Аннотация: - Ты как? - спросил лежавший на мне парень. - Я? О, отлично! Но не мог бы ты с меня слезть?
Глава Љ2.
Лежа на широкой кровати в маленькой светлой комнате, я блуждала взглядом по стенам, цепляясь им за светильники, картины... За что угодно, лишь бы не видеть выражение лица старушки, сидящей напротив.
- Я догадывалась, что ты скажешь нечто подобное, - едва слышно прошептала она, отведя от взгляд от моего лица. Но, спустя пару секунд, она видимым усилием взяла себя в руки, и уже громче сказала, - Наверное, мне нужно рассказать тебе всё с самого начала?
Вопрос был явно риторический. Ну не думала же она, самом деле, что я, отмахиваясь от столь назойливой собеседницы, просто не пожелаю услышать хоть какие-нибудь подробности своей жизни?!
- Я бы хотела послушать, - как можно спокойнее ответила я, хотя внутри всё кипело и грозило вот-вот выплеснуться наружу.
- Артём привёз тебя однажды вечером...
- Артем?
- Артём хозяин этого дома, он мне как сын. Я вырастила его. Это длинная история, - вздохнула она, - и вовсе не та, о которой я хотела рассказать.
Чуть помедлив, Антонина снова заговорила:
- В тот вечер он задерживался, погода была очень скверной, его мобильный не отвечал, и мы с Настей уже места себе не находили. Настя - моя дочь, - поймав мой вопросительный взгляд, пояснила моя собеседница, - она тоже живет здесь.
Я кивнула.
- Когда он, наконец, появился, то был весь в грязи, промокший и нес на руках тебя. Одного взгляда на тебя мне хватило, чтобы броситься звонить Олегу. Он наш личный врач и по совместительству сосед, живет через улицу, - в моей голове всплыл голос утешающего Антонину мужчины, - через десять минут он тебя уже осматривал. Врач обнаружил, что у тебя сломанное ребро и куча мелких ран. А через два дня ты пришла в себя. Сначала ты не разговаривала, а вот когда заговорила мы поняли, что ты потеряла память.
Я не знала, как мне реагировать, вопросы роились в голове словно пчёлы, потревоженные нерадивым пасечником. Я никак не могла решить, что хочу знать сначала, и вообще, хочу ли я это знать. Старушка молчала, видимо давала мне время смириться с этой информацией.
Наконец, я спросила:
- А откуда он меня привез?
- Артём? - я кивнула, - он рассказал, что ехал на дачу к другу, когда заметил тебя на обочине.
Не зная, что сказать я молчала, старушка тоже. Она смотрела на меня внимательным, изучающим взглядом, слегка настороженно, будто ожидая, что я сейчас выкину что-нибудь этакое. Так и не дождавшись этого самого этакого, она сказала:
- На этот раз ты держишься лучше. В прошлый у тебя случилась такая истерика, что пришлось звонить Олегу.
- В прошлый раз?
- Да. Ты кричала, металась по дому, разбивала и крушила всё, что попадалось под руку...
- Подождите! Стойте! - я повысила голос, и поток воспоминаний оборвался на полуслове, - Сколько я уже у вас провела?
- Ой! Дай-ка подумать. Артём привёз тебя одиннадцатого октября, а сегодня тридцатое сентября. Почти год, - произведя такой вот нехитрый подсчёт, бабуля, с трагичным видом сообщила:
- Тебя так никто и не искал. Мы давали объявления в прессу, телевидение. Никто за тобой так и не пришёл. Поэтому к прошлому новому году ты пошла учиться в университет вместе с Настей и осталась жить с нами. Ничто не предвещало беды. А вчера случился приступ. Ты, деточка, главное не переживай, врач сказал, что память обязательно вернётся. Главное набраться терпения и...
Поток слов пробивался ко мне словно через толщу воды. Единственным желанием было остаться одной. Совсем.
- Я, наверное, посплю, - просящим голосом сказала я, выразительно глядя на Антонину. Та сразу всё поняла и, бормоча что-то об отдыхе, сне и лекарстве, вышла из комнаты, плотно прикрыв дверь за собой.
Встав с кровати, я прошла к окну, занавешенному тяжелой шторой. Отодвинув её и выглянув на улицу, я горько усмехнулась. Погода точно отражала моё настроение. Мелкий моросящий дождь.
Антонина, сама того не желая, причинила мне безумную боль.
"Тебя никто не искал". "За тобой никто не пришёл".
Эти слова отдавались эхом, как мне казалось на всю комнату. Прижимали, тяжким весом к полу. Мешали дышать.
Ноги подкосились и мне пришлось осесть на пол. Я сидела, скорчившись, на полу, прижавшись спиной к стене и давясь воем. Именно воем. Хотелось выть. От обиды, от безысходности. Боль пульсировала в груди, становясь всё сильнее, всё больше, стремясь вырваться на свет со слезами, стонами, криками. Я отпустила её, она вырвалась.
"Никто не пришёл, никто не искал".
Господи, как же больно. Я никому не нужна. НИКОМУ.
Я живу с людьми, приютившими меня из жалости. Нахлебница. Обуза. Ну почему же я живая?! Зачем меня подобрали с той дороги?! Зачем?! Смерть принесла бы мне только избавление. Почему же я её не удостоилась?
Слёзы лились нескончаемым потоком, жалость к себе захлестнула меня темной волной и отрезала от реальности.
Наверное, поэтому, я даже не обратила внимания, когда чьи-то сильные руки подняли меня с пола и опустили на кровать. Едва коснувшись головой подушки, я забылась в спасительном сне.
***
Я сидела за столом в огромной аудитории и задумчиво глядела в окно. Прошло почти пять месяцев с того вечера. За окном стоял февраль. Весна, пока не очень заметно, но уже начинала отогревать замёрзших за зимние месяцы людей. И люди безмерно радовались отступлению холодов, надеясь, наконец, стянуть с себя толстые зимние куртки и сапоги.
Меня так никто и не нашёл. Нет. Не так. Меня так никто и не искал. Обида тоненькой иголочкой кольнула сердце, оставив после себя ноющую боль. Я так привыкла к этому чувству, что считала его практически неизбежным. Каким-то своим. Как если оставить человека без воздуха, он начнёт задыхаться, и его лёгкие будут разрываться от боли. Так же и я. Как только я думаю о своей жизни - я чувствую боль. Неизбежно.
Тысячи раз я запиралась в своей комнате наверху и снова и снова пыталась ответить себе на свой же вопрос. Каким же никчемным человеком я была, если за полтора года отсутствия обо мне так никто и не вспомнил!?
Конечно, существовал вариант, что и вспоминать-то некому. Быть может я сирота? И у меня в этом мире больше никого нет, кроме семьи, которая меня приютила. Но я не верила в это. Ну где вы видели сирот, разгуливающих в дорогих вечерних платьях? Выходит, я просто никому не нужна.
Прикрыв глаза, я вспомнила первую встречу с Артёмом.
Улыбающийся, темноволосый мужчина лет тридцати пяти, сидел в кресле напротив меня. Он был одет в светлый джемпер и светлые, слегка потёртые джинсы. Одежда казалась простой, но угадывалась её непростая стоимость. Его карие глаза смотрели на меня с теплотой. Но мне всё равно было довольно неуютно под этим взглядом. Ведь это он знал меня уже около года, а я видела его впервые.
- Я подобрал тебя на обочине. Честно сказать, перепугался страшно, - негромкий голос звучал слегка насмешливо, - ты лежала вся в грязи, в крови, бледная и, казалось, не дышала. Ты только представь мой ужас.
Он изобразил какую-то пантомиму, должную показать мне как, собственно, он испугался. Но, по-видимому, актёр он совсем никудышный. Поэтому я, глядя на эти первобытно-общинные хореографические этюды, не могла ему не то что посочувствовать, а едва сдержалась, что б не засмеяться в голос.
Видимо он пытался таким образом разрядить обстановку, и, в общем-то, у него получалось.
- Мне не пришло в голову ничего лучше, чем схватить тебя в охапку, запихнуть в машину и привезти домой. Сам не знаю, что на меня нашло. Конечно, нужно было везти тебя в больницу. Но после драки кулаками не машут, - задумчиво пробормотал Артём.
- А дальше? - я сидела в кресле, поджав под себя ноги, грела в руках стакан с виски и глядела на него с большим интересом. Его рассказ обо мне самой, воспринимался, почему-то, как сказка. О ком-то другом.
- А дальше я позвал Олега. Мы тебя лечили, и ты пришла в себя. Я этого очень ждал. Хотелось спросить у тебя, что же ты делала в лесу в туфлях на шпильке и в вечернем платье. Но узнать мне так ничего и не удалось.
- Я сожалею.
Повисла тишина. Каждый думал о своём. Уж не знаю, о чём думал Артём, а я судорожно пыталась придумать куда пойти. Конечно же, я не могла и дальше сидеть на шее у этого человека. Но куда же мне идти? Да, в общем-то, какая разница. Куда-нибудь пойду.
- Я надеюсь, ты не собираешься уйти, - будто прочитав мои мысли, серьёзно сказал Артём, заглядывая мне в глаза. - Не делай поспешных поступков. Ты совершенно нам не в тягость. Оставайся.
"Зачем я ему?" - пронеслось в голове.
- Нет. Я не держу тебя, - Поспешно сказал он, опять угадав мои мысли. - Как поднимешься на ноги и почувствуешь уверенность, так и уйдёшь.
Его выражение лица показалось мне каким-то просительным. Странно. Хотя может, ему просто нужна компания.
- Хорошо. Я остаюсь, - его лицо просветлело, - пока не встану на ноги. Но я отдам вам всё, что вы на меня потратили.
-Давай-ка перейдём на ты. Всё-таки живём под одной крышей, - он подмигнул мне.
***
-Эй!!! О чём это ты так замечталась? - Настя трясла меня за плечо, пытаясь таким образом вернуть в реальность. - Пойдем скорее, Сашка там уже заждался! - и она, не давая мне опомниться, потащила меня на улицу.
Сашка это мой парень. Мы встречаемся недавно, всего-то два месяца. Он очаровательный молодой человек, который, впрочем, не вызывал у меня никаких особых чувств. Первые два месяца я старалась придти в себя. В этом мне очень помогала Настя, которая радовалась новоявленной сожительнице больше всех. Всё-таки, эта девушка была очень одинока.
Она помогала мне буквально во всем, рассказывала всё настолько подробно, что для моих однокурсников повторная потеря памяти прошла практически незамеченной. Это не могло не радовать. Ведь в меня не тыкали пальцами, как в какой-то там феномен.
И всё-таки морально мне было очень тяжело, хотя Настёна хвалила мою выдержку, постоянно повторяя:
- А вот в прошлый раз... - далее следовал пространный рассказ о том, как я себя вела в тот самый прошлый раз. Ох, и наслушалась же я! Чего я только, по её словам, не вытворяла! И посуду била, и картины портила, и мебель крушила, и вообще монстр, а не девушка. Этих забавных историй я не могла ни подтвердить, ни опровергнуть, ведь этот период времени я не помнила совсем. Так же, как и время до него.
Да, память ко мне так и не вернулась. Мне бы очень хотелось знать кто я. Кто мои родители. Как меня раньше звали. Но с течением времени я смирилась с тем, что я не могу этого вспомнить.
А потом появился Саша. То есть он не появился. Он всё время был рядом. Парень с параллельного курса, как рассказывала Настя, всегда ко мне неровно дышал. Просто я, наконец-то, обратила на него внимание. У него было два плюса. Его не интересовала моя жизнь до него, и он был довольно забавным. Поэтому на его десятое предложение начать встречаться, к его великой радости, я-таки ответила согласием.
Сегодня особенный день. Девятнадцатое февраля. Мой день рождения. В действительности, я понятия не имею, когда он. Но так как Артём какими-то неведомыми мне путями сделал мне документы, то он, этот день, у меня появился. Согласно паспорту, сегодня мне исполняется двадцать. Настя категорично заявила, что этот день надо отметить, и спорить с ней я не решилась. Разве есть смысл в попытках объяснить слону, что ай-яй-яй, у меня тут грядочка с морковочкой, и было бы очень мило с его стороны пройти стороной? Мне кажется, нет. Поэтому я и не спорила.
Сашка ждал нас на стоянке возле университета. И уже, видимо, заждался. Он был просто само нетерпение. Перетаптывался с ноги на ногу, крутил в руках ключи от авто и едва не уронил их в грязь. Ловкостью он не отличался. Когда мы, наконец, тронулись с места, на улице уже темнело.
Я всю дорогу угрюмо молчала, показывая всем своим видом своё отношение к клубам вообще и к клубу, в который нас сейчас везли, в частности. Сашка напевал себе под нос какую-то песню, а подружка трещала без умолку, в красках расписывая, как же мы сейчас развлечёмся. А развлекаться, по её словам, мы должны были на славу.
О, боги, как же я не любила подобные тусовки. От шума динамиков у меня постоянно начинала болеть голова. А ещё мне было там не интересно, вообще. Но как я уже говорила, с Настей не поспоришь, и вечер мы провели в клубе. Я старательно скрывалась по углам, дабы избежать печальной участи быть либо споенной друзьями, либо раздавленной танцующими, либо приглашённой танцевать. Ни один из этих вариантов меня не радовал. При этом я постоянно глядела на часы, в надежде, что время сжалится над моими муками и пойдёт скорее и, как только я сочла час, на который указала стрелка, достаточным чтобы безболезненно скрыться, я незамедлительно это сделала.
Сашка увязался меня провожать. Хотя ещё не понятно, кто тут кого провожал. Едва выйдя на воздух, я поняла, что мой сопровождающий пьян в стельку. Но деваться было некуда, и я, проклиная всё на свете и обещая горе- кавалеру беспощадную головомойку завтра, потащила его к машине.
Сапоги на шпильке кошмарно скользили по льду, и при этом нормальному передвижению мешал сам Саша, который с завидным энтузиазмом принялся мне что-то рассказывать, еле-еле волоча ноги, одной рукой повиснув на моих плечах , а второй отчаянно жестикулируя. Да и весил этот на вид щупленький паренёк не по своему виду много. Упарившись, как грузчик, которого заставили тащить рояль на восьмой этаж в одиночку, я дотащила его до дороги и остановилась. Передо мной встал вопрос. Как перебраться вместе с ним на ту сторону трассы? Метрах в двухстах приветливо маячил подземный переход, но взглядом оценив разделяющее нас расстояние, мне стало понятно, что я просто не смогу этого сделать. Я рухну где-нибудь по пути и больше не встану. Переведя взгляд на автостоянку, зазывно мелькавшую огнями, на той стороне дороги, я решила идти напрямик. Движения на трассе почти не было, и я решила, что авось, да и проскочу. Проползу в смысле. Мужественно перебравшись через три полосы движения из четырёх, я уже почуяла победу, как вдруг Сашка, до этого безвольно на мне висевший, вдруг оживился, оттолкнул меня, сделал два шага и рухнул на асфальт.
Мне ничего не оставалось кроме как громко чертыхнуться и броситься его поднимать. Парень, лежа на животе, вовсе не пытался облегчить мне задачу, а даже наоборот, отмахивался и бормотал что-то вроде:
- Сейчас мам, встаю, ещё пять минуточек...
Прохожие поглядывали на нас кто с любопытством, кто с отвращением, но помочь несчастной девушке никто не спешил. Наконец мне удалось приподнять его и оттащить на обочину, как вдруг у меня отломился каблук, и я спиной полетела обратно на дорогу.
- Закон подлости! - промелькнула невесёлая мысль ещё в полёте.
При падении я пребольно ударилась головой об асфальт и ещё несколько минут оторопело глазела в ночное темное небо. Когда по небу в моих глазах перестали прыгать зайчики, я попыталась подняться. Уже сидя на коленях, я услышала сигнал несущегося на меня автомобиля, и, понимая, что не успею даже попытаться убежать, закрыла глаза, прощаясь с этим миром. И уже, надо сказать, попрощалась, как вдруг почувствовала резкий толчок и ощущение полета. Приземление не показалось мне мягким. Напротив, отбив себе спину я лежала и задыхалась от боли, открыв глаза, я с удивлением осознала, что лежу на обочине в грязи. Видимо судьба у меня такая, по обочинам валяться. И всё-таки, мне было чему радоваться. В этот раз валялась я не одна! Это прям таки всем телом ощущалось. Да и как тут было не почувствовать, когда на тебе лежит такая туша, вдавливая тебя в грязь всем своим весом
- Ты как? - спросил лежавший на мне парень.
- Я? О, отлично! Но не мог бы ты с меня слезть, - с сарказмом проворчала я, - не то что бы мне неприятно, но если ты этого не сделаешь, ты меня просто-напросто раздавишь!
Недовольно хмыкнув, он поднялся на ноги и начал отряхиваться. Ещё лёжа на спине, я заметила, что мой спаситель весьма недурен собой. Я видела его впервые. Светлые волосы, насколько я могла разглядеть в свете уличных фонарей, были коротко подстрижены, телосложением он отличался спортивным. Я залюбовалась.
Почувствовав мой взгляд, парень смутился.
- И долго ты собираешься так лежать? - пробурчал он, протягивая мне руку.
Взглянув на неё, я впала в оцепенение. Браслет. На его запястье был браслет, в точности, как у того Максима из сна!