В один июльский вечер тусовались питерские клубни на Дворцовке. Жара +25. Тоска. Вокруг ролеры прыгают и пластиковые стаканчики объезжают. Маунтициклисты на передних и задних колесах скачут, перед проходящей публикой выдрачиваются. Конные повозки катают гостей Санкт-Петербурга вокруг Дворцовой площади за немалую копеечку.
В сборе почти весь маленький, клубный, ленинградский скутер-тусняк:
Стоматолог на Катане, Леша на Дио, Саша Бивис на БВС, Петя на Сепии, Вова Ротакс на Формуле, Саша на ФайерФоксе, Андрюха на Катане, Ромыч Семпер на Дио, Леха Булкин на Адрессе, Вадик на СуперДжоге ЗР, Кирилл СпортМастер на Сепии, Андрей на Трансе, Илья на Сепии Нью, Вжик-Ильич на Дио, Паша Балу на Паксе, два брата Пилота - Андрей и Саша, Славик Лысый на Сепии ЗетЗет, Леша на Ране, Саша на Маджестике, Андрей ДжетСи на Аксисе, Кирилл на Сепии ЗетЗет, Андрей МотоДиДжей Блестящий на Неосе, Петя на Хайяпе, Миха Митрохин без металлического коня.
Сидит тусня на поребрике, на табуретках, каски по боку и на рулях. Стоматолог сходит в ларь (карету на колесиках), купит за 30 руб поллитра Бочкарева в пластиковом стаканчике, выдует, идет за следующей. Клубни дуют Степана Разина Студенческое по 10.40 за бутылку. В лабазе на набережной Мойки или в продмаге на углу Невского и Большой Морской скутеристы пивасик приобретают. Скука зеленая. Перед глазами уже красные мутные круги от тоски расплываются.
-Может, на Невское кольцо рванем, - предлагает Петя Калинин.
-Можно, - грустно отвечает тусня.
-Может, к Прибалтону на залив впарим, - предлагает Леха Булкин.
-Давай, - отвечают невеселые парни.
-Хотите я на ушах по Дворцовке покатаюсь, - спрашивает Вова Ротакс. -Я Стоматыча Катану без проблем сщас подниму.
Клубни наблюдают, как Вова ездит по площади на заднем колесе. Все равно невесело.
-Ребята, а давайте письмо барону Мюнхаузену напишем. Пригласим его к нам в гости в Питер, - предложил Стоматолог.
-Ооо! Круто! - сказал Ромыч Семпер.
-Дааа! Крутняк! - подтвердила толпа.
Стоматолог достал бумагу и ручку. Клубни, покуривая, начали писать письмо немецкому барону.
"Герр Барон Мюнхаузен. Санкт-Петербургский Скутер Клуб тебе челом бьет. Не прогневайся, герр батюшка, заруливай к нам на скутерный тусняк прямо на Дворцовку. И гостинцы со своего фатерленда не забудь (парочку ящиков пива для братвы). Высылаем тебе специальный дырявый парашют, чтобы ты мог выпрыгнуть с самолета Люфтваффе и рухнуть прямо в ласковые наши объятия. Мы тебя, уважаемый герр, поймаем у Александрийской колонны. Ауфидерзейн. Подпись: Питерские клубни"
Внутрь веселой толпы, которая сгрудилась над пишущим письмо Стоматологом, пролез никем не замеченный Паша Шнурок.
-Стоматолог, обо мне напиши, - заверещал Шнурок.
-Паша, я же тебе обещал, что ты будешь Ремешком. Ладно, так и быть. Приложим к письму твои отпечатки пальцев. Напишем, что ты - особо опасный преступник, вампир-убийца Урусбеков, выдающий себя за слесаря-сантехника Кербабаева. Разыскиваешься Интерполом. Хочешь, Шнурок?
-Хочу!
-Ну тогда греби сюда и давай свои клешни. Отпечатки пальцев надо сделать.
Письмо написано, запечатано сургучом, скреплено гербовой печатью Санкт-Петербургского Скутер Клуба и отправлено голубиной почтой.
Через пять минут с Центрального Главпочтампа на спец.транс.средстве с мигалками клубням был доставлен ответ.
"телеграфирую тчк молния тчк вылетаю первым же рейсом тчк урусбеков нужен нам живым тчк барон тчк "
-Обалдеть! - присвистнула тусня.
Через час над Дворцовкой уже кружил Гинденбург-дирижабль. Из летучего средства выскочил парашютист, но его парашют не раскрылся. Клубни успели подставить Катану Стоматолога рядом с Александрийской колонной. Немецкий диверсант рухнул на Сузуки всей тяжестью своего тела, поймав металлического коня прямо между ног. У гостя были отбиты только кокки. Так питерские скутеристы спасли барона Мюнхаузена первый раз. Но праздник продолжался.
-Гутен таг, герр френде! Бир либен дринке бире, битте шен, - в руках барон Мюнхаузен держал два ящика отборного немецкого пивка.
-Данке шен! - ответили клубни, откупоривая бутылки халявного пива. - Битте дритте! Вот это чел! Салют в честь герра барона!
И с набережной Невы у Петропавловской крепости загрохотал приветствующий барона Мюнхаузена на русской земле салют. Десять тысяч залпов. Для друга питерским скутеристам ничего не жалко.
-Ребята, кто по-немецки лопочет? Никто. Надо с ним пообходительнее. Все-таки барон, - сказал Андрей ДжетСи.
-Герр Мюнхаузен! Не будите ли вы так любезны, не согласитесь ли прокатиться вокруг площади на моем металлическом коне, на котором вы сейчас отдыхаете после дальнего тяжелого перелета и падения? - спросил немецкого гостя Стоматолог.
-Натюрлих, Маргарита Павловна! - ответил барон.
-Только по правилам безопасности надо каску на голову натянуть. Я вам, герр барон, дам свой черный белорусский шлем, сделанный по итальянской лицензии. Я его купил в Апраксином дворе за 900 рублей. Вот видите, здесь даже специальные дырочки есть для проветривания и циркуляции воздуха, - продолжал Стоматыч.
Всем клубням известно. Сесть на скутер и поехать на скутере - это две разные вещи. Перед катанием на табуретке барон Мюнхаузен должен был пройти специальный инструктаж. Технику безопасности барону объясняли всем клубом.
-Выпьем пива, герр Мюнхаузен?
-Натюрлих, френде!
-Ручка газа справа. Задний тормоз на левой ручке, передний тормоз - на правой. Ногами не тормозить. Шлем на голову и стартуйте, уважаемый герр. Понятно?
-Я воль, Христофор Бонифатьевич!
Барон Мюнхаузен отжал ручку газа до упора. Ролик заревел и понесся с седаком к Александрийской колонне на полной скорости. Барон с перепуга начал тормозить ногами и не справился с управлением. Катана врезалась в колонну. Мюнхаузен перелетел через руль Сузуки и впаялся головой в Александрийский столп. До летального исхода дело не дошло. Барон лишился всего лишь одного зуба. Белорусский шлем спас немецкую жизнь. Так питерские клубни второй раз предотвратили то страшное, что могло бы случиться с бароном Мюнхаузеном, если бы не проведенный вовремя инструктаж.
Уже потом, спустя десять минут после спасения барона, когда Стоматолог нашел в пыли Дворцовой площади отломанный клык Мюнхаузена, весь тусняк радостно смеялся. Барон заходился добрым немецким хохотом, демонстрируя клубням щель с отломанным зубом в окровавленном рту. Наконец то всем было по-настоящему весело. Хорошего человека должно всегда быть много. И сколько еще шуток чудных готовит нам скутерная судьба. Падение, еще падение и еще раз падение. То ли ногу сломаешь, то ли руку, то ли височную кость ненароком пробьешь. Лафа.
Как барон Мюнхаузен стал питерским клубнем
Попойка питерских клубней с боном бароном Мюнхаузеном на Дворцовке продолжалась. Вокруг Александрийской колонны тут и там были разбросаны пустые бутылки из-под халявного немецкого пивка. Мелочь на платный туалет у скутерной публики закончилась. Периодически народ отъезжал на своих табуретках к ближайшей подворотне на Милионной по малой нужде. Халява закончилась. Пора было ехать в лабаз за Степой Студенческим пополнять провиант. Кто пойдет за Степой?
-Я поеду. Я быстрее всех! - кричал Вжик-Ильич.
-Держи капустень, - отвечал Стоматолог. - Покупай на все! Гулять, так гулять! Отметим нашу встречу с герром Мюнхаузеном по-человечески.
Зубы барона уже были отрехтованы о питерский асфальт и брусчатку. На память Мюнхаузену клубни завернули его отломанный после падения клык в салфетку.
-Здравы будем, бояре! - грузил Стоматолог. Вжик только что привез новую порцайку пивасика.
-Уважаемый герр, пойдем сегодня ночью на дискач по мне на дебаркадер? Я сегодня диджею, - спрашивал Андрей МотоДиДжей.
-Я воль, герр Блестящий, -соглашался барон.
У всех от пива уже были глаза в кучу. Полный улет и белоночная красота. Но не хватало скоростного движения. И клубни сели на свои драндулетки, и шмальнули гурьбой с Дворцовки через стрелку Васильевского острова прямиком на Невское кольцо. Тусняк в полном составе забрался по спирали Кировского стадиона на самую верхнюю просмотровую площадку. Кровавый закат ослеплял, отражаясь бликами от раскинувшегося Финского залива Балтийского моря. На водной глади белыми пятнами сверкали яхты и их паруса. Клубни, перемигнувшись друг с другом, решили торжественно принять герра барона Мюнхаузена в свое питерское членство-братство.
-Герр бон барон, не желаете стать питерским клубнем? - спросил Стоматолог Мюнхаузена.
-Я воль, герр Дантист. Как ия могью этье сделять?
-Очень просто. Надо встать в позу рака на карачки, взять зубами бутылку Степы, пить ее до дна и ползать по берегу Финского залива в устье реки Невы. А все клубни в это время будут вам давать корней-поджопников.
-Оооо! Герр Зьюбодряль, как это утончьенно! Я готов.
Что сказано, то сделано. Как в сказке топором, так и здесь не описать все пером. Уважаемый герр начал ползать по прибрежному гравию и отхлебывать из пузыря пивко. Как только Мюнхаузен допил последнюю каплю Студенческого, как только последний клубень запендюрил барону корня, в ту же самую секунду, как сивка-бурка, рыжая каурка и жар-птицево перо, превратился герр бон барон Мюнхаузен в типичный питерский клубень.
-Угар! Че это с ним? - недоуменно смотрели все питерские клубни. - Действительно в картофан превратился. Что теперь делать?
И только Стоматолог не растерялся. Он досконально знал всю процедуру принятия членов в питерские клубни. Настоящий, уверенный в себе питерский Президент.
-Надо его полить нашей родной невской водой из Финского залива. Он должен расцвести.
Петя Хайап зачерпнул своей шапкой-пидоркой воду из залива и полил превращенного, заколдованного барона Мюнхаузена, вернее, тот небольшой картофельный клубень, который молчаливо лежал на гравии вместо уважаемого герра. От воды картофан мгновенно зацвел и вырос в человеческий рост.
-Теперь его надо полить нашим родным питерским пивом.
ДжетСи откупорил бутылку Степы и прыснул на гигантский генетический клубень-урод.
-Герр френде, битте дринке бире, - сказал картофель и превратился в прежнего красавчика бона барона. И даже новый клык у обновившегося Мюнхаузена вырос. Вот как благотворно действует формальное соблюдение правил торжественной процедуры по приему членов в питерские клубни.
Барон Мюнхаузен и крутые перцы на пожаре
Гремел победный немецкий марш. Бабахал победный питерский салют. Немецкое халявное пиво закончилось, но клубная жизнь продолжалась. На берегу Финского залива у Прибалтона сидел весь ленинградский скутер клуб и дул в шатре пиво "Сокол" из пластиковых стаканчиков. Отмечали прием герра барона в настоящие клубни. Не оскудела еще земля болотистая. Много еще на ней картофана повырастает. Все приживется. И немецкое, и другое заморское мурло. Разродится богатым клубневым урожаем. Любые культуры выдержит и явит на свет: и питерские клубни, и крутые перцы. Зенит - чемпион! Ура!
Тусняк с сине-бело-голубым флагом уже несся по Большому проспекту Васильевского острова. На углу 1-й линии перцы почувствовали запах гари. По Съездовской линии пронеслась с сиреной пожарная машина в сторону Тучкова моста.
-Ребя, пожар! Айда за пожаркой на Петроградскую! Уа! Уа!
Свирепые табуретки гнались за красной орущей машиной через Тучков мост, по улице Добролюбова, по Кронверкской набережной мимо Петропавловки, по Каменноостровскому проспекту на улицу Дивенскую. Клубням было раз плюнуть обогнать пожарный Зил, но клубная когорта была когортой сопровождения до точки окончательного огненного движения. На углу Каменноостровского и Дивенской горел завод "Знамя Труда". Полыхали оранжевым заревом белые неоновые буквы на стекляшке-параллелепипиде завода "Да здравствует 1 мая!". Лопались стекла и неоновые трубки. Голубое небо заволакивал черный едкий дым. Воняло жженой резиной. На складе завода загорелись и тлели покрышки.
Дивенская улица была загорожена пятью пожарными машинами. Из открытых люков торчали гидранты. Бегали пожарные в противогазах с топорами и шлангами в руках. Воды на проезжей части было по щиколотку. Добрая хорошая лужа. Зеваки, сотнечисленная толпа, толпилась на тротуаре. Вдоль поребрика можно было проехать поближе к пожару по сухому куску улицы. Все клубни начали объезжать лужу, но герр барон Мюнхаузен на предоставленном ему Санкт-Петербургским Скутер Клубом Дио решил показать немецкий класс. Мюнхаузен рванул на полной скорости прямо по центру улицы по шлангам через водяную преграду. Он хорошо стартанул, но рано финишировал. Герр бон барон провалился вместе с мотороллером в открытый люк, который не был замечен под водой. От Мюнхаузена на поверхности лужи торчали только его нос, два испуганных глаза и треуголка. Публика (и зеваки, и пожарные) ржала до упада. Питерские перцы остановились и тоже гоготали. Клубни превратились в красные крутые чили-перцы. Они стояли в мексиканских сомбреро, корчились от смеха и укокатывались от перченой радости. Главное было - не надорвать животики.
Но Мюнхаузена надо было спасать. Дедка за репку, бабка за дедку, так далее до мышки-норушки. Так и встали клубни в грядку, будто собрались танцевать гопак. Схватили герра барона за волос пучок, за самую макушку и потянули. Не могут вытянуть, потому что завалились клубни в разные стороны, а в руке Стоматолога торчит гуттаперчивый немецкий паричок.
-А барон то лысый!
Схватились за усы и опять вытянуть не могут. Снова рухнули клубни, как подкошенные. Усы у Мюнхаузена накладные оторвались.
-Да ты не герр барон! Ты дойтч шпион - зимородок! Мы вычислили тебя! Мы к тебе со всей душой, а ты нам в душу плюнул, змиюга. Втерся в наше клубное доверие, - грустно констатировал Стоматолог.
-Прости, герр Стоматолог! Пощадите, герры чили-перцы! Я вам все сейчас объяснять.
И муттер-паттер, явно не похожий теперь на уважаемого всеми питерскими клубнями герра фон бон барона Мюнхаузена, начал свой длинный-предлинный рассказ о том, как он рано облысел из-за мотостресса. Однажды в свои младые годы скакал фон барон на своем Буцефале по брусчатой немецкой мостовой в приподнятом настроении. Но злая, презлая судьба подстерегала его за углом лютеранской кирхи. Черная кошка метнулась поперек дороги за серой мышкой. Буцефал поднялся на дыбы и сбросил своего седока, своего несчастного хозяина на холодные камни. Фон Мюнхаузен ударился о булыжники макушкой, и с тех пор у него на теле не растут волосы, даже в носу. Бон барон всегда с раннего детства имел мужественный вид. Настоящий фон не мог менять свой истинный воинский имидж. С тех пор Мюнхаузен носит парик и приклеивает себе накладные усы.
С затаенным дыханием вся толпа слушала скорбную исповедь настоящего барона. Питерские крутые перцы заглушили двигатели своих металлических коней, пожарные сурово сжимали могучими руками спасательные багры, мамаши с дочурками рыдали. У всех в глазах стояли слезы. Все проклинали злую судьбу и в душе радовались, что их не постигла столь страшная участь. Неисповедимы пути мотожизни. При падении желательно класть мотороллер в юз, и ездить обязательно в каске. Никаких треуголок и пидорок.
Клубни не могли не поверить барону. Они приклеили клей-моментом паричок прямо к лысой макушке фона герра и вытащили Мюнхаузена из затопленного водой люка. В слабости и в любви к красоте аристократа-немца, питерские крутые перцы увидели его душевную израненность и утонченность. Хрупок, придурок, аристократ. Лыком шит. Но никогда перцы не дадут в обиду своих родных клубней и дружбанов, потому что мир питерского клубня истин, искренин и велик. Вот так. Гуляй, перцы! Дуй по Невскому по весь опор! Гашетку до упора, до самого конца! Но тормоза периодически проверяй!
Как барон Мюнхаузен и клубни оказались зайцами
-Когда я биль цвай унд драй раз на Луна, я ..... - пуржил барон Мюнхаузен, грея руки от вечного огня на Марсовом поле.
Время было 03.11. Промозглый северный ветер терзал тело мурашками под одеждой, хотя клубни были одеты в виндстопперы и мотокуртки. Скутеристы сближались во время очередного девятого шквала. Они приехали на Марсово поле к вечному газовому огню погреть свои лапы, холодные пальцы, обветренные лица. Троицкий мост вздымался разведенным пролетом за их спиной. Памятник графа Суворова в доспехах Александра Македонского защищался от урагана золотым щитом, указывал двуручным мечом на Луну и ехидно барону подмигивал.
-..... увидел на Луне лунатиков. Они ходят спиной, - продолжал достопочтимый герр.
Клубни группировались теснее. Все хотели услышать немецкие залихватские супербайки. Даже сонные бомжи начали вылезать из-под елок от героических революционных могил.
-Что за сборище? А ну всем разойтись!
Ментовский уазик осветил дующую пиво "Наш Зенит" толпу у вечного огня. Из желто-синей раздолбайки высыпали опухшие мусора в шапках-ушанках с дубинками.
-Товарищ старший сержант, мы замерзли. Немного погрелись и сейчас уедем, - Стоматолог как можно вежливее обратился к главному мусору. Мусор топорщился в своей синей ушанке. Его пуржило порывами ветра, но он не хотел улетать.
-А ну быстро отсюда! Скажи спасибо, что я не конфискую ваши транспортные средства за распитие слабых алкогольных напитков, включающих в себя пиво, в общественном месте.
Клубни завели свои табуретки, быстро исчезая из-под суровых взглядов питерского мусора. Бомжи начали расползаться в окрестные кусты и заваливаться на и под скамейки. Стоматолог вздыбил своего металлического коня.
-Братва, айда на Луну с герром бароном. Он знает дорогу. Надо только успеть на последнюю электричку.
-Круто! Круто! Круто! - завыли моторы и завизжали клаксоны.
Скутер Клуб рванул по Садовой к Финляндскому вокзалу. Клубни выбрали северное направление, потому что на Луну легче всего попасть через Северный Полюс. Тусняк пролетел по набережной Кутузова на набережную Робеспьера, развернулся и взлетел на Литейный мост за мгновение до мосторазведения, скатился на Свердловскую набережную и мимо памятника "Лукич после поедания грибков залез на гриб-броневичок с целью прочитать апрельские тезисы и устроить октябрьскую революцию" оказались у Финляндского вокзала. Клубни успели на последнюю электричку маршрут Санкт-Петербург - Сортавала.
Элетропоезд был пустой. Скутерперцы затащили в салон табуретки и нежно на них посматривали, изредка благоговейно их поглаживая. Все закурили "Беломорканал", позаимствованный из-за отсутствия табака на Марсовом поле у местного бомжа. Море на север ведет ведь тоже Белое. Тут нарисовался с клацающим компостером контролер.
-Ваши на проезд билетики и талоны на провоз ручной клади и багажа предъявите!
Но предъявлять билеты уже было некому. Под грудами виндстопперов, мотокурток, бейсболок, шлемов и касок сидели дрожащие зайцы с бычками "Беломора" в трясущихся губах и дымили папиросами во весь упор.
-Придется всех зайцев высадить. Следующая остановка на Марсе, - сказал недовольный контролер Дед Мазай. - Достали. Буду я еще их постоянно спасать.
И высадил Дед Мазай всех скутерзайцев с их табуретками и табакерками из зеленой электролодки прямиком на Марс. Так герр бон барон Мюнхаузен и питерские клубни в виде серых зайцев оказались впервые на Красной планете. И решили питерские перцы то ли на радости, то ли от горечи закурить еще по беломорке. Сели зайцы в кружок и с первой затяжкой превратились опять в нормальных пацанов. Сидят в кружке на самом южном полюсе вниз головой. Красная планета крутится вокруг Солнца по своей орбите. Мелькают другие планеты: Меркурий, Венера, Уран, Плутон, Сатурналии. А клубни с боном бароном дымят и попыхивают своими беломарками. То ли еще будет. Ой-йо-ой!
Клубня с бароном Мюнхаузеном на Марсе. Часть I.
Отчалила последняя электричка на Меркурий. Скрылась в млечной туманности ухмыляющаяся харя деда Мазая с щелкающим кондуктор-прибором вместо вставных челюстей в окне последнего вагона. Пролетел в звездном небе по рельсам и шпалам груженый товарами народного потребления товарняк «Кассиопея-Москва». Сидят клубни на южном полюсе Марса вниз головой и попыхивают последними пятками последних беломорок. Заклубилась жизнь подлая поросячья без тяжки и пивасика. Солнышко еще не взошло над Красной планетой. Белые ночи остались в Санкт-Петербурге. Тарахтят табуретки на последних каплях топлива, освещая народное собрание последним светом фар. Встают клубни и задают вопросы спикеру Стоматологу. Ершится на Стоматолога герр фон барон Мюнхаузен. Где теперь заправиться бензином марки 95Е с высокооктановым числом? Где купить масло Мотюль 2Т Рэсинг красного цвета? Где найти ларьки с продажей пива, чипсов, курива и шавермы? Голяк. Скучняк. Райская марсианская песня.
Стоматолог не дремлет. Выслушав клубные мнения, Главный Картофан предложил генеральную линию: бухнуть последними пивными запасами, слопать последние заволящие в бардачках сушеные кальмарики и завалиться спать. Утро вечера мудренее. Никто из клубней ведь не знает летнего расписания движения пригородных поездов. Транспорт должен прийти. Должны быть и добрые люди на Красной планете. Бензо-заправки и пиво-воды-ларьки тоже можно найти в любой отщебученной местности. Это, - запарил всех Стоматолог, - закон вероятности и очевидности. Насущная жизненная закономерность: бензин, масло, куриво, пиво и шаверма. Это все есть, его не может не быть.
Спят клубня и барон Мюнхаузен вокруг костра. Догорают угли дровишек, собранных клубнями по окружности в марсианских кратерах и впадинах. Клубится дымок. Только Стоматолог не спит. Думу тяжкую думает. Смотрят в черную неизвестность его прожигающие серо-зелено-голубые глаза. Вызывает Стоматолог своими мощными флюидами главного земного диспетчера центра управления полетами: пиво-воды. Пока не слышит человечество мольбу о помощи из инферно. Не прошел еще пока свой невидимый путь сигнал СОС сквозь спирали межгалактического пространства. Думает Главный Картофан как спасти клубное сообщество.
-Жаба! - вскрикнул Стоматолог. Герр фон барон хрюкнул сквозь сон и затих, несколько клубней посопели и перевернулись на другой бочок. Никто не проснулся.
Перед Стоматологом сидела однометровая жаба с брилльянтовой диадемой на пупыристой башке.
-Возьми меня в жены, Стоматолог! Я службу тебе верную сослужу. Напою и накормлю всю вашу милою мне сердце клубню.
-Не могу я на тебе жениться, добрая царевна-лягушка! Клятву я дал верную, что не буду по гроб жизни якшаться с земноводными: жабами и головастиками. Выходи лучше замуж за барона Мюнхаузена. Чем парень не промах?
Заплакала жаба горючими слезами, а потом как прыгнет. Прямо к фон барону, и давай лизать ему во сне морду шершавым языком.
-Я согласна, согласна, согласна!!! - квохчела, умиляясь, жаба.
-Ком аут, подьлий ди катцен! Не будить меня. Шайзен,- Мюнхаузен не просыпался.
Солнышко уже вышло из-за горизонта, осветив Красную планету. Уже вся клубня пробудилась и слушала рассказ Стоматолога, как Главный Картофан вызвал подкрепление из ЦУПа, и как земноводное хотело лишиться своей невинности. Бон барон спал. Жаба лизала ему морду. Клубня укокатывалась и заваливалась то на бочок, то на спинку от гогота, чуть не надрывая свои животики.
Барон Мюнхаузен проснулся и ужаснулся своей страшной участи. Но друзей надо было спасать. Решили суженые, бон барон и царевна-лягушка, устроить пир на весь мир с медовухой и рябчиками в честь своей женитьбы. Села клубня за стол в главной марсианской впадине. Разорвал каждый по рябчику, потянулся к кувшинам с медовым напитком. Вдруг в синем небе сверкнула комета, потом мимо пролетел горящий космический аппарат «Восток» и, оставив белый пышный хвост, скрылся в сияющей голубизне. Но от объятой огнем ракеты успел отделиться белый космический модуль: антивакуумный скафандр. Как торпеда, он рухнул прямо на праздничный стол, заодно раздавив счастливую жабу.
-Это что еще за Герман Титов? - возопил Стоматолог. - Испортил нам праздник этот Джанибек Джабраилов!
Клубня обступила космонавта в белом окровавленном скафандре. Вокруг валялись ошметки от лопнувшей жабы. Покоритель космоса, герой, лежал на мокром месте в брилльянтовой диадеме на шлеме. Это все, что осталось от доброй царевны-лягушки. Барон Мюнхаузен плакал от счастья. Клубни с горестными слезами в глазах смотрели на дымящиеся руины своего потенциального гульбища. Стоматолог склонился над космическим героем и выцарапал из скрюченной руки космонавта клочок туалетной бумаги, где было нацарано: Земля услышала вас. Высылаем подкрепление. Младший диспетчер.
-Ребята, да это же дед Мазай! - содрав шлем с убийцы лягушки, закричала клубня. -Бей его, парни и девчонки!
Клубня в полном составе волтузила ногами дохлого деда Мазая. Барон Мюнхаузен хоть и был благодарен старику за убийство герр невесты, но пару раз приложился к мазаевой пятке носком своего ганноверского башмака. Стоматолог разок-другой пнул в пузо молчаливое тело палкой-копалкой.
Оставил всех подлый старикашка без пропитания. Долго еще над Красной планетой раздавались глухие удары сапогов о что-то полуживое. Долго еще был слышен шум поднимаемого и падающего тела. Долго еще эхом раздавался по Марсу хруст ломаемых ребер. Клубни успокоились. Они нашли вещь-мешок деда Мазая. На дне космического рюкзака обнаружились продуктовые запасы: картофельный клубень - одна штука, пиво «Балтика» № 9 - половина бутылки, лук репчатый - одна головка, чеснок - три дольки и табачок - чуть початая пачка махры. Все клубни еще пошукали в своих скутерзагашниках, выволокли запасы ключей, промасленные тряпки, отработанные аккумуляторы и даже крошки чипс. Лежит огромная куча богатств. Водят вокруг кучи клубни с фон бон бароном Мюнхаузен хоровод. Лапы свои к куче тянут. Притронуться не могут. Потому что все это дерьмо общественное, и ценность человека в его общественной нагрузке. Песня тяжело складывается, пока дело легко не делается. Крутит марсианская судьба клубной жизнью. Стоматолог, Мюнхаузен и все скутеристы стоят, как высеченные из камня, в центре главного кратера. Все с оптимизмом без страха, не прищуриваясь, смотрят на Солнце и планетарный рой. Все уверены в себе и в своей великой судьбе. Все жаждут подвигов.
Клубня с бароном Мюнхаузеном на Марсе. Часть II.
Колесит траурная процессия клубней на своих табуретках по Красной планете. Впереди Стоматолог в шапке-ушанке деда Мазая катится и жмурится на Катане с клубным флагом. Ушанка у Стоматолога из пыжика. На лбу морская кокарда блещет глазом единорога, освещая траурный путь. Замыкает клубную шайку Вонючка - Редиска, девочка-панк, вся в пирсинге и наколках, в кожанке-косухе, с ярко зеленым хайером, с плейером в ушах. На рулевой колонке Главного Картофана пустая бутылка из-под «Бочкарева-светлого». Пузырь примотан скотчем к рулю, и палец жабьей лапы в пузыре лежит. Вонючка, как джигит, несется на желтом Дио-скутере, слушает оторванный музон, притопывает и крючится. К табуретке Редиски привязан тросом пыльный труп Мазая в раскуроченном скафандре, подпрыгивающий на каждом красном камне. В середине колонны везет СорокСемь на двухколесном прицепе к ИталДжет Скууубу барона Мюнхаузена с двухметровой шахматной доской под мышкой. Грустит и мечтает немецкий герр. Желает сыграть бон барон с кем-нибудь из клубней в чапая на поджопник, саечку или черепашку (удар по черепу). Ищет клубня место успокоения своей земноводной королевны, ищет царскую ложу для установки барельефа-пузыря, ищет залу для юбилейного в честь гибели лягушки игрового шахматного ристалища.
Намотали клубни по Марсу по триллиарду кругов. Весь дальняк за счет центробежной силы Красной дыры. Не сожгли ни одной капли бесценного Е-девяносто пятого топлива. Вдруг в одном из центральных планетных кратеров, куда случайно заехала клубня, начали собираться груды марсианского мусора, из груд превращаясь в столбики мусора.
-Всем стоять! Вы окружены! - вокруг траурной процессии цепью стояли гашники. Мусора, одетые в плащ-палатки, держались стройно и сурово, раскинув руки в качестве преграды для продвижения транспортных средств. В руках, как нунчаки, менты держали черно-белые жезлы.
-Это главная правительственная марсианская впадина. Вы задержаны на месте совершения противоправного деяния: административного правонарушения или уголовно наказуемого в процессуальном порядке преступления. Снять сейчас же с руля! - к Стоматологу подступился главный мусорный прапорщик, указывая жезлом на пустую бутылку.
-Это не Сруль, это царевная-лягушка! - ответил Главный Картофан.
-В отделении разберемся. Это что за труп или его останки? Кого замочили? А ну, колитесь, падонки! - сказал гаишник, потряхивая жабий палец в пивном пузыре.
-Товарищ прапорщик, - закричал другой мусор из оцепления, - у них тут еще один труп героя-космонавта!
-Где? Нах! Что? Нах! - прапорщик достал из-за пазухи рацию. - Центральная, центральная. Это Фобос с Деймосом. Вызываем подкрепление. Обнаружена шайка членовредителей.
-Товарищ лейтенант! - взмолился Стоматолог. -Это недоразумение!
-Венерический волк тебе товарищ, гражданин плохой. Вы все задержаны для выяснения. Следствие покажет. А это что за доска у вас? В азартные игры дуемся? А ну, распоковывай все награбленное!
-Гражданин капитан! - из клубной тусовки вышел маленький рыжий мальчик СорокСедьмой, поправляя падующие с носа огромные прямоугольные очки в роговой оправе. - Давайте сыграем ва-банк!
-Я с преступниками не вступаю в переговоры! На что будем играть?
-На все, гражданин майор.
-Только играть будем по моим правилам! В дурака. Подкидного. Переводного. Дурак на раздаче. Значит банкуешь ты.
-Хорошо, гражданин подполковник.
Разложили ломберный столик и шахматную доску.
-Банкую (47 Белые: пешка E2)
-Карту (Мусор Черные: пешка E4)
-Еще карту (47 Белые: Слон С4)
-Бура (Мусор Черные: Конь С6)
-Сека (47 Белые: Ферзь F3)
-Храп (Мусор Черные: Слон С5)
-Открываюсь. Банк мой (47 Белые: Ферзь F7. Детский мат)
-Ах ты, маленький засранец! Шельмовать вздумал с официальными органами? - прапорщик схватил СорокСемь за ухо и ударил его своим квадратным коленом по овальным яйцам.
У СорокСедьмого свалились с лица очки в красную грязь. Мусор раздавил их подошвой своего керзового сапога. Малькик-скутерист весь в слезах с охом корчился от боли на земле, глотая пыль. Прапорщик потянулся к кобуре за табельным оружием.
-Всем лежать! Лицом на землю! Это приказ! Иначе будет открыт огонь на поражение!
-Я марсианскому мусору без боя не сдамся! Только доем свое сало! - на серебристом маленьком скутере Ямаха СуперДжог возвышался Астап Бендера в виде свеклы, усатый, пузатый, в шароварах и зипуне, с усами до пят, с единственным чубом (ботвой), с золотыми кольцами в ушах. -Отольются марсианской падали дитяткины слезки!
Астап Бендера проглотил шмак сала из тятькиных запасов, глотнул горилки из мамкиных гоштинцев, достал из-за спины немецкий шмайсер, подаренный ему бароном Мюнхаузеном, передернул затвор и перестрелял весь мусор за исключением прапорщика. Главная Свекла заставила прапорщика лечь и отжиматься.
-Бульба тебя родила, от бульбы ты и погибнешь, - сказал довольный Астап Бендера. -Здравый Главный Картофан, пришей, вить его ети, етого падонка самолично и самопроизвольно.
-К чему бы его пришить? - задумался Стоматолог. -И чем?
-Стоматолог, давайте пришьем его к моим кедам моими шнурками, - из скутеротряда специального назначения выехал на велосипеде «Орленок» с мотором Д-6 Шнурок. В реповатой голове Шнурка торчал кусок свороченного им светофора на углу 1-й и 2-й Марсианских линий.
-Братцы, видите, у меня опять шнурки развязались на кедах и попали в колесо. Я навернулся, и моя голова деформировалась. Может быть, если мусора ко мне шнурками пришьем, я не упаду в очередной раз, и не надо будет опять останавливаться всей нашей клубной процессии.
-Найн! - воскликнул барон Мюнхаузен. -Их бин улик геген унс! Мочить мента в сортире!
-Чем будем мочить? Запасы калорийного питания и жидкости почти на нуле? И где мы здесь найдем сортиры?
-Айн найн смотреть гут на не найн гут полицай! Бить гельд по гишифте швах! Эйн он убить майн файратс фехигез метхен жаба!
Барон Мюнхаузен схватил останки лягушки в пустом пивном пузыре и ударил бутылкой отжимающегося прапора по черепушке. Мусор затих своим лицом в красной грязи. Герр фон барон поднял жабий палец и зарядил им конфискованную у деда Мазая берданку. Мюнхаузен выстрелил из берданки мусору в жопу прямо в анальное отверстие. Жабий палец разорвал отвратительные мусорные внешности и внутренности. На свет сквозь грязь и кровь родился красавец жабий царь.
-Вы спасли во мне все самое лучшее, - сказал царь-лягушка барону Мюнхаузену и поцеловал его в губы.
Герр зарделся и стоял, потупившись от платонической любви ко всему чувственному и прекрасному, провожая взглядом прыгающего через отроги марсианских гор царя-лягушку.
Клубне пора было рвать когти. Клубни, вооружившись плоскогубцами, выдернули все когти на ногах и руках замоченных ими мусоров, потом сложили труппы в штабеля. На вершину погребального кургана взгромоздили тело деда Мазая. Ливанули бесценного бензина. Жалко топливо, но улики надо было скрывать. Подожгли пирамиду трупов с четырех сторон, дождались, когда сгорят все кости и черепушки, и развеяли мусорный прах по марсианскому ветру. Через триллионы перерождений вернется мусор к своему первородному естеству - мусору. Все самое жизненное и бесценное видела клубня в погребальном мощном костре сквозь едкий черный труппный дым - чьи-то последние догоравшие зубы. Жизнь бесценна, и нет в ней места плачу, страданию, жалости и подлости. Есть один упоительный шаг. Из слепоты. Из муки. В бездонность. В бессмертие.
Клубня с бароном Мюнхаузеном на Марсе. Часть Ш.
Развеяли клубни труппную мусорно-мазаеву пыль в ярко багровом зареве. Выбрались из правительственного кратера. Стоит скутерэскадрон на самом краю центральной марсианской дыры: на грани, на лезвии между страхом и падением в бездну. Везде за холмами угроза таится от марсианской администрации. Стоматолог на железном сузуки-коне возвышается, просчитывает комбинацию ухода через границу в другие планетарные области. На нем красная маскировочная виндстоппер гимнастерка «лафурна», кожаные черные галифе «логг» с большими карманами для клубного имущества (пива, чипсов, сухариков, кальмаров) и высокий «доктор мартенс»-башмак. Любого гада, паразита, таракулю и клопа-кровососа раздавит рифленой полипропиленовой подошвой при нападении на клубную общественность. Рядом со Стоматологом правая рука крутит фальшивый ус барона Мюнхаузена. Пора скрываться за отрогами. Зреет вокруг мрачное, склизкое, падкое, шаткое, гадкое. Мечет анти-икру притиво-мир, метит коварно свою незалежную территорию красными треугольными волчатниками. Приближается погоня. На клубней. На самое светлое, что есть на Марсе из человечества. Погоня. Как много в этом звуке скорости, ветра, страсти, опасности и клубной неизбежности. Погоня!
Сначала вокруг клубни на холмах появились банки: алюминиевые, железобетонные, стеклянные. Из банок гремел и пупырился, как в грохочущем, катящемся жестяном барабане, зеленый горошек: «Всех в банку!» Не хотела понять зашельмованная традиция клубную прогрессивную безответсвенность перед трудностями и трудящимися всех цветов, земель, вод и миров. Зеленый горошек пух в соответствии с правилами любой бюрократии и допух до бессчетного количества при отвратительном качестве. Зелень, татабанясь, лезла из банок. Зелень, пукая, лезла из-под земли. Прямо под колеса уходящей от зеленой подлой погони скутерной извивающейся колоны.
Зеленый горошек с криками «банзай» бросался под дымящуюся от скорости резину. Зеленый горошек коварно заносил над клубнями для откупорки штопор-нож, пытаясь приклеиться к скутерам и проникнуть за шиворот защитных курток «ювекс» всей клубни. Приближался час расплаты за поджог марсианского мусора и выпуск на свет царя-лягушки. Близка беда, да не та она, нерадость. Зеленая смерть за спиной стоит. Пожалеть бы себя, но делать надо всегда и везде только добрые дела. И погибать ради правды, но не сдаваться падали и падлюжности.
Стоматолог понял несокрушимость традиционного для салата («оливье» и «столичного») зеленого горошка.
-Клубни, пора переобуться! В продвинутую с мегамягким составом шину «пирелли драгон»!
Скутеристы начали снимать с себя через головы черные новые рифленые резиновые мегашины со свежими усиками и адскими прожилками.
-Ну, точно, сейчас как начнем закладывать в повороты. Уйдем от зеленой бесчеловечности на скоростыги. Лишь бы зажигание не подвело, - перешучивалась клубня.
Обступила зелень со всех сторон, напирает. Скутеристы разбили спортивно-технический лагерь-зону и заняли круговую оборону. Поменяли резину «пирелли», подкрутили вариаторы «малосси», настроили зажигание «полинни», подправили глушители «джианелли». Стоят на стартовой позиции, тарахтят реактивными двух и четырех тактными моторами, ощерясь светом галогеновых фар. Все обтянуты в кожу, в защитные комбезы. На головах омалагированные универсал-шлемаки. На плечах, локтях, коленках, лодыжках омалагированные металлические пластины. Руки в карбоновых перчатках. Эволюшион энерджи! Отмашка флагом! Старт!
Давят клубни зеленый горошек, задавить не могут. Шестикратнонаполненным возвращается зеленое зло на поверхность из-под земли. Вырывается из банок многократно и многожизненно пухнущее зеленое пламя бюрократической марсианской гульбы. «В банку!» - распирается демонический зеленый рык.
Наступает критический момент для клубни: выбор. Либо в банке доходягой выслуживаться, либо в салате с зеленым горошком приправливаться, либо сгнить в земле марсианской клубнем непосаженым или невыдернутым. Но новую уловку задумал Стоматолог.
-Клубни, наша сила внутри нас! Что, Главный Картофан не важнее зеленого горошка? Бульбой можно питаться и жареной, и пареной, и вареной, и тушеной. А горошек - это же консерва, так себе маринад!
Скутеристы положительно откликнулись ревом затюненных табуреток.
-Клубня, свекла, репа, чеснок, лук, редисон и турнепс спасут нас. Надо очертить вокруг себя священный круг, вспахать борону и засеять огород.
Достали клубни грабли из своих запасов, привязали к скутерам и разровняли полоску земли вокруг технической зоны, сделав спасательный круг-ров. Горошек пытается форсировать крепость-борону. Готовит для взятия понтоны, крючья и лестницы. Стоит стеной напротив, закрыв собою красное солнце. Померкло все вокруг.
Весь табуреточный народ не кимарит, а двигается на скутерах в карауле. На последних единицах топлива, освещая фарами приближающуюся неумолимую судьбу.
-Нет, так не пойдет, - опять осенило Стоматолога, - доставайте аккумы. Сейчас мы вдарим по бюрократии постоянным током 12 вольт. В землю, в пашню, в борону.
И вдарили постоянным плюсом и минусом, без заземления, точкой отсчета в кардинальный нуль. Рассыпался зеленый горошек от трясучки. Чай не переменный 220 вольт ток. Жахнули все клубни своими аккумуляторами 9МТС, пусть и подтекающими. Торкнули в землю все в землю провода.
-Провалиться мне на месте, клубня! Смотрите, кроты из-под земли полезли! - хихикал довольный Стоматолог.
Кроты с расширенными от ужасами глазами лезли. Кротня от страха лопала тут же зеленый горошек, от электроболи и метаболизма тут же пукала, вываливала тут же из себя кучи минерального, удобрительного, коричневого и разбегалась туда, куда глядели их снова маленькие слепые глаза. Из-за вонючих куч уже пробивалось марсианское солнце. На горизонте в сверкающем овале появился фантом: страшный безногий дачник-короед. Он приближался на тележке с моторчиком, жевал кору и сплевывал. На груди Едущий дачник скрещивал руками мотыжку и тяпку, как черный короедский флаг (кости и череп).
-Я приехал из погреба-ада за вами, клубни! Но вы спасли марсианский огород от кротов, и я пощажу вас. Просите чего хотите. Я выполню единственное ваше желание.
-Ты их бин трус! - закричал на дачника барон Мюнхаузен. - Дейчланд общественность узнать, как умирать доблестный питерский клубня от грязный мотыжка!
-А, это ты, сволочь-немчура! Попадись мне еще раз на пути в лунный сельмаг, я тебя изуродую! Из-за тебя я сломал обе ноги и не купил бухла! - перед дачником промелькнул тот кошмарный дачный день, когда после литра выпитой самогонки он сел на мопед Рига-11 и поехал по лесной дороге в сельпо за тринадцатым портвейном. В тот день барон Мюнхаузен на ядре прилетел на Луну в первый раз и пошел в лес на охоту ловить черных котов. Тысячи котов в панике бросились дачнику прямо под колеса мопеда. Был перелом, гипс, несросщиеся кости, гангрена и ампутация.
Дачник замахнулся на барона и хотел уже оттяпать тяпкой большой палец на герровой правой ноге.
-Великий и могучий Короед! - вступился за Мюнхаузена Главный Картофан.- Прими от нас три питерских корочки и не калечь нашего дружбана.
-Ладно, за твое подношение и за то, что ты решился отдать свои последние запасы сухарей, я дам тебе волшебный вещь-мешок. Из него ты можешь пополнять запасы топлива, пропитания и запасных деталей к табуреткам. Я слушаю твое единственное желание.
-Отпусти на свободу из погреба-ада наших друзей, которые честно играли с тобой в шашки, карты и домино.
Дачник-короед взмахнул над своей головой мотыжкой и тяпкой. Он всадил их в марсианскую землю по самую рукоять. Посыпались искры. Короед растворился в поднявшемся столбе дыма. Заскрипели засовы. Открылась крышка погреба и на марсианский свет, жмурясь и хрустя суставами выехали на своих застоявшихся конях-табуретках иноклубни. Апельсин - дружбан-итальяно - на темно-синем Пьяджио Зип. Он кричал «мама ми», показывал яркому свету козу и уплетал пасту неаполитана. Кактус - пыльный дружбан-мексикос - выехал в сомбреро с саблей на поясе в сапогах со шпорами на мексиканской развалюхе Кукулкан, дул текилу и мескаль с червяками и скорпионами и уплетал бурито кон карне. Ананас - дружбан-африкак - лениво по-негритянски, ехал на скутере в виде зебры с моторчиком, напевая рэп-хит про игру в покер с Коварным Дачником и раскумаривая цигарку. Замыкал процессию проигравших Короеду в азартные игры Джапанец - японский скутер-робот следующих поколений. Никто, ни человек, ни клубень, ни компьютер, ни недочеловек, не справились с дачником-короедом на его огороде. Все срезались на картишках, чапаях и домино-козлах-паучках. Один Главный Картофан взял дачника-короеда своей душевностью.
Обнялись клубни с иноклубнями. Достали волшебный вещь-мешок. Посыпались оттуда банки синтетического масла 2Т, полные бутылки пива с продуктами питания. Высыпалась целая бензоколонка с бензином Е95. Встали все клубни в очередь на заправку, а заправиться не могут. В кассе кассира нет и табличка висит «технический перерыв». Пошукал тогда Стоматолог в мешке. За волосы вытащил красавицу-кассиршу, посадил за кассовый аппарат для приема заказов и платежей. Клубни последние деньги в кассу пихают, заправляют топливом своих железных коней, радуются. Главный Картофан лично себе достал кружку свежего разливного живого пива нефильтрованного «альштадт» и соленый огурчик. Машнул вещь-мешком. Пир на весь мир на бардовом марсианском закате. Сидят клубни на плато. Тряпками табуретки почистили до блеска. Пузо пивом и сосисками в тесте набивают. Из-за гор припрыгал лягушка-царь, уселся в центре стола между Стоматологом и бароном Мюнхаузеном и умильно квакает. Жизнь идет. Кусок за куском. Тесто за тестом. Бродит на дрожжах пивное сусло. Все проглотит клубня, насладится и спать завалится. Для новых почестей и побед, сжимая в руках бесценные ключи от зажигания своих благородных табуреток.
Клубня с бароном Мюнхаузеном на Марсе. Часть IV
Пирует клубня безалаберно уже несколько дней на волшебной бензоколонке. Ставят на уши клубни свои табуретки и жгут старую лысую резину. Вокруг же бродит подлая марсианская мысль, завидует. Решает, как бы полезному скутер человечеству подложить свинью.
-Хлубня, хляди, копылка, шо столбик сала, - закричал Астап Бендера. -Сшастье то какое! Цела свынка! - заплакал и свалился со своего мотороллера.
В ста метрах от бензоколонки сквозь белый марсианский туман проступали контуры трехсотметровой глиняной розовой свиньи. Из анального отверстия гигантской копилки торчала белая соска.
-Дыма то напустили, марсианские выродки. Мелкое коварство во всем этом от красной сволочи, - Стоматолог никого из клубней не подпускал к розовому фантому.
В трудные минуты всегда находится немало пакостников. Вот и сейчас от скутерной общественности отделилась оппозиционная мразь: полуклубни, ботва и лопухи.
-Долой Главного Картофана! Не слушайте его, клубни! Надо защитить интересы нашего содружества. Сам красный Марс предлагает нам свой дар - Розовую Свинью. Мы должны принять имущество и поделить, - пропогандировали полуклубни. Миазмами исходили их уродливые полулица.
-Их бин тоже желать свиной рулька. Она польна золотой талер, - захныкал Мюнхаузен.
-Барон, вы куда! - Стоматолог пытался удержать герра за фалды его сюртука. - Это провокация!
Началась буза. Ботва и лопухи наступали. Их козлиные маски ощерились от завистливого полусмеха. Все смешалось в скутерном доме. Предатели-полуклубни воспользовались волшебными марсианскими корнями, чтобы задрапировать ими свое убожество. Клубня стояла завороженная белым вонючим дымом, полуклубным корневым эликсиром, не замечала приближающейся злой розовой свиньи и не догадывалась, что в жопной соске свиноматки скрывалась клубная смерть.
Подмога пришла с бензоколонки. Из служебного входа выскочил Дачник-Короед со своими внучками и внучатами.
-Не позволю гадить у себя на грядке! - дачник носился по жатве, поражая ботву и лопух своими священными для каждого короеда мотыжками и тяпками.
Внучки в розовых платьицах, внучата в бело-синих матросках неумело мочили полуклубню детскими лопатками. Они еще только учились. Дедушка любовался ими.
Дачник-короед закончил борьбу с нечистью. Дети добивали раненых. Дедушка стер горячий пот со лба жилистой ладонью и возвышался в своей инвалидной тележке на груде зеленой падали, сваленной в компостную яму. Дачник был обласкан взглядами скутерной популяции, был облит ореолом великих побед и сверкал своими огородными доспехами.
-Кабзда сорняку! Люблю я вас, клубню! - сказал Дачник-Короед.- Особенно вареную картошку в мундире с подсолнечным маслом нерафинированным с малой толикой сольца! Друг Стоматолог, дай мне своих глазков. Посажу я твоих картофельных съедобных детишек у себя на грядке. Ведь я тебя снова выручил.
-Держи, добрый дедушка! Ты из моих картофелинок можешь и сивуху перегнать при надобности. Вот тебе рецепт от Шнурка, змеевик по чертежу Сорок Семь, дрожжи от Вонючки и сахарок от Главной Свеклы - Астапа Бендера. А нам надо еще Розовую Свинью проинспектировать.
Решила клубня вырвать белую соску из анального отверстия копилки. Жопа у свиньи расположена высоко - не добраться по гладкой глиняной поверхности. Тогда собрали клубни летательный скутер-аппарат, посадили за штурвал опытного пилота - барона Мюнхаузена.
-Лети, герр барон, и вырви из задницы свиньи все самое бесчеловечное! - выдали свое напутствие скутеристы.
Задачу барон выполнил: взлетел, вырвал. Тут все и посыпалось. Розовая Свинья рассыпалась в черепушки, как карточный домик. На красном свете вместо копилки кишел гигантский клубок личинок мясной мухи - белые толстые черви. Опарыши, извиваясь своими червивыми блестящими телами, бросились в компостную яму, сожрали всех полуклубней, сорняк, ботву и лопух и превратились в рои зеленых мохнатых мух.
Марсианское небо стало черным-зелено от густоты насекомых. Клубня пыталась отмахнуться от мух, но насекомые садились на открытые участки тела и лица, лезли в уши, нос, глаза, рот, щекотали хоботовидными челюстями, мохнатыми шестиножками и прозрачными крыльями. Некуда было скрыться. Но мухи были только грязными мухами. Лягушка-царь лапами как топнул, как прыгнул, как лягушачью пасть свою открыл. Ни одной мухобойки не понадобилось. Проглотила жаба в царском мужском обличии всех черно-зеленых вредителей. Пыталась одна несчастная муха-доходяга с переломанными ножками уйти от расправы, но и она далеко не ушла от насекомоядной зверюги. Сидит царь-лягушка, двужильным языком сальные губы облизывает. Наслажден жаб пропитанием. Клубня уже гогочет вокруг. Сорняк-оппозиция вырван. Розовая Свинья повержена в пыль и прах. Мухи проглочены и не жужжат. Обнимается Стоматолог с Дачником-Короедом и царем-лягушкой. Внучки и внучата делают в марсианской пыльнице куличики ведерками и лопатками. Вонючка со Шнурком на качелях качаются. Астап Бендера с СорокСемь в паучка дуются. Барон Мюнхаузен на летательном табурете над скутерной идиллией планирует, делая мертвую петлю. Еще одно доброе дело сделано. Еще одно смертельное нападение падали отражено.