Я сверлю взглядом экран монитора, пока сосед сверлит перфоратором смежную со мной стенку. Звук настырно дробящего бетон сверла настырно дробит барабанную перепонку моего правого уха, в то время как правое ухо сворачивается в трубочку под любящими ладонями воя крупной собаки по диагонали сверху от меня. Нарочно или нет, эти двое соседей издавали чрезмерно громкие, замолкающие только для того, чтобы я успела облегченно вздохнуть, в одной гамме, гармонично перебирающие струны перекрытий здания, чтобы свести кого-то, кто не ушел на работу, с ума. Возможно, люди-соседи здесь и не при чем и спокойно пьют кофе в своих офисах где-нибудь в двадцати минутах езды от надсадно поющего здания. И за звуки стоит винить их некормленых молоком и печеньем домовых, которые, так же как и домашние питомцы, вроде крупной собаки справа и сверху, скучают и не знают чем себя занять, пока дома нет хозяев, нужных только для того, чтобы своими мелкими пакостями нарушать их покой. И то, что на пресечении этих попыток справиться со скукой оказываются уши кого-то из соседей, кто, кстати, добросовестно кормит своего домового, никого из призрачных обитателей хрущевки не волнует. Они успели обжить эти стены раньше людей и привыкли к звукам черновой отделки помещений, пока дом достраивался в семидесятых годах, что произошло за много лет до того, как первые сошедшие с ума от звуков строительной музыки людей в ужасе бросили свои квартиры и переехали в другие микрорайоны с более миролюбивыми жильцами темных углов.
Белый экран монитора в конце концов поддается сверлу моего взгляда и рассыпается мелкой крошкой печатных знаков по монитору. Я сжимаю и разжимаю пару раз кулаки, чтобы поставить завершающее многоточие в недлинной рукописи сходящего с ума от звуков строительной музыки соседа, который, допечатывая последние знаки, с удивлением обнаруживает, что какофония железа и бетона, слившихся в вибрирующем экстазе, уже какое-то время как стихла. Есть только два вопроса: как я могла этого не заметить, ведь весь день был прошит ниткой безмолвной молитвы о тишине, и почему вдохновение принимает столь причудливые формы?..