Советские времена не баловали трудолюбивых домохозяек высокотехнологичными средствами для наведения чистоты в доме. Поэтому труженицы быта с прицепами на гибкой сцепке рук в виде колясок взахлеб обменивались в редкие минуты совместного выгуливания младенцев разных весовых категорий рецептами домашней химии для мытья полов, стирки штор, выведения пятен портвейна на рубашках мужей, быстрой просушки техники, залитой водой и прочих решений еженедельных проблем.
Слово "рецепты" как нельзя лучше подходит для краткого и точного описания этих смесей. Их состав нередко напоминает набор ингридиентов для приготовления какого-нибудь простецкого блюда, покорно дожидающихся своего превращения в полезную и питательную пищу для всего семейства. Например, в рисовую кашу: чтобы просушить технику, загадочным образом познавшей морские глубины унитаза на исходе недели (в пятницу или субботу, когда муж-трудяга с ближайшего завода отдыхает в компании таких же трудяг в окружении целой армии прекрасных нимф - пивных бутылок), нужно ее быстро выключить, разобрать и засыпать сухим рисом. Очень вкусная каша и очень действенный метод решения "мокрой" проблемы. Обоими этими рецептами мы, внуки и внучки этих домохозяек, до сих пор используем с большим доверием, чем сервисам по ремонту техники (ведь начинаем починку девайсов мы именно с "методов народной медицины").
Сегодня я снова вспоминала про эти рецепты ведения домашнего хозяйства, когда со слезами на глазах вазюкала шваброй по полу. Я, конечно, пыталась убедить себя, что вовсе я не "вазюкаю", а "мою ламинат", но ни качество исполнения, ни болезненно-высокий уровень самокритики, который отмечает завершение каждой моей недели соленым фейерверком из глаз, не давали мне хоть сколько-нибудь веских аргументов для того, чтобы перестать себя ругать.
И, плача над солнечным оранжевым тазиком с разведенным в воде "Мистером Проппером" и жмакая в нем тряпку от швабры, я вспоминала один из таких советских рецептов. Он гласит, что поваренная соль, разведенная в теплой воде - это отличное средство для мытья и дезинфекции полов. Но выражения лиц мамаш с колясками во дворе своей хрущевки стали неуловимо, но уверенно и быстро, меняться. Смайлик их лиц, скобка губ которого только что была изогнута своими концами вверх, навстречу голубому сияющему летнему небу, превратился в грустную рожицу с полукруглой крышкой разреза рта на сосуде печали, нижние точки дуги которой уныло глядели на осеннюю слякоть под ногами. Ногами, промокшими в старых, "просящих каши", сапогах, ведь лишнего рубль на новые был потрачен на кашу для старшего братика младенца в скрипящей, разваливающейся коляске. А когда они с малышом вернутся с прогулки, хозяйке еще предстоит вымыть полы от грязных слякотных следов и приготовить ужин на всю семью. Ведь нельзя допустить, чтобы остатки картошки заморгали глазками со степенью плесневелой разумности достаточной для путешествия в неизведанный мир помойки. После чего можно с чистой совестью начать приводить к той же чистоте грязные вещи, например залитую повидлом из булочки в заводской столовой рубашку мужа: насыпать пятно солью, потом замочить, оттереть хозяйственным мылом. Или забрызганные коричневой жижей штанишки старшего сына. После чего останется сущая ерунда - зарядка, такая полезная для крепкого сна, для рук и корпуса с чугунным утюгом. Подумаешь! И соли для всего хватит. Наплачет еще украдкой, пока никто не видит.
Я, наконец, вытащила тряпку из тазика, отжала ее и принялась махать ею по полу с удвоенной силой. Все равно вяло, конечно, но стыд за пустые страдания - лучший энергетик, мотиватор и жилетка для неоправданных слез. В конце концов, у меня же есть такой сильный и смелый помощник - лимонный Мистер Проппер.