Мякишев Евгений Александрович : другие произведения.

Шелест листвы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Портрет слишком живой и подвижный для чёрно-белой графики. Она стоит на берегу озера, слегка опершись вытянутой левой рукой на сосну. Её волосы полощутся на ветру, глаза глядят куда-то в даль. Лёгкая полуулыбка на её губах. Само совершенство во плоти.
  Шелест листвы.
  
   У меня до сих пор перед глазами стоит тот портрет. Он исполнен скорее в реалистичной манере, чем в графике. Портрет слишком живой и подвижный для чёрно-белой графики. Она стоит на берегу озера, слегка опершись вытянутой левой рукой на сосну. Её волосы полощутся на ветру, глаза глядят куда-то в даль. Лёгкая полуулыбка на её губах. Само совершенство во плоти. И я помню историю этого рисунка...
   Венец лета уже прошёл, стоял душный и знойный август. Изнывающие от жары большие города извергали из своих стальных недр тысячи и тысячи потных тушек и телес. И вся эта масса плоти стремилась к воде. Все пляжи и озёра были заполнены шевелящейся полуобнажённой субстанцией. Нам, привыкшим ходить в отпуск как раз в августе, это было невыносимо. Оставалась последняя надежда: что в неприметных уголках нашей необъятной двухсотвосьмитысячекилометровой родины ещё осталось хоть полкилометра неизгаженного отдыхающими пляжа и километр отмели, на которой можно половить сомиков и толстолобика, поохотится на юрких лещей и забросить сеть на плотвичку. И место такое нашлось: северный берег Богинского озера приютил нас со всем нашим нешуточным снаряжением и даже не крякнул. Отпускников с турбазы ремонтников ГЭС было не видать - то ли дорого стало, то ли поворовали там уже всё. Тихо было на Богинском этим августом. Странно было это.
   Наши снасти, палатки и необъятные вещевые сумки были в мгновение ока выгружены из десантного транспорта марки "ленд-ровер". Обустраивались мы на долго, потому в первые два дня были вырублены и скамья для посиделок и шалаши-навесы для всего, что имеет тенденцию мокнуть. Всё было чудесно: и компания в этом году подобралась на славу, и еды-питья не в пример было вдоволь. Но мне было очень неуютно. Команда наша отпускная-лихая подобралась года четыре назад, да так и застыла в неподвижности. Четверо нас было изначально: Сашка по кличке Рыжий Огонь (за рыжую до пламенности шевелюру), Лёха-косой, Василий, которого все, в прочем, звали либо Котом, либо (за глаза) Котом помойным - за неумеренную тягу к жрачке любого формата. Ну и я конечно. Причём мое присутствие в группе нарисовалось в самый последний момент - открытие моей персональной выставки в Дрездене опять перенесли - на этот раз на сентябрь. И я, остромудр, решил провести отпуск со всеми. Как всегда. Почти.
   Стояла тихая ночь в позднем лете - тепло и тихо. Только пронзительно стрекотали сверчки и заливались цикады. Мы, по священному обычаю всего турья, под гитару и шутки пускали по кругу здоровенную кружку с напитком богов. Близилась полночь. Почти полная Луна уже взошла в зенит и отбрасывала белёсые тени на всё окружающее. Я уже слегка перебрал амброзии и отлучился от костра проветрить мозги. Я шёл по серой прибрежной тропинке. Слева круто обрывался берег и падал к урезу воды. Справа высилась неприступная стена деревьев-часовых. На тропике вольготно расположились серебристые тени. Я шёл не спеша, думая лишь о своём. И тогда увидел её.
   Она не просто шла по тропике - создавалось впечатление, что она скользит над иголками и мхом. Невысокого роста, едва-едва больше пяти футов. Распущенные недлинные волосы вольготно колыхались по ветру. Большой рот с чувственными полными губами, чуть великоватый нос и широкие скулы. И, конечно, глаза. Они были цвета озёрной воды - серые с прозеленью. В них лучилось веселье и светился вызов. Очень запоминающиеся глаза. Мягкие ямочки улыбались мне с её лица. Тонкие морщинки вокруг глаз выдавали истинный возраст, скрытый светлыми джинсами и тонкой ситцевой распашонкой.
   Мы подошли друг к другу на расстояние касания руки. Мои пальцы легко скользнули по её щеке. Её руки заключили меня в объятья. От неё пахло цветами и сухостью летней поры. Я спросил:
   - Кто ты? - Лишь жаркий поцелуй был мне ответом.
   Мы любили друг друга на склоне холма под звёздами и яркой Луной. Вокруг не было ничего, кроме шороха травы и тихого шелеста листвы. Тихо было вокруг. Вселенная, казалось, сжалась и не шевелилась, стараясь не потревожить нас. Её ласки были изощрённы, я старался не отставать. Мы любили друг друга на склоне холма под шелест листвы.
   А потом всё кончилось. Она упорхнула, как мотылёк, лишь шепнув на прощанье:
   - Завтра - здесь же и в это же время. И я поверил.
   Как оказалось, не зря. Она была там следующей ночью. Я вновь спросил её:
   - Кто ты? - и получил закономерный ответ. Листва тихо шелестела над нами.
   Так было и на следующую ночь. И ещё. И ещё. Рыжий ехидно проходился над моей новоприобретённой привычкой спать до двенадцати, но я не обращал на него внимания. Близилась седьмая ночь - и, как говорило мне моё мудрое сердце, последняя. Уходя ближе к полуночи о мрак, я захватил с собой планшет и карандаши. Нельзя было упустить ничего. Нельзя.
   Она пришла, как и было условлено. Но я жестом остановил её и спросил:
   - Этот раз - последний? - Она улыбнулась своей загадочной улыбкой и кивнула.
   - Тогда позволь мне нарисовать твой портрет. - Лёгкий кивок прекрасной головы был мне ответом. Она легко скользнула к ближайшей сосне, лишь пальцами оперлась на неё и застыла. Мои пальцы сами знали, что делать, карандаши были заточены как пики, штрихи ложились на бумагу один за другим. Лишь двадцать минут ушло у меня на её портрет. Большего не было у меня. В то миг, когда мой карандаш провёл последний штрих, она скользнула ко мне. Маленькие руки заключили в объятья. Чувственные губы потянулись к моим. Серые с прозеленью глаза были прикрыты от удовольствия. Мы любили друг друга на склоне холма под шелест листвы.
   А потом она ушла, не сказав ни слов прощания, ни слов расставания. Больше я не встретил её никогда. Я почти два года искал маленькую женщину с каштановыми недлинными волосами и глазами с прозеленью. Но у меня остался портрет. Он висит в дрезденской галерее среди трёх моих лучших работ. У меня часто спрашивают, кто была та натурщица. Я лишь улыбаюсь на это. Острые ушки и невыразимая лёгкость в движениях подали мне знак. Серые с прозеленью глаза дали мне ответ. Вряд ли я когда-нибудь вновь увижу свою Тинувиэль. Но у меня остался портрет. Маленькой эльфийской женщины с каштановыми недлинными волосами и глазами с прозеленью.
  
  (с)Bubon the Rat, one on the sky
  6 февраля 2004 г.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"