зеленые волосы, казалось, были подернуты снегом, словно льдом сомнений, покрытых тенью, навеки ушедшего, прошлого...
  Серафиме стало хуже...
  Лис, глухо застонав, откинулся назад, буквально пытаясь слиться со стеной...
  
  ***
  
  'Уйди, а? Ну, уйди, Лафарга! Что я тебе такое сделал-то, что ты ходишь за мной по пятам и не даешь нормально жить, а? Почему ты достаешь меня?
  Я ведь тебя не убивал! Это сделала Симонна!
  Симонна! Вот она - сидит! С нее и спрос!' - надрывно-надтреснутым голосом протянул ассасин, обращаясь к призраку серафима...
  Названый Лафаргой, лишь печально улыбнулся и присел рядом, так же опершись о стену...
  'Знаешь, Луннар...
  Мы с тобой похожи! Правда - похожи!
  Мы даже были в одной гильдии!
  Ты и сейчас еще в ней, хоть и отрицаешь это! Да, ты здесь физически, а твое сердце...
  Оно просто запуталось, и ты сам запутался, увяз в паутине, но знаешь!
  Выход есть! Всегда! Даже из столь тяжелого и сложного положения, как твое! - чуть улыбнувшись, произнес серафим...
  Луннар не ответил, принявшись смотреть на тусклый лунный свет, пробивающийся сквозь дыры в потолке и окрашивающий своим тусклым, серым светом, выпирающие из земли обломки древнего храма.
  
  ***
  
  Симонна особо не прислушивалась...
  Ей было как-то все равно...
  Да, она прекрасно видела того, кто априори пал от ее руки...
  Он, так же прекрасно видел ее...
  Вот только...
  Они оба были солидарны друг с другом...
  Солидарны, пусть и отчасти, но все же...
  Она перевела взгляд на девушку и задумалась...
  Искренне задумалась...
  Ее посетило странное смутное чувство...
  Чувство какого-то тепла, но, она не смогла точно определить, откуда оно пришло, из какого отрезка своей бесконечно долгой жизни, ведь многое в ней, сейчас было тайной - покрытой мраком.
  'Она тоже серафим...
  Серафим ветра, как и Лафарга...' - внезапно поняла Симонна и осознала, что, что-то в ней все же было ей знакомо...
  Что-то настолько неуловимое, что просто захотелось закричать...
  Но, она не закричала...
  'Тео...
  Это ведь ты?
  Ты мне снишься?' - чуть неуверенно спросила Симонна, обращаясь к гостье...
  Та ничего не ответила, продолжая молча сидеть рядом...
  'Да...
  Это - ты!
  Кто ж еще будет беспокоиться о ком-то, вроде меня! Ну, не Бартлоу же в самом-то деле!' - надтреснутым голосом, пребывая в смешанных чувствах, цинично-растерянно рассмеялась серафима, сдерживая злые слезы, внезапно выступившие на глазах
  'Не вини себя!
  Ты - не виновата! Что сделано, то сделано! Много воды уже утекло с тех времен! Все давно поросло быльем! Пора бы уже и простить себя, а мир...
  Мир уже и так простил!' - тихо произнесла 'Тео'...
  'Рано или поздно, но все дороги переплетутся...
  Пересекутся в тот самый миг, когда миры исчезнут и растают, как снежинки в елочном шаре, подаренном на Рождество! И чьи-то мечты обязательно осуществятся!
  Нужно только верить! И более ничего!' - тепло добавила она, так же, как и Луннар всматриваясь в ночь своими добрыми, ореховыми глазами...
  'Возможно, ты и права, Тео...
  Просто...
  Просто я, наверное, и вправду запуталась...' - чуть виновато, скомпрометированным голосом произнесла серафима тьмы...
  'Не отчаивайся! У тебя еще есть время, чтобы все исправить! Взгляни! Судьба дает тебе второй шанс! И выбор: на этот раз поступить правильно! А поэтому попробуй прожить эту жизни достойно!
  Ты тоже - Луннар! Не все в этом мире достойно зла, но и не все достойно добра! Пусть ты и стал хема, ты от этого не перестал быть собой! Просто ты стал более откровенен и более чистосердечен в общении с людьми! Просто все остальные этого чураются и поэтому мой тебе совет, как другу, хоть я и не являюсь тебе им - будь помягче с людьми и, возможно, тогда у тебя на сердце станет хоть чуточку теплей!' - тихо произнесла Тео вставая и направляясь к выходу из подземелья.
  'И? Все?
  Вы не будете нас убивать или что - то в этом роде?' - недоверчиво поинтересовался Луннар, с подозрением глядя на Лафаргу и Тео...
  'Нет! Зачем это? Наша работа и так выполнена с лихвой! Мы просто пришли убедиться в том, что у вас все хорошо, а еще...
  Еще - предупредить! Мир движется к своему логическому концу! Скоро грянет буря! Буря, которой не было равных ни в одном из миров и не будет, ни до, ни после! И, что мы обязательно встретимся вновь! Встретимся, когда родится новая сингулярность и время достигнет своего логического конца!' - чуть улыбнувшись, произнес Лафарга...
  'До Встречи, сестренка! Будь счастлива!' - произнесла Тео, одарив Симонну мягкой улыбкой.
  'И ты...
  Теодора...
  Тоже...
  Будь, по возможности...' - пробормотала Симонна, прикрыв на миг глаза, а когда открыла их вновь, серафимы исчезли, а в подземелье спускались спутники Пастыря, неся в руках два плачущих свертка...
  Два свертка, от которых шел свет...
  И тьма отступила, окончательно разбивая его отчаяние своим чистым потоком...
  
  ***
  
  Симонна удивилась, но не подала виду...
  Почему то ей впервые за долгое время стало спокойней...
  Она даже не заметила, что плачет...
  Слезы текли из глаз, не переставая, а Луннар...
  Луннар задумчиво смотрел на Розу...
  Смотрел и пытался понять...
  Понять, когда же все изменилось?
  Когда он перестал быть просто Луннаром из 'воробьиных перьев' и стал Луннаром - хеллионом, ставшим на тропу войны и почему никто его не остановил? Почему он сам не остановил себя? И почему мир, будучи таким добрым, был так несправедлив к нему?
  Он криво усмехнулся...
  Его память хоть и была не в самом лучшем состоянии, но она все же, услужливо возвращала ему свои секреты...
  Он хмыкнул, мельком взглянув на крох...
  В его душе зародилось сомнение и смутная тревога о том, что все на самом деле кончено, а этот мир - всего лишь одна сплошная иллюзия...
  Иллюзия, которая словно матрица съела его всего с потрохами и без остатка, когда все завертелось в бешеной мясорубке событий...
  Он рассмеялся и понял - выбор сделан, назад пути нет, а второй шанс...
  Его он уже использовал, а значит - будущего не существует! Ведь прошлое он уже уничтожил...
  Уничтожил своими собственными руками, заключив проклятый пакт с Симонной в тот проклятый всеми лордами день, когда меч Сорея оборвал жизнь Хельдальфа...
  Он смотрел вперед...
  Смотрел туда, где сквозь щель руин на него смотрела, безумно улыбаясь, кровавая Луна его, навеки погибшего, завтра...
  
  ***
  
  Апокалипсис продолжался...
  Тео сидела рядом со спящим Завейдом и тихо пела колыбельную...
  Ту самую, которую пела детям в Талиесине...
  И поэтому, впервые за долгую тысячу лет ему снились хорошие сны...
  А Дезель...
  Дезель, рассматривая маятник друга, так же, как и Луннар Луну, смотрел в залитое кровью небо, не видя сидящего на периллах рядом Лафаргу, хоть и обрел зрение...
  Иногда серафимы, а не только люди, теряли способность видеть...
  И ему начало казаться, что он тоже уже утратил этот столь ценный и драгоценный дар...
  Дар - видеть в глубине человеческих сердец...
  'Подожди еще немного, Лафарга!
  Я обязательно верну Симонне должок! Только подожди еще немного!' - прошептав ветру, произнес в ночь серафим, сильнее сжав маятник в кулаке...
  На лице Лафарги цвела призрачная улыбка всепонимающей скорби...
  Дороги неминуемо переплетались...
  Ночь плакала...
  Ее ждало еще не одно потрясение...
  
  ***
  
  'Как цветет камыш - нам не разгадать, чащи снежных лилий - нам не отыскать!
  Лотоса священного тают лепестки и бегут по кругу времени часы!
  Машут крылья сильные, верою горя, легкие кувшинки - ищут люди зря!
  Аисты танцуют на волне седой, озеро дремает, свой храня покой!
  
  Двое в лодке зыбкой по воде плывут, лилии волшебник обращает в путь!
  Пусть на сердце слезы запаяют грусть! Времени святого им больше не вернуть...
  Все плывет лодчонка по озерной глади, в небо потянулись клином светлым стаи!
  Птицы улетают, подавшись на юг, время обернулось, завершивши круг...
  
  Лилии седые венчают берег тот, где ивы золотые из слез роняют дождь...
  Когда мурлычет флейта о времени из рос, ну а душа страдает, плетя венок из гроз...
  Цвели цветы бездумно, храня души печаль... Он ветром стал свободным, когда свет потерял...
  Он лилии седые вплетал в весны убор, ведь ветер молчаливый - ее хранил укор...
  
  Как лотос белый, нежный - она была святой, его она спасала - даря свою любовь...
  Но крылья черной стаи ее сожгли закон, и только небо знало, где ждал его Дракон...
  Сверкнули звезды лихо - разрушив хрупкий час, на озере волшебном вдруг песня унялась...
  Кувшинки обронили свою в ночи листву, с ним ангелы скорбели - отдав ему весну...
  
  Простить он был не в силах, ни друга, ни себя...
  Свое утратил сердце, печаль ее забрав, когда страданье пулей - пронзило льдом туман...
  Дракон исчез прекрасный, окрасив кровью в красный его судьбы ненастной - великий океан...
  Он выл как зверь, как дикий, лишенный доброты... Драконы окружали, спалив его сады...
  
  Они мечты украли, сломав все лепестки... Он знал - она страдала и друг его страдал...
  А лилии - рыдали, храня печали ран... Он вечность ненавидел, ее ища везде,
  Но в образе стихии блуждал лишь по земле...
  Блуждал по миру ветром, покуда не увидел, как лилии цветут,
  Как лотос безмятежно его уносит грусть...
  
  Как девушки смеются, играя у костра и прошлое уходит, забрав тьму на себя...
  Он все кружил стихией, ломая небосклон, покуда не вернулась к нему его любовь...
  В обличье дамы света - придя из звездных волн, развеяв тьму столетий, улыбкой сквозь огонь...
  Проклятья пали разом - развеяв колдовство, но на душе дурманом все лотосы цвели...
  
  Он собирал печально осколки теплоты... Ведь мир - презреньем мрачный - ломал его мечты...
  Иллюзии кривые все создавая зло, все от того, что ветру все ж было все равно...
  Нельзя искать спасенья в плену у тишины! Ведь как цветут на речке ночные камыши,
  Сказать не может вечность - храня свою печаль и только люди знают, где спит времен Грааль...
  
  Цветут, одевшись в пепел, замерзшие цветы... В руке дремают нежно бездумные мечты
  И лилии седые плывут, звеня в ночи, ведь ветер веет нежный, даруя огоньки...
  Волшебник держит лотос, как омут ее снов и ищет, безутешный, во тьме озер любовь...
  Цветут цветы бездумно, роняя лепестки, а в небе птичьи стаи все ждут и ждут весны...'
  - слышалось в стоне дождя...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Интермедия 48***
  
  ***
  
  *Апокалипсис*
  
  ***
  
  *Ластонбелл*
  
  ***
  
  Ночь была благосклонна, тиха и таинственна...
  Самое то...
  Самое время для плетения интриг, свершения краж и священной мести...
  Вот местью она и воспользовалась...
  Воспользовалась с лихвой...
  Ведь как никак, но она была главой гильдии ассасинов...
  Была их атаманом, а если по существу - то истинным ангелом мщения...
  А мстить было за что...
  И она не преминула воспользоваться столь дружелюбно-благосклонно предоставленным ей судьбой шансом - свершить праведную месть...
  Она воспользовалась им...
  Воспользовалась с лихвой...
  Словно тень, легкими, невесомо мягкими шагами - аки сама смерть, она прошла по улицам города...
  Прошла, просочившись в стены замка, буквально смешавшись с его тенями...
  Проходившая по коридорам стража не доставила ей хлопот...
  Ее навыки маскировки были совершенными, а дарованные Славой способности, позволили использовать инстинкты и способности хищника на полную катушку...
  Они прошли буквально в полуметре, просто не заметив ее...
  Прошли, не увидев призрачной улыбки, сверкнувшей на ее сосредоточенном лице и холодного - ледяного взгляда...
  Взгляда той, кто пришел за своей жертвой...
  Жертвой, что должна была ответить ей сполна за все, что ей сделала...
  'Неудачники!' - поименовала она их в мыслях и пошла дальше...
  
  ***
  
  Тени обволакивали, оплетали, скрадывали...
  Они гасили светильники и невесомым туманом распространялись по коридорам замка...
  Плыли, окутывая своим холодом души его обитателей...
  Она нависла над ним...
  Застыла темной тенью, с занесенным над головой кинжалом...
  Зависла, сжав зубы и с презрением воззрившись на него...
  Перед ее взором проносились все те беды и злосчастья, что он даровал ей...
  Она оскалилась...
  Оскалилась, как дикий зверь...
  Оскалилась, всецело отдавшись аниме...
  Он спал...
  Спал, разметав по кровати в беспорядке свои руки и ноги...
  Подушки чуть сбились, а одеяло слегка сползло с его смертного одра, невинно обнажив его бренные чресла...
  Нетерпеливо-насмешливый ветерок надменно-невинно теребил полы балдахина, что развеваясь лишь сильней делали ее похожей на ангела смерти...
  Делал, даруя ей свои прозрачно-черные крылья вечного покоя. А тем временем, в голубых глазах девушки светила сталь...
  Сталь, смешанная со смертью...
  Пустота в них сменилась безумным пламенем...
  Безумие чистой силой текло по ее кинжалу...
  Текло, выжигая ее разум, закаляя его, как кузнец-ведьмак клинок дамасской стали...
  Принц спал...
  Спал, довольный собой и своими деяниями...
  Ему было все равно...
  Он считал себя защищенным от всего...
  Считал не напрасно...
  Ведь он всецело полагался на охрану...
  А охрана полагалась только на себя...
  А кому еще можно было полагаться принцу, кроме как на охрану? Вот он и положился, как оказалось, зря...
  Телохранители оказались бесполезны и банально профнепригодны...
  Ведь соперничать в мастерстве с лучшим ассасином континента было просто невозможно, а соперничать со взбешенным лучшим ассасином континента - тем более...
  К тому же, этот ассасин был еще и отвергнутой невестой, брошенной на алтаре и вернувшейся в итоге в образе Немезиды, несущей смерть и разрушение всем своим врагам...
  
  ***
  
  Кинжал взлетел, а затем упал...
  Упал, мгновенно пронзив сердце убийцы ее семьи...
  Он пронзил его, окрасив рубаху алыми цветами ликориса, что неуклонно и безнадежно-неотвратимо обращались в гниющие раффлезии...
  Он не проснулся...
  Смерть настигла его неотвратимо-внезапно...
  Настигла, добравшись до него со всей холодностью неумолимого рока и здравого расчета ассасина...
  Добралась, представ в образе юной девы, некогда обещанной ему в жены и так предательски брошенной им, только для того, чтобы вырезать весь ее род...
  Она настигла его...
  Настигла и отомстила...
  Отомстила за все...
  Да, месть была сладка, но...
  Но, теперь она была опустошена...
  Опустошена и разрушена, словно ее душа обратилась в невесомый пепел, что был развеян внезапно подувшим ветерком...
  О, она могла бы поймать его в ловушку и пытать...
  Пытать в свое удовольствие, наслаждаясь его мольбами и криками, но сейчас обстоятельства играли против...
  Не все складывалась в ее пользу, к сожалению, не все...
  У нее просто не было времени предаться мести на полную и поэтому, она сочла нужным отомстить по-быстрому, втихаря...
  Отомстить так, как и надлежало ассасину...
  Особенно главе ассасинов...
  
  ***
  
  Его кровь запятнала ее, но она не обратила на это никакого внимания...
  Да, она была опустошена...
  Месть принесла ей освобождение, но при этом и пустоту...
  О, она была рада и разочарована одновременно, но все же, она знала, это - правильно! Преступник понес наказание! Наказание заслуженное и неотвратимое! Но, все же...
  Все же...
  Роза стерла кровь с лица, убрала клинок и мягкой, грациозной кошкой скользнула с одра, оставив свою жертву наедине с вечностью...
  Она очистила его, уничтожив тьму в его сердце, разрушив образ поглотившего его хеллиона...
  Она видела...
  Видела, что он стал демоном...
  Видела, но она сделала это не для того, чтобы очистить его от зла...
  Она сделала это, чтобы отомстить...
  Она смыла кровь кровью согласно закону Талиона и обычаям кровной мести...
  Его очищение было лишь последствием, ведь, как ни как, но она была оруженосцем Пастыря...
  Была его мечом, его тьмой...
  Была той, кто совершал зло, будучи его тенью...
  Пастырь должен был оставаться чист, а она...
  Она должна была быть запятнанной, но сейчас...
  Сейчас, пусть она и совершила убийство, она не чувствовала ничего...
  Возможно, ее душа умерла...
  Умерла еще тогда...
  Тогда, в день ее кровавой свадьбы...
  В день, когда она стала гончей...
  Стала гончей, ставшей на тропу войну...
  В день, когда она стала кровавым ангелом смерти, несущим возмездие во имя Луны...
  В день, когда она стала Кровавой Розой...
  Стала ею, убив в себе человека...
  
  ***
  
  Она ушла...
  Ушла, не прощаясь...
  Ушла, не оглядываясь, чисто по-английски, совершив такое же чисто английское убийство...
  Ушла, лишь на миг, остановившись на подоконнике, чтобы бросить на ковер, омытую его кровью, белую розу ее души...
  Она вышла во тьму...
  Вышла, объятая смертью...
  Выпорхнула, расправив крылья войны, дарованные ее серафимом...
  Ее Дезелем...
  Пусть он и не вмешивался...
  Пусть...
  Она все равно была рада...
  О, он не одобрил, нет...
  Но, и не остановил ее...
  Не остановил, так как посчитал, что это только ее выбор и путь и он был не вправе мешать ей, так как и сам не был свят...
  Это действительно было всецело только ее решение и месть, и...
  И, она...
  Она совершила ее...
  Совершила, ничуть не раскаиваясь и не сожалея...
  И пусть наутро жители Роланда и узнают, что они лишились своего принца, она к тому моменту будет уже далеко...
  Ее месть свершилась, и она была свободна...
  Свободна, как ветер...
  С ее хрупких, девичьих плеч свалился, пав, канув в Лету тяжкий груз кровной мести, а Дамоклов меч судьбы, наконец-то, исчез от ее шеи...
  Исчез, подарив ее столь необходимый и такой драгоценный глоток воздуха, как глоток воды, страждущим в пустыни...
  
  ***
  
  Она шла...
  Шла, зная, что серафимы вряд ли погладят ее по головке, но это не их дело! Это - только ее дело!
  Ее вендетта!
  Ее рок...
  Но...
  Они встретили ее молча...
  Встретили, не проронив ни слова...
  Встретили, не придав значения тому, что она вернулась, принеся с собой запах крови, тлена и смерти...
  Проигнорировали, что она вернулась обагренная кровью, словно кровавая дама, словно демон...
  Она прошла, почувствовав себя девочкой на шаре, что переела персиков и утопилась в озере, подобно Аленке, грустящей по Иванушке...
  Прошла по лезвию бритвы и осталась невредимой, вернувшись из ада страстей...
  Сорей спал, а его хранители остались его хранителями...
  Хранитель Розы остался при своем мнении, ведь как ни как он был проклятым серафимом, дарующим злое благословение и его сосуд, полностью оправдывал его проклятый тьмою дар...
  Все было чин по чину...
  Ведь они все жили в мире, где тьма была тьмой, а свет светом, но иногда рождались и те, кто был сумерками, вобрав в себя сполна обе части извечного безумия и несли, как созидание, так и разрушение всему и вся...
  Роза тоже уже осознала, что не всегда зло бывает чистым злом, а добро бывает добрым...
  Ведь даже за лицемерной лисьей маской может скрываться чистое и ранимое сердце, а за невинным ворохом кудряшек и рюшек - холодный и жестокий расчет, сулящий надеть железную маску и заключить в Бастилию навечно, выстрелив из пушки, вырванным из груди сердцем...
  Она знала...
  Знала, что тот, кто стал ассасином однажды - будет ассасином навечно и убит будет тоже только таким же, как и она - ассасином, ни больше и не меньше...
  И поэтому...
  Поэтому, она и была спокойна, ибо, она была лучшей...
  И она будет ассасином, будет им всегда...
  Будет им, пусть и носит сейчас маску оруженосца Пастыря, но добро и зло в ее сердце все же, всегда будут вести бой...
  Они будут вести его, покуда она жива и покуда существует мир...
  Покуда существует мир, в котором она живет...
  
  ***
  
  Сорей, лишь грустно вздохнув, перевернулся на другой бок...
  Из его глаз выкатилась, упав в тьму, скатившись по его изможденному тяжкими мыслями лицу, одинокая слеза разочарования, смешанная с пониманием и безысходностью...
  Он счел притвориться спящим, нежели отчитывать Розу, читая ей нотации на тему, что делать хорошо, а что - плохо, ведь она уже взрослая девочка и сама должна понимать, что для нее благо, а что нет...
  Ведь каждый сам вершит свою судьбы и сам несет ответственность за свои дела и поступки. Несет перед собой и лордами - вечно...
  Ведь в этом и заключаются свобода воли и свобода выбора, дарованная людям эмпиреями и кто он такой, чтобы отнимать у нее этот бесценный дар? Правильно - никто! Пусть он и Пастырь, и ее друг, но он не вправе учить ее уму разуму и как жить! Она сама должна учиться на своих ошибках и набивать свои шишки! Ведь никто за нее не сделает ее домашнее задание и не возьмет проклятие на себя! Она сама должна сделать первый шаг и уже только от нее будет зависеть, правильным он будет или нет, а пока...
  Пока все останется, как прежде! Останется так, словно этой ночи в Ластонбелле никогда и не существовало! И ее дьявольская сущность ассасина останется погребенной под спудом прожитых лет и заточенной за семью печатями, накрепко посаженной на цепь! Ведь люди - все в своей массе - лицемерны и Роза - не исключенье! Пусть она все еще и чиста...
  Чиста, благодаря своим убеждения...
  О, он не будет направлять ее, нет!
  Она сама сделает свой выбор! Сама найдет свой ответ! И пусть это произойдет и не завтра, а через целый миллион лет - он верит - она обязательно найдет его! Найдет, ведь он уже нашел свой, а ночь...
  Ночь, тихо мурлыча пушистой кошкой, плакала филином и выла волколаком...
  Стонала, оплакивая безвременную кончину принца Конана...
  Несчастного принца, павшего жертвой пламенных страстей и бесстрастного клинка девы - свершившей месть, испив из чаши Фемиды и став прекрасной Немезидой, несущей отмщение за грехи...
  Ночь окутала мир и ушла...
  Ушла, уступая место рассвету...
   Над городом шел пепельный дождь девяти кругов ада...
  Буря приближалась...
  
  ***
  
  'Ночь кровавыми устами страсть разрухи испила
  И, оставив состраданье, песнь печали завела...
  Черно-белыми кругами пролилась ночная хмарь,
  Не заметил месяц лютый, как пришел зимы февраль...
  
  Как снежинки бахромою украшали санный путь,
  Как брели полки грядою - компасом сверяя путь...
  Лилось небо серой стужей, льдом исчезнувших времен
  И кричала жизнь - белугой, выпив истины закон...
  
  Кровь гремучая алела на проклятом - на клинке,
  Дева мрака в день глядела, розу сжав в своей руке...
  Капли капали шальные, дождь смывал потоки тьмы,
  Слезы падали чужие, а у стелы тишины спали вечным сном цветы...'
  - плакал дождь...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 65***
  
  ***
  
  *Апокалипсис*
  
  ***
  
  *Ластонбелл*
  
  ***
  
  Собор Ластонбелла Сорей нашел достаточно быстро...
  Еще пару дней назад Сергей подробно описал ему его местоположение...
  Пастырь смотрел на него с мрачностью во взгляде...
  Он буквально кожей чувствовал, исходящую от собора недоброжелательность...
  Юноша толкнул с виду тяжелую дверь, и она открылась с внезапной легкостью и совершенно беззвучно, это настораживало...
  Он вошел, воспользовавшись беззвучным приглашением...
  Вошел и огляделся...
  В помещении царил полумрак и тишина...
  Гробовая, звенящая тишина...
  Сорей был напряжен, но все-таки собран, ведь помимо него в соборе не было никого...
  По крайней мере, так казалось на первый взгляд...
  Внезапно зажглись расположенные в углах свечи...
  А у алтаря, расположенного в самом конце залы, Пастырь увидел смотрящую вверх и облаченную в темную мантию женщину...
  Женщина, казалось, заметила его не сразу, так как была поглощена чтением псалмов, ну, а когда все-таки заметила, то оглянувшись, небрежно произнесла, растягивая слова:
  'А...
  Пастырь...
  Так ты все-таки пришел? Что ж...
  Замечательно...
  Мне только проще!'
  В одно мгновение на Сорея обрушилась невидимая тяжесть и в ту же минуту кардинал Фортон обратилась Медузой и бросилась на Пастыря, используя буквально окружившее ее черное пламя...
  Сорей растерялся, но тут же, призвал Лейлу, облачаясь в огненное камуи.
  'Фетмус Миома!' - воскликнул он, выхватывая меч...
  Его охватило серебряное пламя, и используя его силу он бросился в бой...
  Бросился, чтобы положить конец ее бесчинствам и малосердечию...
  Сражение длилось недолго...
  От силы пять минут...
  Сорей победил, а кардинал, на глазах ошарашенных героев, сгорела в собственном огне, что было из ряда вон странно и жутко одновременно и шло вразрез с самими постулатами очищения...
  
  ***
  
  'И? Что мы теперь скажем Сергею? Что кардинал совершила суицид? А прежде сошла с ума и превратилась в хеллиона? Но мы так и не узнали, что толкнуло ее на подобный поступок? К тому же, что же произошло с предыдущим епископом?' - озадаченно произнес Миклео, немного нервно поглядывая на выжженный пол и помахивая наэлектризовавшимся хвостом...
  'Гм...
  Думаю, мы сможем ему это объяснить...
  Ну, по крайней мере, попытаемся...
  Да, это странно...
  Она явно ждала нас, а затем...
  Затем, просто взяла и самовоспламенилась...
  По всей видимости, ее недоброжелательность достигла в ней критической отметки и она самоликвидировалась!' - задумчиво произнес Дезель, осматриваясь.
  'В любом случае, это странно! Я не смог ее очистить...' - с неприкрытой болью в голосе произнес Сорей, потупив взгляд и сжав кулаки от внутренней душевной боли...
  Миклео, ободряюще положил свою ладонь ему на руку и нежно улыбнулся, поддерживая любимого...
  'Не всех хема можно очистить...
  Некоторых можно только убить...
  Тебе еще повезло, что она сама, так сказать - утилизировалась, а иначе бы ты мог бы пасть в недоброжелательность сам!
  Она была слишком опасным противником!
  Нам просто невероятно повезло! Просто до неприличия!' - произнес Завейд, настороженно оглядываясь по сторонам.
  'Вот, как...' - потерянно протянул Сорей, сжав зубы и ожесточившись сердцем...
  'Что ж...
  Идемте, обрадуем Сергея...' - совершенно не веселым голосом произнес он...
  'Да, обрадуем...
  Там нечем радовать...
  Думаю, у него будут неприятности!' - также печально произнес Миклео...
  'Неприятности, вероятней всего будут у нас, Мибо!' - колко произнесла Эдна, исподволь уколов серафима зонтиком...
  'Тебе нужно думать о нашем будущем, а не о будущем Сергея, пусть он и один из нас!' - чуть сердито закончила Эдна, дематериализуя зонтик...
  Миклео промолчал...
  Он думал...
  Думал о многом...
  В частности и о Сергее...
  
  ***
  
  Сергей воспринял весть о самоубийстве Фортон спокойно...
  Он будто бы знал, что так и будет...
  В итоге он позволил Сорею и Ко, находиться в землях Роланда беспрепятственно и закрыл глаза на факт присутствия некоторых 'иных личностей' потворствующих Пастырю...
  Гильдия Розы, между тем нарыла сведения на пропавшего епископа, и Пастырю пришлось, срочно отправится на его поиски, с целью выяснить, что же с ним произошло, и не стал ли и он хема, и жив ли он, вообще? Информация привела Сорея в глушь, на болота, в маленькую, захолустную деревеньку, в которой все было пропитано скверной, но при этом, сами люди казались вполне здоровыми, что было так же странно и противоестественно, если брать во внимание концентрацию зла в атмосфере...
  В итоге странники выяснили, что епископ стал старостой и занимается производством подпольного 'эликсира' на основе минералов, добываемых в одной из имеющихся шахт...
  Он упросил Сорея не выдавать его столице при условии абсолютной помощи Пастырю, так как его незаконный бизнес был единственным средством существования...
  Сорею пришлось закрыть на это глаза, хоть эта ситуация и причиняла ему душевные страдания...
  Бывший епископ рассказал, где искать первый из храмов очищения и примыкающее к нему горнило зла...
  Рассказал также, что серафимы - живое оружие, призванное уничтожить Владыку бедствий, и что жизнь Пастыря неотрывно связана с жизнью 'чудовища', а это означало, что пути назад для Сорея не было...
  Он рассказал все это, не зная, что пастырю и его спутникам уже было это ведомо, но они решили лишний раз не расстраивать, не волновать старика...
  Недолго думая, они отправились в храм, посвященный огню...
  Начался путь, не имеющий возврата...
  Жребий был брошен...
  
  ***
  
  'Переплелись в одно потоки, дороги стали серебром,
  И понеслись по миру духи, печали сделавшись конем...
  Они бежали непрестанно, копыта время убивали...
  И по дорогам стылым мира все тени серые блуждали...
  
  Горели звезды черным светом, проклятья смертным посылая,
  А он, одетый в свет рассвета, все шел вперед, терпя страданья...
  Бежала мрачная четверка, горнила адские горели...
  И словно огненная стрелка во тьме земли душа все тлела...
  
  Дракон дремал, сложивши крылья, волшебный пламень трепетал...
  Рвал ветер полы легкой ткани, что век безумный даровал...
  Среди руин, в обломках по колено стоял, одевшись в серебро,
  Хранитель вечности вселенской, познавши мира естество...
  
  Стоял... Пред ним алело поле... Дракон поверженный лежал,
  А кони, проклятой четверки, навеки обратились в сталь...
  Горело солнце золотое... Горело в глубине очей...
  И бушевало властью море в объятьях страстных тех ночей,
  
  Что даровал надежде мира волшебник трепетной рукой,
  Когда погасли все горнила и мир вернулся в край родной...
  И понеслись гурьбой ретивой потоки с гор молвы рекой...
  Они текли велеречиво, глася: окончен бой с судьбой...'
  - шептала тишина в соборе...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Интермедия 49***
  
  ***
  
  *Апокалипсис*
  
  ***
  
  *Пендраго*
  
  ***
  
  Вспышка волны тьмы разлетелась лепестками-лохмотьями по темным уголкам проулка...
  Разлетелась и опала, затихнув...
  Она вздохнула с облегчением...
  Талисман телепорта сработал как надо и Пастырь ничего не заметил...
  'Простачок!' - скользнула вредная мысль и на ее лице расцвела довольная змеиная улыбка Медузы...
  Накинув капюшон, она сделала пару шагов к выходу из закутка, но...
  Но, кто-то возник сзади...
  Возник, утягивая ее обратно...
  Она даже не успела понять, когда именно, и как...
  Результат - зажав ей рот одной рукой и перехватив под талию другой, ее втащили вглубь проулка. Это ее взбесило...
  Она разозлилась - стать жертвой уличного нападения после побега от праведной кары Пастыря, что могло быть глупей?
  Рунетта попробовала вырваться, ударив нападающего, а заодно укусила его за пальцы и...
  И - подавилась воздухом...
  Он прижал ее к себе очень плотно...
  Настолько, что из ее легких выбило весь воздух...
  Нет...
  Грабить или насиловать ее явно не собирались...
  Ее собирались убивать, а с этим фактом в своей биографии мириться она не стала и оказала сопротивление, к несчастью безуспешное...
  
  ***
  
  Рука с губ исчезла, а тело несколько раз сотрясли конвульсии от острой, режуще-колющей боли...
  Она неверяще воззрилась на свой живот...
  Воззрилась и обомлела...
  Меч, словно насмехаясь, алел от ее крови...
  Алел, купаясь в ней...
  Он то появлялся из нее, то исчезал в ней...
  Исчезал ласково и нежно, как зверь, играющий с мышкой...
  Словно зверь Маат из застывшего мгновения...
  Время действительно казалось застыло или неимоверно растянулись...
  Все звуки растворились, погаснув и исчезнув...
  'Ну, вот и все - Рунетта!' - произнес смутно знакомый ей голос...
  'Пойдем! Нам больше нечего здесь делать!
  Твой путь окончен!' - властно добавил он.
  Кардинал неверяще моргнула...
  Ее больше не держали...
  Натужно-неловко она повернулась...
  Повернулась так медленно, словно она стала мухой, увязшей в меду...
  Он стоял...
  Стоял в метре от нее...
  Стоял и улыбался...
  Улыбался, крутя белый как снег ус...
  'Ты!..' - прошипела она, захлебываясь собственной кровью, что сейчас заполняла ей рот своей живительной влагой...
  Захлебывалась кровью, что лилась по губам, стекая по подбородку, и грязно-неряшливыми струйками капала, окропляя ее понтификское облачение...
  Она захлебывалась и дрожала...
  Дрожала от окутывающего ее тело могильного холода...
  'Я! Но не только я!' - усмехнувшись, произнес Мейвин и его взгляд стал стальным...
  Что-то сверкнуло и она, жалобно вскрикнув, осела вновь...
  Осела, нанизавшись на меч, вновь поразивший ее, но уже не в живот, а в сердце...
  Ей показалось, что это был ураган...
  Шквал, что ударивши в нее, отобрал ее жизнь...
  Она увидела лишь серебряное и белое, а еще...
  Еще мимолетный отблеск небесной лазури...
  Злобно-презрительная усмешка на ее лице сменилась горько-грустной улыбкой умирающего эльфа...
  Она провела окровавленной ладонью по лицу своего убийцы...
  Провела, с печалью осознавая, что от возмездия не уйти...
  Она избежала меча Сорея, но не избегла меча Пастыря...
  Он, как и ассасин - делал свою работу до конца...
  И хоть она и избегла одного, но бесславно пала жертвой другого...
  Она упала...
  Упала в пыль...
  Упала на грязную, залитую нечистотами и помоями землю...
  Упала, а с неба на нее лил грязно-черный дождь, преисполненный зла...
  
  ***
  
  Рунетта вздохнула и открыла глаза...
  Это было странно...
  Очень странно и ново для нее...
  Она смотрела на саму себя...
  Смотрела на лужу крови, растекавшуюся под ее телом...
  И, смотрела на себя...
  На себя, стоящую рядом с собой же...
  Уже это и было странно...
  Весьма странно, но не невероятно...
  'Я, стала серафимом?' - не веря собственной удаче, спросила она у стоящих во тьме мужчин...
  'Как?..
  Как это возможно?!
  Я ведь совершила...' - трясясь, буквально прокричала она...
  'Нет!' - грубо не дал договорить ей, обрывая на полуслове, блондин...
  'Твое время истекло!
  Ты повторила, закрепив уже пройденный материал! Повторила, не сделав выводов и наступив на те же грабли! А тебя предупреждали!
  Ты - не вняла! И вот - результат! Теперь, идем!
  Тебя уже ждут! Не заставляй их ждать еще дольше!' - мрачно добавил он, рукой собирая тень на стене, словно театральную занавес и пропуская ее вперед...
  Фортон, одарив его мрачным взглядом, переступила порог неизвестности и вошла во тьму...
  Мейвин и Арториус последовали за ней...
  
  ***
  
  Дверь исчезла...
  В переулке лежало лишь мертвое, безжизненное тело женщины, бывшей когда-то кардиналом Роландской империи - Рунетты Фортон.
  Шел дождь...
  Бездомные псы, обнаружив тело, принялись тут же рвать его, устроив себе настоящий пир, вместе с крысами...
  Ее нашли лишь под утро...
  Вернее, нашли то, что от нее к тому моменту осталось, так как тело было слишком обезображено, и установить личность не представлялось возможным...
  В связи с этим, было принято решение - похоронить ее в безымянной могиле, за стенами города...
  Весть о смерти кардинала, между тем, быстро разлетелась по Роландской империи...
  Жители закатили празднество и на радостях гуляли недолю, и даже, нескончаемо льющий с небес, дождь им в этом не мешал...
  В небе сквозь тучи светила своим светом чужим одинокая и холодная звезда... Звезда по имени Вега...
  Жизнь продолжалась...
  
  ***
  
  'Пламя, искрясь, осыпалось льдом... Небо навеки застыло огнем...
  Звездным текла река ручейком... В царстве, в котором родился герой...
  Зло и разлука исчезли со скуки, чашу терпенья с неба излив...
  В пламени яром светом кровавым веру с надеждой спалив...
  
  Выли немолчно ветра создания, камни молчали века,
  А по дороге, одетой саваном, Вечность седая шла...
  Многое кануло и миновало, многое мир получил...
  Только навеки в миру осталась, ставшая сказкою быль...'
  - горько пела тьма, прячась в подворотнях...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Интермедия 50***
  
  ***
  
  *Ластонбелл*
  
  ***
  
  *In cras*
  
  ***
  
  Свет пробивался сквозь ветви деревьев, как бы мимоходом, невзначай...
  Он скользил, отбрасывая тени и разбрызгивая искры от тихо, невинно-мирно журчащего ядра, сокрытого в самом сердце маленького и уютного сада...
  Он невинно-дерзко, и при этом чувственно-ласково, скользил по лицам и станам статуй...
  Скользил, пока твердая, с виду каменная, крошка внезапно не стала осыпаться, таять, словно прошлогодний снег под теплыми лучами ласкового, весеннего солнца...
  Одна за другой статуи, стоящие в этом крошечном скверике, пробуждались к жизни...
  Исчезала, прячась в ночи, притаившаяся в уголках садика смертная тень...
  Тень, злобно довлевшая над ними...
  Теперь же она исчезала, истончалась, тая...
  Истончалась, пока не сгинула полностью...
  Сгинула, не оставив по себе ни памяти, ни какого-либо намека о своем существовании...
  Она исчезала, бросив свою недавнюю, столь безграничную власть...
  Исчезала, тая белой мукой, стылой известью льдистого сна, моросью, взвесью, запорошившей округу в ранние осенние месяцы или в стылый, морозный, зимний денек...
  С людей сыпалось злое колдовство...
  Сыпались чары, наложенные на них очаровательно-завораживающим взглядом Медузы Горгоны...
  Пепел осыпался, а они...
  Они тянулись к свету...
  Тянулись, как пробудившиеся по весне березки...
  Мужчины, женщины, дети, солдаты и даже несколько кошек и собак...
  Все они проснулись, восстав из своего бесконечного сна...
  Из сна, что словно цепи, сковывал их своими вечными оковами...
  
  ***
  
  Борис медленно открыл глаза...
  Он был поражен и даже несколько озадачен, когда внезапно ощутил прикосновение теплого луча к своей, заиндевевшей от могильного льда, щеке и легкого, невесомого ветерка, внезапно заплутавшего в его волосах и мимоходом, совершенно ненароком, их взъерошившего...
  Он удивился...
  Удивился золотым зайчикам, проскальзывающим сквозь его плотно закрытые веки...
  Удивился и неуверенно-робко приоткрыл глаза, приподняв чугунно-тяжелые и из-за этого трепещущие, как крылья бабочки, ресницы...
  Приоткрыл их навстречу лучам солнца...
  Приоткрыл, из-за чего на его глазах сразу же выступили слезы, что хрустальной росой прочертили по его лицу грязно-серые, бетонные дорожки, смывая собой проклятье кардинала...
  Он тяжело вздохнул...
  Вздохнул, словно сбрасывая с плеч тяжкий и неподъемный груз мировой скорби, а затем...
  Затем, действительно встряхнулся, скинув с одежды облако каменной крошки и мраморно-бетонной пыли, что делала его похожим больше на привидение, нежели на живого человека...
  
  ***
  
  'Вы, в порядке?' - спросил он, обратившись к окружающим его...
  'Да!' - в разнобой ответил ему нестройный хор голосов, явно так же, как и он, слегка контуженых людей...
  Борис как-то неуверенно сжал и разжал ладонь, лишний раз отряхнулся и оценивающе оглядел окружающих...
  Они все выглядели несколько помятыми и запыленными, но явно живыми и полными энергии...
  По крайней мере, это было заметно по задорно-радостным огонькам неудержимого веселья и радости, от того, что они снова были живы...
  'Капитан!
  Все целы!' - обратился к нему один из рыцарей...
  'Славно! Раз так, то помогите горожанам!
  Нам нужно вернуться в штаб и доложить о произошедшем!' - он окинул чуть напряженным взглядом двор на предмет скрывающихся угроз и не найдя их, стал помогать своим подчиненным выводить людей из сада...
  
  ***
  
  Солнце слепило, но это не могло не вызывать улыбку на его чуть загорелом, а сейчас покрытом пылью лице...
  В глазах плясали веселые бесенята...
  Он был рад...
  Рад и счастлив!
  Ведь он был жив! А это и было самым главным!
  Он шел...
  Шел вперед, к свету и к солнцу...
  Он шел к своему брату...
  К брату, который, вероятно, уже почитал его безвременно почившим...
  Он решил разуверить Сергея в этом, а заодно узнать, что же произошло с кардиналом и почему они проснулись, восстав от своего беспробудного сна...
  Тысячелетий дождь в коем-то веке не лил, и улицы были полны шумного, разноцветного народа, а увидев идущих от собора, люди, восприняли их, как ожившие статуи и не преминули вызвать городскую стражу, чем только упростили задачу Борису...
  Ведь это, как раз было ему на руку, так он мог в разы быстрее добраться до брата и узнать все последние события...
  Борис был рад, а день...
  День обещал быть удачным...
  
  ***
  
  'Веселье льется звонкою рекой!
  Горит огонь народного волненья!
  Мы воспеваем в этот день,
  Наставшее великое мгновенье!
  
  Исчезла тьма и пали злые чары!
  Свободен будет от страданья мир!
  И пусть пылает веры знамя!
  Народ земной непобедим!'
  - радостно пел рассвет...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 66***
  
  ***
  
  *In cras*
  
  ***
  
  *Мидганд/Элизия*
  
  ***
  
  Четыре храма и четыре горнила зла...
  Как оказалось, все было не так страшно и трудно, как могло бы показаться...
  Пастырю пришлось изрядно попутешествовать по континенту, так как все храмы были расположены на довольно таки большом удалении друг от друга, а свирепствующая на части территорий тьма, вперемешку с чумой, только осложняла поставленную перед ним задачу...
  Но Сорей прошел испытания с честью и теперь хотел побыстрее найти Хельдальфа, чтобы раз и навсегда покончить с ним...
  Вот только возникла одна маленькая загвоздочка...
  Как оказалось, ему нужен был последний, благополучно позабытый им пятый элемент - молния...
  И, где искать его храм, он просто не представлял...
  В конечном счете, Света ненавязчиво намекнула ему, что он может узнать об этом у лорда Зенруса...
  Ведь тот, как раз и являлся серафимом молнии и наверняка смог бы помочь ему, ибо жил на свете уже не одну тысячу лет...
  Сорей от этой информации был счастлив, а вот Света...
  Она понимала, что вероятней всего их будет ждать ловушка...
  Уж больно все было гладко и просто...
  То, что за ними постоянно следят, она прекрасно осознавала...
  Осознавала, но не говорила об этом Сорею...
  Не говорила, чтобы лишний раз не волновать его...
  Но все же, эта слежка ей совсем не нравилась...
  Не нравилось ей и то, что Слава до сих пор не вернулся, и что тьма постепенно, но неотступно-верно захватывала все больше и больше новых земель...
  
  ***
  
  Возвращение в Элизию было долгим и нудным...
  Путешествие по храмам заняло у Пастыря три месяца, а вот путь в Элизию занял полгода...
  Слишком большое количество монстров и дико изменившийся ландшафт, реки магмы, смерчи, причем не только, ветреные, но и огненные, и электрические - все это изрядно мешало продвижению...
  Сорея трясло каждый раз, когда он смотрел на рукав смерча, шириной в несколько километров, разгуливающий где-то на горизонте и сливающийся еще с десятком таких же монстров...
  Он понимал - времени у него в обрез, и он должен любой ценой получить пятый и последний элемент - молнию, прежде чем достигнет поставленной цели...
  Света сказала ему, что элементов, на самом деле куда больше, но основных четыре, а пятый идет, как дополнение, усиливающее Пастыря...
  Храмы остальных элементов возможно и существовали где-то на континенте, но у него не было времени искать тех, кто о них хоть, что-нибудь знал...
  Его шатало, когда он шел вверх по горной тропке, ведущей из Круглолесья к предгорьям Элизии...
  Шатало не от усталости и голода, его шатало сугубо от разлитого в воздухе яда...
  Из-за смещения коры и близкого вулкана, лес высох, а земля растрескалась и раскалилась...
  Поэтому постоянно приходилось использовать один из артов серафимов...
  Он чувствовал себя неловко, но выбора у него все равно не было...
  Пастырь лишний раз поблагодарил судьбу за то, что рядом с ним сейчас нет ни Розы, ни Алиши, а серафимы могли мирно находиться внутри его души без вреда для себя...
  О самом себе он уже давным-давно волноваться перестал, это было частью его долга, как Пастыря и он всецело его принял...
  
  ***
  
  Солнца почти не было видно...
  Оно белым карликом скользило сквозь черный дым и миазмы, исходившие от расположенного в низовье бывшей речки вулкана...
  Сорей в очередной раз остановился, чтобы отдышаться и перевести дух...
  Его понемногу начинал разбирать глухой и навязчивый кашель, и к сожаленью, даже лечащая сила Миклео не могла помочь ему в борьбе с ним...
  Он протер слезящиеся глаза, и мысленно пожелав 'всего самого чудесного' Хельдальфу, попробовал соорудить импровизированный респиратор, смочив ткань водой, повязав ее у носа...
  С глазами было хуже...
  От исходящего жара приходилось закрывать лицо капюшоном...
  Маски у него с собой не было, и как итог - пересушенная и обожженная кожа, плюс довольно сильное обезвоживание...
  Возникший рядом Миклео, обеспокоенно перехватил шатнувшегося в очередной раз супруга, и с явным беспокойством на него посмотрел...
  'Сорей...
  Может, все же передохнешь? Не нужно так изматывать себя! Может, ну его - этот храм молнии? У тебя и без него уже достаточно сил для борьбы с Владыкой Бедствий!' - обеспокоенно произнес он, придерживая Сорея...
  'Нет! Не время отдыхать! Особенно, когда он так близко!
  Я...
  Я это чувствую! По крайней мере, не здесь! До Элизии не так уж и далеко! Там и отдохнем, а храм...
  Он мне нужен! Сдается мне, что сражаться придется не только с Хельдальфом, но и с кем-то до сих пор мне неведомым! Возможно с Хтонидом, о котором неоднократно говорил Слава...
  И, поэтому, я бы предпочел найти еще и храм пустоты, если таковой вообще существует! И, вернувшись в Ластонбелл, пройти испытание уже с Симонной! Но, сдается мне, что это - не судьба...' - немного хрипло, вновь кашляя, произнес он...
  Отирая губы перчаткой, он вздрогнул...
  На ткани была кровь...
  Это могло означать только одно - он все же обжег легкие или банально надорвался...
  Идею туберкулеза он отмел сразу, так как эта болезнь отсутствовала в Зестирии...
  Пугать серафимов лишний раз он не стал...
  Ему нужно было быть сильным...
  Он знал, на его пути будет еще множество сложностей и ему придется их все преодолеть...
  И именно поэтому он и сделал вид, что все нормально...
  
  ***
  
  Пастырь прошел еще несколько километров, прежде, чем пред его взором предстала деревня серафимов...
  Вернее, то, что от нее осталось...
  Сорей застыл, пораженно всматриваясь в обугленные пики гор и жуткий котлован на месте селения...
  Он смотрел на переплетение металлических и каменных лезвий, сверкающих спиралей уходящих высоко в небо и буквально искалечивших своими конструкциями некогда плодородную и благословенную землю...
  На одном из откуда-то взявшихся уступов спали, свернувшись клубками несколько драконов...
  Спали, выдувая струйки дыма из своих изящных ноздрей...
  Пастырь попятился...
  Он решил не шуметь и уйти по-тихому...
  Все же драться с этими чудовищами он пока не мог...
  Не мог позволить себе подобной роскоши, так, как ему нужно было найти храм и пройти посвящение и уже после думать о драконах и Владыке...
  Драконы же тем временем безмятежно спали...
  Серафимов видно не было, как и самой Элизии, уничтоженной неведомым катаклизмом...
  Вопрос был в другом: стараниями, чьих рук или лап это было? Велеслава, Драконов или Владыки Бедствий?
  Сорей терялся в догадках...
  Ответов не было...
  Земля хранила молчание...
  Пошатываясь и трясясь от ужаса и шока, он каким-то невообразимым чудом добрался до входа в руины Мабиногио...
  И только когда за ним затворилась металлическая дверь, он смог дать волю слезам, градом полившимся из его глаз, и скорбному крику, буквально вырвавшемуся из его обожженного ядом горла...
  'Да что же это?..
  Как? Как такое могло произойти? Дедушка...
  Друзья...' - свалившись на четвереньки и буквально рвя на себе волосы от сильной душевной боли причитал он, содрогаясь от рыданий...
  'Малыш! Успокойся! Не надо так убиваться! Возможно, они успели убежать! И вообще все еще живы! В худшем случае, кто-то из них стал Драконом! Ну, а кого-то и вправду могли съесть! Но, я все же, не думаю, что все пошло по печальному пути и они погибли!' - ободряюще произнес Завейд, садясь рядом с Пастырем и пытаясь его утешить...
  Миклео так же сидел рядом и остановившимся взглядом смотрел перед собой...
  Его плечи также содрогались от беззвучных рыданий, а по щекам текли предательские слезы, делая его образ еще более печальным, чем образ печального рыцаря или Арлекина...
  'Миклео! Тише! Все будет хорошо!
  Я давно знаю Зенруса!
  Он с легкостью мог бы уничтожить одного или даже трех Драконов! Так что волноваться не о чем!
  Я считаю, что с ним все в порядке!
  Я не думаю, что они все могли сдаться так просто! Это не в его духе!
  Он все же - Лорд!' - произнесла Лейла, став на колени рядом с серафимом и прижав его к своей груди...
  Юноша не сопротивлялся...
  Он был в слишком глубоком шоке и поэтому ему, по сути, все было индифферентно...
  'Да...
  Это действительно несколько неожиданный поворот событий...
  Нет, я, конечно, предполагала, что впереди может быть какая-нибудь гадость, но я и представить себе не могла, что это будет что-то подобное...
  Я искренне надеялась, что селение будет защищено барьером от всех бед, а не будет стерто с лица земли неведомыми силами!..' - произнесла несколько ошарашенная Эдна, с беспокойством смотря на воющего от горя Сорея...
  Вокруг юноши вспыхивали и тотчас же гасли всполохи голубого пламени...
  Его душа была нестабильна...
  'Судя по всему, там велся бой не на жизнь, а на смерть! Кто с кем дрался - тоже не вполне понятно! И не понятно, сколько именно сторон конфликта там было! Также неясно, кто выиграл и кто проиграл...' - протянул Завейд, садясь на пол, разводя ноги и смотря в потолок своими, горящими оранжевым пламенем, глазами...
  'Почему вы так решили?' - обеспокоенно спросила Лейла, все еще успокаивая Миклео...
  'Видишь ли, Лейла, я не знаю серафимов, способных так разрушать землю...
  И те штыри...
  Не знаю, просто не знаю, что было способно создать что-то подобное или кто был способен на это...' - с искренним сомнением в голосе произнес серафим ветра, обращаясь к даме сердца...
  'М-м-м...
  Думаю, Завейд прав...
  У Хельдальфа таких способностей нет и быть не может! Но, вот у Славы они есть! А это значит - он мог быть тут! Возможно, он пытался помочь селянам...
  Вероятней всего - все живы! Просто ушли...
  Ушли в иное место...
  Например, сюда, в эти руины!
  Они ведь защищены куда лучше, чем открытое пространство, которое, как оказалось, можно было сравнять с пустотой! Предлагаю пройтись по руинам и поискать их следы! К тому же...' - Света на мгновение замолчала, прервав свою речь,- 'Насколько я знаю из Мировой Истории, эти руины были созданы для Зенруса и в них когда-то, давным-давно поклонялись ему, как владыке молний и грома! Возможно, мы найдем все ответы на свои вопросы!' - закончила она, чуть помрачнев и как-то осунувшись...
  'Стоп!
  Света! То есть, ты предполагаешь, что Мабиногио это то, что мы как раз, и ищем?! Тогда...
  Тогда, Зенрус...' - слегка ошарашено произнес Завейд, глядя на девушку и напрягаясь...
  'Возможно, но я не знаю наверняка! Поэтому и предложила Сорею вернуться в Элизию и спросить старика Зенруса напрямую, но, возможно, мы опоздали...
  И теперь получить молнию без помощи адептов будет невозможно...
  Да и сейчас главное - выяснить, что же на самом деле произошло с элизийцами! И если их здесь нет, то куда тогда они могли бы уйти?' - чуть растерянно, печальным голосом произнесла Света, отводя взгляд и нервно сжимая в руках подол своего черного платья...
  'В Камланн! Возможно, печать наложенная Музой спала и теперь они там! Ну, там или где-то в руинах! В худшем случае - они мертвы! У нас просто нет времени искать Зенруса по всему континенту!' - устало произнесла Лейла, вспомнив о матери Миклео и барьере на Камланне...
  'Вот, как...
  Хорошо...
  Я...
  Я понял тебя...
  Я понял вас всех...' - тихо произнес Сорей, успокаиваясь и собирая волю в кулак...
  Со стороны это выглядело так, словно он опечатал свое сердце...
  'Хорошо!
  Мы обыщем руины и сходим в Камланн! Сходим туда, где я и Миклео родились! И, если мы их не найдем, то пойдем и уничтожим Хельдальфа, а затем...
  Затем найдем Славика и поможем ему уничтожить ту тварь, что вмешивалась в дела нашего мира все это время! Не удивлюсь, что и это тоже его рук дело!' - зло произнес Сорей, взбешенно мотнув вставшим дыбом хвостом и буквально генерируя вокруг себя усиленное поле благодати...
  'О, Сорей! Это невозможно!
  Хельдальф и Маотеррус слиты воедино! Уничтожив Хельдальфа, нужно будет очистить Маотерруса! И еще неизвестно, удастся ли это сделать или нет...
  К тому же, чтобы убить Владыку Бедствий, нужно будет разорвать его связь с проклятьем Михаила, а это значит - использовать жизнь Миклео, как ножницы, режущие нить судьбы...
  Что в свою очередь означает, что он должен будет умереть...
  Если начистоту, то мы все умрем в процессе! Так что, твоя идея с помощью Славе бессмысленна и не жизнеспособна!
  Завейд ведь отдал тебе Зигфрид, не так ли?' - произнесла Света, сочувственно-состродательным тоном, глядя на бледнеющего на глазах Сорея и понимая, что все таки отдал...
  'Те заряды, что в нем - бесполезны против Хельдальфа!
  Их можно использовать только для усиления тела, а вот настоящими патронами придется стать уже нам!' - добавила она с настоящей мукой в голосе...
  'Так что - дерзай, Пастырь! Дерзай и спасай свой мир! У тебя сейчас пять серафимов и в обойме пять патронов! Но учти! Использовать мою жизнь придется в последний момент!
  Я должна буду очистить Маотерруса! К сожалению, меня будет недостаточно! Тебе придется стать сосудом для него! Это займет очень много времени! Но, моя жизнь сократит это время в разы! И все это при условии, что мы все же сможем убить Хельдальфа!' - сверкнув глазами, с силой сокрытой до времени, произнесла Света, словно окутавшись тьмой из далекого прошлого...
  Присутствующим на миг стало жутко...
  Им показалось, что словно вместо Светы, они увидели кого-то иного...
  Кого-то, кого не должно было быть сейчас вместе с ними в Мабиногио...
  'Я понял тебя - Света!
  Я сделаю так, как нужно!' - глухим, мертвенным голосом произнес Сорей, и по его щеке при этих словах побежала одинокая слеза...
  И он, и они все прекрасно осознавали, на что шли, но от осознания этого становилось лишь больней...
  'И, пожалуйста, все! Простите меня за это, заранее!' - уже совсем тихо, почти на грани слышимости, добавил он, не надеясь, что его услышат...
  Он сказал это, не для них...
  Он сказал это для себя, но они все равно поняли...
  Поняли и поддержали его...
  Поддержали, простив...
  'Что ж, не будем больше мешкать! Время уходит!
  Оно не бесконечно! Идемте! Идемте, поищем Зенруса, Мелодию и прочих!' - стерев вновь выступившие слезы нетвердой рукой, произнес Пастырь, словно скидывая со своих плеч какой-то невидимый, но от того не менее тяжкий, груз...
  
  ***
  
  Серафимы исчезли и Пастырь, все так же пошатываясь, неуверенной походкой пошел по узкому коридору в полном одиночестве...
  Пошел навстречу своей судьбе и гнетущей неизвестности...
  Ему было грустно и больно, а еще к горлу подступало неизбывное, безликое отчаяние...
  Он понимал, что это - конец и развязка приближается быстро и неумолимо...
  Он понимал, что его жизнь и жизнь всей планеты повисла на волоске, и он должен сделать последний шаг...
  Должен сделать его и решить все раз и навсегда...
  Решить все прежде, чем рухнут небеса, и преисподняя разверзнется на тверди...
  Тьма понемногу сгущалась...
  В безлунном море вечной скорби, паря над миром, смеялся своим безликим смехом Дракон вечного зла...
  Он смеялся, а планета облекалась в Ночь...
  Время вышло...
  Завтра могло не наступить...
  
  ***
  
  'Осеннего ветра пепел снегом ложится на губы...
  Чудо оно мимолетно, забытой тропой приходит...
  Кажется вечно людям, что ничего на свете - просто не происходит...
  
  Даже, когда с рассветом, ночь исчезает скоро, в алой горя короне,
  Сотканная из надежды, что непрестанно брезжит в омуте ясных глаз,
  Что полыхают светом, словно сокрытый алмаз...
  
  Светит она безмерно в настежь открытом сердце, ярко горя светилом,
  Скрытым от мрачных глаз... Брезжит, сгорая в свете, льющемся кровью из ран...
  Все, исчезая навечно, когда мы теряем шанс...'
  - шептала пустота, смеясь над миром...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 67***
  
  ***
  
  *In cras*
  
  ***
  
  *Камланн*
  
  ***
  
  Коридор за коридором, тьма, паутина, запах плесени и сырость, вода, капающая с потолка и стекающая по стенам - все создавало мрачную, гнетущую атмосферу...
  Он шел, иногда придерживаясь рукой за стену, отмечая пройденный путь огнем, чтобы не заблудиться и понять: где он уже был, а где еще нет...
  Он прошел все руины, но следов элизийцев не было...
  Мрачные предчувствия обуревали разум...
  Он понимал, что начинает злиться на Хельдальфа, на далекого отсюда Дракона и на собственную беспомощность...
  Серафимы время от времени появлялись рядом с ним и пытались помочь, но - без толку...
  Он не сразу заметил, как прошел невидимую черту и внезапно оказался в деревне, которая когда-то, очень давно была уничтожена жутким пожаром...
  'Камланн...' - прошептал он почти беззвучно, на выдохе, и застыл на месте, ошарашено смотря на нечто, поистине странное...
  В метрах тридцати от него в земле виднелась воронка...
  Воронка, как от неведомого взрыва, но при этом она была вся увита цветами, а в воздухе парила, переливаясь множеством красок, радужная сфера...
  Внутри же мирно спала какая-то красивая женщина...
  Ветер неведомым образом проникший за барьер, беспристрастно трепал ее каштановые волосы и легкое, светло-голубое платье...
  Грудь девушки мирно вздымалась, в такт биения ее сердца, что лишний раз доказывало, что она просто спит...
  Спит, паря в воздухе...
  Спит в окружении цветов и некой защитной магии...
  Пастырь подошел к сфере, ошарашено оглядываясь по сторонам...
  В его голове вертелась одна безумная мысль, и он искренне хотел, чтобы эта мысль оказалась правдой, а не злой игрой воображения или чьим-то злобным розыгрышем...
  Миклео материализовался рядом, равно, как и остальные серафимы...
  'Может ли это быть...' - неуверенно произнес он, осекшись на полуслове...
  'Не знаю, но, если это действительно та, о ком мы все подумали, то...' - осекся уже Сорей, отвечая на вопрос супруга...
  Света подошла к сфере...
  Она выглядела немного обеспокоенно...
  На ее чуть нахмуренном лице читалась тревога...
  'Это - достаточно сильный барьер!
  Он не пропускает скверну и с легкостью выдержит пламя дракона! Думаю, с ней все в порядке! Она просто спит! Видимо, это был единственный способ защитить ее от того, что здесь происходило!' - слегка неуверенно произнесла Света, внимательно осматриваясь по сторонам, в поисках угрозы или подтверждения неких своих опасений...
  'Ты, думаешь, это Слава сделал?' - наморщив лоб, спросил у нее Сорей, касаясь барьера и ничего не ощущая, словно его там и не было, а в воздухе парила всего лишь искусно созданная голограмма...
  'Вероятней всего так и есть! Потому, что в принципе - больше-то некому! Ну, если, конечно, у нас не нашелся еще один Пастырь помимо имеющихся двух, в совершенстве владеющий всеми стихиями!' - слегка усмехнувшись, с сомнением в голосе произнесла Сета, оценивая параметры барьера и его устойчивость к внешним факторам. Они ее явно удовлетворили...
  'Да! Верно! Слава ведь тоже, в некотором роде - Пастырь!' - хлопнув себя по лбу, воскликнул, запамятовавший этот немаловажный факт, Сорей...
  'В том то и дело, что в некотором роде, а - не Пастырь!
  Он - немного иное создание! И цели у него иные!' - мрачно произнесла Света, ежась от промозглого, пропитанного скверной ветра и чихая...
  'То есть, это действительно Муза?
  Моя мама?' - со слезами, набежавшими на его глаза, спросил Миклео, так же подходя и касаясь сферы...
  'Слава ведь говорил, что она еще жива!' - неверяще и при этом с надеждой в голосе произнес он, все еще гладя сферу...
  'Да, говорил! Но, он также говорил, что она может погибнуть! Видимо, печать с Камланна все же спала, и чтобы не позволить ей умереть, он и наложил на нее защитные чары!' - нервно произнесла Света, с опаской вглядываясь в притаившуюся среди камней тьму...
  'И? Что нам делать дальше? Оставить все, как есть, и идти вперед? Ведь, если мы пойдем, то она так и останется спать между жизнью и смертью, потерянная во времени, как члены клана Мейвина?' - траурным голосом спросил у спутников серафим, еле сдерживаясь, чтобы, не начать вновь плакать...
  'Да...
  Пожалуй, что ты прав...
  Но, в данной ситуации я считаю, что это единственный верный вариант!' - непреклонным тоном произнесла, как отрезала Света, внутренне сжав свою волю в кулак, дабы не дать слабину и не показать свою слабость перед всеми, особенности перед Пастырем и Миклео...
  'Я все еще надеюсь, что жители Элизии живы и поэтому, я думаю, что стоит развеять чары и отвести ее к ним!' - чуть дрожащим, от плохо скрываемого волнения, голосом произнес Сорей, с тревогой всматриваясь в мрачные лица спутников...
  'Но, это при условии, что они все всё же живы...' - докончил он, уперев взор в землю...
  'Но, мы ведь этого наверняка не знаем! И, до сих пор их не нашли! Отсюда следует неутешительный вывод - пусть остается спать дальше!' - неумолимо безапелляционным тоном произнесла Эдна, уперев руки о рукоять своего спектрального зонтика...
  'Но, Эдна...
  Это...
  Это - бесчеловечно!' - искренне возмутился Сорей, не согласившись с серафимой...
  'Бесчеловечно оставлять ее без защиты, в мире, пропитанном злом насквозь, когда поблизости рыскают Драконы и хема!' - жестко произнесла она, топнув ножкой и зло, посмотрев, на явно растерявшегося от подобного выпада, Пастыря...
  'Да...
  Думаю, что в чем-то ты права...
  Но, теперь я просто не знаю, как мне поступить...' - уже грустно произнес Сорей, подходя к супругу и обнимая его за плечи...
  'Миклео!
  Она ведь твоя мама! Что ты считаешь нужным сделать в этой ситуации? Что будет лучшим для нее?
  Я считаю, что тебе нужно это решать, как ее кровному родственнику!' - спросил у него Пастырь, одарив улыбкой, преисполненной скорби и печали...
  
  ***
  
  Миклео молчал...
  Он выглядел подавленным и сильно расстроенным...
  Было видно, что он мешкает, теряясь в ответе из-за нахлынувшего на него волнения...
  'Я...
  Я бы всем сердцем хотел бы, чтобы она проснулась...
  Но, я понимаю...
  Я понимаю, что сделай я так, я поступил бы эгоистично...
  А я...
  Я не такой! К тому же, возможно, произойдет чудо, и мы еще вернемся сюда...
  Вернемся все вместе, живыми и невредимыми! И, тогда...
  Тогда, сможем развеять заклятье, а пока...
  Пока, пусть она спит! Спит, в плену волшебных роз, как самая настоящая спящая красавица! Пусть спит в ожидании своего принца, что однажды обязательно за ней придет и освободит ее от ее вековечного сна! Пусть! Так, будет лучше! Ведь в этой сфере, ей ничего не угрожает!' - все же заплакал, не выдержав переполнившего его волнения, с болью в голосе произнес серафим, сжав руку Сорея...
  'О, малыш...' - тихо прошептала Лейла, нежно обняв немного всхлипывающего юношу, словно любящая мать, которую она ему и Сорею и заменила...
  Сорей тяжело вздохнув, произнес:
  'Если мы все же найдем элизийцев, то непременно скажем им, где она!
  Пусть они о ней позаботятся!'
  
  ***
  
  Внезапно все ощутили сильный толчок...
  Обуглившиеся строения внезапно завалились на бок и начали падать...
  Земля ощутимо задрожала, а где-то вдалеке послышался взбешенный рев Драконов...
  Небо заволокло жуткое зарево, на фоне которого проступил угрожающим лучом неотвратимости звездный путь, уходящий за облака...
  'И, что это такое, по-вашему, только что было?' - ошарашено спросил Сорей, нервно озираясь по сторонам...
  'Драконы передрались! Со скуки или еще от чего!' - нервно усмехнувшись, предположил Завейд, поправив, одолженную у Дезеля, шляпу...
  'Гм...
  Не похоже...' - с сомнением произнесла Эдна, напряженно всматриваясь вдаль...
  'Если память мне не изменяет, то там находятся мост Камелот и врата Камелота, ведшие к трону Эмпирея, когда Камелот еще был здесь...
  Также он назывался и троном Арториуса!' - задумчиво произнесла Света, материализуя свою глефу и нервно подергивая хвостами.
  'Чей трон?' - не понял Сорей, озадачено приподняв брови...
  'Арториуса! Древнего святого...
  Вероятней всего, бывшего первым пастырем и по факту их королем...
  Вот только, что-то все легенды, что были связаны с ним, были уж какими-то мрачными...
  Да и я помню - слишком много ужаса было в те времена...' - произнесла Света, слегка покривив душой...
  Что именно не так, уточнять Сорей не стал, сочтя, что у нее есть на это свои причины...
  'Не пойму, как ты можешь это помнить? Ведь ты, по сути, сама еще ребенок?!' - искренне возмутился Миклео, тоже нервно дернув уже своим хвостом...
  'Я...
  Я помню...
  Помню, потому, что как дух - вне тела прожила почти что, все эпохи этого мира...
  То же было и со Славой...
  У нас - молодые тела, но древние души...
  Мы не то, чем кажемся...' - с грустью произнесла она, вновь сокрыв часть правды...
  Ведь знание о ее прежнем имени, как первой Леди Катастроф, наверняка, принесло бы дополнительную массу проблем, а ей совершенно не хотелось бы, чтобы ее спутники узнали бы об этом темном пятне в ее биографии...
  Миклео завис, в шоке смотря на помрачневшую и напрягшуюся Свету...
  Он почему-то ей не поверил, но почему - понять так и не смог...
  'Н-да...
  Дела...
  Я и не знал, что такое вообще возможно...' - произнес Завейд, задумчиво глядя на руины домов...
  'Мир на грани уничтожения...
  Он сейчас наиболее близок к нему, впервые за все эти эпохи...
  Поэтому подобное будет происходить чаще! Будет происходить не только то, что уже происходит, но и нечто за рамками нашего понимания...' - произнесла Света, помрачнев...
  Лейла ободряюще положила ей руку на плечо...
  Света лишь печально улыбнулась...
  
  ***
  
  Внезапно земля содрогнулась с новой силой, и на горизонте возник столп света, чудовищным потоком устремляясь куда-то в небо...
  Это было похоже на вихрь и огромный, в полнеба плазменный цветок, который внезапно решил улететь куда-то далеко, в непроглядную бездну космоса...
  Он так и завис в воздухе...
  Огромный, сияющий, торжественный, он танцевал, сверкая, и словно напоминая о том, что в мире есть что-то воистину прекрасное, нежели его повседневные краски, окрашивающие скучные будни в бренность бытия...
  'Что это?' - потрясенно прошептал Сорей, с ужасом вглядываясь в небо...
  'Врата в Эдем...
  Вернее...
  В Эмпириум...' - почернев лицом, произнесла Света, сжав глефу в кулаках...
  'Космический лифт, если уж быть точной...
  Дорога ангелов, тропа богов...
  Называй, как хочешь! По ней не могут подняться люди, но могут серафимы и...
  Пастырь...
  По всей видимости, события происходят очень стремительно, опережая нас не на шаг, а на десять шагов! И, нам лучше поторопится! Хельдальф, вероятней всего, там...
  Там, где цветет Роза Ветров...
  Там, где встречаются души...' - произнесла Света, в отчаянии глядя в зовущую снежную даль...
  'Там - Драконы и их много...
  Возможно, что там Велеслав, но я не до конца уверен...' - чуть растерянно произнес Завейд, также смотря за горизонт событий...
  'Невозможно! А...
  Кто...' - воскликнул, путаясь в своих мыслях Миклео...
  'Еще как, возможно! Вероятней всего, серафимы из деревни так же там!
  Они ведь не трусы! Просто так мириться с уничтожением Элизии они не стали бы!
  Они непременно пошли бы мстить за свои дома! Как ни как, это - дело чести!' - мрачно усмехнувшись, произнесла Эдна, помахивая зонтиком перед носом бледного, как мел, Миклео...
  
  ***
  
  Сорей напряженно вглядывался в горизонт, ему совершенно не нравилась вся эта свистопляска и светопредставление...
  'Я не знаю, сможем ли мы убить хотя бы одного Дракона, но думаю, стоит попробовать! Ведь мы уничтожили уже несколько сотен тысяч хема! Так что, шанс у нас есть!' - произнес он холодным, полным мужества голосом и неугасимой верой в глазах...
  'Слава...
  Я немного волнуюсь за него...' - поджав на мгновение губы, произнес он, с неизбывной тоской взглянув на огненный цветок в грозовом небе, что горделиво выглядывало из-за горного перевала Камланских гор...
  'О нем незачем волноваться! Из нас - он сильнейший! Можно сказать - он просто развлекался, когда был с нами! Так сказать, поднимал себе настроенье! Ничего больше!' - с сарказмом, чуть цинично произнесла Эдна, прищурившись и пнув мелкий камешек, упавший ей аккурат под ноги...
  'Не сказал бы...
  Но, все же, как-то мне не спокойно на душе...
  Тревожно...' - все еще хмурясь, произнес Сорей, с тревогой глядя вдаль...
  'Ах, да...
  Санктус Фламма и Бенедиктус Тенебраэ - мои истинные имена!' - внезапно, вспомнив о чем-то важном и благополучно забытом ранее, произнесла Света, вздыбив и распушив оба пушистых хвоста, под слегка ошарашенный взгляд Пастыря и остальных спутников...
  'Рано или поздно, но моя сила тебе понадобится!' - тяжело вздохнув, произнесла девушка, чьи черные, как смоль волосы, внезапно стали белее арктических льдов...
  'С-света?! Ч-что с тобой?' - заикаясь от испуга, спросил Сорей у серафимы...
  'Да ничего! Печати, что сдерживают мою силу, понемногу ослабевают! И, поэтому я становлюсь ближе к своей истинной сути! К свету и к тьме! Ведь свет - это тьма, а тьма это - свет!' - задорно смеясь, произнесла она, лучезарно улыбнувшись обомлевшему Пастырю, расправляя такие же зеркальные, как и у Велеслава крылья...
  На них, весело искря, скакали солнечные зайчики, ничуть не заботясь о том, что солнца, как такового не было, а огненный цветок цвел почти, что у самого горизонта...
  'Что ж...
  Раз мы все всё уже выяснили, тогда - идемте!' - так же лживо-весело произнес Завейд, переключая внимание окружающих с темы печатей, а тем самым и от истинной личности Светы, ведь как никак, но он знал, кем она являлась в прошлом...
  Знал, но бережно хранил ее тайну, сочтя, что секрет Инномината, должен уйти вместе с ним в могилу...
  'Да, идемте...' - произнес Сорей, направляясь к свету...
  'Пожалуйста, дождись меня, мама!..' - тихо произнес Миклео, исчезая в душе Сорея, коснувшись на прощанье радужной сферы мечты...
  'Миклео...' - тоскливо-горестно протянул Сорей, ощущая и разделяя истинные чувства серафима...
  Ему стало плохо, но он поборол эту неизбывную грусть...
  Поборол, найдя в себе силы жить и двигаться дальше...
  'Простите, ребята...
  Прости - Муза...
  Я не могу тебе ничего обещать...
  Я даже себе ничего обещать не могу...
  И ты, Миклео, тоже прости меня за все...' - тихо произнес он, направляясь к еле видному на горизонте мосту, когда серафимы вновь скрылись в его теле...
  Муза продолжила спать...
  Расправив крылья, в небе парил Маотеррус, а из багрового ока Луны раздавался замогильный смех Хтонида, гибнущий на священном мече Велеслава...
  Ад ждал своих жертв...
  Ночь торжествовала...
  Лето закончилось...
  Настала зима...
  
  ***
  
  'Отраженье обмануло, не оставило следа, на руке судьбы осталась лишь жемчужная слеза...
  Море синее шептало песню неги и любви, чайкой белою кричало сквозь осколки тишины...
  
  Я мечтал найти спасенье, отыскать его в тени, но разрушилось мгновенье и осыпались мосты...
  И теперь, одетый в негу, в звездный омут снежных снов, я стою, ища безмерно, ту - кого зовут Любовь...
  
  Брезжит маятник печальный, льет свой скорбный свет Луна, и пылает окаянный скол священного меча...
  Он в моем остался сердце навсегда, оставив рану... Я стою одетый в тризну, как в сиянье чистый разум...
  
  Я гляжу туда, где в небе брезжит призраком любовь, где Дракон осенней неги скрыл от всех земной закон...
  Я гляжу, а время мчится, как степная кобылица, предо мной мчась волной...
  Ей твержу я непрестанно: Я не твой, не твой, не твой...' - плакал небосклон...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Интермедия 51***
  
  ***
  
  *In cras*
  
  ***
  
  *Камланн/Ластонбелл*
  
  ***
  
  Тьма отступила...
  Отступила внезапно...
  Она вновь ощутила себя частью мира...
  Ощутила и осознала, что парит...
  Парит, буквально лежа в воздухе...
  Она помнила...
  Помнила все, что было раньше...
  Помнила то, что произошло недавно...
  Помнила, как отдала свою жизнь, чтобы создать барьер...
  Помнила, как он пал...
  Помнила, как на нее напали демоны и как ее спас странный серафим...
  Помнила, как провалилась в сон...
  Сейчас же жизнь вновь возвращалась к ней...
  Возвращалась, продираясь сквозь заросли неизвестности...
  Затрепетав, ее глаза открылись...
  В тот же миг сфера, защищающая ее от внешнего мира, исчезла, и ее охватил свет...
  Еще один миг и она осознала, что уже не парит, а лежит...
  Лежит у входа в город...
  Сознание было слегка затуманено долгим и беспробудным сном, хоть и прерванным недавно на краткий миг...
  Она чувствовала себя немного истощенно и утомленно, ведь она многие годы поддерживала духовный барьер над Камланном...
  Поддерживала, буквально служа ему живой печатью...
  
  ***
  
  Муза села и потерла глаза, слегка похлопав себя по щекам, а затем, опираясь на посох, встала и с легким удивлением воззрилась на раскинувшийся перед ее взором полис...
  'Ластонбелл...' - тускло пронеслось в сознании...
  'Но, как? Как я здесь оказалась? И...
  Почему? Это воля серафимов? Маотеррус перенес меня сюда? Но, зачем? Для чего?' - она терялась в догадках...
  Чуть пошатываясь, слегка неуверенной походкой она побрела к городу...
  Побрела туда, куда стекались вереницы повозок и конных экипажей...
  Ей показалось, что город готовился к войне или проводил некий праздник...
  К сожаленью, она не знала, так ли это на самом деле или нет...
  Она просто шла...
  Шла туда, где, как она видела, были люди, а значит, были и ответы на все ее вопросы...
  Внезапно оглянувшись, она поймала краем глаза сверкающую в небе тень...
  Ей показалось, что нечто великолепно-сияющее улетело, взмыв высоко за облака...
  'Дракон...' - внезапно поняла она...
  'Лорд Маотеррус...' - с облегчением, и с чуть нежной, печальной улыбкой благодарности подумала она о Драконе, даже не думая том, что это мог быть кто-то иной...
  'Да, Лорд Маотеррус...' - с благоговейным трепетом вновь прошептала она и повернувшись, все так же неспешно пошла к городу, туда, где она подозревала, ждала ее её судьба...
  Ждала, ведь ее жизнь только начиналась, и она была свободна от чар и от Камланна...
  Свободна! А это означало только одно - она сможет, наконец-то, увидеть сына!
  И, сможет прожить свою жизнь счастливо, на полную катушку, воспользовавшись полученным вторым шансом!
  
  ***
  
  Над городом пели, порхая, элисарки, а в аметистовых глазах девушки расцветала, распуская свои крылья, прекрасная роза надежды...
  Расцветала та, что сулила даровать миру свое прекрасное и благодатное лето...
  Лето, ниспосланное на мир божествами-эмпиреями...
  Ее жизнь только начиналась, а бой Пастыря с силами зла все еще продолжался и отнюдь не спешил идти к своему логическому концу, ведь зло всегда находило пути к отступлению и всегда играло нечестно...
  А это означало, что битва добра со злом обещала быть долгой...
  Элисарки продолжали летать, и их звонкая песня весны хрустальной музыкой разносилась по полям и весям...
  Разносилась, радуя жителей и оповещая их о скором и неотвратимом наступлении столь долгожданного времени года...
  Ведь тьма, что властвовала в их мире бесцеремонно и безнравственно, свела с ума все сезоны, вызвав аномальную погоду по всему континенту, буквально утопив его в своем проклятом дожде...
  Маятник вселенной продолжил свой бег, а стрелка на часах судьбы застыла за минуту до беды...
  
  ***
  
  'Переливалися огни, касаясь нежно сердца,
  И на осколках простоты кружилась мирно вечность...
  Сверкали блики, как заря и славил мир последнего царя,
  Когда исчезла навсегда из мира неизвестность...'
  - лето пело птичьими голосами...
  Пело, встречая пробужденных...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Интермедия 52***
  
  ***
  
  *In cras*
  
  ***
  
  *Ластонбелл*
  
  ***
  
  День начался, как обычно...
  Рутина, рутина, рутина, и еще раз - рутина...
  Ничто не предвещало того, что произошло...
  Но оно, все же, произошло...
  Его брат воскрес из мертвых...
  Воскрес, вместе с пропавшими без вести горожанами и отправившимися с ним в разведку людьми...
  Нет, конечно, сначала он не поверил донесению, но когда Борис переступил порог штаба, он поверил...
  Поверил раз и навсегда, сразу же и безоговорочно...
  Поверил своим глазам и своему сердцу...
  Поверил, и именно поэтому молнией вылетел из-за стола, и буквально закружил младшего брата в объятьях...
  Борис просипел нечто вроде:
  'Полегче! Задушишь!', - но Сергею было глубоко по барабану...
  Его брат вернулся живым из когтей смерти и теперь вновь был вместе с ним...
  Правда, выглядел он все же несколько странно, если не сказать странновато...
  Весь белый, взлохмаченный и слегка помятый, словно перед тем, как прийти в штаб, по нему промчалось такое вот миленькое и маленькое стадо упитанных кабанчиков, благо не слонов, что в их краях, на счастье Бориса, отродясь, не водилось...
  Борис объяснил, что его вид - это последствие спавших чар, что на него и на его людей наложила кардинал...
  Его интересовало, что же все-таки произошло и главное - когда...
  Он видел, что в городе явно был траур, но он так и не понял по кому...
  Сергей же, в свою очередь, рассказал, что ночью некими неизвестными лицами, априори ассасинами, был вероломно и зверски убит наследник престола - кронпринц Конан...
  И, что император, в связи с этим грустным для страны событием и для себя, в частности, находится в глубокой печали, а еще...
  Еще кардинал Фортон совершила самоубийство...
  Совершив его по некой, не вполне понятной, причине...
  Видимо, все же осознав, что является злом и, не вынеся этого, так как в ней все же оставалась крупица человечности, свела счеты с жизнью...
  
  ***
  
  Борис особо в это не поверил...
  Он прекрасно помнил чарующие глаза надменной колдуньи, носившей гордый сан - кардинал...
  Его передернуло, но он здраво рассудил, что это справедливое и заслуженное наказание!
  Что это - ее расплата за грехи...
  Он тоже был счастлив...
  Счастлив и, наконец-то, спокоен за судьбу империи...
  Он понимал, что придется проводить выборы и вероятно избирать временное правительство, после скорой смерти императора, но он справедливо рассудил, что они справятся!
  Их народ - не лыком шит и не с таким сталкивался!
  Брат налил ему целую кружку вина и недолго думая, Борис буквально выпил ее залпом, а затем завис...
  Завис, ошарашено уставившись в дверной проем...
  Он завис, пораженный буквально в самое сердце...
  Он так и не понял, откуда явилось это чудное виденье, и что это именно оно поразило его в самое сердце, в самую глубину его души...
  Поразило своей изящной стрелой Амура...
  Поразило, украв здравомыслие вместе с трезвостью...
  Девушка, опираясь на изящный, увенчанный перышками и огромным изумрудом жезл, стояла в дверях...
  Стояла и словно сияла...
  Сияла мягким, золотым светом, а затем плавно осела, теряя сознание...
  Опомнившись, Борис стремглав бросился к ней и поймал на лету, буквально у самого пола...
  'Миледи, что с вами?' - обеспокоенно спросил он у прекрасной незнакомки...
  'Ох...
  П-простите...
  Я...
  Я просто слишком сильно устала...
  Это все печать...
  Я отдала слишком много сил для ее поддержания...' - слабым голосом произнесла она, опираясь о сильную руку Бориса...
  'Я - Муза! Жрица лорда Маотерруса и сестра Пастыря Михаила!' - встав, представилась девушка...
  'Сестра Пастыря? Странно...
  Я считал, что у нас только один Пастырь - Сорей...' - несколько пространно и удивленно, приподняв бровь, произнес Сергей, чуть нахмурившись и вспоминая, что брата Сорея зовут Велеславом, а не Михаилом, на случай, если она все же имела в виду его...
  'Сорей?..
  Кажется, так звали сына Селены...' - на миг, задумавшись, произнесла Муза, приложив пальчики в подбородку и попытавшись вспомнить, как точно звали младенца, которого Селена, вручила Зенрусу перед смертью...
  'Сколько...
  Сколько лет прошло? Скажите, сколько я пробыла вне времени? Когда пал Камланн?' - в порыве отчаяния, схватив за куртку Бориса, почти прокричала она со слезами на глазах, глядя на порядком растерявшихся мужчин...
  'Я ищу ответы!
  Я хочу знать, почему Лорд Маотеррус перенес меня через полконтинента! Я не знаю, с какой целью он это сделал! Видимо, у него были причины доставить меня сюда! Поэтому я пришла к вам, чтобы узнать причину произошедшего! Как сестра Пастыря, я нахожусь вне политики!
  Я служу лишь Эмпиреям и миру! Поэтому скажите мне - сколько прошло времени!
  Я защищала мир от тьмы, затаившейся в Камланне! И я действительно не знаю, сколько лет прошло!
  Я на самом деле не знаю!' - плача произнесла она...
  Борис, растроганный подобным, аккуратно проводил ее к креслу и протянул салфетку, не найдя у себя платка, так как был весь в мраморном крошеве...
  'Я...
  Я потеряла своего ребенка! И я до сих пор не знаю, жив ли он или нет! Последний раз, когда я его видела, он переродился в серафима!
  Его забрал владыка грома и молний - лорд Зенрус! И...
  И больше я его не видела...' - смахивая слезы салфеткой, произнесла Муза, всхлипывая...
  'А как его звали?' - внезапно насторожившись, произнес Сергей, почуяв неладное...
  Девушка определенно ему кого-то напоминала, но кого именно, понять он пока толком не мог...
  'М-моего сына...
  Звали...
  Его...
  Его звали...
  Его звали Миклео!' - заморгав, произнесла, сверкающими от слез глазами, взглянув на помрачневшего Сергея...
  'Та-а-а-ак...' - протянул генерал, садясь обратно за стол и наливая себе, брату и девушке выпить, а после, складывая пальцы домиком, и вперивая в нее взгляд своих серых, как буря глаз...
  'Я знаю вашего сына - леди! Видел его совсем недавно! Гм...
  Могу вас порадовать!
  Вы стали бабушкой! У него два очаровательных ребенка! Дочку зовут Примулой, и сына - Эдельвейсом...
  Он оставил их на попечение торговой гильдии, что занимается снабжением всего континента продовольствием и прочими товарами...
  Не беспокойтесь, малыши в полной безопасности и в надежных руках! У него были на то веские причины!
  Он вместе с Пастырем Сореем и его оруженосцами сейчас пытаются избавить континент от зла! Насколько я знаю, у него все в порядке!' - произнес генерал, делая глоток из кружки...
  'Избавить мир от зла...' - растерянно протянула, на миг задумавшаяся, Муза...
  'Он хочет убить Георга? Но...
  Но это - невозможно! Мой брат проклял его бессмертием!
  Его...
  Его невозможно убить! О, мой мальчик!
  Его убьют! Убьют во второй раз!' - в ужасе воскликнула она и вновь залилась слезами, уткнувшись в куртку, все еще пораженного ее красотой, Бориса...
  'Не плачьте, леди Муза!
  Я думаю, с вашим сыном все будет хорошо!
  Он в надежных руках, если он путешествует вместе с Пастырем!' - обнадеживающе произнес Борис, нежно ей улыбаясь...
  'П-правда?
  Вы, правда, так думаете?' - с трепещущим, полным слез взглядом и надтреснутым голосом, произнесла Муза, вновь схватив Бориса за куртку...
  'Да, будьте уверены!
  Я знаком с Сореем!
  Он вашего сына никому в обиду не даст! И знаете, что раз вы родственница тех малюток, то думаю, нам стоит отвести вас к ним! Все же - вы их бабушка!' - чуть улыбнувшись, произнес Сергей, видя, что она не лжет, и задумчиво глядя на, по-дурацки улыбающегося, брата...
  'Да, я думаю, это будет правильно!..
  Может, я и потеряла сына, но терять внуков я не хочу!
  Я...
  Я позабочусь о них, но сперва, я все же, хотела бы узнать, какой сейчас год на дворе и сколько сейчас лет моему сыну?
  Кто сейчас у власти? Нет ли войны между Роландом и Хайлендом?' - взяв себя в руки, произнесла леди, еле сдержавшись, чтобы не спросить, зачем генералу накладные ушки...
  'Ну, насчет вашего сына, я не знаю, но Пастырю сейчас восемнадцать-двадцать, это точно! Сейчас все еще продолжается великая Эра Хаоса! Наследник престола Роланда принц Конан мертв...
  Его убили неизвестные этой ночью! Так же наш кардинал - Рунетта Фортон - тоже мертва, она не смогла вынести тягот жизни и наложила на себя руки!' - мрачно произнес Сергей, делая очередной глоток...
  'О, бедняжка! Как ее коллега - жрица, я сочувствую ей!' - произнесла, шокированная Муза, прижав ладошку к устам под все еще тяжелый взгляд Сергея...
  'По слухам, Камланн был сожжен в ходе конфликта между нашими странами около двадцати лет назад...
  Так, что делайте выводы! Ах, да, из-за переизбытка злобы, на континенте империи Хайленд более не существует! На ее месте, сейчас кипящее море лавы, из-за родившегося вулкана...
  Жители спаслись!
  Их спас Пастырь и его люди...
  По крайней мере, по слухам, но, как стало известно, спаслись не все...
  Из королевской диаспоры Хайленда, к примеру, уцелела лишь принцесса Алиша...
  Но она - одна из оруженосцев Пастыря и совершенно не заинтересована в восстановлении своего королевства!
  Она хочет прожить жизнь обыкновенной девушки, а не кронпринцессы погибшего государства! И я ей в этом помогу! Как ни как, она мой добрый друг!' - чуть улыбнувшись, произнес Сергей...
  'Рад за тебя!' - внезапно произнес, распознавший подтекст, окончательно отмерший Борис...
  'Ну, что ж, предлагаю выпить за встречу и почтить светлую память 'невинно убиенного' принца Конана! А также, за наше коллективное освобождение от сил зла и жутких тенет проклятья!' - чокнувшись с Музой, произнес он...
  'Да...
  Выпьем...' - тихо произнесла леди, делая глоток из бокала...
  'Мне казалось, что при исполнении не пьют...' - задумчиво произнесла она, принявшись вертеть его в руках, любуясь его багрово рубиновыми искрами...
  'Сегодня можно! Император, в связи с панихидой, велел всем выпить за его сына!' - нервно произнес Сергей, смотря на кубок...
  'О...' - понимающе протянула Муза, осознав всю трагичность ситуации...
  'Ну, тогда ладно!
  Я подумала, что вас могут наказать за это!' - добавила она, указав на графин...
  'Что вы, миледи? Увольте! Некоторое время в нашей стране было запрещено пить воду из-за ее нечистоты! Все, от мала до велика, пили слабое вино!' - чуть весело от вина, произнес Сергей, подмигнув Музе...
  Муза слегка удивилась, кажется, она слышала о чем-то подобном, но вовремя не вспомнила об этом факте...
  'М-м...
  Леди, вы сказали, что Пастырь Михаил проклял некоего Георга бессмертием...
  Это, как?' - как бы невзначай, невинно поинтересовался у Музы Борис...
  Чуть помолчав и все так же вертя бокал в руках, смотря в землю, жрица произнесла:
  'Мой брат принес в жертву Эмпиреям моего, умирающего от ожогов, сына...
  Принес его в жертву, пронзив его сердце кинжалом, и... сгорел...
  Сгорел заживо...
  Сгорел, в обрушившемся храме Камланна, чьим основателем, равно, как и города, он и являлся...
  Он наложил проклятие Вечного Одиночества на своего лучшего друга, как и вы, бывшего когда-то генералом Роландской империи, Георга Хельдальфа...
  Наложил проклятье на бывшего друга, который предал моего брата и убил всех жителей Камланна...
  Он даже не пощадил свою беременную жену - Селену, отдав ее на растерзанье своим подчиненным...
  Я знаю, что проклятье сделало его Властелином Бедствий...
  Но, о его дальнейшей судьбе мне ничего неизвестно...
  Я служила живой печатью для деревни Истока и освободилась от чар только сейчас...
  Возможно, только возможно, зла в мире стало меньше...' - произнесла и опустила полупустой бокал на стол...
  Поставила и с затаенной надеждой посмотрела на Бориса и Сергея...
  'Думаю, вы заблуждаетесь, миледи...
  В мире сейчас творится самый полный раскардаш! Одно только нашествие Драконов чего стоило! Да, и Пастырь у нас один! Ан, нет! Вру!
  Их у нас двое! Второй, вроде, как запасной! Но, как я понял, весь груз этого кошмара обрушился с лихвой на его плечи и ему, и никому иному, придется решать все проблемы мира! Решать их и забирать на себя всю его скорбь!' - печально произнес Сергей, тяжело вздохнув и взглянув в окно на восток туда, куда с рассветом ушел караван, за белые горы, за сизый туман...
  'Если генерал действительно бессмертен, то это действительно может стать проблемой! Но, я думаю, все образуется! Как один из тех, кто связан с судьбой этого мира, я могу сказать - у нас есть шанс на победу и на светлое будущее! Действительно есть! Ведь Пастырь не один! С ним те, кто может изменить ситуацию к лучшему! Что ж, леди Муза, давайте я проведу вас к 'воробьиным перьям'!' - произнес он, вставая...
  'А я, пожалуй, составлю вам компанию!
  Мне хочется подышать свежим воздухом! Развеяться! А то засиделся и слегка запылился я в этих стенах! Да и проклятье горгоны сказалось! К тому же, нечасто встретишь таких прекрасных и милых дам, как вы!' - внезапно произнес Борис, поцеловав руку смутившейся подобным жестом Музы...
  'Что ж...
  Я согласна!
  Я только за! Отведите меня к моим внукам!
  Я очень надеюсь, что мой сын все же вернется живым и здоровый!' - произнесла она, думая над словами Сергея и гадая, кто же является матерью малюток, и где она сейчас...
  'Я тоже надеюсь, что все образуется, и мы все будем счастливы! Ну что ж, после вас!' - произнес Борис, пропуская леди вперед...
  Они вышли из штаба...
  Вышли в мир...
  В мир, залитым солнцем...
  Сергей думал, как сказать Музе, что его сын женат на Пастыре и что дети не совсем обычны...
  Он решил сделать ей сюрприз, поняв, что она видит его звериную ипостась, но стоически молчит...
  Понял и решил не поднимать эту тему, так как спутники Пастыря, вероятней всего, ей и так все расскажут, когда увидят...
  Они шли, а над ними вновь светило солнце...
  Дождь, словно испугавшись благодати Музы, трусливо спрятался за тучами и перестал лить...
  А где-то далеко, на востоке, тлели погребальные костры для тех, кто пал в неравной борьбе со злом...
  На месте Хайленда кружились, окутанные смертью и тленом Драконы...
  Кружились Драконы, сотканные из людских страстей...
  А Пастырь и его спутники продолжали свой путь в неизвестность...
  Продолжали, идя вслед за видимой только их взорам звездой...
  И звезда упала...
  
  ***
  
  'Счастье, сверкая, летело по небу, лилось хрустальным дождем,
  Мы окунулись в волшебную негу, краски разлив вечерком!
  Мы танцевали танго со смертью, в блеске зари горя!
  Мы танцевали, а буря сквозь ветер пела, себя не щадя!
  
  Счастливы были, безумно красивы, одеты в лучи дождем!
  По лужам бежали, смеялись дерзко, свою прославляя любовь!
  Мы верили в чудо и верили людям! Ведь вера нужна всем живым!
  Но пламя надежды исчезло неспешно, мечту, подарив другим...
  
  Теперь мы блуждаем, несемся по краю и в синюю бездну глядим!
  Ведь счастье-плутовка, шальная девчонка, как мир на земле - эфемерна, как дым!
  А счастье летело, сверкало, галдело! Дарило себя всем живым!
  А мы, улыбаясь, махали руками, и вечно смеясь, прославляли, прекрасную сказками жизнь...' - звонко пел бриз...
  ***Мечта 68***
  
  ***
  
  *Камланн*
  
  ***
  
  In cras*
  
  ***
  
  Усталость...
  Монстры...
  Боль от смога...
  Свет, плазмой льющийся с оскверненных небес и...
  Рев чудовищ...
  Рев, доносящийся откуда-то из космической неизвестности...
  Вот все, что чувствовал и видел Пастырь, идя по каменным плитам некогда великого архитектурного комплекса, а сейчас представляющего собой лишь развалины и обугленные руины...
  Руины, в которых, то тут, то там виднелись провалы и каверны, заполненные все еще дымящейся кислотой...
  Повсюду лежали кости тех, кому довелось ступить на этот мост и распрощаться на нем с жизнью...
  Сорея мутило...
  Он чудовищно устал убивать лезущих из всех щелей и дыр хема, но он упорно шел вперед, километр за километром, миля за милей...
  Его вело, как пьяного, когда он подошел к арке входных врат трона...
  'Громадина...' - впечатлено протянула Света, запрокидывая голову, чтобы рассмотреть все его величие...
  'Согласен, что-то в этом есть...' - так же, как и Света, измученно произнес Завейд...
  Сорей же промолчал...
  Ему совершенно не нравилось это место...
  Эдна с Миклео полностью разделяли его мнение, с ненавистью глядя на покрытые мраком стены...
  
  ***
  
  Он вошел внутрь...
  В коридоре, отчего-то узком, но довольно высоком, горел призрачный свет...
  Камень хрустел под ногами...
  Хрустел, разваливаясь замшелой и потускневшей от времени, крошкой...
  В узких бойницах ветер трепал оставшуюся еще с прошлых эпох и чудом уцелевшую паутину...
  Нигде не было ни души и намека на чье либо присутствие, но скверна буквально пропитала все это место...
  Сорей сполз по стенке...
  Он буквально задыхался...
  'Хема! Вот же ж, хема! Если я что-то не сделаю, то просто не смогу пройти дальше!' - произнес он, в сердцах сплевывая кровь...
  'Назови мое имя и тебе станет немного легче!' - произнесла Света, откуда-то, из глубины подсознания...
  'Ты, уверена, что это поможет?' - с сомнением спросил Миклео, оттуда же...
  'Да, иного варианта все равно нет! У меня устойчивость к тьме, дарованная обоими моими именами! Но сейчас лучше всего подойдет первое!' - произнесла девушка с легкой ноткой теплоты в призрачно-эфемерном голосе...
  'Что ж, тогда так и поступлю...' - устало произнес Сорей, смахивая, выступивший и заливающий глаза, пот...
  'Санктус Фламма!' - произнес он, призывая камуи...
  
  ***
  
  Дышать действительно стало легче, но от этого острее стала ощущаться тьма и вся ее грандиозность, давящая на мир...
  'Ох, Света! Это просто невыносимо! Как ты вообще живешь с таким грузом на плечах?' - потрясенно-пришибленно прошептал он, изможденно вглядываясь в тьму...
  'Как-то живу...' - хмуро усмехнувшись, пространно произнесла она, паря за его плечами...
  'Просто не заморачивайся по пустякам и иди вперед! Наша цель где-то там - впереди!' - вновь произнес ее бестелесный голос...
  Сорей, собравшись с силами, пошел дальше...
  Он не видел и не знал, что за ними все это время следили множество злых и голодных глаз...
  Глаз, пропитанных кровью и всепоглощающей ненавистью...
  Не видел безумия на их клыкастых мордах...
  Не видел тьмы, стекающей с их когтей...
  Он не видел всего этого, но всеми фибрами души ощущал клубящееся вокруг миазмное зловоние и скверну малосердечия...
  Он вошел в зал, когда дверь за его спиной внезапно исчезла, как и выход с другой стороны...
  'Что за...' - ошарашено, воскликнул опешивший Пастырь, метнувшись к монолитной стене...
  'Ловушка!' - с мрачным сарказмом в голосе подытожил Завейд, материализуясь...
  'И, что дальше?' - спросила Эдна, помахивая зонтиком...
  'Предлагаю выломать дверь или пробить стену!' - рационально предложил Завейд, покосившись на хмурую, как тучка Эдну...
  'Кстати, вам не кажется, что становится труднее дышать?' - с тревогой в голосе произнес он...
  'Не, Завейдик, у тебя приступ клаустрофобии!' - кисло усмехнувшись, подколола его Эдна, меланхолично пнув, попавшийся ей камешек...
  'Не то, чтобы я боялся замкнутых пространств...
  Просто...
  Просто, мне действительно кажется, что с воздухом, что-то не так...' - неуверенно произнес он, принюхиваясь...
  'Да, и - правда! В воздухе, что-то есть! Вероятней всего, это какой-то специальный газ, направленный и против людей, и против серафимов!' - внезапно произнесла Лейла, также ощутив неладное...
  'Нам нужно выбираться отсюда, и как можно скорее!' - встревожено воскликнула она, ощупывая монолитную стену...
  'Хорошо! Я попробую пробить стену! Отойдите все! Это может быть не безопасно! Хефсин Юлинд!' - воскликнул Сорей, используя силу Эдны и развеивая камуи Светы, но стена не поддалась, отозвавшись каким-то жутким, медным звоном, словно в насмешку над ними...
  'Что за хема? Из чего оно сделано?' - произнес Завей, также по ней постучав...
  'Видимо, из какого-то серафимического искусства или мифрила!' - предположила Эдна, дематериализуясь...
  'То есть, нам не пробить стену просто так?' - уточнил Сорей...
  'Надо пробовать!' - мрачно произнесла Света, сжав кулаки и помрачнев...
  
  ***
  
  Сорей менял камуи...
  Менял, используя все, что у него было...
  Он пытался комбинировать атаки и бить в одну точку...
  Бить туда, где ранее была исчезнувшая дверь и в стены, но безрезультатно...
  Он не заметил, как стал понемногу проваливаться в сон, а когда понял, было уже поздно...
  Серафимы потеряли сознание чуть раньше, а затем во тьму провалился и он сам...
  Пастырь не знал, что жрецы-хема захохотали, как безумные, созерцая происходящее с безопасного расстояния...
  Они уже знали, что они сделают с Пастырем и его компаньонами...
  Серафимы, так же, как и Пастырь, без сознания лежали на каменном полу...
  Лежали и не знали, что за участь была им уготована...
  Не знали, а палачи тем временем вели свою беседу...
  
  ***
  
  'Оставь их там, минут на десять! Пусть хорошенько продышатся! А после их можно будет брать без каких-либо проблем!' - произнес один из хема...
  'А, если сдохнут?' - неуверенно спросил другой, воззрившись на товарища...
  'Ну, сдохнут, ну и хрен с ними! Владыке меньше мороки!' - похабно заржав, произнес первый...
  После, они уже вместе гнусно заржали, празднуя свою победу над силами добра и света...
  Над троном бушевала ужасная гроза и молнии били почти каждую секунду...
  Начался ливень, и очертанья призрачного замка скрылись за стеной черной, как смоль, воды...
  Начался 'последний день Помпей'...
  
  ***
  
  'Наивность стоит много, порой, как целый мир, но шанс перемениться - порой необходим!
  Что может быть ценнее, любовь аль доброта? Решать должна, наверно, вселенская душа!
  Летит, крутясь неспешно, Фортуны колесо, а маска красной смерти, смеется нам в лицо!
  Уж ворон прочирикал, безумно прокричав, ведь в бездну вод вернувшись, волшебный меч упал!
  
  Дороги изменились, все поросло быльем, и правят бал вампиры, затеяв жуткий спор!
  Несется все ж небрежно во тьму живых душа и колесо вселенной уже сошло с ума!
  У битого корыта, в лохмотьях от вчера, сидит, играя гимны, иллюзия дождя!
  То колесо разбито, мы короли его, уж чаши зла испиты, а дальше... Дальше, что?
  
  Твердит безумный вечер, пугая воронье, но время быстротечно, молчит за серебро!
  Смеется непрестанно осколок доброты и омут снов в тумане, горит огнем любви!
  Среди болот блуждает великий Йольский кот, он с Гармом древним лает, глядяся в бездну вод!
  Ладью несут туманы на спящий Авалон, там Нимуэ встречает, седой от тьмы, Харон!
  
  Пройдут, промчав столетья, изменится земля и в годы лихолетья вернут в мир короля!
  Падут тенета смерти, глаза Артур откроет и будет снова лето гореть в его короне!
  Покуда же, до срока, спит древности герой! А меч его волшебный парит в огне из слов...
  Из камня иль пучины, отныне не достать! Ведь двери междумирья теперь - не отыскать!
  
  Сокрыта дверца в сказку, соткат узор волшебный и на замок мгновений закрыт чудесный край!
  Ведь потерял, беспечный, свой шанс и свой Грааль, влюбившись в Гвиневеру, Озерный Рыцарь встарь!
  Но верим мы, однажды исчезнет колдовство! И Авалон священный вернет нам всем его!
  Ведь меч достать из камня, по правде, нелегко! Доставшим, станет жарко - Закон - клинок его!'
  - с болью пропела тишина...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Интермедия 53***
  
  ***
  
  *In cras*
  
  ***
  
  *Ластонбелл*
  
  ***
  
  Тьма вилась в воздухе...
  Я была зла...
  Зла на себя и на Сорея...
  Вернее, на Велеслава...
  Зла потому, что он исчез и не пришел, чтобы мне, вернее, нам помочь...
  И вот как результат - мы попались...
  Попались, став жертвами Владыки Бедствий...
  Оглушенный темной магией жрецов, Сорей был без сознания...
  Завейд и Айзен пытались вырваться и освободить Эдну и Лейлу, но у них не получалось...
  Оковы, надетые на них, держали слишком крепко, буквально лишая сил...
  Эдна плакала, умоляя отпустить Айзена, ведь он и так слишком много страдал, будучи драконом, но ее никто не слушал...
  Хельдальф, молча, смотрел на Сорея...
  Пастырь, повержено, лежал у его ног...
  Лежал, являя собой весьма жалкое зрелище...
  Миклео сидел рядом на коленях и в отчаянии смотрел на Лорда...
  Тьма отравляла его...
  Отравляла, крадя остатки здравомыслия и остатки крупиц уверенности в себе...
  Сузив глаза, Георг отдал распоряжение 'позаботиться' о его сыне и о 'гостях'...
  Пока он это говорил, на его лице цвела улыбка, полная порока...
  Меня стала обуревать ярость и все же, вырвавшись из когтей жрецов, я бросилась на него...
  Бросилась, словно фурия, узревшая пред собой свою добычу...
  Добычу, так сильно разозлившую меня...
  Сила, подарив мне свой последний шанс, вспыхнула, даруя силу дракона света, но как оказалось - бой был неравным...
  Все кончилось не в мою пользу...
  Взмахом своей чудовищной лапы он буквально опалил мне волосы и отбросил к стене...
  Отбросил, явно собираясь размазать по ней, но мои крылья спасли меня от этой участи...
  Владыка смеялся, а я, утерев кровь, выступившую на своих губах, вскочив на ноги, бросила на него все остатки оставшейся у меня силы...
  Сверкающие лезвия плазменного света, падающими метеорами устремились к его сердцу и пали...
  Пали, развеявшись протуберанцами тьмы...
  Тьмы, источаемой его телом...
  Я горестно взвыла...
  Взвыла, сокрушенно застонав раненой белугой...
  Взвыла, осознавая всю тщетность бытия...
  Взвыла и упала, растянувшись на холодных плитах каменного пола, теряя сознание...
  Я лишилась чувств и не видела того, что происходило дальше...
  Не видела, что делали с Миклео и с остальными...
  Не видела, как на серафима надели железный корсет, призванный лишить его всей магии...
  И как Эдна оказалась в хрустальной сфере, буквально дестабилизирующей спокойствие планеты...
  Не видела, как хеллионы пытались заставить Лейлу отдать им священный клинок...
  Клинок, что Леди сокрыла в пространстве своей души...
  Сокрыла, тщась, утаить его от цепких коготков Владыки...
  Я не видела, как используя поглощающие манну кристаллы, они буквально вытягивали силу из Дезеля и Завейда...
  Не видела, как они пытались вновь наполнить тьмой Айзена, и то, как он сопротивлялся...
  Сопротивлялся, отчаянно сохраняя здравомыслие и чистоту своего гордого и смелого сердца...
  Не видела того, что они сделали с Сореем...
  Сделали, лишая его шанса прожить жизнь полноценно и человеком...
  Я не видела всего этого...
  Не видела, а тьма сгущалась...
  Сгущалась, поглощая мой свет...
  Свет, что исчезая, возвращал мне мое прошлое я...
  Возвращая, вновь обращая в Бенедиктус Тенебраэ...
  В Вельвет Крау...
  В Королеву Катастрофы...
  В Истинное Зло...
  В Истинную Тьму Мира...
  Тьма завертелась, изливаясь в реальность...
  А когда она излилась, опутав сердца своей мглой, начался вальс мертвых...
  
  ***
  
  'Бьется сердце взаперти, вьется радуга вдали... А в руке огонь горит, правду сердцу говорит...
  Говорит все, не таясь, обращаючись в алмаз, что, как лезвие богов, точит разум и любовь...
  Бьется сердце в тенетах, ищет солнышка впотьмах... Брезжит свет во тьме духовной, воплощая свет основы,
  Что даруется душе в первый день в священной тьме, что разлита молоком, освещает мир кругом...
  
  Бьется, тщась сбежать из клетки, что как курица-наседка улететь, сломавши ветки, все мечтает без конца...
  Жаждет истово и твердо разогнуть стальные лозы, что холодною змеею оплели небесный ствол...
  Оплели, сокрыв от взоров власть и страсть ночного моря... Моря, разлитого тьмой, что пылая серебром,
  Похищает непрестанно проклятый земли покой, что как древних дней владыка свой возвел во мраке трон...
  
  Бьется, но не видя света и не видя в прутьях бреши, слезы льет своей чредой, обернувшися скалой,
  Что навеки не разбита, блещет льда немой чертой, ведь навеки в клетке мира должно жить ей под замком...
  Кагомэ рыдает вечно, неспособная сбежать... Злато проклятое чести нету воли, разметать...
  Не откроется ловушка, в небо ей не улететь и теперь в гнезде кукушкой должно будет ей сидеть...
  
  Будет девушка, как птица в сердце вечно песню петь... Будет солнце в тьме ютиться, свой ища во мраке свет...
  И возможно отворится клетки проклятая дверь, вырвется тогда синица, свой найдя души апрель...
  А покуда за печатью, под замком стальных сердец, будет властно сердце биться, отмеряя жизни бег...
  Будет биться все безумней, как кадриль лихих времен, словно конь вселенской воли, что услышал вечный зов...'
  - звучало в пустоте...
  
  
  
  ***Мечта 69***
  
  ***
  
  *Камланн*
  
  ***
  
  In cras*
  
  ***
  
  Сознание скользило где-то по краю...
  Скользило то возвращаясь, то пропадая...
  Сорей не понимал, что с ним и где он...
  Он очень смутно, словно через вату слышал какие-то звуки и видел цветные пятна...
  Но его вновь и вновь поглощала непроглядная тьма...
  Тьма, которая слишком плотно держала его сознание в своих тисках, не желая размыкать свои ядовитые, хищные когти...
  'Сорей...' - тихо произнес чей-то голос, как ему показалось, откуда-то из неведомой дали...
  'Сорей...
  Очнись, пожалуйста, Сорей...' - тихо, но все же, достаточно настойчиво шептал этот сладостный, неотступный и неведомый голос...
  Голос, что отчаянно пытался вырвать его из вязкой паутины беспробудного сна вечной скорби...
  Сорей нехотя приоткрыл один глаз, и к его вящему неудовольствию, это простейшее действо, далось ему с величайшим трудом...
  Далось так, словно его веки внезапно стали бетонными монолитами или того хуже - пудовыми гирями...
  Но он их все же, открыл, отомкнув тем самым скованную заклятьем душу...
  Он понял, что лежит на чем-то холодном и совсем неудобном...
  Вероятней всего, на полу...
  Правда, его голова все же лежала на чем-то мягком и теплом, а по щеке текло нечто мокрое и холодное...
  'Вода?..' - заморожено спросил он у себя и остался без ответа...
  
  ***
  
  В этот момент, это что-то внезапно упало ему на лицо...
  'Миклео...
  Почему ты опять плачешь? Что-то случилось? Где мы?' - тихо, не слушающимся голосом, произнес Сорей, осознав, что лежит на коленях у супруга, и что тот горько плачет, роняя на него слезы...
  'С-сор-рей!..' - почти взвыл юноша, но почему-то, как-то слабо и сипло...
  Пастырь понял, что Рюлэй рыдал, не в силах что-то толком ему объяснить...
  Сорей попробовал сесть, и это у него получилось, вот только...
  Он поморщился от боли в ребрах и во всем теле...
  Нещадно горели легкие, из-за чего он закашлял, вновь стирая полившуюся по губам кровь, и обнаружил еще одну досадную неудобность...
  Его руки и ноги были скованы...
  Связаны странными, излучающими черный огонь, цепями...
  'Да, ладно! Что это еще за штучки? Почему это на мне?' - хрипло произнес он, пытаясь получше рассмотреть металл и, отдергивая руку, обжигаясь об него...
  'Сорей...' - вновь протянул Миклео, уткнувшись ему носом между лопаток и всхлипывая...
  'Нас поймали приспешники Владыки Бедствий и...
  И...
  И, ты был без сознания две недели...
  Но...
  Но, это не помешало им...' - Миклео осекся, сорвавшись в рыдания...
  Его нещадно трясло...
  Пастырь нахмурился...
  До него постепенно стала доходить вся мрачность ситуации, в которой он и его спутники оказались...
  'Две недели...' - шокировано произнес он, мрачнея...
  'Снова...
  Это произошло снова...
  Что-то мне везет, как утопленнику...' - мрачно рассмеялся он, осознав весь цинизм случившегося с ним...
  'О, Сорей...' - с болью в голосе произнес Миклео, сжимая его мантию в своих хрупких и болезненно прозрачных, тонких пальцах...
  Сжал и внезапно тоже закашлял, а после просто упал на пол, рядом с супругом, сжавшись в комочек и принявшись крупно дрожать...
  'М-миклео? Что с тобой?' - встревожено, спросил Сорей, склонившись к нему...
  Серафим ничего не ответил...
  Его била сильная лихорадка...
  Он пытался обнять себя, тяжело и часто дыша...
  Он был слегка не в себе и всему виной был жар...
  Жар, вызванный разлитой в воздухе злобностью...
  'Да ты весь горишь!' - в ужасе пробормотал Сорей, потрогав лоб серафима...
  'Нет! Ну, это ни в какие ворота не лезет! И вообще, никуда не годится! С этим, надо что-то делать! И, делать быстро! Вот только что? Это ведь ненормально! Серафимы ведь не болеют! К тому же, ты - водный серафим! Это...
  Это, ведь просто невозможно!' - причитал, возмущаясь, шокировано-обеспокоенный и чертовски испуганный состоянием здоровья супруга, Сорей, снимая с себя рубашку и укутывая в нее юношу...
  'Рю, где остальные?
  Ты можешь ответить мне? Эй, Рю! Не отключайся! Просто скажи мне, где они! Или...
  Или они уже...' - внезапно осекся Пастырь, закусив губу и чуть не заплакав сам...
  
  ***
  
  Миклео не ответил...
  Как понял Сорей, серафима оставили последние силы, погрузив беднягу в спасительное небытие...
  'Нет!
  Ну, это - бред...' - растерянно пробормотал Пастырь, обнимая серафима...
  'Я ведь в порядке! А пока в порядке я - серафимы тоже будут в порядке...
  Так ведь? Ведь я же их сосуд! - бормотал под нос Пастырь, пропустив связанные руки через плечи Миклео и прижав серафима к своей груди...
  Он только сейчас заметил, что ноги и руки Миклео, точно так же, как и его были скованы этими странными, горящими черным пламенем, кандалами...
  К тому же, на его шее красовался странный и достаточно большой с виду ошейник...
  Казалось бы, чего проще снял и все дела, но, что-то подсказывало Сорею, что трогать эту вещь лучше не стоит, а то, мало ли что...
  Он так же понял, что эти 'милые' с виду безделушки мешали Рю оказаться внутри его души...
  А это, как он понял, означало, что он был 'снаружи' все эти две недели, и что вероятней всего, с ним и со всеми остальными сделали что-то плохое...
  Что именно, Пастырь не знал и даже не хотел не то, чтобы знать, а даже думать об этом...
  Ведь воображение и чувство юмора Владыки Бедствий, а также его приспешников, оставляло желать лучшего...
  'Хорошо еще, что я вообще проснулся, а не был убит на месте во сне или не очнулся в момент собственной казни...' - его передернуло от ужаса и омерзения...
  К сожалению, он не знал, что ему делать в этой ситуации, попав в странную сырую и темную камеру...
  Сорей понимал, что он был в ней, только с Миклео и юному серафиму определенно требовалась медицинская помощь, а желательно, исцеляющие арты Лейлы или пропавшего без вести Славика...
  'Где он, когда так нужен?..' - расстроено, подумал Сорей, баюкая Миклео и думая, как тому помочь...
  Вот только...
  Никто ему эту самую помощь предоставить не мог...
  Сорей злился...
  Он злился на себя...
  Злился на Хельдальфа, а затем он понял, что просто злясь, он делает себе и окружающим только хуже...
  От бессилия он просто разрыдался, ударившись несколько раз затылком об стену, осознавая, что слезами горю не поможешь, но легче ему все же, не становилось...
  Становилось только больней...
  И поэтому в сердце понемногу стал закрадываться страх...
  Он понял, что жив все еще только из-за странной связи со Славой...
  Вот только, эта колдовская связь поддерживала в нем жизнь как то слабо и не вполне качественно, раз ему было настолько тошно...
  Да...
  Он был жив...
  Жив, но регенерация уже давным-давно была почти, что на нуле...
  Об этом свидетельствовал кровавый кашель и непроходящая боль в легких и теле...
  К тому же, он заметил, что он и Миклео были одеты только в рубашки и брюки...
  Вся остальная одежда, включая обувь, мантию, оружие и прочие вещи исчезла бесследно...
  Он посмотрел на свои руки, а затем на руки Миклео и прокусил губы, сдерживая вопль горя и ярости...
  Он понял...
  Все то время, пока он был без сознания, их всех пытали...
  По крайней мере, отсутствующие на руках ногти говорили именно об этом...
  Вот только отсутствовали не только ногти...
  'Сволочи...' - в бессильной ярости прошипел Пастырь, крепче прижимая к себе бредящего серафима...
  Тот дрожал и трясся от отчаяния и боли...
  Его душа буквально ломалась, но он пытался сдержать рвущийся из ее глубин крик...
  'Прости меня, Миклео...
  Прости, что не проснулся раньше!' - обливаясь слезами, шептал Пастырь, целуя супруга в висок...
  Миклео продолжал бредить...
  Горячка, видимо, отпустившая его ненадолго перед пробуждением Сорея, взялась за него всерьез с новой силой, погрузив в себя...
  
  ***
  
  Внезапно Пастырь услышал звук шагов и скрежет невидимых засовов...
  Где-то наверху внезапно образовался провал с чуть более светлым пространством и спустя миг в нем нарисовались какие-то темные фигуры в длинных балахонах...
  Пастыря буквально сковало оцепенение...
  Он не мог даже пошевелиться от ужаса, что он испытал...
  Нечто в этих фигурах буквально парализовало его...
  'Давайте-давайте, пошевеливайтесь! Шевелите конечностями и поторапливайтесь!
  Мы здесь не на экскурсии! И, вообще, больно надо с вами возиться! Моя б воля - вы бы уже давно играли б на лютнях создателю сущего!' - с диким хохотом кто-то невидимый буквально швырнул кого-то вниз...
  Раздался жалобный, придушенный вскрик боли и такое же слабое шипение...
  После чего стало тихо...
  Сорей не шевелился...
  Он не мог оторвать взгляда от фигур...
  Все его естество было в панике и орало ему благим матом, чтобы он не двигался - иначе его попросту убьют...
  Внезапно один из балахонщиков материализовался перед Пастырем, буквально источая тьму...
  Пастырь с силой сжал плечи Миклео ,и юноша слабо застонал, не приходя в себя...
  Сам же Сорей почти закричал, когда его голова буквально познакомилась со стенкой и из глаз посыпались искры...
  Последовал металлический лязг...
  Кто-то грубо вырвал Миклео из его рук, а его самого буквально вздернули в воздух за шею, при этом зажав рот...
  Сорей беспомощно бултыхал ногами в воздухе, тщетно пытаясь ударить своего обидчика, но из-за того, что он все еще был парализован, тело наотрез отказывалось его толком слушаться...
  'М-м-м!..' - произнес он, когда на его голову одели некое подобие железного намордника, ну или нижней металлической маски...
  А затем шею прижало к стене тугой ржавой скобой...
  Он взвыл от боли, пнув жреца ногами в живот, правда, тот не обратил на это никакого внимания...
  Совершенно спокойно, словно реально ничего не чувствуя, он прижал скобой и руки Пастыря, подняв их высоко над головой и сжав так, что запястья юноши буквально затрещали, а тот болезненно взвыл...
  'Хи-хи! Ну и зрелище! Когда еще увидишь Пастыря нанизанного на стену, словно бабочку под булавкой! Аха-ха!' - безумно-злобно, фоня цинизмом, смеялся некто невидимый...
  Сорей возмутился, но, разумеется, ответить ничего не смог...
  Он мог только висеть в воздухе, гадая, когда именно скоба его придушит...
  К тому же ему также зафиксировали и ноги, а затем, внизу что-то щелкнуло, и вспыхнул...
  Огонь...
  Странный...
  Фиолетовый огонь, внезапно разгорелся во мраке камеры...
  Разгорелся и Пастырь закричал, пытаясь вырваться из железных объятий скоб...
  Он понял, его не просто душили - его решили сжечь заживо или, в худшем случае, закоптить...
  
  ***
  
  'Н-нет! Стойте! Прекратите это! Прошу вас! Пощадите его! Пожалуйста!' - прозвенел надтреснутый и осипший женский голос...
  Только сейчас Пастырь внезапно осознал, что в камере оказались и другие члены его отряда...
  Вот только, кажется, они вообще не были сейчас ни на что способны...
  Стоя на четвереньках, полуживая, вся с ног до головы в гематомах и в ссадинах, девушка окровавленными руками держала низ мантии жреца и плакала...
  Плакала, умоляя прекратить пытку...
  Ее словно порывом ветра впечатало в противоположную стену...
  Впечатало ее со всей силы и она, взвизгнув, упала на пол, закашляв...
  'Не смей ко мне прикасаться - дрянь! Иначе, я переломаю тебе все кости, а тело отдам на съедение химерам!' - взбешенно произнес жрец, швырнув в нее фиолетовым шаром огня...
  Глаза Сорея расширились от ужаса, когда он понял, что 'чудовище' не шутит и Эдну, коей и являлась девушка, действительно могут убить...
  И убьют, если она снова попытается помочь ему...
  Малышка, встав на колени, плакала...
  Плакала от бессилия и осознания собственной никчемности, ведь ее серафимические силы были опечатаны неведомым Сорею способом...
  'П-пож-жалуйста! Н-не делайте эт-того! П-прошу вас! Убейте меня, но пощадите Сорея! Пожалуйста!' - умоляла она, падая ниц, то ли от слабости, то ли унижаясь сильней...
  'Заткнись, маленькая дрянь! Или я клянусь, вырву тебе язык! И, ты уже никогда не сможешь произнести и словечка! А, что! Это идея!
  Она мне нравится! Почему бы нам ее не осуществить?!' - произнес еще один гнусный голос из мрака.
  'Хм...
  Его темнейшество, вроде бы не давал такого распоряжения...
  Думаю, ему нравится слушать их надсадные вопли! Так что, пока думаю, не стоит, а то кто знает, вдруг он вырвет языки уже нам!' - с сомнением в своем скрипучем голосе произнес другой невидимка...
  
  ***
  
  Эдна дрожала...
  Она все еще умоляла балахонщика прекратить экзекуцию, но ему, по всей видимости, было все равно...
  Сорей скулил от боли...
  Его ушки прижались к голове, а хвост дергался, словно пытаясь погасить горящее под ногами пламя...
  Он устал...
  Боль выедала его сознание...
  Он придушенно смотрел на своего мучителя и у него слезились глаза, а лицо сильно покраснело...
  Пастырь понимал, что вероятней всего довольно скоро просто умрет от асфиксии или от болевого шока, если это не прекратится...
  Жрец, содрал с него последнюю рубашку и чему-то усмехнулся, а затем закованной в шипованую броню рукой со всей силы врезал в солнечное сплетение...
  Пастырь взвыл...
  Боль была ужасной...
  Он дернулся, задушено воя, жалобно поскуливая и дергая ногами в тисках...
  А тем временем, за первым ударом последовала целая серия...
  Его били в одно место...
  Били долго и со вкусом...
  Били так, словно с каждым ударом повышая силу...
  Сорей довольно скоро перестал выть и полумертво смотрел на мучителя...
  Смотрел, пытаясь понять, сколько в том осталось человечности и была ли она в нем когда-нибудь вообще?
  Он искренне подозревал, что - нет...
  'Достаточно, Фобос!' - властно произнес кто-то...
  'Если ты продолжишь, то он умрет слишком просто и достаточно быстро! Думаю, есть, он уже ничего не сможет!
  Ты, вероятней всего, отбил ему желудок и другие органы! А знаешь, это выглядит живописно! Огонь оставь, а скобу на шее убери! Зафиксируй его за плечи! Иначе, через пару часов, он просто словит асфиксию!' - добавил обладатель голоса, явно оценив внешний вид Сорея...
  Жрец, послушал его и изменил расположение скоб...
  
  ***
  
  Сорей не мог пошевелиться...
  Боль лишала его сил сопротивляться...
  Маску не сняли...
  Если бы ее убрали, у него бы полилась потоком кровь...
  Хотя она уже и так стала литься из его носа.
  'Хм...' - задумчиво протянул Фобос, повертев голову Сорея из стороны в сторону, и снова расплылся в улыбке...
  Расплылся, блеснув тремя рядами острейших зубов, а затем, не долго, думая впился в шею...
  Сорей дернулся и потерял сознание, когда почувствовал, что острые когти буквально вспарывают его живот...
  'Нет! Хватит! Остановитесь!' - кричала где-то на фоне Эдна, но ее голос внезапно оборвался...
  'Тише! Не надо!
  Они убьют тебя!
  Мы ничем не можем ему помочь!' - приглушенно произнес голос, как понял Сорей принадлежавший Завейду...
  Затем, тишину стали разрезать лишь еле слышные всхлипы Эдны и все погрузилось во тьму...
  
  ***
  
  Он пришел в себя лежа на полу...
  Ног, он не чувствовал, вообще, ровным счетом, как и живота...
  Шея жгла, а кости ломили...
  Сознание путалось, отравленное разлитым в воздухе ядом смерти...
  'Почему я еще жив?' - эфемерно подумал Сорей...
  'Ах, да...
  Слава...' - пришло осознание...
  Да, он понял, это действительно было страшно...
  Псевдо бессмертие...
  Псевдо неуязвимость...
  Неуязвимость, которая на деле такой не являлась...
  В некотором смысле, он был игрушкой...
  Игрушкой, которую можно было ломать бесконечно долго...
  Пастырь подумал, что такими темпами просто лишится рассудка и утратит сознание, став безвольной марионеткой сил зла...
  'Сорей? Малыш, ты как?' - очень тихо произнес Завейд, внезапно возникая в поле видимости...
  'Никак...
  Я все еще жив...
  И, не знаю: к добру это или к худу...
  В любом случае, ты сам-то, как? Как Миклео и остальные?
  Я помню, у него была горячка...
  Помню, Эдна пыталась остановить того монстра...
  И, я помню голоса...
  Голоса во тьме...' - еле двигая израненными губами, сипло шептал Сорей, глядя в холодный и мрачный потолок подземелья...
  Завейд помрачнел...
  'Помнишь, значит...
  Плохо...
  Лучше бы, ты это забыл!' - с болью в голосе произнес он, прижимаясь к влажной от сырости стене и вздыхая...
  'А толку-то?
  Я ведь все равно проснусь в этом кошмаре?!' - хрипло и при этом, нервно рассмеявшись, выдавил из себя Пастырь, как-то криво улыбнувшись серафиму...
  'Прости, Шипс, мы оказались полностью бесполезны! Это была ловушка! Хорошо спланированная ловушка! Они взяли нас тепленькими, как детей!' - с болью в голосе и с плохо скрываемой обидой произнес Завейд, ударив кулаком в стену...
  Она отозвалась глухим, металлическим звоном...
  Серафим поморщился...
  'Тебе незачем извиняться! Это ведь я!..
  Я должен перед вами всеми извиниться! Это от меня не было толку! Не было, раз я не смог выломать ту проклятую всеми эмпиреями дверь или пробить стены! Значит, это я был слишком слаб! Прости - Завейд! Из меня вышел никчемный Пастырь! А теперь по моей вине вы все попали в эту передрягу, из которой мы все, вероятно, не выйдем живыми...
  Это просто чудовищная ситуация и я действительно не знаю, что мне и нам всем делать...
  Прости!
  Мне, правда, очень и очень жаль!' - начиная всхлипывать, произнес Пастырь, попытавшись сесть...
  От его нехитрых действий, глаза Завейда буквально расширились от ужаса, благо Пастырь этого не видел, иначе бы сам лишний раз испугался бы за друга...
  'Что ты! Что ты!
  Ты ошибаешься, Сорей! Нет! Не вставай!
  Тебе нельзя!
  Ты должен лежать! Иначе...
  Иначе кровотечение снова начнется!' - паникуя, воскликнул серафим, с явным беспокойством глядя на Сорея...
  'Кровотечение?..
  Разве? Я думал, у меня уже не осталось крови...
  Я, наверно, потерял ее уже слишком много...' - как-то невесело-скомкано попытался пошутить Пастырь, вновь одарив Завейда бледной тенью улыбки...
  'У тебя еще хватает сил шутить?' - мрачно произнесла Света, словно соткавшись из тьмы с другой стороны...
  'Что ж, я рада за тебя! Но, ты прав, ситуация мерзкая! Просто - хуже некуда!' - произнесла девушка серьезным тоном, подойдя и сев рядом...
  Сейчас ее, некогда длинные, белоснежные волосы были кем-то безжалостно обрезаны, почти, что по уши, но ей все равно шло...
  Шло, даже с таким - варварским - видом стрижки...
  'С-света? Что случилось с твоими волосами?' - ошарашено произнес Сорей, с грустью глядя на серафиму...
  'Ничего! Просто решила сменить имидж! А, что? Имею право!' - притворно-лживо произнесла девушка, взлохматив свои серебристые пряди и превращая их в импровизированное гнездо белой вороны аля электрический ежик юсь...
  'Да-да!
  Я знаю! Знаю!
  Я давным-давно должен был стать самым обычным трупом, а не болтать тут с вами о стиле!' - произнес Сорей, прикрыв глаза, в которых таилась смерть...
  'Это все Слава и его сила регенерации!
  Он ведь говорил, что компенсирует наносимый мне ущерб! Правда, видимо не до бесконечности...
  К тому же, я не знаю, жив ли он сам или уже нет...' - добавил Пастырь, смахнув льющиеся из глаз слезы...
  Света нахмурилась и мрачно произнесла, нервно вильнув хвостами:
  'Жив он - жив! Что с ним станется-то?
  Его не так-то просто прибить!
  Он, все - таки не обычный серафим! И вообще!
  Он!..' - на этой фразе, она внезапно осеклась, задумчиво воззрившись в пустоту, испугав тем самым и без того морально потрясенного Сорея...
  'Света?
  Ты в порядке?' - обеспокоенно спросил Пастырь, попробовав поднять руку и коснуться девушки, но Завейд аккуратно перехватил его кисти и Сорей понял, что теперь его руки, потеряли уже не только первые фаланги...
  'Они отрезали мне пальцы, чтобы я не смог использовать оружие?..
  А ноги?
  Я их не чувствую...' - мертвым голосом спросил Сорей у серафима...
  Тот молчал, выглядя подавлено, но, все же, найдя в себе силы, изрек:
  'Сорей, не беспокойся!
  Я, не думаю, что они будут пытать тебя еще! Им просто нет в этом никакого смысла! У них есть смысл пытать нас, чтобы превратить в драконов, а ты...
  Владыка Бедствий, как я понял, сначала хотел обратить тебя в зло, а затем решил отказаться от этой идеи и сохранить тебе жизнь...
  Сохранить, но сделать так, чтобы ты уже никак не смог бы ему навредить...'
  'Понятно...
  Я больше не буду тебя спрашивать по поводу своего здоровья...' - убитым голосом произнес Сорей, осознав всю бренность бытия и своей жизни, в частности...
  'Света?
  Я понимаю, что вы серафимы, но пока я был без сознания, они давали мне пить или что-то из еды? Если они не собираются меня убивать, то они должны были бы позаботиться об этом, иначе я...' - Завейд прервал Пастыря, ответив вместо Светы, что все еще о чем-то усиленно думала...
  'Сорей!
  Тебе больше не понадобится еда и питье! Сила Пастыря меняет твое тело! Меняет слишком быстро, но немного медленней, чем это произошло с Алишей! Владыка Бедствий и его слуги перестарались, Шипс! Ни они, ни мы ничего не сможем для тебя сделать!
  Ты, рано или поздно станешь полноценным серафимом!
  Твое тело уже сейчас не вполне человеческое и окончательное превращение займет еще от силы два-три дня!' - печально изрек Завейд, грустно смотря на контрактора...
  'А когда это произойдет, то вероятней всего, они попробуют превратить в Дракона и тебя...' - добавил он, с неизгладимой болью в переставшем быть всегда веселым, голосе...
  'Как же так...
  Этого не должно было произойти! Это...
  Это просто...
  Просто...' - шептал, обескураженный откровением Пастырь, неверяще глядя на друга...
  Он внезапно понял, что еще немного, и он окончательно лишится здравого смысла, потеряет себя окончательно, и как человека, и как Пастыря...
  'И, тем не менее, это происходит...
  Вот только...
  Даже, если ты станешь серафимом, ты не потеряешь свою силу Пастыря! Как бы странно это ни звучало, в этом есть и доля вины Славы, но по большому счету - виноват этот мир!' - внезапно произнесла, отмершая Света, печально опустив белоснежные хвосты...
  'Так что, просто лежи, ни о чем не думай, не переживай и попытайся заснуть! Во сне, все происходит куда безболезненней, чем когда ты бодрствуешь!' - улыбаясь сквозь слезы, добавила она, надев на лицо эфемерно ледяную маску...
  'Но, я совершенно не хочу спать и к тому же!..' - договорить ему не дал вновь раздавшийся звук открывшихся дверей и кого-то вновь бросили вниз, затем проем исчез, а тюремщики ушли...
  
  ***
  
  'Лейла, что на этот раз они с тобой сделали?
  Он снова хочет, чтобы ты отдала ему это? Не так, ли?' - нахмурившись, спросила Света у новоприбывшей, раздраженно став ходить, из стороны в сторону, явно злясь...
  'Да...
  Но, это невозможно! И, уже скоро он это поймет...
  Да, он ведь не знает еще, а когда узнает, будет уже слишком поздно...
  Все будет кончено...' - как-то странно рассмеялась Лейла, вставая...
  'Вы о чем?' - не понял Сорей, попытавшись понять, в чем дело...
  'Ни о чем! Не волнуйся! Все в порядке!' - обнадежила, не поверившего ей ни на гран Сорея, Лейла, присев рядом и с грустью, в своих изумрудных глазах, с жалостью посмотрела на него...
  'Все так плохо, да? Вы, поэтому не хотите, чтобы я смотрел?' - спросил Пастырь у серафимов...
  'Там не на что смотреть, малыш! Поэтому, просто попробуй немного отдохнуть!' - притворно улыбаясь, произнес Завейд, приобнимая за плечи Лейлу...
  Девушка в свою очередь доверчиво прижалась к нему, положив головку на плечо, и заплакала, сжимая и разжимая кулачки...
  Серафим попытался ее успокоить, но у него ничего не вышло...
  В воздухе висела печаль, и они все были ею отравлены...
  
  ***
  
  'Но...'
  'Никаких 'Но'! Отдыхай!' - заботливо-властно прервал Сорея Завейд, поглаживая Лейлу по хрупким плечам...
  Она немного тряслась, но было не ясно: от холода ли или от слез, все же, она была серафимом огня, и по определению, чувствовать холод была не должна, но кто знает, вдруг она утратила свои силы и стала человеком? В этом странном, изменчивом и индифферентном мире могло быть, возможно, все, даже подобное...
  'Так - нечестно!
  Я хочу знать, что не так с моим телом! И! И...
  Вообще! Это...
  Это...' - Сорей осекся, внезапно заскулив от боли, которая ледяной ртутью разлилась по его венам, вымораживая его тело и обращая в статую...
  'А-а-а-а...
  Что...
  Что это? Почему? Почему так холодно?' - закричал он, корчась и выгибаясь от боли на полу...
  'Сорей...' - Лейла, взглянув на него, заплакала, закрыв лицо руками, не в силах что-либо ответить и как-либо помочь облегчить его страдания...
  Подошедшая к ней Эдна, понимающе обняла ее за плечи...
  Девушка выглядела очень истощенной и подавленной...
  На ее бледном личике отражалась грусть и печаль, смешанные с отчаянием...
  
  ***
  
  Сорея мучал лед...
  Лед, текущий по его жилам вместо крови...
  Он не понимал, что происходит...
  Нет, он понимал...
  Понимал, что его тело меняется, но то, что это будет происходить так, он даже представить себе не мог...
  Он вновь отключился, а когда очнулся, то чувствовал себя странно, а еще...
  Еще, его защищал Миклео...
  Защищал от жрецов, явно пришедших по его душу...
  Серафим прижимался к нему и вскрикивал каждый раз, когда на его обнаженный и уже исполосованный, тлеющий черным пламенем торс, опускался очередной удар плети, заставляя кровь из ран течь сильнее и буквально дымиться...
  'Что происходит?
  Какого хеллиона вы делаете с Миклео?' - закричал разозлившийся не на шутку подобным действиям Сорей, он внезапно почувствовал в себе странную силу...
  Силу, способную разрушить все и вся...
  Миклео, приподнял голову и посмотрел на него красными от слез глазами и улыбнулся улыбкой печального ангела...
  Ангела, обреченного на смерть...
  'Любимый!
  Ты очнулся!
  Я так рад!' - с облегчением радостно-нежно произнес серафим, а затем потерял сознание, упав на супруга...
  'Рюлей?
  Ты, что? Что с тобой? Что вы с ним сделали, твари?' - взбешенно вскликнул Пастырь, осознавая, как сила начинает бить наружу, буквально просачиваясь из каждой поры его тела...
  В воздухе закрутились, завертелись протуберанцы...
  Завращались, создавая сложную систему, порождающую черные дыры...
  Один из жрецов злобно присвистнул, глядя на начавшуюся твориться в атмосфере катавасию...
  'А ларчик-то просто открывался! Не так ли, Деймос, Плуто? Достаточно было просто немного...' - договорить ему не дала воронка, буквально развеявшая его в долю секунды на атомы...
  Жрецы, не долго думая, бросились врассыпную, а затем...
  
  ***
  
  Затем, Сорей внезапно очнулся...
  К своему удивлению, он лежал на каменном алтаре...
  Его руки и ноги, как он понял, будучи относительно целыми, были прикованы к холодному камню, а его серафимы висели в воздухе, подвешенные за руки...
  Со стороны это выглядело несколько странно и жутко...
  Пастырь не понимал, что вообще с ним происходит и неужели то, что произошло с ним ранее, было всего лишь сном?..
  Как бы странно это не было, но в нескольких метрах, у алтаря валялись жрецы-хема и буквально дымились фиолетово-черным пламенем, истекая кровью...
  Цепи, сдерживавшие запястья и лодыжки Сорея, внезапно осыпались серым пеплом...
  Что-то определенно было не так...
  Что-то было неправильно...
  Он осознал, его руки и ноги явно были в порядке, легкие саднило, но к этому он привык, а вот серафимы...
  Уж кто-кто, а они, точно, в порядке не были...
  Изодранная в клочья одежда, во многих местах пропитанная кровью, глубокие раны и царапины, от зубов и когтей, а также следы кнута...
  Все это создавало просто жуткую картину...
  Пятеро его спутников, сейчас просто свисали в паре метров над землей и не подавали признаков жизни...
  Сам факт того, что они там были, говорил в пользу того, что они все еще были живы, ведь умерев, серафимы рассыпались бы звездной пылью, а это означало, что их нужно было срочно спасать, чем он и занялся...
  Встав с алтаря и пошатываясь, он подошел к ним...
  Пастырь не мог понять, что и как удерживает их в воздухе...
  Оружия у него с собой, естественно, не было, да и лестницы не наблюдалось...
  У Сорея возникла мысль, попробовать дотащить их вниз за ноги, но ему вскоре пришлось отказаться от этой идеи, так как они висели слишком высоко, а он просто не мог до них дотянуться, и к тому же, было еще не доказано, что он смог бы их оттуда снять...
  'Хм...
  Забавно...
  Я смотрю, ты ухитрился убить моих подчиненных даже без оружия? Похвально! Весьма похвально!' - театрально похлопал ему, внезапно появившийся в зале, Хельдальф...
  'Ты...
  Это - все ты!' - буквально прошипел Сорей, чувствуя, как его хвост в ярости ходит ходуном...
  'Отпусти их немедленно! Слышишь? А не то, я...
  Я...' - теряясь в словах, взбешенно воскликнул Сорей, шаря глазами по округе и пытаясь найти выход из сложившейся ситуации...
  'А не то, ты - что? Впадешь в порок и сравняешь трон Эмпирея с землей? Нет! Думаю, это невозможно! Да и ты сам не в том состоянии, чтобы сражаться со мной! Знаешь, я с радостью могу предложить тебе компромисс, Пастырь!
  Ты добровольно переходишь на мою сторону, а я прекращаю пытать твоих драгоценных серафимчиков? Ну как, согласен?' - произнес, довольно ухмыляющийся, Владыка Бедствий...
  'Не в этой жизни! Да как ты, вообще, посмел предложить мне подобное? Да чтобы я, в здравом уме и твердой памяти, добровольно перешел на сторону зла? Да никогда! Слышишь!
  Я никогда не стану твоим подчиненным!' - с жаром высказался Сорей, чувствуя, как сила вновь захватывает его...
  'Что ж...' - протянул Георг, сощурившись...
  'Тогда - умри'!' - кратко произнес он с силой в голосе и к ужасу Сорея, его спутников охватило черное пламя, а его самого пронзили черные стержни-сталактиты...
  Полилась кровь...
  Пастырь обвис, стеклянными глазами смотря на огонь, пожирающий тела его друзей...
  'Миклео...
  Лейла...
  Эдна...
  Завейд...
  Света...
  Простите меня!
  Я ничего не смог!
  Я не смог вас спасти!
  Я никого не смог спасти! Простите! Простите меня за все...' - шептал он, погружаясь во тьму...
  И, снова...
  Он снова пробудился на алтаре...
  'День сурка...' - пронеслась обезумевшая шальная мысль...
  И вновь трупы, хема и черный дым...
  Только на этот раз, он горел заживо...
  Горел, лежа на алтаре...
  В его грудь был воткнут черный, извилистый ритуальный нож, а затем...
  Затем Сорей потерял счет тому, сколько раз, он умирал и возрождался к жизни, пробуждаясь на алтаре...
  Явь и кошмары слились воедино...
  В итоге, он все же почти, что потерял себя и свой здравый смысл...
  
  ***
  
  Жрец держал его за скованные за спиной руки...
  А после он бросил его к трону Хельдальфа...
  Владыка Бедствий поднял голову Сорея за подбородок и посмотрел в его, ставшие пустыми и словно серыми, глаза...
  'Думаю, с него достаточно!
  Вы, достаточно сильно сломали его!' - торжествующе улыбаясь, прорычал Хельдальф, а затем, создав черный, сверкающий шар, поднес его к груди Сорея и попытался вдавить его в него...
  Сорей почувствовал этот псевдо файербол...
  Почувствовал каждой клеточкой тела, хоть его разум и был затуманен, но он все равно сопротивлялся...
  Сопротивлялся этой силе и поэтому все старания Владыки Бедствий были бесполезны...
  Пастырь оказался сильней...
  Странные, светлые, электрические разряды, словно электрическая сеть, не позволили ему провернуть этот трюк...
  'Хм...
  Странно...
  Впервые вижу подобное...
  Он все еще сопротивляется!' - немного удивленно и с явным раздражением посетовал Георг, разочарованно глядя на жреца...
  'Нет, господин!
  Его разум разрушен, но его дух все еще слишком чист! Поэтому он и не подается вашей воле, оказывая свое жалкое сопротивление!' - произнес другой жрец, вступившись за соратника...
  'Тогда, разрушьте и его дух!
  Я хочу полностью уничтожить его сущность!' - нахмурив звериные брови, гневно прорычал Георг, вспоминая, что Пастырь украл у него Симонну...
  
  ***
  
  'Прекрати это, Хельдальф!
  Ты, уже и так получил, что хотел! Зачем тебе доводить Сорея до такого состояния!
  Он ведь - твой сын! Опомнись!
  Он ведь все равно не станет Падшим Пастырем, и никто из нас не станет Драконом!' - собравшись с силами и собрав волю в кулак, произнес Миклео...
  Он сидел на каменных плитах...
  Сидел, полностью обнаженный...
  На его хрупких ногах и руках красовались кандалы, а на шее был ошейник, тяжелой цепью приковывающий его к трону Владыки...
  Все тело юноши покрывали следы плетей и гематомы...
  Кончики его пальцев все еще кровоточили...
  Георг, не дослушав его, дернул цепь на себя, заставляя пленника буквально оказаться перед его львиной мордой...
  'Это мне решать, мальчишка! И твоего мнения, серафим, никто не спрашивал!' - прорычал он ему в глаза, с силой сдавив его челюсть и горло, а когда серафим начал задыхаться, отпустил, разжав когти...
  Упоминание, что Сорей его сын, оставило Георга равнодушным...
  Любовь в своем сердце он извел на корню уже давно...
  Человеческие привязанности и кровные узы теперь были для него чем-то чуждым, но он не заморачивался, крепко замкнув свое сердце от всех, даже от Симонны, что, как он считал, его предала...
  
  ***
  
  Миклео упал на колени...
  Упал, больно ударившись о плиты пола и кашляя...
  Он тер шею, где на нежной коже уже проступали черные пятна гематом...
  Серафим смотрел на Сорея и плакал от душевной боли...
  Он понимал, что ничем не может ему помочь, от осознания этого ему становилось совсем плохо...
  Тьма подкрадывалась к нему незаметно, мягко ступая черными лапками кисы Мягколапки, навеки укравшей сердце неунывающего Кота в Сапогах...
  Он осознавал и то, что его собственная судьба совсем незавидна...
  Он ничего не мог сделать...
  Его пытали...
  Пытали и насиловали...
  Он надеялся, что у них не хватит силы заставить его понести от них, иначе он наложит на себя руки, будучи не в силах посмотреть в глаза Сорею...
  Его обрили наголо, стараясь тем самым сломить волю, и заставить почувствовать себя слабым и никчемно-ничтожным больше, чем он уже был...
  Его пытались посадить на кол, но Георг решил сделать с ним нечто иное, более жестокое и циничное...
  Но, что именно, он пока не знал...
  Тьма умела хранить свои тайны, а ее Владыка - тем более...
  Пока что Владыка заставлял его есть и пить отраву, и из-за этого воля и тело серафима понемногу слабели...
  'Хельдальф! Прошу тебя! Пощади Сорея!' - униженно шепча, произнес Миклео, упав ниц перед Владыкой...
  'Мы все всё поняли!
  Мы не можем тебя победить!
  Мы все беспомощны и полностью в твоей власти! Поэтому прошу, будь снисходителен! Имей сострадание и будь милостив! Отпусти нас! Или...
  Просто убей! Ведь все мы прекрасно понимаем, что так продолжаться дальше не может! Прошу тебя, Хельдальф! Маотеррусом прошу - помилуй нас!' - вымолвил серафим, цепляясь руками за полы кафтана демона...
  
  ***
  
  Хельдальф лишь смерил его презрительным взглядом, и вновь притянув за цепь, заставил делать себе минет, полностью проигнорировав мольбы несчастного...
  Миклео не мог сопротивляться...
  Темная аура демона лишала его сил и воли...
  Серафима вывернуло наизнанку и начало трясти...
  Тьма, поступившая в тело, старалась разъедать его, как кислота, но из-за связи с Сореем это пока действовало не особо сильно...
  Миклео не знал, сколько времени прошло после того, как их поймали: дни, недели, месяцы?
  Он терялся в догадках...
  Дни и ночи он счесть не мог...
  Он не видел ни дня, ни ночи...
  Время превратилось для него в один кромешный поток, но однажды это все-таки прекратилось...
  Прекратилось в тот день, когда кошмар все же закончился...
  
  ***
  
  Сорей стоял...
  Стоял, привязанный к столбу, на котором обычно сжигали ведьм в древние времена в иных мирах...
  Миклео и остальных, также связав, бросили в углубление, так как столб стоял в яме...
  Туда бросили какие-то ветки, а затем просто подожгли...
  Лейлу не бросили в огонь сразу...
  Хеллион отрубил ей голову и только после, столкнул в пламя ее сверкающее искрами тело...
  Сорей не очнулся...
  Не очнулся даже тогда, когда пламя лизало его кожу...
  Ему было все равно, причем уже очень и очень давно...
  Душераздирающие вопли серафимов он также не слышал, а Хельдальф...
  Хельдальф наслаждался...
  Никто и ничто не могло помешать ему в осуществлении его мечты - уничтожении жизни на планете...
  По крайней мере, он так думал...
  
  ***
  
  Поток света внезапно ударил в него ослепительной стрелой, вылетев из костра...
  Владыка не ожидал подобного подвоха от полумертвого Пастыря...
  Дракон из света, возникнув из пламени погребального костра, сжег его, обратив в пепел, а затем...
  Затем, в зале возник Маотеррус...
  Драконы танцевали...
  Танцевали всего лишь одно мгновенье и сотканный из света - исчез...
  Исчез, словно сгоря в странном, иномировом огне, сотканном из тысячи звезд...
  Словно сгоря в огне, запечатленном в глазах, подобных миру...
  Сорей, вернувшись из небытия, коснулся мордочки Маотерруса и плазменный поток света заполнил весь Трон Эмпирея...
  Заполонил, уничтожив в замке все зло...
  Его тело исчезло, осталась только душа...
  Осталась душа, удержанная в этом мире волей, превозмогающей саму смерть...
  Ведь чудовищная сила, запечатанная в его теле, а также неистребимая воля к жизни, позволила ему обратить собственную смерть в оружие...
  В оружие против зла...
  Семь душ действовали, как одна...
  И теперь шестеро, включая Михаила, были мертвы, а Сорей...
  Сорей стал серафимом-драконом, как Света и Слава до этого...
  Он стал им, поглотив Маотерруса и принявшись очищать мир...
  Он погрузился в бездну...
  Погрузился во мрак...
  Погрузился, тоня в дремоте, и пробуждаться в ближайший миллениум не собирался...
  К сожалению, он не знал, что в мире творился настоящий кошмар, и битва с истинным злом только еще должна была начаться, а пока что, на месте Трона Эмпирея горел белоснежный поток...
  Горел, устремляясь в небеса и служа своеобразным стеблем для галактических врат, открытых Велеславом, и прозванных впоследствии народом - Розой Веры...
  Над Зестирией бушевала буря последних времен...
  Танго со смертью продолжалось...
  
  ***
  
  'Среди туманов колдовских, в магической глуши жила красавица Шалотт, плетя руно судьбы...
  Любить ей было суждено свое, избывши естество, влюбившись в статное лицо, сквозь звездно-серое стекло магических камней...
  Она забыла прясть руно и потеряла колдовство, быть, перестав Шалотт...
  Навстречу гибели своей, умчавшись на заре потерь, когда удачи черный зверь
  Когтем Судьбы в ее поскребся дверь, покой, украв в обличье Ланселота...
  
  Летела светлая ладья, а дева юная спала, не в силах поприветствовать того,
  Из-за кого свое руно и башню позабыла...
  Она безмерно полюбила, навеки потеряв его... Ведь глади лютое стекло ее мечтанье унесло, навечно с счастьем разлучивши...
  Она осталось сказкой нежной, прекрасна юностью мятежной, в своей красе живой жива,
  В волшебном кружеве огня, что соткала, сопряв руно любви священной...
  
  Дремало небо сквозь печаль, Говейн в руках Грааль держал, а Ланселот в воде стоял, в ее глядясь лицо...
  Прекрасней роз и всех богатств колдунья та была, но песню лебедя свою ему не отдала...
  Заклятье черное, как ночь, украло, заманивши прочь, его лишив лица...
  Легенды древние живут, любовь храня от мрачных чувств, от черных мыслей и беды, они хранят царевен сны...
  И принцев сказочных хранят, лишая истинных наград, что веком были суждены, когда они в свой скорбный час по лезвию прошли...
  
  Ведь меч из камня и Грааль - лишь часть руна Шалотт! Что нимфой вечной красоты в людских сердцах живет!
  И без конца руно прядет, как Клото и Лахесис! Атропос в ночь же всех зовет, забрав любовь ее в свою святую вечность...
  Прядет волшебное руно, невидимая длань, кипит огнем живая кровь, налитая в Грааль!
  И короля людского ждет меч, вбитый в камень встарь! А сказка пламенем поет, храня времен янтарь...' - пело время, отсчитывая минуту 'до'...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 70***
  
  ***
  
  *Мидганд/Камланн*
  
  ***
  
  *In cras*
  
  ***
  
  Кровь...
  Много...
  Очень много крови...
  Алтарь...
  Человек на алтаре...
  Дыба...
  Костер...
  Железный бык...
  Резервуар с водой...
  Каменные саркофаги...
  Люди...
  Нет...
  Не люди...
  Серафимы и Владыка Бедствий с черными жрецами...
  Я слышал их плач...
  Слышал крики Сорея...
  Видел, как пламя лизало бока железного быка...
  Видел, как ритуальный нож пробивал грудную клетку брата...
  Видел пустоту в глазах Лейлы...
  Она так и не отдала священный клинок Георгу, а он так этого желал...
  Слышал безумный шепот Миклео и...
  Видел черные слезы Светы...
  
  ***
  
  Я вновь проснулся от собственного крика...
  Кровь...
  Все снова было залито ею...
  'Черт! Вот черт!' - шипел я сквозь боль, смотря, как исчезают ожоги и затягиваются раны...
  'Да сколько ж можно-то? Почему я не могу нормально поспать, а? А ведь прошла-то всего лишь одна жалкая неделя! Неделя, с того рокового момента, когда я расстался с этим сгустком позитива и его командой! Если так пойдет и дальше, то я, судя по всему, плохо кончу!' - Раздраженно думал я, наблюдая за замедлившейся в разы регенерацией...
  Металлический привкус крови ничуть меня не вдохновлял, но пока что, полностью отделаться от него я, к своему сожалению, не мог...
  Зло безжалостно разъедало кожу и внутренности...
  Расщепляло, растворяя их словно кислота...
  Я знал, что Сорей уже покинул Роланд...
  Знал, что часть его пати остались в Ластонбелле, и что наложенное мной на Миклео заклятье благополучно развеялось, вернув его в исходное состояние, явно оставив юношу с пупсом или даже с несколькими карапузами...
  Все же серафим уж слишком сильно фонил силой на разные лады...
  
  ***
  
  Я видел...
  Видел, как медленно, но неотступно верно, окружающий мир начал разрушаться...
  Сколько именно времени у него было, я не знал...
  'Да, Циннерозус Ванитас, плохи твои дела!
  Тебе определенно нужно поторопиться! А иначе будет невесело! И по головке тебя уж точно никто не погладит!' - немного нервно пробормотал я себе под нос и перевел взгляд на игриво потрескивающие всполохи небольшого походного костерка...
  Я поежился...
  Было прохладно и зябко...
  Странный, инфернально-зеленый туман ютился на все еще зеленой, но местами уже пожухлой и тронутой отравой, траве...
  А где-то в его прорехах, надменно-злобно и безразлично сверкали холодные и недостижимые звезды, ставшего родным для меня, мира...
  
  ***
  
  Кровавый серп Луны печально-жестоко отразился в моих, залитых алой кровью рассвета глазах и, взвесив все за и против, я принял решение, что спать этой ночью мне явно не светит...
  А раз не светит, то мне лучше вновь отправиться в путь...
  Отправиться в него, и чем быстрей - тем лучше!
  Я понимал, что чем быстрей я доберусь до Элизии и выясню, что действительно на уме у Хельдальфа и разберусь с Драконами, тем раньше смогу пройти по звездной дороге, взойдя в небесный чертог Эмпириума...
  В тот самый, злополучный и эфемерный палас, что все же существовал, на том, другом конце радуги, что даже сейчас ярко светила сквозь ядовитый туман зла, ниспосланный то ли хема, то ли все тем же, приснопамятным Хтонидом...
  
  ***
  
  Наспех затушив костер, я побрел по полю...
  Я побрел по полю ржи, каким-то неведомым образом выжившей в этом кромешном безумии...
  'Зачаровано оно, что ли...' - подумалось мне...
  Я пожелал всего самого наилучшего тому земному серафиму, что, не отказавшись от этой земли, всеми силами поддерживал ее благополучие...
  Меня обуревали мрачные мысли и предчувствия...
  Кошмарные сны снились мне все чаще и чаще...
  Я видел и слышал, как стонала земля, рыдал ветер и билась в конвульсиях вода, сводя и без того безумно клокочущее в недрах планеты пламя...
  И только дух...
  Мятежный дух сомнений, носился над твердью...
  Над твердью, залитой тьмой и туманом, словно над одной сплошной сонной лощиной...
  
  ***
  
  Все живое испытывало страх...
  Страх, постепенно перетекающий в черный и непроглядный ужас...
  Мой путь, пролегал через множество маленьких, захолустных деревенек и парочку крупных городов...
  В конечном итоге, я пришел к тому, что осталось от некогда прекрасного Ледилейка...
  Зрелище меня опечалило, и ведь было отчего...
  Вулкан, выжег землю от края до края, поглотив своим зловонным и вездесущим дымом даже далекий горизонт...
  Он выжег землю...
  Выжег, и все еще продолжал извергаться...
  Продолжал свое черное дело...
  Продолжал, даже спустя несколько недель после начала извержения...
  
  ***
  
  С того момента, как я отправился в свое одиночное путешествие по пустоши, затянутой ядовитым смогом, на моем пути периодически возникали самые разнообразные мелкие пакости, здорово отравлявшие мне жизнь...
  Но я не сдался и упорно шел к цели...
  Шел, хоть добраться до Элизии и стало для меня трудно выполнимой задачей...
  Но я с ней все равно справился...
  Справился, хоть и потребовалось потратить еще примерно неделю для восхождения на гору...
  К тому же, по мере своего продвижения к Элизии, я буквально чувствовал себя почти что трупом, так как постоянно лечил Сорея...
  Куда там влез мой 'альтер', я не знал, но хил, работал на все тысячу с лишним процентов, а иногда и вообще уходил в зашкал...
  Как я понял, мой скилл регена со своей задачей не справлялся...
  Я знал - мы оба были больны...
  И я - Слава, был куда более в плохом состоянии, нежели все тот же, приснопамятный Сорей...
  Это бесило...
  Я понимал, что это плохо...
  Очень плохо, но помочь брату ничем не мог...
  Не мог, даже, если бы и захотел...
  
  ***
  
  Элизия встретила меня барьером и явно завышенным уровнем скверны по всему периметру...
  Я смог преодолеть барьер, чем перепугал серафимов...
  Правда, они сразу же узнали меня и, вздохнув с облегчением, отчитали за самонадеянность и беспринципную наглость...
  Ну, куда уж без этого?
  Прально - никуда...
  В итоге выяснилось, что Хельдальф или кто-то из его прислужников - не объявлялся, но зато объявлялись Драконы...
  А эти - чешуекрылые, как выяснилось, те еще твари, и как результат - жить в селении слало опасно...
  Пообщавшись с серафимами и с Зенрусом, я предложил им решение - временную эвакуацию...
  Я мотивировал это тем, что все же это - горный район и в любую минуту может случиться обвал или, того хуже, возникший неподалеку вулкан может накрыть селение облаком ядовитого пепла, а тогда будет уже не до гордости и предубеждений...
  Воспользовавшись картой мира, я предложил им один мирный островок в Тихом океане, где все еще, каким-то неведомым образом, сохранялась благодать, вероятней всего, чаяниями эмпиреев...
  
  ***
  
  Зенрус раздумывал над моим предложением не особо долго...
  А чего греха таить? Постоянные нападения Драконов его порядком утомили, а он все же был серафимом в возрасте и чувствовал весь груз прожитых им тысячелетий...
  Старик хорошо понимал, что их жизнь в Элизии, стала, мягко говоря, опасна для самой жизни и просто хотел жить, а не выживать...
  Конечно, доверять мне никто особо не спешил, но желать им зла я искренне не собирался, это было не в моем характере! Все же, всегда и при любом раскладе, я хотел, как лучше, правда, чаще получалось, как всегда, но не в этот раз...
  В этот раз, все вышло, как надо, как по маслу...
  Я отдал им усовершенствованную карту островов и архипелагов, и они благополучно, по-быстрому собрав свои не особо большие пожитки и скарб, покинули деревню, дружным караваном уйдя в туман, как фейри в холмы Ирландии...
  А я, в свою очередь, предпочел остаться и разрулить нависшую над Элизией проблемку, плавно перерастающую в угрозу...
  
  ***
  
  Я знал, видел по навигатору и ощущал кожей и прочими органами чувств, что поблизости бродят Драконы...
  К тому же, где-то в руинах Камланна, по имеющимся у меня сведениям, должна была спать колдовским сном жрица Маотерруса - Муза, являвшаяся по совместительству, матушкой Микки и моей новоявленной и благообретённой родственницей, а из этого следовало, что ее надо было спасать и спасать, как можно быстрее...
  Меня искренне беспокоила ее безопасность, да и само селение - тоже...
  Все же, это был дом братишки, и я искренне не хотел бы, чтобы он был разрушен...
  Я понимал, что вероятней всего Элизия все же будет уничтожена...
  Уничтожена, каким-нибудь внештатным катаклизмом или Драконами...
  Это было неизбежно, но все же...
  Все же, я постарался ее обезопасить и укрепить...
  Но, к сожалению, все мои труды пошли насмарку, так сказать - коту под хвост...
  Да, тому самому, что в образе недольва топтал своими погаными лапками столь многострадальную землю Мидганда - Георга Хельдальфа...
  
  ***
  
  Мои худшие подозрения оправдались: Драконы заявились на следующий день...
  Заявились, сразу же перейдя в наступление...
  Начался бой...
  Бой, который длился, к моему ужасу, две недели...
  Каким-то невероятным образом я ухитрился выжить в этой мешанине из взрывов и дикой магии, примененной против меня, обезумевшими от ярости, Драконами...
  Но все же, мне пришлось отступить...
  Отступить в руины Мабиногио...
  Отступить, оставив деревню зверям на растерзание...
  Мысль о том, что Сорей меня живьем закопает, впоследствии неоднократно меня преследовала...
  Драконы же, в свою очередь буквально уничтожили деревню до основания, наградив ее металлическими конструкциями и рвами...
  И к моему вящему расстройству, облюбовали ее кряжи, обустроив их, как свою берлогу...
  Отвесные скалы, видимо, манили их наподобие магнита или кошачьей мяты...
  
  ***
  
  С руинами все было хуже...
  Много хуже...
  Хема буквально кишмя кишели в них...
  Я убивал их сотнями...
  Это злило, порядком злило, но я не терял, ни силы духа, ни самообладания...
  Все же я разделял тяжкую ношу пастырства с Сореем и посему изничтожал их...
  Я понятия не имел, каким образом ухитрялся удерживать себя от впадения в недоброжелательность, видимо, сказывалась благодать, оставшаяся от Элизии или моя, сомнительная в последнее время связь с Сореем, а затем...
  А затем я встретил ее...
  Встретил, поняв, что Микки не единственное в мире существо, отличающееся очарованием и привлекательностью...
  Она была обворожительна и грациозна...
  Даже спустя столько лет в заточении...
  По колено в пепле человеческих страстей и крови хеллионов...
  Усталая и изможденная...
  Изнуренная тяготами печати и переживаниями за благополучие мира...
  Она была прекрасна...
  Настоящая королева проклятых...
  Настоящая Муза...
  Настоящая королева червей, вдохновляющая героев на подвиги...
  И я решил стать таким героем...
  Я, отличаясь умом и сообразительностью, легкой лунной походкой от бедра, подкатил к ней, словно на кадиллаке...
  И мне показалась - она оценила...
  
  ***
  
  Да...
  Муза, пламя и Дракон...
  Дракон, с целой кучей хеллионов...
  Вот что предстало пред моим пламенным взором, когда я спустился в руины...
  И с мыслью:
  'Враг не пройдет! Победа будет за нами!' - я бросился в бой...
  Бросился в бой, в котором победитель должен был быть только один! И им, всенепременно собирался стать никто иной, как я - Велеслав Волхов, по велению случая ставший экс-Пастырем сей горемычной и многострадальной планетки, по иронии все той же судьбы, носившей столь романтично-пламенное имя - Зестирия, что означало - Страсть...
  Квест:
  'Спасти красавицу от чудовища', выполнить удалось, но итог был плачевный - девушка была не в состоянии куда-либо идти...
  Она была слишком напугана и слишком слаба...
  Находясь в каком-то деморализовано-невменяемом состоянии, она буквально лишилась чувств, доверчиво уснув в моих страстных объятиях...
  По всей видимости, сказался эффект недавно спавшей печати, без зазрения совести жравшей ее жизнь все эти годы и атака монстров...
  В связи со всем этим, я принял единственное возможное и правильное решение: я погрузил ее в сон...
  В сон, внутри защищенной от всего магической сферы, где она могла спокойно спать, ожидая, когда зло исчезнет из мира и можно будет вздохнуть спокойно...
  
  ***
  
  Запечатав ее в сферу, я несколько месяцев путешествовал по Хайленду и Роланду...
  В ходе своих странствий я успел посетить несколько островов и везде, и всюду убивал хема и Драконов, но...
  Но, тьма реже не становилась...
  Я также навестил элизийцев...
  Как выяснилось, остров, который я им посоветовал, находился под благодатью древнего святилища Инномината, так что кто-кто, а они были в полнейшей безопасности...
  Вельвет, вероятней всего, была бы счастлива, что я вдохнул новую жизнь в ее любимый всем сердцем Абалл...
  'Жаль только, что она этого не увидит...' - с грустью в сердце подумал я, глядя на пышные пастбища и зелень лесов...
  У меня сложилось стойкое ощущение того, что свидеться со многими, из тех, кого я с ней знал, в будущем не выйдет, ведь мои сны имели мерзкую привычку - сбываться...
  
  ***
  
  Окончательно убедившись в том, что все в порядке, я спустя еще месяц наведался в Ластонбелл, где узнал, что Розе и Ко доверили воспитание маленьких серафимов: молнии и света...
  Мое чутье не обмануло, я стал дядей просто очаровывающих малюток, которые недолго думая, решили подпалить мой хвост, хоть своих на двоих у них было восемнадцать...
  В связи с чем, я искренне отругал их глупых серафимов-нянек, посмевших отпустить Сорея только в компании пятерых! Из их пати...
  О, как я их ругал, как ругал! Просто слов нет!..
  Но, 'горе-гувернёры' ухитрились привести достаточное количество аргументов в свою защиту, чтобы переубедить меня и в итоге я отправил Сергея, под его протесты, а к тому моменту и пробудившихся Бориса с Музой, Алишу, Розу, Дезеля и Айзена с малышами на остров, к Зенрусу...
  Отправил, вздохнув с облегчением! А что, воскрешать их мне, ну совсем не хотелось, ибо в лом! Вот такая вот я - сволочь! При этом, я забрал с собой Симонну и Луннара, уже под их молчаливые протесты, так сказать, отправил их возделывать добровольно-принудительно целину человеческих душ...
  Я решил помочь брату разобраться с Хельдальфом раз и навсегда...
  Ведь как-никак, он основательно портил всем жизнь, а не только Сорею и мне...
  На этот раз я добрался до гор Камланна куда быстрее, чем в прошлый раз, что вообще-то удивило...
  'Привыкаю...' - мрачно подумалось мне, когда очередной Дракон пал, сраженный в сердце моей черной стрелой, а-ля копьем судьбы...
  
  ***
  
  Луннару же, все это оч-чень и оч-чень не понравилось, но возразить в открытую мне он не смог, так как до глубины души буквально боялся меня-любимого, а по его объективному мнению - странного серафима-Пастыря с налетом драконовости...
  Симонна же, в свою очередь, терзалась смутными сомнениями и терзаниями, по поводу своей причастности ко всему этому бардаку...
  В итоге я вновь поцапался с элизийскими Драконами, а затем и с камланнскими...
  От увиденного, я был просто в тихом шоке...
  Меня буквально в самое сердце поразило то, сколько этих тварей появилось в преддверии трона эмпирея...
  К тому же, Луннар состроил ряд нелицеприятных колкостей в мой адрес по поводу моего нерационального расточительства, а-ля уничтожения ценных туш Драконов, посредствам молекулярного расщепления их на атомы, а не продажи, в связи, с чем и огреб...
  Огреб, а посему и ходил надутый, как сычик, щеголяя пламенеющим, как фиалка фингалом весь остаток дня и своих, как выяснилось в итоге - дней...
  Больше на рожон он не лез, поводов не было, как и его самого...
  
  ***
  
  Хельдальф же обнаружился именно там, где и предполагал - на троне...
  Он явно меня ждал...
  Между мной, им и моими серафимчиками начался бой, спровоцированный жрецами...
  В итоге Симонна погибла от рук своего бывшего возлюбленного...
  Он хладнокровно вырвал ей сердце...
  Она предала его, а он прощать не умел...
  Предателей, как известно, не прощают...
  А Луннар...
  Лис издох, подставившись по удачно брошенное в него хеллионами заклятие, превратившись в некое подобие курочки гриль...
  'Собаке - собачья смерть...' - внезапно вспомнилось мне, когда я взглянул на его бездыханно-дымящуюся тушку...
  К слову, меня это взбесило, ведь как-никак, но у меня на них были планы...
  Но, как выяснилось - не судьба...
  Разозлившись и пылая праведным гневом, я призвал спящую в своем теле силу...
  Призвал, сняв последнюю печать, и как следствие - изрядно подсократил количество слуг Георга...
  Я избавил Владыку от подданных и создал ни что иное, как галактический лифт...
  Лифт, расцветший над троном Эмпирея огненной радужной розой...
  Правда, попасть к самой розе, пока не представлялось возможным...
  Но все же, сам факт открытия галактических врат, говорило не в пользу Владыки Бедствий...
  Радужный 'цветочек', его искренне выбесил, сбив концентрацию и заставив пойти у меня на поводу, что в итоге и привело его к гибели...
  
  ***
  
  К сожалению, мой с ним бой длился долго, но в конечном итоге, чудом оставшиеся в живых и, воспользовавшись моим замешательством, а возможно и усталостью, жрецы, применили против меня самый, что, ни на есть телепорт, буквально перенеся меня на другой край света...
  Телепортировали, одним словом, стерев из матрицы желаний, чем изрядно взбесили, запечатав меня там, а затем...
  Затем к трону заявился уже Сорей со компания, и спустя несколько месяцев Хельдальф все же был мертв...
  Мертв, ровным счетом, как и сам Сорей со своими спутниками...
  Я этого, к сожалению, не знал, но ощутил...
  И именно из-за этого на другом конце света, на проклятом Хельдальфом острове, откуда я никак не мог все это время выбраться из-за, решивших извести меня Драконов и хеллионов, на пару с печатью зла, я сам, в итоге и погрузился в колдовской сон тысячелетий, пытаясь вернуть баланс своей израненной душе...
  Я погрузился в сон, что, как я узнал позже, продлился целую тысячу лет...
  Проклятый миллениум...
  
  ***
  
  А мир...
  Мир жил...
  Жил, наперекор всему...
  Жил отравленный, искореженный, слабый, изможденный, истрепанный, но отчаянно гордый и несгибаемый...
  Он жил и ждал...
  Ждал того дня, когда же, наконец, зло разожмет свои когти на его сердце и он освободится...
  Освободится, став свободным, в полной мере этого слова...
  Он ждал, а я спал...
  Дети Миклео и Сорея росли...
  Роза, Муза, Борис и Сергей стали серафимами...
  Мир постепенно изменился...
  Он стал более мрачным и жестоким...
  Никто не мог быть больше уверен в свой безопасности и спокоен за свою жизнь...
  То, что Луннар и Симонна - мертвы, стало известно достаточно быстро, благодаря найденным кладоискателями радужным сферам мировой истории, но куда исчезли я, Сорей и другие, до конца было неясно...
  Радужная роза над троном эмпирея, столп света и клубящаяся непроглядная тьма над одним из далеких островов Мидганда вызывали кучу вопросов...
  Мир ждал...
  Ждать оставалось недолго...
  Час последней битвы неумолимо приближался...
  Часы пробили полночь...
  Время истекло...
  
  ***
  
  '...Между нами рандеву не затрагивает вовсе этой жизни кутерьму!
  Мы сейчас и навсегда, разрешим дилемму смело!
  Не сдадимся мы врагу, (наверно...)
  
  Даже, если будет рядом демон древний!
  Кровь кипящая горит, черный лебедь в ночь летит...
  И на чаше бытия, взвешена уже душа...
  
  Грянет выстрел, словно гром и исчезнет этот дол...
  Ангел, с демоном сражаясь, повстречаются на грани...
  Будет длиться бой века... Эта песня - их судьба...'
   - пел ветер, качая ковыль на могиле павшего коня Вещего Олега...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 71***
  
  ***
  
  *Мидганд/Камланн*
  
  ***
  
  *In cras*
  
  ***
  
  Сорей проснулся, кое-как разлепив глаза...
  Ему в лицо светило веселое летнее солнце, но оно казалось чем-то омраченным... Чем-то незримым, но от этого, не менее ожесточенным...
  Он так же осознал, что над ним склонились юная девушка, с невероятно пышными, золотыми косами и яркими, сиреневыми очами и сереброволосый юноша, с изумрудными...
  Но поразило Пастыря больше все же - это наличие у этих двоих девяти пушистых, лисьих хвостов...
  Девять! Девять хвостов, что словно роскошный веер, помахивали над каждым из них и пара лебединых крыльев у каждого, изящно расправленных над ними...
  'Слава Лордам!
  Ты, наконец-то, проснулся!' - нежным, как весенний ручеек голосом, ласково произнесла девушка, еле сдерживая слезы и внезапно обнимая, прижимаясь к нему всем своим, пышущим силой, телом...
  Сорей моргнул, а затем поморгал еще немного, отчаянно желая, чтобы то, что он видит, не было всего лишь игрой его изломанного воображения, но запах духов и теплота, исходящие от девушки, а особенно та нежность, с какой она его обняла - иллюзий явно быть не могло...
  'Ну, тише-тише, цветочек!
  Ты его так задушишь, а он нам, как ни крути, живым нужен!' - ехидно-насмешливо, с легкой иронией и таким же теплом, произнес чей-то, смутно знакомый голос, когда 'цветочек' поцеловала опешившего Сорея в щеку и сильнее прижала к своей пышной груди.
  'Тебе бы все ворчать и ворчать, о великий 'Дрэгон Слейер'!' - так же ехидно хихикнул далекий, звонкий женский голосок, вклиниваясь в разговор...
  'Но-но! Попрошу без сарказма!' - явно обиделся этот первый некто...
  Зеленоглазый же лишь улыбнулся 'перебранке Локи' и тоже попытался обнять Сорея...
  Пастырь искренне растерялся...
  'К-кто вы? Где я?
  Я в Раю или...
  Или это - Ад?' - неуверенно прохрипел Сорей, пытаясь выпутаться из страстных объятий парочки...
  'Нет, братец!
  Ты все еще с нами! В нашем бешеном мире живых!' - весело произнес, внезапно возникший перед Сореем, Велеслав...
  Все такой же, как и в их последнюю встречу...
  Правда, теперь к его волчьим ушкам, добавились драконьи рожки, а на лице появился шрам, придающий его моське некий шарм, делающий его более мужественным...
  'С-слава? Откуда ты?...' - недоговорил ошарашенный Сорей, во все глаза глядя на светящегося силой брата...
  'С того света и с того краю света!' - как-то невесело-нервно хихикнул волк, садясь рядом...
  'Ты проспал миллениум, братец!
  Мы все проспали! Часть проблем решена, но часть осталась!
  Луннар и Симонна мертвы!
  Хельдальф, Света, Маотеррус и Михаил тоже...
  Вернуть Свету и Михаила я не смог...
  Я не нашел их душ...
  Света выполнила свое предназначение, сожгла зло! А насчет Михи, так и не понял, возможно, тоже...
  С той парочкой, та же история - они расплатились за свои ошибки...
  Их буквально стерло из реальности, но зато все остальные живы и относительно здоровы! С Мао нехорошо получилось, но ему не впервой! Переродится, когда-нибудь!
  Он ведь - серафим, а серафимам, как известно - свойственно возрождаться! Может, и Света ко мне еще вернется, а может, она и не исчезла вовсе, а существует где-нибудь еще и просто пока не может к нам вернуться! Может, она ищет Миху?
  Кто знает - поживем и увидим, как карты лягут!
  Ты, вот, к примеру - проснулся, наконец! Что тоже хорошо! Очень даже хорошо! Глядишь, и остальные проснутся!
  Твои родичи из Элизии - в порядке! Живут на одном из островов архипелага под защитой храма Инномината, так что все путем! Да, кстати...
  Это...
  Ну, я думаю, ты уже все понял...
  Понял ведь, Сорей?..' - как-то странно, заговорщицким шепотом произнес Славик, прижав ладонь ребром к щеке и стрельнув глазами на парочку серафимов, вывалив на бедного, сонного Пастыря целую тонну информации и вновь, улыбаясь...
  
  ***
  
  Сорей растерялся...
  Он внезапно понял намек Славика...
  Понял, кто эти двое, так похожие на лисичек...
  Пораженный, он открывал и закрывал рот, пытаясь подобрать слова, но...
  Все было безрезультатно...
  Он вконец ошалел от произошедшего, растерялся и смутился, а еще...
  Еще ему стал больно...
  Больно, когда до него все же дошел смысл фразы, о сне длиной в миллениум...
  'Примула...
  Эдельвейс...' - враз охрипшим от счастья и шока голосом, неверяще прошептал он...
  'Это действительно вы?
  Мне не верится, что вы так выросли! Ведь, вы были такими крошками!' - плача от радости и заплетающимся языком произнес он, вновь утонув в их объятьях...
  'Папочка? Почему ты плачешь?
  Тебе еще больно? Где?
  Я сейчас! Потерпи!' - испуганно произнесла Примула, начиная светиться золотым светом исцеления, явно испугавшись за здоровье Сорея...
  'Нет, малышка...
  Мне не больно! Если только сердце...
  Я...
  Мне очень жаль!
  Я дурак! Как я мог! Как я мог пропустить столько!
  Я...
  Мне очень жаль! Пожалуйста, прости меня, если сможешь, Примула!
  Я не хотел, чтобы все так получилось!' - всхлипывая, шептал он, обнимая дочь...
  'О чем ты, папочка?
  Я ни в чем тебя не обвиняю!
  Я знаю, что ты не виноват! Это все дедушка Георгий и этот ужасный Дракон! Ведь он все еще сеет зло в мире и...
  И...' - и, она осеклась, помрачнев и потупив взор...
  'Ты мне нужен, брат!
  Вы все мне нужны!' - мрачно произнес Велеслав, глядя куда-то в холодную, синюю даль...
  'Врата открыты, но и запечатаны одновременно!
  Мы должны покончить с этим, раз и навсегда!
  Мы просто обязаны положить окончательный конец и обрести истинную свободу! Ведь без уничтожения Хтонида никто из нас никогда не будет счастлив! Уж поверь мне, Сорей! Да, я понимаю, что прошу от тебя невозможного, но я хочу, чтобы ты пошел со мной на седьмое небо, на девятый круг ада к трону Хтонида во льдах Коцита! Ведь теперь ты тоже серафим-дракон, как и я! Но при всем этом, ты все еще - Пастырь! Время снова пошло!
  Оно неумолимо течет, приближая нас всех к неизбежному концу! Нам нужно сделать последний рывок! Выиграть или...' - он недоговорил, прерванный внезапным вмешательство извне...
  '...умереть!..' - закончил за него мужской голос, где-то на фоне...
  '...выжить любой ценой! Иначе будущее так и не настанет!' - произнес еще один женский голос, оттуда же, откуда и мужской...
  'Да, у нас нет ничего иного, кроме права на победу! И, нет права на проигрыш! Ну же, Сорей! Дай мне свою руку! Встань и иди! Встань и иди к звезде, по имени Жизнь!' - сверкая огненными глазами, произнес Велеслав, хватая брата за руку и буквально вздымая юношу на ноги...
  
  ***
  
  Пастырь пораженно осмотрелся, чуть испуганный настойчивостью Славы...
  Он был на поляне...
  Был среди обожженных руин, а рядом, на зеленом ковре из цветов и благоухающих трав, мирно спали его серафимы - Лейла, Эдна, Миклео и Завейд...
  А в нескольких метрах стояли, улыбаясь, Роза, Алиша, Сергей, Айзен, Дезель и какой-то, похожий на Сергея мужчина в компании шатенки, чем-то напоминающей ему Миклео...
  А между тем, за ними в небо бил свет...
  
  ***
  
  Развевая свои огненные лепестки, в небе цвела роза галактических врат...
  Цвела на фоне кроваво красных небес и угольно черных облаков...
  Цвела, назло всем бедам и напастям...
  Цвела, отменяя смерть...
  
  ***
  
  'С возвращением, Пастырь!' - произнес Дезель, тронув полы вездесущей шляпы...
  'Доброе утро, Сорей!' - произнесла, плачущая Алиша, смахивая сверкающие бриллиантами слезы и счастливо улыбаясь сквозь них...
  'Здаров!' - приветливо махнула ему рукой Роза, посылая такую же теплую улыбку, как и Алиша...
  'Привет...' - протянул незнакомец, козырнув ему и так же обняв свою спутницу...
  Сергей же, тепло улыбнулся, обняв Алишу, как мужчина до этого свою спутницу, а Айзен...
  Айзен, в свою очередь расплылся в доброй ухмылке и, посмотрев в небо, произнес:
  'Вот и кончилась тысяча лет снега...
  Весна пришла! Зиме здесь больше не место!'
  'Я...
  Я, тоже...
  Тоже, рад видеть вас, ребята!
  Я рад, что мы еще здесь!' - произнес Сорей, обращаясь к друзьям...
  'Я сделаю это, Слава!
  Я пойду с тобой в обитель последнего демона!' - произнес он, уже обратившись к печально улыбающемуся Велеславу...
  'О, да! Последнего! Восемь миллиардов Драконов! Это, воистину, будет последним, что вы увидите!' - возмущенно взмахнув распушившимися хвостами, саркастически произнесла Примула, вцепившись мертвой хваткой в Сорея и не желая его отпускать...
  Сорей же лишь тепло ей улыбнулся, всецело разделяя чувства дочери, но понимая, что иначе нельзя и страдая всем своим сердцем от невыносимой боли, порождаемой долгом Пастыря...
  Эдельвейс, грустно вздохнув, мрачно взглянул в небо...
  Взглянул на розу, что цвела, ожидая своего маленького принца, который вместе с лисом сбежал из ее прекрасного сада...
  'Мы - сильней, чем они все вместе взятые! Так что основная проблема - это Хтонид!' - ответил ей Велеслав, вновь, как и в былые времена, меняя что-то в окнах статов...
  Но на этот раз, как заметил Сорей, ничего не изменилось, по крайней мере, внешне...
  И он просто счел лишним, задавать нужные вопросы Велеславу. Захочет, сам скажет, а нет, ну так и хема с ним! У него - Сорея и без Велеслава, магии, проблем хватает! Одни только дети чего стоят! И предстоящий бой с ордой за право жить в мире, напрочь лишенном смерти и зла...
  'Ну, как знаешь! Но, мы идем с вами!
  Мы не хотим, чтобы нас снова оставили за бортом! И возражения не принимаются!' - грозно произнесли лисы, в связи, с чем в небе блеснули верткие молнии, вторя их отчаянной решительности...
  'Ну, как пожелаешь, о, принцесса бурь и штормов! И ты - повелитель солнечного света!' - рассмеялся Велеслав, отвесив им театральный поклон...
  'Дядя! Как ты можешь!' - в сердцах возмутилась Примула, рассерженно-возмущенно шмальнув в волка статическим разрядом, принявшим форму искристого золотого Дракончика...
  Волк, смеясь, увернулся, а Дракончик развеялся, вызжа траву в отдалении...
  Эдельвейс же, лишь рассмеялся, глядя на это...
  Он уже давным-давно привык к перепалке этой не сладкой, как лимон парочки...
  Ведь как ни странно, но по характеру Примула, чем-то напоминала Светлану...
  Напоминала, словно девушка получила от нее часть ее неведомого света...
  Поляна же, тем временем, заполнилась смехом и улыбками давно не видевшихся людей...
  Остальные спящие проснулись, разбуженные веселым гомоном серафимов...
  Проснулись, чтобы через несколько дней отправится на свой последний, во всех смыслах, бой...
  В небе выше гор парил, раскинув крылья черный, как мрак Дракон...
  В ее золотых глазах, пышным цветом земного пульса цвела надежда...
  День обещал быть долгим...
  Время тьмы закончилось...
  Огонь страсти по праву забирал свою власть...
  Остался только миг...
  Миг между прошлым и будущим...
  Тот самый миг, который терять они не желали и поэтому решили сражаться за него до последней капли крови, покуда не иссякнет само время и бездна не перестанет ею быть...
  Ночь, не переставая, творила зло...
  Миру стало все равно...
  Ведь золотое руно судьбы уже было в руках Тесея, и Геракла убила Медея, навеки забрав свое...
  
  ***
  
  'Золото сверкало злобно! Гульвейг святая танцевала!
  Свивал Фафнир в пучине кольца! Слейпнир на поле гарцевал!
  Летели вороны тенями! Великий начиная бал...
  Безумно выли в бездне волки! Фенрир в лапту играл со Сколем!
  Им вторил Гарм в слепой неволе, съедая злобной жизни Солнце!
  Когда пучина удалая, разверзлась, выпустив на волю, того,
  
  Кто в золоте сияя, хранил законы - пуще крови!
  Мимир оставил мрачный пруд! Хеймдаля рог услышал люд!
  И стихло все... От пересуд Асгард свой отклонил небрежно слух...
  Рыдала Фрея у престола, неволил Локи муж в неволе...
  А тот сбежал, пообещав, навеки уничтожить Рай,
  Что древние своей святою волей им подарили, начав вальс...
  
  Когда священный Иггдрасиль в пространстве вечность сотворил...
  На расы люд весь разделив и одарив бессмертьем...
  Поклялся асам отомстить, корабль из мрака сотворить,
  Начать великий Рагнарадир, что обернется неба крахом,
  Когда исчезнет в буераке, его проклятый, старший сын,
  Что в водах вечных - вечно жил, кольцу огня отдавши жизнь...
  
  Сверкали шлемы и мечи, валькирии кружили...
  Одевшись призраком ночи, Хель Бальдра охмурила...
  Сверкал Бифрест огнем шальным, миры бездумно пали в Лету...
  На трон вселенной на рассвете, взошел неведомый герой...
  Он имя Логос, царь науки - себе забрал, спалив со скуки,
  Мидгарда безграничный ад... Конец эпох, в четверку лютую запряг...
  
  Слились потоки воедино... Разверзлась древняя пучина...
  Пал Тор - сражен стрелой Амура, что в образе седом Перуна,
  На бал проклятый заглянул, когда огонь священный жизни
  Похитил дерзкий Прометей, избавив мир от всех страстей...
  Что золото Гульвейг дарило и без конца людей страшило,
  В пучину бросить, как зверей, что проклиная мир людей, всегда творили грешность...
  
  Огонь и лед слилися в пляске, они плясали без опаски,
  Великий начиная бой... Где каждый - Истинный Герой...
  Ведь боги пали... Пал Асгард Великий... Мидгард омылся алой кровью,
  И древо юное познанья взошло, украсив Мирозданье
  Своею новою листвой, что без конца цвела молвой,
  Вплетая вечный разговор в седое истины преданье...'
  - тихо шелестела трава...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Мечта 72***
  
  ***
  
  *Камланн/Эмпириум*
  
  ***
  
  *In cras(В будущее)*
  
  ***
  
  'Послушай, это не долго, и беги себе, беги.
  
  Слушаю, слушаю, слушаю жадно,
  Не спеша, не дыша и деликатно
  
  Из неба смело и гордо вытекали три реки.
  
  Неверо, неверо, невероятно,
  Круто, но путано и непонятно.
  
  Одна река была, как белый день,
  Другая чёрная, как ночь,
  А волны третьей были пламенем,
  Но ожидало их одно.
  
  Припев:
  Вела меня от юга и до севера
  Дорога по неведомым краям.
  Менялся мир, чего в нём только не было,
  А три реки впадали в океан.
  
  Послушай, это не долго, наблюденье моряка.
  
  Слушаю, слушаю, слушаю жадно,
  Не спеша, не дыша и деликатно.
  
  Все реки, рано ли поздно, попадают в океан.
  
  Неверо, неверо, невероятно,
  Круто, но путано и непонятно.
  
  Одна река была, как белый день,
  Другая чёрная, как ночь,
  А волны третьей были пламенем,
  Но ожидало их одно.
  
  Припев:
  Вела меня от юга и до севера
  Дорога по неведомым краям.
  Менялся мир, чего в нём только не было,
  А три реки впадали в океан.
  
  Припев:
  Вела меня от юга и до севера
  Дорога по неведомым краям.
  Менялся мир, чего в нём только не было,
  А три реки впадали в океан'
  (Слова Валерия Меладзе)
  - казалось, слышалось в нежном шуме ветра...
  Сорей в очередной раз взглянул в зеркало...
  Взглянул, и тяжело вздохнул...
  Увиденное угнетало...
  Белые, как снег волосы, серые, словно стальные озера - глаза, бледная, будто присыпанная жемчужной пылью, кожа и свет...
  Инфернально-лунный свет, исходящий от его тела, словно, от все той же, мертвенно-падшей в океан человеческих страстей, Луны...
  Он провел ладонью по зеркалу и отвернулся...
  Отвернулся, прислонившись к нему затылком, и еле сдерживая, готовые рекой политься из глаз злые, шальные и такие никчемные слезы кромешного отчаяния...
  'Да...
  Наверно, я никогда не привыкну к этому...' - чуть слышно прошептал он, расстроено сползая вниз по стенке...
  'Шипс, не расстраивайся!
  Ты, теперь член клуба блондинов!' - обнадежил его Завейд, сидящий на подоконнике и меланхолично поедающий наливное яблоко...
  'Хорошо еще, что не клуба сорока семи...' - мрачно протянул Пастырь, положив голову на колени...
  'Мы живы и это - самое главное!' - тепло произнес Миклео, задумчиво щелкая по клавишам ноутбука, любезно предоставленного ему Примулой...
  Он был слишком сосредоточен, ведь слишком многое в изменившемся мире манило и пугало его, завораживая своей новизной и чудесностью...
  'Еще одна ночь и...' - откинувшись на кресле, заводя руки за голову, протянул серафим, чуть обреченно улыбаясь...
  'Да...
  Ночь...
  Всего лишь ночь...' - пробормотал Сорей, вновь прижав голову к стене и смотря в потолок, своими, залитыми ртутью тысячелетий, глазами...
  'Я...
  Я почти ничего не помню из того, что случилось после того, как мы зашли в трон, а то, что помню...
  Не уверен, что это мне не приснилось или не было чьей-то хорошо созданной иллюзии...
  Это было слишком...
  Слишком ужасно...
  Это был кошмар...
  Кошмар, от которого тогда никак нельзя было проснуться...' - вымученно произнес он, ероша себе волосы и расслабляясь, ложась на ковер в изнеможении и принявшись еще более задумчиво изучать странный, светящийся и слегка покрытый узорами, потолок комнаты...
  'Мир слишком сильно изменился...
  Я не думаю, что смогу привыкнуть к нему...
  Мне кажется, в нем нет места для кого-то, вроде меня...' - вновь произнес он в пустоту...
  Серафимы промолчали...
  Они были солидарны...
  За окном выл ветер...
  Солнце скрылось, стало темно...
  
  ***
  
  Лейла пила виски вместе с Эдной и Розой...
  Они, не заметив, как летит время, проболтали несколько дней...
  Роза рассказывала множество невероятных и жутких историй...
  Рассказывала о великих изменениях и достижениях, что постигли их мир, а затем им пришлось перейти и к обсуждению проблемы - к звездному мосту, ведущему куда-то за грань пространства и времени, в иную реальность, на иную планету...
  На планету, что все это время всячески отравляла жизнь жителей Зестирии - Эмпириум...
  
  ***
  
  Велеслав смотрел на холодное, усыпанное злыми звездами, небо...
  Он сидел на крыше камланнского дома...
  Сидел и мечтал...
  Мечтал о несбыточном...
  И призрачная улыбка вселенской скорби навечно застыла на его, полном вечного блаженства, лице...
  Где-то внизу Сергей и Алиша жарили шашлыки, Примула и Эдельвейс спорили с Дезелем, Муза отчитывала Бориса за плохо выполненную работу, Лейла, Роза и Алиша судачили о былом, сидя в гостиной, а в доме, на втором этаже, о чем-то тихо переговаривались Сорей, Миклео и Завейд...
  Айзен, принесший уголь для мангала, бросил на Славу подозрительный взгляд, но приставать с расспросами к волку не стал, мало ли, что получит в ответ, да и обстоятельства как-то не вдохновляли...
  'Завтра утром...' - холодно-обреченно произнес Велеслав, аккуратно спрыгнув с крыши и направляясь в дом...
  'Я - спать...' - махнув рукой, добавил он, скрываясь в дверях...
  'Не думаю, что смогу уснуть...' - пробормотал Сергей, задумчиво смотря на потрескивающие шашлыки...
  Затем пришли Борис и Муза, они так же принялись помогать Сергею с шашлыками...
  Вечер обещал быть долгим...
  
  ***
  
  'Нэ, Миклео? Как думаешь, мы вернемся?' - спросил Сорей, обняв супруга...
  'Не знаю...
  Я - ничего не знаю! Но то, что я знаю наверняка - я вместе с тобой! С нашими детьми - дочкой и сыном! С нашей семьей и друзьями!' - ответил серафим, уткнувшись носом в грудь Пастыря...
  Они лежали на кровати, обнявшись...
  Им не спалось...
  Они оба сильно нервничали, но понимали, что это - их судьба и бой - неизбежен...
  Сорей задумчиво смотрел на свою ладонь...
  Она как-то странно мерцала, став слегка прозрачной...
  Он загрустил, опечалившись, и чуть прикрыл веки, скрывая свои истинные чувства...
  'Знаешь, Рю, я думаю, что моя душа стремится занять свое законное место! Не думаю, что у меня, вообще, есть время на что-либо...' - надтреснутым голосом пробормотал он, сильнее обняв Рюлея...
  Он дрожал, а в его меняющихся глазах стояли капельки слез...
  'С-сорей?..
  Н-не пугай меня!
  Я не понимаю, что ты хочешь этим сказать! Да, мы умерли! Умерли и воскресли из мертвых! Да! Мы снова живы! Мы целы и невредимы! Все хорошо!
  Ты теперь тоже серафим! Но это ничего не меняет! Слышишь! Совсем ничего!
  Я люблю тебя любым!
  Мне без разницы, кто ты - человек или серафим! Я люблю тебя и буду любить вечно! И...
  И твое место...
  Оно ведь здесь! Рядом со мной, с Примулой, Эдельвейсом и со всеми, кто верит в тебя и любит!
  Ты навсегда в наших сердцах и никто, и ничто никогда этого не изменит!
  Я люблю тебя, Сорей! Люблю, всем сердцем!' - пылко произнес Миклео, сев в кровати и страстно, возмущенно взглянув на супруга...
  'Да, возможно ты и прав, Миклео...' - нежно улыбнувшись, произнес Сорей, улыбаясь и сдерживая слезы, что все же потекли из его глаз...
  'Вот только...
  Ты, кое о чем забыл, Рю...
  Помнишь, Слава говорил, что тогда, в руинах Мабиногио, мою душу разделило, украв у меня тьму? Так вот, Миклео...
  На самом деле - я тогда умер...
  Умер, упав с высоты...
  Я упал и сломал себе шею и, возможно, меня проткнуло чем-нибудь...
  Я достоверно не помню события до того момента, как ты нашел меня со Славой, но я знаю, я помню, я - был подобен Дракону...
  Дракону, что сам отдал свою жизнь кому-то, кто заплутал в лабиринтах разума...
  Тогда-то и решилась моя судьба...
  Мне казалось, что я видел еще двоих, таких же, как я...
  Один был мной, до того, как я упал, а второй...
  Второй был кем-то иным, кем-то, кто видел сон о нас о всех и жил в мире, в котором все пошло совершенно по иному сценарию...
  Это было нечто...
  Нечто совершенно невероятное, на подобии состязания...
  Соревнования в перетягивании каната...
  Каната, под названьем - Жизнь...
  И...
  И, Слава...
  Слава, блуждающий там, вместе с нами...
  Вместе со мной...
  В нем победил...
  Я думаю, что тогда, когда взойдет солнце, все будет кончено окончательно, а значит, у меня осталось не так уж и много времени...
  Знаешь, Рюлей, а ведь у меня была мечта! Радужная мечта о том, что у меня будет большая и дружная семья! Множество маленьких детей! Что я буду любить их, а они будут любить меня! И, что я узнаю секреты всех руин! И что ты всегда-всегда будешь со мной! А еще у меня была вера! Вера в то, что я смогу увидеть то, что все называют светлым будущим! Жаль только, что она смогла осуществиться лишь отчасти! И что я потерял то, чего с таким трудом добился! То зеркало, в руинах...
  Оно было квинтесенцией моей жизни! Именно оно и позволило Славе явиться в этот мир, собрав осколки моей души и воссоздав, сожженное магическим огнем, тело! Так что настоящий Сорей - это он! Ведь настоящий тот, у кого есть тьма, а не тот в ком только - свет! Так что это я!
  Я - фальшивка! Фальшивка, которой пришло время уходить! А знаешь! Возможно, это произошло в тот миг, когда начался этот безумно прекрасный звездопад! Наверно, это случилось в тот самый роковой миг, когда упала первая звезда! Именно тогда, душа Славы и вселилась в меня! Ведь как гласит древняя легенда: души нисходят к людям, прилетая на хвосте падающих звезд! И тогда, наверное, мое желание о жизни, совпало с желанием Славы о новом мире! И...
  И Мабиногио Лорда Зенруса, исполнило мою мечту! Исполнили, вот таким вот странным и не в меру жестоким образом! Но, поверь мне! Миклео!
  Я был счастлив! Поистине счастлив! Это - не поддельные! Не подложные чувства! Это - настоящие чувства Сорея!
  Мои чувства! Чувства, что и позволили мне дойти до этого мига! Позволили, путь и до столь короткого мига! Но!
  Я все равно был счастлив! Всегда был счастлив с тобой! И буду счастлив! Буду счастлив всегда! Я обещаю тебе это, Миклео! Пусть даже теперь, в этом новом мире и останется только Слава, но ведь он - это и есть - я!
  Он - настоящий Сорей! И он тоже будет счастлив! Клянусь тебе - Миклео! И ты!
  Ты - тоже! Пообещай мне, что будешь счастлив! Ведь я люблю тебя!
  Ты просто не представляешь себе, как же я тебя люблю!' - схватив Миклео за плечи, на одном духу выпалил Сорей, полностью изливая душу возлюбленному...
  'С-сорей? О...
  О чем ты?' - заикаясь, ошарашено непонимающе и отказываясь верить услышанному, потрясено пролепетал Миклео, распахнув, и без того огромные, очи...
  'Слава, не я, настоящий Сорей!' - тихо произнес Пастырь, прижав к себе Миклео и окропляя его спину своими холодными слезами...
  'Ч-что?..' - шокировано-контужено переспросил серафим Сорея, искренне посчитав, что его супругу все еще плохо, и он бредит, но Сорей молчал, храня ледяное спокойствие, подобное спокойствию глубокого синего моря, в котором, представшем в образе Рюлея, и тонула его, пресыщенная страданиями, душа...
  Отстранившись от Миклео, Сорей показал ему свою, буквально на глазах истончающуюся, легкими светло-лазурными, с серебристым отблеском, крошечными огоньками и медленно становящуюся все более и более прозрачной, руку...
  'Я...
  Я был мертв слишком долго...
   Подобное стремится к подобному...
  Я исчезну, Миклео! Исчезну совсем скоро! Исчезну прежде, чем грянет последняя битва! Будь сильным, Любимый! Ведь я люблю тебя, и любовь моя будет вечна! Да, я знаю, знаю! Я, должен был сказать тебе об этом раньше, но прости!
  Я не смог!
  Я жалок, Миклео! Прости меня!
  Я не понял этого раньше! Прости!
  Я просто не мог вспомнить! Но сейчас я помню!..
  Я помню все! Прости меня, Лазлав Рюлей! Прости меня, Миклео! Прости, если сможешь!' - виновато опустив голову, произнес Сорей, сильней начав светиться лунным серебром скорби...
  'Т-ты!
  Ты! Да как, ты, можешь!' - в сердцах прокричал Миклео, сам буквально начинаясь сиять как звезда...
   На его лице эмоции сменялись одна за другой, как калейдоскоп...
  
  ***
  
  Шок, неверие, гнев, ужас, отчаяние, злость, понимание и...
  Боль...
  Вот, что он испытал за тридцать секунд, что осмысливал, сказанное Пастырем...
  'Сорей-й-й-й-й-й-й!' - дико взвыв, серафим бросился на супруга, в порыве страсти сжимая его в объятиях и буквально, рыдая навзрыд...
  'У-у-у-у-у-у-у-у...
  С-сорей!..
  Почему?..
  Ну, почему? Почему, это происходит с нами?..
  Со мной? Я...
  Я - так не могу! Это!..
  Это - чистое безумие!..
  Тогда! Тогда я - тоже! Тоже не буду жить!' - безумно прокричал Миклео, создавая сосульку и направляя ее в сердце, но Сорей вырвал ее из его рук и нежно произнес, стирая льющиеся из глаз любимого слезы...
  'Тс...
  Миклео! Не плачь. Не надо этого делать!
  Ты - не можешь! У тебя есть наши дети - Примула и Эдельвейс!
  Твоя мама стала серафимом!
  Ты должен подумать о них!
  Ты должен наверстать все-то время, что провел вдали от них! К тому же, у тебя будет Слава!
  Он ведь тоже любит тебя! Любит тебя всем сердцем, возможно, даже сильней, чем я...' - с неизбывной грустью в, сломавшемся из-за слез, голосе произнес Сорей, нежно гладя супруга по серебряным волосам...
  Внезапно, Миклео осознал, что фигура супруга, которого он держал в своих объятьях, внезапно засветилась ярким, чистым, белым светом...
  Засветилась и рассыпалась...
  Рассеялась на множество серебряных искр...
  Рассеялась на краткий миг, оставив сверкающий звездочками и зелеными искрами, вперемешку с бенгальскими огоньками, сверкающий контур человеческой фигуры...
  Звездочки, сверкнув в последний раз, опали, осыпав своим звездным пеплом на прощание, сидящего на кровати, ошарашенного произошедшим, Миклео...
  Сорей исчез...
  Пропал, растворившись звездным светом и только его вещи сиротливо остались лежать в руках серафима, под его шокированный от произошедшего взгляд...
  'Нет! Нет!!! Этого не может быть! Это...
  Это неправда!
  Сорей! Нет!
  Сорей, Сорей! Не исчезай, Сорей! Вернись ко мне - Беатус Мандус! Вернись ко мне - Сорей-ей-ей-ей-й-й! А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!' - голосом, преисполненным неизбывной боли, отчаяния и неверия в произошедшее, душераздирающе закричал Миклео...
  Закричал, завыв раненым зверем, сначала схватив себя за волосы, а затем - прижав к себе вещи, сжался в калачик, продолжая отчаянно выть белугой от сильнейшей душевной боли...
  Он не знал...
  Не знал, что в этот момент его со спины обнимал настоящий Сорей...
  Сорей, вернувшийся с той стороны времени, и незримый для его глаз, но зримый для взора бездушных эмпиреев...
  
  ***
  
  Душераздирающий вопль Миклео, заставил влететь в комнату испуганного Завейда...
  Серафим был озадачен, так как не понимал, что же произошло и почему его друг безумно воет, словно от боли, сжимая в руках простынь и одежду Сорея...
  Завейд не понимал, от чего юноша рыдает...
  Рыдает так, что был буквально не в силах остановиться самостоятельно...
  'Что случилось, Миклео? Почему ты кричишь? Где Сорей?' - спросил Завейд, подходя к Миклео и пытаясь того успокоить...
  Отсутствие Пастыря его озадачило...
  Он внезапно понял, что не чувствует присутствие серафима не то, что в доме а в радиусе ближайших ста километров...
  Одежда, что сжимал в руках, рыдающий серафим наводила на мрачные мысли, но Завейд не желал в них верить, предаваясь отчаянию...
  'С-сорей...
  Он...
  Он...' - давясь слезами, заикаясь, навзрыд твердил что-то невнятное, трясущийся Миклео...
  'Да, а кстати, где он?' - еще раз повертев головой по сторонам, и не найдя Пастыря, озадаченно спросил Завейд, у белого, как полотно серафима...
  'Он...
  Его...
  Его, больше нет!' - взвыл Миклео, принявшись рыдать с новой силой...
  'Не понял, в каком смысле - нет?' - переспросил, шокированный Завейд, посчитав, что ему послышалось...
  'В прямом, Завейд, в прямом! Круг замкнулся! Сансарра, завершила полный оборот! Все вернулось на круги своя...
  История повторилась...' - мрачно и холодно произнес Велеслав, тенью вошедший в комнату вместе с Сергеем...
  'Успокойся, Миклео! Не вини себя! Это - всецело вина Хтонида, а не твоя или чья либо еще!
  Я подозревал, что это рано или поздно произойдет, но не думал, что настолько рано! В любом случае, тебе еще представится шанс отомстить за него, а я...
  Я закончил!' - похоронным голосом, тяжело изрек серафим мирового равновесия...
  'Что закончил?' - как-то пространно, спросил выбитый из колеи произошедшим Сергей, непонимающе воззрившись на друга, под такие же ошарашенные взгляды Миклео и Завейда...
  'Все! Увидишь утром! Думаю, денек выдастся тяжелым!' - произнес Велеслав, исчезая, а до оставшихся в комнате серафимов донеслось:
  'Я - плохой и это, хорошо!
  Я не стану хорошим, но это не плохо! И мне не надо другой судьбы! Потому, что эта - именно та, какую я желаю!'
  Миклео продолжил рыдать, оплакивая Сорея...
  А Сорей, сжав кулаки в бессильной злобе, в сердцах проклинал Хтонида и бесконечный сон Маотерруса, крадущий его у него самого и у Миклео...
  
  ***
  
  Утро, действительно выдалось напряженным, немного суматошным и очень, очень грустным, насквозь пронизанным трауром...
  Ведь после известия о повторной смерти Сорея, ярости Примулы и Эдельвейса не было предела...
  Они просто жаждали разорвать Хтонида на мелкие клочки, как Тузик грелку, за то, что он сделал с их отцом! С отцом, которого они только что обрели и вновь потеряли, даже не успев, как следует познакомиться с ним...
  Ярость, кипучей злобой кипела в них, превращая их силу в сталь, которую не мог сломить ни один Дракон, и уж тем более, демон...
  Выйдя на поляну, Велеслав, вернее Айнексорабль Темпус, словно окутанный потоками неведомой и нездешней силы, создал перед ними, парящие в волнах энергии, оружие и доспехи...
  Артефакты, которым не было равных ни под этими звездами, ни под другими...
  Они были невероятны...
  Ничего подобного никто из присутствующих еще никогда не видывал в своей жизни...
  Сила...
  Чистая, незамутненная, первозданная сила...
  Она безумным потоком струилась по зачарованному металлу...
  Текла, буквально пронизывая его насквозь...
  'Это, поможет нам в битве со вселенским злом!
  Я создавал его с самого первого своего дня в этом мире! И это последнее, что я могу сделать, чтобы отомстить за Сорея и почтить его светлую память!' - скрывая глаза за челкой, грустно произнес Эмпирей, ловя взглядом призрака из иного мира...
  Призрака, что все еще стоял за плечами Миклео...
  Стоял и сжимал в руке обнаженный, сломанный меч короля Артура...
  'Мы пойдем с тобой хоть за край мира! Хоть в Ад, к домену Сатаны! Но мы пойдем за тобой!' - звонко произнесла Роза, сжав в руках сверкающие молнией клинки...
  За ее спиной сверкали осколками падающих звезд зеркальные крылья лебедя...
  'Я и не сомневался!' - усмехнулся Темпус, одевая сияющий плазменным светом шлем ужаса...
  'Что ж, в путь!
  Нас ждет битва! Последнее сраженье - не на жизнь, а насмерть! Битва, в которой не будет выигравших или проигравших! Ведь последний бой - он трудный самый! И нам придется идти до конца! Ведь иного не дано!' - жестко произнес он, расправляя драконьи крылья, овеянные ветром перемен...
  
  ***
  
  Они отправились к точке перехода...
  Отправились в свой последний путь...
  В путь, что занял совсем немного времени, всего лишь каких-то жалких полчаса...
  Как ранее, почти полные сутки назад, стоя у арки врат, Велеслав произносил одно за другим имена, включая свое собственное:
  'Вилкис Уилк, Исильва Амека, Фетмус Мейма, Лазлав Рюлей, Хакудима Юба, Юфимив Вексуб, Филк Захдея, Рувию Юкиму, Алиус Аэтас, Фламмифер Адвентус, Платинум Имперус, Циннерозус Ванитас - Айнексорабль Темпус'
  А затем он произнес, ощутив нестерпимый жар в груди, после того, как незримый меч Пастыря стал един с его сердцем:
  'Врата в грядущее, откройтесь! Сверкайте звезды в вышине!
  Моей подвластны станьте воле, светила, ждущие во тьме!
  Цвети, о Роза, дней грядущих! Сияй, великая тропа!
  Я - повелитель воли вечной, кому подвластны дней сердца!
  
  Падите, бастионы бездны, пред честью, доблестью земной!
  Склоните головы столетья, пред мира высшею красой!
  Объедини, о мир великий, дороги неба и земли!
  Я заклинаю силой жизни, тебя - Владыку Пустоты!
  
  Открой, священные врата! Мне путь великий отвори!
  Чтоб мог конец я дать началу, окончив в бездне злые дни!
  Цвети же - Роза Мировая! Цвети - магическим огнем!
  К тебе, сквозь ткани мирозданья, из тьмы времен вернулся Волк!
  
  Взываю к сердцу твоему! Открой, священные врата!
  И в тот же миг тебе верну я силу вечную добра!
  Открой, превозмогая участь! Тебе дарую избавленье!
  Навеки погребу я ужас и принесу всем искупленье!
  
  Пади же, мрачная Печать! Избыто будет мира зло!
  Перед тобою - твой Палач! Закончим, ну же, колдовство!
  Останови коней, бегущих вскачь! Верни скорей времен руно!
  Я в камень меч верну тогда, когда исполнится Судьба!
  
  И зло падет, избыв себя, в огне священном утонув!
  Когда из сказочного сна, вернется в мир самой любви душа!
  Герой проснется ото сна, Гордиев узел разрубив,
  Грехи вселенной искупив в огне судьбы, спалив себя дотла!
  
  Пади, Печать слепого рока! Сверкайте, Райские Врата!
  Я - повелитель Рагнарека, что в мир вернулся сквозь века!
  Падите, расступившись, створки, мне дайте в небо путь!
  Свободу дайте! Я - ваш Спаситель - так и знайте!
  
  Пади - проклятье вековое! Твои иссякли времена!
  Перед тобой предстали боги, в огне вселенною горя!
  Пади, разверзшись перед ними! Пади, в огне горя своем!
  Пылай, же Роза Мирозданья! Перед тобою - твой Король!'
  Портал, словно вняв пенью Велеслава, сверкнул, разбрасывая искры, и с земли в небеса взлетела звезда...
  Взлетела, сжигая землю внизу и опля все своей безумной благодатью...
  Взлетела, превращаясь в феникса, одетого в первозданный свет первых дней творенья...
  Трон Эмпирея рухнул...
  Сверкнув чудовищной радугой, галактическая роза погасла...
  Погасла, обрывая все связи...
  Обратного пути не было...
  Они все это знали...
  Знали, но все равно пошли...
  Пошли на это...
  Пошли, четко осознавая, что вернуться назад в Зестирию, уже никогда не смогут...
  Внизу остались лишь Борис и Муза, с грустью в глазах и улыбкой умирающих эльфов, смотрящие в небо...
  Началась последняя битва...
  Время мира завершилось...
  Тьма поглотила Эмпириум...
  Планета была сокрыта....
  Вечность молчала...
  Драконы ждали...
  Расправив огненные крылья, слившись с бездной, Тенебраэ ждала...
  Ждала Айнексорабля...
  Ждала, превращаясь в Свет...
  
  ***
  
  Время...
  Темпус не знал...
  Не знал, как много прошло времени с момента, как он оставил Зестирию...
  Миг, день, год, век, а может...
  Может, минул еще один миллениум?
  Перед его внутренним взором пролетали события...
  Все мелькало, как кадры кинопленки...
  Он даже не был уверен, что из всего увиденного им - правда...
  Бой...
  Это...
  Это был Ад...
  Настоящий Ад...
  Он знал, что то, на что они пошли, было чистым самоубийством...
  Безумием...
  Но, иного выхода не оставалось...
  Они...
  Вернее он...
  Должен был очистить, стерев в пыль восемь миллиардов драконов...
  Он...
  Он сделал это...
  Сделал, но...
  Но, стоя перед Хтонидом, перед его, источающей смерть пастью, он понимал...
  Понимал, что это - его последний бой...
  Лазлав Рюлей стоял рядом...
  Ярость в его сердце кипела клокочущей магмой...
  В живых оставались только он и Темпус...
  Остальные были мертвы...
  Они пожертвовали своими жизнями...
  Пожертвовали ими, чтобы очистить зло целого мира...
  Примула и Эдельвейс рассыпались прахом, точно так же, как и Сорей, всего несколько часов назад, а это означало, что жить дальше, ему действительно не имело смысла...
  И единственное, чего он желал по-настоящему - это было убийство Дракона...
  Убийство Хтонида...
  Он желал этого всем своим сердцем...
  Убить Дракона властью последней жертвы...
  Убить его так, чтобы он уже никогда не возродился...
  Вот что стало его идеей фикс...
  И он ее осуществил...
  Осуществил, отдав свою жизнь Айнексораблю...
  
  ***
  
  Свет...
  Тьма...
  Добро...
  Зло...
  Жизнь...
  Смерь...
  Все текло через Велеслава...
  Текло, переполняя его...
  Подняв глаза, залитые огнем миллиардов восходов, он призвал силу...
  Силу, существующую за гранью человеческого понимания...
  Он использовал все, что у него было...
  Да, Рюлей отдал ему и свой свет...
  Отдал, став частью его души...
  Это было похоже на слияние...
  Слияние тех невероятно ярких потоков силы, что зарождали сверхновые...
  Сначала все превратилось в огромное черное Солнце...
  В Солнце, взошедшее над миром, а затем...
  Затем, сжалось до игольного ушка...
  Сверкнуло светом суперновой и растворилось...
  Рассеялось, оставив после себя тихую и безмолвную тьму...
  Тьму холодного и опустошенного космоса...
  Космоса, где блестели искры насмешливых звезд и далеких, безмолвных планет...
  Блестели, заворачиваясь в звездную пыль астероидов и галактик, где сияло золотое Солнце надежды, даруя свой нежный свет маленькой планете, по счастливому имени - Зестирия....
  Тьма и вечный покой - это все, что осталось на месте, исчезнувшей вместе с Драконом, Начала планеты...
  Пепел пустоты дождем пролился на поверхность Зестирии...
  Пролился, омыв ее своими искристыми слезами неумолимого времени, а свет новой эры действительно открыл планете врата в светлое будущее, милостиво даруя миру пламенный восход, столь безумно вырванный серафимами из когтей последней смерти...
  Мечта стала воплощаться в жизнь...
  В небе сверкало северное сияние, подмигивая народам разноцветной радугой грядущего...
  Настал золотой век...
  
  ***
  
  'День Победы, как он был от нас далек!
  Как в костре потухшем таял уголек.
  Были вёрсты обгорелые в пыли,
  Этот день мы приближали, как могли!
  
  Этот День Победы порохом пропах.
  Это праздник с сединою на висках.
  Эта радость со слезами на глазах.
  
  День Победы! День Победы! День Победы!
  
  Дни и ночи у мартеновских печей
  Не смыкала наша Родина очей.
  Дни и ночи битву трудную вели,
  Этот день мы приближали, как могли!
  
  Этот День Победы порохом пропах.
  Это праздник с сединою на висках.
  Эта радость со слезами на глазах.
  День Победы! День Победы! День Победы!
  
  Здравствуй, мама! Возвратились мы не все!
  Босиком бы пробежаться по росе.
  Пол Европы прошагали, пол Земли,
  Этот день мы приближали, как могли!
  
  Этот День Победы порохом пропах.
  Это праздник с сединою на висках.
  Эта радость со слезами на глазах.
  День Победы! День Победы! День Победы!
  
  Этот День Победы порохом пропах.
  Это праздник с сединою на висках.
  Эта радость со слезами на глазах.
  День Победы! День Победы! День Победы!' (сл. В. Харитонова) - Пел мир...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ***Эпилог.***
  
  ***
  
  *Cras*
  
  ***
  
  'Прости меня - именно за то, что я выменял, -
  Тебя на одну минуту прошлого...
  За что, на мою свалилась голову,
  Внезапная эта ностальгия?
  Ты зрелая, смелая, чёрным по белому,
  Пишешь проверенные истины...
  Они надоели мне немыслимо,
  Опомнись, ведь мы же не такие...
  
  Припев:
  Это был неравный бой,
  Между небом и людьми
  Между сердцем и судьбой,
  Под названьем се ля ви
  
  Победитель будет прав,
  Проигравший просто жить,
  Остальное лишь игра,
  Под названьем се ля ви
  
  От берега к берегу, как до Америки,
  Пол океана самолётами...
  Возьми мои крылья. Хочешь? Вот они
  Душа просит в небо, помоги ей
  Прости меня именно за то, что я выменял
  Тебя на одну минуту прошлого
  За что на мою свалилась голову
  Внезапная эта ностальгия
  
  Припев:
  Это был неравный бой,
  Между небом и людьми,
  Между сердцем и судьбой,
  Под названьем се ля ви
  
  Победитель будет прав,
  Проигравший просто жить,
  Остальное лишь игра,
  Под названьем се ля ви
  
  Соло.
  
  Победитель будет прав,
  Проигравший просто жить,
  Остальное лишь игра,
  Под названьем се ля ви
  се ля ви
  се ля ви
  се ля ви'
  (слова Валерия Меладзе)
  - шептал ветер над Элизией...
  Зенрус, Мелоди, Кайм, Борис и Муза смотрели в холодное, летнее, ночное небо...
  Они знали, что произошло, но все равно - отказывались верить в это, ведь как известно, надежда умирает последней...
  Рядом, у весело потрескивающего костерка, спали девочки - Алиса и Рина, и маленькие, светловолосые мальчики, с чудными именами - Эден и Аурик...
  Это были дочки Розы и Алиши, а также сыновья Примулы и Эдельвейса...
  Они спали, ожидая чуда...
  Спали, ожидая того, что когда-нибудь их мамы и папы, все-таки вернутся из надзвездной выси, и что чудо все же произойдет...
  Они верили, что дядя Слава покатает их на ярких радужных Дракончиках, сотканных из брызг тумана, и что тетя Лейла устроит фейерверки из блуждающих огоньков, заглянувших к ним на огонек...
  Они спали, а тем временем у Натали, все же стававшей супругой Мэйсона, родились близнецы...
  У нее родились два чудных, светловолосых малыша, с яркими, аметистовыми и нефритовыми глазами...
  В эту ночь родилось еще множество малышей-серафимов, чего не бывало с начала сотворения мира...
  В мире один за другим рождались на свет серафимы...
  Чудесные ангелы, отмеченные светом звезд...
  И однажды, много лет спустя, в городе Озерной Девы эти дети, рожденные в эту странную ночь, встретились...
  Они встретились вновь...
  Дети, так похожие на тех, кто прошел по мосту из грез...
  Прошел, пожертвовав всем и вся, принеся в этот мир - Мир уже настоящий, навечно избавив души людей от зла и подарив живущим истинный Рай...
  Судьба дала им второй шанс, и их история началась вновь...
  Началась, одумавшись, что закончилась так рано...
  Ведь всем в этом мире полагалось светлое будущее, даже, если оно и было взято взаймы...
  
  ***
  
  Тем временем, где-то за пределами мира и реальности, в вечном танце созидания и разрушения танцевали Драконы Равновесия...
  Танцевали, храня вселенский покой и неся на своих пламенных крыльях истинную справедливость...
  Мир продолжал жить, и энергия жизни, отданная ему Сореем и его друзьями, неотступно вела его к свету, в будущее, которого он заслуживал...
  И тихий смех, полный добра и нежности, прозвучал в эфире, оставив легкий флер тепла и надежды...
  Надежды на то, что все будет хорошо, и что счастье все же возможно, и что каждый, человек или серафим, рано или поздно станет счастливым! Станет им, пусть и, пройдя по пути из тысячи лезвий, что пронзят его в самую душу! Но это - и есть жизнь! А легкой она быть не может! Ведь на то она и жизнь, чтобы жилось ради нее и чтобы все продолжалось вечно!
  
  ***
  
  Ветер выл, страдая и плача...
  Ночь оплакивала павших Героев...
  Вельвет смотрела в бездну...
  Мельхиор крутил ус, усмехаясь пляске протуберанцев...
  Обняв Селику, Арториус ловил падающие звезды, а Тереза спала на коленях Оскара, грезя о мирном, послевоенном небе...
  Маджиру рассказывала сказки Сильверу и Мейвину, записывающему их в книгу Сказаний Зестирии...
  Рокуру безнадежно пытался обыграть Шигуре в го, но тот, жульничая, постоянно оставлял брата в дураках...
  Михаил грустил о былом, самозабвенно чеша за ухом у маленького Дракончика-аватара, примостившегося у него на коленях и мурлычущего свою извечную Драконью песню, сквозь тысячелетний сон...
  Гримуарх откровенно троллила Бьенфу, флиртуя с красным, как вареный рак Фениксом, шля ему воздушные поцелуи надежды...
  Проходивший мимо Атакк лишь улыбался, понимая, что под этим небом невечно все, даже Луна...
  Сидя на утесе и свесив ноги, вниз, Теодора плела венок из ромашек, гадая на несбыточную любовь с Завейдом...
  Сидящий рядом Лафарга составлял букет из ликорисов, под задумчивые взгляды Ойша и Моргрим, принесших ему гостинец от Розы...
  Дезель, лежа в густой траве, спал, натянув на глаза злополучную шляпу Д`Артаньяна...
  Он все еще держал в руке алую розу надежды, надеясь, что однажды вернется к той, кому отдал свое сердце...
  Вернется уже по-настоящему, а не в магическом сне Сорея...
  Айфрид, играя в букмекера, делал ставки на победу Шигуре, а Брэд, пытался расшифровать книгу, одолженную у Райфсета, но смысл древних рун безнравственно от него ускользал...
  Райфсет же пытался научить Лафи вязать морские узлы, ловя взглядом тень Пастыря Сорея, стоящую рядом с Вельвет и Айзеном, держащим в руках свой крылатый плащ шинигами и с насмешкой глядящего на парящую в воздухе проклятую монету веселого Роджера, что вновь, словно насмехаясь над всеми законами вселенной, зависла в воздухе, наотрез отказываясь падать вниз и даровать им всем свой бесценный выбор...
  Табата Баскервиль обсуждала с Селеной напитки, разливая по бокалам глинтвейн с добавлением рома, а одетые в звездное марево у костра двенадцати месяцев стояли Пастырь Роза и Королева Алиша...
  Ветер, все так же безжалостно-непринужденно, рвал их мантии...
  Стоя у Древа Познания, известного так же, как Иггдрасиль, Юно горестно глядел на них, оплакивая павшего Пастыря и его тяжкую долю...
  Ветер продолжал выть...
  Марлинд тонул в тумане времен, скрываясь от взоров, как смертных, так и богов...
  Над Зестирией царила ночь, окрашенная в кровь лунного звездопада...
  
  ***
  
  Звезды, клубясь, падали...
  Свет тек через нее...
  Тек, обращая в себя...
  Память о прошлом и будущем переплелись с ее настоящим...
  Переплелись, став неотъемлемой частью ее реальности...
  Алише казалось, что она танцует...
  Танцует, скользя по легким потокам небесного эфира...
  Ей мерещилось, что ветер вселенной насмешливо-дерзко рвет ее воздушное, бальное платье...
  Ей больше не было больно и не было грустно...
  Она знала - это все - понарошку, всего лишь сон в летнюю ночь, мечта, сказка...
  Теплая улыбка мудрого сфинкса тлела на ее освещенном звездами лице...
  Сергей поймал ее за руку и они закружились...
  Закружились в танце над пропастью...
  Заскользили, скользя наперегонки с потоками звездного ветра...
  Звезды смеялись, а они танцевали...
  Танцевали, понемногу просыпаясь от своего бесконечно долгого, как сама вечность, сна...
  
  ***
  
  Роза, падая, кричала...
  Кричала в душе...
  Кричала, тщась остановить падение...
  Мир разрушался...
  Звезды гасли...
  Золотой поток разлучал...
  Дезель исчез вновь...
  Наваждение развеялось, выпустив ее из лабиринта Менина, но бессердечно лишив истинной любви...
  Ее любимый исчез...
  Исчез, на этот раз безвозвратно...
  Сердце девушки было разбито вновь...
  Светлая грусть жила на ее лице, посеребрив собою глаза...
  Она падала обратно...
  Падала в мир - настоящий, опьяненный страстями...
  Падала, отчаянно стремясь проснуться в постели, в Леди Лейке...
  Падала, стремясь проснутся Пастырем, несущим мир и любовь...
  Она падала, а звезды пели ей колыбельную...
  Пели, стирая магию Кроноса и расплетая паутину лжи и колдовства, что мимолетно, зайдя на ее тропу жизни, сплел для нее Злой Волк Тардис, явившись ей в обличье Пастыря Велеслава, что точно так же, как и она, заблудился на границе времен...
  Заблудился, вобрав в себя всю скорбь и грусть мироздания...
  Она падала к счастью...
  К Алише...
  К Эгилю...
  К друзьям...
  Она падала в жизнь...
  Падала, чтобы жить и быть счастливой...
  А упав, она проснулась...
  Проснулась, настежь отворив очи своей души...
  Она распахнула их навстречу своему будущему, своей мечте и мечтам всех, кто когда-либо ее окружал...
  Она проснулась, вобрав в себя жизнь...
  Стремление жить и знание того, что она рождена, чтобы сказку сделать былью...
  ***
  
  Эдна улыбалась...
  Ей было легко...
  Пусть ее Айзен и умер, она знала - он вернется к ней вновь! Вернется, возродившись из Земного Пульса! Вернется живым! Вернется, ведь Сорей, сдержал обещание данное ей! Он очистил Дракона! Очистил! Очистил даже двух...
  Она была рада...
  Ведь тот, кто был с ней в ее сне - был тенью ее брата! Он был посланником, приветом с того света, лучиком надежды, подарившим ей безграничное счастье...
  Она просыпалась...
  Просыпалась в реальности, ведь после долгого сна всегда наступает пробуждение...
  И оно наступило...
  Она проснулась...
  Проснулась, храня в сердце чувство вечной весны, что подарил ей Велеслав...
  Подарил, вернув в мир осколок души ее брата...
  Подарил, вернув ей надежду на скорую встречу с братом...
  
  ***
  
  Завейд падал вместе с Лейлой...
  Она прижималась к его груди...
  Прижималась, чудом сдерживая рвущиеся из глубины сердца слезы...
  Она помнила...
  Помнила абсолютно все...
  Помнила все свои жизни...
  Ее клятва, даровавшая ей серебряное пламя, не смогла сдержать ее память...
  Она знала - Михаил все это время был жив...
  Был, но погиб, стертый из реальности...
  Стертый силами, за пределами человеческого понимания...
  Стертый за свое преступление в день, когда пал Хельдальф - его друг...
  В день, когда Владыка Бедствий пал...
  Пал, сраженный мечом Пастыря Сорея, своего несчастного сына...
  Пал, сраженный в самое сердце зла...
  Она плакала...
  Плакала, понимая, что вновь одинока...
  Одинока и безумно несчастна, как все вселенское одиночество...
  Из ее глаз падали слезы и падая, они создавали бесконечно расходящиеся круги по водам времени...
  Они падали, звеня как листья из Лориенского сада...
  Они падали, заставляя вспоминать все самые яркие моменты прошлого и иллюзии грядущего...
  Падали принося не черное отчаяние, а напротив, светлую грусть...
  Она падала, плача, но на ее устах цвела мимолетная улыбка, ведь в ее сердце неотступно и неотвратимо жила надежда на светлое будущее...
  Жила, сияя изумрудами вечной жизни, всем чертям наперекор...
  И все так же плача и улыбаясь призрачной тенью улыбки, сжимая кулаки, она падала в свет...
  Падала, чтобы продолжать жизнь...
  Ведь все, что происходило в ее жизни, никогда не давалось без боя, и ей предстоял еще один...
  Но уже не с кем-то, а с самой собой...
  Ей предстоял бой с самой жизнью за ее жизнь и, сверкнув всполохами серебряного пламени, она упала, просыпаясь, как вечная хозяйка мечты...
  Как Озерная Дева Леди Лейка...
  Как Хозяйка Огня Вечности...
  ***
  
  Завейд, падающий с ней, тоже плакал...
  Одинокие слезинки скользили по его лицу...
  Он видел ее...
  Видел их всех...
  Видел их всех, стоящих на том берегу реки времени...
  Теодора улыбалась ему...
  Улыбалась с того краю света и...
  И он улыбнулся ей в ответ, услышав нежное:
  'Будь счастлив!'
  Он вновь улыбнулся и прошептал ей в ответ:
  'Я - обещаю!'
  Прошептал, прижав сильней к груди все еще плачущую Лейлу...
  Прошептал, растворяясь звездным дождем, что возвращал их всех в реальность...
  Возвращал, стирая память зыбким сном, что исчезал, оставив в прошлом радость...
  
  ***
  
  Свет мерцал, пульсируя, как сердце...
  Георг Хельдальф стоял, вглядываясь в бездну...
  Он смотрел в нее, улыбаясь и с чистым сердцем...
  Он был свободен...
  Рядом стоял его друг Михаил и три девушки...
  Три прекрасные девушки, что безмерно любили его...
  На руках его первой жены, мирно посапывал их новорожденный сын, что тогда так и не познал жизнь, убитый, как и Миклео, бесстрастным кинжалом в самое сердце, только за то, что родился хеллионом...
  Селена стояла рядом...
  Стояла, прильнув к его могучей руке и улыбаясь, вглядывалась в рассвет, цветущий в небе Розой Маленького Принца...
  
  ***
  
  Симонна сидела на краю...
  Сидела, гладя пушистого черного кота, так похожего на Георга...
  Гладила и улыбалась...
  Улыбалась, даря Михаилу колкие взгляды...
  Пастырь, улыбнувшись ей в ответ, протянул ей букет ликорисов, украшенный фиалковыми лентами...
  Она, смеясь, сожгла его в огне...
  Сожгла, залившись звонким смехом, всем чертям назло...
  Луннар, соткавшись из теней, галантно протянул ей руку, приглашая ее на белый танец...
  Она согласилась, терять ей уже было нечего...
  'Вокруг плескалась чистая тьма, а над ними алела Луна, кровью землю сжигая дотла...
  Они танцевали, а мир - разрушался, в бездну падала веры слеза...
  Георг улыбался... Счастье было безмерно... И пусть вечность была быстротечной,
  
  А проклятье - как целая жизнь! Он был счастлив! Счастлив безмерно! Зло людское, в себе воплотив...
  Он был счастлив! Счастлив, что все, сотканное из гнева, осталось давно позади!
  А впереди было счастье... Счастье и свет! И ничего иного!
  
  Ведь после долгой ночи,
  Всегда наступает рассвет!
  А это означает одно: Смерти, равно, как и Ада - нет!
  
  ***
  
  Мальтрана стояла, глядя в ночь... Стояла на поле из белых роз...
  Никто в целом мире не мог ей помочь... Помочь сделать выбор - ценой в целую ночь...
  Она смотрела, как тлеет пламя, как трепещет с жаром надежды знамя,
  И как в небо летит лебединая стая, ее умыкая сон...
  
  Она улыбалась... Он снова был рядом...
  Тот, кто не чураясь ее нарядов, Клятву дав, вечно быть с нею рядом...
  Маседра был счастлив, как и она, а по лезвию все же катилась слеза...
  Валькирия знала - расплата пришла и вечность исчезла, украв власть огня...
  
  Ведь песня вселенной длинной была...
  Жизнь лицемерно сжигала, любя...
  И сердце от злобы в ладонях храня...
  Все возвращала, надежды даря...
  
  ***
  
  Бартлоу с Рунеттой стояли в саду... Глядели на небо - в холодную мглу...
  Фортон сорвала свой мрачный наряд... Ведь прошлое в прошлом осталось...
  Навек упокоив из горестей клад...
  
  С нею на ярком ромашек лугу сидели сестренки в волшебном саду...
  Сидели, смеясь, восхваляя весну, и с нею смеялись, храня красоту,
  Что солнце дарило, прогнав смерти тьму...
  
  Солнце сверкало, развеявши мрак, любимый ей песню дарил, как Луну!
  Мир изменялся, стирая слова, а кошка-удача по лезвию шла,
  Мурлыча туманно - она не одна!
  
  Пусть руки и были по локоть в крови, счастливей на свете не в силах найти было ее в этот день!
  Каждый у мира забрал свой таймень,
  В сердце впустив весну...
  
  Холодное пламя горело во мраке, Луна поднималась, сжигая все страхи...
  Их прошлое стало едино с судьбой, зажглось над планетой волшебной зарей,
  Хрустальным рассветом, пришедшим сквозь сон...
  
  Что ведьма-плутовка с собой принесла... Все били, звеня, Ластонбелла куранты,
  Маргаретт танцевала, одевши пуанты... Бежали волшебные - снежные псы,
  А нормины песню ковали любви...
  
  Речка стремниной смывала мосты, а люди в рутине топили мечты...
  Рунетта смеялась, печаль позабыв... Пред ней на ладони лежал целый мир...
  Кольцом золоченым сияла заря - супругой Бартлоу стала она...
  
  ***
  
  Велеслав, усмехаясь, брел по траве... Звезды, сверкая, горели во тьме...
  Света, одевшись в волшебный наряд, в ладонях держала магический клад...
  Красотка из сказки, стояла в тени... И двое владык мир хранили в любви...
  Белый Дракон, обернувшись рассветом, сидел, улыбаясь осколками света...
  
  Мальчик держал компас в тьме золотой... Лучик смеялся - мраку чужой...
  Слезы иссякли, закончилась ночь, сказка, как стая - умчалася прочь...
  Души слились - потеряв навсегда, Черту, за которой горят Небеса...
  Улыбка кружилась, сжигая рассвет, а Волк все твердил: 'Горестей нет!'
  
  Осколки упали, сверкая огнем,
  И духи, танцуя, рассыпаясь в нем...
  Замкнулся во тьме хоровод мировой,
  На землю вернулся Герой со звездой...
  
  ***
  
  Льдистое пламя горело зари... Трое мальчишек стояли в ночи...
  Пламя звезды горело, как сон... Горело, в душе выжигая - Любовь...
  Свет, освящающий сердце планеты, парил над землею в облике лета...
  Блики скользили в зеленых глазах, Мир рассыпался, укравши дней страх...
  
  В обрывках печали, свободный от зла, волшебник стоял, меч из камня держа...
  Души, танцуя, сливались в одну, даруя планете из счастья судьбу...
  Двое других - из надзвездной выси, по тонкому льду измерений прошли...
  Смеялись, как тени в ночи зеркала, ведь прошлое мира окрасила тьма...
  
  В Камланне забытом пожар отгорел, а пуля, навек даровавши Предел,
  Конец положив бесконечным страданьям, что ядом змеи убивало познанье
  И разрушало мечем мирозданье, навеки лишив всех судьбы состраданья,
  Кричала, утратив навек пониманье, что правда таит, что - желанье...
  
  Они все танцевали - свет свой храня... Рушились стены и пламя звеня,
  Гремело победой, поднявши костры, ведь демоны пали, вернув свет любви...
  Счастливы были владыки земли, Драконами света кружившись в выси...
  Сквозь смерть и сквозь небо кричала душа, 'Вот мой ответ: не суди с горяча!'
  
  Кричала, безумием нежным пьяна... Кричала, страдая безмерной свободой...
  Кричала, встречая огонь небосвода, когда, удержав на краю бытия,
  Из бездны холодной вернулась душа, за руку Солнце поймав на краю,
  Куда уронила надежда судьбу, камень, как лед, разъяв навсегда,
  
  Чтоб разлучить два священных огня, что целую вечность искали друг друга,
  На части разбив тьму Кали юги, себя обрели, покорив мрака вьюгу...
  Теперь же всегда в обличье живом под светом светила, одевшись в любовь,
  Танцуют Драконы волшебного сна, а в камне дремает легенда меча...'
  - призрачно звенело в эфире...
  
  ***
  
  Сорей очнулся...
  В его сознании кружились, плавно опускаясь, легкие, черные перья...
  Перья, что падали вперемешку с лепестками сакуры и слышалось далекое эхо отзвука чьего-то веселого смеха...
  Его сердце сжимала какая-то, не вполне понятная, тоска...
  Он внезапно понял, что все еще в своем доме, в Элизии, а рядом, свернувшись калачиком, мирно посапывает теплый и такой родной Миклео...
  Он почувствовал, что в воздухе клубился запах дыма, вернее фимиама, отчаянно уносящий его разум далеко за пределы Элизии...
  Приподнявшись на локтях, Пастырь увидел Велеслава...
  Велеслава, сидящего у стены и самозабвенно раскуривающего трубку в виде черного Дракона с ослепительно золотыми глазами...
  Рядом стояла Света, одетая в бушующую звездами тьму и держащая в руках подросшего серебряного Дракончика.
  Она выглядела немного подавленно-смущенной и даже чуть-чуть виновато...
  Миха ухмылялся, скаля свои алмазные зубки...
  От этого становилось чуть жутко...
  Сорей, нахмурившись, гневно произнес, чувствуя накатывающую на него волну бешенства и праведного гнева:
  'Циннерозус Ванитас...
  Нет...
  Айнексорабль Темпус! Как ты мог? Как ты мог так поступить со мной?'
  'Что? Неужели не понравилось?' - прищурив один глаз, с некой скрытой издевкой произнес Дракон, улыбаясь...
  'Ты!..
  Да, ты!..' - буквально не находил слов Пастырь, отчаянно вспоминая, как кастовать файерболы и понимая, что откровенно не помнит...
  'Что, я?
  Я - ничего!' - звонко рассмеялся Велеслав, а затем, щелкнув пальцами, исчез...
  Исчез, растворившись в ворохе звездопада, вместе с Михой и Светланой, подарившей Сорею воздушный поцелуй на прощанье...
  
  ***
  
  Внезапно все вернулось на свои места...
  Вернулось в их новый и прекрасный мир...
  Мир, в котором сбывались мечты о прекрасном и светлом будущем...
  А перья...
  Перья все еще продолжали падать...
  Продолжали, но никто уже не замечал этого, ведь в теплых лучах восходящего солнца они превращались в белые и пушистые хлопья, быстро тающего весеннего снега, что внезапно пошел над Леди Лейком и Элизией в самый разгар июля...
  Лето обещало быть волшебным...
  Жизнь продолжалась...
  Мир, наконец-то, избавился от мучавшего его долгое время кошмара...
  Избавился и теперь все его обитатели могли смело наслаждаться теплом и светом и продолжать жить...
  Жить так, как они всегда мечтали, и ничто больше не могло им помешать или омрачить счастья их существования...
  Будущее наступило, а тени прошлого остались в прошлом...
  Над Зестирией ярко светило солнце новой эры...
  Эры благоденствия и процветания, а где-то глубоко в космосе, в безумном танце кружились Драконы...
  Их призрачный смех, словно волны солнечного тепла, разносился по вселенной...
  Мир, незаметно для самого себя, погрузился в будущее...
  В будущее, которое все- таки наступило...
  Вздохнув, Сорей послал Велеслава к хема и лег обратно, к мирно посапывающему и забавно морщащему во сне носик Рюлею, прошептав ему в лисье ушко:
  'Я вернулся, любимый!
  Я - вернулся!'
  
  ***
  
  Маотеррус улыбнулся...
  Сорей спал...
  Спал и видел самые разные сны, но многие из них переплетались с Элизией, а иногда тропами иллюзий заводили его душу за грань времени и пространства, в царство владыки времени Кроноса, что присутствовал во все времена, во всех мирах и измереньях...
  Присутствовал, всегда неотступно следуя и следя за своими неразумными созданиями...
  Следя за ними из-под своих, кустисто-белых бровей, чем-то напоминая собой владыку Зенруса, что так же, как и он, оберегал Сорея и Миклео от несчастий и печали...
  Дракон вздохнул...
  Ему было немного грустно...
  Ведь только в колдовском сне Сорея он смог вновь повстречаться с Вельвет и остальными...
  Смог, пусть она и не знала, кто она такая, и пусть часть ее души была там - призрачным Драконом, но все же...
  Все же, он был счастлив...
  Он был счастлив, что он смог глазами теней, принявших обличья серафимов, во сне Пастыря снова пожить, вздохнув, воздух свободы полной грудью...
  Он был счастлив, осознав, что часть ее, все же узнала его...
  Узнала, одарив его своей бесценной любовью...
  Любовь...
  Да, она все еще была у него...
  Любовь к Вельвет, к миру, даже к Сорею...
  Но ему все равно было грустно и неизмеримо, нестерпимо больно...
  Больно и одиноко...
  Он знал: она никогда не проснется, как не проснется и Райфсет...
  Его дядя, что так же, как и Вельвет, бродил по лабиринту Минотавра, выстроенному разумом Сорея...
  Они будут спать вечно...
  Будут спать в самом центре трона Эмпирея...
  Будут спать в небесном замке Камелоте, что целую тысячу лет назад навечно покинул пределы планеты...
  Планеты, ради которой она, его тетя - Вельвет, пожертвовала всем: своим светлым будущим и своей радужной мечтой...
  Он вздохнул...
  Да, они будут спать, а он...
  Он будет их ждать...
  Будет ждать ее...
  Будет ждать ее вечно...
  Будет ждать...
  Ждать и...
  И, надеяться...
  Надеяться, что она все-таки однажды, но все же, проснется...
  И тогда, он тоже получит свое светлое будущее!
  И уже его радужная мечта о счастье, путешествиях, с реальными, а не иллюзорными друзьями, все-таки осуществится, а пока...
  Пока он будет спать...
  Спать вместе с Сореем...
  Спать в волшебном сне очищения...
  И возможно, когда они оба по-настоящему проснутся, то и для них настанет светлое будущее, увенчанное чудесными радугами, родившимися после долгого и унылого дождя скорби, длившегося целое проклятое тысячелетие...
  И возможно, он все-таки будет по-настоящему счастлив...
  Счастлив, ведь Сорей уже обрел свое настоящее счастье...
  Обрел еще ребенком...
  Обрел, получив в подарок истинное имя того, кто разделил с ним не только свою душу, но и будущее...
  Разделил, неотступно идя с ним в ногу даже по призрачному Бифресту снов...
  И теперь ему осталось лишь дождаться своего пробуждения...
  Дождаться, чтобы оно, наконец-то, вступило в свои права, сделав его самым счастливым человеком, или все-таки уже серафимом, во всей Зестирии...
  
  ***
  
  Маотеррусу же оставалось только одно - ждать...
  Ждать и верить...
  Верить в Сорея и Сорею...
  Верить в Вельвет...
  И, верить в Мир...
  Вновь, погрузившись в свет, в эфемерную дрему вечного блаженства, он стал частью бесконечного мира...
  Мира, укутанного теплым светом очищения...
  Светом, что так любезно даровал ему его друг и сосуд - Пастырь Сорей...
  Сорей, что сейчас мирно и незримо парил над миром, дремля в ласковых лучах восходящего Солнца нового тысячелетия...
  Маотеррус погрузился в сон, чтобы однажды проснуться в новом мире...
  Проснуться счастливым...
  Проснутся не Драконом, не Эмпиреем, а веселым и свободным, как ветер - серафимом Лафикетом, что так долго ждал ту, что пожертвовав всем, навсегда ушла за горизонт событий, навечно оставив его в царстве вечной печали и одиночества...
  Он собирался проснуться счастливым...
  Ведь даже вечность имеет свойство проходить...
  И она однажды пройдет...
  Пройдет, вернув ему самое ценное - его любовь...
  Его прекрасную Леди Разрушения...
  Его тетю...
  Его Вельвет...
  Его Любовь...
  Они спали...
  А затем Сорей проснулся...
  И, будущее настало...
  
  ***
  
  '...Чаши древние звенят! Боги меряют наряд...
  Отраженья лгут безгрешно! Не осталось в смертных чести...
  Жертва райскою была, словно Солнце - хороша!
  
  Тени черные смеялись! Мы, как звезды разлетались!
  Все кипел котел проклятий! Больше нету виноватых!
  Ангел грех свой искупил! В бездну ночь он утащил!
  
  И теперь в руке жреца, теплится мечты звезда!
  Радуга горит беспечно! Наступила нынче вечность!
  Свет сияет сквозь века! Нас венчают облака!
  
  И пред взором навсегда! Радугой горит Земля!'
  - разносилось эхо смеха Драконов по вселенной, вместе с призрачным смехом Эмпиреев...
  Шутка Кроноса удалась...
  Все были счастливы...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  *Послесловие*
  
  ***
  
  Привет! Сначала я думала написать это с уклоном в религию, где Велеслав выступал в роли Антихриста, Светлана в образе Лилит, Миклео в образе Исаака, Роза - Далилы, Алиша - Сусанны, Мейвин - Изайи, а Сорей, само собой разумеется, в образе Спасителя, но в итоге получилось, как получилось! Кем являлись бы в нем остальные персонажи, можете попробовать угадать сами! Версий множество! Но догадаться, все же возможно! Ведь черты вымышленных и реальных героев переплетены незримыми, но от того не менее прочными, нитями судеб...
  Мои персонажи спят и видят один общий сон! Пусть они и спят в различных странах и временах! Это им ничуть не мешает! Можно также считать, что все происходит и в реальности! Ведь миров, как известно - великое множество, а писатели - проводники информации, доносящие до читателей сам факт существования той или иной вселенной! Сама концепция фанфиков подразумевает под собой создание дополнительных, альтернативных реальностей, по придуманным кем-то изначально вселенным. В моем произведении нарушается тонкая грань между сном и реальностью, иллюзией и явью, правдой и вымыслом. Часть персонажей выступает в роли авеш, аватаров и фамильяров! В некотором роде они все не являются людьми, а являются духами, ведь в этом мире присутствуют только их души, на краткий миг обретшие плоть...
  В произведении присутствует множественность миров, реинкарнация, соул мейт, смена сущности, некая духовная связь, а так же любовь, превосходящая само время! Само действие происходит во время сна главного героя Сказаний Зестирии Пастыря Сорея! Пока он спит, он узнает истории, что произошли задолго до его рождения или могли произойти, поступи он иначе...
  Он так же видит множество альтернатив, к сожалению, почти все они несут в себе негативный концепт...
  Его сон объединяет сновидения и других персонажей, как погибших во время оригинального повествования, существовавших до - во время Сказаний Берсерии, так и еще существующих после окончания Зестирии...
  В конце все просыпаются...
  Просыпаются, прожив сразу несколько жизней и усвоив множество уроков...
  Или не усвоив, это - как посмотреть...
  К сожалению, часть персонажей, ничему не научилась, повторив ошибки и пройдя путь саморазрушения повторно, будучи свято уверенными в том, что их, и только их убеждения - единственно верная истина...
  Роза же, в свою очередь, стала свободна, освободившись от призрака своей сгинувшей любви и от кошмара прошлого, она смогла продолжить жить...
  Жить, став счастливой по-настоящему...
  То же случилось и с Алишей, она смогла найти свое место в жизни, пересмотрев некоторые вещи и найдя то, что для нее оказалось более важным, чем казалось на первый взгляд...
  Пробуждение Сорея приносит всем своего рода освобождение от тьмы, что все еще оставалась в них...
  Оно открывает им двери в светлое будущее, туда, где все они могут, наконец, исполнить все свои самые заветные и сокровенные мечты...
  Могут добиться всего, чего только пожелают...
  Ведь пробуждение героя - это как воскрешение феникса или приход весны, смена эпохи, воскрешение Христа или Лазаря, обещанный после Апокалипсиса, Рай...
  Даже Мальтрана, Луннар, Симонна, Бартлоу, Рунетта и Михаил ухитряются найти эфемерную тень счастья, хоть и тонут в непроглядной тьме бесконечного кошмара...
  Не везет, по-настоящему, лишь Георгу, но он потому и Владыка Бедствий, чтобы воплощать в себе Зло...
  Его, возможно, смог переплюнуть только Хтонид, явившись тем самым антагонистом, во все времена порождавшим зло на планете, но даже он пал от руки Велеслава, явившегося в мир в образе неумолимого времени...
  Повезло и Вельвет...
  Повезло, ведь она все же получила надежду на пробуждение, равно как и Маотеррус - шанс на то, что та, кого он любит, все же однажды вернется к нему...
  Ну, а Муза...
  Она заслужила право на счастье. Заслужила, так как претерпела слишком много лишений, пожертвовав всем, что имела...
  Борис, как вернувшийся с той стороны, самый лучший для нее вариант...
  Что же касается Эдны, то она смогла встретиться с братом. Смогла, пусть и во сне, сотворенном волей эмпиреев...
  Благодаря этому, она смогла найти силы жить дальше, хоть и поняла, как и Роза, что то, что она видит перед собой - великая иллюзия - Сон Сорея...
  Дезель, Завейд, Лейла, Зенрус и все остальные также получили свои ответы, найдя разгадки, скрытые за ширмой смысла...
  Они все же понимают, чем является их реальность на самом деле...
  Понимают, и поэтому действуют и бездействуют, прекрасно понимая, чем могут обернуться их действия и прямое вмешательство...
  В любом случае, даже будучи тенями самих себя, они обретают счастье...
  Миклео тоже счастлив...
  У него есть дети - Примула и Эдельвейс...
  К тому же, он смог получить сразу несколько возможностей прожить свою жизнь и он тоже просыпается...
  Просыпается, чтобы уже наяву, а не во сне встретится со своим Беатусом Мандусом, со своим, освещающим Землю, Сореем...
  Он просыпается по-настоящему в тот самый миг, когда Сорей хватает его за руку в магических руинах Мидганда, когда он, погнавшись за сокровищем, падает в, разверзшуюся под его ногами, бездну...
  Он видел это будущее в зачарованном сне...
  Видел и знает, что именно с этого сна для него и начинается его светлое будущее - его персональный рай с Сореем...
  И именно поэтому он и счастлив, хоть его прошлое и окрашено проклятым дождем нескончаемой человеческой скорби и бесконечными смертями, неотступно следующими за ним по пятам...
  В самом произведении, как и в других, написанных мною ранее, присутствует идея психологии зла, вбирающая в себя всю концепцию человеческих страстей и грехов. Концепцию, показывающую то, насколько порочен мир и то, насколько низменны, могут быть желания...
  Концепцию, показывающую также и то, насколько низко может пасть человек в безумном стремлении достичь недостижимого...
  Ведь именно поэтому, Арториус Колбранде и спрашивает, сначала Вельвет в Берсерии, а затем и Мальтрану в Зестирии: 'Почему птицы летают?'
  В каком-то смысле это тоже одна из проблем произведения, но главная - это стремление к свету, к будущему...
  Это своеобразная попытка извести и избыть всю тьму и все зло человеческих сердец...
  Не знаю, удалось ли мне хоть немного пошатнуть вашу веру в зло или нет - это решать уже вам - Дорогие Читатели! Но, я рада! Рада, что смогла написать это произведение, хотя, чтобы отредактировать его, мне и понадобилось почти, что три с половиной года...
  Я рада, что вы его прочли! И надеюсь, что оно вам все же, понравилось! Понравилось, развеяв мимолетную грусть, на краткий миг, поселившуюся в вашем сердце!
  С любовью, всегда ваша Миррэй Фианит!
  
  PS.
  
  Перечисления с "Я - есмь " это действующая техника для вхождения в друидский глубокий транс + эффект отвода глаз (вы станете невидимы для окружающих, но не для всех! Если у человека энергия выше вашей - вас увидят!)!
  Практиковать лицам, занимающимся медитацией многие годы! Позволяет видеть глазами деревьев или глазами воды, земли и т.д.! Виденье с закрытыми глазами. Есть эффект смещения внутреннего взора в район солнечного сплетения и эффект дыхания праной (водой - в случае применения техники к ней).
  Дышать спокойно, желательно вдох через нос, и выдох через рот без задержек, но медленный около 6 сек т.е 3 вдоха 3 выдоха в мин, повторяя это про себя, глаза закрыты. Лоб и руки прижаты к предмету (дереву, батарее, земле, камню и т.д). Появится ощущение воды, что вливается в тело через руки(холодной) в голове щелкнет! Произойдет перестройка зрения! Можно будет четко видеть округу с закрытыми глазами! Если смотреть глазами леса - все будет цветным и обзор на 360 градусов, если через батарею (Горячую!), желательно не обжигаться! Отпустить ее после достижения эффекта (только руки, без прикладывания головы)!
  Он наступит где-то в интервале 10-15мин), монохром, смещение зрения к сердцу и обзор обычный. Эффект медитативного погружения на 1-1.5метра.
  НО! ТЕХНИКА КРАЙНЕ ОПАСНА! ЕСЛИ НЕ РАССЧИТАТЬ СВОИ СИЛЫ, МОЖНО ОСТАТЬСЯ ЧАСТЬЮ ПРИРОДЫ! ПОСЛЕ МОЖЕТ БОЛЕТЬ ГОЛОВА И ДО 38 ПОДНЯТЬСЯ ТЕМПЕРАТУРА! НИКАКИХ 'ЛЕВЫХ СРЕДСТВ', КАК-то АЛКОГОЛЬ, НАРКОТИКИ И ИЖЕ С НИМИ ПРИНИМАТЬ НЕ НАДО!!!!!!! И ТАК ПОДЕЙСТВУЕТ!!!!!!!!!!!!
  Еще раз благодарю за прочтение!
  
  Конец 2016-2018 г.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"