Полы длинного плаща подобно ножу срезали вершины небольших сугробов, пытающихся изо всех сил удержать беглеца. Комья снега налипали на затертые армейские ботинки. Из-под ног вырывались капли грязи, обильно перемешавшиеся с подтаявшими ледяными крошками. Словно пули они резко врезались в спину хозяина, оставляя после себя черные кляксы.
Ночь скрадывала краски.
Он бежал, прекрасно сознавая всю тщетность своего побега. Лес застыл в мрачном ожидании, лишь иногда оживая голосами ночных тварей.
Внезапно мрачную тишину разорвал вой. Дикий. Полный печали. Казалось, завыли в унисон все сирены далекого города.
Человек споткнулся от неожиданности, потерял равновесие и упал, глубоко зарывшись в высокий сугроб. Встать не было сил. Замер, напряженно вслушиваясь. Из широко открытого рта часто вылетали сизые облачка, выдавая тяжесть дыхания. Таял снег, отступая перед паром. На кроне ближнего дерева грустно ухнул филин, на миг в темноте сверкнули два диска полной луны, отраженные в огромных глазах ночной птицы.
Вой повторился. На это раз долгий, протяжный и совсем близкий. Человек медленно повернул голову, пытаясь определить, откуда исходит звук. Из последних сил, он все-таки поднялся и медленно побежал. Ноги не слушались: подгибались и подламывались на малейшей кочке. Словно пьяный, едва держа равновесие, срезая редкие изгибы лесной тропы, человек выбежал на небольшую поляну, выглядящую как озеро после нашествия зимних рыбаков - местами снег подтаял, образуя широкие прогалины.
На дальнем краю поляны неуклюже покосился старый домик. Когда-то здесь отдыхали многие местные охотники, утомленные удачной вылазкой в лес. Невысокая, наполовину разрушенная кирпичная труба, в свое время обещала уют и тепло даже зимним гостям. Теперь же бревна стен покосились, разошлись, открывая во многих местах широкие щели. Окна заколочены. Широкая приземистая дверь повисла на единственной петле.
Человек ускорил бег, отчаянно загребая снег заплетающимися ногами. С разгону ввалился в дом, едва не упал, зацепившись за что-то угловатое и твердое. Недолго думая, изо всех сил потянул на себя неподатливые двери. Заскрипела проржавевшая петля. Дверь закрылась, оставив две узкие щели.
Громко треснула сухая ветка, и на поляну выскочил волк. Огромный волк. В темноте ярко горели огнем глаза. Передние лапы, резко загребающие снег короткими пальцами, были очень похожи на человеческие руки. Колени же задних - необычно выгнулись вперед, совсем как у людей. Оборотень запрокинул голову и, втянув воздух, сощурил глаза в сторону охотничьего домика.
Человек напряженно замер, вслушиваясь в приближающийся хруст снега. Лопата, ставшая для двери щеколдой, дернулась от резкого рывка. Еле слышное рычание усилилось. Дверь сотряс мощный удар. Второй. Третий удар немного перекосил их вовнутрь, четвертый же просто переломил старые доски. Дерево с треском разлетелось, осыпаясь на пол острыми щепами.
Оборотень, неспешно перебирая лапами, вошел в дом и остановился. С секунду внимательно изучал скрюченную фигуру человека, забившегося в самый темный угол, куда не проникал даже лунный свет. Широко разинул пасть, натужно взвыл и бросился на жертву. Человек испуганно прикрылся руками, не в силах смотреть на приближающиеся колья клыков, светящиеся в темноте.
Оборотень прыгнул.
***
Луну закрыла случайная туча. Краски леса утратили яркость.
Внезапно из охотничьего домика вырвался оборотень. Тут же с неба спикировала огромная летучая мышь и закружила над поляной.
- Ну? - крикнул вампир, зависнув.
Не сбавляя хода, оборотень повернул косматую голову и прокричал:
- Ваня - квач!
И тут же домик рухнул от крика ярости. Легко разбросав бревна, из завала выбрался человек. Мрачно взглянул вслед оборотню, перевел взгляд на вампира.
- Достали вы меня, корень вам в печень! Хорошо. Теперь поиграем серьезно, - сказал Ваня, превращаясь в огромного крылатого медведя. - Кто не спрятался, я не виноват!