Песнь о Кузнеце и Солнце

В долине Хабур, где Тигр и Евфрат сплетались,
Где кони Митанни, как ветер, неслись,
Жил кузнец Ашшур, чьи руки ковали не сталь,
Но искры небес, что в землю упали.

Он был сыном земли, но душой - небожитель,
И горн его пел о силе и жизни.
Но Солнце, бог Шимеги, в гневе пылало,
И тьма на Митанни зловеще упала.

Забыло Шимеги о долге своём,
И мир погрузился в кошмарный сон.
Поля иссохли, реки умолкли,
И голод, как зверь, в сердцах поселился.

Тогда Ашшур, кузнец, в отчаянье взвыл,
И молот его о наковальню разбил.
Искры взлетели, как звёзды в ночи,
И в них он увидел надежды лучи.

Он выковал колесницу из звёздной пыли,
Запряг в неё коней, что бурю носили.
И в небо взмыл, сквозь мрак и туман,
К чертогам Шимеги, где правил обман.

"О Шимеги, Солнце, зачем ты забыл
О клятве своей, что миру дарил?
Верни свет и жизнь, верни теплоту,
Иначе я сам погашу твою тьму!"

Шимеги, услышав кузнеца слова,
Увидел в них правду, что долго спала.
И стыд опалил его гордое сердце,
И он вновь зажёг своё яркое солнце.

И свет разлился по земле Митанни,
И жизнь вернулась, как песня весенняя.
Ашшур, кузнец, спустился с небес,
И стал героем, что тьму превозмог.

И помнят в Митанни о подвиге том,
О кузнеце Ашшуре, что правил с умом.
И знают, что даже в самой тёмной ночи,
Надежда живёт, как искры в печи.

Эта легенда, словно эхо времён,
Напоминает о силе племён.
О мужестве, вере и жажде к добру,
Что в сердце Митанни горели в ту пору.
***
Тадухиппа: Песнь о Солнце и Слезах

В долине Митанни, где Евфрат течёт,
Росла Тадухиппа, как лотоса цвёт.
Отец её, Тушратта, царь сильный и гордый,
Сулил ей судьбу, что затмит даже звёзды.

Но сердце принцессы томилось в тиши,
Не знало ни радости, ни света души.
Лишь сны о далеком, о царстве Хаттусы,
Где правил Суппилулиума, муж мудрый.

И вот, караваны, как змеи, ползут,
Несут Тадухиппу, где хетты живут.
В приданое - золото, лазурь и слоны,
А в сердце - надежда, что сбудутся сны.

Но Суппилулиума, царь старый и строгий,
Не видел в ней солнца, лишь тени тревоги.
Он помнил о битвах, о славе и власти,
А юность Тадухиппы - лишь бремя и страсти.

И плакала дева, как дождь над рекой,
О доме забытом, о жизни иной.
Молилась богам, чтоб послали ей силу,
Чтоб в царстве чужом она счастье вкусила.

И услышал её бог Солнца, Шимеги,
И лучом золотым коснулся ноги.
И в сердце Тадухиппы зажглась искра огня,
Решимость и воля, что крепит коня.

Она стала царицей, мудрой и смелой,
В Хаттусе чужой, но душой несгибаемой.
И слезы её превратились в росу,
Что орошает землю, даря красоту.

И помнят народы о деве Митанни,
О Тадухиппе, что в царстве Хатти
Нашла свою силу, сквозь слёзы и боль,
И стала легендой, как солнца контроль.

Так пусть же эта песнь, как эхо времён,
Напомнит о силе, что в нас заключена.
И даже в слезах, как в капле росы,
Сияет надежда, что дарит нам жизнь.
***
Песнь о Тушратте, Царе Митанни

В долине Хабур, где солнце палит,
Где Евфрат течёт, как змея златая,
Восстал Тушратта, царь Митанни,
Чья слава гремела, как гром в горах.

Он был из рода храбрых воинов,
Чья кровь кипела яростью битвы,
Но сердце его было мудрым и чистым,
И правил он царством с любовью и честью.

Боги благоволили к Тушратте,
И земли его процветали и цвели.
Но зависть и злоба таились в тени,
И враги его ждали удобного часа.

Хеттские воины, словно саранча,
Надвигались с севера, жадные до крови,
И царь Суппилулиума, их вождь жестокий,
Мечтал о землях Митанни богатых.

Тушратта собрал своё войско могучее,
И вышел навстречу врагу в поле брани.
И битва была страшна и кровопролитна,
И земля стонала под копытами коней.

Стрелы летели, как стаи саранчи,
Мечи звенели, словно гром небесный,
И кровь лилась рекой, обагряя землю,
Но Тушратта сражался, как лев разъяренный.

Он рубил врагов направо и налево,
И его колесница неслась, как вихрь.
Но силы были неравны, и хетты теснили,
И царство Митанни дрожало в страхе.

И тогда Тушратта воззвал к богам,
Моля о помощи и защите для народа.
И боги услышали его мольбу искреннюю,
И послали ему знак с небес, яркий и ясный.

Но даже с помощью богов, битва была проиграна,
И царство Митанни пало под натиском хеттов.
И Тушратта, царь славный и мудрый,
Погиб от руки предателя, в тени дворца.

Но память о нём живёт в песнях и сказаниях,
О царе, что правил с честью и любовью,
О воине, что сражался до последнего вздоха,
О Тушратте, царе Митанни, чья слава бессмертна.

И пусть его имя звучит в веках,
Как символ мужества, чести и верности.
И пусть его подвиг вдохновляет потомков,
На защиту своей земли и своего народа.
***
Песнь о Суппилулиуме, Царе Солнца

В землях Хатти, где горы вздымаются к небу,
Где реки бурлят, словно гнев богов,
Восстал Суппилулиума, царь, чьё имя - победа,
Чей взгляд - как солнце, рассеивающее мрак.

Он был рождён в тени упадка, в дни смуты и страха,
Когда враги терзали земли Хатти, словно волки овец.
Но в сердце юного Суппилулиумы горел огонь отваги,
И он поклялся возродить величие предков, вернуть покой земле.

Он был обучён мудрости жрецами, владению мечом воинами,
И в каждом деле превосходил своих учителей.
Он был силен, как бык, хитер, как лис,
И справедлив, как боги, взирающие с небес.

Когда пришло его время, он взошёл на трон,
И голос его, словно гром, разнесся по землям Хатти.
"Хватит страдать! - воскликнул он. - Хватит терпеть!
Я, Суппилулиума, поведу вас к победе!"

И весь народ ответил ему, как один,
И воины собрались под его знаменем, словно львы на охоту.
Он повёл их в бой, и земля дрожала под копытами коней,
И мечи сверкали, словно молнии в грозу.

Он сокрушил врагов, как буря ломает деревья,
И земли, захваченные ими, вернулись под власть Хатти.
Он заключил союзы с сильными народами,
И мир воцарился на границах его царства.

Он был не только воином, но и мудрым правителем,
Он строил города, развивал торговлю, заботился о своём народе.
Он принёс процветание и благоденствие в земли Хатти,
И его имя стало синонимом силы и справедливости.

Легенды гласят, что боги благоволили ему,
Что Иштар, богиня любви и войны, даровала ему свою защиту.
Что Тешуб, бог грозы, посылал ему знамения победы,
И что солнце, каждый день восходящее над землями Хатти.

Суппилулиума, царь Солнца, царь-воин, царь-мудрец,
Его имя живёт в веках, как символ силы и надежды.
И пока стоят горы Хатти, и текут реки,
Будут помнить о нём, как о величайшем из царей.
***
Громовержец Тешуб: Песнь о Силе и Справедливости

Восстань, Тешуб, владыка бурь и гроз!
Твой лик, как молния, пронзает мрак небес.
На колеснице, запряженной быками,
Ты мчишься в битву, рассекая облака.

Твой меч - сверкающий клинок из стали,
Разит нечестивцев, что мир терзают злом.
Твой голос - гром, что горы сотрясает,
И эхо его слышно в каждом доме.

Ты сын Кумара, победитель дракона,
Что тьму и хаос в мир хотел принести.
Ты с ним сражался, не зная страха,
И молнией своей его поверг в прах.

Ты защитник слабых, покровитель правды,
Твоя рука крепка, а сердце справедливо.
Ты даруешь дождь полям иссохшим,
И жизнь возвращаешь в землю увядшую.

Твои громы - это гнев твой праведный,
На тех, кто сеет злобу и обман.
Твои молнии - это свет надежды,
Что прогоняет тьму и дарит нам рассвет.

Восславим Тешуба, владыку гроз и бурь!
Да будет сила его с нами всегда!
Пусть гром его напомнит нам о чести,
И молния укажет путь к добру и свету!
***
Гора Хатти: Песнь о Каменном Сердце

Встаёт из песков, как древний зверь,
Гора Хатти, чья тень темна.
Её хребет, изъеденный ветром, верь,
Хранит секреты, что знает луна.

Когда-то давно, в эпоху богов,
Хатти была не камнем, а сердцем живым.
В ней билась любовь, как пламя костров,
И голос её был подобен псалму.

Она любила солнце, его золотой свет,
Что ласкал вершины, дарил ей тепло.
И реки, что пели ей нежный куплет,
Когда по ущельям их время текло.

Но зависть богов, как ядовитый туман,
Окутала Хатти, лишив её сил.
За то, что любила, за то, что был дан
Ей дар красоты, что мир покорил.

И проклятие пало, как молния с небес,
Превратив сердце в камень, а душу в гранит.
Застыла навеки, без слов и без слёз,
Лишь ветер пустыни о прошлом твердит.

Теперь лишь орлы кружат над ней,
И шепчут легенды о былой красе.
И путник, уставший от долгих дней,
Находит приют в её каменной мгле.

Но если прислушаться в тиши ночной,
Когда звёзды мерцают в небесной дали,
Услышишь ты эхо любви неземной,
Что в каменном сердце Хатти хранит.

И может, однажды, когда растает лёд,
Забвения долгого, боли и зла,
Прекрасная гора Хатти снова оживёт,
И песнь её снова услышит земля.
***
Шимеги, Златоликий Владыка Небес

Из мрака ночи, словно лев из тени,
Восходит Шимеги, владыка дня.
Его корона - пламя вдохновения,
Рассветным золотом сердца маня.

Он колесницу огненную правит,
Четверка скакунов - ветра сыны.
И каждый шаг их землю озаряет,
Пробуждая мир от ледяной зимы.

Его дыханье - тепло и плодородие,
Он сеет жизнь на выжженной земле.
Он гонит тьму, даруя нам свободу,
И свет надежды в каждом уголке.

Когда Шимеги в зените властвует,
Его лучи пронзают облака.
Он видит всё, он справедливо карает,
И справедливость - крепкая рука.

Но даже он, всесильный и прекрасный,
Склоняется перед волею судьбы.
И медленно, устало, но не властно,
Спускается за западный рубеж.

И там, в объятьях матери-ночи,
Он отдыхает, набираясь сил.
Чтоб завтра вновь, сияя во все очи,
На землю свет и радость возвратил.

Так славься, Шимеги, златоликий бог!
Твой вечный путь, закон для всех миров.
Ты жизнь, ты свет, ты вечный наш урок,
И в каждом сердце отблеск от костров.
***
Кумара: Песнь о Рождении и Силе

В тумане вечном, где стихии спят,
Где Космос дремлет, в ожиданье дня,
В огне Шивы, что яростно кипят,
Зародилась искра, новая заря.

Парвати, богиня гор и льдов,
Смотрела с нежностью на пламя то.
И знала сердцем: средь миров
Рождается дитя, что зло поборет.

И вырвался из пламени Кумара,
Шестиликий, юный, словно свет,
В руках его копье, что бьёт без жара,
И мудрость древняя, что помнит каждый след.

Он вырос быстро, словно горный пик,
Впитав в себя и силу, и красу,
И стал воителем, что к битвам привык,
Защитником богов, несущим в мир росу.

Тарака, демон, тьмы кромешной сын,
На мир обрушил злобу и войну.
Но встал Кумара, яростью гоним,
И повёл богов на страшную войну.

Копьём пронзил он сердце зла навек,
И тьма рассеялась, как утренний туман,
Кумара - победитель, человек-бог,
Вернул богам их мир, их светлый стан.

И ныне помнят подвиги его,
Взывают к силе, мудрости его.
Кумара - воин, светлый и святой,
Защитник мира, вечный наш герой!
***
Тарака, Тень из Бездонной Ночи

Из чрева тьмы, где звёзды гаснут в страхе,
Восстал Тарака, демон вечной ночи.
Не человек, не зверь, лишь сгусток мрака,
В котором злоба вечно клокочет.

Его дыханье - леденящий ветер,
Что души смертных в ужас повергает.
Его глаза - два уголька, что светят
Лишь жаждой крови, что сердца терзает.

Он был рождён из пепла мирозданья,
Когда богиня света отвернулась.
И в пустоте, лишённой состраданья,
Его чудовищная сила проснулась.

Тарака - повелитель сновидений,
Где кошмары правят бал без правил.
Он шепчет ложь, плетёт сети сомнений,
И в бездну отчаянья души направляет.

Его коснуться - значит умереть,
Забыть тепло, увидеть только холод.
Он - вечный страх, что не преодолеть,
Он - тьма, что мир собою поглотит голод.

Но даже в самой тёмной, лютой ночи,
Искру надежды можно отыскать.
И если дух силён, и сердце хочет,
Тараку можно в битве обуздать.

Ведь даже тьма боится яркого света,
И демон ночи дрогнет перед любовью.
И только вера, чистая, как лето,
Способна победить его злословье.

Так помни, смертный, в час, когда Тарака
Тебя коснётся ледяным дыханьем,
Что в сердце есть огонь, что ярче мрака,
И он развеет тьму своим сияньем.
***
Паризатида: Песнь о Персидской Луне

В садах Эдема, где шепчутся розы,
И льётся мёд из солнечных лучей.
Родилась дева, чьи дивные грёзы
Пленили сердце персидских царей.

Паризатида, луна в человечьем обличье,
С глазами темней, чем ночной небосвод.
В её улыбке - небесное величье,
И поступь легка, словно ветра приход.

Она танцевала под звёздами в полночь,
И лунный свет ей шептал тайны свои.
В её волосах - серебряная помощь,
И в сердце - любовь, как весенние дни.

Царь Дарий, увидев её красоту,
Забыл о войнах, о власти, о троне,
Лишь в ней он видел свою мечту,
И в ней одной свое счастье в короне.

Но боги ревнивы к земной красоте,
И зависть их души терзала огнём.
Они наслали на землю в темноте
Болезнь и мор, что пришёл словно гром.

Паризатида, увидев страданья,
Решила себя принести в жертву богам.
Она молилась, полна состраданья,
И слёзы лились, как небесный бальзам.

И боги, смягчившись от чистой души,
Приняли жертву, и мор отступил.
Паризатида, в небесной тиши,
В созвездие превратилась, что мир озарил.

И до сих пор, в персидских садах,
Когда луна серебрит лепестки роз,
Вспоминают о деве, чья слава в веках,
О Паризатиде, что счастье принёс.

Так пусть же эта песнь о ней звучит,
О деве-луне, что спасла свой народ.
И в каждом сердце надежда горит,
Что свет Паризатиды нас к счастью ведёт.
***
Аместрис дочь солнца и бури

Ох, Аместрис, дочь солнца и бури,
Твой лик, как рассвет, что пронзает лазурь.
В глазах твоих плещется море забвенья,
А в сердце горит пламя вечного мщенья.

Ты рождена в час, когда боги гневились,
Когда небеса от печали склонились.
Отец твой, Гелиос, в ярости слепой,
Мать, нимфа морская, оплакала покой.

Тебе предначертано судьбой жестокой
Бродить по земле, одинокой и строгой.
В руках твоих меч, что ковал сам Гефест,
И щит, отражающий ярость небес.

Ты странствуешь вечно, сражаясь с тенями,
С чудовищами, скрытыми во мраке ночами.
Твой крик боевой разносится эхом,
Напоминая о подвиге вечном.

Легенды гласят, что однажды настанет
Тот день, когда мир от страданий избавит
Твой меч, Аместрис, и свет твоих глаз,
И в царстве людей воцарится мир в этот час.

Но до тех пор ты будешь сражаться,
С судьбой своей горькой не станешь мириться.
О, Аместрис, дочь солнца и бури,
Твой подвиг бессмертен, в веках не забудем мы!
***
Теритухма: Песнь о Крови и Предательстве

В долине Нисы, где лозы сплетались с тенью,
Где виноград багряный, как кровь, наливался,
Жил Теритухма, царь, чья слава гремела,
Но сердце его тьмой и страстью терзалось.

Он правил землёй, сильной рукой и законом,
Но взор его часто блуждал в небесах.
Искал он там знаки, предвестия рока,
Что в душу его закрадывались, как страх.

И было у царя две дочери дивных,
Тавакаль, что светла, как утренняя роса,
И Тати, что темна, как полночная бездна,
И в каждой из них таилась своя краса.

Но сердце царя пленила не нежность Тавакаль,
Не мудрость Тати, что знала язык звёзд,
А страсть и безумие, что в нём пробудились,
К сестре своей, Ишти, что была прекрасней всех грёз.

Ишти, как луна, холодна и надменна,
Отвергла любовь царя, что был ей брат.
И в ярости слепой, в безумии страшном,
Теритухма решил ей отомстить, как ад.

Он призвал Гиргира, слугу своего верного,
И приказал ему: "Убей Ишти, сестру мою!
Принеси мне её глаза, как доказательство смерти,
И я щедро тебя награжу, клянусь, не солгу!"

Гиргир, хоть и верен, но сердце имел,
И не смог он поднять руку на девичью красу.
Он пощадил Ишти, спрятал её в лесу,
А царю принёс глаза лани, что бродила в лесу.

Теритухма, обманут, ликовал в безумии,
И повелел он глаза эти в вино добавить.
И выпил он чашу, полную крови и лжи,
Не зная, что пьёт он обман и проклятье.

Но боги не дремлют, и правда восторжествует,
Ишти, спасённая, вернулась во дворец,
И рассказала народу о злобе царя,
О крови и лжи, что он пил, словно грех.

И восстал народ, разгневанный ложью,
И свергли царя, что был слеп и безумен.
И Теритухма, проклятый и всеми забытый,
Умер в одиночестве, где лозы сплетались с тенью.

И с тех пор, виноград багряный, как кровь,
Напоминает всем о предательстве и страсти,
О Теритухме, царе, что был ослеплён,
И о проклятии, что пало на его династию.

Эта песнь, лишь отголосок древней легенды,
О любви и ненависти, о правде и лжи,
О том, как страсть может ослепить и погубить,
И как боги карают за грехи и за ложь.
***
Гиргир: Песнь о Падшем Свете

Из мрака, где спят забытые боги,
Из пепла звёзд, что гасли навсегда,
Восстал Гиргир, дитя ночной дороги,
И свет его был тьмой опалена.

Он был рождён из шёпота комет,
Из слез луны, что льются на пески.
Его глаза, как два пылающих света,
В них отражались вечности витки.

Он был прекрасен, как утренний луч,
Что пробивается сквозь сумрак гор.
Но в сердце его таился горький ключ,
К вратам, где дремлет черный мор.

Гиргир вознесся выше облаков,
Забыл о смертных, что внизу живут.
Он возомнил себя творцом миров,
И в гордости своей нашёл свой суд.

Он захотел украсть огонь у звёзд,
И править тьмой, как будто это свет.
Но боги древние, услышав этот зов,
Обрушили на землю свой ответ.

И разразилась битва неземная,
Где молнии плясали в небесах.
Гиргир сражался, ярость извергая,
Но против воли богов он был в руках.

Он был повержен, сброшен в бездну тьмы,
И проклят вечно блуждать в пустоте.
И имя его стало символом зимы,
И страха, что живёт в людской мечте.

Теперь Гиргир скитается один,
По мёртвым землям, где не слышно птиц.
Он ищет путь, чтоб искупить свой грех,
И вновь увидеть свет небесных лиц.

Но тьма его преследует всегда,
И шепчет ложь, и манит в свой полон.
И лишь надежда, словно слабая звезда,
Мерцает в сердце, что навек пронзён.

Так помните о Гиргире, дети тьмы,
О том, кто пал, возвысившись над всем.
И пусть его история научит вас,
Не поддаваться гордости совсем.

Ведь даже в самой тёмной, чёрной ночи,
Есть искра света, что способна жить.
И даже падший может вновь взлететь,
Лишь нужно верить, и любить, и чтить.
***
Сатир дитя природы

Ох, смертные, внемлите! Я поведаю вам песнь,
О существе лесном, что знает радость и болезнь.
О Сатире, дитя природы, получеловек, полукозёл,
Чья жизнь - вино и пляски, чей дух свободен и смел.

В густой тени дубрав, где нимфы водят хоровод,
Он бродит, с флейтой в руках, забыв про всякий гнёт.
Копыта бьют о землю, рога венчают лоб,
И взгляд его лукавый, как искры из-под скоб.

Он любит виноград, что лозой обвивает ствол,
И пьёт его до дна, забыв про всякий долг.
Он любит танцы дикие, под лунным серебром,
И смех его раскатистый, разносится кругом.

Но не судите строго, за буйный нрав его,
В нём есть и мудрость, что скрыта глубоко.
Он знает тайны леса, шептание трав и птиц,
И видит красоту мира, сквозь призму глазниц.

Он спутник Диониса, бога вина и страсти,
И вместе с ним он сеет, безудержное счастье.
Он учит смертных радости, забыть про горечь дней,
И пить вино жизни, до самых до краев.

Но берегитесь, смертные, его лукавых чар,
Он может увлечь вас в лес, где правит дикий жар.
И там, в объятьях ночи, под шёпот древних крон,
Забудете вы мир свой, и будете навек пленены.

Так помните же, смертные, о Сатире лесном,
О существе свободном, что правит в сердце своём.
Он часть природы дикой, её безумный сын,
И в танце кружит, до самых звёздных вершин.
***
Артаксеркс: Песнь о Царе и Звезде

В долинах Персии, где солнце льёт янтарь,
Родился царь, чье имя Артаксеркс, как встарь.
В его глазах горел огонь священный,
Наследник Кира, волей наделенный.

Он правил мудро, справедливо и твёрдо,
Империя цвела, как сад весной, гордо.
От Нила до Инда, от гор до морей,
Звучало имя Артаксеркса царей.

Но в небесах, над Вавилоном звёздным,
Судьба плела узор, таинственный и грозный.
Упала звезда, прочертив небосвод,
Предвестник бед, что царя вскоре ждёт.

Провидцы шептали: "О, царь, берегись.
Звезда упала - в сердце затаись.
Предательство близко, коварство плетёт сеть,
И трон твой шатается, готов улететь".

Артаксеркс смеялся, презрев их слова,
"Я - царь царей, и мне судьба не страшна!
Моя рука сильна, мой меч остер и прав,
И Персия моя - несокрушимый сплав!"

Но тень кралась в ночи, заговоры зрели,
Враги шептали, ненавистью горели.
Брат против брата, сын против отца,
В борьбе за власть не видно было конца.

И вот, однажды, в час, когда луна бледна,
Предательский кинжал вонзился в спину царя.
Упал Артаксеркс, кровь залила ковёр,
И Персия застыла, объятая в траур.

Но дух его, как феникс, возродится вновь,
В сердцах народа, в памяти и в кровь.
И имя Артаксеркса, как яркая звезда,
Навеки засияет, сквозь годы и года.

Так помните, потомки, о царе-герое,
Что правил мудро, но пал от руки злодея.
И пусть звезда, что пала в небеса,
Напомнит вам о силе, и о цене добра.
***
Лисимах: Песнь о Львином Сердце

В тени Геллеспонта, где волны поют
О битвах минувших и славе грядущей,
Родился герой, чье имя несут
Ветра Фракии, яростно дующие.

Лисимах, сын Агафокла, рождённый в бою,
Впитавший в себя и силу, и волю.
Он львиное сердце носил в груди свою,
И взгляд его жёг, словно пламя в неволе.

Он был телохранителем самого Александра,
В пылу Исса, в Граннике бурной реке.
Он жизнь свою ставил, не требуя дара,
За славу царя, за мечту вдалеке.

Когда же великий угас в Вавилоне,
И царство распалось на части, как сон.
Лисимах взял Фракию, край, что стонет
Под гнетом варваров, диких племен.

Он строил города, он сеял пшеницу,
Он войско ковал из железа и стали,
Он правил сурово, но справедливо,
И Фракию в мощь, и величие поднял.

Но жажда власти, как змей, обвивает,
И сердце героя отравлено ею.
Он предал друзей, он врагов нанимает,
И кровь проливает, не зная покоя.

В битве при Курупедионе, в яростном танце,
Сразился он с Селевком, старым врагом.
И пал Лисимах, пронзённый копьём, в трансе,
Забытый богами, покинутый сном.

И Фракия пала, и царство разбилось,
И имя Лисимаха стало проклятьем.
Но помнят о нём, как о льве, что сразился,
И сгинул в борьбе, не зная прощенья.

Так пусть же звучит эта песнь над Геллеспонтом,
О львином сердце, что жажда сгубила.
О славе и власти, о горьком исходе,
О том, как судьба человека сломила.
***
Битва при Курупедионе: Песнь о Падении и Возвышении

В Курупедионе, поле широком, где ветры гуляют вольно,
Сошлись титаны, цари и боги, судьбу Эллады верша.
Селевк Никатор, орёл восточный, с копьём, как молния Зевса,
И Лисимах, лев фракийский, с мечом, что тьму рассекает.

Два исполина, друзья и братья, в горниле войн закалённые,
Теперь враги, чьи амбиции, как пламя, небо коптят.
Ибо после смерти великого Александра, мир разделился на части,
И каждый жаждал власти, величия, забыв о клятвах и чести.

Селевк, мудрый правитель, земли восточные в кулак сжимал,
От Индии до Персии, его имя трепетом наполняло.
Лисимах, воин свирепый, Фракию держал в железной руке,
И жаждал большего, мечтая о власти над всей землёй греческой.

И вот они встретились, в Курупедионе, под взглядом суровым Гелиоса,
Две армии, словно волны морские, готовые к смертельной схватке.
Кони ржали, копья сверкали, щиты звенели, словно гром,
И крики воинов, как вой шакалов, предвещали кровавый пир.

Селевк, словно старый лев, мудро вёл свои войска в бой,
Его слоны, как горы живые, топтали врагов без жалости.
Лисимах, яростный и неукротимый, рубился в первых рядах,
Его меч, словно молния, сеял смерть и разрушение вокруг.

Битва кипела, словно котёл, в котором варилась судьба,
Кровь лилась рекой, земля стонала под тяжестью павших тел.
Герои падали, словно колосья, скошенные серпом смерти,
И боги с Олимпа, с тревогой взирали на эту бойню.

Лисимах, в ярости слепой, прорвался к самому Селевку,
И два титана сошлись в поединке, достойном пера Гомера.
Меч против копья, сила против мудрости, ярость против расчёта,
Искры летели, словно звёзды, в этой смертельной пляске.

Но Селевк, старый и опытный, сумел перехитрить врага,
И копьём своим, словно жалом скорпиона, поразил Лисимаха в грудь.
Лев фракийский рухнул на землю, его крик затерялся в грохоте битвы,
И вместе с ним, пала надежда на власть Лисимаха над Элладой.

Селевк Никатор, победитель, стоял над телом поверженного врага,
И в глазах его читалась не только радость победы, но и печаль.
Ибо знал он, что эта победа, лишь начало новой борьбы,
И что мир в Элладе, ещё далёк, как звёзды в ночном небе.

Так закончилась битва при Курупедионе, песнь о падении и возвышении,
Песнь о жажде власти, о дружбе и предательстве, о смерти и славе.
И ветер, гуляющий по полю битвы, донёс до нас эхо тех дней,
Напоминая о том, что даже величайшие герои, смертны и уязвимы.
***
Селевк Никатор: Песнь о Звезде и Копье

В тени Вавилонских садов, где Евфрат шептал легенды,
Родился воин, чья судьба была сплетена из звёздной пряжи.
Селевк Никатор, сын Антиоха, чье имя - гром победы,
Взращённый в бурях диадохов, в горниле жажды власти.

Он видел, как империя Александра, словно глиняный колосс,
Раскололась на осколки, впитав в себя кровь и предательство.
И в этой тьме, где братья шли на братьев, словно стая псов,
Селевк поднял свое копьё, знамя новой эры, знамя верности.

Его глаза, как у орла, зорко следили за горизонтом,
Его воля, как сталь, крепка, не знала ни страха, ни сомнений.
Он прошёл сквозь битвы, сквозь заговоры, сквозь огонь и холод,
И каждый шаг его был отмечен благословением богов.

От Вавилона до Индии, его армия несла знамя Селевкидов,
Он основал города, словно звёзды, рассыпал по земле восточной.
Антиохия, Селевкия, Лаодикея - память о его подвигах,
Свидетельства его мудрости, его силы, его неукротимой воли.

Он сражался с Деметрием, сыном Антигона, титаном морским,
И победил его в битве при Ипсе, словно буря, сокрушающая скалы.
Он заключил мир с Чандрагуптой, царем Маурьев, мудрым и сильным,
И обменял земли на слонов, на мудрость, на союз, что укрепил его царство.

Но даже герою не избежать предначертанного рока,
И в возрасте почтенном, пал он от руки предателя, вдали от дома.
Но имя его, Селевк Никатор, Победитель, не канет в Лету,
Оно будет жить в веках, как символ доблести, силы и величия.

И пусть звёзды, что когда-то благословили его рождение,
Сияют над его могилой, напоминая о славе Селевкидов.
И пусть копьё его, сломанное, но не забытое,
Вдохновляет потомков на подвиги, на верность и на победу!
***
Чандрагупта: Песнь о Пепле и Золоте

Я, Чандрагупта, рождённый в тени,
Вскормлённый волчицей, закалённый в огне.
Из пепла забвения, из праха земли,
Я выковал царство, что светит во тьме.

Видел я Нила, что кровью алел,
Когда Александр, как вихрь, пронёсся.
Видел я страх, что в сердцах закипел,
И понял: лишь воля народ мой спасёт.

Учитель мой, Чанакья, мудрец и змея,
Вложил в мои руки клинок и закон.
Он видел империю, что дремлет, тая,
И знал, что лишь я её выведу вон.

Мы шли сквозь леса, пустыни и боль,
Сбирая осколки разбитых надежд.
Мы сеяли семя, что даст урожай,
И ждали, когда прорастёт наш рубеж.

Разбил я Нандов, что в роскоши гнили,
Их золото стало лишь прахом в руках.
Я поднял знамена, что гордо взвились,
И Маурьев империя встала в веках!

От Ганга до Инда, от гор до морей,
Раскинулось царство, что я сотворил.
Я дал справедливость, мир для людей,
И в каждом селении очаг запалил.

Но помните, люди, что власть - это бремя,
И слава - лишь эхо, что в горах звучит.
Цените свободу, цените то время,
Когда справедливость ваш путь осветит.

Ибо даже империя, что кажется вечной,
Однажды рассыплется в прах и песок.
Лишь память о правде, о доблести честной,
Останется жить, словно вечный поток.

Так слушайте песнь о Чандрагупте, царе,
Что вышел из пепла и золото ковал.
И помните: сила не только в мече,
Но в мудрости сердца, что мир познавал!
***
Песнь о Маурьях: Эхо Древней Славы

В дымке веков, где мифы сплетаются с былью,
Раскинулась Маурьев империя, мощью полна.
От Ганга священного до гор Гималайских,
Звучала их слава, как песня волны.

Чандрагупта, воин, рождённый из пепла,
Сбросил тиранию, как змею старую кожу.
С мудрым Чанакьей, стратегом великим,
Заложил он фундамент для царства надежды.

Ашока, властитель, чьё имя гремело,
В Калинге познал он ужас войны.
Кровь и страдания, крики и стоны,
В сердце его посеяли семена вины.

И обратился Ашока к Дхарме, к Будде,
В милосердии и правде узрел он свой путь.
Столпы воздвигал он, указы чеканил,
Чтоб мир и спокойствие в царстве вернуть.

Слоны боевые, колесницы златые,
Армии бесчисленные, щиты и мечи.
Но сила Маурьев не только в сраженьях,
А в мудрости, правде, и свете души.

Сады и каналы, дороги и храмы,
Искусство и знание цвели под луной.
Послы их ходили в далекие страны,
Неся вести о царстве, где правит покой.

Но время неумолимо, как река могучая,
И даже империи рушатся в прах.
Распалась держава, ушли её герои,
Лишь эхо их славы звучит в веках.

И ныне, внимая шёпоту истории,
Мы помним о Маурьях, о силе их духа.
О мудрости, правде, и свете Дхармы,
Что вечно сияет, как солнце на юге.

Пусть эта песнь о Маурьях, о славе их древней,
Наполнит сердца наши мужеством и верой.
И помним мы вечно, что даже из пепла,
Может восстать империя, сильная и смелая!
***
Мемфисская Рапсодия: Миф и Барбекю

Встаньте, смертные, и внемлите гласу моему!
Я, певец забытых богов, поведаю вам сагу,
О городе древнем, где Нил течёт в тишине,
О Мемфисе славном, в дыму барбекю и грехе!

Когда-то давно, в эпоху фараонов и пирамид,
Птах, творец вселенной, решил город воздвигнуть.
Из глины и камня, из пота рабов и молитв,
Мемфис восстал, как феникс из пепла, красив и велик!

Там правил Рамзес, чья слава гремела как гром,
И жрицы Исиды танцевали под лунным серпом.
Там мумии спали в гробницах, храня свои тайны,
А крокодилы Собака, в реке, ждали жертвы случайной.

Но время летит, как песок сквозь пальцы судьбы,
И Мемфис забытый, укрылся в объятьях земли.
Лишь ветер пустыни шепчет легенды былого,
О богах и героях, о славе и горе Мемфиса.

А ныне, о смертные, в городе том, где царил Птах,
Лишь барбекю дымится, и блюз разносится в прах.
Там Элвис Пресли, как бог, восседает на троне,
И дух фараонов танцует под звуки саксофона!

Так слушайте ж, смертные, эту песнь о былом,
О Мемфисе древнем, и Мемфисе новом, живом!
Где мифы и легенды сплетаются в странный узор,
И барбекю пахнет, как жертва богам, с давних пор!

И помните, смертные, когда будете есть ребрышки там,
Что дух Рамзеса наблюдает за вами из рам!
И если услышите блюз, что льется из ночи,
То знайте, что Птах улыбается вам, из вечности!
***
Арсиноя: Песнь о Забвении и Вечной Любви

О, Арсиноя, имя, шепчущее ветер,
Сквозь пески забвения, времени сети.
Царица, жрица, сестра и жена,
В легендах Египта ты вечно жива.

Рождённая в роскоши, в тени пирамид,
Твоя красота затмевала даже изумруд.
Глаза, как Нил в полнолуние ясный,
Улыбка, как солнце, что дарит жизнь.

Власть в твоих руках, как скипетр из злата,
Брак с братом-царем - судьба, что предначертана.
Политический ход, союз двух сердец?
История умалчивает, скрывая конец.

Любовь ли была? Или долг лишь святой?
Ревность сестер, как змея под травой.
Клевета и ложь, плетущие сети,
Враги, что желали лишь смерти и мести.

Ушла ты из жизни, окутанная тайной,
Врагами убита, судьбой не случайной.
Имя твоё прокляли, память стёрли с лица земли,
Но дух твой бессмертен, в легендах живи.

Но время - целитель, и память - река,
Что выносит на берег забытые имена.
Арсиноя, царица, ты вновь воскресаешь,
В стихах и легендах, в сердцах оживаешь.

И пусть пески времени скроют былое,
Любовь и забвение - вечное двое.
Арсиноя, твоё светлое имя звучит,
В легендах Египта, как вечный магнит.
***
Песнь о Шауштатаре, Царе Митанни

В землях Митанни, где солнце палит жарко,
И кони ржут, готовясь к битве яро.
Восстал Шауштатар, царь сильный и мудрый,
Чей гнев подобен буре, а взгляд - изумрудный.

Он сын Паршататара, славного воина,
Чья тень над царством, как знамя, вознесена.
Но Шауштатар превзошёл отца во славе,
И имя его гремит в каждой державе.

Он правил Хурри, народом гордым и смелым,
Чьи стрелы летят быстрее ветра, умело.
Он покорил Ашшур, город древний и гордый,
И золото его, как дань, принёс в свои твердыни.

Колесницы его, словно вихрь, проносились,
По землям врагов, что перед ним склонились.
Он взял в плен сокровища, коней и людей,
И мощь Митанни вознёс до небесных дверей.

Говорят, что боги шептали ему советы,
И духи предков хранили его от бед.
Что Иштар, богиня любви и войны,
Благословила его на подвиги достойные.

Он правил справедливо, заботясь о народе,
И земли его процветали в свободе.
Он строил храмы, воздвигал города,
И слава его жила сквозь года.

Но даже царю, чья мощь так велика,
Не избежать судьбы, что предначертана.
И время пришло, когда Шауштатар ушёл,
В мир иной, где вечный покой он нашёл.

Но память о нем живёт в наших сердцах,
Как символ силы, мудрости и правды.
И имя Шауштара, царя Митанни,
Будет звучать в веках, как эхо древней брани.
***
Паршататар: Песнь о Падшем Свете

В тени забытых звёзд, где спит извечный мрак,
Родился Паршататар, сын Света и Раздора знак.
Небесный воин, чьё сияние затмевало луну,
Он был любимцем богов, но проклят был судьбу.

Его крылья, сотканные из утренней зари,
Несли его сквозь космос, где рождались миры.
Он пел песни творения, что будили сердца,
И в каждом его слове жила сила творца.

Но гордость, словно змея, обвила его ум,
И жажда власти затмила небесный шум.
Он возжелал престол, что принадлежал Отцу,
И поднял меч на небо, бросая вызов Творцу.

Разверзлась бездна, и грянул грозный бой,
Свет против Света, в небесах над землей.
Паршататар сражался с яростью падшего льва,
Но сила Отца была сильнее, чем его слова.

И был он низвергнут, сброшен в бездну теней,
Где пламя вечное жжёт души злобных теней.
Его крылья сломаны, сияние угасло в ночи,
И имя Паршататар стало символом вечной тоски.

Теперь он правит царством, где нет ни дня, ни луча,
И шепчет проклятия, в безмолвии палача.
Он помнит былое величие, утраченный свет,
И ждет часа, когда сможет вернуться назад, в свет.

Но помни, путник, слушающий эту песнь,
Что гордость и жажда власти - смертельная болезнь.
И даже самый яркий свет может пасть во тьму,
Если забудет о милосердии и о своем Отце, Творцу.

Так пусть же эта песнь о Паршататаре живёт,
Как предостережение, как вечный укор.
И пусть каждый, кто слышит её мотив,
Помнит о цене падения и о силе любви.
***
Плач Тушратты, царя Митанни

О, боги древние, свидетели славы,
И падения царств, что в прах обратились!
Услышьте плач Тушратты, чья участь кровава,
Чей трон пошатнулся, и свет потускнел, сменившись тьмой.

Я, царь Митанни, властитель народов,
Чья армия громом гремела в полях.
Теперь лишь тень, что блуждает у сводов,
Взывая к богам, в чьих дланях и радость, и страх.

Хаттусаш, город хеттов, змеёй притаился,
Шуппилулиума, царь их, коварен и жесток.
Он клятвы презрел, и в битве явился,
Разрушив союз, что был крепок, как рок.

О, Иштар, богиня любви и войны,
Где сила твоя, что дарила победу?
Где стрелы твои, что врагов поражали, полны,
И где благосклонность, что дарила мне свету?

Мой брат Арташшумара, предатель проклятый,
В спину удар нанёс, жаждою власти ведом.
Он трон мой осквернил, кровью брата омытый,
И царство Митанни обрёк на погибель и дом.

О, Вашуканни, столица моя, гордая прежде,
Теперь лишь руины, оплаканные ветром.
Где песни побед, где веселье надежды?
Лишь стоны и крики, и пепел кругом.

Я, Тушратта, царь, что был славен и силён,
Теперь изгнанник, скиталец, лишённый всего.
Моя жизнь угасает, как пламя, что тлен,
Но память о Митанни останется в сердце моём.
***
Гимн Шуппилулиуме I, Царю Хатти

О, Шуппилулиума, царь царей, Солнце Моё,
Чья слава сияет ярче, чем Иштар на небесах!
От гор Залпы до берегов Великого Моря,
Твоё имя трепещет на устах врагов.

Ты, рожденный от Тешуба, громовержца,
Вскормлённый Иштар, богиней любви и войны,
Твоя рука крепка, как гора Хаззи,
Твой разум остр, как клинок бога Кушара.

Ты, сокрушитель Митанни, усмиритель Каска,
Чья колесница несёт смерть и разрушение,
Ты, расширивший границы Хатти до небес,
И сделавший нас владыками земли!

Боги внимают твоим молитвам, о, Шуппилулиума,
И даруют тебе победу в каждой битве.
Твои воины, словно львы, бросаются в бой,
Ведомые твоим мужеством и силой.

Ты, строитель храмов, покровитель жрецов,
Чья щедрость подобна разливу реки Марассантия.
Ты, дарующий мир и процветание народу Хатти,
И защищающий нас от зла и тьмы.

Да пребудет с тобой благословение богов,
Да продлятся твои дни на земле, о, Шуппилулиума!
Да будет твоё имя жить в веках,
И да прославляют тебя потомки твои!

Пусть твой трон будет вечен, как горы Тавра,
И пусть твоё царство процветает во веки веков!
Слава Шуппилулиуме, Солнцу Моему,
Царю Хатти, владыке земли!
***
Вашуканни: Песнь о Городе Богов

В долине Хабур, где солнце льёт янтарь,
Встает Вашуканни, град, как звёздный дар.
Не камнем сложен, не глиной обожжён,
А песней древней, что ветром сотворён.

Здесь боги правят, в садах из лунного света,
Их троны сплетены из утреннего цвета.
Тешуб, громовержец, с молнией в руке,
Хебат, царица, с лилией в руке.

Вокруг дворцов, где льётся амброзия рекой,
Живут герои, с душой, как горный склон крутой.
Киккули, конюх, чьи кони быстры, как мысль,
Он знает тайны ветра, и шёпот звёздной выси.

Иштар, богиня любви, с глазами, как сапфир,
Плетёт судьбу из нитей страсти и мира.
Её улыбка - рассвет над горной вышиной,
Её гнев - землетрясение, что рушит всё долой.

Но тьма крадётся из северных земель,
Где царствует Кумарби, злой и мрачный зверь.
Он жаждет власти, он хочет мир пожрать,
И Вашуканни в пепел обратить.

И грянет битва, меж светом и тенью,
Меж богами и демонами, в яростном сражении.
Тешуб метнёт свой гром, Хебат воззовёт к земле,
Иштар вдохновит героев, в смертельной борьбе.

И падёт Кумарби, повержен силой света,
Рассеется тьма, и вновь заблещет лето.
Вашуканни устоит, как символ вечной веры,
И будет жить, пока звучат хурритские напевы.

И пусть потомки помнят эту песнь,
О граде богов, где правда и честь.
Вашуканни, Вашуканни, в сердце навсегда,
Сияй, как солнце, сквозь века!
***
Кумарби: Песнь о Злобе из Бездны

Из чрева Хаоса, где спят забытые боги,
Восстал Кумарби, кошмар из вечной тьмы.
Не человек, не зверь, а лишь клубок тревоги,
Сплетённый из проклятий, боли и зимы.

Его дыханье - смрад гниющих звёзд,
Глаза - два чёрных солнца, гасящих свет.
Он шепчет имена давно ушедших бед,
И мир дрожит, заслышав этот жуткий зов.

Кумарби - сын обиды, порождённый злобой,
Вскормлённый ненавистью, взращённый в пустоте.
Он пожирает память, сеет страх глубокий,
И оставляет лишь руины на земле.

Его когти - лезвия из мёртвого металла,
Разрывают души, словно гнилую ткань.
Он пьёт отчаяние, и ему всё мало,
В его утробе вечный, леденящий шрам.

Он бился с богами, и те отступили в ужасе,
Увидев в нём отражение своей же тьмы.
Он - воплощение всего, что было худшее,
И вечный страж у врат забытой кутерьмы.

Не призывайте имя Кумарби во тьме ночной,
Ибо он услышит, и придёт за вами следом.
Он - вечный голод, вечный мрак густой,
И в его власти, лишь погибель и победа.

Пусть спит Кумарби в бездне, где ему и место,
Ибо пробуждение его - конец всему.
Он - злоба чистая, без жалости и чести,
И вечный кошмар, что снится миру во тьму.
***
Песнь Киккули, Коня Мудрого

В землях Митанни, где солнце палит,
И Евфрат течёт, серебром искрит,
Жил Киккули, конюх, чьё имя гремело,
Чьё знание коней, как пламя, горело.

Не просто слуга, не просто работник,
Он был заклинатель, целитель, пророк.
Он слышал дыхание коней в ночи,
И тайны их силы хранил, как ключи.

Богиня Нинда, покровительница коней,
Вдохнула в Киккули мудрость дней.
Она научила его травам целебным,
И тайнам ухода, что были бесценны.

Он знал, как коня от усталости спасти,
Как дух его вольный в узде удержать.
Он видел в глазах их отражение звёзд,
И понимал язык, что был сложен и прост.

Когда колесницы царя в бой шли,
Кони Киккули первыми мчались вдали.
Их сила и скорость, их ярость и пыл,
Врагов сокрушали, как ветер ковыль.

Он создал рецепт, что коней укреплял,
Смесь трав и зерна, что силу давал.
И этот рецепт, как священный завет,
Передавался из года в год, в век за веком.

И ныне, сквозь время, до нас донеслось,
Имя Киккули, конюха, чья мудрость росла.
Он стал легендой, мифом и сном,
О том, как любовь к коню делает героем.

Так пусть же звучит эта песнь в веках,
О Киккули, конюхе, чья слава крепка.
Он помнит о каждом, кто коня бережёт,
И мудрость свою им в сердце несёт.
***
Река Марассантия: Песнь Забвения и Надежды

В землях, где солнце плачет золотом тусклым,
Где горы вздымают хребты свои грустно,
Течёт Марассантия, река забвения,
Чья память уносит, даруя спасение.

Не кровь в её водах, а пепел былого,
Не рыба в ней плещется, лишь эхо чужого.
Кто пьёт из Марассантии, прошлое теряет,
И боль, и печали, навеки стирает.

Богиня Забвения, Марассантия сама,
Владеет потоком, что сводит с ума.
Она шепчет легенды о битвах забытых,
О царствах павших, о героях убитых.

Но есть и надежда в её тёмных водах,
Для тех, кто устал от прожитых годах.
Омывшись в реке, ты начнешь жизнь сначала,
С чистым листом, где судьба не писала.

Однако остерегайся, путник, забвенья,
Ибо память - сокровище, дар откровения.
Забыв своё прошлое, ты станешь никем,
Лишь тенью блуждающей в мире сём.

Так пусть же Марассантия течёт сквозь века,
Напоминая о боли, что в сердце глубока.
И о надежде, что дремлет в её водах,
Река Забвения, река Свободы.
***
Гебат, Царица Лилий

В чертогах горних, где боги пируют,
Сидит Гебат, царица, в тишине.
Взор её мудрый, как звёзды, сияет,
И власть её, в камне, в каждой траве.

Она - супруга громовержца Тешуба,
Защитница слабых, надежда земли.
Её дыхание - это весеннее утро,
Её гнев, как буря, что рвёт корабли.

В руке её не скипетр из золота,
Не меч, что пронзает врагов на войне.
В руке её лилия белая, нежная,
Символ чистоты, что сияет во тьме.

Аромат её сладок, как мёд диких пчел,
И лепестки, словно лунный свет.
Гебат, царица, с лилией в руке,
Дарует покой и хранит от бед.

Она - мать богов, и мать всех живущих,
Её имя шепчут ветры в горах.
И лилия белая, в руке её нежной,
Напоминает о мире в сердцах.

Когда грохочет гром и бушует стихия,
Вспомни Гебат, царицу, в тишине.
И лилия белая, в руке её нежной,
Укажет путь к свету, укажет путь мне.

Конец