- Сегодня ты получишь тракус, и, возможность встретить совершенного дебаггера, - объявил Пит. - О зикерзонде ты уже имеешь представление. Об обмене энергией внутри группы тоже. Про репликатора Зигфрида, контролирующего Северные популяции, слышал? Пит посмотрел вопросительно, и Хайме кивнул.
- Лично не встречал, но видел его фото в журнале экономических достижений Северо-западных популяций, - пояснил он.
- У него такие узкие губы. Пит растянул губы в линию. У репликатора Самуила, контролирующего Юг, губы пухлые и чувственные. Зиги - напротив - чувственного рта лишен, однако за обманчиво-устрашающей внешностью скрывается легкоранимая и несколько сентиментальная натура. Иногда мне кажется, для него еще не все потеряно.
- Откуда тебе все это известно? - удивился Хайме. - Эти тонкости может знать только его ближайшее окружение.
- Так оно и есть. Я знаю его лично, - подтвердил Пит. - Зиги неоднократно посещал "Гидрософт". Потом все подражали ему, его манере держаться. Его мимике. Пит провел пальцем по контуру лица. - Зиги был растроган так, что полез за платком.
Пит вспомнил о духе репризы Бао и грустно усмехнулся. Испытание Бао было только для продвинутых легионеров.
- Ему бы очень хотелось смотреть на мир и повсюду видеть себя, - продолжал Пит, - но граждане Талатона останавливают взгляд не по команде Зиги, а по желанию нашего совершенного дебаггера. Пит поднял руки и сложил их так, как будто держал мяч.
- Итак, с самого начала существования синтезированного поля, - сказал он, обеими руками поглаживая воображаемый мяч, - каждый, независимо от своего географического местоположения, использовался Ваханой Расой в качестве единицы информации или шифрованного послания. Мы знаем об этом, и потому мы - это осознанные единицы информации под названием "ОЙ".
Пит отправил воображаемый мяч Хайме, и тот поймал его.
- Ой. Мировое правительство корректирует волновое поле, в котором мы все варимся, чтобы держать нас всех под контролем, - ответил Хайме, подбрасывая и ловя воображаемый мяч, - тогда как Вахана Раса использует синхронизацию для отлова своих, дабы дать нам возможность общаться. Не только в переходе между мирами, но и в обычном состоянии бодрствования, используя особую систему шифрования данных и зикерзонд. Это довольно сложно, - заключил Хайме и бросил мяч обратно Питу.
- Ничего сложного, ОЙ, - поймал мяч Пит. - Сейчас поймешь. У музыки много общего с математикой, которую я так любил в школе. Пит улыбнулся и подмигнул гостю, затем повернулся к монитору, быстро нашел и увеличил фотографию квартиры Хайме, дав круговой обзор.
- Давай сравним наши квартиры, - предложил он.
- Практически идентичны, . Это я заметил сразу, как только вошел сюда, - согласился Хайме. - У меня, правда, нет такого шатра и плаката, но в остальном похоже. Оба мы холостяки, и работа занимает большую часть нашего времени, а быт волнует в последнюю очередь.
- Правильно, - согласился Пит. - Что касается твоего шатра, то ты его таскаешь за собой по всему миру. Это твоя виолончель. Давай теперь посмотрим на жилища других легионеров. Пит развернул еще несколько панорам квартир и домов. На экране каскадом вывалились снимки скромных и не слишком домов лагионеров по всему миру. - И, наконец, взгляни на это. Пит свернул все окна, и на экране появились ползущие строки цифр.
- Цепочка транзакций? - уточнил Хайме.
- Это круговая цепочка транзакций внутри легиона. Конечно, жилища могут отличаться, но легионеры ежемесячно тратят на себя практически одну сумму. Мы на удивление идентичны в запросах и тратах на собственные нужды.
- Хм. Что бы это значило? - нахмурился Хайме. - Эта небольшая квартирка и довольно внушительных размеров дом, - указал он на фотографии. Налоги, обслуживание...
- У меня есть подноготная каждого, - перебил его Пит. - Вот, к примеру, этот большой дом, - снова развернул он фото и тыкнул в него пальцем, - временное жилище давших приют друзей. Пит открывал перед Хайме фотографии домов и квартир, рассказывая историю каждого легионера, проживавшего в них.
- Я проверяю ежедневно, по мере пополнения наших рядов. Одна и та же сумма, с небольшими погрешностями. Минимальные траты на себя. Минимальные запросы. Минимальные претензии друг к другу. Это не утопия, Мы меняемся. Пит отвернулся от монитора и несколько секунд всматривался в лицо Хайме, как будто раздумывая над чем-то важным, что хотел, но не решался сказать.
- Главное правило легиона - минимум ненужных мыслей и связей, - напомнил он. - Я не стреноженный, а ополовиненный, - неожиданно поделился он. - Точнее, был таким. Сознательно урезанным до минимума. И теперь я - ОЙ. Осознанная единица информации.
- Мой ум занимается импровизацией, используя по большей части снимки сцены и салона самолета, - сказал Хайме. - Все не так уж и кисло.
- Не кисло, - повторил Пит, и оба рассмеялись. - И да, я всегда носил темные очки с высокой степенью защиты. Не желал заносить в истинный мир память о фальшивом. Потом уже появился зикерзонд, и зрение мое изменилось.
- Мы как бы обрели более продвинутые линзы, - согласился Хайме.
- Ага. Дополнительную примочку, воздействующую на зрительный центр коры головного мозга, - улыбнулся Пит. - У легиона дополнительно к фосфенам*, являющимся продуктом нейросинхронизации, работает персональный декодер. Наши глаза фиксируют сетевые шифровки легиона, обрабатывают и передают их друг другу по кругу, тогда как сеть мирового правительства, сканирующая нас ежеминутно, ничего не видит. (фосфены - от др.-греч. φῶς - свет и φαίνω - показываю, обнаруживаю - зрительное ощущение, возникающее у человека без воздействия света на глаза. Представляет собой светящиеся точки, фигуры, появляющиеся самостоятельно в темноте. Возникают от механического воздействия типа нажатия на глаз, при воздействии магнитными полями, электрическом возбуждении зрительных центров и т.д.)
- Они знают, где я, кто я, видят, как я сижу на толчке или разгуливаю голышом по квартире, сколько и на что денег трачу, с кем сплю, но при этом не могут влиять на меня, - понимающе кивнул Хайме. Пит покачал головой отрицательно и вслух подтвердил: "На тебя не могут". Они знают о нас все, но ... Вот, сейчас мы с тобой говорим, а поле выдает одни помехи, потому что это встреча легионеров. Мировое правительство Талатона задумало контролировать тех, кто контролирует себя сам. Мы сделали с собой то, что они хотели бы сделать с нами. То, что с нами произошло, случилось задолго до появления контролируемого поля. Когда нас наберется достаточное количество, чтобы открыть рукав между Талатоном и Землей, тракусы больше не понадобятся. А это произойдет очень скоро, поверь мне. Кристалл - всего лишь усилитель, необходимый на первое время. Ты уже прекрасно справился и без него. Музыкант. Этим все сказано.
- Все, что мне надо знать - это график репетиций и гастролей, - дорисовал картину Хайме.
- Хм. Ты ведь из семьи музыкантов? - поинтересовался Пит.
- Да, - ничуть не удивившись всезнайству Пита, подтвердил Хайме. - Мои родители музыканты, Живут они далеко: отсюда. Мы почти не видимся.
Пит понимающе кивнул.
- Ты их встретишь в золотом рукаве, - заверил он.
- Не сомневаюсь в этом, - улыбнулся Хайме. - А ты своих давно видел?
- Не видел с окончания школы.
Хайме сразу же подумал о том, что декодер, позволяющий легионеру жить полной грудью, надо полагать, появился не на ровном месте. У Пита были свои скелеты в шкафу.
- Мы - это мечта мирового правительства, - между тем, продолжал Пит. - Воздержание просто идеально для программы по сокращению населения планеты. Не надо больше пропагандировать идеи однополой любви. Не надо никого убивать. Однако, приятель, им нужны такие граждане, как мы, только подконтрольные, а мы тут, как выяснилось, выпадаем из созданной ими картинки будущего. Да к тому же, в отличие от наших менее удачливых собратьев, попавших в ловушку правительства, имеем защиту.
- У тебя нет виолончели, - на полном серьезе заметил Хайме, подняв вверх одну бровь.
- Ха! - хлопнул себя по колену Пит. - Какое упущение! Он дунул вверх, на упавшую на лоб прядь волос, высоко задрал подбородок и посмотрел на собеседника сверху вниз сияющими глазами.
- Хайме стал музыкой, хотя, возможно, музыка родилась, когда родился Хайме. Она живет везде и во всем. Кс тати, пока мы беседовали, я навел справки о подруге Луи. Это певица из ночного заведения. Зовут Софи. Ей был причинен ущерб, причем значительный.
- Софи был причинен ущерб? - нахмурился Хайме.
- Да, женщина, из-за которой, как я предполагаю, его преследуют, имела тяжелое прошлое. - Она поет не от радости. Боль и лишения - ее стимуляторы. У вас с ней разные биографии, но вы одинаково устроены.
Пит облизнул сухие губы, допил сок и бросил пустую упаковку в ведро. Хайме только сейчас заметил, что руки у собеседника слегка трясутся. Перехватив взгляд, тот скрестил их на груди, зажав ладони под мышками.
- Часто включаешь усилитель? - спросил Хайме.
- Только когда надо пробыть в рукаве достаточно долго по меркам Талатона. Например, сегодня, когда искал Луи.
- Возможно, эта штука не так безопасна, - аккуратно предположил Хайме.
- Необходимо, чтобы колеса внутри нас вертелись очень быстро, - объяснил Пит и посмотрел на часы. Теперь, когда он старательно зацементировал их знакомство, настало время передать тому свое знание о мараях.
- Сегодня ты уйдешь отсюда с тракусом, - поведал он. - И мне бы хотелось доверить тебе то, о чем пока не знает никто из легиона, но прежде я спрошу тебя: "Что ты знаешь о мараях?"
- Ничего, кроме того, что они правят миром и делают из доноров алмангов, - развел руками Хайме.
- На Джабраиле стоит техника, управляющая волнами, в которых мы живем и из которых состоим. Аппарат называется "Мара". Он испорчен с самого начала возникновения разумной жизни на Талатоне, мараи же - это те, кто умело использует ложный сигнал для подчинения себе талатонцев и утверждения своей власти на планете.
Разговор прервал резкий стук в дверь.
- Ты кого-нибудь ждешь? - поинтересовался Хайме. Пит приложил к губам палец.
- Тсс Совершенный дебаггер дарует силу и поддержку в радиусе сто метров при условии твоей полной невозмутимости, - улыбнулся и подмигнул он. Затем он вышел за пределы пурпурного шатра и отправился открывать дверь. Хайме же остался ждать за столом. Слева от него покачивался шар с прекрасной, свернувшейся калачиком, спящей девушкой.
- Хайме ущерба никто не причинял, - тихо произнес он и подумал: "Из нас, таких разных и таких одинаковых, ткется нечто прекрасное. Когда-нибудь полотно будет закончено, и желанное станет действительным, в реально ощутимых масштабах. Ради этого стоит пожертвовать собой. Я в этом глубоко уверен".
6. Недопонимание.
- Ничего такого, что могло бы вызвать опасения, - сказал доктор Бренер, глядя поверх макушки Униной головы. - Результаты анализов в норме. Продолжайте мазать руку мазью, которую я вам прописал, принимайте снотворное.
- Мазь не помогает. Уна смотрела на доктора так, словно ожидала, что тот совершит чудо вместо того, чтобы выставить очередной счет.
- Вы были у психотерапевта? - поинтересовался тот.
- Была, - ответила Уна, непроизвольно пригладив волосы на макушке. Доктор Бренер скользнул рассеянным взглядом по ее лицу, и переключился на монитор ноутбука.
- Он выписал мне другое снотворное, в котором я не нуждаюсь, - продолжала Уна, - Я не жалуюсь на сон. Она загибала пальцы, считая, каких специалистов уже посетила, а доктор Бренер кивал, делая вид, что слушает, а сам, глядя на монитор, набирал текст: "какяусталихочудомойхочу домой...".
- Вы здоровы, - повторил он, продолжая печатать. - Не зацикливайтесь на себе. Само пройдет,
Уна бросила взгляд на безмятежное лицо доктора. На мгновение они оторвался от экрана, и они встретились взглядами. Она понимающе улыбнулась, молча встала из-за стола и, вежливо попрощавшись, покинула кабинет.
Она сворачивала в переулок с парковки, как неожиданно, на проезжую часть, откуда ни возьмись, выскочил мужчина. Уна дала по тормозам, но все же слегка задела пешехода. Тот устоял на ногах, но здорово перепугался. Посмотрел на нее через лобовое стекло взглядом, полным ненависти, и покрутил пальцем у виска. "Сука ненормальная! Иди к психиатру!" - выкрикнул он, вдобавок еще и плюнул в лобовое стекло.
Уна уткнулась лицом в ладони.
- Есть убежище, милая, не вздумай плакать! - услышала она приятный, мужской голос, и убрала руки от лица. На сидении рядом с ней сидел юноша с собранными в толстый пучок на макушке, белыми волосами. Из пучка торчала длинная - сантиметров в десять - костяная шпилька. Уна открыла лицо и в удивлении уставилась на незваного гостя, его голову, макушка которой упиралась в потолок. В растрепанные, выпавшие из пучка пряди, белых, как снег на вершине горы, волос, над ухом была воткнута синяя роза.
- Якша? - в изумлении, тихо спросила Уна.
- Угу, - подтвердил великан. Вынул из волос розу и протянул ее Уне. Одет дух синхронизации был в облегающую белую футболку спринтом в виде красно-оранжевого апельсина, и темно-зеленые, джинсовые шорты. Обуви на Якше не было. Длинные голые ступни были розовые и чистые, как у младенца. Ногти на ногах и руках покрыты прозрачным блестящим лаком.
- У меня и застежка на женскую сторону, - перехватив взгляд, монотонным голосом сообщил он.
- Ты типа высокий светлый? - уточнила Уна.
- Типа, да, - откликнулся тот.
- Хм, надо же. Наслышана, как же. Гибридный дух, взращенный техногенным обществом и ностальгирующий по природе. Чем обязана?
- Ничем. Явился утешить. Я за тобой с самого КА наблюдаю.
- Я знаю про убежище, - пристально глядя на Якшу, заявила она. - Через него можно в другой мир попасть, верно? Раз уж ты залез без разрешения в мою машину, то, может, объяснишь, почему ты меня преследовал и всю дорогу делал мне больно? Окна синхронизации-то у меня больше нет.
- Потому и преследовал. Чтобы тебя мобилизовать. Экрана у тебя нет, но нет и ничего взамен. Ты - зог, а зоги всегда приводят в порядок то, что пребывает в хаосе, - улыбнулся Якша. Черты его лица были совершенными в классическом смысле слова. Такой вид Якша принял исключительно ради Уны. В основном он возникал там, где задавали промежуточные вопросы типа: "И что теперь делать?"
- Ты заставляешь балансировать на самом краю,- вызывающим тоном бросила обвинение она.
- Иногда даже терять жизнь, - меланхоличным тоном дополнил картину Якша. - Да, я взращен на Талатоне. Во время первых экспериментов по нейросинхронизации попал в ловушку и стал служить пользователям, появляясь во время подключения экрана.
- Так это не байки насчет ловушки? - восторженно округлила глаза Уна.
- Не-а, не байки. Чистейшая правда.
Высокий светлый дух Талатона отогнул солнцезащитную шторку с вмонтированным в нее с обратной стороны зеркалом, и стал приводить в порядок прическу. Методично выщипывал из толстого пучка одну за другой длинные белые пряди, создавая продуманный хаос. Затем повернулся к Уне и хитро улыбнулся.
- Я со всеми по-разному взаимодействую, - признался он. - Доноры слишком послушные, к ним я давно потерял интерес.
- А как же алманги?
- Подчиняются, но не все, - вытянув последнюю прядку волос, ответил Якша. Закрыл шторку и перевел на Уну спокойный взгляд глаз цвета грецкого ореха.
- Есть довольно многочисленная группа алмангов, которая может управлять мной, - уточнил он.- Те, кто не лишен свободы выбора.
Уна присвистнула. Якша съехал на сидении вниз и уперся коленями в переднюю стенку. Выглядел он совершенно расслабленным. Беседу они продолжали вести так, словно были друзьями с детского сада. Разговор плавно перетек в доверительное русло. Якша умело располагал к себе своей умиротворенностью.
- Я подчиняюсь отколовшимся алмангам. Тем, что служат любовникам легиона, - открыл тайну он.
- Легиона? - нахмурившись, переспросила Уна.
Глаза ее напоминали два начищенных до блеска, белых блюдца с ровным кружком кофейного цвета посередине. С Дереком или подругами у нее такого интимного разговора в жизни не было. Она чувствовала себя на седьмом небе от счастья, и все от того, что кто-то доверил ей столь невероятную тайну.
- Ты же понимаешь, что это - тайна, лапуль? - проникнувшись настроением Уны, довольно фамильярно поинтересовался Якша.
- Конечно, конечно, - закивала Уна. Ей захотелось положить ему по-дружески руку на плечо, но она все же не решилась, и опустила ее на колени. Якша хитро посмотрел на ее руку и улыбнулся одним уголком рта. Он был таким обаятельным, таким приятным, что просто не было сил. Этот спокойный, мягкий взгляд живых глаз, эта уверенность в себе...Уна как будто беседовала с самой собой, но это все же был Якша - общий дух всех талатонцев, всего населения планеты. Глядя на него, можно было с уверенностью сказать, что в мире все не так уж и плохо.
- Браслетик потеряла, - заметил Якша, глядя на воспаленное запястье.
- Да, - тихо ответила Уна, прикрыв красную полосу ладонью.
- Ты шары с умершими видишь? - неожиданно поинтересовался он. - С теми, кто на связь выходит, чтобы подсказки давать?
- Не-ет, - скорчила брезгливую гримасу Уна.
- Если станет совсем грустно, позови лучше меня. Некоторые, знаешь ли, с мертвыми беседуют, таскают за собой шары, а некоторые предпочитают поболтать со мной.
- Я никого за собой не таскаю, мне это не нужно, - возмутилась Уна.
Дух довольно улыбнулся. Он был разным. Некоторые считали, что Якша зависел от своих настроений, но это было большим заблуждением. Якша зависел от настроений тех, кто им управлял. Поэтому с Уной, столь прекрасно сбалансированной женщиной, он раскрылся с лучшей стороны. Она имела шанс стать стопроцентным легионером. Якша это видел и сам искал ее общества, о чем ей сразу же честно и доложил. Уна повернулась к нему и, задумчиво глядя, закусила нижнюю губу.
- Спрашивай, не стесняйся, - предложил Якша.
- Ты мне никогда не давал прямых ответов. Интересно, почему? Это игра такая, да? Ставил препятствия, бил наотмашь и одновременно посылал мне пожелания любви и счастья. Ты не отражал моего состояния, моего настроения и моих мыслей. Я не делаю того, что делал ты, и не думала делать. Во мне больше милосердия, чем ты демонстрировал. А еще мне интересно, почему ты называл себя рабом? Все время предлагал обрести свободу?
- Что еще? - скептически поджал один уголок рта Якша.
- Ну, вот к примеру, сейчас ты сообщил, что есть убежище, через которое можно попасть в другой мир. Зачем?
- Так быстрее проникнуть в суть всего, что тебя интересует, - ответил Якша.
- Хм. Иногда ты переходишь границу, ты знаешь об этом?
- Нет.
- Что, нет?
- Не перехожу. Я заранее знаю, с кем можно, а с кем нельзя. Ну, ладно. Якша повернулся к Уне всем торсом и стал серьезным. - Я могу дурачиться, принимать разный вид, но лицо у меня одно. Вполне конкретное. Открываю я его не по вашему желанию, а по собственному. Да, я испытывал тебя, когда вы летели из КА. Потому что ты выбросила тракус, который предназначался именно тебе, а не тому, кто его подобрал, потому что тот, кто его подобрал, в нем не нуждается.
- М-м-м, - закатив глаза, простонала Уна. - Что это за тракус? Я уже слышала о нем.
- Коммуникатор.
- Для чего он нужен?
- Не скажу.
- Издеваешься, - сердито покачала головой она. - Ну, обалдеть просто. Дух, который сам принимает решения, кому служить, а кому нет, - всплеснула руками она.
Якша снова мило улыбнулся.
- Я сориентирован на легион. Он должен дать мне свободу. Им я не препятствую в передаче сообщений. Как раз наоборот.
- Какой еще легион? - насторожилась Уна.
- Скоро сама узнаешь, - ответил Якша и кивнул на блюстителя порядка за окном. Уна переключила внимание, а Якша тем временем испарился.
Подопечным Уны, у которого она работала компаньонкой, был Соло - пожилой инвалид с бионическими протезами вместо ампутированных по колено ног. День выдался ветреным, но прогулку Соло решил не отменять. Он любил общество Уны и не собирался пропускать с ней ни минуты прописанного в договоре времени.
Уна опоздала на целых пятнадцать минут. Такого еще не случалось. Соло даже вышел за калитку собственного дома и прогуливался, обеспокоенно стреляя глазами по сторонам. Заприметив в конце улицы ее машину, пошел навстречу.
- С тех пор, как я потерял ноги во время взрыва в отеле, я менял протезы три раза, - сообщил он ей в сотый раз. Сказал подчеркнуто громко, так что в извинениях за опоздание необходимость сразу же отпала.
- Мне очень жаль, - в сотый раз выразила сожаление Уна. - Это событие перевернуло всю вашу дальнейшую жизнь,
Говорила она это каждый божий день, на протяжении нескольких месяцев, что работала у Соло. Фирменный прием экстравагантного старика заключался в том, чтобы испытывать терпение своих компаньонов, которых он менял каждый месяц, до того самого дня, когда на пороге его дома появилась Уна. Между ними сразу установилось взаимопонимание. Она была хороша. С развитой интуицией, такая ровная, естественная. Соло был очень доволен, и даже успел привязаться к ней.
- А уж как мне жаль, - заметил он. - Последняя пара ног не так уж и плоха. Бионика чувствительна не только к моим мыслям, но и к колебаниям настроения. Бывает, разленюсь, начинаю ругать себя, а ноги уж сами несут меня на пробежку. Может, мне алмангом стать? Соло заговорщицки подмигнул. - Не думай, что я - полный идиот, все я прекрасно вижу, - добавил он, и они медленно двинулись в сторону моря.
- Я так не думаю, дядя Соло.
- Не зови меня дядей, сколько раз тебе повторять! - сердито шикнул тот.
- Хорошо, дядя Соло, - улыбнулась Уна.
На берегу Соло выбрал место, и велел ей раскрыть складные табуреты, которые она повсюду таскала за собой.
- Остановимся здесь, - распорядился он. Уна послушно раскрыла табуреты, и они расположились рядом. Соло снял сандалии и отбросил их в сторону. Какое-то время они сидели и молча наблюдали, как накатывают волны. Невзирая на преклонный возраст, выглядел Соло довольно моложаво: живой взгляд энтузиаста, загорелое, мужественное лицо, спортивный ежик густых, седых волос. На щеках кожа натянута, как барабан. К тому же со стороны никогда не скажешь, что инвалид Под брюками бионических ног не видно. Походка у Соло была вполне естественной. Словом, он производил впечатление витального мужчины, хоть по возрасту и был стариком.
- Отсутствие ног не помешало мне найти хорошую жену, - прервав молчание, стал вспоминать он. - Она была добрая женщина, но умерла слишком рано. Остались мы вдвоем с сыном. Я каждый день рассказываю тебе одну и ту же историю. Прошлое не отпускает меня.
- Я тоже рассказываю вам истории, - откликнулась Уна, и старик довольно кивнул. Они прекрасно взаимодействовали. Были, что называется, на одной волне. Редко бывает, в особенности, когда устраиваешься на работу по объявлению. Можно сказать, обоим повезло. Так думала она, но не он. Соло знал, что случайного в жизни ничего не бывает.
- Сегодня я расскажу тебе то, о чем еще ни разу не упоминал, - таинственным полутоном сообщил он. - Когда моя жена умерла, я решил жить так, чтобы не подвести ее. Ведь мы с ней связаны, только я живу здесь, а она - в невидимом мире.
Соло грустно посмотрел на компаньонку.
- Почему ты опоздала? - спросил он.
- Пешеход выскочил неожиданно на проезжую часть, - ответила та, подняв на него виноватый взгляд.
- Авария? - нахмурился Соло.
- К счастью, нет. Все обошлось.
- Почему тогда глаза заплаканные? - продолжал свой допрос старик.
- Потому что я плакала, - честно призналась Уна. - Из-за потерянных часов, - уточнила она, и в глазах Соло мелькнуло понимание.
- Ты слышишь сирену? - спросил он.
- Конечно. Я провожу вас в ближайшее убежище.
- Не хочу. Иди сама, если желаешь, а я здесь подожду.
- Я останусь с вами, - решила Уна.
В мире давно перестали воевать классическим способом ведения войны. Никто не стрелял, не бросал бомбы и не взрывал себя и окружающих, но Соло все еще слышал вой сирен.
- Часы - это что же, подарок? - поинтересовался он.
- Нет. Я купила их сама в интернет магазине. Надо было добрать до минимальной суммы заказа, и я кинула в корзину первое попавшееся.
- Что еще заказывала?
- Объектив для фотоаппарата. Как раз перед отпуском.
- Мне не нравится Миха, - снова переключился Соло, Брезгливо растянул губы. Лицо его вообще было чрезвычайно подвижным и могло выражать поочередно весь спектр чувств в течение считаных секунд. Мышцами лица Соло владел мастерски. Как профессиональный актер. Увидев его впервые, Уне пришло в голову, что эта подвижность лица была ничем иным, как компенсацией за потерянные ноги. Голова у Соло работала быстро. Часто он капризничал, как хворый, а выглядел при этом, как кинозвезда. Окружающие, как правило, подыгрывали ему, но Уна была не из таких. Она действительно сопереживала, и Соло это ценил. В основном она не излучала эмоций, но он прекрасно видел, что за фасадом. Так что за внешней игрой пряталось их обоюдное уважение друг к другу.
- У меня от него голова болит, - пожаловался он на помощника, заменявшего Уну во время ее отпуска. - Не мог дождаться, когда ты вернешься. Соло махнул рукой, как будто прогоняя Миху. Уна меланхолично улыбнулась. Ее светло-русые волосы, собранные к самой макушке в хвост, выгорели на солнце. Кожа - золотистого оттенка. Каждый раз, глядя на нее, Соло сожалел о том, что у него нет дочери.
- Дерек считает меня болтливой, - поделилась в свою очередь она. Застывшее на лице выражение отрешенности уступило место светлой улыбке.
- Если его что-то не устраивает, переезжай ко мне, - на полном серьезе предложил Соло.
Уна усмехнулась.
- Ну, рассказывай, что там у вас произошло?
- В отпуске мы были в городе КА. Слышали о таком?
Соло поджал губы и коротко кивнул: "Да".
- Это - одно из тех мест на планете, где память о прошлом сохранилась после тотальной синхронизации, - сказал он.
- Как вы считаете, может, тот, кто выдумал популяции, хотел найти общий язык для всех? - спросила она.
- Не хотел, - сердито отрезал Соло. - Продолжай про вас с Дереком.
- В тот день мы отправились к одному из храмов, - задумчиво глядя на горизонт, продолжала она. - Встали пораньше, чтобы ничего не пропустить. К храму ведет длинная-предлинная лестница. Уна провела рукой в сторону неба. - Когда мы стояли внизу, у меня зачесалась рука.
Она сняла с руки широкий браслет, маскирующий отек, и продемонстрировала его Соло. Тот взял руку и с интересом изучил пятно со всех сторон. Провел по нему смуглыми пальцами.
- В поездку часы вообще-то попали случайно. Просто лежали в одном пакете с новым объективом. Перед тем, как мы пошли к храму, я их обнаружила, ну, и нацепила на себя. Рука стала чесаться, и я выбросила их. Сняла и бросила на ступеньках храма.
- Ты была у врача? - поинтересовался Соло, отпустив ее руку.
- Конечно. У нескольких. Все они сочли, что я здорова.
- Ты подала в суд на этот магазин? Они должны выплатить тебе компенсацию.
- Нет, конечно, - улыбнулась Уна. - Я плакала как раз из-за того, что выбросила эти часы. Дело в том, что я бы хотела вернуть их назад.
- Что еще за глупость! - всплеснул руками Соло. - Хочешь сделать симметричную полосу на другом запястье? Тогда можно срубить с магазина вдвое больше! Хитрые глаза старика вспыхнули задорными огоньками.
- Я много болтала, и бог наказал меня, - на полном серьезе сказала она.
- Откуда ты родом, девочка? - полюбопытствовал он. - Ты еще не рассказывала мне. У тебя ведь акцент.
- Из популяции Сигма, зона М.
- А где твои родители?
- Остались там.
- Хм. Давно их не видела?
- Давно. Около года.
Соло еще раз взглянул на запястье компаньонки и монотонно пропел молитву о здоровье.
- Да совпадут заложенное в тебя с тем, чего желает база, - добавил он в конце.
- База, - с улыбкой, удивленно переспросила Уна.
- Если будешь считать, что она недостижима, болезнь не уйдет, - ответил Соло. - Ладно, не бойся. На самом деле она уже здесь, и часики могут даже и не понадобиться.
Блуждающие взгляды обоих встретились. Малоподвижное лицо собеседницы несколько оживилось, чего не скажешь о Соло. Он впал в в задумчивость. Достал нефритовые четки и стал медленно перебирать их, глядя то на набегающие волны, то вдаль, на горизонт. Так они просидели бок о бок и промолчали еще добрых минут десять, после чего молча собрались и пошли назад, к дому Соло.
Вечером Дерек вынес поднос с ужином на террасу. Он был в отличном настроении, чего нельзя было сказать об Уне.
- У нас сегодня фирменное вино, - торжественно объявил он. - А еще я приготовил рыбу с пряностями,
- Какой сегодня праздник? - поинтересовалась она.
- Нам нужен повод? - откупорив бутылку, спросил он.
- Спасибо, я не хочу, - накрыла ладонью бокал она.
- Попробуй. Дерек заговорщицки подмигнул, подключил маленькие динамики к телефону и включил подборку классики. Уна молча наблюдала за его манипуляциями.
- Так хорошо? - спросил он.
- Через телефон звук мертвый. Винил - другое дело. Ты уж извини, Дерек. Кукольное личико Уны приняло отрешенный вид. Дерек скользнул по нему взглядом и опустил взгляд в тарелку.
- Винил.., Ладно. Как хочешь. Винил, так винил. Пластинки в комнате, мы здесь. Дерек нажал на "стоп". Ловко орудуя ножом и вилкой, стал с удовольствием поглощать еду.
- Как прошел день? - спросила она, наблюдая за тем, как он ест.
- Отлично. И повод для праздника действительно есть. Дерек неспешно дожевал, сделал два больших глотка вина, издал восторженное "м-м-м" и закатил глаза от удовольствия. Выглядел он так, как и положено жизнелюбу: кожа здорового, золотистого оттенка, рельефные бицепсы, спокойная уверенность в себе.
- Я заключил долгосрочный контракт с "Гидрософт", - поделился он.
- Интересно, где они тебя зацепили? - меланхолично отозвалась она.
- Сам не пойму. Работал по всему миру. Здесь оказался случайно, сама знаешь. Кажется, прилетел сюда специально, чтобы встретиться с тобой.
Дерек обнажил в улыбке белоснежный, идеально ровный ряд зубов, и Уна слабо улыбнулась в ответ. Все же она попросила налить ей немного вина, и пару раз пригубила.
- В подводные поселения собирают зогов со всего мира, - сказал он. - Ученых, работающих в разных областях науки, инженеров, врачей. Системы жизнеобеспечения - очень ответственная вещь. Все автоматизировано, так что работы у меня будет много, и это здорово!
- Официальной версией переселения правительство называет жизненную необходимость, - задумчиво глядя на него, сказала она.
- Хм, так оно и есть, - отозвался он. - Океан наступает. Чтобы выжить, мы должны погрузиться в него.
Покончив с едой, Дерек откинулся на стуле , сцепил руки на затылке и стал покачиваться.
- Из подводного золотого дворца никто не возвращается, - напомнила она.
- Ну, что ты такая бука сегодня? Такой чудесный вечер, - попытался разрядить обстановку он. - Да, чуть не забыл про десерт!
Он быстро собрал со стола посуду: свою, вылизанную до блеска тарелку и, почти нетронутую, ее, и отнес в кухню.
- А вот и твое любимое вишневое мороженное, - громко пропел он из кухни. Уна ничего не ответила. Раздвинула бугенвиллии и стала наблюдать, как двор пересекает большая белая собака.
- Ты не спросил, как прошел мой день, - упрекнула она, когда Дерек вернулся и поставил перед ней десерт.
- Как прошел твой день? - улыбнулся он. Вернулся в кресло, закурил сигарету и выпустил вверх кольцо дыма.
- Сегодня я чуть не сбила мужчину возле медцентра, - наблюдая за тем, как расползается кольцо дыма, поделилась она.
Дерек придвинулся к столу и загасил сигарету.
- Почему ты сразу не сказала? - обеспокоенно спросил он.
- К счастью, все обошлось. Но перед этим очередной врач в очередной раз послал меня.
- Так, послушай меня. Дерек сложил вместе ладони и направил их на подругу. - Главное, не отчаиваться, я что-нибудь придумаю. Спрошу у родителей. Может быть, они рекомендуют хорошего врача.
- Часы, Дерек, - напомнила Уна. - Мне нужен не врач, а точно такие же часы. Ты купил с белым ремешком, а у тех был черный.
Дерек почувствовал, как к горлу подкатывает возмущение, но сдержался.
- В "Бальдре" таких больше нет, я проверила, - как ни в чем не бывало, продолжала она. - Я написала им. Они ответили, что точно таких больше не будет.
- Я не понимаю, чего ты от меня хочешь, - стараясь быть сдержанным, сказал Дерек. Говорил он спокойно, хотя внутри все клокотало.
- Чего хочу? Впервые за весь вечер Уна немного оживилась Дерек же - напротив - помрачнел. Хорошее настроение безвозвратно улетучилось. Ощущение было такое, что его переместили из уютного, теплого кресла под ледяной дождь. Конечно, она могла обидеться на то, что он собрался ехать без нее, но ведь это временно. Он все объяснил. Все знали, что в подводное поселение можно вызывать постоянного друга или подругу. Правительство не препятствует этому. И работа для Уны нашлась бы.
- Вот именно. Чего ты, собственно, ждешь от меня? - повторил он. - Ты же знаешь, что я - человек конкретный. Есть проблема - будем решать, остальное - лукавство.
- Молчать, плакать и смеяться в унисон, - на полном серьезе ответила она.
- Что? - скривил лицо Дерек.
Надо было что-то делать, так что он молча собрал со стола посуду и отправился в кухню. Уна поплелась следом.
- Вот скажи мне, что для тебя важнее - любить или быть любимым? - спросила она.
Дерек ничего не ответил. Надел фартук, заткнул раковину затычкой, свалил в нее посуду, открыл воду и стал тереть тарелку щеткой. Уна прислонилась к одному из кухонных шкафов и наблюдала, как течет из крана вода.
- Для меня важнее любить, - не дождавшись ответа, сказала она.
- Страшнее всего, когда твоя любовь никому не нужна, - сердито бросил Дерек. Молча добыв посуду, завинтил кран и стал передавать ей чистые тарелки, избегая встречаться с ней взглядом. Уна протерла их полотенцем и положила на стол.
- Что с тобой? Ты молчишь, - тихо сказала она.
- Учусь быть сдержанным.
- Я просто не узнаю тебя, Дерек.
Он тщательно вытер руки полотенцем и посмотрел ей прямо в глаза.
- Нет, дорогая моя. Ты не узнаешь саму себя, - возразил он. - Ты думаешь только о своем удобстве.
- Но как же так! Ведь так нельзя! - искренно недоумевала она.
- Вот именно, что нельзя, - подтвердил он. - А ты отвлекись от себя. Это, знаешь ли, единственный способ жить.
- Я хочу чаю, - переключилась она.
- Отлично. Вот и приготовь его себе сама. Ты что, инвалид?
От неожиданности ее бросило в краску. Таким она Дерека видела впервые, Складывалось впечатление, что он немного не в себе. Если ты привык видеть человека одним, а он вдруг неожиданно показывает себя с совершенно неожиданной стороны? Не всякий к этому готов.
- Тебе что, трудно чайник включить?- задала встречный вопрос она, ловя себя на мысли, что вот уже полчаса занимается тем, что обыкновенно делает Соло, а именно: испытывает его терпение.
- Лично мне вообще ничего не трудно, - ответил Дерек. - Но чайник стоит в метре от тебя. Если ты в состоянии включить его сама, зачем напрягать других?
- Знаешь, а ты прав, - неожиданно быстро согласилась Уна. - Да, ты прав. С этого все и начинается. Сначала тебя просят включить чайник, потом подать то, да это. Так недолго и подкаблучником стать.
- Я рад, что ты усвоила урок, - откликнулся Дерек. Рассердился он не на шутку, и на попятную идти не собирался.
- Как приятно, что ты поделился своими знаниями, - похвалила Уна. - Делись со мной и впредь. У тебя есть чему поучиться. Ну, что ты надулся? Она протянула руку к его щеке, но он увернулся.
- Оставь, ради бога.
- Но, Дерек, - испуганно отшатнулась она, - мы же просто...
- Просто что? - перебив, повысил голос он. - Исколесили вместе весь мир? Съели вместе пуд соли? Я потакал тебе во всем! Предупреждал каждый твой каприз! В итоге ты третью неделю, как просто помешалась на своих часах. Только и твердишь о них, требуешь от меня чего-то невозможного, рассказываешь всякую чушь о каких-то загадочных единомышленниках, которых ты повстречала в аэропорту, заражаешь меня своим безумием. Безумие заразно, ты знаешь об этом?
- Но я не виновата, - стала тихо оправдываться Уна. В круглых, детских глазах стояли слезы.
- Хорошо, ладно, пусть я виноват, - согласился Дерек. - Виноват в том, что распустил тебя. Искушал тебя своим вниманием и вот, получил логический результат. Я - искуситель. Так мне и надо. Ты тут не при чем. Довольна?
- Я не виновата, что такие часы больше не продают, - пояснила она, хлюпнув носом. - Подумаешь, напомнила пару раз, - пожата плечами она.
- Пару десятков раз! - потеряв терпение, еще больше повысил голос он.
- Ты считал, сколько раз я тебе говорила о часах? - часто заморгала от напряжения она. Лицо ее было совсем невинным: в глазах застыло выражение испуга.
- Все. Хватит с меня, - отвернулся он. Снял фартук и швырнул его на стул. Затем пошел в спальню, вывалил из гардероба на кровать свои вещи, наспех запихал в рюкзак несколько рубашек и белье, и тихо покинул дом.
На этот раз Уна за ним не пошла. Пока он собирался, успела приготовить чай и вернулась с чашкой на террасу. Снаружи смеркалось. Развесистые бугенвиллии скрывали ее от взоров прохожих, а бегущего по внешней лестнице Дерека от нее самой.