Ладонь одной моей руки, наполненная ледяной водой, легла мне на шею сзади, в то время как вторая тяжело опиралась на край раковины. Тонкая струйка воды, текущая из смесителя в сливное отверстие, укоризненно журчала о том, что негоже ее сестричкам стекать по глубокому декольте с вершины моего хребта. А обрамлённая в кружево выреза грудь часто и судорожно вздымалась вверх и почти со стоном опадала вниз, подобно тяжелым морским волнам, укачивающих утлое суденышко всяческих приличий перед его неминуемой гибелью в шторме дискотеки, которую я покинула пять минут назад, чтобы отдышаться и покурить. Эти короткие и нехитрые действия были необходимы для того, чтобы восстановить силы после безудержных плясок на танцплощадке, куда я собиралась вернуться, как только одышка пройдет и на время запечатается внутри легких табачным дымом.
Дойдя до гардероба, я сняла куртку с крючка, плотно намотала на шею цветастый шарф в шрамах зацепок, слезла сломанными дрожью от перевозбуждения руками в рукава и плотно застегнулась. Я не собиралась давать морозу шанс вцепиться в мое разгоряченное тело и снова заключить меня в кандалы простуды, из которых я всего пару дней назад смогла вырваться. Зима особенно коварна, когда ей приходится сосуществовать на одной территории с весной, уступая ей свои права на власть только при свете дня. А сейчас солнце уже давно трудилось где-то далеко за чертой обозримого горизонта, и на меня с неба могли бы смотреть звезды, если бы им не мешала световое давление недалеко расположенного мегаполиса. И если бы им вообще были интересны дела маленьких бактерий-людей, живущих на крошечной пылинке-планете Земля, вращающейся вокруг одной из мириад звезд, слишком похожих друг на друга на просторах Вечности, чтобы в их индивидуальности пытался разобраться хоть кто-то, кроме вышеупомянутых маленьких бактерий.
Я тряхнула головой, прогоняя мысли о близком, но таком далеком Космосе, прочь из своей головы. Его предчувствие всегда настойчиво стучалось в стенки моей черепной коробки в такие темные ночи. Да и сигарета уже успела истлеть в пальцах, пока я стояла, запрокинув голову, на крыльце главного корпуса санатория. Пора было предать беспредельную тишину неба и вернуться в мирской шторм дискотеки.
Быстро раздевшись и вернув куртку на ее крючок, я зашагала по длинному коридору. Хотелось бы сказать об уверенной и быстрой походке человека, который знает, куда он идет и чего хочет, но я поминутно останавливалась поздороваться с вновь прибывшими на конвент друзьями или перекинуться порой-тройкой скабрёзных шуток с теми, с кем уже здоровалась этим вечером. Но цели я своей в итоге достигла и переступила порог танцевального холла. Пришло время нырнуть в море разбросанных по темным стенам и полу пайеток бликов от дискотечного шара и начать их нанизывать на нитку танца. Вот я делаю простые узелки несложных комбинаций движений, постепенно добавляя к ним более сложные па, чтобы на ритмическом пике музыки скрепить их в сложную композицию, главной задачей которой является привлечь к этому макраме нитки других танцующих. Не успевает пройти и трети песни, как по сторонам от меня уже образовался отдельный круг ритмично пульсирующих в своей страсти и недосказанности людей, которые в спокойной обыденной обстановке ни единым движением лицевых мускулов не выдадут своего волнения (в том числе и тех, что обеспечивают им речь). Сейчас мы все говорим на языке тела, рассказывая танцевальными фразами о своих надеждах, жалуясь на свои неудачи и делясь переживаниями, о которых не принято говорить вслух. Вместе мы плетем удивительно-красивую и манящую в своей бесстыдной искренности сеть для разума, чтобы не дать ни единой рыбке рациональной мысли проскользнуть на праздник наших сердец. Они быстро протухают на таких пиршествах импульсивности и честности, оставляя в душах только гнилостный запах вины и стыда.
А это совсем не то, чего хочется этим вечером. За невозможностью получить несбыточное - внимание великого Космоса - остается довольствоваться куда более прозаичным, пусть и более теплым, вниманием друг друга.
Дискотека бушевала девятыми валами. Флотилии разумности шли ко дну.