Начиналось всё довольно буднично - пазик цвета охры с первым отрядом отправлялся от фабрики. За ним трогались такие же пузатые автобусы со знаками "Осторожно - дети" на переднем и заднем стеклах. Впереди мелькала легковушка с милицией, вроде как младое поколение в лагерь везём, всё по-взрослому. То, что отряд у него будет первый, Валерка знал заранее, предварительное распределение вожатых состоялось ещё в пятницу, в профкоме краснокирпичного фабричного здания. Когда будущая начальница лагеря стала близоруко всматриваться в лица потенциальных вожатых, прикидывая, кто тут покрепче нервами, Валерка сам вызвался на старшаков. Вожатствовал он и в прошлом году и в позапрошлом, опыт кое-какой был, так что Валерий справедливо полагал, что и сейчас как-нибудь справится. А со старшими ведь и договориться можно и... ну, не сопли же им вытирать. И вообще, лето за городом казалось ему куда привлекательнее лета среди опостылевших каменных джунглей. Тем более, что на текущий момент постоянной пассии у Валерки не было, так что жажда новых встреч и приключений двигала парнем не менее, нежели материальный стимул, который должен был свалиться на Круглова по окончанию смены исключительно в награду за полученные им же лагерные удовольствия.
Итак, автобус тронулся. Валерка вскочил последним на подножку, кивнул очкастой начальнице лагеря, которая почему-то сама принимала по напечатанным на машинке спискам каждого ребёнка и, слегка улыбнувшись, спросил:
- Мои все?
- Нет, одна завтра сама доберётся. А вот это Катя, она как раз с тобой на первом, знакомься. Свету ты уже знаешь.
Заведующая кивнула в сторону ближайшего двойного сидения, расположенного как раз за кабинкой водителя. На нём, рядом с субтильной брюнеткой, уткнувшейся в окно, располагалась слегка полноватая веснушчатая дивчина со вздёрнутым носиком и непослушным чубом вьющихся русых волос.
- Катя значит? А я Валера. Сработаемся. Список пионеров у тебя?
- Очень приятно, - улыбнулась последняя. - Да какие они пионеры? Самой младшей четырнадцать уже.
- Не вожатые? Значит - пионеры. Хоть по восемьдесят. Там как, пацанов много?
- А ты глянь, - Хихикнула Катерина, протягивая листок.
Валерка всмотрелся в фамилии, потом поднял голову и глазами прошёлся по рядам.
- Обалдеть!
- Ага, двадцать восемь девок.
- А я тут для чего, в душ их водить?
- Кто-то же должен быть штатным пугалом.
- А, ну если только. Пойду знакомиться.
Сидевшая у окна Светлана во время всего разговора так и не произнесла ни слова. Валерке, конечно, было наплевать, но подобный игнор всё же несколько раздражал. Он же ей пока ничего дурного не сделал. Или сделал? Ну, поставили её старшей вожатой, ему-то что? Он как раз и не претендовал. То есть, конечно, у старшого денежка бы капнула побольше, но ведь там разных планов и графиков как раз вот отсюда и до городу Парижу. Валерка потому на предварительном в разговоре с заведующей тему эту и замял по-быстрому. Мол, куда ему до профессионалов. Он-то в лагерь сам ехал, а не как большинство из этих будущих коллег, которым от педа надо было смену отбыть и отчёт отписать о проделанном. Вроде как - без происшествий. Впрочем, проблемы индейцев шерифа не касались. Его касались теперь только двадцать восемь девок, доставшихся вместо хотя бы одной футбольной команды. Ну, не в мяч же теперь с ними гонять, в самом деле?
Девчонки были разные. Это чувствовалось и по манере поведения и даже по внешнему виду. Два-три вопроса, вроде бы незначительные "хаха-хихи" и Валерка понимал, кто перед ним, дочь простой ткачихи, завтрашняя пэтэушница с полным уличным образованием или будущая десятиклассница, претендентка на ВУЗ, в чьих жилах одно, а может и два поколения людей с красными дипломными корочками. Некоторые из будущих воспитанниц были между собой уже знакомы, что тоже легко объяснялось. Лагерь был от предприятия, и сотрудники отправляли туда своих чад отнюдь не первый год.
- А диджеем у нас будет Алекс. Он такой душка, - вещала веснушчатая девчонка с рыжеватой чёлкой и толстенной русой косой чуть пониже плеча.
- Да, Алекс - чудо,- подхватывала её соседка и Валерка понял, что место секс-символа лагеря занято задолго до его появления в этом автобусе. Впрочем, он и не претендовал. Пусть лучше вздыхают о диджее Алексе, чем... Да мало ли что. Ему-то что до этих малолеток? Ещё до армии им с пацанами тренер по самбо в перерывах между схватками на эту тему мозги вправлял. Палыч жизнь знал, в прокуратуре работал не один год, так что пацанов учил вещам правильным. И одной из этих вещей было - не связываться с малолетками ни под каким предлогом. Потому что отвязаться порой можно только через свадьбу, а это мало для кого в текущей ситуации был зачётный вариант.
А автобус ехал, Девки, конечно, шумели, но за рамки не выходили. То ли слегка побаивались находящейся в том же автобусе заведующей, то ли просто были в массе своей не совсем уж оторвами. Валерка вернулся к своему сидению и от нечего делать принялся перебрасываться с Катериной незначащими фразами, одновременно знакомясь и демонстрируя свой багаж остроумия. Училась она, как он и предположил, в педе, опыта вожатствования у неё не было от слова "совсем", зато был довольно милый смех, наличие юмора и грудь третьего, а то и четвёртого размера, почти видимая из широкого выреза футболки. Но - любая дорога когда-никогда кончается. Колонна свернула на асфальтированный просёлок. По крыше зашуршали ветки, впереди замаячили какие-то постройки и вскоре милицейская волжанка, возглавляющая колонну, прибилась бочком к одному из строений. Пазики выстроились линейкой следом. Заведующая встрепенулась и, хмуро оглядев расшумевшихся подростков, заждавшихся свободы, зычным голосом попыталась навести тишину:
- Так! Без моей команды никто никуда не выходит. Все собираетесь возле своих вожатых с вещами возле автобусов. Потом поотрядно будем расходиться по корпусам! Всё поняли?!
Последующий шум был однозначно интепретирован, как общее согласие. Заведующая кивнула водителю, и тот открыл сразу обе автобусных двери, выпуская притомившихся за поездку девчонок.
Валерий выпрыгнул из автобуса сразу же за заведующей, которая унеслась к другим пазикам организовывать народ.
- Первый отряд! Стоим здесь, никуда не разбегаемся. У кого нетерпёж, спрашивайте памперсы у подруг. Все свои дела после расселения. Надеюсь, каждая в состоянии донести свою котомку до корпуса и такси никому заказывать не придётся?
Девки пересмеивались, но вроде бы слинять без разрешения не планировали. Впрочем, уследить разом за тремя десятками подростков - миссия почти невыполнимая. И Валерка это понял тогда, когда решился-таки их пересчитать. То есть сперва за ними пришла остроносая бабка, вечно живущая в лагере в статусе то ли уборщицы, то кладовщицы, то ли всего сразу на три ставки, за себя, золовку и племянницу.
- Какие тут первый и второй отряды? Сейчас я вам ключики выдам, Пойдёмте за мной, - позвала она Валерку и всех тусовавшихся рядом с ним, включая Катерину.
- В колонну по два с вещами за мной, - вскинул руку Круглов, прекрасно понимая, что пойти-то они пойдут, но в колонну... Года через три при благоприятном раскладе. Впрочем, сейчас этого и не требовалось. Кто придёт последним, получает то, что осталось. Всё справедливо, не так ли? Вот по входу в корпус Валерий своих девчат и пересчитал. Вышло двадцать пять. Одна приедет завтра... Итого... Не успело полчаса пройти, а уже две потеряшки. Ладно, разберутся после получения ключей.
- Первый этаж - второй отряд. Вот ключи от вожатской. Вы ведь муж и жена? - эдак ненавязчиво спросила бабка пару, которую поставили над вторым отрядом.
- Да, у нас даже фамилия одинаковая. Давайте скорее, - подкатил к ней широкоплечий паренёк небольшого роста.
- Да уж не торопи, Сама знаю. А вот эти от той комнаты. Там, значит, будет старшая пионервожатая жить и это её комната будет. А вот от ихних комнат. Вот пять ключей с бирочками. Все мне потом сдать. В каждой комнате по шесть коек. Бельё после выдам. На склад ко мне сами придёте с помощниками.
- А может не надо? Всё равно испачкают, - пошутил парень, вожатый второго.
- Ясно - испачкают и порвут. А я с вас вычту за каждый полотенец.
Разобравшись со вторым отрядом, бабка двинулась наверх, сопровождаемая Валеркой, Катей и девчонками, количество которых, скорее всего уже равнялось означенному в ведомости.
- Вы муж и жена? - Острый нос повернулся в Валеркину сторону.
- Мы муж и жена? - переадресовал он вопрос Катерине, и та хмыкнула что-то неопределённое.
- Можно сказать и так, - сам проталкивая нужную мысль в голову кастелянши, уклончиво заметил Валера.
- Тады вам одной вожатской хватит, - бабка протянула одни ключи, вторые пытаясь засунуть в один из тайных карманов своего затёртого до проплешин халата.
- Дают - бери, - шепнула Катя, видимо понимая внутренне, что часть положенного им помещения может остаться закрытой наглухо всю смену.
- Не, вы не так поняли...
- Фамилии смотрю в списке разные. Какие муж и жена? - Кастелянша принялась переводить взгляд с Валеры на Катю и обратно в список.
- Вот и я говорю - не муж и жена.
- Ладно, вот вам второй ключ. Только там не застелено. Кровать перенесёте и сами всё устроите. А это ключи от комнат для ребятишек. Ко мне тоже придёте через полчасика. Вона в тот домик зелёный. Видите?
- Договорились.
Бабка удалилась. Валерка забросил свою потёртую сумку в вожатскую, и, оставив Катюху обживать помещение, оглядел толпящихся девчат.
- Начинаем расселение. Лот номер один. Комната двадцать один. Старшая...- делая вид, что изучает фамилии, он хитро посмотрел на окруживших его девчонок, - Морозова.
Что он, лидеров в автобусе не выделил во время знакомства? Нет, кто-то мог и потом проклюнулся, но некоторые яркие личности были видны сразу.
- Давай, Света, набирай подружек, числом пять, Фамилии называем.
Светка Морозова, та самая с толстой косой, что считала Алекса душкой, поперемигивалась со своей давешней соседкой по автобусу и набрала ещё четверых.
- А ещё Батурлина с нами будет. Она завтра приедет. Она взрослая.
- Батурлина - значит Батурлина. Я отметил. Следующий лот...
Так распределились и последующие комнаты. В одной оказались девчонки постарше, в другой - четырнадцати-пятнадцати летние, в двух ещё - средний состав. Для заселения в последнюю комнату стояли те, кого не выбрал никто из неформальных лидеров. И две из них были как раз ненавязчиво испарившиеся в момент прихода отряда на территорию корпуса.
- Ну а для вас, сударыни, номер люкс. Коек шесть, а вас только четверо. Нравится?
Крупная деваха с упрямой чёлкой и хвостом чёрных волос, поджав губы, оглядела помещение:
- Ничего.
- А за вами у меня особый контроль будет, понятно?
- Это ещё почему? - задала вопрос вторая, росточком пониже, но с такой же, только русоватой причёской.
- Потому что косячницы вы.
- Кто?
-Косячницы. Кто от отряда отстал? На сегодня первое предупреждение. Три предупреждения - комната дежурит на территории вне очереди. Прошу учесть.
- Мы не знали...
- А чего сразу мы? - послышались реплики.
- Незнание законов не освобождает от ответственности. Так, кажется? Впрочем, предупреждение пока первое. Пока распаковывайте вещички. У вас есть шанс реабилитироваться. И бельё лучшее получить. Часы есть? Через пятнадцать минут идём к кастелянше. Расклад ясен?
-Ага...
Впрочем, как оказалось, расклад понят так и не был. Когда через пятнадцать минут Валерка появился на пороге двадцать шестой комнаты, там никого не оказалось.
- Второе предупреждение! - строго сказал он в открытую дверь и погрозил пальцем. Как будто подшефные спрятались от него под железными сетками кроватей. - Я сказал - вы услышали.
Конечно, услышали не они, но Валерка был твёрдо уверен, что тут и у стен есть уши, и не пройдёт и пять минут, как отсутствующие особи получат от подружаек слово в слово сказанное им.
- Катюнь, что делать? Вся двадцать шестая в отрицаловку пошла: в грош ведь не ставят, уже куда-то лыжи навострили, - вновь вернулся Валерий в свою вожатскую.
- Да, небось за углом курят. Пройдись вокруг здания. Они же дуры, не скоро до них дойдёт куда подальше смотаться.
- Точно! - Валерка хлопнул себя по лбу. Как же он сразу не докумекал! Расслабился. Это же старшаки, то бишь - старшачки, первый отряд. И у них курение - первый возрастной принцип доблести и геройства. А всё оттого, что он сам не курит, а раньше в лагерях вожатствовал на том возрасте, когда если кто вредную привычку и пытался показать, то лишь выпендриваясь и под конец смены, а не постоянно и с первого же дня.
Ладно, специально за угол он не пойдёт, а...
- Мор-р-розова! - раскатисто позвал Валерка. Не прошло и двадцати секунд, как веснушчатое лицо Светланы, показалось в дверях:
- Валер, звали да?
- Дело есть.
- А... можно в другой раз по имени? - Морозова как-то отвела глаза в сторону.
- Можно. Только Светок у вас... несколько, а Морозова ты одна. Но - я учту. И смелость тоже.
Светлана подняла голубейшие глаза:
- Так чего нужно?
- Нужно не много. Возьми пару надёжных девчонок и - со мной за бельём. Простыни, наволочки, полотенца там. Сама понимаешь, кто принёс - у того и нос в шоколаде.
- Понятненько. Танюха Туманова пойдёт и Светка Крикалёва.
- Вот и лады. Догоняйте.
Не прошло и минуты, как они выходили из корпуса: Валерка в своей тёмно-синей футболке, за ним Светка Морозова, уже переодевшаяся в алый спортивный костюм, за ней высокая круглолицая Таня Туманова со светлым каре в светлом же свитере, поверх которого был виден воротник рубашки, и Светланка Крикалёва, вёрткая, подвижная, то и дело что-то спрашивающая у подруг, отвлекающаяся каждый миг, но не отстающая ни на шаг.
- Так, погодите, заскочу на минутку, - Валерка заглянул за тот самый угол и... пока не прозвучало "Шухер", выкрикнул, выставив перед собой два пальца в виде пистолетов:
- Всем стоять, вы окружены! Выходите по одной. Руки за голову. Бычки глотать не советую.
Как Катерина ему и подсказала, за углом ошивалась вся двадцать шестая. И не только они. И с этим надо было что-то делать. Не сейчас, так в принципе. Что дети курить не должны, известно всякому. А вот как доказать это пятнадцатилетней оторве, которая только что избавилась от родительского догляда, и для которой курение - это лихость и статус и ещё чёрт знает что, а не только отправляемые на свалку деньги, время и здоровье. Деньги родительские, а двух других составляющих пока у этих мокрощёлок столько, что ешь от пуза - и ещё останется.
- Сейчас мы уже пошли получать бельё. А я кому не так давно сказал быть в комнате, а? Кто не страдает склерозом?
- Нам...
Те из девчонок, которые не принадлежали к горстке неудачниц двадцать шестой, попытались бочком отодвинуться, дабы слинять от неминуемой кары.
- Ку-да? Я пока никого не отпускал. Так вот - вам второй прокол. Остальным по первому. И всех жду после раздачи белья в вожатской. Будем думать, что с вами сделать.
- Директрисе доложишь, а та из лагеря попрёт?
- А вам бы хотелось?
- Не-ет.
- Мне тоже. Но если ДО НАШЕГО РАЗГОВОРА увижу кого с сигаретой - перетрясу личные вещи и... Впрочем, и этого хватит. Понятно?
- А это нехорошо. Мы девочки. А личные вещи - это как чужие письма...
- Грамотные, да? Курить тоже нехорошо. Так что буду считать это ответкой. Не будете курить до разговора - не полезу. И не надо мне тут быстро перепрятывать. Так что - подождём разговора, хорошо? Кстати, если есть кто в отряде ещё из дымящих - пусть присоединяется. В их же интересах.
С этими словами Валерка развернулся в сторону ждущих его девчонок из двадцать первой.
- Теперь пойдём.
- Валер, а Валер, - тронула его за рукав Морозова, почувствовавшая видно, что он хоть и грозный, но ничего, можно и законтактировать, если не слишком нагло.
- Аюшки.
- А ты с ними не очень строго, а?
- С Пуниной и компанией? Не очень. Пока они даже не наказаны. А мне лично совсем не хочется, чтобы эту дурёху завтра на том же самом месте директриса заловила с окурком. Влетит и мне, и ей, и Кате и... Кому это надо? Никому.
- А, если и другие тут курят?
- Кто хочет, тот и будет курить. Но - не на виду. А что, многие паровозят?
- Ну, все почти, кроме двадцать четвёртой, там они правильные, ну Жанка ещё. Эта не курит. Она "Момент" нюхает. Ну и...
- Всё, я понял. Всех заложила.
- Ну, и себя же тоже.
- Репей на грудь за доблесть. Я же сказал - буду над вопросом думать. Из любой ситуации есть как минимум, два выхода. Плохой и... какой?
- Хороший?
- Нет, плохой и ещё хуже. Ладно, шучу. Туки-тук, есть тут кто живой? - постучался Валерка в домик, в котором их обещали снабдить бельём.
- А может нет никого? - Он открыл дверь и вошёл вовнутрь.
- А может мне гранату кинуть?
- И нечего так шуметь. Я уже сама иду, - показалась из одной из каморок домика кастелянша. - Сколько вас в отряде? Двадцать шесть или двадцать четыре?
- Тридцать с вожатыми.
- Давай считать тогда. Вот полотенца. По десятку даю. Потом простыни - по две и наволочки. Под твою расписку. Вот в ведомости циферки и роспись.
- Конечно. Под чью же ещё.
- Ну, смотри...
Кастелянша убедилась, что цифры правильные и в нужных местах, отложила журнал и принялась отсчитывать постельное бельё, подавая с деревянных стеллажей сыроватые стопки полотенец, наволочек и простыней. Валерка пересчитывал и отдавал девчонкам. Кастелянша отбирала новую партию и всё повторялось. Наконец процесс подошёл к концу, и представители первого отряда покинули зеленоватый домик, уступив место получения белья товарищам из второго. Валерка принял от девчонок самый большой узел и, немного сгибаясь под его тяжестью, повёл свой мини-отряд назад.
- Валер, а ты ругаться не будешь? - Сбоку снова к нему пристроилась Морозова.
- Смотря за что. Если кастеляншу палкой припёрли - не буду. Второй отряд освободит. А если горящий бычок ей в бельё кинули - шкуру спущу. Потому что тётку всё же жалко. Она ж - вроде местного почтальона Печкина, как сестра его близняшная.
- Ну, мы... Светка Крикалёва всё сбила. Там вместо тридцати с вожатыми она тридцать без вожатых присчитала.
- То есть два комплекта у нас в плюсе, так?
- Типа того.
- Не спёрли, а как бы обсчитались? - Хмыкнул Валерка.
- Ну...
- Отдадите мне. НЗ - он и в Африке НЗ. Мало ли что за смену быть может...
- А что быть может?
- Моро...Светка, не провоцируй! Я что, тебя плохому учить должен?
- Ага! - Восторженные глаза Светки светились. - И не только меня.
А ведь Валерка мог. Он и сам когда-то ездил в такие лагеря, как этот. И не только, как вожатый, но и как воспитанник. Да и друзья с подругами у него в университетской общаге жили не на первом этаже. Так что для чего нужны простыни он знал не понаслышке. Да и тут не зря первый отряд на второй этаж засунули. Малые детки - малые бедки... А большие...
- Ну, не тут же, а? Вот соберу вас всех и расскажу сто четыре способа использования простыни не по назначению. А теперь помоги узел на другое плечо перевесить. До Шварцнегера мне ещё расти и расти.
Когда простыни были доставлены и выданы на руки в каждой комнате, Валерка грохнулся у себя поверх расстеленного прямо на матрасе пододеяльника.
- Катюнь, кровати будем требовать их заправлять одинаково или как получится?
Катерина задумчиво посмотрела на него, потом на четыре оставшихся комплекта и неторопливо произнесла:
- Сейчас придумаем что-нибудь попроще. Если совсем слабину дать - распустятся ведь. Вон один уже на одеяло улёгся.
-Ну. Я вожатый и я устал.
- Ага, а кто примером должен быть? Ладно, пока вы там хороводились, я чуток прибралась. Пойду покажу им, как сделать красиво и уютно. А потом тебе тоже проведу мастер класс.
- А может сама всё? А я пугалом поработаю.
- Нетушки. Ты мальчик уже взрослый. Сумеешь, если постараешься.
- Ну, тогда у меня пять минут, чтобы поспать.
- Обед не проспи. Там ждать не станут. Ко мне Светлана приходила.
- Две Светки со мной были. У нас третья есть?
- Да нет. Камальдинова. Ну, старшая наша. Мы ж с ней одногруппницы. Вроде даже подруги. Через полчаса уже разносить в столовке надо. А потом нашим и убирать. В обед, так и быть, я покомандую, а ужин весь от сервировки до котлов - твой.
- Замётано.
Катерина покинула комнату, а Валерка принялся в голове выискивать ответ на вопрос, что же всё же делать с отрядными курильщицами. Но там, где нельзя было просто запретить процесс, надо было... надо было взять руководство им на себя! И взгляд Валеры упал на ещё не застеленные комплекты белья.
С застиланием кроватей девчонки справились на удивление быстро. То ли в природе женского пола как-то само всё аккуратно получается, то ли Катин способ был настолько прост, что даже у Валеры почти без тренировок получилось всё в меру аккуратно и... В общем, даже будучи измятой, постель приобретала генеральски идеальные формы буквально за три-четыре движения руки.
- А теперь все лётчицы-залётчицы, курильщицы пассивные и активные забиваемся в вожатскую, чтобы я вам рассказал, что делать, если страсть к никотину плавит мозги.
В вожатскую набилось столько, что сидели не только на обеих койках, но и на тумбочках.
- Итак, милые леди, - Начал Валера, как только установилась относительная тишина. Дымящие за углом папуасы мне не нужны.
- Мы не папуасы...
- Неграм слова не давали. Точнее - папуаскам. Не сбивайте с мысли. Итак, если директриса засечёт дым, плохо будет и мне и вам. Это как бы ясно?
- Как бы да...
Валерка глянул, кто там пискнул. Ага, это из двадцать третьей, симпатяжка с хохляцкой фамилией, сейчас забыл только, и тонко поджатыми губами. Хохлушки в его жизни всегда оказывались смазливыми стервами и эта, судя по всему, ещё попьёт его кровушки.
-Тогда слушайте. У меня есть ключ от второй вожатской. Кому приспичило подымить - берёт его лично у меня или у Кати, закрывается изнутри, идёт там на балкон, и, сидя, повторяю, сидя, чтобы мордой лица не светить, курит. Потом сдаёт ключ обратно. Я проверяю. Если порядок там не идеальный - штрафую нарядами. Если кто что спрашивает вас - курю там я. Или Катя. Всё понятно или будут другие предложения?
Девчонки шептались между собой, но по всему выходило, что идей лучше у них нет.
- А если в туалете? - Донеслось из угла, где обосновалась Пунина с подружками.
- В мужском или в женском?
- В женском...
- То есть приходит кастелянша мыть толчок, ведёт шнобелем, и.... меня втыкают носом в ваши бычки? И я имею жалкий вид и начинаю проводить следственный эксперимент, так?
- А в мужском...
- А это неприятно лично мне, как некурящему. Впрочем, предлагаю картину маслом. Идёт, значит, Мария Пунина пыхнуть беломорину.
- А чё сразу Пунина? И - у меня "Ява", между прочим.
- Ловлю на слове. Если вижу бычок от "Явы"... - Валерка сделал многозначительную паузу, - Так вот, входит Мария в место, куда мужики по нужде ходят, а тут стою я такой хороший и яйца чешу, вывалив все свои причиндалы...
- Что я там не видела? - отвернулась Машка.
- Там? - Валерка указал на свою ширинку, - Пока ты ничего там не видела. Но если кто увидит как бы девочку выходящую из мужского сортира... В общем - учую там запах - осерчаю. А теперь Катя возьмёт легендарную двадцать шестую и пойдёт накрывать на столы. Косяки надо отрабатывать. А в какой позе это делать за вас, увы, пока решат вожатые.
Косяки двадцать шестая ушла отрабатывать почти беспрекословно. Поворчали самую малость. Потом до кого-то из них дошло, что сегодня завтрака нет, а потому им выходит отрабатывать меньше, чем другим и девчонки, отправились за Катериной в столовую. А Валерка, пользуясь их отсутствием, принялся разбирать две пустые койки в двадцать шестой. Как разобрать кровать дети узнают и в десять лет. Разобрать порой бывает легко, а вот обратный процесс... После перетаскивания всего металлолома из двадцать шестой во вторую вожатскую новых деталей, конечно не прибавилось, но старые как-то не очень жаждали вставать на свои законные места. Нужен был помощник. Чтобы подсобить, стукнуть где надо, придержать если что. И Валерка спустился за посильной подмогой к вожатому второго отряда.
- Олег, не сильно оторву? - окликнул он коллегу, гонявшего по этажу с завязанным на одном конце в узел полотенцем одного из своих оболтусов.
- Да без вопросов. Ты мне этого хмыря только поймай, я ему пару горячих впишу, и весь твой.
Хмырь был пойман незамедлительно, расстелен плашкой на кровати, подвергнут экзекуции и тут же отпущен прощённым.
- С ними только так. У, оглоеды! - Олег погрозил кулаком в сторону прохода, где хихикало ещё с десяток школяров возраста от двенадцати до четырнадцати. - Чего надо-то?
- Кровати собрать. Понимаешь, у меня обе руки левыми оказались и те из одного места растут...
Олег уважительно покивал:
- Бывает. А у меня тут где-то был молоток. Ага, вот. Двинулись.
Олег носил армянскую фамилию Хачикян, был небольшого роста, с кривыми ногами и... типично рязанским лицом с русым ёршиком волос надо лбом. На армянку больше походила его жена Нина, чернявая и шустрая. Впрочем, об особенностях родословных вожатых второго отряда Валерка ничего не знал, и Олег ему был нужен на тот момент исключительно в качестве помощника по сборке кроватей.
- Чего, раздельно жить будете? - спросил тот, когда они принялись собирать железки во что-нибудь пристойное.
- Там посмотрим. - Уклончиво ответил Валерка, - Он ещё не знал, срастётся ли у него что с Катериной, они не прожили и полдня под одной крышей, так что строить далекоидущие планы было рановато.
- А ты не дрейфь. Смелость она города берёт. Эх, не было бы Нинки тут...
- Так ты чего её с собой взял?
Оказалось, что взяли как раз Олега. Это Нинка училась в педе. А он вообще в политехе. У неё-то практика, но кто-то ведь за ней должен уследить, не так ли? В общем, приходилось получать удовольствие хотя бы в качестве начальника над оболтусами.
Валерка застелил кровати резервными комплектами, а потом Олег, сидевший ту же на корточках, предложил:
- А давай их сдвинем. Будет такой траходромчик. Авось пригодится...
- А почему бы и нет...
Когда парни выходили, закрытый номер люкс для особых персон остался поджидать первых посетителей.
Обед прошёл спокойно, а после ужина Катерина как-то между прочим предложила:
- Валер, давай и ужин я с пионерами понакрываю. А ты как-нибудь потом.
Он, конечно, покосился, но вида не понял. По идее меньше всего вожатые любят со своим отрядом дежурить по столовой. Это ж - всё поставь, за всем усмотри, потом всё прибери. И чтоб всем хватило, и чтобы порядок был хотя бы показушный. Дети народ непредсказуемый, и выпитый лишний компот - это самое малое, что может случиться во время дежурства. Да ещё, если у тебя эти залётчицы в качестве рабсилы.
Ему оставалось сходить на педсовет и чем-то развлечь гоп-компанию всю оставшуюся половину дня. Правда, на педсовете, ничего умного им не выдали в качестве руководства к действию. Надо было к завтрашнему вечеру придумать имя отряда, девиз для него и уметь его хорошо орать на линейке. Желательно было ещё и песню строевую, но...пока разрешили хотя бы так. В качестве программы на смену были заявлены и "Весёлые Старты" и "День самоуправления" и "Конкурс вожатых" и даже помощь шефам. Называли даже в качестве предложения "День Нептуна", но до ближайшей речки было, как до Китая на карачках, и с какой радости Нептун мог объявиться у них, никто ответить не смог. Поэтому было решено сделать нечто похожее на игру "Двенадцать записок" с фольклорным уклоном. Но всё это по ходу дела, как пойдёт работа. Лагерь был небольшим - всего пять отрядов. На младшем, пятом, значились две девчонки, одна - полноватая блондинка, вторая - высоченная брюнетка. Обе кудрявые. Одна - Лера, вторая - Лена. Какая кто - Валерка пока не разобрался. Четвёртым отрядом управляли парень с девушкой. Катюшка уже рассказала Валерке, что ранее они были парой, но разбежались как раз за три дня до вожатства, так что... Впрочем, кто ж их знает? Сегодня разбежались, завтра снова вместе. Милые бранятся - только тешатся. А на третьем работали два парня - широкоплечий Дима и высокий с усиками Николай, которого про себя Валерка уже окрестил "Николя", настолько французский вид был у последнего. Это и тонкие усики и тёмно-синий свитер и лёгкая волна волос. Николаю не хватало только манер. Едва стоило ему открыть рот, все понимали, что Францией тут не пахнет даже близко. Впрочем, от будущего трудовика, большего и не требовалось. После ужина планировалась дискотека...
Чем занять девок от обеда до ужина Валерка надумал ещё давно. Идея была простой, как валенок, но вполне рабочей. Занять подчинённых хоть чем-то - долг каждого руководителя. Пусть он только вожатый. Потому что иначе они займут себя сами. Да так, что мало не покажется. А лучше всего занять их тем, чем бы они занялись сами, если... В общем, Валерка организовал чемпионат отряда по игре в "подкидную дурочку". Сперва внутри палат, а потом и... Играли пара на пару. Колоды нашлись быстро. Сперва, правда, девчонки уверяли, что ни у кого карт нет, но, когда им было заявлено, что никто их отбирать не собирается, а даже наоборот, в каждой комнате оказалось не меньше двух полных колод. Так что азарту было много, но всё происходило под контролем, а ему оставалось только ходить туда-сюда и фиксировать результаты. К ужину он получил две пары, которых можно было выставлять и на лагерный уровень. Пары играли более-менее ровно, междусобойчики у них складывались то так, то эдак, тут уж решал случай. Одна пара была из сорванцовой двадцать третьей, и состояла из Жанки Шохиной, которая, судя по всему, имела ловкие ручки и той самой хохлушки, Оксанки Деревянко, которая как раз отвлекала, когда Жанкины пальчики шалили на столе. Вторая же пара была из "правильной" двадцать четвёртой, у Ритки Обуховой оказалась просто феноменальная память. Её же партнёрша просто хорошо ловила её взгляд и по малейшим проявлениям мимики понимала, как вести игру.
А на ужине... на ужине Валерка вдруг заметил, что "его" Катерина уже вовсе как-то и не "его". Возле неё вовсю увивался широкоплечий хмырь в тельнике, обретавшийся при лагере то ли в статусе подсобного рабочего, то ли в статусе посудомоя. Он строил глазки, распускал павлиньи перья. А Катерина мелко подхихикивала незамысловатым шуточкам уровня вчерашнего дембеля. Впрочем, партия ещё не была проиграна всухую, но не тут же выяснять отношения в самом деле? Да какие ещё отношения? Пару раз пообщались и уже "отношения"? Так, непонятки у раздатка. Зато двадцать шестая летала по столовке так, словно им выдали по полпачки сигарет, если всё пройдёт, как по маслу. Все такие расфуфыренные, в белых передничках, хвосты кобыльи - под платочками. Впрочем, случился-таки и тут мелкий инцидент. Кто-то из пацанов второго отряда, выбегая из столовки, прихватил хлеб со стола у мелких. Кто-то что-то сказал, и вот уже о том, что за хлебом не следят и его тащат, начала гудеть вся столовая.
- Кто за стол отвечает? - строго спросила Катя, подходя к месту происшествия.
- Соколова, - встряла Пунина, вытирая мясистые руки о крахмальный передник.
- С Сашей у вас договор был? Вот и передай Соколовой, чтоб ни о чём и не мечтала.
- Это ты о чём? - Валерка обратился к Кате.
- Пойдём, выйдем. Не здесь. - Позвала она Валерку за собой. Парень послушно вышел за девушкой на крыльцо столовой, прислонился к перилам, сложив на груди руки, и вопросительно поднял правую бровь, готовясь слушать.
- Понимаешь, - начала Катерина, - Я вот тут обмолвилась, что не знаю, как заставить их хорошо дежурить. А Саша, он же не первую смену тут. Он и сказал, что каждой зелёного горошка даст, сколько та съест... Вот... Видишь, как всё идеально теперь.
Выглядело всё и впрямь шикарно. Девки были шёлковыми, Горошка сколько каждая за раз слопает? Меньше банки. А на кухне, он сам знал, после ужина не только горошек, по полпротивня котлет остаться может, а компота или супа того же - хоть ноги мой. Конечно, кадрить девушку пищевыми надбавками не слишком благородно, но, увы, каждый добивается своего доступными ему способами. У Валерки банок с горошком не было. То, что Катя уже смотрит на того Сашку, как на чародея, Валерку не радовало, но, может, всё же поезд ещё не ушёл?
Дискотека не воодушевила. Впрочем, а чего он ждал? Всё, как всегда. Сперва измудрялись младшие отряды, кто-то не умея танцевать, просто шалил и бегал по площадке. Их залавливали вожатые и пытались изобразить совместно хоть что-то, то ли "маленьких утят", то ли "бабушка вместе с дедушкой", причём одновременно. Потом самых мелких увели, в круг вписывались сперва средние, потом те из старших, кто ходил раньше хоть в какие-то танцевальные кружки. И наконец, когда незаметно подкралась летняя поздняя темнота, пространство начало заполняться всеми остальными. Медляки Алекс даже не включал, куда они на первой-то дискотеке? Тут ещё все друг к другу присматриваются, а в первом и кавалеров-то нет. Народ только травмировать. Под конец все что-то бодро прокричали и стали расходиться по отрядам. Загнать своих и наконец-то вытянуть ноги - мечта порой недосягаемая. Да, все прекрасно знают, где корпус и во сколько бай-бай, но порой складывается впечатление, что с дискотеки ведётся стадо очень тупых животных, норовящих не попасть даже в открытые ворота.
- Да они ща подтянуться. Пунину только шугни. Эти дуры по кустам начнут.
Точно, две фигуры уже повернули в сторону.
- Мария, - ускорился Валера, - ключ от второй вожатской у меня взяли.
- А мы ничего, вот ягоды ищем.
- Говно не найдите в потёмках. Да и на сучок нарваться без фонарика можно. А вот насчёт курения... Вспомнили...
- А...
В кустах зашептались, потом видимо решив, что дымить лучше цивилизовано, выползли и устремились к корпусу две тени.
Валерка не торопясь двинул следом. Спешить было некуда. Он примерно представлял, сколько надо времени курильщице, чтоб исполнить ритуал, а потом чинно пойти в сортир по своим бабьим вечерним делам.
Вот к этой-то минуте он и появился.
- Закругляемся. По второй не начинаем. Я - не мамка. Передатки таскать не буду. А самосад тут не растёт.
Девки по одной рассасывались. Через минут семь Светка Морозова передала ключ.
- Пятнадцать минут на всё про всё и гашу свет.
Вышло двадцать. Может даже двадцать пять. Кому-то вздумалось мыть волосы, Деревянко носилась в такой короткой ночнушке из комнаты в комнату, что хоть в "Плейбой" помещай. Она, видите ли, маникюрный набор оставила где-то, а где - не помнит. Наконец все улеглись и лампочки волевым решением прекратили своё мерцание под потолком "номеров".
Валерка вписался в вожатскую, задвинул шпингалетину, стащил через голову свой синий свитер и, скинув кроссовки, подсел к Катерине на кровать.
- Вроде отбились. Ты как за день, умоталась?
- Да нет терпимо.
- Может и нам того... Мы тут как, как муж и жена или...
- Валер... Ты, конечно хороший парень, но...
- Всё, понял, не продолжай. Вроде как есть и другие кандидатуры. Сашка, да?
- Ну, ты ж всё понял. Не ревнуй, ладно?
- Пока нечего ревновать. Для ревности нужны отношения. Друзьями ведь мы можем остаться, не так ли?
- Да не вопрос.
- Мне теперь во вторую вожатскую идти?
- Да зачем? Ты - на своей койке, я - на своей.
- Тогда - спокойной ночи?
- Ага. Спокойной.
Они ещё, конечно, поговорили. И о девчонках, и о планах, и о том, как ловко вышло и со второй вожатской и с дежурством. А на следующее утро предстояло самое ответственное - давать отряду имя.
Имя отряда - это как у корабля. Как назовёте - туда и путь держать станет. Хотя, до имени ещё предстояло добраться. День начался не с него. А с новенькой. Не успел Валерка ещё толком проснуться и дойти до мужского туалета, чтобы совершить там утренний моцион, как:
- Здрасте, я, наверное, к вам...
- Угу, здрасте. Ты откуда?
- С автобуса. С трассы. Я на первом рейсе приехала.
Перед ним стояло юное существо с пучком светлых волос на затылке, слегка угловатое, ещё не окончательно оформившееся, но всё же довольно симпатичное. Дорожные розовые полукеды с носочками, салатная миниюбка, футболка с чем-то размазанным, чуток косметики, так, чтобы не для отпугивания вампиров, а для припугивания вот таких, как он.
- Я Анна Батурлина. Мне в первый отряд.
Уже слышанная ранее фамилия произвела на Валеру эффект выведения из ступора. Он взял в руку полотенце, до этого переброшенное через плечо, и показал на двадцать первую:
- Тебе сюда. Девчонки на тебя место уже заняли. Сейчас умоюсь и поговорим. Я постучу.
Девушка мило улыбнулась, и, войдя в дверь, аккуратно прикрыла её за собой.
Валерка помахал головой, отгоняя остатки сна и, похлопав лишний раз по карману шорт, куда сунул зубную щётку с пастой, двинулся в умывалку. Анна Батурлина, значит. Непростая фамилия. Самое интересное, что девушка как-то вписывалась в неё. Хотя имя "Анна"... Нет, она была не Анной, и не Аней, и уж, тем более не Нюркой. Анечка? Близко, но не то... Анночка. Вот! Это было стопроцентное попадание, как и "Николя" для вожатого третьего отряда.
Умывшись и приведя себя в порядок, Валерка растолкал Катерину. Скоро пионерок будить, а у неё ещё глазки не размыкались. Оставив девушку вылезать из-под байкового одеяла, Валерка натянул через голову свою тёмно-синюю футболку и вышел в коридор, к двадцать первой.
После лёгкого стука в дверь, новая девчонка выпорхнула в коридор.
- Я слушаю.
- Пока есть немного времени, спрошу просто формальности - дату рождения, место жительства, школу, класс, ФИО родителей.
- Записывайте. - Она продиктовала. Девчонке было полных семнадцать. В его отряде кроме неё было еще несколько таких переростков. Это те, кто уже перешли в старший класс. Но у Анночки всё было иначе.
- Я не в школе. Я работаю. Модисткой. А родителей нет, живу с двумя бабушками. Их данные нужны?
- Как нет родителей?
- Вот так. Нет и всё. Можно сказать - в другом городе. Да я взрослая. А бабушки старенькие. Соседки за ними присматривают, пока я в лагере. А живу...
Она назвала адрес, а Валерка записал. Как-то всё было немного не так. Девушка семнадцати лет не может одна работать и кормить двух бабок. Или может? Ну, у бабок были пенсии. Вот он был студентом, да, он подрабатывал, но это так, на карманные расходы. А тут вот так.
- Хорошо. Буди девчонок, скоро на завтрак.
Будить шестнадцатилетних так же тяжело, как и утыкивать спать. Мало того, что все они фифы-недотроги, и без стука в их хоромы входить не рекомендуется, так кисейные барышни о времени знают только то, что у них его навалом, а у вожатых - всё, что останется. Обстучав все двери и пригрозив, что через пять минут он будет вытягивать из постели всех и каждого, и ему будет абсолютно наплевать, в каком виде его чады доберутся до столовой, главное, чтоб число голов совпадало со списком, он отошёл к Катерине.
- Вторая часть Мармезонского балета за тобой. Через пять минут выводишь нормальных. А я поработаю потом вышибалой для особо тупых. А что такие будут - можно было не сомневаться. Первый день - это как лакмус. И для них, и для него. Дашь слабину - на всю смену на шею сядут. Прижмёшь к ногтю - шёлковыми будут.
"Тупыми" оказались Пунина с товарками. А ещё, как он, впрочем, и ожидал, Деревянко. Но если в двадцать шестой просто копались, размазывая по лицу слои штукатурки, то Деревянко ещё нежилась в кровати, даже не собираясь умываться. На двадцать шестую он просто рявкнул, пригрозил нарядами и замечаниями, и те с ворчанием принялись закругляться. А вот Оксанка вскинула уже накрашенные (когда красила? Ночью?) ресницы и, широко зевнув, произнесла с видом провинциальной актрисульки:
- Кушайте без меня. Я потом подойду.
- Через минуту одетая, или выведу в чём есть.
- Ага, - Деревянко перевернулась носом к стенке и продолжила театральщину.
- Не "Ага", а "Так точно".
Валерка вышел, хлопнув дверью. Показательно, специально. Двадцать шестая уже вылетала на улицу. Просчитав для верности про себя два раза по шестьдесят, Валерка вновь вошёл в двадцать третью.