Бескрайние желтые поля. Это перед нами. А сразу за нами - лес. Темно-зеленый. А над нами - небо. Голубое. Без единого облака. Воздух тяжелый, непрозрачный, с запахом пороха. Мне больно.
Яма. Коричневая. Я в яме. Вокруг - мир. Мир желтого поля, темно-зеленого леса и голубого неба. Неба без единого облака. Я слышу стоны раненных здесь, в яме, и грохот танков - там, далеко в желтом поле. Я - солдат. Я могу только слышать, чувствовать запахи и воображать. Я не могу видеть. Я знаю, это временно. Это уже проходит. Это прошло.
Я слышу стоны раненных здесь, в яме, и мощный грохот танков - там, в желтом поле. Уже недалеко. Я чувствую запах пороха в тяжелом, непрозрачном воздухе. Я воображаю бескрайнее желтое поле, темно-зеленый лес и голубое, без единого облака, небо...
Я вижу кровь. Красную. Красная кровь на зеленой солдатской одежде. Красная на зеленой. А под красной кровью на зеленой солдатской одежде - коричневая земля. Грязь. Коричневая. Я вижу дождь. Я вижу серый дождь, смешивающийся с коричневой землей и превращающий ее в грязь. А на грязи из серого дождя и коричневой земли - зеленая солдатская одежда, на которой красная кровь. Господи, как больно!
Я слышу стоны раненных здесь, в яме, и мощный грохот танков - там, в желтом поле. Уже совсем близко. Я чувствую запах пороха в тяжелом, непрозрачном воздухе. Я воображаю бескрайнее желтое поле, темно-зеленый лес и голубое, без единого облака, небо... Господи, услышь меня! Господи, где же ты?! Господи, спаси меня! Господи!!!
В госпитале
Я вижу надпись на небольшом перекошенном деревянном домике: "СШ N2 города Вязьма. Министерство образования СССР". Цвет домика - черный. Три прозрачных окна, через которые я ничего не вижу. Я слышу шумящих людей. Большинство - в белом. А на белом - красное. Красное - крест. Красные кресты на белых халатах санитарок.
Я вижу шприц. Прозрачный стеклянный шприц в желтой руке человека в белом халате с красным крестом.
- Лежите, лежите...
- Где я?
Я спрашиваю, где я, потому что не знаю, где я. Потому что я хочу знать, где я.
- Лежите, лежите...
***
Большая комната разделена посередине невидимой горизонтальной полосой. Ниже полосы - темно-зеленая краска, выше - серая. Это белая краска, ставшая серой от времени и дождя. Я слышу грохот дождевых капель. Совсем близко. Я слышу стоны раненных здесь, в комнате, и мощный грохот дождевых капель - там, за прозрачным окном. Уже совсем близко.
- Лежите, лежите...
- Мне нужно...
- Нет-нет, лежите... - очень нежный женский голос в белом халате с красным крестом.
Я чувствую запах любви. Я люблю нежный женский голос в белом халате с красным крестом. Господи, как больно!
- Мама, Мама, Ма...
- Лежите, лежите...
Я чувствую запах ненависти. Я ненавижу нежный женский голос в белом халате с красным крестом.
- Ма... Ма... Ма-ма...
В поезде
Мне холодно. Мне жарко. Я вижу длинную цепь из железно-деревянных коробок на маленьких черных колесах, сросшихся с длиннющими черными рельсами. Я слышу крик, нечеловеческий крик: "Москва! Москва!". Я закрываю глаза. Господи, как больно!
...
Я слышу стоны раненных здесь, в поезде, и мощный грохот колес - там, внизу. Совсем близко. Я чувствую запах пороха в тяжелом, непрозрачном воздухе. Я воображаю бескрайнее желтое поле, темно-зеленый лес и голубое, без единого облака, небо...
Я вижу тусклый, но уютный свет и белый халат с красным крестом. Он склонился над невидимым столом со множеством белых бумаг, исписанных, мне кажется, черными чернилами. Я слышу скрип, я вижу образ. Черный образ. Я слышу слова. Человеческие слова. Мужские голоса.
- Это...
- Это Вязьма, Николай Виталич.
- Очень хорошо. Предоставите мне списки, когда вернусь. Сколько вас?
- Сто двенадцать.
- Что ж. Хм... Ну, ладно...
Я слышу слова. Человеческие слова. Мужские голоса. Я вижу расплывчатый черный образ, множество белых бумаг и склонившийся над ним белый халат с красным крестом. Добрый, милый белый халат с красным крестом! Я вижу воду. Я чувствую соленую воду на губах, на языке. Господи, как хорошо! Господи!
...
- А с этим что?
- Э-э... Ничего-ничего. Ему сейчас должно быть легче, вот он и пытается встать. Он очень тяжелый был. Мы ему морфий... Сейчас уснет. Это ничего... Лежите-лежите...
Я засыпаю. Я засыпаю с соленой водой на губах и языке. Я воображаю бескрайнее желтое поле, темно-зеленый лес и голубое, без единого облака, небо.
В столичной больнице
Я вижу четыре ярких желто-белых огня, светящих мне в лицо. Я вижу вокруг себя лица без ртов и носов. Я вижу только их глаза - черные точки на белом фоне, сливающемся с четырьмя яркими желто-белыми огнями. Господи, как больно!
***
Надо мной - белый потолок. Справа - люди, слева - люди. Все бело кругом. Я не хочу, чтобы было столько белого. Я не хочу, чтобы было столько белого!
- Я ненавижу белый!!!
- Лежите, лежите...
- Я ненавижу белый!!! Покажите мне бескрайнее желтое поле, темно-зеленый лес и голубое, без единого облака, вы слышите, без единого облака, небо!!!
- Лежите, лежите...
***
Я вижу белый потолок. Я вижу Маму. Мама, милая Мама. Как же ты нашла меня, Мама?
- Володя... Ты меня слышишь? Володенька! Вова, как ты?
Я чувствую вкус соленой воды на губах и на языке. Вкус соленой воды на губах и на языке...
...Я слышу плач. Женский плач. Настоящий женский плач. Господи, мне не хочется женского плача! Я не хочу слышать женский плач!
- Я не хочу... Я не могу слышать женский плач!!!
- Лежите, лежите...
- Я ненавижу женский плач!!! Дайте мне услышать стоны раненных и грохот танков... там... в бескрайнем желтом поле...
- Лежите, лежите...
***
Я вижу белый потолок, я слышу женский плач, я чувствую запах женских слез... Господи, дай мне почувствовать запах пороха в тяжелом, непрозрачном воздухе... Господи...
В Москве (тридцать лет спустя)
Бесконечные белые дома. Дома высокие, с тысячами людей в каждом белом доме. Я - один из жителей одного из белых домов. Я стою у прозрачного окна в комнате с серыми стенами. Бесконечные белые дома - это передо мной. А сзади меня - ковер, кровать, диван, шкаф и телевизор на тумбочке. Все коричневое. Я стою у прозрачного окна в комнате с серыми стенами. У меня уже тридцать лет нет левой руки. Я закрываю глаза и вижу... вижу... кровь. Красную. Красную кровь на зеленой солдатской одежде. Красную на зеленой. А под красной кровью на зеленой солдатской одежде - коричневую землю. Грязь. Коричневую. Я вижу дождь. Я вижу серый дождь, смешивающийся с коричневой землей и превращающий ее в грязь. А на грязи из серого дождя и коричневой земли - зеленую солдатскую одежду, на которой красная кровь... Я открываю глаза... Я открываю глаза и вижу бесконечные белые дома. Дома высокие, с тысячами людей в каждом белом доме. Вижу яркое желто-белое солнце, смеющихся детей, идущих из черной "СШ N2 города Москва". Мне холодно. Мне жарко. У меня уже тридцать лет нет левой руки. Тридцать лет назад она, как и миллионы, десятки миллионов не моих, чужих конечностей, превратилась в бесконечные белые дома с тысячами людей в каждом доме, в яркое желто-белое солнце, в смеющихся детей. И во что только не превратилась моя несчастная левая рука, которой нет у меня уже тридцать лет...
В могиле
Я вижу темноту. Вокруг - темнота. Вокруг - все черное. Надо мной - коричневая земля. Над коричневой землей - зеленая трава. На зеленой траве - серый камень. На сером камне - белые буквы и мой черно-белый портрет. Я слышу мощный грохот дождевых капель - там, над коричневой землей, что надо мной. Я чувствую соленую воду - там, в коричневой земле, что надо мной. У меня уже тридцать два года нет левой руки. Она превратилась в бесконечные белые дома с тысячами людей в каждом доме, в яркое желто-белое солнце, в смеющихся детей. Теперь и я превратился в бесконечные белые дома с тысячами людей в каждом доме, в яркое желто-белое солнце, в смеющихся детей. Я знаю - бесконечные белые дома с тысячами людей в каждом доме, яркое желто-белое солнце, смеющиеся дети никогда не превратятся в мою левую руку. Мне этого не нужно... Слышишь, Господи, мне этого не нужно!
- Мне этого не нужно!!! Мне нужно бескрайнее желтое поле, темно-зеленый лес и голубое, без единого облака, небо!!! Мне нужны стоны раненных и грохот танков - там, в бескрайнем желтом поле. Мне нужен запах пороха в тяжелом, непрозрачном воздухе. Мне нужна мама! Моя мама! Где ты, мама?!
- Я здесь, рядом, сынок. Лежи... лежи... лежи, мой герой!