Аннотация: Мика стоит, опираясь одной рукой о дверной косяк, второй о дверь, будто боясь упасть, растрепанный, в одних мятых джинсах, и смешно щурится на тусклый свет коридора. Меня вроде как отпускает и я, наконец-то, выдавливаю неуверенную улыбку.
Глава 8.
Relient K - Be My Escape
Fort Minor - Petrified
Sia - Breathe Me
Flёur - Тёплая осень
Было так холодно, но стало тепло,
Было так больно, но это мне помогло.
Мне кажется, я стала лучше и легче,
И выдержат небо легко мои плечи.
На вкус пойло было именно таким отвратительно вонючим и крепким, как и на вид.
Жидкость обожгла горло, а из-за неудобного положения я чуть было не захлебнулась. Из глаз брызнули злые слезы, я хватала ртом воздух и отплевывалась. Парни вокруг ржали, а алкоголь с хорошей скоростью всасывался в мою кровь. В голове помутнело почти сразу.
- Сука ты, Ник, - прошипела я, как только поняла, что уже могу складывать слова в осмысленные предложения.
- Да ладно тебе, Грэй. Помянули друга. Все по правилам.
- О да. Очень правильно заливать девушке в рот такую дрянь силой. Чего тебе надо? - я вытерла губы рукавом и стерла слезы ладонью.
- Просто поговорить. Спросить, что ты думаешь о том, что МакКонелли сделал. Ты же его любимица. Ты должна знать, что сподвигло его на ночные полеты.
Ник не прав, Крис прыгнул вечером. Не ночью.
- Райфф, я не знаю.
- Не знаешь?
- Нет.
- Может еще выпьешь, - вкрадчиво.
- Иди на хуй! - я психанула и рванула из державших меня рук, и, конечно же, не преуспела.
- Да что ты как дикая! - возмутился Ник. - Детка, прекрати, - он перегнулся через стол. - Просто скажи мне, как ты думаешь, Крис прыгнул бы сам?
Я замерла. Парни тоже.
Надо бы сказать, что думаю и свалить, потому что их компания меня не радовала, но... Я на полном серьезе не знала, верю ли я версии полиции - в самоубийство.
- Я думаю - он сам, - наконец прошептала я, опустив глаза в стол. - Он дерганый был. Мать вконец достала. Да и вообще, жизнь у него не шоколадная.
- Он так сказал?
- Ну, да. Он так говорил, - а вот тут я солгала. Уж не знаю почему. Даже если Крис и прыгнул, то мать тут не причина. С этим он научился жить.
- Ладно, - Ник расслабился. - Тебя домой проводить? - сказано с заботой. Нет, вы только поглядите на него, рыцарь, мать его.
- Нет. Спасибо, ты очень любезен, - пробурчала я с издевкой, - Но я пока задержусь.
Выбравшись, наконец, из-за стола с позволения Райффа, я еле сдержалась, что бы не плюнуть им под ноги, мысленно покрыла из всеми известными ругательствами и, заряженная бодростью и оптимизмом, пошла искать Макса.
На самом деле, ребята они не злые, но неоправданно агрессивные, этого не отнять.
Вайфер нашелся за столиком в обществе бутылки джина и выглядел основательно поддатым.
- Ну, наконец-то. Где тебя носит, черт тебя дери? - ласково поприветствовал он меня и махнул рукой, мол, садись. Я уселась.
Макс перегнулся через столик и, обдав меня смачным, качественным таким перегаром, выдохнул:
- Я считаю, что это все убийства.
Я поморщилась. Макса сейчас можно продавать как химическое оружие - во всяком случае, у меня от его дыхания голова закружилась очень даже. Хотя от меня после близкого знакомства с какой-то бурдой, которую распивает компания Ника, думаю, разило не хуже.
Что он там сказал? Убийства? Во множественном числе? Почему?
- Почему? - озвучила я свой последний вопрос, чем вызвала недоуменный взгляд Макса.
- Потому что так неее бываааееет! - он помахал пальцем у меня перед носом, потом схватил стакан, выпил и добавил, - Слишком много совпадений. Твой Крис уже третий.
Тут видимо алкоголь в мозг ударил мне, потому что я чуть со стула не упала.
- Третий?
- Да, сообразительная ты моя, это уже третье самоубийство за последние полтора месяца, - он изобразил пальцами кавычки, произнося слово самоубийство, - Тебе не кажется, что как-то перебор суицидников на такой маленький городок, м?
- А кто еще?
- Ну, один парень, самый первый, просто передознулся, хотя до этого к иглам вообще не подходил. Не курил даже. Спортсмен, блядь. Второй, за неделю перед МакКонелли, очень некрасиво повесился в собственном сортире. Нашел место, придурок.
Вайфер выдавал информацию, а сам копался в своей сумке, выуживая какие-то клочки газет.
- Вот, - он выложил передо мной найденное, - И вот. Туда Сьюзен моталась. Снимала сама. Она ж у нас на все руки.
На потрепанных газетных листках были серые фотографии с мест происшествия. Никого из парней я не знала. Хотя, глядя на эти снимки, их бы, наверное, и родная мать не узнала.
- Возьми себе. У меня еще есть копии.
- Зачем мне?
- Возьми-возьми, мало ли...
Какое такое "мало ли" может со мной случиться, я не представляла, но спорить с пьяным Вайфером без толку, так что я послушно запихала вырезки в свою сумку.
- Нам надо подождать! - с горячностью заявил Макс и как-то весело на меня поглядел.
- Чего? - с опаской поинтересовалась я.
- Следующего. Мы дождемся следующего, ты красиво сфотографируешь, ну, как ты умеешь, а я напишу, что этот жмурик четвертый и что у нас завелся маньяк или на худой конец секта, которая заставляет молодежь сводить счеты с жизнью. А знаешь, почему?
Я покачала головой, не представляя даже, к чему это его "почему" относится.
- Потому что меня задрал этот городишко. Мне нужна сенсация. Мне нужен пропуск в большой город и большую газету. Иначе я сдохну тут, среди репортажей об урожае кукурузы и дырах в асфальте на центральной авеню.
**
Вот если меня спросят, о чем я думала, когда шла к этой двери, мне придется просто послать человека подальше. Не потому, что я не хочу отвечать. А потому что я не знаю ответа.
Хотя какая разница, в общем-то, ведь я уже тут. Стою в тускло освещенном коридоре, обшариваю взглядом деревянную дверь и пытаюсь внушить себе желание уйти.
Надо развернуться и идти к себе. Четыре часа утра не лучшее время разговоров. Развернуться и уйти.
Почти действует, я поворачиваюсь. Но рука, будто против моей воли поднимается и тихонько, коротко стучит в дверь.
Тишина.
Теперь уже не хочется отступать. Теперь надо достучаться, докричаться, добиться своего. Всенепременно.
Уже осознанно, стучу снова. В голове мелькает мысль, что так я могу разбудить не только Мику.
За дверью тишина.
Снова поднимаю руку. Дверь распахивается так внезапно, что я отшатываюсь к противоположной стене и судорожно втягиваю воздух.
Мика стоит, опираясь одной рукой о дверной косяк, второй о дверь, будто боясь упасть, растрепанный, в одних мятых джинсах, и смешно щурится на тусклый свет коридора.
Меня вроде как отпускает и я, наконец-то, выдавливаю неуверенную улыбку.
Блондин приподнимает бровь, будто спрашивая, здорова ли я.
В который раз поражаюсь, у него что, брови своей жизнью живут? Он сам еще не проснулся, а они, брови эти, уже решили, что я больна на голову.
- Привет, - я почему-то говорю шепотом и продолжаю улыбаться.
Он морщится, и, прижавшись лбом к двери, которую держит рукой, окидывает меня взглядом. Как всегда внимательным и небрежным одновременно.
И я понимаю, что даже если он ничего не сказал, он все понял.
Он молча разворачивается и, оставив дверь открытой, скрывается в темноте своей квартиры.
- Это ты так вежливо предложил зайти? - уже закрывая за собой дверь, я слышу его смешок и, наконец-то, голос:
- Я спал всего час, и я просто рухну к твоим ногам, если ты не дашь мне поспать еще хотя бы часа два. Проходи, - скрип кровати и шорох. - Располагайся, - голос уже невнятный. - Осторожно, на полу гора... всякого... хлама и...
Что "и" я так и не узнала.
Я стояла посреди его прихожей и давала глазам возможность привыкнуть к темноте. Стены прорисовывались медленно. Предметы еще медленней.
К кровати я шла почти на ощупь, касаясь кончиками пальцев стены и шаря по полу ногами. Как он и говорил, я постоянно натыкалась на что-то, и путь к цели показался почти бесконечным, почти вечностью.
Забираюсь в постель с ногами, в кедах, ложусь к нему лицом и обнимаю руками свои колени. Тихо всхлипываю, и только тогда осознаю, что плакать начала еще там, в коридоре, сразу, как закрыла за собой дверь.
Рассветная ночь сочится сквозь щели между шторами и на его лицо падают отблески уличных огней. Он спит, на боку, заложив руку под подушку. Его дыхание ровное. Он даже сейчас кажется уверенным. В себе, в наступающем новом дне, в будущем, во всем. А меня все не отпускает его фраза о ненависти.
Учись ненавидеть себя со вкусом. И я пыталась. Я пыталась, Мика, но я не могу. Я просто не умею так и не понимаю как нужно.
Тихо скулю, от осознания собственной безнадежности хочется орать и биться головой об стенку, но я просто плачу, зло и, по возможности, молча.
Он так уверенно говорил тогда, он, наверное, знает, что говорит. И может видеть в жизни смысл. А я не могу. Ни видеть, ни искать. Я кругом виновата и от этой вины хочется стиснуть голову руками выть. Но даже тогда это чувство не пройдет, а лишь усилится. С каждой гребанной минутой боль только сильней.
- Черт, девочка, ну вот как с тобой уснешь? - смотрю в его глаза совсем рядом. Он не паникует, не пытается поговорить по душам, не говорит, что, когда-нибудь, все будет хорошо... Просто смотрит, как читает. Через секунды вздыхает, протягивает ко мне руки и тащит через всю кровать к себе, под одеяло, умудряясь и обнимать, и укутывать одновременно. Неожиданно усмехается:
- Я, конечно, не надеялся, что ты разденешься, но лезть к парню в постель обутой это как-то совсем уж безумно, ты не находишь?
И я вздрагиваю, то ли смеюсь, то ли уже в голос рыдаю. Чувствую, как он стаскивает с меня обувь, слышу, как она ударяется об пол и ощущаю, как он прижимается все телом, как тогда, как на крыше и замолкаю. Молчу пару секунд, а потом, уткнувшись лицом ему в ключицы даже не говорю - выдыхаю то, что не в голове, а ниже, под ребрами:
- Ты же меня не выгонишь, правда? - замираю и всем телом ощущаю его улыбку.
- Я тебе даже цветы подарю, - посмеиваясь, будто бы не в тему отвечает он, а потом серьезно добавляет, - Правда они еще не взошли, придется подождать, но я их тебе обещаю. А сейчас спи. От тебя пахнет баром... слезами... и почему-то...
Опять так и не узнаю что "и", но улыбаюсь. Уже не реву, просто улыбаюсь и убиваю в себе желание сказать, что от него пахнет жизнью. Пахнет всем, чего мне сейчас до физической боли нахватает.
И я засыпаю, все ещё улыбаясь, прижимаясь лбом, щекой, губами к его коже и разве что, не мурлыча от его тепла. Может быть, ненавидеть себя можно со вкусом, но я попробую обойтись без вкуса ненависти, если у меня будет этот запах жизни рядом.