Небольшие рассказы
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Леонид Молчанов
НЕБОЛЬШiЯ *
РАССКАЗЫ
Издательство ЛЕМО
Москва 2009 год
СОДЕРЖАНИЕ
СЛИВУХА
ЧТОБ БЫЛО КОМУ
МИРИХЛЮНДИИ
ЯЗЫК ОККУПИРОВАНЫХ
КРАСИВАЯ ЖИЗНЬ
ПРОСТО ЗЛО БЕРЁТ
ЧЕРНОЗЁМ
МОЗГ СУТЬ ЭГО
АККУРАТИСТ
БЫЛОЕ
ДЕВУШКИ С МЁРТВЫМИ ВОЛОСАМИ
ТРЕВОЖНЫЙ ЗВОНОК
МАНЕРЫ
ВРЕМЕНА ЗАГАРАТЬ
НЕЛОВКОСТЬ
НА РУСИ, ЧАЙ
МЕДВЕДЕЙ В КОСМОС!
Балагуру смотрят в рот,
Слово ловят жадно.
Хорошо, когда кто врёт
Весело и складно.
А. Т. Твардовский
СЛИВУХА
Конечно, что и говорить, каша что надо. Рассыпчатая в меру и даже слегка сладкая. То есть на столько сладкая на сколько сладости даёт сама тыква. И что особо ценно - ломтики тыквы той попадались почти целыми. Остались два. Один плоскенький такой. Другой - неправильным кубиком. Чуток в рыжину. Подстать миске.
Давнееенько не доводилось есть из облитoй глиняной миски. Вот сейчас доем и остатки слегка подсохшие по краям подберу. Вот теперь, коли ложкой заденешь, или специально ноготком стукнешь, откликнется миска - то. Ведь калёная, звонкая, oблита какой-то очень красивой глазурью.. И где только местные гончары такой глазури берут. Холодные оттенки успокаивают. Даже тёмно зелёные прожилки на рыже-коричневых разводах не тревожны. Разводы и наплывы слоёв глазури гармоничны. И пусть городские абстракционисты да дизайнеры готовы перепробовать все виды "дури", чтобы найти такие же ходы в рисунке и в гамме цветов - до деревенской глазури "облитoй" керамики многим слабо подняться.
Вот осталось ложки на три. Это, если полных. Однако такая миска удачная, что каши в ней помещается в самый раз. И, поскольку каша-то вкууусная, ел бы да ел. А ведь больше этой миски было бы лишку. Вот знал же тот самый безымянный мастер-художник гончар, сколько мне надо для сытости и чтобы не объесться.
То есть чуток поменьше - и вроде как и не наелся.
В такой же мисочке - в самый аккурат.
А ведь когда полная миска ещё горячей с дымком над ней, с запахом пареной тыквы каши оказалась передо мной на столе все важные, срочные, серьёзные и просто мысли отошли на дальний план. Так уж устроен человек.
Голод не тётка.
Вспомнилась бабушкина печёная тыква. От несытой жизни, иль в детстве всё сильней впечатляет, только я думаю, что в раю такую тыкву подают. С тёмной сахаристой глазуревой корочкой.
Из полтыквы выбирались семечки с требухой. В сковороду наливалось немного постного масла и... . Вот тут прореха в знаниях. Почему-то никак не вспоминается посыпалась ли сахаром тыква внутри или из огромной толщи тыквенной массы сладость сама получалась. Эта полая полусфера опрокидывалась экватором на чугунную сковородку и помещалась в печь. С краю. Подальше от конфорок. Во время стряпни многие запахи привлекают. И мешают повседневной работе мысли. А печёная тыква с тонким духом сладкого, десерта из первых. Бело-жёлтого разваренного пшена аромат и сам по себе из изысков. Но только каша с тыквой может доносить запах из детства.
Вот предпоследняя ложка. А вот и последняя. И ведь странное дело - наелся досыта, а запах всё равно манящий. Может следующий то раз не скоро доведётся такой-то кашки поесть. Кто знает.
А сливуха то же самое только с картошкой, а не с тыквой, да и маслица в такую кашу непременно надо.
И попробовать бы бататовой каши. Вот японцы едят и ничего - сообразительные. Правда, иероглифами пишут.
* * *
ЧТОБ БЫЛО КОМУ
Эспарцетовый мёд поселился в этой Банке на медовой ярмарке ещё давно. В прошлом году. Пришла хозяйка купить мёду. Выбрала по совету пчеловода именно такой. Протянул он руку взял верхнюю в ближнем к нему столбике Банку и стал из ковша заполнять её душистой янтарной тягучей жидкостью. На всё воля случая! Так и определилась судьба нашей героини на ближайший год.
Теперь же наступала следующая весна. И мёд в ней кончался. Банка знала, что происходящее неизбежно. Была лёгкая грусть и воспоминания, облегчающие приближение к последней черте. В особенности живые и яркие. Отчаяния же не было.
Банка помнила, как она впервые оказалась в руке человека. Рабочая Клавдия, вынув её ещё горячую из пресс-формы, как и десятки и тысячи предыдущих и последовавших за ней, удивилась:
- Ну, надо же какая несуразная. Все банки как банки, а эта какая-то особенная! - возмущалась Клавдия, привычными движениями срезая заусенцы.
- И какая же крышка подойдёт к такой уродливой банке? - недоумевала она. Ведь без крышки банка никуда не годится. Грязь и мусор в неё будут попадать, да и при случайном наклоне всё из неё вытечет. Однако в мешок с браком Банку не бросила.
...Да и Крышка нашлась. И очень даже премиленькая. А небольшая эллипсность, и первоначальная шероховатость краёв, оказались очень кстати. У каждого предмета, знаете ли, есть свои загадки, тайны. Мутноватый полиэтилен позволял окружающим видеть её содержимое.
Но не отчётливо. А чтобы до конца узнать что внутри, надо было поднять Крышку и заглянуть под неё. Понюхать. Так завязывается знакомство. Своими шестиугольными гранями, добавлявшими загадочности образу Банки, она гордилась. Впереди была целая жизнь со многими интересными, а порой и не очень, событиями и приключениями.
Поначалу жить Банку определили в буфете. Ах, как уютно жилось в нижнем его отделении. Полумрак. Проникавший через щелочку свет давал возможность, всё-таки, узнать, что в соседней стеклянке обосновалась столовая соль, которая изо всех сил гордилась повышенным содержанием йода, а в картонке из под чая ароматом делился с окружающими белый гриб, найденный хозяйкой на даче прошедшим летом и засушенный. Недоумение вызвал одурелый нечаянно заблудившийся таракан. Он судорожно общупал коварными усами край Крышки и помчался дальше по своим тараканьим делам. Семенившие мимо муравьи жаловались на хозяев соседней квартиры. Будто те положили дольки свежего чеснока во все углы, и теперь приходится из дома улепётывать.
А порою приходилось наблюдать за событиями и с высоты самого буфета. Но за дверцами одно, а на
открытом месте совсем другое дело. Сколько же страху она натерпелась, попав в зубы к собаке Дези. Ох, и гнусная это порода, - американский шнауцер. При хозяевах просто паинька. Но, стоит им только выйти за дверь, как это несносное животное начинало с буфета воровать еду. Собака попробовала схватить Банку своими белыми клыками за грани и норовила прокусить. Но везение было на стороне нашей героини. Ведь она была полиэтиленовой - то есть гладкой и скользкой для зубов такой бестолковой собаки. Ужас прошёл, и остались только шрамы от опасного контакта.
И сколько же пришлось страху натерпеться, когда стали собираться на дачу. Это зимой-то! И, хотя из неё треть мёда уже съелась, её положили в плетёную корзинку из настоящих ивовых прутьев и отнесли в багажник. В жуткой тесноте Банке пришлось на свои стенки принять капли тормозной жидкости, запах бензина и прочие вредные пары - во внутрь их Банка никак не могла пропустить - это её гражданский, ой, то есть технологический долг. Не смотря на мороз, сковывавший её крышку сильнее и сильнее, она стойко справилась со своею миссией. А вот корзинка хоть и экологически чистое изделие, запахи автомобильные пропускала к себе во внутрь полностью. И кто после этого уловит дивный аромат знаменитой ивы? Хорошо, что дорогу после шоссе замело, и решено было вернуться. И все, кроме хозяина и самой Банки, вылезли из машины и стали её подталкивать, чтобы развернуться в сторону дома. А иначе Банке пришёл бы конец. От холода она становилась всё более и более хрупкой (а ивовая корзинка нет!). Ну, где, спрашивается, справедливость? Лежащий на ней зелёный горошек мог проломить её Крышку ребром своей жестянки. Но корзинку с Банкой принесли в дом, и всё обошлось. В тепле эластичность постепенно вернулась.
А как все перепугались, когда простудился и слёг
хозяин. Бегали в аптеку за лекарствами, звонили доктору
и, наконец, вспомнили про истинных аристократов гастрономии - банку с малиновым вареньем и, уж, конечно же, про неё, с её сокровищем - мёдом. Эта элита взялась за дело профессионально и через пару дней у хозяина здоровье пошло на поправку. Ну что кроме гордости, заметьте, не ложной, могло вознаградить нашу героиню за безупречную атаку хвори.
В умиление впадала Банка, когда её замечали дети. То мальчик Серёжа подбежит, приоткроет Крышку, сунет под
неё пальчик, потом оближет, потом опять зацепит медку пальчиком, опять оближет. Сладко. Вкусно. Он и в третий раз собрался таким образом полакомиться, да в коридоре послышались шаги. Пришлось быстренько закрыть Крышку на Банке и, спрятав за спину не до конца облизанный пальчик, удрать с кухни.
А соседский Андрюшка, пришедший в гости, поиграть с Серёжей, увидал мёд, схватил Банку и стал открывать Крышку. Но не смог. Он был глупым. А для глупых мальчишек у Крышки был специальный паз-замок. Ну, что-то вроде молнии. Вертел, крутил в своих бестолковых руках, да так и не догадался, как медку попробовать. Со зла достал перочинный ножик. Решил в боку Банки проделать дырочку и добыть через неё мёд. Но, поскольку он был глупый, то и ножик у него был тупым. Кончик ножа соскользнул с бока раз, соскользнул другой, а на третий отлетел своему глупому владельцу в палец другой глупой руки, но не поранил её. Они же были тупыми. Так, на очередной из шестиугольных граней Банки появилась ещё одна триада боевых шрамов. Сестра же Серёжи девочка Лена, в отличие от неряхи братца, доставала красивую серебряную ложечку, подаренную её крёстной на день ангела, аккуратненько зачерпывала мёд и, поместив её в ротик, поворачивала к верху донышком и медленно слизывала язычком ароматное лакомство до конца. И вот однажды Леночка зачерпнула ложечкой мёд и та коснулась дна. Холодок пробежал по пластиковым стенкам Банки. Мёд скоро должен кончиться. И в самом деле - через несколько дней дурные предположения оправдались. Одним ненастным вечером хозяйка, пришед с улицы замёрзшая и усталая, скоренько вскипятила чайник. Заварила чайку. Перенесла Банку с мёдом на стол. Банке очень нравилось стоять на льняной скатерти среди своих соратниц - сахарницы, маслёнки, большого
блюда для фруктов, иногда наполненного фруктами и банки с вареньем. Правда, к содержимому сахарницы Банка относилась с пренебрежением. Подумаешь, сахар! И даже не сахар сам, а сахарный песок. По сравнению с мёдом продукт нижнего сорта. Другое дело - варенье. Это же ведь ягоды, получившиеся из весенних цветов, отдавших свой нектар пчёлам для мёда. Только к концу чаепития настроения у Банки и её хозяйки были противоположные. Хозяйка отогрелась, от тепла душистого напитка, от медового аромата повеселела и даже стала напевать какой-то мотивчик. Банке же наоборот стало грустно, так как в результате сегодняшнего чаепития лишь десятая часть её донышка осталась покрытой мёдом. Не считая, присохшего к стенкам. Да - да. Эспарцетовый мёд на воздухе удивительно скоро покрывается тончайшей корочкой. По началу, вкрадывается подозрение - не добавили ли чего-нибудь в этот самый мёд. Ан, нет. Некоторые меда обладают таким свойством.
Хозяйка Банки была рачительной хозяйкой и, налив немного теплой воды, стала смывать осевший на её стенках подсохший мёд. Вот смоет хозяйка со стенок сладкие остатки и услуги Банки больше не будут нужны. И сама Банка превратится в использованную тару. И с этим ничего не поделаешь. И, убивайся не убивайся - делу не поможешь. Однако всё-таки ей очень повезло. Стольким окружающим радости она успела доставить. В скольких приключениях довелось ей принять участие!
Судьба Банки была секомбрически связана с судьбою своего содержимого. В нашем случае мёда. Она-то уж заранее знала что будет, когда мёд закончится. Кинут её в грязный полиэтиленовый пакет с дырками - ведь вроде родственник тоже полиэтиленовый, но такой чумазый и такой драный! И пакет этот захватят гости, уходя домой,
по просьбе хозяйки и опустят в мусоропровод. И будет она, лёжа в огромном тёмном баке, ожидать раннего утра, когда дворник Саид отвезёт этот бак на обломках детской коляски к помойке и содержимое его вместе с новыми попутчиками Банки - селёдочной головой, коричневой кожурой банана со скользким куском самого банана, который можно было доесть, а разнузданный ребёнок его выбросил. И эти останки проникнут в её нутро, потому, что нет теперь её родной Крышки. Рядом с картонной смятой коробкой в виде домика для куклы склеенного девочкой Леной, для своего подарка в день рождения с подружкой Женей. Но на днях другой кукольный дом - новый пластмассовый - принёс поклонник её мамы дядя Егор. Старый, самодельный, пришлось выбросить.
В Крышку же на лестничной площадке теперь вдавливают окурки соседи. На лестничную клетку они выходят покурить, чтобы не в их квартире распространялся мерзкий запах накуренного, а чтобы дети всего подъезда вместе со стариками и больными нюхали эту дрянь.
Очевидно, в одном из следующих контейнеров бывшая её личная Крышка с прожжёнными бычками шрамами повторит её путь.
Всё-таки интересно - а куда денутся все впечатления и переживания Банки из-под мёда, и её Крышки, когда их в виде брикета пластиковых отходов захваты измельчителя поместят в приёмный бункер. На то он и построен, чтобы все превращать в мельчайшую стружку перед переплавкой.
А как, по - Вашему - впечатления плавятся ли и можно ли их измельчить?
Вот спросить бы об этой самой главной на свете тайне Николая Васильевича или Ганса Кристиана. Ведь вопрос
этот возник у нашей героини именно сегодня в день их рождения. И расценивать его можно как подарок в двадцать первом веке ко дню рождения, ибо самый дорогой на свете подарок это когда о тебе помнят.
В ночь с первого дня апреля на второй... ,
Любого года.
* * * *
МИРИХЛЮНДИИ
... Развернулись цепью. Справа Толик глыбой, слева
Женька с носовым платком под клапаном шапки -
издалека белеет. У некоторых от подшлемника на морозе зуд. Прямо перед нами залегла вторая батарея. Можно сказать наши супостаты по соцсоревнованию. Ждём. Курить не велено - предстоит атака. Уж скорее бы. Хоть и не лютой мороз ( двадцать семь по Цельсию ), а всё-таки. Ну вот, наконец, ракета. Другая. Заподнимался, неуклюже пытаясь из-за пазухи вынуть Макарова, замполит и хрипло так орёт: "В атаку бегом марш!" Ну, мы вскочили и ринулись вперёд. Край пролеска, а за ним обрыв. К речке. Снегу не так уж, чтобы очень много, но есть. Толик, обогнувши куст сиганул с обрыва. Я левее его решил на боку съехать. Завалился и почти на пятой точке вперёд. Короткими очередями глухо лязгали АК. Замполитовскую хлополку, вроде как и не слыхать.
И всё бы хорошо, да тут Женька на взрывпакет наступил. Сухо так рвануло воздух. Его маленько подкинуло и плечом этак в снег. Видать одной ногой попал. Если б не
снег худо пришлось бы. А так взрыв погасил и плечу тычёк облегчил. Лежать остался. Метнулся я к нему, а он орёт что есть сил:
- Дуй дальше. Отлежусь и догоню.
Смотрю, к нему лейтенант из санчасти повернул. Значит можно свой расчёт догонять. Вдарился бечь. Только по снежной целине не очень-то разбежишься. Рву изо всех сил. Всё внимание складкам местности. Где сугробы-кочки взять сходу, а где кусты да молодняк обогнуть. Увлекательное это дело по морозу, по целине снежной очки в соцсоревновании набирать рысью, переходящей в галоп. Вернул меня на землю гнусный вопль. "Господи, думаю. Эт кто же так истошно вопит-то?" "Ааааа-аааа". И вроде недалеко. Оказалось это я воплю. Что есть мочи.
Дружный всеподчиняющий крик толпы-то и проник
даже сквозь опущенные клапана шапки, именуемые в простонародье ушами, отгораживавшими голову мою со всеми её атрибутами - ртом, ушами, мозгами от окружающего. Хорошо, что на миру. А то при таком полуфальцете стыда не оберёшься. Правда, не кривя душой, ведь остальные тоже не Паваротти...
Где-то, курсе на четвертом, мы вдруг задумались: эт чёйта военкомат нас не трогает? Потом глянули: а в группах нашего потока девчонок нету. У оптиков одна Людка Журавлёва чего стоит. Глазищи с поволокой. Встретишь в коридоре - пропал. Посмотрит разок, и эпюры первого формата побежишь сам за неё чертить. И ведь, заметьте себе, каторга эта добровольная. Я уж молчу про Маринку Родкевич с автоматики. Говорят, рыжая - на половину уже красивая. А у этой ещё и походка. После лекций идёт эта фря к остановке, а за ней эскорт наших человека три - четыре. Один несёт её портфель, другой пенал с чертежами, третий пару букетов, подаренных на
этих самых лекциях. А сама она в руках вертит клинок Витальки Малиновского с пистолетной рукояткой со смещённой гардой. Верёвки из мужиков вила. И каких мужиков! Вовка Ванякин за сборную Союза в баскетбол играл. Володька Бурцев чемпион Москвы по боксу среди юношей в полутяже. Серёга Слепухин выполнил мастера спорта по велосипеду.
Оказалось, что прямо на другой день после защиты диплома каждому по повесточке принесли под расписку - спецнабор, однако. Допровожались. Теперь пришли нас проводить.
Маринка эта самая обещала, между прочим, мне писать.
И меньше чем через неделю новую робу подгонять пришлось. Да не где-нибудь, а посреди Нарымского края! В центре Сибири. Полдюжины специальностей, первый разряд по современному пятиборью, родина Москва и прочие обстоятельства облегчили мою адаптацию. Однако армия это ломка.
Курс молодого бойца, а по-нашему - карантин это три месяца за колючей проволокой. За пределами войсковой части только марш-бросок в тайге непосредственно. Строем. По бокам сержанты. Сначала десять километров, потом двадцать. В части столько нету.
Одним из самых эффективных приёмов адаптации персоны (в том числе из большого современного города) к постоянному существованию на глазах коллектива можно считать первое посещение бани. Пришли в неё люди (как городские, так и сельские) различающие друг друга по большому числу не военных признаков. Форма и вид одежды, причёска (один лохматый, другой рыжий, третий с пролысинами), поклажа - сумка, котомка, чемоданчик. Этот - грудь колесом, тот сутулый. А после помывки и поголовной стрижки под ноль от десятков минут до часов и дней уходит на обретение новых признаков идентификации персоны. Уксусом пахнущая новая роба. Кирзового запаха "новейшие" сапоги. Непривычный головной убор - пилотка ещё пока без звёздочки. Всё одинакового цвета. Кроме маек. Майки были двух размеров. Сорок шестого - салатового цвета и полсотни четвёртого - голубого. Других на складе не оказалось. Но через какое то время опять стали мгновенно узнавать друг друга в одинаковых робах и сапогах. Ну, скажем, тот пилотку носит набекрень, а другой на затылке. У одного ремень с
начищенной бляхой, а у другого распущен и болтается ниже пупа. Сапоги на ком-то как стакан на карандаше, а на ином как гармошка.
Оцепенение настало, когда наш расчёт повели в городскую баню не в "солдатский" день, а в другой. В ординарный наш расчёт был на боевом дежурстве - не до помывки, знаете ли. Городская баня обычного красного кирпича. Достаточно большой предбанник - целая батарея солдат за раз раздевалась. Первое, что удивило просторно в этом самом предбаннике - народу в десть раз меньше. Гражданских. Взгляду солдатскому надо было поначалу перепривыкать. Тут нет гимнастёрок и шаровар. Ботинки расшнуровывают и пряжками сандалий позвякивают. И уж если кто из местных и стягивал сапог, то и портянка оказывалась в клеточку - из старой рубахи. То есть я за армейские полгода стал совсем другим человеком. Глаза и уши поменялись. А жизнь не армия. В гражданской жизни многие мои армейские ориентиры не работают, а новые обретаются не сразу. Опять психологический нагруз. А вот пик этого самого нагруза наступил, когда из предбанника перешагнули мы с ребятами в "помывочную". Первой молнией сквозь пар и глухое позвякивание тазов: царство монстров. Как в хреновой сказке. За полгода взгляд солдатский избалован.
Окружают тебя сверстники. Пожалуй, самый прекрасный возраст. И хоть кто короткошеий, кто слегка кривоногий, кто с волосатой грудью, а кто почти пропорционально сложен, но все ребята накаченные, поджарые, собранные, мускулистые. Без мускулов загнёшься. Лучше не вспоминать. Не виноват, может человек, что у него нет ноги, и этот старик с обрякшей кожей, а тот здоровяк всего вдвое больше своего пуза. Длинный кривобокий муж с руками как из Бухенвальда - мышц совсем нету. Короче, любезный читатель, чтобы не только со слов разделить впечатления огорошившее меня, обратитесь, пожалуйста, к Босху, Брейгелю, и им подобным мастерам пощекотать глубинный нерв вариантами натуры. Правда, с полотен персонажи, всё-таки уступают непосредственному окружению. Эффект присутствия.
Письма-то от Маринки хоть и редко, но приходили. Первые два года. А потом она замуж вышла.
Разных впечатлений приходится за три-то года и три с половиной тыщи вёрст от дома набраться. В тайге. Городскому-столичному (на Питерских тоже распространяя ется).
< * * * *
ЯЗЫК ОККУПИРОВАНЫХ
Хочешь уничтожить нацию - уничтожь язык.
РОССИЯНЦЫ аля американцы (обрезное - россияне);
Типатавошто а не вроде или как;
Сервисное обслуживание - заливка ойлового масла;
"Блин!" - словесный спецпротез;
Если начинает со штампа "Те, которые ..." - начальник!;
Не однозначно а не трёхзначно пятизначно ... ;
Припарковываются ( запарковываются, упарковываются
впарковывают СЯ) а не останавливаются или стоят;
Перезванивают а не отвечают на звонок;
Оплачивают деньги в кассе - а не платят деньгами;
Прикольно вместо: хорошо, сильно, замечательно, кстати, в самый раз.. и ещё десятка три задавленных НОВОЯЗОМ точных и красивых слов;
От шетидесяти до двух сот раз в день на каналах средств массовой дезинформации употребляеся блокбастер новояза - ПРОБЛЕМЫ - кривая, всеудушающая (как зарин, хлор, заман, иприт) калька с языка оккупантов - американского;
Даже в песнях для детей появились фразы: "мы догоним их без проблем";
Возникают проблемы с животом а не болит живот, или не помещается в пиджаке;
"Радиослушатели испытывают проблемы со зрением" - зачем испытывают, как испытывают, а леший его знает;
Новязовцы могут быть только В ШОКЕ - они не могут быть удивлены, потрясены, изумлены, восхищены, напуганы, обескуражены ...;
Занимаются любовью а не полово сношаются;
Занимаются едой а не едят;
Мущчинааа! Вы куда? Вы чё вааще? Дежурное обращение "работников" послесовокторга;
Даже их политологи, надзиратели и назидатели (старшие надзиратели) на каналах средств массовой дезинформации (так называемые ведущие) не знают прямой речи: "... он сказал, что я пойду..." так, кто пойдёт он или говорящий?
ФМ или УКВ хотя на УКВ радиовещание идёт с частотной
модуляцией - по иностранному Frequentcy Modulation, а у убогих головою ЭФЭМ;
Пальчиковые батарейки (это элементы АА) тогда элементы ААА штоли мизинчиковые? А D - фалосовые?
Алкалайновые батарейки - шибчее обычных, а не щелочные лучше солевых;
Проблема заместо неприятности, нескладухи (перенос порток на другой гвоздок);
Озвучивают по радио сообщение или документ, а не зачитывают или оглашают - это они читают, читают вслух, а потом рыгнут, икнут или ещё какой приличный или не очень звучёк издадут? И каким органом? А может вообще чечёточку сбацают? Тут на радио "Культура" ведущая договорилась до того, что Пётр Ильич ОЗВУЧИЛ! Сказку Островского! - Жванецкий отдыхает;
Один из особых видов духовной слепоты совать слово ОБЯЗАТЕЛЬНО в места речи совершенно не годящиеся для него в Русском языке (таковая наклонность обозначилась ещё криками "ШАЙБУ !" на футболе) заместо: неприменно, предпочтительно, хотелось бы, скорее да, желательно ...; Ну и тому подобное.
НОВОЯЗ сродни бациллам и бактериям тифа, туберкулёза и прочей чумы - проказы!
* * * *
КРАСИВАЯ ЖИЗНЬ
Парторг на институтском собрании в восемьдесят шестом году так прямо и заявил
- В стране ожидается голод. И мы - работники науки не
можем оставаться в стороне. Поэтому в совхоз будем ездить не дважды в год, а чаще. В конце этой недели должна быть сформирована, и убыть в село специальная покосная команда. Бригадиром назначен Гвоздев Николай.
Ну а как же без меня? Особист-кадровик уж такого случая упустить не мог. Сам забоялся, а подкатил к профессору - моей начальнице и сказал, что есть рекомендации руководства Института доверить важный участок воплощения решения партии и правительства в жизнь специалистам высокого класса... Ну, короче говоря, на пару недель дышать мне свежим воздухом деревни. Несмотря на целый ряд неприятностей, связанных с поездкой в совхоз: на работе начатое дело приходилось прерывать почти на самом интересной стадии эксперимента, у подруги родители в отъезде и дома у неё никто посторонний не пристаёт, по подписке получение очередного тома усложнится, если не выкупить вовремя. Да что попусту перечислять. И, тем не менее - одно из самых радостных и светлых воспоминаний оставила эта самая экспедиция "покосной бригады".
В совхозной общаге для "покосников" была выделена отдельная комната. Пятеро молодых здоровых мужиков жили как аристократы. Свой режим. Подъём в четыре часа утра. Сколько бы ни старались господа литераторы - описать прелести июньского рассвета не хватит ни красок, ни эпитетов. Буйства, симфонии, цветов и оттенков небосвода. Чистоты влаги павшей за ночь росы (коси коса пока роса; роса долой и я домой). Постоянно меняющееся звуковое окружение. Нежность же и тонкость ароматов утренних липы душицы и полыни так завораживала, что даже заядлые курильщики до привала утоляли свои наркотические потребности природной гаммой запахов и их оттенков. И как же легко и радостно дышится.
Можно только собственными чувствами всё это воспринять. Вот мы и воспринимали, топая по росе к какой-либо дальней опушке леса на покос. А задача нашего небольшого отряда докашивать "трудные" места, что не берёт механическая косилка. Кусты и болотца. Тракторы налетали, быстренько выкашивали что могли, и удирали на другой покос. А дальше по нашей части. И, пока мы добирались до места, гарь саляры улетала. К нашему приходу природа снова возвращалась к своей красе.
Экипироваться приходилось с учётом особенностей задачи. Плотные штаны и куртки с капюшоном. На ноги кеды, которые на первых же метрах пути не становились преградой для росы. Ногами хлюпать в утренней влаге само наслаждение. В сапоге ведь им нет прямого контакта с природой.
А надо вам сказать, что удовольствия в жизни наивысшего эффекта дают в сочетании. И мне, как инженеру доставляло двойное удовольствие - испытать антенну (ведь КВ приём ) специальной хитрой конструкции - части капюшона, спины и рукавов куртки не привлекающую посторонних взглядов и при долгой ходьбе слушать самодельный коротковолновый приёмник, размещённый в непромокаемом кармане куртки, через наушник в её колпаке - ведь роса кругом. Сквозь шумы глушилок пробивался характерного тембра голос. Обращался ко мне запретный писатель Василий Павлович Аксёнов.
- Доброй ночи, уважаемые Господа радиослушатели - доносилось с другого края света перед началом чтения в эфир очередной главы нового романа. При современном технологическом уровне бытовой радиотехники это бы и запросто. "Остров Крым" теперь можно пойти и купить. Не на что - так сдуть в интернете. Да и лично с Василием
Павловичем можно на встрече в ЦДЛ побеседовать.
Беда лишь в том, что особо охотников нет. Так ведь пятую часть века назад двойное удовольствие это ухищрялись получить. Даже и форма обращения "Господа Радиослушатели" в той нашей стране приятно щекотало самолюбие.
- Берут низко и без огрехов, да и мозолей то кровавых ни у кого, хотя и городские! - говорил про нашу бригаду заведующий отделением совхоза. Привилегированными считали нас остальные сотрудники института, приехавшие отбывать колхозный оброк.
Часам к девяти утра, когда прочие наши товарищи по совхозному "отпуску" отправлялись на прополку или ещё на какой трудовой урок, мы, неторопливо совершивши завтрак, отправлялись в свою спецспальню на боковую. Конечно - же, перед сном лясы поточить, покурить. А кое-кто обращался ко мне с вопросом: "Ну что там за бугром слыхать?". И я ставил на тумбочку своё коротковолновое чудо, вынимал из разъёма штекер наушника и делал погромче. Кто под вражеский говор начинал дремать, а кого начинало одолевать несогласие с вражеской позицией. Разгоралась дискуссия.
К полудню, взяв, кто что может, - кто плотный химпакет, кто трёхлитровую банку, отправлялись на трассу ЛЭП в лес по ягоду.
Вот это красивая жизнь.
* * * *
ПРОСТО ЗЛО БЕРЁТ
....и твой конь под седлом чужака...
Из песни Газманова
Сегодня из радио услышал, что правительство уменьшило количество денег на лечение больного СПИДом до полутора тысяч долларов - они больные. А Я, вроде, нет (слава Богу). Но заразил их не Я. То есть он грязным шприцом по вене ширялся, а за это ему в месяц причитается моя годовая пенсия (по размеру).
А многодетным квартира положена. Вроде как детишкам, которых им Бог послал. Они тут не причём. А мне кооперативная квартира обошлась в пятнадцать лет дополнительной трудовой нагрузки. Это так, к сведению.
Чернобыльцы приняли. Дозу. А их начальнички и руководители приняли, от лица своих подчинённых, кое-какие коврижки.
А блокадникам добавляется теперь по пяти сот рублей в месяц (сходить разок в гастроном !) - так как Советское правительство не смогло объедавшей свой народ армией блокаду не допустить. И кому только не положено?
Да менеэ!
Мне ничего от моего грёбанного государства, чтоб ему так икалось! не положено.
Операционной системой от Майкрософт я могу пользоваться, только заплативши за дистрибутив. За дивидишный диск с копией кина это же государство (ети его растудыть!), обратно же, доверяет мне лично заплатить из моей месячной пенсии равной зараборку американского рабочего за четыре часа. А сорок семь лет вкалывал я (лично), получая от семи до одиннадцати процентов от заработанного по эсесеровским ценам. Остальное Лукара
выкушал (по Куравлёвскому герою). Из одиннадцати лет учёбы (не считая средней школы) только год получал стипендию: один тридцать шесть рублей, а другой повышенную сорок два. Остальные государство (в рот ему кило тротила!) доверило совмещать с "практической" деятельностью. По оценке американов подготовка спеца моей квалификации обходится от половины до миллиона долларов. Ну, там лабораторные, электроосвещение, рабсила преподавателей (четверть из коих кагебе на жаловании содержало - сами раскалывались) - ну пусть половина. Но другая-то половина (в эквиваленте - в эсесере ничего посчитать нельзя было) моим, пардонте, личным горбом-с.
И уж, конечно же, никто никогда не посчитает почём три года в космических войсках [за вычетом шесть раз по три восемьдесят плюс тридцать шесть раз по пять рублей за первый (!) класс солдатское денежное "довольствие"].
Такой вот я халявщик! И нечего принимать в расчёт, что в той же пресловутой Америке военный спец первого класса только жалования получал об ту пору от пяти до десяти тыщ грина ежемесячно. Это так, для заклеймления халявщиками небарыг, ой пардонте, небизнесменов. И что на отложенное на сберкнижке и нечаянно рассосавшееся по раздолбайству того же самого государства, можно купить десяток модификаций железа компьютеров со всею необходимой математикой на двадцать лет впрок ни один - курва политолог - и не заикается.
Что на старость к пенсии было само собою "рассосалось".
Лучше не задевайте.
В семьдесят шестом году в лесок у Горок Ленинских один жирный начальничек - сука - на чёрной "Волге" кошечку гулять возил. Так поставит машину в тенёк.
Двери правые откроет. Кошечку в травку пустит. И сидит в зубах ковыряет. Полчаса - это я на велике туда. Ещё полчасика - это я на нём же обратно. Потом у Молоковсвого поворота он меня обгонял. Я на педали налегаю и он. Правда, только на одну.
А теперь его внучка - зассыха на своём шестисотом мерине в "дискотеку" дурь нюхать ездит.
Не нахаляву, а честно накопленными гринами расплачивается.
Так получилось. Так моя Родина меня любит.
* * * *
ЧЕРНОЗЁМ
Знающие люди сказывают, будто сантиметр гумуса образуется лет за сто - триста. Можете себе представить, что это за богатство чернозём. То есть не на шести сотках из сартира, а край. От Рязани аж до Днепра.
В отпуск повезло попасть в город Козлов. А сосед моих родственников Виталий учитель музыки до рыбалки сам сильно охоч и нас по старой дружбе пригласил. С вечера сговорились съездить посмотреть старицы. Утро майское в средне - чернозёмной полосе прототип рая. Солнце в синеве неба, на ветках зелень уже солидная. Воздух прозрачен и благоухает всеми ароматами мая. Остатки ночной прохлады всю нашу троицу подгоняли собираться попроворней.
"Ирбит" Виталия заполнили вояжным барахлом - молока, перекусить ну и, конечно бредешок - к старице, однако. Надели каски и в путь. Городские улочки только-только
просыпались. Которые с юга на север - спускались в пойму речки. Шикарный мост через неё - не хуже моста с улицы Горького в Риге (с одной береговой опорой на стальных вантах разной длины) отсёк нас от последних признаков цивилизации. Кустики поредели, а потом и вообще прекратили мелькать. Пошли нескончаемые ухоженные поля. Даль открывалась безбрежная. Виталий крутанул рукоятку газа. "Ирбит", разогнавшись, набрал приличную скорость - даже поначалу и страшновато было, а потом привыклось. На ходу он успел разуться. Ноги поставил на рукоятки руля. Причём правой держал газ. И не снимая полчасика приблизительно!
Карася в старице взяли на три семьи. На три дня свежей рыбой обеспечили!
* * * *
МОЗГ СУТЬ ЭГО
Припёршись к Лыковым в тайгу "цивилизованные" ребята пытались удивить их разными штучками: радиоприёмником, фотоаппаратом, авторучками и пр., а самое сильное удивление у этих Лыковых вызвал полиэтиленовый пакет - неломкое стекло!
Пространственная структура мозга.
С возрастом масса мозга (человека) увеличивается. Образуются некоторые участки ткани (тела) мозга, овеществляющие знания. Ну, там синапсы, узелки, сгустки и ниточки между ними. В народе известные как извилины коры головного мозга. Около семи миллиардов!
Существует возможность, обращаясь к различным участкам коры этой самой, в определённой последовательности прикасаться к прошлому. Мозг - среда, устройство, позволяющее преобразовывать функцию времени в функцию объёма, пространства, если угодно, и обратно.
Очччень смелое предположение: если найти некие закономерности локализации "определённого сорта уплотнений" образований мозговой ткани, то, взаимодействуя с оными, можно "заглянуть" в ещё пока не состоявшиеся события, которые непременно произойдут, грубо говоря, зкстраполировать их.
Пётр Горяев (проф) наблюл появление лягушачьих уродов из икринок в пермоллоевом заточении. А вот продлить бы эксперимент, поместив в подобный гомеостат икринки с большим различием возраста особей.
Посыл, что белки тканей "знают" как им расти (формироваться) получая инструкции из "космоса" не очень чистый (академически).