Аннотация: Голод, мор и смерть ходят по земле. Война стучится в двери. Люди и фейри готовы вцепиться в глотки друг другу. Так что же случилось с миром и почему молчат Боги?
Глава 1. Мертвое селение.
Клочья белого тумана вились над местностью. Они стелились по земле, висели в воздухе, прижимались к стволам деревьев и высокой ограде, парили в полной тишине. Если присмотреться, можно было заметить, что некоторые из них имели форму людей, другие же постепенно распадались в аморфную массу, обладающую, однако, четкими границами своего распространения. И все это происходило под лучами полуденного солнца, пробивающегося из-за серых туч. Неестественно, странно? Такие слова относились бы к какому-нибудь иному миру. Здесь и сейчас подобную картину можно было встретить очень часто. Она была данностью таких мест, этого острова, этого мира. Его бичом.
Туман скрывал за собой широкую дорогу, ведущую к поселению. Некогда оживленную, о чем говорили две глубокие колеи, а теперь постепенно зараставшую травой. С западной стороны этого пути и пришел звук, разорвавший царившую тишину.
Стук копыт. Приглушенный расстоянием, но постепенно набиравший силу. Звуки говорили о том, что конь был всего один и двигался неспешно. По этой причине всаднику потребовалось несколько минут, чтобы добраться до границ тумана. Здесь он и вовсе остановился, оценивая открывшийся вид и давая наблюдателю, если бы таковой имелся, оглядеть себя.
Что можно было сказать о прибывшем? Первое и главное - человеком он не являлся. Об этом ясно свидетельствовали тонкие рога, вырастающие из висков и тянущиеся к затылку, ярко желтые глаза, вытянутые оленьи уши. Необычными также были оружие и доспехи путника, не содержавшие в себе ни капли железа. Только прекрасно обработанное дерево. Длинное ясеневое копье в руке всадника не обладало наконечником, броня состояла из деревянных дощечек, скрепленных внахлест, будто чешуя. Легкая и слабая на вид защита, оружие, не способное ранить человека в доспехах. Так могло показаться, если бы эти вещи не использовало существо на десятки переходов вокруг вызывавшее у людей уважение, страх или ненависть. Что-то одно из этих чувств или даже все сразу. Если бы это не был сид, представитель одной из самых могущественных рас фейри.
- Что скажешь, Саэф? Думаешь, они еще здесь? - спросил всадник.
Белоснежный конь, к которому и был обращен вопрос, ответил своему хозяину громким всхрапом и ударом копыта о землю.
- Да. Ты прав. Нам следует быть готовыми к бою.
Сказав это спокойным, не выражающим и тени волнения тоном, сид поднял правую руку и повернул копье так, чтобы его острие оказалось на расстоянии ладони от груди. Затем с его губ сорвалось несколько слов, и дерево охватило яркое сияние, будто слабые лучи солнца смогли впитаться в текстуру. Вскоре свет погас, но способные Видеть знали, что заклинание не исчезло. Оно действовало, укрепив дерево и увеличив его опасность для всех магических созданий.
- Вперед, Саэф, нам не стоит задерживаться, - произнес чародей, и конь послушно двинулся к поселению.
Едва путники приблизились к границе тумана, в нем сразу начали происходить метаморфозы. Ранее неподвижно висевшая над землей дымка словно бы очнулась, потянулась в сторону пришельцев. Туман коснулся ног белоснежного скакуна, поднялся к бокам и морде.
- Tine dhìon se, - в ответ произнес фейри, коснувшись холки коня.
Тут же по телу зверя заплясали языки пламени. Они не наносили вреда ни животному, ни его хозяину. Источали приятное тепло и при этом заставили мгновенно отпрянуть ожившую дымку. Теперь она расходилась за пять шагов от волшебного коня, одновременно истончаясь или вовсе исчезая. Ни один клочок тумана более не пытался к ним приблизиться.
Неспешно, внимательно осматриваясь, сид на своем коне добрались до самых ворот поселения, оказавшихся закрытыми. Чародей положил руку на одну из створок и сосредоточился. Но не почувствовал ничего, ни знаков рун, ни заклинаний, ни простейших наговоров. Перед ним оказалось самое обычное дерево. Против тех врагов, что пришли к поселению, оно было совершенно бесполезным. Скорее могло лишь помешать защитникам. Но все же люди решились закрыться от опасности, доверившись старым инстинктам. Напрасно.
- Справишься? - спросил чародей.
В ответ прозвучало насмешливое фырканье. И сразу, без всякого предупреждения, Саэф встал на дыбы, чтобы затем обрушить копыта на закрытые ворота.
Несмотря на внезапность и полное отсутствие уздечки, фейри удалось удержаться в седле. Продемонстрировав удивительную координацию и скорость реакции, он успел крепче сжать колени, пригнуться к шее коня, а затем как ни в чем не бывало выпрямиться, даже не выглядя удивленным выходкой животного. Хотя сиду и не было причин удивляться, его конь постоянно проделывал подобные трюки, стремясь подловить хозяина. В связи с чем очередная попытка совершенно не стоила внимания, сосредоточенного на деле фейри. Гораздо интересней было оценить результаты удара.
А те впечатляли. Достаточно надежные ворота покрылись трещинами, крепкая балка засова оказалась расколота, и оставалась единой лишь благодаря нескольким щепкам. Будь удар лишь чуть сильнее - путь бы оказался уже открыт. Но это точно не являлось проблемой. Один быстрый взмах копьем устремленный в щель ворот, и зачарованное лезвие окончательно разломало перекладину. Конь копытом толкнул створки, и перед пришельцами открылся вид на деревню. Такую, какой и следовало быть поселению, подвергшемуся атаке существ из Круговерти Душ.
Внутри туман клубился намного сильнее. За ним почти не было видно земли, при этом дымка просачивалась в приоткрытые двери и разбитые окна домов, забиралась на стены и даже крыши. Пряча под собой любые следы. Однако стоило Саэфу сделать шаг, и граница завесы отодвинулась, обнажив то, что ранее скрывалось. Чародей совершенно не удивился тому, что первой его находкой стало мертвое тело человека.
Погибшим был крепко сбитый мужчина в простой крестьянской одежде. Его правая рука сжимала топор, лицо было искажено в гримасе страха. Выражения, встречавшегося даже у самых отважных воинов, стоило им столкнуться с опасностью, подобной той, что атаковала деревню. Фейри хорошо знал это. Он уже посетил множество поселений и видел схожие выражения лиц у тысяч мертвецов. Вновь встреченная картина не ужаснула, не затронула никаких чувств. Пожалуй, он уже слишком привык к подобным вещам.
Тем не менее, кое-что заинтересовало чародея. Маг спрыгнул с седла и опустился перед погибшим на колени, после чего осторожно протянул руку в сторону топора, чтобы затем кивнуть себе в знак подтверждения догадки. На оружии лежали чары. Недолговечные. Сотворенные не в кузне, а перед самым боем, дабы дать защитникам хоть какой-то шанс отбиться от врагов. Если судить по густоте тумана, люди смогли достойно воспользоваться помощью заклинателя, однако победить все равно не сумели. Нападавших попросту оказалось слишком много. Исход, ставший привычным. Тем не менее, эта находка означала, что чародей был прав, решив проверить поселение. Что здесь может существовать искомое. Опасность, которую следует устранить раньше, чем она обретет настоящую силу.
С облегчением отведя руку от металла, сид поднялся и направился вглубь деревни, не став возвращаться в седло. Саэф двинулся за ним следом, без всяких указаний. Он выполнял роль пылающего факела, разгонявшего туман, а еще был вполне способен прикрыть спину своего хозяина, являясь отнюдь не столь желанной целью, нежели чародей. И, несмотря на все свое хладнокровие, маг вынужден был признаться хотя бы самому себе - стук копыт позади действовал на него успокаивающе. Дарил ощущение уверенности.
Поселение, в которое они вошли, некогда было небольшим, но преуспевающим городом, расположившимся на торговом пути к оживленной гавани людей. Мимо него во множестве проходили купцы. Однако было это еще до Сопряжения миров. Во времена, когда земли не атаковали вырванные из Домну души, а поля родили обильные урожаи. Тогда этот городок должно быть процветал. Сейчас на нем были видны следы запустения, во множестве встречались покинутые дома. Хотя все эти признаки более не имели значения, учитывая произошедшее сегодня нашествие. Ведь теперь уже никто не будет здесь селиться. Это место станет проклятым на годы, если не десятилетия. Случится тоже, что произошло с сотнями городов и деревень за последние двадцать лет.
Меж тем путь фейри и его коня продолжался. Каждый следующий шаг открывал им новых мертвецов. Мужчины и женщины, все, кто мог сражаться, пали в этом сражении. И та же участь постигла детей и немощных стариков, оставшихся в домах. Фейри заходил в несколько из строений, в надежде найти живых. Но эти поиски были бесполезны. Алчные души в этот раз не упустили никого из своих жертв. Так что чародею оставалось лишь продолжить путь, двигаясь сквозь белое марево.
Нападение произошло внезапно. Просто в один момент из тумана вылетел плотный белый сгусток. А через секунду он уже оказался разрезан копьем. Еще одно движение сбоку заставило сида крутануться на месте, очерчивая полукруг своим оружием. Одновременно Саэф опустил копыта на третьего противника. Огненные сполохи сорвались с тела коня, мгновенно испепелив пришпиленную к земле фигуру. Однако эти трое противников были всего лишь первыми. А за ними шли и другие, лишь немного отстав.
- Tine ardu! - прокричал маг, очертив копьем пространство вокруг себя.
Вслед за движением с острия сорвался огонь, образовав вокруг мага пламенную стену. В которую и ударился новый туманный сгусток.
Следующие секунды фейри провел, нанося сквозь огонь колющие удары. Его враги почти не выделялись из окружавшего тумана. Их единственным отличием была лишь отдаленно похожая на человеческую форма, колеблющаяся при каждом движении. По одиночке каждое из атаковавших существ являлось не опасным. Однако их было много. Всегда много. А громадная толпа способна уничтожить даже самого сильного чародея, просто проломив его защиту. По счастью в этот раз врагов оказалось недостаточно, для того, чтобы стать настоящей угрозой. В атаке приняло участие всего три дюжины существ, притом Саэф смог растоптать не менее десяти из них. По этой причине уже спустя две минуты схватка оказалась окончена, а туман вокруг чародея стал еще плотнее и выше, почти достигнув в высоту его плеч. Теперь за этой завесой совершенно невозможно было различить врагов, если только они там действительно скрывались. Что стало еще одной причиной, почему стоило продолжить движение.
- Tine diflannu, - прошептал чародей, и огонь вокруг него погас, подарив возможность возобновить путь к центру поселения.
Города людей были не велики. Даже поселения в пять сотен жителей порой относились к ним. А потому путь через заполненную туманом улицу не мог длиться долго. Прошла минута и чародей достиг ее окончания, выйдя на то, что некогда являлось торговой площадью. Сейчас свободное пространство в центре города было полностью скрыто туманом. Самым плотным из того, что фейри встречал за время своего пребывания в городе. Это означало лишь то, что здесь погибло более всего алчных душ. И здесь же должен был находиться местный заклинатель.
Эта мысль подтвердилась в тот же миг. Сид почувствовал вспышку мощной, неупорядоченной энергии и едва успел выкрикнуть заклинание, когда со стороны центра площади ударила багровая волна. Щит ветра, вызванный фейри, заколыхался, оказался пробит в нескольких местах, уязвив скрывшегося за ним чародея, но свою задачу выполнил - маг остался жив. Четким, уверенным речитативом, сид начал наговаривать новые заклятья, очерчивая копьем одну линию за другой. Создавая чары быстрее, чем их мог сокрушить враг. Когда же между ним и противником встали три стены разных стихий, он упал на колени, и выдернутым из-за пояса кинжалом принялся чертить на земле знаки.
Прошло три секунды и стоявшая первой стена ветра пала. Сгустки багровой энергии устремились дальше, но оказались поглощены огнем. Фейри не обратил на это внимание, четкими, уверенными движениями вырезая символы. Новая цепь ударов, и пламя опало, успев передать оставшуюся часть энергии стоявшей за ней каменной стене. Та раскалилась от внутреннего жара, успешно сдержав новые атаки.
Сид завершил последний символ. Затем очистил кинжал от земли и разрезал себе ладонь. Алая кровь потекла, орошая знаки, передавая магическую и жизненную энергию. Атаки со стороны центра площади стали более неистовыми. Скрытое там создание отчаянно нуждалось в энергии и сейчас почувствовало ее мощный источник. Последняя защита пошла трещинами, а затем рассыпалась пылью и щебнем. Однако к этому моменту сид уже был готов. Одно слово-ключ и символы вспыхнули, чтобы затем обратиться волной пламени, охватившей всю площадь, забравшейся в каждый ее уголок.
Могло показаться, что эти чары невероятно могущественны, но это было не совсем так. Волна огня была стремительной, но при этом недолговечной. Пламя опало, едва успев появиться. Однако свою главную задачу выполнило, очистив площадь от тумана, раскрыв положение противника. Показав, где тот находился и кем был. Впрочем, это открытие не подарило фейри радости, принеся лишь обреченный вздох. Главным образом потому, что подтвердило его опасения, явив тело сородича.
В центре площади, на утрамбованной земле, стояла стройная фигура сида, в потрепанных доспехах. Та же чешуйчатая деревянная броня, похожее копье, стискиваемое в правой руке. Рога на голове, более напоминающие оленьи. В любом ином месте он мог показаться обычным представителем фейри, но здесь и сейчас несомненно являлся кое-чем иным. Среди всех возможных названий, пришедший в поселение чародей предпочитал наименование "одержимый".
В прежние времена о таких существах никто не слышал. Их и не могло появиться до тех пор, пока не произошло Сопряжение миров. Ведь души умерших никогда не оставались в Пархейме, самом постоянном из миров. Они уходили в Домну, дабы пройти испытания на пути к перерождению. Однако произошла катастрофа, о сущности которой можно было лишь догадываться, и устоявшийся порядок оказался нарушен. Души, потерявшие свои воспоминания, ведомые лишь желанием обрести тело, неожиданно нашли путь в Пархейм. Только вот, оказавшись здесь, новую жизнь в новом теле они не получили, оставшись лишь бесплотными призраками.
Души были обмануты мирозданием, обречены на жалкое, бессмысленное существование. Шанса переродиться они оказались лишены. Но принять такую участь не захотели, начав охоту за телами людей и фейри. И если попытки взять под контроль лишенных магии людей всегда оканчивались гибелью жертв и концом существования алчных душ, в отношении друидов и фейри все было иначе. Оказалось, что тела чародеев способны выдерживать силу вторгшихся духов. Быть управляемыми ими, взамен уничтожаемой души настоящего владельца.
Получавшееся создание, одержимый, могло есть, пить, двигаться. Порой было способно говорить, но при этом не имело в себе ничего общего с бывшим хозяином тела или хотя бы тем человеком, чья душа когда-то попала в Домну. Его нельзя было даже сравнить со зверем, ибо инстинкты этого существа были совершенно отличны от всего живого. Одержимым двигала лишь цель выживания и погони за магической энергией. И, к сожалению всех живых обитателей Пархейма, это создание было пусть примитивным, но достаточно сильным, чтобы свои желания исполнять. Мощь хаотичной энергии охотно повиновалась его воле, и чем больше времени проходило, тем большую силу обретал одержимый. Именно по этой причине сид решил прийти в атакованное поселение. Именно поэтому он встретился с данным созданием.
Эти мысли очень быстро пронеслись в голове фейри, всего за пару секунд. А затем думать о постороннем стало некогда - одержимый вновь атаковал. Он действовал безыскусно, голой мощью. Но уже сейчас обладал почти неисчерпаемыми силами. Поединок на выносливость с таким противником был обречен на провал. Попытка сломить заклинаниями магическую защиту с большой вероятностью могла оказаться безуспешной. А потому сид решился на иной шаг. Кувырком уйдя с линии атаки, он подозвал Саэфа и быстро вскочил в седло коня. После чего направил его прямо на одержимого.
Промахнуться по столь большой цели противник не мог и тут же вновь ударил волной хаотичной энергии. Однако эти чары лишь безвредно скользнули по шкуре коня, даже ее не опалив. Силы наложенного заклинания и способности самого Саэфа легко справились с атакой. Следом одержимый ударил вновь. И опять безуспешно. А затем расстояние между сражавшимися сократилось до двадцати шагов, и сид выкинул руку вперед, швырнув копье. Оружие ударило точно в грудь одержимого. Отчего тело врага оказалось отброшено на землю, скрученное агонией.
Фейри подъехал к противнику медленно и с опаской, уже сжимая новое копье, но предосторожность оказалась лишней - враг был мертв. Деревянное острие пробило кольчугу и вонзилось точно в сердце, а такие раны были не в силах пережить даже самые могущественные чародеи. И все же сид использовал магию, дабы убедиться, что в лежащем у копыт Саэфа теле действительно нет жизни. И лишь затем спрыгнул с седла.
Протянув руку к собственному оружию, торчащему из раны, сид неожиданно замер и остановился. Затем глубоко вздохнул, невидящим взглядом взирая на побежденного врага.
- Глупец, - выдохнул он сквозь зубы. - Зачем? Зачем?! Почему ты пришел сюда, к людям? Ради чего нужно было умирать за них? Ты не должен был оказаться в этом месте. Твоя смерть никому не была нужна! Но ты остался, чтобы погибнуть без всякого смысла и цели. Напрасно. Да чтоб ты прошел через все круги Домну, чтоб тебя пожрали фоморы за твое геройство!
Сид с яростью выдернул копье, резким движением стряхнув с него кровь. А затем отвернулся, пытаясь смотреть на что угодно, но не на тело своего сородича. Его переполняла злость, вина, горечь. Однако постепенно эти чувства усмирялись. Фейри умел контролировать свои эмоции и очень редко позволял им выходить наружу. Даже этот краткий срыв был связан лишь с тем, что вокруг не было никого, перед кем стоило притворяться. Из живых здесь был лишь конь, а Саэф его никогда бы не выдал. Именно поэтому сид позволил выплеснуться своим чувствам, годами заключенным в тисках самообладания. Краткий миг послабления, на смену которому уже приходил привычный контроль.
Полностью восстановив душевное равновесие, сид наклонился над телом покойного и внимательно осмотрел его одежду. Взгляд тут же уловил на правом плече знак лещины у берега реки - символ сидхе Колл на востоке Эрина. Срезав кинжалом дощечку с этим знаком, фейри также взял еще несколько личных вещей покойного, убрав их в мешок, притороченный к седлу Саэфа. Его путь обязательно пройдет рядом с тем поселением. Тогда он и отдаст родным убитого эти вещи.
Дабы соблюсти все традиции фейри, следовало также провести правильный погребальный обряд. Вывести покойного на опушку леса, сжечь его, использовав ясеневые прутья, а затем захоронить прах, желательно соорудив могилу на восточной стороне холма. Однако сид вынужден был признаться по крайней мере самому себе - он не готов был проделать все это. Не имел возможности тратить целый день, дабы достойно захоронить неизвестного ему фейри. И раз уж рядом не было никого, кто мог бы его осудить, можно было осуществить самый простой обряд. К которому фейри приступил спустя несколько мгновений.
- Tine sruthan se, - произнес сид, и тело убитого тут же занялось огнем.
Магическое пламя почти не дымило. Оно стремительно пожирало плоть и даже кости, не оставив и следа от тела всего через несколько минут. Это время сид провел в молчании, заговорив лишь когда огонь почти догорел:
- Исцели свою душу, мой глупый собрат. Исцели, и пройди все испытания на пути к возрождению.
Сказав это, фейри по имени Глэд вскочил в седло коня, направив его прочь из поселения, по уже пройденной улице. Ему нужно было спешить, ведь в Эрине у него оставалось еще множество дел. Чародей не догадывался, что все его планы вскоре будут сорваны, а им на смену придет по настоящему безумная альтернатива.
Глава 2. Черные крылья.
Эрин являлся весьма негостеприимным местом даже по меркам мира, ступившего к краю пропасти. Здесь существовало множество поселений фейри, но мало тех, что дали бы Глэду надежный кров и защиту. Для многих он, посланник королевы Маб, оказался бы если не врагом, то нежеланным гостем. Многие посчитали бы его соглядатаем, намеренным выведать, не стремятся ли жители отказаться от верности идеям хранителей мира. Не желают ли перейти на путь хаоса и войны? И такое отношение являлось оправданным, ведь он действительно был наблюдателем на этом острове, сообщавшим своим властителям о всем важном, что мог разузнать. Именно такой оставалась его миссия в течении долгих лет.
Где бы не оказывался сид, он оставался чужаком. В поселениях фейри ему приходилось ступать по тонкой грани, между собственной гордостью и осторожностью путника. Там он не мог расслабиться, подозревая отраву в еде и опасность в предоставленном ночлеге. Поселения людей Глэд вовсе предпочитал осматривать лишь со стороны, ведь зайди он внутрь, с большой вероятностью все обернулось бы кровью. Из-за такого положения вещей, сид большую часть времени предпочитал избегать и людей и сородичей. Долгие годы он провел в путешествиях по острову. И с каждым новым днем в нем все сильнее поднималось стрмление прервать эту затянувшуюся миссию.
К сожалению, желания Глэда мало кого интересовали. Назначение в Эрин в качестве наблюдателя было передано ему восемь лет назад, и с тех пор крылатые посланники не доставляли новых распоряжений. Лишь уносили его собственные письма. До сего дня.
Черная точка появилась на горизонте в тот момент, когда Глэд пробирался через опустошенное поселение. Именно по этой причине фейри ничего не заметил, сосредоточенный на том, чтобы не упустить нападение из тумана. К тому моменту как сид выехал за выбитые ворота, точка уже обратилась в птицу, летящую точно по направлению к нему. Она не походила ни на одно живое существо, известное людям. Большая, матово черная, с красными всполохами на крыльях. Ее когти были страшной угрозой как для зверя, так и человека, клюв по крепости мог соперничать с железом. И на этом опасность ее отнюдь не ограничивалась.
Глэд, обратил внимание на птицу только когда услышал шум ее крыльев. Его уши дернулись, уловив звук, рука крепче сжала оружие, а взгляд мгновенно метнулся к источнику возможной опасности. Сид изготовился к бою, но едва увидев гостью, тут же расслабился, улыбнувшись. Он подставил предплечье для посадки и сразу почувствовал, как когти сомкнулись на его руке. Громадная, возвышающаяся на голову над не столь и низким фейри, птица обратила на него внимательный взгляд, в котором ясно читался разум.
- Рад тебя видеть, Мельтия. Как проходил твой полет? Попутным ли был ветер?
На все эти вопросы птица лишь прикрыла глаза, а затем протянула правую лапу, к которой был привязан мешочек.
- Не хочешь говорить со старым знакомым? Сразу желаешь выполнить дело? В таком случае извини, но здесь и сейчас прочесть послание я не могу - окружение не подходящее. Придется тебе подождать, пока мы удалился от этого поселения хотя бы на тысячу шагов.
Глэд до сих пор находился в окружении тумана, пусть и не столь густого, как в поселении, а потому настаивать посланница не стала. Она опустила лапу и закрыла глаза, кажется решив посвятив выдавшееся время отдыху. Сам сид направил коня по дороге из поселения, беспрепятственно рассекая туман. Алчные души ему на пути не попадались. Большинство из них покинуло павший городок сразу после его захвата, а те, что остались, были уничтожены фейри в ходе посещения им поселения.
Туман вскоре остался за спиной, скрытый поворотом дороги. Еще несколько минут Глэд потратил на то, чтобы удалиться дальше от мертвого городка, но затем свернул вправо, выбрав путь через редкий лес к невысокому холму. Это место являлось знакомым фейри, дорога была лишена препятствий для движения коня, свободна от низко висевших веток и выпиравших из земли корней. Двигаться по ней оказалось легко, оттого уже вскоре путники забрались на возвышенность, открывшую прекрасный вид на покинутый городок, но при этом спрятавшую самих фейри. Также Глэд знал, что здесь недалеко, у самого подножия холма, протекает родник. А еще на самой поляне имелось несколько поваленных деревьев, на ствол одно из которых сразу перелетела Мельтия. Это место было идеальным для отдыха, лучшим во всей округе.
Глэд спешился, затем снял со своего скакуна навьюченные сумки, стащил седло и попону. Предложил верному коню угощение в виде нескольких яблок. А затем, проявив должную заботу о боевом товарище, сид занялся собой. Прошедшая схватка с одержимым не прошла для чародея бесследно. Нескольким сгусткам хаотичной энергии удалось преодолеть выставленную защиту и ударить по фейри. Ничего смертельного чары в себе не несли, однако имели шанс привести к заражению, как и любая рана, оставленная магией. Из-за этого откладывать лечение не следовало, благо у Глэда были при себе все необходимые лекарства.
Скинув броню и рубаху, сид достал из походного мешка деревянный сосуд и осторожно вскрыл его, понюхав содержимое. В ноздри ударил резкий, сильный запах, точно такой, каким и должна была пахнуть данная мазь. Удостоверившись, в том, что все в порядке, Глэд начал осторожно втирать лекарство в черные отметины на коже стараясь экономить крайне ценное снадобье. Приготовил его он сам, однако ингредиенты для мази являлись достаточно редкими, требуя относиться к лекарству бережно.
Процедура обработки ран заняла лишь пару минут. Благо хаотичная энергия поразила главным образом конечности, не защищенные доспехами. И только когда Глэд закончил с лечением, пришла очередь послания. Очень осторожно отвязал от лапы Мельтии мешочек, фейри обнаружил внутри, хранимый в водонепроницаемой ткани, маленький свиток бумаги. На нем, каллиграфически четкими символами, было изложено короткое распоряжение:
Глэд из сидхе Ниневер, не позднее чем за десять дней до праздника Белтейна, вы должны прибыть на собрание круга друидов в Ваннхилл. Существующие долги и клятвы не станут оправданием вашему опозданию.
Член Совета фейри, тилвит Килдэт.
И все. Ни одного слова о причинах спешки, требующей бросить выполняемую работу и гнать скакуна, пересекая два острова и два океанских пролива. Лишь четкое распоряжение, не оставляющее возможности для отказа. Глэд оценил, какой путь ему нужно будет совершить и понял, что времени на раздумья нет. До назначенного срока оставалось девять дней. Чтобы успеть, требовалось выехать уже сегодня, желательно не откладывая сборы даже на час. В связи с этим фейри оставалось лишь радоваться тому, что ему не нужно заезжать в сидхе, бывший его последним приютом в Эрине - все вещи он вез с собой.
- Ты не знаешь в связи с чем нас вызывают в Ваннхилл? - спросил он Мельтию.
Ответом было глубокомысленное молчание. Глэду оставалось лишь тяжело вздохнуть. Он был знаком с крылатой посланницей больше тридцати лет и все это время она оставалось все такой же замкнутой, лишь изредка выглядывая из своей скорлупы.
- Я отправлюсь в путь через час, ты составишь мне компанию?
- Да, - хрипло ответила птица, когда поняла, что на этот раз отмолчаться не получится.
- Вот и славно. У меня также есть вино, свежий хлеб и сыр. Не хочешь их отведать?
Отвечать на этот вопрос Мельтия не стала, однако угощение приняла с удовольствием, активно заработав клювом. Глэд, глядя на эту картину, лишь с трудом подавил очередной вздох. Выглядело это все очень печально, но он все еще надеялся повлиять на свою давнюю знакомую. И некоторые подвижки у него были, просто в этот день Мельтия, судя по всему, была не в настроении хоть с кем-нибудь общаться. Почему? Искать ответ на этот вопрос Глэд даже не пытался, душа его знакомой была еще той загадкой. Вместо этого он пообедал, собрал вещи, а затем вновь навьючил на Саэфа все свои пожитки.
Конь, несмотря на малый отдых, возражать не стал. Саэф был из породы даран, лучшей из когда-либо выведенных фейри. Он был неутомимым, сильным и мог вбирать в себя магию, являя собой невероятно опасное оружие вместе со всадником-чародеем. Посещение мертвого поселения было для скакуна лишь малой разминкой, сейчас же он стремился вновь направиться в путь, от нетерпения ударяя копытом о землю.
- Мельтия? - произнес Глэд, оказавшись в седле.
Второй раз повторять не пришлось. Черная птица, взмахнув несколько раз крыльями, оказалась у него на плече и удобно устроилась там, обозревая окрестности. От ее тела явственно исходило тепло, будто рядом оказался уютный очаг. Что в условиях ранней весны это было очень приятным ощущением. Глэд, однако, не позволил себе долго предаваться расслабленности. Сосредоточившись, он перестроил свое восприятие, а затем медленно осмотрел окружающую его поляну.
Несведущие в магии люди сводят все искусство чародеев к яркому зрелищу. К умению брать под свою волю ветер, направлять лепестки огня, вызывать рост растений. В действительности же главное отличие чародея от существа не способного к магии в том, что он обладает возможностью воспринимать мир более полно. Видеть энергию, разлитую вокруг, распознавать магических существ и конечно же замечать проходы, ведущие на иные планы реальности. Сейчас Глэд искал именно последнее. А так как он являлся фейри, задача не стала для него слишком сложной. Всего несколько секунд, и взгляд сида сосредоточился на тени, отбрасываемой громадным дубом. На точке, выделяющейся из окружения бурлившей в ней магической энергией.
Всего фейри было известно четыре плана реальности, четыре мира. Все отличие которых друг от друга было связано с хаотичной энергией. Самым бурным, невообразимо изменчивым и нестабильным являлся мир Домну, также известный как Круговерть душ. В нем магия Хаоса пропитывала каждую точку, существовала во всех живых существах, в любой материи. Он менялся постоянно, каждую секунду. Самым же стабильным был Пархейм, в котором сейчас находился Глэд. Именно здесь проживали люди, это место являлось прародиной фейри. Для существования здесь совершенно не требовалась магия. Однако в нынешнее время фейри жили отнюдь не в этом мире. Их домом являлся иной план, мир Теней или Скаф, вход в который сид сейчас и обнаружил.
Глэд не стал долго размышлять, готовиться к переходу. Он сразу направил Саэфа к найденной тени, в нужный момент окутав себя и товарищей магической энергией. Копыта коня коснулись черноты, а затем путники ощутили, будто проходят сквозь толщу воды, за которой раскрывается воздушный простор. Переход был почти мгновенным и вскоре Глэд счастливо вздохнул полной грудью, чувствуя, как в легкие проникает воздух, наполненный энергией. Фейри были магическими существами, что означало не только преимущества, но и недостатки. Среди последних числилась необходимость жизни в пространстве, наполненном концентрированной магической энергией. Сейчас ее идеальное содержание возможно было найти лишь в Теневом мире. Да и то, только в последние годы. Глэд мог жить в Пархейме, мог существовать на этом плане днями, месяцами, при большой необходимости даже годами, но только в Скафе чувствовал себя по настоящему живым. И каждый раз, возвращаясь сюда, испытывал ни с чем не сравнимые ощущения. Жаль, что времени ими насладиться не было, да и отвлекаться в таком месте являлось попросту опасным. Одернув себя такими мыслями, Глэд сосредоточился и внимательно огляделся вокруг.
Оживший хаос - вот что мог сказать впервые попавший в Скаф человек. Куда бы не устремлялся взгляд, всюду он видел движение. Лишь чуть колышимые в Пархейме ветки, здесь обращались метущейся зеленью, сложной игрой теней, яркими оттенками цветов, постоянно изменявшимися под солнцем. Сквозь кору просвечивалось движение живительных соков. Растения дрожали, буквально дыша. Сложная, многогранная жизнь продолжалась и под землей, ни на секунду не останавливаясь. Попадая сюда, люди осознавали, почему их мир получил у фейри название Пархейм, то есть "постоянный". Оказавшись в Скафе в первый раз, многие просто терялись в хаосе новых впечатлений, не способные ориентироваться в пространстве, просто передвигаться по земле.
Однако фейри были привычны к подобному буйству. Они умели перемещаться по этому миру. Пусть он и не стал для них по настоящему родным. Сконцентрировавшись, сид очистил сознание, отсек все постороннее, сосредоточившись на том, чтобы выискать опасность. Поводя ушами на каждый звук, вглядываясь в мельтешение веток, Глэд направил все свое внимание на поиск магических созданий, спрятавшихся от пришельцев. По первому впечатлению никого в округе не было, но уже спустя пару мгновений сид довольно усмехнулся, заметив всего в нескольких шагах от копыт Саэфа змею. Судя по характерному окрасу, укус данной твари мог пронять даже сида, со всем его врожденным и приобретенным сопротивлением к ядам. При этом она представала весьма ценным ингредиентом для нескольких зелий, так что рука Глэда сама собой потянулась к спрятанному за голенищем сапога ножу.
Должно быть рептилия что-то почувствовала, так как проворно юркнула в сторону, а сам сид с недовольным вздохом вынужден был отказаться от погони - заниматься преследованием и разделкой добычи у него не было времени. Требовалось отправиться в путь. А еще прежде - сориентироваться на местности и выбрать дорогу, которая быстрее приведет его к нужной точке. Мир Теней дарил в этом особые возможности.
Здесь существовали "лесные тропы" - дороги, что будто могучие волны, несли путника по земле. Там, где в Пархейме требовалось сделать десять шагов, на лесной тропе хватало одного или трех. Крайне ценная возможность. Но и у нее имелись свои подводные камни. Главный из них заключался в том, что в мире Скафа даже фейри было сложно ориентироваться, а сами "лесные тропы" являлись всего лишь путями, проложенными вдоль линий магических течений. Зыбкими, с трудом ощутимыми даже при отменном чувстве магии. Требовался немалый опыт, мастерство и сосредоточенность, чтобы не сбиться с них. И при этом даже самые могущественные чародеи порой терялись в Скафе, оказываясь вовсе не там, где они хотели.
Впрочем, каждая задача имеет решение, достаточно лишь приложить усилия, чтобы его найти. Фейри были давно знакомы с Теневым миром и придумали многое для того, чтобы путешествовать по нему. Кое-кто из волшебного народа смог выработать в себе невероятную чувствительность к магии, способность ощущать все течения силы вокруг. Другие освоили заклинания поиска, позволяющие точно ориентироваться в окружающем пространстве. Но самым главным, тем, что дало возможность большинству магов путешествовать по Скафу, стали маяки во множестве созданные фейри. И стоило сиду привыкнуть к Теневому миру, как он тут же уловил нужный ему сигнал.
Следующим шагом Глэд сосредоточился на окружающем пространстве, выявив на расстоянии двадцати шагов от себя три магических потока. Такое число было довольно значительным. Оно означало нахождение на мощном источнике энергии, благоприятном для проведения ритуала или создания здесь сидхе. И также это место было удобно тем, что могло восприниматься как перекресток в мире Скафа, от которого расходилось несколько "лесных троп", одну из которых можно было выбрать в качестве удобной дороги. Глэд предпочел ту, что шла в восточном направлении, лишь слегка отклоняясь от нужной ему точки. Помимо протекавшей энергии, ее выделяли следы, оставленные животными, которые инстинктивно чувствовали удобство этого пути. И уже спустя минуту после появления в Теневом мире, сид направил коня по едва различимому следу, сосредоточенный, внимательный, собранный.
Глава 2. Черные крылья. Часть 2.
Первая внеплановая остановка произошла, когда Глэд ощутил всплеск энергии жизни, проявившейся на западе. Сначала один, а потом и следующие. Где-то в Пархейме умирали разумные существа, причем в таком количестве, что это удалось ощутить даже здесь, в Скафе. Стоит заметить, на это обратил внимание не только сид. Сразу несколько клочков тумана метнулись в направлении разлившейся жизненной силы, словно стервятники, приглашенные на пир. Алчные духи всегда тянулись к энергии, в особенности, если она исходила от живых существ. Вот и сейчас они устремились к цели, собираясь со всех окрестностей. И если в Скафе алчных духов имелось не много, то Пархейм был ими населен в достатке, из-за чего в очень скором времени сражающимся станет не до схватки между собой. Если только они к этому мгновению не уберутся прочь с места битвы. Что ж, если бьются фейри, они успеют отступить, если же люди, их дальнейшая судьба была Глэду безразлична.
Немного постояв на тропе и почувствовав еще несколько всплесков, сид решительно направил Саэфа дальше, искренне радуясь тому, что не нужно соваться в самое пекло, выясняя подробности. Еще пару часов назад именно такими являлись его обязанности, но сейчас приказ Совета требовал спешить, что было лучшим из возможных оправданий. Следующие несколько часов пути прошли спокойно.
Второй раз Глэду пришлось остановиться, когда тропу пересек табун единорогов. Волшебных созданий, почти полностью переселившихся в Скаф из Пархейма. Мощные, могучие кони, буквально излучавшие магическую энергию, промчались в ста шагах от путников. При этом два самых рослых самца, охранявших стадо, остановились напротив фейри, предостерегающе поводя головами. На их изящных, словно выточенных из белой кости головах, засияли от кипевшей энергии рога, готовые выплеснуть на возможных врагов накопленную энергию, и Глэд воспринял эту демонстрацию со всей серьезностью. Он застыл на месте, не двигая даже пальцем. Лишь крепко сжал древко копья, готовясь в случае необходимости применить защитные чары. По счастью этого не потребовалось.
Дождавшись момента, когда стадо пересечет опасный участок, единороги-стражи присоединились к собратьям. При этом один из них напоследок посмотрел прямо в глаза сиду. В тот же миг Глэда накрыла волна ощущений. Чужеродных, странных. Среди которых преобладало чувство опасности и направление, на котором находился враг. Сиду потребовалось несколько секунд на то, чтобы разобраться в послании и к тому моменту единороги уже скрылись с его глаз. Однако они уже не беспокоили Глэда, обратившего все свое внимание на север, откуда пришел табун, в затянутое тучами небо.
- Gwynt sill gelyn, - прошептал сид, и тут же пространство вокруг поблекло, одновременно показав скрывавшегося в облаках зверя.
"Грифон!" - пришло мгновенное осознание. Наполовину птица, наполовину лев, это существо было смертельно опасным для каждого из обитателей двух миров. В том числе и самого Глэда. Когти грифона с легкостью пробивали любой доспех, перья служили надежной защитой как от копья, так и от магии. Силой и массой своей он превосходил большинство обитателей Скафа. Несмотря на ценность содержащихся в грифоне ингредиентов, Глэд вовсе не стремился вступать с ним в схватку. Однако зверя вовсе не интересовали его желания. Резко прервав парение, грифон бросился вниз, прямо на путников.
"Не время сдерживаться" - осознал Глэд и тут же отпустил клокотавшую в теле энергию. Из его головы, плеч, рук выступили черные перья, глаза засветились колдовским огнем, а от всей фигуры стало исходить мощное давление силы. Едва сдерживаемое, свирепое. Чуждое живому, оно рвалось наружу, и сид выпустил энергию, сопроводив одним единственным словом:
- Owen!
Грифон не успел уклониться от ударившей в него магической волны. Атака не содержала в себе ни огня, ни ветра, никакой иной стихии. Лишь одну яростную эмоцию, помутившую сознание зверя. Отчаянный страх завладел хищником, тот дернул крылья в бессмысленной, глупой попытке спастись, и вместо того, чтобы смести своей массой сида, ударился о землю. И пусть страшное падение не убило грифона, подняться на лапы он уже не смог. Копыта Саэфа опустились на тело врага, а затем пришел черед и копью фейри.
Магия, использованная Глэдом, была коварной. Она воздействовала не только на врага, но и на заклинателя. Охваченный страхом, яростью, гневом на противника, сид смог остановиться лишь спустя минуту после начала схватки. К этому моменту грифон уже был мертв. Его перья и шерсть покрылись кровью, ребра оказались изломаны. Впрочем, Глэд вовсе не намеревался оставлять этому созданию жизнь. Намного больше его беспокоило то, имелись ли у этой схватки лишние свидетели?
- Мельтия, нас видели посторонние? - спросил сид у парившей над его головой птицы.
Та ответила в своей обычной манере - приземлившись на плечо и прикрыв глаза. Насколько мог понять сид, это значило, что беспокоиться не стоило. Чародей вполне мог воспользоваться плодами заслуженной победы. Рука сида при этих мыслях привычно легла на рукоять кинжала.
Солнце еще не успело добраться до зенита, когда Глэд продолжил путь, успев изрядно набить седельные сумки. Следующие несколько часов он не ослабевал бдительность, выискивая магических существ, вглядываясь в мельтешение красок вокруг. Однако новых угроз ему на пути не встретилось. Вокруг царило удивительное спокойствие, будто сама природа решила пощадить усталого фейри. Глэду оставалось сожалеть лишь об отсутствии собеседника - Мельтия все следующие часы оставалась безмолвной.
Оживилась птица лишь тогда, когда сигнал от маяка Колла стал ощущаться достаточно близким. Встрепенувшись, она вспорхнула с плеча и улетела в направлении цели, никак не предупредив о своих намерениях. И не думала возвращаться в течение следующего часа. Когда же Мельтия появилась вновь, ее единственным словом было: "тихо".
- Что значит "тихо"? Ты никого не встретила вблизи сидхе? - спросил Глэд, вовсе не удовлетворенный коротким докладом.
Едва заметное покачивание клювом было ему ответом.
- Ты посетила само сидхе?
Отрицание.
- И почему ты это не сделала? Тебя что-то встревожило?
- Рядом с поселением нет живых, - наконец произнесла Мельтия. И этих слов оказалось достаточно, чтобы сид предался глубоким размышлениям.
Одной из особенностей сидхе являлось то, что эти поселения были скрыты от всех живых существ, разумные те или нет. А потому рядом с фейри без страха обитали звери в количестве ничуть не меньшем, чем в диких лесах. Если же они по каким-то причинам разбегались, это являлось довольно тревожным признаком. И могло говорить о беде, случившейся с сидхе. "Например, о нападении людей на поселение" - мрачно подумал Глэд.
Теперь посещение сидхе грозило сиду реальной опасностью. Враги ведь могли остаться там, подготовив ловушку. Гораздо разумнее в такой ситуации было отступить. Однако вполне возможно, что этим шагом Глэд бы оставил без помощи кого-то из своих сородичей. А он за последние годы и без того слишком мало делал для собственного народа, чтобы отворачиваться от него в трудный час. Даже вопреки приказу, сид намеревался посетить сидхе. Мельтия возражать против этого шага не стала, заняв свое место на плече.
До маяка они добирались в течение получаса, успев пройти по одной "лесной тропе" и сойти с нее на другую. У самой "путеводные звезды" поселения ожидаемо не обнаружилось. Маяки никогда не устанавливали непосредственно в обиталищах фейри, дабы не раскрывать их точное местоположение. А так как Глэду прежде не приходилось бывать в Колле, он также не знал, где тот располагался.
Искать следы сидхе в Скафе являлось крайне неблагодарным занятием - его сородичи превосходно умели накладывать иллюзии и туманящие разум чары, следы которых очень легко маскировались в хаосе окружающих энергий. Намного проще и быстрее было найти вход в сидхе в мире Пархейма, что являлось весьма ироничным, если вспомнить, от кого прятались фейри. Но так уж устроен мир, что магия отчетливей заметна там, где пребывает в меньшей степени. Почти лишенное энергии Постоянное измерение охотно раскрывало те секреты, что могли быть спрятаны в любом ином месте.
Для того, чтобы покинуть Скаф, нужно было воспользоваться одной из множества червоточин, выступающих в роли русла меж двух сосудов, передающего энергию из более наполненного в истощенный. В Пархейме проход проявлялся в тенях, по своей природе пребывавших в вечном движении. Здесь же мог образоваться почти в любой точке, лишь бы рядом имелось мощное течение энергии. Так как Глэд со спутниками путешествовал именно по такой магической линии, ему не составило труда найти прокол в пространстве, куда истекала мана. А дальше потребовалось всего несколько шагов Саэфа, чтобы оказаться в другом мире.
В первое мгновение на сида набросилось давящее удушье, слабость и сопутствующий им страх. Окружающее пространство будто бы пыталось высосать из него жизнь, жадно тянулось к хранившейся в теле магической энергии. Фейри потребовалось несколько секунд, чтобы отбить давление мира, сведя ощущения к легкому недомоганию. Только тогда он смог оглядеться вокруг. Окружал путников все тот же лес, мало чем отличавшийся от росшего западнее. Воздух был более влажным, ветер сильным и постоянным - сказывалось наличие моря совсем близко отсюда. Если бы не деревья, его почти наверняка можно было бы разглядеть. А так Глэд чувствовал лишь запах соли, смешанный с хвойным ароматом.
Взгляд невольно остановился на самих деревьях, которые явно показывали признаки увядания, чахлости. Хвоя сосен высохла и пожелтела, листья ясеней пожухли. На стволах во множестве мест виднелись следы болезней. Это также являлось следствием Сопряжения миров, истечения в Пархейм хаотичной энергии. Не то чтобы сама магия была вредна для растений. Вовсе нет. Просто травы, кустарники и деревья были привычны к определенным условиям, и их резкое изменение являлось для растений болезненным. В будущем природа Пархейма должна была приспособиться к новой действительности, но пока она серьезно страдала, и особенно заметным это было по посевам людей, гораздо хуже, нежели дикие растения, переносящих невзгоды. С этим пытались бороться друиды, часто успешно, вот только их не хватало на каждое селение, причем, чем дальше, тем в большей степени, ведь человеческие чародеи подвергались нападениям алчных духов, озлобленных людей и, конечно же, фейри. Друиды умирали, а смена им подрастала слишком медленно. И потому для людей голод стал вечным спутником, причиной болезней и войн за крохи с чужого стола. Фейри эта беда не коснулась, но стала причиной иных проблем.
- Мельтия, покажешь дорогу? - спросил сид, когда убедился, что вокруг нет опасности.
Птица беззвучно снялась с плеча и медленно полетела на север. Глэд, сжав коленями бока Саэфа, последовал за ней. По пути он отметил, что Мельтия была и в самом деле права - присутствия животные вокруг не ощущались. Их кто-то спугнул и, возможно, не так давно. Однако следов чужаков Глэд не находил. Впрочем, он и не искал их всерьез.
Спустя несколько минут путешествие завершилось у невысокого холма, в котором, к немалому удивлению и настороженности сида, чувствовалось обиталище фейри. Оно ощущалось открыто и явно, будто сорванная с петель дверь. В настоящий момент даже ученик друида мог почувствовать вход в поселение. Единственное объяснение такой открытости заключалось в том, что защитные чары взломали. А это делало версию об успешном нападении почти подтвержденной. Можно было бы и закончить на этом расследование, но Глэд хотел убедиться, что в поселении не осталось фейри, которым нужна помощь. А еще он чувствовал необходимость узнать, что конкретно случилось с этим сидхе, и почему один из живших здесь сидов оказался так далеко от дома, в окружении людей. Сделать это было возможно лишь войдя внутрь, сквозь едва различимую дверь, и чародей, не колеблясь, направил коня в ее сторону.
Чтобы войти в сидхе требовалось действовать в точности также, как и в случае перемещения в измерение Тени. То есть нужно было отыскать червоточину, окутать себя и спутников энергией и шагнуть на обнаруженный участок. Все отличие заключалось лишь в том, что здесь червоточина являлась не естественным, а искусственно созданным проколом между мирами.
Саэф наступил копытом на заросший молодой травой склон, и его конечность без какого-либо сопротивления провалилась под землю. Тут же конь сделал еще несколько шагов, полностью проникая сквозь преграду. И спустя пару ударов сердца Глэд уже оказался по ту сторону прохода.
Сид появился в окружении привычного пейзажа Скафа - яркого калейдоскопа цветов и непрерывного движения всего живого. Однако было здесь и явное отличие, сразу бросавшееся в глаза - два ряда колонн, очерчивающих проход к воротам стоявшего невдалеке поселения. Сами деревянные постаменты создавали очень странное впечатление. Четкие, постоянные, в отличии от окружающего хаоса и в то же время кем-то разломанные так, что от высоких колонн остались лишь остовы. Глэд знал, что прежде на них лежали чары стабилизации пространства, а также защитные, оберегающие поселение от чужаков. По всей видимости, это знали и нападавшие, не пожалевшие сил на то, чтобы уничтожить возможную угрозу.
Таким образом, версия о вторжении окончательно подтвердилась, но это не заставило сида повернуть назад. Чародей все еще следовал прежним мотивам. Он должен был осмотреть сидхе, понять, что в нем произошло. О распоряжении, лежавшем за пазухой, фейри не думал - время его исполнить все еще оставалось, а если он здесь погибнет, то и переживать о проваленном приказе не сможет. Из этих соображений сид и двинул коня мимо остовов, все еще чувствуя исходящие от них чары. Несмотря на напряжение от возможной опасности, он мимолетно поразился мастерству тех фейри, что создавали эти артефакты. Ведь даже в столь жалком состоянии, конструкты продолжали исполнять свои функции, пусть, как подозревал чародей, далеко не все. Проезжая между ними, Глэд также внимательно всматривался в следы на земле, подмечал отметины от чар и все больше хмурился, осознавая мощь вторгшихся врагов. У самого сида не хватило бы сил даже на половину из того, что здесь сотворили неприятели.
Массивные деревянные ворота поселения оказались разломаны безжалостно и грубо. На их поверхности виднелись следы огня и тяжелых ударов. Всю землю у ворот перепахали взрывы. На рыхлой почве при этом остались четкие отпечатки ног. Человеческих, судя по всему. А вот стены выглядели не тронутыми, они все еще поддерживали наложенные заклинания. А это могло означать лишь то, что защитники не поднимались на них, дабы оборонять поселение. Что являлось в высшей степени странным.
Возможно, конечно, что атака оказалась внезапной, и фейри просто не успели собраться для отпора, но Глэд слабо в это верил. Его народ издавна жил под угрозой уничтожения. Не люди, так дикие звери и монстры штурмовали стены сидхе. Любое пренебрежение своей безопасностью очень быстро каралось. Так что жители должны, обязаны были вовремя засечь нападавших и подготовить им встречу. Но имеющиеся следы говорили о том, что этого не произошло. Охранные постаменты и ворота враги уничтожили беспрепятственно.
В чем объяснение этой странности, Глэд не знал, но искренне желал понять. И с этой целью решил заглянуть за ворота сидхе. Увы, то, что фейри за ними нашел, лишь усилило его недоумение.
Глава 3. Нэвиды.
На территории сидхе парил знакомый туман. Не слишком плотный, но не оставляющий сомнений насчет своего происхождения - в это место проникли алчные души. Данный факт соседствовал с полностью сохраненными стенами, на которых и сейчас четко различались чары, не подпускавшие духов даже на двадцать шагов к себе. Такая защита в обязательном порядке устанавливалась вокруг любого сидхе. Ее создавали еще до возведения жилых строений, это являлось непреложным правилом. Однако наличие остатков духов говорила о том, что те каким-то образом обошли установленную преграду. Как? Почему? Еще вопросы, не имеющие ответа.
Желая проверить одно из своих предположений, Глэд коснулся рукой остатка створки ворот, и тут же почувствовал слабый отклик чар. Те были почти уничтожены, но все же отгоняли от себя клочья тумана. Впрочем, эти наблюдения мало о чем говорили сиду, ведь главным вопросом было то, как алчные души были связаны с нападением? Простые призраки разломать ворота не могли. А одержимые... Они были попросту слишком глупы, чтобы догадаться заранее уничтожить охранные постаменты. Да и шли бы напролом, прямо через ближайшую стену, отделявшую их от живых. Опять же что духи, что одержимые полагались исключительно на силу и число. Они бы своими телами постарались сломить защиту, и возможно даже имели бы в том успех, заплатив за вход в сидхе цену в виде сотен павших. Однако на деле у стен имелось очень мало тумана. А значит за нападением стоял кто-то иной. Возможно... Догадка мгновенно появилась в разуме, но Глэд постарался от нее отмахнуться. Нет, они не могли. Просто не имели права. Есть границы, за которые нельзя переходить. Это был как раз такой рубеж. А значит, существовало иное объяснение. Вот только какое? Сид этого не знал, однако намерен был выяснить.
- Вперед, - тихо приказал Глэд, и Саэф двинулся сквозь проем ворот.
Под копытами коня захрустело дерево, туман, почувствовав источники магии, потянулся к гостям.
- Tine dhìon se, - произнес чародей, и лепестки огня заплясали по шкуре Саэфа, отгоняя останки духов.
Тут же развиднелось пространство близ ворот. Однако никаких ужасных открытий применение заклятья не принесло. Подсознательно Глэд ожидал увидеть мертвые тела фейри, людей или вовсе каких-то неведомых созданий, однако поблизости никого не обнаружилось. А значит, версия о том, что жители сидхе просто не успели подняться на стены, стала еще менее вероятной. Фейри не приняли бой во время разрушения ворот. Они же не стали сражаться с теми, кто через них прошел. По крайней мере здесь. Возможно, сражение было дано где-то в глубине поселения. Это требовалось выяснить.
Еще одним отмеченным фактом стало то, что стабилизация пространства внутри сидхе все еще действовала. Проникнув за ворота, Глэд даже через туман увидел четкие силуэты деревьев, траву, строения вдали. Обширная область, выхваченная из Скафа, все еще оставалась избавлена от бесконечного движения, существовавшего за стеной. Здесь фейри могли жить в привычных им условиях, одновременно пользуясь большей энергетической наполненностью Теневого мира. Были способны использовать лучшие качества двух измерений. Когда-то именно это решение позволило его народу выжить, потерпев поражение от людей. Сейчас же подобные земли являлись лакомой добычей для множества существ, в особенности тех, кто мог использовать магию. Вот только никого из них видно не было, местность оставалась удивительно пустынной.
Ничего не обнаружив, Глэд, направил Сайфа в сторону ближайших строений, внутренне готовясь дать бой или наоборот отступить, если положение примет скверный оборот. Мельтия, поднялась в небо, не рискую спускаться к опасной области. Сам Глэд был сосредоточен и напряжен, главным образом из-за непонимания ситуации. Он внимательно вглядывался в окружающее пространство, пытался найти подсказки, и даже с успехом это делал, однако свидетельства падения сидхе были столь многочисленными и противоречивыми, что на ум все время приходила лишь одна версия событий, самая неприятная. И хотя бы ради того, чтобы ее опровергнуть, Глэд упрямо вел коня вперед, вглядываясь в постепенно приближающиеся дома.
Строения, в которых жили фейри Колла, отстояли от ворот на три сотни шагов. Они располагались далеко друг от друга и ни в чем не имели сходства, представая многообразием форм, используемых материалов и цветов. Причина тому - в самой сути фейри. Это у людей пусть и существовало множество племен, но по своему внешнему виду, образу жизни, они являлись невероятно схожими. Совершенно иначе все обстояло среди фейри. Их расы очень отличались друг от друга. По виду, образу жизни, характеру...
Глэд обратил внимание на кристально чистое озеро из вод которого выступала деревянная лестница. Эта чистота, ажурность форм без сомнения указывали на обитель озерной девы. Рядом с ним соседствовал могучий дуб - прежде бывший домом для нимфы. В сотне шагов севернее располагался привычный дом из камня и дерева, какой часто предпочитали сиды. А за ним возвышались все новые и новые строения. Жилища сильфов, великанов, фей.
Сейчас их всех окружал плотный слой тумана, который Глэд видел невообразимое число раз, но впервые находил в сидхе. Белесая взвесь, сохранившая в себе лишь обрывки из инстинктов и чувств, безразлично плыла меж домов, где еще совсем недавно кипела жизнь. Забиралась в открытые окна и двери. Подъехав ближе, сид увидел, что многие из строений несли на себе следы разрушения, оставленные заклинаниями. Все свидетельствовало об отчаянном сражении, и Глэд напряженно ожидал, кого из первых жертв он здесь обнаружит.
Саэф неторопливым шагом приблизился к первым домам, разорвав туманную пелену. В полной, гнетущей тишине прошел мимо громадного дуба, и тут сид почувствовал запах, знакомый и мерзкий. Вонь гниющего мяса, испражнений, крови. Всего того, что витает на поле битвы. Источник его должен был быть невдалеке, однако конь успел сделать более двух десятков шагов, а следов все не находилось. Только спустя минуту из пелены тумана показалось первое тело. И это оказался не фейри. На земле лежал труп человека.
Глэд приблизился на коне, затем спрыгнул с седла и внимательно всмотрелся в тело перед собой. Судя по состояния тканей покойного, смерть его наступила более недели назад. Разложение являлось уже значительным. При этом отсутствие видимых повреждений прямо указывало на причину гибели человека. Также, как и туман, паривший вокруг. Сид опустился на колени, осторожно приблизил руку к мечу, зажатому в руках мертвеца. И с шипением ее отдернул.
На оружии действительно оказались чары, только вовсе не те, что можно было ожидать, стоя в мареве уничтоженных алчных духов. Заклятья на мече предназначались отнюдь не против неупокоенных. Их главным эффектом являлось усилить свойства железа, его губительную суть. Гибельную для любого фейри. Человек пришел сюда дабы убить жителей сидхе. Он никак не ожидал столкнуться с алчными духами и умер, страшно, бесславно, ощутив свою полную беспомощность перед врагом.
Люди поплатились за свою злобу, алчность, за желание уничтожить фейри. Подобная смерть являлась истинным воздаянием, однако Глэд не мог радоваться этому в полной мере, ведь ему до сих пор была неизвестна судьба сородичей. Как и тайна появления в сидхе алчных духов. А потому он оставил покойного и двинулся дальше. По опустевшему селению.
Вскоре трупы стал попадаться чаще. Большинство из них имело схожие признаки. Мертвые не несли на себе ран, владели оружием против фейри, а не духов. Были беспомощны перед врагом. Встречались и отличные от них тела. В богатых доспехах, с клинками, в металле которых таилась могущественная сила. Однако даже такое оружие не спасло их обладателей. Лишь позволило прожить чуть дольше, убив часть из многочисленного сонма врагов. Сид для себя отметил, что волшебных клинков было довольно много, если учитывать какую редкость они представляли. Мертвый отряд являлся очень сильным и с легкостью мог разграбить и уничтожить любое сидхе, оказавшееся его целью. Но теперь все эти люди уже не будут угрозой фейри.
Глэд успел далеко зайти в поселение, когда один из мертвецов привлек его внимание. Причиной послужила рана на груди покойника. А уже затем сид отметил белые, испачканные землей и кровью одежды и толстый посох, лежавший невдалеке от трупа. Атрибуты, выдающие в убитом друида.
Разумеется, едва только встретив первого мертвеца, сид не сомневался в том, что обнаружит чародеев врага. Мертвых или живых. Люди попросту не смогли бы проникнуть в сидхе, без помощи друидов. Однако в покойном главным являлся вовсе не его статус, а характер смерти. Рана, которую никак не могли оставить алчные души. Глэд мог бы сказать, что она была характерна скорее для удара копья, подобного тому, что владел он сам. Для того, чтобы полностью сложить картину произошедшего, не хватало лишь нескольких деталей.
К тому моменту сид успел далеко углубиться в поселение, при этом держась его центра. Однако обнаруженные находки подсказывали ему, что новые улики стоило искать у окраин деревни. Именно там могли располагаться контуры ловушки, в которую без сомнения угодили люди. В ту сторону Глэд и направился, не став задерживаться в поисках других свидетельств бойни.
Ступал сид неторопливо, осторожно. Следя за тем, чтобы Саэф оставался поблизости. Туман расступался перед непрошенными гостями с неохотой, грозя утаить в своих недрах врагов. Хотя до сего момента ни одного враждебного существа Глэду еще не встречалось. Однако он не считал это поводом к тому, чтобы расслабиться.
Также сид посещал на своем пути дома, оценивая их убранство, проверяя наличие живых или мертвых фейри внутри. И это принесло свои плоды. Нет, никого живого сид не нашел. Единственными обитателями строений являлись трупы людей, пытавшихся скрыться от опасности. Что важнее, в домах не было не только их хозяев, но и множества вещей, используемых фейри. Не нашлось в них одежды, еды, посуды. Исчезли вышитые занавеси, покрывала на спальных местах. И при этом пропажа явно не была следствием грабежа. Ибо сбор вещей происходил крайне скрупулезно, тщательно, без особой спешки. Везде, где только оказывался чародей, он находил лишь голые стены и мебель.
Ко всем этим наблюдениям добавлялся тот факт, что Глэду не встретилось ни одного мертвого сородича. Жители поселения либо вовсе не пострадали в этой битве, либо кто-то их захоронил. А так как сражение произошло совсем недавно, более вероятным являлся первый вариант. Некто предупредил жителей сидхе о нападении, помог переселиться, а затем устроил бойню вторгшимся врагам. Существовала лишь одна сила, могущая противостоять людям. Одна, способная использовать алчных духов. Это были фейри, носившие имя нэвиды.
Невиды... На языке людей это значило меняющие, изменчивые, двигающиеся к цели. Также их называли хаоситами, за свойства характера и умение использовать в чарах неупорядоченную энергию. Люди же, демонстрируя величие собственной фантазии и самомнения, дали им имя неблагие. Подчеркивая отношения этих фейри к человеческой расе.
Глэд имел мало информации о нынешних планах нэвидов. Он находился в Эрине по поручению их политических противников, сторов. Хранителей мира, за свои поступки названных людьми "благими". Одной из задач сида числились помощь людям в борьбе с алчными духами, в сдерживании невидов, в наблюдении за всем, что эти силы совершают на острове. В этом ключе решение посетить данное сидхе являлось верным, а учитывая нынешние находки и единственно правильным.
Глэд усмехнулся, представив реакцию Килдэта и иных членов Совета на известие о новом ходе нэвидов. Он готов был поставить свое копье на то, что даже их хладнокровия и выдержки не хватит, дабы скрыть чувства от этого поражения. Новости о еще одном сидхе, решившем более не поддерживать мир с людьми и присоединиться к войне с ними. За восемь лет пребывания сида в Эрине, подобный шаг сделало уже множество поселений. И сейчас поневоле возникал вопрос о том, остались ли еще на острове сидхе, верные сторам и королеве Маб?
Сам Глэд, постоянно путешествовавший по этим краям, уверенно ответить на данный вопрос не мог. Ему известно было местоположение еще двух десятков поселений, поддерживавших идеи сохранения традиций, мира и общего процветания с людьми, но он не знал, оставались ли они таковыми и сейчас? Не переметнулись ли на другую сторону? Или, быть может, оказались уничтожены обозленными людьми? Обстановка накалилась уже давно. Мир находился на грани войны. В последний год остров для любого стора стал не слишком приятным местом, а сам Глэд старался вовсе не посещать поселения своих сородичей без большой нужды, дабы внезапно не попасть в жернова этого противостояния. Обнаруженное сегодня показало, что он оказался прав в таком проявлении осторожности.
Впрочем, сид решил не спешить с выводами о случившемся. Покинутые дома, мертвые люди и уничтоженные алчные духи являлись всего лишь косвенными доказательствами появления здесь нэвидов. Глэду следовало найти что-то более существенное для того, чтобы доложить о случившемся членам Совета.
В поисках доказательств он пересек поселение, добравшись до его восточных окраин. Судя по всему, этих мест смогли достичь лишь немногие из людей, а смерть здесь нашло еще меньшее их число. То же можно было сказать об алчных душах. В связи с чем белесая пелена почти не скрывала землю, за ней хорошо различались окружающие строения. Одно из них сразу приковало внимание Глэда.
Это была очень странная стена. Которая уходила далеко на юг, но обрывалась на севере, оставляя полностью открытой то направление, с которого сид въехал в поселение. При этом стена являлась невероятно толстой, не менее двадцати шагов в ширину и при этом совершенно полой внутри. Для целей обороны она не подходила совершенно, являясь абсолютно бессмысленным строением. Не говоря уже о том, что фейри никогда не возводили укрепления вокруг поселений, считая достаточными те, что окружали сидхе. Однако Глэд ожидал встретить именно такую постройку, а потому совершенно не удивился. Вместо этого он направился прямо к стене, желая проверить свои догадки о ее истинном назначении.
Близкое знакомство со строением сразу подтвердило несколько мыслей сида. Первую - о том, что это сооружение совершенно не подходит для обороны. И не только из-за ранее уже имеющихся выводов, но еще и потому, что материалом для стены являлся всевозможный хлам, способный распасться от любого пинка. Колья, гнилые и трухлявые ветки, молодые растения и камни - в постройку было пущено все, что только имелось под рукой. Не глядя на качество, красоту сооружения, его надежность. Подобный подход был совершенно не характерен для фейри, являвшихся мастерами во всех делах, которым они себя посвящали. Но все обстояло именно так. И причина тому могла существовать только одна - те, кто возводил эту стену, крайне спешили. Это же подтверждала и свежесть самой работы, что было видно по недавно разрытой земле, срезанным веткам, еще не успевшим пожелтеть листьям.
Для чего же требовалось строить такую большую конструкцию? Глэд положил руку на один из столбов, державших ее в целостности, и нашел тот ответ, что искал - на опоре чувствовались следы чар, сдерживавших алчных духов. Очень сильных прежде, судя по мощи отклика остатков заклинания. Дабы полностью увериться в своей правоте, сид проверил стену еще в нескольких местах и везде нашел схожую картину - остатки чар чувствовались на всем.
При этом опыт чародея подсказывал, что заклинания не были направлены на уничтожение алчных душ. Скорее создавали непроницаемую стену для них вплоть до того момента, когда оказались разрушены. При этом защита пала лишь с одной стороны - изнутри поселения. Если предположить, что души находились в полости стены, после падения внутренней ее части, они выбрались на волю и направились к центру деревни. Последствия чего Глэд мог теперь наблюдать. И пусть еще оставался вопрос о том, как нэвидам удалось заманить столько алчных духов в подготовленную ловушку, сам механизм ее срабатывания стал кристально ясен.
Придя к этой мысли, сид замер, задумавшись. Перед ним встал вопрос о том, что делать дальше. Обнаружение ловушки было вполне достаточным доказательством причастности нэвидов к уничтожению атаковавших сидхе людей. Выяснив, каким образом они это сделали, Глэд даже перевыполнил свои обязанности и потому мог спокойно продолжить путь в Ваннхилл, на континент. Однако стоило ли уходить из Колла так скоро? Ведь здесь могли скрываться и другие тайны. А еще можно было разыскать какие-нибудь ценности.
Необходимость обкрадывать покойных или изымать вещи из покинутого поселения Глэда совершенно не беспокоила. За восемь лет пребывания в Эрине, проведенных вдали собственного дома, погреба с любовно заготовленными припасами и ремесленной мастерской под рукой, на многое сид стал смотреть иначе. В том числе и на изъятие тех вещей, что мертвым уже не нужны. И потому мысль обыскать Колл в поисках еды для себя и спутников казалась достаточно привлекательной. И останавливал сида лишь тот факт, что ему требовалось спешить на встречу. Но и это соображение было отброшено в сторону, когда Глэд вспомнил о надвигающейся ночи. Ехать через пролив при свете луны, после столь напряженного дня, совершенно не хотелось. А потому вполне возможно было провести в сидхе еще два часа, а затем выбраться к берегу моря, где и расположиться на ночлег. Подумав, сид решил принять этот план к действию, продолжив неторопливое движение по поселению.
Этот выбор оправдал себя достаточно скоро. В одной из конюшен Глэду удалось отыскать мешок с зерном для Саэфа. Также, ближе к центру поселения, сид отыскал несколько павших лошадей, груженых припасами. Самих коней в пищу фейри не употребляли. Их лошади обладали зачатками разума, а потому ко всем подобным животным они относились с уважением. Однако Глэду достаточно было и содержимого найденных сумок.
Сид уже собирался покинуть поселение, когда еще один предмет привлек его внимание. Он обнаружил постамент в центре площади, почти скрытый за плотной белой пеленой. Глэд подъехал ближе к находке, очистил магией пространство от тумана и вздрогнул, узнав ту, кого изображала скульптура.
Исполненная в камне, в центре площади стояла трехметровая женщина. Одеянием ей служили черные перья, почти не скрывавшие полные груди и широкие бедра. Столь же черные волосы опускались до пояса. И в контраст им все тело женщины сияло ослепительной белизной. Это была богиня, прекрасная как никто иной. Но при этом и столь же опасная. Это подчеркивало лицо женщины, замершее в гримасе ярости, два копья в руках, поза тела, готового сорваться в бой. Глэд видел изображение воительницы, одной из самых известных от Эрина до Альпийских гор. Та, чьим именем пугали, и кого иные превозносили. Та, кто стал символом нэвидов и их единственной опорой в небесном пантеоне. Та, кто уже двадцать лет не отвечала своим последователем, как и все прочие боги. Статуя богини Морриган застыла на площади, среди десятков мертвых людей. В привычном и радостном для себя окружении.
Глава 4. Мельтия.
Волны медленно накатывали на берег, ласкали песок, убирали с пути мелкие камушки. Солнце заходило за горизонт. Потрескивали ветки в костре. Мир был умиротворенным и тихим, словно и не бродили по нему орды лишенных тел душ, словно не разгоралась война между людьми и фейри. Словно до сих пор существовали боги и отвечали на воззвания своих последователей.
Молча смотревший на огонь Глэд, в очередной раз поймав себя на этой мысли, тяжело вздохнул. Он хотел бы оставить бесполезные размышления, однако увиденная статуя Богини не давала ему покоя. Приносила все новые и новые вопросы.
Фейри ничего не знали о причине произошедшей катастрофы, о том, из-за чего случилось Сопряжение миров. Однако им было доподлинно известно одно - в то же время, когда первые алчные души ступили на земли Пархейма, боги смолкли, перестав откликаться на молитвы и жертвоприношения. И это вовсе не являлось простым совпадением. Эти два события были как-то связаны. Глэд слышал о том, что величайшие друиды и маги фейри планировали посетить сам План Богов, но осуществили ли они эту задумку и увенчалась ли она успехом, он не знал. Возможно, экспедиция обернулась провалом, а может быть ее результаты оказались таковыми, что Совет и Круг друидов решили не давать им огласки.
Так или иначе, но в нынешнее время Боги уже ничем не могли помочь своим последователям, и ритуалы, проводимые в их честь, с каждым годом становились все реже, а в некоторых регионах и вовсе исчезли. Статую Морриган Глэд вовсе увидел впервые за последние четырнадцать лет и теперь напряженно думал о том, кто решил ее установить там и зачем? И не было ли это знаком ему самому?
"Бесполезные размышления" - вновь пронеслось в голове и на этот раз сид все же смог оторвать взгляд от огня, оглядываясь по сторонам. Впрочем, вокруг все было по-прежнему мирно. Сайф стоял неподалеку, меланхолично жуя добытое в сидхе зерно, Мельтия сидела на ветке, всматриваясь в даль. За последние десять часов она не произнесла ни единого слова.
"Как же с ней тяжело!" - подумал сид. Впрочем, упорства ему было не занимать, и он решился на новую попытку. Для начала Глэд выудил из сумок глиняный котелок и наполнил емкость водой из протекавшей неподалеку речки. Из-за прилива вода в ней была немного солоновата, однако простенькие чары легко решили эту проблему и вскоре котелок занял свое место над огнем.
В очередной раз Глэд подумал о тех различиях, что существовали между фейри и людьми. Ведь будь на его месте человек, он бы непременно стал использовать посуду из железа или меди. Для фейри же эти и любые другие металлы являлись опасными. Он и его сородичи не могли прикоснуться к ним без вреда для себя, еда, приготовленная в металлической посуде, могла обернуться для них ядом. Однако отсутствие возможностей в одной области раскрывало перед фейри множество иных путей. И та же глиняная посуда в исполнении его народа являлась несравненно более крепкой, жаростойкой и красивой, нежели грубые поделки людей. Везти ее было легче, а пользоваться неизмеримо приятней. Так что человеческие торговцы считали за великое счастье купить хоть одну тарелку у фейри. В прежние времена, конечно, до Сопряжения миров.
Вода в котелке закипела, и Глэд составил его на землю, а затем вынул из сумки две чашки и наполнил их смесью собственноручно собранных трав. Затем залил кипяток, почувствовав, как воздух наполнился множеством оттенков запахов, умиротворяющих, нежных, почти неизвестных этому миру. Травы, заваривавшиеся в чашках, он собрал в Скафе и надо сказать, их отыскать оказалось довольно сложно. И все же результат того стоил. Глэд взял одну из чашек в руки, а затем негромко произнес:
- Не откажешься составить мне компанию, Мельтия?
Черная птица и без того была привлечена ароматом. Услышав вопрос, она склонила голову, задумалась. А затем вспорхнула с ветки, устремившись вниз. На землю, однако, мягко ступив, опустилась уже молодая девушка. С угольно черными волосами, перемежаемыми ярко алыми прядями, стройная, невысокая. С бездонными, синими глазами и тонкими чертами лица. Мельтия могла бы считаться настоящей красавицей, если бы не шрамы, покрывавшие ее тело. Один прочертил полосу на лбу, другой шел от носа, пересекая всю щеку уродливым рубцом. Еще несколько виднелись на теле, которое Мельтия старалась прикрыть руками. После обращения она оказалась обнажена, однако вовсе не смущение вынуждало ее закрываться, а те самые шрамы, что она стыдилась показывать. Шрамы, оставившие намного больший след на душе, нежели на теле.
- Вот, возьми, - сказал Глэд, протянув девушке покрывало.
Та с благодарностью приняла его, закутавшись едва ли не по самые брови и, кажется, почувствовала себя немного лучше. Затем взяла в руки чашку с отваром, глубоко вздохнула и сделала первый глоток.
- Я положил несколько листьев омелы, росшей на дубе, - пояснил сид, и, увидев удивленный взгляд девушки, добавил. - Было не легко их найти, но, в последние месяцы, жизнь в Эрине стала совершенно невыносимой. Мертвые поселения, мертвые люди на улицах, покинутые сидхе. Начинало казаться, что весь остров вымер, из-за чего я старался больше времени проводить в Скафе, занимая себя поисками трав и ценных пород деревьев. Там ведь все время движение, жизнь, отчего не возникает такого чувства одиночества.
- Такая омела редка, - тихо проговорила Мельтия.
- Мне все равно не с кем ей поделиться, кроме как с тобой. А ее целебные свойства уж точно нам не повредят.
Девушка ничего не ответила, но этого и не требовалось. Сид достаточно хорошо ее знал, чтобы без всяких слов почувствовать благодарность и также замолк, наслаждаясь прекрасным вкусом и ароматом. Так они и сидели вдвоем, в тишине, глядя на огонь. И вроде бы все вокруг оставалось тем же. Все также шелестели волны, все также закатное солнце бросало лучи на землю, также танцевало пламя. Однако чувство одиночества исчезло, и тревожные мысли больше не терзали душу Глэда, сменившись глубоким умиротворением.
К сожалению, долго такой настрой не продержался. Мельтия допила отвар и начала беспокойно оглядываться. Сид хорошо знал это состояние подруги, оно всегда предшествовало бегству девушки в тело птицы. Ее и выманить удалось лишь потому, что клювом было неудобно пить и вовсе невозможно прочувствовать аромат и вкус отвара. Теперь же повод оставаться в нынешнем состоянии у Мельтии исчез, и она готова была ухватиться за любой предлог, чтобы вернуться в свое "безопасное" состояние. Странно, обычно девушка была спокойнее. И говорила больше.
- Что-то случилось? - спросил Глэд.
Ответом ему стала тишина, но сид являлся очень терпеливым фейри. Он умел ждать, такая уж у него была профессия и образ жизни. А в разговоре с Мельтией этот навык и вовсе являлся самым необходимым. И, в конце концов, его терпение было вознаграждено. Прошла минута, другая, а затем девушка заговорила:
- Этот приказ. Собрание в Круге друидов. Они готовят что-то опасное. Захотят, чтобы ты и другие рискнули жизнью. Я не хочу остаться одна. Я хочу отправиться с тобой.
Голос Мельтии был тихим, прерывистым, порой снисходившим до шепота, но все же Глэд смог уловить суть. Однако, давать обещание, не зная в чем заключается опасность, ему не хотелось. Стремясь немного оттянуть неизбежное, сид спросил:
- А в чем заключается риск. Ты знаешь?
- Они направят экспедицию. Прошлая не вернулась.
- Куда?
Молчание. Теперь оно означало, что у Мельтии не было ответа на этот вопрос. Однако девушка ожидала слов Глэда. Ее глаза смотрели прямо в душу, требовательно, настойчиво, не отрываясь. За годы знакомства она очень редко что-то просила. Сид мог припомнить всего два случая, и каждый из них являлся для Мельтии очень важным. Так мог ли он отказать ей сейчас? На самом деле мог и даже хотел этого, однако Глэд хорошо знал свою спутницу и прекрасно понимал, что ее никакие препятствия и опасности не испугают. И если она решит, то пойдет за ним хоть в саму Круговерть душ. Так что же ему было ответить?
- Сначала я должен узнать, куда нас желают отправить.
- Возможно это путь в один конец, пойми, - добавил Глэд, увидев настойчивый взгляд Мельтии. - Тебе вовсе незачем умирать вместе со мной. Да и я сам еще ни на что не согласился. Не говоря уже о том, что ты могла ошибиться, и нас решили собрать совершенно по иному поводу. Возможно, потребуется принять участие в каком-то обряде и более ни в чем ином.
Девушка вздернула бровь и наклонила голову влево.
- Да, да, ты права, я не слишком силен в области ритуальной магии. Но может быть у них просто нет в распоряжении никого, кто был бы лучше?
- Между прочим, я не настолько плох в этих чарах, - с возмущением заметил Глэд, увидев, что взгляд Мельтии стал еще более скептическим. - Многие фейри владеют ими еще хуже.
- Феи? - предположила девушка.
- Не только они! - раздраженно ответил Глэд, но затем не выдержал и рассмеялся. На лице Мельтии также показалась слабая улыбка. Всякое желание расстраивать девушку исчезло, и потому сид проговорил, глядя ей прямо в глаза:
- Мельтия, если задача, которую поставит передо мной Совет, окажется безнадежной, я откажусь. Не стану рисковать своей жизнью. Если же риск будет приемлем, а важность цели высока, я буду рад пройти этот путь вместе с тобой.
Кажется, Глэд выбрал правильные слова. По крайней мере, услышав его ответ, девушка заметно расслабилась. Ее плечи опустились, из тела ушло напряжение. Улыбка вновь мелькнула на губах. Беспокоящее чувство покинуло Мельтию, и она оставила желание вновь сбежать в птичий облик, вместо этого удобней устроившись у пылающего костра.
Сид заварил еще отвара, предложив одну из кружек спутнице. И девушка с благодарностью приняла напиток. Она обхватила чашку обеими руками, медленно сделала первый, маленький глоток, и погрузилась в созерцание огня, танцующего между обугленных веток. Тишина повисла над поляной. Однако это была не та давящая атмосфера, которую хочется нарушить любым способом, а уютное, блаженное состояние покоя. Глэд хорошо знал разницу между двумя этими состояниями. Он путешествовал по Эрину восемь лет, большую часть лишь в сопровождении верного коня, и успел в полной мере насытиться одиночеством. Оставалось лишь удивляться тому, как сильфы могли предпочитать подобные вечные странствия жизни в родном сидхе. Сам Глэд, если бы не долг, никогда бы не выбрал для себя подобную судьбу. Но что взять с этих фейри, у них ведь один ветер в голове!
Улыбнувшись собственной шутке, сид подбросил еще веток в костер, ощутив усилившийся жар. А затем приступил к приготовлению ужина, воспользовавшись взятыми из опустевшего сидхе припасами. Во вновь наполненный котелок с водой упали сушеные травы и овощи, вяленое мясо, соль. Глэд был не самым лучшим поваром, однако походная жизнь научила его вполне сносно готовить. Так что результат, получившийся спустя час, не заставил разочароваться. В сгустившихся сумерках они отдали должное ужину, а затем приступили к устройству на ночлег, расположившись близко к догоравшему костру. Часовых не выставляли. Их заменяли острое чутье и Саэф, готовый предупредить хозяина в случае опасности.
Проснулся Глэд до восхода, когда на востоке еще только начинал наливаться светом небосклон. Спал он и его спутница хорошо, спокойно. Ночь прошла без всяких происшествий. Надо сказать, что в Эрине требовалось обладать особой долей невезения, чтобы оказаться атакованным во время ночлега. Сид, как и любой фейри, прекрасно умел отгонять диких зверей, с помощью подбрасывания в костер особых трав, а людей на острове к нынешнему времени осталось совсем немного. Их можно было найти, если задаться такой целью, но натолкнуться случайно было очень сложно. В особенности, если соблюдать меры предосторожности. Глэд разжег костер из сухих веток, дававших мало дыма, расположился в низине, скрытой от окрестностей за деревьями, а потому засыпая не ощущал беспокойства. Однако дальнейший его путь должен был проходить по более оживленным местам, а потому сид рассчитывал воспользоваться гостеприимством знакомых ему поселений по дороге в Ваннхилл.
Прежде, однако, следовало пересечь пролив меж Эрином и Альбионом. Если бы такая задача встала перед человеком, он бы направился в ближайший порт и на корабле добрался до нужного места. Благо несколько городов у моря сохранились до нынешних времен. Глэд так поступить не мог. Обращаться к людям, в особенности здесь, в Эрине, было смерти подобно. Даже если бы они не убили его и спутников в самом городе, то атаковали бы уже на борту, в открытом море. А своих собственных кораблей у фейри не имелось. Его народ утратил все суда по результатам войны с людьми и бегства в Скаф. Оказавшись в закрытых анклавах-сидхе, фейри более не испытывали необходимости строить корабли, а затем попросту разучились их создавать. Ходили слухи, что у невидов имелся свой флот, но даже если бы это и являлось правдой, их помощь Глэд также не мог получить. По счастью ему вовсе не требовался корабль, чтобы пересечь залив. Для того, чтобы идти по волнам, у фейри существовали и иные способы, одним из которых сид и намеревался воспользоваться.
Неторопливо, обстоятельно, Глэд собрал вещи, а затем навьючил ими коня. Вернее, попытался это сделать. У Саэфа в этот день было особенно хорошее настроение, что выражалось в совершенно невыносимом поведении. Фоморов конь наотрез отказывался подходить к своему хозяину. Бегал от Глэда, державшего седло, по всей поляне, сопровождая действие насмешливым ржанием. Ни уговоры, ни угрозы успокоить паршивца не помогали, лишь подталкивали того к продолжению веселья. А за всей этой беготней с удовольствием наблюдала Мельтия, даже не думавшая помогать сиду. В конце концов терпение у того закончилось. Коротко прошептав заклятье, тот вызвал в правой руке водяную плеть и, быстро взмахнув ей, опутав шею коня. Саэф было дернулся, но взглянув в ласковые, лучащиеся добротой глаза Глэда, благоразумно решил успокоиться. И затем позволил навьючить на себя весь имевшийся в распоряжении путников скарб, подчеркнуто выполняя все команды хозяина. Конь очень хорошо знал границы терпения Глэда и почти никогда их не переходил. Ключевое слово - почти.
Завершив с этим утомительным делом, сид прикопал кострище и скрыл иные следы, свидетельствовавшие о ночлеге. После чего вскочил в седло. На его плече тут же устроилась Мельтия, вновь обратившаяся в черную, с алыми проблесками, птицу.
Напоследок внимательно оглядев поляну и не найдя на ней никаких следов недавнего пребывания фейри, сид отдал приказ и Саэф направился к кромке берега. Конь вошел в линию прибоя, так, что его копыта стала омывать вода, и недовольно всхрапнул. Глэд похлопал его по шее, уже не сердясь за недавнюю выходку, а затем сосредоточился, собирая энергию для заклинания.
- Dar bruth se, - тихо прошептал сид, касаясь рукой холки коня.
Под кожей животного будто бы зародился свет. Едва видимый, приглушенный. В то же время новая волна накатила на берег, но не смогла коснуться копыт, обойдя их стороной. Саэф всхрапнул, помотал головой, а затем без предупреждения взвился на дыбы, ударяя по воздуху передними ногами. Глэд сумел удержаться, мысленно понося своенравную скотину, а вот не столь опытная Мельтия оказалась сброшена с плеча. Закрутившись в воздухе, яростно захлопав крыльями, она каким-то чудом сумела выровнять полет у самой земли. Саэф опустился на четыре конечности, напружинился, готовый устремится вскачь и в этот момент его настигло возмездие. С яростным шипением, на коня налетела разъяренная женщина-птица.
Стоило сказать, что, несмотря на внешнюю меланхоличность, Мельтия была очень вспыльчивой особой. С буквально огненным характером. Обиды она могла помнить долго, но более любила наказывать виновных в тот же миг, не откладывая возмездие на будущее. И эту ее особенность Саэф смог ощутить в тот же миг.
- На жаркое пущу! - прошипела Мельтия, и конь невольно попятился под ее напором.
Испугал зверя не только яростный темперамент девушки, но также ее острые когти, клюв и проявившееся пламя на перьях. И все это оказалось на расстоянии менее чем ладони от морды Саэфа.
Когда требовалось, конь демонстрировал удивительную сообразительность. Вот и сейчас он поспешил сделать виноватый вид, опустив морду к земле, едва не упав на колени. К счастью для него, Мельтию такой результат удовлетворил. Она вернулась на плечо Глэду, скосив на того глаз. Сид в ответ изобразил плавный поклон, признавая воспитательные способности девушки.
- Вперед, - обратился чародей уже к Саэфу.
Конь сделал шаг, другой. Волна вновь обтекла его ноги, поднявшись уже на уровень колена. Затем Саэф вышел за пределы берега и ступил на океанскую гладь.
Чары, что наложил Глэд, отталкивали воду от тела. А потому копыта не ушли под морскую пучину, лишь вызвали рябь на поверхности, быстро стихшую под новой волной. Саэф сделал еще один шаг и еще, постепенно ускоряясь, переходя на рысь. И вскоре устремился по водным просторам на восток, навстречу восходящему солнцу. Туда, где скрывался за горизонтом берег Альбиона.
Глава 5. Жители моря.
Открывавшийся вид был необыкновенно прекрасен - небосклон на горизонте алел, яркие блики играли на волнах. Непостижимо огромная водная гладь простиралась во все стороны, ярко показывая сколько безграничен мир, и насколько мал в нем один фейри. Глэд, однако, не мог в полной мере насладиться этим видом или предаться размышлениям о смысле жизни. Все его внимание было обращено на поддержание чар, примененных на скакуне. Сид непрерывно направлял энергию в тело Саэфа и следил за тем, чтобы заклятье не распалось от этой подпитки. Отвлекаться более чем на несколько секунд в такой ситуации было почти невозможно. Если, конечно, у мореходов не возникло бы желания искупаться в соленой воде, портя припасы и одежду.
Глэд ничего подобного не хотел, он вовсе не умел плавать, так как всю свою жизнь провел вдали от морей, озер и больших рек. Мельтия являлась натурой огненной и воду также предпочитала избегать. Саэф, не числил в своих родственниках келпи. Так что все они предпочитали оставаться на поверхности, а лучше вовсе не мокнуть. Для чего сиду требовалось сосредоточиться и поддерживать чары на протяжении следующих семи-восьми часов. Не сказать, что это было просто. Скорее напротив - очень сильно выматывало. Радовало лишь то, что в этот день стояла прекрасная погода, море было спокойным, а брызги не могли достичь путников, также отражаемые чарами. А потому ничего не отвлекало Глэда от его работы. До определенного момента.
Перемена воплотилась в виде мощного, стремительного всплеска хаотичной энергии, произошедшего немного впереди, под гладью океана. Точно в том месте, куда мчался Саэф. Сид не успел осмыслить угрозу, понять происходящее. Просто в тот же миг все его инстинкты, рефлексы, чувства взвыли в унисон, вопя об опасности, и он проорал команду:
- Влево!
При всей пакостности характера, в критических моментах Саэф всегда слушался беспрекословно. Четко, быстро исполняя приказы. Вот и в этот раз конь чуть ли не в воздухе изменил направление движения, уходя вперед и в бок, в сторону от опасной точки. А в следующий миг вода справа взорвалась от удара снизу. Брызги полетели в стороны, а из-под волн стремительно поднялась гигантская черная туша.
Гладкая чешуя, толстое, похожее на китовое, тело. Массивные плавники, вспоровшие воздух. Глэд не сумел рассмотреть морду монстра, не узнал его, но понял одно - мгновение назад он и спутники едва успели разминуться со смертью. И в то же время ушли от нее не так далеко.
Острая боль пронзила ногу, получившую удар от проносившейся рядом туши. Саэф едва смог удержаться на копытах, приняв на себя мощный толчок, а само чудище полностью выметнулось из воды и тут же нырнуло назад, с оглушительным плеском скрывшись в глубине. Но не исчезло, а осталось кружить под волнами, выискивая возможность для атаки. Это Глэд мог утверждать с полной уверенностью. Он чувствовал мощь хаотичной энергии, бурлившей в противнике, ощущал, как сила перекатывается под кожей врага. Громадная рыба была никем иным, как созданием Скафа, магическим существом. И в эти воды она проникла лишь с одной целью - полакомиться магами, решившими пересечь морские просторы. Ступившими на чужую территорию, в непривычную среду. И уходить так просто она не собиралась.
Сид в полной мере осознавал сколь плачевным было их положение. Достаточно сказать, что из-за неожиданности, он чуть было не упустил заклятье, державшее коня на воде. И теперь с ужасом представлял сколь короткой была бы его, Мельтии и Саэфа жизнь, если бы они оказались в глубине моря, наедине с монстром. Глэд сумел удержать чары, но даже без того опасность оставалась значительной. Требовалось что-то предпринять, но что? Ускакать? Бесполезно, это стихия монстра, он настигнет беглецов. Подняться в небо? Для долгого применения таких чар не хватало уже способностей сида. Отступить в другой мир, попытаться закрыться стихиями? И снова нет. Враг силен. Он сокрушит любую преграду, а единственная возможность уцелеть для них заключается в том, чтобы нанести противнику серьезную рану. Все же в одном твари Скафа сходятся - они достаточно умны, чтобы отступить от слишком зубастой добычи. И морской монстр не должен был стать исключением.
Решив так, Глэд выхватил копье и быстро прошептал несколько слов. Пространство вокруг наконечника тут же пришло в движение, вихрь окутал оружие, значительно увеличив его смертоносность и дистанцию атаки.
- Мельтия, вверх, - приказал сид, полностью сосредоточившийся на наблюдении за монстром.
Черная птица снялась с плеча, поднялась на сотню ладоней над водной гладью, а затем буквально вспыхнула, окутав крылья, перья на груди и хвост потоками пламени. Глэд никому не рекомендовал бы попасть под атаку этого огня, способного плавить железо, и сжигать самую мощную магическую защиту, но при этом безвредного для владелицы.
Между тем монстр сделал еще несколько кругов, взволновал воду вначале на западе, а затем на юге от "мореходов". При этом сделал это судя по всему специально, вынуждая жертву броситься в бегство или же запутать, не дать понять с какой стороны придет атака. Но добиться своего ему не удалось. Конь и всадник остались на месте. И тогда монстр решился начать новую атаку.
Сперва вода всколыхнулась в тридцати шагах к югу от путников, и Глэд почувствовал, как монстр погружается на дно. Однако исполинская рыба быстро сменила направление движения, намереваясь ударить в спину своим жертвам.
- По команде влево, - тихо прошептал сид своему скакуну.
Тот мотнул головой, подтверждая, что услышал сказанное. Между тем прошла секунда, другая, монстр чувствовался все ближе, его скорость возросла. Он приблизился почти вплотную и в этот точный, хорошо рассчитанный момент Глэд прошептал заклинание:
- Def grei! - прозвучали слова, а вода позади фейри обратилась ледяными пиками, в которые на всей скорости влетел монстр.
Чудовищную рыбу это не остановило. Многотонной тушей она разбила преграду, вынырнула на поверхность и издала тягучий, полный негодования вой, демонстрируя миру окровавленную морду с засевшими ледяными осколками. Конь и всадник под ее удар не попали, успев отскочить в сторону, а Глэд еще и рубанул копьем по туловищу монстра, оставив широкую рану. А затем на врага с небес обрушился огненный вихрь, слетевший с крыльев Мельтии. Пламя добралось до нежной плоти, опалило неосторожно открытую пасть и тем привело чудище в состояние настоящего бешенства.
Монстр упал на поверхность воды, но не ушел на глубину. Вместо этого он взмахнул хвостом, ударив в стоящего рядом противника. Саэф сделал немыслимый для обычного коня прыжок и почти увернулся. Лишь самый край хвоста задел жеребца и его хозяина, но и этого оказалось достаточно, чтобы повалить их на воду.
- Def rush ino! - проорал придавленный телом скакуна сид, и новые копья ударили в чудище. А с неба все продолжал бить огонь, спекая беснующуюся рыбу. И монстр не выдержал, отступил с поверхности моря.
Тяжело, натужно, на копыта поднялся Саэф. На его спине вновь выпрямился Глэд, но сделал это с некоторым трудом. Обе ноги чародея горели в местах ударов, ныл бок, мутилась голова. Однако сид отбросил в сторону все эти чувства. Он сохранил сосредоточенность, все еще поддерживал чары и наблюдал за поведением монстра, так и не вернувшегося в Скаф. А ведь тварь должна была понять, что здесь ей не рады. Отступить, дабы зализать полученные раны. Но нет, чудище продолжало кружить, выгадывая новую возможность для атаки. И пусть терпения Глэду было не занимать, все произошедшее изрядно подточило его выдержку, а тянущееся бездействие врага заставила переменить планы.
- Def rush ino, - зло прошептал сид, и в сторону врага устремилась россыпь ледяных осколков.
Чародей недостаточно четко чувствовал своего врага. При этом рыба еще и постоянно двигалась, затрудняя попадание. Но в то же время она была столь громадна, что промахнуться оказалось почти невозможно. В особенности, если бьешь целым шквалом снарядов. Так что уже спустя несколько секунд монстр почувствовал на себе первые удары. А за ними пришла следующая волна. И еще одна и еще.
Эти атаки не могли повредить жизненно важным органам врага. Все ценное в организме твари было надежно спрятано за шкурой, толстым слоем жира, мяса и костей. Однако Глэд помнил, что перед ним пусть чудовищное, но вполне живое существо, которое хоть и может перемещаться между мирами и питаться магией, но при этом также способно испытывать боль и истечь кровью. Даже царапина ослабляла монстра. А этих царапин от атак возникали десятки, складываясь в полностью иссеченное тело врага. И если только противник не желал умереть, он должен был отступить или решиться на новую атаку. Монстр выбрал второе.
Новый разбег чудища встретил частокол льда, но рыбу он, как и прежде, не остановил. Она рванулась на поверхность и внезапно, в самый последний миг, отклонилась в сторону, ударив из воды хвостом. Хорошая тактика, но оказавшаяся ошибочной. Между изменением направления движения и самой атакой прошло несколько секунд. Целая бездна времени, за которую Саэф успел убраться с опасного места, а Глэд подготовиться и встретить врага точно рассчитанным выпадом.
Хвост взметнулся в воздухе, раскидывая веер брызг, а затем встретился с лезвием копья, мгновенно срезавшим добрый кусок плоти. А спустя несколько секунд рыба вновь исчезла в пучине морской.
Сид настороженно замер, всматриваясь вниз. Теперь, после стольких поражений, враг уже должен был понять тщетность своих попыток. Однако... Нет, чудище отказывалось сдаваться. Оно вновь закрутилось под всадником и его конем. Теперь уже выписывая идеально ровные круги. Один, второй, третий. Постепенно сужающиеся, четкие. Глэд увидел, как вода пришла в движение, как волны сменились круговыми завихрениями, в самом центре, там, где находился он и Саэф, превращаясь в воронку.