- Тогда, господи, сотри нас с лица земли и создай заново более совершенными...
или, еще лучше, оставь нас и дай нам идти своей дорогой.
- Сердце мое полно жалости,- медленно сказал Румата.- Я не могу этого сделать.
Аркадий и Борис Стругацкие 'Трудно быть Богом'
- Не понимаю - избегая смотреть в глаза и с деланным интересом изучая меняющийся под красным лаком узор стола пробормотал Сергей - почему все не может быть иначе?
- Иначе... - гранд задумчиво обвел взглядом залитую мягким светом террасу, густо обвитую зеленым плющом - иначе попросту нельзя, вы сами должны повзрослеть, набить свои шишки и, наконец, извлечь свои горькие уроки и опыт. Возрасти из твари говорящей в состояние человека. Духовная эволюция никогда не бывает насильственна, человека нельзя заставить повзрослеть, если он не хочет и не видит в этом потребности.
- Но что вам стоит пройти временной барьер и заявить о себе во всеуслышание? Ваше явление станет поворотной точкой в эволюции, после которой уже невозможно будет жить, закрыв глаза.
- И что дальше? Принудительная оккупация и пожизненная опека вашего несовершенства, которое потеряет последний шанс на взросление?
- Если Вы правы, но тогда зачем являете нам себя, зачем, если не можете помочь?
- А почему Вы решили, что наша помощь обязательно должна быть явна?
Круг первый
Assassin's Creed
Пролог
Раскаленное марево плыло над бескрайними песками. Знойное дыхание сменялось каменными грядами, что поднимались вдали громадой гор. Палящий ветер стелился над барханами, заметая следы двух одиноких сутулых фигур, что шатаясь и спотыкаясь, брели к краю горизонта. Ветер шуршал мертвыми песками, отсекая прошлое от настоящего, мертвое от живого, живых от тех, кто вскоре не потревожит покой вечного безмолвия. Он видел многое, помнил многих дерзких безумцев, что осмеливались бросить вызов пустыне и вырваться из ее объятий, в которых даже скалы превращались в песок, и в чьих расщелинах нынче обитают лишь змеи и скорпионы. Человек ли сильнее камня? Плоть человеческая слаба, она изнуряема жаждой, зноем, ледяным дыханием ночи и отчаянием. Всякий кто теряет надежду, вскоре теряет и себя, а затем и жизнь. Да и зачем жизнь тем, кто потерял надежду, и кто жаждет лишь избавления?
Один из путников в изнеможении опустился возле выпиравшего из песков валуна, тщетно пытаясь скрыться в тени от палящих лучей и откинул повязку прикрывавшую лицо.
- Совсем скоро ночь, отдохнем, затем снова тронемся в путь. Мы уже близко, совсем рядом.
- А ты уверен, что мы не заблудились? Еще один такой переход и мы останемся среди этих проклятых песков навсегда.
- Нет, это точно здесь - он хищно улыбнулся - никуда он не денется, мы успеем.
- Да предстанут твои слова перед Аллахом.
- На все воля его - отрешено глядя вдаль, ответил тот - чему суждено свершится - свершится.
- 01 -
- Ильин, ну почему рядом с тобою всегда бродят неприятности, - Равен выглянул из-за камня, цепко разглядывая серпантин ущелья - опер хренов.
- Откуда мне знать? Задание как задание - взбалтывая во фляге остатки воды, ответил Ильин - все в рамках допустимого. Предусмотреть можно все, кроме человеческой глупости.
- И почему тебе не сидится на месте спокойно? Все время тебя несет в самую гущу событий. Чего спрашивается?
- Отрабатываю страсть к любопытству, как началось с Эдема, так и поехало... и до сих пор.
- Любопытство, конечно же - съехидничал Равен - а какой иначе может быть мотив у оператора-вероятника, как не идеал спасения человечества, посредством влипания в самые неприятные ситуации на ровном месте.
- Ну, так уж и на ровном месте. Если нас так экстренно отозвали с предыдущего задания, то не больно уж оно гладко. На подготовку всего несколько часов и вниз.
- Да, данных мало, спихнули по 'линии' с закрытыми каналами, и будь здоров, осваивайся на месте без поддержки, если сможешь и будешь жив.
Над головами тренькнула очередная стрела, высекла каменное крошево и отлетела вглубь пещеры, в которой кто-то заворочался, и из полутьмы осторожно показалась голова.
- Что делают, а, уважаемые? - сверкнув белками, натянуто улыбнулся сын пустыни, опасливо косясь на ущелье - стрел на несколько вязанок наберется.
- Беспредел, однозначно. Или у них кончится терпение, или у нас вода. Скоро узнаем наверняка.
Сын пустыни согласно кивнул, понимая беспредел как изощренное ругательство в сторону врага, примостился на жестких камнях и начал тянуть под нос заунывный монотонный напев, с любопытством разглядывая Ильина полу прикрыв глаза. Не выпуская из виду подступов к пещере, Равен вытянул из сумки пару пресных лепешек, протянул напарнику и сыну пустыни. Тот опасливо покосился, понюхал и осторожно откусил краешек.
- Не бойся, достопочтенный, можешь есть смело. Зачем нам тебя травить? Если бы мы хотели тебя убить, то могли бы просто оставить тебя на растерзание этим шакалам и пойти своей дорогой.
- Да продлит Всевышний ваши дни, они поджидали одинокого путника, а попались львам. Могу ли я спросить имена моих спасителей?
- Меня называют Ночным Вороном, а он Стас, сын Ильин.
- По вашей речи я могу судить, что вы прибыли издалека, иудей и язычник. Воистину, причудливы пути Всевышнего.
- Это кто язычник? - хмыкнул Стас, разглядывая стервятников, кружащих в вышине в ожидании добычи.
- Догадайся с трех раз - ухмыльнулся Ночной Ворон, и на миг высунувшись из-за камня выпустил стрелу в подбирающихся разбойников. Один вскрикнул, схватился за простреленное плечо и покатился вниз по отвесной тропе.
- Тоже мне, стрелок.
Ильин прислушался к порывистому ветру и быстро, словно наугад, выпустил несколько стрел. Где-то внизу раздалась гортанные крики и громкая ругань.
- Один - один - посмеиваясь констатировал Равен, поглядывая на едва различимые на лошадиных крупах бурдюки с водой - теперь у них тоже нет воды.
Сын пустыни смерил недоуменным взглядом расстояние до лихорадочно отступающих разбойников:
- Вы могли бы перестрелять их как куропаток, благо недостатка в стрелах нет, так почему вы позволили себя загнать сюда этим псам?
- Убить легко, подарить жизнь сложнее. Легко разжигать вражду, гораздо труднее быть в мире не только с другими, но и с собой.
- Твои слова мудры - покивал головой сын пустыни - люди раздроблены, жадны, завистливы и исполнены коварства. Как изменить людей, если сильный отбирает у слабого, а слабый не имеет защиты?
- И сильный и слабый ходят по воле Всевышнего, движимые единым дыханием, погрязшие в невежестве лишь по незнанию.
Сын пустыни вскочил на ноги, пристально вглядываясь в глаза Ильину.
- Откуда, откуда ты узнал мои мысли, пришелец, все мучило меня долгие годы, нашло речь в твоих устах.
- Не думаешь ли ты, Муххамед, что от начала времен ты один думал об этом?
- 02 -
- Откуда сыну Илии известно мое имя?
- Кто же в этих краях не слышал о Мухаммеде Справедливом? Как видишь, мы путешественники, ищем то, что пропало, что было похищено и что надлежит вернуть одному очень важному господину. Давно идем по следу и если по воле Всевышнего наши пути пересеклись, то можем ли мы оставить попавшего в беду человека, о котором говорят как о человеке достойном и справедливом?
- У воина всегда есть враги! - сверкнул глазами сын пустыни.
- Всегда есть и будут те, кто стоит против нашей воли и желаний, у всех есть враги. Но нет страшнее того врага, что сидит в самом человеке, сея смуту и неутолимую жажду крови. Если сталь твоего меча способна поразить врагов во вне, и если твое великодушие и снисхождение позволяет, победив, их простить, то чем ты нанесешь поражение тому врагу, что внутри тебя? Ибо если он одержит победу над тобой, то не будет пощады ни тебе, ни дому твоему.
- Ты говоришь о снисхождении Ночной Ворон, но может ли быть снисхождение к убийце и вору, который будучи прощен единожды, станет безответен за свои злодеяния, вновь грабя и убивая?
- А разве у вас нет закона? - вопросительно взгляну Равен на сына пустыни - Есть, но для каждой общины и клана он свой, и все их можно купить, можно изменить, потому каждый из них лжив.
- Истина у Всевышнего и нам дано понять ее через исполнение законов.
- Не выше ли закона тот, кто создал его? Каждый видит Всевышнего и его закон, так как понимает, и мало ли богов у племен? Если закон одного - убей, то закон другого - помилуй. Где здесь истина и как примирить враждующих, пребывающих каждый в своем неведении?
Мухаммед задумался, смотря в блики костра, Ильин наблюдал за подступами к Хире, а Ночной Ворон неторопливо ворошил палкой угли и смотрел, как сгущаются сумерки, наполняясь темнотой ночи.
- Один закон, одно понимание - наконец обронил сын пустыни после длительных раздумий - и если уж иудей, ярый сторонник заповедей Моисея может быть в мире с язычником и последователем пророка Иссы, то заповедь убей врага, упраздняется его прощением, если сам враг пред ликом Всевышнего раскается в грехах своих.
- Лишь перед его ликом все равны и покорны - согласился Стас, оборачиваясь к Мухаммеду, протягивая остатки лепешек и бурдюк - пойду, сменю Ворона, ночью разбойники попытаются сделать вылазку.
Сын пустыни лишь неопределенно кивнул, вновь погрузившись в мысли.
Ильин вышел из пещеры под яркий свет южных звезд, осыпавших шатер небосвода, щелкнул зажигалкой, неторопливо раскуривая сигарету, и протянул вторую Равену.
- Ты же бросил - не оборачиваясь спросил Ночной Ворон, примостившись на нагретом за день валуне продолжая пристально всматриваться в темноту ночи и прислушиваясь к каждому шороху.
- Напомни мне, сколько мы с тобою, словно верблюды, мотались с караваном по пескам пытаясь вычислить шайку, которая в следствии совершила покушение на жизнь нашего достопочтенного подопечного? Вот и результат - стресс от острой недостачи никотина в организме.
- Такова работа вероятника, следить за тем, что бы линии разворачивались как можно ближе к оптимальному варианту, не изменяя ход исторических событий и по возможности устраняя причины возможных следствий в будущем.
- Разве это было первое покушение на его жизнь, разве последнее? И почему собственно мы должны вмешиваться в исторический ход событий, игнорируя промысел Божий и что-то корректируя?
- Покушение, конечно же, не первое, это восток, тут всегда так - Равен раскурил сигарету пряча в ладони ее огонек - а вот относительно промысла ты не у меня спрашивай, сам знаю не больше того, что сочли нужным открыть. Одно я знаю наверняка - на этот раз все иначе. Пока не знаю что именно, но иначе.
Он прервал речь на полуслове, замер, прислушался к тишине и потянул перевязь с мечами. В запутанном серпантине валунов, у самого подножия горы, обозначилось неясное движение. Было темно хоть глаз выколи, но разжигать огонь у нас на виду разбойники теперь опасались, пару выпущенных нами стрел отбили у них всяческое желание становится мишенями. Внезапно раздались истошные вопли, дикое, исполненное муки ржание лошадей и леденящий вой, переходящий в издевательский хохот. Мечущиеся всполохи призрачного зеленоватого света на миг осветили фигуры, которые запутываясь, падая и не разбирая дороги скрывались в темноте ночи.
Равен невесомой тенью скользнул по тропе к лагерю. Ильин проводил его взглядом, задумчиво посмотрел на зев пещеры и последовал его примеру, стараясь не расшибиться на крутом спуске.
- Будь оно неладно, это любопытство...
В разбитом на скорую руку лагере разбойников царил полный бедлам. Несколько перевернутых закопченных котлов, разгорающийся шатер, видимо кто-то угодил в общей неразберихе в костер и, выбираясь, метко разметал угли во все стороны. Среди камней валялось помятое, брошенное оружие, тюки с товаром, не иначе как из последнего ограбленного каравана, какая-то тлеющая острым масляным дымом рвань, и что самое странное - тускло блестящие в зареве кругляши монет, вывалившиеся из валяющегося рядом разодранного кошелька.
- Не нравится мне все это, не сходятся концы с концами. Зачем им, с таким количеством товара, понадобился наш подопечный? Им бы сейчас увозить товар в свое логово и делить добычу. Нападать, а уж тем более осаждать нас нет никакого смысла, несколько ассасинов для нашего подопечного в узком переулке были бы куда эффективнее.
- Самое странное во всей этой истории то, что они бросили даже золото. Ловушка?
- Если ловушка, то вопили они больно убедительно. Они вернутся за всем этим, жажда золота сильнее страха, а судя по количеству котлов, под покровом ночи к ним прибыло внушительное подкрепление для решающего штурма. И мне не очень хочется встретиться с этой пустынной шайкой в возросшем численном превосходстве.
С этими словами он растворился во тьме и рванул в направлении пещеры.
- Что-то их очень сильно испугало, настолько сильно, что они бросили даже золото, и это что-то до сих пор может быть здесь. Равен припустил еще быстрее, и надо ли говорить, что мы опоздали?
- 03 -
Мы опоздали, непоправимо, безысходно опоздали - из пещеры уже струился призрачный свет. Равен выдернул из-за плеч мечи, размазался в немыслимом пируэте и ворвался в пещеру, я метнулся следом за ним и застыл как изваяние, с разбегу налетев на спину напарника.
- Так. Снова вы. Джедай и его павиан - нас окинул пристальный холодный взгляд.
- Упс... - только и смог выдавить я и быстро шмыгнул за спину напарника. Как говорится подальше от начальства.
- Джедай? - прошептал простершийся ниц Мухаммед - под таким именем архангел Джабриль известен язычникам?
Архангел Гавриил едва заметным движением крыла остановил течение времени и повернулся к нам. Лик его был грозен: глаза метали молнии, чело нахмурено, и почему то очень хотелось провалиться сквозь землю только бы укрыться от его пронзающего взгляда.
- Вы хоть понимаете, что своим явлением срываете свершение Божьей воли? Воплощение надмирного течения, суть которого должна изменить течение судеб целых исторических эпох и народов?
- Вполне, архангел - преклонив главу и став на одно колено отдавая дань почтения промолвил Равен - но мы здесь не по своей воле. Ваше явление пророку было под угрозой срыва, мы отбивали нападение разбойничьей шайки, которая вдруг вознамерилась отобрать его жизнь. У подножия горы раскинулся их покинутый лагерь, лагерь с богатым товаром, их здесь не должно было быть по определению, но они были.
Архангел окинул взглядом окрестности Хиры.
- Да, действительно, им здесь быть не должно. Но об этом мы поговорим позже.
Он на миг поднял свои пылающие очи на Стаса, у того перехватило дыхание и едва не остановилось разошедшееся в безудержно-трепетном биении сердце.
- Умолчу о человеке, но ты Равен, ты должен отдавать отчет, что своими неуместными высказываниями о морали и устоях общества, вперемешку с грубо выдранными из священных текстов фразами в собственной интерпретации, подтолкнул пророка к ненужным мыслям. Еще немного, и вы бы начали ему благовествовать о Сыне Божием!
- Это не в нашей компетенции, архангел - еще ниже опустив голову, промолвил Равен.
- Не в вашей - неожиданно согласился Гавриил.
Ильин облегченно вздохнул и расслабился. Кажется, буря миновала так и не успев обрушится на его голову. Как оказалось, зря.
- Но скажите мне, у кого из вас хватило ума опоить пророка?
Равен, вздохнув, отступил в сторону, являя Ильина пред светлые очи архангела и вопросительно посмотрел. Все, теперь точно попал.
- Так воды же не было совершенно. Вот и пришлось дать то, что было - смотря на архангела бесстыдно-честными глазам, ответил Стас - кто же знал что он так, извините, налакается?
Архангел от такой наглости на миг даже умолк.
- Так, дитя человеческое.... в общем, уйди с глаз моих! По вашей милости мне сейчас нужно дать ему не только Коран, но еще и исправить все то, что вы нагородили, попутно объясняя значения слова 'джедай' и вписывая его в суры.
Мы, радостно пятясь, выползли из пещеры, и архангел задернул за нами завесу реальности, неожиданно подмигнув на прощание.
С минуту они стояли, переводя дыхание, не смея поверить, что все обошлось легким испугом, потом Равен бесцеремонно отобрал у дитяти человеческого заначеную пачку с сигаретами и судорожно закурил.
- Ну, ты даешь. Зачем ты ему бурдюк с вином подсунул?
- Да кто мог знать, что он его в беспамятстве выпьет, 'муж суровый и полный трезвения'? А всухомятку грызть черствые лепешки оно как то не очень. Вот и дал. А он, кстати, первый начал.
- Кто начал?
- Мне послышалось или тебя действительно обозвали джедаем? Он что, даст ему - Стас кивнул на пещеру - короткий пересказ: 'давным-давно, в одной далекой галактике'?
- Молчало бы ты ...дите человеческое. Откуда, по-твоему, взялось обозначение джихад?
- Ты хочешь сказать...
- Ничего я не хочу сказать, думать надо, прежде чем сказать! Вот почему архангел начал увещевание к твоей совести?
- Без понятия - устраиваясь между жестких камней и удобнее запаиваясь в плащ, ответил Стас - кто ж их поймет?
- У тебя ум до сих пор оправдательный, чуть что, ты сразу стрелки переводить.
- Сам-то кто на разбойников сослался?
- А ты хочешь сказать, что мы просто погулять вышли, или же нас специально отрядили в это сафари?
- Специально, и что из того?
- А то - послышалось из-за камней - что творится, что-то неладное, идет смещение исторических линий.
- Кто это там такой больно умный, а ну-ка вылазь на свет божий.
Скрипнуло каменное крошево и на камень сбоку от тропы взобрался здоровенный поджарый гепард.
- Ну, вылез, и дальше что? Что дальше, любезные? Я вас, кажется, спрашиваю.
- Не мог орать потише? - облегченно пряча меч, спросил Равен расплываясь в улыбке - позер, вечно бы тебе дурочку валять. Мы из-за тебя чуть заиками не стали, тоже мне, собака Баскервилей.
- Пустынный кот-ифрит судя по результату, круче! И что, собственно, такого? - вылизывая переливающуюся холодным мертвенным мерцанием шерсть нахорохорился Бискви - все прошло по высшему разряду: бабуины бежали только пятки сверкали и уверяю вас, эффект гарантирован на длительное время. Хира полностью безопасна и долго будет считаться не самым лучшим местом для прогулок.
- Ну да, глотку драть ты мастер, кто бы сомневался. Только избавь от подробностей, не стоит пересказывать все те муки и беды, коими ты угрожал бедным бедуинам. Они народ темный, доверчивый и суеверный. Могу ручаться, половина твоих завываний вообще не переводима на литературный язык и построена на местных идиомах со специфическими выражениями.
- Да без разницы - фыркнул кот-ифрит - главное, что меня успели зашвырнуть точно в точку возмущения. Перед спуском велели передать - 'поток истории начал резко изменятся, доходя до противоречивых крайностей', хотя я не догоняю что это. Пришлось импровизировать на ходу.
- Талант убойная сила, смертельная в критических дозах! - засмеялся Стас - а я все думал, терялся в догадках, почему Муххамед спокойно прогуливался в столь диких местах, и его не трогала ни одна собака, хотя многим хотелось.
- Ну, а кто же рискнет, после таких запугиваний прикоснутся к нему хоть пальцем?
- 04 -
Голова гудела так, будто в ней вился огромный рой мух облюбовавших издохшего ишака, пробывшего несколько дней на горячем солнцепеке. Мухаммед обхватил гудящую, готовую развалиться на части голову, с трудом открыв слезящиеся глаза. Спустя некоторое время глаза привыкли к полутьме пещеры, он увидел валяющиеся у стены плащи его спутников, тощие сумки, но их самих не было. Сын пустыни попытался было встать, но что-то крепко держало его на земле. С трудом сфокусировав ускользающее внимание, он внезапно узрел огромного гепарда, что лежал на поле его одеяния, и приоткрыв один глаз наблюдал за тщетными попытками освободится.
- Нет ну что ты, спи дорогой, спи. Плащ мягкий, теплый, мне даже самому нравится!
Гепард видимо согласился, так как тут же цапнул и начал подгребать плащ под себя. Вдохновленный таким стимулом Мухаммед прытко выскользнул из своего одеяния и на цыпочках, не отводя взгляда от гепарда, вышел из пещеры.
- Слава Аллаху - вздохнул он, с облегчением смахивая котящийся градом пот - в жизни не потревожу ни одну кошку!
Оба его спутника сидели у самого порога и тихо разговаривали на своем странном наречии.
- Доброго дня, достопочтенный Мухаммед.
Сын пустыни кисло осклабился и присел в тени, рассматривая обнаженного по пояс Ночного Ворона, что сидя на камне полировал свой странный прямой клинок, в такт раскачивающемуся на его шее нательному крестику.
Тот понимающе кивнул, и сочувственно спросил:
- Что, совсем плохо?
- Вай, голова совсем раскалывается. И надо же мне было до такого свинского состояния напиться? Даже и не заметил, как так случилось, а теперь думать не могу, смотреть не могу, ничего не могу! Все время что-то мерещится - ночью видел сон, будто явился мне недостойному сам архангел Джабриль. И приснится же такое с пьяных глаз. А сейчас вот пригрезился гепард, развалившийся на моем плаще. Нет - покивал он головой - определенно, пить вино грех!
- А гепард это мой - подал голос сын Ильин, протягивая ему два белых шарика и очередной бурдюк.
Мухаммед опасливо покосился на бурдюк и Стас звонко рассмеялся.
- Да ты не бойся, на этот раз это просто вода, а это лекарство от твоей боли.
Мухаммед покорно глотнул таблетки и жадно приник к бурдюку, вода потекла по его бороде, струйками скатываясь на грудь. Ильин беззвучно рассмеялся и подмигнул напарнику.
Мухаммед с сожалением посмотрел на пустой бурдюк и отложил в сторону, удивленно прислушиваясь к себе.
- Ай, спасибо, дорогой, век не забуду! Как на свет появился, голова ясная и совсем не болит.
- Да чего уж там, с кем не бывает. Знамо дело.
- Нет, - вдруг решительно возразил Мухаммед - не пристало мужу и воину упиваться вином, с этого дня полнейший джихад и решительная трезвость ума.
- Какой такой джихад?
- Эээ... - огорченно протянул Мухаммед - вот умные речи говоришь, а такой простой вещи не знаешь. Джихад это война со слабостью и грехом внутри себя. С тем самым врагом, у которого в плену все от рождения. Не далее как вчера вечером Ночной Ворон вещал об этой мудрости, как тут забыть, если эти слова огнем начертались на моем сердце?
Равен оторвался от полировки меча, изумленно уставившись на пророка. Это становится, совсем интересным. А ведь помнится, что Гавриил обещал исправить все их оплошности.
Ильин удрученно покивал головой.
- Как не знать, Мухаммед, знаю. Да только в тех далеких землях, откуда я прибыл, джихад обозначает совсем иное. И обозначает оно - убей неверного. Сколько бед горя и крови принесло неверное толкование священного слова 'джихад'.
- Как такое возможно, уважаемый Стас сын Ильин? Какой глупец дерзнул употребить священную войну в себе для убийства ближнего?
- Боюсь, что тот кто это сделал, был далеко не глупец и знал что делает. Соблазненный властью над ближними, что сулил ему враг человеческий, применил священную войну для порабощения умов и разжигания вражды.
- А, неверные шакальи сыны - взвыл пророк - как можно такое сотворить?
- Не знаю, но тот, кто предан истине, должен был предан только ей, а не жажде власти, почитанию толпы и изобилию благ. В тех землях, откуда я пришел, после ухода мудреца, проповедавшего миру слова истины, его ученики, видимо, не будучи столь горячи сердцами в служении единому Аллаху, вместо сути горной воды отдавали предпочтение поклонятся кувшину и его стенкам.
С этими словами Мухаммед неожиданно встал, обнял Ильина и трижды расцеловал.
- Стас, сын Ильин, неважно, последователь ли ты заповедей Муссы, ибо, что может быть ближе и вернее, чем сердце говорящее истину и свидетельствующее о ней своей жизнью? Равен, Ночной Ворон, неважно, что ты не воздаешь хвалу Аллаху в мечети, но его мечеть нашла приют в твоем сердце, исполненном мудрости и сострадания.
Он также обнял и Равена, и в это время из пещеры потягиваясь вышел гепард, и уселся на пороге не сводя с него глаз.
- Так это что - недоуменно спросил Мухаммед - он мне не грезился?
- Нет, достопочтенный Мухаммед, не грезился, это наш боевой гепард. Вместе с ним ночью мы совершили вылазку и повергли разбойничью шайку в бегство. Отныне дорога к Хире свободна, а мы можем идти дальше, что бы совершить то, что предначертано.
- Значит и архангел Джабриль действительно являлся мне? Вай, как стыдно! - закрыл лицо руками пророк.
- Я думаю, он поймет. Это ведь не последний ваш разговор.
Стас поправил повязку на лице, бросил Равену дорожный плащ и шлепнул гепарда по ушам.
- Нам пора. Даст Бог, свидимся.
Мухаммед еще раз прижал его к сердцу и быстро смахнул слезу, что бы никто ни увидел ее на глазах воина. Облачаясь в плащ Равен сорвал с шеи нательный крестик и протянул сыну пустыни.
- Прими это в дар, в память о нас, и быть может и ваши с Ним пути тоже пересекутся.
Мухаммед учтиво прижал к сердцу подарок, сгибаясь в почтении.
- Не стоит рассказывать миру, что здесь происходило в действительности, и уж тем более не стоит записывать в строки, которые ты носишь в своем сердце. Тебя уже ждут, а нам пора в дорогу. Прощай, Мухаммед.
Мухаммед взглянул на пещеру, откуда поколебав своды земли и озарив неземным светом дохнуло силой.
Путники не спеша скрылись за поворотом, гепард какое-то время смотрел на струящийся из пещеры свет, и неожиданно обронил вслед пророку:
- И помни, о отец кошек, что ты обещал нашему племени!
Он коротко хихикнул, разглядывая его изумленное лицо, и одним прыжком скрылся из виду.
- 05 -
Вокруг нас кипела жизнь. Раздраженно гудели машины, застрявшие в обязательных многокилометровых пробках, привычно спешили по своим делам стаи пешеходов, огромные вывески реклам, попирая небеса, занимали все место между шпилями возносящихся ввысь многоэтажек. Одним словом город. И как-то тоскливо, неуютно было на душе. Может быть от того, что мы были одеты по последней моде пророка Мухаммеда и не совсем вписывались в общий городской пейзаж, или может потому, что рядом с нами расположился милицейский патруль, с рьяным любопытством подозрительно рассматривая мечи за нашими плечами? Тоскливо, неуютно было.
- Ильин, ну почему вместе с тобой мы всегда влипаем в неприятности - мученически возвел глаза к небу Равен - мне кажется, или это вовсе не центр?
- Нет, не центр, но если не закроешь рот, то опять схлопочешь. Забыл, как тебя в прошлый раз в подворотне месили?
- Так-то были гопники, а это наряд милиции.
- Не просто милиции, а наряд спецназа.
- Ну и что из того?
- М-да, видимо, способность соображать у ангелов напрямую связана с наличием открытого канала связи! Еще неизвестно, что хуже - гопники, или спецназ. Да нам осталось только надпись на всю грудь сделать 'Аллах Акбар' и все, вылитые шахиды.
Судя по тому, как побледнел мой напарник, можно было заключить - способность соображать у него все-таки автономна, только малость приторможена после пересечения временных перегородок.
А вокруг нас уже собиралась толпа любопытствующего народа. Какая-то мелкая шавка, воочию узрев пустынного кота-ифрита, решила что лучше сойти с ума и повесится на собственном поводке чем попасть ему на обед, а пару холеных барышень с истерическим визгом направились в обморочное состояние.
- Бискви, я тебя умоляю, ради всего святого молчи - стоит тебе вякнуть пару слов и все, тогда точно заметут...
- Граждане, что за беспорядок? - поинтересовался сухой казенный голос - всем разойтись.
Вот теперь точно влипли: без открытого информационного канала, без подстраховки и поддержки центра, без каких либо документов и денежных средств. Стас поднял на офицера обреченные глаза и приготовился к худшему. Между тем наряд милиции вежливо, но настойчиво оттеснил любопытствующую толпу, оставив лишь воющую навзрыд полную даму, пытавшуюся откачать своего карманного пусика, уложив его на газоне лапками к верху и делая нечто вроде искусственного дыхания, выжимая из того последние признаки жизни вперемешку с вякающими звуками. Бесстыдник Бискви, напрочь проигнорировав призыв к благоразумию, мягким стелющимся шагом подошел к шавке и осторожно тронул ее лапой. Та неожиданно открыла глаза и увидев свершение самых кошмарных снов, стрелой взвилась вверх, с громким визгом начиная разбег еще в воздухе. Дама, громко окликая шавку по имени, грузно семенила следом, пыталась ее догнать, но судя по всему, шавка пыталась побить все мыслимые рекорды. Наряд дружно заржал, а Бискви презрительно фыркнув, вернулся к моим ногам, усевшись в классическую позу 'я тут типа гуляю'.
Между тем мысли в моей голове вертелись с невероятной скоростью, пытаясь найти хоть малейшую зацепку, объясняющую столь подозрительный и непривычный для данного места прикид, умноженный на полнейшее отсутствие документов. Офицер подошел к нам, с натянутым дружелюбием разглядывая странников пустыни. Удовлетворившись осмотром, и кинув несколько скользящих взглядов в бумаги, кивнул:
- Нас предупредили о вашем появлении, но мы не ждали вас так скоро. Руки держать на виду, и без глупостей.
Нас окружили плотным кольцом, и повели к бронированной машине. И опять, словно из под земли, перед нами стала увеличиваться толпа, указывающая пальцами, перешептывающаяся и поглядывающая с каким то подозрительным, явно нездоровым интересом.
- Без рук, я сказал без рук - вопил офицер, встревожено поглядывая на нас, словно опасаясь, что мы прорвем кольцо и канем в пучине тянущей руки и норовящей уцепиться за полы одежд толпе. Но от дальнейшей толкотни в бушующем человеческое море нас избавил наш 'боевой гепард', которому, не иначе как по доброте душевной, наступили на хвост. Иного объяснения произошедшему мы не нашли. Он прыжком ворвался в толпу, сбил несколько человек и издал такой громогласный рык, что где-то на другом конце площади завизжала от ужаса улепетывающая шавка. Толпа, рассудив здраво, что не стоит и дальше будить в нем зверя, поспешила рассосаться и мы благополучно достигли машины. Офицер присел на капот, снял шлем и, смахивая пот, посмотрел с укоризной:
- А это, между прочим, все из-за вас, но я не в обиде. Честно признаться, мне, не смотря на все уважение, не хотелось бы оказаться на вашем месте.
Мы с Равеном непонимающе переглянулись, переставши что-либо понимать.
- Административная группа вот-вот должна подъехать. Они опоздали с монтажом аппаратуры у мечети и не встретили вас в аэропорту, лишь в последний момент соизволив сообщить, что ассасины храма прибудут сами.
- 06 -
- Вот, кстати, и они, легки на помине - офицер кивнул на подъезжающий кортеж, на дверях которого красовался стилизованный витыми буквами на арабский манер лаконичный слоган 'Assassin's Creed'. Дверь распахнулась, и оттуда в сопровождении охраны вышел, расплываясь в радостной улыбке, представитель встречающей стороны:
- Приветствую ассасинов храма на нашей земле. Нижайше прошу прощения за это досадное недоразумение. Увы, мы не сумели вас встретить, сами видите какие пробки, от паломников в городе не продохнуть.
- Рыцари храма не в претензии.
Равен недоуменно посмотрел на Стаса, но тот незаметно двинул его локтем, холодно кивнул администратору и наметил легкий поклон в сторону офицера:
- Капитан Савелов, рыцари храма признательны за помощь.
Офицер широко распахнул удивленные глаза, но мы уже направился к машине.
- Ты чего, капитан - раздался за нашими спинами приглушенный шепот - это же ассасины храма, они знают все.
Мы не спеша забрались в просторный лимузин, усадили Бискви в ногах, затем Стас шустро закрыл переборку в кабину водителя и, сделав несколько странных пасов рукой, тихо рассмеялся.
- Ты чего? Солнце в голову напекло?
- Да пребудет с тобою сила, брат! Ты чувствуешь ее течение в себе?
Равен несколько мгновений рассматривал Ильина с видом профессора наблюдающего за потенциальным клиентом психиатрической клиники и вдруг просветлел лицом.
- Канал! Мы больше не в погружении.
- Точно, ты прямо кладезь мудрости, мой брат по оружию. В общем, мы с тобой видим рябь от камня, траекторию которого мы изменили. А вот, как и насколько изменили - нам, видимо, и предстоит выяснить. То, что нас не приняли за шахидов уже хорошо, и кажется что к людям востока, а особенно в таком одеянии, тут относятся с особым почтением. В общем, оставайся в образе ассасина храма, теперь это не составит для тебя трудности. Бискви, теперь ты. Во первых - или подбирай во время хвост, или не вопи если наступят, и ради всего святого не открывай рта, даже если на тебя снизойдет сила, усек?
Бискви неопределенно кивнул, с любопытством уставившись в окно, мурлыкая и прижимаясь по привычке плечом к стенке. Ход у лимузина был мягкий, не сравнить с нашей угробленной машиной. Но кот он и в Африке кот, даже если его запихнуть в гепардовую шкуру и дать способность к осмысленной речи.
Наконец машина остановилась, перед нами услужливо распахнули дверь, и мы оказались перед высокой мечетью, у стен которой суетилась бригада рабочих, собирая трибуны для съемочной техники.
- Посмотрите, посмотрите - завопил кому то обрюзгший нервный тип, и размахивая руками кинулся бесцеремонно теребить плащ Равена - что за материал, что за фактура! Можно подумать, он действительно выткан во времена великого храма. Я даже вижу на нем пыль веков. Блеск! А вы мне что приволокли? Как можно сшить дорожный плащ из того материала что мне подсунули?
Тут кутюрье вежливо оттеснили от Равена.
- Извиняемся за бесцеремонность нашего коллеги. Он, как и все творческие люди, малость того... двинут. Хотя лично он утверждает, что продвинут. Ну как по мне, то одно от второго не сильно отличается.
- Мы позволим даже взять пробу и, ручаюсь, после тщательного исследования она неизменно будет соответствовать эпохе становления, ибо с наших сандалий еще не осыпался песок подножия священной горы.
Кутюрье, расширившимися как у наркомана зрачками, впился в наши одежды и рванулся в надежде заполучить вожделенный образец, но его крепко держали чьи-то руки.
- О боже, о боже, - застонал он голосом полным муки - полцарства за лоскут!
Стас ухмыльнулся, отдернул с лица повязку и бросил ее кутюрье.
- Ну как тут не помочь жаждущему и пытливому уму?
Кутюрье, сжимая в руках драгоценную реликвию, с победными воплями рванул прочь.
- Зачем? - прошипел Равен в ухо напарнику.
- Да кто же ему поверит после этого? Даже если он проведет радиоуглеродный анализ, результат заранее сочтут подделкой.
Невысокий, сухонький человек, ранее оттащивший от нас кутюрье, также быстро разогнал толпу рабочих, которая только и искала удобного предлога, что бы увильнуть от работы и наметил едва заметный полупоклон в нашу сторону.
- Прошу прощения за столь назойливое внимание со стороны зевак, вы живая легенда, но я знаю, что ассасины храма стараются избегать внимания. Весьма признателен, что орден принял мое приглашение и прислал консультантов.
- Консультантов?
- Ну, конечно же - воскликнул он - консультантов. В фильме мы хотели, как можно точнее передать ход исторических событий и роль рыцарей храма.
- Но... - вопросительно посмотрел на него Равен.
- Извините, во всей этой неразберихе я забыл представиться - смутился проводник - Петр Селищев, профессор востоковедения к вашим услугам.
- Мы... - было начал Стас.
- Нет-нет - быстро перебил его Селищев - ваши имена открыты лишь храму, мне достаточно называть вас рыцарями.
- Мы рады, что вы уважаете традиции храма, но у нас к вам маленькая просьба.
- Я весь внимание.
- Видите ли, профессор, мы хотим убедиться, что образ храма будет отражен наиболее точно, потому давайте сделаем вид, что мы вовсе не рыцари храма, а вы читаете нам краткий экскурс в историю.
Селищев на какое то мгновения замер, растерянно всматриваясь в непроницаемо каменные лица рыцарей храма.
- Вы не поверите, какая это честь для меня. Но если я буду излагать экскурс во времена пророка, то это может занять довольно продолжительное время, и не лучше ли нам присесть, дабы не смущать людей и не отвлекать от работы?
Рыцари согласно кивнули и направились к стоящему в тени развесистых лип раскладному столику, сплошь завален книгами и спешными набросками.
- Присаживайтесь, располагайтесь, обстановка спартанская, полевая, но если хотите, мы можем отправиться в отель.
![[]](/img/m/mokljuchenko_w_a/03assassinscreed_krugi_na_vode/kruginawode.jpg)