ОНО снова появилось, подобно примете, предвещающей непогоду. Как не вовремя - наша партия с Ту-Гролгом в самом разгаре, и у меня небольшое преимущество. Пишу "Извините, вынужден отключиться" и выхожу из сети.
Что ОНО замышляет на этот раз? Пока не знаю, ведь и по первому, заметному лишь мне дуновению грядущего ненастья сразу не понять, что оно принесет - обычный ливень, грозу, град или ураган. Есть еще наука под названием гидрометеорология и ее прогнозы, но ведь они верны только тогда, когда основаны на чем-то хорошо изученном, повторяемом и не случайном. А если эти условия не соблюдаются, то... собственно, потому я и здесь.
Да, кстати, зачем я вспоминаю про предсказательную метеорологию, которая здесь уже давно сменилась управляющей? Просто для аналогии? Нет, наверное, прежде всего потому, что скучаю и мечтаю о том, чтобы она снова стала предсказательной и постоянно ошибалась, а еще о...
--- --- ---
... пьянящем воздухе леса у горной реки, пении птиц и неторопливой смене времен года. Я чувствовал тайгу так, как будто был с ней единым целым и знал в ней каждое большое дерево и звериную тропу. А еще я умел слышать мысли животных и птиц. Свистящие, щелкающие, шипящие и рычащие слова "Прилетай ко мне в гнездо", "Побежали к ручью", "Никуда не выходи из норы до моего прихода", "Надо укрыться - скоро пойдет дождь" наполняли мою голову вместе с шелестом листвы. Еще я знал, когда сажать растения, чтобы они лучше росли, какого пола родится ребенок, отчего возникают болезни и чем их лечить. То есть скорее не знал, а видел и ощущал, как в семенах и мельчайших клеточках начинает пробуждаться спящая жизнь, выходя на проложенный Природой путь. И хвори... я видел, как они охватывали людей темными пятнами, и знал, можно ли их прогнать
руками, заговором, травами, разговором с больным или городскими снадобьями с мудреными названиями,
либо этого делать не надо, потому что они нужны человеку
чтобы спастись от чего-то более страшного, что-то понять, изменить судьбу... или уйти туда, куда зовут его душу с ее тихого согласия...
А еще я предвидел катастрофы - те, которые считают случайными, и те, которые планируются заранее...
Тогда, когда многоснежной зимой семнадцать лет назад безотчетная тревога в душе и разбегающиеся из нор мыши помогли мне увести хуторян за пятнадцать минут до лавины...
... Восемь лет назад охватившая все тело мелкая дрожь и те же зверьки, спешно уходящие со своих мест и обменивающиеся испуганными возгласами, предвещали селевой поток, а еще через три года - землетрясение... Оба раза в городе обошлось без жертв благодаря моим звонкам в МЧС...
И тогда, когда приступ леденящего ужаса и кровавые пятна, застилающие лицо губернатора во время выпуска новостей, заставили меня позвонить в полицию. О раскрытии готовящегося теракта сообщили через три дня, но каким был мой реальный вклад в это событие, я так и не узнал...
И тогда, когда я увидел темный полупрозрачный силуэт за спиной соседа, уплотняющийся с каждым его шагом в сторону машины... Я схватил Василия Петровича за руку и заставил отказаться от поездки, в которой встречный джип превратил предназначенное для него место пассажира в месиво из сдавленного металла и осколков стекла...
И еще во множестве других случаев, когда я советовал людям как-то поступить или чего-то не делать, что оборачивалось для них обычной мирной и спокойной жизнью...
Я считал себя знахарем - впрочем, некоторые в деревне с боязнью и подозрением звали меня колдуном, а городские - кто с недоверием, а кто с восхищением - целителем, ясновидящим и экстрасенсом. Я приезжал в город много раз, лечил больных и даже участвовал в передаче "За гранью видимого мира", но, сколько меня ни звали остаться, всегда возвращался в родной хутор со словами: "Я должен быть рядом с родной природой, потому что только от нее беру свою силу и знания".
Я был счастлив от ощущения полезности людям, единения с природой и мирной семейной жизни до тех пор, пока...
НЕТ, НЕТ, Я НЕ МОГУ ОБ ЭТОМ БОЛЬШЕ ВСПОМИНАТЬ... но ведь то, что эти воспоминания вновь врываются в мою голову вместе с тупой и жестокой жаждой мести, показывает, что ОНО пробудилось и тоже жаждет мести, а значит, мне в очередной раз надо выполнять свою работу.
Я собирал в лесу травы и ягоды, радуясь шелесту листвы, журчанию ручья и пению птиц, когда черное нечто со свистом и дымным шлейфом рассекло небо, а потом...
... кроваво-красный туман, сквозь который я видел вспышку, слышал грохот, ощущал волну испепеляющего жара и... еще что-то далекое, чуждое и выворачивающее наизнанку. Оглушенный, я пролежал на земле несколько минут, а потом побежал домой, надеясь на чудо, но на самом деле уже всё знал... нет, даже не потому, что понимал, что взрыв произошел в самом центре хутора, а его сила не оставляла надежды на спасение, а оттого, что ощущал, как испуганные души моих близких покидали растерзанные тела, направляясь туда,
куда нам всем предстояло попасть за семнадцать лет до этого после лавины... впрочем, нет, об этом я больше не скажу ни слова...
Едкий дым с неестественным чужим запахом...
...рыдания...
...раздирающая сознание мысль "ПОЧЕМУ Я НЕ СМОГ ПРЕДВИДЕТЬ САМОГО ГЛАВНОГО?"
(Ответ "Потому что эта сила была слишком чужой и не принадлежала нашему миру живого" пришел намного позже)...
... горькие размышления о том, следует ли мне войти туда и сгореть вслед за всеми, броситься в пропасть со скалы или жить с этим дальше...
И, наконец, он - ростом с двенадцатилетнего подростка, выходящий из дымного марева в светящейся серебристой одежде, размахивая четырьмя неестественно длинными и гибкими руками.
Удивление от того, что он вышел из кромешного ада целым и невредимым, сменилось жаждой мести и убийства. Впрочем, в следующее мгновение я прочитал обрывки его мыслей. В отличие от легкого, поверхностного и скользящего сознания животных они были тяжелыми, глубокими, медленными и какими-то металлическими, но вместе с тем несущими боль, отчаяние и сострадание: "Почему полностью отказала система управления? Почему спасся только я, ведь защитные капсулы и скафандры у всех одинаковые. Это не может быть случайностью, то есть... случайность - это на самом деле воля сил, более высоких по сравнению с нами. Какая из двух сил это подстроила? Или есть третья, более высокая, которая управляет равновесием? Почему, спасая одних, мы уничтожили других? Это неправильно, жестоко, нереально... может быть, это только сон? Что мне делать? Я их боюсь..."
Я ощутил его страх передо мной, похожий на ужас человека перед медведем. Немного приблизившись, он поднял трубку - такую же серебристую, как и его одеяние. Я вздрогнул и инстинктивно отпрыгнул в сторону, но через несколько мгновений, ощутив непреодолимый барьер, не позволяющий сделать ни шагу вперед, понял, что он всего лишь хочет сохранить жизнь нам обоим.
Потом небо наполнилось рокотом армейских вертолетов. Мы спокойно и отрешенно ждали тех, кому полагалось прибыть - каждый со своей стороны незримой стены, которую он убрал сразу после того, как первые люди в противогазах и костюмах химзащиты спустились на землю.
Через три дня
(переговоров с участием обеих сторон, как я понимаю),
проведенных в комфортабельной комнате без окон, мне объявили о моей дальнейшей судьбе. Я не имею особых претензий к тем, кто участвовал в ее решении - во всяком случае, мне всё сказали честно и предоставили свободу выбора. Всё было довольно просто - меня, знахаря Андрея Иванова, больше не существовало в этом мире, так же как и всего хутора Заозерского, потому что
"... при проведении учений Дальневосточного военного округа потерпел катастрофу стратегический бомбардировщик с полным боекомплектом на борту. По предварительным данным, в результате аварии погиб пилот и жители хутора, на который упал самолет. Обстоятельства катастрофы выясняются..."
А распространяющаяся в сети информация о катастрофе НЛО,
(которую те, кому положено знать больше других, дополняют совершенно немыслимыми подробностями)
- досужие домыслы, такие же как и тысячи подобных баек, которыми пестрит Интернет.
Меня не стало. Не только потому, что выпускать из этой комнаты меня никто не собирался, да и идти мне было некуда, а еще и оттого, что ходить мне оставалось не больше месяца. То, к чему я, одетый в легкий тренировочный костюм, подошел слишком близко, разлагало мою кровь, мозг, печень и селезенку. Я почувствовал это почти сразу, как ощущаю приближающуюся непогоду, даже когда на небе еще нет ни облачка, и, поняв, что на этот раз сопротивление бесполезно, сделал выбор. О том, что мне предстояло выбрать, сначала официально-соболезнующим голосом кратко поведал суровый человек в штатском, а потом долго и пространно рассказывал Ноорлонг Т'Хлуун. Он смотрел на меня бездонными черными глазами, по которым пробегали оранжевые змейки, и безмолвные шипящие слова врывались в мой мозг, через мгновение превращаясь в родную речь. Как и при первом знакомстве, мы общались через преграду, которой на этот раз было толстое непробиваемое стекло. Почувствовать, насколько они боятся, что я откажусь, а потом попытаюсь навести на них порчу, не составляло труда. Нет, у меня не было таких мыслей, потому что, прислушиваясь к зловещим переменам в своем теле, я отчетливо понял, что с каждой минутой становлюсь все более чужим для своего мира и должен подчиниться воле сил, которые привели меня туда...
...где я сейчас нахожусь. Здесь умеют лечить все болезни, заменять естественный организм на искусственный и продлевать жизнь на столько лет, на сколько хочется каждому. Жизнь здесь - это всего лишь...
"... игра, в которую добровольно и сознательно играют мирные разумные существа, достигшие высшей ступени эволюции. Мы должны трепетно относиться к божественной науке, позволившей нам победить непредсказуемую природу и жить по законам великой цивилизованной матрицы, пришедшей на смену варварской борьбе за выживание", как каждое утро говорит проповедник Единой Технократической Церкви.
Здесь нет настоящих войн и убийств, а есть только игры - похожие на наши, только во многие из них играют не столь серьезно, как у нас. Одни любят офисную работу, дом и семью, другие искусство, третьи - спорт, четвертые - познание, науку и интеллектуальные состязания, пятые - секс и тусовку, шестые - игры в войну и жесткие единоборства. Потом, когда выбранный социальный статус начинает надоедать, они просто идут в сервисный центр, записываются на новую роль и перепрограммируют киберорганизм.
Больше всего на свете они мечтают о том, чтобы здесь не осталось первичной жизни.
"Своевременно поднявшись на более высокую ступень развития разума, мы сумели преодолеть зависимость от варварской, безумной и жестокой окружающей среды, которая с каждым днем становилась все более безжалостной по отношению к примитивным биологическим организмам...", изрек в одной из передач историк Лу-Триордан, и я отчетливо ощутил, что он говорит правду, но что-то умалчивает и испытывает чувство вины. Кажется, я понимаю, что здесь на самом деле произошло - разумеется, они не уничтожали местных животных и растительность, за них это сделало местное светило, но они могли хотя бы частично сохранить природу в специальных убежищах. С их-то технологиями... впрочем, двадцать лет назад они посчитали нецелесообразным сохранять жизнь тем, кто существует по биологическим законам и неспособен жить по правилам социальных игр. Вместо этого они перенесли матрицы протосознания любимых домашних животных в синтетические тела и создали искусственные деревья, а всех остальных живых существ оставили лишь в виде спящего ледяным сном генетического банка.
ОНО отвечает им взаимностью. Мне оставили тридцать процентов биологического тела, и я каждой живой клеточкой ощущаю себя частичкой ЕГО, страстно желающего покончить с этим противоестественным миром и начать всё заново. Моей прежней части хочется, чтобы здесь снова появились водоросли и трава, потом деревья, животные и птицы, и их разнообразие пополнялось всё новыми и новыми существами, вдыхающими полной грудью очищенный от следов цивилизации воздух, борющимися за жизнь, охотящимися, убегающими, догоняющими и поедающими друг друга, сменяющими отжившие свое виды, становящимися всё более разумными и, наконец, сгорающими в очистительном огне обновления, чтобы освободить место для нового круга.
--- --- ---
ЕГО план окончательно оформился. На этот раз - концентрация энергии на глубине нескольких сотен метров под столицей и взрыв, который разрушит скальную породу и похоронит всех обитателей главного подземного города под слоем обломков и магмы. Потом - еще один взрыв под океаном, который поднимет двухкилометровую волну и очистит планету от оставшихся наружных поселений.
Тридцати процентам меня, которые были частичкой леса у горной реки и хотят распасться и разлететься в разные стороны в виде отдельных молекул, вирусов и микробов, чтобы снова стать частью Природы, до безумия хочется, чтобы так и случилось.
Но я этого не хочу.
Почему?
Во-первых, потому, что разрушение и деградация - это не выход, а путь в никуда, порождающий насилие, исчезновение и холодную пустоту. Во-вторых, хочу оставаться единым и сознательным целым. А в-третьих - хочу играть, пусть виртуально и под вымышленным именем, не выходя из герметичной комнаты в секретной лаборатории, но играть в разные игры - умные и глупые, добрые и жестокие, творческие и примитивные - с мирными разумными жителями этой планеты. И еще потому, что ОНО просто торопится, опережая события.
"Подожди еще несколько столетий - они осваивают две планеты в соседней звездной системе, куда собираются полностью перенести твое сознание, генофонд и матрицу развития" - я говорю ЕМУ правду, но, похоже, ОНО не воспринимает мои слова. Надеюсь, только пока...
Поэтому я в очередной раз сообщу о ЕГО планах в Высший Специальный Научный Совет. Эти ребята многое умеют - и регулировать активность солнечной короны сверхмощными электромагнитными импульсами,
как в прошлый раз, когда они вовремя изменили направление выброса плазмоида, готового уничтожить всю электронику и превратить планету в пылающий шар,
и воздействовать на литосферу направленными взрывами, и летать в другие миры.
Правда, кораблей у них мало, потому что источники сырья стали труднодоступными, а производство наполовину разрушено, и эвакуировать население не получается - вот и приходится ему развлекаться в подземных городах, считая, что правительство разрешило все проблемы, и не ведая о реальных масштабах угрозы.
Единственное, чего они не могут - это предсказывать катастрофы. Еще тридцать лет назад природа казалась им полностью изученной, а прогнозы погоды, землетрясений и солнечной активности были абсолютно точны. А потом, как раз тогда, когда они перешли на новый уровень, всё вокруг стало абсолютно непредсказуемым и зловещим. Невиданные извержения вулканов, смерчи и вспышки на солнце стерли с поверхности планеты большинство городов и загнали жителей в глубокие норы в скальных породах. Они научились бороться с прогнозируемыми катаклизмами, но оказались почти бессильны перед теми бедствиями, которые считали случайными. Правда, вскоре они поняли, но всё равно не могли ничего поделать, пока...
Нет, я далек от мысли, что всё случившееся со мной произошло по их воле, скорее, это воля тех сил, что стоят над обеими формами жизни и поддерживают равновесие во Вселенной. Собственно, поэтому я здесь, в недрах каменистой планеты, выжженной оранжевыми лучами обезумевшей дельты Кассиопеи.
И еще о равновесии. Я знаю, чем занимается Т'Хлуун, оставшийся на Земле. Мы долго обсуждали наше общее дело в безмолвном разговоре через стекло. Они давно наблюдают за нашим миром, но предпочитают не вмешиваться, кроме особых случаев. Когда когерентный разряд заставил готовую разлететься ко всем чертям АЭС ограничиться небольшим выбросом цезия, Т'Хлуун считал свою задачу выполненной и готовился к возвращению. Он так и не выяснил, какая их двух сил (или та, которая стоит над ними) отключила систему управления кораблем и по немыслимой дуге направила его на маленький хуторок посреди тайги, а потом уничтожила весь экипаж, оставив в живых лишь его, системного смотрителя - по-нашему, бортинженера, хотя разница между этими терминами огромна - наверное, такая же, как между тем, кем я был для людей, и врачом районной поликлиники. Он понял лишь то, что его миссия продлилась на неопределенный срок.
- Я - частичка того искусственного мира, который полностью владеет нашей планетой и развивается у вас. Всю жизнь я налаживал технику и научился чувствовать, как сигналы идут по воздуху и проводам, а приборы и микросхемы обмениваются информацией... Искусственная информация здесь повсюду, и я вижу ее... Она живая и красивая, не такая мощная, как в моем мире, но с каждым мгновением набирающая силу. Мне хочется слушать ее бесконечно... Но она хочет уничтожить всё естественно-живое. Я чувствую, как частицы в ваших проводах и контактах объединяются и готовятся к удару. В следующий раз это будет склад ядерных боеприпасов на расстоянии... попросите охранника принести карту. Вы поможете нам найти общий язык, а потом отправитесь в мой мир. У нас одна задача, - сверкая оранжевыми глазами, сообщил он за неделю до того, как серебристый диск забрал меня на планету искусственных игр.