Дрожа скрипичной трелью, ты ссыпаешься к моим ступням в выдохе наслаждения. Я перебираю короткими, безвыборно-нелепыми пальцами пайетки твоей нежности, приговоренная полумраком комнаты к слепоте. Глаза, ты знаешь, - это не единственный орган зрения. Кожа ног языком ощущений рассказывает о твоей финальной липкости, которую я размазываю по бедрам, как лучшую молодильную маску. Когда-то под защитой вод Нила Клеопатра купалась в свежесцеженном молоке, а гаитянские мамбо, лишенные привилегии спокойствия Черной Земли, купались в крови тех, кто больше не смогут преподнести ей вечной молодости. Их собственная короткая молодость и, если повезет, не самая затяжная зрелость были проданы колдунье из-за короткой, безвыборно-нелепой надежды их жен на то, что черная вудуистическая дама решит их проблемы лучше них самих.
Я лежу, воткнув затылок в жесткую подушку и бросаю на потолок солнечный зайчик своей хорошо уловимой улыбки. Живорожденный зайчик не бликует об потолок, что могло бы стать богатым месторождением страданий и сомнений в твоем отношении. Не стоит включать светомузыку в темной шумной комнате, чтобы не спугнуть твоего зайчика: ты тоже улыбаешься и тоже шевелишь пальцами ног. Молоко твоего молчания, стеснительно хранимой тишины, касаясь моего сознания, вскипает куда красноречивее миллионов слов. Я послушаю их от друзей как-нибудь в один из следующих дней, а пока, в кои-то веки не чувствуя нависшей за печами неведомой, но, очевидно, смертельно-опасной, тревоги. А пока я буду перебирать пальцами ног нитку жемчуга твоего семени, а пальцами рук перебирать волоски на твоей груди, из которых можно свить самый прочный канат. Канат способный удержать вместе двух черепах моего биполярнго расстройства, чтобы на этой восьмипалой живой твари ты мог добраться до берега, где никто не посмеет причинить тебе боль. Потому что зайчики улыбок умирают от боли так быстро, что из них даже жаркого ностальгии не состряпаешь.
Я проваливаюсь в сон. В этой полутемной шумной комнате, обсыпанная пайетками и увитая жемчужными нитками, я сплю лучше, чем в любом другом месте. Слепая, я очень ясно вижу в сине-черных тенях занавесок спокойную безопасность, и, милый, поверь, это очень дорогого стоит. Что угодно, что постоянно ускользает из пальцев, оставляя на них только кровоточащие цыпки, стоит дорого. А у мня, знаешь, всю жизнь кожа на руках сухая. Хотя ты-то, конечно, знаешь, я тебе вчера купила крем.