Утро разбудит страшными звуками,
Полоскою крови в небе сиреневом.
Нутро до гортани заполнено муками,
Медленно и неизбежно проходит тление.

Многие ночи уже не спится,
Шепчет на ухо совесть непривычная.
Я не могу обещать не разбиться,
Всякие мерзости стали привычными.

Всматриваясь со страхом в темноту глубокую,
Походя не замечая своего растления,
Похоть на лице и улыбка широкая,
Становясь очередной язвой своего поколения.

Грубой блондинкой вечером томным,
Стоя у стены от пота лоснящейся,
Обозначая свой статус взглядом нескромным -
Таким равнодушным и ничего не боящимся.

В созданном кем-то мире нестройном,
Обнажаясь под дулом перед всяким сбродом,
Атрофировавшейся мышцей загнанной в стойло,
Напевая пьяный блюз в реке без брода.

Не зная имена такие важные,
Крича гимны у костров пылающих,
Пряча глубже души продажные,
Всегда пороки свои забывающие.

Делят красивую грубо на части,
Ласку заменяют патокой липкой,
Смело с упоением верят власти,
Сшивая все кругом грубой ниткой.

Блекло и уныло ищут свободу,
Не слыша надрыва моего мотива,
Всегда наверху, но в виде планктона,
Не помышляя проникнуть в глубокие воды...