Царство Лидии: Песнь о Золоте и Судьбе

В долинах Герма, где солнце плетёт
Из нитей янтарных златые лучи,
Лежала Лидия, край, где живёт
Богатство, что смертным дано получить.

От Тира до Сард, столицы царей,
Земля плодородна, и реки полны
Самородным золотом, что всех ценней,
И тайны хранят вековые холмы.

Там правил Гигес, пастух, что нашёл
Кольцо, даровавшее власть над судьбой.
Невидимым стал он, и в трон вошёл,
Убив своего господина рукой.

И Крез, его внук, чьё имя звучит
Как символ богатства, как звонкий металл,
Он храмы воздвиг, и щедро дарит
Сокровища богам, чтоб мир процветал.

Он Дельфийского оракула вопрошал,
О будущем царства, о силе своей.
"Перейдешь Галис - великий падешь!" -
Так Пифия молвила, в сумраке дней.

Не понял Крез, что речь та несла,
Что падёт не враг, а его царство само.
Он войско собрал, и в бой повела
Его жажда славы, и золота тьма.

Но Кир, царь персидский, могучий и смел,
Разбил его войско, и Сарды взял в плен.
И Крез, на костре, пред смертью узрел,
Что мудрость Солона - дороже всех цен.

Огонь полыхал, и Крез закричал:
"О, Солон! О, Солон! Как прав ты был!"
И Кир, поражённый, костер погасил,
И жизнь ему даровал, что чуть не убил.

Так пала Лидия, царство богатое,
Чье золото стало проклятьем и сном.
И лишь в легендах, в песнях крылатых,
Живёт её слава, под вечным дождём.

И помните, смертные, жажду златую,
Что может погубить и царя, и народ.
Ищите не золото, а истину святую,
И мудрость, что вечно в сердцах живёт.
***
Эллада: Царство Мифов и Героев

В Элладе древней, где небо сливалось с морем,
Рождались боги, плелись судьбы героев.
Там Зевс громовержец, с Олимпа взирая,
Вершил свой суд, справедливость являя.

Гера, царица, ревнива и властна,
Плела интриги, коварна и страстна.
Посейдон, владыка морских глубин,
Вздымал волны, непокорный и дик.

Афина Паллада, мудрости дева,
Воинов храбрых вела к победе.
Аполлон златокудрый, искусств покровитель,
Вдохновлял поэтов, целитель и зритель.

Арес кровожадный, бог яростной битвы,
Ввергал в безумие, сеял лишь смуты.
Афродита, богиня любви и красоты,
Пленила сердца, исполняла мечты.

В Элладе рождались герои отважные,
Сражались с чудовищами, подвиги важные
Вершили во славу богов и народа,
Преодолевая любые невзгоды.

Геракл могучий, двенадцать трудов совершил,
Персей Медузу Горгону сразил и пленил.
Одиссей хитроумный, домой возвращался,
Сквозь бури и штормы, ничто не сдавался.

В Элладе мудрецы рождались великие,
Философы, мыслители, речи глубокие.
Сократ, Платон, Аристотель - умы просветлённые,
Искали истину, знания сокровенные.

Эллада - колыбель западной цивилизации,
Культуры, искусства, науки новации.
Её мифы и легенды живут в веках,
Напоминая о силе духа в сердцах.

И пусть руины храмов стоят, как свидетели,
О славе минувшей, о жизни стремительной,
Эллада бессмертна, в памяти нашей,
Царство мифов и героев, навеки прекрасна!
***
Митанни: Песнь о Царстве Солнца и Золотых Колесниц

В долинах Тигра и Евфрата, где солнце жгло,
Воздвигло царство Митанни свой престол.
Народы разные, в союзе крепком,
Слагали славу о царях великих, метких.

От гор Загроса, до просторов Ниневии,
Владели воины, чьи кони были быстрыми.
Колесницы золотые, в бой стремились смело,
Врагов крушили, не жалея своего тела.

Цари Митанни, потомки солнца,
Владели силой, что в сердцах не меркнет.
Тушратта, Шауштатар, имена их помним,
В сраженьях грозных, врагов хоронили.

Богиня Иштар, в их сердцах жила,
Дарила силу, и любовь дала.
Агни, Варуна, Митра, Индера,
В молитвах тайных, им служили верно.

Искусство ковки, в руках умелых,
Создавало оружие, что врагов повергло.
Колесницы легкие, как ветер в поле,
Несли победу, в каждом новом бое.

Но время шло, и царство угасало,
Враги нахлынули, и слава померкла.
Но память о Митанни, в веках осталась,
Как песнь о силе, что в сердцах зажглась.

О царстве солнца, о золотых колесницах,
О воинах храбрых, в битвах без границ.
Пусть ветер времени, их имена хранит,
И славу Митанни, в сердцах хранит!
***
Песнь о Набатее, царстве песчаных ветров

В пустыне, где солнце - огненный глаз,
Где скалы хранят древний рассказ,
Воздвигло свой трон царство Набатеи,
В песках, что хранят тайны своей.

От Петры, как роза, в скале рождённой,
До Хигры, где смертью увенчанный сон,
Владели народом, что знал цену жизни,
В песках, где лишь выжить - великая тризна.

Караваны, как реки, текли по пескам,
Специи, шелк, золото - к их берегам.
Набатеи, искусные в торговле и знаньях,
Владели искусством, что в веках не увянет.

Они воду хранили, как жизни глоток,
В цистернах, что высечены в скалах, в срок.
Ирригация, мудрость, что в камне застыла,
В пустыне, где жажда - смертельная сила.

Их боги, как звёзды, в ночи освещали,
Душу народа, что в камне искали.
Душара, Аль-Узза, Манат - имена,
Что в сердце народа звучали всегда.

Но время, как ветер, не знает пощады,
И царство Набатеи ушло в небытие ряды.
Но память о них, как мираж в песках,
Живёт в камне, в легендах, в наших сердцах.

Так пусть же звучит эта песнь о былом,
О царстве, что в камне нашло свой дом.
О Набатее, что в памяти вечной,
В пустыне, где время течет бесконечно.
***
Легенды Понта Эвксинского: Песнь о Царстве Мифов

Вздымается Понт Эвксинский, море тёмное, бурное,
Где волны шепчут сказки, ветры поют былины.
На берегах крутых, омытых пеной соленой,
Раскинулось Царство Понтийское, в легендах обвитое.

Рождённое из пепла древних империй,
Вскормленное кровью героев и богов,
Оно впитало в себя мудрость Эллады,
И дикую силу земель, где скифы пасли стада.

Митридат Эвпатор, царь-змееборец,
Сражался с Римом, как лев с гиеной.
Он пил яды, чтоб стать неуязвимым,
И войско его гремело, как гром небесный.

Артемида Таврическая, богиня охоты,
В храмах Понта почиталась с трепетом и страхом.
Её жрецы совершали обряды кровавые,
И жертвы приносили, дабы умилостивить гнев.

Амазонки, воительницы с луками тугими,
Спускались с гор Кавказских, в поисках славы.
Они сражались плечом к плечу с понтийцами,
И кровь их смешивалась на полях сражений.

В пещерах глубоких, где тьма вековечная,
Драконы стерегли сокровища несметные.
Искатели приключений, жаждущие золота,
Гибли в их пастях, не достигнув цели заветной.

Сирены пели песни сладкого обмана,
Заманивая моряков в пучину морскую.
Их голоса звучали, словно зов родного дома,
Но смерть ждала тех, кто поддавался искушению.

Царство Понтийское, осколок Эллады,
Впитало в себя мифы и легенды древности.
Оно живёт в шёпоте волн, в криках чаек,
В памяти народной, как сон о былом величии.

И пусть руины храмов лежат под песками,
И имена царей стерты временем безжалостным,
Легенды Понта Эвксинского будут жить вечно,
В сердцах тех, кто помнит о славе минувшей.
***
Пальмира: Песнь Песков и Золота

В песках сирийских, где солнце жжёт,
Воздвиглась Пальмира, дивный оплот.
Не город камня, а мечта живая,
Где шёлк и специи, как реки, текли, играя.

Оазис славы, посреди пустыни,
Под сенью пальм, в прохладе лунной тиши.
Здесь караваны, словно змеи, вились,
И голоса народов в храмах возносились.

Бел, бог небесный, взирает с высоты,
На колоннады, стройные, как сны.
Здесь мудрость греков с востоком сплелась,
И в каждом камне вечность отражалась.

Но слава смертна, как и человек,
И тень войны легла на золотой век.
Зенобия, царица, гордая львица,
Взглянула в очи Риму, не склонившись ниц.

Она вела войска, как богиня войны,
И в сердце воинов зажигала огни.
Пальмира восстала, свободу любя,
Но рок судьбы не обойти, скорбя.

Аврелиан, император, с легионами пришёл,
И город гордый в пепел обращён.
Зенобия пленена, в цепях ведут,
А Пальмира плачет, слыша скорбный гул.

Но даже в руинах, в забвенье лет,
Сияет Пальмира, не гаснет свет.
Её колонны, словно кости титана,
Напоминают миру о былой славе, рано.

И ветер шепчет сквозь пески времен,
О царстве дивном, что было рождено.
О Пальмире, жемчужине пустыни,
Чья память вечна, в сердце Сирии.
***
Аксум: Легенда о Золотом Льве

В долинах Нила, где солнце пылает,
И горы вздымаются к небу круто,
Рождалось царство, что мир удивляет,
Аксум, чья слава - нетленна, будто.

Высечена в камне, что помнит вечность,
О царях-богах, чья кровь текла,
От Савской царицы, чья мудрость, конечно,
Соломона сердце навек пленила.

Легенда гласит, что родился сын,
От союза двух великих правителей,
Менелик Первый, наследник один,
Аксумского трона, хранитель, целитель.

Он привёз Ковчег Завета священный,
Из Иерусалима, в Аксум златой,
И с тех пор, под покровом нетленным,
Хранится святыня, под звёздной плитой.

Аксумские цари, словно львы золотые,
Владели морями, торговали слоновой костью,
И строили стелы, в небо взмывая,
Как вызов богам, в своей гордой простоте.

Их воины храбрые, в битвах сражались,
За земли свои, за веру свою,
И копья их острые, в солнце сверкали,
Врагов повергая в смертельную мглу.

Но время летит, и царства рушатся,
И слава Аксума, как эхо в горах,
Лишь в песнях бардов, она отзовется,
О величии прошлом, о древних богах.

И всё же, Аксум, ты в памяти нашей,
Останешься символом силы и веры,
Как солнце, что светит, всё ярче и краше,
Сквозь тьму веков, сквозь времени сферы.

Так пусть же звучит эта песня о славе,
О царстве Аксум, о львах золотых,
И пусть она вечно в сердцах пребывает,
Как отблеск величия, в днях молодых.
***
Песнь о Сю: Легенда о Нефритовом Драконе

В долинах, где шепчет бамбук вековые тайны,
У подножья гор, где облака плетут узоры,
Раскинулось Сю - государство, что солнцем озарено,
И ветром мудрости, что с гор несёт просторы.

Когда-то давно, во времена, что помнят лишь звёзды,
Земля Сю была дикой, не знала ни мира, ни лада.
Но спустился с небес Нефритовый Дракон, крылья расправив,
И дыханием своим вдохнул в землю жизнь и отраду.

Из чешуи его, что искрилась лунным светом,
Родились реки, что землю питают водой животворной.
Из взгляда его, что пронзал тьму кромешную,
Возникли люди Сю - мудрые, сильные, гордые.

Первый Император, рожденный от искры Дракона,
Заложил основы Сю - справедливость и честь превыше всего.
Он научил народ возделывать землю, строить города,
И почитать предков, что в небесах ждут его.

Говорят, что в сердце Сю, в Запретном Городе,
Хранится осколок чешуи Нефритового Дракона.
Он дарует стране процветание и защиту,
И напоминает о связи с небесным покровителем.

Но не всегда Сю жило в мире и согласии.
Были войны и смуты, предательства и горе.
Но народ Сю, закаленный в испытаниях,
Всегда находил в себе силы подняться и строить снова.

И по сей день, когда над Сю сгущаются тучи,
Когда враги стучатся в ворота страны,
Люди Сю вспоминают легенду о Драконе,
И черпают в ней мужество и веру в победу.

Ибо пока течёт кровь Дракона в их жилах,
Пока горит огонь мудрости в их сердцах,
Сю будет стоять, как скала, непоколебимо,
И сиять, как нефрит, в лучах восходящего солнца.
***
Бальмунг: Песнь о Крови и Славе

В тумане древних гор, где дремлет Нифльхейм,
Рожден был меч, что судьбы перекроит.
Не просто сталь, не кованный огнём,
А ярость богов, в клинке что говорит.

Бальмунг! Имя, словно гром небесный,
В сердцах героев трепет порождало.
Он выкован был карликом искусным,
Из звёздной пыли, что в ночи сияла.

Зигфрид, юный воин, сердцем чистый,
В пещере дракона меч тот обретает.
В крови Фафнира, злобой проклятой,
Он силу Бальмунга в себе познаёт.

Им рубит он кольчуги, словно шёлк,
Им сокрушает замки и твердыни.
Бальмунг - его верный, острый волк,
В бою дарует славу и победы.

Но слава эта - тень, обман и ложь,
За кровью льётся кровь, за местью - месть.
Проклятье золота, что меч несёт,
Лишает Зигфрида покоя и чести.

Предательство, обман и злая смерть,
Вплетаются в узор судьбы кровавый.
И Бальмунг, что дарил победу впредь,
Становится орудием расправы.

В руках Гунтера, меч теряет блеск,
И сила его меркнет, угасает.
Он больше не геройский, гордый крест,
А лишь орудие, что жизнь отнимает.

Но память о Зигфриде не умрёт,
И эхо Бальмунга в веках звучит.
Как символ силы, что ведёт вперед,
И как урок, что жадность погубит.

Так пусть же помнят люди о мече,
О славе, крови, чести и предательстве.
И пусть огонь Бальмунга, словно свеча,
Напомнит им о хрупкости богатства.
***
Щит Эгиды: Стихи о Непобедимости

Взмах крыла, и грохот грома,
В небесах бушует пламя.
Зевс, владыка, в ярости великой,
Мечет молнии, как иглы дики.

Но не страшен гнев титана,
Не страшна ему гроза обмана.
В руке его щит, сияньем полон,
Эгида, что врагов сражает в корень.

Кожа козы, что вскормила бога,
Сплетена с металлом, тверже рога.
Медузы Горгоны взгляд смертельный,
Запечатлён на щите беспредельном.

Взгляд окаменеет, сердце дрогнет,
Кто на Эгиду дерзко взглянет.
Звук её, как вой сотня чудовищ,
Врагов повергает в прах, в ничтожность.

Непробиваема, непобедима,
Эгида - защита, что нерушима.
В руках богов, в руках героев,
Она спасает от любых злодеев.

Так пусть же слава о щите гремит,
О мощи, что в себе хранит.
Эгида - символ силы и победы,
В веках останется, как дар бессмертный.
***
Конь Фальда: Легенда о Звёздном Скакуне

В те времена, когда мир был юн и полон чудес,
Когда боги ходили по земле, а звёзды шептали с небес,
Родился конь, чьё имя звучало как эхо далеких гроз,
Конь Фальда, чья поступь рождала ростки алых роз.

Не от кобылы земной, не от жеребца степного,
Явился он миру из звёздного полотна ночного.
Шерсть его - как бархат, усыпанный бриллиантами звёзд,
Грива - как кометы хвост, развевающийся средь берёз.

Глаза его - два озера, где плещется лунный свет,
В них мудрость веков и тайна, что скрыта от смертных лет.
Копыта его - из чистого серебра, звонкие и легки,
Оставляли на земле лишь искры, словно звёздные огоньки.

Говорили, что Фальда - посланник богов, вестник судьбы,
Являлся лишь тем, чьи сердца чисты и полны любви.
Кто видел его, тот обретал дар прозрения и силы,
И мог узреть сквозь пелену времени грядущие могилы.

Многие пытались поймать его, обуздать его мощь,
Но Фальда был волен, как ветер, как звёздная ночь.
Он скакал по горам, по долинам, по лесам дремучим,
Оставляя за собой лишь шёпот ветра, тихий и певучий.

Однажды, юный пастух, с сердцем добрым и чистым,
Увидел Фальду, пасущегося у ручья искристого.
Не стал он ловить его, не стал он тянуть поводья,
А просто залюбовался красотой, что дарила природа.

И Фальда, почувствовав чистоту его души,
Подошёл к нему сам, без страха и лжи.
Он позволил пастуху прикоснуться к своей гриве шёлковой,
И поделился с ним мудростью звёзд, вечной и новой.

С тех пор, пастух стал мудрым правителем справедливым,
И правил он долго и честно, народом любимым.
А Фальда, конь звёздный, исчез, растворился в ночи,
Оставив легенду о себе, что вечно будет звучать в тиши.

И если в тихую ночь, под звёздным полотном,
Услышишь ты тихий звон, словно серебра перезвон,
Знай, это Фальда скачет по небу, в вечном полете,
Напоминая о чуде, что живёт в каждом вздохе.
***
Равенна - город мозаик и теней

Равенна, город, где слились века,
В твоих стенах, как в зеркале, видней
Империй слава, что текла река.

Не Рим, но ты, хранитель византийской
Красы, что в камне вечно замерла,
В мозаиках, как в книге, райской
Искусно Божья воля ожила.

Святого Виталия купол ввысь взметнул,
В сиянье золота, в игре лучей,
И ангелы, как будто бы, вздохнули,
Взирая с высоты на сон людей.

В мавзолее Галы Плацидии покой,
Там души мрак и свет нашли приют,
И звёздный свод, как вечный знак святой,
Над прахом, что в забвении уснут.

Равенна, город, где шептали воды,
О битвах, о любви, о королях,
Где в каждом камне отблески свободы,
И память о минувших временах.

Ты помнишь Гота, что в тебе царил,
И Данте, что в изгнании нашёл
Приют, где свой последний стих сложил,
И вечный путь к бессмертию обрел.

Равенна, город, словно мираж в ночи,
В твоих мозаиках душа живёт,
И шепчет ветер: "Вечно ты звучи,
И славу предков бережно неси".
***
Одоакр, Король Сумерек

Из тени варварских лесов,
Где волчий вой смешался с криком сов,
Явился Одоакр, судьбы гонец,
Последний римский день, его конец.

Не римлянин рождён, но воин смелый,
Он меч поднял, когда народ осмелел.
Император-мальчик, тень былой власти,
Пал пред ним, как лист осенний, в пасти.

Корону скинул, скипетр отбросил прочь,
Не стал он Цезарем, не стал он в ночь
Пытаться удержать империю гнилую,
Он выбрал путь иной, судьбу иную.

Он стал Королем, но не над Римом гордым,
А над Италией, ветром непокорным.
Он правил честно, справедливо и строго,
Но тень предательства витала у порога.

Теодорих, остготский волк в овечьей шкуре,
Пришёл с востока, с лестью на губах, в натуре
Желая власти, трона и земли,
И Одоакра в сети заманил.

В Равенне пир, вино рекой струится,
Но в сердце гостя злоба шевелится.
И в час, когда веселье достигло пика,
Удар кинжала, смерть, что так жестока.

Одоакр пал, преданный и убитый,
Легендой стал, навеки позабытый.
Но шёпот ветра в руинах древних стен
Напомнит миру: был такой Король Сумерек.

Он был последним, кто держал в руках
Осколки Рима, пепел на губах.
И в памяти людской, как тень былого,
Останется навек Король Сумерек, Одоакр.
***
Ах Пуч: Тень Юкатана

В ночи безлунной, где джунгли спят,
И шепчут ветры древние сказанья,
Владеет царством мрака и утрат
Ах Пуч, бог смерти, тень Юкатана.

Костяной лик, украшенный лишь тьмой,
Глаза - два уголька, что вечно тлеют.
Он правит Миктланом, обителью пустой,
Где души мёртвых вечный сон лелеют.

Несёт он колокольчик погребальный,
Чей звон предвещает скорую кончину.
И запах тлена, горький и печальный,
Сопровождает каждое его движенье.

Он брат Ицамны, творца небес и света,
Но выбрал путь иной, тропу забвенья.
И в лабиринтах подземного секрета
Хранит ключи от вечного молчания.

Ах Пуч - не злодей, он лишь проводник,
Что души направляет в мир иной.
Он - равновесие, вечный поединщик
Со светом жизни, с радостью земной.

Не стоит гневить его, не стоит звать,
Пока не пробил час, пока не время.
Иначе тень его настигнет вспять,
И унесёт в свое холодное владение.

Так помните, живущие в тепле,
О том, кто ждёт вас в сумраке глубоком,
Ах Пуч, бог смерти, в вечной колыбели,
Где души спят, забытые потомком.
***
Миктлан: Песнь о Девяти Пределах

В тумане вечном, где солнце не горит,
В земле холодной, где время спит,
Лежит Миктлан, обитель мёртвых душ,
Где правит Миктлантекутли, владыка тьмы и стуж.

Девять пределов, девять тяжких мук,
Для тех, кто жизни завершил свой круг.
Через реку Апанойа, с псами впереди,
Душа бредет, оставив мир позади.

Первый предел - Ицкуинтли, где ветер ледяной,
Сдирает кожу, обнажая кости под луной.
Второй - Тейокуйолиа, где горы бьются лбом,
И эхо стонов наполняет мёртвый дом.

Третий - Ицтлапатал, поле обсидиановых ножей,
Где каждый шаг - лишь боль, и нет надежды свежей.
Четвертый - Тлателолокан, где реки крови текут,
И души грешные в муках вечных тут живут.

Пятый - Яоамека, где звери дикие рычат,
И плоть терзают, голодом горят.
Шестой - Темимимилкитлан, где стрелы острые летят,
И раны смертные души навсегда хранят.

Седьмой - Тлатекаяокан, где ветер режет кости,
И души мёрзнут, в вечной злости.
Восьмой - Паньекатлакат, где флаги развеваются,
И души в танце смерти вечно извиваются.

И наконец, девятый, самый страшный предел,
Миктлан, где Миктлантекутли свой трон возвел.
Владыка смерти, с ликом черепа,
Он судит души, что пришли сюда.

И если жизнь была полна добра и чести,
Душа найдет покой, в его небесной вести.
Но если грех и злоба душу оскверняли,
То вечные муки её здесь ожидали.

Миктлан, обитель мертвых, вечный мрак,
Где жизнь кончается, и начинается страх.
Помните, смертные, о бренности бытия,
Ибо в Миктлан придете и вы, и я.
***
Ицамна, Творец Мудрости и Небес

Из хаоса первичного, из тьмы бездонной,
Восстал Ицамна, мудростью озаренный.
Дыханием своим он небо соткал,
И землю из глубин морских поднял.

Он - первый жрец, великий врачеватель,
Изобретатель письмен, знаний податель.
Он научил людей считать и сеять,
Искусству ткачества, дома возводить и петь.

Его глаза - два солнца, взирают с высоты,
На жизнь земную, на людские мечты.
Он - покровитель знати, мудрых правителей,
И вдохновитель художников, певцов и мыслителей.

Его супруга - Иш-Чель, богиня луны,
Владычица вод, хранительница тишины.
Вместе они правят миром, в гармонии вечной,
Рождая жизнь, даря надежду бесконечную.

Ицамна, владыка небес и земли,
Твоя мудрость сияет, как звёзды вдали.
Мы славим тебя, Творец и Учитель,
Даруй нам знание, будь нашим хранителем.

Пусть твой свет озарит наши души,
И в сердце каждого мудрость пробудит.
Ицамна, вечный, великий и славный,
Твой дух живёт в каждом камне державном.
***
Лунная Песнь Иш-Чель: Зеркало Ночи

В небесах, где вечный мрак царит,
В серебряном сиянии луна горит.
Не просто диск, что путь ночной ведёт,
А лик богини, что судьбу плетёт.

Иш-Чель, владычица ночных глубин,
В её глазах - тайн древних лабиринт.
Сплетает нить, что жизни путь хранит,
И в зеркале луны весь мир глядит.

В её руках - сосуд, где воды жизни бьют,
И дождь небесный на поля прольют.
Она - рождение, смерть и возрожденье,
В её власти - вся земная тень.

В ночи, когда усталость душит сон,
Её дыханье - тихий перезвон.
Она - целительница, мудрости исток,
И в каждом сердце свой находит уголок.

В её короне - звёзды, как алмазы,
И в танце лунном - все земные фазы.
Она - луна, что в небесах плывёт,
И в каждом взгляде свой ответ даёт.

Так поклонимся Иш-Чель, богине лун,
Чей свет волшебный вечно будет юн.
Пусть её мудрость освещает путь,
И в сердце нашем сохранит суть.
***
Вальсиния: Сказание о Городе Лунного Света

В долине спящих гор, где шепчет вечный лес,
Стоит Вальсиния, город дивных чудес.
Не камнем и не сталью он был воздвигнут ввысь,
А песнями луны и звёздной пылью слизь.

Его башни - из хрусталя, что ловит лунный свет,
И в каждой грани пляшет сказочный секрет.
По улицам из мрамора, как реки, льется сон,
И каждый житель города - волшебник он.

В Вальсинии не знают ни горя, ни нужды,
Здесь время замедляет свой бег, как воды пруда.
Здесь феи плетут кружева из утренней росы,
А гномы куют арфы из солнечной косы.

Правит городом королева, чьи очи - два алмаза,
И голос её - словно пение ветра в вазах.
Она хранит Вальсинию от тьмы и от невзгод,
И в сердце её бьётся вечный лунный код.

Но есть легенда древняя, что город сей исчезнет,
Когда последний вальс в его стенах угаснет.
Когда последний звездочет забудет небеса,
И в сердце жителя погаснет вера в чудеса.

Поэтому в Вальсинии всегда звучит вальс,
И каждый житель помнит звездный атлас.
Они хранят свой город, как зеницу ока,
Ведь знают, что судьба его - хрупка и одинока.

Так пусть же льётся музыка, светятся огни,
И Вальсиния стоит, как сон, в ночной тиши.
Пока звучит вальс лунный, пока сияют звёзды,
Вальсиния живет, город дивных грёз.
***
Царь Крез: Золото, Гордыня и Пепел

В Лидии, где реки златом блестели,
Царь Крез, богатством мир покорил.
Владыка, чьи сокровища гремели,
Себя счастливейшим из смертных мнил.

От Сард до Эфеса, властью объятый,
Он земли покорял, сердца пленял.
В роскоши купался, гордостью объятый,
И оракулам веру отдавал.

"Пойдешь на персов - царство падет", -
Так предрекла ему Дельфийская жрица.
И Крез, в поход свой войско поведёт,
Не зная, что судьба его таится.

В сраженьях храбрость он свою явил,
Но персы, хитростью его сломили.
И царство, что он так боготворил,
В огне пожара пеплом обратили.

В плену, на костре, он ждал свой конец,
Взывая к имени Солона мудреца.
"Счастливым был я, но теперь - мертвец!" -
И вспомнил он пророчество жреца.

"Падет великое царство!" - так гласил,
И Крез, в огне, судьбу свою познал.
Он понял, что богатство - лишь мираж,
А гордость - путь к погибели, в пепел превращенный.

Так Крез, царь лидийский, в памяти живёт,
Как символ тщеславия и рока.
И золото его, что в землю уйдёт,
Напоминает о цене порока.
***
Гора Тмол: Песнь о Древнем Судье

Встаёт Тмол, хребет из камня и тумана,
Где Лидия древняя в объятьях сна лежала.
Не просто холм, не просто пик гранитный,
А страж времен, свидетель дел забытых.

Когда Дионис, юный бог вина и страсти,
С флейтой в руках, в безумном, диком счастье,
С нимфами плясал, с сатирами кудрявыми,
Тмол зрел всё это, в тишине державной.

И Пан, козлоногий, с дудкой серебристой,
В пещерах Тмола прятал голос чистый.
Эхо гуляло межу скал и ущелий,
Храня секреты древних повелений.

Но слава Тмола не в вине и плясках,
Не в песнях Пана, не в нимф игривых ласках.
Он был судьей, вершителем закона,
Когда Аполлон и Марсий, дерзкий, гордый,

Сошлись в борьбе, кто лучше песнь играет,
Кто больше славы в звуках обретает.
Аполлон, златовласый, с лирой дивной,
И Марсий, флейтой покорявший мир наивно.

Тмол слушал долго, с каменным молчаньем,
И выбрал Аполлона, с божественным сияньем.
За дерзость Марсия, за гордость непомерную,
Он наказал его, жестоко и безмерно.

С тех пор Тмол стоит, суров и неприступен,
Напоминая смертным, что суд его не глуп.
Он помнит всё: и радость, и страданье,
И шёпот ветра, и богов дыханье.

И если ты, путник, взойдёшь на его склоны,
Почувствуешь дыханье древних стонов.
Помни о Тмоле, о мудром и суровом,
И чти закон, что дан был богом грозным.

Ведь Тмол не спит, он зрит сквозь пелену,
И помнит все, что было и что будет впредь ему.
Он - вечный страж, свидетель древних тайн,
Гора Тмол, в легендах неслучайна.
***
Песнь о Юе, Укротителе Вод

В древности, когда небо плакало без меры,
И реки вздулись, словно змеи лютые,
Потоп всемирный грозил поглотить землю,
И стоны людские тонули в пучине мутной.

Император Яо, в горести великой,
Искал спасителя, мужа достойного,
Кто сможет обуздать стихию буйную,
И вернуть земле покой и процветание.

И выбор пал на Гуня, отца Юя,
Но девять лет Гунь бился с потопом,
Возводя дамбы, что рушились под натиском,
И гнев небес лишь возрастал с каждым днём.

Тогда Юй, сын Гуня, принял бремя тяжкое,
Отвергнув гордыню, унаследованную от отца.
Он не стал возводить преграды тщетные,
Но мудрость предков в сердце своем храня.

Он обошёл все земли, от гор до долин,
Изучая русла рек, их тайные пути.
Он рыл каналы, направляя воды в море,
И усмирял потоки, словно диких коней.

Тринадцать лет Юй трудился неустанно,
Забыв о доме, о сне и о пище.
Он превратился в тень, иссохшую от жажды,
Но дух его горел, как пламя яркое.

Говорят, он проходил мимо дома своего,
Когда жена рожала сына, но не остановился.
Он слышал плач ребенка, но не обернулся,
Ведь долг перед народом был превыше всего.

Он покорил драконов речных, что буйствовали,
И усмирил духов гор, что гневались.
Он научил людей строить дамбы крепкие,
И возделывать землю, освобожденную от вод.

И когда последний поток был усмирён,
И реки текли в руслах своих спокойно,
Народ ликовал, приветствуя Юя,
Как бога, спустившегося с небес.

Император Яо, видя подвиг великий,
Передал Юю трон, как достойнейшему.
И правил Юй мудро и справедливо,
Основав династию Ся, что процветала.

Так воспоем же Юя, Укротителя Вод,
Чья сила духа и мудрость безмерна,
Спасли землю от гибели неминуемой,
И подарили нам жизнь и надежду вечную!
***
Коммагена: Песнь о Забытых Богах

В тени Тавра, где Евфрат рождает стон,
Лежала Коммагена, царство из камней и снов.
Здесь Антиох, царь-бог, воздвиг свой пантеон,
Смешав эллинский разум с персидским огнем.

На Немрут-Даге, вершине, где ветер поёт,
Стоят колоссы, лишенные лиц и имен.
Аполлон и Митра, Геракл и Фортуна - народ
Богов, что в сердце царя нашли приют и плен.

Отец его, Митридат, из рода Ахеменидов,
Смешал кровь царскую с Селевкидов росой.
И Антиох, рождённый от этих древних видов,
Решил создать империю, где боги правят судьбой.

Он строил храмы, где курился ладан и мирра,
Где жрецы шептали молитвы на разных языках.
Он верил, что боги услышат его лиру,
И Коммагена расцветёт в веках.

Но время - река, что несёт всё в забвенье.
И царство Антиоха пало, как лист осенний.
Римская сталь поглотила его творенье,
И боги Коммагены уснули в вечном тлене.

Теперь ветер свистит меж руин колоссальных,
И солнце печёт камни, помнящие славу.
Лишь эхо молитв доносится из далей печальных,
Напоминая о царстве, что кануло во славу.

Но если взойдешь на Немрут-Даг в час рассвета,
Когда первые лучи коснутся каменных лиц,
Ты услышишь шёпот забытого завета:
"Помни, смертный, о богах, что пали ниц".

И в сердце твоём вспыхнет искра сомненья,
О том, что есть истина, что есть лишь тень.
И ты поймешь, что Коммагена - не просто каменное творенье,
А песнь о вечности, о богах и о бренности дней.
***
Немрут-Даг: Песнь о Царе и Богах

Над Евфратом, где солнце встаёт багряным мечом,
Вздымается Немрут-Даг, каменный страж веков.
Там, где орлы кружат в небе, а ветер поёт о былом,
Лежит царство Антиоха, в легендах и снах погребённом.

Он, Антиох Теоса, царь Коммагены гордый,
Возомнил себя равным богам, судьбы своей творцом.
На вершине скалы, вдали от людской суеты,
Возвёл он пантеон, в камне запечатлев мечты.

Зевс и Аполлон, Геракл и Фортуна, боги Эллады,
Взирают с высоты на смертных, что внизу живут.
Рядом с ними сам Антиох, лик его полон гордости,
Считает себя избранным, владыкой судеб и минут.

Головы каменные, огромные, смотрят в небеса,
Свидетели восходов и закатов, смены времен года.
Когда-то яркие краски украшали их лица,
Теперь лишь ветер и дождь шепчут им тайны народа.

Легенда гласит, что в ночи, когда луна полна,
Боги спускаются с неба, на Немрут-Даг слетая.
И Антиох, восстав из праха, встречает их у трона,
Ведёт с ними беседы, о власти и славе мечтая.

Но гнев богов велик, и гордыня наказуема,
И царство Антиоха пало, как карточный дом.
Лишь каменные головы остались на вершине,
Напоминая о тщете, о бренности всего кругом.

Идут века, и ветер стирает имена,
Но Немрут-Даг стоит, свидетель былого величия.
И каждый, кто взберётся на эту священную гору,
Услышит шёпот богов, и песнь о царе-владыке.

Так пусть же помнят люди, глядя на эти камни,
Что гордость слепа, а власть - лишь временная тень.
И только мудрость и смирение, перед ликом вечности,
Позволят душе обрести покой, в конце земного дня.
***
Эхо Эона: Стихотворение о Вечности

В безбрежной тьме, где время не властно,
Где звёзды рождаются, гаснут, как сон,
В обители Эона, таинственно-прекрасной,
Звучит эхо, что вечно в нас влюблен.

Незримый трон из света и тумана,
Венчают своды, что выше небес,
Там правит Эон, мудрый и желанный,
Хранитель тайн, предвечный интерес.

Его глаза - два солнца, что сияют,
Взирая вглубь, сквозь хаос и покой,
Он судьбы нити тонко направляет,
И знает всё, что будет пред тобой.

Его дыханье - ветер, что играет
С листвой миров, рождённых в тишине,
Он шепчет сны, что душу окрыляют,
И дарит знанье в вечной глубине.

В его руках - ключи от всех вселенных,
От прошлого, от будущего дня,
Он - суть начал, и всех времен священных,
И в каждом сердце искорка огня.

Так внемли ж эху, что в тебе звучит,
Оно - Эона голос, вечный зов,
И в этой песне вечность говорит,
О тайнах мира, что познать готов.

Ищи его в себе, в ночи и дне,
В дыханье ветра, в шёпоте листвы,
И ты познаешь, что в тебе, во мне,
Живет Эон, предвестник красоты.
***
Антлань: Песнь о Забытом Королевстве

Из пепла звёзд, из дыхания моря,
Родилась Антлань, в сиянье вечном горя.
Коралловый трон, из жемчуга стены,
И мудрость древних, в каждом камне сокрыта.

Правили ею цари-маги,
Чьи голоса слышны были в глубинах мантий.
Они плели заклинанья из лунного света,
И волны океана им пели в ответ.

Но гордость в сердце, словно ядовитый цветок,
Взошла, затмив небесный поток.
Забыли цари о клятвах пред богами,
И алчность их души объяла пламенем.

Тогда разгневался Посейдон, владыка глубин,
И поднял волну, что не знала границ.
Смела Антлань, как карточный домик,
И погрузила в пучину, в вечный покой.

Лишь эхо легенд до нас долетает,
О красоте Антлани, что в бездне сияет.
Искать её тщетно, в пучине морской,
Ведь Антлань живёт лишь в памяти людской.
***
Беллерофонт: Песнь о Крылатом Герое

В Коринфе, где солнце ласкает залив,
Родился герой, чья судьба - словно миф.
Беллерофонт, сын Посейдона, могучий и смелый,
Судьбой был отмечен, судьбой был умелый.

Но тень преступления легла на его имя,
Изгнанник, скиталец, с душою ранимой.
Приют он нашёл у царя Пройта, в Тиринфе славном,
Но зависть и ложь стали ядом отравным.

Царица Антея, красотой ослепляя,
Воспылала страстью, героя прельщая.
Но честь Беллерофонта была непоколебима,
И отвергнута страсть, словно буря незрима.

В гневе царица, ложь сплела искусно,
Обвинила героя в коварстве и гнусности.
И Пройт, обманутый, не смея пролить кровь,
Отправил героя к царю Иобату, где ждала его боль.

С письмом запечатанным, полным смертельной печали,
Беллерофонт прибыл в Ликию, где горы молчали.
Иобат, прочитав, был в ужасе скрытом,
Но гостя принять был долгом великим.

Задумал царь коварный, как смерть приблизить,
И подвиг немыслимый герою назначил.
Химеру сразить, чудовище злобное,
С дыханием огненным, видом утробным.

Но боги не бросили героя в беде,
Афина явилась в сияющей мгле.
Удила волшебные дала Беллерофонту,
Чтоб Пегаса, коня крылатого, обуздать охотно.

И вот, на Пегасе, взмыл герой в небеса,
Над землями Ликийскими, словно гроза.
Химера, увидев, изрыгнула пламя,
Но стрелы героя пронзили ей знамя.

Победа за Беллерофонтом, слава гремит,
Иобат, поражённый, героя чтит.
Отдал ему дочь свою в жены, и царство в придачу,
Но гордость в душе героя росла всё богаче.

Забыв о смирении, о воле богов,
Взлетел Беллерофонт к Олимпу, без слов.
Попытка дерзкая, гордыня слепая,
И Зевс, разгневанный, послал ему кару злую.

Пегас, испугавшись, сбросил героя вниз,
И пал Беллерофонт, в землю вгрызшись.
Ослепший, скиталец, отвергнутый всеми,
За гордость свою заплатил он всеми.

Так кончилась жизнь героя крылатого,
Урок для потомков, судьбой наказанного.
Помните, смертные, гордыня - погибель,
И воля богов - закон непоколебимый.
***
Гимн Земле-Матери Намму

Из глубин бездонных, из вод первичных,
Восстала Намму, Мать всего сущего.
Глина в руках её, мягкая и влажная,
Дыханием жизни наполнилась впервые.

Из глины той слепила она горы,
И реки проложила, чтоб землю поить.
Зерно в её ладони проросло колосом,
И стада тучные паслись на лугах.

О Намму, Мать-Земля, чрево плодородное,
Даруй нам урожай обильный и щедрый.
Защити от засухи, от бури свирепой,
И ниспошли благословение на наши дома.

Твои дети, люди, трудятся на нивах,
Во славу твою возносят молитвы.
Даруй нам мудрость, чтоб землю беречь,
И жизнь в гармонии с тобою прожить.

В ночи безлунной, когда звёзды мерцают,
Шепчем мы имя твоё, Намму, Мать.
Пусть духи земли, что тебе подчиняются,
Охраняют нас от зла и напасти.

Да будет так в веки веков,
Во славу Намму, Матери всего!
Пусть жизнь процветает на земле твоей,
И благодарность наша будет вечной!
***
Дедал: Песнь о Мастере и Крыльях

В лабиринтах Крита, где тень Минотавра блуждала,
Жил Дедал, гений, чья мысль как искра сверкала.
Изгнанник, пленник царя, он тосковал по свободе,
И в сердце его рождалась мечта о полёте.

Не золото, не камень, не сталь его занимали,
А воздух, что звал, и птицы, что в небе летали.
Он наблюдал за чайками, парящими над волнами,
И в разуме его рождались чертежи, полные тайнами.

Воском скрепил он перья, что с моря собрал,
И крылья создал, невиданный доселе аппарат.
"Сын мой, Икар, слушай меня внимательно, прошу!
Лети за мной, не поднимайся слишком высоко, я молю!

Солнце палит нещадно, воск растопить может,
И крылья твои рухнут, и смерть тебя встретит, о боже!
Не опускайся слишком низко, морская пена опасна,
Вода намочит перья, и гибель твоя ужасна!"

Икар, юный, дерзкий, не слушал отцовских речей,
Опьянённый полетом, забыл он о боли своей.
Взмыл выше, к солнцу, к лазурному небосводу,
Забыв о предостережении, о мудрости отчей, о роде.

Солнце палило нещадно, воск таял, струясь,
И крылья Икара рассыпались, в бездну несясь.
Услышал Дедал крик отчаяния, полный тоски,
И увидел, как сын его падает в морские пески.

Безутешный отец, в горе и в гневе немом,
Проклял он своё творение, проклял он свой дом.
Назвал он море Икарийским, в память о сыне своём,
И долго оплакивал юность, что сгинула в море том.

Дедал летел дальше, к свободе, к новым краям,
Но боль утраты навеки осталась в сердце у него, там.
Он помнил Икара, его смех, его дерзкий полёт,
И знал, что цена свободы бывает порой высока, вот.

Так помните, смертные, эту древнюю быль,
О гении Дедале, и о сыне его, что погиб.
О том, что мудрость отцовская - компас в бушующем море,
И что гордыня и дерзость приводят к горькому горю.
***
Песнь о Линдворме: Змее-Драконе Севера

В туманах вечных, в сумраке болот,
Где ветер стонет, и мороз сечёт,
Живет Линдворм, змеиный род,
В чьих чешуях - ледяной расчёт.

Не дракон крылатый, не огнедышащий зверь,
А змей огромный, в кольцах, как река,
Он - воплощенье северных потерь,
В его глазах - холодная тоска.

От корней гор, до болотных трясин,
Он ползёт, извиваясь в ночи,
И слышен шелест его чешуи,
Как шёпот смерти, что молчит.

Его дыханье - стужа ледяная,
Его объятья - смертный приговор,
Он - страх, что в сердце замирает,
Он - древний ужас, что с веками зол.

В его глазах - отраженье звёзд,
В его клыках - яд, что губит всё,
Он - символ боли, горя и слёз,
Он - Линдворм, в своей глухой красе.

Он стережёт сокровища в пещерах,
Он сторожит покой забытых мест,
И ждёт, когда придёт герой в доспехах,
Чтоб с ним сразиться, и принять свой крест.

Но кто отважится на смертный бой,
С чудовищем, что в сердце тьму несёт?
Лишь тот, кто верит в силу духа свою,
Лишь тот, кто смерть в лицо зовёт!

И если встретишь ты его в ночи,
Беги, молись, спасай свою судьбу,
Ведь Линдворм - предвестник вечной тьмы, кричи,
Ищи спасенье, в Боге, в небе, в гробу!
***
Песнь о Ярсаксе, Златогривом Ветре

Внемлите, смертные, древней песне,
О Ярсаксе, ветре златогривом,
Что скачет по небесной тверди,
И будит спящие долины!

Рождённый от дыхания Солнца,
И слёз Луны, что льются в ночи,
Ярсакс - дитя свободы, силы,
И вечной жажды перемен.

Он мчится вихрем по равнинам,
Вздымая пыль до облаков,
И шепчет тайны древних рощ,
Лишь тем, кто слышать их готов.

Его грива - золото заката,
Вплетённое в серебро луны,
А копыта - искры звёзд далёких,
Что гаснут с первыми лучами дня.

Когда Ярсакс в гневе восстает,
И бьёт копытом в землю мать,
То бури яростные пляшут,
И реки выходят из берегов.

Но если ласково коснется,
Он щеки путника в пути,
То принесёт прохладу, радость,
И силы новые вдохнёт в грудь.

Он - покровитель кочевых племён,
Что знают цену вольному пути,
И шепчут имя Ярсакса в молитвах,
Прося защиты и удачи в пути.

И говорят, что в час великой нужды,
Когда надежда угасает в сердцах,
Ярсакс явится на помощь верным,
И развеет тьму своим сиянием.

Так помните же, смертные, о Ярсаксе,
О ветре златогривом, вольном,
И чтите силу, что в нём дремлет,
И мудрость древнюю, что он хранит.

Ибо Ярсакс - не просто ветер,
Он - дух свободы, вечный зов,
Что будит в сердце жажду странствий,
И к новым подвигам зовет!
***
Эльберих: Песнь о Тёмном Короле

В глубинах гор, где вечный мрак царит,
Где корни древних деревьев спят,
Живет Эльберих, владыка тьмы и тайн,
Король подземный, чей взгляд всегда сердит.

Из камня вырос трон его резной,
Украшен самоцветами, что крадут лучи,
И войско гномов, верное ему,
Хранит сокровища, что мир земной забыл.

Он кузнец искусный, мастер чародей,
Кольцо Нибелунгов выковал он сам,
Вложив в него проклятье и обман,
Чтоб власть над миром в руки взять скорей.

Но сердце Эльбериха сковано тоской,
По свету солнца, что ему не дан,
По песням птиц, что в подземелье тишина,
И зависть жгучая терзает разум злой.

Он ищет силу, что прогонит тьму,
И мудрость древнюю, что спрятана в веках,
Но лишь обман и горечь находит он,
В своём стремлении к власти и к добру.

И бродит Эльберих по мрачным залам,
Один, забытый, в своём подземном царстве,
Король без света, пленник вечной тьмы,
Владыка гномов, обречённый страдать.

И эхо стонов его в горах звучит,
Напоминая миру о цене,
Что платит тот, кто жаждет власти слепо,
И кто в погоне за мечтой себя губит.

Так помните об Эльберихе, друзья,
И в темноте ищите свет души,
И не стремитесь к власти и богатству,
Иначе тьма вас поглотит навсегда.
***
Амфион: Песнь Камней

В тени Киферона, где дикие звери рыскали,
Родился Амфион, дар Зевса и Антиопы.
Не воин он был, не копьё его манило,
Но лира златая, что Аполлон вручил.

И рос Амфион, внимая шелесту леса,
И пел он песни, что птицы подхватывали.
В его голосе сила, в пальцах - нежность,
И лира вторила, как эхо в горах.

Но Фивы лежали в руинах, без стен,
И Кадм, их основатель, в печали томился.
Тогда Амфион, ведомый божественным даром,
Решил воздвигнуть город, что славой прославится.

И взял он лиру, и тронул струны златые,
И полилась музыка, чистая и звонкая.
И камни, услышав божественную песню,
Покинули ложе, где вечно лежали.

Огромные глыбы, гранитные скалы,
Внимали Амфиону, как дети послушные.
Они двигались плавно, в такт его пению,
И вставали на место, как будто живые.

Без молота стука, без пота людского,
Росли стены Фив, под лиры звучание.
И каждый камень, как будто зачарованный,
Находил своё место, в гармонии дивной.

И вот, вознеслись стены, высокие, крепкие,
Защитой для города, гордостью Фив.
И люди дивились, на чудо великое,
На силу искусства, что камни смирила.

Амфион, певец божественный, славный,
Построил он город, лишь лирой владея.
И Фивы стояли, как памятник чуду,
Навеки храня песнь камней, что он пел.

Но помните, смертные, даже искусство,
Не вечно, как горы, что в небо вздымаются.
И гордость, и зависть, и гнев ослепляющий,
Могут разрушить то, что с любовью создаётся.

Ибо Амфион, хоть лирой владел он,
Не смог уберечь ни жену, ни детей.
И Фивы пали, под гневом богов,
И песнь камней затихла, в руинах скорбя.

Но память о нем, о певце и строителе,
Живёт в легендах, как символ искусства.
И шепчут камни, в руинах Фив,
О силе мелодии, что может творить чудеса.
***
Ликург: Законодатель из Тени

В тумане гор, где Тайгет дремлет вечно,
Родился муж, суровый и прямой.
Ликург, чьё имя эхом прозвучало,
Законодатель Спарты, вождь немой.

Он видел слабость, гниль и раздоры,
В народе, что когда-то был силен.
И в дельфийском храме, в сумрачном пророчестве,
Услышал волю богов, священный звон.

Не сам он правил, нет, он лишь направил,
Умы и души к доблести и чести.
Он землю поделил на равные наделы,
Искоренил корысть, алчность и лесть.

Он отменил монету, золото презрел,
Железо грубое - вот их теперь металл.
Чтоб роскошь не пленила, не развратила,
Чтоб воин духом был всегда крепок и скал.

Агоге - вот школа жизни спартанца,
Где боль и голод - лучшие учителя.
Где дисциплина - щит, а храбрость - меч,
И смерть за Спарту - высшая обитель.

Он пил с младенцем вино, чтоб показать,
Как пьянство разум может ослепить.
Он учил красть, но так, чтоб не поймали,
Чтоб хитрость и смекалка могли победить.

Когда закон его был принят твердо,
И Спарта стала мощной, как гранит,
Ликург ушёл, поклявшись не вернуться,
Пока закон его народ хранит.

Он умер в изгнании, вдали от дома,
Но дух его в спартанцах вечно жил.
И имя Ликурга, как гром небесный,
В веках истории эхом прозвучал, как миф.

И до сих пор, когда тверда рука,
И долг превыше жизни и любви,
Мы вспоминаем тень Ликурга грозную,
Законодателя, что Спарту возродил.
***
Хрисофемида: Песнь Золотого Сияния

В тени олив, где Эллада спит,
Под звёздным пологом, что вечно зрит,
Родилась дева, чьё имя - свет,
Хрисофемида, солнца рассвет.

Не кровь царей в ней лишь текла,
Но искра божья в сердце жгла.
Не красота лишь лик венчала,
Но мудрость древняя в ней звучала.

Она плела венки из роз,
И слушала шёпот морских угроз.
Она читала знаки в небесах,
И видела тайны в чужих глазах.

Её касание лечило боль,
И возвращало радость и покой.
Её голос, словно звонкий ручей,
Утешал страждущих людей.

Но боги, ревнивые к дарам,
Завидовали свету её очам.
И послали испытание ей,
Чтоб сломить дух, что был сильней.

Любовь пришла, как буря в ночь,
И сердце девы унесла прочь.
Но избранник оказался лжив,
И предал чувства, что были живы.

И в горе, в отчаянии своём,
Хрисофемида обратилась к богам.
Просила силы, просила мести,
Чтоб справедливость восторжествовала в чести.

И боги услышали её мольбу,
И дали ей силу, чтоб снять судьбу.
Она восстала, как феникс из огня,
И стала символом нового дня.

Хрисофемида, Золотое Сияние,
Не просто имя, а напоминание,
Что даже в самой тёмной ночи,
Надежда теплится, как луч свечи.

И пусть легенда о ней живёт,
И в каждом сердце отклик найдёт.
Ведь в каждом из нас, как искра огня,
Живёт Хрисофемида, что ждёт дня.

Конец