Йока Тигемюлла : другие произведения.

Принцип револьвера (Часть третья)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Третья часть романа.

Часть третья

  
   Лянси-парк живет своей обычной весенней жизнью: старушки отдыхают на скамейках, парочки нежатся на газончиках, малыши гоняют голубей, мамаши неторопливо катят перед собой разноцветные детские коляски. Вокруг мир и покой. А меня трясет от дикого непонятного страха. Хотя почему непонятного? Да, вокруг вроде бы все прекрасно, только Ад для двоих вернулся... И мне совсем не верится, что в Аду может быть хорошо. Не верится и все тут! Мы сидим на скамейке возле пруда и со стороны, наверное, не отличаемся от таких же выбравшихся на весеннее солнце парочек. Я обнимаю вцепившуюся в мою руку Каролинку и чувствую как дрожат у нее плечи. Это страшно, ощущать себя щепками, подхваченными таинственной нереальной стихией, обломками безумного мира, который все больше и больше напоминает кошмарный, бредовый сон.
   - Все будет хорошо, Каролинка, - пытаюсь ее успокоить.
   - Да, конечно... - вяло соглашается Каролина и вдруг вскидывается:
   - Мика, слушай, Мик, а ведь мы не запускали переход... Тогда почему?
   Умеет она задавать вопросы, впрочем, ответ находится почти сразу... Мы столько думали об этих вещах, тщательно скрывая друг от друга свои тревоги и наивно надеялись, что самые страшные из возможностей не сбудутся... Я тихо говорю:
   - Знаешь, а может это кто-то из наших двойников?
   Каролина кивает будто соглашаясь. И шепчет, едва слышно:
   - Мика, я боюсь!
   - Чего? - зачем-то делаю вид, что не понимаю.
   - Мика, а если это никогда не кончится? - выдыхает Каролина, ту самую мысль, от которой у меня мурашки ползли по спине.
   - Нет, - уверенно вру я, - это вряд ли!
   Только сам себе не верю... Растерялся я. Только что отмечали мое повышение, и я был полон планов, предвкушая приятный вечер... И вот... Кошмар распахнул свои двери, оказавшиеся дверцами лифта.
   Минуту назад нам было страшно, а сейчас... Сейчас я сам не знаю, что ощущаю. Безнадежность? Обиду на интеллигентного старичка, что аккуратно положил прочитанную газету на нашу скамейку? Нет - желание достать револьвер и прекратить все это... Раз и навсегда. Правда, мой "Доберман" теперь не достать, он так и остался в прикроватной тумбочке нашей квартирки в Венниски.
   - Мика, как это? - кажется, Каролине еще хуже, чем мне.
   Со страниц мятой газетки с незнакомым названием "Криминальный вестник" на нас глядит улыбающаяся Каролинка: рыжие волосы распушены ветром, в глазах искорки азарта... Очень красивый снимок. Только вот подпись под ним: "Разыскивается Каролина Ланге. Вознаграждение за информацию о ней один миллион крон."
   Миллион?! Что она натворила, здешняя Каролина?! Убила герцога?! Мы жадно читаем статью в газетке, не сразу понимая, что там вообще написано - какое-то "журналистское расследование"... Что, Каролину журналисты ищут? Да нет... Вот: "Полицейский департамент Республики Нордвиг..." - какой еще "республики"?! "...объявляет вознаграждение за информацию о местонахождении Каролины Джейн Ланге!"
   - Я не знал, что у тебя двойное имя, - тупо произношу я.
   - Мик, как думаешь, что я натворила? - не отрывая взгляда от газетенки, спрашивает Каролина.
   - А это пока не важно! - пора брать себя в руки.
   Я усилием воли заставляю себя перестать психовать.
   - Значит так, быстро уходим отсюда! - командую я.
   - Куда? - Каролина непонимающе смотрит на меня.
   - В кусты! - я совсем не шучу.
   Вечером все кошки серы, а рыжие девчонки сойдут за брюнеток!
   - Брось! - Каролинка, что-то делает со своими волосами, - Неужели ты думаешь, что меня прямо сейчас узнают?
   Я именно так и думаю, уж слишком похожа эта фотка на оригинал... Нет - уже не похожа! Как же меняет лицо смена прически!
  

***

  
   Сказать, что переход застал меня врасплох - значит ничего не сказать. Впрочем, шок достаточно быстро прошел. Ничего, - мы живы, молоды, - разберемся. Все равно иного выхода нам не остается. Как же хотелось отсидеться, успокоится, забыть... Не получилось. А почему? Мне представляется то какой-то странный механизм, похожий на безумный конвейер, то несущаяся в бесконечности лента ЛеМюлье - замкнутая среди холодных звезд "восьмерка". Голова кружится, кругом символы... Неужели мы обречены на бесконечный бег до самой смерти? Не надо думать об этом. Не надо думать о том, что будет, если меня узнают полицейские. Такие странные. В высоких ботинках, полевой форме... Зачем это в Столице, если здесь мир? Зачем патрулям на улицах автоматы? Разве автомат оружие для полицейского? Но, может, я просто не понимаю своим женским умом, что-то? Да, Нордвиг, в который мы попали, мягко говоря странноват... А главное - у нас опять нет денег. А что особенно интересно, телефонов тоже нет. Все попытки оживить аппаратики не увенчались успехом. Когда Мика умудрился расковырять один из них - все стало понятно. Вернее стало еще непонятнее - электронная плата телефона сплавилась в один, едко пахнущий жженым пластиком комок.
   С гулом зажигаются на улицах фонари. Вечер. Я чего-то не понимаю, почему на улицах так малолюдно? Ведь это центр города... Странно. Резко останавливаюсь, увидев табличку - "Авеню Всеобщего Мира". А где же Бульвар Роз?
   - Может, и не было его здесь никогда, - отвечает на незаданный вопрос Мика и подбадривает, - пошли Каролина, у нас нет денег, а до Соергартена нам еще идти и идти.
   Вроде и город у нас небольшой, а путь кажется нескончаемым, ведь мы опять передвигаемся пешком. Забавно, снова мы идем по чужому, опасному городу, только Эльки рядом уже нет, а сам город кажется мирным. Но именно, что только кажется. Не бывает в мирных городах таких глаз... Не прячут их редкие вечерние прохожие... И ни одной улыбки на лицах. Вот оно! В Венниски я успела привыкнуть к улыбкам окружающим меня, пусть неискренним, рекламным... Но все же лучше такие дежурные улыбочки, чем эта хмурость лиц и острые взгляды исподлобья. Так смотрят на врагов. Город, в котором все враги друг другу?
   - А названия тут дурацкие! - шепотом соглашается Мика, когда мы сворачиваем на боковую улицу.
   - И освещения нет, - я беру его под руку, мне так спокойнее.
   Улица пуста. Почему-то, наполненная далекими звуками и тенями, тишина давит. Чтобы разогнать это гнетущее ощущение негромко сообщаю:
   - Мне сегодня утром такой странный сон снился. Какой-то дикий район...
   Мика отвечает не сразу. Произносит задумчиво:
   - Моя бабушка верила в вещие сны, только... мне сны не снятся... почти, - обрубает он мысль.
   Но молчания мне совсем не хочется. Да и полузабытый сон расцветает в памяти яркими красками.
   - А все равно странно, - сообщаю я Мике, - там, во сне, я все пыталась понять, где сестру потеряла...
   - Элю? - уточняет Мика.
   - Аха, - сон вспоминается все четче и ярче, - она вроде как на автобусе уехала и почему-то была совсем маленькая...
   - Ростом? - хмыкает Мика.
   - Возрастом, - поясняю я, продолжая, - но не это занятно, во сне я бегала по незнакомому району и там была улица под названием "миравсем".
   - Странные тебе сны снятся, - мне кажется, что Мике абсолютно безразличны мои сны, но молчать я не хочу.
   Когда молчишь, приходят мысли. Пугающие... Поэтому я продолжаю рассказывать о сне:
   - А еще там была улица "мируда", - хмыкаю я.
   - Авеню Всеобщего Мира звучит не менее бредово, - вздыхает Мика и спрашивает уже с некоторым интересом:
   - А что еще снилось?
   - Район на берегу озера или реки, его подтапливает во время дождей, не часто, но регулярно... Кирпичные дома двух-трех этажные, типа бараков, - тщательно вспоминаю я, - хотя там еще и обычные деревянные домики стояли, вперемешку.
   - Но заборов нет? - перебивает Мика.
   - Нет. Живые изгороди и дворы небольшие, - отвечаю я.
   - И народ там какой-то странный, вроде разговорчивый, но... - добавляю еще одно воспоминание.
   - Это тебе тоже приснилось? - на этот раз ирония или удивление в голосе Мики еще заметнее.
   - Да, я пыталась узнать у них, не видели ли они Эльку, но они что-то болтали не по делу... И я никак не могла набрать на мобильнике номер полиции. А потом пришел автобус под номером "7Т", и знаешь номер сделан как дорожный знак "Проезд с грузом до семи тонн".
   - Знаешь, - спокойно говорит Мика, - похоже, ты видела Соергартен.
   - Но... - пытаюсь что-то сказать я.
   - Наш седьмой маршрут автобуса всегда идет переполненный, люди разве что по головам не лезут, утрамбовываются страшно, вот какой-то шутник этот знак и приделал на один из автобусов. Ты была на Соергартене? - с интересом спрашивает Мика.
   - Нет... но я могла видеть что-то по визору, например, - тут же нахожу я логичный ответ.
   Логичные ответы, объясняющие все в мире, не так сложно искать. Найти бы ответ, что происходит с миром и с нами. Кажется, Мике приходит та же мысль. Он вздыхает:
   - Все это фигня, хотя автобус бы нам не помешал, только без билета, даже на Соергартене не сажали.
   - Мика, но у нас же венниские марки! - неожиданно доходит до меня, - надо их просто поменять!
   - Это идея! - соглашается Мика, правда, почему-то без моего энтузиазма и, нахмурившись, добавляет, - только в обменник пойду я. Не стоит тебе того... светиться.
   Потом я довольно долго жду Мику "в кустах" - на маленькой скамеечке в скверике возле супермаркета. Жду, переживая, представляя себе разные ужасы. Минуты тянутся как часы. Я успеваю уже раз двадцать проклясть себя, дуру глупую, за идиотские идеи, когда, наконец, Мика выходит из магазина.
   По хмурому выражению лица сразу понимаю, что ничего не получилось. Ну и ладно, главное с Микой все в порядке, а там... Мы что-нибудь еще придумаем.
   - Ничего не выйдет, Каролинка, - присев рядом, сообщает Мика, - старые венниские марки можно поменять только в банке. В Венниски.
   - Почему старые? - до меня не сразу доходит.
   - Оказывается, два года назад Венниске присоединилась к Лиге и ввела единую денежную систему, - рассказывает Мика, - у нас с тобой старая венниская валюта.
   Я потрясенно замолкаю, старательно пытаясь переварить услышанное.
   Трудовая республика Нордвиг, Венниске - Сателлит Лиги... Что же здесь не так? Ощущение грандиозного обмана не проходит.
  

***

  
   Микина квартирка на Соергартене больше напоминает каморку, настолько она тесная и захламленная. Кругом разбросаны вещи. На подоконнике блюдечко полное окурков, большинство почему-то в помаде ярко-морковного цвета. Нда...
   - Диван можно разложить, - говорит Мика.
   - Там, у тебя тоже было... так? - задаю я глупый вопрос, но меня сейчас действительно интересует это.
   Я ведь совсем не представляю, как жил Мика до... войны.
   - Почти... - борясь с неудобным диваном, отвечает Мика, - только без такого бардака!
   Да бардака особенного и нет, просто... Я пытаюсь сформулировать собственные ощущение... Неуютно что ли? Как-то... Даже в подвале разбитого особняка, было как-то теплее и уютнее...
   "И там тоже был диван... на сцене!" - иронично вспоминаю я.
   После того, как диван разложен - за письменным столом можно сидеть только собственно на диване. В разложенном виде это допотопное чудовище занимает комнатенку почти целиком. Зато у Мики отдельная кухня и туалет с душевой кабинкой. Кухня это особая песня - размером с кладовку нашей квартирки в Венниски, и до половины заставленная пустыми бутылками. В раковине гора отвратительно-замызганной посуды. Мика заглядывает мне через плечо и хмыкает:
   - Ну и свинья же он...
   - Кто он? - до меня не сразу доходит Микина мысль.
   - Другой я, - спокойно поясняет мне Мика.
   "А была ли с тем парнем "другая я"?" - этот вопрос озвучить я не решаюсь.
   У меня и так ощущение глупой нереальности, будто вокруг сон. Знакомое такое ощущение. Чтобы вновь не податься тоске бодро интересуюсь:
   - Мик, где здесь зеркало?
   - В ванной.
   Я не я, но какая-то женщина с Микой обитает явно. На полочке под зеркалом шампунь, бальзам для волос, крем. Недорогого вида, но явно дамские. А вот этой штукой, пожалуй, стоит воспользоваться - коробочка краски для волос с вдохновляющим названием "Блондикс". Что ж, попробуем превратиться в блондинку.
   - Каролина! - предупреждает Мика с кухонного закутка, - воду пока не включай, а то будет холодной, а когда я тут кран закрою кипятком ошпарит.
   Размышляя о странной системе водоснабжения этой квартиры, возвращаюсь в комнатку. Для начала нужно найти какую-нибудь чистую тряпку, которую не жалко испортить краской. О том, что краской можно испортить не только полотенце, но и сами волосы думать не буду! Так... Где может храниться белье в такой каморке? Постельное в ящике дивана, а... Не в столе же? Под звяки посуды, которую отдраивал на кухне Мика, еще раз внимательно оглядываю комнатушку. Все в ней кажется покрытым неким налетом: не музейности, не дряхлости, а... Как у старых основательных вещей, вполне рабочих, но безнадежно вышедших из моды. Даже огромный будильник гордо стоящий на письменном столе выглядит ушельцем из прошлого века... Да и небольшая обшарпанная тумбочка в углу... Чтобы до нее добраться приходится лезть через диван. Вуаля - белье, полотенца... Все в меру чистое. А вот в ящичке меня поджидает еще одно доказательство - черный бюстгальтер! Бычки в помаде, лифчик... Собственно, какое мне дело, но... Неужели те, тоже парой держатся? Или... Но об этом я буду думать не сейчас. Сейчас же мне предстоит впервые окрасить себе шевелюру!
   Ознакомившись с инструкцией, приступаю к процедуре.
   - А волосы не вылезут? - подмигивает Мика, глядя, как я перед зеркалом размазываю по голове массу грязно-серого цвета.
   - Типун тебе на язык! - ужасаюсь я, и робко добавлю, - не, не должны.
   Пока я сижу с тюрбаном из полотенца на голове, ожидая, когда ядовитое вещество с жутким запахом изменит цвет моих волос, Мика, так же как я только что, изучает пристанище своего двойника. Или уже тройника? Хотя тройник - это что-то из электрики... Тем более скорее четверника? А может, нет никаких двойников? И есть только мы? Только мир вокруг нас меняется, подчиняясь наиболее темным аспектам нашего Я? Или только моего? Обещанная блондинистость похоже отрицательно действует мне на мозги. Мысли движутся с трудом, как будто какой-то чертов мельник ворочает в голове тяжелые камни жерновов. Или может эта сонливость - тоже следствие перехода? Усталый мозг отмечает еще одну странность:
   - Мик, слушай, а почему нас перекинуло аж из Венниски в Нордвиг? А раньше мы всегда оставались на месте...
   - Не знаю, Каролина, - отзывается Мика уже с кухоньки.
   Слышу стук ножа и шипение сковородки и чувствую угрызения совести - хозяйка называется... Парня загрузила, а сама ударилась в философию.
   - Но может быть так, что на своем месте остается первый, тот, кто вызвал переход, а остальные попадают на место предшественника? - предполагает Мика.
   А что... логично. Возможно, он прав... Но... сегодня над глобальными вопросами пусть думает Мика! Я - теперь блондинка! Стрелка будильника наконец-то доползает до заветной цели - иду в душ!
   Кабинка тесная, но это такие пустяки! Смыть, скорее смыть липкую дрянь с волос, усталость и пот с тела... страх. Поесть и заснуть! Может утром, что-то изменится.
   "Например, нас еще куда-нибудь перекинет?", - ободряю себя и тут же обрываю, - "Не накликай, дура!"
   Эх, где мой любимый гель для душа? Мягкий, с запахом сирени.
   "Там же, где все остальное, в нашей квартирке в Венниски!" - что это блондиночная стервозность во мне пищит?
   Со вздохом намыливаю мочалку-перчатку туалетным мылом. Стараюсь не думать, кто до меня мылся этой мочалкой и успокаивая себя тем, что Мика ее обварил кипятком, намыливаюсь сама... Жесткая мочалка растирает кожу, приятно... Эх, жаль, что Мика тут не поместится... Закрываю глаза и медленно намыливаюсь, для начала плечо, грудь и живот... Снимаю перчатку и растираюсь рукой... Приятно ощущать свою кожу, чистую, распаренную, нежную... А потом моя рука уже там...
   "Заснуть? Нет... Сначала мы с Микой... А потом спать!" - решаю я.
   Неохотно вылезаю из-под теплых струй, только тогда, когда чувствую, что сейчас засну прямо стоя. Небрежно оборачиваюсь в простыню. Прежде, чем выйти кошусь в треснутое, слегка запотевшее зеркало - из туманного зазеркалья выглядывает незнакомая блондинка.
   - Как я тебе? - выпархиваю из душа и едва не сшибаю в тесном коридорчике Мику.
   Что меня в нем умиляет, так это серьезность - иногда он уморительно серьезен, как сейчас, например. Остановился, глядит задумчиво и изрекает:
   - Необычно...
   Улыбку мне спрятать не удастся, потому стараюсь улыбнуться обворожительней и, дернув плечиком чтобы импровизированное покрывало свалилось на пол, хитро уточняю:
   - А так?
   - Там ужин на столе... - хрипло выдавливает из себя Мика.
   - Поужинаем потом, - я нежно целую его в губы, легко, едва-едва, обещающе...
   Поцелуй затягивается... Микины руки, ласкают мое тело...
   - Каролин, сейчас, я только на минутку в душ... - выдыхает он.
   Ну вот... Что мужики за болваны! Все испортил... нужен мне сейчас его душ...
   - Конечно, - мурлыкаю я.
   А что еще можно сказать? Пока Мика шумит смывным бачком (ну хоть теперь "душ" понятен), укладываюсь на диван... Принимаю живописную позу и балдею сама с себя. Что это со мной такой происходит?
   "Наверное, я становлюсь блондинкой", - ехидничаю про себя и закрываю глаза.
   Представляю, как сейчас Мика выйдет из душа, свежий, влажный, пахнущий мылом... Как поцелует меня сначала в ямочку у ключицы, потом...
   Потом раздается грохот. Не понимая, что происходит, я гляжу, как вместо двери квартирки образовались трое крепких парней с лицами призовых бульдогов. Сюр происшедшего дополняет их одежда - спортивные костюмы сборной команды Нордвига. Я заснула и вижу кошмар? Наверное...
   Но вопль: "Попалась, сука!", удар в душевой, куда ломанулись сразу двое спортсменов, а главное боль в волосах за которые меня буквально сдирает с несчастного диванчика третий - разом убеждают в реальности происходящего. Я с визгом цепляюсь за простыню, панически пытаясь прикрыть наготу. Мир вокруг мелькает безумной мозаикой. Еще какие-то люди, на этот раз в строгих костюмах... Крик Мики?
   - Тихо, потаскушка! - забивая этот крик, рычит кто-то мне в ухо, щека вспыхивает от хлесткого удара.
   Я закрываю глаза и начинаю визжать. Просто визжать от животного ужаса. Кошмара происходящего. Мой вопль прерывает новая оплеуха.
   - Рой, - давай шмару в машину, - командует назвавший меня шлюхой, - и перетряхните эту нору хорошенько.
   Меня вытаскивают на улицу. Мелькает на миг знакомое лицо - Микин сосед алкогольно-хронического вида, который приставал к нам с дурацкими разговорами. Он болтал, а Мика боялся при нем проверить свой смешной тайник - ключ от квартиры, прилепленный на жвачке, где-то в недрах почтового ящика.
   В голове возникает призрак идеи, но тут же исчезает - мне сбивает дыхание прохладный ночной воздух, воняет бензином туша внедорожного вездехода, меня запихивают на заднее сиденье "кугуара". Больно ткнув мне в бок локтем, рядом усаживается тащивший меня громила. Сижу стиснутая с обеих сторон, как котлета в венниском бутерброде. Тонкая простынка кажется мне единственной защитой. Что происходит? Где Мика? Нас арестовали за тот самый, обещанный миллион? Но разыскивали только меня... А что сделают с ним? Пособничество? Может, Мику посадили в другую такую же машину? Я пытаюсь разглядеть хоть что-то, но...
   - В блондинку перекрасилась, решила не узнают? - спокойно и иронично спрашивает знакомый голос.
   С переднего сиденья ко мне оборачивается парень в пижонском костюме, и я с наивным облегчением узнаю Артура Тигерина.
   - Арт... - начинаю я.
   - Молчи уж... идиотка! Ты хоть понимаешь, что ты натворила?! - с досадой спрашивает Артур.
   "Что?!" - испуганно думаю я, хочу задать этот вопрос вслух, но умолкаю, едва не прикусив себе язык.
   "Кугуар" резко срывается с места и Артур больше не говорит ни слова.
  

***

  
   Пока меня извлекают из машины, получаю еще пару тычков под ребра. Какие-то нервные спортсмены мне попались. Но удары это пустяки - не убили сразу, это уже хорошо. А вот все остальное плохо. Плохо то, что не знаю, где Каролина. Плохо, что я слышал ее крик прежде, чем мое тело свело судорогой и я потерял сознание. И очень плохо то, что и сейчас в мышцах вяжущая слабость. Громилы ворвавшиеся к нам просто тащат меня, взяв под локти. Затененная деревьями улочка, полуподвал... Странное место. Бассейн, гранитная горка, на стенах мозаика самого похабного вида, но стилизованная под графику Восточного Архипелага... Возле бассейна столик, заставленный графинчиками и тарелками, вокруг удобные даже на вид кресла. В креслах мужики в белоснежных халатах.
   Громилы отпускают меня и я с трудом удерживаюсь на ногах. Стоять вот так, - голым, под изучающими взглядами очень неприятно. Давит мерзкое ощущение слабости и беззащитности.
   "А ведь Каролинка..." - всплывает паническая мысль.
   Усилием воли пытаюсь погасить панику. Главное сейчас понять, что происходит и выжить. Именно, выжить, потому что лица сидящих за столиком с яствами людей мне не нравятся. Видел я такие лица. Не так уж и давно. У тех неприметных парней из Особого отдела, которые расспрашивали у меня о Каролине... Там, в нашем мире, в госпитале.
   "А вдруг госпиталь это уже не было нашим миром? А наш мир закончился там... под огнем "Ирокеза"?" - мысли лезут совершенно не к месту.
   Чтобы не выглядеть молчаливым, напуганным дураком, которым я сейчас на самом деле и являюсь, осторожно переступаю с ноги на ногу, и острю:
   - На помойку меня привезли?
   Шутка явно оказывается неудачной - удар в лицо следует немедленно. Меня швыряет на пол. Я не успеваю даже согнать улыбку. В носу мокро - это неожиданно раздражает. А я, кажется, раздражаю крупного мужика с бритой до зеркального блеска головой. Мужик этот утомленным басом объясняет:
   - Еще одна шутка, убьем! - почему-то верю ему безоговорочно.
   Поэтому молчу, чтобы не показалось, что снова шучу. Молчу, но с трудом поднимаюсь на ноги - сидеть на полу некрасиво, хотя пол приятный и теплый (подогревают, наверное). Только мне удается принять вертикальное положение, как меня едва не сбивает с ног восхищенный выдох одного из сидящих:
   - Красотка, однако!
   Будет совсем весело, если это какие-то извращенцы! Впрочем, вид взъерошенной, но вроде бы целой Каролинки, тут же меня успокаивает. Она в порядке, пусть в относительном... Кутается в ветхую застиранную простынку, вид у нее беззащитный и вместе с тем волнующий. Зашедший с ней тип в элегантном костюме и при галстуке, плюхается в свободное кресло и молча наливает себе какой-то напиток в стакан. Узнаю его сразу - Артур. И вместе с тем, это какой-то другой Артур, похоже, ему в достаточной мере наплевать на происходящее. А вот бритоголовый заметно оживился, даже глаза заблестели. Не нравится мне это... А сделать ничего не могу - в затылок по-прежнему дышат, неразговорчивые спортсмены с крепкими кулаками...
   "А еще у них есть какая-то хреновинка, которая вырубает человека, и от действия которой все еще не отошел", - разбавляют установившуюся тишину мои мысли.
   Впрочем, тишина не абсолютная - где-то что-то плещется, слышен чей-то смех, визжат девичьи голоса... Но что нам с того?
   - Где картина? - бритоголовый спрашивает это устало и равнодушно, это спокойствие пугает сильнее крика, кажется, что он уже списал нас со счетов, мы ему неинтересны.
   "Черт, какая еще картина?!!!" - мысли испуганными зайцами скачут в голове, - "Картина... Переход... "Разыскивается Каролина Ланге...""
   Ну конечно! Догадка приходит, как щелчок, словно озарение.
   - Нет у нас картины, - говорю, - мы ее уже отдали посреднику.
   Зашевелились, кажется, мой ответ их удивил.
   - Что за посредник? - спрашивает Артур.
   Каролинка тоже изумленно смотрит на меня. А я, глядя в расширенные глаза, все так же робко прижимающей к груди несчастную простынь девушки, уверенно говорю:
   - Юрген. Он из Венниски.
   На лице Каролинки появляется удивленное, но осмысленное выражение. Ну подыграй же мне, девочка моя. Ты же сообразила, какого Юргена я имел ввиду, значит врать будем одинаково. Правда ума не приложу, чем занимается Юрген в этой реальности, но... Может удастся выиграть время? А там что-нибудь придумаем.
   - А деньги? - задумчиво интересуется еще один из дядей, худой седовласый атлет с густой гривой волос.
   Я торопливо соображаю, куда могли деться деньги, лихорадочно перебирая варианты: потеряли, нас ограбили... А Каролина жалобно, нет, скорее обиженно всхлипывает и говорит:
   - Он нас кинул. Подменил чемодан с деньгами...
   "Умница!"
   - Это как? - заинтересованно спрашивает бритоголовый.
   Вступаю в игру:
   - Отдал дипломат с деньгами, а пока обмывали сделку, подменил.
   Мужики смеются.
   - Значит вас развели как лохов? - печальным тоном спрашивает седовласый.
   - Ага... - рыдает Каролинка.
   - Как выглядит этот Юрген, как вы на него вышли? - следует новый вопрос.
   Каролинка, всхлипывая и захлебываясь слезами, рассказывает какую-то дикую историю... При этом достаточно узнаваемо описывает Юргена.
   - А этот дохляк тебе, зачем? - это спрашивает Артур.
   Не нравится мне его вопрос... Тон у него какой-то... недружелюбный.
   - Он мне помогал! - сквозь всхлип выдавливает Каролина.
   - Сиськи мять! - гыкает кто-то из сидящих.
   - Ну и что с ними теперь делать? - интересуется бритоголовый - блондиночку-то мы к делу пристроим - отрабатывать. А задохлика этого? Действительно на помойку отвезти? Частями... - уточняет он.
   У меня пересыхает во рту и одновременно выступает пот. Горячая капля катится по лбу, стекает по брови и щекочет нос. Можно попробовать допрыгнуть... Разбить бутылку и "розочку" к горлу... Чушь, - я не успею. Напасть на одного из "спортсменов", отобрать оружие... Если оно есть, да и не справиться мне с таким громилой... Как в замедленной съемке вижу - бритоголовый открывает рот, чтобы вынести мне смертный приговор... Бледный Артур тянет к губам полупустой стакан.
   - Нерентабельно, - хрипло говорю бритоголовому, - могу предложить вариант получше.
   - Говори... - сейчас интонация в его голосе сменилась, вместо равнодушия, сдержанный азарт, как у кошки играющей с беспомощной мышью.
   - Мы все вернем обратно, - говорю осторожно, балансируя на хрупкой кромке лезвия интереса этих парней.
   "Знать бы еще, что это за "все" я подряжаюсь вернуть", - напоминаю себе, - "и вдруг дело не только в картине..."
   - Хммм... ну допустим... - задумчиво смотрит на меня бритоголовый, - я дам тебе неделю сроку...
   - Две... недели! - пытаюсь взять ситуацию в свои руки.
   - А зачем? Неужто без вас не справимся? - ох, как бы не перестараться, мы не в том положении, чтобы торговаться.
   - А смысл? Людей отрывать от более важных дел... - стараюсь выглядеть спокойным, наверное, сейчас я представляю собой забавное зрелище, - голый парень с разбитым носом.
   - Людей у нас хватает, - вмешивается в разговор седовласый.
   - Разве не рациональнее использовать нас? - отвечаю вопросом на вопрос.
   - Нет, - отрезает бритоголовый, - предавший раз предаст снова!
   Все! Выхода у меня больше нет. Придется идти ва-банк... И если я ошибусь - умру. Но иначе я умру все равно.
   - Я вас не предавал! - четко произношу я, - я даже не знал в чем дело! Я просто помог своей девчонке...
   - Твоей? - иронично усмехается Артур.
   - Я ее люблю! - все так же четко выговариваю я, надеюсь, что эти ребята, хоть во что-то верят, а если и не верят, то...
   Додумать эту мысль мне не дают.
   - Десять дней мы тебе даем. Вернешь картину и уберешь этого Юргена. Не по правилам играет. А блондиночка пока останется у нас, - он будто ставит точку в разговоре.
   "Вот мудак! Каролинку прямо глазами ест!"
   - Нет, так не пойдет - говорю я, чувствуя, что сейчас меня выкинут отсюда, - я взломщик, мое дело достать. Искать - это она... Все контакты у нее, без блондинки никак!
   - Ну что же, - неприятно хохотнул бритоголовый, - ты сам все сказал, контакты у бляндинки, - он ехидно облизнулся, глянув на Каролинку, и вновь посмотрев на меня закончил, будто подписал приговор, - а громил мы и получше найдем.
   - Убрать! - это уже спортсменам, - Шлюху к девкам, мы с ней потом поговорим. Этого...
   "А вот сейчас тебя сотрут!" - зазвенело в ушах, думать было уже некогда, и я просто прыгнул в ноги ближайшему спортсмену - завалить, выдрать оружие...
   Каролинка кричала. Вернее визжала, как дура. Громко, так что у меня звенело в ушах. И так больно, а еще она орет... Надо же... как много мыслей приходит в голову, когда тебя убивают. Кто бы мог подумать? Казалось бы, боль такая, что даже кричать не можешь, воздух из легких выбили, похоже, что вместе с зубами... Сам, как эмбрион не желающий выпадать в клятый мир, съежился, сжался в смешной надежде стать меньше... а вот ведь все понимаю и даже думаю... Интересно, когда они меня допинают и размозжат голову - это будет очень больно или я тогда уже не смогу думать и все станет безразлично?
   - Перестаньте! Отпустите его!!!
   "Оказывается она не просто, кричит, а орет со смыслом", - успел удивиться я краем сознания, а потом новый удар заставил меня сжаться в хрипящий комок.
   - Прекратить! - чей-то рык забил вопли Каролины.
   Главное новая порция боли не пришла, а к той, что уже была я вроде бы стал привыкать. А здорово, когда тебя не бьют - можно с наслаждением дышать...
   - Тихо, красивая, - бубнит вдалеке, за границами боли, голос бритоголового, - хочешь, чтобы твой слизняк живым отсюда вылетел?
   "Хочу!!!" - мой мысленный вопль забивает ответ Каролинки.
   - Тогда будь ласковой, ползи-ка сюда... на коленочках... и давай покажи, что ты умеешь... а потом мы проголосуем... если большинству ты угодишь, тогда...
   "Гад, если я выживу, то найду и убью", - я пытаюсь разодрать глаза, это удается неожиданно легко, а почему-то думал, что после удара коленом в лицо, это не удастся.
   А может мне только кажется, что мне удалось, а на самом деле это только бред? Хотя вот и Каролинка на коленях ползет, а глазища-то... Бедняга... И я ее не выручил... А почему рядом со мной валяется тот бычара в спортивном костюме? Я ж не допрыгнул... Вернее, он меня правильно встретил... коленом в морду... Так чего же валяется? И почему в нос шибает знакомой острой вонью? И что это так знакомо щелкает, чавкает?!
  

***

  
   Ползу на коленках по полу. Как хорошо, что мыслей в голове нет. Всего-то и надо сделать "хорошо" этим нелюдям, а потом нас отпустят. Пустяки. Вон Мику два гардеробообразных ногами топтали, а мне всего-то и надо... Поднимаю глаза, бритоголовый уже распахнул халат...
   "Мамочки!" - ищу глазами Артура...
   Неужели он допустит это? А почему нет? Мы же у него картину украли! Ну и гадина же ты, Каролина! Это ты должна ползти на коленках к этому заросшему черным волосом бритоголовому борову, ты...
   - Блондиночка... - начинает бритоголовый и умолкает, за спиной что-то негромко хлопает, щелкает, со звоном катится по полу...
   Поднимаю глаза на бритоголового - он обмякнув висит в кресле, а вот седовласый успел вскочить - сейчас он со звоном падает на столик сметая закуски и графины. Артур же смешно так катится по полу... и, судя по всплеску, падает в бассейн.
   Рядом страшно хрипит Мика:
   - Шип! Рыжую не трогать!
   Я оглядываюсь, - в дверях застыли две черные фигуры, одна из которых, ссутулившись, чем-то напоминая огромную обезьяну, быстрым движением вскидывает что-то черное, смертельное даже на вид.
   - Нет! - ору я, на четвереньках бросаясь к Мике.
   Тот, совсем по-детски, пытается прикрыть рукою лицо от оружия сутулого.
   Снова едва слышно щелкает затвор, звенят по полу гильзы...
   - Мика! - одним рывком бросаю тело к нему.
   - Рыжая, - шепчет он мне в ухо, я чувствую что мне на живот капает горячим...
   Кровь, его кровь!!!
   - Уходим! - спокойный голос второго убийцы отчего-то оказывается смутно знакомым, так же как и осанка первого.
   Что-то тяжелое плескается в бассейне. Но мне все равно, я прижимаюсь к Мике и жду что вот сейчас... Неужели все? Неужели остается только ждать выстрела? Интересно, а как будет там? Вдруг, я проснусь в своей постели и пойму, что это всего лишь сон... Хорошо бы...
   В себя меня приводит спокойный голос Артура:
   - Нат, на нас напали... В "Канарейке"... Совет мертв... Все... - он отрывисто бросает слова в трубку телефона.
   - А я жив! - рявкает Артур так, что я вздрагиваю от неожиданности, а Мика, которого я все еще прижимаю к груди, стонет что-то похожее на: "Чего теперь-то орать?.."
   - Мика, как ты? - торопливо шепчу ему в ухо.
   Но он молчит, закрыв глаза. Из сломанного носа все так же капает кровь, заливая распухшие губы, правый глаз уже заплыл темно-багровой шишкой...
   Между тем сауна заполняется людьми, похожими друг на друга: крепкими парнями в почти одинаковых, строгих костюмах.
   - Арт, Мику надо в больницу! - набравшись наглости, требую я.
   Сейчас мне очень страшно. "Страх мешает мыслить", - эту фразу часто цитировал Эрик. А когда мыслить не выходит, нужно действовать и я повторяю уже громче:
   - Неотложку вызовите!
   Похоже, я перестаралась, - Артур нелепо выглядящий в своем некогда-то эффектном костюме, превратившемся теперь в мокрую тряпку, непонимающе смотрит на меня, перестав отдавать распоряжения в телефон. Его глаза хищно щурятся, кажется, суетящиеся вокруг парни тоже что-то почувствовали, - стало совсем тихо. И в этой тишине слова Артура звучат весомо и немного зловеще:
   - Кстати, а почему они вас не убили?
   - Не убили?! - внутри меня начинает вскипать злоба, я понимаю, что это не разумно, что так нельзя, но уже ничего не могу с собой поделать.
   - А почему они тебя не убили?! - ору ему в лицо.
   И не давая никому опомниться, продолжаю вопить:
   - Может, потому, что Мика их отвлек?! Или я своей прекрасной голой задницей?! А если бы не мы, ты бы уже на небе с Богом беседовал! Суслик! - реву я прозвище Артура, то самое, которое ему дала Элька в детстве, и которое его всегда обижало.
   Вернее, не его, а того, другого Артура - доброго очкастого мальчишку-графомана. Кто из древних сказал, что лучшая защита - это нападение? Умный был парень!
   - Почему они не добили тебя в бассейне, Арт? - шиплю я.
   И сама отвечаю:
   - Может, потому что времени не было? Нам повезло! Но если человек, спасший твою шкуру, умрет...
   - Да что с ним будет-то? От пинков не умирают, - немного ошарашено бормочет Арт, потом мотнув головой, будто стряхивая наваждение, командует:
   - Парня к Моргану в приют.
   - Я с ним, - торопливо говорю я подскочившему к нам с Микой парню и краснею.
   Только сейчас, поймав на себе взгляд незнакомого мужика, вспоминаю, что так и сижу голая, как шлюха, перемазанная кровью... Ну и пусть!
   - Я поеду с ним, - твердо повторяю я, прикидывая чтобы накинуть на себя.
   - Нет! Ты поедешь со мной! - веско произносит над ухом Артур.
   А потом мне на плечи опускается простынка. Измятая, истоптанная, мокрая простынка, в которой меня привезли сюда. И мне становится настолько смешно, что я хохочу в голос и смеюсь до тех пор, пока смех не превращается в слезы.
  
   Загородный дом, в который меня привозит резвый "кугуар", окружен глухим, хотя и изящным каменным заборчиком. Какое-то новое веяние в архитектуре, - количество заборов в Нордвиге выросло в геометрической прогрессии. Забор выглядит значительно новее трехэтажного строения с башенками-мансардами...
   "Господи, какой бред лезет в голову..." - босые ступни ласкает теплый камень дорожки.
   "Неужели так прогрелся за день?" - лениво думаю я.
   Подстриженные газончики заливает призрачно-зеленый свет... Скрытое освещение? Луны то в небе не видно... Странно, но красиво. Садовник явно старается - у входа высажены два куста, остриженных в форме рогатых грифонов Королевского моста. Жаль, рассмотреть толком не удается, Артур тащит меня почти бегом, все еще не отрывая от уха пластинку телефона. Я немного пугаюсь, когда он шагает прямо в огромную стеклянную дверь. Кажется, что сейчас Артур ударится в отсвечивающее все той же лунной зеленью стекло, настолько стремительно он идет. Еще шаг и... Подсознательно сопротивляюсь ему, пытаясь затормозить... В последний момент дверь беззвучно уходит в сторону, зажигается мягкий свет - холл: стандартный, безликий, наводящий на мысль о гостиничных номерах или одиночестве богатых мужчин. Именно богатых, именно одиноких - ни одна женщина не потерпела бы в холле, рядом с изящным стеклянным столиком, этих чудовищных кожаных кресел монстрового вида.
   - Ванну прими и оденься, наконец, - равнодушно бросает Артур, наконец-то отпустив мою руку.
   - Рена найди, сейчас же! Плевать... Из-под бабы вытащи, но чтоб был через полчаса! - это уже телефону.
   Всю дорогу сюда, Артур не переставая звонил кому-то, иногда что-то сообщая, иногда спрашивая, чаще приказывая, как сейчас.
   - Останешься здесь. Марк тебя посторожит, утром приеду - поговорим, - а это снова мне, под истошный писк трубы в руках.
   - Что с Микой?! - стараясь поймать его взгляд, спрашиваю я.
   - С какой Микой? - он снова глядит сквозь меня, продолжая бубнить в телефон:
   - Мирна? Малышка, растолкай Тони... Да, очень... Жду.
   - Что с Микой?! - настойчиво повторяю я.
   - Морган разберется, - делая жест рукой, будто отмахиваясь от назойливой мухи, бросает он и снова бубнит в трубку:
   - Тони, паразит, развел гарем... не найти... - в очередной раз рассказывая кому-то о том, как "перебили всех", Артур избавляется от мокрого костюма, рубашку и пиджак он небрежно бросает в одно из кресел.
   "Занимается спортом, наверное..." - без рубашки Артур кажется гигантом, у него торс античной статуи.
   "Интересно, почему в моем мире Арт так и остался щуплым забитым мальчишкой?" - вопрос не новый, но в этот раз ответ крутится совсем близко, еще чуть-чуть и...
   Артур что-то с грохотом роняет в соседнем помещении и мысль снова исчезает. Я тупо стою посреди холла, не зная, что делать дальше, беспомощно кутаясь в измызганную простынку.
   Арт возвращается быстро, одетый в новый, еще более элегантный костюм, с мокрыми волосами и неизменной трубой в руке.
   - Твой приятель в порядке, - с непонятным презрением в голосе сообщает он мне и добавляет, криво ухмыльнувшись, - впал в истерику, оплевал Моргана, но тот его полечил, до утра проспит теперь.
   - Морган? - Артур меня совсем запутал.
   - Твой этот... - отчего-то мне кажется, что словом "этот" он заменил ругательство.
   - С ним все в порядке? - быстро спрашиваю я, чувствуя, как глубоко запрятанный страх за Мику рвется наружу.
   - А что с ним сделается?! - Артур проносится мимо, практически сметая меня с дороги.
   Ветерок с улицы, едва заметный шорох двери и я остаюсь одна. Первая мысль - "бежать". Только куда и что потом? Да и Марк тут какой-то бродит...
   Наваливается апатия, я в растерянности слоняюсь между ванной (душ против ожидания не добавляет бодрости, а скорее наоборот) и спаленкой с огромной кроватью-сексодромом. Кроватка, застеленная черным шелком и занимающая почти всю комнату, немного приводит меня в себя. Лежбище настолько безвкусно и неуютно на первый взгляд, что у меня мерзнут пятки.
   - Это что Артур здесь спит? Однако... - произношу вопрос вслух, чтобы просто услышать свой голос.
   - Редко и не один, как правило! - спокойно отвечают за моей спиной.
   Я нервно взвизгиваю и оборачиваюсь, одновременно закрываясь прихваченным из ванной огромным полотенцем.
   - Я Марк, - сообщает мне смутно знакомый парень в очках.
   Растеряно гляжу, как он ставит на одну из тумбочек поднос с огромной чашкой.
   "У него приятная улыбка" - думаю.
   - Я буду в холле, - улыбается он мне, как ни в чем не бывало и уходит.
   Еще один крепыш. Кажется, в этом мире все мужики сошли с ума на культе тела. И пистолетах! Паренек одет в обычные джинсы и футболку, но вот поверх футболки у него кожаная перевязь кобуры.
   - Спасибо, - запоздало говорю спине.
   - Добрых снов, - доносится из-за прикрытой двери.
   Тупо смотрю на поднос - дымящаяся кружка чего-то ароматного, бутерброды с рыбьими яйцами, - никогда не любила, но голод дает о себе знать. Только сначала надо что-то на себя накинуть - хватит уже мир голым задом смущать.
   Почти сразу нахожу в шкафу у Арта черную футболку и голубой банный халат. "Отель "Сребрянница"" - надпись на халате.
   "Любопытно, неужели Арт халаты из отелей крадет?" - пробивает на нервный смешок.
   Беру с подноса бутерброд и вгрызаюсь в него, стараясь не думать о противном вкусе икринок, лопающихся на языке. Меня грызет тревога за Мику и я стараюсь себя утешить.
   "Раз его увезли к Доку Моргану - все будет в порядке... Да и Арт сказал..." - как любимую песенку в медиаплэйре прокручиваю успокоительное заклинание.
   Чай принесенный Марком пахнет мятой и еще какими-то травками. Торопливо запиваю, последний бутерброд, чувствуя, как слипаются глаза...
   "Неужели снотворное?" - пугаю саму себя.
   Да нет, мне просто невыносимо хочется спать - силы окончились - обычные дела. Поэтому падаю на тигеринский сексодром... И засыпаю, не успев додумать очередную важную мысль.
  

***

  
   Солнце заливает небольшую светлую комнату потоками жаркого света. От яркости его лучей сразу начинает болеть голова. Хотя нет - сначала засаднили губы, а потом хочется пить. Я долго пытаюсь открыть правый глаз, правда, довести до конца это важное дело мне не удается, но все же... Нда... На широком подоконнике огромного залитого светом окна я наблюдаю пару стройных женских ножек - зрелище бесспорно приятное, только совсем не вяжущееся с тем, что услужливо подсовывает мне память... Плачущая, но (слава всем богам, которых, кажется, нет) целая Каролинка. Потом какое-то покрывало превращенное в импровизированные носилки, на котором меня тащат неразговорчивые, похожие на близнецов, ребята. Неплохие ребята, даже морду мне очередной раз не начистили, хотя материл я их изрядно и вроде даже брыкаться пытался... Точно! Меня еще какой-то ненормальный седовласый очкастик, которого можно на иллюстрацию в сказки фоткать (один в один гоблин) осматривал и уколы колол. Руки мне держали, но вспоминается, что я в него все же умудрился плюнуть. Да... Интересно на меня страх влияет... Я ведь решил, что мне смертельную инъекцию делают!
   Воспоминания приходят толчками, усиливая головную боль. Хочется прикрыть глаза, избавить их от режущей яркости солнечного света, но девушка в зеленом халатике, будто танцующая на подоконнике мне этого сделать не позволяет. Невысокая, пухленькая, с богатой копной темных волос девчонка, приподнимается на цыпочки, колдуя над задвижкой окна. И без того короткий халатик задирается, погружая меня в обдумывание интересного вопроса: "Какую смысловую нагрузку несут прозрачные трусики?" Жаль все хорошее быстро кончается - грохает, раскрываясь, тяжелая створка, впускает в комнату потоки вкусно пахнущего солнцем и хвоей воздуха. Истошно кричит какая-то птица за окном, потом раздался мерный стук...
   - Ой, дятлы запели, - тихонько хихикает девчонка, легко спрыгивая на пол.
   Ее хитрющие серые глаза с легкой ехидцей смотрят на меня. Подчеркнуто медленно оправляет халатик, отчего он еще заметнее обтягивает изрядные, в нужных местах, округлости. Одаривая меня приветливой улыбкой, щебечет:
   - Доброе утро, больной!
   - А оно доброе? - кашлянув, чтобы прочистить горло, осведомляюсь я.
   - Конечно, - игриво подмигивает девчонка, и спрашивает, - разве может быть недобрым утро, когда вы познакомились со мной?
   И тут же продолжает щебетать:
   - Кстати, меня зовут Несс! Вообще-то Инесса, но это длинно и мне не идет... - тараторя все это, она наклоняется над койкой, зачем-то поправляя подушку.
   А пуговички на халатике все же расположены слишком редко... Или халат не рассчитан на такое богатство юного тела? Не отрывая взгляда от открывшегося мне вида, вдыхаю жаркий сладкий аромат из смеси парфюма, волос, молодой женщины...
   "Так, Мика, а ты жив!" - со звяком разжимается какая-то пружинка внутри и я представляюсь, одновременно отдавая должное извечному мужскому рефлексу на декольте:
   - Я Мика.
   - А я знаю, - неторопливо распрямившись, будто давая мне время попрощаться с приятным зрелищем, она упирает руки в крутые бедра и выстреливает новой порцией сведений:
   - Прихожу на работу, а мне Гоблин говорит: "Несс, сходи в двести третий, там ребята вчера психа привезли - он в меня плевался и побить пытался", а я ему: "А если он на меня набросится?", а Гоблин: "Так ты ж только рада будешь!", а я: "А он красивый?"...
   - Какой Гоблин? - пользуясь тем, что Инесса вдохнула воздух, явно собираясь продолжить этот водопад слов, вставляю я.
   - Ой! - она сверкает белоснежными остренькими зубками, - Гоблин, это док Морган! - и понизив голос до интимного шепота поясняет:
   - Редкий похабник, мимо не пройти, непременно по заднице шлепнет, но в остальном мужик безобидный... - слушая новую волну, на этот раз рассказывающую об амурных похождениях отличного и великолепного Моргана, я ловлю себя на мысли, что и сам не отказался бы попробовать на ощупь эту роскошь.
   Так что говорить о бедняге Моргане, рядом с таким-то ураганом?
   "Ты все же урод, Мика!" - отчетливо это понимаю и чтобы отвлечь себя от расслабляющего бреда задорной девчонки, прикидываю, как быстрее смыться из этого "приюта".
   "Приют Моргана", - так кажется назвал это место Арт.
   А здешний Арт... Кто знает, что ему может придти в голову, да и, похоже, что он не тот, кто принимает решения, а значит... Нужно уходить и спасать Каролину. Интересно, можно использовать эту милашку? Вроде она вполне дружески ко мне настроена.
   - ...а тут ты мне под халат начал глазеть... - выделяет ухо зацепку из потока слов.
   - Извини! - тут же встреваю я.
   - Да ладно, все мужики такие, нашел за что извиняться, - машет пухленькой ручкой Несс и сделав паузу будто что-то обдумывая спрашивает еле слышным шепотом:
   - А правда, что ты бодигард?
   - С чего ты взяла? - искренне изумляюсь.
   Хотя, я даже не знаю где я, и уж тем более не знаю, что обо мне наврали местному персоналу.
   - Мне Ли, девчонка из приемного, с утра сказала, что тебя тигеринские парни притащили, а один ей по секрету сказал, что ты его убить не дал... Правда? - она с заметным любопытством замолкает, ожидая ответа, наверное, для такой болтушки это что-то вроде высшего знака заинтересованности.
   "А какого черта, я ведь, похоже, и правда спас жизнь чертову Артуру. Не заори я, Шип бы его наверняка добил", - подумалось мне, и я честно сообщаю:
   - Да.
   - Ну и хорошо, что тебя не убили, а лицо заживет! - радостно подхватывает Несс, хочет добавить что-то еще, но замолкает.
   От дверей слышится деликатное кхеканье, а потом сипловатым голосом кто-то жизнерадостно орет:
   - Утренний обход! Всем получить термометры и выполнять предписанные процедуры! - я с удивлением рассматриваю доктора Гоблина, тьфу, Моргана.
   Высокий, немножко сутулый в огромных толстых очках на крючковатом носу, в слегка мятом синем халате, с копной седых, немного пегих волос над длинным лицом - док выглядел настолько жизнерадостным, что мне стало немного неуютно. Почему-то вспомнилось, что таким тоном доктора частенько разговаривают со смертельно больными пациентами. Как бы дружище-Артур не вынес мне окончательный диагноз, по-моему, этот весельчак вполне способен притворить любой диагноз в жизнь.
   Двумя стремительными шагами преодолев расстояние от двери до моей койки, док смачно хлопает Несс пониже спины и осведомляется:
   - Жалобы есть?
   - Вы мне только что задницу едва не отбили, - тут же жалуется Несс.
   - Хорошо, прописываю вам сеанс массажа, проведу лично, после, - жизнерадостно хохочет доктор и не обращая на яростное шипение Несс: "Укушу!", протягивает руку с тонкими нервными пальцами к моему лицу, но тут же отдергивает:
   - Плеваться не будешь? - с интересом спрашивает док.
   - Смотря зачем меня за морду будете хватать, - хмуро отвечаю я, мне не нравится вся эта необъяснимая жизнерадостность.
   - За лицо не за яйцо, - каламбурит веселый доктор и, сгоняя улыбку, объясняет, - что-то ты, батенька, вчера себя неадекватно вел. Друзей нехорошими словами называл, в меня плевался... Похоже по головке тебя сильно ударили, вот и хочу глазки глянуть - можно? - уточняет он.
   - Валяйте, - разрешаю я, в надежде остановить поток бурного веселья.
   - Ну что ты, батенька, - еще сильнее радуется доктор, - валять тебя мне не доставит никакого удовольствия, для валяния гораздо больше... - он делает паузу, рассматривая что-то у меня в глазу, с помощью карандаша-фонарика, и заканчивает, - ...подходит наша сдобная булочка Инесса.
   - Укушу! - опять рычит девчонка.
   Кажется, это какая-то их, непонятная посторонним шутка. Может действительно, она его укусила, когда? Хотя мне-то какое дело?
   - Она может, - подмигивает мне док.
   - Еще как, - тут же подтверждает Несс.
   - Так давай-ка поглядим, как у нас ручки - док дергает меня за руку.
   - Сопротивляйся! - командует он, и я сопротивляюсь.
   Охнув, док едва не падает на меня, - я рывком чуть не сдернул его с ног.
   - Гм, ручки в порядке, глазки в порядке, а чего лежишь? Сидеть можешь?
   Я сажусь. Голова немного болит, но уже совсем чуть-чуть, заметно сильнее саднят губы и все больше раздражает не желающий открываться глаз.
   - Ну-ка закрываем глаза и кончиками пальцев достаем нос, - распоряжается Морган.
   Нос я достаю с первой же попытки, но от касания становится ощутимо больно. Наверное, морду я корчу жалостливую, потому что Морган тут же меня успокаивает:
   - Здоров как бык, даже нос не сломан, пара ушибов, пара гематомок, фингальчик - украшение мужчины...
   - Док, а давай и тебя украсим? - хихикнув, предлагает Несс.
   - Безумие заразно, - доверительно информирует меня Морган.
   - Ну а не считая безумия, я здоров? - задаю все еще интересующий меня вопрос.
   - Не совсем, до вечера, пожалуй, ты у нас отдохнешь, Несс тебе и досуг скрасит, он снова подмигнул, - а вечером придут твои друзья, тогда и решим все вместе...
   "Решите... Как меня пристукнуть", - мысленно добавляю я, уже не слушая дока.
   Все понятно, до вечера отсюда нужно рвать пятки, чем быстрее, тем лучше.
   Доктор между тем достает небольшой молоточек и тоном ведущего визор-игры изрекает:
   - Сейчас буду тебя молотком стучать, а наша прелестная Инесса быстренько побежит за халатом, негоже больному голым скакать, - Морган назидательно поднимает палец.
   Красиво вильнув кормовой частью, Несс выпархивает за дверь. Когда дверь захлопывается, а доктор устает стучать молоточком мне по локтям, он снова командует:
   - Встань и иди!
   "Мессия нашелся", - ухмыляется агностик во мне, но я все же подчиняюсь веселому эскулапу.
   Немного тянет поясницу, побаливают колени, а в остальном - жить можно. Почему-то мне казалось, что испинали меня сильнее... А впрочем, вот что значит работа профи - больно, но безобидно, приказа калечить быки не получали.
   "Гм... А ведь еще мгновенье и Шип бы меня пристрелил. Интересно почему он не стал стрелять? Узнал меня? Мы были с ним знакомы и в этом мире?" - по телу побежали мурашки, неприятно думать о смерти, даже если она прошла мимо.
   - Знобит, батенька? - озабоченно интересуется доктор.
   - Без штанов ходить не привык, - отрезаю я.
   - А ходить много и не нужно, и пусть примочки тебе Инесса сделает, - поясняет доктор и назидательно хохочет, - вот в зеркало тебе недельку смотреться будет грустно, ну и целоваться больновато. А вечерком я еще раз тебя осмотрю, - заканчивает он.
   - Все, приятно оставаться, жди Несс на сегодня ты ее персональный пациент, - доктор двинулся к дверям.
   - А Несс, что входит в перечень услуг пациентам? - нагло спрашиваю я в сутулую спину.
   - Дурак, - четко произносит доктор, скрываясь за дверью.
   - Дурак и дурак, - мрачно соглашаюсь я и тут же ковыляю к окну - нужно оглядеться и понять где я, а уже потом плотнее думать, как отсюда лучше свалить.
   За окном залитая солнцем лужайка, дорожка желтого кирпича ведет к огромным елям... Никого. На окне нет решетки... второй этаж, выпрыгнуть и...
   "Голым в леса!" - самому смешно.
   А может и страшно: не знаю где я, какие планы на мой счет вынашивают гостеприимные хозяева, но самое главное не ясно, сколько времени есть у меня в запасе. Впрочем, времени нет совсем, - что с Каролиной я не знаю, где она не знаю тоже... И что делать? Да нет, тут тоже все просто - действовать! Первый шаг узнать, где я и свалить отсюда! А там...
   Деликатное покашливание за спиной прерывает размышления. С трудом давлю в себе желание нырнуть под одеяло, в самом деле, что за дурацкие комплексы? Нет ничего смешнее тощего сутулого паренька стеснительно шмыгающего в постель. Себя стесняться? Глупо и ненужно сейчас. Наоборот, пусть получше рассмотрит - старые шрамы и ожоги, свежие синяки... Жалость сильное чувство, может удастся сыграть?
   - Красиво тут у вас, никогда раньше не был, - нейтральным тоном сообщаю я.
   - Нет, ну что за человек? Никакого стеснения! Больной, так и будешь стоять, как ведьмина избушка? К лесу передом? - Несс вновь включила свой говорильный автомат.
   - Ты так хочешь, чтобы я повернулся к лесу задом? - уточняю я.
   - Придется, - ласково говорит Инесса.
   По плечу стучат холодным пальчиком. По комнатке плывет травяной запах, не то чтобы неприятный, но какой-то больничный. Или нет? Чем-то таким пахло в детстве, когда бабушка делала мне примочки... А давно мне, оказывается, фингалов не ставили, даже странно.
   Я наконец-то отрываю ладони от прогретого солнцем подоконника и оборачиваюсь.
   На кровать брошены два пакета. Несс перед столиком на колесиках не спеша выкладывает на салфеточки что-то зеленое из баночки. Оно-то и издает полузабытый запах.
   - Бодяга для бродяги, - вспомнил я бабушкину присказку.
   Несс улыбается, сверкнув на меня хитрющими глазами. Потом командует:
   - Ложитесь, больной, займемся предписанными процедурами.
   - Зачем нам дурами заниматься? - пытаюсь сострить я, просто чтобы не торчать у окна молчаливой пародией на античную статую.
   "У окна стоит статуя... у статуи нету... глаза!" - еще один прикол из детства.
   Оказывается, даже запах примочки может многое напомнить... Странно.
   "Да нет, нормально!" - успокаиваю себя, - "Это просто мне чуть-чуть по голове настучали!"
   Стою и жду, пока Несс накрывает свежей простынкой койку, перекладывает пакет с чем-то светлым... Банным халатом что ли? Время, как будто подвисает, замедляется, всем знакомое чувство, кажется... Как-то с Питом об этом трепались. Ему почему-то нравилось это ощущение... Как он говорил? "В бою полезно бывает!" А я не мог с ним согласится. Что полезного, когда так вот тормозишь и тупо глядишь на мир тормозящий вокруг тебя?
   "Может у Бога кинопроектор заедает?" - старая шуточка, уже не смешная.
   - Постель готова, прошу! - звонкий голосок Несс разбивает морок, возвращая движение и яркость в мир.
   Ну что ж? Раз просят, то... Я вздыхаю и подчиняюсь - делаю шаг к кровати и вновь застываю пресловутой статуей... И мысли дурацкие, будто и не мои вовсе. Можно ли "удариться о взгляд?" - выходит, что можно... Инесса смотрит так, что рука против воли стыдливо тянется прикрыть "достоинство". Да что это со мной? Правда, что ли последствия удара по голове?!
   - Ну чего ты засмущался? Думаешь я голых парней не видела? - заметив мое движение улыбается Несс, - да здесь вся Тигеринская команда регулярно бывает. Массажик там восстановительный, процедурки всякие. Знаешь, какие там мальчики? Сплошные мускулы. Хотя, чего я спрашиваю? Ты же сам... Странно только что я тебя раньше не видела, ты наверное у них недавно?
   - Недавно - вяло бормочу в ответ, закрыв глаза.
   Прохладный компресс ложится на больной глаз.
   - Вот так, - щебечет Несс, - через часик, будешь почти как раньше...
   Часик?! Но у меня нет столько времени... Хотя, а что можно сделать? Я ж не знаю, ни где я, ни что находится за дверями... Может амбал, который должен меня пристрелить при первом же моем шевелении.
   - Артур и сам заглядывает, - продолжает болтать девушка.
   Хм... А ведь Несс может многое мне рассказать, только как бы сделать так, чтобы она не насторожилась? Но почему бы не сыграть? Рискуем?
   "Рискуем", - соглашаюсь я и спрашиваю вслух:
   - Несс, я если честно даже не понял, куда меня ребята притащили... Там заварушка была, меня приложило, дальше плохо помню, толком лишь тут очухался, - забрасываю пробный камушек.
   - Ну ты даешь! - смеется Несс, - Пансионат-спа "Сребрянница"! Правда ваши его чаще "Приютом Моргана" называют. У нас тут гидромассажные ванны, грязелечение, бани чудные... В баню тебе пока нельзя, мало ли внутренне кровотечение откроется, так что полежи смирно, лучше всего поспи...
   "Угу, поспи... На том свете высплюсь!" - приходит на ум одна из любимых присказок Шипа.
   Но с другой стороны, оставшись один, я смогу хотя бы оглядеться, а на крайний случай остается окно - второй этаж, прыгнуть можно... Если не будет другого выхода. А вслух говорю:
   - Спать не обещаю, но подремлю, сколько говоришь эти твои примочки нужно терпеть? - умиротворенно спрашиваю Несс.
   В ответ вновь поток из смеха и слова:
   - Почему терпеть?.. Не меньше часа!.. Хочешь, я с тобой посижу?
   Вот как раз этого мне совсем не хочется, но как бы это объяснить не обидно?
   - Несс, я подремлю, а ты меня разбудишь через часик, хорошо? - умиротворенно бормочу я.
   А хватит ли мне часика? Если за дверью амбал, то... А поздно, слово сказано, а как верно понимают дети: "Первое слово дороже второго!"
   - Хорошо! - кажется, девушка даже довольна, еще бы, сидеть рядом с релаксирующим мной для такой егозы подвиг.
   - Ты точно не заскучаешь? - все же спрашивает она.
   На это я уже не отвечаю, наоборот, дышу ровно и глубоко - снова вспомним детство. Когда-то именно так обманывал бабушку, заходившую пожелать мне "Доброй ночи!". Несс тоже "обманывается", впрочем, - нет ничего проще, обмануть человека, мечтающего быть обманутым. Немного жду, не вернется ли заботливая сиделка. Убедившись, что Несс ушла, "просыпаюсь". Некоторое время трачу на то, чтобы избавиться от примочек. От запаха травы начинает свербить в носу.
   "Так!" - пакет с халатом Несс оставила, но одевать его на обмазанное зеленой дрянью тело брезгливо.
   Беру пакет, чтобы накинуть халат в ванной, туда все же зайти необходимо. Из пакета выпадает карточка. Это еще что такое? Хотя все потом! Сначала дела! Подбираю карточку, кладу на забытый Несс столик и быстро топаю в ванну, организм требует своего и очень хочется подставить тело под душ. Не пугает даже, ожидание боли от ссадин.
   Нда... Ванна ослепительно белая и чертовски скользкая. Секунду борюсь с искушением набрать ее до краев и окунуться по полной программе, вздыхаю и снимаю с крючка душ. Воду включаю почти холодную - помню о словах Инессы. Кровотечение сейчас ни к чему, но даже прохладная вода сейчас в радость. Жаль нельзя долго - времени мало, но и суетиться нельзя - опасно. Что за странное состояние? Вытираться не решаюсь, накидываю халат прямо на голое тело.
   "Не спешить..." - напоминаю я себе, и шагаю к двери.
   Неторопливо посчитав до десяти, высовываю голову наружу.
   "Разведчик, млин", - взбадриваюсь, внутренне ожидая увидеть хмурого амбала стерегущего двери.
   Амбала за дверью не обнаружилось, скорее, наоборот, коридор выглядел будто с буклета хорошего отеля. А это значит...
   "Пока это ничего не значит!" - не стоит предаваться скорой радости, тем более радоваться нечему.
   Пытаясь вспомнить бродили ли богатые придурки из визор-фильмов по отелям в халатах, кладу в карман пластиковую карточку-ключ. И еще раз выглядываю в коридор. Итак меня не сторожат как пленника, отрадно. Но покинуть это гостеприимное местечко до появления Артура с командой отнюдь не помешает!
   Закрыв за собой дверь, на ручке которой обнаружилась табличка: "Не беспокоить!" (наверное, Несс постаралась) не спеша иду по мягкому полу. Халат дали, а вот тапочки забыли. Ощущение, что с такой разбитой мордой (мельком видел в зеркале, аж себя пожалел) я мало похож на местного постояльца, становится все сильнее. Оно проходит только когда меня обгоняет несущийся рысью по коридору полноватый мужик в таком же как у меня халате... С плеч будто груз падает.
   "Значит для начала я могу передвигаться по отелю!" - приходит ликующая мысль и затыкается, когда оглянувшийся дядя, восхищенно изрекает:
   - Ну ты красив, парень! С локомотивом поцеловался?
   Что ответить не знаю, вернее то, что хочется сказать, говорить боязно, а как ведут постояльцы таких мест, я не знаю. Потому молча пожимаю плечами и продолжаю идти. Жаль, но толстяк не отстает:
   - В баньку? - жизнерадостно интересуется толстяк. Я вот тоже собираюсь. Может по пивку для начала?
   "А почему нет?" - думаю я, дядя похоже жизнерадостный и жаждущий общаться.
   Везет мне с общительными - Несс, теперь этот вот... От скуки что ли на разговоры тянет?
   - А почему нет? - соглашаюсь и я.
   И тут же, спохватившись, предлагаю:
   - Может лучше в номер закажем? - хорошая мысли всегда запаздывает и я в картинках вижу, как тот самый амбал, что представлялся мне, пьет в баре пиво вместе с Несс.
   - А в нумера они тут не носят - похихикивает дядька,- зато бар внизу, прямо в баньке.
   Ну что ж, в крайнем случае скажу, что Несс ищу, что примочка в глазик попала - пришлось смыть. А амбал, ну без Арта он меня вряд ли пристукнет, раз еще не пристукнули. О том, что будет, если в баре меня встретит сам Арт, думать не хочется. Но в любом случае выбора нет, сидеть на месте, глупо - нужно действовать! И я послушно иду рядом с дядькой, который взахлеб расхваливает отель, правда, вид у него такой, будто все это благолепие его смертельно утомило. А неплохо все складывается, придя в бар с завсегдатаем, привлеку меньше внимания.
   "Это вряд ли, с такой-то рожей!" - снова приходится охлаждать собственную радость.
   - О! Люблю это местечко, как будто в лето заходишь! - с интонацией хозяина всего мира поведал мне завсегдатай и представился:
   - Пол!
   Лето не лето, а место было красивое. Но почему-то все это казалось мне знакомым. И я даже знал откуда - все тот же визор. И смотреть-то его не любил никогда, а все равно картинки из ящика запоминались. Запомниться-то они запомнились, но осмотреться нужно.
   Бар в псевдотропическом стиле с искусственными пальмами расположен прямо в сауне. Неплохо - все для удобства любезных постояльцев. Или как их тут именуют? "Клиентами". небось? Пол заказывает пиво чернокожему бармену. Кхм, с южного материка, парень... Логично, раз тропики, то все должно быть стильно. Негромко играет гитара... Это несоответствие стилю... Почему не тамтамы? А вот и еще одно, на этот раз несовпадение с визор-образом - там обычно, постояльцы подмахивали счет, а здесь... Пол использовал карточку-ключ.
   "Так это уже интересно", - думаю я.
   Однако, проверить есть ли на моей карте сумма или там просто идет запись на счет номера, желания не возникает. Скандалы мне не нужны... А что мне нужно?
   "Пока не знаю, но за его карточкой пригляди!" - мне даже послышался голос Пита, все же удары по голове бесследно не проходят.
   Потягивая пиво, рассматриваю народ расслабляющийся в джакузи, небольшом бассейн для наблюдения еще интересней в нем резвится стайка симпатичных девчонок. Любопытно, прозрачные купальники давно здесь в моду вошли? А главное в чем их смысл?
   - ...с проточной водой... - бубнит над ухом Пол, причавкивая.
   Я киваю в ответ, пропуская слова мимо сознания. Посетителей в "Сребряннице" немного. Вот к бармену подходит долговязая девица, в ярко-зеленом купальнике и тоже протягивает карточку. Что ж тут все ясно - вместо денег в баре используют карточку-ключ, включая выпитое в общий счет постояльца... Ну или... Считывая деньги с уже открытого счета? А пиво здесь вкусное - темное, но мягкое.
   - Хорошее пиво, - чтобы не молчать дураком, делаю комплимент выбору Пола.
   - Угу... Хорошее... Но и хорошее надоедает... Я тут уже с неделю, - охотно подхватывает тему мой новый знакомец, - скучновато уже, а тут вижу новое лицо...
   - Скорее, морду, - я кривовато ухмыляюсь, улыбаться нормально просто больно.
   Пол вновь, что-то занудно вещает, а я вежливо киваю, делая вид, что внимательно выслушиваю собеседника. Сам же проглядываю зал, вдруг что-то полезное увижу.
   - ...а в тот вечер, когда картину сперли я как раз и дежурил, - доносится до меня, вот это уже любопытно.
   - Ну и говорю всем, что никто ничего не крал - просто вспышка и они исчезли. А мне говорят: "Сообщник", трясут, а потом: "Езжай-ка, Пол, нервишки в Сребряннице полечи..." В соляной камере... Бывал в соляной камере? Обязательно сходи. Ну подживет немного и в самый раз будет. Так вот о чем я рассказывал? Значит грязи здесь еще есть, запихивают тебя в такой мешок и до звонка...
   Я снова отключаюсь. Про картину это интересно. Наша или нет, но спрашивать не буду, вспышка и исчезли...
   - И картину сперли? - все же рискую я.
   Пол грустно вздыхает и бурчит:
   - Подменили... Но не могло этого быть! - он грохает кулаком об стойку так, что темный бармен недоуменно глядит на нас.
   - Понимаешь? Вспышка и они исчезли! - он требовательно смотрит мне в глаза.
   Мне становится его жалко, я киваю головой, но похоже парень уже завелся и разозлился.
   - Пойду в баню, - отрывисто бросает он, - сэкономлю на виски!
   Это он прав! Баня после пива - это да... Пока он торопливо допивает свой бокал, мне в голову приходит рисковая идейка... Выбрав момент, когда мой собеседник отвлекается, я меняю местами наши карточки. И когда Пол отправляется доходить в свою баню, я тихонько поднимаюсь обратно на третий этаж.
   Хочется бежать бегом. Отлично представляю, как за спиной начинает орать Пол... Хотя чего орать? Карточку перепутал, бывает... Но к двери номера Пола я почти подбегаю. Карточку в прорезь замка - все как в кино. Щелчок, дверь открыта. Нажимаю на ручку и замираю от простого и логичного вопроса:
   "А вдруг Пол отдыхает не один?!" - что я за бестолочь, один невинный вопрос и...
   А что "и"? Подвернулся случай, неплохой шанс найти одежду, а значит...
   "Пол просил меня передать ему одежду, он хочет прогуляться..." - мысленно отрепетировав фразу, шагаю за дверь.
   В такой же комнатке, как и у меня, царит тишина и запах. И то, и другое меня радует. Женщины здесь точно быть не может - не выдержит она такого амбре многодневного перегара. Странно, от Пола я не почувствовал вони... Упаковка "Свежего дыхания", попавшая мне под ногу - тут же дает ответ на загадку... Но надо спешить! Если меня тут застанет Пол!.. Лихорадочно шарю по шкафам. Первая находка радует - кроссовки, не в пору, больше, но это пустяк... С одеждой сложнее... Футболка, боксеры... А что взять из верхней? Пол старше и толще меня. Мне чудятся шаги за дверью. Свеженадетая майка впитывает выступивший пот. Хватаю табурет и, встав за дверью, готовлюсь встретить хозяина... А вдруг это горничная?
   "Смог бы я треснуть девушку стулом по голове?" - эту мысль додумываю уже на ходу, жаль только, что кроссовки Пола, которые оказываются больше, аж на пару размеров, все время пытаются свалиться. Джинсовый костюм тоже чуть мешковат, но выбирать было некогда. План отеля я запомнил еще по дороге в бар. И теперь целенаправленно жму к парковке.
  
   Машин на стоянке немного. В основном выглядящие недешево спортивные модели. Злобного вида "кугуар", элегантный "антик". А рядом парочка "народных автомобилей" и оранжевая крошка "кики" - маленькая машинка с зеленым значком "начинающий водитель" под ветровым стеклом. Похоже, это авто персонала, правда, странно, что здесь нет отдельной служебной парковки. "Кики" рядом с "антиком" - странная парочка, мне даже становится жалко угловатую оранжевую кроху, слишком страшненькой выглядит она рядом с элегантной металлической зеленью спортивного кабриолета. Где-то я слышал, что автомобильчики вроде "кики" обычно нравятся женщинам, их удобно парковать на узких улочках центра города и прочее... Чушь! Уродство не может нравиться женщине, она может с ним мириться, если нет другого выбора... Правда, выбор это, вообще, смешная иллюзия!
   "Прекращай философствовать, идиот! Тоже нашел время красотами авто любоваться..."
   Так из отеля я почти выбрался... Хотя "почти" - это всего лишь "может быть"... Что же делать? По логике вещей отель "Сребрянница" должен быть на озере Сребрянница. Знакомые все места... Так и носит по кругу дьявольский водоворот. Но сейчас об этом тоже некогда. Оглядываюсь, а в голове, будто отдельно от меня, работает какая-то логическая машина, предлагая и отвергая варианты. Наверное, со стороны этот внутренний монолог звучал бы достаточно шизофренично:
   - Топать дальше к шоссе? - спрашивает кто-то робко.
   А ему хмуро отвечают:
   - Озеро большое, а, значит, может быть так, что до города шагать и шагать. Билет на автобус с помощью ключа от номера не купишь.
   - И догнать могут! - ужасается робкий.
   - Легко, - злорадно подтверждает хмурый.
   Попытаться угнать машину? Стремно. Заметят. Стоянка наверняка под охраной... Ага, вон и камера на столбе. И наверняка еще парочка отыщется...
   "А ты умеешь угонять машины?" - "хмурый" внутри меня никак не может успокоиться. И он прав! Это в визоре просто - можно угонять машины пачками. А тут? Я знаю, как сигнализацию блокировать? Не знаю. Если только "кики" угнать, такая уродинка и даром никому не нужна, там сигнализация обойдется дороже, чем сама машина... Ну что? Придется, похоже, на шоссе и автостопом. Хотя с моей рожей автостоп, это дело проблемное. Но пока другого выхода не вижу, ждать нельзя - нужно действовать!
   Все это я решаю, прогулочным шагом двигаясь к выходу со стоянки. О камерах тоже забывать не стоит. Иду, гуляю, ничего плохого не делаю... Знакомиться с охраной мне сейчас уже совсем ни к чему.
   Краем глаза ловлю движение. Неужели накликал?! Но ухо слышит деловитый стук каблучков. Уфф... Оглядываюсь - по парковке идет миниатюрная темноволосая девушка в короткой юбке... Рискнуть? А почему нет? Главное не напугать девушку и невидимую охрану у мониторов.
   - Простите, пожалуйста, мистрис, - негромко окликаю девчонку, она замирает в двух шагах от "кики" и вопросительно глядит на меня.
   - Не пугайтесь, - торопливо предупреждаю я, - морда у меня сейчас дикая, это все производственная травма, но парень я безобидный...
   Девушка молча смотрит на меня, а я продолжаю говорить, надеясь, что миролюбивый тон сделает свое дело, а там чем черт не шутит, может пожалеет? Как там у Кэпа в присказке: "Бабы народ жалостливый - сначала до смерти запилят, а потом пожалеют и дадут."
   - Я тут в отеле отходил, после... кхм... производственной травмы... - продолжаю я болтать, а потом задаю главный вопрос:
   - А вы меня не подвезете?
   - А вам куда надо? - интересуется незнакомка, ковыряя ключиком в замке.
   Хороший вопрос, а главное правду не ответишь - ответ: "Куда-нибудь, лишь бы отсюда подальше!" явно не будет воспринят.
   - Мне бы в город! - сообщаю я, - Вам случайно не по пути? Если нет, то может подскажете, где тут остановка автобуса...
   "Что ты несешь, придурок?!" - оживает в голове "хмурый", - "Какой автобус? Ты думаешь, постояльцы этого домика ездят на автобусах?"
   "И чем ты за билет заплатишь, натурой?" - добивает он меня.
   Но от трудных ответов самому себе меня избавляет девушка:
   - Случайно по пути, - устало улыбается она, - я в город еду.
   - Не подбросите меня? Очень надо...
   "Сейчас она скажет: "Сто крон на бензин!" и как ты объяснишь ей, почему у тебя нет ни эре?" - радую сам себя.
   Но девушка, кажется, даже не думает ни о чем таком:
   - Ну садитесь, если не пугает, - она кивает на зеленый значок, - меня зовут Ли. Я помню, как вас вчера привезли. Но лучше бы вам конечно полежать, а не бегать по городу.
   - Док сказал О'кей, - отмахиваюсь я, забираясь на переднее сиденье, - да и некогда разлеживаться, к сожалению, а то непременно погостил бы у вас подольше.
   - Что-то случилось? - вежливо спрашивает она.
   - Мне очень-очень нужно быть в городе, - на этот раз ни капли не кривлю душой я.
   И представляюсь, очередной раз послав подальше хмурого параноика из своей головы:
   - Я Мика.
   Внутри "кики" оказывается не такой страшной, как снаружи. Глянешь на нее и кажется, ноги придется сгибать чуть ли не к подбородку, а на самом деле - ничего, помещаемся. Интересно только, а мотор в этом монстрике закреплен? Колотит машинку не хило даже на холостых оборотах. Не машина - эпилептик! А тут еще Ли радует:
   - Очень приятно Мика, но в дороге, если можно, давайте помолчим, я еще не очень уверенный драйвер, поэтому...
   - Понял-понял... - начинаю я, и немного прикусываю язык, когда "кики" рывком дергает вперед.
   До города доезжаем довольно быстро, кажется, Ли выжимает все что можно из своей крохи, немного, но мы даже обогнали пару автобусов, правда, когда те тормозили у остановок.
   Дорога была занята обдумыванием двух вещей. Первая, как бы Ли не перехватила мой непослушный взгляд, не желающий отводиться от ее коленок. Вторая более серьезная, я думал, как жить дальше... Ясно пока только одно - мне нужно на Соергартен, там я дома, там я знаю все уголки...
   "Ты уверен? Это не тот квартал, где ты вырос... Похож, но не тот! Это другой мир!"
   "А у меня нет иного выбора!" - мрачно думаю я.
   Теперь я буду умнее, осторожнее, не полезу не глядя на рожон. Но сначала проверю, что же за Соергартен ждет меня в этом мире? А потом... Потом искать концы. Но сначала нужно узнать. Почему нас нашли так быстро... А потом самому найти Артура! Все просто.
  

***

  
   Липкая паутина сна, не хочет отпускать. Мне снится кошмар - огромная, царящая в темном небе без звезд луна, волки поющие свои странные песни... Я... Танцую, а что-то теплое скользит по бедру. Кровь? Нет, надо просыпаться - такие сны мне не нравятся. Еще рывок и сон уходит. Наконец-то! Или нет? Пытаюсь разобраться где я, что происходит, кто задирает на мне футболку... Ох, хочется заурчать от приятной неги. С чего бы? А тот, кто мучил мою мини-ночнушку, теперь гладит мои бедра и живот. Умелая, сильная, ласковая рука. Ах, как хочется немного нежности. Совсем чуть-чуть, чтобы забыть страшный сон. И вообще... забыться.
   "Мика!" - проскальзывает радостная мысль и я хочу шепнуть ему что-то хорошее, рассказать, как я соскучилась, как я его...
   Стоп!!! Откуда здесь Мика?! Мика далеко, а тут... Я тихонько взвизгиваю - пытаюсь увернуться, оттолкнуть требовательную незнакомую руку, но ничего не получается. Меня прижимает к кровати жаркая душная тяжесть, а знакомый голос шепчет в ухо:
   - Что, разбудил?
   - Артур?! - бессильно пищу я.
   Вместо ответа грубоватая мужская ладонь ныряет между моих бедер, а я инстинктивно пытаюсь сжать колени и вывернуться из тяжелых объятий.
   - Не надо! - выдыхаю, все еще надеясь сбросить с себя мужское тело.
   Но Арт уже просунул колено мне между ног, похоже, он настроен серьезно.
   - Пусти!!! - пытаюсь оттолкнуть его, - Неудобно!
   Сил не хватает, руку стискивает крепкая ладонь, а вторая зажата его телом - не вцепиться... Что же делать? А в ухо глумливо шепчут хрипловатым голосом, усиливая нетерпеливые грубоватые ласки:
   - Все-таки кошка ты Каролина, рыжая кошка...
   Паника выползает откуда-то из живота. Я не знаю куда деваться... Не хочу!!! Я не готова к такому!
   - Артур, погоди... пусти... -- я стараюсь не кричать, сделать вид, что смирилась, обмануть.
   Но тело мне почти не подчиняется, дергаюсь рефлекторно, пытаясь выползти из-под него. А тут еще этот взгляд, который ловлю случайно - шальной взгляд жестокого волка из недавнего сна, презрительный, беспощадный, хищный.
   - Зачем? - вкрадчиво журчит голос Артура, но в ушах отдается рык.
   Ощупывания становятся все наглее и настойчивее.
   - Затем, что если ты меня сейчас не выпустишь, я описаюсь! - выпаливаю первое пришедшее в голову и воркую:
   - Погоди чуток...
   Артур хмыкает разочарованно, но ослабляет хватку. Я торопливо выскальзываю из жадных объятий и почти бегом несусь в санузел. Сердце стучит как сумасшедшее. Ну и что мне теперь прикажете делать? Удрать? А куда? Запереться? А дальше что? Тяну время. Туалет авангардный, но не настолько чтобы иметь окна. Сидеть на этом серебристом произведении сантехнического искусства до вечера? Хочется смеяться и плакать одновременно, от глупости ситуации и от нелепости собственных мыслей.
   "Я не игрушка, я человек, а значит...", - додумывать лень - все и так понятно.
   Вздыхаю, и демонстративно спустив воду, возвращаюсь в спальню. Ехидный мозг подкидывает картинку - я бегающая от Артура по дому. Нда, чем дальше, тем чудесатее и чудесатее, как говаривала героиня какой-то детской сказки. Перед дверью в комнату зачем-то одергиваю футболку (можно подумать от этого она станет менее короткой) и еще раз решаюсь попробовать сказать Артуру всю правду. Может вид ожога его в себя приведет? Еще раз вздохнув, решительно захожу в комнату. А... Артур уснул. Он дрыхнет, как младенец, трогательно обхватив подушку.
   "Ура!" - ликующе и в тоже время немного устало вопит что-то внутри.
   Я быстренько набрасываю на себя голубой халат из "Сребрянницы" и на цыпочках выхожу в холл. Меня встречает взгляд в упор - такое впечатление, что сидящий в кресле парень ждал моего появления. Мне отчего-то хочется ляпнуть ему какую-нибудь дерзость, но вместо этого я душераздирающе зеваю, прикрыв ладошкой рот:
   - Страшно хочу кофе!
   - Сама, - кивает Марк на стеклянную дверь из холла.
   Ясно, ухаживать за мной не будут, придется искать тут кухню. Иду в направлении указанном мне.
   "Нда..." - застываю в дверях восхищенным истуканом.
   Если судить по мойке и плите с вытяжкой этот аэродром и есть кухня, плавно переползающая то ли в столовую, то ли во вторую гостиную. Похоже, именно здесь провел ночь Марк, в пепельнице на столике полно окурков, рядом пачка газет, визор с отключенным звуком показывает смутно знакомого мне толстячка: добродушного, чем-то похожего на пухленького рыжеволосого ангелочка с аккуратной бородкой. "Ангелочек" о чем-то увлеченно рассказывал глупо улыбающейся брюнетке-репортеру. Где-то я видела это лицо. Абсолютно точно видел! Впрочем, это неважно... Хочется кофе. Вот только... Еще бы разобраться который из этих супертехнологичных хромированных агрегатов - кофеварка? Ага... судя по рисунку с крошечными чашечками - эта. А как ее включать? Замерев медитирую над кнопками. Рисковать страшно, еще плюнется кипятком... Нет. Лучше применим женскую хитрость. Тем более, я сейчас блондинка, можно и пококетничать.
   - Мааарк... - жалобно тяну я, - Мааарк!
   Марк заглядывает на кухню, задумчиво смотрит на меня.
   - Марк, поухаживай за мной, пожалуйста! - просительно смотрю на него и даже пару раз кукольно хлопаю ресницами.
   "Уж очень кофе хочется", - телепатирую я.
   Похоже сработало - парень добродушно улыбается и молча топает к кофеварке.
   Корчу Марку умильную физиономию и присаживаюсь на табурет. В знак признательности закидываю ногу на ногу, давая полюбоваться коленкой. Его улыбка становится шире, а я дополнительно взбадриваю его очаровательной "улыбкой блондинки".
   Марк достает из висящего шкафчика пакет с кофейными зернами и добродушно интересуется:
   - Экспрессо или черный?
   - Экспрессо, - наблюдаю, как ловко он снаряжает аппарат, и решаю, что неплохо бы провести кое-какую разведку.
   Я же не знаю ничего об этом мире, соответственно и не понимаю происходящего. Почему Артур пришел ко мне будто имел право? За что меня разыскивает полиция? Что за стерва была та, кто сбежала отсюда, подставив нас?
   "Это была... ты", - думаю успокаивающе и невинно интересуюсь, нервно растирая запястья:
   - Не знаешь, что это с Артом? Накинулся, как зверь...
   Марк смотрит на меня с задумчивым видом и молчит, точнее хмыкает невнятно. Потом поворачивается спиной ко мне, колдуя на кофеваркой. Нет, так не пойдет, мне очень нужно тебя разговорить. Тот Марк, с которым мы полгода назад рылись в сети в поисках ЛеМюлье, тоже поначалу был молчалив. Боже, неужели целых полгода прошло? Мысль шокирует, но, взяв со столика какую-то газету и делая вид, что проглядываю заголовки новостей, кокетливо продолжаю:
   - А ты не боишься, что я твоего шефа прибила, спасая свою честь?
   Кофеварка звякает, фыркает и с шипением плюется... Спина Марка, загораживает от меня чудо кухонной техники. Меня начинает раздражать аккуратно подстриженный затылок парня и его неразговорчивость.
   - Марк, а если я тебе по башке пепельницей засвечу, а? - спокойно спрашиваю я.
   - Не выйдет, - так же спокойно отвечает Марк, продолжая мучить агонизирующую кофеварку.
   - Почему это не выйдет? Тюкну тебя по темечку, что тут сложного? - обижаюсь я и тянусь к пепельнице.
   Марк с улыбкой поворачивается ко мне, ставит передо мной чашку с пенной шапкой и объясняет:
   - В кофеварке твое отражение.
   Интересно, что это со мной? Почему так злит его равнодушие? Вернее не равнодушие, коленкой-то он вполне себе любовался, а к общению этакое пренебрежение...
   "Да что же это со мной? Откат от недавнего испуга? Или то, что парень не обращает на меня никакого внимания..." - злюсь.
   Решаюсь повторить успешный эксперимент и снова закидываю ногу на ногу. В этот раз, позволяю халату распахнуться сильнее... Да нет... Реагирует, вон глазками как стреляет. Отхлебываю глоток вкуснющего кофе и повторяю вопрос:
   - Нет, а все же... Вдруг, я Арта покусала?
   Марк пожимает плечами:
   - Бывает...
   Раздражение нарастает, но я не подаю вида и интересуюсь:
   - Что бывает? Арта часто девчонки кусают?
   Марк снова смотрит, по-моему, на мою коленку и спрашивает:
   - Я могу идти? Больше ничего не надо?
   - Как это не надо? А компанию? Не люблю завтракать в одиночестве, - капризно тяну я, и все же надеясь хоть что-то выудить из этого молчуна, меняю тон:
   - Марк, а если бы я закричала, ты бы что подумал?
   - Ну мало ли почему может орать подруга, - пожимает плечами Марк и снова включает кофеварку, - некоторым просто нравится.
   Логично. Только вот интонация, с которой он это сказал, мне решительно не нравится. Двусмысленная какая-то. Или мне показалось? Досадно, похоже, этого Марка не так-то просто раскрутить на разговор. На редкость занудный и вредный тип. Несколько секунд рассматриваю его поверх кружки с кофе, стараясь, чтобы он заметил этот взгляд, а потом ворчливо вопрошаю:
   - А я похожа на ту, которой нравится орать?
   - Этого я не знаю, - пожимает плечами парень.
   - А ты вообще, что-нибудь знаешь? - ехидствую я.
   - О чем? - не отвлекаясь от дрыгающегося аппарата, уточняет Марк.
   Мне очень хочется кинуть в него кружкой с остатками кофе.
   - Обо мне, например? - почти воркую я.
   - А оно мне надо? - он с явным удовольствием глотает напиток.
   - А что нет? - смотрю в его честные и наивные глаза.
   - Нет, - он довольно улыбается мне.
   А все же он надо мной издевается. Ну и черт с ним. Некогда терять время, нужно попытаться понять в каком мире я оказалась, попробовать узнать, что с моими и нужно искать Мику. Возвращаю Марку улыбку и придвигаю к себе кипу газет. Итак, приступим. Собственно, приступать можно прямо с цены! Газета стоящая, как автомобиль! Так не бывает, а значит... Значит, награда за мою голову не так велика, как казалось. С одной стороны неплохо, а с другой... Неужели мне обидно? Или это у меня просыпается второе чувство юмора?
   "Истерическое чувство юмора", - мысленно пробую словосочетание на вкус - не звучит!
   Ну и ладно. Давешний толстячок из визора загадочно улыбается с первой страницы "Последних известий". Какое дурацкое название для газеты, все же... Так и видится что-то апокалиптическое. Кхм... А надпись под портретом пухлячка действительно в чем-то апокалиптична: "Президент Республики Нордвиг Серж Докимов." Знакомая фамилия, я ее слышала раньше - только нужно вспомнить где. Вглядываюсь в лицо: бородка не идет, слишком рыжий для президента...
   "Интересно, а почему Президент не может быть рыжим?" - щелчок, воображаемый, но я вспомнила.
   Семейный обед и папа шутливо говорящий Эрику:
   - Подожди, толпа клюнула на яркость... вон он какой... солнечный! А за яркостью нет ничего - пустые слова, обманка.
   И ироничный вопрос рыжеволосого Эрика:
   - Па, а почему лидер не может быть рыжим?!
   Глотаю кофе, чтобы прийти в себя. А чего я сижу? Сейчас проснется Артур и... А вдруг спасение рядом? Папа, мама, Эрик... Ну что с того, что дурацкое ощущение одиночества не проходит, сколько раз оно обманывало? Нельзя бояться! Страх нужно преодолевать! Поднимаю глаза на наслаждающегося кофе Марка и невинно интересуюсь, надеясь не попасть впросак:
   - Марк, а у тебя телефон есть?
   - Есть, - он заинтересованно глядит на меня, - а что тебе нужно?
   - Позвонить...
   - Кому если не секрет? - вопрос следует мгновенно, рождая неприятное ощущение допроса.
   А вот это ощущение нужно давить, не забывать, что я не в гостях, помнить, что... Да собственно, помнить то, что я во власти этих людей. А может пойти ва-банк?
   - Папе, - внутренне сжимаясь от ожидания, сообщаю я.
   Марк хмурится и отводит взгляд:
   - Не надо так, - тихо говорит он, - проснется Арт - позвонишь, куда надо, я ведь не в курсе, что там у вас...
   Он говорит еще что-то, но я уже не слушаю, а тупо гляжу в очередную газету - в груди вновь холодно, привычно. И страшно... Один раз терять близких людей очень страшно, а терять их вновь и вновь... Страшнее.
   - Не надо, ладно? - голос Марка меняется, в нем больше нет равнодушия, знакомый голос из недалекого прошлого.
   Интересно, что не надо? Я даже не плачу, с чего бы?
   - Все в порядке, Марк, - я старательно улыбаюсь ему.
   И не сразу осознаю, что мою улыбку некому видеть, я осталась одна.
   "Одна на кухне, одна в мире," - борюсь с желанием выбежать за Марком и упросить его узнать, что с Микой.
   Глупое и опасное желание. Я ведь даже не знаю, как вести себя, как не подставить Мику, себя. Слишком мало информации.
   "Вот и ищи информацию, дура - истерить будешь потом!" - я в один глоток допиваю свое кофе.
   "А начну-ка я разбираться в этой жизни с этой дурной кофеварки!" - решаю я, оптимистично вспомнив, что я все же не натуральная блондинка.
   Какие-то пять минут и сдавшийся агрегат послушно наполняет мне чашку. Отпраздновав первую победу еще одним глотком кофе, начинаю читать газеты - методично и вдумчиво...
  
   Арт проспал часа три. За это время я влила в себя чашек шесть великолепного крепкого напитка, заработала устойчивую ноющую боль в висках и просмотрела целую кипу валявшейся на кухне периодики. Да и к Марку подлизаться удалось, правда, к своему ноуту он меня не подпустил, но на дурацкие "блондиночные" вопросы все же отвечал.
   - Марк, а что за типус Вориент? Такая обезьянка занятная, - щебетала я, приставая к уткнувшемуся в ноутбук Марку.
   - Поверенный Лиги при идиоте Докимове, - не отрываясь от своих дел, пояснял Марк, - а зачем тебе это?
   - Хочу понять, что за бред вокруг? - почти честно отвечала я.
   И слушала очередную ворчалку, что-нибудь про то, что сам Марк был бы не против разобраться в бреде, или сентенцию: "Раньше думать надо было..." Возразить нечего, действительно, надо было раньше думать и не лезть в Микину квартиру, не разведав толком, что к чему. Да и вообще, судя по газетным публикациям, этот Нордвиг разительно отличался от того, который я знала.
   "Вернее, от тех", - поправляю я себя.
   Черт с ней с республикой, но... большинство статей, независимо от рубрики можно было смело маркировать флажком "криминал". Нет, такой Нордвиг мне определенно не нравится. И если бы все дело было в массовом расстреле в "Канарейке"... Но когда кто-то стреляет по бастующим нефтяникам из миномета... Представить реалии этого мира не очень получилось. Раз есть нефтяники, значит Лига и тут добилась своего... Добыча сырья идет. Но почему забастовки? И тем более, кто обстреливает бастующих? Зачем? "Жертв нет", - еще одна фраза-загадка. Полный сюр, картинка не рисуется, минометный обстрел бастующих нефтяников без видимых жертв.
   Отбрасываю газету. Все, пока хватит! Вот еще бы придумать, как вызнать у Марка про Блюма. Где Ивонн? Хотя... Все и так понятно. Там же, где папа. Он бы не сдался... Только вот, наверное, даже этот нелепый мир будет получше предыдущего. Так и хочется какую-то банальность из школьного курса истории процитировать, что-то навроде: "И дурной мир лучше доброй войны"... Пошло и глупо.
   Очень жаль, что среди Артовских газет не затесалось желтой прессы типа "Светской хроники". Впрочем, может, в этом Нордвиге такого больше не печатают? Или... Под обстрелом папарацци нынче другие лица? Рыжий Докимов и его "товарищи по партии", а вовсе не аристократические семьи Нордвига? Наверное, так...
   Когда, отчаянно зевая и потягиваясь, как хищный кот, на кухне появляется Арт, я просто тупо гляжу в окно. Думать больше нет сил, а делать ничего не хочется.
   - Тем, кто рано встают, больше бабы дают!
   Что это он несет? Может ответ, на шутку Марка, которую я прослушала?
   Мне достается легкий кивок, когда Арт идет мимо, к огромному шкафу холодильника. Я поневоле засматриваюсь на его загорелый мускулистый торс. В солярий что ли бегает? Ну хоть джинсы на себя натянул! Почему-то мне кажется, что этот Артур вполне мог заявиться на кухню в чем мама родила. Просто так, чтобы высказать пренебрежение мне.
   - Ну что с добрым утром что ли? - интересуется Арт, наливая себе кофе.
   - Кстати, вот кто стырил мой халат! - иронично ухмыляется он, присаживаясь за стол.
   - Ты сам сказал: "найди что-нибудь!" - возмущенно фыркаю я.
   - Хм... И ты, конечно, выбрала мой любимый халат? - Арт окидывает меня игривым оценивающим взглядом.
   - Который тебе настолько понравился, что ты спер его из отеля? - ехидничаю я.
   - Я спер?! - Артур едва не роняет огромный бутерброд.
   "А смешно будет, если этот халатик ему презентовала я", - невинно улыбаюсь.
   - Шутница, однако... - Арт качает головой и уходит.
   Плетусь следом не торчать же весь день на кухне.
   - ...Ну что там? - с кружкой в одной руке и со своим безумным бутербродом в другой, Артур увесисто приземляется на диванчик рядом с Марком.
   - Смотри, - Марк разворачивает к нему ноутбук, кивая на экран.
   - Ага... все как и предполагали... Все же я успел! - Артур явно радуется чему-то.
   - Хорошо, что на планете двадцать четыре часовых пояса! - ухмыляется Марк.
   "Что они столь внимательно могут изучать? Котировки акций?!" - прикидываю я варианты.
   В конце концов, пачку периодики я перелопатила недаром.
   - Все! Марк сделал свое дело, Марк может уйти! - довольно говорит Марк и добавляет, - Я смотаюсь домой?
   - Давай, - кивает Артур, откусывая бутерброд, - И это... повнимательнее только. По паучьим местам не бегай!
   - Само собой, - Марк порывисто встает, - комп тебе оставить?
   Арт кивает головой, что-то читая с монитора.
   Нет, так не пойдет... Я что опять останусь с Артуром вдвоем? А он будто слышит мои мысли, отрывается от экрана и смотрит мне в глаза. Тем самым, пугающим меня взглядом... шальным.
   - А тебе идет быть блондинкой, Каролина, - невозмутимо делает комплимент Арт.
   - Разве? - отвечаю я, и глуповато улыбаюсь.
   Я ведь так и не решила, как себя вести.
   - Однозначно, - подтверждает Арт и неожиданно серьезным голосом спрашивает, - Так где ты умудрилась откопать этого уголовника?
   - Почему уголовника?! - удивленно хлопаю глазами, уже соображая, о ком речь.
   - А что, он тебе не похвастался, где провел пять лет? И провел бы еще десять, если бы не "народная амнистия"? - при словах об амнистии, Арт брезгливо морщится.
   - В тюрьме? За что?! - я была готова, что узнаю много неприятных новостей, но отчего-то эта меня ввела в состояние ступора.
   - За убийство, милая. А что, Каролинка, для тебя это новость?
   А Артур наслаждается произведенным эффектом, подмечаю я. Но то, что он рассказал, настолько ошарашивает, что я не сразу вспоминаю, что новость эта не про моего Мику. Впрочем, чего это я рефлексирую, как дура? Война унесла тысячи жизней, так за что мне осуждать Мику? Тем более Мику мне незнакомого, человека из этой реальности? Просто, чтобы не дать Артуру почувствовать себя победителем замечаю:
   - Новость в чем-то, но, зная Мику, я почему-то уверена, что жертва сама долго напрашивалась. Не тот он парень... - говорю это уже уверенно, ведь действительно Мика не тот парень, даже улыбаюсь от смешной фразочки.
   Теперь моя очередь радоваться легкой растерянности на лице Артура. А моя улыбка, похоже, выводит его из себя. Во всяком случае, раздражение ему скрыть не удается:
   - Не тот? - вкрадчиво спрашивает Арт, - А кто? Принц на белом коне? Подумаешь, заколол папочку своей подружки, подумаешь сутенеров прикрывал, подумаешь, тебя, дуру, в аферу втянул...
   - А ну прекрати! - злость приводит меня в норму, - Какое ты имеешь право меня оскорблять?
   Арт даже подпрыгивает на диванчике и почти рычит:
   - Какое право?! А ты меня подставлять значит право имеешь? - кажется, Артур начинает заводиться.
   - А главное зачем. Каролина? - рычит он.
   - Я все могу понять, но зачем вам нужна была эта дурацкая кража? Ты ведь не идиотка, Каролина, неужели не понимала? - он сглатывает, я гляжу, как судорожно двигается его кадык и мне становится жаль этого парня, пусть не я виновата, что так вышло, но...
   - Так что в твоем рыжем уродце есть такого, чего нет во мне? - вопрос следует неожиданно, и я отвечаю прежде, чем осознаю ответ:
   - Я ему доверяю!
   - А мне нет? - Арт берет себя в руки, даже кривоватую улыбку изобразил.
   - А тебе можно доверять? - мне очень захотелось услышать утвердительный ответ, рассказать все, разделить свой страх.
   Оказывается, почти отвыкла быть одна, неужели настолько привыкла к тому, что рядом Мика, которому можно рассказывать все. Вот бы уговорить Арта помочь нам.
   - Доверие штука обоюдная... Я тебе доверял. А ты что натворила? И, главное, зачем? - печально повторяет вопрос Артур и смотрит на меня.
   Презрительно смотрит, грустно, но...
   - Какое к черту доверие? - мне обидно, не должен он на меня так смотреть, не знаю почему, но не должен.
   - Ты меня сдал каким-то бандитам, как шлюху! Если бы не Мика... - выпаливаю я.
   - Издеваешься? - прерывает меня Артур, - А ладно, - его рука делает пренебрежительный жест, - но ты мне хотя бы объясни, зачем картину было копией менять?! Ну, еще понимаю уголовник твой, но ты-то искусствовед... Знала же, что эффект ЛеМюлье уникален!
   - Копией?! - стремительно соображаю, что-то здесь не так - действительно, "поменять картину на копию" разумно для любой другой картины, но копировать ЛеМюлье - явная глупость.
   Может, Каролина из этого мира ничего не соображала в искусстве? Или был какой-то резон? Ничего не понимаю! А тут еще Арт продолжает спрашивать:
   - А чем вы камеры заэкранировали? Эксперты не могут разобраться! Так здорово все проделали... Чего было вообще камеры не выключить? Ничего не понимаю...
   Если бы я сама что-то понимала.
   - Камеры? - выдыхаю я.
   - Ну да. Смотри!
   Артур и пробегает пальцами по клавишам ноута, после чего разворачивает чемоданчик экраном ко мне.
   В темной глубине монитора идут две фигурки. Идут спокойно, не таясь... Впервые вижу "другую себя". Камеры слежения не отличаются качеством изображения, но заметно, что "я" тщательно накрашена, а вот одежда не в моем стиле - не люблю балахоны... А Мика? Перевожу взгляд на другую фигуру - джинсовый костюм (мой Мика ненавидит джинсы), длинные волосы собраны в хвост (совсем не идет), глаза скрыты за зеркальными стеклами солнцезащитных очков (в музее смотрится нелепо)... И вообще, не похож. Даже не пойму чем... Походка эта дерганная, что ли?
   Изображение меняется - другой ракурс, наверное, другая камера снимала. На стене темное пятно - будто мазок тьмы. Это мне знакомо. Загадка ЛеМюлье - "слепой кадр"... Пытаюсь определить, что это за музей и не могу. Фигурки подходят к картине, моя дубль достает что-то из кармана... Изображение пропадает, идет рябью, лишь в верхнем углу монитора бегут секунды, показывая, что камера работает. Так же неожиданно как исчезло, изображение возвращается. Все та же стена, только вместо темного пятна "печати ЛеМюлье", на стене висит картина в тяжелой раме - море, лодка, девушка в подвернутой, чтобы не замочить в море, юбке. Финита. Плохая копия знаменитой "Рыбчаке". Жемчужина личной коллекции адмирала Хатлинга. Комната в мониторе, наполняется людьми в незнакомой мне форме с лампасами. Молча гляжу на мельтешение перед копией, пока Арт не отключает запись, и не интересуется:
   - Почему вы просто не отрубили камеры? Зачем копия эта дурацкая? На что вы надеялись?
   Знать бы на что они надеялись, почему не сломали камеры? Как вынесли картину...
   "Стоп!" - вдруг соображаю я, - "Они же ее не выносили! Они перешли вместе с картиной!"
   "А откуда копия?" - приходит вопрос.
   "А, может, копия это дубль картины из другого мира? Как и мы с Микой?" - звучит вполне логично.
   Но Арту этого не объяснить, поэтому озвучиваю первую же более-менее логичную версию из теснящихся в голове:
   - Потому что, как только мы отрубили бы камеры - примчалась бы охрана... смотреть что случилось, - чуть запнувшись, объясняю я.
   - Они и так помчались. Правда, не сразу поняли, что тебе нужно там... - грустно говорит Артур.
   - "Артур, если бы ты сделал мне допуск, я была бы так благодарна! Я сделаю такую передачу о ЛеМюлье!" - он явно передразнивает кого-то.
   "Да не "кого-то", а меня!" - понимаю я.
   - А я, дурак, поверил тебе.
   - Я не предавала тебя Арт! - злюсь я, - Это ты, когда эти мудаки собрались меня трахать всей компанией ни слова ни сказал! Так кто из нас кого предал?!
   - Идиотка! - устало выдыхает Артур, - Ты хоть соображаешь, во что влезла?! Да вас просто пристрелить должны были, понимаешь?
   Все я понимаю, только сказать не знаю как, а потому вновь мычу, какой-то бред:
   - И тебя тоже? - сама понимаю всю глупость этого вопроса, ведь убивать их пришли на моих глазах.
   "А почему же не убили?" - стучится вопрос, конечно, Мика их отвлек, но не до такой же степени.
   - Не равняй, Каролина, я своих не предавал! - в голосе Артура презрительная горечь.
   Ну почему меня обижают его слова? Я же знаю, что это не я подменяла картину, не я его подставляла, но все равно - обидно и больно.
   - Арт, а ты можешь допустить ситуацию, что у меня не было другого выхода? - бросаю вопрос в спину и вижу как напрягаются мускулы.
   Да, наверное, я, играя, хочу оправдаться. За то, чего не совершала. Ищу выгодные для себя объяснения. Да это ложь. Но вот слезы у меня настоящие.
   - У тебя был выход - придти и все рассказать мне или отцу! - не оборачиваясь, бросает мне Артур.
   По коже несет холодком. Какому отцу? Вспыхивает нелепая надежда и тут же рассыпается. Конечно, Арт имел ввиду собственного, отца. Но эта глупая вспышка, что-то ломает во мне окончательно.
   - Я пыталась тебя спасти! Сам ты дурак! - кричу сама не зная зачем, наверное, просто чтобы заставить прекратиться этот поток презрения.
   Я оказалась не готова ощутить себя дрянью, предательницей... Я этого не заслужила!
   Арт поворачивается ко мне.
   - Меня? - Арт мгновение удивленно глядит на меня, но потом холодный блеск возвращается во взгляд, - Не спросив меня, спасала?
   - Конечно! Сунься я к тебе, нас прибили бы в тот же день... - интересно из меня бы вышла актриса, может быть и да, я сейчас сама верю себе.
   Почти верю. И очень хочу, чтобы мне поверил этот парень. Не знаю зачем, но мне это очень нужно.
   - Тебе это твой... Мика сказал? - подозрительно спрашивает Артур, мне что-то очень не нравится в его голосе.
   - Нет... Тот... другой! - поспешно объясняю я.
   Не хватало, чтобы все повесили на Мику, - Артур его и так ненавидит.
   - Кто... другой?!! - он снова злится, а я отвечаю тихонько:
   - Я не знаю, я его не видела, только говорила по телефону! Мы должны были передать картину Юргену, посреднику... А иначе...
   - Так этот Юрген существует? - Артур глядит мне прямо в глаза.
   - Конечно! Я не лгала тебе! - выдерживая взгляд, отвечаю я.
   "Конечно не лгала, Юрген действительно существует. Где-то..." - успокаиваю собственную совесть.
   В это время мелодично звонит телефон на столе. Арт берет трубку и долго слушает... Потом злобно матерится и рычит в трубку:
   - Какого хрена вы его не заперли?! Свой?!!! Ладно. Все. Понял. Хорошо что позвонил. Пока, - Арт захлопывает телефон и досадливо бросает сквозь зубы в ответ на мой вопросительный взгляд:
   - Твой псих только что сбежал из Приюта!
   "Оппаньки..." - единственное, что приходит в голову.
  

***

  
   Соергартен встречает меня привычной дневной тишиной. Вчера мы добрались сюда поздно вечером, когда утренняя смена уже вернулась домой и открылись кабачки и лавки. Сейчас же, немного за полдень, квартал еще спал. Отсыпались в хмурой тесноте кирпичных многоэтажек ребята из ночной смены химзавода Фроста. Немногочисленные лавчонки тоже дремали за закрытыми металлическими ставнями. Жизнь вернется сюда ближе к сумеркам. А пока над растрескавшимся асфальтом плывет марево - день обещает быть жарким.
   Пустой трамвай, довезший меня, прозвенев что-то грустное, скрывается в узкой расщелине улицы.
   Ну что? Я вернулся на Соергартен, и что дальше? Я не спеша иду по улочкам знакомым с детства. Какое грустное ощущение - полная иллюзия того, что я дома, но внутри печальное знание - это не так. Раздвоенность. Странно... Мне надо спешить, действовать, а не выходит. Только что я мчался по центру, возле которого меня оставила Ли. Зайцем ехал на трамвае, прикидывая, что буду делать, если меня засечет кондуктор и вот... Приехал домой и не знаю, что делать. Возвращаться домой глупо - наверняка, меня там ждут. Если и не ждут, то приедут, как только заметят мое отсутствие - туда без разведки не сунешься. Искать своих знакомых? Тоже глупо, это не мой мир, здесь даже друзья детства могут быть иными.
   Тупо бреду стараясь держаться в тени замызганных кирпичных домов. Ну вот сбежал и что? Уже хочется есть, но это может подождать... Вода? Глаза тут же находят пожарный гидрант, из которого течет тонкая струйка, образуя немаленькую лужу... И так нужно решить всего один вопрос - что делать! А дальше...
   "Нужно уметь ждать!" - подсказывает мне голосом Пита что-то.
   Наверное, разум очнулся. Хотя для начала... Для начала я все же рискну. Несколько секунд стою, глядя на с детства знакомую вывеску: похожее на розовую вершину горы Далай-Петри мороженное в блестящей вазочке. Выцветшая, грязная вывеска. Она ничем не отличалась от вывески из моего детства. Так почему нет?
   Решительно шагаю к двери, - некогда прозрачная, сейчас она кажется матовой - слишком давно ее не мыли.
   "Вернее сказать - никогда!" - и все же мне хочется улыбнуться, ощущение того, что я дома, не желает растворяться, покидать меня.
   Распахиваю дверь, колокольчик звенит тревожно и знакомо. А я замираю, ожидая пока глаза привыкнут к сумраку.
   А кафешка тетушки Матильды все та же. И сама она не изменилась - внушительная фигура с копной седых волос и неизменной кружевной наколкой. Прислушиваюсь к привычным звукам - ложечки стучат по хромированной стали вазочек, хихикают несколько мальков за столиками... Время здесь стоит. И похоже, что этот маленький зальчик так и остался единственным местом в квартале, где торгуют настоящим мороженным, а не теми безвкусными брикетами, замороженными до консистенции силикатного кирпича, что продают в супермаркетах.
   - Доброго дня, тетя Мод! - прогнав не прошеный комок из горла, здороваюсь я.
   Величественное, похожее на лик Луны лицо, поворачивается ко мне, поразительно яркие, фиалковые, глаза пожилой женщины, словно ищут что-то за моим плечом...
   - Здравствуй, мальчик, - улыбаясь ярко накрашенным ртом, басит она, - бери мороженное, плати и присаживайся.
   Знакомый приглашающий жест. Перед ней прилавок-холодильник, где расставлены в причудливом беспорядке вазочки с мороженым, кажется, что двух одинаковых нет. А ведь это еще одна неразгаданная тайна квартала. Никто так и не знает, как полностью слепой тетушке Матильде удается готовить свое мороженное, как она сводит концы с концами, продавая его почти за бесценок... Нахожу взглядом табличку с ценой: "сто тридцать крон - одна порция". Я еще толком не разобрался с новыми деньгами, но думается, это все те же гроши, что и в моем детстве. Тетушка Матильда вряд ли изменит себе. И плохо будет тому, кто попытается ее обидеть - весь Соергартен вырос на ее мороженом. Я точно знал, ни один мальчишка не посмел бы обмануть эту женщину, взять две вазочки, заплатив за одну или еще что-то подобное... Мы любили свою тетю Мод... Мы, дети самого опасного и грязного квартала, в который не рисковали заезжать даже дурацкие поющие грузовички, разрисованные глумливыми харями сытых клоунов. А дети вырастают...
   Там, в моем мире, тетя Матильда погибла одной из первых. Водитель БТРа не успел, а может не захотел затормозить перед крупной женщиной, что постукивая белой тростью величественно переходила улицу, как обычно направляясь сюда, в свой мирок...
   - Что-то случилось? - встревоженный басок тети Мод, прерывает поток воспоминаний.
   "Случилось, я вернулся домой!" - мне хочется ляпнуть что-то такое, приторно-слюнявое, но нужное...
   Однако, я спокойно говорю:
   - Нет. Просто мне позвонить нужно. Можно, тетушка Матильда?
   Пухлая рука извлекает откуда-то из недр прилавка телефон. Огромный старый аппарат. "Вертушка", как еще называют ее за диск набора.
   - А справочник есть? - уточняю я.
   - Куда он денется... - растрепанная тушка телефонной книжки скользит ко мне по прилавку.
   - Спасибо! - благодарю я, и торопливо листаю справочник, разыскивая букву "Л" - "Ланге".
   - На здоровье, - откликается тетушка Мод, то ли мне, то ли очередной стайке хихикающих девчонок, которые выбирают себе мороженое, с любопытством косясь на меня.
   То, что идея, посетившая меня, была глупой, понимаю почти сразу - три страницы заполнены фамилией Ланге. Хотя... Может я помню ее адрес? Не так давно это было... Но... Нет. Не помню. Остров. Наверное, смогу найти нужный дом, но адрес...
   "Идиот!" - хочется стукнуть себя по лбу, - "Кто поместит номер дочери премьера в справочник?!"
   Ну что ж, как говаривал Кэп: "Тормоз - тоже механизм!"
   - Спасибо, - еще раз благодарю я и направляюсь к выходу.
   - Пожалуйста, Мика, - басок тетушки Мод заставляет меня вздрогнуть, а она так же спокойно договаривает, - будь осторожен, мальчик, о тебе недавно спрашивали... Не наши... Эти... Из новых.
   - Спасибо, - очередной раз откликаюсь я и добавляю, - я знаю, все будет хорошо.
   Как оно будет я, конечно же, не знаю, но мне становится легче. Не знаю отчего. Может быть, просто впервые переход хоть что-то вернул мне... Пускай осколок воспоминаний о детстве, но... А может просто уже нет сил хандрить? Наверное и это тоже.
   Я посторонился, когда в кафе влетели четыре пацана, обычные мальчишки Соергартена - шумные, лохматые, лопоухие. В угол летят разноцветные потрепанные рюкзачки. Сколько же сейчас времени? По идее, около двух как раз заканчиваются занятия в школе.
   Пара шагов и я вновь на улице. Первая линия квартала Соергартен. А в голове пульсирует новая идея. Не менее дурацкая, чем мысль позвонить, но... Почему бы не проверить? Ведь если на месте кафе тети Мод, если она все еще помнит меня, а мальчишки забегают за мороженым после уроков, то... Ускоряю шаг и почти бегу по знакомым улочкам. Вторая линия, поворотный круг трамвая, старинный - сколько мальчишеских примет с ним связанно... Шпиль старой кирхи по-прежнему ковыряет небо своим ссохшимся пальцем... Оп-па! А забор другой. Вместо знакомого деревянного забора исписанного поколениями матершинников, любителей граффити, передо мной современный забор из сетки. Но за забором, как и полагается все та же бетонная площадка для стритбола, стучат мячами подростки, не обращая на меня никакого внимания.
   Когда перелезаю через забор, снова тянет спину, но терпимо. Однако все равно щажу организм, не спрыгиваю с забора, а плавно опускаюсь на руках... И едва не роняю штаны при этом. Вот была бы потеха для мальчишек! Все тем же быстрым шагом пересекаю площадку, выхожу к старым путям... Громада заброшенного кинотеатра на своем месте... И кто знает, а вдруг мое убежище, мой штаб, все еще там, в старой будке киномеханика? Сколько раз я лазил туда по ржавой пожарной лестнице, почти скрытой от взглядов в листве разросшихся тополей... А ключ? Вдруг все еще на своем месте в дупле? Было бы смешно... Впрочем, как бы то ни было - неплохое укрытие, да и входа два. "Парадный" - по лестнице, и скрытый - через пролом в стене, а потом через загаженный зрительный зал, по узкому темному коридору. Им-то я и иду и тут же натыкаюсь на следы человеческого присутствия. Интересно, гадить везде, где только можно - это в человеческой природе?
   Огромный зрительный зал, скупо освещаемый сквозь дыры в кровле, я пересекаю пригнувшись и бегом. Только оказавшись в том самом коридорчике спохватываюсь, стараясь немного расслабиться... Что это со мной? Дает о себе знать напряжение этих дней? Возвращаются подзабытые рефлексы? А может это и к лучшему!
   "Ты снова ввязался в войну парень!" - ободряю себя и подпрыгиваю вверх.
   Балка на которую подтягиваюсь все так же крепка и надежна, годы дождей даже не расшатали ее. Бок снова тянет болью, но я уже подтянулся и сквозь очередную дыру в кровле вылезаю на крышу. Сколько раз я лазил этим путем? Еще мальчишкой, когда чтобы долезть до импровизированного турника приходилось городить целые сооружения из обломков. Собственно, крыша и была первоначальной целью вредного и одинокого мальчишки. Лаз в будку киномеханика я нашел позже. А потом и ключ подобрал, но... Мне просто не верится, что ключ может лежать себе в дупле все эти годы... А с другой стороны, слишком все похоже тут, даже дыра в кровле все той же правильной овальной формы... И крыша такая же, грязная, вся в следах жизнедеятельности голубей, да и вид с нее... Нет! А вот вид изменился. Не было раньше этих грозных силуэтов на горизонте... Похожие на острые клыки стоят недостроенные небоскребы... Значит, больше нет Закона, запрещающего строить здания превышающие высотой шпиль герцогского дворца. Хотя снова торможу... Я ж уже видел этих чудищ, там в центре, когда прощался с Ли, но не предал значения. С крыши же все кажется более неприглядным, будто город впивается острыми зубами в яркое весеннее небо.
   "Некогда рассиживаться, вперед!" - что-то слишком часто приходится себя подгонять.
   Наверное, за месяцы жизни в Венниски отвык от такого мира, зыбкого, абсурдного, опасного.
   Так теперь нужно найти нужный провал в крыше, а еще доползти до него... Аккуратно пробуя крышу перед собой ногой, иду к нужной дыре. Будто по болоту, крыша ветхая, если провалится подо мной - мало не будет. А все же дурак я, тоже нашел себе место для убежища... Ночью сюда не сунешься, хотя если взломать дверь будки изнутри, тогда...
   "Сначала найди нужный лаз, о "потом" будешь думать после", - рекомендация не лишняя, особо, если не забывать, что в этом мире все может быть иначе.
   Так... Я называл его "конский лаз" - повернуться лицом на старую кирху отсчитать три пролома от угла и один вглубь. Все верно, тут и должен быть вход в мою детскую ухоронку.
   "А вот сейчас спешить не стоит", - плюнув на джинсовую куртку, к лазу подползаю по-пластунски, потом долго пробую края, держат...
   "Разведчик, млин!" - спрыгиваю в лаз.
   Грохочет что-то железное, с трудом удерживаю равновесие, ногам мокро, а из темноты на меня глядят чьи-то глаза!
   А все-таки я трус! Сердце возвращается из пяток неохотно... Этого плаката на стену я не вешал. И цинковое корыто для сбора воды тоже... Ноги промокли, но зато кроссовки отмоются. Что за бред лезет в голову? А если откинуть бред, то вывод один - здесь бывают, вернее, были и не так давно...
   "Конечно, не так давно, это ты не был со времен выпускного класса гимназии, а тут..." - взбодрить себя не вышло, по мере того, как глаза привыкли к сумраку, становилось понятно, что здесь бывают.
   Самодельный топчан, гораздо более широкий, чем тот который я делал когда-то, застелен шерстяным армейским одеялом. Щупаю ткань - сыровата, но... На самодельном столике стоит лампа "Летучая мышь". Даже мусорное ведро в углу наблюдается.
   "Наверное, какие-нибудь мальчишки тут устроили штаб", - пытаюсь успокоить себя, заглядываю в ведро...
   "Кхм... Ну не ребята, а любовная парочка..." - хотя, какая разница, убежище ненадежно, а значит отсюда нужно сваливать.
   На прощание еще раз оглядываю каморку, взгляд задерживается на плакатике: рыжеволосая девчонка в зеленой шляпке и перчатках-портсигарах призывно глядит на меня, будто приглашая дать ей прикурить. А плакат-то мне знаком, кстати. Старинная реклама сигарет. И аксессуар для элегантных дам. Кто-то мне показывал такой, давно... в детстве. Но это не важно.
   Пора уходить. Переворачиваю корыто, с его дна будет удобнее вылезать обратно на крышу.
   "Третья половица справа от входа!" - а ведь точно.
   Мой мальчишеский тайник. Что же я хранил там? Ах да... Жестяную банку от чая, а в ней... Записную книжку с глупыми стихами... И фотку мамы! Точно! Ту самую, где она молодая и смеющаяся сидит на газончике в Лянси-парке... Красное платье помню, а лицо нет...
   Решительно направляюсь к заветной половице. Удар по краю - паркетина выскакивает со знакомым щелчком. Совсем не удивляюсь, кажется, скоро меня будет удивлять отличие в мирах, а не похожесть... Сую руку и в этот раз удивляюсь. Извлеченный предмет ничем не напоминает ожидаемую коробку из-под чая.
   "Не тупи, Мика!" - я потрясенно разглядываю тяжелый "Доберман".
   Тот самый? Или просто такой же? Странно все это. Странно и страшно. Хотя... чего уж бояться-то? "Вспышка и они исчезли" - ага... того самого. А может все это не зря? Не просто так? Может кто-то хочет что-то сказать, постоянно подкидывая нам эти таинственные символы? Бред! Дедушка Бог решил поиграться с Микой Мельниковым в загадки... Чушь! Или? Доберман, змейка, картины ЛеМюлье... Должно же быть между ними что-то общее? И что такое нужно сделать, чтобы остановить эту безумную карусель? Карусель?! А почему карусель? Скорее поток несущий нас по мирам... Нас... Меня и Каролину... А почему именно нас? Или может, есть еще кто-то? Или действительно есть такая мистическая штука как предназначение? Меня пробирает нервный смешок. Мессия из меня что надо - перепуганный мессия с чужим оружием в руках.
   Я замечаю, что машинально все кручу и кручу барабан несчастного револьвера. Странная фраза. Может ли револьвер быть несчастным? Или счастливым?
   "Нда, Мика... Неплохо тебе все же по голове настучали, судя по мыслям..." - а может и мысли эти дурацкие только от того, что я не знаю как быть дальше.
   О чем там говорил Пол? "Вспышка и они исчезли". "Они" исчезли, а вопросы остались. И я наконец-то формулирую главный вопрос: а знали ли наши двойники, что они запускают переход? Что это было? Побег? Или они просто пришли в музей красть картину? А почему красть? Может, они посмотреть ее решили, а потом, бенц и...
   "Как же случайно пришли, случайно подошли к картине... Не, таких совпадений не бывает!" - угу, не бывает, я гляжу на револьвер в руке.
   Третий "Доберман"... Или один и тот же? Ну почему мне не приходило в голову запомнить номер оружия?
   "Потому и не приходило, что два раза это совпадение, а вот три!" - три, это моя новая жизнь...
   Жизнь в бреду! Вот только бредить мне сейчас некогда! Так или иначе, а ответы надо искать в прошлом - то есть выяснять, чем я тут занимался все это время... Другой я.
   "Но это терпит. Это потом..." - сначала Каролина.
   Куда мог увезти ее Артур? Домой? Это вряд ли. Не для того нас, то есть их искали, чтобы просто отпустить по домам... К себе домой? Или то, что начиналось в бане, сейчас продолжают где-то в другом месте? Захотелось зарычать от бессилия.
   "Не сходи с ума!" - пытаюсь образумить себя.
   А перед глазами уже застывает картинка: рыжая девчонка привязана к стулу, руки стянуты за спиной, ноги бесстыдно раздвинуты, мужик в черной маске деловито затягивает косынку-кляп...
   "Каролинка перекрасилась!" - усилием воли выдираюсь из плена больной фантазии.
   Но боль не проходит... Со злобой отщелкиваю барабан револьвера. А из "Добермана" стреляли... В двух гнездах пустые гильзы. Шарю рукой по тайнику в надежде найти коробку с патронами... Пусто! Жаль. Хотя... Если учитывать, что пять минут назад я был полностью безоружен, то три патрона - это целое богатство...
   "Например, можно ограбить пирожковую!" - живот откликается на эту мысль голодным урчанием.
   Стоп! А это, что за звук? Едва слышный звон металлических ступенек. Кто-то поднимается по ржавой лестнице в мое убежище.
   "С парадного лезут!" - я защелкиваю барабан.
   Моя находка, похоже, пригодилась раньше, чем мне это виделось. Удирать через крышу? Не успею. А значит мой козырь внезапность и... "Доберман".
   "А, может, они и не сюда идут?" - задаю себе вопрос.
   Ну да, - так просто по лестнице гуляют.
   Точно помню, что дверь открывается наружу. А значит... Прячусь за косяк двери, прижимаясь боком к стене, и крепко сжимаю руками револьвер. Жаль патронов к нему мало...
   Шаги легкие, совсем неслышные. Кто это может быть? Какой-нибудь мальчишка?
   "А может девушка?" - вспоминаю содержимое ведра.
   "Или человек со специальной подготовкой", - равнодушно напоминает память.
   А значит... Дверь открывается с неприятным скрипом. Адреналин бьет в голову. Темная фигурка шагает в комнату. Не медлить! Успеваю отметить, что в руках у гостя ничего нет, а нога уже ставит подножку... Сопровождаю это ударом револьвером в плечо. Хорошо - гость летит кубарем в глубь каморки. Шаг в сторону - вскидываю револьвер, если кто-то есть за дверью - он умрет, ведь меня ослепит и придется палить в силуэт... Но за дверью только яркий день и никого. Шаг назад - убраться из проема на его фоне я отличная цель. Револьвер на того, кто валяется на полу!
   "На ту", - спокойно поправляю себя.
   Перед глазами все еще темновато, но в световой дорожке падающей из раскрытой двери, белизной пылает женская босоножка. Гостья все еще не пришла в себя после удара. Так и лежит, уткнув светловолосую голову в ножку топчана. Интересно, я ей ничего не сломал? Глаза привыкают к свету и я вижу худые бледные ноги - зеленая юбка-распашка задралась на спину, открывая белые трусики. Ярко-желтая маечка слепит кислотностью цвета... Девка выглядит совсем крохой, щупленькая худышка. И я ее, кажется, здорово приложил...
   "Не расслабляться, дурак, пропадешь!" - действовать!
   Замечаю ключ от двери рядом с босоножкой - это после! Сначала сама дверь - стараясь не высовываться сильно, захлопываю ржавую створку.
   Девчонка уже шевелится, что-то тихонько скуля. Сколько секунд прошло с того момента, как я ее ударил? Не знаю... Адреналин стирает восприятие времени. Что делать дальше? Не дать ей обернуться, увидеть мое лицо...
   Бросаюсь к девчонке. Как там Пит говорил: "Баба на животе совсем беспомощная"? Нельзя дать ей повернуться! Грубо хватаю за плечи, одновременно рыча:
   - Лежать, шлюха! Будешь слушаться, ничего тебе не будет! - она что-то визжит, пытаясь сопротивляться, но грохот пульса в ушах не дает мне ее понять...
   Рука попадает во что-то мокрое. Неужели кровь?! В растерянности гляжу на ладонь... Дурак, забыл, что пролил воду! А девка воспользовавшись, тем, что я ее отпустил на миг, изворачивается... На меня глядят "енотовые глаза" - тушь поплыла.
   - Мать твою в зад! - ору я, наваливаясь на нее.
   Почему-то она больше не сопротивляется, позволяя повернуть себя лицом вниз.
   - ...что, Мика?! - доносится до меня.
   Узнала? Только этого не хватало! Снова совпадение? Очередная, Лори? Что же делать?
   "Запереть ее тут, а потом занести ключ тетушке Матильде, мальчишки отопрут", - тут же приходит идейка.
   Только вот вдруг я ее травмировал? Действительно, за что?!
   - Ты как? Я тебе ничего не сломал? - я аккуратно помогаю ей сесть.
   Потом вижу, что револьвер все еще в руке и убираю его в карман.
   - За что, Мика? - большие голубые глаза глядят с худенького личика встревожено и с какой-то надеждой.
   Намокшие прядки светлых волос кажутся темными. Или все же кровь?
   - Прости, обознался, - отвечаю первое, что приходит в голову и отвожу взгляд.
   Как назло он задерживается на трусиках, юбчонка-то по-прежнему распахнута... Худые стройные бедра и эти трусики... Что-то бухает в груди я вновь гляжу в ее лицо, на этот раз уже узнавая и его... Ошеломленно выдыхаю, воздуха в груди не хватает:
   - Санни?!
   - Мика! - встревожено шепчет девушка из моего прошлого.
   Лицо мокрое от слез, как тогда, в далеком детстве... Конечно это не совсем она. Верее даже совсем не она. Повзрослевшая, другая, но теперь я вижу, что это... Санни.
   - Это ты Мика? - шепчет она.
   - Я... - отвечаю машинально, так и не осознав суть вопроса.
   - Дай руку! - просит Санни.
   Не дождавшись моего ответа, осторожно берет меня за руку, задирает рукав джинсовки, и долго рассматривает мое запястье.
   - Что? - растерянно спрашиваю ее.
   - Нет, это не ты... - качает головой Санни, - но это все равно, наверное... - всхлипнув, утыкается лицом мне в руку.
   Я чувствую себя идиотом, картинка что надо - сидят двое в луже, девчонка ревет, а парень таращится на нее не зная, что соврать.
   Встаю первый, бормоча что-то вроде:
   - ...давай... не стоит тут в мокром сидеть... рука как?
   Подхватываю ее (веса как в пушинке), осторожно сажаю на топчан и прикасаюсь к плечу. Осторожно... Бил-то я сильно.
   - Ой, - Санни чуть охает и улыбается сквозь слезы, - ничего... Я больше испугалась...
   - Ой, - снова ойкает она, - Мика, а я думала, что это те, которые тебя взяли... Ой, а ты сбежал? Ты думал, что я это они? А как ты попал сюда?
   - Через крышу влез и думал это они... - мне даже врать не приходится.
   Вновь предательски урчит живот. Девчонка сразу подхватывается:
   - Ты голоден? Я сейчас сбегаю куплю что-нибудь...
   Параноик внутри тут же поднимает голову, я твердо говорю:
   - Не надо! - и продолжаю неожиданно сам для себя.
   - Дождемся сумерек, а потом пойдем... В мою квартиру, ты пойдешь! - приходит решение.
   - Мика, но... - она смотрит на меня доверчивыми беличьими глазами.
   Почему беличьи? Такой взгляд был у белок в Лянси-парке, которых мы когда-то кормили дешевыми земляными орешками. Они совсем ничего не боялись и сами прыгали на ладони за угощением.
   - Санни, а я буду тебя страховать! - я снова говорю правду, - мне нужны мои вещи, обувь - в кроссовках Пола много не набегаешь... А еще мне нужны деньги, но это потом...
   - Ты нужна мне, малышка!
   "Урод я", - да урод, но Санни для меня ключ ко многим вещам.
   - Хорошо, Мика, - прерывает девчонка мои мысли и тянет через голову свою маечку.
   Растеряно таращусь на желтенький кружевной лифчик.
  

***

   Арт снова зависает на телефоне, кому-то что-то втолковывает, иногда переходя на шепот. Когда он в очередной раз переходит на тихий рык, отдавая распоряжения, я гордо встаю и удаляюсь. Конечно, мне очень хочется услышать, что он говорит, но... Во-первых, не слышно все равно, а во-вторых, грустно. Я тоскливо разглядываю сквозь громадное панорамное окно ровненько, как на рекламном буклете, подстриженную лужайку. Аккуратную, красивую, но не живую. Все здесь у Арта какое-то рекламно-игрушечное. Декоративное. Странно, почему? А может это шутки моего восприятия?
   Игрушечный мир вокруг, игрушечную лужайку поливает игрушечный дождик из поливалок, а игрушечное весеннее небо, дарит игрушечный, но уже по-летнему жаркий день. Что это со мной? Да, пожалуй, лучше думать о глупостях, тогда не так страшно. А ведь Мика сбежал. Куда? И что он будет делать дальше? Что делать мне? Первое, что приходит в голову - Мика знает мой дом на Острове... Только мой ли это дом? Впрочем, какая разница, неплохо было бы покрутиться там поблизости. Но как?!
   - Каролина, - Арт, наконец, отрывается от телефона, подходит, становится рядом, - у нас мало времени. Давай попробуем без этих дурацких игр? Просто расскажи-ка мне очень подробно, кто и как на тебя вышел с заказом на картину. Почему именно на тебя и что именно тебе говорил этот, который другой? Тень?
   Я слышу это "Тень" и вздрагиваю. Еще одно совпадение? Точно так же, "Тень" мы называли заказчика там, в "нашем" Нордвиге. Когда решили рискнуть и пробраться за картиной на Королевский остров через позиции мятежников. "Я предлагаю очень хорошие деньги, госпожа Ланге" - вспоминается его вкрадчивый, шелестящий голос в мембране телефона астросвязи...
   "А ну, не паниковать! Нет тут никакой мистики, Каролина", - мысленно уверяю себя, - "ты же комбинировала свою версию (экая обтекаемая фраза вместо тривиального "вранье") из впечатлений разных реальностей. Все просто!"
   Просто. Но... Что мне сочинить Артуру? В голове как назло пусто и мысли все о Мике. Сбежал... Как? Вдруг он ранен? Вдруг за ним гонятся... Узнать у Артура? А как? Еще и "Тень" этот иллюзорный...
   - Не могу... Я... это... я не помню, Арт... - звучит это беспомощно и глупо, но не могу ничего с собой поделать.
   В голове шумная пустота, гулкая, безнадежная.
   - Опять? - не понятно, чего в его голосе больше удивления или иронии?
   - В смысле "опять"? - поворачиваюсь к нему и пытаюсь поймать взгляд.
   - Ну, полгода назад у тебя уже была потеря памяти, - фыркает Артур.
   - Как это? - что я за дура, куда-то все слова пропали.
   - Как... - хмыкает Артур, - заявилась в Музей Демократии почти неглиже... Наорала на охранника. Я, конечно, понимаю, что это ваш бывший особняк, но... У тебя с головой-то все в порядке, Каролина?
   - А у кого вообще с головой все в порядке? - огрызаюсь я.
   - У меня, - спокойно парирует Артур.
   И мы молчим.
   - Все ясно... - Артур первым нарушает затянувшееся молчание.
   - Что ясно? - тупо спрашиваю я.
   Хотя почему "тупо"? Мне действительно интересно, что ему может быть ясно, если мне самой ничего не ясно? А главное так и непонятно, как себя вести и что делать?
   "А, может, рискнуть и попытаться рассказать Артуру правду?" - это решение крепнет с каждым мигом.
   На самом деле я просто не вижу другого выхода. А раз решила, то нечего и медлить. Поворачиваюсь к Арту и тихонько говорю:
   - Хочешь всю правду?
   Арт, не отрываясь, глядит в окно. Что он там увидел такого интересного?
   - Понимаешь... ну, в общем... - не зная как начать, но, стараясь, чтобы это звучало решительно, произношу я.
   - Потом... все потом, Каролинка! - с удивлением вижу, что Арт бледен, как мел.
   Гляжу в окно. По дорожке стремительно шагает невысокий человек в темном старомодном плаще и нелепой светлой шляпе. Среди зеленеющей травы и радужных струй воды из поливалок, он выглядит чужеродно и вызывающе. Будто заблудился в ранней весне или даже в поздней осени.
   - Иди к себе, Каролина! - голос Артура звучит глухо, почему-то мне становится страшно.
   Трель звонка заставляет вспотеть. На лбу Арта тоже замечаю блестящую россыпь капель.
   - Кто это? - спрашиваю почему-то шепотом и снова вздрагиваю от повторной трели звонка.
   - Смерть, - отвечает Артур и улыбается, вот только глаза у него совсем не веселые.
   "Глаза не лгут", - вертится в голове заезженной пластинкой. А я гляжу на его спину. "Смерть... смерть... смерть..." - отдаются где-то в сердце шаги. Когда до меня доходит, что значат эти слова, я срываюсь с места. Думать некогда и я бегу, вслед за Артуром, тут близко, какой-то десяток шагов. Крикнуть бы! Вот только воздуха в груди не хватает. Щелкает замок двери, я вылетаю в холл и понимаю, что не успела... В свете падающем из раскрытой двери фигура гостя кажется черной. Вот сейчас... Я зажмуриваю глаза, ожидая грохота и...
   - Здравствуй, Артур! Доброго дня, Каролина! - звучит спокойный, даже дружелюбный баритон.
   Я открываю глаза. Гость жмет руку Артуру. Господи! Да что со мной происходит? Истеричка!
   - Поговорим? - звучит голос гостя.
   Вроде бы вопрос, только вот... Почему-то это воспринимается как приказ. И Артур все так же бледен. И...
   Когда визитер проходит мимо меня, успеваю его разглядеть: пожилой, с лицом, изуродованным глубокими морщинами, ежиком седых волос, он кажется мне смутно знакомым... Почему-то, вспоминаются генеральские эполеты... Бред.
   - Иди к себе, Каролина, - тихо говорит мне Артур.
   - Нет, к Каролине у меня тоже есть пара вопросов, - на этот раз гость уже не вопрошает.
   Все-таки существуют люди, умеющие только командовать. Этот явно из таких.
   - Садитесь, - предлагает визитер, будто это мы с Артом у него в гостях.
   Присаживаюсь на краешек дивана, зябко запахиваясь в халат. От взгляда гостя веет холодом. Абсолютно пустые глаза, хотя голос у него... Таким бы в Королевской Опере петь.
   - Я... - непохоже на себя мямлит Артур, примостившийся рядом.
   - Я в курсе, - вроде как ухмыляется визитер и тянется к карману плаща.
   Если учитывать, что сидит он развалясь в кресле, движение выходит неуклюжим, но... угрожающим. Вскакивает на ноги Арт. Я получаю очередное доказательство избитой истины, что и улыбка может быть неприятной. Особенно такая вот - кривящая тонкие губы гостя. Как будто резаная рана.
   - Сам посмотри и ей покажи! - визитер протягивает напряженному, совсем не похожему на того каким я привыкла его видеть, Арту конверт из плотной желтой бумаги.
   - И не дергайся, - вновь демонстрирует тошнотворную ухмылку гость, - если бы Старшие решили, что тебя купили, разговаривать бы я не стал.
   - Что будет с "Орланом"? - не глядя на незнакомца, спрашивает Арт.
   Он торопливо рвет конверт, почему-то мне кажется, что у него дрожат руки.
   - Зависит, - веско произносит гость и добавляет успокаивающе:
   - Не бойся, твоей вины тут не так много, а вот с подружкой твоей...
   Он замолкает, а я чувствую, что меня в который раз начинает трясти.
   - Рыжего видел в "Канарейке", второго и девку вижу впервые, - сквозь шум в ушах слышу голос Артура.
   - А тебе эти лица знакомы? - звучный баритон отдается в затылке.
   Да что это со мной? Не хватает только в обморок грохнуться, ненужно было столько кофе пить.
   "Ага, и так бояться тоже не нужно", - пытаюсь приободрить себя.
   Выходит плохо, даже двигаюсь как больная, едва не роняю тоненькую пачку фотокарточек, которую мне протягивает Арт. Сфокусировать взгляд на карточках удается не сразу. Некоторое время тупо таращусь в яркие цветовые пятна.
   - Что скажешь, девочка? - интересно, что в этом человеке такого, заставляющего вылезать из темных закоулков души первобытные страхи.
   Как сказал Арт: "Это смерть"? Может быть, это и не шутка была? Торопливо стараюсь понять, что изображено на снимках. И тут же обо всем забываю. С яркой фотки на меня глядит Мика. Чужой, длинноволосый Мика с хищной, непохожей на его обычную улыбку, усмешкой. А рядом незнакомая вульгарная девица, с ярким, неподходящим для бледной мордочки, макияжем. Неизвестный фотограф запечатлел парочку под ярким зонтом летнего кафе. Торопливо проглядываю остальные карточки, на всех Мика и девица. Ба! Скулы сводит - на нескольких фотографиях они целуются, бесстыдно и вульгарно. Смеющаяся девица, пьющий вино Мика... Потом к ним добавляется выглядящий неприятным даже на снимке толстый и лохматый тип в кожанке.
   Снова проглядываю фотокарточки, где Мика жадно целует неизвестную мне вульгарную блондинку. А почему "жадно"? Может так просто? Ага! Просто.
   - Вы узнаете людей на снимках? - возвращает меня в тошнотворную реальность голос седовласого.
   И что ему ответить? Как ответить? Почему-то я точно знаю, что от моего ответа зависит многое, может быть даже все.
   "Все" - как емко и страшно звучит.
   Слово-приговор - "все". Щелчок затвора, хлопок, боль, темнота... Или пьяные голоса, боль, унижение... Краем глаза пытаюсь увидеть Арта, но он, похоже, тоже под непонятной магией гостя. Вон, как заяц на удава уставился на визитера. Неужели ему так же страшно? Он же большой, сильный... Стараясь выиграть хоть немного времени, снова перебираю снимки. Мика, девка, тип... Снова тип с гаденькой улыбкой глядящий на Микину девку. А может это не Микина девка? Ага-ага - он чужую взасос лижет... А чего тогда тип на нее уставился, а взгляд-то взгляд, на меня тоже так пялились... Стоп.
   - Так что, Каролина! - голос человека в плаще, кажется немного раздраженным.
   Мне хочется закрыть глаза и громко-громко завизжать, да что это со мной в самом деле?!! С трудом сглотнув несуществующую в пересохшем рте слюну, я, стараясь говорить твердо, пищу:
   - Это Юрген, Мика, а девицу я не знаю.
   - А подробнее? - от взгляда пустых глаз веет полярной ночью.
   - Мика Мельников, мой друг, Юрген, человек вынудивший нас...
   - Они ее заставили, Хаген! - прерывает меня Арт.
   - Помолчи! - равнодушно одергивает его человек в плаще.
   А я почему-то думаю, о том, куда он подевал свою дурацкую шляпу. Потерянно шарю взглядом по комнате, а когда нахожу ее прямо у себя под носом, на столике, испытываю что-то похожее на радость.
   - Хаген, - вновь начинает Арт.
   - Я сказал, помолчи! - куда делся тот звучный оперный голос, теперь мне казалось, что рядом шипит змея: гадкая, склизкая, смертельно ядовитая гадина.
   - Я тоже был молодым, я тоже любил дур! Я все понимаю, - шипение пропало, вновь вернулся звучный баритон.
   Я растерянно гляжу на белое пятно шляпы, и будто со стороны ощущаю, как собственные пальцы комкают полу халата, мне становится все равно. Какое приятное, знакомое ощущение. "Милая девушка в шоке" - очень хочется хихикать и плакать одновременно.
   - ...Юрген Краузе, убит этой ночью в квартире своей любовницы... - вернул меня к действительности, голос седовласого, - вышел на балкон покурить и получил пулю в глаз.
   - Это... - протянул Арт.
   - Да, он один из "портовых"... Ты понимаешь? - спросил тот, кого Арт звал Хагеном.
   - Не очень, - потеряно сказал Артур.
   - Старшие тоже не очень, - хохотнул Хаген. - Ясно одно, - продолжил он, - твоя девица имела какие-то дела с этим Юргеном, Юрген мертв, Герман тоже, картина пропала... "Портовые" будут мстить. Старшие настроены решительно. Никто ничего не знает... Рыжий сбежал из Приюта. Что нам остается делать, а Артур?
   - Пока не знаю, - тихо говорит Арт.
   - Зато я знаю, что если кто-то что и знает, то это только твоя подруга, Артур! И ей придется все рассказать! - я ощутила взгляд на себе, будто холодными брызгами окатило.
   - Но... - потерянно, начал Артур.
   - Именно. Нужна уверенность, что она скажет правду.
   Я наконец оторвала взгляд от шляпы и с ужасом уставилась на встающего из кресла Хагена.
   - Одевайся, Каролина! Ты поедешь со мной! - слова хлестнули, как кнут, не контролируя себя, я хватаюсь за руку Артура.
   Надежная крепкая рука чуть заметно подрагивает, но я ощущаю, как его пальцы стискивают ладошку. Мне становится чуть спокойнее, рядом Арт, он меня не отдаст, все будет хорошо.
   - Хаген, одну, я ее не отпущу! - голос Артура звучит твердо, укрепляя мою робкую надежду.
   - Дурак! - седовласый издает то ли вздох, то ли рык.
   - Ладно. Отвезешь ее к Лидии сам. Заодно успокой, - мы с бабами не воюем, даже с такими подлыми.
   Нахлобучив на затылок свой дурацкий головной убор Хаген уже идет к двери.
   - И что будет там? Куда мы поедем? - задаю вопрос в спину.
   - Медикаментозный допрос. Не бойся. Нам всего лишь нужна информация. Достоверная информация, - подчеркивает последнюю фразу Хаген.
   Негромко хлопает дверь.
   - Арт, что делать? - тихо спрашиваю я.
   - Ехать, - потерянно отвечает Арт, - иначе без вариантов.
   - В этом? - кивком показываю Арту на свой наряд из футболки и халата.
   - Твоя одежда наверху в гостевой - вздыхает Артур, - я ничего не убирал и не выбрасывал.
  

***

  
   Наверное, морда у меня та еще, потому что Санни улыбается чуть насмешливо.
   - Плечо болит, - поясняет Санни неожиданный стриптиз, и изворачивается, пытаясь разглядеть здоровенный синячище над лопаткой.
   Интонация у нее такая, будто она еще извиняется передо мной.
   - Прости, я не хотел, - мои слова звучат беспомощно и глупо, на гематому страшно глядеть.
   "А придись удар чуть иначе, мог бы и убить", - я никогда не верил в Бога, так что благодарить некого, только случай.
   Интересно, Санни понимает, что я ее едва не убил? Кажется, нет. Еще и меня, успокоить пытается:
   - Да ничего страшного, пройдет. Только вымокла я вся... - Санни огорченно вертит в руках маечку.
   - Погоди.
   Я скидываю джинсовку, потом снимаю футболку и командую:
   - Снимай мокрое, время у нас есть, до сумерек высохнет, а там разберемся!
   - Спасибо, - а у Санни классная улыбка, на такую невозможно не ответить.
   Вот только она словно застывает на лице, и этот испуг в глазах. И майкой прикрылась. А глазищи-то как распахнулись, будто призрака увидела!
   - Что? - быстро прикидываю, чем мог ее так напугать.
   Да куда она уставилась? Пытаюсь проследить за ее взглядом... Черт! Татуировка! Санни не отводит взгляда от моей змейки-татушки. Как я мог забыть?! Что же соврать? Ничего не приходит в голову... Нормального... Что ж, придется действовать по обстоятельствам.
   - И не ты тоже... - вздыхает Санни, а мне начинает казаться, что она сейчас заплачет.
   - В смысле, "не я"? - спрашиваю осторожно, нужно стараться не напугать ее сильнее.
   - Это опять не ты... - сквозь всхлип поясняет Санни, но понятней от этого не становится.
   А я продолжаю вопросительно смотреть на нее, не двигаясь, чтобы не спровоцировать истерику.
   - В смысле, "опять"? - скриплю я.
   Увидев, что девчонка вздрагивает, крепче прижимая майку к груди, говорю как можно увереннее и спокойней:
   - Не бойся, Санни, я не сделаю тебе ничего дурного.
   "Правда, если ты захочешь уйти, то отпустить тоже не смогу - опасно это", - мрачные мысли не заставляют себя ждать.
   - У тебя на плече татушка, у того Мики не было татуировок... А у моего Мики другая наколка... Тюремная. Откуда ты?! Кто ты? - она глядит испуганно, но требовательно.
   - Тюремная? - переспрашиваю я, больше для того, чтобы протянуть время.
   А потом пытаюсь правильно сформулировать вопрос, не потеряв старающуюся ускользнуть мысль:
   - Погоди-ка... Ты хочешь сказать, что я уже один раз был не я, так? Тьфу... Вернее, он который не я, но и не тот Мика, которого ты знала с детства.
   Санни молча кивает.
   - Когда? - выдыхаю я вопрос.
   - Что когда? - тихонько переспрашивает Санни.
   - Когда ты все узнала и поняла? - строго спрашиваю я.
   - Полгода назад... Ты... Он... В общем, когда я заметила, что наколка исчезла... Сам мне сказал... Там откуда ты тоже война? - тихо спрашивает она.
   Я только киваю головой. И быстро прикидываю расклад. Значит полгода. Все сходится. И вот еще! У парня Лори наколки тоже не было... Что же это значит? Значит... Значит... Значит, получается, он тоже побывал здесь? И пока мы были в Венниски... Так! Похоже, что один идет за другим, как звенья одной цепи... А Каролина? Она тоже? По идее да...
   - Тебя тоже Микой зовут? - больше не глядя на меня, спрашивает Санни.
   - Да.
   - А... ты тоже знал меня... Там, откуда пришел? - странный вопрос, хотя если вдуматься.
   - Да, - повторяю я.
   - И мы там тоже были друзьями... С самого детства? - интересно, что она хочет услышать.
   Ухо цепляет слово "тоже", значит и тут все было похоже.
   - Да... Я был в тебя влюблен. Мы ели мороженое у тетушки Мод... Целовались, до одури... Пили дешевый аморвейн, а потом...
   - Аморвейн не пили, - прерывает меня Санни, - у меня на него аллергия, - и тихонько спрашивает:
   - Скажи, а... Там... Я тоже была у тебя первой?
   - Да, - твердо вру я, понимая, что сейчас ей правда не очень-то и нужна.
   - Наверное, это судьба, - всхлипывает Санни и с надеждой (или это отчаянье звенит в ее голосе) задает новый вопрос:
   - А те... Другие парни... Они вернутся?
   - Я не знаю Санни, - только и могу сказать я, - меня просто швыряет по мирам, я не понимаю почему, не понимаю что происходит.
   - Мир сошел с ума, но мне-то как быть? - она прижимает маечку к лицу, худенькие плечи дрожат.
   Ненавижу, когда девчонки плачут. Жалко их, больно, и не знаешь что делать. Присаживаюсь рядышком, гляжу на нее, вижу пупырышки мурашек на коже... Решение приходит само собой. Осторожно трогаю Санни за коленку - холодная, гладкая... И говорю:
   - Для начала снимай мокрое и надевай майку мою, а потом будем думать вместе. Мы встретились снова, а значит, уже не одиноки. Вдвоем проще. Видно судьба такая у нас, - добавляю я, вспомнив слова Санни.
   Кажется, я все делаю правильно. Во всяком случае, вновь вижу ее глаза. Мокрые, но уже не такие испуганные. И улыбка вернулась - робкая улыбка сквозь слезы.
   - Только ты отвернись... Хорошо? Я еще не привыкла к тебе...
   - Конечно, - встаю и поворачиваюсь к ней спиной, разглядывая ржавые подтеки на двери.
   "Щас как треснет она тебе по темечку фонарем-то!" - мрачно предупреждает циник внутри.
   "Зачем, револьвер в кармане джинсовки лежит, а я ее на топчан кинул", - думаю почти радостно, но холодный пот выступает на спине.
   Настороженно прислушиваюсь к шорохам за спиной. Когда что-то тяжелое со стуком кладется на стол, вздрагиваю.
   - Мика, ты мне совсем доверяешь? Даже пистолет оставил... - голосок у Санни дрожит.
   - Это револьвер, - машинально поправляю я.
   - Какая разница, - вздыхают за спиной, - можешь оборачиваться.
   Оборачиваюсь с мыслью, что могу оказаться сейчас под дулом собственного револьвера. Хотя... Какая уж тут собственность?
   Санни сидит на топчане, забившись в уголок и укутавшись в мою куртку. Отмечаю на столике "натюрморт" достойный кисти живописца: старинный фонарь, тускло поблескивающий револьвер и аккуратно разложенные для просушки предметы женского гардероба.
   "Натюрморт с трусиками", - тут же придумывается название для картины, которую никто не напишет.
   - У тебя джинсы мокрые, снимай и лезь под одеяло, все-таки еще не лето, - немного смущенно произносит Санни.
   Нда... Не сразу заметил - постелька-то распахнута.
   "Я еще не привыкла к тебе", - вспоминаются ее слова.
   Возникает вопрос, что будет, когда она привыкнет? Нда... Не стоит забывать, что наши, Соергартенские, девчонки всегда просто смотрят на жизнь. Не так много она дарит им радостей, чтобы...
   "Мика, а ведь ты бы не отказался, урод?!" - прикидываю ответ на этот вопрос, но если честно, то он не находится.
   Чтобы не думать о ненужных и неважных сейчас вопросах, скидываю джинсы, пристраиваю их в углу топчана и лезу под одеяло. Простыни несвежие и сырые, одеяло колется, Санни в уголке напугана... Снова сюр.
   - Расскажи мне все, - прошу я.
  

***

  
   - Расскажи мне все, - голос Хагена раздается из уютного полумрака.
   Все-таки, какой замечательный парень, этот Хаген. И седина у него такая... благородная. И машина у него замечательная, жаль только, мне не удалось увидеть, куда меня привезли. А так любопытно было. Вроде ехали мы недолго. Где это может быть? Вдруг это мой любимый Остров? А от платка, которым мне завязывали глаза, так волшебно пахло. Наверное, этот платок принадлежит этой симпатичной докторше, что помогала пристегнуть меня к креслу - кресло сначала показалось страшным, но я просто боюсь игл. А эта докторша прехорошенькая, маленькая, темноволосая и туфельки у нее симпатичные... Ах да, нужно рассказать Хагену все. Только вот что все? Ух, голова кружится, как будто я целое утро танцевала вальс.
   - Что все? - старательно уточняю я.
   Немножко заплетается язык, наверное, от сухости во рту, но мне нужно все рассказать что-то милым людям. Все равно, я ведь хотела объяснить все Артуру, так пусть заодно послушают и остальные.
   - Формулируйте вопросы конкретно и четко! - устало говорит симпатичная докторша, и что-то поправив в капельнице, трубка от которой тянется мне в вену, грустно поясняет:
   - Вы же сказали, что срочно, поэтому пришлось использовать обычный амитал-натрий!
   - Это не опасно для жизни? - подает голос Арт, он тоже сидит здесь, рядом с моим креслом.
   Эх, если бы у меня не было Мики, то я бы... Артурка очень симпатичный. И за меня беспокоится...
   --Нет, скорее даже полезно, - откликается доктор, которую кажется зовут Ли, - у нее зашкаливало давление, ей вредно много кофе.
   Вредно кофе? Как жаль. А я так люблю кофе! Но какие же все-таки заботливые и добрые люди меня окружают.
   - Каролина, как Юрген убедил тебя похитить картину? - Хагена мне немножко жаль, он думает, я знаю, кто похитил картину, а я знаю только, что в этом замешена другая Каролина.
   - Юрген? Картину? Нееет... У Юргена мы покупали паспорта. Там, в другом мире, в Венниски. А картину хотел Тень. Только другой Тень, из нашей реальности... Много денег предлагал. А нам нужно было оружие... - с трудом сглатываю липкую слюну и продолжаю:
   - Я вот что думаю, может он тоже знает тайну картин Ле Мюлье? Да нет, не крали мы картину! То есть они не крали... Другие мы... Это переход сработал, - торопливо начинаю объяснять про реальности, про переходы, про прошлое, которое не прошлое, про замещение.
   Ой, как же трудно объяснить людям то, чего сама толком не понимаю! И еще язык какой-то непослушный, и голова кружится... Ах да, доктор, сказала, что это от кофе. Но я старательно и подробно рассказываю им, о происшедшем со мной и Микой. Рассказываю как это ужасно, когда попадаешь в незнакомый мир. Не забыть бы еще рассказать, сколько странного в их собственном мире, наверное, сами они не заметят - они же тут живут... И я говорю, говорю, говорю... Как же противно, что язык такой непослушный!
   - Никогда больше не буду пить столько кофе! - сообщаю Хагену, прервавшись.
   Кажется, он тоже за меня беспокоится. Вон Арта спрашивает, не было ли у меня психических расстройств. Надо его успокоить, а то он все-таки пожилой уже, седенький весь.
   - Не было, я абсолютно здорова, это все кофе, - сообщаю я в полумрак из которого слышатся встревоженные голоса Арта и Хагена.
   - Хотя, - немного подумав, сообщаю я, - от всех этих скачков по мирам, можно и сбрендить.
   - Ой, Артур, как же здорово, что ты жив! - искренне радуюсь я, - В предыдущем мире тебя, наверное, убили! Там было так страшно!
   - У нее были душевные потрясения? - это уже доктор заволновалась.
   Классные у нее туфельки, я тоже такие люблю, чтобы на небольшом каблучке, лодочки и легкие.
   - ... у нее был выкидыш... - доносится голос Артура.
   Наивный мальчик. Какой выкидыш?
   - Это был аборт! Ну сами поймите, я же думала что снова война будет! А тем более меня по мирам кидает... Нельзя. Ребенок это ответственность! - кажется я все же плачу.
   Наверное, я все же хотела его... Ребеночка от Мики! Но не тогда. Да и не было другого выхода. Ну а потом... Может быть, у него еще не успела образоваться душа? Это же был только эмбрион. Клетка...
   - Ничего, вот прекратится весь этот бред, и я рожу Мике и сына, и дочку! - громко объявляю я, хлюпнув носом.
   - Хаген, почти час, надо прекращать! - говорит у меня над самым ухом доктор Ли.
   Все-таки она очень милая! И Хаген тоже милый, беспокоится за меня.
   - Прекращайте, все равно ясно уже. И это... Лидия, дайте ей снотворное, пусть поспит. Это можно? - надо ему сказать, что я совсем не хочу спать.
   - Можно, только осторожно! - докторша снова колдует над моей капельницей, ласково улыбаясь мне.
   Я улыбаюсь в ответ и закрываю глаза. Слышу, как Ли что-то говорит, про "глубокое внушение", "зомбирование подсознания". Кажется они мне не верят. Уже проваливаясь, в сон я сообщаю:
   - Да нет, никто меня не зомбировал. А ожоги... Это когда "ирокез" взорвался.
   Чувствую, как мне задирают полу медицинской распашонки, но уже все равно. Я сплю... Или не сплю? Нет!!! Пусть это будет сон!!!
   Разрушенные дома, грязная улица... Стремительная тень штурмового вертолета. Грохочут винты, машина несется совсем низко, едва не задевая брюхом разворочанную залпами артиллерии мостовую... Несется прямо на меня - раздавить, стереть, уничтожить! Вот вертолет уже совсем близко, а я стою, у меня нет сил даже кричать: во рту сухо. Сейчас меня не станет. Все ближе и ближе смертоносная птица... Уже можно различить пилота: черный шлем, линзы светофильтров подняты, бледное лицо... Мика?! Наконец-то удается закричать. Мой визг заглушает грохот пулеметов боевой машины.
  

***

  
   Сумерки застают нас лежащими рядом под одним одеялом. Во рту сухо, давно столько не говорил. Мысли разбегаются, а голова тяжелая. Полежать бы подумать, да... Нет времени - совсем нет.
   А вот подумать есть над чем. Думаю, слушая ровное дыхание Санни, кажется, она уснула. Может и к лучшему - ей нужно отдохнуть. От мыслей, от слов, от слез... Пусть наберется сил, они ей пригодятся. А я, не спеша, стараюсь разложить по полочкам памяти все, что удалось узнать от Санни. Не так и много, но все же, кое-что.
   Итак... Семь лет назад мой двойник из этой реальности, называю его условно Мика-дубль, убил отчима Санни, узнав, что тот ее изнасиловал... Мысль прерывается. Изнасиловал, а тот Мика его убил. А как бы я поступил, если бы узнал? Тогда, давно... Да просто. Пошел бы и вогнал заточенный напильник в жирное пузо мерзавцу. Благо, такие заточки или более "продвинутые" выкидухи были почти у каждого Соергартенского паренька.
   "И не струсил бы?" - возникает резонный вопрос.
   Не знаю. Может быть, это сейчас бы я мог струсить, а тогда... Тогда, наверное, нет. Цена жизни для мальчишек не велика, своей и чужой. Вот так вот. Кажется, старая загадка о причинах заставивших мать Санни убить отчима, окончательно решена - она защищалась. Или защищала... В моем мире. А здесь не смогла. И Мика отомстил. А он молодец, этот Мика-дубль. Жаль, мальчишкой был, отомстить смог, а вот избежать наказания за справедливость, нет. Наверное, об этом он просто не подумал. И хотя, на первый взгляд, дело было явным убийством в состоянии аффекта, тезке не повезло... Может, Судье было лень вникать в перипетии жизни какого-то босяка с Соергартена, а может еще что-то... Но вкатили ему по полной - пятнадцать лет.
   Пятнадцать лет... Я отнял этот срок от своей жизни. Двадцать три минус пятнадцать - восемь лет. Если представить, что с восьми лет у меня не было бы ничего, кроме унылых стен тюрьмы, то... Представить (даже представить) не очень выходит. Мне повезло - я просто не знаю, как там, за высокими заборами, над которыми только и видно, что холодные отблески остекления караульных вышек. Видел я тюрьмы... Снаружи. И то мурашки бежали от суровости унылых зданий. А тут пятнадцать лет, изнутри, мальчишке... Неплохая плата за благородство. И хотя объявленная пять лет спустя амнистия ко дню образования Народной Республики стала для Мики ключом к свободе, домой вернулся не добрый спокойный мальчик (Да и был ли он этот мальчик вообще?), а жестокий волк с репутацией отморозка. Пять лет вне жизни и возвращение в страну, которая живет без закона. И ведь без всяких перескоков... Вернее мир один, жизни разные.
   Я стараюсь переждать волну тоски, таращусь в темноту. Еще не хватало жалеть своих дублей, кто бы меня пожалел. И все же... Бабушка умерла, не дождалась. А Санни сохранила добрую память о первой любви, может и не удивительно... Что у нее оставалось в жизни. Тяжелая работа за которую платят гроши? Хотя, наверное, был и другой выбор. Наверняка был, Санни симпатичная девушка, но... Она умница Санни! И что ей оставалось делать? Я вспоминаю жалкую усмешку Санни и слова:
   - Ну а что такого? Выбор простой: получать какие-то деньги и защиту или... Или бы меня драли даром, все кому не лень. А так... И было-то только раз, когда на работу принимали... Иначе работу не получить.
   Хорошее здесь местечко. Если даже за идиотскую малоденежную работу кассира в круглосуточном маркете приходится давать взятку собственным телом... Хотя ведь у нее больше и не было ничего...
   - ...я ж одна... была, - она будто оправдывается.
   А это "была" она сказала хорошо. Так сказала, что я сразу почувствовал... "Одна" она не будет, пока я живу. Не будет просто потому, что я должен. Не ей... Той, своей Санни. И этому Мике.
   "Защитничек, нашелся..." - попыталась пробиться здравая мысль, - "... тебе самому защита бы не помешала."
   А ведь в чем-то верно. Возможно, сейчас главная защита для Санни держаться от меня подальше. Только вот... Мне нужна Санни, без ее помощи я буду беспомощнее младенца, а так все же гид в новом мире... И...
   "И заткнись тогда, романтик, делай, что должен, а не соплями вози! Тоже мне! Ангел-всезаступник..." - злобно одергиваю себя.
   Действительно нефиг из себя кого-то корчить. Урод я, не стоит никого обманывать. Урод, которому хочется выжить, спасти Каролину (а ведь я ее люблю) и защитить Санни (а сначала использовать). От злости скриплю зубами.
   Так... Что еще мне теперь известно о себе "любимом"? Мика вышел, разыскал Санни, через какие-то свои контакты вышел на "смотрящего за районом" (термин какой шикарный, а с какой гордостью его Санни произносила, почти с интонацией "Господь-Бог"). Они поселились вместе, в Микиной квартирке на Соергартене. С работы Санни уходить не стала, в этом он ее поддержал. Прям идиллия, хоть визор-сериал снимай... Вот только на нормальную работу уголовника Мику Мельникова брать не спешили. А местные мафиозники им заинтересовались, чем-то он их впечатлил, видимо. В конце концов, Мику пристроили в некое предприятие, что-то типа охраны... Как я понял они и рынки осматривали и девочек по вызову контролировали. Этакие благородные разбойники на самоокупаемости. Санни считала, что это у него неплохо получалось. Как я понял, его напарники казались ей отличными ребятами. Однако ж за теплое место тоже приходится расплачиваться, судя по всему виды на парня у местного смотрящего были несколько другие. Однажды, - рассказывала Санни, - Мика вернулся домой под утро, бросил на диван пачку денег и молча поставил на стол бутылку дорогой водки. "Человек, которого я сегодня убил, заслужил смерть - сообщил он, - он был мерзавцем и негодяем, фактически я его казнил. Я был согласен с приговором, понимаешь? Но этим не закончится. " Хм... Интересно, он и вправду говорил так или это слова Санни? Теперь не узнать. Я представил диалог, так, будто бы с Санни говорил не он, мой дубль, а я - Мика Мельников. Настоящий. Хотя... Стал бы я рассказывать все это подруге? Не знаю, не уверен. А вот дубль, почему-то рассказал. Не мог держать в себе? Кто знает, все-таки он не я, он только двойник. Двойник? Ха... А кто сказал, что я не чей-то дубль? Неприятная мысль.
   - Они захотят еще? - спрашивает Сани.
   - Наверное... - хех, а ведь вряд ли тот парень, не понимал, что убийца одноразовый инструмент, почти одноразовый.
   Возможно и водку он пил, опасаясь, что...
   - А если однажды ты будешь не согласен с приговором? - так Санни спросила моего дубля.
   Кажется так... А ответил он хорошо:
   - Тогда Санни, я тебе позвоню и скажу: все Санни, пора. И это будет значить, что пора делать ноги.
   А вот потом стало совсем интересно. Однажды, вернувшись утром с работы, Санни Мику не застала. Правда, к вечеру он сам заявился. Небритый и длинноволосый Мика, в подранной кожаной куртке, по колено заляпанных грязью штанах и без татуировки с палачом на запястье. Стоп! Вот тут должна быть зацепка за что-то важное, чувствую я ее, только не вижу "хвостика" за который можно было бы зацепиться и распутать клубок. А самое плохое, что тот новый Мика о себе Санни ничего толком и не рассказывал. Знать бы кем он был там, в своем мире... Хотя, наверное, тут ему было не до рассказов. Он оказался молодцом этот Мика-дубль-дубля! Интересно, каково ему было с липовой, кое-как нарисованной Санни татушкой выдавать себя за уголовника? Смог бы я так вот?
   "А тебе придется!" - ободряюще сообщаю себе.
   И снова лежу в прострации, прислушиваясь к пьяным песням доносящимся снаружи. Сумерки, Соергартен оживает, предупреждая слабых о том, что пора прятаться, сообщая сильным, что наступает время охоты. Джунгли большого города. И вот в этих джунглях двойник моего двойника смог освоиться. Настолько, что смог не просто уцелеть, но и заработать авторитет там, где настоящий, хлебнувший тюремной жизни Мика, был всего лишь мелкой пешкой. Как и что Санни подробно не знает, знает лишь, что вместо работы смесью шофера с сутенером у Мики появился "проект". В подробности он Сани не посвящал. Как там она сказала-то об этом времени? "Нам было хорошо". Вот только хорошо долго не бывает. Этот-то закон един во всех мирах. Все чаще дома стали появляться странные свертки, тяжелые спортивные сумки. Мелькали в окружении новые лица... Санни не задавала лишних вопросов. Меньше знаешь - дольше живешь. Только исправно трудилась бодидизайнером, подправляя фальшивую татушку.
   А потом у Мики появился "доберман". Интересно, почему Санни подчеркнула, что револьвер "появился"? Похоже, тут она что-то замалчивает, важное или нет... Пока не узнать. И этот, как выразилась Санни, "клин на маяках" не спроста ей запомнился. Мика таскал какие-то вырезки, фотографии, подолгу рассматривал репродукции. Даже водил Санни с собой в библиотеку и в морской музей. С чего бы? Занялся контрабандой? Самое простое объяснение, а верное или нет... Вот только... Маяки! Глупые сны, которые иногда снятся мне.
   "Это не просто кошмар, Санни. Этот маяк... он где-то существует!" - упрямо повторял мой дубль иногда.
   Кажется, эти разговоры пугали Санни.
   - Обшарпанная винтовая лестница. Ступеньки, некогда выкрашенные белой и красной красками, а теперь облезлые, раскрошившиеся, потерявшие изначальный вид... И окна узкие словно бойницы, а за ними море и кричат чайки? - переспросил я Санни.
   - Да. Именно так.
   В принципе, ну что тут такого, снятся людям одинаковые сны. А ощущение, что это загадка: от усталости еще и не то померещится. В любом случае это пустые вопросы, ответов-то никто не знает. А как было бы хорошо, если бы Санни знала, что произошло после. Ан нет, не знает она ничего. Знает, что Мика запретил ей появляться дома, что неделю они с ним жили тут, в этой каморке, а потом он исчез. А когда появился вновь, его взяли какие-то парни, прикатившие на черных вездеходах. Вернее, не его... А уже меня. Вот и все.
   Проще говоря, ничего я толком не узнал, ничего не понял и все равно придется возвращаться домой и тянуть единственную ниточку, на которую есть призрачная надежда.
   "Устроим рыбалку! На живца!" - иронично прикидываю я единственный разумный выход, что накрепко засел у меня в голове.
   То что живцом придется быть мне, конечно, пугает, но... Больше ничего разумного в голову не приходит, да и потом все же немножко греет меня надежда, что живцом может оказаться и Санни.
   И уж в любом случае первый ход делать ей. Сходить за моей одеждой. Конечно же я ее подстрахую... И все такое. Так... А ведь что-то я забыл! Что? Татушку! Мало ли, а вдруг? Все. Хватит. Полежали, пора действовать!
   Аккуратно тормошу Санни за плечо. Похоже, просыпаться она не хочет, что-то неразборчиво бормочет во сне, уютно и ласково.
   "А что если?" - приходит уродская мыслишка.
   Самое печальное, что организм явно не против поддержать эту мысль. Тем более, что... Я сомневаюсь, что Санни будет сильно против.
   "А куда ты денешься?!" - напоминает анекдот про маньячного мишку организм.
   Действительно, почему бы и нет? Мало ли, может быть уже совсем скоро я перестану быть. А эта девчонка давно не девочка, вон и с моими альтер-его не терялась, так чего же?
   - Каролина, - тихонько пробуя слово на вкус, произношу я.
   "Ничего не узнает! Вон Лори была и что?" - тут же радостно вопит организм, а рука почти против воли ползет к груди мирно сопящей Санни.
   "А то, что не хватает Каролинку чем-нибудь наградить! Вот!" - нашлась гаденькая отмазка.
   Не давая себе передумать, я тихонько шепчу в маленькое ушко:
   - Санни, просыпайся... Давай-давай, - аккуратно тормошу ее за плечико, помня о травме.
   На этот раз она просыпается, блестит в сумраке испуганными глазами. А я успокаивающе у нее спрашиваю:
   - Санни, а ты здесь Мике татуировку рисовала?
   - Какому Мике? Какую татуировку? - непонимающе спрашивает девушка.
   - Ну мне... Другому мне, - путаюсь я в объяснениях, - фальшивое тату...
   - А... поняла! - Санни рывком садится, смешно помотав встрепанными волосами.
   --Нет. Дома, конечно, - сообщает она.
   Ну что ж... Очередное подтверждение. Выхода нет, нужно возвращаться в мою квартирку. Осторожно, но... Рискуя.
   - Наверное, нам пора, Санни, - сообщаю я и выбираюсь из-под одеяла.
   Быстро влезаю в одежду, а потом какое-то время стараюсь пристроить револьвер за поясом - глупая идея, он слишком тяжелый.
   - Санни, мне придется куртку тоже одеть, извини! - сообщаю я.
   - Конечно... Мика! - соглашается девушка, только паузу перед моим именем делает, как будто привыкает.
   - Идем? - робко касается она моей руки.
   Смотри сверху вниз в темноте каморки яркая маечка кажется клочком тумана, а лицо белым пятном. Что она хочет? А куртку протягивает. На улице холодно, все-таки начало весны и пусть день был по-летнему жарким...
   - Надень, а то замерзнешь! - противоречу я сам себе и с револьвером в руке, открываю дверь.
   Прозрачно-чистый ночной воздух тут же будит мурашки на руках. Несколько секунд стою на пороге, вглядываясь и вслушиваясь в вечер Соергартена. Видеть собственно нечего - темные кроны деревьев шумят возле самой лестницы. Знакомые звуки ночного квартала перекрывают этот тихий шелест: рев далекого мотоцикла, завывание бумбоксов (наверное, где-то поблизости соревнуются юные балбесы-снейкеры), а в целом тихо.
   - Санни... - зову я.
   Она понимает без слов, хотя, я веду себя как параноик, но... Она спускается первой, я страхую. Хотя выглядит это идиотски, но поделать с собой ничего не могу.
   - Все оки! - кажется, Санни хихикнула снизу.
   Быстро спускаюсь, ржавые перила знакомо царапают ладони, металлические ступеньки едва слышно гудят под подошвами кроссовок(как бы не свалились с ног). В детстве мне иногда представлялось, что я спускаюсь по трапу эсминца... И ведь верилось в игру, а сейчас - ржавая грязная лестница и все.
   - Ключ в дупле, - врубаюсь, какой ключ имеет в виду Санни не сразу.
   Ну что же, значит, дупло есть и здесь... Неудивительно.
   - Иди сюда, - осторожно прижимаю к себе девушку.
   В карман куртки кладу револьвер - вроде нормально. Так мы и идем, "влюбленная парочка" - моя рука на талии, льнущей ко мне девушки. Если что, револьвер из кармана Санни выхватить успею. Но лучше бы без приключений обойтись.
   Обойтись без приключений почти удается. Такой это район, по умолчанию, если кто-то здесь шляется ночью - значит право имеет. А право здесь одно - право сильного.
   "Снейкеры" встречаются нам почти сразу. Компания обкуренных подростков. В свете уцелевшего фонаря наблюдаю извивающиеся на асфальте полуобнаженные тела. Сейчас эти пародии на людей выглядят почти привлекательно. Варварский танец под рев экзотических барабанов. В темноте, за гранью светового пятна, отмечаю знакомое шевеление... Сношаются. Узнаю свой квартал. Безразлично проходим мимо, лишь ладонь на рукояти револьвера, немного увлажнилась. Кто знает, во что могли превратиться в общем-то безобидные полуживотные в этом мире. Вдруг здесь они нападают? Звуки варварской музыки начинают отдаляться и Санни с отвращением выдыхает:
   - Ненавижу!
   Молчу, разговаривать не хочется. На ходу обдумываю свои действия. Правда мыслей маловато. По всему выходит, что выбора у меня особого нет, придется рисковать, рисковать этой девчонкой, что доверчиво прижимается ко мне.
   "А ты придурок, Мика", - думаю устало, - "с чего ты взял, что она тебе доверяет, ты знаешь ее только несколько часов."
   Быстрым шагом подходим к дому, где я снимал квартирку. Вернее все еще снимаю. Приходит идея зайти в парадное напротив и понаблюдать за своими окнами. Поднимаю взгляд, мои два окна темны, окна соседей освещены. Жизнь не визорсериал, а потому красивые понты тут не помогут. Заходим в парадное, знакомо воняющее мочой. Когда дверь парадного хлопает за спиной, с ужасом понимаю, что совершил ошибку, и если нас здесь ждут, то... Липкий пот выступает на спине и желание сбежать отсюда почти необоримо. Некстати лезут мысли о "спортсменах" - внутри все сжимается. Как там писали древние? "Страх делает нас слабыми"? Еще немного и я соглашусь быть слабым, но где-нибудь в безопасном месте. Как обычно умные мысли приходят с запозданием, но... Хорошо, что пришли вообще.
   Задерживаю Санни на площадке между первым и вторым этажом. Надеюсь, со стороны мы выглядим обычной парочкой зашедшей в подъезд. Ну хотя бы... Губы кривит улыбка. Лицо снова прихватывает, словно напоминая, что может быть, сейчас все повторится. Прижимаю Санни к себе, чтобы возможный наблюдатель успокоился... Хотя и понимаю, что вряд ли ожидающих нас интересовал бы подобный спектакль, но ничего не могу с собой поделать - меня успокаивает эта игра. А может, успокаивает сама пауза перед пугающим меня действием. Наклонившись к Санни, будто собравшись поцеловать ее в шею, шепчу:
   - Ключ от квартиры у тебя есть?
   - Да, - почти вздох, ее руки на моих плечах, чувствуется, как Санни бьет дрожь.
   А я скотина думаю только о себе, а каково сейчас девчонке? Кто сказал, что она не понимает опасности происходящего? Но ведь идет, а я все о себе ною.
   "Урод!" - мысль окончательно приводит в себя.
   - Где он? - на этот раз все же касаюсь губами шеи, нежная кожа холодит мне губы.
   - Во внутреннем кармане куртки...
   Ну что же... Пора?
   Аккуратно освобождаю девушку от курточки и взяв за руку влеку вверх по ступенькам. Оказывается, все еще актерствую. Именно, так показывают влюбленных в сериалах. Тьфу ты!
   Проходим мимо моей двери, поднимаемся на этаж выше. Никого. Собственно, это ожидаемо. А вот там, за дверью... Глубоко вздыхаю, натягиваю на себя куртку, еще хранящую тепло ее тела.
   - Звони, - тихонько шепчу Санни.
   Достав пистолет, наблюдаю как она спускается, тихонько, видимо, стараясь не шуметь.
   "Дрянь ты, Мельников", - сообщаю себе.
   И тут же мысленно оправдываюсь: "Был бы дрянью, стоял бы на этаж ниже."
  

***

   Водитель тормозит лихо, с визгом тормозов - меня даже швыряет вперед. Приехали, наконец-то. Интересно, что это за "клуб" такой. Или еще одна баня? Увидим. Пока Артур, что-то выговаривает пытающемуся оправдаться драйверу, распахиваю дверцу "кугуара"...
   Остров! Мы на Острове - его ветер не перепутать ни с чем. Сейчас он дует со стороны дамбы, принося чуть гниловатый запах. Господи, дамба цела! Каким сладким может показаться запах из детства - вдыхаю полной грудью. И только выдохнув этот соленый, с примесью бензиновой гари и гниющих водорослей воздух, замечаю остальное: яркий свет, мельтешение каких-то людей вокруг.
   - Укачало? - заботливо спрашивает парень в костюме, призраком материализовавшийся возле двери внедорожника.
   - Нет, - ослепительно улыбаюсь в ответ.
   Подходит Артур и я нагло хватаю его под руку. С высотой каблука я немножко перебрала. Вернее, не я, а та, кто покупала этот аксессуар. Пресловутый "клуб" к которому мы идем рука об руку (ни дать, ни взять "сладкая парочка") располагается в доме, который узнаю сразу. Один из так называемых "новых домов". И хотя этим термином у нас на Острове зовутся любые постройки моложе столетия - этот дом действительно один из самых новых. Его аккуратно "вписали" между двумя по-настоящему древними особняками всего лет пятьдесят назад. Архитектура нейтральная, чтобы не сказать безликая, впрочем, в этом строгом минимализме прямых линий, есть своя прелесть. Пытаюсь вспомнить, кто раньше был хозяином особняка и не могу - кажется, какой-то генерал из тех, что начинают свою карьеру простыми солдатами. В общем, уважаемый человек. Интересно, где он сейчас?
   "Одно хорошо - на баню это все явно не похоже", - попытка съехидничать удается не очень.
   От одного воспоминания становится холодно в животе. Торопливо гоню от себя неприятные мысли и так страшновато от неизвестности.
   Возле огромных зеркальных дверей кучкуется какой-то народ, но мы гордо проходим мимо. Мелькают серьезные парни в одинаково казенных костюмах, кто-то распахивает перед нами дверь и... Я погружаюсь в полумрак и негромкую музыку. Фортепьяно?! Я удивлена. Я ожидала грома современных мелодий, а вместо этого... Мелодия моего детства - "Лунный ноктюрн". Негромкий гул разговоров и странный запах... Тоже из детства. Замираю, стараясь вспомнить, чем же это пахнет таким... Забыто горьким.
   "Папин табак", - кто-то словно шепчет мне в ухо.
   Да. Дорогой табак, звон хрусталя и негромкая музыка.
   Искоса бросаю взгляд на Артура, тот тихо говорит что-то невысокому человечку с ухоженной бородкой.
   - Хорошо... - кивает тот и Арт бережно увлекает меня в полумрак зала.
   А клуб у Артурки оказывается элитный. Интересно с чего я решила, что он будет молодежно-модерновым? Хотя, наверное, это все его дом - холодный, технологичный: ненастоящий. Зато здесь: столики, оформление, - все выдержано в стиле времен начала прошлого столетия. Серебряный век. Мне нравится. Да и не только мне, похоже. Пусть для клубов время еще раннее, но зал практически заполнен. Показатель успешности заведения? Наверное.
   Артур, усаживает меня за укромный столик с угловым диванчиком недалеко от стойки.
   "Это "администраторское" место", - подсказывает мне память, с таких местечек всегда лучше видно зал, чем сцену.
   Хотя о чем это я? Мы ж не развлекаться сюда пришли.
   "А зачем тогда?" - рождается риторический вопрос.
   - Побудь пока здесь, хорошо? - то ли просит, то ли приказывает Артур, кивает бармену за стойкой и куда-то исчезает.
   - Хорошо... - эхом отзываюсь я.
   Арт сделав кому-то знак рукой растворяется в полумраке, а я, откинувшись на спинку бархатного диванчика, неторопливо осматриваюсь.
   В отличие от Артуркиного дома, клуб не оставляет ощущения игрушечности, глянцевости, скорее наоборот. Хотя я готова голову дать на отсечение, что здесь работал тот же дизайнер. И вообще, почему-то от интерьера этого, от клуба остается странное ощущение... Пытаюсь поймать его, но оно ускользает. Как объяснить дежавю, которое и не дежавю совсем? Я точно тут первый раз, но все такое знакомое... Родное?
   Машинально глажу рукой тяжелую портьеру из натурального бархата. Кисти, знакомо щекочут ладонь, я принюхиваюсь. Кажется или нет? Наверное, все же кажется. Бархат действительно старый, а не стилизованный "под старину", только вряд ли он может так долго хранить запахи моего детства.
   "Это все шуточки подсознания", - успокаиваю себя.
   А перед глазами отчетливо возникает здоровенный черный рояль посреди гостиной, пожелтевшие от времени клавиши... И скрипучий голос нашей учительницы музыки:
   - Каролина! Юная мистрис, о чем вы думаете?! Си-Бемоль, еще раз! Начали!
   "Лунный ноктюрн" - ее любимое произведение. Наверное, это из-за музыки, - придумываю, наконец, себе объяснение.
   - Прошу, - раздается над ухом, и я вздрагиваю.
   Незаметно подкравшийся официант в строгом фраке ставит передо мной высокий бокал, наполненный радугой. Именно такую ассоциацию рождают разноцветные слои в бокале. Интересно, как это на вкус? Жаль, нельзя спросить у бармена название коктейля. Возможно это любимый напиток той, незнакомой Каролины, или же всем известный фирменный коктейль. Делаю осторожный глоток, не стоило бы, после того, что было утром, но... Коктейль выглядит таким красивым, что устоять невозможно. Ожидания не обманывают - холодный, приятный, алкоголь почти не заметен. Ловлю на себе взгляд бармена и благодарно киваю, улыбаясь.
   Пока наслаждаюсь напитком, музыка постепенно затихает. Негромкие аплодисменты, поворачиваю голову и успеваю увидеть невысокого курчавого пианиста, скупо раскланивающегося перед гостями. А потом на сцене появляется коренастый человечек с бородкой, которого я видела с Артом. Ведущий вечера что ли? И объявляет "незабвенную и неподражаемую"... В первый момент мне кажется, что я ослышалась... Элину Ланге?!
   Забыв про коктейль, удивленно таращусь на сцену, где появляется совершенно не знакомая мне, умопомрачительная Элинка. Темно-зеленое, цвета мокрой травы, концертное платье, стильная короткая стрижка, черные как южная ночь волосы. Или это парик?
   А Элинка поет. Негромко и... Странно, незнакомо.
   Игристое вино шипит в твоем бокале
   Рубиновый коктейль из лета и любви
   Окончились слова, мы обо всем сказали
   И согревает нас лишь огонек свечи
  
   А где-то за спиной разыгранные роли
   Звонки из пустоты, ночные поезда
   Закончилось кино, экранные герои
   Стирая грим с лица, уходят в никуда
  
   Упорная свеча горит, роняя слезы
   Не в силах разогнать сгущающийся мрак
   Грустны твои глаза, как никогда серьезны
   И пальцы на руке беспомощно дрожат...
   Завороженная мелодией и голосом я уже не вслушиваюсь в слова. Песня заканчивается и Эллинку провожают аплодисментами, пара хриплых голосов даже орут нечто похожее на "Браво!" А я потрясенно гляжу на сцену. Эльки на ней уже нет, там лихо отплясывает колоритное трио - мужчина и две женщины в стилизованных под средневековье костюмах. Похоже номерок со стриптизом, но мне уже не до этого. Отставив недопитую радугу, я поднимаюсь из-за столика и целеустремленно иду к дверце, которая ведет "за кулисы". Возле нее стоит скучающий парень в костюме, оставляющем почему-то ощущение униформы. При моем приближении он напрягается, но тут же расплывается в улыбке узнавания. Ну что же, расчет оправдался - Каролину здесь неплохо знают. Кивком приветствую охранника - жест из прошлого, почти позабытый рефлекс человека ощущающего себя хозяином жизни.
   "А если тебя Арт хватится?" - осторожно напоминаю себе.
   На миг замедлив шаг величественно бросаю "костюму":
   - Если Тигерин меня будет искать, я у сестры.
   Не дожидаясь ответа, толкаю дверь и захожу. Я хочу видеть Элинку.
   Короткий полутемный коридорчик, ряд дверей. Открывать все в очередь? Вижу на одной из дверей нарисованную золотой краской внушительных размеров звезду. Улыбаюсь - если Элька не звезда, тогда не знаю кто может быть за этой дверью. На всякий случай стучу тихонько.
   - Минутку, - откликается усталым голосом моя сестренка.
   Вот минутки у меня нет. Вернее, есть, но ждать не хочется, почему-то есть ощущение, что я куда-то страшно опаздываю. Поэтому решительно открываю день и вхожу.
   - А, это ты, Каролинка, привет! - переодевая платье, здоровается Элинка с моим отражением в зеркале.
   - Здравствуй! - машинально отвечаю я и понимаю, что не знаю о чем говорить с этой, почти незнакомой Элькой.
   Разглядываю сестренку, сейчас на ней нечто роскошно-фиолетовое с глубоким декольте, на мой взгляд излишне глубоким все же чем-чем, а бюстом создатель мою сестренку не обидел.
   - Похоже, Артур тебя нашел, наконец? - тщательно подводя губы палочкой жидкой помады интересуется она.
   - Вроде как да, - в свою очередь киваю ее отражению, и задаю дурацкий вопрос, - ты как?
   - Как обычно, - грустно улыбается мне Элькино отражение, -нормально. Еще два выхода, - продолжает она, - и можно домой, Ивикка чего-то рассопливилась.
   Эллинка присаживается за трюмо и надевает парик, снова превращаясь в жгучую брюнетку, косится на меня и спрашивает:
   - Так что там за история с этой картиной? Каролин, что случилось? Где ты пропадала? Артур тут сам не свой бродил, всех своих парней на уши поставил. Зачем ты во все это ввязалась? ЛеМюлье, любовники... Ты с ума сошла?! - в голосе Эльки тревога и беспокойство.
   - Нет, конечно! - успеваю вставить я, и тут же нахожу контраргумент, - Стал бы Артур меня сюда тащить?
   - Арт? - Элька неожиданно успокаивается, - Арт бы стал.
   Пользуясь тем, что шторм прошел, интересуюсь:
   - А что, полиция меня и тут искала?
   - Причем тут полиция? - слегка раздраженно бросает Эллинка, - Не помню, кажется, приходил кто-то оттуда, с ними Артур разговаривал.
   - Каролин, ты нас всех так напугала, - тихонько добавляет она.
   В дверь стучат и кто-то сообщает требовательно:
   - Пора!
   - Иду, - кричит Элька в закрытую дверь.
   Поднимаясь с пуфика, спохватывается:
   - Ах да! Ты забыла у меня свой диктофон! - с этими словами Элька тянется к ящику трюмо и достает серебристую коробочку.
   "Мой диктофон?" - удивляюсь, хотя казалось бы чему удивляться.
   - Спасибо! - машинально благодарю, забирая устройство.
   Не сразу нахожу нужную кнопку - игрушка абсолютно незнакома. А найдя щелкаю, отчего-то хочется услышать себя. Другую себя. Действительно, голос раздавшийся из коробочки напоминает мой. Хотя кажется, чуть иным, более глухим и хриплым что ли.
   - ...произошло со мной полгода назад не поддается логическому объяснению. Мне кажется я попала в иную реальность, а может и параллельное пространство. Где все похоже, но все отлично от мира в котором я родилась. Меня окружают вроде бы знакомые лица, родные люди, но они другие... - та, кто говорила моим голосом, вздохнула, - у них иные судьбы и мир вокруг... Он другой. Здесь больше нет Королевства Норд...
   Спохватившись, лихорадочно, на полуслове, выключаю диктофон. Торопливо пытаюсь придумать, как объяснить Эльке эту запись.
   - Ты все-таки решила выиграть дурацкий спор и написать фантастическую книжку? - улыбается Элька, - И про что будет роман?
   - Про любовь! - облегченно отмахиваюсь я, - Эль, а можно пока ты будешь работать, я тут тебя подожду?
   - Конечно, но лучше там, в зеркальной комнате, - сестренка кивает на тяжелую бархатную портьеру, скрывающую дверь, - там и диван удобный, - подмигивает она мне, - ну все, мой выход.
   Зеркальная комната, оказывается по-настоящему зеркальной. Некоторое время удивленно разглядываю себя отраженную сразу в нескольких зеркалах. Даже потолок здесь сплошное зеркало.
   "Интересно, в чем смысл вешать здесь столько зеркал?" - пришедшая догадка заставляет меня покраснеть.
   Забираюсь с ногами на широкую тахту и, глядя в туманную даль зеркального коридора, включаю диктофон. Вновь слышу свой и одновременно чужой голос - усталый и нервный:
   - ...Здесь, в этом мире тоже нет никого из моих, - кажется та Каролина шмыгает носом, - папа скончался два года назад от сердечного приступа... Прямо на митинге. А мама... Мама, погибла давно... Семь лет назад. Разбилась на вертолете вместе со старшим Блюмом.
   Прерываю запись, чувствуя, как начинает щипать глаза. Нахожу в сумочке бумажный платок и промокаю глаза... Снова щелкаю клавишой и слушаю, слушаю:
   - Эрик пропал без вести во время кругосветной регаты... Ходили разные слухи, но... Я не верю, что он сбежал не дав знать о себе хотя бы... Мне, - мимолетная пауза говорит о многом: моя дубль тоже не знает, как называть ту, чье место она заняла.
   - Ивонн... - вздыхают в диктофоне, - Ивонн скончался от передозировки наркотиков. Официальная версия. Но Эллинка сказала, что это ложь. И я верю ей. И вообще, если бы не она... Без нее я была бы совсем одна. Без нее и без Артура.
   В диктофоне слышен смешок:
   - А тут он совсем не похож на... Моего Арта. Босс! Гораздо более резкий, властный и жесткий. Иногда он меня пугает... Хотя и в Арте-телохранителе было это... Может потому я и...
   Что-то цепляет меня... Телохранитель?! Но им был Артур из того Нордвига в который мы попали первым делом! Что это значит? То что Каролина, которая наговаривала на диктофон, тоже была не из этой реальности... Она может... Нет - должна быть Каролиной из того, второго Нордвига! Вот только что мне это дает?
   Не переставая, грызет ощущение странной тревоги. Или предчувствия? Я сижу на тахте и меланхолично щелкаю кнопкой диктофона, вновь и вновь прокручивая последнюю запись. Моя тень рассказывает то, что известно мне - другой мир, ощущение безумия, желание проснуться... Только вот в конце... Запись оканчивается странным то ли хрипом то ли вскриком... От него пробивает морозом. Что это? Что случилось с моим дублем? Слушаю это хрип снова и снова... Множество блондинок в зеркальном коридоре повторяют мои действия.
   Тихое: "Каролина!" выводит меня из транса. Оглядываюсь на голос. Артур стоит в углу комнаты. Я заслушалась и не заметила, как он вошел. Правда, странный он какой-то... И зачем-то переоделся! Черная водолазка, камуфляжные штаны, армейские ботинки... Какой дикий прикид - мы же в ночном клубе! На природу что ли выезжать собрался? Посреди ночи? Зачем?!
   - Каролина! - едва слышным шепотом повторяет Арт и жестом манит к себе.
   Я поднимаюсь с тахты, опускаю диктофон в сумочку и иду к Артуру. Откуда здесь темный коридор? Потайная дверь? Как в родовых замках? Наверное - почему бы нет? Странный коридор, какие-то темные портьеры, ковер на полу, слабый неверный свет... Камин? Свеча? Фигура Артура сливается с темнотой.
   - Иди, Каролина... - доносится словно издалека.
   Я не вижу Артура, он исчез, наверное, свернул за одну из занавесок. Беспомощно озираюсь... Что-то тускло-металлическое мелькает на ковре у моих ног. Наклоняюсь и поднимаю обломки офицерского жетона. В лицо дует ледяной ветер.
   "Арт?!" - беспомощная мысль, пальца сжимают пластинки жетона, ледяные и мокрые на ощупь.
   - Ааарт... - жалобно зову я, сейчас мне страшно до дрожи в коленях.
   Сзади что-то бьется и звенит, осыпаются осколки. Подпрыгиваю, поворачиваясь к двери и... С ужасом отшатываюсь! В дверном проеме ревет стена пламени. Дым прерывает мой вскрик. Я кашляю, закрываю рот и нос рукавом... Из глаз текут слезы, в лицо пышет жаром, но двигаться нет сил. Я как завороженная смотрю на огненные занавески и превратившуюся в костер тахту на которой я только что сидела.
   "Господи, что это?! Пожар?! Откуда?! И где Артур? А Элинка?" - коридор наполняется голосами.
   Меня крепко хватают за руку и знакомый голос кричит в ухо:
   - Идем!!! - Арт вернулся, тащит меня за руку, прочь из задымленного коридора. Элька уже на улице. Где-то ревут сирены, вокруг испуганные лица.
   - Что там? - в глазах у сестренки слезы, яркий макияж потек и она напоминает испуганного енота.
   Вместо ответа кашляю, меня колотит и мир застилает пелена слез.
   - Все в порядке, - отрывисто говорит Арт, - какая-то мразь "зажигалку" бросила в окно.
   И еще раз повторяет, может себя успокаивает:
   - Все в порядке!
   И уже командует:
   - Элина в машину, Каролина ты тоже. Нат отвезет вас домой. И... Не высовывайтесь из квартиры!
   "Арт... В костюме..." - это единственная мысль, которая остается мне, когда я отхожу от шока и вижу Артура.
   Запачканная сажей рубашка, пиджак он сбросил прямо на асфальт.
   "Арт в костюме, не в камуфляже... в костюме..." - а ладонь сжимает призрак офицерского жетона.
   Жетона, которого не может быть в этой реальности.
  

***

  
   Ненавижу ждать! В подъезде прохладно, но на лбу выступает липкий пот. Самое неудобное, что ладонь, сжимающая рукоять револьвера тоже становится влажной. Я просчитываю: вот распахивается дверь, на меня бросаются... Успею я выстрелить сквозь карман? Даже если успею, то... Кто сказал, что пресловутые "они" уже не отрезали дорогу к отступлению и не ждут меня на выходе из парадного? И зачем бросаться? Можно по-быстрому обработать девчонку, она откроет дверь, я войду, а дальше дело техники. Капелька пота щекочет переносицу, но я боюсь ее стряхнуть, правая рука занята револьвером, а левой я опираюсь о косяк двери. Зачем? Сам не знаю. Может, чтобы оттолкнуться, когда побегу вниз по лестнице? Какие же глупости лезут в голову! Прислушиваюсь на предмет каких-нибудь звуков в квартире. Тишина - не слышно ничего, только сердце бухает, да громыхает где-то вода, падая в ванну. Привычный шум многоэтажки рабочего квартала.
   "Почему она так долго? Сколько прошло времени?" - усилием воли гоню подступающую панику, но ноги сами делают шаг от двери, потом другой.
   "Уходить!" - приходит решение.
   "А как же Санни?" - отрезвляет мысль.
   Бросить? Но ведь если там засада, то она на меня, а значит... А ничего не значит! Аккуратно достаю револьвер, старательно восстанавливаю дыхание - нужно прогнать лишние эмоции. Так... Дверь на себя... Упасть вовнутрь...
   "Свет", - напоминаю сам себе, - "нужно разбить лампочку, чтобы силуэт..."
   Додумать мне не дают - дверь в квартиру медленно открывается, мой палец напрягается на спуске револьвера. Ну?!
   За дверью стоит Санни. Всматриваюсь в ее личико, напряженное конечно, но, наверное, сам я выгляжу не лучше, потому что девушка тут же спрашивает:
   - Я долго, да? - и добавляет будто извиняясь:
   - Я поняла, что нужно было осмотреть квартиру, да?
   Я гляжу на прихожую почти незнакомой квартирки, тускло освещенную грязноватого вида бра. Нет, я уже понимаю, что в квартире пусто. Только встречаться глазами с Санни не хочу - мне стыдно. Хочется сказать ей: "Прости, я урод, Санни!", жаль, что слова совсем ничего не значат в таких ситуациях. И в этот момент приходит понимание, что девочка знала, что я использовал ее как пешку в опасной игре... Знала и пошла?
   "Почему?" - мне не хочется давать себе ответ на этот вопрос, и я зачем-то глупо спрашиваю:
   - Все чисто?
   Все-таки слова имеют значение - они нужны, чтобы разгонять страшную, а сейчас еще и стыдную тишину. Санни едва заметно улыбается и, дернув худеньким плечиком, шутит:
   - Да я бы не сказала, все перевернули, наследили! Вот гады!
   Она еще шире открывает двери в коридор, как будто понимает, что я только что пережил очередной приступ уродской трусости. Ну что же в квартире чисто. Впрочем, это ничего не значит, засада может быть где-то рядом, или нас могут взять на выходе, или... Слишком много разных "или", а выбора все равно особого нет - нужно как-то действовать, с чего-то начинать.
   "Вот и начнем!" - бодро говорю я себе.
   В любом случае задерживаться в квартире не стоит, но и без этого визита не было не обойтись, я все делал верно, может быть и Санни поэтому пошла на риск, только вот... Оказалась смелее меня.
   Удивительно, как много мыслей успевает пронестись в голове за несколько мгновений. Казалось бы прожито всего - два шага внутрь квартирки, а мыслей передумано...
   Я слышу, как Санни начинает закрывать дверь за моей спиной. В этом мире они все так же уютно скрипят. Неожиданно за спиной грохает. Крутнувшись на каблуке, резко оборачиваюсь, готовый стрелять. Правда, открывшаяся картина меня успокаивает: соседняя дверь распахнута, на площадке стоит сосед, а у его ног примостилось мусорное ведро. Похоже, он его то ли поставил слишком громко, то ли просто выронил из рук. С ним и не такое бывает, небось навечерялся уже как обычно. Киваю ему.
   - Добрый вечер! - тут же отвечает он.
   Кажется, действительно уже успел выпить, вон голос заметно подсел. И смотрит, как будто призрака увидел.
   - Добрый, - добавляю к кивку приветствие и скрываюсь в квартире.
   "Ну, приступим!" - деловито думаю я, входя вслед за Санни в комнатку.
   - Мика, вот... - девушка стоит посреди комнаты. Первым делом гляжу на окна - шторки задернула, умничка.
   "А вот о том, что не надо свет включать, я не подумал, колодка тормозная!" - впрочем, самокритикой заниматься уже поздно, если за окнами наблюдают, то нас уже разглядели.
   Так или иначе, а уходить отсюда нужно быстро. Переодеться, и еще... Мысль все время ускользавшая от меня там, на чердаке, сейчас четко оформилась. Возможно, вид Санни потеряно собирающей с пола какие-то вещи, помог дозреть идее. Я замер, стараясь тщательнее обдумать новый план.
   Да, с обыском "спортсмены" постарались на славу. У здешнего Мики было не так-то много вещей, но сейчас все они были вывалены на пол, шкафы распахнуты, стол перевернут, диван и тот зачем-то поставлен ножками вверх... Я заглядываю в кухню, там та же картина: ящики обиженно скалятся распахнутыми дверцами и опустошенными полками. Нда... Искали тут тщательно. Не знаю, есть ли шанс, что-то найти мне.
   "Стоп, Мика, думай тщательнее, где бы ты устроил тайник, если бы хотел спрятать что-то важное?" - даю сам себе задание, заодно ставлю на ножки диван.
   Почему-то он меня безумно раздражает. С разухабистым "хэк", задвигаю его на положенное место в угол. И снова замираю, размышляя: ванна, кухня... Где еще?
   Санни обессилено присаживается на диван с ворохом одежды в руках, глядя, как она ловко сортирует, какие-то свои женские тряпочки, я решаю для начала переодеться. Смело выдергиваю из свалки на полу рубаху, брюки... Будем надеяться, что здешний Мика не успел сильно разъесться. Впрочем, похоже, ему тут было не до нагуливания жира. Переодеваюсь прямо при Санни - играть в приличия нет времени. Ох, ожидаемого удовольствия одежда не принесла - стало чуть удобнее, но... Ощущение мятости, чужеплечности и того, что по этим тряпкам топтались грязной обувью, комфорта не добавляет. Интересно, когда я успел стать таким чистоплюем? А вот обувь, это да! Всю прелесть найденных тут же, среди размятых коробок, кроссовок точно по ноге, может оценить лишь человек день промучившийся в чужой обуви. Уже чуть бодрее, командую Санни:
   - Найди какую-нибудь сумку и собери, что возьмешь с собой, только не увлекайся!
   А сам двигаю на кухню. Быстро проверить возможные тайники. И бегом из этой мышеловки!
   На кухне тоже похозяйничали ищейки, но на плите так и остался вчерашний несъеденный омлет. Желудок требовательно сжимается, и я тянусь за вилкой. Естественно, вместо привычного ящичка для столовых приборов, зияет дыра, а вилки валяются на полу. Подбираю пару и, торопливо ополаскивая их под краном, спрашиваю:
   - Санни, ты вчерашний омлет будешь?
   - Нет, спасибо! - немедленно следует ответ.
   Спасибо так спасибо, тянусь вилкой к еде и замечаю на краю сковородки серый холмик - пепел. Похоже, сковородку использовали в качестве пепельницы, а может и... Вилка с грохотом летит на пол, слишком отвратительное видение - харкающая в сковороду гнусная рожа "спортсмена". Больше не отвлекаясь на сигналы желудка, проглядываю кухню. Холодильник, - внутри все так же пусто, проверяю поддон для слива воды, потом решетку сзади. Пусто. Так где еще? Плинтуса? Откинем сразу, не зная где и что, не найти... Линолеум? Тоже. Так...
   Мусорное ведро меня радует, его точно не ворошили. Значит, ищейки не так тщательно искали, как думалось? Хотя... Делать тайник в мусорке, это явный идиотизм, возможно, они это понимали. Но кто меня здешнего знает? И я опрокидываю мусор на пол и тщательно изучаю его, а потом еще и ведро осматриваю. Идиот.
   Так - теперь санузел. Тут тоже похозяйничали, полочка для туалетных принадлежностей на полу, зеркальце разбито.
   "Теперь уродам семь лет удачи не видать!" - злорадно думаю я, на всякий случай, проверяя бачок унитаза.
   Естественно, ничего не нахожу, слишком классическое место, его не проверить парни не могли, но в запасе есть еще одна ухоронка. Вот на нее у меня еще есть надежда. Становлюсь ногами на унитаз, стоять не очень удобно - уроды зачем-то сняли с толчка крышку, и осторожно дергаю за решетку вытяжки. В моем мире... Оп-па - в этом тоже! Решетка легко выходит, открывая грязную, пыльную нишу. Аккуратно шарю там рукой.
   "Есть!" - радостно бухает сердце, рука нащупала что-то холодное и, кажется стеклянное.
   Пузырек? А что в нем? Еще миг и я уже тупо гляжу на бутылку дешевого бренди. В ней на четверть жидкости цвета некрепкого чая. И это все? Заначка на случай похмелья? Странное место, торопливо шарю еще - пусто. Дурацкое это ощущение - чувствовать себя последним кретином, вот вроде и не из-за чего, а чувствую. Или это какое-то другое чувство? Что за глупое предчувствие никак не дает не то чтобы расслабиться, а даже слегка успокоиться?
   "Не задерживайся, Мика, здесь небезопасно", - наперебой стучат молоточки в голове.
   Вчера вечером нас подозрительно быстро нашли, то что Санни никого не видела, еще ничего не значит. Возможно, как раз сейчас сюда несутся очередные "спортсмены". Наверное, в этом причина. Я даже не могу успокоить себя рассуждениями в стиле, что снаряд в одну воронку дважды не падает - падает, да еще как! Молоточки в висках гудят все сильнее... Может это от голода? Открываю кран с холодной водой и споласкиваю лицо, морщась от боли. За стеной у соседа тоже начинает шуметь вода. Ну и звукоизоляция в наших домах, а еще отдельные квартиры. Даже слышно, как мой сосед что-то бормочет. Или это не сосед?
   Дежавю, а ведь когда я заскочил сюда вчера, перед тем как к нам ворвались, я тоже бормотание слышал... Радио он что ли в ванне слушает? Или по телефону болтает? Ага, откуда у такого алканавта телефон? Телефон? Осторожно заворачиваю кран и прислушиваюсь... Взгляд падает на чудом уцелевший стаканчик, сиротливо валяющийся на плитках пола вперемешку с осколками зеркала. Кажется, когда-то в нем стояли зубные щетки. Хватаю его, прикладываю к стене, а к донышку притискиваю ухо. Нехитрое приспособление, когда-то давно с помощью такого же мы с одним из школьных друзей слушали странные звуки из спальни его родителей. Забавно, имя приятеля давно забылось, а вот те шепоты и шорохи нет... Вот и сейчас эта уловка помогает, бормотание становится четче:
   - ...да сколько раз повторять можно? Здесь он, - узнаю голос соседа, - только с бабой другой. Ну со старой своей... Нет, ничего... Да, сделаю. Да...
   "Ах ты, сука!" - кусочки мозаики становятся на место... вот как нас нашли!
   Что может быть проще? Что-то темное поднимается внутри, в животе становится холодно, но решение уже принято. Когда я прохожу мимо нашей комнатки, спокойно командую Санни:
   - То, что успела собрать, в сумку забирай, остальное к черту! Выметайся и жди меня возле подъезда. Увидишь машины, уходи, как ни в чем не бывало, не спеша, и больше сюда не возвращайся.
   Ответные слова Санни обрывает захлопнутая мной дверь.
   Соседский замок вылетает со второго удара. "Курс молодого кадета", некогда преподанный мне Питом, не прошел даром. Пускай на ногах сейчас легкие кроссовки, а не надежные армейские башмаки, но хлипкая дверца послушно распахивается после второго удара. Мир становится похожим на калейдоскоп: отдельные, но предельно яркие кусочки, складывающиеся в мозаику ненависти. Слезы в глазах насмерть перепуганного щуплого мужичка... Желтые прокуренные пальцы сжимающие ядовито-красный детский мобильник...
   - Мика, не надо, Мика, - сосед, пятясь, отступает к стене, - Мика, только не убивай, Мика!
   - Кому ты стучал, гнида? - мой голос звучит на удивление спокойно и глухо.
   - Микаааа, - голос мужичка переходит в визг.
   Странно, неужели я такой страшный?
   "Ах, да!" - приходит озарение вместе с кривоватой, брезгливой улыбкой, сейчас мне просто омерзителен этот маленький, визжащий человечек.
   Я поднимаю руку с револьвером, давая ему заглянуть в зрачок револьверного ствола. Кэп когда-то цитировал древнего поэта: "И на тебя посмотрит Вечность... из револьверного ствола..."
   - Кому ты докладывал обо мне? - спрашиваю спокойно и сообщаю:
   - Соврешь, я выстрелю тебе в голову.
   Сейчас я не блефую. И патрона не пожалею, уж слишком он отвратен. А может быть, он просто напоминает мне о собственной трусости? О Санни, о... Неважно, если почувствую, что он лжет, я выстрелю.
   - Мика, - частит сосед, - они мне угрожали... Денег дали, сказали: "Купи телефон!", номер дали... Потом еще раз денег дали, ну когда...
   Сосед обрывает свою исповедь на полуслове.
   - Ну-ну, - подбадриваю я его, - когда ты нас сдал первый раз...
   - Я не хотел! Они бы меня убили! - визг переходит во всхлипы, мужичонка плачет.
   - Кому ты стучал? - жестко уточняю я.
   Он смотрит на меня, снизу вверх, молча шевеля губами...
   - Ну! - прикрикиваю я.
   - Я не знаю, как его зовут, а номер в телефоне, он там один, мне некому звонить, Мика ты же знаешь, я бы не стал, но они пригрозили, Мика не убивай... - на одной ноте тянет сосед.
   А я ловлю себя на мысли, что даже не помню его имени. Ну и к лучшему, зачем оно мне?
   - Телефон, - приказываю я.
   А когда в ладонь моей левой руки кладут цветистую коробочку, бью правой ему в висок. Револьвер оказывается неплохим кастетом - сосед валится, как сноп, срезанный жнецом. Ну что же, если ему повезло, то он остался жив.
   Вниз по лестнице несусь вприпрыжку, время сейчас играет против меня. Но я успеваю. Санни с объемистой сумкой на плече, ждет меня сидя на лавочке возле подъезда.
   - Быстро уходим, - сообщаю я, и, почти сдернув ее со скамеечки, увлекаю за собой прочь от дома.
   Отобранный у соседа попугаистый телефон непривычно оттягивает карман. Смешно, к весу "Добермана" я уже привык, а этот пустячок ощущаю. Странные мы существа, люди.
   - Что случилось, Мика? - тихонько спрашивает Санни.
   - Сосед нас сдал, сейчас приедут... еще бы чуть-чуть и...
   Санни больше ничего не спрашивает, только на мгновение ловит мою ладонь своей. Я машинально беру то, что она вложила мне в руку.
   - Что это? - на секунду замедлив шаг, спрашиваю я.
   - Ключ, - сообщает девушка, - подхожу я к шкафу, курточку взять, ну заодно повесить, кое-что, чтобы по полу не валялось. Ну повесила, захлопываю шкаф...
   "А Санни аккуратистка", - думаю я, прислушиваясь к стуку ее каблучков.
   - ...а ключ в дверце, он не от нашего шкафа, - продолжает Санни, - похож, но другой, такими ячейки в автоматических камерах хранения запирают. А что он делает в нашем шкафу?
   Кстати подворачивается фонарь, и я разглядываю ключик. Действительно, обычный ключ от камеры хранения, на нем выбита надпись: "N6219". Неужели это и есть искомая зацепка.
   Не так далеко визжат тормоза, может быть, это приехали веселые спортсмены, а, может быть, и нет. Но... Этот звук наводит меня на еще одну мысль. Я достаю мобильник и нажимаю на единицу, сосед говорил, что в памяти только один номер. Я подношу телефон к уху и жду. Слушаю глухой тональник сигнала вызова, и до меня доходит, что сказать-то мне нечего... Впрочем, говорить мне и не нужно, нужно узнать, что с Каролинкой. Мысли, которые я тщательно отгонял весь день, накрывают меня темным потоком. О том, что уже могли сделать с Каролиной те ублюдки из сауны, вернее не те, тех уже нет, но какие-нибудь другие - думать страшно. А бояться мне нельзя, мне действовать надо, а значит, нужно запретить себе думать о плохом.
   На телефоне наверняка сидит диспетчер или как он там называется?
   "Попугай", - всплывает словечко.
   Странно, почему я так в этом уверен и откуда я знаю такие вещи, вроде никогда не сталкивался... Из полицейских боевиков? Из рассказов друзей? Не помню. Просто знаю и все. Когда в трубке щелкает и раздается хрипловатое: "Слушаю", говорю:
   - Вашего стукачка на Соергартене я убрал. Если Тигерина что-то интересует, пусть перезвонит на этот номер. Сам.
   - Это кто? - кажется, на том конце линии растерялись.
   Честно отвечаю:
   - Я, - и нажимаю кнопку отбоя.
   Санни вопросительно смотрит на меня, прячу телефон в карман и подмигиваю ей.
   - Ничего. Прорвемся! - успокаиваю то ли девушку, то ли себя.
   Она кивает и мы продолжаем идти, по узкой улочке.
   "А куда мы идем?" - приходит мысль.
   Ответить я не успеваю, трезвонит мобильник. Надо же - всего несколько минут прошло. Похоже, мной все еще интересуются, неужто так сильно хотят убрать? Знать бы еще за что.
   - Ну, здравствуй, шустрый колобок, - раздается в трубке насмешливый голос Артура.
   - Привет, - говорю в трубку.
   - По телефону-то не особо поговоришь - нехорошие люди могут подслушать, - как бы предупреждает меня Тигерин, будто сам я не знаю.
   - Да нам особо и говорить пока не о чем, - совершенно честно сообщаю я, - я звоню узнать как она.
   Следует пауза, в трубке слышен какой-то шум, кажется, там играет музыка.
   - С ней все хорошо, она тут, со мной... - Артур делает паузу и твердо повторяет, - и с ней будет все хорошо.
   Я молчу, что еще можно сказать? Верить тому, кто с дружками... Впрочем, какого черта?
   - Если с ней что-то случится, я уничтожу вас, - мои слова звучат бессильно и глупо, но удержаться я не могу.
   Наверное зря, потому что в голос Тигерина возвращается ирония:
   - Очень страшно, но давай не будем дурить, хорошо? Нам нужно поговорить. Гарантии безопасности я тебе даю, слово... Идет?
   Только ухмыляюсь, слово, это гарантия серьезная. Да уж... Но... Тут и меня осеняет:
   - Идет, - соглашаюсь я, - о месте встречи мне расскажет она!
   Не давая Арту опомниться, я заканчиваю:
   - Передай, что завтра в полдень я буду ждать ее там, где мы встретились! Как только она окажется в безопасном месте, я приду на рандеву с тобой, она скажет куда. Приду, слово! - подчеркиваю я с той же интонацией, что и Тигерин и обрубаю связь.
   Мобильник тут же начинает издавать дурацкую мелодийку заменяющую тут звонок. Гляжу на экранчик, запоминая номер, а потом с размаху грохаю коробочку об асфальт. Музыка затыкается.
   Может я и не прав, но то же самое знание, предупредившее меня о вероятности "попугая", рекомендует избавиться от трубки. Не знаю можно ли выследить человека по его телефону - проверять пока не буду.
   - И что теперь? - не глядя на меня, спрашивает Санни.
   Я ожидал другого вопроса, даже начал обдумывать, что и как рассказать Санни о Каролине, но вот... Оказывается, мою спутницу беспокоят немного другие вопросы. И она права - на дворе ночь, куда нам идти? Впрочем, кинотеатр неплохое убежище... Вот только есть хочется сильно.
   - Санни у тебя есть деньги? - смущенно интересуюсь я.
   - Немного, крон пятьсот, - отзывается девушка.
   Деньги... Какая-то смутная мысль никак не может пробиться сквозь стену стресса и усталости.
   - Есть очень хочется, - говорит девушка, окончательно спугивая идею.
   Ну и ладно, идеи еще будут, а есть действительно хочется ужасно, тем более я узнал улочку, по которой мы торопливо идем.
   - Угостишь? - улыбаюсь.
   Санни не отвечает, только берет меня под руку. Мы ныряем в темные подворотни, скользим среди желтых лужиц света от тусклых фонарей. Иногда от нас шарахаются какие-то тени, то ли шустрые коты, то ли принявшие нас за глюки наркоманы. Неожиданно я снова ощущаю себя дома - это мой мир. Тысячи раз я ходил, например, этим темным проулком, срезая путь к дешевенькой обжорке. Забавно, может быть как раз я, вернее, другой я и показал Санни это место.
   - Осторожно, тут ступенька сколота! - сообщаю девушке, когда мы спускаемся по старинным, чуть ли не трехвековым ступеням.
   - Я помню, - откликается Санни.
   Круглосуточная забегаловка "Скороедов" полупуста. Странно, в мое время тут всегда было не протолкнуться, тем более в эти часы, около полуночи. Самое время подкрепиться тем, кто не будет спать ночью, а ведь таких на Соергартене всегда было немало. Видимо, что-то изменилось в этом мире. Правда меню все то же. Сэндвичи, картошка... Ха! А больше нам ни на что не хватит денег. К здешним ценам тоже привыкнуть сложно.
   Только добравшись до еды понимаю насколько все же я голоден! Салата и соуса в сэндвичах не жалеют и он постоянно норовит пролиться, на штаны, размазаться по физиономии. Но это пустяк, умудряюсь подхватывать соус пальцами и тоже отправляю в рот, следом горсть хрустящей картошки. Рядом сопит Санни, умильно пытаясь откусить кусок здоровенного томатбургера, кетчуп оказывается на кончике носа. Беру салфетку и протянув руку вытираю девушке нос. Санни улыбается, но улыбка вымученная. Тоже понятно, Санни устала и ей наверняка страшно.
   - Что дальше, Мика? Куда мы? - она смотрит на меня, ожидая решения.
   Хочется пожать плечами, но нельзя. Поэтому говорю спокойно, будто выдаю давно обдуманное решение:
   - Проверим что это за ключ, потом... Вернемся туда, где были днем.
   Все просто, пусть девочка думает, что я знаю, как действовать, может ей будет не так страшно.
  

***

  
   Маленькая Ивикка спит в своей кроватке. Элька ласково смотрит на дочку и шепчет то ли мне, то ли самой себе:
   - Она похожа на маленького ангелочка...
   "Ангелочек" сладко раскинулась в колыбельке и чему-то улыбается. Да... Похожа, но не только на ангелочка, а! Слышу, как Элька шепотом прощается с няней, как вызывает ей такси. А я все смотрю на малышку, обдумывая, что это - я брежу? Или это странная закономерность, связывающая миры, через которые нас тащит. Вроде и не до этого сейчас, только... Я все же говорю Эллинке:
   - А малышка совсем не похожа на Артура, - и улыбаюсь.
   На всякий случай, чтобы можно было сделать вид, что я неудачно пошутила. Кажется шутка у меня удалась - Элька тоже улыбается в ответ.
   - Почему она должна быть похожей? - фыркает Эллинка, - Боже мой, Каролинка неужели ты думаешь, что будет важно на кого она похожа?
   - Да нет, но просто подумалось... - тяну я, обдумывая, как бы вытянуть из Эльки побольше, не показав, что я совсем не в курсе дел.
   - Не будь, параноиком! - в интонациях моей кузины пробивается капелька раздражения, похоже, она увидела что-то неприятное в моих словах.
   Понять бы что. Эта беседа почему-то напомнила мне гимназические годы. Редко, но бывало - не сделаешь урока, а потом плаваешь перед доской, надеясь только на собственную сообразительность, да репутацию отличницы. Тогда мне это вполне удавалось, да и сейчас вроде бы помогло - мое растерянное молчание Эллинка расценивает, как нежелание спорить и успокаивается.
   - Только не надо этого сюсюканья, ладно? Чай будешь? Что-то я уже отвыкла спать по ночам. А тут еще пожар этот, дурацкий... Все дымом пропахло.
   - Чай буду... - машинально отвечаю Эллинке, но мой ответ, похоже, ей не сильно нужен - она уже звенит посудой на кухоньке.
   Вздыхаю и выхожу вслед за ней, тихонько прикрыв дверь.
   - Каролин, да поймите вы, что сейчас уже никому это не важно! Ивикка дочь Артура по всем бумагам и никаких прав у нее просто быть не может! Они давно успокоились! - Элька встречает мое появление словами, от которых у меня идут мурашки по коже.
   Значит, мне не показалось. А еще врут, что младенцы все похожи друг на друга. А ведь что получается? Как бы не отличались судьбы, как бы не складывались связи между нашими родителями, а во всех реальностях - я дочь Виктории и Арнольда Ланге, Эллинка точно так же моя кузина, а Артур сын Станислава Тигерина... Блюм, Ивонн, Эрик? Тоже! И что характерно мы родились в один и тот же день... Может быть, это и имел в виду профессор Роддрик, когда говорил, что судьбу не обманешь? Выходит, мой аборт должен был аукнуться выкидышем здешней Каролине, а Эллинка должна была родить дочку Ивонну? Потому что она оказалась смелее меня там?
   "А может "там" она и была смелее, потому что родила "здесь"?" - но утешать себя этим не стоит, уж скорее нужно задуматься, чем был вызван выкидыш у Каролины этой реальности.
   Значит ли это, что наши миры связывает нечто вроде "генетической решетки"? Предназначение? Интересная мысль, но додумать ее не удается.
   На столике, возникает чашка чая и ломтик сыра. Элька тихонько спрашивает:
   - Каролин, но ведь генетический тест и... Да?
   Я не сразу понимаю, о чем это она. А когда смысл ее вопроса доходит, я вру, честно глядя в глаза моей сестренки:
   - Тест ДНК дорог, да и кому он нужен? Ведь Артур признал свое отцовство.
   Элька делает вид, что верит мне, и мы в полной тишине пьем обжигающий, ароматный чай. Вкус полыни и мяты... Что-то он мне напоминает? Только страшно не хочется вспоминать что... А значит, не буду! Потом. Завтра. Когда-нибудь.
  

***

  
   Жизнь после еды кажется более привлекательной. Чувство сытости рождает прилив робкого оптимизма. Это приятное ощущение не убивает даже уничижающий взгляд кассирши, с которой Санни расплачивается за наш ужин. Что делать, если у джентльмена ветер в карманах?
   "Ну, положим не только ветер..." - приходит умиротворенная мысль, и я глажу рукоять "Добермана" в кармане куртки.
   Потягиваю остатки земляничного коктейля через соломинку, план действий почти готов. Мы устали, но нужно действовать.
   Спрашиваю подошедшую Санни:
   - Где у нас могут быть камеры хранения? Порт, вокзал, аэропорт, так?
   Она смотрит на меня задумчиво, а я стараюсь прочитать выражение ее глаз. Понять о чем думает эта незнакомая девушка из прошлого. Причем из чужого прошлого. Естественно у меня ничего не получается. А Санни на миг задумавшись, подтверждает правильность моих расчетов:
   - Аха, только порт - центральный и западный терминалы, - уточняет Санни, - а еще есть автовокзал, а еще супермаркеты, - она едва заметно улыбается.
   Киваю в ответ.
   - Супермаркеты не исключено, но вряд ли, - размышляю вслух.
   "Охрана, слишком бросается в глаза, да и вряд ли там можно хранить вещи долго..." - это добавляю про себя.
   - Их оставим напоследок, начнем с автовокзала, он рядом, потом на центральный терминал - по пути, если ничего не найдем, вокзал оставляем на утро, да и до западного терминала пешком далековато.
   Санни внимательно слушает, что-то прикидывая, а потом предлагает:
   - А может нам разделиться? Ты на автовокзал, я на центральный терминал, а потом встретимся на вокзале?
   Размышляю только мгновение и отрицательно качаю головой.
   - Не пойдет, ключ только один, может выйти так, что получится лишняя прогулка. Да и ночами девушкам не стоит гулять в одиночку, - пытаюсь пошутить.
   Шутка, похоже, не удается. Замечаю грустинку в глазах девушки.
   - Можно подумать, что это впервые было бы, - пожимает плечами она, пристально глядя на меня.
   Зря я это. Ведь ничего в сущности не знаю об этой девушке, нужно осторожнее быть, не забывать, что словом можно ударить. Пусть даже и нечаянно.
   Стараясь замять неловкость, нахожу ладошку Санни и черчу по тыльной стороне пальцем. В том, давно забытом мире, мы иногда переговаривались так... На уроках. Интересно, было ли в этом мире такое? Но, кажется, в этот раз я угадал! Медленно веду ногтем по нежной коже: "н-е-г-р-у-с-т-и". В награду получаю улыбку, настоящую.
   - Не буду, - сообщает девушка мне.
   - Идем? - предлагаю.
   Санни согласно кивает. Поднимаемся, закидываю собранную Санни спортивную сумку на плечо. Взявшись за руки, мы выходим из забегаловки. Мимо нас пролетает, завывая сиреной, пожарная машина. Следом за ней два полицейских микроавтобуса. Узнаю свой квартал. Ночная жизнь все так же опасна и непредсказуема. Как обычно. В городе всегда что-то происходит. И главная задача не попасть в список происшествий.
   "Особенно в колонку "жертвы"!" - рождается оптимистичная мысль.
   Идти далеко, правда, когда мы оставляем позади Соергартен, становится веселее - более ярко светят фонари и почему-то слабее становится ощущение тревоги давно не покидающее меня.
   Когда мы наконец-то добираемся до цели, часы над зданием автовокзала показывают без пяти двенадцать. На автовокзале довольно людно, в это время отходят ночные автобусы. Весна, у студентов сессия... Вспоминания скользят где-то по краю сознания. Зачеты, экзамены, как давно это было. Здесь мы встречали однокурсниц из других городов, здесь провожали друзей уезжавших, как это называлось: "к бабушке на блины". По возвращении иногда и нам перепадало бабушкиных гостинцев, чаще всего в виде добротного самогона или настоек. Весело бывало. Словно в другой жизни.
   "И в другом мире", - мысленно напоминаю себе.
   По спине ползет холодок. А вдруг? Всяких "вдруг" может быть много, например, нас могут ждать возле ячейки!
   "Не будь параноиком, Мика!" - в очередной раз приходится себя одернуть.
   На миг появляется идея отправить на проверку Санни, а самому... Ну нет! Я больше не хочу испытывать того чувства, что пережил возле дверей своей квартирки.
   "А снова в сауну хочешь? Или сразу в колумбарий?" - раздается голос полный холодного цинизма, но провокация не проходит.
   Я просто не хочу больше ощущать себя подлецом и уродом. Впрочем, бросить Санни на растерзание я все равно не смогу, так что какая разница, если придется драться? Никакой!
   Мы, не спеша, идем между камер хранения, присматриваясь к номерам ячеек... Санни толкает меня локотком в бок и у меня замирает сердце! Рука стискивает револьвер в кармане, но... Ничего не происходит - просто девушка первой заметила, что номера здесь трехзначные, да вот и ключи явно другой формы. Мимо! Когда мы идем к выходу, Санни тихонько шепчет:
   - Мика, а ты знаешь, как выглядят ключи от ячеек банковских сейфов?
   А ведь она права! А вдруг мы зря бродим по городу? Я ведь ни разу в жизни не видел банковских ключей. Достав ключик, снова разглядываю его - ключ как ключ.
   - Не видел, Санни, - признаюсь я, - но почему-то мне кажется, что те ключи должны выглядеть солиднее.
   - А я и не представляю, как они должны выглядеть, - задумчиво сообщает, девушка, - самое странное, даже не помню, как они выглядели в сериалах.
   - Санни, я понимаю, что ты устала, давай еще в порт и отдохнем, хорошо? - предлагаю я, ощущая, что мои ноги уже начинают гудеть.
   - Конечно, - послушно соглашается девушка и смело берет меня под руку.
   Улица встречает прохладой и желтым миганием светофоров на перекрестке. Я немного напрягаюсь, когда по мне скользит взглядом здоровяк-полицейский, и тут же расслабляюсь. Ничего страшного, просто проводил взглядом красивую девчонку. Все нормально - мы спешим по тротуару. Казалось бы зачем? Но выходит само. Усилием воли заставляю себя идти медленно.
   "Не спеши! А то успеешь", - одергивал когда-то Кэп торопыг. Интересно, к чему мне это вспомнилось?
   - А мне завтра на работу надо, - грустно говорит Санни, - отпуск заканчивается, я на неделю отпрашивалась.
   Какое-то время уходит на обдумывание ситуации, впрочем, о чем там думать? Ненужный риск чреват. Судя по тому, что Санни молчит, она заранее согласна с моим решением.
   - Эээ... - начинаю я, - извини, Санни, на работу пока возвращаться не стоит. Опасно. Вот разберемся со всей этой ситуацией.
   - Уволят, - констатирует факт девушка.
   - Ну и черт с ним. Зато будешь в безопасности! - говорю решительно.
   Циник внутри ехидничает:
   "Ты так в этом уверен? С тобой-то? А может быть, вернуться на работу, как ни в чем ни бывало, и есть нестандартный ход - девочка, типа, ни при чем и все дела?"
   Вот только не зная всех подробностей происходящего, нельзя быть уверенным, что Санни будет в безопасности. А еще, пусть это и звучит цинично, она может быть очень полезна. Правда, при условии... Эх, как много этих условий! Так много, что даже думать не имеет смысла - придется действовать интуитивно, а интуиция подсказывает - Санни не стоит возвращаться в привычную жизнь.
   - А жить на что буду? - грустно усмехается Санни и умолкает.
   - Разберемся... - обещаю ей, - все устаканится и будет хорошо.
   Мои слова звучат глупо, особенно сейчас, на ночной улице. Куда уж лучше? Даже за забегаловку девчонка платила, причем вероятно из тех денег, что зарабатывала на той самой работе, которой я ее лишаю. Хотя, что там работа? Она ведь и жизнь может потерять. Кажется, вокруг меня снова завязываются игры, в которых цена жизни не превышает цену пешки в дебюте шахматной партии. Вон она сказала: "как жить буду", не "будем", а "буду", интересно почему? Не верит, что я ее не оставлю? Или уже списала меня в расход? Мотаю головой, чтобы отогнать идиотские догадки.
   Центральный пассажирский терминал призывно мерцает огоньками. Роскошные паромы, как многоэтажные дома, застыли в темной воде. Сегодня почти нет ветра и море тихо плещет на набережную. Снова острые взгляды охранников в непривычной форме, вновь мы спокойно проходим мимо, вновь пот выступает на лбу. Все-таки моя разбитая морда придает мне бандитский вид. Интересно пропустили бы меня без Санни или это ее доброе личико оттеняет меня? Что может быть более мирного, чем парочка решившая прокатиться к соседям?
   А вот и зал ожидания - плюхаемся на яркие пластиковые сиденья. Я, с наслаждением вытягиваю усталые ноги и осматриваюсь. В порту почти пусто, в отличии от автовокзала здесь ночных рейсов нет, но через терминал входят и выходят те пассажиры, кто остается ночевать на борту круизных паромов, поэтому он всю ночь открыт. Так было в моем мире, похоже, что правила не изменились и здесь. Осторожно прикидываю порядок действий. Послать к камерам Санни? Это было бы логично, хотя...
   - Жди меня, - я оставляю Санни с сумкой на кресле и неторопливо направляюсь к камерам хранения.
   Их не так много, но все номера на шестерку. Похоже, то, что нужно. Нахожу свой номер, пытаясь не оглядываться подобно дебилу из шпионских сериалов, и не выдать свою торопливость, вставляю ключ в ячейку 6219. Она в стойке, во втором ряду. Открываю равнодушно, заглядываю - внутри небольшая спортивная сумка. Почти точная копия той, что стоит сейчас рядом с Санни. Не вынимая ее из ячейки, прикидываю вес - небольшой.
   "Значит, слитков золота внутри ожидать не стоит", - вспоминается шутка из старого сериала про пиратов.
   Аккуратно расстегиваю молнию...
   "А если рванет?" - пищит параноик внутри.
   Обходится. Быстро проверяю содержимое - темный пакет... Ух ты, деньги... Какие-то бумаги. В боковом кармашке зубная щетка с пастой в пакетике и телефон. А это что? Хм... Эта штука мне немного знакома - кобура с пистолетом из тех, что носят подмышкой. Да... Набор джентльмена удачи. Застегиваю молнию, вытаскиваю сумку и забрасываю ее на плечо. Не торопясь, возвращаюсь к Санни - она смешно вытягивает шею, словно стараясь рассмотреть мою сумку.
   - Пошли! - делаю приглашающий жест рукой.
   Санни послушно поднимается и мы покидаем зал ожидания терминала.
   - Что там, Мика? - спрашивает Санни, как только мы отходим на несколько шагов.
   - Деньги... - отвечаю честно, - вот только не уверен чьи.
   Санни вздыхает:
   - Много?
   - Не считал, - коротко поясняю я.
   Девушка снова вздыхает?
   - Устала? - задаю я глупый вопрос, еще бы, я сам устал так, что мысли и те хотят спать.
   - Ага, - лаконично подтверждает девушка.
   Что дальше? Топать до ухоронки в Соергартене... Далеко - не хочется. Тут же придумываю резон не светить лишний раз "последний приют"? Чьи бы деньги не прятал мой дубль... Что-то потратить придется.
   - Санни, - спрашиваю, - у тебя есть документы?
   - Паспорт, - мне кажется, девушка немного растеряна этим вопросом.
   - С собой? - уточняю я.
   - Ну да, кто же ходит по улице без документов? - Санни уже не скрывает своего удивления.
   "Я хожу!" - едва не срывается с губ.
   Вовремя остановив себя, бурчу:
   - Отлично!
   Значит, нам нужен недорогой, неброский мотель, где не будут задавать лишних вопросов. И опять откуда-то всплывает "не мое" знание, что нужно пройти два квартала вверх по улице и там мы найдем, то, что ищем. Тяну Санни за руку, а другую руку запускаю в сумку. На ощупь надрываю пачку и вытаскиваю несколько купюр. А вот и фонарь подходящий, извлекаю на свет добычу - несколько тысячных бумажек. Должно хватить.
  

***

  
   "Завтра" наступает быстро. Едва слышно пищат часы на холодильнике - три зеленых нуля на дисплее. Думать о чем-нибудь серьезном нет сил - очень хочется спать. Полусон-полубред после дневной пытки, отдыха не принес. А потом еще этот взрыв... Чтобы отвлечься, стараюсь сосредоточиться на умиротворяющем бормотании Эллинки, сидящей рядом:
   - Так... реклама, реклама, реклама... счета, еще счета... каталог, - прихлебывая чай, Элька сортирует вынутую из ящика пачку почты.
   - Каролина, тебе письмо! - сестренка протягивает плотный коричневый конверт.
   - Мне? - изумленно вскидываю брови.
   - Чего удивляешься? Ну, написал кто-то на старый адрес... - пожимает плечами Эллинка, - а скорее опять реклама какая-нибудь.
   Вот, что я за бестолочь? Действительно, чему удивляюсь - эту квартиру мы когда-то снимали на пару с кузиной, правда, я тут редко бываю, кажется. Раз этот адрес назван "старым".
   "Интересно, а где тогда "новый"?" - вопрос логичный, но ответа я пока не знаю, а догадки меня не очень обнадеживают.
   - Реклама, наверное, - соглашаюсь я, вскрывая конверт.
   Даже если это всего лишь реклама, то она заслуживает, чтобы на нее хотя бы посмотрели, все веселее будет. Вскрываю конверт ножиком, предварительно слизнув с лезвия остатки масла, и застываю. Чтобы не раскрыть, как дуре, рот требуется некоторое усилие.
   У меня в руках синяя книжечка новенького, вкусно пахнущего типографской краской паспорта. Растеряно раскрываю. Гражданин Республики Нордвиг, Мика Мельников. С фото глядит мой Мика. Или не мой? Снимок на паспорт, это конечно, всего лишь снимок на паспорт, но что-то есть в этом знакомом лице, незнакомого... Взгляд? Улыбка?
   "И что это должно означать?" - это единственная четкая мысль в моей бедной голове.
   - Таинственный друг-блондин? - раздается над ухом слегка насмешливый голосок кузины.
   Когда она успела у меня за спиной оказаться?
   - Ничего таинственного, просто... у них почту украсть могут! - чуть запнувшись, выпаливаю я.
   И, кажется, излишне торопливо прячу паспорт обратно в конверт.
   - Можно подумать, что у нас не могут, бросать заказное письмо в ящик - и это почта? - ворчливо замечает Элька.
   - Мир изменился, - чтобы не молчать, изрекаю банальность я.
   - И как обычно в худшую сторону, - соглашается Эллинка, а потом добавляет не совсем к месту:
   - Не забывай, ты нас обещала поближе познакомить, да?
   - С кем? - недопонимаю я.
   - С блондином, - хихикает Элька и интересуется:
   - Кто первый в ванну?
   На этот вопрос неожиданно отвечает Ивикка - писклявый рев доносится из спаленки и кузина уносится успокаивать дочурку. Слушая, как Элька что-то успокаивающе бубнит дочке, решаю очередную задачку. Как опять не показаться лунатичкой, разыскивая собственную пижамку в незнакомой квартирке?
   Вода в кранах едва теплая, но даже такой душ расслабляет. Когда я, наконец, касаюсь простынок, расстеленных заботливой Эллинкой, то мгновенно проваливаюсь в сон.
   О своем решении спать в костюме прародительниц, мне скоро приходится пожалеть. Почти сразу, как только меня будит возмущенный и хрипловатый со сна голос Эллинки.
   - Ты совсем обнаглел? Откуда у тебя ключи? - раздраженно выговаривает она кому-то.
   С сонного обалдения, почему-то представляется, что это Мика нашел нас. Вскакиваю с постели как ошпаренная и тут же с писком снова ныряю под простыню - в комнатку входит Артур.
   - Привет! - как ни в чем ни бывало здоровается он, будто приходить в гости около пяти утра вполне нормальное дело.
   - Тигерин, ты совсем охренел что ли? - сердито ворчит, сонная Элька из кухни, кофеварка недовольно пофыркивает в унисон хозяйке, - никуда я не поеду! Кому нужна твоя бывшая баба?
   О чем это они? Я растеряно гляжу на Артура, устало прислонившегося спиной к косяку. В желтоватом свете, падающем из кухни, его профиль кажется почти демоническим.
   - Не надо ехать, - успокаивающе говорит он, - надо лететь!
   - Прекрати издеваться! - возмущается моя кузина, звонко размешивая кофе.
   О! Этот симптом мне знаком, если Элька звенит ложечкой об чашку, энергично размешивая сахар - значит она чертовски зла. Сахар - это верная примета! "Если мне приходится подслащивать жизнь, плюя на фигуру, значит дела дрянь!" - иногда шутила кузина, впрочем, может тут все может быть и иначе.
   - Эль, - терпеливо объясняет Арт, - не заводись! Ты же знаешь, я не паникер, но сейчас у нас нет времени - самолет в семь!
   - Никуда я не поеду! У меня ребенок, работа, вон у Каролины какие-то проблемы.
   - Эллинк, - пищу я, - у меня все нормально, а Артур в чем-то прав.
   - Каролин, что каждый раз, когда какой-то придурок будет рвать петарду, мне прикажите убегать? - кажется, Элька начинает заводиться всерьез.
   Похоже, что Артур это тоже замечает, резко сменив тон, он говорит тихо и спокойно:
   - Эль, я пока не знаю, что происходит! Но сама видишь, тут становится жарко. И с чем бы это связано не было, но я хочу, чтобы моя дочь оказалась в безопасности. Понимаешь?
   - Арт, - по-моему тон Артура подействовал на мою сестренку, - но это же дурь, кому мы нужны? Тем более они знают, что мы давно не живем вместе и...
   - Предпочитаю перестраховаться в таком вопросе, - твердо сообщает Арт и достает из кармана кожаной куртки, которую он так и не снимает, длинный конверт, - путевка через Венске-Турс, отель семейного типа, все включено, поживете две недели на теплом море, а за это время все разъяснится.
   - У меня нет денег! - продолжает отбиваться Элька.
   - Путевка оплачена, немного наличных в конверте, моя кредитка тоже там, надеюсь, код не забыла? - Артур непробиваем, ловлю себя на мысли, что немножко любуюсь им: спокойным, уверенным, наверное, это так здорово, когда ощущаешь собственную правоту.
   - Арт! - почти кричит Элька.
   - Тсссс, - тут же шипит Артур, - дочку разбудишь.
   Это сказано таким тоном, что я начинаю думать об ошибке. Похоже Ивикка все-таки дочка Артура... Но... Тогда зачем Элька мне врала?! Мои сомнения рассеивает вредничающая кузина, рыком:
   - Это моя дочка, а ты...
   - А я ее тоже люблю, - мягко останавливает Эллинку Тигерин, - ладно, я подожду вас внизу - много вещей не бери с собой, только основное. Там докупишь что нужно... Каролин, поможешь им собраться?
   Я машинально киваю, как будто он может видеть мой жест в сумерках комнаты.
   - У Ивикки насморк... - пробует снова возразить Элька.
   - Тем более, заодно и полечитесь на юге, - отрезает Арт.
   Когда негромко хлопает входная дверь, я быстро выбираюсь из плена простыней. На ходу прикидывая стоит ли опять идти в душ или я еще достаточно чистая, советую кузине:
   - Эльйя, не капризничай! Тебе это не идет!
   Спустя полчаса любуюсь дорогой к аэропорту из окна неброского автомобильчика, рядом о чем-то "разговаривает" с дочкой успокоившаяся Эллинка.

***

  
   Номер я беру на двоих, но с одной кроватью. "Полусексодромом" - как сразу же окрестила ее Санни. Удивительно, что мои оправдания, заготовленные пока мы шли до номера, не пригодились. Наверное, Санни поняла мой финт. Действительно, грех было не воспользоваться грязноватыми мыслишками престарелого портье. С неприязнью вспоминаю кривую ухмылочку на сальной физиономии. Как там он нас назвал? "Отдыхающие"? Точно... "Сладкий номерок для отдыхающих?" - так прямо и сказал. Только уж больно скользко все это звучало, а если судить по тому, что щеки у Санни порозовели, значило это тоже нечто небезобидное. Просто мне этот сленг был незнаком. Впрочем, старика я смог простить - сразу, как только был задан игривый вопрос: "Стоуны, фамилия для регистрации подойдет?" Маленькая, но удача - светить паспорт Санни не потребовалось, за это можно извинить нехорошим чудакам некоторые фантазии. Кажется, Санни тоже все поняла. Или она просто не хочет лишних разборок? Во всяком случае, тема общей постели не возникает, собственно, и верно, я так устал, что...
   "Эй, ты о чем думаешь?" - одергиваю себя.
   А вслух интересуюсь у девушки:
   - Почему "полу"?
   - Тесновата, - хихикает Санни, - да и окружающая разруха серьезный минус, уж на что наша берлога дыра, но в сравнении с этим бардаком...
   Она досадливо машет рукой. В голове звенит сигнал тревоги. Не могу понять, что же тут не так. Снова оглядываю номер. Ремонт тут не делали лет десять, конечно. Мебель старомодная и ветхая, но в целом чистенько, и даже визор есть. Когда Санни уходит в ванную, раскладываю на прикроватной тумбочке нехитрую снедь, купленную все у того же портье: маленькую бутылку бренди и большую шоколадку с орехами. Мне хотелось соответствовать роли "отдыхающего", тем более есть по-прежнему хочется, да и немного снять стресс не помешает. Особенно, Санни... Санни... Санни... Звоночек не умолкает, ладно... Наверное, это нервы.
   Разобравшись со снедью, придвигаю к себе сумку. Хочется точнее узнать, чем мы обладаем. Первым делом, конечно, оружие. Извлекаю пистолет из кобуры. Знакомая модель: "А-18С", точно такой же был у Кэпа когда-то. "Ауринко" - у ребят из оружейного концерна Веннски-Айке своеобразный юмор. Обозвать оружие "солнышком"... Ухмыляюсь, как в первый раз, когда услышал эту историю от Кэпа. Выщелкиваю магазин - полон. Все девятнадцать патронов на месте. Кроме того, в сумке обнаруживается еще один магазин. Ого, этот длинный - увеличенной емкости на тридцать один патрон. А ну да - восемнадцатая модель позволяет вести автоматический огонь. Полезная игрушка. Вставляю магазин на место. Рифленая рукоятка удобно ложится в руку. Пистолет выглядит угрожающе и придает уверенности - забавно, он почти в два раза легче моего "Добермана". Пластик, сталь, можно вести огонь даже под водой...
   "Ну хватит играться!" - командую себе.
   Положив пистолет на столик рядом с бренди, извлекаю из сумки пакет с деньгами. Деньги разложены по двум пачкам: в одной - нордвикские кроны, в другой - марки Лиги. Пересчитываю... Сорок пять тысячных бумажек. Все верно - пять тысячных купюр я вытащил раньше. Марки в банковской упаковке - сто купюр по пятьдесят марок. Сумма достаточно приличная, если только инфляция не затронула и Лигу тоже. Но в любом случае - оружие, деньги... Ощущение, что Мика этого мира основательно собирался. Только куда? Бежать? А почему бы и нет? Так, а что я здесь за бумаги видел, кстати?
   Бумаги оказываются глянцевым журналом морской тематики, откладываю пока в сторону - читать особенно некуда, тем более...
   "Может, мой дубль его в дорогу приготовил? Чтение от скуки, так сказать", - что-то меня на ехидство тянет, вот что значит устал.
   Доходит очередь и до телефона - практичная "мужская" модель без особых наворотов. Удивляет другое, точно такая же модель была у меня там, в Венниски. Выходит, мой дубль выбрал себе точно такую же трубку? Неужели мы настолько похожи с ним? Да нет! Не может быть. Наверное, просто совпадение, тем более модель дешевенькая, массовая, вот и...
   Включаю аппарат, загорается надпись "введите пин-код", набираю стандартные "12345" - мимо, потом четыре нуля - аппарат обиженно мигает и повторяет вопрос. Черт, значит дубль его все-таки запаролил.
   "Если это вообще его сумка и телефон",- напоминаю себе.
   Третья попытка, она же последняя, потом аппарат заблокируется и все! Не тащить же к декодировщикам?
   Смотрю на экранчик и в голову приходит ненормальная идея, но... А чем шут не шутит? Набираю код, которым паролил свой телефон в Венниски. Бинго! Сердце замирает - картинка на мобильнике тоже совпадает с той, что была у меня - белый парусник на синей глади залива.
   "Значит все-таки мы похожи Мика-дубль, очень похожи", - грустно думаю я.
  
   Часы на кафедральном соборе показывают без одной минуты полночь. Золоченая стрелка курантов, громко щелкнув, перескакивает на цифру двенадцать. Куранты начинают вызванивать знакомую мелодию... А потом глаза слепит вспышка взрыва! Величественно, как в замедленной визорсъемке, оседает колокольня святого Патрика. Облако темной пыли все еще освещенное прожекторами подсветки здания несется на меня! Собора больше нет, но куранты отчего-то продолжают играть свою мелодию. Дичь! Так не бывает! Но ведь я слышу их звон. Пыль накрывает меня, становится нечем дышать. Кашляю, чувствуя, что воздуха вокруг меня больше нет. Неужели это все?!
   Некоторое время лежу, хватая ртом воздух, вокруг отвратительный, розовый полумрак. Где я? Подпрыгивающий на тумбочке телефон, исполняющий заунывную мелодию, заставляют меня осознать, что ночной кошмар сменился странной реальностью. Или это продолжение сна? Потому что я сплю, прижавшись грудью к теплой женской спине и зарывшись лицом в жаркие, пахнущие яблоком волосы. Ничего не понимаю... Какой идиот выбирал мелодию на будильник?! Судорожно тянусь к телефону и нажимаю кнопку, прерывая противный трезвон. Правая рука затекла, стараясь не разбудить девушку, освобождаюсь. Предплечье колет иголками. Солнце пробивается сквозь задернутые бордовые шторы, создавая это противное освещение. Сколько же сейчас времени? Снова нащупываю мобильник - часы показывают восемь с минутами. Странно, что я напрочь не помню, как ставил будильник на телефоне. Да и не стал бы я его на восемь ставить, у нас не так много времени, чтобы дрыхнуь! Хотя может там будильник так и стоял? Пытаюсь вспомнить видел ли вчера на дисплее значок будильника, вроде я изучал вчера список контактов, возможно, заодно и будильник вертел... Не помню! Странно, как засыпал тоже совершенно не помню. И голова дико тяжелая... Пытаюсь повернуться на спину, бока снова касается что-то мягкое и теплое...
   "Не что-то, а кто-то..." - вяло поправляю самого себя.
   Санни... Кажется, дурацкий телефон ее не разбудил. А руку она мне изрядно отлежала. Надо же! Спали в обнимку, прячась под тонкое гостиничное одеяло.
   "Как семейная парочка, прямо..." - мысли тянуться лениво как начинка шоколадных батончиков.
   Санни уютно сопит, свернувшись калачиком. Светлые волосы рассыпались по подушке, ладошки по-детски сложены под щекой. Одеяло сползло на пол... Все-таки, какая же она худышка - все ребрышки можно пересчитать. Интересно, почему она спит обнаженной?
   "Почему, почему? Может ей нравится?" - тут же отвечаю сам себе.
   А я?! Только сейчас до меня доходит, что и сам лежу совершенно голый. При этом я напрочь не помню, как раздевался! Тупо верчу головой по сторонам. И кажется, ответ вот он: пустая бутылка из-под бренди и два грязных стакана на тумбочке. Да что это со мной?! От такой малюсенькой бутылочки провалы в памяти?
   "Что же этот гад туда налил?! Смесь чая и стеклоочистителя?" - недобро поминается портье.
   Лишь бы я не наболтал чего лишнего... Санни, конечно, неплохая девчонка, но знать некоторые вещи ей совсем не надо бы. А может мы с Санни?.. Вот же черт... Не помню! Осторожно щупаю простыню под собой - вроде бы достаточно сухая. Да и запаха, того специфического амбре нетрезвого секса, не чувствуется.
   "Тоже мне знаток! Все уже давно высохнуть могло, а запахи чуять спустя ночь, ты что ищейка? - ехидничаю сам себе.
   Снова втягиваю ноздрями воздух... Нет. Определенно нет. А вот запах Санни ощущается: приятный, умиротворяющий, расслабленный - так пахнут только спящие женщины.
   Только этого не хватало! Мой организм тут же дает понять, что этот запах ему нравится весьма и весьма, и вообще он очень даже не против. Прямо сейчас!
   "Оно надо?" - заполошно вспрыгивает мысль.
   "А что такого-то? Раз мы даже спали так вот, значит... Ну что-то это значить должно", - поворачиваюсь на бок, не в силах отказать себе в невинном удовольствии.
   Не совсем соображая, что творю - веду рукой по округлому бедру девушки, по бархату нежной кожи... Поглаживаю ягодицы, упруго пружинящие под моей ладонью... Потом вверх, по чуть влажной коже бока, ощущая пальцами тонкие ребрышки... Выше, выше и вот уже в руке аккуратное яблочко груди. Санни, не просыпаясь, едва слышно вздыхает и слегка откидывается на меня, будто открываясь навстречу моим ласкам. Кажется, упрашивать меня уже не надо снова вниз, туда, где нежно и слегка влажно. Пальцем веду по шелковистым волосикам... Дыхание девушки учащается, похоже, ей нравится то, что происходит.
   "А тогда почему бы и нет?" - ликует организм.
   Ощущая в паху тяжесть разгорающегося желания, плотнее прижимаюсь к Санни. Едва заметное движение и напряженным естеством чувствую мягкую упругость ее ягодиц.
   "А Каролина?" - пытается вяло сопротивляться гормональному шторму совесть.
   Но мне не сейчас не до этого, пытаюсь помочь "лучшему другу" найти дорогу в "волшебную пещерку"... Еще чуть...
   - Мик, - сонно шепчет Санни, - презики в кармашке сумки.
   Какие еще презики? Резинки? Тьфу!
   "Не будь уродом!" - это уже бубнит совесть.
   "Мало ли почему ей нужен презерватив? Может залететь боится, а может и..." - слышится ледяной голос циника внутри меня.
   - Хорошо! - с трудом шепчу в ответ.
   Ощущая четкое биение пульса внизу живота, торопливо ищу взглядом сумку. Вот они - обе сумки стоят рядышком возле кровати. Удачно еще, что с моей стороны - бегать с членом наперевес не придется.
   Ненавижу резинки! Но... Что поделать? Санни права - лучше не рисковать. А то выйдет мне сладкое, а девчонке потом лишние неприятности. О той гадости, что только что подумалось, даже вспоминать не хочется - нельзя думать о людях дряньки. Свесившись с кровати, торопливо мну сумку... Где же этот чертов карман?! А, вот он - запускаю руку в боковой кармашек Санниной сумки и нащупываю пакетики. Что-то падают на ковролин, но два пакетика оказываются в моей ладони - желтый и зеленый.
   "Вот и выбери из двух", - хихикает внутренний голос. Торопливо надрываю желтый.
   "Под цвет ее футболочки", - занудно констатирует все тот же циник-эстет.
   Правда, до цинизма производителей латексного изделия даже ему далеко! На пакетике надпись: "Романтичный" и весело порхающие вокруг нее бабочки. Они правы, что может быть романтичнее презика? Только процесс его натягивания!
   "Оттянуть затвор..." - комментирует мои действия циник-юморист.
   Пальцы скользят по смазке, варили его в этой дряни что ли? Да что же хрень эти кондомы траханные! Пока натянешь, кончиться можно!
   "Или кончить!" - юморист во мне не утихает.
   Наконец-то удается "обрядить" себя.
   "Розовое к яйцу!", - вспоминается шуточка, только вот со всеми этими веселыми телодвижениями, даже возбуд стал ослабевать.
   Впрочем, достаточно взглянуть на раскинувшуюся в постели девушку, чтобы ощущение переполненности вернулось.
   Нежно разворачиваю Санни поперек постели, светлые волосы свешиваются с края кровати.
   - Мика? - полувопросительно шепчет она и тут же тихонько стонет, когда я вхожу в нее.
   Мне тоже хочется застонать - бок немного колет болью в момент, когда я аккуратно, чтобы не раздавить девушку, переношу вес на локоть. Она что-то шепчет, но мне сейчас не до слов. Растворяюсь в ритмичном движении - в такт которому бьется пульс в затылке. Плечи царапают острые ноготки, на поясницу давит "обнявшая" меня нога... А я, закусив губу, продолжаю движение... Вся жизнь это вечное движение. Глаза у Санни закрыты, а губы. припухшие, влажные, такие зовущие... Еще вдох, еще выдох и мир знакомо взрывается звездами.
   Прижимаюсь к распростертому подо мной телу, ладонь продолжает мять грудь девушки. А из меня толчками изливается последнее возбуждение. В изнеможении закрываю глаза. И тут же судорожно дергаюсь, выходя из Санни, мне чудится, что латексный чулок слетает с меня. Не хватает еще этого! Придерживаю на себе единственный предмет "одежды". Все-таки я ненавижу презики!
   Перепачканную руку вытираю о край простыни. Санни что-то шепчет, а я впиваюсь поцелуем в ее губы, мне сейчас так хорошо, что не хочется открывать глаз.
  

***

  
   Авто лихо обходит очередную машину, в зеркальце заднего вида наблюдаю остающуюся позади спортивную "Ракету". Мне кажется или действительно я успела заметить изумленное лицо ее водителя?
   Мы едем из аэропорта, если, конечно, этот безумный полет по полупустому шоссе можно характеризовать, как езду. Мотор Бешки, "народного автомобиля", ровно гудит, похоже, для того монстра, что упрятан под капотом, эта скорость далеко не предел. Стиль вождения Арта меня слегка нервирует. По дороге в аэропорт он так не гнал. Я даже подумать не могла, что эта машинка не совсем то, чем кажется на первый взгляд. Когда в очередной раз моя нога непроизвольно начинает искать тормоз, я робко интересуюсь:
   - Мы куда-то спешим?
   Артур отвечает не сразу, весь поглощенный очередным обгоном, на этот раз позади остается такси. Глядя на его сосредоточенное лицо, мне отчего-то становится тоскливо. Необъяснимое, но явно нехорошее предчувствие сжимает грудь.
   - Твой приятель назначил встречу на полдень, - равнодушно сообщает он, - если ты пойдешь на это рандеву, тогда тебе еще будет нужно переодеться, вечерний наряд для прогулок днем, это как-то.
   - Какой приятель? - не сразу понимаю я, - Мика?
   - Он самый, - подтверждает Арт, не отрывая взгляда от дороги, - шустрый колобок.
   Смешно, уж с колобком у меня тощий Мика никак не ассоциируется, но от Артуркиного определения неожиданно теплеет на душе. И даже нехорошее предчувствие почти исчезает. Надо же... Колобок... Я улыбаюсь.
   - Место где вы познакомились - это где? - спрашивает Арт, - Какое-то кафе, клуб?
   - В смысле? - недопонимаю я.
   - Колобок, сказал, что будет ждать тебя в месте, где вы познакомились, - терпеливо разъясняет Артур.
   Растерянно хлопаю глазами, торопливо стараясь сообразить, что мел ввиду Мика. А где мы познакомились? Госпиталь - там мы и познакомились, но сейчас же это...
   - Познакомились или встретились? - уточняю я, когда до меня доходит.
   Артур хмыкает:
   - Не знал, что это так важно. Да, кажется, он сказал "встретились". Это что-то меняет?
   Это меняет много. По коже пробегают мурашки, они всегда холодят спину, когда я вспоминаю тот день. Только Артуру это знать не надо. Так, а смогу ли я вспомнить, где точно? Ройтер-гертен длинная... А ну да, там же рядом были остатки жилой башни, наверное, найти можно...
   Паузу за которую я вспоминаю, Арт, наверное, истолковывает иначе. Потому что вздыхает и слегка устало начинает объяснять мне, будто маленькому ребенку то, что я и сама давно понимаю:
   - Пойми, Каролина, я не желаю зла ни тебе, ни этому парню. Наоборот, если кому-то и важно до конца разобраться в этой истории, то тоже мне... Каким бы не был проворным этот твой колобок, но Хаген найдет его рано или поздно. Или найдет то, что от него останется. После того, как те на кого он работает, узнают, что его ищет Хаген... - голос Артурки звучит зловеще и уверенно.
   Он прав, вспоминаю Хагена, вернее пытаюсь вспомнить и понимаю, что не помню уже ни лица, ни голоса - помню только дурацкую шляпу и ощущение ужаса, которое он сумел внушить.
   - Я понимаю, - будто оправдываясь, говорю я, - просто пыталась точнее вспомнить место.
   - Вспомнила? - неужели Арт не верит мне и иронизирует.
   - Да. Ройтер-гертен, набережная Большого Канала. Ближе к концу.
   - Там где Ройтер-гертен заканчивается и начинается Каштановый бульвар? - задает Арт новый вопрос.
   - Да, кажется, там... - а память у меня девичья все же, место не могу вспомнить, руины помню, страх, огонь.
   - Прямо на набережной? - снова уточняет Артур, а потом сообщает:
   - А ладно! Давай съездим, посмотрим как там.
   - Зачем? - не сразу понимаю я.
   - Точно, - хмыкает Арт, - там же пешеходная зона... Тогда сначала домой, переодеться, потом возьмем пару ребят и поедем глянем место, а пока давай обдумаем наши действия.
   - Да я не о том, - отмахиваюсь от этого потока слов, - Артур, что за охоту ты затеваешь? Какие еще ребята? Если ты думаешь, что я...
   - Тихо! - прерывает меня.
   - Вот разволновалась... Никакой охоты не будет. Я другого опасаюсь.
   - Хагена? - вырывается у меня.
   - Как бы твой дружок глупостей не натворил, - задумчиво произносит Артурка, и уже тише, как-то доверительно и дружески:
   - Каролин, послушай меня...
   Молча смотрю на него. Руки крепко сжимают руль, под темными стеклами очков не видно глаз. А если он сейчас обманывает, и Мике готовят ловушку? А если Хагену нужен просто козел отпущения? Если...
   - Убеди его встретится со мной, - между тем продолжает Арт, - нам нужно поговорить и обдумать свои действий, иначе... Иначе пострадают все - ты, он, я.
   Не знаю, что сказать на это, не знаю, как поступить. Какое-то время мы едем молча... И когда я уже собираюсь хоть как-то убить наполненную гулом двигателя тишину, или хотя бы сформулировать роящиеся в голове обломки вопросов, мы въезжаем на знакомую улочку, Арт лихо, с визгом покрышек, подкатывает к своему особняку. Когда рев двигателя смолкает, все-таки выдавливаю из себя:
   - Объясни?
   Сама не знаю, каких объяснений требую и что можно объяснить. Но не молчать же нелепой марионеткой, которую дергают за ниточки и она послушно выполняет все прихоти кукольника.
   - Я уверен, что он попытается тебя похитить, - Артур говорит таким обыденным спокойным голосом, как будто похищения людей это такое же обычно занятие как, например, рыбная ловля.
   - Артур, какие похищения, за кого ты принимаешь Мику? - вырывается у меня.
   Но Артур, меня, как будто не слышит и продолжает:
   - Скажи ему, что с моей стороны ничего не грозит. Что я верю твоему рассказу, но без меня он обречен. Убеди, что нам нужно действовать вместе, а для начала обсудить несколько вопросов и все. Короче, если он решится, то я буду ждать тебя в машине.
   - А если нет? - тихо спрашиваю я.
   Артур снял очки и поглядел мне в глаза. Сердце екнуло, в который раз ударило чувство дежавю - такой знакомый взгляд. Холодные глаза, подернутые пеплом усталости, взгляд старика на молодом лице. Как тогда, там...
   - Если нет, то возвращайся одна, Каролинка. Я не хочу тебя терять. А одни вы не справитесь, вы не знаете этого мира.
   Замершее было сердце, начинает учащено биться. Неужели? Неужели Артура тоже перебросило сюда?! Значит он не погиб там, в окруженной ставке Блюма?! Значит...
   - Артурка, - проглотив тугой комок мешающий говорить, шепчу я, - как? Откуда?
   Артур расстегивает ворот рубашки, а потом наклоняется ко мне, молча проводит кончиками пальцев по шее. Прикосновение ласковое, приятное. Арт вытягивает цепочку и словно взвешивает на ладони колечко-талисман.
   - У меня было такое же.
   - Серебряная змейка, кусающая себя за хвост? - спрашиваю робко, торопливо облизав губы, - мой подарок?
   - Да, - кивает он, и объясняет, - когда мы с тобой расходились... Я его выбросил в канал. С Королевского моста.
   - Поэтому ты и поверил мне? - замечаю в его глазах странное тоскливое выражение.
   - Да.
   - Артур, а они? - не уточняю, кто эти "они", но он понимает.
   - Старшие? - улыбка искривляет губы, - Старшие не сочиняли в детстве волшебных сказок, им проще поверить в зомбирование, в управление сознанием, в любую научно объяснимую муть.
   - Но ведь ты же... - нужные слова опять не хотят подбираться.
   - А я... - Артур распахивает дверцу и выходит из машины, - я чувствовал, как меняются женщины, которых я любил. И не мог понять почему! Думал дело во мне, а...
   Захлопнувшаяся дверца, обрывает его слова. Гляжу как он проходит, чтобы открыть мне дверь и невольно улыбаюсь. Улыбаюсь себе, улыбаюсь тому, что ждала этого. Как быстро оказывается вспоминаются старые привычки, если ты рядом... Со своими?
   Артуркина кофеварка снова плюются в крошечную чашку крепким экспрессо. Я машинально размешиваю кофе, хотя в экспрессо не кладут сахар. Сейчас мне не верится, что всего сутки прошли с того времени, как мы вот также сидели здесь. Сегодня... Сегодня все иначе.
   - Ты же знаешь, Каролина, - Арт устраивается с такой же невесомой чашкой кофе на другом конце дивана, - картины, произведения искусства, это неплохое вложение капитала.
   Я вопросительно гляжу поверх чашечки на Артура.
   - Так вот, - продолжает он, - по законам Республики Нордвиг, если ты купив произведение искусства, выставляешь его для публичного просмотра - ты избавляешься о налога на предметы роскоши. А он у нас нехилый!
   - То есть, нужно сделать домашнюю галерею или время от времени отдавать для экспонирования в музей? - уточняю я.
   Артур утвердительно кивает:
   - Считается, что в этом случае ты увеличиваешь количество достопримечательностей и способствуешь притоку туристов. В общем, твои предметы роскоши работают на благо всего народа, - Арт брезгливо поморщился, как будто от упоминании "народа" его затошнило.
   - Это вполне логично, - соглашаюсь я.
   Действительно была в этом странная логика, местная, извращенная, вывернутая наизнанку, но была.
   - Верно. Но для того, чтобы это удовольствие, то есть налоговые льготы получить, твоя картина должна получить статус национального достояния, проще говоря, войти в соответствующий список, утверждаемый комиссией экспертов.
   - И контролируешь эту комиссию ты? - догадалась я.
   Арт неожиданно улыбнулся:
   - Да нет... Ты. Хотя до недавнего времени это был профессор Роддрик. Но после его скоропостижной кончины...
   "Еще одна смерть", - известие о смерти профессора не взволновало меня, для меня он был давно мертв, он умер у меня на руках.
   - ...ну и ЛеМюлье само собой, - закончил Арт.
   - А причем тут ЛеМюлье? - спохватываюсь я.
   - Угадай с трех раз, - Артур то ли ухмыляется, то ли тупит.
   Мне хочется рыкнуть на него, но я сдерживаюсь и отхлебываю кофе. Если он сам затеял этот разговор, значит, все объяснит.
   - Вспомни, в чем главная особенность картин ЛеМюлье? - задает Артур наводящий вопрос.
   - Эффект, что ли? - до меня начинает доходить, - Погоди, ты о том, что картину нельзя подделать? Но...
   Арт снова улыбается:
   - Но сама понимаешь - нет ни одной фотографии или точной репродукции. Никто не знает, как именно выглядит картина. Только описание, да...
   - Эффект невозможно повторить, это загадка, тайна, это то, что сводит с ума физиков! - перебиваю я Артура.
   Он кивает головой и предлагает:
   - А подумай, какой простор это открывает для махинаций как на открытом, так и на черном рынке. Сколько картин из закрытых собраний можно выдать за шедевры. Ну знаешь, периодически всплывающие эти "ранее неизвестные картины и рисунки ЛеМюлье"...
   Я киваю головой:
   - Ну да, ЛеМюлье рисовал легко и раскидывал свои рисунки направо и налево. Только вот, чтобы определить авторство ЛеМюлье, не нужны эксперты, хватит обычного фотографа... Эффект нельзя подделать.
   - Вооот, - довольно тянет Арт, - именно, но если до сих пор ЛеМюлье - это была гарантия от подделок и практически стопроцентное попадание в список национального достояния, то недавно профессор поставил происхождение одной из картин под сомнение.
   - В смысле? - вот теперь я удивилась по-настоящему, - Неужели кто-то умудрился повторить эффект ЛеМюлье?!
   - Не знаю, Каролина, - пожимает плечами Артур, - это была картина, которую вы "украли". Если кто-то знал об этом больше, то... Это ты.
   - Но это же известная картина, это "Рыбачка", - пожимаю я плечами.
   - Верно, - улыбается Артур, - мы тоже были удивлены, когда еще одну "Рыбачку" выставили на аукцион фирмы "Керсти".
   Молча смотрю на него, ожидая продолжения. Он понимает мой взгляд по-своему. Кивает:
   - Да, ты мне все объяснила. ЛеМюлье не дублировал свои картины, а тут идентичность даже в мелочах... И эффект на месте.
   Странно это все. Снова ощущение мысли, которую я пытаюсь ухватить, как мышонка за хвост. Кофе мы допиваем в молчании, которое прерывает звонок мобильника Артура. Пряча фон в карман, Арт сообщает:
   - Ребята подъезжают. Пора.
  

***

   Я сижу на скамейке в самом начале Бульвара Каштанов, там, где заканчивается длинная набережная Ройтер-гертен и начинается собственно сам бульвар. До встречи с Каролиной, если Тигерин ее отпустит, конечно, остается еще пара часов. Совсем немного - ведь надо еще осмотреться и прикинуть, что можно сделать. Как назло в голове пусто. Небрежно разглядываю гуляющих людей - это хорошо, что их, как обычно, много. Обычно - это там, в других реальностях. Как будет здесь, я не знаю. После той, первой вечерней прогулки по ночной столице с Каролинкой, можно было ожидать безлюдных улиц даже днем. Не верилось, конечно, но такой вариант я тоже не отметал. Однако, Каштановый был люден, по Ройтер-гертен тек непрерывный ручеек людей. Через два часа, в обеденный перерыв, он станет потоком. Разглядываю витрины, весело искрящиеся в бликах яркого солнца.
   Идея оформляется окончательно. Ощущая подмышкой непривычную тяжесть "Ауринко", поднимаюсь со скамейки. Особого выбора все равно нет, это значит придется идти ва-банк. Витрины магазинчиков Ройтер-гертен должны шумно разлететься, если дать по ним правильную очередь. Толпа испуганных людей - это неплохое прикрытие от тех, кто будет следить за Каролинкой. Конечно, при условии, что я нужен им живым. Короче шансы есть.
   Иду по улице, прикидывая варианты. По любому выходит, что без авто не обойтись, а значит... Значит и без Санни не обойтись. Правда остается вопрос - сможет ли она быть достаточно уверенной в себе, чтобы удержать таксиста от желания смыться подальше от непонятной заварухи? Пытаюсь представить себе Санни с "Доберманом" в руках - зрелище выходит не очень убедительное. Но иного варианта пока нет, поэтому о запасном плане буду думать в процессе выполнения основного.
   Пешеходная зона оканчивается стоянкой такси. Это кстати, направляюсь к бело-синим авто. На душе скребется одинокий черный кот - Санни и Каролина... И я между ними, похотливый кобель. Правда, злости на себя нет. Кто-то незнакомый и холодный напоминает, что через каких-нибудь пару часов я могу вообще исчезнуть из мира навечно, а значит те минуты с Санни...
   "Она ведь тоже хотела этого", - это не самоуспокоение, просто констатация факта.
   - "Рояль-мотель", - сообщаю адрес темнокожему таксисту.
   - Триста крон, - не сразу понимаю, что с меня требуют деньги вперед.
   Не спорю, отсчитываю требуемую сумму. Непривычная расцветка банкнот вызывает легкое раздражение. Начинает болеть голова. Чтобы успокоить тошнотворное биение пульса в висках, закрываю глаза и погружаюсь в глухую тишину собственных мыслей. Думать нет ни сил, ни желания. Да и поздно уже думать - нет времени, нужно действовать.
  
   Тишина в номере ощущается оглушительным продолжением моего раздражения. Звенящая такая тишина. Пустая. Никого нет дома, называется. Что за гадство?! Санни, Санни, ну ведь просил же тебя никуда не уходить, ждать меня!
   "Где же теперь тебя искать?" - тревожно всплескивается мысль.
   Приходит осознание того, что не отпускавший меня всю дорогу обратно дискомфорт, был ничем иным, как предчувствием чего-то плохого. С удивлением гляжу на собственную руку сжимающую пистолет. Когда выхватить успел? Тревожно оглядываю комнату - следов погрома нет. А это что? На столике лежит обрывок салфетки с единственным нацарапанным на нем словом: "прости!" Почему "прости"? Тупо разглядываю надпись - лиловые буквы на белом листке.
   Неужели?! Что-то во мне еще сомневается, но логика уже поставила все на свои места. Когда я вытаскиваю из-под кровати сумку, я уже примерно знаю, что там увижу. Вернее, чего не увижу. Наверняка! Разве что упаковку "романтичных". Ухмыляюсь, внезапной мысли - скольких бы профессионалок можно было бы купить на сумму, в которую Санни себя оценила? Расстегиваю молнию и... Нет, стыдно мне не становится, а вот чуть-чуть теплее пожалуй. Я все-таки ошибся. Санни почему-то взяла только марки Лиги. Хотя чего тут странного? Разве что, я бы на ее месте взял все? Вот уж не знаю. Похоже, очередной Мика был перебором? Интересно, то что мы были вдвоем - это была проверка или плата?
   "Или последняя капля", - мысль обрывается.
   Эх, Санни Санни... Собирая скромное имущество в сумку, замечаю журнал, валяющийся на кровати. На заднике обложки реклама и расписание паромов на Венниски. Первый утренний рейс отошел десять минут назад. Разглядываю рекламную блондинку, хищно поедающую мороженое на фоне видов Нордвига. И откуда-то уже наверняка знаю, что на месте зубастой блондинки сейчас стоит Санни. На палубе парома, который десять минут назад отшвартовался от причала центрального терминала. И что это меняет в моих планах?
   "Все!" - отвечаю сам себе, но тут же добавляю, - "И вместе с этим ничего".
   Закрывая за собой дверь номера, немного жалею бедолагу-таксиста, похоже, его приключения сегодня будут более болезненными, чем планировалось. Тяжелый "Доберман" увесисто оттягивает карман куртки. Почему-то мне кажется, что это доисторическое чудовище выглядит страшнее, чем изящная хищность "Ауринко". Хотя, кто их знает, этих таксистов?
   - Лянси-парк, - сообщаю я дождавшемуся меня таксеру, вручая очередную пачку купюр.
   - У меня сдачи нет, - хмурится водитель, кажется, я ему не очень нравлюсь.
   - Так потом снова меня подождешь, сегодня у нас будет бурный день! - совершенно честно сообщаю я, и улыбаюсь.
   Такси срывается с места, ну что же... Отступать уже поздно.
  
   Как я не стараюсь вглядываться в прохожих, а все же пропускаю момент, когда Каролина появляется на набережной. Отвлекся на миг на пышногрудую красотку, будто сошедшую со страниц глянцевого журнала для ностальгирующих по юности домохозяек, проводил скучающим взглядом, а когда вновь посмотрел на бульвар, то... Сердце кольнуло. Знакомая фигурка неторопливо идет по набережной. Черт, оказывается я успел соскучиться! Вот уж не думал, что даже ее походка будет заставлять сердце колотиться.
   "Не отвлекаться!" - одергиваю себя, как только появляется желание немедленно бежать навстречу.
   Так, откуда Каролинка взялась? То ли пришла пешком, то ли ее высадили из машины? И где эта машина? За пару кварталов отсюда или за углом ждет своего часа? В то, что Тигерин отпустит Каролину одну я не верю, а значит... Значит, рядом с ней пасутся его люди. Только кто? Крепыш в спортивном костюме? Он что идиот? Так выделяться из прилично одетой толпы... Хотя, может в этом и состоит маскировка? Или те двое в одинаковых пиджаках? Ого! Да они же глаз не сводят с Каролинки! Эти?!
   "Или просто два "белых воротничка" бредут себе на обед, любуясь ножками симпатичной девушки", - думаю мрачно.
   Бесполезно играть в сыщика, я в этом ничего не понимаю. Будем просто действовать по плану. Главное все точно рассчитать, постараться, чтобы Каролина не заметила меня раньше времени и не выдала тем, кто наверняка следит за ней. А дальше... Все продумано - очередь поверх голов, надеюсь, паника, толпа, проходной подъезд вон той жилой башни... А о том, что все может пойти не так, думать не буду. Как шутил Кэп когда-то: "Лечиться нужно если подхватишь веселую болезнь, а трипа бояться это ж к девкам не ходить!"
   Выхожу на бульвар, стараясь не потерять среди спешащих на обед людей Каролину. А девочке не по себе, идет сторожко - вон спинка как напряжена, головой вертит... Забавно, всего какой-нибудь год назад по этой набережной шел я. Вернее мы... И набережная та была совсем не похожа на эту, чистенькую, целую...
   - Ой! - влетаю в спину пожилой даме.
   - Извините, мадам!
   - Осторожнее, молодой человек! - прокуренным баском рычит мне грымза.
   "Интересно, где она купила такую уродскую красную шляпу?" - озадачиваюсь я.
   И тут же стряхиваю несвоевременные мысли, снова нахожу глазами свою цель. Каролина идет вдоль канала, высматривая кого-то среди прохожих.
   "Не кого-то, а тебя!" - успокоительно бормочу себе.
   Напряжение внутри растет. Даже дышать получается, лишь приложив легкое усилие. Обращаю внимание, что парочка в пиджаках исчезла, вероятно, свернула в кафе. Ну что же, значит тех, кто наблюдает за Каролинкой, я просто не вижу. Ускоряю шаг, мне нужно догнать Каролину. В тот момент, когда она свернув с набережной на Ройтер Гартен, окажется возле высотки. В этом месте мы должны оказаться в одно время. Там, напротив, как раз и витрины подходящие - огромные... Надеюсь, сыпаться они будут красиво и громко. Народу на Ройтер-гертен не сказать, чтобы много, но и не мало - обеденное время, что удачно. Основной поток пешеходов перемещается по улочке вдоль магазинов, а я тщательно лавирую между ними, стараясь идти быстро, но якобы неспешно. Бегущий человек в толпе всегда привлекает внимание - из детективов я это знаю точно. Очень хорошо, что день солнечный - темные очки, прикрывающие фингал под глазом, смотрятся на мне естественно и я не так уж выделяюсь. Каролина находится уже совсем недалеко от башни, когда я замечаю фланирующий ей навстречу полицейский патруль. Трое амбалов в черном. У одного подмышкой болтается укороченный автомат, из тех, что стояли на вооружении коммандос, там... В моем мире. Очень "умно" - автоматы полиции безусловно нужны, интересно какой умник их роздал фрикам? Или здесь допускают возможность пальбы из автоматического оружия посреди города? Занятый мыслью о странной логике здешних властей, не сразу замечаю, - Каролинка замерла. Что это с ней? Растерянно наблюдаю за застывшей среди спешащих людей девушкой.
   "Черт! Она же привлекает к себе внимание! Что случилось?"
   Кто-то толкает ее в спину, громко возмущаясь "чокнутой девкой". Ого, моя старая знакомая в идиотской красной шляпе. Ее вопль привлекает внимание полицейских, вижу как встретившись взглядом с одним из патрульных Каролина резко разворачивается на каблуках и, убыстряя шаг, идет в другую сторону, почти бежит...
   "Так нельзя!" - проносится в голове.
   - Девушка! - громко окликает ее полицейский, - Постойте!
   "Разыскивается Каролина Ланге..." - всплывает фраза из газеты.
   Как я мог забыть?! Вот почему она запаниковала.
   "Черт, что же делать?!" - колотится в висках.
   "Отвлечь внимание!"
   Мир становится резким и контрастным, время замедляет свой бег - знакомое ощущение. Плавно тяну из кармана куртки "Ауринко", радуясь, что предохранитель в нем автоматический.
   Длинная очередь поверх голов... Жму на спуск, пока магазин пистолета не пустеет - два огромных стекла осыпаются осколками.
   Кричу как можно громче:
   - Грабят!!!
   Люди оборачиваются, кто-то кричит. Нажатие на кнопку, выбрасываю опустевший магазин. Какой-то толстяк уставившись на меня, орет что-то вроде: "У него пистолет!" Прекращая вопль, сую дуло ему под нос.
   - Пропустите полиция! - крик рождается где-то внутри меня.
   Бросаюсь вперед сквозь сгустившуюся толпу, одновременно пытаясь найти взглядом Каролину, может успею ее перехватить? Ор вокруг усиливается. Поблизости сухо щелкает еще один выстрел.
   "Стреляют? В меня?!" - вгоняю запасной магазин в "Ауринко", одновременно стараясь спрятаться от гипотетического стрелка за объемистой тушей какого-то дядьки.
   А нет, это не в меня стреляют, это фрик палит в воздух, стараясь пробраться ближе к витринам. Хорошо. Им сейчас не до Каролинки.
   - Где же она?! - похоже, что это ору вслух.
   Кто-то цепко хватает меня за руку с пистолетом, с силой выдираюсь из захвата, непонимающе таращась, на перепуганную девицу с размазанным вокруг глаз макияжем.
   - Что случилось?! Там моя мама! - верещит девица.
   - Магазин взорвали! - вытаращив глаза, кричу ей, - Пропустите!
   - Пропустите инспектора! - подхватывают в несколько глоток за спиной.
   Суматошно оглядываюсь, - инспектор это угроза, пристрелит и не спросит, как звать.
   "Дурак, инспектор - это ты!" - сообщаю самому себе в следующее мгновение.
   А потом, наконец, вижу Каролину. Людской поток отнес ее к началу улицы. Далеко! Похоже, она тоже под действием всеобщей растерянности - крутит головой вместо того, чтобы делать ноги. Что же дальше? Решения нет! Я не успею до нее добраться, сейчас паника прекратится, фрики наведут порядок и станет поздно. План к чертям! Бежать к Каролине и стараться смыться - иного выхода нет. Но я не успеваю! Потому что вижу, как какой-то крепыш хватает Каролинку за руку и волочет за собой, сквозь толпу. Фрик?! В следующее мгновение узнаю Тигерина. Черт! Ну а чего я хотел?!!! Провожаю взглядом невзрачное авто в которое запихивают Каролину. Все! Нужно уходить и мне.
   Бегу к подъезду башни, пистолет уже в кармане. Навстречу спешат зеваки. Уроды, любящие глядеть на чужую беду, никогда не переведутся. Когда вдалеке начинают плакать сирены, я уже на соседней улице в такси, припаркованном возле черного хода "скворечника для не самых бедных скворцов".
   - Что там за пальба? - интересуется водитель, отложив газету, - опять у мафии разборки?
   - Кажется, ювелирный ограбили, - равнодушно пожимаю плечами, надеясь, что выгляжу достаточно мирно.
   Пускать в ход "Доберман" и угонять такси мне решительно не хочется, тем более, что драйвер из меня никакой.
   - Ясно... - согласно кивает водитель, трогаясь с места.
  
   С таксистом прощаюсь опять-таки в Лянси-парке. Это недавно проснувшийся во мне Мика-параноик решает, что таксист его хорошо запомнит и мало ли что. А так Лянси-парк - место людное, да до Соергартена отсюда не так далеко. Если на автобусе. Правда, автобус мне приходится ждать. Небывалое дело в моем мире. А тут автобус задерживается уже на десять минут, а люди на остановке ждут и не возмущаются, значит привычное явление.
   "Сыщик-дедуктив!" - ехидничаю сквозь раздражение.
   Среди толпы на остановке чувствую себя неуютно, словно голый.
   "Если что, то сбежать не смогу..." - мрачную мысль прерывает появление автобуса.
   Автобус идет медленно, ехать стоя неудобно, в переполненном салоне люди прижаты друг к другу. Очередная остановка - ко мне притискивает соседа - крепкого парня в линялой армейской куртке без знаков различия. Пистолет больно врезается в бедро.
   "Черт!" - ловлю на себе внимательный взгляд соседа, - "Неужели понял, что у меня оружие в кармане?!"
   Напрягаюсь, но вроде проносит. Парень сходит на следующей остановке, а я вспотевший, нервный и злой доезжаю до родного квартала.
   Еще в автобусе прикинул шансы. Тоскливые на самом деле. Все козыри, что у меня были, оказались биты Его Величеством Случаем. Теперь Тигерин знает, что у меня есть оружие. С одной стороны ничего это не значит, а с другой стороны и место удобное потеряно, и вообще. Вдруг они больше не отпустят Каролину? Как бы то ни было, но нужно звонить.
   Очень хочется позвонить Артуру прямо сейчас - узнать что с Каролиной, сообщить ей, что со мной все нормально. Ведь переживает, наверное, - я бы точно переживал, но пока сдерживаюсь. Нельзя спешить в таких делах, нужно обдумывать каждый шаг - жизнь не игра в шахматы, один неверный ход и...
   "Не будет тебя, и все "и"!" - задумчиво гляжу на незнакомую забегаловку - в ней должен быть телефон.
   Но нельзя. Не стоит давать Артуру лишние координаты, лучше оставаться тенью, пусть это и паранойя, но хуже не будет. Есть, конечно, мобильный дубля, но светить его не хочется. А самое смешное, я даже не проверил, сколько там денег на счету. Очередное доказательство того, что стратег из меня неважный. Если два варианта отпадают - остается третий. В задрипанном киоске по соседству с забегаловкой меняю монетки на таксофонную карточку и, поблагодарив полусонную киоскершу кривой улыбкой, бодро топаю к ближайшему автомату. Интересно, что можно сказать Тигерину?
   "Привет, со мной все в порядке?"
   Идиотизм какой, но звонить нужно. Тут вопросов нет. Таксофонная будка встречает меня добродушным оскалом выбитых в ней стекол - привычная картина на Соергартене. Сам когда-то пугал ночную тишину квартала веселым звоном разбитого стекала. Грустно улыбаюсь, вспоминая дурацкий мальчишеский вандализм. Правда улыбка мгновенно сменяется руганью. Как тут удержаться, если у аппарата выдрана трубка? Такая же участь постигла средство связи через дорогу. Ну что это такое? У нас хватало ума не портить аппараты - самим же потом звонить, а тут... Кому это надо? Зачем?! Или здесь модно украшать домашние телефоны трубками от уличных таксофонов? Третий таксофон на углу - вообще отсутствует, только дыры от креплений под сиротливым козырьком. Сперли? Нда... Бегать по всему Соергартену в поисках целого телефона мне совсем не улыбается, тем более внутри нарастает звенящее ощущение тревоги. Хотя, если честно, то я просто не знаю что теперь делать. И идей никаких нет, кроме одной - звонка. Значит нужно звонить.
   Ныряю в ближайший двор и присев на огрызок скамейки (топором ее что ли рубили) достаю мобильник. Проглотив код, устройство довольно пикает и экранчик загорается зеленым. Гляжу на индикатор батареи - он показывает одну тоненькую полосочку - заряда осталось совсем чуть-чуть. Вздрагиваю от резкой трели, похожей на свисток. "Текстовое сообщение" - мигает надпись на экранчике. СМСка! Кто-то писал дублю.
   "Позвони!" - одно короткое слово.
   Гляжу на дату. Ночь того дня, когда нас с Каролинкой мучили в сауне. Интересно. Кто-то хотел предупредить дубля и не успел? Гляжу на номер. Телефонная книжка любезно подсказывает, что СМСку послал некто "П", причем это "Пе" проходит под номером одиннадцать. Занятный телефончик у моего дубля, буковки, циферки и куча женских имен.
   "А что я собственно теряю?" - резон в этом вопросе, определенно был.
   Номер, этот "Пе" и так знал, дубля тоже, так чего я жду? Нажимаю "ответить" и слушаю гудки. Щелкает, голос без интонаций произносит:
   - Я.
   "Очень информативно", - думаю и сообщаю:
   - А это я.
   На том конце хмыкают.
   - Вижу, - говорит собеседник и пока до меня доходит, что он имеет ввиду определитель, который засветил ему собеседника, добавляет, - рад, что ты в норме.
   Что можно на это сказать?
   - Я тоже, - говорю, - доволен.
   - Нам нужно встреться, - спокойно сообщают мне, - в семнадцать ноль ноль идет?
   - Э... - начинаю я.
   - В арсеналке, - уточняет собеседник и связь прерывается.
   Растеряно гляжу на трубку в своей руке.
   "Вот и поговорили", - мрачно думаю я.
   Судя по всему, мое мнение этого "Пе" не интересовало, значит ли это, что Мика-дубль не может отказаться от встречи? Но в любом случае, я не знаю, что за "арсеналка", где она... Так что и заморачиваться не стоит. Вздохнув, набираю номер Тигерина. И сбрасываю набор. Что-то внутри словно подсказывает, не сейчас, не стоит сейчас звонить. Да и что я могу ему сказать? Узнать, что с Каролиной, а дальше? Если он не дурак, то больше никаких встреч устраивать не будет. Попади Каролина в руки полиции и...
   "Плохо бы было" - мрачно думаю я, крутя в пальцах почти невесомый мобильник.
   Поднявшийся ветер гонит по набережной мусор, и несет с собой запахи моря. Небо затягивает тучами. Похоже будет гроза. Полной грудью вдыхаю соленый ветер и... В ноздри шибает совсем иной запах - жареного мяса. Желудок тут же сводить голодная судорога, а я, глотая ставшую вязкой слюну, оглядываюсь в поисках источника запахов. Тут же вспоминается, что в забегаловке на набережной мясо делали суперски. В моем мире. А что? Обед я могу себе позволить.
   Хорошенькая, правда, на мой взгляд, излишне накрашенная девушка принимает заказ. Беру деревянный номерок и присаживаюсь за дальний пластмассовый столик под красным, похожим на мухомор зонтом. Отхлебываю кисловатое вино из пластикового стаканчика и, отламывая кусок мягкой лепешки уговариваю себя не спешить, а то слопаю все еще до того как мясо зажарится.
   Мясо превосходит все ожидания. Нежное, сочное, пахнущее дымком. С наслаждением жую, заедая мягкими лепешками. Забыв обо всем на свете, успеваю употребить по назначению почти половину порции, когда над ухом раздается:
   - Здоров, Мика!
   Вздрогнув, оборачиваюсь. Возле столика стоят трое: коротко стриженый крепыш в кожанке с явным излишком веса, смуглый лопоухий парень, кажущийся смутно знакомым, и третий - тонконосый - из тех, кого девчонки называют "красавчиками", даже роскошные, забранные в хвост волосы при нем.
   - Привет, - осторожно отзываюсь.
   Мне снова страшно. Похоже, парни меня знают. Вернее знают моего дубля. Все-таки Нордвиг до противного мелкий город. А в мелком городе спрятаться невозможно. Радует одно, кажется, бить по голове и тащить меня в баню эти парни не собираются. Впрочем, лопоухий держит руку в кармане джинсовой куртки. Очень показательно так держит. В желудке урчит - я почти физически ощутил смертельную глубину пистолетного ствола, спрятанного в кармане лопоухого.
   - Рады видеть тебя в норме, - улыбается красавчик.
   - Я тоже. Кстати, мы за тобой - поедем-ка прокатимся с нами, Мика, - добавляет крепыш.
   - Доесть-то дадите? - с тоской киваю в сторону дымящейся тарелки.
   На самом деле голод исчез, сметенный адреналином. Но мне нужно хотя бы несколько минут придти в себя. Торопливо прикидываю шансы - выхватить пистолет и...
   "Получить пулю в живот от лопоухого", - подтверждаю расклад самому себе.
   - Некогда. Там накормят, - хмыкает красавчик.
   - Некогда, Мик. И это, ствол сдай, ладно - крепыш хмуровато-дружелюбен.
   - С чего бы? - слегка огрызаюсь, поднимаясь из-за стола.
   - Ну сам понимаешь, - сообщает крепыш, он вроде бы немного смущен.
   - Не понимаю, - хмуро бросаю я, скрипнув зубами, отдаю крепышу "Ауринко".
   Отдаю нагло, стараясь, привлечь внимание тех, кто сидит за соседними столиками. На мгновение возникает мысль заныкать "Доберман", но не решаюсь, наверняка обыщут и все равно найдут. И как знать, чем это покажется этим ребятам. Угадал.
   - Постой, брат... - я ощущаю несколько быстрых хлопков - карманы, обшлага... Ловлю удивлепнный взгляд парочки за соседним столиком - и улыбаюсь им.
   Похоже в этом Нордвиге никто никому не нужен - каждый сам себя. Жестокие соергартенские законы распространенные на всю страну.
   На заднем сиденье побитого автомобильной жизнью серого "Конвоя" тесновато для троих. Ощущение, что колени сейчас прижмутся к ушам. Крепыш, правда, плюхнулся впереди, рядом с водителем, но и остальные два паренька не маленькие. Красавчик к тому же пахнет каким-то убойным парфюмом от которого хочется чихать. Локтем невзначай задеваю лопоухого - подмышкой пистолета нет, но кобура там - значит ствол в кармане.
   Ненавязчиво интересуюсь:
   - Куда едем-то?
   - Пока не знаю, покатаемся, - отзывается крепыш.
   - Зачем? - скучающим тоном, чтобы не вызвать раздражения спрашиваю я.
   - Бригадир сказал, - повернувшись на сиденье крепыш смотрит на меня, у него пухлые губы и нос картошкой, вид довольно добродушный.
   - Че вышло-то, Мик? - отчего-то мне кажется, что мой дубль с крепышом были если не друзьями, то приятелями.
   - Чего-чего, доесть не дали! - стараясь расслабиться, ворчу я.
   - Шутник, - хмыкает лопоухий, похоже, я действую вполне адекватно.
   - А что я могу сказать? - пожимаю я плечами, - Подкатили, налетели, едва не пристрелили.
   "Главное не переиграть", - это я понимаю и очень опасаюсь, как бы мои новоявленные друзья не заметили холодный пот, выступивший у меня на лбу.
   - Кстати, а как ты от свинок-то вырвался? - встревает красавчик, вот ему я ощутимо не нравлюсь и это заметно, впрочем, мне он не нравится тоже.
   "Свинок, свинок", - интересно, почему они называют "спортсменов" свинками?
   - Повезло, - демонстрирую свою побитую физиономию.
   Красавчик улыбается скептически:
   - Ну знаешь, прямо скажем замах был на крону, а ударчик так себе, даже четвертака не будет.
   - Ну извини, так вышло! - огрызаюсь я.
   - А чего от тебя хотели? - прерывает зарождающуюся перепалку, крепыш.
   - Не знаю... Не успели сказать, - приходит единственно верное решение - не лгать.
   - То есть? - не унимается красавчик.
   - Так и есть, - хмуро бросаю я, не зная, как лучше изложить историю про баню.
   "А если дубль и этих подставил?" - вопрос кажется сейчас абсолютно нелишним.
   - Я же тогда к антиквару поехал, как договаривались, - поясняет крепыш, - дверь открыл, а там кровищи... Как на бойне! И Кац на двери висит. Шурупами его к двери... И кишки все наружу болтаются, я не понял по-первости, показалось веревки какие-то, а как разглядел...
   Крепыша передергивает, похоже ему до сих пор не по себе. А мне становится еще холоднее - неужели они думают, что это сделал мой дубль? А если действительно он? Что я знаю о нем? Пару слов от влюбленной женщины? Мысли бегут стремительно.
   - Свинки? - выдыхаю я, сейчас мне не нужно играть интерес, ответ на вопрос может оказаться приговором.
   Я не знаю, что это за антиквар принявший страшную смерть, но уже ясно его смерть не останется без возмездия - слишком выразительны лица парней. Окаменевшие лица, лишь глаза... Страшные такие глаза.
   - Они, - кивает крепыш, - даже не скрывались падлы, подпись оставили - порванного джокера.
   - Типа изменника наказали, - зло бросает красавчик, - пижоны.
   - А потом говорят, что Свинки тебя увезли, так подумали - все, еще и Мику теперь тока по частям и найдем, а ты, считай, почти целехонький, - заканчивает крепыш.
   - Почему только не объявился сразу? - встревает лопоухий.
   Главное сейчас не паниковать.
   - Засветить боялся, - реагирую вроде достаточно естественно, - живцом для своих быть не хотелось, - добавляю я.
   - Мик, - слегка виновато говорит крепыш, - Санни исчезла, после того, как тебя свинки взяли. Я мотнулся к ней, но не успел.
   - Все в норме, - спокойно сообщаю я, - Санни я нашел и... В общем, о ней не нужно беспокоиться.
   Мой ответ отчего-то дико радует крепыша, и тот бурчит себе под расплющенный нос:
   - Хват он хват и есть.
   "Интересно, хват - это не прозвище ли моего дубля?" - на всякий случай делаю зарубку в памяти.
   Какое-то время едем молча, лишь негромко напевает бессмысленные мелодийки радио. Замечаю что, машина наворачивает круги по кольцевой дороге. Когда второй раз вижу на горизонте башни аэропорта, интересуюсь невзначай:
   - Долго будем километраж наматывать?
   - Сколько надо, столько будем, - немного раздраженно бросает красавчик.
   Пока думаю, стоит ли еще что-то говорить, у лопоухого звонит мобильник.
   - Ладно, прекратили базар, - командует он, выслушав какие-то указания.
   Наклонившись к молчаливому водителю, говорит:
   - Вроде все чисто. Поехали на точку, только не спеша и...
   - Понял, - прерывает его флегматичный водила, - проселками, типа на пикничок.
   "В бане, едва не убили, что-то ждет на "пикничке" - тоскливо думается мне.
   Едем долго, если сначала я еще пытался понять, куда меня везут, то вскорости забросил это дело - узкие грунтовки. Лес по обочинам. Вспомнились визоркартины, в которых "плохие парни" завозят жертв в лес и там...
   "Долго еще?" - едва не срывается с моих губ вопрос, но я вовремя прикусываю язык.
   Вдруг мой дубль должен был знать место поездки. Когда сделать ничего нельзя остается ждать. Нахлынула тоска - сколько раз уже мне не оставляли иного выхода, как ждать собственной гибели.
   "И что если уже сейчас, скоро?" - сердце застучало.
   Додумать мне не удалось. "Конвой", похоже, добрался до искомой "точки". Оказывается, мы приехали на хутор. Вылезаю из машины на слегка примятую траву. Не спеша, спешить сейчас не хочется. Хочется поглядеть в небе, запомнить его, если... Гоню от себя подобные мысли. Сдаваться глупо, а изменить, что суждено... Мыслей в голове нет - я просто фиксирую окружающий меня мир. Беспристрастно и слегка отстраненно.
   Передо мной тропинка ведущая в кирпичный дом с высоким крыльцом. Из приземистой будки заливается хриплым лаем здоровенный пес. Мы ему явно не нравимся и он злобно громыхает цепью, не переставая оскорблять нас своими собачьими ругательствами. Бреду по дорожке, парни держатся рядом, неужто думают, я попытаюсь от них сбежать?
   "Куда?" - иронизирую про себя, наблюдая, как из травы деловито задирая ноги появляется петух.
   Хищно смотрит на меня. Кажется, зрелище оказывается неинтересным - встряхнув красным гребешком, он отворачивается и несется к колодцу, возле которого его ожидают многочисленные подружки.
   Сад и лужайка перед домом кажутся запущенными. Сюр какой-то. Интересно глухой лесной хутор выбран, чтобы никто не помешал творить тут суд и расправу? Или, что там меня ждет впереди за грехи дубля? Впрочем, глухость все же кажущаяся, на самом деле до соседей, за окружающей хутор рощицей и картофельным полем метров двести не больше. Так или иначе, меня это вряд ли спасет. Но придумано не плохо - выстрелы, а мало ли хорек пробегал. Кровь -курицу рубили.
   - Побыстрее не можешь? - обрывает мои невеселые мысли красавчик.
   - Не люблю спешить, - автоматически огрызаюсь я.
   - Зато там ждать не любят, - злобно буркает он.
   Поднимаемся в дом. Мне очень неприятно ощущать за спиной длинноволосого - выстрелит в затылок и все. Из света дня, попадаю в затемненную гостиную. В густом сумраке угадывается старомодная мебель - два легких кресла, журнальный столик. Отсветы огня бликуют на стеклах книжной полки. Пылает камин, это в такую-то жару! Его огонь делает духоту комнаты почти невыносимой, а сумрак густым. Кажется, что камин дразнится огненным языком через жадный оскал.
   Не сразу понимаю, что сопровождающие остались на веранде. Глупо, но становится легче, затылок перестает давить неприятное предчувствие.
   - Садись, - предлагает мне кто-то сидящий перед камином.
   Судя по голосу, мужчина уже не молод. Внешности не разобрать, виден лишь темный силуэт на фоне всполохов огня. А вот он должен меня видеть неплохо. Удобная диспозиция. Интересно, это специально или случайно?
   "Если специально, это значит мой дубль не знает этого парня", - когда в крови адреналин соображается быстро.
   Кивнув, в ответ на приглашение, опускаюсь в одно из кресел. Оно печально кряхтит под моим весом. Устроившись, молча пожираю глазами силуэт собеседника. Неожиданно вижу, еще одного, вернее скорее ощущаю, он не виден во мраке. Лишь мерзкое ощущение ледяного взгляда, выдало его присутствие, да что-то белое в сумраке, особенно густом здесь вблизи огня. Прием пока вполне дружелюбный, но я понимаю, что беззащитен, и даже хуже, обречен, если... Этих "если" множество, а главное, я почти ничего не знаю о своем дубле: его поведении, обязанностях... Рубашка на спине намокает. Духота.
   - Ну, рассказывай, Мика, - голос мужчины звучит мощно и звучно.
   "Певец что ли?" - дурные вопросы в неподходящее время, это у меня часто.
   - Что? - сглотнув неожиданно комом вставший в горле страх, выдавливаю я.
   - Все, - судя по голосу, человек улыбается.
   - Да нечего особо рассказывать, - отвечаю, - налетели крепкие ребята в спортивных костюмах, надавали по морде, увезли.
   Говорю не спеша, тщательно взвешивая слова - врать нельзя, это ясно сразу, а значит выход один говорить правду. Жаль только всей правды я сам не знаю.
   - С тигеринской соской, зачем связался? - вопрос следует неожиданно и застает меня врасплох.
   Суматошно думаю, о чем меня спрашивают и что имеют ввиду, времени нет и я реагирую естественно, удивляясь:
   - С кем?
   - Когда тебя "увезли", никого с собой не прихватили? - в голосе моего собеседника слышна ирония, - Фею в белом, например?
   - Каролину? - восклицаю я.
   В голове гвоздем засело "тигеринская соска" и только потом соображаю, что это про ту, другую Каролину.
   "Черт, как это объяснить?" - вот теперь мне становится всерьез страшно, как мы поступали с предателями, я хорошо помню и пускай здесь нет войны.
   - Ее самую, - тень кивает головой, в темноте загорается красная точка, оказывается мой собеседник курит.
   - Я не знал, что это баба Тигерина, - искренне говорю я, да и там мне не сказали.
   - Где там? - следует вопрос.
   Я попался, как идиот, и сам себе не оставил выбора. Надеясь, что не подписываю себе приговор, тщательно подбирая слова, описываю происходящее в бане. Изредка, меня перебивают вопросами:
   - И что не сказали, почему кончать хотели?
   - А бабу значит в круг решили?
   Никогда еще у меня не было столь трудного рассказа. Когда рассказывал о влетевших в баню и устроивших расправу стрелках, умолчал лишь об одном - о том, что кажется узнал убийц. Похоже, это были люди с Соергартена и...
   "Не уберут ли они меня как ненужного свидетеля?" - пульсировал в мозгу все тот же вопрос.
   - Как выжил Тигерин? - четкий вопрос подтвердил мои опасения, видимо, главный проверял действия своих убийц.
   - Не помню точно, избит был, в шоке, - почти честно признаюсь я.
   - Ладно, это не так важно сейчас, - будто себе самому говорит он.
   А меня пробирает холодом, в этой жаркой комнате ощущается дико... Молчу, судорожно тиская вспотевшими пальцами подлокотники.
   - А девка-то твоя тоже уцелела? - следует вопрос.
   - Да, она, Тигерин и я, - отвечаю.
   Раздается смешок:
   - А говорил не твоя баба-то? Где же ты подцепил эту шлюшку?
   Вопрос заставляет рот пересохнуть. Я не знаю, что соврать. Вдруг, они думают, что я стукач Тигерина? Или...
   "Где мог мелкий бандит пересечься с дочкой премьера?!!" - бьет в виски.
   Понимая, что молчание или даже задержка с ответом будет расцениваться против меня, выпаливаю первое, что приходит в голову:
   - У антиквара! - если что всегда можно придумать, зачем мне туда было нужно, подсвечник хотел купить или порно-комикс старый.
   Но похоже, я попадаю совсем в другую цель, во всяком случае, так мне начинает казаться, а слова человека-в-тени это только подтверждают:
   - Я так и думал. Кстати, его убили, - равнодушно сообщает главный, - и Андерса, который пошел на встречу вместо тебя, тоже.
   Я молчу, не зная, как реагировать. Но мое молчание, видимо никого не злит.
   "Наверное я должен знать обоих покойничков", - с детства знаю, что актер из меня никакой, потому даже не стараюсь кривляться или изображать эмоции, просто молча гляжу в огонь.
   Почему-то вспоминаются все те, кого я потерял за эти годы: бабушка, друзья, даже тот незнакомый парень тяжело умиравший у меня на руках. Теперь вот еще двое, я их не знал, но... Их знал мой дубль и как знать, кем они были для него? Огонь в камине едва слышно потрескивает, бросаясь светляками искорок, будто салютуя ушедшим в бесконечность.
   - Ты то затаился почему? - прерывая молчание, спрашивают меня, - Почему бригадиру не отзвонил?
   -- Испугался я, - говорю почти честно, - я слишком просто от них ушел, ну и... Рроверить нет ли хвоста... Пытался. Да и в себя прийти нужно было.
   - И как хвост? - интересуется собеседник тоном, который мне не совсем нравится.
   - Не засек... Но это не значит, что его нет, - взвешенно отвечаю я.
   - Сообразительный парень, - толи меня хвалят, толи ухмыляются, не поймешь.
   Молчу в ответ. И снова следует чреда вопросов, быстро. Один за другим. Отвечаю тоже быстро, понимая, что меня хотят поймать на вранье.
   - Не знаю.
   - Не говорили.
   - Какие-то трещетки типа автоматов.
   - Запомнил только лысого жирного.
   - Не знаю, думаю узнаю.
   - Потому что били. Я был в ауте.
   И еще раз... И еще. Фотку лысого узнаю - на ней он на каком-то собрании или сборище, махает руками.
   - Да это тот, лысый. И еще, похоже, там вот этот тоже был - показываю еще одну карточку.
   По вопросам понимаю, что больше всего их волнуют персоналии убитых. Мои ответы вызывают явное оживление - даже тот, почти невидимый, обозначает движение, похоже, это не просто охрана солидного.
   Неосознанно, я все время жду вопроса про картину, не зря же меня привезли в баню из-за нее, но вопроса все нет. Может быть эти люди в курсе истории или наоборот, не знают ничего. Или незнакомец ждет момента, когда я буду не готов к вопросу?
   - Хорошо Мика. Тебя отвезут в город. В свою квартиру пока не ходи.
   Я молча киваю.
   - Но и не пропадай, - продолжает собеседник, - ты еще понадобишься.
   Я не сразу понимаю, что разговор окончен, только, когда фигура напротив поднимается из кресла, до меня доходит. Вскакиваю. Вижу, что мне протягивают руку, и торопливо пожимаю крепкую сухую ладонь. Глаз ловит тусклый блеск камня на кольце - странно, что в полумраке это замечаю... И тут... Я узнаю это кольцо и не верю сам себе. Неужели?
   Вспоминаю Соергартен, собор... Высокую фигуру в черном облачении горделиво идущую между рядами. Человек-тень, лишь белый воротничок, да массивное кольцо с рубином бросаются в глаза. Падре Александр. Неужели здесь он стал? Что искал тогда я, бестолковый мальчишка в Главном Кафедральном Соборе? Бога, Отца, воплощенной силы? Уже не помню. И какая судьба занесла меня в нашу задрипанную Соергартенскую церквушку и что делал там настоятель Кафедрала тоже. Время стерло это безвозвратно. Память удержала лишь то, что было после: величественные звуки органа под сводами главного Собора Нордвига, строгий блеск скамеек, да величественную походку человека-бога. Да... А еще рубиновый блеск кольца на его пальце.
   Додумать мне не дают, кто-то вежливо но крепко толкает в плечо и я торопливо ухожу.
   Вскоре мы уже едем обратно. В этот раз за рулем "Конвоя" крепыш. Это его оказывается зовут Мартином. И что особенно обнадеживает, "Ауринко" и "Доберман" вновь оттягивают карманы куртки. Меня слегка подтрясывает - отходняк, похоже. Но я стараюсь поддерживать беседу, что мне легко удается. Кажется, моего друга Мартина, тоже мучает нервозность - он болтает не умолкая и от меня требуется лишь одно - кивать, да улыбаться.
   - ...а как она умопомрачительно минет делает, со льдом... - киваю и улыбаюсь, улыбаюсь и киваю.
   Когда возвращаемся в город, небо затягивает тучами, сумерки кажутся еще гуще. Вот-вот включат фонари.
   - Мика, - слегка смущается крепыш, - слушай, ты не будешь против, если я тебя подкину до квартиры, а сам к Сесиль?
   Удивленно смотрю на Мартина. Отчего-то он смущается и бормочет:
   - Ну я понимаю, падре сказал быть наготове... Но, - он оживился, - я ж с телефоном, и, Мика, она сегодня обещала.
   Что обещала Сесиль Мартину меня интересует мало, поэтому я киваю и говорю:
   - О чем речь, старик? Будто первый день знакомы.
   Едва не прикусываю язык, а вдруг и правда первый день? Вот на таких мелочах можно сгореть. Но не в этот раз, потому что вновь расплывшийся в улыбке Мартин - являет собой символ полного счастья и предвкушения.
   - Слушай, Мик, а может тебя в какой кабак подвезти? Что ты будешь один у меня торчать? Или это... Давай я тебе девку организую, хочешь? - проявляет заботу крепыш.
   - Да, - начинаю я и тут меня осеняет:
   - Слушай, к "Арсеналке" подбросишь? - осторожно интересуюсь у него.
   - Без проблем, - хмыкает Мартин и сворачивает в сторону центра.

***

   Я сижу, сжавшись в комок на сиденье автомобиля. Вроде бы все уже кончилось, мы достаточно далеко отъехали и стрельбы больше не слышно, но никак не могу успокоиться. Хотя какое спокойствие, там же Мика!
   "А если?" - думается в очередной раз.
   "Никаких если", - я запрещаю себе думать об этом.
   Надеюсь, Мика услышит пальбу и исчезнет. Думать о том, что делать если это стреляли в Мику, я запретила себе еще раньше.
   Машина несется в потоке, вижу как по встречной летят приземистые незнакомой марки грузовички, расцвеченные синими огнями.
   - На, глотни, - Артур протягивает мне маленькую плоскую фляжку.
   Я автоматически подчиняюсь, глотаю, мне обжигает горло бренди. Руки дрожат, когда я протягиваю фляжку обратно.
   - Еще глотни, - мрачно советует Артур.
   Снова подчиняюсь, по телу идет приятное тепло и даже начинает хотеться есть.
   - Что случилось, Каролина? Что ты увидела? - не отрывая взгляда от дороги, спрашивает Артур.
   Я смотрю на Артура в зеркало заднего вида.
   - У тебя глаза усталые, - зачем-то я говорю это мысль вслух.
   - Устал, - соглашается Арт и повторяет вопрос:
   - Так с чего ты так запсиховала, думаешь, ты нужна жандармам? Ты ведь сама к себе внимание привлекла.
   Хороший вопрос, только я и сама себе не могу объяснить, почему вдруг испугалась так. Так, до безумия. Почему мне показалось, что эти здоровяки в черном, сейчас... Я даже не знаю, нападут, убьют, сделают что-то ужасное. Никогда еще мне не было так страшно, впрочем... Было! Все же было...
   - Один из полицейских, - говорю, - тот, кто стрелял в бане.
   Точно, мысль оформилась - сутулая фигура, обезьяний скачущий шаг. Сердце снова заныло и я, заметив, что все еще сжимаю фляжку, сделала из нее добрый глоток живого огня.
   - Каких полицейских? - поняв, что я не собираюсь уточнять, спрашивает Артур.
   - Ну этих, в черном, с автоматами, - поясняю я.
   - Это жандармы, - будто название, что-то значит, бросает Арт.
   - Какая разница, как они называются, я думала это полицейские, но это не существенно же... Это он! Я узнала! - почему-то мне важно объяснить это Артуру.
   - Точно? - переспрашивает Артур, - Ты в этом уверена? Они же в масках были. Там они были в черном, и убийцы из бани черные фигуры. Может тебе просто нужно отдохнуть?
   Он что меня успокаивает? Или не верит истеричке, на которую я сейчас должно быть похожа.
   - Арт, я не путаю, его трудно спутать - он на обезьяну похож! Да, и голос... Арт, я его слышала и узнала. И - смешавшись, я потеряно заканчиваю, - я ведь встречалась с ним раньше, в другой реальности.
   Замолкаю и мысленно ругаю себя за то, что опять все смешала в одну кучу, и вышел параноидальный бред.
   Артур молчит. А потом спрашивает, совсем не то о чем я думаю:
   - Каролина, а как там?
   - Где там? - теряюсь я.
   - В других мирах, - не глядя на меня, сказал Артур и добавил со странной интонацией:
   - Иногда мне кажется, что живу, будто во сне, что вокруг все неправильно. И в тоже время очень хочется отогнать этот бред и не верить тебе. Чтоб с ума не сойти.
   Не зная, что сказать я осторожно глажу Артура по колену, мне просто захотелось прикоснуться к нему.
   - Арт, - тихо сказала я, - я много думала над этим, сам понимаешь...
   - И? - тихо спрашивает он.
   - Не знаю, - вздыхаю я, - правда не знаю.
   - А скольких... - он замялся, а потом выпалил, - меня, ты знала?
   - Четверых, - отвечаю тихо.
   - Какими они были? - хрипло интересуется он.
   - Артур, я не знаю как сказать - они были такими как ты, но они же были другими, Арт... Я не знаю даже настоящая ли я сама! Об этом лучше не думать, поверь мне!
   - Хорошо, - кажется, он улыбается, я не смотрю на него, разглядывая свою ладошку у него на колене, - не буду об этом думать.
   - Каролина, насчет жандарма и бани ты уверена? Подумай внимательно - это важно.
   Я думаю, глядя в окно за котором блестят витрины и мелькают люди. Вспоминаю, походку, пластику... Нет, у меня нет сомнений это тот, из бани и тот, который меня...
   - Артур я уверена, - твердо говорю я.
   Чувствую на щеке его взгляд, поворачиваюсь, чтобы встретить его. Секунду мы глядим друг на друга.
   - Смотри не задави кого-нибудь, - хмыкаю я.
   - Задавлю не жалко, - бросает он и достает из кармана пищащую пластинку фона.
   Разговор следует весьма странный:
   - Я.
   - Предупреждал.
   - Уже еду.
   - Быстрее только самолетом.
   - Собери всех.
   - Это не телефонный разговор.
   Судя по всему, мы начинаем спешить, Артур уже не отрывает взгляда от дороги.
   В голове пусто - я тупо слежу за дорогой, пытаясь понять куда мы опять несемся. Это бесконечное шоссе напоминает мою новую жизнь - несешься неизвестно куда, неизвестно зачем и не знаешь куда тебя это приведет и чем обернется.
   Особняк, куда мы приезжаем, видимо, бывшая помещичья усадьба: на отшибе, почти за городом. Стены ограды из серого плитняка похожи на крепостные. Арт, сбавив скорость, подгоняет машину к воротам и тормозит, опускает стекла - взгляд двух камер слежения ощущается почти физически. Улыбаюсь в ту, которая находится с моей стороны, кажется, моя улыбка помогает - железные створки бесшумно отходят в стороны, пропуская наш невзрачный "народный автомобиль" в изрядно запущенный парк. Приплюснутый армейский джип, встречает нас сразу за воротами, укрепленный на нем пулемет дружески следит за нашим авто, или мне это кажется? Глаза человека за пулеметом скрыты темными очками - и взгляд у него, как у тех камер, что у ворот. Безразлично-угрожающий. Гостеприимная встреча, однако.
   Любопытно, чей это особняк в этом мире? Дом в глубине парка похож на рыцарский замок - основательная, почти квадратная постройка с двумя выступающими башенками. Окна высокие и узкие, будто вытянутые вверх бойницы, удивленно глядят на меня. Кажется, этот дом не ожидал встречи со мной.
   Накатывает... Я уже знаю, что это за место и пусть двое парней одеты не в камуфляж, а в джинсовки, пусть внутри здания хватает длинноволосых и пестро одетых людей, но это ощущение раз встретив уже не забыть и не спутать. Ощущение, осажденной крепости, штаба: и дело не в том, что у многих на плечах висят автоматы, просто я помню эту атмосферу.
   Высокий человек идет нам навстречу - сердце замирает, мне кажется, что это Ив, тот... Готовящийся принять свой последний бой. Моргаю, и морок исчезает, узнаю Марка - он что-то говорит нам, но я его не слышу. Сердце сжимает ощущение приближающейся катастрофы. Меня тянут за руку, появляются еще какие-то люди... Они похожи, как близнецы - их роднит общая печать усталости на лицах. Это я давно подметила - усталость делает людей одинаковыми. Или это так кажется самим усталым людям? Когда-то я была одной из них. А сейчас? Сейчас уже нет. Решение Артура привезти меня с собой не одобряют, но...
   - Я решил, - очередной раз отрезает он.
   И в этот раз его ответ принимают.
   - Посиди здесь, - командует Арт уже мне и исчезает куда-то.
   Я остаюсь одна в комнате. Раньше здесь, похоже, была библиотека. Только стеллажи книг кто-то демонтировал, оставив голые стены, а вот легкий диванчик, старый глобус и конторку в углу не тронули. Зачем-то тру носком след от ковра на паркете. Машинально листаю книжку, забытую на столике, - почти антиквариат - роскошно изданный тридцать лет назад фотоальбом "Музеи Нордвига". Любопытно.
  

***

  
   Насчет "Арсеналки" я мог бы и сам догадаться. Хотя, кто ж знал, что здесь все будет так похоже? Бар в стиле "милитари" оказывается на том же месте, на котором я его видел в той первой (или второй?) реальности, когда Пит вытаскивал меня из участка.
   Несколько минут стою возле дверей бара, провожая взглядом уплывающий в сумерки "Конвой" Мартина. Мысли шевелятся лениво и устало:
   "Пит - "П", "П" - Пит? Неужели? Хотя вполне может и сойтись."
   Не удивлюсь, если существует какой-то закон перехода. Или может быть миры плотно стянуты "ниточками" между людьми, судьбами, как крылья старинного биплана с вывески бара? Недаром же встречаются постоянно на моей дороги некоторые люди. Да хоть тот же Тигерин чертов! Я тяжело вздыхаю, на миг задумавшись о том, что могу идти прямиком в ловушку... Но все же толкаю тяжелую дверь.
   Тяжесть оружия в карманах придает уверенности. Ну а еще, мне почему-то захотелось увидеть Пита, пусть и незнакомого, здешнего, но... Успевшего очередной раз спасти мне жизнь.
   Привыкая к обстановке, оглядываюсь, невольно пытаясь найти знакомую фигуру Пита. Вдруг он меня уже ожидает тут?
   "А если не он, а другие?" - кажется, я становлюсь параноиком, нельзя же постоянно бояться.
   Выбирая место - подходящий стол напротив двери, присаживаюсь. Стол ощущается тяжелым - настоящий такой, дубовый похоже. В прошлый раз интерьер этого бара я не очень успел разглядеть, зато сейчас время есть. До встречи еще с полчаса, можно потаращиться, а заодно подумать, что буду врать. Ухмылка кривит губы и я ощущаю ее: неприятный такой, неестественный оскал загнанного в угол крысенка. Хочется надеяться, что улыбнул меня декор помещения: зелено-коричневые камуфляжные тона, куски маскировочной сетки вместо занавесок между залами. Все те же бессменные визоры без звука и негромкая музыка из колонок - сюр. Понимаю Пита - тут забавно. Даже стены из необработанного плитняка похожи на крепостные. Шарю глазами вокруг, разглядывая витрины с оружием. Имитации конечно, но выглядят весьма натуралистично. Возле моего столика оказывается старая винтовка. С такими лет сто назад пионеры западного архипелага дрались против дикарей-аборигенов.
   А рядом, - мистика, - макет моего Добермана. Набор пионера, в общем, винтовка и револьвер. Револьвер как раз им был нужен барах соратников убивать.
   "Или добивать раненых врагов", - мысли приходят самые милосердные.
   На девушке, которая принимает заказ короткие камуфляжные шортики...
   "А ноги длиннющие!" - отвести взгляд от круглых коленок не так просто.
   ...и болотного цвета майка, туго обтягивающая знатные полушария. Насколько могу судить, лифчиком там и не пахнет. В декольте ныряет цепочка с медальоном стилизованным под армейский жетон. "Милитари" однако.
   "Поглядел бы я на эту красотку среди руин", - думаю мрачно, потому что на самом деле хотелось бы глянуть эту красотку в другой обстановке.
   В самом деле, что со мной? Или прав был тот парень, биолог, который утверждал, что человек - это большое животное и на грани жизни у него включается механизм защиты рода, то есть желание размножаться?
   Заказываю себе кружку пива, соленые орешки и жду своего таинственного собеседника. Жду, стараясь держать правую руку поближе к карману, мало ли. В баре пока немноголюдно и меня это устраивает - все на виду.
   - Рад тебя видеть! Живым! - раздается над ухом.
   Как я не всматривался - все равно зевнул. Как же он подошел? Это Пит, даже не глядя на него, узнаю. Спиной что ли?
   - Я тоже рад, что жив. Спасибо, кстати, - стараюсь говорить спокойно.
   Пит тяжело опускается передо мной. Как обычно в черном, как всегда с усмешкой и совсем не хочется глядеть ему в глаза и лгать.
   - Не за что, выбирался-то из того гадюшника сам, - Пит замолкает, ожидая, когда подскочившая девочка разгрузит перед ним поднос.
   Даже не знаю, что думать - значит там, в бане, я не ошибся. Очередное совпадение, очередной человек-ниточка. И очередной раз я не знаю, что делать.
   Похоже, он тут постоянный клиент, потому что как он делал заказ, я не видел, а поднос нагружен, что называется "с верхом". Не зная о чем говорить, молча пью пиво и наблюдаю, как Пит с остервенением пожирает сосиски. Залив порцию сосисок кружкой пива, он вздыхает довольно и, извлекая из пластикового пенала зубочистку, интересуется:
   - Ничего рассказать не хочешь?
   Эх, знать бы кто мой дубль этому парню, как себя вести, да хотя бы что их тут связывает. Но я не знаю ничего. Проклиная себя за глупость, отвечаю:
   - Да нет, а ты?
   Пит ухмыляется, знакомо так, одобрительно:
   - Я тоже нет, Мельник, но как ты понимаешь, хотелось бы знать, ты своим что растрепал?
   - Правду, конечно, - отвечаю я.
   Он внимательно смотрит на меня и молчит. Добавляю, чтобы его успокоить:
   - Я не говорил, что узнал тебя.
   "Вот сейчас вытащит ствол и уберет свидетеля", - глупая мысль, конечно, нужно было бы, он просто добил бы меня там, но глупые мысли тем характерны, что приходят в самый неподходящий момент.
   Пит ковыряет в зубах и кивает в такт каким-то своим мыслям. А потом заявляет:
   - Сам понимаешь, Мельник, бизнес пока прикрываем, своим скажешь, что... - он задумался, - ...что у нас усиление, внутреннее расследование и прочее. Короче шумно и стволов пока не будет.
   Я киваю в так его словам с умным видом, будто понимаю о чем речь.
   - Свои проценты-то уже потратил? Или копишь? - ухмыляется он.
   Неопределенно пожимаю плечами. Он делает быстрое движение и хлопает меня по плечу.
   - Твою девку видел случайно, когда она на паром грузилась, и скажу одно, зря ты с ней не уехал. Здесь скоро будет очень жарко.
   - Ты меня хотел видеть, чтобы предупредить? - уточняю я.
   - Что-то вроде, - ухмыляется Пит, - а еще я хотел спросить Мельник...
   Он глядит на меня выжидающе, улыбка сползает с лица:
   - Кто ты, Мельник? И куда дел настоящего?
   Мир зависает в паузе. Что мне сказать Питу? Попытаться объяснить про реальности и все такое... Вместо этого неожиданно бухаю:
   - Считай, что мы поменялись местами. Мы братья.
   И сам обалдеваю не меньше Пита, который на миг потерял свою привычную ухмылку.
   - Не знал, что у Мельника есть брат, - похоже, он продолжает что-то ждать от меня.
   А я не знаю, что врать дальше, сейчас жалею, что даже в детстве не разделял бабушкиного увлечения визорсериалами. Так с какого тогда, меня понесло?
   "Сейчас доиграюсь", - понимание этого факта не добавляет оптимизма.
   - Мы тоже, - говорю, стараясь держаться уверенно, - долго не знали.
   По Питу заметно, как он пытается разложить что-то неизвестное мне по каким-то своим полочкам. Потом он мрачно спрашивает:
   - Кто ты и почему, конечно, не скажешь?
   "Даже если б сказал, кто ж мне поверит?" - думаю мрачно.
   А говорю совсем другое:
   - Я Мельник, правда, халтурный, вон как быстро раскусил.
   Пит хмыкает в ответ и допивает кружку пива одним огромным глотком и сообщает доверительно:
   - Непохож ты на братца, морда одна, а в остальном мало общего.
   - Так бросается в глаза? - интересуюсь я, тоже делая глоток пива, только вкуса напитка уже не замечаю.
   - Бросается, - твердо сообщает мне Пит, - братец твой вечно юлил, вихлял, как лиса прям... А в тебе Змея видно издали, даже без тату обратил бы внимание.
   Молча смотрю на него не въезжая в этот монолог.
   - Сельва, она на всю жизнь метит, брат, - сообщает Пит.
   Сельва? Змеи? Тату? О чем это он? И как себя вести?
   - Плохо, - сообщаю Питу правду, - мне нужно быть похожим на него, впрочем выбора все равно нет.
   - Готов? - глаза Пита вновь становятся знакомыми - холодный, цепкий взгляд стрелка.
   - К чему? - отвечаю вопросом на вопрос, а в голове начинает шуметь, как же трудно разговаривать, не понимая о чем идет речь. Будто по минному полю идешь, шаг в сторону и...
   - Брат твой жив? - губы Пита кривит хищная усмешка.
   Хороший вопрос, знать бы, где он теперь "мой брат".
   - Надеюсь, что жив, но не знаю где он сейчас, - когда не нужно врать слова выходят более весомыми.
   - Ясно, - кивает Пит головой, - смылся наш Мельник и деньги прихватил, то-то я гляжу, ты про них даже не знаешь.
   - Какие деньги? - во рту у меня пересыхает, похоже, с деньгами, которые забрала Санни, тоже не все гладко.
   - Забудь, - мрачно говорит Пит, - хотя...
   Он внимательно смотрит на меня. И спрашивает:
   - Скажи честно, зачем ты влез в это и кто у тебя за спиной.
   - У меня здесь дело одно осталось - не вру абсолютно, - помощи не прошу, сам справлюсь. А за спиной... Даже крыльев нет, - стараюсь пошутить.
   Но Пит в этот раз не улыбается. Он думает о чем-то, а потом спрашивает слегка хрипло:
   - А как тебя звали, там?
   - Артур, - выпаливаю первое попавшееся имя.
   Пит внимательно смотрит мне в глаза:
   - Я не о том, я о том как тебя наши звали, - выделяет он голосом слово "наши".
   "Вот я и засыпался", - понимаю я, не зная, что от меня хотят.
   Молчу глупо. Но Пит истолковывает это по своему.
   - Я Волк, - сообщает он мне и протягивает руку.
   - Студент, - меня озаряет, потому я жму руку так, как показывал мне Пит.
   Другой Пит из моего мира. Странное рукопожатие, когда сжимают не ладонь, а запястье. Похоже, это срабатывает как надо, потому что Пит глядит на часы и уточняет:
   - Ты значит вне игр?
   - Напрочь, - отвечаю я, - у нас общего только морда похожа, а еще...
   - Давно здесь? - следует новый вопрос.
   - Третий день, - не вижу смысла врать в этом, даже лучше быть честным, мало ли чего тут творил мой дубль.
   - Зачем? - коротко спрашивает он, потом уточняет:
   - Раз братец твой смылся, зачем тебе влезать в его шкуру?
   - Он мою девушку втравил во что-то, - решаюсь я.
   - Рыжая? - схватывает Пит на лету.
   В надежде, получить поддержку в этом мире, я киваю. Уже представляя, как Пит скажет знакомо: "Какие проблемы, Студент? Сейчас Шипа разбудим, и мир вздрогнет".
   - Да, - отвечаю я.
   - Ясно. Дурак ты, Студент, - просто говорит Пит.
   - Почему? - растеряно спрашиваю, прежде чем, соображаю, что нужно было бы промолчать.
   - По многим причинам, - твердо цедит слова Пит, как будто камни бросает в темную воду пруда, - первая из которых то, что она подстилка сынка местного криминального авторитета, и не тер ее только ленивый, твоего братца включая.
   Кровь приливает к щекам, пусть я понимаю, что он это говорит о другой Каролине, но... Не краснеть и не злиться не выходит.
   - Плевать, - задохнувшись, говорю я.
   - Вторая, такие богатенькие шалавки скорее по рукам пойдут, но не захотят изменить свою жизнь. Клубы-клубы, пати-пати, ебля-ебля, - злобно напел он.
   - Плевать, - твердо говорю я.
   - Тогда третья, - Пит смотрит на меня твердым взглядом убийцы, - через полчаса, и она и ее трахаль перестанут существовать и этого никому не изменить.
   - Бомба? - нервно сглотнув, спрашиваю я.
   - Нет, не бомба, - качает головой Пит, подымаясь из-за стола, - впрочем, может твоя и уцелеет... Если повезет. Ладно, бывай Студент, удачи тебе.
   - И тебе удачи, Волк.
   Провожаю взглядом рослую фигуру.
   "Что же делать?" - банальный и тупой вопрос, а для ответа на него у меня нет времени.
   Стараюсь подавить нарастающую внутри панику. Полчаса! Что делать? Как мне за полчаса найти Каролину? Да и куда я успею добраться за полчаса? То, что Пит не шутит это ясно, но... Догнать, под угрозой оружия...
   "Перестань, идиот", - обрываю сам себя.
   "Не бомба... Тогда что?" - торопливо перебираю варианты.
   Снайпер, еще одна группа убийц... Если не бомба то, что? Что?! Чертов Пит со своими загадками!
   Мысли путаются и скачут. Заставить себя успокоиться, не выходит. Беру в баре пачку сигарет и выхожу на улицу. Торопливо закуриваю. Замечаю, как дрожат у меня руки. Глоток дыма, еще один...
   "Думай, Мика, если не бомба, то что?" - откуда-то из памяти вылезает картинка - осыпающаяся стена, "Ирокез"... Слепящая вспышка, грохот.
   Я не сразу соображаю что грохот и вспышки это начинающаяся гроза - доходит лишь когда на землю обрушивается мгновенно начавшийся ливень.
   "Что делать?" - а что можно сделать за полчаса? Ведь я даже не знаю, где они.
   Я идиот! Какая разница, бомба, снайпер... Они в опасности и цель не Каролина, а Арт!
   "...впрочем, может твоя и уцелеет... Если повезет..."
   Холодные струйки дождя затекают за воротник, попадают в глаза, заставляя обратить на себя внимание. Прячусь под козырек какого-то подъезда и торопливо достаю мобильник.
   "А если он выключил телефон?" - колотится ужас в виски.
   Раздается гудок, а потом короткие гудки. Хорошо представляю, как звенит звонок, и Артур выключает фон.
   "Тигерин, козел, не выключи мобильник! Только не выключи!" - руки трясутся, пока я набиваю СМС.
   "Бомба!!! Это всерьез! Позвони у нас только 15 мин. Мика."
   СМС уходит. Я держу мобильник в руке и гляжу на экранчик, где часы отсчитывают время - две минуты, три, четыре... Если через минуту не придет ответ, позвоню сам.
   "А если Арт отрубил связь?" - это самый страшный вопрос.
   Если Арт отключил связь, то остается лишь надеяться... Ну что ж, тянусь к кнопке быстрого набора, но в этот момент телефон в моей руке колотит дрожью вибросигнала.
   - Да? - кажется, никогда еще не был так рад звонку.
   - Арт, немедленно убирайтесь оттуда! - кричу я в трубку.
   - А это ты, колобок? - в голосе Артура слышится усталость и отстраненность, - извини парень, не до тебя сейчас.
   - Каролина с тобой? - перебиваю его и вновь ору:
   - Убирайтесь оттуда!
   Видимо что-то в моем голосе заставляет его ответить.
   - Каролина со мной, но...
   - Артур, слушай меня. Вы где? - и не давая ему ответить говорю - Уходите оттуда немедленно через несколько минут вас начнут убивать!
   - Бомба? - хмыкает Арт.
   - Не знаю я! - кричу в трубку, - Но это верная информация!
   - Откуда? - следует короткий вопрос.
   - Из верных источников! - меня бесит его неторопливость, - Все потом Артур, я возле Арсеналки, можешь меня ловить, пытать, делай что хочешь, только убери оттуда Каролинку!!!
   - Откуда отсюда?! - похоже Арт тоже взрывается, во всяком случае кричит громко - Ты даже не знаешь где мы! Прекращай играть в идиотские игры, Колобок!
   "Бесполезно", - понимаю я, - "он не верит ни одному моему слову..."
   Тихо говорю в трубку:
   - Арт, уведи Каролину, слышишь? Мне плевать на все, но я не хочу ее терять, убери ее как можно дальше от себя.
   - Цель я? - интересуется Тигерин и мне, снова чудится ирония в его голосе.
   - Цель ты и те, с кем ты сейчас!
   Понимая, что идиотский разговор затягивается я коротко повторяю:
   - Спаси Каролину! - и добавляю с наивной весомостью, - Информация с самого верха, вас сейчас уничтожат!
   Первым вешаю трубку. Сейчас от меня уже ничего не зависит. Гляжу на меняющиеся цифры... Арт мне не звонит... До времени назначенным Питом всего десять минут.
   Не выдержав, снова набираю номер.
   - Абонент не отвечает или временно недоступен. Попробуйте позвонить позднее, - четко отвечает уверенным женским голосом робот.
   Все. Выхожу под продолжающийся дождь и возвращаюсь к "Арсеналке" сейчас мне нужен визор и выпуск новостей. Дождь на губах кажется солоноватым.

***

  
   Дверь в библиотеку приоткрыта. Если честно, то специально и мной. Ничего не могу поделать - любопытство. Впрочем, ничего интересного заметить не удается. Там, где сейчас Арт, все двери закрыты. Вот интересно, откуда я так твердо знаю, что у Арта сейчас военный совет? Конечно, нетрудно догадаться, если по дому деловито слоняются вооруженные люди, а дым стоит коромыслом. Причем в прямом смысле - в холле постоянно кто-то курит. Я не очень понимаю, что происходит - ясно одно, дом набит под завязку вооруженными людьми, и...
   "Здесь начинается война", - это ощущение становилось все отчетливее и ярче.
   Недаром предчувствие было - нехорошее предчувствие, рождающее панику в душе. Пытаясь отвлечься, нахожу в альбоме художественный музей Нордвига. Приятный сюрприз - статью, оказывается, писал профессор Фредерик Роддрик. Почти вся она посвящена работам ЛеМюлье, фотографий естественно в альбоме нет, зато есть несколько репродукций картин - попыток скопировать самого загадочного художника. В том числе "Странник" и "Рыбачка". Бесполезное занятие, это как попытаться изобразить черно-белой графикой сочную зелень или синюю глубину моря. Очередной раз задумываясь о ЛеМюлье ощущаю приятное успокоение, как приятно вспомнить, что-то чем всерьез жила когда. Ого... А этой картины я не видела никогда. На репродукции виден силуэт Королевского моста, затянутый синей дымкой, желтые пятнышки домов на набережной. Пытаюсь представить, как это могло выглядеть в оригинале - клубящийся туман, движение волн, игра бликов на волнах... "Неизвестный ранее ЛеМюлье", - пишет Роддрик.
   "Интересно, в моем мире остались еще неизвестные картины?" - отстраненно думаю я, ловя себя на мысли, что уже путаюсь, какой мир считать своим.
   Я неторопливо листаю альбом дальше, когда мое внимание, отвлекает резкое Артовское:
   - Каролина, идем! - жаль, это спугивает важную мысль, которую я никак не могу ухватить.
   Грустно гляжу на Арта.
   - Быстрее! - торопит он меня.
   С альбомом расставаться не хочется, ощущая себя минимум идиоткой засовываю тяжеленный том под мышку, и плетусь вслед за Артом на лужайку.
   Перед домом людно, похоже, Тигерин всех выгнал на свежий воздух. Прошел дождь, и в траве у меня мгновенно промокают ноги. Народ о чем-то гомонит, на Арта наседают сразу два солидных дядьки похожих на директоров банка. Ой, а ведь точно! Господин Туве, был директором Центробанка, бывал у нас на приемах...
   Прыгаю и лечу лицом в мокрую траву, еще не понимая, что происходит, откатываюсь к машине припаркованной поодаль - над головой кто-то палит длинными очередями из автомата. Вот дурак, кто ж так из автомата бьет? Кричат... Я сжавшись жду противного звука - если нас накроют из миномета, то... Но ничего не происходит. Крепкие руки поднимают меня с Земли. Близко-близко вижу глаза Арта, а за его плечом видно, как горит дом. В одном из окон бьется пламя.
   - Что это было? - кто-то спрашивает у меня над ухом.
   - ПТУР, я, кажется, слышала звук пуска, - машинально отвечаю я, - они где-то рядом.
   И только по ощущению того, что на меня пристально смотрит несколько глаз, понимаю, что, похоже, ляпнула что-то лишнее.
   - Это и был твой информатор? - спрашивает Туве Артура.
   - Нет, - коротко отвечает Арт.
   Где-то тяжело ухает. Мне неприятно на открытом воздухе, тут мы как мишени. Я тяну Арта за рукав и тихонько шепчу:
   - Здесь есть подвал?
   Он кивает и начинает шевелить людей. Тупо разглядывая суету вокруг пытаясь вспомнить, что же я забыла - вспоминаю:
   "Альбом!"
   Бросаюсь за ним, задевая кого-то плечами, хватаю и прижимаю к себе. Ощущаю, что вместе с надежной тяжестью фолианта возвращается какое-то подобие спокойствие.
   Я ощущаю себя островом посреди штормового океана. Вокруг суета: бегают вооруженные люди, кто-то кричит в мегафон требуя сдать все мобильные телефоны. Чувства дежавю нет, хотя и странно уж очень знакома мне эта картина - эвакуация штаба после прорыва десанта противника. Один в один.
   Нервно перебирая пальцами по коже переплета, стараюсь не потерять из виду Арта. Пару раз мы встречаемся с ним глазами, видимо, он тоже поглядывает, чтобы я не затерялась в людском водовороте.
   - Поехали, Каролина, - Арт осторожно тянет меня за локоть и я, как послушная девочка иду за ним. Дежавю.
   Еще крепче сжимаю дурацкий альбом, стискиваю так, чтобы пальцам стало больно.
   - Подожди секунду, - командует мне Арт и я жду, пока он что-то упорно доказывает двум суровым типами у дверей.
   Они говорят негромко и я слышу только упрямое Артуркино "сам поеду" и что-то вроде "не надо светиться", которым его пытаются остановить. Конечно остановить у них не очень выходит и они молча плетутся с нами.
   Арт снова тащит меня в машину. Складывается ощущение, что за эти дни я все время провожу в автомобилях катаясь туда-сюда с перерывами на попытки не стать жертвой обстоятельств. Меня вновь потряхивает, хочется забиться в какой-нибудь темный угол с теплым одеялом и уснуть. Надолго. И не думать, и не бояться. Но мои мечты так легко сбывавшиеся в детстве, однажды взбунтовались и похоже уже навсегда. Поэтому я покорно залезаю обратно в несчастную "бешку", краем глаза замечая, что мрачные типы раздраженно запихиваются в точно такое же авто рядом. Арт плюхается за руль, раздраженно бросает на соседнее сиденье громадную пародию на мобильный телефон. Эта игрушка мне знакома - рация. Не успеваю обдумать зачем нам эта штука, как мы срываемся с места - рывком с визгом покрышек. Сумасшедший день.
   - Куда мы едем? - устало спрашиваю я, скорее просто так, чтобы не молчать, на ответ особенно не рассчитываю и оказываюсь права.
   - Потом объясню, - мрачно бурчит Арт и резко тормозит.
   Мимо проносится "беха" с мрачными типами, точная копия нашей, а Арт достает мобильник.
   "Ох ты, мы оказывается забыли позвонить", - иронично думаю я, но разговор заставляет меня вздрогнуть и навострить уши.
   - Мика? - спрашивает Арт у трубки.
   И тут же мрачно хмыкает:
   - Что значит кто? Не узнал... Колобок? - и неожиданно добавляет веско и искренне, - Спасибо... Да... Было... С ней все в порядке... Да, со мной.
   И после паузы:
   - Долго говорить нельзя. Нам надо встретиться... А потом никак? Ладно, - Арт протягивает мне трубку, - тебя.
   - Мика? - радостно выдыхаю, - Как ты?
   - Ты как? - отзывается трубка.
   Голос на той стороне звучит устало, почти равнодушно. А у меня начинает колотиться сердце, оказывается, я безумно соскучилась.
   - Так как ты? - теперь в его голосе чувствуется тревога.
   Торопливо отвечаю:
   - Со мной все хорошо.
   А еще мне хочется ему сказать что-то эдакое... Грандиозное, но слова словно застревают, я только и могу выдавить из себя:
   - Арту можно доверять. Мик, он все знает. И, кажется, может помочь.
   Мика странно хмыкает в трубку, почему-то от этой ухмылки мне становится неприятно. А потом буркает мне:
   --Ладно... Передай трубку... Благодетелю.
   Передаю трубку Артуру, только сейчас понимаю, что все это время он не сводил с меня задумчивый взгляд.
   - Тебя, - зачем-то говорю я.
   Он кивает, принимая телефон. Слушает что-то, потом отвечает тем самым тоном которым разговаривал со своими людьми - вроде бы не резко, но не оставляя шанса возразить:
   - Нет, там не надо... И бармен запомнить может, и... Выйдешь и мы тебя подберем.
   Чуть более резко:
   - Какие гарантии? Тебе тут что... Визор?
   Пауза и коротко:
   - Да... Выходи, подберем тебя у перекрестка. Через десять минут. Хорошо. Все.
   Арт трогается с места.
   Пока мы несемся подворотнями и переулками успевает стемнеть, а дождь вновь принимается за свое. Едва не засыпаю под странную колыбельную из монотонной песни двигателя, бэк-вокала дождя да ритмичных щелчков кастаньет-щеток... Но жуткий хрип радио: "Видели объект!!! Все чисто!" - приводит меня в чувство.
   Улица по которой мы едем плохо освещена, я старательно вглядываюсь в размытый дождем сумрак за окном авто. Мелькает вход в бар освещенный призрачным неоновым светом. Вот и перекресток впереди - ритмично моргает желтым глазом светофор. В это время движения почти нет. Проезжаем немного дальше, Арт притормаживает и вполголоса ругается. Впрочем, почти сразу же я вижу как из теней возникает кто-то, открывает дверь и плюхается рядом со мной на заднее сиденье. Мика. И я чертовски рада его видеть.
   - Ну здравствуй, Колобок! - первым здоровается Арт.
   Мика молчит, а я ухом ощущаю его взгляд. Но смотрю в затылок Арту. Тот сосредоточенно разгоняет машину. Чего я собственно психую? Я же скучала по Мике...
   - Как ты, Каролина? - простой вопрос заставляет сердце заколотиться.
   Я соскучилась, но как найти нужные и правильные слова?
   - Я в порядке, - мне самой мои слова кажутся сухими, ненужными, будто от чужого человека отмахиваюсь.
   Да что это со мной? Сделав усилие, поворачиваю лицо, пытаясь в сумраке салона разглядеть Мику. Глаза... Тревожные, грустные, усталые... Родные.
   Арт резко, со скрипом тормозов сворачивает и сила инерции плавно толкает меня к Мике. Утыкаюсь лицом в мокрую грубость джинсы - от ткани пахнет дождем и табачным дымом, а еще чем-то неуловимым... Фруктовым. Совсем не Микин запах. Ощущаю Микину ладонь на волосах. Он успокаивающе гладит меня, от этой ласки хочется заурчать и заплакать одновременно. Я еще крепче прижимаюсь к нему.
   "Мика же терпеть не может джинсу", - несвоевременная до нелепости мыслишка.
   - Обниматься будем чуть позже, - меня возвращает к реальности спокойный голос Артура.
   Спокойный, как обычно, но за щитом спокойствия чудится мне что-то неприятное. Непохожее, неподходящее для этого Арта. Кажется, не только мне - чувствую, как напрягается тело Мики.
   - По команде Артура Тигерина? - Мика говорит вроде бы мирно, но неприкрытую иронию вопроса невозможно не заметить.
   - Можно и без команды, - Арт непробиваем, - но чуть позже.
   - А сейчас чем займемся? - в тон ему серьезен и Мика.
   - Сейчас ты мне отдашь мобильный телефон, - ловлю в зеркальце ухмылку Артура.
   - А если не отдам? - с вызовом спрашивает Мика.
   - То окажешься дураком, - равнодушно парирует Арт.
   - Это почему же? - Мика сама язвительность.
   Физически ощущаю в воздухе неприязнь и напряжение. Да что это с ними?
   - Потому что, Колобок, - тихо говорит Артур.
   - Потому что, что? - занудствует Мика.
   Артур вздыхает и монотонно сообщает:
   - Потому что местоположение даже отключенного мобильного телефона вычисляется с точностью до десятка метров, потому что твои друзья могут иметь контакты позволяющие отследить его, потому что "схрон" куда я везу вас обниматься нежелательно светить, потому что...
   Писк мобильника Мики прерывает этот монолог.
   - Эй, ты что делаешь? - тревожится Арт.
   - Симку сжигаю, - сообщает Мика.
   - Колобок, тебя все-таки серьезно ударили по голове, - мне очень хочется стукнуть Арта по голове тяжелым фотоальбомом, сноба дурацкого, непонимающего, что с Микой так нельзя.
   - Три пин-кода, десять пук-кодов, - продолжает иронизировать Артур, - будь проще достань симку и прокуси ее, неужто в тюряге не научился?
   - Не довелось, - отрезает Мика.
   И в авто повисает тишина. Когда Мика открывает окно, что бы выбросить симку и мобильник, капельки дождя освежают мне лицо.
   - Не закрывай, - тихонько прошу я.
   Это оказывается последние слова в авто. Едем еще долго, но все это молча. Тревожное молчание изредка прерываемое придушенными хрипами рации и ритмичными щелчками щеток.
  
   "Схрон" куда нас привозит Арт оказывается облезлой квартиркой затерянной среди узких улочек в старом городе. Машину мы оставляем в квартале от места. Но на этом наше путешествие еще не оканчивается. Зайдя в одно из неприметных парадных, мы идем не наверх, а вниз - через подвал. Прогулка в подземелье с трубами - и мы то ли в соседнем доме, то ли через дорогу. Мой топографический кретинизм помноженный на усталость сегодня особенно силен и определить где мы находимся не получается. Тем более что за окном ночь и ливень хлещет в стекло не переставая. А мне хочется двух вещей есть и спать. Долго... Можно всю жизнь.
   Облезлый диван, полированный журнальный столик, на нем пепельница - дежавю. Двое парней мрачно курят напротив друг друга, а я грызу засохшее печенье, запивая все это мерзким растворимым кофе. В квартире еды не оказалось катастрофически, а требовать чего-то с двух уставших не меньше моего парней, было бы свинством. Поэтому глотая обжигающе горячую дрянь, напоминающую цикориевый армейский эрзац я молча слушаю, вялую перепалку.
   - Если ты действительно все знаешь, Артур, то понимаешь, что как информатор я для тебя практически бесполезен, - Мика закуривает очередную сигарету и откидывается на диван, который при этом жалобно скрипит, - мне не доверяет никто.
   - Возможно и так... - Арт подвигает Мике пепельницу с рекламной наклейкой Нордвиг Авиа, - но откуда ты узнал про ПТУР?
   - Какой ПТУР? - искренне удивляется Мика.
   Арт задумчиво смотрит на него, выпуская аккуратные колечки дыма:
   - Тот которым нас бы накрыли, если б не ты.
   - Значит, ракетой шарахнули, - устало удивляется Мика, - однако, жизнь у вас тут.
   - А у вас там, значит иная? - интересуется Артур.
   Мика вопросительно глядит на меня.
   - Арт знает все, Мика, я рассказала, - говорю я.
   - Поверил? - интересуется то ли у меня, то ли у Арта Мика.
   Я пожимаю плечами, а Арт интересуется у Мики:
   - А ты бы поверил?
   Теперь уже Мика равнодушно пожимает плечами. Помолчав, Арт повторяет вопрос:
   - Так откуда ты знал о покушении?
   - Предупредил... Один парень.
   - Из ваших? - напрягается Арт.
   - Не знаю, - мрачно откликается Мика и предлагает:
   - Если у нас есть время, давай расскажу подробно, сам будешь думать, что и как?
   - Времени у нас мало, но рассказывай, - кивает головой Арт.
   - Ну значит, так... Начну с того, места как пришел в себя в твоей лечильне, мрачно начинает Мика.
  

***

  
   В который уже раз за эти три дня мне приходится "рассказывать все"? Становлюсь отменным рассказчиком.
   "И вруном", - добавляю мысленно.
   Но тут выбора у меня нет, ни Каролинке, ни этому лощеному типу не стоит знать некоторые подробности. Но в целом стараюсь излагать события четко, понимая, что любая мелочь может оказаться для живущего в этом мире Артура ключом к чему-то важному. Понимаю, что поступил верно, когда упоминаю про страшную смерть неизвестного Антиквара и карту найденную рядом с ним. По граду уточняющих вопросов понимаю, что Арту это кажется весьма важным, но добавить к сказанному мне нечего.
   Гляжу, как засуетился Тигерин, доставая откуда-то из шкафа одну из тех игрушек, которые я только в витринах и видел. Пока он возится с "книжкой" микрокомпьютера, распутывая какие-то проводки и рассовывая их по розеткам в комнате, я пытаюсь перехватить взгляд Каролины, но это мне не удается. Забравшись с ногами в кресло Каролина листает здоровенный фолиант, и кажется не желает видеть ничего вокруг. За эти три дня она побледнела, осунулась...
   "Кто знает, что пришлось пережить ей за это время?" - мне даже думать не хочется, что могли учинить звери подобные тем, из сауны.
   Да и Артур этот, если всюду таскает ее с собой...
   "Каролинка безумно красива, а чем платят красивые девушки в мире, где жизнь стоит не дороже пистолетного патрона?" - сердце сдавливает от тоски и... ревности.
   Четко представилось - Каролина и этот самодовольный крепыш. Вспотела ладонь - всего три движения: выхватить "Ауринко" из кармана, щелкнуть предохранителем, а с трех метров я не смажу!
   С трудом отвожу взгляд от аккуратно стриженного затылка Тигерина, слишком сильно искушение, вот только... Не зря он даже не озаботился отобрать у меня оружие - понимает, что я в углу, что на Соергартене человеку из другого мира не продержаться.
   "А ведь это означает, что Артур верит нам? Все точно - верит потому и не боится, что я палач мафии. Понимает он единственная надежда для меня, а я пойду на все ради Каролинки".
   "А может Каролинка пошла на все, чтобы вытащить тебя?" - этот вопрос снова делает больно.
   Сверлю взглядом светлый завиток на Каролинкином виске.
   "Каролин, пожалуйста, оторвись от книжки!" - смешная попытка телепатии.
   Не помогает, она по-прежнему увлечена альбомом, лишь тонкий палец чертит какие-то руны по черной коже кресла.
   - Повтори еще раз про антиквара! - это уже Тигерин.
   Повторяю еще раз про антиквара, про беседу с одним из лидеров Соергартенских... Странно, я думал именно это покажется важным, но ошибся. Впрочем, наверное, лидеры-то давно известны друг другу. Хотя мое замечание о том, что в моем мире этот человек был священником, вызывает у Арта ухмылку и странный комментарий:
   - Похоже, если человек близок богу, то это навсегда!
   Размышлять над шуточками Тигерина мне некогда, рассказываю о Пите. И снова Арт напрягается, требует подробнее описать внешность. Пытаюсь это сделать, как умею.
   "Интересно, а не предаешь ли ты того, кто спас тебе жизнь, да и Каролину спас два раза?" - на душе погано, давно мне не было так плохо.
   Но у меня нет выбора, а может быть, просто нет сил на иной выбор, потому я предлагаю:
   - Я не знаю кто он здесь. Там где я его знал, его звали Питер Соренсен, хотя... Имена-то не меняются!
   - В смысле? - Арт сверлит меня взглядом.
   - В смысле, ты всегда Арти Тигерин и Элька всегда Элька, - неожиданно вступает в разговор Каролина и предлагает:
   - Арт, проверь кто такой Питер Соренсен и все.
   Мне наконец-то удается поглядеть в глаза Каролине, там печаль, усталость, отчего-то мне становится стыдно перед ней. Пока я развлекался с Санни, она тут...
   "Может быть, тоже развлекалась! С Тигериным", - ревность ржавая игла и не отмахнуться.
   - Проверим, - кивает Артур, и его пальцы быстро пробегают по клавиатуре ноута.
   - Эй, если телефоны опасны, то эта твоя игрушка... - пытаюсь вмешаться я.
   Тигерин мрачно отмахивается:
   - Если все настолько плохо, как мне кажется, то уже не важно.
   - Тебе виднее, - пожимаю плечами.
   И вздрагиваю, молчащая долгое время рация взрывается воплем:
   - "Золотой палец" горит, похоже, был взрыв!
   Я уже видел, как люди бледнеют на глазах, сейчас наблюдаю это очередной раз. Побелевший, будто лицо мелом намазали, Артур как-то отрешенно щелкает по клавишам. А я слушаю короткие доклады в эфире - похоже, на Соергартене произошло, что-то ужасное.
   - Питер Соренсен погиб пять лет назад! - хмыкает Арт, отодвигая ноутбук.
   Я молча гляжу на Тигерина.
   - Ты хочешь сказать, что он тоже из другого мира? - это уже Каролина.
   Арт поднимается из-за столика.
   - Нет, Каролина, я хочу сказать, что кое-кто сталкивает лбами
   нас и Соергартен и если не остановить это, то Нордвиг умоется кровью.
   - Мика, поможешь? - это он уже мне.
   Без этой своей улыбки, без бесящего меня "колобка", спокойно и серьезно.
   Просто отвечаю, тоже вставая:
   - Да.
   - Тогда нужно быстро уходить отсюда, и мне нужно сделать пару звонков, - Арт торопливо роется в шкафчике, с некоторым удивлением, вижу приличную стопку синих конвертов "НТ", в таких продают симки.
   Пока Артур распихивает по карманам симки и мобильники, торопливо проверяю "Ауринко", как быстро включаются рефлексы, которые, казалось бы, давно забыты. А вот ведь...
   - Я иду с вами, - спокойно заявляет Каролина.
   - Ты остаешься здесь и ждешь Марка, - спокойно отвечает Артур.
   Вижу, что Каролина сейчас взорвется и добавляю в надежде, что удастся избежать глупых разборок:
   - Каролин...
   Но Арт перебивает меня:
   - Каролина, сейчас не время играть в игрушки, ты нужна нам тут. Дождись Марка и сразу как он приедет, передай ему следующее... - неудобно нагнувшись, Тигерин что-то чертит на синем пакете "Нордвиг Телеком", - а на словах добавь, пусть срочно остановит Хагена, все это подстава, на нас нападал не Соергартен.
   - Но, - пытается было возразить Каролина.
   - Никаких "но", - строго говорит Артур, - сейчас не до игр.
   И уже мне:
   - Бегом, Мика!
   На секунду на меня находит. Нет, не страх, хотя мандраж я ощущаю, а то непередаваемо тоскливое чувство, которое говорит: "Этого человека ты больше не увидишь..." Знаю, что это бред и гоню его от себя, гоню вместе с диким желанием хотя бы поцеловать Каролину на прощание. Но не время и не место.
   Молча выходим из квартиры, снова торопливая прогулка по темным, воняющим кошками и сыростью подвалам.
   - Какой у нас план? - коротко интересуюсь я.
   - Ты понял, что случилось? - вопросом на вопрос отвечает Арт.
   - Не очень, - хмыкаю я.
   - Я тоже не очень понимал, - судя по голосу Тигерин кривит губы в этой своей ухмылочке, которая так меня злит, - а сейчас, как будто паззл собрался.
   - Расскажешь? - равнодушно спрашиваю его.
   - Долго рассказывать, а вкратце - убрать нас всех решили, руками друг друга.
   - Кто? - интересуюсь я, и вдыхаю сырой воздух улицы, тут по-прежнему льет.
   - Те, кто использует ПТУРы, рвет казино и пишет людям биографии с нуля, - поясняет Тигерин, - вот этот твой живой мертвец и стал последним кусочков.
   - Разжуй, - замедляю шаг возле авто.
   - Идем пешком, - реагирует Артур на мой взгляд в сторону авто и продолжает, - кратко, наш местный презик Докимов, светоч демократии и продажная шлюха Альянса, решил устроить очередное шоу из серии "свободный народ рад, доволен, и думает только о прекрасном". Вспоминает о ЛеМюлье и делает вернисаж всех известных полотен гения. То есть, совсем всех, даже тех, что сам же продал за границу и тех, что там были давным-давно, понимаешь?
   - Не очень, - действительно, причем тут выставка какая-то.
   Арт, сплюнул под ноги.
   - Теперь окончательно верю, что ты не здешний... - закуривает торопливо, - в общем, так Мика... После всей нашей демократии и свободы у нас тут изрядный бардак, Нордвиг хоть стал марионеткой Лиги, но законы... В основном криминальные. Репутации безопасной страны это не способствует, а изрядно уменьшившиеся доходы от туризма, официальные, поднять хочется. Ну хотя бы на тот уровень что до переворота был. В общем, не принципиально, важно что сохранность полотен на выставке Докимов гарантировал лично... Представь, что началось, когда картина исчезла?
   Я молчу, потому как просто не понимаю до конца этих реалий, "презики", картины... Да и какая разница, если предчувствие чего-то страшного заставляет стоять дыбом волосы на руках, а ладонь то и дело ощупывает рукоять пистолета в кармане. Увесистая надежность оружия помогает контролировать эмоции, верно сказал кто-то из военных: "Оружие не панацея, но ответственность, которую внушает владение им, мобилизует!"
   - А вот этот твой Пит, который погиб, но жив, это почерк знакомый, - продолжает Артур, - ну и казино это, я точно знаю, что это не мы, понимаешь?
   До меня начинает доходить.
   - Провокация? - уточняю я, - Удар по обоим группировкам одновременно?
   - Точно! - подтверждает Арт.
   - И что ты хочешь сделать? - задаю главный вопрос.
   - Предотвратить, если успею. Как только ударят ваши, станет поздно, - Арт собран и серьезен.
   - У тебя есть план? - я тоже закуриваю, сырая сигарета под проливным дождем, что может быть неприятнее...
   - У меня есть надежда, что ты запомнил телефон этого своего... Мартина, - коротко говорит Тигерин.
   - А если нет? - задаю риторический вопрос.
   - А если нет, пойдем на Соергартен, и будем надеяться, что не пристрелят сразу, - отвечает Артур.
   - Сколько у нас времени? - расклад я немного понял, люди Докимова наносят удары обеим группировкам, а потом спокойно ждут, когда те уничтожат друг друга.
   - Времени нет, - подтверждает мои опасения Артур.
   - А ты думаешь, на Соергартене поверят моим словам? - иронизирую я.
   - Нет, но я попробую их убедить, может быть это окажется проще, чем переубедить Хагена, - Тигерин снова улыбается.
   А мне не до смеха, просчитываю вариант действий, и то, что мне видится, кажется авантюрным и опасным.
   - Тигерин, - на всякий случай спрашиваю я, - а не проще переждать это все?
   - Понимаешь, Колобок, когда все ухнет, ждать будет негде и некому, не забывай нам всем тут еще жить.
   "И даже если ты с Каролиной исчезнешь, на ваше место придут другие Мика и Каролина, и не стоит их подставлять", - додумываю невысказанную мысль. И вспоминаю оставленный мне Мартином телефон.
   - Давай отсюда? - предлагаю Артуру, увидев телефонную будку.
   В сумраке лишь слегка разгоняемым светом из будки вижу, как он кивает мне, а сам, похоже, возится с мобильником.
   Дождь занудно стучит в стекло телефонной будки, а такт длинным гудкам вызова.
   - Да? - отзывается знакомый уже голос.
   - Мартин? Это Мика. С автомата звоню, у меня трубка сдохла. Новости слышал?
   - Про "Золотой палец"? Да... - хмуро отзывается Мартин, - Сволочня аристократическая - резать придется! А мобилы чего-то по всему городу барахлят.
   От ненависти в голосе Мартина мне становится не по себе. Интересно, что мы будем делать, если приедет вся бригада? Что-то подсказывает, что слушать нас могут не захотеть.
   - Подбери меня у будки в двух перекрестках от вокзала, хорошо? - прошу я, и добавляю:
   - На улице стремно...
   - Без проблем, Мика, - бурчит Мартин, - сначала заберу тебя, потом за парнями, похоже, придется нам подраться скоро...
   - Я жду, - обрываю я беседу и выхожу под дождь.
   Там Арт возиться с телефоном, потом досадливо захлопывает крышку мобильника и грязно ругается.
   "А еще мальчик из хорошей семьи", - мелькает мрачная мысль.
   - Мартин сейчас подъедет - говорю ему, - только... Дальше что?
   Артур молчит, словно задумавшись.
   - Дальше, Мика как кривая вывезет, - наконец сообщает Тигерин, - но главное, чтобы этот твой друг меня выслушал.
   - А что будем делать, если приедет пяток друзей? - высказываю вслух мучающий меня вопрос.
   - Посмотрим, - туманно сообщает Артур.
   Ну что ж, когда плана нет, сгодится и этот. Мы "смотрим" - я возле будки, Тигерин растворившись в тенях. Обсуждать особо нечего - моя задача, представить парней друг другу и желательно не дать им переубивать всех, особенно меня.
  
   Серый "Конвой" тормозит на точке через двадцать минут. Кивнув Артуру, отправляюсь к машине. Не сажусь, опасаясь, что тот рванет с места, от такого бешеного гонщика это можно ждать. Наклоняюсь над открытым окном и приветствую:
   - Привет Мартин!
   Из авто тянет теплом, сигаретным дымом и чуть-чуть женским парфюмом.
   - Залезай, поехали, - добродушно бросает мне Мартин и без перехода хвастает, довольно растягивая слова:
   - Эх... Вот это девочка! А сосет как, ууууу... Минет со льдом, Мик, это такая штука...
   - Ну ты чего не садишься-то? - прерывает Мартин сеанс воспоминаний.
   - Мартин, - начинаю, - ситуация изменилась, нам нужно срочно найти Падре. Точнее нужно, чтобы Падре встретился с одним человеком.
   - Что за человек? - интересуется Мартин, в его голосе слышу напряжение.
   Это мне не нравится, будет очень неприятно, если он с психу пальнет, из покойников никудышные переговорщики.
   - Сейчас познакомлю, - добро говорю я, и делаю Артуру знак рукой, а сам быстро ныряю на заднее сиденье - удобное место, чтобы контролировать водителя.
   К счастью, Мартин приехал один, по моему скромному разумению, это может упростить задачу. Артур стремительно приближается к нам, не знаю, показалось мне или еще что, но рисковать я не решаюсь. Как только рука Мартина потянулась к обшлагу куртки, делаю то, что давно отрепетировал в мыслях - достаю "ауринко" из кармана и прижав дуло к затылку Мартина, тихо прошу:
   - Мартин, не психуй и попытайся мне поверить, я на твоей стороне.
   В этот момент Арт вваливается на сиденье рядом с водителем. Он молодец все понимает с первого взгляда, экономное движение и вот уже тяжелый армейский П-13 Мартина у него в руке.
   - Ссучился, Мельник, спелся, значит? - с ненавистью шипит крепыш.
   - Все не так, как кажется, Мартин, - стараюсь говорить спокойно и даже убираю дуло от его затылка.
   - Я - Тигерин, - не менее дружелюбно сообщает Артур, - мне нужно встретиться с кем-то из ваших боссов. Я буду один, дело срочное и важное.
   - Зачем? - хмуро интересуется Мартин.
   - "Золотой палец" и Антиквар это подставы, - объясняет Арт. У меня есть доказательства... Они хотят, чтобы мы уничтожили друг друга... Днем нас едва не положили ракетой - всех!
   - И что? - в голосе Мартина показное спокойствие.
   - Мартин, отвези нас к Падре, - говорю уже я, - Тигерину нужно поговорить с кем-то кто может решать.
   Мартин отвечает не сразу, обдумывает что-то, а потом смотрит и коротко бросает:
   - Решать могу и я, Мельник и я решил...
   - Подожди, - перебивает его Артур, - ты пойми, ты не предаешь, ты жизни своим спасаешь... Весь расчет строится на том, что мы будем резать друг друга, не будь быком...
   - Лучше сдохнуть быком, чем всю жизнь жить таким дерьмом, как Мельник! - голос Мартина сорвался на рык, - За сколько продался-то? Или зассал помирать?
   Идея пришла мне в голову неожиданно, сразу как я понял, что правдой Мартина не пробить, что решение он уже принял. И решение это не в нашу пользу. А значит, либо я рискую, либо все идет к чертям.
   - Мартин, ты меня хорошо знаешь? - вкрадчиво спрашиваю я.
   - Плохо, - парирует крепыш, - знал бы хорошо удавил бы гада!
   Торопливо закатываю рукав и практически сую под нос Мартину.
   - Гляди, идиот! - злобно говорю я, - Ничего не замечаешь?
   Не давая опомнится Мартину и надеясь, что он читал в детстве те же комиксы про супергероев, что и я, рычу:
   - Я не Мельник, я его двойник! И агент Тигерина! Двойной!!! - рявкаю ему почти в ухо.
   Похоже, Арт понимает мою игру, потому что тут же подключается.
   - Мартин, это мой человек из Охранки, там пытаются уничтожить и вас и нас, а времени нет! Они уже связь отрубают, еще немного и нам не прорваться к вам.
   - Руку покажь еще раз, - просит крепыш.
   Показываю. Когда запястье трут смоченным в слюне пальцем это противно.
   - Так ты агент значит? - снова вопрошает Мартин, - А Мельника куда дели, списали?
   Вместо меня отвечает Тигерин:
   - Мартин, все после, нам нужно спешить!
   Крепыш упрямо кивает крупной головой с низким, как у обезьяны лбом, и заявляет:
   - А теперь мои условия. Сейчас вы оба отдаете мне свои стволы, я забираю ребят и мы пытаемся связаться со своими. Иначе никак. Если мы вам нужны, то и условия ставить нам! Справедливо?
   Арт не колеблется.
   - Вполне, - заверяет он и отдает пистолет Мартину, а потом еще один, свой.
   - Теперь твой, агент, - это Мартин уже мне.
   Трогаемся мы только после того, как я отдаю оба своих ствола. Авто несется сквозь дождь в неизвестность, а мне... Мне остается только вспоминать лицо Каролинки, да не думать о том, что будет, когда меня не станет. Мне страшно. А единственный вопрос, который меня почему-то волнует это нелепое: "А боится ли сейчас Тигерин и если боится, то почему играет в эти игры?" Действительно, что заставляет этих ребят рисковать жизнями? Деньги? Адреналин? Что-то еще непонятное мне, мечтающему просто о жизни в покое, наевшемуся бегом, драками, и... страхом.
  

***

  
   Дверь щелкает, закрываясь за Артом и Микой. Снова парни уходят, а я остаюсь одна.
   "Почему снова?" - спрашиваю сама себя.
   И не хочу отвечать, не хочу думать о том дне, когда так уходили мы с Микой... А те кто остались там...
   "Сейчас осталась я", - становится одиноко и холодно.
   В квартире сразу устанавливается странная гулкая тишина, каждый шорох или скрип кажутся оглушительными.
   - Все будет хорошо, - пытаюсь сказать это вслух, убить это ощущение вселенского холода и одиночества.
   Но в пустоте чужого убежища слова сразу теряют свой смысл и возвращаются ко мне комком в горле. А плакать я сейчас не буду. Нельзя сейчас реветь. Все будет хорошо, мальчишкам повезет, все будет хорошо. И думать об ином не нужно.
   "Главное не думать о белом слоне", - безуспешно пытаюсь улыбнуться.
   Что ж, мне остается только ждать и надеяться, что ребята уцелеют и у них все получится. Страшно болит голова, в глаза как будто насыпали песку, а в горле застрял комок шерсти. Простуда? Как не вовремя. На кофе смотреть уже не хочется, тревога и смутное предчувствие нехорошего не отпускают. Мысли крутятся как заезженный восковой ролик древнего игрофона:
   "А если Арт ошибся и никто не будет их слушать? Господи, а если их убьют? Как я буду одна? И зачем?" - гоню такие мысли. Все получится, должно получиться, нельзя думать о плохом. Лучше думать... Да хотя бы о картинах!
   Я встаю и начинаю ходить по комнате кругами, вспоминая записи с диктофона. О том, что у некоторых картин стали наблюдать временное исчезновение эффекта.
   "Интересно, а по времени... По времени эти аномалии не совпадали... С..." - замираю от ощущения, что сейчас поймаю что-то важное, очень важное. Поймаю как мышку за хвостик!
   Но мышка идеи ускользает, похоже, кошка из меня неумелая. Снова возобновляю движение, на ходу легче думается. Итак, аномалии с эффектом... Известные тут, но о которых ничего неизвестно мне... Это значит, что они возникли недавно? Или возникли только в этой реальности? Или это секрет? Хотя, что тут секретного? Но если это не секрет, а известное явление, то почему так активно искали нас с Микой?
   Семь шагов от дивана до окна, семь обратно - идиотская прогулка внутри добровольной клетки. Кажется, выйди на набережную, вдохни свежего ветерка с реки, и все мысли сами собой расставились бы по полочкам.
   Не знаю, сколько проходит времени, когда в ритм моих шагов вплетается новая нота. Я вздрагиваю и, стремительно плюхаюсь обратно на диван, пытаясь понять, что это?!
   - Это только я, - раздается от дверей, - здравствуй!
   Марк! Наконец-то!
   - Марк! - торопливо говорю я, - Арт просил передать...
   Вот дура, с этими мыслями о ерунде столько времени потеряла... Теперь переключиться на главное, быстрее!
   - Все будет хорошо, - успокаивающе говорит Марк и улыбается.
   От этой улыбки теплеет на душе. Кажется, я перестала любить одиночество, даже наоборот, стала его бояться.
   Выслушав мой сбивчивый рассказ, Марк думает о чем-то, разглядывая Артуркин рисунок. Вздыхает и, поправив очки на носу, сообщает:
   - Пожалуй, тебе нужно будет поехать со мной. Рискует Артур, очень рискует.
   Пожимаю плечами - ехать, так ехать. Ого! Удивленно гляжу на кейс, который притащил Марк, поглядеть есть на что - ноут, пяток мобильников и еще один телефон страхолюдного вида, большой, неуклюжий - знакомая вещь, система спутниковой связи. Уважительно гляжу, как Марк берет один из мобильников и набирает номер.
   - Арт, это я... Черт!
   Удар, вспышка, и... дежавю. Я лежу на полу. Руки скованы за спиной, а перед глазами блестящие черные ботинки на толстой подошве. Что случилось? Кто это? Где Марк?! Память подкидывает картинку или мне кажется, что я видела, как дверь впорхнула в прихожку, а потом... Голова кружится, кажется, что меня крутит ненормальная карусель, слезы градом катятся из глаз, в ушах колокола, а горло першит от резкого кисловатого запаха. Что случилось? Кашляю. Пытаюсь что-то понять. Приподняться бы.
   - Ой! - я снова лечу.
   Какая-то сила отрывает меня от пола и бросает в кресло. Черные фигуры мельтешат в глазах вперемежку с радужными пятнами. Звук не возвращается, лишь звенит пронзительно в ушах, отдаваясь эхом в пятках. Похоже, связавшие мне руки знают об этом. Здоровые парни в черном - броники, каски... Что это за война? Глумливо скалится злобный волкодав на рукаве ближайшего ко мне. Снова холод - в мельтешении пятен перед глазами разбираю, что у этих людей нет лиц. Только темнота под шлемами. Бррр... Кто эти люди прячущие свои лица? Меня начинает колотить мелкая дрожь.
   Хлопает дверь, оказывается она все-таки на месте, и даже с петель не слетела, наверное, они просто сломали замок. Какие дурацкие мысли лезут! Трясу головой и глупо улыбаюсь, увидев Марка. Такое впечатление, что он передразнивает меня, так же растеряно мотает головой. Правда, в отличии от меня, Марк лежит на полу, с выкрученными за спину руками, а над ним неподвижно возвышается один из "безлицих". Марк пытается извернуться, чтобы сесть - нога "безлицего" в высокошнурованном ботинке одним движением возвращает его в исходное положение. Замечаю, что от его очков осталась только горстка осколков, валяющаяся на ковре. Почему-то это меня неимоверно злит. Правда, кажется, что эти человекообразные машины не способны понимать человеческую речь - слишком рациональны и жестоки. Пытаюсь оглянуться, внутренне ежась, вдруг меня тоже пнут, как только что пнули Марка? Но обходится, может быть "черный" замерший у моего кресла не такой гад, как тот, рядом с Марком?
   Среди штурмовиков в касках, белой вороной выделяется невысокий тип - добротный плащ и дурацкая, особенно на фоне касок, фетровая шляпа. Тип, ловит мой взгляд - у него неприятные белесые рыбьи глаза. Ничего не выражающие, мертвые, а кривая ухмылка на тонких губах делает взгляд еще противнее - будто что-то липкое шарит по телу. Резкое движение, его рука летит мне в лицо.
   "Пощечина?!" - дергаюсь, но он всего лишь щелкает пальцами над моим ухом - и я снова вздрагиваю, на этот раз от громкого щелка.
   - Да будет звук? - интересуется тип в шляпе. Совсем молодой парень, да еще оказывается и пижон.
   Что за дурацкие игры? Злость и страх прорываются наружу:
   - Кто вы такие? - возмущаюсь, голос сиплый, севший, - Это противозаконно! Я вызову полицию!
   Только выкрикнув фразу, понимаю весь ее идиотизм.
   Парень в шляпе глумливо улыбается, становясь похожим на волкодава с эмблемы черных, подмигивает мне. И будто потеряв интерес, подходит к Марку. Присев на колено интересуется:
   - Ну что, Марк? Догадываешься, что это за веселые парни? И почему они здесь? Отвечать не надо, - веселится тип в шляпе, - а вот сотрудничать с нами надо, верно Марки? Спрашивать будешь или нет я не стану - потому, как учти, что для меня существует только один ответ. А "нет" для вас не существует.
   Тип, касается пальцем в перчатке переносицы Марка, будто метку ставит, и уточняет:
   - "Нет" - означает смерть, - он делает паузу, оглядывается на меня, и снова ощущение липкого взгляда на этот раз на коленках.
   Дико хочется оправить юбку, но руки стянуты за спиной. А тип шипит:
   - ...смерть для тебя и... нее.
   - И что от меня требуется? - голос Марка звучит спокойным, но я вижу его глаза.
   Боже, он же выдаст себя глазами, никогда не думала, что взгляд спокойного Марка может выражать столько ненависти. Хорошо, что шляпник занят своим пижонством и зачем-то вытирает перчатку белоснежным носовым платком, одновременно отдавая распоряжения:
   - Позвонишь Тигерину-младшему. Поговоришь. А мы послушаем. И все будет хорошо, - он делает знак и один из "черных" протягивает ему пластинку мобильного.
   - Перебьетесь! Без адвоката... - спокойно начинает Марк и охает.
   Неуловимое движение ботинка одного из штурмовиков и Марк бьется лицом об ковер. Глухой стук заставляет мое сердце сжаться.
   - Ответ неверный, - в голосе безумного шляпника не было эмоций, будто он и не ожидал иного ответа.
   - Да пошел ты! - не поднимая головы, бросил Марк.
   - Ай-ай-ай, Марки. Ну что за псевдогероизм пополам с идиотизмом? Неужели тебе не ясно, как и зачем мы вышли на тебя? И какие силы пришлось задействовать? Думаешь с нами пройдут игры в хероя? Марки, и тебе совсем не жалко такую красивую девушку? Понимаешь ли, за твою глупость придется расплачиваться ей?
   От голоса пижона в шляпе тошнит. О чем я равнодушно ему и сообщаю.
   - Ты тоже на мой вкус слишком нагла, - хмыкает тип в шляпе и коротко командует кому-то:
   - Пакет!
   Непонимающе гляжу, на то, как громила в черном приподнимает голову Марка над полом. Огромная лапа в сват-перчатке тянет прямо за волосы.
   "Что они хотят с ним сделать?" - мелькает заполошная мысль.
   Кто-то, крепко до боли стискивает мне плечи - инстинктивно пытаюсь вырваться и тут же понимаю, что это невозможно. А потом мне на голову надевают прозрачный пакет. Я не понимаю зачем, что за идиотские шутки? Чувствую, как край врезается мне в горло, противно воняющий химией мокрый целлофан липнет к лицу. Накатывает паника. Кажется, я кричу. Безуспешно пытаюсь стряхнуть его с головы или высвободить руки. Воздуха начинает не хватать. Вновь гул пульса в ушах, и мерзкий голос громом:
   - Через пяток минут она задохнется, - кажется, это говорят Марку, - и знаешь что самое интересное, Марки? Никто никогда не докажет, что это сделал не ты. Думай...
   Он говорит что-то еще, но я уже не слышу, стараюсь дышать мелко, сохраняя дыхание, но целлофан плотно облепляет лицо. Вот теперь меня охватывает настоящий ужас. Неужели все?! Вот так?! Я рвусь изо всех сил, пытаясь закричать или вырваться из тисков захвата - каблуки бессильно скребут по полу. В глазах темнеет, уши закладывает, сердце рвется из груди, а грудь рвет болью. Все!
  
   В себя прихожу от влаги на щеках и резкого похлопывания по щекам. Воздух с хрипом входит в легкие. Господи, неужели можно дышать?! Спертый воздух квартиры полный противных запахов кажется божественно вкусным. Я жадно хватаю его, пытаясь надышаться.
   - Давайте телефон - слышу Марка, кажется это продолжение какой-то реплики, которую я не слышала.
   Он уже сидит на полу, по-восточному сложив ноги. Рядом с ним мерзкий тип, когда-то успевший потерять шляпу и целых два штурмовика. Или как там называются эти чертовы рыцари современности. Мне снова брызгают в лицо.
   - Прекратите меня поливать, - сиплю я тому, кто брызгает на меня водой, еще одно безлицее чудовище.
   Марку суют в руки мобильник, а он смотрит на меня, вопросительно, будто ожидая чего-то. Чтобы ободрить парня киваю ему и пытаюсь улыбнуться, дать понять, что со мной все в порядке.
   - Дозвонишься Тигерину, скажешь, что связь глюкнула, выслушаешь инструкции и успокоишь, что все идет нормально... Ну сам лучше знаешь, что и как говорить. Верно?
   Марк молча кивает и набирает номер. Похоже, громкость выведена на максимум, потому что я хорошо слышу гудки в образовавшейся тишине. И голос Арта я тоже узнаю:
   - Да, - уверено и четко.
   И так же спокойно, разве что очень быстро чеканит Марк:
   - Нас взяли! Охра...
   - Мразь!
   Телефон вылетает из руки Марка, а его самого бьют. Расчетливо и жестоко. Втроем...
   - Прекратите! - мой крик больше похож на шепот.
  

***

  
   Рация бубнит, что-то неразборчивое. И авто начинает набирать скорость, против моего ожидания мы несемся не за город, на хутор, а куда-то в центр. Мартин высаживает нас, на одной из улиц в центре.
   - Дальше пешком, вас ждут, - хмуро говорит он.
   Ожидающих я уже увидел, две высокие фигуры в дурацком маскараде - облачении монахов, какого-то ордена: коричневые рясы с надвинутыми на лица капюшонами. Хотя может это не так и глупо. На фоне подсвеченной уютным желтым светом колокольни Собора Блаженного Патрика, монахи выглядят вполне гармонично.
   - Следуйте за мной, - коротко бросает один из встречающих. И мы следуем.
   Как бы невзначай толкаю Арта локтем, обращая внимание на то, что второй "монах" держится у нас за спиной. Тигерин незаметно кивает. Интересно он тоже сейчас думает о том, что нас можно положить одной очередью? Осторожно отодвигаюсь от Артура, стараясь держаться на одной линии с тем "монахом", который показывает дорогу. Мало ли, надеюсь тот, который замыкает наше шествие, не рискнет...
   "А зачем ему очередь?" - мысли четкие, как там, в бою, - "Два выстрела в затылок и все."
   Все верно: оружие у нас с Тигерином отобрали, а вот у монахов под одеянием явно что-то припрятано, по размерам на пистолет-пулемет смахивающее.
   - Сюда, - следует новый приказ.
   Так и есть, какая-то подворотня темная и...
   Кажется, все же Тигерин тоже понимает, что сейчас нас тут просто положат. Ощущаю толчок локтем и вижу, как он делает вид, что завязывает шнурок. Ясно...
   Ускоряю шаги. Тигерин хочет взять на себя заднего, значит проводник остается мне. Прикидываю куда нужно нанести удар, чтобы рубануть ладонью точно по шее - убить не убью, но... Еще шаг и прыгаю!
   - Вечер, братья! - раздается голос из сумрака.
   Из темноты выныривает еще один человек в одежде монаха, этот не скрывается - на плече висит украшенный толстым цилиндром ПБС - Л-30.
   "Начать орать что ли? - внутри паника. "Может они не хотят шума? Недаром глушитель на ПП".
   Но я молчу, противно визжать, правда и молча умирать страшно. Мимо пролетает что-то большое. Я ничего не успеваю сообразить, а у меня уже болят плечи, руки завернуты назад и вверх. А под ногами корчится Тигерин - похоже его бросок встретили прикладом в лицо. А приклад у Л-30 металлический.
   "Вот теперь все", - сжимаюсь, ожидая удара острой сталью в печень.
   Вместо удара спокойный голос интересуется у Тигерина:
   - Вам помочь?
   Тот молча сплевывает и поднимается на ноги. Красиво так, одним движением, я бы так не смог, особенно после такого удара. А этот спортсмен - морда в крови, а скачет, как...
   - Следуйте за мной, - занудно звучит из мрака, и мы следуем.
   Трудно отказаться от вежливого приглашения, а когда оно подкрепляется тычком оружия в спину, отказаться трудно вдвойне.
   Ступени, коридор, снова ступени и запах... Знакомый с детства и неповторимый храма. Пытаюсь прикинуть направление движения и расстояние, все-таки я строитель. Снова лестница, ступени истерты...
   - Ждите, - это уже нам.
   Ждем. Арт опирается о колонну, я разглядываю давно знакомое место. Ряды скамеек, зажженные свечи у алтаря... Оглядываюсь, похоже, нас оставили одних. Хотя нет, вон две фигуры замерли у дверей притвора. Оружие в храме, ересь или нет? Хотя если верить историкам, монахи у нас были парни воинственные. Ухмыляюсь - зачем верить историкам, вон передо мной жертва воинственного монаха. Современная.
   Подхожу ближе к Арту, который промокает платком опухшие губы.
   - Зубы целы? - интересуюсь тихонько.
   Подобные залы обманчивы, их строили в расчете на то, чтобы даже шепот пастыря громом доходил до прихожан. Вот и сейчас мой вопрос эхом уносится куда-то под свод собора.
   - Вроде целы, - отвечает свистящим шепотом Тигерин.
   - Понял, где мы находимся? - интересуюсь.
   - Понял, - кивает головой Артур, - умно, идеальное место для встречи.
   - Почему это? - тупо спрашиваю у Арта, мне, наоборот, казалось, что это дико находиться тут, в центре столицы, да еще в месте открытом для всех.
   Арт, аккуратно сплевывает вязкую кровяную слюну в платок, и объясняет:
   - Потому что, это место неплохое убежище, кто рискнет напасть на Собор? А может, они предусматривают попытку накрыть всех на стрелке...
   - В смысле думают, что мы приманка и будет удар? - доходит до меня.
   Артур молча кивает, ощупывая лицо. Глаз у него тоже заплывает, монах с Л-30 знал свое дело. Интересно, это действительно монахи или этих "святых" по тюрьмам собирали?
   Обдумываю идею Арта. Все верно, Соборы в старину, а Блаженному Патрику уже лет семьсот, строили так, чтобы их можно было использовать как укрытие и оборонять как крепость. На факультете историк грузил нас рассказами о прошлом, которые я сейчас смутно припоминаю. Узкие бойницы, колокольня... Грамотно. Тут можно продержаться долго.
   - Арт, - гляжу ему в глаза, - обороняться-то они против ваших думают.
   - И? - Тигерин не понимает, а у меня перед глазами встает утренний сон с оседающей колокольней.
   - Думаешь, охранка не рискнет взрывать одну из самых ценных достопримечательностей города? - отвечаю вопросом на вопрос.
   Арт бодро подмигивает мне. Всем видом давая понять, что я параноик. Но я как-то не очень разделяю его оптимизм. Может потому что его разбитая морда не внушает оптимистических мыслей, а скорее из-за того, что я помню, что стало с гвардейцами, оборонявшими Собор в моем мире. Строители раннего средневековья не знали о существовании штурмовой авиации.
   В ожидании неизвестно чего бреду к стене, там слегка подсвеченная здоровенное полотно. На церковную тему, наверное... Странно, что картина большая, но изображено на ней не так много - звездное небо, поле, храм и одинокий путник в плаще и с посохом в руке. Любопытно, что по размерам фигура путника сравнима с силуэтом храма. Вспоминаю каролинкины "лекции", кажется это должно что-то означать. Символическое. Вглядываюсь в лицо путника и вздрагиваю - с картины на меня смотрит Артур Тигерин.
   Оборачиваюсь к двойнику, только чтобы убедиться, что с головой у меня все в порядке. Ну хоть подбитым глазом реальный двойник отличается. Интересно, а автор кто? Прочитав на изящной табличке: Флориан ЛеМюлье "Пилигрим" уже не удивляюсь, но испытываю острый приступ дежавю. В памяти всплывает "Бог войны" с лицом Пита.
   "Совпадение?", - думаю я, снова оглядываясь на Артура, - "хотя мало ли похожих людей? А, может, моделью для художника послужил кто-то из Тигеринских предков?"
   Пилигрим на картине все так же вглядывается в звездное небо, ветер колышет полы его плаща, а трава на холме идет волнами - странное сухопутное море. Я чувствую, как у меня начинает кружится голова - рисованное пространство становится трехмерным, еще шаг и я почувствую горьковатый запах полыни.
   - Идемте, - гремит голос и наваждение рассеивается.
   Я в храме, болит плечо, руку мне едва не выбили, во рту кисло и противно, а рядом шмыгает носом "пилигрим" Тигерин. Идем куда-то за алтарь или как оно там называется? Тяжелая, окованная железом дверь, казалось обязанная издавать противный скрип, открывается бесшумно, пропуская нас вовнутрь.
   Небольшая комнатка, мягкий полумрак, письменный стол похожий на старинную кафедру. Падре ждет, зачем-то делая вид, что читает какие-то бумаги. Вооруженный монах, сопровождающий нас, отходит в сторону, грамотно держа сектор. Похоже, они тут всерьез психуют, раз готовы предотвратить даже идиотские шансы, вроде попытки захватить падре в заложники. Ощущая, как рот перекашивает ухмылка. Интересно, бывает нервный тик в виде улыбки?
   - Ты хотел меня видеть? - Падре поднимает взгляд от бумаг.
   - Да, есть разговор, - Артур останавливается в двух шагах от собеседника.
   - Я слушаю, - Падре немногословен.
   Однако сбить с толку Артура ему не удается, тот ведет себя так, будто это не он сейчас примчался сюда, попутно получив по роже.
   - Я присяду? - скорее утверждает, чем спрашивает Тигерин, берет стоящий у стены стул и приземляется на него небрежным движением.
   Пока он бродит по комнате, наблюдаю за рукой монаха на ПП, психанет, дрогнет палец, и рой смертоносных ос пройдется по комнате. Думаю, не набраться ли наглости и не взять ли себе стул, но тут же отказываюсь от этой идеи - стоя больше возможность маневра и пусть шанса, в случае чего уцелеть я пока не вижу, но... Случаи бывают разные, а потому постою.
   - Насколько я знаю, в последние пару недель вы столкнулись с определенными... Ммм... - он промокает губы бурым платком, - ...неприятностями.
   Интересно тут, что принято так, начинать издалека? Может, они еще и про погоду побеседуют?
   Падре слегка приподнимает одну бровь, но не произносит ни слова. Отмечаю, что есть что-то несерьезное в его виде, мне кажется, на Хуторе он был серьезнее. Или его так веселит Тигерин изображающий тут светское общение?
   - Более того, - продолжает Артур, - предполагаю, что у вас есть основания считать, что причиной этих неприятностей являются наши действия.
   Падре по-прежнему непроницаем.
   - Тем не менее, осмелюсь предположить, что вам так же известно и то, что Остров тоже столкнулся с аналогичными неприятностями. И определенные люди у нас так же склонны считать, что причиной этих неприятностей являются действия Соергартена, то есть ваши. И соответственно, мы должны на них определенным образом отреагировать.
   "Интересно, он эту речь репетировал что ли? Должно быть да, уж очень нелепо слова подобраны, у нас на Соергартен так правильные пацаны не говорят", - отмечаю я.
   - И? - спрашивает Падре всем видом показывая, что ему неинтересно и некогда.
   - У меня же есть основания утверждать, что и те и другие ошибаются и все неприятности есть результат действий некоей третьей силы. Действий, направленных на то, чтобы спровоцировать вооруженные столкновения между нашими группировками. Не исключено что здесь замешена Охранка, либо спецподразделения, - шпарит Арт, будто по писанному, ему бы в визоре диктором работать.
   - И вы явились, чтобы столь витиевато изложить мне свои фантазии? - неожиданно прерывает Артура наш оппонент.
   В голосе священника звучит неприкрытая ирония, которую я разделяю - все же я с Соергартена, а это что-то да значит.
   - Я в курсе, кто твой отец, парень, - голос Падре звучит мощно и уверенно, - и если бы эти соображения изложил мне он, я бы еще задумался, но слушать это от тебя? Извини...
   Слова падают в тишину весомо и уверенно, слова человека привыкшего говорить от имени Бога.
   Мелодичная трель звучит дико и странно в этом месте, будто сошедшем с гравюр, где кающихся еретиков прощают каленым железом. Монах рядом с падре, дернулся - у парня реакция, что надо, вот стоял застыв, как изваяние и вот уже в руках оружие.
   - Что это? - коротко спрашивает падре.
   Тигерин, все-таки кретин, вместо ответа достает из кармана трубу и буркнув что-то вроде:
   - Это связь, - уже в трубку бубнит, - Да?
   А ругаться в божьем храме аристократу не к лицу. Впрочем, священникам тоже. Впрочем, меня самого удивило то, что Арту оставили телефоны. Видно сразу, парни не видели войны. Я-то хорошо помню, как погиб один из лидеров повстанцев, получивший ракету прямо по лучу спутникового телефона.
   - Ну и где связь? - спокойно спрашивает Падре, странный контраст с вырвавшимся у него ругательством.
   - Барахлит связь... - хмуро отзывается Тигерин. Прячет телефон обратно в карман и продолжает, медленно выговаривая слова:
   - Я пришел не просто делиться фантазиями, я пришел просить дать мне время. Операция... Три операции... Идут прямо сейчас. И если мы немного притормозим нашу и вашу, третья сила будет вынуждена проявить себя. Все что надо это подождать с ответным ходом хотя бы до завтра.
   - Гарантии?
   - Я здесь, у вас. Без оружия. И если я не прав, пристрелить меня вы можете в любой момент.
   Падре смеется, да и я улыбаюсь, все же как высоко ценит аристократик свою персону, не был он пешкой, вроде тех, кого сотнями швыряют на какую-нибудь высотку под кинжальный огонь. А я был, и понимаю, что этот смех может плохо кончиться.
   - Падре... Вы сами сказали, что знаете кто мой отец, верно? Согласитесь, что использование сына в качестве дешевой приманки маловероятно? - Арт непробиваем, хотя для меня его аргументы, будь я на месте Падре, показались бы неубедительными.
   - Соглашусь, - кивает Падре и улыбается добро, добавляя:
   - Но вот в качестве особо привлекательной приманки - вполне.
   А я соглашаюсь с ним мысленно, мало ли кто из сынков решит в героя поиграть, верить хлыщам с Острова, это себя не уважать. Хотя если задуматься, на месте Тигерина я тоже вряд ли придумал бы что-то более умное. Все что можно сейчас это убедить и успеть сделать это до того, как вон те крупные ребята в дурацких рясах, но с оружием, получат сигнал к действию.
   - А вам не кажется странным то, что и с вашей и с нашей стороны удар пришелся по тем немногим персонам, которые имели связи на вашей и на нашей стороне, и могли обеспечить прямой контакт? В конце концов, то, что мне удалось встретиться с Вами это результат уникального, почти мистического стечения обстоятельств, - Артур откидывается на стуле и складывает руки домиком, точь-в-точь богомолец на приеме церковного иерарха.
   - Кажется, - соглашается Падре, - но это ничего не может изменить. Моих людей вряд ли убедят зыбкие фантазии впечатлительного юноши.
   - Я могу организовать Вам встречу с моим отцом, Падре. Просто нужно чуть больше времени, а я понимаю, что вы уже были готовы ударить, мне пришлось спешить. Надеюсь, я успел? - голос Арта чуть сорвался, выдавая напряжение.
   - Что ж, - сообщает после короткой паузы Падре, - я готов выслушать предложения Острова, только говорить я буду с тем, кто может реально принимать решения.
   Снова звонит телефон, прерывая священника. Арт выслушивает что-то, вернее слушать там особо нечего, пара секунд, фактически два слова, и... Мне становится жутковато, уж слишком он меняется в лице, видимо, что-то случилось. Падре, похоже, та же мысль в голову приходит, потому что он интересуется:
   - Что-то серьезное?
   - К сожалению ситуация осложнилась. Моего связного перехватили, - говорит Артур.
   Спокойно так говорит, мертвенно.
   - Где? - коротко интересуется епископ.
   - Это не ваши люди. Он успел сообщить. Это Охранка, - коротко говорить Артур.
   Я еще успеваю заметить ироническую улыбку на лице Падре, услышать задумчивое:
   - Как вовремя и к месту, это событие, не находите?
   И тут меня накрывает:
   "Связного?! Каролина?!!!!" - взрывается в голове.
   Сейчас мне наплевать на десяток священников. Дергаю Тигерина за рукав:
   - Каролина?
   Ответа мне уже не надо ответ вижу в глазах. Закусываю губу до боли, мне сейчас нужно прийти в себя, выгнать липкий ужас, заставляющий слабеть ноги.
   - Нужно что-то делать! - кажется ору это достаточно громко, но мне плевать.
   От мыслей о том, что сейчас могут делать с Каролинкой, мозг туманит. Кусаю губу снова, до боли, до мерзкого вкуса крови во рту. Слегка отпускает, только спина взмокла от холодного пота. Но мир снова вижу четко, разве, что внутри пусто и холодно, есть вещь ужаснее страха собственной смерти.
   - Нужно, что-то делать, Арт! Пока они еще там, ехать и... - Тигерин, отводит глаза.
   Что ж...
   - Падре, можно я уйду? Я вернусь, только... - понимаю, что несу глупости, но мне плевать.
   Может они еще там. Какая-нибудь засада из этих... Всех пускать, никого не выпускать...
   - Успокойся, Мика, - тихо говорит Артур, - нужно сообщить нашим, что случилось, мы успеем, все будет хорошо.
   Успокаивает себя или меня? Толку только со слов, когда действовать нужно!
   - То есть, ваши не знают что ты здесь? - похоже, Падре сделал свои выводы, - Как я понимаю, все, что тут происходит это самодеятельность господина Тигерина-младшего со своим агентом?
   - Да, - просто подтверждает Артур, - я боялся не успеть, и...
   Недоговаривает мысль и коротко сообщает:
   - Мне необходимо отправить человека к отцу. Тогда все будет иметь смысл.
   Падре соглашается:
   - Что ж, человек у тебя есть... Времени, правда, мало, но... Я смогу ждать, если ваши не ударят снова.
   - Дело как раз в том, что Остров не наносил ударов, - объясняет Арт, - нас подставляли. Очень грамотно и красиво подставляли. Но между нами нет крови. Пока нет...
   - Тигерин, - вмешиваюсь уже я, - мне плевать на ваши дела, ты знаешь, я здесь чужак... Потому едем к твоему папе, дяде, дедушке! Нужно что-то делать.
   - О нет, - возражает Падре, - Тигерин, подождет твоего возвращения здесь, это будет правильно.
   Угу, будут слушать меня там без Артура. Ну, конечно! Только ведь не объяснить, что я для Артуровых друзей меньше, чем никто? Пока я паникую, Падре встает и властно распоряжается:
   - У вас есть пять минут, как ваш стукачок докажет, что он от вас меня волнует мало. Впрочем, если хотите уходите, но тогда я буду действовать так, будто этого разговора не было.
   Падре смотрит на нас и бросает в тишину:
   - Ваше решение?
   Артур, кидает на стол мобильник, который все еще держал в руке.
   - Уничтожьте, этот номер у них есть.
   Едва заметный кивок Падре, и один из монахов берет мобильный.
   Арт поворачивается ко мне:
   - Запоминай, - он диктует мне номер.
   Запоминаю. Повторяю номер вслух. Арт кивает.
   - Этот номер скажешь отцу.
   - Как мне до него добраться? - задаю главный вопрос.
   Тигерин снимает часы с запястья и оптимистично сообщает:
   - Главное, чтобы тебя не пристрелили сразу - эти часы должен увидеть мой отец. А уже ему расскажешь все, как есть и дашь номер телефона.
   Киваю головой, но на всякий случай интересуюсь:
   - Часы-то он точно узнает? Может печатка какая есть? - гляжу на пальцы Тигерина в поисках перстня.
   - Печатки это пошло, - хмыкает Артур и уже серьезно заверяет:
   - Часы отец узнает, это его подарок.
   Пока пристраиваю теплый браслет на руку, Тигерин объясняет:
   - Тебе нужно на Рельва-Гранд, дом семнадцать, желтый особняк. На входе скажешь, что от меня к отцу, передашь часы, тебя проводят.
   Вмешивается священник:
   - Что-нибудь еще нужно?
   Думаю, что мне может быть нужно: оружие ни к чему... Деньги?
   - Закурить, - прошу я, - курить хочется страшно.
   Один из монахов протягивает пачку сигарет, щелчок зажигалки я с наслаждением втягиваю горьковатый дым.
   - До Острова тебя подвезут, дальше сам, - ставит точку в разговоре святой отец.
  

***

  
   В подвале, куда привезли нас с Марком, тьма кромешная. Давящая, густая, плотная, мешающая дышать. Паника шевелится внутри меня холодным комочком.
   "Если бы нас хотели убить, то не стали бы возить по городу, зачем замуровывать заживо, когда достаточно просто пристрелить? Это не рационально", - двойного повторения этой мантры хватает, чтобы немного успокоиться.
   Интересно, где это мы? Весь путь нас держали с плотными матерчатыми мешками на головах, зато здесь даже наручники сняли. Отдышавшись, отправляюсь в очередной обход помещения. Похоже это настоящий каменный мешок - вернее, бетонный. Это я определила еще в первые минуты заточения, стены тут из бетонных блоков, пол, тоже бетонный, как и лестница, с которой я свалилась, ободрав коленку.
   "Свалилась", - мрачно думаю я, - "с которой меня пихнули эти свиньи".
   Осторожно касаюсь теплого плеча Марка, который сидит привалившись к стене.
   - Тебе ничего не надо? - немножко смущаясь, спрашиваю я.
   - Пока нет, - по голосу кажется, что он улыбнулся.
   - Тогда не подсматривай, - отшучиваюсь. На самом деле следовало, наверное, сказать "не подслушивай", вокруг темно хоть глаз коли, а вот слышно превосходно.
   Сейчас я отправляюсь уже по знакомому пути, оставляя Марка одного сидеть на расстеленной куртке в уголке. Если бы не куртка было бы еще кислее - бетонный пол ледяной и, вообще тут очень холодно.
   - Я отойду, - добавляю просто, чтобы разбавить тишину.
   - Далеко не уходи, - пытается шутить Марк. Бедняга... В темноте не видно, но, похоже, досталось ему изрядно, и каждое движение доставляет боль. Передергиваю плечами, то ли от холода, то ли от недавних воспоминаний. Ругать себя за то, что одела чертову юбку, а не джинсы, как все нормальные люди, уже устала.
   Цель маршрута самая банальная - "зов природы" - в дальнем углу слив воняющий канализацией и закрытый металлической решеткой. Первым его опробовал Марк не так давно. Теперь моя очередь. Иду по стеночке, помню, что посреди подвала лужа. Судя по запаху с водой, хотя и тухлой. О луже напоминает мокрая нога - умудрилась наступить, когда летела со ступенек. Целых пять ступенек вверх до железной двери, в которую я сперва злобно колотила ногами, просто так от ярости. Напрасно, конечно. Меня либо не слышали, либо просто игнорировали, стучи хоть до посинения. Впрочем, Марк в тот раз быстро остудил мой пыл.
   - А что мы им скажем, если они вернутся? - полушутя, но серьезно.
   Вопрос меня отрезвил, а точнее слегка испугал. Возвращения гада в шляпе, я откровенно боялась. Сейчас ,я снова подбираюсь к двери и прислушиваюсь в надежде услышать хоть что-то, но безуспешно. Тишина, как...
   "...в склепе", - мысль мне не нравится.
   Вернув природе выпитый кофе, на ощупь пробираюсь обратно к Марку. Ночной холод дает о себе знать - у меня начинают стучать зубы. Присаживаюсь на куртку, поправляю свой пиджачок, который иллюзорно защищает от холода стены. А у Марка похоже температура - он кажется горячим или просто я так замерзла.
   - Хоть бы матрасик какой бросили или ящик! - очередной раз возмущаюсь действиями наших тюремщиков.
   - Если не бросили, и не дали воды, значит мы здесь ненадолго, - делает выводы Марк.
   Хотелось бы ему верить, но...
   - Как думаешь, где мы? И что с нами сделают? - задаю мучающий меня вопрос.
   - Если сразу не убили, то, зачем-то мы им нужны, - "успокаивает" меня Марк, - видимо хотят использовать где-то еще.
   - Использовать? - вздыхаю я.
   - Арт теперь знает, что нас взяли. Знает, что они в игре. Значит найдет. Он умеет как.
   Мне бы его оптимизм! Почему-то мне кажется, что Марк говорит специально, чтобы меня поддержать. А первая мысль, которая приходит в голову - мы всего лишь заложники. И Арту могут предложить в обмен на наши жизни, сделать что-то такое, что... Он не сделает. Это я хорошо понимаю. Как не предал Марк. Вот только... Страшно и не хочется умирать. Осторожно прижимаюсь к Марку, тепло нужно хранить.
   Время тянется ни быстро, ни медленно - никак. Темно, тихо пусто. Дышать неприятно, от сырости першит в горле, а еще все время думается, есть ли в этой западне отдушины? Вот только приступа клаустрофобии мне сейчас не хватает для полного счастья.
   - Ноги затекли, - бурчит он, с кряхтеньем поворачиваясь, - погоди-ка, давай ляжем, что ли.
   Ага, ему можно, все-таки брюки, о прикосновении ледяного пола к ногам думаю с содроганием, драные колготки-паутинки та еще защита.
   - Ты ложись, Марк, а я посижу, - говорю.
   - Каролин, нам нужно тепло беречь, - сообщает Марк, - давай-ка попробуем.
   Устроиться на куртке вдвоем почти не решаемая задача. Несколько минут неуклюжей акробатики, при которой я боюсь сделать больно Марку, а он пытается совсем сползти на пол, уступив мне как можно больше места на куртке, и мы устраиваемся. Свернувшись на боку как две собаки на коврике. Марк обнимает меня, прижимая к себе, я кладу голову ему на плечо, а если учесть, что ноги приходится умостить на бедре Марка, то поза получается самая живописная.
   - Теперь мне будет тепло, а тебе мягко - комментирует Марк.
   Кажется это фраза из какого-то фильма, только не могу вспомнить откуда.
   - Попробуй поспать, - советует он, - силы понадобятся, а делать пока нечего.
   Какое-то время честно пытаюсь задремать, выходит не очень, но может Марку удастся. Прислушиваюсь к его дыханию, резкое, неровное, совсем не похожее на дыхание спящего. Кажется, он тоже чувствует, что мне не спиться.
   - Не выходит? - задает он риторический вопрос.
   - Не получается, ноги мерзнут... А сам как?
   - Больно, - признается Марк, - тоже не заснуть.
   Молчать совсем не хочется, но говорить особенно не о чем, что можно сказать незнакомому парню, о чем спросить?
   - Марк, - неожиданно для самой себя спрашиваю, - У тебя девушка есть?
   - Нет... - отвечает он не сразу.
   Врет, наверное, или не хочет говорить об этом со мной. Непохоже, чтобы такой парень бегал один, хотя... в этом Нордвиге кто знает?
   - Постоянной нету, - уточняет Марк, - А почему ты спрашиваешь?
   - Так просто...
   В идеале, греться нужно тело к телу, вон от Марка пышет, как от печки, наверное, ему сейчас чертовски холодно. Плотнее натягиваю на нас мой куцый пиджачок, стараясь, накрыть ухо. Откуда-то знаю, что уши в тепле дают иллюзию уюта. Касаюсь руки Марка. Пальцы ледяные, это при его жаре-то, хотя мои не теплее. Расстегиваю пару пуговиц на блузке и протискиваю руку Марка к груди. Тот сначала замирает в растерянности, а потом легонько поглаживает грудь пальцами. Приятно. Тепло.
  

***

  
   А неплохой бункер ребята построили. Оцениваю толщину железобетонных балок, похоже, тут и от бомбежки можно спастись. Не думаю, что строили специально, скорее всего нашли применение одному из государственных построенных на случай Глобальной войны. Хотя черт его знает, могли и сами отгрохать.
   Ноги гудят, находился я сегодня до упора, причем с мешком на голове - эта паранойя меня смешила. Похоже, папаша Артура принял меня за редкого придурка - кажется, я так и проухмылялся всю нашу с ним короткую беседу. Ухмылка - маска сильных людей, Кэп был прав, когда хочется рычать от страха и злости, она помогает держать себя в руках. Как сейчас, например. Папаша Арта сказал: "Жди!" и приходится ждать.
   В отличие от пижонистого сынка, он показался мне деловым человеком. А, может, я просто был согласен с его выводом по поводу наших с Артуром действий. "Кретины" - вот так откомментировал, одним словом. В который раз кляну себя, что не остался с Каролиной. Зажигаю очередную сигарету - идет в три затяжки, вкуса уже не ощущаю давно, просто нужно занять руки.
   А это уже за мной. Остроносый блондин в дорогих очках, возникает в дверях.
   - Пойдемте.
   Тушу сигарету в переполненной пепельнице. И поднимаюсь. Иду за блондином, стараясь не думать о Каролинке, а как не думать, если...
   - Сюда, - коротко бросает блондин.
   А это нам знакомо. Какие-то шкафы, пучки проводов, недопитые чашки кофе на изрядно потрепанных столах, сизый табачный туман... Знакомо, видно, что здесь люди реальным делом занимаются. Резкий контраст со стерильным дизайном офиса для посетителей. Лохматый парень мрачно набирает что-то на компе, а на столе рядом с монитором в позе "Мыслителя" ЛеМюлье сидит еще один, высокий брюнет. И я понимаю, что уже встречал его, мне запомнилось его лицо, еще там, в осажденной ставке Блюма. Вот только этот парень улыбался и шрама, который привлек мое внимание там, тут не наблюдалось. Может я брежу, конечно, ищу мистические связи между людьми во всех реальностях... Хотя, какая сейчас разница?! Сейчас нужно спасать Каролину, а Тигерин сказал, что эти ребята знают свое дело.
   - Вот очевидец, - сообщает очкастый.
   - А нафига? - мрачно интересуется "мыслитель".
   - Шеф велел, - поправив очки, сообщает блондин и с грохотом тащит к столу офисный стул с отломанными колесиками.
   - Где вы были? - спрашивает в пространство лохматый.
   Не сразу понимаю у кого. Только когда он вопрошающе глядит на меня снизу вверх и четко, будто неразумному дебилу повторяет почти по слогам:
   - Куда поехал Марк, какой адрес? - догадываюсь, что это он мне.
   - Малая Скотная улица. Адрес не скажу, но дом на месте узнаю. Потом переходом через какие-то подвалы, выход в подъезд, наверное, это уже другой дом.
   "Мыслитель" кивает:
   - Хорошо, тогда я, кажется, знаю, где это.
   - Только, когда я оттуда уходил, никакого Марка там не было. Нам нужно девушку найти.
   - Тише! - неожиданно громко орет компьютерщик и на полтона ниже добавляет:
   - Голова болит.
   Дергает "мыслителя" за брючину и интересуется устало:
   - Лек, у нас там камера была, давай посмотрим?
   Лек молча кивает, спрыгивает со стола и бредет к соседнему компу. Пока он там щелкает клавиатурой, вспоминаю Арта и нагло усаживаюсь на край стола, на место длинного Лека. Но тут же срываюсь, чтобы быть поближе к монитору, на которую Лек вывел картинку ночной улицы. Камера стережет вход в неброский подъезд. Узнаю дом. Выход.
   - Это выход, - говорю, - входили не отсюда.
   От меня отмахиваются. Лек проматывает картинку, изредка проносятся стремительные тени, это случайные прохожие, полоски света, промчалось авто... И снова стоп - незнакомый парень в очках торопливо заходит в подъезд.
   - Марк, - констатирует блондин.
   - Какого черта он мне не сказал? - возмущается Лек.
   - Спешил? - мрачно предполагает третий.
   - И успел, - хмуро откликается длинноносый.
   В кадре появляется микроавтобус из которого высыпаются вооруженные люди в шлемах, один даже тащит что-то похожее на древний рыцарский щит, потом, одни скрываются в подъезде, другие бегут куда-то по улице, выпадая из поля зрения камеры.
   - Нда, астронавты, - комментирует картинку Лек, - от меня бы там толку мало было, если только бригаду брали бы, да и то... "Сторожилы", едрит...
   До меня не сразу доходит, что старожил произносится от слова сторож. Видимо, так здесь называют Охранку. Смотрим дальше, минибас остается припаркованным на месте - идет время, стараюсь не думать, что может происходить внутри помещения. Пытаюсь, и не могу вспомнить во сколько Марк звонил в Собор. В голове шумно. Долго они там. Наконец, дверь подъезда распахивается и оттуда появляется тип в плаще и шляпе, а за ним тащат двоих с мешками на голове. Женщина в юбке - Каролина?
   - Вот они!
   - Точно, охранка... - мрачно резюмирует Лек.
   Отматывает кадры назад, выхватывает и увеличивает картинку: колдует, ловит изображение типа в шляпе.
   - Во, господин, широко известный в узких кругах, - комментирует он.
   - Ковбой? - интересуется лохматый.
   - Он самый. Абсолютно невменяемый мужик, фанатик.
   - Так, а что у нас на него есть? - вопрос звучит риторически.
   - Ничего. Общие сведения, - отзывается Лек, - имя фамилия, телефон, домашний адрес.
   - Погодите, - перебивает нас блондин, - Адрес?
   - Это точно, нужно погодить, - соглашается Лек, порывшись в карманах пиджака, извлекает какую-то карточку и долго набирает что-то на телефоне.
   - Теперь тихо, - предупреждает он, переключив звук на громкую связь.
   Слушаем длинные гудки, за тем трубку на том конце берут. Сонный женский голос произносит дежурное:
   - Алло!
   - Простите, это с работы, - говорит Лек деловым тоном, - Алекса можно?
   - Но... Алекс еще не вернулся... - кажется, женщина на том конце провода заволновалась:
   - А что-то случилось?
   - Да нет, не волнуйтесь, я просто должен был передать ему бумаги и хотел не заезжая на Зеленую по дороге закинуть. Ну да ладно, извините.
   - А почему вы ему на мобильник не позвонили, - подозрительно спрашивает она.
   - Да звонил, не берет он мобильник, но сейчас еще раз попробую, спасибо!
   Лек кладет трубку.
   - Молодожены, - вздыхает лохматый, сладко потянувшись, - дома, значит, его нет.
   - И хрен знает когда появится, - соглашается блондин, - как будем искать?
   - Нат, дай мне адрес, - прошу блондина.
   - И что ты будешь делать? - удивляется тот.
   А действительно, что? Приду и попрошу отпустить, Каролину? Не дожидаясь моего ответа, лохматый снова начитает куда-то названивать. Блондин дружески хлопает меня по плечу:
   - Мы сделали все, что можно, сам понимаешь. А этот отморозок из охранки, пока они нам не по зубам.
   - Позвонил адвокату, - на Зеленую никого не привозили.
   Длинный Лек мрачно резюмирует:
   - Может они где-то в отделении, а может...
   - Что? - резко спрашиваю я.
   И пытаюсь поймать взгляд. Лек прячет глаза. Неужели их могут просто... Охранка, они все же служат закону, а тут... А что тут? Вспоминается мрачная фигура вооруженного монаха. И это не война?
   - Адрес дайте, - решение оформляется окончательно, если здесь война, то один из законов войны - "удивить, значит победить" - может сработать.
   - Не психуй, - холодно просит Лек, - сидим и ждем, мы больше ничего пока сделать не можем. Сейчас приедет Тигерин, попробуем по визору шуметь.
   Блондин, шумно хлебая кофе, мрачно бросает:
   - А они скажут, что задержали подозреваемых по поводу кражи из музея. И если что предъявят при попытке...
   Он замолкает на полуслове. Все виновато глядят на меня. А потом Лек мягко спрашивает:
   - Слушай, зачем вы это сделали?
   - Что сделали? - не совсем понимаю вопрос, в голове все еще гулко отдается "при попытке..." и эхом из прошлой жизни "шаг вправо, шаг влево..."
   - Зачем на клей пошли? Ну ты ладно, но она... Чем ты ее взял на крюк? - поясняет Лек.
   Едва не интересуюсь, что за "клей" такой, но выражение "взять на крюк" знакомо. Отвечаю, вставая:
   - Ничем, шантажа не было, да и картину не мы крали, но сейчас это неважно. Дайте адрес этого вашего...
   - Ковбоя, - подсказывает лохматый.
   - Ковбоя, - киваю я, - выведите меня отсюда...
   - Если я гость, - добавляю я.
   - Так что ты будешь с адресом делать, - интересуется Лек, - в гости пойдешь?
   - Пойду, - спокойно соглашаюсь я.
   - И? - иронично интересуется блондин.
   - И вежливо попрошу его жену позвонить своему ковбою на мобильник и помочь найти девушку. Звонок с домашнего номера он возьмет.
   - Возьмет, а потом возьмет тебя за яйца и, - лохматый жестом показывает, как что-то отрывают и выбрасывают.
   - Это охранка, парень, они за своих... - это блондин.
   - А мы за своих? - резко спрашиваю я, глядя ему в глаза.
   - Он прав, - голос Лека звучит задумчиво.
   - В смысле? - лохматый явно удивлен.
   - Хм, - хмыкает Лек, а может получиться. Вдвоем поедем, - что-то решает он, - Нат, вы на связи ждете Арта, Рен, распечатай-ка мне парочку картинок с камеры.
   - Ты что? - блондинистый Нат, хочет, что-то возразить, но ему мешает лохматый, который начинает колдовать у своих компьютеров.
   Лек, тоже больше не обращает на него внимания - он кому-то звонит, что-то требует и кажется даже угрожает.
   - Держи, - лохматый сует мне желтый конверт, - ковбой и компания в лучшем виде. Хоть сегодня на обложку "Ежедневной Правды".
   Лек, положив трубку, избавляется от наплечной кобуры. Потом машет мне:
   - Поехали.
   Снова идем куда-то коридорами, правда, сейчас здесь больше народа. Интересно, если ранним утром тут так оживленно, то днем что, они толпятся здесь.
   - Минутку, - говорит Лек, открывая дверь в какую-то каморку.
   Похоже, здесь было что-то вроде хранилищ для ведер швабр. Лек шебуршит там какими-то коробками. Злобное шипение одной из них меня удивляет.
   - Попались, - довольно говорит длинный и вытаскивает из коробки жалобно пищащий пушистый комочек.
   Зачем нам коты? Переклинило парня что ли? Талисман? Ритуал какой-то?
   - Это зачем? - киваю головой на котенка
   - Мика, - интересуется Лек, ты бы открыл дверь незнакомому мужику в пять утра? А пищащему котенку? - продолжает он, оценив видимо тень соображения на моей физиономии. Действительно, о таких вещах я как-то не подумал...
   - А просто попросить зайти? - тупо спрашиваю я.
   - Я думаю, найти повод для визита не будет лишним! Так что это наш ключ, - поясняет Лек, открывая дверцу такой же "бехи", на которой меня встречал Артур.
   Это что, у них фирменные машины, интересно? Плюхнувшись за руль, сует мне кошака и заводит машину. Мелкая полосатая тварюга у которой похоже только-только глаза открылись, пищит демонстрируя острые как иголочки зубки. Нет, не тварюга, все же тварюг - кот. Прячу крикуна под куртку и всматриваюсь в бегущие навстречу огни и серое небо. Скоро рассвет. В зеркале заднего вида огни фар.
   - За нами кто-то едет, - предупреждаю Лека, когда после третьего поворота убеждаюсь, что нас преследует такая же бэха.
   - Это наши, адвокат и журналюга один, - равнодушно говорит Лек.
   - Зачем?
   Свернув в очередную подворотню, Лек отвечает:
   - Чтобы мы без вести не исчезли.
   Ответ исчерпывающий. Выяснять, что помешает нам исчезнуть вчетвером, не решаюсь. Глажу котенка, который начинает тихонько трещать в ладони. Никогда не любил кошек, а вот ведь. Есть в этом малыше, что-то, что заставляет его гладить. Только бы эта жена этого зверюги в шляпе, любила кошек! Эх, ребенка бы достать, но... Это нереально. Жаль.
   Ковбой оказывается живет в одном из новых домов на Раттрене. Хорошо, в таких домах соседи могут не знать друг друга годами. Паркуемся.
   - Лек, - окликаю я длинного, который копается в салоне, - а тут же тоже могут быть камеры, как у вас там...
   - Наверняка есть, - соглашается он, - только нам все равно говорить с этим, так что...
   Он протягивает мне здоровые клещи:
   - Спрячь под куртку.
   Разглядываю внушительный инструмент. Заметив, что он ждет моего вопроса, улыбаюсь:
   - Я понял. Ты говоришь, она открывает, ты держишь дверь я кусаю цепочку.
   - Угу, - кажется, Лек разочарован моей догадливостью.
   Вылезаем из авто и идем к подъезду, дом почти темный, лишь в некоторых окнах горят огни. Рано. Подходим к двери, первое препятствие.
   - И? - интересуюсь, показывая на кодовый замок.
   Лек молча тычет длинным штырьком механического ключа в прорезь.
   - Добро пожаловать, - приглашает он меня.
   Чистенький подъезд в бежевых тонах, лампы дневного света холодно освещают ступеньки. Второй этаж, коврик под дверью. Наблюдая, как Лек быстро заклеивает кусочками малярного скотча глазки соседских дверей, опускаю котенка на этот самый коврик. Кошак обиженно пищит, оказавшись на холодной жесткой щетине. Растеряно оглядываясь на меня. В голубых глазенках недоуменное и растерянное выражение, он дрожит. А меня тоже бьет дрожь, когда я достаю клещи и готовлюсь резать цепку. Выждав пару минут, Лек жмет кнопку звонка. Потом аккуратно стучит в дверь ногой.
   Наконец, за дверью раздается сонное:
   - Кто там?
   - Простите, ваш кот пищит под дверью, - доброжелательно сообщает Лек дверному глазку и добавляет, - жаль малыш совсем, тут дубак, замерзнет еще.
   - Но у меня нет кота... - девушка едва приоткрывает дверь, но этого хватает Леку.
   Он дергает дверь на себя, перекусывать цепочку нет необходимости - женщина ее просто не накинула. Оттеснив испуганную хозяйку в коридорчик, вдавливаемся в квартиру.
   - Простите великодушно, что мы вот так ворвались, - начинает Лек, - но это очень важно. Мою девушку и друга похитили. Если мы не найдем их до утреннего выпуска новостей их убьют. А ваш муж может знать, где она находится. Если бы вы согласились нам помочь...
   - Чем? - спрашивает хозяйка, глядя исключительно на меня.
   А видок у меня, наверное, тот еще - разбитая морда, зловещие клещи в руках. Кладу клещи на телефонный столик и вспоминаю о бедолаге котенке, которого так и оставили в холодном парадном. Чтобы не мешать Леку беседовать с хозяйкой возвращаюсь за котом.
   Полосатый радостно царапает меня острыми коготками, но орать не прекращает. За спиной слышу возню, оборачиваюсь и вижу хозяйку в объятиях Лека.
   - Не надо кнопку сигнализации жать, пожалуйста, - вежливо просит он, отпуская хозяйку.
   - Что вам надо! - та испугана, но держится хорошо.
   - Позвоните Алексу. Попросите его поговорить с нами, - просит Лек.
   - А если я не буду звонить, тогда что? - она вновь смотрит на меня.
   "Похоже, твой новый имидж впечатляет дам", - думается ехидно.
   - Тогда умрет женщина, которую я люблю... - начинаю я, и чувствую, как перехватывает горло и жжет глаза.
   - Поймите... Вот... - я рывком протягиваю ей желтый конверт с фотками, а заодно и кота.
   Похоже, моя сбивчивая бестолковая речь подействовала.
   - Меня зовут Анита, - говорит она только мне, и подчеркнуто холодно интересуется у Лека, - Не возражаете, если я обуюсь? Ноги мерзнут, да и мобильник тоже в спальне.
   - Конечно, - улыбается тот, - мы всего лишь гости.
   - Проходите на кухню, гости, - предлагает она.
   - Мика, давай на кухню, - кивает длинный и говорит Аните:
   - А я, извините, послушаю разговор, хорошо.
   Хозяйка ничего не говорит в ответ.
   С кухни, куда захожу, до меня долетают только обрывки фраз. Видимо, она уже звонила... Но ее тихий голос сливается с мягкое ворчанье:
   - Девушка и ты... Да, они здесь... Поговорить. Ты сюда приедешь? Когда? Хорошо...
   Возвращаются они вдвоем, мрачная хозяйка, с котенком в руках и сосредоточенный Лек.
   - Алекс сейчас подъедет. Чай будете? - интересуется Анита.
   - Нет, спасибо, - отвечает Лек, задергивая шторки на кухне.
   Интересно, просто так или тоже подумал о домах напротив? Пара неплохих стрелков и нас могли бы отщелкать. Грамотно.
   - А ты? - она смотрит на меня, не могу определить выражение ее глаз: боится, сочувствует?
   - А можно кусок хлеба? - спрашиваю и добавляю, - Черт знает, сколько не ел.
   Интересно, как у этой женщины меняется лицо, с улыбкой она оказывается даже хорошенькой.
   - Хотите яичницу? - улыбается она мне.
   И я честно отвечаю:
   - Очень хочу! Спасибо.
  
   Физиономия Ковбоя напоминает застывшую маску, когда он, стоя на пороге кухни, переводит взгляд то на жену, все еще обнимающуюся с котенком, то на меня, жующего яичницу, то на Лека, все же пьющего чай. Внешне он спокоен, но я теперь хорошо разбираюсь в подобного рода состоянии - белые губы, испарина на лбу... Представляю, что он успел передумать пока ехал до дому.
   С Ковбоем говорит Лек. Говорит спокойным, деловитым тоном. Наверное, так раньше говорили торговцы монополисты, а сейчас вот...
   "Бандиты", - нахожу нужный термин не сразу.
   Доев, пью чай, наблюдая как Ковбой разворачивает сложенные вчетверо распечатки. Анита сидит рядом. Ковбой хотел было отослать жену с кухни, но Лек непреклонно попросил Аниту остаться. В этот момент я заметил, как заходили желваки Алекса. Я понял, что сейчас мы снова на грани, но страх не приходит. Только усталость, после еды навалившаяся мягкой и отупляющей тяжестью.
   - Утром эти снимки будут во всех новостях, - сообщает Лек, - так же станет известно, что задержанные пропали, твое лицо здесь видно четко.
   - И что вам это даст? - абсолютно спокойно интересуется Ковбой.
   - Ничего, - соглашается Лек, - тем более, если эти снимки появятся, это будет означать то, что наши товарищи мертвы.
   - Они живы, - коротко бросает Ковбой.
   А я замечаю взгляд Аниты, которым она смотрит на мужа - таким же она глядела на меня, когда мы врывались сюда, испуганно раздраженный взгляд разозленной женщины.
   - Они не задержаны, официально, мы проверили, это значит, их могут уничтожить, - рубит Лек отрывисто.
   Заметно, как напряженно соображает что-то Ковбой. Потом так же коротко говорит:
   - Наши люди там не должны пострадать... Потом.
   Лек кивает:
   - Месть без повода не в наших традициях.
   - Гараж СТО "Шурупчик". Окружное шоссе сто семнадцать. В подвале, - наконец принимает решение Алекс, - через пятнадцать минут наши люди уйдут оттуда.
   - Спасибо, - кивает Лек.
   Ковбой, криво ухмыляется. Расстаемся без рукопожатий.
   Выйдя из двери квартиры, взрагиваю. Громадная фигура в глухом шлеме замерла возле двери, еще несколько ждут на лестнице. Неподвижные, будто маникены. А мы идем мимо, стучим каблуками по лестнице. Самое трудное не оглянуться, не дернуться под взглядами, которые ощущает затылок. Я понимаю, одно слово Ковбоя и нас не станет...
   "Шаг вправо, шаг влево..." - стучат каблуки.
   Хлопок двери.
   - Мика, а мы инструмент забыли, - говорит Лек.
   Хриплый смех рвется из меня и я не могу его сдержать.
   На улице уже светло.
  

***

  
   Шум за дверью подвала заставляет меня вздрогнуть и сесть стряхивая тяжелую полудрему. Реальность возвращается холодом, болью в затекшей шее, безнадежностью и страхом. Ставшая привычной тьма сейчас наполнилась пугающими звуками - скрежетом, стуками. Кажется исполинский дятел грохает обшитым сталью клювом в железную дверь.
   - Каролина... - голос Марка едва слышен, - Кто это?
   - Сейчас увидим, - отвечаю, все больше боясь, что видеть это мне не хочется.
   Что-то бьет по глазам. Понимаю, что это свет, но все равно удивляюсь, как успела отвыкнуть. Приходит новая волна страха - ведь с нами сейчас могут...
   Тревожное и родное:
   - Каролина, ты здесь? - волной смывает страх, но потом приходит новый, страх того, что это тоже сон.
   - Мика?! Мика, это ты? - спотыкаясь, вскакиваю на ноги и попадаю, в родные уютные объятия.
   Меня трясет, но откуда-то я уже чувствую, знаю, что вот теперь все. Сейчас все будет хорошо, захлебываясь рыдаю у Микки на плече. Слезы помогают, я уже могу различить сквозь давящий свет падающий из распахнутой двери каких-то парней помогают подняться Марку. Того не держат ноги. С трудом разбираю слова:
   - Мой ноут заблокируйте... Он у сторожилов... Лек, они висят на нашей связи...
   Бедняга Марк, как его избили, а он еще пытается объяснить какому-то Леку про связь. Сторожилы. Сумбур. Сюр.
   "Господи, а может все же это сон?" - приносит холод ледяного подвала мысль.
   Но нет. Мика живой, теплый, сильный. Подхватывает меня на руки и несет. Свежий воздух, кажется коктейлем, шум автострады, вопли птиц. Боже, как тут красиво. И солнце встает, отражаясь в пыльноватой лобовухе авто. Мика едва успевает поставить меня на землю, как мы вдвоем с ним заворожено наблюдаем, как подлетает еще одна "беха". Не сразу узнаю Артура, который буквально выпрыгивает оттуда. Ого, ему тоже кто-то успел разбить физиономию. Приятно видеть друзей.
   - Ты как? - а темные очки не снял.
   - Нормально, - шмыгаю носом, но уже улыбаюсь.
   - Марк? - а тон деловой-деловой.
   - Живой вроде, - доносится у меня из-за спины, это длинный, - мы его к Моргану везем, пусть посмотрит.
   Артур кивает, а потом глядит на меня.
   - Каролины, тебя тоже нужно... Осмотреть... Тебя... - у Артурки дергается щека, не договорив то ли спрашивает, то ли приказывает длинному:
   - Лек, отвезешь?
   Крепче хватаюсь за Мику. Ни к какому Моргану я не хочу, вообще, хочу одного - поесть и в теплую ванну. Нет ванну сначала!!!
   - Я в порядке, меня не били, - торопливо говорю я.
   И ловлю на себе сразу два недоверчивых взгляда - Микин и Артуркин.
   - Правда, я в порядке, - старательно улыбаюсь им.
   - Тогда поехали домой... - говорит Артур, в голосе усталость, почему-то мне хочется погладить его по голове.
   - Садитесь в машину. Мика?
   Гляжу на Мику. Я почти забыла какой у него профиль. Можно на монетах печатать. Вот и сейчас, замер... Немой вопрос и одновременно независимость.
   - Считай это приглашением, - Арт первым шагает к "бехе".
   На миг мне кажется, что Мика сейчас, что-то скажет ему в спину, ненужное сейчас. Но Мика косится на меня и лишь крепче прихватывает меня за локоть.
   В машине уютно и тепло. Сразу приливаюсь к Мике и закрываю глаза, чтобы солнце не давило слезы из глаз. Впрочем, слезы катятся просто так. Арт сказал: "Поехали домой!", только где твой дом, Каролина. Где?!
  

***

  
   Пыльная зелень за окном, аккуратные домики предместий столицы, въезжаем с парадного входа, можно сказать. Хочется горько ухмыляться. Рука ползет в карман, стискиваю свинец кастета. Смешная иллюзия вооруженности. Этот кастет мне отлил Рудольф, еще месяц назад после той драки с хуторскими. Где-то читал, что для того, чтобы приобрести вредную привычку хватает двадцати одного дня - похоже, не врали, за месяц вошло в привычку играться с кастетом. Вот и сейчас... Не спеша, вытаскиваю из сумки пакет с пирожками, бутылку с лимонадом - не той химией, что продается в магазинах, а с настоящим деревенским, нашим. Спасибо тетушка Белла! Вот только интересно, настучала ли она уже ушлому Артуру, что его протеже намылился в город? Хотя есть ли тому еще дело до меня? Вряд ли... Вон до того, как перестал подходить к зомбовизору частенько видел его самоуверенную морду в тени своего папочки, охранничек! Со злостью кусаю пирог. И понимаю, что совсем не хочу в город! Хочу вернуться домой, в свою уютную комнатку под самой крышей, где днем жарко, как в парной, а вечером слышно, как потрескивает, остывая, черепица... Искупаться в реке, посмеяться с девчатами у кабачка старого Тоторио. И за работу. Этот городской хлыщ, что купил халупу старика Миртла, хочет баню и бассейн. Сейчас Рудольф, наверное, раскручивает его по полной - мужик прирожденный организатор и его идея о собственной фирме... Почему нет? Вот обустроим хлыща и можно будет подумать о собственных колесах, буду в город своим ходом гонять - раз и тут!
   "А зачем тебе в город?" - вопрос делает больно, -"Действительно, зачем?"
   Потому что скучаю по женщине, которой не нужен? Смешно. За эти дни я все понял, и простил. Хотя, наверное, я всегда понимал, что мы рядом только до тех пор, пока... Пока...
   Глотаю горьковатый прохладный лимонад.
   Интересно, зачем я понадобился вдруг? Очередное шоу, вроде того, первого? Жертвы палачей из Охранки вновь вместе, смотрите не первом канале. Хочется сплюнуть. Вместо этого, кусаю очередной пирог, в этот раз с картошкой и луком. Вот интересно не устрой я тогда разборку после телешоу, отправили бы меня в деревню, "чтобы не дразнить гусей" или, как Каролина бы, стоял себе на митингах призывая голосовать за референдум. Впрочем, когда этот референдум проходил мы с тетушкой Беллой сажали картошку, она права - "референдумы референдумами, а кушать хочется всегда". Пакет быстро пустеет. Шуршу им задумчиво, вспоминая ярость Каролины:
   - Этот гад пытал меня, душил пакетом, а тебе его жаль? Добренький выискался? - слезы в глазах.
   А я... Я не добренький, просто я помнил печальную задумчивость в глазах Ковбоя и наше обещание, без которого, Каролинка бы просто исчезла, как якобы исчез сам Ковбой. Политика мерзкое дело, а слова вертлявого ведущего, что подозреваемый скрылся с семьей доверия не вызывали. Верить тем, кто обещал молчать, а на следующий день созывает пресс-конференцию и демонстрирует фото "палачей из охранки"? Нет я не жалел этого гада, способного пытать женщин, нет... Только перед глазами стояла Анита с дурацким котенком на руках. "Бежал со всей семьей", да быть может, он же не дураком был этот парень, любящий носить шляпу и пытать людей пакетами. Не дураком... Те, кого показывали в криминальных новостях тоже не были дураками. Вот только дня не проходило, чтобы не ахала тебя Белла за ужином пересказывая, очередной кошмар. А мне виделась картинка: Падре и папаша Тигерина играющие в шахматы, решающие, какая пешка будет снята с доски, чтобы дать повод новому заявлению, новой демонстрации. Мерзко.
   Убираю пакет обратно в сумку и гляжу в окно - чем ближе к городу, тем чахлее и блеклее растительность. Город, как большая пиявка сосет соки из окружающего мира. Чужой город в который трудно возвращаться. Трудно, но нужно.
   Вокзал встречает гудом, шумом людского муравейника от которого я уже стал отвыкать. Здоровенный плакат на стене с дурацким лозунгом: "Наш выбор!" Тигерин старший взирает с него на людей, похоже так же будет выглядеть пожилой Артур, порода - почти одно лицо с сыном, да и с тем типом на картине в Соборе похож. Странно еще, что в рекламе еще это не засветили. Интересно не замечали или готовят к президентским выборам ролик. Каролина-то должна знать об этой картине, а она в штабе Тигерина имиджем ведает вроде. Если я верно что-то понял из ее телефонного щебетания. Ехидничаю про себя: "Нужно продать идею", а боль возвращается. Странная это штука боль, если не думать, не вспоминать, то все нормально, даже хорошо, а потом снова. И с каждым новым приступом все сильнее болит в груди и ощущение потери не отгоняется придуманным заклинанием, что все нормально, все живы. Что все, в общем-то, хорошо.
   "Хорошо", - хмуро улыбает, - "если забыть, как дрова ночами колешь".
   Хотя не в дровах дело. Просто... Я стал больше не нужен. Да и Каролине скрываться больше не надо, недаром Арт знает все о нас, и папаша его знает. Ну и понятно все, у Каролины тут работа, защита есть, да и своей ее признали явно. А я... Ну что я? Год проживания у тетки Беллы и пансион оплатили, а дальше сам проживу, не маленький - вот организуем фирму с Руди и...
   "И ничего не изменится", - в который раз объясняю сам себе, - "ты ей не ровня, ты ей не нужен!"
   Но ведь зачем-то она просила приехать. Зачем?
   "Ну мало ли", - приходит знакомый холод злости, - "может тоже иногда ностальгирует, самой-то в деревню ехать мараться не хочется. А так свистнула и ты бежишь, как дурак!" Все верно дурак, но не совсем, я ведь все понял почти сразу. Там, в первый день после того, как вытащили Каролинку с тигеринским парнем из подвала. Понял, что уже не нужен, недаром помнится мне все, будто вчера было. Даже ощущение то дурацкое, когда проснувшись на диване в гостиной у Артура понял, что потерял чувство времени. Помню, оглядывался, как дурак, занавески задернуты в комнате полумрак, или скорее полусвет, потому что за окном, похоже, день. В доме тихо, то ли все еще спят, то ли куда-то пропали. А потом слышу тихие голоса на втором этаже. Радио? Или Каролина проснулась? Ну и пошел доброго дня желать.
   Пока жду трамвая на остановке картинка так и стоит перед глазами. Слегка растрепанная Каролинка в короткой ночнушке. Ноги красивые, длинные и Артур на окне сидит. И любуются они значит друг другом. Тигерин так и пышет свежестью: белоснежная футболка, мокрые волосы зачесаны назад, полусогнутая рука небрежно лежит на колене ненавязчиво демонстрируя мускулы. Впрочем, может мне только казалось, может они всегда такие эти аристократы? Вот только глядя на Артура я и понял, что выгляжу как чучело деревенское: несвежая рубашка, и то что давно надо бы побриться и вообще... Не нужен я им. Мешаю. Тогда мы еще пытались соблюдать вежливое дружелюбие, а после того шоу, моего отъезда... Были звонки, вот только говорить стало не о чем, да и звонить... Всегда я. Зачем? А тут первый звонок и... "Приезжай!" и я несусь, как дурак, бросив все.
   Трамвай подкатывает звеня бело-голубой тушей. С борта мне насмешливо улыбается Тигерин. Как он мне уже успел надоесть! Карточку для оплаты проезда мне дал Рудольф, твердо уверенный, что я еду развлекаться, и кажется, очень этому обрадовавшийся. Ну что ж... Через десять минут я увижу Каролинку. Вот только, что ей сказать после дежурного: "Здравствуй"? "Как дела"?
  
   Лянси-парк встречает меня знакомым запахом травы и громкой музыкой льющейся откуда-то. Как быстро человек отвыкает от шума - привыкнув к тихим звукам сельских буден, начинаю раздражаться от громких звуков, от мельтешащего народа. Интересно, зачем Каролина выбрала это место? Боится остаться наедине?
   "А ты думал, брат? У них же там небось фотографы, газеты, не зря же ее Тигерин всюду таскает", - все это я, конечно, понимаю, но все равно злюсь.
   Не на Каролинку, на себя, на то что примчался по первому свистку, как собачонка какая. Хотя, если я ей нужен, то я буду рядом. Только вот зачем я мог ей понадобиться?
   "Может соскучилась?" - задаю себе вопрос, мрачно не замечая идиотского клоуна в розовых панталонах, старающегося привлечь хоть чье-то внимание.
   "Да, захотелось повидать любимого клоуна", - мрачно думаю я.
   Остаток пути до кафе преодолеваю бодрой рысью, бег - размеренный и ритмичный заставляет забыть о ненужных мыслях. Лишь возле кафешки перехожу на спокойный шаг, а то подумает еще, что мчался к ней высунув язык, пожалеет бедненького. Только вот жалость мне не нужна.
   Заведение раскинуло свои пестрые зонты прямо возле аккуратной лужайки, гордости парка. Зеркальная гладь пруда, утки... Красиво, вообще-то, только я сейчас хотел бы очутиться где-нибудь подальше отсюда, побыть одному, переждать... Почему-то я не думал, что мне будет настолько трудно.
   - Здравствуй, Каролина! - как непросто сказать даже такие простые слова, когда сердце выпрыгивает из груди, когда от ее улыбки сводит все внутри.
   - Мика! - ослепительная улыбка, как будто визор гляжу.
   Вот только это в сто раз труднее, видеть ее рядом. Похожую на произведение искусства в своей зеленой блузке, вызывающе сверкающей белизной юбке. Девушка на миллиард. А рядом я - чучело в дешевых обносках, лохматый, воняющий автобусом и потом.
   - Прекрасно выглядишь! - еще одна глупая фраза.
   Каролинка снова рыжая, тяжелая медь волос играет в солнечных лучах, мне кажется, что я даже чувствую их запах. Неповторимый сводящий с ума запах любимой женщины. Знаю, что это шутки подсознания, но от этого не легче.
   - Спасибо! - она смотрит на меня, будто ждет чего-то, даже улыбку пригасила.
   Ах да... Я ж торчу над ней, как идиот остолбеневший. Торопливо сажусь. Надеюсь она не заметит, как я пожираю ее глазами.
   - Я приехал! - сообщаю ей очевидную вещь.
   Она перестает улыбаться.
   - Что-то случилось? - спрашивает меня заботливо, наверное, так мамы интересуются делами бестолковых детей.
   - Все в порядке, - честно отвечаю ей и даже улыбаюсь, мамы у меня считай и не было, так что не плакаться в чужие жилетки жизнь научила.
   - Точно? Мрачный ты какой-то? - внимательный взгляд, губу закусила.
   Нет, я веселым буду, королева удостоила меня аудиенции, будет что вспоминать долгими ночами, отжимаясь.
   - Да просто место людное, знакомых ненужных встретить... - начал я первое, что пришло в голову.
   На самом деле мне сейчас настолько наплевать на всех знакомых в мире. На всех врагов и любые опасности. Мне хочется просто оказаться подальше отсюда. Нужно еще время, месяца отвыкнуть не хватило.
   - Ой, Мика, - опять заулыбалась, а этот ее взгляд, искоса, - с этим все, - Артурка решил все вопросы...
   "Артурка", - наждачкой по душе.
   Она еще что-то говорит, я не слушая киваю. Мне уже все понятно. Меня сняли с крючка, нужно продолжать жить. Впрочем, денег я себе заработаю, даже это...
   "Останемся друзьями", - подсказываю сам себе.
   - ...а еще картина снова вернула эффект, - увлеченно щебечет Каролина.
   Я киваю головой, глотая что-то холодное, притащенное незаметным официантом.
   - Так ты меня слушаешь? - игривым голосом интересуется Каролинка.
   - Конечно.
   - А не похоже, - строго говорит она и снова глядит искоса на меня.
   Бросает купюру на столик. Аха, дама платит... Ну нет, достаю из кармана кошелек и тоже кидаю десятку. Я пока еще способен за себя расплатиться.
   - Пойдем, - она встает.
   Ох, хоть бы она не улыбалась так. Иначе не удержусь, схвачу ее за плечи, прижму, буду нести бред... как жалкий клоун.
   - Каролин, мне бы на вечерний автобус успеть, - тоже поднимаюсь.
   - На какой автобус? - глаза прищуриваются, становятся хищными, как у кошки.
   Отвожу глаза и наблюдаю, как блуждающий клоун наконец-то нашедший себе жертв, раздает детям шарики.
   - На какой автобус, Мика? - требовательно спрашивает Каролина, ловлю на себе удивленные взгляды парочки за соседним столиком.
   Да, мы странная пара: принцесса и...
   "Свинопас" - я нашел подходящее сравнение.
   - Мне вечером нужно дома быть, - стараясь говорить убедительно твержу я, - у нас там заказы...
   - А ну пойдем, - фыркнув, дергает меня за руку Каролинка.
   - Куда, - плетусь следом.
   - Увидишь, - похоже, Каролина зла на меня.
   "Да и черт с ней!", - решаю про себя и иду следом.
   Идем молча, а я не могу удержаться, чтобы не любоваться ей. Какая же она красивая, вон мужики взглядом провожают. Интересно, куда меня ведут и зачем? Впрочем, наплевать. На вечерний автобус я успею. Скорей бы домой! Завалиться в койку и впасть в спячку - когда спишь, не думаешь.
   - Сюда, - первые слова Каролинки за пятнадцать минут.
   Пожимая плечами, иду за ней. Престижный дом, чистенький подъезд. Каролина отпирает дверь, и мы заходим в чью-то квартиру.
   - Где это мы? - спрашиваю шепотом, мне начинает не нравится, что меня водят, как собачку на поводке.
   - Дома, - говорит Каролина.
   - У нас дома! - подчеркивает она и резко толкает меня в грудь кулачками.
   От неожиданности я налетаю спиной на дверь, а лицо мне уже щекотят ее волосы, мягкие губы, поцелуй... Не вижу ничего кроме глаз любимой женщины.
   - Мика, дурачок, что ты себе напридумывал? - шепчет Каролина, целуя меня.
   Удержаться нет сил.
   - Я соскучился, Каролинка! - шепчу я, и мы вновь сливаемся в поцелуе.

***

  
   Руки треплют лохматые волосы в которых запутались какие-то травинки, неужели в траве валялся? С него станется. Оброс там... в этой своей деревне... Теплые знакомые ласковые руки, губы, запахи - все то по чему я так скучала. То, что снилось иногда.
   - Я люблю тебя, - выдыхаю я.
   Боже, какое же счастье, когда он рядом, когда можно вот так... Ни о чем не думать, потому что все будет хорошо и все... будет.
   Не прерывая поцелую, Мика расстегивает мою блузку. Шершавые пальцы требовательно ласкают нежную кожу груди и мне хочется мурчать большой кошкой, выгибаться навстречу его рукам. Отрываюсь на мгновение, чтобы стащить с него попугайски-оранжевую футболку и вновь попадаю в его объятия. Несколько мгновений тискаемся, как добравшиеся до уединения подростки. Глажу его по крепкой спине, кожа под ладонями гладкая, упругая... Легонько прижимаюсь щекой к его щеке.
   - Колючий, - хихикаю вслух.
   Мика нетерпеливо пытается задрать мне юбку, но она узкая и у него не получается.
   - Медвежонок, - отстраняюсь, торопливо нашариваю молнию, почти рву.
   Юбка падает под ноги, а меня притискивает к стене прихожки, Мика смешно сопит в ухо и бормочет что-то бессвязное. Его руки под кружевом трусиков делаются все более требовательными, даже грубыми, но меня это совсем не отпугивает, наоборот, спешу помочь ему избавить меня от последних предметов одежды.
   - Мика, Мика, как же я по тебе соскучилась! - почти всхлипываю я.
   Хочется сказать, как мне было трудно без него, как мучилась, что не могу позвонить потому что телефоны наверняка слушали, как... Нет у меня слов чтобы об этом сказать. Пусть лучше говорят мои руки. И губы и волосы, щекочущие лицо.
   Меня подхватывают под ягодицы... ой, не знала, какие шершавые у меня в прихожей обои. Вверх-вниз - странные танцы любви... Несколько резких движений и внутри меня становится горячо. Бедняга, как долго был без меня... Ну ничего... Сейчас... Почувствовав, что снова стою, тут же торопливо опускаюсь на колени, хитро гляжу снизу вверх, игриво так, в потом целую Мику... Там.
  
   Кожаный диван (который по счету?), до которого мы так и не добрались свысока смотрит на наши переплетенные тела. Холодный камин одобрительно скалится декоративной решеткой. Да уж зрелище он видел то еще. Локти и коленки немножко саднит, жестковатый у меня ковер, однако... Мика рядом, уютно сопит, а я чувствую, что начинаю замерзать.
   Осторожно выбираюсь из объятий. Ох, тело сводит от сладкой неги. Аккуратно укрываю Мику пледом и на цыпочках бегу в ванну.
   Представляю, как покажу утром Мике нашу с ним квартиру. Пусть она маленькая, чуть побольше его каморки на Соергартене, однако здесь целых две комнаты - спальня (до которой мы тоже еще не добрались) и гостиная, она же кухня и прихожая. Правда большую ее часть занимает камин, ведь я так люблю живой огонь. А еще здесь большое "витринное" окно и крошечный балкончик, выходящие на каштановую аллею. Квартирка не дешевая, но с денег, которые мне заплатили можно себе позволить.
   Все эти мысли лезут в голову, пока я смываю с себя следы нашей любви. Потом торопливо делаю бутерброды. Уж очень есть хочется. Сейчас проснется Мика, мы поедим, а потом... потом я расскажу ему то, что раскопала про феномен ЛеМюлье и... тогда будем думать. Нет. Вернее сначала мы обновим диван, а думать будем уже потом. Я улыбаюсь.
  
   Как же отличаются мечты, которые мы рисуем себе, от суровой действительности! Ну почему с мужчинами нельзя просто, почему им обязательно нужно как баранам упереться рогом и перестать думать?
   Давя в себе желание кинуть в Мику что-то тяжелое, смотрю как он меланхолично поедает яичницу. То, что всего пару часов назад казалось достаточно надежным будущим, этот тип превратил в дурацкую демонстрацию тупого упрямства. Тяжело вздохнув, и стараясь удержать нахлынувшее раздражение, говорю спокойно, будто ребенку объясняю:
   - Мика, ты сам понимаешь, что говоришь? Ну какая деревня? Какая фирма? Какие перспективы? Ты пойми, нам нужно думать о будущем!
   Улыбаясь своей идиотской улыбкой, он отправляет в рот еще один кусок ветчины и изрекает:
   - А я и думаю о будущем! На твоей шее я сидеть не буду, я способен прокормить себя сам!
   "Себя! Эгоист чертов!" - закусываю губу, чтобы не взорваться, надавать бы пощечин этой самодовольной рыжей морде.
   - Мика, - старательно сдерживая себя, повторяю я, - давай без этого детского упрямства? Ладно?
   Он кивает, но по все еще застывшему на его лице вредному выражению, я понимаю, что говорить придется долго.
   "Боже, дай мне сил сдержаться!" - я устала за эти месяцы, мне так нужна поддержка - немножко любви и ласки. Разве я так много прошу? А вместо этого...
   - Мика, давай без игр, а? - почти прошу я. - Ты все, что у меня есть, мне было плохо без тебя, понимаешь?
   - Не перебивай! - грохаю кулаком по столу, так что кофейник подпрыгивает.
   Мика, который хотел что-то ляпнуть, закрывает рот и внимательно глядит на меня.
   - Сейчас не время тупить, Мика! Фирмы, деревни, друзья... Нужно быть взрослыми! Твоя фирма только намечается, а у меня есть хорошая работа, а главное есть возможность помочь тебе стать...
   - Человеком? - ехидно вставляет он.
   - Да! - все-таки не выдержав, ору я, - Человеком! А не бараном тупым!
   - Спасибо! - улыбка возвращается на его лицо, самая противная, безразличная, делающая его таким чужим и... гадким.
   - Мика, забудь ты о своих идиотских комплексах! Пойми, мы должны быть вместе, тебе нужно учиться, нам здесь жить! Я бы могла поехать в деревню...
   - Так поехали? - тихонько предлагает он.
   Я смотрю, пытаясь определить, он всерьез или издевается?
   - Поехали, - продолжает Мика, - прокормить нас я смогу легко, жить тоже есть где...
   - А в деревне я буду быкам хвосты крутить и коров очаровывать? - ядовито спрашиваю я.
   - А тут я буду в окошко смотреть, ожидая, когда ты вернешься? За три месяца у тебя не было времени даже по фону позвонить, ты занята, я тоже... До Столицы несколько часов на автобусе, соскучишься - звони...
   - Дурак!!! - все же слезы сдержать не удается, и они предательски мочат щеки.
   - Конечно, - улыбается он, - куда нам до аристократии? Извини, Тигерин из меня не получится, принцесса!
   - Ты прав, - успокаиваюсь я, - Артур из тебя не получится. Езжай в свою деревню, мой адрес ты знаешь... Если я тебе нужна, приезжай.
   Выходя из кухни, не оборачиваясь, бросаю:
   - Только долго не думай, всю жизнь я ждать не буду!
   За спиной с грохотом подпрыгивает стол.
   - И не ломай мою мебель! - ору в никуда.
   Постель еще пахнет нашей любовью, за окном шумит ветер в каштанах. А я рыдаю от обиды на чужую глупость. Хочется, чтобы он подошел, обнял, прошептал что-то ласковое... Вот только не нужна я ему. Кто я для него? Красивое тело, "принцесса", которую можно использовать и... Рыдания вновь душат меня.
   - Не надо, Каролин! - его руки нежно гладят мне спину, - Я тебя люблю, просто...
   - Просто не уходи, - всхлипываю я, - мы потом еще подумаем, а сейчас просто побудь со мной ладно?
  

***

  
   Артур снова не спал ночь, а то и две. Когда он так бледен, это точный признак, наверное, опять живет на кофе и сигаретах, а тут еще мы...
   - В общем, это или сработает или не сработает, - объясняет Мика Артуру, - если не сработает, тогда просто заберем ключи обратно. Если сработает... тогда... через некоторое время появятся другие Мика и Каролина. Отдашь им.
   Артур кивает, я ощущаю, что он ищет моего взгляда, но старательно отвожу глаза. Нельзя, чтобы он увидел, как мне страшно, как не хочется снова куда-то лезть... Как хочется просто жить, ни о чем не думая. Мне кажется, что если он поймет, что я мечтаю остаться, то никуда не пустит... И всего на секундочку, я мечтаю, чтобы так и случилось.
   - То есть, если этот ваш переход сработает, то вместо вас я увижу...
   - Не увидишь... Сразу, - поясняет Мика, - при переходе мы ни разу не оказывались возле картин, все время, где-то далеко.
   Арт вздыхает:
   - Ясно, значит, нужно будет их еще найти, пока чего-нибудь не учудят.
   Снова смотрит на меня и сообщает:
   - Каролин, только я все равно не понимаю ради чего такой риск? Сейчас, когда все приходит в норму, когда отец наконец-то наводит в стране порядок и тут нужны грамотные и умные люди... Может не стоит спешить?
   Артурка-Артурка, знал бы ты, сколько раз я повторяла те же слова, даже сейчас, когда все решено, я по-прежнему боюсь, вот только... Мика прав, мы тут чужие и если есть шанс, то лучше самим, чем ждать, когда где-то в другом мире наши дубли решат все за нас. Страх делает нас смелыми, тут Мика прав.
   - Понимаешь, Артур, рано или поздно, даже если не мы, то кто-то из тех, других, додумается до этого опыта. И мы будем не готовы, лучше так... Понимаешь?
   - Понимаю, - кивает он, - хотя как-то вы это с бухты-барахты, а то можно было бы поговорить, умников каких-нибудь подключить...
   - Психиатров, например, - желчно хмыкает Мика.
   Арт улыбается.
   - Артур, если сработает, и вместо нас сюда перейдут те, кто уже побывал в этом Нордвиге, - пытаюсь изложить идею коротко и логично, - то значит, нам удалось обернуть процесс.
   - А если нет? - интересуется Артур, - Если все это бесконечно?
   - Если нет, то значит это просто очередной переход. Сдедующий, - вмешивается Мика, - Ну и ребятам будет полегче сориентироваться. Да и ты поможешь, хотя бы советом.
   - Если они, конечно, догадаются придти ко мне - соглашается Артур, - или я их сумею быстро найти. Впрочем, хорошо, ключи-то я передам, не проблема. Лучше скажите, вы что, собираетесь в музей прямо сейчас?
   - Ну да, а чего тянуть? - у нас с Микой выходит почти хором.
   - Что берете с собой? - этого деловитого Артурку я тоже знала по работе в предвыборном штабе и понимала, что сейчас нам последует выговор, в его обычной ироничной манере.
   - А что нужно брать? - интересуется Мика.
   Артур вздыхает:
   - Понятно...
   Сделав нам какой-то знак, набирает номер и говорит в трубку:
   - Фил, ты свою коллекцию еще не продал? Да... Заберу... Все.
   Положив трубку, долго смотрит на меня. От этого взгляда у меня загораются уши. Лезет некстати, то о чем нужно было забыть. Ночь, озеро, куда мы приехали после двенадцатичасового марафона в визорстудии... Говорить "нет" я не стала... И наверное зря, но жалеть о том, чего нельзя изменить глупо.
   - Значит так, - Артур побарабанил пальцами по столу, - как я понимаю, уверенности, что вы вернетесь обратно, у вас нет?
   - У нас даже нет уверенности, что это вообще сработает, - начала я, - просто если через эту картину нас перенесло сюда, то может быть, если мы используем ее же, то нас вернет обратно...
   - Типа кротового туннеля между мирами? - улыбается Тигерин.
   - Что-то вроде, - вижу, что Мике этот разговор не нравится, желваки ходят за ушами, верный признак того, что злится.
   - Два вопроса. Первый, что будет, если вас не вернет обратно, а кинет еще куда-то? Второй, если Вселенная бесконечна, то вы так и будете бежать всю жизнь?
   - Арт, - я стараюсь говорить мягко, - а какие у нас варианты? Нужно хотя бы попробовать, вдруг все можно обернуть? Ведь писал же ЛеМюлье в дневниках "Вечность это змея, кусающая себя за хвост"?
   - Выход, вход... - задумчиво тянет Арт и выдает так, как это умеет только он:
   - Во-первых, раз вы не знаете куда попадете, то нужен необходимый минимум на первое время, хотя бы оружие, если что сбросить всегда можно, деньги...
   - Которые там поменяли на другие бумажки, - желчно бросает Мика.
   - Золото везде в цене, - парирует Артур, продолжая, - кроме того, разные полезные мелочи, все это я к вечеру соберу.
   - А можно быстрее? - вмешиваюсь я.
   Мне страшно ждать до вечера, я боюсь, что передумаю, что разум возьмет верх над чувствами.
   - Нельзя, - отрезает Артур, - картина хоть и на реставрации, но нужно получить к ней допуск. Потом, при переходе эффект пропадает - в прошлый раз на месяц, сколько будет в этот раз никто не знает. Опять же, золото я куплю тоже только к вечеру, ну и поспать мне нужно хоть пару часов.
   - Последний пункт наиболее важен, - иронизирует Мика.
   - Безусловно, - невозмутимо отвечает Арт, - Я поеду в музей с вами.
   - Не самая умная идея! - тут же возмущаюсь я, - А если тебя тоже затянет?
   - Вот и проверим, куда кого затянет, - подмигивает Артур.
  

***

  
   В музей приезжаем к закрытию. Артур в своем репертуаре, снова какие-то мрачные двери. "Черный ход храма искусств" - звучит! Впрочем, храмом это место стало недавно и только здесь, - в моем мире в таких "музеях" люди жили. Вернее, сами себя они вряд ли людьми считали, небось и сортиры себе золотые строили, чтобы от нас отличаться. Спускаясь куда-то вниз по мраморным ступеням, ловлю себя на мрачном удовлетворении - хорошо в этом мире аристократишек прижали, раз и вместо дома музей! И без особых разрушений, плохо только, что и тут гады выкрутились, снова всех обдурили, как папаша Артура. Аристократы, белая кость... И знаешь ведь в чем их сила, а не отнимешь... Все родственники, родня, каждый за другого стеной, если прижмет... Одна семья.
   Острая игла ревности снова колет сердце. Аккуратно подстриженный затылок Тигерина маячит впереди, Каролинка спускается сразу за ним. Я знаю, что они были вместе, и знаю, что никогда не спрошу об этом Каролину. Не спрошу, потому что слишком люблю ее. Любовь страшный наркотик, ломка от которого называется ревностью, даже сейчас, видя их рядом, представляю, как они... вдвоем... пока мы с Руди бани строили. И взгляды их помню, пару часов назад. На друзей так не смотрят. Даже аристократы. Больно.
   Щелкает выключатель с гудом включаются лампы, заливая холодным светом огромную захламленную комнату. Восемь вечера, еще светло, но здесь нет окон - хранилище, запасник. Поправляя небольшой армейский рюкзачок у себя на плече. Разные полезные мелочи, собранные предусмотрительным Артуром, - даже тут он меня обставил. Урок, как нужно заботиться о своих женщинах, даже тех, которые надоели. Рука невольно ищет револьвер в кармане удобной брезентовой куртки. Когда Арт отдал мне "доберман" я даже перестал удивляться. Мне показалось, что он ждет вопроса, почему "Доберман", а не "Ауринко" или штурмовая винтовка, поэтому я промолчал. Наверняка у этого умника были свои резоны, только у меня были свои - если этот револьвер постоянно попадает мне в руки, это... Неспроста. Может, я становлюсь параноиком или фаталистом, но в тот момент, когда я брал у Артура револьвер меня накрыло стойким предчувствием, что сегодня что-то случится. Изменится. Произойдет. Хотя может, конечно, никакой переход и не сработает вообще, но... Что-то тревожное витает в воздухе, заставляя бегать мурашки по коже.
   - Осторожно, - предупреждает, Артур - она там.
   Но я уже вижу картину, - ее пристроили на стене, два зеркала даже на вид старинных, в тяжелых рамах, стоят по обе стороны. Почему-то вспоминаю жалкие осколки зеркал, там, в первый наш переход. Становится еще тоскливее... Чтобы не думать о страшном, любуюсь картиной. Завораживающее зрелище - "живая картина".
   - Каролин, она называется "Рыбачка"? - впрочем, откуда-то знаю, что это так.
   ЛеМюлье в своем репертуаре. Море, песчаный пляж на который наполовину вытащена лодка с мачтой и спущенным парусом, а рядом по колено в воде девушка - рукава крестьянской рубахи закатаны, юбка подоткнута, открывая крепкие красивые ноги. Всматриваюсь и эффект накатывается мягким толчком: волна лениво наползает на берег, ветер играет волосами девушки, чудится даже шорох воды по песку... А мне кажется, что девушка глядит на меня, оттуда из странного морока полотна. Знакомая девушка, будто виделись с ней совсем недавно. Я не свожу глаз с рыбачки силясь вспомнить кого она напоминает...
   - Тебе не кажется, что она похожа на Эльку? - опережает мое узнавание Тигерин.
   - Разве, что размером бюста, - хмыкает Каролина и мне кажется, что в ней говорит ревность.
   - Ну что? - интересуюсь я.
   - Пойдем, - тихо говорит Каролина, и только сейчас я замечаю, что ей страшно.
   Бедная девочка, я ведь снова тащу ее в неизвестность, в страх, может быть, даже... Крепко беру ее за руку. Тяжелая ладонь хлопает меня по плечу.
   - Удачи, - коротко бросает Тигерин.
   - Береги себя, Артур! - вздыхает Каролина и крепко хватает меня за ладонь.
   Так и идем на встречу морю, ветру и девушке с незнакомо-знакомым лицом. Шаг, еще шаг... Внутри все сжимается в предчувствии ставшего знакомым ощущения перехода. Наверное, это напоминает смерть, раз так противится этой короткой прогулке все мое существо... Еще шаг и размытое эффектом полотно у самых глаз, уже видны точечки краски, на которые распадается картина. Каролинка осторожно касается пальцем полотна. Ничего. Слышу, как колотится сердце в груди.
   - Вот так, - в голосе Артура, который идет к нам мне слышится облегчение.
   - Значит нельзя, - тихонько говорит Каролина.
   А мне вспоминается древняя поговорка про реку, в которую не войти дважды.
   - Значит, вернуться нельзя, - говорю я.
   И ощущаю, как тяжесть вновь падает мне на плечи. Нам жить тут, в мире, где между мной и Каролиной одни стены и только прошлое объединяет нас. И любовь, если она существует в природе. Что же, остался только один вопрос, правда, ответа на него я не знаю. Как жить дальше?
   - А идти дальше нет смысла, - сообщает нам Тигерин, будто мы сами не понимаем это.
   - Остается надеяться, что наши двойники тоже поймут это и не дернут нас отсюда, - грустно говорит Каролина.
   - А от вас зависит только одно, - менторским тоном наставляет нас Тигерин, - вам нельзя вдвоем подходить к картинам ЛеМюлье.
   - Все нам можно, - возражает ему Каролина, - нам просто как вампирам нужно подальше от зеркал держаться...
   - Каролина, - тихо говорю я, - зеркала...
   Она непонимающе смотрит на меня. А я вспомнил. Зеркальны коридор уходящий в бесконечность.
   Крепко беру ее за руку и подвожу к зеркалу. С трудом двигаю тяжеленную раму, ножки зеркала с противным скрипом царапают пол.
  
   В глаза бьет солнце высоко стоящее над морем. Чайка кричит что-то насмешливое, а штанина стремительно промокает от набегающей волны. Всхлипывает Каролина... Получается, нам все же удалось второй раз войти в реку. Теперь остается узнать, куда вынесет нас поток.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"